Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

США нагнетают ситуацию вокруг КНДР, нарываясь на конфликт, при этом в реальное столкновение американцы вовлекаться не будут, заявил РИА Новости в четверг первый замглавы международного комитета Совфеда Владимир Джабаров.

Ранее помощник президента США по нацбезопасности Герберт Макмастер заявил, что, по мнению Белого дома, время на мирное урегулирование проблемы КНДР заканчивается, и США призывают все другие страны усилить экономический и политический нажим на Северную Корею.

"Вы помните, была песня у Владимира Высоцкого: "Ты Зин на грубость нарываешься…". Вот так и американцы нагнетают ситуацию вокруг КНДР, нарываясь на конфликт", — сказал Джабаров.

Сенатор отметил несколько неадекватную реакцию американских политиков на события, происходящие на международной арене. Тем более с учетом того, что обстановка вокруг ядерной программы Пхеньяна, по мнению политика, стала затихать, северокорейцы не осуществляют ракетных пусков.

"Скорее всего, американские политики пытаются "выплеснуть" свои внутренние конфликты, внутреннюю борьбу на весь мир", — отметил Джабаров.

Как он подчеркнул, практика показывает, что несмотря на создание напряженной ситуации вокруг того или иного государства, "в реальный конфликт американцы вовлекаться не будут, тем более что КНДР есть, чем ответить, включая базу США на Гуаме и их союзников в лице Южной Кореи и Японии".

По мнению Джабарова, негативный опыт во Вьетнаме стал для США большим уроком.

Согласно докладу Правительства СРВ госдолг Вьетнама в 2017 г. составит примерно 62,6% ВВП, а к концу 2018 г. этот показатель вырастет до 63,9%. При этом внешний долг Вьетнама составляет около 45,2% ВВП. Доходы бюджета продолжают снижаться. По данным статистики международных организаций, доля поступлений в бюджет Вьетнама от налогов и сборов с населения выше, чем в странах с аналогичным уровнем доходов. По заявлению делегата провинции Куангнинь, размер налоговых сборов достигает 39,4% от прибыли предприятий. Население Вьетнама платит в 1,4-3 раза больше налоговых сборов, чем другие страны региона. При этом повышение налогов не способствует росту доходов в бюджет.

(Thoi bao Kinh Te)

1 ноября 2017 г. в Минюсте России состоялась встреча заместителя Министра юстиции Российской Федерации М.А. Травникова с заместителем Министра юстиции Социалистической Республики Вьетнам Фан Ти Хиеу.

Стороны обсудили вопросы укрепления двусторонних отношений в сфере юстиции и подписали программу сотрудничества между Министерством юстиции Российской Федерации и Министерством юстиции Социалистической Республики Вьетнам на 2018 – 2019 годы.

Программа сотрудничества предусматривает проведение ряда мероприятий, в том числе семинаров по вопросам организации местного самоуправления, принудительного исполнения судебных актов, актов иных органов и должностных лиц.

«Укреплять человека,а не разрушать его». И государство, и оборону

Владимир Бушин

Все прогрессы реакционны,

если рушится человек

А.Вознесенский

1. Как корове седло

Может быть, я и не стал бы об этом писать, если бы наши газеты, телевидение, бесчисленные политологи на своих несметных ток-шоу сказали об этом внятно, громко, на всю страну. Только «Советская Россия» на первой полосе в виде передовицы дала эту тему в виде большой цитаты.

Как человек, переживший и помнящий доклад Н.Хрущева на ХХ съезде партии (вернее, после его закрытия) в феврале 1956 года и только что, 19 октября, прослушавший выступление президента В.Путина в Сочи на заседании дискуссионного клуба «Валдай», я думаю, что по силе воздействия на умы и сердца граждан СССР и России эти два события сопоставимы. Во всяком случае это так произошло со мной и моими близкими.

Мишенью первой речи – Хрущёва - был лично Сталин. Её можно уподобить ушату не оздоровительной холодной воды, а кипятка, вылитого сперва на головы делегатов съезда, а потом всего народа. Это была невиданная в истории акция по деморализацию страны. И потребовалось время, что осознать диверсионную лживость хрущевского доклада. Лишь через несколько лет достоверный образ Сталина воссоздали в своих воспоминаниях люди, хорошо знавшие его, долгие годы вместе с ним работавшие, бывшие рядом и видевшие вождя в самые критические часы истории и жизни – маршалы Жуков, Василевский, Рокоссовский, министры Молотов, Байбаков, Зверев, Громыко, авиаконструктор Яковлев и другие известные стране люди. И только в 2007 году в переводе с английского дошла до нас книга Гровера Ферра «Антисталинская подлость». В предисловии автор пишет: «Из всех утверждений «закрытого доклада», напрямую «разоблачающих» Сталина, не оказалось ни одного правдивого. Точнее, среди тех из них, что поддаются проверке, лживыми оказались все до единого. Хрущев не сказал про Сталина и Берию ничего, что оказалось бы правдой. Весь «закрытый доклад» соткан из подтасовок» (с.6).

Как говорится, самое интересное в этом докладе то, что он лжив от первого слова до последнего.

В выступлении В.Путина мишень его критики не один человек, а суммарный Запад, суммарные американцы: они-де коварно нас обманули. Слушая его, приходишь в ужас за судьбу родины, которая в 90-е годы легко и просто могла прекратить свое существование.

От высоких церковных иерархов, а то и от простых, но достаточно образованных, интеллигентных сограждан не раз приходилось слышать, что победа в Великой Отечественной войне дарована нам Божьим промыслом. Дескать, обнёс кто-то на самолете вокруг Москвы икону Божьей матери – и расточились врази наши. А при штурме Кенигсберга, читал я и это, выставили мы иконы на передовой – и смолкли, не смогли стрелять немецкие пушки и пулеметы, замерли на месте их танки и самоходки, не поднялись самолеты. В таком случае должны бы мы взять Кенигсберг безо всяких потерь. Ну, как там дело было, я все видел своими глазами, у меня на праздничном пиджаке медаль «За взятие Кенигсберга» в память об этом событии 9 апреля 1945 год. В Восточно-Прусской операции, завершившейся взятием Кенигсберга и порта Пилау, мы потеряли безвозвратно 126464 святых и грешных советских душ… Да во всем никак не сходятся у святых отцов концы с концами. Длинное и нудное, как судебный иск, Обращение Гитлера к народу 22 июня 1941 года кончалось словами: «Да поможет нам Бог в этой борьбе!». К тому же у всех солдат были ремни со словами на широкой пряжке «С ними Бог!». А во всем выступление по радио Сталина 3 июля 41 года – ничего подобного, и кончалось оно словами «Вперед за нашу победу!» Спрашивается, как же Господь мог даровать победу тем, кто и не упоминал его?.. Но, слушая Путина, я подумал: вот уж тогда, в 90-е годы без Божьего промысла не обошлось, защитить и спасти Россию в ту пору было больше некому. Судите сами…

Но прежде как старый советский человек я хочу кое-что заметить о суждениях президента по поводу советской истории. Он сказал, например: «Обращаясь к урокам русской революции 1917 года, мы видим, какими неоднозначными были её результаты, как тесно переплетены негативные и, надо сказать (хоть и не хочется –В.Б.), позитивные последствия тех событий». Тут, во-первых, надо подчеркнуть, что в 1917 году было две революции, весьма разных как по истокам, так и по последствиям: в феврале – буржуазная, верхушечная, кратковременная - свергли царя, учредили республику, все остальное осталось, как прежде; в октябре – социалистическая, глубинная, сменили общественный строй, но она, пожалуй, была невозможна без первой. Во-вторых, не один русский народ столь баламутный, революции происходили не только в России, как можно понять оратора, во многих царствах-государствах свергали, иногда даже казнили королей, императоров, президентов, меняли социально-политический строй. Это я к тому, что уж очень часто приходится слышать, что разного рода потрясения случаются только в России, а остальной мир словно бы блаженно благоденствует.

А главное, да ведь это во всем бывает именно так – и неоднозначно любое событие, и тесно переплетены в нем и хорошее и не шибко. Вот у моей молодой соседки 15 октября родился мальчик, дали ему прекрасное имя Пантелеймон. Радость-то какая! До этого были три девочки. Но Пантелеймоша, внук фронтовика, оказался на 5 кг. Надо бы кесарево сечение, а она п религиозным соображениям рожала дома с бабкой-повитухой. Так ведь кровью изошла, измучилась, чуть не померла. А теперь опять – радость, но - и забота, хлопоты, беспокойство. Взять совсем другую область. Много лет у нас ходит в премьерах Д.А.Медведев, один раз даже президентом был. С одной стороны, для народа это беда; но с другой, его долгое пребывание на столь важном посту дает ясное представление об уровне нашего руководства, дает понимание, что от него ждать.

«Но зададимся вопросом, - продолжал президент,- разве нельзя было развиваться не через революцию, а по эволюционному пути – не ценой разрушения государственности, ценой слома миллионов человеческих судеб, а путем постепенного последовательного движения вперед?» Тут только и можно задаться вопросом: а не гоголевский ли Манилов и его супруга Лизанька, родители Фемистоклюса и Алкида, пишут речи президенту? Ведь сказано так, словно кто-то предложил русскому народу: какой путь развития изволите предпочесть – революционный, трудный или эволюционный с цветочками и пряниками? И он, тупоумный, выбрал первый. В свою очередь я тоже хочу задаться вопросом: разве нельзя было утихомирить кавказских сепаратистов не с помощью военной силы, а выразительным чтением им сказки про Красную шапочку? Судя по всему, нельзя. Да вот и сейчас: надо ли бомбить головорезов «Исламского государства» авиационными бомбами, ракетами «Калибр» и т.п. Может, лучше бы сформировать бригаду из ораторов и певцов в составе, допустим, Радзинского, Сванидзе, Млечина, Пугачёвой, Ларисы Долиной, Владимира Соловьева и других замечательных фигур, да послать бы их в Сирию с концертами. Как? Нет, оказывается, бывают положения, есть фигуры, о которых Маяковский точно сказал:

Его не объехать,

не обойти,

единственный выход –

взорвать!

И взорвали же, например, генерала Дудаева, главаря сепаратистов, когда удалось засечь его телефон.

А что касается «миллиона человеческих судеб», то это вопрос очень сложный, тут в пределах данной статьи можно только дать некоторую информацию к размышлению, например: после Октябрьской революции из России эмигрировали 2 миллиона человек, а в ходе нынешних демократических реформ – 14 миллионов. Или: до Октябрьской революции 75% населения были неграмотны, после неё лет за десять неграмотность в стране была ликвидирована, десятки миллионов были приобщены к сокровищам русской и мировой культуры, а сейчас под мы наблюдаем глумление над культурой, доходящей до грязной порнографии.

«Вместе с тем, - слышали мы дальше,- общественная модель (социалистическое государство, да?), идеология (советская, да?), во многом утопичные (!), которые на начальном этапе революции 1917 года (Октябрьской, да?) пытались реализовать образовавшееся (само собой?) новое государство, дали мощный стимул для преобразований по всему миру, это тоже надо признать» (хотя и не хочется).

Откровенно сказать, я тут не все понял. Например, что такое – «пытаться реализовать образовавшееся государство»? Ведь если государство образовано, значит, оно реализовалось. Так о чем речь? Кто это писал? Но конец фразы понятен: социалистическая «модель» и советская идеология, дали мощный стимул для преобразований аж во всем мире. И это несмотря на свою утопичность! Что же это за преобразования? Оказывается, «вызвали переоценку моделей развития (без этих учёных «моделей» - ни шагу!), породили соперничество и конкуренцию». Помилуй, Бог, «модели развития» переоценивались постоянно: рабовладельческую модель сменяла феодальная, её – капиталистическая и т.д., а соперничество и конкуренция тоже существуют в мире от века. Причем здесь «утопическая советская модель»? Она здесь ни в чем не виновата. И потом, да, буржуазная государственность была разрушена, но ведь была создана другая - социалистическая. И она оказалась гораздо крепче, во Вторую мировую войну не только выстояла против фашистского натиска, но и разбила фашизм, спасла буржуазные государства Европы, которые до этого моментально рухнули под тем же натиском.

«Ответом на вызов со стороны СССР стали многие западные достижения ХХ века». Какие же именно? Например, повышение уровня жизни, реформирование социальной сферы, уравнение в правах женщин, национальных меньшинств и т.д. Почему-то не упомянул еще такое всемирно-историческое дело, как ликвидация колониализма, к которой советская «модель» уж точно причастна. И ведь все это прекрасно! А коли произошло благодаря наше «утопической модели», то да здравствует такая утопия! Слава советской власти и социализму! – должен был воскликнуть оратор во славу родины, но они почему-то промолчал, знать, скромность заела.

«Западные партнёры (дальше оратор величает их друзьями) разделив геополитическое наследие СССР, уверовали в свою неоспоримую правоту, объявив себя победителями в «холодной войне», стали открыто вмешиваться в дела суверенных государств, экспортировать демократию…»

Я не знаю, что такое «разделить геополитическое наследство СССР», но приходится сказать, что, во-первых, «друзья» имели все основания объявить себя победителями в «холодной войне», ибо они и оказались ими. Разрушить единую страну, отторгнуть от нее 14 республик, а некоторые из них, в том числе самую крупную, натравить на нас, да еще сформировать в нашем тылу во главе с Чубайсом пятую колонну, которая одновременно разрушала всю нашу экономику, извращала культуру, истребляла своими реформами население - да это не просто победа, а разгром, историческая Цусима! Надо же иметь мужество смотреть правде истории в глаза и все называть своими словами.

Во-вторых, ваши «друзья» не после победы лишь стали «открыто вмешиваться» в дела других государств, а всегда вмешивались открыто и нагло. Вскоре после Второй мировой войны влезли в дела стран на другой стороне земного шара – в Корею, потом во Вьетнам, но при советской и китайской помощи получили там отменный отлуп.

Наконец, они «экспортировали» вовсе не демократию, а навязывали силой оружия и реками крови только выгодные им свои порядки, не имеющие ничего общего с демократией. Уж это-то неужели требует объяснений!

И вот, говорит, экспортировали демократию «так же, как в своё время советское руководство пыталось экспортировать социалистическую революцию».

А ведь только что признавал многочисленные и благие плоды для всего мира нашей «утопии»!

На заседании клуба выступил Хамид Карзай, который десять лет с 2004 по 2014 год был президентом Афганистана, видел своими глазами у себя на родине и нашу армию, и американцев. Выступление большое, а закончил он так. Американцам посоветовал: «Признайте, что вы повалились. И вас все поймут – и мы, и Россия, и Китай, и Иран – все!» А нам он сказал: «Пожалуйста, присылайте свой бизнес и своих инвесторов в Афганистан. Мы же соседи! Ваши технологии, ваше образование нам очень нужны».

Почему Карзай так говорил? Да потому, что перед этим мы услышали от него: «Вчера в Афганистане погибло около 50 наших солдат, а сегодня больше 70, за короткий срок мы потеряли около 300 человек» - вот результат американского экспорта демократии. А советские войска пришедшие в Афганистан по настоятельной и неоднократной просьбе его правительства, как ныне в Сирию, не только защищали законный стой в стране, но и «экспортировали коммунизм» в виде новых больницы, школы, домов для жилья, дороги… Почитайте воспоминания главного афганца - командующего 40 армией генерала Бориса Громова, там много интересных сведений на сей счет. Для Карзая русские и теперь остались теми русскими, хотя у них в подбрюшье и завелись чубайсы, которых, конечно, надо сбрить.

Рассуждая о нашем «экспорте коммунизма», полезно вспомнить, что ведь Польша и другие освобожденные нами от немецкой оккупации страны именовались «странами народной демократии», и только. Но их руководителям не терпелось быть как можно ближе к стране-победительнице, стране-освободительнице, и порой они бежали впереди паровоза. Это так понятно в победной эйфории тех лет. Полезную пищу для размышлений на эту тему дает беседа Сталина с премьером польского правительства в эмиграции Станиславом Миколайчиком, состоявшаяся в Москве 9 августа 1944 года.

Вот несколько строк из записи этой беседы.

Миколайчик говорит, что, как он понимает, маршал Сталин хотел бы, чтобы правительство Польше было демократическим.

Сталин ответил: это правильно.

Миколайчик говорит, что Польша не должна быть коммунистической, но все демократические силы в ней должны протянуть друг другу руку.

Сталин отвечает, что именно так и он понимает.

Миколайчик заявляет, что маршал Сталин имеет возможность завоевать сердца польского народа.

А в конце беседы Миколайчик рассказал, что в Лондоне ему довелось читать показания немецких пленных, и ему запомнилось показания одного офицера, который заявил, что Германия найдет спасение в коммунистическом строе.

Сталин ответил: Германии коммунизм подходит так же, как корове седло.

И тут мы подходим к самому важному в выступлении президента Путина.

(окончание следует)

Азербайджан готов финансировать строительство иранской части железной дороги транспортного коридора Север-Юг.

Министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров выразил готовность своей страны профинансировать строительство иранской части железной дороги транспортного коридора Север-Юг.

"Все стороны, вовлеченные в завершение строительства транспортного коридора, заинтересованы в этом проекте", - сказал Мамедъяров журналистам, сообщает Fars News.

Он повторил, что иранские, азербайджанские и российские президенты также обсудят этот вопрос во время их трехсторонней встречи в Тегеране.

"Не только стороны, вовлеченные в проект, но и такие экспортеры, как Индия и Вьетнам, также проявляют особый интерес к этому проекту", - добавил Мамедъяров.

Он отметил, что железная дорога свяжет Бандар-Аббас, находящийся в Южном Иране, на берегу Персидского залива, с Санкт-Петербургом в России.

Идея создания транспортного коридора Север-Юг возникла еще в 1993 году, и в 2000 году Иран, Россия и Индия подписали соответствующее соглашение.

Спецпосланник ООН по Сирии Стаффан де Мистура выступит в Совете Безопасности ООН накануне восьмого раунда межсирийских переговоров в Женеве. Об этом сообщил постпред Италии при ООН Себастьяно Карди. Италия является председателем Совета Безопасности ООН в ноябре.

Карди сообщил журналистам в среду, что рассмотрение вопроса политического урегулирования в Сирии с участием спецпосланника де Мистуры состоится 27 ноября. Де Мистура намерен созвать восьмой раунд межсирийских переговоров в Женеве 28 ноября.

К этому времени, как ожидается, состоится конгресс нацдиалога Сирии. Встреча, с инициативой проведения которой выступил на форуме "Валдай" президент России Владимир Путин, пройдет в Сочи 18 ноября.

По словам Карди, этот вопрос упоминался в ходе консультаций Совбеза ООН. Однако он подчеркнул, что возглавлять усилия по диалогу сторон должна ООН.

"Я думаю, что все соглашаются, что любая инициатива, которая может помочь выработать соглашение и вернуть в Сирию мир, будет в помощь. Мы будем следить за этой инициативой. Важно понять, как она связана темой в центре нашего внимания — проводимыми ООН женевскими переговорами. Должна быть только одна скоординированная структура. С нашей точки зрения, это ООН и Стаффан де Мистура", — заявил Карди.

Заседание по гуманитарной ситуации в Сирии пройдет 29 ноября. Также 7 ноября состоится встреча по химическому разоружению, на которой будет официально рассмотрен последний доклад совместного механизма расследования случаев применения химического оружия в сирийских Умм-Хоше и Хан-Шейхуне.

Иран импортировал печенья на $ 1 млн. за 5 месяцев

Около 400 тонн кондитерского печенья на сумму 32,55 миллиарда риалов (1 миллион долларов) были импортированы в Иран в течение пяти месяцев текущего 1396 иранского календарного года, с 21 марта по 22 августа 2017, согласно данным, опубликованным Таможенной администрацией Исламской Республики Иран.

Китай, Вьетнам, Германия, Испания, ОАЭ, Великобритания, Италия, Малайзия, Нидерланды, Австралия и Украина были основными странами, из которых Иран импортировал печенье в течение пятимесячного периода, сообщает Young Journalists Club.

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на встрече с членами Ассоциации европейского бизнеса в Российской Федерации, Москва, 31 октября 2017 года

Уважаемый г-н Штерцель,

Уважаемый г-н Шауфф,

Дамы и господа,

Рад очередной возможности выступить перед членами Ассоциации европейского бизнеса. Наш ведущий уже сказал, что это мое восьмое выступление в вашем кругу. Если такие встречи по-прежнему представляют для вас интерес, то я только рад отвечать на ваши приглашения. Мне кажется, что это очень полезный деполитизированный диалог, откровенный разговор, который помогает искать дополнительные точки соприкосновения наших интересов, укрепляет взаимопонимание.

Высоко ценим приверженность всех здесь присутствующих расширению сотрудничества с Россией, готовность реализовывать совместные проекты в самых разных областях – от энергетики до высоких технологий. В нашем лице вы всегда имеете сторонников и добрых друзей, желающих помогать вам комфортно заниматься бизнесом в России. Об этом совсем недавно в Сочи подробно говорилось на встрече Президента России В.В.Путина с «капитанами» немецкого бизнеса, в которой также принял участие Президент Казахстана Н.А.Назарбаев.

Говоря о ситуации в мире, в последнее время уже стало банальным констатировать, что она не становится проще. Не урегулированы старые кризисы и конфликты, появляются новые вызовы безопасности. Особую угрозу для всех представляет беспрецедентный всплеск международного терроризма. Пока мировому сообществу так и не удалось сформировать широкую антитеррористическую подлинно глобальную коалицию под эгидой ООН, к чему Россия готова и неоднократно призывала. Серьезное беспокойство вызывают порой непредсказуемые действия Администрации США в том, что касается фактически дезавуирования участия Вашингтона в Совместном всеобъемлющем плане действий по иранской ядерной программе, а также все чаще звучащие из США угрозы решить ядерную проблему Корейского полуострова исключительно военным, силовым путем.

По нашей оценке, одна из основных причин нарастания нестабильности в мире – неготовность узкой группы стран во главе с США к подлинно коллективной работе на основе равноправия, взаимного уважения и учета интересов друг друга. Мы наблюдаем систематическое пренебрежение основополагающими принципами Устава ООН, включая применение силы в обход ее Совета Безопасности, что нанесло серьезный ущерб глобальной и региональной стабильности, способствовало распространению экстремистской и террористической идеологии. То, что мы сейчас видим – подрыв государственности многих стран Ближнего Востока и Северной Африки, воцарение там хаоса – это прямой результат авантюр в Ираке, Ливии, а теперь и в САР.

Негативное влияние на мировую торговлю оказывают откровенные попытки использовать односторонние санкции в качестве средства недобросовестной конкуренции в нарушение норм ВТО и многочисленных резолюций Генассамблеи ООН, осуждающих односторонние нелегитимные методы принуждения.

На этом фоне отношения между Россией и Евросоюзом развиваются неравномерно. С одной стороны, наметились положительные подвижки в ряде областей. После более чем двукратного сокращения товарооборота за последние три года мы наблюдаем рост взаимной торговли за восемь месяцев нынешнего года, который составил 25%. Это солидный результат, даже несмотря на то, что он относится к низкой базе. Активизировался политический диалог. В июле «на полях» саммита «Группы двадцати» в Гамбурге состоялась очередная встреча Президента России В.В.Путина с Председателем Еврокомиссии Ж.-К.Юнкером. Поддерживаем регулярные контакты с Высоким представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини. Проводятся экспертные консультации по вопросам, представляющим обоюдный интерес, в частности Брюссель по понятным причинам проявляет стремление говорить с нами по проблемам миграции, реадмиссии. Мы к этому готовы, но считаем правильным восстанавливать более комплексно все наши секторальные диалоги, которые были заморожены в одностороннем порядке нашими есовскими коллегами.

В то же время, конечно, нужно констатировать, что возвращению российско-есовских связей на траекторию поступательного развития пытаются помешать. Мы видим, кто это делает. Наблюдаем деструктивную линию достаточно немногочисленной, но очень агрессивной и настроенной русофобски группы европейских государств. Они пытаются разыгрывать внутри Евросоюза антироссийскую карту для решения своих узкокорыстных геополитических задач. Без единого доказательства, как вы знаете, нас обвиняют во вмешательстве в выборы не только в США, но и в европейских государствах. Недавно нас обвинили в том, что в Москве принимаются решения, какого министра назначат в ЮАР. В общем нет предела фантазии.

Для противодействия выдуманной опасности со стороны Москвы создаются различные структуры антироссийской направленности, такие, как «Группа стратегической коммуникации – Восток», которая будет функционировать в составе Европейской внешнеполитической службы, а также многонациональный «центр передового опыта» в области борьбы с «гибридными» угрозами в Хельсинки. Я недавно встречался с Министром иностранных дел Финляндии Т.Сойни, спросил у него, чем будет заниматься этот центр. Он сказал, что, наверное, всеми гибридными угрозами и что они были бы рады, если бы Россия сотрудничала с этим центром. Это был устный контакт, нас туда никто не приглашал. Если пригласят, то, наверное, это будет интересно. Пока, по крайней мере, такого приглашения не поступило. Эти шаги по созданию различных структур, борьбе с гибридными угрозами, СМИ напоминают охоту на инакомыслящих и вряд ли будет способствовать восстановлению доверия.

Озабоченность вызывают попытки этих узкокорыстных сил в ЕС политизировать и подорвать энергодиалог между Евросоюзом и Российской Федерацией. Звучат обвинения, что ЕС попал в чрезмерную зависимость от российских энергоносителей, и это несмотря на то, что доля российского газа на европейском рынке абсолютно сопоставима с норвежской – примерно 1/3 от общего объема. Предпринимаются попытки дискредитировать совместные проекты, такие, как «Северный поток-2», хотя его реализация призвана значительно снизить транзитные риски, укрепить энергобезопасность Евросоюза, внести вклад в развитие экономик стран ЕС. Ведь только на этапе строительства «Северного потока-2» будет задействовано около 200 компаний из 17 государств-членов.

Вызывает недоумение затея некоторых членов Еврокомиссии навязать ей решения о необходимости получить переговорный мандат на заключение с Россией специального соглашения по «Северному потоку-2». Это абсолютно безосновательно. На то, что нет каких-либо оснований для экстерриториального применения права ЕС в акватории Балтийского моря, четко указала юридическая служба Еврокомиссии. Совсем недавно к такому же выводу пришла и юридическая служба Совета ЕС. Считаем, что введение новых правовых норм исключительно для СП-2 означает дискриминацию инвесторов этого проекта по политическим мотивам. Кстати, в Дании, как я понимаю, этого и не пытаются скрыть и уже даже одобрили соответствующий закон. Думаю, что он уникален в практике нормотворчества в отношении экономических и энергетических проектов.

Растущие потребности государств Южной и Юго-Восточной Европы в энергоносителях могло бы удовлетворить продление второй ветки «Турецкого потока» на территорию Евросоюза. Мы видим значительный интерес к этому со стороны целого ряда правительств стран ЕС. Мы к этому готовы, однако учитывая неудачный опыт с «Южным потоком», собираемся приступить к такой работе по выводу «Турецкого потока» на территорию Евросоюза только после получения твердых юридических гарантий от Брюсселя.

Я все-таки надеюсь, что здравый смысл должен возобладать, ведь в сфере энергетики мы – естественные, взаимозависимые партнеры. Многолетние бесперебойные поставки российских углеводородов в Европу обеспечивают экономикам стран-членов ЕС значительные конкурентные преимущества, не говоря уже о том, что за последний год экспорт российских энергоносителей в Европу достиг исторически рекордных объемов.

Уважаемые дамы и господа,

В столь просвещенной аудитории вряд ли стоит подробно говорить о том, что попытки изолировать Россию, наказать её за самостоятельный внешнеполитический курс, заставить изменить его провалились и никогда не могли завершиться успехом. В экономике закрепляются позитивные тенденции, что удостоверяется в последних обзорах Всемирного банка и МВФ.

На фоне восстановления экономического роста открываются новые возможности для иностранного бизнеса в России, в том числе для компаний, которые представляете вы. Основным препятствием на этом пути теперь остается навязанная американцами санкционная спираль. Обратили внимание, что в своем выступлении в Комитете Европарламента по международной торговле г-н Шауфф отметил ущерб от санкций для промышленности стран-членов ЕС, поскольку на смену европейским на российский рынок приходят производители из других регионов мира. Это объективные факты, тут даже спорить не приходится.

Под предлогом борьбы с российской угрозой в Вашингтоне не только стремятся подлатать т.н. «трансатлантическую солидарность», заставить европейцев повысить расходы на оборону, но и продвинуть свои экономические и энергетические позиции в Европе, потеснить наши с вами совместные проекты в энергетике, Россию на рынке вооружений, на что направлена последняя обнародованная порция санкций. Как отметил Президент России В.В.Путин в ходе выступления на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай», некоторые «даже не скрывают, что используют политические предлоги и поводы, чтобы продвинуть собственные чисто коммерческие интересы».

Насколько антагонизация России необходима европейцам – решать им самим. Знаем, что в политических и, особенно, в деловых кругах стран ЕС все чаще звучит недовольство такой ситуацией. О необходимости восстановления диалога с Россией неоднократно говорил Председатель Еврокомиссии Ж.-К. Юнкер, в т.ч. на конференции, которая состоялась в начале октября в Люксембурге. Думаю, что рано или поздно эти слова должны воплотиться в практические дела.

На фоне этих событий приходится слышать спекуляции о том, что Россия заинтересована в слабом Евросоюзе, стремится расколоть его. Это не соответствует действительности. Мы хотим (и всегда об этом говорили) видеть ЕС – нашего соседа и ключевого торгово-экономического партнера – сильным, единым и независимым международным игроком, способным самостоятельно определять свои приоритеты на основе устойчивого баланса национальных интересов всех своих членов, а не только на основе позиции агрессивного меньшинства в том, что касается политики на российском направлении.

Мы, в свою очередь, будем открыты к развитию взаимодействия теми темпами, на ту глубину, к которым будут готовы коллеги из Евросоюза. При этом, разумеется, продолжим наш многовекторный внешнеполитический курс на укрепление разнопланового сотрудничества с теми государствами, которые избавились от идеологических шор в своих экономических отношениях с зарубежными партнерами, а таких в мире подавляющее большинство. Будем углублять евразийскую интеграцию, наращивать практическую работу в рамках ШОС, БРИКС и других объединений, функционирующих на принципах поиска общеприемлемых договоренностей, без диктата. Кстати, отношу к таким объединениям и «Группу двадцати».

Каким мы видим будущее отношений между Россией и ЕС? Созидательный потенциал кооперации – от торговли до борьбы с новыми вызовами и угрозами – поистине огромен. Важно им правильно распорядиться. Россия последовательно выступает за формирование общего пространства мира, безопасности и партнерства. О необходимости строительства большой Европы без разделительных линий говорили многие великие европейцы, в их числе Ш.де Голль и Г.Коль.

Убежден, что сегодня необходимо говорить о неделимости не только безопасности, но и экономического развития.

Сознавая эту объективную реальность, ЕАЭС активно наращивает диалог с десятками стран и объединений на всех континентах. Продолжается работа по сопряжению процессов евразийской интеграции и китайской инициативы «Один пояс – один путь». Растет интерес к формированию нового интеграционного контура, который Президент В.В.Путин назвал «Большим евразийским партнерством», с участием государств, входящих в ЕАЭС, ШОС, АСЕАН. Будем приветствовать подключение к такой работе Евросоюза. У нас единый общий материк. Для начала надеемся получить ответ на предложение установить контакты между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и Евросоюзом. Впервые оно делалось два года назад, с тех пор мы регулярно о нем напоминаем. Звучали робкие обещания начать такую работу на техническом уровне. Мы готовы к работе на любом уровне. Считаем контрпродуктивным, когда два соседствующих друг с другом интеграционных объединения не имеют прямого контакта.

По-прежнему исходим из долгосрочного, неконъюнктурного, самоценного характера связей между Россией и ЕС. Тем более, что от их состояния многое зависит и в жизни наших граждан, и в мире в целом. Думаю, что нам необходимо сохранить накопленный капитал российско-есовского партнерства. Мы к этому готовы. Будем и далее поддерживать европейских предпринимателей в их стремлении наращивать свое присутствие в нашей стране, осуществлять взаимовыгодные проекты с российскими партнерами.

Вопрос: Наверняка, выражу мнение большинства европейских инвесторов в России: Европа нужна России, Россия нужна Европе. Европейский бизнес очень глубоко интегрирован в российскую экономику. Например, наша компания «Сименс» имеет здесь 7 тысяч сотрудников. Это не только представительские функции, но и функции интеграции в экономику, в отличие от многих представителей американских компаний. В то же время, не можем не видеть, что усиление американских санкций создает «токсичное облако» для европейского бизнеса, работающего в России. В связи с этим вопрос: видите ли Вы возможность для билатерального диалога между Россией и Европой, улучшения отношений между российским и европейским бизнесом, ослабления санкций, которого мы как представители европейских инвесторов очень ждем и желаем?

С.В.Лавров: Когда Вы говорите о билатеральном диалоге, надо понимать, что мы же этот диалог не прерывали. У нас с ЕС из всех наших внешних партнеров был, наверное, наиболее разветвленный механизм взаимодействия. Два с лишним десятка секторальных диалогов, саммиты два раза в год, ежегодные встречи Постоянного совета партнерства на уровне Министра иностранных дел России и Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности, консультации по международным вопросам, правам человека. Сейчас практически все это заморожено, как я упомянул. Есть попытки возобновить диалог по миграции, состоялся один раунд (наверное, уже больше невозможно терпеть и не общаться на эту тему, которая очень важна для нас всех). То же самое относится к диалогу по реадмиссии, напрямую связанному с диалогом по миграции. После большой паузы были первые контакты по контртерроризму, борьбе с наркотиками.

Кстати, эстонское председательство, которое в эти шесть месяцев руководит Евросоюзом, почему-то не включило в программу своего председательства, как то планировалось, мероприятия ни по борьбе с терроризмом, ни по борьбе с наркотиками. В целом я немного в затруднении, как понять нынешнюю роль страновых председательств в условиях, когда после Лиссабонского договора им даже не разрешают проводить у себя саммиты с зарубежными партнерами (только в Брюсселе). Получается, что саммиты отобрали, но повестку дня они могут формировать исходя из собственных интересов, игнорируя позиции всего ЕС. Это их внутреннее дело, лишь хочу сказать, что наркотики и терроризм – это такие темы, по которым совсем не помешает лишний раз поговорить.

Вас наверняка интересует прежде всего бизнес-диалог. У нас за последние три с небольшим года наработан опыт двусторонних бизнес-площадок. Совсем недавно в Сочи были, как их называют, «капитаны» немецкого бизнеса, которые беседовали с президентами России В.В.Путиным и Казахстана Н.А.Назарбаевым. Были аналогичные встречи, в т.ч. на моем уровне, в Германии, еще когда З.Габриэль возглавлял Министерство экономики. Такие же двусторонние встречи прошли с французскими, итальянскими, австрийскими бизнесменами. Но я давно не слышал, чтобы устраивался бизнес-диалог Россия-Евросоюз, который всегда был одним из важных компонентов, в т.ч. при подготовке к саммитам. Хотя те предприниматели, которые его возглавляют с нашей стороны, наверняка к этому готовы.

Хороший вопрос, между прочим. Я за это время отвык, что когда-то между Россией и Евросоюзом существовал бизнес-диалог. Вы поинтересуетесь в Брюсселе, а я у наших бизнесменов, кто уходит от контактов.

Что касается санкций (я упомянул их в своем выступлении, чтобы показать все факторы, влияющие на наши отношения), то мы не можем и не будем просить об их снятии, тем более что нам говорят, чтобы мы сделали «что-нибудь хорошее» (с точки зрения Запада), и тогда у нас будет предлог снять санкции. Иными словами (а так нам говорят очень многие), в этом предложении содержится понимание того, что санкции – это бессмысленное занятие, никому ничего хорошего не приносящее, и что это абсолютно политизированная позиция тех, кто хочет «наказать» Россию и завоевать себе конкурентные преимущества. Потому что говорить о предлоге, чтобы отменить санкции – это уже само по себе «интересно».

Я напомню, что санкции как средство ведения конкурентной борьбы применяются давным-давно, прежде всего США. По моим данным, с 2008 по 2016 год частные европейские компании были оштрафованы более чем на 200 млрд. долл. Если не ошибаюсь, то только в 2016 г. один «Вольксваген» был оштрафован больше, чем на 14,5 млрд. долл. Были наказания «Тоталь» за «коммерческий подкуп», «БНП Париба» – за то, что имели отношения с Кубой, Суданом и Ираном. «Альстом» страдал за некие коррупционные схемы в Индонезии. «Креди Агриколь» – за то, что опять же сотрудничал с Суданом, Кубой и Ираном. Швейцарский «ЮБС» – за соскрытие сведений о гражданах США. Много чего.

Это все, как вы понимаете, не имело и не имеет никакого отношения к тому, что делает Россия. Никакого отношения к Крыму, который восстановил свою российскую принадлежность после того, как в Киеве произошел государственный антиконституционный переворот и крымчане просто не приняли этот преступный акт. Никакого отношения к тому, что происходит на Донбассе. И Донбасс, и Крым – это просто удобный повод для наших американских коллег заниматься недобросовестной конкурентной борьбой, подрывать позиции своих конкурентов.

Поэтому данная тема не сводится к тому, чтобы договориться о том, какую миротворческую миссию ООН можно послать на Донбасс, или к тому, что, как только мы договоримся, европейцы получат предлог (опять предлог!) начать ослаблять санкции. Вопрос гораздо шире. Необходимо увидеть всю картину, которая сопряжена с острейшей конкурентной борьбой, в которой американцы (и я их понимаю) хотят быть более успешными, чем все остальные. Желание я понимаю, но методы оправдать очень трудно.

Вопрос (перевод с английского): Три коротких момента. Во-первых, считаю, что нереалистично утверждать, что бизнес – это бизнес, а политика – это политика. Во-вторых, необходимо перестать плохо говорить друг о друге, если мы хотим улучшить отношения. В-третьих, ЕС также хочет, чтобы Россия была сильной и отстаивала свои интересы на основе международного права.

Наконец, Вы говорите, что Россия не хочет раскалывать ЕС, но в следующем же предложении утверждаете, что ряд стран Евросоюза – плохие. Политика ЕС согласовывается 28 странами. Что касается реализации Минских соглашений, то знаю, что Германия, Франция, а также США работают с российской стороной для выхода на согласование резолюции СБ ООН по миротворцам в Донбассе. Мы должны опираться на такие «островки» сотрудничества, как бизнес, образование, наука. Мы должны больше говорить об объединяющих нас позитивных аспектах отношений.

С.В.Лавров: Начну там, где ты поставил точку – говорить о том, что нас объединяет, а не о том, что нас разъединяет. Вот мы и пытаемся говорить об энергетике. Она же нас объединяет? А получается, что разъединяет. Не по нашей вине или вине Германии или подавляющего большинства стран-членов Евросоюза, а по вине нескольких стран, которые можно сосчитать на пальцах одной руки. Они убеждены, что лучше платить в полтора раза дороже за американский сжиженный природный газ, нежели им и ЕС покупать выгодный газ из России. Вот и все.

Кстати, к вопросу о том, что экономика – это экономика, а политика – это политика. В данном случае для этих стран политика – это экономика, а экономика – политика.

Насчет того, что вы в Евросоюзе принимаете решение на основе позиции всех 28 стран, я уже это комментировал. Когда 28 стран говорят, что они должны решать любую проблему на основе принципа консенсуса, солидарности, я так понимаю, что при наличии противоречивых подходов среди 28 в качестве общей позиции выбирается среднее между крайними позициями. При всем уважении должен констатировать, что в политике по отношению к России позиция, солидарность ЕС определяется не на основе средних договоренностей, а не основе минимального знаменателя, который определяет прежде всего то самое агрессивное большинство, сосчитанное на пальцах одной руки.

Маркус, вижу, ты не соглашаешься. Я не принимаю решений внутри ЕС, но говорю о том, как нам это представляется извне не на основе просто каких-нибудь умозрительных ощущений, а, скажу откровенно (надеюсь, никого не подведу), на основе двусторонних доверительных переговоров с очень многими странами-членами ЕС.

Насчет того, что надо снижать взаимную риторику, то я целиком согласен с этим, двумя руками «за».

Так же, как нам, нужен сильный Евросоюз, ЕС нужна сильная Россия. На сто процентов поддерживаю сказанное о том, что делать это нужно на основе международного права, которое предполагает неприятие антиконституционных антидемократических методов смены власти.

Мы в наших последних контактах (понимаю, что все равно надо заканчивать Украиной) откровенно говорим и немецким, и французским коллегам (сказали бы и польским, но с ними у нас сейчас нет контакта) о том, что когда три этих страны в лице своих министров иностранных дел подписались под соглашением между В.Ф.Януковичем и оппозицией 20 февраля 2014 года, то они взяли на себя ответственность за выполнение этого соглашения. Когда на утро оппозиция растоптала свои обязательства, она проявила полное неуважение к Германии, Франции и Польше. Это факт. Ни Германия, ни Франция, ни Польша в ответ на наши вопросы о том, почему же они не призывают оппозицию к порядку, не смогли ничего сказать, кроме того, что президент В.Ф.Янукович в тот момент убежал из Киева. Во-первых, он был на Украине. Во-вторых, примерно в это же время из Йемена убежал президент А.Хади, и все эти три года, которые прошли с момента его бегства в Саудовскую Аравию, где он и сейчас живет, все прогрессивное западное человечество требует, чтобы он вернулся в Йемен. Почему к Йемену отношение отличное от отношения к Украине? И там, и там были избранные президенты, всеми признанные, возглавляющие страны-члены ООН. Однако на Украине В.Ф.Янукович уехал из Киева в Харьков и, по логике наших европейских коллег, тут же можно совершать государственный переворот. А вот в Йемене прошло три года, и требуют восстановить полномочия законного президента. Это к вопросу о том, что мы тоже хотим вести дела на основе уважения международного права во всей его полноте и без двойных стандартов.

Кстати, соглашение от 20 февраля 2014 года, о котором я говорю, не было про В.Ф.Януковича. Первый пункт этого документа гласил, что стороны обязуются создать правительство национального единства, которое будет готовить конституцию, выборы и т.д. А г-н А.П.Яценюк, которого вы поддержали в его договоренности с В.Ф.Януковичем, как только состоялся госпереворот, пошел на площадь и сказал митингующим демонстрантам, что поздравляет их, предложив поздравить и его с тем, что они создали правительство победителей. Разница, по-моему, существенная: правительство национального единства и правительство победителей. Вы – Германия, Франция и Польша – подписались под правительством национального единства, вас проигнорировали. Это было просто проигнорировано теми, кто вместе с вами достигал эту договоренность. Но это, как говорится, история. Однако не помнить ее очень опасно, потому что ни Крым не нападал на остальную Украину, когда в Киеве произошел переворот, ни Донбасс. Они просто сказали, что был совершен антиконституционный акт, к которому они не хотят иметь никакого отношения, и попросили оставить их в покое, чтобы понять, что происходит. Но взамен было требование со стороны главного вдохновителя майдана, националиста Д.Яроша, очистить Крым от русских. Все это есть в документах. Донбасс был объявлен террористической территорией, и против него была начата антитеррористическая операция. Не Донбасс напал на Украину, а Украина напала на свою же территорию, объявив ее захваченной террористами. Это очень важные вещи, о которых забывают. Мы проявили добрую волю, признав, как недавно опять подтвердил Президент России В.В.Путин, итоги выборов Президента Украины, хотя понимали, что основа этой власти – национал-радикализм. Это доказывается многократно, каждую неделю.

Что касается пути вперед в отношении выполнения Минских договоренностей, то мы откликнулись на озабоченности, которые высказывали, в том числе немецкие, французские коллеги, другие европейцы и сами украинцы о том, что СММ ОБСЕ на Украине очень часто испытывает на себе угрозы, риски безопасности, и надо ее как-то подкрепить. Еще год с лишним назад мы были готовы принять решение о том, чтобы эта миссия получила вооружение для самообороны. Тогда Германия, Франция и весь ЕС от этого отказались, как и ОБСЕ, потому что у них не было ни опыта, ни практики проведения операций, предполагающих вооруженных наблюдателей. Наконец, откликаясь на очередные призывы укрепить безопасность миссии ОБСЕ, Президент России В.В.Путин предложил то, что предложил. Одним из поводов возобновления разговоров о безопасности миссии ОБСЕ был подрыв патрульной машины Организации на мине в Луганской области на территории в районе линии разграничения. Был подготовлен специальный доклад, проведено расследование, из которого однозначно следует, что мину заложили не ополченцы из Луганска. Из этого же доклада следует, что украинская власть отказалась предоставить имеющуюся у нее видеозапись этого инцидента. Никто не стал раздувать эту тему. Мы тоже не хотим искать виновных, хотя тут все, по-моему, очевидно. Мы заинтересованы в том, чтобы выполнить Минские договоренности. Для этого Президент России В.В.Путин предложил подключить вооруженную миссию ООН для охраны наблюдателей ОБСЕ. Франция и Германия выразили интерес к этому. Канцлер Германии А.Меркель в одном из телефонных разговоров спросила у Президента В.В.Путина, почему, если мы предлагаем охранять сотрудников ОБСЕ, то только в отношении тех наблюдателей, которые будут находиться на линии соприкосновения после разведения сил сторон. Г-жа А.Меркель также отметила, что наблюдатели ОБСЕ работают и в других частях территории Украины по обе стороны от линии разграничения: патрулируют, ездят на машинах, смотрят, говорят с местным населением. Президент России В.В.Путин тут же согласился, что это абсолютно логичное упоминание, и теперь наше предложение, которое внесено в СБ ООН, предполагает, что при выполнении наблюдателями ОБСЕ всех их функций они всегда должны будут охраняться вооруженными миротворцами ООН.

Повторю, Германия и Франция видят в этом возможность для достижения договоренностей. Проект резолюции лежит «на столе» в СБ ООН, но переговоры не начинаются, потому что Украина заявила, что это не годится, а что годится, она обещала показать, но пока этого не сделала (прошло уже больше месяца). Мы видим то, что сейчас пытаются сделать: назначенный представителем США по украинскому кризису К.Волкер уже посетил Берлин, Париж и почему-то Лондон, несколько раз – Киев, где совсем недавно он сделал ряд знаковых заявлений, из которых стало ясно, какую альтернативу нашему проекту готовят американские кураторы украинской власти (единственная страна, которая может повлиять на украинские правительство, оппозицию и радикалов – это США). Г-н К.Волкер заявил, что, во-первых, нужно, чтобы миротворцы (он употребил другое слово с тем же смыслом) оккупировали весь Донбасс, взяв его в кольцо, и только потом США поддержат действия Президента Украины П.А.Порошенко по выполнению всех его обязательств, включая объявление амнистии, придание Донбассу особого статуса по формуле Ф.-В.Штайнмайера (между прочим, которая два года саботируется П.А.Порошенко и его правительством) и проведение выборов. Нам абсолютно очевидно, что как только оккупационные силы займут весь Донбасс, П.А.Порошенко не пошевелит пальцем, чтобы сделать что-то из обещанного. Это уже понимают, по-моему, и во всех европейских столицах.

К.Волкер сделал еще одно примечательное замечание, сказав, что это дело Европы, Украины и России, а Донбасс не имеет никакого отношения ни к каким переговорам, и его нельзя подпускать близко. Если в Берлине это считают адекватной картиной того, что должно происходить, то я сожалею об этом. Однако я абсолютно согласен с тем, что путь вперед есть, и это – неукоснительное, добросовестное выполнение Минских договоренностей. Этим уже долго и тщательно занимаются помощники наших лидеров в «нормандском формате», согласовывая «дорожную карту», которая синхронизировала бы шаги, повышающие безопасность, с шагами, которые ведут к политическому урегулированию. Эта работа ведется, и очень надеюсь, что заявление г-на К.Волкера, которое прямо противоречит тому, что делает Германия, Франция, Россия и Украина в «нормандском формате», не помешает подготовке этой «дорожной карты».

Вопрос: Недавно Президент России В.В.Путин назначил нашего друга А.Ю.Мешкова Послом в Париже. Поскольку он находится здесь, я хотел бы поздравить его с таким важным назначением. Какова «дорожная карта» А.Ю.Мешкова на предстоящий период? Какие советы Вы ему дали? Каким Вы видите развитие франко-российских отношений?

С.В.Лавров: Информация о его «дорожной карте» является закрытой.

Полагаю, что все министры, отправляя сотрудников послами, пишут некие директивы, указания общего стратегического плана, и это закрытые документы. Но нет ничего закрытого в информации о том, в каком направлении будет работать А.Ю.Мешков – это направление укрепления нашего стратегического привилегированного партнерства (как его назвали наши предшественники). Он будет работать над тем, чтоб сегодняшняя конъюнктура не вмешалась в процессы обеспечения долгосрочных национальных интересов российского и французского народов. Мы видим, что есть попытки внедрить эту конъюнктуру в повседневную жизнь. Надеемся, что наша совместная история не позволит временщикам испортить отношения между Россией и Францией.

У нас очень хорошие планы, наши президенты встречались уже дважды – Президент России В.В.Путин посетил Францию, Президент Франции Э.Макрон принял приглашение посетить Россию, в том числе в контексте участия в Петербургском экономическом форуме в мае 2018 г. Есть договоренность о создании новой масштабной структуры общественного диалога т.н. «Трианонский диалог». Мне кажется очень важным, что именно этой инициативе президенты уделили внимание на их первой же встрече, потому что широкое взаимодействие между самыми разными представителями гражданского общества, пожалуй, является наилучшим способом укрепить фундамент наших отношений и подсказывать нашим правительствам и ведомствам, в каком направлении граждане обеих стран хотят двигаться.

Вопрос: В эту пятницу начнется самая длинная поездка США в страны Дальнего Востока: Японию, Китай, Вьетнам и другие. В целом, это будет успокоением этих стран по вопросу ядерной проблемы КНДР. Одновременно 10-11 ноября папа римский Франциск собирает 11 нобелевских лауреатов для того, чтобы найти пути продолжения диалога с целью мирного решения возникших проблем. Каково Ваше мнение по этому вопросу?

С.В.Лавров: На тему того, что происходит на Корейском полуострове, вокруг Северной Кореи было сказано много. Подробно высказывался и Президент России В.В.Путин. Конечно же, мы однозначно и безальтернативно выступаем за мирное урегулирование. Для этого нужны шаги навстречу друг другу, отказ от риторики по отношению к связям между Россией и ЕС. В любом конфликте, кризисе (не хочу назвать наши отношения таковыми), ситуации, когда нет согласия, нужно сбавлять риторику, а лучше от нее отказываться и искать какие-то политические шаги навстречу друг другу. Пока мы не видим такой готовности ни со стороны США, ни со стороны Северной Кореи, хотя, как я уже говорил, тот, кто умнее и сильнее, должен сделать первый шаг.

Параллельно с отсутствием политических ходов и прогресса на политическом треке, реакции на российско-китайскую инициативу о «двойном замораживании» хотя бы на какое-то время и авантюрных действий в Северной Корее, военных учений США с Республикой Корея, риторика зашкаливает (где-то даже включает переход на личности и оскорбления), что, естественно, не помогает создать атмосферу, которая могла бы разрядить обстановку.

Из Вашингтона звучит все больше заявлений о том, что у этой проблемы есть военное решение. Вчера или сегодня Председатель объединенного комитета начальников штабов, генерал Дж.Данфорд сказал, что если будет приказ применить силу на Корейском полуострове, то он не исключает, что это будет сделано и без обращения в Конгресс. Это достаточно тревожное заявление. Мы общались с нашими южнокорейскими, японскими соседями, и с их стороны звучит тревога. Они понимают, что если что-то пойдет по военному сценарию, то они будут первыми уязвимыми целями. Президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин говорил нам, что США не смогут применить силу, не посоветовавшись с Южной Кореей. Я слышу другие заявления из Вашингтона, которые совсем не убеждают, что будет какое-то согласование, совет, а тем более будет испрошено некое разрешение. Буквально пару дней назад Премьер-министр Японии С.Абэ сказал, что согласен с Президентом США Д.Трампом в том, что нельзя исключать военный вариант решения проблемы. Я помню еще месяц назад, когда ситуация уже была достаточно острой, но еще не дошла до точки кипения, Министр обороны США Дж.Мэттис, комментируя возможность военного сценария на Корейском полуострове, сказал, что это будет сопряжено с катастрофическим количеством жертв. Как там вырабатывается политика и как координируется не только по этому, а практически по любому другому вопросу, мы пока не можем себе хорошо представить. Будем добиваться того, чтобы российско-китайская или другая мирная инициатива, которая будет иметь шанс на реализацию, все же получили достаточно внимательное рассмотрение. Пока до этого мы не дошли.

Вопрос: Как мы пришли к ситуации, когда между ЕС и Россией стало утеряно доверие? Что произошло в период с 2003 г., когда было согласовано общее экономическое пространство между Европейским союзом и Россией, что свидетельствовало о высоком уровне доверия, и 2014 г.? Что можно предпринять, чтобы в будущем избежать повторения этой ситуации?

С.В.Лавров: Очень правильное наблюдение, и я полностью согласен с Вами, что проблемы в наших отношениях начались задолго до государственного переворота на Украине. Тому есть масса подтверждений. Действительно, в 2003 г. было много ожиданий и не только в отношении общего экономического, но и общего гуманитарного пространства.

Р.Проди, бывший на тот момент председателем Еврокомиссии, в 2003 г., выступая на пресс-конференции по итогам саммита «Россия-ЕС» сказал, что у него нет сомнений, что через пять лет Россия и ЕС подпишут соглашение о безвизовом режиме поездок наших граждан. Наступил 2008 г., казалось, что никаких особых проблем глобального порядка, как Украина, не было даже на горизонте, а работа по подготовке соглашения о безвизовых поездках затягивалась. Когда она дошла уже до более-менее практической стадии, и соглашение было, по сути, обговорено и формулировки согласованы, нам сказали, что нужно создать рабочие группы для проверки осуществления безопасности на российских контрольно-пропускных пунктах, что необходимы биометрические паспорта, должны быть обязательства по реадмиссии. Мы создали все эти рабочие группы, к нам приезжали инспекторы ЕС для осмотра того, что мы делаем, мы ездили в Евросоюз смотреть, как все поставлено у них. Примерно к 2011-2012 гг. уже было нечего больше выдумывать, и надо было подписывать соглашение, но выяснилось, что и этого не достаточно, потому что то самое меньшинство, о котором я говорил (которое существовало уже тогда), использовало принцип солидарности в ЕС для того, чтобы Евросоюз занял следующую позицию: Россия выполнила все технические, юридические требования, у ЕС и России есть полная готовность к введению безвизового режима, но политически будет неправильно вводить такой режим с Россией до того, как он будет введен для Украины, Грузии и Молдавии. Это был 2012 г. Вот откуда ноги растут. Это лишь один пример, а их было немало.

С моей коллегой на тот момент К.Эштон мы никак не могли провести нормальный постоянный Совет партнерства, предусмотренный Соглашением о партнерстве и сотрудничестве, который должен был собираться раз в шесть месяцев на уровне глав внешнеполитических ведомств и проводить обзор всех направлений секторального сотрудничества Россия-ЕС. Задолго до Украины наши встречи свелись к обсуждению Сирии, до Сирии – Ирака, ближневосточного урегулирования, чего-то еще, но до координации деятельности по всем направлениям партнерства, а это было прямым поручением от наших лидеров, дело давно уже не доходило.

Я вынужден вернуться к проблеме формирования позиции ЕС: если нынешняя практика сохранится, когда любой сможет заблокировать конструктивное решение, отвечающее интересам всех, то, наверное, какое-то время мы еще будем недорабатывать в том, что касается полноценного задействования потенциала нашего партнерства, который действительно огромен. У меня нет никаких сомнений, что общее экономическое пространство, наведение мостов между евразийской интеграцией и ЕС, продвижение по пути Большого евразийского проекта и подключение к нему не только ШОС, участников проекта «Один пояс – один путь», государств АСЕАН, но и ЕС – это наилучший путь как для вас, так и для нас, обеспечить свои позиции в мире, который становится все более конкурентным, где появляются новые центры роста и влияния. Находясь на одном огромном куске Земли, не использовать наши сравнительные преимущества значит просто противоречить собственным национальным интересам. Здесь одна надежда на здравомыслящих дальновидных лидеров. Надеюсь, Европа все еще богата ими.

Вопрос: Несправедливо говорить, что Эстония, председательствующая в Совете ЕС, не заинтересована в продвижении диалоговых форматов между Евросоюзом и Россией. Мы остаемся всецело приверженными пяти основополагающим принципам отношений между Россией и Евросоюзом, определенным в прошлом году, в том числе принципу избирательного партнерства и вовлеченности в сферах, где это представляется полезным для обеих сторон.

Вы также уделили внимание повестке «Восточного партнерства». Я могу лишь заверить, что дискуссии на эту тему в Брюсселе продолжаются. Эстония как председательствующая в ЕС страна играет активную роль в определении повестки дня и выработке декларации «Саммита Восточного партнёрства», который должен состояться в ноябре с.г. Надеюсь, что он даст понятный посыл нашим партнерам в том, что эта политика будет продолжена, что она принесет практические дивиденды нашим партнерам. Самое важное сегодня, что мы можем развивать «Восточное партнерство» таким образом, чтобы никто из его участников не оказывался перед сложным выбором между ЕС и Россией.

С.В.Лавров: Я просто констатировал факт, что под эстонским председательством не собирались механизмы, которые, как мне кажется, нуждаются в регулярном задействовании. Пожалуйста, не обижайтесь на меня.

Что касается пяти принципов, которые, как Вы сказали, лежат в основе отношений между Россией и Евросоюзом, то все знают, что в их подготовке Россия не участвовала. Я не буду подробно упоминать о том, как развивались контакты между мной и Высоким представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини. Я точно знаю, что ее очень долго просто не пускали в Россию, хотя у нас с ней были договоренности. Диалог из-за этого страдал. В любой ситуации, когда друг к другу возникают вопросы, лучше встречаться, задавать их и получать ответы, глядя в глаза. Ф.Могерини смогла поехать в Россию только тогда, когда, как Вы упомянули, ЕС сформулировал свои односторонние пять принципов. И уже вооруженная этим документом, который поставил ее в очень узкие рамки, она смогла к нам приехать.

Я думал, что наши отношения все-таки определяются не пятью принципами, которые сейчас были упомянуты и разработаны в одностороннем порядке, а теми принципами, которые заложены в Соглашении о партнерстве и сотрудничестве между Россией Федерацией и Европейским Союзом. Оно истекло в 2010 г., но продолжает действовать, потому что новое соглашение, над которым мы начали работать, также пока еще не готово. Работа над ним застопорилась задолго до того, как произошел антиконституционный государственный переворот на Украине.

Вы упоминали «Восточное партнёрство», выразив удовлетворение, что якобы я о нем сказал. Но я о нем не говорил, хотя я знаю, что вы готовите саммит, на этот раз с участием лидеров всех шести фокусных государств. Это тоже шаг вперед. Мы говорили с нашими коллегами раньше, когда «Восточное партнерство» только создавалось. Нас вроде пригласили наблюдателями, потом пригласили в отдельные проекты, потом вообще не предложили ни одного проекта. Я надеюсь, что высказывания, которые порой звучали за период становления «Восточного партнерства», не отражают позицию ЕС. Они были озвучены в русле логики, которая требует от страны-партнера занять позицию выбора – или ты с Европой, или с Россией. Примерно так, как сейчас в Сербии выступил помощник Государственного секретаря США Б.Х.Йи, который сказал, что Сербия должна сделать выбор между Россией и Евросоюзом, потому что дружить и с теми, и с другими невозможно, а США однозначно поддерживают выбор Сербии в пользу Европы. Не вмешательство ли это во внутренние дела?

Такие же слова мы слышали и из уст членов ЕС. Еще во время первого украинского майдана 2004 г. занимавший тогда пост Министра иностранных дел Бельгии, а впоследствии Еврокомиссар К.де Гюхт, публично заявил, что украинский народ должен сделать выбор, либо он с Россией, либо с Европой. Вспоминается американский политолог З.Бзежинский, который среди многих своих трудов написал книгу «Большая шахматная доска» и, говоря о будущем Евразии и интересах Запада, «без обиняков» выдвинул задачу, что самое главное – не дать «варварам» в Евразии объединиться. Это цитата. Там очень интересные философские размышления, которые тогда воспринимались как полет фантазии. Он умный человек, эрудированный, много знает. Очень много из того, что он тогда советовал взять на вооружение, к сожалению, обретает «плоть и кровь».

Вопрос: Когда мы, люди бизнеса, пытаемся добиться прогресса в деле, то стараемся руководствоваться определенными принципами. Но когда ничего не развивается, нежелание искать компромисс представляется не совсем правильным. Общаясь с российскими партнерами, у нас складывается ощущение, что пришло время искать компромиссы, а не руководствоваться монолитными принципами. Все к этому готовы. Какие мудрые шаги Россия может предпринять на этом направлении? Есть ли движение в строну прогресса в деле реализации Минских договоренностей?

АЕБ выступает в интересах большей сплоченности и сотрудничества с ЕАЭС. Наша поездка в Брюссель во многом была направлена на это. Как Вы видите будущее такого союза? Возможно ли развитие партнерства между ЕС и ЕАЭС?

С.В.Лавров: Я понимаю Ваше недовольство и даже разочарование по поводу того, что наши отношения находятся совсем не в том состоянии, в каком они должны быть, учитывая потенциал Евросоюза и России, а еще потенциал ЕАЭС.

В любом случае, в Вашем вопросе Вы сами же дали ответ, что все равно это должно происходить за счет выполнения Минских соглашений.

Короткая история. Когда согласовывались Минские соглашения, процесс занимал 17 часов. Мы достигли пакета, который был одобрен в СБ ООН единогласно, без каких-либо изменений, включая подписи, поставленные под минским «Комплексом мер» руководителями двух непризнанных республик – Луганской и Донецкой – А.В.Захарченко и И.В.Плотницким. Тогда Президент Украины П.А.Порошенко настоял, чтобы эти два человека лично приехали в Минск и подписались под этим документом. Сейчас он говорит, что их нельзя подпускать ни на выстрел к договоренностям о том, как это все претворять в жизнь. Специальный представитель США по украинскому урегулированию К.Волкер сказал, что им там делать нечего. Мы хотим договороспособных партнеров. А стало ясно, что П.А.Порошенко всеми силами будет саботировать выполнение Минских договоренностей, потому что он испугался радикалов, обвинивших его в предательстве. Он не смог использовать свой авторитет, чтобы вместе с поддерживающим его Евросоюзом, США и СБ ООН поставить радикалов на место и настоять на том, что нужно выполнять Минские договоренности. Ему, если хотите, не хватило характера.

Все последующие совещания и саммиты «нормандской четверки» вращались вокруг того, как же нам выполнять Минские договоренности. Президент России В.В.Путин говорил, что там все понятно – через месяц нужно сделать вот так, подготовить и согласовать законы о выборах и об особом статусе Донбасса. Не получалось. И П.А.Порошенко стал говорить, что закон об особом статусе нельзя принимать, пока не пройдут выборы, потому что прежде, чем принимать такой закон, он, дескать, должен знать, кто будет руководить Донбассом. Иначе говоря, если выберут людей, которые ему нравятся, он предоставит особый статус, хотя если выберут тех, кто ему не нравится, он забудет про этот статус. Эта абсолютно футуристическая дискуссия продолжалась очень долго, пока занимавший тогда пост вице-канцлера, министра иностранных дел, а ныне Президент ФРГ Ф.-В.Штайнмайер не предложил свою формулу, которая теперь так и называется «формула Штайнмайера» о том, что закон об особом статусе принимается и вступает в силу в предварительном порядке в первый день выборов и в окончательном виде вступает в силу, когда ОБСЕ распространит свой доклад о наблюдении за выборами.

Прошел год, ничего не сделано. Эта формула не обрела юридический статус. Ее даже не положили на бумагу. Стали интересоваться, в чем проблема. П.А.Порошенко тогда сказал, что окончательный доклад ОБСЕ может гласить, что выборы были несправедливыми и недемократическими. Прошел год, чтобы об этом надо было вспомнить. Тогда Президент России В.В.Путин сказал, чтобы записали, что предварительно закон вступает в силу в день голосования, а окончательно в день, когда ОБСЕ распространит доклад, подтверждающий, что выборы были свободными, справедливыми и отвечающими критериям ОБСЕ. Все согласились. Это была уже вторая уступка, хотя в Минских договоренностях на эту тему ничего нет. Там говорится, что закон нужно принять до выборов, чтобы те, кто будет на них голосовать, знали, какими полномочиями наделят людей, за которых они голосуют. Третья уступка, которая шла дальше Минских договоренностей – предложение вооружить наблюдателей ОБСЕ. Она оказалась неприемлемой для самим европейцев. Сейчас мы завязли в СБ ООН, где наш проект резолюции вроде бы хотят обсуждать, но не обсуждают. Украинцы с американцами говорят, что нужна другая резолюция, но ничего не предлагают. Если нужны были предлоги, чтобы отойти от русофобской политики в Евросоюзе, то они были в изобилии.

Не хочу звучать антиамерикански, мы просто констатируем действительность. Американцы хотят сохранить свое доминирующее положение в мировой экономике, политике и военных делах. Это, наверное, трудно оспаривать как стремление крупнейшей державы. Но в своих действиях по достижению этой цели они прибегают к приему нечистоплотной, недобросовестной конкуренции. Мы приводили сегодня уже много примеров. Но в конечном итоге наблюдая за европейской внутренней жизнью, за тем, что принято понимать под мейнстримом, в последние годы создается впечатление, что американцам удалось сделать так, что почти любые негативные события в Евросоюзе от протестов в отношении политики властей до банкротств компаний, может быть даже и то, что касается техногенных катастроф, все можно сваливать на Россию, ее «злую волю» и наше злоупотребление информационным пространством. Где-то уже проскочило, что мы будем вмешиваться не только во все подряд выборы, но что способны манипулировать окружающей средой, чтобы создавать, например, наводнения, вроде тех жутких, которые мы все наблюдали в Европе вчера.

По поводу выборов хочу сказать, что ни в отношении США, ни в отношении Германии и Великобритании (нас там тоже обвинили, что мы затеяли весь «брекзит»), ни в отношении Франции (там тоже были обвинения, и Президент даже выгнал из своего пула два российских СМИ – «Раша тудей» и «Спутник», сейчас их пытаются записать в иностранные агенты в США), мы ничего не делали.

Возвращаясь к теме Европы, шведы сказали, что они почти уверены, что мы будем вмешиваться в их выборы. Я уже упоминал Южно-Африканскую Республику. Но ни единого факта никто не предъявил.

Если говорить о Германии, то факт прослушивания личного телефона Федерального Канцлера А.Меркель был всеми зарегистрирован и зафиксирован. Ни Федеральная разведывательная служба Германии, ни кто другой этим фактом не занимаются. Все предпочитают «работать языком» и говорить о том, что знают о действиях русских, но факты предъявить не могут, потому что это секретно.

Секреты – это интересная вещь. А.Литвиненко трагически погиб в Лондоне, было расследование, мы настаивали на том, чтобы оно было открытым, но его закрыли и проводили с участием спецслужб. Расследование называется публичным, но на самом деле оно закрытое и до сих пор никто не знает, какие обвинения были предъявлены и какие факты были положены на стол.

Катастрофа с малазийским «Боингом» в 2014 г. над Украиной также расследуется келейно. Те материалы, которые мы предоставили, не рассматриваются, по крайней мере, не упоминаются. Хотели еще два года назад создать трибунал, спешили, торопились. Мы предложили сначала завершить расследование. Расследование до сих пор не завершено, его продлевают еще на один год. Ни одного факта нет, но продолжаются обвинения. На вопрос, почему не предъявляются доказательства, отвечают, что это секретно, так же как и наши американские партнеры отвечают на мой вопрос о том, где же доказательства нашего вмешательства в их выборы. Они говорят, что есть неопровержимые, но секретные доказательства. Девять месяцев идет это разбирательство в Сенате, задействован специальный прокурор, но нет ни единого факта. И это при том, что в американской политической культуре утечки – норма жизни. Если бы там был хотя бы один мало-мальски значимый факт, то была бы утечка, ведь задействовано такое количество людей в слушаниях в Конгрессе, в работе специального прокурора и так далее. Поэтому отговорки насчет секретности, честно говоря, смешны для людей, которые выдвигают столь серьезные обвинения в наш адрес.

Еще раз хочу сказать, что от нас ждут предлога для того, чтобы сказать, что русские исправились и предложить с нами нормально сотрудничать, отменять санкции. Мы делаем то, что мы делаем. Я привел примеры очень конструктивных подходов по тому же процессу выполнения Минских договоренностей. Если кому-то нужны были предлоги, вот они. Эти предлоги были созданы нами не для того, чтобы просить ваше правительство о каких-либо одолжениях о снятии санкций, а просто потому, что мы хотим выполнить Минские договоренности. У меня нет сомнений, что наши партнеры по «нормандскому формату» (немцы и французы), которые занимаются этим постоянно, прекрасно понимают, кто блокирует выполнение Минских договоренностей.

Приведу пример. Лидеры еще год назад в Берлине договорились стимулировать создание зон безопасности на линии соприкосновения. В качестве пилотной зоны выбрали несколько районов, в двух из которых были разведены тяжелые вооружения, а третий район, согласованный всеми, называется станица Луганская. Там никак не получалось начать разведение тяжелых вооружений, поскольку украинцы говорили о том, что они не могут это сделать из-за продолжающейся стрельбы. Тогда они выдвинули условие, что готовы начать разведение тяжелых вооружений, если будет неделя полной тишины. С тех пор, можете поинтересоваться у представителя ОБСЕ, Специальная мониторинговая миссия Организации фиксировала восемь раз полную неделю тишины. Каждый раз, после того, как ОБСЕ докладывала об этом и предлагала начать разведение тяжелых вооружений, украинцы говорили, что это наша статистика, а они насчитали сто выстрелов. И все.

Сейчас предпринимается очередная попытка начать это разведение 4 ноября. Это будет уже девятая неделя полной тишины, которую, я почти не сомневаюсь, но хочу ошибаться, оспорят украинцы, которые представят свою статистику. Это ведь тоже предлог. Только от нас вы ждете позитивных предлогов, и я вам привел пример, а этот предлог негативный, чтобы все-таки потребовать от тех, кто в Киеве сейчас злоупотребляет хорошим отношением Берлина, Парижа, Вашингтона и других западных столиц, прекратить играть в эти игры и выполнить свои обязательства, потому что, как вы знаете, в танго не один человек.

Вопрос: Что может быть предпринято бизнес-сообществом для того, чтобы работать с вами над борьбой с этой антироссийской истерией, которая, как мы знаем, не основана на фактах?

С.В.Лавров: Бизнес сам знает, что в его интересах. Если он просто будет доводить свою позицию, заключающуюся в том, что ему нужна другая атмосфера, до руководителей наших и ваших, то это, наверное, будет самым правильным. Признаюсь, я не большой оптимист насчет того, что к бизнесу будут прислушиваться. Я знаю и видел, в том числе в ходе последней совместной встречи президентов России В.В.Путина и Казахстана Н.А.Назарбаева с немецкими предпринимателями в Сочи, что, как и в случае с французами, итальянцами, ни одна компания не ушла с российского рынка. Мы видели, насколько немецкий бизнес, как и французский, итальянский, австрийский и другие, заинтересованы в том, чтобы не примешивать политику к экономике. Но я также вспоминаю период, когда ЕС впервые вслед за США вводил санкции после Крыма, а затем после Донбасса, я читал полемику, в ходе которой бизнес призывал правительство не путать экономику и политику. Об этом сегодня тоже говорили. Но тогда Канцлер ФРГ А.Меркель заявила (по крайней мере, так ее слова изложили в СМИ), что в этом конкретном случае политика должна доминировать над экономикой. То есть, это сознательное принесение в жертву экономических интересов. Здесь трудно что-либо сказать.

Что касается истерии. Прокурор Р.Мюллер в Вашингтоне предъявил первые результаты своей многомесячной работы – двух бывших сотрудников избирательного штаба Д.Трампа обвинили за то, что они делали с президентом В.Ф.Януковичем. Искали при этом русский след. Не хочу в это вмешиваться, но все знают о том, что нынешнее украинское руководство оплачивало деятельность предвыборного штаба Х.Клинтон. Поэтому, было бы желание, а повод испортить что-то и сделать так, чтобы для остальных все было труднореализуемо, или нормально восстанавливать отношения, найдется.

Вопрос: Сейчас мы помогаем найти работу 700 русским, которые были уволены из диппредставительств США в России. Этим сотрудникам говорят, что есть некий неофициальный «черный список», и как мы ни пытаемся, не можем устроить их в российские ведомства или организации с госучастием. Что можно сделать, чтобы помочь этим людям?

С.В.Лавров: Я не большой специалист во внутреннем праве США и ведущих западных стран, но могу представить себе ситуацию, когда, скажем, в российском Посольстве в Вашингтоне работали бы американские граждане не на технических должностях, потому что в случае с Посольством США в России люди, которые были оформлены как технические сотрудники, выполняли функции, закрепленные по Венским конвенциям исключительно за дипломатическими работниками. Они ездили по стране, проводили встречи, выясняли общественное мнение – это работа дипломатов. Мы, за редким исключением, не делали из этого негативных выводов. Представьте, что несколько сотен граждан США работали бы в Генконсульстве России в Сан-Франциско, которое нагло, грубо, по-хамски закрыли представители ФБР, службы безопасности, копаясь в архивах, и эти сотрудники (американские граждане) оказались бы уволены и попробовали бы поступить на работу в госучреждения США, как Вы думаете, их бы сразу приняли? Я думаю, нет. Наверное, каждая бюрократия должна решать в соответствии со своими правилами. Есть порядки и в европейских странах насчет того, как относиться к лицам, имеющим родственников иностранцев, заключивших браки с иностранцами. Убежден, что, если они талантливые люди (а наверняка так оно и есть, потому что американцы не будут нанимать абы кого), то найдут себе работу. Почему обязательно им нужно в госучреждения? У нас частный сектор имеет очень высокий спрос на способных талантливых людей.

Что касается всей этой ситуации в целом, то она не доставляет нам радости. Мы были вынуждены пойти на этот шаг, привести в полный паритет количество дипломатов и сотрудников в целом в дипломатических учреждениях России в США и США – в России. При этом мы сделали очень серьезную уступку, дали фору американцам, потому что в общую цифру, которая должна составлять потолок российских сотрудников в загранучреждениях США и американских – в России, мы включили 170 сотрудников, работающих в нашем Постоянном представительстве при ООН. Они не имеют никакого отношения к двустороннему паритету, защищены Соглашением между США и ООН (Соглашение об обязанностях страны пребывания штаб-квартиры) и в идеале, если мы говорим о полном паритете, не должны были быть включены в эту цифру. Мы сохранили их, надеясь, что это каким-то образом поможет остановить эту совершенно безумную спираль, начатую лауреатом Нобелевской премии мира в декабре 2016 г. Печально, что обамовская страсть погубить российско-американские отношения задала такую инерцию, которую подхватило множество людей среди демократов и, к сожалению, некоторые республиканцы. Причем, каждая из этих групп делает это исключительно для достижения своих внутриполитических целей во внутренней борьбе в США. К сожалению, Администрация Д.Трампа пока не может остановить эту инерцию, хотя Президент США постоянно подтверждает свою заинтересованность в нормализации отношений с Россией и в том, чтобы они были хорошими, взаимовыгодными, приносили бы пользу для всего остального мира. Надеюсь, что серьезные наблюдатели понимают, как все это началось, и законы дипломатии, когда взаимность является обязательным правилом. Если вы сопоставите действия, предпринятые, начиная с Б.Обамы и продолжая Д.Трампом, который был вынужден плыть по этому течению не очень чистой воды, с тем, что сделали в ответ мы, то, надеюсь, поймете, что мы стараемся быть максимально сдержанными, соблюдая основные приличия дипломатических отношений.

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика. Приватизация, инвестиции > mid.ru, 31 октября 2017 > № 2371820 Сергей Лавров

Президент США Дональд Трамп и его филиппинский коллега Родриго Дутерте поддерживают теплые отношения, сказал журналистам высокопоставленный представитель администрации США.

"Думаю, что между ними сложилось теплое взаимопонимание. Он (Трамп) очень ждет первой личной встречи с президентом Дутерте", — сказал представитель администрации. По его словам, на встрече будет обсуждаться сотрудничество двух стран.

Дутерте в прошлом резко критиковал предшественника Трампа Барака Обаму, однажды назвав его "сукиным сыном". Дутерте также заявил, что США обращаются с Филиппинами "как с собаками".

В начале ноября Трамп посетит несколько стран Азии: 5 ноября он отправится в Японию, 6-7 ноября в Южную Корею, 8 ноября в Китай, 10 ноября президент США прибудет во Вьетнам, где примет участие в форуме АТЭС, 12-14 ноября он будет находиться на Филиппинах. Визиты в Южную Корею и КНР будут иметь статус государственных.

Алексей Богдановский.

Китай против Америки

Как справиться с очередным столкновением цивилизаций

Грэм Эллисон — директор Научного центра Белфер по международным делам при гарвардской школе Кеннеди и бывший помощник министра обороны по делам политики и планирования

Резюме Война для китайских стратегов – преимущественно психологическое и политическое противостояние. Согласно мышлению китайцев, восприятие противником фактов может быть не менее важным, чем реальные факты.

Многие американцы, осознавая, насколько усилился Китай, соперничающий сегодня с США во всех областях, тешат себя мыслью о том, что, когда Китай станет еще богаче и сильнее, он пойдет по стопам Германии, Японии и других стран, претерпевших глубокие преобразования и ставших передовыми либеральными демократиями. По выражению бывшего заместителя госсекретаря Роберта Зеллика, волшебный коктейль из глобализации, рыночного потребления и интеграции в мировой порядок, основанный на определенных правилах, в конце концов приведет Китай к демократизации внутри страны и превращению в «ответственного акционера мировой политики».

Сэмюэль Хантингтон не согласен с этими выводами. В очерке «Столкновение цивилизаций?», опубликованном в журнале Foreign Affairs в 1993 г., он доказывал, что культурный водораздел не только не растворится в мировом либеральном порядке, но и станет определяющей чертой мира после окончания холодной войны. Аргумент Хантингтона сегодня вспоминают в первую очередь, поскольку он прозорливо предсказал раскол между «западной и мусульманской цивилизациями», который наиболее ярко проявился в терактах 11 сентября и их последствиях. Но Хантингтон также предвидел, что пропасть между Западом под руководством Соединенных Штатов и китайской цивилизацией будет такой же глубокой, долговечной и имеющей важные последствия. Как он выразился, «само представление о существовании “всеобщей цивилизации” – западная идея, которая прямо противоречит партикуляризму большинства азиатских обществ с их акцентом на отличиях одного народа от другого».

Прошедшие годы подкрепили выводы Хантингтона, а грядущие десятилетия еще более убедительно докажут его правоту. США олицетворяют собой то, что Хантингтон считает западной цивилизацией. Противоречия между американскими и китайскими ценностями, традициями и философиями усугубят фундаментальную структурную напряженность, возникающую всякий раз, когда поднимающаяся держава, такая как Китай, угрожает потеснить устоявшуюся, такую как Соединенные Штаты.

Причина, по которой такие изменения часто приводят к конфликту – ловушка Фукидида, названная по имени древнегреческого историка, наблюдавшего опасное противостояние между поднимавшимися Афинами и правившей Спартой. Согласно Фукидиду, «Именно усиление Афин, вызывавшее страх в Спарте, сделало войну неизбежной». Понятно, что укрепляющиеся державы чувствуют себя вправе требовать большего влияния и уважения. Устоявшиеся державы, сталкиваясь с бросающими им вызов новыми силами, испытывают страх, опасения, неуверенность, что заставляет их принимать оборонительную позу. В таких условиях недоразумения раздуваются, сочувствие становится несбыточной мечтой; события и действия третьих сторон, которые в противном случае считались бы незначительными или находящимися под контролем, могут подтолкнуть к военным действиям, нежелательным для ведущих игроков.

В случае с США и Китаем риски Фукидида осложняются цивилизационной несовместимостью, усугубляющей конкуренцию и еще больше затрудняющей сближение. Это несоответствие легче всего наблюдать в глубоких разногласиях американцев и китайцев в оценке роли государства, экономики, личности, отношений между странами и природы времени.

Американцы относятся к государству как к необходимому злу и считают, что стоит опасаться склонности государства к тирании и злоупотреблению властью, сдерживая его. Для китайцев государство – необходимое благо, фундаментальная основа, обеспечивающая порядок и предотвращающая хаос. В капитализме свободного рынка по-американски государство устанавливает правила и обеспечивает их соблюдение; госсобственность и вмешательство государства в экономику иногда имеет место, но это нежелательные исключения. В Китае построена государственная рыночная экономика, где правительство определяет цели, выбирает и субсидирует отрасли, нуждающиеся в развитии, поддерживает национальных чемпионов и осуществляет важные долгосрочные экономические проекты во благо страны.

В китайской культуре не приветствуется американский индивидуализм, который оценивает государство по тому, как хорошо оно защищает права и свободу граждан. Китайское слово гэжэньчжуи, которым описывается «индивидуализм», предполагает эгоистичное противопоставление личных интересов общественным. Китайский эквивалент крылатой фразы «свобода или смерть» звучит примерно так: «гармоничное общество или смерть». Для Китая высшая ценность – порядок, а гармония обеспечивается иерархией, участники которой соблюдают первое требование Конфуция: знай свое место. Это применимо не только к китайскому обществу, но и к мировой политике, где официальная точка зрения заключается в том, что правильное место Китая – на вершине пирамиды; другие же государства должны быть подчиненными данниками.

Американцы придерживаются иного взгляда. По крайней мере со времени окончания Второй мировой войны Вашингтон стремится не допустить появления «равного конкурента», способного бросить вызов военному превосходству США. Но послевоенные представления Америки о мировом порядке также ставят во главу угла потребность в основанной на четких правилах мировой системе, которая сдерживает в том числе и Соединенные Штаты. Наконец, у американцев и китайцев различные представления о времени и его измерении. Американцы склонны сосредотачиваться на сегодняшнем дне и часто считают часы и дни. А китайцы больше обращены к истории и часто мыслят десятилетиями и даже столетиями. Конечно, это всё широкие обобщения, не отражающие всего широкого многообразия американского и китайского общества. Но они также служат важным напоминанием, которое не должны упускать из виду американские и китайские политики, если хотят управлять обостряющейся конкуренцией, не скатываясь к войне.

Мы номер один

Культурные различия между США и Китаем усугубляются примечательной особенностью, свойственной обоим государствам: комплексом превосходства в его крайнем выражении. Каждая страна считает себя исключительной, не имеющей равных. Но лишь одна может быть номером один в мире. Бывший премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю высказывал сомнения по поводу способности Соединенных Штатов приспособиться к растущему Китаю. «В эмоциональном плане Америке очень трудно согласиться с тем, что ее потеснит (пусть даже не в мире, а только в западной акватории Тихого океана) презренный азиатский народ. Американцы ведь раньше относились пренебрежительно к Китаю, считая его отсталой, слабой, коррумпированной и недееспособной страной, –

сказал он в интервью 1999 года. – Чувство культурного превосходства американцев чрезвычайно затруднит адаптацию».

В каком-то смысле китайская исключительность более ярко выражена, чем американская. «Китайская империя видела себя центром цивилизованной вселенной, – писал историк Гарри Гельбер в своей книге 2001 г. Nations Out of Empires («Эволюция империй в нации»). В империалистическую эпоху «китайский ученый бюрократ не представлял себе “Китай” или “китайскую цивилизацию” в современном смысле этого слова. Для него существовал народ “Хань”, а за пределами его территории жили только варвары. Все, что не относилось к цивилизации, по определению числилось варварством». По сей день китайцы гордятся своими цивилизационными достижениями. «Наша нация – великая нация, – заявил китайский президент Си Цзиньпин в речи, произнесенной в 2012 году. – За время существования и развития своей цивилизации, то есть за более чем пять тысяч лет истории, китайская нация внесла неизгладимый вклад в цивилизацию и развитие человечества». В своей книге «Правление Китая», изданной в 2014 г., Си утверждал, что «непрерывность цивилизации в Китае – уникальное явление на земле и уникальное достижение в мировой истории».

Американцы тоже видят себя авангардом цивилизации, особенно когда речь заходит о политике. Страсть к свободе закреплена в главном документе американского политического кредо, Декларации Независимости, которая провозглашает, что «все люди созданы равными» и «наделены Творцом определенными неотторжимыми правами». В Декларации уточняется, что права включают «жизнь, свободу и стремление к счастью», и утверждается, что это вопросы, не подлежащие обсуждению, поскольку «само собой разумеющиеся» истины. Как писал американский историк Ричард Хофштадтер, «судьба нашей страны – не иметь идеологии, а быть идеологией». В отличие от Америки, главная политическая ценность для китайцев – порядок, который является следствием иерархии. Свобода личности, как ее понимают американцы, подрывает иерархию, что, с точки зрения китайцев, ведет к хаосу.

Делайте как я говорю... и как я делаю?

Эти философские различия находят выражение в концепции правительства, разработанной каждой из двух стран. Хотя отцами-основателями Соединенных Штатов двигало глубокое недоверие к власти, они признавали, что правительство нужно обществу. А иначе кто бы защищал граждан от угроз из-за рубежа или от нарушения их прав преступниками на родине? Однако они отчаянно пытались разрешить дилемму: правительство, достаточно сильное, чтобы выполнять необходимые функции, будет склонно к тирании. Чтобы справиться с этим вызовом, они задумали правительство с «разграниченными институтами, между которыми поделена власть», как это описал историк Ричард Нойштадт. Тем самым они осознанно допускали постоянную борьбу между исполнительной, законодательной и судебной ветвями, что приводило к задержкам, заводило в тупик и даже вызывало функциональные нарушения. Но это также создавало систему сдержек и противовесов, препятствующую злоупотреблениям.

У китайцев диаметрально противоположное представление о правительстве и его роли в обществе. Как заметил Ли, «История и культурная летопись страны свидетельствуют о том, что, когда имеется сильный центр (Пекин или Нанкин), в стране царит мир и благоденствие. Когда центр слаб, провинции и их округа управляются местными военно-феодальными князьками». Соответственно, разновидность сильного центрального правительства, неприемлемого для американцев, представляется китайцам главным проводником порядка и общественного блага на родине и за рубежом.

С точки зрения американцев, демократия – единственная справедливая форма правления: власти получают легитимность через согласие управляемых. Эта точка зрения не популярна в Китае, где принято считать, что правительство приобретает или утрачивает политическую легитимность в зависимости от достигнутых успехов. В провокационном выступлении на конференции TED в 2013 г. венчурный капиталист из Шанхая Эрик Ли усомнился в предполагаемом превосходстве демократии. «Однажды мне задали вопрос: “За КПК не голосовали на открытых выборах. Где же источник ее легитимности?” – рассказывал он. – Я ответил: а как насчет компетентности?» Он далее напомнил аудитории, что в 1949 г., когда Компартия Китая захватила власть, «Китай увяз в трясине гражданской войны, был расчленен иностранной агрессией, а средняя продолжительность жизни составляла 41 год. Сегодня Китай – вторая по величине экономика мира, промышленная сверхдержава, а китайский народ богатеет».

У Вашингтона и Пекина также совершенно разные подходы к продвижению фундаментальных политических ценностей в мире.

Американцы считают, что права человека и демократия – всеобщие устремления; чтобы они восторжествовали во всех странах, требуется лишь пример США и иногда легкое подталкивание в духе неоимпериализма. Как писал Хантингтон в книге «Столкновение цивилизаций», Соединенные Штаты – «миссионерская страна», движимая верой в то, что даже «народы, не принадлежащие к западной цивилизации, должны будут рано или поздно заявить о своей приверженности западным ценностям… и воплотить эти ценности в своих государственных институтах». Большинство американцев верят, что демократические права выгодны любому человеку, где бы он ни жил. На протяжении нескольких десятилетий Вашингтон проводил внешнюю политику насаждения демократии. Иногда он даже пытается навязать ее тем, кто по собственной воле отказывался ее принимать.

Китайцы же, хотя и верят в то, что другие могут смотреть на них как на образец для подражания, восхищаться их добродетелями и даже пытаться копировать их поведение, никогда не занимались прозелитизмом. Как заметил американский дипломат Генри Киссинджер, империалистический Китай «не экспортировал свои идеи, но давал возможность другим осознать их ценность и стремиться к ним». Неудивительно, что китайские лидеры с глубоким подозрением относятся к попыткам США обратить их в свою веру. В конце 1980-х гг. Дэн Сяопин, руководивший Китаем с 1978 по 1989 гг. и начавший процесс экономической либерализации, посетовал в беседе с высокопоставленным иностранцем, что разговоры Запада о «правах человека, свободе и демократии призваны лишь защищать интересы сильных, богатых стран, использующих свою мощь, чтобы запугивать слабые страны; в действительности же они стремятся к гегемонии и проводят политику с позиции силы».

Быстрое и медленное мышление

У американцев и китайцев совершенно разные представления о прошлом, настоящем и будущем. Американцы гордо отпраздновали 241-летнюю годовщину своей страны; китайцы любят напомнить, что их государственная история охватывает пять тысячелетий. Лидеры США часто говорят об «американском эксперименте», а их подчас бессистемная и плохо продуманная политика отражает такой настрой. Китай, напротив, видит себя завсегдатаем этой планеты: он был и будет всегда. В силу расширительного понимания времени китайские лидеры четко разграничивают обострение и хроническое состояние, отделяют безотлагательные вещи от просто важных дел.

Трудно себе представить, чтобы американский политический лидер предложил отложить решение серьезной внешнеполитической проблемы на целое поколение. Но именно так поступил Дэн в 1979 г., когда возглавлял китайскую делегацию на переговорах с Японией по поводу спорных островов Сенкаку или Дяоюйдао, согласившись на длительное разрешение этого спора вместо поиска немедленного решения.

Все более чутко реагируя на новостной поток и общественное мнение, политики США обращаются к Твиттеру или импульсивно объявляют срочный план действий, обещая быстрые решения. Китайские лидеры, напротив, проявляют стратегическое терпение: коль скоро общие тенденции благоприятны, они не видят ничего страшного в том, чтобы переждать и добиться решения в отдаленной перспективе. Американцы считают себя специалистами по решению проблем. Проводя политику извлечения краткосрочных выгод, они стараются решить ту или иную задачу как можно скорее, чтобы затем перейти к следующим вопросам. Американский романист и историк Гор Видал однажды назвал свою страну «Соединенные Штаты Амнезии» – то есть место, где каждая идея – новшество, и каждый кризис беспрецедентен.

Это нечто совершенно противоположное глубоко исторической и институциональной памяти китайцев, полагающих, что нет ничего нового под солнцем. На самом деле китайские лидеры склонны верить, что многие задачи невозможно решить, и вместо этого ими надо управлять. Они видят вызовы в долгосрочной перспективе как нечто цикличное; проблемы, с которыми они сегодня сталкиваются – следствие процессов, развивавшихся на протяжении последнего года, десятилетия или столетия. Политические шаги, предпринимаемые сегодня, будут способствовать дальнейшей эволюции. Например, с 1949 г. Тайвань находится под властью людей, которых Пекин считает китайскими националистами-изгоями. Будучи уверены, что Тайвань остается неотъемлемой частью Китая, китайские лидеры придерживаются долгосрочной стратегии, включая все более тесные социально-экономические связи с Тайванем, чтобы постепенно вернуть этот «блудный остров» в свой «загон».

Кто здесь главный?

Столкновение цивилизаций, из-за которого Вашингтону и Пекину будет трудно избежать ловушки Фукидида, проистекает из их конкурирующих представлений о миропорядке. Обращение Китая со своими гражданами демонстрирует план построения отношений с более слабыми соседними странами. Китайская Компартия поддерживает порядок за счет принудительной авторитарной иерархии, требующей от граждан почтения и лояльности. Поведение Китая на международной арене отражает аналогичные ожидания установления иерархического порядка. Во время совещания стран Юго-Восточной Азии в 2010 г. тогдашний министр иностранных дел Китая Ян Цзечи ответил на жалобы по поводу дерзкого поведения Китая в Южно-Китайском море, заявив своим региональным коллегам и Государственному секретарю Хиллари Клинтон, что «Китай – большая страна, а другие страны маленькие; это просто факт».

В отличие от китайских, американские лидеры стремятся к установлению главенства международного права, то есть, по сути, к переносу внутренней власти закона на отношения между странами. В то же время они признают реальность силы в мировых джунглях по Гоббсу, где лучше быть львом, чем ягненком. Вашингтон часто пытается примирить это противоречие, рисуя мир, в котором Соединенные Штаты – благожелательный гегемон, играющий роль законодателя, полицейского, судьи и коллегии присяжных.

Вашингтон призывает другие державы принять основанный на правилах мировой порядок, который он установил и за которым он надзирает. Но в глазах китайцев это выглядит так, будто Вашингтон устанавливает правила, а другие выполняют его команды и предписания. Генерал Мартин Демпси, бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов, лично столкнулся с возмущением китайцев по этому поводу. «Всякий раз, когда я заводил с китайцами разговор о международных нормах или правилах поведения на международной арене, они неизменно указывали на то, что эти правила установлены, когда они не были участниками мировой политики, и эта последовательность – одна из тех вещей, которые очаровывают меня в китайцах», – отметил Демпси в прошлогоднем интервью Foreign Affairs.

Можете идти своим путем

Почти три десятилетия США оставались самой могущественной страной мира. За это время влияние Вашингтона на мировую политику было важным фактором, позволившим элитам и лидерам других стран понять американскую культуру и американский подход к стратегии. С другой стороны, американцы часто считали, что могут позволить себе не слишком задумываться о мировоззрении людей в других странах мира. Подобное отсутствие интереса подстегивалось верой в то, что остальной мир в любом случае медленно, но верно будет становиться похож на Соединенные Штаты.

Однако в последние годы рост Китая бросил вызов этому равнодушию. Американские политики начинают признавать, что им надо лучше понимать Китай – особенно его стратегическое мышление. В частности, американские политики начали вникать в отличительные особенности мышления своих китайских коллег относительно применения военной силы. Принимая решения о том, стоит ли атаковать вражеские силы, когда и как это делать, китайские лидеры по большей части были рациональны и прагматичны. Однако помимо этого американские политики и аналитики обнаружили пять допущений и ориентиров, позволяющих лучше понять вероятное стратегическое поведение Китая в случае конфронтации.

Во-первых, и в военное, и в мирное время движущая сила китайской стратегии – политический прагматизм; при этом китайцы не обременены серьезной необходимостью оправдывать свое поведение с точки зрения международного права или этических норм. Это позволяет правительству быть беспощадно гибким, поскольку оно не чувствует себя обязанным считаться с ранее данными объяснениями и по большому счету неуязвимо для критики в непоследовательности. Например, когда Киссинджер прибыл в Китай в 1971 г., чтобы начать тайные переговоры об американо-китайском сближении, он обнаружил, что его партнеры по переговорам давно избавились от идеологических шор и предельно откровенны по поводу национальных интересов Китая. В то время как Киссинджер и президент Ричард Никсон считали необходимым оправдывать достигнутый в итоге компромисс необходимостью завершить войну во Вьетнаме «достойным миром», китайский лидер Мао Цзэдун не испытывал никакой потребности делать вид, будто, устанавливая отношения с капиталистическими Соединенными Штатами для усиления позиций коммунистического Китая по отношению к СССР, он каким-то образом укрепляет более широкий международный социалистический фронт.

Но не только практический подход к мировой политике дает КНР преимущество над США, то же самое можно сказать и об одержимости Китая целостным стратегическим мировоззрением. Китайские стратеги видят взаимосвязь всего со всем. Развивающийся контекст, в котором возникает определенная стратегическая ситуация – это и есть то, что китайцы называют словом «ши». Данный термин не поддается прямому переводу на английский, но может быть передан как «потенциальная энергия» или «динамика», присущая любому обстоятельству в данный момент времени. Это понятие включает в себя географические особенности местности, погодные условия, баланс сил, фактор неожиданности, боевой дух и многие другие элементы. «Каждый фактор влияет на другие, – как писал Киссинджер в своей книге “О Китае” (2011), – порождая едва заметные сдвиги в динамике и обеспечивая относительное преимущество». Таким образом, опытный китайский стратег тратит большую часть времени на «терпеливое наблюдение за переменами и поддержку выгодных изменений в стратегическом ландшафте»; он начинает действовать лишь тогда, когда все факторы оптимальны. Тогда он наносит быстрый удар. Для наблюдателя итог представляется неизбежным.

Война для китайских стратегов – преимущественно психологическое и политическое противостояние. Согласно мышлению китайцев, восприятие противником фактов может быть не менее важным, чем реальные факты. Императорский Китай, создавая и поддерживая образ цивилизации, настолько превосходящей все остальные, что она представляет собой «центр вселенной», тем самым сдерживал врагов, чтобы они даже не помышляли бросить вызов китайскому господству. Сегодня аналогичную роль играет мантра о неизбежном восходе Китая и необратимом закате США.

Традиционно китайцы стремились добиваться победы не в решающем сражении, а через ряд последовательных шагов, призванных постепенно улучшать их положение. Дэвид Лай, специалист по военной политике стран Азии, проиллюстрировал такой подход с помощью сравнения западной игры в шахматы с ее китайским эквивалентом вейци (или го). В шахматах игроки стремятся занять центр доски и победить противника. В вейци игроки стремятся окружить противника. Если гроссмейстер просчитывает все на пять-шесть ходов вперед, то мастер вейци видит возможное развитие событий через 20–30 ходов. Отслеживая все составляющие в широком контексте отношений с неприятелем, китайский стратег сопротивляется искушению преждевременно устремиться к победе, вместо этого нацеливаясь на постепенное наращивание преимущества. «В западной традиции основной акцент делается на применение силы; искусство войны во многом ограничено полями сражений, а способ сражения – это сила против силы», – писал Лай в своем анализе 2004 г. для Института стратегических исследований при Военном колледже Армии США. В противовес такому подходу, «философия, лежащая в основе го… – конкурировать за относительную выгоду вместо стремления к полному уничтожению войск противника». Лай предусмотрительно напоминает, что «опасно играть в го, имея менталитет шахматиста».

Давайте заключим сделку

Вашингтону стоит прислушаться к этому предупреждению. В предстоящие годы любые горячие точки могут стать причиной кризиса в американо-китайских отношениях, в том числе продолжение территориальных споров вокруг Южно-Китайского моря и напряженность в связи с расширяющейся программой ядерных вооружений Северной Кореи. Поскольку пройдет еще одно-два десятилетия, прежде чем военные возможности Китая сравняются с США, китайцы продолжат вести себя благоразумно и осмотрительно, остерегаясь применять летальное оружие против американцев. Пекин будет относиться к военной силе как подчиненному инструменту в своей внешней политике, цель которой – не победа в сражении, а достижение национальных целей. Он будет укреплять дипломатические и экономические связи с соседними странами, углубляя их зависимость от КНР, и использовать экономические рычаги, чтобы поощрять их (или принуждать) к сотрудничеству по другим вопросам. Хотя Китай традиционно считает войну крайней мерой, если он решит, что долгосрочные тенденции движутся в неблагоприятном направлении и он теряет возможность диктовать условия, возможен ограниченный военный конфликт, с помощью которого Пекин попытается повернуть эти тенденции в нужное для себя русло.

Последний раз США сталкивались с чрезвычайно высоким рис-ком попасть в ловушку Фукидида во время холодной войны, и особенно во время Кубинского ракетного кризиса. Размышляя об этом кризисе через несколько месяцев после его разрешения, президент США Джон Кеннеди извлек урок на будущее: «Прежде всего, защищая свои жизненно важные интересы, ядерные державы должны избегать такой конфронтации, которая ставит противника перед выбором: унизительное отступление или ядерная война». Несмотря на жесткую риторику Москвы, советский премьер Никита Хрущев в конце концов пришел к выводу, что может пойти на компромисс в вопросе размещения ядерного оружия на Кубе. Точно так же Киссинджер и Никсон впоследствии обнаружили, что китайский идеолог Мао вполне склонен к уступкам, если это отвечает интересам Китая.

Си и Дональд Трамп оба выступают с максималистскими заявлениями, особенно когда речь заходит о ситуации в Южно-Китайском море. Но оба также мастера заключения сделок. Чем лучше администрация Трампа будет понимать, как Пекин оценивает роль Китая в мире, а также ключевые интересы своей страны, тем лучше она подготовится к будущим переговорам. Проблема в психологическом проецировании: даже ветераны Госдепартамента слишком часто исходят из ошибочного предположения, будто жизненные интересы Китая – зеркальное отражение интересов США. Официальные лица в администрации Трампа, разрабатывающие политику в отношении Китая, мудро поступят, обратив внимание на изречение древнего китайского философа Сунь Цзы: «Если ты знаешь врага и знаешь себя, тебе не стоит бояться исхода сотен сражений. Если ты знаешь себя, но не знаешь врага, то на каждую одержанную победу ты также потерпишь одно поражение. Если ты не знаешь ни врага, ни себя, то проиграешь все битвы».

Данный очерк – адаптация его книги Destined for War: Can America and China Escape Thucydides’s Trap? («Обреченные на войну: смогут ли Америка и Китай избежать ловушки Фукидида?). Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2017 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Китай. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 30 октября 2017 > № 2392173 Грэм Эллисон

Выйти из замкнутого круга

Судьба революции в России

Сергей Дубинин – профессор, доктор экономических наук.

Резюме В России за сто лет изменилось, казалось бы, всё: дважды произошли смены социального и экономического устройства, трижды – политической организация государства. Однако на вопросы «кто виноват?» и «что делать?» всё время звучат схожие по сути ответы.

Революцию 1917 г. в России необходимо оценивать в широком историческом контексте. На рубеже XIX и XX веков в европейских странах завершался переход от общества аграрного к индустриальному. Экономическая жизнь европейских наций к данному моменту основывалась на доминировании рыночного капиталистического уклада. Практически повсюду переход вызывал многочисленные социально-политические революции. Как правило, события разворачивались в крупнейших городах и промышленных центрах Европы под лозунгами модернизации. В это понятие вкладывался смысл обновления общественной жизни на основе принципов правового государства, личной свободы и политического равноправия. Объективно говоря, для современников тех событий дискурс «модернизации», «эпохи модерна», «Нового времени» оказался перегруженным оценочным положительным смыслом. Прогресс общественного развития отождествлялся исключительно с самоидентификацией свободной личности. Освобождение обуславливалось нарастающей диверсификацией сфер деятельности отдельного человека, который смог выбирать свой путь, не считаясь с религиозными обычаями, представлениями социальной группы, семейными традициями. Провозглашался приоритет будущего и забвение прошлого, что далеко не всегда оправдано.

В отличие от этих «городских» революций в континентальных империях Евразии, – Китайской, Российской, Османской, – действующей власти противостояли крестьяне. Они составляли большинство населения, которое протестовало против попыток элиты осуществить «модернизацию сверху», т.е. «сельские» революции вдохновлялись призывами к консервации традиционных социальных отношений. В таких общественных группах прошлое составляло неотъемлемую часть настоящего. Дети и внуки должны были повторять жизненный путь отцов, дедов и прадедов, или хотя бы не противоречить их ценностям. «Сельские» революции, типичным примером которых служит свержение манчжурской династии в Китае 1911-1912 гг., порождали гражданские войны и могли затянуться на десятилетия.

Третьим компонентом революционизации общества в XIX-XX веках являлся рост национального самосознания европейских народов, ранее разделенных между соседними империями (итальянская и польская нации), а также среди неевропейцев на колониальных и зависимых от империй территориях. Важнейшую роль в революционных событиях под лозунгами национального освобождения играли восстания военных. Пафос национализма был весьма типичен для офицерского состава.

Разумеется, в реальной истории не было «химически чистых» революционных событий того или другого рода. Происходило смешение факторов, движущих сил, лозунгов. В странах Западной Европы преобладали «городские» факторы и политические силы. Освободительное движение в странах Латинской Америки под руководством Симона Боливара представляло собой смешение национально-освободительных и «сельских» движущих сил. Олигархические кланы землевладельцев в союзе с военными боролись с королевской властью и победили. В результате ситуация надолго законсервировалась и модернизация общества затормозилась.

В начале ХХ века Российская империя была ближе к модели азиатского общества, чем европейского. Подавляющее большинство населения жило и работало на селе в рамках передельной общины. Частную собственность на землю русские крестьяне не признавали. Любое правительство, которое пыталось переломить «народную волю», наталкивалось на саботаж или открытое восстание. Европейская культура элитарных слоев и сословий была чужда основной массе населения и воспринималась как «господская» и враждебная. Массовое переселение крестьян в города не ослабляло, а только обостряло данное противостояние. Таким образом, революция в России, при всем своем своеобразии, развивалась по общим для таких обществ законам.

Город и село

В феврале 1917 г. рабочие окраины Петрограда поднялись под лозунгами скорее экономическими, чем политическими. Революция начиналась как типичное «городское» восстание. Войска петроградского гарнизона заняли позиции на мостах через Неву, чтобы не допустить протестующих в центр города. Рабочие перешли реку по льду и заполнили городские улицы. Но стрелять в людей солдаты отказались. А затем к восстанию присоединились солдаты и матросы, состоящие в основном из мобилизованных крестьян. Именно они определяли развитие событий. Великая российская революция 1917 г. началась как «городская», но вскоре превратилась в «сельское» повстанческое движение, в гражданскую войну.

Парламентские политические партии попытались возглавить революцию и предложили народу лозунги чисто модернизационные – политические свободы и социальное юридическое равенство. Но эти призывы не были приняты солдатской и крестьянской народной массой. Вступив в Первую мировую войну, император и правительство обрекли страну на необратимые изменения. Правительство своими руками вооружило крестьянскую массу. С каких бы событий 1916-1917 гг. ни начать отсчитывать и оценивать историю революционного взрыва в России, невозможно миновать дезертирства, а затем демобилизации вооруженной массы солдат-крестьян. Они устремлялись домой с оружием в руках. Силы, способной заставить их сдать винтовки и патроны, в стране не было.

Большевики, что признается не только историками, но и участниками событий, о чем писал Владимир Ленин, перехватили лозунги стихийного восстания – бунта. Они организовали повстанцев в Красную армию и победили в гражданской войне. Партия большевиков объединила вокруг себя всех, кто видел в революционном насилии важнейший и наиболее эффективный инструмент преобразования общества. В октябре 1917 г. они не просто захватили власть. Большевики возглавили стихийное массовое насилие над чуждыми широким массам «господами» и «эксплуататорами» и придали ему организованный характер. Эта ориентация на неограниченное насилие позволила коммунистической партии подчинить себе сугубо антимодернизационное крестьянское восстание, подавить в ходе гражданской войны сопротивление старых элит российского общества.

После окончания военных действий правительству большевиков пришлось пойти на компромисс с крестьянским большинством населения. Эти уступки воплотились в Новой экономической политике (НЭП). Однако вскоре стало очевидно, что данная конструкция союза диктатуры большевиков с антимодернизационно настроенным крестьянством перекрывает потенциал не только социального развития страны, но и обновления производственной технологической базы. Преодолеть застой было возможно за счет углубления и усложнения рыночного хозяйства. Большевики избрали более органичный для себя путь – они развернули массовый террор уже против сельского уклада жизни. Логика долгосрочного развития требовала технологической модернизации экономики. Она была осуществлена диктатурой большевиков в ходе насильственной коллективизации села и экспроприации зерна по всей стране на рубеже 1920-1930-х годов. Подлинно коммунистической и своеобразной российская революция стала только после 1928 г., с началом принудительной коллективизации и установления тотального контроля над деревней.

Русская предрешенность

Судьба политической власти в столицах в 1917 г., до начала гражданской войны, напрямую определялась ситуацией на фронте войны мировой. Но и военный потенциал страны, и военная стратегия зависели от стабильности правительства. Видимо, вплоть до зимы 1917-1918 гг. сохранялась реальная возможность удержать российско-германскую линию фронта от полного распада. Летом 1917 г. в Петрограде имелся шанс сформировать устойчивое правительство под руководством военных. Генерал Корнилов мог получить власть и в ходе переворота, и в результате соглашения с Временным правительством. При разумном распределении сил, отказе от попыток вести наступление на фронте, была возможность поддержать стабильность вплоть до победной осени 1918 года. При вступлении в войну США, и при сохранении участия России капитуляция Германии могла бы наступить и ранее, еще весной – летом 1918 года.

Необходимо помнить, что в первые дни революции исключительно важную роль сыграли не только солдаты, но и офицеры. Сначала те из них, кто потребовал смещения с престола императора Николая II. Затем такие участники революции и гражданской войны как подполковник Михаил Муравьёв, командовавший петроградскими революционными войсками в их противостоянии с революционным же генералом Лавром Корниловым летом 1917 года. Левый эсер Муравьёв затем устанавливал Советскую власть на Украине, командовал восточным фронтом против белых. Позднее поднял восстание в Поволжье против большевиков и был убит красными латышскими стрелками.

Уже в ходе Первой мировой войны погибла основная часть профессионального довоенного офицерского корпуса. Его ряды пополнили гражданские интеллигенты – инженеры, студенты, педагоги, врачи. Это были люди скорее кадетских либеральных, чем монархических взглядов. По разным оценкам от 40 до 60% офицеров царской армии присоединились к красным.

Участие военных в восстаниях имеет глубокие исторические корни. Речь идет о переходе к революционному насилию кадровых офицеров российских вооруженных сил. Глава стрелецкого приказа, а затем инициатор бунта, князь Иван Хованский, это не только персонаж оперы, это вождь восставших военных, один из длинного ряда аналогичных примеров. В годы революции

1990-х гг. во главе восставшей Республики Ичкерия встали бывшие советские офицеры генерал-майор авиации Джохар Дудаев и полковник Аслан Масхадов. Оба в свое время были членами КПСС. Осенью 1993 г. с публичными призывами бомбить Кремль обращался к войскам бывший советский генерал-майор авиации Александр Руцкой. Он не был ни либералом, ни диссидентом. Он был избран вице-президентом РФ, а в сентябре 1993 г. провозглашен Верховным Советом и. о. президента.

В 1993 г. в Москве, по формуле классика марксизма, «власть валялась на мостовой» и военные начальники, сохранившие контроль над какой-то частью армии, решили поддержать президента Ельцина, а не и. о. президента Руцкого. Точно так еще во времена Древней Руси вооруженная дружина решала, кого посадить на великокняжеский стол в Киеве или во Владимире. Так в XVIII веке гвардейцы «выбирали» в Санкт-Петербурге главу Российской империи. По существу, та же коллизия повторилась в дни восстания декабристов в 1825 года.

Хотя история и не имеет сослагательного наклонения, но в момент творения она может причудливо изменяться под влиянием субъективных факторов и случайных событий. Короткая историческая перспектива имеет варианты и только на длинной дистанции путь прокладывает себе историческая закономерность. Приход большевиков к власти в 1917 г. такой закономерностью не являлся.

Представим себе, что в июле 1917 г. лидеры большевиков были бы физически уничтожены или вынуждены покинуть страну. Любое иное небольшевистское центральное правительство столкнулось бы с тем же выбором – либо пытаться подавить крестьянский бунт силой, либо согласиться с его результатами. Скорее всего, избежать гражданской войны не удалось бы. Без «красного террора» жертв было бы меньше, но крови пролилось бы много в любом случае. Тем не менее, рано или поздно факты уравнительного передела земли пришлось бы признать любой власти.

Ожесточенность вооруженной борьбы в России была связана с захватом и переделом сельскохозяйственных земель, с одной стороны, и с национальными повстанческими движениями, с другой. Первый род гражданской войны разворачивался в центральных губерниях, второй – по окраинам. Бунт против центральной власти вооруженного народа был неизбежен.

При любом ходе военных и революционных событий через десять лет после вступления России в Мировую войну, скажем в 1924 г. состояние страны характеризовалась бы следующими важнейшими чертами:

Первое. Земельный вопрос, который был проклятием экономической, политической, интеллектуальной жизни на протяжении шести десятилетий после отмены крепостного права, решен в пользу крестьянской общины. Общинники конфисковали и поделили «по едокам» все сельскохозяйственные земли в европейской части страны. Хозяйства так называемых помещиков, уже давно не только и не столько дворян, а просто состоятельных горожан, сожжены. Так называемые кулаки, справные и работящие селяне, вынуждены вернуться в общины, или бежать в города.

Второе. В России царит репрессивный политический режим. Выборы в Учредительное собрание или Государственную думу отложены до лучших времен. Реальная власть принадлежит военной диктатуре.

Третье. От государства российского отпали многие национальные окраины. О приобретении территорий на Балканах, о Константинополе и проливах пришлось забыть.

Четвертое. Все эти изменения произошли не в результате решений императора, Госдумы и не в ходе переговоров заинтересованных сторон. Это явилось итогом кровопролитной гражданской войны. Точнее серии вооруженных столкновений между ополченцами (бандформированиями), руководимыми полевыми командирами. При формировании более или менее устойчивых правительств в областях и регионах они поступали на службу к тем, кто мог обеспечить их снабжение и вооружение. Когда в Москве и Петрограде сложилось централизованное дееспособное руководство, оно создало из бывших повстанцев вооруженные силы и взяло бы под контроль обширные территории новой России.

Таковы были бы общие итоги русской смуты в первых десятилетиях ХХ века. Во главе страны исторически оказались Ленин и Троцкий. Могли ее возглавить Савинков и Муравьёв, могли – Юденич, Корнилов, Колчак, Деникин, Гучков или иные политики. Наименее вероятным было бы восшествие на престол кого-либо из рода Романовых. Но и в этом случае реальная власть принадлежала бы военному диктатору в должности премьер-министра или главнокомандующего.

Правительство России образца середины – конца 1917 г., скорее всего, сохранило бы революционную риторику. Начались бы репрессии под лозунгом защиты свободы от «германских агентов», «врагов народа», развернулась борьба с «контрреволюцией и анархией». Спасение Отечества требовало ужесточения методов правления. И оно бы началось в городах по всем направлениям: отмена выборов в «Учредилку», в армии отмена пресловутого приказа №1. Одновременно запасные полки выводятся из Петрограда и Москвы на Волгу и Урал для переформирования и привлекаются к трудовой повинности, скажем по ремонту путей сообщения. Пускай разбегаются по домам.

Добровольческие части к лету 1917 г. уже начинали формироваться как милицейские местные дружины в городах, в целях поддержания порядка. Это приводило к произволу и насилию, но с уголовной стихией можно было совладать. В земства, губернское и городское управление станут возвращать бывших царских чиновников. Переход к демократии откладывается на будущее, после завершения войны с германцами.

О риторике «непредрешенности» будущего государственного устройства России легко было забыть. Власть могло взять правительство под названием, например, Верховный военно-революционный комитет под председательством Верховного правителя России. Главное было бы запретить советы рабочих и солдатских депутатов. Можно было попытаться договориться с рабочими и соединить советы на заводах с военно-промышленными комитетами или профсоюзами, но из сферы политической власти советы были бы вытеснены.

Уроки из прошлого

Хозяйственная разруха, охватившая страну в годы Первой мировой войны, наряду с усталостью и разочарованием от череды военных поражений, создали предпосылки всеобщего требования смены власти. Сработали и широко распространенные в России идеи не защиты законных прав, а устранения некой моральной «неправды». Такой сугубо консервативный православный публицист как Василий Розанов писал накануне революции: «Иногда и “на законном основании»” – трясутся ноги, а в другой раз “против всех законов” – а в душе поют птички». Пренебрежительное отношение к законности и формальным процедурам объявлялось принципиальной позицией и «слева», и «справа».

Характерно, что советское руководство на всех этапах развития страны давало однозначный ответ на вопрос: «Мы для закона или закон для нас?». Конечно же, правовая система СССР была последовательно выстроена на основе «революционной целесообразности», когда, закон был лишь инструментом, а не принципом жизни.

Большинство самой образованной части российского общества состоит из людей «левых» убеждений. На протяжении последних ста пятидесяти лет, со времен Александра Герцена и Николая Чернышевского интеллигенция ищет справедливости для народа на путях передела собственности. Закономерно, что круг этих идей в России вызывает интерес во время любого снижения благосостояния, особенно после периода определенного роста доходов.

В дореволюционной России общинную идеологию в качестве основы русской жизни поддерживали и признавали не только чудаки-толстовцы, но и почти все страты образованных российских сословий и классов. Консерваторы видели в общине вернейшую основу поддержки самодержавия, большинство революционеров – залог будущего социализма в России. Философы рассуждали о душе «народа-богоносца», стремящегося к коллективному быту, справедливости и равенству.

Не случайно законы Петра Столыпина, направленные на ликвидацию общинного землевладения, правительство вынуждено было вводить через указы государя императора. У них не было шанса пройти через Госдуму в рамках парламентской процедуры. Поразительно, но думские либералы и левые требовали политических свобод и одновременно отвергали реальные меры модернизации аграрного сектора. Тем не менее, с начала реформ в 1906 г. и по состоянию на 1 января 1916 г. в землеустроительные комиссии поступили ходатайства о землеустройстве от 6,2 млн крестьян. Если учесть членов их семей, то это было массовое участие в реформе – в выходе из общин или в переселении в Сибирь. Но реализовали выход из общины чуть более 1/3 подавших заявку, не большинство крестьян. Наименьший отклик земельная реформа получила в нечерноземных губерниях, где и существовало реальное сельское перенаселение.

Возможно, мужики не верили, что можно прокормиться лишь сельскохозяйственным трудом. Боялись потерять возможность «отходничества», т.е. работы в соседних городах. Где они работали зимой, после окончания сезона сельхозработ, где многие заводили вторые семьи. Крестьяне боялись также потерять некоторую поддержку общины в случае чрезвычайных обстоятельств, неурожая, смерти главы семьи, например.

Российская власть также научилась вписываться в эту повестку дня. Конечно же «все животные равны, но некоторые равнее»! Но кто же, если не государственная власть всё отберет и переделит по совести? Именно для установления справедливости на протяжении веков сохраняется принцип – без разрешения властей ни у кого не может быть частной собственности. Меняется «табель о рангах», государство модифицируется, иерархия сословий сменяется иерархией номенклатуры, а бесконечный передел материальных благ не останавливается. В этом отношении сближение принципов советской государственности с государственностью самодержавной вполне закономерно.

Проект коммунистического будущего был уничтожен вместе с крахом Советского Союза. Но и другой цивилизационный проект, – либеральная политическая демократия и рыночная экономика, – не оправдал надежды россиян. Не только рядовые граждане, но и элиты не верят сегодня в то, что эта модель применима в нашей стране. Более того, не верят, что она реально работает и за рубежом, даже в наиболее развитых странах. Скептическое отношение к идеалам Нового времени и Просвещения сегодня широко распространилось в мире. Однако российское общество успело разочароваться в плодах эпохи модерна даже до того, как в нашей стране была проведена реальная модернизация политической и экономической системы.

В отличие от ориентации коммунистической идеологии на улучшение материальной жизни в будущем, в наши дни россияне желают добиваться благосостояния сегодня. Российские граждане настроены в большинстве своем консервативно. Но традиционные ценности они ищут скорее в советской модели, чем в дореволюционном прошлом. В обществе все время вспоминаются времена гарантированного и безбедного, как это кажется издалека, советского образа жизни.

Каждый новый этап общественного развития приносит обострение интереса к истории своей страны. Интеллектуалы проводят как бы ревизию минувшего. Это происходит отнюдь не только по заказу правящего класса. Такова внутренняя потребность широкого круга неравнодушных людей. На первый план выдвигаются «уроки и примеры» истории, которые обладают наибольшей объясняющей силой для понимания хода событий. После революции неизбежен этап почти полного отрицания прошлого. Важно только будущее. Но затем потребность привязки к предшествующим реальностям возрастает. Так в ходе развития СССР постепенно «вспоминались» не только бунтари и народовольцы – террористы и революционеры. Вполне естественно интерес пробудился к ученым и писателям прошлого. К концу 1970-х гг. официальная история вновь заговорила о «царях и генералах». Приоритетным почитанием пользовались те, кто обеспечил территориальное расширение России. Писалось и говорилось, скажем, о победах Ивана IV в начале правления и умалчивалось о полностью проигранной им Ливонской войне в конце его.

Вместе с тем из прошлого можно извлечь немало значимого для сегодняшнего развития. Несколько раз в течение последних ста пятидесяти лет верховная власть в России (добровольно!) пыталась установить принцип неприкосновенности частной собственности, передаваемой по наследству. Реформаторы «сверху» и при жизни, и после смерти подвергаются проклятьям и поношениям со стороны общественности. Инициатора Великих реформ и отмены крепостного права императора Александра II объявляли виновником бедственного положения крестьянства. Премьер-министра Столыпина упоминали только в связи с применением смертной казни к революционерам. Земельную его реформу, которая только и могла спасти государство, проклинали за покушение на общинные скрепы народной жизни. Президента Ельцина на наших глазах стремятся обмазать грязью, вспоминая только его злоупотребление спиртным. Нас пытаются заставить забыть, как реально выглядела жизнь советского человека до ельцинских реформ, что и как нам приходилось «добывать», чтобы накормить своих детей в большом городе.

Разумеется, реформаторы из среды верховной власти руководствовались конкретными экономическими и политическими интересами. Их попрекают за отсутствие приверженности «высоким идеалам». С моей точки зрения общественным интересам соответствует прямо противоположная расстановка приоритетов. Масштабные преобразования общества, такие как отмена крепостного права или переход к рыночной экономике, продвигали страну к модернизации всей общественной жизни. Вместе с тем наиболее профессионально подготовленная часть правящего класса (в XIX веке дворянства, в конце XX века ­– советской номенклатуры) успешно вписалась в новые правила игры. Главная задача модернизационных реформ состоит в том, чтобы заработали социальные лифты для людей, не имеющих привилегий от рождения. Замедление процессов обновления человеческого капитала – явный признак общественного застоя.

Неизбывное насилие

Модель «сельской революции» не потеряла актуальности и в настоящее время. Семь десятилетий после окончания Второй мировой войны принесли с собой многочисленные варианты национально-освободительных войн и революционных движений именно этого типа. Они включают в себя создание крестьянской революционной партизанской армии, способной вести многолетнюю гражданскую войну. Так называемая «арабская весна» и даже попытка создания «исламского государства» – это новый вариант старой антимодернизационной «сельской» революции. Ранее в Китае, Вьетнаме, Лаосе при поддержке Советского Союза коммунистам в ряде подобных «сельских» революций удалось возглавить вооруженную борьбу. Но список таких стран не слишком широк.

Соперничающие друг с другом политические силы, – коммунистическая партия Мао Цзэдуна и партия Гоминьдан Чан Кайши в Китае, партия большевиков и партии левых и правых эсеров в России, – ставили задачи подчинить вооруженную массу своей воли. Победа в борьбе досталась тем, кто практиковал массовый террор и ничем не ограниченное насилие. Коммунисты победили. Однако история показала, что опора на антимодернизационные силы, компромиссы и союзы с консервативно настроенными сельскими жителями тормозят всякое развитие. Следствием этого является либо новая волна революционного движения, уже, как правило, «городской» революции, либо контролируемое реформирование застойной системы «сверху».

«Сельская» революция и гражданская война на многие десятилетия предопределили пути развития общественной жизни в России. Окончательное смещение центра политической и экономической жизни в города происходило постепенно в период после окончания Великой Отечественной войны. Революционные события 1991-1993 гг. как бы подвели этому процессу итог.

Политическая и экономическая система СССР была выстроена на основе и в развитие «сельской» революции рубежа 1910-х и 1920-х гг. и принудительной коллективизации на рубеже 1920-х и 1930-х годов. Эти события отбрасывают длинную тень на всю современную историю нашей страны. Период советского государственного строительства скорее тормозил, чем ускорял трансформацию «сельской революции», защищающей архаичные ценности, в движение по направлению рыночной модернизации и политической демократии. В то же время накопление индустриального потенциала и концентрация населения в городах происходили именно в эти годы. Одновременно сохранялась разнообразная социальная, экономическая, национальная многоукладность общества. Именно она послужила основой для распада СССР как единого государства. Но это была уже преимущественно «городская» революция, которая прошла под лозунгами демократии и рыночной экономики.

Центральной задачей 1990-х гг. стало восстановление институтов рынка, искорененных в период коллективизации и индустриализации. Однако и по своей производственной структуре социалистическая экономика была антирыночной, огромное большинство советских предприятий оказалось неспособно к эффективной работе в условиях открытой экономики и конкуренции. Задача реформирования и институирования рыночной экономической среды до настоящего времени не решена в России в полном масштабе.

Массовая гибель населения в ходе революционных сражений, государственного террора и военных действий породила волны демографических провалов, которые не могли быть преодолены ростом рождаемости. В советское время произошел демографический переворот, изменивший всю жизнь: вовлечение женщин в производство, переход к современной одно- двухдетной семье. Однако данный процесс охватил преимущественно европейское население с его культурными традициями светского внерелигиозного воспитания. Это также приводило к разобщению этносов и усугублению региональных различий.

В данном контексте важнейшим наследием советской эпохи стало то универсальное значение, которое придавалось насилию как инструменту разрешения самых сложных вопросов наиболее примитивным, но дающим быстрый результат способом, что приравнивалось к высокой эффективности. Насилие и сегодня со всех сторон превозносится в качестве эффективного и быстрого метода достижения благого результата. Отсюда и попытки возрождения культа Иосифа Сталина, практиковавшего насилие в исторически самых крупных масштабах. Разумеется, это наследие большевистской традиции. Зачистку общества от чуждых классов, потенциальных национальных предателей и врагов народа начали еще в 1917 г. и вели до самой смерти Сталина. Массовый террор был затем приостановлен, но «насилие, как повивальная бабка истории», т.е. как инструмент прогресса и развития, по-прежнему пользовалось глубоким уважением.

В России за сто лет изменилось, казалось бы, всё: дважды произошли смены социального и экономического устройства, трижды сменилась политическая организация государства. Однако на вопросы «кто виноват?» и «что делать?» всё время звучат схожие по сути ответы.

Если изложить предлагаемые решения кратко, то на первый вопрос всегда предлагалось и предлагается два, казалось бы, противоположных, варианта ответа: либо во всем виноваты происки зарубежных держав и их агентов, либо ответственность лежит на правящем «режиме». Зато ответ на второй вопрос поражает своей однозначностью – с противниками надо расправляться решительно и не останавливаться перед прямым насилием. Это обосновывается либо «революционной целесообразностью», при взгляде со стороны оппозиции, либо требованиями «национальной безопасности», если в дискуссию вступают охранители-«государственники». Сегодня, как и сто лет назад, самые разные социальные слои готовы оправдывать насилие целесообразностью и достижением «высших целей». Отказ от пролития крови воспринимается как некое юродство и ведет к потере уважения, а для правительства – к потере государственной власти.

В мае 1917 г. первый состав Временного правительства ушел в отставку. В своей декларации оно подчеркивало: «Основою политического управления страной Временное правительство избрало не принуждение и насилие, но добровольное подчинение свободных граждан…Им не было пролито ни капли народной крови». Самый мягкий упрек современников тех событий, да и сегодняшних аналитиков в адрес отставников, – это “мягкотелость». А вот их оппоненты справа и слева проявляли твердость и довели Россию до многолетней гражданской войны и тоталитарного репрессивного режима.

Большевики объясняли жестокость своей системы требованиями форсированного построения коммунизма. Однако средства, использованные для достижения данной цели, разрушили саму эту цель. Люди перестали в нее верить. Сегодняшний мир привыкает жить без грандиозных проектов «светлого будущего». По крайней мере это стало фактом в XXI веке для европейской христианской цивилизации, к которой несомненно принадлежит Россия. Но парадоксальным образом россияне сохранили тягу к простым решениям всех проблем с помощью насилия.

Левый популизм, вперемешку с жаждой мести и насилия, пользуется в нашей стране огромным спросом. Который раз многим из тех, кто пытается играть роль «властителей дум», наилучшим инструментом решения тяжелых социальных вопросов представляется расстрел «врагов» без судебной волокиты.

Раздаются и сегодня, конечно, голоса разума. Многие пытаются напомнить, что если все страты российского общества, от чиновников до участников общественных протестов, не придут к пониманию важности диалога и необходимости компромиссов, то история рискует повернуться вновь, открыть путь для витка массового насилия и разрушения России.

Давайте сопоставим это с мыслями Александра Солженицына, сформулированными еще в 2005 г.: «В нашем ограбленном состоянии для спасения я предложил бы национальную идею, которая изложена 250 лет тому назад елизаветинским придворным Иваном Петровичем Шуваловым. Он предложил Елизавете руководствоваться как главным законом – сбережением народа. Какая здесь мысль! Сбережение народа как главная задача».

Государство в России давно присвоило себе монопольное право на насилие не для того, чтобы оградить каждого человека от агрессии и произвола, а напротив, в целях развязывания массового насилия якобы в виду высших соображений, во имя укрепления государства. А сильным в данной системе ценностей может считаться только то государство, которое способно напугать всех, как внутри своих границ, так и вне их. Это лживые ценности, которые всегда заводили нашу страну в исторические кровавые тупики. Поиск врагов опасен для жизни и благополучия не только тех, кого сегодня объявляют не лояльными власти, но для самой власти.

* * *

Российская революция 1917 г. и Октябрьская политическая революция того же года были не уникальными, а вполне закономерными явлениями. Новое время европейской цивилизации, начало которого традиционно отождествляется с последними десятилетиями XVIII века и Великой французской революцией, открыло эпоху модернизации социальной жизни. Вместе с тем оно должно характеризоваться революционными событиями не только по модели «городской» модернизационной революции, но и массовыми «сельскими» революционными восстаниями. Эти последние по сути своей были антимодернизационными. И то и другое революционное движение активно использовали в качестве популярных лозунгов идеи национального возрождения и самоопределения. Российская революция и гражданская война 1917-1920 гг. также являлись результатом слияния всех этих трех потоков революционного движения.

Революция 1917 г. и развитие СССР в течение последующих десятилетий было как бы переходным периодом, по окончании которого модернизация вновь стала приоритетом. Историческим достижением явился переход в ходе революции 1991-1993 гг. от гигантской империи к многонациональному, но гораздо более компактному, единому по уровню развития и культуре государству. Сегодня, сто лет спустя после революций 1905 г. и 1917 г., мы идем путем модернизации. И все еще не достигли развитого демократического устройства на основе разделения властей. Начать это движение могли уже давно, сразу после окончания той очередной русской смуты. Это, возможно, спасло бы от гибели миллионы наших соотечественников, помогло сосредоточить ресурсы на сбережении народа, а не растрачивать их на погоню за химерами коммунизма.

В век постоянных инноваций не только производственного, но и человеческого капитала политическая, экономическая и социальная конструкция Советского Союза оказалась неконкурентоспособной. Таким образом, революционная эпоха, открытая в России в 1917 г., завершилась новой революцией в 1991-1993 годы. Она носила преимущественно «городской» характер, но и лозунги национального освобождения играли значительную роль.

Современная Российская Федерация является не только с юридической точки зрения правопреемницей Советского Союза, но и наследницей ряда и экономических, и демографических, и культурологических процессов, берущих начало в советских годах. Для многих российских интеллектуалов достижение конкретного результата якобы менее важно, чем отсутствие благородного порыва. Но беда как раз заключается в бесконечных спекуляциях по поводу святости страдания во имя светлого будущего. Модернизация же сводится исключительно к обновлению вооруженных сил и военной промышленности. Это и провозглашается в качестве самой благородной общественной задачи.

Советская эпоха оставила после себя не только память о героическом и трагическом времени, но и психологически и социально укоренившиеся общественные институты и традиции. Модернизационный проект 1990-х гг. совмещал и задачу преодоления «советскости», и являлся ее развитием. Решение этих задач стоит на повестке дня и спустя двадцать пять лет после последней революции в России.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 28 октября 2017 > № 2392112 Сергей Дубинин

Китай сделал шаг к расширению влияния в Афганистане

Автор: Игорь СУББОТИН

Афганистан официально стал членом Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Об этом руководство афганского министерства финансов объявило на полях ежегодной осенней встречи Всемирного банка и Международного валютного фонда (МВФ) в Вашингтоне. В экспертной среде видят в этом признаки расширения китайского влияния в Исламской Республике и задаются вопросом: на каких условиях Кабул будет получать финансирование под проекты «Одного пояса – одного пути»?

В заявлении афганской стороны говорится, что на встрече с представителями АБИИ был поднят вопрос о финансовой и технической поддержке солнечной энергетики, о железнодорожных проектах между Афганистаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Ираном и Китаем, о финансировании инфраструктурных проектов на афганской территории. Правительство Исламской Республики придает большое значение членству в АБИИ и надеется, что при помощи участия в международной финансовой организации будет создан потенциал для развития на национальном уровне, говорится в заявлении.

Кабул по-прежнему нацелен на работу в рамках китайского проекта «Один пояс – один путь». Меморандум о взаимопонимании Афганистан и Китай подписали в мае 2016 года, выразив приверженность «совместному продвижению сотрудничества, чтобы достичь цели в виде общего развития и воплотить преимущества прочных политических связей, экономической взаимодополняемости и гражданского обмена в прагматичном сотрудничестве». К слову, на последней встрече в Казахстане афганская и китайская сторона пообещали активизировать двустороннюю работу в рамках проекта «Один пояс – один путь». Президент Исламской Республики Ашраф Гани тогда дал понять, что развитие его страны будет согласовываться с китайским проектом.

Отметим, что АБИИ является одним из механизмов финансирования «Одного пояса – одного пути» наряду с Фондом Шелкового пути. Планируемый финансовый объем АБИИ – 100 млрд долларов (доля России сейчас составляет 6,5 млрд долларов). К банку присоединились многие страны Азиатско-Тихоокеанского региона – такие, как Республика Корея, Австралия, Вьетнам и Новая Зеландия. В проекте участвуют и некоторые ближневосточные страны – Египет, Саудовская Аравия и Иран. Соглашение о создании АБИИ было подписано летом 2015 года. Пятерку крупнейших соучредителей по объему вложений наряду с КНР и Россией составили Индия, Германия и Республика Корея.

В российской экспертной среде уверены, что вовлечение Афганистана в финансовую структуру, тесно связанную Китаем, становится свидетельством того, что Пекин усиливает свое влияние в финансово-кредитной области Исламской Республики, а, значит, и в области политики.

«Китайцы очень активны в финансовых учреждениях, в том числе в АБИИ, – заявил «Афганистан.Ру» политолог, востоковед Владимир Сотников. – Более того, КНР проявляет очень большой интерес к тому, как влиять на ситуацию в Афганистане и как вообще наладить с ним отношения. Скажем, они скупают медно-рудные шахты в стране, пытаются как-то финансово завязаться с Исламской Республикой. Думаю, что не без подачи Китая и других стран Афганистан получил это членство. На самым деле, страна давно пыталась вступить в международные финансовые кредитные учреждения. Кстати, власти в Кабуле хотели попасть в банк Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), хотя пока это невозможно, потому что Афганистан – не полноправный член ШОС».

Другой эксперт напоминает, что АБИИ в первую очередь нужен для финансирования «Одного пояса – одного пути». «Он и является главным финансистом всех проектов «Одного пояса – одного пути», – сообщил в разговоре с «Афганистан.Ру» руководитель Школы востоковедения ВШЭ Алексей Маслов. – На втором месте уже идет Фонд Шелкового пути. Соответственно, все страны, которые там участвуют, выступают спонсорами этого проекта, но Китай несет на себя основную долю нагрузки. Там есть Россия, КНР и Индия, которые являются донорами банка и есть масса стран, которые, просто включаясь в этот банк, могут получать кредиты под низкие проценты. Афганистан получил простую вещь: деньги будут направляться прежде всего на инфраструктурные проекты, такие как строительство дорог по линии КНР-Пакистан-Афганистан. Это важно сейчас для Китая, чтобы пустить ветку пути, в том числе в обход России, для перевозки грузов. Эта ветка Китай-Пакистан-Афганистан является одной из главных проектов в рамках проекта «Один пояс – один путь». Это отдельная вещь, под которую заведены деньги».

Впрочем, главным вопросом аналитик считает те условия, на которых Афганистан мог стать членом АБИИ. «Для того, чтобы в Афганистан поступали деньги, нужно, чтобы у него были счета в этом банке, – напомнил Маслов. – Главный вопрос здесь состоит в том, под какие условия эти деньги будут даваться. Понятно, что Афганистан никогда не рассчитается по своим кредитам. Если же Китай будет давать связанные кредиты (кредит со связывающим условием – «Афганистан.Ру»), тогда окупаться начинает все практически сразу же, но в этом случае Афганистан практически не будет располагать контролем над проектами».

Веронский ренессанс

На итальянском форуме заложили фундамент «Большой Евразии»

Десятый Евразийский экономический форум в Вероне, помимо того что он юбилейный, на этот раз был и очень представительным: такого широкого состава не было все годы существования этой площадки. Если в 2016 году на форум приехали порядка 700 крупнейших компаний и около 1000 участников, то в 2017-м в Верону прибыли уже больше 1000 компаний из стран Африки, Южной Америки, США, Китая, Франции, Германии. Тема форума была весьма актуальна: «Большая Евразия как движущая сила в современном международном геополитическом и экономическом контексте».

Но дело даже не в этом: по существу, на данный момент веронский форум, как отметил директор Центра политической информации Алексей Мухин, оказался единственной специализированной евразийской площадкой, на которой влиятельные европейские, российские и азиатские бизнесмены могут обсуждать интеграционные процессы на пространстве Большой Евразии. Форум стал значимым событием в экономической жизни крупнейшего континента планеты, собственно, потому, что на него по инициативе «Роснефти» в этот раз собрались действительно сильные экономические игроки.

Главный исполнительный директор российской нефтяной компании Игорь Сечин выступил с ключевым докладом «К идеалам евразийской интеграции». Глава «Роснефти» выразил уверенность, что, несмотря на все сложности международной обстановки, сотрудничество на пространстве Евразии будет развиваться и укрепляться. «Десятый, юбилейный форум в Вероне способен внести в этот процесс существенный вклад, — сказал Сечин. — Нельзя не отметить, что за последние годы повестка форума существенно эволюционировала. Сегодня здесь собрались люди самых разных направлений, которые определяют многие решения политических и экономических вопросов в своих странах».

Действительно, в пленарной сессии помимо главы «Роснефти» приняли участие председатель совета директоров «Роснефти» Герхард Шредер, исполнительный директор компании «Хуасинь» Ли Юнг, бывший председатель Еврокомиссии, экс-глава Совета министров Италии Романо Проди, главный исполнительный директор Glencore Айван Глазенберг, главный исполнительный директор Trafigura Джереми Вейр, руководитель Катарского инвестиционного фонда (QIA) Его Превосходительство шейх Абдулла бин Мохаммед бин Сауд Аль Тани, президент Eni Эмма Марчегалия, главный исполнительный директор Saipem Стефано Као, специальный советник министра экономики, торговли и промышленности Японии Хирофуми Катасе, министр природных ресурсов Иракского Курдистана Ашти Хаврами.

Факторы риска

Игорь Сечин начал свое выступление с анализа рынка нефти. «Смею вас заверить, что слухи о «смерти» нефти сильно преувеличены. Нефть останется основой мировой топливной энергетики и на перспективу 20-30 лет и больше вперед, — сказал глава «Роснефти». — Мы убеждены в устойчивости роста спроса на углеводороды, обусловленного ростом экономики и уровня жизни. Ожидаемые темпы мирового экономического роста, особенно в развивающихся странах, в ближайшее десятилетие будут требовать дальнейшего роста предложения жидких углеводородов на 0,7-0,8 млн баррелей в сутки ежегодно. Рост продолжится и в дальнейшем и повлечет за собой не только соответствующую динамику производства, но и окажет серьезный мультипликативный эффект на развитие связанных секторов экономики».

Доля жидких углеводородов в структуре мирового потребления энергии в долгосрочной перспективе будет медленно снижаться, но по-прежнему останется достаточно высокой — около 30% мирового потребления первичной энергии, при увеличении их физических объемов, считает Игорь Сечин. При этом некоторое снижение доли нефти в общем балансе будет практически полностью компенсировано ростом доли газа и удлинением производной нефтепродуктовой цепочки, прежде всего за счет нефтехимического производства.

Сечин выделил традиционные вызовы на рынке нефти. К числу этих вызовов относится в первую очередь доминирование финансовых спекуляций над долгосрочными интересами развития отрасли. «Преобладание финансовых игроков и краткосрочных спекулятивных операций приводит к излишней волатильности ценовых индикаторов, — отметил глава «Роснефти». — За последние 10 лет доля участия финансовых игроков в формировании цен на нефть значительно выросла. Объем рынка беспоставочных фьючерсных контрактов превышает объемы самого рынка, на котором торгуются физические объемы нефти, более чем в 11 раз, и во многие десятки раз превышает объем физических поставок. Такая диспропорция приводит к избыточному влиянию волатильных сиюминутных ожиданий финансовых участников рынка и преобладанию краткосрочных финансовых спекуляций над интересами развития отрасли». Оценивая ситуацию на мировом рынке нефти, Игорь Сечин отметил, что мейджоры и другие публичные компании делают большой акцент на отслеживании краткосрочных ценовых индикаторов и в результате учитывают спекулятивную волатильность в инвестиционных планах. «Это очень опасно», — считает Сечин. Он напомнил, что в 2014-2016 годах инвестиции в разведочное бурение крупных компаний снизились в 2,7 раза, и вот сейчас идет ускоренное восстановление. «Но разве такие резкие скачки оправданны в отрасли, которая имеет длинный инвестиционный горизонт?» — задал вопрос участникам форума глава НК «Роснефть».

Игорь Сечин выступил с ключевым докладом

Также Сечин отметил прецеденты нерациональных действий мировых и региональных регуляторов. «Зачастую регуляторы принимают решения о введении региональных, межрегиональных или отраслевых санкционных ограничений, которые искажают рыночную природу отрасли и создают простор прежде всего для спекулятивных и посреднических операций. Риски снятия объемов нефти с рынка по причине искусственных ограничений — это проигрыш для всех. Такие шаги предпринимаются в ущерб реальной энергобезопасности, интересам потребителей и в угоду часто конъюнктурной политической повестке», — сказал глава «Роснефти».

В качестве примера Сечин привел ситуацию с форсированным развитием электромобилей. Основным источником электроэнергии во многих развивающихся странах является угольная генерация, и рост потребления электроэнергии за счет увеличения числа электромобилей может привести к тому, что фактический экологический ущерб от перехода на электромобили может оказаться значительно больше, чем статус-кво. Не полностью решены также вопросы безопасного производства и утилизации компонентов электродвигателей, качества, долговечности, емкости и надежности работы аккумуляторов. «Не лучше ли было регуляторам в большей мере сфокусироваться не на ограничении использования двигателей внутреннего сгорания и неэкономических мерах отказа от них, а на ускоренном снижении доли угольной генерации и расширении использования высокоэкологичного, например газового, топлива или атомной энергетики?» — задается вопросом Сечин.

«Навес» запасов и мифический IPO

Еще одним фактором риска глава «Роснефти» назвал избыток предложения нефти на рынке. За период с 2014 года сформировался значительный избыток запасов нефти и нефтепродуктов, связанный с избытком предложения в этот период по сравнению со спросом. Несмотря на рост потребления и на то, что за девять месяцев действия Соглашения «ОПЕК+» избыточные запасы сократились на 60 млн баррелей, это всего 25% от необходимого сокращения до выхода на средний уровень 2012-2016 годов. «Анализ показывает, что заявленная цель нормализации уровня запасов пока не полностью реализована и говорить о переломе рано», — считает Сечин.

Он отметил, что «навес» запасов — это не самостоятельное явление, а проявление совокупности других факторов на рынке. Так, сформировавшийся в 2014 году избыток производства над спросом постепенно удалось нивелировать за счет введенных рядом стран ограничений на уровни добычи и достаточно быстрого роста мирового спроса на жидкие углеводороды. «Но это равновесие пока хрупкое и неустойчивое. Сланцевая добыча США, в которой накоплены большие запасы пробуренных, но не законченных скважин, может, при соответствующем уровне цен, дать в 2018 году значительный прирост добычи и вновь дестабилизировать рынок. Поэтому, я думаю, нам не стoит в ближайшее время ожидать всплеска нефтяных цен», — сказал Сечин. Работа по стабилизации рынка затруднена отсутствием достоверной и прозрачной информации и аналитики как по запасам, так и по реальной ситуации с балансом спроса и предложения, считает глава «Роснефти». Это создает почву для спекулятивных манипуляций рынком в поисках краткосрочной выгоды. Здесь ключевая задача — создание единой системы измерения запасов и преодоления «навеса» запасов.

«К сожалению, мы видим, что некоторые стратегические рыночные сделки, востребованные рынком, такие как IPO Saudi Aramco, например, призванные повысить прозрачность рыночной информации в части объема запасов, перспективных уровней производства, имеют риск вообще не состояться в рамках полноценного международного листинга ввиду ряда факторов, прежде всего по причине рисков юридического и законодательного плана», — сказал Сечин. Обсуждаемые сегодня сценарии частного размещения акций или проведение локального листинга, к сожалению, не достигнут тех целей, которые изначально ставили перед собой организаторы, считает глава НК «Роснефть».

Точки роста

Что касается устойчивости сланцевой отрасли, Сечин привел данные недавнего отчета Wood Mackenzie, согласно которому у пяти крупнейших сланцевых производителей США (Continental, Devon, EOG, Newfield, Pioneer) наблюдаются существенные финансовые проб-лемы: у всех перечисленных игроков на этом рынке в 28 из 29 кварталов с 2010 года был отрицательный чистый денежный поток. А ведь эти компании в 2010-2016 годах потратили свыше 50 млрд долларов на геологоразведку и сделки по слияниям и поглощениям! «Исторически высокие затраты на инфраструктуру и значительные объемы бурения определили удельный размер инвестиций в разработку сланцевой нефти, на треть превышающий показатели по проектам традиционной нефти, — заявил Сечин. — Положительный денежный поток в отрасли появится не ранее 2020 года, и то при условии, что цена нефти к тому времени достигнет уровня порядка 70 долларов за баррель. Учитывая растущие инвестиционные и операционные затраты, возникает закономерный вопрос: что закончится раньше — период низких нефтяных цен или терпение и надежды инвесторов?»

Глава «Роснефти» отметил, что российская компания остается лидером отрасли по себестоимости добычи углеводородов. «Наши расходы на добычу составляют около 2,5 доллара на баррель. При этом по запасам углеводородов мы опережаем ближайшую публичную нефтяную компанию почти в два раза. С учетом нашей высокой обеспеченности запасами и рекордно низкой себестоимости разработки мы можем позволить себе сфокусироваться на решении долгосрочных стратегических задач, стоящих перед отраслью в целом, — наши цели в максимальной степени отвечают задачам повышения энергобезопасности якорных потребителей», — подчеркнул Сечин. — Мы верим в будущее основного для нас нефтяного рынка, но в то же время эволюционируем вместе с рынком. Так, одним из наиболее перспективных направлений развития спроса на жидкие углеводороды сегодня и в ближайшем будущем будет нефтегазохимия«.

Действительно, если рост потребления нефтепродуктов за последние пять лет составил в среднем 0,9% в год, то потребление продуктов нефтегазохимии ежегодно росло на 3,9%. И это несмотря на кризисные явления в мировой экономике. Ожидается, что к 2025-2030 годам прирост спроса на нефть со стороны нефтегазохимии превысит прирост спроса со стороны основного потребителя нефтепродуктов — транспортного сектора. При этом продукты нефтегазохимии имеют в среднем самую высокую добавленную стоимость из всех продуктов, производимых из нефти и газа, — их стоимость кратно превышает цену сырья, из которого они производятся.

Глава НК «Роснефть» высказал уверенность, что наличие эффективного сырья, обеспечивающего конкурентоспособность на мировом рынке, хорошие перспективы спроса в мире в целом и в России в частности, а также близость источников данного сырья к наиболее емким и растущим рынкам Азиатско-Тихоокеанского региона делают нефтегазохимию перспективным и важным направлением бизнеса компании. «Другая перспективная точка роста — газ, являющийся одним из наиболее экологичных и доступных источников топлива», — добавил Сечин.

Катализатор интеграции

Игорь Сечин в своем выступлении отметил, что в текущей ситуации «не хватает интеграционных проектов построения связующих мостов, инфраструктурных, экономических коридоров — от европейского побережья Атлантики и Северного Ледовитого океана до азиатского побережья Тихого и Индийского океанов».

«К сожалению, мы не в полной мере воспользовались преимуществами созданного нашими предками исторического Шелкового пути, — отметил глава «Роснефти». — Только сейчас благодаря инициативе председателя КНР Си Цзиньпиня мы говорим о проекте «Один пояс — один путь» и других интеграционных проектах, развиваемых этой крупнейшей экономикой континента. Россия активно поддерживает эти проекты. Сегодня есть все предпосылки для формирования новых вертикально интегрированных цепочек на территории Евразии — это первоклассная и долгосрочно конкурентоспособная ресурсная база, крупные и быстрорастущие центры потребления, сформированные финансовые и трейдинговые центры». Вертикально интегрированные отношения — от скважины до потребителя — позволяют, по словам Сечина, минимизировать агентские и посреднические риски, искажения и волатильности, которые, к сожалению, играют свою роль в усугублении кризисных явлений и снижении инвестиционной активности.

«Роснефть» активно участвует в процессе панъевразийской энергетической интеграции и во многом выступает как ее катализатор, — заявил глава компании. — Мы гордимся нашими якорными акционерами: крупнейшей европейской компанией BP, катарским инвестфондом QIA, крупнейшей частной китайской нефтяной компанией «Хуасинь», глобальной компанией Glencore, а также нашими историческими инвесторами с момента IPO — Petronas и CNPC. Со всеми этими акционерами мы связаны также крупными общими проектами. С таким составом международных акционеров и уровнем сотрудничества «Роснефть» является образцом происходящих интеграционных процессов«.

Глава «Роснефти» напомнил, что Россия традиционно является ведущим поставщиком углеводородов в Европу: компания обеспечивает более 40% российских поставок нефти и нефтепродуктов. «Попытки оттолкнуть Россию в энергетическом взаимодействии, будь то в логике санкционных мер или в логике достижения энергонезависимости, не увенчаются никогда успехом», — сказал Сечин.

Стратегия компании направлена не только на увеличение поставок, но также и на реализацию совместных инвестиционных проектов с европейскими партнерами. Так, «Роснефть» является третьим по величине игроком на немецком рынке нефтепереработки с объемом производства 12,5 млн тонн в год, что составляет более чем 12% всех нефтеперерабатывающих мощностей в Германии. Одним из факторов успешности работы компании на немецком рынке является использование крупнейшей в мире нефтепроводной системы «Дружба», по которой российская нефть без перебоев поступает в Европу уже более 50 лет вне зависимости от любых политических конфликтов и политического климата в целом, отметил глава «Роснефти».

Говоря о развитии энергомоста Россия — Азия, Игорь Сечин отметил, что компания многопланово развивает сотрудничество с китайскими компаниями. «Активно развивается сотрудничество с китайской компанией «Хуасинь». Наряду с состоявшимся вхождением в наш акционерный капитал предусматривается взаимодействие сторон в области разведки и добычи, нефтепереработки и нефтехимии, торговли нефтью и нефтепродуктами, — сказал он. — Другим стратегическим приоритетом для НК «Роснефть» является сотрудничество с индийскими компаниями. Достаточно сказать, что стоимость активов в рамках совместной деятельности «Роснефти» и индийских партнеров на территории России и Индии уже превысила 35 млрд долларов». Также «Роснефть» активно развивает проекты на шельфе Вьетнама, планирует работать в Индонезии. «Особо хотел бы отметить наше взаимодействие по проектам строительства высокотехнологичных и сложных объектов для разведки и добычи на шельфе дальневосточных морей. Я имею в виду не только строительство судостроительного комплекса «Звезда», но и планируемые к объявлению на полях этого уважаемого форума сделки по размещению якорных заказов на строительство кораблей ледового класса для освоения перспективных районов российского Севера российскими нефтяными компаниями. Этот проект мы развиваем вместе с южнокорейскими партнерами», — заявил Сечин.

Проекты на Ближнем Востоке — это еще одно стратегическое направление развития «Роснефти». «Мы обсуждаем проекты в Иране, где мы хотим не только участвовать в проектах по разведке и добыче, но и создать эффективные цепочки поставок иранской и среднеазиатской нефти на мировой рынок. Мы развиваем сотрудничество с Саудовской Аравией. Наконец, мы самым серьезным образом настроены работать в Курдистане и в Ираке в целом. Наш интерес к этим проектам носит сугубо практический характер: данный регион характеризуется крупнейшей ресурсной базой с низкой себестоимостью добычи и не в полной мере раскрытым потенциалом. Что очень важно: нефть из Курдистана поступает прямо на наши заводы в Германии. При этом, включив этот регион в орбиту общеевразийской деловой интеграции, мы будем способствовать решению общеэкономических и социальных задач — энергостабильности и повышению жизненного уровня», — сказал глава «Роснефти».

Фактор Шредера

Герхард Шредер, несмотря на откровенную травлю со стороны германских СМИ из-за его попыток наладить тесное взаимодействие Германии с Россией, по-прежнему отстаивает тезис о том, что отказ от неконструктивного противостояния ЕС с восточным соседом придаст европейской экономике необходимые стимулы развития. И, надо сказать, эта позиция делает его масштабной политической фигурой, ведь бывший канцлер вопреки всему остается привержен идеям стратегического континентального альянса между Россией и Германией, в основе которого лежит энергетика.

«Я согласился возглавить совет директоров «Роснефти», — заявил Шредер на форуме в Вероне, — потому что я люблю вызовы, а работать в руководстве крупнейшего производителя нефти — это вызов для меня. У «Роснефти» особая роль на энергорынке как в Евразии, так и в Европе. «Роснефть» — международная компания, призванием которой является использование энергоресурсов и энергопотенциала с международной точки зрения. Я против того, чтобы изолировать Россию в политическом или экономическом отношении, и теперь имею возможность внести скромный вклад в улучшение отношений России и Евросоюза». По словам Шредера, в прошлом веке Германия смогла устоять перед американским давлением — энергетическая сделка с Советским Союзом была заключена, и это было в интересах обеих сторон.

Герхард Шредер продвигает идею альянса между Россией и Германией в энергетике

Что же касается современных проектов, экс-канцлер отметил, что федеральное правительство поступило правильно, когда объявило газопровод Nord Stream — 2 экономическим проектом, который нельзя политизировать. «А то, что американцы будут стараться с помощью санкций войти на немецкий рынок и доминировать со своим сжиженным сланцевым газом, — это не что иное, как признаки экономической войны, а такая война недопустима, — подчеркнул Шредер. — Мы в Германии заинтересованы в том, чтобы получать тот газ, который будет поступать к нам наверняка и который будет дешевле, чем сланцевый». Он сообщил также, что недавно состоялась встреча представителей бизнеса ФРГ с президентом РФ, в ходе которой стало ясно, что немецкие компании не намерены отказываться от российского рынка. «Напротив, они еще больше хотят инвестировать в него. И хорошо, что это так, — заметил экс-канцлер. — Нам нужен этот экономический обмен для того, чтобы политическая ситуация стала лучше, ведь опыт политики разрядки, которую проводили Вилли Брандт и Гельмут Шмидт, показывает, что экономика всегда создает лучшую базу для политики».

То, что периодически можно увидеть в немецкой прессе, по мнению Шредера, не соответствует тому, например, чего хотят люди в Германии. Он утверждает, что «работающие отношения между Германией и Россией всегда способствовали миру и сотрудничеству». «Евразия — это один из самых быстрорастущих рынков, которые вообще существуют, — заявил Шредер, — и Европейский союз не должен такой рынок упустить. За океаном явно не заинтересованы в сильной и процветающей России. У Европы совершенно другие интересы. Нам нужны рынки для нашей промышленности. Нам нужно сырье, и не только нефть и газ. Поэтому наша заинтересованность — она другого совершенно рода, чем заинтересованность Соединенных Штатов. И даже учитывая всю дружбу с американцами, нужно говорить об этом совершенно отчетливо». Шредер также обратил внимание на глобальные искусственные ограничения на территории Евразии. «Россия и Евросоюз должны покончить с санкционным режимом», — заявил он.

Как отмечает Алексей Мухин в своей колонке в «Независимой газете», «дипломатия «снизу» уже давно сделала пресловутые антироссийские санкции неэффективными: в частности, например, внешнеторговый оборот России с Италией и Германией зримо увеличился. Шредер провозгласил, что национальные интересы Германии и всей Европы заключаются в том, чтобы поддерживать позитивные отношения с Россией, возглавившей евразийскую интеграцию, в том числе благодаря специфическому географическому положению. Тезис, судя по выступлениям, оказался актуален и для других участников мероприятия.

Эмма Марчегалия из Eni объявила, что «отношения итальянской компании с «Роснефтью» сегодня приобретают исключительную важность. «Так, — пояснила она, — мы заключили меморандум, который касается всего производственного цикла, не только в Баренцевом и Черном морях. Особенно важным фактором стало приобретение «Роснефтью» месяц назад 30% крупнейшего месторождения в Средиземноморье».

Представитель амбициозной молодой китайской компании «Хуасинь» Ли Юнг прямо заявил, что «Россия является самым безопасным каналом поставки энергоносителей в Китай. Кроме того, сотрудничество между Россией и Китаем получило поддержку глав государств». «Мы начали сотрудничество с проекта по вхождению в акционерный капитал «Роснефти», — заявил Ли Юнг, — и дальше начнем осуществлять уже конкретные проекты. Также мы укрепляем сотрудничество с «Роснефтью» в других международных проектах на территории Евроазиатского континента».

Важную роль в интеграционных евразийских процессах играют современные трейдинговые компании (ту же роль в свое время, наверное, играли итальянские торговые республики). Глава одного из крупнейших трейдеров Glencore Айвен Глазенберг отметил, что инвестиции в «Роснефть» для него — это долгосрочные инвестиции, и, возможно, даже в какой-то момент Glencore увеличит свою долю в компании. «Нам нравится наша инвестиция, мы любим «Роснефть», — подчеркнул он.

Любопытно, что во время форума разыгралась настоящая геополитическая драма, связанная с автономным Курдским регионом Ирака. Правительство страны выступило против сотрудничества иностранных компаний с иракскими курдами, однако присутствовавший на форуме министр природных ресурсов Иракского Курдистана Ашти Хаврами и другие участники мероприятия дали понять, что такое сотрудничество не противоречит законодательству, а развитие инфраструктурных проектов на севере Ирака, в сердце Евразии, — это возможность избежать «черных дыр» на континенте. Хотя совершенно очевидно, что есть игроки, которые не хотели бы появления альтернативных нынешнему «шиитскому» маршруту транспортировки углеводородов через южноиракскую Басру.

Конечно, в нынешней ситуации не хватает интеграционных проектов на евразийском пространстве: континенту нужны инфраструктурные экономические коридоры, совместные масштабные инициативы в области энергетики. И крупные бизнесмены, собравшиеся в Вероне, прекрасно это понимают. Глава «Роснефти» сообщил, что компания активно развивает партнерские отношения с ведущими нефтегазовыми и инвестиционными компаниями в Большой Евразии. «За последние несколько лет мы существенно расширили круг наших совместных проектов, и сегодня я могу сказать, что стоимость проектов в общей энергетической орбите «Роснефти» с ее партнерами в Европе, Азии и на Ближнем Востоке превышает 110 млрд долларов», — отметил Сечин. Он пояснил, что речь идет о сделках на акционерном уровне, о создании партнерств в разведке и добыче в России на суше и шельфе, зарубежных проектах в области нефтепереработки и нефтехимии, освоении газовых ресурсов Средиземного моря, а также других стратегических проектах. «Если же в объем сотрудничества включить наши торговые потоки, своповые операции и предоплаты, то объем нашего сотрудничества с Большой Евразией превысит 500 млрд долларов. И при этом мы находимся в самом начале пути», — резюмировал он. Для сравнения: по оценкам экспертов, все программы в рамках трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства обеспечат рост экономики ЕС всего на 120 млрд.

Веронский форум собрал бизнесменов и политиков из России, стран Европы и Азии

Таким образом можно сделать вывод, что ренессанс веронского форума стал возрождением евразийской идеи. Как пишет Мухин, «если в нулевые годы евразийская идея была лишь в основе теоретических построений маргинальных философов и геополитиков, то теперь ее вполне можно считать мейнстримом. Даже несмотря на различные санкционные ограничения, живые связи между Европой, Россией и АТР активно развиваются». И во многом практические механизмы интегрального сотрудничества, предлагаемые «Роснефтью», евразийская акционерная структура этой компании могут стать основой для стратегического трансконтинентального сближения, создания так называемой Большой Евразии.

Мария Золотова

В Минске проходит VI Форум вузов ?инженерно-технологического профиля Союзного государства

Студент, ректор и реактор

Если первый форум, состоявшийся в Минске в 2012 году по инициативе Белорусского национального технического университета и нескольких родственных российских вузов, призывал к поддержке инженерной профессии, то сегодня ситуация иная. Как отметил на открывшемся в Минске VI Форуме вузов инженерно-технологического профиля Государственный секретарь Союзного государства Григорий Рапота, молодежь все больше стремится в технические вузы.

Никогда прежде в Белорусском национальном техническом университете (БНТУ) не было столь солидного представительства высших инженерных учебных заведений Беларуси и России, а также выпускников этих вузов, живущих сейчас в Алжире, Вьетнаме, Германии, Испании, Литве, Польше, Словакии.

Своих преподавателей и учащихся направили в Минск около 50 ведущих российских и десять белорусских вузов. Приехали ректоры семи российских университетов. А знаменитый Санкт-Петербургский горный университет прислал 45 аспирантов - целый автобус исследователей высокого уровня! Настолько велико стремление будущих инженеров и технологов поделиться своими разработками, пополнить научный багаж новыми знаниями, участвуя в конкурсе на лучший инновационный проект Союзного государства. Он уже стал своеобразной визитной карточкой минского форума и пользуется огромным авторитетом. И это понятно: ведь в случае успеха можно заручиться поддержкой ведущих ученых и специалистов, состоявшихся менеджеров. Григорий Рапота отметил главное:

- Не надо кого-то догонять. Надо просто быть в русле научно-технического прогресса. И у Беларуси, и у России есть возможности, чтобы такие идеи воплощать в жизнь. Другое дело, насколько эффективно. И здесь перед нами стоят большие задачи. Многие, да практически все наши союзные программы рассчитаны на то, чтобы сказать новое слово в той или иной области науки. В том числе вклад способны внести и молодые ученые, участвующие в нынешнем форуме с проектами и разработками...

На обсуждение участников форума вынесена такая сложная тема, как глобальная энергетика: партнерство стран и технологий в контексте устойчивого развития и сохранения климата. В том числе целый ряд мероприятий посвящен подготовке специалистов для атомной отрасли. Так, гостей из Казанского государственного энергетического университета на секции "Образование в области атомной энергетики" интересовало, как население Беларуси относится к строительству первой в стране АЭС. А модератором "круглого стола" "Будущее инженерного образования для атомной энергетики" выступил заместитель Государственного секретаря Союзного государства Алексей Кубрин, сам, кстати, выпускник вуза, авторитетнейшего в данной области, и регулярного участника минского форума - Нижегородского государственного технического университета им. Алексеева. Гостей БНТУ ждут и другие интересные и содержательные научные дискуссии.

Первый проректор университета Георгий Вершина сообщил корреспонденту "СОЮЗа" подробности:

- Мы пригласили для выступления с лекциями и докладами десять самых известных специалистов и ученых по энергетике и в смежных областях. В их числе два члена Российской академии наук. Для многих стран, приславших делегации, очень актуальна подготовка кадров для атомной энергетики, в том числе высшей квалификации. Тут и нам есть чем поделиться. Это вовсе не означает, что в загоне так называемая зеленая энергетика. Напротив! Вот магистрант БНТУ Александр Шимель предлагает ветровую энергоустановку, предназначенную специально для белорусских условий. То есть начинает выдавать ток при малейшем дуновении ветра. Мощность пока небольшая, всего 2 киловатта, но для небольшого сельского дома или дачи достаточно. Зато и стоимость невелика. Инвестиционные менеджеры, так называемые менторы и стартаперы, помогут участникам форума оценить, насколько перспективны такие проекты, а возможно, и вложат в некоторые из них деньги. Ведь в форуме участвуют и предприниматели, создавшие на основе реальных технических идей успешные бизнеспроекты.

К слову

Форум вузов инженерно-технологического профиля Союзного государства за шесть лет стал крупнейшим в странах Евразийского экономического союза. В этом году в нем участвуют более 50 российских и 10 белорусских университетов и институтов.

Союз, Российская газета, Владимир Бибиков

Минфин США ввел санкции против семи физлиц КНДР за нарушения прав человека

Министерство финансов США ввело санкции в отношении трех юридических и семи физических лиц КНДР в ответ на нарушения прав человека. Решение было принято на основании доклада Госдепартамента США, посвященного нарушениям северокорейскими властями прав и свобод человека.

Об этом информирует «Интерфакс» со ссылкой на сообщение Минфина США.

"В Северной Корее царит жестокий режим, который причастен к серьёным нарушениям прав человека. Мы особенно обеспокоены (ситуацией - ИФ) с северокорейскими военными силами, которые действуют как секретная полиция, карающая все формы инакомыслия. Более того, военные действуют за пределами Северной Кореи, выслеживают ищущих убежище и жестоко задерживают, силой возвращают северокорейских граждан", - говорится в заявлении министра финансов страны Стивена Мнучина.

В заявлении отмечается, что «любое имущество и имущественные права лиц, добавленных в список министерства финансов США, заморожены в тех пределах, где на них распространяется юрисдикция США».

В санкционный список США, в частности, вошли глава командования военной безопасности КНДР Чо Кён Чхоль и заместитель, вице-министр министерства общественной безопасности Ли Тай Чхоль, дипломат из посольства КНДР во Вьетнаме Ким Мин Чхоль, генконсул Северной Кореи в китайском городе Шэньян Ку Сун Соп, а также директор Бюро внешнего строительства Ким Кан Чин.

Показное равнодушие: США внимательно следят за военным сближением России и Филиппин

Пентагон только публично демонстрирует спокойствие в отношении военных контактов России и Филиппин. На деле взаимоотношения Москвы и Манилы (Филиппины - один из ключевых и давних союзников США в регионе) очень занимают Вашингтон, говорит директор Центр АСЕАН при МГИМО Виктор Сумский.

Ранее Филиппины получили от России партию военной продукции, в том числе, стрелковое оружие, боеприпасы и армейские грузовики. Кроме того, страны заключили договор о военно-техническом сотрудничестве и подписали контракт на поставку гранатометов РПГ-7В и зарядов к ним. Прежде Филиппины (а также Бруней) были единственными государствами Азиатско-Тихоокеанского региона, которые не входили в число покупателей российского вооружения.

Публично в Пентагоне могут показывать, что им будто бы все равно, говорит Виктор Сумский: "Тем самым США подчеркивают, что Филиппины до такой степени находятся в их орбите, что мелочи вроде передачи стрелкового оружия их не смущают". Но ведь Россия и Филиппины подписали договор о военном сотрудничестве, и это серьёзный сдвиг в отношениях двух стран, отметил эксперт. Попытки Москвы и Манилы начать военно-техническое сотрудничество были и раньше и кончались они ничем, и то, что они приносят результаты сегодня, - это важный момент.

"Мы должны смотреть на российско-американские отношения не с точки зрения хладнокровия, которое Пентагон проявляет на филиппинском направлении, а с точки зрения всего остального, что они делают по отношению к нам. Думаю, Вашингтоном учитываются малейшие сдвиги к лучшему, которые происходят между Россией и союзниками Штатов", - сказал Виктор Сумский.

По мнению эксперта, текущие контакты Москвы и Манилы, подписание соглашения о военном сотрудничестве - не безобидная вещь, что бы ни говорил Джеймс Мэттис. "Россия, конечно, не сможет разместить на Филиппинах военную базу – этого не допустят США. Однако усиление сотрудничества по военной линии с этой страной уже говорит о том, что Россия расширяет свое влияние в Юго-Восточной Азии. Вьетнам, где у РФ традиционно размещается база Камрань, с недавних пор относится к Москве с недоверием из-за усиления Кремлем контактов с Китаем. Манила стала дополнительным и совсем не лишним союзником РФ в регионе", - отмечала ранее профессор кафедры востоковедения МГИМО Лариса Ефимова.

По мнению Ефимовой, слишком надеяться на эти контакты не стоит – Филиппины слишком сильно зависят от США, чтобы полностью выйти из-под их влияния.

Президент Российской Федерации Владимир Путин провёл телефонный разговор с Председателем Китайской Народной Республики Си Цзиньпином. Об этом сообщает пресс-служба Кремля.

В.Путин тепло поздравил Си Цзиньпина с переизбранием на пост Генерального секретаря Коммунистической партии Китая, а также с успешным проведением 19-го съезда КПК. Условлено о продолжении совместной работы с избранным на съезде руководством КПК по дальнейшему развитию дружественных российско-китайских отношений. Эти отношения, как было подчёркнуто, достигли беспрецедентно высокого уровня.

Лидеры договорились об очередной личной встрече в первой половине ноября на саммите форума "Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество" во Вьетнаме.

Европа может отказаться от вьетнамских морепродуктов.

Европейская комиссия вынесла Вьетнаму официальное предупреждение в связи с недостаточными усилиями в борьбе с морским браконьерством. У республики есть полгода на решение выявленных проблем, иначе она лишится права поставлять свои уловы в ЕС.

«Желтую карточку» Вьетнаму показали 23 октября. Теперь республика рискует оказаться в списке стран, не сотрудничающих в области охраны морских биоресурсов и не борющихся с ННН-промыслом. Ранее Вьетнамская ассоциация производителей и экспортеров морепродуктов (VASEP) надеялась избежать предупреждения, сообщает корреспондент Fishnews.

Для целого ряда крупных брендов Вьетнама ЕС является ключевым рынком, страна ежегодно продает туда рыбы и морепродуктов на 350-400 млн долларов. Республике предстоит доказать европейским чиновникам, что она активно борется с браконьерством. Кроме репутационных потерь, экспортеры опасаются снижения прибыли из-за задержек поставок и проверок на таможне всех партий вьетнамских морепродуктов. По информации VASEP, объемы экспорта в Европу уже начали падать. В ассоциации ожидают ухудшения ситуации и на других рынках, например в США.

Портал IntraFish отмечает, что предупреждение Еврокомиссии может привести и к позитивным переменам. Так, уже с 1 января 2018 г. Вьетнам готовится ввести новую систему контроля рыболовства, чтобы эффективнее бороться с ННН-промыслом. Для скорейшего решения этого вопроса усилия объединяют VASEP, Министерство сельского хозяйства и развития сельских территорий Вьетнама, береговая охрана и еще целый ряд госорганов.

В рамках Сибирского экономического форума, 17 ноября, состоится пленарное заседание «Регулирующее воздействие органов власти на ВЭД» с участием представителей Сибирского таможенного управления, Федеральной налоговой службы, Федеральной службы по техническому и экспортному контролю по Сибирскому федеральному округу, а также Управления Россельхознадзора. Представители госструктур расскажут участникам Форума о предстоящих изменениях в Таможенном законодательстве РФ и его последствиях.

Как рассказал управляющий компании ВЭД Агент – стратегического партнера СЭФ-2016 Александр Дегтярев, после вступления в силу первой редакции Таможенного кодекса (ТК) в 2010 прошло 7 лет, и за это время многое успело измениться. С 1 января 2018 года должен вступить в силу новый Таможенный кодекс.

«Интеграция в рамках Евразийского Экономического Союза (ЕАЭС) выходит на более высокий уровень, и потому действующий сегодня ТК уже не соответствует в полной мере реальной ситуации дел на рынке ВЭД», - добавил Александр Дегтярев.

По его словам, с введением новой редакции ТК больше вопросов контроля и регулирования будет отдано на межгосударственный уровень, что, возможно, приведет к сокращению диспропорций в таможенном регулировании в странах-членах ЕАЭС. Например, могут быть ликвидированы более низкие уровни взимания пошлины на импорт, идущий в Россию через Беларусь и Казахстан, что может привести к серьезным сдвигам в логистических цепях и перестроению целого ряда зависимых от импорта отраслей экономики. В целом, разработчики нового ТК обещают упрощение жизни добросовестных участников ВЭД и сокращение сроков таможенного оформления товаров.

«С учетом таких изменений в таможенном законодательстве, которое в наибольшей степени влияет на деятельность импортеров и экспортеров, знать об этих изменениях крайне важно, - отметил Александр Дегтярев. – Поэтому было решено организовать в рамках СЭФ-2017 пленарное заседание с участием представителей СТУ, ФСТЭК, УФНС и Управления Россельхознадзора. Участники Форума смогут не только задать вопросы представителям госструктур, но и вместе с коллегами-предпринимателями обсудить грядущие перемены».

Кроме изменений в таможенной сфере на пленарном заседании будут озвучены последние достижения Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору в вопросах доступа российских товаров на зарубежные рынки, а также грядущие перемены в законодательстве валютного контроля.

Сибирский экономический форум «Россия и Большая Азия. Импорт, экспорт, инвестиции. Отраслевые решения для малого и среднего бизнеса при работе с Китаем, Индией, Японией, Республикой Корея, Вьетнамом, Таиландом, Монголией» проводится в ежегодном формате для реализации проектов между российскими и азиатскими компаниями. В этом году СЭФ-2017 состоится уже в четвертый раз и пройдет 16 и 17 ноября на площадке МВК «Новосибирск Экспоцентр».

В этом году на Сибирский экономический форум прибывает гроссмейстерский состав экспертов по многим аспектам китайской деловой практики и адаптации к ней российского бизнеса.

Как составить инвестиционный проект для азиатских инвесторов расскажет директор отделения корпоративных финансов PwC Анвар Гафиатуллин, один из самых опытных специалистов по стратегическому консалтингу, оценке бизнеса, разработке бизнес-планов и финансовому моделированию, работавший с такими гигантами мировой экономики, как «CEFC China Energy», «Pertamina», «China Shenhua».

В рамках секции «Услуги для малого и среднего бизнеса» будет вытупать специально приглашенный на мероприятие директор по продажам и развитию бизнеса «ФЕСКО Интегрированный Транспорт» Виталий Потапов, возглавляющий направление контейнерных перевзок FESCO. Эксперту есть чем поделится с участниками СЭФ, так как FESCO активно развивает грузоперевозки в направлении Китай-Россия, оптимизирует интермодальные решения с транспортировкой в контейнерных поездах через порт Владивосток.

Аспекты крайне важной темы для всех участников ВЭД темы «Разрешение коммерческих споров по договорам поставки между РФ и КНР: чего избегать и к чему стремиться» раскроет представитель консалтинговой компании «Окно в Китай» Александр Зайнигабдинов.

Круглый стол по образованию в рамках Сибирского экономического форума стоит выделить особо. На нем представители ведущих ВУЗов Новосибирска планируют обсудить вопросы студенческого обмена между российскими и азиатскими учебными заведениями и возможности работы российских специалистов в Азии. Модератором круглого стола будет один из виднейших российских и мировых специалистов по Китаю - профессор, доктор исторических наук, руководитель Школы Востоковедения НИУ «Высшая школа экономики» Алексей Маслов.

Целый ряд актуальных вопросов о возможностях биржевого валютного рынка для малых и средних предприятий, перспектив блокчейн-технологий в международных расчетах, беззалогового финансирования импортных контрактов за счет ресурсов китайской экспортной корпорации, особенности финансовых и страховых инструментов поддержки рассмотрит в своем выступлении эксперт по межрегиональным коммуникациям АО «Эксар» Дмитрий Требухин.

Как построить международный бизнес, выстроить модели сотрудничества, организовать трансфер высоких технологий – знает и расскажет Илья Лихов, основатель и генеральный директор «NEOSUN Energy», - международной компании, которая специализируется на производством солнечных батарей и разработкой инновационных решений в области солнечной энергетики.

Владелец компании Skycom LLC Дмитрий Лабохо вместе со своей командой в рамках компании D&K Group International Co.Limited в Шанхае, он много лет изучает вопрос, как правильно и выгодно производить товары на территории Китая с последующей реализацией в России и постарается объяснить участникам СЭФ все тонкости контрактного производства.

Об экспортных нишах и приоритетных отраслях для российского малого и среднего бизнеса в Китае в цифрах и фактах расскажет представитель АО «Российский экспортный центр» в Китае Сергей Лебедев.

9 лет Сергей Лебедев работает в КНР, курирует вопросы взаимодействия по линии СМИ России и Китая, а также продвижения российских брендов в Китае, поэтому его знания очень важны российским предпринимателям, которые нацелены на экспорт товаров в Китай.

Об инструментах продвижения российских компаний на рынки Юго-Восточной Азии расскажет заместитель генерального директора ООО «Торговый дом «РСДС» и директор по развитию Российско-Сингапурского Делового Совета Андрей Быков.

Владелец China SMM Валерий Кайгородов сконцентрирует внимание участников СЭФ на таком инструменет продаж как «маркетплейс», объяснит, с чего лучше начать и каковы могут быть результаты использования этого инструмента.

Председатель «Дома Российско-Китайской дружбы» Максим Спасский раскроет тему генерации трафика в китайском сегменте интернет для продвижения и продажи российских товаров и услуг, так как именно посредством всемирной сети можно организовать и увеличить продажи в Китае.

СЕО и основатель компании SKYLEX Людмила Федорова раскажет о стратегии успешных экспортных контрактов и анализа рисков при работе с Китаем, как один из ведущих специалистов в стране по этой теме.

О наиболее перспективном направлении экспорта в Китае – экспорте продуктов питания, будет говорить владелец и генеральный директор консалтингового агентства MARKUS Максим Шпигунов, он также пояснит, что может помешать этому направлению экспорта.

И об адаптации российских товаров к китайскому рынку расскажет представитель китайского бизнеса, Юй Вэй, специалист китайской компании Epinduo, крупнейшей интернет-платформы для продажи российских товаров в Китае, которая в России пользуется поддержкой Российского экспортного центра (РЭЦ), а в Китае – Ассоциации развития промышленности за рубежом CODA.

Следует отметить, что многие из спикеров являются экспертами веб-журнала ChinaLogist и со страниц нашего журнала они неоднократно обращались к нашим читателям.

Сибирский экономический форум «Россия и Большая Азия. Импорт, экспорт, инвестиции. Отраслевые решения для малого и среднего бизнеса при работе с Китаем, Индией, Японией, Республикой Корея, Вьетнамом, Таиландом, Монголией» проводится в ежегодном формате для реализации проектов между российскими и азиатскими компаниями. В этом году СЭФ-2017 состоится уже в четвертый раз и пройдет 16 и 17 ноября 2017 года на площадке МВК «Новосибирск Экспоцентр».

В 2016/17 МГ доля подсолнечного масла в экспортных контейнерных отгрузках растительных масел из Украины увеличилась до 90% против 67% сезоном ранее.

Об этом в рамках своего выступления на XVI Международной конференции «Масложировая промышленность-2017» в Киеве заявил ассоциированный партнер компании Global Ocean Link Павел Мирзак.

При этом доля отгрузок растительных масел во флекситанках по итогам сезона составила 73%, бутилированного – 27%. Осуществление экспорта растительных масел во флекситанках по-прежнему в большей мере характерно для соевого масла, доля экспорта которого таким способом увеличилась в 2016/17 МГ до 89,06% против 60% сезоном ранее. На подсолнечное и рапсовое масло пришлось 4,5% (5%) и 16,42% (13%) соответственно», - добавил эксперт.

Также он отметил, что слабым в настоящее время, но одновременно и перспективным направлением экспорта контейнерным методом остается отгрузка украинского подсолнечного шрота, на долю которого приходится лишь 2,5% из всего экспорта. Такая ситуация, по словам П.Мирзака, во многом связана с особенностями ведения торговли с Индией, которая в конце 2015 г. отменила все ограничения, связанные с импортом подсолнечного шрота, и была важным направлением сбыта данной продукции для украинских экспортеров до того, как крупные экспортеры не начали увеличивать отгрузку продукции навалом. В результате основными рынками сбыта украинского подсолнечного шрота в контейнерах в настоящее время являются Таиланд, Малайзия, Индонезия и Вьетнам.

«На сегодняшний день ключевыми проблемами в развитии контейнерного способа экспорта сельхозтоваров являются перегруженность железнодорожного транспорта в Украине и как следствие длительный период доставки, переполненность судов, высокие фрахтовые ставки, а также случаи воровства товаров из контейнеров на пути в морской порт и мошенничество грузовых экспедиторов», - отметил эксперт.

Китай становится главным импортером сои

Министерство сельского хозяйства США ожидает , что Китай с увеличением объемов импорта сои идет на рекорд, повышая импорт на 2,5 млн тонн до 95 млн тонн в 2017/18 году по сравнению с предыдущим годом. Таким образом, Китай может закрыть почти две трети мирового рынка сои. В то же время переработка сои в Китае должна вырасти на 7 млн тонн до 94 млн тонн.

Ожидается, что потребность ЕС в сое возрастет на 800 000 тонн и составит 14 млн тонн. Тем не менее, министерство США отмечает, что спрос на импорт этой масличной продукции в ЕС в последние несколько лет снижается в связи с увеличением внутренних поставок рапса, подсолнечника и зерна.

Ожидается, что спрос на соевые бобы во всем мире возрастет в текущем маркетинговом году на 5 млн тонн до 148,6 млн тонн. Это объясняется резким увеличением импортных потребностей развивающихся рынков, таких как Египет, Пакистан и Вьетнам.

Война миров

Андрей СТОЛЯРОВ

Опубликовано в журнале: Дружба Народов 2017, 9

Исламский джихад как историческая неизбежность

Столяров Андрей Михайлович — прозаик, автор многочисленных статей по аналитике современности и книги по философской аналитике «Освобожденный Эдем» (2008). Публикации в «Дружбе народов»: «Новая земля и новое небо» (№ 4, 2014); «Герой нашего времени» (№ 11, 2014); «Дайте миру шанс». Повесть по мотивам реальности (№1, 2015); «Ярче тысячи солнц» (№1, 2016).

Три загадки

Исламский мир грандиозен. В настоящее время, согласно разным оценкам, ислам исповедуют от одной пятой до одной четверти всех людей, проживающих на Земле. Исламские уммы охватывают более 120 стран, в основном в Западной, Южной и Юго-Восточной Азии, а также в Северной Африке. В 35 странах мусульмане составляют большинство населения, а в 28 странах ислам является государственной религией1 . Это Афганистан, Египет, Ирак, Иран, Кувейт, Марокко, Пакис-тан, Саудовская Аравия и другие.

Исламскому миру, его возникновению и развитию, его религии и культуре, его политике и экономике посвящено множество серьезных исследований. Исламский мир изучают ныне целые институты и научные центры. Интернет почти на любой запрос по исламу откликается сотнями тысяч страниц.

И все же в истории Исламского мира есть три загадки, которые превратили его в величайшую тайну.

Перечислим их в хронологическом порядке.

Загадка первая. Как довольно бедные и отсталые аравийские племена, прозябавшие в оцепенении, в отличие от Европы, почти тысячу лет, сумели буквально в одно мгновение — по историческим меркам, конечно, — создать могущественную цивилизацию, породившую несколько громадных империй?

Загадка вторая. Почему стремительно развивавшийся и расширявшийся Исламский мир вдруг на исходе Средних веков остановился, будто наткнувшись на невидимое препятствие, и превратился в конце концов в колониальные территории Запада? И в продолжении этого же вопроса. Почему после освобождения от колониальной зависимости Исламский мир не сумел создать развитых, процветающих государств, хотя такие попытки неоднократно предпринимались?

И третья загадка. Почему в конце XX — начале XXI века Исламский мир, будучи по-прежнему слабым и в военном, и в экономическом отношении, внезапно — в лице своих радикальных организаций — атаковал западную цивилизацию, Европу и США, неизмеримо превосходящую его по технологическому развитию? Почему именно Запад стал сейчас для Мира ислама врагом номер один?

Попробуем ответить на эти непростые вопросы.

Эхо Большого взрыва

Есть в истории ислама дата, которая называется Ночью величия и могущества (Лайлат аль-Кадр). Приходится она на 27-й день месяца рамадана. В эту ночь на скромного жителя города Мекки по имени Мухаммед из арабского племени курайшитов, молившегося в пещере Хира на горе Джабаль ан-Нур, снизошло Откровение. Мухаммед увидел, как край неба внезапно озарился светом, и услышал голос ангела Джибрила2 , приказавший ему: «Читай!» Испуганный, Мухаммад ответил, что он читать не умеет, тогда ангел сильно сжал его и снова приказал: «Читай!» И еще дважды отказывался Мухаммед, и ангел дважды сильно сжимал его. А затем изрек: «Читай во имя Господа твоего, который создает… создает человека из сгустившейся крови; читай… всеблагой Господь твой, который дал познания о письменной трости, дает человеку знание о том, о чем у него не было знания» (96:1-5)3 . Наконец Мухаммад понял, чего от него требуют, и стал повторять за ангелом слова откровения Всевышнего, а ангел теснил его грудь свитком священного Корана. В другой же раз Мухаммед узрел ангела Джибрила, когда шел по дороге; тот сидел на троне между землей и небом. Смятенный Мухаммед вернулся домой и попросил: «Укройте меня, укройте меня!», — а когда его укрыли, услышал голос: «О, закутавшийся в одежду! Встань и поучай, Господа твоего — величай, одежды свои — очищай, мерзости — убегай. Делая добро, не будь корыстолюбив, ради Господа твоего будь терпелив» (74:1-7).

С этого момента, который в европейском летоисчислении приходится на 610 год, началась история Исламского мира, одной из великих цивилизаций, существующих сейчас на Земле.

Откровение снизошло как раз вовремя. Аравия была готова принять единого бога. Арабские племена, молившиеся тогда самым разным богам, уже были знакомы и с иудаизмом, и с христианством, то есть с монотеистическими религиями, которые, правда, оставались для них чужими. Кроме того, именно в этот период появилось множество мудрых ханифов — «благочестивых людей», спонтанных философов, также проповедовавших монотеизм. Они не принимали целиком ни иудаизма, ни христианства, но отвергали сонмы языческих идолов и провозглашали, что бог есть только один.

Однако ислам имел перед ханифизмом несомненное преимущество. Бог ханифов был слишком неопределенным. Это был не столько единый бог, дающий четкие указания как надо жить, сколько смутные, неоформленные мечтания о едином боге. Бог ханифов не имел привязки к конкретной социальной реальности. Напротив, ислам, внезапно открывшийся Мухаммеду, провозглашал, что единый бог — это Аллах, никакого другого бога нет и не может быть, и придавал новой вере четкие мировоззренческие характеристики. Во-первых, подразумевалось, что если бог обратился к арабам, то отныне они представляют собой избранный им народ — народ, несомненно, стоящий выше других народов Земли. Во-вторых, ислам, вопреки племенной иерархии, провозглашал всеобщее равенство, утверждая словами пророка: «О люди! Поистине, ваш Господь один, и ваш праотец один. И нет превосходства у араба над не арабом, и не араба над арабом. Как и нет превосходства белого человека над чёрным, и чёрного над белым! Превосходство одних людей над другими может быть лишь в богобоязненности!»4 Второе, правда, противоречит первому, но это не должно нас смущать. Религия никогда не строится в координатах логики. Религия — это аксиологический кластер, набор равнозначных истин, не сводимых друг к другу. Противоречия между ними преодолеваются верой. «Верую, потому что нелепо», — так сформулировал это Тертуллиан. И наконец ислам провозглашал справедливость: отныне священной обязанностью каждого мусульманина становился закят — налог в пользу бедных, таким образом демпфировалось социальное расслоение.

Это были крупнейшие для своего времени мировоззренческие инновации. Они фактически представляли арабам новый прекрасный мир. Мир, где торжествуют равенство и справедливость. Мир, где всякий искренне верующий обретет вечный рай. Мир, где каждому будет воздано по заслугам его.

Ничего удивительного, что к этому сияющему идеалу сразу же потянулось множество самых разных людей.

Правда, именно из-за принципиальной новизны ислама против него выступили мекканские традиционалисты. Точно так же как шестью веками ранее иудейские традиционалисты в Иерусалиме выступили против нарождающегося христианства. И там, и там речь шла о власти, об утрате влияния прежних жрецов и вождей.

Мухаммеду повезло больше, чем Иисусу Христу. Когда над ним нависла реальная угроза расправы, он вместе с группой своих последователей переселился в оазис Ясриб, позже получивший имя Медина. Здесь и возникло первое исламское государство, которое к моменту смерти Мухаммеда включало в себя практически всю Аравию.

А дальше начинается фантастическая по своим масштабам экспансия. Исламский халифат (существовавший под именами различных династий) захватывает Египет, Сирию, Палестину, всю Северную Африку вплоть до океанского побережья, захватывает Ирак, Иран, большую часть Закавказья, Прикаспийские территории, значительную часть Средней Азии. В 688 году армии Халифата высаживаются на Кипр. В 711 году они через Гибралтарский пролив вторгаются в Западную Европу — под властью ислама оказывается практически вся Испания. Затем «мавры», как именуют их европейцы, громят французскую Аквитанию, берут штурмом города Бордо, Санс, Муассак и направляются к Туру. Остановить их дальнейшее продвижение удается только Карлу Мартеллу в битве при Пуатье.

История, разумеется, знает примеры необычайно быстрых завоеваний, когда гигантские имперские образования возникали буквально из ничего. Такой была империя Александра Македонского, простершаяся от Греции до Индийского океана, или империя монголов, включавшая в себя территории от Дуная до Японского моря. Однако эти империи были созданы гениями полководцев-вождей, и после их смерти такую искусственную державу ждал необратимый распад. Здесь же случай был совершенно иной. Возникла не просто очередная имперская эфемерида, возникла новая мировая цивилизация, организующей силой которой стал ислам.

Можно провести следующую аналогию. Как физическая Вселенная образуется в результате Большого взрыва и стремится к экспансии, к безудержному расширению, пределов которому нет, так и мировые цивилизации, возникшие на основе религий, проходят «стадию взрыва», образуя свои собственные вселенные. Законы мира универсальны — они проявляют себя на каждом онтологическом уровне. Свои вселенные образовали Индия и Китай, свою вселенную сформировало раннее «деятельное» христианство, свою вселенную в начале ХХ века создал социализм — светская религия, также стремившаяся к беспредельной экспансии. Наконец, собственную геополитическую вселенную образовал западный либерализм — тоже своего рода религия, ныне пытающаяся включить в себя все мировое пространство.

Другое дело, что не любая религия, претендующая на всемирный (универсальный) статус, обладает достаточной онтологической энергетикой, чтобы создать самостоятельную цивилизацию. Сколько их кануло в историческое небытие, не оставив после себя почти никаких следов. Ислам такой энергетикой обладал. И если рассматривать данную ситуацию в координатах социальной механики, то это была та же пассионарная энергетика, которая двигала крестоносцами, стремившимися в Иерусалим, протестантами, переплывавшими океан и высаживавшимися на берегах Североамериканского континента, коммунистами (большевиками), сражавшимися на фронтах Гражданской войны. Всеми ими овладевала ослепительная иллюзия — создать Царство Божие на земле, воздвигнуть Град на холме, построить «светлое будущее» (коммунизм), то есть мир, где не будет несчастий, угнетения и нищеты, мир, где, согласно божеским или социальным законам, восторжествуют равенство, братство и справедливость.

Причем, если вернуться к исламу, это была не только физическая экспансия. Не менее интенсивным было в этот период и культурное развитие Исламского мира. Небывалого расцвета достигли исламская наука, искусство, литература, исламская философия, исламская медицина. Европейские «варвары», у которых неграмотными были даже великие короли, с восхищением и нескрываемой завистью взирали на богатый и цивилизованный мусульманский Восток.

Здесь следует пояснить один принципиальный момент. Всякая история, как правило, сильно идеологизирована и предстает перед нами в национальных или цивилизационных форматах. Простой пример. Мы знаем, что основную тяжесть Второй мировой войны несла на себе Россия (тогда — Советский Союз) и поворотными пунктами этой войны были битва под Москвой, Сталинградская битва и битва на Курской дуге. Но если спросить рядового американца, кто выиграл Вторую мировую войну, то он ответит (если вспомнит, конечно, что такая война вообще была), что победила Америка и что главное сражение этой войны произошло у атолла Мидуэй (Гавайский архипелаг), где героический американский флот разгромил японскую военно-морскую эскадру. А если спросить среднего англичанина, кто сокрушил Наполеона, то никаких сомнений у того не будет: сделал это английский герцог Веллингтон в битве при Ватерлоо. Или другой пример. Мы хорошо знаем о жестокостях испанских конкистадоров в Латинской Америке (это британская версия европейской истории), но упускаем из виду, что сами англичане, создавая империю, а также голландцы, бельгийцы, итальянцы, французы действовали в своих колониях ничуть не лучше5 . Или: все, вероятно, знают о блистательной победе английского флота над испанской «Непобедимой Армадой», которая была разгромлена им в пух и прах, но мало кто слышал, что через год англичане послали аналогичную «Армаду» к берегам Испании и испанцы точно так же полностью разгромили ее, после чего в течение 15 лет выигрывали у Англии все сражения на морях.

В России с этим обстоит несколько лучше. В многонациональном Советском Союзе по крайней мере часть «восточной истории» в школах преподавалась. И потому россияне старшего поколения, видимо, помнят великих поэтов Низами, Саади, Фирдоуси, слышали о том, что цифровую запись Европа переняла именно у арабов, что крупнейшую в средневековый период обсерваторию построил хан Улугбек, могут назвать имена Ибн-Синны (Авиценны) и Аверроэса (Ибн Рушда), а кое-кто, вероятно, знает даже Альхазена и Бируни.

Не будем подробно рассказывать о достижениях исламской культуры. Об этом существует множество серьезных исследований. Несомненно одно: на исходе Средних веков культура Исламского мира явно превосходила культуру средневековой Европы. Достаточно вспомнить, что Магеллан, достигший в апреле 1521 года Филиппин, встретил там арабских купцов, которые уже давно освоили этот привлекательный регион. Или еще более интересный факт: подъем итальянских городов в XIV веке, инициировавший европейское Возрождение, был не в последнюю очередь вызван их успешной торговлей с Левантом6 . Добавим, что весомая часть античных книг, посвященных наукам, философии и медицине, книг, которые во многом обеспечили Возрождение, попала в Европу именно из исламских стран. А первый в мире настоящий университет был основан в Тунисе еще в 734 году, тогда как первый европейский университет в Болонье — на триста пятьдесят лет позже.

Правда, насколько можно судить, современные европейцы и американцы, за исключением редких специалистов, об этом слыхом не слыхивали. В их представлении Исламский мир всегда был отсталым и нищим. И потому, вероятно, прав западный автор, сказавший, что «Ислам не просто поделился с Западной Европой многими достижениями своей материальной культуры и техническими открытиями, он не только стимулировал развитие науки и философии в Европе, он подвел Европу к созданию нового представления о самой себе. Поскольку Европа выступала против Ислама, она приуменьшала сарацинское влияние и преувеличивала собственную зависимость от греческого и римского наследия. Зато теперь нам, сегодняшним жителям Западной Европы, которая близится к эпохе единого мира, важно исправить это искажение и признать полностью наш долг арабскому мусульманскому миру»7 .

Расцвет культуры в средневековом Мире ислама был не случайным. Его активировали специфические особенности ислама как «тотальной религии». Подробнее мы скажем об этом несколько позже, а пока лишь заметим, что ислам, по крайней мере в классической форме своей, очень благосклонно воспринимает науку. Процесс познания в исламе рассматривается как своего рода акт реализации веры. Поскольку мир был создал богом во всей его полноте, то и познание мира есть приближение к богу. Первый мусульманин, получивший Нобелевскую премию, данную ему за исследования в области ядерной физики, доктор Абду Салам утверждает, что более 700 аятов Корана, а это почти одна восьмая часть Священной книги, побуждает верующих изучать природу, обращаться к разуму и приобретать знания для научного осмысления жизни. По мнению некоторых историков, современные научные методы впервые разработаны были именно в Мире ислама8 , и, вероятно, не будет преувеличением сказать, что сама наука, в нынешнем значении этого слова, возникла внутри исламской цивилизации.

Интересно, что мнения о науке как о способе разумного богопознания позже придерживался и Исаак Ньютон. Он тоже считал, что поскольку мир создан Богом, то изучение параметров этого мира есть вид религиозной деятельности.

Что это — эхо исламской гносеологии, приблизительно через 400 лет докатившееся до Великобритании? Или единство законов развития открыло выдающемуся английскому физику аналогичный сюжет?

В общем, в разгаре Средних веков казалось, что исламскую цивилизацию ждет великое будущее. Центром мира станет не Запад, а грандиозный Исламский мир.

И вдруг это необозримое половодье идет на спад.

В конце XI столетия крестоносцы, прибывшие из Европы, завоевывают Иерусалим. В конце XV столетия Фердинанд II Арагонский и Изабелла I Кастильская изгоняют из Испании последних мавров. Отныне Пиренейский полуостров свободен от мусульман. А в 1683 году объединенное польско-австрийско-германское войско наносит колоссальное поражение Османской империи под Веной и затем отвоевывает у турок Венгрию и Трансильванию.

К началу ХХ века значительная часть исламских стран превращается в колонии Запада, а те, которые сохраняют формальный суверенитет, все равно находятся в сильной зависимости от европейских держав.

История меняет одежды.

Великий Дар аль-ислам — Мир ислама, стремившийся охватить собой всю Ойкумену, — вдруг меркнет и развеивается несбыточными мечтаниями.

Революция, которой не было

Переход ислама к экспансии был явлением закономерным. Дело в том, что ислам — вместе с иудаизмом и христианством — относится к религиям, которые называются авраамическими. Названы же они были так потому, что все три признают пророческой книгой Ветхий Завет, согласно которому патриарх древних семитских племен Авраам стал первым человеком в языческом мире, поверившим в «настоящего» Бога.

Авраамические религии совершили подвиг, равного которому в человеческой истории, пожалуй, нет. Они разомкнули время, превратив его из циклического, вращающегося по кругу, в линейное, векторное, направленное, имеющее теперь прошлое, настоящее и будущее.

Кратко поясним эту мысль.

Глобальная трансценденция, под которой мы в данном случае понимаем комплекс предельных метафизических представлений о происхождении, устройстве и назначении мира, выраженных, как правило, в религиозной форме, распаковка которой, в свою очередь, порождает аксиологические координаты и тем самым создает специфику цивилизационного бытия, еще на заре человечества разделилась на две крупные ветви — западную и восточную.

Западная трансценденция опирается на представление о «внешнем боге», то есть о боге, существующем вечно, сотворившем наличный мир, который уже с момента возникновения устремлен к своему творцу. В таких цивилизациях рождается «сюжетное время» (немецкий философ Карл Ясперс назвал его «осевым»), то есть время, образующее не замкнутый цикл, где невозможно определить ни конца, ни начала, а последовательность событий, не имеющих исторического повтора. Таков, в частности, мифологический сюжет христианства: сотворение мира — создание человека — жизнь в раю — грехопадение — земная жизнь — второе пришествие — путь к спасению — Армагеддон — Страшный суд — Конец света, означающий слияние мира с богом. Время здесь, разумеется, все равно течет «из вечности в вечность» и тем не менее имеет очевидную векторную направленность. Это, в свою очередь, порождает представление о прогрессе — последовательном развитии, сознательном преобразовании мира и приближении его таким образом к Богу. Цивилизация в этом случае становится экстравертной: она непрерывно пытается выйти за пределы самой себя, что выражается, с одной стороны, в постоянной экспансии, пространственном наращивании уже имеющихся цивилизационных структур, а с другой — в «вертикальном развитии», столь же постоянном стремлении выйти на более высокий техносоциальный уровень. Такой трансценденцией обладает, например, современная западная цивилизация, что и обусловливает более высокую, по сравнению с другими мировыми культурами, скорость ее развития. Заметим, что экстравертные цивилизации, как правило, обращены в будущее, а потому подвержены всем неожиданностям, которые оно приносит с собой.

Восточная трансценденция имеет совершенно иные цивилизационные характеристики. Она опирается не на «внешнего бога», а на «внутреннюю истинность мира», бытующую изначально. Иными словами — на некую сущность (Дао, Брахман), не поддающуюся никакому определению. Бог здесь не является творцом всего. Напротив, он сам порождается миром как воплощение этой истинности. Так был порожден Будда, первоначально являвшийся человеком и ставший Богом лишь после внезапного мистического прозрения. Так были обожествлены Конфуций и Лао-Цзы, тоже первоначально являвшиеся обычными смертными. Время в подобных цивилизациях остается циклическим, замкнутым: архаическим, «древним временем» повторяющихся сельскохозяйственных круговоротов. Цикл может быть расширен до двенадцати или до шестидесяти лет, до двухсот, до трехсот, даже до нескольких тысячелетий, но он все равно остается циклом, возвращающим бытие к исходной точке. Поэтому представление о развитии в этих цивилизациях выражено довольно слабо. Трансценденция тут устремлена к истине,«внутрь», и почти не проявляет себя во внешней экспансии. С точки зрения постороннего наблюдателя, такие цивилизации-интроверты выглядят «оцепенелыми». Они не столько осознанно следуют по пути технологического прогресса, сколько побуждаются к тому неумолимым ходом истории. Эти цивилизации обращены не в будущее, а в прошлое, и потому, как правило, не готовы к крупным цивилизационным преобразованиям.

Примером интровертных цивилизаций могут служить культуры Китая, Индии и Японии (по крайней мере до «эпохи Мэйдзи», когда Япония начала инсталлировать европейскую трансценденцию в свой национальный менталитет), культуры Вьетнама, Кореи, Монголии и некоторых других стран.

То есть западная трансценденция социализировалась значительно быстрей, чем восточная. Представление о прогрессе, рождаемое сюжетным временем, в свою очередь, порождало в них сопряжение технологических инноваций. Новшества в результате не оставались разрозненно-изолированными, как в ареалах восточных культур, а непрерывно преобразовывались европейским сознанием в более высокое цивилизационное качество.

Китайцы, как известно, изобрели компас почти на тысячу лет раньше, чем он появился в Европе, порох они использовали для устройства праздничных фейерверков задолго до того, как его открыл монах Бертольд Шварц, также очень давно они овладели плавкой металлов и составлением карт Земли, а китайские многопалубные корабли, по свидетельству летописцев, уже на заре нашей эры могли принимать на борт по тысяче и более человек. Фантастические показатели по сравнению с первыми европейскими морскими судами. И тем не менее, эти дополняющие друг друга технические инновации не были своевременно совмещены, и потому не китайские «клыки» и «драконы» начали географическое освоение мира, а утлые каравеллы Колумба, Магеллана, Писарро, Васко да Гамы, несущие артиллерию, неизвестную народам Южных морей. Не Китай и не Япония проникли в Северную Америку, до которой им, кстати, плыть было нисколько не труднее, чем из Европы, а английские, французские, голландские и немецкие эмигранты приступили к освоению пустынного — с европейской точки зрения — континента. Китай не сделал попытки продвинуться даже в граничащие с ним районы Южной Сибири, оставив эти территории будущему Российскому государству.

В исторически короткий период Европа колонизировала не только Северную Америку, где ей противостояли слабые в техническом отношении, разрозненные индейские племена, но и Южную Америку, сокрушив могучие империи ацтеков и инков, большую часть Юго-Восточной Азии, включая Индию, почти всю Африку, Ближний Восток и образовала жизнеспособные поселения даже в далекой Австралии.

Эта ошеломляющая по своим масштабам экспансия представляла собой материализацию специфически европейского «сюжетного» времени. Именно она, выраженная технологически, вывела сначала Европу, а потом и Соединенные Штаты в число лидирующих индустриальных держав, сделала мировую историю по преимуществу европейской и обеспечила опережающее развитие всего христианского цивилизационного ареала9 .

Заметим, что аналогичная экспансия — пусть в значительной мере вынужденная — была свойственна и иудаизму. Только евреи создали империю не территориальную (физическую), а религиозно-культурную (символическую) — в виде множества еврейских общин, разбросанных по всему миру. Тем не менее это была именно собственная империя — со своей религией, своим государственным языком, своими законами, своими войсками, роль которых в средневековой Европе играл еврейский торгово-банковский капитал.

В этом смысле исламская цивилизация представляет собой удивительное исключение. Двинувшись первоначально по классическому «пути Авраама» (в арабской транскрипции — Ибрагим), то есть по пути территориальной и когнитивной экспансии, эта цивилизация внезапно остановилась и как бы впала в оцепенение, свойственное совсем другой трансценденции.

Что произошло с Миром ислама? Какой фактор затормозил его вроде бы безудержное развитие? Почему в XIX веке Исламский мир превратился в «остывающую вселенную», которая от цивилизационного расширения перешла к цивилизационному схлопыванию?

На этот счет существуют разные точки зрения.

Большинство мусульман, как впрочем и большинство исламских элит, полагает, что вина за этот регресс лежит на западных странах. Колонизировав Исламский мир, Запад насильственно прервал его естественное развитие. Западные державы намеренно фиксировали в Исламском мире отсталость, чтобы выкачивать из него сырье и использовать его дешевые трудовые ресурсы.

Частичная правота в этом утверждении есть. Запад действительно не был заинтересован в технологическом и культурном развитии своих колоний и действительно использовал их как источник сырья и дешевых рабочих рук. Однако сразу же бросается в глаза явное противоречие. Не Запад сделал Исламский мир слабым, а потом колонизировал значительную его часть. Мир ислама уже был слабее Запада, когда начался этот цивилизационный конфликт. То есть «фактор сдерживания» был не внешним, а внутренним: в самой природе ислама появилось нечто такое, что стало препятствием для развития.

Более обоснованной поэтому представляется «экономическая точка зрения». Впрочем, она в такой же мере биологическая и культурная — экономика стала лишь интегральным выражением двух других компонент.

Дело здесь заключается в следующем. Аравийские племена испытали цивилизационный толчок, связанный с возникновение мировой религии, на 600 лет позже Европы. Когда пришел ислам, в Аравии еще господствовали родо-племенные и клановые отношения. Такие отношения порождают множество спонтанных войн, «всех против всех», следствием которых становится дефицит взрослых мужчин. А это, в свою очередь, порождает полигению: женщин, потерявших мужей, кто-то должен был содержать. Ислам это явление зафиксировал: каждому мусульманину разрешалось иметь до четырех жен. Женщины таким образом были выключены из социальной жизни, и исламская цивилизация потеряла значительную часть рабочих рук10 . Косвенным подтверждением значимости этого фактора служат особенности европейской модернизации XVII — XIX веков: европейские мануфактуры использовали в большинстве дешевый женский труд. Заметим, что такой же ресурс был основой развития новых «азиатских драконов» уже во второй половине ХХ века: на сборочных предприятиях Таиланда, Тайваня, Южной Кореи, Китая и Сингапура трудились в значительной мере женщины, заработная плата которых была ощутимо меньше, чем у мужчин. А значит — ниже стоимость производства и выше конкурентные преимущества изготавливаемой продукции.

Этот экономический фактор, на наш взгляд, был резко усилен фактором религиозной специфики. Уже в VIII веке, всего через 100 лет после возникновения ислама, в халифате Омейядов, а вслед затем в сменившем его Аббасидском халифате формируется религиозно-философское течение мутазилитов. Суть этого течения — приоритет сознательного рационализма, проще говоря — разума, что, в свою очередь, индуцировалось хорошим знакомством мутазилитов с интеллектуальными традициями Античного мира. «Практически все положения исламского вероучения подвергались мутазилитами рациональному осмыслению и обоснованию. То, что противоречило доводам разума, ими отвергалось. Они утверждали, что суждение о том, является то или иное деяние плохим или хорошим можно выносить на основании здравого суждения, даже если по этому поводу нет прямых указаний Откровения. Таким образом, мутазилизм стал первой в истории Ислама мировоззренческой школой, которая попыталась дать рациональное толкование различным аспектам Шариата»11 .

Фактически философская школа мутазилитов стала предтечей известного европейского рационализма эпохи Просвещения, благодаря которому и произошел взрывной рост европейских наук. Правда, судьба данной школы была совершенно иной. Если в Европе рационализм победил, то в Мире ислама он потерпел сокрушительное поражение. Против рационализма выступили суннитские ортодоксы, то есть те, кто считал, что исламу, созданному пророком Мухаммедом, не требуются никакие преобразования.

Правда, в исламе не было такой ожесточенной борьбы за догматически определенную истину и таких размеров преследований еретиков, как в христианстве. Значительно большее значение здесь приобретает борьба со всем, что может дезинтегрировать общество, нарушить его спокойствие и плавное течение жизни. Самое страшное в христианстве — ересь, отклонение от единственно верного учения церкви, и еретиков церковь в средневековой Европе посылает на костер. В исламе самое страшное — не отклонение от однозначно определенной истины (в шариате далеко не все однозначно определено, все мазхабы, то есть богословско-правовые школы в исламе, — равнозначны и равноправны), а «бида», «нововведение», будоражащее общество и нарушающее его согласие. Поэтому иудеи и христиане могут спокойно жить в мусульманском обществе, но пропаганда иудаизма и христианства среди мусульман, переход из ислама в другую веру карается смертью. Можно придерживаться разных мазхабов, но после того, как сложились и «окостенели» мазхабы, стало считаться, что новые создавать уже нельзя, более того, нельзя и прибавлять что-то новое к существующим мазхабам, «врата» самостоятельного суждения, «иджтихада», закрылись (здесь, на наш взгляд, есть аналогия с идеей восточной, православной церкви, о том, что после семи вселенских соборов и разрыва с Римской церковью новые соборы и новые догматические определения уже невозможны). Не имея особой организации, устанавливающей истину, ислам спасается от дезинтеграции борьбой с нововведениями. И борьбу также ведут не особая организация — церковь и, как в средневековой Европе, церковная инквизиция, а государство и все общество, пресекающее попытки нарушить его спокойствие и согласие.

Блокировав развитие теософии, прежде всего «революцию рационализма», которая трансформировала Европу, Исламский мир тем самым затормозил гносеологическую экспансию, то есть «развитие по вертикали», невозможное без опережающего движения мысли. Доминировать стало воспроизведение догматов, что дало основание Мухаммеду Абдо назвать исламское общество «общиной подражателей»12 .

И наконец, есть еще один фактор, имеющий высокую значимость. Это отношение общества к материальному производству, производству физическому, то есть к труду, каковое является одним из фундаментальных параметров всякой цивилизационной культуры.

Чрезвычайно долгое время — и в Древнем мире, и в Античной эпохе, и в течение всех Средних веков — труд, особенно физический, ремесленный и сельско-хозяйственный, считался исключительной принадлежностью низших сословий. Человек высокого социального статуса мог заниматься политикой, искусством или войной, но ни в коем случае не позорным ремесленным или крестьянским трудом. Римские патриции носили тоги — складки одежды свободно спадали у них с рук, работать в таком одеянии было нельзя. Сановники в Древнем Китае отращивали ногти невероятной длины, также чтоб показать: они свободны от унизительного физического труда. У средневекового европейского рыцаря даже при отсутствии всяких доходов и мысли не было самому налечь на соху — для него это значило бы потерять честь и достоинство. Даже в Новое время европейские аристократы считали зазорным включаться в конкретный заводской или фабричный процесс. Владеть копями, фабрикой или заводом, получать с них доход — это да, но самому засучить кружевные манжеты — фи!.. это не для благородных людей! Нравственный смысл труду придала только протестантская Реформация XVI — XVII веков: труд в протестантских культурах был приравнен к молитве, к деятельности, способствующей спасению нетленной души. Труд был оправдан, более того — он теперь обрел внятную сакральную суть. Причем, эта разница между латинскими и протестантскими странами видна до сих пор. Греки, итальянцы, французы, оставшиеся православными или католиками, рассматривают труд как обременительную обязанность; сиеста, свобода от принудительной деятельности для них гораздо важней, в то время как для протестантских народов — голландцев, немцев, американцев, скандинавов и англичан труд есть исполнение священного долга.

Вот почему протестантские страны, как правило, превосходят страны католические и православные по темпам развития. В последних труд так и не стал высшей ценностью, придающей жизни надмирный, то есть божественный смысл.

Но если в католической части Европы и даже в православной России самостоятельная ценность труда все же была — хотя бы частично — осознана и воплощена, то в Мире ислама этого, по-видимому, не произошло. Здесь труд — ежедневный, напряженный, целенаправленный — не стал одним из высоких приоритетов, мотивирующих деятельность человека. Российский исламовед Е.А.Беляев пишет, что изначально «арабы считали своим исключительным правом и обязанностью <лишь> военное дело. Существуя за счет покоренного населения, большинство арабов, поселившихся в завоеванных странах, не занимались никаким трудом. По представлению мусульман, все полученное с покоренного населения должно было быть распределено среди мусульман»13 .

И вот тут неизбежно всплывает главный вопрос. Почему в Мире ислама не произошла «революция рационализма»? Почему так сильно задержалось в нем освобождение женщин и почему ценность труда не приобрела здесь высокий, определяющий, аксиоматический смысл?

Нет бога, кроме Аллаха

Итак, ислам — по крайней мере частично — прошел тот же путь, что и другие авраамические религии. Он осуществил территориальную экспансию, подчинив себе значительную часть мира. Он осуществил мировоззренческую экспансию, выраженную бурным развитием наук и искусств. Он также прошел стадию конфессиональной дифференциации, неизбежную для всех сложных развивающихся доктрин. Христианство постепенно разделилось на католицизм, православие и протестантизм. Ислам разделился на суннитов, шиитов и хариджитов.

Сюжетная общность развития, на наш взгляд, сомнению не подлежит.

Однако имеются и поразительные отличия.

Ислам — именно как религия — добился на этом пути значительно больших успехов, нежели христианство.

Прежде всего он образовал исламскую умму — общность всех мусульман, существующую поверх государственных, этнических и культурных границ. Христианству, провозгласившему то же самое словами апостола Павла о том, что «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем — Христос» (Кол. 3:11), сделать это не удалось. Оно сначала было национализировано новыми европейскими государствами, возникшими после Вестфальского мира 1648 года и утвердившими принцип «чья земля, того и вера», который привел к образованию национальных церквей, а затем — приватизировано в рамках протестантизма, где любой человек может обращаться к богу непосредственно, напрямую, без каких-либо посредников в виде церковных чинов и даже, если захочет, может создать собственную «личную церковь» — со своими обрядами и со своим пониманием христианства. И потому в западных странах доминирует национальная или государственная идентичность: человек в ней прежде всего англичанин, немец, француз и лишь после этого — христианин. А исламская умма, в общем, сохранила религиозную целостность: мусульманин в ней воспринимается именно как мусульманин, вне зависимости от его национальной или государственной принадлежности.

Общность всемирной исламской уммы усиливается еще и тем, что уже с момента возникновения, полторы тысячи лет назад, она представляла собой нечто вроде социального государства. Каждый мусульманин, как мы уже говорили выше, был обязан платить особый налог — закят, — идущий в том числе и на помощь нуждающимся. Христиане тоже были как бы обязаны подавать милостыню, но в христианстве это скорее традиция, зависящая от склонности самого человека. А в исламе закят — это один из пяти столпов веры, требование самого Аллаха, и никакой мусульманин не может им пренебречь.

Закят — очень мощный объединяющий механизм. С одной стороны, он как бы «очищает» богатство, дает моральное право им пользоваться, поскольку часть капитала идет на благие дела, а с другой — демонстрирует всем нуждающимся справедливость Аллаха, перед которым все мусульмане равны. Тем самым создается общность богатых и бедных, общность тех, кто находится в верхней части социальной шкалы, и тех, кто внизу, что, несомненно, повышает стабильность исламского общества и — опять же — непрерывно подчеркивает, что в исламе нет национальных границ.

Однако главной и принципиальной особенностью ислама является его мировоззренческая тотальность. Как пишет Л.С.Васильев, «ислам, пожалуй, наиболее сильная из религий мира. Это объясняется, в частности, тем, что как религиозная доктрина и форма социальной организации он всегда играл на мусульманском Востоке несколько иную роль, нежели, скажем, христианство на Западе. Никогда, даже в пору полного своего господства над людьми, в периоды самых жестоких гонений и разгула инквизиции, христианство не вытесняло полностью светской власти. Ислам же заполонил собой все поры мусульманского общества, определил характер экономических отношений и формы политической администрации, социальную структуру, культуру и быт правоверных. Духовная жизнь в исламских странах протекала в рамках ислама, была исламской как по сути, так и по форме. И хотя мусульманские мыслители свободно оперировали философскими категориями, не имевшими ничего общего с вероучением, все равно ислам был тем фундаментом, на котором стояли и от которого отталкивались правоверные. Можно было спорить по поводу неясных мест Корана, оспаривать те или иные суры и хадисы, становиться на точку зрения того или иного мазхаба, той или иной секты, но нельзя было выступить против ислама ни прямо, ни даже косвенно. Нельзя было не потому, что это кем-то категорически воспрещалось, а потому, что в условиях всеобщности ислама, его интегральности выступить против него означало выступить против всего того, что есть в жизни и обществе мусульман, то есть противопоставить себя этому обществу, оказаться вне его и вне закона»14 .

Автор данной характеристики абсолютно прав. Ислам действительно пронизывает все сферы мусульманского общества, определяя собой политику, экономику, социальность, обыденную жизнь мусульман. Собственно, жизни, отделенной от веры, в мусульманской умме нет вообще. В западных странах, формально считающихся христианскими, власть, например, может быть чисто светской, и это ни у кого протеста не вызывает. Такими же светскими могут быть культура, образование, общественная и личная жизнь. Церковь может какие-то явления не принимать, она может считать их греховными и категорически осуждать, но, будучи отделенной от государства, она не в состоянии выйти за пределы этих границ. В мусульманских же странах таких границ нет. И государство, и общество здесь вырастают непосредственно из ислама. Точно так же, как из него вырастают культура, социальные отношения и личная жизнь мусульман. Христианство потерпело историческое поражение, признав невозможность своей абсолютной власти над бытием. Ислам же, напротив, одержал в этом сражении историческую победу — он полностью подчинил себе бытие, став «тотальной религией» — религией онтологической полноты.

Причем возникать эта тотальность начала еще при жизни пророка. Так, одним из столпов ислама стала молитва (ас-салат или по-персидски — намаз).

Казалось бы, что здесь особенного? Молитва присутствует в каждой даже самой мелкой религии. Но давайте внимательно посмотрим на процедуру исламской молитвы, и мы поймем, почему ислам рождает такую страстную веру.

Итак, пять раз в день с минаретов доносится звучный крик муэдзина, не услышать который даже в городском шуме нельзя, — он возвещает азан (призыв на молитву) и содержит в себе семь обязательных формул. Это — «Аллах велик!», «Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха!», «Свидетельствую, что Мухаммед — пророк его!», «Ступайте на молитву!», «Ищите спасения!», «Аллах велик!», «Нет бога, кроме Аллаха!»… Перед утренней молитвой к азану добавляется напоминание: «Молитва лучше сна!», а для особо благочестивых, ради молитвы пренебрегающих сном, азан дважды звучит среди ночи. Причем, заметим, что каждая формула повторяется от двух до четырех раз, а после азана, уже непосредственно перед началом молитвы, следует второй громкий призыв — икамат, где все семь формул с небольшой вариацией прокручиваются еще раз. И так — изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год.

При этом, услышав азан, где бы тот его ни застал, каждый мусульманин обязан остановиться и повторять почти весь призыв, прибавляя от себя: «Сила и могущество лишь у Аллаха!» А перед утренней молитвой он должен произнести: «Ты сказал истинно и справедливо!»

Говоря простым языком — не слабая идеологическая накачка! Если бы аналогичные методы практиковала Русская православная церковь, то число искренне верующих в нашей стране возросло бы, наверное, в десять раз.

Но это еще далеко не все.

Существует сложный, письменно зафиксированный молитвенный ритуал, которому обязан следовать любой мусульманин. Называется он "ракаат" и представляет собой целый цикл особых поз и движений, также сопровождаемых произнесением молитвенных формул. Все позы, движения и сами формулы следуют друг за другом в строго определенном порядке, нарушать этот порядок нельзя, поскольку тогда молитва будет недейственной. Напомним, что ежедневный молитвенный цикл состоит из пяти обязательных молитв. Кроме того существует особая пятничная молитва, как правило совершаемая в мечети, и в ней также присутствует свой тщательно соблюдаемый ритуал. Причем, «если человек считает себя мусульманином и трижды без уважительных причин пропускает пятничные молитвы, это признается недопустимым: с таким человеком нельзя советоваться, выходить за него замуж, свататься при его посредничестве, есть вместе с ним и вообще находиться в добрососедских отношениях»15 .

Вспомним еще о кибле — направлении, указывающем на Мекку, которое необходимо знать каждому мусульманину. Лицом к Мекке мусульманин произносит молитву. Умершего мусульманина кладут в могилу на правый бок — также к Мекке лицом. При заклании жертвенного животного, например на празднике Ид аль-Фитр (Ураза-байрам), отмечаемом в честь окончания поста в месяце Рамадан, его (животное) режут (кстати, «с именем Аллаха и ради Аллаха»), тоже повернув головой в сторону Мекки. Даже спать мусульманину рекомендуется обратившись лицом к Мекке, причем на правом боку. Не случайно во всех исламских гостиницах это направление, то есть кибла, отмечено либо специальной нишей в стене, либо цветной линией на полу, либо табличкой со стрелкой. Кибла служит символом духовной общности мусульман, объединяя их в умму, где бы они ни находились в данный момент. Кстати, верующий должен поминать Аллаха, пока не заснет, а проснувшись, обязан тут же Аллаха восславить.

Ну и конечно, хадж — паломничество в Мекку, которое хотя бы раз в жизни должен совершить каждый истинно верующий. Хадж является одним из столпов ислама и представляет собой грандиозное событие для мусульман. Не будем описывать сложный и длительный ритуал поклонения, выполняемый паломниками при хадже: специальное одеяние, побивание камнями дьявола, семикратный обход Каабы и т.д. Этот материал можно посмотреть в литературе, посвященной исламу. Однако заметим, что хадж точно так же — грандиозным действом своим — утверждает единство и равенство всех мусульман.

В общем, суммируя вышеизложенное, можно сказать, что пророк Мухаммед был и в самом деле гениальным пророком. Он не только провозгласил принципы новой универсальной религии. Одновременно с этим он — благодаря интуиции или мистическому прозрению — создал мощнейшую механику индоктринации, ежедневно и чуть ли ни ежечасно воздействующую на каждого мусульманина.

Конечно, подобного рода механизмы создавала любая религия, поскольку гипнотическое воздействие ритуала известно было уже с древних времен. Еще с тех смутных веков, когда шаман в первобытном племени бил в бубен и плясал у костра. Христианство тоже сумело создать очень сложные обрядовые конструкции. Но обратим внимание на принципиальную разницу двух этих методологий. При молебне, совершаемом, например, в православной церкви, в индоктринирующий ритуал включены в основном священники, а не миряне. С обычного мирянина какой спрос — ему достаточно перекреститься и произнести простенькую молитву. Точно так же при колокольном звоне: верующий — да и то, заметим, далеко не любой — быстренько обмахивает себя щепотью и бежит дальше по своим делам. В крайнем случае может пробормотать: «Господи, спаси меня и помилуй». Никакого сравнения с тщательной мусульманской молитвой, где одно омовение, которое мы не стали описывать, представляет собою особый самостоятельный ритуал. Даже в Средних веках, когда уровень религиозности был значительно выше, христианство охватывало своей индоктринирующей обрядностью лишь незначительную часть жизни людей. Большая же часть их жизни все-таки оставалась светской, что и было выражено известной формулой: «итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:21).

Что же говорить тогда о нынешних временах!

Христианство не стало тотальным, и в этом его поражение как религии.

Ислам же, благодаря мощнейшему механизму индоктринации, поглотил собою практически все. Повторим: нет просто государственной власти, власть может иметь только исламский формат, нет просто социума, есть лишь исламский социум, который представляет собой нравственный абсолют, нет светских законов, есть лишь законы, соответствующие шариату, нет собственно светской жизни — жизнь может быть лишь мусульманской и никакой иной.

Вот что такое ислам.

В отличие от христианства, потерпевшего поражение в схватке с жизнью, ислам в этом сражении победил. Но вот парадокс: эта историческая победа ислама обернулась в итоге историческим поражением Исламского мира. Что, впрочем, понятно. Любой реальный абсолютизм, светский или религиозный, значения не имеет, неизбежно останавливает развитие. Абсолют и есть абсолют, вершина всего, превзойти которую невозможно, — он в принципе отвергает любые, даже самые позитивные, изменения. Возникает стагнация, в которой жизнь меркнет, как угасающая свеча.

Иллюстрацией тут может служить любопытный эксперимент, который еще в XVII веке поставили иезуиты. Получив, по согласованию с имперской Испанией, в свое распоряжение Парагвай, они жестко внедрили в жизнь местных индейцев все христианские принципы. В течение более ста лет под строгим присмотром священников индейцы действительно жили как «истинные христиане»: благочестиво, трудолюбиво, неукоснительно соблюдая те правила, которые выработал католицизм. И каков был результат? Результатом стала апатия, и социальная, и человеческая, говоря проще, индейцы начали вымирать: у них без видимых внешних причин пропало желание жить16 .

На наш взгляд, именно бытийный абсолютизм ислама, необычайная сила его индоктринального механизма, сначала погасила «революцию рационализма», вспыхнувшую в Халифате, а затем — погрузила Исламскую цивилизацию в состояние астении. А уже астения, постепенно приближающаяся к социальной агонии, породила и те самые политические конвульсии, которые в наше время получили название «исламский террор».

Весь мир насилья мы разрушим…

Итак, у нас остался последний вопрос. Почему вспыхнул джихад и почему целью его был избран Запад? Для ответа на этот вопрос нам опять придется обратиться к истории. Только уже не к далеким Средним векам, а к Новейшей истории — истории второй половины XX — начала XXI века.

Данной фазе развития Исламского мира посвящено множество серьезных исследований. Среди них, на наш взгляд, особенно выделяются книга французского аналитика Ж.Кепеля «Джихад. Экспансия и закат исламизма» (М.: Ладомир, 2004) и монография российского историка, арабиста и исламоведа Р.Г.Ланды «Политический ислам: предварительные итоги» (М.: Институт Ближнего Востока, 2005). В дальнейшем изложении мы будем пользоваться по большей части материалами этих работ, и если свести огромную фактуру, которую они содержат, в крупные сюжетные реперы, то в новейших трансформациях Мира ислама, как нам представляется, можно выделить три вполне очевидных периода. Это период национализма, период исламизма и период джихада.

Каждый из них имеет свою специфику.

Период национализма характеризуется тем, что мусульманские, прежде всего арабские, страны освободились от господства европейских держав и начали строить свои собственные суверенные государства. Причем в результате военных переворотов во многих их них утвердилась авторитарная светская власть — «молодые офицеры», взявшие курс на быструю технологическую модернизацию. В Египте это был Гамаль Абдель Насер, в Сирии — партия БААС, которую возглавил Хафез Асад, в Алжире — Хуари Бумедьен, в Ливии — Муамар Каддафи, в Судане — Джафар Нимейри, в Ираке — Саддам Хусейн. Все эти лидеры стремились к национальному возрождению и почти все они первоначально рассматривали традиционный ислам как препятствие, мешающее развитию. Религию они ставили под строгий государственный контроль, а Насер, например, просто разгромил организацию «Братьев-мусульман», существовавшую в Египте еще с конца 1920-х годов.

Данный период можно также назвать периодом «социалистического романтизма». Многие арабские лидеры ориентировались на Советский Союз, авторитет которого после победы во Второй мировой войне был чрезвычайно высок, и рассчитывали с его помощью осуществить необходимые преобразования в самые сжатые сроки. Также в этот период были сильны идеи панарабизма — объединения арабских стран в некую колоссальную федерацию, которая общими силами могла бы противостоять Западу.

В общем, это было время надежд. Возводились плотины, прокладывались дороги, создавались армии, строились заводы, больницы, школы. Казалось, что после долгих столетий оцепенения Исламский мир пробудился, что он неудержимо устремился вперед и что скоро передовые арабские страны займут достойное место в ряду других великих держав.

Надежды эти развеялись довольно быстро. Несмотря на первоначальные успехи модернизационных проектов, все они потерпели очевидную неудачу. Итогом их стал тяжелый экономический кризис, сопровождаемый, что естественно, масштабными социальными потрясениями. Дело в том, что модернизация, то есть переход от аграрного статуса к индустриальному и сопровождающая его трансформация традиционного общества в современное, имеет свои непреложные закономерности. Модернизация подобна землетрясению: рушится прежняя жизнь и возникает совершенно новый пейзаж, незнакомый и чуждый громадному большинству населения. Колеблются все традиционные представления, исчезают законы, прежде расчерчивавшие устойчивое патриархальное бытие. Начинаются тотальное разорение крестьянских хозяйств и миграция сельского населения в города, где оно попадает в непривычную для себя среду. Адаптация к новой жизни происходит мучительно. Громадные массы вчерашних крестьян оказываются выброшенными на периферию — они становятся социальными маргиналами, и города, по точному выражению Р.Г.Ланды, превращаются в «пороховые бочки».

Достаточно одной искры, чтобы вспыхнул пожар.

Ситуация усугубляется еще и тем, что авторитарные режимы, как свидетельствует история, эффективны лишь в первую половину своего правления, когда необходима жесткая власть, чтобы запустить модернизационный процесс. А далее, озабоченные проблемой собственного выживания, такие режимы становятся тормозом на пути обновления: в них развиваются чудовищная коррупция, непотизм, особенно сильный в обществах, не изживших архаические родо-племенные отношения, социальные лифты блокируются, происходит резкое расслоение на богатых и бедных, а нарастающее недовольство народных масс гасится демагогией, репрессиями и цензурой. Выход из тупика авторитарные режимы обычно ищут в победоносных войнах, то есть пытаются компенсировать внутренние неудачи блеском внешних побед. Этим же традиционным путем последовали и арабские страны, но сокрушительные поражения от Израиля привели к полной и окончательной дискредитации светских правительств. Тем более что одновременно потерпели крах грандиозные проекты панарабизма. Египту не удалось объединиться ни с Сирией, ни Северным Йеменом, несмотря на усилия обеих сторон. Ливии под руководством Муаммара Каддафи не удалось ни объединиться с Тунисом, ни создать Федерацию арабских республик в составе Египта, Ливии и Судана.

Естественно, что в этих условиях возник запрос на социальный рецепт, обещающий быстрое и эффективное исцеление. И также естественно, что для Исламского мира таким «рецептом спасения» стал ислам.

Период исламизма как раз и характеризуется тем, что ислам становится организованной политической силой. Он становится исламизмом, который современные исследователи определяют именно как политическую форму ислама. А необычайная привлекательность этой религиозной идеи объясняется ее идеологической простотой. Если советский социализм и западный либерализм не принесли процветания в Мир ислама, значит, они являются чуждыми исламской цивилизации. Не следует больше тратить силы на бесплодные эксперименты. Следует вернуться к тому, что составляет основу исламской духовной жизни. Золотой век ислама возродится только тогда, когда все будут жить по законам, заповеданным Аллахом. «Коран — наша конституция, ислам — решение всех проблем».

Собственно, исламизм воплощал собой идеи двух мусульманских философов — Саида аль-Кутба, идеолога организации «Братьев мусульман», основанной в Египте еще в 1928 году, и Абуль-Ала Маудуди, идеолога созданной в Пакистане партии «Джамаат-и-ислами». Более умеренный Маудуди писал, что «наш принцип– это подчинение Аллаху, а не секуляризм, планетарная община, а не ограниченный национализм, суверенитет Аллаха и Халифат, а не суверенитет народа и правление масс». Саид Кутб был гораздо решительнее. Он призывал к полному разрыву с существующим в Исламском мире порядком и считал, что справедлив только тот правитель, который руководствуется откровениями Аллаха. В своих писаниях Кутб учил: «Ислам нуждается в возрождении. Возрождение начинается меньшинством, которое изолируется от общества варварства и противится ему, не признает для себя в нем ни родины, ни семьи, ни связи, ни закона, ни обычая. Оно признает только одну бесспорную вещь — разрушение силой и насилием, полное уничтожение, не оставляющее большого и малого... Прежде всякой дискуссии или убеждения необходимо свергнуть правящий режим, так как он варварский, все режимы, так как они варварские, даже те, которые призывают к исламу в своих документах и конституциях». Как видим, высказывания вполне экстремистские. Сама же «Ассоциация братьев-мусульман» формулировала свою идеологию так: «Ислам — это догма и культ, это родина, нация, религиозная вера и государство, душа и тело». Или как пишут о том же уже современные авторы: «Главной целью исламистских движений является <...> реисламизация исламских обществ, впадших в невежество. Для исламистов главные виновники этого — нынешние лидеры мира ислама, проявившие слабость, позволившую Западу обосноваться на землях ислама <…> В подобных условиях исламизм становится естественной формой политической оппозиции своему прозападному правительству»17 .

В общем, рецепт был найден — по всему Миру ислама начали возникать исламские политические партии. Причем они сразу же, в отличие от выдыхающихся авторитарных режимов, начали демонстрировать свою близость к народу. Когда в октябре 1991 года в районе Каира произошло сильное землетрясение — погибли более 500 человек и 50 тысяч людей остались без крова — именно «Братья-мусульмане» первыми пришли пострадавшим на помощь, опережая в этом громоздкую государственную бюрократию. И точно так же при землетрясении, произошедшем в Алжире в 1989 году, первыми на помощь пострадавшим пришли волонтеры «Исламского фронта спасения», чем и завоевали себе серьезный авторитет. А еще раньше, в том же Египте, когда выяснилось, что общественный транспорт не справляется с перевозкой учащейся молодежи, исламистские ассоциации организовали мини-автобусы, предназначенные для студенток. Спрос на эту услугу быстро превзошел предложение, и мини-автобусы начали перевозить уже только тех девушек, которые носили хиджаб. Далее то же самое произошло и с одеждой: «исламское облачение» (платок, плащ, перчатки) предлагалось студенткам по очень низкой цене. Коллизия внешнего «статусного маркирования», разделяющего богатых и бедных, и для молодежи очень серьезная, была таким образом смягчена. То есть исламские объединения показали, что они могут «по-исламски» решать проблемы, перед которыми государство бессильно.

Это придало исламистским движениям необыкновенную популярность, и авторитарные режимы мусульманских стран, как правило, увязшие в коррупции и бюрократических топях, почувствовали в исламе силу, которая, как им казалось, может их укрепить. Началась реисламизация конституций в Алжире, Египте, Бангладеш, Индонезии, Судане, Сирии. В «Организации освобождения Палестины» исламистская идеология начала вытеснять и советский социализм, и светский национализм. Тем более что для исламских интеллектуальных элит исламизм в это время стал символом антизападного патриотизма.

Подъему исламистских движений способствовало одно важное обстоятельство. В 1973 году вспыхнула очередная война между коалицией арабских стран и Израилем, который поддерживали США. Формально эта «война Судного дня» закончилась победой Израиля, войска которого настолько продвинулись в Египет и Сирию, что уже могли обстреливать Каир и Дамаск, но, как выяснилось через несколько лет, Запад и ориентированный на него Израиль потерпели в этой войне стратегическое поражение. Страны ОПЕК наложили запрет на поставки нефти тем государствам, которые оказывали Израилю помощь. Цены на «черное золото» взлетели в несколько раз, колоссальные деньги хлынули в нефтедобывающие страны Залива, а они, в свою очередь, и прежде всего Саудовская Аравия, начали широкое финансирование нарастающей «исламистской волны». По всему Миру ислама строились и ремонтировались мечети, создавались медресе (духовные семинарии мусульман), поддерживались исламские университеты, организовывались для молодежи исламские «летние лагеря», оказывалась помощь исламским партиям и движениям. Возникли по-настоящему крупные исламские банки, которые морально легитимизировали исламские капиталы через закят и одновременно консолидировали на исламских принципах средний класс мусульманских стран. То есть не одни только лозунги обеспечили расцвет политического ислама — энергию ему придавало также и постоянное мощное финансирование.

А мировоззренческим катализатором исламизма стала иранская революция 1978—1979 годов, свергнувшая режим шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. К власти в Иране пришли исламские фундаменталисты во главе с аятоллой Хомейни, объявившие о построении истинно исламского государства.

И опять-таки показалось, что исполняется вековая мечта мусульман. Еще усилие, еще немного, еще один шаг, и Исламский мир вырвется из цивилизационного тупика. Воцарится божественная мудрость Корана, просияют законы, данные не человеком, но — богом, наступит эра долгожданного процветания, утвердятся — и уже навсегда — равенство, братство и справедливость.

Однако и этим мечтаниям сбыться было не суждено. Мусульманские государства исламизировались одно за другим, но ситуация в них, выражаясь корректно, лучше не становилась. По-прежнему всюду царили бесправие и нищета, по-прежнему душили граждан коррупция и всесилие власти. Иран, который должен был стать моделью для Мира ислама, увяз в бессмысленной и кровопролитной войне с Ираком. Разбогатевшие на нефти государства Залива, казалось, постепенно начали забывать о своих страдающих братьях.

Это опять был тупик.

Мирная исламизация не удалась.

И тогда ислам поднялся на следующий уровень социального активизма.

Период джихада стал для Исламского мира явлением закономерным. Выше мы уже говорили, что очень трудно провести четкое разделение между исламистами и джихадистами. Исламисты, разочаровавшись в политике, достаточно часто переходят к вооруженной борьбе, а джихадисты, как правило, руководствуются в своей деятельности идеологией исламизма. Это как бы взаимно перетекающие статусы. Акцентировка того или другого зависит от конкретных социальных условий. И естественно, что когда обнаружилось бессилие исламских политических средств, на первое место начали выдвигаться экстремальные методы.

Собственно, теми же постулатами руководствовались и российские революционеры конца XIX– начала XX века. Если легальным путем свободу, равенство, братство и справедливость в России не утвердить, значит формой социальной борьбы станет террор.

Два мощных фактора послужили катализаторами джихада.

Во-первых, это послевоенный демографический взрыв, приведший к резкому увеличению численности населения. Объяснялся он и чисто биологической реакцией популяции homosapiens на потери во Второй мировой войне и ростом уровня жизни, поскольку технологии, сверхинтенсивно наработанные этой войной, теперь внедрялись во все сферы деятельности, и фармацевтической революцией, в частности появлением антибиотиков, резко снизившим детскую и подростковую смертность.

На Запада демографический взрыв, который получил там название «бэби-бум», привел к молодежным революциям конца 1960 — начала 1970-х годов и к вспышке левого терроризма, поразившего тогда Европу и США.

Тем не менее эти эксцессы Западу, хоть и с колоссальным трудом, удалось постепенно нормализовать.

В Исламском мире ситуация сложилась значительно хуже.

Традиционное общество по природе своей очень инертно и реагирует на социальные вызовы с большим опозданием. В частности, ориентированное на многодетную и многопоколенческую семью, что понятно в условиях короткой жизни и высоких показателей смертности, оно лишь постепенно снижает рождаемость, хотя смертность уже заметно падает, а длительность жизни ощутимо растет, и поэтому в нем начинает накапливаться избыточное количество молодежи. Ну а поскольку слабая экономика не может позитивно использовать этот избыток, то молодежная энергетика начинает обретать маргинальные формы. Когда растешь в нищете, когда в жизни нет никаких перспектив, невольно становишься сторонником революции. А темпы роста мусульманского населения в послевоенный период были — без преувеличения — фантастическими. «В 1955–1970 гг. прирост населения в Алжире составил 41,2%; в Бангладеш — 46,6%; в Египте — 42,9%; в Индонезии — 39%; в Иране — 49,4%; в Марокко — 51,5%; в Пакистане — 48,6%; в Турции — 48,3%»18 . Правда, мировой рекорд рождаемости поставили палестинские земли, оккупированные Израилем по итогам Шестидневной войны. В результате городская и сельская молодежь, не найдя себе места в жизни, стала неиссякаемым ресурсом джихада.

А вторым мощным фактором оказалась война. В 1979 году Советский Союз вторгся в Афганистан. Причем ввязываясь в эту «ограниченную операцию», кстати также призванную компенсировать внутренние проблемы советского общества блеском внешних побед, тогдашнее руководство СССР не учло одного важного обстоятельства. Мусульмане рассматривают Мир ислама как некую цельность, как священные земли, дарованные Аллахом им всем. И любое вторжение «неверных» (кафиров) в Дар аль-ислам — это вызов всей умме, всему Исламскому миру, каждому мусульманину. Все истинно верующие должны встать на его защиту.

Так в итоге и произошло. Добровольцы, желающие сражаться с неверными, начали отовсюду стекаться в Афганистан. Возникли базы и тренировочные лагеря в Пакистане. Возникли исламские центры, идеологически обеспечивающие джихад. Саудовская Аравия начала финансировать поставки туда оружия и снаряжения. Соединенные Штаты, которым было выгодно воевать с Советским Союзом чужими руками, приняли деятельное участие в подготовке боевиков. В итоге Советский Союз эту войну проиграл, что и дало возможность Усаме бен Ладену заявить, что «одну сверхдержаву мы сокрушили».

Правда, результаты этой войны оказались совсем не такими, как ожидалось. Ситуация, как и в «войне Судного дня», парадоксальным образом вывернулась наизнанку. Координаты геополитики трансформировались: проигравшими оказались практически все стороны, вовлеченные в этот конфликт. Советский Союз через некоторое время распался. Афганистан погрузился в пучину непрекращающегося гражданского противоборства. Вернувшиеся домой джихадисты стали детонатором катаклизмов в своих собственных странах. Но главное, что за время этой войны выросла и окрепла «Аль-Каида», символическим знаменем коей и стал Усама бен Ладен.

И врагом номер один он теперь объявил Соединенные Штаты Америки.

Таков краткий сюжет.

Казалось, сама история неумолимо, этап за этапом продвигает Мир ислама к джихаду. Джихадисты — лишь слепое орудие, которым она расчищает свой странный путь.

Неизвестно, куда он ведет.

Но удары по второй «империи зла» не заставили себя ждать.

Неожиданно выяснилось, что война, которую считали законченной, только еще разгорается.

Ад — это другие

Странно, что никто этого вектора не предвидел. Хотя к концу ХХ века многие закономерности социальных преобразований уже стали понятны. Европейская история, в частности, ясно продемонстрировала, что модернизация аграрных стран всегда приводит к массовому разорению крестьянства, которое по необходимости мигрирует в города. Демографический максимум лишь осложняет данную ситуацию. А избыточная энергетика молодежи, которую социум не способен трансформировать в позитив, неизбежно порождает экстремальные формы протеста.

Возможно, западные политики рассчитывали на то, что эта разрушительная энергетика все-таки не выплеснется через край, а прогорит в междоусобных конфликтах внутри самого Исламского мира.

И для таких надежд были достаточные основания.

Первые удары джихада были нанесены именно «по своим». Еще в 1981 году организация «Египетский исламский джихад» совершила убийство президента Египта Анвара Садата. Джихадисты считали его предателем, поскольку Садат подписал мирный договор с Израилем (за что Египет был исключен из Лиги арабских стран) и вообще начал политическое сближение с Соединенными Штатами. Одновременно вспыхнул ирано-иракский военный конфликт, и обе эти страны надолго выбыли из «большой международной игры». Ливия оказалась втянута в гражданскую войну в Чаде. Масштабная гражданская война между исламистами и светским правительством началась в Алжире. Даже в «Счастливой Аравии», духовном центре Исламского мира, произошла трагедия, потрясшая всех мусульман. Ранним утром в ноябре 1979 года во время молитвы, на которую собралось более 50 тысяч людей, террористы из группировки «Аль-Масджид аль-Харам» захватили главную мечеть Мекки. Вдохновлял их некий Мухаммед аль-Кахтани, объявивший себя Махди (мессией), призванным обновить ислам. Террористов было около 500 человек, они организовали грамотную оборону и рассадили снайперов в минаретах мечети. Саудовские силовые подразделения оказались не готовы к такому повороту событий и были вынуждены позвать на помощь французский спецназ. Это вызвало колоссальное возмущение в Мире ислама: «неверные», которым вход в Мекку был категорически запрещен, очутились рядом со священной Каабой. Бои в центре города продолжались в течение двух недель, лишь 4 декабря, после того как погиб сам «Махди», террористы капитулировали.

Однако, как нам представляется, одной из главных причин того, что конфликт между Западом и Миром ислама перешел в состояние открытой войны, является все же «имперский синдром» Соединенных Штатов. Обнаруживать себя он начал еще в начале ХХ века, но особенной силы достиг именно в последние десятилетия. Основные идеологические черты «имперского синдрома» следующие. Америка — избранная страна, которой сам бог предназначил руководить всем человечеством. Американцы — избранный народ, дающий пример другим народам Земли. Это подтверждается необычайным могуществом Соединенных Штатов — самыми сильными в мире экономикой и валютой, самой мощной армией, которой ничто не может противостоять, самым привлекательным образом жизни, к которому стремятся миллионы людей. В общем, у Америки есть провиденциальная санкция на главенство и поэтому она имеет право переустраивать мир по своему образцу.

Распад СССР в 1991 году лишь утвердил Соединенные Штаты в том, что все идет правильно: главный противник повержен, сам бог на их стороне, и они перестали считаться с какими бы то ни было ограничениями. Америка начала совершать те же ошибки, что и Советский Союз. В 1991 году она осуществила военную операцию против Ирака, и хотя с точки зрения международных правил и норм все было законным: Америка освобождала оккупированный Саддамом Хусейном Кувейт, с точки зрения Исламского мира это граничило со святотатством: американские части для наступления разместились в Аравии, «неверные» высадились на священной для мусульман земле. Тем более что Саддам Хусейн оккупировал Кувейт как бы «не для себя», но провозгласил, что нефтяные богатства этой страны должны принадлежать всем мусульманам, а не кучке коррумпированных правителей. А уж когда Соединенные Штаты разгромили Афганистан (чем бы они эти действия ни мотивировали), а затем вторично, выдвинув надуманные обвинения, вторглись в Ирак, чтобы окончательно свергнуть режим Саддама Хусейна, Исламский мир воспринял это как агрессию против себя: «крестоносцы» вновь, как в Средние века, начали захватывать земли Дар аль-ислама.

Хотели того Соединенные Штаты или не хотели, или, может быть, просто опьяненные военным могуществом, не обратили внимания на такую мелочь, но они сами активировали джихад, став при этом его главной мишенью. Причем имперское самомнение не позволило им внять даже открытым угрозам. В частности, еще во время афганской войны один из идеологов джихада Абдаллах Аззам дал работу под названием «Защищать землю мусульман — важнейший долг каждого». Согласно Аззаму, «все правоверные были обязаны морально или финансово участвовать в афганском джихаде, чтобы не впасть в великий грех, и каждый мусульманин, чувствовавший себя способным сделать это, имел право участвовать в джихаде с оружием в руках, не испрашивая на то разрешения ни у кого, «даже у повелителя правоверных, если таковой имеется». Более того, Аззам уже тогда полагал, что «Афганистан — это лишь первый пример исламской территории, узурпированной «неверными» (то есть СССР. — А. С.), отвоевать которую с помощью джихада было священным долгом: «Эта обязанность не исчезнет вместе с победой в Афганистане, джихад будет оставаться личным долгом каждого мусульманина, пока мы не вернем все земли, ранее бывшие мусульманскими, чтобы ислам воцарился там вновь: перед нами — Палестина, Бухара, Ливан, Чад, Эритрея, Сомали, Филиппины, Бирма, Южный Йемен, Ташкент, Андалусия…». А в феврале 1998 года уже Усама бен Ладен и Айман Аз-Завахири (позже, после смерти Бен Ладена, возглавивший «Аль-Каиду») выпустили манифест, где объявили о создании «Мирового исламского фронта джихада против иудеев и крестоносцев». В манифесте говорилось, что Америка открыто объявила войну Аллаху и его Пророку, и подчеркивалось, что убивать американцев и их союзников является долгом каждого мусульманина. «Мы призываем, с разрешения Аллаха, каждого верующего мусульманина, желающего быть награжденным Аллахом, следовать приказу Аллаха убивать американцев <…> в любом месте и в любое время».

Да что там призывы! Соединенные Штаты не насторожили по-настоящему даже конкретные террористические атаки против американцев, европейцев, израильтян, начавшиеся в этот период. В 1992–1994 годах в Египте, например, погибли 7 иностранцев. В Алжире в сентябре 1993 году «вооруженная исламская группа» (ВИГ) убила двух французских геодезистов, и «эмир» этой организации заявил, что «иностранные, как и алжирские, "безбожники" являются законной мишенью джихада. Это послужило началом кампании убийств иностранцев: до конца 1993 года их погибнет 26 человек». В 1996 году в каирском отеле были убиты 18 туристов из Греции, принятые террористами за израильтян, и ответственность за теракт взяла на себя «Гамаа исламийя», напечатавшая коммюнике: «Иудеям нет места на мусульманской земле Египта». В сентябре 1997 года в Египте были убиты 33 немецких туриста, а в ноябре того же года произошла «Луксорская резня», в которой погибли 62 человека — туристы и местные служащие. Ответственность за эту трагедию взяла на себя та же «Гамаа исламийя», руководитель ее, шейх Омар Абдель Рахман, слал из Нью-Йорка «кассеты с записями, в которых характеризовал туризм как источник разврата и распространения алкоголизма и объявлял его харамом (запрещенным религией)». В те же 1990-е годы прозвучали взрывы на военной базе США в Дахране (Саудовская Аравия), погибли 19 американцев, в Еврейском центре Буэнос-Айреса (Аргентина) — погибло 86 человек, в берлинском ресторане «Микос» — погибли 4 человека. А в 1999 году джихадисты взорвали посольства Соединенных Штатов в Найроби (Кения) и Дар-эс-Саламе (Танзания).

Конечно, Соединенные Штаты тоже не сидели сложа руки. Они, например, нанесли ракетный удар по химическому заводу в Хартуме (Судан), где, как считалось, производились ингредиенты взрывчатки, предназначавшиеся для поставок Бен Ладену, также они неоднократно бомбили тренировочные лагеря боевиков в Афганистане, обрушили авиаудары на военные объекты в Триполи и Бенгази (Ливия), вылавливали джихадистов по всему миру и содержали их в секретных тюрьмах, расположенных на базе Гуантанамо (Куба), в Польше, Румынии19 , Литве20 и некоторых других странах. Однако заметим, что по своим целям и средствам это была типичная война «империи» со взбунтовавшимися «колониями»: она лишь подавляла анклавы исламского сопротивления, но не устраняла причины, порождавшие их.

Главное же, что можно сказать без всякого преувеличения: Соединенные Штаты проиграли Исламскому миру идеологическую войну. За что — при всех их кошмарных методах, которые иначе как преступлениями назвать нельзя, — сражаются исламские боевики? Они сражаются за высокие принципы равенства и справедливости. По крайней мере в том виде, как они эти принципы понимают. Ими движет ослепительная мечта — построить на земле Царство Аллаха, воплотить в жизнь божественные установления шариата, вот тогда наступят в мире спокойствие и счастье для всех.

Неважно, что осуществить эту мечту невозможно.

Неважно, что все прежние попытки построить Царство Божие на земле потерпели провал.

Они искренне верят в него и ради этого готовы пожертвовать всем.

А что могут предложить им Соединенные Штаты? Ничего, кроме как перенять образ жизни Америки. Перестать быть арабами и мусульманами. Превратиться в третьесортных американцев, с вечной завистью взирающих на богатого и могущественного патрона. Такую перспективу Мир ислама категорически отвергает. Ничего удивительного, что если для западных стран Усама бен Ладен — преступник, то для многих и многих мусульман он — герой. Он сражался против «неверных», против американской глобализации, против нового крестового похода Запада, вторгающегося в Исламский мир. В Пакистане, например, возник «настоящий культ Бен Ладена, портрет которого красовался на всех манифестациях, устраивавшихся радикальными суннитскими исламистами». В молодежной исламской культуре Бен Ладен имеет громадную популярность: он присутствует на постерах, майках, значках, календарях и т.п., «на многих арабоязычных форумах люди ставят себе аватары с его изображением, а также говорят о нем с нескрываемым восхищением как о "Льве ислама", о защитнике арабского населения Палестины в его борьбе с Израилем»21 .

Не будем, однако, идеализировать Исламский мир. Сражение за высокие идеалы еще не означает ни моральную, ни историческую правоту. В конце концов, мало ли было в мире империй и государств, высокие идеалы которых удивительным образом сочетались с чудовищными средствами их достижения.

Пока несомненно одно. Исламский мир находится в историческом тупике. Не увенчалась успехом ни единая попытка создать в пределах его стабильное и процветающее государство — ни путем европейской модернизации, ни путем арабского национализма, ни через политический исламизм. Нынешний «халифат», «исламское государство», спонтанно возникшее на территориях Сирии и Ирака, тоже — что вполне очевидно — не представляет собой социальную общность, в которой большинство мусульман хотело бы жить.

Между тем во второй половине ХХ века сразу несколько стран, которых называют азиатскими «тиграми» или «драконами», сумели совершить настоящий прорыв, выйдя на высокий уровень социального и экономического развития. Это Южная Корея, Сингапур, Гонконг и Тайвань. Сейчас аналогичным путем движутся Индия и Китай. А еще раньше, в конце XIX– начале XX века, такой же технологический спурт совершила Япония, став одной из лидирующих индустриальных держав. Интересно, что при этом им не пришлось жертвовать своей национальной культурой — ни американизироваться, ни европеизироваться — они сохранили и национальное своеобразие, и национальные верования.

Правда, все эти страны были не арабские и не мусульманские.

И еще более любопытный факт. В тех исламских, но не арабских странах, которые если и не совершили мощного технологического прорыва, но все же добились определенных успехов в развитии, ислам был либо совершенно вытеснен на периферию, как одно время в Турции, либо модифицирован местными этническими религиями, как в Малайзии и Индонезии, приобретя вследствие этого более мягкие, размытые, толерантные формы.

Так что перед Исламским миром, на наш взгляд, стоит проблема цивилизационного самоосознания. Возможно, его развитие сдерживает «арабизм» — непрерывное культивирование архаических черт арабского исторического характера. А возможно — политический исламизм, неуклонно обретающий экстремальные формы джихада.

И вот тут, как нам кажется, возникает главная трудность, заключающаяся в ответе на проклятые вопросы: кто виноват и что делать?

Трудность эту можно сформулировать так.

Еще никогда ни один народ в истории не сказал: в наших бедах, в наших трагедиях и несчастьях виноваты мы сами. Нам следует измениться, нам следует избавиться от недостатков, корежащих нас, нам следует обрести иные национальные качества, более соответствующие современности. Исключением здесь являются только немцы, открыто признавшие после Второй мировой войны свою вину за фашизм, что, видимо, и способствовало развитию новой Германии.

Но это именно исключение. А как правило, народ никогда не признает виноватым себя. В его бедствиях непременно виноват кто-то другой — некие внешние силы, мешающие ему достичь прекрасной Обетованной земли.

Нечто подобное движет сейчас коллизией «Запад — Исламский мир». Имперская шизофрения, которой охвачены ныне Соединенные Штаты, не позволяет им понять элементарную вещь: вина за расширение глобальных конфликтов в значительной мере лежит на них. А Исламский мир, в свою очередь, убежден, что во всех его бедах виноват исключительно Запад и что лишь сокрушив эту «империю зла», он сможет добиться настоящего прогресса и процветания.

Самуэль Хантингтон назвал это «столкновением цивилизаций».

Это также можно назвать «войной миров», противоборством двух этнокультурных вселенных, ни одна из которых не способна признать другую.

Причем, судя по расширяющимся зонам хаоса, до кульминации еще далеко.

Взрывы непрерывно гремят.

Война разгорается.

В дыму горизонтов не видно пока никакого обнадеживающего просвета.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Браницкий А.Г., Корнилов А.А. Религии региона. — Н.Новгород, 2013. С. 63.

2 В русском произношении — архангел Гавриил.

3 Ссылки на Коран даются по переводам Г.С.Саблукова и И.Ю.Крачковского. Ссылки в цитатах принадлежат авторам приведенных цитат.

4 Ахмад 5/411, Абу Ну’айм в «аль-Хилья» 3/100. Шейхуль-Ислям Ибн Таймия и шейх аль-Альбани подтвердили достоверность этого хадиса. См. «аль-Иктида» 1/69, «ас-Сильсиля ас-сахиха» 2700. — http://islam-forum.ws/viewtopic.php?t=19284&f=80.

5 О жестокостях голландцев в своих колониях см., напр.: Шервинский С. Ост-Индия. — М., 1991.

6 Левант — средневековое название региона в восточной части Средиземного моря, где в настоящее время расположены Сирия, Ливан, Израиль, Иордания, Палестина, Египет, Турция.

7Уотт У.М. Влияние ислама на средневековую Европу. — М., 1976. С. 110.

8 Al-Khalili J. The «first true scientist». // BBC NEWS. http://news.bbc.co.uk/2/hi/7810846.stm.

9Столяров А.Освобожденный Эдем. — М.; СПб., 2008. С. 15—21.

10 Льюис Б. Ислам: что пошло не так? // Россия в глобальной политике. 2003. № 1.

11 Айдын Ариф Оглы Али-заде. Мутазилиты — основатели философского рационализма в исламе // ТОПОС. Литературно-философский журнал. 2004. 24 марта.

12 Цит. по: Михайлов Ю. Как побороть ИГИЛ – религиозный мутант эпохи глобализации.

// http://eadaily.com/ru/news/2015/12/19/yuriy-mihaylov-kak-poborot-igil-religioznyy-mutant-epohi-globalizacii

13 Беляев Е.А. Арабы, ислам и Арабский халифат в раннее средневековье. — М., 1966. С. 148.

14 Васильев Л.С. История религий Востока. — М., 2006. С. 454—455.

15 Королев К. Ислам классический: Энциклопедия. — М.; СПб., 2005.

16 Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. — М., 2004.

17 Излагается и цитируется по: Кепель Ж. Указ. соч.

18 О закономерностях модернизации см.: Травин Д., Маргания О. Европейская модернизация. Кн. 1 и 2. — М.; СПб., 2004.

19 Главная европейская тюрьма ЦРУ располагалась в Польше. // LENTA.RU. — https://lenta.ru/news/2005/12/09/poland/

20 В Литве нашли секретную тюрьму ЦРУ // SPUTNIK — http://ru.sputniknewslv.com/Baltics/20160318/1010088.html.

21 20 интересных фактов об Усаме бен Ладене. // 812’ONLINE. — http://www.online812.ru/2011/05/10/006/.

Запад хочет не установить истину в расследовании применения химоружия в Сирии, а использовать международные структуры для давления на Дамаск, говорится в заявлении МИД России.

Во внешнеполитическом ведомстве подчеркнули, что применение зарина в сирийском Хан-Шейхуне в апреле и последующее развитие событий выявили серьезные проблемы в работе миссии ОЗХО.

"Но западных коллег нынешнее положение дел, похоже, полностью устраивает. Более того, они отчаянно бьются за то, чтобы оставить все как есть. И это потому, что их цель состоит не в установлении истины, а в использовании профильных международных структур для наращивания давления на Дамаск", — говорится в документе.

В качестве основных проблем в работе миссии ОЗХО и СМР в Москве считают "избирательное выполнение мандатов", фактический отказ от проведения расследования на месте происшествия, а также попытку ввести международное сообщество в заблуждение по поводу возможности безопасного доступа в Хан-Шейхун.

"Ясно, что если мы действительно хотим установить виновных в применении химоружия, то эти фундаментальные изъяны надо срочно исправлять", — добавили в министерстве.

Во вторник Россия заблокировала в Совете Безопасности ООН подготовленную США резолюцию о продлении мандата миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии, выступив против рассмотрения данного вопроса до представления доклада Совместного механизма расследования ОЗХО-ООН (СМР) по инциденту в Хан-Шейхуне. Доклад должен быть представлен Совбезу 26 октября, тогда как мандат экспертов СМР истекает 17 ноября.

Сирийская оппозиция в начале апреля заявила о 80 жертвах атаки с применением химоружия в городе Хан-Шейхун провинции Идлиб. Она заявила, что за инцидентом стоят правительственные войска Сирии, которые в ответ решительно отвергли обвинения и возложили ответственность на боевиков и тех, с кем они сотрудничают.

Вьетнам наращивает мощности по переработке сои

Вьетнам продолжает наращивать мощности по переработке масличных культур под влиянием растущего спроса на шрот со стороны животноводческого сектора. С 1 августа 2017г. правительство Вьетнама выдало 21 лицензию на использование новых ГМ сортов сои и кукурузы для кормового и пищевого использования, сообщает FAS USDA.

По итогам 2016/17 сезона импорт сои составил 1,65 млн. тонн (1,58 млн. тонн в 2015/16). Основными поставщиками являются: Бразилия (52%), США (22%) и Сингапур (17%). Остальные объемы были закуплены у Парагвая, Аргентины и Канады.

В 2017/18 сезоне импорт увеличится до 1,75 млн. тонн на фоне расширения перерабатывающих мощностей на крупнейшем заводе в северной части Вьетнама. Более существенному росту препятствует снижение внутренней цены на свинину, а также сокращение экспорта живых свиней в Китай, информирует УкрАгроКонсалт.

Плата за въезд в центр Лондона для старых автомашин увеличивается почти вдвое

Власти Лондона с понедельника почти вдвое увеличивают плату за въезд в центр британской столицы для старых автомашин с высоким уровнем загрязнения окружающей среды.

С 23 октября, начиная с 7 утра по британскому времени (9:00 мск) и до 18:00 (20:00 мск), владельцам автомобилей с любым экологическим стандартом, введенным ранее стандарта Euro 4, придется дополнительно оплачивать за въезд в центр города £10 ($13,2). Причем этот экологический сбор, именуемый T-Charge, необходимо вносить ежедневно, в отличие от сбора за создание автомобильных заторов в центре столицы — Congestion Charge - стоимостью в £11,5 ($15,2), который взимается по будням.

Таким образом, стоимость выезда в центр Лондона в период с понедельника по пятницу на экологически чистом автомобиле будет обходиться в £11,5, а на экологически «грязном» — в £21,5 ($28,3), в то время как в выходные дни и праздники для первой категории машин поездка будет бесплатной, а для второй будет стоить £10.

«Будучи мэром, я настроен на принятие срочных мер по содействию очистке смертоносного лондонского воздуха. Необходимо разрешить проблему кризиса здоровья населения, с которой сталкивается Лондон и которая приводит к преждевременным смертям тысяч людей, вызванным загрязнением воздуха», — заявил мэр Лондона Садик Хан, чьи слова приводит агентство Press Association.

Градоначальник также отметил, что введенный мэрией дополнительный десятифунтовый сбор должен побудить автомобилистов отказаться от использования экологически «грязных» автомашин. Этот сбор является одним из шагов в направлении реализации принятой по инициативе Хана программы создания в Лондоне зоны с крайне низкими объемами вредных выбросов в атмосферу, которая может появиться в британской столице уже в 2019 году.

Экологический стандарт Euro 4, который регулирует содержание вредных веществ в выхлопных газах, был введен в Европейском союзе в 2005 году. До него, начиная с 1988 года, в странах европейского сообщества существовало еще четыре сменивших друг друга стандарта — Euro 0, Euro 1, Euro 2 и Euro 3. Именно автомобили с этими четырьмя стандартами и будут подвергнуты новому сбору.

Великобритания > Экология. Транспорт > ecolife.ru, 24 октября 2017 > № 2445675

КУДА ПОЕДУТ РОССИЯНЕ НА НОЯБРЬСКИЕ ПРАЗДНИКИ

До выходных, приуроченных ко Дню народного единства, осталось чуть меньше 2 недель. Ростуризм совместно с участниками туристского рынка – туроператорами, сервисами бронирования туров и продажи билетов – выяснил, где предпочитают отдыхать россияне в начале ноября.

Россия заняла первое место по количеству завершенных бронирований туров на ноябрьские праздники. Доля нашей страны в общем объеме составила 18,42%. Вторым по популярности оказался Таиланд – 17,46%. Далее следуют ОАЭ (10,17%), Турция (10,17%) и Чехия (8,49%). Также в числе популярных зарубежных направлений на ноябрьские праздники – Индия, Кипр, Вьетнам, Израиль и Китай.

Среди внутрироссийских направлений отдыха в период с 4 по 6 ноября наибольшей популярностью, по данным Слетать.ру, пользуется Крым (44,11% поисковых запросов,), Краснодарский край (42,51%), Москва и Московская область (2,98%). Также к востребованным регионам относятся Карелия, Калининградская, Ленинградская, Ярославская области, Ставропольский и Алтайский край, Республика Татарстан.

«В межсезонье, в частности, на ноябрьские праздники, значительно возрастает спрос на услуги санаториев, где можно не только пройти курс лечебно-профилактическими процедурами, но и полноценно отдохнуть всей семьей перед наступлением зимы. Кроме того, очень востребованы культурно-познавательные туры, которые позволяют провести длинные выходные интересно и с пользой. Рейтинг популярности внутрироссийских туристских направлений на ноябрьские праздники 2017 года является выраженным проявлением этих тенденций», – говорит Руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов.

Bloomberg опубликовал рейтинг городов по стоимости аренды жилья

Аналитики оценили показатели стоимости аренды недвижимости в 105 мегаполисах. Оказалось, что из-за невысоких доходов жители развивающихся стран испытывают сложности с жильем. Одним из мест, где эта проблема стоит особенно остро, был признан Киев.

Считается, что на аренду следует тратить не более 28% ежемесячного бюджета, но следовать этому правилу удается далеко не всем, пишет Bloomberg. Эксперты проанализировали среднюю стоимость аренды квартиры с тремя спальнями в 105 городах мира, посчитали доходы жителей разных стран и опубликовали индекс доступности жилья - Bloomberg Global City Housing Affordability Index.

В ходе исследования выяснилось, что средняя месячная заработная плата не покрывает стоимости покупки недвижимости площадью 1000 квадратных футов (93 кв.м) или аренду дома (квартиры) с тремя спальнями в любом из 105 городов.

Самыми дорогими городами мира в отношении аренды жилья были признаны Каракас (Венесуэла), Киев (Украина) и Ханой (Вьетнам). Москва заняла седьмую строчку рейтинга. Средняя стоимость аренды здесь составляет 153% от ежемесячной зарплаты.

Кроме того, в рейтинг самых недоступных городов вошли Мумбаи (Индия), Буэнос-Айрес (Аргентина), Богота (Колумбия), Рио-де-Жанейро (Бразилия), Пекин и Шанхай (Китай).

Самыми доступными были признаны Эр-Рияд (Саудовская Аравия), Хьюстон, Филадельфия, Чикаго, Портленд (США), Калгари, Оттава, Монреаль (Канада), Базель (Швейцария) и Кейптаун (ЮАР).

Индекс Bloomberg рассчитывает доступность аренды или покупки недвижимости в центре городов и пригородах. Рейтинг составлен на основе данных, включающих чистую заработную плату и процентные ставки по ипотечным кредитам, составленных Numbeo.com.

Также Bloomberg опубликовал рейтинг самых здоровых стран мира.

Самые дорогие города мира с точки зрения аренды жилья по версии Bloomberg:

1. Каракас (Венесуэла)

2. Киев (Украина)

3. Ханой (Вьетнам)

4. Мумбаи (Индия)

5. Буэнос-Айрес (Аргентина)

6. Богота (Колумбия)

7. Москва (Россия)

8. Рио-де-Жанейро (Бразилия)

9. Пекин (Китай)

10. Шанхай (Китай)

Самые доступные города мира с точки зрения аренды жилья по версии Bloomberg:

1. Эр-Рияд (Саудовская Аравия)

2. Хьюстон (США)

3. Филадельфия (США)

4. Калгари (Канада)

5. Чикаго (США)

6. Оттава (Канада)

7. Монреаль (Канада)

8. Портленд (США)

9. Базель (Швейцария)

10. Кейптаун (ЮАР)

Двадцать стран прекратили дипотношения с КНДР после инаугурации Трампа

С момента прихода к власти в США Дональда Трампа в январе 2017 года не менее двадцати государств прекратили или ограничили дипломатические отношения с Северной Кореей. Об этом сообщает южнокорейский телеканал KBS.

"С момента начала работы администрации Трампа благодаря усилиям США не менее 20 стран мира разорвали дипломатические отношения с Северной Кореей или понизили их уровень", - заявили на KBS (цитата по ТАСС).

По данным телеканала, к этому списку также присоединились традиционно дружественные к КНДР Мьянма, Вьетнам и Уганда – эти страны выслали северокорейских послов, которые, по утверждению телеканала, состояли при торговых компаниях, совершавших незаконные операции для получения иностранной валюты.

Кроме того, Португалия, также поддерживавшая дружественные отношения с КНДР, впервые за 42 года прекратила дипломатические отношения с этой страной. Ранее Мексика, Перу, Испания, Италия и Кувейт также выслали северокорейских дипломатов.

Заседание Совета Безопасности ООН, на котором по инициативе США состоялось голосование по проекту резолюции о продлении мандата миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии, выглядело как срежиссированный спектакль, считает постпред страны при ООН Василий Небензя.

Россия во вторник заблокировала проект резолюции США. В Москве считают, что данный вопрос не следует рассматривать до представления доклада СМР по инциденту в Хан-Шейхуне. Документ представят Совбезу 26 октября, в то время как мандат экспертов СМР истекает 17 ноября.

"Это была попытка выставить Россию в неприглядном, якобы, свете", — сказал Небензя.

Он отметил, что голосование было назначено за два дня до выхода доклада СМР об инциденте в Хан-Шейхуне. "Главное, что это никак не повлияло на судьбу самого механизма, потому что непринятие решения о продлении сегодня не означает, что такое решение не может быть принято в любой из дней до 17 ноября", — заявил дипломат.

Сирийская оппозиция четвертого апреля заявила о 80 жертвах атаки с применением химоружия в городе Хан-Шейхун провинции Идлиб и 200 раненых. Виновником атаки она назвала правительственные войска Сирии, которые в ответ решительно отвергли обвинения и возложили ответственность на боевиков и их покровителей.

Совет Безопасности ООН должен получить больше информации о методах работы совместной миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии до продления мандата этого механизма, заявил постпред РФ при ООН Василий Небензя.

РФ во вторник заблокировала в Совете Безопасности ООН проект резолюции США о продлении мандата миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии. РФ выступила против рассмотрения данного вопроса до представления доклада СМР по инциденту в Хан-Шейхуне 4 апреля. Доклад должен быть представлен Совбезу 26 октября, тогда как мандат экспертов СМР истекает 17 ноября.

"Нужно ознакомиться с докладом. За последний год мы не видели ни одного субстантивного доклада СМР. Мы хотим увидеть, как они работают, каковы их методы, что они скажут по тому, как собирали свидетельства, как делали свои выводы", — сказал Небензя журналистам.

Постпред Великобритании при ООН Мэттью Райкрофт, в свою очередь, заявил, что "цель продления мандата до обнародования доклада в том, чтобы избежать политизации".

"После доклада, если им (РФ — ред.) не понравится доклад, они (РФ — ред.) могут решить наложить вето на продление мандата из-за того, что в докладе", — сказал британский дипломат. Он подчеркнул, что "никто из нас не знает содержание доклада".

Как ранее заявила постпред США Никки Хейли, РФ "дала ясно понять, что если доклад назовет виновным в атаке сирийцев (правительство — ред.), то они не будут верить в СМР".

В своей речи на заседании СБ ООН Небензя заявил "в противоположность тому, что утверждает посол Хейли", "Россия не читала заранее доклад СМР и не знакома с его содержанием".

Премьер-министр Пакистана Шахид Хакан Аббаси заверил госсекретаря США Рекса Тиллерсона в приверженности Исламабада борьбе с терроризмом.

Тиллерсон во вторник посетил Исламабад в рамках международного тура по странам Ближнего Востока и Южной Азии. Это первый визит столь высокопоставленного представителя администрации США в Исламабад после смены власти в Вашингтоне и после объявления президентом Дональдом Трампом новой политики в Афганистане и Южной Азии в целом. Августовское заявление Трампа в связи с новой политикой вызвало резкую реакцию Исламабада из-за обвинений пакистанских властей в предоставлении "прибежищ для террористов". Кроме того, возмущение Пакистана вызвало намерение США сделать Индию более активным игроком в решении афганской проблемы.

"Мы привержены войне против терроризма. Мы показали результаты (в этом). И мы рассчитываем идти вперед вместе с США и выстраивать замечательные отношения", — приводит пакистанская пресса заявление Аббаси на встрече с госсекретарем.

На встрече также присутствовали главы других ведомств, в том числе министр иностранных дел Хаваджа Асиф, министр внутренних дел Ахсан Икбал, министр обороны Куррам Дастагир Хан, а также глава штаба армии генерал Камар Джавид Баджва и глава Межведомственной разведки генерал-лейтенант Навид Мухтар.

Пакистанские чиновники выразили Тиллерсону обеспокоенность планами Вашингтона повысить роль Индии в афганском вопросе.

"Мы заявили ему, что мы не возражаем против экономического сотрудничества между двумя странами (Афганистаном и Индией), но у нас есть возражения против роли Индии в региональной безопасности", — заявил Дастагир Хан.

В свою очередь, Тиллерсон вновь повторил "послание" Трампа, что "Пакистан должен активизировать усилия в уничтожении боевиков и террористов, действующих внутри страны", пишет в пресс-релизе посольство США в Исламабаде. При этом Тиллерсон отметил, что Пакистан играет существенную роль в регионе.

"Госсекретарь обсудил наше продолжающееся двусторонние взаимодействие и партнерство, расширяющиеся двусторонние связи между США и Пакистаном и критическую роль Пакистана в регионе", — говорится в документе.

Пакистан может сыграть "важную роль, работая совместно с США и другими над продвижением мирного процесса в Афганистане", добавил Тиллерсон. Он подчеркнул, что у Вашингтона и Исламабада общие интересы в становлении стабильного и мирного Афганистана, а также отметил жертвы, которые понес Пакистан в борьбе с терроризмом, выразил благодарность за помощь в освобождении семьи американской гражданки Кэйтлин Коулман.

Визит Тиллерсона в Исламабад был краткосрочным, он провел в пакистанской столице всего несколько часов. Вечером во вторник он уже прибыл в Дели, где в среду проведет переговоры с руководством страны. До этого он также побывал в Кабуле, где в частности провел встречу с президентом Ашрафом Гани. Афганский лидер при этом во вторник побывал с коротким визитом в Дели и встретился с премьер-министром Нарендрой Моди и президентом Рамом Натхом Ковиндом, с которыми обсудил двусторонние отношения и региональную безопасность.

Глава МИД Великобритании Борис Джонсон разочарован российским вето при голосовании по проекту резолюции о продлении мандата миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии. Министр считает, что такой шаг показывает желание сирийских властей что-то скрыть.

РФ во вторник заблокировала в Совете Безопасности ООН проект резолюции США о продлении мандата миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии. РФ выступила против рассмотрения данного вопроса до представления доклада СМР по инциденту в Хан-Шейхуне 4 апреля. Доклад должен быть представлен Совбезу 26 октября, тогда как мандат экспертов СМР истекает 17 ноября.

"Мы крайне огорчены тем, что мандат миссии не продлен… Вето РФ означает, что через месяц миссия прекратит существование. Она больше не сможет работать над поиском тех, кто несет ответственность за использование химического оружия в Сирии. Вето предполагает, что сирийскому режиму есть что скрывать, оно создает риск того, что силы (президента Сирии Башара) Асада и "Исламское государство" (запрещенная в РФ террористическая организация — ред.) могут избежать ответственности за эти гнусные преступления", — говорится в переданном в РИА Новости заявлении Джонсона.

Как отметил министр, в 2013 году Россия заявила, что обеспечила уничтожение Сирией всех химических вооружений.

"Миссия обнаружила, что с тех пор сирийский режим использовал химическое оружие три раза. Реакция России заключается не в удваивании усилий по разоружению, а в прекращении расследования", — заявил Джонсон.

"Великобритания не даст России остановить наше сотрудничество с международными партнерами в поиске справедливости для жертв и в предотвращении использования химического оружия кем-либо и где-либо", — подчеркнул он.

Между тем постпред РФ при ООН Василий Небензя заявил, что заседание Совета Безопасности ООН во вторник выглядело как срежиссированный спектакль, и целью встречи было выставить Россию в неприглядном свете. Он подчеркнул, что голосование было назначено за два дня до выхода доклада СМР об инциденте в Хан-Шейхуне. Дипломат подчеркнул, что непринятие решения о продлении сегодня не означает, что такое решение не может быть принято в любой из дней до 17 ноября.

Сирийская оппозиция 4 апреля заявила о 80 жертвах атаки с применением химоружия в городе Хан-Шейхун провинции Идлиб и 200 раненых. Виновником атаки она назвала правительственные войска Сирии, которые в ответ решительно отвергли обвинения и возложили ответственность на боевиков и их покровителей. Сирийские власти заявляли, что никогда не применяли химоружие против мирных граждан и террористов, а весь химический арсенал страны был вывезен из страны под контролем ОЗХО.

США, не продемонстрировав никаких доказательств виновности сирийских военных и не прислушавшись к призыву России провести тщательное расследование, нанесли удар по сирийской военной базе Шайрат в ночь на 7 апреля.

Ранее представители МИД РФ склонялись к версии о том, что инцидент в Хан-Шейхуне был постановочным.

Денис Ворошилов.

Россия предложит схему дальнейших шагов по мандату миссии ООН-ОЗХО в Сирии лишь после выхода доклада Совместного механизма по расследованию (СМР) и его тщательного изучения, говорится в сообщении МИД РФ.

РФ заблокировала в Совете Безопасности ООН проект резолюции о продлении мандата миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии. Голосование по подготовленному США документу состоялось во вторник. Документ получил 11 голосов в поддержку. Россия и Боливия проголосовали против. Еще один постоянный член Совета — Китай — воздержался. Мандат работы экспертов СМР истекает 17 ноября. К 26 октября миссия должна представить Совбезу ООН доклад о расследовании инцидента с применением химических веществ в Хан-Шейхуне 4 апреля. Однако постпред США Никки Хейли заявила, что США намерены добиваться продления мандата СМР до распространения доклада экспертов.

"Россия всегда выступала за то, чтобы выстраивать работу Совместного механизма системно и планомерно. В ближайшее время ожидается выход доклада СМР. Мы его самым тщательным образом изучим, а затем предложим схему дальнейших шагов", — говорится в сообщении.

Как указали в МИД РФ, Россия проголосовала против американского проекта резолюции по причинам, которые неоднократно излагались как публично, так и в рабочих контактах с другими членами СБ ООН.

"Основная из них в том, что нельзя бездумно принимать такие важные решения, даже не оценив состояние дел с выполнением СМР его задач. Без такой оценки невозможно, в частности, определиться в отношении целесообразности продления мандата Механизма в неизменном виде или необходимости его обновления и корректировки, как это допускается предыдущей резолюцией СБ 2319 по данному вопросу", — говорится в документе.

Как считают в МИД РФ, США пошли на преждевременное голосование вопреки элементарной логике и давно сложившемуся алгоритму действий СБ, явно руководствуясь собственными соображениями, далекими от целей создания СМР.

"Это стало уже их "фирменным знаком" — идти напролом, грубо и беспардонно навязывая свою позицию, не утруждая себя сколько-нибудь внятной аргументацией. Мы отчетливо это видим на примере того, как американскому обществу навязывается мнение о будто бы вмешательстве России во внутренние дела США. Те же приемы используются и на международной арене, включая голословные обвинения Дамаска в преступлениях, а Москвы — в их якобы покрывательстве. Врут не краснея. Буквально "взяли за горло" и СМР, и ОЗХО, да и Совет Безопасности ООН. Действуют непримиримо, не считаясь не только с международным правом и дипломатическими устоями, но и со здравым смыслом", — подчеркнули в российском ведомстве.

Как считают в МИД РФ, подобное поведение наносит прямой ущерб основам многосторонней дипломатии, выхолащивает и "калибрует" под американские интересы работу международных структур, включая Совместный механизм ОЗХО-ООН по расследованию.

При этом, подчеркнули в российском внешнеполитическом ведомстве, российская позиция предельно ясна и последовательна: ответственные за применение химического оружия в Сирии должны быть установлены и понести заслуженное наказание.

"Мы стояли у истоков создания СМР, рассчитывали, что его деятельность сможет пролить свет на совершаемые в Сирии химические преступления. В 2016 году дважды соглашались на продление функционирования этой структуры с расширением географии её деятельности на сопредельные с Сирией территории и приданием её мандату антитеррористической направленности. И теперь вправе спросить, что же реально сделано для выполнения этих решений? Насколько качественно ведутся расследования? В какой мере эта работа соответствует высоким стандартам Конвенции о запрещении химического оружия? Нет ли необходимости что-то подправить в интересах повышения эффективности Механизма? Вместо этого нам предлагают продлить мандат, что называется, "не глядя". Видимо боятся, что вдумчивый анализ приведет к нежелательным для Вашингтона выводам", — говорится в документе.

Постпред России при ООН Василий Небензя поблагодарил британского коллегу Мэттью Райкрофта, процитировавшего на заседании Совета Безопасности заявление главы российского МИД Сергея Лаврова о необходимости расследовать любые случаи применения химического оружия в Сирии.

Во вторник Россия заблокировала проект резолюции США о продлении мандата миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии, выступив против рассмотрения данного вопроса до представления доклада СМР по инциденту в Хан-Шейхуне. Доклад должен быть представлен Совбезу 26 октября, тогда как мандат экспертов СМР истекает 17 ноября.

После голосования Райкрофт процитировал слова "представителя одной из стран-членов Совета Безопасности", заявившего что "применение химического оружия кем бы то ни было должно быть тщательно расследовано Советом Безопасности".

"Мудрые слова. Кто-нибудь знает, кто произнес эти строки четыре года назад? Предположения? Это был министр иностранных дел России Сергей Лавров. Эти слова потеряли весь смысл", — обратился к членам Совета Райкрофт.

Небензя не оставил без внимания комментарий британского коллеги. "Отвечая уважаемому представителю Соединенного Королевства, подтверждаю все то, что говорил министр Лавров, которого он сегодня цитировал. Спасибо Вам за это. Расследование должно быть проведено по любому эпизоду, виновные — найдены и наказаны. Этого мы, собственно говоря, и добиваемся", — заявил Небензя.

Дипломат подчеркнул, что готов вернуться к вопросу о продлении мандата СМР после выхода доклада экспертов по Хан-Шейхуну и его обсуждения в Совете Безопасности. "И посмотрим, каким должен быть доклад СМР для того, чтобы он выполнял свою работу объективно и профессионально", — сказал Небензя.

Сирийская оппозиция 4 апреля заявила о 80 жертвах атаки с применением химоружия в городе Хан-Шейхун провинции Идлиб. Она заявила, что за инцидентом стоят правительственные войска Сирии, которые в ответ решительно отвергли обвинения и возложили ответственность на боевиков и тех, с кем они сотрудничают.

Госдепартамент США выразил разочарование в связи с решением России наложить вето на проект резолюции о продлении мандата миссии ООН и Организации по запрещению химоружия (ОЗХО) по расследованию химических атак в Сирии.

"Мы разочарованы, глубоко разочарованы тем, что сделала Россия, исходя из политических соображений, оказавшихся выше сирийцев, которые были жестоко убиты (в результате химических атак)", — заявила на брифинге официальный представитель госдепартамента Хезер Науэрт.

Россия во вторник заблокировала в Совете Безопасности ООН проект резолюции о продлении мандата миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии. Документ, подготовленный США, получил 11 голосов в поддержку. Россия и Боливия проголосовали против, Китай воздержался.

Мандат работы экспертов СМР истекает 17 ноября. К 26 октября миссия должна представить Совбезу ООН доклад о расследовании инцидента с применением химических веществ в Хан-Шейхуне.

В МИД РФ заявили, что Россия предложит схему дальнейших шагов по мандату миссии ООН-ОЗХО в Сирии лишь после выхода доклада.

Сирийская оппозиция 4 апреля заявила о 80 погибших и 200 раненых в результате атаки с применением химоружия в городе Хан-Шейхун. Виновником атаки она назвала правительственные войска Сирии. Те отвергли обвинения и возложили ответственность на боевиков и их покровителей. США, не продемонстрировав доказательств виновности сирийских военных, нанесли удар по сирийской военной базе Шайрат в ночь на 7 апреля.

Ранее представители МИД РФ склонялись к версии, что инцидент в Хан-Шейхуне был постановочным.

Блокировка Россией резолюции ООН о продлении миссии всемирной организации и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии говорит о том, что российские власти заботятся не о прекращении химатак, а о сохранении "своего союзника", заявила представитель Белого дома Сара Сандерс.

Россия во вторник заблокировала в Совете Безопасности ООН проект резолюции о продлении мандата миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии. При голосовании подготовленный США документ получил 11 голосов в поддержку. Россия и Боливия проголосовали против. Еще один постоянный член Совета — Китай — воздержался. Мандат работы экспертов Совместного механизма по расследованию (СМР) истекает 17 ноября. К 26 октября миссия должна представить Совбезу ООН доклад о расследовании инцидента с применением химических веществ в Хан-Шейхуне 4 апреля.

В МИД России заявили, что Москва предложит схему дальнейших шагов по мандату миссии ООН-ОЗХО в Сирии лишь после выхода доклада СМР и его тщательного изучения.

"Через блокировку резолюции о продлении миссии ООН и ОЗХО по расследованию химических атак Россия в очередной раз показала, что ее волнует не остановка варварских атак, а только, чего бы это ни стоило, сохранение своего союзника", — заявила Сандерс.

Сирийская оппозиция 4 апреля заявила о 80 жертвах атаки с применением химоружия в городе Хан-Шейхун провинции Идлиб и 200 раненых. Виновником атаки она назвала правительственные войска Сирии, которые в ответ решительно отвергли обвинения и возложили ответственность на боевиков и их покровителей. В Дамаске отмечали, что никогда не применяли химоружие против мирных граждан и террористов, а весь химический арсенал был вывезен из страны под контролем ОЗХО.

США, не продемонстрировав никаких доказательств виновности сирийских военных и не прислушавшись к призыву России провести тщательное расследование, в ночь на 7 апреля нанесли удар по сирийской военной базе Шайрат.

Госдеп США 19 октября официально признал, что террористы "Хайят Тахрир аш-Шам"*, связанные с "Джебхат ан-Нусрой"*, используют химическое оружие в Сирии.

* Террористические организации, запрещенные в России

Тасмания все больше зарабатывает на лососе.

За сезон 2015 – 2016 гг. Тасмания произвела рыбы и морепродуктов примерно на 711,7 млн долларов США. Рост к предыдущему сезону составил 10,4%, в основном прибавку обеспечила продукция из лососевых.

Согласно оценочному листу сельскохозяйственной и пищевой отрасли Тасмании за 2015 – 2016 гг., общая стоимость красной рыбы штата достигла около 550 млн. долларов США. Производство лососевых выросло на 16% по объемам и на 14% по стоимости к результатам предыдущего сезона, сообщает корреспондент Fishnews.

Лангуста Тасмания добыла примерно на 74,2 млн долларов США (+6%), морского ушка – примерно на 64,8 млн долларов США (+2%).

Главными внешнеторговыми партнерами австралийского штата стали Китай (51,6 млн долларов США), Вьетнам (35,2 млн долларов США), Гонконг (29,7 млн долларов США) и Япония (10,2 млн долларов США). Общая стоимость экспорта тасманийских морепродуктов составила около 147,6 млн долларов США.

Президент Тасманийского совета рыбной отрасли Джулиан Харрингтон отметил, что рост показателей свидетельствует о постоянном спросе как в Австралии, так и на китайском рынке на качественные продукты, произведенные устойчивым способом, пишет новостной портал The Advocate. По словам Джулиана Харрингтона, сейчас в рыбной отрасли Тасмании заняты 17 тыс. человек.

Россельхознадзор собирается проверить вьетнамских поставщиков.

Россельхознадзор готов проверить предприятия Вьетнама, заинтересованные в поставках рыбопродукции на российский рынок, в декабре. Сейчас ведомство ждет от вьетнамских коллег программу инспекции.

Вопросы торговли рассматривались на рабочей встрече, которую провели в Москве заместитель руководителя Россельхознадзора Николай Власов и торговый советник посольства Вьетнама Зыонг Хоанг Минь.

Николай Власов, в частности, сообщил, что Россельхознадзор готов провести инспекцию вьетнамских предприятий, заинтересованных в поставках рыбной продукции на российский рынок, ориентировочно в первой половине декабря. В настоящее время ведомство ожидает от Государственного управления по надзору и контролю за качеством сельскохозяйственной, лесной и рыбной продукции (НАФИКАД) программу инспекции и другую необходимую информацию, рассказали Fishnews в пресс-службе Россельхознадзора.

При этом замглавы российской федеральной службы отметил «необходимость поддержки разумного баланса торговли и аттестации только тех предприятий, исполнение которыми требований законодательства России и ЕАЭС строго контролируется государством».

Россельхознадзор провел переговоры с Посольством Социалистической Республики Вьетнам в Москве.

Рабочая встреча заместителя руководителя Россельхознадзора Николая Власова с торговым советником Посольства Социалистической Республики Вьетнам в Российской Федерации Зыонг Хоанг Минем состоялись в Москве 20 октября текущего года. Стороны обсудили позитивные результаты Российско-Вьетнамской Межправительственной комиссии по торговому-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, которое состоялось 6-7 сентября в Хошимине.

Отмечено, что результатом совместной плодотворной работы стало предоставление Государственным управлением по надзору и контролю за качеством сельскохозяйственной, лесной и рыбной продукции (НАФИКАД) права поставок на вьетнамской рынок российской говядины, курятины и их субпродуктов. При этом торговля будет осуществляться с применением системы электронной сертификации продукции ФГИС «Меркурий», использование функциональных возможностей которой при экспортно-импортных операциях позволит предотвратить поставки небезопасных, а также контрабандных товаров.

Николай Власов подчеркнул, что налаживание взаимовыгодных двусторонних поставок продукции стабилизирует торговлю и укрепляет фундамент деловых отношений между Россией и Вьетнамом. И здесь целесообразным является активное и более широкое применение принципов регионализации и компартментализации для интенсификации торговли. В ближайшее время Россельхознадзор сформирует и направит в НАФИКАД свои предложения относительно этого вопроса, решение которого требует временных и трудовых затрат, однако необходимо с учетом глобальной нестабильной эпизоотической обстановки и рисков заноса заболеваний, которые всегда присутствуют для обеих стран в виду географических и климатических особенностей.

Николай Власов также сообщил, что Россельхознадзор готов провести инспекцию вьетнамских предприятий, заинтересованных в поставках рыбной продукции на российский рынок, ориентировочно в первой половине декабря. В настоящее время Россельхознадзор ожидает от Государственного управления по надзору и контролю за качеством сельскохозяйственной, лесной и рыбной продукции программу инспекции и другую необходимую информацию. При этом заместитель руководителя Россельхознадзор отметил необходимость поддержки разумного баланса торговли и аттестации только тех предприятий, исполнение которыми требований законодательства России и ЕАЭС строго контролируется государством.

В заключение стороны отметили важность состоявшегося диалога, который позволит развивать российско-вьетнамские отношения в конструктивном ключе.

Ученые Якутского научного центра комплексных медицинских проблем уточнили происхождение народов Якутии

В этногеномных исследованиях, проведенных Якутским научным центром комплексных медицинских проблем, подведомственным ФАНО России, совместно с Эстонским биоцентром (Тарту, Эстония) и университетом Тулузы им. Поля Сабатье (Франция), впервые получены сведения по генетической истории коренного населения Якутии (юкагиров, эвенков, эвенов, якутов и долган). Впервые получены данные о древней ДНК населения Якутии на основе анализа палеоматериала из погребений эпохи средневековья и позднего неолита Якутии. Выявлены генетические особенности и состав компонентов генофонда якутов, эвенков, эвенов, юкагиров и долган, охарактеризованы генетические взаимоотношения между народами Якутии и соседних регионов. Показано, что народы Якутии генетически наиболее близки к народам Южной Сибири (тувинцы, буряты, алтайцы, хакасы, тофалары, монголы).

Установлено, что заселение территории Якутии происходило, в основном, с регионов Забайкалья и Прибайкалья. Судя по генетическому разрыву между жителями Якутии и соседних Чукотки и Камчатки, народы Якутии и крайнего Северо-Востока Евразии жили изолированно друг от друга в течение 3-4 тысяч лет. Показано, что европейские линии в генофонде жителей Якутии связаны не только с приходом европейцев в XVII веке, часть из них имеет более древнее происхождение и связано с регионами Ближнего Востока, Средней Азии и Южной Сибири.

Полученные данные позволили расширить и уточнить существующие представления о происхождении коренных народов Якутии и получить однозначную генетическую оценку по некоторым спорным вопросам этногенеза. Впервые получено доказательство генетических связей юкагиров с нганасанами, результаты ДНК-анализа демонстрируют, что по генетическим характеристикам юкагиры ближе к урало- и алтаеязычным этносам Сибири, чем к соседним палеоазиатским народам Чукотки и Камчатки. Получены генетические аргументы в пользу гипотезы об относительно недавнем появлении тунгусов на территории Якутии. У эвенков Якутии обнаружен «гаплотип Чингис-хана», с высокой частотой встречающийся у народов, бывших под властью чингизидов. Показаны генетические различия между тунгусоязычными эвенами и эвенками Якутии. Эвены, которые до недавнего времени рассматривались историками не как отдельная народность, а как этнографическое подразделение эвенков, по своим генетическим характеристикам более близки не к эвенкам, а к юкагирам.

Результаты генетического анализа указывают на то, что предки якутов происходят с Восточно-Саянского региона и некоторое время проживали в регионе оз. Байкал, прежде чем мигрировали на север в бассейн р. Лены. Центр плодотворно сотрудничает с ведущими научными институтами России, а также с зарубежными коллегами из Арктического университета Тромсе (Норвегия), Центра арктической медицины (Оулу, Финляндия), НИИ мозга (Ниигата, Япония), Эстонского биоцентра (Тарту, Эстония), университета Тулузы им.Поля Сабатье (Франция). ФГБНУ «Якутский научный центр комплексных медицинских проблем» показал высокую эффективность по своему направлению среди научных учреждений, подведомственных ФАНО России.

Результаты исследований публикуются в самых высокорейтинговых журналах. Только за последние годы было опубликовано 5 статей в Nature, 1 в Science, есть публикации в Genome Research, Bone, Plos One и др. Общий импакт-фактор публикаций сотрудников центра достиг в 2013 г. – 59,7; в 2014 г.- 56,197; в 2015 г. - 77,108; в 2016 г. – 76,713 и это при том, что в центре работает всего 51 исследователь, из них 23 в возрасте до 39 лет. По мнению руководителя ФГБНУ «Якутский научный центр комплексных медицинских проблем» д.м.н. Томского М.И. успешной работе способствовали условия, созданные в результате реформ, проводимых в российской науке и поддержка региональных властей Республики Саха (Якутия).

Справочно: ФГБНУ «Якутский научный центр комплексных медицинских проблем» организован в 2000 году. Целью работы учреждения является проведение фундаментальных научных исследований в области арктической медицины. Сотрудниками научного центра изучаются особенности развития атеросклероза и метаболического синдрома на Севере; состояние здоровья детей и подростков; наследственная и мультифакториальная патология, характерная для жителей Якутии; исследуются региональные особенности иммунологических и биохимических процессов, протекающие в организме человека при воздействии низких температур; проводятся исследования в отношении особенностей формирования и развития онкопатологии, активно изучаются особенности холодовой травмы и ее лечения. Итоги научной деятельности внедряются в практическое здравоохранение в виде диагностических панелей, методов профилактики и лечения.

Пакистан увеличил таможенные пошлины на афганские товары

Представители Торгово-промышленной палаты Афганистана (ТППА) заявили, что на прошлой неделе, 17 октября Пакистан в три-четыре раза увеличил таможенные пошлины на афганские товары.

Под увеличение тарифов попало 120 наименований афганской продукции. Преимущественно это коснулось скоропортящихся свежих овощей и фруктов, в частности, винограда (28 тыс. рупий против 8 тыс.), яблок и гранатов, передаёт афганский телеканал «Толо» со ссылкой на вице-главу ТППА Хан Джана Алокозая.

«Мы надеемся, что правительства наших стран уладят этот вопрос и бизнесмены обеих стран не обанкротятся. Если не решить эту проблему, она негативно скажется на торговом обороте», — заявил высокопоставленный представитель ТППА Юнус Моманд.

По словам спикера Министерства торговли и промышленности ИРА Мусафира Коканди, ведомству пока не удалось получить официальных комментариев пакистанского правительства.

Ассоциация экспортёров свежих овощей и фруктов ответила и обратилась к правительству с просьбой принять меры против перекупщиков.

Напомним, что из-за сложностей на пакистанской таможне Афганистан активно ищет возможности экспорта сельскохозяйственной в Индию, Китай, европейские страны и даже Россию. Объёмы экспорта в вышеперечисленные страны, однако, пока что невелики по сравнению с Пакистаном.

В Лондоне вводят налог на загрязнение воздуха

С завтрашнего дня в Лондоне вступают в силу новые ограничения на въезд машин в центральную часть города. Помимо платы за въезд, некоторым автовладельцам придется платить за загрязнение воздуха выхлопными газами своего автомобиля.

Новый налог может затронуть до 10 000 автолюбителей, чьи машины не соответствуют новым экологическим требованиям, установленным для центральной части Лондона. Как правило, это дизельные автомобили или автомобили, произведенные до 2006 года, а также иные транспортные средства, несоответствующие стандарту евро 4, сообщает The Guardian.

Известный как "токсичный" налог T-charge (toxic tax) составит 10 фунтов за каждую поездку в город.

Мэр Лондона Садик Хан задумался о введении T-налога в июле прошлого года в детском госпитале Great Ormond Street , чей исполнительный директор, д-р Питер Стир, заявил: «Приказ мэра по очистке воздуха в столице - был бы фантастической новостью для наших пациентов и сотрудников. Дети, живущие в сильно загрязненных районах, в четыре раза чаще сталкиваются с заболеваниями легких во взрослой жизни, однако доказано, что улучшение качества воздуха останавливает и отменяет это статистику ».

Считается, что загрязнение воздуха является причиной 40 000 преждевременных смертей каждый год в Великобритании.

Садик Хан сказал: «Невероятно, что мы живем в городе, где воздух настолько токсичен, что многие наши дети растут с проблемами легких."

«Я продолжу делать все, что в моих силах, чтобы защитить здоровье лондонцев и очистить наш воздух от выхлопных газов».

Власти Лондона планирует расширить зону применения "налога на выхлоп" до общих границ города к 2019 году.

Делегация ИРНИТУ посетила с рабочим визитом Вьетнам

С 17 по 21 октября в Ханое в рамках официального визита находилась делегация Иркутского национального исследовательского технического университета (ИРНИТУ) во главе с ректором университета М.В. Корняковым.

В ходе визита Российским центром науки и культуры в Ханое для делегации были организованы рабочие встречи в Управлении международного сотрудничества Министерства образования и подготовки кадров Вьетнама (УМС при МОиПК), спецшколе им. Нгуен Хуэ, Ханойском горно-геологическом университете и Вьетнамской академии науки и технологий (ВАНТ).

Одним из основных мероприятий стала встреча с более чем 40 выпускниками на базе комплекса «Артекс», которая состоялась 20 октября. Ректор поблагодарил выпускников за внимание, проявленное к делегации, рассказал о новшествах вуза. Вьетнамские партнёры проявили большой интерес к данному российскому вузу и отметили его давнюю истории подготовки вьетнамских специалистов.

Философы в поисках справедливого общества

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

Беседы Ричарда Маршалла с Тоддом Мэем и Лизой Херцог

Перевод с английского Ольги Серебряной

[стр. 13 – 36 бумажной версии номера]

Ричард Маршалл (р. 1959) — философ, школьный учитель, писатель, соредактор международного онлайн-журнала «3:АМ».

Тодд Мэй (р. 1955) — философ, разработавший — совместно с Солом Ньюманом и Льюисом Коллом — теорию постструктуралистского анархизма. Преподает в Клемсонском университете (Южная Каролина), является наставником-советником нескольких студенческих политических организаций.

Лиза Херцог (р. 1983) — философ, работала в Мюнхенском техническом университете и университетах Санкт-Галлена и Франкфурта, преподавала в Стэнфорде, руководила совместным исследовательским проектом кластера «Нормативные порядки» и франкфуртского Института социологических исследований. Автор книг «Изобретение рынка: Смит, Гегель и политическая теория» (2013) и «Свобода не только для богатых: в защиту правильно понятого либерализма» (2014).

Анархист-постструктуралист Тодд Мэй

Ричард Маршалл: Что побудило вас стать философом? Вы всегда ощущали, что общество пребывает в некоем кризисе?

Тодд Мэй: Многие философы, с которыми мне приходилось беседовать, рассказывают, что именно учитель подтолкнул их начать заниматься философией — чаще всего это преподаватель колледжа, заразивший их любовью к предмету. У меня все было не так. Я учился в старшей школе в Нью-Йорке в конце 1960-х — начале 1970-х, и там ощущение кризиса и связанные с этим идеи витали в воздухе. Это было место, где разговоры все время крутились вокруг Мелвилла, Фолкнера, Достоевского — и вокруг вьетнамской войны. То есть я довольно рано заинтересовался и политическим сопротивлением, и идеями как таковыми. В колледже я изучал психологию, но и от философии никогда не отдалялся: «Бытие и время» я прочитал вместе с одним знакомым аспирантом-философом. Другой знакомый, тоже аспирант-философ, подарил мне на окончание колледжа «Феноменологию восприятия» Мерло-Понти. В конце концов, я решил специализироваться в клинической психологии, но мне хотелось учиться именно феноменологически ориентированной психологии, и я выбрал католический университет Дюкейна в Пенсильвании. Но, как это обычно бывает, к концу первого курса я познакомился с работами Фуко и Делёза, в которых — тревожным для меня образом — ставился под вопрос проект психотерапии в целом. Я настойчиво поднимал эти вопросы на занятиях. Поэтому к концу второго года мне сообщили, что финансирование моей дальнейшей учебы прекращено. После этого я еще несколько лет читал и размышлял над тем, что теперь часто называют «постструктурализмом», и в конце концов подал документы в Пенсильванский государственный университет, где у меня появилась возможность глубже изучить этих мыслителей. Один мой друг, радикальный адвокат, однажды спросил меня, зачем было изучать философию, если меня так интересует политика. Я ответил, и он поднял меня на смех, потому что я сказал, что понять и разрешить политические проблемы можно, только когда видишь их онтологические основания.

Р.М.: Вы писали о «постструктуралистском анархизме», с этим движением вас и ассоциируют. На мой взгляд, вы связываете его появление с осознанием кризиса политической философии после распада Советского Союза — в том смысле, что падение СССР забило последний гвоздь в крышку гроба, где уже и так покоился марксизм. Расскажите, как вы понимаете этот кризис, имея в виду, что многим — в том числе и вам — советский блок вряд ли представлялся реальной моделью для политических перемен.

Т.М.: Для большинства традиционных анархистов типа Петра Кропоткина и Эммы Гольдман Советский Союз был катастрофой чуть ли не с самого начала. Они видели в нем иерархическую структуру, и в этом смысле он был для них продолжением угнетения, характерного для капиталистического общества. На самом деле еще раньше, в полемике с Марксом, Михаил Бакунин предсказывал, что захват марксистами государственного аппарата попросту приведет к воспроизводству иерархической структуры общественных и политических отношений. Как пели «The Who», «вот ваш новый босс, он такой же, как ваш старый босс». В этот момент анархизм и начинают связывать с критикой государства. Но для меня самого анархизм — это нечто большее, чем просто критика государства. Это критика угнетения во всех его формах — политической, экономической, гендерной, расовой и так далее. Анархисты были абсолютно правы в том, что касалось Советского Союза, но мы должны читать их работы в контексте более широкой критики угнетения. Понятно, что порой эта общая критика присутствует в их работах лишь фоном, но все равно ее можно там различить. В этом смысле они сильно отличаются от Маркса. У Маркса есть точка опоры, чтобы перевернуть общество, поскольку у него есть центр доминирования: отъем прибавленной стоимости у рабочих. Соответственно, борьба на самом деле только одна — за собственность на средства производства.

У анархистов, напротив, какой-то одной борьбы нет. Как сказал однажды британский анархист Колин Уорд, на разных фронтах всегда идет целый ряд боев. Именно в этой точке с анархизмом пересекаются постструктуралисты и особенно Фуко. Фуко отслеживает в истории разные способы угнетения. Он не сводит их к какой-то одной точке или какому-то одному типу, а стремится понять специфику каждого. Дисциплинарная власть, которую он рассматривает в «Надзирать и наказывать», играет совсем иную роль, чем сексуальность, которую он описывает в первом томе «Истории сексуальности», а эта сексуальность в свою очередь отнюдь не то же самое, что неолиберальное управление, о котором он рассуждает в лекциях «Рождение биополитики»[1]. То есть если в XIX и начале XX века анархисты еще могли сопротивляться редукционизму марксистской программы, то более поздние мыслители — такие как Фуко, Делёз и Лиотар, — прокладывают дорогу к теориям несводимости и непреодолимости политических отношений и политической борьбы. Это позволяет им среди прочего подключить сюда же идеи феминизма и движения против расизма, сложившиеся уже в XX веке.

Что это дает для политического мышления? Грубо говоря, взгляд снизу вверх на политическую борьбу и политические перемены. Вместо того, чтобы искать точку опоры, которая позволила бы нам все перевернуть, мы должны анализировать самые разные и часто взаимопересекающиеся грани угнетения в их единичности и бороться напрямую с ними. Само по себе это не отменяет возможности теоретизирования сверху вниз, но создает условия для политических размышлений и политических действий, которыми традиционная политическая философия часто пренебрегает.

Р.М.: Таким образом, постструктуралистский анархизм[2] следует понимать в теоретических рамках, заданных французским постструктурализмом, в частности работами Фуко, Делёза и Лиотара. Прежде, чем мы перейдем к этой троице и зададимся вопросом о том, предлагают ли они какую-либо весомую политическую философию, которая могла бы стать альтернативой марксизму, объясните, пожалуйста, что вы понимаете в этом контексте под «постструктурализмом» и «анархизмом».

Т.М.: «Постструктурализм» — термин довольно расплывчатый. В нем есть хронологический элемент, как в «постимпрессионизме», но есть и концептуальный. Хронологически он отсылает к теориям, возникшим на закате структурализма. Новейшую французскую философию можно условно разбить на три следовавших друг за другом движения — по крайней мере до середины 1980-х. Применительно к 1940-м и 1950-м мы говорим об экзистенциализме, от которого затем отказывается структурализм конца 1950-х и 1960-х годов. А потом, ближе к концу 1960-х, в качестве ответа структурализму возникает постструктурализм, относящийся к структурализму с гораздо меньшим пренебрежением, чем структурализм к экзистенциализму. Это, правда, несколько упрощенная хронология. Скажем, структуралист Лакан начал писать задолго до 1950-х, а важнейшая книга Делёза о Ницше[3] вышла в 1962 году. Но если принимать во внимание относительную популярность этих движений, то этой хронологией вполне можно пользоваться. Если же говорить теоретически, то структурализм отвергает примат субъекта, утверждавшийся экзистенциализмом, и рассматривает субъекта не как конституирующую инстанцию, а как нечто само по себе конституируемое. Но если у структуралистов субъект конституируется чем-то более или менее монолитным (бессознательным у Лакана, языком у Якобсона, структурами родства у Леви-Стросса, экономикой у Альтюссера), то постструктурализм идею монолитности структурирующих субъекта сил отвергает. У Фуко субъект оказывается продуктом пересечения отдельных практик знания и власти. У Делёза любая присущая субъекту актуальность несет внутри себя виртуальное поле различий, способное довольно сильно его преобразовать. Лиотар в свою очередь в разные периоды своего творчества заимствует основные темы и у Фуко, и у Делёза, но в главной своей работе, «Le Différend» (1983)[4] описывает субъект как одновременно конституирующий и конституируемый через целый ряд разнообразных дискурсивных практик. Я не упоминаю здесь Деррида, которого часто называют главным постструктуралистом. Но, хотя он и не играет никакой роли в моем постструктуралистском анархизме, его тоже можно рассматривать как фигуру, которая считает субъект частично конституируемым чем-то, что лежит за его пределами и не может быть приведено к понятийному присутствию. В этом смысле он похож на Делёза. Хотя само это конституирование у него производит совсем не то, что у Делёза.

Что же касается анархизма, то исторические корни этого движения — как минимум теоретические — следует искать в работах Уильяма Годвина и Пьера-Жозефа Прудона. Яснее всего оно продумано в работах Бакунина, Кропоткина, Гольдман. Как я уже говорил, оно часто ассоциируется с антигосударственнической позицией, но, на мой взгляд, его лучше определять через приверженность к двум другим вещам: критике угнетения во всех его формах и построению любых организаций и любого сопротивления по принципу «снизу вверх». Если так смотреть на анархизм, то в него не попадает такая разновидность анархистской мысли, как индивидуалистский анархизм Бенджамина Такера[5] и Макса Штирнера, последователями которых являются либертарианцы вроде Роберта Нозика[6]. Но, когда речь заходит об анархизме, чаще всего имеется в виду первое течение, а не второе.

Р.М.: Лиотар рассуждал[7] о состоянии постмодерна, а не о состоянии постструктурализма. Насколько важной является эта разница?

Т.М.: Термин «постмодернизм» мне никогда не нравился. И постструктурализм-то непросто определить, а уж гоняться за постмодернизмом — все равно, что ртуть ловить руками. Насколько я понимаю, термин этот применительно к архитектуре придумал около 1977 года Чарльз Дженкс. В искусстве постмодернизм часто понимают в том смысле, что ничего нового придумать уже нельзя и поэтому искусству ничего не остается, как перерабатывать старые темы и стили, причем иронически — последнее условие, правда, не всегда считается обязательным. И у многих художников такое действительно можно встретить — у Дэвида Салле или Джулиана Шнабеля, например. Часто этот ярлык вешают и на Дэвида Фостера Уоллеса, но если мы говорим о переработке старых тем и стилей в литературе, то почему тогда Джойс не постмодернист? Более того, в 1980-е годы я не вижу в литературе господства постмодернизма, которое можно было бы сравнить с тем, что творилось в это время в живописи и, наверное, в архитектуре. В философии, если не считать работы Лиотара, постмодернизм попросту отсутствует. Для Лиотара постмодернизм состоял главным образом в отказе от больших нарративов — единых всеохватных историй, объясняющих, к примеру, кто мы такие и как мы оказались там, где мы есть. Если так определять постмодернизм, то он вполне соответствует моему пониманию постструктурализма. Но даже и здесь есть кое-какие сложности. Для Фуко, например, то, что можно назвать микрополитикой, было методом анализа нашей исторической ситуации, тогда как Лиотар порой, мне кажется, понимал ее как альтернативную политическую позицию, на которую нам следует перейти. То есть если для Фуко переход к микрополитике имеет чисто аналитическое значение, то у Лиотара он кажется имеющим нормативный характер.

Р.М.: Каковы преимущества такой политической теории по сравнению, скажем, с ролсианским «принципом разницы» (difference principle), или подходом Нозика, или критической теорией Адорно, Лукача и Хабермаса?

Т.М.: Анархистский подход довольно далеко отстоит от либеральной теории, с одной стороны, и от критической, с другой. Для начала можно сказать, что анархизм рассматривает политику снизу вверх, а либерализм — сверху вниз. То есть если либерализм исходит из набора принципов (у разных теоретиков они разные), относящихся к государству, то анархизм начинает с людей, составляющих некую политическую общность, и спрашивает, в какого рода общественных отношениях им следовало бы состоять. Разница эта тем не менее не такая четкая. Мне кажется, что и Ролз[8], и анархисты придерживаются одних и тех же важных моральных принципов касательно того, как следует относиться к людям, — ну, может быть, не одних и тех же, но по существу эти принципы совпадают. Ролз, как и большинство либералов, после этого пытается придумать государство, которое отвечало бы этим принципам. Анархистам такая сосредоточенность на государстве кажется подозрительной. Им представляется, что государство, будучи важнейшим полем, на котором разворачиваются отношения власти, не лучшее место для утверждения этих принципов. Поэтому они обращаются к людям и пытаются понять, как этим людям самим организоваться в справедливое сообщество.

Если говорить обо мне лично, то мне кажется, что либерализм, особенно в руках таких людей, как Ролз и Амартия Сен[9], чаще всего верен на уровне моральных принципов, но крайне наивен во всем, что касается власти. Причем эта наивность проявляется на двух уровнях. Во-первых, им не удается выявить массу властных игр, разворачивающихся на уровне государства и не дающих ему соответствовать тем моральным принципам, которые они в него закладывают. На самом деле, если посмотреть на разные движения, выступающие за справедливость, мы увидим, что они почти всегда начинаются на низовом уровне: государство чаще всего не создает справедливость, а отвечает на запросы граждан, требующих справедливости. Во-вторых, либералы не видят того, что мне кажется самым важным у Фуко: власть зачастую действует не через ограничения, а через созидание. Она способствует производству нас самих, она делает нас такими, какие мы есть. Так, например, одной из причин, по которым люди мирятся с несправедливостью общественного устройства и даже ее поддерживают, состоит в том, что им прививают практики нормальности, благодаря которым такое устройство кажется естественным. (Это кратчайшее из возможных и потому крайне поверхностное изложение главной мысли «Надзирать и наказывать».) Поймите меня правильно: никакой конспирологии в этом нет. Я просто указываю на то, что власть часто действует на уровне повседневных практик, создавая из нас тех, кто мы есть. А если это так, то и политическое сопротивление должно сосредоточиться на этих практиках, то есть выстраиваться снизу вверх.

При всем том я, в отличие от многих анархистов, не противник государства как такового. Мне кажется, что как инструмент реформ оно менее эффективно, чем это представляется либеральной теории, но размышления о справедливости государства вполне могут оказаться важными. То есть при всех преимуществах анархистского или постструктуралистско-анархистского подхода к политической мысли он, на мой взгляд, не отменяет либерализма.

Что же касается критической теории (не будем забывать, что последние работы Хабермаса ближе к либерализму, чем к критической теории), то у нее многое можно перенять. Тем не менее все ее важнейшие прозрения заключены в общие рамки марксистской мысли, то есть грешат стремлением объяснить сразу все, а это постструктурализм отвергает в корне. Таким образом, преимущество анархизма перед критической теорией в том, что он может инкорпорировать все достижения критической теории, не сводя при этом политическую философию к единственно верной марксистской схеме.

Р.М.: Вы читали Делёза сквозь призму одного большого вопроса: как можно было бы жить иначе? Мне кажется, этот вопрос заменяет для вас основной вопрос этики Нового времени: «Что я должен делать?», который в свою очередь некогда заменил античный вопрос о том, как следует жить. Объясните, пожалуйста, чем вопрос Делёза лучше античного и кантовского.

Т.М.: Разница между этими тремя вопросами — один из путей, по которым приходится пробираться вслепую, чтобы понять, что хочет сказать Делёз. Вопрос о том, как можно было бы жить, — это вопрос Ницше. Ведь он критикует мораль, критикует вопрос «Что я должен делать?» во имя создания иных возможностей для жизни. Делёз мыслит похожим образом. Ему хочется знать, какие еще иные, новые, жизни мы могли бы прожить. В этом смысле я думаю, что, заменяя вопрос Нового времени ницшеанским, Делёз открывает возможность для того, чтобы мыслить и жить иначе. Конечно, чтобы увидеть, как эта возможность работает, надо разобраться в его онтологии различия, а это уже проблема более широкая.

Тем не менее здесь мне хотелось бы провести разницу между моими собственными воззрениями и воззрениями Делёза. Делёз, как и многие другие современные континентальные мыслители, следующие в этом за ним и за Фуко, считает, что вопрос Нового времени «Что я должен делать?» надо отбросить. Как сказал бы сам Делёз, нужно отказаться от морали в пользу этики, причем этика понимается здесь в ницшеанском и спинозистском смысле. Мне это кажется ошибкой. При том, что вопрос, как мы могли бы жить, конечно же, достоин рассмотрения и Делёз создает интересные рамки для того, чтобы этим заняться, кантовского вопроса он ни в коем случае не заменяет. В конце концов, далеко не все, что мы творим, является стоящим. Кое-что из того, о чем, например, распространяется Ницше, особенно когда его охватывает воинственный дух, кажется мне отталкивающим. Поэтому наряду с потребностью создавать у нас есть параллельная потребность в оценке того, что мы натворили. А для этих целей вопрос «Что я должен делать?» как раз уместен.

В порядке отступления скажу, что за многие годы я убедился, что большинство заявок на ниспровержение философской традиции, которые делались в континентальной мысли, сильно преувеличены. Стоит по-хорошему вдуматься в заявления многих нынешних французских мыслителей, и ты убеждаешься, что тебя попросту возвращают к традиционным философским вопросам. Несомненно, это можно делать по-новому и очень интересно. Но старые вопросы так просто не исчезают.

Р.М.: Как же Делёз отвечает на свой вопрос? Ответ в том, чтобы постоянно пребывать в беспокойном, неопределенном состоянии? Является ли это анархизмом? И имеет ли смысл рассматривать эту линию мысли как развитие идей Спинозы, Бергсона и Ницше?

Т.М.: Если одним словом, то Делёз говорит: экспериментировать. Этот ответ укоренен в его онтологии, потому что Делёз прежде всего именно онтолог. Кратко суммировать его онтологию в рамках этого короткого интервью невозможно, но рискну показаться одновременно и чрезмерно все запутывающим, и слишком уж все упрощающим, поэтому скажу так: Делёз полагает, что идентичности, с которыми мы сталкиваемся, несут в себе поле различия, позволяющее им быть весьма отличными от того, чем они являются. Ученый Илья Пригожин, большой поклонник делёзовской онтологии, предлагает в качестве иллюстрации такой пример. Есть газы, которые в условиях, далеких от равновесного состояния, ведут себя крайне необычно. Он предлагает представить себе контейнер с барьером внутри, посередине. И в этом барьере всего одна небольшая дырка. Теперь представьте, что одну половину контейнера мы заполняем голубым газом, а другую — красным. Можно ожидать, что со временем обе половины контейнера окажутся примерно одного фиолетового цвета. Но в условиях, далеких от равновесных, некоторые газы будут вести себя иначе. Через равные промежутки времени одна половина будет из голубой становиться красной, а потом снова возвращаться к голубому. Будет создаваться впечатление, что молекулы газа знают, что собираются делать молекулы с другой стороны, и что они так или иначе координируют свои действия. Разумеется, у молекул сознания нет. В терминах Делёза, есть поле различия, которое актуализируется при определенных физических условиях.

Как же тогда можно было бы жить, с точки зрения Делёза? Мы не знаем, на какие формы жизни мы способны. Поэтому жизнь должна быть жизненным экспериментом или серией жизненных экспериментов. Мы исследуем возможности, смотрим, кем еще мы могли бы стать. Такое исследование может быть не только индивидуальным. На самом деле ничего индивидуального в онтологии Делёза нет. Эксперименты могут осуществляться на уровне индивида, на уровне группы и даже на субиндивидуальном уровне.

Все это как таковое не является анархизмом в политическом смысле. Тем не менее это предполагает отказ от архэ, от некоего руководящего начала в человеке, отказ от ограничивающего понимания человеческого развития, которое могло бы взять себе на вооружение государство, чтобы потом всячески его насаждать.

Что касается трех мыслителей, о которых вы спрашиваете, то Делёз что-то берет у каждого. У Спинозы его интересует монизм (различие не трансцендентно идентичности, а заключено в ней самой), у Бергсона он заимствует богатое понятие прошлого и durée, длительность, а у Ницше берет сразу несколько элементов, в том числе различие между активным (экспериментирующим) и реактивным (устремленным на то, чтобы не дать другим экспериментировать).

Р.М.: Расскажите, что дают для понимания Делёза и постструктуралистского анархизма Левинас, Деррида, Лиотар и Нанси[10].

Т.М.: Левинас, Деррида и Нанси ничего нам здесь не дают, особенно если речь идет о понимании Делёза[11]. Я уже говорил, что у Деррида и Делёза совершенно разные подходы к различию. Для Деррида различие — это экономическое отношение между присутствием и отсутствием, ускользающее от наших чувств и не поддающееся понятийному схватыванию. У Нанси схожий, хотя и не совсем такой же подход. Деррида в итоге оказывается в этической позиции, очень близкой к левинасовской: человек должен стать уязвимым по отношению к другому, которого невозможно подвести под собственные категории. В частности, эту позицию он занимает, рассуждая о положении иммигрантов в Европе, хотя и не только применительно к этой проблеме. Можно сказать, что этика Левинаса, Деррида и Нанси — это этика уязвимости.

У Делёза, наоборот, возникает этика экспериментаторства, или, если воспользоваться не слишком строго еще одним термином, этика выразительности. Естественно, она состоит не в том, чтобы поощрять выражение какой-либо уже заданной идентичности. Она побуждает к исследованию того, на что ты способен, а не к тому, чтобы сохранять свою уязвимость по отношению к другому. В этом она по своему замыслу ницшеанская. Но в то же время она ни в коем случае не является и этикой неуязвимости. Экспериментировать — значит сделать себя уязвимым в каком-то важном смысле. Но здесь ты становишься уязвимым по отношению к самому эксперименту — и вовсе не обязательно, что по отношению к другим. Поэтому примеры экспериментаторства у Делёза — это чаще всего художники.

Р.М.: Фуко вам представляется мыслителем, работающим «в промежутке между генеалогией и эпистемологией» и задающимся туманным кантианским вопросом о том, что такое современность[12]. В чем для вас важность этого вопроса? В том, что он хорошо согласуется с вопросом Делёза о том, как мы могли бы жить? Объясните, как Фуко ставит этот вопрос и почему такая его постановка отсылает скорее к традиции постструктуралистского анархизма, а не к феноменологии или, скажем, немецкому идеализму?

Т.М.: Фуко, мне кажется, наиболее важный мыслитель своего поколения во Франции. Когда уляжется пыль, поднятая французскими философскими движениями 1970—1980-х, действительным останется именно его мышление. Когда я вспоминаю свою книгу о постструктуралистском анархизме, я вижу, что он оказал на меня гораздо большее влияние, чем Делёз или Лиотар. Прибегая к ницшевскому генеалогическому методу — причем с гораздо большей заботой об историческом материале, — Фуко показывает, как схватить работу власти в повседневной жизни. Вводя идею власти, которая не только подавляет, но и созидает, Фуко помогает понять, как мы становимся соучастниками собственного угнетения, не впадая при этом в явные заблуждения и не оказываясь в плену ложных идеологий. А выявив пересечения власти и знания, он открывает возможности для нового типа рефлексии над тем, как мы познаем самих себя. Это приводит среди прочего к ослаблению влияния марксизма на левую мысль, то есть избавляет ее от редукционизма в понимании власти и господства. Что в свою очередь позволяет по-новому осмыслить анархизм — так, чтобы это и пересекалось с анархистским восприятием власти как чего-то многогранного, и развивало мысль о необходимости противостоять господству снизу. Трудно объяснить, чем руководствовался Фуко, когда отказывался от феноменологии, — мне самому этот отказ представляется несколько безответственным, особенно если речь идет о Мерло-Понти. Но, во-первых, Фуко, как и Делёзу, казалось, что нужно посмотреть, как воспринимающий субъект конституируется сам, а не следить за тем, что он конституирует. Во-вторых, у большинства французских философов этого времени феноменология ассоциировалась с Сартром, а Сартр был для них воплощением властителя дум, навязывающего всем остальным представления об их интересах. Поскольку Фуко не приемлет роль интеллектуала как властителя дум, он не приемлет и Сартра; нет ничего удивительного в том, что он с предубеждением относился к феноменологии.

Вместе с тем отказ от немецкого идеализма, особенно от Гегеля, хотя бы отчасти объясняется, на мой взгляд, редукционистским прочтением гегелевской философии. Чем проще понимаешь устройство диалектики, тем более стесняющей кажется гегелевская мысль. Думаю, что в основе отказа от Гегеля лежит интерпретация его мысли, которую лучшие знатоки Гегеля вроде Роберта Пиппина попросту бы отвергли. Возможно, у отказа как от феноменологии, так и от Гегеля была еще и социологическая мотивация. Сартр и Мерло-Понти, с одной стороны, и великий гегельянец Жан Ипполит, с другой, для поколения Фуко были учителями. А в новейшей французской философии уже сложилась традиция ухода за пределы того, чем занималось предыдущее поколение. Как-то раз я описал французскую философию как иллюстрацию рассуждения Вуди Аллена о человеческих отношениях: в «Энни Холл» он говорит, что отношения — как акулы, им нужно постоянно продвигаться дальше, иначе они умирают. На мой взгляд, во французской философии эта мысль постоянно прокручивается последние 60—70 лет.

Р.М.: Вы писали о наших практиках, о нас самих и о том, что значит быть человеком, и, похоже, это тесно связано со многими из тех идей, которые мы уже обсудили. Поэтому скажите, как ответить на вопрос о том, что значит быть человеком.

Т.М.: Книга «Наши практики, мы сами»[13] была попыткой обратиться к более широкой аудитории, не утратив при этом философской строгости. В этой книжке я настаиваю: кто мы такие как люди, определяется главным образом практиками, в которые мы включены. Под практикой я понимаю закономерность или набор закономерностей поведения, чаще всего определяемых некой целью, причем закономерности эти управляются общественными нормами. Мне кажется, что, размышляя о том, кто мы такие, надо не искать некое ядро «Я» внутри самих себя, а смотреть на практики, в которых мы участвуем, и анализировать, как именно мы в них участвуем. Принимая во внимание все, что я уже сказал об анархизме и французской мысли, в таком подходе нет ничего удивительного. Подзаголовок этой книги, «Что значит быть человеком», отсылает не к попытке отличить человека от других животных, а именно к мысли о том, что нас как людей формирует главным образом включенность в определенные практики. В этой книге я пытаюсь показать, как изнутри этих практик прорастает знание, как оно пересекается с властью в смысле Фуко и как основная масса нормативного мышления умещается именно в этих практиках.

Р.М.: Некоторое время назад вы обратились к мысли Жака Рансьера[14] и к идее равенства в действии — в связи с деятельностью таких политических движений, как движение алжирских беженцев без статуса, живущих в Монреале, первая палестинская интифада и армия сапатистов на юге Мексики. Что вам представляется особенно важным у Рансьера? Вам кажется, что его сосредоточенность на равенстве может укрепить демократические установления, вытеснив такие вещи, как идентичность, меритократия и рынок?

Т.М.: Именно так. У Фуко меня больше всего обескураживает, что он никогда не раскрывал нормативной стороны своей мысли. Думаю, это объясняется тем, что он никому ничего не хотел предписывать. Но сама идея о том, что он, будучи интеллектуалом, должен воздерживаться от предписаний, тоже является нормативной позицией. Более того, такие книги, как «Надзирать и наказывать», имеют явный критический уклон, даже когда нормативная база, лежащая в основе этой критики, явно не предъявляется. Рансьер же привносит в политическую дискуссию особую нормативную ориентацию: то, что демократические движения исходят — сознательно или бессознательно — из презумпции равенства для всех. Когда я впервые прочитал его политические работы, меня поразили две вещи. Первая чисто теоретическая: то, что он пишет, дает нормативную базу, в свете которой можно рассматривать критическую работу Фуко и других мыслителей. Кроме того, это хорошо сочеталось с анархистской ориентацией моей собственной политической мысли.

Вторая же вещь, которая меня поразила и на которую я довольно эмоционально отреагировал, состояла в том, что он, похоже, понимает смысл политических движений, в которых я сам участвовал, когда они были на пике. Движение против апартеида, палестинское движение, движение за права ЛГБТ — наиболее интересными все они становятся тогда, когда не просто требуют равенства, а предполагают его в собственных коллективных действиях. Именно эту идею я и пытаюсь разъяснить в своей книге о Рансьере и упомянутых вами политических движениях. В моей книге также дается основа для осмысления ненасильственного политического действия — к этому проекту я как раз сейчас приступаю.

Р.М.: Неравенство никогда прежде не было настолько глубоким и настолько очевидным для самых разных людей, как сейчас. И вроде бы всем очевидно, что проблема нуждается в политическом решении[15]. Соответственно, странно видеть, что у Рансьера политическое мышление связано с теорией искусства. Насколько убедительным вам представляется этот элемент его философии? Не кажется ли вам, что он предлагает обращаться к слишком уже странным областям, чтобы убедиться в действенности демократии и равенства?

Т.М.: На самом деле взаимосвязь между его эстетическими и политическими воззрениями не так уж и проста. И там, и там речь идет о равенстве, но ведется она по-разному. Политика для Рансьера — это коллективное действие, исходящее из презумпции равенства. В эстетике равенство проявляет себя довольно поздно: скажем, Флобер начинает считать любые предметы достойными литературного описания. Рансьер утверждает, что эти две области друг с другом пересекаются, но политическое равенство не тождественно эстетическому. Искусство существует не для того, чтобы обслуживать политическую борьбу за равенство.

Р.М.: Ваша книга «Дружба в эпоху экономики»[16] несколько выбивается из традиции постструктуралистского анархизма, которую мы обсуждали выше. Подзаголовок гласит: «Противодействуя силам неолиберализма». Как же надо понимать дружбу, чтобы считать, что она на такое способна?

Т.М.: Книжка о дружбе во многом основывается на идеях Фуко и Рансьера, но основное внимание в ней уделено тому, во что превращает нас неолиберализм и что с этим можно сделать. В лекциях «Рождение биополитики» Фуко отмечает, что американский неолиберализм не просто экономическая теория, но и определенное представление о человеке: люди — по сути своей предприниматели, человеческий капитал, инвестирующий себя в разные предприятия. Превращению нас в таких предпринимателей во многом способствовал упадок социального государства (welfare state). В конце концов, если никакой поддержки в случае некоего жизненного провала не предполагается, лучше максимально эффективно инвестировать все имеющиеся у тебя ресурсы — деньги, талант, харизму, внешнюю привлекательность. Я же в этой книге настаиваю, что близкая дружба дает нам отличную от неолиберальной модель бытия с другими. Неолиберализм рассматривает взаимоотношения с другими как инвестиции в будущее. А близких друзей, например, не слишком волнует, кто, что и когда друг для друга сделал. Никаких приходно-расходных ведомостей близкие друзья не ведут. На самом деле, если такая ведомость вдруг начинает маячить на горизонте, это знак того, что дружбе конец. Близкая дружба — помимо того, что она дает нам альтернативную модель человеческих взаимоотношений, — учит нас вещам, необходимым для сплоченной работы, например доверию. Это не значит, что все члены какого-то политического движения, основанного на солидарности, могут стать добрыми друзьями, нет. Но дружба учит, как относиться друг к другу, чтобы снизить или даже полностью избавиться от индивидуализирующего, изолирующего давления неолиберализма.

Р.М.: Последний вопрос. Порекомендуйте, пожалуйста, пять книг, которые позволят глубже проникнуть в круг идей, которыми вы занимаетесь.

Т.М.: «Надзирать и наказывать»[17] и первый том «Истории сексуальности»[18]Мишеля Фуко, «Различие и повторение» Жиля Делёза[19] (читается с трудом, но очень уж влиятельная книга), «Le Différend» Лиотара и «Несогласие» Рансьера[20].

Лиза Херцог: философия, рыночная экономика, этика, справедливость

Ричард Маршалл: Как вы стали философом?

Лиза Херцог: Я хотела изучать философию, чтобы лучше понимать мир; это было очень глубокое желание, и я никогда в нем не сомневалась. Но я никак не могла решить, с чем ее совместить: с физикой или с экономикой, и в конце концов решила в пользу последней. А потом я просто влюбилась в размышления, чтение, обсуждения. Больше всего меня интересовали вопросы, лежащие на границе экономики и практической философии. Эта область все еще недостаточно исследована, учитывая ее жизненную важность.

Пару раз я пыталась отойти от философии и занималась проектами в области социальной ответственности корпораций и сотрудничества в целях развития. Это был очень полезный опыт, но я поняла, что мне больше хочется заниматься теоретической работой, потому что пришла к выводу, что нам нужны новые теории, которые позволили бы изменить экономическую систему, сделать ее более справедливой и более устойчивой.

Р.М.: Рассуждая о философии рынка, вы всегда начинаете с того, что экономисты предлагают неадекватные теории и модели рынков. Что с ними не так?

Л.Х.: Экономические модели основаны на упрощенном понимании человеческой деятельности и социальных взаимодействий. Если бы этими предположениями пользовались только при исследовании вопросов, на которые они призваны отвечать, с учетом их методологических ограничений, проблем бы не было. Но их часто применяют в других сферах. Скажем, на основе некой теоретической модели делаются предсказания, однако при этом не обсуждается, насколько сама эта модель и лежащие в ее основе постулаты соответствуют реальности. Более того, туда неявным образом часто просачиваются нормативные суждения. Получается, что некоторые критические вопросы просто не могут быть поставлены — например, не обслуживает ли данная теория интересы определенных социальных групп, не является ли она идеологией в классическом смысле.

Р.М.: Вы также утверждаете, что, когда философы, например Ролз, говорят о справедливости или, скажем, Элизабет Андерсон — о социальных и политических проблемах, они считают рынок чем-то, что надо укротить извне, он никогда не обсуждается сам по себе. Поясните, пожалуйста, эту мысль.

Л.Х.: В нормативных теориях рынок часто рассматривается как «черный ящик»; вероятно, это связано с подспудной уверенностью, что им должны заниматься экономисты, а не мы. Размышлять о границах рынка и его месте в обществе — дело важное, но не следует ограничиваться одним только этим вопросом. Мы должны думать и о внутренних структурах рынков: какова их онтология, какие социальные отношения они создают между индивидами, какова их внутренняя логика распределения. Кто-то скажет, что, рассматривая рынок с философской точки зрения, мы придаем ему излишний вес, усиливаем уже существующее господство экономики в нашей жизни. Но мне кажется, что мы сможем противостоять тенденции рынков колонизировать жизненный мир, как говорил Хабермас, если будем лучше понимать, что они собой представляют и что с ними не так.

Р.М.: Тогда почему вы считаете, что нам нужная сложная философская модель рынка как такового? Связано ли это с мировым финансовым кризисом 2008 года?

Л.Х.: Кризис 2008 года показал, что модели, которыми мы пользовались для описания экономики, со своими задачами не справились. Оглядываясь назад, диву даешься: многие макроэкономические модели вообще не учитывали финансовый сектор! Поведенческой экономике — то есть экономическим исследованиям, учитывающим психологию человека, — как минимум лет 30, однако все главные модели рынка исходят из полной рациональности поведения участников: они только к тому и стремятся, чтобы извлечь максимум выгоды, и при этом никогда не ошибаются, на них не влияют ни эмоции, ни стадный инстинкт. Кроме того, вне рассмотрения остаются связи между политической обстановкой и внутренними механизмами рынка. Ни одна из этих моделей не задается вопросом о социальной справедливости или легитимности астрономических прибылей в финансовом секторе. Нужно обсуждать рынки в гораздо более широком контексте, принимая во внимание все эти измерения.

Р.М.: В ваших работах фигурируют два крупнейших мыслителя — Адам Смит и Георг Вильгельм Гегель. Долгое время их относили к противоположным лагерям: первый — теоретик свободного рынка, предтеча «чикагских акул»; второй — протомарксистский идеолог плановой социалистической экономики. Вы строите свою аргументацию на новейших исследованиях, которые размывают эту оппозицию, верно?

Л.Х.: Да, если рассматривать их в их же историческом контексте, они окажутся гораздо ближе друг к другу: Гегель опирается на Смита и не скрывает этого. Оба построили философские системы, включающие понятие свободного рынка, но объясняющие также и природу человека, общество, политику, историю и культуру. Разумеется, они по-разному расставляют акценты, у них разная метафизика. Но разница между ними преувеличена интеллектуальными традициями, объявившими себя последователями Смита и Гегеля соответственно. История восприятия этих мыслителей поражает тем, как в разных исторических контекстах определенные группы пользуются и злоупотребляют идеями или даже метафорами; метафора «невидимой руки» Смита, например, вообще начала жить отдельной жизнью. Мы получаем эти идеи уже в новейших интерпретациях. Чтобы не зависеть от них, надо перечитать оригинальные тексты, и тогда мы увидим, что они гораздо тоньше и интересней современных клише.

Р.М.: Что мы выиграем, если перечитаем свежими глазами Смита и Гегеля? Применительно к каким проблемам эти два гиганта еще могут, на ваш взгляд, пригодиться?

Л.Х.: В нашем обществе рынки играют важную роль — можно сказать, слишком важную. Смит и Гегель описывают рыночное общество в эпоху его становления и исследуют, как рынки влияют на общественные структуры. Если сегодня думать о социальных феноменах, легко упустить ту роль, которую в них играют рынки, — просто потому, что мы к ним привыкли. В своей первой книге — «Изобретение рынка»[21] — я разбираю целый ряд вопросов, в которых мысль Смита и Гегеля может оказаться полезной, чтобы увидеть связь рынков с другими сферами: с тем, как мы видим самих себя или как мы понимаем социальную справедливость, свободу или историческое развитие обществ. Я использую их теории как две парадигмы мышления о рынках, разница между которыми проливает свет на нынешние дискуссии.

Р.М.: Нашли ли вы нечто общее в их позициях относительно «общества коммерции» (commercial society)?[22]

Л.Х.: Они оба строят трехуровневую схему отношений между государством и рынком: государство должно обеспечивать соблюдение фундаментальных прав, на которых строится рынок, но государство потом может вернуться и вмешаться, чтобы исправить «ошибки рынка», причем под ошибками понимаются не просто технические сбои, а самые разные негативные аспекты рынка и его внутренние недостатки — например, в области всеобщего образования. Такой взгляд на общество до сих пор широко распространен: скажем, правые и левые часто спорят об отношениях второго и третьего уровня, то есть свободного рынка и корректирующих действий государства. Эта модель многое позволяет понять, однако нельзя забывать, что это именно модель. Она, например, отвлекает внимание от многочисленных видов экономического неравенства, переходящего в политическое, что в свою очередь может не только повлиять на корректирующие действия государства, но и на первый уровень модели, то есть на фундамент самого рынка.

Р.М.: Чем различаются модели «общества коммерции», которые предлагают Смит и Гегель?[23]

Л.Х.: Грубо говоря, согласно Смиту, рынок решает проблемы, а согласно Гегелю — их создает. Смит весьма благодушно описывает рынок как институцию, которая объединяет людей, вознаграждает определенные добродетели, в долгосрочной перспективе уравнивает людей между собой, делает общество более открытым и терпимым. Для Гегеля же рынки — важное пространство общественной свободы, но они приводят к неравенству и раздробленности общественной жизни. Важно помнить, что Смит писал еще до начала промышленной революции, а Гегель — на два поколения позже, уже имея представление об ужасных условиях жизни рабочих в Лондоне. Это одна из причин, по которой он делает акцент на государстве как на объединяющей силе.

Р.М.: В своей книге вы сопоставляете модели нового общества, «общества коммерции» по Смиту и Гегелю, со спором Ролза и Сэндела[24] о «необремененной личности» (unencumbered self). Не могли бы вы пояснить, что это за личность, о чем спор и при чем здесь Смит с Гегелем?

Л.Х.: Сильно огрубляя, можно сказать, что Ролз и Сэндел спорили о том, исходить ли политическим теоретикам из понятия отдельного автономного индивида или из понятия индивида, уже включенного в социальные структуры, будь то семья или религиозная община. И Смит, и Гегель прекрасно понимают, что люди воспитываются в сообществах и что принадлежность к какому-либо сообществу крайне важна для человеческой самореализации. Они по-разному понимают, что происходит на рынках, но тем не менее: для Гегеля участник рынка уже определен сообществом, внутри которого тот работает, профессиональное участие в работе рынка является частью его идентичности (естественно, во времена Гегеля это касалось исключительно мужчин, глав семейств). Для Смита люди, наоборот, встроены в частную жизнь, на рынке же они действуют как суверенные агенты по продаже своего человеческого капитала, если прибегнуть к современной терминологии. Что нам это дает? Это показывает всю бессмысленность рассуждений о «большей» или «меньшей» включенности: у этих отношений всегда больше одного измерения. Можно быть по-разному включенным и по-разному исключенным — даже внутри самого рынка в этом смысле можно найти самые разные истории. Поразительно, но эта разница между Смитом и Гегелем соответствует разным типам рынков рабочей силы в двух «разновидностях капитализма»: их текучести и подвижности в «либеральных» экономиках (таких, как британская или американская) и ориентированным на длительные контракты, «встроенным в общество» трудовым рынкам «координированных» экономик, которые мы обнаруживаем в Японии и во многих европейских странах.

Р.М.: Как они работают с понятием свободы применительно к «обществу коммерции»?

Л.Х.: Общепринятое мнение состоит в том, что Смит понимает свободу негативно, как свободу от, а Гегель — позитивно, как свободу для. На самом деле и тот и другой выделяют множество аспектов свободы и довольно детально описывают, как каждый из них реализуется в обществе модерна; свобода распоряжаться собственностью, которую иногда называют экономической свободой, — лишь один из таких аспектов. Скажем, для Смита рынок — это еще и школа автономии, потому что он учит каждого отдельного человека полагаться только на себя и принимать самостоятельные решения. Сейчас это может показаться наивным, но в эпоху, когда это писалось, человеческую жизнь чуть ли не полностью определяли традиции и обычаи, а рынки несли с собой именно освободительный потенциал. Мне показалось крайне интересным, что ни Смит, ни Гегель не пытаются свести свободу к какому-то одному базовому понятию — наоборот, они признают многообразие ее измерений и пытаются увидеть, как всем этим измерениям найти место среди институтов современного им нового общества. Мне кажется, это очень убедительный способ мышления о свободе.

Р.М.: В последнее время много говорят о неравенстве, и для вас это тоже ключевой вопрос. Что пишут о неравенстве Смит и Гегель? Оправдано ли оно? Как бы они отнеслись к работам Тома Пикетти? Как отреагировал бы Гегель? Промолчал бы?

Л.Х.: Для Смита и Гегеля ключевой вопрос в том, наделены ли все члены общества равным статусом в качестве человеческих существ, обладают ли они в равной мере основными правами, равным достоинством и признают ли они друг друга в качестве таковых. У Смита важнейшая разница между новым обществом, где основную роль играет торговля, и старым феодальным состоит в том, что в новом каждый наделен равными правами и равными возможностями для участия в экономической и общественной жизни своей страны; Гегель похожим образом считает важнейшим достижением современности (modernity) равенство всех перед законом. Прорыв в этом отношении осуществила, по его мнению, Французская революция.

Вопрос тогда в том, как все это соотносится с неравенством доходов и состояний. Ни у Смита, ни у Гегеля нет четкой формулы, которая давала бы понять, какая степень этого неравенства совместима с равенством гражданским. Упрощая, можно сказать, что Смит считает, что свободные рынки ведут к большему равенству, поскольку они дают бедным возможность значительно повысить стандарты жизни и разрушают формы неравенства, присущие феодальной эпохе; в том числе и по этой причине Смит свободные рынки превозносит. Гегель, напротив, полагает, что свободные рынки усугубляют неравенство; на самом деле он даже предсказывает появление черни, уже не способной выбраться из нищеты. И эту апорию Гегелю разрешить не удается.

Таким образом, аргументация Пикетти Гегеля нисколько бы не удивила, хотя у него самого развернутой теории капитала не было. Смит, мне кажется, после прочтения Пикетти спросил бы себя, не следует ли ему пересмотреть основные постулаты собственной теории. Впрочем, он глубоко интересовался эмпирическими данными, поэтому можно считать, что он только обрадовался бы такой возможности.

Р.М.: Насколько я понимаю, Пикетти предостерегает нас от возвращения к экономическим реалиями Belle Époque, когда унаследованный, а не заработанный капитал был главной формой получения доходов, что, соответственно, приводило к чудовищному неравенству. Предъявляет ли этот не имеющий ничего общего с торговлей рыночный капитализм какие-то новые требования к теоретическим рассуждениям о рынках?

Л.Х.: Здесь забавно, что Пикетти предостерегает нас от возвращения к ситуации, очень похожей на ту, в качестве альтернативы которой Смит и выдвинул свою модель торгового общества: некоей формы феодализма, при которой небольшая группа привилегированных индивидов владеет непропорционально большим богатством и обладает непропорционально большой властью, что в свою очередь только укрепляет их позиции. Смит, похоже, был настроен излишне оптимистически: он предполагал, что в обществе коммерции огромные состояния будут со временем рассеиваться. В качестве средства борьбы Пикетти предлагает прогрессивное налогообложение; думаю, Смит возражал бы против этого гораздо меньше, чем думают те, кто сегодня называет себя его последователями. Но мне кажется, он в то же время спросил бы, нет ли каких-то других рычагов, которые можно и нужно применить ради более широкого распределения капитала.

Стоит отметить, что рынки, с которыми мы имеем дело сегодня, давно уже не те рынки, о которых писал Смит. Скажем, в том, что касается роли корпораций или сетевых эффектов, создающихся современными технологиями. Проблема, с которой сталкиваются сегодня многие рынки, как раз в том, что они куда менее открыты для новых игроков, чем это предполагается риторикой «свободного рынка». А Смита такие вещи как раз очень и очень беспокоили. Сейчас я пишу статью, в которой доказываю, что применительно к Смиту вообще нельзя пользоваться метафорой «просачивания благ сверху вниз» (хотя в книге я как раз ею пользовалась). Смита куда больше интересовало, как дать людям возможность пробиться наверх. Его интересовало создание новых рабочих мест, интересовала возможность для отдельного человека заработать небольшой капитал и добиться экономического благополучия, которое в свою очередь обеспечило бы ему душевное умиротворение. То есть вопрос для него стоял бы так: как должны быть устроены нынешние институты, чтобы они могли обеспечить каждому возможность заработать на достойную жизнь и достичь некоторого уровня благополучия — чтобы после этого у людей появилась возможность жить и заниматься действительно важными вещами? Для Смита такими вещами является не экономика, а любовь и дружба, а также наличие свободного времени, которое можно было бы посвятить музыке или литературе. И Гегель, кстати, с этим бы согласился.

Р.М.: На чьей стороне вы сами? Кто вам больше симпатичен: Гегель, с его дионисийскими силами, или Адам Смит?

Л.Х.: Мне думается, что все аспекты рынка в одной картинке не ухватить; разные рынки обретают разные характеристики в разных ситуациях — порой они по-смитовски невинны, а порой по-гегелевски разрушительны, и все градации между этими крайностями тоже возможны. Важно, однако, отметить, что со времен Адама Смита и Гегеля мы поняли, что рынки не «естественны», а зависимы от институциональных и культурных условий, в которых они функционируют, и что особенно важную роль здесь играют условия правовые.

И Смит, и Гегель исходят из того, что базовое для рынков право собственности везде является более или менее одинаковым, и это понятно, если не забывать, что они писали в то время, когда многих вещей, на которые сегодня распространяются права собственности и рыночные отношения, попросту не существовало. В частности, я имею в виду финансовые рынки, которыми я сейчас занимаюсь. Катарина Пистор, профессор права в Колумбийском университете, написала невероятно интересное исследование о том, как финансовые рынки конструируются с правовой точки зрения[25]. Если мы хотим понять рынки, и особенно финансовые рынки, в более широком философском плане, и в нормативном в том числе, нужно обсуждать и такие вещи.

Р.М.: Аристотель так и не написал книгу по экономике. Эрнест Геллнер по этому поводу едко заметил, что загадка не в том, почему ее не написал Аристотель, а в том, почему ее написал Смит. Считаете ли вы, что экономика должна реформировать саму себя, чтобы меньше зависеть от моделей, которые не смогли предсказать кризиса и вообще не рассматривают тех измерений, о которых говорите вы?

Л.Х.: Я пока вполне оптимистично смотрю на развитие экономической теории, особенно среди молодого поколения экономистов. Призыв Пикетти рассматривать экономику как общественную науку, возможно, ускорит ее развитие в этом направлении: больше эмпирики, больше исторического контекста. Однако среди экономистов сохраняется противодействие нормативным подходам. Нам нужен комплексный, интердисциплинарный подход к рынкам, который включал бы в себя экономику, социологию, психологию, исторические и философские аспекты, — в идеале такой подход позволил бы найти способы улучшить институциональное устройство рынков, а также институтов, которые должны корректировать рынок изнутри. Академическое разделение труда имеет ряд преимуществ, но иногда нужно объединять важнейшие теории и учиться друг у друга. Это весьма непросто, и в самой науке такие шаги редко поощряются. Но это не должно нас пугать.

Тут, впрочем, следует отметить, что многие обвинения в адрес рынков или экономики на самом деле касаются того, как работают большие организации — в широком смысле веберовские бюрократии. Возьмем, скажем, размывание ответственности: оно возможно как на рынках, так и внутри организации. Философия не задается вопросом о том, как организации влияют на моральное поведение индивида, — возможно, это связано с ее разделением на моральную философию, которая по большей части занимается отдельными индивидами, и политическую философию, которая изучает общественные институты. Однако между ними есть огромное поле для изучения: как мы ведем себя, работая в организациях и будучи там печально известными «винтиками». Размышляя о рынках, Смите и Гегеле, я начала думать об организациях — о том, как они негативно влияют на моральное поведение индивида, какие дополнительные проблемы они ставят одним фактом своего существования. Моя следующая книга посвящена тому, как взаимосвязаны поведение индивида и организационные структуры, как сделать так, чтобы организации функционировали в режиме морали.

Р.М.: Расскажите поподробней о вашем новом проекте.

Л.Х.: Все начинается с простого факта человеческой природы — его знали и Смит, и Гегель: мы находимся под влиянием своего социального контекста. Однако Смит и Гегель, вероятно, считали, что развитием этих контекстов управляет некий природный или метафизический процесс (ученые, разумеется, спорят о том, что именно они по этому поводу думали). Если отказаться от этого положения, встает вопрос: как мы можем влиять на наши социальные контексты, чтобы стать или оставаться моральными субъектами? Какая у нас совместная ответственность перед этими феноменами, по определению, превосходящими масштаб действий одной личности?

Деятельность организаций — одна из областей, где подобные вопросы встают, причем весьма остро, поскольку организации играют крайне важную роль в современных обществах. Если они работают хорошо, они могут быть чрезвычайно эффективны, а если нет, то могут создавать громадные проблемы не только для тех, с кем они имеют дело непосредственно, но и для общества в целом. Существуют работы по этике бизнеса в организациях, однако они не особенно связаны с философскими дискуссиями; кроме того, есть, разумеется, много теорий организаций, но они преимущественно посвящены их эффективности, а не моральным вопросам. Между тем моральных измерений тут множество. Когда я начала заниматься этим проектом, я провела несколько глубинных интервью с людьми, работающими в разных организациях, и они рассказали мне поразительные истории об отчуждении и признании, о мучениях по поводу необходимости прибегать к аморальным средствам ради достижения моральных целей, о необходимости обманывать систему, чтобы защитить коллег, и так далее. Я пытаюсь разработать понятийный аппарат, чтобы связать эти вещи с философскими дискуссиями: как обходиться с правилами; о моральной ответственности за распространение информации; о том, как размышлять о своих профессиональных задачах. А также о том, как организации должны выполнять свой моральный долг и помогать в этом своим членам.

Р.М.: Порекомендуйте пять книг, которые стоят у вас на полке и которые надо прочитать, чтобы глубже погрузиться в ваш весьма необычный философский мир.

Л.Х.: Для тех, кто еще не читал, это «Теория нравственных чувств» Адама Смита и «Философия права» Гегеля. Это совершенно замечательные книги. Из современных исследований рынка и организаций мне показались особенно интересными «Эксплуатация и экономическая справедливость в либеральном капиталистическом государстве» Марка Рейффа[26] и «Общественный капитализм. Политическая власть управляющих корпорациями» Кристофера Макмаона[27]. Я сейчас веду семинары по Ханне Арендт, поэтому не могу не порекомендовать ее «Ситуацию человека»[28]. Это удивительная книга, позволяющая по-новому взглянуть на место человека в мире и разные аспекты нашей vita activa.

Перевод с английского Ольги Серебряной

[1] Фуко М. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1978--1979 учебном году. СПб., 2010.

[2] May T. The Political Philosophy of Poststructuralist Anarchism. Pennsylvania, 2005.

[3] Делёз Ж. Ницше и философия. М., 2003.

[4] Lyotard J.-F. Le Différend. Paris: Éditions de Minuit, 1983.

[5] Такер Б. Вместо книги. Написано человеком, слишком занятым, чтобы писать книгу. М., 1908.

[6] Нозик Р. Анархия, государство и утопия. М., 2008.

[7] Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.; СПб., 1998.

[8] Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995.

[9] Sen A. The Idea of Justice. London, 2010.

[10] May T. Reconsidering Difference: Nancy, Derrida, Levinas, Deleuze. Pennsylvania, 2007.

[11] Idem. Gilles Deleuze: An Introduction. Cambridge, 2005.

[12] Idem. The Philosophy of Foucault. Durham, 2006.

[13] Idem. Our Practices, Our Selves: Or, What it Means to Be Human. Pennsylvania, 2001.

[14] Idem. The Political Thought of Jacques Ranciere: Creating Equality. Pennsylvania, 2008.

[15] Idem. Contemporary Political Movements and the Thought of Jacques Ranciere: Equality in Action. Edinburgh, 2010.

[16] Idem. Friendship in an Age of Economics: Resisting the Forces of Neoliberalism. Lanham, 2012.

[17] Фуко M. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. M., 1999.

[18] Он же. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М., 1996.

[19] Делёз Ж. Различие и повторение. СПб., 1998.

[20] Рансьер Ж. Несогласие. Политика и философия. СПб., 2013.

[21] Herzog L. Inventing the Market. Smith, Hegel, and Political Theory. Oxford: Oxford University Press, 2013; (см. также: Idem. Freiheit gehört nicht nur den Reichen: Plädoyer für einen zeitgemäßen Liberalismus. München, 2014. -- Примеч. ред.)

[22] «Общество коммерции» (иногда используют выражение «государство коммерции», commercial state) -- понятие, уходящее корнями в шотландское Просвещение (Адам Фергюсон) и политическую мысль ранних Соединенных Штатов Америки (Александр Гамильтон). Значение его за последние два с лишним столетия претерпело трансформацию, однако в общих чертах оно обозначает общество/государство, которое главной своей целью ставит экономическое развитие. В таком случае государственная политика нацелена на поддержку экономики и торговли без прямого вмешательства в хозяйственную деятельность -- с помощью фискальной политики и так далее. В этом смысле большинство современных государств Запада можно считать «коммерческими». -- Примеч. ред.

[23] Herzog L. (Ed.). Hegel's Thought in Europe: Currents, Crosscurrents andUndercurrents. Basingstoke, 2013.

[24] Майкл Джей Сэндел (р. 1953) -- американский политический философ; в своей первой книге «Либерализм и пределы справедливости» (Sandel M. Liberalism and the Limits of Justice. Cambridge: Cambridge University Press, 1982) полемизирует с концепцией, изложенной в классической работе американского философа Джона Ролза (1921--2002) «Теория справедливости» (Rawls J. ATheory of Justice. Harward: Harward University Press, 1971). -- Примеч. ред.

[25] Milhaupt C.J., Pistor K. Law and Capitalism: What Corporate Crises Reveal About Legal Systems and Economic Development around the World. Chicago, 2010.

[26] Reiff M.R. Exploitation and Economic Justice in the Liberal Capitalist State.Oxford, 2013.

[27] McMahon Ch. Public Capitalism: The Political Authority of Corporate Executives.Philadelphia, 2013.

[28] Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни. СПб., 2000.

ГДЕ И КАК ТЕРРОРИСТЫ В СИРИИ РАЗДОБЫЛИ ХИМИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ

Государственный департамент Соединенных Штатов, предостерегая американцев от поездок в сирийскую северо-западную провинцию Идлиб, впервые признал, что в руках боевиков-исламистов есть не только самое разное стрелковое и тяжелое вооружение и взрывные устройства, но и химическое оружие.

Соответствующие рекомендации Госдепартамент США обнародовал 20 октября. В них подчеркивается, что самыми опасными являются боевики группировки «Хайат Тахрир аш-Шам», связанные с террористической организацией «Джебхат ан-Нусра», которая запрещена в России.

Но для аналитиков и экспертов самым важным стал тот факт, что Вашингтон наконец-то признал применение боевиками химического оружия против мирного населения. Об этом заявил официальный представитель Министерства обороны РФ Игорь Конашенков, добавив, что российские власти неоднократно «трубили» об этом на многих международных площадках.

АПРЕЛЬСКАЯ ПРОВОКАЦИЯ

Весьма показательной стала ситуация в апреле этого года, когда США возложили вину за химатаку на жителей сирийской деревни Хан-Шейхун в провинции Идлиб на официальные власти Сирии. Эти обвинения в нарушении международного права дали американским ВМС повод нанести ракетный удар по сирийской авиабазе Шайрат. Якобы именно оттуда «стартовали» сирийские самолеты с химическими бомбами. Тогда российская сторона заявляла, что утечку газа спровоцировал авиационный удар САР по военной химической фабрике.

МИД России назвал намеренной провокацией снимки, будто бы доказывающие преступления Дамаска, опубликованные организацией «Белые каски». Кстати, тогда это же самое заявляли и в организации «Шведские врачи за права человека».

ХИМОРУЖИЕ ПОД КОНТРОЛЕМ БОЕВИКОВ

Еще в 2013 году САР присоединилась к Конвенции о запрещении химического оружия и уничтожить свой арсенал. Здесь помогло посредничество Москвы. А уже в следующем году по данным Организации по запрещению химоружия, все заявленные Дамаском запасы были вывезены из страны и готовы к утилизации.

По словам эксперта Института Ближнего Востока Сергея Балмасова, некоторые хранилища и заводы по производству отравляющих веществ попали «под контроль вооруженной оппозиции в ходе гражданской войны, которая шла в Сирии с 2011 года», приводит его слова издание «Политика сегодня».

Так, довольно долго боевики контролировали производство в городе Ас-Сафира провинции Алеппо. Отмечались и случаи дезертирства личного состава химподразделений, которые «прихватывали» с собой отравляющие вещества.

Также, полагает эксперт, террористы, чтобы пополнять арсенал химического оружия, могли действовать кустарными методами, ведь высокотехнологичного оборудования для этого не требуется.

При этом Балмасов считает маловероятным, что это оружие поставляли боевикам зарубежные спонсоры: слишком уж это рискованное предприятие.

БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА ДАМАСКА

Именно такой проблемой является для нынешних властей Сирии провинция Идлиб. Сторонников радикального ислама здесь было всегда предостаточно.

В начале этого года образовалась новая группировка «Хайат Тахрир аш-Шам», в которую вошли несколько салафитских и суннитских группировок. Аналитики полагают, что слияние было организовано, чтобы получить как можно больше оружия и суметь превратить Сирию в исламский эмират, которым будет руководить «Аль-Каида» (организация запрещена в РФ). Проблем с вербовкой новых бойцов у террористов, учитывая ультраконсервативные взгляды населения, не было.

Балсамов убежден, что освободить Идлиб от террористов, а тем более удержать потом эту провинцию, Дамаску будет крайне сложно.

Вера Сергеева

Южная Африка сообщает о рекордном урожае цитрусов

Сезон 2017 г. для производителей цитрусовых Южной Африки стал рекордным - окончательная цифра, по предварительным прогнозам, будет близка к 122,7 млн коробкам по 15 кг (около 1,84 млн тонн).

"Несмотря на незначительное снижение объема до 120 млн. картонных коробок по 15 кг (1,8 млн.тонн), объемы экспорта в южной части Африки являются самыми высокими за всю историю, превысив показатель 2015 года - 118,4 млн коробок", - заявил Джастин Чадвик , Генеральный директор South African Citrus Growers.

Объем экспорта грейпфрута в 2017 году выше, чем годом ранее. Крупнейшим импортером стали страны ЕС, которые получили 5,5 млн коробок, что составляет 41% от общего объема экспорта (против 5,2 млн коробок и 45% в 2016). Азия, включая Японию, Южную Корею, Бангладеш, Индию, Таиланд и Индонезию, получила 3,1 млн. коробок (46,5 тыс. тонн) и увеличила долю рынка с 20% до 23%.

Юго-Восточная Азия (Китай, Малайзия, Тайвань, Гонконг, Сингапур и Вьетнам) снизила долю рынка с 15% до 14%. Россия увеличила с 0,9 до 1,1 млн коробок - от 7% до 8% рынка (16,5 тыс.тонн). Доля Ближнего Востока увеличилась с 330 тыс. до 350 тыс. коробок.

Денис Мантуров встретился с составом Комитета Госдумы России по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству.

19 октября 2017 года Министр промышленности и торговли Денис Мантуров принял участие во встрече с Комитетом Госдумы России по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству.

В своем выступлении глава Минпромторга России отметил, что сегодня в промышленности отмечается постепенный переход к положительной динамике.

За 9 месяцев индекс промпроизводства увеличился на 1% и к концу года прогнозируем рост в пределах 1,5-2%, - сказал Министр.

При этом, как отметил Денис Мантуров, все системные и отраслевые меры работают эффективно, поэтому Минпромторг России надеется на поддержку Госдумы в части предложений по их финансированию в проекте бюджета на 2018 -2020 годы.

Данные меры направлены на решение таких задач, как дальнейшаястабилизация позитивного тренда в промышленности, а также в торговой сфере.

Помимо этого, Министр также выделил ряд долгосрочных,стратегических задач среди которых такие направления как развитие высокотехнологичного экспорта, диверсификация оборонно-промышленного комплекса и создание системных условий для развития цифровой экономики.

В частности, Денис Мантуров рассказал, что работа в периметрах зон свободной торговли для входа на крупнейшие региональные рынки позволит промышленным предприятиям в полной мере реализовать экспортный потенциал. Так, уже действует режим свободной торговли с Вьетнамом, ведется интенсивная работа по заключению соглашений о свободной торговле с Израилем, Сингапуром, Египтом, Индией и Ираном.

В своей речи Министр также сообщил, что сейчас разрабатывается специальная подпрограмма по диверсификации, и в ее рамках готовятся новые меры поддержки. Среди основных механизмов глава Минпромторга России выделил субсидии на компенсацию части затрат по НИОКРам; поддержку инвестиционных проектов, реализуемых организациями ОПК через Фонд развития промышленности и льготные кредиты, выделяемые «Внешэкономбанком» на приоритетные проекты выпуска продукции гражданского и двойного назначения.

Используя интерактивные ресурсы ГИСП мы приступили к сбору предложений по наиболее крупным проектам диверсификации, планируемым к реализации в 2018-2025 гг. – сейчас их около 200. Из них по 123 проектам уже представлено финансовое обоснование и определен необходимый объем финансирования, - сказал Денис Мантуров.

Кроме того, Глава Минпромторга России отметил, что цифровая трансформация промышленности является обязательным условием конкурентоспособности отечественной продукции на мировом рынке. Реализация заложенных в программе «Цифровая экономика» мероприятий обеспечит системный переход отраслей на цифровую модель развития, что позволит к 2024 году выйти на 30%-ый рост производительности труда в обрабатывающих секторах и повысит вклад в ВВП отраслей, базирующихся на передовых производственных технологиях до 15%.

Стратегическим вектором цифровизации является формирование в стране сети цифровых, умных и виртуальных фабрик будущего. Первую подобную фабрику Госкорпорация «Ростех» планирует запустить уже до конца этого года.

Всего к 2035 году планируем создать в России не менее 40 фабрик будущего, 25-ти испытательных полигонов и 15-ти экспериментально-цифровых центров сертификации, - сказал Денис Мантуров.

Он также отметил, что в настоящее время в нашей стране уже сформированы либо создаются собственные заделы для цифровой трансформации промышленности.

Важная роль в развитии новых компетенций отведена вопросу подготовки кадров для промышленности будущего. С этой целью необходимо проводить соответствующую профориентационную работу, в частности, вовлекать молодежь в процесс научно-технического творчества. В этой части Денис Мантуров особо отметил деятельность детско-юношеского международного фестиваля «От винта!».

СЕКРЕТНОЕ КИБЕРОРУЖИЕ РУССКИХ

Американцы всегда любили побряцать оружием, считая это основным элементом геополитической стратегии США.

С присоединением Крыма такие действия в отношении России многократно увеличились. Пришлось отвечать на угрозы.

КУДА ПРОПАЛИ «ТОМАГАВКИ»?

10 апреля 2014 года американский эсминец «Дональд Кук» вошел в Черное море и стал бороздить воды возле берегов Крыма. Следует отметить, что на борту эсминца установлена гордость американского флота - самая современная боевая информационная система «Иджис», способная замыкать в единую цепь средства ПВО всех кораблей и обстреливать сотни целей одновременно. Провокационный вояж на фоне российской военно-морской базы в Севастополе закончился неожиданно.

В небо поднялся старенький фронтовой бомбардировщик Су-24 ВКС РФ и направился к «американцу». На эсминце прозвучала боевая тревога, операторы-наводчики заняли свои места у пультов управления и... с изумлением обнаружили, что их приборы вдруг ослепли и оглохли.

При подлете самолета на корабле вырубилась система управления огнем (т. е. погас тот самый «Иджис»), отключились радиолокаторы, не реагировали процессоры, остановились двигатели. Дорогостоящий американский боевой корабль превратился в большое железное корыто, дрейфующее в весенних водах Черного моря.

А наша «Сушка» еще 12 раз заходила на болтающийся в волнах американский эсминец, имитируя атаку, после чего вернулась на базу. Из-за этого происшествия 27 американских моряков написали рапорты об увольнении со службы и сошли на берег в ближайшем порту.

После этого случая администрация Обамы приняла правильное решение - стала грозить России издалека. Но времена меняются, в Белом доме появился новый хозяин. «Белоголовому голубю мира» нужно было показать, какой он сильный, решительный, способный на мощные атаки ради торжества американской демократии даже в самом дальнем уголке земного шара. А потому ранним утром 7 апреля с американских кораблей в Средиземном море по авиабазе сирийских правительственных сил Эш-Шайрат в провинции Хомс были выпущены 59 крылатых ракет «Томагавк».

Но что-то явно пошло не так. Крылатая ракета «Томагавк» - высокоточное оружие. Ракеты были нацелены на взлетные полосы, места стоянки самолетов и заправочные комплексы, но почему-то стали мазать и не попали даже во взлетную полосу, упав в 50-100 метрах от полосы, а одна даже улетела в соседнюю деревню.

Уже к вечеру эксплуатация авиабазы была продолжена, поскольку полотно взлетно-посадочной полосы и рулежные дорожки лишь слегка «припорошило» осколками от поврежденных ангаров и фрагментами грунта, которые убрали в считаные часы.

Из 59 ракет до цели долетели только 23, они нанесли минимальный ущерб инфраструктуре ключевого на западном операционном направлении объекта ВВС Сирии.

Куда делись 36 «Томагавков»? Американские ракеты рухнули в море? Всемирная паутина раскалилась от поиска ответов на этот вопрос, но их нет до сих пор.

ПОЧЕМУ КОРАБЛЬ ОКАЗАЛСЯ В АЭРОПОРТУ?

22 июня Морская администрация США обратила внимание, что американский корабль, находившийся вблизи Новороссийска, испытывает трудности с определением своих координат по GPS. А именно: навигационное устройство показало, что судно находится в 32 километрах от своего реального местоположения - на суше, в... международном аэропорту Геленджик.

Можно было бы все списать на поломку навигационной системы, но оказалось, этот случай не был единственным: еще около 20 кораблей так или иначе пострадали от странного сбоя, и все они были «припаркованы» в окрестностях Геленджика. В Военно-морском министерстве США не смогли найти его причину - все приборы оказались исправными.

Возникло предположение, что не обошлось без внешнего воздействия. Как установили эксперты Voice of America, инцидент является первым задокументированным случаем сбоя системы GPS. Так как рядом с «потерянным» кораблем находилась группа ВМФ РФ, есть вероятность, что ошибка в ее работе была спровоцирована новейшим кибероружием России. Ну наконец-то стало помаленьку доходить.

КАК «ДЖОН МАККЕЙН» ОТПРАВИЛСЯ В РЕМОНТ

А чтобы окончательно закрепить полученные знания, был выбран американский ракетный эсминец с именем, известным каждому русскому человеку, - «Джон Маккейн», названный в честь деда и отца сенатора-русофоба Джона Маккейна.

Особая нелюбовь к России проявилась у Джона-младшего еще с Вьетнама, когда его самолет был сбит советской ракетой зенитно-ракетного комплекса ПВО С-75. Долгих 5,5 года ему пришлось провести во вьетнамском плену, пока папашка-адмирал не сумел его вызволить.

Так вот ранним утром 21 августа этот суперэсминец с несколькими РЛС на борту, оборудованный современнейшей аппаратурой обнаружения, навигации и связи, почему-то вдруг не заметил огромный либерийский танкер Alnic MC водоизмещением 30 000 тонн. В результате столкновения эсминец получил значительные повреждения кормовой части и надолго отправился в ремонт. А начальник штаба ВМС США адмирал Джон Ричардсон заявил, что ВМС приняли решение об остановке военно-морских операций. Стало ясно, что теперь дошло окончательно.

И тут уже как по команде взвыли западные СМИ. Караул! Россия разработала новое кибероружие, способное выводить из строя навигационные системы противника!

По мнению ведущего специалиста издания New Scientist Дэвида Хэмблинга, подобные разработки в условиях современного оснащения сложной электроникой не только военной, но и гражданской техники различного назначения способны стать серьезной глобальной угрозой.

А эксперт Der Standard отмечает, что Россия может использовать для влияния на навигационные приборы так называемый спуфинг - метод передачи ложных данных о координатах, который препятствует точному определению местоположения при помощи GPS. Это очень мощное оружие, под действие которого попадает не только военная техника, но и беспилотные транспортные средства и... даже торговля фьючерсами, базирующаяся на основе GPS.

Борьба с ним чрезвычайно сложна, поскольку манипуляция данными GPS незаметна и часто о ней можно узнать лишь тогда, когда уже слишком поздно.

«ПУЗЫРЬ РАДИОЭЛЕКТРОННОГО ПОДАВЛЕНИЯ»

В России разработке систем ведения радиоэлектронной борьбы издавна придавалось повышенное внимание. А потому они в разы превосходят американские и могут нанести серьезный ущерб войскам США.

Командующий сухопутными силами НАТО в Европе генерал-лейтенант Бен Ходжес выразился предельно ясно: «Российская армия обладает серьезными подразделениями РЭБ, которые могут привести в бездействие работу сетей оперативного командования и управления войсками».

После трагедии со сбитым Турцией российским самолетом в порт Латакии вошел корабль ВМС РФ с системой радиоэлектронной борьбы «Рычаг-АВ». Это комплекс, способный засекать излучение радиоэлектронных средств противника и проводить их анализ. Используя имеющуюся библиотеку с сигнатурами большого количества радиоэлектронных систем, комплекс может определять тип цели и самостоятельно выбирать наиболее эффективный в данной ситуации тип помех.

По словам верховного главнокомандующего НАТО генерала Филипа Бридлава, Россия сформировала в Сирии настоящий «пузырь радиоэлектронного подавления» диаметром 600 километров, он ослепляет радары, нарушает работу различных электронных систем наведения и ставит помехи при спутниковой съемке.

Семейство отечественных комплексов радиоэлектронной борьбы очень велико, даже по материалам открытых источников. А ведь наверняка есть и совершенно секретные разработки, о которых до поры до времени широкой публике знать не положено.

Алексей Максимов

Октябрь и мир

к столетию Великой Революции

Аммар Багдаш

Великая Октябрьская Социалистическая революция — не только потрясла мир, но и изменила его облик. Реально была доказана возможность построения нового общества, исключающего эксплуатацию человека человеком, общества, признающего равенство народов и воплотившего, в основном, дружбу народов в рамках социалистического государства. Великий Октябрь осуществил мечту мыслителей-гуманистов всех времён о создании общества социальной справедливости и братства людей.

Октябрьская революция победила под знаменем ленинизма, то есть под знаменем марксизма эпохи империализма и пролетарской революции. Большевики за очень короткий исторический период совершили чудо, превратив отсталую царскую Россию, в которой большинство населения было абсолютно неграмотным, — в развитую страну СССР, которая через два с половиной десятилетия после победы революции смогла противостоять фашистской агрессии, этому европейскому крестовому походу против коммунизма, разгромить гитлеровскую Германию, её союзников и сателлитов, освободить Европу и избавить мир от опасности коричневой чумы.

Советский Союз стал великой державой, да, но он был, в первую очередь, великой социалистической державой. То есть он стал великой державой благодаря социалистическому строю. Руководство Коммунистической партии большевиков в тот период твёрдо держалось марксистских установок, что нельзя построить социализм, не основываясь на общественной собственности на средства производства в экономике и диктатуре пролетариата в политике и обществе.

Несомненно, ленинизм указывает на необходимость учитывания национальной специфики каждой страны в деле борьбы за социализм и при его построении. И это правильно при условии соблюдения краеугольных основ социалистического общества: общественной собственности и власти трудящихся.

В настоящее время в ряде случаев мы наблюдаем противоположные тенденции. Под предлогом абсолютизации национальных условий прошла реставрация капитализма с привлечением потока иностранных инвестиций. В правящих партиях, даже если они сохранили название коммунистических, наблюдается засилье нуворишей, в том числе и миллиардеров. А сама партия всё больше превращается в орудие сросшейся верхушки новой буржуазии с бюрократической буржуазией. То есть в данных странах ускоренная реставрация капитализма проходит, а где-то уже и прошла бонапартистским путём. При этом роль коллективного бонапарта играет руководство правящей партии.

И этот образец находит своих поклонников в левых кругах различных стран. И это не странно. Почему? Потому что многие ревизионисты нашли в нём пример практического воплощения их воззрений. С другой стороны, многие честные, но отчаявшиеся представители левой тенденции хватаются за него, как утопающий за соломинку. К ним как раз подходит ленинское высказывание: "Больше всего приносят пролетариату вреда те люди, которые лицемерными попытками почти научно и марксистски (не шутите!) оправдывают оппортунизм" (В.И. Ленин, ПСС, т.26, с.103).

Один из левых академических исследователей недавно меня спросил: разве вы не видите гигантское развитие экономики в данной стране? Я ответил, что очень хорошо вижу, но вопрос в том, кто получает основную выгоду от этого развития. То есть дело не только в производстве, но и в распределении. Мы смотрим на развитие производительных сил в его неразрывной связи с производственными отношениями. В СССР под руководством Сталина произошло гигантское развитие производительных сил на основе:

— социалистической индустриализации;

— коллективизации сельского хозяйства;

— культурной революции.

Это были три фактора, отражающие социалистические производственные отношения, которые привели одновременно к их окончательному оформлению в свете большого, если не сказать гигантского, развития производительных сил, основанного на общественной собственности на средства производства. Тем самым начал воплощаться основной закон социализма, то есть "обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники" (Иосиф Сталин).

Что касается формальной стороны дела, то есть самоназвания той или иной партии, за что держатся многие наши оппоненты, на это ответил наш великий учитель Карл Маркс, указав: "В исторических битвах следует проводить различие между фразами и иллюзиями партий и их действительной природой, их действительными интересами, между их представлениями о себе и их реальной сущностью" (К. Маркс "18 брюмера Луи Бонапарта"). Товарищ Сталин перевёл это философское определение на более понятный для широких масс язык, указав на важность "проверки политики партий не по их лозунгам и резолюциям, а по их действиям" ("Основы Ленинизма").

Наверное, вышеупомянутая проблема не стоила бы подробного обсуждения, если бы Советский Союз продолжал существовать. Но гнойник, порождённый в 1956 году на ХХ съезде КПСС, к концу 80-х годов прошлого века превратился в гангрену всего тела.

Я не буду сейчас останавливаться на причинах победы контр­революции в СССР и его последующем распаде, как и распаде социалистического лагеря. Этот вопрос получил достаточное освещение в материалах братских партий. Наша Сирийская Коммунистическая партия тоже внесла свою лепту в эти исследования. Это во-первых.

Во-вторых, в канун такого великого события надо говорить о здравии, а не за упокой. Перефразируя слова Ленина о II Интернационале, можно сказать, что не социализм потерпел крах в Советском Союзе, а оппортунизм и ревизионизм (начиная с хрущёвских троцкистских экспериментов, через антисоциалистические реформы экономики в 60-х, кончая откровенной контр­революционной горбачёвщиной). Всё это было постоянным вливанием чужой группы крови (буржуазной) в социалистический организм, что не могло не окончиться шоком и коллапсом.

Но всё случившееся только подтверждает ленинскую мысль о том, что успешная борьба с властью капитала должна переплетаться с постоянной борьбой против оппортунизма и ревизионизма.

Ленин обозначил методологическую основу оппортунизма очень чётко и кратко: "Оппортунизм состоит в том, чтобы жертвовать коренными интересами, выгадывая временные частичные выгоды. Вот в чём гвоздь, если брать теоретическое определение оппортунизма" (В.И. Ленин, ПСС, т.42, с.58).

Но ещё более актуальным является описание Лениным идейной основы оппортунизма: "Защита сотрудничества классов, отречение от идеи социалистической революции и от революционных методов борьбы, приспособление к буржуазному национализму… превращение в фетиш буржуазной легальности, отказ от классовой точки зрения и классовой борьбы из боязни оттолкнуть от себя "широкие массы населения" (читай мелкую буржуазию) — таковы, несомненно, идейные основы оппортунизма" (В.И. Ленин, ПСС, т. 26, с. 36).

Этот эпитет можно повесить под портретом некоторых так называемых "левых" деятелей без всякого комментария.

Ленинизм указывает на то, что надо рассматривать пролетарскую революцию, прежде всего, как результат развития противоречий в мировой системе империализма.

Иосиф Сталин выделил три основных противоречия империализма. Это:

— противоречие между трудом и капиталом. Империализм подводит рабочий класс к революции;

— противоречие между различными финансовыми группами и империалистическими державами;

— противоречие между горстью господствующих "цивилизованных" наций и сотнями миллионов колониальных и зависимых народов.

По нашему мнению, эти основные противоречия империализма не только сохраняются в современный период, но значительно обострились после разрушения Советского Союза и социалистического лагеря.

Идёт постоянное наступление на права трудящихся, завоёванные ими в ходе долгой борьбы. Особенно ярко это выражается в странах, где правящий класс установил так называемый образец "либеральной экономики". Этот образец привёл к катастрофическим последствиям во время циклического экономического кризиса 2008-2010 гг. Послекризисный период добавил к социально–экономическим притеснениям трудящихся усиление реакции в политической сфере в ряде империалистических государств. К сожалению, ответ рабочего класса на усиление реакции и ущемления прав трудящихся не был адекватным по ряду причин. Немаловажную роль сыграло в этом распространение раковой опухоли оппортунизма и реформизма.

В настоящее время становится всё более очевидным не требующее доказательств углубление противоречий между различными группами финансовой олигархии, выражающееся в обострении противостояния между представляющими их государствами. Эти противоречия не принимали острую форму в 90-х годах прошлого столетия, когда старые "классические" финансово-монополистические группы и империалистические государства тихо грызлись между собой за богатства бывшего Советского Союза и стран попранной народной демократии, оставляя, по субординации, самые лакомые куски вожаку стаи империалистических гиен — американскому империализму в свете провозглашённого "однополярного мира".

Но с началом XXI века ситуация резко изменилась, резервы награбленного исчерпывались, на горизонте маячил экономический кризис, и экспансионистские, агрессивные тенденции империализма, особенно американского, резко усилились. На первых порах империалистические державы попытались выступить единым фронтом, но это было объективно невозможно из-за глубокого противоречия их интересов, и очень скоро противостояния из-за награбленного стали затмевать полное согласие по принципу грабежа.

Противоречия между империалистическими центрами ещё более усилились после циклического кризиса конца первого десятилетия этого века, ибо они были также связаны с задачей укрепления позиций, расшатанных кризисом, и с неутешительными для американского империализма результатами войн в Афганистане и особенно в Ираке.

Специфической чертой межимпериалистических противоречий настоящего периода является то, что к старым, классическим игрокам — империализму США, Западной Европы, Японии — прибавились новые игроки, так называемые "восходящие" страны (куда?). И как бы ни отличались между собой эти новые игроки, несомненным является господство монополий в социально-экономической сфере этих стран.

В данный момент налицо резкое обострение международного положения. Межимпериалистические противоречия вылились в локальные войны, которые в большинстве случаев ведутся чужими руками, ввиду опасности прямого вооружённого противостояния между империалистическими государствами в ядерном веке.

Это объективный процесс. Войны — обязательный атрибут империализма. Тут никакие призывы к миру не дают эффекта. Единственный действенный ответ — отпор агрессорам со стороны народов, попадающих под агрессию, и интернациональная солидарность с их справедливой борьбой.

Обострение межимпериалистических противоречий ослабляет империалистические центры и государства, что объективно идёт на пользу мировому революционному движению. Ибо, как образно сказал Ленин, "когда два вора дерутся, честные люди выигрывают" (ПСС, т. 26, с. 66).

И как актуально звучат сейчас слова Ленина, сказанные почти век назад: "Малейшая возможность усилить рознь между Америкой и остальным капиталистическим миром — берись за это дело обеими руками" (В.И. Ленин, ПСС, т. 42, с. 68).

Очень ярко выражено в настоящий период противоречие между империалистическими центрами и странами капиталистической периферии. Если точнее, между мировым империализмом и национально-освободительными движениями в разных регионах планеты. Это противоречие особенно обострилось с началом нынешнего века, когда американский империализм принял курс прямой военной агрессии, что выразилось, прежде всего, в военной интервенции США против Афганистана, а затем против Ирака. Ведётся также постоянная подрывная работа со стороны американского империализма против антиимпериалистических режимов в странах Латинской Америки.

Американский империализм вкупе с западноевропейским империализмом предпринял открытую агрессию против Ливии, в результате которой эта страна с некогда самым высоким жизненным уровнем населения в Африке была разрушена, и в ней воцарился хаос абсолютно не "конструктивный". Примечательно, что это преступление было совершено при молчаливом попустительстве "партнёров" в Совбезе ООН. Что очень напоминает политику "умиротворения" 30-х годов прошлого века. Империалистическая экспансия в страны Африки продолжается, с явным возвратом к откровенно колонизаторским методам.

Район Восточного Средиземноморья занимает особое положение в экспансионистской агрессивной стратегии мирового и, в особенности, американского империализма. Большую роль в этом играет сионистский Израиль — форпост мирового империализма в данном регионе, всё существование которого связано с агрессивными войнами против арабских народов и с вопиющей расовой дискриминацией коренного населения, то есть палестинского народа. Иначе и не может быть, ведь сионизм — это реакционное расистское движение с фашистскими тенденциями, представляющее интересы еврейского финансового капитала. Поэтому центр мирового сионизма находится в США, а Израиль — только его функциональный филиал.

Уже с середины 80-х годов прошлого века были составлены основные контуры плана создания так называемого "Большого Ближнего Востока", которые были потом озвучены официальными представителями американской администрации. Этот план является планом создания нового империалистического центра в регионе Восточного Средиземноморья.

Сирия со своим традиционно антиимпериалистическим курсом являлась основным препятствием осуществления этого зловещего плана. Сирия твёрдо поддерживала все антиимпериалистические движения в нашем регионе. Она поддерживала и поддерживает справедливую борьбу палестинского народа за свои законные права, во главе которых стоит освобождение оккупированных территорий, возврат на родину и самоопределение в виде создания Палестинского национального государства со всеми суверенными правами.

Сирия оказала неоценимую помощь ливанскому сопротивлению в его борьбе с израильскими агрессорами. Борьба ливанского сопротивления ознаменовалась большими успехами. К середине 2000 г. основная территория Южного Ливана была освобождена. А когда летом 2006 года сионисты при помощи США попытались взять реванш, их агрессия потерпела поражение. Во всём этом помощь Сирии ливанскому сопротивлению сыграла значительную роль.

Сирия с самого начала оказала поддержку иракскому национальному сопротивлению против американских оккупантов. И оккупанты с позором вышли из Ирака, благодаря героической борьбе иракского народа. Это было самое большое военное поражение американского империализма после его поражения во Вьетнаме. Именно после этого поражения стали слышны в ряде стран слова о "многополярном мире", произносимые государственными деятелями, которые раньше не смели говорить об этом даже шёпотом.

Сейчас, правда, американские военные вернулись в Ирак вследствие баланса сил, сложившегося в регионе, и под предлогом борьбы с террористическими обскурантистскими организациями, которые они сами выпестовали. Но американцы вернулись под видом советников, инструкторов, авиационной поддержки и т.п. Это плохо, против этого надо бороться. Но это не прямая оккупация.

Не удивительно, что Сирия вызывает ненависть со стороны вышеуказанных агрессивных сил. На Сирию началось наступление по всем фронтам — экономическому, политическому, а впоследствии и военному. Были использованы многие средства против Сирии, от приёмов "цветных революций" до индивидуального, а впоследствии и массового террора, переросшего в вооружённый мятеж, вплоть до прямой военной агрессии империалистических держав, особенно США и их сателлитов в регионе.

Но Сирия выстояла. И когда враги отчаялись взять Сирию целиком, разгромив её, они взяли курс на истощение страны и её раздел на зоны влияния, который будет прелюдией расчленения страны, по замыслу империалистических кругов.

Сирийские коммунисты видят основные задачи на данном этапе в борьбе за защиту независимости Родины; в отстаивании полного национального суверенитета; в борьбе за единство национальной территории.

Решающим фактором стойкости Сирии является наш народ, известный своим свободолюбием. Несмотря на все трудности войны, он выстоял. Мы, сирийские коммунисты, требуем удовлетворения нужд народа, а это требует смены всего социально-экономического курса правительства, основанного на либеральных тенденциях.

Главный лозунг сирийских коммунистов: защита Родины и защита прав трудового народа!