Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Newcrest Mining согласна на сделку по поглощению Newmont стоимостью $19,2 млрдNewcrest Mining Ltd. согласилась на сделку по поглощению Newmont Corp. стоимостью около 28,8 млрд австралийских долларов (19,2 млрд долларов США) для создания крупнейшего в мире производителя золота.

"Эта сделка объединит двух ведущих мировых золотодобытчиков и принесет значительную выгоду акционерам Newcrest благодаря признанию наших выдающихся перспектив роста", - сказал в заявлении председатель совета директоров Newcrest Питер Томсетт.

Объединенная компания будет иметь золотые активы в Северной и Южной Америке, Африке, Австралии и Папуа-Новой Гвинее. Она также расширит свое присутствие на рынке меди.

Сделка, вероятно, станет апогеем пятилетней консолидации крупнейших золотодобывающих компаний мира, которая началась с приобретения Randgold Resources Ltd компанией Barrick Gold Corp за $18 млрд и включает в себя поглощение Yamana Gold Inc. за $5,2 млрд, завершившееся в марте. Предложение Newmont поступило всего через несколько недель после того, как цена на слитки на спотовых торгах приблизилась к историческому рекорду на фоне глобальной стагфляции.

Золотодобывающие компании по всему миру сталкиваются с перспективой стагнации производства, трудноизвлекаемыми месторождениями и ростом производственных затрат. Такие проблемы отрасли считаются катализатором для большего числа слияний и поглощений.

Мировые запасы нефти стабилизировались

Согласно оценкам Reuters, глобальные нефтехранилища заполнены на уровне близком к долговременным средним значениям.

Ситуация с запасами нормализована после масштабных распродаж из Стратегического нефтяного резерва США (SPR) в течение последнего года. В результате этот фактор больше не давит на цены на нефть, ограничив рост нефтяных котировок.

В странах ОЭСР товарные запасы нефти и нефтепродуктов на конец марта текущего года составляли 2,804 млрд баррелей. Коммерческие нефтяные запасы увеличились на 200 млн баррелей по сравнению с тем же месяцем годом ранее, но за то же время Стратегический нефтяной резерв США сократился на 195 млн баррелей.

Фьючерсы на нефть марки Brent упали примерно до 80 долларов за баррель в конце марта 2023 года со 108 долларов в конце марта 2022 года, а также максимума около 130 долларов в мае и июне 2022 года, анализирует итоги последнего года Reuters. Реальные цены весной 2023 года аналогичны марту 2019 году, то есть периоду, предшествовавшему пандемии коронавируса.

По мнению аналитиков агентства, годичное «проседание» американского стратегического резерва вряд ли повторится. Согласно оценкам Reuters, за последний год более трети запасов SPR были выброшены на рынок. Оставшиеся резервы оказались на самом низком уровне за последние 40 лет (с ноября 1983 года).

По мнению ведущего нефтегазового аналитика агентства Джона Кемпа, до конца 2023 года, а также в 2024 году еще одно подобное сокращение стратегических запасов в США «маловероятно», поэтому цены на нефть в большей степени будут непосредственно реагировать на реальный баланс предложения и спроса. Двумя главными факторами, определяющими ситуацию на рынке, аналитик назвал ограничения производства в рамках соглашения ОПЕК+, а также глобальный деловой цикл потребления.

США, Япония и Канада сокращают потребление нефти

Глобальный спрос на нефть в апреле 2023 года снизился на 680 тыс. баррелей в сутки.

Так, в марте 2023 его объем составлял 100,55 млн баррелей в сутки, а в апреле только 99,87 млн баррелей.

EIA указывает, что основной вклад в это сокращение внесли США, где спрос снизился на 390 тыс. баррелей в сутки.

Спрос на нефть в Японии снизился на 340 тыс. баррелей. Страна находится на грани промышленной рецессии.

Сокращение спроса было также зафиксировано в Канаде (на 50 тыс. баррелей) и странах ОЭСР вне Северной Америки и Европы, к числу которых относятся Чили, Южная Корея, Новая Зеландия и Австралия (минус 120 тыс. баррелей).

Согласно апрельскому прогнозу МВФ, прирост ВВП в странах ОЭСР замедлится с 2,7% в 2022 г. до 1,3% в 2023 г.

Главная точка роста потребления — это Китай. Он прибавил в апреле 320 тыс. баррелей. Однако в других странах Азии сокращение составило 210 тыс. баррелей.

Авиакомпании делают ставку на люкс и модернизируют салоны первого класса

В самолетах австралийской Qantas и немецкой Lufthansa появятся изолированные друг от друга комнаты с двуспальными кроватями. Air France представила «самое длинное люкс-купе на рынке» с пятью окнами, сиденьем, кроватью и диваном. Japan Airlines и Cathay Pacific новые салоны повышенной комфортности покажут этой зимой

Чтобы покрыть убытки в 200 млрд долларов от пандемии, авиакомпании модернизируют салоны первого класса, сообщает Bloomberg.

В самолетах австралийской Qantas и немецкой Lufthansa появятся изолированные друг от друга комнаты с двуспальными кроватями и кабинами с дополнительными шкафами для хранения вещей, креслами с системами подогрева и охлаждения. Lufthansa планирует инвестировать в свой первый и бизнес-классы более 2,5 млрд долларов.

В рамках той же стратегии действует Air France. Компания представила «самое длинное люкс-купе на рынке» с пятью окнами, сиденьем, кроватью и диваном. Japan Airlines и Cathay Pacific в свою очередь новые салоны повышенной комфортности покажут этой зимой.

Спрос на полеты в первом классе стабильный, и развивать этот сегмент действительно выгодно, говорит директор по развитию в СНГ компании «Авиационный чартерный сервис» Сергей Вехов:

«Любой человек, знакомый с финансированием авиаперелетов, знает, что 70% рейса финансируют бизнес-класс и первый класс. Экономкласс никогда не окупит перелет. Поэтому все бюджетные авиалинии всегда балансируют на грани выживания. Те, у кого есть бизнес- и первый классы, чувствуют себя лучше, потому что именно эти люди оплачивают перелет всех остальных. Поэтому их нужно привлекать. Выбор большой. Если ты летишь из Сингапура в Париж, есть несколько компаний на выбор, а если ты согласен на пересадку, их будет с десяток. Поэтому привлечь людей сложно, все смотрят, у кого какое шампанское, у кого еда вкуснее, у кого есть массажист на борту. Поэтому это нормальный процесс конкуренции за тех людей, которые создают прибыль. Все будет двигаться в этом направлении. Раньше именно так и было, люди сидели за столами и спали в кроватях в перелетах через Атлантику. А демократизация авиарейсов не помогла их окупаемости. Сейчас появились отдельные купе. Компании стремятся превратить самолет в бизнес-джет. Конечно, полностью это невозможно, но какие-то элементы вносят. Диваны, массаж, двуспальные кровати».

По оценкам Международной ассоциации воздушного транспорта (IATA), спрос на авиаперелеты премиум-класса, в который также входит бизнес-класс, вернулся к 86% от допандемийного уровня 2019 года. Для сравнения, общий спрос на авиаперелеты, включая экономкласс, восстановился за тот же срок на 81%.

Россельхознадзор на полях ХI Петербургского международного юридического форума обсудил трансформацию контрольно-надзорной деятельности с применением нейросетей

12 мая в Санкт-Петербурге на полях ХI Петербургского международного юридического форума Заместитель Руководителя Россельхознадзора Светлана Алексеева провела панельную дискуссию о трансформации контрольно-надзорной деятельности в сфере АПК с применением искусственного интеллекта.

Свою позицию о законодательном регулировании использования госорганами технологий нейросети и развития глобальной цифровой экосистемы озвучили: Заместитель Директора Департамента обеспечения регуляторной политики Правительства РФ Андрей Спиридонов, Директор АНО «Институт исследований и экспертизы ВЭБ» Алсу Гайнутдинова, Директор Департамента агропромышленной политики ЕЭК Армен Арутюнян, Председатель совета – директор Молочного союза России Людмила Маницкая, Заместитель директора департамента регулирования рынков АПК Министерства сельского хозяйства РФ Елена Трошина, Директор по искусственному интеллекту Сбер БизнесСофт Максим Иванов. Модератором сессии выступил Директор Национального центра развития искусственного интеллекта при Правительстве Российской Федерации Сергей Наквасин.

Начиная дискуссию Сергей Наквасин отметил, что проведенные опросы представителей российского АПК показали высокую степень готовности отрасли к внедрению цифровых технологий в производственную деятельность. Государственное управление также активно переходит на работу с цифровыми платформами. В числе наиболее интересных и передовых практик - информационные системы и аналитические модули Россельхознадзора. Однако на фоне быстро развивающихся технологий стала очевидна недостаточная готовность нормативного поля к их использованию при принятии управленческих решений. Этот вопрос Сергей Наквасин предложил детально обсудить в ходе мероприятия.

Представляющий на сессии российское Правительство Андрей Спиридонов подчеркнул, что Россельхознадзор, под надзор которого попадает важнейшая для страны сельскохозяйственная отрасль, демонстрирует впечатляющие результаты профилактической и риск-ориентированной работы благодаря внедренным цифровым инструментам. Разработанные ведомством информационные системы дают возможность эффективно применять индикаторы риска, освобождая добросовестный бизнес от излишней надзорной нагрузки, не снижая при этом уровень контроля за производством пищевой продукции в стране.

Светлана Алексеева отметила масштабность цифровой трансформации в России, которая поддерживается Президентом и Правительством РФ и затрагивает все направления государственной деятельности и ключевые сферы жизни граждан.

Россельхознадзор, одной из первых федеральных структур, 18 лет назад приступил к разработке и внедрению современных технологий в контрольно-надзорную деятельность. На сегодняшний день цифровая экосистема ведомства состоит из 10 информационных систем, которые отслеживают работу агросектора. В программах уже содержится более 2 петабайтов данных, для анализа которых Россельхознадзор совместно со СБЕРом создал и внедрил модель искусственного интеллекта, признанную ОЭСР выдающимся примером инновационной разработки.

Нейросеть в 90 тысяч раз увеличила скорость анализа большого массива информации, повысила продуктивность работы мониторинговой команды Россельхознадзора. Сейчас ИИ способна обрабатывать 46 млн документов в час. По итогам 10 месяцев работы, с июля 2022 года по апрель 2023 года, с применением искусственного интеллекта число выявленных нарушений выросло в 1,4 раза. Среди наиболее часто обнаруживаемых - фальсификация продукции с помощью подмены сырья, использование сырья неизвестного происхождения, изменение качественных характеристик продукции. При этом количество транзакций с признаками риска сократилось в 1,5 раза, что говорит о росте ответственности и добросовестности компаний.

«Цифровые инструменты позволили Россельхознадзору безболезненно отказаться от устаревшей системы плановых проверок и начать работу по индикаторам риска, эффективно выявляя нарушителей и одновременно не нагружая добросовестный бизнес излишними контрольными мероприятиями. Сейчас мы уже говорим о формировании с помощью информационных систем истории каждой компании, вовлеченной в производство и оборот сельхозпродукции, и их рейтинговании», - отметила Светлана Александровна.

Однако развитие цифровых технологий и их предметное использование сдерживает недостаточная проработка нормативного поля.

«Все потенциальные нарушения, выявленные нейросетью, в виду отсутствия детального нормативного регулирования, перепроверяются инспекторами Россельхознадзора. Вместо того, чтобы освободить инспектора и дать ему возможность заниматься более важными задачами, мы загружаем его дополнительной механической работой. Поэтому необходимо как можно скорее решить вопрос доверия технологиям, которое может быть построено только на общепризнанных единых стандартах, введенных в правовое поле» - пояснила Заместитель Руководителя Службы.

Светлана Алексеева также предложила закрепить в законодательстве понятие «цифровой надзорный мониторинг».

Еще одним острым вопросом остается межведомственное взаимодействие по фактам выявленных с помощью ИИ нарушений, выходящих за рамки компетенций Россельхознадзора, - в налоговой, таможенной сферах, по линии правоохранительных органов и других направлений.

«Мы быстрыми темпами идем к глобальному цифровому управлению, результатам которого станет повышение благосостояния населения, качества жизни и рост экономики» - заключила Светлана Алексеева

Позицию Россельхознадзора также представил Советник Руководителя Николай Власов, стоящий при активной поддержке главы ведомства Сергея Данкверта у истоков развития цифровой среды в Службе. Он также выступил в поддержку передачи технологиям возможности принимать юридически значимые решения, отметив, что развитие нейросетей в России невозможно без внедрения правовой культуры, в том числе составления соответствующего глоссария.

Максим Иванов, представитель СБЕР БизнесСофта, который безвозмездно сделал искусственный интеллект для Россельхознадзора, рассказал о возможных направлениях развития модели нейросети, в том числе с привлечением инспекторов ведомства для обучения системы на примере действий человека.

Армен Арутюнян, Директор Департамента агропромышленной политики ЕЭК, сообщил, что с точки зрения продбезопасности необходимо скорейшее внедрение цифровых технологий в торговые и экономические отношения между странами союза.

«Глобальная работа, проделанная Россельхознадзором в этом направлении, должна стать примером для всех стран ЕАЭС, что в конечном итоге будет поэтапно приводить к упрощению торговли между странами и обеспечению потребителей только качественной и безопасной продукцией», - подчеркнул представитель ЕЭК.

Председатель Совета - директор Молочного союза России Людмила Маницкая рассказала о масштабной работе по очищению молочного рынка от фальсификата, проведенной благодаря внедрению ФГИС «Меркурий» - сквозной системы прослеживаемости животноводческой продукции.

«Меркурий стал огромным подспорьем в работе молочной отрасли за счет автоматизации выявления недобросовестных игроков рынка. Внедрение системы на первом этапе сопровождало сильное противодействие, однако сейчас молочная промышленность по достоинству оценила все ее преимущества по созданию конкурентной среды и поддержке репутации честных производителей», - сообщила Людмила Маницкая.

Глава Молочного союза подчеркнула, что молочная отрасль сейчас полностью поддерживает использование искусственного интеллекта в надзорной работе Россельхознадзора и необходимость законодательного регулирования этой сферы.

Директор ВЭБ Алсу Гайнутдинова отметила, что институт находится в начале пути взаимодействия с Россельхознадзором и с интересом приступил к анализу и оценке эффекта, который производит на экономику цифровая экосистема ведомства.

На первом этапе совместная работа ВЭБ и Россельхознадзора показала, что внедрение искусственного интеллекта в надзорную работу способствует повышению качества продуктов питания, снижению объема фальсификата, росту прибыли добросовестных компаний и улучшению их репутации. Позитивный эффект для экономики выражается в увеличении собираемости налогов, повышении доверия к бизнесу, уменьшении экологических потерь.

Так, например, по предварительной оценке в 2022 году потенциальный недополученный доход бюджета в виде разницы НДС на готовую молочную продукцию (выдавая фальсификат за натуральную молочную продукцию, недобросовестный бизнес получает возможность платить налоги по сниженной на 10% ставке) мог составить 18,4 млрд рублей. Кроме того, на 5 млрд рублей мог вырасти доход государства в виде налогов за счет выпуска дополнительного объема качественной натуральной молочной продукции, которая заняла бы нишу фальсифицированной.

По оценке ВЭБ, дополнительный рост пищевой промышленности в результате снижения объема фальсификата продукции приведет к значительному росту ВВП.

С расчетами ВЭБ относительно потерь работодателей от попадания в оборот продукции с истекшим сроком годности можно ознакомиться здесь.

Представляющая Министерство сельского хозяйства РФ Елена Трошина сообщила, что аграрное ведомство, которое также имеет 13 своих информационных систем, считает крайне важной и поддерживает цифровую трансформацию Россельхознадзора.

В завершении дискуссии была единогласно подтверждена важность предложенной Россельхознадзором глубокой проработки нормативной базы о порядке действий искусственного интеллекта в контроле и надзоре в России.

Австралия меняет энергостратегию с СПГ на водород

Власти Австралии все-таки внесли изменения в режим недропользования, обложив дополнительными налогами проекты по производству СПГ, пишет Reuters. Речь о налоге на ренту за топливные ресурсы (Petroleum Resource Rent Tax, PRRT): правительство приняло 8 из 11 рекомендаций по результатам обзора правил трансфертного ценообразования на газ, проведенного Минфином страны, включая главное предложение об ограничении с 1 июля 2023 года доли облагаемого налогом дохода по проектам СПГ, которая может быть компенсирована за счет вычетов, до 90%.

Согласно ранее действующим правилам, большинство австралийских проектов по производству природного газа не должны были платить сколько-нибудь значительные суммы PRRT до 2030-х годов.

Австралийское правительство рассчитывает получить от газовой отрасли дополнительные $1,6 млрд налогов в ближайшие четыре года — в дальнейшем приоритет страны будет отдан водородной энергетике. Оффшорная индустрия СПГ будет платить больше налогов и обеспечит достаточные для внутреннего рынка поставки природного газа. Одновременно Австралия должна остаться надежным инвестпартнером и поставщиком энергоресурсов на международный рынок, считают в правительстве. Австралия соперничает с Катаром и Соединенными Штатами за лидерство по объемам поставок СПГ на мировой рынок.

В стране работают 10 заводов по производству СПГ под управлением Woodside, Chevron, Santos, Inpex, ConocoPhillips и Shell. По мнению выступившего с заявлением руководства Woodside Energy Group, «чрезмерное увлечение» налоговой реформой подорвет доходы и перекроет инвестиционные потоки, необходимые для увеличения предложения сжиженного природного газа на мировых рынках.

Одновременно австралийское правительство анонсировало включение в государственный бюджет программы Hydrogen Headstart на $1,4 млрд. Большая водородная программа страны ориентирована на ускорение производства и экспорта этого энергоносителя. По мнению экспертов Reuters, новые планы Австралии по увеличению инвестиций в производство возобновляемого водорода станут катализатором для развития возобновляемой энергетики и декарбонизации. Бюджетные средства будут направлены на поддержку крупномасштабных проектов по выпуску «зеленого» водорода с использованием «контрактов на конкурентное производство». По мнению Австралийского совета по водороду, этот вид контрактов станет рыночным механизмом поддержки доходности флагманских водородных проектов и поможет вводить в промышленную эксплуатацию «все больше и больше крупных водородных проектов».

По информации австралийского Минэнерго, новые правительственные инвестиции будут ограничены производством «зеленого» водорода на основе возобновляемых источников энергии. Потенциальный портфель австралийских проектов в этом сегменте на сумму 300 млрд австралийских долларов оказался под угрозой «из-за международной политики, такой как Закон о снижении инфляции», утверждают в министерстве.

Fortescue Future Industries, энергетическое подразделение четвертого по величине в мире производителя железной руды Fortescue Metals Group, выступило с заявлением о поддержке инвестиционной стратегии австралийского правительства. FFI развивает производство «зеленого» водорода. За последние несколько лет компания объявила о заключении десятков соглашений на ранней стадии с правительствами по всему миру, нацеленных на экспорт из Австралии водорода. Fortescue Future Industries надеется снизить выбросы, повысить энергетическую безопасность страны и создать новые рабочие места.

В области водородной энергетики страна тоже столкнулась с жесткой конкуренцией со стороны США, Европы и Ближнего Востока. Новые меры представляют попытку вернуть инвесторов в «зеленые» проекты Австралии. Инвестиционные потоки в этом сегменте австралийской экономики, по мнению Reuters, пострадали после принятия в Штатах протекционистского «Закона о снижении инфляции», предоставившего налоговые льготы для низкоуглеродных водородных проектов и дешевые кредиты для ВИЭ.

Россия закупает глинозем в Китае, Индии и Ирландии

По информации статистической службы ООН, основные поставки глинозема (оксида алюминия, код ТНВЭД 2818) в Россию на протяжении 2022 года осуществляли Китай, Ирландия и Индия.

В январе-феврале 2022 года крупнейшими поставщиками этого сырья в РФ являлись Украина, Австралия, и Ирландия, где расположены соответствующие активы ОК РУСАЛ. С марта 2022 года прекратились поставки из Украины, с апреля – из Австралии. Одновременно резко выросли отгрузки из КНР, что позволило довести совокупные объемы поставок до 264 тыс.т в июне 2022 года (выше уровня февраля 2022 года).

Однако далее поставки из Китая сократились с 185 тыс.т до 50-80 тыс.т в месяц. Часть объемов удалось заместить за счет наращивания ввоза из Индии, которая с июля 2023 года заняла место третьего крупнейшего поставщика данного сырья в Россию со среднемесячным показателем 32 тыс.т глинозема.

В январе-феврале 2023 года поставки из Китая в Россию выросли до 120-130 тыс.т глинозема в месяц, но мартовский показатель оказался примерно вдвое ниже. Индия сообщает о росте отгрузок с 34 тыс.т в январе 2023 года до 63,5 тыс.т в феврале, мартовская статистика еще не опубликована. Отгрузки из Ирландии с начала года выросли до 70-75 тыс.т в месяц. Поставки из остальных стран за первые 2 месяца 2023 года, по предварительной информации, не превышают 1 тыс.т.

Австралия экспортирует в Китай первую медь с 2020 года?Австралийские торговые данные свидетельствуют об экспорте медной руды и концентрата в Китай на сумму 60,5 млн австралийских долларов ($41,04 млн) в январе 2023 года, хотя эти грузы не появились в таможенных данных Китая. Это был первый месяц экспорта с декабря 2020 года, свидетельствуют австралийские данные.

Китай постепенно ослабляет ряд неофициальных ограничений и тарифов на австралийский импорт, включая уголь, медную руду и концентрат, а также ячмень, которые были введены в 2020 году в разгар дипломатической размолвки по вопросам торговли, безопасности и происхождения COVID-19.

Китай, занимающий первое место в мире по производству рафинированных металлов, в этом году поднял производство меди до рекордно высокого уровня, стимулируя спрос на импорт сырья, от которого он во многом зависит.

По словам Ника Пикенса, директора по глобальным исследованиям в области горнодобывающей промышленности компании Wood Mackenzie, если ограничения закончатся, то со временем объем торговли должен вернуться на прежний уровень.

В 2019 году Китай импортировал из Австралии чуть более одного миллиона тонн медной руды и концентрата, согласно таможенным данным, на сумму около $1,67 млрд.

В Австралии открыли отель в бывшей тюрьме

Анна Белорусцева

В австралийском Мельбурне на месте бывшей колонии "Пентридж" построили роскошный отель. Реконструкция исправительного учреждения обошлась владельцам в миллиард долларов. Отныне любой желающий может забронировать один из 19 просторных номеров класса "люкс", которые занимают площадь пяти камер для заключенных. На снос каждой массивной стены у рабочих уходило по две недели. От исторических интерьеров тюрьмы, которая была основана в середине XIX века, сохранились лишь ее кирпичные потолки, каменные стены, а также внутренние дворики, где осужденные занимались спортом.

Впрочем, отельеры Мельбурна не стали первопроходцами в "тюремно-гостиничной" индустрии. Переоборудованные под элитные и бюджетные "ночлежки" экс-колонии создают повсеместно, предлагая туристам обширный спектр услуг для полного погружения в жизнь "на нарах". Так, в одних отелях постояльцам выдают вместо пижамы настоящую тюремную робу, а в других отправляют гостей под суд - ряженый арестант предстает перед законом и пытается доказать слугам Фемиды свою невиновность. Наиболее спартанские условия предлагает латвийский хостел Karosta, расположенный на месте бывшей военной колонии. Там туристы могут переночевать в холодных камерах с оригинальным интерьером и скудным убранством. Отмечается, что "сторожить" ваш сон будет настоящий тюремный надзиратель, патрулирующий "исправительное учреждение". Немецкий гостиничный аналог под названием The Alcatraz Hotel помимо сохранившихся железных дверей и решеток на окнах оставил в камерах туалеты, которыми некогда пользовались сами преступники, а лондонский Clink78 вместо привычных искушенному туристу кроватей "королевских размеров" остановился на скромных двухэтажных койках. Для любителей Средневековья британский бутик-отель Malmaison Oxford предлагает провести уикенд или даже сыграть свадьбу в замке, на территории которого до 1996 года располагалась тюрьма. При желании отдохнуть "на нарах" можно и с шиком.

Совет директоров Полиметалла предложил переехать с острова Джерси в Казахстан

Polymetal International plc объявляет о намерении провести редомициляцию в Международный финансовый центр «Астана» (МФЦА) в Республике Казахстан в случае одобрения акционерами. Циркуляр и уведомление о созыве Общего собрания акционеров были опубликованы 10 мая 2023 года.

«Сегодня мы обращаемся к нашим акционерам с просьбой поддержать редомициляцию Компании в МФЦА. Совет директоров и я лично считаем, что это необходимый и критически важный шаг для продолжения непрерывной работы Компании и восстановления акционерной стоимости в текущих условиях.

В результате редомициляции наши акции не будут соответствовать основным требованиям торгов на Лондонской фондовой бирже. Хотя Совет директоров и менеджмент изучили все возможные варианты сохранения листинга и торгов на LSE, ни один из этих вариантов не оказался доступным в настоящий момент или жизнеспособным в долгосрочной перспективе. Ввиду отсутствия альтернатив нам придется запросить приостановку торгов Компании на LSE после завершения редомициляции, и впоследствии провести делистинг надлежащим образом. По окончанию редомициляции наш основной листинг переместится на Биржу МФЦА – AIX.

Совет директоров и менеджмент обязуются приложить все усилия для максимально гладкой адаптации наших акционеров к предстоящим изменениям и минимизации сложностей, связанных с уходом с LSE.

Совет директоров призывает акционеров проголосовать за предлагаемые решения в отношении редомициляции, так как считает, что они отвечают интересам компании и всех заинтересованных сторон. Принятие резолюций позволит Полиметаллу снять ряд существенных ограничений и начать реализацию дальнейших корпоративных действий, генерирующих акционерную стоимость», – заявил Главный исполнительный директор Группы Полиметалл Виталий Несис.

С начала конфликта между Россией и Украиной в феврале 2022 года в отношении российских физических лиц, организаций и отраслей последовательно вводились санкции со стороны США, Великобритании и Евросоюза, а также Канады, Швейцарии, Австралии, Японии и о.Джерси (коронного владения Великобритании).

В свою очередь Россия ввела ряд контрсанкционных мер. Эти меры включают в себя санкции в отношении лиц и организаций, входящих в список стран и территорий, признанных «недружественными». В частности, о. Джерси был включен в данный список 7 марта 2022 года. Следовательно, Полиметалл, как компания, зарегистрированная в «недружественной» юрисдикции, подвержена данным контрсанкционным мерам.

Контрсанкции повлияли на операционную деятельность Группы в целом. Признание о.Джерси «недружественной» юрисдикцией накладывает значительные ограничения на ключевые корпоративные действия в отношении российских предприятий Группы и, что более важно, несет риски для продолжения деятельности Группы в текущем виде.

Совет директоров предлагает акционерам одобрить редомициляцию Компании с о.Джерси в МФЦА в Республике Казахстан.

Совет считает МФЦА наиболее предпочтительной юрисдикцией для редомициляции, которая позволяет оградить Компанию от влияния большинства контрсанкций и обладает правовой средой, максимально схожей с той, которая была бы при сохранении статуса-кво. Возможность переноса регистрации Компании с сохранением активов и обязательств вместо учреждения нового юридического лица также стала одним из решающих факторов, так как позволяет осуществить редомициляцию с соблюдением российских контрсанкций.

Allkem и Livent создают литиевую корпорацию стоимостью более $10 млрд

Allkem Limited и Livent Corporation подписали окончательное соглашение о слиянии, что приведет к созданиюкрупнейшей глобальной компании (NewCo) по производству литиевых соединений стоимостью $10,6 млрд (A$15,7 млрд).

После завершения сделки акционеры Allkem и Livent будут владеть 56% и 44% акций объединённой компании, соответственно.

NewCo будет включена в первичный листинг на NYSE и сохранит листинг на ASX. Завершение сделки ожидается в конце 2023 года.

Учитывая близость активов в Аргентине и Канаде, а также возможность совместной разработки и снижения рисков будущих проектов, участники сделки смогут значительно снизить затраты и капитальные вложения на производство лития.

Livent является мировым лидером в области разработки технологий переработки лития. Компания предлагает литиевую продукцию для аккумуляторов, агрохимиков, аэрокосмических сплавов, фармацевтических препаратов, полимеров и т.д. Штаб-квартира находится в Филадельфии с производственными площадками в США, Англии, Китае и Аргентине.

Alkem - специализированная компания по производству литиевых соединений. Компания добывать литий из рассолов в Аргентине, из твёрдых пород - в Австралии и Канаде, а также владеет предприятием по переработке гидроксида лития в Японии. Штаб-квартира находится в Буэнос-Айресе (Аргентина).

Индийская диаспора как фактор глобальной политики

За пределами Индии обитают 32 миллиона человек, имеющих либо индийское гражданство, либо имеющих индийское происхождение

Никита Куркин

Одним из важнейших факторов, определяющих как роль Индии в мировой политике, так и в политике ведущих англосаксонских стран, США и Великобритании, является индийская диаспора. По данным на 2018 год, за пределами Индии обитают 32 миллиона человек, имеющих либо индийское гражданство, либо имеющих индийское происхождение (что даёт этим людям право постоянного проживания в Индии). И речь идёт об очень влиятельной диаспоре, которая даёт миру огромное количество учёных и предпринимателей, а также известных политиков. Отец независимости Гайаны Чедди Джаган был первым выходцем из Индии, возглавившим государство за пределами страны происхождения его родителей. Сейчас таких людей в прошлом и настоящем уже предостаточно, включая действующего премьер-министра Великобритании Риши Сунака.

В США, например, постоянно проживают 4,2 миллиона людей индийского происхождения, из них 2,6 миллиона — американские граждане, остальные имеют либо вид на жительство, либо долгосрочные рабочие визы. Большинство таких индоамериканцев (хотя сам термин не особо нравится как раз им самим) граждане натурализированные, но 33% родились уже в самих Соединённых Штатах. Это одна из самых образованных этнокультурных групп в Америке, 3/4 из них имеют высшее образование, а 40% — научные степени. Большинство из них (54%) — индуисты. Атеисты и агностики — следующая по численности группа (16%). Затем идут христиане различных деноминаций (11%). Чаще всех иных американских этнокультурных групп они предпочитают браки в собственной среде и гораздо сильнее многих привязаны к самому институту брака. Фантастическая цифра для современных США — 94% индоамериканцев никогда не разводятся. Самые значимые по численности родные языки помимо очевидного английского — хинди и гуджарати. Большинство приехало или имеет местом происхождения индийские штаты Гуджарат (это родной штат премьер-министра Индии Нарендры Моди), Махараштра и Андхра-Прадеш.

На данный момент времени — это ещё и самая состоятельная и материально обеспеченная группа американского населения. Если посмотреть на историю миграции индийцев в США, то тоненький человеческий ручеёк начала XX века, когда в докладе комиссии Конгресса США индийцев называли «самой нежеланной группой эмигрантов», перерос в реку в 80–90–е годы прошлого века, а затем в «бурный поток» нулевых. Поток этот теснейшим образом связан с расцветом Силиконовой долины и всей отрасли цифровых технологий и репутацией индийцев как первоклассных математиков, программистов и инженеров. И они, как выяснилось с течением времени, крепко держатся за соплеменников.

«Кремниевые индийцы» вкладываются в компании друг друга, перекрёстно сидят в советах директоров друг у друга и предпочитают нанимать на работу на ключевые должности из своей среды. Совокупная стоимость таких компаний диаспоры составляет 235 миллиардов долларов. Репутация американских инженерных школ оставляет желать лучшего и несравнима со статусом индийских технологических институтов, созданных ещё при Джавархарлале Неру в 40–е годы прошлого века (не без советской помощи, если уж на то пошло). Когда индиец Винод Хосла (сейчас это 92–й номер в списке 400 самых богатых людей планеты от Forbes) учреждал Sun Microsystems в 1982 году, это был единичный случай в американском предпринимательстве. На сегодняшний день Сатья Наделла — генеральный директор Microsoft и Сундар Пичаи — генеральный директор Google, глава IBM Арвинд Кришна и Starbucks Л. Нарасимхан просто находятся в верхней части длинного списка богатых и влиятельных индийцев в сфере высоких технологий и транснационального бизнеса. Не менее 58 компаний из списка Fortune-500 в настоящее время управляются генеральными директорами индийского происхождения. Конечно же индийцы представлены не только удачливым менеджментом. Амид Сингхал разработал, к примеру, алгоритм поиска, на котором работает всё тот же Google, а Аджай Бхатт создал стандарт USB, который используется практически во всех компьютерах на нашей планете.

В Великобритании индийцы являются самым крупным национальным меньшинством в стране, давно вытеснившим (вместе с пакистанцами) традиционную для королевства ирландскую общину с первого места. Их насчитывается 1,4 миллиона человек. Как и в США, речь идёт об одной из самых образованных этнокультурных групп. В Соединённом королевстве у индийцев — самый низкий уровень безработицы среди британских этнических групп, существенно ниже, к примеру, чем среди «белого населения». Чаще всех иных британских этнокультурных групп они предпочитают браки в собственной среде и, как уже отмечалось ранее, сильно привязаны к самому институту брака. Религиозная принадлежность в индийской диаспоре в Британии отличается от американской по ряду параметров. Индуистов также большинство (49%), но следом идут не атеисты и христиане, как в США, а сикхи (22%) и мусульмане (13%), процент неверующих среди британских индийцев существенно ниже (3%, а не 16, как в Америке). Сикхи, кстати, являются самой состоятельной группой небелого населения в Великобритании. Самые значимые по численности родные языки помимо очевидного английского — хинди, гуджарати и пенджаби. Большинство приехало или имеет местом происхождения индийские штаты Гуджарат, Пенджаб, Тамил Наду и Западную Бенгалию. Больше всего индийцев живёт в Лондоне и в Лестере. Последний город уверенно движется к тому, что его население станет преимущественно индийским уже в ближайшие годы.

История индийцев в Англии конечно же старше американской, индийская диаспора существовала в этой стране ещё в XIX веке. Но массовое прибытие индийцев в метрополию началось уже на закате колониального правления в Индии британцев, в последние пару лет Второй мировой войны. Тогда рабочие из Пенджаба и Гуджарата массово завозились в Великобританию для обслуживания железных дорог. В 50–е годы прошлого века к ним добавились рабочие для текстильной промышленности, важную роль в управлении которой изначально играли сикхи. Тогда же индийцы стали активно привлекаться к работе фармацевтической промышленности, и медицинское образование получило широкое распространение в среде британских индийцев.

В 70–е состоялся исход индийцев из Африки, в первую очередь из Уганды, где пенджабцы владели большинством магазинов и контролировали розничную торговлю, по причине чего небезызвестный диктатор-людоед Иди Амин начал на них гонения. За десятилетие до этого революция на Занзибаре, которая сопровождалась погромами и убийствами индийского меньшинства, также вынудила выживших уехать в Англию. Это изначально были люди небедные, по прибытии в Великобританию активно включившиеся в ряды мелкого и среднего бизнеса, преимущественно в Лондоне. И, как и в США, британские индийцы входят в число самых материально обеспеченных групп в стране.

Огромное количество известных на всю страну врачей и исследователей в области химии и физики — гордость диаспоры британских индийцев, хотя представлены они и в большом бизнесе. Вторыми по размеру состояний в Англии являются владельцы Hinduja Group, братья Хиндуджа, контролирующие транснациональную корпорацию, которая занимается химическим и фармацевтическим производством по всему миру. Корпорация оперирует капиталами в размере 100 миллиардов долларов. Самый известный индиец в сталелитейной отрасли, миллиардер (личное состояние — 7,5 миллиарда фунтов стерлингов) Лакшми Миттал, владелец Arcelor Mittal, базируется в Лондоне.

Премьер-министром Великобритании от Консервативной партии в настоящее время является Риши Сунак — выходец из семьи «африканских пенджабцев», с успешной карьерой корпоративного управленца в хеджфондах перед «походом в политику». Бывшая министром внутренних дел в кабинете Бориса Джонсона Прати Патель происходит из семьи иммигрантов из Гуджарата с африканским «следом» в Уганде. Сменившая её Сьюэлла Брейверман (Фернандес) из индийской фамилии — корнями с Гоа и Маврикия. Разумеется, есть и британские политики-лейбористы индийского происхождения — несмотря на то, что диаспора всё охотнее голосует за консерваторов, Лейбористская партия по–прежнему получает большинство голосов индийцев. В их «теневом правительстве» сейчас трудится, например, Лиза Нанди — дочка бенгальца Дипака Нанди, эмигрировавшего из Калькутты известнейшего британского литературоведа и правозащитника

Как объяснить эту сверхуспешность индийцев на Западе? Почему индийские иммигранты и их дети столь часто теперь преуспевают в англосаксонской системе? Одно из возможных объяснений — знакомство индийцев с английским языком благодаря двум столетиям британского колониального правления. Но само по себе знание языка вряд ли гарантирует столь масштабный успех диаспоры. И в любом случае не объясняет достижений индийцев в неанглоязычных европейских странах. В Германии, например, 58% работников индийского происхождения занимают должности, требующие университетского образования или эквивалентных специальных навыков. Другое объяснение — общее для необеспеченных мигрантов поначалу восприятие достатка не как чего–то должного, а как результата тяжёлого труда. И это плохое объяснение, по очевидным причинам индийцы достигли успеха там, где не смогли его достичь иммигранты из десятков других стран, включая Россию и страны бывшего СССР.

Как объясняет этот феномен один индийский публицист, «во–первых, история Индии раз за разом знакомила индийцев с людьми разных языков, религий и культур. Приспособление к “другому” — это глубоко укоренившаяся практика. Из этого следует, что индийским эмигрантам было очень комфортно работать в многонациональных корпорациях. Во-вторых, выросшие в демократической стране работники индийского происхождения привили себе такие привычки и ценности, как индивидуальная инициатива, критическое мышление и свобода самовыражения, которые обычно считаются ценностями в деловом мире. И, в–третьих, уважение к иерархии позволяет считать индийцев оригинальными и творческими, но “безопасными”, а не угрожающими или революционными — сочетание, которое облегчает их принятие в новых обществах и их успех в фирмах».

Стоит добавить к этому списку традиционное поощрение для индийского общества трудолюбия, то есть сильная трудовая этика и недопущение излишеств — всё это облегчает адаптацию к конкурентной среде. Акцент на образовании и обучении, сплочённые семьи и общины также хорошо служат индийцам. Конечно же радужно далеко не всё. Существенной проблемой внутри диаспоры и в её общении с внешним миром в Америке и Англии до сих пор являются кастовые различия. В 2018 году Equality Labs провела уникальный опрос, чтобы узнать о том, как кастовая принадлежность разделяет индийскую общину за рубежом. 26 процентов опрошенных заявили, что «подвергались физическому насилию из–за своей кастовой принадлежности», а 59 процентов опрошенных сообщили о «кастовых уничижительных шутках или замечаниях, направленных в их адрес». Самыми очевидными являются сложности с выходцами из касты неприкасаемых (далитов). В США недавно впервые возбудили дело о нарушении гражданских прав на основании кастовой дискриминации в отношении далитов против компании Cisco.

Помимо США и Великобритании большие индийские общины сейчас действуют в арабских странах Персидского залива, большинство населения острова Маврикий составляют индомаврикийцы, точно так же, как большинство в Суринаме, Гайане и на островах Тринидад и Тобаго составляют индокарибийцы. В ЮАР действует большая община (хотя индийцы в Южной Африке стоят наособицу — подавляющее большинство из них уже не говорит ни на одном индийском языке), живут они ещё и в Индонезии и Малайзии, в Непале. Это вторая по численности этническая группа населения на Фиджи и третья по численности пришлая группа населения в Австралии. Существует даже «шкала успеха» для свежего мигранта из Индии. Устроившиеся на работу в Австралии, к примеру, считаются «неудачниками», которые не смогли достичь успеха в Штатах и Великобритании, говорят в этой связи про удел «клерков и ревматологов».

Наособицу также среди всех групп индийской диаспоры находятся, пожалуй, оманские индийцы. В султанате Оман всего 2911 граждан индийского происхождения. Но это очень влиятельные люди, причём не только в этом государстве, но и во всём регионе. Большинство из них относятся к семьям, проживающим в Омане с XIX века. В 1832–1840–х годах торговец-индус из народа кутчи Сьюджи Топан посоветовал тогдашнему оманскому султану перенести свою столицу на Занзибар, чтобы усилить контроль над торговлей рабами и слоновой костью в своих восточноафриканских владениях. Торговцы из народа кутчи (говорящие на одноименном языке) были ближайшими советниками и приближёнными султанской семьи на всём протяжении XIX века. Сегодня люди индийской национальности в Омане — это потомки людей, тесно связанных узами службы с монархией.

Оман является ортодоксальным исламским государством, но «всегда проявлял религиозную терпимость к гражданам страны индийского происхождения, позволяя им строить храмы, содержать места кремации и создавать собственные социальные, образовательные и общественные учреждения». Все эти семьи оманоиндийцев сохраняют для общения между собой и в кругу семьи язык кутчи. Большинство индийских компаний работают сегодня в Омане через оманско-индийские семьи, такие как клан Химджи. Более четырёх тысяч индийских предприятий работает в Омане с 7,5 миллиарда долларов инвестиций, а специально созданный султанатом фонд инвестирует ещё и в компании на индийской территории.

Собственно говоря, индийская диаспора столь масштабна, что имеет по умолчанию статус глобального политического игрока, чем, разумеется, пользуются как правительство Индии, так и иные мировые державы. И не только они. Сама диаспора оказывает существенное влияние на процессы на своей исторической родине.

В качестве примера. Министр иностранных дел Индии Субраманьям Джайшанкар в декабре 2019 года отменил встречу в Комитете по международным делам Палаты представителей Конгресса США. Произошло это потому, что на него собиралась (и собиралась задавать ему неприятные вопросы про «бесчинства» индийского правительства в Кашмире) Прамила Джайяпал — одна из лидеров прогрессивного крыла Демократической партии США очевидного происхождения. Разнородность взглядов на политику современности внутри диаспоры ничуть не меньше существующей в самой Индии. Заметный сдвиг вправо в культурной политике в этой стране подвиг отдельные части индийской диаспоры в США и Великобритании, особенно среди молодёжи, к участию в движениях против идеологии хиндутвы («индусскости»), которую разделяет и правящая сейчас в Индии партия Бхаратия Джаната (БДП). К ним присоединились и мусульманские группы, а затем и левые внутри Демократической партии США. Некоторые из наиболее известных американских демократов, критикующих правительство Моди, — индийского происхождения, как уже упомянутая выше Прамила Джаяпал, а также конгрессмен Ро Кханна.

Мероприятия Всемирного индийского конгресса становятся скандальными из–за политических склок. Например, из–за позиции радикальных левых, которые любят обвинять нынешнее правительство Индии в «фашизме», заявляя, что «индуистские националисты у власти враждебно относятся к мусульманам и другим религиозным меньшинствам». На заседании этой организации в Чикаго в 2019 году их даже вывели из зала после стычки с Моханом Бхагватом, боссом Раштрия Сваямсевак Сангх, доминирующей индуистско-националистической группы в Индии, тесно связанной с правящей партией Бхаратия Джаната (БДП) Нарендры Моди.

В течение многих лет индийские политики мало обращали внимания на диаспору. Но на всеобщих выборах в Индии 2014 года диаспора впервые показала свои возможности и потенциал влияния. Причём именно благодаря Нарендре Моди. По его побуждению и инициативе более восьми тысяч американцев и британцев индийского происхождения с деньгами и связями отправились тогда в Индию для участия в предвыборной кампании БДП. Именно эти люди и взяли на себя организацию и финансирование «цифровых мест», откуда отправлялись текстовые сообщения и совершались телефонные звонки с призывами голосовать за БДП в 155 избирательных округах, в основном городских.

По слухам, именно в США партия Бхаратия Джаната тогда собрала самые большие пожертвования на свою избирательную кампанию, речь идёт именно о пожертвованиях индийских американцев. После этого Моди регулярно стал проводить митинги и мероприятия в поддержку БДП за границей, собирая людей в Нью-Йорке и на стадионе Уэмбли в Лондоне. В 2017 году Индийский Национальный Конгресс, ведущая оппозиционная партия, официально последовала примеру правящей. Лидеры ИНК стали посещать США и призывать индийских американцев «помочь преобразовать Индию», стали активно работать с диаспорой и развивать связи с наиболее влиятельными фигурами в её бизнес-среде.

Пока ещё именно у БДП и её союзников самые большие базы данных имён, адресов и других контактных данных тех десятков тысяч людей, которые посещали митинги в поддержку Нарендры Моди. Разумеется, именно к ним будут обращаться вновь с просьбой о пожертвованиях. Просить тут есть о чём — по данным Всемирного банка, уже в 2017 году 69 миллиардов долларов было переведено в Индию представителями диаспоры в Америке и Англии как инвестиции и благотворительные взносы.

Политическая активность американских индийцев в США изначально была крепко привязана к геополитическому фактору. Всё началось как попытка противостоять влиянию пакистанских политических лобби. Пакистан активно присутствовал в американской политической жизни в конце XX века. Пакистанское лобби исторически было влиятельным из–за тесных связей между США и Пакистаном во время холодной войны. Для Исламабада стало сложнее влиять на американскую политику после событий 11 сентября 2001 года и американских вторжений в Афганистан и Ирак. Ухудшение отношений с США Пакистан компенсировал всё более тесными связями с Китаем. Всё это по времени совпало с началом роста влияния и финансовых возможностей индоамериканской диаспоры. Уже в 1990–х годах возник Индоамериканский Кашмирский форум во главе с Винаем Сазавалом, целью существования которого было «обращать внимание законодателей Соединённых Штатов на преступления радикальных террористических групп исламистов на индийской территории Джамму и Кашмир».

Вслед за Кашмирским форумом в 1994 году был создан Американо-Индийский комитет политических действий (USINPAC), одновременно оформилась группа Конгресса США по Индии и американцам индийского происхождения. В 2004 году в Сенате США была сформирована двухпартийная группа по Индии, которую возглавили Хиллари Клинтон, тогда сенатордемократ от Нью-Йорка, и Джон Корнин, сенатор-республиканец от Техаса. Это был первый случай, когда в Сенате США была сформирована группа, посвящённая одной отдельно взятой стране. Эта сенатская группа сыграла важнейшую роль в противодействии пакистанскому и китайскому лобби, а также в продвижении проиндийского законодательства через Конгресс США. В торговле между Индией и США тогда же произошёл значительный скачок — с 5,6 миллиарда долларов в 1990–х годах до 103 миллиардов долларов в 2015 году. Именно благодаря индоамериканцам и их влиянию на индийскую политику Соединённые Штаты вытеснили Россию с позиции крупнейшего оборонного партнёра Индии.

Геополитическая позиция Индии, к которой эта страна чаще всего исторически стремилась, в том числе и в отношении такого столь стратегически важного теперь региона, как Индо-Тихоокеанский, заключалась в поддержке баланса между различными центрами сил. Но диаспора, особенно американская, вносит коррективы в эту стратегию. Индия активизировала своё взаимодействие в рамках трёхстороннего партнёрства между ней и Японией с Австралией, а также с Японией и США. Влиятельный американский «мозговой центр» Институт Брукингса называет это «стратегическим партнёрством между США, Индией, Австралией и Японией, но не альянсом. Четвёрка функционирует не за счёт центральной роли АСЕАН, а как возможная страховка от её размывания».

Собственно, этот самый «четырёхсторонний диалог по безопасности» (QUAD) всё активнее подменяет/вытесняет Россию в индийской геополитике. Роль России как когда–то близкого союзника Индии, особенно в эпоху холодной войны, трансформируется. Особенно сильно это стало проявляться в последние несколько лет, после сближения России с Китаем и Пакистаном. В 2021 году, когда «министр иностранных дел России Сергей Лавров совершил визит в Индию и Пакистан, то центральным местом его переговоров было посредничество в переговорах о границе между Индией и Китаем и роль России в афганском мирном процессе наряду с Китаем и Пакистаном». Визит Лаврова в Индию состоялся аккурат через несколько дней после неофициальной встречи Индии, Соединённых Штатов, Японии и Австралии.

Да, существует история отменных российско-индийских отношений, особенно крепких во времена СССР. В течение многих лет Индия полагалась на Россию во всех своих военных поставках. Между двумя странами существовали взаимные дружба и симпатия, которые в последнее десятилетие скорее истончаются, чем исчезают, поскольку каждая сторона укрепляет свои связи с соперничающим лагерем другой стороны: Индия — с Соединёнными Штатами, а Россия с Китаем и Пакистаном. Растущее сближение между Индией и Соединёнными Штатами также повлияло на отношения между двумя странами. Сотрудничество в области обороны по–прежнему остаётся основой российско-индийских отношений, теперь, во времена «бешеных санкций», к нему добавилась ещё и энергетика, Индия превратилась в одного из основных покупателей российской нефти.

Но за пределами оружия и «чёрного золота» всё остальное оставляет желать лучшего. И таких возможностей, что в «мягкой силе», что в финансах, какими располагают для влияния на Дели английская и американская диаспора, у Кремля попросту нет. Диаспора вкладывает существенные средства в позитивное развитие американо-индийских и англо-индийских отношений через пожертвования во влиятельные «мозговые тресты», оказывает влияние в создании консультативных и перспективных программ для Белого дома и Даунинг-стрит.

Россия — крупнейшая в мире страна, которая игнорирует возможности как внутри собственной страны, так и за её пределами (количество аналитических и исследовательских центров, влияющих на политическую повестку, ничтожно). В том числе и поэтому Москва становится всё ближе к Пакистану и Китаю. Хотя с индийской диаспорой Кремлю было бы работать легче многих — в том числе, из–за истории российско-индийской дружбы.

Зато теперь диаспора в фокусе внимания политиков тех стран, где она стала влиятельной и богатой. Индийцы редко были предметом обсуждения на президентских выборах в США до схватки Трампа с Байденом. После того как теперешний хозяин Белого дома выбрал Камалу Харрис, частично индийского происхождения, в качестве своего кандидата в вицепрезиденты, ситуация изменилась. И демократы, и республиканцы ухаживали за индийскими избирателями с упором на их идентичность. Харрис в подробностях рассказывала, как её индийский дедушка сформировал её прогрессивные взгляды во время долгих прогулок по берегу моря в Ченнаи. Трамп в ответ устроил редкую для него церемонию натурализации в Белом доме, на которой среди прочих присутствовала девушка-программист индийского происхождения в сари. С тех самых пор в США все разногласия внутри диаспоры внимательно отслеживаются политтехнологами. Республиканская партия, к примеру, создала четыре отдельные гражданские коалиции, чтобы привлечь различные группы индийских американцев, в том числе три отдельно — для индусов, для сикхов и для мусульман.

Существует и обратный эффект — восхождение Риши Сунака на вершину британской политики вызвало торжества не только диаспоры, представители которой танцевали на улицах под песни из болливудских фильмов, но и по всей Индии. Там нового премьер-министра рассматривают как «окончательный финал колониального правления» и «событие, действительно положившее конец Британской империи». В некотором смысле — так оно и есть. Случившееся рассматривают как символическое начало нового этапа взаимоотношений Соединённого королевства и Индии, старт английского евразийского проекта, который качественно переведёт взаимодействие двух стран на постколониальный уровень, избавляя Лондон от «грехов проклятого прошлого» времён королевы Виктории.

В длинном списке того, что «Россия не делает, хотя должна была бы делать по идее в собственных стратегических интересах», — выстраивание взаимодействия с индийской диаспорой также значится. У России долгая история позитивных взаимоотношений с Индией начиная с советского периода, а диаспора поддерживает тесные связи с исторической родиной. Но пока работа по этому направлению, что в Индии, что в странах Запада, что за его пределами, даже не начиналась.

США. Индия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 10 мая 2023 > № 4399191 Никита Куркин

Albermarle расширяет свои австралийские мощности

Горнопромышленная компания Albermarle объявила о строительстве двух перерабатывающих контуров на своем заводе по производству гидроксида лития в Западной Австралии, что позволит увеличить совокупную производственную мощность предприятия вдвое - до 100 тыс. т. Инвестиции в проект оцениваются в $1,5 млрд.

Первое расширение на проекте было завершено в 2022 г., увеличив мощность завода до 50 тыс. т лития в год.

Глава Albermarle Кент Мастерс заявил в данной связи: "Австралия является важным местом для мировой цепочки производства и поставок аккумулирующих устройств и значимой локацией для нашего диверсифицированного портфеля активов. Наше решение расширить проект направляется уверенностью в будущем спросе".

На заводе перерабатывается литий с рудника Greenbushes. На последнем добывается 1,95 млн т руды в год.

В марте текущего года Albermarle заявила об инвестировании $1,3 млрд в крупное литиевое предприятие в США, которое будет перерабатывать литий из различных источников, в том числе из использованных аккумуляторов. Первоначальная производительность предприятия оценивается в 50 тыс. т лития, а после расширения должна удвоиться.

Герман Захарьяев: "еврейский День Победы" могут отметить под Киевом

День Спасения и Освобождения – самый молодой из религиозных праздников иудаизма, который отмечается в день, на который по иудейскому календарю в 1945 году выпало 9 мая: 26 число месяца Ияра. В 2023 году его будут отмечать в мире в десятый раз. В День Победы инициатор создания праздника, президент Международного благотворительного фонда горских евреев "СТМЭГИ" Герман Захарьяев рассказал РИА Новости о том, сколько городов мира будет отмечать "еврейский День Победы" в 2023 году, как это сделают в России, в Израиле и на Украине, и какие молитвы евреи читают в этот праздник.

– Герман Рашбилович, День Спасения и Освобождения отпразднуют в этом году по всему миру в 10-й раз. Как вы считаете, удалось ли сделать его "народным" и популярным в диаспоре?

– Признаюсь, поначалу мы сталкивались с недопониманием общины. Светские люди не вполне осознавали сакральный смысл 26 Ияра. Людям, которые не верят в то, что миром управляет Всевышний, трудно понять, что же мы все-таки отмечаем в День Спасения и Освобождения. Да, мы, безусловно, благодарим солдат Красной армии и воинов стран-союзниц. И нам говорят: "Зачем нужна еще одна дата, по еврейскому календарю, если существует обычный календарь, по которому мы живем? Тем более День Победы тоже есть". Мы долго вели просветительскую работу и продолжаем это делать по сей день. И многие с радостью стали отмечать с нами эту дату. Для диаспоры это еще один способ выразить благодарность солдатам Красной армии, благодаря чьему подвигу мы живы.

– Было ли сложно ввести его в список памятных дат?

– В Израиле 26 Ияра имеет статус государственной памятной даты. В 2018 году Кнессет (израильский парламент) принял соответствующий закон, который подписали президент страны и премьер-министр. Кроме того, День Спасения и Освобождения — дата религиозная, причем это самый молодой иудейский праздник. Внести какие-либо изменения в еврейский календарь крайне сложно, это случается раз в несколько столетий. Когда я загорелся идеей утверждения этой даты, мне пришлось заручиться поддержкой авторитетных раввинов, духовных лидеров нашего народа. Я много раз летал в Израиль на встречу с ними.

В числе первых, кто поддержал мою инициативу, был тогдашний главный ашкеназский раввин Израиля Исраэль Меир Лау, который ребенком попал в концлагерь и выжил только благодаря доброте другого заключенного, советского солдата Федора Михайличенко. Другие раввины, уже по его примеру, начали вникать в суть 26 Ияра. С этого все и началось.

Май 2015 года стал переломным моментом: на съезде Конференции раввинов Европы была подписана Декларация о признании Дня Спасения и Освобождения и его внесении в еврейский календарь. В России на самом высоком уровне с почтением и должным уважением относятся к истории и традициям народа, поэтому, когда мы объявили о внесении этой даты в календарь, это было воспринято позитивно и с поддержкой.

– Какова в России, Израиле и мире программа празднования? Чем она будет отличаться от прошлых лет?

– В этом году мы отметим памятную дату уже в десятый раз. Программа празднования каждый год более или менее совпадает, потому что существует определенный перечень обязательных мероприятий, но в этом году появятся определенные новшества. Например, мы всегда отдаем дань уважения воинам-освободителям, возлагая венок к Могиле Неизвестного солдата в Александровском саду.

Конечно, в этот день мы проводим общие молитвы. Главная церемония пройдет у Стены Плача в Иерусалиме. В Москве центральное мероприятие мы организуем в Хоральной синагоге.

– В каких странах праздничные мероприятия пройдут в 2023 году?

– День Спасения и Освобождения объединяет еврейские общины по всему миру. Из года в год к празднованию присоединяется всё больше общин. Сложно даже перечислить все страны, но скажем так: от Сиднея до Буэнос-Айреса и от китайского Гуанчжоу до Торонто. Более 100 городов мира.

– Есть ли страны, где от праздничных мероприятий пришлось отказаться и по какой причине? Связано ли это с СВО и международным положением России?

– 26 Ияра — дата религиозная, она никак не связана с политикой, поэтому глобально на нее события в мире не влияют. Еврейские общины разных стран, как и всегда, отметят День Спасения и Освобождения вовсе не потому, что это как-то связано с Советским Союзом. Нет, это религиозная дата, и для них просто важно о ней помнить.

– По вашим сведениям, смогут ли отметить праздник желающие сделать это еврейские общины на Украине?

– Приведу пример: под Киевом есть поселок Анатевка, где находится мемориал, посвященный 26 Ияра. Там ежегодно проводили памятные мероприятия и, насколько я знаю, местные жители и в этот раз от традиции отходить не собираются. Повторюсь: День Спасения и Освобождения прописан в иудейском календаре, эту дату отметят чтением молитв и зажжением свечей. Никакие события в мире не могут помешать людям молиться и помнить, благодаря кому они могут продолжать это делать.

– День Спасения и Освобождения — это праздник семейный, массовый или проходящий исключительно в синагогах? Будут ли в этот день массовые мероприятия, коллективные молитвы, собирающие тысячи людей?

– Это праздник и семейный, и уже ставший народным, как мне кажется. Каждую семью в нашей стране как-то коснулась война, поэтому в любом доме, уверен, есть за что поблагодарить Вс-вышнего, советских воинов-освободителей, а может, даже какого-то конкретного человека, который спас их дедушек и бабушек в годы войны. А может, кто-то, наоборот, спас евреев. И это их дата тоже!

Но массовые мероприятия, которые проходят в синагогах по всему миру, — это возможность объединиться всем вместе, чтобы почтить память жертв Холокоста и тех, кто освободил наш народ от нацистского геноцида. Каждый год 26 Ияра люди в синагогах молятся, читают молитвы и зажигают три свечи: во славу Вс-вышнего, в честь солдат-освободителей и в память о погибших. Звучат поминальные и благодарственные молитвы за спасение.

– Каковы символы праздника? Успел ли он уже обзавестись особыми традициями и обрядами?

– Эта дата — сама по себе символ освобождения еврейского народа, и не только его. 26 Ияра стоит отмечать, как и Песах, в который мы празднуем, как Вс-вышний вывел нас из рабства к свободе, из траура к празднику, несмотря на гибель многих сынов Израиля. Для переживших Холокост эта дата стала днем освобождения из лагерей смерти, днем выхода из плена к свободе, днем, когда злодеи понесли заслуженное наказание. В этот день мы читаем молитвы, список которых утвержден раввинами. В День Спасения и Освобождения стоит также открывать синагоги и вносить свитки Торы в святые места, чтобы восполнить утрату, которой стала гибель трети нашего народа в годы Катастрофы.

– Какие молитвы принято читать в этот день? Написаны ли уже специальные молитвенные тексты, которые читают только в День Спасения и Освобождения?

– Уважаемые раввины утвердили список священных текстов, которые следует читать в этот день, и порядок их чтения. Среди молитв есть "Теилим" (у православных эта книга называется "Псалтырь"). А вот специальная молитва перед зажиганием свечей была написана специально для этого дня и читается только 26 Ияра.

– Что бы вы пожелали евреям (и не только им) в этот день и о чем в синагогах будут молиться 26 Ияра в этом году?

– Мы каждый год в синагогах вспоминаем в этот день подвиг, милосердие людей, спасших евреев и всех тех, кого притесняли, не считали за людей нацисты. Мы вспоминаем чью-то жертву, благодарим Вс-вышнего за то, что у нас есть наше сегодня. Я бы хотел, чтобы у нас всегда была возможность так открыто говорить об этих вещах, говорить "спасибо", без стеснения сообщать, что мы евреи, без страха соблюдать свои традиции и молиться. Я желаю этого представителям всех национальностей и конфессий, а главное — мирного неба над головой!

Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 9 мая 2023 > № 4363951 Герман Захарьяев

Роструд принял участие в заседании Исполнительного комитета Международной ассоциации инспекций труда в г. Бильбао (Испания)

25 апреля 2023 года в г. Бильбао (Испания) в очном формате состоялось первое заседание Исполнительного комитета Международной ассоциации инспекций труда (МАИТ) в текущем году.

В мероприятии принимали участие члены Исполкома МАИТ из Великобритании, Германии, Испании, Норвегии, США, Сингапура и Швейцарии. Российскую Федерацию на мероприятии представлял заместитель руководителя Федеральной службы по труду и занятости, Вице-президент МАИТ Иван Шкловец.

В рамках заседания рассматривались вопросы актуализации документов Ассоциации по проведению экспертной оценки государственных инспекций труда на соответствие международным стандартам в области безопасности и охраны труда, организация симпозиума МАИТ по вопросам защиты работников от воздействия асбеста, перспективы развития и укрепления сотрудничества между Ассоциацией и Международной организацией труда (МОТ), Европейским агентством по труду (ELA) и рядом иных межгосударственных объединений и государств, проведение семинара МАИТ на 23-м Всемирном конгрессе по безопасности и охране труда в Сиднее (Австралия) в ноябре 2023 года, возможность использования искусственного интеллекта и нейросетей в деятельность государственных инспекций труда и ряд иных вопросов.

Кроме того, делегация Роструда также посетила организованный Институтом охраны труда и техники безопасности Страны Басков (OSALAN) Международный конгресс по безопасности и гигиене труда, в ходе которого представители Роструда смогли ознакомиться с подходами испанских инспекторов труда к вопросам профилактики нарушений в области безопасности и охраны труда.

«В настоящее время российской инспекцией труда придается особенно важное значение профилактике в области безопасности и охраны труда, а также поощрению развития в деятельности организаций превентивного подхода. Как видим, в этом направлении все развитые страны движутся параллельно» - отметил в ходе Конгресса замглавы Роструда Иван Шкловец.

Напомним, что в 2022 году Ассоциация отпраздновала свое 50-летие. Роструд входит в состав руководящего органа МАИТ с 2011 года. Очередное заседание Исполкома состоится в ноябре 2023 года в Сиднее.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова по итогам СМИД ШОС, Панаджи, 5 мая 2023 года

Добрый день!

Мы завершили заседание Совета министров иностранных дел Шанхайской организации сотрудничества. Подготовили «направления», которые ещё предстоит согласовать к саммиту Организации, планируемому на июнь-июль 2023 г. Сейчас окончательно дорабатываются графики глав государств. Есть понимание, что будет принят ёмкий пакет документов, прежде всего политическая декларация, а также ряд заявлений по дерадикализации, цифровой трансформации, по здравоохранению и по другим направлениям.

У нас общее видение проблем, сохраняющихся сейчас на мировой арене. Имеем общее желание координировать наши действия в ООН и на евразийском континенте с такими структурами, как ЕАЭС и АСЕАН, и в более глобальном плане сотрудничать со странами БРИКС.

Уделили внимание не только экономическим, но и задачам в гуманитарной сфере. Есть инициатива Президента России В.В.Путина согласовать создание спортивной ассоциации ШОС. Предлагаем также создать медицинскую ассоциацию. Коллеги из Центральной Азии заинтересованы в том, чтобы продвигать в масштабе ШОС взаимодействие по проблемам информационной безопасности, борьбы с организованной преступностью и наркотрафиком. Считаем важным сформировать соответствующие подразделения и таким образом, чтобы они координировались по линии региональной антитеррористической структуры ШОС.

Время у нас ещё есть. Хотя его немного. В наличии общая решимость обеспечить успешное проведение саммита ШОС в Нью-Дели летом 2023 г.

Вопрос: Страны БРИКС обсуждают введение некой единой валюты для взаиморасчётов. Правда ли, что она будет называться «брик»? Шла ли речь о возможности использования подобной валюты странами ШОС?

С.В.Лавров: Название – это последнее дело. Вы действительно правы, главное сейчас рассматривать практические вопросы, которые позволят обезопасить сотрудничество самостоятельных, независимых государств от действий Запада по злоупотреблению своим положением в мировой экономике, а также и от действий США по злоупотреблению положением доллара в качестве резервной валюты. Евро тоже грешит подобными подходами.

Есть понимание о наращивании использования национальных валют в расчётах между членами ШОС. Для этого можно применять практики, формирующиеся сейчас в рамках Евразийского банка развития, Азиатского банка реконструкции и развития и Нового банка развития БРИКС. Всё это обсуждалось и является актуальным.

Говоря о Новом банке развития БРИКС, обращали внимание на неоднократно высказывавшуюся Президентом Федеративной Республики Бразилии Л.И.Лулой да Силва инициативу о переходе на собственные валюты с перспективой (это не исключается) создания «агрегированной валюты». Всё это сейчас рассматривается профильными ведомствами: министерствами финансов и центральными банками. Эта работа идёт. Её уже не остановить.

Вопрос: Москва расценила атаку на Кремль как теракт. Доводила ли Россия по дипломатическим каналам партнерам по ШОС эту позицию? Как в этой связи может измениться наше отношение к мирному плану Китая? Как бы Вы могли прокомментировать вчерашний случай в Анкаре, когда по сути украинский депутат напал на сотрудника аппарата Государственной думы Российской Федерации. Как долго мы будем прощать Украине подобные выходки?

С.В.Лавров: Что касается теракта над Кремлём и резиденцией главы государства. Все наши оценки были изложены. Практически все мои собеседники, с которыми мы вчера общались, выражали своё осуждение. В частности, Министр иностранных дел Исламской Республики Пакистан Б.Бхутто-Зардари прямо осудил этот террористический акт и высказал надежду на скорейшее установление истины и определение виновных.

Насколько это повлияет на ситуацию вокруг Украины? Мне кажется, больше нечего ждать каких-то новых инцидентов, провокаций. В.А.Зеленский и его команда делают всё в медийном пространстве и в своих практических шагах, чтобы любая уважающая себя страна не захотела с ними общаться. Это действительно так. Понимаем, что осознание этого зреет.

Тем не менее, никогда не отказывались от того, чтобы урегулировать проблемы, возникшие в результате действий США и их сателлитов по «накачиванию» Украины оружием для противостояния России. Видим растущее понимание того, что их нельзя согласовать только «уперевшись» в линию соприкосновения в Донбассе. Некоторые хотят заморозить эту «линию» и дальше начать думать, как быть в последующем.

Все понимают геополитический характер происходящего и что без разрешения главной геополитической проблемы, заключающейся в стремлении Запада сохранить свою гегемонию и диктовать всем и вся свою волю, никаких кризисов на Украине и в других частях мира решить невозможно.

Если вы внимательно ознакомились с «12 пунктами» КНР, там Украина упомянута только в заголовке. Всё остальное – это обеспечение неделимости безопасности, отказ от действий, ущемляющих любую другую страну и от односторонних нелегитимных санкций. Это всё решается, конечно, не с В.А.Зеленским, который является марионеткой в руках Запада, а непосредственно с его хозяевами. Мы к такому диалогу были готовы давно. Наши предложения вносились в 2009 г. и последний раз направлялись американцам и в штаб-квартиру НАТО в декабре 2021 г. Запад высокомерно отказался. Но от разговора на эту тему и от разрешения всех этих проблем, от возвращения к базовым принципам Устава ООН, прежде всего, к принципу суверенного равенства государств, не уйти. Рано или поздно он состоится. Мы к этому готовы. У нас терпения хватает.

Вопрос: После теракта над Кремлем многие известные политики говорили, что это «casus belli». Насколько на Ваш взгляд актуально применять древнеримские термины в условиях гибридных противостояний? Если они до сих пор актуальны в таких случаях, как можно их применить? Какие будут отношения России с Вашингтоном, который не мог не знать о том, что готовит Украина?

С.В.Лавров: Как и в случае с потенциально «новой» валютой, не стал бы задумываться о названии или терминах.

Это был враждебный акт. Совершенно ясно, что без ведома «хозяев» киевские террористы совершить его не могли бы. Будем отвечать не разговорами о том «casus belli» это или нет, а конкретными действиями.

Ещё раз хочу сказать, у нас терпения много. Есть такая пословица: «Русские долго запрягают, но быстро едут».

Обратил внимание на заявление госсекретаря США Э.Блинкена о том, что США не будут диктовать Украине методы, которыми она защищает свой суверенитет. Наверное, этим все сказано.

Вопрос: Одним из пунктов внешнеполитической стратегии России является новый миропорядок. Скажите, какую роль в предлагаемом Россией мироустройстве должна играть Шанхайская организация сотрудничества?

С.В.Лавров: О роли ШОС в новом миропорядке говорится четко в новой Концепции внешней политики Российской Федерации, которую в конце марта с.г. утвердил Президент России В.В.Путин. ШОС наряду с ЕАЭС, ОДКБ, СНГ, АСЕАН, региональными объединениями развивающихся стран в Африке, Латинской Америке и Азии перечислен как один из центров формирующегося многополярного мироустройства.

Большой шаг в этом направлении был сделан еще в 2016 г., когда на саммите Россия-АСЕАН Президент России В.В.Путин сформулировал идею формирования Большого евразийского партнерства с участием ШОС, ЕАЭС и АСЕАН. Причем это евразийское партнёрство нам видится как открытое для присоединения любого другого государства, структуры, которые существуют на нашем общем огромном континенте. Понятно, что это общее географическое положение создает серьезное конкурентное преимущество для укрепления позиций нашей части мира в мировой экономике, финансах, транспортных цепочках. Все это требует большой работы. Но генеральная линия задана. Движение начинается.

Вопрос: Какой сейчас статус в отношении ШОС-Афганистан, ведь до сих пор государство является государством-наблюдателем ШОС, хотя его новое правительство так и не признала ни одна страна-участник формата. Какие-то решения будут приняты на грядущем саммите?

С.В.Лавров: Мы сегодня договорились активизировать контактную группу ШОС-Афганистан. Она существует. Давно не собиралась. Одна из причин – это статус талибов. Он пока «де юре» не признается. Мы все ожидаем от талибского руководства выполнения своих обещаний обеспечить инклюзивное правительство не только с точки зрения принадлежности к этническим группам, но и с точки зрения обеспечения присутствия всего спектра политических сил Афганистана. Это пока еще не сделано. Заверения, которые давались в отношении соблюдения прав человека, обеспечения безопасности на территории Афганистана, искоренения угроз терроризма, наркотрафика, – все это находится у нас на контроле. Все шанхайские коллеги выступают с единых позиций.

Убежден, что предложение, которое мы сегодня внесли, – поскорее собрать контактную группу ШОС-Афганистан – будет реализовано. Ситуация действительно требует достаточно срочных мер. Те же американцы вновь пытаются вмешиваться в дела Афганистана. Есть убедительные доказательства фактов, говорящие о том, что США поддерживают сохраняющиеся на территории Афганистана и противостоящие талибам террористические группировки, включая Исламское Государство, Исламское движение Восточного Туркестана и Аль-Каиду. Не оставляют американцы и попыток вновь внедрить свою военную инфраструктуру в регион вокруг Афганистана, в Центральную Азию. Все прекрасно понимают серьезнейшую опасность, которую такие попытки таят в себе. Будем им твердо противодействовать.

Вопрос (перевод с английского языка): Обсуждалась ли недавняя атака на Кремль в ходе двусторонней встречи с Министром иностранных дел Республики Индия С.Джайшанкаром «на полях» СМИД ШОС?

С.В.Лавров (перевод с английского языка): Мы не обсуждали с Министром иностранных дел Индии С.Джайшанкаром в деталях террористическую атаку на Кремль. Знаем позицию Индии, которая выступает за прекращение любых провокаций и террористических атак. У нас нет в этом сомнений.

Вопрос (перевод с английского языка): Появились сообщения, что переговоры о торговле в рупиях были приостановлены. Продвинулось ли обсуждение этой темы?

С.В.Лавров (перевод с английского языка): Это проблема. Мы накопили миллиарды рупий на счетах в индийских банках. Нам нужно использовать эти деньги. Но на данный момент эти рупии должны быть переведены в другую валюту. Вопрос обсуждается.

Вопрос (перевод с английского языка): Как Россия оценивает председательство Индии в G20 и её роль в решении проблем, стоящих перед организацией?

С.В.Лавров (перевод с английского языка): Мы работаем над этим. Поддерживаем председательство Индии и ее программу. Уже около сотни мероприятий прошло под председательством Индии. Заключительные оценки можно будет дать по итогам саммита, который скоро состоится.

Вопрос (перевод с английского языка): Украина и США отвергли обвинения в атаке беспилотников на Кремль. Вы обвиняете в этом Украину или Запад? Обсуждалась ли эта тема в ходе двусторонней встречи с Министром иностранных дел Индии С.Джайшанкаром?

С.В.Лавров (перевод с английского языка): Только что ответил на этот вопрос относительно состоявшейся встречи с моим коллегой С.Джайшанкаром. Как я понимаю, Вы меня не слушаете.

Что касается первой части вопроса – Вы думаете, что раз США и Украина отвергли обвинения, мы должны перестать думать о том, что мы знаем об этом деле? Это не тот случай. Способность наших украинских и западных «друзей» врать хорошо известна. Эта ситуация в целом иллюстрирует тот кризис, который на самом деле гораздо глубже, чем поведение режима, возглавляемого В.А.Зеленским.

Россия. ШОС > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 5 мая 2023 > № 4378187 Сергей Лавров

Stellantis будет закупать кобальт и никель у австралийской Alliance Nickel

Как сообщает Kitco, автомобилестроительная компания Stellantis сообщила о подписании обязывающего закупочного соглашения с компанией Alliance Nickel о поставке 170 тыс. т сульфата никеля и 12 тыс. т сульфата кобальта в течение пятилетнего периода.

Эти объемы поставок составляют приблизительно 40% от прогнозируемого годового объема производства на никель-кобальтовом проекте NiWest в Западной Австралии.

Кроме того, Stellantis приобретет новые акции Alliance Nickel на сумму €9,2 млн (15 млн австралийских долларов), что эквивалентно 11,5%-й доле в компании, и получит право назначать одного из директоров правления Alliance.

Согласно пресс-релизу, полученные от продажи акций средства будут направлены на завершение финального ТЭО по NiWest и инжиниринговые работы, намеченные на четвертый квартал 2023 г.

Stellantis намерена сократить выбросы двуокиси углерода наполовину к 2030 г., а к 2038 г. выйти на уровень углеродной нейтральности.

Stellantis имеет также партнерские отношения с McEwen Copper, Terrafame, Vulcan Energy, Element 25 и Controlled Thermal Resources.

Fortescue официально сообщила о производстве концентрата на руднике Iron Bridge

Как сообщает Mining.com, компания Fortescue Metals Group произвела свой первый магнетитовый продукт с содержанием железа более 68% на руднике Iron Bridge стоимостью $3,9 млрд (A$5,83 млрд) в Западной Австралии после 20 лет работы.

Влажный концентрат транспортируется из рудника по 135-километровому пульпопроводу в Порт-Хедленд.

Он будет обезвожен в порту и преобразован в высококачественный магнетитовый продукт, готовый к отгрузке.

Шахта в районе Пилбара будет производить 22 миллиона тонн высококачественного магнетитового концентрата в год, что имеет решающее значение в процессе производства стали.

Генеральный директор Fortescue Фиона Хик заявила: «Строительство Iron Bridge, первого предприятия Fortescue по производству магнетита, было сложным, особенно при решении дополнительных проблем, связанных с Covid-19 и закрытием границ. Я особенно горжусь тем, что команда смогла реализовать этот проект, сохранив при этом высокие показатели безопасности».

Fortescue приобрела Iron Bridge в 2003 году. Проект Iron Bridge является совместным предприятием FMG Magnetite, дочерней компании Fortescue Metals Group (69%), и Formosa Steel IB (31%).

Проект столкнулся с задержками и перерасходом средств.

Создано более 20 000 рабочих мест, в том числе 4 000 в пиковый период строительства.

После запуска проекта будет создано еще 900 рабочих мест с полной занятостью.

Исполнительный председатель Fortescue д-р Эндрю Форрест АО заявил: «Я хотел бы поздравить каждого из 20 000 человек, которые работали над достижением самых выдающихся показателей безопасности во время строительства этого невероятно сложного проекта. Это было достигнуто на каждом этапе, включая разведку, проектирование, строительство, а теперь и эксплуатацию.

«Iron Bridge проложит путь к успешной индустрии магнетита в Западной Австралии и изменит правила игры не только для Fortescue, но и для всей железорудной промышленности».

Rio Tinto и BHP ищут партнеров для разработки технологий управления хвостохранилищами

Как сообщает Mining.com, горнодобывающие компании Rio Tinto и BHP ищут партнеров для ускорения разработки технологий, поддерживающих управление хвостохранилищами.

В связи с этим дуэт вызвал заинтересованность со стороны стартапов, исследовательских групп, технологических компаний, производителей оборудования и поставщиков реагентов.

Управление хвостохранилищами охватывает соответствующие технологии обезвоживания и транспортировки, а также снижение пылеобразования и химические добавки.

Горняки планируют сотрудничать с выбранными сторонами в разработке решений, которые могут улучшить восстановление воды и снизить потенциальные риски безопасности и воздействие на окружающую среду, связанные с хвостохранилищами.

Они рассмотрят решения, уже используемые в других секторах или готовые к рынку для майнинга.

Они также рассмотрят идеи на ранней стадии исследований и разработок.

Этим шагом компании надеются расширить свой альянс, выйдя за рамки испытаний установки фильтрации хвостов большого объема на чилийском медном руднике BHP.

Предполагается, что установка избавится от до 80% воды из хвостохранилища, прежде чем она будет помещена в хранилище.

Главный консультант Rio Tinto по исследованиям и разработкам Саския Дуйвестейн сказала: «Мы хотим использовать множество замечательных идей и инноваций, которые, как мы знаем, существуют, и работать вместе, чтобы найти способы повысить безопасность и уменьшить воздействие хвостохранилищ на окружающую среду».

Последний шаг был сделан вскоре после того, как Antamina, Barrick, BHP, Freeport-McMoRan, Gold Fields, Newmont, Teck and Vale создали Консорциум GeoStable Tailings.

Консорциум будет работать над новыми технологическими приложениями для управления хвостохранилищами, изучая способы объединения различных смесей хвостохранилищ с пустой породой для создания геостабильных форм рельефа.

Железная руда упала до минимума из-за слабых данных о производстве в Китае

Как сообщает агентство Reuters, фьючерсы на железную руду в Даляне и Сингапуре достигли пятимесячного минимума в четверг после падения более чем на 10% в прошлом месяце, на фоне более слабых, чем ожидалось, данных о производственной деятельности в Китае и мрачных краткосрочных прогнозов спроса на переработку. чувство.

Глобальный индекс менеджеров по закупкам (PMI) Caixin/S&P упал до 49,5 в апреле с 50,0 в предыдущем месяце, не оправдав ожидания 50,3 в опросе Reuters и отметив первое снижение с января.

Это произошло после того, как официальный производственный PMI неожиданно снизился до 49,2 с 51,9 в марте, согласно данным Национального бюро статистики в воскресенье.

Индекс деловой активности в сталелитейной промышленности упал второй месяц подряд до 45 в апреле, что указывает на замедление темпов роста в секторе, заявил в воскресенье профессиональный комитет CFLP Steel Logistics.

Самая продаваемая в сентябре железная руда на Даляньской товарной бирже завершила дневные торги с понижением на 2,31% до 698,5 юаня за тонну, самого низкого уровня с 9 декабря 2022 года, после падения на 13% по сравнению с предыдущим месяцем в апреле.

Эталонная июньская железная руда на Сингапурской бирже достигла пятимесячного минимума на уровне $99,2 за тонну, но сумела восстановиться до $100 за тонну. Это произошло после того, как за последний месяц он упал почти на 18%.

Прочие ингредиенты сталеплавильного производства: коксующийся уголь подешевели на 4,26%, а кокс — на 2,47%.

«Надежды на то, что возобновление работы в Китае и строительный сезон с апреля по июнь повысят потребление стали, исчезли», — отмечают аналитики Национального банка Австралии.

Стоимость арматуры на Шанхайской фьючерсной бирже упала на 1,85% до 3615 юаней за тонну, горячекатаный рулон потерял 2,01%, а катанка подешевела на 1,06%.

«Спрос на переработку (на стальную продукцию) к концу апреля оказался слабым, и запасы стали, вероятно, снова возрастут в сезон дождей (в Южном Китае), что ограничит спрос (на сталь)», — говорят аналитики Sinosteel.

«Хотя производство стали упало после того, как некоторые заводы внедрили техническое обслуживание оборудования, предложение оставалось достаточным, а сокращение производства по-прежнему недостаточно, чтобы существенно повлиять на текущие цены», — добавили они.

Нержавеющая сталь прибавила в цене 1,74%.

Экспорт Австралии в Китай достиг рекордного уровня после ослабления барьеров

Как сообщает агентство Reuters, экспорт Австралии в Китай вырос до рекордно высокого уровня в марте, поскольку азиатский гигант потреблял больше железной руды для своей сталелитейной промышленности и снизил барьеры для поставок энергетического угля на фоне потепления дипломатических отношений.

Данные, опубликованные в четверг, показали, что экспорт австралийских товаров в Китай в марте достиг A$19 млрд. ($12,71 млрд.), что на 31% больше, чем годом ранее, и превысило предыдущий пик середины 2021 года.

Объемы экспорта железной руды в кусках и мелочи железной руды в Китай подскочили на 24,3% и 17,7% соответственно по сравнению с предыдущим месяцем, свидетельствуют данные Австралийского бюро статистики.

Поставки энергетического угля в Китай в марте выросли на 125% по сравнению с февралем, компенсировав падение экспорта в Японию.

Пекин фактически отменил неофициальный запрет на австралийский уголь в январе, разрешив таможенную очистку впервые с 2020 года, когда он ввел торговые ограничения на ряд австралийских продуктов, поскольку связи заморозились в первые дни COVID. После встречи лидеров в конце прошлого года Китай и Австралия договорились в прошлом месяце разрешить спор Всемирной торговой организации по поводу китайских тарифов на ячмень в течение трех месяцев.

В Британии завершают приготовления к коронации Карла III

Анна Белорусцева

В Вестминстерском аббатстве устанавливают Камень Судьбы, парламентарии разыгрывают билеты на коронацию, а королевские войска под покровом ночи маршируют по улицам Лондона - так в Альбионе завершают приготовления к операции "Золотая держава". Коронация Карла III состоится уже 6 мая, так что ажиотаж вокруг помазания на престол британского суверена, прождавшего своего часа около 70 лет, набирает обороты.

Несмотря на изначально обещанную скромность, мероприятие выйдет масштабным: на официальную церемонию в Вестминстерском аббатстве прибудут более 2,2 тысячи гостей. Карл III с супругой Камиллой устроят прием в Букингемском дворце накануне коронации для тех, кто не вошел в списки приглашенных на основное мероприятие. Как сообщает газета Daily Mail, подобная "препати" последний раз проводилась при дворе Георга IV в 1821 году и запомнилась особым размахом. Гостей монарха тогда кормили 23 кухни, а граф-маршал следил за порядком на приеме, разъезжая по залу верхом на коне. "Вечеринка" встала королевской казне в копеечку, и с тех пор ее не проводили. Но Карл III с Камиллой пригласили на прием более тысячи гостей.

Между тем в британском парламенте негодуют: депутатам выделили лишь 80 приглашений на коронацию, в то время как в Вестминстерском дворце заседают почти 1,5 тысячи чиновников из Палаты лордов и Палаты общин. В результате политики вынуждены разыгрывать желанные "билеты" в лотерею, информирует Sky News. А жен, детей и прочих родственников депутатам и вовсе велели оставить дома. Приглашение с опцией "плюс один" получил лишь премьер Альбиона Риши Сунак - он отправится на коронацию под руку с супругой Акшатой Мурти.

Тем временем поклонники августейшей семьи уже подыскивают местечко для просмотра торжественного шествия. Подданные разбивают палатки прямо вдоль ограждений и намерены жить под открытым небом, чтобы стать свидетелями события. Лик новоиспеченного монарха буквально преследует британцев на каждом углу. Один из столичных кинотеатров даже переименовал свой бар в "Королевскую галерею", а коктейль - в мохито "Монарх". Другие компании предлагают всем Карлам и Камиллам в Британии бесплатный кофе, двухдневный отпуск на роскошном курорте и прочие бонусы.

Впрочем, членов антимонархических движений не впечатлили попытки задобрить подданных дорогими подарками: по словам местных СМИ, группы "Республика" и "Просто остановите нефть" готовят серию провокаций. Во время процессии они хотят напугать лошадей, дабы животные бросились врассыпную прямо на зрителей в толпе.

В попытке предотвратить волнения МВД Альбиона направило активистам уведомления об ужесточении уголовного наказания за беспорядки и о новых полномочиях полицейских. Безопасность на улицах Лондона в день коронации будут обеспечивать более 11 тысяч стражей порядка. Кроме того, полиция собирается использовать систему распознавания лиц для мониторинга преступников.

Между тем не только противники монархии могут преподнести сюрприз на церемонии. На днях в Лондон из Эдинбурга доставили историческую реликвию под названием Камень Судьбы, или Скунский камень. По традиции его установят в основание древнего трона Святого Эдуарда, на котором будет восседать Карл III во время коронации. Согласно одной из легенд, камень якобы способен отличить истинного монарха от самозванца и даже издать по этому поводу громкий вопль.

Шесть стран из числа признающих британского монарха своим главой государства хотели бы разорвать свою подчиненную связь с Соединенным Королевством и стать республиками. По результатам опроса газеты Daily Mail, жители Канады, Австралии, Ямайки, Багам, Соломоновых Островов и Антигуа и Барбуды выступают за изменение строя, поскольку "преданность монархии воспринимается республиканцами в этих странах как анахронизм". В Канаде и Австралии это считается несовместимым с идеями равенства, а в странах Карибского бассейна королевство ассоциируется с рабством и колониализмом.

Наиболее заметная разница между поддержкой республики и монархии наблюдается в Канаде - 47 процентов опрошенных против 23 процентов, схожие настроения в Ямайке и на Багамах. Еще в пяти странах Британского Содружества сторонников того или иного строя оказалось почти поровну.

Подготовил Юрий Когалов

В Японии появится офис НАТО

Александр Ленин

Первый азиатский офис НАТО может открыться в Японии в 2024 году. Сейчас этот вопрос активно обсуждается между Токио и членами Североатлантического альянса, передает издание "Никкэй симбун".

Стороны не раскрывают детали процесса. Однако в прессе пишут, что на первоначальном этапе там будет работать один человек. Открытие офиса призвано повысить уровень взаимодействия НАТО не только с японцами, но и с другими союзниками альянса в регионе, в том числе с Южной Кореей, Австралией и Новой Зеландией. Сейчас идет решение технических вопросов - к примеру, о том, кто будет финансировать деятельность офиса и смогут ли японцы предоставить соответствующее помещение.

Североатлантический альянс стремится к углублению своих связей с Токио, в частности в сфере космоса, борьбы с киберугрозами и дезинформацией. Перед саммитом НАТО в литовском Вильнюсе в июле этого года Япония и представители военно-политического блока подпишут документ, который закрепит эти положения. Кроме того, японская сторона намерена создать свое представительство при НАТО в Брюсселе.

Движение Североатлантического альянса в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) вызывает критику Китая. "Постоянное продвижение НАТО на Восток, в АТР, и вмешательство в дела региона непременно подорвет мир и стабильность в регионе", - заявила официальный представитель МИД КНР Мао Нин. По ее словам, Азия является местом мира, стабильности и совместного развития и не должна становиться ареной геополитической борьбы. Дипломат призвала страны региона к проявлению повышенной бдительности на фоне блокового противостояния, которое возникает в результате действий натовцев.

Абу-Даби завоевал титул самого интеллектуально подкованного мегаполиса в регионе Ближнего Востока и Северной Африки – в рейтинге Smart City Index 2023 столица Объединенных Арабских Эмиратов занимает высшую строчку третий год подряд.

Рейтинг составляется Международным институтом развития менеджмента (IMD) в Швейцарии в сотрудничестве с Сингапурским университетом технологий и дизайна (SUTD). В глобальном масштабе Абу-Даби в 2023 году занял 13-е место из 141, Дубай – 17-е.

Все остальные «умные» города первой двадцатки находятся либо в Европе, либо в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а американских и африканских городов в ней нет и вовсе. В ежегодном исследовании приняли участие жители 118 городов мира.

В нем оценивалась инфраструктура и цифровые услуги, предоставляемые населению в пяти отраслях: здравоохранение и безопасность, мобильность, различного рода занятия, возможности (система работы и образования) и управление.

Отмечается, что Абу-Даби назвали самым «умным» благодаря использованию таких технологий нового поколения, как искусственный интеллект и Интернет вещей, а также разработке множества интеллектуальных инициатив, в том числе в секторах транспорта и логистики.

Согласно рейтингу, в топ-10 умных городов мира входят: Цюрих, Осло, Канберра, Копенгаген, Лозанна, Лондон, Сингапур, Хельсинки, Женева и Стокгольм.

Объединенные Арабские Эмираты ранее вошли в топ-10 мировых лидеров по показателю «мягкой силы» – он измеряет способность страны влиять на других методами убеждения, а не принуждения, говорится в ежегодном рейтинге Global Soft Power Index.

Лидерские позиции рейтинга сохранили США, Великобритания и Германия. Эмираты, в свою очередь, оказались ближневосточным лидером, заняв в глобальном рейтинге 10-е место.

В частности, страна усилила влияние в дипломатических кругах благодаря всемирной выставке «ЭКСПО-2020», где она зарекомендовала себя в качестве глобального центра торговли.

Также ОАЭ стали одной из самых щедрых стран по объемам оказанной гуманитарной помощи (третье место в мире), а также заняли третье место в мире по показателю потенциала экономического роста.

NMDC активизирует освоение австралийских литиевых запасов

Индийский производитель железной руды NMDC сообщил о проведении первой очереди переговоров с австралийской компанией Hancock Prospecting по вопросу разведки и добычи лития, а также инвестиций, рассказали в Reuters со ссылкой на инсайдерские источники.

NMDC уже начала инвестировать в проекты по добыче лития в Западной Австралии.

В феврале текущего года Индия открыла в одном из районов Джамму и Кашмира крупное месторождение лития с предполагаемым объемом запасов руды на уровне 5,9 млн т.

Спрос на серебро ставит рекорды?

После восстановления в2021 году общий спрос насеребро в2022 году сохранил динамику ивырос еще на18% до1242 млн унций (38,643 тысячи тонн), что стало рекордом ссамого начала наблюдений— с2010 года, отмечают эксперты The Silver Institute & Metals Focus.

В том числе показал максимум промышленный спрос, который наращивал производство фотоэлектрических систем (PV), отражая структурные перемены перехода кзеленой экономике.

Производство серебряных ювелирных изделий в2022 году выросло на29% до234,1 млн унций (7280 тонн; также рекорд). Здесь лидером стала Индия, где неудовлетворенный спрос после пандемии всочетании синтенсивным пополнением запасов ритейлерами ипереход кновым стандартам чистоты металла привел кудвоению объемов посравнению с2021 годом.

Спрос набытовые изделия изсеребра впроцентном выражении превзошел ювелирные украшения ипоказал поразительный рост на80% до73,5 млн унций (2286 тонн; также рекорд), ипочти полностью был также получен благодаря Индии.

Физические инвестиции выросли пятый год подряд до332,9 млн унций.

В США наблюдался относительно скромный рост, где рынку приходилось бороться сдлительным дефицитом продукции. В Австралии физические инвестиции выросли на15%. А вЕвропе спрос практически неизменился вгодовом исчислении, поскольку Германия— крупнейший рынок, столкнулась снеожиданным увеличением НДС.

Глобальная книга хеджевых контрактов загод сократилась на17,9 млн унций до18,6 млн унций, так какснижающиеся цены наметалл сделали этот инструмент менее привлекательным.

Добыча серебра в 2022 году была стабильна, но переработка и банковские продажи росли

Добыча серебра вмире за2022 год снизилась всего на0,6%. Но выглядит это значительным нафоне 2021 года, когда производство активно восстанавливалось после проблемного ковидного 2020 года, отмечают эксперты The Silver Institute & Metals Focus.

Из общего объема, добыча насобственно серебряных рудниках почти неизменилась— рост загод составил 0,1%. А попутное производство насвинцово-цинковых месторождениях сократилось на3,5% до248,2 млн унций (7720 тонн), назолотых— выросло на1% до129,5 млн унций (4027 тонн). Производство серебра намедных рудниках выросло наскромные 0,8% до212 млн унций (6593 тонны).

Наибольше снижение в2022 году показали: Перу— 263 тонны, из-за приостановки добычи наUchucchacua вчетвертом квартале 2021 года, падения содержаний нанескольких крупных рудниках исбоев из-за забастовок; Австралия— 131 тонну; Боливия— 88 тонн.

Однако эти потери были взначительной степени компенсированы увеличением производства вдругих местах: Мексика— 98 тонн; Аргентина— 94 тонны; Россия— 67 тонн.

Переработка серебросодержащих ломов иотходов увеличилась третий год подряд (+3%), додесятилетнего максимума.

Чистые продажи изофициального сектора (госбанки) выросли на13% досамого высокого уровня с2013 года, нов абсолютном выражении были незначительными исоставили всего 1,7 млн унций (48 тонн).

BHP Billiton закрыла сделку по выкупу австралийского производителя меди OZ Minerals

Крупнейшая горнодобывающая компания вмире BHP Billiton закрыла сделку повыкупу всех акций австралийского производителя меди OZ Minerals за A$28,25 ($18,9) заакцию, говорится всообщении компании.

Вся компания была оценена в $6,3 млрд долларов. Акционеры получат A$26,5 за акцию и специальный дивиденд вразмере A$1,75 заакцию. OZ Minerals подала заявку на делистинг с Австралийской фондовой биржи (ASX).

Генеральный директор BHP Майк Генри заявил:

«Это приобретение укрепляет портфель BHP в области меди и никеля и соответствует нашей стратегии по удовлетворению растущего спроса на критически важные минералы, необходимые для электромобилей, ветряных турбин и солнечных панелей. Объединение двух наших организаций предоставит возможности для роста, привлечет новые таланты и инновации для устойчивого раскрытия этих ресурсов и принесет пользу акционерам и сообществам».

Минфин США грозит дефолтом. Сбудется ли "катастрофический" сценарий, предрекаемый СМИ

Игорь Дунаевский

Правительство США может оказаться неспособным обслуживать долговые обязательства к 1 июня, если к этому сроку Конгресс не повысит потолок госдолга или не приостановит его действие. Проще говоря, Америку может ждать дефолт. Такое предостережение озвучила глава минфина США Джанет Йеллен в письме лидеру Палаты представителей Кевину Маккарти. Формально власти США еще в январе достигли потолка заимствований, который установлен на уровне 31,4 трлн долларов. С тех пор ведомство Йеллен применяет чрезвычайные меры, чтобы платить по счетам, но вскоре исчерпает и их.

Тема быстро стала топовой в местных СМИ, которые охотно сгущают краски, называя сценарий "катастрофическим" и грозящим "непоправимыми последствиями" для экономики, рынков и рядовых американцев.

Несмотря на угрожающее звучание, об угрозе реального дефолта говорить преждевременно. К установленному Конгрессом пределу власти США подбираются не в первый раз. Порой вопрос о повышении лимита заимствований решался на грани истечения дедлайна, но ни разу в истории США дефолта не случалось. Вопрос скорее в том, какие уступки администрация президента Джо Байдена и противостоящая ей Республиканская партия смогут получить друг от друга в этой игре нервов.

Впрочем, учитывая, что переговоры, по сути, еще не начались и позиции сторон бесконечно далеки, времени действительно не так много. Тем более что во второй половине месяца Байден будет занят поездками в Японию и Австралию.

А вот его оппоненты-республиканцы, контролирующие Палату представителей, уже сделали первый ход. Они одобрили законопроект разрешающий повышение госдолга, но только в обмен на заметное урезание расходов. СМИ расценили это как успех, поскольку тем самым Маккарти и Ко показали готовность выдвигать свои идеи и договариваться - на данный момент это единственный законопроект о повышении госдолга в Конгрессе. Поэтому спикер Палаты представителей в ответ на письмо Йеллен заявил, что проблема в администрации Байдена, которая "отказывается выполнять свою работу".

Тем не менее демократы уже дали понять, что заблокируют документ в Сенате. С подачи Байдена лидеры Демократической партии пока категорически отказываются увязывать повышение потолка госдолга с любыми другими инициативами, включая урезание расходов бюджета.

Как показывает практика последних десятилетий, республиканцы, традиционно скептически относящиеся к повышению лимита госдолга, едва ли согласятся на это без всяких условий. Как указывает информационный ресурс axios.com, часть конгрессменов-демократов уже сигнализировали, что вопреки позиции Байдена готовы изучать компромиссы, сочетающие повышение потолка госдолга с мерами снижения дефицита бюджета. Все это, вероятно, и будет обсуждаться на встрече в Белом доме 9 мая, на которую Байден пригласил лидеров Конгресса. Впервые Конгресс США прописал в законах потолок госдолга в 1917 году. Минфин страны не может выпускать новые гособлигации для финансирования деятельности правительства сверх этого лимита. Его превышение может лишить федеральное правительство США возможности осуществлять многие бюджетные выплаты, а также долги и проценты по ним. За последнее столетие Конгресс многократно повышал верхнюю планку госдолга, хотя зачастую это становится предметом острого политического торга. В 2008 году госдолг Америки превысил 10 трлн долларов, а в 2017-м - 20 трлн. В последний раз власти США подняли лимит заимствований в декабре 2021 года: с 28,9 до 31,4 трлн.

Как Индия создает свои инновации в фармацевтике

Недавно министр здравоохранения Индии Мансух Мандавия (Mansukh Mandaviya) подчеркнул, что исследования и инновации необходимы для устойчивого роста фармацевтического сектора. Выступая на первом заседании совета управляющих Национального института фармацевтического образования и исследований (National Institute of Pharmaceutical Education and Research, NIPERs), он сказал, что акцент должен сместиться с самообеспечения на модель, основанную на прибыли, посредством исследований, создания отраслевых связей и наращивания инфраструктуры.

Он также подчеркнул, что обеспечение функционирования устойчивых и удобных для людей механизмов регулирования с безупречными стандартами имеет решающее значение для роста фармацевтической промышленности.

В соответствии с этим, правительство инициировало различные шаги для развития инноваций в области фармацевтики. Новая программа по содействию исследованиям и инновациям реализуется через Центры передового опыта (Centres of Excellences, CoEs).

В то время как фармацевтическая промышленность Индии стремительно развивалась, превратив страну из импортера лекарств в крупного экспортера, она по-прежнему в значительной степени зависит от Китая в отношении активных фармацевтических ингредиентов (API) для производства лекарств. Пандемия COVID-19 убедительно показала, что необходимо резко снизить зависимость от Китая в отношении API.

Правительство также инициирует схемы, помогающие изменить ситуацию, стимулируя местное производство API. Но API — это только часть проблемы, с которой сталкивается индийская фармацевтическая промышленность.

Решение вопросов регулирования

Индийским производителям лекарств также приходится иметь дело с глобальными компаниями, лицензирующими лекарства в Индии, что, например, произошло с лекарством от гепатита С, которое полностью изменило сценарий заболевания в Индии. Почти то же самое было с лекарствами от COVID-19.

Иногда конкурентная заявка на производство препарата терпит неудачу из-за патентных и других проблем. В настоящее время, в Индии существует очень долгая система одобрения любого нового препарата для выхода на рынок.

Один из аспектов регулирования, требующий внимания, касается лекарств, которые скоро выйдут из-под патента. В таких случаях регулирующие органы должны вовремя дать добро, чтобы производители могли их продавать. В стране должна появиться новая категория для таких позиций, как ингибитор контрольной точки для лечения рака, чтобы обеспечить местное производство.

Ингибиторы контрольных точек в настоящее время стоят 78 000 рупий за инъекцию. Две компании в Индии начали производить препараты по более низкой цене. Быстрый процесс утверждения имеет решающее значение для производства запатентованных лекарств, поэтому необходимо создать специальную категорию.

Нужно пересмотреть индийское патентное законодательство, чтобы помочь фармацевтической отрасли стать глобальным игроком. Это тем более важно сейчас, когда индийские компании переходят на производство препаратов для биологической терапии, одни – за счет лицензирования, другие – за счет собственных усилий.

Например, некоторые индийские компании пытаются произвести препарат для лечения ревматоидного артрита, псориатического артрита, болезни Бехтерева, болезни Крона и язвенного колита. У них должно быть специальное разрешение на такого рода инициативы, чтобы эти производители получали налоговые льготы и имели возможность инвестировать.

Благодаря инновациям несколько индийских производителей лекарств также вносят свой вклад в клеточную терапию, такую как терапия CAR-T-клетками для лечения различных видов рака: лейкемии, лимфомы, миеломы, а также солидных опухолей.

Задача правительства — помочь с производственными мощностями, налоговыми льготами, финансированием и улучшением нормативно-правовой базы, чтобы фармацевтическая промышленность действительно стала мировым лидером.

Чем поможет G20

Благодаря своему председательству в G20 у Индии есть уникальная возможность снять торговые барьеры во многих странах для своей фармацевтической продукции. Нужно также создать систему поддержки для предоставления запатентованных лекарств и новых открытий лекарств в Индии или незапатентованных лекарств, которые Индия производит для соседних стран, таких как Шри-Ланка, Бангладеш, Непал, а также некоторых африканских и южноамериканских стран.

Следует вести интенсивные переговоры об устранении торговых барьеров, чтобы, даже если индийские производители не смогут получить доступ к рынкам в Японии, Европы, США и Австралии, они могли бы найти выход в развивающиеся страны.

Индия также должна взять на себя инициативу в создании системы предварительной квалификации G20 или альтернативной системы прохождения лекарств для более быстрого доступа к рынку. «Большая двадцатка» могла бы заключить соглашения между странами-членами, чтобы создать единый рынок лекарств.

Сейчас самое подходящее время для подобного обзора и принятия важнейших решений для фармацевтического сектора Индии. Цель – стать лидером цепочки поставок, особенно для критически важных продуктов, чтобы достичь статуса крупного производителя лекарств.

Фармацевтическая промышленность должна продолжать внедрять инновации и модернизировать свои производственные мощности, а также гармонизировать нормативные требования в соответствии с мировыми стандартами в своем стремлении достичь отметки-ориентира в $130 млрд в стоимостном выражении к 2030 году.

Источник: https://www.news18.com/

Peak Rare Earths заручилась разрешением на развитие редкоземельного проекта Ngualla в Танзании

Танзанийская Mamba Minerals Corporation Limited (MML) сообщила о получении специального разрешения на редкоземельный проект Ngualla на юге Танзании. Австралийская Peak Rare Earths владеет 84%-й долей в MML. Остальная доля в ней принадлежит танзанийскому правительству. Срок работы проекта оценивается в 30 лет. По оценкам, он станет одним из самых рентабельных мировых проектов с залежами высокосортной руды, содержащей неодим и празеодим.

В будущем Танзания может стать одним из ключевых производителей РЗМ за пределами Китая. Ожидаемые иностранные инвестиции в страну в связи с проектом составят более $320 млн.

На последней неделе апреля Peak вышла на обязывающее рамочное соглашение с властями Танзании.

Вашингтон–Сеул–Токио в доктрине Байдена

Значение обстановки на тихоокеанском театре для Москвы будет расти по мере переориентации российской экономики

ИГОРЬ ИСТОМИН

И.о. заведующего кафедрой прикладного анализа международных проблем, ведущий научный сотрудник Центра перспективных американских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Истомин И.А. Вашингтон–Сеул–Токио в доктрине Байдена // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 208–212.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Несмотря на обострение обстановки в Восточной Европе, американские программные документы (в том числе опубликованная в октябре 2022 года. Стратегия национальной безопасности США) закрепляют в качестве основного оппонента на долгосрочную перспективу Китай. Восточная Азия получила статус региона, приоритетного с точки зрения американской стратегии, ещё в начале 2010-х гг., и далее её значение только возрастало.

Сменявшие друг друга администрации вносили тактические и стилистические корректировки, но линия сохранялась. Существенным компонентом стало надстраивание над системой «оси и спиц», формируемой двусторонними альянсами, сети малосторонних форматов (minilaterals). К участию в них Вашингтон приглашает привилегированных партнёров без оглядки на юридически закреплённые военно-политические обязательства. США демонстрируют, что практическая полезность в их глазах выше формального статуса.

Внимание экспертов привлекают такие объединения, как Четырёхсторонний диалог по безопасности (Quad), включающий Австралию, Индию, США и Японию, а также коалиция AUKUS, состоящая из Австралии, Великобритании и Соединённых Штатов. Заметно реже обсуждается трёхсторонний формат координации Вашингтона, Сеула и Токио. Между тем после прихода к власти Джозефа Байдена он приобрёл новую динамику и превратился в показательный образец реализации американской стратегии.

В период президентства Дональда Трампа (2016–2020) Соединённые Штаты отводили Республике Корея относительно скромное место в усилиях по сдерживанию Китая. Соответственно, вовлекали её в создаваемые конфигурации меньше, чем, например, Японию, которая стала одной из краеугольных опор американской стратегии. Показательно, что Сеул не был включён в Quad, выступавший флагманским проектом республиканской администрации в рамках концепции «открытого и свободного Индо-Тихоокеанского региона».

Это объяснялось рядом обстоятельств. Ограничивающее влияние на вовлечение Республики Корея оказывал противоречивый характер отношений Сеула и Токио, отягощённых болезненным историческим опытом (первую половину XX в. Корейский полуостров находился под японским владычеством).

Основной причиной американской настороженности оставалась высокая зависимость южнокорейской экономики от Китая.

Ситуация стала меняться в начале 2020-х годов. Администрация Байдена сразу после прихода к власти стала работать над активизацией взаимодействия в треугольнике США – Республика Корея – Япония. Уже в апреле 2021 г. состоялась встреча советников по национальной безопасности в таком формате. Впоследствии налажена многоуровневая дипломатическая координация, включающая практически ежемесячные встречи на уровне спецпредставителей по северокорейской проблеме, политических директоров или министров.

В 2022 г. победа на президентских выборах в Южной Корее консерватора Юн Сок Ёля открыла новые возможности. Правые силы в Сеуле исповедуют жёсткий курс в отношении КНДР, что повышает значение американских гарантий безопасности. Новый южнокорейский лидер не только подтвердил ориентацию на Вашингтон, но и проявил готовность к преодолению противоречий с Токио. В 2022 г. прошли две встречи лидеров Республики Кореи, США и Японии.

Заявления по итогам трёхсторонних мероприятий свидетельствуют – в этом формате (в отличие от ряда других объединений) США действуют аккуратно, не педалируя тему сдерживания Китая. На первый план в повестке обсуждений выносится северокорейская проблематика, а Пекин прямо не упоминается. На деле вопросы сдерживания КНР в рамках треугольника отрабатываются, что легко угадывается по набору ключевых слов и прозрачных эвфемизмов.

Яркое свидетельство тому – совместное осуждение «односторонних попыток изменить статус-кво в водах Индо-Тихоокеанского региона, в том числе посредством незаконных притязаний на акватории, милитаризации искусственных насыпных образований и принудительных действий». Кроме того, в трёхсторонних заявлениях присутствуют ритуальные отсылки к «порядку, основанному на правилах».

Явный выпад в адрес Китая – подчёркнутое акцентирование значимости мира и стабильности в Тайваньском проливе.

Практическим дополнением политической координации выступает активизация взаимодействия между военными в трёхстороннем формате в дополнение к привычным формам двусторонней и многосторонней кооперации. В том числе в 2022 г. впервые за пять лет прошли противолодочные учения США, Республики Корея и Японии. Такого рода манёвры обосновываются необходимостью противодействия угрозе со стороны КНДР, но накапливаемый опыт представляет ценность и на случай конфликта с Китаем.

США энергично поддержали решение Японии нарастить военный потенциал, обнародованное в конце 2022 года. Провокационные заявления южнокорейского руководства относительно возможности обретения собственного ядерного оружия Соединённые Штаты оставили без серьёзной критики. Вместо этого Вашингтон подаёт сигналы о возможности инициирования консультаций по вопросам расширенного сдерживания в трёхстороннем формате. Такие обсуждения рассматриваются как дополнительное подкрепление американских ядерных гарантий.

Взаимодействие Соединённых Штатов с Республикой Корея и Японией не ограничивается трёхсторонним форматом. Оно интегрировано в другие координационные механизмы. Так, ещё со времён пандемии COVID-19 Вашингтон подтягивает Сеул к Quad+, в который включаются привилегированные партнёры четвёрки. Три страны также принимают участие в формировании Индо-Тихоокеанской экономической структуры (Indo-Pacific Economic Framework, IPEF), переговоры по которой начались в 2022 году.

В рамках этого объединения четырнадцать стран работают над гармонизацией регулирования в ряде областей без создания зоны свободной торговли. В случае успеха переговоров оно станет улучшенной (с точки зрения Вашингтона, которому не придётся открывать доступ на свой рынок) заменой Транстихоокеанского партнёрства, павшего жертвой администрации Трампа. Соглашение станет ответом на китайскую инициативу «Пояс и путь», а также на Всеобъемлющее соглашение экономического партнёрства, где первую скрипку также играет КНР.

Вашингтон не теряет надежды и на выстраивание формата Chip 4 (США, Республика Корея, Тайвань и Япония) как инструмента отсечения Пекина от технологий в сфере полупроводников. Эти планы пробуксовывают во многом из-за Сеула, опасающегося ответных мер Пекина против южнокорейского бизнеса. Тем не менее в феврале 2023 г. стороны обсудили безопасность цепочек производства микрочипов и торговли ими.

Учитывая значимость для Соединённых Штатов технологического сдерживания Китая, нельзя исключать, что они дожмут партнёров до создания режима экспортного контроля.

Наконец, ещё один компонент американской политики – наращивание координации между евроатлантическими и азиатскими союзниками США. Уже в 2020 г. инициирован диалог НАТО с индо-тихоокеанскими партнёрами, в число которых вошли Австралия, Новая Зеландия, Республика Корея и Япония. В 2022 г. взаимодействие заметно расширилось. Лидеры четырёх государств-партнёров впервые получили приглашение на саммит Североатлантического альянса.

В начале 2023 г. генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в ходе азиатского турне посетил и Республику Корея, и Японию. В обеих странах он подчеркнул приверженность альянса расширению присутствия в регионе. Косвенным продуктом саммита НАТО стал запуск взаимодействия Канберры, Веллингтона, Сеула и Токио в рамках Азиатско-Тихоокеанской четвёрки. В сентябре 2022 г. представители оборонных ведомств этих стран встречались уже без евроатлантических коллег.

Что активизация взаимодействия США, Республики Корея и Японии в трёхстороннем и других форматах означает для России? Она указывает на дальнейшую консолидацию блоковой архитектуры в Северо-Восточной Азии – даже в сравнении с 2010-ми годами. В отличие от распиаренного AUKUS в данном случае нельзя ссылаться на традиционное сотрудничество англосаксонских стран. Даже более осторожные государства, к числу которых ранее относилась Республика Корея, втягиваются в сеть американского минилатерализма.

Вашингтону всё лучше удаётся связывать евроатлантические и азиатские альянсы.

Если в 2010-е гг. Республика Корея и Япония уклонялись от политики давления на Россию или отделывались символическими мерами, в новых условиях это более невозможно. Показательно, что Сеул, заявляющий о неучастии в поставках вооружений на Украину, превращается в источник восполнения арсеналов для НАТО (в первую очередь Польши). Он также допустил передачу Киеву техники, имеющей южнокорейские компоненты.

По мере закрепления блоковой логики стоит ожидать развёртывания дополнительных военных потенциалов США и их союзников вблизи российского Дальнего Востока. Американские эксперты уже несколько лет обсуждают перспективу размещения ракет средней дальности в Японии. Токио также демонстрирует заинтересованность в оснащении собственных сил самообороны подобными системами вооружений. Кроме того, обострение противоречий Вашингтона с Пхеньяном создаёт предпосылки для возвращения американского ядерного оружия на Корейский полуостров.

России придётся реагировать на такие действия в условиях, когда она сталкивается с растущим военным присутствием НАТО у западных границ. Значение обстановки на тихоокеанском театре для Москвы будет расти по мере переориентации российской экономики на отношения с незападными партнёрами. Сближение в треугольнике Вашингтон–Сеул–Токио создаёт вызовы для выстраиваемых с таким трудом в настоящее время новых логистических маршрутов, проходящих в том числе через Японское море.

Данный комментарий – слегка сокращённая версия того, что был опубликован на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай». Другие статьи автора для «Валдая» см. https://ru.valdaiclub.com/about/experts/4752/

США. Япония. Корея. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389658 Игорь Истомин

Тайваньская матрёшка

Уравнение с 23 миллионами неизвестных

СЕРГЕЙ АГАФОНОВ

Журналист, в прошлом собственный корреспондент газеты «Известия» в Японии.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Агафонов С.Л. Тайваньская матрёшка // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 192–207.

До недавнего времени, пока геополитика окончательно не изуродовала здравый смысл, о современном Тайване говорили как о серьёзном экономическом игроке, крупном финансово-инвестиционном резервуаре и феномене социального развития, на примере которого многим и многому стоит поучиться.

Тайваньское благополучие, что интересно, и теперь никуда не делось (и ковидные испытания превозмогли, и от стагнации увернулись). Но всего за пару последних лет в восприятии Тайваня внешним миром случился слом: сторонних наблюдателей перестали интересовать размеры местной экономики и роль в ключевых производственных цепочках, зато неясный политический статус территории, прежде мало кого волновавший, и стратегическое положение острова перевесили в оценках все прочие объективные параметры. Эта деформация – прямое следствие растущей американо-китайской конфронтации и предвзятости обслуживающих её экспертов, хотя очевидно: специфика социума, без которой успешное развитие невозможно, никуда не делась. Более того, чем выше градус неопределённости вокруг Тайваня, тем она важнее.

Неединое целое

Самая яркая особенность, делающая Тайвань неповторимым, – фрагментарность и «мелкоячеистость» элементов, составляющих основу человеческого общежития. В фундаменте тайваньской жизни (социальной, политической, экономической, этнической) заложен не монолит и не крупные «цивилизационные блоки», а нечто экзотичное – мелкопористая структура семейных, клановых и групповых связей, гибкая и чуткая к изменениям среды, но при этом чрезвычайно стойкая к любым формам внешнего давления.

При плотности населения более 660 человек на квадратный километр (один из самых высоких показателей в мире) Тайвань столь же плотно заселён и разнообразными формами самоорганизации социума – гильдиями, ассоциациями, культовыми союзами и братствами, сектами, землячествами, сообществами и обществами, часть которых являются закрытыми, а некоторые и вовсе тайными (знаменитые триады, например, набрали силу и расцвели именно здесь, как и многие другие почтенные институции, возникшие сотни лет назад и благополучно пережившие все исторические коллизии и катаклизмы). Каждая функционирует по своим неписаным законам, но при этом все связаны друг с другом традициями сосуществования и условностями общежития.

Невидимое постороннему глазу взаимодействие и взаимовлияние этих структур и в былые времена, и в наши дни определяет внутренний градус островной жизни, расставляет акценты, формирует одни векторы общественного движения и гасит другие.

При обсуждении тайваньского случая в современных дискуссиях детали такого рода не звучат, хотя должны были бы рассматриваться и оцениваться в первую очередь. Без них ориентация в тайваньском пространстве просто невозможна, а любой прогноз (электоральных предпочтений, трендов, перспектив) далёк от действительности. Ведь демократические «фантики» в виде политических партий, движений и объединений – всего лишь декорация для Тайваня, причём (по историческим меркам) совсем свежая, отстроенная только после окончания Тихоокеанской войны и далеко не сразу. Более того, сам процесс «демократического строительства» был тернист и небезупречен, а вопросов к прошлому у самих тайваньцев не меньше, чем к будущему.

После полувекового японского колониального правления, за время которого Тайвань превратился из захолустья в процветающий и экономически развитый край с населением, отнюдь не забитым зловредными колонизаторами, а серьёзно интегрированным в жизнь метрополии, остров вместо избавления от «иноземного ига» (в период которого, к слову, даже выборы в местные органы власти проводились) испытал нечто иное. Тайвань накрыла волна «белого террора» (так в современных учебниках трактуется кровавое подавление гоминьдановцами, которые пришли на смену японцам, массовых выступлений населения в 1947 г.), после чего последовал сорокалетний период чрезвычайного положения – с жесточайшей цензурой, запретом любой политической активности и поражением в избирательных правах большинства жителей. Первая оппозиционная партия (демократическая прогрессивная – ДПП – правящая сегодня) была разрешена властями только в 1986 г., первые свободные парламентские выборы случились в 1991-м, а прямые президентские и того позже – в 1996-м. И хотя сегодня Тайвань воспринимается за рубежом как образец «зрелой демократии» и витрина «политической толерантности» (официально зарегистрированы и действуют 220 партий, в парламенте заседают две пятипартийные коалиции), иллюзий по поводу реального веса и потенциала «партийных единиц» у местных избирателей, в отличие от внешних обозревателей, немного. А попытки выстраивать проекции тайваньского политического будущего в рамках упрощённой биполярной схемы (один полюс – сторонники независимости Тайваня из ДПП, другой – представители Гоминьдана, убеждённые в том, что остров и материк неделимы) выглядят забавно, поскольку ни однозначного представления о независимости, ни чёткого понимания неделимости на самих полюсах не существует – это величины переменные, зависимые от толкований и изменчивой конъюнктуры.

Предвижу возражения: согласно опросам тайваньского Фонда общественного мнения (за 2020 г.), 54% респондентов однозначно высказались за скорейшее объявление независимости от Китая, 23,4% поддержали статус-кво и только 12,5% хотят объединения с материком. Разве эти цифры не рифмуются с прогнозируемым всеми сценариями ростом сепаратистских настроений? Увы, они из того же разряда, что и суждения о «зрелой демократии» на Тайване. В лучшем случае выраженные в процентах «ощущения» иллюстрируют степень разогрева электората, но изюминка в том, что на результатах выборов это никак не сказывается – голоса «ложатся» совершенно иначе. Тяжёлое поражение ДПП на местных выборах осенью 2022 г., вынудившее президента Тайваня Цай Инвэнь уйти с поста лидера партии, подтверждает это в полной мере: ожидали укрепления позиций борцов за независимость и свободу, а получили от избирателя жёсткую «обратку» – радикалам подрезали крылья, несмотря на обострение напряжённости в контактах с материком и беспрецедентную (на грани подстрекательства) поддержку, оказанную им внешними силами, американцами прежде всего (достаточно вспомнить эпопею с визитом в Тайбэй спикера нижней палаты Конгресса США Нэнси Пелоси, который едва не довёл до большой беды).

Заниматься политическим моделированием по чёрно-белой схеме, конечно, удобно, но налицо проблема: такие упражнения не учитывают массу деталей и нюансов, комбинация которых не просто влияет на местные реалии – она их создаёт.

Точка на карте

Точного времени заселения территории острова людьми никто не знает. Археологические находки отсылали исследователей и на 6–8, и на 25–30 тысяч лет назад, и в этой вилке учёным открывалась картина, политически не безупречная. Выходило, что Тайвань, несмотря на географическую близость к материку, генетически вовсе не китайский (ханьский) «филиал», а элемент чужеродный – прародина целой австронезийской языковой семьи (куда и пигмеи, по одной из гипотез, входили), потомки которой рассеяны нынче по океанским просторам от побережья Африки и Мадагаскара до Филиппин, Новой Зеландии и Гавайев. Такого рода подробности тайваньского первобытного прошлого в доминировавшую долгие годы концепцию неделимого Китая категорически не вписываются, но с очевидным приходится мириться, тем более что совсем недавно (в 2015 г.) в тайваньские рыболовные сети попал окаменевший обломок челюсти, в очередной раз изменивший картину прошлого. Выяснилось, что находка принадлежит неизвестному прежде подвиду человеческой расы, вымершему где-то около 55 тысяч лет назад, когда не то что китайцы или австронезийцы, а человек разумный ещё не появился ни в этой местности, ни на материке…

Похожий на табачный лист немаленький (почти 36 тысяч квадратных километров) остров, по прихоти создателя осевший на тропике Рака на приличном (от 130 до 250 км) отдалении от южного китайского побережья, первыми из европейцев (в 1544 г.) разглядели португальцы (в прямом смысле – без высадки, с воды) и нарекли Формоза, что значит прекрасный остров. Название прижилось на несколько веков, хотя родилось явно в романтическом порыве – это место трудно назвать райским при более близком знакомстве: почти на 70% остров покрыт горами (местами высотой под 4 тысячи метров, что сравнимо с Фудзиямой), с непроходимыми (по сей день) зарослями, где даже тигры когда-то обитали, с нездоровым климатом (малярия, кишечные и прочие инфекционные прелести), неспокойной сейсмикой и свирепыми аборигенами (сегодня их на Тайване более 500 тысяч, официально признаны 16 племён, разделяемых на равнинные и горные, еще 12 существуют без формального признания, но с традициями, в которые посторонним вникать не стоит – навыки охоты за головами живут и ныне).

Материковые жители с живописным уголком познакомились задолго до романтичных португальцев, но своим не считали и даже именем наделили не сразу. Устойчивый интерес к Тайваню материковых властей приходит только на рубеже XV–XVI вв. – в китайских записях остров начинает упоминаться с растущей периодичностью, но с плохой коннотацией (вплоть до ассоциаций с «вратами ада») и чаще всего в тревожном контексте.

Причина тревог – стремительное превращение ещё недавно дикого, ничейного и никому не интересного клочка суши в неподконтрольную территорию, где процветает нелегальный коммерческий (аграрный и рыболовецкий), криминальный (пиратский) и запрещённый торговый промыслы, в которые вовлечён постоянно растущий числом и дерзостью «несистемный» интернационал: выходцы из прибрежных китайских провинций (в первую очередь Фуцзянь и Гуандун), японские головорезы, филиппинцы, малайцы и прочие народы. Пираты и торговцы, что в ту пору часто означало одно и то же, закрепились в удобных гаванях на севере (тут на старте стихийной колонизации, согласно ряду исследований, тон задавали японцы) и юге (здесь ключевыми игроками были фуцзяньские торговые кланы, трудноотделимые от разбойничьих братств, знакомых по классическому китайскому роману «Речные заводи»); рыбаки и аграрии (преимущественно из Гуандуна) активно осваивали плодородную береговую линию на юго-западе и в центральной части, постепенно отжимая аборигенов в предгорья, а потом и в горы.

Пришельцы чаще враждовали с местными племенами, чем торговали, и не очень ладили друг с другом, но эмпирически нащупали некий алгоритм сосуществования, который всех (кроме непримиримых горцев) устраивал. «Берегового братства» а-ля Тортуга, описанного Рафаэлем Сабатини в «Хронике капитана Блада», у тайваньских колонистов первой волны, правда, не сложилось (реальная жизнь всё же отличается от приключенческого романа), зато появилось нечто куда более ценное – навык адаптации к чужому и непохожему. А это крайне важно для азиатских широт, в которых вековые традиции, этнические различия и внутриэтнические перегородки составляют не внешний фон, а становой хребет социальных, групповых и межгрупповых отношений.

В итоге возникла поначалу хрупкая, но с годами ставшая устойчивой, а потом и традиционной именно для Тайваня модель общественного бытия, основанная на принципе матрёшки, слоёного пирога или (это кому как понравится) коктейля, составленного по знаменитой формуле Джеймса Бонда – смешать, но не взбалтывать.

В ограниченном островными пределами пространстве каждый региональный, этнический и/или клановый сегмент занимал (в соответствии с формируемой по факту «нормой представительства») узкую нишу, в которой действовал привычный уклад, иерархия и даже свой пантеон почитаемых божеств, что привносило эффективный порядок в замкнутый периметр «ячеек общества» (семей, групп, кланов, а позже ещё и сект и тайных обществ). Упорядоченность во внешнем контуре обеспечивал баланс, который менялся постоянно (сила и степень влияния сегментов весьма подвижны), оставаясь неизменным в основе – отсутствии абсолютной доминанты. Проще говоря, даже крупные общины были не настолько велики и сплочены, чтобы подмять под себя остальных, а в руках средних и мелких всякий раз при возникающих непонятках оказывалась «золотая акция», восстанавливающая нарушенную гармонию. Избавляли от беспредела и цементировали мирное (относительно) сосуществование прагматичные надобности повседневной жизни, в соответствии с которыми поддерживать отношения с соседями было безопаснее и полезнее, чем враждовать.

Попытки внешних сил разрушить эту противоречащую существующим канонам мироустройства фрагментарную общность и привнести в неё элементы жёсткого администрирования, стандартизации и однообразия, имевшие место в истории Тайваня многократно и с участием разных акторов, облик острова и жизнь на нём, конечно же, меняли (как правило, силком и кроваво), но радикальных трансформаций в саму модель тайваньского общежития, вызревшую естественным путём в ходе первой (стихийной) волны колонизации, не внесли. Объяснить эту жизнестойкость привычным научным инструментарием невозможно, хотя в современных исследованиях фигурируют ссылки на теорию «придуманного общества креольского типа», которое вроде как приводит к формированию особого рода «протестной идентичности», возникающей в условиях постоянного внешнего давления. Спору нет, теория сама по себе хороша, вот только тайваньский случай в неё не очень встраивается. Не потому, что креолов на острове сегодня нет (хотя во времена не слишком протяжённой испанской и сорокалетней голландской колонизации даже такая категория на Тайване существовала), а потому, что тайваньский общественный уклад сложился не на протестной основе и не в условиях внешнего давления, а задолго до постороннего вмешательства и на добровольных началах самоорганизации. Пришельцы (в любом изводе) всегда оказывались на Тайване неубедительным меньшинством, которому система островного общежития оказывалась не по зубам: перестроить инфраструктуру, переориентировать экономику, изменить надстройку, реформировать образование – всё это, опираясь на властные возможности, они могли, а вот разрушить неединое тайваньское целое не получалось.

Капризы государственности

При всей внешней простоте темы к разговору об особой тайваньской идентичности подступиться трудно, поскольку это не понятийный массив, а всё та же матрёшка: один сюжет переходит в другой, разваливаясь по ходу на слои и фрагменты. Каждый из них имеет свою «родословную», погружение в которую сродни спуску в шахту – чем глубже, тем темнее.

Вопрос государственной идентичности, к примеру, чрезвычайно актуален и политизирован, он возникает сегодня в дискуссиях чаще других, но дискурс молод и беспомощен, как сама тайваньская государственность, которая по большому счёту неизвестно что собой представляет. Неясности с политическим статусом острова (то ли Китайская Республика (Тайвань), то ли просто Китайская Республика, то ли административное образование по формуле «один Китай – два правительства», то ли широкая автономия по модулю «одно государство – две системы») усугубляются мутной юридической историей с самой принадлежностью Тайваня Китаю.

Дело в том, что Япония, получившая остров по договору с цинским правительством и владевшая им с 1895 по 1945 гг., после капитуляции отказалась от прав на Тайвань, но без указаний, в чью пользу. На этом, как утверждает молва, настоял неутомимый Черчилль, искавший рычаги влияния одновременно и на Чан Кайши, и на Мао, но генезис не столь важен. Важно, что щекотливый сюжет, закреплённый в нескольких правовых документах, обрёл юридический вес, а в дипломатических и политических играх получил статус правового аргумента. В редакции Госдепа США (от 1971 г.) это было сформулировано иезуитски: «Так как Тайвань и Пескадоры не определены никакими существующими международными договорённостями, суверенитет над этой областью является нерешённым вопросом, который должен быть урегулирован будущим международным решением». Год спустя (на встрече президента США Ричарда Никсона и премьера госсовета КНР Чжоу Эньлая, положившей начало нормализации американо-китайских отношений) тема возникла вновь, но уже в адаптированном к текущему моменту виде: США признают Тайвань частью Китая, но не КНР. Двусмысленность сохранилась и после установления дипломатических отношений между Пекином и Вашингтоном: официальное коммюнике от 1 января 1979 г. вроде как фиксировало американское признание правительства КНР единственным законным правительством Китая, что, по логике, должно подразумевать и признание Тайваня частью КНР, но логический вывод – это не официальный документ, а в нём-то как раз об этом прямо ничего не сказано. В этой недосказанности, как выясняется теперь, – легитимно обоснованный повод для вмешательства в ситуацию: если с правовой точки зрения принадлежность Тайваня спорная, то существующее на острове политическое образование – бесспорно, и любыми путями его надо пестовать, укреплять и оберегать.

В эту кашу свои «специи» подбрасывает и Пекин, что привносит во внутреннюю полемику о тайваньской государственной идентичности одновременно и остроту, и смятение. В феврале уже 2023 г. глава канцелярии комиссии по иностранным делам ЦК КПК и член Политбюро Ван И, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности, отметил, что остров является частью Китая с древних времён, и подчеркнул: «Тайвань никогда не был государством и никогда не станет суверенным государством в будущем. Это положение дел на сегодняшний день, это статус-кво. Не Китай хочет его изменить, а сепаратистские силы Тайваня. Тайвань должен соблюдать основные принципы китайского порядка – это условие для сохранения мира». Ответ из Тайбэя последовал незамедлительно: Совет по делам материкового Китая (уполномоченный административный орган при исполнительном юане – правительстве) выступил с протестом, в котором подчёркнуто, что Китайская Республика (Тайвань) – это суверенная нация, которая никогда не была и не будет частью Китайской Народной Республики.

Тезис о суверенности, вброшенный официальной инстанцией, вызвал ожидаемый всплеск «сепаратистской активности» в тайваньских соцсетях и вновь привлёк внимание к истокам проблемы.

Тем более что в глубоком прошлом занятных аргументов оказалось значительно больше, чем в тревожном настоящем: остров не появлялся ни на одной карте имперских владений до 1683 г., а в официальных хрониках до 1684 г. (до аннексии, после которой Тайвань был включён в провинцию Фуцзянь административно) как китайская территория никогда не упоминался. Понятное дело, фанатов независимости это сильно «заводит»: о какой «неотъемлемой части Китая» после всего изложенного может идти речь? Нет сомнений, весь этот набор аргументов и на внешнем периметре, и во внутреннем контуре прозвучит ещё не раз, но принципиально важна не риторика, а реакция на неё прагматичного тайваньского социума: куда качнётся баланс настроений (а потом и действий), определять будет именно этот фактор.

Культурный ералаш

Проблема культурной идентичности на Тайване в сравнении с идентичностью государственной тоже полна сюрпризов, хотя и менее свежа по историческим меркам. Первыми на ниве культурных инициатив отметились ещё в XVII в. голландцы, попытавшиеся не столько изучить местную специфику, сколько привести к общему знаменателю туземный интернационал для улучшения коммуникаций и повышения качества управления. Затем (в конце XIX – начале XX в.) культурным аспектом последовательно занимались сначала японцы (особенно велика была роль крупного мыслителя и реформатора Симпэя Гото, который считал, что Тайванем должны править «биологические принципы», то есть надо сначала понять привычки тайваньского населения, а также причины их существования, прежде чем разрабатывать соответствующую политику), потом пришедшие им на смену с материка китайские националисты (Гоминьдан), а теперь и националисты уже доморощенные, тайваньские.

При всей разности установок, правда, мотивация и вектор действий у организаторов «культурных мероприятий» были схожими – последовательные попытки создать в культурном сегменте некий доминирующий мейнстрим и привнести элементы единообразия в пёстрый и фрагментарный внутренний мир тайваньского общества. Цивилизаторские инициативы, однако, эффект неизменно имели половинчатый – достичь вожделенной бескомпромиссной унификации так и не удавалось. Причины неудач дежурно искали в изъянах исполнения задуманного (недостатке рвения, нехватке то кнута, то пряника), хотя стоило бы, как кажется, признать главной уязвимостью саму постановку задачи. Этого, однако, не происходило и не происходит – упражнения по созданию монохромной идентичности на «культурном фронте» продолжаются и в наши дни.

Сегодня в перетягивании каната состязаются с упорством и редкой изобретательностью сторонники китаизации (это главным образом Гоминьдан) и тайванизации (ДПП и ей сочувствующие). Усилия поискать нечто косметически среднее тоже предпринимались: концепция «общей судьбы» и попытка сформировать на базе традиционных китайских ценностей «нового тайваньца» – самые известные из такого рода инициатив, предложенные в начале 1990-х гг. Ли Дэнхуэем, первым уроженцем острова, достигшим властных вершин в Гоминьдане. Выдвинутые на старте тайваньской перестройки (от авторитарной модели к либеральной), эти инициативы должны были смикшировать разворот в политике (формальным началом стала отмена чрезвычайного положения), уберечь управленческую машину от «заносов» и сохранить политический контроль над ситуацией. На деле вышло иначе: попытка мягкого отхода от жёсткого «китаецентризма», практиковавшегося Гоминьданом в течение десятилетий, помогла автору идеи дважды стать президентом, но дала мощнейший импульс росту «тайванецентризма», монополия на власть была утрачена, внутренние противоречия и острые углы не сглаживались – ни в политическом, ни в культурном сегменте однообразную массу склеить не получалось.

Иного поворота, впрочем, трудно было ожидать. Тема «вхожденчества» Гоминьдана на остров была жёстко табуирована в период ЧП, но как только ослабла удавка цензурных ограничений, вырвалась в публичную сферу мгновенно: припомнили и то, что волнующего «воссоединения с Родиной» для тайваньцев с приходом новых администраторов с материка осенью 1945 г. не случилось (остров был для них территорией чужой и враждебной), и то, что пришельцы первым делом занялись дележом оставшейся от депортированных в начале 1946 г. японцев собственности, а к местному населению относились подчёркнуто высокомерно, как к лишенцам (что полностью соответствовало установленным политическим порядкам) и людям второго сорта в культурном аспекте – с предубеждением и презрением.

Демократические преобразования, продвигаемые сверху, эту въевшуюся во все поры тайваньской жизни «пересортицу» не устранили, а внутреннюю гармонию восстановить не могли – её изначально не было.

Как результат, вместо конструктивного поиска объединяющей культурной идентичности Тайвань в начале 2000-х гг. вступил в полосу конфликтного прошлого: новую интерпретацию получили протестные выступления в 1947-м (вместо мятежа – восстание, вместо умиротворения – карательная операция), предметом обсуждений стали былые несправедливости и обиды, а в поле зрения стали попадать и вовсе немыслимые прежде в открытом доступе сюжеты, как, например, решение Чан Кайши направить на Тайвань своих сыновей перед массовой высадкой с материка для зачистки плацдарма (старший – Цзян Цзинго – углублённо занялся нейтрализацией неблагонадёжных, возглавив тайную полицию и репрессировав всю тайваньскую интеллигенцию; младший – Чан Вэйго – выпускник Мюнхенской военной академии и офицер вермахта, принимавший участие в аншлюсе Австрии, прибыл на остров вместе с танковой дивизией, которая обеспечила контроль периметра). К культурной сфере всё это прямого отношения не имело, зато соответствовало общественным чаяниям – так восстанавливалась «связь времён».

Погружение в некогда запретные исторические пласты затягивало, однако приходило и понимание: если продолжать спуск в историческую «шахту» без оглядки на последствия, то неудобств и неприятностей возникнет больше, чем преимуществ. Скажем, причастность к репрессиям того же Цзян Цзинго ещё можно было уравновесить в дискуссии неоценимым вкладом, который он внёс в либерализацию тайваньской жизни (ЧП отменил именно он в 1987 г.) и в экономическое развитие острова. Но «безлимитное» знакомство с его биографией для широкой общественности было уже травматичным: оно неизбежно влекло признание в том, что внедрённая на острове экономическая модель имеет советские корни (Тайвань не случайно называют иногда страной победившего нэпа), а инициатором реформ был не просто Цзян Цзинго, а гражданин СССР китайского происхождения Николай Владимирович Елизаров, член ВКП(б), выпускник университета при Коминтерне, слушатель Академии РККА, участник коллективизации в Подмосковье, главный редактор заводской многотиражки Уралмаша, ответственный сотрудник Свердловского горсовета, за плечами которого было и публичное отречение от отца на страницах советской печати, и арест органами НКВД в 1937 г. (по обвинению в связи с троцкистами). И всё это неумолимо выводило уже на другую цепочку взрывоопасных для местной стабильности подробностей – полную недомолвок историю отношений Гоминьдана с Москвой (в целом) и Чан Кайши со Сталиным (в частности).

К подобным перспективам ни Гоминьдан, ни оппозиция готовы не были. И потому итогом поиска культурной идентичности стала мутация – первичным оказался не сам поиск, а процесс: на первый план вышли креативные инициативы, нестандартные пиаровские ходы и прочие малосущностные элементы (вроде изменений в календаре памятных дат, перемен в дизайне паспортов и поиске особого «тайваньского цвета» для брендирования острова), которые поддерживали градус внутренней дискуссии, но избавляли неокрепшую тайваньскую демократию от «перегрузки знаниями».

Этнические заморочки

«На Тайване фактически отсутствует единая позиция относительно того, что собой представляет государственное образование, руководство которого находится в Тайбэе, каковы его название и границы, кто его жители, к какому этносу принадлежат и на каком языке разговаривают (диалекте китайского или каком-то особом тайваньском). Представители различных политических сил, приходя к власти, интерпретируют эти вопросы по-разному, а их практическая политика сводится к тому, что при власти Гоминьдана упор делается на единство китайской нации, изучение истории, культуры и достижений всего Китая, в то время как при ДПП система образования ориентируется на изучение истории и культуры преимущественно Тайваня, связи с материком сокращаются, и вся государственная идеология строится на восприятии КНР как другой страны, а материковых китайцев – как другой нации. Жители же Тайваня могут выбрать для себя любую интерпретацию, и чаще всего она определяется политическими взглядами».

Эта пространная цитата из исследования Андрея Дикарёва «“Тайваньская нация”: от мифа к реальности», опубликованного пару лет назад, отражает сложившуюся на острове ситуацию достаточно точно, вот только последнее предложение в приведённом пассаже представляется не то чтобы неверным, а… недописанным. Вместо точки в конце последней фразы напрашивается продолжение: «Жители же Тайваня могут выбрать для себя любую интерпретацию, и чаще всего она определяется политическими взглядами» семьи, клана, общины и/или этнической группы, которые влияют на этот выбор. Если бы на самом деле на Тайване торжествовала свобода индивидуальных предпочтений, то главной движущей силой общественных процессов были бы настроения и эмоции атомизированных индивидов, в то время как на деле ключевой регулятор – «ячейки» социума, которые ориентируются не на политические полюса, а подчинены гравитации иного рода. В дискуссии о тайваньской идентичности это выводит на самый интересный и одновременно самый сложный сюжет – этнический.

В презентациях внешнему миру островные власти этот щепетильный нюанс стараются всячески обходить. Например, в последней версии брошюры «Знакомьтесь: Тайвань» (опубликованной местным МИД в 2021 г.) этнический состав населения острова представлен так: 95,4% китайцы (хань), 2,4% аборигенные народности и 2,2% новые иммигранты (их «значительный приток» в последние годы тайваньское ведомство объясняет как «результат смешанных браков» и настаивает, что «в настоящее время число новых иммигрантов составляет более 530 тысяч»). Однако в такую картинку решительно не верят прежде всего сами тайваньцы. В многочисленных научных работах, посвящённых проблеме, местные исследователи берут за основу положение о существовании на острове четырёх основных этнических групп: потомков выходцев из Фуцзяни (хокло) и переселенцев из Гуандуна (хакка), «людей из внешних провинций» (тех, кто прибыл с материка после 1945 г.) и аборигенных племён. В структуре населения они составляют (по усреднённой выкладке учёных), соответственно, 68%, 16%, 14% и 2% (результаты «смешанных браков» в расчёт не берутся совсем), и у каждой – свои традиции, историческая память, культурный код и язык.

В политизированной дискуссии о тайваньской идентичности эти подробности, подрывающие тезис об общих «китайских корнях», представители Гоминьдана стремились всячески обойти, а оппоненты из Партии прогресса и демократии – подчеркнуть. Но при столкновении позиций неизменно возникал клинч, который заставлял оппонентов искать компромисс. Похоже, в итоге он был найден, хотя и не слишком изящный: серьёзный анализ межэтнического напряжения, исторически существующего на острове в нескольких плоскостях, фактически подменён в официальной повестке дискурсом о перспективах формирования в будущем некоей «общей этничности нового типа», которая возникнет при разрешении «конфликта идентичностей» на уровне индивидов.

Такой концепт, однако, не объясняет кульбиты в настроениях электората, который голосует не в логике «конфликта идентичностей», а в рамках совершенно иной парадигмы. В ней нет биполярности, а трещины и разломы идут по всему внутреннему периметру: и выходцы из Фуцзяни не едины, и переселенцы из Гуандуна не монолитны, и перебравшиеся на Тайвань после 1945 г. «люди из внешних провинций», хоть и спаяны общей «перемещённой» судьбой, но вовсе не однородны (в этой среде существовали и существуют свои братства и землячества со своим внутренним кодексом, ритуалами и жёсткой дисциплиной).

Погружение в тонкости открывает пласты, вникать в которые тревожно – придётся вступать на зыбкую почву родоплеменных и клановых отношений с тяжёлым обременением в виде неписаных норм и правил сосуществования явных, полутайных и тайных структур, веками поддерживающих установленный в дремучие года порядок островного бытия. Но только с такой оптикой, как представляется, взгляд на тайваньскую идентичность получают глубину и объём. И становится очевидным, что процентное представительство отдельных групп в составе населения, как бы убедительно оно ни выглядело, на самом деле ни о чём не говорит – большинство, отражённое в цифрах, эфемерно, а суждения о том, что происходит в этническом котле, всегда обманчивы: внутри постоянно что-то бурлит, вариативность создания временных союзов (равно как и возникновение поводов для вражды) учёту не поддаётся.

И речь ведь не только о политике, но и об экономике.

Фундаментом и главным ресурсом тайваньского экономического драйва выступают не крупные финансово-промышленные конгломераты, а мелкие и средние компании, на долю которых приходится более 90% островного ВВП.

По сути, всё это изначально семейный, клановый или групповой общинный бизнес, развившийся в полном соответствии с тайваньской исторической практикой, а вовсе не по прихоти властей, сделавших ставку на мелкое дробление экономических единиц. Распределение компетенций и размер ниши, которую каждая «ячейка» занимает, конъюнктурны, а вот положение обособленного анклава в этнической «карте местности» – постоянно.

Мелочь, казалось бы, но характерная: при обмене визитными карточками в Японии деловые люди обращают внимание прежде всего на принадлежность к фирме, а на Тайване предмет первоочередного интереса – фамильная предыстория. Объясняется просто: на острове не положение в бизнесе гарантирует надёжность партнёра, а происхождение и связь с традиционными институтами и глубинным социумом. Вопрос «ты чьих будешь?» в тайваньской версии всегда актуальнее вопроса «ты на кого работаешь?». И в контактах с той же Японией, к слову, эта особенность сыграла ключевую роль в выстраивании особых экономических отношений, которые развивались без участия официальных структур: именно по каналам старинных связей, налаженных не только в колониальную, но и в доколониальную эпоху, японские инвестиции и технологии сначала пришли на Тайвань, а затем через него (по линии кланов, братств и землячеств) – на материк.

Эта сторона тайваньской жизни никогда не регулировалась административными методами и оставалась вне политики, но на политику всегда влияла. Не только на острове – за его пределами тоже. Неформальные связи с разветвлённой «тайваньской сетью» помогли Сунь Ятсену пережить эпоху гонений (он боролся с цинским режимом и потому был поддержан тайваньскими структурами и в Макао, и в Токио, и даже в Лондоне, где островные братства сумели вытащить его из лап цинской охранки после похищения). В 1927 г. прописанные на Тайване ещё с XVII в. триады помогли и Чан Кайши, благословив свои шанхайские филиалы на активное участие в резне коммунистов, учинённой Гоминьданом (после высадки на остров, к слову, генералиссимус этой услуги не забыл – «белый террор» не затронул тайных обществ, с которыми Гоминьдан отношений не прерывал).

Каждая частица этнически пёстрого тайваньского глубинного мира множеством капилляров связана и с материком, и с диаспорами за рубежом. Юго-Восточная Азия, Океания, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия – в любом уголке неформальные тайваньские каналы исправно работают на благо общин, кланов и групп, объединённых традициями, родовыми связями и интересами, главный из которых – сохранение баланса, который был и остаётся основой общественного уклада. И есть ощущение, что именно этот фактор, а вовсе не контакты между Гоминьданом и Коммунистической партией Китая, внесёт решающий вклад в поиск «формулы будущего» для Тайваня.

Можно возразить: степень вовлечённости неофициальных структур в политико-экономические и социальные процессы на Тайване трудноуловима и наукой не описана – разве допустимо полагаться на неё в оценках? Намеренно не замечать явления – вот это недопустимо. Ведь многие необъяснимые формальной логикой события станут восприниматься иначе, если принять «тайваньскую матрёшку» за основу островной идентичности. Геополитика её упорно не признаёт и пишет для Тайваня свои сценарии, но итоговый баланс будут сводить всё же не посторонние игроки, а сами обитатели острова. Их сегодня 23 миллиона, и все они – часть неединого тайваньского целого. В чужом уравнении в расчёт не берутся, что печально: любой школьник знает, что с таким числом неизвестных задачка не решаема…

Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389657 Сергей Агафонов

Станет ли Япония «нормальной» страной?

Соблазны и риски статуса военной державы

ДМИТРИЙ СТРЕЛЬЦОВ

Доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой востоковедения МГИМО МИД России, ведущий научный сотрудник Института Китая и современной Азии РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Стрельцов Д.В. Станет ли Япония «нормальной» страной? // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 174–191.

В декабре 2022 г. в Японии приняты базовые документы, определяющие курс страны в области военной безопасности: Стратегия национальной безопасности, Национальная стратегия в области обороны и Среднесрочный план оборонного строительства. Ряд положений не имеют прецедента для всей послевоенной истории Японии.

Например, впервые в официальном документе открыто говорится об обретении ударного потенциала, позволяющего наносить ракетные удары по вражеским базам в случае подготовки противником нападения на Японию, поставлена задача довести к 2026 г. оборонный бюджет до 2% ВВП – норматива для стран НАТО. Появление новой стратегии стало вехой на долгом пути постепенного, продолжающегося на протяжении всех послевоенных десятилетий отхода от пацифистского статуса, который Япония обрела после поражения во Второй мировой войне и принятия мирной Конституции.

В основополагающей статье 1993 г. Кеннет Уолтц утверждал, что Япония в будущем создаст ядерный потенциал, попытается достичь стратегической независимости и даже начнёт проводить политику балансирования в ущерб США[1]. Он отмечал, что многое будет зависеть от того, «захочет ли японский народ, чтобы их страна стала великой державой»[2], тем более что давление Соединённых Штатов на Японию с целью побудить её нести большее бремя расходов на собственную безопасность «заставляет японских лидеров задумываться о том, в какой степени они могут рассчитывать на США в деле защиты своей страны»[3]. Чтобы понять с позиций сегодняшнего дня, прав ли оказался Уолтц, стоит посмотреть, стала ли Япония «нормальной», т.е. не отягощённой пацифистским багажом страной с полноценными вооружёнными силами, и есть ли основания считать её великой державой, способной проецировать оборонную мощь на сферу международной политики.

Путь к «нормализации»

Известны многочисленные атрибуты и признаки т.н. «пацифистского статуса» Японии. Прежде всего это 9-я статья её Основного закона, которая декларирует отказ от войны как средства решения международных споров и запрещает Японии иметь вооружённые силы. Основываясь на этих постулатах, весь послевоенный период Япония будет придерживаться сэнсю боэй – «сугубо оборонительной» доктрины в сфере военной безопасности. В период холодной войны функции японских Сил самообороны были ограничены защитой национальной территории Японии – их нельзя было отправлять за рубеж, они не могли иметь «наступательные» виды оружия. Оборонный бюджет с конца 1950-х гг. не мог превышать 1% ВВП страны. В 1955 г. Япония приняла законы об исключительно мирном использовании атомной энергии, а в 1967 г. декларировала т.н. «Три неядерных принципа» (не иметь, не производить и не ввозить ядерное оружие). Во внешней политике Япония руководствовалась т.н. «доктриной Ёсиды», в соответствии с которой страна имела не полноценную армию, а только парамилитарные Силы самообороны, полагалась на гарантии США в политике безопасности в обмен на предоставление последним территории для военных баз и проводила внешнюю политику, опираясь на экономические, а не военные рычаги.

Важным условием реализации идей пацифизма служило общественное мнение. Несколько послевоенных поколений японских избирателей, от поддержки которых правящая Либерально-демократическая партия находилась в большой зависимости, сохраняли память о минувшей войне и катастрофических последствиях, которые она имела для Японии, и не одобряли изменение пацифистской Конституции, на котором настаивала ориентированная на Вашингтон консервативная часть правящих кругов страны.

Пацифистская идеология находила поддержку и у значительной части политического истеблишмента Японии, включая руководство правящей партии. У её сторонников имелись сильные аргументы в пользу сохранения статус-кво. 9-я статья давала возможность избегать «налога кровью» в отношениях с Соединёнными Штатами – не направлять военнослужащих Сил самообороны для выполнения союзнического долга за рубежом и таким образом не подвергать риску их жизни.

Пацифизм служил отличным инструментом для укрепления позиций Токио на мировой арене, и прежде всего среди развивающихся стран.

Американцы смотрели на Японию прагматично – пацифизм дальневосточного союзника не только не мешал, но во многих смыслах и помогал им защищать свои интересы в Восточной Азии. Прежде всего он не препятствовал размещению в Японии военных объектов, которые обеспечивали тыл во время военных конфликтов (в Корее и Вьетнаме) и были важным элементом сдерживания СССР и КНР. К тому же Япония фактически взяла на себя содержание и материальное обеспечение этих объектов.

Кроме того, Япония рассматривалась Вашингтоном как крупнейшая экономическая держава, помогающая сдерживать распространение коммунизма, предоставляя клиентским странам Азии помощь в развитии, втягивая их тем самым в подконтрольную США орбиту мировой экономики, а также показывая им своим примером преимущества ориентации на Запад. Соединённые Штаты не нуждались в Японии как полноценном военном союзнике, поскольку выгод от пацифистского статуса было гораздо больше, чем если бы у Японии было ядерное оружие и мощная армия. Не случайно Вашингтон горячо убеждал Токио отказаться от ядерного оружия, к которому последний активно стремился после проведённых Пекином в 1964 г. ядерных испытаний. Япония с возрождённым военным потенциалом неизбежно превратилась бы в глазах азиатских и тихоокеанских союзников США в милитаристский жупел, и американцам пришлось бы мирить и разнимать Японию с её бывшими колониями в Азии – странами АСЕАН и, возможно, Тайванем. Был у Америки и печальный опыт посредничества в примирении Японии с Республикой Корея, ещё одной её бывшей колонией: несмотря на с трудом проведённую в 1965 г. нормализацию, достичь доверия и реального сотрудничества в военно-политической сфере между двумя крупнейшими американскими союзниками в Азии так и не удалось.

Однако Япония ещё с 1950-х гг. неуклонно двигалась к «нормальному» статусу. Пиковые точки этого курса пришлись на периоды правления кабинетов Ясухиро Накасонэ (1982–1986), Дзюнъитиро Коидзуми (2001–2006) и Синдзо Абэ (2012–2020). При этом на политику Токио воздействовало, скорее, не давление Вашингтона, а прагматизм японского руководства.

Во-первых, с конца 1960-х гг., когда была провозглашена «гуамская доктрина» Ричарда Никсона, началось сокращение военного присутствия Соединённых Штатов в Азии, сопровождаемое требованиями к союзникам взять на себя ответственность за собственную оборону, что в глазах последних означало ослабление американских гарантий безопасности. Во-вторых, ставшая к концу холодной войны экономическим гигантом Япония начала понимать, что без полноценной армии у неё не может быть ни соответствующего её экономическому весу политического авторитета великой державы, ни возможности войти в Совет Безопасности ООН на правах постоянного члена. Пришло осознание того, что Япония «несёт непропорционально низкую долю бремени за региональную и глобальную безопасность с учётом размеров страны, её богатства и реального военного потенциала»[4]. В-третьих, с середины 1990-х гг. перед Токио встали принципиально новые задачи, связанные с военным подъёмом КНР и проводимой Пекином напористой внешней политикой, а также с ракетно-ядерной программой КНДР.

После 2012 г., с приходом администрации Абэ, «нормализация» политики безопасности резко ускорилась. Среди наиболее значимых её результатов – принятое в 2015 г. пакетное законодательство о мире и безопасности. Новая интерпретация понятия коллективной обороны позволила японским Силам самообороны вести совместно с союзниками боевые действия за пределами Японии, хотя такие случаи оказались жёстко ограничены ситуацией, когда интересы страны затрагиваются непосредственно. При Абэ был учреждён Совет национальной безопасности и пост советника по национальной безопасности по образу и подобию существующего в США и других странах, что позволило более эффективно координировать политику безопасности. Были существенно смягчены ограничения на экспорт оборонного оборудования и технологий, в результате чего Япония подписала соглашения о передаче оборонной продукции и технологий с 12 странами, в том числе с Соединёнными Штатами, Великобританией, Австралией, Индией, Таиландом, Вьетнамом и Индонезией[5]. В Джибути в 2011 г. была создана первая за весь послевоенный период база Сил самообороны за пределами Японии.

Курс Абэ получил броское название «проактивного пацифизма». По сути, речь шла об опоре на военную силу для достижения «благородных» внешнеполитических целей глобального и регионального масштаба, касающихся установления мира и предотвращения вооружённых конфликтов.

Характерно утверждение японского премьера о том, что Япония «никогда не станет страной второго уровня», причём в это понятие вкладывался в первую очередь политический и военный, а не экономический смысл. Фактически «доктрина Абэ», т.н. курс на создание «нормального государства», не отягощённого пацифистскими нормами и ограничениями, означала окончательный отказ от «доктрины Ёсиды»[6].

Объективные ограничения

Нельзя сказать, что Япония полностью отошла от послевоенного пацифистского наследия, а уж тем более встала на путь откровенной милитаризации. Хотя в мировых рейтингах самых сильных армий мира японские Силы самообороны занимают высокие позиции[7], положение Японии на военно-стратегической карте мира объективно отличается не только от крупнейших военных держав – США, Китая и России, но и стран с сопоставимым экономическим и технологическим потенциалом – Франции, Великобритании и даже Германии, которую сближает с Японией особое отношение к собственному милитаристскому прошлому.

Изменения в оборонной политике Японии, конечно, не привели её к превращению в «великую державу», т.е. полноценную военную силу глобального уровня.

Как отмечал в 2017 г. Майкл Ослин, несмотря на масштабную модернизацию Сил самообороны, Япония остаётся по большому счёту оборонительной державой (defensive force), в длительной перспективе неспособной в существенном отношении к проецированию своей мощи[8].

Прежде всего по-прежнему действуют все ограничения, связанные с 9-й статьёй Конституции. Никаких признаков, что эта статья в обозримом будущем будет отменена или даже изменена, не проглядывается – и в первую очередь в силу внутриполитических причин: отрицательного отношения к этому значительной части японского общества, а также наличия в стране мощной политической оппозиции этому шагу, в том числе в рядах правящего блока (внутри самой Либерально-демократической партии, где имеются «проконституционные» фракции, а также партии Комэйто – единственного партнёра ЛДП по правящей коалиции).

Статус «пацифистской сверхдержавы» регулярно подтверждается в риторике руководителей, которые выражают неизменную приверженность Японии «пути мирной нации», а также в официальных документах, определяющих курс страны. Например, в Стратегии национальной безопасности 2022 г. говорится, что Япония остаётся миролюбивой нацией и придерживается сугубо оборонительной доктрины, что она не станет крупной военной державой, представляющей угрозу для других стран, и в дальнейшем сохранит верность «Трём неядерным принципам»[9]. И хотя японское правительство активно использует для обоснования своей политики безопасности расширенную интерпретацию положений 9-й статьи Конституции, а также право на коллективную самооборону, зафиксированное в Уставе ООН, в содержательном плане эта политика принципиально не изменилась по сравнению с периодом холодной войны.

Например, отправка военнослужащих для выполнения союзнического долга хотя и допускается в соответствии с расширенной интерпретацией права на коллективную самооборону, принятой правительством в 2014 г., но лишь в ситуации, соответствующей всем трём условиям: когда нападение на Японию или на государство, находящееся в тесных отношениях с Токио, угрожает выживанию Японии как государства, когда нет других мер для устранения угрозы и когда использование силы ограничивается минимальной необходимостью. Иными словами, применение военной силы ограничено «минимальным уровнем». Это означает, что Япония по-прежнему не может вступать в вооружённые конфликты лишь по причине наличия союзнических отношений с США. Именно поэтому в ситуации, подобной той, что сложилась при инциденте в Тонкинском заливе в 1964 г., ставшем поводом для вьетнамской войны, или при получении американскими спецслужбами данных о разработке страной-противником ОМУ (как в случае с Ираком, когда в 2003 г. американская армия вторглась в эту страну), Япония необязательно будет направлять в «горячие точки» свои вооружённые силы, а если и будет, то только после обоснованного вывода о том, что в данном случае затронуты её интересы. В этом заключается принципиальное отличие Японии от прочих союзников Вашингтона, включая Южную Корею, Филиппины, Таиланд, Австралию и Новую Зеландию, направлявших свои контингенты для участия в операциях союзных сил в период Корейской и Вьетнамской войны и в Ираке в 1990 и 2003 годах.

У Японии по-прежнему отсутствуют и наступательные виды вооружений.

Запрет на наступательное оружие в первую очередь касается средств нанесения мощных разрушительных ударов (таких как межконтинентальные баллистические ракеты, стратегические бомбардировщики большой дальности или ударные штурмовики). Как и ранее, военная доктрина Японии позволяет применять силу только в целях самообороны.

Не отменяет оборонительного характера японской военной доктрины и предусмотренное Среднесрочным планом оборонного строительства 2022 г. обретение ударных средств[10], а именно ракетного потенциала. Оно лишь расширяет механизмы, которые Япония может использовать. В Стратегии национальной безопасности 2022 г. говорится о необходимости иметь «возможности контрудара, которые в случае ракетных атак противника позволяют Японии наносить эффективные контрудары по противнику для предотвращения дальнейших атак при одновременной защите от ракет противника с помощью системы ПРО»[11]. В документе чётко оговаривается, что «нанесение первого удара на этапе, когда никакого вооружённого нападения не произошло, остаётся недопустимым»[12].

Принятие новой доктрины национальной безопасности дало импульс дискуссии о соответствии Конституции конкретных видов вооружений, ведь различие между «наступательными» и «оборонительными» видами оружия достаточно условно, и это касается не только ракет. Трудно понять, в частности, почему авианосцы относятся к наступательному оружию (и потому Япония их не имеет), а имеющиеся на её вооружении авианесущие эсминцы (вертолётоносцы «Идзумо» и «Кага», способные принимать и истребители F-35) – к оборонительным. К тому же «сугубо оборонительный характер» использования ударных средств оказывается неоднозначным в зависимости от конкретной ситуации. Большую трудность вызывает определение момента, когда началась ракетная атака противника, прежде чем ракета окажется в воздухе. На этом фоне особую актуальность приобретает для Японии регламентация условий применения ударных средств для обеспечения их «оборонительного характера».

Ещё одним критерием принадлежности страны к великим державам является уровень военных расходов. Между тем расходы Японии на военные нужды, составляющие менее 50 млрд долларов в год, не идут ни в какое сравнение с расходами её основного соперника Китая, составившими в 2022 г. около 229 млрд долларов. По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), опубликованным в апреле 2021 г., Китай тратит на вооружённые силы больше, чем Япония, Южная Корея, Филиппины и Индия вместе взятые[13]. Соотношение военных расходов Японии и Китая в 2000 г. составляло почти 1:1, а в 2020 г. – 1:4,1[14]. И даже декларированное новой Стратегией безопасности увеличение оборонного бюджета Японии до 2% ВВП ситуацию в корне не изменит: Пекин будет тратить на армию несопоставимо больше, чем его сосед на востоке.

Япония остаётся неядерной державой, а провозглашённые правительством «Три неядерных принципа» по-прежнему являются столпами её политики безопасности. Эта принципиальная позиция подтверждена в Шангри-Ла в июне 2022 г. премьер-министром Фумио Кисида, подчеркнувшим, что Япония никогда не обретёт ядерное оружие и сохранит приверженность «неядерным принципам»[15].

Таким образом, Япония ни по уровню военных расходов, ни по характеру вооружений, ни по положениям своей военной доктрины не является полноценной военной державой, подобной США, Китаю, России, Великобритании или Франции. Однако качественные изменения в политике безопасности, зафиксированные в новой Стратегии национальной безопасности, дают основание утверждать, что военный потенциал и оборонная политика стали значимым фактором формирования военно-стратегической ситуации не только регионального, но и глобального уровня.

И ВСЁ ЖЕ

Во-первых, налицо изменение роли Японии и функций Сил самообороны в рамках Договора безопасности. Япония существенно продвинулась в направлении большего равноправия и большей самостоятельности. Администрация Байдена не скрывает заинтересованности в сотрудничестве с Токио для расширения возможностей альянса. Свою роль играет и получение Японией качественно новых видов оружия, а также обретение ей новых «стратегических» функций в рамках союза, связанных с повышением уровня технической оснащённости Сил самообороны.

Во-вторых, японская стратегия безопасности теперь всё больше ориентируется не на двустороннюю, а на многостороннюю парадигму. Токио инвестирует в создание стабильного «основанного на правилах» порядка, который, условно говоря, противопоставляется порядку, основанному на китайской гегемонии в регионе. Такое устройство базируется на сотрудничестве «близких по духу» стран, т.е. качественно меняется политико-идеологический контекст стратегии: она становится не двусторонней в рамках привычной парадигмы «старшего и младшего брата», присущей пресловутой системе «оси и спиц», а гибридной: в ней сочетаются элементы двустороннего и многостороннего форматов взаимодействия. Упор при этом делается на многосторонние модели.

Это, например, касается «Четвёрки» (Quad), представляющей собой многостороннюю модель сотрудничества с целью военно-политического сдерживания Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Хотя Япония инициировала данный форум в 2007 г., главную скрипку в нём играют США, Индия и Австралия, т.е. военные державы. Япония же всегда считалась «слабым звеном» из-за своего пацифизма. Теперь же, поскольку Токио в гораздо меньшей, чем ранее, степени ограничивается доктриной «сугубо оборонительной» политики, развитие «Четвёрки» как инструмента сдерживания Китая получает мощный импульс. По мнению российского эксперта Валерия Кистанова, продвигаемая Японией концепция «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» становится стержнем внешнеполитической деятельности Японии, а также её политики в сфере безопасности на обозримую перспективу[16]. Формат «Четвёрки» открывает для Японии перспективы взаимодействия с единомышленниками, заинтересованными в сохранении баланса сил в ИТР[17]. Успешно развиваются также трёхсторонние схемы сотрудничества: Япония—США—Южная Корея и Япония—США—Австралия. Идут разговоры о вступлении Японии в блок AUCUS.

К этому следует добавить появление глобального измерения стратегической политики Японии. В июне 2022 г. она впервые приняла участие в мадридском саммите НАТО, установив с Североатлантическим альянсом полноценное институциональное партнёрство. Япония также несколько раз заявляла, что будет работать со «странами-единомышленницами» для решения проблем безопасности, «сдерживая… попытки в одностороннем порядке изменить статус-кво в Японии и близлежащих регионах»[18].

Приоритет многостороннего сотрудничества с «родственными демократиями» во многом объясняет подчёркнутую жёсткость Токио по отношению к России в связи с украинским кризисом.

Япония исходит из того, что ситуация на Украине имеет непосредственное отношение к её безопасности, так как дружественные страны не поддержат Японию, если она не сделает всё возможное, чтобы защитить себя[19]. Во время поездки в Европу в мае 2022 г. премьер Кисида говорил о том, что российское «вторжение на Украину» является не просто европейской проблемой, потому что «завтра Украина может стать Восточной Азией»[20].

Можно сказать, что для Японии нынешний кризис в Европе – не столько про Украину, сколько про Китай и ИТР. Демонстрируя жёсткость в отношении России, Токио блокируется со странами G7 и рассчитывает на ответную солидарность с их стороны, давая понять Китаю, что его попытки расширить силовым путём влияние в регионе не останутся безнаказанными. Как отмечал американский эксперт Джеймс Браун, «в Токио опасаются, что дурной пример окажется заразителен, и посылают сигнал властям Китая: если те попытаются силой изменить статус-кво в регионе, то их действия не останутся без жёсткого ответа»[21].

Данная позиция сформировалась задолго до украинского кризиса. Она лежит в основе глобальной стратегии, цель которой привлечь союзников и партнёров к защите страны. Она в широком смысле «антиревизионистская»: если Россия сможет превратить Украину в своё клиентское государство и расширить сферу влияния в Европе, это «воодушевит» Китай в Индо-Тихоокеанском регионе.

Япония заинтересована в скорейшем завершении украинского кризиса – затяжная война может надолго отвлечь Америку и Европу от Индо-Тихоокеанского региона, и Токио придётся справляться с вызовами безопасности в одиночку.

Но тем не менее

Однако новая ситуация в области безопасности, в которой оказалась Япония, таит в себе геополитические риски. Один из них связан с углубляющимися различиями в стратегических интересах Японии и США как на региональном, так и на глобальном уровне. Первое такое различие заключается в том, что Япония чрезмерно зависит от гарантий безопасности. Беспокойство в Токио вызывает то, что в рамках новой парадигмы двустороннего сотрудничества системы и возможности Сил самообороны могут быть задействованы в военных операциях, проводимых американцами, без должного учёта интересов самой Японии. Между тем интересы Японии и Соединённых Штатов совпадают не во всём и не всегда.

Для обеих стран главным «стратегическим вызовом» остаётся Китай – именно такое определение Вашингтон, как и Токио, использует в обновленной Стратегии национальной безопасности. Цель Вашингтона, очевидно, состоит в том, чтобы заставить Пекин признать международный порядок, «основанный на правилах». Между тем Китай находится географически достаточно далеко от Америки, а интересы США в Восточной Азии, будучи инкорпорированными в их глобальные интересы, не ограничиваются данным регионом.

В отличие от Америки, стратегические интересы Японии в Восточной Азии гораздо сильнее ориентированы на регион – исторически, цивилизационно, экономически и политически. Региональное измерение сферы безопасности для Японии гораздо важнее, чем глобальное. Вооружённый конфликт в Восточной Азии нанесёт куда больший ущерб японцам, чем американскому народу. В этом смысле «китайский фактор» работает в стратегиях безопасности США и Японии по-разному.

В Токио хорошо понимают, что предотвращение конфликтов в Восточной Азии представляет для Японии гораздо более актуальную задачу, чем для Соединённых Штатов. Как отмечается в докладе о стратегической ситуации в Восточной Азии, выпускаемом Национальным институтом оборонных исследований министерства обороны Японии, «геостратегическое соперничество с Китаем в Восточной Азии – это прежде всего проблема Японии, а не США, и именно Япония является главным субъектом этого соперничества, особенно в Восточно-Китайском море. У Америки также имеются серьёзные поводы для озабоченности по поводу возможного “решительного военного поражения” в борьбе с Китаем. Масштабы усилий Японии в этом смысле являются решающим фактором, определяющим, станут ли будущие условия безопасности для неё благоприятными»[22].

Наиболее радикальная и алармистская точка зрения заключается в том, что Америка может вернуться к «транзакционному подходу» в отношениях с миром в духе «неотрампизма», закрыв глаза на гегемонизм Китая и пойдя на сделку (предполагающую, например, более «благожелательное» отношение США к напористой политике Китая в Восточной Азии в обмен на его отказ от определённых видов вооружений или определённых видов активности, напрямую затрагивающих основную американскую территорию).

Япония же в любом случае окажется втянутой в конфронтацию в случае повышения напряжённости между Китаем и Западом, и ни на какие «сделки» ей рассчитывать не приходится.

Поэтому, строя стратегию безопасности, Токио вынужден учитывать и наиболее пессимистический для себя сценарий, связанный с приходом в Вашингтоне к власти сторонников изоляционизма или более прагматично настроенного руководства.

Учитывают в Японии и то, что по мере затягивания украинского кризиса внимание США неизбежно окажется прикованным к европейскому театру, причём надолго. Это связано не только с неясными перспективами завершения конфликта, но и с тем, что даже быстрое его завершение, например, в случае подписания перемирия, всё равно будет означать для США необходимость «оставаться в центре» Европы на долгие годы.

Между тем у Японии нет надёжных альтернатив союзу с Америкой: даже активное развитие сетевых структур, подобных «Четвёрке», не даст ей таких же гарантий, какие даёт Договор безопасности. К тому же Япония не сможет в полной мере взять на себя инициативу по созданию в Восточной Азии чего-то большего, чем просто диалоговый формат, даже с участием «близких по духу» демократий. Основная проблема, безусловно, заключается в конституционно-правовых ограничениях, полностью отринуть которые в обозримой перспективе не сможет ни одна её администрация. Однако даже если предположить, что Япония отказалась от 9-й статьи Конституции и иных пацифистских норм, включая сугубо оборонительную концепцию военного строительства, это не создаст полноценных предпосылок для обретения ею лидерских функций в формирующихся сетевых структурах безопасности, которые могли бы стать альтернативой или дополнением Договору безопасности.

Прежде всего это связано с сохранением среди материковых стран Азии, даже озабоченных китайской угрозой, стойких предрассудков в отношении возрождения японского милитаризма. Если само по себе усиление военного потенциала Японии и даже получение ею ударных (наступательных) вооружений встречает со стороны этих стран определённое понимание, связанное в том числе и с тем, что Япония действует под эгидой (и контролем) своего заокеанского союзника, то подобные же действия, совершённые в отрыве от США и ведущие к резкому усилению самостоятельной роли Японии, вовсе не обязательно вызовут положительные отклики.

Многовековые исторические обиды заставляют малые и средние страны Большой Восточной Азии болезненно воспринимать любое усиление региональных гигантов. Это в полной мере относится к Китаю, на подъём которого большинство стран региона, особенно в ЮВА, смотрит с тревогой, учитывая многовековую историю вассально-даннических отношений между Китаем и «периферийными варварами». Однако нет оснований сомневаться, что подобное же отношение испытает на себе и возродившаяся военная держава Япония, особенно если она будет пытаться создавать некие блоковые структуры безопасности. Тем более что память о «Великой восточноазиатской сфере сопроцветания», несмотря на смену поколений, насчитывает всё же меньше века и потому более свежа, чем память о синоцентричном мире, завершившемся ещё в период Опиумных войн. По меткому замечанию Ютаки Кавасима, Соединённые Штаты время от времени используют для «успокоения» азиатских соседей Японии аргумент о «пробке для бутылки с джинном внутри»[23]: если соседи почувствуют, что джинн свободен, Япония окажется в совершенно иной, гораздо менее благоприятной для себя среде безопасности[24].

Наиболее яркий пример – японо-южнокорейские отношения: как показывает послевоенный опыт, они могут существовать и развиваться только в рамках треугольника США–РК–Япония, т.е. с участием и во многом под присмотром дяди Сэма, а любые попытки построить двусторонний трек между Токио и Сеулом неизбежно оказывались провальными, несмотря на наличие общей военной угрозы в лице КНДР и принадлежности обеих стран к стану «близких по духу» демократий.

Таким образом, важнейшим аспектом мотивации Японии при долгосрочном планировании стратегии национальной безопасности становится отход от чрезмерных ожиданий, связанных с гарантиями безопасности в рамках двустороннего альянса с Вашингтоном, однако в то же время последний воспринимается как безальтернативный инструмент безопасности.

По мнению Токио, укрепление сетевой компоненты и развитие сотрудничества с «близкими по духу» странами необходимо при обязательном лидерстве США.

Одним из возможных сценариев, очевидно, становится постепенная «автономизация» политики в сфере военной безопасности, предполагающая гораздо большую, чем ранее, ставку на самостоятельность. Как отмечал Кеннет Пайл, Япония «будет стремиться к максимальной автономии, даже если союз станет более равноправным. Она не захочет быть заложником глобальной стратегии Соединённых Штатов или их отношений с Китаем и Кореей»[25]. К тому же Японии придётся учитывать, что ставка только на усиление альянса может вызвать реакцию противников США в регионе, которая выразится в активизации военных приготовлений с их стороны и, соответственно, нежелательном для Токио повышении уровня региональной напряжённости. Поэтому, по мнению Кристофера Хьюса, несостоятелен аргумент, согласно которому активное сотрудничество Японии с Соединёнными Штатами в рамках альянса приведёт к ужесточению сдерживания и снизит для Японии риск конфликта в регионе: КНДР в ответ лишь наращивает «ядерные и ракетные провокации», а Китай проводит политику, основываясь на понимании этого альянса как «угрозы», что несёт риск дестабилизации региональной ситуации[26].

Укреплению самостоятельности оборонной политики Японии способствуют внутриполитические изменения в стране, и прежде всего в настроениях общества. Всё больше японцев, хотя и выступают, как было отмечено выше, против переписывания Конституции, склоняются к тому, что Японии необходимо перейти от традиционной «исключительно оборонительной» политики к активному военному строительству. Согласно опросу, проведённому газетой «Асахи» в марте 2022 г., за укрепление оборонного потенциала высказалась рекордная доля респондентов – 64%, против – только 10% (с 2012 г. доля сторонников более сильной армии колебалась в районе 50%)[27]. Переходу японского общественного сознания в новое состояние, безусловно, способствовал украинский конфликт, который повысил уровень алармизма, причём в отношении не только и не столько России, но прежде всего соседнего Китая.

Этот сдвиг особенно примечателен, поскольку японский пацифизм, который долгие годы не позволял отказаться от ограничений на военное строительство, всегда был основан на общественном консенсусе. Теперь же перевес получают сторонники превращения Японии в полноценную военную державу. Об этом красноречиво свидетельствуют и итоги последних парламентских выборов. Например, на выборах в палату советников, прошедших в июле 2022 г., правоконсервативная Партия обновления, выступающая за сильную в военном отношении Японию и отказ от последних пацифистских ограничений, в четыре раза увеличила представительство. Да и убедительные электоральные успехи правящей Либерально-демократической партии в немалой степени объясняются наличием «ястребиной» компоненты в её избирательной платформе.

Конечно, преждевременно делать вывод о реалистичности «изоляционистского» выбора Японии, основанного на сценарии полного отказа или существенного ослабления военного сотрудничества с США и их союзниками в регионе. Однако даже ограниченная «автономизация» японской политики стала бы для России хорошей новостью. Появляется окно возможностей для восстановления и даже успешного развития не только экономических, но и политических и даже стратегических отношений вне контекста японо-американских отношений. А такую потребность чувствуют и в Японии. Неслучайно в Стратегии национальной безопасности 2022 г. Россия названа «угрозой» только применительно к Европе, а в иных контекстах использован термин «озабоченность», и не по отношению к политике России в Азии как таковой, а только к российско-китайскому сотрудничеству в сфере безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе и усилению военного присутствия России на Южных Курилах.

Международники-реалисты предсказывали, что после холодной войны Япония вернётся к «нормальному» положению в иерархии великих держав. Показательна в этом отношении эволюция оценок ведущего специалиста по японской политике безопасности Кристофера Хьюза. В своей книге 2009 г. он даёт Японии осторожную оценку: это «ограниченный военный субъект, неохотно использующий вcе возможности национального военного потенциала и ограниченный своим положением младшего партнёра в альянсе с США и сильными остаточными антимилитаристскими настроениями»[28]. В новой работе, вышедшей в 2022 г., это уже «всё более заметная глобальная и региональная военная держава», которая «бросает вызов традиционным представлениям о своём минимальном вкладе в американо-японский альянс, поддерживает антимилитаризм, стремится к активной международной роли, добивается большей стратегической автономии»[29].

В то же время Япония сохраняет множество рудиментов пацифистского статуса, хотя он всё больше подвергается сомнению в связи с качественно новой средой безопасности. Страна фактически находится на перепутье – есть сильные аргументы и за, и против активного военного строительства и полного отказа от пацифизма. Однако даже противники внесения изменений в 9-ю статью Конституции отдают себе отчёт в том, что «обретение реального военного потенциала сдерживания стоящих перед страной военных угроз фактически невозможно без кардинальной перестройки политики в области военной безопасности»[30]. Парадокс заключается в том, что такая перестройка неизбежно приведёт Японию к новому статусу на мировой арене – статусу «военной державы», а это будет означать появление для неё качественно новых вызовов безопасности. Готова ли она вновь, как это было почти век назад, примерить военный мундир и в таком виде предстать перед миром? Ответ на этот вопрос, как и тридцать лет назад, когда Уолтц писал свою статью, остаётся открытым.

СНОСКИ

[1] Waltz K. The Emerging Structure of International Politics // International Security. 1993. Vol. 18. No. 2. Р. 44–79.

[2] Ibid. Р. 67.

[3] Ibid. Р. 66.

[4] Soeya Y., Tadokoro M., Welch D.A. (Eds.) Japan as a ‘Normal Country’? Toronto: University of Toronto Press, 2011. Р. 8.

[5] Japan Acting Too Readily to Ease Self-Restraint on Arms Exports // The Asahi Shimbun. 14.12.2022. URL: https://www.asahi.com/ajw/articles/14792170 (дата обращения: 14.02.2023).

[6] Akimoto D. The Abe Doctrine. Japan’s Proactive Pacifism and Security Strategy. Singapore: Palgrave Macmillan, 2018. Р. 25.

[7] Например, в рейтинге самых сильных армий мира от Credit Suisse за 2021 г. Япония располагается на четвёртом месте, в рейтинге портала Global Firepower за 2022 г. – на пятом месте. См.: Осипов А. Когда у Японии будет «нормальная армия»? // ИА «Красная весна». 10.11.2022. URL: https://rossaprimavera.ru/article/c0158a4d (дата обращения: 14.02.2023).

[8] Auslin M. The End of the Asian Century. New Haven and London: Yale University Press, 2017. Р. 186.

[9] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[10] С 2024 г. предполагается закупить в США 500 крылатых ракет «Томагавк», а в перспективе наладить собственное производство ракет среднего радиуса действия.

[11] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[12] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[13] Nagy S. Is Japan’s New National Security Strategy a Paradigm Shift? // Situation Reports. 27.12.2022. URL: https://www.geopoliticalmonitor.com/is-japans-national-security-strategy-a-paradigm-shift/ (дата обращения: 14.02.2023).

[14] Takahashi S. Japan: Facing the Political Choices in an Era of Great Power Competition. In: NIDS East Asian Strategic Review 2022. Tokyo: Tokyo National Institute for Defense Studies, 2022. P. 277.

[15] Nagy S. Is Japan’s New National Security Strategy a Paradigm Shift? // Situation Reports. 27.12.2022. URL: https://www.geopoliticalmonitor.com/is-japans-national-security-strategy-a-paradigm-shift/ (дата обращения: 14.02.2023).

[16] Кистанов В.О. Индо-Тихоокеанская стратегия Японии как средство сдерживания Китая // Проблемы Дальнего Востока. 2018. No. 2. С. 32–43.

[17] Добринская О.А. Японский подход к четырёхстороннему сотрудничеству в Индо-Тихоокеанском регионе // Ежегодник Япония. 2021. Т. 50. С. 29.

[18] Rajeswari P.R. Japan’s New Strategic Direction // The Diplomat. 30.12.2022. URL: https://thediplomat.com/2022/12/japans-new-strategic-direction/ (дата обращения: 14.02.2023).

[19] Japan Charts a New Course on National Security // The Japan Times. 02.12.2022. URL: https://www.japantimes.co.jp/opinion/2022/12/02/editorials/japan-national-security-strategy/ (дата обращения: 14.02.2023).

[20] Satake T. How Japan’s Russia Policy Changed After Ukraine// East Asia Forum. 24.06.2022. URL: https://www.eastasiaforum.org/2022/06/24/how-japans-russia-policy-changed-after-ukraine/ (дата обращения: 14.02.2023).

[21] Браун Д. Китай в уме. Почему Япония так жёстко отреагировала на вторжение в Украину // Carnegie Endowment for International Peace. 15.02.2023. URL: https://carnegieendowment.org/politika/89050 (дата обращения: 24.02.2023).

[22] Takahashi S. Op. cit. P. 283.

[23] Имеется в виду, что японо-американский союз выступает в качестве «пробки» для бутылки с японским милитаризмом внутри – если этой «пробки» не будет, Японию ждёт путь милитаризма.

[24] Kawashima Y. Japanese Foreign Policy at the Crossroads: Challenges and Options for the Twenty-First Century. Washington: Brookings Institution Press, 2003. Р. 49.

[25] Pyle K.B. Japan Rising: the Resurgence of Japanese Power and Purpose. New York: Public Affairs, 2007. Р. 369.

[26] Hughes C.W. Japan’s Security Policy in the Context of the US-Japan Alliance: The Emergence of an ‘Abe Doctrine’. In: J. D. J. Brown, J. Kingston (Eds.), Japan’s Foreign Relations in Asia. London: Routledge, 2017. Р. 59.

[27] Survey: Record 64% of Japanese Want National Defense Bolstered // The Asahi Shimbun. 02.05.2022. URL: https://www.asahi.com/ajw/articles/14612368 (дата обращения: 14.02.2023).

[28] Hughes C.W. Japan’s Remilitarisation. London: Routledge, 2009. Р. 20.

[29] Hughes C.W. Japan as a Global Military Power. New Capabilities, Alliance Integration, Bilateralism-Plus. Cambridge: Cambridge University Press, 2022. 75 p.

[30] Киреева А.А., Нелидов В.В. Прошлое и настоящее Сил самообороны Японии: роль в государстве, обществе и на международной арене // Ежегодник Япония. 2018. Т. 47. С. 40.

Япония > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389656 Дмитрий Стрельцов

Турецкий кульбит

Стратегическое хеджирование – опыт практического применения

ПАВЕЛ ШЛЫКОВ

Доцент кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Шлыков П.В. Турецкий кульбит // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 142–159.

В последнее десятилетие среди специалистов по теории международных отношений получила распространение концепция стратегического хеджирования. Она позволила преодолеть чёрно-белый подход неореализма с его противопоставлением стратегий «балансирования» и «примыкания» к сильному/большинству, используемых малыми и средними государствами на международной арене.

На деле их действия редко соответствовали неореалистской парадигме балансирования-примыкания в чистом виде. Ведь при наличии даже минимальной возможности они стремились расширить поле для манёвра во взаимодействии со сверхдержавами и диверсифицировать внешнюю политику[1]. Смысл стратегического хеджирования – отказ от простой формулы отношений с глобальными державами в пользу более сложных и многомерных схем.

Наиболее точной представляется характеристика внешнеполитического хеджирования как модели поведения, в рамках которой страна стремится компенсировать риски через множественность и разновекторность внешнеполитических шагов, направленных на обеспечение взаимоусиливающего эффекта. Её предложил малайзийский исследователь Ченг-Чви Куик[2]. Хеджирование предполагает способность «сочетать одновременно принятие и отвержение силы» глобальной державы на региональном уровне[3], иными словами – умение выстраивать относительно сбалансированные отношения, не предполагающие ни открытого антагонизма, ни полного подчинения доминирующему партнёру. У хеджирующего государства нет другого выбора, кроме сосуществования с соседней великой державой и другими региональными акторами, но в его активе – понимание региональной специфики, исторической динамики и красных линий.

От большинства «малых» и «средних» стран Турция отличается политическим и экономическим потенциалом, а также особым географическим положением на стыке нескольких стратегически значимых геополитических регионов (Южная Европа, Средиземноморье, Закавказье, Ближний Восток). В основу стратегического хеджирования положено стремление воздействовать на региональный порядок и асимметрию геополитических потенциалов не непосредственно, а косвенно – через других региональных акторов. Другой важной чертой является стремление ограничивать вовлечение внерегиональных сил, не заинтересованных в поддержании статус-кво, что особо проявилось в чёткой позиции Анкары по купированию региональных конфликтов.

В 2000-е гг. и особенно в 2010-е гг. внешнеполитическое хеджирование постепенно вошло в арсенал важнейших инструментов Турции (в т.ч. и по отношению к России, которая, несмотря на относительное ослабление в 1990-е гг., сохраняла влияние в регионах, значимых для Анкары). Этим объяснялась, с одной стороны, «особая позиция» по Грузии и Украине, с другой – максимальное использование всего дипломатического потенциала для сдерживания стран региона от вызывающих шагов, что можно было наблюдать и в случае с Грузией накануне и после обострения в конце 2000-х гг., и в периоды эскалаций ситуации вокруг Украины в 2010-е и начале 2020-х годов.

Анкара, поддерживая территориальную целостность Грузии и Украины, не солидаризировалась с позицией Запада, назначившего Россию единственным виновником.

Политика стратегического хеджирования отчётливо проявилась и в вопросе о пропуске военных кораблей через Черноморские проливы в соответствии с Конвенцией Монтрё. Турция продемонстрировала понимание озабоченности России по поводу попыток американских военно-морских сил проникнуть в Чёрное море во время грузинского и украинского кризисов в 2000-е годы. Аналогичное понимание Турция проявила и после украинского кризиса 2014 г. на фоне настойчивого стремления США и Великобритании отправить военные корабли в знак солидарности с Украиной. В такие моменты Анкара предпочитала дистанцироваться от союзников по НАТО, действия которых провоцировали рост напряжённости в регионе. Контроль над Черноморскими проливами позволял Анкаре преодолевать структурные ограничения и выступать в более высокой весовой категории, сдерживая и даже иногда сковывая действия более мощных партнёров.

Турция в поисках своего понимания стратегической автономии

Понятие стратегической автономии утвердилось в турецком политическом лексиконе в конце 2010-х годов. В условиях роста международно-политической неопределённости и ослабления межгосударственных институтов Турция сочла необходимым принять на себя более самостоятельную роль в региональных делах и мировой политике[4]. Концепт стратегической автономии опирался на принципы «негативной» и «позитивной» свободы, т.е. свободы от внешнего давления и возможности действовать исходя из своих интересов и целей.

Императив стратегической автономии стал продолжением дискуссии о конце однополярного мира и констатацией новой насущной задачи: не приспосабливаться к меняющейся международной обстановке, а целенаправленно влиять на эти изменения[5]. В основе лежало разочарование в западных союзниках, особенно США, прибегнувших в отношении Турции к политике санкций и угрозам разрушить национальную экономику (2018—2020). Возросшие геополитические амбиции Анкары плохо соотносились с политико-экономическим и военным потенциалом. Хотя по размеру экономики (19-е место по итогам 2021 г.), численности населения (17-е место в мире) и военному потенциалу (на оборонные нужды тратится 2,5% ВВП) Турцию можно рассматривать как типичную «среднюю державу», в представлении президента Реджепа Тайипа Эрдогана Турция – это даже не региональный, а глобальный игрок, ставший частью урегулирования кризисов в Ираке, Сирии и других горячих точках[6].

Позиционирование Турции в качестве глобальной державы определило три императива стратегической автономии: создание высокотехнологичного оборонного комплекса, примат исламской идентичности и формирование гибких союзов-альянсов с разными странами в разных сферах для достижения конкретных внешнеполитических целей.

Обеспечение стратегической автономии путём перехода к наступательной внешней политике и наращиванию инструментария «жёсткой силы» (развития национального ВПК, диверсификации номенклатуры и географии ВТС, наконец, использования армии за пределами Турции), в представлении Эрдогана, было не только полностью оправданно в условиях геополитических рисков, но и соотносилось с задачей обеспечения национальной безопасности.

Как с гордостью отмечал Эрдоган, за время правления ПСР Турции удалось снизить технологическую зависимость ВПК с 70 до 30 процентов. Количество турецких компаний, работающих на оборонный заказ, увеличилось с полусотни в 2000 г. до более чем полутора тысяч в 2020 г., а объём экспорта турецких вооружений вырос с 248 млн до более чем 3 млрд долларов[7]. По данным SIPRI, с середины 2010-х гг. Турция в целом снизила объём закупаемых вооружений почти на 60%, а поставки вооружений из США сократились более чем на 80 процентов. Развитие оборонной промышленности подталкивало к проецированию военного потенциала за пределы собственных границ. Дополнительным инструментом наращивания влияния стало открытие турецких военных баз в Катаре (2015), Сирии (2016) и Сомали (2017), трансграничные военные спецоперации в Сирии (2016—2022) и Ливии (2019), обеспечение долговременного военного присутствия в Ираке и на Северном Кипре, а также активная военно-техническая помощь Азербайджану во время Карабахской войны 2020 года.

В системе внешнеполитических координат Эрдогана Турция – лидер исламского мира, её историческая миссия – защищать интересы мусульман, а турецкие вооружённые силы – «опора и надежда всех угнетённых… всей мусульманской уммы»[8]. В рамках дихотомии Север-Юг Анкара позиционировала Турцию как одну из «ведущих стран Глобального Юга», которая вместе со странами БРИКС отстаивает принцип полицентричного мира и защиты менее развитых стран. Этот тезис был подкреплён турецкими программами помощи международному развитию, о чём не уставал говорить Эрдоган: «Если в 2002 г. Турция выделила лишь 85 млн долларов на помощь другим странам, то в 2020 г. на эти цели мы потратили почти 9 млрд долларов, что ставит нас на шестое место в общем зачёте и на первое по соотношению объёма выделенных средств к ВВП»[9].

Стержневым компонентом обеспечения стратегической автономии стало расширение финансового, торгового и военно-технического партнёрства с Россией и Китаем, что по логике турецких властей должно комплексно снижать зависимость Турции от Запада. Благодаря внушительным показателям экономического роста в 2000-е гг.

Турцию часто причисляют не только к «средним», но и «поднимающимся державам», что подстёгивало интерес к таким символам нового миропорядка, как ШОС, БРИКС и G20.

За последние годы правительство ПСР инициировало серию специальных законов, регулирующих сотрудничество с Китаем в разнообразных сферах (от энергетики, торговли и транспорта до высоких технологий, здравоохранения и культуры)[10]. Объём двухсторонней торговли с Китаем за время правления Эрдогана вырос почти в 20 раз (с 1,6 млрд долларов в начале 2000-х гг. до 32,5 млрд в 2021 г.), а китайские фирмы стали подрядчиками амбициозного проекта создания сети высокоскоростного железнодорожного сообщения между крупнейшими городами страны (Анкара – Стамбул). Турция горячо поддержала китайскую инициативу «Пояса и Пути», которую Эрдоган назвал «политико-экономической основой новой эры стабильности и процветания в регионе»[11]. Китай, в свою очередь, протянул руку помощи в непростые для Анкары моменты – выделил крупные кредиты во время валютного и долгового кризиса 2018 г., а также летом 2019 г. после неудачных для режима Эрдогана муниципальных выборов и во время пандемии COVID-19. В 2020 г., когда экономическая ситуация в Турции обострилась на фоне пандемии, Пекин разрешил турецким компаниям, страдавшим от нехватки валюты, использовать юань для торговых платежей.

Демонстративная ориентация на лидеров незападного мира стала одним из главных трендов в политике Анкары. В 2012 г. Турция – единственная из стран НАТО – формализовала отношения с Россией и Китаем, получив статус диалогового партнёра ШОС. В 2018 г. Турция в качестве представителя Организации исламского сотрудничества приняла участие в X саммите БРИКС в Йоханнесбурге, что Эрдоган представил как признание Турции в качестве «потенциального члена БРИКС»[12]. В 2019 г. министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу на традиционной конференции турецких послов объявил об инициативе «Снова Азия» (Yeniden Asya Açılımı) – приоритетном развитии экономического партнёрства с ведущими азиатскими державами.

Взаимодействие с Россией как ключевым союзником Китая стало стержневым элементом большинства глобальных инициатив Турции рубежа 2000-х и 2010-х годов.

«Поворот к Азии» означал также повышенный интерес к евразийской интеграции и поиску места Турции в таких проектах, как «Большая Евразия».

Однако сотрудничество с ведущими странами Запада как в сфере инвестиций и торговли, так и в вопросах безопасности продолжило развиваться. Это не мешало использовать антизападную риторику для консолидации электората, демонизировать Запад как силу, которая ущемляет национальные интересы Турции, не выдавая Анкаре зачинщиков путча 2016 г., и подрывает её суверенитет, поддерживая курдов в Сирии или выступая на стороне Греции в борьбе за энергоресурсы Средиземного моря.

Несмотря на членство в НАТО и традиционную для себя роль важного геополитического партнёра Запада на Ближнем Востоке, Турция за последние пятнадцать лет переосмыслила своё международно-политическое положение и предприняла значительные усилия, чтобы заставить Запад смотреть на неё по-новому. Активно развивая сотрудничество с Россией, Китаем, Ираном и странами Центральной Азии и Африки, Анкара старалась следовать принципу разделения и комплементарности, чтобы существующие трения и разногласия не отражались на позитивных аспектах. Так, глава МИД Мевлют Чавушоглу разъяснял турецкую позицию по Украине: «Турция как страна, развивавшая сотрудничество с Россией и Украиной, в условиях войны не может принимать чью-либо сторону, напротив, мы должны выстроить диалог между всеми участниками конфликта ради прекращения войны»[13].

Анкара превратила стратегическое хеджирование в часть более масштабной и амбициозной внешнеполитической стратегии, сделав её главным элементом в выстраивании отношений с западными и незападными партнёрами, налаживании взаимодействия с турецкой диаспорой и родственными общинами за рубежом[14] и наращивании геополитического влияния на Балканах, Ближнем Востоке и Южном Кавказе[15]. Аналогичным подходом Турция руководствуется в проекте реформы ООН, основывающемся на известном турецком лозунге «Мир больше пяти»[16]. Проект предполагает расширение состава Совета Безопасности ООН и в целом придание структурам ООН более инклюзивного и всеобъемлющего характера, отражающего многоукладность и многополярность миропорядка.

Внешнеполитические устремления не ограничиваются достижением международно-политической автономии, а направлены на обретение статуса страны, определяющей параметры текущего процесса трансформации либерального (или западноцентричного) миропорядка и стержневых для него международных институтов и норм.

Россия как ресурс стратегической автономии Турции

В стремлении Турции сотрудничать со всеми странами, раздражёнными «безапелляционным доминированием Запада», развитие многоаспектных партнёрских отношений с Россией при всей их сложности и нелинейной динамике стало важным ресурсом наращивания стратегической автономии.

В политическом плане сближение объяснялось тремя причинами – разочарованием в союзничестве с Западом и осознанием ограниченности перспектив евроинтеграции, системными последствиями внутриполитической трансформации (укреплением авторитарных тенденций в период правления ПСР) и личными симпатиями между Реджепом Эрдоганом и Владимиром Путиным. Немаловажным фактором стала безусловная поддержка российскими властями Эрдогана в дни путча 15—16 июля 2016 г., которая резко контрастировала с поведением западных союзников. Во второй половине 2010-х гг. Путин и Эрдоган стали ещё чаще встречаться и проводить телефонные переговоры (без малого три десятка личных очных встреч за 2016–2022 гг.).

В международно-институциональном плане Турция, со второй половины ХХ века интегрировавшаяся в общеевропейские структуры и ставшая частью пространства Запада, в середине 2010-х гг. фактически отказалась от идеи опоры на западный опыт в процессе собственной экономической модернизации и сохранения дружественных отношений с Западом как краеугольного камня внешнеполитической стратегии[17]. Институциональная связь с Западом – членство в НАТО, Таможенном союзе с ЕС и других общеевропейских структурах – сохранялась при декларируемом стремлении повысить статус и роль Турции в международных организациях и демонстративном интересе к ШОС, БРИКС и «Двадцатке».

Тезис о сближении России и Турции на почве их отчуждения Западом получил распространение ещё в 2000-е годы. Две страны, таким образом, формировали, как поэтично выразился турецкий исследователь Омер Ташпынар, «ось отверженных»[18]. Несмотря на различия во взглядах по многим вопросам мировой и региональной политики, Россия и Турция разделяли разочарование Западом и его политикой двойных стандартов[19], в том числе применительно к Ближнему Востоку и в особенности сирийскому кризису.

Внешнеполитический курс Путина и Эрдогана на взаимное сближение не был аномалией с точки зрения исторического развития России и Турции или исключительно следствием хороших личных отношений. Стремление к признанию за своей страной справедливого места в системе международных отношений, неудовлетворённость Западом – всё это хорошо вписывалось в историческую канву. Но Турция стремилась занять равное положение с ведущими европейскими державами – Германией, Великобританией, и пересмотреть свои отношения с США в более выгодном для себя русле. Россия же хотела вернуть себе статус мировой державы, равной по потенциалу и влиянию Соединённым Штатам, и провести ревизию отношений с Европой, исходя из цивилизационного и культурного единства[20].

С точки зрения военно-технического и экономического взаимодействия знаковыми стали сделка по покупке российских зенитно-ракетных комплексов С-400 и строительство газопровода «Турецкий поток» по дну Чёрного моря[21]. Контракт по С-400 сделал Турцию единственной страной НАТО, закупившей высокотехнологичное российское оружие. Это не только привело к трениям внутри альянса и росту напряжённости между Анкарой и Вашингтоном, но и положительно сказалось на международном имидже российского оружия. Самой Турции пришлось заплатить высокую цену. Американцы не только исключили её из участия в программе по производству истребителей пятого поколения F-35, но и ввели санкции в рамках закона «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA).

В свою очередь, «Турецкий поток» дал стране возможность стать одним из ключевых игроков мирового рынка энергоресурсов, не обладая их существенными запасами, и получить от Москвы скидку на газ, не отказавшись от проработки альтернативных маршрутов транзита из Центральной Азии на Запад. К концу 2010-х гг. Турция смогла закрепиться в роли важнейшей транзитной страны для экспорта углеводородов из Каспийского региона в Европу – Болгарию, Сербию, Венгрию.

В условиях санкций у энергетического сотрудничества Москвы и Анкары появились дополнительные перспективы.

В октябре 2022 г. президент Путин предложил создать на базе «Турецкого потока» международный газовый хаб, участники которого могли бы определять ценовую конъюнктуру на трубопроводный и сжиженный газ, что дало бы возможность Анкаре объединить разных поставщиков на одной площадке и влиять на мировое ценообразование. Эрдоган активно включился в продвижение этой идеи.

Региональное измерение взаимодействия в 2010-е гг. и в начале 2020-х гг. стало одним из наиболее показательных с точки зрения стремления Турции использовать любые региональные асимметрии для наращивания своих возможностей, и способности Турции и России к объединению интересов друг друга в чувствительных областях региональной безопасности.

Одним из катализаторов сотрудничества можно считать переход региональной системы международных отношений на Ближнем Востоке к большей полицентричности, что произошло в результате снижения роли Соединённых Штатов и Евросоюза в регионе и заполнения вакуума местными игроками – Турцией, Ираном, Саудовской Аравией, Израилем, ОАЭ, Катаром. Возникшая на Ближнем Востоке специфическая модель партнёрско-конкурентного взаимодействия с Россией воспринималась турецким истеблишментом как следствие трансформации системы международных отношений и «геополитический императив» для Турции.

Новый формат региональной кооперации проявился и в специфическом взаимодействии Москвы и Анкары по урегулированию кризиса в Сирии, затем в Ливии и, наконец, в Нагорном Карабахе. Сирийский конфликт, начавшийся на рубеже 2010-х гг., создал основу особой модели регионального партнёрства в условиях несовпадающих, но перекрещивающихся интересов.

Можно выделить две ключевые характеристики российско-турецких отношений второй половины 2010-х гг. Во-первых, по большинству чувствительных для Турции вопросов Россия демонстрировала понимание и стремление учитывать «турецкие обстоятельства», что контрастировало с подходами к Анкаре западных союзников – США и ЕС. Во-вторых, Россия и Турция демонстрировали определённую степень учёта интересов друг друга, а значит, и некоторое самоограничение, что способствовало появлению у Анкары новых внешнеполитических возможностей. Впоследствии это проявилось во время украинского кризиса.

Кризис на Украине и российско-турецкие отношения

После начала специальной военной операции РФ 24 февраля 2022 г. Турция сразу отказалась присоединиться к антироссийским санкциям и предложила выступить посредником. Анкара увидела возможность утвердиться в роли страны, способной определять конфигурацию формирующегося нового регионального, а возможно, и мирового порядка. Внешнеполитическая линия Турции в условиях СВО стала качественно новым этапом в балансировании между Западом и Россией и хеджировании внешнеполитических рисков.

С середины 2010-х гг. Турция придерживалась прозападной позиции по украинскому кризису. Анкара не признала присоединение Крыма к России в 2014 г. и независимость Донецкой и Луганской народных республик, демонстративно укрепляла отношения с Киевом в рамках Совета сотрудничества высшего уровня. В 2015 г. Турция открыла для Украины кредитную линию на более чем 50 млн долларов, объявила о выделении гуманитарной помощи на 10 млн долларов, наконец, в 2020 г. подписала с Киевом договор о военно-техническом сотрудничестве, а в 2022 г. — о создании зоны свободной торговли. Помимо поставок современных средств связи украинской армии, турецкая компания Baykar Makina планировала не только построить на Украине завод по производству дронов, но и создать совместный турецко-украинский центр аэрокосмических технологий. Украина намеревалась использовать турецкие технологии при производстве дронов «Сокол 300» в конструкторском бюро «Луч». Турция заключила контракты на поставку украинских двигателей для стратегических ударных беспилотников, разработала несколько совместных проектов, в рамках которых на перспективный тяжёлый беспилотник Bayraktar Akıncı предполагали устанавливать украинские двигатели. Другим амбициозным совместным проектом должна была стать разработка сверхзвукового ударного беспилотника. Турция также стала одним из крупнейших партнёров военно-морских сил Украины, заключив контракт на постройку корвета для ВМФ Украины.

Ведущие западные страны скептически оценивали вовлечённость Турции в украинский кризис до февраля 2022 года. Несмотря на поддержку Украины (поставки оружия, дипломатическая солидарность), Анкару не допустили до участия в консультациях западных стран по украинскому кризису и в общих дебатах по европейской безопасности. На видеоконференцию президента США Джо Байдена с европейскими лидерами по России и Украине 24 января 2022 г. Эрдоган также приглашён не был.

Специальную военную операцию РФ, хотя и не сразу, Анкара объявила «незаконным военным вторжением», проголосовав за осуждение России на Генассамблее ООН 2 марта 2022 года. Официальный Киев не скупился на комплименты в адрес Турции. В конце февраля 2022 г. Владимир Зеленский эмоционально благодарил «своего друга президента Эрдогана» за поддержку Украины и закрытие Черноморских проливов для российских кораблей в соответствии с Конвенцией Монтрё[22], забывая, что в начале февраля Россия перебросила в Чёрное море через проливы значительные военно-морские силы. Глава минобороны Украины выразил признательность за поставки новой партии БПЛА Bayraktar TB2 в дополнение к тем, что Украина получила в 2021 году.

Анкара старалась не раздражать Москву и максимально дистанцировалась от санкционной войны. Турция одновременно стремилась защитить экономические интересы и утвердиться в роли «честного посредника», сохраняющего относительный нейтралитет и хорошие отношения со всеми. В экономическом плане это позволило более чем двукратно увеличить товарооборот с Россией (с 33 до более чем 70 млрд долларов, по оценочным данным) и вывести Турцию к концу 2022 г. на второе место после Китая по объёму торговли с РФ.

Для Москвы Турция стала выполнять роль связующего звена с Европой в решении транспортно-логистических, товарных и энергетических вопросов.

В условиях обострившейся конфронтации между Западом и Россией Анкара отчётливо обозначила стремление не только выступить в качестве посредника в урегулировании конфликта на Украине, но и стать реальной «третьей силой» в противостоянии Запада и Востока, повысить международно-политическую субъектность, чётко обозначив спектр национальных интересов, а не извлечь выгоду из простого примыкания к западному или антизападному лагерю.

Принятие на себя посреднической миссии по Украине, во-первых, обеспечило Турции и Эрдогану повышенное внимание мировых СМИ, что подняло популярность президента и правящей партии, рейтинги которых снижались на фоне экономического кризиса. Во-вторых, дало Турции дополнительный аргумент в отстаивании права на продолжение разностороннего взаимодействия с Москвой и отказ от присоединения к антироссийским санкциям. В-третьих, создало плацдарм для дальнейшего наращивания геополитического и дипломатического влияния в регионе. Неслучайно именно в Турции произошёл обмен осуждённого в России бывшего американского морского пехотинца Тревора Рида на отбывавшего заключение в США лётчика Константина Ярошенко. Летом 2022 г. заключена «зерновая сделка» – соглашение между Россией, Украиной, Турцией и ООН об организации безопасного морского коридора для сельскохозяйственных грузов c Украины, а осенью 2022 г. на фоне разговоров о возросших рисках ядерной эскалации в Анкаре прошли переговоры между главами СВР Сергеем Нарышкиным и ЦРУ Уильямом Бёрнсом. Это была первая личная встреча высокопоставленных представителей сторон с начала СВО.

Жизнеспособность «новой экономической модели» Эрдогана (борьба с инфляцией без повышения процентных ставок ЦБ) была под вопросом ещё до начала украинского кризиса. Последствия войны подорвали планы Анкары на преодоление задолженности Турции перед другими странами за счёт стимулирования экспорта и стабилизации национальной валюты через внедрение госпрограммы защиты депозитов в лирах. Россия и Украина долго были основными экономическими партнёрами Турции в сфере торговли сельскохозяйственной продукцией, энергетики, оборонной промышленности и прежде всего туризма. Страна надеялась вернуться к допандемийному туристическому уровню в 2022 г., но число туров из России и Украины резко сократилось, а из европейских стран заметно упало. Россияне были самой большой группой иностранных туристов в Турции в 2021 г. – около 4,7 млн человек, или 19% всех туристов. Украинцы располагались на третьем месте после немцев, около 2 млн, или 8 процентов[23].

Рост цен на энергоносители также больно ударил по Турции, поскольку каждое повышение цены на нефть на 10 долларов увеличивает дефицит счёта текущих операций на 5 млрд долларов. Боевые действия остановили транспортировку товаров на Украину и закрыли сухопутные пути в Россию. Ощутимо пострадала турецкая текстильная промышленность. Особенно это коснулось центров текстиля и кожи в Стамбуле, которые зависели от покупателей из России и Украины (на российский и украинский рынки приходилось 40% годового объёма продаж в размере более 3 млрд долларов).

Россия и Украина – крупные экспортёры пшеницы, конфликт поднял мировые цены до рекордного уровня, стимулируя продовольственную инфляцию во всём мире. Для Турции, которая почти 80% зерна закупала в России и на Украине, это оказалось особенно болезненным.

Санкционная война против России и вызванный этим энергетический коллапс перечеркнул наметившиеся в конце 2021 г. позитивные тенденции по преодолению тяжёлого экономического кризиса. Но Турция нацелилась на получение максимально возможных дивидендов от санкционной войны против Москвы, рассчитывая привлечь спешно покинувшие Россию крупные международные компании, а также наладить поставки на российский рынок для заполнения дефицита, вызванного уходом из России многих западных брендов. Турция стала развивать инфраструктуру для работы с российской платёжной системой «МИР». Самые крупные государственные и частные банки начали принимать российские карты, а министр финансов Турции Нуреддин Небати говорил о 15% турецких компаний, работающих с системой «МИР». Однако в сентябре 2022 г. из-за угрозы вторичных санкций США турецкие банки перестали принимать карты «МИР», а правительство заявило о работе над новым механизмом взаимных расчётов с Россией.

Во внешней политике Турции 2020-х гг. наметилась тенденция максимально использовать геостратегический потенциал для выстраивания транзакционных отношений даже с теми, с кем у Анкары долгое время был открытый антагонизм.

Так, Эрдоган начал делать шаги по налаживанию диалога с Израилем, ОАЭ, Саудовской Аравией, Египтом и даже Арменией. В какой-то мере это соотносилось и с попытками снизить напряжённость в отношениях с ЕС и США на фоне подготовки к президентским и парламентским выборам 2023 года.

Если на дипломатическом уровне кризис открыл для Турции окно возможностей, в военном плане обострение ситуации на Украине стало не менее серьёзным вызовом, чем экономические проблемы. Стране пришлось перейти к политике жёсткого балансирования, нарастив военный потенциал в Чёрном море[24], расширив военно-техническое сотрудничество по линии НАТО и наладив кооперацию в сфере военных технологий с Украиной. Эти шаги не изменили установившийся во второй половине 2010-х гг. общий военно-политический баланс. Новая турецкая военно-морская база в Трабзоне в дополнение к старым в Синопе и Самсуне, учитывая её скромное оснащение, существенно не повысила военный потенциал Турции. Участие же в американо-украинских учениях «Морской бриз 2021» трудно считать принципиально новым явлением. Турция как член НАТО и Блэксифора за последние два десятилетия стала завсегдатаем аналогичных военно-морских учений[25].

Единственным существенным шагом, который, казалось бы, нарушил логику стратегического хеджирования, можно считать наращивание взаимодействия с Украиной в сфере безопасности и военно-промышленного сотрудничества. Турция не ставила цели создания оборонительного альянса, не говоря уже о вхождении в антироссийский фронт, который фактически сформировался из ряда прибалтийских и восточноевропейских стран. Через ограниченное и во многом ситуативное военное сотрудничество с Киевом (поставки дронов и другого оборудования) Анкара посылала сигналы Москве об обеспокоенности ростом российского военного потенциала в регионе.

Заключение

Неоднозначная позиция Турции по отношению к региональным событиям с участием России труднообъяснима с точки зрения классических подходов неореалистической парадигмы, поскольку не укладывается в логику ни балансирования, ни примыкания, ни сохранения нейтралитета в чистом виде. Концепция стратегического хеджирования и стратегической автономии в турецком понимании даёт возможность понять разнонаправленную и порой противоречивую внешнюю политику и сложный характер отношений Анкары с Москвой конца 2010-х – начала 2020-х годов.

Рассмотрение российско-турецких отношений и внешней политики Анкары в рамках концепции хеджирования помогает преодолеть заблуждение о примате экономики во взаимодействии Москвы и Анкары. Если бы прагматические связи преобладали над соображениями безопасности, едва ли мы увидели бы поставки турецкого оружия Украине или лоббирование вступления Украины и Грузии в НАТО. Тесные и бурно развивающиеся экономические связи Анкары с Москвой не помешали первой предпринять шаги, направленные на уравновешивание военно-стратегического потенциала России в Черноморском регионе, Средиземноморье, на Ближнем и Среднем Востоке, иными словами, стремиться помешать России сместить региональный баланс сил в свою пользу. Эти тенденции свидетельствуют о превалировании структурных императивов обеспечения собственной безопасности над более меркантильными целями внешней политики Турции в целом и при выстраивании отношений с Россией, что и является ключевой характеристикой стратегического хеджирования.

Турция – уникальный пример успешного и продуктивного сочетания стратегического хеджирования, различных форм балансирования и проактивной внешней политики по всем направлениям для обеспечения и наращивания стратегической автономии.

Турция, как и любая держава среднего уровня, ограничена в ресурсах. Но наступательная политика на региональном и макрорегиональном уровне в сочетании с поддержкой внешнеполитических концептуальных идей (в частности, превращение в логистический и энергетический хаб), до недавнего времени «спящих» из-за недостатка ресурсов или ограничений международной среды, способны создать сильный синергетический эффект.

Использование России как ресурса стратегической автономии и украинского кризиса как особой возможности позволило Турции претендовать на статус международного игрока гораздо более высокого уровня, чем допускают её фактические возможности (отсутствие реальной опоры на «свой» регион, сложные отношения с соседями, проблемы в экономике), и даже попытаться преодолеть структурные ограничения членства в НАТО. В России Анкара видит непосредственный источник повышения своей международной роли и стремится закрепить положение особого транзитного хаба, уникальной переговорной площадки, а также канала выхода на международные структуры, с которыми Россия либо прекратила диалог, либо не в состоянии его использовать для реального решения важнейших проблем.

Удивительная комбинация трудно сочетаемых, на первый взгляд, прагматизма и напористости, милитаризации и способности налаживать взаимодействие с региональными и глобальными антагонистами на фоне демонстративного дистанцирования от западоцентричных институтов и ценностей – во всём этом не стоит видеть исключительно производные от амбиций Эрдогана. Турция проходит очередной этап в континууме стратегического балансирования и хеджирования, из которых состоит вся новейшая история страны. Особенно это проявлялось в годы Второй мировой войны, прошедшие под знаком «лукавого нейтралитета» Анкары.

Спекуляции об уходе Эрдогана из политики стали неотъемлемой частью каждой избирательной кампании со времён протестов 2013 года. Но если это и случится, то едва ли приведёт к кардинальному изменению вектора внешней политики Анкары. Конечно, менее эмоциональный глава государства будет в большей степени опираться на традиционные внешнеполитические институты и инструменты. Это обеспечит стабильность и последовательность в отношениях Анкары с привычными союзниками и партнёрами. Однако наивно ожидать «“нормализации” постэрдогановской Турции» в понимании Брюсселя и Вашингтона, то есть возвращения в русло послушного союзника и верного проводника западных интересов и стратегического видения в регионе. Структурные изменения в системе международных отношений, идейно-ценностная трансформация Турции и турецкого общества XXI века, равно как и новая система геополитических координат и потенциалов, сложившаяся на Ближнем Востоке после «арабской весны», – всё это рисует иные перспективы и сценарии.

Внешняя политика Турции – иллюстрация наступления полицентричного миропорядка.

Он (к удивлению многих) характеризуется не сосуществованием узкого круга равновеликих и уравновешивающих друг друга «полюсов», а появлением множества разнокалиберных акторов. Последние стремятся не к обеспечению стабильности и упорядоченности, а к удовлетворению собственных интересов и амбиций, повышению веса и статуса в региональной и мировой политике. Турция – концентрированное проявление этой общемировой тенденции и вектора развития международных отношений.

СНОСКИ

[1] Kuik C.-C. How Do Weaker States Hedge? Unpacking ASEAN States’ Alignment Behavior Towards China // Journal of Contemporary China. 2016. Vol. 25. No. 100. P. 504–505.

[2] Kuik C.-C. The Essence of Hedging: Malaysia and Singapore’s Response to a Rising China // Contemporary Southeast Asia. 2008. Vol. 30. No. 2. P. 162–163.

[3] Kuik C.-C. How Do Weaker States Hedge? Unpacking ASEAN States’ Alignment Behavior Towards China. Op. cit. P. 503.

[4] См.: Dalay G. Dış politikada otonomi arayışı // Karar. 07.12.2016. URL: https://www.karar.com/yazarlar/galip-dalay/dis-politikada-otonomi-arayisi-2785 (дата обращения: 25.02.2023); 11. Büyükelçiler Konferansı Açılış Konuşması. 5 Ağustos 2019, Ankara // T.C. Dış İşleri Bakanlığı. 05.08.2019. URL: https:.www.mfa.gov.tr.data.BAKAN.bkon2019.pdf (дата обращения: 25.02.2023).

[5] Ibid.

[6] Erdoğan R.T. How to Fix the UN – and Why We Should // Foreign Policy. 26.09.2018. URL: https://foreignpolicy.com/2018/09/26/how-to-fix-the-u-n-and-why-we-should/ (дата обращения: 25.02.2023).

[7] Erdoğan R.T. Cumhurbaşkanlığı Hükümet Kabinesi İki Yıllık Değerlendirme Toplantısı’nda Yaptıkları Konuşma // T.C. Cumhurbaşkanlığı. 21.07.2020. URL: https://www.tccb.gov.tr/konusmalar/353/120687/cumhurbaskanligi-hukumet-kabinesi-iki-yillik-degerlendirme-toplantisi-nda-yaptiklari-konusma (дата обращения: 25.02.2023).

[8] Cumhurbaşkanı Erdoğan: Karada, denizde ve havada karşımıza çıkacak herkes Türkiye’nin kararlılığını gördü // Anadolu Ajansı. 30.08.2020. URL: https://www.aa.com.tr/tr/turkiye/cumhurbaskani-erdogan-karada-denizde-ve-havada-karsimiza-cikacak-herkes-turkiyenin-kararliligini-gordu/1957938 (дата обращения: 25.02.2023).

[9] Erdoğan R.T. Cumhurbaşkanlığı Hükümet Kabinesi İki Yıllık Değerlendirme Toplantısı’nda Yaptıkları Konuşma // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 21.07.2020. URL: https://www.tccb.gov.tr/konusmalar/353/120687/cumhurbaskanligi-hukumet-kabinesi-iki-yillik-degerlendirme-toplantisi-nda-yaptiklari-konusma (дата обращения: 25.02.2023).

[10] 13 законов были приняты ВНСТ в 2010–2022 гг.

[11] Erdoğan R.T. Bölgemizde İstikrar ve Refah Temelli Yeni Bir Dönemin Kapıları Aralanacak // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 14.05.2017. URL: https:.www.tccb.gov.tr.haberler.410.75192 (дата обращения: 25.02.2023).

[12] BRICS’e ‘T’ eklenirse bize fırsat yaratabilir // Hürriyet. 29.07.2018. URL: https://www.hurriyet.com.tr/yazarlar/vahap-munyar/bricse-t-eklenirse-bize-firsat-yaratabilir-40911660 (дата обращения: 25.02.2023).

[13] İbrahim Kalın, “Rusya’ya yaptırım planlamıyoruz” dedi // Hürriyet. 01.03.2022. URL: https://www.hurriyet.com.tr/gundem/son-dakika-rusyanin-ukraynayi-isgali-ibrahim-kalindan-onemli-aciklamalar-42013925 (дата обращения: 25.02.2023).

[14] Kinship and Diasporas in Turkish Foreign Policy: Examples from Europe, the Middle East and the Eastern Mediterranean. PRIO Cyprus Centre Report. Nicosia: PRIO Cyprus Centre, 2019. 116 p.

[15] Shlykov P. The “Turkish Model” in Historical Perspective // Russia in Global Affairs. Vol. 16. No. 2. P. 34–59.

[16] Erdoğan R.T. Dünya 5’ten büyüktür’ sözümüz küresel adaletsizliğe karşı yapılmış en büyük başkaldırıdır // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 10.01.2018. URL: https:.www.tccb.gov.tr.haberler.410.89038 (дата обращения: 25.02.2023).

[17] Dalay G., Lesser I., Talbot V. et. al. Turkey and the West: Keep the Flame Burning. Washington: The German Marshall Fund of the United States, 2020. 18 p.

[18] Hill F., Taspinar O. Turkey and Russia: Axis of Excluded? // Survival. 2006. Vol. 48. No. 1. P. 81–92.

[19] Baev P., Kirişçi K. An Ambiguous Partnership: The Serpentine Trajectory of Turkish-Russian Relations in the Era of Erdoğan and Putin. Washington: Brookings, 2017. 27 p.

[20] Сессия онлайн-форума «Давосская повестка дня 2021» // Президент России. 27.01.2021. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/64938 (дата обращения: 25.02.2023).

[21] Впервые о проекте «Турецкий поток» президенты двух стран объявили в декабре 2014 г., однако после инцидента со сбитым турецкими ВВС российским СУ-24 в ноябре 2015 г. переговоры о его реализации были заморожены, формально соглашение о строительстве газопровода подписано осенью 2016 г., а окончательно ратифицировано в 2017 году.

[22] Zelensky V. Twitter Post // Twitter. 26.02.2022. URL: https:.twitter.com.ZelenskyyUa.status.1497564078897774598 (дата обращения: 25.02.2023).

[23] Sınır İstatistikleri Yıllık Bülteni // T.C. Kültür ve Turizm Bakanlığı. 2022. URL: https://yigm.ktb.gov.tr/TR-249709/yillik-bultenler.html (дата обращения: 25.02.2023).

[24] После 2014 г. турецкие военно-морские силы утратили превосходство в Чёрном море, где господствующее положение заняла Россия.

[25] Официальный перечень см.: Doğu Akdeniz Naval Exercise 2019 // Bosphorus Naval News. 13.11.2019. URL: https://turkishnavy.net/?s=Naval+Exercise (дата обращения: 25.02.2023).

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389654 Павел Шлыков

Жизнь в интересные времена

Обстоятельства внешней политики диктуют изменения дипломатической практики

ИЛЬЯ ФАБРИЧНИКОВ

Член Совета по внешней и оборонной политике, коммуникационный консультант.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Фабричников И.С. Жизнь в интересные времена // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 77–89.

Новое издание Концепции российской внешней политики, обнародованное в начале апреля, вызвало разнообразные отклики. Оценка философского, идейного содержания крайне интересна. Однако МИД – ведомство, прежде всего ориентированное на практику.

Реализация доктринального документа потребует серьёзного переосмысления работы всех российских внешнеполитических ведомств и служб, переоценки показателей эффективности их деятельности, подходов к комплектации росзагранаппарата, смещения акцентов в формировании штатов росзагранучреждений (РЗУ), более проактивного подхода в реализации внешнеполитической линии, более тесной координации между различными ведомствами за счёт устранения межведомственной конкуренции.

Автор не претендует на исключительное и детальное знание внутреннего устройства Министерства иностранных дел Российской Федерации – одного из самых консервативных и респектабельных учреждений в многовековой истории Отечества. Это, скорее, попытка непредвзятого взгляда со стороны. Тем не менее наблюдение за работой и самого центрального аппарата, и некоторых РЗУ, понимание, как устроена их деятельность, анализ последствий обрушения дипломатических отношений со странами Запада позволяют сделать некоторые предположения о том, как в среднесрочной перспективе могла бы быть перестроена работа МИДа.

Начинаем с начала

Будем объективны, развитие министерства на постсоветском этапе диктовалось не единой стратегией и замыслом, а скорее, аппаратно-политической логикой: политические и дипломатические позиции, наработанные СССР, утрачивались, усиливался отток из центрального аппарата в коммерческие структуры, традиционно прочные позиции в Африке и Латинской Америке перестали быть востребованы, кадровое пополнение истончалось, валютные зарплаты (один из козырей советской дипломатической службы) перестали быть эксклюзивными. Вспоминается период, когда семьи молодого дипсостава «пересиживали» в Москве на зарплате в полторы-две тысячи рублей (по меркам 1994–1996 гг. – примерно 40 долларов), чтобы потом уехать в долгосрочную загранкомандировку на зарплату в 2,5 тысячи долларов. Вряд ли такие условия благоприятствовали продвижению стратегических национальных интересов.

К сожалению, этот во многом инерционный подход (от командировки до командировки) сохранялся и на протяжении «сытых нулевых». Желанными направлениями для выпускников МГИМО и других вузов, поставлявших кадры для загранслужбы, были США и страны Европейского союза с понятным культурным контекстом, не очень высокой, но стабильной зарплатой и чётко очерченными должностными обязанностями.

С начала горячей фазы противостояния с Западом в феврале 2022 г. в организационном смысле изменилось немногое. За год иностранные государства (страны англосаксонской сферы и ЕС) объявили о высылке более шестисот российских дипломатов разного ранга. Дипломатические миссии обескровлены, политико-дипломатический диалог поставлен на паузу. Отношения продолжают деградировать. К примеру, МИД Германии в марте заявил, что планирует выслать ещё тридцать дипломатов с семьями. Поток телеграмм по ключевым политико-экономическим вопросам из Германии (выслала в 2022 г. 40 человек), Италии (30 человек), Франции (43 человека) да и из остальных стран ЕС превратился в тонкий ручеёк. Дипломатические коммуникации практически остановлены, сотрудники дипломатической и консульской службы в странах Европы подвергаются угрозам, зачастую инспирированным местными контрразведывательными органами или при их полном попустительстве, нередки «лобовые» вербовочные подходы.

Дипломаты возвращаются на родину, МИД сталкивается с необходимостью переносить фокус деятельности на другие регионы, перераспределять кадры внутри центрального аппарата и среди функционирующих зарубежных точек, меняются внешнеполитические приоритеты.

Возникает вопрос, как вести дипломатическую работу, когда «железный занавес» опустился от «Выборга на Финском заливе до Несебра на Чёрном море»? Ведь, согласно новой Концепции, ситуация не изменится как минимум в среднесрочной перспективе.

Очевидно, что политико-дипломатические усилия и кадровые ресурсы необходимо переносить в регионы и страны, которые заинтересованы в сотрудничестве и развитии отношений, но нельзя забывать соотечественников, которые продолжают быть нашими гражданами, оставшихся в «недружественных странах». Имеет смысл начать придерживаться подлинно прагматического подхода в выстраивании дипломатических связей на долгосрочную перспективу. Как это могло бы выглядеть на практике?

И дружба, и табачок

Давайте посмотрим на список наших ключевых внешнеэкономических партнёров по итогам 2022 года. Где они среди условных «дружественных стран», с которыми имеется не только экономический, но и внятный политико-дипломатический диалог? Китай (товарооборот 190 млрд долларов), Турция (50 млрд), Белоруссия (50 млрд), Индия (35 млрд), Казахстан (26 млрд), Узбекистан (10 млрд), ОАЭ (9 млрд), Египет (6 млрд), Монголия (3 млрд). В целом торговый оборот со странами Ближнего Востока приближается к 50 млрд долларов, со странами АСЕАН – к 25 млрд долларов. Это львиная доля российской ВЭД. Да, естественно, торговля со странами Европы если и сократилась, то незначительно. Но она уже давно существует (и, скорее всего, будет существовать) помимо наших дипломатических усилий.

Экономика – ещё не всё. Политическое «дружественное подбрюшье» России – те же Казахстан, Узбекистан, Азербайджан, Таджикистан, Киргизия, Армения, Туркмения. Даже Грузия демонстрирует мудрую сдержанность в своих внешнеполитических инициативах. Да, если вычесть Белоруссию и Казахстан, торговый оборот с остальным окружением России выглядит скромно, но ведь не экономикой единой, особенно когда речь идёт о долгосрочных вопросах военно-политической безопасности.

А что с другими «дружественными» странами? Помимо государств БРИКС, есть Алжир (крупный покупатель военной техники), Пакистан (рассчитывает на поставки энергии), Иран, Сирия, Венесуэла, африканские государства, ожидающие российской поддержки. В каждой из этих стран, в каждом регионе сложная политическая, экономическая обстановка, требующая специального подхода. Но, с другой стороны, их желание взаимодействовать открывает перед российской дипслужбой огромный простор для работы и творчества.

Пожалуй, все мы сегодня являемся свидетелями того дивного нового мира, где количество вызовов с лихвой компенсируется количеством предоставившихся новых возможностей.

Нельзя забывать и о русскоязычных соотечественниках. Крупнейшие русские диаспоры в мире – США (свыше 3 млн), Германия (2,2 млн), Канада (622 тыс.), Израиль (1 млн), Аргентина (300 тыс.). Мы не берём в расчёт по крайней мере 15 миллионов русскоязычных в бывших национальных республиках СССР (включая Прибалтику), многие из которых нуждаются в защите и консульском сопровождении.

Таким образом, чётко сформированы по меньшей мере три ключевых направления, которые, на наш взгляд, требуют внимания в контексте новой Концепции: развитие экономического сотрудничества, поддержка и укрепление политических союзов, обеспечение консульской защиты соотечественников.

Политическое взаимодействие

По логике вещей наши главные политические союзники должны находиться в странах СНГ, Закавказье, на Дальнем Востоке, чтобы сопредельные территории не становились источником угроз национальной безопасности. Там же проживает и большинство соотечественников, нуждающихся в защите. Автору этих строк не раз приходилось слышать от русских, оставшихся в Казахстане или Узбекистане: «Большая земля нас забыла». На протяжении трёх десятков лет для многих кадровых дипломатов работа в СНГ была скорее ссылкой или возможностью привезти домой достаточно валюты для решения бытовых вопросов, чем почётным и перспективным с кадровой точки зрения назначением.

Оставим в стороне негласные ведомственные противоречия в том, что касается работы с ближайшими соседями. То, что общие подходы к бывшим советским республикам давно пора менять, сомнения не вызывает. В том числе и за счёт расширения количественного и качественного состава дипломатических миссий, генеральных консульств, наращивания гуманитарных проектов, придания этому направлению статуса престижного. Важно менять мировоззрение сотрудников дипкорпуса (да и не только их), многие из которых воспринимают собеседников в СНГ высокомерно, не считают нужным погружаться в местные политические реалии, учить языки стран пребывания (ведь все говорят по-русски). Специалистов, к примеру, с хорошим белорусским языком на весь МИД можно пересчитать по пальцам двух рук. Равно как и знатоков структуры казахстанской политической «поляны». Вероятнее всего, то же касается Узбекистана, Киргизии, Таджикистана, Азербайджана, Армении, Грузии.

А незнание языка страны пребывания – демонстрация колониального мышления, против которого наша страна сейчас так ярко выступает.

Вообще, в СНГ элементарно мало российских дипломатов. Одним из самых вопиющих примеров может служить дипмиссия в Ереване, с трудом насчитывающая (по разным оценкам) сто сотрудников. Для сравнения, Соединённые Штаты держат в Армении не только одно из своих крупнейших (по площади) зарубежных диппредставительств, но и одно из самых наполненных в кадровом отношении – около полутора тысяч человек. Получается — один дипломат на две тысячи местных жителей. А ведь Армения почитается нашим важным партнёром и союзником.

Генеральное консульство в Алма-Ате – вряд ли больше 20 человек – крупная точка по меркам МИДа, хотя это важнейший экономический и политический центр Казахстана. Посольство в Минске страдает той же кадровой ограниченностью, хотя, казалось бы, ближайший союзник. Про посольства и генконсульства в других странах-соседях и говорить нечего. А ведь СНГ остаётся нашим важнейшим торгово-экономическим партнёром, в перспективе и одним из ключевых направлений для российских инвестиций.

Если Москве важно выстраивать прочные добрососедские отношения с партнёрами по СНГ, количественное и, что немаловажно, качественное укрепление дипломатического присутствия представляется приоритетом. Да, любое увеличение происходит на принципах взаимности. Однако разве мы не заинтересованы в интенсификации двухсторонних отношений с нашими партнёрами? Кроме того, сегодня политика диктует экономику.

Перспективное сотрудничество

Дипломатическое присутствие в ключевых для российской внешнеэкономической деятельности регионах важно, как никогда. Возьмём, к примеру, Алжир. Он не только является крупнейшим потребителем продукции российского ВПК, но и последовательно демонстрирует если не поддержку, то по крайней мере понимание российских шагов. Кроме того, это важный собеседник по теме энергетики. Тем не менее наше дипломатическое присутствие в Алжире нельзя даже сравнить с недавним присутствием, к примеру, в Болгарии или, если брать что-то ближе, в Египте. То же касается Турции. Посольство в Анкаре вряд ли сопоставимо с посольством в Берлине или Токио. Хотя тем для двухстороннего взаимодействия кратно больше, и они много сложнее.

Несмотря на скромный товарооборот, ОАЭ обладает огромным региональным потенциалом, прежде всего в качестве мирового финансового центра, и является одной из точек притяжения российского капитала. Капитал означает влияние, он требует защиты и дипломатического сопровождения, в конце концов это значимый внешнеполитический ресурс. Тем не менее в Дубае, где находятся представительства ключевых российских госкорпораций и целого ряда компаний, работают в лучшем случае двадцать сотрудников генерального консульства, а в Абу-Даби от силы пятьдесят дипломатов. Отвечает ли это российским претензиям на деятельное участие в трансформации системы межгосударственных отношений, особенно принимая во внимание роль ОАЭ в региональных делах? Нет, не отвечает.

Султанат Оман в последний год всё больше заявляет о себе как о важном посреднике в региональных делах, на него замкнуты интересы США, Израиля, Ирана, ОАЭ, Индии, Пакистана и Бангладеш. Способна ли Россия хотя бы просто отслеживать всё это густое переплетение региональных интересов, располагая посольством, едва превышающим 10 человек, из которых кадровых дипломатов пять, остальные – техсостав, включая коменданта и водителя? Ответ очевиден.

Наибольшие дипломатические усилия и по сей день сосредоточены на странах «Большой семёрки».

Но в чём сегодня необходимость сохранять такое широкое и статусное присутствие в Германии, Франции, Великобритании, Испании, Италии, США, Японии, Австралии? Политические контакты либо прерваны, либо заморожены, либо саботируются. Основной объём информации по этим странам черпается из передовиц газет. Под влиянием местных служб безопасности даже те, кто традиционно был настроен к России благожелательно, избегают личных контактов. В чём смысл многолюдного присутствия именно в этих странах, которые демонстративно отказываются от любого диалога?

Меняется карта того, что представляет интерес с политико-дипломатической точки зрения. Например, в большей ли степени Париж влияет сегодня на ситуацию на Украине, чем Исламабад на Афганистан и наше «мягкое южное подбрюшье»? И кто демонстрирует большую готовность к взаимодействию? Что важнее для будущего евразийского континента, сформированного в том числе и с учётом российского видения ситуации, – долгосрочное и прочное дипломатическое урегулирование в Афганистане при деятельном российском участии или наше «историческое» дипломатическое присутствие в Брюсселе?

Судьба соотечественников

Анализируя возможную трансформацию российского дипломатического присутствия в мире, нельзя не коснуться жизни соотечественников, многие из которых не только оказались в «недружественных странах», но и крайне отрицательно воспринимают нашу текущую политическую позицию. Тем не менее они остаются нашими гражданами, которые не готовы терять связь с Родиной или отказываться от российского гражданства. Более того, часть из них всерьёз задумывается о возвращении. Так или иначе, по закону они имеют полное право на весь спектр государственных услуг, в том числе и тех, что связаны с консульским обслуживанием.

Автору этих строк неоднократно приходилось слышать от соотечественников в разных странах мира, что консульские работники относятся к ним как ко «второму сорту». Это не означает, что такой подход – повсеместность, но грубость, высокомерие консульских офицеров – частые претензии людей, которые приходят в генеральные консульства и консульские отделы по своим скромным делам: подтверждение пенсий, выписка доверенностей, получение государственных документов установленного образца, свидетельств о рождении и пр.

Многие скажут – система слишком косная и консервативная, её невозможно перестроить. На это есть встречный аргумент – даже такую косную и консервативную систему, как Сбербанк, удалось перестроить и сделать ориентированной на людей. Так что ничего невозможного нет.

В конце концов консульские подразделения за рубежом такая же важная витрина человеческих отношений и недискриминационного подхода со стороны государства, как и МФЦ.

В свете происходящего имеет смысл перенести тяжесть дипломатического присутствия в «недружественных странах» с посольств на консульства, параллельно перестраивая их на более персонализированный, организованный и человеческий подход. Опыт внутри России показывает – это возможно и не так сложно. И может стать эффективным примером человеческого отношения государства к гражданам. По крайней мере тем, кто сохраняет связи с ним. И задача МИД сегодня, на наш взгляд, одна из важнейших — обеспечить для соотечественников высокий уровень комфорта при соприкосновении с государственной машиной оказания услуг.

Распределение дипломатических ресурсов

К сожалению, у России сегодня нет возможности поддерживать подлинно глобальный аппарат, способный отслеживать весь объём вызовов и угроз, с которыми страна сталкивается на международной арене. Количество проблем, которые вынуждено купировать Министерство иностранных дел, растёт день ото дня.

Активно развиваются отношения не только с традиционными партнёрами, такими как Индия, Китай, Египет. Многие страны Глобального Юга смотрят на Россию с надеждой, что устоявшаяся система «райского сада», активно эксплуатирующего «джунгли», будет сломана.

Вопрос, готова ли Россия и российский дипломатический корпус воспринимать себя в качестве такого активного проводника в «дивный новый мир», пока открыт.

Важным представляется не механическое увеличение «точек» за счёт перераспределения дипломатов, изгнанных из европейских стран. Необходимо формировать гибкую систему мотивации, чтобы из желающих уехать в длительную загранкомандировку в Индию, Китай, Алжир, Египет, ЮАР, Пакистан, Афганистан, Сирия стояли очереди. И конкуренцию им могли бы составить только массы желающих поехать в Ереван, Баку, Астану, Минск и Улан-Батор. Самые качественные и опытные кадры нужны именно там. А для молодых дипломатов работа на «дружественных» направлениях должна стать важным условием дальнейшего карьерного пути. Безусловно, это потребует выхода из привычной для многих дипломатов зоны комфорта, но и времена теперь настали некомфортные.

Молодым дипломатам нужно не только осознавать государственную важность таких командировок и огромную ответственность, которая на них ложится, но и чётко представлять возможности, которые перед ними открываются с точки зрения карьерного роста и в плане финансового вознаграждения.

Безусловно, сразу обеспечить все «точки» большим числом качественных дипломатов в странах наших реальных или потенциальных друзей не получится – это большая работа на перспективу. В этой связи имело бы смысл рассмотреть практику создания «региональных хабов» МИДа – насыщенных разноплановыми специалистами локальных «штаб-квартир», способных покрывать несколько стран в регионе или усиливать конкретные посольства в нужный момент. Это, конечно, внесёт определённый диссонанс в устоявшуюся веками дипломатическую традицию, потребует изменений в традиционных практиках. Впрочем, хотелось бы посмотреть на сферу деятельности, которая за последний год не подверглась самым драматическим изменениям.

Ключевые показатели эффективности

Любое российское государственное ведомство действует исходя из ключевых показателей эффективности работы. Чаще всего они количественные. Применительно к МИД РФ – это число ответов на обращения граждан, телеграмм из загранточек по разным вопросам – от экономики до культуры и политики. Автор сам был невольным свидетелем, как от нового руководителя РЗУ, отъезжающего в одну из стран Латинской Америки, требовали увеличения количества телеграмм по сравнению с предшественником. «На местах» прибегают к невинной уловке: субстантивные (как принято говорить) телеграммы разбиваются на две-три. Таким образом выполняется поставленная задача. В этом смысле целесообразно отойти от количественных показателей в пользу качества и обстоятельности. Это, правда, требует совсем других подходов к оценке работы соответствующих РЗУ в Центре.

Если говорить про развитие экономических отношений (а сегодня для России это важно, как никогда), понятным критерием эффективности должен служить объём деловых контактов и их качество, а также участие, в том числе и сотрудников РЗУ, в их сопровождении. Так, даже незначительное увеличение товарооборота можно записывать в актив деятельности при условии, что персонал посольства принял деятельное участие в установлении новых контактов по бизнес-линии, защите интересов. В этом случае, правда, необходимо отойти от уже привычной парадигмы, которую часто исповедуют росзагранучреждения: «Мы тут защищаем интересы Родины, а не интересы бизнеса». Любое содействие со стороны РЗУ большому, среднему и малому бизнесу, любая организация взаимодействия с местными предпринимателями – это не только про бизнес и деньги, это ещё и про организацию общения между дипломатами и чиновниками на долгую перспективу. А значит, качественное расширение контактов, возможность дипломатического воздействия на бюрократию страны пребывания для обеспечения российских национальных интересов.

В этой связи важным представляется и возвращение в повседневную деятельность как росзагранаппарата, так и Центра практики подробного изложения бесед с зарубежными визави. Сейчас, насколько можно судить, нет повсеместной практики детальной записи бесед с иностранными дипломатами, политиками и представителями зарубежных общественных организаций. А это, в свою очередь, не позволяет всесторонне, нюансировано и качественно анализировать отношения с зарубежными контрагентами. Да, обработка и обобщение такого дополнительного массива информации «с земли» потребует дополнительных аналитических ресурсов. Но, с другой стороны, это позволит более всесторонне оценивать ситуацию «в поле», накапливать «базу знаний».

Вероятно, имеет смысл подумать и над волевым отказом от поддержания верхнеуровневых дипломатических связей с «недружественными странами» в пользу консульских отношений. Сегодня мы выстраиваем отношения с государствами Африки, Южной Америки, но есть ли у нас на этих ключевых направлениях достаточное число опытных дипломатов, способных заниматься многочисленными межгосударственными вопросами?

Возникает закономерный вопрос – так ли в новых условиях необходим Департамент общеевропейского сотрудничества? Новая концепция внешней политики, конечно, отводит отдельную роль организациям вроде ОБСЕ (почитая конкретно её важной диалоговой площадкой, но это, скорее, рудимент последнего по-настоящему крупного успеха ещё советской дипломатии). На фоне наличия ДОС в структуре Мининдел бросается в глаза отсутствие отдельного подразделения, занимающегося вопросами евразийской интеграции (что также заявлено в Концепции). Схожая ситуация с БРИКС. Да, есть отдел под руководством посла по особым поручениям Павла Князева. Но концепция БРИКС существует уже больше десятка лет, желающие присоединиться к этому клубу (который по совокупному ВВП уже превышает «страны ядра») буквально выстраиваются в очередь, а авторитетного структурного и хорошо укомплектованного подразделения, с ведомственным статусом, отвечающего за координацию политики и выработку предложений на этом направлении, не хватает.

Стоит ли в условиях нового регионалистского подхода сохранять четыре департамента, занимающихся исключительно европейскими странами, которые демонстрируют завидное политическое единство в вопросах развития (точнее, неразвития) дальнейших отношений с Российской Федерацией? Сохраняющийся «европейско-англосаксонский» крен говорит о том, что мы ещё не осознали себя (согласно Концепции) отдельной самобытной цивилизацией, не зависящей от мнения «цивилизованных» столиц.

Открытым остаётся и вопрос, насколько целесообразно сохранение Департамента многостороннего сотрудничества по правам человека в его нынешнем формате. Возможно, стоит переосмыслить его роль с учётом новых реалий и объективно тенденциозного использования темы прав человека западными идеологическими центрами? Наднациональная концепция прав человека как важного компонента международной деятельности (в её нынешнем изводе – за пределами устава ООН) – идея чуждая и нашей стране, и многим другим государствам, непонятно, зачем продолжать ей руководствоваться.

Важнейшее значение приобретает и информационно-пропагандистская функция МИДа.

В условиях дефицита возможностей донести свою точку зрения до массовых зарубежных аудиторий, отстаивать позиции эта функция, а также координация распространения российского мнения с использованием всех возможных каналов коммуникации – как публичных и общедоступных, так и кулуарных, частных – будет приобретать всё большее значение. В этой связи важно иметь возможность привлекать профессиональные кадры, обладающие опытом работы вне стен Мининдел, умеющие формировать комплексные информационные планы и успешно их реализовывать, донося до граждан иностранных государств российские взгляды по наиболее щепетильным вопросам. На этом поприще сделано немало, но заметна необходимость расширять эту функцию.

Отдельного анализа заслуживает и система реализации внешнеполитических гуманитарных проектов по работе с нашими друзьями, с соотечественниками, зарубежной молодёжью. Вероятно, она подлежит полной перестройке, следует вывести её из жёсткого подчинения МИДу, однако эту объёмную тему мы вряд ли сможем проанализировать в рамках этого материала.

Концепция – важный и своевременный документ. Но чтобы его положения были реализованы, необходима разработка региональных стратегий, конкретных подходов к регионам, странам и межрегиональным объединениям. Тех, которые в своей повседневной работе могли бы учитывать не только наши дипломаты, но их зарубежные собеседники, наши бизнесмены, работающие в различных странах мира. В частных беседах необходимость такого подхода признают и подчёркивают и сами сотрудники дипведомства.

Изменения в работе не должны быть равны «оптимизации» издержек. МИД в любой стране – это престиж. А за престиж нужно платить. С ростом количества вызовов и количества возможностей затраты неизбежно возрастут. Главное, чтобы они способствовали достижению стоящих перед страной целей.

Трансформация МИДа потребует масштабных финансовых и кадровых вложений со стороны государства, новых подходов к кадровому наполнению, к программам подготовки и повышения квалификации молодых дипломатов, изменения баланса региональных и языковых специалистов внутри структуры министерства. Это, однако, неизбежно, если Россия не хочет остаться в учебниках истории как государство, которое во многом инициировало всемирную трансформацию, но не смогло воспользоваться её плодами.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389649 Илья Фабричников

Sinopec добудет уголь

Китайская национальная нефтяная компания инвестирует порядка 4,4 млрд долларов в инновационное производство химической продукции.

Мощность шахты, расположенной рядом с городом Ордос, оценена в 10 млн т угля в год. Проект Sinopec Great Wall нацелен на переработку угля в олефины мощностью 800 тыс. тонн в год. По информации компании, первое углехимическое производство поддержит модернизацию традиционной угольной промышленности в регионе и расширит цепочку создания стоимости.

Тем временем Китай продолжает наращивать импорт угля из Австралии, поставки в КНР достигли трехлетнего максимума, увеличившись на 151% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Импортный австралийский уголь идет в Китае в основном на производство электроэнергии и стали.

По информации Global Energy Monitor (GEM), глобальный план поэтапного отказа от угля значительно отстает от графика, если цели, изложенные в Парижском климатическом соглашении, будут сохранены. Согласно подсчетам GEM, выбытие угольных электростанций в 2022 году достигло 26 ГВт, а к 2030 году ожидается закрытие еще 25 ГВт.

Однако Китай за последние годы увеличил мощности угольных электростанций на 126 ГВт. В результате выбросы парниковых газов в Китае растут и в значительной степени превосходят сокращение эмиссии, достигнутое во всем остальном мире, делая бессмысленной любую климатическую повестку. Примерно 59% вновь введенных в эксплуатацию угольных мощностей электростанций приходится на КНР.

BP хочет добывать австралийский газ

Но только для экспорта

BP согласилась купить 27% долю акций Shell в совместном предприятии Browse. Таким образом британская компания расширит свою долю в крупнейшем неиспользованном газовом ресурсе Австралии.

Browse, стоимость которого оценивается в 20,5 миллиардов долларов, годами находился в стадии разработки, но в настоящее время рассматривается как замена стареющим газовым месторождениям для снабжения завода по производству сжиженного природного газа на Северо-Западном шельфе.

Напомним, что Австралии для предотвращения дефицита на внутреннем рынке необходимы новые газовые скважины. Экспортные СПГ-проекты лишь ухудшают ситуацию.

Oz Minerals предоставила заключительный производственный отчет за I кварталМедно-золотодобывающая компания Oz Minerals сообщила о снижении производства меди и золота в I квартале, закончившемся в марте.

Производство меди за первые три месяца 2023 года достигло 31362 тонн, снизившись с 36307 тонн, произведенных в IV квартале, а производство золота за тот же период сократилось с 54856 унций до 46722 унций.

"В первом квартале были достигнуты хорошие показатели на всех производственных предприятиях, несмотря на более низкое содержание сырья на руднике Prominent Hill", - сказал руководитель и главный исполнительный директор Oz Minerals Эндрю Коул.

После завершения квартала акционеры Oz Minerals проголосовали за принятие соглашения, согласно которому диверсифицированная горнодобывающая компания BHP приобретет 100% акций Oz Minerals. Запланированная дата реализации - 2 мая.

South32 хочет производить сульфат марганца в США

Австралийская горнопромышленная компания South32 изучает возможность начала производства сульфата марганца в США, чтобы воспользоваться ростом спроса на материал со стороны производителей аккумуляторов.

В течение ближайших лет South32 планирует разрабатывать крупное месторождение оксида марганца Clark на проекте Hermosa в Аризоне, отметил глава компании Грэхэм Керр, добавляя, что США позиционировали себя как наиболее привлекательное место для инвестиций в критически важные металлы, с такими стимулами, как снижение налогов и гранты, а также более либеральная среда для данного бизнеса по сравнению с ЕС и Австралией.

BHP снизила ориентир по выпуску никеля в 2023 финансовом году

Горнопромышленная компания BHP Billiton снизила ориентир по выпуску никеля на 2023 финансовый год с 80-90 до 75-85 тыс. т.

Производство никеля по итогам 9 месяцев текущего финансового года (июль-март) на Nickel West было произведено 58 тыс. т никеля - практически то же самое количество, что и в аналогичном периоде предыдущего года. В компании отмечают волатильность цен на никель в первой половине текущего финансового года.

South32 увеличила в I квартале производство меди и марганца

Диверсифицированная горнопромышленная группа South32 сообщила, что по итогам 9 месяцев текущего финансового года ее производство медного эквивалента выросло на 7% в годовом выражении благодаря инвестициям в проекты роста в секторе меди.

Подразделение South Africa Manganese увеличило производство на 5% и уверенно движется к достижению ориентира, тогда как австралийское марганцевое подразделение вышло на рекордные показатели производства.

"На Brazil Alumina производство глинозема выросло на 6%, а Worsley Alumina завершила плановый ремонт кальцинатора. Sierra Gorda продемонстрировала уверенный рост выпуск меди и должна выполнить производственный ориентир на 2023 финансовый год", - говорится в пресс-релизе компании.

Вместе с тем компания была вынуждена скорректировать ориентиры у ряда проектов ввиду "сложных проблем". "На Mozal Aluminium мы снизили объемы выработки на фоне реализации плана восстановления работы проекта, осложнившегося из-за серьезного наводнения в регионе. Мы также временно приостановили горнопромышленную активность на Cannington для безопасного восстановления функционирования объекта после сильных ливней", - отмечается в материалах South32.

Производство никеля на Cerro Matoso в целом не изменилось несмотря на временное снижение доступа к залежам более богатой руды. Однако на весь 2023 финансовый год производственный ориентир по проекту снижен на 7%.

Грузия стала второй по объему импорта вина в Россию

Это стало возможным благодаря отсутствию сложностей с оплатой и простой логистике, сообщает «Ъ». В первом квартале ввоз этой продукции из Грузии вырос на 49%. Это позволило ей потеснить Испанию и приблизиться к лидирующей по импорту Италии

Грузия вышла на второе место по объему импорта вина в Россию. Она сместила с этой позиции Испанию и приблизилась к лидирующей пока Италии. За первый квартал года из Грузии было импортировано 13 млн литров. Это почти наполовину больше, чем годом ранее. Объясняется такой рост отсутствием сложностей с оплатой и простой логистикой. При этом импорт со стороны традиционных европейских поставщиков вин, Италии, Испании, Франции и Португалии, также растет. Поставки упали только из Австралии, Новой Зеландии и США, так как импорт их алкогольной продукции в РФ попал под санкции, отмечает газета «Коммерсантъ».

Сейчас на ситуацию на винном рынке влияют в большей степени политические решения стран-экспортеров, в экономическом плане там все стабильно, считает исполнительный директор виноторговой компании Fort Александр Липилин:

«Сейчас геополитическая обстановка скорее способствует по той причине, что затруднен импорт из других стран — это и проблемы с транзакциями, это и проблемы с логистикой: и с контейнерной логистикой, и с авто-логистикой. Там все работает, но все работает с перебоями. А Грузия, общая граница — раз, потом туда легко отправлять деньги. То есть грузинские банки принимают деньги из России, в этом проблемы нет, поэтому это такая страна, которая оказалась комфортной для импорта сейчас. Во многом с этим связан рост объема, потому что возить оттуда достаточно просто. Россия была и остается главным рынком для грузинского вина. С чем действительно есть некоторые проблемы — это то, что по правилам, которые для Грузии отличаются от других стран, грузинским винодельням нужно получать специальную сертификацию Роспотребнадзора, как-то так это называется. Честно говоря, подробностей не знаю, потому что они это обычно сами делают. И маленькие винодельни зачастую принимают решение этим не заморачиваться, потому что сложный и трудоемкий процесс. Поэтому какие-то маленькие, совсем крохотные микровинодельни на российский рынок действительно из-за этого не попадают. Что же касается мало-мальски крупных виноделен, то все они так или иначе представлены, потому что, повторюсь, это главный рынок. Я не думаю, что будут корректировки между странами, за исключением трех санкционных стран, которые продолжат падать, — это Новая Зеландия, Австралия и США. Что может на это повлиять? Это какие-то действия, которые находятся за рамками плоскости винного рынка. Допустим, запрет платежей, финансовые санкции, которые приведут к невозможности платежей, это повлияет существенно. Либо запреты на национальном уровне поставлять вино в Россию, как это произошло в Австралии и в США».

Сомнений в том, что из Грузии поставляется именно вино, нет, вопрос только в том, какого оно качества, комментирует член Союза сомелье и экспертов России Денис Руденко:

«Существует два аспекта в этом вопросе. Первый аспект состоит в том, что в Грузии в локальном, местном законодательстве существуют прописанные меры контроля, и они обязаны применяться для всего вина, которое поставляется на экспорт. Это химический анализ, это анализ содержания вредных веществ, это все остальное. И насколько мне известно, он более или менее соблюдается. Поэтому говорить о том, что в Россию поставляется вино с серьезными проблемами из Грузии, скорее всего не приходится. Второй вопрос состоит в том, насколько высокого качества идет это вино. Вина могут быть не самого высокого качества, при этом соответствовать по химическим анализам всем стандартам, ГОСТам и всему прочему. В этом отношении уже давно идет речь и известно, что грузинское вино не является чем-то выдающимся в мировом масштабе, и грубо говоря, если взять средний уровень испанских, итальянских вин на нашей полке, даже российских в том числе, особенно может быть российских и грузинских, то грузинское вино не будет на лидирующих позициях, оно будет скорее в аутсайдерах. Тем не менее на периферии в России сохраняется очень позитивное отношение к грузинскому вину, сохраняется такое отношение, что это действительно натуральное вино, что это хорошее вино, что оно лучше, чем вина многих других стран, потому что у грузинских виноделов меньше возможностей как бы современной науки и химии, поэтому они туда скорее всего ничего не добавляют, и поэтому мы лучше купим грузинское, чем итальянское или испанское. Поэтому продажи растут, импорт растет, и растет непрерывно, начиная с 2014 года».

Рост доли Грузии на российском алкогольном рынке не ограничивается тихими винами. С начала года в 8,5 раза вырос импорт грузинских игристых вин. А поставки коньяков и бренди из Грузии увеличились на 120% и составили почти 60% всего импорта в категории.

Fortescue ввела в действие Iron Bridge и повысила квартальные отгрузки железной руды

Как сообщает агентство Reuters, австралийская Fortescue Metals Group сообщила о более высоких, чем ожидалось, отгрузках железной руды в мартовском квартале, что мало изменилось по сравнению с прошлым годом, однако ее денежные затраты за этот период подскочили на 12%.

Акции четвертой по величине в мире компании по добыче железной руды упали на 4,7% в начале торгов, отставая от падения на 2,2% в более широком горнодобывающем секторе.

Fortescue заявила, что произвела первый влажный концентрат на своем заводе по переработке магнетита Iron Bridge в Западной Австралии 22 апреля после нескольких задержек и резкого увеличения затрат.

«Это важная веха для Fortescue, поскольку Iron Bridge представляет собой наш вход в сегмент рынка железной руды с самым высоким содержанием», — сказала главный исполнительный директор Фиона Хик.

Затраты компании C1, представляющие собой прямые производственные затраты на железную руду, выросли до $17,73 за сырую метрическую тонну (вт) с $15,78 в квартале, в то время как она сохранила свой прогноз затрат на гематит на уровне $18,00-$18,75 за метрическую тонну на год.

Компания заявила, что продавала свою руду по средней цене $109 за сухую метрическую тонну (dmt) в мартовском квартале, что на 13% ниже среднего индекса Platts 62% CFR за квартал.

Fortescue отгрузила 46,3 млн тонн (Мт) продукции для производства стали за три месяца, закончившихся в марте 2023 года, по сравнению с 46,5 млн тонн годом ранее, но превзошла оценку Barrenjoey в 45,7 млн тонн.

Она оставила свой прогноз по годовым отгрузкам без изменений на уровне от 187 до 192 млн тонн железной руды.

Fortescue заявила, что намерена начать добычу на своем проекте Belinga Iron Ore в Габоне во второй половине 2023 года.

В США возникает осознание невозможности вернуться к золотому периоду "однополярного момента"

Федор Лукьянов: Довольно велик шанс, что в 2024 году случится матч-реванш - сойдутся Байден и Трамп

Джо Байден решил продолжить битву за душу Америки и объявил о намерении бороться за второй президентский срок. В случае успеха в день инаугурации ему будет 82 года, и он обгонит сам себя в рейтинге самых пожилых глав США, вступающих в эту должность. Соответственно, к моменту окончания полномочий, если все пойдет штатно, Байдену стукнет 86.

Возраст в современном развитом мире давно не приговор, а практики и техники активного долголетия широко распространены и эффективны. Бывшему премьеру Малайзии Махатхиру Мохаммаду через два месяца 98, а он, как лев, бьется за права оппозиции против бывших соратников. И из политики уходить не собирается. Генри Киссинджер через месяц отметит столетие, но его суждения (довольно частые) по-прежнему все пересказывают и стремятся воспринимать как откровения.

На этом фоне у Байдена еще самый расцвет сил. Злые языки, правда, твердят, что проблема не в возрасте, а в когнитивном состоянии президента и кандидата, который здоровается с пустотой, слышит голоса и забывает, где находится. Но, скажем честно, политическая линия Байдена довольно последовательная и логичная. И она является следствием не деменции, а определенного идейно-стратегического подхода. Насколько он правильный и к чему приведет - вопрос другой, но реализуется курс осознанно и не под влиянием видений.

Как бы то ни было, довольно велик шанс, что в 2024 году случится матч-реванш. Дональд Трамп, который пока вполне уверенно лидирует среди претендентов на номинацию от Республиканской партии, встретится на избирательном ринге с соперником, которому проиграл в 2020-м, но никогда полноценно этого не признал. Трампу на день выборов будет 77. Экс-президент заметно бодрее потенциального оппонента и словно бы не меняется. Впрочем, Байден пару лет назад тоже выглядел совсем по-другому, но в какой-то момент случился слом.

До выборов еще полтора года, а это в нынешних обстоятельствах очень долго не только для патриархов, но и для всех. Многое может внезапно измениться. Но если до финала все-таки дойдут эти два участника соревнований, что будет означать затянувшаяся смена поколений?

Рискнем предположить, что за политической долговечностью данной возрастной когорты (а она за вычетом Обамы, при котором "дядькой" состоял Байден, управляет Соединенными Штатами с начала 1990-х годов), стоит застрявшая повестка дня. И повестка, как ни странно, именно международная, хотя в американской публичной политике внешнеполитические темы играют малозначительную роль. Первым представителем поколения Трампа-Байдена на высших постах был Билл Клинтон, и ему досталось почетное право ввести в эксплуатацию однополярный американо-центричный мировой порядок. С тех пор данная рамка сохраняется, хотя устройство и состояние международной системы претерпели качественные изменения. Но не сознание американского истеблишмента, который нацелен на сохранение и укрепление прежней схемы.

Трамп может показаться чужеродным в этом ряду, "Америка прежде всего" бросает вызов глобалистским устремлениями американского правящего слоя. Однако его принадлежность к своему времени не вызывает сомнений, потому что и он не ставил под вопрос гегемонию США. Трамп отличался от предшественников или Байдена тем, что хотел сделать центральную роль своей страны еще и откровенно рентабельной, отбрасывая условности. Но никак не отказаться от нее.

Сейчас американское доминирование в мире под сильным давлением. И дело не в появлении соперников, бросающих вызов самому сильному. Гораздо важнее, что международная среда пришла в подвижное состояние, сдвиги эти очень разнонаправленны, но одно их объединяет - отторжение претензий на чьё-либо лидерство, особенно американское. То есть появился эффект общемирового "сопротивления материала".

Есть признаки того, что в США возникает осознание невозможности вернуться к золотому периоду "однополярного момента". Но это пока не осмысленный разворот к иному курсу, скорее отягчающие его обстоятельства. Задача укрепления гегемонии, недопущения, перефразируя известную формулу, пересмотра итогов холодной войны, остается первоочередной. И чем больше сложностей на этом пути, тем более масштабные усилия надо предпринять.

Уверенность в том, что Соединенные Штаты не могут не быть лидерами, изначально заложено в философии самого американского государства. Но понимание лидерства менялось в разные времена. Большую часть истории США его трактовали как морально-политический образец для других, а не распорядитель международных дел. Холодная война и ее продолжение после распада СССР создали уникальную ситуацию, когда Вашингтон получил в руки рычаги прямого управления миром. И хотя вроде бы было понятно, что такая ситуация аномальна и не может сохраняться всегда, привыкание наступило очень быстро. А с ним ожидание, что возвращения к международно-политической норме не будет. Именно в такой парадигме действовали американские руководители более тридцати лет.

Если в 2024 году сойдутся Байден и Трамп, любой исход будет означать попытку еще на одну каденцию задержать уходящую политическую реальность. Но она уже настолько не соответствует реальности, окружающей Америку, что все равно уже ничего не получится. Но, видимо, эти выборы должны поставить символическую точку.

Белый дом подтвердил участие президента США Джо Байдена в предстоящем саммите "Группы семи" в японской Хиросиме (19-21 мая), после которого он направится на встречу глав государств Четырехстороннего диалога по безопасности (Австралия, Индия, США, Япония) в австралийском Сиднее (24 мая).

Пресс-секретарь главы Белого дома Карин Жан-Пьер сообщила, что с коллегами по "семерке" Байден обсудит "непоколебимую поддержку Украины", а также меры реагирования на "климатический и продовольственный кризисы".

Небольшая интрига сохраняется в отношении того, заедет ли Байден в Нагасаки, который, как и Хиросима, в августе 1945 года подвергся атомной бомбардировке со стороны США. В 2016 году Барак Обама уже стал первым со времен Второй мировой войны действующим президентом США, посетившим Хиросиму, но в Нагасаки американские главы государств пока не добирались. Впрочем, в любом случае не ожидается, что Байден принесет от имени США извинения за единственные в истории случаи применения атомного оружия. При этом, как сообщил японский телеканал NHK, премьер принимающей страны Фумио Кисида надеется по итогам саммита принять документ, посвященный важности ядерного разоружения и нераспространения.

Репетицией саммита в Хиросиме стала недавняя встреча глав МИД стран G7. Судя по ее повестке, лидеры "семерки" помимо помощи Киеву могут обсудить судьбу замороженных российских активов и новые санкционные меры против России, включая, по данным агентства Bloomberg, идею американцев о полном запрете экспорта в нашу страну, которую, правда, пока не поддерживают страны ЕС и Япония. Кроме того, в повестку саммита могут войти координация мер по сдерживанию растущего влияния Китая и вопросы регулирования искусственного интеллекта.

Подготовил Игорь Дунаевский

Джеффри Сакс: "Победы США в холодной войне не было"

Говорит профессор Колумбийского университета

Редакция Завтра

Редакция "Завтра" представляет вниманию читателей фрагмент выступления либерального американского экономиста Джеффри Сакса на конференции Центра международных отношений и устойчивого развития в Белграде.

Джеффри Сакс долгое время преподавал в Гарвардском университете, а с 2002 года работает в Колумбийском университете. В начале 1990-х Сакс был идеологом политики "шоковой терапии" в странах Восточной Европы, в СССР и в Боливии. В 2014 году включён журналом The Economist в тройку самых влиятельных экономистов второго десятилетия XXI века.

Для нас важно, что Сакс является уникальным свидетелем событий конца 1980–х годов, а именно переговорного процесса между представителями СССР и Запада, который привёл в конечном итоге к расширению НАТО на восток.

Мы решили опубликовать его суждения о причинах украинского конфликта, а также анализ влияния санкций на мировую экономику и прогнозы в отношении роли доллара.

Модератором конференции выступил бывший министр иностранных дел Сербии Вук Еремич. В беседе также принял участие Деян Шошкич, в 2010—2012 годах — глава Центрального банка Сербии.

— Благодарю, Джефф, что согласились участвовать в нашей дискуссии. Вы напомнили мне о мероприятии, которое мы вместе организовали в 2014 году по случаю 100-летней годовщины начала Первой мировой войны. И мой первый вопрос будет связан с конфликтом на Украине, который вы называете прокси-войной между США и Россией. В чём вы видите истоки этого конфликта?

— Думаю, что аналогия с Первой мировой войной совершенно верна. Когда она началась? 28 июня с убийства эрцгерцога Франца Фердинанда? Или 28 июля, когда Австро-Венгрия объявила войну Сербии? Или за 10 лет до этого, когда были тайно заключены военные союзы, которые привели к катастрофе?

Конечно, у любого конфликта есть причины. Например, возьмём дату начала военных действий на Украине. В большинстве западных СМИ она некорректна. Конфликт начался в феврале 2014 года, а мы обычно говорим, что в феврале 2022 года. Часто можно услышать, что это Путин начал неспровоцированную войну, потому что он хочет воссоздать Российскую империю. Увы, это очевидная пропаганда. И эта пропаганда даже не учитывает исторических фактов начала боевых действия. Конечно, вопрос о том, почему военные действия начались восемью годами ранее, вызывает бурные споры.

Начну с краткого экскурса в историю 1980–1990-х годов. Тогда мы — американцы — не смогли поддержать, принять и развить горбачёвскую концепцию общего европейского дома. Вместо этого была разработана и внедрена концепция однополярного мира под эгидой США. В Штатах до сих пор существует ложная точка зрения, что США победили в холодной вой­не, что это была настоящая победа, а не дипломатическое соглашение. На самом деле США не победили Советский Союз. Горбачёв в одностороннем порядке призвал к дипломатии. Он так и заявил: "Мы должны положить конец холодной войне. Нам нужны реформы, и мы собираемся распустить Варшавский договор, потому что не хотим решать наши проблемы военными средствами".

В 1990 году ему было сказано в ответ: "Хорошо, мы обязуемся не расширять наш военный альянс НАТО на страны, которые входили в Варшавский договор". Было дано известное обещание, что мы не сдвинем НАТО на восток ни на дюйм. Кстати, я люблю об этом говорить в своих выступлениях: если вам нужны документальные доказательства, вот мой адрес электронной почты: sachs@columbia.edu. Я с удовольствием направлю вас к архивным материалам об обязательствах по нерасширению НАТО на восток.

Сейчас США это отрицают, предпочитая политику амнезии политике памяти. Итак, к 1992 году у власти в Соединённых Штатах были республиканцы, среди которых было много "ястребов", так называемая партия войны. Я помню Чейни, Вулфовица и Рамсфелда, за ними последовала та часть Демократической партии, которая является "партией войны": Мадлен Олбрайт, Ричард Холбрук и другие. Несмотря на разницу политических программ, у обеих партий был, несомненно, консенсус относительно внешней политики США. А дальше Билл Клинтон начал расширение НАТО на восток в середине 1990-х годов. Умные люди ещё в те времена понимали, что подобная политика безрассудна и опасна. Но так продолжалось долгое время.

Кстати, когда президент Путин пришёл к власти в 1999 году, он не был негативно настроен ни по отношению к Европе, ни по отношению к Америке. Но он сказал: прекратите расширение НАТО, у нас есть свои интересы, мы не хотим, чтобы ваши войска находились на нашей границе. Затем наступило 11 сентября 2001 года. Республиканцы в США получили абсолютное превосходство. Чейни в основном занимался государственной безопасностью с 2001 по 2008 год. Это очень опасный человек. Он говорил, что если есть один процент риска чего-то, вы должны рассматривать это как стопроцентный риск. Это его логика: если существует хотя бы 1% вероятности того, что у Саддама Хусейна есть ядерное оружие, мы должны рассматривать это как 100%-ю вероятность. Но все мы понимаем, что если подобным образом поступать в международной политике, то можно спровоцировать множество войн. И так начинались все войны в конце прошлого века, так продолжилось расширение НАТО в 2004 году. Ещё семь стран: страны Прибалтики, Румыния, Болгария, Словения и Словакия. И в 2007 Путин сказал: "Хватит", — вызвав диалог с Джорджем Бушем в 2008 году, который парировал: "Нет, не хватит, ещё будут Украина и Грузия". Мягко говоря, это было неблагоразумно и не мудро.

Прежде чем завершить ответ на ваш вопрос, я хочу подчеркнуть ещё два момента. В 2014 году в Киеве США помогли свергнуть президента Украины Виктора Януковича. Мы знаем это по многим источникам. Я знаю это, потому что мне случалось видеть то, что я предпочёл бы не видеть. Но США участвовали в этом свержении. Не удивительно, что Путину это тоже не понравилось. Ведь Янукович на самом деле довольно ловко пытался уравновесить двух гигантов. Позиция Януковича была такова: "Мы нейтральны, спасибо, мы нейтральны". Но такая ситуация не устраивала Соединённые Штаты. В американском менталитете нет такого понятия, как нейтралитет, оно не работает. Вы либо с нами, либо вы против нас. США помогли организовать Майдан и свергнуть Януковича в феврале 2014 года. Вот тогда и началась война. А между 2014 и 2022 годами постоянно велись бои. Более того, США вложили в украинскую армию и её вооружение миллиарды долларов именно в этот восьмилетний период. Конфликт развивался с помощью американских финансов, технологий и оружия.

В конце 2021 года Байден пришёл к власти, и Путин сказал: "Наша красная линия — прекращение расширения НАТО. Вы прекращаете попытки развернуть военные базы у наших границ. Вы прекращаете поставки вооружений на Украину. Давайте детально обсудим условия возможного соглашения". Ответ Белого дома был следующий: "Нам нечего обсуждать. И уж конечно, мы не собираемся говорить о нерасширении НАТО". В результате… что стало результатом? 24 февраля 2022 года.

— США и ЕС в одностороннем порядке наложили на российскую экономику комплекс очень жёстких санкций. Будучи экономистом, как вы оцениваете эффект от этих санкций?

— США часто используют санкции. Это удобная и интересная политика, потому что она не требует прямых бюджетных расходов. При этом экономический ущерб для санкционной страны может быть значительным. В США для решения о применении санкций не нужно проводить публичные дебаты, это не требует одобрения Конгресса. Общественность даже не понимает, что это такое. Всё просто — только президент подписывает документацию.

На мой взгляд, санкции США никогда не достигают геополитических целей. Я приведу пример, когда США на протяжении четырёх лет применяли санкции, но всякий раз терпели неудачу. Это был один из самых нелепых внешнеполитических ходов. Когда Трамп стал президентом, США внезапно решили объявить, что президент Венесуэлы Николас Мадуро — не президент. А Хуан Гуайдо — это тот, кого Соединённые Штаты назвали президентом. Это была довольно нахальная и странная внешняя политика. США сказали: "Хорошо, поскольку Мадуро не президент, он больше не может иметь доступа к золотовалютным резервам". Центральный банк страны не может устанавливать валютные курсы, а на бурение нефтяных скважин и тому подобное США тоже одним росчерком пера наложили односторонние санкции. Это действительно сработало, потому что полностью разрушило венесуэльскую экономику. ВВП страны сократился более чем на 50%, в Венесуэле был очень жёсткий экономический кризис. Но то, что не сработало, это конечно, геополитика. Мадуро всё ещё президент Венесуэлы и всё ещё здесь. Гуайдо, кстати, был свергнут оппозицией, которая фактически от него отказалась. Это было абсурдно, хуже школьного спектакля, и не сработало геополитически. Санкции не только не положили конец правительству Мадуро, но даже укрепили его политические позиции. Своим избирателям Мадуро очень хорошо объяснил ситуацию: "Посмотрите, весь этот экономический кризис вызван гринго (иностранцами) на севере". Кстати, сейчас Белый дом посылает своих эмиссаров к Мадуро: не могли бы вы качать больше нефти, потому что мы должны заменить российскую нефть? Сейчас они снова пытаются подружиться с Мадуро.

Итак, основной вывод, который я хотел бы донести, — санкции не сработали. Ни один санкционный режим США, о котором я знаю, в последние годы даже близко не достиг геополитических целей. Вернёмся к ситуации с Россией. Как только США ввели санкции против России, я разговаривал с очень высокопоставленным чиновником. Я сказал ему, что санкции неэффективны. Но в ситуации с Россией всё оказалось ещё сложней. Потому что санкции не только не разрушили российскую экономику, но и привели к эффекту бумеранга для экономик стран ЕС, США. С помощью санкций США смогли разрушить экономику Венесуэлы так, что весь мир ничего не почувствовал. В случае же с Россией это привело к колоссальным глобальным негативным последствиям.

Когда вводились санкции, основная инициатива принадлежала США и, как всегда, другим странам англосаксонского мира: США, Канада, Великобритания, Австралия, Новая Зеландия, далее ЕС, затем Япония, Корея и Сингапур. В принципе, всё. Это примерно 20%, или около того, населения мира, проще говоря. Может быть, чуть меньше, на самом деле. А бо́льшая часть остального мира сказала: "Мы не хотим в это влезать. Мы торгуем с Россией, с Украиной. Мы не участвуем в этом конфликте". Конечно, многие боятся вторичных санкций США, но подавляющее большинство государств в мире не согласно с этими санкциями. Не согласно с самой идеей возможности любой страны просто принять решение о введении санкций. Ведь, в конце концов, с точки зрения международного права санкции США являются незаконными. Нет никаких правовых оснований для того, чтобы одна страна заявила: "Прекратите торговать со всеми другими странами". В этом основная причина, почему российская экономика в прошлом году чувствовала себя хорошо. Посудите сами. Китай торгует с Россией. Индия торгует с Россией. Все азиатские страны торгуют с Россией. Страны Латинской Америки торгуют с Россией. Олаф Шольц недавно был с визитом в Южной Америке, и лидеры сказали ему: "Не втягивайте нас в это. Мы не собираемся поставлять оружие на Украину". Они торгуют с Россией. И с Украиной, кстати, тоже торгуют. Они не хотят участвовать в этой прокси-войне. Когда я разговаривал с мировыми лидерами разных стран, видел, что они прекрасно понимают: это противостояние двух сверхдержав, войну развязывает не одна сторона. Они хотят, чтобы обе стороны отступили и сели за стол переговоров.

— Мы явно находимся в опасной ситуации. Что, по вашему мнению, нужно сделать в данных обстоятельствах? Кто, на ваш взгляд, должен взять на себя лидерство в переговорном процессе, чтобы остановить боевые действия?

— Я считаю, что в декабре 2021 года был выход, с помощью которого можно было бы избежать этой войны, и он состоял из трёх шагов. Во-первых, нейтралитет Украины. Не членство в НАТО, а нейтралитет. Во-вторых, контроль России над Крымом по соглашению или де-факто. Россия рассматривает вопрос Крыма как особый вопрос национальной безопасности. На то есть объективная причина: с 1783 года Крым — это месторасположение военно-морской базы России в Чёрном море, что имеет центральное значение для национальной безопасности. И, наконец, третий шаг заключался в том, что будет реализовано Второе минское соглашение по урегулированию ситуации в Донбассе. Второе минское соглашение о предоставлении автономии Донбассу появилось после событий 2014 года, но оно так и не было реализовано. Мои украинские коллеги говорят мне, что они никогда бы не реализовали это. Подписали, да, но никогда не стали бы реализовывать это. А что дальше последовало за отказом выполнять Минские соглашения? Да всё стало резко ухудшаться. Погибли сотни тысяч людей, мы не знаем, сколько точно. Сейчас повсюду массовые разрушения, беженцы. И Россия присоединила к себе ещё четыре новых региона, что лишь осложняет и без того непростую ситуацию. Данная ситуация означает, что война — это политика. Мы должны начинать решать эти вопросы политически. Я думаю, именно это имел в виду Карл фон Клаузевиц в своём самом известном выражении "Война есть не что иное, как продолжение политики с примесью других средств". И мы сейчас по-прежнему имеем дело с политикой.

— В одной из своих недавних статей вы упомянули, что важную роль в политическом урегулировании могут сыграть нейтральные страны, в том числе и страны глобального Юга. Мир сильно изменился за последние годы. Когда мы говорим об экономической мощи — глобальный расклад стал совсем иным. С одной стороны, "Большая семёрка", а с другой — БРИКС и весь остальной глобальный Юг. В чём вы видите роль глобального Юга, в частности, стран БРИКС?

— Проблема США в том, что наши политики не разговаривают с остальным миром. Мы — американцы — считаем, что с нами все согласны, но мы так думаем, потому что слушаем лишь самих себя. Для того, чтобы заручиться поддержкой стран глобального Юга, нам надо действовать открыто и честно. Моя точка зрения всегда заключалась в следующем: давайте чётко разъясним позицию по НАТО, запишем всё в протокол, чтобы никто не думал, что это война за/против расширения НАТО. Я так говорил американским политикам с декабря 2021 года и позднее. В ответ я слышал: "Нет, нет, нет. Мы не будем разъяснять. Дверь открыта. Это политика открытых дверей".

И что сейчас происходит? США даже не могут заручиться международной поддержкой, потому что вполне логично, что это война за расширение НАТО. Но Штаты этого не говорят. Они не признают этого и до последнего будут отрицать. Если бы США стали играть в открытую, то остальной мир сказал бы: "Знаете, вот теперь всё понятно. Мы будем привлекать к ответственности ту сторону, которая нарушит условия совместного протокола, это будет просто преднамеренное нарушение договорённостей и реально вызовет всемирное возмущение". Вот что я предлагаю сейчас мировым политикам, в том числе из развивающихся стран. И многие влиятельные страны готовы выступить гарантом подобного соглашения.

Позвольте мне привести Китай в качестве примера. Какова позиция Китая в этой войне? Китай не хочет этой войны и одновременно Китай не хочет, чтобы Россия проиграла эту войну НАТО. Есть ли у Китая на это причины? Наверное. И особенно потому, что недавно генеральный секретарь НАТО прилетал в Азию, чтобы попытаться заключить союз НАТО и Азии против Китая. Ведь это невероятно. Что означает НАТО? Ответ: Северную Атлантику. Этот блок создавался для защиты от вторжения Советского Союза, которое, я гарантирую, не произойдёт, потому что Советского Союза уже давно не существует. Так почему же генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг был в Южной Корее? Всё просто: потому что у НАТО нет границ. Потому что теперь НАТО хочет занять позицию против Китая.

Помимо Китая в мире есть много влиятельных стран, которые действительно хотят мира. Назову Аргентину, Бразилию, Индию, являющуюся в этом году председателем "Большой двадцатки", а также Южную Африку. Эти страны — не поджигатели войны. Они не против Украины, но и не против России. Они и могли бы стать гарантами нового мира, помочь обеспечить стабильность в регионе. Ещё раз повторюсь: чтобы обеспечить мир, должно быть понятное письменное соглашение с позицией каждой стороны. Американская сторона должна сказать: "Мы не будем расширять НАТО". Российская сторона должна сказать: "Мы отведём свои войска домой". Это два пункта, требующие соблюдения.

— Экономический баланс сил в мире изменился. В недавнем телевизионном интервью вы сказали, что совокупный объём ВВП стран БРИКС фактически равен совокупному объёму стран G7. Это поразительная цифра, которой ещё несколько лет назад не было.

— Позвольте мне просто подчеркнуть, что G7 — это США, Канада, Великобритания, Франция, Германия, Италия и Япония. Согласно данным международного валютного фонда, доля в мировом ВВП этих стран упала до 31%. БРИКС (который включает Бразилию, Россию, Индию, Китай и Южную Африку) сейчас имеет долю 32% мирового ВВП. Нужно пояснить в этом контексте, что учитываются и покупательная способность, и необходимость корректировки цен, и так далее. Но факт уже налицо: БРИКС составляет бо́льшую часть мира, и геополитически это действительно значимо.

Для меня чрезвычайно интересен тот факт, что три страны БРИКС три года подряд, в 2023-м, 2024-м и 2025-м, будут председательствовать в "Большой двадцатке". А данное обстоятельство совсем немаловажно, потому что это 85% мирового производства, эти 20 стран — 19 стран плюс ЕС. В этом году Индия председательствует в "Большой двадцатке", в следующем году — Бразилия, в 2025-м году будет ЮАР, а в прошлом году была Индонезия. Это уже другой мир. Он больше не управляется G7. Он действительно управляется гораздо более широкой группой наций, и это хорошо.

— Есть авторы, утверждающие, что украинский конфликт просто предварительная разминка в преддверии более крупного и гораздо более ожесточённого противостояния нашего времени, а именно — конфликта между Соединёнными Штатами и Китаем. Бывший премьер-министр Австралии Кевин Радд изложил 10 различных сценариев будущего в отношениях между США и Китаем. Надо сказать, довольно устрашающих: восемь из этих 10-ти сценариев прогнозируют войну между Соединёнными Штатами и Китаем уже в этом поколении живущих. Что вы думаете о будущем отношений США и Китая? Раскол неизбежен?

— Начну с той же статистики по США и Китаю. Если вы оцените ВВП Китая и США по так называемым международным ценам, то китайская экономика окажется больше, чем экономика США. На Китай в настоящее время приходится около 18% мирового производства, а на США — около 15,5%. Это фундаментальное изменение, по сравнению с тем, что было 40 лет назад. В 1980 году на долю США приходилось около 21% мирового производства, а на Китай — около 2,5%. За период с 1980 по 2020 год Китай рос со скоростью почти 10% в год. Когда экономический рост составляет 10% в год, это означает, что ваша экономика удваивается каждые семь лет. Стремительнейший рост! А почему? Потому что Китай начинал в невероятной бедности и в значительной степени преодолел отставание. Когда вы бедны, у вас большая свобода действий: электрификация, образование, строительство автомобильных и железных дорог. Именно этим Китай чрезвычайно эффективно занимался на протяжении сорока лет: отличное управление экономикой! Сейчас у них растёт уровень жизни (я постоянно ссылаюсь на этот показатель), и это ставит Китай примерно на 30% от уровня США. Но поскольку население Китая в четыре раза превышает население США, в целом это делает его экономику более крупной.

А теперь позвольте мне сделать вывод: рост и развитие Китая крайне раздражают американских политиков. Это то, что психолог или психиатр назвал бы невротической реакцией. Потому что никто не давал Китаю разрешения быть больше, чем Соединённые Штаты. Этого не должно было случиться. В 1992 году США достигли однополярного статуса. Единственная сверхдержава! Это должно было продолжаться в течение многих десятилетий. И кто бы мог подумать — через 30 лет всё закончилось! Американская логика такова: мы такие умные, мы такие эффективные, что Китай, должно быть, действительно постоянно обманывал нас, поэтому они должны быть нашими врагами. Такая позиция США крайне опасна — либо мы, либо они на вершине мира. Американцы считают, что только мир во главе с США является безопасным. В противном случае нас всех уничтожит Китай. На мой взгляд, это фантазия. Китай сейчас сталкивается с серьёзными проблемами: население начинает довольно значительно сокращаться. К концу этого столетия в Китае, вероятно, будет проживать менее одного миллиарда человек. Возможно, 800 миллионов, по прогнозам ООН, которые являются техническими, но всё же показывают, насколько значительным и быстрым будет старение Китая. Проблем много, поэтому Китай не собирается и не собирался когда-либо захватывать мир. Но США видят себя мировым лидером…

— Предоставляю возможность господину Шошкичу задать свой вопрос Джеффри Саксу.

— Спасибо. Джеффри, давайте предположим, что конфликт между Россией и США не закончится явным поражением России. Считаете ли вы, что это будет иметь какие-либо последствия для будущей роли доллара в качестве международной резервной валюты?

— Через 10 лет роль доллара будет намного меньше, чем сегодня, а через 20 лет у нас будет совсем другая международная валютная система. США потеряют то, что де Голль называл "непомерной привилегией", доллар потеряет статус мировой резервной валюты. Я думаю, что есть три причины для этого. Во-первых, чтобы стать мировой валютой, необходимо быть доминирующей экономикой в мире. Поскольку доля США в мировой экономике уменьшается, естественно, что роль доллара США также будет сокращаться. Мы, как я уже сказал, находимся на этапе плавного постепенного снижения. Но постепенное снижение доли США в мировом производстве происходит не из-за упадка США, а, главным образом из-за того, что остальной мир экономически успешно развивается.

Вторая причина гораздо более актуальна для сегодняшнего разговора: примерно десять лет назад США начали превращать доллар в оружие. Они стали использовать его как геополитический инструмент. Мой совет: если вы представляете правительство, которое не очень хорошо ладит с США, держите свои резервы в какой-нибудь другой валюте, потому что у США выработалась дурная привычка конфисковывать валютные резервы тех правительств, которые им не нравятся. Так было с Венесуэлой, с Ираном, с Афганистаном, с Северной Кореей, а сейчас и с Россией. Они считают, что это легко сделать: росчерк пера президента — и ваш противник больше не может использовать свои доллары. США, даже уходя из Афганистана, заморозили все валютные резервы, так что экономика в этой разорённой стране потом совсем развалилась. Это отвратительно. И вы не можете делать подобные отвратительные вещи снова и снова. Потому что другие страны могут вдруг начать протестовать: может быть, мы будем держать наши резервы в цифровых юанях? Или так: спасибо, мы будем держать резервы в какой-то другой валюте. Вот именно это сейчас и происходит, что можно назвать второй причиной, по которой доллар будет терять свои позиции.

И третья причина — технологическая. Я думаю, что в будущем расчёты через коммерческие банки не будут производиться так, как сейчас, потому что у нас будут цифровые валюты Центральных банков. И в долгосрочной перспективе нам не нужны будут коммерческие банки для расчётов по нашим сделкам. Вероятно, крипто­юань станет первой цифровой валютой для внутреннего использования в Китае, но затем он начнёт распространяться далее, на международный уровень. Центральные банки нескольких других стран также будут выпускать цифровые валюты. Я думаю, постепенно весь мир перейдёт именно на такие расчёты, поэтому прежние угрозы США: ах, мы собираемся отрезать вас от SWIFT, — не состоятельны. Ну и что? Это уже не будет никого беспокоить, мы будем жить совсем в другой международной валютной системе.

США. Сербия. Весь мир. Россия > Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ. Образование, наука > zavtra.ru, 26 апреля 2023 > № 4399219 Джеффри Сакс

Китай будет наращивать поставки угля из России ради повышения рентабельности металлургии?

Интерес китайских заводов к импорту металлургического угля будет во многом зависеть от спроса и цен на сталь. Как сообщает S&P, рентабельность китайских комбинатов по горячекатаному рулону и арматуре по состоянию на 17 апреля составляла минус $22/т и минус $19/т соответственно. Ожидается, что во II квартале реализуется отложенный спрос сектора недвижимости. С другой стороны, в июне провинции южного Китая готовятся к сезону проливных дождей и наводнений, что создает риск снижения спроса.

В то же время в Австралии ожидается жаркая и сухая погода, что будет способствовать росту добычи угля. Однако общий объем производства может не превысить уровень аналогичного квартала прошлого года, и доступность австралийских углей для пылеугольного вдувания (PCI) и полумягких углей может оказаться ниже ожидаемого.

Источники S&P ожидают, что после отмены Китаем неофициального запрета на импорт углей из Австралии объемы поставок возрастут. По оценке Platts на 19 апреля стоимость премиального низколетучего коксующегося угля FOB Австралия составляла $261 за тонну, среднелетучего - $258 за тонну. S&P говорит о ценах $275 за тонну на условиях CFR Китай.

Участники отрасли прогнозируют также рост поставок из других стран, особенно из России и Монголии. По словам одного из китайских трейдеров, за последние три года местные сталелитейные заводы подобрали пропорции смешения высокосернистых и высокозольных китайских углей с более качественным российским углем, получая приемлемую продукцию для использования в производстве качественной стали.

«Импорт металлургического угля в Японию и Южную Корею в этом году будет немного меньше, в то время как Индия увеличит свой импорт по причине роста производства стали. По нашему мнению, объемы импорта [коксующегося угля] в Китай морским путем останется на уровне предыдущего года - 38-40 млн тонн», — считает сказала Сильвия Цао, аналитик S&P Global.

«В целом, цены [угля на условиях] FOB Австралия в 2023 году упадут на 10% или даже больше», — добавляет она.

S&P ждет снижения цен на коксующийся уголь в ближайшие три месяца

Погодные аномалии на протяжении I квартала текущего года в Австралии привели к возникновению «узких мест» в логистике и росту цен экспортируемого металлургического угля на фоне здорового спроса. Цены Platts на коксующийся уголь премиум-класса на условиях FOB Австралия в среднем за квартал достигли $343,91 за тонну по сравнению с $278,13 за тонну в предыдущем квартале.

Аналитики S&P Global Commodity Insights ожидают, что проблемы с поставками из Австралии во втором квартале пойдут на спад на фоне более теплой погоды, что должно привести к снижению котировок металлургического угля. Хотя китайские производители стали заявляют, что готовы закупать больше австралийского коксующегося угля, их аппетиты будут во многом зависеть от спроса и цен на сталь.

Китай мониторит рынок железной руды на фоне облачных прогнозов

Как сообщает агентство Reuters, спотовая цена на железную руду упала до четырехмесячного минимума, так как Пекин снова стал снижать цены на ключевое стальное сырье, но, как обычно, вопрос заключается в том, приведет ли интервенция к устойчивому снижению цен.

Спотовая цена на эталонную железную руду с Fe 62%с поставкой в северный Китай, по оценке агентства Argus, информирующего о ценах на сырьевые товары, упала 21 апреля до $110,25 за тонну, что является самым низким показателем с 20 декабря.

Цена упала на 7,9% по сравнению с закрытием в $119,75 за тонну 19 апреля, в день, когда государственный экономический планировщик Китая, Национальная комиссия по развитию и реформам, заявила, что будет внимательно следить за рынком железной руды и ограничивать то, что она назвала иррациональным ростом цен.

Не сразу понятно, почему Пекин решил на прошлой неделе предупредить рынок железной руды, учитывая, что спотовая цена имеет тенденцию к снижению после достижения 15 марта девятимесячного максимума в $133,40 за тонну.

В прошлом такие интервенции, как правило, происходили во время роста цен, особенно если движение было быстрым.

Они также, как правило, имели ограниченный успех, особенно если основной причиной ралли был высокий спрос, в отличие от проблем с поставками, которые иногда случаются во время сезона циклонов в Австралии и периода дождей в Бразилии.

Это также относится к тому, что перспективы спроса на железную руду в Китае не особенно ясны, с некоторыми позитивными макроэкономическими факторами, но также и с проблемами.

На оптимистичном фронте сохраняется оптимизм по поводу восстановления экономики Китая после того, как Пекин отказался от своей строгой политики нулевого распространения COVID в конце прошлого года.

Что касается более важных показателей строительства и инфраструктуры, результаты были неоднозначными: инвестиции в инфраструктуру Китая выросли на 8,8% в годовом исчислении в первом квартале, опередив общий рост инвестиций в основной капитал на 5,1, а инвестиции в недвижимость упали на 5,8%.

Еще одним потенциально оптимистичным индикатором являются запасы железной руды в портах Китая: данные консалтинговой компании SteelHome показывают, что они упали до 131,7 млн тонн за неделю до 21 апреля с 133,3 млн тонн на предыдущей неделе.

Запасы обычно снижаются после северной зимы, поскольку производство стали увеличивается к летнему пику строительства, но стоит отметить, что запасы сейчас на 11,9% ниже 148,6 млн тонн на той же неделе в 2022 году.

Это означает, что сталелитейные заводы могут стремиться увеличить импорт железной руды, особенно если они планируют поддерживать производство на относительно высоком уровне.

Производство стали достигло девятимесячного максимума в 95,73 млн тонн в марте, увеличившись на 6,9% по сравнению с тем же месяцем в 2022 году на фоне роста спроса и повышения прибыльности заводов.

Если будет предписано снижение производства, это означает, что сталелитейным заводам придется сокращать объемы производства до конца года, учитывая относительно сильное начало 2023 года.

В целом перспективы спроса на железную руду и сталь в Китае менее стабильны, чем в начале года, когда было много оптимизма по поводу восстановления экономики.

На данный момент импорт железной руды, похоже, держится на высоком уровне: товарные аналитики Kpler оценивают поступление в апреле в 96,27 млн тонн, что ниже мартовских таможенных показателей в 100,23 млн тонн, но относительно стабильно в дневном выражении, учитывая, что апрель на один день короче. чем март.

Необходимо решительно противостоять гегемонистским устремлениям США

К этому Россия с трибуны ООН призвала мировое сообщество.

Мир сейчас находится в большей опасности, чем в годы холодной войны. Об этом заявил в понедельник министр иностранных дел России Сергей Лавров на заседании Совета Безопасности ООН по эффективной многосторонности через защиту принципов устава организации.

Через две недели человечество, напомнил глава российского внешнеполитического ведомства, будет отмечать 78-ю годовщину Победы во Второй мировой войне. Разгром нацистской Германии, решающий вклад в который внесла наша страна при поддержке союзников, позволил заложить фундамент послевоенного международного порядка. Его правовой основой стал Устав ООН, а сама организация, воплощая истинную многосторонность, обрела центральную, координирующую роль в мировой политике.

Без малого 80 лет своего существования ООН, по словам Сергея Лаврова, выполняет возложенную на неё отцами-основателями важнейшую миссию. Несколько десятилетий базовое взаимопонимание пяти постоянных членов Совета Безопасности о верховенстве целей и принципов устава гарантировало глобальную безопасность, тем самым создавало условия для по-настоящему многостороннего сотрудничества, регулируемого общепризнанными нормами международного права.

«Сейчас ооноцентричная система переживает глубокий кризис. Первопричиной стало стремление отдельных членов нашей организации подменить международное право и Устав ООН неким «порядком, основанным на правилах». Эти «правила» никто не видел, они не были предметом прозрачных международных переговоров. Они изобретаются и применяются с целью противодействия естественным процессам формирования новых самостоятельных центров развития, которые и есть объективное проявление многосторонности», – заявил глава МИД России.

В отчаянной попытке утвердить своё господство через наказание непослушных, продолжил он далее, США пошли на разрушение глобализации, которую долгие годы превозносили как высшее благо всего человечества, обслуживающее многостороннюю систему мировой экономики. Вашингтон и подчинившийся ему остальной Запад задействуют свои «правила» всякий раз, когда нужно оправдать нелегитимные шаги против тех, кто выстраивает свою политику в соответствии с международным правом и отказывается следовать корыстным интересам «золотого миллиарда». Несогласных заносят в чёрные списки по принципу «кто не с нами, тот против нас».

Западным коллегам давно стало «неудобно» договариваться в универсальных форматах, таких, как ООН. Для идеологического обоснования курса на подрыв многосторонности в оборот введена тема единения демократий в противовес автократиям. Помимо «саммитов за демократию, чей состав определяет самопровозглашённый гегемон, создаются другие «клубы избранных», действующие в обход ООН. Все они задуманы с тем, чтобы подорвать переговоры по соответствующим темам под эгидой ООН, навязать выгодные Западу неконсенсусные концепции и решения. Сначала о чём-то келейно, в узком кругу договариваются, а затем преподносят эти договорённости как «позицию международного сообщества».

«Давайте будем называть вещи своими именами: никто не разрешал западному меньшинству говорить от имени всего человечества. Надо вести себя прилично и уважать всех членов международного сообщества», – подчеркнул российский министр.

По его словам, насаждая «основанный на правилах порядок», его авторы высокомерно отвергают ключевой принцип Устава ООН – суверенное равенство государств. Квинтэссенцией «комплекса исключительности» стало «гордое» заявление главы дипломатии Евросоюза Ж. Борреля о том, что «Европа – это райский сад, а остальной мир – джунгли». «Процитирую также Совместное заявление НАТО – ЕС от 10 января 2023 года, в котором говорится: «Объединённый Запад будет использовать все имеющиеся у НАТО и ЕС экономические, финансовые, политические и – обращаю особое внимание – военные инструменты для обеспечения интересов «нашего одного миллиарда», – сказал Сергей Лавров.

Он также отметил, что коллективный Запад вознамерился перекроить под себя и процессы многосторонности на региональном уровне. Ещё не так давно США призывали возродить «доктрину Монро», требовали от стран Латинской Америки ограничить связи с Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой. Эта линия, однако, натолкнулась на решимость стран региона укреплять собственные многосторонние структуры, прежде всего Сообщество латиноамериканских и карибских государств (СЕЛАК), отстаивая своё законное право утвердиться в качестве одной из опор многополярного мира. Россия всецело поддерживает такие справедливые устремления.

Сейчас значительные силы США и их союзников брошены на подрыв многосторонности в АТР, где успешная открытая система сотрудничества в сфере экономики и безопасности десятилетиями складывалась вокруг АСЕАН. Эта система позволяла вырабатывать консенсусные подходы, устраивающие и «десятку» членов АСЕАН, и их партнёров по диалогу, включая Россию, КНР, США, Индию, Японию, Австралию, Республику Корея, обеспечивая настоящую инклюзивную многосторонность. Выдвинув «Индо-Тихоокеанские стратегии», Вашингтон взял курс на развал этой устоявшейся архитектуры.

На прошлогоднем саммите в Мадриде НАТО, всегда убеждавшая всех в своём миролюбии и исключительно оборонительном характере своих военных программ, заявила о «глобальной ответственности», о «неделимости безопасности» в Евроатлантике и в так называемом Индо-Тихоокеанском регионе. То есть теперь линия обороны НАТО (как оборонительного альянса) сдвигается к западным берегам Тихого океана.

Блоковые подходы, подрывающие асеаноцентричную многосторонность, проявляются в создании военного альянса AUKUS, в который заталкивают Токио, Сеул и ряд стран АСЕАН. Под эгидой США создаются механизмы вмешательства в вопросы морской безопасности с прицелом на обеспечение односторонних интересов Запада в акватории Южно-Китайского моря. Не скрывается, что цель «Индо-Тихоокеанских стратегий» – сдерживать КНР и изолировать Россию.

После роспуска Организации Варшавского договора и ухода с политической сцены Советского Союза забрезжила надежда на реализацию принципов подлинной, без разделительных линий многосторонности на пространстве Евроатлантики. Но, вместо того чтобы раскрыть потенциал ОБСЕ на равноправных коллективных началах, западные страны не только сохранили НАТО, но и вопреки своим клятвенным обещаниям взяли курс на наглое поглощение прилегающего пространства, включая территории, где всегда существовали и будут существовать жизненно важные интересы России.

Как отметил далее Сергей Лавров, Россия терпеливо пыталась выйти на взаимовыгодные многосторонние договорённости с опорой на принцип неделимости безопасности, который был на высшем уровне торжественно провозглашён в документах саммитов ОБСЕ в 1999 и 2010 годах. Там чёрным по белому прямо и недвусмысленно записано, что никто не должен укреплять свою безопасность за счёт безопасности других и никакое государство, группа государств или организация не могут быть наделены преимущественной ответственностью за поддержание мира в регионе организации или рассматривать какую-либо часть региона ОБСЕ в качестве сферы своего влияния.

НАТО наплевала на эти обязательства президентов и премьеров своих стран-членов и стала действовать ровно наоборот, провозгласив своё «право» на любой произвол. Кричащий пример – беззаконные бомбардировки Югославии в 1999 году, в том числе с применением боезарядов с обеднённым ураном, которые впоследствии вызвали всплеск онкологических заболеваний как у сербских граждан, так и у натовских военных. Дж. Байден был тогда сенатором и не без гордости говорил на камеру, что лично призывал бомбить Белград и разрушать все мосты на реке Дрине. Теперь посол США в Белграде К. Хилл через СМИ призывает сербов «перевернуть страницу» и «перестать обижаться».

Насчёт «перестать обижаться» США накопили богатый опыт. Япония уже давно стыдливо молчит о том, кто же всё-таки бомбил Хиросиму и Нагасаки. В школьных учебниках об этом ни слова. Недавно на встрече «семёрки» госсекретарь США Э. Блинкен пафосно сокрушался о страданиях жертв тех бомбардировок, но не сподобился упомянуть о том, кто их организовал. Таковы «правила». И никто не смеет перечить.

После Второй мировой войны были десятки преступных военных авантюр Вашингтона – без каких-либо попыток заручиться многосторонней легитимностью. Зачем, если есть никому не ведомые «правила»? Англосаксы, уверенно возглавившие весь Запад, не только оправдывают все эти преступные авантюры, но и бравируют своей линией на «продвижение демократии». Но опять по своим «правилам»: Косово – признать независимость без всякого референдума; Крым не признавать (хотя и был референдум); Фолкленды/Мальвины не трогать, там ведь был референдум (как заявил недавно министр иностранных дел Великобритании Дж. Клеверли).

«Для отказа от двойных стандартов призываем всех руководствоваться консенсусными договорённостями, согласованными в рамках сохраняющей свою силу Декларации ООН 1970 года о принципах международного права. Там чётко провозглашена необходимость уважать суверенитет и территориальную целостность тех государств, которые «соблюдают принцип равноправия и самоопределения народов и имеют правительства, представляющие весь народ, проживающий на данной территории». Любому беспристрастному наблюдателю очевидно, что нацистский киевский режим никак не может рассматриваться как представляющий жителей территорий, которые отказались принять результаты кровавого госпереворота в феврале 2014-го и против которых за это путчисты развязали войну», – отметил Сергей Лавров.

При этом он напомнил, что, для того чтобы остановить развязанную в результате госпереворота войну на востоке Украины, были предприняты многосторонние усилия в интересах мирного урегулирования, воплотившиеся в резолюцию Совета Безопасности, единогласно одобрившую минские договорённости. Эти договорённости были растоптаны Киевом и его западными хозяевами, которые сами недавно цинично и даже с гордостью признались, что никогда и не собирались их выполнять, а хотели лишь выиграть время для накачивания Украины оружием против России. Тем самым публично было провозглашено нарушение многостороннего обязательства всех членов ООН, закреплённого в её уставе и требующего от всех стран выполнять резолюции Совета Безопасности.

«Наши последовательные действия по предотвращению конфронтации, включая предложения Президента России В.В.Путина от декабря 2021 года о согласовании многосторонних взаимных гарантий безопасности, были высокомерно отвергнуты. Никто, сказали нам, не может помешать НАТО принять в свои объятия Украину», – заявил Сергей Лавров.

Все годы после госпереворота, сказал он далее, несмотря на настоятельные требования России, никто из западных хозяев киевского режима не одёрнул ни П.А.Порошенко, ни В.А.Зеленского, ни Верховную раду Украины, когда законодательно, последовательно уничтожались русский язык, образование, СМИ и в целом русские культурные и религиозные традиции – в прямое нарушение конституции Украины и универсальных конвенций о правах национальных меньшинств. Параллельно киевский режим законодательно и в повседневной жизни внедрял теорию и практику нацизма. Не стесняясь организовывал в центре Киева и других городов пышные факельные шествия под знамёнами дивизий СС. Запад молчал и потирал руки. Происходящее полностью вписывалось в планы США по использованию вскормленного ими откровенно расистского режима в надежде на всемерное ослабление России в русле стратегического курса на устранение конкурентов, на подрыв любых сценариев, предполагающих утверждение справедливой многосторонности в мировых делах.

Сегодня всем понятно, хотя не все об этом говорят вслух: речь совсем не об Украине, а о том, как будут дальше выстраиваться международные отношения – через формирование устойчивого консенсуса на основе баланса интересов либо через агрессивное и взрывоопасное продвижение гегемонии. Нельзя рассматривать украинский вопрос в отрыве от геополитического контекста. Многосторонность предполагает уважение Устава ООН во всей взаимосвязанности его принципов.

«Россия чётко объяснила задачи, которые она преследует в рамках специальной военной операции: устранить годами создававшиеся натовцами угрозы нашей безопасности непосредственно на наших границах и защитить людей, которых лишили провозглашённых многосторонними конвенциями прав, защитить их от публично заявленных киевским режимом прямых угроз истребления и изгнания с территорий, где столетиями жили их предки. Мы честно сказали, за что и за кого воюем», – подчеркнул российский министр.

И добавил: «На фоне нагнетаемой США и Евросоюзом истерики хотелось бы на контрасте спросить: а что делали Вашингтон и НАТО в Югославии, Ираке, Ливии? Были ли там угрозы их безопасности, культуре, религии, языкам? Какими многосторонними нормами они руководствовались, провозглашая независимость Косова в нарушение принципов ОБСЕ, разрушая стабильные экономически состоятельные государства Ирак и Ливию, расположенные за десять тысяч миль от американских берегов?».

По словам Сергея Лаврова, мир вновь, как и в годы холодной войны, подошёл к опасной, а может быть, ещё более опасной черте. Ситуация усугубляется утратой веры в многосторонность, когда финансово-экономическая агрессия Запада разрушает блага глобализации, когда Вашингтон и их союзники отказываются от дипломатии и требуют выяснения отношений «на поле боя». Всё это в стенах ООН, созданной для предотвращения ужасов войны. Голоса ответственных, здравомыслящих сил, призывы проявить политическую мудрость, возродить культуру диалога заглушаются теми, кто взял курс на подрыв основополагающих принципов межгосударственного общения. «Мы все должны вернуться к истокам – соблюдению целей и принципов Устава ООН во всём их многообразии и всей их взаимосвязи», – призвал глава МИД России.

Подлинная многосторонность на современном этапе, отметил Сергей Лавров, требует адаптации ООН к объективным тенденциям формирования многополярной архитектуры международных отношений. Необходимо ускорить реформу Совета Безопасности за счёт расширения представленности в нём стран Азии, Африки и Латинской Америки. Нынешняя запредельная перепредставленность Запада в этом главном органе ООН подрывает принцип многосторонности.

По инициативе Венесуэлы была создана Группа друзей в защиту Устава ООН. Россия призывает все уважающие устав государства войти в её состав. Важно также использовать конструктивный потенциал БРИКС, ШОС. Свой вклад готовы внести ЕАЭС, СНГ, ОДКБ. Наша страна выступает за то, чтобы использовать инициативу позиций региональных объединений стран глобального юга. Полезную роль в поддержании многосторонности способна сыграть и «Группа двадцати», если западные участники перестанут отвлекать коллег от актуальных вопросов её повестки дня в расчёте приглушить тему своей ответственности за накопление кризисных явлений в мировой экономике.

«Наша общая обязанность – сохранить Организацию Объединённых Наций как выстраданный образец многосторонности и координации мировой политики. Ключ к успеху – совместная работа, отказ от претензий на чью-либо исключительность и – повторю в очередной раз – уважение суверенного равенства государств. Именно под этим мы все подписались, ратифицируя Устав ООН», – подчеркнул Сергей Лавров.

Владимир Кузарь, «Красная звезда»