Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Отпуск теперь безопаснее

Туристы стали чаще страховать путешествия по миру

Текст: Лидия Захарова

Объем выездного туризма этим летом прибавил 15 процентов по сравнению с прошлым годом, по данным Ассоциации туроператоров России (АТОР). Такими же темпами растет объем рынка страхования выезжающих за рубеж (ВЗР).

"Рынок страхования путешественников развивается параллельно с туристическим рынком и зависит от его конъюнктуры. Учитывая нестабильность рынка туроператоров, все чаще туристы организовывают поездки самостоятельно и, соответственно, самостоятельно приобретают страховки", - говорит руководитель управления по развитию личного страхования СК "Сбербанк страхование" Елена Кошелева.

По итогам летнего сезона в выездном туризме лидируют Турция, Греция, Испания, Кипр, Тунис и Италия. И если в Турцию и Тунис традиционно в основном едут по путевкам туроператоров, то практически во все страны Европы доля самостоятельного туризма в любом сезоне уже значительна и постоянно прирастает.

"Стабильно ощутимый поток самостоятельных туристов наблюдаем в Китай и Вьетнам. В зимний период лидерами самостоятельного туризма являются страны Юго-Восточной Азии. По итогам 2019 года туристический поток в целом по стране прирастет в пределах 7-10 процентов", - прогнозирует руководитель управления страхования путешествующих ВСК Марина Меликьян. По данным Пограничной службы России, количество выездов россиян за границу в первом полугодии 2019 года увеличилось на 8,9 процента.

Сегмент страхования ВЗР растет даже быстрее. Так, по итогам первого полугодия 2019 года в страховой компании "Согласие" отметили рост числа застрахованных туристов по сравнению с аналогичным периодом 2018 года примерно на 30 процентов. "Лидерами продаж являются страны Шенгена, Турция и Таиланд. Поток туристов, которые едут в Китай, ОАЭ, Россию, меньше, но достаточно стабильный, - рассказала начальник управления андеррайтинга, поддержки продаж и сопровождения договоров в туристической индустрии "Согласия" Ирина Носкова. - В последнее время расширяется география поездок российских граждан, и каждый год список экзотических стран пополняется новыми странами и регионами".

Чаще всего туристы приобретают так называемое базовое покрытие - медицинские услуги на минимальную страховую сумму в 35 тысяч евро. "Расширенные риски, такие как "спорт", покупают, если целенаправленно едут заниматься каким-либо видом спорта. Дополнительные опции по задержке рейса и багажа приобретают в основном те, кто уже сталкивался с этой проблемой", - отмечает Елена Кошелева. Замглавы управления страхования путешествующих "Ингосстраха" Лариса Антонова констатирует, что страхователи стали относиться к полису более ответственно, воспринимают его уже не просто как условие получения визы, но и как инструмент финансовой защиты. "Чаще включают в полис дополнительные риски, например, риски невыезда и потери багажа, получения ожогов и спортивных травм", - указывает она.

Дополнительные опции чаще всего выбирают туристы, которые самостоятельно организуют поездку, добавляет Ирина Носкова: "Таких туристов немного, около 20 процентов от общего числа. В дополнение к страхованию медицинских и медико-транспортных расходов оформляется страхование от невыезда, несчастного случая, утраты багажа и задержки рейса".

Выбор дополнительных услуг зависит от цели поездки - занятие активным отдыхом, участие в спортивных соревнованиях и тренировках или выезд в командировку для выполнения какой-либо работы. Из самостоятельных туристов не более 10 процентов расширяют свою программу на занятия активным отдыхом или любительским спортом, 5-6 процентов приобретают дополнительную программу страхования от несчастных случаев, добавляет руководитель управления страхования путешествующих ВСК Марина Меликьян: "Программы страхования задержки / отмены вылета или багажа как спутники к ВЗР популярностью не пользуются, они в разы активнее продаются в паре с авиабилетом. При работе с туроператором он определяет тот уровень покрытия, который будет закладывать в свой туристический продукт. Могу отметить положительную тенденцию к расширению программ и покрытий в турпакете туроператора. Туроператор стал больше заботиться о качестве своего продукта и уровне удовлетворенности клиента не только самим отдыхом, но и дополнительными опциями".

В этом году было много страховых случаев в Турции, но это никак не повлияло на рынок. Увеличение их количества практически пропорционально росту потока российских туристов в эту страну. Как правило, страховые случаи традиционны: это отравления, кишечные инфекции, заболевания органов дыхания (ОРЗ и ОРВИ), а также травмы.

По статистике "Согласия", дети до шести лет болеют и получают травмы на отдыхе за границей вдвое чаще, чем дети младшего школьного возраста и подростки. Так, 30 процентов страховых случаев, связанных с болезнями и травмами всех российских туристов, приходится на детей младше шести лет. А дети постарше и подростки подвержены этим неприятностям лишь в 16 процентах случаев. На отдыхе маленькие дети в основном болеют (88 процентов ситуаций приходится на болезни и лишь 12 на травмы).

По итогам 2019 года эксперты прогнозируют небольшой рост сегмента туристического страхования - около 10 процентов, что обусловлено развитием туротрасли в целом. Как отдельная тенденция четко прослеживается рост популярности путешествий по России, отправляясь в которые граждане все чаще приобретают страховые полисы. Только в "Ингосстрахе" спрос на такие программы за два года вырос с 60 тысяч полисов в 2017 году до 640,1 тысячи полисов только в первом полугодии 2019 года.

Новороссия — русская судьба

нас окрыляет великая мечта о воссоединении русских земель

Павел Губарев

В 2014 году слово "Новороссия" не сходило с первых полос газет и с экранов телевидения. Слово это, восходящее ещё к царской России, тогда заново ворвалось в текущую реальность. Словно сквозь некий туннель, какой-то фантастический портал из прошлого, восстали и вернулись славные герои тех лет, осваивавшие плодородные и приветливые причерноморские степи. Тогда, два столетия назад, в степях этих, до прихода русских считавшихся диким полем, выросли новые города, новая Россия, чудесный край.

Два столетия прошли — и снова зазвучало имя, которое весь ХХ век стирали из национальной памяти. А вместе с ним уже в наш, XXI век, влетели души Суворова и Ушакова, Румянцева и Потёмкина, Екатерины Великой и Павла Первого, сотен тысяч людей, своими могучими руками превративших дикое поле в цветущий край, основавших великолепные города.

Сегодня в имени "Новороссия" — горящие руины тех городов. Мёртвые подбитые танки с поникшими стволами орудий и свёрнутыми набок башнями. Отчаянные православные бородачи в камуфляже и суровые патриоты СССР с загорелыми на солнце лицами. Истерзанная металлом земля Саур-могилы, иссечённый осколками и пулями, развороченный снарядами бетон мемориала Великой Отечественной. Трагедии, окровавленные бинты, султаны разрывов над кварталами Донецка.

Но Новороссия не всегда была такой. Ещё совсем недавно она была процветающей плодородной землёй, славной колосящимися нивами и цветущими садами, гордыми промышленными гигантами и оживлёнными гаванями. Здесь шумела и бурно развивалась многоцветная, полнокровная жизнь. В университетах и на судостроительных верфях. В мастерских художников и в фабричных цехах. Густонаселённая, щедро напитанная солнцем, омытая синими водами Чёрного и Азовского морей, пронизанная полноводными реками, Новороссия давала великой стране всё. Уголь и металл. Горы хлеба, сочных овощей и фруктов. Корабли, двигатели и самолёты. Станки и электронику. Сотни видов самых разнообразных машин.

Эта статья — о нашей борьбе за Новороссию. О восстании настоящего Русского духа. О творении русской истории.

Воля, труд и слава

Новороссия была отбита русскими у Османской империи и у её татарских вассалов. Начиная с первых Азовских походов Петра Великого 1695 и 1696 годов, Россия вгрызалась в северный бок Османской Турции. Мы отбили эти территории у свирепых османов, создав у Чёрного моря, на побережьях лиманов и вдоль течений больших рек край, обильный и процветающий. Край, через который текут Дунай, Днестр и Южный Буг, Днепр, Северский Донец, Дон и Кубань. Край, населённый упорными, трудолюбивыми, предприимчивыми, зажиточными людьми с южнорусским говором. Новороссия, тянущаяся широкой полосой от Бендер и Тирасполя на Днестре, вдоль Чёрного и Азовского морей до самого Донбасса и Ставрополья, — это воистину жемчужина русской цивилизации.

Сюда, на её освоение, двигались несколько волн заселения. Купцы и предприниматели основывали тут новые предприятия. Крестьяне засевали плодородные земли. Рабочие и инженеры трудились на гигантских промышленных комбинатах. Учёные — в исследовательских институтах и университетах. Творцы создавали здесь величайшие произведения искусства — чего стоит один только художник Куинджи, недавно выставлявшийся в Третьяковской галерее, куда по 6 часов стояли на морозе очереди? А ведь он — уроженец новороссийского Мариуполя, выходец из греков Северного Причерноморья.

Да, каждому Новороссия давала шанс реализовать себя, несмотря на его национальную принадлежность. Этот изумительный край никогда не знал никакой национальной розни. Не мелочная вражда и варварские предрассудки, а воля, труд и слава — вот что такое наша Новороссия.

Никогда она не была Украиной

В царской России Новороссия стала историческим названием для множества южных губерний и областей. Старейший университет Новороссии, Одесский, до 1917 года назывался не Одесским, а Новороссийским. Имя Новороссии жило и живёт в названии крупнейшего порта России на Северном Кавказе — Новороссийска. В краеведческом музее Донецка висит карта города 1912 года, называется "План завода Новороссийского общества каменноугольного, железного, стального и рельсового производств (Юзовский завод)". Это и есть Донецк образца 1912 года. Никогда и никто не считал её Украиной.

В аду охватившей страну Гражданской войны 1918-1922 годов образовалась Донецко-Криворожская республика, объединявшая обширные земли Новороссии. Столицей республики стал Харьков, а позже — Луганск. Здесь же вели свою борьбу за единую и неделимую страну белые армии Вооружённых Сил Юга России. В военных сводках тех лет и мемуарах участников событий — те же города, что и теперь.

И тогда, в годы революционной смуты, Новороссия тоже не была Украиной.

В 1919 году Ленин, заигрывая с украинскими сепаратистами, добился включения земель Новороссии в состав будущей Украинской ССР. Тем самым он пытался разбавить крестьянскую среду только что придуманной Украины рабочим, промышленно-городским населением. По тем же причинам в состав советской Украины передали земли нынешних Одесской, Николаевской и Херсонской областей, а в 1954 году — и Крым.

Но Украиной Новороссию никто не считал даже тогда, в советское время. Пребывание в составе Украинской ССР воспринималось всеми её жителями как издержки административно-территориального деления Советского Союза, но ни в коем случае не как цивилизационный выбор.

В СССР Новороссия поднималась и развивалась независимо от того, что была включена в Украинскую ССР. На всю страну гремели достижения Донбасса, Днепропетровска, Кривого Рога, Одессы, Николаева. К середине 1980-х годов эта историческая область отличалась высочайшей степенью развития индустрии, науки и образования, сельского хозяйства. Эти земли выступали как парадная витрина счастливой и обильной жизни великой страны. Были здесь машиностроение, металл и уголь Донбасса, верфи Николаева, мощные порты Одессы — Ильичевска — Южного, развитый индустриально-аграрный узел Приднестровья (Тирасполь), здравницы, виноградники и заводы Крыма. А ещё повсюду — тучные нивы и сады с деревьями, чьи ветви гнулись под тяжестью спелых плодов.

Все жили и работали совместно, делая общее дело. Новороссия оставалась такой же многоликой, какой была до революции.

Но само её имя было забыто в языке официальной власти. Считалось, что это — южная Украина, а также Ростовская область, Северный Кавказ. Позже это забытьё очень дорого обошлось всем нам.

Идеи — как мины, могут годами ждать своего часа

В конце 1980-х годов, с первыми порывами агрессивного украинского сепаратизма, возникает и первое движение за воссоздание Донецко-Криворожской республики. Возникает оно в противовес антирусскому беснованию, которое постепенно начало набирать обороты на Западной Украине и в Киеве. Тогда впервые и появился чёрно-сине-красный флаг будущей Донецкой Народной Республики.

В ту волну новой русской смуты рождается первый очаг сопротивления чуме русофобии и сепаратизма: ПМР, Приднестровская Молдавская республика. Там люди в схватках 1990-1992 годов дали вооружённый отпор молдавско-румынскому национализму, сначала пытаясь сохранить ПМР в составе Советского Союза, а затем — как независимую республику, которая стремится стать частью Российской Федерации. Увы, Москва пока так и не решилась на её присоединение. Но именно Приднестровье стало первым оплотом Новороссии, символом русского сопротивления силам зла, раздробления и деградации. Саму память о Новороссии пытались стереть в национальном сознании, но этого не позволила сделать маленькая героическая республика — всего-то узкая полоска земли вдоль правого берега Днестра.

Донбасс мог бы стать аналогом ПМР ещё в 1992-м. Именно летом того года в Москву приезжали первые гонцы из Донбасса, чтобы попасть на приём к президенту Ельцину и предложить ему: поддержите отделение Донбасса от Украины, бьющейся в корчах национализма и страшного экономического кризиса. Поддержите русских так, как вы поддерживаете независимость Абхазии и Южной Осетии от русофобской Грузии.

Но ельцинскому режиму на это было наплевать. Тогдашняя РФ равнодушно взирала на то, как русских убивают, грабят и насилуют в "новых независимостях" и внутри собственной страны. В 1994 году была подавлена и попытка президента Крымской автономной республики Юрия Мешкова отделиться от Украины. Так и не появились тогда ещё два очага Большой Новороссии. Победа была отложена "на потом".

Все эти долгие годы Новороссия мучительно пробивалась сквозь каменную плиту саркофага, в который её стремились уложить. В 2000-е годы в Донбассе возникли общественные движения, выступающие за осознание региона частью Русского Мира. Именно их, восходящий своими корнями к символике "Интердвижения Донбасса", флаг теперь — знамя ДНР. Именно их активисты ринулись на штурм областной администрации ранней весной 2014 года.

Ещё в 2009-м мы казались большинству лишь небольшой группой политических маргиналов. Но идеи, как и мины, могут годами ждать своего часа. И потом двигать народные массы к их реализации. Так и случилось в 2014 году.

Время показало нашу правоту

Сейчас нас могут спросить: "А зачем вы пошли воевать за Новороссию? Что двигало вами весной 2014-го? Почему вы восстали? Чем вас не устраивала перспектива "евроинтеграции" Украины? И зачем вообще возрождать Новороссию?"

Что ж, отвечу откровенно.

Причина первая: победивший на Майдане украинский нацизм, ставший, по сути, государственным проектом. Вы хорошо представляете себе обстановку сразу же после государственного переворота в Киеве 21 февраля 2014 года? Подчеркну: именно тогда, а не сейчас. Вспомните: ещё толком не рассеялся дым от пожаров и горящих покрышек, а победители уже приняли закон о фактическом отказе от использования русского языка как регионального в областях, где "дэржавна мова" не использовалась. В Киеве открыто шествовали нацисты из "Правого сектора"*: не только с портретами Бандеры, но и с нарезным автоматическим оружием. Они были готовы вот-вот хлынуть в "неблагонадёжные", недостаточно "свидомые" регионы — наводить свои порядки. В Донбасс — совершенно точно. Потому что, с их точки зрения, здесь живут "недоукраинцы", люди третьего сорта, "азиатчина", "москали", "титушки", "сепары", "колорады". Бесчинствующие украинские нацисты начали крушить советские памятники, которые пусть идеологически небесспорны, но по-человечески всегда были ценны нашему старшему поколению, и ни у кого в Донбассе никогда не поднялась бы рука сносить их. А укронацисты были готовы уничтожить всё, что может ассоциироваться у людей с великой Россией: хоть Пушкина, хоть Ленина, хоть памятники русским императорам.

Неужели нам нужно было покорно ждать, когда к нам ворвутся эти озверевшие бандеровские банды? Неужели нам надо было склонить головы перед наследниками даже не гитлеровцев, а их "шестёрок", туземных пособников?

Нам предлагали отказаться от своего родного языка и учить наших детей чуждой для них "мове", на которой даже самые ярые украинские националисты до сих пор не понимают, как правильно говорить, путаются в словах и от волнения переходят на русский. Документацию атомных электростанций, находящихся на подконтрольной Украине территории, на мову вообще до сих пор запрещено переводить — нет достаточного понятийного аппарата. Просто не хватает в "дэрмо" (сокращение от "дэржавна мова") слов, чтобы наглядно описать технологию полувековой давности — работу АЭС.

Всё русское на Украине планомерно изводилось. Русские школы закрывались. Озвучивание кинофильмов — только на мове. Добавьте к этому каждодневные выпады в сторону России и русских по ТВ, возвеличивание пещерных украинских нацистов первой половины ХХ века в школьных учебниках и в трудах самостийных "историков", провозглашение первых людей на Земле — украинцами, признание национальным героем гнусного предателя Мазепы, которому в России провозгласили анафему и который в нашей культуре считается воплощением иуды, — и вы получите более или менее понятную картину ежедневного оскорбительного безумия.

И только то, что Донбасс поднялся, только тот факт, что даже в силах АТО в основном говорят по-русски (воевать на украинском оказалось тоже как-то затруднительно), поумерило пыл языковых украинизаторов.

Мы поднялись на борьбу, чтобы остаться русскими. Отстоять свою русскую идентичность. Как и приднестровцы, которые в 1990-м восстали против насильственной румынизации, против превращения русских в "чёрную кость" в тогдашней Молдавии.

И время показало очень скоро нашу правоту. В Одессе, где движение "Куликово поле" решило не брать в руки оружия и не захватывать власть силой, а надеялось мирным путём собрать подписи за автономию Новороссии, людей просто сожгли заживо. В Запорожье митинг был жестоко подавлен с применением силы. В Харькове прорусский актив пошёл на сотрудничество с мэром Геннадием Кернесом — и всех пересажали. Наши соратники из других регионов Большой Новороссии сделали большую ошибку: пошли на соглашательский сговор с местной элитой, которая их немедленно предала, а ребята оказались в застенках СБУ.

Сегодня миллионы людей в этих регионах вынуждены делать вид, что они не русские, и официально отрекаться от родного языка в пользу непонятной мовы, которая, может, очень певучая, красивая и милая, но на которой невозможно даже писать техническую документацию. Мы не готовы к этому. Мы — русские, и хотим свободно говорить на родном языке — языке великой литературы и огромной цивилизации, даже если нам в ответ начнут угрожать автоматами и кошмарить артиллерийскими обстрелами.

Мы — действительно другие

Была и ещё одна причина: Киев двадцать три года обворовывал Новороссию. Все годы выморочной "независимости", начиная с 1991 года, Киев был вынужден поддерживать существование депрессивных, нищих, но проукраински настроенных бандеровских регионов Галичины (и тянущихся за ними регионов центра Украины) за счёт дотаций из регионов Новороссии.

Новороссия не могла развиваться, мы напоминали истощённых узников концлагеря, которых заставляли ещё и переливать часть собственной крови жадным и подлым вампирам. И всё это — ради какой-то мифической "Украины", с которой себя тут никто и не ассоциирует, и в лучшем случае просто терпели, как досадное недоразумение.

Нам надо было покидать этот "корабль дураков", чтобы просто выжить.

Мы — действительно другие. Мы, русские Донецкого угольного бассейна, не выходили на шумно-балаганные митинги "украинствующей демократии" в конце 1980-х. Мы не летели на яркие политические приманки, как легкомысленные мотыльки. Потому что от нашего труда и собранности всегда зависела жизнь огромной страны, жизнь других людей, от Камчатки до Одессы. Мы были дисциплинированной, привыкшей к организации промышленной армией. Цеха и шахты наши — это полки, заводы — дивизии, производственные объединения — армии.

По психологии мы, донецкие русские, ближе к уральским русским, потомственным заводчанам, нежели к жителям Западной Украины или к полтавским селянам.

Когда СССР разрушили, директорат и украинские олигархи воспользовались нашей привычкой к дисциплине и системе, сумев убедить наших жителей не восставать против сходящей с ума Украины, повременить с великой мечтой о воссоединении с нашей Родиной в пользу того, чтобы в тяжёлые времена не подвести людей, работать дальше. Потому Донбасс так долго пробуждался.

Но как только донецкие русские взялись за оружие, как только мы поднялись против последышей Бандеры с извлечёнными из белых хранилищ Соледара дедовскими противотанковыми ружьями и карабинами, все эти западноукраинские пассионарии предпочли охранять Майдан в Киеве, куражиться во Львове и Тернополе, отсиживаться по прикарпатским своим хуторам, бегать от повесток из военкомата.

Сегодня мы гордо несём знамя русских Донбасса! И не намерены подчиняться украинским нацистам, этим детищам затхлых схронов, одержимых ненавистью ко всему, что для нас свято!

Триединый русский народ

Восставая весной 2014 года, мы надеялись, что Россия не бросит нас, как не бросила она Крым. Но — переведём дух — не только это нас воодушевляло. Мы думали и о гораздо большем.

Мы, русские патриоты, считаем, что русский народ состоит из трёх ветвей: великороссов (Петровых-Ивановых), малороссов-украинцев (Петренко-Иваненко) и белорусов (Петровичей-Ивановичей). И это — не фантазии, а стандартная мировая практика: триединый чешский народ состоит из богемцев, моравян и чехов Силезии. В Швейцарии — четыре языка. Немцы и вовсе настолько разнообразны, что сходу не сосчитаешь: пруссаки, баварцы, ганноверцы, саксонцы, жители мелких германских княжеств. Их местные говоры отличаются гораздо больше, чем русский язык от украинской мовы, кроме того, на севере Германии живут в основном протестанты, а на юге — католики. Но все они вместе — единый немецкий народ.

Так и мы не признаём сведение русских только к великороссам, не признаём того искусственного разделения нашего народа, что проходило в течение всего советского и постстоветского периодов нашей истории. Мы — юго-западная ветвь Русского народа, и мы всегда это помнили.

Мы считаем нелегитимной и выдуманной ту украинскую национальную идентичность, созданную как антипод России и русскому народу, которую нам пытаются навязать. Во-первых, она не наша. Во-вторых, это просто пустышка, существующая с единственной целью — объяснить русским Новороссии и Малороссии, что они никакие не русские, и с русскими всю историю враждовали. К этому украинство сводится, и этим же оно исчерпывается. Убери из украинского национализма русофобию — и в его содержательной сути не останется вообще ничего.

Это не государство — это катастрофа

Распад Союза и "либеральные рыночные реформы" принесли ад. Деиндустриализацию, нищету, дикую коррупцию "элит", чудовищное социальное расслоение и вымирание коренного населения. Собственность досталась малочисленной группе олигархических кланов, которые и получили власть над обездоленным большинством. Это те самые люди, которые грабили мою Новороссию, мой родной Донбасс, когда мы готовили свои школьные домашние задания при свечах, потому что электричество давали по часам. Когда ужинали всей семьёй в верхней одежде, потому что отключалось отопление. Когда ходили пешком в школу многие километры, потому что не ходил общественный транспорт.

Став "независимой", Украина превратилась в злосчастный край, территорию деградации и одичания. Были уничтожены целые отрасли промышленности, погибли огромные предприятия, всё разворовано "под ноль". Это не государство — это катастрофа. Подобных разрушений здесь не было даже в ходе Великой Отечественной войны. Уже через 10 лет после Победы, в 1955 году, объём промышленной продукции УССР был в 2,2 раза больше довоенного уровня.

А теперь дошло до того, что Украина стала поставщиком разного рода, вплоть до проституток, гастарбайтеров в Россию и Европу. И чем больше проваливалась экономика Украины с 1991 года, чем беднее становились "новые европейцы", тем больше расцветала коррупция и тем шизофреничнее, яростнее становилась антирусская пропаганда. Все беды валились на Россию, на СССР, на Российскую империю. И под эту дудку, заглушающую неприличное воровство, коррупцию и разбазаривание всего, созданного за несколько столетий в рамках русской цивилизации, были сломаны миллионы судеб.

"Независимость" принесла на территорию Украины массовое помешательство, вымирание, болезни, разгул дикого нацистского мракобесия. На момент провозглашения "независимости", в 1991 году, население Украины составляло 52 миллиона человек. Сегодня — 45 миллионов. То есть за годы "свободы от империи" вымерло 7 миллионов человек! Это какой-то "незалежномор". Неслучайно слово "украинизация" стало синонимом массового геноцида. А в 2014-м — ещё и бомбёжек донбасских городов, когда погибало мирное население: старики, женщины, дети.

Таким "государством" не просто нельзя гордиться. В таком "государстве" нельзя жить.

Все гранты распределяли бандеровцы

Когда мы слышим слово "бандеровец", традиционно представляем забитого парня из карпатского хутора, прячущегося в схроне и дурно пахнущего. Этот образ пришёл к нам из советского кинематографа, а дальше история обрывалась. Об украинской диаспоре, заселившей в послевоенные годы страны Северной и Южной Америки, Западной Европы и Магриба, мы знали лишь по фамилиям хоккеистов НХЛ. Между тем, украинцы, или как их называют в западных шпионских кругах, "юки", в годы холодной войны играли одну из ключевых ролей в организации глобального ультраправого подполья, действовавшего под зонтиком спецслужб НАТО.

После распада СССР эти организации не исчезли и продолжали работу на территории Украины. Их антикоммунизм за несколько лет с лёгкостью сменился на русофобию, которая на самом деле и была смыслом их существования. В подобном положении в своё время оказалась "Аль Каида"*: после ухода советских войск из Афганистана, смысл в созданном ЦРУ монстре пропал, и американцам пришлось потратить десятилетие, чтобы поменять формат агентурных сетей, зачистить отработанный материал, и лишь затем представить миру ужаснувший человечество проект "Исламского Государства"* — с изощрёнными массовыми казнями на камеру и варварскими разрушениями древних культурных городов. Вам это ничего не напоминает?

Соучредителями Всемирной Антикоммунистической лиги — организации, координирующей транснациональное ультраправое подполье, — стали генерал Чан Кайши и ОУНовец-бандеровец Ярослав Стецько. Учреждение этой организации стало переломным моментом для нацистской миграции, на тот момент запуганной фильтрационными службами. Интеграция в масштабный проект западных спецслужб позволила им не только "отбелить" свои биографии и начать новую жизнь, но и укрепить национальные общины, где главенствующую роль стали играть представители бандеровских организаций. Таким образом, жизнь нескольких поколений украинской диаспоры, её внеклассное образование, спортивные секции, летние лагеря прошли под присмотром бандеровских кураторов.

Ежегодно Гарвардским университетом в рамках программы Центра Исследований Украины (Украинские Студии) проводится Летняя Школа, участниками которой оказываются студенты из США, Канады, Украины и стран бывшего СССР. Значительная часть представителей американского континента попадает туда через инфраструктуру бандеровских (диаспорных) программ, а опыт и знания, полученные в Гарварде, в дальнейшем капитализируются для продвижения как в сфере политологии, социологии и других теоретических дисциплин, так и практической сфере: политике, консалтинге, пиаре, СМИ.

Украинское диссидентское движение в УССР позднесоветской эпохи не контактировало с бандеровскими кругами, а тема коллаборационизма была жёстко табуирована. Поэтому в "перестройку", когда джинн украинского национализма вырвался наружу, "Народный Рух", "Украинская Республиканская партия" и другие родоначальники национализма на Украине всячески отмежёвывались от Бандеры и бандеровщины. И пока умеренные представители советских научных и творческих элит формировали новый украинский политикум, радикалы создавали субкультуру наёмников частных армий, ездили воевать против русских в Приднестровье, Закавказье и на Кавказ, создавали местного масштаба организованные преступные группировки. Позднее, вследствие появления на Украине иностранных фондов, они взяли на себя и львиную долю бюджетов под развитие институтов гражданского общества и новых СМИ.

Ползучая бандеризация полностью устраивала украинские власти, которые видели оппонентов лишь в конкурирующих олигархических группах. Де-факто, олигархи и номенклатурщики заключили с украинскими нацистами негласный договор: мы спокойно решаем дела, а вам — вся гуманитарная сфера.

Бандеровские организации успешно пополнили ряды украинского офицерства. Но, самое страшное, что на Украине фактически не осталось никакой другой общественно-политической мысли. Сторонники СССР находятся в глубоком подполье, а никаких других идей украинские гуманитарии так и не произвели. Все гранты распределяли бандеровцы, и на нищей Украине, дезориентированной крахом Советского Союза, многие гуманитарии, увы, повелись на эти приманки, увидев в них свет в конце тоннеля для себя и для своей новой страны. Природа не терпит пустоты, и какой бы по своим качествам ни была субстанция, пустоту она обязательно заполнит. Украинская идейная пустота наполнилась нацистским дерьмом.

Победа над бандеровщиной возможна лишь при наличии идеологической альтернативы. Это единая структура, щедро финансируемая из-за рубежа, и оттуда же координируемая. Образованная, активно действующая во всех сферах, и обученная всем современным технологиям: конспирации, коммуникации, отношениям с общественностью. Наша победа не будет лёгкой, но она обязательно наступит — бандеровская идеология чужда подавляющему большинству жителей Украины и Новороссии, враждебна к большинству её регионов. А значит, никакая поддержка извне не обеспечит возможность кучке радикалов до бесконечности третировать абсолютное большинство своих сограждан.

Факел Новороссии

Весной 2014 года, начав драться за Новороссию, мы мечтали создать новую русскую республику, свободную от олигархии и коррупции. От яда прошлых лет. Республику с подлинным народовластием. Такая Новороссия должна круто изменить историю всего Русского мира. И она будет создана.

Нам виделась сильная, процветающая Новороссия, которая освободилась от выплаты дани Киеву и олигархам. Которая, благодаря этому, дышит полной грудью, строится, развивается, поднимается. Здесь процветают промышленность, порты, сельское хозяйство, города и университеты. Такой она создавалась двести лет назад. Получилось тогда — получится и теперь.

Мечтали мы и освободить, наконец, остальную территорию так называемой Украины, историческую Малороссию, от захватчиков, которые привели её к нищете, вымиранию и полной внешней зависимости. Мы видели и видим до сих пор наши знамёна над освобождённым Киевом — древней столицей, "матерью городов русских".

И Киев будет освобождён, как уже был однажды освобождён от нацистов.

Нас окрыляет великая мечта о воссоединении русских земель! Мы считаем, что Донбасс положит начало русскому Рисорджименто — так называли воссоединение Италии бойцы армии Гарибальди за полтора века до нас. И это воссоединение случится, по историческим меркам, очень и очень скоро!

Тогда, в 2014-м, в ту прекрасную весну, навеки оставшуюся в истории Русской Весной, мы зажгли факел Новороссии. И теперь этот огонь никогда уже не погаснет. Теперь он всегда будет гореть, всегда будет вести нас к победе и напоминать о славных днях русского восстания против нацистского "проекта Украина". И, покуда не освобождена будет наша прекрасная Новороссия, — суждено будет гореть этому факелу, освещая путь во тьме миллионам русских людей. Путь к великой мечте о свободе и национальном единстве.

И мы пройдём этот путь до конца!

Спецслужбы делятся секретами

Совбез РФ: Террористы строят глобальную сеть для управления разрозненными силами

Текст: Иван Егоров

На этой неделе в Сочи на открытый диалог соберутся представители зарубежных спецслужб и правоохранительных органов - партнеров ФСБ России. Ожидается участие более 100 иностранных делегаций. В таком уникальном формате профессионалы спецслужб самых разных государств обменяются опытом, а значит и секретами борьбы с главной мировой угрозой - терроризмом.

О том, какие новые опасности несет международный терроризм и как меняется тактика борьбы с этим злом, "Российской газете" рассказал заместитель секретаря Совета безопасности России Юрий Коков.

Юрий Александрович, активность террористов сегодня не ограничивается странами Ближнего Востока, Африки и Афганистана. Какие еще регионы входят в зону риска?

Юрий Коков: В 2018 - 2019 годах около 70 государств испытали на себе последствия более 5 тысяч резонансных террористических акций, от которых пострадало около 30 тысяч человек.

В этом году в результате только 2 тысяч наиболее крупных терактов погибли более 9 тысяч и получили ранения свыше 11 тысяч человек.

Сегодня террористы продолжают совершать масштабные, имеющие большой общественный резонанс кровавые акции. Они активно пытаются распространить свою деятельность на континенты и государства, на территории которых ее раньше не было.

При этом, безусловно, основными их целями остаются страны, внесшие наибольший вклад в борьбу с международным терроризмом. К центрам террористической активности относятся Ближний Восток, Африканский континент, Южная и Юго-Восточная Азия. Наряду с действующими здесь местными террористическими структурами не прекращаются попытки международных террористических организаций по созданию в этих регионах сети своих законспирированных "спящих" ячеек. В частности, если раньше игиловцы призывали сторонников переезжать в Ирак и Сирию, то теперь предлагают им оставаться для продолжения джихада в странах пребывания.

Боевики разгромлены, угроза остается

Справедливо ли утверждение, что в целом международные террористы потерпели сокрушительное поражение? Или до полной победы над ними еще далеко?

Юрий Коков: Действительно, к настоящему времени нейтрализована угроза создания террористического квазигосударственного образования, боевые формирования международных террористических организаций в Сирии и Ираке разгромлены. По экспертным оценкам, в прошлом году в сравнении с 2017 годом количество террористических акций в мире уменьшилось более чем на треть, а число жертв - на четверть. Отмечается и снижение терактов, совершенных наиболее опасной группировкой ИГИЛ (запрещена в РФ.- Ред.).

Вместе с тем, утратив контроль над большинством ранее захваченных территорий в Ираке и Сирии, понеся значительные потери в живой силе и технике, боевики не собираются сдаваться, более того, ими вынашиваются планы для переброски в другие регионы мира, в частности на Африканский континент, Южную и Юго-Восточную Азию. Однако Сирия, Ливия и Йемен остаются основными очагами нестабильности на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В настоящее время в мире действуют сотни террористических группировок.

К числу наиболее активных из них, помимо ИГИЛ, относятся также запрещенные в России террористические организации "Аш-Шабаб аль-Муджахидин", "Боко Харам" и "Аль-Каида исламского Магриба" и "Хейят Тахрир Аш-Шам".

Ежегодно жертвами их атак становятся две трети из общего числа потерпевших от терроризма людей. В частности, в Сирии "Хейят Тахрир аш-Шам" и "Хуррас- ад-Дин", связанные с "Аль-Каидой", контролируют основную часть провинции Идлиб. Их потенциал, по оценкам экспертов, составляет до 36 тысяч боевиков, что позволяет группировкам активно противостоять сирийским правительственным силам. Только за первую половину сентября они более 300 раз обстреливали позиции правительственных сил, в результате погибло более 150 военнослужащих.

Но ведь деятельность террористов Сирией и Ираком не ограничивается?

Юрий Коков: Эти угрозы актуальны и для государств Евросоюза, где уже в этом году совершен ряд террористических акций: в Голландии, Германии, Норвегии, Испании и Франции. Что подтверждает серьезность сделанных ранее главарями международных террористических организаций заявлений о своей нацеленности на совершение терактов в Европе. В свою очередь перенос вектора террористической активности на страны Запада провоцирует ответную реакцию со стороны ультраправых радикалов. Примером является нападения на комплексы мечетей в Новой Зеландии, США, Великобритании и Германии. В связи с этим нельзя сбрасывать со счетов и угрозы, исходящие от экстремистов различных мастей. Волна экстремизма и терроризма не должна захлестнуть цивилизованное сообщество.

Многие боевики сегодня возвращаются по домам. В том числе и в Россию. Насколько реально их отследить и остановить?

Юрий Коков: Такие лица должны находиться под пристальным вниманием правоохранительных органов и спецслужб. Ни для кого не секрет, что росту террористической опасности способствуют именно возвращающиеся из горячих точек боевики. Ориентированные на организацию автономной деятельности в своих странах, на ведение пропагандистской и вербовочной работы среди местного населения, они способны в сжатые сроки подготовить и осуществить террористические атаки.

Об этом свидетельствует и серия беспрецедентных по масштабам и дерзости терактов, совершенных с 21 по 26 апреля этого года на Шри-Ланке, где погибли 359, в том числе 40 несовершеннолетних, и получили ранения более 500 человек. Жертвами террористов в разгар пасхальных торжеств стали местные жители и граждане более 10 государств, террористы действовали безжалостно с исключительным цинизмом. По оценкам специалистов, эти атаки были подготовлены местными сторонниками идеологии глобального джихада, опиравшимися на зарубежные структуры ИГИЛ. Практическую организацию взрывов обеспечили вернувшиеся на Шри-Ланку после участия в боевых действиях на стороне ИГИЛ в Сирии и Ираке члены местной радикальной группировки.

Сейчас много говорят о вдовах боевиков, которые остались в районах, где шли боевые действия. Многие из них - гражданки стран Евросоюза. И эти страны не хотят их возвращения. Эти женщины действительно опасны?

Юрий Коков: Потенциальная угроза исходит как от лиц, отбывающих наказание за террористическую деятельность, так и от их членов семей и вдов погибших боевиков, многие из которых крайне радикализированы. Они подверглись активной идеологической обработке, прошли обучение основам диверсионной деятельности и могут быть вовлечены в совершение террористических акций. Поэтому очень важно стремиться создать атмосферу неприятия радикальной идеологии, и прежде всего терроризма, в каждой отдельно взятой семье, во всех образовательных учреждениях, общественных институтах, с активным участием муниципалитетов, региональных органов власти и государства в целом.

Безусловно, это многогранная, крайне кропотливая работа и нужно понимать, что когда в этот процесс включаются спецслужбы, правоохранительная и судебная системы, когда, говоря медицинской терминологией - начинается "хирургия", это означает брак в работе названных институтов.

Одним из основных условий эффективного межгосударственного противодействия этим угрозам, на наш взгляд, является системный и своевременный обмен информацией по указанным категориям лиц и по их трансграничным перемещениям. Важно выстроить эффективную "информационную среду", включающую сбор, обмен и анализ данных. Такую возможность предоставляет созданный в нашей стране международный банк данных по противодействию терроризму, к которому на сегодняшний день уже подключены 45 зарубежных спецслужб и правоохранительных органов из 35 государств, а также профильные структуры ООН, СНГ, ШОС и Интерпола.

Новейшие технологии и оружие массового уничтожения

Известно, что террористы постоянно меняют и совершенствуют свою тактику и используют самые современные технологии. Спецслужбам мира известны все новшества террористических организаций?

Юрий Коков: Действительно, международные террористические организации постоянно совершенствуют тактику своих действий, ряд новых тенденций заслуживает отдельного внимания и анализа.

В первую очередь это касается непрекращающихся попыток получить доступ к сведениям об изготовлении средств ядерного, химического и биологического поражения, их повышенное внимание к вопросам, связанным с возможностью применения в террористических целях патогенных биологических агентов и токсичных химикатов. В связи с возросшими масштабами использования современных высокотехнологичных технических средств дополнительные риски возникают в стремлении террористов к их быстрому освоению и использованию при совершении преступлений.

Свидетельством этому является то, что в 2019 году резко увеличилось количество тератак с применением ударных беспилотных летательных аппаратов на российскую базу Хмеймим, позиции сирийских войск, аэропорты и объекты нефтепереработки Саудовской Аравии. Поступает информация о том, что террористы используют беспилотники для доставки отравляющих веществ, производство которых уже организовано боевиками в труднодоступных районах Афганистана.

С каждым годом все большую актуальность приобретает проблема несанкционированного вмешательства террористов в работу автоматизированных систем управления потенциально опасных и критически важных объектов, в том числе транспортных и топливно-энергетических систем, с целью нарушения порядка их функционирования и создания аварийных ситуаций.

Для противодействия этим негативным тенденциям необходимо обеспечить эффективное правовое регулирование вопросов использования современных робототехнических комплексов.

Нужно также обеспечить надежную охрану и защиту объектов критически важной инфраструктуры, в том числе связанных с хранением и использованием опасных веществ и материалов: взрывчатых, радиоактивных, химических, биологических. А еще требуется выработать дополнительные упреждающие меры по предотвращению этих угроз. В России такая работа ведется на постоянной основе. Вопросы ее совершенствования находятся в поле зрения Совета безопасности.

Известно, что террористы используют социальные сети и мессенджеры не только для пропаганды своей деятельности, но и для сбора средств. Откуда все-таки идет основная финансовая подпитка боевиков?

Юрий Коков: Международные террористические организации все еще сохраняют значительный финансовый потенциал. Так, по оценкам экспертов ООН, финансовые резервы ИГИЛ составляют до 300 миллионов долларов. Наряду с этим террористы продолжают искать новые источники финансирования.

Для финансирования своей деятельности террористы активно используют криптовалюты, международные мусульманские гуманитарные фонды. Контролируемые ими фирмы занимаются спекуляциями на фондовых биржах, инвестируют средства в недвижимость, в ряд легальных отраслей экономики, участвуют в преступном бизнесе на территории разных стран.

По-прежнему серьезной опорой террористических организаций остается транснациональная организованная преступность. Единых подходов международного взаимодействия и пристального внимания требуют факты все большей вовлеченности террористов в криминальную деятельность.

Особое значение в финансировании терроризма приобретают доходы от незаконного оборота оружия, нелегального производства и продажи наркотических средств. Террористические организации активно пытаются взять под свой контроль наркотрафик из стран Южной и Юго-Восточной Азии, в первую очередь из Афганистана. Весьма прибыльным криминальным бизнесом для них в последнее время стала транспортировка нелегальных мигрантов из стран Ближнего Востока, Северной Африки и Афганистана. Как свидетельствуют факты, увеличение масштабов незаконной миграции провоцирует рост террористической и экстремистской активности, проявлений ксенофобии и национализма в принимающих государствах. В потоках беженцев, следующих главным образом в развитые страны, пытаются затеряться и террористы.

В одиночку не справиться

Везде ли в мире есть понимание того, что только совместными усилиями можно победить терроризм, что в одиночку ни одна страна не сможет справиться с этим злом?

Юрий Коков: Именно поэтому вопросы двустороннего и многостороннего взаимодействия на антитеррористическом треке постоянно поднимает секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев в ходе встреч со своими зарубежными партнерами. Как уже не раз звучало с трибун различных международных форумов, для обеспечения эффективного противодействия терроризму требуются скоординированные и решительные действия всего мирового сообщества.

Недопустимо применение двойных стандартов при противодействии терроризму и экстремизму, использования террористических группировок для достижения политических целей. В этой связи хотелось бы затронуть вопрос продвижения рядом стран концепции противодействия насильственному экстремизму. На наш взгляд, эта манипуляция понятиями, которая в значительной степени размывает основы и принципы межгосударственного контртеррористического взаимодействия, приводит к разбалансированию сил и средств, создавая предпосылки к выборочному вмешательству во внутренние дела суверенных государств.

В этой связи очень важна работа по продолжению универсализации международно-правовых механизмов в области противодействия терроризму. В качестве примера можно привести создание в ЕС единого реестра расследуемых дел о терроризме, который направлен на централизацию ключевой судебной информации для установления связей в рамках расследований в отношении лиц, подозреваемых в совершении террористических преступлений. Россия последовательно выступает за консолидацию и наращивание усилий в борьбе с международными террористическими организациями при координирующей роли ООН, за принятие Всеобъемлющей конвенции ООН по борьбе с международным терроризмом, без политизации данного вопроса.

Необходима последовательная работа, направленная на оздоровление ситуации в сфере международной безопасности, повышение уровня межгосударственного доверия с опорой на принцип равной и неделимой безопасности для всех. Поэтому Владимир Путин на 70-й сессии Генеральной ассамблеи ООН призвал сформировать широкую антитеррористическую коалицию в борьбе с терроризмом, эта инициатива поддерживается рядом государств и прежде всего нашими партнерами по ШОС и БРИКС, странами Ближнего и Среднего Востока. Однако ее реализации по-прежнему мешают геополитические амбиции отдельных государств. В свою очередь террористы умело используют эти противоречия, разобщенность и объективные сложности в наших подходах.

Речь о том, что разные страны по-разному трактуют понятие терроризм, и когда удобно, "своих" боевиков называют "повстанцами" и "борцами за свободу", а "чужих" ополченцев - "террористами" и "бандитами"?

Юрий Коков: Вы правы. До настоящего времени мировое сообщество еще не смогло сформировать единое, приемлемое для всех государств и правовых систем, четкое определение понятия - "международный терроризм". А ведь терроризм - это преступление, не имеющее оправдания и не имеющее срока давности, поскольку изо дня в день террористы и их пособники нарушают одно из основополагающих прав человека - право на жизнь. Жертвой терроризма может стать любой человек независимо от гражданства, национальности и вероисповедания.

Очевидно, что с этим явлением невозможно эффективно бороться в рамках национальных правовых институтов и методов. Необходимо понимать, что в последние годы терроризм претерпел фундаментальные изменения, связанные с его высокой интернационализацией и резким ростом степени общественной опасности, трансформацией его методов.

Сегодня для всех очевидно, что международный терроризм относится к числу самых опасных и трудно прогнозируемых явлений, которые с каждым днем приобретает угрожающие масштабы и разнообразные формы.

Поэтому уже недостаточно одного понимания и желания бороться с этим злом. Недостаточно и того, что есть отдельные страны, где успешно противодействуют терроризму. Недостаточно также усилий нескольких, пусть даже великих держав или коалиций высокоразвитых государств.

Насколько сегодня востребован российский опыт борьбы с терроризмом другими странами?

Юрий Коков: В России удалось сформировать эффективную общегосударственную систему противодействия терроризму, которая за эти годы доказала свою результативность. Руководство и координация этой деятельности осуществляется на федеральном, региональном и муниципальном уровнях Национальным антитеррористическим комитетом и антитеррористическим комиссиями на местах. Мы всегда открыты для конструктивного сотрудничества, готовы делиться своим опытом и взаимодействовать с нашими партнерами по вопросам борьбы с терроризмом.

Об этом свидетельствуют уникальные форматы совещаний, ежегодно проводимые в Российской Федерации - X Международная встреча высоких представителей, курирующих вопросы безопасности, прошла в июне 2019 года в Уфе.

На этой неделе в Сочи начинается XVIII совещание руководителей специальных служб, органов безопасности и правоохранительных органов иностранных государств - партнеров ФСБ России.

В прошлом году на аналогичном мероприятии в Москве встретились руководители спецслужб, служб безопасности и правоохранительных органов из 80 стран мира.

Проходящие на форумах дискуссии носят открытый характер. Это наглядно демонстрирует понимание необходимости укреплять доверие между государствами для эффективной борьбы с терроризмом, способствует сближению позиций национальных компетентных органов и выработке согласованных подходов к оценке сложных явлений, связанных с терроризмом в разных странах мира.

Ключевой вопрос

Сегодня часто говорится о кибертерроризме, об использовании террористами информационно-коммуникационных технологий. Нужны ли для борьбы с террором какие-то новые меры по ограничению использования интернета?

Юрий Коков: Как вы знаете, с каждым годом темпы информатизации общества стремительно растут. Глобальная Сеть за 50 лет своего существования превратилась в жизненно важную инфраструктуру.

При всех, безусловно, положительных моментах, делающих общество более открытым, свободным, современным, глобальная Сеть несет в себе и очень опасный сегмент, порождая высокую степень уязвимости общественных и государственных интересов.

Стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий позволяет террористам еще активнее расширять географию своей деструктивной идеологии, рекрутировать в свои ряды и привлекать финансовые средства, осуществлять хакерские атаки и другие киберпреступления.

В этой связи требуется более тесное сотрудничество между государственными структурами, технологическим сектором и религиозными лидерами в использовании онлайн-платформ для продвижения аргументов, нацеленных на предотвращение радикализации наиболее уязвимых групп населения и отдельных лиц.

Мы должны иметь в виду, что, по сути, сегодня глобальная Сеть для террористов является основным наиболее эффективным механизмом управления разрозненными силами и средствами, в том числе и финансовыми. Ими активно создаются новые и пробуждаются так называемые спящие ячейки, организуется сбор финансовых средств, формируются свои киберподразделения. В этих условиях сохранение разногласий между странами в оценках и подходах к роли и месту глобальной Сети в общественной жизни недопустимо.

Перефразируя одно высказывание, хотел бы отметить, что, по меньшей мере, безответственно своими руками создавать параллельную вселенную, свободную от закона и морали. Необходим широкий международный диалог по противодействию использования сети интернет террористами на различных международных площадках.

Россия > Армия, полиция > rg.ru, 14 октября 2019 > № 3157086 Юрий Коков

Интервью телеканалам Al Arabiya, Sky News Arabia и RT Arabic

В преддверии визитов в Королевство Саудовская Аравия и Объединённые Арабские Эмираты Владимир Путин ответил на вопросы старшего корреспондента Al Arabiya Мохаммеда Томаихи, старшего корреспондента Sky News Arabia Моханнада Хатиба и руководителя отдела общественно-политических программ RT Arabic Салама Мусафира.

М.Томаихи (как переведено): Здравствуйте, уважаемые телезрители!

Приветствуем вас на этом уникальном интервью, которое мы записываем в городе Сочи с Президентом России Владимиром Владимировичем Путиным.

Со мной господин Моханнад Хатиб, репортёр Sky News Arabia, а также Салам Мусафир, репортёр телеканала RT Arabic.

Спасибо Вам большое за то, что предоставили нам этот уникальный случай, эту возможность, учитывая, что близится Ваш визит в Саудовскую Аравию.

В.Путин: Мне тоже приятно с вами увидеться. Я думаю, что это хорошая традиция. Перед визитом в ту или иную страну я встречаюсь с представителями средств массовой информации этого государства.

Что касается визита в Саудовскую Аравию, то мы придаём этому большое значение. Это в известном смысле ответный визит после визита Короля Саудовской Аравии, Хранителя двух святынь, в Россию. Это был первый исторический, по сути, мы его называем историческим визитом, так оно и есть.

Есть ещё нечто, что я считаю очень важным отметить. В советские времена между Саудовской Аравией и тогда Советским Союзом отношения находились на достаточно низком уровне. За последние годы качество наших отношений кардинальным образом поменялось. Мы рассматриваем Саудовскую Аравию как дружественное нам государство.

У меня очень добрые отношения сложились и с Королём,и с наследным принцем. У нас развиваются отношения практически по всем направлениям.

Начну с экономики, здесь нам ещё очень много нужно будет сделать, но темп хороший. В прошлом году рост составил 15 процентов, в этом году за первое полугодие – уже 38 процентов. Мы рассматриваем хорошие совместные проекты. Наш Российский фонд прямых инвестиций и суверенный фонд Саудовской Аравии создали совместную платформу в объёме 10 миллиардов долларов, 2 миллиарда уже проинвестировано, работа идёт над другими проектами, а уже реализовано несколько достаточно перспективных и интересных.

Мы также считаем возможным работать и на территории Саудовской Аравии. Одна из наших компаний рассматривает возможность строительства нефтехимического комплекса с объёмом инвестиций более 1 миллиарда долларов. Это «СИБУР Холдинг» – наша крупнейшая в этом секторе экономики компания.

У нас выстраиваются отношения и в такой очень доверительной, чувствительной сфере, как военно–техническое взаимодействие. Мы давно ведём переговоры по этой части.

Не менее важна, конечно, наша совместная работа по решению региональных кризисных ситуаций. В этой связи хотел бы отметить положительную роль Саудовской Аравии в разрешении кризиса в Сирии. Мы наиболее тесно работаем с Турцией, Ираном, это всем хорошо известно. Но без вклада Саудовской Аравии в процессы урегулирования в Сирии, мне кажется, позитивной тенденции в урегулировании добиться было бы абсолютно невозможно. Поэтому я хочу сразу же выразить слова благодарности и Королю, и наследному принцу за эту конструктивную позицию. Уверен, что мой визит даст хороший толчок в развитии и двусторонних связей, и нашего сотрудничества на международной арене.

М.Хатиб (как переведено): ГосподинПрезидент, спасибо Вам большое за то, что предоставили нам шанс записать это интервью.

Безусловно, Ваш визит в ближневосточный регион также затронет, возможно, Объединённые Арабские Эмираты. И хотелось бы узнать о том, что Вы думаете касательно стратегического сотрудничества между этими государствами, между Россией и ОАЭ, как будет развиваться это сотрудничество и может ли это сотрудничество сыграть определённую роль в укреплении коллективной безопасности, учитывая также российскую инициативу о создании коллективной безопасности в зоне Персидского залива, особенно в зоне Ормузского пролива.

В.Путин: Вы только что сейчас сами сказали про стратегический характер наших отношений. Действительно, в прошлом году мы подписали меморандум о стратегическом партнёрстве, сотрудничестве и рассматриваем Объединённые Арабские Эмираты как одного из очень близких и перспективных наших партнёров. Мы не случайно вышли на подписание этого документа, это говорит о качестве, о характере отношений между Арабскими Эмиратами и Российской Федерацией.

Должен сказать, что так же, как и в случае с Саудовской Аравией, у нас партнёрство развивается по всем направлениям достаточно энергично. В страновом измерении, если смотреть зону Залива, это самый большой товарооборот – 1,7 миллиарда долларов. Но этого, конечно, недостаточно, мы это прекрасно понимаем и сейчас работаем также с суверенным фондом Арабских Эмиратов. Общая платформа где–то7 миллиардов долларов, 2 миллиарда уже реализовано в проектах, идёт активная работа над другими проектами. И конечно, Объединённые Арабские Эмираты вносят очень серьёзный вклад в разрешение кризисов в регионе, играют стабилизирующую роль без всякого преувеличения.

Не открою большой тайны, если скажу, что мы находимся в постоянном контакте с руководством Объединённых Арабских Эмиратов, у нас даже сложилась традиция и практика, мы имеем возможность друг с другом сверять часы по различным направлениям и делаем это. Делаем это, на мой взгляд, с большой пользой не только для обеих сторон, но и для региона в целом.

С.Мусафир (как переведено): Пока Вы были Президентом более 10 лет, на Ближнем Востоке прошли действительно суровые, драматические события, были подорваны основы целого ряда государств, была подорвана основа государства в Ираке, в Ливии. Подобного рода судьба ждёт, возможно, и другие государства.

Сейчас мы видим, что произошло в Сирийской Арабской Республике, какие катастрофические события. Сейчас многие представители арабской общественности думают, что Россия может усилить свою роль в этом регионе. Безусловно, Вы знаете, что наш канал RT Arabic также освещает внешнюю политику Российской Федерации. Многие наши телезрители спрашивают: почему Россия заняла такую твёрдую позицию в отношении Сирии, но, возможно, не такую твёрдую позицию в отношении Ливии и Ирака?

В.Путин: Во–первых, когда происходили события вокруг Ирака и Ливии, я не был Президентом. Но дело, конечно, не тольков этом или совсем не в этом. Дело в том, что в первом случае Соединённые Штаты, как известно, действовали в обход Совета Безопасности Организации Объединённых Наций. Никакого мандата на применение силы в отношении Ирака у Соединённых Штатов не было. А, нет: тогда я уже был на этой должности, конечно, но Россия не поддержала. Россия, Франция, Германия – мы не поддержали планов США на иракском направлении. Более того, мы предупреждали о возможных негативных последствиях. Так оно и получилось.

И первая эйфория по поводу военных побед быстро сменилась унынием и пессимизмом по поводу последствий этой победы. Потому что произошло разрушение всех государственных структур в Ираке, а им на смену никаких новых структур, как на первом этапе, во всяком случае, создано не было. Наоборот, активизировались радикальные силы, усилился аспект, который мы называем террористическим.

Многие бывшие офицеры армии Саддама Хусейна и сотрудники спецслужб как раз перекочевали, пополнили ряды, и с их помощью создавалось ИГИЛ. Поэтому никто не просчитал последствий из тех, кто делал и поддерживал эту акцию.

Мы очень рассчитываем на то, что сегодня Ирак будет развиваться в позитивном ключе и, несмотря на какие–то внутренние проблемы, всё–таки будет двигаться вперёд. Хотя проблем там, к сожалению, ещё очень много, и мы это с вами хорошо знаем.

Что касается Ливии, то хаос, который воцарился после военных операций, к сожалению, пока не прекращается, но в этом случае наши западные партнёры просто нас – у нас в народе говорят, не знаю, как переводчики переведут – «надули». Россия проголосовала за соответствующую резолюцию Совета Безопасности. Ведь там что написано, в этой резолюции, если как следует прочитать? Резолюция запрещала Каддафи использовать авиацию против повстанцев, но там ничего не говорилось о том, что разрешаются бомбардировки какой бы то ни было авиацией территории Ливии, а именно это и было сделано. То есть, по сути, тоже в нарушение, в обход Совета Безопасности ООН всё, что на практике происходило. А что за этим последовало, мы хорошо знаем. До сих пор там хаос, неразбериха, хлынул поток мигрантов через Ливию, о чём Каддафи всегда предупреждал: он закрывает путь мигрантов из Африки в Европу. Как только не стало этой «стены», поток пошёл. Теперь имеют то, о чём предупреждали. Но это–то, может быть, не самое даже главное. А самое главное, что это дестабилизирует весь Ближний Восток.

Что касается Сирии, то мы и пришли в Сирию для того, чтобы поддержать легитимное правительство, именно легитимное, я хочу это подчеркнуть. Это не значит, что там нет внутренних проблем, я готов об этом потом ещё поподробнее два слова сказать. Это не значит, что нет никакой ответственности у действующего руководства за ситуацию. Да, но это совсем не значит, что мы должны были позволить террористическим организациям захватить территорию Сирии и устроить там квазигосударственное террористическое образование. Мы не могли позволить, чтобы потом оттуда хлынул поток боевиков в страны бывшего Советского Союза, с которыми у нас прозрачные границы и нет визового режима. Мы не могли позволить, чтобы оттуда началась инфильтрация боевиков на российскую территорию. Мы это уже хорошо проходили и знаем, к чему это может привести по не таким уж давним событиям на Северном Кавказе России. Поэтому это всё было побудительными мотивами, почему мы приняли решение оказать содействие легитимным властям.

Мы не просто оказали содействие легитимным властям. Мы исходим из того, что внутренние политические противоречия должны быть и могут быть сняты только политическими средствами. Поэтому мы так настаивали – и я очень рад тому, что это сейчас происходит – на начале именно политического процесса в результате создания так называемого Конституционного комитета. Его идея родилась именно здесь, где мы сейчас с вами находимся, в Сочи, на Конгрессе сирийского народа, где были представлены различные политические силы, в том числе оппозиционные и правительственные структуры. И тогда здесь именно договорились сирийцы между собой о том, что они создадут конституционный комитет, он начнёт работу над изменением Конституции Сирии или над принятием новой Конституции. Мы прошли достаточно сложный, тяжёлый и долгий путь формирования этого комитета. Сейчас он наконец сформирован и со стороны Правительства, со стороны Президента Асада, и со стороны оппозиции. Рассчитываю на то, что в ближайшие дни он начнёт делать свои первые шаги в Женеве под эгидой ООН.

М.Томаихи: Господин Президент, Вы говорили о тех отношениях, которые связывают Саудовскую Аравию и Россию. Как Вы знаете, это стратегический партнёр Российской Федерации в том, что касается сектора энергобезопасности. Вы слышали недавно о двух ракетно–бомбовых ударах по НПЗ и о том, что сейчас происходит.

Мы сейчас в Саудовской Аравии говорим о том, что Иран может играть дестабилизирующую роль в регионе. Вы говорили о том, что необходимо найти доказательства того, что действительно Иран стоит за этим. Какая сейчас официальная позиция Российской Федерации применительно к этому инциденту?

В.Путин: Официальная позиция такова: мы осуждаем любые акты подобного рода, и по–другому быть не может. Это наша официальная позиция. Мы заявили об этом с самого начала, и я об этом сам недавно говорил на Энергетической неделе в Москве. Здесь никаких не может быть сомнений. Подобные акции не приносят результата ни для кого, в том числе и для тех, кто такие акции готовит и осуществляет. Почему? Потому что если кто–то рассчитывал, что это как–то повлияет на рынок нефти, то цель не достигнута. Колебания были, на мой взгляд, не такие уж и значительные. Первый толчок был заметным, но буквально в течение недели всё опять вернулось к естественным ценовым показателям. Потому что фундаментальные факторы, которые формируют рынок, не позволят никуда цене скакнуть: ни вниз, ни вверх. Это первое.

Второе: мы, я лично в контактах с руководством Саудовской Аравии, в том числе с наследным принцем, мы обсуждали с ним этот инцидент. Я и ему сказал, что считаю необходимым получить доказательства, найти виновных, подтверждение тому, что кто–то стоит за этой акцией. В принципе принц Бен Сальман со мной согласился, и он задал вопрос, может ли Россия поучаствовать в расследовании этого инцидента. Я сказал, что да, мы готовы предоставить всё, что от нас потребуется, и всё, что у нас есть, для того чтобы этот инцидент был тщательно расследован. Поэтому наша позиция остаётся неизменной. До того как достоверно не станет ясным и понятным, кто стоит за этой акцией, «назначать виновных» нецелесообразно.

М.Томаихи: Господин Президент, можем ли мы получить от России хотя бы уверение, что если выяснится, что Иран стоит за этой атакой, то Россия также присоединится к тем странам, которые это осуждают?

В.Путин: Яже только что сказал, хочу повторить: кто бы ни стоял за этим инцидентом, мы осуждаем акции подобного рода.Яименно так и сказал. Здесь не может быть двойного толкования.

М.Хатиб: Господин Президент, сейчас немножко отдалимся от этих атак на НПЗ. Без сомнения, Вы понимаете, что сейчас действительно существует беспокойство во всём регионе, и Вы анализируете сами эту ситуацию. Существует обеспокоенность по поводу роли Ирана не только применительно к последним атакам, но и в других странах: в Ливане, в Йемене, в Ираке, в Сирии и других.

Чувствуете ли Вы в России также обеспокоенность по поводу того, что эта деятельность Ирана, мы считаем, дестабилизирующая? Как Вы думаете, Россия может повлиять на то, чтобы изменить это поведение?

В.Путин: Ясказал, что у нас с Саудовской Аравиейи с Арабскими Эмиратами сложились беспрецедентно тёплые партнёрские и даже дружеские отношения. Но Россия никогда не дружит с кем–то против кого–то. Мы выстраиваем двусторонние отношения, основываясь на позитивных тенденциях в наших контактах, а не создаём союза в борьбе с кем–то, – это первый тезис.

Второй такой – я думаю, что он тоже будет понят и вами, и вашими слушателями, и зрителями: Россия и Иран – соседи, мы не можем не учитывать этого фактора.

Третий: Иран – крупная региональная держава, это древняя нация со своей древней, глубокой культурой. И если мы хотим выстраивать с кем–то хорошие отношения, а я исхожу из того, что все страны региона хотят друг с другом иметь хорошие отношения, никто же не стремится к конфронтации и, не дай бог, к каким–то столкновениям, никто не стремится. Я знаю, что и в Саудовской Аравии никто этого не хочет, и в Эмиратах никто этого не хочет. Но если мы хотим позитивной повестки дня, то мы должны исходить из того, что мы признаём законные интересы наших партнёров. Хочу именно это подчеркнуть, я сейчас не перечисляю, что законно, что незаконно, но у такой крупной державы, как Иран, которая тысячелетия находится на этой территории – иранцы, персы, здесь жили веками, – не может не быть своих интересов, и к ним нужно относиться с уважением.

Понятно, что законно, что незаконно, где законные интересы, а где они переходят какие–то границы – это, конечно, предмет обсуждения. Но для того, чтобы понять друг друга, для того, чтобы разобраться в этих нюансах, тонкостях и проблемных вопросах, нужно вести диалог. Без диалога невозможно решить вообще ни одной проблемы. Поэтому я представляю себе, что могу разделять озабоченности и Арабских Эмиратов, и Саудовской Аравии, но решить вопросы между двумя государствами могут только сами эти государства.

Что касается России, то мы будем делать всё, для того чтобы создать для такой позитивной динамики необходимые условия. Мне думается, то обстоятельство, что у России добрые отношенияс Ираном и очень хорошие отношения с нашими арабскими друзьями…С Саудовской Аравией при Советском Союзе не было высокого уровня отношений, но с арабским миром были отличные, практически со всем. Со всем арабским миром были ещё у Советского Союза просто очень хорошие отношения. Поэтому мы сейчас уже не возвращаемся, а вернулись к этому качеству отношений. Если мы будем использовать наши добрые отношения и с Ираном, и с арабским миром, с Саудовской Аравией, с ОАЭ, мне кажется, мы можем найти нечто, что может составить общий интерес.

Я говорил о нашей позитивной работе в Сирии. Да, мы – Турция, Иран, Россия – очень активно в рамках этой тройки работаем и добиваемся результатов. Но без поддержки Саудовской Аравии это было бы абсолютно невозможным, все же отдают себе в этом отчёт. Без соответствующего сопровождения со стороны Арабских Эмиратов – тоже. Поэтому есть же нечто такое, что, несмотря на острые противоречия, заставляет нас всех объединять усилия для достижения общей цели. Надо найти эти цели и работать над ними совместно. Это создаст условия для нормализации отношений в регионе между странами.

М.Хатиб: Что касается Ирана, господин Президент, сегодня говорят о необходимости возрождения переговоров в рамках «пять плюс один». И сейчас все говорят о том, что необходимо привязать этот договор к баллистической ракетной программе. Какова позиция Российской Федерации касательно возрождения этого формата, для того чтобы, возможно, моделировать соглашение и внести в него другие вопросы?

В.Путин: Есть договор СВПД так называемый, Договор об иранской ядерной программе, о соответствующих ограничениях. Иран взял на себя определённые обязательства. Давайте говорить откровенно, иначе разговор будет неинтересным, он будет постным. Есть противоречия, о которых Вы сейчас только упомянули, у стран региона. Есть противоречия между Ираном и Израилем, Ираном и Соединёнными Штатами. Я исхожу из того, что нужно стремиться к разрешению этих противоречий, искать выходы из этих сложных ситуаций. Но если мы исходим из того, что есть между странами региона противоречия с Ираном, то кто может быть судьёй в решении вопроса: выполняет Иран свои обязательства в рамках СВПД или нет? Судья должен быть нейтральный, правда? Первое. Профессиональный – второе. И признанный международным сообществом – третье. И такой судья есть – это МАГАТЭ, Международное агентство по атомной энергии. И оно публично, не стесняясь, прямо говорит о том, что Иран полностью выполняет все свои обязательства.

Это просто не очень продуктивно, я уже не говорю про то, что это нечестно, – предъявлять к Ирану претензии по поводу того, что он не делает. Это не очень продуктивно, потому что, когда любой человек или любая страна сталкивается с такой несправедливостью, он начинает вести себя по–другому, а не так, как записано на бумажках. Если в отношении его не выполняются обязательства, почему он должен выполнять? Тем не менее моё мнение заключается в том, что лучше бы Иран придерживался буквы и духа этого соглашения. Но это уже другой вопрос.

Что касается ракетной программы, об этом, наверное, тоже можно и нужно говорить. Думаю, что и представители ислама это тоже поймут, в России есть такое выражение: не надо путать божий дар с яичницей. Это разные темы. Ракетная программа – одно, ядерная программа – это другое. Это не значит, что по этой теме не надо говорить, тем более если она вызывает озабоченности. Конечно, надо, но просто не нужно смешивать одно с другим, чтобы не убить на корню то достижение, которое уже было сделано.

Поэтому я считаю, что да, такой разговор возможен, но это не должно вести к тому, чтобы уничтожать уже достигнутые результаты по первой важнейшей теме – ограничению ядерной активности самого Ирана.

С.Мусафир: Позвольте и мне задать вопрос по этой проблематике, а именно по проблеме безопасности в зоне Персидского залива. Действительно, в последнее время много событий, много драматических событий произошло в этом регионе: это и задержание танкеров, это и ракетно–бомбовые удары по НПЗ Saudi Aramco, и агрессия, которая продолжается в районе Йемена. И применительно к последним ударам по Aramco мы видим, что действительно огромное влияние они оказали на настроение в регионе.

С Вашей точки зрения, как все эти серьёзные события отразятся на сотрудничестве в рамках соглашения «ОПЕК плюс»? Пока мы не услышали чёткой позиции от стран региона касательно предложения Российской Федерации о стратегии коллективной безопасности в этом регионе, в этой зоне.

Как Вы будете продвигать инициативу по коллективной безопасности? Считаете ли Вы, что она увидит свет?

В.Путин: Это вопросы, связанные между собой, которые Вы сейчас сформулировали, но это всё–таки не одно и то же. Наше сотрудничество в рамках «ОПЕК плюс» – это одна история, а вопросы безопасности, стабильности в регионе и наши предложения по поводу того, как её обеспечить, – всё–таки немножко другая.

Что касается первого, то если кто–то думает, что подобные акции, такие как захват танкеров, удары по нефтяной инфраструктуре, как–то повлияют на сотрудничество России и наших арабских друзей – Саудовской Аравии, Арабских Эмиратов, – как–то повлияют или будут разрушать наше взаимодействие в направлении «ОПЕК плюс», то они все глубоко заблуждаются. Напротив, это нас будет только сплачивать. Потому что наша цель – стабилизировать ситуацию на мировых рынках энергоносителей. Но как техническая задача – понизить объём резервов, запасов в мире до разумных, с тем чтобы эти запасы не давили на цену.

Кстати говоря, всё, что сделано, а сделано немало положительного, было сделано в интересах не только производителей, но и потребителей, потому что и те, и другие заинтересованы не столько в высокой цене, сколько в стабильности на мировом рынке. Всё это было сделано, прямо скажу, при лидерстве наследного принца Бен Сальмана. Во многом это его были инициативы, мы это поддержали и видим, что мы поступили правильно.

Всё, что дестабилизирует рынок, должно встречать нашу ответную реакцию. Мы, безусловно, будем работать с Саудовской Аравией и с другими нашими партнёрами и друзьями в арабском мире, с тем чтобы нивелировать, свести к нулю попытки дестабилизации на рынке.

Теперь что касается инициативы нашей по стабилизации ситуации в зоне Персидского залива. Да, вы знаете, мы некоторое время назад выступили с такой инициативой – создать некую такую организацию из стран региона, добавить туда заинтересованные государства:и Соединённые Штаты, и Евросоюз, и так далее, с тем чтобы была площадка для обсуждения кризисных ситуаций и наиболее острых вопросов. Кто–то поддерживает эту инициативу, а кто–то считает её преждевременной. Кстати говоря, исходя из острых противоречий между странами региона. На мой взгляд, всё–таки как раз исходя из этого обстоятельства, из–за наличия острых противоречий, было бы правильным создать такую площадку, чтобы люди могли хотя бы встретиться между собой. Вы знаете, иногда важным является даже не сам факт переговоров, а рукопожатие. Это уже имеет значение.

С.Мусафир: Можно ли рассчитывать на роль Российской Федерации как возможного посредника между Исламской Республикой и Саудовской Аравией или в целом для того, чтобы разрешить острые кризисы Персидского залива?

В.Путин: Роль посредника не самая благодарная. Я думаю, что наши партнёры ни в Иране, ни в Саудовской Аравии не нуждаются в посредничестве.

Поскольку у нас очень добрые отношения со всеми странами региона: и с иранцами, и с арабским миром, в страновом отношении с Саудовской Аравией, с Арабскими Эмиратами в данном случае, – то, конечно, мы могли бы доносить какую–то позицию от них до ушей других. Но я же знаю, лично знаю лидеров этих стран, они не нуждаются в советах и посредничестве. С ними можно только говорить по дружбе, как друг формулировать какие–то идеи. Я знаю, что, будучи умными людьми, они прислушиваются, анализируют то, что им говорят. В этом смысле мы могли бы сыграть какую–то позитивную роль.

М.Томаихи: Господин Президент, также хотелось бы поговорить искренне.

Сейчас Вы говорите о том, что пока рано обвинять Иран в том, что он нанёс эти удары. У Вас также была встреча недавнос Президентом Рухани. Получили ли Вы от него какие–либо заверения в том, что Иран никоим образом не связан с этими атаками и что в принципе Иран никаким образом не участвовал в этих нападениях?

В.Путин: Да, он так и сказал, что Иран не имеет к этому никакого отношения. Мы встречались совсем недавно на полях международного мероприятия, это Евразийский экономический союз, который мы создали с некоторыми странами бывшего Советского Союза. Несколько месяцев назад с Ираном было подписано соответствующее соглашение о зоне свободной торговли – этой организацией и Ираном, – временное соглашение. Мы, кстати говоря, подписали такое же соглашение о зоне свободной торговли с Сингапуром, с Вьетнамом. Сейчас на повестке дня, кстати говоря, тоже работаем в этом плане, с Израилем, с Египтом. Отношения этой организации складываются позитивно со многими странами мира. Иран тоже подключается к этой работе, мы с ним встречались совсем недавно, на полях работы этой организации в Ереване, и говорили на эту тему.

М.Томаихи: Позвольте я задам ещё один вопрос, господин Президент.

Безусловно, есть действительно роль России в событияхв Персидском заливе, у Ваших спецслужб есть серьёзный потенциал. Ведь Российская Федерация не может не знать о том, что действительно произошло в ходе тех атак на НПЗ.

В.Путин: Представьте себе, не знаем. Я сразу же на следующий день поинтересовался и у руководителей Службы внешней разведки, и у Министерства обороны. Нет, мы не знаем. Я сейчас не буду комментировать, кто должен был бы это знать, чтобы никого не обидеть, но у нас нет никакой достоверной информации по этому вопросу.

М.Хатиб: Господин Президент, сейчас хочется обсудить Сирию.

Вы недавно объявили о том, что приостанавливаются масштабные военные действия в Сирии, и сейчас мы действительно преисполнены надеждой на политическое урегулирование. Вы об этом говорили на валдайском мероприятии. Вы говорили о том, что действительно Сирия может стать настоящим примером того, как надо решать подобного рода конфликты.

Считаете ли Вы, что можно говорить о каком–либо политическом урегулировании, пока на территории государства Сирия существует присутствие других государств – это США, это Россия, это Турция, это Иран? Всё–таки в условиях этого нестабильного пространства можно ли надеяться на какую–либо стабильность в Сирии?

В.Путин: Надеяться нужно. Надежда умирает последней. Я не могу с Вами не согласиться только в том, что все, кто находится на территории любого государства, в данном случае Сирийской Арабской Республики, нелегитимно, должны покинуть эту территорию. Это касается вообще всех государств. Если будущее руководство, легитимное руководство Сирии скажет, что оно не нуждается больше в присутствии российских Вооружённых Сил, это касается и Российской Федерации тоже, разумеется. На сегодняшний день мы этот вопрос абсолютно открыто обсуждаем со всеми нашими партнёрами: и с иранскими партнёрами, и с турецкими, неоднократно говорили об этом и американским нашим партнёрам. И так же, как сейчас я Вам скажу, я говорил открыто своим коллегам: территория Сирии должна быть освобождена от иностранного военного присутствия, и территориальная целостность Сирийской Арабской Республики должна быть полностью восстановлена.

М.Хатиб: Есть ли у Вас представление о том, каким будет политическое будущее Сирии и какую роль в этом будущем будет играть Россия?

В.Путин: Вы знаете, на этот вопрос, а это самый сложный вопрос, могут ответить только сами сирийцы. Я надеюсь, что не с помощью оружия, не с помощью вооружённого противостояния, не с помощью братоубийственной войны, а в ходе переговоров между собой, в данном случае, как я уже говорил, в Женеве. И первый этап, безусловно, это работа над основным законом страны – над Конституцией: или с поправками либо с новой Конституцией. Но, без всякого сомнения, интересы всех этнических, религиозных групп должны быть гарантированы. Люди должны понимать, что они живут в своей собственной стране, надёжно пользуются защитой этой страны и её законами. Это касается и суннитов, и шиитов, и алавитов, это касается христиан. Ведь Сирия всегда была многоконфессиональным государством и могла бы этим гордиться. Только люди, лишённые здравого рассудка, могли начать такую кампанию массовых убийств, как это делали террористические элементы в Сирии.

Но, повторяю, это будет непростой процесс, сложный, но, на мой взгляд, он возможен. И знаете, что меня заставляет думать в позитивном ключе? На сегодняшний день многие возвращаются же к своим родным очагам. Речь идёт о тысячах людей. И из–за границы возвращаются, и с других территорий Сирии возвращаются домой, к своим родным местам, родным очагам. Это верный признак того, что люди доверяют той ситуации, которая сложилась на сегодняшний день, доверяют гарантиям государства, доверяют тем странам–гарантам, которые там присутствуют.

Мне очень приятно отметить, что очень позитивно и с большим доверием сирийцы относятся к российским военнослужащим, к нашей военной полиции. Военная полиция, которая несёт там свою службу, делает это достойно, в значительной степени сформирована из выходцев с Северного Кавказа. Они все исповедуют ислам. И местные жители, у меня есть конкретные примеры, просто идут к ним за защитой. Мне это очень приятно отметить.

Но, конечно, в конечном итоге, для того чтобы ситуация стала стабильной и была рассчитана на длительную перспективу, люди должны договориться между собой. Всегда даже самый плохой мир лучше, чем хорошая война.

С.Мусафир: Теперь давайте уйдём на время из ближневосточного региона и Персидского залива.

Вы регулярно говорите о том, что российско-американские отношения должны улучшаться, потому что в противном случае, если возникнет какая–нибудь «поломка», если можно так выразиться, в этих отношениях, то это действительно создаст неблагоприятную обстановку во всём мире.

Сегодня, глядя на Администрацию Трампа, видите ли Вы какие–либо надежды на то, что действительно мы можем увидеть шаги по пути улучшения двусторонних отношений? Глядя на сообщения в Твиттере Дональда Трампа? Вы же наверняка следите за тем, что заявляет американский Президент.

В.Путин: Извините, у меня самого нет никакого Твиттера, я не слежу за этим. Конечно, время от времени мои сотрудники сообщают. Мнение Президента Соединённых Штатов всегда важно, всегда имеет значение для очень многих, для мира в целом. Но я сам не читаю.

С.Мусафир: Предположим, что Президент Дональд Трамп всё–таки переизберётся в следующем году. Считаете ли Вы, что в ходе следующего президентства он всё–таки будет более перспективным Президентом и более смелым в вопросе реальной разрядки отношений с Москвой? И будет ли готова Москва возобновить диалог?

В.Путин: Вы, извините, в Russia Today работаете?

Благодаря таким, как Вы, Россию будут обвинять в том, что мы вмешиваемся в выборы, потому что Вы сейчас допустили переизбрание Трампа. Скажут: ага, это уже элемент вмешательства со стороны России в предвыборную кампанию.

А если говорить серьёзно, то мы знаем, все знаем, что и как говорит Президент Соединённых Штатов господин Трамп по поводу российско-американских отношений. Мы знаем, что и в ходе предвыборной кампании, ещё предыдущей, он высказывался за нормализацию, но, к сожалению, до сих пор этого не сделано. Но мы не в претензии, потому что мы видим, что происходит во внутриполитической жизни Соединённых Штатов. И внутриполитическая повестка не позволяет действующему Президенту предпринять шаги по кардинальному улучшению российско-американских отношений.

Мы в любом случае будем работать с любой Администрацией настолько, насколько она сама этого захочет. Но нас не может, конечно, не беспокоить ситуация, связанная с международной стратегической стабильностью и безопасностью. Вот это очевидная вещь.

В 2002 году – и Трамп здесь ни при чём – Соединённые Штаты вышли из Договора по противоракетной обороне, который, хочу ещё раз это подчеркнуть, являлся краеугольным камнем всей системы стратегической безопасности в мире, потому что он ограничивал возможности создания противоракетной обороны для обоих государств. То есть смысл–то в чём? В том, чтобы ни у одной из сторон не возникало иллюзий, что она может победить в ядерной войне. В этом весь смысл. Они вышли из этого договора, стараясь обеспечить себе явные стратегические преимущества, полагая, что у них такой «зонтик» будет, а у России не будет. И таким образом, Россия будет очень уязвима, а Соединённые Штаты, их территория при этом получит прикрытие в виде системы противоракетной обороны.

Я тогда уже сказал нашим американским коллегам, что мы ещё не знаем, как будет работать эта система, и тратить десятки миллиардов на неё не будем. Но мы должны будем сохранять стратегический баланс. Это означает, что мы будем работать над такими ударными комплексами, которые, безусловно, преодолеют любую систему ПРО. И мы это сделали, сейчас это уже очевидно. Потому что система ПРО работает против баллистических ракет, то есть ракет, летящих по баллистической траектории, а мы, кроме того что их усовершенствовали многократно, ещё и создали другое оружие, которого пока в мире ни у кого нет. Это ракетные комплексы, которые летят не по баллистической траектории, а по настильной траектории, но с гиперзвуковой скоростью. Гиперзвукового оружия пока тоже ни у кого нет. Но появится, конечно. В ведущих армиях мира рано или поздно, безусловно, появится. Ну и у нас к этому времени тоже кое–что появится. Я уже знаю, над чем наши учёные, конструкторы и инженеры работают. К сожалению, всё это привело так или иначе к определённой гонке вооружений. Это уже состоявшийся факт. К сожалению, это так.

Совсем недавно США вышли из Договора по ограничению ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Тоже, на мой взгляд, ошибочный шаг, можно было бы и по–другому выстроить. На самом деле озабоченности США мне, кстати, понятны. Я с понимаем отношусь. Другие страны развивают эти виды вооружения, а Россия и США сами себя ограничили в этом. Но всё–таки ломать договор, на мой взгляд, не стоило бы, возможны были и другие варианты развития ситуации.

Теперь у нас остался практически последний инструмент ограничения гонки вооружений, такой уже серьёзной гонки вооружений, – это Договор СНВ–3. Это Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений, то есть весь комплекс, вся триада стратегического оружия: боевые комплексы ракет наземного, морского и воздушного базирования. Он заканчивается в 2021 году. Для того чтобы он был продлён, работать надо прямо сейчас. Мы сделали эти предложения, они на столе у американской Администрации. Ответа нет. Мы так понимаем, что они пока не определились, нужно продлять этот договор, как они считают, или не нужно. Но если и он будет ликвидирован, то в мире вообще ничего не останется с точки зрения ограничения наступательных вооружений, и это плохо. Уже другая будет ситуация в мире. Она станет, безусловно, более опасной, и мир станет более опасным и менее предсказуемым, чем тот, в котором мы живём сейчас.

М.Томаихи: Давайте вернёмся к проблеме разоружения. Считаете ли Вы, господин Президент, что новая гонка вооружений действительно может вернуть нас, перезагрузить в обстановку второй «холодной войны»?

В.Путин: Не хотелось бы. Во всяком случае, Россию это затронет в наименьшей степени, потому что, как я уже сказал, перспективные виды вооружений, абсолютно эксклюзивные, которых в мире пока нет ни у кого, у нас есть. Мы уже свой путь в известной степени в этом смысле прошли. Теперь мы думаем над перспективами, работаем спокойно.

И что ещё важно – важны расходы на оборону. Я, наверное, не открою для вас никакого секрета, а может быть, удивлю, не знаю, но Россия занимает седьмое место по расходам. Саудовская Аравия – третье после США, которые тратят 716, по–моему, миллиардов и запросили на следующий год уже 750; после Китая – там где–то 177 с небольшим миллиардов; потом Саудовская Аравия – сколько там, я не знаю, 59, по–моему; потом Великобритания, Франция; потом Япония – 48,1, по имеющимся у меня данным; а потом только Россия, на седьмом месте, – 48 миллиардов. И при этом у нас есть оружие, которого нет в мире.

Это результат чего? Целенаправленной работы на важнейших направлениях, надо отдать должное нашим специалистам, умения определить эти направления, сконцентрировать ресурсы, это наличие школ: и научных школ, производственных школ, базовых знаний, компетенций.

Гонка вооружений – это плохо, и ничего хорошего для мира она не сулит. Но мы в непомерные для нас бюджетные расходы втягиваться не будем.

М.Томаихи: Несмотря на это, НАТО, Североатлантический союз, начал продвигаться далее. Не чувствуете ли вы угрозу в виде этого движения в сторону ваших границ? И как будете реагировать на это?

В.Путин: Чувствуем, конечно. Мы всегда это чувствовали, всегда об этом говорили. А нам всё время отвечали: вы не бойтесь, это не против вас, и ничего здесь страшного нет, потому что НАТО трансформируется, это уже совсем не военная организация, она не агрессивный характер носит, и так далее. Но устав НАТО никто не менял. Там есть статья, которая говорит – не помню, пятая, что ли, или какая, могу ошибиться, – о военной поддержке членов своей организации и так далее. Это военный блок. И конечно, когда инфраструктура военного блока приближается к нашим границам, никакой радости это у нас не вызывает.

Фокус ведь ещё в чём заключается? В том, что НАТО – это просто инструмент внешней политики США, я думаю, что уже ни у кого сомнений не возникает. Об этом в Европе говорят. Посмотрите, что говорит Президент Франции. Мне даже ничего здесь и придумывать не нужно. А какой фокус мы ещё наблюдаем? Страны входят в НАТО, а потом их почти никто не спрашивает, когда размещают у них определённые виды вооружений. Так появились элементы системы противоракетной обороны в Румынии. Сейчас будут скоро в Польше. Это совсем близко от наших границ. Это, конечно, представляет для нас угрозу, потому что это попытка нивелировать наш стратегический ядерный потенциал. Она обречена на неудачу, эта попытка, это уже очевидно. Я думаю, что и для специалистов уже очевидно. Просто имея на вооружении такие комплексы, о которых я уже говорил, они для нас угрозы – не будут говорить, что они собой представляют, – уже не представляют. Но всё равно ничего хорошего здесь нет. Поэтому да, мы чувствуем, что это деструктивная деятельность, она нагнетает обстановку, и ничего хорошего в этом нет.

М.Хатиб: Господин Президент, другое досье, которое было раньше очень актуальным, а именно палестино-израильское примирение. Россия и Советский Союз играли важную роль в решении этой проблемы, Мадридская конференция, например. Сейчас мы не очень активно видим Россию в этом досье, в то время как Соединённые Штаты торжественно заявляют о так называемой сделке века, в то время как израильское правительство продолжает свою произвольную деспотичную политику. Но где Россия в решении этих основополагающих для Ближнего Востока проблем?

В.Путин: Ведь это зависит не от нас, не от нашей активности. Это зависит от желания всех участников этого процесса видеть кого–то в этом процессе или не видеть.

У нас, кстати говоря, и с Израилем очень добрые отношения. Почти полтора миллиона человек израильских граждан – это выходцы из бывшего Советского Союза. Это почти русскоговорящая страна. Там куда ни придёшь, в магазин, – все по–русски говорят. Поэтому нам небезразлично, что там происходит. Но у нас есть принципиальная позиция по палестинскому урегулированию. Мы строго придерживаемся всех решений Организации Объединённых Наций и считаем, что они должны быть выполнены.

Что касается «сделки века», мы поддержим любую сделку, которая ведёт к миру, но нам нужно понять, что это такое. Ведь пока детали этих предложений в рамках так называемой сделки века не ясны, Соединённые Штаты их так и не представили общественности – мировой и своей собственной страны, Ближнему Востоку, Палестине.

Мы исходим из необходимости реализовать план двух государств и создать палестинское государство. Мы предложили в своё время провести прямые контакты в Москве между Премьер–министром Израиля и руководством Палестинской администрации, но она, к сожалению, не состоялась. Мы делаем всё, провели несколько сессий, несколько встреч между различными группами Палестины. Мы считаем, что очень важным фактором было бы восстановление палестинского единства, потому что выступать с разных позиций – это ослабляет общепалестинскую позицию.

Мы работаем. Это не значит, что мы вышли из этого процесса совершенно и нас это не интересует. Нас это очень интересует, и прежде всего потому, что, мы полагаем, израильско–палестинский конфликт является ключом к решению очень многих проблем региона. И до тех пор, пока он не решён, это в том числе источник радикализма и терроризма. Потому что, когда люди чувствуют, что у них нет возможности легальными способами защитить свои права, они берутся за оружие. И в этом смысле, мне кажется, в окончательном решении, в долгосрочном решении этой проблемы заинтересована не только Палестина, но и израильский народ.

М.Томаихи: Господин Президент, кажется, что у нас заканчивается время. Безусловно, мы не хотим обделять наших коллег.

Вы позитивно отзывались о Мухаммеде Бен Сальмане, наследном принце, достаточно позитивно. Кажется, что у Вас есть какие–то хорошие, близкие связи с этим человеком. Рассчитываете ли Вы на позитивную роль, которую может сам Мухаммед Бен Сальман сыграть в развитии связей между Россией и Саудовской Аравией и в целом в ближневосточной повестке?

В.Путин: Так он и играет, он уже сейчас выполняет эту роль, и достаточно успешно. У нас с ним действительно очень добрые личные отношения. Он является инициатором многих наших начинаний, и эти инициативы двигаются, живут, реализуются. Я уже говорил, «ОПЕК плюс» – это же его инициатива была работать с нами в таком ключе. Это же он поддержал создание платформы наших инвестфондов и на 2 миллиарда уже проинвестировал. Это же он ставит вопрос о расширении нашего сотрудничества в сфере военно–технического взаимодействия, и у нас складывается уже хороший пакет совместных мероприятий по этому направлению. Поэтому это уже есть, это уже происходит. Надеюсь, что и в дальнейшем мы будем расширять наше взаимодействие.

Что касается роли Саудовской Аравии в регионе, конечно, Саудовская Аравия – одна из ключевых стран региона, безусловно. Она оказывает воздействие в силу своих возможностей и масштаба деятельности в сфере энергетики. Саудовскую Аравию можно вполне считать не только региональным, но мировым игроком. Она оказывает воздействие на мировой энергетический рынок и в этом смысле на всю мировую энергетику.

Поэтому для нас взаимодействие с Саудовской Аравией, с Королём и с принцем Бен Сальманом очень важно, и мы будем развивать эти отношения дальше.

С.Мусафир: Перед тем как сюда приехать, мы провели опрос общественного мнения на сайте нашего телеканала RT Arabic. Действительно, огромное количество людей откликнулись. Мы задали простой вопрос: если вы встретитесь с Президентом России, что надо спросить у Владимира Путина? Безусловно, мы собрали самые популярные вопросы, не будем сейчас их все перечислять. Но один из наиболее актуальных вопросов, которые мы получили, интересующий арабских слушателей, – они очень волнуются касательно отношений России с арабским миром, когда Вы уже не будете Президентом этого государства. Они боятся, как изменятся отношения между Россией и арабским миром? Ваш наследник, который когда–либо появится, как он будет решать этот вопрос?

В.Путин: Дело не в фамилии руководителя России, делов наших национальных интересах. Национальные интересы России, русского и других народов Российской Федерации диктуют необходимость развития отношений с арабским миром. Арабский мир всегда привлекал Россию своей загадочностью, своей культурой, своими возможностями и потенциалом. У меня нет никаких сомнений в том, что Россия будет развивать отношения с арабским миром ещё более высокими темпами в ближайшие годы.

С.Мусафир: Спасибо Вам большое.

М.Хатиб: Сейчас, безусловно, арабский мир следит за развитием событий как в России, так и в арабском мире, видит «арабскую весну». Действительно, мы видим, со страшной скоростью изменяется ситуация сейчас в Судане, в Алжире, тунисские выборы. Видите ли Вы положительные индикаторы и видите ли Вы то, что, возможно, регион сейчас входит в фазу нового периода, который будет увенчан какой–либо стабильностью Ближнего Востока?

В.Путин: Конечно, нельзя сказать, что сейчас регион находится в стабильном состоянии. Мы это всё прекрасно понимаем, мы видим сейчас своими глазами. Но всё проходит. Я надеюсь, что и это когда–то пройдёт. Само по себе это небыстро закончится, если всё отправить по волнам, что называется, и не предпринимать попыток нормализовать ситуацию. Россия всё будет делать, для того чтобы эта нормализация наступила и наступила как можно быстрее.

Мы не считаем, что мы откуда–то с небес можем и должны руководить ситуацией. Я уже говорил, что у нас очень много друзей в арабском мире. Кстати говоря, и Сирию уже пора, мне кажется, вернуть в семью арабских народов, вернуть её в Лигу арабских государств. Мы будем делать всё, для того чтобы ситуация нормализовалась, будем помогать нашим друзьям. Но, конечно, в конечном итоге скорость изменений в ситуации к лучшему зависит именно от тех людей, которые несут ответственность за ситуацию в той или иной стране. Я уверен, что стабилизация неизбежна, и желаю, чтобы это произошло как можно быстрее.

Реплика: Спасибо Вам большое, господин Президент, за то, что мы провели это продуктивное интервью.

Саудовская Аравия. ОАЭ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 13 октября 2019 > № 3161039 Владимир Путин

Голосование во втором туре президентских выборов завершилось в 18.00 (20.00 мск) в Тунисе. По данным избиркома, явка избирателей по состоянию на 16.00 составляла почти 40%.

В выборах должны были принять участие больше 7 миллионов избирателей.

Граждане Туниса выбирали лидера из двух претендентов. На высший пост претендуют профессор конституционного права Каис Саид и экс-заключенный медиамагнат Набиль аль-Каруи.

Окончательные результаты второго тура выборов избирком должен обнародовать до 21 октября, однако данные exit poll будут поступать в ближайшие часы.

Досрочные президентские выборы в Тунисе были назначены после смерти 25 июля 92-летнего Аль-Баджи Гаида ас-Себси. Изначально голосование планировалось на 17 ноября.

Первый тур прошел 15 сентября, ни один из кандидатов не набрал абсолютного большинства. Во второй тур прошли Саид, набравший 18,4% голосов, и находившийся до 9 октября в тюрьме аль-Каруи с 15,58%. Главным сюрпризом стали проигрыш кандидатов от власти - премьера Юсефа аш-Шахеда и главы минобороны Абдель Карима аз-Збиди, а также относительно слабый результат представителя влиятельной исламистской партии "Ан-Нахда" Абдельфаттаха Муру.

Президент в Тунисе избирается на пятилетний срок.

Сергей Данкверт выступил на круглом столе «Современная ветеринария в контексте цифрового сельского хозяйства. Экспорт продукции АПК» в рамках 21-й Российской агропромышленной выставки «Золотая осень»

11 октября в рамках 21-й Российской агропромышленной выставки «Золотая осень» был организован круглый стол «Современная ветеринария в контексте цифрового сельского хозяйства. Экспорт продукции АПК». Организатором мероприятия стало Министерство сельского хозяйства Российской Федерации.

В работе круглого стола принял участие заместитель Министра сельского хозяйства России Максим Увайдов, а также первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Сергей Лисовский.

Россельхознадзор был представлен на мероприятии Руководителем Сергеем Данквертом, его заместителем Николаем Власовым и советником Артемом Даушевым.

Кроме того, на мероприятии присутствовали представители Евразийской экономической комиссии, территориальных управлений Россельхознадзора, региональных министерств сельского хозяйства, ветеринарных служб субъектов России.

В ходе своего выступления на форуме Руководитель Россельхознадзора Сергей Данкверт отметил важность развития экспорта продукции АПК. При этом он подчеркнул, что одной из приоритетных задач ведомства является обеспечение полного контроля качества и безопасности сельскохозяйственной продукции, не только поставляемой за рубеж, но и реализуемой на российском рынке. Добиться этого во многом позволяет действующая в России Федеральная государственная информационная система «Меркурий». Сергей Данкверт подчеркнул, что благодаря ФГИС «Меркурий» ежедневно территориальные управления Службы выявляют фантомные площадки по производству продукции животного происхождения, а также устанавливают факты изготовления продуктов из неизвестного сырья. Кроме того, система позволяет инспекторам своевременно выявлять случаи незаконного оформления ветеринарных сертификатов на товары животного происхождения с истекшим сроком годности. Таким образом, «Меркурий» обеспечивает прослеживаемость животноводческой продукции на всех этапах ее производства и перемещения.

Руководитель Россельхознадзора также поднял тему антибиотикорезистентности – устойчивости возбудителей инфекции к действию антибактериальных препаратов, возникающей, в частности, из-за применения антибиотиков в животноводстве. Он особо подчеркнул важность принятия мер по обеспечению прозрачности в использовании таких препаратов в сельском хозяйстве.

Сергей Данкверт отметил, что одной из важных задач в настоящий момент является внедрение в России системы идентификации животных. По его словам, иностранные инспекторы, приезжающие в Россию для ознакомления с отечественной системой ветеринарного контроля считают идентификацию одним из важнейших элементов эффективного надзора. В этой связи принятие разработанного Минсельхозом России законопроекта по маркированию и учету животных позволит выйти на новый уровень в открытии рынков других стран для поставок отечественных продуктов.

Заместитель Руководителя Россельхознадзора Николай Власов в ходе своего выступления рассказал о работе ветеринарных врачей, аттестованных специалистов и уполномоченных лиц предприятий во ФГИС «Меркурий». Он сообщил, что по последним данным ежедневно в системе оформляется порядка 8,5 млн электронных ветеринарных сертификатов (эВСД), показатель за неделю составляет 50 млн эВСД, за месяц – 200 млн эВСД. По прогнозам Россельхознадзора, в октябре будет оформлено не менее 213 млн эВСД.

Николай Власов также отметил, что лидером по регистрации электронных ветеринарных сертификатов является Московская область, где ежемесячно оформляется около 28 млн эВСД.

В рамках круглого стола выступил также советник Руководителя Россельхознадзора Артем Даушев. Он отметил, что с начала 2019 года благодаря работе Службы было получено право поставлять разные виды животноводческой продукции на рынки 12 стран. Речь идет об Аргентине, Венесуэле, Бразилии, Гонконге, Республике Корее, ОАЭ, Японии, Сингапуре, Тунисе, Иране, Кубе и Филиппинах.

Участники круглого стола пришли к выводу о необходимости дальнейшего развития экспортного потенциала России. Этому во многом может поспособствовать использование информационных систем, разработанных Россельхознадзором, а также совершенствование законодательства Российской Федерации и активное внедрение цифровизации сельскохозяйственной отрасли.

Россияне — в ТОП-20 самых многочисленных зарубежных студентов во Франции

В 2017/2018 учебном году наших искателей знаний здесь насчитывалось более 5000.

Рейтинг. Согласно новым данным Campus France, Франция становится менее популярна среди студентов Erasmus, но всё чаще привлекает представителей Африки и Азии, сообщает The Local. Специалисты сделали разбивку иностранных студентов по группам и рассказали, откуда чаще всего молодёжь приезжала учиться во Францию в 2017/2018 учебном году:

1. Марокко – 39 855 человек

2. Алжир – 30 521

3. Китай – 30 072

4. Италия – 13 341

5. Тунис – 12 842

6. Сенегал – 10 974

7. Германия – 8 459

8. Кот-д’Ивуар – 8 085

9. Испания – 7 826

10. Камерун – 6 878

11. США – 6 264

12. Португалия – 5 901

13. Ливия – 5 665

14. Вьетнам – 5 589

15. Бразилия – 5 423

16. Россия – 5 337

17. Конго – 4 875

18. Бельгия – 4 798

19. Габон – 4 549

20. Мадагаскар – 4 282

Интересные подробности.

   Франция — четвёртая по популярности страна для иностранных студентов и лучшая неанглоязычная страна в этом плане. В 2017/18 учебном году в местные университеты поступило 340 000 иностранцев. Это вдвое больше, чем 15 лет назад;

   В ТОП-20 попало немало стран, некогда колонизированных Францией или имеющих французский язык в качестве основного: Марокко, Алжир, Тунис, Сенегал, Кот-д’Ивуар, Камерун;

   Франция всё реже привлекает студентов программы Erasmus в связи с отсутствием классов, преподаваемых на английском языке, и нехваткой студенческого жилья;

   Наука — самая популярное направление учёбы для большинства иностранных студентов. Французские университеты считаются мировыми лидерами в нескольких областях, включая астрофизику, что привлекает многих искателей знаний для профессионального и послевузовского обучения.

Автор: Виктория Закирова

Суд Туниса постановил освободить из тюрьмы Набиля аль-Каруи - участника второго тура президентских выборов, который назначен на воскресенье, 13 октября, сообщил РИА Новости представитель кандидата в президенты Хатем аль-Милики

Первый тур выборов президента Туниса прошел 15 сентября. По его итогам ни один из кандидатов не набрал абсолютного большинства голосов. При этом во второй тур прошли профессор конституционного права Каис Саид, набравший 18,4% голосов, и находящийся в тюрьме бизнесмен Набиль аль-Каруи, получивший 15,58%. Аль-Каруи не мог полноценно участвовать в избирательной кампании, поскольку в конце августа попал в тюрьму по обвинениям в финансовых махинациях и уклонении от уплаты налогов.

"Сегодня (в среду - ред.) суд принял решение освободить аль-Каруи, и мы не сомневаемся в его беспристрастности и независимости", - заявил собеседник агентства.

Аль-Милики сообщил, что "аль-Каруи освободят после завершения правовых процедур, которые продлятся несколько несколько часов".

"Аль-Каруи возглавит первое заседание партии "Кальб Тунис" (Сердце Туниса - ред.) и свою предвыборную кампанию в течение нескольких часов, или самое позднее - завтра (в четверг - ред.) утром", - заявил представитель кандидата.

Ранее политик проходил свидетелем по этому делу, но незадолго до начала избирательной кампании его поместили под стражу.

Аль-Каруи неоднократно заявлял, что его задержание незадолго до первого тура выборов политически мотивировано. Он также указывал на отсутствие одинаковых возможностей по сравнению со своим оппонентом.

Досрочные президентские выборы в Тунисе были назначены после смерти 25 июля этого года 92-летнего главы государства Аль-Баджи Гаида ас-Себси. Изначально голосование планировалось на 17 ноября.

Президент в Тунисе избирается на пятилетний срок.

Террорист пошел на таран

Немецкая прокуратура расследует очередной наезд грузовика на людей в городе Лимбург

Текст: Екатерина Забродина

Наезд 32-летнего сирийца, угнавшего грузовик, на легковые автомобили в центре немецкого города Лимбург-ан-дер-Лан мог быть терактом - подобным тому, что устроил в 2016 году на берлинской рождественской ярмарке тунисец Анис Амри. Как сообщил телеканал ZDF, правоохранители земли Гессен рассматривают эту версию как одну из приоритетных, однако пока в местной прокуратуре не спешат говорить о ней вслух.

К счастью, на этот раз обошлось без жертв, однако 17 человек пострадали, а несколько остаются в больнице в тяжелом состоянии. По информации российских дипломатов, наших соотечественников среди них нет. Драма разыгралась на одном из оживленных перекрестков Лимбурга.

Мужчина за рулем грузовика неожиданного пошел на таран сразу восьми машин, стоявших на светофоре в ожидании зеленого сигнала. Случайно на месте ЧП оказалась группа курсантов федеральной полиции, возвращавшихся с тренировок по бегу. Они и задержали предполагаемого злоумышленника. Как сообщают очевидцы, тот "яростно сопротивлялся и выкрикивал слово "Аллах".

Оказалось, что, как и в случае с Анисом Амри, грузовик был угнан. Правда, для его водителя все обошлось относительно благополучно. Сириец просто открыл дверь фургона и выкинул из кабины не успевшего опомниться шофера. "Я только спросил, что ему от меня надо. Но он не произнес ни слова и вытолкал меня наружу", - рассказал мужчина изданию Frankfurter Neue Presse.

Имя задержанного, оказавшегося гражданином Сирии 1987 года рождения, не разглашается. Известно лишь, что он попал в Германию по стандартной схеме: в 2015-м подал заявление в миграционные службы и уже спустя год получил статус беженца. Правда, с 1 октября официальное разрешение на проживание у сирийского гостя истекло, так что по сути он перешел на нелегальное положение.

За время пребывания в стране сириец не раз попадал в поле зрения полиции - за разбой, нанесение тяжких телесных повреждений, в том числе собственным родственникам, кражи машин и хранение наркотиков. Был ли он связан с радикальным подпольем, еще предстоит выяснить. И хотя во время обыска на его съемных квартирах полиция не нашла ни оружия, ни каких-либо материалов пропагандистского свойства, "уже наутро следователи исходили из того, что речь идет теракте", передает ZDF.

На момент подписания номера в печать о мотивах преступления официально объявлено не было. Пока в отношении подозреваемого возбуждено уголовное дело о "покушении на убийство".

Тем временем наблюдатели сразу провели параллели между этим происшествием и почерком спланированных ранее атак в Ницце, Берлине, Лондоне, Барселоне, Стокгольме, когда террористы использовали автомобили, чтобы калечить и убивать невинных прохожих.

Между тем

Французская газета Le Figaro, комментируя недавнюю атаку в префектуре полиции Парижа, где сотрудник насмерть зарезал ножом четверых сослуживцев, признает, что "яд радикального исламизма" проник уже в госучреждения республики, разъедая самые ее основы. Издание называет катастрофой тот факт, что преступление совершил не просто человек со стороны, но чиновник "с с допуском к секретной оборонной информации". Напомним, что 45-летний Микаэль Арпон работал не где-нибудь, а в IT-отделе управления полицейской разведки. Никто из его коллег не подозревал, что тихий программист, имеющий, кстати, проблемы со слухом, попал под влияние экстремистской идеологии и еще четыре года назад оправдывал нападение на редакцию сатирического журнала "Шарли Эбдо".

Событие

Наутро после резонансного происшествия в немецком городе Лимбург-ан-дер-Лан (земля Гессен), где мужчина за рулем грузовика (на фото) протаранил автомобили на оживленном перекрестке, стали известны первые подробности ЧП, которое правоохранители ФРГ негласно признали терактом. К счастью, обошлось без погибших. Задержанный оказался выходцем из Сирии, приехавшим в Германию четыре года назад в поисках убежища. Место преступления было немедленно оцеплено, а грузовик отбуксирован в полицейское управление.

Уже не первый раз угнанный фургон или автомобиль становится орудием в руках злоумышленников. Так, 19 декабря 2016 года 24-летний тунисец Анис Амри на грузовике наехал на посетителей рождественского базара на берлинской площади Брайтшайдплац.Злоумышленник оказался связан с террористической группировкой "Исламское государство" (запрещено в РФ), его ликвидировали спустя несколько дней полицейские в Милане во время спецоперации. Жертвами Амри стали 12 человек, в том числе арендатор грузовика - дальнобойщик из Польши, еще 38 пострадавших были госпитализированы. За полгода до этой трагедии водитель грузовика, тоже тунисского происхождения, наехал на прохожих, прогуливавшихся по набережной в Ницце. Под его колесами погибли 86 человек, в том числе 37 иностранцев, 430 пострадали. Весной 2017 года преступник сбил людей на Вестминстерском мосту в Лондоне, а террорист из Дании врезался в пешеходов на улице Дроттнинггатан в Стокгольме. Наконец, в августе 2017-го произошло ЧП возле казармы под Парижем, где злоумышленник наехал на военнослужащих, шестеро были ранены.

Голосование на выборах депутатов парламента Туниса завершилось в шесть часов вечера (20.00 мск), наблюдатели сообщали, что в течение дня явка избирателей была низкой.

Первые итоги exit-poll ожидаются уже вечером воскресенья, предварительные итоги избирком объявит 9 октября.

В то же время лидер партии "Сердце Туниса" и кандидат на пост президента, находящийся в заключении бизнесмен Набиль аль-Каруи уже заявил, что его партия набрала на выборах в парламент большинство. Это новое политическое объединение, созданное четыре месяца назад, делает акцент на борьбе с бедностью.

В голосовании могли принять участие чуть более семи миллионов граждан Туниса, имеющих право голоса. Выборы парламентариев проходят между двумя турами президентских выборов, первые результаты которых стали "холодным душем" для действующих властей, так как ни премьер Юсеф аш-Шахед, ни глава минобороны Абдель Карим аз-Збиди не смогли пройти во второй тур.

Первый тур выборов президента Туниса прошел 15 сентября при участии 26 кандидатов. По его итогам ни один из кандидатов не набрал абсолютного большинства голосов. При этом во второй тур прошли независимый политик, профессор конституционного права Каис Саид, набравший 18,4% голосов, и находящийся в тюрьме бизнесмен Набиль аль-Каруи, получивший 15,58% голосов.

На парламентских выборах на 217 депутатских мандатов претендует порядка 15 тысяч кандидатов.

На победу в парламентских выборах рассчитывают и тунисские исламисты из партии "Ан-Нахда". В первом туре президентских выборов их кандидат Абдельфаттах Муру набрал всего 12,9% голосов, не сумев пробиться во второй тур.

В действующем парламенте исламисты обладают самой большой фракцией, однако их популярность в последние месяцы падает. Кроме того, в борьбу вступает новая партия также с исламистской риторикой — "Карама" (достоинство). Таким образом, новая партия может забрать у "Ан-Нахды" часть голосов консервативных избирателей.

В целом эксперты ожидают, что в парламенте будет сразу несколько небольших партийных фракций, ни одна из которых не сможет получить большинство. Эта ситуация может осложнить формирование правительства в конституционные сроки.

Большой Восток

Лидеры пяти стран рассказали о своем видении будущего мира

Текст: Кира Латухина (Сочи)

Тема Востока в широком смысле слова стала главной на заседании дискуссионного клуба "Валдай" в Сочи, где выступили с программными речами лидеры пяти государств - России, Азербайджана, Иордании, Казахстана и Филиппин. Владимир Путин заявил, что сирийское урегулирование может стать моделью решения кризисов, рассказал, как удалось избежать развала страны и победить международный терроризм в 90-е, а также предложил создать организацию по безопасности в Персидском заливе.

Все краски Востока и мировой порядок

В этот раз участники "Валдая" сосредоточились на теме Востока - географически и политически, причем не в теории, а на практике. В отличие от прошлых лет на форум, помимо президента России, приехали и другие главы государств - причем не бывшие, как раньше, а действующие и весьма влиятельные. Приглашения приняли все - отказов не было. Таким образом, удалось собрать всю палитру мнений Востока - от Евразии до Юго-Восточной Азии.

Разговор между лидерами пяти стран, представляющих регионы "большого" Востока, на сессии стал, по сути, разговором о взглядах на мир, где Восток выходит на новый уровень развития и, укрепившись экономически, требует участия в мировых политических процессах. Разные конфессии, размеры территорий и количество населения, свои представления о развитии, но главное, что поддерживают все высокопоставленные участники: разговор возможен только на равных. И это как раз та позиция Москвы, которой она придерживается при обсуждении контуров будущего мироустройства.

Примечательно, что каждый из лидеров в своем выступлении говорил о большой роли России в решении мировых проблем. Король Иордании назвал ее ключевой во многих регионах, президент Азербайджана заявил, что главный фактор того, что Россия вышла из тяжелейших испытаний и стала ведущей мировой державой - "фактор Владимира Путина", его мужество, решительность, мудрость и патриотизм. Глава Казахстана сказал, что Россия - великое государство, и в современном мире без ее конструктивного участия ни одна ключевая проблема решаться не может. "И в этом абсолютно ключевая заслуга принадлежит президенту Путину", - сказал он.

Тему Востока Владимир Путин назвал неисчерпаемой. "Сегодня Азия на всем громадном протяжении от Магриба и Ближнего Востока до Восточной и Юго-Восточной Азии возвращает себе естественное место в мировых делах", - подчеркнул российский лидер.

В регионе формируется более трети мирового ВВП, идут беспрецедентные интеграционные процессы. Принципы государственного суверенитета не противоречат открытости и глобализации, устойчивое развитие возможно на основе независимости и самостоятельности, а не обязательно отказа от них, и это Азия доказала, вошла в число экономических лидеров. И теперь стремится занять значимую роль и в политике.

"Глобальные проблемы без Азии просто невозможно решить", - уверен президент РФ. Во многом благодаря азиатским государствам мир стал многополярным. Но многополярность - не панацея. Тем более не значит, что острые вопросы в международных отношениях в одночасье будут сняты, заметил Путин.

Сценарий без мирового порядка таит в себе массу угроз. "Как бы сложно ни выстраивались отношения между государствами, мировой порядок, основанный на ключевой роли международного права, будет трансформироваться, но сохранится. Мы все будем работать над тем, чтобы его защитить", - подчеркнул президент РФ. Другой путь чреват глобальными катастрофами. "Без системности мирового порядка не обойтись", но нужна гибкость и нелинейность, способность учитывать разные ценностные системы, необходимость действовать сообща, "переступая через стереотипы и геополитические шаблоны", подчеркнул он.

Сирия как модель разрешения кризисов

Урегулирование в Сирии может стать моделью разрешения кризисов, заявил президент России. При начале операции в Сирии многие спрашивали, зачем это нужно, и есть ли понимание, "в какое осиное гнездо мы полезли", вспомнил он. А некоторые зарубежные партнеры еще и пытались мешать, противодействовать.

Главное, что было сделано, и прежде всего для нашей страны: "Мы нанесли поражение уже практически побеждавшему на территории Сирии террористическому интернационалу", - констатировал президент. "И предотвратили возвращение, инфильтрацию в нашу страну и в соседние государства... сотен, а может быть, в дальнейшем тысяч вооруженных головорезов", - сказал он.

Уровень насилия кардинально снизился, большая часть Сирии освобождена от террористов, удалось запустить внутрисирийский политический процесс вместе с партнерами по астанинскому формату при поддержке ООН. Для этого потребовалось наладить тесные рабочие контакты с Ираном, Турцией, Израилем, Саудовской Аравией, Иорданией, другими странами Ближнего Востока и США. Такой сложный дипломатический расклад еще несколько лет назад было трудно представить, заметил Путин.

"Сирийское урегулирование может стать своего рода моделью разрешения кризисов", - считает президент. В которой работать будут дипломатические механизмы, а применение силы - крайнее исключение. "Ведь в Сирии мы столкнулись с попыткой создания целого террористического квазигосударства, с настоящей террористической армией", - заметил Путин. И сейчас время неординарных, нестандартных шагов и действий. Именно на основе таких подходов можно решать и другие проблемы в мире, убежден он. Среди них - ситуация на Корейском полуострове.

Как только США решились на прямой разговор, "отказавшись от привычной, порой весьма грубой, вплоть до оскорблений, риторики, сразу появилась и надежда на мирное урегулирование", - продолжил Путин, отметив смелость лидера США Дональда Трампа и его способность к неординарным шагам. "Многие десятилетия американские президенты игнорировали КНДР, воспринимали ее не иначе как изгоя", - констатировал он. А Трамп "смог преодолеть демаркационную линию непонимания и отчуждения".

"Именно на принципах взаимного сотрудничества, уважения, признания интересов всех сторон, отказа от разного рода шор и блоковой философии нужно и можно распутывать самые сложные конфликтные узлы", - убежден российский лидер. Это палестино-израильский, афганский конфликты, ситуация вокруг иранской ядерной программы.

Россия представила концепцию обеспечения коллективной безопасности в Персидском заливе, напомнил президент РФ и предложил "отложить в сторону накопившиеся предубеждения, взаимные претензии и фактически с чистого листа попытаться создать в этом регионе организацию по безопасности и сотрудничеству", где Россия, Китай, США, ЕС и Индия стали бы наблюдателями.

На вопрос, что делать дальше с сирийским конфликтом, Путин пояснил, что военными действиями решения достичь невозможно, и нужно заниматься политическим урегулированием, что Москва и делает. Идея формирования Конституционного комитета, кстати, родилась в Сочи, заметил он. Президент России также призвал не использовать сирийскую территорию в качестве площадки для противоборства.

Опасная черта 90-х и победа над терроризмом

Россия смогла избежать в 90-е гражданской войны и распада государства благодаря своему народу, его мужеству, трудолюбию и терпению, заявил Путин. "Накануне наступления 2000 года вышла моя статья "Россия на рубеже тысячелетий". Сделанный в ней тогда анализ состояния мира, перспектив развития, как мне кажется, в целом соответствовал реальности", - заметил он. Россия действительно пережила в 90-е один из самых трудных периодов в своей истории, констатировал президент.

"Наряду с острейшими внутриполитическими, экономическими, социальными кризисами мы еще и подверглись агрессии со стороны международного терроризма", - отметил Путин. "Россия подошла к очень опасной тогда черте, за которой могло произойти самое худшее для любого народа, для любой нации и страны - развал и распад государства. Угроза эта висела в воздухе и в большинстве своем люди ее чувствовали", - констатировал он.

"Мы тогда могли - конечно, это было абсолютно реально - погрузиться в бездну крупномасштабной гражданской войны, утратить государственное единство и суверенитет и оказаться на периферии мировой политики", - обрисовал ситуацию глава государства. "И только благодаря исключительному патриотизму, мужеству, редкому терпению и трудолюбию русского народа и других народов России наша страна была отодвинута от этой опасной черты", - сказал он.

Власти Италии приняли новые меры по противодействию миграции: в пятницу главы МИД, МВД и Минюста подписали межминистерский декрет, который, в частности, предусматривает постепенное сокращение до четырех месяцев сроков рассмотрения дел о репатриации нелегальных беженцев.

Представление декрета состоялось в пятницу в МИД Италии с участием Ди Майо и министра юстиции Альфонсо Бонафеде. Это первый документ, касающийся острой миграционной проблемы, который подготовлен после формирования нынешнего коалиционного правительства, приступившего к исполнению своих обязанностей 5 сентября.

Отметив, что подписание этого декрета является лишь первым, но весьма важным шагом на пути дальнейшего упорядочения миграционных потоков, Ди Майо отметил важность репатриации тех лиц, которые прибывают по Средиземному морю в Италию, не имея оснований для получения политического убежища.

По словам министра, примерно треть мигрантов прибывает на Апеннины из 13 стран – Алжира, Марокко, Туниса, Албании, Боснии и Герцеговины, Кабо-Верде, Ганы, Косово, Северной Македонии, Черногории, Сенегала, Сербии и Украины. Именно выходцев из этих стран касается новый декрет. Согласно этому документу, срок рассмотрения дел относительно возвращения на родину граждан этих стран будет сокращен с нынешних двух лет до четырех месяцев.

Накануне подписания декрета Ди Майо заявил, что данный документ призван послужить ясным сигналом для всех лиц, которые собираются нелегально прибыть на территорию Италии. "Бесполезно, если вы едете сюда, не имея оснований для того, чтобы просить убежища, потому что мирным и демократичным образом мы отправим вас назад", - подчеркнул министр.

Европа переживает самый серьезный со времен Второй мировой войны миграционный кризис, вызванный в первую очередь рядом вооруженных конфликтов и острыми экономическими проблемами в странах Африки и Ближнего Востока.

Мигранты, пересекшие Гибралтарский пролив на лодках динги и подобранные испанской морской спасательной службой, в испанском порту Альхесирас (Algeciras). 31 июля 2018

Предыдущее правительство Италии, в котором пост главы МВД занимал лидер партии "Лига" Маттео Салвини, объявило борьбу с нелегальной миграцией одной из своих приоритетных задач. В июне Совмин Италии одобрил законопроект об обеспечении безопасности, который предусматривал дальнейшее усиление мер по борьбе с этим феноменом. В настоящее время Салвини резко критикует курс нового кабинета по миграционной проблеме, утверждая, что количество в мигрантов, нелегально прибывающих в Италию, за последнее время значительно увеличилось.

Сергей Старцев.

Предвыборная кампания перед решающим вторым туром выборов президента Туниса стартует в четверг, голосование состоится в воскресенье, 13 октября.

Согласно заявлению Высшей независимой комиссии по выборам Туниса, предвыборная кампания второго тура завершится в четверг, 10 октября, а 11 и 12 октября объявлены "днями тишины".

Первый тур выборов президента Туниса прошел 15 сентября. По его итогам ни один из кандидатов не набрал абсолютного большинства голосов. При этом во второй тур прошли профессор конституционного права Каис Саид, набравший 18,4% голосов, и находящийся в тюрьме бизнесмен Набиль Каруи, получивший 15,58%.

Главным сюрпризом первого тура стал проигрыш кандидатов от власти - действующего премьера Юсефа аш-Шахеда и главы минобороны Абдель Карима аз-Збиди, а также относительно слабый результат представителя влиятельной исламистской партии "Ан-Нахда" Абдельфаттаха Муру.

Примечательно, что один из кандидатов - основатель популярного частного телеканала Набиль Каруи не может полноценно участвовать в избирательной кампании, поскольку попал в тюрьму по обвинениям в финансовых махинациях и уклонении от уплаты налогов. Ранее он проходил свидетелем по этому делу, но незадолго до начала избирательной кампании его поместили под стражу.

В минувший вторник апелляционный суд Туниса отказал Каруи в освобождении из тюрьмы, несмотря на призывы его сторонников и избирательной комиссии.

Ранее адвокат кандидата в президенты выражал надежду на освобождение Каруи в связи с многочисленными обращениями обеспечить равные условия избирательной кампании обоим претендентам на президентское кресло.

Досрочные президентские выборы в Тунисе были назначены после смерти 25 июля этого года 92-летнего Аль-Баджи Гаида ас-Себси. Изначально голосование планировалось на 17 ноября. Президент в Тунисе избирается на пятилетний срок.

Заседание дискуссионного клуба «Валдай»

Владимир Путин выступил на итоговой пленарной сессии XVI заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай».

В заседании принимают участие Президент Азербайджана Ильхам Алиев, Король Иордании Абдалла II, Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев и Президент Филиппин Родриго Дутерте.

* * *

Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай»

Ф.Лукьянов: Добрый вечер, уважаемый Владимир Владимирович, Ваше величество Король Абдалла, уважаемый господин Президент Алиев, уважаемый господин Президент Токаев и уважаемый господин Президент Дутерте! Дорогие гости, друзья! Мы открываем завершающую сессию XVI ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай».

В этом году стержневая тема это Восток в широком смысле этого слова, в широком понимании, процессы, которые протекают на огромном пространстве от Ближнего Востока до Северной Евразии и Юго-Восточной Азии. Выбор сюжета связан не только с тем, что Россия наращивает активность на восточном направлении, хотя это вполне очевидно.

В докладе, который мы подготовили к заседанию, выдвигается гипотеза: то, что мы привыкли называть мировым порядком, закончилось, упорядоченной системы норм, правил, форм поведения больше не будет, мир вступает в эпоху, которую можно назвать международной анархией – вольницей, когда каждый действует по своему усмотрению.

Риски растут, равно как и ответственность каждого лидера за последствия его действий, а баланс, как нам представляется, возможен только в том случае, если будут учтены взгляды, интересы, мировоззрение всех участников международного процесса, и в первую очередь как раз-таки Востока, который на новом этапе возвращает себе ведущее место в мире, которое исторически ему принадлежало.

И сегодня мы обсудим это с нашими замечательными гостями пленарного заседания. А вести это обсуждение будет добрый друг «Валдайского клуба», наш выдающийся отечественный востоковед, научный руководитель Института востоковедения, академик Российской академии наук, а с этого года ещё и председатель нашей скромной, но боевитой Валдайской академии Виталий Вячеславович Наумкин, которому я с удовольствием передаю слово.

В.Наумкин: Большое спасибо, Фёдор Александрович.

Разрешите мне начать наше заседание и предоставить слово и предоставить слово Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину.

В.Путин: Ваше Величество, Король Абдалла! Уважаемый Ильхам Гейдарович! Уважаемый Касым-Жомарт Кемелевич! Уважаемый господин Родриго Дутерте! Друзья! Дамы и господа!

Я очень рад приветствовать всех вас в Сочи на ежегодном заседании Валдайского клуба. По сложившейся традиции, на этой площадке мы стараемся отложить в сторону текущие политические проблемы, даже дипломатические дискуссии и стремимся порассуждать, что называется, «в долгую» – в историческом, культурном, философском контексте, заглянуть в будущее, очертить его контуры.

В этот раз организаторы предложили нам поистине неисчерпаемую и весьма, я бы сказал, увлекательную тему – Восток. Роль Азии как самой крупной и густонаселённой части света в мировых делах. Отношения России и азиатских государств, которые для нас всегда были важны и имели особое значение, думаю, представляют интерес для всех. И такой характер наших, российских отношений с Азией продиктован не только сегодняшними реалиями, но и историей.

Индия и Китай, Египет и Иран, Турция и Япония, страны Центральной и Юго-Восточной Азии – наследники великих древних цивилизаций, которые подарили человечеству уникальные знания и технологии, достижения в медицине, в математике, в культуре и искусстве.

В среде интеллектуалов, людей творческих Азия всегда пробуждала особые чувства, казалась немного загадочной и мистической, слыла источником духовной силы и мудрости, возможно, не всегда до конца понятной, но неизменно вызывавшей интерес.

В России яркие краски Востока вдохновляли многих наших писателей, поэтов, художников, музыкантов. Имею в виду Пушкина, Римского-Корсакова, Арсеньева, Верещагина, Кандинского и Рериха. Российская аудитория, да и не только российская, знает эти имена.

Сегодня Азия на всём громадном протяжении от Магриба и Ближнего Востока до Восточной и Юго-Восточной Азии возвращает себе естественное место в мировых делах, сомасштабное её великому наследию и сегодняшнему, безусловно, громадному, растущему потенциалу.

Укрепление позиций азиатских государств заметно во всех сферах. Особенно, конечно, в экономике. В регионе уже формируется более трети мирового валового продукта. Опережая среднемировые темпы, повышается и уровень жизни. Активно внедряются самые передовые технологии. Беспрецедентные по охвату интеграционные процессы, глобализация буквально притягивают к Азии как отдельных внешних игроков, так и целые сопредельные субрегионы.

Азиатские страны, демонстрируя впечатляющие примеры прогресса, при этом сохраняют свою самобытность, берегут традиции, помнят о своих корнях и в своём движении вперёд доказывают, что принципы государственного суверенитета не противоречат открытости и глобализации, что устойчивое развитие возможно на основе независимости и самостоятельности, а не обязательно отказа от них, что растущий экономический, гуманитарный потенциал государства требует и политической субъектности.

Закономерно, что эффективно, мудро использовав плоды, выгоды глобализации, технологической революции и войдя в число экономических лидеров, государства Азии стремятся играть более значимую роль и в мировой политике. Это абсолютно естественный процесс. Они отстаивают собственное мнение по ключевым вопросам международной повестки дня, дорожат независимостью и рассчитывают, что их объективно растущее влияние будет признано. На наш взгляд, это справедливо и в полной мере отвечает сегодняшним, да и будущим реалиям.

Кстати, в своё время так называемое пробуждение Азии, национальное и культурное возрождение стран региона сыграло огромную роль в демократизации международных отношений. А сегодня очевидно, что глобальные проблемы без Азии просто невозможно решить. Конечно, можно по инерции и старой памяти пытаться это делать. Но вот легитимность, а главное, практический смысл, ценность таких решений, претендующих на глобальность и универсальность, весьма сомнительна.

Мир во многом благодаря азиатским государствам объективно стал многополярным и, как следствие, безусловно, и более сложным. Но сама многополярность – и уже говорил об этом – не является панацеей, тем более не означает, что острые вопросы и противоречия в международных отношениях будут в одночасье, сами по себе сняты.

Авторы ежегодного доклада Валдайского клуба утверждают, и мы сейчас только слышали это, что мы вступили в эпоху, когда мирового порядка вовсе не будет. Вот сейчас только практически это было сказано. Да, действительно, такой сценарий возможен. Но он таит в себе много угроз, мы все это понимаем. Хочется надеяться, что как бы сложно ни выстраивались отношения между государствами, сколь опасными ни были бы правовые лакуны, например, в области ядерных и ракетных вооружений – мировой порядок, основанный на ключевой роли международного права – будет трансформироваться, но сохранится. Мы все будем работать над тем, чтобы его защитить. Другой путь, безусловно, чреват глобальными катастрофами практически для всего человечества.

Конечно, мировая система многообразна и сложна, и при этом беспрецедентно взаимосвязана. У каждого есть и свои объективные интересы, далеко не всегда совпадающие с интересами других, это тоже очевидно. Но есть и чувство общей ответственности. Наконец, надеюсь, даже, собственно, не сомневаюсь в том, что есть и здравый смысл, стремление к безопасности.

Поэтому без системности мирового порядка не обойтись. Но нужна, безусловно, и гибкость и, добавлю, нелинейность, которая означала бы не отказ от системы, а умение организовать сложный процесс, исходя из реалий, что предполагает способность учитывать разные культурно-ценностные системы, необходимость действовать сообща, переступая через стереотипы и геополитические шаблоны. Только так можно эффективно разрешать задачи на глобальном и региональном, да и национальном уровне.

И такие примеры у нас перед глазами. Те из вас, кто присутствовал на заседании Валдайского клуба в 2015 году, наверное, помнят, практически в те дни было принято решение о начале российской операции в Сирии. Скажу прямо, далеко не все, в том числе эксперты, находившиеся тогда в зале, верили в то, что это может закончиться как-то позитивно. Наоборот, весьма скептически относились к этому, а многие задавали вопросы, зачем это нужно, спрашивали, есть ли у нас понимание, в какое осиное гнездо мы полезли, а некоторые зарубежные партнёры, я имею в виду, конечно, не присутствующих экспертов, а просто зарубежных партнеров, с которыми мы работаем на международной арене, ещё и, честно говоря, пытались мешать, противодействовать.

Но я хочу обратить ваше внимание на главное из того, что было сделано, и прежде всего, конечно, имею в виду, что было сделано для нашей страны, поскольку представляю ее интересы. Мы нанесли поражение уже практически побеждавшему на территории Сирии террористическому интернационалу и предотвратили возвращение, инфильтрацию в нашу страну и в соседние государства, с которыми у нас, кстати, нет визового режима, у нас прозрачные с ними границы, предотвратили инфильтрацию к нам сотен, а может быть, в дальнейшем тысяч вооруженных головорезов.

За несколько лет большая часть сирийской территории освобождена от террористов, уровень насилия кардинально снизился. Совместно с партнёрами по астанинскому формату, при поддержке ООН нам удалось запустить внутрисирийский политический процесс, наладить для этого тесные рабочие контакты с Ираном, Турцией, Израилем, Саудовской Аравией, Иорданией, другими странами Ближнего Востока и с Соединенными Штатами. Уважаемые коллеги, согласитесь, такой сложный дипломатический расклад из очень разных государств, с очень разными эмоциями по отношению друг к другу ещё несколько лет назад трудно было себе даже представить. Но сейчас это свершившийся факт, нам это удалось сделать.

И на наш взгляд, сирийское урегулирование может стать своего рода моделью разрешения региональных кризисов. Причем в абсолютном большинстве случаев работать будут именно дипломатические механизмы. Применение силы здесь крайнее, вынужденное исключение. Ведь в Сирии мы столкнулись с попыткой создания целого террористического квазигосударства, с настоящей – говорю это без всякого преувеличения – с настоящей террористической армией.

Порой кажется, что многие и новые, и хронические, старые проблемы, кризисы слишком запутаны, даже подход к ним не обозначен. Но, повторю, сейчас время неординарных, нестандартных шагов и действий. И на сирийском направлении Россия вместе с партнёрами (конечно, в одиночку мы не смогли бы этого сделать никогда), именно с партнерами, придерживаясь и следуя нормам международного права, уважая суверенитет, думая прежде всего о жизни, безопасности и интересах людей, все таки многое сделали.

Убеждён, именно на основе таких подходов можно решать и другие имеющиеся проблемы в мире, в том числе в Азии. Среди них, например, ситуация на Корейском полуострове, которая уже давно пребывала «в клинче».

В этой связи отмечу: как только Соединенные Штаты решились на прямой разговор с Корейской Народно-Демократической Республикой, причем без предварительных формальностей и условностей, отказавшись от привычной, порой весьма грубой, вплоть до оскорблений, риторики, сразу появилась и надежда на мирное урегулирование.

Конечно, мы понимаем и видим, что еще много нерешенных проблем, впереди очень большой путь. Но все-таки движение в правильном направлении есть. Тут нужно отдать должное и смелости, способности к неординарным шагам Президента Трампа. Ведь многие десятилетия американские президенты игнорировали КНДР, воспринимали её не иначе как изгоя. Господин Трамп смог сделать исторический шаг, преодолеть «демаркационную линию» непонимания и отчуждения, встретиться с Ким Чен Ыном и начать переговорный процесс.

Повторю еще раз: именно на принципах взаимного сотрудничества, уважения, признания интересов всех сторон, отказа от разного рода шор и блоковой философии нужно и можно распутывать самые сложные конфликтные узлы. Такие как, например, палестино-израильский, афганский, ситуацию вокруг иранской ядерной программы.

В этой связи хочу напомнить, что именно в такой логике Россия в июле текущего года представила «Концепцию обеспечения коллективной безопасности в зоне Персидского залива». Думаю, что с учётом текущей острой и непредсказуемой ситуации в этом регионе идея более чем актуальная до сих пор.

Мы предлагаем отложить в сторону накопившиеся предубеждения, взаимные претензии и фактически с чистого листа попытаться создать в этом регионе организацию по безопасности и сотрудничеству, в которую помимо стран Залива на правах наблюдателей могли бы войти Россия, Китай, США, ЕС, Индия и другие заинтересованные государства.

Уважаемые участники встречи! Основой для выстраивания равноправных, направленных в будущее политических отношений, в том числе между азиатскими странами, безусловно, является экономическое партнёрство, которое открывает реальные перспективы для устойчивого и долгосрочного развития всех.

В качестве примера приведу транспортную взаимосвязанность. Без создания современной автомобильной, морской, железнодорожной инфраструктуры невозможно развивать торговлю, промышленную кооперацию, налаживать взаимные обмены в любых других сферах. Необходимо вместе подумать, как нам ускорить формирование такого евразийского транспортного каркаса, настоящей сети широтных и меридианных торговых маршрутов.

Безусловно, Россия открыта для такой совместной работы и уже реализует здесь целый ряд совместных проектов. Один из них – торговый маршрут «Север – Юг» – пройдёт через нашу территорию из стран Европы через Каспийский регион в центрально-азиатские государства, Иран и Индию. Другой – «Европа – Западный Китай» – соединит российские порты на Балтике с портами Желтого моря.

Ещё один перспективный маршрут – «Арктика – Сибирь – Азия». Его смысл в том, чтобы через Восточную Сибирь – центр Евразии – соединить транспортными магистралями порты Северного морского пути с портами Тихого и Индийского океанов. Чтобы реализовать эту идею, сформировать недостающие звенья, мы намерены ускорить строительство железнодорожных подходов к порту Сабетта (это на самом Севере России, на полуострове Ямал), реализацию всего комплекса проектов «Северный широтный ход» намерены ускорить и завершить, а также строительство железнодорожной магистрали «Курагино – Кызыл» (это Республике Тыва на Востоке Российской Федерации) с последующим её выходом на железнодорожную сеть Монголии, Китая и других государств региона. Готовы работать по этой инициативе, имеющей общеевразийское значение, со всеми заинтересованными партнёрами.

На наш взгляд, трансграничные, транснациональные транспортные артерии служат ключом, стимулом к выстраиванию отношений, основанных не только на естественной конкуренции, но и, что очень важно, на солидарности. Потому что если не будет политической или экономической стабильности в одной из стран, через которую проходит маршрут, не заработает и вся цепочка. И поэтому соседи естественным образом должны стремиться к процветанию друг друга.

Именно руководствуясь принципами совместного, общего прогресса вместе с партнёрами мы строим Евразийский экономический союз. Это интеграционное объединение основано на равноправии, прагматизме, учёте интересов друг друга. При этом наш Союз – это не закрытый рынок.

Евразэс активно развивает международные связи. Заключены соглашения о зоне свободной торговли с Вьетнамом; только что, буквально на днях подписали соответствующий, такой же договор с Сингапуром. Временное соглашение о зоне свободной торговли подписано с Ираном. Ведутся переговоры с Израилем и Египтом, вскоре предстоит первый раунд переговоров с Индией. С Китаем Евразийский союз заключил соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве. Стартовала и реализация программы сотрудничества между Евразийской комиссией и АСЕАН на 2019–2020 годы.

Все эти договорённости важны для формирования Большого Евразийского партнёрства с потенциальным участием стран Евразэс, СНГ, ШОС, АСЕАН и ряда других государств.

Одной из «несущих опор» Большой Евразии призвано стать сопряжение проекта Евразийского экономического союза и китайской инициативы «Один пояс, один путь». Мы договорились с нашими китайскими друзьями об активизации этой работы.

Приводя все эти примеры, хочу подчеркнуть очень простую и, на мой взгляд, очевидную мысль, а именно: построение такого типа отношений между государствами, основанного на прагматизме, учёте интересов друг друга, – это не благие пожелания и мечты, не вопрос отдалённого будущего. Оно возможно и, более того, реализуется прямо сейчас.

Уважаемые коллеги! Россия с самого начала, кстати говоря, ее создания, формирования – это многонациональная, многоконфессиональная страна. В известном смысле это страна-цивилизация, которая органично впитала многие традиции и культуры, сберегла их своеобразие, уникальность и при этом сохранила единство, что очень важно, – единство живущих в ней народов. Мы этой гармонией самобытности и общности судьбы народов Российской Федерации очень гордимся и очень этим дорожим.

Для нас очевидно, что многообразие внутри государства – это норма. А она учит и терпению, и терпимости в подлинном смысле этих слов – как способность понять и принять разные точки зрения, традиции, уклад, а не навязывать свою модель в качестве аксиомы. Думаем, что этот наш опыт может быть полезен многим нашим партнерам.

Если говорить о мире в целом, то, поскольку все государства, безусловно, разные, единообразие, универсализация невозможны по определению. Нужна система, при которой различные ценности, идеи, традиции сосуществуют, взаимодействуют и обогащают друг друга и при этом сохраняют и подчеркивают свои особенности и различия.

В XIX веке применительно к дипломатии был так образ… Здесь коллеги мои – хорошие дипломаты, у нас сегодня в этом смысле, можно сказать, мне подсказал наш Министр иностранных дел, можно сказать, День МГИМО, потому что среди моих коллег Президент Казахстана и Президент Азербайджана – выпускники МГИМО, а два других коллеги – Президент Дутерте и Король Иордании – почетные профессора университета [МГИМО], который у нас традиционно, изначально является ведущим вузом в сфере подготовки кадров для дипломатической службы.

Так вот, в свое время говорили в XIX веке о «концерте великих держав». Сегодня пришло время поговорить о глобальном «концерте» моделей развития, интересов, культур и традиций, где звучание каждого инструмента важно, незаменимо и ценно. И чтобы «музыка» исполнялась без фальши, без какофонии, а, наоборот, звучала гармонично, важно учитывать мнение и интересы всех участников международной жизни. Повторю: именно между самостоятельными, суверенными государствами могут выстраиваться по-настоящему взаимоуважительные, прагматичные, а значит – предсказуемые и прочные отношения.

Россия искренне привержена таким подходам и реализует позитивную повестку дня. Мы выступаем за неукоснительное соблюдение международного права, укрепление взаимного доверия и уважения. Строим межгосударственные отношения, общение на справедливых, демократических началах с упором на положения Устава ООН.

Наша страна сосредоточена на укреплении безопасности и стабильности, на борьбе с международным терроризмом, другими вызовами и угрозами. Мы действуем в пользу создания – в том числе и в Азии – системы равной и неделимой безопасности, основанной на широкой коллективной работе.

К слову, через три недели здесь же, в Сочи, состоится саммит Россия-Африка, в ходе которого мы готовы предложить африканским коллегам, друзьям обширную повестку равноправного взаимодействия, охватывающую самые разные сферы – экономику, энергетику, транспорт, образование и экологию.

И в заключение – небольшое отвлечение от темы, но все равно связанная с нашей основной темой история. Вот о чем хочу сказать: почти двадцать лет назад, накануне наступления 2000-го года, вышла моя статья, она называлась «Россия на рубеже тысячелетий». Сделанный в ней тогда анализ состояния мира, перспектив развития, как мне кажется, в целом соответствовал реальности.

Россия действительно пережила в 90-е годы ХХ века один из самых трудных периодов своей истории. Наряду с острейшими внутриполитическими, экономическими, социальными кризисами мы еще и подверглись агрессии со стороны международного терроризма. Россия подошла к очень опасной тогда черте, за которой могло произойти самое худшее для любого народа, для любой нации и страны – развал и распад государства. Угроза эта висела в воздухе, и в большинстве своем люди ее чувствовали.

Мы тогда могли, конечно (это было абсолютно реально), погрузиться в бездну крупномасштабной гражданской войны, утратить государственное единство и суверенитет и оказаться на периферии мировой политики. И только благодаря исключительному патриотизму, мужеству, редкому терпению и трудолюбию русского народа и других народов России наша страна была отодвинута от этой опасной черты.

За эти двадцать лет что-то наверняка можно было сделать иначе, лучше. Но мы получили уникальный опыт, и, думаю, он востребован в мире. Мы с коллегами, пред тем как войти в этот зал, говорили и обсуждали одну из важнейших проблем – терроризм.

У нас еще, действительно, много нерешенных проблем в России. Вместе с тем, благодаря политической стабильности, напряжению сил всего народа, Россия не только восстановилась и продолжает укрепляться в экономическом, социальном плане, но и уверенно занимает место среди ведущих, влиятельных и ответственных держав планеты. Наша страна полностью выполняет свои обязанности одного из гарантов существующего миропорядка. Уверен, так будет и дальше. Особенно это будет эффективно, если мы будем работать вместе.

Большое спасибо вам за внимание.

Азербайджан. Иордания. Казахстан. Ближний Восток. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 3 октября 2019 > № 3144979 Владимир Путин

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на сессии по российской политике на Ближнем Востоке Международного дискуссионного клуба «Валдай», Сочи, 2 октября 2019 года

Уважаемый Андрей Вадимович,

Уважаемые коллеги,

Благодарю за приглашение на Валдайский форум и на эту дискуссию.

Очень признателен организаторам за выбор темы – ситуация на Ближнем и Среднем Востоке. Это колыбель многих цивилизаций, мировых религий. Сейчас, когда он превратился в площадку для, прямо скажем, безрассудных экспериментов, которые привели к трагическим последствиям, тема эта весьма остра. Наверное, корень того, что там происходит, заключается в одной из цитат, которую я подсмотрел в ежегодном докладе Валдайского клуба: «Невмешательство во внутренние дела – просто слова, а не норма поведения». Другая цитата: «Суверенитет государств уже не ограничивает других в их действиях». Это вроде бы простая и очевидная констатация, но она, как говорится, «зрит в корень».

Авантюры со сменой режимов в Ираке и Ливии обернулись, по сути дела, разрушением государственности этих стран. Ирак сейчас худо-бедно больше преуспел в том, чтобы вновь вернуть свое государство в нормальное состояние. Мы активно помогаем нашим иракским коллегам, в том числе повышая боеспособность их сил безопасности, армии в борьбе с остатками террористических группировок.

В Ливии ситуация гораздо хуже, хотя там тоже предпринимаются усилия международного сообщества по завязыванию какого-то инклюзивного диалога. Но там слишком много внешних игроков, и пока не удается начать устойчивый процесс.

Взгляните на историю этого региона – с конца 70-х - начала 80-х гг. Когда Советский Союз был в Афганистане, моджахеды организовывали сопротивление, их активнейшим образом поддерживали наши американские коллеги, снабжали оружием и всем прочим необходимым для вооруженной борьбы. Как результат – появилась «Аль-Каида», которая до сих пор прекрасно себя чувствует, нанесла 11 сентября 2001 г. удары по США. Казалось бы, уже тогда нужно было сделать вывод о том, что преступно рассчитывать на возможность контролировать террористов, делать на них ставку в расчете использовать их в геополитических целях, предполагая, что можно сделать так, чтобы они не нанесли вреда и не вышли из-под контроля. Это иллюзия.

Еще один пример про те же «грабли» – вторжение в Ирак, которое в итоге завершилось появлением «Исламского государства».

Вторжение в Сирию и стимулирование беспорядков в этой стране в расчете раскачать и это государство Ближнего Востока привело к тому, что «Аль-Каида» обрела новые обличия, наиболее известное из которых – группировка «Хейат Тахрир аш-Шам», являющаяся сейчас главной проблемой в Идлибе.

После того, что произошло в Ливии, когда ее разбомбили в грубейшее нарушение резолюции Совета Безопасности ООН, игиловцы тесно переплелись с террористическими группировками уже в Африке – это «Аль-Каида в странах исламского Магриба», «Боко Харам», «Аш-Шабаб». Сейчас этот террористический интернационал уже терроризирует, наверное, половину африканского континента, особенно бесчинствуют в Сахаро-Сахельском регионе. Это та реальность, когда победители в «холодной войне» ощутили свою безнаказанность, вседозволенность и решили делать по принципу «как хочу, так и ворочу».

В Сирии же по просьбе законного Правительства страны вступились за его суверенитет и территориальную целостность. В итоге смогли помочь предотвратить там ливийский сценарий, что, к огромному сожалению, вызвало нервную реакцию наших западных партнеров. Они смотрели на происходящее не с точки зрения необходимости подавления террористов и экстремистов, а с точки зрения геополитической борьбы. Почему Россия позволяет себе делать то же самое, что могут делать только они? Что дозволено Юпитеру – быку делать не всегда дозволяется.

Именно таковы были причины достаточно нервных, вплоть до истерики, реакций на то, что происходило в Алеппо и в других регионах САР, где сирийская армия при нашей поддержке освобождала соответствующие территории от террористов. Помните, какие были стенания про "зверства" в Алеппо, про то, что "морили голодом" население, не доставляли необходимые медикаменты? Как только восточный Алеппо освободили, представитель Всемирной Организации Здравоохранения в Сирии – честная женщина, приехала и сказала, что там полно складов с медикаментами и со всем необходимым медицинским оборудованием, которые находились под контролем боевиков. Об этом же никто не писал. Писали только о том, что сирийский режим и русские «уничтожают мирное население». В Алеппо в кратчайшие сроки удалось восстановить мирную жизнь, провели в рекордные сроки разминирование, обеспечили всем необходимым население, которое стало возвращаться. Ничего подобного, например, в Ракке не происходило, где уже коалиция, ведомая американцами, решала вопросы борьбы с терроризмом путем ковровых бомбардировок. Там за полтора-два года даже трупы не все захоронили, не говоря уже про разминирование. Поэтому двойные стандарты здесь налицо. Это печально, потому что наша общая задача, как я понимаю, – все-таки не позволить этому региону стать «заповедником» террористов, а тенденции к этому на поверхности – та же Ливия, я уже упоминал об этом. Это очень серьезная ситуация.

Вместо того, чтобы объединяться в борьбе с терроризмом без двойных стандартов, без попыток использовать бандитов в своих геополитических целях и отказаться от логики «свой – чужой», наши коллеги пытаются всеми правдами и неправдами обвинять сирийские органы и структуры во всех смертных грехах. Не буду подробно останавливаться на ситуации, которая разворачивалась в ОЗХО. Это просто кричащий пример того, как Запад, по сути дела, пытается приватизировать Секретариат универсальной международной организации. Пытается путем выкручивания рук странам, которые не могут заявить свою позицию и ощущать себя в безопасности, поменять универсальную Конвенцию на нечто, позволяющее ему через послушных сотрудников Секретариата ОЗХО вершить беспредел уже в правовом поле, вернее, за пределами этого правового поля. Тем не менее, мы реалисты, хотим работать со всеми, кто может помочь решить проблемы реально. Есть проблески здравого смысла в наших контактах и с американскими коллегами, и с западноевропейскими коллегами. Они, хотя и сквозь зубы, приветствовали договоренности, которые были достигнуты при содействии Астанинского формата между Правительством и оппозицией в Сирии о создании Конституционного комитета и согласовании его правил процедуры. Маленький штрих: все знают, что этот процесс стал возможен после проведения в Сочи в январе 2018 г. Конгресса сирийского национального диалога. Все знают, что именно там было принято решение делегатами от Правительства, Парламента, общественности, оппозиции создать Конституционный комитет. Все знают, какие усилия приложила «астанинская тройка» для того, чтобы это состоялось. Это могло бы состояться еще год назад, если бы не наши западные коллеги, которые, по сути дела, запретили Генеральному секретарю ООН А.Гутеррешу давать С.де Мистуре согласие на утвержденный оппозицией и Правительством при содействии «астанинской тройки» список членов Конституционного комитета. Мы зла не держим, продолжали работать. Характерно при этом, что представитель Европейского союза, когда приветствовал объявление о создании Конституционного комитета, ни словом не упомянул «астанинскую тройку» в отличие от США, которые в публичном заявлении все-таки признали роль России, Ирана и Турции.

Поэтому у нас впереди очень трудная работа, гораздо более сложная, чем была до сих пор. Теперь уже за одним столом переговоров оппозиционеры, правительство при участии делегаций гражданского общества должны будут договариваться о Конституционной реформе. Именно она должна стать фундаментом предстоящих выборов. Здесь тот самый случай, когда все карты будут на столе. Надеюсь, ООН будет беспристрастно содействовать этому процессу. «Астанинская тройка» тоже не останется в стороне. Мы будем делать все, чтобы сами сирийцы договаривались без какого-либо вмешательства извне. Признаки попыток вмешаться в этот процесс есть. Мы будем их деликатно, но твердо отводить.

Говоря о других проблемах Ближнего Востока, меня очень беспокоит ревизионизм, который сейчас проявляется в политике США по ближневосточному урегулированию, по палестино-израильскому урегулированию. Двугосударственное решение, по сути, отбрасывается, работа «квартета» международных посредников заблокирована. Нас заверяют, что вот-вот появится пресловутая «сделка века», которая нам всем уже два года назад была обещана. До сих пор ее нет. Мы примерно понимаем, о чем пойдет речь: об отказе от двугосударственного решения. Здесь мы вместе со всем арабским миром и всеми остальными членами ООН будем твердо придерживаться тех решений, которые принимались в СБ ООН и которые необходимо выполнять. Безусловно, в этом регионе нужна такая архитектура, которая была бы инклюзивной. Это необходимо с точки зрения того, что происходит в Персидском заливе. К сожалению, Вашингтон задался целью всячески демонизировать, изолировать и принудить к капитуляции Исламскую Республику Иран. Не думаю, что это дальновидная политика. Те обвинения, которые вбрасываются в адрес Ирана по самым разным поводам, не опираются на какие-либо убедительные факты.

Выход США из Совместного всеобъемлющего плана действий по урегулированию ядерной программы (СВПД), конечно, был типичным примером полного пренебрежения к международному праву, к решениям СБ ООН. Мало того, что США сами отказались выполнять эти решения, они, угрожая санкциями, запрещают всем другим странам выполнять СВПД, резолюцию СБ ООН.

Другие начинания наших американских коллег в этом регионе, включая т.н. «Ближневосточную НАТО», Международную коалицию по обеспечению безопасности морского судоходства в районе Персидского залива, – все это из области проведения разделительных линий против Исламской Республики Иран. Слов нет, надо обеспечивать безопасность в Персидском заливе, но у Ирана тоже есть предложения, которые отличаются тем, что они направлены не против кого-то, они не эксклюзивные, а предлагают всем странам объединить свои усилия, обеспечивать патрулирование, безопасность функционирования этой важнейшей мировой водной артерии. У нас есть свое предложение о начале разговора над разработкой Концепции коллективной безопасности в Персидском заливе и шире вокруг него. В середине сентября на базе Института Востоковедения РАН состоялось экспертное обсуждение этой идеи. В нем принимали участие более 30 специалистов из России, арабских государств, Великобритании, Франции, Индии, Китая. Мне кажется, этот диалог очень полезен.

Тяжелейшую ситуацию в Йемене, где, по свидетельству ООН, налицо крупнейшая гуманитарная катастрофа, можно урегулировать только через инклюзивные переговоры. Нас обнадеживает, что в последнее время со стороны хуситов прозвучало предложение о прекращении огня и начале переговоров. На это была весьма позитивная реакция Наследного принца Саудовской Аравии М.бен Сальмана. Думаю, что специальный посланник Генсекретаря ООН по Йемену М.Гриффитс, который искренне хочет продвинуть переговорный процесс, может опираться на эти последние шаги, вызывающие очень осторожный, но все же оптимизм.

Вопрос: Если порассуждать о принципах российской политики на Ближнем Востоке, с одной стороны – это некие общие внешнеполитические подходы, с другой – характерные для России шаги. Прежде всего, что характерно для российской внешней политики и внешнеполитического курса нашей страны именно на Ближнем Востоке, если коротко выделить какие-то основные черты? Мои коллеги очень часто говорят о принципе равной приближенности. Это действительно, наверное, большая заслуга России и российской дипломатии как инструмента проведения внешнеполитического курса, которая умеет поддерживать не просто ровные отношения, а отношения, постоянно идущие вперед. Сейчас мы переживаем период, когда эти отношения развиваются с партнерами, конфликтующими между собой. Даже на фоне бурно развивающихся отношений с такой страной, как Израиль, Россия очень четко и жестко отстаивает принципы международного права, уважения резолюций Совета Безопасности ООН, твердо стоит на принципах двугосударственного решения, необходимости урегулирования палестинской проблемы на основе создания палестинского государства. Вчера, когда мы рассматривали вопрос о борьбе с терроризмом и религиозным экстремизмом, говорилось, что нерешенность этой проблемы используется как инструмент для индоктринации молодежи радикальными идеями.

Как Вы это прокомментируете?

Вы упомянули СВПД и одностороннее пагубное решение Президента США Д.Трампа о выходе из т.н. ядерной сделки. Много было разговоров об особой позиции европейцев. Видим, как она трансформируется, развивается. Если все-таки посмотреть на перспективы. Мы знаем, что хотят США. Видим столкновения остро непримиримых позиций по американо-иранскому диалогу. Есть ли вообще какие-то шансы на то, что вопросы о ядерной программе Ирана и о возвращении к СВПД удастся решить? Чем здесь может помочь Россия с учетом ее большого опыта посредничества в сложных, конфликтных ситуациях?

С.В.Лавров: Вопросы достаточно емкие, крупные. Два слова о том, насколько велико и продолжительно наше влияние в этом регионе. Мы никогда не пытаемся куда-то вмешиваться без приглашения только ради того, чтобы влиять. Если посмотрите на американские кампании вмешательства – они, по сути дела, направлены на то, чтобы заставить соответствующие стороны делать так, как считает нужным Вашингтон. Там считают для себя полезным иметь незатухающую турбулентность, потому что США далеко, а здесь есть базы, и они всегда могут смотреть, где им выгодно поддержать одну сторону, где – другую, куда потечет нефть, откуда брать газ, где что-нибудь продать свое из вооружений. Чем дольше длится конфликт, тем больше спрос на американское оружие. Вообще, на любое оружие, но американцы находят пути, они хорошие купцы – либо покупай, либо они тебя «зажмут» где-нибудь по другим направлениям.

Мы не хотим влиять только для того, чтобы заставить всех остальных делать так, как желает Москва. Только что В.В.Наумкин сказал о том, что мы всегда стараемся поддерживать отношения со всеми сторонами без исключения. Это на самом деле так. Наше влияние, например, в Сирии мы хотим использовать для того, чтобы там был мир, безопасность, чтобы этот регион с уникальной этноконфессиональной мозаикой не разрушился, не стал очередным прибежищем террористов и прочих нехороших людей. Нам важна безопасность, нам важно сосуществование культур, цивилизаций, религий. Нигде из тех частей Ближнего Востока, где Россия так или иначе проявляет активность, не происходит из-за наших действий какого-либо разобщения, размежевания этносов, конфессий и цивилизационных структур.

Ирак, Ливия (я уже приводил примеры) – оттуда массово, сотнями тысяч бегут христиане. Через Ливию, как через черную дыру, бегут в Европу и из других стран Африки – Сахаро-Сахельского региона, только потому, что была разрушена эта страна, существовавшая многие десятилетия. Наверное, это был не самый демократический режим, но никто от этого не страдал, включая самих ливийцев. Они ездили бесплатно учиться за границу, жили припеваючи, не было бедных.

Мы пытаемся влиять для того, чтобы устанавливать инклюзивный диалог между всеми конфликтующими сторонами, чтобы в соответствующем регионе были мир и безопасность. Мы заинтересованы сохранить свое присутствие в Сирии – это пункт материально-технического обеспечения ВМФ в Тартусе, авиационная база Хмеймим. Во-первых, это сделано с полного согласия абсолютно легитимных властей, государства – члена ООН. Во-вторых, это присутствие мы будем использовать ровно в тех целях, о которых я сказал. Никаких поползновений навязывать что-то или заставлять кого-то действовать по нашему рецепту вы не увидите. Например, в августе 2015 г., когда бандиты во главе с игиловцами и алькайдавцами уже подступали к Дамаску, сирийское правительство при нашей поддержке и при поддержке других стран подчеркивало готовность к диалогу. Тогда вооруженная оппозиция (если ее так можно назвать) говорила о том, что она захватит и решит вопрос. Р.Малли, может быть, потом скажет, как он помнит эту ситуацию. Я помню, что американцы и другие западные страны вообще не пытались поддерживать в то время тему диалога и переговоров. Когда мы помогли остановить бандитов и стабилизировать ситуацию, практически с первых дней нашего там присутствия стали призывать к диалогу, в том числе в период, когда уже наступил перелом в борьбе с терроризмом, когда сирийское правительство восстановило контроль над большей частью своей территории. Казалось бы, уже оно было не очень сильно заинтересовано в том, чтобы обсуждать какие-то уступки с оппозиционерами. Мы последовательно, не действуя конъюнктурно, оказывали воздействие на наших сирийских друзей, чтобы они шли на национальный диалог. Мы понимаем, иначе ситуация не будет устойчивой.

Что касается палестинской проблемы, я считаю и не раз это говорил нашим израильским друзьям, что неурегулированность палестинской проблемы является, наверное, единственным наиболее серьезным фактором, влияющим на ситуацию с распространением экстремисткой идеологии, позволяющим террористам рекрутировать, вербовать в свои ряды молодежь на Ближнем Востоке, начиная с самого раннего возраста. Маленьким детям втолковывают в Палестине и в других арабских странах, что 70 лет назад было обещано создать два государства на одних и тех же правовых началах. Одно государство давно существует и достаточно уверенно себя чувствует, а второго государства как не было, так и нет. Мои израильские собеседники на меня часто обижаются, мол, как я могу, терроризм сам по себе плохой. Да, конечно, он сам по себе плохой, и его надо искоренять. Но если мы не будем обращаться к первопричине, которая лежит в основе экстремисткой идеологии, ее распространения, объясняет то, как можно молодежь привести на этот неправедный путь, мы ничего не добьемся. Мы будем только вечно бить по проявлениям, а не по причине этой ситуации.

Сейчас мы посмотрим, чем закончится формирование израильского правительства. Там происходят интересные процессы. Я слышал, что есть контакты между «бело-голубыми» (Б.Ганцом) и «Объединенным арабским списком», в том числе допускается сотрудничество в этом формате с религиозными еврейскими партиями. Это интересные процессы. Как я понимаю, если будет участие «Объединённого арабского списка» в коалиции, то уже одно это будет хорошим сигналом к тому, что можно возобновить палестино-израильские переговоры. И уже решать вопросы на основе резолюции СБ ООН, но, естественно, с учетом тех перемен, которые произошли в регионе после того, как эти резолюции были приняты всеми и, конечно, какая-то нюансировка вполне возможна.

Последний вопрос был про Иран. Министр иностранных дел Ирана М.Дж.Зариф в Нью-Йорке очень нелицеприятно отзывался о европейских партнерах. Потому что они около года создавали механизм обхода американских санкций, обхода СВИФТа – т.н. «Инстекс». Создали его достаточно давно. Скоро будет год, как он существует только на бумаге. На днях было объявлено, что в дополнение к «европейской тройке» (Англии, Франции и Германии) еще восемь стран ЕС выразили готовность использовать этот канал для торговли с Ираном. Но ни одной сделки, насколько я понимаю, до конца не доведено. Попытки осуществить такие сделки с сугубо гуманитарными товарами, которые не подпадают ни под какие, даже американские санкции, пока не увенчались успехом. Речь идет о копеечных сделках по сравнению с тем, что было обещано Ирану и с тем, что может представлять из себя торговля Ирана с ЕС.

М.Дж.Зариф цитировал одного из своих европейских собеседников, как он сказал, участника СВПД, который эмоционально дал ему понять, что без разрешения американцев европейцы ничего сделать не смогут. Это он публично говорил на пресс-конференции. Я понимаю разочарование Ирана. Понимаю, что Тегеран отвечает на абсолютную беспомощность наших европейских коллег тем, что поэтапно снимает с себя обязательства, добровольно взятые в рамках СВПД. Но это не доставляет нам радости. Отмечаем, что Иран до сих пор не нарушил никаких своих обязательств по юридически обязывающим документам – Договору о нераспространении ядерного оружия, Соглашению о гарантиях с МАГАТЭ и по добровольно исполняемому им Дополнительному протоколу к Соглашению о гарантиях. Все, что делает Иран, делается под контролем МАГАТЭ. Это важнейший момент.

Мы также отмечаем, что Иран в любой момент готов вернуться к выполнению добровольных обязательств по СВПД, как только все остальные страны сделают то же самое. Мы стараемся. У нас есть диалог с Ираном, Китаем и с европейской «тройкой». Я, честно говоря, не исключаю, что на каком-то этапе может состояться американо-иранская встреча, в том числе и на высшем уровне. Об этом говорил Президент США Д.Трамп. Президент Ирана Х.Рухани сказал, что он готов, но сначала нужно остановить санкции. В этом мире все возможно. Стиль американской Администрации допускает любые решения и контакты. Мы будем это приветствовать. Мы будем только рады, если проблемы, которые сейчас возникли с СВПД, будут рассмотрены честно и открыто.

Можно, наверное, предлагать обсуждать что угодно в дополнение к СВПД, но только при понимании, что это не будет условием соблюдения всеми странами обязательств по СВПД и не будет связано с попытками каким-либо образом изменить СВПД. План должен сохраниться в полном объеме, должен быть выполнен в полном объеме. Параллельно можно обсуждать что угодно, если все участники процесса будут согласны.

Вопрос: Внимательно прочитал ежегодный доклад клуба «Валдай». Мне кажется, что, безусловно, в тех новых условиях, которые доклад описывает, очевидна возрастающая роль религиозного фактора. Хочу обратить Ваше внимание, что этот фактор, так же как и национальный, предельно деликатный. Как Вы думаете, увеличение влияния этого фактора таит в себе какие-то опасности? Если да, то какие?

С.В.Лавров: В принципе, гонения на христиан, как и на другие меньшинства на Ближнем Востоке и Севере Африки, - это тема, которая по нашей инициативе обсуждается уже многие годы, практически с самого начала «арабской весны». Было видно, что среди наиболее страдающих от этого – христиане. В 2014 г., когда в ОБСЕ обсуждалась Декларация о борьбе с антисемитизмом, которую все единогласно поддержали, мы привлекли внимание (причем не одни мы, с нами были представители Ватикана, Венгрии, Армении и других стран) к тому, что, наверное, не менее важно возвысить голос и в защиту христиан и мусульман. В Европе уже тогда набирала ход исламофобия. Христиане страдали от «арабской весны» (напомню, был 2014 год). В декабре 2014 г. в решении министерской сессии ОБСЕ записали, что на следующей министерской сессии в 2015 г. будут приняты две отдельные декларации, осуждающие христианофобию и исламофобию. Прошло пять лет. Каждый раз, когда мы напоминали об этом обязательстве, некоторые ведущие западноевропейские страны «уходили» под самыми разными предлогами, ссылаясь на неполиткорректность и на необходимость быть терпимыми и мультикультурными. Считаю, что это стыдно. Кстати, речь идет об одной из стран, в которых стесняются распятий на фасадах школ, их убирают. Будем «добивать» эту тему и продолжать добиваться того, чтобы она звучала и не была забыта. В отсутствие таких решений ежегодно «на полях» ОБСЕ и Совета по правам человека ООН мы проводим мероприятия в защиту христиан и других - всегда это подчеркиваем - религиозных меньшинств, и будем это продолжать.

Что касается религиозного фактора и того, насколько он сейчас вплетается в современную политику, знаете, он очень плотно вплетается и, к сожалению, в весьма деструктивном ключе. Когда в мире множатся страдания и тяготы, у человека появляется совершенно естественное стремление к чему-то духовному, он хочет испытать какую-то надежду. Религия здесь, безусловно, дает отдушину, отдохновение и надежду на будущее для себя, своих близких и родных. Считаю, что эту роль религии Русская Православная Церковь (РПЦ) вместе с братскими православными церквами, Ватиканом, Римско-католической церковью (РКЦ) стремится выполнять весьма активно. Мы, как Вы сказали, тесно сотрудничаем именно в том, чтобы использовать религиозные чувства для продвижения согласия и разрешения конфликтов.

К сожалению, вынужден обращать внимание на то, как к этому фактору относятся наши американские коллеги. В Госдепартаменте США есть специальный представитель по свободе вероисповедания С.Браунбэк. Он публично требует, чтобы все православные церкви признали незаконную, неканоническую т.н. православную церковь Украины. Публично требует, чтобы вопрос в пользу православной церкви Украины решался на Украине, и занимается не столько свободой вероисповедания, сколько навязыванием политически мотивированных решений религиозным общинам. Ведь пока никто из православных церквей не побежал за решением Фанара, которое было продиктовано известными политизированными причинами, и не признавал православную церковь Украины. Но мы знаем наверняка, что американцы давят на эти православные церкви на Ближнем Востоке и Севере Африки и пытаются, когда не видят добровольного желания подчиниться, угрожать и даже раскалывать отдельные православные церкви в регионе.

Мне кажется, что тот диалог, который был начат Святейшим Патриархом и Папой Римским, мог бы быть продолжен именно с точки зрения того, чтобы ограждать религию от любых политических игр, тем более игр, которые разворачиваются в регионах, где идут конфликты и разразились кризисы. В ООН есть межцивилизационный диалог. Это очень интересная и пока малоиспользуемая площадка. Есть межрелигиозный диалог в ЮНЕСКО - по нашей инициативе это направление работает. Его тоже можно гораздо активнее использовать. Надеюсь, что вместе с Русской Православной Церковью, другими нашими конфессиями, в сотрудничестве с соответствующими зарубежными партнерами мы сможем более активно ограждать религиозные чувства от всякой политизации.

Вопрос: Насколько мы готовы активно расширять военное сотрудничество с более широким спектром стран ближневосточного региона для укрепления имеющихся у нас результатов и успехов?

С.В.Лавров: Мы рассматриваем военно-техническое сотрудничество как взаимовыгодную сферу кооперации с нашими партнерами. Практически всем странам Ближнего Востока делались такие предложения. Причем в ответ на их проявляемый интерес. Это и страны Персидского залива, и Турция, естественно, и, кстати, страны АСЕАН, если мы говорим о двух Востоках – о Ближнем и Дальнем. Индия и Китай – это очевидно. Если бы не абсолютно недобросовестная конкуренция со стороны США, которые просто требуют не покупать дешевое и надежное российское, а покупать дорогое и, может быть, тоже надежное, но - гораздо дороже - американское, то гарантирую, что было бы гораздо больше результатов. Но, несмотря на это давление, и со странами АСЕАН, и с Индией, и со странами Ближнего Востока, включая Персидский залив, эти отношения весьма перспективные. Готовятся и реализуются контракты. По-моему, планы весьма обнадеживающие.

В самом начале была тема: можно ли наши успехи экстраполировать на другие регионы мира? Мне кажется, восточная политика России (не в смысле Ближнего Востока, а нашего Дальнего Востока) вполне заслуживает высокой оценки. Неловко так говорить, но вся политика – это далеко не одно только Министерство иностранных дел. Это и экономическая составляющая – инициатива объединения усилий ЕАЭС, ШОС и АСЕАН, предложенная в мае 2016 г. здесь в Сочи Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Это было встречено с интересом. Уже растет количество стран АСЕАН, которые становятся партнерами ЕАЭС по созданию зон свободной торговли, и, кстати, очередь там не маленькая. Этот процесс будет набирать силу. Есть вопросы, касающиеся гармонизации процессов евразийской интеграции как таковой в нашем инициативном видении и «Одного пояса, одного пути». Сюда же внедряется тема логистики и транспортных коридоров. Есть коридоры, которые замышляются южнее России, но Россия активно продвигает свои трассы, как наземные, так и морские – Северный морской путь, все, что связано со сжиженным природным газом (СПГ). Эта очень большая тема, и она реально укрепляет наши позиции в этом наиболее быстрорастущем и, самое главное, быстро набирающим влияние регионе.

Помимо того, что было сказано о военном освоении этого края, хотел бы сказать и про то внимание, которое Правительство и Президент Российской Федерации уделяют его экономическому развитию. Это и свободный порт Владивосток, и территория опережающего развития. К сожалению, демографический эффект пока не просматривается. Это недавно обсуждалось. Будут приниматься дополнительные меры. Надо стимулировать людей, чтобы они там жили, перебирались туда. Считаю, что для этого не нужно жалеть ни денег, ни других стимулов.

Даже такой верный союзник США, как Япония, начинает иметь свое мнение в отношении происходящего на Ближнем Востоке. Не зря Премьер-министр Японии Абэ Синдзо ездил в Тегеран и сейчас публично выступил в Нью-Йорке за то, чтобы состоялась встреча между Президентом США Д.Трампом и Президентом ИРИ Х.Рухани. Это показывает, насколько сильно Япония зависит от Ближнего Востока, прежде всего от энергоносителей.

Вопрос: Вчера Украина подписала «формулу Штайнмайера». Является ли это действительно важным шагом на пути урегулирования самой острой проблемы, с которой мы сталкиваемся, украинской проблемы?

С.В.Лавров: Что касается «формулы Штайнмайера», то там не без проблем. Вчера в Минске все участники Контактной группы, включая Донецк и Луганск, подписали «формулу Штайнмайера», правда, сделали это на раздельных листах бумаги – очевидно, кто-то считает ниже своего достоинства ставить подпись рядом с подписями других участников, хотя под Минскими договоренностями все подписи стоят на одном листе. Вчера я надеялся, что это такая протокольно-косметическая проблема и что она будет преодолена, но последовавшая в Киеве реакция меня насторожила: требования П.А.Порошенко, партии Ю.В.Тимошенко, не говоря уже о С.И.Вакарчуке и других радикальных политических силах, объяснить, почему «продают украинский народ»?

Эта формула была известна с октября 2015 г. Она была изобретена в Париже, и потом каждый раз нормандские форматы на высшем уровне и на уровне министров и экспертов ее подтверждали, просто не могли положить ее на бумагу. Почему там сейчас так взвились оппозиционеры Правительству В.А.Зеленского. Наверное, потому что им не хочется терять аргумент отстаивания своей националистически-ориентированной идентичности и они считают, что любое сближение с Донбассом Киева, урегулирование на условиях, которые прописаны в Минских договоренностях, приведут к капитуляции. Но подписывал Минские договоренности лично П.А.Порошенко. Да, нам сейчас говорят, что не будет никакого особого статуса, несмотря на «формулу Штайнмайера». Из администрации В.А.Зеленского говорят, что там сейчас будет децентрализация, а в ее рамках Донбасс получит больше, чем от Минских соглашений.

Хотел бы привлечь особое внимание к параграфу Минских соглашений, который редко цитируется. Там сказано, что украинская сторона проведет децентрализацию по всей стране, в том числе будут согласованы параметры этой децентрализации для отдельных районов Донецкой и Луганской областей. То есть какая бы там ни была децентрализация, не знаю, как другие области Украины, но эта часть Украины, часть Донбасса, должна быть услышана, и ее позиция должна быть учтена.

Мы слышим то от Министра иностранных дел Украины В.В.Пристайко, то от кого-то еще, что никакой амнистии и никакого специального статуса не будет. Мы сегодня говорили про палестино-израильские проблемы, двугосударственное решение и попытку реализовать принимавшиеся резолюции, которые утвердили двугосударственные решения. Хотя нас и называют ревизионистской державой, но ревизуют все международное право наши западные коллеги. Я пытался об этом достаточно подробно говорить, выступая на ГА ООН.

Еще один пример — Босния и Герцеговина. Есть одобренная СБ ООН Дейтонская организация этого государства, в соответствии с которой Республика Сербская имеет тот самый особый статус. (Этот элемент, кстати, использовался в Минских договоренностях). Сейчас под давлением США и ряда ведущих западно-европейских государств требуют, чтобы подотчетные им бошняцкие и некоторые хорватские партии вели дело к созданию в Боснии унитарного государства. Цель простая – затащить Боснию в НАТО. Ради этого идут на любые ухищрения, в том числе на ревизию резолюции СБ ООН. Резолюция СБ ООН 1244 по Косово, которая предполагает целый ряд вполне конкретных вещей, включая особые права сербов, которые живут в Косово, а Косово является частью Сербии. С огромным трудом ЕС помог Приштине и Белграду согласовать некие промежуточные шаги в направлении общих договоренностей – о том, как им жить вместе дальше. Согласовали создание Сообщества сербских муниципалитетов Косово, которое гарантирует языковые, культурные, религиозные права сербов. Это сообщество территориально не единое — там есть север, где территории компактные, но есть анклавы, и они тоже, в соответствии с этой договоренностью, являются частью Сообщества сербских муниципалитетов Косово. У этого сообщества, по подписанной Приштиной документу, есть флаг, герб и гимн. Четыре года эта договоренность лежит на бумаге. Сейчас при активном участии США ее пытаются ревизовать и сделать так, чтобы и Косово могло иметь право быть втянутым в НАТО с крупнейшей американской базой в Европе, т. н. «Бондстил». Наверное, такие примеры заразительны, и на Украине есть силы, которые целиком и полностью берут пример с США. То, что Минские договоренности, также одобренные резолюцией СБ ООН, подвергаются испытанию — их тоже хотят ревизовать — для меня очевидно. Но я надеюсь, что слова Президента Украины В.А.Зеленского о приверженности к выполнению Минских договоренностей являются позицией человека, который определяет внешнюю политику и является главнокомандующим Украины.

Вопрос: Вы справедливо сказали, что хорошее воспитание не позволяет Вам читать чужую корреспонденцию, но есть люди не так хорошо воспитанные, они уже прочли эту корреспонденцию и увидели там что-то, что свидетельствует о российском следе. Значит, есть какая-то опасность того, что Россия может быть вовлечена в новый раунд игры, которая может привести к некоторым осложнениям для наших отношений с Украиной, США. Не видите ли Вы здесь каких-либо рисков?

С.В.Лавров: Я согласен с тем, что поиск российского следа – это «идея фикс». Эта тема, которая была вброшена, если не ошибаюсь, Н.Пелоси, отражает, что те в руководстве Демократической партии США, кто до сих пор не может смириться с тем, что им не удается свалить Президента США Д.Трампа и всерьез поколебать общественное мнение в самих США и уж тем более доказать какое-то влияние России на внутриполитические процессы, они уже даже не утруждают себя поиском хотя бы мало-мальски приличных аргументов и фактов. Просто вбрасывается тема – российский след, и на этом все. Еще одно обстоятельство – попытка вывести из-под удара тех в Киеве, кто активно пытался способствовать приходу демократического президента в Белый дом на выборах в 2016 г. и действовал точно такими же методами, которые сейчас осуждает Демократическая партия, приписывая их Российской Федерации.

Вопрос (перевод с английского): Есть много инициатив по поводу безопасности в Персидском заливе. Что привнесет в безопасность в Персидском заливе новая российская инициатива? Что ее отличает от других инициатив?

С.В.Лавров: Что касается нашей инициативы о Концепции коллективной безопасности в зоне Персидского залива и что в ней нового, то ничего нового в ней нет. Она была предложена в 2004 г. Мы специально на министерских встречах с Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива ознакомили с этой концепцией и сказали, что если наши арабские коллеги в ней заинтересованы, то мы могли бы поговорить и с Ираном, чтобы, наконец, начать переходить к конструктивному диалогу, транспарентности и укреплению мер доверия. Половина из шести стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива проявили позитивное расположение к этому предложению, но другая половина была нейтрально негативно настроена. Нас попросили немножко повременить, буквально сказали, что к этому когда-то мы придем, но не сию секунду. Тогда была достаточно напряженная ситуация вокруг иранской ядерной программы, переговоры еще не начинались в том формате, в котором они в итоге привели к заключению СВПД. Но мы регулярно на наших встречах с арабскими коллегами из Персидского залива напоминали об этом, но реакция была постоянно такой же. После того, как мы увидели опасное обострение ситуации этим летом, в том числе в связи с событиями в Ормузском проливе и обвинениями Ирана во всем, что происходит в регионе, будь то в Палестине, Ливане, Сирии или где-то еще, мы решили, что пора еще раз эту концепцию освежить, привлечь к ней внимание. И вот состоялся экспертный диалог, который нам показал, что интерес к этому есть, и все понимали, что в конечном итоге здесь придется сосуществовать, а не воевать друг с другом постоянно.

Вопрос: Как российская модель могла бы конкурировать с США и Китаем на международном уровне? Нет ангелов в политике, у каждого свои интересы. Что Россия может дать этому региону? Вы говорили об американском вторжении в Ирак и их деструктивной роли в регионе. У Китая есть инициатива «Один пояс — один путь». Что может предложить Россия?

С.В.Лавров: Насчет того, что дает Россия этому региону по сравнению с США и Китаем, то мы не даем в этот регион никакого негатива, не привносим никакие геополитические замыслы, которые были бы сопряжены с настраиванием одной страны региона против другой. Мы, наоборот, всегда выступаем за диалог. Любые войны и конфликты кончаются диалогом. Мы сейчас это видим на примере Сирии, Йемена, Афганистана и других ситуаций. Чем раньше это произойдет, тем лучше. Наши экономические отношения со странами Персидского залива, с арабскими монархиями на подъеме. С каждой из этих стран у нас растет товарооборот, инвестиционная деятельность. Российский фонд прямых инвестиций с большинством стран Залива создает совместные платформы, есть много культурных и гуманитарных программ. Мы даем этому региону наше предложение дружить и получать от этого удовольствие и выгоду. Ответ, возможно, не очень разносторонний и всеобъемлющий, но это ровно то, чего мы хотим от наших отношений с любой другой страной – не навязывать какие-то концепции, а искать баланс интересов.

Вопрос (перевод с английского): Вы упомянули наращивание сотрудничества России с Турцией. Президент Турции Р.Эрдоган говорил о возможной интервенции Турции в курдские районы Сирии вне зависимости от того, поддержат его союзники или нет. Какова позиция России по этому вопросу, учитывая, что такая операция может произойти в координации с более крупной операцией при поддержке России в Идлибе?

С.В.Лавров: Это отдельная история. Это зона деэскалации. Она была предметом Сочинского меморандума между Россией и Турцией от 17 сентября 2018 г., в соответствии с которым было условлено, что вменяемая вооруженная оппозиция, с которой работает Турция, вместе с Правительством берет на себя обязательства не возобновлять боевые действия, обеспечить прекращение огня. Одновременно было зафиксировано, что прекращение огня не распространяется на террористов, находящихся в идлибской зоне. Мы четко руководствуемся этим пониманием и меморандумом точно так же, как и сирийское Правительство, имеющее полное право бороться с террористами на своей территории - тем более с теми, кто не просто сидят внутри идлибской зоны, а постоянно делает вылазки, обстреливают позиции сирийской армии, гражданские объекты. С начала года уже около 60 таких боевых беспилотников направлялось в район нашей воздушной базы «Хмеймим». Они все были подавлены и уничтожены. Тема Идлиба должна рассматриваться отдельно.

Что касается восточного берега Евфрата, напомню, что мы давно привлекали внимание наших американских коллег и в целом мирового сообщества к тому, что США и возглавляемая ими коалиция играют в этом районе в очень опасную игру, пытаясь задействовать курдский фактор для решения своих геополитических задач. А задача заключается в том, чтобы обособить восточный берег Евфрата от остальной территории Сирии. Это очевидно, несмотря на все заверения Вашингтона о том, что он уважает и будет уважать суверенитет и территориальную целостность Сирии. При этом на восточном берегу Евфрата для того, чтобы активнее создавать это квазигосударство, американцы опираются на курдов, потому что именно в них Вашингтон увидел наиболее лояльных ему представителей сирийского общества, живущих на этой территории. Для того, чтобы укрепить позиции курдов, американцы стали продвигать их на те земли, которые традиционно были землями арабских племен. Не так давно было несколько конфликтов между арабами и курдами на восточном берегу реки Евфрат, ровно потому что американцы пытались заселить курдов на арабские территории. Всем было ясно, что это не может хорошо кончиться. Когда Турция объявила, что она озабочена проблемами своей безопасности, мы высказали понимание этой озабоченности.

В 1998 г. между Турцией и Сирией было подписано Аданское соглашение, в котором Дамаск признавал законность озабоченности Турции ситуацией на границе с точки зрения безопасности Турецкой Республики. Анкара признавала озабоченности Дамаска по поводу того, что там должно быть безопасно. Была согласована процедура, согласно которой турецкие вооруженные силы могли входить на определенную глубину (пятикилометровая зона) на сирийскую территорию для подавления экстремистов и террористов. Когда эта тема возникла вновь, мы сочли, что вполне можно использовать международно-правовую базу, о которой я упомянул, – Аданское соглашение. США не хотели, чтобы Турция напрямую сотрудничала с Сирией. Они хотели взять эту тему под свой контроль и обеспечивать контроль на границе, допуская в ходе переговоров, что турки могут иметь в составе контингента, который будет формировать коалицию, неких своих военных полицейских, наблюдателей. Это не устраивало Турцию. Прекрасно понимаю ситуацию, когда страна, не имеющая отношения к региону, к проблеме безопасности на этой границе, пытается навязывать свое виденье. Хорошо было бы договариваться, но при полном уважении суверенитета и территориальной целостности Сирии. Этого не было в исходной позиции Вашингтона, равно как в ней не было и готовности учесть турецкие легитимные озабоченности. В итоге мы слышали, что Президент Турции Р.Эрдоган давно предупреждал, что не может ждать вечно, что проблема не решается, поэтому, если через пару-тройку недель, как он говорил в начале прошлого месяца, не будет договоренности с американцами в соответствии с упомянутыми мною принципами, он оставляет за собой право решать эту проблему без американцев. Могу сказать, что мы выступаем за то, чтобы эта ситуация стала предметом взаимодействия между властями Турции и Сирии. Думаю, что стороны могут договориться об этом. Будем всячески этому способствовать.

Вопрос: Как высоко Вы оцениваете риски военного конфликта с Ираном в Персидском заливе и в целом риски «расконсервации» военных конфликтов в большом регионе, в частности в нагорно-карабахском?

С.В.Лавров: Никогда нельзя ни за что ручаться. Но мне кажется, что войны не хотят ни США, ни Иран, ни большинство стран региона. Может быть, кто-то хотел бы ситуационно сыграть на нынешних противоречиях, обострять обстановку до определенного предела, нагнетать напряженность в информационном пространстве для получения каких-то сиюминутных выгод, но в стратегическом плане я убежден, что никто не хочет войны.

Есть инициатива, о которой я упомянул, – США создают международную коалицию по безопасности в мореплавании, к которой сейчас примыкают Австралия, Бахрейн, Великобритания, еще пара стран. Есть иранская инициатива о том, чтобы все страны региона без каких-либо разделительных линий, все, кто хочет и готов, объединились и сообща обеспечивали здесь безопасность и заодно вырабатывали доверие. В этом же ключе выстроена и наша инициатива – Концепция коллективной безопасности в зоне Персидского залива, частью которой вполне может быть коллективное патрулирование морских пространств, которые вызывают такие большие проблемы.

Мы готовим с Ираном и КНР морские учения по борьбе с террористами, пиратами в этой части Индийского океана. Это к вопросу о том, что сейчас вместо Азиатско-Тихоокеанского региона наши американские коллеги продвигают термин – Индо-Тихоокеанский регион (ИТР). На вопрос, в чем будет отличие, они говорят, что это просто для того, чтобы оттенить роль Индии. Если это под «Индо» имеется в виду Индийский океан, то тогда в этом концептуальном видении должна быть вся Восточная Африка и весь Персидский залив. Такая достаточно сомнительная концепция несет в себе разделительный заряд, пытающийся выстраивать отношения в этом регионе на блоковой основе, а мы привыкли и будем всегда поддерживать центральную роль АСЕАН. Об этом мы много говорим.

Что касается Нагорного Карабаха, то в последнее время ситуация на линии соприкосновения достаточно спокойная, инцидентов мало, они не очень крупные. Состоялся обмен телами погибших, готовится обмен удерживаемыми лицами – в небольшом количестве, но процесс идет. Сопредседатели Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху – Россия, Франция и США – работают тесно и дружно. В этом году встречались уже трижды с министрами иностранных дел, в том числе в апреле в Москве с моим участием мы проводили встречу с министрами иностранных дел Азербайджана, Армении с подключением сопредседателей.

Что касается обстановки «на земле», сейчас она гораздо спокойнее, чем год назад. Но политический процесс заторможен, пока не получается сняться с этого тормоза. Стороны делают достаточно серьезные заявления, в том числе звучали слова о том, что Карабах - это Армения, так же как из Тираны Премьер-министр Албании Э.Рама заявлял, что Косово – это Албания. Это, конечно, не помогает создавать атмосферу для возобновления политического процесса. Но мы как сопредседатели вместе с американцами и французами работаем в унисон. Здесь одна из немногих ситуаций, где у нас единое видение. У нас есть базовые документы, не хотим их ревизовать. Мы хотим на основе базовых принципов, которые многократно обсуждались, искать развязку. Но ее нужно находить через прямой диалог. Контакты есть, но диалог об урегулировании пока не возобновляется. Не вижу здесь явной или неявной опасности возобновления крупномасштабных боевых действий. Будем делать все, чтобы этого не произошло.

Вопрос: Через три недели в Сочи состоится историческое событие – впервые Российская Федерация организует саммит Россия-Африка. Отношения и сотрудничество России и Африканского континента имеют исторические корни. Россия никогда не уходила из Африки – это дипломатические отношения, подготовка специалистов для наших стран, строительство разных объектов.

Африканский континент – это 55 стран разного экономического уровня, разных культур. Скептики говорят о том, что сегодня Россия вместо того, чтобы поддерживать двусторонние отношения, пытается сотрудничать с разнообразными регионами. На африканском рынке сейчас присутствуют разные игроки. Раньше были американцы, европейцы, потом пришли Китай, Турция, Бразилия. Многие задают вопрос, с чем Россия придет в Африку? Африканцы сами осознают, что присутствие России на континенте - это гарантия безопасности не только в регионе, но и во всем мире. Россия никогда не была против других игроков в Африке, хотела, чтобы были равные условия сотрудничества, все игроки дополняли друг друга, а их взаимодействие было на благо народов Континента. Что Вы могли бы сказать о предстоящем саммите?

С.В.Лавров: Вы все уже сказали! Вы упомянули, что Россия – это гарантии безопасности. В классическом понимании гарантии безопасности предполагают несколько другое. У нас нет ни одного военного союзного договора с африканскими странами, но у нас есть очень добрые, исторически сложившиеся отношения со времен деколонизации. Да, это было бескорыстно. Это было экономически и финансово затратно для Советского Союза. Но это было, если хотите, «либо по уставу партии, либо по зову сердца». Это, действительно, было важнейшее завоевание советской внешней политики – то, что справедливость на африканском континенте восторжествовала. Кстати, сейчас, когда наши западные коллеги пытаются переписывать историю Второй мировой войны, мы им начали напоминать про период колониализма, про тот ущерб, который колонизаторы нанесли африканскому континенту. Причем деколонизация состоялась почти на двадцать лет позже, чем завершилась Вторая мировая война. Поэтому, если уж кто-то хочет вступать в исторические дискуссии, то мы будем говорить о деколонизации, тем более что она не завершена: это и остров Майотта в архипелаге Коморские острова, и Мадагаскарские острова, и архипелаг Чагос, по которому недавно Международный суд вынес определение, что его надо отдать Маврикию. На этот счет была принята резолюция Генеральной Ассамблеи ООН.

Вы правильно сказали: мы готовы работать в любой стране, никого оттуда не выдавливая, если у нас равные конкурентные условия. Так поступают далеко не все. Примеры я сегодня приводил. Наверное, для африканцев Россия как еще один достаточно крупный торговый партнер – это стабилизирующий, балансирующий фактор. Товарооборот у нас растет бурными темпами и достиг 20 млрд долл. Конечно, это ничто по сравнению с китайским объемом, но это уже в несколько раз больше, чем было, скажем, десять лет назад. Как в любой ситуации, если у тебя есть один более сильный партнер, ты от него зависишь, а если их несколько, то это всегда устойчивее.

Вопрос (перевод с английского): Вы говорили о бессилии США с точки зрения ядерной сделки, о том, что сделка не работает. Когда бывший Президент Франции Ж.Ширак выступил против войны в Ираке в 2003 г., К.Райс – на тот момент Госсекретарь США – сказала, что ему этого не простят. В свете важной речи Президента Франции Э.Макрона в конце августа этого года, в которой он говорил про европейскую стратегическую автономию, появление т.н. постатлантического запада, который подвел нас к краю, как Россия могла бы воспользоваться новыми модальностями европейской политики? Возможно, удастся восстановить настоящий панконтинентальный союз?

С.В.Лавров: В 2003 г. Россия, Франция, Германия выступили против иракской авантюры, которую затеяли англосаксы в грубейшее нарушение международного права, разрушив страну. Между прочим, глава американской оккупационной администрации в Ираке П.Бремер распустил все структуры партии «Баас» и армию, которая опиралась на членов этой партии, службу безопасности, а сейчас всеми признается, что самые эффективные боевики ИГИЛ – это бывшие офицеры армии С.Хусейна, которых просто выкинули на улицу, и им не на что было жить. Я их не оправдываю, но они пошли в ИГИЛ отнюдь не по зову сердца, а просто по финансовой нужде.

Что касается выступления Президента Франции Э.Макрона на совещании послов, мы обратили внимание и на это его выступление, и на последующие инициативы, которые он озвучивал. Несмотря на все разногласия, – понятно, что противоречия будут всегда – они предполагают необходимость вернуться к идее общеевропейского диалога ради того, чтобы мы обеспечивали национальную и международную безопасность и устойчивость мировой системы.

К сожалению, ОБСЕ застыла на уровне полемической площадки – консенсусной, но не имеющей реальных юридических и правовых рычагов. Она могла бы стать альтернативой НАТО и Варшавскому договору в период, когда последний прекратил свое существование. Но, к сожалению, тогда пошли по другому пути.

У Э.Макрона было немало инициатив о том, как выстраивать дела в Европе. Как вы знаете, есть инициатива о том, как реформировать Европейский союз. Он предлагал делать «ядро» – это еврозона, и остальные члены Евросоюза («Восточное партнерство» и т.д.) – концентрические круги. Но теперь, после двух лет пребывания у власти, Президент Франции Э.Макрон стал смотреть на Европу не только в рамках Евросоюза, но гораздо шире – в рамках общеевропейской безопасности. Да, он произнес слова о необходимости стратегической автономии в плане безопасности. Похожие оценки давала Канцлер ФРГ А.Меркель совсем недавно, в том числе в Нью-Йорке, говоря о трансатлантических отношениях в связи с «брекзитом», позицией США по отношению к Евросоюзу и НАТО. Единственная идея США в отношении НАТО – продвигать свое присутствие, продвигать НАТО на Восток, продавать побольше оружия, требуя, чтобы расходы на оборону каждого члена Североатлантического альянса были повышены до двух процентов. Я абсолютно уверен, что в США никто не хочет войны в Европе, но воспользоваться конъюнктурой и немножечко там поприсутствовать, да еще и заставить страну-хозяйку платить за свои базы, поднять расходы на закупки американского вооружения, а потом – американского сжиженного природного газа – почему бы и нет? Наверное, европейцы понимают, что это немного эгоистичная позиция, и того былого ощущения, что существует единый Североатлантический оборонный альянс, у них нет. Неслучайно, когда наступило это разочарование, стали говорить о необходимости этот альянс из оборонительного сделать глобальным – альянс, который будет отвечать за глобальную безопасность. Это вечная тема. Можно вечно «ехать» на этой идее, искусственно сохранять этот блок, который ищет повод для дальнейшего существования. Советской Союз исчез, Варшавский договор исчез, в Афганистане понятно, в каком состоянии все находится: не знают, как оттуда поскорее уйти, но при этом остаться несколькими базами и забыть про это.

Инициатива Э.Макрона нами поддерживается, мы об этом говорили. Он написал развернутое послание Президенту России В.В.Путину, который ему ответил ровно на эти темы, соглашаясь с необходимостью начинать диалог. Мы не можем заранее намечать какие-то вехи, до которых должны обязательно добраться, но предыдущая позиция большинства европейцев о том, что Россия должна выполнить Минские договоренности, и только тогда можно начать разговаривать – это позиция уже не является доминирующей. Выступление Э.Макрона, который, может быть, раньше других прочувствовал, что это тупик, – тому подтверждение.

У Франции много инициатив, в том числе тех, которые вызывают вопросы. В частности, инициативы в сфере журналистики, информационного пространства. «Репортеры без границ» в тесном сотрудничестве с французским правительством продвигают идею создать некий «белый список» средств массовой информации, включая интернет-ресурсы, которым можно доверять. Даже не буду распространяться, что это не очень правильный подход, причем в стране, где «RT» и «Спутник» не имеют аккредитации в Елисейском дворце. Еще у Франции есть инициатива, которая называется «Европейская инициатива вмешательства». Когда мы были в Брегансоне, разговаривали президенты, а я параллельно пообщался с Министром иностранных дел Франции Ж.-И. Ле Дрианом и внешнеполитическим советником Э.Макрона. Мы интересовались, как эта инициатива замышляется, потому что, когда ее презентовали, было упомянуто, что она в числе прочих необходима для того, чтобы, когда возникает острая потребность вмешаться и спасать человеческие жизни, желательно избегать бюрократических проволочек, с которыми связана деятельность Совета Безопасности ООН, НАТО, Евросоюза как такового. Естественно, возникает вопрос: если речь идет о применении силы, как же обойтись без Совета Безопасности? В сентябре у нас была встреча министров иностранных дел и обороны России и Франции в формате «два плюс два». Мы подробно об этом говорили, но пока еще нам не представили окончательной картины. Это тоже нужно понимать: вписывается это в инициативу Президента Э.Макрона о начале общеевропейского диалога или это какая-то побочная идея? Много вопросов. Но самое главное – и мы двумя руками «за» – нужно садиться и начинать разговаривать взаимоуважительно, без предварительных условий, без претензий на то, что одна сторона имеет некие исключительные права и привилегии в этом диалоге.

Вопрос: На мой взгляд, одним из главных стратегических успехов российской внешней политики на Ближнем Востоке и в отношении незападного мира в целом является то, что она превратилась в самостоятельную ценность и перестала быть производной отношений России с Западом. Но многие наши оппоненты пытаются это критиковать, опровергать и говорить, что российские интересы на Ближнем Востоке заключаются в ослаблении Запада, а Россия не является надежным, долгосрочным центром силы на Ближнем Востоке. Стоит только Западу улучшить отношения с Россией, как она тут же оттуда уйдет. Вспомните, многие говорили такие глупости, что Сирия является для России разменной картой, чтобы обменять ее на Украину. Пытаясь доказать этот тезис, наши оппоненты апеллируют к российской риторике, которая во многом носит – стоит это признать – несбалансированный характер. В ней содержится справедливая критика Запада, но пока в ней недостает того, о чем Вы сказали: мы позитивно предлагаем странам региона дружить и получать от этого удовольствие. В этой связи считаете ли Вы возможным сбалансировать российскую риторику в отношении Ближнего Востока и, продолжая ругать Запад, одновременно говорить о том, что нейтрально-позитивного Россия несет в регион и что не зависит от конъюнктуры ее отношений с Западом?

С.В.Лавров: Я согласен с тем, что российская внешняя политика стала самоценной. Наверное, иллюзии, которые возникли после распада Советского Союза, в 90-е годы, сказались на восприятии Российской Федерации западным миром. Вы помните все это – конец истории и т.д. Но окончательно понять, что надо полагаться исключительно на себя, – естественно, в рамках международного права – нам помог 2014 год, когда часть западных стран поддержала антигосударственный переворот в Киеве, некоторые из них активно его провоцировали и организовывали. Но в любом случае реакция Запада на приход путчистов к власти в Киеве в 2014 г. – все эти санкции, требования, осуждение – нас убедила только в одном: в этом мире полагаться нужно только на себя, как нам советовал Александр III, и в более широком плане.

Украинский кризис. Февраль 2014 г. Переговоры. Немцы, французы, поляки вместе с Президентом Украины В.Ф.Януковичем и оппозицией подписывают соглашение о том, что наутро будет создано Правительство национального согласия, что оно будет готовить досрочные выборы, власть не будет использовать армию и службу безопасности кроме как для охраны административных зданий. И наутро все это рушится, разваливается. Мы задавали вопросы французам и немцам, да и американцам, которые просили нас поддержать этот договор (Б.Обама специально звонил В.В.Путину), как же так получилось, ведь они поставили свою честь, достоинство, авторитет на кон. В ответ мы слышали: «так случилось».

Неслучайно ведь теперь, когда заходит разговор о том, в чем причины нынешнего кризиса отношений между Западом и Россией, нам пеняют, что мы в Крыму и в Донбассе. Но начало всему этому положил переворот, устроители которого наутро заявили, что они создают не Правительство национального согласия, как было записано в этом документе в феврале 2014 г., а «правительство победителей». 22 февраля они уже разделили страну на победителей и побежденных. А через два дня после этого были заявления о том, что русским в Крыму делать нечего, надо их либо уничтожать, либо изгонять оттуда. Когда крымский парламент восстал против всего этого, туда направляли «поезда дружбы» с бандитами. Точно так же и Донбасс ни на кого не нападал. Они сказали: «Ребята, у вас там какие-то антиконституционные дела. Мы не хотим быть к этому причастными, поэтому оставьте нас в покое. Мы хотим осмотреться и понять, что происходит». Их же объявили за это террористами и на них напали.

Я много раз говорил об этом нашим западным коллегам, но они постоянно уходят от первопричины этой ситуации. Это стыдно и недостойно солидных стран. Но свою самодостаточность, самоценность мы ощутили в полной мере в результате этого очередного, наиболее горького урока из наших отношений с Западом. Это не означает, что мы будем надувать губы, обижаться – нет. Мы готовы откликаться и на такие инициативы, которые, как сейчас было упомянуто, выдвинул Президент Франции Э.Макрон. Мы всегда за диалог, за разговор.

Даже когда были введены санкции, мы, естественно, должны были ответить. Мы всегда подчеркиваем, что санкции – это ваша выдумка, сами с ними решайте, мы откликнемся. Но, во-первых, мы уже поняли, что нужно полагаться, в том числе в экономике, технологиях, обеспечении нашего населения жизненно важными товарами, только на себя, потому что нас могут обмануть в любой момент, как это произошло с этими санкциями. Во-вторых, мы всегда подчеркиваем, что это не означает, что мы хлопаем дверью. Когда вы будете готовы разговаривать, – пожалуйста, причем в той степени и на те темы, которые будут для вас комфортны. Мы это подчеркивали на всех этапах. Поэтому эта наша самостоятельность, самостийность, если хотите, самоценность нашей внешней политики отнюдь не означает, что мы изолируемся. Изолируют себя наши западные партнеры. Но сейчас все это меняется, и тому много примеров, в том числе и отдельные страны Евросоюза активно развивают отношения с Российской Федерацией к неудовольствию бюрократического Брюсселя, который не хочет выпускать все эти процессы из-под своего контроля. Но это уже аукается – как вы знаете, во многих странах это вызывает неудовольствие на национальном уровне.

Насчет того, что Запад говорит, что мы преследуем цель его ослабить, наверное, Запад сам себя ослабляет тем, что он делает. Пример Афганистана, когда полный провал после почти двадцати лет попыток навести там порядок. Бывший Президент Афганистана Х.Карзай прекрасно об этом знает. Он очень близко к сердцу принимает судьбу своей страны. Мы очень ценим его подходы. Но страна остается в неурегулированном состоянии, хотя возможностей для этого было множество.

Насчет того, что нас пытаются представить как ненадежного партнера, который в долгосрочном плане не должен рассматриваться – дескать, бросит и уйдет – знаете, нам говорят абсолютно обратное африканские страны и страны Ближнего Востока и приводят в пример двух-трех лидеров региона, в частности, бывшего Президента Египта Х.Мубарака, который, как минимум, двадцать лет обеспечивал стабильность в этом регионе. Да, он имел хорошие отношения с нами, но он держал регион в стабильности. Американцы называли его стратегическим союзником. «Арабская весна». Он никуда не убежал, он отдал свои полномочия, поехал в Шарм-эль-Шейх, достойно ушел с этого поста, сказал: «Я хочу, чтобы моя страна жила в мире и спокойствии. Если я мешаю, я ушел». Его привезли в судебное помещение в клетке, стали третировать и унижать. Может, я не открою секрет, мы обращались к американцам, предлагали как-то воздействовать на те власти, которые пришли в Каир, чтобы прекратить издеваться над этим человеком, но никакой реакции от США не последовало.

Ливийский лидер М.Каддафи был достаточно близок многим европейским деятелям, во Франции в том числе… Просто разбомбили, зверски убили, уничтожили.

Поэтому решать народам этих стран и их лидерам, на кого можно опереться, а на кого нельзя. Повторю, что многие страны по собственной инициативе подчеркивают нам, что они очень ценят то, что мы не бросаем своих соратников и друзей.

Насчет сбалансированной риторики, я стараюсь балансировать. Мы же ругаем Запад – если это можно назвать руганью – не для того, чтобы получать от этого какое-то удовольствие. Просто мы хотим привести конкретные факты, которые показывают, что так уже было не раз, и опять идти на конфронтацию в попытке решать свои проблемы, раскалывать страны, общество, регионы, – наверное, это не очень здорово.

Вопрос: Говоря о санкциях, Вы когда-то ввели в оборот формулировку: «Не мы их вводили – не нам их снимать». Сенаторы США М.Рубио и Б.Кардин обратились к Вашему коллеге М.Помпео с предложением ввести санкции в отношении Генерального прокурора России Ю.Я.Чайки и Министра юстиции России А.В.Коновалова – Ваших коллег по Правительству. В этой связи возникает вопрос: наша стратегия реакции на санкции остается прежней или будем ее менять?

С.В.Лавров: Я слышал, что М.Рубио и Б.Кардин – известные антироссийски настроенные конгрессмены. Не думаю, что это означает какую-то дальновидность. Все те, кто имеет мало-мальски политически зрелый взгляд на ситуацию, давно должны были понять, что санкции не работают в том направлении, в котором они хотят. Я думаю, что не заработают никогда. У нас есть Богом и предками данная земля с ее богатствами, есть чувство собственного достоинства, ну и армия. Все это в сочетании дает нам очень прочную уверенность. Надеюсь, что экономическое развитие, все инвестиции, которые были сделаны и продолжают делаться, также окупятся в самом ближайшем будущем.

Вопрос: В своем выступлении Вы подробно остановились на последствиях американской политики и военных интервенций на Ближнем и Среднем Востоке. Россия последовательно и четко выступает против таких интервенций. В то же время войны в Ираке и Афганистане не были безболезненными для США. Они привели к большим репутационным, финансовым, человеческим потерям. Как Вы сказали, западные партнеры смотрят на российские действия с позиции геополитики. При этом США открыто относят Россию к противникам. Возможно, это циничный подход, но, может быть, для России не так уж и плохо, когда США «завязают» в проблемах на Ближнем Востоке, тратят свой политический, военный капитал, втягиваются в конфликты (как, возможно, сейчас это произойдет с Ираном) вместо того, чтобы тратить эти ресурсы на сдерживание России?

С.В.Лавров: Что касается войны в Ираке, Афганистане, мы призываем Запад проанализировать все ошибки. Великий У.Черчилль однажды сказал: «Америка всегда поступает правильно. После того, как испробовала все остальное». Это его слова. Надеюсь, он окажется прав и на этот раз.

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 2 октября 2019 > № 3150286 Сергей Лавров

Россия — самая дружественная Китаю страна

В преддверии 70-летия КНР Исследовательский центр Пью (Pew Research Center) провел опрос общественного мнения с целью выяснить, как граждане различных стран относятся к Китаю. В опросе участвовали 32 тыс. респондентов из 32 стран.

Россия оказалась безусловным лидером по количеству позитивных оценок Китая. 71% опрошенных россиян дружелюбно относятся к Китаю. И только 18% сказали, что относятся к Китаю плохо.

На втором месте — Нигерия (70% позитивных оценок, 17% негативных), на третьем — Ливан (68% / 22%). Затем следуют Израиль (66% / 25%), Тунис (63% / 16%) и США (60% / 26%).

Среди стран Европы наиболее дружественно к Китаю относятся в Болгарии (55% / 20%). За ней следует Греция (51% / 31%) и Польша (47% / 34%).

Наименее дружелюбной к Китаю страной оказалась Япония (14% / 85%). Предпоследняя позиция — у Швеции (25% / 70%), а на третьем с конца месте расположилась Канада (67% / 27%).

Победил "Мальчик русский"

Главный приз "Меридианов Тихого" получил ученик Александра Сокурова

Текст: Ирина Дробышева (Владивосток)

Львиная доля наград XVII Международного кинофестиваля стран АТР досталась кинематографистам России.

В этом году в конкурсной программе впервые участвовали две полнометражных ленты, и обе получили по два приза. Дебюту Александра Золотухина "Мальчик русский" присужден Гран-при, столь же высоко его работу оценило жюри Международной федерации кинопрессы FIPRESCI. Дважды отметили и "Большую поэзию" Александра Лунгина: призом за лучшую режиссуру и наградой жюри объединения по продвижению азиатского кино NETPAC.

История мальчика, который отправился на Первую мировую войну с наивной юношеской мечтой о славе и орденах и в первом же бою потерял зрение, никого не оставила равнодушным. Картина Александра Золотухина уже побывала на нескольких кинофестивалях и была удостоена высоких наград: премии Circle Award 2019, диплома Гильдии киноведов и кинокритиков России на "Кинотавре". Она стала лучшим фильмом программы Forward Future на международном фестивале в Пекине, а на кинофестивале Fajr в Тегеране завоевала гран-при и приз "За лучший режиссерский дебют".

Режиссер не смог приехать во Владивосток, но ответил письменно на вопросы фестивальной газеты. Он подчеркнул, что ему "хотелось создать не документальную реконструкцию, а скорее образ Первой мировой войны - рубежа, ставшего отправной точкой для многих других событий в России и в Европе".

И это Александру Золотухину удалось. Некоторые эпизоды фильма смотрятся как кинохроника, но в них нет натурализма, чем сегодня грешат многие картины на военную тематику.

"Война - катализатор самых отвратительных человеческих качеств с одной стороны, но на фронте проявляется и самое лучшее: братская любовь, нежность, забота, терпение", - отметил Александр Золотухин.Собственно, об этом же говорил и Павел Лунгин, показавший на фестивале фильм "Братство", и выступивший в роли режиссера и продюсера. Картина рассказывает о выводе советских войск из Афганистана. Большой зал кинотеатра "Океан" был полон, многие зрители признавались режиссеру, что выросли на его фильмах - "Такси-блюз", "Остров".

Павлу Лунгину, кстати, достался специальный губернаторский приз "9822 километра" (расстояние от Владивостока до Москвы) за вклад в кинематограф, что очень растрогало режиссера, отметившего в этом году 70-летие.

- "Раковина" со дна Тихого океана - это очень приятно. На этом фестивале показывают очень хорошие фильмы, и я верю, что он будет расти, - взволнованно сказал Павел Лунгин, взяв в руки красивый приз из цветного стекла, изготовленный вручную всемирно известным японским мастером Юичи Нода.

К слову, лучшей короткометражкой жюри признало еще одно "Братство" - ленту кинематографистов Канады, Туниса, Катара и Швеции во главе с режиссером Мириам Жубер. Она рассказала историю семьи тунисского пастуха Мохамеда. В его жизни начинаются проблемы, когда старший сын Малик возвращается домой из Сирии.

По словам режиссера, сирийская тема для Туниса злободневна, ее затрагивают и другие режиссеры. Что делать с мужчинами и женщинами, которые возвращаются из Сирии, как их правильно реабилитировать? Ни у кого нет четкого ответа, не хватает знаний и ресурсов.

Мириам считает, что "истории о гуманизме - наша единственная надежда в борьбе с расизмом, насилием и ненавистью".

Александр Лунгин был раньше известен как сценарист. "Большая поэзия" - его вторая работа в качестве режиссера. Он никогда не думал, что сценарий, написанный около десяти лет назад в соавторстве с Сергеем Осипьяном, будет реализован. Бюджет фильма был скромным, съемочный процесс занял всего 23 дня.

Приз за лучший актерский дебют имени Юла Бриннера (звезда Голливуда родом из Владивостока) получила актриса Таисия Вилкова за роль в картине Оксаны Карас "Выше неба".

Приз зрительских симпатий за лучший российский фильм достался ленте "Новогодний ремонт" режиссера Артура Пинхасова. Награду вышел получать актер и продюсер фильма Вадим Галыгин. По мнению зрителей среднего и старшего возрастов, итоги голосования неоднозначные. Но, похоже, молодежь была активнее, и в кино ей важнее, чтобы "было смешно и весело". Этот фильм выбрали 77 процентов зрителей, "Братство" отстало на пять процентов.

Главный редактор журнала "Искусство кино" Антон Долин высоко оценил программу "Меридианов Тихого", дающую возможность смотреть новинки российского и азиатского кино.

- На мой взгляд, сегодня только в Азии режиссеры обладают потрясающей способностью снимать фильмы, которые нравятся публике и одновременно являются оригинальными авторскими лентами. В прошлом году "Золотую пальмовую ветвь" Каннского фестиваля получил японский фильм "Магазинные воришки" Хирокадзу Корээда, в этом - южнокорейская лента "Паразиты" По Джун-хо, и у них хорошая прокатная история, - сказал российский кинокритик.

По его мнению, и в российском кино все в порядке: есть к чему стремиться, есть от чего лечиться, но то же самое можно сказать про кинематограф любой страны.

- У нас каждый год выходит как минимум десяток фильмов, о которых интересно говорить. Мне кажется, это много. Не каждое государство может таким похвалиться, - подчеркнул Антон Долин.

Справка "РГ"

Другие лауреаты XVII МКФ "Меридианы Тихого":

Приз за лучшую женскую роль - Летиция Гомез, фильм "Истец" (Франко Лолли, Колумбия - Франция).

Приз за лучшую мужскую роль - Тоби Уоллес, фильм "Адское невезение" (Томас М. Райт, Австралия).

Специальный приз жюри - документальный фильм "Гуру" (Рори Барриентос Ламас, Чили).

Приз жюри FIPRESCI за лучший короткометражный фильм - анимационный фильм "Чичи" (режиссер Дэвид Нессл, США).

Кука съели долги

Старейший в мире туроператор объявил о своем банкротстве

Текст: Максим Макарычев

Старейшая в мире туристическая фирма "Томас Кук" (Thomas Cook) объявила о банкротстве, что затрагивает интересы сотен тысяч туристов, в настоящее время отдыхающих по всему земному шару. Крах туроператора вызвал крупнейшую операцию по репатриации своих граждан в мирное время в британской истории, сообщает Reuters.

Это банкротство знаменует собой конец истории одной из самых уважаемых британских компаний, которая была основана в 1841 году, начав свою деятельность с проведения местных железнодорожных экскурсий. Компания пережила две мировые войны, став первопроходцем в так называемом пакетном отдыхе и массовом туризме. Фирма управляла отелями, курортами и авиакомпаниями, ежегодно обслуживая до 19 миллионов человек в год в 16 странах.

Это банкротство знаменует собой конец истории одной из самых уважаемых британских компаний, которая была основана в 1841 году, начав свою деятельность с проведения местных железнодорожных экскурсий. Компания пережила две мировые войны, став первопроходцем в так называемом пакетном отдыхе и массовом туризме. Фирма управляла отелями, курортами и авиакомпаниями, ежегодно обслуживая до 19 миллионов человек в год в 16 странах.

Компания, казалось, была близка к спасению, когда в августе она согласовала ключевые условия плана рекапитализации в 900 миллионов фунтов стерлингов с ее крупнейшим акционером, китайским Fosun и банками, сотрудничающими с туристической фирмой. Однако при завершении условий сделки компания столкнулась с требованием банков-кредиторов увеличить эту сумму еще на 200 миллионов фунтов стерлингов, что оказалось непосильной задачей. Профсоюзы на прошлой неделе призвали правительство Великобритании финансово вмешаться, чтобы сохранить рабочие места, если компания не сможет собрать необходимые средства. Однако официальный Лондон отказался спасать туристического гиганта.

Управление гражданской авиации Великобритании тем временем заявило, что после банкротства "Томаса Кука" оно готово начать перевозку более 150 тысяч британских клиентов фирмы в течение ближайших двух недель. Фотографии, размещенные в социальных сетях, показывают, что самолеты, принадлежащие компании "Томас Кук", отведены от "рукавов" аэропортов. Клиентам фирмы советуют не приезжать в аэропорты до тех пор, пока через специальный веб-сайт thomascook.caa.co.uk им не сообщат о том, что они должны будут совершить обратный рейс, организованный британским правительством. Услуги отелей, принимающих клиентов компании, будут оплачиваться британским правительством через систему страхования. Стало известно, что британские туристы были буквально взяты в заложники менеджерами гостиницы в Тунисе, когда те попросили их внести дополнительные платежи. В Германии, главном зарубежном клиентском рынке "Томаса Кука", страховые компании будут координировать меры по вывозу туристов.

Крах корпорации, отмечают эксперты, может спровоцировать хаотичные сцены по всему миру, учитывая то, что отдыхающие застрянут в отелях, которым не заплатили в таких отдаленных местах, как Гоа или Гамбия. В более долгосрочной перспективе это может затронуть туристические секторы на крупнейших направлениях компании, таких как Испания и Турция, и привести к закрытию сотен турагентов, работавших с "Томасом Куком". Кроме того, своей работы лишатся 22 тысячи сотрудников старейшего туристического оператора, в том числе девять тысяч в Британии.

Тем временем в России

Текст: Екатерина Ясакова

"Интурист" и "Библио-глобус" работают без сбоев

Закрытие турфирмы Thomas Cook не грозит сбоем в работе российских подразделений компании. В 2018 году она выкупила все акции российского туроператора "Интурист". А в 2019-м стало известно о сделке по покупке 30% туроператора "Библио-Глобус" (ООО "Туроператор БГ"). Ассоциация туроператоров России (АТОР) сообщает, что оба туроператора работают в штатном режиме. По словам директора "Интуриста" Сергея Толчина, туроператор является российским юрлицом, он операционно независим, имеет свой собственный контрактинг и каналы сбыта. Принимающие компании у "Интуриста" и глобального "Томас Кук" также используются разные. Летняя полетная программа "Интуриста" полностью оплачена, а за зимнюю программу уже внесены предоплаты.

Второй туроператор также успокоил российских клиентов. Все взаиморасчеты по договорам с объектами размещения, транспортными компаниями проведены, полетная программа подконтрольна только партнерам "Библио-Глобуса" в рамках заключенных договоров перевозок. "Руководство ООО "Туроператор БГ", учредителями которого являются бывшие владельцы туроператора "Библио-Глобус", гарантируют осуществление всей операционной деятельности компании по приему и обслуживанию туристов в штатном режиме", - сообщает АТОР. В России экстренную помощь туристам по причине финансовой несостоятельности туроператоров оказывает ассоциация "Турпомощь".

В Тегеране открылась международная выставка IRAN PLAST 2019

13-я Международная выставка пластика, резины, машин и оборудования Ирана (IRAN PLAST 2019) стартовала в Тегеране на Международной постоянной ярмарке в воскресенье, сообщает Shana.

В церемонии открытия приняли участие министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане, управляющий директор Национальной нефтехимической компании (NPC) Бехзад Мохаммади, министр промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли Реза Рахмани, а также ряд старших должностных лиц и директоров смежных отраслей.

В четырехдневном мероприятии принимают участие 570 иранских и 35 иностранных компаний.

Как сообщалось, 12 делегаций из 10 стран, включая Ирак, Афганистан, Турцию, Азербайджан, Пакистан, Вьетнам, Армению, Кению, Индию и Тунис, посещают выставку, а 14 стран участвуют через отельные павильоны.

IRAN PLAST является платформой для установления связей между нефтехимической промышленностью и предприятиями.

Некоторые конференции и семинары проводятся в кулуарах выставки, и ожидается, что некоторые контракты будут подписаны между нефтехимическими компаниями во время этого международного мероприятия.

Между тем, 11 министров нефти и энергетики из Восточной Азии и соседних стран были приглашены посетить выставку и встречи с иранским министром нефти по вопросам развития связей.

Крах Thomas Cook: компания обанкротилась после 178 лет работы

Легендарный туроператор, долгие годы считавшийся неотъемлемой частью британской жизни, объявил о ликвидации. Что происходит с его туристами?

«Есть за границей контора Кука. Если вас одолеет скука и вы захотите увидеть мир…» — писал в 1930-е годы Самуил Маршак в стихотворении «Мистер Твистер». Сейчас британская пресса пестрит печальными историями. Пара, которая оплатила свадьбу в Греции на 50 человек, узнала о банкротстве туроператора, когда собиралась ехать в аэропорт: «Мечты разрушены, огромные деньги выброшены на ветер». Британец, которого по иронии судьбы также зовут Томас Кук, тоже собирался на Родос на церемонию бракосочетания. Турфирма обещала своему тезке сюрприз, однако, по словам британца, он ожидал чего-то другого. Кому-то не повезло еще больше. Как сообщило Reuters, сотрудники одного из отелей Туниса взяли в заложники клиентов Thomas Cook, требуя повторно оплатить путевки, побоявшись, что не получат денег с компании.

Но большинство британцев понимают, что крушение старейшей в мире туркомпании было закономерно, говорит живущая в Лондоне Яна Тульчинская.

«Обсуждается, безусловно. Особенно прекрасная новость: за последние пять лет, если я правильно помню, получили 20 млн бонусов. На фоне этого банкротство особенно прекрасно. Безусловно, все обвиняют Brexit. Действительно, наверное, как-то люди в предвкушении неопределенности стали отменять какие-то свои планы. Но базово, наверное, более или менее понятно уже всем было, что такая крупная контора туристическая должна была умереть. Потому что все меньше и меньше людей пользуются такого рода услугами. Я позавчера как раз, когда прочитала, что собираются акционеры для того, чтобы определить, насколько они будут вытаскивать контору, подумала, что вот я бы не стала. Но паники такой, что ах, вот крупнейший оператор... Нет. Это такая мелкая сошка в нынешнем бардаке».

За границей сейчас оказались 600 тысяч туристов Thomas Cook. Британцев — а это 150 тысяч человек — вернут на родину в ближайшие две недели. Этим займется британское управление гражданской авиации, которое получило для этого 45 самолетов у крупных авиакомпаний. Операция получила название «Маттерхорн» и обойдется примерно в 100 млн фунтов — около 8 млрд рублей.

Власти объясняют, почему не стали спасать компанию. Это не стало бы грамотным использованием бюджетных средств. «Потом все равно пришлось бы возвращать людей домой, мы все равно потеряли бы деньги», — отметили в правительстве.

Крах Thomas Cook затрагивает и Россию. Здесь группе принадлежит «Интурист». Кроме того, британский холдинг в конце августа фактически закрыл сделку по покупке крупнейшего отечественного туроператора — «Библио-Глобуса». Но представители индустрии уверяют, что волноваться не о чем. Говорит исполнительный директор «Интуриста» Сергей Толчин.

«Интурист» операционно независим, имеет собственный контракт. У него собственные каналы сбыта, он имеет собственную агентскую среду, свою программу, свои финансовые потоки. В этом смысле меньше повезло компаниям в Западной Европе, которые полностью завязаны на британский Thomas Cook. Мы в этом плане независимы. Поэтому наши туристы улетают, возвращаются в плановом режиме. Что касается дальнейшей ситуации, то мы ждем, когда в Thomas Cook с точки зрения внешнего управления появится ясность, и дальше уже будем коммуницировать с новым руководством».

В «Библио-Глобусе» заявили о продолжении операционной деятельности в обычном режиме, а эксперты отмечают, что ликвидация Thomas Cook очередной раз подорвет доверие к покупке турпутевок. Но ненадолго, учитывая что российский рынок к подобным крахам уже привык.

Наталия Шашина

Свергнутый в результате народного восстания в Тунисе бывший президент Зин аль-Абидин Бен Али, который управлял страной больше 20 лет, похоронен на кладбище в Саудовской Аравии, где проживал последние восемь лет, сообщила саудовская газета "Аль-Ватан".

По ее информации, его похоронили на кладбище в Медине.

Бен Али, которому было 83 года, скончался в минувший четверг в больнице в Джидде, где проходил лечение. Последние годы экс-политик болел раком. По информации ряда арабских СМИ, его семья хотела похоронить экс-президента в Тунисе, но якобы получила отказ от нынешних властей. Однако телеканал Sky News Arabia сообщил, что правительство Туниса было готово положительно рассмотреть просьбу семьи Бен Али о его захоронении на родине в случае обращения.

Управлявший Тунисом с 1987 года Бен Али был свергнут в результате "жасминовой революции" в январе 2011 года, после чего бежал с семьей в Саудовскую Аравию. На родине он был заочно приговорен к четырем пожизненным заключениям и штрафу в 100 миллионов долларов США по обвинениям в убийствах демонстрантов, злоупотреблении властью и растрате государственных средств.

Экс-президент Туниса Зин аль-Абидин бен Али, свергнутый в результате народного восстания в конце 2010 года и проживавший в последние годы в изгнании в Саудовской Аравии, скончался в одной из больниц королевства, сообщила в четверг тунисская радиостанция "Мозаик ФМ".

Сообщается, что бен Али скончался после продолжительной болезни.

Бывший президент Туниса Зин эль-Абидин бен Али бессменно занимал пост главы государства с 1987 года и был свергнут в результате "жасминовой революции", произошедшей в Тунисе в конце 2010 - начале 2011 года. Опасаясь судебного преследования, бен Али переехал в Саудовскую Аравию. Впоследствии суд Туниса приговорил его к 35 годам тюрьмы, а военный трибунал изменил этот приговор на пожизненное заключение за убийство демонстрантов во время акций протеста в начале 2011 года.

Обеспечение доступа к здоровому питанию, такому как средиземноморская диета для всех имеет решающее значение для реализации Повестки дня на период до 2030 года, и поэтому необходимо защищать и поддерживать традиционные продовольственные системы. Это было основным посланием на сегодняшнем мероприятии, организованном правительством Италии при поддержке ФАО, направленном на углубление понимания пользы средиземноморской диеты и повышение осведомленности о том, как она может помочь в достижении Целей в области устойчивого развития.

Мероприятие - первое из серии мероприятий, посвященных средиземноморской диете, - в этот раз было посвящено истокам, истории, традициям и ландшафту средиземноморской диеты, а также принципам, на которых она основана.

Мероприятие объединило экспертов по вопросам средиземноморской диеты - от антропологов до диетологов и представителей итальянского министерства иностранных дел, учреждений ООН и научно-исследовательских кругов.

Средиземноморская диета - ее выгоды для ЦУР

Средиземноморская диета способствует развитию местного производства и потребления продовольствия. Она содействует развитию устойчивого сельского хозяйства, сохраняет ландшафты и имеет низкий уровень негативного воздействия на окружающую среду, заявил Генеральный директор ФАО Цюй Дунъюй на открытии мероприятия в штаб-квартире ФАО.

Однако глава ФАО предупредил о том, что средиземноморская диета, как и многие другие традиционные диеты во всем мире может быть утрачена из-за современных привычек питания - растущей зависимости от различных вариаций фаст-фуда, предлагаемого супермаркетами и точками быстрого питания.

Рост населения, глобализация, урбанизация и экономическое давление - все это вызывает изменения в наших продовольственных системах, рационе питания и моделях потребления. Это приводит к росту нездорового питания, которое в свою очередь ведет к тревожным последствиям для здоровья и жизни людей и экономики стран.

Вот почему инициативы, направленные на защиту и поддержку традиционного здорового питания, такого как средиземноморская диета, заслуживают поощрения, и нам необходимо расширять знания об этих диетах, подчеркнул Генеральный директор ФАО.

В конечном счете, устойчивые и полезные продукты питания полезны для души и тела и являются основой для людей, ведущих активный и здоровый образ жизни, сказал Цюй.

Инициативы, которые продвигают средиземноморскую диету

ФАО признает важность традиционных и местных продуктов питания во всем мире, подчеркивая их преимущества.

При финансовой поддержке правительства Италии ФАО и Италия работают над повышением приверженности средиземноморской диете в Ливане и Тунисе. Знания, полученные в результате этой работы, будут переведены в политические меры для более широкого продвижения средиземноморской диеты.

В рамках Десятилетия действий ООН по вопросам питания ФАО, Италия и ее партнеры создадут Сеть действий - группу учреждений ООН и государств-членов - для содействия политическому диалогу и активизации местных действий по традиционным, здоровым и устойчивым диетам.

Тема Всемирного дня продовольствия в этом году, который пройдет в день основания Организации 16 октября, посвящена продвижению здорового питания.

Важность традиционных продовольственных систем как центрального элемента культурного наследия также отражена в системах сельскохозяйственного наследия мирового значения - программа, которую ФАО основала в 2012 году. Два итальянских ландшафта - традиционные виноградники Соаве и оливковые рощи на склонах холмов между Ассизи и Сполето - недавно были добавлены в список «выдающихся ландшафтов эстетической красоты, которые сочетают в себе биоразнообразие сельского хозяйства, устойчивые экосистемы и ценное культурное наследие».

Мероприятия, связанные со средиземноморской диетой, которые будут проводиться в период с сентября 2019 года по конец 2020 года, направлены на продвижение средиземноморской диеты и изучение возможностей включения различных аспектов такого рациона питания в работу ФАО по продовольственной безопасности и питанию, безопасности пищевых продуктов, устойчивым продовольственным системам, биоразнообразию, продовольственным потерям и пищевым отходам и сельскохозяйственным инновациям.

Встреча с лидерами технологических проектов и компаний НТИ

Владимир Путин встретился с лидерами техпроектов и компаний Национальной технологической инициативы.

В.Путин: Добрый день, дорогие друзья!

Мы с вами традиционно проводим встречи подобного рода в рамках мероприятий, связанных с АСИ. Мы продолжаем развивать эту структуру и, на мой взгляд, в своё время приняли правильное решение о её создании. Чем дальше, тем интереснее всё становится, разнообразнее и полезнее для тех, кто этим занимается, и для тех, для кого это всё делается.

Я посмотрел сейчас то, что было представлено. Я понимаю, что представлено далеко не всё, чем АСИ занимается, но все направления чрезвычайно важны, связаны с современными технологиями, со сквозными технологиями, с искусственным интеллектом, беспилотной техникой, связаны с выходом на решение социальных вопросов, причём с помощью современных сервисов, современных информационных платформ. Всё это чрезвычайно важно, чрезвычайно интересно и полезно.

Я на этом своё вступительное слово бы закончил. Давайте обменяемся соображениями, мнениями или, лучше ещё, предложениями по поводу того, что нужно сделать дополнительно для того, чтобы движение вперёд было ещё более устойчивым, стабильным и чтобы мы с вами добивались поставленных перед собой целей как можно быстрее.

Пожалуйста, Владислав Владимирович, прошу Вас.

В.Иваненко: Я генеральный директор компании «Спутникс». Мы частная космическая компания, которая занимается разработкой приборов малых аппаратов, их управлением и созданием.

Мы единственный российский стартап, который может похвастаться пятью аппаратами на орбите. Последние два – это «Сириус–1», «Сириус–2», которые благополучно работают на орбите уже больше года и передают данные.

На следующий год запланированы запуски ещё шести спутников, в том числе «Сириус–ДЗЗ» для фотографирования Земли и три спутника в интересах иностранных заказчиков, это будет для Туниса, Японии и Саудовской Аравии.

Надо сказать, что формат НТИ очень подходит для таких компаний, как мы, потому что мы получаем малые гранты Бортника, большие гранты НТИ, участвуем и поддерживаем образовательные программы: олимпиады НТИ, сокванториумы и участвуем в «Больших вызовах», то есть то, что мы поддерживаем.

Кроме того, мы активно начали работать с технополисом «Эра». В октябре этого года мы представим первый этап космической лаборатории, которая там будет сделана, с развитием её в следующем году до достаточно серьёзных показателей.

В.Путин: Вы с «Эрой» работаете. Ребята, которые там задействованы, службу проходят, сами подключаются к вашим разработкам или как?

В.Иваненко: Их назначают к нам. То есть мы даём профиль – программист, электронщик, системщик, соответственно, наши специалисты показывают, и они из наших компонентов собирают те платформы, которые нужны для Можайки [Военно-космическая академия им.А.Ф.Можайского], соответственно, а дальше что–то они с ними делают.

В.Путин: Всё–таки у Вас какое–то есть с ними сотрудничество или Вы просто им что–то даёте, они что–то собирают? Или это всё–таки какая–то совместная работа?

В.Иваненко: Это совместная работа.

В.Путин: Это очень важно.

В.Иваненко: Это совместная работа, мы сейчас помогли им запроектировать лабораторию, очень большой центр по малым космическим аппаратам, наверное, будет лучший в России, который построят.

Мы, соответственно, подбираем оборудование, часть оборудования изготавливаем мы, мы делаем методики, мы делаем рабочие документы, как это собирать, мы проводим обучение, в том числе по сборке, испытаниям и управлению этими спутниками на орбите. Единственное, что мы отдаём на их сторону, – это полезная нагрузка и миссия. То есть то, что они хотят.

В.Путин: То, что они сами должны сделать.

В.Иваненко: Да.

В.Путин: А вы их нашли или они вас нашли? Как вы состыковались–то с ними?

В.Иваненко: Обычно нас находят, как–то так получается.

В.Путин: Они нашли?

В.Иваненко: Да, нас нашла Можайка.

В.Путин: Очень хорошо.

В.Иваненко: Нас нашла Можайка, и мы не стали отказываться, потому что это достаточно интересно. Кроме того, там же можно вовлечь ещё и кадетов. То есть если мы по гражданской части в «Сириусе» с детьми работаем через кванториумы, то там большая программа по тому же космическому образованию кадетская вовлекается. И мы надеемся, что в мае следующего года мы проведём аналогичные «Большие вызовы» среди кадетов вот на том оборудовании и с теми методиками, которые мы в том числе делаем. Учитывая наш опыт, что мы умеем работать, проектировать эти спутники.

И, самое главное, мы платформы делаем не из иностранных компонентов – все служебные приборы мы разрабатываем сами. То есть солнечные датчики, солнечные панели, бортовые компьютеры – всё это мы делаем своё.

Сейчас мы выступили с инициативой, подали грант в НТИ на создание платформы примерно в 100 килограммов для ДЗЗ. Это универсальная платформа. На сегодняшний день такие платформы делают только американцы. Экспорт такой продукции запрещён, поскольку это связано с очень серьёзными алгоритмами, математическими вычислениями.

В.Путин: Экспорт запрещён в Штатах?

В.Иваненко: Из Штатов в другие страны. И в данном случае мы имеем поддержку от Рособоронэкспорта, от Роскосмоса и Главкосмоса, то есть тех, кто будет это продвигать, они заинтересовалась этим. Характеристики аппарата позволят реализовать на базе этого аппарата остальные платформы: для связи, научные, исследовательские, образовательные.

Несколько месяцев назад мы с Тунисом подписали соглашение о строительстве первого микроспутника для интернета вещей и подписали меморандум о строительстве 30 спутников для создания группировки в интересах Туниса для интернета вещей. Соответственно, этот опыт, который мы приобретаем, был бы очень хорошо востребован и в программе «Сфера». Мы очень заинтересованы в том, чтобы работать в рамках «Сферы» и дополнять эти большие, глобальные спутники нашими.

В.Путин: Вы с Роскосмосом в контакте, я так понимаю?

В.Иваненко: Да. С Роскосмосом мы в контакте. Есть ограничения, которые не позволяют нам достаточно активно взаимодействовать. На сегодняшний день мы работаем уже, в том числе в интересах Министерства обороны, не напрямую, опосредованно, но тоже делаем.

В.Путин: Я вижу.

В.Иваненко: И [необходимо] как–то упростить, потому что от нас как от стартапа требуют: лицензия ФСБ, военная приёмка, раскрытие обоснования стоимости продукции в соответствии с критериями института «Агат». Мы не всегда можем выполнить требования, потому что мы достаточно маленькая компания – быстрая, умная, но маленькая. И эти барьеры мешают всем компаниям, стартапам, малым компаниям участвовать.

Даже с военными, в армии когда обсуждали вопрос, было предложение: а давайте мы заставим Илона Маска получить военную приёмку, лицензию ФСБ и отчитаться по требованиям «Агата» – всё, космос наш! Поэтому мы здесь должны как–то найти…

В.Путин: Вы же сказали, что часть продукции – Вы назвали её, некоторые платформы – не могут быть экспортированы из Соединённых Штатов в другие страны. Я Вас уверяю, там тоже достаточно много бюрократии, и если их послушать, то они тоже на это постоянно жалуются. Но это не значит, что нам не нужно работать над преодолением бюрократических барьеров.

Поэтому для того, чтобы наш диалог с Вами был продуктивным, нужно, чтобы Вы это чётко сформулировали, что конкретно мешает, а я постараюсь сделать таким образом, чтобы всё это было проанализировано на уровне Правительства уже и все мешающие движению вперёд барьеры были устранены. Но при этом, конечно, нужно сохранить определённые требования, безусловный контроль. Давайте это сделаем.

В.Иваненко: Спасибо.

В.Путин: Только оформите это как следует.

А кому Вы передадите, так чтобы это дошло до меня?

В.Иваненко: Дмитрию Николаевичу.

В.Путин: Давайте. Дима, возьмитесь, ладно?

Хорошо. Договорились.

В.Иваненко: И ещё одно предложение. Поскольку у нас есть два института, которые утверждают этот проект, создание малой платформы, – это НТИ и Роскосмос, – вот здесь очень большие сроки. Я просил бы Вас дать поручение ускорить принятие решений, потому что 14 месяцев рассматривается проект в рамках НТИ, и ещё мы ожидаем восемь месяцев в рамках Роскосмоса, а предложение НТИ действует только три месяца. То есть те только начнут рассматривать, а предложение уж закончилось.

В.Путин: Понятно.

В.Иваненко: Вот хотелось бы, чтобы НТИ в течение месяца, а Роскосмос в течение двух месяцев провели эти корпоративные процедуры.

В.Путин: Запишите. Здесь всё изложено? А зачем Вы так? Давайте сюда. Зачем эта лишняя бюрократия, лишнее звено?

Сколько у Вас человек работает в компании?

В.Иваненко: В «Спутниксе» – три.

В.Путин: Понятно. И Вы уже столько наворотили?

В.Иваненко: Компания была ещё до меня три года, но она была в режиме стартапа совсем такого слабенького, маленького. А поскольку у меня есть небольшой опыт управления, работы в крупных корпорациях, то мы чуть–чуть начали расти.

В.Путин: Понятно. А специалисты? Откуда Вы?

В.Иваненко: Я бауманец. Я инженер-бауманец и, собственно, я в Бауманку поступал для того, чтобы создать материал, в 86–м году, чтобы американские лазеры не могли жечь наши ракеты, когда программа СОИ возникла. И это, наверное, детская мечта, она по дуге вывела меня сюда.

Нас сейчас военный институт просит: дайте нам за месяц компоненты, мы их можем дать, они выполнят этап ГОЗа, но мы входим в «серую зону», то есть то, как посчитают проверяющие органы, – правильно мы обосновали цену или нет?

В.Путин: Здесь всё–таки, Владислав, немножко не то. Здесь просьба о поддержке, это понятно.

Роскосмос не осуществляет бесплатные запуски образовательных микроспутников. Это другая тема, это тогда нужно просубсидировать из бюджета, потому что у Роскосмоса нет таких расходов, это всё понятно. Но это всё можно сделать.

Мы сейчас говорили про другое. Вы сейчас мне рассказывали про бюрократические барьеры, здесь этого нет.

Мне нужна выдержка. Прямо на одной странице чтобы было всё изложено: мешает в работе это, это, это. Это избыточно, это слишком долго. Вот то, что Вы сейчас говорили, ладно?

В.Иваненко: Да.

В.Путин: Тогда вот это точно Диме надо передать, хорошо? Спасибо большое.

Прошу Вас.

Н.Галкина: Наталья Галкина, проект «Нейрочат». Это нейрокоммуникационная система для людей с серьёзными ограничениями речи и движениями на основе интерфейса «мозг–компьютер».

Это технологическое решение состоит из нейрогарнитуры, которая надевается на голову пациента, и программы, которая устанавливается на компьютер пользователя.

В.Путин: Вы помогаете людям, у которых есть нарушения речи, в общении?

Н.Галкина: И движения в общении.

В.Путин: С помощью каких–то программ?

Н.Галкина: С помощью регистрации слабой биоэлектрической активности мозга и с помощью мысленного намерения выбрать тот или другой символ или букву на экране компьютера.

В.Путин: Получается?

Н.Галкина: Конечно, получается. Более того, мы демонстрировали первый прототип уже почти два года назад на выставке «Россия, устремлённая в будущее». За это время мы закончили НИОКР.

Это один из первых проектов Национальной технологической инициативы, который был одним из первых запущен и одним из первых закончил успешно НИОКР.

В.Путин: Я помню.

Н.Галкина: Мы выпустили первую коммерческую партию, сейчас находимся на стадии внедрения, а сам НИОКР позволил нам выпустить опытную партию, достаточно большую.

Так что сегодня «Нейрочат» представлен в 40 регионах России в более чем 60 медицинских и реабилитационных центрах, а также около 200 систем находятся в домашнем пользовании.

При этом для людей это совершенно новая система и совершенно новый способ коммуникации. Поэтому мы были вынуждены – собственно, разумно вынуждены – создать патронажную службу, которая осуществляет помощь как патронажную, так и технологическую, как пациентам на дому, так и врачам, которые начинают работать с этим оборудованием.

Мы были представлены на целом ряде международных выставок. Вызываем живой интерес, заработали несколько наград, причём две – международные, именно в области потребительских приборов, то есть потребительских изделий потребительского класса.

С какими сложностями мы столкнулись? На сегодняшний день в нашей стране, к сожалению, возникает разрыв в инвестиционном лифте. То есть нет инструмента венчурного финансирования для высокотехнологичных наукоёмких проектов, которые закончили НИОКР и находятся на стадии внедрения и в стадии первых продаж.

В.Путин: Есть венчурные компании.

Н.Галкина: Смотрите, для акселераторов и венчурных ангелов мы слишком большие, а для фондов прямых инвестиций со своими первыми единичными продажами мы пока не представляем никакого интереса.

И сейчас наш печальный опыт это подтвердил, потому что в течение полугода мы находились в переговорах с РФПИ, находились под запретом, соглашением о запрете на поиск других инвесторов, то есть был эксклюзив.

И в результате всё–таки в сентябре мы получили от них отказ с формулировкой именно, что у нас нет больших продаж и очень сложно оценить потенциальный рынок, потому что это абсолютно новые продукты для рынков, которые ещё не сформированы, то есть для новых рынков.

Естественно, это будет серьёзная проблема для НТИ, потому что мы первый проект, с этим столкнутся многие проекты, которые именно выпускают первые продукты нового поколения.

В.Путин: Идея создать отдельный специальный венчурный фонд?

Н.Галкина: Вы знаете, мне кажется, что нужно расширить меморандум для уже существующих фондов, которые уже включены в контур НТИ.

И причём, на мой взгляд, это можно сделать достаточно оперативно, потому что иначе мы на стадии внедрения будем все проваливаться.

В.Путин: Там нужны будут дополнительные средства в этой связи?

А.Белоусов: Там скорее нормативные ограничения, там средства на самом деле не такие уж и большие нужны. Но проблема вся в том, что, когда пытались это всё сделать в своё время…

Что такое венчурное финансирование? Это когда венчурная компания входит в капитал стартапов, не понимая ни рынка – ничего. Восемь неудач, зато две удачи, которые перекрывают эти восемь неудач.

Но у нас, к сожалению, так устроено законодательство, что за эти восемь неудач с бюджетными деньгами можно получить 20 лет суммарно. Поэтому, естественно, все убегают от этого венчурного финансирования, но эта проблема уже настолько назрела, потому что, абсолютно верно, у нас есть посевное финансирование, фонд Бортника этим занимается, дальше у нас есть несколько институтов развития, которые подхватывают крупные проекты. Вот эта ниша отсутствует.

Было Ваше поручение, но пока в Правительстве идут дискуссии на тему о том, как это всё должно быть устроено. Поэтому это абсолютно необходимая вещь, системная, уже очевидно, что она должна быть, потому что другой формы работы со стартапами в мире просто не придумано.

В.Путин: Конечно, должны быть какие–то ограничения. Это ясно, что не могут продолжаться вечно неудачи за неудачами, тем не менее могу вам сказать, что и в моём личном опыте есть ситуации, при которых, несмотря на длительное и большое количество неудач, всё–таки мы принимали в конечном итоге правильное решение, поддерживая те или иные разработки, которые закончились очень хорошим результатом для страны.

Н.Галкина: Да, мы действительно даже закрепляем некий приоритет мировой. По крайней мере, мы были первыми, кто осуществил связь между Лос–Анджелесом и Москвой, между двумя пациентами, причём в режиме реального времени, «Первый» снимал у нас тогда и «Россия». Но дело в том, что мы этим опять–таки, выходя на мир, стимулировали их инвестиции в подобные разработки, и это наше преимущество, оно крайне небольшое.

Эта стадия внедрения…

В.Путин: Она может быть утрачена, понятно.

Н.Галкина: Очень быстро.

В.Путин: Время можем потерять, понимаю.

Н.Галкина: Именно – время.

В.Путин: Пожалуйста.

Реплика: Я просто, Владимир Владимирович, хотел бы поддержать точку зрения, которую Андрей Рэмович высказал, потому что вопрос не в объёме ресурсов, у нас только по грантам фонда Сколково 26 миллиардов, и, я хочу доложить, они не выбираются.

А почему? Потому что этот пайплайн-проект формируется так, что в игольное ушко пролезть очень тяжело. Почему оно игольное и почему это не ворота? Ровно потому, что крах для венчурного стартапера – это потеря инвестированного капитала, а для лица, принимающего решение, – это потом действительно очень долгий разговор.

И мы оперативно посмотрим, что можно сделать в рамках существующего мандата, чтобы изменить и в РВК, и в фонде Сколково, и в НТИ – там тоже от 40 до 80 миллионов рублей мы можем предоставлять, – и системно тогда представим предложения, ускоримся с этой работой, что делать в системной части. У нас идёт диалог со Счётной палатой и прокуратурой по этому вопросу, по согласованию законопроектов.

В.Путин: Вы просто представьте мне предложения, я их тоже рассмотрю и думаю, что договорюсь со Счетной палатой и с прокуратурой.

Вопрос только в конечном итоге сведётся к одному: мы в каком объёме готовы рисковать и что списывать в убытки? Вот и всё. Надо определиться, какой объём готовы списывать в убытки? Какой объём?

Н.Галкина: Объём финансирования на внедрение – даже такая практика – должен быть соизмерим с размером НИОКР. То есть это очень хороший показатель.

В.Путин: Есть ведь и международная практика.

Н.Галкина: Да.

В.Путин: Поэтому нужно взять и не придумывать здесь колесо, и внедрить её, вот и всё. Просто подготовьте вместе с Андреем Рэмовичем. Я с этим соглашусь. Если нужно, посоветуемся с Правительством, это несложно, и быстро сделаем.

Н.Галкина: Да, потому что все остальные административные барьеры можно преодолеть.

В.Путин: Пожалуйста, есть ещё что–то?

О.Гурко: Гурко Александр, я руководитель некоммерческого партнерства «ГЛОНАСС». Мы в 2007–2016 годах занимались созданием системы «ЭРА-ГЛОНАСС» и нормативной базой.

В общем, достаточно успешный проект, 4,5 миллиона уже абонентов в системе, несколько десятков тысяч истинных вызовов, десятки людей спасены. В общем, приносит пользу проект.

Но сейчас уже и автомобиль меняется и более умным становится, меняется модель использования автомобиля: краткосрочная аренда, уберизация, беспилотный транспорт и так далее.

И таким технологическим барьером для развития технологий, в том числе и управления беспилотным транспортом, является отсутствие больших данных. Собственно говоря, об этом много говорится: большие данные, новая нефть, – но по факту данные фрагментированы, низкого качества.

И сейчас в рамках Вашего поручения 2017 года мы начали разработку концепции сервисной навигационно-информационной российской платформы. Этот проект вырос в проект «Автодата».

Проект поддержан межведомственной рабочей группой в августе этого года, и мы начали уже техническое проектирование и пилотирование в этом году. С точки зрения конечных применений, что очень важно.

Что нам позволит этот проект сделать? Различные сервисы, в том числе для граждан России, например, одна из услуг, которую мы планируем вывести на рынок, – это справедливая страховка, когда, например, 95 процентов времени машина стоит около дома, в гараже, в общем, находится в безопасности, и зачем мы её защищаем – не очень понятно.

То есть бизнес страховых компаний понятен, почему в какой–то степени эта страховка навязывается, но с точки зрения потребителя, который не готов больше платить за воздух, всё–таки сейчас и в мире, и в России развиваются технологии страхования по запросу, когда Вы платите поминутную страховку. Это, конечно, разрушает сегодняшний страховой бизнес в какой–то степени.

В.Путин: Нет. Она стоит, вы ею не пользуетесь. Град прошёл, стёкла разбились – кто будет платить, если не застраховано? Вот и всё.

О.Гурко: Вы сами решаете, страховать или нет. В данном случае один из сервисов, который можно внедрить. И, на наш взгляд, именно ОСАГО по запросу могло бы быть востребовано, особенно людьми, которые мало пользуются автомобилями – пенсионерами или служащими.

В.Путин: Согласен.

О.Гурко: Дальше: справедливый транспортный налог. В общем–то, постепенно мы все к этому двигаемся: плати, сколько проехал. С точки зрения использования больших данных для нацпроекта «Безопасные и качественные дороги» тоже это важная технология, потому что, по сути, каждая машина является датчиком, который передаёт очень много информации и о состоянии дорожного покрытия, инфраструктуры и так далее.

Ещё одна важная тема, на наш взгляд, это обеспечение прозрачности использования подержанных автомобилей: 40 процентов рынка примерно находится в «серой зоне». Бюджет недополучает 20 миллиардов рублей в год из–за этого факта, с одной стороны, и, с другой стороны, сложно кредитоваться при купле–продаже подержанных автомобилей.

Если у нас будет накапливаться история и достоверная информация об эксплуатации автомобиля, обо всём, что с ним происходит, благодаря электронному паспорту, который сейчас внедряется, и по форме «Автодата», то мы этот рынок сделаем более прозрачным, он будет бурно развиваться.

Для этих целей подготовлены изменения в Налоговый кодекс, они в рабочем порядке все обсуждались и с ФНС, и с Минфином, но, насколько мы знаем, серьёзных возражений нет. Мы эти изменения скоро будем вносить в Правительство. Минпромторг этим активно занимается. Дополнительно будет доход в бюджет, и рынок будет развиваться.

Для реализации проекта «Автодата» создан консорциум. По итогам консультаций и с Максимом Алексеевичем, и с Андреем Рэмовичем мы сформировали проектный консорциум: 90 организаций на сегодняшний момент, 50 из них подтвердили уже своё участие. Это семь субъектов Российской Федерации, где мы оборудуем «умную дорогу»: Самарская область, Волгоградская, Тамбовская, Московская, Томская, Курская и другие. Больше десяти автопроизводителей, практически все основные бренды, которые работают в России, включая, естественно, «АвтоВАЗ», «ГАЗ» и «КамАЗ».

И мы в рамках пилотирования должны будем дооснастить эти автомобили бортовым оборудованием, чтобы обеспечить их взаимодействие с «умной» инфраструктурой. Отработаем сервис управления дорожным движением, сервис безопасности и сервис для участников дорожного движения.

С точки зрения проблем, с которыми мы сталкиваемся, это, наверное, две, может быть, основные.

Первая состоит в том, что сейчас всё больше автомобилей онлайн, и данные из них уходят в зарубежные ресурсы. То есть на сегодняшний момент у нас не очень получается обеспечить сохранение этих данных в России, их хранение, обработку и так далее.

То есть в лучшем случае, когда человек покупает автомобиль, он галочку ставит в контракте, что он не возражает, что данные куда–то уходят. Но реально, что с ними происходит, никто не отслеживает. Поэтому очень важно для накопления собственного массива, национального массива данных, ограничить вывоз этой информации, данных из автомобилей в Российской Федерации.

А вторая важная проблема – это собственно защита автомобилей, в том числе от киберугроз. Это кибербезопасность, потому что автомобиль, как гаджет на колёсах, он очень уязвим, при этом это объект повышенной опасности.

Новые технологии, которые в рамках НТИ сейчас развиваются, – это квантовая защита, в том числе и автомобиля. Если нам удастся сделать продукт в течение года-полутора, то это будет настоящий прорыв, мы сможем свои стандарты распространить уже глобально, как мы сделали с «ЭРА-ГЛОНАСС».

Стандарты, которые сейчас приняты в таких системах, разработаны на основе «эровских». Это вторая его задача, которая в рамках НТИ тоже решается.

Все изменения, которые мы хотели бы внести в законодательную базу, утверждены распоряжением Правительства, «дорожная карта» по совершенствованию нормативной базы утверждена. В частности, предложение по закону об ОСАГО, безопасность дорожного движения и ещё один важный момент – это предрейсовый осмотр.

Мы проанализировали состояние водителей в одном крупном перевозчике, полторы тысячи медосмотров в день мы проводили – 80 процентов водителей выезжают с давлением 150 и даже 180. То есть не всегда реально качественный медосмотр или техосмотр предрейсовый проходит.

Если нам удастся собрать всю информацию, массив данных, о состоянии автомобиля, водителя в одной платформе, то у нас будет объективная информация и по этому вопросу тоже. Это напрямую влияет на безопасность дорожного движения.

И соответствующие изменения в закон о безопасности дорожного движения, о телемедицине и подведомственные акты в Минпромторг, в Минтранс мы тоже подготовили.

В.Путин: Важная работа, безусловно.

Вообще, работа с большими данными в целом – в этой части тоже важно обеспечить не дискриминационный доступ, использовать наши платформы, это очевидные вещи, но и всё–таки позаботиться о той части информации, которая должна быть защищена в интересах граждан – личная информация и так далее.

В целом понятно, над чем надо работать. Если вы считаете, что работа идёт нормально, просто будем держать на контроле и постараемся побыстрее внести эти изменения, о которых Вы сказали, в части, касающейся ваших разработок.

А.Гурко: Спасибо большое. Но постановление, которое принято в рамках НТИ № 1184, – это очень мощный ресурс на самом деле, потому что там короткие сроки согласований, и мы видим, что все ФОИВы участвуют в этом активно.

В.Путин: Хорошо.

А.Плешков: Добрый день!

Меня зовут Антон Плешков, генеральный директор, «Морские инновации».

В рамках НТИ мы реализовали проект по созданию комплекса трёхмерного геофизического картирования морского дна. Решения, которые применены в комплексе, позволяют существенно увеличить скорость съёмки собственно при изысканиях, повысить их точность, надёжность и обеспечить контроль качества получаемых данных внутри съёмки.

В целом проект создаёт предпосылки для более полного, подробного, качественного, рационального вовлечения прибрежных акваторий в более рациональную хозяйственную деятельность, так как все изыскания проводятся в полной экологической безопасности, что немаловажно для таких проектов.

Комплекс уже успешно апробирован в акваториях Черного, Белого и Карского морей и недавно вернулся. Мы отсняли фактически 3,5 тысячи погонных километров на Северном полюсе на «Академике Фёдорове».

Из того, что мешает развитию дальнейшего проекта, стоит выделить два аспекта.

Первый – это отсутствие возможности у Российской Федерации сертифицировать подобное оборудование как средство измерений, что существенно влияет на возможность предоставления услуг и предоставление заказчикам полученных данных.

В.Путин: Почему, я не понимаю?

А.Плешков: У нас нет лабораторий и организаций, которые признаны международными классификационными обществами на данные лаборатории, которые могут выдавать подобные сертификаты.

В.Путин: Для использования в нашей стране таких сертификатов не нужно?

А.Плешков: В нашей стране – пока нет, но общая тенденция идёт к тому, что любой заказчик, который определяет список требований к выполнению работ, требует эти сертификаты независимо.

В.Путин: Понятно. Судя по всему, Ваш вопрос – в помощи при сертификации?

А.Плешков: Во–первых, мы уже начали эту работу, то есть мы запустили проект по созданию производственно-лабораторного центра на территории Сколково. Участниками проекта являются «Морские инновации», РВК, ВЭБ, Сбербанк и собственно Сколково.

То есть как раз в планах с последующей его сертификацией, для того чтобы можно было на территории Российской Федерации подобные сертификаты выдавать.

Вторая проблема фундаментальная – это достаточно серьёзное ограничение по линии ФСТЭК, федеральной комиссии по контролю за экспортом, в связи с тем, что часть наших решений вызывает достаточно серьёзную у них озабоченность, мы не можем спокойно вывозить данное оборудование за рубеж в связи с ограничениями.

В.Путин: Признаётся двойного назначения?

А.Плешков: Да.

То есть мы не можем ни выполнить работы, ни поставить. Но мы сейчас от поставок отходим и говорим о том, что было бы неплохо модернизировать таким образом законодательство, чтобы упростить временный вывоз с обязательством ввоза назад оборудования для проведения работ за рубежом, потому что это достаточно важно.

Потому что пока мы ни на выставке, ни показать товар лицом фактически не можем. Поэтому мы в зажатом некотором таком состоянии на российском рынке.

Параллельно над решением этой задачи мы активно работаем в рамках законодательной «дорожной карты» по созданию стандартов как раз геофизических и по модернизации законодательства по экспортному контролю. То есть мы со своей стороны сделаем всё возможное. Но просьба посодействовать нам в решении данных вопросов.

В.Путин: Чем руководствуется ФСТЭК я, конечно, сейчас в деталях не знаю, это нужно познакомиться с их аргументами, но в целом, безусловно, прошу, поработайте с ними. Мы должны помогать им выходить с продуктом, а не держать. Там наверняка решение возможно.

А.Белоусов: Владимир Владимирович, можно?

Это такая же системная проблема, как с венчурными. Проблема в том, что по новым технологиям у нас нет сертификации, просто нет лабораторий, а международные сертификаты не даёт получать ФСТЭК. И правильно делает во многих случаях!

Поэтому, оказывается, люди вообще не имеют возможность получить сертификат. А наши заказчики тоже не пользуются несертифицированным оборудованием, потому что дальше они не знают, что делать с результатом.

Поэтому нужна специальная программа Минпромторга, они за эту тему отвечают, для того чтобы по новым технологиям, новым направлениям создать все эти лаборатории.

В.Путин: Сформулируйте, а я им поручение дам проработать это и предложить решение, хорошо?

А.Плешков: Спасибо большое.

В.Путин: Вам спасибо за работу.

Вы хотели что–то сказать?

Д.Резников: Можно коротко по молодёжной политике?

Меня зовут Резников Дмитрий, я студент первого курса магистратуры Московского государственного строительного университета. Я сам руковожу шестью техническими проектами, технологическими предприятиями, и мы с коллегами сейчас собрались и в рамках АСИ создали такую рабочую группу, которая ведёт свою деятельность по облегчению быта наших коллег, которые только хотят начать своё дело, только становятся предпринимателями и развивают своё дело.

И мы столкнулись с очень большими бюрократическими барьерами, которые существуют для молодых людей, которые ещё не достигли 18 лет, которые хотят начать своё дело. Потому что формально у нас открыть своё дело можно с 14 лет, если мы говорим про ИП, с шестнадцати – если про общество с ограниченной ответственностью.

Но, к сожалению, этот человек, который стал учредителем юрлица, имея в нём долю, но не может являться его директором, потому что Федеральная налоговая служба требует, чтобы директор был официально трудоустроен на основное место работы.

Человек, пока ему нет ещё восемнадцати, пока он ещё учится в школе или в университете на дневном отделении, не может быть директором юрлица, которое он учредил и которое по факту является его делом.

Также достаточно большим барьером является то, что у нас регуляторы сейчас очень заботятся о персональных данных несовершеннолетних, но, на мой взгляд и на взгляд моих коллег, данная защита иногда играет скорее во вред.

Потому что если человек, не достигший 18 лет, сейчас обратится к каким–либо операторам персональных данных, допустим, компаний, которые выпускают электронную цифровую подпись, либо средствам бухгалтерской отчётности, чтобы дать отчётность за свой бизнес, за своё дело, которое он ведёт, они ему откажут.

Потому что они просто не могут выполнить те формальные требования, которые у нас предъявляют регуляторы, и здесь человек, как в старые времена, сдаёт бумажную отчетность, и все эти цифровые сервисы, которые у нас активно развиваются, просто не охватывают молодёжь в этом плане.

И опять же достаточно большая проблема, если родители полностью поддерживают своего ребёнка, и чтобы обойти все эти проблемы, у нас, в Российской Федерации, существуют процедуры эмансипации, то есть признания человека, достигшего возраста 16 лет, полностью дееспособным.

Но данная процедура, во–первых, очень длительная. Во–вторых, достаточно забюрократизирована, и, чтобы её пройти, требуется привлечение профессиональных юристов. Стоимость подобных услуг в Москве доходит до полумиллиона рублей.

Понятно, не каждый молодой человек, который хочет заниматься предпринимательской деятельностью, может себе это позволить. Он лучше направит эти деньги на развитие своего дела, чем на бюрократические процедуры.

В.Путин: Но эта проблема не новая, к сожалению.

Первое, что хочу сказать: я полностью на Вашей стороне и хотел бы максимально разбюрократить всё, что мешает молодым людям, даже не достигшим возраста 18 лет, активно и полноценно принимать участие в предпринимательской деятельности.

Тем более что у нас много хороших разработок, много талантливых молодых людей, даже в старших классах школы это проявляется и тем более в университетах.

Есть системные проблемы, связанные с трудовым законодательством, это правда. Они заключаются в том, Вы наверняка это хорошо знаете, что если человек занимает определённую должность, скажем, является директором, то тогда у него могут возникнуть какие–то финансовые обязательства перед финансовыми учреждениями либо перед третьими лицами.

А не достигнув 18–летнего возраста, он не отвечает по своим обязательствам и может поставить своих партнёров в трудные условия, когда с него невозможно ничего будет получить. Поэтому требуется разрешение родителей.

Но если там есть сложности в этой процедуре эмансипации, то есть когда родители не возражают, а, наоборот, поддерживают своего ребёнка, то, конечно, это должно быть максимально разбюрокрачено. Здесь я полностью согласен.

И в целом надо, конечно, повнимательнее посмотреть на все эти обязательства, которые возникают в случае трудовых отношений, в случае гражданско-правовых отношений. И здесь, мне кажется, тоже можно пойти на определённые шаги, связанные с либерализацией.

Да, он не отвечает по законодательству, но может отвечать имуществом. И если человек создал какую–то компанию, она приобрела имущество, берёт кредит, скажем, как это обычно делается, то отвечает имуществом, которое на нём лежит. Здесь формальные вещи, с ними нужно поработать, я с Вами согласен. Попробуем. Подумаем.

Д.Резников: Спасибо большое.

В.Путин: Вам всего самого доброго, успехов!

Поработаем над тем, как можно упростить всю вашу работу и сделать её более эффективной.

Во второй тур президентских выборов в Тунисе прошли Каис Саид, набравший в первом туре 18,4% голосов, и Набиль Каруи, набравший 15,58%, сообщили во вторник в избирательной комиссии страны.

"В связи с тем, что ни один из кандидатов не набрал абсолютное большинство голосов, будет организован второй тур", - сообщил представитель избиркома. По его словам, дата второго этапа голосования, в ходе которого определится будущий глава Туниса, будет назначена после окончательного утверждения результатов первого тура.

Третье место с 12,9% занял представитель влиятельной исламской партии "Ан-Нахда" Абдельфаттаф Муру. Представители действующих властей - экс-премьер и бывший глава минобороны - во второй тур не прошли.

В минувшее воскресенье в Тунисе прошел первый тур президентских выборов. Ранее сообщалось, что второй тур должен быть организован до 13 октября.

Каис Саид, профессор конституционного права, баллотируется как независимый кандидат. Бизнесмен Набиль Каруи известен тем, что не смог провести избирательную кампанию, поскольку попал в тюрьму по обвинениям в финансовых махинациях.

Президент Франции Эммануэль Макрон провел телефонный разговор с временным президентом Туниса Мухаммедом ан-Насером, выразив уверенность в том, что страна может продолжить свой путь в рамках беспристрастных и справедливых выборов, говорится в коммюнике Елисейского дворца.

Первый тур выборов состоялся в Тунисе в воскресенье. Предварительные результаты центризбирком обещает объявить 17 сентября. По его данным, явка составила 45% в Тунисе и 19,7% за рубежом. Правом голоса обладают чуть более 7 миллионов человек. Центризбирком зарегистрировал 26 кандидатов, но к выборам дошли только 24 претендента. Второй тур выборов, в случае необходимости, состоится до 13 октября.

"Президент республики (Эммануэль Макрон – ред.) провел переговоры 16 сентября с временным президентом Туниса Мухаммедом ан-Насером. На следующий день после первого тура президентских выборов он приветствовал демократическую мобилизацию тунисцев и вновь выразил свою полную уверенность в способности Туниса идти по выбранному пути в рамках беспристрастных и справедливых выборов", - сообщается в коммюнике.

Досрочные президентские выборы в Тунисе были назначены после смерти 25 июля 92-летнего Аль-Баджи Гаида ас-Себси, руководившего страной последние пять лет. Изначально голосование планировалось на 17 ноября.

Вдова экс-президента Туниса Аль-Баджи Гаида ас-Себси, ушедшего из жизни в июле, скончалась в воскресенье в возрасте 83 лет, сообщил ее сын.

"Скончалась моя мать – Шазлия, вдова покойного президента (Туниса – ред.) Мухаммеда Аль-Баджи Гаида ас-Себси", - написал Хафез Гаид ас-Себси в Facebook.

Тунисская радиостанция Mosaique FM сообщает со ссылкой на источники, что Шазлия Гаид ас-Себси скончалась в воскресенье утром в военном госпитале в столице Туниса, в который она была доставлена в субботу вечером из-за недомогания.

Президент Туниса Аль-Баджи Гаид ас-Себси скончался 25 июля в военном госпитале в тунисской столице на 93-м году жизни. В последние месяцы президент Туниса неоднократно госпитализировался в связи с проблемами со здоровьем. Ас-Себси занимал пост президента Туниса с 2014 года.

Голосование началось в 8 утра по местному времени (10.00 мск) на избирательных участках в Тунисе, где в воскресенье в первом туре выбирают президента республики.

Всего к урнам должны прийти более 7 миллионов избирателей, имеющих право голоса. Участки закроются в 18 часов (20.00 мск).

В стране были организованы порядка 30 тысяч пунктов для голосования, охрану выборов обеспечивают около 70 тысяч сотрудников правоохранительных органов.

Накануне прошел первый из трех дней голосования за рубежом, где зарегистрированы около 400 тысяч тунисских избирателей. Наблюдатели фиксировали низкую явку, однако они ожидают значительный рост числа проголосовавших в воскресенье и понедельник.

Из зарегистрированных избиркомом 26 кандидатов к выборам дошли только 24 претендента. Двое кандидатов накануне голосования отказались от борьбы в пользу тунисского министра обороны Абдель Карима аз-Збейди. Ожидается, что конкуренцию аз-Збейди составят премьер-министр Юсеф аш-Шахед, медиамагнат Набиль Каруи и исламист Абдельфаттах Муру. Все эти кандидаты имеют практически равные шансы преодолеть первый тур и выйти во второй.

Предварительные результаты первого тура в Тунисе объявят 17 сентября, второй тур, в случае необходимости, пройдет до 13 октября.

Досрочные президентские выборы в Тунисе были назначены после смерти 25 июля этого года 92-летнего Аль-Баджи Гаида ас-Себси, руководившего страной последние пять лет. Изначально голосование планировалось на 17 ноября.

Второй июль подряд в Испании снижается турпоток

При этом расходы гостей даже выросли.

В Испании наблюдается уменьшение количества туристических визитов. Это происходило в июле 2018-го, тенденция сохранилась и в июле 2019-го, сообщает издание El Pais. Согласно данным испанского Национального статистического института, в июле 2019-го в страну въехали 9,9 млн туристов. Это, в свою очередь, на 1,3% меньше, чем в июле 2018-го.

В Испанию стали меньше приезжать британцы и немцы. При этом по сравнению с 2018-м расходы туристов возросли на 2,2%. В общей сложности иностранцы потратили в Испании почти €12 млрд. Среднесуточные расходы каждого гостя в среднем составили €160, это на 4,9% больше, чем за этот же период 2018-го.

В прошлом, 2018 году сокращение числа посещений было связано с сильной жарой в начале лета, в текущем году та же ситуация. К тому же Турция, Египет и Тунис предлагают свои курорты по ценам ниже испанских. А, как говорят эксперты, приближение Brexit делает потребителей, в частности из Великобритании, более чувствительными к ценам.

Автор: Вероника Галачиева

Через тернии к миру

Сирийский кризис и его последствия

А.Г. Аксенёнок – Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации, вице-президент Российского совета по международным делам (РСМД).

Резюме Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон не гарантирует мира, если проблемы, ставшие источником конфликта, не решены и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение. К Сирии это относится в полной мере.

Данная статья – сокращенная версия материала, написанного по заказу Валдайского клуба и вышедшая в серии Валдайских записок в июле 2019 г. С полной версией можно ознакомиться здесь: http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/valdayskaya-zapiska-104/

Второе десятилетие 2000-х гг. началось с череды протестных взрывов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые дестабилизировали весь регион. Он стал территорией насилия и террора, внутригосударственных потрясений и гуманитарных катастроф. В попытке исправить ситуацию в ряде стран запущены нужные, пусть и запоздалые, социально-экономические реформы с труднопрогнозируемым результатом (Египет, Тунис, Марокко, Иордания, Саудовская Аравия). В других государствах вопрос о власти решается через гражданские войны (Сирия, Ливия, Йемен). Выход из глубокого кризиса, носящего системный характер, до сих пор не найден.

Специфика конфликта

Сирийский кризис, хотя и отражает общее болезненное состояние Ближнего Востока, все же представляет собой особый случай. Он стал следствием глубинных перемен в расстановке сил на глобальном и региональном уровнях. Именно здесь сфокусировалось большинство геополитических, идеологических, социальных и этноконфессиональных катаклизмов XXI века.

Конфликт разворачивался в тот исторический период, когда отношения России и США от партнерства конца 1990-х – начала 2000-х гг. постепенно сползали к конфронтационной модели холодной войны. Нормы международного права подвергались ревизии в одностороннем порядке, а коллективный механизм «разрешения кризисных ситуаций», предложенный президентом России Владимиром Путиным на Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» в 2014 г., не появился. Такой механизм мог бы включать «внятную систему взаимных обязательств и договоренностей» и «четкие условия, при которых вмешательство является необходимым и законным».

Сирийский кризис поставил международное сообщество перед серьезным вызовом: способно ли оно совместными усилиями стабилизировать конфликты или верх возьмет соперничество в продвижении геополитических интересов и непомерные амбиции региональных центров силы. В этом смысле исход противоборства в Сирии будет иметь последствия, выходящие далеко за пределы региона. В годы националистического подъема Египет называли «головой арабизма», а Сирию – его «сердцем». С тех пор понятие «арабизм» потеряло прежнее значение, Египет утратил позиции лидерства, в Персидском заливе появились новые центры финансового и политического влияния, повысилась роль «неарабских регионалов», таких как Турция, Иран, Израиль. Изменившаяся расстановка сил сделала Сирию ареной столкновения суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана – двух религиозных центров и апологетов ведущих течений в исламском мире. В гражданском конфликте в центре арабского мира переплелись где-то сталкивающиеся, а в чем-то и совпадающие интересы множества сторон, что затрудняло поиски взаимоприемлемых договоренностей и делало коалиционные связи подвижными и двусмысленными.

На территории Сирии в непосредственной близости находятся воинские контингенты и военные базы шести иностранных государств (России, Ирана, Турции, США, Франции и Великобритании). Причем только Россия и Иран – на легальном международно-правовом основании, то есть по приглашению сирийского правительства. Столь компактное иностранное военное присутствие, в том числе в виде негосударственных военизированных формирований (proxies), не только чревато непредсказуемыми рисками, но и дает каждому игроку военно-политические инструменты, позволяющие срывать любой неприемлемый для него исход. В зеркале сирийского кризиса отразился также рост влияния региональных акторов, ведущих собственные партии в большой ближневосточной игре, все чаще не совпадающие с интересами крупных держав.

Специфика сирийского кризиса состоит еще и в том, что многосторонние переговоры о будущем государственном устройстве проходили на фоне непрекращающихся военных действий с короткими перерывами на хрупкие соглашения о прекращении огня. В международной практике институциональные реформы обычно начинаются после завершения военной фазы конфликта. В сирийском урегулировании договоренности о реформах должны стать условием прекращения боевых действий и направления общих усилий против террористической опасности.

Текущее положение на карте военного противоборства

Сирийский кризис можно разбить на два этапа: до военного вмешательства России в сентябре 2015 г. и после того, как российские военно-космические силы начали операцию в Сирии. Последнее позволило Дамаску восстановить контроль над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ (запрещено в России. – Ред.) и других террористических группировок.

Спорадические антиправительственные выступления в конце февраля – начале марта 2011 г. носили изначально мирный характер. Протесты стали распространяться по всей стране после того, как верх в сирийском руководстве взяли силовики, потребовавшие перейти к подавлению восстания. В апреле–мае против демонстрантов применили тяжелые виды вооружений. Законодательные меры по частичной либерализации режима, призывы к началу национального диалога и даже принятие новой конституции в феврале 2012 г. уже не смогли разрядить обстановку.

Сирийская оппозиция, представленная эмиграцией и в основном подпольными организациями гражданского общества с разношерстными установками (от либералов до троцкистов и радикальных исламистов), сама по себе не представляла угрозу режиму с отлаженным механизмом авторитарной власти. Быстрый, по сути одномоментный, переход к военной фазе был результатом поразительной синергии стихийных протестов с широким применением современных технологий связи и непропорционального военного ответа властей, а также дезертирства из армии в сочетании с массовым притоком боевиков и вооружений из соседних государств при прямой поддержке Турции и финансовой подпитке со стороны арабских монархий Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии и Катара. Региональные лидеры имели к тому же старые счеты с Башаром Асадом, отношения с которым в предшествующий период колебались от тесного сотрудничества до взаимных нападок и обвинений. Конфессиональные факторы существенной роли вначале не играли, но с расширением боевых действий и вовлечением новых участников использовались всеми сторонами в качестве мобилизационного ресурса.

Соединенные Штаты и ведущие страны Евросоюза объявили режим Асада нелегитимным, признали политическое крыло оппозиции законным представителем сирийского народа и начали давление на Дамаск через ООН и другие международные площадки. Лига арабских государств (ЛАГ) приняла беспрецедентное решение о приостановке членства Сирии. На тот момент антиасадовскую коалицию объединяла цель свержения режима по ливийскому сценарию. Со временем конфликт интересов между США и их региональными партнерами, а также между крупными игроками в регионе (Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром) привел к переменам в конфигурации коалиционных связей, что придало кризису новое измерение.

Однако первая реакция стала крупным политическим просчетом. Соединенным Штатам не удалось создать прочную опору среди арабской части вооруженной оппозиции и отделить умеренных исламистов от террористов. Но настойчивые требования отставки Асада питали иллюзии оппозиции о возможности военной победы, разжигали соперничество в ее рядах в борьбе за политическое влияние и контроль над потоками вооружений и внешнего финансирования. Безоговорочная поддержка оппозиционного движения, в котором быстро набирали силу джихадисты, связанные с ИГИЛ и «Аль-Каидой» (запрещена в России. – Ред.), лишило американскую дипломатию свободы маневра. Вашингтон стал заложником непомерных требований эмигрантских политиков и их региональных спонсоров. Дело дошло до того, что политика США стала слишком явно играть на руку терроризму. Летом 2014 г. военные успехи ИГИЛ в Ираке и Сирии поставили администрацию Барака Обамы в щепетильное положение.

В 2012–2015 гг. внутренние ресурсы Дамаска постепенно истощались. Вооруженная оппозиция расширяла зоны территориального контроля не только на севере и востоке страны, куда прибывали радикальные исламисты из Ирака, но и в центральных густонаселенных районах. Сирийская армия не была готова к боям в городских условиях и переходила к обороне, сосредоточившись на защите дальних подступов к столице, стратегических узлов и важных транспортных коммуникаций.

Присоединение к боевым действиям отрядов ливанской «Хезболлы» в 2012 г. и наращивание прямой военной помощи Ирана, в том числе с привлечением шиитских ополчений из Ирака, Афганистана и Пакистана, позволило на время затормозить продвижение к жизненно важным центрам, но обострило межобщинные разногласия, придав конфликту особое ожесточение. Иран, установивший тесные отношения с Сирией еще в середине 1980-х гг., сумел закрепиться в Ираке и Ливане и создать протяженную военную инфраструктуру. Сирийская территория рассматривается Тегераном как ключевое звено в стратегии национальной безопасности, в основу которой заложено противодействие Саудовской Аравии и ее претензиям на лидерство в исламском мире. После того как США при администрации Дональда Трампа вышли в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и перешли к тактике экономического и политического давления на Иран, его региональная стратегия подвергается серьезным испытаниям. На фоне растущих экономических трудностей и потерь в сирийской войне все чаще проявляется внутреннее недовольство. Возникают вопросы о пределах региональной безопасности Ирана и месте в ней Сирии как важного звена в стратегических отношениях с США и Саудовской Аравией.

Позиция Турции, сделавшей ставку на быструю смену режима в Дамаске и приход к власти идеологически близких партии Реджепа Эрдогана исламистских организаций, пережила в ходе конфликта метаморфозы. Смена акцентов происходила под воздействием осложнений в процессе перехода от парламентской республики к жесткой президентской власти, разочарований в сирийской политике США и Евросоюза, с одной стороны, и осознания преимуществ налаживания взаимодействия с Россией – с другой.

Региональную картину во многом определял курдский фактор, роль которого во внутренней политике Сирии, Турции и Ирака всегда оставалась значительной. Вскоре после начала военных действий правительство Сирии свернуло военное присутствие в северо-восточных районах страны, которые перешли под контроль курдского большинства. Проводимая Эрдоганом война на два фронта – с режимом Асада и курдскими формированиями – привела к наращиванию террористических атак ИГИЛ уже в самой Турции. Участились трения с американцами, которые сделали ставку на курдов, проявивших высокую боеспособность в операциях против ИГИЛ. В результате сирийские курды, впервые получившие возможность сомкнуть анклавы в Африне и Кобани, сочли момент благоприятным для создания на северных границах с Турцией автономного ареала (своего рода Западного Курдистана) с претензиями на независимость. После разрыва перемирия с Рабочей партией Курдистана и прекращения легальной деятельности курдской оппозиции внутри Турции курдские отряды самообороны и их политическое крыло в Сирии – партия «Демократический союз» – стали рассматриваться турецким руководством как террористические организации наравне с ИГИЛ.

Курс на зачистку от курдских отрядов пограничной территории к востоку от Евфрата, создание буферной зоны безопасности на территории Сирии и условий для возвращения беженцев стали официальным обоснованием совместных операций турецких вооруженных сил и Свободной сирийской армии на севере Сирии. Россия, поддерживающая партнерские отношения с Турцией в рамках «астанинской тройки», с пониманием относится к этим озабоченностям, исходя из заверений Анкары о приверженности принципу территориальной целостности Сирии как конечной цели политического процесса.

Роль Саудовской Аравии в сирийском конфликте также изменилась. Бурное развитие событий в регионе и расширение сферы иранского влияния в Ираке, Ливане и Бахрейне укрепили в Эр-Рияде представление о том, что Тегеран стремится окружить «шиитским поясом» святыни ислама и дестабилизировать саудовскую монархию. С началом конфликта усилия саудовцев были направлены на создание в Сирии противовеса Ирану путем консолидации идеологически близких к ним исламистских сил. Финансирование этой части вооруженной оппозиции и распространение саудовского влияния на структурирование ее политической части сыграли роль в эскалации военных действий не в пользу правительственных войск.

По мере того, как в развитии конфликта происходил перелом, баланс выигрышей и неудач складывался не в пользу группировок, находящихся под саудовским влиянием. Политика, направленная на подрыв законного режима в Сирии, вступала в противоречие с затянувшимся вооруженным вмешательством в Йемене под лозунгом восстановления «конституционной законности». Война на два фронта становилась все более обременительной. Закрепление ИГИЛ в Сирии и Ираке дало импульс к расширению террористической активности на юге Аравийского полуострова и в самой Саудовской Аравии. Переход от ставки на падение режима Асада к более реалистическому видению перспектив происходило на фоне осложнившихся отношений с Соединенными Штатами. Несмотря на общую антииранскую направленность, в Эр-Рияде усиливалось недовольство хаотичной и непредсказуемой политикой Трампа на Ближнем Востоке. Возникли опасения, что США готовятся уйти из региона, и, соответственно, ощущение неуверенности в поддержке, если Иран воспользуется образовавшимся вакуумом.

Параллельно разногласиям между Саудовской Аравией и Россией по Сирии шел процесс выстраивания отношений между ними на базе совместных интересов в региональной и глобальной политике. В ходе регулярных контактов, в том числе на высшем уровне, постепенно достигалось взаимопонимание и по принципиальным подходам к сирийскому урегулированию, таким как искоренение терроризма, скорейшее начало работы Конституционного комитета, содействие расширению гуманитарных поставок и возвращению беженцев.

Действия России – и это признается ее оппонентами – внесли коренной перелом в развитие сирийского кризиса. К моменту начала военной кампании в Сирии правительственная армия и лояльные ей милицейские формирования вели бои на окраинах столицы, с трудом сдерживая наступление боевиков на южном фронте. Приход к власти «зеленого интернационала» в центре арабского мира был вполне прогнозируем. Именно тогда, летом 2015 г., президент Асад произнес фразу о необходимости «сохранить полезную Сирию», то есть «алавитский коридор» в западной части страны вдоль побережья от Даръа на юге до Латакии на севере, то есть не более 30–35% сирийской территории.

Сегодня ситуация совершенно иная. Дамаск вернул контроль над большей частью страны (по различным оценкам 68–70%), оппозиция лишена возможности вести активные боевые действия, сохранив некоторые анклавы на северо-западе. «Арабский халифат» как квазигосударственное террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены. В то же время на пути к постконфликтному урегулированию предстоит преодолеть множество препятствий. Примерно треть сирийской территории контролируется Турцией (северный анклав от турецкой провинции Хатай до западного берега реки Евфрат) и «Сирийскими демократическими силами», получившими специальную подготовку и оснащение в США (северные и северо-восточные районы вдоль Евфрата). И, наконец, нерешенность проблемы провинции Идлиб на западе, где зона деэскалации захватывает часть провинций Халеб и Хама. Доминирующие позиции там удерживают радикальные исламисты, сгруппировавшиеся вокруг террористической организации «Хайат Тахрир Аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра» – запрещена в России. – Ред.).

Перипетии международного посредничества: между Женевой и Астаной

За восемь лет конфликта, который с самого начала был интернационализирован в первую очередь самими арабскими государствами, сменилось три специальных представителя генерального секретаря ООН по Сирии и предпринималось множество попыток найти пути урегулирования. Предметом международных дискуссий стали такие вопросы посреднической роли ООН, как: способен ли ее специальный посланник сохранять беспристрастность, если члены Совета Безопасности, перед которым он отчитывается, поддерживают разные стороны в конфликте, зависит ли успех миссии посредника от содержания его мандата и может ли «жесткий мандат», каким, например, располагал верховный представитель Евросоюза в Боснии, быть более эффективным для поддержания необходимого давления на противоборствующие стороны.

В первые месяцы вооруженных столкновений попытки посредничества предприняла ЛАГ, но они не увенчались успехом. Режим и оппозиция рассчитывали на скорую победу при поддержке извне, а сирийское руководство имело все основания не доверять Лиге, находящейся под влиянием Саудовской Аравии и Катара. С февраля 2012 г. началось посредничество по линии ООН. После того, как Совбез оказался неспособен выработать согласованные решения (курс Запада и арабских государств Персидского залива на международную легализацию вмешательства наталкивался на решительное вето России и Китая), Генеральная ассамблея поручила генеральному секретарю назначить специального представителя по Сирии. Им стал бывший генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, имевший большой опыт миротворческой деятельности.

План из шести пунктов, разработанный международным посредником, предусматривал прекращение военных действий, развертывание наблюдательной миссии ООН и начало межсирийских переговоров при международном содействии. Однако этот простой и в теории правильный план не получил поддержки в СБ ООН, а его реализация была сорвана самими сирийцами. Наблюдатели ООН не смогли продолжать работу в условиях непрекращавшихся военных действий, провокаций и ограничений на передвижение. В июне 2012 г. Аннан подал в отставку, не проработав и шести месяцев. Вместе с тем миссия Аннана подготовила почву для выработки первого консенсусного международного документа, Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., и затем на этой основе – резолюции СБ ООН 2254 (2015 г.), заложивших правовую базу сирийского урегулирования. Ведущую роль в этой работе сыграло взаимодействие России и США, которые, несмотря на имеющиеся разногласия в рамках «Группы действий» по урегулированию в Сирии, смогли прийти к согласию в отношении главных принципов международного сопровождения усилий самих сирийцев по выходу из кризиса. Эти документы оставались основой мандата для последующих спецпредставителей генерального секретаря – бывшего министра иностранных дел Алжира Лахдара Брахими и Стаффана де Мистуры, возглавлявшего ранее миссии ООН в Ираке и Афганистане.

С самого начала ооновского посредничества политический процесс столкнулся с трудностями. Принятые международно-правовые документы содержали руководящие принципы урегулирования и «дорожную карту» с указанием ориентиров по времени для каждого из его этапов. Из всего комплекса причин, заведших в конечном счете переговорный процесс на женевском треке в тупик, наиболее существенными представляются следующие:

СБ ООН рассматривается как главный и единственный механизм имплементации и поддержки спецпредставителя. При расколе в рядах Совбеза политический капитал международного посредничества девальвировался.

Обострение российско-американских разногласий относительно трактовки положений Женевского коммюнике и резолюции СБ ООН 2254, относящихся к содержанию переходного периода и очередности шагов. В особенности по таким вопросам, как статус и полномочия «переходного управляющего органа», роль и место в этот период президента Асада. Вплоть до последнего времени США и оппозиция ставили его отставку условием начала прямых межсирийских переговоров. Для такой интерпретации в текстах основополагающих документов весомых оснований не было.

Отсутствие поддержки сирийскими сторонами, связывающими свои расчеты с военной победой. В сентябре 2016 г. российско-американское взаимодействие было прервано, что осложнило усилия по принуждению сирийцев к переговорам. Перерывы между раундами становились все продолжительней, эскалация насилия продолжалась, а политические вопросы затенялись гуманитарными проблемами.

Долгие дискуссии на тему, что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договоренности о параметрах переходного периода, то есть раздела власти.

Разрозненность политической оппозиции, внутренние трения и перестановки в ее рядах в борьбе за лидерство, неспособность заручиться поддержкой боевых командиров на местах, между которыми также разгорались конфликты, отражающие соперничество Саудовской Аравии, Катара и Турции.

Недостаточное внешнее давление на сирийские стороны. Если по мере успехов сирийской армии после российского вмешательства завышенные требования оппозиции сменились более умеренными, то Дамаск проявлял все меньше готовности к уступкам.

Фрагментация межсирийских и международных переговорных площадок снижала значимость женевского формата.

Двум крупным дипломатам, наделенным международным мандатом, не удалось добиться эффективного прекращения военных действий, обеспечить беспрепятственную доставку гуманитарной помощи и вывести правительство Сирии и оппозицию на прямые переговоры. В то же время во многом благодаря их усилиям вялый процесс в Женеве поддерживался на плаву и постепенно вырисовывались его слабые места. С начала 2017 г. стало понятно, что для выхода из политического тупика требуется стабилизация военной обстановки. Акцент с российской стороны был сделан на взаимодействие с Турцией, которая расширила к тому времени влияние на различные организации сирийских боевиков и, со своей стороны, проявляла желание сотрудничать с Россией. С подключением Ирана, также заинтересованного в деэскалации военных действий, образовался астанинский формат переговоров (по старому названию столицы Казахстана, где проходили первые встречи).

Работа в этом формате, в которой принимал участие и Стаффан де Мистура, имела свои особенности и преимущества. Представители сирийского правительства впервые сели за стол переговоров с командирами вооруженной оппозиции, теми самыми, которых называли в Дамаске «террористами». Россия, Турция и Иран выступали гарантами выполнения достигнутых договоренностей. Анкара обеспечивала «кооперабельное поведение» тех отрядов, на которых она имеет влияние, а Россия старалась добиться того же от Дамаска. Иран должен был сдерживать действия «Хезболлы» и отрядов шиитского ополчения. Важным итогом регулярных встреч «астанинской тройки» стали соглашения о четырех зонах деэскалации, которые позволили на время снизить накал военных действий, активизировать работу по достижению перемирия на местах. Оппозиция придавала большое значение вопросам, связанным с мерами доверия (освобождение заключенных, обмен пленными), разблокированием ряда населенных пунктов и оказанием гуманитарной помощи районам, находившимся в бедственном положении.

Повестка дня межсирийских переговоров в Астане стала расширяться. Это вызвало негативную реакцию США и ведущих стран Евросоюза, по заявлениям которых астанинский формат зашел на политическое поле, отведенное по резолюции СБ ООН 2254 Женеве. Вопрос о том, как соотносятся эти форматы, долгое время отягощал отношения с западными партнерами, которые высказывали недоверие к миротворческим усилиям Москвы, подозревая ее в попытках «обойти» ключевые положения ооновских документов и девальвировать роль ООН в сирийском урегулировании. С российской стороны при этом не раз давались разъяснения, что переговоры в Астане и встречи в верхах между Россией, Турцией и Ираном нацелены на «поиск компромиссных решений» с целью «помочь женевскому процессу», что политико-дипломатическому решению сирийского кризиса на международно-правовой основе нет альтернативы.

В то же время новые реалии в военном противостоянии и изменение соотношения сил между режимом и оппозицией потребовали внесения корректировок в порядок действий по выполнению ключевых положений резолюции 2254. Сирийское руководство, сотрудничая со спецпредставителем ООН, отказывалось обсуждать по существу вопрос о создании «переходного управляющего органа», способного «в полном объеме осуществлять полномочия исполнительной власти», как об этом сказано в Женевском коммюнике. Вместо этого выдвигались различные варианты проведения в Дамаске широкого диалога с целью формирования правительства национального единства – для оппозиции совершенно неприемлемые.

Отсюда возникла идея начать межсирийский диалог с обсуждения проекта новой конституции, принятие которой включено одним из центральных пунктов в «дорожную карту» политического процесса. С конца 2017 г. фокус работы спецпредставителя с сирийскими сторонами при содействии России, Турции и Ирана, проводивших регулярные встречи на высшем уровне, переместился на формирование состава Конституционного комитета. Значительный вклад внес Конгресс сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 г.), который принял решение о начале конкретной работы по линии ООН над подготовкой проекта конституции.

Усилия Стаффана де Мистуры в этом направлении, продолжавшиеся вплоть до его отставки в январе 2019 г., со всей очевидностью показали, насколько велика пропасть взаимного недоверия между всеми сторонами, имеющими рычаги политического влияния, и как трудно найти точки совпадения интересов. Россия стремилась выстроить широкое поле согласия на «сбалансированной и инклюзивной основе» вокруг кандидатур в состав «третьего списка», представляющего гражданское общество и независимых экспертов (состав членов Комитета от правительства и оппозиции был в конце концов представлен). Однако ее ведущая роль на этом направлении вызывала ревность западных партнеров. В то же время формирование окончательного состава Конституционного комитета осложнялось позицией Дамаска, который видит подготовку конституции как «чисто суверенное дело» сирийского народа без «какого-либо иностранного вмешательства».

Вместе с тем к началу 2019 г. сложилась обстановка, в целом благоприятствующая постепенному переходу от военного противостояния к политическому процессу. Наметился своего рода консенсус вокруг того, что в новой ситуации парадигма переговорного трека «Женева-2» по схеме «платформа режима versus платформа оппозиции» себя изжила и дальнейшее продвижение по этому пути малоперспективно. Новые военные реалии признаются Соединенными Штатами и европейскими партнерами России, которые в настоящее время не заостряют вопрос о смене режима, делая акцент на проведение конституционной реформы и последующие свободные выборы под эгидой ООН. Вопрос в том, как привести к единому знаменателю все составные части политического процесса и возможно ли это в условиях нарастающего конфликта между Россией и Западом.

Основные компоненты сирийского урегулирования

К числу базовых элементов, без которых возвращение Сирии к миру и национальному примирению не представляется возможным, относятся такие направления, как реформа конституционно-государственного устройства, экономическая реконструкция и гуманитарная помощь, возвращение беженцев, реорганизация армии и силовых структур, проведение выборов под надзором ООН и многое другое.

Государственно-политическое устройство послевоенной Сирии и его конституционная легитимация – один из ключевых вопросов, вокруг которого сталкиваются интересы внешних сил и концентрируются межсирийские разногласия. Определение графика и процедуры разработки проекта новой конституции записано в резолюции 2254 как одно из центральных положений перехода к «инклюзивному правлению на внеконфессиональной основе». При всех разночтениях, касающихся последовательности шагов в переходный период, в международном сообществе постепенно вырисовывается более или менее общее понимание – отправным пунктом должно быть начало конституционного процесса, ведомого, как предусмотрено резолюцией, самими сирийцами.

Среди сирийских юристов и политологов обозначилось два подхода – принятие новой конституции либо внесение поправок в ныне действующий закон 2012 года. Дамаск подвергает сомнению необходимость принятия новой конституции, полагая, что способен решить все вопросы самостоятельно, без существенных уступок. Сирийская оппозиция, раздираемая противоречиями по многим другим вопросам, выступала за разработку и принятие новой конституции. Одобренная на референдуме в условиях нараставшего гражданского конфликта конституция 2012 г., по мнению оппозиционеров, не может считаться продуктом национального консенсуса. Конституционная комиссия тогда была образована декретом президента. Проект конституции не прошел публичного обсуждения, что в условиях вооруженных столкновений вряд ли было возможно. Однако в последнее время многие реалистически мыслящие оппозиционеры соглашаются взять за основу конституцию 2012 г., но при условии внесения в нее существенных поправок. Их смысл, по существу, сводится к переходу от жестко президентской к президентско-парламентской форме правления с децентрализацией административно-государственного устройства, но при сохранении унитарного характера государства и гарантиях его территориальной целостности. Любые формы федерации рассматриваются как расчленение Сирии и категорически отклоняются как режимом, так и большинством в оппозиции.

Формирование Конституционного комитета, столкнувшееся с серьезными трудностями, показало, что выработка поправок в текст действующей конституции потребует немало времени. С учетом курдского фактора особое место занимает тема территориально-административного устройства страны.

За время военных действий курдам при поддержке американцев, сделавших на них ставку в борьбе с ИГИЛ, удалось создать сильную военную структуру и сформировать в северных и восточных районах Сирии систему местных органов власти, неподконтрольных Дамаску. Неопределенность с сохранением военного присутствия США в Сирии и непредсказуемость Вашингтона в качестве союзника поставили курдов перед выбором между отражением военной угрозы со стороны Турции и достижением договоренностей с Дамаском. Курдское руководство стремится сохранить автономность своих кантонов, где они имеют позиции де-факто, и не допустить расформирования подразделений «Сирийских демократических сил», которые могли бы взять на себя ответственность за обеспечение безопасности территорий к востоку от Евфрата.

Позиция правительства Сирии в отношении предоставления курдам особого административного статуса существенно не изменилась. Согласно заявлению министра по вопросам национального примирения Али Хайдара, ни одна из сирийских провинций не может иметь «преференции, отличающие ее от других провинций или этнических групп». Переговоры на этот счет продолжаются, и речь может идти о различных форматах децентрализации, в том числе на уровне местных сообществ, или о создании некой ассиметричной территориально-административной структуры. Подходящей основой для обсуждения комплекса этих вопросов мог бы стать приемлемый для оппозиции действующий закон №107 о местном самоуправлении.

Другой насущный вопрос – восстановление экономики. Из всех конфликтных очагов в регионе Сирия понесла наибольшие потери. За годы войны ВВП республики сократился более чем вдвое, в то время как по предвоенному экономическому плану он должен был вырасти на 40%. Бюджетный дефицит увеличился более чем в 16 раз. Общий ущерб от военных действий оценивается ООН в 250 млрд долларов, в то время как Дамаск говорит о 400 млрд, необходимых только для восстановления инфраструктуры. Нужда в гуманитарной помощи, по подсчетам экспертов, также составляет внушительную сумму – 20 млрд долларов. От недоедания страдают более 70% семей, жизнь 80% сирийцев опустилась ниже черты бедности, а ее продолжительность сократилась на 20 лет.

Сирия не может восстановиться без привлечения внешней помощи. Финансовый ущерб и разрушения достигли таких масштабов, которые делают задачу реконструкции экономики неподъемной ни для самой Сирии, ни для какого-либо одного государства или даже группы государств. Исходя из понимания важности экономической и гуманитарной составляющих в процессе урегулирования, Россия предложила США, ЕС и другим потенциальным донорам объединить усилия для мобилизации ресурсов на восстановление экономики и возвращение беженцев.

Однако при осознании масштабов материального ущерба и гуманитарной катастрофы, самой крупной со времени Второй мировой войны, согласованная линия на международном уровне, в том числе в системе ООН, по-прежнему отсутствует. США и Евросоюз отказываются финансировать реконструкцию районов, находящихся под контролем сирийского правительства (а это более 70% наиболее населенной территории с наиболее разрушенной инфраструктурой). В качестве условия выдвигается трансформация Сирии в соответствии с «заслуживающим доверия» политическим процессом.

Экономическую помощь Запад рассчитывает использовать как инструмент давления на Дамаск и его союзников. Отказ сотрудничать напрямую с сирийским правительством – кроме политических соображений – аргументируется необходимостью проведения реформ государственного управления, изменения законодательства в сфере собственности и инвестиций. В условиях действующей в стране «военной экономики» поступление международной помощи через официальные каналы, по мнению западных экспертов, неизбежно приведет к закреплению позиций обслуживающих интересы режима коррумпированных бизнесменов и различных связанных с ним структур, удерживающих власть на местах. Руководство Сирии, со своей стороны, также политизирует вопросы экономического восстановления, декларируя неготовность получать помощь от «пособников терроризма». Расчет при этом делается на то, что подходы ряда стран Евросоюза могут измениться, если Дамаск проявит твердость. Среди европейских стран в последнее время действительно наметились расхождения между теми, кто решительно против сотрудничества с «режимом, не подлежащим реформированию», и теми, кто придерживается примиренческого подхода в расчете на скорую стабилизацию и участие в выгодных проектах. Выработка согласованного проекта экономической реабилитации Сирии является задачей всего международного сообщества, учитывая, что политические и гуманитарные последствия конфликта вышли далеко за пределы региона.

С реконструкцией Сирии неразрывно связана проблема возвращения беженцев. Сирийские беженцы составляют сегодня не менее трети перемещенных лиц во всем мире. В результате конфликта, по данным ООН, мест постоянного проживания лишилось около половины довоенного населения Сирии (5,6 млн беженцев и 6,6 млн внутренне перемещенных лиц). Наибольшее число беженцев сосредоточено в Турции (3,5 млн), Ливане (1 млн) и в Иордании (650 тыс.). Эта проблема воздействует на экономику соседних стран, создает серьезные внутриполитические трудности. Для Ливана, где сирийцы составляют 20% населения, беженцы, по выражению премьер-министра Саада Харири, превратились в «бомбу замедленного действия». Рост реального ВВП Иордании в течение последних трех лет сокращается, а показатель дохода на душу населения с 2012 г. находится на нуле.

Правительство Сирии должно быть заинтересовано в создании благоприятных условий для возвращения беженцев по целому ряду причин. Это и восстановление доверия, и привлечение в экономику среднего предпринимательского класса, и нормализация отношений с Западом, и, что немаловажно, легитимность выборов (президентские выборы предстоят в 2021 г.). По призыву России и во многом благодаря ее инициативам в середине 2018 г. началось возвращение беженцев – в основном из Ливана и Иордании, а также из Турции – в районы, не контролируемые Дамаском. Полномасштабному возвращению препятствует ряд обстоятельств. В первую очередь, позиция США и ЕС, которые считают, что внутренние условия для добровольной и безопасной репатриации пока не созданы. Такой же позиции придерживается Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев. Его представители добиваются от правительства Сирии более широкого присутствия в стране для оказания помощи беженцам на местах и повышения степени доверия. Согласно исследованию Фонда Карнеги, «несмотря на желание большинства беженцев вернуться домой, маловероятно, что они смогут сделать это в ближайшее время, даже в том случае, если прекратятся военные действия».

Международная практика свидетельствует, что для создания внутренней среды, которая стимулировала бы процесс возвращения, требуется соблюдение ряда условий. Среди них решение таких вопросов, как обеспечение безопасности, правовые гарантии прав собственности, возможность вернуться в прежние места проживания, амнистия уклонистов от призыва в армию, наличие рабочих мест и социальных услуг, восстановление системы здравоохранения и образования. То есть многое здесь зависит от самого правительства – насколько оно способно решать такие масштабные задачи и имеется ли для этого политическая воля.

Между тем представители оппозиции, склонной договариваться с правительством, и западные источники отмечают непоследовательность и противоречивость действий Дамаска. Большое недоумение вызвал принятый 2 апреля 2018 г. закон №10 о недвижимости, позволяющий правительству изымать ее и пускать под городскую застройку (редевелопмент) без соблюдения надлежащих процедур и выплаты компенсации владельцам. Жителям Сирии независимо от мест их фактического проживания предписывалось в течение 30 дней предоставить документы о собственности, что для беженцев практически невозможно. По многим оценкам, новый закон направлен против противников режима с целью заселить районы новых застроек в крупных городах «лоялистами». Хотя впоследствии давались успокаивающие пояснения и вносились поправки, факт принятия этого закона имел отрицательный резонанс.

Выполнение других условий, способствующих возвращению, потребует проведения реальных социально-экономических реформ, реорганизации спецслужб и армии, реинтеграции комбатантов в мирную жизнь, перестройки правовой системы и, что самое главное, – отказа от мышления категориями «победитель получает все» в пользу подлинного национального примирения по принципу «ни победителей, ни побежденных».

Перспективы послевоенной Сирии: интересы России

Россия, в том числе ее военная дипломатия, достигла многих стратегических целей, которые ставились перед сирийской операцией:

поставлен предел насильственной смене режима в Сирии;

предотвращен приход к власти радикальных исламистов с дальнейшей дестабилизацией всего региона и перетеканием воинствующего исламизма на территорию России;

ИГИЛ как террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены, и хотя совместную антитеррористическую коалицию, к чему призывала Москва, создать не удалось, Россия и США действовали в борьбе с ИГИЛ, пусть и раздельно, но на параллельных курсах;

под контроль правительства Сирии возвращено более двух третей территории страны;

закреплены позиции России в восточной части Средиземноморья, исторически важные для российского флота;

подтвержден статус России как мировой державы.

Возникает вопрос: что дальше? Какова должна быть последовательность действий в сочетании военных усилий и дипломатии?

Военно-политическая обстановка «на земле» ограничивает возможности Дамаска принимать самостоятельные решения о дальнейшем продвижении правительственных войск. Освобождение Идлиба, северных и восточных территорий силовым путем помимо трудностей военного и гуманитарного порядка сопряжено с достижением политических договоренностей и каких-то сложных компромиссных решений в более широком формате – не только между Россией, Турцией и Ираном. На этом этапе от России требуется дипломатическое искусство, чтобы сохранить взаимопонимание с партнерами по астанинскому процессу и в то же время не оттолкнуть Израиль. Совместить законные опасения Ирана и Израиля в сфере безопасности и не допустить столкновения между ними – непростая задача.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность налаживания рабочих отношений с США по постконфликтному урегулированию в Сирии, то есть за пределами военных каналов связи, которые, по оценкам обеих сторон, функционируют успешно. Несмотря на заявления Трампа, Соединенные Штаты не намерены сворачивать военное присутствие. Будет ли сокращение и, если будет, то насколько, не имеет значения, поскольку спецназ на востоке Сирии, как это уже показывали американцы, находится под постоянной защитой ВВС США. Сохранение ограниченного контингента в Сирии, по мнению большинства в американском военно-политическом истеблишменте, рассматривается как способ «держать флаг» в ходе многосторонних переговоров по Сирии и одновременно контролировать линии военных коммуникаций Ирана между Ираком, Иорданией и Ливаном.

Новый расклад сил в конфликте ознаменовал как бы завершение его военной фазы и создал предпосылки для политического продвижения. Вопрос в том, что понимать под политическим решением – урегулирование на долговременной основе или его имитацию поверхностными изменениями. Уже сейчас заметно, что рисуется картина одержанной победы. Это особенно проявляется в триумфаторских настроениях Дамаска. Военное решение, о невозможности которого твердили все участники конфликта, мол, уже состоялось, и дальнейший политический процесс должен проходить под диктовку победителей. Тактика сирийского руководства, как ее наметил президент Асад, состоит в том, чтобы добиваться примирения, а если это окажется недейственным, использовать военную силу для освобождения всей страны, в том числе и от «американской оккупации».

Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон не гарантирует мира, если проблемы, ставшие источником конфликта, не решены и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение.

Запад фактически признает ключевую роль России, однако чинит препятствия, добиваясь от нее давления на Дамаск, который всегда был для Москвы нужным, хотя и трудным партнером. Тем самым на Дамаск и его «союзников» в определенной степени возлагается ответственность за конечный результат. Если получится найти точки соприкосновения с Россией на почве совместного видения послевоенной Сирии, то США и Европа будут готовы к взаимодействию, если нет – то любой из игроков на сирийском направлении имеет возможность дестабилизировать обстановку.

В интересах России – урегулирование на устойчивой основе, исходя из понимания, что политическое устройство Сирии не может оставаться таким, каким оно было до войны. Новая военная реальность должна закрепиться построением властной конструкции, основанной на действительно инклюзивной базе, представляющей широкий спектр национально-патриотических сил, в том числе интересы суннитского большинства. В противном случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены.

Важное значение для достижения долговременного урегулирования имеет восстановление отношений Сирии не только с ближайшим окружением – здесь наметились некоторые сдвиги, – но и с внешним миром. В интересах России – добиваться урегулирования на основе международного согласия. Составной частью такого согласия должно быть признание легитимности реформированного сирийского режима и военного присутствия России в Сирии на долгосрочной основе. У Москвы имеется достаточно возможностей и военно-политического влияния для обеспечения своих интересов в Сирии неконфронтационным путем. Растопить лед взаимной вражды и ненависти после стольких жертв и гуманитарных катастроф можно только путем долгих и, главное, непрерывных многосторонних усилий.

Сирия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2019 > № 3138487 Александр Аксененок

Экс-министра МВД Франции Клода Геана, возглавлявшего администрацию президента страны в бытность Николя Саркози главой государства, и других соратников бывшего французского лидера вызвали в суд по делу об опросах общественного мнения, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на документы суда.

Судья во вторник начал процесс по делу о "фаворитизме" и "растрате государственных средств по неосторожности" для Геана и руководителя канцелярии экс-президента Эммануэль Миньон. Бывший советник Саркози, Патрик Бюиссон, основатель консалтинговых компаний Publifact и Publi-Opinion, в свою очередь, подозревается в "сокрытии фаворитизма", "растрате государственных средств" и "злоупотреблении общественным имуществом".

Кроме того, два бывших сотрудника Саркози – Жан-Мишель Гудар и Жюльен Волпре предстанут перед судом по подозрению в "фаворитизме". При этом политолог Пьер Джакометти, один из создателей компании Giacometti-Peron (ныне No Com), подозревается в "сокрытии фактов фаворитизма".

В 2010 году антикоррупционная ассоциация Anticor направила иск в суд, обвинив Елисейский дворец в фаворитизме после того, как Счетная палата объявила о договоре администрации президента и консалтинговой компании Publifact. Компания приближенного Саркози без объявления тендера получила контракт на проведение опросов общественного мнения, который принес ей три миллиона евро. Изучив иск, следствие пришло к заключению о наличии оснований для проведения расследования, однако осенью 2011 года Апелляционный суд распорядился прекратить расследование из-за судебной неприкосновенности главы государства.

Дело поступило на рассмотрение Кассационного суда. В октябре 2012 года Anticor добавила к нему новую жалобу, обвиняя Елисейский дворец в растрате общественных средств. В декабре 2012 года Кассационный суд (высшая инстанция) отменил решение Апелляционного суда относительно прекращения расследования по этому делу. Согласно постановлению Кассационного суда, "ни одно из положений Конституции не предполагает иммунитета или отсутствия уголовной ответственности членов кабинета президента Республики".

Согласно информации Anticor, Елисейский дворец заказывал интересные для партии "Союз за народное движение" (UMP) опросы о соперниках-социалистах, в том числе о возможных кандидатах в президенты Сеголен Руаяль и экс-главе МВФ Доминике Стросс-Кане. Администрацию президента интересовали и более частные моменты: были заказаны опросы об отношении населения к слухам о женитьбе Саркози на Карле Бруни, о беременности экс-министра юстиции Рашиды Дати, о скандальных каникулах, которые во время "арабской весны" провела в Тунисе глава МИД Мишель Альо-Мари.

Сергей Мочальников: «Для угольных компаний Дальний Восток – приоритет»

Директор Департамента угольной и торфяной промышленности Сергей Мочальников принял участие в программе «Деловой день» на телеканале РБК и рассказал о ситуации, происходящей в угольном секторе.

«Европа была и остается главным рынком. Все занимаются диверсификацией - если есть много газа, чтобы не было прорыва газопровода, можно поставить угольную станцию, модное увлечение ВИЭ – но у нас не дует ветер все время, есть ночь. Самая эффективная пара это ВИЭ и уголь, и это многие в мире осознали. Мы видим четкую тенденцию смещения с Северной Европы в сторону Южной Европы, стран Магриба, а также увеличение поставок в Индию», - рассказал Сергей Мочальников об экспортных поставках в Европу.

Директор Департамента также пояснил ситуацию о нехватке инфраструктурных мощностей по переброске российского угля из центральных регионов на Дальний Восток.

«Здесь все упирается в реализацию планов ОАО «РЖД». Основной вопрос, который ставили главы регионов и Минэнерго России – ускоренными темпами модернизировать восточный полигон для того, чтобы сейчас максимально улучшить ситуацию. Потому что к 2025 году мы должны прийти к цифрам в 195 млн тонн на Восток, где можно сделать 195 млн тонн в 2025 году, а можно 190 млн тонн в 2024 году, а можем и 190 млн тонн сделать к 2022 году. Это все зависит именно от организации работы по техническому взаимодействию», - сказал он.

Сергей Мочальников отметил, что для угольных компаний Дальний Восток – приоритет. Они пытаются найти различные варианты, как туда проехать, поэтому для них принципиально важны четкие и понятные правила игры за пределами 2025 года, а также, чтобы они не нарушались.

«Как только компаниям будет доведено, что правила не будут изменяться следующие 10 лет, они выстроят свои модели, потому что угольная отрасль полностью частная после реструктуризации и, на мой взгляд, одна из эффективных отраслей экономики России. ОАО «РЖД» и тарифы – это только 30%. У нас есть еще вагонная составляющая, портовая, поэтому надо говорить о транспортной составляющей в целом», - добавил он.

Сирийский кризис: тернистое движение от войны к миру

А.Г. Аксенёнок – Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации, вице-президент Российского совета по международным делам (РСМД).

Резюме Восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 года и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ и других террористических группировок.

Второе десятилетие 2000-х гг.началось с череды протестных взрывов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые оказали дестабилизирующее воздействие на весь регион. Причём не только на страны, где произошла насильственная смена режимов. Выход из глубокого кризиса, носящего системный характер, до сих пор не найден. В большинстве стран начались нужные, пусть и запоздалые, социально-экономические реформы с трудно прогнозируемым пока результатом (Египет, Тунис, Марокко, Иордания, Саудовская Аравия). В других частях арабского мира вопрос о власти решается через гражданские войны (Сирия, Ливия, Йемен). Здесь сплелись в один запутанный узел «легитимные» и «нелегитимные» правительства, многочисленные «народные милиции» и террористические группировки, иностранные контингенты — все эти скрытые и явные инструменты геополитического соперничества «нового типа».

В итоге регион по-прежнему остаётся источником насилия и терроризма, тяжёлых внутригосударственных потрясений, гуманитарных катастроф мирового масштаба и миграционных волн. Цена революций, вызванных ими материальных разрушений и внешних вмешательств, оказалась слишком высокой, и нельзя исключать новых рецидивов.

Специфика конфликта

Сирийский кризис, хотя и отражает общую картину болезненного состояния широкого ареала Ближнего Востока, всё же представляет собой особый случай. Он стал следствием глубинных перемен в расстановке сил на глобальном и региональном уровнях, незавершённости и разнонаправленности мировых процессов. Можно без преувеличения сказать, что именно здесь сфокусировалось большинство геополитических, идеологических, социальных и этно-конфессиональных катаклизмов XXI в.

Стратегия «смены режимов» США и их европейских союзников в бывшей Югославии, Ираке, Ливии и, наконец, на Украине стала тем полем, где прошли линии размежевания между Россией и Западом. Образовался разрыв между политикой «свершившихся фактов» и «политической целесообразности», с одной стороны, и ключевыми принципами (национальный суверенитет, территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела и неприменение силы вне рамок и процедур, установленных Уставом ООН) того миропорядка, который сложился по итогам Второй мировой войны — с другой. В плоскость острых международных дебатов был поставлен также вопрос о правовых основаниях лишения режимов, неугодных той или иной группе государств, статуса международной законности.

Конфликт в Сирии разворачивался в тот исторический период, когда отношения России и США от былого партнёрства конца 1990-х – начала 2000-х гг. постепенно, но неуклонно сползали к конфронтационной модели времён холодной войны, хотя и со своими новыми чертами. Общепризнанные нормы международного права подвергались ревизии в одностороннем порядке, а коллективного «механизма разрешения кризисных ситуаций», к чему призывала Россия, выработано не было. Такой механизм, как предлагал президент России в своём выступлении на Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» 2014 г., мог бы включать в себя «внятную систему взаимных обязательств и договорённостей» и «чёткие условия, при которых вмешательство является необходимым и законным»[1].

Затяжной сирийский кризис поставил международное сообщество перед серьёзным вызовом: способно ли оно стабилизировать взрывоопасные конфликтные очаги совместными усилиями или верх возьмёт силовое соперничество в продвижении геополитических интересов и непомерные амбиции региональных центров силы. В этом смысле конечный исход гражданского противоборства в Сирии будет иметь последствия, выходящие далеко за региональные рамки. В Москве убеждены: то, каким образом разрешится ситуация в этой стране, может стать в дальнейшем моделью реагирования мирового сообщества на внутренние конфликты в развивающихся государствах.

В годы националистического подъёма Египет называли «головой арабизма», а Сирию — его «сердцем». В этом есть что-то исторически предопределённое, хотя с тех пор многое изменилось. Понятие арабизма потеряло своё прежнее звучание, Египет утратил позиции лидерства, появились новые центры финансового и политического влияния в Персидском заливе, возвысилась роль «неарабских регионалов», таких как Турция, Иран, Израиль. Изменившаяся расстановка сил на региональном уровне сделала Сирию ареной, где опосредованно и уже в других исторических условиях развернулось столкновение суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана — этих двух религиозных центров и апологетов ведущих течений в исламском мире[2]. На конфессиональной почве выросло и такое новое проявление международного терроризма, как средневековое государствостроительство в виде арабского халифата, что придало конфликту многомерный характер. С развёртыванием полномасштабной гражданской войны в центре арабского мира туго переплелись где-то сталкивающиеся, а в чём-то и совпадающие интересы множества вовлечённых сторон, что затрудняло поиски взаимоприемлемых договорённостей и делало коалиционные связи подвижными и двусмысленными. Всё это в конечном счёте предопределяло длительность, кровопролитность и жестокость противоборства.

На территории Сирии в отличие от других конфликтных очагов в Азии и Африке находятся в непосредственной близости воинские контингенты и военные базы шести иностранных государств (России, Ирана, Турции, США, Франции и Великобритании) со своими сферами политического притяжения. Причём только Россия и Иран — на легальном международно-правовом основании, то есть по приглашению сирийского правительства. В воздушном пространстве страны проведены линии раздела. Столь компактное иностранное военное присутствие, в том числе в виде негосударственных военизированных формирований (proxies), не только таит в себе непредсказуемые риски, но и даёт в руки каждого из этих игроков «на земле» военно-политические инструменты, позволяющие срывать любой неприемлемый для него финальный исход. В зеркале сирийского кризиса отразился также рост влияния региональных акторов, которые ведут собственные «партии» в большой ближневосточной игре, всё чаще не совпадающие с глобальными интересами крупных держав.

Специфика и вместе с тем трудноразрешимость сирийского кризиса состоит ещё и в том, что многосторонние переговоры о будущем государственном устройстве проходили на фоне непрекращающихся военных действий с короткими перерывами на хрупкие соглашения о прекращении огня и «зоны деэскалации». В международной практике региональных конфликтов институциональные реформы обычно начинаются после завершения военной фазы. В сирийском урегулировании договорённости о реформах такого рода между непосредственными участниками конфликта при международном содействии должны стать, по сути, условием прекращения военных действий и направления общих усилий против сохраняющейся террористической опасности.

В контексте революционных вызовов современного мирового развития сирийский кровопролитный конфликт стал ещё одним свидетельством того, к каким тяжёлым последствиям для государства и общества может привести недооценка важности проведения назревших политических реформ и допущенные просчёты с выработкой тактики дальнейших шагов после первых проявлений антирежимных настроений.

Режим Асада полагал, что после проведённых экономических реформ Сирия, как «бастион антиамериканизма» на Ближнем Востоке, в отличие от считавшихся прозападными Туниса и Египта, имеет особый иммунитет. Показательно в этом отношении интервью сирийского президента 31 января 2011 г. газете «Wall Street Journal», в котором он заявил, что, несмотря на все трудности, «Сирия остаётся стабильной», и для быстрых перемен «время ещё не пришло»[3]. Зная критическое отношение отца нынешнего президента Сирии Хафеза Асада к горбачёвским реформам и их последствиям вкупе с неудачным опытом демократизации Алжира[4], можно предположить, что этими соображениями в числе многих других объясняются колебания и непоследовательность Башара Асада задолго до начала массовых протестов, принятие им с запозданием ряда важных политических решений.

Кстати, Алжир конца 1980-х – начала 1990-х гг. даёт нам обратный пример. Искусственное форсирование демократических реформ в разделённом обществе также приводит к гражданскому противоборству, которое длилось в Алжире десять лет (1991–2000 гг.) и может начаться вновь.

Текущее положение на карте военного противоборства

Крупным планом восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 г. и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ[5] и других террористических группировок.

Спорадические антиправительственные выступления в конце февраля – начале марта 2011 г. носили вначале мирный характер. Лозунги, выдвинутые оппозицией, не выходили за рамки политических требований расширения прав и свобод, продолжения начатых и ранее обещанных реформ. Критическая масса протестов стала волнообразно распространятся по всей стране после того, как верх в сирийском руководстве быстро взяли всесильные силовые структуры, требовавшие перейти от уступок к военному подавлению восстания. В апреле–мае против мирных демонстраций были задействованы тяжёлые виды вооружений. Законодательные меры по частичной либерализации политического режима, призывы к началу национального диалога и даже принятие новой конституции в феврале 2012 г. уже не смогли разрядить обстановку. Милитаризация конфликта стремительно нарастала.

Сирийская оппозиция, представленная политической эмиграцией и в основном подпольными организациями гражданского общества с разношёрстными идеологическими установками (от либералов до троцкистов и радикальных исламистов), сама по себе не могла представлять угрозу режиму с отлаженным механизмом жёсткой авторитарной власти. Быстрый, по сути одномоментный, переход к военной фазе был эффектом поразительной синергии, вызванной взрывом стихийных протестов с широким применением современных технологий связи, непропорциональным военным ответом властей, дезертирством из армии в сочетании с массовым вбросом боевиков и вооружений через границы соседних с Сирией государств при прямой поддержке Турции и финансовой подпитке со стороны арабских монархий Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии и Катара. Лидеры регионального окружения Сирии имели к тому же «старые счёты» с Башаром Асадом, отношения с которым в предшествующий период колебались от тесного сотрудничества до взаимных нападок и обвинений. Конфессиональные факторы существенной роли вначале не играли, но с расширением военных действий и вовлечением новых участников использовались всеми сторонами в качестве мобилизационного ресурса.

США и ведущие страны Евросоюза сразу объявили режим Асада нелегитимным, признали политическое крыло оппозиции законным представителем сирийского народа и развернули давление на Дамаск через ООН и другие международные площадки. Лига арабских государств (ЛАГ) приняла беспрецедентное в своей истории решение о приостановке членства Сирии в этой организации. На тот момент цель свержения режима по ливийскому сценарию была объединяющим началом в сформировавшейся антиасадовской коалиции. Со временем конфликт интересов между США и их региональными партнёрами, а также между самими крупными игроками в регионе (Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром) привёл к переменам в конфигурации коалиционных связей, что придало сирийскому кризису новые измерения.

Однако первая рефлекторная реакция, как это особенно видно с высоты сегодняшнего дня, стала крупным политическим просчётом, что признаётся сегодня солидными западными экспертами. Соединённым Штатам не удалось создать прочную военно-политическую опору среди арабской части вооружённой оппозиции — «оружие всё время попадало не в те руки» — и отделить «умеренных исламистов» от быстро размножавшихся террористических организаций. Но настойчивые требования об уходе Асада постоянно подстёгивали иллюзии оппозиции о возможности военной победы, разжигали соперничество в её рядах в борьбе за политическое влияние и контроль над потоками вооружений и внешнего финансирования. Безоговорочная поддержка оппозиционного движения, в котором быстро набирали силу «джихадисты», связанные с ИГИЛ и «Аль-Каидой»[6], предопределила слабость американской дипломатии, лишило её свободы манёвра. Это делало Вашингтон заложником непомерных требований эмигрантских политиков и их региональных спонсоров. Дело дошло до того, что политика США стала слишком явно играть на руку терроризму, которому американцы сами объявили войну. С особой очевидностью это проявилось летом 2014 г., когда военные успехи ИГИЛ в Ираке и Сирии поставили администрацию Барака Обамы в ещё более щепетильное положение.

В 2012–2015 гг. внутренние ресурсы Дамаска для отражения военного давления изнутри постепенно истощались. Вооружённая оппозиция расширяла зоны своего территориального контроля не только на севере и востоке страны, куда шёл перелив радикальных исламистов из Ирака, но и в центральных густонаселённых районах. Сирийская армия не была готова к тактике боёв в городских условиях и постепенно переходила к оборонительным действиям, сосредоточив усилия на защите дальних подступов к столице, стратегических узлов и важных транспортных коммуникаций.

Вступление в вооружённые действия отрядов ливанской «Хизбаллы» в 2012 г. и наращивание прямой военной помощи со стороны Ирана, в том числе с привлечением шиитских ополчений из Ирака, Афганистана и Пакистана, позволило на время затормозить продвижение к жизненно важным центрам, но обострило межобщинное взаимодействие, придав конфликту особое ожесточение. Иран, установивший тесные отношения с Сирией ещё с середины 1980-х гг., сумел за годы региональных потрясений закрепиться в Ираке и Ливане и создать протяжённую военную инфраструктуру под своим контролем. Сирийская территория рассматривается иранцами как ключевое звено в стратегии национальной безопасности, в основу которой заложено противодействие Саудовской Аравии и её претензиям на лидерство в исламском мире. После того как США при администрации Дональда Трампа вышли в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и перешли к антииранской тактике экономического и политического давления, региональная стратегия Ирана подвергается самым серьёзным испытаниям. В условиях большого финансового бремени, растущих экономических трудностей и людских потерь в сирийской войне на поверхность всё чаще всплывают признаки внутреннего недовольства[7]. Возникают вопросы, где пределы региональной безопасности Ирана, каково в ней место Сирии как важного звена в более широких рамках стратегической линии в отношениях с США и Саудовской Аравией.

Позиция Турции, сделавшей ставку на быструю смену режима в Дамаске и приход к власти идеологически близких к правящей партии Реджепа Эрдогана исламистских организаций, пережила в ходе конфликта существенные метаморфозы. Смена акцентов в региональной политике происходила под воздействием осложнений в процессе перехода от парламентской республики к модели жёсткой президентской власти и разочарований в сирийской политике США и Евросоюза, с одной стороны, и осознания преимуществ от налаживания взаимодействия с Россией по Сирии в широких рамках двустороннего сотрудничества — с другой.

Меняющуюся региональную картину во многом определял курд­ский фактор, роль которого во внутренней политике стран «курдского треугольника» (Сирия, Турция, Ирак) всегда была и остаётся значитель­ной. Вскоре после начала военных действий правительство Сирии при­няло решение о свёртывании своего военного присутствия в северо-восточных районах, которые перешли под контроль курдского большинства. Проводимая Эрдоганом война на два фронта — с режимом Асада и курдскими вооружёнными формированиями — не только не принесла успеха, но и привела к наращиванию террористических атак со стороны ИГИЛ уже в самой Турции. Участились трения с американцами, сделавшими ставку на курдов, которые продемонстрировали свою высокую боеспособность в проведении антитеррористических операций против ИГИЛ. В результате сложилась ситуация, когда сирийские курды, впервые получившие возможность сомкнуть свои анклавы в Африне и Кобани, сочли этот исторический момент благоприятным для оформления на северных границах с Турцией автономного ареала (своего рода Западного Курдистана) с претензиями на провозглашение независимости. После разрыва перемирия с Курдской рабочей партией и прекращения легальной деятельности курдской оппозиции внутри Турции курдские отряды самообороны и их политическое крыло в Сирии — партия Национальный Союз — стали рассматриваться турецким руководством как террористическая организация наравне с ИГИЛ.

Курс на военное вмешательство собственными силами с целью очистить пограничную территорию к востоку от Евфрата от курдских отрядов, создать «буферную зону» безопасности на территории Сирии и подготовить условия для возвращения беженцев стали официальным обоснованием для совместных операций турецких вооружённых сил и Сирийской свободной армии на севере Сирии. Россия, поддерживающая партнёрские отношения с Турцией в рамках «астанинской тройки», с пониманием относится к этим озабоченностям, исходя при этом из заверений турецкого руководства о приверженности принципу территориальной целостности Сирии как конечной цели политического процесса.

Роль Саудовской Аравии в сирийском конфликте также претерпела значительные перемены. Бурное развитие событий в регионе и расширение сферы иранского влияния в Ираке, Ливане и Бахрейне укрепили в Эр-Рияде представление о том, что Иран вынашивает планы окружить «шиитским поясом» святыни ислама и дестабилизировать саудовскую монархию. С началом конфликта главные усилия саудовцев стали направляться на создание противовеса Ирану в Сирии путём консолидации идеологически близких к ним исламистских сил. Финансирование этой части вооружённой оппозиции и распространение саудовского влияния на структурирование её политической части сыграли свою роль в эскалации военных действий не в пользу правительственных войск.

По мере того, как в развитии конфликта происходил перелом, баланс выигрышей и неудач складывался не в пользу военно-политических группировок, находящихся под саудовским влиянием. Политика, направленная на подрыв изнутри законного режима в Сирии, вступала в открытое противоречие с затянувшимся вооружённым вмешательством в Йемене под лозунгом восстановления той же «конституционной законности». Война на два фронта становилась всё более обременительной. Закрепление ИГИЛ в Сирии и Ираке дало импульс к расширению террористической активности на юге Аравийского полуострова и в самой Саудовской Аравии. Переход от ставки на скорое падение режима Асада к более реалистическому видению перспектив происходил также на фоне осложнившихся отношений с Соединёнными Штатами. Несмотря на их общую антииранскую направленность, в Саудовской Аравии усиливалось недовольство хаотичной и непредсказуемой политикой администрации Трампа на Ближнем Востоке. Возникли опасения, что США готовятся к уходу из региона, и, соответственно, ощущение неуверенности в получении поддержки в нужный момент, если Иран воспользуется образовавшимся вакуумом.

Параллельно, несмотря на разногласия между Саудовской Аравией и Россией по Сирии, шёл процесс выстраивания отношений между ними на базе более широких совместных интересов в региональной и глобальной политике. На этой основе в ходе регулярных контактов, в том числе на высшем уровне, постепенно достигалось взаимопонимание и по принципиальным подходам к сирийскому урегулированию, таким как искоренение террористической угрозы, скорейшее начало работы Конституционного Комитета, содействие расширению гуманитарных поставок и возвращению беженцев.

Действия России — и это признаётся всеми её оппонентами — внесли коренной перелом в развитие сирийского кризиса. К моменту начала военной кампании в Сирии правительственная армия и различные лояльные ей милицейские формирования вели бои на окраинах столицы, с трудом сдерживали наступление боевиков на южном фронте, и приход к власти «зелёного интернационала» в центре арабского мира был вполне прогнозируем. Именно тогда, летом 2015 г., президент Асад сказал свою известную фразу о необходимости «сохранить полезную Сирию», то есть «алавитский коридор» в западной части страны вдоль побережья от г. Дераа на юге до Латакии на севере, то есть не более 30–35% сирийской территории.

На сегодняшний день сложилась совершенно иная военная реальность. Дамаск вернул контроль над большей частью территории (по различным оценкам 68–70%), вооружённая оппозиция лишена возможности вести активные боевые действия, сохранив некоторые свои анклавы на северо-западе. «Арабский халифат» как квазигосударственное террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены. В то же время на пути перехода к постконфликтному урегулированию предстоит преодолеть множество препятствий, предвиденных и непредвиденных. Примерно одна треть сирийской территории находится под контролем Турции (северный анклав от турецкой провинции Хатай до западного берега реки Евфрат) и «Сирийских демократических сил», получивших специальную подготовку и оснащение от США,в северных и северо-восточных районах вдоль Евфрата. И, наконец, нерешённость проблемы провинции Идлиб на западе, где зона деэскалации захватывает часть провинций Халеб и Хама. Доминирующие позиции там удерживают радикальные исламисты джихадистского толка, сгруппировавшиеся вокруг террористической организации «Хей’ат Тахрир Аш-Шам»[8].

Перипетии международного посредничества: между Женевой и Астаной

За восемь лет конфликта, который был с самого начала интернационализирован, в первую очередь самими арабскими государствами, сменилось три Специальных представителя Генерального Секретаря ООН по Сирии и предпринималось множество попыток найти пути к урегулированию совместными усилиями международного сообщества. Все они не привели к искомому результату, хотя, следует признать, внесли существенный вклад в мировую практику конфликтного урегулирования, дали богатый материал для объективного анализа причин неудач. В плоскость международных дискуссий были поставлены такие вопросы посреднической роли ООН, как: способен ли её специальный посланник, каким бы он ни был искусным переговорщиком, соблюдать беспристрастность, если члены Совета Безопасности (СБ ООН), перед которым он отчитывается, поддерживают разные стороны в конфликте, почему он постоянно обвиняется в пристрастности то одной, то другой из сторон, зависит ли успех миссии посредника от содержания его мандата и, наконец, может ли «жёсткий мандат», каким располагал Верховный представитель Евросоюза в Боснии, быть более эффективным для поддержания необходимого давления на противоборствующие стороны.

В первые месяцы вооружённых столкновений посредническую миссию предприняла ЛАГ, усилия которой не увенчались успехом и были быстро свёрнуты. Режим и оппозиция рассчитывали на скорую победу при поддержке извне, а сирийское руководство имело все основания не доверять Лиге, которая находилась под влиянием Саудовской Аравии и Катара. С февраля 2012 г.начался отсчёт международного посредничества по линии ООН.После того, как СБ ООН оказался неспособным выработать согласованные решения (линия Запада совместно с арабскими государствами Персидского залива на международную легализацию вмешательства встречала решительное вето со стороны России и Китая), Генеральная Ассамблея поручила Генеральному секретарю назначить своего специального представителя по Сирии. Им стал бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, имевший большой опыт миротворческой деятельности.

План из шести пунктов, разработанный международным посредником, предусматривал меры по прекращению военных действий, развёртывание наблюдательной миссии ООН и переход к межсирийским переговорам при международном содействии[9]. Однако этот простой и в теории правильный план не получил солидарной поддержки в СБ ООН, а его реализация была сорвана самими сирийскими сторонами. Наблюдатели ООН не смогли продолжать свою деятельность в условиях непрекращавшихся военных действий, провокаций с различных сторон и искусственных ограничений на передвижение со стороны сирийских властей. В июне 2012 г. Аннан подал в отставку, не проработав на своём посту и шести месяцев.

Вместе с тем, миссия Аннана подготовила почву для выработки первого консенсусного международного документа, Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., и затем на этой основе — резолюции СБ ООН 2254 (2015 г.), заложивших правовую базу сирийского урегулирования. Ведущую роль в этой работе сыграло деловое взаимодействие России и США, которые, несмотря на имеющиеся разногласия в рамках «Группы действий по Сирии», смогли в то время прийти к согласию в отношении главных принципов международного сопровождения усилий самих сирийцев по выходу из кризиса. Эти документы оставались основой мандата для последующих Специальных представителей Генерального Секретаря — бывшего министра иностранных дел Алжира Лахдара Брахими и Стефана де Мистуры, возглавлявшего ранее миссии ООН в Ираке и Афганистане.

С самого начала посредничества по линии ООН политический процесс столкнулся с трудностями. Принятые меж дународно-правовые документы содержали руководящие принципы урегулирования и «дорожную карту» с указанием ориентиров по времени для каж дого из его этапов (формирование переходного органа с исполнительными полномочиями, разработка проекта новой конституции, проведение свободных выборов под меж дународным контролем). Из всего комплекса причин, предопределивших в конечном счёте тупик переговорного процесса на Женевском треке, наиболее существенными представляются следующие:

• Согласно документам по сирийскому урегулированию, СБ ООН рассматривается как главный и единственный механизм имплементации и инструмент поддержки Спецпредставителя. При возникновении раскола в его рядах политический капитал международного посредничества девальвировался.
• Обострение российско-американских разногласий в трактовке положений Женевского коммюнике и резолюции СБ ООН 2254, относящихся к содержанию переходного периода и очерёдности шагов. Наибольшие столкновения вызывали такие вопросы, как статус и полномочия «переходного управляющего органа», роль и место в этот период президента Асада. Вплоть до последнего времени США и оппозиция ставили его отставку предварительным условием начала прямых межсирийских переговоров. Для такой натянутой интерпретации в текстах основополагающих документов весомых оснований не было.
• Отсутствие поддержки с сирийских сторон, связывающих свои расчёты с военной победой. В сентябре 2016 г. российско-американское взаимодействие было прервано, что осложнило усилия международного посредника по принуждению сирийцев к переговорам. Перерывы между раундами становились всё продолжительней, эскалация насилия продолжалась, а политические вопросы затенялись нараставшим комом гуманитарных проблем.
• Долгие дискуссии на тему, что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договорённости о параметрах переходного периода, то есть раздела власти.
• Разрозненность политической оппозиции, бесконечные внутренние трения и перестановки в её рядах в борьбе за лидерство, неспособность заручиться поддержкой со стороны боевых командиров на местах, между которыми также разгорались конфликты как отражение соперничества Саудовской Аравии, Катара и Турции.
• Отсутствие достаточного внешнего давления на сирийские стороны. Если по мере успехов сирийской армии на поле военных действий после российского вмешательства завышенные требования оппозиции склонялись к умеренности, то Дамаск проявлял всё меньше готовности к уступкам и даже ужесточал свои политические позиции.
• Фрагментация межсирийских и международных переговорных площадок, что снижало значимость Женевского формата.

Следует констатировать, что в ходе интенсивных переговоров в различных форматах и комбинациях участников двум крупным дипломатам международного уровня, наделённым международным мандатом, не удалось добиться эффективного прекращения военных действий, обеспечить беспрепятственную доставку гуманитарной помощи и вывести правительство Сирии и оппозицию на прямые переговоры. В то же время во многом благодаря их усилиям вялый политический процесс в Женеве поддерживался на плаву и постепенно вырисовывались его слабые места. С начала 2017 г. стало понятно, что для выхода из затянувшегося политического тупика требуется стабилизация военной обстановки. Акцент с российской стороны был сделан на взаимодействии с Турцией, которая расширила к тому времени сферу своего влияния на различные организации сирийских боевиков и, со своей стороны, проявляла желание сотрудничать с Россией в Сирии. С подключением Ирана, также заинтересованного в деэскалации военных действий, образовался такой переговорный механизм, как Астанинский формат (по названию столицы Казахстана, где проходили первые встречи).

Работа в этом формате, в которой принимал участие и Стефан де Мистура, имела свои особенности и преимущества. Представители сирийского правительства впервые сели за стол переговоров с командирами отрядов вооружённой оппозиции, теми самыми, которые назывались в Дамаске террористами. Россия, Турция и Иран, действуя скоординировано и на параллельных курсах, выступали гарантами выполнения достигнутых договорённостей. Турция обеспечивала «кооперабельное поведение» тех отрядов, на которые она имеет влияние, а Россия старалась добиться того же от Дамаска. Иран в этой сложной схеме должен был сдерживать неконтролируемые действия «Хизбаллы» и отрядов шиитского ополчения. Важным итогом регулярных встреч под эгидой «астанинской тройки» были соглашения о четырёх зонах деэскалации, которые позволили на время снять накал по линиям военных действий, активизировать работу по достижению перемирия на местах. Оппозиция придавала большое значение решению вопросов, связанных с мерами доверия (освобождение заключённых, обмен пленными), разблокированием ряда населённых пунктов и оказанием гуманитарной помощи районам, находившимся в бедственном положении.

Повестка дня межсирийских переговоров в Астане по мере их продолжения стала расширяться. Это вызывало негативную реакцию США и ведущих стран Евросоюза, по заявлениям которых Астанинский формат заходит на политическое поле, отведённое по резолюции СБ ООН 2254 Женеве при посредничестве Спецпредставителя Генерального секретаря ООН. Вопрос о том, как соотносятся между собой оба этих формата, долгое время отягощал отношения с западными партнёрами, которые высказывали недоверие к миротворческим усилиям Москвы, подозревая её в попытках «обойти» ключевые положения ооновских документов и девальвировать роль миссии ООН в сирийском урегулировании. С российской стороны при этом не раз давались разъяснения, что переговоры в Астане и встречи в верхах между Россией, Турцией и Ираном нацелены на «поиск компромиссных решений» с целью «помочь Женевскому процессу», что политико-дипломатическому решению сирийского кризиса на международно-правовой основе нет альтернативы.

В то же время новые реалии в военном противостоянии и изменение в соотношении сил между режимом и оппозицией потребовали внесения определённых корректировок в порядок и очерёдность действий по выполнению ключевых положений резолюции СБ ООН 2254. Сирийское руководство, сотрудничая со Спецпредставителем ООН, отказывалось обсуждать по существу вопрос о создании «переходного управляющего органа», способного «в полном объёме осуществлять полномочия исполнительной власти», как об этом записано в Женевском коммюнике. Вместо этого выдвигались различные варианты проведения в Дамаске широкого диалога с целью формирования правительства национального единства — для оппозиции совершенно неприемлемые.

Отсюда возникла идея начать предметный межсирийский диалог с обсуждения проекта новой конституции, принятие которой включено одним из центральных пунктов в «дорожную карту» политического процесса. С конца 2017 г. фокус работы Спецпредставителя с сирийскими сторонами при содействии России, Турции и Ирана, проводивших регулярные встречи на высшем уровне, переместился на формирование состава Конституционного комитета. Значительный вклад в эти усилия внёс Конгресс сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 г.), который принял принципиальное решение о начале конкретной работы по линии ООН над подготовкой проекта конституции.

Усилия Стефана де Мистуры в этом направлении, продолжавшиеся вплоть до его отставки в декабре 2018 г., со всей очевидностью показали, насколько велика пропасть взаимного недоверия между всеми сторонами, имеющими рычаги политического влияния, и как трудно найти точки совпадения интересов. Россия, со своей стороны, стремилась выстроить широкое поле согласия на «сбалансированной и инклюзивной основе» вокруг кандидатур в состав «третьего списка», представляющего гражданское общество и независимых экспертов (состав членов Комитета от правительства и оппозиции был в конце концов представлен). Однако её ведущая роль на этом направлении встречала ревностное отношение со стороны западных партнёров. В то же время формирование окончательного состава Конституци­онного Комитета осложнялось позицией Дамаска, который рассматривает подготовку конституции как «чисто суверенное дело» сирийского народа без «какого-либо иностранного вмешательства», тем самым в определённой степени дезавуируя ооновский трек.

Вместе с тем к началу 2019 г. сложилась обстановка, в целом благоприятствующая постепенному переходу от военной фазы к политическому процессу. Наметился своего рода консенсус вокруг того, что в новой обстановке парадигма переговорного трека «Женева-2» по схеме «платформа режима» versus «платформа оппозиции» себя изжила и дальнейшее продвижение по этому пути становится малоперспективным[10]. Новые военные реалии признаются Соединёнными Штатами и европейскими партнёрами России, которые в настоящее время не заостряют вопрос о смене режима, делают акцент на скорейшем проведении конституционной реформы и последующем проведении свободных выборов под эгидой ООН в соответствии с резолюцией СБ ООН 2254. Весь вопрос в том, как привести к единому знаменателю все составные части политического процесса и возможно ли это в принципе в условиях нарастающего конфликта между Россией и Западом.

Основные компоненты сирийского урегулирования

К числу базовых элементов, без которых возвращение Сирии к миру и национальному примирению не представляется возможным, следует отнести такие направления, как реформа конституционно-государственного устройства, экономическая реконструкция и налаживание срочной гуманитарной помощи, в чём нуждается более половины населения, возвращение беженцев, реорганизация армии и силовых структур, проведение выборов под надзором со стороны ООН и многое другое. Соединение всех этих элементов в одном стабилизационном пакете — важная, хотя и трудновыполнимая задача, требующая усилий многосторонней дипломатии при достижении минимального уровня международного взаимопонимания.

Государственно-политическое устройство послевоенной Сирии и его конституционная легитимация — один из ключевых вопросов, вокруг которого сталкиваются интересы внешних сил и концентрируются межсирийские разногласия. Определение графика и процедуры разработки проекта новой конституции записано в резолюции СБ ООН 2254 как одно из центральных положений в ходе перехода к «инклюзивному правлению на внеконфессиональной основе». При всех разночтениях, касающихся последовательности шагов в переходный период, в международном сообществе постепенно вырисовывается более или менее общее понимание — отправным пунктом должно быть начало конституционного процесса, ведомого, как предусмотрено резолюцией, самими сирийцами.

Среди сирийских юристов и политологов обозначилось два подхода — принятие новой конституции либо внесение поправок в ныне действующий закон 2012 г. Официальный Дамаск подвергает сомнению саму необходимость принятия новой конституции, полагая, что он способен решить все эти вопросы самостоятельно, без существенных уступок. Сирийская оппозиция, раздираемая разногласиями по многим другим вопросам, выступала в принципе за разработку и принятие новой конституции. Однако в последнее время многие её реалистически мыслящие представители выражают согласие взять за основу конституцию 2012 г., но при условии внесения в неё существенных поправок[11]. Их смысл, по существу, означает переход от жёстко президентской к президентско-парламентской форме правления с децентрализацией административно-государственного устройства, но при сохранении унитарного характера государства и закреплении в конституции необходимых гарантий его территориальной целостности. Любые формы федерации рассматриваются как расчленение Сирии и категорически отклоняются как режимом, так и большинством оппозиции. Это немногое, что их объединяет.

Одобренная на референдуме в условиях нараставшего гражданского конфликта конституция 2012 г., по мнению оппозиционеров, не может считаться продуктом национального консенсуса. Конституционная комиссия была образована прямым декретом президента, то есть путём назначения. Проект конституции не прошёл стадию публичного общественного обсуждения, что в условиях вооружённых столкновений, принимавших всё более масштабный характер, вряд ли было практически возможным. Возражения, по существу, сводятся к отсутствию недвусмысленной записи в конституции, указывающей на разделение властей, к требованиям ввести ограничения на полномочия института президентской власти (в этой части конституция претерпела незначительные изменения), расширить права местных органов власти и этнических меньшинств в сторону децентрализации, обеспечить независи­мость судебной власти[12].

Формирование Конституционного комитета, столкнувшееся с серьёзными трудностями, показало, что выработка поправок в текст действующей конституции займёт немало времени. Особое место занимает тема территориально-административного устройства страны, если учесть роль курдского фактора.

За время военных действий курдам при поддержке американцев, сделавших на них ставку в борьбе с ИГИЛ, удалось создать сильную военную структуру и сформировать в северных и восточных районах Сирии систему местных органов власти, неподконтрольных Дамаску. Неопределённость с сохранением военного присутствия США в Сирии и непредсказуемость Вашингтона в качестве союзника поставили курдов перед необходимостью сделать выбор между отражением военной угрозы со стороны Турции или достижением договорённостей с Дамаском. Курдское руководство стремится сохранить автономный статус своих кантонов, где они имеют позиции де-факто, и не допустить расформирования подразделений «Сирийских демократических сил», которые могли бы взять на себя ответственность за обеспечение безопасности территорий к востоку от Евфрата.

Позиция правительства Сирии в отношении предоставления курдам особого административного статуса существенно не изменилась. Согласно заявлению министра по вопросам национального примирения Сирии Али Хейдара, ни одна из сирийских провинций не может иметь «преференции, отличающие её от других провинций или этнических групп»[13]. Переговоры на этот счёт продолжаются, и речь может идти о различных форматах децентрализации, в том числе — о децентрализации на уровне местных сообществ или о создании некой ассиметричной территориально-административной структуры. Подходящей основой для обсуждений всего комплекса этих вопросов мог бы стать приемлемый для оппозиции действующий Закон №107 о местном самоуправлении.

Другой насущный вопрос урегулирования сирийского конфликта — это восстановление экономики. Из всех конфликтных очагов в регионе Сирия понесла наибольшие потери в виде материальных разрушений, людских жертв и снижения качества человеческого капитала. За годы войны ВВП республики сократился более чем вдвое, в то время как по предвоенному экономическому плану он должен был вырасти на 40%. Бюджетный дефицит увеличился более чем в 16 раз. Общий ущерб от военных действий оценивается ООН суммой в $250 млрд, в то время как сирийское правительство говорит о $400 млрд, необходимых только для восстановления инфраструктуры. Нужды в гуманитарной помощи, по подсчётам экспертов, также составляют внушительную сумму— $20 млрд. От недоедания страдают более 70% семей, жизнь 80% сирийцев опустилась ниже черты бедности, а её продолжительность сократилась на 20 лет.

В этих условиях Сирия не может восстановиться без привлечения внешней помощи. Финансовый ущерб и разрушения достигли таких масштабов, которые делают задачу реконструкции её экономики неподъёмной ни для самой Сирии, ни для какого-либо одного государства или даже группы государств. Исходя из понимания важности экономической и гуманитарной составляющих в процессе урегулирования, Россия обратилась к США, ЕС и другим потенциальным донорам с предложением объединить усилия в мобилизации ресурсов на восстановление экономики и в возвращении беженцев.

Однако при всём осознании масштабов материального ущерба и гуманитарной катастрофы, самой крупной со времени Второй мировой войны, согласованная линия на международном уровне, в том числе в системе ООН, по-прежнему отсутствует. США и страны Евросоюза отказываются направлять финансирование на цели реконструкции районов Сирии, находящихся под контролем сирийского правительства (а это более 70% наиболее населённой территории с наиболее разрушенной инфраструктурой). В качестве условия выдвигается трансформация Сирии в соответствии с «заслуживающим доверия» политическим процессом. При этом в первую очередь имеется в виду разработка и принятие новой сирийской конституции и проведение «свободных и справедливых выборов», организованных «под надзором со стороны ООН».

Политическую обусловленность помощи на цели реконструкции Запад рассчитывает использовать как инструмент давления на Дамаск и его союзников. Отказ сотрудничать напрямую с сирийским правительством кроме политических соображений аргументируется необходимостью проведения реформ государственного управления, изменения законодательства в сфере собственности и инвестиций. В условиях действующей в стране «военной экономики» поступление международной экономической помощи через официальные каналы, по мнению западных экспертов, неизбежно будет вести к закреплению позиций обслуживающих интересы режима коррумпированных бизнесменов и структур, различных аффилированных с ним милиций, удерживающих власть на местах[14]. Положение осложняется ещё и тем, что руководство Сирии, со своей стороны, также политизирует вопросы экономической реконструкции, декларируя неготовность получать помощь от «пособников терроризма». Расчёт при этом делается на то, что подходы ряда стран Евросоюза могут и измениться в случае, если Дамаск проявит достаточную твёрдость. Показательны в этом отношении заявления президента Асада о том, что «сирийцы способны самостоятельно восстановить свою страну» и «помощь стран Запада в этом им не понадобится»[15]. Среди европейских стран в последнее время действительно наметились расхождения в позициях между теми, кто решительно против сотрудничества с «режимом, не подлежащим реформированию», и теми, кто придерживается примиренческого подхода в расчёте на скорую стабилизацию или участие компаний своих государств в выгодных проектах[16].

Сегодня очевидно, что выработка согласованного проекта экономической реабилитации Сирии является задачей всего международного сообщества с учётом того, что тяжёлые политические и гуманитарные последствия конфликта вышли далеко за пределы ближневосточного региона. Здесь могла бы быть найдена та точка совпадения интересов, которая позволила бы увязать многосторонние действия на политическом треке в один стабилизационный пакет.

С реконструкцией Сирии неразрывно связана проблема возвращения беженцев. Сирийские беженцы составляют на сегодня не менее одной трети перемещённых лиц во всём мире. В результате конфликта, по данным ООН, лишилось мест постоянного проживания около половины довоенного населения Сирии (5,6 млн беженцев и 6,6 млн внутренне перемещённых лиц). Наибольшее количество беженцев сосредоточено в Турции (3,5 млн), Ливане (1 млн) и в Иордании (650 тыс.)[17]. Эта проблема продолжает оказывать депрессивное воздействие на экономику соседних стран, создаёт для них серьёзные внутриполитические и социальные трудности. Для Ливана, где сирийцы составляют 20% населения, беженцы, по выражению премьер-министра Саада Харири, превратились в «бомбу замедленного действия». Рост реального ВВП Иордании в течение последних трёх лет сокращается, а показатель дохода на душу населения с 2012 г. находится на нуле[18].

Правительство Сирии должно быть заинтересовано в создании благоприятных условий для возвращения беженцев по целому ряду очевидных причин. Это и восстановление доверия, и привлечение в экономику среднего предпринимательского класса, и нормализация отношений с Западом, и, что немаловажно, проведение выборов (президентские выборы предстоят в 2021 г.),которые были бы признаны как легитимные. По призыву России и во многом благодаря её инициативам в середине 2018 г. начался процесс возвращения беженцев, в основном из Ливана и Иордании, а также из Турции в районы, не контролируемые правительством Сирии. Началу полномасштабного возвращения препятствует целый ряд обстоятельств. В первую очередь, это позиция США и стран-членов ЕС, которые считают, что внутренние условия для добровольного и безопасного возвращения пока не созданы. Такой же позиции придерживается Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев. В контактах с правительством Сирии его представители добиваются более широкого присутствия в Сирии для оказания помощи беженцам на местах и повышения степени доверия[19]. Объективно говоря, сложная военно-политическая обстановка, сохраняющаяся неопределённость с перспективами политического процесса не создают достаточных условий для скорого возвращения беженцев, а с течением времени такая вероятность, как показывает, например, боснийский опыт, будет сокращаться. Согласно исследованию Фонда Карнеги, «несмотря на желание большинства беженцев вернуться домой, маловероятно, что они смогут сделать это в ближайшее время, даже в том случае, если прекратятся военные действия»[20].

Для создания внутренней среды, которая стимулировала бы начало широкомасштабного процесса возвращения, требуется, по международной практике в других конфликтных зонах, соблюдение целого ряда предварительных условий. Среди них решение таких вопросов, как обеспечение безопасности, правовые гарантии прав собственности, возможность возвращения к прежним местам проживания, амнистия уклонистов от призыва в армию, наличие рабочих мест и социальных услуг, восстановление системы здравоохранения и образования. То есть многое здесь зависит от самого правительства Сирии — насколько оно способно решать такие масштабные задачи и имеется ли для этого соответствующая политическая воля.

Между тем представители оппозиции, склонной договариваться с правительством, и западные источники отмечают непоследовательность и противоречивость действий официального Дамаска на этом направлении постконфликтной реконструкции Сирии. Большое недоумение вызвал принятый 2 апреля 2018 г. Закон №10 о недвижимости[21]. Новый закон даёт правительству Сирии возможность изымать недвижимость и пускать её под городскую застройку (редевелопмент) без соблюдения надлежащих процедур и выплаты компенсации владельцам. Жителям Сирии независимо от мест их фактического проживания предписывалось в течение 30 дней предоставить документы о собственности, что для беженцев представлялось практически нереальным. По многим оценкам, продвигаемый властями закон направлен против противников режима с целью создать условия для заселения районов новых застроек в крупных городах «лоялистами». Хотя впоследствии давались успокаивающие пояснения и вносились поправки в правоприменение, сам факт принятия этого Закона не способствовал восстановлению доверия и имел отрицательный резонанс.

Выполнение других условий, способствующих возвращению, потребует проведения реальных социально-экономических реформ, реорганизации множества спецслужб и армии, реинтеграции комбатантов в мирную жизнь, перестройки правовой системы и, что самое главное, — изменения самого менталитета от мышления категориями «победитель получает всё» на логику подлинного национального примирения по принципу «ни победителей, ни побеждённых». Такие перемены займут, разумеется, довольно продолжительное время с учётом сопротивления со стороны тех сил внутри режима, которые не заинтересованы в коренных реформах, и со стороны радикальных исламистов, не готовых к компромиссам.

Таким образом, реально складывающаяся обстановка подсказывает необходимость выстраивать целостный подход, подразумевающий движение одновременно по трём направлениям — конституционно-политическое устройство, экономическая реконструкция и возвращение беженцев. На определённом этапе первое звено в этой цепочке может и должно быть приоритетным.

Перспективы послевоенной Сирии: интересы России

За годы военных усилий Россия, в том числе её военная дипломатия, достигла многого из тех стратегических целей, которые ставились перед си­рийской операцией:

• поставлен предел насильственной смене режима в Сирии;
• предотвращён приход к власти радикальных исламистов с даль­нейшей дестабилизацией всего региона и переливом воинствую­щего исламизма на территорию России;
• ИГИЛ как террористическое территориальное образование и его военная инфраструктура разгромлены, и хотя совместную анти­террористическую коалицию, к чему призывала Россия, создать не получилось, Россия и США действовали в борьбе с ИГИЛ, пусть и раздельно, но всё же на параллельных курсах;
• под контроль правительства Сирии возвращено более двух третей сирийской территории;
• закреплены позиции России в восточной части Средиземноморья, исторически важные для российского флота;
• подтверждён статус России как мировой державы.

Возникает вопрос: что дальше? Какая должна быть последовательность действий в сочетании военных усилий и политической дипломатии?

Военно-политическая обстановка «на земле» ограничивает возможности Дамаска принимать самостоятельные решения о дальнейшем продвижении правительственных войск. Освобождение Идлиба, северных и восточных территорий силовым путём помимо трудностей военного и гуманитарного порядка сопряжено с достижением политических договорённостей и каких-то сложных компромиссных решений в более широком формате — не только между Россией, Турцией и Ираном. На этом этапе от России требуется проявить искусство дипломатического маневрирования, чтобы сохранить взаимопонимание со своими партнёрами по Астанинскому процессу и в то же время не оттолкнуть от себя Израиль. Совместить законные опасения Ирана и Израиля в сфере безопасности и не допустить столкновения между ними будет непростой задачей.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность налаживания рабочих отношений с США по постконфликтному урегулированию в Сирии, то есть за пределами военных каналов связи, которые, по оценкам обеих сторон, функционируют успешно. Несмотря на заявления Трампа, США отнюдь не намерены сворачивать своё военное присутствие. Будет ли сокращение и, если будет, то насколько, в данном случае не имеет значения, поскольку спецназ на востоке Сирии, как это уже показывали американцы, находится под постоянной защитой ВВС США. Сохранение ограниченного контингента в Сирии, по мнению большинства в американском военно-политическом истэблишменте, рассматривается как способ «держать флаг» в ходе многосторонних переговоров по Сирии и одновременно контролировать линии военных коммуникаций Ирана между Ираком, Иорданией и Ливаном.

Новый расклад сил в конфликте ознаменовал как бы завершение его военной фазы и создал предпосылки для продвижения на политическом треке. Вопрос в том, что понимать под политическим решением — урегулирование на долговременной основе или его имитация путём поверхностных изменений. Уже сейчас заметно, что рисуется картина одержанной победы. Это особенно проявляется в триумфаторских настроениях Дамаска. Военное решение, о невозможности которого твердили все участники конфликта, мол, уже состоялось, и дальнейший политический процесс должен теперь проходить под диктовку победителей. Тактика сирийского руководства, как её наметил президент Сирии Башар Асад, состоит в том, чтобы добиваться примирения, а если это окажется недейственным, то использовать военную силу для освобождения всей страны, в том числе и от «американской оккупации»[22].

Такой подход таит в себе немалые опасности. Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон отнюдь не гарантирует наступление мира, если проблемы, изначально ставшие источником конфликта, остаются нерешёнными и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение.

Запад фактически признаёт,что России принадлежит «ключевая роль», но в то же время ставит препятствия, добиваясь от неё оказания давления на Дамаск, который всегда был для Москвы нужным, но трудным партнёром. Тем самым на Дамаск и его «союзников» в определённой степени возлагается ответственность за конечный результат. Если получится найти точки соприкосновения с Россией на почве совместного видения послевоенной Сирии, то США и Европа будут готовы к взаимодействию, если нет— то любой из действующих игроков на сирийском направлении имеет возможности дестабилизировать обстановку, сыграв роль спойлера.

В интересах России вести дело к урегулированию на устойчивой основе, исходя из того понимания, что политическое устройство Сирии не может оставаться таким, каким оно было до войны. Новая военная реальность должна закрепиться построением такой властной конструкции, которая опиралась бы на действительно инклюзивную базу, представляющую широкий спектр национально-патриотических сил, в том числе политические интересы суннитского большинства. В противном случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены.

Важное значение для достижения долговременного урегулирования имеет также восстановление отношений Сирии не только с её ближайшим окружением — здесь наметились некоторые сдвиги, — но и с внешним миром. В интересах России добиваться такого урегулирования, которое было бы итогом международного согласия. Составной частью такого согласия должно быть признание легитимности реформированного сирийского режима и военного присутствия России в Сирии на долгосрочной основе. В том случае, если Россия более открыто и понятно обозначит свои стратегические интересы в Сирии и готовность к многосторонним компромиссам, у неё имеется достаточно возможностей и военно-политического влияния для обеспечения своих интересов неконфронтационным путём. Растопить лёд взаимной вражды и ненависти после стольких жертв и гуманитарных катастроф можно только путём долгих, терпеливых и, главное, непрерывных многосторонних усилий в различных комбинациях.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers

Сирия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 августа 2019 > № 3138497 Александр Аксененок

Кризис политических войн XXI века

Грег Саймонс - Доцент Института исследований России и Евразии (IRES) Уппсальского университета, Швеция.

Резюме Информация нематериальна. Ей можно делиться и манипулировать, а это значит, что информация в новостной среде не всегда точно отражает реальную ситуацию. Информационная среда является ареной конкурентной борьбы. Цель в том, чтобы получить информационное превосходство над противником. Именно в информационной среде происходят реальные сражения, определяются победители и проигравшие на основании таких неосязаемых факторов, как лидерство, нравственность, сплочённость, уровень подготовки и опыт, осознание ситуации и состояние общественного мнения. Вся информация проходит через фильтр человеческого восприятия.

Введение

США и их союзники стремятся обеспечить себе максимальную свободу при реализации своих внешнеполитических целей, включая практику смены режимов, а для этого им потребовалось расширить пределы возможного, изменив то, как задумывались, воплощались на практике и разграничивались международные отношения. Для достижения этой тактической цели им потребовалось нивелировать идеи, заложенные несколько веков назад в основу Вестфальской системы международных отношений, поскольку они представляли собой преграду на пути избирательного применения силы в политике, экономике, дипломатии и военном деле против отдельных стран, режим которых было намечено сменить. И США далеко не одиноки в своём стремлении к этой цели, поскольку такую тактику применяют и другие страны. Однако они значительно уступают Вашингтону с точки зрения своей мощи и потенциала. США пока удаётся сохранять статус единственной мировой сверхдержавы, несмотря на достаточно убедительные попытки оспорить это господство.

Заявление о начале кризиса быстро и неизбежно провоцирует политическую мобилизацию с целью «урегулирования» ситуации. Констатация наличия кризиса в материальном мире позволяет проецировать в информационное пространство идею о необходимости принятия экстренных мер в свете чрезвычайных обстоятельств, тем самым задавая определённую модель восприятия и формируя реакцию аудитории на сконструированное средствами массовой информации (СМИ) событие. Это позволяет направлять в нужное русло связанные с кризисом информационные потоки. В практическом смысле в результате у жертвы ограничена свобода оперативного выбора, тогда как агрессор получает более широкие возможности в плане ведения политических войн.

Одним из новейших и наиболее удобных инструментов обхода правовых и этических норм в рамках Вестфальской системы применительно к политике смены режимов стал принцип «ответственности по защите» (Responsibility to Protect). При поверхностном рассмотрении может показаться, что за этим растяжимым понятием (или даже лозунгом) скрываются благие намерения. На самом деле его суть настолько туманна, что этот принцип можно применить в любой удобной ситуации, если «правильно» подать информацию и окружить событие туманной завесой за счёт пропаганды и подрывной деятельности. При таком раскладе можно убедительно отрицать свою причастность к подрывной деятельности и политическим войнам, при этом насаждая мысль о необходимости вторжения на «гуманитарных» основаниях, чтобы закрепить успехи, достигнутые на этапе скрытой (и с большой долей вероятности — незаконной с точки зрения международного права) деятельности.

Формирование общественного мнения и восприятия

В более широком смысле понятие информационной войны включает три области: материальный мир, информационную среду и когнитивную сферу[1]. В ходе борьбы за политическое и военное влияние именно когнитивная сфера является главным объектом воздействия. Оно происходит посредством коммуникационной деятельности в информационной среде с целью создания необходимых условий для проведения военных операций и достижения внешнеполитических целей в материальном мире. Понимание «реальной ситуации» определяет эффективность боевых действий и политического курса. Информация нематериальна, так как существует и создаётся в информационной среде. Ей можно делиться и манипулировать, а это значит, что информация в новостной среде не всегда точно отражает реальную ситуацию. Речь идёт об обороте информации среди активных субъектов. Поскольку информационная среда является ареной конкурентной борьбы и вмешательства со стороны других субъектов, коммуникационная деятельность может быть как наступательной, так и оборонительной.

Цель заключается в том, чтобы получить информационное превосходство над противником в информационной среде. Восприятие, убеждения и ценности участников определяются когнитивной сферой. Там формируются смыслы и принимаются решения. Именно в этом измерении происходят реальные сражения, определяются победители и проигравшие на основании таких неосязаемых факторов, как лидерство, нравственность, сплочённость, уровень подготовки и опыт, осознание ситуации и состояние общественного мнения. Вся информация в этой сфере проходит через фильтр человеческого восприятия.

Внешняя политика и вооружённые конфликты подвергаются манипуляциям как никакая другая сфера человеческой деятельности. Нередко в этой связи применяется метод противопоставления противоположных по смыслу норм и ценностей, например, одна сторона представляет «добро», а другая — «зло». Это делается потому, что на фоне роста скептических настроений в обществе убедить население в необходимости следования каким-то конкретным национальным интересам или целям гораздо сложнее, чем мобилизовать людей с помощью якобы бескорыстных норм и ценностей «гуманитарного» характера. В этом контексте, а также учитывая современное состояние информационной среды и политики, СМИ формируют общественное мнение и восприятие. То, как журналисты трактуют то или иное событие, служит оружием войны. Господствующие либеральные СМИ не соответствуют роли независимого противовеса власти, как об этом писал Эдмунд Берк. Напротив, своим мессианским стремлением распространять «демократию» они скорее выступают в качестве инкубатора и рупора глобальной либеральной повестки.

Мнения и восприятия — это неосязаемые элементы, они существуют в виртуальном измерении и проявляются на психологическом уровне, поскольку их нельзя «пощупать». Тем не менее они могут влиять на реальный, материальный мир. Связующим звеном между виртуальным и реальным мирами выступают информация и знания. Реальный мир включает в себя такие элементы и составляющие, как география (социально-экономическая и естественная), климат, население, оборудование и другие материальные объекты, которые можно увидеть, пощупать и ощутить на физическом уровне. Что касается политики и в особенности таких сфер интенсивной политической активности, как внешняя политика и вооружённые конфликты, к неосязаемым факторам относятся вера в политическое и военное лидерство, степень готовности ответить на призыв лидера или действовать в соответствии с поставленными им целями.

Способность нарушить эту связь между осязаемым и виртуальным может обернуться политической войной, под которой понимается ведение политики путём принуждения. Соответственно, подрывную деятельность можно рассматривать как составляющую политической войны. Такая деятельность хорошо скоординирована и тщательно спланирована, она направлена на завоевание политической власти за счет принуждения и силы, при условии их применения в нужном месте в нужное время. Необходимо отменить, что политическая война — очень широкое понятие, включающее использование как явных, так и скрытых инструментов, нередко с применением коммуникационной завесы для маскировки реальных намерений. В качестве такой «завесы» можно использовать «гуманитарные» соображения, которые нередко становятся поводом для смены режимов.

Для предотвращения любых попыток оспорить или ослабить нарратив за счёт выдвижения альтернативной точки зрения используются различные тактики. Нередко можно наблюдать появление якобы «независимых» организаций (чтобы создать видимость независимости от властей и тем самым обеспечить доверительное к ним отношение) для распространения соответствующего нарратива и противодействия любым несогласным, часто за счёт клеветы и очернительства. В качестве примеров можно привести PropOrNot («Пропаганда или нет?»; группа борцов с «российской пропагандой»), Bellingcat (интернет-издание, публикующее результаты журналистских расследований о зонах военных действий через анализ данных из открытых источников) и Integrity Initiative (британский государственный проект, занимающийся информационным противодействием России). Эти проекты находятся на передовой линии «борьбы с российской пропагандой», о чём сами иногда заявляют. При этом они сами активно вовлечены в пропагандистскую деятельность, поскольку препятствуют выражению в общественном пространстве отличных от них идей по некоторым ключевым вопросам.

Для достижения подрывных внешнеполитических целей посредством политических войн необходимо разрушить связи между элитой и народными массами, подорвать сплочённость элиты страны и тем самым затруднить процесс принятия решений и возможность реализовывать эффективные контрмеры. Одним из наиболее распространённых средств достижения этих целей в области международных отношений на современном этапе стало навязывание идеи о наличии кризисной ситуации, что предполагает и даёт возможность ввести чрезвычайные меры в силу якобы имеющих место чрезвычайных обстоятельств и таким образом выйти за рамки дипломатических норм и традиционных политических подходов.

Кризисы в международных отношениях

В первую очередь нужно понять, что понимается под термином «кризис». Разные люди и группы могут по-разному воспринимать это слово в силу различий их интересов и восприятия. Кроме того, бытует ложное представление, что кризис может представлять исключительно угрозу, хотя на самом деле кризис может открывать новые возможности для отдельных групп интересов. Как правило, под кризисом понимается чрезвычайное событие, нарушающее нормальный ход вещей и функционирование общества. В ходе чётко обозначенного и признанного кризиса затронутое им общество должно «встать под знамёна» и выполнить свой «патриотический» долг, не задаваясь вопросом о мудрости и целесообразности не подлежащих оспариванию указаний по выходу из ситуации. Термин «кризис» часто используется в общественном пространстве, хотя остаётся неясным, что именно имеется в виду. Соответственно, заявивший о наличии кризиса субъект может определять психологическую среду в свете своих целей и задач.

Кризис в материальном пространстве всегда сопровождается кризисом информационным (с точки зрения количества и качества информации и коммуникаций). Как отметил в 1975 г. Джозеф Скэнлон, «в любом кризисе важна информационная составляющая […]. Неспособность контролировать информационный кризис ведёт к неспособности контролировать ход кризиса, включая его непосредственные операционные аспекты». Природа и масштаб кризисных коммуникаций определяются триггерным событием, повлёкшим за собой кризис. Попытки осмыслить кризис исключительно в его материальном измерении отвлекает внимание от неосязаемых политических намерений инициатора кризиса, среди которых может быть и намерение возможного свержения иностранного правительства чужими руками или с использованием собственных вооружённых сил.

При реализации внешнеполитических целей в контексте мнимых кризисов применяется нормативный подход, в котором понятие «ответственности по защите» представляется в качестве глобальной нормы. В основе такого подхода лежит идея о том, что эпоха суверенитета постепенно уходит в прошлое и что необходимо показать на словах и на деле: государства больше не могут безнаказанно обращаться со своими гражданами по своему собственному усмотрению. Отмечалось, что понимание термина «суверенитет» ведущими государствами и организациями претерпело существенные изменения, повлияв на их действия. Кроме того, важно обратить внимание на то, что эта тема возникла почти сразу после окончания холодной войны, то есть разрушения биполярной системы международных отношений и становления США как единственной сверхдержавы. Таким образом, отсутствие сдержек и противовесов в международных делах привело к исчезновению многих существовавших ранее ограничений и сдерживающих факторов в поведении и подходах в сфере внешней политики.

Это сразу же сказалось на дискурсе о войнах и о военных вмешательствах. Учитывая общественные настроения и ситуацию, сформировавшуюся после терактов 11 сентября 2001 г., страны в своей внешнеполитической и военной деятельности больше не могут заявлять о наличии у них геополитических или геоэкономических целей. Вместо этого потребовалось разработать альтернативный информационный подход. Сталкиваясь с необходимостью осуществления спорных внешнеполитических действий, например проведения крупных военных интервенций, страны Запада оправдывают их соображениями нравственности и заявляют об отсутствии у них корыстного интереса, подчёркивая, что они сражаются во благо других. С точки зрения риторики, принцип «ответственности по защите» используется в кризисных ситуациях с человеческими жертвами. Этот принцип применяется для мобилизации населения. С практической точки зрения, он направлен на достижение политического консенсуса применительно к неоднозначным внешнеполитическим действиям.

Внешняя политика и подрывная деятельность

Подрывная деятельность — мощное и известное испокон веков орудие власти, которое используется для свержения политических режимов за счёт психологического давления и (или) физической силы «внутренних» игроков (даже при поддержке внешних сил). Внешние субъекты могут принимать участие в подрывной деятельности против иностранного государства или поддерживать такие действия в силу своих идеологических или геополитических интересов. Американский консерватор и друг Рональда Рейгана Лоуренс Бейленсон в 1972 г. точно подметил один из недостатков внешнеполитических подходов и методов США времён холодной войны: «Мы ведём нашу политическую войну, опираясь на военную мощь, дипломатию, договоры и традиционную подрывную деятельность, то есть используя три с половиной средства против четырёх, имеющихся у противоположной стороны». Он добавил, что «с точки зрения общей стратегии, политическая война подобна обычной войне в том смысле, что в обоих случаях пассивная оборона является проигрышной стратегией». Таким образом, рекомендуется вести подрывную деятельность более агрессивно для достижения внешнеполитических целей, а также из соображений безопасности.

В использовании политических методов борьбы в целях подрыва позиций противника нет ничего нового — такая практика существует уже сотни лет. Однако теперь это можно делать гораздо более изощрённо и быстро за счёт постоянного совершенствования информационно-коммуникационных технологий, необходимых для использования таких подходов. Можно, например, в этой связи сравнить события «цветных революций» и «арабской весны» с конфликтами в Косово и Ираке (2003)[2]. В своей монографии «Информационные войны и психологические операции. Руководство к действию» А.В. Манойло приводит множество примеров из недавнего прошлого о ведении политических войн для направления политических процессов в глобальном масштабе. Он прослеживает явные расхождения и противоречия в описании подрывной деятельности различными вовлечёнными сторонами. «В большинстве стран, во внутренние дела которых вмешиваются США в качестве «миротворцев», ставка делается на сотрудничество с политическими силами и режимами, которые в мире определяются как террористические и экстремистские». Как было уже неоднократно отмечено, налицо разница между честным (объективным) и могущественным (субъективным) посредником в контексте международных «кризисов».

Информационные войны XXI века: «арабская весна» на практике

С точки зрения природы и практики политических войн, уместно сравнение с «теорией политической относительности» в том плане, что в долгосрочной перспективе за каждым политическим действием следует равносильная ответная реакция. Обычно задача политической и информационной войны заключается в обретении власти, влияния и (или) богатства в ущерб стране-жертве и её иностранным сторонникам. В рамках подрывной деятельности и политических войн важным инструментом являются информационные войны и кризисы, поскольку они позволяют конструировать желаемую реальность в благоприятном для соответствующей стороны свете.

В качестве показательного примера можно привести события «арабской весны». Здесь мы имеем дело с развитой формой ведения политических и информационных войн с опорой на опыт «цветных революций». Чётко прослеживается стремление представить эти события как гуманитарный кризис, однако делается это не только с целью формирования общественного сознания и мнения об этих событиях, но и для того, чтобы определить ожидания в отношении дальнейшего развития ситуации и её конечной цели.

Использование понятия «арабская весна» не случайно. Если первое слово отражает регион, где эти события имели место, то использование слова «весна» имеет явно положительную окраску, поскольку ассоциируется со временем роста и расцвета. Это яркий пример того, как информационная среда может влиять на когнитивную сферу за счёт искажения реальности. Умышленно оптимистичный тон способствует формированию определённых ожиданий (положительного исхода событий). Нельзя не отметить, что в свете удручающих последствий для региона и всего мира с точки зрения государственного строительства и безопасности, ряд наблюдателей, в том числе из стран региона, назвали эти события «арабской зимой».

Использование брэнда «арабской весны» в рамках политической войны призвано лишить руководство страны-жертвы возможности эффективно справляться с подрывной деятельностью внутри страны и извне. События в Тунисе и Египте показали действенность такой стратегии. В этих странах имелись внутренние проблемы: из-за тяжёлой экономической ситуации росло латентное недовольство среди населения (проблемы коррупции и безработицы), отсутствовали каналы открытого взаимодействия между элитой и массами. Не хватало только события, которое бы привело к началу конфликта (для Ливии это были события в Бенгази, а для Сирии — события в Дараа). Эти события освещались в СМИ избирательно, чтобы представить их исключительно как гуманитарный кризис. Например, в ходе переговоров в Женеве по Сирии под эгидой США предпочтение было отдано «оппозиционным» группировкам, тогда как в рамках Астанинского процесса США оказалось сложнее сохранять этот уклон, что объясняет переход инициативы к сирийскому правительству — вопреки недовольству со стороны Вашингтона. Неудивительно, что США теперь стремятся вернуться к Женевскому формату. Это создаёт условия, в которых сторонники подрывной деятельности могут выставить себя в качестве важных посредников по урегулированию конфликта, чтобы привести к власти своих протеже.

Испытать на практике принцип «ответственности по защите» позволил так называемый ливийский кризис, который был представлен как война ливийского правительства против собственного народа, в связи с чем «необходимо» международное вмешательство, чтобы в конечном счёте заложить основы построения в стране либеральной демократии по западному образцу. Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун попытался сплотить международное сообщество, выступив с эмоциональным призывом, в котором он обратился к ярким событиям прошлого, когда были нарушены установленные западные нормы и ценности. «После ужасных массовых убийств прошлых десятилетий, в ходе которых международное сообщество было обвинено в бездействии, в том числе геноцид в Сребренице, Руанде и Камбодже, после этих ужасных инцидентов мир сказал: никогда больше […]. Международное сообщество должно быть единым в отношении этой меры»[3].

Однако его эмоциональное воззвание нелогично и противоречит фактам. Мир, конечно, не хочет повторения упомянутых Генеральным секретарём геноцидов, а само упоминание таких примеров несёт в себе образы и ассоциации, основанные на исторически сложившейся трактовке этих событий. По мнению Пан Ги Муна, предотвратить эти трагедии можно было только за счёт вмешательства международного сообщества. Это заявление представляется спорным, поскольку и в Боснии, и в Руанде в момент происхождения массовых убийств международные контингенты уже находились на территории этих стран, но миротворцы ничего не сделали, чтобы воспрепятствовать происходящему. В случае с Камбоджей ситуацию спасло не «бескорыстное» вмешательство демократических стран, а вторжение коммунистического Вьетнама. Однако в то время любая попытка открыто оспорить столь искажённую трактовку трагических событий была бы воспринята как злостная клевета и оскорбление жертв этих преступлений. В итоге этот конфликт был представлен как гуманитарный кризис в чёрно-белых понятиях противостояния добра против зла, свободы против притеснений, демократии против авторитаризма, жизни против смерти.

В некоторых кругах эти события ознаменовали завершение формирования доктрины «ответственности по защите». Применение силы всегда приводит к серьёзным последствиям вне зависимости от того, как это пытается подать тот или иной субъект. Именно фактор силы имел решающее значение в борьбе за власть в Ливии и определил исход политического противостояния. Соответственно, эта доктрина по определению представляется достаточно спорной. Допущенные в Ливии перегибы, в особенности выход за рамки мандата Совета Безопасности ООН, существенно затруднили применение концепции «ответственности по защите» в Сирии. Газета The New York Times открытым текстом заявила, что Ливия должна была стать образцом для будущих операций по смене режима. Однако в реальности произошедшее в Ливии показало опасность злоупотреблений при применении этой концепции.

В результате доверие к принципу «ответственности по защите» — как норме и действенному инструменту — было подорвано. Ещё одним подтверждением его противоречивости стал доклад, подготовленный британским парламентом. В нём утверждалось, что власти приняли решение начать военные действия на основании ложной и недостоверной информации о кризисе в Ливии[4]. Это лишний раз показывает важность создания дымовой завесы вокруг принимаемых решений путём воздействия на восприятие и общественное мнение. В краткосрочной перспективе информационный ресурс может быть задействован для преодоления неблагоприятной ситуации в реальном мире путём распространения субъективных информационных сообщений с определённой трактовкой событий с учётом особенностей целевой аудитории, чтобы повлиять на восприятие и общественное мнение и тем самым заручиться поддержкой населения. При сохранении разрыва между реальным миром и информационной средой, в особенности в условиях снижения доверия населения к СМИ и политике, такая стратегия в конечном счёте несостоятельна. Введение общественности в заблуждение и попытки манипуляции общественным мнением могут обернуться отрицательными последствиями для господствующих политических сил и СМИ.

Всё же надолго закрепить ложную точку зрения в общественном пространстве практически невозможно из-за постепенного накопления множества неувязок, которые подрывают эффективность информационных войн и сводят на нет влияние на реальный мир, которое оказывается за счёт воздействия на когнитивную сферу посредством манипуляций в информационной среде. В качестве наглядного примера можно привести обнародование электронной переписки между Джоном Подестой и Хилари Клинтон. В одном из писем Подеста пишет, что «Аль-Каида» и США, по сути, были союзниками, преследующими одни цели в Сирии. В письме от 12 февраля 2012 г. сотрудник Государственного департамента США Джейкоб Салливан писал Хилари Клинтон, что ««Аль-Каида» на нашей стороне в Сирии»[5]. Так появились спорные по своей сути и лишённые смысла лозунги о «принуждении к демократии», будто «демократия» — это то, что должно быть навязано стране и её народу более сильным в военном отношении государством. Не говоря о том, что США декларировали целью своего присутствия в Сирии борьбу с терроризмом, но на самом деле преследовали общие с террористами задачи.

США и их союзники позиционируют себя в качестве посредников применительно к урегулированию конфликтов «арабской весны». Но все равно становится очевидно, что вместо исполнения роли нейтрального посредника США пытаются активно влиять на ход событий, отдавая предпочтение определённым политическим силам и способствуя их приходу к власти. Несмотря на попытки выдать сирийский конфликт за «гражданскую войну», в августе 2012 г. разведывательное управление министерства обороны США чётко охарактеризовало происходящее в стране как «опосредованная война»[6]. Важно отметить, что, согласно проведённым исследованиям, навязанная извне смена режима обычно не приводит к улучшению отношений между вовлечёнными государствами.

Ведение политических и информационных войн по такой модели подразумевает, что у правительства и в целом у властей страны-жертвы должно возникнуть впечатление, что они не в состоянии справиться с происходящим и что общественное мнение настроено решительно. В этих условиях может произойти смена мнений и восприятий, вызывая эффект «присоединения к большинству», то есть — к победителю. Так развивались события в ходе Сербской революции 2000 г. и во время «революции роз» в Грузии. Но если правительству и руководству страны удалось устоять, необходимо повысить ставки и давление. В качестве хорошего примера можно привести Ливию, где ожидания от «арабской весны» не реализовались, что привело к попыткам спровоцировать раскол внутри элиты посредством санкций, переманивая ключевых персон на сторону «повстанцев» щедрыми выплатами и нападениями на дома наиболее значимых деятелей, чтобы расколоть элиту и тем самым лишить её способности эффективно сопротивляться.

Кроме того, налаживание прямых каналов общения с широкими массами населения ограничивает возможности проводников подрывной деятельности по распространению своей точки зрения и борьбе за «сердца и умы» населения. Такую ситуацию можно наблюдать в настоящее время в Сирии, где появления президента Башара Асада на публике, вопреки чрезвычайно высоким рискам в плане безопасности, показывает, что он сопереживает своим согражданам и остаётся лидером страны. Чем дольше длятся конфликты такого рода, тем острее встаёт вопрос о сложности дальнейшего поддержания внешнего обманчивого фасада, который в глазах общественности становится всё более неправдоподобным. Это относится, в частности, к проблеме присутствия на территории Сирии иностранных войск (например, США), несмотря на заявления о необходимости соблюдения суверенитета и норм международного права. В этом отношении показательна реакция основных политических сил и СМИ на заявления президента Дональда Трампа в декабре 2018 г. о завершении незаконного присутствия американских войск в Сирии. Политики и журналисты всех течений от неоконсерваторов до либералов стали решительно осуждать идею вывода войск, что стало очередным подтверждением выполнения лидирующими СМИ роли орудия войны и слепого следования «либеральным» ценностям.

При этом существуют общественные пространства, где мы можем наблюдать проявления гибридной войны по продвижению в широких слоях населения заданной точки зрения, чтобы убедить общественное мнение в «правильности» ведения подрывной деятельности в контексте международных кризисов. В качестве примера можно привести ретроспективный анализ кризисов глобального масштаба: «арабской весны» (другим примером может выступить война 2003 г. в Ираке). Под этими брэндами впоследствии появляются аналитические и критические статьи, особенно в тех случаях, когда навязанный общественному мнению сценарий так и не реализовался. Появление таких материалов часто совпадает с годовщинами анализируемых ими событий. Наглядным примером стала статья, появившаяся в конце 2017 г. в Huffington Post. В ней приведён прекрасный анализ политики конструирования общественного мнения за счёт искажения реальных событий. В этой статье осуществляется деконструкция информационного пространства с целью выявления реальных, а не виртуальных событий и того, как это повлияло на ситуацию.

В действительности «арабская весна» никогда не была народным демократическим восстанием, как это пытались доказать западные власти и СМИ. На самом деле, «арабская весна» имела мало общего с демократией, хотя в ней, несомненно, участвовали некоторые либерально-демократические группы общества. Фактически это было реакционное движение консервативных, религиозных и исламистских элементов против светских режимов арабского мира[7].

Описанные выше процессы, связанные с ролью возникновения кризисов в информационной среде и подрывом действующего правительства, можно проследить не только на примере арабских стран, о которых речь шла в этой статье, но и на примере событий в Венесуэле, где наши выводы вновь подтверждаются. США и их союзники ввели экономические санкции против этой страны не для того, чтобы наказать её руководство за якобы имевшие место многочисленные нарушения, а чтобы добиться ещё большего ослабления экономики и спровоцировать рост недовольства властями среди населения. Это привело к глубокому экономическому кризису, и, чтобы создать условия для смены режима, он был представлен внешними силами как «гуманитарный кризис». Несмотря на то, что внешние силы сыграли значительную роль в сложившейся ситуации, они возложили всю ответственность на правительство Венесуэлы. Наличие кризисной ситуации открывает путь к принятию чрезвычайных мер, например, признанию Хуана Гуайдо в качестве «легитимного» президента. Для того, чтобы это выглядело законным, нужно постоянно твердить об этом в СМИ. При этом никто не обращает внимания на тот очевидный факт, что Гуайдо никогда не участвовал в президентских выборах, а значит не соответствует основополагающему требованию для вступления в такую должность.

Таким образом, на современном этапе для смены режима необходимо наличие двух условий: ухудшение экономической ситуации в стране и наличие поддержки со стороны США и их союзников. Однако необходимо также создать ещё две необходимые предпосылки. В частности, нужно сделать невозможным прямое общение между президентом Николасом Мадуро и народом Венесуэлы за счёт избирательного продвижения в основных СМИ таких оппозиционеров, как Гуайдо, дезертиров и других элементов, выступающих против режима Мадуро, создавая впечатление, что они отражают настроения большей части населения. Достичь такой цели в Венесуэле достаточно сложно, поскольку Мадуро всё ещё пользуется поддержкой армии, правительства и большинства граждан. Поэтому отрезать его от населения невозможно, как и разрушить позитивные отношения между ними, а это значит, что не получится и изолировать правительство страны от общественности. Не хватает также «судьбоносного события», которое разгневало бы общество и привело к реальным столкновениям, как это было на площади Тахрир в Египте, в Дараа в Сирии или в ливийском Бенгази. Оппозиция действует недостаточно активно, находясь внутри страны в относительной изоляции, что, однако, не мешает попыткам СМИ нагнетать ситуацию, сообщая о «спонтанных» протестных выступлениях, что, как предполагается, должно спровоцировать беспрецедентно жестокую реакцию со стороны сил правопорядка по отношению к ним.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 27 августа 2019 > № 3138496 Грег Саймонс

«Больная семёрка»

решать сегодня какие-то международные проблемы без участия России, Китая и Индии вообще не имеет смысла

Олег Щукин

24-26 августа в городе Биарриц на атлантическом побережье Франции состоялся 45-й саммит лидеров стран так называемой "Группы семи": США, Великобритании, Германии, Италии, Канады, Франции и Японии, — с участием ЕС, который представлял председатель Европейского совета Дональд Туск.

Да, sic transit gloria mundi ("так проходит мирская слава"). Была "семёрка" большая, а стала — больная. Даже если посмотреть на то, с каким багажом прибыли в гости к президенту Франции Эммануэлю Макрону его коллеги по данному "клубу избранных", просто слёзы наворачиваются на глаза.

Великобритания переживает тяжёлые времена из-за "брекзита", Борис Джонсон буквально месяц назад сменил Терезу Мэй на посту лидера Консервативной партии и премьер-министра, но вряд ли его варианты "развода с Евросоюзом" любой ценой окажутся более удачными, чем те, на которых трижды "сгорела" его предшественница. Лондон стремительно теряет статус мирового финансового центра, а Шотландия и Северная Ирландия всё отчётливее грозят выходом из состава Соединённого Королевства, если "брекзит" всё-таки состоится.

Германия как главный "экономический локомотив" Европы вот-вот может сойти с рельсов из-за проблем со своей банковской системой, прежде всего — "Дойче банком", который в любой момент может повторить судьбу Lehman Brothers и стать детонатором для новой волны глобального финансового кризиса. Бундесканцлерин Ангела Меркель, непрерывно рулящая немецкой политикой почти 14 лет, может покинуть свой пост гораздо раньше назначенного ею для себя на 2021 год срока — например, "по состоянию здоровья".

Те же (или даже ещё большие) финансово-экономические проблемы у Италии, где правительства меняются, как памперсы у младенца, государственный долг и дефицит бюджета растут словно на дрожжах, а Джузеппе Конте 20 августа заявил о своём уходе в отставку и приехал в Биарриц в статусе и.о. премьер-министра.

Япония, недавно пережившая смену императора при сохранении правительства Синдзо Абэ и совсем недавно, в конце июня, вроде бы блестяще проведшая саммит "Большой двадцатки", пока зависла в "промежуточной позиции", не решаясь сменить свой внешнеполитический вектор и вернув себе статус главного внешнего кредитора США. Отношения Страны восходящего солнца с Россией и Китаем, которые могли получить новый импульс в рамках провозглашённого на прошлогоднем экономическом форуме во Владивостоке "Большого кольца Северо-Восточной Азии", переживают период всё более явной и глубокой "заморозки".

Про Канаду и её премьер-министра, "пластичного" либерала 48-летнего Джастина Трюдо всерьёз даже нечего сказать: этот кондоминиум Великобритании (политически) и США (экономически) был включён в состав начальной "Группы шести" искусственно, для усиления и расширения позиций Лондона и Вашингтона. В более-менее адекватном экономическом смысле (ВВП по паритету покупательной стоимости, а не по номиналу) Страна кленового листа в 2018 году занимала только 17-е место, между Саудовской Аравией и Ираном.

Ещё более комичным выглядит представительство ЕС в лице тёзки американского президента, экс-премьера Польши Дональда Туска, который накануне саммита G7, реагируя на инициативу США и Франции вернуться в 2020 году к формату G8 с участием России, предложил своим совещательным голосом заменить Россию на Украину, 6-ю экономику мира на 49-ю… Как говорится, комментарии излишни.

Сама "хозяйка" встречи, Франция, и её президент Эммануэль Макрон сейчас вовсю пытаются воспользоваться "брекзитом" и явным ослаблением Германии, претендуя играть более активную роль в мировой политике и доминирующую — в европейской. Но здесь "амбиции не по амуниции". Экономика страны стагнирует, а выступления мигрантов и "жёлтых жилетов", похоже, могут привести к реализации "алжирского сценария" внутри самой Франции.

США и их президент Дональд Трамп на этом трагикомическом фоне смотрятся чуть ли не пышущими энергией здоровяками, но только на этом фоне. Америка, потерпевшая очевидные внешнеполитические поражения в Сирии и Венесуэле, сегодня пытается биться чуть ли не со всем миром: санкции против России, торговая война с Китаем и "почти горячая" с Ираном — только самые заметные фронты этой войны за сохранение "глобального лидерства". Пока там сохраняется неустойчивое равновесие — но только за счёт тихого грабежа "вашингтонским обкомом" своих ближайших союзников. И шансов на победу у Соединённых Штатов здесь нет, а их "империя доллара" рушится буквально на глазах — в частности, накануне саммита лидеров G7 глава Банка Англии Марк Карни на "междусобойчике" глав центробанков призвал как можно быстрее отказаться от использования американской валюты в качестве мировой, заменив её новым и обеспеченным реальными активами "синтетическим" платёжным средством типа "либры" Марка Цукерберга…

Что же касается собственно итогов нынешнего трёхдневного (вместо обычного ранее двухдневного) саммита, то на этот раз его участники даже не приняли никакого совместного заявления, то есть не пришли даже к минимальному консенсусу, который можно было бы предъявить "городу и миру". Это ещё не означает, что "коллективный Запад всё", но линии раскола уже не просто обозначены, а чрезвычайно глубоки. И не надо думать, что Трамп и Ко целых три дня спорили только о том, возвращать Россию в "семёрку" или нет. Этот вопрос не был ни единственным, ни даже главным в повестке дня для собравшихся на юге атлантического побережья Франции лидеров "цивилизованного мира". Прежде всего, они пытались урегулировать внутренние противоречия между собой, вызванные, прежде всего, тем обстоятельством, что официальный Вашингтон от совместного с союзниками ограбления остального мира легко и непринуждённо перешёл к ограблению самих союзников (не забывая, впрочем, и остальной мир, но предпочитая там охотиться уже не "в стае", а самолично). Более того, 45-й президент США уже фактически выдвинул территориальные претензии к Дании, где на троне сидят родственники британской королевы, заявив о намерении купить у них Гренландию.

Всё это со стороны союзников Соединённых Штатов вызывает недоумение, граничащее с негодованием, поскольку американцы в лице Трампа бьют по их карману не только напрямую, накладывая санкции и штрафы, но и косвенно — например, у Европы традиционно положительный торговый баланс с КНР, и наложенные Трампом импортные пошлины на товары made in China сокращают китайский спрос на продукцию европейских производителей, соответствующие финансовые потоки и т.д.

Поэтому европейцы выступают категорически против торговой войны между Вашингтоном и Пекином, однако на все их предложения Трамп издевательски ответил, что антикитайские пошлины ещё недостаточно высоки, и он об этом глубоко сожалеет. В общем, проблемы европейцев шерифа не волнуют. Видимо, как и угрозы с их стороны "отказаться от доллара". Американцы прекрасно понимают, что с их долларовой "подлодки" экипажу "семёрки" никуда не деться, потому что пока просто некуда. Доллар по-прежнему является доминирующим платёжным средством в международных расчётах, а U.S.Navy продолжают контролировать морские торговые пути по всему миру. И потому 45-й президент США внаглую продолжает гнуть свою линию.

С его стороны это тем более оправданно, поскольку "горизонтальные" связи между союзниками США не отличаются прочностью и разветвлённостью. Даже франко-германский союз, тот "скелет", на котором держится "единая Европа", сегодня находится под вопросом.

А вот теперь можно сказать и о пресловутом "возвращении России в G7". Если оно всё-таки состоится, то его цена для "коллективного Запада", как представляется, будет чрезвычайно высока — они "одними помидорами", как в случае с Турцией, не отделаются. И вот здесь возникает чрезвычайно тонкий момент: поскольку инициатива такого "возвращения" исходит от США и Франции, то все "козыри" оказываются на руках у них и у России, а остальные члены "семёрки" не то что рискуют, а обречены "остаться в дураках". Особенно — Германия, которая тянула к себе "Северный поток-2", во всём остальном полностью поддерживая все антироссийские акции Вашингтона и полностью игнорируя любые предложения Путина, выходящие за рамки "газовой проблемы". То же самое касается — немного в ином аспекте, но не менее ощутимо — и Японии. А для Великобритании, которая просто вон из кожи лезла, чтобы насолить России: от "допингового скандала" до "дела Скрипалей", — перспектива оказаться за одним столом с Путиным на условиях, отличных от его полной и безоговорочной капитуляции, вообще политической смерти подобна. И Трамп этот инструмент давления на Лондон и на других партнёров США по "семёрке" теперь может и будет использовать в своих интересах. Во всяком случае, он уже заявил, что в любом случае пригласит президента России на следующий саммит G7, который пройдёт в США. Возможно, это было его ответом на демонстративное приглашение Макроном в кулуары Биаррица иранского министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа…

Разумеется, ко всему этому нужно добавить, что Карфаген должен быть разрушен. В том смысле, что решать сегодня какие-то международные проблемы в формате G7 "коллективного Запада" без участия России (де-факто первой военной державы и пятой-шестой экономики современного мира), Китая (первой экономики и третьей военной державы) и Индии (третьей экономики, точно входящей в десятку военных держав) вообще не имеет смысла.

Один из зарегистрированных кандидатов на пост президента Туниса Набиль Карави задержан в пятницу в тунисской столице по обвинению в коррупции, об этом сообщает радиостанция Mosaique FM.

Карави и его родному брату предъявили обвинение в отмывании денег и уходе от налогов. В настоящий момент они помещены в следственный изолятор.

Набиль Карави является одним из крупнейших бизнесменов Туниса, ему принадлежит оппозиционный телеканал Nessma.

На данный момент центризбирком Туниса зарегистрировал 26 кандидатов из 97, подавших заявки на участие в выборах.

Предвыборная кампания кандидатов стартует 2 сентября и завершится 13 сентября. Голосование в стране пройдет 15 сентября, предварительные результаты объявят 17-го. Второй тур выборов, в случае необходимости, должен состояться до 3 ноября.

Палестина. Живём среди молний

новые угрозы для народов Ближнего Востока

Рами Аль-Шаер

Заявления американского президента о переносе посольства США в Иерусалим, а затем и о признании Голанских высот территорией Израиля стали важными вехами в современной истории для стран Ближнего Востока. Они вновь показали, что Вашингтон не только игнорирует интересы ближневосточных стран и их народов, но относится к ним с явным неуважением. Причём речь идёт не об отдельных странах, а о всех арабских странах в совокупности: ведь известно, какое значение имеет для арабов Иерусалим, насколько важны для всего арабского мира суверенитет и территориальная целостность каждого арабского государства.

В первом случае выдвигается некая "историческая теория", в соответствии с которой Иерусалим был столицей еврейского государства уже со времён патриарха Авраама, и, следовательно, евреи имеют право распоряжаться этим городом на правах народа, там проживавшего на протяжении тысячелетий. Но эта теория не выдерживает критики. Во-первых, Авраам является праотцом не только еврейского народа, но и арабского: ведь считается, что арабы пошли от его сына Измаила, которого родила ему рабыня Агарь. Во-вторых, до прихода израильтян, которых Моисей вывел из Египта, в древнем Ханаане на протяжении тысячелетий жили разные семитские племена, и израильтяне, уничтожив тысячи местных жителей, создали своё государство только на небольшой части территории Ханаана. Наконец, во времена Авраама в Иерусалиме правил некий Мелхиседек, который, возможно, тоже был семитом, но вовсе не обязательно — евреем.

Сознавая уязвимость этой "исторической теории", некоторые западные и израильские историки заявляют, что и Восточный Иерусалим, и Голанские высоты были "завоёваны" в ходе так называемой "оборонительной войны" 1967 года. А раз так, то и территориальные приобретения такого рода вполне "законны". Сторонники такого подхода надеются, что, поскольку с тех времён прошло уже более полстолетия, никто уже не помнит, как война 1967 года начиналась.

Между тем, со стороны Израиля это была откровенная агрессия. Использовав в качестве предлога блокирование Египтом Тиранского пролива, находящегося на самом юге залива Акаба, Израиль 5 июня 1967 года нанёс внезапный массированный удар по египетским аэродромам, уничтожив практически все боевые самолёты. Затем, используя полное превосходство в воздухе, израильские войска начали наступление в районе Газы и на Синайском полуострове, в районе Голанских высот в Сирии, а также в Восточном Иерусалиме, который контролировала Иордания. Не имевшие никакого прикрытия с воздуха, египетские войска несли чудовищные потери. В общей сложности тогда погибло более 20 тысяч египетских, сирийских, иорданских солдат и офицеров. В результате агрессии Израиль захватил весь Синайский полуостров до Суэцкого канала, Голанские высоты, Газу, Западный берег Иордана и Восточный Иерусалим. Вот такая это была "оборонительная" война…

Итоги той войны ощущаются и сегодня. В 1973 году Египет и Сирия при поддержке Ирака и ряда других стран арабского мира сделали попытку вернуть захваченные земли, но потерпели неудачу. Израиль при военно-технической поддержке США, Франции и других стран НАТО обрёл мощный военный потенциал и вновь нанёс арабам поражение. На этот раз, благодаря силовому давлению США и других стран НАТО, а также соглашательской, по сути предательской политике президента Садата, Египет был поставлен в положение, при котором возвращение захваченных Израилем египетских земель стало практически невозможным: вся средняя часть Синайского полуострова оккупирована "оранжевыми беретами" — так называемыми Многонациональными силами и наблюдателями. Хотя они называются "многонациональными", основной контингент этих сил составляют американские военнослужащие и их коллеги из стран НАТО, а также военные из Колумбии и Фиджи, находящиеся под американским контролем. На вооружении этих войск на Синае, кроме бронетанковой техники, есть самолёты и вертолёты.

В сущности, учитывая размеры территорий, которые эти силы занимают в районе Эль-Ариша и Шарм-аш-Шейха, можно сказать, что на Синае размещены две базы НАТО, которые в считанные часы могут принять даже войсковые соединения стран Североатлантического союза. В прессе прошли сообщения, что основной пехотный батальон США и батальон поддержки на Синае оснащены самым современным оружием и являются боеготовыми подразделениями, резко отличающимися по военно-технической оснащённости от обычных миротворческих подразделений. В частности, отмечалось наличие у них противотанкового оружия и переносных комплексов ПВО. Так странам НАТО в значительной мере удалось решить важную задачу: изолировать египетские сухопутные силы от других стран Ближнего Востока.

Вспомним также, что, используя именно те политические силы, которые западные страны всегда объявляли врагами прогресса и демократии, страны НАТО во главе с США пытались обратить историю вспять: отбросить Египет на столетие назад. Оказывая закулисную поддержку группировке "Братьев-мусульман" (террористическая организация, запрещённая в России — ред.) и их лидерам, США и их союзники сделали попытку раздавить патриотические силы в Египте, положить конец той помощи, которую Египет всегда оказывал братским арабским народам, вывести Египет, крупнейшую и наиболее развитую страну арабского мира, из сообщества независимых арабских государств. В этой грязной закулисной игре спецслужбы Запада, и в первую очередь, ЦРУ США, полностью демаскировали себя, показав, что им неважно, кто и как служит их целям разрушения египетского общества, уничтожения исторических завоеваний его народа.

Стоит напомнить, что ещё в XIX веке Великобритания и другие западноевропейские страны пытались всеми доступными средствами, включая финансовые и экономические, закабалить Египет, сделать его колонией. Сначала в Египет вторгся Наполеон Бонапарт. Затем ему на смену пришли британцы. Ровно 150 лет назад был построен Суэцкий канал, но вскоре британский премьер Бенджамен Дизраэли скупил контрольный пакет акций Суэцкого канала, и Великобритания фактически превратила Египет в свою полуколонию. Когда Гамаль Абдель Насер в 1956 году национализировал Суэцкий канал, Великобритания, Франция и Израиль совершили тройственную агрессию против Египта, которая была резко осуждена мировым сообществом.

То был первый случай, когда войска и спецслужбы западноевропейских стран действовали на Ближнем Востоке в рамках общей агрессии и в единой связке с Израилем. С тех пор они не раз предпринимали акции в соответствии с программами, утверждёнными американскими генералами. Многострадальный Ливан, к примеру, испытал на себе и высадку американских морских пехотинцев в 1958 году, и вторжение французских войск, и обстрелы с американских кораблей в 1982 году. Но если заглянуть в недавнюю историю, то мы увидим, что картина агрессий, коварства и провокаций, близкая к тому, чему мир был свидетелем во второй половине ХХ века и даже в недавние времена, имела место и сто лет назад.

Возьмём, к примеру, историю одной из важнейших стран Ближнего Востока — Саудовской Аравии. Эта страна, имеющая сегодня столь тесные связи с США и другими западными странами, также испытала на себе и их политический эгоизм, и их коварство. В годы Первой мировой войны Великобритания и Франция, которые воевали против Германии, Австро-Венгрии и Оттоманской империи, решили отвлечь часть турецких сил с фронта, устроив на Аравийском полуострове восстание против Оттоманской империи. Они стали всячески настраивать Хуссейна Али, шарифа Мекки, чтобы тот возглавил общеарабское восстание, добился независимости для арабов и создал единое арабское государство, которое простиралось бы от сирийского Алеппо до Адена в Йемене.

В действительности создание такого государства вовсе не входило во франко-британские планы: они хотели отвлечь турецкие силы из Месопотамии, но иметь дело с большой арабской страной вовсе не желали. Поэтому эмиссары Парижа и Лондона стали нашёптывать повелителю Наджда, которым был Абдельазиз аль Сауд, что Хуссейн хочет захватить и его территорию, а себя сделать королём всей Аравии. Как следствие этой интриги, Абдельазиз отказался принимать участие в восстании, и бедуины, ведомые Хуссейном, не смогли добиться решительного поворота событий. А в 1918 году, когда Оттоманская империя была расчленена после поражения в Первой мировой войне, Англия и Франция предали Хуссейна, отказались от своего обещания создать единое арабское государство и поддержали Абдельазиза. В Аравии началась жестокая междоусобица. Прежнее космополитическое общество было рассеяно, и на всей территории Аравии был введён общественный порядок, в котором доминировал радикальный ваххабизм. Государство Абдельазиза было признано Великобританией, а затем — и другими западными странами.

Но это было только начало реализации неоколониалистского сценария. Западные страны уже осознали важность арабской нефти для мировой экономики, в первую очередь — для США. В феврале 1945 года, когда на территории Германии ещё шли бои Второй мировой войны, в Суэцкий канал вошёл американский тяжёлый крейсер "Куинси". 12 февраля на борт крейсера прибыл президент США Франклин Рузвельт, который до этого вёл переговоры в Ялте со Сталиным и Черчиллем. 14 февраля он провёл там беседу с королём Абдельазизом аль Саудом.

Повестка дня этих переговоров долгое время оставалась неизвестной: когда же она была опубликована, то вызвала в арабском мире, по меньшей мере, удивление. Президент Рузвельт пытался заручиться поддержкой короля на еврейскую иммиграцию в Палестину, а также расспрашивал его, каким он видит решение арабо-еврейской проблемы в случае резкого роста этой иммиграции, а также возможного конфликта переселенцев-евреев с арабским населением. Но главным, ради чего приехал на Ближний Восток американский президент, было секретное соглашение с саудовской стороной. Согласно этому соглашению, США обязались обеспечить безопасность королевства всей своей мощью, а также оказывать ему военную помощь, проводить подготовку личного состава армии и флота, а также создать американскую военную базу в Дахране. Взамен королевство обязалось обеспечить бесперебойную поставку нефти для США и их союзников. Этот договор, с небольшими изменениями, действует до сих пор.

Не стоит, однако, думать, что он никогда не подвергался испытанию. Его осуждали арабские страны и национально-освободительные движения. Звучала критика и внутри самого королевства. Во время арабо-израильской войны 1973 года, получившей название Войны Судного дня, Саудовская Аравия была вынуждена, под давлением общественного мнения во многих арабских странах, принять участие в нефтяном бойкоте арабских стран по отношению к США и Нидерландам. Цена нефти существенно выросла, а Запад отреагировал на это обычным для себя способом. Король Фейсал, который резко выступил против поддержки западными странами Израиля, был убит своим племянником — принцем Фейсалом бин Мусаидом.

Западные наблюдатели трубили по всему миру, что причиной покушения на короля была личная антипатия принца к монарху, и всячески старались затушевать тот факт, что Фейсал бин Мусаид с 1966 года жил в США, где учился сначала в колледже в Сан-Франциско, а затем — в Калифорнийском университете и в университете штата Колорадо. Он провёл в Америке без малого семь лет, и можно только представить себе, какую обработку спецслужб испытал, сам того не зная, этот молодой человек из королевской семьи. Более того: его обрабатывала и подружка, которая, как можно думать, тоже появилась в его жизни не случайно. Эта двадцатишестилетняя женщина по имени Кристина Сурма призывала своего друга действовать во имя установления мира между Саудовской Аравией и Израилем, убеждала принца в том, что позитивные сдвиги в политике королевства невозможны при короле Фейсале.

Мы знаем только малую толику того, что говорили молодому саудовцу его "учителя" в США, и что ему пытались внушить. Но нам известно, что произошло 25 марта 1975 года. В этот день молодой человек, ставший преподавателем в Эр-Рияде, попросился на приём к королю. Дядя принял его весьма благожелательно и наклонил голову, чтобы племянник выказал своё уважение к нему, поцеловав в головной убор. Племянник же вытащил пистолет и дважды выстрелил королю в голову. Король был убит, а сам убийца осуждён и обезглавлен. На этом закончилась эра короля Фейсала, который искренне пытался сделать хоть что-нибудь для улучшения положения палестинцев в лагерях беженцев, участвовал в Движении неприсоединения, в борьбе против израильской агрессии и за справедливое ближневосточное урегулирование. При его преемнике, короле Халиде, отношения между Саудовской Аравией и странами НАТО были направлены "в нужное русло": Америка и Великобритания вовсю снабжали королевство дорогостоящим оружием, наживаясь на этих поставках, и по существу контролировали внешнюю политику Эр-Рияда.

Был ли убийца подослан США или израильской разведкой? Вряд ли. Но можно не сомневаться в том, что на протяжении нескольких лет он находился под воздействием эффективной пропагандистской машины, а также, не исключено, специальных психотропных средств. Известно, что его даже арестовали в США за распространение ЛСД, но быстро отпустили: видимо, это было одним из элементов его специальной обработки. В любом случае, эта трагедия показала, что не только простые саудовцы, которые учатся в США и в других странах НАТО, но и дети видных деятелей оказываются под прицелом американской пропагандистской машины. И чем выше статус родителей, тем серьёзнее берутся за чадо американские спецслужбы.

Это относится не только к Саудовской Аравии, но практически ко всем ближневосточным странам. Ведь в интересах США и их союзников по НАТО — рекрутировать как можно больше молодых людей, которые, вернувшись в свою страну, станут апологетами американского образа жизни, "демократических ценностей", даже — сторонниками политики США в отношении арабских государств, включая и собственную страну. В этом заинтересованы не только ЦРУ и другие спецслужбы стран НАТО, но и весь американский истеблишмент. В этом заинтересована администрация США: с помощью местных политиков, которых американцы подкупают, можно получать политические и экономические выгоды в ряде стран мира. В этом заинтересован военно-промышленный комплекс: из стран Ближнего Востока текут миллиарды долларов, получаемые за поставки военной техники, а системы подготовки специалистов и обслуживания этой техники жёстко привязывают ближневосточные страны к американской военной машине. В этом заинтересованы энергетические гиганты США: американскому потребителю нужны дешёвые газ, бензин, дизельное топливо, в то время как самим американским корпорациям это позволяет получать огромные барыши.

США и НАТО в целом на протяжении десятков лет делали заявления о том, что страны Ближнего Востока являются либо сферой их интересов, либо важными "для всего мира" — что с позиции США суть одно и то же!

Возьмём, к примеру, многострадальную Сирию. Когда, потерпев поражение в Первой мировой войне, Оттоманская империя прекратила своё существование, западные страны поспешили оккупировать ряд её районов. В 1920 году было основано Сирийское Арабское королевство с центром в Дамаске, но, увидев, что марионеточного государства здесь не получится, Франция уже через несколько месяцев нанесла удары по сирийским войскам, а затем оккупировала страну.

Вскоре последовали шаги по легализации этих действий. В 1922 году Лига Наций, выдав Великобритании и Франции свои мандаты на управление землями Оттоманской империи, в сущности, признала оккупацию этих земель законной. Так Лондон получил от Лиги Наций мандат, который маскировал фактическую оккупацию Палестины, осуществлённую ещё за пять лет до того. Впоследствии Палестина была разделена: от неё отделены земли восточнее реки Иордан, где была создана Трансиордания под протекторатом Великобритании. Франция же получила мандат Лиги Наций на управление Сирией, а спустя 4 года эта подмандатная территория была разделена на Ливан и Сирию — для удобства колониального управления. Как видим, обе западные державы пытались сохранить за собой бывшие территории Оттоманской империи, полностью игнорируя права народов региона, и только мощный подъём после Второй мировой войны национально-освободительного движения в Азии и Африке, а также поддержка этого движения Советским Союзом привели к освобождению народов Ближнего Востока от неоколониалистов.

Одним из наиболее ярких примеров политики Запада, его подрывной и провокационной деятельности в отношении суверенных стран ближневосточного региона, является новейшая история Ирака. Наиболее важными представляются следующие факты. В 1963 году был убит лидер Ирака генерал Керим Касем, который не был особо расположен к Советскому Союзу и не хотел объединения Ирака с Египтом и Сирией в рамках единого государства. Но он был национальным политиком, стремившимся к независимости и развитию Ирака. Убийство Касема было совершено молодыми офицерами из партии Баас, которые стремились к власти. Но документы, рассекреченные в США и Великобритании в начале 2000-х годов, показывают, что западные страны намеревались тем или иным способом избавиться от Керима Касема и, возможно, их агентура провоцировала молодых офицеров из партии Баас, подталкивая их к покушению на Касема.

Но наиболее страшным коварством в отношении Ирака является та политика, которую вели в отношении этой страны Соединённые Штаты, исподволь подталкивая Саддама Хусейна к вторжению в Кувейт. Как известно, многие иракские лидеры лелеяли планы присоединения Кувейта к Ираку в надежде использовать его ресурсы для укрепления собственной экономики. Но решился на это лишь Саддам Хусейн в 1990 году.

Факты свидетельствуют о том, что США и их союзники рассчитывали, что такое вторжение повлечёт за собой вооружённое вмешательство стран НАТО в ход боевых действий, уничтожение военно-технического потенциала Ирака и получение гигантской компенсации от Кувейта и Саудовской Аравии за участие войск стран НАТО в разгроме Ирака и оккупации этой страны. По существу, США нужен был серьёзный повод для того, чтобы коренным образом изменить военно-политическую ситуацию в Заливе, поставить под контроль Кувейт и Саудовскую Аравию, усилить своё военное и военно-политическое присутствие в этом районе мира.

Для этого нужно было провести целый комплекс мероприятий, которые бы не только развязали Ираку руки, но и показали бы ему, что США отдают Саддаму Хусейну на заклание американского союзника и вовсе не собираются наказывать Ирак за агрессию. Мы знаем, что Соединённые Штаты, подтолкнув Ирак к вторжению, сразу предали Хусейна: такова обычная манера поведения американских политиков по отношению к странам Ближнего Востока. Но поражает не столько это, сколько те масштабные усилия, которые США и их союзники по НАТО приложили, чтобы поймать Саддама Хусейна в капкан, разрушить Ирак и получить все мыслимые выгоды от своего масштабного участия в региональном конфликте.

В политическом совете и генштабе Ирака работали не дураки, а, значит, прежде чем осуществить вторжение в Кувейт, они должны были взвесить множество факторов. К примеру, захват Кувейта должен был привести к формированию новой нефтяной суперструктуры, что неминуемо грозило потрясениями на нефтяных рынках, и США это могло очень не понравиться. Отсюда следует вывод: американцы заранее предупредили иракское руководство, что беспокоиться по данному поводу не нужно, — они это простят.

Американское "благословение" на вторжение в Кувейт приходило в Багдад по многим каналам, в первую очередь — дипломатическим. За месяц до вторжения посол США в Багдаде г-жа Эйприл Глэспи заметила в беседе с иракскими политиками и журналистами, что, насколько ей известно, Кувейт некогда был частью Ирака. А за два дня до вторжения, когда войска Ирака уже занимали исходные позиции для наступления, и этот факт, конечно, был известен американской космической и радиоэлектронной разведке, г-жа Глэспи покинула Ирак. Таким образом, Госдепартамент США неоднократно давал иракскому лидеру поощряющие сигналы. Апофеозом этой двойной игры был тот факт, что 1 августа 1990 года, за день до вторжения в Кувейт, администрация президента Буша одобрила продажу Ираку системы передачи данных стоимостью 695 млн. долл. Стоит добавить, что сделка эта была только небольшой частью пакетного соглашения, которое предусматривало поставку в Ирак компьютеров, эмульсионных взрывчатых веществ, оборудования ядерных центров, лазеров, химикатов и личных вертолётов для Саддама Хусейна. И всё это — чтобы в Заливе началась кровавая война, в которую западные страны намеревались вступить именно тогда, когда им за это пообещают миллиарды

Иракский лидер угодил в капкан. Он поверил американским политикам, что, поскольку Советский Союз утратил прежнее влияние на мировые события, для США нет смысла осуществлять вооружённые акции в разных регионах, тем более — на Ближнем Востоке. Между тем, всё было как раз наоборот: именно в тот период, когда происходили распад СССР и временная потеря его связей с национально-освободительными движениями и народами, идущими по пути независимого развития, страны НАТО вознамерились использовать грубую силу для утверждения своей политики, в том числе — и в данном регионе. Посылая войска, они не только пытались показать ближневосточным странам ценность дружбы с ведущей страной Запада, но и продемонстрировать высокую стратегическую мобильность НАТО повсюду в мире: как предупреждение тем странам, которые вдруг захотят выйти из орбиты американских интересов. Им нужен был предлог для использования военной силы в регионе…

К сожалению, некоторые политики в этой связи делают безответственные заявления. Недавно на телеканале "Россия сегодня", вещающем на арабском языке, показали давнее выступление Владимира Жириновского, который сказал, что Москва дала добро на оккупацию Кувейта. Это не так. Россия никогда не давала добро на оккупацию одной страны другой, а всегда выступала за независимость, суверенитет и территориальную целостность независимых государств.

Масштабные операции США и их союзники проводили также в других районах Ближнего Востока. Достаточно вспомнить события 1982-83 гг. в Ливане. Как известно, с 1975 года там шла братоубийственная гражданская война, превратившая некогда цветущую страну в руины. Причинами этого конфликта обычно называются присутствие на ливанской земле палестинских вооружённых отрядов, а также столкновение мусульманских и христианских общин страны. Но сегодня известно, что в рядах палестинцев и мусульманской милиции действовали под личиной так называемых "антиизраильских активистов" сотни провокаторов из США и некоторых стран Ближнего Востока. В то же время, посланные французской и канадской разведкой "агитаторы" действовали в среде христиан, призывая их "мстить за убитых мусульманами". Страна разделилась на два враждующих лагеря, а израильское вторжение в 1982 году и охота израильских спецслужб на палестинских лидеров только подлили масла в огонь.

В сентябре 1982 года в Ливан прибыли американские морские пехотинцы, а затем и французский контингент. Они всячески старались продемонстрировать нейтральный характер своей миссии, но, в сущности, находились там, чтобы прикрывать операции войск Израиля. Американский линкор "Нью-Джерси" вёл огонь из орудий главного калибра по ливанским городам, французские самолёты бомбили позиции мусульман. Сопротивление израильским и натовским агрессивным силам привело к взрывам в местах размещения контингента НАТО, который американцы и французы называли "миротворческим"; вследствие этих взрывов погибло более трёхсот американских и французских солдат. Части НАТО покинули Ливан, напоследок нанеся удары по расположению национально-патриотических сил Ливана. Во взрывах, конечно же, были обвинены проиранские отряды движения "Хезболла".

Межконфессиональные противоречия и конфликтные явления в разных частях Йемена также привели к тому, что пожар войны разгорелся на большей части территории этой страны. Но, если заглянуть в глубь конфликта, мы обнаружим там кровавые следы западных спецслужб и результаты политических акций НАТО. До 1962 года Йемен был имаматом, то есть религиозной монархией, и правивший этой страной режим являлся, пожалуй, одним из самых жестоких и одиозных в мире. К примеру, при имаме практиковалась такая средневековая казнь, как вытягивание жил, и этой казни предавали не только закоренелых преступников, но и тех, кто выступал против жестокостей режима.

Восстание против имама привело к братоубийственной гражданской войне. Вскоре выяснилось, что эту войну, в частности, разжигали британские агенты, так как британские власти опасались, что в Йемене начнётся мощное национально-освободительное движение на оккупированной британцами территории Южного Йемена (в Адене размещалась крупнейшая британская военная база на Ближнем Востоке). Неудивительно, что на стороне имама воевали войска из Саудовской Аравии, другие союзники западных стран. На стороне республиканцев воевали египетский контингент, лётчики из Северной Кореи и даже несколько добровольцев из европейских соцстран.

Ещё больше страны НАТО боялись объединения Йемена. Ведь в таком случае Йемен становился бы ключевой страной в Заливе — недаром Аден был столь важной базой для британцев. Меньше всего западные страны хотели, чтобы объединённый Йемен, благодаря приобретаемому в результате объединения потенциалу, превратился в мощное, подобное Великой Шебе, стране легендарной царицы Савской, государство, которое имело бы связи и с Востоком, и Западом, развивало бы торговлю и военный флот, росло бы в экономическом и политическом плане.

А с уходом англичан из Адена в 1967 году и возникновением на территории Южного Йемена народно-демократической республики, которая провозгласила курс на социалистические преобразования, перспектива такого объединения и, более того, объединения на антиимпериалистической и антиколониалистской платформе, стала вполне реальной. В Адене и в других населённых пунктах Южного Йемена появились военные и гражданские специалисты из СССР и других социалистических стран. В 1980-е годы там находилось до 8 тысяч советских специалистов и членов их семей. Эти специалисты строили аэродромы, плотины, фабрики, школы, портовые сооружения. Гавани Адена и гавань на острове Сокотра были постоянными местами базирования 8-й советской эскадры, а с аэродрома Адена противолодочные полёты осуществляли авиаотряды советских флотов.

Запад такое положение дел категорически не устраивало, и на протяжении ряда лет ЦРУ совместно со спецслужбами других стран НАТО готовились обратить историю вспять, разрушить то, что было построено трудом южнойеменских патриотов, их друзей из СССР и стран народной демократии. Такая возможность представилась, когда президент Южного Йемена Али Насер Мухаммед решил осуществить в стране переворот и установить режим личной диктатуры. На 13 января 1986 года он назначил очередное заседание руководителей страны, но в зал заседаний ворвались президентские охранники и расстреляли ряд преданных стране ветеранов борьбы за независимость. Вслед за этим люди Али Насера начали арестовывать и убивать патриотов в органах социалистической партии, армии, полиции и госбезопасности. В Адене начались кровопролитные бои, а население страдало не только от обстрелов, но и от перебоев с пресной водой и электричеством. В ходе этих событий в Южном Йемене погибло более 10 тысяч человек, десятки тысяч оказались в эмиграции. В конце концов, сбежал из страны и сам виновник этого страшного предательства — Али Насер Мухаммед.

В том, что это преступление совершалось в его личных интересах, сегодня уже мало кто сомневается. Статьи, опубликованные в западной прессе в разные годы, свидетельствуют, что агентура НАТО на протяжении четырёх лет до переворота вела переговоры: как прямые, так и через посредников, — с Али Насером, пытаясь внушить ему, что Советский Союз и Варшавский блок находятся в критическом состоянии, а поэтому президент НДРЙ должен сделать "правильный выбор" между своей социалистической партией и поддержкой западных стран. В 1984 году, за полтора года до переворота, глава ЦРУ Джозеф Кейси проговорился, что самой насущной задачей для США является ликвидация социалистического режима в Южном Йемене. Преступление Али Насера Мухаммеда, таким образом, не только идеально вписалось в американскую ближневосточную доктрину, но, надо полагать, было одним из шагов по осуществлению этой доктрины — как всегда, чужими руками.

Южный Йемен всё равно объединился с Северным — в 1990 году. Но тогда западные страны это объединение благословили, поскольку оно произошло уже в их интересах. Социалистический Йемен был похоронен, а с ним — и его независимое развитие, и дружба с Россией. Более того, это объединение в новых условиях сулило странам НАТО новые возможности по осуществлению их планов в отношении Йемена. Поскольку Саудовская Аравия по-прежнему оставалась их важнейшим союзником, подчинение Йемена интересам США гарантировало — во всяком случае, в среднесрочной перспективе — отсутствие каких-либо угроз: но не для королевства, а для военно-политических мероприятий США на Аравийском полуострове и вокруг него.

Между тем, спецслужбы НАТО и их агентура на Ближнем Востоке готовили в Йемене новую бомбу замедленного действия. Как известно, они постоянно используют фактор межконфессиональных противоречий для ослабления патриотических сил в любом регионе, и Ближний Восток постоянно был объектом приложения их коварных планов. Но с рождением Исламской Республики Иран, то есть с потерей такого важного союзника, как шахский Иран, он приобрёл особое измерение. У США появилась идея использовать шиитский фактор для реализации древнего лозунга "Разделяй и властвуй!", который не раз применялся и в Ираке, и в Сирии, и в Кувейте. Теперь ЦРУ увидело возможность надолго погрузить Йемен в пучину религиозных междоусобиц.

Гражданская война в Йемене уходит своими корнями в 2004 год и продолжается, с небольшими перерывами, до сих пор. На Западе её пытаются представить в виде чисто религиозного конфликта, но стоит напомнить, что первые выступления шиитов на севере Йемена носили вовсе не религиозный характер: они были направлены против властей страны, которые пытались поставить Йемен под контроль США и объявляли, что стремятся стать союзником Америки в регионе. С этого момента шииты, а вместе с ними и все патриотические силы Йемена, выступающие за невмешательство США в дела региона и за справедливое ближневосточное урегулирование, стали врагами НАТО. Чтобы скрыть свои неоколониалистские и агрессивные планы, в Североатлантическом альянсе предпочли, чтобы вмешательство в дела Йемена осуществляли их союзники в регионе. Если посмотреть на список стран, которые создали "антишиитскую" коалицию и начали вести открытую войну против шиитской части населения Йемена, то мы увидим: в эту войну первыми вступили те страны, где расположены базы США: Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн и Катар (последний впоследствии покинул коалицию). Характерно также, что на стороне коалиции воюют наёмники из Нигера и Чада.

Своё участие в гражданской войне страны коалиции объясняют тем, что шиитов поддерживают Иран, а также Северная Корея и Эритрея. Но ни одна из названных стран не признаёт своего участия в войне, хотя добровольцы оттуда, очевидно, в ней участие принимают. Но было бы абсурдным не признавать, что руками арабских стран НАТО ведёт войну с непокорным Ираном, который пытается защитить шиитов не только в Йемене, но и везде, где те подвергаются преследованиям. Этот процесс совершенно явно инспирируется западными странами. Причём, если бы ситуация была иной, НАТО с таким же энтузиазмом вело бы войну против суннитов. И печальный опыт Ирака показал это всему миру.

Политика США и других стран НАТО на Ближнем Востоке беспринципна и эгоистична. Для них ничего не значат ни традиции, ни история, ни конфессии арабских стран, ни, тем более, конфликты в регионе. Вместо того, чтобы идти по пути поэтапного, справедливого и учитывающего интересы народов урегулирования каждого конфликта, эти страны постоянно делают шаги, усугубляющие ситуацию. Вместо попыток остановить войну в Йемене, западные страны продолжают снабжать своих союзников оружием. Более того, мир был свидетелем, как США послали в Йемен воевать и своих солдат: например, в 2016 году Пентагон направил туда 20 боевых вертолётов и две роты спецназа.

Интервенционистская политика НАТО проявляется практически по всему арабскому миру. В Магрибе вновь обостряется ситуация в разрушенной и ограбленной странами НАТО Ливии. США, несмотря на свои обещания, не выводят войска из Сирии. На Синае "миротворческие" силы США сохраняют статус-кво, выгодное не только для США, но и для Израиля. В Ираке также сохраняется американское присутствие. В Иордании размещены не только несколько подразделений американских военных инструкторов, но и подразделения спецназа армии и ВМС США. 1200 американских военных размещены в основном на военно-воздушной базе Зарака и в порту в заливе Акаба. Амман и Вашингтон не раз отрицали существование военных баз США на территории Иордании, но имеются доказательства того, что переброски военной техники для американских войск в Афганистане осуществлялись через американские транспортные базы в Иордании.

США располагают на Ближнем Востоке 14 крупными базами: морскими, авиационными и техническими, — а также примерно двумя десятками малых, которые используются как логистические центры, транспортные узлы и пункты снабжения. Эти базы могут использоваться также для развёртывания более крупных частей и даже соединений, что в сочетании с авианосными другими ударными группами US Navy представляет собой центры формирования боеготового резерва американских стратегических сил. Но если лидеры арабских стран, на территории которых расположены эти базы, считают наличие таких баз гарантией своей безопасности, то они совершают серьёзную ошибку. И вот почему.

Договоры и соглашения, в соответствии с которыми Россия и США давали друг другу обязательства по ракетам средней и меньшей дальности, а также по противоракетной обороне, более не действуют: США вышли из этих договоров. Договоры по стратегическим вооружениям пока не нарушались, но Россия создаёт принципиально новые системы оружия, ограничений на которые по договорным обязательствам нет, а США не хотят ни о чём договариваться с Россией. Страны Восточной Европы стали странами НАТО, и этот блок вплотную приблизился к российским границам. На сегодня число американских военных баз за рубежом составляет 730, а всего блок НАТО и другие союзники США в мире обладают примерно тысячей баз. Это означает, что Россия не в состоянии будет определить, с какого направления, с какой базы, из какой страны мира может осуществляться угроза упреждающего обезоруживающего удара со стороны НАТО — а ведь блог угрожает России именно этим! Более того, ядерные силы НАТО в том или ином виде размещены практически во всех районах планеты!

К тому же, стратегия "Троянского коня", которую разрабатывает Пентагон для нападения на Россию — с нанесением упреждающего удара и с использованием разных видов вооружённых сил и технических средств, предполагает нападения на разные районы России с разных направлений, включая ближневосточное. И у российского Генштаба не остаётся иных возможностей для обороны страны, кроме нанесения ответных обезоруживающих ударов по всем тем базам США и НАТО, которые хотя бы теоретически могут быть задействованы в будущих боевых действиях, — прежде всего, по тем, где находится ядерное оружие. У России, по официальной статистике, имеется около 2100 ядерных боезарядов на всех видах носителей, из которых примерно половина будет задействована в случае Третьей мировой войны для уничтожения вражеских баз по всему миру.

Для нас, арабов, это означает, во-первых, что мы, если не желаем сгореть в ядерном аду, не должны поощрять гонку вооружений, делая всё возможное, чтобы война не разгорелась, А, во-вторых, мы должны избавить арабский мир и Ближний Восток от ядерного оружия, которым США насыщают свои военно-морские и военно-воздушные силы.

Из истории мы знаем, что Советский Союз, а затем — и новая Россия относились к странам Ближнего Востока с позиций добросердечия, гуманизма и равноправия, не преследуя каких-либо эгоистичных, торгашеских интересов. Вместе с тем, опыт арабских стран показывает, что западные страны, для которых в основе ближневосточной политики всегда лежали пренебрежение интересами арабских стран и лишь показное внимание к их проблемам, никогда не остановятся перед нанесением тяжкого вреда нашим народам, если это будет выгодно. И они это делали десятки раз! Стоит спросить себя: остановятся ли страны НАТО перед угрозой нанесения ядерного удара по нашим древним городам, если это будет продиктовано их сиюминутными стратегическими интересами? Во всяком случае, великие города Багдад, Триполи, Бейрут, Сана уже стали объектами таких бомбардировок со стороны стран НАТО и их союзников, которые привели к разрушениям и жертвам.

Вспомним, что именно западные страны всегда разжигали из костров региональных конфликтов большие пожары, делая эти конфликты интернациональными, вовлекая в них десятки стран, снабжая оружием, как они это делали в Сирии, своих подручных, и — через этих подручных — террористические силы. Опасность того, что провокационные акции такого рода продолжатся на территории арабских государств, включая страны Ближнего Востока, увы, сохраняется. И новые угрозы для региона будут расти, если мы совместными усилиями не поспешим от них избавиться.

На фото: 28 июля 2019. Президент РФ, верховный главнокомандующий Владимир Путин на катере «Раптор» совершает обход парадного строя кораблей — участников Главного военно-морского парада по случаю празднования Дня Военно-морского флота РФ. Справа — главнокомандующий ВМФ России адмирал Николай Евменов. Приветствуя участников восьмой международной конференции по безопасности, проходившей в Москве, Владимир Путин подчеркнул: «В центре вашего внимания целый ряд тем, в числе которых — содействие восстановлению нормализации жизни в Сирии и Ираке после разгрома террористических группировок, перспективы развития жизни в Африке и на Ближнем Востоке».

Израиль. Палестина. США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 22 августа 2019 > № 3103231 Рами Аль-Шаер

Не отдать Африку России: Пентагон обеспокоен влиянием Москвы

Пентагон предупредил о росте влияния России в Африке

Лидия Мисник

Россия и Китай увеличивают свое экономическое, дипломатическое и культурное влияние в африканских странах, заявили в Пентагоне. Там обозначили ряд фактов, подтверждающих этот тезис, и призвали американские власти усилить свое влияние на ту часть Африки, где Россия имеет слабые позиции.

Генералы Пентагона предупредили американских законодателей, что Россия и Китай стремятся расширить свое влияние в Африке, передает The Intercept со ссылкой на письменные показания нынешнего главы африканского командования вооруженных сил США Стивена Таунсенда, занявшего этот пост буквально месяц назад, а также его предшественника на этом посту, генерала корпуса морской пехоты Томаса Вальдхаузера.

По информации высокопоставленных военных, Россия и Китай долгие годы активно наращивают экономические связи с Африкой, развивая сотрудничество в разных сферах. К примеру, товарооборот России с африканскими странами с 2009 по 2017 год вырос с $5,7 млрд до $17,4 млрд. К тому же Москва активно лоббирует свои проекты по сотрудничеству в сфере атомной энергетики, инвестиционные проекты в нефтегазовом секторе, а также торговлю оружием.

Что касается Китая, то его товарооборот с Африкой, по словам генералов, за 40 лет вырос с $765 млн до $170 млрд.

Помимо этого, Пекин и Москва укрепляют свое дипломатическое и культурное влияние.

Американские военные обратили внимание на некоммерческий фонд «Русский мир», который ведет активную работу уже в девяти африканских странах. Китай при этом с 2004 по 2018 год создал в Африке 48 отделений Института Конфуция, которые пропагандируют китайский язык и культуру и финансируются Пекином из государственного бюджета.

В своем выступлении на слушаниях в сенатском комитете по делам вооруженных сил Вальдхаузер обратил особое внимание на успехи России в Центральноафриканской Республике (ЦАР). По его словам, там Москва использует такой рычаг воздействия, как частные военные компании типа ЧВК «Вагнер». Он выразил мнение, что это позволяет России свести к минимуму свои инвестиции. Вальдхаузер заявил, что несколько меньших достижений российская сторона добилась в Алжире, Ливии и Судане.

В письменных показаниях для конгресса он обозначил еще шесть стран, которые, по его словам, связаны с Россией или подвержены ее влиянию: Ангола, Гвинея, Гвинея-Бисау, Мали, Мавритания и Тунис.

Китай, по мнению генерала, в ближайшее время намерен построить ряд военных баз в Африке.

В Пентагоне призвали США сотрудничать с другими странами Африки, чтобы Россия и Китай не смогли воспользоваться в полной мере доступом к портам, базам или воздушному пространству континента, ставя под угрозу «свободу действий США на территории Африки и в окружающем ее пространстве».

В последнее время взаимодействия России и Африки действительно активизировалось. В конце весны Москва заключила с Республикой Конго контракт о направлении в африканское государство российских военных специалистов. Церемония состоялась 23 мая в Кремле в присутствии президентов обеих стран: Владимира Путина и Дени Сассу-Нгессо.

С российской стороны подпись в контракте поставил замминистра обороны РФ Александр Фомин. По его словам, прежде всего, предполагается обслуживание и эксплуатация военной техники советского и российского производства, стоящей на вооружении Республики Конго. Речь идет о бронированной и легкобронированной технике, реактивной и классической артиллерии, вертолетах и другом.

Газета Financial Times в конце января писала, что Россия развернула дипломатическую кампанию по завоеванию «новых друзей и партнеров» в Африке ввиду ухудшения отношений с Западом.

Авторы отметили, что потребность в новых альянсах появилась у Москвы в 2014 году, после того как западные страны ввели против нее санкции. Впрочем, внимание на действия России в Африке обратили гораздо позже — после убийства российских журналистов в ЦАР в июле прошлого года.

Издание заявило, что Россия укрепляет свое влияние в регионе от Алжира и до Уганды. По данным газеты, в Африке Москва поддерживает вооруженные силы, занимается проектами по освоению природных ресурсов и позиционирует себя «новым влиятельным лидером».

В конце прошлого года во время своей речи в фонде Heritage советник президента США по нацбезопасности Джон Болтон заявил, что Россия и Китай своими хищническими действиями угрожают финансовой независимости стран Африки и американским национальным интересам. Он выразил мнение, что Москва действует вопреки интересам жителей континента.

По словам Болтона, Москва «продолжает продавать оружие и вкладываться в энергетику в Африке в обмен на голоса в ООН».

Он убежден, что такая политика позволяет оставаться у власти африканским авторитарным лидерам и подрывает мир. В числе стран, в которых Россия и Китай, по его мнению, усиливают свои позиции, Болтон назвал Республику Джибути, Замбию и ЦАР.

Более 200 ресторанных сетей в 53 странах мира перешли на ПО r_keeper от Foodplex

Более 200 ресторанных сетей в 53 странах мира перешли на r_keeper от Foodplex (входит в экосистему Сбербанка) для решения ежедневных задач по кассовому и складскому учету, работе в зале и на кухне, управлению бизнесом и аналитике.

За прошлый год программное обеспечение r_keeper подключили более 6000 заведений из России и СНГ, включая 1500 ресторанов в Москве. А к середине 2019 года количество ресторанов, подключивших систему автоматизации r_keeper, уже превысило 60 000.

После России наибольшее количество объектов, работающих с r_keeper, находится в Казахстане и Украине. Также лидерами роста в 2019 году стали Вьетнам, Латвия и Литва. Так, во Вьетнаме за этот год на r_keeper уже перешли более 250 заведений, в том числе сеть Golden Gate — крупнейший ресторанный холдинг Вьетнама.

Программное обеспечение r_keeper — разработка компании UCS, которая входит в состав объединенной компании Foodplex. Программа состоит из модулей, интегрированных в единую экосистему продуктов UCS. Например, модули для официантов и менеджеров позволяют отказаться от бумажных блокнотов при приеме заказа и эффективно контролировать работу официантов в зале с помощью мобильного приложения; система Kitchen Display System информирует поваров о заказанных блюдах и оптимизирует производство; программа складского учета StoreHouse_5 помогает правильно организовать закупки, управлять себестоимостью и контролировать работу персонала. Пользователи выбирают модули, необходимые для бизнеса, и могут использовать r_keeper в составе решений по автоматизации не только ресторанов, но и гостиниц, фитнес-клубов и спортивных объектов.

Освоение новых рынков компанией UCS идет интенсивно, открытие офисов в Финляндии и Франции в 2019 году позволило заведениям в этих странах также начать работать с r_keeper. Важную роль в успехе кассовой системы r_keeper играет большая дилерская сеть, которая насчитывает более 250 компаний-партнеров в России и за рубежом.

R_keeper используют заведения в России, Австрии, Великобритании, Венгрии, Испании, Польше, Чехии, Армении, Беларуси, Грузии, Казахстане, Таджикистане, Туркменистане, Узбекистане, а также в странах дальнего зарубежья: Вьетнаме, Тунисе, Лаосе, Мьянме и других.

Закат демократии

Как свобода сдает позиции в мире

Лэрри Дэймонд – профессор социологии и политических наук в Стэнфордском университете, ведущий научный сотрудник Гуверовского института.

Резюме На протяжении трех десятилетий, начиная с середины 1970-х гг., мир переживал поразительную экспансию демократии – так называемую третью волну, когда по всему миру авторитарные режимы падали или реформировались.

На протяжении трех десятилетий, начиная с середины 1970-х гг., мир переживал поразительную экспансию демократии – так называемую третью волну, когда по всему миру авторитарные режимы падали или реформировались. К 1993 г. большинство государств с населением более миллиона человек стали демократиями. Уровень свободы, по шкале Freedom House, также неуклонно рос. С 1991 по 2005 г. больше стран обретали свободу, нежели утрачивали ее.

Однако примерно в 2006 г. победная поступь остановилась. Каждый год, начиная с 2007-го, количество стран, где степень свободы снижалась, существенно превышало число стран, которые становились более свободными. Таким образом, мы увидели обращение вспять тенденции, начавшейся после холодной войны. Власть закона терпит одно суровое поражение за другим, особенно в Африке и бывших коммунистических странах; гражданские свободы и избирательное право тоже деградируют. Проблема усугубляется тем, что демократия сворачивается и в крупных стратегических важных странах. Например, российский президент Владимир Путин давно уже использует вручаемые ему на выборах власть и полномочия для уничтожения демократии в России. В последние годы на тот же путь встал и турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган.

В некоторых странах главными проводниками уничтожения демократии стали избранные главы исполнительной власти, в других — военные. Генералы взяли под контроль правительство Египта в 2013 г., а в Таиланде – в 2014 г., они удерживают власть де-факто в Мьянме и Пакистане. В африканских государствах наметилась тенденция прихода к власти выборным путем авторитарных правителей, таких как президенты Кении Ухуру Кеньята и Танзании Джон Магуфули. Чтобы удерживать власть, они манипулируют выборами, подрывают независимые государственные институты, преследуют критиков и политических оппонентов. Большую озабоченность вызывает волна нелиберального популизма, захлестнувшая как развитые, так и развивающиеся государства – часто она служит реакцией на приток иммигрантов и растущее культурное многообразие. Предвестником тенденции стал венгерский премьер-министр Виктор Орбан, который председательствовал на первых похоронах демократии в еврозоне. Аналогичные тренды наблюдаются в Бразилии, на Филиппинах и в Польше.

Нелиберальные, ксенофобские партии укрепили позиции в таких устоявшихся либеральных европейских демократиях как Дания, Германия, Нидерланды и Швеция; одна из таких партий сделала серьезную заявку на президентство во Франции, другая вошла в правящую коалицию Италии. В США глава Белого дома – нелиберальный популист. Есть проблески надежды в таких странах, как Эфиопия, Малайзия и Нигерия, и демократия пока невероятным образом сохраняется в Тунисе и на Украине. Но общая тенденция не может не тревожить. Прошло 12 лет после того, как демократия впала в спячку, и пока нет признаков ее пробуждения; напротив, сон все глубже. Четверть века назад казалось, что распространение демократии гарантированно, и главная цель внешней политики США ускорить ее наступление – это было так называемое «распространение демократии» в 1990-х гг. и «продвижение демократии» в первом десятилетии этого века. Что пошло не так? Если сказать коротко, демократия потеряла своего ведущего пропагандиста.

Катастрофическое вмешательство на Ближнем Востоке остудило пыл американцев в смысле продвижения демократии по миру: сочетание опасений по поводу кризиса народовластия в собственной стране и экономический спад побудили обратить взоры на внутренние проблемы. Сегодня Соединенные Штаты еще быстрее сдают позиции мирового лидерства, освобождая место авторитарным странам, таким как Китай, который превращается в сверхдержаву, и Россия, возрождающая военную мощь и геополитические амбиции. Сворачивание демократии удастся обратить вспять, только если США снова возьмутся за ее продвижение в мире. Для этого им придется гораздо энергичнее конкурировать с Китаем и Россией, дабы распространять демократические идеалы и ценности и противодействовать авторитарным государствам. Но это станет возможно лишь после того, как Соединенные Штаты восстановят позиции демократии в собственной стране.

Американцы заняты своими проблемами

Временное замедление темпов демократизации в мире было неизбежным. В конце третьей волны демократия распространилась во многих странах Африки, Азии и Восточной Европы, где отсутствовали классические благоприятные условия для закрепления свободы: развитая экономика, высокий уровень образованности населения, многочисленный средний класс, развитое предпринимательство.

В 37 странах, где опрос проводился в 2017 г., средний процент респондентов, благожелательно отзывавшихся о Соединенных Штатах, снизился до 49%, тогда как в конце президентского срока Обамы позитивно были настроены 64 процента. Америке будет трудно продвигать демократию за рубежом, когда другие страны, да и многие граждане США, утрачивают веру в американскую модель. Отход Вашингтона от мирового лидерства подпитывает скептические настроения, создавая эффект домино.

Обещание Джорджа Буша-младшего поддержать людей, выступающих за свободу в других странах Ближнего Востока, отдавало фальшью. Например, в Египте администрация Буша ничего не предприняла, когда ее союзник – президент Египта Хосни Мубарак – усилил политические репрессии во время выборов 2005 г., итоги которых вызвали большие сомнения, и сразу после этих выборов. В январе 2006 г. палестинская администрация провела демократические выборы, отчасти реагируя на давление со стороны США, итогом которых стала неожиданная победа воинственной группировки «Хамас». А затем, уже в годы президентства Барака Обамы, так называемая «Арабская весна» пришла и прошла, оставив после себя лишь одну новую демократию в Тунисе и целую вереницу карательных мер и репрессий со стороны правящих режимов в остальных странах Ближнего Востока, вследствие чего ростки демократии в них были уничтожены на корню. Американцы, наблюдавшие за этими неутешительными итогами, полностью утратили всякое желание насаждать демократию в других регионах мира.

В сентябре 2001 г. 29% опрошенных американцев были согласны с тем, что продвижение демократии должно быть главным внешнеполитическим приоритетом, согласно опросу Центра исследования общественного мнения (Pew Research Center). Это число снизилось до 18% в 2013 г. и до 17% в 2018 году. Согласно опросу общественного мнения, проведенному в 2018 г. Freedom House, Институтом Джорджа Буша и Центром Пенна Байдена, семь из десяти американцев по-прежнему благожелательно относились к усилиям США по продвижению демократии и защите прав человека в мире. Однако большинство также весьма настороженно относилось к внешним интервенциям, которые могут истощить финансовые ресурсы, как это произошло во Вьетнаме и Ираке. Что еще важнее, американцы выражали озабоченность печальным состоянием демократии в самих Соединенных Штатах – две трети опрошенных высказали мнение, что демократия «теряет позиции». Люди также не скрывали обеспокоенность проблемами в американском обществе – больше всего их волновали слишком большие деньги в политике, расизм и транспортный коллапс. Половина опрошенных людей заявили, что, по их мнению, США грозит «реальная опасность стать недемократической, авторитарной страной».

Пессимизм по поводу состояния американской демократии усугублялся болезнями экономики. Американцы были потрясены финансовым кризисом 2008 г., который чуть не вверг весь мир в депрессию. Экономическое неравенство, которое в Америке уже хуже, чем в других развитых демократиях, продолжает углубляться. По американской мечте также нанесен серьезный удар: лишь половина детей, родившихся в 1980-е гг., зарабатывает больше, чем их родители в том же возрасте. В то же время, когда американцам, родившимся в 1940-е гг., было 30 лет, примерно 92% зарабатывали больше, чем их родители в том же возрасте. Граждане утрачивают веру в свое будущее, в будущее своей страны и в способность своих политических лидеров как-то изменить неблагоприятную динамику. Преобладает ощущение, что Соединенные Штаты переживают упадок, притом это мнение разделяют не только американцы. После инаугурации президента Дональда Трампа позиции и престиж США в мире сильно пошатнулись. В 37 странах, где опрос проводился в 2017 г., средний процент респондентов, благожелательно отзывавшихся о Соединенных Штатах, снизился до 49%, тогда как в конце президентского срока Обамы позитивно были настроены 64 процента. Америке будет трудно продвигать демократию за рубежом, когда другие страны, да и многие граждане США, утрачивают веру в американскую модель. Отход Вашингтона от мирового лидерства подпитывает скептические настроения, создавая эффект домино.

Отказ от лидерства

Продвижение демократии в мире никогда не было легким делом. Президенты США от Джона Кеннеди до Рональда Рейгана и Обамы изо всех сил пытались найти правильный баланс между возвышенными целями пропаганды демократии, прав человека и более жесткими требованиями к управлению мировым сообществом. При случае все они делали выбор в пользу не просто прагматичных, а теплых отношений с автократами ради доступа к рынкам, защиты союзников, борьбы с терроризмом и сдерживания распространения оружия массового уничтожения.

Президенты часто поддерживали силы, выступавшие за свободу, исходя из конъюнктурных соображений. Обама не предпринимал попыток свержения Мубарака, однако, когда египетский народ восстал, он решил поддержать восстание. Рейган не мог предвидеть, что ему придется бросить верных союзников США на Филиппинах и в Южной Корее; но происходившие события не оставили ему выбора. Джордж Буш-старший, наверное, не мог вообразить, что предсказание Рейгана о гибели советского коммунизма сбудется так быстро. Когда это случилось, он расширил границы демократического мира и предложил программы помощи в государственном управлении, чтобы поддержать и закрепить стремительные изменения.

По мере того, как риторический и символический акцент Белого дома на свободе и демократии неуклонно ослабевал в течение четырех десятилетий, миссию помощи и поддержки демократии в мире взяли на себя некоммерческие и неправительственные агентства. Речь идет о таких организациях как Национальный фонд поддержки демократии, Агентство международного развития США, а также Бюро по вопросам демократии, прав человека и труда при Госдепартаменте, которые взяли на себя многотрудную миссию помощи и поддержки демократии в мире. На программы содействия демократии за рубежом Соединенные Штаты ежегодно выделяют 2 млрд долларов в течение последнего десятилетия. Большие деньги, но лишь менее одной десятой процента от общего федерального бюджета.

Хотя правительству следует расходовать больше на эти усилия, главная проблема не в выделяемых средствах, а в несоответствии похвальных усилий США по содействию демократии заявлениям американских дипломатов, программе визитов официальных лиц и потокам финансовой помощи, которые зачастую посылают противоположные сигналы. Не прошло и года после того, как Джордж Буш-младший пообещал в речи по случаю вступления в должность «покончить с тиранией», как он приветствовал в Белом доме коррумпированного, автократического президента Азербайджана Ильхама Алиева, не произнеся публично ни слова критики по поводу характера его власти. Во время визита в Эфиопию в 2015 г. Обама дважды назвал правительство этой страны «демократически избранным», хотя правящая коалиция провела незадолго до этого фиктивные выборы.

Трудно не попасть в ловушку восхваления дружественных Америке автократов при одновременном игнорировании их злодеяний, и все прежние президенты время от времени в ней оказывались. Но большинство, по крайней мере, пытались найти баланс, оказывая давление, когда чувствовали, что это можно сделать, и формулируя общий принцип поддержки свободы в мире. Однако все изменилось после избрания Трампа, который даже не делает вид, что поддерживает свободу. Вместо этого Трамп тепло относится к таким диктаторам как Путин, лидер Северной Кореи Ким Чен Ым и кронпринц Саудовской Аравии Мохаммед бен-Салман (МБС), в то же время не скрывая презрительного отношения к европейским демократическим союзникам. Неуважение Трампа к демократическим нормам способствует усугубляющемуся и очень опасному ощущению вседозволенности среди диктаторов всего мира. Достаточно посмотреть на президента Уганды Йовери Мусевени.

В начале октября 2017 г. я получил расстроившее меня письмо от Николаса Опийо, одного из ведущих угандийских юристов в области защиты прав человека. В конце сентября того же года солдаты зашли в парламент и избили парламентариев, сопротивлявшихся принятию крайне непопулярной поправки к Конституции, позволявшей Мусевени, который уже находился у власти более 30 лет, править страной пожизненно. «Мне представляется, что весь регион переживает тяжелую рецессию демократии отчасти из-за красноречивого молчания западных союзников, – писал Опийо. – В прошлом государство не решалось действовать настолько жестоко, поскольку правителям было хотя бы немного стыдно. Теперь они потеряли всякий стыд».

Автократы всего мира улавливают те же сигналы, что и Мусевени: Соединенные Штаты больше не следят за ними, и они могут творить все, что захотят, если только прямо не посягают на интересы США. Президент Филиппин Родриго Дутерте, конечно, четко уловил сигнал, отстранив от должности председателя Верховного суда, арестовав своего главного противника в Сенате, начав запугивать журналистов и других критиков его мнимой войны с наркотиками, в ходе которой репрессиям подверглись как политические оппоненты, так и невинные люди. Освободившись от давления со стороны Вашингтона, президент Египта Абдель Фаттах аль-Сиси начал широкую кампанию зверского подавления всех форм оппозиции и диссидентства в стране, которая стала более репрессивной, чем при 29-летнем правлении Мубарака. А МБС фактически сошло с рук убийство: после того, как появились доказательства, что он приказал жестоко убить и расчленить тело журналиста Джамаля Хашогги в стамбульском консульстве Саудовской Аравии в октябре 2018 г., в отношении него не было введено никаких санкций.

Растущая самонадеянность крупных авторитарных государств также отбрасывает демократию назад. За последнее десятилетие Россия спасла режим президента Башара Асада в Сирии, захватила и аннексировала Крымский полуостров и дестабилизировала Восточную Украину. Тем временем Китай инвестирует колоссальные средства и энергию дипломатов в проецирование своей силы и влияния в мире – как на суше, так и на море. На горизонте замаячила новая эра глобальной конкуренции – не просто между конкурирующими державами, а между конкурентными способами мышления о силе и власти. Угроза далее усугубляется тем, что конкуренция между демократическими и авторитарными правительствами несимметрична. Китай и Россия стремятся проникать в институты и учреждения уязвимых стран и компрометировать их не с помощью легитимной «мягкой силы» (прозрачных методов убеждения, привлечения и вдохновения зарубежных участников большой политики), а посредством «острой или резкой» силы – термин, изобретенный Кристофером Уокером и Джессикой Людвиг из Национального фонда поддержки демократии.

«Резкая» сила предполагает использование информационной войны и вмешательство в чужие внутренние дела с целью ограничения свободного выражения, искажения политического ландшафта и размывания политических и гражданских институтов демократических стран. По словам бывшего премьер-министра Австралии, эта сила действует «завуалировано, понудительно или разлагающе». В Австралии и Новой Зеландии – западных демократиях, больше всего пострадавших от такой тактики – почти нет китайскоязычных средств массовой информации, которые бы действовали независимо от Пекина, а бывшие функционеры неплохо зарабатывают, продвигая китайские интересы. Австралии удалось дать некоторый отпор этим проискам законодательными методами. Однако попытки КНР проникать в СМИ, организации гражданского общества и политику не встречают решительного отпора в более уязвимых формирующихся рыночных демократиях, таких как Аргентина, Гана, Перу и ЮАР. Сегодня Китай пытается влиять на политическую ситуацию в Канаде и США, угрожая независимости и плюрализму китайскоязычных СМИ и общественных ассоциаций в этих странах, а также свободе слова и расследований в канадских и американских научно-исследовательских центрах и университетах.

Перезагрузка пропаганды демократии

Невозможно механически устранить препятствия на пути распространения демократии. Это большая и глубокая проблема, назревавшая уже долгие годы, поэтому реакция должна быть соответствующей. Для начала американским лидерам следует признать, что они снова втянуты в международное соперничество ценностей и идей. И китайская Компартия, и Кремль ведут борьбу цинично и энергично. Ключевая тактика Кремля — уничтожить само предположение о том, что существует объективная правда, не говоря уже о всеобщих ценностях. Если нет объективной истины, и отсутствуют более глубокие или фундаментальные нравственные ценности, чем голая сила и власть, тогда побеждает самый большой лжец, и это, конечно же, Путин. Руководство Китая играет в более долгую игру проникновения в демократические институты и медленного подрыва и разложения их изнутри. В его распоряжении более широкий арсенал методов и средств, чем у России – не в последнюю очередь, благодаря гигантской, тесно связанной между собой партийной и государственной бюрократии, а также формально негосударственным организациям.

Противодействие этим зловредным авторитарным кампаниям дезинформации, подрыва общественных устоев и институтов и идеологической войны будет важно для защиты демократии. Демократические правительства должны начать с обучения своих граждан, а также средств массовой информации, сотрудников университетов, научно-исследовательских центров, корпораций, местных правительств и этнических диаспор, объясняя им, какую опасность представляют операции авторитарных стран по воздействию на демократические институты. Нужно учить их «конструктивной бдительности», по выражению авторов доклада 2018 г. «Влияние Китая и американские инструменты». Доклад подготовлен группой китайских экспертов, собранных Институтом Гувера и Азиатским обществом. Я редактировал этот доклад вместе с Орвиллом Шеллом. Реакция должна быть конструктивной: важно не перегибать палку, не впадать в этноцентризм и стремиться как можно больше внимания привлекать к демократическим ценностям. Однако необходимо сохранять бдительность, понимая и вскрывая усилия Китая и России проецировать свою влияние во всем мире. Демократическим странам нужно настаивать на полной прозрачности в любых институциональных обменах, грантах, контрактах и иных видах взаимодействия с Китаем и Россией. И демократиям необходимо требовать большей взаимности в отношениях с этими странами.

Например, они не могут предоставлять якобы независимым журналистам и средствам массовой информации из этих авторитарных Джаггернаутов неограниченный доступ к своим странам, в то время как демократическим журналистам не дают доступа ко многим объектам в этих странах или отказывают им в визах. А у их кабельных новостных сетей нет возможности открыто вещать на информационных рынках Китая и России. Демократическим странам и организациям, таким как университеты и исследовательские центры, необходимо также теснее работать друг с другом и делиться информацией для защиты от авторитарной тактики «разделяй и властвуй».

Помимо этого, Соединенным Штатам необходимо активно присутствовать в странах, граничащих с авторитарными государствами, которые борются за умы и сердца жителей этих стран. Пора вернуться в эти страны, чтобы быть в курсе того, что там происходит. Нужно быть на передовой линии битвы за умы. Это означает резкое наращивание таких программ, как стипендии Фулбрайта (которые администрация Трампа неоднократно предлагала сократить), стипендии Борена, поддерживающие студентов США, изучающих за рубежом критически важные языки, а также других программ Госдепартамента, в рамках которых американцев отправляют за границу жить, работать, читать лекции, выступать на сцене и учиться. Необходимо также принимать жителей этих стран в Америке – например, приглашать больше журналистов, политологов, лидеров гражданского общества, избранных представителей и госслужащих для участия в программах партнерства и обучения. Сегодня крайне неподходящее время для того, чтобы замыкаться на своих внутренних проблемах и закрывать двери для иностранцев; не время заявлять, что Америке нужно сконцентрироваться только на своих делах.

Чтобы противостоять глобальному пропагандистскому ресурсу Китая и России, Соединенным Штатам потребуется перезагрузить и резко увеличить усилия на дипломатическом фронте. Китай дерзко стремится взять под контроль мировую информацию о себе, своих намерениях и своей модели управления. Россия гнет свою линию, представляя Россию и Путина поборниками традиционных христианских ценностей в эпоху феминизма, культурного плюрализма и защиты прав людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией, наряду с общим презрением к демократии и наглой лжи о США. Вашингтон должен в ответ проводить собственные информационные кампании, объясняя свои ценности, но с привязкой к местным условиям, чтобы быстро доносить правду до местного населения. В то же время он должен быть готов к более длительной борьбе, упорно распространяя информацию о ценностях, идеях и опыте людей, живущих в свободных демократических странах. Потребуется использовать инновационные методы, чтобы обходить систему защиты доступа в интернете, чтобы распространять в интернете авторитарных стран тексты и видео, проповедующие демократию, на местных языках, которые можно скачать на мобильные устройства и накопители. Необходимо также создавать новые инструменты, чтобы помогать людям в автократических странах безопасно и осмотрительно обходить цензуру и контроль.

Когда-то у Соединенных Штатов был эффективный инструмент для ведения таких информационных и идеологических битв: Информационное агентство США. Однако в 1999 г. оно было закрыто в рамках сделки между администрацией Клинтона и сенатором от Северной Каролины Джесси Хелмсом – консервативным республиканцем, стремившимся максимально свернуть деятельность Соединенных Штатов за рубежом. Чтобы избежать сокращения бюджета других программ американского участия в мировой политике, администрация Клинтона нехотя согласилась снизить финансирование этого агентства. Его бюджет и функции были без особого успеха переданы Госдепу: тем самым был нанесен серьезный урон важному инструменту распространения демократии. В 2016 г. администрация Обамы создала Центр всемирного взаимодействия – группу внутри Госдепа, задачей которой было противодействие иностранной пропаганде и дезинформации.

Однако Рекс Тиллерсон, незадачливый первый госсекретарь в администрации Трампа, не израсходовал выделенные средства; эта инициатива начинает реализовываться лишь теперь, при новом госсекретаре Майке Помпео, который понимает ее важность. Соединенным Штатам сейчас нужна не одна единственная программа, а информационное агентство, укомплектованное постоянными, энергичными, технологически подкованными сотрудниками – профессионалами в области информации или, как выразился Джеймс Клэппер, бывший директор разведывательного управления, необходимо «информационное агентство США на стероидах». Цель возрожденного ИА должна быть не в том, чтобы превзойти Китай и Россию в игре под названием «дезинформация». Скорее ему нужно будет, совместно с Агентством США по глобальным СМИ, надзирающим за независимыми корпорациями США, вещающими на внешний мир, такими как «Голос Америки» и «Радио Свободная Европа» / «Радио свободы», придерживаться золотого правила знаменитого журналиста Эдварда Мэрроу, директора этого Агентства при президенте Джоне Кеннеди: «Правда – лучшая пропаганда, а ложь — худшая». А правда в том, что люди предпочли бы жить в свободном мире. Самый действенный способ противодействия китайской и российской пропаганде – это раскрытие правдивой информацию о том, как в действительности осуществляется государственное управление в этих двух гигантских странах. Затем эти факты и аналитическая информация должны широко освещаться с использованием новаторских подходов уже внутри Китая, России и других закрытых обществ, а также внутри более открытых обществ, которые, будучи мишенью китайской и российской пропаганды, не получают полного и истинного представления о характере этих двух режимов.

Прозрачность может также играть важную роль в борьбе за демократию. Уязвимым местом всех злокозненных автократий, включая Китай и Россию, является их глубокая и неизлечимая коррупция. Ни одно государство не в состоянии по-настоящему сдерживать коррупцию, если в нем не действует власть закона. Но это просто немыслимо и неприемлемо для обеих стран, потому что в Китае правовое государство означало бы подчинение партии независимой судебной системе, а сегодняшний российский режим – это организованная преступная банда, маскирующаяся под государственную власть. Тем не менее, у ведущих демократий мира есть определенное преимущество, поскольку большая часть умопомрачительного личного богатства, накопленного благодаря коррупции, течет в банки, корпоративные структуры и рынки недвижимости США и Европы, благодаря лазейкам в законе, которые приносят выгоду лишь привилегированной элите. Эти лазейки позволяют диктаторам и приближенным к ним лицам накапливать и отмывать грязные деньги посредством анонимных оффшорных компаний и анонимного приобретения недвижимости. Со своей стороны, Соединенные Штаты могут покончить с этой практикой на законодательном уровне, если введут обязательное требование раскрытия конечных бенефициаров всех регистрируемых компаний, трастов и любых приобретаемых на территории США объектов недвижимости. Можно также запретить бывшим американским официальным лицам и членам Конгресса лоббировать иностранные правительства. Необходимо также расширить полномочия и бюджет таких агентств как Сеть по расследованию финансовых преступлений Министерства финансов США по выявлению случаев отмывания денег и преследования виновных.

Наконец, чтобы победить в глобальной битве за демократию, Соединенным Штатам необходимо начать с себя. Люди во всем мире должны снова увидеть в Америке демократию, достойную подражания. Этого не произойдет, если Конгресс не сможет свободно и беспрепятственно принимать необходимые решения, если американское общество будет разделено на враждующие политические лагеря, если избирательные кампании и дальше будут тонуть в «темных деньгах». Этого не произойдет, если две партии будут устраивать беспардонные предвыборные махинации в избирательных округах с целью получения максимальных преимуществ для своей партии, если одна из политических партий приобретет дурную репутацию вследствие неустанных попыток подавить голосование расовых и этнических меньшинств.

Американский пример

Не в первый раз свобода в мире оказывается под угрозой. В 1946 г., когда замаячил призрак холодной войны, дипломат Джордж Кеннан отправил свою знаменитую «длинную телеграмму» из американского посольства в Москве. Кеннан призвал Соединенные Штаты четко уяснить для себя неопределенный характер авторитарной угрозы, укреплять коллективную оборону и возможности демократий противодействовать авторитарным амбициям и сдерживать их, а также делать все возможное для разделения коррумпированных авторитарных правителей с народом. Но Кеннан понимал и нечто другое: что величайшее достояние США – это демократия, и что им необходимо обрести «мужество и самоуверенность», чтобы держаться своих убеждений и избежать уподобления тем, против кого они борются. Кеннан советовал: «Смелые и решительные действия по разрешению внутренних проблем нашего общества – это… дипломатическая победа над Москвой, которая дороже тысячи дипломатических нот и совместных коммюнике».

Сегодня, когда Соединенным Штатам противостоят не один, а два решительно настроенных авторитарных противника, неплохо вспомнить совет Кеннана. США стоят на краю обрыва, вступив в эру серьезных испытаний идеалов свободы и демократии. Сегодня больше, чем когда-либо, судьба американской демократии во многом зависит от глобальной борьбы за свободу. И исход этой борьбы зависит от обновления американской демократии, повышения ее качества и от веры в ее ценность и светлые перспективы.

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 августа 2019 > № 3095818 Лэрри Дэймонд

Без лица

Наталья Помозова – кандидат социологических наук, старший преподаватель РГГУ

Резюме Протестующие собираются в группах социальных сетей, у которых есть технический модератор. Но личность, которая должна, согласно «классической модели», возглавить толпу, отсутствует. Такая «обезличенность» протестных движений является ключевой отличительной чертой революции в эпоху электронных средств информации и коммуникации.

В эпоху средств массовой цифровой информации и коммуникации стали реальны некоторые политические сценарии, которые еще не так давно казались не очень возможными и как таковые не изучались. Запрос на демократию стал приобретать новые организационные формы. Так, использование технологий в ходе «арабской весны» стало важным средством трансляции народных протестов. Оно обеспечивало скорость передачи информации, массовость охвата аудитории, минимизируя риски привлечения к ответственности за призывы к смене власти. Некоторые СМИ называли Twitter-революцией события, происходившие в Тунисе в 2011 году. Социальные сети также сыграли значительную роль в череде протестных волн в ряде стран СНГ (Украина 2013 г., Армения 2018 г.). Достаточно вспомнить, как Никол Пашинян вел прямую онлайн трансляцию своего шествия из Гюмри в Ереван против правившей тогда Республиканской партии Армении.

Два наиболее громких, масштабных и продолжительных протестных движения в мире за последнее время – «желтые жилеты» во Франции и активность в Гонконге – между собой не связаны, но имеют ряд общих черт.

Возникшие на разных концах планеты с временным промежутком около полугода, они приковали к себе внимание всего мира, всерьез озадачили власти в Париже и Пекине, а также продемонстрировали любопытный пример новых форм организации протестов. В обоих случаях причину принялись искать вовне – французские власти объявили о том, что проведут расследование по поводу возможного влияния Москвы, а Китай неоднократно открыто обвинил США в разжигании конфликта. Рейтинг Эмманюэля Макрона значительно упал, достигнув рекордно низкого уровня, а китайская власть оказалась неготова к такому количеству недовольных в Гонконге, продемонстрировав замешательство – угрозы и предупреждения, кажется, не впечатляют местных активистов, а мир с любопытством наблюдает за тем, как долго Пекин будет терпеть эскалацию конфликта, прежде чем жестко его подавить.

Обратимся к истории возникновения протестов. Первая волна прокатилась по Франции 17 ноября 2018 года. Все началось с видеоролика, размещенного в октябре на странице 51-летней француженки Жаклин Муро. Женщина обратилась напрямую к президенту Франции, сетуя на то, как трудно жить простым французам из-за его реформ. Буквально сразу после этого шофер-дальнобойщик призвал неравнодушных граждан выйти на улицы и заблокировать дороги, сделав проезд по автострадам бесплатным, в знак протеста против повышения топливных сборов.

В социальных сетях (преимущественно Facebook) французы стали объединяться в группы, которые можно условно разделить на радикальные, требующие отставки правительства, и умеренные, готовые вступить в переговоры с властью. Символом стали жёлтые «аварийные» жилеты, которые должен иметь при себе каждый автомобилист. Однако в социальных сетях начали появляться требования, выходившие далеко за рамки автомобильной повестки.

Столкнувшись с масштабным недовольством, спровоцированным повышением тарифов на топливо, власти, изначально занимавшие довольно жесткую позицию, пошли на уступки. Правительство ввело льготы на оплату электроэнергии для малоимущих, дотации при смене автомобиля на более экономичную модель, снижение на оплату курсов автовождения. Однако протестующие стали выдвигать все новые требования вплоть до отставки президента. Оценив масштаб антиправительственных настроений в обществе, Макрон пошел на новые компромиссы: пообещал повысить минимальную месячную зарплату на 100 евро, освободил сверхурочные рабочие часы от налогообложения, распорядился премировать всех работающих французов по окончании года, для тех, чья пенсия составляет менее 2000 евро, отменил введенное в 2018 г. повышение пенсионного налога. Аппетиты протестующих растут – люди продолжают организованно выходить на улицы и выдвигать все новые требования. Макрон старается нивелировать недовольство дополнительными уступками, уговорами, пресс-конференциями, показывая готовность к диалогу между властью и обществом.

Попытавшись с самого начала поддаться модной на Западе тенденции искать во всем «русский след», Макрон не имел успеха и пообещал изучить степень влияния российских СМИ на организацию протестных движений во Франции. Поиск внешнего врага – излюбленный прием многих политиков по всему миру. Стоит заметить, что и в российском экспертном сообществе звучали мысли о том, что протестные движения во Франции не что иное, как «цветная революция», организованная Госдепом в попытке отомстить французскому президенту за чрезмерную самостоятельность в военном вопросе. Однако в корне любых протестных движений лежат, в первую очередь, внутренние причины. И французы с их богатым историческим революционным опытом знают, как отстаивать собственные интересы. А благодаря современным средствам массовой коммуникации появились новые возможности организации и формы как протестных движений, так и политической борьбы (роль влияния традиционных СМИ на электорат снижается, уступая место Интернет-каналам коммуникации).

Совершенно с другими требованиями выступили демонстранты в Гонконге. Они обеспокоены проектом закона об экстрадиции, предусматривающим возможность выдачи преступников на материковую часть Китая. Согласно договору от 1997 г., Гонконг, находившийся до этого под юрисдикцией Англии, получил статус Специального автономного района (САР), что предусматривает его существование в составе КНР на особых условиях до 2047 года. Предложенная Дэн Сяопином концепция «Одна страна, две системы», предусматривает высокую степень автономии Гонконга, при которой центральное правительство Китая отвечает только за внешнюю политику и оборону, не влияя при этом на социально-политическое устройство района. САР обладает своей судебной, законодательной и исполнительной властью, денежной единицей, проводит автономную налоговую политику.

В законе об экстрадиции, предусматривающем выдачу на материк граждан, подозреваемых в нарушении законов КНР, активисты усмотрели нарушение законной автономии Гонконга и опасность распространения жесткой тоталитарной политики Китая в районе.

9 июня 2019 г. прошла первая акция протеста в Гонконге, в которой приняли участие до миллиона человек, что составляет примерно одну седьмую всего местного населения. В ответ лояльная к властям Пекина глава администрации Гонконга Кэрри Лэм продемонстрировала жесткость, сообщив о намерении добиваться совершенствования законопроекта, не отказываясь от необходимости этой меры. Уже после новых более мощных протестов 12 июня она же заявила о приостановлении дальнейшего рассмотрения инициативы. Однако даже такая позиция властей, казалось бы, удовлетворяющая требованиям протестующих, не привела к ожидаемому прекращению массовых волнений. 16 июня тысячи люди продемонстрировали недовольство решением Лэм лишь приостановить, а не окончательно отозвать законопроект. При этом на сей раз требования протестующих охватили куда более широкую повестку. 13 июля несколько тысяч человек выступили против перекупщиков из Китая, перепродающих на материке необлагаемые налогом в САР товары. А 26 июля прошла акция в аэропорту Гонконга, где бортпроводники, сотрудники аэропорта и просто активисты, одетые в черное (цвет стал символом протеста), встречали прилетевших иностранцев с плакатами на английском, японском и корейском языках, стремясь привлечь внимание к политическим проблемы в САР, а также к нарушению демократических свобод жителей района.

Колоссальный международный общественный резонанс и масштаб протестных движений в Гонконге и во Франции стали возможны, в первую очередь, благодаря эффективности электронных СМИ как мобилизующего инструмента. В Telegram добровольцы ведут сотни групп – какие-то содержат анонимные призывы к протестам, другие являются профильными, где юристы, врачи и другие специалисты предлагают бесплатную помощь демонстрантам, в-третьих, идёт онлайн голосование о дальнейших действиях (какие требования выдвигать, расходиться по домам или продолжать протесты и т.д.), четвёртые, краудфандинговые, позволяют собрать средства для участников протестов.

И во Франции, и в Гонконге социальные сети сыграли исключительную роль в организации беспрецедентно массовых протестных движений, которые, судя по всему, далеки от завершения. В обоих случаях популярность социальных медиа существенно подкрепляется недоверием к официальным СМИ, подозреваемых в ангажированности правящими элитами. Несмотря на существенные уступки властей, движениями выдвигаются все новые требования вплоть до отставки первых лиц. В Гонконге, учитывая жесткость власти материкового Китая, организаторы протестов стараются сохранить максимальную анонимность, боясь преследований. Во Франции же не все предпочитают оставаться в тени. Так, Жаклин Муро, выступившая с открытым видеообращением к президенту, грозится последовать примеру итальянца Беппе Грилло и создать собственную политическую партию.

Главной же и, скажем прямо, вызывающей недоумение своей непривычностью, общей чертой протестных движений нового организационного формата является отсутствие лидера. Протестующие собираются в группах социальных сетей, у которых есть технический модератор. Но личность, которая должна, согласно «классической модели», возглавить толпу, отсутствует. Такая «обезличенность» протестных движений является ключевой отличительной чертой революции в эпоху электронных средств информации и коммуникации.

Есть и еще одна важная особенность, с которой везде начинают сталкиваться власти: в ответ на их лояльность и готовность идти на диалог, компромисс и даже значительные уступки народные протесты не затихают. В какой-то момент становится не вполне понятно, чего именно в конечном итоге хотят протестующие. А самый очевидный способ урегулирования конфликта между обществом и властью – наладить диалог с лидером – оказывается попросту невозможен ввиду отсутствия такового.

Пока что за протестными движениями, так или иначе, стоят люди – пусть просто модераторы групп в социальных сетях, а никакие не лидеры. Но если представить, что по мере развития интернет-технологий эти группы будут модерировать роботы, то останется лишь вспомнить французского философа Ролана Барта и констатировать окончательную «смерть автора».

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 7 августа 2019 > № 3095819 Наталья Помозова

Кыргызстан расширил список стран, на граждан которых распространяется упрощенный визовый режим

Министерства иностранных дел Кыргызской Республики об упрощении визовых требований для граждан ряда государств.

В рамках запланированных мероприятий по либерализации визового режима, направленных на облегчение условий посещения Кыргызской Республики гостями из стран дальнего и ближнего зарубежья, а также оптимизации оказания визовых услуг, в целях создания благоприятных условий для развития инвестиционной, деловой и туристической отраслей КР, правительством КР по инициативе МИД принято постановление от 1 августа 2019 года № 391.

Указанным постановлением расширен список стран, на граждан которых распространяется упрощенный визовый режим. В частности, в перечень стран включены Алжирская Народная Демократическая Республика, Народная Республика Бангладеш, Арабская Республика Египет, Республика Индия, Иорданское Хашимитское Королевство, Ливанская Республика, Королевство Марокко, Федеративная Республика Непал, Исламская Республика Пакистан, Тунисская Республика, Демократическая Социалистическая Республика Шри-Ланка.

При этом граждане данных государств должны постоянно и легально проживать на территории Объединенных Арабских Эмиратов, Государства Кувейт, Государства Катар, Государства Бруней-Даруссалам, Султаната Оман и Королевства Бахрейн (должны иметь резидент-карты вышеотмеченных стран).

Краткосрочные туристические визы для посещения Кыргызской Республики сроком до 1 месяца будут оформляться в упрощенном порядке (на основании личного обращения, без необходимости оформления приглашения) при предоставлении резидент-карт и резидент-виз (видов на жительство) вышеотмеченных стран Залива.

Введение упрощенного режима позволит привлечь в нашу страну гостей из стран Ближнего Востока, что особенно актуально с учетом открывающихся авиарейсов из стран Залива.

Следует отметить, что Кыргызская Республика стала первой страной региона, которая ввела упрощенный визовый режим для иностранных граждан – резидентов развитых арабских стран Ближнего Востока.

Постановление правительства вступает в силу с 11 августа 2019 года.

ЦРУ ВЫГОНЯЕТ РОССИЮ ИЗ ЛИВИИ

Стали известны подробности задержания двух россиян в Ливии - их обвиняют в связях с сыном бывшего президента страны Муаммара Каддафи.

В начале года группа из трех россиян отправилась в Ливию. По словам президента Фонда защиты национальных ценностей Александра Малькевича, в котором работали задержанные, целью было провести ряд социологических опросов и исследований.

В середине мая один из командированных (сотрудник фонда Александр Прокофьев) уехал из страны. А двое других (руководитель группы Максим Шугалей и переводчик Самер Хасан Али Суэйфан, у которого двойное гражданство - России и Иордании) накануне отъезда были задержаны.

«Из соседнего Туниса в Ливию заехали сотрудники ЦРУ, которые провели несколько допросов, и потом пошел слив через информационное агентство «Блумберг» о том, что русские вмешиваются в выборы и схвачены за попытку вмешательства», - рассказал Малькевич.

Как таковых выборов в Ливии на данный момент не проводится, не принят даже закон о выборах. Тем не менее идет борьба за власть в стране - нынешнее правительство, по оценкам фонда, контролирует меньше половины территории.

Один из претендентов на власть - Саиф аль-Ислам Каддафи, сын бывшего президента страны Муаммара Каддафи. Согласно опросам российских социологов, до 80% граждан Ливии ностальгируют по временам президентства Каддафи. «Многие за сына Каддафи, относятся к нему по-доброму», - рассказал Александр Прокофьев, один из трех сотрудников фонда, который успел вернуться на родину.

По версии западных СМИ, Россия играет в Ливии в свою игру, цель которой - возвращение клана Каддафи к власти в этой стране. Сотрудники фонда, находясь в Ливии, действительно контактировали с Саифом аль-Исламом Каддафи - по их словам, просто брали у него интервью.

В то же время Запад заинтересован в том, чтобы у власти оставалось правительство Национального согласия. А арабские страны поддерживают командующего Ливийской национальной армией (ЛНА) маршала Халифа Хафтара, под контролем которого находится больше половины страны и который пытался взять штурмом Триполи (столицу Ливии) еще в апреле этого года. Тогда в ходе штурма погибли более 10 тыс. человек.

Уже летом маршал обещает новый штурм.

По словам Малькевича, еще до задержания двух российских социологов в Ливии были задержаны двое российских моряков, которым были предъявлены аналогичные обвинения и которые до сих пор сидят в ливийской тюрьме.

«После ареста нами был взят сознательно режим информационной тишины, мы пытались вернуть наших коллег при помощи посредников и переговоров. Но все обещания ливийских властей оказались несостоятельны», - рассказал Малькевич.

По его словам, «выдвигались заведомо невыполнимые условия». Так, Россия ради возвращения своих граждан «должна скорректировать свою позицию по Сирии», а также прекратить отношения «с этими-этими».

С кем именно, Малькевич не уточнил. Он предположил, что в отношении задержанных могут применяться пытки, чтобы они давали нужные показания на камеру, «нужно создать картинку для западных СМИ».

Чем и когда закончится история с вызволением из ливийской тюрьмы российских социологов, неизвестно. При этом одно из российских СМИ уже заявило о том, что отправляет в Ливию двух своих корреспондентов для проведения социологических исследований.

Аделаида Сигида

Президента Туниса Аль-Баджи Гаида ас-Себси похоронили в субботу в тунисской столице. Церемонию прощания и похорон транслировал арабский спутниковый телеканал Sky News Arabia.

Траурный кортеж с телом тунисского лидера проследовал через центральные кварталы Туниса. Своего лидера в последний путь провожали тысячи собравшихся на улицах граждан. В официальной церемонии прощания приняли участие президенты Франции, Португалии, Алжира, короли Испании и Марокко, эмир Катара, лидеры Палестины, Ливии и другие высокопоставленные иностранные политики и делегации.

Аль-Баджи Гаид ас-Себси скончался в минувший четверг в военном госпитале в тунисской столице на 93-м году жизни. В последние месяцы он неоднократно попадал в больницу в связи с проблемами со здоровьем. Ас-Себси занимал пост президента с 2014 года. Он был избран на высший пост после народного восстания в Тунисе и считался лидером, впервые избранным на подлинно демократических выборах, политиком, объединившим Тунис и защитившим демократические ценности.

Временно исполнять обязанности главы государства после смерти ас-Себси будет спикер парламента Туниса Мухаммед ан-Насер. Досрочные выборы президента Туниса назначены на 15 сентября.

В Тунисе на 93-м году жизни умер президент страны Аль-Баджи Гаид ас-Себси.

"Сегодня утром в четверг, 25 июля 2019 года, в военной больнице в Тунисе скончался президент республики Аль-Баджи Гаид ас-Себси", — говорится в заявлении, размещенном на Facebook.

Позднее тунисская радиостанция Mosaique FM сообщила, что спикер парламента страны Мухаммед ан-Насер принес присягу как исполняющий обязанности президента.

Минувшей ночью стало известно, что ас-Себси госпитализировали. В последние месяцы он неоднократно обращался к медикам в связи с проблемами со здоровьем.

Баджи Гаид ас-Себси

Ас-Себси учился в Париже, после чего работал адвокатом.

После обретения Тунисом независимости стал советником премьера, затем занимал разные должности, в том числе генерального директора сыскной полиции, министра внутренних дел, министра обороны, а также возглавлял внешнеполитическое ведомство.

После первой Жасминовой революции стал послом в Германии, далее — спикером палаты представителей. После второй Жасминовой революции занял пост премьер-министра.

Возглавив страну в 2014-м, ас-Себси стал вторым самым пожилым президентом после главы Зимбабве Роберта Мугабе.

Спикер парламента Туниса Мухаммед ан-Насер принес присягу в качестве исполняющего обязанности президента страны после смерти главы государства, сообщает тунисская радиостанция Mosaique FM.

Ранее осведомленный источник в высшей избирательной комиссии сообщил РИА Новости, что, согласно конституции Туниса, полномочия президента будут возложены на ан-Насера.

Если парламентские выборы пройдут до президентских и председатель парламента по их итогам сменится, полномочия и. о. главы государства автоматически перейдут новому спикеру, говорил источник.

По данным радиостанции, церемония присяги прошла перед депутатами, так как ее было невозможно провести на пленарном заседании - по логистическим соображениям.

Президент Туниса Аль-Баджи Гаид ас-Себси скончался в четверг в военном госпитале в тунисской столице на 93-м году жизни. В последние месяцы президент Туниса неоднократно попадал в больницу в связи с проблемами со здоровьем. Ас-Себси занимал пост президента Туниса с 2014 года.

Средняя стоимость путевок в Крым с вылетом в середине августа заметно снизилась, а средние цены на отдых в Турции выросли в полтора раза, сообщает АТОР.

Эксперты проанализировали цены на пакетные туры продолжительностью десять ночей на двоих взрослых с вылетом в период 9-12 августа по 12 наиболее востребованным летним пляжным направлениям - это Турция, Греция, Кипр, Испания, Италия, Болгария, Черногория, Хорватия, Тунис, а также Анапа, Крым и Сочи.

В стоимость включены авиаперелет туда и обратно, трансфер, медстраховка, размещение и питание (в Турции и Тунисе - "все включено").

Аналитики выяснили, что по сравнению со стоимостью поездки в начале августа, подорожали туры в Италию (+20%), Грецию (+8%), Хорватию (+16,5%), Черногорию (+39%). Больше всего выросла цена путевок в Турцию: 10 августа в стране начинают отмечать Курбан-Байрам, поэтому поездки в среднем стоят на 57% дороже, чем аналогичные туры с вылетом в начале последнего летнего месяца.

Благодаря спецпредложениям снизилась стоимость отдыха в Болгарии, Тунисе, Испании, Сочи, Анапе и на Кипре.

Рекордсменом по падению средних цен на десятидневные туры стал Крым – стоимость путевок снизилась в среднем на 37%. Десятидневный тур на двоих можно купить за 39 тысяч рублей. Минимальная цена на такие путевки в Сочи, Анапу, Турцию и Болгарию выше - 41-45 тысяч рублей.

За 50-65 тысяч рублей можно вдвоем улететь в Грецию, Тунис, Черногорию, Италию и на Кипр. Десятидневный тур в Хорватию и Испанию, по данным экспертам, придется заплатить не менее 70-80 тысяч рублей.

В России разрабатывают биологически активную добавку из саранчи

В качестве сырья рассматривается краснодарская разновидность этих насекомых. Она неприхотлива и легко размножается

Ученые из Университета ИТМО работают над созданием биологических добавок в продукты питания на основе хитина, добываемого из панцирей саранчи. По замыслу биотехнологов, добавка на основе хитина, полученного из панциря саранчи, сможет заменить традиционные наполнители колбас и мясных полуфабрикатов и обогатить витаминами, аминокислотами, а также белком и хитином «молочку» и хлебобулочные изделия, пишут «Известия».

О проекте рассказывает доцент кафедры технологии мясных, рыбных продуктов и консервирования холодом петербургского Университета информационных технологий, механики и оптики Александр Ишевский.

«Хитин — это целый кладезь полезных всяких микро- и макроэлементов. Чтобы он усваивался организмом, его переводят в форму хитозана, освобождая от кальция и белка. Мы пытаемся отработать режимы технологические, которые позволят сохранить и кальций, и белок в составе хитина прямого, перевести его в форму, которую будет организм усваивать и не будет царапать стенки желудка и кишечника. В этом сейчас основная сложность, если все получится, это будет не замена мясного или какого-то сырья, это будет добавка, которая будет обогащать продукт чем-то полезным. Это может быть биологически активная добавка, которую можно добавлять в любой вид жидкого или твердого продукта с целью обогащения. Это вопрос примерно пяти лет исследований».

Эксперт отметил, что в странах Магриба южноафриканская саранча — широко используемый в пищу белковый продукт. Однако ее российские сородичи отличаются более жестким панцирем и меньшим содержанием белка, из-за чего было решено извлекать из них только хитин. Технологический процесс, по словам Александра Ишевского, будет недорогим.

С коллегой не согласен профессор, доктор химических наук, президент Российского хитинового общества Валерий Варламов.

«Если хитин ракообразных из отходов получается, потому что мы употребляем креветки, крабовое мясо, рака. И все это сырье — это дармовое. А саранчу еще нужно ловить. Она тоже дармовая, но я так думаю, что много ее не поймаешь, поэтому экономика, я думаю, не в пользу этого источника. Я так думаю, что все-таки перспективы больше имеет хитин и, соответственно, хитозан, из него полученный, из ракообразных. У нас выпускаются в Подмосковье товарные партии хитозана».

В настоящее время хитозан, получаемый из ракообразных, применяется в различных отраслях — от производства БАДов, медпрепаратов и косметики до животноводства.

Россияне оказались девятыми в рейтинге самых активных зарубежных путешественников, в первой тройке - туристы из США, Китая и Германии, говорится в исследовании международной платежной системы MasterCard.

Ежегодный рейтинг MasterCard определяет, жители каких стран чаще всего путешествуют за границу. Он ранжирует 200 городов в зависимости от общего числа приехавших из-за рубежа путешественников и от объемов потраченных ими средств в 2018 году, а также дает прогнозы относительно роста числа гостей и объема пассажиропотока.

"В этом году США заняли первое место среди стран, из которых наиболее часто отправляются в зарубежные путешествия, за ними следуют материковый Китай, Германия, Великобритания и Франция. Также исследование выявило, что возросло число путешествий по Азиатско-Тихоокеанскому региону: Южная Корея и Тайвань, которые еще десять лет назад не входили в топ-10, а сейчас поднялись до шестого и десятого места соответственно", - пришли к выводу аналитики.

Россия оказалась в рейтинге на девятом месте. Наши соотечественники больше всего летают в турецкую Анталию, на втором месте по популярности у них - отдых в Таиланде (Паттайя и Пхукет), на третьем месте - Тунис.

Жители США чаще всего посещают города Канкун, Торонто и Лондон, а среди предпочтений по странам лидируют Мексика, Канада и Италия. Туристы из материкового Китая чаще всего ездят в Бангкок, Сеул и Токио, самые любимые ими страны – это Таиланд, Республика Корея и США.

Минюст Ливии принял решение освободить "по состоянию здоровья" бывшего главу правительства аль-Багдади аль-Махмуди, который занимал этот пост в последние годы правления свергнутого ливийского лидера Муамара Каддафи.

Согласно заявлению Минюста на официальной страничке в сети Facebook, решение принято "на основании рекомендации специальной медицинской комиссии, которая заявила о необходимости продолжения лечения в специализированных медучреждениях вне пенитенциарной системы". "Все возможности лечения в системе министерств юстиции и здравоохранения внутри страны исчерпаны", - говорится в сообщении.

При этом в Минюсте Ливии подчеркнули, что освобождение по состоянию здоровья не означает прекращение судебного преследования и завершения или принятия окончательно решения по обвинениям в адрес экс-премьера.

Глава Высшего народного комитета (правительства) Ливии Аль-Багдади аль-Махмуди занимал этот пост с 2006 года. Во время событий 2011 года долгое время оставался верен лидеру страны Муамару Каддафи, неоднократно пытался начать переговоры с международным сообществом, чтобы остановить насилие в стране. После взятия столицы повстанцам, аль-Багдади бежал в соседний Тунис. В июне 2012 года Тунис выдал экс-премьера новым ливийским властям.

В 2015 году Аль-Махмуди был приговорен к смертной казни по делу о подавлении антиправительственных протестов в Ливии вместе другими бывшими высокопоставленными деятелями этой страны.

В середине февраля 2011 года в Ливии начались массовые демонстрации против властей, которые переросли в вооруженное противостояние. Созданный оппозицией Переходный национальный совет (ПНС) был объявлен единственным легитимным органом власти в стране.

Совет Безопасности 17 марта 2011 года через резолюцию 1973 санкционировал военное вмешательство в Ливию под предлогом защиты населения от гибели в результате подавления властями страны вооруженной оппозиции. Это дало возможность НАТО проводить воздушные операции против существовавшего более 40 лет режима, в результате чего глава Ливии Муаммар Каддафи был свергнут и погиб, скрываясь от преследования оппозиции.

Ливия до настоящего времени переживает период нестабильности. Сейчас в стране царит двоевластие. На востоке заседает избранный народом парламент, а на западе, в столице Триполи, правит сформированное при поддержке ООН и Евросоюза правительство национального согласия во главе с Файезом Сарраджем. Власти восточной части страны действуют независимо от Триполи и сотрудничают с Ливийской национальной армией.