Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

О «мире от изнеможения»

Тридцатилетняя война: первая современная война?

Паскаль Додэн – старший политический советник в Международном комитете Красного Креста (МККК) в Департаменте политической и гуманитарной дипломатии.

Резюме Тридцатилетняя война – один из самых ранних из зафиксированных в истории примеров продолжительного конфликта, к которому неприменима обычная модель сражение-перемирие. Она сходна с осадными войнами сегодня, когда стороны пытаются измотать друг друга, но ни у одной нет ресурсов для решительной победы.

Четыреста лет назад, в 1618 г., в Северной Европе вспыхнул первый из серии конфликтов, положивших начало трем десятилетиям насилия, голода и болезней, которые распространились по всему континенту. То, что сегодня мы называем «Тридцатилетней войной», продолжалось до 1648 года. Вызванный этими событиями интеллектуальный переворот возвестил о начале нового мирового порядка и заложил основы правил ведения войны. Но имеются и другие, менее известные последствия. Благотворительная деятельность Св. Винсента де Пола стала началом гуманитарной работы, какой мы ее сегодня знаем. И существует множество параллелей между этим затянувшимся средневековым конфликтом и его современными эквивалентами – в Йемене, Южном Судане, Нигерии и Сомали, например – где трудно добиться устойчивых политических решений. Тридцатилетняя война глубоко изменила политический ландшафт и социальную структуру Европы. И именно это потрясение, а не военный конфликт сам по себе, привело к самым тяжелым человеческим потерям. Спустя почти четыре столетия Тридцатилетняя война учит нас, что продолжительный конфликт может вызывать голод и катастрофу для гражданского населения.

Избави нас, Господи, от войны, голода и язвы!

23 мая 1618 г. группа протестантов из Богемии во главе с графом Йиндржихом Матиашем Турн-Вальсассиной выбросила двух католических наместников и их секретаря из окна верхнего этажа Пражского града. Этот эпизод стал неожиданной искрой, из которой разгорелся огонь Тридцатилетней войны. Сначала начался Богемский мятеж, распространившийся на большие территории Европы. Он заставил испанские войска перейти через Альпы для проведения военной кампании в Нидерландах, чем была спровоцирована шведская оккупация Эльзаса, что кажется совершенно невероятным. XVII век был таким же непредсказуемым, переменчивым и сложным временем, как та эпоха, в которую мы живем сегодня. Легко себе представить, какое смятение эти события произвели в людских умах и как они перевернули устоявшийся нравственно-религиозный порядок. Та война поколебала мышление людей, спровоцировала интеллектуальную революцию, которая в конечном итоге стала началом эпохи Просвещения.

Люди долгое время находились под впечатлением Тридцатилетней войны, которая пустила глубокие корни в коллективной памяти и сознании. Многочисленные ссылки на этот конфликт есть в литературных произведениях – от автора плутовского романа «Похождения Симплициссимуса» Ганса Якоба Кристоффеля фон Гриммельсгаузена (1668 г.) до пьесы Бертольда Брехта «Мамаша Кураж и ее дети» (1939 г.), а также романа Артуро Перес-Реверте Гутьерреса «Солнце над Бредой» (1998 г.). И отголоски все еще слышны сегодня, когда на нас накатывает новая волна религиозного конфликта, который иногда может казаться противоречащим здравому геополитическому смыслу. В рамках данной статьи невозможно описать все перипетии Тридцатилетней войны. Сосредоточимся на главных событиях, сформировавших этот период истории.

Война началась с того, что император Священной Римской империи Фердинанд Второй попытался силой навязать своим подданным римско-католическую веру. События стали набирать обороты, когда серия военных кампаний и альянсов втянула большую часть Европы в полномасштабный конфликт. В войну вступили крупные европейские силы того времени: Священная Римская империя (управляемая династией Габсбургов), Католическая церковь, Савойский дом и разные немецкие княжества, а также армии Испании, Швеции, Дании и Франции, не считая других подразделений самой разной принадлежности. Война закончилась в 1648 г. Вестфальским миром – договором, который косвенным образом заложил принципы юридического равенства между государствами, невмешательства во внутренние дела и урегулирования споров. Тем самым был проложен путь к созданию нынешнего мирового порядка.

Тотальная война?

Тридцатилетняя война была сложным, продолжительным конфликтом с участием многих сторон, которые на современном политическом жаргоне называются государственными и негосударственными игроками. На практике это выглядело как ряд раздельных, но вместе с тем взаимосвязанных международных и внутренних столкновений с участием регулярных и нерегулярных вооруженных формирований, партизан, частных армий и наемников. Ввиду того что эти боестолкновения оказали глубокое, продолжительное влияние на Европу того времени, вовлекая разные слои общества на поле боя и вне его, их можно описать как образец тотальной войны.

Появились новые боевые подразделения – разнообразные отряды наемников и вооруженных мародеров, совершенно безнаказанно совершавших зверства и грабежи. И на первый план вышло новое поколение военных дельцов, таких как Альбрехт фон Валленштайн, стремившихся поддерживать вражду ради личной выгоды и использовать прибыль от первой кампании для финансирования следующей. В каком-то смысле война стала самостоятельной индустрией. Любители легкой наживы использовали любую возможность для расхищения средств и поддержания своей бизнес-модели, оставляя целые регионы опустошенными и не давая им возможности для быстрого восстановления.

Историческая хроника открывает перед нами цепочку военных кампаний и временных перемирий при посредничестве Католической церкви, перемежавшихся необычайно жестокими и кровопролитными сражениями, дерзкими набегами, во время которых войска далеко отходили от мест своей дислокации, углубляясь в тыл врага. Воцарившийся в итоге повсеместный хаос – осады городов, генеральные сражения, оккупации и жестокое подавление сопротивления – возымели сильное действие на большую часть Европы и особенно на Германию.

Крестьяне брались за оружие, поднимая мятежи против непосильного налогового бремени, против оккупационных войск и зверств наемников и праздношатающихся солдат, что приводило к кровопролитным столкновениям. Евреи подвергались гонениям, а беженцев безжалостно убивали в крупных городах, таких как Франкфурт и Майнц. По Южной Германии прокатилась волна судов над ведьмами. Безжалостные военные кампании и мобилизация войск привели к масштабному перемещению населения. Тиф и чума свирепствовали среди военных и гражданского населения. И все это происходило на фоне Малого ледникового периода, который больно ударил по сельскому хозяйству и привел к дефициту продовольствия.

Цена насилия

Единственное уцелевшее свидетельство того, какое влияние боевые действия оказали на людей – рассказы отдельных очевидцев, церковные записи и архивы местных властей. Из этих скудных летописей следует, что прямое насилие против гражданского населения применялось редко. Грабежи, опустошение крестьянских хозяйств и болезни причиняли людям больше страданий. Большинство историков и обозревателей соглашаются с тем, что гораздо больше людей умерло от тифа и чумы, чем от мушкетов и пушечного огня.

В 1620 г. Священная Римская империя потеряла 200 человек убитыми на поле боя у Белой горы на окраине Праги. Для сравнения – в том же году тиф или «венгерская лихорадка», как его называли в то время, привел к гибели более 14 тыс. солдат империи. Осадная война также унесла несчетное число жизней – только в Нюрнберге и Бреде ежедневно умирало по 100 человек. На протяжении конфликта были зафиксированы многочисленные вспышки чумы, которая достигла пика в 1636 г. в Лотарингии, где свирепствовала так называемая «шведская чума». В связи с перемещением большого числа людей, служивших переносчиками заболевания, чума опустошала в Европе целые провинции.

Некоторые полководцы ради финансирования своих военных походов обирали до нитки местное население и ввергали экономику целых областей в хаос. Более того, именно в эти годы в Европе впервые была осуществлена мобилизация в доселе небывалых масштабах. Чтобы хорошо кормить многочисленное войско, находившееся вдали от постоянных мест дислокации, требовалось большое количество провианта, который пользовался большим спросом. Князья и знать оплачивали расходы на мобилизацию солдат. Однако воюющие подразделения вводили местные налоги, отнимали имущество и грабили беззащитные селения ради содержания своих солдат. Численность некоторых армий росла за счет гражданского населения – в основном членов семей и слуг, которые занимались материально-техническим обеспечением военных формирований. В некоторых случаях на одного бойца приходилось четыре-пять гражданских лиц.

Человеческие жертвы

Считается, что Тридцатилетняя война унесла от четырех до 12 млн жизней. Около 450 тыс. человек пали на поле брани, но львиную долю поглотили болезни и голод. По имеющимся оценкам, погибло около 20% населения Европы, а в некоторых областях население сократилось на 60%. Эти цифры пугающе высоки даже по меркам XVII века. Для сравнения, Первая мировая война, включая вспышку испанки после заключения перемирия, унесла 5% населения Европы. Единственным сопоставимым примером были потери Советского Союза в годы Второй мировой войны, которые составили 12% населения страны. Человеческие жертвы Тридцатилетней войны оказались громадными, имели значительное и продолжительное влияние на число браков и рождаемость.

Согласно историческим источникам, например, одна только шведская армия разрушила 2200 замков, разорила 18 тыс. деревень и 1500 городов в Германии, уничтожив треть населенных пунктов страны. Особой жестокостью отличалось разграбление Магдебурга в 1631 г., когда погибло 24 тыс. человек – большинство из них заживо сгорели в своих домах. Масштаб зверств остается спорным вопросом, и мы не можем определенно сказать, что массовые убийства происходили планомерно. Однако факты говорят о том, что военизированные формирования использовали террор для подавления гражданского населения и грабеж был обычным делом.

Поселения соглашались выплачивать потенциальным агрессорам «пожарный налог» или другие поборы, чтобы их дома не спалили и не разграбили. Крестьяне искали убежища в городах, потому что возделывать землю было слишком рискованно. Например, в 1634 г. из 15 тыс. жителей городка Ульм 8 тыс. были беженцами, что очень похоже на положение дел в современном Ливане. В некоторых местах цена на пшеницу взлетела в шесть раз. К 1648 г. треть пахотных земель Европы были заброшены и не обрабатывались.

Какие уроки мы можем вынести из Тридцатилетней войны?

Историки едины относительно уроков Тридцатилетней войны. Некоторые утверждают, что она стала первым примером тотальной войны, ссылаясь на ее далеко идущее, глубокое и продолжительное влияние. Со всех точек зрения это была современная война – смесь конфликтов малой интенсивности и обычных сражений, которые мало напоминали средневековое рыцарство или «барочные войны» XVIII века. Некоторые обозреватели проводят политические параллели между религиозными войнами XVII века и конфликтами, происходящими сегодня во всем мире. Точка зрения, разделяемая по крайней мере некоторыми исследователями, что принцип вестфальского суверенитета сегодня размывается, порождает творческие аналогии. Например, несколько лет тому назад Збигнев Бжезинский назвал конфликт на Ближнем Востоке «тридцатилетней войной». А когда в 2011 г. молодой тунисский торговец совершил самосожжение, Ричард Хаас провел параллели с выбрасыванием из окна католических прелатов в Праге.

Некоторые экономисты, такие как Микаэль Кларе, утверждают, что мы вполне можем вернуться в эпоху нестабильности и военно-политического конфликта середины XVII века в связи с истощением ресурсов, изменением климата, из-за которого страдают многие люди, и перекраиванием государственных границ. А стратеги лелеют надежду, что соглашение вестфальского типа могло бы привести к продолжительному миру в некоторых регионах планеты. Хотя это привлекательная политическая аналогия, мы живем сегодня в другой среде. Мировой порядок и способы управления изменились. Всегда опасно сравнивать два эпизода, так далеко отстоящие друг от друга во времени. Сходство не говорит о том, что эти две эпохи можно сравнивать. Тех, кто ищет в прошлом объяснение современных событий, обычно обвиняют в наличии скрытых мотивов – найти любое оправдание своей политической повестке.

Опустошительные последствия гибридной войны

Наверно, самый важный урок Тридцатилетней войны следует искать в другом: она перекликается с сегодняшними конфликтами, в которых не удается найти долгосрочных политических решений. Документальные источники более чем трехсотлетней давности показывают, как далеко идущее и продолжительное насилие повлияло на социально-политическую систему. И трудно не провести параллели с современными конфликтами – в Афганистане, Демократической Республике Конго, Судане и Сомали.

В своем трактате «О войне» Карл фон Клаузевиц доказывал необходимость локальных, быстрых и решительных сражений для сдвига баланса сил. Однако Тридцатилетняя война – наверно, один из самых ранних из зафиксированных в истории примеров продолжительного конфликта, к которому неприменима обычная модель «сражение-перемирие». И в этом смысле эта война во многом сходна с осадными войнами в таких странах, как Ирак и Сирия, где стороны пытаются измотать друг друга, но ни у одной нет ресурсов для решительной победы. Подобные затяжные конфликты имеют самые пагубные последствия для гражданского населения и окружающей среды. Экономист Квинтин Оутрам исследовал связь между насилием, голодом, смертью и болезнями в годы Тридцатилетней войны и доказал, что огромные человеческие жертвы нельзя объяснить исключительно вооруженными столкновениями или экономическими трудностями.

Военные сражения были катализатором того, что случилось во время Тридцатилетней войны, но они не были главной причиной высокой смертности. Насилие глубоко изменило политический ландшафт и социальную ткань Европы, и именно эти перемены привели к масштабной катастрофе. Этот процесс происходил постепенно. Но, как только насилие стало повсеместным и нескончаемым, изменения оказались неотвратимы. В отличие от Тридцатилетней войны, английская гражданская война 1642–1651 гг. не оказала заметного влияния на демографию, потому что насилие не достигло уровня, при котором крах экономики и массовое перемещение людей становятся неизбежными.

Для теоретиков вооруженного конфликта всегда было трудно различать отношение между разными событиями, их взаимосвязанность и причинную обусловленность. Например, эксперты до сих пор спорят о том, существует ли причинно-следственная связь между плохим питанием и распространением инфекционных и заразных болезней. Но точно известно, что повсеместный голод часто становится непрямым, но вполне реальным результатом боевых действий. Анализ войны в Дарфуре 2010 г. показал, что, помимо прямых последствий, вооруженный конфликт порождал и другие явления (включая перемещение населения и ограниченность движения). Исследование также установило, что эти явления вредят экономике, так как людям становится трудно продавать товары, и происходят серьезные сбои в цепочке поставок, что делает и без того ослабленную местную экономику неспособной справиться с будущими потрясениями, вызванными экстремальными климатическими явлениями или другими масштабными событиями.

В своей книге о голоде в Судане 1983–1985 гг. Алекс де Вааль заметил, что война и насилие лишают людей способности противостоять ухудшающимся экономическим условиям. Появляется эффект снежного кома, при котором голод и нехватка продовольствия разрушают общественный порядок, и люди утрачивают веру в способность формальных и неформальных общественных институтов защищать их. Таким образом, вооруженное насилие ослабляет устойчивость людей, как доказал Марк Даффилд, когда объяснил, как гибридная война приводит к появлению полевых командиров и экономическому хищничеству, оставляя нации лишь призрачные надежды на развитие.

Гуманитарная работа во время продолжительных конфликтов

Тридцатилетняя война положила начало работе гуманитарных организаций, осуществляемой во время конфликтов любых форм и масштабов. Нам приходится удовлетворять насущные потребности, а также охранять здоровье, систему образования, заботиться о том, чтобы людям было чем питаться, чтобы из кранов текла вода и чтобы в домах было электричество. Три столетия тому назад люди были уязвимы из-за множества взаимосвязанных факторов. То же самое мы наблюдаем и сегодня. Гуманитарные миссии должны ставить перед собой краткосрочные и долгосрочные цели: тушить пожары и строить дома из огнеупорных материалов. Мы должны рассматривать вооруженные конфликты не как отдельные события, а как процессы, подрывающие основы общества. Всякий раз, когда разрушается или закрывается школа, дети лишаются образования и воспитания; появляется опасность их присоединения к вооруженным группировкам, вследствие чего они могут оказаться неспособны участвовать в восстановлении своей страны. В этом смысле война ставит под угрозу их будущее.

В Международном комитете Красного Креста (МККК) мы давно уже придерживаемся подобного целостного взгляда на военный конфликт, считаем реагирование на чрезвычайную ситуацию и развитие двумя сторонами одной медали. Мы восстанавливаем инфраструктуру, обеспечиваем оказание жизненно важных услуг, добиваемся устойчивого и продолжительного прогресса, повышаем стабильность и вызволяем людей из бедности. Все это делается для наращивания возможностей местного общества. Помогаем сохранять общественный порядок в неприкосновенности и тем самым предотвращаем потенциально разрушительные и долгосрочные последствия для людей, с которыми работаем. Цель – избежать так называемого «идеального шторма». Вестфальский мир был следствием политической доблести, поскольку позволил завершить Тридцатилетнюю войну и создать новую систему национальных государств, принципы которой живы по сей день. Но он также стал следствием крайнего истощения Европы. Наверно, его было бы лучше охарактеризовать как «Мир от изнеможения».

В данном тексте автор высказывает собственные идеи. Опубликовано в журнале Humanitarian Law and Policy.

Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 27 августа 2018 > № 2714098 Паскаль Додэн

Тридцатилетняя война – вечная война

Ее уроки актуальны и сегодня

Герфрид Мюнклер – профессор политологии в Берлинском университете имени Гумбольдта и автор многочисленных книг по истории Германии. Его последняя по времени книга – «Тридцатилетняя война. Европейская катастрофа, немецкая травма 1618–1648» (Издательство Rowolt Berlin, октябрь 2017 г.).

Резюме Эра Вестфальского миропорядка прошла. Но связанная с ее окончанием надежда на то, что и война исчезнет, так как больше не является допустимым инструментом политики, была ошибочной. Столкновения, которые мы наблюдаем сегодня в Сирии, Йемене или Ливии, выглядят возвращением к Тридцатилетней войне.

Тридцатилетняя война поблекла в коллективной памяти немецкого народа. Это легко объяснимо. Во-первых, после ее окончания прошло уже четыре столетия, и следы, которые она оставила, давно загладило время. Во-вторых, по масштабу разрушений, изгнаний и жертв среди мирного населения Вторая мировая война не уступала Тридцатилетней и поэтому смогла «заглушить» воспоминания о ней. Речь, конечно, идет не столько о личных или семейных воспоминаниях, сколько о памяти, которая сформирована исторической политикой, подпитываемой уроками прошлого. Урок Второй мировой, по крайней мере в Германии, гласит, что немецкая земля никогда больше не станет источником военной агрессии. И если сегодня какой-нибудь публицист желает привлечь больше внимания к своим предупреждениям, он напоминает о Второй мировой или говорит о надвигающейся Третьей мировой войне.

В XIX и даже еще в начале XX века подобным образом расценивалась и Тридцатилетняя война, только выводы из ее опыта делали совершенно другие. Так, первый урок гласил: сделать все, чтобы такая война никогда больше не велась на немецкой земле. Второй урок вытекал из первого: конфессиональные споры должны регулироваться так, чтобы в междоусобной борьбе ни протестанты, ни католики не были вынужденны обращаться за поддержкой к иностранным державам. Фактически Вестфальский мир, согласованный в Мюнстере и Оснабрюке, положил конец религиозному противостоянию в государстве. Войны, которые впоследствии велись на немецкой земле, в основном касались власти и политических интересов, но не вопросов вероисповедания.

На основании всего этого историки XIX века, симпатизировавшие Пруссии, пришли к выводу, что в политической структуре Западной и Центральной Европы Германия должна стать военным оплотом для того, чтобы предотвратить межгосударственные конфликты в геополитической сердцевине Старого Света. Под влиянием Наполеоновских войн воспоминания о Тридцатилетней войне обрели новый смысл и обострили запрос на объединение Германии под эгидой Пруссии. Этот урок, извлеченный из войны, предопределил будущие военные конфликты.

Изучение Тридцатилетней войны так познавательно именно потому, что на ее примере хорошо видно: из «уроков истории» (так звучит старая формула политической риторики) не всегда извлекается то, что затем оказывается целесообразным и правильным. Во всяком случае, проект сильного в военном отношении центра, мотивированный осмыслением Тридцатилетней войны, в долгосрочной перспективе вверг Германию и Европу в катастрофу. И если конфессиональное умиротворение, обеспеченное Вестфальским механизмом, положительно повлияло на обстановку в государстве, тема «сильного центра» явно обусловила рост агрессивности с вытекающими последствиями. Опыт познания Тридцатилетней войны в Германии в высшей степени амбивалентен. Выявление этой двойственности есть задача политической и исторической науки в ее диспуте с внушениями политики исторической памяти, которая управляет «уроками истории».

Может быть, пора оставить историю в покое и озаботиться поиском другого советника для ответов на современные вопросы? Тогда историческая память заняла бы подобающее ей музейное место, превратившись, наконец, из упражнения жанра политпросвета в тему для разговора о высших материях. Впрочем, такое пробовали делать не раз, но всегда с более чем переменным успехом. Возвращение к истории в качестве политического ориентира происходит снова и снова, особенно во времена кризисов: Великая депрессия, период, предшествующий Первой мировой войне, успокоение западных демократий в отношении гитлеровской угрозы, холодная война – очевидно, мы не можем разобраться в дебрях политики без консультации с историей. Речь идет не о том, чтобы отказаться от такого способа «перестраховки», а о том, чтобы повысить качество его применения.

Особенно это относится к Тридцатилетней войне. Сложности исторической категоризации начинаются с ключевого вопроса, о чем она была на самом деле: об отстаивании прав сословий перед лицом суверена, которое было в центре внимания во время богемского восстания? Или о позиционировании и признании конфессий, что подстрекало к войне кальвинистов и католиков, в то время как лютеране скорее воздерживались, поскольку их полностью устраивал статус-кво Аугсбургского религиозного мира? Или же на кону стояло перераспределение сил между европейскими государствами, открытые притязания которых, прежде всего Испании и Франции, но также и Нидерландов, Дании и Швеции, позволили им вмешаться в войну?

Долгое время исследования и связанные с ними споры исходили из того, что одна из причин войны должна рассматриваться как решающая. Между тем в основном все сходились в одном: невозможно установить, велась ли эта война преимущественно из-за религии или власти, потому что оба аспекта переплелись и подхлестывали друг друга. Поэтому нельзя классифицировать отдельные компоненты как «важные» и «менее важные». Эта война состояла из многих войн, различных типов боевых действий, несовпадающих мотивов, что в совокупности и определяло ее сложную динамику.

Именно слияние разных типов войн и поначалу географически разрозненных кампаний делает Тридцатилетнюю войну почти парадигмальной для некоторых больших военных конфликтов нашего времени – и дает повод опасаться, что войны будущего будут ближе к этому примеру, нежели к вооруженным конфликтам, случившимся между 1648 г. и XX веком. Поэтому сегодня так полезно анализировать Тридцатилетнюю войну.

Дело не в отдельных аспектах войны и даже не в ее начале, ставшем следствием плохо скоординированных действий дворянского восстания в Праге. Они были структурными признаками, которые сделали ее наглядным пособием для настоящих и будущих войн: смешение религиозно-конфессиональных конфликтов с битвами за господство, синхронное протекание «больших», перманентных кампаний и мелких местных усобиц, ударяющих по мирному населению, а также взаимосвязь социально-революционных элементов и столкновения государств, в ходе которых речь шла о об изменении границ и территориальных аннексиях. Тридцатилетняя война была очень похожа на ту, которая на рубеже XXI века разворачивается в Африке к югу от Сахары в районе Великих озер, или которая свирепствует в районе между Сирией и Йеменом, между Месопотамией и Ливией.

Тот факт, что разные мотивы и причины конфликта соединяются со всеми возможными формами борьбы, заставляет эти войны длиться так долго и делает их окончание столь сложным. В свою очередь, длительность приводит к чудовищному опустошению целых регионов, а число жертв доходит до уровня демографической катастрофы. Непомерно высокий уровень смертности от таких войн возникает не на полях сражений, не в противостоянии войск и даже не от применения оружия, а от голода и последующих волн эпидемий. В результате Тридцатилетней войны на территории Священной Римской империи германская нация сократилась примерно на четверть, исчезли целые деревни, и процветавшие прежде города пришли в упадок. Территории, охваченные подобными бедами, отбрасываются в развитии на десятилетия, и не только в экономическом и демографическом отношениях, но и в плане культуры и научно-технического прогресса. Войны, аналогичные Тридцатилетней, приводят к задержкам в развитии, которые трудно наверстать десятилетиями.

По этой причине Тридцатилетняя война стала немецкой травмой. С одной стороны, она вызвала безутешную скорбь и породила настроения тщетности бытия в барочной литературе. С другой стороны, привела к затаенной обиде и глубочайшей враждебности в отношении тех, кого посчитали виновными в катастрофе. Неустойчивая предпосылка для установления долговечного миропорядка. Мюнстерский и Оснабрюкский мир, заключенный после более чем четырех лет переговоров, такого порядка не создал. Хотя в преамбулах и сопутствующих декларациях говорится о прочном мире, баталии продолжались. Сразу же возобновилась война между Францией и Испанией (конечно, уже не на немецкой земле), а вскоре сражения вспыхнули между Швецией, Польшей и Россией в Восточной части Центральной Европы. Война испанцев, венецианцев и их союзников против Османской империи, приостановившаяся во время Тридцатилетней войны, разгорелась с новой силой. Мир на юго-восточной границе в первую очередь позволил императору в Вене задействовать все ресурсы в пределах империи. Если бы турки теснили его на Балканах, как они делали это в прошлые десятилетия, он не смог бы проводить внутренние операции. Бывает, что мир на одном направлении провоцирует войну на другом.

Однако продолжительность и интенсивность Тридцатилетней войны обусловлена тем, что в ней по сути сконцентрировались все конфликты, существовавшие на тот момент в Европе, и они переместились на территорию рейха. Как только эта война была окончена, вновь вспыхнули окраины континента.

Во многих отношениях возобновление боевых действий за пределами государства было, конечно, удачей для опустошенной Германии, так как десятки тысяч наемников, которые не знали ничего кроме насилия, покинули страну. Останься они в Германии, внутреннее умиротворение оказалось бы еще более мучительным. По крайней мере через два года после заключения мира в 1648 г. многие по-прежнему сомневались, что перемирие сохранится, потому что не могли вообразить, каким образом удастся расформировать армии, вознаградить солдат и интегрировать их в мирную жизнь. Только в день проведения Нюрнбергского конгресса в 1650 г. возобладала уверенность в том, что мир установился.

Все это поучительно для понимания сложности мирного урегулирования на территориях, где сегодня бушует новая «Тридцатилетняя война». В отличие от классического межгосударственного конфликта, задача здесь не ограничивается просто прекращением боевых действий. Скорее, необходимо разработать и пошагово реализовывать долгосрочный план восстановления мирного порядка. Интегрирование воинов в этот порядок – обязательное условие для его стабильности. Вот почему путь к выходу из таких войн настолько долгий и тернистый: вследствие этого заключение мира станет процессом, растянувшимся на многие годы, который будет очень хрупким и может легко сорваться в новое противостояние.

Если посмотреть на результаты Вестфальского мира 1648 г. с точки зрения здравого смысла политической теории, то в основном они состоят из трех пунктов:

незамедлительное перемирие, которое обеспечили бесчисленные гонцы, поспешившие разнести весть о нем по всей стране;

стабильное прекращение конфессиональных конфликтов путем предоставления реформаторам гарантий свободы вероисповедания и приостановления действия правила большинства голосов для принятия решений в Рейхстаге по религиозно-конфессиональным вопросам, зафиксированного конституционно;

заключенный мир регулировал будущие войны таким образом, чтобы больше не могло случиться смешения разных их типов. Межгосударственные и гражданские войны были четко разделены. Политическое требование Вестфальского порядка гласило, что межгосударственные войны допустимы, но гражданские необходимо предотвращать при любых обстоятельствах. Более того, «малая война», которая стала тактическим инструментом «большой войны» (регулярные войска – особенно во второй половине Тридцатилетней войны – действовали как наемники-мародеры, что привело к разрушительным последствиям для сельского населения), не должна выходить из-под контроля. За «малой войной» впоследствии закрепилось испанское название Guerilla, которое стало общеупотребительным.

Предпосылкой всему этому была строгая национализация военного противостояния. Это означало, что в случае конфликта формирование постоянных армий происходит путем призыва на военную службу мирного населения. Времена военных предпринимателей, тех, кого именовали кондотьерами, а сегодня называют «военными баронами», подошли к концу. Эрнст фон Мансфельд, Альбрехт фон Валленштейн и Бернхард из Саксен-Веймара были последними в своем роде: они организовывали военную рабочую силу, чтобы предоставлять ее властителям за соответствующее вознаграждение. Эта форма военного дела в основном и способствовала интенсификации насилия и продлению боевых действий, поскольку наемники не знали, где территория, которую им нужно защищать, и считали всех фермеров и горожан потенциальными жертвами, из которых следует выжимать средства для продолжения войны. Те, кто привязан к войне как к бизнес-модели, не были заинтересованы в прочном мире. В постоянных армиях ситуация была другой, жалованье выплачивалось и в мирное время.

Вестфальский мирный порядок, построенный по окончании Тридцатилетней войны, становился в последующие десятилетия все более стабильным. Но это был не порядок мира, а одно из правил ведения войны. Он снова сделал войну инструментом политики, что позволяло использовать ее в качестве альтернативы дипломатии. В войне политика меняет перо на меч, написал когда-то прусский генерал и военный теоретик Карл фон Клаузевиц. Такая аллегория использовалась в начале Тридцатилетней войны, но со временем военную силу стали изображать в памфлетах и стихах как чудище, разрушающее и уничтожающее все на своем пути. Сорвавшийся с цепи хищник больше не подчинялся политической узде, он рассвирепел и творил все, что хотел. Беллону, мифическое воплощение дикого и неукротимого духа войны, пришлось усмирять политическими и юридическими средствами, чтобы военная сила снова служила интересам политики. В современных торжествах, посвященных заключению Вестфальского мира, об этом, как правило, забывают. Кстати, такая возможность была доступна только потому, что война и мир были четко разделены между собой как разные агрегатные состояния, в которых может находиться государство.

Неконтролируемые войны типа Тридцатилетней не знают точного разделения этих состояний. Фактически многочисленные игроки выводили армии на поля сражений, никогда открыто не объявляя о войне. Так было не только в случае с кондотьерами, это относилось и к конфликтам между государствами, как Франция при Ришелье или Швеция во времена Оксеншерна. И так как война внутри империй была оправдана либо как подавление мятежа, либо как законное сопротивление тираническому правлению, не существовало оснований для формальных объяснений. А заключение мира должно было принимать форму наказания или помилования агрессора, которое исходило от императора. В результате ни один из договоров не привел к долговечному миру, речь шла только о промежуточных фазах относительного спокойствия до следующего возобновления боевых действий. Изменения принес только Вестфальский порядок, который отделил войну от мира и превратил ее в кровавый конфликт, который государства ведут между собой посредством регулярных армий.

Эра Вестфальского миропорядка миновала. Но не оправдалась надежда, связанная с ее окончанием: война, мол, исчезнет, так как больше не является инструментом политики, допустимым согласно международному праву. Войны, которые мы наблюдаем сегодня в Сирии, Йемене или Ливии, во многом выглядят возвращением к Тридцатилетней войне.

Сходства начинаются с появления «военных баронов» и варьируются от различных форм массового насилия и зверств до огромных потоков беженцев. Из-за своего религиозно-конфессионального компонента Тридцатилетняя война стала причиной движения переселенцев в масштабах, невообразимых и по сей день. По оценкам, после подавления восстания в Богемии и начала принудительного обращения в католичество страну покинула десятая часть населения. Если прежние войны сопровождались изгнанием элит проигравшего государства, теперь это привело к массовой миграции, в которой богемские беженцы были только началом. Катастрофические экономические последствия войны в некоторых частях империи также обусловила массовая миграция: она дезорганизовала распределение населения. В то время как в некоторых областях было безлюдно, в других теснились толпы, лишенные пропитания. Это также способствовало возникновению голода и распространению эпидемий.

Одно из структурных сходств между нынешними войнами на Ближнем Востоке и Тридцатилетней состоит в том, что конфликты, поначалу распределенные по разным территориям, сливаются в единую войну. Между 1618 и 1648 гг. восстание в Богемии переплелось с войной за независимость Нидерландов против Испании. Соперничество за гегемонию в Балтийском регионе стало еще одним звеном цепи в борьбе дома Габсбургов за императорскую корону. Конфликт между правящими в Гейдельберге и в Мюнхене Виттельсбахами по поводу избрания своего ставленника курфюрстом соединился с проектом по отходу от католицизма, который вновь ощутил уверенность в своих силах и захотел восстановить верховную власть над секуляризированным к тому времени имуществом церкви.

Переплетением всех этих конфликтов объясняется длительность противостояния. Оно стало самовоспроизводящимся, даже если первоначальные мотивы были исчерпаны. То же самое можно сказать о многих военных конфликтах нашего времени.

Чем поучительна Тридцатилетняя война в контексте современных междоусобиц в Сирии, Йемене и Ливии, где религиозно-конфессиональные конфликты также сочетаются с гегемонистскими устремлениями, а всплеск повстанческого движения накладывается на межгосударственное соперничество? Нужно настроиться на то, что они должны быть решены не просто мирными соглашениями, а сложными процессами мирного урегулирования. И нужно сделать все возможное, чтобы они не превратились в единый военный конфликт, который подожжет весь Ближний Восток. Однако это тем вероятнее, чем дольше длятся эти войны. Если не удастся их локализовать и быстро закончить, региону угрожает судьба, постигшая Европу в XVII веке.

Статья была напечатана в газете Die Zeit и публикуется на русском языке с любезного разрешения автора.

Германия. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 27 августа 2018 > № 2714097 Герфрид Мюнклер

Испанские пенсионеры продают свои квартиры за полцены

В Испании набирает популярность новый тренд. Пожилые жители страны согласны отдать свои квартиры покупателям по цене в два раза ниже рынка. Но с одним важным условием.

Условие, которое может стать «горькой пилюлей» для любителей выгодных предложений, заключается в следующем: покупатель обязан разрешить продавцу жить в этом доме или квартире вплоть до его смерти, пишет The Local https://www.thelocal.es/20180827/spanish-flats-half-price-on-one-condition-old-owners-live-there-until-they-die .

«Все что я хочу – это умереть в своей собственной квартире», - признается 92-летний Кармен Сеговия в интервью газете El Español. Пожилой собственник апартаментов площадью около 100 кв.м планирует продать их по цене менее €200 000. «У меня здесь много фамильных воспоминанией, поэтому я хочу жить в окружении этих вещей вплоть до того, как в последний раз закрою глаза», - продолжает пенсионер.

В соцсетях люди выражают свое возмущение новой традицией. «Получается, этим людям приходится жить с осознанием того, что кто-то рядом под боком желает их скорейшей смерти, чтобы заполучить жилье. Я не смог бы спокойно спать в этой ситуации», - такой комментарий оставил один из пользователей Сети.

Однако многим испанским пенсионерам подобный способ продажи недвижимости не кажется чем-то из ряда вон выходящим. «Моим дочерям не понадобится этот дом, поэтому с помощью его продажи мы сможем выручить деньги, чтобы жить с большим комфортом», - считает 88-летний Мариано Муноз.

Prian.ru

Правительство Испании ищет финансирование для запуска плана по реновации пригородного сообщения крупных испанских городов. Посредством государственной компании Adif, Правительство уже обратилось в Европейский инвестиционный банк, чтобы запросить кредит в размере 600 млн. евро на улучшение состояния пригородного сообщения таких городов, как Мадрид, Барселона, Сантандер, Валенсия, Овьедо и Хихон. Речь идет о проекте с первоначальными инвестициями в размере 1 524 млн. евро.

Европейский инвестиционный банк все еще не одобрил выдачу кредита ввиду необходимости проведения анализа всех документов по исполнению норматив при осуществлении данного проекта.

Проект по реновации пригородного сообщения включает в себя улучшения железнодорожной инфраструктуры (ремонт путей), обновление электрификации, повышение уровня безопасности посредством совершенствования систем доступа к станциям и поездам.

Также представители Министерства развития Испании заявили о строительстве новых станций и железнодорожных путей в окрестностях Мадрида. Реализация данного плана запланирована на 2020-2022 гг.

(El economista)

КЧС Таджикистана: "спящий дракон" усмирен — прорыва озера Сарез не будет

Председатель комитета по чрезвычайным ситуациям и гражданской обороне при правительстве Таджикистана Рустам Назарзода рассказал корреспонденту РИА Новости в Душанбе Лидии Исамовой о недавней операции по спасению российских альпинистов в горах Восточного Памира, о проблеме Сарезского озера и чем грозит таяние ледников в Таджикистане.

— Как, на ваш взгляд, была проведена операция по спасению альпинистов после аварии вертолета в горах Восточного Памира 12 августа?

— Вначале хотелось бы особо отметить высокий профессионализм погибших пилотов вертолета — если бы не их мастерство, последствия были бы гораздо более катастрофичными. Ценой своей жизни они спасли других.

Сотрудники КЧС первыми прибыли на место и в самый короткий срок совместно с медперсоналом провели спасательные работы. Здесь необходимо отметить слаженное взаимодействие всех служб страны, что позволило быстро обнаружить и эвакуировать пострадавших. Это технически сложнейшая спасательная операция проводилась в горных условиях, при плохой видимости, на высоте более 4500 метров.

12 августа в 16 часов 30 минут местного времени при транспортировке альпинистов в базовый лагерь, совершивших восхождение на пик Исмоили Сомони, в низовьях ледника Фортамбек на высоте 4500 метров совершил жесткую посадку вертолет МИ-8. На борту находились 15 альпинистов — 13 граждан Российской Федерации, один гражданин Белоруссии и один гражданин Испании, а также трое членов экипажа. Было принято решение о направлении к месту аварии трех вертолетов со спасателями и медицинскими сотрудниками, которые утром 13 августа вылетели в Ляхшский район. Были созданы оперативные штабы в КЧС, в аэропорту города Душанбе и в Ляхшском районе. 13 августа в 11.00 местного времени была установлена связь с альпинистами, определены их точные координаты. Для эвакуации пострадавших в район бедствия с аэродрома Ляхшского района вылетели три вертолета со спасателями и медицинскими работниками. По прибытии на место выяснилось, что в результате трагедии погибли двое членов экипажа — граждане Таджикистана и трое альпинистов — россияне. Остальным 12 альпинистам и одному члену экипажа, которые получили повреждения различной степени тяжести, была оказана медицинская помощь. Все они были эвакуированы и доставлены в больницу города Душанбе. Также необходимо отметить грамотные действия экипажей вертолетов, которые были задействованы в операции по эвакуации потерпевших с ледника.

— На счету КЧС тысячи операций по ликвидации последствий ЧС. По вашей оценке, какая из них была самой удачной, если можно так сказать, считается гордостью ведомства?

— Только за шесть месяцев 2018 года было осуществлено 295 оперативных выездов, в ходе которых спасено 70 человек. Также спасателями КЧС было спасено 58 человек из озер и водоемов республики. Мы всегда гордимся теми операциями, в ходе которых нам удалось спасти человеческие жизни, независимо от масштабов спасательных операций. И таких, к счастью, много. Но выделить какую-то одну было бы, наверное, неправильно, каждая по-своему уникальна. В каждой такой операции спасатели, рискуя своей жизнью, шли на помощь к пострадавшим.

— Многие СМИ постоянно пишут о проблеме Сарезского озера — то его воду будут продавать китайцы, то оно несет угрозу затопления. Удалось ли приручить "спящего дракона"?

— Вопросы, связанные с озером Сарез, давно уже освещаются в различных СМИ. И практически, к сожалению, у всех только одно — возможность прорыва плотины. Специалистами были не раз даны отчеты о состояние озера. Анализ приведенных отчетов показывает, что опасений нет. Озеро Сарез находится под постоянным контролем. По берегу озера, на дне проставлены системы раннего оповещения. Таким образом, мы получили возможность круглосуточно вести наблюдение за общим состоянием озера, параметрами берегов, стоком воды, попадающей из озера в Усойский завал, а в самом комитете создано специальное управление, которое на основании погодных и природных данных ведет наблюдение за этим объектом. Учеными института сейсмологии Академии наук Таджикистана разработана компьютерная программа, в которой при возникновении непредвиденных обстоятельств, таких как землетрясение, обвалы, рассчитаны действие и слаженность ряда служб управления КЧС и отрядов местного реагирования на местах. Вспомним землетрясение в декабре 2015 года, когда эпицентром был Сарез. Однако даже это мощное стихийное бедствие не повредило плотину.

В целях своевременного оповещения населения комитетом по ЧС и финансовой поддержке Всемирного банка, правительством Швейцарии (СЕКО), США (ЮСАИД), агентством Ага Хана (Хабитат) и правительством Японии на Усойском завале установлена современная система мониторинга раннего оповещения. Ее целью является защита населения, проживающего в населенных пунктах, расположенных вдоль реки Бартанг и Пяндж, до района Хамадони Хатлонской области, которые в случае возможного прорыва Сарезского озеро могут попасть в зону затопления.

Для этого в населенных пунктах Рушанского района, городах Душанбе и Хорог установлены три вида системы связи — КВ, УКВ, а также спутниковая связь для оповещения населения. В административных центрах районов Вандж, Дарваз, Шамсиддин Шохин, Хамадони, а также в сельских поселениях указанных районов установлены по одному виду системы связи КВ.

В целях расширения системы раннего оповещения комитет планирует установить радиосвязь до Шахритузского района Хатлонской области. Для постоянного гидрогеологического и сейсмологического наблюдения на Усойском завале и по периметру озера ведется мониторинг, который в режиме реального времени передает необходимые данные в центр сбора информации на Усойском завале.

Мировое сообщество пристально следит за ситуацией вокруг озера Сарез. Доказательство тому является посещение озера Генеральным секретарем ООН Антониу Гутерришем 12 июня 2017 года после его участия в саммите высокого уровня "Укрепление партнерства в целях обеспечения устойчивого развития в условиях современных вызовов и угроз". Он дал высокую оценку усилиям правительства страны по обеспечению безопасности озера Сарез.

15 августа 2018 года в рамках первого совместного заседания коллегий КЧС Таджикистана и МЧС Узбекистана состоялась ознакомительная поездка руководителя делегации МЧС Узбекистана на озеро Сарез. Ученые и специалисты научно-исследовательских институтов двух стран провели совместные экспедиции с целью исследовать высокогорные прорывоопасные озера. Также обменялись опытом по результатам проведенных исследований в этой сфере. Представители метеорологических служб наших стран обсудили вопросы гидрометеорологических условий, приводящих к чрезвычайным ситуациям на примере высокогорных прорывоопасных озер, и их прогнозирование. В итоге были приняты решения, направленные на изучение прорывоопасных озер, в том числе стороны согласились провести аэровизуальный мониторинг, наземные обследования селеопасных рек трансграничного характера.

Что касается сообщений о возможности продажи воды китайской стороной, то любые источники воды, в частности озеро Сарез, являются собственностью государства и народа Таджикистана и не могут быть использованы в коммерческих целях без решения таджикского правительства.

— Коснулось ли глобальное изменение климата Таджикистана? В какой мере? Есть ли жертвы аномальной жары?

— На Таджикистане, как и на других странах региона, сказались последствия изменения климата. Аномальные явления природы наблюдаются все чаще и чаще в нашей горной стране. Для сокращения вреда здоровью населения и предупреждения несчастных случаев, связанных с жарой, комитетом проведена большая разъяснительная работа среди населения — это рекомендации поведения в случае жаркой погоды. Они были размещены на сайте комитета, а также озвучены по теле- и радиоканалам. Сведений о погибших вследствие аномальной жары в комитете не зарегистрировано.

— Экологи бьют тревогу по поводу сильного таяния ледников в Таджикистане. Это действительно очень серьезная проблема?

— Ледники играют ключевую роль климатического баланса планеты. По оценкам экспертов, в целом в Таджикистане насчитывается более 13 тысяч ледников. Это около 65% всех ледников Центральной Азии, общий объем которых составляет 850 кубических километров. Они занимают около 6% территории страны и являются основным хранилищем пресной воды в регионе.

Поскольку проблема таяния ледников носит глобальный экологический характер, его последствия сказываются на состоянии региона Центральной Азии и всей планеты в целом. Прогнозы ученых и исследователей неутешительны и связаны почти со всеми аспектами жизнедеятельности людей.

По прогнозам исследователей, глобальные климатические изменения, вызванные таянием ледников, могут привести к многочисленным стихийным бедствиям, особенно наводнениям, селям и эпидемиям. Кроме того, это повлияет на состояние флоры и фауны. К числу этих катастроф можно также отнести и сильнейшую нехватку пресной воды. Как вы знаете, в ледниках сосредоточены основные запасы пресной воды.

Исходя из важности проблемы для нашей страны и в целом региона Центральной Азии, правительство Таджикистана приняло ряд мер, направленных на изучение и сохранение ледников. Например, принята программа по изучению ледников на 2011-2030 годы, в этом году образован Центр по изучению ледников при Академии наук Таджикистана. От плодотворной деятельности этого центра зависит принятие дальнейших шагов по сохранению ледников в стране.

- Вашей службе исполнятся 24 года, каких результатов КЧС достиг за этот период?

— На протяжении 24 лет КЧС так же, как и другие ведомства нашей страны, в своей деятельности прошел все этапы становления, формирования и развития. Тогда еще мало было опыта, научных разработок и еще меньше техники. Но именно в сложные 90-е годы КЧС набирал силу, проводя спасательные операции на местах чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера. За этот период создана единая государственная система по снижению риска бедствий, предупреждению и ликвидации ЧС, которая помогает своевременно решить вопросы по управлению силами и средствами при ликвидации последствий ЧС, разработана и утверждена нормативно-правовая база, укреплена материально-техническая база. Была образована государственная комиссия по чрезвычайным ситуациям, председателем которой является президент Таджикистана. Также под руководством заместителя премьер-министра страны начала свою работу национальная платформа по снижению риска стихийных бедствий. Кроме того, для привлечения международного сообщества в решении вопросов, связанных с чрезвычайными ситуациями, была организована группа РЕАКТ (группа по координации и быстрой оценке при ЧС). Подписано свыше 20 межправительственных и межведомственных соглашений в сфере предупреждения и ликвидации последствий стихийных бедствий, а также меморандумов о взаимопонимании.

Для дальнейшего развития потенциала КЧС преобразованы спасательные формирования. Сформирована, по сути, новая профессия — спасатель.

За этот период была проделана большая работа для того, чтобы КЧС стал мобильным, технически хорошо оснащенным спасательным ведомством. Но несмотря на это, мы не стоим на месте, постоянно совершенствуем свою работу, методы, укрепляем техническую базу.

— Несмотря на достаточно большой объем материально-технической помощи, какие проблемы по обеспечению спецсредствами вы еще должны решить?

— Правительство страны уделяет особое внимание совершенствованию системы и модернизации органов оперативного управления и оснащения сил и средств комитета в вопросах предотвращения и ликвидации ЧС. За последние два года подразделения КЧС были оснащены современной аварийно-спасательной техникой российского, японского, немецкого и корейского производства. Но хотелось бы отметить, что обеспечение материально-технической помощью не решает всех проблем, касающихся сферы деятельности КЧС, и мы не остановимся на достигнутом. В задачи КЧС входят не только вопросы ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций, но организация и проведение мероприятий гражданской обороны, защиты населения и территории от ЧС, а также осуществление мер по реагированию в чрезвычайных ситуациях.

Для этого разработана и утверждена программа развития комитета на 2018-2021 годы, в которой предусмотрено проведение комплекса мероприятий, направленных на защиту населения и территории от ЧС природного и техногенного характера.

Модернизируется деятельность Центра управления кризисными ситуациями на всех уровнях, построено новое здание республиканского учебно-методического центра, оснащенного необходимым оборудованием, наглядными материалами и современным техническим оборудованием. Перед комитетом стоит задача улучшить систему мониторинга, прогнозирования и раннего оповещения на озере Сарез и вспомогательных объектах. Также поставлена задача приобрести дополнительное техническое оборудование и усовершенствовать работу противоградовой службы КЧС.

— Один из доноров КЧС — Российская Федерация, какие объемы помощи вы получили за последние три года, какая поддержка ожидается?

— В рамках реализации проекта "Усиление потенциала по подготовке и реагирования", подписанного КЧС и правительством России в рамках Трастового фонда ПРООН, были переданы 11 аварийно-спасательных автомобилей, специальное оборудование и другая техника, которые оснащены и предназначены для выполнения различных спасательных работ. Кроме того, были проведены семинары, тренинги и курсы повышения квалификации для сотрудников комитета. Мы ждем помощи от РФ в рамках продолжения проекта "Усиление потенциала по подготовке и реагирования".

Таджикистан > Армия, полиция. Экология > ria.ru, 23 августа 2018 > № 2712040 Рустам Назарзода

Трамп будет счастлив, если Путин и Си похоронят доллар

Если посмотреть прагматично на тот накал страстей, который характеризует попытки значительного сегмента американской элиты уничтожить политическую карьеру Дональда Трампа, то невольно возникает вопрос: а откуда такая эмоциональная заряженность? Откуда такое неуемное желание остановить Трампа любым способом, причем срочно и невзирая на то, каким будет ущерб для американской государственности, политической системы и международной репутации? Что, не было в Америке других президентов, которых часть элиты ненавидела? Были. Но (за исключением Кеннеди) против них не предпринималось каких-то уж совсем экстраординарных мер.

Если отбросить всю очевидную пропагандистскую шелуху и медийный бред, направленный на одурачивание наиболее доверчивой части американского электората (которая действительно может считать, что Трамп приведет медведя в ушанке в Белый дом), то остается только одна теория, идеально объясняющая усилия, предпринимаемые для его устранения. Собственно, СМИ, которые отрабатывают "медийное уничтожение" Дональда Трампа, даже особо ее не скрывают, все лежит на поверхности. Американского президента обвиняют в том, что он готовит "преднамеренное убийство" американского доллара, причем если раньше Трампа подозревали в том, что он идет на неоправданный риск, который может навредить американской валюте, то сейчас позиция изменилась: его обвиняют в осознанной подготовке преступления, а наиболее смелые авторы даже указывают на его сообщников: Владимира Путина и Си Цзиньпиня.

Колумнист агентства Рейтер пишет: "Американский изоляционизм приводит к сомнениям в статусе доллара в качестве мировой резервной валюты". При этом "американский изоляционизм" в данном случае просто эвфемизм для выражения "политика нынешнего президента США". Показательно, что одно из ведущих мейнстримных СМИ планеты говорит о рисках для американской валюты в тех же терминах, которые используют российские официальные лица, указывающие на то, что использование статуса доллара в качестве политического оружия неминуемо подорвет этот особый статус. Если даже очень сдержанное правительство Германии через министра иностранных дел Хайко Мааса уже заявляет о необходимости создания мировой финансовой инфраструктуры (включая аналоги SWIFT и МВФ), которые будут работать в обход американской финансовой системы (а значит, и доллара), то можно смело констатировать, что "процесс пошел".

Журнал "Форбс" идет еще дальше и публикует колонку Чарльза Уоллеса с интересным опорным месседжем: "Министр иностранных дел России высказался в том смысле, что страны, которые сталкиваются с санкциями, то есть Иран, Турция и Россия, могут начать использовать собственные валюты для международной торговли, намекая на то, что дни доллара в качестве международной резервной валюты могут быть сочтены. Скорее всего, никто не будет более счастлив по этому поводу, чем президент Дональд Трамп".

Логика этого обвинения основывается на словах и действиях самого Трампа. У него очень неортодоксальное (причем скорее правильное, чем нет) представление о международной торговле и отношениях между странами. Согласно его интерпретации реальности, в системе международной торговли есть только две категории стран: лузеры и победители. Лузеры — это те, кто покупают чужие товары и услуги в большем количестве, чем производят, и, соответственно, имеют отрицательный торговый баланс. Победители — это те, кто производит те самые товары и услуги, которые массово покупают лузеры. В рамках такого описания реальности США, Испания или Греция — это лузеры, а Китай, Германия или Россия — победители. Критики Трампа указывают на то, что для США такая система выгодна. И что расплачиваться с экспортерами "зелеными бумажками", которые Штаты могут печатать почти в неограниченных количествах, — это та самая привилегия, которая, с одной стороны, позволяет Америке жить не по средствам, а с другой — повторять другим странам бессмертные слова Джона Конноли, который был министром финансов Соединенных Штатов при Рейгане: "Доллар — это наша валюта и ваша проблема". Однако и сам Трамп, и многие его сторонники считают, что такой взгляд на вещи является непростительной глупостью. Ибо подобная конфигурация приводит к трудноисправимым и подчас очень тяжелым последствиям: в Штатах становится невыгодным производить ничего, кроме долларов, в США хиреет промышленность, из Америки "уезжают" рабочие места, а умные "страны-победители" массово обменивают полученные "зеленые бумажки" на важные технологии и ресурсы. Кошмар Трампа и его сторонников — это сценарий, в котором от экономики США остается просто один большой "долларовый принтер", а американский человеческий капитал превращается в сборище псевдостартаперов, риэлтеров, пиарщиков и профессиональных борцов за права меньшинств. Чтобы предотвратить этот апокалиптический сценарий, о котором президент Соединенных Штатов и его советники по экономической стратегии неоднократно упоминали во время избирательной кампании, нужно как минимум добиться того, чтобы любой импорт в США был очень дорогим, а любой экспорт из Штатов — дешевым. Отсюда торговые войны со всем миром, тарифы на китайские товары, конфликты с Евросоюзом, Канадой и Мексикой. Отсюда же — обвинения Китая, Евросоюза и даже России (!) в том, что конкуренты США на мировой арене занимаются валютными манипуляциями против Штатов. Трампу нужен именно слабый доллар, потому что без слабого доллара его миссия по "выправлению" американского торгового баланса станет совершенно невыполнимой.

Критики Трампа же или считают, что добиться его цели и сохранить статус доллара в качестве мировой резервной валюты принципиально невозможно, или полагают саму цель принципиально неправильной ("нам хорошо с нашим долларовым принтером, зачем нам промышленность?"). Или, как автор статьи в журнале "Форбс", подозревают, что Трамп даже будет рад падению доллара с мирового пьедестала, так как это облегчит ему задачу. Если судить по публично озвученным позициям самого американского президента и его команды, они считают, что могут и должны успеть сделать все: и промышленность возродить, и всех победить в торговой войне, и, главное, успеть сделать все это до того, как российско-китайско-европейские усилия по созданию альтернативной финансовой системы принесут свои плоды. Можно точно сказать, что Трамп воспринимает рост курса доллара в отношении других валют как досадную помеху — он даже критиковал руководство Федрезерва за то, что оно ему "не помогает" и поднимает долларовые процентные ставки, что, в свою очередь, заставляет расти доллар.

Хватит ли у американского президента политических возможностей для того, чтобы добиться нужного ему ослабления доллара, — большой вопрос, но он явно не одинок в этом желании. На его стороне не только американский промышленный капитал, но и та часть финансовых воротил, которая, видимо, надеется заработать колоссальные барыши на попытке реиндустриализировать Америку и на росте американского экспорта. Например, представитель финансового конгломерата "БлэкРок", у которого под управлением активов на 6,288 триллиона долларов, заявил журналистам CNN, что "слабый доллар — это было бы хорошо для американских финансовых рынков".

Если президентство Трампа не будет прервано импичментом, путчем, конституционным кризисом или пулей какого-нибудь "стрелка — одиночки из Далласа", то у него и его союзников будет шанс добиться своего. Вернее, насчет того, чтобы "сделать Америку снова великой", как обещал Трамп избирателям, есть серьезные сомнения. А вот насчет "сделать доллар слабым", у них, скорее всего, все получится.

Иван Данилов, автор блога Crimson Alter

Балеарские острова притягивают инвесторов в недвижимость

За последние пять лет число сделок с «бетонным золотом» в этом регионе удвоилось.

По данным компании Porta Mondial, курортное жилье на Майорке, Ибице и Менорке пользуется все большим спросом у тех, кто хочет зарабатывать на своем объекте. Аналитики изучили более 6500 онлайн-предложений от крупнейших риэлторских агентств, чтобы предоставить картину текущей ситуации на местном рынке ндвижимости, пишет Property Investor Today https://www.propertyinvestortoday.co.uk/breaking-news/2018/8/balearic-islands-popular-among-foreign-property-investors-analysis-shows?source=newsticker .

Оказалось, что больше всего домов для отдыха, подходящих для инвестиций, сосредоточено на Майорке. Доля таких объектов здесь составляет 70% от общего числа по региону. Каждый пятый объект расположен на Менорке, а на Ибице сконцентрировано только 8% недвижимости.

В то же время на Ибице 80% всех единиц курортного жилья можно отнести к классу «люкс». На Майорке этот показатель равняется 50%, а на Менорке – только 10%.

Средняя стоимость квадратного метра на Ибице соответствует тому, что есть на Майорке только в дорогих регионах на юго-западе и в Пальме. А вот цены на Менорке примерно одинаковые по всему острову и примерно соответствуют самым доступным локациям на Майорке.

Средняя стоимость «квадрата» на Балеарах варьируется от €2200 до €8300 в зависимости от местоположения и укомплектованности недвижимости. Выше всего цены на Майорке, а ниже всего – на Менорке. Ибица находится на верхнем конце шкалы за счет того, что здесь сосредоточено много объектов элитного жилья.

Испания стремительно восстанавливается после кризиса, что особенно заметно по Балеарским островам. Общая сумма сделок с недвижимостью здесь в 2017 году достигла €4,5 млрд https://prian.ru/news/36178.html , что лишь на €300 000 меньше показателя 2007 года.

Prian.ru

Иностранные покупатели толкают вперёд рынок недвижимости Португалии

На рынках недвижимости Алгарве и Лиссабона наблюдается сильный рост продаж и цен, чему способствует схема «Золотая виза», согласно докладу Knight Frank. Стоимость премиум-недвижимости в Алгарве выросла на 6,5% в 2017 году, а средние цены в Лиссабоне - на 24% выше «дна» рынка в 2012 году.

Программа «Золотая виза», которая позволяет иностранным гражданам из-за пределов Европейского Союза претендовать на ВНЖ в стране путём покупки недвижимости, привлекла более 6 300 инвесторов с момента её начала в 2012 году и особенно популярна среди покупателей из Китая, России и Южной Африки, сообщает PropertyWire https://www.propertywire.com/news/europe/foreign-buyers-seeking-golden-visas-boost-property-market-portugal/ . Хотя сейчас Евросоюз призывает ввести ограничения на программу «Золотая виза» https://prian.ru/news/37050.html .

По словам главы португальского офиса Knight Frank Алекса Коха де Гуоринда, в отличие от ряда стран, португальское правительство не ужесточило правила в отношении иностранной собственности и не повысило налоги на недвижимость. Вместо этого отсутствие налога на наследство сыграло решающую роль в привлечении новых покупателей. К тому же, порог входа - всего €500 000.

Специалист добавил, что Лиссабон отличается высоким качеством жизни из-за низкой преступности, хорошего транспортного сообщения, международных школ и здравоохранения, и это также привлекает инвесторов.

С 2000 года иностранное население Португалии выросло вдвое: с 207 000 для 416 000, по данным правительства. Туризм часто является ведущим индикатором международного спроса на жилье, и в 2017 году поток отдыхающих в страну вырос почти на 12%. Страна приняла 12,7 млн туристов в общей сложности, среди которых лидировали жители Великобритании, Испании, Германии, Франции и Бразилии (в сумме - 57% прибывающих).

Северные европейские покупатели из Скандинавии, Германии и стран Бенилюкса в настоящее время наиболее активны, а доля британцев снижается. Наиболее заметной тенденцией стал всплеск запросов от французов в последние два года.

Prian.ru

С 24 по 27 сентября 2018 года в Сочи состоится одно из самых значимых событий в жизни Федеральной антимонопольной службы - «Неделя конкуренции в России». В рамках мероприятия пройдут круглые столы, конференции, семинары и заседания с участием представителей органов власти, бизнеса, международных организаций и руководителей конкурентных ведомств стран мира.

Место проведения - отель «Рэдиссон Роза Хутор» (горнолыжный курорт Роза Хутор)

25 сентября 2018 года состоится круглый стол с участием лидеров конкурентных ведомств БРИКС и ведущих мировых фармацевтических компаний на тему «Вопросы конкуренции на фармацевтических рынках БРИКС». В формате модерируемой дискуссии участники обсудят вопросы патентной защиты и принудительного лицензирования, ценообразования на лекарственные средства, сотрудничества конкурентных ведомств при рассмотрении сделок экономической концентрации.

Место проведения: г. Сочи, гостиница Рэдиссон Роза Хутор, зал «Москва – I», 1 этаж

Время проведения: 14.00 - 16.00

26 сентября 2018 года пройдет расширенное заседание Коллегии ФАС России – Международная конференция на тему «Конкурентная политика: ставка на эффективность».

Место проведения: зал «Москва», 1 этаж

Время проведения: 10.00 - 13.00, аккредитация СМИ: 09:00 – 10:00

По окончании мероприятия запланирована пресс-конференция руководителя ФАС России Игоря Артемьева средствам массовой информации.

Место проведения: зал «Барселона», 3 этаж

Начало пресс-конференции: 13.00

Аккредитация СМИ: press@fas.gov.ru

Во второй половине дня состоится Юбилейное Заседание Межгосударственного совета по антимонопольной политике.

Глава ФАС Игорь Артемьев расскажет о развитии конкурентной политики в Российской Федерации на современном этапе. Вопросы деятельности Штаба по совместным расследованиям нарушений антимонопольного законодательства государств-участников СНГ осветит руководитель Штаба, заместитель руководителя ФАС России Анатолий Голомолзин. Доклад о внедрении института комплаенса в Российской Федерации представит начальник Правового управления ФАС России Артём Молчанов. Начальник управления международного экономического сотрудничества ФАС России Леся Давыдова расскажет о подготовке разъяснений применения механизма «отказа от конфиденциальности» при взаимодействии антимонопольных органов и об итогах 17-й сессии Межправительственной группы экспертов по законодательству и политике в области конкуренции, состоявшейся в июле 2018 года в г. Женеве.

Мероприятие также открыто для средств массовой информации.

Место проведения: зал «Москва – II», 1 этаж

Время проведения: 15.00 - 18.00

27 сентября 2018 года состоится Международный круглый стол по вопросам экономической концентрации, организуемый совместно ФАС России и Некоммерческим партнерством «Содействие развитию конкуренции в странах СНГ». Мероприятие пройдет в формате деловой игры.

Место проведения: зал «Москва – I», 1 этаж

Время проведения: 12.15 - 14.30

Власти двух испанских островов – Майорки и Ибицы – предпринимают кардинальные меры по борьбе с "антисоциальным" поведением туристов, причиной которого считается нелимитированная подача спиртного в отелях системы "все включено", сообщает АТОР.

Теперь в формате ALL предложение алкоголя будет ограничено: отелям разрешат подавать бесплатное "горячительное" только в обеденных залах и только во время обеда или ужина.

При этом любого гостя должен будет обслужить официант, а заказ будет сервирован порционно. Если постоялец захочет выпить за пределами ресторана отеля и не во время обеда или ужина, ему придется делать заказ также через официанта за отдельную плату. Бесплатный алкоголь, включая пиво, будет убран и из мини-баров номеров любых категорий.

Власти намерены лицензировать все рестораны на право работать с алкоголем. Гостиницы должны будут доказать, что в их ресторанах способны одновременно и быстро обслуживать 70% посетителей.

Кроме того, департамент туризма Балеарских островов планирует запретить использование одноразовых пластиковых тарелок и столовых приборов, который сейчас широко применяются в системе "все включено". Власти не скрывают, что таким образом не столько заботятся об экологии, сколько пытаются экономическими методами принудить отели отказаться от предложения алкоголя на разлив (легко бьющиеся бокалы из стекла и хрусталя стоят дороже).

Официально власти Балеарских островов обещают представить новые требования в сентябре 2018 года, чтобы ввести новшество уже со следующего сезона – в 2019 году.

Отельеры считают предлагаемые меры спорными. По мнению представителей бизнеса такие нововведения вынудят их серьезно корректировать ценовую политику. Но главное, считают владельцы гостиниц, это может привести к потере значительной части клиентов: молодые британцы и немцы в погоне за "неограниченной" выпивкой будут выбирать более доступные по ценам отели Турции, Греции или Кипра.

Церемония прощания с народным художником России, академиком Российской академии художеств Виталием Воловичем, скончавшимся в понедельник в возрасте 90 лет, состоялась в среду в Екатеринбурге, сообщает мэрия.

"Проститься с Виталием Михайловичем собралось более полутысячи человек — среди них как первые лица Екатеринбурга и Свердловской области, так и простые горожане. Первое, что вспоминали большинство собравшихся — невероятная жизненная энергия, острый ум и порядочность Виталия Михайловича. Говорили о том, что у него было много нереализованных творческих планов и проектов. Память о Виталии Михайловиче навсегда останется в сердцах тех, кто его знал", — говорится в сообщении.

Работы Воловича находятся в музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве, Государственной Третьяковской галерее и множестве мировых художественных галерей, а также в частных собраниях России, Америки, Германии, Франции, Израиля, Австрии, Испании.

Известность художнику принесли иллюстрации к средневековой литературе: "Слову о полку Игореве", "Ричарду III", "Роману о Тристане и Изольде". За серию графических листов к трагедии Эсхила "Орестея" Волович в 2005 году получил золотую медаль Российской академии художеств. В 2016 году он был удостоен высшего почетного звания в РФ в области изобразительного искусства — народный художник России.

В Екатеринбургском музее изобразительных искусств сообщили, что в октябре там откроется выставка Воловича. Она была запланирована к его юбилею. Как рассказала РИА Новости замдиректора музея Юлия Сирина, идея принадлежала самому художнику, и он принимал активное участие в подготовке экспозиции.

Свои соболезнования в связи со смертью Виталия Воловича выразили губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев и врио главы Екатеринбурга Виктор Тестов. Министр культуры России Владимир Мединский в своей телеграмме выразил надежду, что творческое наследие Воловича послужит примером настоящей преданности искусству для молодых художников.

Ученые создали высокочувствительный фотодетектор атомной толщины

Сотрудники Московского института электронной техники (МИЭТ) совместно с зарубежными коллегами использовали современные методы лазерной обработки для создания на основе графена фотодетекторов, которые потребляют мало энергии и не нуждаются в охлаждении. Исследование поддержано грантом Российского научного фонда (РНФ). Статья ученых опубликована в журнале ACS Photonics.

«По сути, мы впервые продемонстрировали новую технологию, основанную на прямой лазерной модификации материала атомной толщины, и впервые продемонстрировали функциональный прибор – фотодетектор, созданный с ее использованием. Учитывая, что электроника и микроэлектроника сейчас находятся в состоянии поиска новых материалов и методов, позволяющих повысить характеристики приборов, предложенная нами технология может явиться началом нового технологического направления», – говорит один из авторов работы, доктор технических наук, профессор кафедры квантовой физики и наноэлектроники МИЭТ Иван Бобринецкий.

Графен – материал, представляющий собой слой графита толщиной в один атом. После своего открытия он привлек внимание ученых из-за обилия уникальных и практически важных физических свойств. Например, этот материал обладает рекордно большой теплопроводностью и высокой механической жесткостью, что делает его пригодным для создания высокоэффективных теплоотводящих поверхностей. Благодаря малой толщине и высокой подвижности электронов в его структуре, графен может использоваться для изготовления элементов микросхем: транзисторов и конденсаторов.

Новое применение этого материала описали в своей работе ученые Московского института электронной техники. Они показали, что графен можно использовать в качестве материала для фотодетекторов. Обычный графен был непригоден для этого из-за быстрой рекомбинации сгенерированных носителей заряда на его поверхности, поэтому ученые модифицировали ее, облучая графен лазером очень короткое время – порядка одной квадриллионной доли секунды. В качестве подложки, на которой проводилась модификация образца, выступил кремний, но, по словам исследователей, заменить его может и гибкий полимер. Это расширяет горизонты возможного использования технологии модификации наноматериалов. В результате эксперимента ученые получили материал с иной структурой энергетических уровней атомов, что обеспечило его высокую чувствительность к воздействию видимого света.

Созданная учеными технология позволяет делать фотодетекторы атомной толщины, которые потребляют мало энергии и не нуждаются в охлаждении. Такие фотодетекторы могут использоваться при создании портативных матриц высокого разрешения, составляющих основу современных фото- и видеокамер. Подобные структуры также можно использовать в новых элементах электроники в качестве компонентов оптических пар – элементов микросхем, сигнал в которых передается с помощью световых, а не электрических импульсов. По словам ученых, применение разработанной технологии перспективно в оптогенетике – исследовании и лечении заболеваний мозга и нервной системы путем введения в ткани оптических волокон. Размещение фотодетектора на конце оптического волокна позволит повысить разрешение и чувствительность методов оптогенетики.

«Работа проведена совместно с учеными из Испании и Германии. Российским ученым, непосредственно участвовавшим в разработке самой технологии, удалось перенять передовой международный опыт как в области создания структур на основе графена, так и в работе на уникальной, в том числе и для Европы, установке высокоскоростной фемтосекундной лазерной литографии. В России установок такого уровня нет», – подводит итог Иван Бобринецкий.

Пресс-служба Российского научного фонда

Оргкомитет премии «Читай Россию/Read Russia» опубликовал короткий список соискателей премии по итогам 2016–2018 годов. В него вошли 19 переводов произведений русской классической и современной литературы на 12 языков.

Длинный список соискателей был обнародован 2 августа 2018 года, в него вошли 43 книги в переводе на 21 язык. Всего к участию в конкурсе было подано 178 заявок из 33 стран мира.

Короткий список премии «Читай Россию/Read Russia» по итогам 2016–2018 годов

Номинация «Классическая литература XIX века»

1. Настасья Даюрон, Анн Годар и издательство Stoсk за книгу «“Степной король Лир“ и другие повести» Ивана Тургенева (Бельгия–Франция)

2. Жарко Миленич и издательство Connectum за сборник «“Смерть Ивана Ильича“ и другие повести» Льва Толстого (Босния и Герцеговина, боснийский язык)

3. Ганна-Мария Браунгард и издательство DTV за перевод романа Ивана Тургенева «Отцы и дети» (Германия)

4. Марта Санчес и издательство Alba за перевод «Севастопольских рассказов» Льва Толстого (Испания)

Номинация «Литература ХХ века (произведения, созданные до 1990 года)»

1. Борис Дралюк и издательство Pushkin Press за перевод «Одесских рассказов» Исаака Бабеля (США – Великобритания)

2. Абдулла Хаба и Национальный центр перевода Египта за перевод романа «Белая гвардия» Михаила Булгакова (Ирак)

3. Фернандо Отеро Масиас и издательство Automática за перевод цикла новелл «Сандро из Чегема» Фазиля Искандера (Испания)

4. Орнелла Дискаччати и издательство Einaudi за перевод рассказа «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына (Италия)

5. Ван Цзясин и Издательство Пекинского университета за перевод романа «Пушкинский дом» Андрея Битова (Китай)

6. Анн Кольдефи-Фокар в сотрудничестве с Женевьевой Жоаннэ и издательство Fayard за перевод книги «Апрель Семнадцатого» Александра Солженицына (Франция)

Номинация «Современная русская литература (произведения, созданные после 1990 года)»

1. Оливер Реди и издательство Dedalus Publishers за перевод романа «Репетиции» Владимира Шарова (Великобритания)

2. Ян Чихоцкий и издательство «Адам Маршалек» за перевод романа «Похождения Кукуева» Михаила Кураева (Польша)

3. Любинка Милинчич и издательство «Руссика» за перевод романа Владимира Шарова «Возвращение в Египет» (Сербия)

4. Анн Кольдефи-Фокар и издательство Actes Sud за перевод романа Владимира Сорокина «Теллурия» (Франция)

5. Мод Мабиллар и издательство Noir sur Blanc за перевод романа «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной (Швейцария, французский язык)

Номинация «Поэзия»

1. Эухенио Лопес Арриасу и издательство Dedalus за перевод сборника стихов «Все дальше в снега» Геннадия Айги (Аргентина)

2. Кирил Кадийски и издательство «Нов Златорог» за книгу «Избранное» Федора Тютчева (Болгария)

3. Сабри Гюрсес и Çeviribilim Publishing House за перевод «Евгения Онегина» Александра Пушкина (Турция)

4. Иван Миньо и издательство Verdier за перевод книги «Произведения: 1919–1922» Велимира Хлебникова (Франция).

Премия «Читай Россию/Read Russia» присуждается переводчику (группе переводчиков) за лучший перевод прозаического или поэтического произведения с русского на иностранный язык, опубликованный одним из зарубежных издательств в течение последних двух лет.

Целями премии являются популяризация произведений русской литературы, поощрение зарубежных переводчиков русской литературы на иностранные языки, поощрение зарубежных издательств, публикующих переводы русской литературы, и укрепление и развитие культурных связей России с зарубежными странами.

Премия присуждается в четырёх номинациях: «Классическая русская литература XIX века», «Литература ХХ века (произведения, созданные до 1990 года)», «Современная русская литература (произведения, созданные после 1990 года)» и «Поэзия».

Победителями в каждой номинации становятся переводчик (переводчики) и издательство, в котором была выпущена книга. Победители получают специальные дипломы и медаль, а также денежное вознаграждение в размере 5 000 евро – переводчик (переводчики) и 3 000 евро – издательство (в виде гранта на покрытие расходов, связанных с переводом другого произведения русской литературы – по согласованию с учредителем премии).

В Попечительский совет премии входят известные российские государственные и общественные деятели: Наталия Солженицына, Владимир Спиваков, Михаил Сеславинский, Вадим Дуда, Пётр Авен, Наина Ельцина, Михаил Пиотровский, Вячеслав Никонов, Кирилл Разлогов и Сергей Филатов.

В 2018 году в работе жюри премии принимают участие известные переводчики, филологи, слависты, преподаватели, редакторы и составители книг, лауреаты переводческих премий:

Тахсин Раззак Азиз, переводчик, главный редактор журнала «Зарубежная культура» (Ирак),

Всеволод Багно, директор Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук (Россия),

Вера Бишицки, филолог, славист, редактор и составитель книг, переводчик с русского и английского языков (Германия),

Гжегож Вишневский, писатель, переводчик, заместитель председателя Общества «Польша–Россия» (Польша),

Лю Вэньфэй, профессор, президент Китайской ассоциации по исследованию русской литературы, директор Пекинского центра славистики, переводчик, лауреат премии «Читай Россию/Read Russia» 2014 года (Китай),

Владимир Григорьев, заместитель руководителя Роспечати, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства (Россия),

Адриано Дель Аста, профессор, доцент кафедры русской литературы Католического университета Sacro Cuore Брешии и Милана (Италия),

Александр Дроздов, исполнительный директор Фонда «Президентский центр Б.Н. Ельцина» (Россия),

Александр Ливергант, переводчик, главный редактор журнала «Иностранная литература», член Попечительского совета Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М.И. Рудомино, член Наблюдательного совета Института перевода (Россия),

Жорж Нива, историк литературы, профессор Женевского университета (Франция – Швейцария),

Рафаэль Гусман Тирадо, член Президиума Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ), профессор Отделения славянской филологии Гранадского университета, доктор наук, главный редактор журнала Cuadernos de rusistica española,

Роберт Чандлер, переводчик, поэт, лауреат премии Read Russia English Translation Prize 2018 года, научный сотрудник Лондонского университета королевы Марии (Великобритания).

Имена победителей будут названы в Москве, 8 сентября 2018 года, в Доме Пашкова Российской государственной библиотеки, на четвёртой Торжественной церемонии награждения лучших переводчиков русской литературы.

Премия учреждена Автономной некоммерческой организацией «Институт перевода» в 2011 году. Вручается раз в два года при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Официальный организатор – Президентский центр Б.Н. Ельцина.

За дополнительной информацией обращайтесь в оргкомитет премии: тел./факс: +7-495-229-75-89, e-mail: nasha@ycenter.ru

Россия. Весь мир > СМИ, ИТ. Образование, наука > fapmc.gov.ru, 21 августа 2018 > № 2708418

Туризм становится главным драйвером роста экономики Испании

Сегодня в секторе занято более двух миллионов человек, но многие из них находятся на временных контрактах.

Туризм становится главным источником восстановления испанской экономики и, как следствие, занятости населения. По этому показателю он даже обогнал строительный сектор, сообщает El Pais https://elpais.com/elpais/2018/08/20/inenglish/1534753732_181559.html .

Согласно опросу, проведенному Испанским институтом туризма (Turespaña), весной этого года в туристической отрасли было занято 2,65 млн человек (рост на 20% за 4 года), из которых 2,17 млн составляют наемные работники и 483,9 тыс. – частные подрядчики. Это составляет 13,7% от всего трудоспособного населения Испании (19,34 млн человек), что немногим больше уровня занятости в секторе строительства.

К слову, в строительстве в 2007 году во время бума на рынке испанской недвижимости работало 2,7 млн человек или 13,1% от всего трудоспособного населения страны. По данным Национального института статистики (INE), в тот год этот показатель был равен 20,5 млн человек.

При этом в сфере услуг занято 75,5% трудоспособного населения Испании.

Однако, у туристического сектора есть один недостаток – он носит сезонный характер и, как следствие, число занятых постоянно колеблется. Так, в первом квартале 2017 года в секторе туризма работало более 2,6 млн человек. Три месяца спустя эта цифра была сокращена на 141 000 человек. А в первом полугодии 2018 года было занято уже на 240 000 человек меньше.

Сезонный характер туристического сектора сказывается на рынке аренды. Однако у профессионалов есть свои «рецепты» успешной сдачи квартиры внаём.

Елена Кофейникова, директор компании Spainluxinvest https://prian.ru/company/spainluxinvest.html , рекомендует обратить внимание на апартаменты, таунхаусы и виллы в развитом и перспективном туристическом городе Бенидорм и в его пригородах.

«Город находится в таком месте Испании, которое имеет тёплый климат круглый год, полностью развитую инфраструктуру и широкий спектр развлечений в одном месте. Второго такого города и района нет ни только в Испании, но и во всей Европе», – поясняет эксперт.

Поскольку аренда здесь востребована круглый год, это даёт инвесторам стабильность доходов от заполняемости. Так, по словам Елены Кофейниковой, рентабельность от краткосрочной сдачи жилья в аренду в Бенидорме и его пригородах составляет в среднем от 15% до 20% (при покупке в ипотеку) и 5-8% (при покупке без привлечения кредита), даже с учетом выплат всех налогов и расходов.

Однако, есть и такие объекты, которые могут принести и значительно бОльшую доходность. По ее данным, апартаменты, приобретенные по цене €150 000, в феврале можно сдавать по €420 в неделю, в августе – по €700 в неделю. Ставка ренты элитных вилл стоимостью €500 000, в феврале составляет €1000-1500 в неделю, а в августе – €2500-3000 в неделю.

«Более высокая доходность у недвижимости, приобретаемой в строящихся объектах, которые поднимаются в цене от момента начала строительства до его завершения в 1,5-2 раза. Тогда и рентабельность от инвестиций увеличивается в 2-3 раза», – подчеркивает эксперт.

РУКОВОДИТЕЛЬ ФЕДЕРАЛЬНОГО АГЕНТСТВА ПО ТУРИЗМУ ОЛЕГ САФОНОВ ПРИНЯЛ УЧАСТИЕ В ПЕРВОМ МЕЖДУНАРОДНОМ ФОРУМЕ ДРЕВНИХ ГОРОДОВ

Руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов принял участие в Первом международном форуме древних городов, который проходил с 12 по 19 августа 2018 года в г. Рязани по инициативе главы Рязанской области под эгидой комиссии Российской Федерации по делам ЮНЕСКО при информационной поддержке Ростуризма.

Форум организован с целью развития культурных и деловых связей между регионами страны, зарубежными странами, обмена опытом в сфере охраны объектов культурного наследия, привлечения туристов. Он собрал представительный состав участников, в т.ч. экспертные и творческие делегации из 40 городов 14 стран мира – России, Германии, Болгарии, Испании, Китая, Италии, Греции, Узбекистана, Армении, Перу, Эстонии и др. Почетными гостями мероприятия стали Полномочный представитель Президента Российской Федерации в Центральном федеральном округе Игорь Щёголев, а также Губернатор Рязанской области Николай Любимов.

На полях форума прошло более 120 мероприятий. Насыщенная деловая программа включала конференции, круглые столы и панельные дискуссии с участием ведущих российских и международных экспертов, презентации, выставки и т.п. Также организаторами были предусмотрены многочисленные культурно-развлекательные мероприятия – образовательные лекции, мастер-классы экспертов в сфере гастрономии и мастеров народных промыслов, концерты и опен-эйры.

«Учреждение международного Форума древних городов – очень важная инициатива, которую мы сразу поддержали. Тематика и формат мероприятия имеют высокую актуальность в свете общемировых тенденций развития сферы туризма. Создана уникальная тематическая площадка, которая открывает возможности для обмена опытом и обсуждения всеми заинтересованными сторонами вопросов сохранения и развития населенных пунктов, чья история исчисляется многими столетиями, реализации их туристического потенциала в интересах экономического роста и повышения качества жизни местного населения», – отметил Руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов.

Глава Рязанской области Николай Любимов рассказал о большой работе, которую ведут региональные власти в целях сохранения культурно-исторического наследия и развития населенных пунктов возрастом старше 500 лет.

«Для нас большая честь первыми в России принимать международный форум древних городов. Рязанский край всегда играл большую роль в судьбе России, наша земля славится именами героев, уникальными памятниками героическими архитектурными памятниками. Мы всегда дарили России и миру целую плеяду ярких, талантливых людей, которые внесли вклад в развитие всех сфер общественной жизни – это Эдуард Циолковский, Иван Павлов, Петр Семенов-Тян-Шанский, Сергей Есенин, Федор Полетаев, Александр Александров», – сказал Губернатор Рязанской области Николай Любимов на открытии Форума.

В рамках Первого международного форума древних городов также состоялся пресс-брифинг главы Ростуризма Олега Сафонова, замдиректора Департамента информации и печати МИД России Александра Бикантова и министра культуры и туризма Рязанской области Виталия Попова.

Олег Сафонов рассказал о развитии инфраструктурной и сервисной базы туриндустрии Рязанской области и отметил регион в числе лидеров по реализации мероприятий федеральной целевой программы «Развитие внутреннего и въездного туризма (2011-2018 годы)».

В рамках ФЦП Рязанская область получила из федерального бюджета область ассигнования общим объемом порядка 888 млн рублей, инвестировала 162 млн рублей из собственного бюджета и привлекла 5 млрд рублей частных инвестиций. За счет этих средств в области создается высококачественная обеспечивающая и туристская инфраструктура туристско-рекреационного кластера «Рязанский». Благодаря реализации мероприятий федеральной целевой программы турпоток в регионе за период действия программы вырос в два раза.

Также глава Ростуризма рассказал о перспективах включения проекта по созданию туристско-рекреационного кластера «Касимовский» в Рязанской области в новую федеральную целевую программу по развитию внутреннего и въездного туризма на период с 2019 по 2025 год.

В числе важнейших направлений реализации туристского потенциала региона Олег Сафонов назвал военно-технический туризм и отметил необходимость создания соответствующих конкурентоспособных турпродуктов.

Заместитель директора Департамента информации и печати МИД России Александр Бикантов подчеркнул значимость проведения в Рязани Форума древних городов как масштабного международного мероприятия, привлекающего большое внимание зарубежной общественности.

«Форум – долгосрочный проект, в перспективе он станет стимулом к привлечению инвестиций, развитию культурных связей. Такие проекты формируют позитивный имидж нашей страны, это эффективный канал связи разных стран. Рязань стала мировой столицей глобального движения древних городов», – отметил Александр Бикантов

Продолжением официальной части Форума стал концерт с участием ведущих творческих коллективов региона – Рязанского губернаторского симфонического оркестра, областного камерного хора, государственного академического Рязанского русского народного хора им. Е. Попова, актеров рязанских театров. В необычном формате зрителям было рассказано об истории региона, ее героических и трагических страницах. Выступление сопровождалось визуальным рядом, который транслировался не только на большие экраны, но и на стены исторических зданий Кремля. Концерт завершился песней «Миллион голосов», запуском в небо воздушных шаров и фейерверком.

Сергей Кузнецов: город должен нравиться в первую очередь его жителям

В Москве сегодня реализуется масса масштабных проектов, эффект от которых ощутим уже сейчас, но глобально изменения города в лучшую сторону в полной мере будут заметны спустя время. В интервью РИА Новости главный архитектор столицы Сергей Кузнецов рассказал, как меняется город, из-за чего в нем скоро уменьшится число заборов и видеокамер и почему важно примерять результаты своей работы на себя самого.

— Сергей Олегович, какие сегодня можно выделить тренды в развитии мировых мегаполисов?

— В принципе, все большие города мира похожи друг на друга и в последнее время в них происходят примерно одинаковые процессы. И Москва в этом плане не исключение. Например, сейчас большой акцент делается на развитие общественных пространств, увеличение пешеходных территорий, развитие общественного транспорта и сокращение частного, создание знаковых объектов.

— Отличаются ли в этом плане азиатские и европейские города, и чей опыт Москве ближе?

— Развитие азиатских городов в основном отличается тем, что оно происходит в условиях более плотной застройки. Многие города Китая, Японии, Кореи, тот же Сингапур, экономически очень успешны, но представление их жителей о комфорте сильно отличается от нашего представления о том, что такое красивый и удобный город. Поэтому я считаю, что мы всё-таки часть европейской культуры, в том числе и градостроительной.

— Что Москва заимствует у других городов? И перенимает ли кто-то наш опыт?

— Все города индивидуальны, как нет двух одинаковых людей, так и двух одинаковых городов не может быть. У каждого свои географические и геополитические факторы, свои экономические особенности и т.д. Градостроение очень непростой процесс, и он не терпит слепого копирования и прочих упрощений. Поэтому я не стал бы говорить о заимствовании, скорее это обмен опытом. Разумеется, мы смотрим на то, что делают другие, изучаем различные практики, учитываем их в своих кейсах. Немало интересного есть в Берлине, Барселоне, Вене, очень близок нам Лондон. В отдельных моментах довольно близок по характеру Токио, хотя следует учитывать те оговорки, которые я приводил.

Опыт Москвы тоже изучается, и не только другими странами, много обращений поступает от российских городов. Практически все регионы интересуются, как у нас ведется работа с документацией, нормативами, стандартами. Большой интерес к нашим стандартам благоустройства, к работе по модернизации домостроительных комбинатов, к деятельности Архсовета.

Начиная от масштабного строительства парков и заканчивая стандартизацией тех же вывесок. Опыт Москвы крайне интересен, но это не значит, что Москву можно повторить. Хотя бы просто в силу того, что здесь иные бюджеты и многие другие вводные.

— Сегодня становится модно говорить о неких дизайн-кодах городов, а что это вообще такое?

— Я не знаю, что подразумевается под дизайн-кодами, когда речь идет о городах. Мы делали некоторые вещи, которые можно назвать дизайн-кодом улиц, например, набор правил по размещению вывесок, летних веранд кафе. Была проведена большая работа, которая позволила сделать городскую среду более комфортной и приятной для глаз. Только за прошлый год было обновлено более 1800 рекламно-информационных конструкций во всех округах столицы, всего же вывески на зданиях обновили по 7500 адресам. Но в масштабах города сделать дизайн-код и невозможно, и не нужно. Архитектура прекрасна тем, что в ней всегда есть место неожиданности, сюрпризу, и хорошо, что талантливые архитекторы неспособны уложиться в какой-то единый код.

— Что из той работы, которая сегодня ведется для развития города, москвичи в полной мере оценят спустя годы?

— Здесь можно выделить, конечно, программу реновации. Несмотря на то что она стартовала очень активно и первые результаты появятся довольно быстро, в масштабах всего города ее плоды будут заметны спустя годы. Но если заглядывать еще дальше, то когда-то будут сноситься и дома, которые построены в огромном количестве в 70-80-90-х годах и которые во многом ничем не лучше пятиэтажек. Их тоже нужно будет менять на более комфортное жилье, это будет долгий процесс, но и эффект будет соответствующий.

Вообще любой крупный проект дает эффект спустя какое-то время. Это касается и масштабного строительства метро, и модернизации ДСК, и работы с набережными, и стандартов массовой застройки в соответствии с 305-м постановлением.

— Расскажите, что делается с набережными?

— Сейчас ведется работа примерно над 30 километрами набережных Москвы-реки либо на стадии проектирования, либо на стадии строительства. В частности, туда входят участки от «Москва-Сити» на запад и в районе ЗИЛа. Одновременно формируется набор других участков, которые будут включены в эту программу. Все делается в соответствии с концепцией, о которой было объявлено еще в 2014 году. Мы хотим сделать из реки своего рода центральную водную улицу с комфортными берегами, насыщенными различными активностями, с высокой проницаемостью. Люди смогут свободно двигаться вдоль реки и подходить к воде практически в любом месте.

— В освоении набережных есть какие-то сложности?

— Иногда возникают некоторые трудности, связанные с вопросами землепользования, так как многие участки имеют собственников, с которыми нужно вести переговоры, или же там располагаются технические сооружения, доступ к которым ограничен. С технической точки зрения сложностей нет, тем более что у Москвы-реки нормальный рельеф и нет сейсмоопасных зон.

— Вы упомянули 305-е постановление, которое в том числе касается и стандартов дворов. А каким вообще должен быть правильный двор?

— Он должен содержать набор площадок как для детей, так и для взрослых. В нем должны присутствовать зеленые насаждения. Торговля и прочие сервисы должны располагаться с внешней стороны, так как это нехарактерные для внутренней, приватной части, элементы. В идеале в нем не должно быть машин, хотя надо понимать, что не везде возможно создать организованные парковки и где-то придется мириться с тем, что машины все-таки будут.

Изначально сама территория должна быть спланирована таким образом, чтобы членение пространства на общественные и частные зоны, на двор, улицу, парк и так далее читалось без всякой дополнительной навигации. В противном случае возникают всякие рудименты вроде заборов. Любые ограждения, если это не какой-то режимный объект, появляются от недостатка планирования.

Забор — это признак нездоровой среды, и в идеальном дворе его быть не должно. Пока же их количество в Москве просто зашкаливает. Если сравнить километраж заборов в Москве с европейскими городами с квартальной системой, теми же Берлином, Парижем, Барселоной, то у нас он выше в разы.

— Застройщики позиционируют огражденную территорию в своих жилых комплексах как преимущество. И жители, наверно, чувствуют себя в большей безопасности.

— Это недостаток, но он изживет себя, когда стандарты строительства и планирования, которые мы сейчас продвигаем, будут применяться повсеместно. Просто нужно выработать хорошую привычку, а у нас сейчас и жители, и застройщики действуют по инерции, стремясь огородиться. И ощущение безопасности, которое дает забор — оно ложное. Человек злонамеренный без проблем его преодолеет, а если нужно будет помочь, то забор как раз может помешать. То, что забор добавляет безопасности — это гигантская ошибка, он, наоборот, создает предпосылки для негативных ситуаций. Когда забора нет и все видно насквозь — так куда безопаснее.

Следствием плохого планирования являются и видеокамеры, хотя они меньшее зло, чем заборы. Когда новые планировочные стандарты будут внедрены массово, никакие дополнительные элементы контроля будут не нужны, среда сама по себе будет безопасной и дружелюбной.

— Продолжая о безопасности и проницаемости — почему прозрачные двери в подъезд ставят не во всех новых домах, это ведь недорого стоит?

— В соответствие с тем же 305 постановлением с 2015 года прозрачные двери обязательны. Если вы покажете мне новый дом, где двери непрозрачные, я признаю, что мы ошиблись, согласовав этот проект. Но допускаю, что может иметь место человеческий фактор, могли в проекте показать одно, а сделать другое. Или же это связано с разными трактовками стандартов. Если говорится, что дверь должна быть стеклянной — она должна быть такой полностью или только отдельные части? Это хороший вопрос, кстати, возможно стоит в стандартах некоторые моменты прописать более чётко.

— Периодически возникают дискуссии на тему того, «резиновая» ли Москва. Есть ли предел плотности, после которого горожанам будет уже некомфортно?

— Это, опять же смотря кому. Азиатские города, о которых я уже упоминал, имеют сумасшедшую плотность и низкое обеспечение населения квадратными метрами. Для нашего человека это ад на земле, для азиатов же это нормально. Для Москвы, исходя из суммы факторов, Градкодекса, нормативов, привычек горожан, плотность выше, чем 25 тысяч квадратных метров на гектар, уже может вызывать ощущение дискомфорта. С другой стороны, в «Москва-Сити» плотность намного выше средней по городу, но многие хотят там жить и работать. Поэтому однозначно на этот вопрос не ответить — в городе есть разные люди с разными предпочтениями.

— У вас есть свои любимые места в Москве?

— Сложно выделить какие-то конкретные. Сейчас я больше воспринимаю город сквозь призму профессии. Например, до 20 лет я прожил в районе Рязанского проспекта, и он мне нравится, у меня многое с ним связано. Хотя, как специалист, я объективно могу сказать, что там много минусов. При этом там есть очень хорошие предпосылки для развития, в частности, много зеленых территорий, с которыми можно работать. И так можно сказать про многие другие районы, везде есть плюсы и минусы. И та же программа реновации, я уверен, увеличит число плюсов.

Вообще главный показатель проделанной работы — насколько ты сам пользуешься ее плодами. Я сторонник того, что все нужно примерять на себя. К примеру, Триумфальная площадь, где располагается наш комитет, раньше представляла собой огромную парковку. Сегодня это весьма комфортное общественное пространство. Или «Лужники», рядом с которыми я живу. Я провожу там много времени, занимаюсь спортом и могу сказать, что проект благоустройства там удался. То же «Зарядье» — я часто бываю там, не только по работе, и мне очень нравится, что мы там сделали.

На прошедшем Урбанфоруме мы спорили с Михаилом Куснировичем, на чем делать акцент в развитии. Он считает, что Москву важно сделать привлекательной прежде всего для иностранных гостей, и это будет главным показателем ее развития. А моя позиция в том, что город должен нравиться в первую очередь его жителям, и тогда он понравится и другим тоже. Ведь если у вас дома порядок, то и гостям у вас хорошо. Каждый имеет право на свое мнение, но, на мой взгляд, то, что делается только ради какой-то демонстрации, заведомо обречено на провал. При создании любого продукта должен быть пользовательский подход, и градостроительного тоже.

Беседовал Константин Балакин

РИА НОВОСТИ – НЕДВИЖИМОСТЬ

Россия. ЦФО > Недвижимость, строительство > stroi.mos.ru, 20 августа 2018 > № 2725718 Сергей Кузнецов

МИНПРИРОДЫ НАМЕРЕНО ПЕРЕВЕСТИ МУСОРОПЕРЕРАБАТЫВАЮЩИЕ ЗАВОДЫ НА РОССИЙСКОЕ ОБОРУДОВАНИЕ

По словам Дмитрия Кобылкина, сейчас в России нет заводов по переработке ТБО, на которых было бы установлено только отечественное оборудование

Министерство природных ресурсов и экологии РФ намерено перевести на оборудование отечественного производства все российские заводы по обращению с твердыми бытовыми отходами (ТБО). Об этом сообщил журналистам глава Минприроды Дмитрий Кобылкин.

"Многие используют разных производителей мусороперерабатывающего оборудования. Где-то российское, где-то аналоги. Мы нацелены на импортозамещение в этой сфере и хотим, чтобы как можно меньше импортного оборудования участвовало в работе таких сортировочных комплексов. Мы понимаем, что-то мы сделаем в ближайшем будущем, что-то нашей промышленности предстоит начать производить в перспективе", - пояснил Кобылкин.

Он отметил, что на данный момент в России нет заводов по переработке ТБО, на которых было бы установлено только российское оборудование.

В пятницу в Тюмени открыли мусоросортировочный завод мощностью 90 тонн сортировки мусора в час. Завод функционирует на оборудовании, произведенном в Германии, Испании и России.

Дмитрий Шугаев: Россия нашла способы привлечения новых партнеров по ВТС

В конце августа в России пройдет Международный военно-технический форум "Армия-2018", ставший в последние годы крупнейшей российской площадкой, где демонстрируются натурные образцы вооружений и военной техники, а также заключаются контракты как с российскими силовыми структурами, так и с зарубежными партнерами.

В преддверии этого мероприятия директор Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) Дмитрий Шугаев в интервью обозревателю РИА Новости Алексею Паньшину рассказал о новинках отечественной оборонки, которые будут представлены на форуме, новых партнерах России по ВТС и способах их привлечения в условиях санкций, а также раскрыл подробности переговоров с Индией по системам С-400.

- Дмитрий Евгеньевич, на прошлом форуме было подписано контрактов по линии ВТС на общую сумму порядка 300 миллионов долларов. На что рассчитываете в этом году?

— Прежде всего хочу сказать, что форум действительно стал крупнейшей в России площадкой для демонстрации военной техники. Более того, наверное, не будет преувеличением сказать, что он завоевал большую популярность и в мире в целом. На сегодняшний день уже более тысячи организаций подтвердили участие в этом мероприятии. Цифра, касающаяся количества экспонатов, тоже впечатляет — порядка 26 тысяч, что почти в два раза больше, чем в прошлом году.

Интерес со стороны партнеров к форуму "Армия-2018" растет. Эта площадка очень плотно используется нами, чтобы проводить переговоры по линии ВТС. В этом году запланировано значительное количество мероприятий официального характера. Речь идет прежде всего о межправительственных комиссиях, которые мы приурочили к этому форуму. Такие комиссии пройдут с Египтом, Узбекистаном, Туркменистаном, Ботсваной. Кроме того, будет подписано несколько межправсоглашений, коммерческих документов. Но пока форум не начался, я бы не хотел раскрывать все подробности.

- Какие новейшие и наиболее популярные экспортные образцы российской военной техники будут демонстрировать иностранцам на форуме в этом году?

— Мы сегодня имеем оружие, которое реально в боевых условиях показало свою эффективность, и это поспособствовало росту интереса к нему со стороны наших иностранных партнеров. Задолго до форума мы стали получать обращения от иностранных делегаций с просьбой ознакомиться с возможностями той или иной продукции военного назначения в рамках предстоящего форума. В частности, намечены несколько демонстрационных полетов на самолетах Су-30 и Су-34 с участием иностранных пилотов, в частности из Иордании.

На форуме будут также представлены самолеты Су-35, Як-130, самые востребованные современные ударные вертолеты Ка-52 и Ми-28, которые работают в любое время суток, в сложных метеоусловиях. Нельзя не сказать про систему С-400, аналогов которой в мире нет. Сравнение С-400 с другими системами ПВО, как, например, Patriot, в принципе некорректны, так как наш комплекс способен работать в намного большем диапазоне и позволяет создать реальный щит против практически всех воздушных целей. Конечно, будет показан и "Панцирь-С1", который используется, в частности, для защиты тех же "четырехсоток".

Не могу не сказать про новейшие "Бук-М3" и "Тор-Э2", которые совсем недавно получили паспорта экспортного облика и теперь могут продвигаться на экспорт. Для наших партнеров немаловажно, что все эти системы могут быть интегрированы в единый контур противовоздушной обороны. Это большое преимущество России в данном сегменте рынка вооружений: мало кто, кроме нас, сегодня может предложить такие комплексные решения. Новинки наверняка привлекут внимание потенциальных заказчиков. Я не сомневаюсь, что на форуме нам будут задавать много вопросов, в хорошем смысле этого слова, по данным комплексам ПВО.

- Сколько иностранных компаний и делегаций планируется в этом году на "Армии-2018"? Из каких стран?

— Как я уже сказал, в форуме будут участвовать порядка тысячи организаций. Что касается иностранцев, то это 84 организации из 18 стран, и это также превосходит показатели прошлого года. Важно отметить, что в этом году на форуме будет 8 национальных экспозиций из Армении, Белоруссии, Индии, Казахстана, Китая, Пакистана, Словакии, Турции. Из иностранных делегаций свое участие подтвердили эксперты, представители военных ведомств и военные атташе из 96 государств, причем порядка 20 стран будут представлены министрами обороны и столько же заместителями министра и начальниками генеральных штабов. Своих представителей отправили на форум в том числе Германия и Испания. Они будут участвовать на том уровне, на котором им, очевидно, разрешили, хотя, возможно, они хотели бы и шире. Впервые на "Армии-2018" выступит с показательным полетом пилотажная группа ВВС НОАК "1 августа". Названные мной цифры лишь подтверждают масштабы выставки, и, конечно, на этом фоне аргументы о якобы существующей изоляции России не выдерживают никакой критики.

- Что можно сказать о новых партнерах России по ВТС? Есть ли они? Какие регионы сейчас в приоритете?

— Говорить о том, что у нас есть приоритеты, это по меньшей мере не очень корректно. У нас нет вторых ролей, мы общаемся с партнерами абсолютно на равных, и они все у нас в приоритете. Особенно на фоне того, что, несмотря на практически неприкрытое давление стран Запада, все-таки здравый смысл и прагматизм торжествуют и многие страны по-прежнему делают выбор в пользу проверенного российского оружия. Мы стремимся этот диалог и уровень отношений поддерживать. Есть страны, которые закупают нашу технику регулярно и в значительных объемах, в их числе Китай, Индия, Египет, страны Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии. Но нельзя также не сказать о странах ОДКБ, отношения с которыми носят стратегический характер, и мы прекрасно осознаем, что должны этому сотрудничеству уделять внимание.

Есть, конечно, новые и перспективные партнеры. Прежде всего это те страны, которые видят результаты хотя и вынужденного, но весьма успешного применения наших вооружений в ходе контртеррористической операции в Сирии. В связи с обострением политической обстановки интерес к нашей технике растет, особенно в ближневосточном регионе. Это такие государства, как, например, Катар, с которым недавно подписано межправительственное соглашение по ВТС. Королевство Марокко также проявляет интерес к нашим вооружениям, Бахрейн с нами активно сотрудничает, с ним, кстати, в этом году проведено первое заседание межправительственной комиссии по ВТС. Среди новых партнеров вне ближневосточного региона могу назвать Филиппины, отношения с которыми находятся на старте, но мы рассчитываем на расширение сотрудничества. Нельзя не упомянуть страны Африки, в частности, Анголу, Эфиопию, Танзанию, Нигерию, Кению, Мозамбик, Экваториальную Гвинею. В частности, на форуме планируем подписать соглашение о ВТС со Сьерра-Леоне, что тоже является шагом вперед с точки зрения укрепления сотрудничества со странами этого региона.

- Меняется ли география поставок российских вооружений в условиях давления Запада?

— География у нас достаточно стабильная, если она и меняется, то происходит это не резко, что само по себе хороший показатель. Процентные соотношения от года к году могут немного меняться. По состоянию на данный момент на страны Северной Африки и АТР, включая Индию и Китай, приходится по трети нашего портфеля заказов. На страны Ближнего Востока и Аравийского полуострова вместе порядка 20 процентов, на Африку южнее Сахары около 10, на страны СНГ — 5 процентов.

- Возвращаясь к прошлому форуму, на нем было объявлено о подписании межправсоглашения о ВТС с Нигером. Что хочет покупать у нас эта страна? Какая конкретная работа велась с партнерами в течение года? Когда можно ожидать подписанных соглашений/контрактов?

— Мы готовы оказать этой стране всяческое содействие в вопросах оснащения национальных вооруженных сил, провести освидетельствование и организовать ремонт уже имеющейся техники российского и советского производства. Проведена серьезная работа по реализации договоренностей, которые у нас есть по поставке российских вертолетов. Сегодня на повестке дня рассмотрение интересующих их тем по авиационной тематике, в области приобретения стрелкового оружия, в том числе гранатометов и боеприпасов к ним. Поверьте, год это не очень большой промежуток времени в масштабах ВТС, поэтому для реализации всех намеченных планов нужно набраться терпения. Мы ведем с партнерами активную работу, и уверен, что выйдем на хороший результат.

- Традиционно сильные стороны российского оружия — эффективность, надежность в эксплуатации и стоимость в сравнении с конкурентами. Насколько эти параметры помогают продавать технику в непростых для России внешнеэкономических условиях или сегодня приходится дополнительно привлекать покупателей другими способами?

— Наши партнеры подтверждают, что российская техника действительно отличается надежностью, неприхотливостью, высокой ремонтопригодностью, что тоже очень важно. Не случайно все больше стран стремятся покупать именно ту технику, которая прошла боевое крещение и имеет опыт боевого применения. Одновременно с этим мы не стоим на месте и работаем по новым направлениям — создаем робототехнику, беспилотники, оружие нелетального действия, средства радиоэлектронной борьбы и так далее. В частности, на этом форуме будет представлен первый в России беспилотник большой продолжительности полета "Орион-Э", предназначенный для выполнения воздушной разведки в любых погодных условиях. Он работает надежно, продолжительность его полета 24 часа, взлетная масса достигает тонны, сделан полностью из композитов. К этому беспилотнику проявляют интерес наши инозаказчики, к слову говоря, мы уже получили первую заявку от одной из ближневосточных стран. Это говорит о том, что мы находимся в тренде и стараемся занимать новые и перспективные ниши оружейного рынка.

- Раскрывать алгоритм поиска новых партнеров и методы продвижения отечественной ПВН за рубеж — значит лишать себя конкурентных преимуществ, но тем не менее уже неоднократно говорилось и про возможность расплачиваться за технику в национальных валютах, и про встречную торговлю, и про скидки партнерам. Есть ли еще какие-то интересные способы, к которым вы прибегаете, чтобы сохранить объемы продаж военной техники?

— Я скажу так: чудес, конечно, не бывает, так или иначе методы всем известны, я хотел бы акцентировать внимание на другом. Сегодня к основной валюте расчетов по экспортным контрактам — доллару США — очень много вопросов. В первую очередь — насколько надежна эта денежная единица. Происходящее в мире говорит о том, что доллар нестабилен, поэтому нет никакой уверенности в том, что с ним будет завтра. Вся эта ситуация вкупе с санкциями, вводимыми против нас и наших партнеров, заставляет задуматься о необходимости поиска других способов расчета. Ведь ВТС — это та же экономика. Переход на национальные валюты — вопрос фактически решенный, только нужно понимать, в каких объемах его можно осуществлять. В целом мы сегодня говорим о диверсифицированном подходе к партнерству, тем более что многие государства стремятся создавать собственные производства, покупать не конечный продукт, а технологии. Таким образом, наше взаимодействие выходит на стадию индустриального партнерства. Мы готовы к обсуждению любых форм сотрудничества, готовы к предоставлению льгот, широко используем систему кредитования. Однако важно, чтобы эти формы были взаимовыгодны.

- Сказывается ли как-то на экспорте вооружений отказ России от участия в ряде зарубежных выставок, в частности в Фарнборо? Планируется ли и дальше сокращать российское участие в подобных мероприятиях. Несет ли такая смена географии выставочной деятельности угрозу имиджевых потерь?

— Конечно, такие выставки, как "Фарнборо", имеют давнюю историю, мы никогда их не игнорировали, но сегодня из-за известных весьма недружественных действий некоторых западных стран мы вынуждены ограничить свое участие в этих мероприятиях. Мы понимаем, что должны сконцентрироваться на других регионах, где выставки, пускай пока не такие крупные, но уже набирают обороты. Так, например, в прошлом году мы участвовали в выставке в Республике Кот-д'Ивуар, в Мексике, в Бахрейне, в Колумбии. Начинаем осваивать новые площадки, которые, по нашему мнению, будут развиваться. В декабре этого года в Каире состоится оружейная выставка, в которой мы планируем принять участие, на Филиппинах будет в сентябре подобное мероприятие. Мы не стали замыкаться и обижаться, это не в наших интересах. Ну не будет нашего участия на "Фарнборо" или где-то еще не по нашей вине, мы найдем другие выставки. В этой связи наш форум "Армия-2018" приобретает все большее значение, тем более что к нам едут, мы двери открыли для всех. Сегодня наша, российская, выставка становится одной из наиболее зрелищных и ключевых, поэтому если подводить какой-то итог, то ничего мы не теряем.

Российская техника на выставке вооружений "ArmHiTec-2018"

- Как прошло для России первое полугодие 2018 года? Выдерживаются ли графики поставок законтрактованной техники? На какую сумму уже продали оружия? Каков портфель заказов?

— Наверное, начну с последнего вопроса. Наш портфель заказов держится в среднем на уровне более 45 миллиардов, а это один из самых важных показателей. Если он стабилен, то это говорит о том, что по мере исполнения существующих контрактов заключаются новые, то есть идет постоянная и плодотворная работа. Что касается итогов первого полугодия, то я могу сказать, что мы находимся в графике и даже его немного опережаем. Это свидетельствует о том, что, вопреки всем санкционным воздействиям, мы являемся надежным партнером и свои обязательства перед партнерами полностью исполняем.

- Давайте немного поговорим о конкретике. Индия. Наш давний партнер по ВТС. Сейчас с ним ведутся переговоры по разным направлениям, но хотелось бы внести ясность в некоторые из процессов. В частности, когда все же будет заключен контракт на поставку ЗРС С-400 и строительство фрегатов проекта 11356?

— Индия сегодня, несомненно, находится под сильным прессингом. Несмотря на то, что ее внесли в список стран, которые якобы не будут подвергаться санкциям, давление все равно продолжается. Что касается "четырехсотки", то у нас уже подготовлена вся база, чтобы этот контракт подписать. Все основные технические и коммерческие аспекты согласованы, и я думаю, что мы близки к тому, чтобы это произошло. Оба контракта до конца года мы надеемся с нашими индийскими партнерами подписать.

- Как вы оцениваете шансы подписать данные контракты в ходе российско-индийского саммита в октябре?

— Да, это было бы логично и красиво. Тем более октябрь — это уже все-таки ближе к концу года. Мы со своей стороны полностью к этому готовы.

- Проходила информация, что стоимость контракта около 6,5 миллиарда долларов. Правда ли, что в результате переговоров стоимость контракта была существенно снижена?

— Индия для нас партнер стратегический, поэтому мы учитывали пожелания наших партнеров, пошли на уступки, не в ущерб себе, как говорится, но да, мы учли их пожелания в части ценовых вопросов.

- Удалось ли определить форму сотрудничества в рамках проекта по созданию производства автоматов Калашникова сотой серии на территории Индии? Кого из индийских компаний Россия видит в качестве партнера "Калашникова" по данному проекту?

— Мы предварительно договорились, что это будет совместное предприятие (СП). Предполагается участие Рособоронэкспорта и "Калашникова" в этой истории. Мы готовы работать как с государственной, так и с частной компанией, которую выберет Индия. Абсолютно уверены, что потребность в этих автоматах целесообразно удовлетворить именно с помощью СП. Это позволит не только в короткие сроки получить данный вид стрелкового оружия в необходимом для Индии количестве, но и в перспективе продавать этот вид современного оружия в третьи страны. Такая возможность не исключается.

- Индия сегодня планирует наращивать сотрудничество в области обороны в рамках парадигмы "Делай в Индии"? Получила ли Россия список уполномоченных индийских компаний и что вообще означает этот перечень? Понятна ли российским производителям схема будущего сотрудничества?

— Мы поддерживаем эту инициативу. Этот принцип давно реализуется нашими странами. За годы сотрудничества с помощью нашей страны Индия успешно освоила производство не одного наименования высокотехнологичных образцов ПВН. Однако до этого мы сотрудничали только с государственными компаниями. Программа "Делай в Индии" предполагает широкое привлечение индийских частных компаний. Да, мы действительно получили от индийской стороны перечень компаний, с которыми можно осуществлять сотрудничество, они именуются стратегическими партнерами министерства обороны. С рядом этих компаний мы уже работаем, но перед тем, как начинать реализацию проекта по созданию СП, любому инвестору нужны гарантии заказчика, в данном случае это Минобороны Индии. Если министерство обороны Индии постарается обеспечить так называемые якорные или твердые заказы, тогда эта сфера будет действительно привлекательной для российских субъектов ВТС.

- Правда ли, что Индия отказалась от проекта FGFA?

— Он пока заморожен. Но надеемся, что мы еще вернемся к диалогу по истребителю пятого поколения. К слову, наш самолет пятого поколения

Су-57 совершит демонстрационные полеты на "Армии-2018", уверен, вызовет большой интерес и станет предметом внимания многих иностранных партнеров.

- Еще одна интересная тема — это сотрудничество с Египтом. Мы выиграли тендер на поставку корабельных вертолетов со своим Ка-52К, они приобрели экс-наши "Мистрали" без необходимого оборудования связи и навигации. Когда можно ожидать подписания соответствующих контрактных документов?

— Мы тендер действительно выиграли, но теперь вопрос дооборудования корабля системами связи и навигации — один из основных. Это предполагает достаточно большой объем работ, включая необходимость сопряжения. Переговоры продолжаются, да, они не всегда простые, но тем не менее обе стороны подтверждают заинтересованность в скорейшей практической реализации этого проекта.

- Заключен ли контракт с Кувейтом на поставку танков Т-90МС/МСК?

— Нет, пока этого контракта нет, и эта тема тоже непростая.

- В прошлом году сообщалось, что с ОАЭ готовится к подписанию ряд крупных контрактов. Каков статус этих проектов? Действительно ли обсуждается возможность поставки в эту страну ракеты совместного российско-индийского производства "Брамос" и даст ли Россия разрешение на первый возможный экспорт этой техники в третью страну?

— У нас немало тем с Объединенными Арабскими Эмиратами, на сегодняшний день по всем направлениям идет переговорный процесс. Это касается авиации и сухопутных вооружений. Что же касается "Брамоса", то это продукция совместного российско-индийского предприятия, поэтому чтобы ее продать куда-то, нужно разрешение двух сторон. Сейчас действительно на повестке стоит вопрос о поставках продукции этой компании третьим странам, поэтому как только будет твердая заявка на покупку этих ракет, мы будем принимать совместное решение. Среди потенциальных клиентов ОАЭ тоже есть, но сказать, что сегодня что-то реализуется, не могу, так как заявки твердой нет.

- Когда планируется реализовать контракт на поставку С-400 в Китай?

— Мы работаем сегодня по Китаю в том графике, который утвержден, — и по поставкам самих установок, и по ракетам, и по вспомогательному оборудованию. Контракт поэтапный, и мы все сделаем вовремя в рамках наших договоренностей и установленных сроков его реализации.

- Будут ли в этом году завершены поставки в Китай истребителей Су-35?

— До конца года планируем завершить контракт.

- А в какие сроки можно ожидать поставок С-400 в Турцию и когда эти системы может начать получать Индия, если до конца года подпишем контракт?

— Турция обратилась к нам с просьбой ускорить процесс производства и поставки систем, мы пошли навстречу, и я надеюсь, в 2019 году они получат первые системы, так как и партнеры должным образом исполняют свои обязательства. Что касается Индии, то если до конца года подпишем контракт, то я думаю, что в 2020 году поставки реальны.

- В китайских СМИ нередко звучит информация о том, что образцы вооружений китайского производства более технологичны, чем российские. Мы как-то отвечаем на этот негатив?

— С точки зрения ведения бизнеса, это понятно, конкуренция — принцип рыночной торговли. Мы относимся к этому спокойно, знаем, какого качества наша техника, а главное, это знают наши партнеры. Поэтому реагировать на подобного рода публикации, наверное, можно, но сильно переживать по этому поводу смысла нет.

- Ну и в целом, несмотря на непростую и не всегда в пользу России конъюнктуру мирового рынка вооружений, как вы оцениваете перспективы России? Оптимистичны ли вы в оценках возможностей российских экспортеров ПВН в этом году?

— Оптимист — это информированный реалист. Я отношусь к такому типу людей. Понятно, что все предугадать невозможно, так как нам каждый день мир преподносит какие-то сюрпризы. В любом случае мы работаем в достаточно жестких условиях, и нам нужно быть готовыми, что неблагоприятная конъюнктура сохранится и в будущем.

Российская Федерация — один из крупнейших игроков на рынке вооружений. Наши партнеры уверены в надежности поставляемой техники. Новые контракты заключаются, о чем говорит портфель заказов, и спрос на нашу технику остается стабильным. Плюс к тому сохраняется и расширяется рынок модернизации, ремонта, послепродажного обслуживания, который точно никуда не денется. Этому сегменту мы уделяем повышенное внимание, понимая, что эта область весьма перспективна. Конечно, не все субъекты ВТС сразу одинаково хорошо справляются с новыми вызовами, нелегко резко выйти из зоны комфорта.

Но нам есть что предложить с технологической точки зрения, поэтому очень важно, чтобы субъекты ВТС научились это все красиво упаковывать, предлагать комплексные решения. Такие мероприятия, как "Армия-2018", позволяют нам создать с точки зрения маркетинговой работы полный цикл — продемонстрировать современные вооружения российского производства и провести переговоры с потенциальными заказчиками.

Россия. Весь мир. ЦФО > Армия, полиция > ria.ru, 20 августа 2018 > № 2712059 Дмитрий Шугаев

Есть ли жизнь после доллара: удастся ли заменить американскую валюту в международных расчетах

Альберт Кошкаров

Готовы ли вы открыть депозит в алтынах? А сколько биткоинов вы купите для поездки на отдых? И по какому курсу стоит менять рубли на «евразы»? Все эти вопросы, возможно, нам придется задавать себе уже в недалеком будущем. Все большее число стран задумываются о создании собственных валют для транснациональных расчетов и отказа от расчетов в долларах.

Не в золоте счастье

Глава ВТБ Андрей Костин, предложивший президенту план «абсолютной дедолларизации», и первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов, обнаруживший риски расчетов в долларах, отнюдь не одинокие фантазеры. Похожие высказывания можно найти у финансистов и политиков других стран. Например, тот же Джордж Сорос еще десять лет назад предлагал на роль мировой валюты SDR (специальные права заимствований), которые МВФ использует в своих расчетах. Другая альтернатива — варранты (ордер на покупку актива по фиксированной цене), привязанные к динамике мирового ВВП, или ВВП-облигации.

В 2009 году экономисты ООН открыто заявили, что существующая валютная система неэффективна, тормозит мировую экономику и порождает финансовые кризисы. Они предложили создать новую международную валюту, привязанную к золоту. Иначе говоря, вернуться к Бреттон-Вудской системе, которая действовала с 1957 года. К слову сказать, к тому времени золотой запас США превышал 20 тыс. тонн, что составляло около 70% мировых запасов! Пока с легкой руки президента Франции Шарля де Голля и другие страны, скопившие доллары, не стали требовать продать им золото. В августе 1971 года Ричард Никсон заявил об отмене прямой зависимости между золотом и долларом.

Несмотря на снижение золотого запаса, США и сейчас остаются крупнейшим его держателем: им принадлежит 8,1 тыс. тонн золота. Это в четыре раза больше, чем у России или Китая, и в 14 раз больше, чем у индийского ЦБ. Однако сила доллара не в этом: по большому счету его курс зависит от спроса других стран, а соответственно, и от состояния американской экономики и притока инвестиций в страну. С учетом того, что рост ВВП США в прошлом году составил 2,5%, а в этом году, по прогнозам, может ускориться до 3,1%( во II квартале американский ВВП вырос даже на 4%), неудивительно, что доллар последнее время укрепляется против других валют.

С другой стороны, за этот рост Штатам приходится платить увеличением госдолга. Сейчас он превышает 21,3 трлн долларов. Эта астрономическая цифра продолжает расти, причем опережая темпы экономического роста. «Проблемы в росте государственных расходов, которые покрываются за счет новых заимствований. Плюс свою лепту вносят и процентные расходы по обслуживанию долга», — говорит главный экономист Евразийского банка развития Ярослав Лисоволик. Сейчас объем долга США уже равен годовому ВВП страны, и многие эксперты ожидают, что это соотношение будет только увеличиваться в пользу долга.

Этот прекрасный мультивалютный мир

Наращивание госдолга США — это только один из факторов, который может повлиять на стабильность американской валюты. Гораздо больше другие страны беспокоит зависимость собственных валют (и в целом экономики) от политических решений Вашингтона. «США используют привилегированное положение своей валюты как для собственного национального обогащения, так и для прямого экономического давления на различные государства. Такое устройство финансовой системы порождает риски и недовольства у всех участников», — констатирует инвестиционный стратег «БКС Премьер» Александр Бахтин.

Как пример — недавний обвал турецкой лиры, спровоцированный введением санкций против госчиновников и экспортных пошлин на сырье. Министр финансов Турции Берат Албайрак (зять президента Эрдогана) открыто заявил, что все это «четкая и спланированная атака, проведенная крупнейшим игроком финансовой системы». При этом сами турецкие власти идут на обострение отношений с США — в частности, отказываясь отпустить из турецкой тюрьмы американского пастора Эндрю Брансона. Другой пример — законопроект американских конгрессменов с предложением «отключить» от доллара российские госбанки, что нанесет урон не только нашей финансовой системе, но и экономике в целом. В частности, экспортерам, которые проводят расчеты через те же ВТБ или Сбербанк. По информации агентства ТАСС, две компании, «АЛРОСа» и «Норильский никель», уже начали тестировать расчеты в рублях с покупателями в Китае и Индии.

Неудивительно, что в мире становится все больше проектов по созданию альтернативных средств международных расчетов. Избавиться от «долларовой зависимости» многие страны пытаются с помощью региональных валют.

ЭКЮ (ECU — European Currency Unit ) — с конца 70-х годов прошлого века использовался как средство безналичных расчетов между европейскими странами, а его курс рассчитывался как совокупность валют всех государств-участников. ЭКЮ могли использовать в качестве резервной валюты, а также для выдачи кредитов. В 1999 году на смену этой денежной единице пришел евро.

АКU — расчетная валюта на базе единой валютной корзины стран Азии (AMU). Проект был запущен в 2006 году, его участниками стали 16 государств, включая Индию, Китай и Японию. Курс этой валюты рассчитывается Азиатским банком развития. В перспективе на базе AKU может появиться азиатский аналог евро.

Амеро — единая валюта, которая должна объединить финансовую систему США, Канады и Мексики. Предполагалось, что эта валюта будет служить для расчетов между странами — участниками Североамериканского валютного союза. Любимая тема конспирологов: США заменят доллары на амеро и таким способом решат проблему с госдолгом. Даже есть дата — 2020 год.

Алтын — будущая валюта Евразийского экономического союза. Другое ее название — «евраз». По планам, она должна упростить расчеты между странами, снизив трансакционные издержки, и избавить от привязки к доллару при расчете цен на товары. Решения о том, кто будет ее эмитентом, как будет рассчитываться курс к другим валютам, до сих пор нет. Министр экономического развития России Максим Орешкин говорил, что единая валюта ЕАЭС может быть введена не ранее 2025 года.

Афро — единая африканская валюта, создание которой обсуждают с начала века. Цель — не только упростить межнациональные расчеты, но и «поддержать» наиболее бедные государства, используя единую кредитно-денежную политику на континенте. Предполагается, что для этого будет создан Африканский ЦБ. Правда, недавно глава ЦБ Египта Тарек Амер заявил, что объединенный банк и валюта Африки появятся только к 2043 году.

Почему создание единых валют растягивается на десятилетия? На это есть как политические, так и экономические причины. Например, по словам ведущего аналитика «Открытие Брокер» Андрея Кочеткова, введение единой валюты предполагает соблюдение участниками единых бюджетных параметров как по дефициту, так и по долгу. «Для евро стало большим испытанием пройти долговые кризисы Греции, а затем и периферийной Европы. Единый эмиссионный центр еврозоны принял основную ответственность за спасение, смягчив денежную политику и приняв количественную программу», — говорит он.

По словам известного экономиста, заведующего отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Якова Миркина, чтобы создать единую валюту, страны должны отказаться от суверенного права эмиссии, от самостоятельной денежно-кредитной и валютной политики центрального банка. «Это очень тяжелое решение», — говорит он.

С политической точки зрения единая валюта — это усечение суверенитета. Это подразумевает политическую интеграцию стран-участниц. «Не только разная скорость экономического развития и вес экономик в будущем валютном союзе определяют скорость внедрения единой валюты, но и степень схожести внутренней и внешней политики неизбежно повлияют на перспективы такого объединения», — говорит Кочетков.

Деньги для миллениалов

Еще одна альтернатива доллару — криптовалюты. Их число уже подбирается к 2 тыс., капитализация рынка — 207,9 млрд. долларов. У виртуальных денег есть масса преимуществ перед традиционными, фиатными. Главное — децентрализованная система обращения: невозможно как-либо контролировать трансакции или выключить платежи. Чтобы расплачиваться криптоденьгами, нужен Интернет, а не центральный банк. Ко всему прочему еще почти нулевая стоимость трансакций, анонимность и невозможность подделать криптовалюту.

В некоторых странах (Великобритания, Швейцария, Эстония, ОАЭ, некоторые штаты в США) уже сейчас за токены можно купить недвижимость. Криптовалютой также можно расплатиться — например, за кофе, книги и даже акции. «Важно, что у миллениалов криптовалюта вызывает больше доверия, чем у старшего поколения. Для них цифровые активы стали нормой: большинство пользователей чаще используют безналичные расчеты и имеют электронные кошельки», — говорит основатель платежной системы PlasmaPay Илья Максименка.

Но, несмотря на все достоинства криптовалют и растущую популярность платежей, сами представители этой индустрии всерьез не рассматривают виртуальные валюты как реальную угрозу для существующей «доллароцентричной» финансовой системы. По крайней мере, в ближайшем будущем. Представитель криптобанка Wirex Роман Забуга уверен, что в среднесрочной перспективе использование криптовалюты для международных расчетов исключено. «У нас есть пример латиноамериканского петро, инициированного венесуэльскими властями, и огромные сомнения в его ликвидности. У нас есть более привычные криптовалюты — биткоин, эфир, риппл и прочие, волатильность которых попросту не предполагает их использование в качестве средства расчетов не то что на международном уровне, но даже и внутри страны на уровне b2b», — рассуждает он.

Криптовалюты сейчас больше используются не как средство расчетов, а как инвестиционный инструмент. Чтобы тот же биткоин или Ethereum стали в один ряд с долларом и евро, необходимо как минимум две вещи. Первое — единая и внятная политика регуляторов. По факту сейчас далеко не во всех странах даже разрешено их использование. В России, например, статус операций с криптовалютами вообще никак не отрегулирован. Хотя майнить и вкладывать деньги в биткоины гражданам никто не запрещает, однако у российских финансовых властей нет никакого желания придавать им легальный статус. «Мнение Банка России — не легализовывать использование криптовалют как законного платежного средства. Мы против частных денег, в какой бы форме они ни были — материальной или виртуальной. Криптовалюты — это частные цифровые деньги, — заявила глава ЦБ Эльвира Набиуллина в октябре прошлого года на сочинском форуме инновационных технологий.

Второе, что мешает криптовалютам стать международным платежным средством, указывает Илья Максименка, — отсутствие платежной инфраструктуры и доверия к ним. «Блокчейны, на базе которых и существуют криптовалюты, до сих пор технически слабы, чтобы говорить о глобальном вытеснении фиата цифровыми валютами. Однако в перспективе пяти лет крипторынок может достаточно развиться с технической точки зрения и получить широкое распространение как платежное средство, составив выгодную альтернативу доллару и евро», — считает он.

А как же рубль?

В мире уже есть вторая резервная валюта — евро, отмечает Яков Миркин. В евро номинированы 20—25% всех финансовых активов. Поэтому, как полагают многие эксперты, у европейской валюты больше всего шансов заменить доллар. Например, чтобы обойти американские санкции. «Если РФ подвергнется блокировке долларовых расчетов со стоны США, не исключены расчеты в евро, например, за поставки газа», — говорит аналитик ИК «Фридом Финанс» Валерий Безуглов.

Правда, евро пока существенно уступает доллару в плане надежности. Долговой кризис в Греции, выход Великобритании из Евросоюза, попытки отделить Каталонию от Испании, шотландский референдум о независимости (пусть пока и неудачный) — все эти события не добавляют стабильности европейской валюте. Плюс ко всему в ряде стран вновь заговорили о возвращении к национальной валюте. С этой точки зрения более перспективным многие эксперты считают юань. По данным Всемирного банка, доля Китая в мировой экономике уже составляет около 15%. Причем последние годы темпы роста ВВП страны превышают 6%.

«Китай уже запустил торги на бирже фьючерсами на нефть с расчетами за поставки исключительно в юанях», — напоминает аналитик «Альпари» Наталья Мильчакова. Если так пойдет и дальше, то через 10—15 лет Китай может стать лидером, вытеснив с этой позиции США, чей вклад в глобальный ВВП сейчас оценивается примерно в 25%. Это приведет к росту доверия и ликвидности юаня: именно этого не хватает китайской валюте, чтобы стать мировой.

А вот перспективы рубля как международной валюты эксперты пока оценивают более чем скромно. Для этого российская экономика слишком слаба, а наша национальная валюта слишком зависима от политики, цен на нефть, поведения инвесторов, колебаний других валют. И еще десятка других причин. Поэтому пока вряд ли кто-то из стран-партнеров готов воспринимать рубль как надежное средство расчетов и сохранения капитала. «Сколько бы ни говорили о нашем желании перейти на рубль, сегодня это возможно только в ограниченном формате», — говорит Александр Бахтин. Мильчакова не исключает, что часть расчетов в рублях можно будет использовать в рамках ЕАЭС, однако этому могут препятствовать валютные риски. В отличие от доллара, который считается самой стабильной валютой в мире, застрахованной от резких обвалов, российский рубль пока явно не может похвастать такой стабильностью.

Продажи жилья на Балеарских островах падают второй месяц подряд

Число жилищных сделок на островах в Испании значительно снизилось в мае и июне 2018 года – на 27% и 18% соответственно, согласно данным из Земельного реестра. Но эксперты полагают, что такая тенденция – результат дефицита предложения, а не внезапного падения спроса.

Марк Стаклин из Spanish Property Insight отметил, что рынок жилья на Балеарских островах значительно вырос с момента его падения в 2013 году и является одним из самых сильных в последние годы с точки зрения продаж и роста цен на жилье. По словам специалиста, с 2013 года количество сделок составляло чуть меньше 8 000 в год, а в 2017 году достигло 15 516, сообщает PropertyWire https://www.propertywire.com/news/europe/property-sales-balearic-islands-fall-significantly-two-months-row/ .

Стаклин отмечает, что падение числа сделок было неизбежным, особенно с учетом ограничений предложения из-за нехватки земель под застройку. Кроме того, разбивка цифр показывает, что продажи увеличились более чем на 10% за семь из последних 12 месяцев и, возможно, сокращение сделок в отдельные месяцы связано с увеличением праздничных и выходных дней.

Директор по продажам и маркетингу Taylor Wimpey España Марк Притчард также считает, что падение продаж связано с дефицитом недвижимости, а не с отсутствием спроса со стороны покупателей. Фирма также обнаружила, что спрос на новостройки вырос в других областях, в первую очередь на Майорке, где покупатели могут подолгу ждать подходящего объекта.

Хотя управляющий отделом недвижимости In Mallorca Аластеир Кайнлоч считает, что продажи снизились из-за слишком высоких цен. Есть и специалисты, которые полагают, что падение касается преимущественно рынка квартир, поскольку часть инвесторов использовали их в качестве арендных, а правительство наложило ограничения на краткосрочную сдачу жилья и обязало получать лицензии. Теперь даже испанцы всё реже покупают жильё, чтобы сдавать туристам https://prian.ru/news/37041.html .

Prian.ru

Сергей Филин: интерес к балету сегодня высок, но в этом нет моды

Во французском Довиле проходит фестиваль русского искусства, посвященный творчеству Сергея Дягилева, более века назад открывшего миру русский балет. В субботу вечером ведущие артисты российских театров представят специальную постановку в честь возвращения более ста лет спустя русского балета в этот город. Программа готовилась под руководством народного артиста России, бывшего художественного руководителя Большого театра Сергея Филина. В интервью корреспонденту РИА Новости Людмиле Орищенко он сравнил балет с космонавтикой, рассказал о работе молодежной мастерской Большого театра и раскрыл детали совместного с олимпийским чемпионом Евгением Плющенко проекта, премьера которого состоится в декабре.

— Сергей Юрьевич, сколько по времени репетировали программу, которую представят в Довиле?

— Готовили фестиваль мы вообще два года, а репетировали на протяжении сезона. Номера второго отделения поставлены специально и впервые будут показаны здесь. То, что вы видите сейчас, — это номер, который поставили ребята в Санкт-Петербурге в Мариинском театре на песню Хворостовского. (Во время интервью на сцене театра "Казино барьер" в Довиле идет репетиция — ред.). Номер, который вы видели первым — "Колыбельная", его ребята специально сделали в новой редакции на народную музыку.

— На пресс-конференции вы сказали, что не популярность, а внимание к балету снижено по сравнению с периодом творчества Дягилева…

— Я сказал, что сейчас очень много людей летают в космос. Вы знаете их имена? Нет. И я не знаю. Но они герои. О них никто не говорит, но они совершают подвиг. Они реально сегодня делают гораздо больше, чем те космонавты, которые когда-то впервые поднимались в космос. То же самое и в балете, в культуре. Когда делались какие-то первые большие шаги, к этому было внимание, был особый интерес. Сегодня возможности человеческого тела, они не имеют границ. Сегодня направления – это и классический танец, неоклассический, контемпорари, современный, модерн. Более двадцати направлений в танце. И сегодня звезды, артисты балета делают гораздо больше от тех возможностей, которые были у именитых звезд, которых мы знали. Просто сегодня нет такого повышенного интереса к этому.

— В будущем, как вы считаете, интерес к балету будет расти?

— Я считаю, что интерес к балету высок. Просто нет такой популяризации, нет такого, как в шоу-бизнесе, когда из человека делают звезду, потому что нужно это сделать. (Артисты балета — ред.) это люди, которые живут этим. Они не кричат о себе, но они есть. И они невероятно талантливые. Они просто спокойно, тихо делают свое дело. Но популярность балета достаточно высокая, просто ее нет в массовой культуре: чтобы это было на телевидении, на радио, в печати. Это не модно, в этом нет моды.

— А это должно быть модно?

— Мне кажется, это не просто должно быть. Это культура каждой страны, которая должна заботиться об этом. Это не искусственно созданные звезды или люди, которые становятся популярными из-за какого-то скандала. Это люди, которые проделывают огромный путь. Как правило, их дорога начинается с трех или четырех лет, когда они начинают заниматься гимнастикой, спортом. А потом в семь-восемь лет начинают заниматься танцами, хореографией. И с 10 до 18 лет люди профессионально учатся этому. Они впитывают невероятные знания, которые потом используют и раскрывают свой потенциал и то, что им удалось накопить, уже в театре, в который они приходят. Это огромная история. То есть эта дорога — на всю жизнь.

— В 2016 году вы возглавили молодежную мастерскую Большого театра. Расскажите, как сейчас в этом направлении идут дела? Что удалось за эти два года?

— Одна из наших удач – Гаррет Смит (американский хореограф – ред.), который сегодня с нами. Несмотря на то, что у нас вообще-то все артисты представляют лучшие театры России, Гаррет Смит с нами, потому что он хореограф, который пытается понять и почувствовать то, что нам интересно, чем бы мы хотели жить и над чем мы бы хотели работать. И вот Гаррет Смит как раз один из участников молодежной программы Большого театра. В декабре прошлого года он делал работу с артистами Большого театра. А так, в принципе, эта работа довольно интересная. Главная задача молодежной программы – (предоставить – ред.) возможность хореографам показать себя. Мы даем возможность хореографу высказаться. Большой театр создает максимум условий для того, чтобы у хореографа были хорошие исполнители, чтобы это было хорошо оформлено – то есть специальный свет, декорации. Мы шьем специально костюмы для исполнителей, которые выходят в той или иной работе. То есть это законченное произведение. Мы делаем это специально, чтобы понять, кто и как сегодня может двигаться вперед, кто может представлять интерес в будущем и какие хореографы были бы интересны Большому театру и артистам Большого театра.

— Много ли приходят заявок для участия в молодежной мастерской? Из каких стран?

— В последней программе у нас был хореограф из Чили, у нас Гаррет Смит. У нас был хореограф из Испании.

— Интерес к этому проекту есть?

— Интерес к этому очень высокий, но мы не можем, к сожалению, удовлетворить все заявки. Я просто отсматриваю и общаюсь с хореографами и с теми людьми, кто особо мог бы быть интересен. В последней программе, которая была в декабре 2017 года, у нас принимало участие 11 хореографов. Это достаточно много. В дальнейшем потихоньку мы сужаем этот круг, мы выбираем самых лучших, самых интересных, самых достойных. И оставляем возможность хореографом делать большие работы. Если прежде мы давали им возможность делать миниатюры от пяти до 12 минут, то сейчас идет разговор о том, что может быть три-четыре, максимум пять хореографов. У них будет возможность сделать работы от 20 минут. То есть речь идет о полнометражных одноактных балетах.

— Когда следующая программа будет представлена?

— Я думаю, что в конце этого года, возможно, мы выйдем на такую программу. Может быть, к середине декабря.

— Есть ли у вас какие-то проекты в зарубежных театрах?

— Проектов очень много. Но сейчас мы готовим очень интересный проект в Москве. Это совместный проект с олимпийским чемпионом по фигурному катанию Евгением Плющенко. Мы готовим большое шоу, это ледовый балет, который называется "Лебединое озеро". Это специально написанная сказка для детей и семейного просмотра. Она не имеет ничего общего с классическим "Лебединым озером". Это где-то 75% музыки Чайковского и 25% музыки, которая будет написана и адаптирована к общей партитуре композитором Владимиром Николаевым. Он сейчас тщательно работает с партитурой, и мы расписываем все это на оркестр, шоу будет с живым оркестром. Такая интересная работа, в которой будут принимать участие не только звезды на коньках, но и фигуристы, артисты балета и цирковые артисты, жонглеры и акробаты.

— На какой площадке это будет происходить?

— Речь идет об огромном стадионе. Возможно, это будет СК "Олимпийский".

— Когда премьера?

— Премьера уже в декабре этого года. И мы планируем, что будет около двадцати шоу. Евгений Плющенко и Яна Рудковская пригласили меня, чтобы сделать такую работу.

— Не могу не спросить, как у вас со зрением сейчас?

— Со зрением так же, как и было. Пока стабильно, дает возможность работать. Никаких суперпрорывов нет, но, слава богу, дает возможность работать. В моей ситуации стабильное состояние для меня хорошее. Иногда бывает чуть лучше, иногда бывает чуть хуже. Но в целом оно дает мне возможность самостоятельно работать, двигаться.

Франция. Россия > СМИ, ИТ > ria.ru, 18 августа 2018 > № 2712065 Сергей Филин

А Раменки - против!

Михаил Морозов, заместитель главного редактора

В этом районе Москвы кипят страсти вокруг планируемого строительства, как его называют жители, «дома-монстра» - 20-этажного жилого комплекса

На фоне предстоящих выборов мэра Москвы граждане выступили против пресловутой точечной застройки. В районе Раменки страсти кипят вокруг планируемого строительства, как его называют местные жители, «дома-монстра», 20-этажного многоквартирного жилого комплекса. Адрес: Мичуринский, 30Б. Незапланированное гигантское сооружение закроет тенью все близлежащие дома и само будет находиться в тесном окружении таких же громадин. Ни одного зеленого клочка вокруг...

По данным муниципальных депутатов, на этом месте изначально планировалось построить школу, и с этим жители были согласны. Но вот невесть откуда взявшаяся офшорная компания с капиталом в 10 тысяч рублей вознамерилась возвести здесь огромный высотный жилой дом, никак не вписывающийся в окружающую среду. Между тем по новому законодательству уставный капитал строительной компании должен быть не менее 40 млн. К тому же никаких общественных слушаний по этому вопросу не проводилось.

Против строительства выступили жители близлежащих домов, поддержанные общественностью района. И без того довольно густо расположенные здесь жилые дома ощетинились огромными плакатами: «Нет незаконному строительству!», «Мэр, услышьте нас!», «Хватит высоток! Району нужен сквер!». Жители записали и выложили в открытый доступ видеообращение к градоначальнику. В коллективных письмах в мэрию и в Администрацию Президента содержатся требования отменить стройку. Посты в соцсетях, массовые сходы жителей показали, что люди по-настоящему, всерьез обеспокоены происходящим. Несколько стычек со строителями, которые пытались загнать на площадку тяжелую технику, чуть не обернулись массовыми драками. Народ грозится лечь под бульдозеры...

И это вовсе не эгоизм и не блажь кучки несознательных людей. Это голос того самого активного гражданина, на который часто ссылаются столичные власти. Но в данном случае они его в упор не слышат и слышать не хотят. А, собственно, почему? Жители обращают внимание властей на то, что в Раменках нет ни одного сквера, не хватает школ, детсадов, яслей. Местная школа № 37 в новом учебном году набрала восемь (!) первых классов, и все равно мест не хватает. Дополнительное высотное строительство, по мнению граждан, приведет к катастрофической перегрузке инфраструктуры.

Как рассказали местные депутаты, на комиссии, где рассматривался вопрос об изменении назначения здания по адресу: Мичуринский, 30Б, застройщики и лоббисты убедили руководство столицы в том, что школ в районе хватает, хотя на заседании представитель комитета по образованию отсутствовал. Мэра ввели в заблуждение, считают депутаты.

На встречах с населением глава управы Александр Осипов разводит руками: мы направили письма в правоохранительные органы, мэру, делаем все, что можем, но мы не всесильны: Совет депутатов района Раменки, опираясь на категорическое требование горожан, принял обращение к главе города. В нем описана критическая ситуация в районе в связи с планируемой стройкой, содержится предложение ее немедленно отменить и разбить на этом месте сквер. Как было сказано на заседании совета, «жители теперь категорически против какого-либо строительства (даже школы) на данной территории, потому что оно может опять обернуться возведением «дома-монстра».

«Рекомендуем правительству Москвы уделять больше внимания строительству объектов социального, культурно-досугового назначения, — говорится в документе, — это предотвратит превращение нашего района в гетто, в очередной спальный район, где можно только переночевать». Обращение депутатов об отмене решения о строительстве направлено также в Госкомитет по строительному надзору.

Мэрия не согласовала намеченный на 16 августа массовый митинг против строительства.

Однако жители все равно решили провести встречи с депутатами Госдумы и местного совета, с тем чтобы решить, как поступить дальше в ситуации, когда городские власти не обращают внимания на массовые протесты и хранят гордое молчание. А пока граждане собираются на шумные дворовые сходы, и градус речей там растет.

Мы часто видим и слышим бравые отчеты о том, сколько квадратных метров жилья и торговых площадей будет построено в Москве. Объяснение одно: город должен развиваться. Но есть ли предел этому развитию? И в чем его смысл? В прибылях строительных компаний? В том, чтобы переселить в Москву и в Подмосковье пол-России?

Давно забыты планы разгрузить центр города за счет перевода ведомств и учреждений в Новую Москву, но она бурно застраивается новым жильем.

В тех же Раменках решено на месте больницы МЧС (больницы, как и школы, нам не нужны?) возвести гигантский жилой комплекс «Небо» (три башни в 50 с лишним этажей!), а неподалеку, на месте малоэтажных общежитий МЧС — очередной многоэтажный жилой комплекс. И все это в рамках одного микрорайона на площади в несколько десятков квадратных километров...

Уже сейчас в сросшейся конгломерации Москвы и области проживает около 30 млн человек. Удобной жизнь в таком мегаполисе по определению быть не может, тем более в условиях перманентной стройки, часто с нарушением норм, законов и здравого смысла. И что дает России в целом стратегия «опережающего развития» двух столиц при опустении других территорий?

Московские руководители часто сравнивают город с мировыми мегаполисами, уверяя, что столица России обгоняет их по многим показателям. Но невозможно себе представить, чтобы, например, мэр Лондона, Парижа или Мадрида ставил себе в заслугу строительство в этих столицах «города в городе», как это сейчас происходит в Москве — например, на месте бывшего ЗИЛа. А вы когда-нибудь слышали, чтобы мэр Рима говорил о бурном развитии мегаполиса, реновации Колизея и старых районов Вечного города? Но от этого Рим не перестает быть мировой столицей и центром притяжения для миллионов людей со всей земли. В том числе российских и московских чиновников.

Эфир закончен. Забудьте

Сергей Беднов

Пришла пора подвести итоги минувшего телесезона. Резонный вопрос: не поздновато ли?

Обычно к концу июня ТВ впадает в состояние анабиоза, все ведущие программы отправляются в отпуск. Но в этот год привычную картину нарушил сначала мундиаль, сильно поменявший традиционную картину рейтингов. Потом — ажиотаж вокруг пенсионной реформы, на продвижение идеи которой ТВ бросило лучшие силы. И, наконец, небывалое для лета количество громких сериальных премьер.

Время от времени на телевидении случаются скандалы. Некоторые кажутся резонансными. «Труд» же всегда придерживался той точки зрения, что не надо раздувать из мухи слона, через месяц случившееся все равно будет забыто. Сколько, скажем, велось разговоров вокруг перехода Андрея Малахова с Первого канала на «Россию 1», из «Пусть говорят» в «Прямой эфир». Но вот трансфер состоялся — и что? От перемены ведущих лицо отечественного ТВ не поменялось. Как копались программы в чужом белье, так и продолжают этим заниматься.

Хотя в личной конкуренции между экс-ведущими и нынешними увидеть некие результаты все же можно. Так, если при Малахове средний рейтинг ток-шоу «Пусть говорят» был 5,8%, то теперь при Дмитрии Борисове — 5,4%. Примерно та же картина и с «Прямым эфиром»: во времена Корчевникова проект «зарабатывал» 3,3%, сейчас — 4,1%. А поскольку цифры значат, что такой процент населения старше четырех лет (данные компании Mediascope) смотрел именно эту передачу, то даже десятые их доли подразумевают внушительную аудиторию. Любит народ Андрея, ох любит...

Вспомним другие широко обсуждаемые эксцессы сезона. Например, как Владимир Соловьев обиделся на Урганта, предположившего, что словосочетание «соловьиный помет» как нельзя лучше подходит к одной из программ «России 1». Помнится, Владимир Рудольфович предположил тогда следующее: подобная шутка не могла прозвучать в эфире «Первого» без санкции руководства канала. А значит, объявлена война! Ни больше ни меньше. Ну и где сейчас-то боевые действия? Растворились. Кажется, даже никаких извинений со стороны Ивана Андреевича не последовало.

Помнится, широко обсуждался и поступок ведущего программы «Место встречи» Андрея Норкина, который в прямом эфире НТВ кулаком пытался вразумить своего оппонента, украинского политолога. Либералы пришли в негодование: «Да как такое возможно?! Совсем докатились!» А теперь никто уже не удивляется ни потасовкам, периодически случающимся на политических ток-шоу, ни грязному лексикону пикейных жилетов, где слово «дерьмо» звучит уже вполне респектабельно.

Примеры забытых скандалов можно продолжить. Но вернемся к цифрам. Да, чемпионат мира по футболу изменил привычную картину рейтинговых топов. Раньше в них первое место всегда занимало новогоднее поздравление президента, далее следовал майский парад на Красной площади, потом все остальное. Сейчас же пятерка лидеров выглядит так. Первые четыре позиции занимает футбол: Россия — Хорватия, 1/4 финала — 20,2%; Россия — Испания, 1/8 — 18,6%; Франция — Хорватия, финал — 16,2%, Россия — Египет, групповой этап — 15,8%. И лишь на пятом месте с 15,1% разместилось новогоднее обращение главы государства. Вот так праздник спорта изменил предпочтения россиян.

И так хотелось, чтобы он, праздник, продолжался, но сладкие воспоминания о ЧМ были изрядно подпорчены темой пенсионной реформы, вываленной ТВ топорно и однообразно. Смотреть на активных и веселых пожилых людей, конечно, приятно, но когда они на всех каналах говорят примерно одно и то же... Нет уж, увольте.

Среди выпусков новостей у разных вещателей в лидерах оказались те, что выходили в дни вышеперечисленных матчей. Далее следовала тематика с кемеровской трагедией.

А вот как выглядит топ-10 сериалов: «Склифосовский», «Березка», «Тайны следствия — 17», «Диверсант», «Крепость Бадабер», «Пес-2», «Тайны следствия — 16», «Двойная жизнь», «Секретарша», «Лабиринты».

Тут следует обратить внимание на необычное явление. В, казалось бы, мертвое время «Первый» вдруг взял да и вывалил проекты, изрядное количество времени пролежавшие на полке: «Садовое кольцо», «Sпарта», «Красные браслеты»: К чему бы? Такое ощущение, будто руководство канала поторопилось сделать такой шаг, пока еще можно. Впрочем, это уже из области конспирологии. Дискуссии-то вокруг таких сериалов все равно кончаются уже через неделю после их показа.

Теперь десятка самых рейтинговых фильмов: «Последний богатырь», «Путин» (Оливера Стоуна), «Иван Васильевич меняет профессию», «Тренер», «Кавказская пленница», «Большой», «Москва слезам не верит», «Миропорядок-2018», «В бой идут одни «старики», «Салют-7». На 11-м месте — «Бриллиантовая рука». Нет, все-таки любовь к советской классике в нашем зрителе ничем не перешибить. Это, пожалуй, единственное, что он никогда не забывает. Скрепа, словом.

НЕУПРАВЛЯЕМАЯ АФРИКА

Президент Южно-Африканской Республики Джейкоб Зума выступил с инициативой изменить конституцию страны, чтобы разрешить экспроприацию земель у белых владельцев без выплаты компенсации, передав их беднейшему черному большинству.

Если Африканский национальный конгресс поддержит идею национального лидера, это приведет все еще удерживающую хоть какой-то порядок и законность страну к катастрофе.

Белые фермеры продолжают владеть большей частью земель, на которых ведут высокоэффективное сельское хозяйство, позволяющее стране не умереть с голоду. Пока что ЮАР является крупнейшим в Африке производителем кукурузного зерна и занимает второе место в мире по экспорту цитрусовых.

Если этих фермеров, обеспечивающих продовольственную безопасность, изгонят, то ЮАР превратится в еще одно Зимбабве. Воцарится анархия, и без этого в стране происходит около 20 тысяч убийств в год. В ряде районов полиция отказывается вмешиваться в вооруженные схватки.

В соседнем Зимбабве более или менее сносная жизнь закончилась после захвата земель белых фермеров. Местные революционеры привели к власти диктатора Роберта Мугабе, которого измученный народ в прошлом году свергнул.

На днях состоялись выборы президента, но долгожданного спокойствия они не принесли. Их победителем объявил себя Эммерсон Мнангагва, но и другой кандидат Нельсон Чамиза тоже настаивает на своей победе.

По его словам, полиция нагрянула в штаб-квартиру его партии, захватила компьютеры и уничтожила все свидетельства подтасовки голосов в пользу соперника. Страна вновь в состоянии вооруженного противостояния. На улицы вышли несколько тысяч манифестантов, вооружившихся железными прутьями и камнями, войска открыли огонь по людям, застрелив шесть человек.

Африка огромна, численность ее населения приближается к 1,3 млрд человек. Однако краю бескрайних саванн и пустынь выпала самая незавидная судьба. Во второй половине XIX века континент превратился в колониальные владения, поделенные между Великобританией, отхватившей самый большой и лакомый кусок землицы, наиболее богатой полезными ископаемыми, Францией, Германией, Бельгией, Италией, Португалией и Испанией.

Территория Центрально-Африканской Республики, где недавно были убиты российские журналисты, досталась Франции. В 1960 году она ушла из ЦАР, и с тех пор здесь нет мира. В стране находится более 2000 французских солдат, однако они бессильны остановить гражданскую войну.

Сегодня полевой командир группировки «Народный фронт возрождения», закрепившейся в городке Нделе, собирает силы для штурма столицы Банги. Повстанцы захватили золотые и алмазные месторождения. ЦАР поделена между 15 группировками, которые бьются с правительством, миротворцами и друг с другом.

Вместе с Францией вину за африканский ад несет Великобритания, чьи владения протянулись от Египта до ЮАР. Колонизаторы оставили после себя зерна кровавого хаоса, ведь границы между странами были искусственными и обозначены без всякого учета расселения народов и племен. И сегодня в Африке нет ни одного более или менее благополучного государства. Эксперты фиксируют, что уровень стабильности понижается здесь с каждым годом, возникают обширные неуправляемые центральной властью территории.

Самые горячие точки сейчас находятся в Конго, Центрально-Африканской Республике и Нигерии. В настоящее время вооруженные конфликты фиксируются в 15 африканских государствах.

Николай Иванов

Sonatrach ищет партнеров для приобретения ресурсной базы за рубежом.

Два соглашения о поставках газа заключил Алжир с Испанией и Италией, сообщила арабская пресса, ссылаясь на исполнительного директора государственного нефтегазового концерна Sonatrach Abdelmoumen Ould Kadour.

Первое соглашение предполагает поставку 9 млрд кубометров газа в год в течение 9 лет, соглашение с Италией - экспорт 3 млрд кубометров газа в год. Глава компании не назвал ни сроков начала действий соглашений, ни продолжительности действия итальянского контракта.

Арабские СМИ сообщают также о переговорах Sonatrach c Shell по совместным проектам на территории Алжира. Shell в отличие от Eniне представлена широко в нефтегазовой отрасли этой африканской страны. Кроме того, по данным прессы, Sonatrach ищет партнеров для присутствия за рубежом и приобретения там собственной ресурсной базы. Компания уже провела переговоры с коллегами из Нигера и Ирака, запланированы переговоры с представителями Боливии.

Россия и Гвинея подпишут «рыбное» соглашение.

РФ и Гвинейская Республика собираются заключить межправительственное соглашение о сотрудничестве в области рыбного хозяйства и аквакультуры. Документ планируется подписать на полях рыбопромышленного форума и выставки в Санкт-Петербурге.

Проект соглашения одобрен распоряжением Правительства РФ от 13 августа 2018 года №1671. Документ устанавливает принципы сотрудничества между странами в области сохранения и рационального использования живых морских ресурсов, а также управления ими в пределах ИЭЗ Гвинеи. Также прописаны условия промысла судов под российским флагом в водах республики.

Как сообщает корреспондент Fishnews, предполагается взаимодействовать, в частности, в борьбе с браконьерством, в рыбохозяйственных исследованиях, развитии аквакультуры, технологий добычи и переработки рыбы и морепродуктов, судостроении, подготовке кадров для рыбной отрасли Гвинеи. Предусматривается возможность использования портов республики для ремонта, технического обслуживания, снабжения и пополнения продовольствия флота РФ.

Условия российского промысла в исключительной экономической зоне Гвинеи будет определять смешанная комиссия по рыбному хозяйству.

Минсельхозу поручено провести переговоры с гвинейской стороной и подписать соглашение. Это планируется сделать в рамках рыбопромышленного форума в Санкт-Петербурге, отметил на недавней пресс-конференции руководитель Росрыболовства Илья Шестаков.

Второй Международный рыбопромышленный форум и Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий пройдут в Северной столице с 13 по 15 сентября. Девиз форума и главная тема пленарного заседания в этом году – «Мировое рыболовство 2050: ресурсы, рынки, технологии». Для обсуждения этих вопросов в Санкт-Петербург прибудут делегации из ведущих рыболовных держав. В их числе Фарерские острова, Исландия, Китай, Япония, Южная Корея, Мавритания, Иран, США, Сенегал.

Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий в этом году тоже выходит на новый уровень. «Площадь международной выставки составит 13 тыс. кв. метров. В ней примут участие более 200 компаний, причем около 60% – это зарубежные предприятия из Германии, Голландии, Дании, Исландии, Испании, Эстонии, Латвии, Литвы, Норвегии и многих других стран», – рассказал глава федерального агентства.

Организатором выставочных мероприятий выступает Expo Solutions Group, генеральный информационный партнер – Fishnews.

Fishnews

Испанский оператор Barceló Hotel Group открывает новый отель в Dubai Production City (IMPZ) в Дубае в сентябре этого года.

Occidental IMPZ Dubai, Conference and Events Center, станет первым для оператора в эмирате. Отель будет расположен в непосредственной близости от места проведения Expo 2020 и в 30 минутах от аэропортов Дубая.

Отель предложит 239 комнат в двух смежных, связанных между собой зданиях. Современный отель ориентируется на деловых путешественников. Конференц-залы будут оснащены передовыми технологиями и автоматикой.

Новый отель также располагает двумя роскошными бассейнами, современным фитнес-центром и спа-услугами

Гостям предлагается богатый выбор блюд - в отеле предусмотрено шесть новых ресторанов, спортивный бар, кафе, два снэк-бара и лаундж-бар.

Отель - один из восьми новых объектов, которые группа готовит для рынка ОАЭ. Отель Barceló Hotel Group в настоящее время уже управляет двумя отелями в регионе - Barceló Residences Dubai Marina и Occidental Sharjah Grand.

Источник: Trade Arabia

Дубай, ОАЭ. Emirates SkyCargo, грузовое подразделение авиакомпании Emirates Airline, улучшило сервис комфортабельной и удобной перевозки домашних животных Emirates Pets. В числе новых услуг – транспортировка от двери до двери и бронирование обратного рейса для питомцев (для тех, кто берет их с собой на каникулы).

В частности, перевозчик заключил соглашение с компанией Snoopy Pets, которая профессионально занимается международной транспортировкой домашних животных из ОАЭ. Совместная услуга доставки домашних любимцев от двери до двери получила название Emirates Pets Plus. Компания Snoopy Pets оформляет все документы, проводит ветеринарный осмотр и осуществляет доставку животных от аэропорта до аэропорта в 16 странах мира, включая Бахрейн, Бразилию, Кипр, Францию, Германию, Ирландию, Италию, Малайзию, Нидерланды, Португалию, Сингапур, Южную Африку, Испанию, Швейцарию, ОАЭ и Великобританию.

В рамках базовой услуги Emirates Pets перевозка животных осуществляется по более чем 160 направлениям, документы оформляет владелец. За прошедшие два года Emirates SkyCargo перевезла более 11 тысяч животных, в основном кошек и собак. Около 60% из них начинали либо заканчивали свое путешествие в ОАЭ. Более трех тысяч животных были отправлены в Великобританию. Сервисы доступны в международном аэропорту Дубая и авиатерминале Аль Мактум.

Источник: Russian Emirates

Китай стал крупнейшим мировым экспортером переработанных фруктов и орехов

В 2016 году Китай экспортировал 1,3 млн тонн переработанных фруктов и орехов на сумму $2,5 млрд.

Такие статистические данные приводятся в отчете "World: Prepared Fruits - Market Report. Analysis And Forecast To 2025. Market Report. Analysis And Forecast To 2025" исследовательской компании IndexBox. Также в число ведущих экспортеров вошли Таиланд (709 тыс. тонн; $1,032 млрд), США (667 тыс. тонн; $1,56 млрд), Филиппины (459 тыс. тонн; $449 млн) и Аргентина (412 тыс. тонн; $521 млн). В совокупности эти странны составляют 50% мирового экспорта переработанных фруктов и орехов.

Около 23% мирового экспорта приходится на Испанию (305 тыс. тонн; $487 млн), Нидерланды (296 тыс. тонн; $748 млн), Грецию (288 тыс. тонн; $326 млн), Германию (230 тыс. тонн; $851 млн), Мексику (198 тыс. тонн; $441 млн), Коста-Рику (161тыс. тонн; $127,5 млн) и Италию (161 тыс. тонн; $329 млн).

В период 2007-2016 гг. наивысший темп роста производства переработанных фруктов и орехов был зафиксирован в Коста-Рике (+17,4% в год). Самый высокий темп роста экспорта за аналогичный период отметили в Мексике (+16.7%).

Всего объем производства переработанных фруктов и орехов в 2016 году достиг 7 млн тонн (+4% к результатом 2015 года). Среднегодовой темп роста производства с 2007 по 2016 год был на уровне +1,8%, рост экспорта +8% в год. В стоимостном выражении экспорт в 2016 году достиг $14 млрд. Ежегодно результаты мирового экспорта в денежном выражении за отчетный период росли на 1,8% в год. При этом объемы экспорта росли неравномерно, наиболее значительное увеличение экспортных поставок было продемонстрировано в 2016 году, когда прирост их стоимости составил 40,3%.

Средняя экспортная цена переработанных фруктов и орехов снизилась в 2016 году на -2,0% по сравнению с 2015 годом. Самая низкая экспортная цена была в Коста-Рике ($791 за тонну), а самая высокая в Германии ($3,7 тыс. за тонну).

Источник: FruitNews по материалам IndexBox

ЕК готовит соглашение с Мексикой о беспошлинных поставках фруктов и овощей

Еврокомиссия разрабатывает текст соглашения о беспошлинном товарообороте сельскохозяйственной продукции с Мексикой, в том числе об импорте и экспорте фруктов и овощей. Уточняется, что документ будет готов до конца этого года.

В данный момент текст документа находится на юридической проверке. После перевода соглашений на все официальные языки ЕС, документ представят на утверждение Европарламента и Совета ЕС.

Ожидается, что от введения нулевых пошлин на поставки продукции больше всех выиграют экспортеры мяса птицы, свинины, сыра, шоколада и прочей сельскохозяйственной продукции. Что касается сектора овощей, то в период с января по май 2018 года экспорт фруктов и овощей из Испании в Мексику был минимальным и составил всего 10 тонн на сумму 74 тыс. евро. В прошлом году за аналогичный период результаты были выше - 11 тонн и 72,9 тыс. евро. При этом импорт за тот же период вырос на 28%, составив 16,1 тыс. тонн на 27,1 млн евро (+ 48%).

За счет торговых соглашений со странами, не входящими в состав ЕС, участники рынка рассчитывают диверсифицировать и расширить экспортные поставки свежих фруктов и овощей.

Источник: FruitNews по материалам Freshplaza

Тоталитарные и авторитарные режимы

Хуан Линц

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2018, 4

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

Хуан Линц (1926—2013) — социолог и политолог, автор трудов по теории тоталитарных и авторитарных политических режимов.

[стр. 16—62 бумажной версии номера]

I. ВВЕДЕНИЕ [1]

Многообразие и широкая распространенность недемократических режимов

Все знают, что формы правления бывают разными и что быть гражданином или подданным одной страны совсем не то же самое, что быть гражданином другой — даже на повседневном уровне. Но известно также и то, что почти все правительства занимаются примерно одним и тем же, так что порой легко уподобиться чистым анархистом, для которых все государства одинаковы, просто потому что они государства. Это противоречие и является отправной точкой в общественно-политической науке.

Понятно, что при Сталине или Гитлере жизнь обычного гражданина — не говоря уже о верхушке общества — сильно отличалась от жизни в Великобритании или Швеции[2]. Даже если не брать крайние случаи, можно смело утверждать, что для многих, пусть даже и не для подавляющего большинства, жить в Испании при Франко совсем не то же самое, что жить в Италии — для глав коммунистических партий этих стран уж точно. Наша задача как ученых описать во всей его сложности отношение людей к правительству и понять, почему это отношение столь сильно меняется от страны к стране. Мы не будем рассматривать личные документы — мемуары политиков, генералов, интеллектуалов, заговорщиков и узников концлагерей, а также литературные произведения, посвященные столкновению человека с властью, зачастую жестокой и непредсказуемой. Мы ограничимся научными исследованиями общества, основанными на наблюдении, анализе законов, судебных и административных решений, бюрократических документов, на интервью с главами стран и опросах населения — то есть будем основываться на трудах, в которых предпринята попытка описать и объяснить функционирование разных политических систем в разных обществах.

Благодаря работам политических философов, у нас уже есть некоторое представление о том, какие вопросы следует задавать. Однако чисто дескриптивных исследований политической жизни в конкретном обществе в конкретное время, пусть даже очень хороших, нам будет мало. Нам, как и Аристотелю, который столкнулся с разнообразием правлений в греческих полисах, будет нужно свести всю эту сложность к ограниченному числу типов — достаточно разных, чтобы охватить весь спектр режимов, присутствующий в реальности, но в то же время позволяющих описать черты, общие для тех или иных сообществ. Классификация политических систем, как и других аспектов реальности — социальных структур, экономических систем, религий, структур родства, — составляет ядро социальных наук с момента их зарождения. Появление новых форм политической организации, учреждения власти и властных компетенций, распоряжения ими, а также изменение точки зрения, связанное с появлением новых ценностей, неизбежно приводит к созданию новых классификаций. Эта интеллектуальная задача не так проста, как может показаться, поскольку мы имеем дело с изменчивой политической реальностью. Старые понятия утрачивают адекватность. Как отмечает Токвиль, говоря об «опасной для демократических государств форме угнетения, не похожей ни на одну из ранее известных в мире форм»: «Это нечто новое, поэтому я попытаюсь описать ее, ибо имени у нее нет». К сожалению, нам всегда приходится как-то именовать реальность, которую мы пытаемся описать. Хуже того — мы в этом не одиноки, поскольку те, кто контролирует политическую жизнь в государствах ХХ века, тоже хотят определять, описывать и именовать свои политические системы, даже если при этом они выдают желаемое за действительное или просто хотят пустить пыль в глаза окружающим. Разумеется, подходы ученых и политических деятелей не всегда совпадают, одни и те же слова часто имеют разный смысл. Соответственно, ясность в понятиях — дело принципиальной важности. Кроме того, общества различаются не только тем, как в них организована политическая жизнь, но и устройством властных отношений в иных сферах. Естественно, те, кто считает, что внегосударственные аспекты общества для жизни людей важнее, будут стремиться к такой концептуализации разновидностей обществ, в которой политика будет лишь одним из аспектов и, наверное, даже не самым важным. Нас, однако, будет занимать именно проблема многообразия политических систем.

Простейший способ определить какое-либо понятие — указать, чем оно не является. Это, очевидно, предполагает, что мы знаем, чем является нечто другое, и, соответственно, можем сказать, что оно не совпадает с нашим понятием. В данном случае мы будем исходить из предположения, что мы знаем, что такое демократия, и сосредоточимся на политических системах, которые не подпадают под наше определение демократии. Джованни Сартори, анализируя примеры использования таких понятий, как тоталитаризм, авторитаризм, диктатура, деспотизм и абсолютизм, которые традиционно противопоставляются демократии, отмечает[3], что сейчас все сложнее понять, чем же не является демократия. Тем не менее присутствует ощущение, что благодаря работам множества ученых у нас все-таки есть описание демократии, соответствующее большому числу политических систем, достаточно схожих между собой по способу организации политической жизни и в отношениях между гражданами и правительством, чтобы подпадать под одно определение. Соответственно, здесь мы будем иметь дело с политическими системами, имеющими как минимум одну общую черту: все они не похожи на общества, к которым приложимо наше определение демократии. То есть мы будем иметь дело с недемократическими политическими системами.

Двойственность политических режимов традиционно описывалась противопоставленными терминами поликратия — монократия, демократия — автократия. С XVIII века дескриптивными и идеологическими понятиями для описания неограниченной власти (legibus solutus) стали абсолютизм и деспотизм, даже если это порождало такие неоднозначные выражения, как «просвещенный деспотизм». В конце XIX — начале ХХ века, когда в большинстве западных стран, по крайней мере на бумаге, установилось конституционное государство, а либерализм и правовое государство (Rechtstaat) стали символом политического прогресса, новые автократические формы правления обычно называли диктатурами. В 1920-е Муссолини заявляет о своей приверженности неоидеалистической концепции Джованни Джентиле об «этическом» и «тоталитарном» государстве: «Вооруженная партия ведет к тоталитарному режиму… Партия, тоталитарно управляющая нацией, — факт, новый в истории»[4]. В Германии это понятие найдет отклик лишь некоторое время спустя, причем не столько среди нацистского руководства, сколько у политических философов вроде Карла Шмитта, писавшего о повороте к тотальному государству в 1931 году[5]. Успех этого слова тесно связан с известной работой генерала Людендорфа «Тотальная война»[6], которая переворачивала старую формулу Клаузевица «война есть продолжение политики иными средствами», чтобы определить мир как подготовку к войне, а политику как продолжение войны иными средствами. Другой влиятельный автор, Эрнст Юнгер, примерно в это же время придумал выражение Totale Mobilmachung[7]. Вскоре эта идея тотальной мобилизации войдет в политический дискурс и даже в юридические документы — например в указы испанской правящей партии, где этот термин имел положительные коннотации. Уже в 1930-е политолог Джордж Сэбин использует это понятие для новых мобилизационных однопартийных режимов — и фашистских, и коммунистических[8]. Роберт Михельс в 1928 году отмечает сходство между фашистскими партиями и большевиками[9]. Троцкий пишет в 1936 году: «Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие их общественных основ, представляют собою симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга»[10]. Многие фашисты, особенно фашисты левые, ощущали близость своих идеалов к сталинскому коммунизму[11]. Так что выявить это сходство и обнаружить, насколько полезно понятие, описывающее сразу оба политических феномена, выпало отнюдь не либеральным критикам фашизма и Советского Союза. Как мы увидим, борьба с излишне широким или неправильным толкованием этого понятия, а также сомнения в его интеллектуальной плодотворности возникли лишь недавно. Тем не менее еще в 1930-е ряд теоретиков, симпатизировавших авторитарным, антидемократическим политическим решениям, но при этом враждебно относившихся к активистским мобилизационным концепциям тоталитарного государства и видевших проблему в автономии государства от общества, ясно указали на разницу между авторитарным государством, тоталитарным государством и тем, что они называли нейтральным либерально-демократическим государством[12]. В послевоенной политологии их идеи отклика не нашли. Когда в ходе «холодной войны» отдельные автократические режимы вроде Турции и Бразилии перешли к демократии, а обретшие независимость страны выбрали демократическую форму правления, считалось, что дихотомия демократии и тоталитаризма может описать все многообразие политических систем или как минимум два полюса, к которым все эти системы тяготеют. Именно тогда режимы, которые нельзя было отнести ни к демократическим, ни к тоталитарным, считались либо покровительствующими демократии (то есть режимами, где демократические нормы формально приняты, а элиты стремятся демократизировать свои общества, даже если они не вполне представляют, что для этого требуется), либо сохранившимися до настоящего времени традиционными олигархиями[13]. Но и в данном случае для режимов, оказавшихся между этими двумя типами и ориентировавшихся либо на демократическое будущее, либо на традиционалистское прошлое, требовалось создать особый тип модернизирующихся олигархий. Примечательно, что описание в этом случае в большей мере сосредоточивалось на целях экономического развития, чем на природе политических институтов, которые нужно было создать и работу которых необходимо было поддерживать.

Всего несколько лет спустя рухнули огромные надежды на демократию в Латинской Америке — в первую очередь в более развитых южноамериканских республиках и странах, созданных путем успешного переноса британских и французских демократических институтов в бывшие колонии. Вместе с тем авторитарные режимы в Испании и Португалии неожиданно для всех пережили разгром стран «оси». Ученым стало ясно, что такие режимы нельзя понимать как безуспешные примеры тоталитаризма, поскольку многие — если не все — их основатели не разделяли тоталитарных взглядов на государство и общество, а сами эти режимы функционировали совсем не так, как нацистский или сталинский; при этом сами правители, особенно в странах «третьего мира», даже не делали вида, что авторитаризм — лишь временный этап подготовки страны к демократии. Они все чаще отвергали либерально-демократическую модель и при строительстве нового государства нередко прибегали к несколько видоизмененной ленинской модели правящей партии как авангарда пролетариата. Вскоре ученые обнаружат, что идеологические выступления и декларируемые схемы управления партий и массовых организаций почти никогда не соответствуют действительности, как в прошлом псевдофашизм балканских, восточноевропейских и балтийских государств не был похож на немецкий национал-социализм или итальянский фашизм. Эти наблюдения неизбежно привели к тому, что был описан — с теми или иными нюансами — третий тип режимов, то есть именно отдельный тип, а не точка на оси между демократией и тоталитаризмом. На основании анализа режима Франко, особенно после 1945 года, мы сформулировали понятие авторитарного режима, который отличается и от демократического правления, и от тоталитарной системы[14].

Наш анализ будет сосредоточен на тоталитарных и авторитарных режимах, имеющих как минимум одну общую черту, — это недемократические режимы. Поэтому мы должны начать с краткого эмпирического определения демократии, чтобы очертить область нашего исследования. Мы обратимся к многочисленным теоретическим и эмпирическим исследованиям тоталитарных политических систем, появившимся в последние десять лет, а также к недавней критике этого понятия, чтобы наметить типы режимов, которые мы от противного считаем тоталитарными. Однако упомянутыми тремя типами режимов многообразие политических систем ХХ века не исчерпывается. До сих пор существует ряд режимов, основанных на традиционной легитимности, и мы неверно поймем их природу, если будем классифицировать их по тем же признакам, что и современные авторитарные режимы, сложившиеся после слома традиционной легитимности или после периода демократического правления. Нам представляется, что отдельные виды тирании и деспотизма, осуществляемые лично правителем и его клиентами — с помощью преторианской гвардии при отсутствии каких-либо форм организованного участия населения в государственных институтах и сколь-нибудь значимых попыток легитимации на фоне преследования режимом своих частных целей, — будет не вполне плодотворно относить к той же категории, что и более институализированные авторитарные режимы, в которых правители считают, что действуют ради общего блага. Поэтому такие режимы — назовем их «султанскими» — мы рассмотрим отдельно, пусть даже у них есть общие черты с авторитарными. Отдельную проблему представляют общества, в которых один слой навязывает свою власть остальным — при необходимости и силой, — но при этом позволяет им участвовать в политической жизни в соответствии с демократическими нормами, исключая лишь возможность дискуссии об отношениях с правящей группировкой, причем по этому вопросу имеется широкий консенсус. Мы называем такой вид режимов «расовой демократией», поскольку они столь же парадоксальны, как и сочетание демократии с расовой дискриминацией. Недавние события в Восточной Европе, связанные с десталинизацией, и даже некоторые тенденции в Советском Союзе поставили отдельный вопрос о природе постсталинистских коммунистических режимов. Мы обнаружили, что режимы, развивающиеся в Восточной Европе, имеют много общего с теми, которые мы определяем как авторитарные, однако их более или менее отдаленное тоталитарное прошлое и приверженность элит отдельным элементам тоталитарной утопии наделяют их известным своеобразием. Мы будем говорить о них как о частном случае авторитаризма — посттоталитаризме.

Два главных измерения в нашем определении авторитарных режимов — степень или вид ограничения политического плюрализма, а также степень, в какой режим основывается на политической апатии и демобилизации, либо ограниченной и контролируемой мобилизации населения. На их основании можно выделить множество подтипов, различающихся тем, кто участвует в ограниченном плюрализме и как эти участники организованы, а также уровнем и типом их участия. Мы будем различать: бюрократическо-милитаристские авторитарные режимы; формы институционализации авторитарных режимов, которые мы называем «органическим этатизмом»; мобилизационные авторитарные режимы в постдемократических обществах, примером которых во многих отношениях является итальянский фашизм; мобилизационные авторитарные режимы в государствах, только что обретших независимость; наконец, посттоталитарные авторитарные режимы. Разумеется, эти идеальные (в веберовском смысле) типы не описывают в полной мере ни одного конкретного режима, поскольку в реальности политические режимы возникают усилиями лидеров и общественных сил, имеющих противоречивые представления о государственном устройстве, причем приоритеты и общие представления о цели у них постоянно меняются. Любой режим — результат явных и скрытых разнонаправленных тенденций, поэтому всегда представляет собой смешанную форму. Тем не менее близость к той или иной форме всегда имеется. В этом смысле в рамки нашей типологии трудно точно поместить даже какую-то одну страну в каждый конкретный момент.

Ученые предпринимали попытки[15] классифицировать независимые государства в соответствии с некоторыми операционными критериями[16]. Из-за политических изменений, особенно в неустойчивых странах «третьего мира», эти классификации быстро устаревают. Кроме того, немногочисленные попытки переработать классификацию политических систем в более сложную типологию не находят широкой поддержки в научном сообществе — главным образом из-за отсутствия систематического сбора материалов, относящихся к параметрам, на которых такие типологии строятся, а также потому, что политическая ситуация в ряде стран вообще не становилась предметом научных исследований. При этом существует довольно широкий консенсус в отношении стран, которые Данкварт Растоу считал демократическими, Роберт Даль — полиархиями, а авторы обзора 1960 года «Политика развивающихся регионов» — конкурентными. Многие из этих исследований показывают, что в любой момент времени не более четверти или даже трети мировых политических систем являются демократическими. Роберт Даль, Ричард Норлинг и Мэри Фрейз Уильямс, взяв за основу данные из «Кросс-политического обзора»[17] и других источников, касающиеся права на занятие государственной должности и допустимости нахождения в оппозиции к власти (всего семь показателей, связанных с выдвигаемыми для этого условиями), разбили 114 стран на 31 вид[18]. На основании этих данных, собранных примерно в 1969 году, 29 государств оказались полиархиями и шесть — близкими к полиархии. В списке Данкварта Растоу (за исключением Мексики, Цейлона, Греции и Колумбии, он совпадает со списком Даля) указана 31 страна[19]. В обоих списках не упоминаются некоторые карликовые государства, которые можно считать полиархиями.

Из 25 государств, население которых превысило к 1965 году 20 миллионов человек, лишь восемь относились на тот момент к полиархиям, при этом Даль считал Турцию близкой к полиархии, а Растоу добавлял к этому списку еще и Мексику[20]. Если принять во внимание, что из этих 25 стран Япония, Италия и Германия не были демократическими на протяжении существенной части первой половины XX столетия, а из пяти крупнейших государств мира только в США и Индии демократическое правление не прерывалось с момента обретения независимости, важность изучения недемократических политических систем станет очевидной. Вообще говоря, в определенных частях земного шара демократии находятся в меньшинстве. Из 38 африканских государств, обретших независимость после 1950 года, лишь в семи сохраняется многопартийная система и проводятся выборы, на которых партии могут конкурировать между собой. В 17 из этих 38 стран по состоянию на 1973 год главой государства был военный; под властью военных живут 64% 266-миллионого населения этих стран[21]. Даже в Европе, за вычетом СССР и Турции, лишь 16 из 28 государств были стабильными демократиям, а будущее еще трех — Португалии, Греции и Кипра — оставалось неопределенным. 61,5% населения Европы, за вычетом СССР, жили при демократии, 4,1% — при неустойчивых режимах, 34,4% — в недемократических политических системах.

Демократии могут существенно отличаться друг от друга: в США всеобщие выборы непрерывно проводятся с 1788 года, а Федеративная Республика Германии была основана лишь в 1949-м, после 12 лет нацистского тоталитаризма и иностранной оккупации; в Великобритании правление большинства, а в Ливане — сложная система договоренностей между этнорелигиозными меньшинствами, сочетающими конкурентную политику и принцип государственного единства; в Скандинавии эгалитарное общество, а в Индии царит неравенство. При всех этих различиях политические институты этих стран похожи в достаточной мере, чтобы мы могли считать их все демократиями. Основное сходство будет особенно хорошо заметно, если посмотреть на неоднородный список 20 крупнейших недемократических стран. Вряд ли кто-то усомнится, что Советский Союз, Испания, Эфиопия и ЮАР отличаются друг от друга больше, чем США и Индия (если брать крайний случай) или Испания и Восточная Германия (если брать только европейские страны). Задача этой главы — попытаться разработать понятийный аппарат, отражающий разнообразие политических систем, которые мы даже в самом широком смысле не можем назвать демократическими и в которых живет как минимум половина человечества.

Конечно, богатейшие страны, а именно 24 страны, где ВВП на душу населения составлял в 1965 году более 1000 долларов [на душу населения], были демократиями — за исключением Чехословакии, Советского Союза, Восточной Германии, Венгрии и Кувейта (представляющего собой особый случай); но уже из 16 стран с подушевым ВВП более 500 долларов демократиями можно было считать только семь. Таким образом, мы имеем дело не только с бедными, неразвитыми странами или странами с остановившимся экономическим ростом, ведь из 36 стран со средним экономическим ростом более 5,1% в 1960—1965 годах лишь 12 входят в составленный Далем список полиархий и близких к ним режимов. А если взять только страны с высоким ростом душевого дохода — то есть более 5%, — то из 12 стран в этот список входят лишь две.

Соответственно, несмотря на существенную связь между стабильностью демократии в экономически развитых странах и более высокой вероятностью, что страны с более высоким уровнем социального и экономического развития станут демократиями, количество отклонений от этой тенденции требует отдельного анализа различных типов политических, общественных и экономических систем. Некоторые формы политической организации и легитимации власти, несомненно, более вероятны в определенных типах общества и при определенных экономических условиях, а какие-то отдельные сочетания практически невозможны. Однако мы считаем крайне важным не смешивать две эти сферы и сформулировать отдельные типологии для общественных, экономических и политических систем. В противном случае мы не сможем поставить целый ряд важных теоретических вопросов: какой вид общественной и экономической структуры с большей вероятностью приведет к появлению режимов определенных типов и обеспечит их стабильность? Как тот или иной режим влияет на конкретную общественно-экономическую структуру и ее развитие? Повышается ли вероятность развития той или иной общественной, а может, и экономической системы при данном политическом режиме?

Разумеется, никаких однозначных соответствий между всеми этими аспектами социальной реальности не существует. Демократическое правление вполне совместимо с целым рядом общественных и экономических систем, и то же самое можно сказать об автократических режимах. Достаточно вспомнить недавнюю немецкую историю: в течение полувека общество находилось последовательно под властью нестабильной веймарской демократии, нацистского тоталитаризма и стабильной боннской республики. Несомненно, все эти режимы оказали глубокое влияние на социально-экономические структуры — хотя были и другие факторы, — однако политические различия между ними были явно сильнее, чем экономически и социальные. Поэтому мы сосредоточимся на всем многообразии политических систем и не будем в нашей классификации учитывать параметры, которые в больше степени относятся к типологии общественных и экономических систем.

Невозможно переоценить важность этих аналитических различий для осмысленного исследования связей между государством, обществом и экономикой (сюда следовало бы добавить и четвертый аспект — культурно-религиозный).

Демократическое правление и недемократические государственные устройства

Дать определение демократии, не пытаясь описывать общественные структуры и отношения в демократическом государстве, относительно просто[22]. Демократической мы будем называть политическую систему, которая позволяет свободно формулировать политические предпочтения посредством права на свободу собраний, информацию и коммуникацию с целью регулярного ненасильственного (пере)избрания лидеров на основании открытой конкуренции. Демократическая система при этом не исключает активных политических организаций из конкурентной борьбы, не запрещает членам политического сообщества выражать свои предпочтения и не вводит ради этого никаких норм, требующих применения силы. Либеральные политические права являются необходимым условием для этой общественной дискуссии и конкуренции в борьбе за власть, а также для расширения права участвовать в выборах для все большего числа граждан как неизбежного следствия. Условие регулярности выборов исключает любые системы, в которых правители в какой-то момент получили легитимность и поддержку избирателей в рамках открытой конкуренции, однако впоследствии воспрепятствовали осуществлению контроля над своими действиями. Это явным образом исключает некоторые основанные на плебисците авторитарные режимы, даже если мы принимаем, что выборы, приведшие их к власти, были честными и открытыми. Требование того, что все действующие политические посты должны прямо или косвенно зависеть от результатов всенародных выборов, исключает системы, в которых правитель получает власть через традиционное наследование и осуществляет ее без контроля или участия выборного органа, либо системы, где имеется пожизненный и несимволический пост, как в случае Франко на посту главы государства или Тито на посту президента республики. Чтобы назвать ту или иную систему более или менее демократической, в ней непременно должен наличествовать целый ряд политических свобод, гарантирующих право меньшинств на создание организаций и мирную, конкурентную борьбу за поддержку населения, даже если при этом действуют какие-то юридические или даже фактические ограничения[23]. Недемократические же режимы не просто de facto ограничивают свободу меньшинств, но и, как правило, четко прописывают юридические ограничения, оставляя простор для интерпретации таких законов не объективным независимым органам, а самим правителям, которые к тому же применяют их крайне избирательно. Требование того, что гражданам не может быть отказано в участии в выборах, если такой отказ сопряжен с применением силы, связано с тем, что расширение гражданских прав было процессом медленным и конфликтным: от имущественного ценза к всеобщему избирательному праву для мужчин до включения женщин и молодежи — по мере того, как эти общественные группы начинали требовать распространения избирательного права, в том числе и на них самих. Таким образом, исключаются системы, которые в какой-то момент допускали более или менее ограниченное участие в выборах, но отказались, прибегнув к силе, расширить это право на другие группы. ЮАР является ярким примером политической системы, которая несколько десятилетий назад могла считаться демократией, однако перестала быть таковой, полностью отказав в избирательном праве темнокожему и цветному населению. Даже если в условиях однопартийной системы в партии происходит некоторая демократизация, эксклюзивное предоставление гражданских прав членам одной партии — а именно тем, кто принимает основные политические ценности, подчиняясь партийному уставу под угрозой исключения из нее, — не позволяет считать такого режима демократическим. Безусловно, система с внутрипартийной демократией более демократична, чем без нее, когда партия управляется по принципам вождизма или «демократического центризма», однако недопуск к выборам тех, кто не хочет вступать в партию, не позволяет нам определить такую политическую систему как демократическую.

В нашем определении отсутствует упоминание политических партий, потому что теоретически можно представить, что борьба за власть осуществляется без них, даже если нам не известны такие системы, подпадающие под определение демократических. Теоретически конкурентная борьба за лидерство может иметь место в рамках мелких избирательных округов при отсутствии организаций, действующих на постоянной основе, приверженных определенным ценностям и объединяющих повестку множества избирательных округов, — а именно такие организации мы называем партиями. Это теория органической, или корпоративной, демократии, и она утверждает, что представителей надо выбирать в первичных социальных группах, в которых люди знают друг друга и объединены общими интересами, что делает политические партии ненужными. Ниже, говоря об органическом этатизме, мы подробно рассмотрим теоретические и эмпирические трудности в организации открытой конкурентной борьбы за власть в так называемых органических демократиях, а также авторитарные черты подобных режимов. Соответственно, право свободно образовывать политические партии и право партий бороться за власть во всей полноте, а не только частично, является первым признаком демократичности политической системы. Зато исключается любая система, в которой партия de jureобладает особым конституционным или юридическим статусом, ее отделения отвечают перед отдельным партийным судом, а закон наделяет их особой защитой так, что другие партии должны признавать за ней лидерство при том, что сами они могут участвовать в управлении, только если не оспаривают ее исключительного положения, либо обязательно поддерживают определенный общественно-политический порядок (помимо конституционного порядка, задающего свободную конкурентную борьбу за власть в рамках регулярных мирных выборов). Крайне важно четко отличать правящие de facto партии, регулярно получающие на выборах подавляющее большинство голосов в равной борьбе с другими партиями, от партий-гегемонов в псевдомногопартийной системе. Именно поэтому различие между демократическими и недемократическими режимами не совпадает с различием между однопартийными и многопартийными системами. Еще один часто выдвигаемый критерий отличия демократических режимов от недемократических — регулярная передача власти, однако это условие не является необходимым[24].

Приведенные выше критерии позволяют практически однозначно определить государство как демократическое, при этом не упуская из виду элементов демократии в государствах других типов или присутствия de facto адемократических либо антидемократических тенденций в демократических государствах. Сомнения возникали лишь в редких случаях, да и то в силу несогласия ученых в оценках фактического положения дел, касающихся свободы политических групп[25]. Дальнейшее свидетельство правильности нашего определения — это сопротивление недемократических режимов, называющих себя демократиями, введению перечисленных нами элементов и те идеологические изощрения, на которые они идут, чтобы это оправдать. Еще одно подтверждение состоит в том, что ни одна демократия не трансформировалась в недемократический режим, не изменив хотя бы одной из указанных нами характеристик. Лишь в редких случаях нетрадиционные режимы преобразовывались в демократические без конституционного переворота и насильственного свержения действующей власти. Таковыми можно считать Турцию после Второй мировой войны[26], Мексику (если принять аргументы тех, кто считает ее демократией) и, возможно, Аргентину после выборов 1973 года. Таким образом, граница между недемократическими и демократическими режимами довольно жесткая, ее нельзя преодолеть посредством медленной и незаметной эволюции; для этого требуется резкий слом, неконституционные действия, военный переворот, революция или иностранная интервенция. При этом черта, отделяющая тоталитарные системы от других недемократических режимов, гораздо менее четкая, известны наглядные примеры, когда система теряла определенные характеристики, позволяющие считать ее тоталитарной, но при этом не становилась демократией, причем процесс этот проходил малозаметно, и точно зафиксировать переход чрезвычайно сложно. Несмотря на всю важность сохранения различия между тоталитарными и недемократическими типами политического устройства, они походят друг на друга больше, чем на демократические формы правления, что позволяет выделить их в отдельную, пусть и обширную, категорию недемократических режимов. Рассмотрению таких режимов и посвящена эта работа.

Примечание о диктатуре

В специальной литературе[27] и повседневной речи для обозначения недемократических режимов и государства с особым типом, нетрадиционным, легитимации часто используется термин «диктатура». Если в Древнем Риме оно возникло в форме dictator rei gerundae causaдля обозначения чрезвычайного правления, предусмотренного конституцией на ограниченный срок в случае экстренной ситуации и ограниченного 6 месяцами без права продления или исполнением конкретной задачи, то теперь слово «диктатор» стало использоваться для осуждения и поругания. Неслучайно Карл Шмитт[28] и Сартори[29]отмечают, что Гарибальди и Маркс все еще употребляли это слово без негативных коннотаций.

Если этот термин и имеет смысл сохранить для современного научного использования, его употребление следует ограничить описанием чрезвычайного правления, приостанавливающего или нарушающего на время конституционные нормы, касающиеся исполнения и передачи власти. Конституционная диктатура как тип правления основывается на статьях конституции, описывающих чрезвычайное положение (например массовые беспорядки или война) и по решению легитимного конституционного органа расширяющих полномочия отдельных органов власти или дающих им право исполнять их, когда их срок уже истек и должны состояться новые выборы. Такая экстраконституционная власть не обязательно становится антиконституционной, навсегда меняя политический строй. Она вполне может служить его защите в кризисной ситуации. Из-за неоднозначности выражения «конституционная диктатура» Сартори и другие ученые предпочитают термин «кризисное управление»[30]. Вообще говоря, революционные комитеты, которые берут на себя власть после падения традиционного строя или авторитарного режима с целью проведения свободных выборов и восстановления демократии, пока они остаются временным правительством, не утвержденным путем выборов, можно считать диктатурой в узком смысле слова. Многие военные перевороты против традиционных правителей, автократических правительств или разваливающихся демократий ради поддержания видимости преемственности власти путем фальсификации или задержки выборов получают широкую поддержку именно на основании этого шага — при том, что изначально отдельные лидеры таких переворотов могли искренне желть восстановить конкурентную демократию. Трудность выхода из режима правления военных, как показывает прекрасный анализ Самюэля Файнера[31] и Самюэля Хантингтона[32], позволяет понять, почему в большинстве случаев военные создают авторитарные режимы, а не обеспечивают возвращения к демократии. Еще один очень особый случай — явное принуждение из-за рубежа с целью установления демократии путем изгнания недемократических правителей. Япония, Австрия и Западная Германия после Второй мировой войны — уникальные тому примеры, поскольку главнокомандующие и администрации союзников не являлись демократическими правителями этих государств[33]. Однако их успех может быть связан с уникальными обстоятельствами, сложившимися в данных обществах, — других подобных примеров скорее всего нет. В этом узком смысле мы говорим только о тех диктатурах, которые Карл Шмитт[34] называл Kommissarische Diktatur, в отличие от «диктатур суверенных».

Однако в реальном политическом мире возвращение к конституционной демократии после разрушения демократической легитимности — даже путем так называемой конституционной диктатуры или вмешательства монархов или армий, действующих в качестве модернизирующего инструмента в чрезвычайной ситуации, — остается весьма сомнительным. Исключением, пожалуй, может считаться правительство национального единства во время войны, когда все основные партии соглашаются перенести выборы или не допустить подлинно конкурентных выборов, чтобы обеспечить почти единодушную поддержку правительству, ведущему общую для всех войну. Диктатуру как чрезвычайную власть, временно ограничивающую гражданские свободы и/или усиливающую власть отдельных органов, трудно отличить от иных типов автократических режимов, когда она выходит за рамки конкретной ситуации. Ученые не могут не принимать во внимание заявлений того, кто принимает на себя такую власть, даже если они сомневаются в его искренности или реалистичности его намерения вернуть власть народу, поскольку эти заявления скорее всего будут иметь необратимые последствия для легитимности устанавливаемого подобным образом недемократического правления. Ученый не a priori, а только ex post factoделает вывод о том, действительно ли правление индивида или группы было диктатурой в узком, римском, смысле. Как правило, подобные диктатуры — лишь переходные этапы к иным формам автократического правления, поэтому неслучайно ситуацию балканских государств, где короли отошли от конституционного правления, следует считать королевскими диктатурами, а не возвращением к абсолютной монархии. Как только от преемственности традиционной легитимации отказываются ради демократических норм, возвращение к ней кажется невозможным. Диктатура как промежуточная, чрезвычайная власть слишком часто переходит в более или менее институализированные формы авторитаризма. Не будем забывать, что уже римское конституционное правление было разрушено и преобразовано в авторитарное, когда Сулла в 82 году до нашей эры стал dictator reipublicae constituendae, а Цезарь в 48 году до нашей эры стал диктатором на ограниченный срок, а в 46-м — на десять лет. С тех пор свержение конституционного правительства выдающимся лидером называют цезаризмом.

Мы закрепим термин «диктатура» за временным кризисным правительством, которое не институализировало себя и представляет собой разрыв с институциональными правилами передачи и отправления власти, принятыми предыдущим режимом, будь он демократическим, традиционным или авторитарным. Временную приостановку этих правил в соответствии с конституцией такого режима мы будем называть кризисным правительством или конституционной диктатурой.

II. ТОТАЛИТАРНЫЕ СИСТЕМЫ

К определению тоталитаризма

В свете того, что тоталитаризм занимает центральное место в изучении современных неконкурентных демократических режимов, полезно будет начать с некоторых уже ставших классическими определений тоталитарных систем, после чего попытаться продвинуться в нашем понимании их, прислушавшись к критике, которой они подвергались[35]. Не так давно Карл Фридрих следующим образом переформулировал описательное определение, к которому они с Бжезинским первоначально пришли в 1965 году:

«Шесть черт отличают этот режим как от других, более старых автократий, так и от гетерократий. На сегодня это в целом общепринятый набор фактов: 1) тоталитарная идеология; 2) единственная партия, приверженная этой идеологии, во главе которой обычно стоит один человек, диктатор; 3) разветвленная секретная полиция и три типа монополии, или, точнее, монопольного контроля, а именно: а) над массовыми коммуникациями, б) над боевым оружием и в) над всеми организациями, в том числе экономическими, что включает в себя всю плановую экономику. [...] Следует добавить, что ради простоты эти шесть черт можно свести к трем: тоталитарная идеология, партия, подкрепленная секретными службами, и монополия на три основные формы межличностного взаимодействия в массовом индустриальном обществе. Эта монополия не обязательно находится в руках партии — это следует подчеркнуть с самого начала, чтобы избежать недоразумений, уже возникших в критических замечаниях к моим предыдущим работам. Здесь важно, что этот монопольный контроль находится в руках элиты (какой бы она ни была), управляющей данным конкретным обществом и, соответственно, олицетворяющей собой режим»[36].

Бжезинский предлагает более сущностное определение, указывающее на конечную цель таких систем:

«Тоталитаризм — это новая форма правления, подпадающая под общее определение диктатуры; система, в которой центральное руководство элитного движения, имеющее в своем полном распоряжении высокотехнологичные инструменты политического влияния, употребляет их ради совершения тотальной социальной революции (затрагивающей базовые условия человеческого существования) на основе некоторых произвольных идеологических принципов, провозглашенных этим самым руководством в атмосфере насажденной силой единодушной поддержки всего населения»[37].

Франц Нейман представил[38] похожий набор определяющих характеристик.

Следует подчеркнуть, что во всех этих определениях элемент террора — роль полиции и принуждения — не является ключевым (каковым он был, например, для Ханны Арендт[39]). В самом деле, можно показать, что до тех пор, пока власть может рассчитывать на лояльность вооруженных сил, тоталитарной системе для существования в относительно закрытом обществе вполне достаточно того, что громадная часть населения идентифицирует себя с властью и принимает активное участие в контролируемых ею и служащих ее целям политических организациях; власть может пользоваться распыленным контролем над обществом, возможным благодаря добровольному манипулируемому участию и тактике кнута и пряника. В некоторых отношениях именно к такому типу тоталитаризма приблизился коммунистический Китай; этой же модели соответствует и хрущевский опыт популистской рационализации партийного контроля, как его описывает Пол Кокс[40].

Явно или неявно эти определения указывают на постепенное стирание границы между государством и обществом, на возникновение «тотальной» политизации общества через политические организации — чаще всего партию и связанные с ней объединения. Тем не менее эта черта, отличающая тоталитарные системы от различных типов авторитаризма и особенно от демократического правления, никогда не проявляется в реальности в чистом виде — соответственно, трения между обществом и политической системой обязательно будут присутствовать, пусть и в усеченной форме, и в тоталитарных системах. Еще менее вероятно в реальности тотальное формирование индивида, полное усвоение идеологии массами и возникновение «нового человека», о котором постоянно вещают идеологи, хотя следует признать, что мало каким общественным системам, если не считать религий, удалось продвинуться в этом направлении так же далеко, как тоталитаризму.

Чертами, без которых политическую систему нельзя назвать тоталитарной, являются идеология, единственная партия с массовым членством вкупе с иными мобилизационными организациями и власть, сосредоточенная в руках одного человека и его сподвижников или небольшой группы, которые неподотчетны никаким сколь-нибудь широким кругам и не могут быть смещены со своих позиций институциализованными, мирными методами. Каждую из этих черт в отдельности можно обнаружить и в других типах недемократических систем, но тоталитарную систему создает лишь их совместное присутствие. Это означает, что не все однопартийные системы являются тоталитарными, что какая бы то ни было система не является тоталитарной, если в ней наличествует честная борьба за власть между свободно создаваемыми партиями, и что нельзя называть тоталитарной недемократическую систему, которая не является однопартийной — точнее, не находится под контролем одной активно действующей партии. Как признает в своем уточненном определении Карл Фридрих, суть не в том, что окончательные решения всегда принимает партийная организация или что у нее достаточно власти, чтобы их предопределить, пусть даже нам трудно поверить, что единственная массовая партия этого типа вместе с контролирующей ее бюрократией не является самой могущественной институцией в обществе — по меньшей мере, когда речь идет об отдельных ее членах и обычных гражданах.

Конечно, бывают диктаторы — цезаристские вожди, мелкие олигархии вроде военных хунт или объединения элит в разных институциональных областях, неподотчетные институциям и собственным членам, — но правление этих диктаторов тоталитаризмом мы называть не будем. Если их власть не реализуется во имя идеологии, так или иначе подчиненной каким-то коренным идеям или Weltanschauung, если они не прибегают к определенным формам массовой организации и вовлечения членов общества, отличным от военной угрозы или полицейского давления, то речь идет вовсе не о тоталитарной системе, а, как мы увидим позже, об авторитарных режимах. Каким бы прочным ни было единство верхушки, между приближенными к правителю и в среде его непосредственных подчиненных вполне может идти борьба за власть — равно как и между организациями, этим самым правителем и созданными. Подобного рода групповая политика не возникает из потребностей общества, в ней не участвуют институции или организации, существовавшие до захвата власти. Власть вовлеченных в эту борьбу людей, фракций или организаций не имеет корней в общественных структурах, не являющихся в строгом смысле политическими, даже когда сами участники этой борьбы за власть оказываются тесно связанными с какими-то определенными слоями общества. В этом смысле, когда речь идет о тоталитаризме, говорить о классовой борьбе в марксистском понимании невозможно. Исходные государственные позиции — заняв которые, конкурирующие за власть лица начинают бороться за расширение своего влияния путем установления связей с разными существующими в обществе запросами, — являются частью политической системы, то есть политических организаций вроде партии или связанных с ней массовых организаций, региональных партийных структур, партийных военизированных ополчений, правительства или полицейского чиновничества. В стабильных тоталитарных системах традиционные институции — например деловые объединения, церковь или даже армия — в борьбе за власть играют лишь вспомогательную роль, и если они вообще в ней участвуют, то лишь в той мере, в какой их привлекают для поддержки того или иного лидера или группы внутри политической элиты. На политическую власть их руководство претендовать не может — в лучшем случае оно может влиять на определенные решения и крайне редко получает даже в этой сфере право вето. В этом отношении одной из черт, отличающих тоталитарные системы от других недемократических систем, является подчиненное положение армии. На сегодняшний день ни одна из тоталитарных систем не пала благодаря военному перевороту, вмешательство военных еще ни разу не привело к фундаментальным переменам в тоталитарных системах, даже когда в момент кризиса одной из враждующих фракций удавалось усилить свое влияние благодаря поддержке армейской верхушки.

Подобную роль могла бы сыграть лишь крайне политизированная Народно-освободительная армия Китая (НОАК)[41] или же армия на Кубе[42]. Говорить, что какие-то отдельные включенные во властные структуры лидеры, фракции или бюрократические группы представляют интересы управленцев, сельхозпроизводителей, отдельных языковых или культурных образований, интеллектуалов и так далее, можно лишь в очень относительном смысле. Даже если каким-то лидерам или группам случается до некой степени представлять интересы отдельных сегментов общества, они остаются этим социальным сегментам неподотчетными, эти общественные слои не становятся фундаментальным источником их власти, сами лидеры чаще всего не являются выходцами из этих слоев и даже во властные элиты попали отнюдь не в силу своего высокого положения внутри одного из таких слоев. Разрушение или как минимум решительное ослабление всех институций, организаций и групп влияния, существовавших до захвата власти новой политической элитой и создания ею собственных политических структур, — одна из важнейших отличительных черт тоталитаризма, если сравнивать его с другими недемократическими системами. В этом смысле можно говорить о монополии на власть, о монизме, однако будет большой ошибкой считать монолитной эту концентрацию власти в политической сфере, в руках людей и организаций, назначенных политическим руководством. Плюрализм тоталитарных систем — это не общественный плюрализм, а плюрализм политический, причем исключительно внутри правящей политической элиты. Один пример: конфликты между SA и SS, DAF (Германским трудовым фронтом) и партией, четырехлетним планом Геринга и Организацией Тодта (впоследствии перешедшей под начало Шпеера) были конфликтами внутри нацистской элиты, столкновениями между разными ее организациями. Разумеется, участники этих конфликтов искали и находили союзников среди военных, бюрократов и бизнесменов, но было бы большой ошибкой считать перечисленных выше людей или организации представителями донацистских структур германского общества. То же самое, вероятно, можно сказать и о борьбе разных фракций Политбюро или ЦК после смерти Сталина.

Тем не менее можно показать, что в полностью установившейся тоталитарной системе, удерживающей власть в течение долгого времени, отдельные члены политических организаций, особенно партии, начинают ассоциироваться — в процессе дифференциации и разделения труда — с особыми участками административной работы и могут все чаще и чаще отождествляться с конкретными экономическими или территориальными интересами, представлять их чаяния и мнения при выработке каких-то административных мер — особенно в мирное время, когда перед всеми без исключения не стоит какой-то одной задачи первостепенной важности, а также в моменты передачи власти или кризиса в руководстве. Как только приняты все базовые решения о природе политической системы, все существовавшие ранее общественные структуры уничтожены или решительно ослаблены, а их наиболее влиятельные лидеры смещены, в тоталитарной системе может произойти трансформация, дающая возможности для возникновения плюрализма, ограниченного в своих пределах и автономности. В этот момент решающее значение в том, останется ли система по сути своей тоталитарной или превратится в нечто другое, будет иметь степень жизнеспособности идеологии, а также партии или других организаций, занимающихся поддержанием ее господства, плюс устойчивость высшего руководства. Разумеется, подобные преобразования внутри тоталитарных систем не происходят без трений и напряженности, поэтому их следует понимать скорее как циклические изменения, а не как гладкую последовательную эволюцию.

Всякой типологии тоталитарных систем придется учитывать относительную важность идеологии, партии и массовых организаций, а также политического правителя или правящих групп, присвоивших себе власть, а также сплоченность или разобщенность руководства. Кроме того, при типологизации необходимо проанализировать, как эти три параметра соотносятся с обществом и его структурой, историей и культурными традициями. Разные тоталитарные системы или одна и та же система в разных своих фазах могут оказаться в большей или меньшей степени идеологизированными, популистскими или бюрократизированными в зависимости от типа единственной партии — или в большей или меньшей степени харизматическими, олигархическими или даже феодальными в зависимости от внутреннего устройства высшей власти. Отсутствие одного из этих трех факторов или их достигшее определенного предела ослабление приводят к коренному изменению самой природы системы. При этом разнообразие самих этих факторов, конечно же, допускает возникновение самых разных типов тоталитарных систем.

Именно сочетание трех этих факторов объясняет многие другие черты, вероятность столкнуться с которыми в тоталитарных системах гораздо выше, чем в иных недемократических системах. Тем не менее какие-то из этих черт не являются ни достаточными, ни необходимыми для того, чтобы признать систему тоталитарной, и могут быть обнаружены также и в других типах политических систем.

Итак, я буду считать систему тоталитарной, если она удовлетворяет следующим условиям:

1. Наличествует единый, однако не монолитный центр власти, и любой плюрализм институций или групп, если он существует, получает свою легитимность именно из этого центра, им опосредуется и возникает в большинстве случаев в силу политической воли центра, а не является результатом развития общества в дототалитарный период.

2. Имеется единственная, автономная и более или менее проработанная в интеллектуальном плане идеология, с которой идентифицирует себя правящая верхушка или вождь, а также обслуживающая высшее руководство партия. Политика, которую проводит правительство, опирается на идеологию, любые проводимые меры оправдываются ссылкой на нее. Идеология имеет определенные границы, и преступить их — значит вступить в сферу инакомыслия, которое не остается безнаказанным. Идеология не сводится к какой-то конкретной программе или определению общего политического курса, но претендует на окончательное осмысление общества, понимание его исторической цели и объяснение всех общественных явлений.

3. Звучат постоянные призывы к активной мобилизации и широкому участию граждан в реализации политических и коллективных общественных задач; это участие реализуется через единственную существующую партию и множество подчиненных ей групп, оно поощряется и награждается. Нежелательными считаются пассивное подчинение и апатия, отход на позиции маленького человека, «хата которого с краю», характерные для авторитарных режимов.

Именно последняя из перечисленных черт сближает тоталитарное общество с идеалом, да в общем, и с реальностью многих демократий и в корне отличает его от большинства «нетоталитарных недемократических систем». Именно это участие и чувство сопричастности обществу так восхищает в тоталитарных системах демократически мыслящих наблюдателей, именно благодаря ему они начинают думать, что имеют дело с демократией — демократией, даже более совершенной, чем та, в условиях которой граждане вспоминают об общественных проблемах только (или главным образом) в преддверии выборов. Однако фундаментальное различие между политическим участием в условиях мобилизационного режима и в условиях демократии состоит в том, что в первом случае для каждой сферы жизни и каждой задачи имеется лишь один возможный канал участия, а общие цель и направление задаются из центра, который определяет и цели, возможные для общественных организаций, и, в конечном счете, их контролирует.

Тоталитарную систему характеризует именно это постоянное взаимодействие между господствующим и более или менее монистическим центром принятия решений, опирающимся в своей работе на идеологические постулаты или ссылающимся на них для оправдания собственных действий, с одной стороны, и гражданами, участвующими в работе контролируемых организаций ради реализации идеологических целей.

Прочие черты, на которые часто указывают при описании тоталитарных систем, можно вывести из указанных нами трех, что мы и сделаем, когда перейдем к подробному обсуждению важнейших научных работ, посвященных анализу отдельных тоталитарных систем. Здесь стоит привести лишь несколько элементарных примеров. Причиной напряженных отношений между интеллектуалами, художниками и политической властью[43] является, очевидно, помимо личных пристрастий и неприязни вождей вроде Гитлера и Сталина, упор на идеологию: требование приверженности этой идеологии исключает все прочие идейные системы, а ставить под вопрос лежащие в основе этой идеологии ценности попросту страшно — в особенности, когда речь идет о противопоставлении коллективных, общественных целей целям, индивидуальным и частным. Частный, замкнутый на себя человек представляется скрытой угрозой, а многие формы эстетического выражения обращены как раз к такому человеку. То же самое можно сказать и об эскалации обычных конфликтов между церковью и государством до конфликта между религией и политикой[44]. Важность идеологии имеет и позитивные стороны: огромной ценностью наделяется образование, возникает большая потребность в определенных культурных инициативах и последующем их массовом распространении. Это резко отличает тоталитарные системы от большинства традиционных автократий, где поддержкой пользуется лишь внушение религиозных идей (в случае религиозных автократий) или естественно-научное и техническое образование (в светских автократиях). Пропаганда, образование, обучение кадров, дальнейшая проработка и развитие идеологии, вдохновленная ею научная деятельность, награды интеллектуалам, идентифицирующим себя с системой, чаще оказываются важными именно в тоталитарных, а не в иных недемократических системах. Если не принимать во внимание ограниченность этих усилий и забыть об ограничении или полном отсутствии свободы, можно обнаружить здесь определенное совпадение с демократическими системами, где массовое участие в политической жизни тоже требует массового образования и массовых коммуникаций и где интеллектуалам предназначается важная роль, которой они не всегда, впрочем, рады.

Сосредоточенность власти в руках вождя и его приближенных или обособленной группы, сформировавшейся благодаря общему участию в борьбе за власть и в создании режима, обязательная социализация в политических организациях или кооптация из других секторов (по критериям лояльности и/или идеологической благонадежности) неизбежно приводят к ограничению автономии других организаций: промышленных предприятий, профессиональных групп, вооруженных сил, интеллектуалов и так далее. Приверженность идеологии, признание ее символов и убежденность, что любые решения должны приниматься с оглядкой на идеологию или ею обосновываться, отделяет эту группу от людей, испытывающих определенный скептицизм или вообще не интересующихся идеологией, а также от тех, кто в силу своего призвания, как например интеллектуалы, склонен ставить под вопрос лежащие в основе идеологии принципы. В то же время властная группа сближается с теми, кто готов развивать идеологию, не претендуя при этом на власть. Элемент элитизма, на который постоянно указывают при анализе тоталитарных систем, есть лишь логическое следствие стремления к монополизации власти. Тем же объясняется и ожесточенность конфликтов внутри элиты, а также чистки и гонения на тех, кто эту битву за власть проиграл. Власть — в большей степени, чем в демократических обществах, — становится здесь игрой на выбывание.

Приверженность идеологии, стремление к монопольному контролю и страх утраты власти, разумеется, объясняют и тенденцию к использованию в таких системах насильственных методов, а также высокую вероятность непрекращающегося террора. Соответственно, именно террор — особенно террор, направленный на саму элиту, а не на противников или потенциальных оппонентов системы, — и отличает тоталитарные системы от других недемократических систем. При объяснении характерной для тоталитарных систем тяги к полной вовлеченности, когда власть не удовлетворяют ни апатичность подданных, ни простое соглашательство бюрократов, идеологическое рвение имеет более важное значение, чем размер общества, который подчеркивает Ханна Арендт, или степень модернизации в смысле технологической развитости, связанной с индустриализацией.

Очевидно, что при анализе влияния (в поведенческих терминах) тоталитарных систем на разные общества важнейшим параметром оказывается природа и роль единственной партии. Важность, которой наделены партийная организация, возникающие из недр партии специализированные политические организации и связанные с партией массовые организации, объясняет многие основные характеристики этих систем. В первую очередь их способность проникать в общество, присутствовать во многих институциональных сферах и оказывать на них влияние, мобилизовывать людей для решения масштабных задач на добровольной или псевдодобровольной основе (а не в ответ на материальные стимулы и поощрения) дает тоталитарным системам возможность осуществлять важные изменения при ограниченных ресурсах, в силу чего они служат инструментом для определенного типа экономического и общественного развития. Кроме того, партийные структуры сообщают тоталитарным системам некоторый демократический характер — в том смысле, что они дают желающим (то есть всем тем, кто разделяет основные цели, сформулированные руководством страны, а не выдвигает собственные) шанс принять активное участие в жизни страны и ощутить сопричастность с ней. Несмотря на бюрократический характер государства, многих организаций и даже самой партии, массовое членство в партии и организациях, которые она поддерживает, может дать смысл, цель и чувство сопричастности многим гражданам. Этим тоталитарные системы разительно отличаются от многих других недемократических систем — авторитарных режимов, где правители полностью полагаются на бюрократов, экспертов и полицию, отделенных от всего остального населения, имеющего мало шансов (или вообще никаких) почувствовать себя активными участниками общественных и политических событий (им остается только работа и личная жизнь).

Партийная организация и масса существующих внутри нее невысоких руководящих должностей дают многим людям шанс причаститься власти — порой даже над людьми, стоящими выше них в других социальных иерархиях[45]. Это очевидным образом привносит элемент равенства, подрывающий другие общественные стратификации, но вводящий при этом новый тип неравенства. Кроме того, активная партийная организация, члены которой искренне вовлечены в ее деятельность, способствует резкому росту возможностей для контроля и неявного принуждения по отношению к тем, кто не желает в нее вступать или оказывается из нее исключенным. Тоталитарные системы ставят себе на службу всю ту массу энергии, которая в демократических обществах направляется не только в политическую жизнь, но и распыляется по множеству добровольных объединений, направленных на достижение общего блага. Едва ли не весь идеализм, связанный с ориентацией на коллектив, а не на себя лично (идеализм, в прошлом находивший свою реализацию в религиозных организациях, а в современных либеральных демократиях реализующийся в добровольных объединениях), в тоталитарных системах уходит в партийную деятельность и работу в связанных с ней организациях — как, очевидно, и оппортунизм тех, кого привлекают щедрые награды, связанные с партийной активностью, или доступ к власти и надежда ее обрести. Этот мобилизационный аспект является важнейшим для тоталитарных систем и отсутствует во многих (если не в большинстве) других недемократических системах. Люди определенного типа, при тоталитаризме с энтузиазмом решающие задачи, поставленные перед ними руководством, в других недемократических системах были бы пассивными подданными, которые интересовались бы лишь реализацией своих узких личных целей или переживали бы отчужденность в виду отсутствия каких-либо возможностей для участия в работе, направленной на перемены в обществе. Соответственно, привлекательность тоталитарной модели во многом объясняется именно этим мобилизационным, поощряющим всеобщее участие характером партии и массовых организаций. В то же время причина отчужденности и чувства неприятия, которые такие системы вызывают, чаще всего состоит в том, что выбор общественных целей обычному гражданину недоступен, свобода в выборе руководства организаций либо ограничена, либо точно так же недоступна в силу бюрократизма, существование которого оправдывается принципами коллективного руководства или демократического централизма.

Другие характеристики, часто встречающиеся в описаниях тоталитарных систем — например их тенденция к экспансии, — вывести из ключевых свойств тоталитаризма не так просто. Некая косвенная связь здесь, очевидно, присутствует, поскольку упор на единственно верную идеологию превращает в скрытую угрозу существование всех прочих идеологий и систем убеждений. Тем не менее здесь многое будет зависеть от конкретного содержания идеологии — как минимум природа и направление экспансии будут определяться этим в большей степени, чем другими структурными характеристиками[46].

В тоталитарных системах практически неизбежны стремление подчинять, запрет едва ли не на любые формы несогласия (особенно на те, что способны захватить сравнительно большие сегменты населения и предполагают какую-либо попытку самоорганизации), сжатие сферы частного и значительный объем полусвободного, если не прямо насильственного, участия в общественной жизни. При этом масштабный и произвольный террор в форме концлагерей, чисток, показательных процессов, коллективного наказания целых социальных групп или сообществ обязательной чертой тоталитаризма вовсе не является. Тем не менее мы можем сказать, что подобные формы при Гитлере и Сталине возникли не случайно, что они были характерны для этих режимов и широко распространены, чего ни в одной демократической системе не случалось никогда, и, наконец, что они наверняка отличались качественно и количественно от форм принуждения, практиковавшихся в других недемократических системах, если не считать периодов консолидации власти, гражданской войны и времени непосредственно после нее. Террор не является ни необходимой, ни достаточной характеристикой тоталитарных систем, однако вероятность его применения в таких системах, судя по всему, выше, чем в любых других, причем определенные формы террора представляются характерными для определенных форм тоталитаризма. Тем не менее целый ряд авторов совершенно верно говорят о тоталитаризме без террора.

В первых исследованиях тоталитаризма, особенно в «Перманентной революции» Зигмунда Ноймана[47], особо подчеркивалась роль лидера. Фашистская приверженность вождизму (Führerprinzip) и возвеличивание Duce, а также культ личности Сталина сделали эту черту очевидным элементом любого определения тоталитаризма. Тем не менее в последние годы мы видим примеры систем, в целом подпадающих под определение тоталитарных, однако не обнаруживающих бесспорного лидера, какого-либо культа или персонификации высшего руководства. И есть масса недемократических систем, не соответствующих описанному нами типу, в которых при этом центральное место занимает вождь со сложившимся вокруг него культом. Соответственно, мы смело можем сказать, что единственный лидер, который сосредотачивает в своих руках огромную власть, вокруг которого складывается культ личности и харизматический авторитет которого так или иначе признается как членами партии, так и населением в целом, появляется в тоталитарных системах с очень высокой вероятностью, однако его появление не является неизбежным или необходимым для сохранения стабильности таких систем. Кризисы передачи власти, которые, по мысли многих исследователей, угрожали стабильности или даже самому существованию таких режимов, на практике не привели к падению или упадку тоталитарных систем, хотя были в этом отношении очень опасными[48]. Можно было бы думать, что упор на вождизм характерен для тоталитарных режимов фашистского типа, что со всей очевидностью верно в случае Италии, Германии и еще некоторых мелких фашистских систем, однако роль Сталина в Советском Союзе показывает, что эта черта характерна не только для них. Понятно, что, если мы станем доказывать на манер некоторых диссидентствующих коммунистов и левых фашистов, что чисто функционально сталинизм был русским эквивалентом фашизма, эта сложность сама собой разрешится. Но такое решение больше похоже на софизм. В настоящий момент можно ответственно утверждать лишь, что в тоталитарных системах такого рода лидерство появляется с большей вероятностью, чем в других недемократических системах. Изменения в отношении между лидерством, идеологией и организованным массовым участием — те переменные, на основании которых следовало бы строить типологию тоталитарных систем и за счет которых можно было бы попытаться понять процессы консолидации, стабилизации, изменения и — возможно, развала — таких систем. Выдвигать какие-либо предположения относительно взаимосвязи этих относительно независимых переменных в любой тоталитарной системе было бы, пожалуй, слишком смело; только теоретико-эмпирический анализ конкретных типов, или даже отдельных случаев, может помочь справиться с этой теоретической проблемой на более высокой ступени абстракции.

[…]

IV. АВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ

К определению авторитарного режима

В одной из предыдущих работ я обозначил все многообразие недемократических и нетоталитарных политических систем как авторитарные при условии, что они являются политическими системами с ограниченным, не подотчетным политическим плюрализмом без выраженной правящей идеологии, но с определенной системой ценностей, без широкой или интенсивной политической мобилизации, за исключением отдельных периодов развития, где лидер или иногда небольшая правящая группировка управляет в рамках формально плохо определенных, но вполне предсказуемых границ[49].

Это определение было сформулировано так, чтобы противопоставить эти системы конкурентным демократиями и типичным тоталитарным системам[50]. Оно четко отделяет авторитаризм от демократий, тогда как разница с тоталитаризмом кажется более размытой, поскольку под это определение вполне подходят до- и посттоталитарные ситуации и режимы. Дальнейшее разграничение требует исключения традиционных законных режимов, отличающихся источником легитимации правителей, и авторитарных олигархий. Режимы, которые мы назвали «султанским авторитаризмом», во многом похожи на те, что подпадают под наше определение авторитарных; их отличие — в произвольном и непредсказуемом применении власти и слабости пусть даже ограниченного политического плюрализма (а это важная черта «султанского авторитаризма»). По ряду причин нам удобнее исключить из определения авторитарных режимов полуконституционные монархии XIX века, сочетающие в себе элементы традиционного легитимного и авторитарного правления, где монархические, сословные и даже феодальные элементы смешиваются с зарождающимися демократическими институтами, и цензовых демократий, в которых ограниченное избирательное право — шаг вперед в сторону современных конкурентных демократий, основанных как минимум на всеобщем избирательном праве для мужчин. Олигархические демократии, сопротивляющиеся — особенно в Латинской Америке — попыткам дальнейшей демократизации, настаивая на ограничении избирательного права из-за неграмотности, контроля или манипуляции выборами через касиков, регулярного обращения за помощью к военным и создания почти идентичных партий, часто оказываются на грани между современными авторитарными режимами и демократией. Они ближе к демократии конституционно и идеологически, однако социологически схожи с авторитарными режимами. Но даже при более жестком определении, исключающем все лишнее, мы обнаруживаем множество современных политических систем, под него подпадающих, — что потребует, как мы увидим, введения нескольких подвидов авторитаризма.

Наше определение авторитаризма сосредоточено на способе употребления и организации власти, на связях с обществом, природе коллективных представлений, на которые опирается власть, а также на роли граждан в политическом процессе; при этом за пределами рассмотрения остается само содержание политики, цели и raison d'êtreподобных режимов. Мы практически ничего не узнаем из него об институтах, группах или социальных слоях, составляющих ограниченный плюрализм этого общества, или о тех, кто из него исключен. Акцент на строго политических аспектах дает почву для обвинений этого определения в формализме, которые уже звучали, когда речь заходила о наших определениях тоталитаризма или даже демократии. Нам, однако, кажется, что характеризуя режимы отдельно от проводимой ими политики, мы более четко видим проблемы, стоящие перед любыми политическими системами, — например отношения между политикой, религией и интеллектуалами. Условия их возникновения, стабильности, трансформации и возможного упадка тоже в таком случае видятся более явственно. Общий и абстрактный характер этого определения заставляет нас спуститься по лестнице абстракций к изучению множественных подвидов, чем мы здесь и займемся.

Мы говорим скорее об авторитарных режимах, а не об авторитарных правительствах, чтобы показать относительно низкую выраженность политических институтов: они проникают в жизнь общества, препятствуя — порой силой — политическому выражению интересов некоторых групп (например духовенства в Турции и Мексике после революции или рабочих в Испании) или формируя их путем политического вмешательства, как это происходит в корпоративистских режимах. В отличие от некоторых исследователей тоталитаризма, мы говорим не об обществах, а о режимах, потому что даже сами правители не хотят полностью отождествлять государство и общество.

Наиболее характерной чертой таких режимов является плюрализм, однако крайне важно подчеркнуть, что, в отличие от демократий с их почти неограниченным и политически институализированным плюрализмом, здесь мы имеем дело с плюрализмом ограниченным. Звучали даже предложения считать такие режимы ограниченным монизмом. На самом деле эти два обозначения задают довольно широкий диапазон, в котором могут действовать такие режимы. Ограничение плюрализма может достигаться за счет соответствующих законов, а может обеспечиваться de facto, оно может быть более или менее строгим, касаться только определенных политических групп или более широких слоев интересантов — главное, чтобы оставались группы, не созданные государством или не зависящие от него, несмотря на явное вмешательство государства в политический процесс. В некоторых режимах допускается институализированное политическое присутствие ограниченного числа независимых групп и даже поощряется создание новых, однако ни у кого не возникает сомнений, что правители сами решают, каким группам позволено существовать и на каких условиях. Кроме того, даже если власти реагируют на деятельность таких объединений граждан, они им de jure и/или de facto не подотчетны. Это отличает их от демократического правления, при котором политические силы формально зависят от поддержки на местах при всех возможных фактических отклонениях, описываемых «железным законом олигархии» Михельса. В авторитарных режимах представители различных групп и институций попадают во власть не просто потому, что они пользуются поддержкой соответствующей группы, а потому что им доверяет правитель или властная группировка, и они, безусловно, учитывают статус и влияние последней. У них может быть поддержка на местах — назовем ее потенциальной избираемостью, — но это не единственный, и даже не главный, источник их власти. Посредством постоянной кооптации лидеров разные секторы или институции становятся элементами системы, и это определяет природу элиты: разнородное происхождение и карьеры, а также меньшая доля профессиональных политиков — тех, кто строил карьеру только в политических организациях, — по сравнению с бывшими бюрократами, технократами, военными, лоббистами и иногда религиозными деятелями.

Как мы увидим, в некоторых из таких режимов одна правящая или привилегированная партия — это единственный более или менее важный компонент ограниченного плюрализма. На бумаге такие партии часто заявляют, что обладают такой же монополией на власть, что и тоталитарные партии, и как будто бы исполняют те же функции, но в реальности их следует четко различать. Отсутствие или слабость политической партии часто делает спонсируемые церковью или связанные с ней светские организации (например «Католическое действие» или «Opus Dei» в Испании) колыбелью лидеров для таких режимов; подобным же образом поставляют кадры для элит христианско-демократические партии[51]. Однопартийная система обычно строится на parti unifié, а не на parti unique, как говорят в Африке, то есть на партии, в которой переплетаются различные элементы и которая не является, таким образом, единым жестко организованным органом[52]. Такие партии часто создаются сверху, а не снизу, причем не в тоталитарном захватническом стиле, а некой находящейся у власти группой.

В определении авторитарных режимов мы используем понятие менталитета, а не понятие идеологии, имея в виду различение, проведенное немецким социологом Теодором Гайгером[53]. Он считал идеологии более или менее проработанными системами мысли, часто изложенными на письме интеллектуалами или псевдоинтеллектуалами (или с их помощью). Менталитет же — это способ мышления и чувствования, скорее эмоциональный, чем рациональный; он лежит в основе непосредственной, некодифицированной реакции на различные ситуации. Гайгер использует яркое немецкое выражение: менталитет он определяет как subjektiver Geist, субъективный дух (даже когда речь идет о коллективе), а идеологию — как objektiver Geist. Менталитет — это интеллектуальная позиция; идеология — интеллектуальное содержание. Менталитет — психическая склонность; идеология — рефлексия, самоинтерпретация. Сначала менталитет, потом идеология. Менталитет бесформен и подвижен — идеология четко оформлена. Идеология — это понятие из социологии культуры; понятием менталитета пользуются при изучении общественного характера. В идеологиях заключен сильный утопический элемент; менталитет ближе к настоящему или прошлому. Для тоталитарных систем характерны идеологические системы, основанные на неизменных элементах, имеющие мощное воздействие и закрытую когнитивную структуру, а также серьезную сдерживающую силу, важную для мобилизации масс и манипуляций ими. Консенсус в демократических режимах, напротив, основан на согласии по поводу процедуры его достижения, приверженность которой имеет некоторые черты идеологической веры.

Боливар Ламунье ставит под сомнение действенность и полезность различения идеологии и менталитета[54]. Он отмечает, что если взять их как реальные политические переменные, как когнитивные формы сознания, действующие в реальной политической жизни, особенно в процессе коммуникации, то обнаружить разницу между ними будет сложно. Ему представляется, что это различие вводится лишь для того, чтобы показать: господствующие в авторитарных режимах идеи не представляют никакого интереса для политической науки. Но это как раз совершенно не входило в наши намерения! Ламунье верно отмечает эффективность символической коммуникации, множественность референциальных связей между символом и общественной реальностью в авторитарных режимах.

Разногласия во многом зависят от философских соображений, касающихся определения идеологии, и этот вопрос мы здесь обсуждать не будем. Как идеологии, так и описанные выше ментальности являются частью более широкого феномена идей: они ведут к идеям, ориентированным на действие, что в свою очередь является аспектом институализации властных отношений, для обозначения которой Ламунье предпочитает пользоваться термином «идеология».

Важный вопрос звучит так: почему идеи принимают разные формы, разную последовательность, артикуляцию, охват, разную степень эксплицитности, интеллектуальной проработанности и нормативности? По всем перечисленным выше параметрам, идеологии и ментальности различаются, и различия эти часто имеют последствия для политического процесса. Ментальности сложнее описать как обязывающие, требующие безоговорочной приверженности и со стороны правителей, и со стороны подданных, даже если их реализация достигается ценой принуждения. Ментальности сложнее распространить в массах, труднее включить в процесс образования, они с меньшей вероятностью вступят в конфликт с религией или наукой, ими сложнее воспользоваться для проверки на лояльность. Сильно различаются спектр вопросов, ответы на которые можно извлечь из идеологий и ментальностей, точность этих ответов, логика процесса их извлечения, а также наглядность противоречий между проводимой политикой, ментальностями и идеологиями. Они, кроме того, в совершенно разной степени способны сдерживать или ограничивать законные или незаконные действия. При исследовании авторитарных режимов нам будет трудно найти ясные отсылки к идеям, ведущим и направляющим режим, в правовых теориях и судебных решениях по неполитическим делам, в художественной критике и научных спорах; свидетельств использования таких идей в образовании будет очень немного. Мы совершенно точно не обнаружим богатого и специфического языка, новой терминологии и эзотерического использования идеологии — трудного для понимания со стороны, но очень важного для участников процесса. Не столкнемся мы и с длинными полками книг и других публикаций идеологического характера, посвященных бесконечному и всестороннему разбору этих идей.

Имеет смысл признать, что идеология и ментальность — вещи разные, но что разницу эту нельзя описать четко и однозначно; скорее это крайние точки, между которыми имеется огромная серая зона. Естественно, военно-бюрократические авторитарные режимы с большей вероятностью будут отражать ментальность своих правителей. В других типах мы скорее всего обнаружим то, что Сьюзен Кауфманн называет программным консенсусом[55], а в третьих — набор идей, взятых из самых разных источников и перемешанных между собой случайным образом ради того, чтобы они создавали впечатление идеологии в том смысле, в каком о ней говорится применительно к тоталитарным системам. Естественно, авторитарные режимы, находящиеся на периферии идеологических центров, часто бывают вынуждены имитировать господствующие идеологические стили, так или иначе их инкорпорировать и приспосабливать к своим нуждам. Часто это приводит к серьезным недоразумениям при изучении таких режимов, когда акценты расставляются совсем не там, где требуется. В действительности вопрос следует ставить так: какие особенности внутреннего устройства власти мешают внедрить четкую идеологию в таких режимах? С моей точки зрения, сложная коалиция сил, интересов, политических традиций и институтов — а все это и составляет ограниченный плюрализм — вынуждает правителей отсылать как к символическому референту к наименьшему общему знаменателю этой коалиции. Таким образом правителям в процессе захвата власти удается нейтрализовать максимальное число потенциальных оппонентов (при отсутствии высокомобилизованной массы сторонников). Размытость ментальности смягчает расколы в коалиции, в силу чего правители получают возможность сохранять лояльность в корне несхожих между собой элементов. Что ментальность не утверждает раз и навсегда каких-то особых, четко сформулированных и однозначных постулатов, облегчает задачу приспособления к меняющимся обстоятельствам в условиях отсутствия поддержки со стороны окружения — особенно это характерно для авторитарных режимов, находящихся в сфере влияния западных демократий. Ссылки на предельно общие ценности вроде патриотизма и национализма, экономического развития, социальной справедливости или порядка, а также прагматичное и незаметное включение идеологических элементов, заимствованных у главных на данный момент политических центров, позволяет правителям, добившимся власти без поддержки мобилизованных масс, нейтрализовать оппонентов, кооптировать самых разных сторонников и принимать административно-политические решения исходя из чисто прагматических соображений. Ментальности, полу- или псевдоидеологии ослабляют утопическую устремленность политики, а вместе с ней и конфликт, который иначе потребовал бы либо институализации, либо более масштабных репрессий, — чего авторитарные лидеры не могут себе позволить. Тогда как некоторая доля утопичности вполне совместима с консервативным уклоном.

За отсутствие идеологии авторитарным режимам приходится расплачиваться тем, что они практически лишают себя возможности мобилизовать массы, чтобы заставить их эмоционально и психологически отождествить себя с режимом. Отсутствие проработанной идеологии, ощущения общей осмысленности общественной жизни, далеко идущих замыслов, априорной модели идеального общества снижает привлекательность таких режимов для людей, ставящих во главу угла идеи, смыслы и ценности. Отчуждение от таких режимов — при всей их успешности и относительном (по сравнению с тоталитарными системами) либерализме — интеллектуалов, студентов, молодежи и глубоко религиозных людей отчасти объясняется как раз отсутствием или слабостью идеологии. Одно из преимуществ авторитарных режимов, имевших серьезный фашистский элемент, состояло в том, что характерная для них вторичная идеология оказывалась привлекательной для каких-то из этих групп. Однако это преимущество превращалось в источник напряженности, как только становилось очевидным, что для определяющих режим элит эти идеологические элементы ничего не значат.

В теории мы должны уметь различать идейное содержание режима, в том числе его стиль, от идей, направляющих или оформляющих политический процесс в качестве реальной политической переменной. Можно было бы показать, что первый аспект, в связи с которым мы будем искать объективизации, в конечном счете не так важен, как субъективно схваченное и усвоенное, то есть многообразие форм сознания, действующих в реальной политике. Нам тем не менее кажется, что разница между ментальностью и идеологией вполне приложима и к тому, как они влияют на действия и процессы коммуникации в политике и обществе. Сложность взаимодействия между этими двумя уровнями анализа не дает возможности априори предсказать направление, в котором будут развиваться эти отношения. Вероятно, в тоталитарных системах содержание идеологии оказывает гораздо более глубокое влияние на реальные политические процессы, тогда как в авторитарных режимах ментальности правителей, которые не обязательно формулируются столь же ясно и четко, вероятно, в большей степени отражаются общественные и политические реалии.

В силу неуловимости ментальностей, из-за подражательности и вторичности так называемых идеологий авторитарных режимов ученые сравнительно мало занимались этой стороной авторитаризма. Придать этой теме важность можно лишь путем интервьюирования элит и проведения опросов среди населения, что сильно затруднено в силу ограниченности свободы выражения и создаваемых при авторитаризме коммуникационных препятствий. Типология авторитарных режимов, которую предлагаем мы, опирается в большей степени не на анализ типов ментальностей, а на характер ограниченного плюрализма и степень апатии или мобилизации масс.

***

В нашем изначальном определении авторитаризма мы подчеркивали фактическое отсутствие широкой и интенсивной мобилизации, однако признавали, что на определенном этапе развития таких режимов подобная мобилизация возможна. Соответственно, низкая и ограниченная мобилизация — общая для всех таких режимов характеристика, и на это есть ряд причин. Когда мы ниже перейдем к обсуждению подтипов, мы увидим, что в некоторых режимах деполитизация масс входит в намерения правителей, совпадает с их ментальностью и отражает содержание ограниченного плюрализма, на который они опираются. В других типах систем правители имеют исходные намерения мобилизовать тех, кто их поддерживает, и население в целом, чтобы добиться активного участия в жизни режима и его организациях. К этому их подталкивают публичные обещания, часто вытекающие из каких-то идеологических предпосылок. Исторический и социальный контекст установления режима благоприятствует такой мобилизации или прямо требует ее через массовые организации в рамках однопартийной системы. Борьба за независимость страны от колониальной державы или за полную самостоятельность, желание включить в политический процесс те слои общества, до которых не дотягивались руки ни у одного из прежних политических лидеров, или победа над сильно мобилизованным оппонентом в обществах, где демократия допускала и поощряла такую мобилизацию, приводит к возникновению мобилизационных авторитарных режимов националистического, популистского или фашистского толка. На практике такие режимы со временем становятся неразличимыми, несмотря на разные стартовые условия и пути развития. Однако это не должно заслонять крайне важных различий в их происхождении с точки зрения типа возникающего плюрализма, выбранной формулы легитимности, реакции на кризисные ситуации, способности к трансформации, источников и типов оппозиции и так далее.

В конечном счете, степень политической мобилизации и, соответственно, возможности участия в режиме для поддерживающих его граждан являются результатом двух других аспектов, которые мы рассматривали при определении авторитарных режимов. Мобилизацию и участие со временем все труднее и труднее поддерживать, если режим не начинает развиваться в сторону большего тоталитаризма или большей демократии. Эффективная мобилизация, особенно посредством массовых организаций в рамках однопартийной системы, будет восприниматься как угроза другими составляющими ограниченного плюрализма — обычно армией, бюрократией, церковью или лоббистскими группами. Для преодоления подобных сдерживающих обстоятельств потребуются шаги в сторону тоталитаризма. Неудачные попытки такого прорыва и способность ограниченного плюрализма препятствовать возникновению тоталитаризма хорошо проанализировал Альберто Аквароне. Он приводит примечательный диалог Муссолини с его старым другом-синдикалистом:

«Если бы вы могли представить, сколько сил у меня ушло на достижение баланса, чтобы не сталкивались соприкасающиеся друг с другом антагонистические ветви власти, ревнивые и не доверяющие друг другу правительство, партия, монархия, Ватикан, армия, милиция, префекты, лидеры партии в регионах, министры, глава Confederazioni [корпоративных структур], крупнейшие монополисты и т.д., вы поняли бы, что они остались не переваренными тоталитаризмом, в них я не смог сплотить то “наследие”, что мне без всяких ограничений досталось в 1922 году. Патологическую ткань, связывающую традиционные и случайные дефекты этих великих маленьких итальянцев, после двадцати лет непрестанной терапии удалось изменить лишь на поверхности»[56].

Мы уже описывали, как поддержание равновесия между ограниченными плюрализмами сдерживает эффективность мобилизации в рамках единой партии и, в конечном счете, приводит к апатии ее членов и активистов, поскольку такая партия дает лишь ограниченный доступ к власти по сравнению с другими каналами. Недоразвитость — особенно большой массы сельского населения, живущего в изолированных частях страны и занятого натуральным сельским хозяйством, что часто связано с традиционными и непотическими властными структурами в рамках единой партии, — несмотря на все идеологические заявления, организационные схемы и механизмы плебисцита, не создает основанной на участии политической культуры, даже если речь идет о контролируемом или фиктивном участии.

Как мы детально покажем далее, авторитарные режимы, возникающие после периода конкурентной демократии, приведшей к появлению неразрешимого конфликта в обществе, порождают деполитизацию и апатию среди населения, которое воспринимает это с облегчением после всех трудностей предыдущего периода. Изначально апатия охватывает проигравших новому режиму, но в отсутствие террора и осуществляющих его дисциплинированной тоталитарной массовой партии и ее организаций никто и не пытается интегрировать их в систему. По мере того, как уменьшаются напряженность и ненависть, изначально способствовавшие мобилизации, сторонники режима тоже впадают в апатию — часто к радости правителей, поскольку в такой ситуации им больше не нужно выполнять обещания, которые они раздавали в ходе мобилизации.

Отсутствие идеологии, неоднородность и компромиссный, а часто и подражательный характер главной идеи и — главным образом — менталитет правителей, особенно военных элит, бюрократов, экспертов и допущенных во власть политиков из прорежимных партий оказываются серьезным препятствием для мобилизации и привлечения к участию в общественной жизни. Без идеологии трудно мобилизовать активистов для добровольных кампаний, регулярного посещения партийных собраний, индивидуальных пропагандистских мероприятий и так далее. Без идеологии с ее утопическими компонентами сложно привлечь тех, для кого политика есть цель сама по себе, а не просто средство для достижения сиюминутных прагматических задач. Без идеологии молодежь, студенты, интеллектуалы с меньшей вероятностью будут заниматься политикой и обеспечивать кадры для дальнейшей политизации населения. Без утопического элемента, без привлечения широких слоев населения, которым требуется реально работающий, а не ограниченный, контролируемый плюрализм допущенных в элиты, призывы, основанные на бесконфликтном обществе консенсуса (за исключением моментов всплеска национализма или ситуаций прямой угрозы режиму), сводят политику к администрированию общественных интересов и фактическому выражению чьих-то частных интересов.

Ограниченный плюрализм авторитарных режимов и разная доля допустимых для них плюралистических компонентов в отправлении власти в разные моменты создают сложные системы полу- и псевдооппозиций в рамках режима[57]. Полуоппозицию составляют группы, не занимающие доминирующего положения и не представленные в правительстве; они критикуют режим, но при этом готовы участвовать во власти, отказавшись от фундаментальной критики режима. Не будучи институализированными, такие группы не являются нелегитимными, даже если для их деятельности нет законных оснований. Они могут выступать с резкой критикой правительства и некоторых институтов, однако проводят четкую разницу между ними и лидером режима и принимают историческую легитимацию или как минимум необходимость авторитарной модели. Есть группы, которые ратуют за иные политические приоритеты и способы их достижения, они поддерживают установление режима, но при этом надеются достичь целей, которых не разделяют их партнеры по коалиции. Бывает несогласие между теми, кто изначально отождествлял себя с системой, но не участвовал в ее становлении (обычно это радикальные активисты, своего рода «младотурки режима»), и теми, кто находится внутри режима и хочет достигнуть целей, не являющихся нелегитимными, — например восстановить прежний режим, возвращение к которому было объявлено, но так и не состоялось. Бывают приверженцы идеологии, на время отказавшиеся от нее ради победы над врагом; встречаются сторонники иностранной модели и/или даже иностранного государства, от которых стараются дистанцироваться правители; на поздних этапах развития такого режима появляются и те, кто противится его трансформации, а точнее, либерализации и отказу от его ограничительного характера. Полуоппозиция обычно возникает среди старшего поколения, участвовавшего в установлении режима ради реализации целей, которые они поставили перед собой еще до всякого переворота. Однако встречается она и среди интеллектуалов и молодежи, особенно студентов, всерьез воспринявших риторику руководства, но не обнаруживших действенных каналов участия во власти. Нередко полуоппозиция внутри режима становится не подпадающей под действие законов, алегальной, оппозицией. Отказавшись от надежды реформировать режим изнутри, она не готова перейти к нелегальной или подрывной деятельности и пребывает в состоянии неустойчивой терпимости, нередко основанной на прежних личных связах. Слабость попыток политической социализации и индоктринации в авторитарных режимах объясняет и тот факт, что, когда третье поколение, у которого не было шанса стать частью режима, открывает для себя политику, оно может обратиться именно к алегальной оппозиции. Автономия, допускаемая режимом для определенных общественных организаций, ограниченные попытки либерализации и повышения участия в институциях режима, а также относительная открытость другим обществам создают условия для появления алегальной оппозиции, которая иногда служит ширмой для нелегальной оппозиции и готова проникать в институты режима, не испытывая, в отличие от других его оппонентов, моральных сомнений по этому поводу. Часто оппозиция действует через формально неполитические организации — культурные, религиозные, профессиональные. В многоязыковых, мультикультурных обществах, где режим отождествляется с одной из национальных групп, выражением оппозиционности становятся такие культурные жесты, как использование неофициального языка. Особое положение католической церкви во многих обществах с авторитарным правлением и легальный статус многих ее организаций на основании соглашений между Ватиканом и правителями дают священникам и некоторым представителям светского общества определенную автономию, позволяя им стать каналом для выражения оппозиционных настроений определенных социальных классов и культурных меньшинств или трансляции поколенческих проблем, что также может способствовать появлению новых лидеров. В случае католической церкви роль религиозных групп в авторитарных режимах определяет ее транснациональный характер, моральную легитимацию относительно широкого диапазона идеологических позиций из-за отказа папы их осудить, легитимацию морально-профетического гнева по поводу несправедливости, особенно после Второго Ватиканского собора, а также озабоченность церковной верхушки гарантиями автономии религиозных организаций и свободы священников. Парадоксальным образом церковь обеспечила авторитарные режимы элитами через светские организации, но в то же время занималась защитой диссидентов и время от времени, как указывает Ги Эрме[58], играла роль трибуна, выступая против коррумпированного режима с позиций носителя моральных ценностей. Являясь организацией, которая переживет любой режим, даже если она отождествляется с ним в какой-то исторический момент, церковь имеет тенденцию дистанцироваться от режима и восстанавливать свою автономию при первых же признаках кризиса. То же самое относится к другим постоянным институтам, способным сохранять существенную автономию при авторитарном режиме — например судейству и даже профессиональным чиновникам.

Здесь следует подчеркнуть, что полуоппозиция — алегальная, но дозволенная оппозиция, относительно автономная роль различных институтов в условиях полусвободы — создает сложный политический процесс, имеющий далеко идущие последствия для общества и его политического развития. Либерализация авторитарных режимов может зайти далеко, но без изменения природы режима, без институционализации политических партий она все равно останется довольно ограниченной. Полусвобода, гарантированная при таких режимах, имеет свои последствия (несравнимые, конечно, с преследованием нелегальной оппозиции), и это объясняет фрустрацию, разобщенность, а иногда и готовность сотрудничать с режимом, что порой способствует устойчивости этих режимов в ничуть не меньшей степени, чем репрессии. Неопределенное положение оппозиции при авторитарных режимах резко отличается от четкого разграничения режима и его врагов в тоталитарных системах. Подчеркнем, однако, что ограниченный плюрализм, процесс либерализации и существование дозволенной властями оппозиции в отсутствие институциональных каналов для участия оппозиции в политике и получения доступа к населению в его массе ярко отличают авторитарные режимы от демократических.

Завершая общее обсуждение авторитарных режимов, обратим внимание на одну трудность их изучения. В мире, где крупными и наиболее успешными державами были либо стабильные демократии, либо коммунистические или фашистские политические системы — с их уникальной идеологической привлекательностью, организационными возможностями, видимой стабильностью, успехами в индустриальном развитии или в преодолении экономической отсталости, а также способностью преодолеть статус страны «второго сорта» на международной арене, — в таком мире авторитарные режимы находятся в неоднозначном положении. Ни один из них не стал утопическим образцом для других — за исключением, пожалуй, насеровского Египта для арабского мира в силу особых исторических обстоятельств. Наверное, таким образцом могла бы оказаться Мексика с ее революционным мифом в сочетании с прагматической стабильностью режима гегемонии одной партии. Ни один авторитарный режим не захватил воображения интеллектуалов и активистов за пределами своей страны. Ни один не вдохновил на создание международных партий в свою поддержку. Лишь оригинальные решения югославов вызывали у интеллектуалов определенный некритический интерес. В таких обстоятельствах авторитарные режимы и их лидеры не впадали в искус и не начинали воспроизводить привлекательные тоталитарные образцы, поскольку не хотели или не могли воспроизвести их ключевые черты. Лишь 1930-е с их идеологией корпоративизма в сочетании с различным идеологическим наследием и связью с консервативной социальной доктриной католицизма предложили действительную нетоталитарную и недемократическую идеологическую альтернативу. Наблюдаемый нами крах таких систем, тот факт, что ни одно крупное государство не пошло по этому пути, размытые границы между консервативным и католическим корпоративизмом и итальянским фашизмом и, наконец, отход церкви от своей приверженности органическим теориям общества свели на нет эту третью политическую модель. Авторитарные режимы, как бы они ни были укоренены в обществе, каких бы успехов они ни добивались, в итоге всегда сталкиваются с двумя привлекательными альтернативами, что ограничивает возможности их полной и уверенной в себе институционализации и дает силу их противникам[59].

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

[1] Перевод выполнен по изданию: Linz J.J. Totalitarian and Authoritarian Regimes. Boulder; London: Lynne Riener Publisher, 2000. P. 49—63, 65—75, 159—171. Первоначально эти главы были опубликованы в 1975 году.

[2] Превосходное сравнительное исследование двух обществ в условиях разных политических режимов, а также анализ того, как они отражались на жизни отдельных советских и американских граждан, см. в: Hollander G.D. Soviet Political Indoctrination. New York, 1972. Впрочем, в посвященных Америке разделах чувствуется чрезмерное влияние поколенческого либерального радикализма, характерного для интеллектуального протеста 1970-х.

[3] Sartori G. Democratic Theory. Detroit, 1962. P. 135—157.

[4] О Муссолини и значении термина «тоталитаризм» в Италии см. Jänicke M. Totalitäre Herrschaft. Anatomie eines politischen Begriffes. Berlin, 1971. S. 20—36. Эта работа также является лучшим обзором истории употребления термина, его вариантов и связанной с ним полемики и, кроме того, содержит исчерпывающую библиографию. Следует отметить, что для обозначения сразу и фашистских, и коммунистических режимов этот термин использовали не только либералы, католики или консерваторы, но и социалисты вроде Хильфердинга, который писал об этом уже в 1939 году. В 1936-м Хильфердинг отошел от марксистского анализа тоталитарного государства (см.: Ibid. S. 74—75; Hilferding R. StateCapitalism or Totalitarian State Economy // Modern Review. 1947. Vol. 1. Р. 266—271).

[5] Schmitt C. Die Wendung zum totalen Staat // Positionen und Begriffe im Kampf mit Weimar—Genf—Versailles 1923—1939. Hamburg, 1940.

[6] Ludendorff E. Der Totale Krieg. München, 1935. О понятии тотальной войны см.: Speier H. Ludendorff: The German Concept of Total War // Earle E.M. (Ed.). Makers of Modern Strategy. Princeton, 1944.

[7] Jünger E. Die totale Mobilmachung. Berlin, 1934.

[8] Sabine G.H. The State // Seligman R.A., Johnson A. (Eds.). Encyclopedia of the Social Sciences. New York, 1934.

[9] Michels R. Some Reflections on the Sociological Study of the Oligarchical Tendencies of Modern Democracy. New York, 1928. P. 770—772.

[10] Trotsky L. The Revolution Betrayed. New York, 1937. P. 278.

[11] Сходство в восприятии советского и фашистского режимов у итальянских фашистов и Троцкого обсуждается в книге: Gregor A.J. Interpretations of Fascism. Morristown, 1974. P. 181—188. Еще один пример подобного анализа у испанского левого фашиста см.: Ledesma Ramos R. ¿Fascismo in España? Discurso a las juventides de España [1935]. Barcelona, 1968.

[12] Ziegler H.O. Autoritärer oder Totaler Staat. Tübungen, 1932; Vögelin E. Der Autoritäre Staat. Vienna, 1936.

[13] Shils E. Political Development in the New States. The Hague, 1960.

[14] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Littunen Y. (Eds.). Cleavages, Ideologies and Party Systems. Helsinki, 1964.

[15] Shils E. Op. cit.; Almond G., Coleman J.S. (Eds.). The Politics of the Developing Areas. Princeton, 1960; Almond G., Powell G.B. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston, 1966; Hungtinton S.P. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S.P., Moore C.H. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society. New York, 1970; Hungtinton S.P., Moore C.H. Conclusion: Authoritarianism, Democracy, and One-Party Politics // Ibid; Moore C.H. The Single Party as Source of Legitimacy // Ibid; Lanning E. A Typology of Latin American Political Systems // Comparative Politics. 1974. Vol. 6. P. 367—394.

[16] Обзор существующих типологий политических систем см. в: Wiseman H.V. Political Systems: Some Sociological Approaches. London, 1966. Указанная выше работа Габриэла Алмонда и Джеймса Коулмана была первой в своем роде: эти соавторы, а также их коллеги Вайнер, Растоу и Бланкстен занялись изучением политики в Азии, Африке и Латинской Америке. Разработанную Шилсом типологию Алмонд использует в связи с функциональным анализом. В указанной выше работе (главы 9—11) Алмонд и Пауэлл строят свою типологию в зависимости от структурной дифференциации и секуляризации — от примитивных политических систем до современных демократических, авторитарных и тоталитарных. У Файнера можно найти еще одну интересную попытку классификации (Finer S.E. Comparative Government. New York, 1971. P. 44—51). У Блонделя сравнительный анализ построен на различении традиционных консервативных, либерально-демократических, коммунистических, популистских и авторитарных консервативных систем (Blondel J. Comparing Political Systems. New York, 1972). Растоу выделяет системы: 1) традиционные, 2) модернизирующиеся — персонально-харизматические, военные, однопартийные авторитарные, 3) современные демократические, тоталитарные и 4) системы, в которых отсутствует какое-либо управление (Rustow D. A World of Nations: Problems of Political Modernization. Washington, 1967). Предложенная Органским типология режимов (Organski A.F.K. The Stages of Political Development. New York, 1965) берет за основу стадию экономического развития, на которой они находятся, роль политики в этом процессе, а также тип элитных альянсов и классовых конфликтов. Среди прочих у него присутствуют «синкратические» режимы (от древнегреческого σ?ν — вместе, и κρ?τος — власть) в среднеразвитых странах, где промышленные и аграрные элиты достигли компромисса под давлением снизу. Аптер, много изучавший Африку, создал очень интересную и получившую широкое признание типологию политических систем на основе двух основных параметров: типа власти и типа ценностей, к которым конкретная система стремится (Apter D.E. The Politics of Modernization. Chicago, 1965). По первому признаку системы разделяются у него на иерархические (где центр контролирует все) и пирамидальные (системы с конституционным представительством), по второму — на преследующие консумматорные (сакральные) и инструментальные (секулярные) ценности. Соответственно, возникают два типа систем с иерархической властью: 1) мобилизационные системы (как в Китае) и 2) либо модернизирующиеся автократии, либо неомеркантилистские общества (примерами, соответственно, будут Марокко и кемализм в Турции); типы с пирамидальным распространением власти подразделяются на: 3) теократические или феодальные системы и 4) примирительные системы (reconciliation system). Мобилизационные и примирительные системы противопоставляются по степени принуждения/информирования, находящихся в обратных отношениях друг с другом. К сожалению, в силу сложности проблемы здесь не место разбирать, как Аптер применяет эти умозрительные типы при анализе конкретных политических систем и проблем модернизации.

[17] Banks A.S., Textor R.B. A Cross-Polity Survey. Cambridge, 1963.

[18] Dahl R.A. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, 1971. Р. 331—349.

[19] Rustow D. A World of Nations…

[20] В этом разделе я пользуюсь рейтингом стран по численности населения, валовому национальному продукту и темпам его роста, а также данными о количестве населения, живущего в условиях разных режимов в Европе, представленными в таблицах 5.1, 5.4 и 5.5 в: Taylor C.L., Hudson M.C. World Handbook of Political and Social Indicators. New Haven, 1972.

[21] Young W.B. Military Regimes Shape Africa’s Future. The Military: Key Force [неопубл.].

[22] Наши определения и разграничения, связанные с демократией, опираются на следующие основные источники: Sartori G. DemocraticTheory; Kelsen H. Vom Wesen und Wert der Democratie. Tübingen, 1929; Schumpeter J.A. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York, 1950; Dahl R.A. Op. cit. О вкладе Даля в теорию демократии или, как он сам теперь предпочитает ее называть, полиархии, см. критический обзор: Ware A. Polyarchy // European Journal of Political Research. 1974. Vol. 2. P. 179—199. Там идет речь о критических замечаниях, высказанных в связи с так называемой «элитистской теорией демократии» (cм., например: Bachrach P. The Theory of Democratic Elitism: A Critique. Boston, 1967). Поскольку эта критика касается в основном «демократизации» полиархий, а не их отличий от неполиархических систем, мы не станем углубляться в эти важные дискуссии. Наше понимание демократии мы более подробно изложили в контексте обсуждения пессимистического и в конечном счете неверного анализа Михельса (см.: Linz J.J. Michels e il suocontributo alla sociologia politica // Michels R. La sociologia del partitopolitico nella democrazia moderna. Bologna, 1966).

[23] Dahl R.A. Op. cit.

[24] Sartori G. Democratic Theory. P. 199—201.

[25] Самым спорным случаем является Мексика, где кандидат в президенты лишь в 1952 году получил меньше 75% голосов, а обычно получает свыше 90%. Лидеры оппозиции прекрасно понимают, что они обречены на поражение — будь то в борьбе за одно из 200 губернаторских мест или за одно из 282 сенаторских кресел. Единственная надежда оппозиционной партии (и это относительно новое явление) в том, чтобы добиться, в обмен на депутатское кресло или муниципальные административные позиции, признания их лидеров со стороны правительства — в форме контрактов, займов или услуг. Во многих случаях партии финансируются правительством и поддерживают правительственных кандидатов или заранее вступают с ними в борьбу, чтобы получить преференции для своих сторонников. «Таким образом они принимают участие в политической игре и в ритуале выборов», — как выразился один мексиканский политолог (см.: González Casanova P. Democracy in Mexico. New York, 1970). Другой пример критического анализа: Cosío Villegas D. El Sistema político mexicano: las posibilidades de cambio. Mexico City, 1972. Более ранняя работа, подчеркивающая олигархические характеристики режима: Brandenburg H.-C. HJ-Die Geschichte der HJ. Köln, 1968. Лучшая монография об авторитаристском процессе принятия политических решений в Мексике: Kaufman S.B. Decision-making in an Authoritarian Regime: The Politics of Profit-sharing in Mexico. PhD dissertation. Columbia University, 1970. Выборный процесс анализируется в: Taylor P.B. The Mexican Elections of 1958: Affirmation of Authoritarianism? // Western Political Quarterly. 1960. Vol. 13. P. 722—744. Тем не менее есть и другие интерпретации, указывающие на демократический потенциал — либо внутри партии, либо в долгосрочной перспективе: Scott R.E. Mexican Government in Transition. Urbana, 1964; Scott R.E. Mexico: The Established Revolution // Pye L.W., Verga S. (Eds.). Political Culture and Political Development. Princeton, 1965; Needler M. Politics and Society in Mexico. Albuquerque, 1971; Padgett V. The Mexican Political System. Boston, 1966; Ross S.R. (Ed.). Is the Mexican RevolutionDead? New York, 1966. Тот факт, что выборы не дают доступа к власти и что Partido Revolucionario Institucional занимает привилегированное положение, не означает полного отсутствия свободы выражения и создания ассоциаций. Ведущей оппозиционной партии, ее электорату и препятствиям, с которыми она сталкивается, посвящена работа: Marby D. Mexico's Acción Nacional: A Catholic Alternative to Revolution. Syracuse, 1973. P. 170—182. О разногласиях ученых по поводу природы политической системы в Мексике см.: Needleman C., Needleman M. WhoRules Mexico? A Critique of Some Current Views of the Mexican Political Process // Journal of Politics. 1969. Vol. 81. P. 1011—1084.

[26] Karpat K.H. Turkey's Politics: The Transition to a Multiparty System. Princeton, 1959; Weiker W.F. The Turkish Revolution: 1960—1961.Washington, 1963; Idem. Political Tutelage and Democracy in Turkey: The Free Party and Its Aftermath. Leiden, 1973.

[27] Sartori G. Dittatura // Enciclopedia del Diritto. Vol. 11. Milano, 1962.

[28] Schmitt C. Die Diktatur: Von den Anfängen des modern Souveränitätsgedankens bis zum proletarischen Klassenkampf. München, 1928.

[29] Sartori G. Dittatura. P. 416—419.

[30] Rossiter C. Constitutional Dictatorship: Crisis Government in the Modern Democracies. Princeton, 1948.

[31] Finer S.E. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics.New York, 1962.

[32] Hungtinton S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven, 1968. P. 231—237.

[33] Gimbel J.H. The American Occupation of Germany: Politics and the Military, 1945—1949. Stanford, 1968; Montgomery J.D., Hirschman A.O. (Eds.). Public Policy. Vol. 17. 1968 (см. опубликованные в этом сборнике статьи Фридриха, Кригера и Меркля о правлении военных и реконструкции).

[34] Schmitt C. Die Diktatur….

[35] См.: Jänicke M. Op. cit.; Friedrich C.J. (Ed.). Totalitarianism: Proceedings of a Conference Held at the American Academy of Arts and Sciences, March 1953. Cambridge, 1954; Friedrich C.J., Brzezinsky Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. New York, 1965; Neumann S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War.New York, 1942; Aron R. Democracy and Totalitarianism. London, 1968; Buchheim H. Totalitarian Rule: Its Nature and Characteristics. Middletown, 1968; Schapiro L. Totalitarianism. New York, 1972; Seidel B., Jenkner S. (Hg.). Wege der Totalitarismus-Forschung. Darmstadt, 1968.

[36] Friedrich C.J. The Evolving Theory and Practice of Totalitarian Regimes// Friedrich C., Curtis M., Barber B. (Eds.). Totalitarianism in Perspective: Three Views. New York, 1969. P. 126.

[37] Brzezinski Z. Ideology and Power in Soviet Politics. New York, 1962.

[38] Neumann F. The Democratic and the Authoritarian State. Glencoe, 1957. P. 233—256.

[39] Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York, 1966.

[40] Cocks P. The Rationalization of Party Control // Johnson C. (Ed.). Change in Communist Systems. Stanford, 1970.

[41] Joffe E. Party and Army-Professionalism and Political Control in the Chinese Officer Corps, 1949—1964. Cambridge, 1965; Idem. The Chinese Army under Lin Piao: Prelude to Political Intervention // Lindbeck J.M.H. (Ed.). China: Management of a Revolutionary Society. Seattle, 1971; Pollack J.D. The Study of Chinese Military Politics: Toward a Framework for Analysis // McArdle C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. Beverly Hills, 1974; Schurmann F. Ideology and Organization in Communist China. Berkley, 1968. P. 12—13; Gittings J. The Role of the Chinese Army.London, 1967.

[42] Domínguez J.I. The Civic Soldier in Cuba // McArdle C. (Ed.). Op. cit.; Dumont R. Cuba est-il socialiste? Paris, 1970.

[43] Об интеллектуальной и культурной жизни в Советском Союзе см.: Pipes R. (Ed.). The Russian Intelligentsia. New York, 1961; Swayze H. Political Control of Literature in the USSR, 1946—1959. Cambridge, 1962; Simmons E. The Writers // Skilling H.G., Griffiths F. (Eds.). Interest Groups in Soviet Politics. Princeton, 1971; Johnson P., Labedz L. (Eds.). Khrushchev and the Arts: The Politics of Soviet Culture, 1962—1964. Cambridge, 1965. Восточной Германии посвящена книга: Lange M.G. Wissenschaft im Totalitären Staat: Die Wissenschaft der Sowjetischen Besatzungszone auf dem Weg zum «Stalinismus». Stuttgart, 1955; коммунистическому Китаю: MacFarquhar R. The Hundred Flowers Campaign and the Chinese Intellectuals. New York, 1960; Chen S.H. Artificial Flowers During a Natural «Thaw» // Treadgold D.W. (Ed.). Soviet and Chinese Communism: Similarities and Differences.Seattle, 1967; случай Лысенко интересно разбирает Жорес Медведев: Medvedev Z. Rise and Fall of T.D. Lysenko. New York, 1969; нацистской Германии посвящены книги: Brenner H. Die Kunstpolitik des Nazionalsozialismus. Reinbek bei Hamburg, 1963; Mosse G.L. Nazi Culture: Intellectual, Cultural and Social Life in the Third Reich. New York, 1966; Wulf J. Literatur und Dichtung im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1963; Idem. Die Bildenden Künste im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Theater und Film Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1964; Strothmann D. Nazionalsocialistische Literaturpolitik. Bonn, 1963. Дальнейшая, очень поучительная библиография, касающаяся образования и сферы производства знания, представлена в: Tannenbaum E. The Fascist Experience: Italian Society and Culture, 1922—1945. New York, 1972. Теоретически не очень сильная работа, хотя представленные в ней иллюстрации прекрасно показывают разнородность и эклектичность официального итальянского искусства, что резко отличается от положения дел в Германии и еще раз ставит под вопрос тоталитарный характер итальянского фашизма: Silva U. Ideologia у Arte del Fascismo. Milano, 1973. Разница культурной политики при тоталитаризме и авторитаризме хорошо видна в исследовании интеллектуальной жизни франкистской Испании: Díaz E. Pensamiento español 1939—1973. Madrid, 1974.

[44] Об отношениях религии и государства в Советском Союзе см.: Curtis J.S. Church and State // Black C.E. (Ed.). The Transformation of Russian Society. Cambridge, 1960. Позднейшие изменения анализируются в: Bourdeaux M. Religious Ferment in Russia: Protestant Opposition to Soviet Religious Policy. New York, 1968; Idem. Patriarch and Prophets: Persecution of the Russian Orthodox Church Today. London, 1969. О коммунистическом Китае см.: Busch R.C. Religion in Communist China. Nashville, 1970; MacInnis D.E. Religious Policy and Practice in Communist China. New York, 1972; Welch H. Buddhism under Mao. Cambridge, 1972. Германии посвящены исследования: Conway J.S. The Nazi Persecution of the Churches, 1933—1945. New York, 1968; Zipfel F. Kirchenkampf in Deutschland. Berlin, 1965; Lewy G. The Catholic Church and Nazi Germany.New York, 1965; Buchheim H. Glaubenskrise im Dritten Reich: Drei Kapitel Nationalsozialistischer Religionspolitik. Stuttgart, 1953. Хорошо документированное региональное исследование: Baier H. Die Deutschen Christian Bayerns im Rahmen des bayerischen Kirchenfampfes. Nürenberg, 1968. Сравнить с Италией можно на материале: Webster R.A. The Cross and the Fasces: Christian Democracy and Fascism in Italy. Stanford, 1960.

[45] Уже в SA звания раздавали без учета армейских званий, до которых человек дослужился в военное время, см.: Gordon H.J. Hitler and the BeerHall Putsch. Princeton, 1972. Эта идеология прорыва сквозь все структуры общества нашла свое отражение в клятве SA: «Клянусь, что в каждом члене организации — невзирая на его классовое происхождение, профессию, богатство и собственность — я буду видеть только брата и настоящего товарища, с которым я буду связан и в радости, и в печали». Впоследствии это привело к тому, что высокопоставленный чиновник стал серьезно опасаться собственного дворника, занимающего в партии должность квартального (Blockwart).

[46] Здесь не место обсуждать сложную проблему взаимоотношений между политическими системами и внешней политикой. Разумеется, агрессивные действия, вмешательство во внутренние дела других стран, а также политический или экономический империализм не являются исключительными атрибутами какого-то одного режима. Но в то же время нельзя не согласиться с тем, что национал-социализм, его идеология и внутренняя динамика германского режима вели к агрессивной экспансии, войне и созданию гегемонистской системы эксплуатируемых и угнетенных стран и зависимых стран-сателлитов. В этой политике есть чисто нацистские элементы, особенно в том, что касается расистской концепции — ее не следует путать с идеями, восходящими к немецкому национализму (восстановление полного суверенитета после Версаля, аншлюс, аннексия приграничных территорий соседних государств с преимущественно немецким населением), и к политике обеспечения экономического господства Центральной Европы (Mitteleuropa). См.: Bracher K.D. The GermanDictatorship. New York, 1970. P. 287—329, 400—408 и библиографию на р. 520—523; Jacobsen H.-A. Nationalsozialistische Aussenpolitik 1933—1938. Frankfurt a.M., 1968; Hillgruber A. Kontinuität und Diskontinuität in der deutschen Aussenpolitik von Bismarch bis Hitler. Düsseldorf, 1971; Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973. Отношения между Гитлером и Муссолини прекрасно проанализированы в: Deakin F.W. The Brutal Friendship: Mussolini, Hitler and the Fall of Italian Fascism. Garden City, 1966; Wiskemann E. The Rome-Berlin Axis. London, 1966. Несомненно, фашистская Италия тоже проводила политику экспансии в Адриатике и Африке, однако, если абстрагироваться от чисто риторических заявлений, легко показать, что этот экспансионизм лежал целиком в русле еще дофашистского итальянского империализма. Обостренный национализм характерен для всех фашистских движений, но для них столь же характерны интернационализм, антипацифизм, одержимость военным величием, ирредентизм и часто даже паннационализм, которые противопоставляют идеологии левых и центристских демократических партий, даже когда некоторые из этих партий не оказывают никакого сопротивления колониализму, курс на рост национальной мощи и упор на политику престижа.

Вопрос о внешней политике коммунистических государств сталкивается с той же проблемой отделения национальных интересов СССР (унаследованных от Российской империи) от интересов, порожденных динамикой режима (главным образом опытом гражданской войны, иностранной интервенции, изоляции и блокады), и, наконец, от интересов, исходящих из соображений международной революционной солидарности и соответствующих продиктованному идеологией пониманию международного положения. Разные точки зрения на эту проблему см. в: Hoffmann E.P., Fleron F.J. (Eds.). The Conduct of Soviet Foreign Policy. Chicago, 1971. Part 3; а также в: Shulman M.D. Stalin’s Foreign Policy Reappraised. New York, 1969; Ulam A.B. Expansion and Coexistence: The History of Soviet Foreign Policy from 1917—1967. New York, 1968. Литература по советско-китайскому конфликту (Zagoria D.S. The Sino-Soviet Conflict 1956—1961. New York, 1969) демонстрирует сложное переплетение национальных интересов и политических трений. Вполне ожидаемо, работы, касающиеся коммунистических стран Восточной Европы (Seton-Watson H. Eastern Europe between the Wars 1918—1941.New York, 1967; Ionescu G. The Politics of the European Communist States.New York, 1967; Brzezinski Z. The Soviet Block. Cambridge, 1960), демонстрируют неотделимость формирования внешней и внутренней политики от советской гегемонии. В силу связей восточноевропейских коммунистических партий с КПСС, особенно когда Советский Союз был образцом социалистического государства, то есть в сталинскую эпоху, было невозможно отделить политику мирового революционного движения от политической линии единственной страны, где у власти находилась коммунистическая партия. Полицентризм очевидным образом поменял и усложнил эту ситуацию. Фашистские партии при всем их сходстве, взаимном влиянии и подражании друг другу никогда не связывала общая дисциплина, как это было в случае коммунистов. Идеологически связанные партии, не принимающие в расчет инстанции, от которых они зависят более прямым образом, несомненно, являются важным фактором внешней политики для опирающихся на массовые движения режимов. Режимы, обязанные считаться со свободной публичной критикой и открытым несогласием, не могут позволить себе тот же стиль и тот же тип международных политических реакций, что и режимы, подобным ограничением не обремененные. Тем не менее было бы ошибкой выводить внешнюю политику любого режима из идеологических убеждений, как наглядно показал пакт между Сталиным и Гитлером или отношения между США и коммунистическим Китаем, однако принимать их во внимание при анализе долгосрочных внешнеполитических стратегий вполне разумно. Связанная с этим тема, которой почти не уделяется внимания (и, пожалуй, зря), — это связь между внешнеполитическими кризисами и проблемами или полным упадком демократических режимов, особенно в случае подъема фашизма, но так же и при повороте к авторитаризму в странах «третьего мира». Упускается также и связь между готовностью к войне, а именно — тотальной войне, и разворотом к тоталитаризму.

[47] Neuman S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War. New York, 1942.

[48] Проблема преемственности лидеров в недемократических конституционных режимах всегда рассматривалась как одна из их слабостей по сравнению с наследственными монархиями и парламентскими или президентскими демократиями (Rustow D.A. Succession in the Twentieth Century // Journal of International Affairs. 1964. Vol. 18. P. 104—113). На обсуждение этого вопроса серьезно повлияла последовавшая за смертью Ленина борьба за власть, а также личный характер власти и пожизненное руководство во многих однопартийных режимах. Уже в 1933 году Роберто Фариначчи в письме к Муссолини отмечал, что вопрос передачи власти от единственного в своем роде лидера, в окружении которого никакие другие лидеры возникнуть просто не могли, станет огромной проблемой для такого типа режимов (Aquarone A. L’organizzazione dello Stato totalitario. Torino, 1965. P. 173—175). По сути, считалось, что в отсутствие прямого наследника ожидать мирной передачи власти попросту не приходится и что можно институализировать действенный и законный метод смены пожизненных лидеров или ограничить их срок пребывания у власти. История не дала нам возможности проследить, как передают власть основатели фашистских режимов, а долголетие других основателей тоталитарных государств оставляет нам лишь возможности для спекуляций о будущем их режимов. При всех сопровождавших его конфликтах, приход к власти Хрущева (Swearer H.R., Rush M. The Politics of Succession in the U.S.S.R.: Materials on Khrushchev’s Rise to Leadership. Boston, 1964; Rush M. PoliticalSuccession in the USSR. New York, 1968) показал, что передача власти не обязательно приводит к краху системы и даже не сопровождается дополнительными чистками или новым периодом террора. Проблемы, связанные с передачей власти после смерти Мао, описаны в: Robinson T.W. Political Succession in China // World Politics. 1974. Vol. 27. P. 1—38. Тем не менее относительно институализированная передача власти от Хрущева, Хо Ши Мина, Насера или Салазара показывает, что институции в таких режимах способны справляться с этой проблемой лучше, чем предполагалось в политической науке. Еще более заметной является тенденция новых авторитарных режимов (как например в случае военной диктатуры в Бразилии) предотвращать появление вождей и ограничивать пребывание у власти определенным сроком. Предстоящий в недалеком будущем уход целого ряда основателей авторитарных режимов наверняка даст нам материал для сравнительного анализа в связи с этой проблемой.

[49] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics: Studies in Political Sociology. New York, 1970. P. 255.

[50] Ibid; Linz J.J. From Falange to Movimiento-Organización: The Spanish Single Party and the Franco Regime 1936—1968 // Hungtinton S.P., Moore C.H. (Eds.). Op. cit.; Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain // Dahl R.A. (Ed.). Regimes and Oppositions. New Haven, 1973; Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil // Stepan A. (Ed.). Authoritarian Brazil: Origins, Policies, and Future. New Haven, 1973.

[51] Hermet G. Les fonctions politiques des organisations religieuses dans les régimes à pluralisme limité // Revue Française de Science Politique. 1973. Vol. 23. P. 439—472.

[52] Foltz W.J. From French West Africa to the Mali Federation. New Haven, 1965.

[53] Geiger T. Die soziale Schichtung des deutschen Volkes. Stuttgart, 1932.

[54] Lamounier B. Ideologia ens regimes autoritários: uma crítica a Juan J. Linz // Estudos Cebrap. Vol. 7. Sãn Paulo, 1974. P. 69—92.

[55] Kaufman S.B. Op. cit.

[56] Aquarone A. Op. cit. P. 302.

[57] Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain.

[58] Hermet G. Op. cit.

[59] Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil.

Иран является четвертым крупным производителем инжира в мире

Официальный представитель министерства сельскохозяйственного развития Ирана заявил, что Иран является четвертым крупным производителем инжира в мире.

Генеральный директор Департамента тропических и субтропических фруктов Министерства сельскохозяйственного развития Ирана Масуд Латифиан заявил во вторник, что Иран ежегодно производит около 80 000 тонн инжира и занимает четвертое место в мире по его производству, сообщает Mehr News.

Далее он рассказал, что Турция, ежегодно производящая около 255 000 тонн инжира, занимает первое место в этом отношении, добавив, что в общей сложности около 1 миллиона тонн этого фрукта собирают в год по всему миру.

Как сообщает сайт World Atlas, Египет и Марокко являются вторыми и третьими крупными производителями инжира, в то время как Алжир, Греция, Сирия, США и Испания стоят ниже Ирана в этом рейтинге.

Два греческих музея номинированы на Museums in Short 2018

Видеофильмы двух греческих музеев - Диахронического музея Ларисы и Археологического музея Китиры - находятся в числе 12 финалистов премии MuseumsinShort 2018.

В этом году в конкурсе приняли участие в общей сложности 49 музеев из 20 европейских городов. Фильмы двух греческих музеев были отобраны в шорт-лист вместе с ещё десятью фильмами музеев Дании, Нидерландов, Испании, Словении, Литвы, Италии, Франции, Боснии и Герцеговины и Швеции.

Победители премии и фильм, который получит приз зрительских симпатий, будут объявлены на церемонии награждения в Пиране, Словения, 31 августа.

Электронное голосование начнется через несколько дней на сайте Museums in Short 2018 http://www.museumsinshort.eu. Фильмы всех 12 финалистов, которые были отобраны членами жюри, можно увидеть на странице Museum in Short в Facebook.

Видео Диахронического музея Ларисы озаглавлено «Tracing the footsteps of human society» и Археологического музея Китиры - «I am the Leon of Kythera».

Ушла в леса: испанская ракета потерялась в Эстонии

РЛС Эстонии не смогли отследить траекторию случайно запущенной ракеты‍

В Эстонии прекращены наземные поиски ошибочно запущенной по территории страны испанской ракеты. Длившиеся неделю мероприятия не принесли результата: для обнаружения снаряда требуется более продвинутая техника, чем та, что есть в распоряжении у Эстонии.

«Ракета летит со скоростью в четыре раза превышающей скорость звука и по сравнению, например, с самолетом является маленьким объектом. Радиолокационная станция дальнего обнаружения воздушных целей ракету только фиксирует. Для установления траектории движения ракет используются радары, которых в Эстонии нет, поскольку в Эстонии нет и системы зенитных установок соответствующего радиуса действий», — говорится на сайте Сил обороны.

История с испанской ракетой, случайно выпущенной по территории Эстонии, а также ее поисками продолжается уже неделю.

Все началось с того, что 7 августа самолет испанских ВВС Eurofighter во время полета над Эстонией по ошибке выпустил боевую ракету класса «воздух-воздух» AMRAAM.

По данным ВВС Эстонии, инцидент произошел в зоне учебных полетов над населенным пунктом Пангоди. Ракета пролетела около 80 км и, предположительно, рухнула в болото в лесу в районе Йыэкюла. Хотя ракета этого класса и обладает режимом самоуничтожения, эстонские военные не исключают попадания снаряда в землю к северу от города Тарту.

Уже на следующий день командующий ВВС страны Рийво Валге на экстренной пресс-конференции в Таллине заявил, что военные обнаружили место падения ракеты. «Известны воздушный коридор и зона в лесу, где видно, что произошел взрыв. Зона взрыва небольшая, большого взрыва не произошло», — сказал Валге. Тогда же стало известно, что взрыв произошел в безлюдной местности в природном заповеднике Эндла.

На той пресс-конференции Валге заявил, что испанская боевая ракета будет найдена в скором времени с «вероятностью в 95%». Однако удача отвернулась от командира эстонских ВВС.

Вскоре в лесу Ярвамаа в районе Йыэкюла, где упала ракета, произошел пожар. Доступ к месту падения снаряда был временно ограничен для того, чтобы не подвергать опасности посторонних людей.

«После того как пожар будет потушен, эксперты смогут приступить к поискам вещественных доказательств, чтобы установить место приземления ракеты», — обещал представитель Сил обороны страны Айво Вахеметс.

Премьер-министр страны Юри Ратас назвал произошедшее прискорбным, отметив, что подобных случаев не происходило с 2004 года, когда НАТО приступил к патрулированию воздушного пространства.

Пожар удалось потушить лишь спустя еще одни сутки, 10 августа. В возобновленной операции по поиску приняли участие военнослужащие первой пехотной бригады, ВВС Эстонии, спасательный департамент, полиция безопасности и военнослужащие ВВС Испании. Также были привлечены эксперты и специальная и тяжелая техника.

Однако обнаружить ракету или ее фрагменты не удалось.

В данный момент наземные поиски прекращены. Эстонский министр обороны Рийво Валге отметил, что поиски продолжатся с помощью ВВС Эстонии.

Стоит отметить, что попадание ракеты в безлюдный заповедник не самый плохой сценарий из возможных в подобной ситуации. Руководитель службы центра оперативного руководства авиакомпании airBaltic Эдгарс Аболиньш заявил, что на пути ракеты «воздух — воздух», ошибочно запущенной истребителем ВВС Испании в небе над Эстонией, могло быть что угодно. В частности, по его словам, в момент пуска пассажирский самолет авиакомпании airBaltic направлялся из Риги в Таллин.

В Министерстве иностранных дел России после новостей об ошибочном запуске боевой ракеты истребителем ВВС Испании в небе над Эстонией заявили, что НАТО является «бесполезным блоком».

Комментарий размещен в официальном твиттере российского внешнеполитического ведомства. «Мы же говорили, что военный блок НАТО — бесполезный», — говорится в сообщении МИДа. Также представители ведомства использовали хештег #МИДзнал.

Умерла и воскресла: что будет с «Натали Турс»

Ростуризм запросит «Натали Турс» из-за заявления о приостановке деятельности

Туроператор «Натали Турс» опроверг информацию о приостановке своей деятельности. Участники рынка считают, что для клиентов было бы лучше, если бы компания официально прекратила работу. Тогда они смогут обратиться за компенсацией. Хотя рассчитывать пострадавшим туристам можно лишь на символическую сумму, говорят эксперты.

На официальном сайте туроператора «Натали Турс» утром 14 августа можно было полюбоваться не только загорелой девушкой на фоне лазурного побережья, но и узнать, что компания приостановила свою деятельность. Правда, позднее глава компании Владимир Воробьев опроверг эту информацию.

«Скоро информация на сайте будет скорректирована. Речь идет только о той информации, которая уже есть на рынке с 4 июля», — цитирует Воробьева РИА «Новости». По его словам, компания продолжит работать с реестром клиентов, а с 1 октября планируется возобновить работу.

Спустя несколько часов на сайте компании появилось сообщение о приостановке продаж. «Все заказы/услуги аннулированы на период с 4 июля 2018 года до 30 сентября 2018 года включительно. Компания возобновит продажи 01.10.2018 года», — сказано в сообщении. Там же указан телефон для справок и старая дата — за 4 июля этого года, когда, собственно, и стало известно о проблемах туропрератора.

В Ростуризме заявили, что направят запрос в адрес юридических лиц «Натали Турс».

«В связи с некорректностью размещенной на сайте https://www.natalie-tours.ru/ информации, а также учитывая, что до настоящего времени в адрес Ростуризма официальных заявлений о прекращении туроператорской деятельности по причине невозможности исполнения обязательств по договорам о реализации туристского продукта от туроператоров не поступало, для прояснения ситуации Федеральное агентство по туризму готовит запрос в адрес вышеуказанных туроператорских компаний», — отметили в Ростуризме.

Источник на рынке рассказал «Газете.Ru», что в данном случае речь идет просто об ошибке, и пока, действительно, говорить можно только о приостановке продаж. «Это человеческий фактор — несогласованные действия айтишника. Они сейчас поменяли заглушку. Причем для агентов ее нет, для клиентов — есть. Верить нужно последней версии, которая стоит на экране», — сказал собеседник издания.

«Приостановка деятельности компании вносила бы ясность в головы туристов, а сейчас все снова вернулось в туман», — поделилась мнением с «Газетой.Ru» исполнительный директор Ассоциации туроператоров России (АТОР) Майя Ломидзе. Сегодня клиенты компании все еще находятся в состоянии неопределенности, говорит она.

Дело в том, что согласно закону, люди могут обратиться в страховую компанию за возмещением только в случае, если туроператор объявил о приостановке деятельности, объяснила «Газете.Ru» пресс-секретарь Российского союза туриндустрии (РСТ) Ирина Тюрина.

По ее словам, сегодня все, кто приобрел ранее путевки, находятся в том же положении, что и месяц назад. «Просто сейчас Воробьев держит рынок в подвешенном состоянии: деньги взял, услугу не оказал, деятельность не останавливает, банкротом считать себя не хочет, обещает вернуть непонятным образом. Люди не могут обращаться за компенсацией по несостоявшимся турам в страховую компанию», — высказалась Тюрина.

Она считает, что рано или поздно глава «Натали Турс» все-таки остановит деятельность, и люди пойдут к страховщику. «При этом 80% проданных туров оформлены от юридического лица «Панорама Тур», у которого 50 млн сумма фингарантии и 55,6 млн рублей сумма персональной ответственности туроператора, которые тоже пойдут на компенсации», — сказала Тюрина.

Она обратила внимание, что по аннулированным турам «Натали Турс» получили 12 тысяч претензий, из которых 9,6 тысячи оформлены через «Панорама Тур». «Если мы разделим 55,6 миллиона рублей на 9,6 тысячи туров, то получится порядка 6 тысяч рублей. Вот такой возврат ожидает подавляющее большинство туристов. Понятно, что это не компенсация, а чисто символические деньги за туры », — сказала пресс-секретарь РСТ.

Также она рассказала, что сейчас уже есть туристы, которые выиграли суд у туроператора. «И что? Суд выиграли, счета «Натали Турс» заблокированы, и есть там деньги или нет, это неизвестно. Поэтому ничего не остается делать, как ждать», — добавила собеседница «Газеты.Ru».

Напомним, что 4 июля компания «Панорама Тур», известная на рынке как «Натали Турс», сообщила об аннулировании путевок, включающих чартерные перевозки, по ряду европейских направлений. В конце июня туроператор оповестил своих коллег. «В связи с низкими финансовыми показателями выполнения чартерных программ по направлениям: Барселона, Римини, Катания, Неаполь, Анталия, Ираклион принято решение об их сокращении начиная с 30.06.2018», — говорится в сообщении компании. Там же добавляется, что программы на базе регулярной перевозки осуществляются в обычном порядке.

Еще месяц назад в Ассоциации «Турпомощь» и Российском союзе туриндустрии (РСТ) издание заверили, что пока нет никаких опасений и беспокойств по выполнению обязательств компании перед клиентами, которые приобрели путевки. Вице-президент РСТ Юрий Барзыкин уточнил, что компания располагает достаточным объемом средств для возмещения по аннулированным турам в соответствии с законом о чартерных перевозках, и речь идет об 1,1 тысячи человек и 150 млн рублей страховки.

Как заметил советник главы Ростуризма по транспорту Дмитрий Горин, история длится с 29 июня, и фактически кроме технологического сбоя на сайте ничего не произошло. «Для туристов пока ничего не меняется — формируется реестр через туркомпанию, те, кто не согласен с условиями туроператора, они идут в суд», — объяснил он.

Горин обратил внимание, что на сегодняшний день «Натали Турс» не исключена из реестра туроператоров, и это будет уже решаться в сентябре, если она не исполнят свои обязательства.

Бала Венкатеш Варма, ранее занимавший пост посла Индии в Испании, назначен новым послом своей страны в Российской Федерации, сообщили журналистам во вторник в индийском МИД.

"Господин Бала Венкатеш Варма назначен следующим послом Индии в Российской Федерации", — сообщили в дипломатическом ведомстве. Ожидается, что Варма приступит к своим обязанностям в новом качестве уже в ближайшее время, добавили в МИД.

Как сообщалось ранее, Варма говорит по-русски и хорошо знает Россию. Ранее он работал в посольстве Индии в Москве в качестве третьего секретаря, второго секретаря, а также советника по политическим вопросам. Он также является специалистом по вопросам разоружения.

На посту посла в РФ Варма сменил Панкаджа Сарана, который, как сообщала ранее газета Hindustan Times, назначен заместителем советника премьер-министра Индии по национальной безопасности.

Аналитики назвали самые популярные для жизни районы Барселоны

Самые раскрученные «уголки» каталонской столицы - Саррия-Сан-Жерваси, Сьютат-Веллья и Лес-Корт, согласно подборке Engel&Völkers. Самой дорогой улицей города стала Пау Казальса, где жильё в среднем стоит €10 000 – 12 000 за кв.м.

На популярном среди приезжих проспекте Персон стоимость собственности достигает €13 000 за кв.м. Довольно дорогой улицей также является Пау Альковера в районе Саррия-Сан-Жерваси – здесь недвижимость можно в среднем купить за €7 500 за «квадрат». Чуть дешевле – примерно €6 000 за кв.м – обойдётся жильё на Пасео-Борбо, расположенной в районе Сьютат-Велья недалеко от пляжа. Примерно 70% сделок здесь проходят с иностранными покупателями, особенно из Франции, сообщает noticia.ru.

Одни из наиболее доступных вариантов – улицы Пасеч-де-Сан-Жоан и Парламент, где цены варьируются в пределах €4 800 – 5 500 за «квадрат». Примерно за €5 500 за кв.м продаётся жильё на улице Верди в одном из самых богемных районов Грасиа. Немного больше - €5 700 за «квадрат» - придётся заплатить за недвижимость на улице Пласа-Конкордия, на которую обратили внимание туристы совсем недавно.

Между тем, продажи жилья в Испании непрерывно растут, хотя в Каталонии наблюдается замедление.

Компания Expert Market представила рейтинг городов с наиболее удобным общественным транспортом, сообщает издание Euromag. При составлении рейтинга учитывались такие факторы, как время поездки на общественном транспорте, количество пересадок, время простаивания в пробках и другие.

Согласно данным рейтинга, первое место в списке заняла Ницца. Там дорога до работы и обратно занимает 40 минут. Ее жители в среднем стоят в пробках всего 22 часа в год, и покупают проездной на месяц за 1,25% своей зарплаты. На втором и третьем месте оказался эквадорский город Куэнка, и испанский Бильбао.

Стоит отметить, что всего в рейтинг вошло 74 города. В рейтинг самых удобных «транспортных» городов Москва заняла (47-е место) а Санкт-Петербург (59-е). Их жители тратят на дорогу, соответственно, 67 и 69 минут. Что касается пробок, то москвичи проводят в них 91 час в год, а петербуржцы — 54. Проездные в столице доступнее — 3,4% от зарплаты в Москве против 6,7% в Петербурге.

Бэлла Ломанова

МВФ предсказал, что Иран выйдет на 15 место в мире по величине экономики

Международный валютный фонд (МВФ) предсказал, что Иран опередит Испанию, Саудовскую Аравию и Канаду и станет к 2021 году 15-ой экономикой в мире.

По данным Института денежно-кредитных и банковских исследований, который является исследовательским подразделением Центрального банка Ирана (ЦБИ), Иран к 2021 году станет 15-ой по величине экономикой мира, поднявшись на три места с нынешнего 18-го места, сообщает Fars News.

Согласно данным, опубликованным Международным валютным фондом (МВФ) для разных стран мира, в 2017 году ВВП Ирана составлял 1644 млрд. долларов США, и он занял 18-е место в мире по величине.

Международный валютный фонд (МВФ) предсказал, что Иран останется восемнадцатой по величине экономикой мира в 2018, 2019 и 2020 годах, но в 2021 году он опередит Испанию, Саудовскую Аравию и Канаду и достигнет пятнадцатого места. Согласно прогнозам, ВВП Ирана достигнет 2095 миллиардов долларов в 2021 году.

Соответственно, Китай станет крупнейшей в мире экономикой с ВВП на уровне 23 159 млрд. долларов США в 2021 году, за которым последуют Соединенные Штаты с 19 390 млрд. долларов США и Индия с ВВП на уровне 9 459 млрд. долларов США.

Из Ирана за 4 месяца было экспортировано более 70,8 тонн шафрана

За первые четыре месяца текущего 1397 иранского финансового года (21 марта - 22 июля 2018) из Ирана было экспортировано более 70,8 тонн шафрана на сумму около 98,35 млн. долларов США.

Эти данные говорят о росте экспорта по весу и стоимости на 21,6% и 25,1%, соответственно, по сравнению с соответствующим периодом прошлого года, сообщает Financial Tribune.

Согласно последним данным, опубликованным Таможенной администрацией Исламской Республики Иран, десятью крупнейшими экспортными пунктами назначения иранского шафрана были ОАЭ (31,64 млн. долларов США), Гонконг ($19,23 млн.), Испания ($16,54 млн.), Афганистан ($9,74 млн.), Вьетнам ($ 8,8 млн.), Катар ($2,4 млн.), Италия ($1,4 млн.), Швеция ($1,1 млн.), Франция ($1 млн.) и Тайвань (877 742 долларов США).

Иран прекратил поставки нефти во Францию.

На 40 тыс. б/с снизил Иран добычу нефти в июле - до 3,75 млн б/с, что является самым низким уровнем с апреля 2017 года. Экспорт нефти снизился на 90 тыс. б/с - до 2,19 млн б/с, сообщило Международное энергетическое агентство в ежемесячном отчете.

Причиной снижения экспорта нефти МЭА называет санкции США, которые будут восстановлены в ноябре, из-за чего Европа снижает закупки иранской нефти, а Южная Корея полностью отказалась от закупок. Тем не менее экспорт был все же чуть выше уровня апреля 2017 года - 2,16 млн б/с.

Согласно данным отслеживания судов Kpler, пишет МЭА, экспорт нефти из Ирана в Европу, включая Турцию, снизился на 140 тыс.б/с по сравнению с июнем - до 410 тыс.б/с по сравнению со средним уровнем 2017 года в 750 тыс. б/с.

Поставки во Францию прекратились полностью. "Администрация США официально отказала Франции в получении исключения из санкционного режима, что позволило бы французской Total продолжать работать в Иране и остаться в газовом проекте "Южный Парс 11" стоимостью $4,8 млрд", - отмечает МЭА. Total объявила, что может выйти из "Южного парса 11" в начале мая, однако у компании было 60 дней на то, чтобы попытаться договориться с США об исключении из режима санкций. Total официально не сообщала, удалось ли ей достигнуть договоренности.

Поставки в Италию и Испанию продолжали снижаться, экспорт в Турцию остается на уровне 140 тыс. б/с.

Тем временем Иран увеличил поставки нефти в Азию на 50 тыс. б/с - до 1,65 млн б/с, поскольку Китай увеличил закупки, а закупки иранской нефти Индией достигли рекордных уровней. Китай в июле купил 775 тыс. б/с иранской нефти, что на 120 тыс. б/с выше показателя июня - до самого высокого уровня с апреля 2016 года.Индия купила беспрецедентные 770 тыс. б/с иранской нефти, что на 90 тыс. б/с выше июньских покупок.Поставки в Японию снизились на 50 тыс. б/с в июле - до 110 тыс. б/с.

Поставки конденсата в июле снизились на 160 тыс. б/с - до 110 тыс. б/с, поскольку Корея сократила их до нуля.

Цены на жильё в Панаме остаются привлекательными для инвесторов

Стоимость недвижимости в государстве остаётся примерно на 10% ниже пика до начала глобального кризиса 2008 года, хотя спад не оказывал существенного влияния на страну примерно до 2012-го. Несмотря на рост продаж, цены остались низкими в значительной степени из-за падения арендных ставок.

По словам владелицы Panama Realtor Люсии Хейнс, худшие времена для местного рынка остались позади: объем продаж жилья неуклонно растет, с заметным увеличением во второй половине 2017 года. Но, вместе с тем, цены на собственность не спешат расти из-за шаткого рынка аренды, сообщает NY Times https://www.nytimes.com/2018/08/08/realestate/house-hunting-in-panama.html  .

Большинство иностранных покупателей ищут недвижимость в известных районах Панамы, таких как Punta Pacifica, Cinta Costera и Costa Del Este, а также в двух новых – Ocean Reef и Santa Maria, сказал управляющий директор Punta Pacifica Realty Джефф Бартон. Цены на квартиры в государстве варьируются в пределах $1 610 – 2 150 за квадратный метр в зависимости от района, отделки и размера помещения. Роскошные кондоминиумы в лучших районах столицы продают по цене от $300 000 до более $2 миллионов.

Прибрежных сообществ в Коронадо и вокруг него повышение продаж не коснулось – после возведения чрезмерного количества новостроек иностранцы не спешили инвестировать в пляжную недвижимость Панамы. В тихоокеанских прибрежных сообществах дома с двумя или тремя спальнями продают за $1 610 – 2 150 за квадратный метр или около $200 000 - 400 000 за собственность целиком.

Недвижимость в Панаме покупают граждане США и Канады, Венесуэлы, Колумбии, Бразилии, России и таких европейских стран, как Франция, Германия, Испания, Италия, Англия и Нидерланды. Многие инвесторы – пенсионеры, по словам брокеров. В последнее время также наблюдается приток китайских покупателей в связи с тем, что между странами были налажены дипломатические отношения в 2017 году.

Между тем, соседняя Мексика всё больше привлекает иностранных покупателей. По прогнозам, спрос на недвижимость в стране со стороны зарубежных инвесторов вырастет на 30% в 2018 году https://prian.ru/news/36984.html .

Митинг против правительства снова проходит в столице Румынии, движение транспорта вокруг центральной площади перекрыто, сообщает в субботу агентство Agerpres.

"Более 5 тысяч человек собрались в субботу вечером на площади Победы, где проходит антиправительственный митинг. Люди принесли с собой флаги Румынии, США, Великобритании, Швеции, Канады, Бельгии и Испании", — сказано в сообщении.

За порядок на площади отвечают жандармы, но есть и представители полиции и скорой помощи SMURD. Движение транспорта на соседних улицах перекрыто. Люди принесли с собой вувузелы и барабаны. Но атмосфера на площади гораздо спокойнее, чем накануне, отмечает агентство.

"В 21.00 мы исполним гимн, а затем сядем на асфальт и будем протестовать сидя, каждый раз, когда на нас будут нападать жандармы, мы будем садиться. Когда мы говорили, что у нас болят глаза из-за газа, они нас атаковали и угрожали сигнальными ракетами и водометами — покажем настоящие демократические ценности", — написано на официальной странице мероприятия в Facebook.

Накануне массовый митинг в Бухаресте завершился беспорядками, в результате пострадали 450 человек, 70 из них были госпитализированы, в том числе 11 жандармов.

Требования митингующих касались роспуска парламента, досрочных выборов, независимости юстиции, создания однопалатного парламента из 300 сенаторов, 100 из которых были бы представителями диаспоры (румын из Франции, Италии, ФРГ, США и других стран).

Протестующие выражали недовольство налоговой системой и пенсионной реформой, системой социальной помощи, настаивали на развитии экономики, сельского хозяйства и предпринимательства. При этом они выступали за демократию и развитие партнерских отношений с ЕС и НАТО и просили ввести электронное голосование.

«Бедные дети»: кого школьные задания сделали несчастными

Почему в российских школах предлагают отменить домашние задания

Елизавета Королева

Современные школьники слишком много учатся: об этом говорят их родители, считающие, что у их детей не остается времени на отдых. Впрочем, есть и те, кто считает, что большая учебная нагрузка — гарантия того, что ребенок не будет проводить все время за компьютером. «Газета.Ru» поговорила со специалистами, которые объяснили, каким должно быть домашнее задание, почему внешкольные секции так популярны и чем поколение современных родителей отличаются от своих предшественников.

В России довольно регулярно возникает вопрос о необходимости домашнего задания, а также о якобы чрезмерной нагрузке, которой подвергаются российские школьники. Так, по мнению заместителя председателя комитета Госдумы по образованию и науке Бориса Чернышова, они отнимают у современных учащихся слишком много сил. Необходимо дать им больше свободного времени для прогулок на свежем воздухе, поясняет он.

«В школах во всем мире уходят от домашнего задания, и ничего страшного в этом нет. <...> Домашнее задание — это ненужная сегодня вещь. Мы и так заставляем детей все время находиться в школе или на каких-то занятиях», — рассказал Чернышов агентству «Москва».

Как отмечает депутат, из-за большой учебной нагрузки школьники становятся равнодушны к получению знаний.

«Они не хотят сидеть над учебниками, корпеть над какими-то работами или заниматься той деятельностью, которая дает очередную нагрузку на их организм. С одном стороны, нужно сделать образование интересным, а с другой — дать возможность отдышаться нашим ребятам, чтобы они могли находить время для того, чтобы поиграть в футбол, провести время на свежем воздухе. Это было бы правильно», — считает Чернышов.

Парламентарий также отметил, что дополнительная нагрузка помимо занятий в школе — выполнение домашнего задания, а также посещение развивающих секций и кружков — также негативно сказывается на их здоровье.

Вопрос о чрезмерной нагрузке, которой якобы подвергаются российские школьники, ставится в нашей стране не первый раз.

Так, в 2013 году учителя одной из московских школ на встрече с президентом Владимиром Путиным предложили нормативно закрепить право учеников добровольно выполнять домашнее задание. Тогда глава государства поручил врио мэра Москвы Сергею Собянину подготовить проект поручений по этой инициативе. Правда, тогда речь шла только о домашнем задании для старшеклассников, у которых практически не остается на него времени из-за усиленной подготовки к поступлению в вузы.

Всего три месяца на жизнь

Для большинства школьных систем мира, в том числе и российской, домашнее задание до сих пор является основной формой закрепления пройденного материала.

При этом Россия не единственная страна, где родители школьников жалуются на непомерные объемы домашнего задания. Например, в Италии в 2016 году один из родителей учеников публично выступил с критикой системы образования, и многие родители поддержали его.

Итальянец Марино Пейретти выложил в интернет открытое письмо, в котором объяснил, почему его сын не сделал уроки за время летних каникул.

«Хочу донести до вашего сведения, что и в этом году мой сын не выполнил летнего домашнего задания.

Мы многое сделали за это время: катались подолгу на велосипеде, ходили в поход, привели в порядок дом, занимались программированием.

В вашем распоряжении есть целых девять месяцев, чтобы привить моему сыну знания и воспитать его, а у меня всего три месяца, чтобы научить его жить», — написал отец ребенка.

Прочитавшие письмо разделились на два лагеря: одни родители поддержали Пейретти, другие обвинили его в том, что он подорвал авторитет учителей в глазах своего сына. В том же году испанская конфедерация родителей школьников впервые провела забастовку против домашних заданий: в течение недели родители и школьники не выполняли задания, которые давали им на дом. Кстати, подобная акция проходила во Франции в 2012 году.

Согласно исследованиям международной Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которая регулярно изучает эффективность школьного образования по всему миру, в 2016 году Россия занимала первое место по объемам домашних заданий. Российские школьники тратят более 10 часов в неделю на выполнение заданий вне школы, говорили результаты исследования. Следующие строчки рейтинга занимали Италия, Ирландия, Польша и Испания, где школьники тратили в среднем около 6-6,5 часов в неделю на домашку.

Правда, в исследовании участвовали не все страны, поэтому результаты могут быть не совсем объективны. Так школьники в Южной Корее, начиная со средней школы, все свободное время тратят на образование и подготовку к поступлению в престижные вузы. Помимо школы, корейские дети добровольно посещают многочисленных репетиторов, а также выполняют дополнительные задания дома.

Изменились не школы, а родители

Сегодня эксперты не выявили однозначной связи между уровнем знаний и объемами домашнего задания. Большинство из них сходится во мнении, что главное в этом вопросе не количество уроков, а их качество и креативность.

Народный учитель России, директор Центра образования «Царицыно» № 548 в Москве Ефим Рачевский считает, что вовсе отменить домашнее задание в школе нельзя. В наших школах самые длинные в мире каникулы, которые в общей сложности длятся четыре месяца, обращает внимание он. Кроме того, на уроке дети не всегда успевают закрепить пройденный материал, считает педагог. В качестве примера он приводит занятия по английскому языку.

«В группе примерно 15 человек, в распоряжении учителя есть 40 минут урока. И получается, что на образовательную в среднем, на одного ученика приходится две минуты. За это время что-нибудь сделать практически невозможно. Поэтому домашнее задание, в данном случае, будет носить тренинговый характер. Особенно если оно интересно.

Например, можно сказать ребенку: «Зайди на сайт «Би-би-си», найди какой-нибудь фильм про черепах и попробуй сделать синхронный перевод». Это задание даст больше, чем 150 уроков английского, вместе взятых».

Он также отмечает, что домашнее задание выполняет и другую важную функцию, кроме образовательной. Как рассказал Рачевский, несколько лет назад в его школе в порядке эксперимента на две недели отменили домашнее задание для младшеклассников.

«Родители терпели два дня, три дня. Потом мне позвонил один мой приятель, доктор педагогических наук, его внук тогда учился в нашей школе. Он говорит: «Что ж ты делаешь, мерзавец? Раньше я приходил домой и спрашивал у внука: «Ты уроки сделал? Нет? Ну-ка, садись, делай». А сам смотрю футбол. А теперь я у него спрашиваю, а он мне отвечает: «А нам не задали. Дед, давай сыграем в шахматы». А я, может, хочу футбол посмотреть», — пожаловался доктор педагогических наук. То есть, домашнее задание выполняет еще функцию своего рода няньки», — рассказал Рачевский «Газете.Ru».

По его словам, самая главная задача домашнего задания — не вызывать у детей отвращения к учебе. Идеальный вариант обучения — когда учитель дает своим ученикам индивидуальное домашнее задание, чтобы вне школы каждый из детей закрепил тот материал, который на уроке усвоил хуже всего.

Однако, по признанию Рачевского, мало кто из российских учителей применяет такой индивидуальный подход.

В отличие от многих других специалистов, педагог уверен: версия о том, что современные школьники загружены домашними заданиями больше своих предшественников — миф.

«Просто раньше не было социальных сетей, то есть, не было места для групповых или индивидуальных рыданий по этому поводу. И поэтому мало кто об этом знал», — поясняет Рачевский.

Основное отличие нашего времени, считает он, в том, что изменился подход к детскому образованию со стороны самих родителей, которые сегодня «как никогда, связывают благополучие своих детей с тем качеством образования, которое они получат». Современные родители школьников очень хотят вырастить успешных детей, а успех сейчас у многих ассоциируется именно с высшим образованием в самых престижных вузах, считает эксперт.

«Например в 60-е годы прошлого века около 25% учеников переходили в старшую школу и потом поступали в институты. А сейчас в высшие учебные заведения поступают повально все», — поясняет директор школы.

Он также обращает внимание на то, что в законе об образовании нет пункта, обязывающего учителей давать детям домашнее задание, поэтому и отменять на законодательном уровне нечего. По его словам, домашнее задание — это привычная технология преподавания в школе, однако она не обязательна по закону.

При этом существуют ограничения по объему заданий — санитарные правила и нормы, так называемые СанПиНы. Согласно этим рекомендациям, у первоклассников вообще не должно быть домашнего задания, учащиеся 4 и 5 классов могут тратить на выполнение заданий дома не больше двух часов в день, а старшеклассники — не больше трех с половиной часов в день.

Учителя не любят детей

Московскому школьнику Богдану (имя изменено) 11 лет, он учится в пятом классе и занимается хоккеем шесть раз в неделю. Раньше он посещал еще и музыкальную школу, но во втором полугодии 4-го класса решил взять там академический отпуск, поскольку не успевал подготовиться к многочисленным экзаменам, которые сдавали все четвероклассники при переходе в среднюю школу.

Как рассказали «Газете.Ru» родители Богдана, у мальчика практически нет свободного времени между школой, занятиями спортом и домашним заданием. «Спит он у нас в основном в машине, — поделился его отец. — Когда я везу его с занятий домой».

Несмотря на такую высокую нагрузку, Богдан выглядит вполне довольным и общительным ребенком, а его родители считают, что современным детям необходимо обеспечивать плотный график.

«Иначе все свободное время он будет сидеть дома за компьютером, — поясняет мама Богдана. — Мы в детстве постоянно гуляли с друзьями во дворах, нас было не загнать домой. А сейчас у современных школьников такой привычки нет, они совсем не проводят времени на воздухе».

Однако существует и противоположное мнение. Клара Мансурова, председатель общественного движения «Родительская забота», считает, что современным школьникам задают слишком много домашнего задания по каждому предмету, и в итоге они проводят над учебниками дома столько же времени, сколько и в школе.

«Я думаю, что задание на дом надо уменьшить на 50%, но не отменять. Не всегда учитель может за урок так доступно объяснить тему, чтобы все дети ее поняли. Для того, чтобы полностью отменить домашнее задание, надо сначала поменять учителей», — считает Мансурова.

По ее словам, есть предметы, по которым вообще не стоит давать домашнее задание — среди них информатика, обществоведение, химия. Будучи кандидатом химических наук, Мансурова уверена, что эту науку можно так раскрыть на уроках, что дети сами заинтересуются ею и захотят посмотреть дополнительные сведения в интернете, энциклопедии или учебнике.

«Может быть домашнее задание нужно не всем, а только тем, кто не успевает по предмету. Учителю надо тихонечко подойти к такому ученику и посоветовать, что еще почитать и сделать», — поясняет она.

По словам эксперта, самое страшное в школе — когда на ребенка смотрят как на человека, который обязан подчиняться учителю и выполнять все его задания. В то время, как главная задача школы — помочь ученику найти свое место в жизни и самоопределиться.

«У нас, к сожалению, в школах почти отсутствует любовь к детям. Ведь эти 11 лет, которые ребенок проводит в школе — главные в его жизни. Учитель должен в первую очередь помочь ребенку понять свое предназначение, ответить на вопросы: «Кто я? Откуда я? Зачем я?» А вместо этого каждый учитель считает, что его предмет главный».

Получается, что несчастный ученик практически не успевает жить из-за слишком сильной нагрузки, говорит Мансурова.

В отличие от Рачевского она считает, что современные дети нагружены гораздо больше советских школьников. При этом Мансурова обращает внимание на то, что это происходит и по вине самих родителей, которые отдают детей в многочисленные внешкольные секции.

У ребенка должно быть свободное время, когда он может размышлять, считает Мансурова, однако современный школьник не может позволить себе такой роскоши. Только потому, что наши дети маленькие, мы считаем, что мы можем их заставлять и унижать, а пора давным давно начать относиться к детям по-другому, уверена Мансурова.

На Украине создан монстр, который назначит победителя выборов

На этой неделе, вернувшись из частной засекреченной поездки в Европу, Порошенко собрал Совет национальной безопасности и обороны, чтобы объявить о готовящемся масштабном вмешательстве Кремля в предстоящие выборы и потребовать бросить все силы на предотвращение оного. Русским удалось это даже в таких монстрах НАТО, как США, Великобритания и Франция, — что уж говорить о молодой и ранимой украинской демократии.

Именно с этого заседания, по сути, и началась настоящая избирательная кампания президента Украины, обозначившая стратегический формат, контекст и смысл предстоящих событий.

На первый взгляд, подготовка к выборам, которые состоятся 31 марта 2019 года, идет по традиционному пути. Социологические службы регулярно публикуют рейтинги вероятных кандидатов, те вещают в эфирах, выступают с декларациями и прокламациями об окончательном правильном обустройстве Украины, квадратно-гнездовым способом создают коалиции и группировки, которым суждено сто раз развалиться и склеиться вновь, но уже в других сочетаниях. Мечутся в поисках самого жирного кормления политтехнологи, многократно поменявшие боссов. Разогревается рынок наемных комментаторов в социальных сетях.

Говорят, некоторые кандидаты уже создали штабы и даже назначили их начальников.

Однако все это при ближайшем рассмотрении оказывается факультативной возней для разминки затекших членов и создания макета избирательной кампании, потому что настоящие факторы, влияющие на выборы, лежат в стороне от этой суеты.

Два из них стоит рассмотреть внимательно уже сегодня. Собственно, с первого мы начали: речь об обязательном, широко анонсированном и уже мгновенно разоблаченном коварном участии России в украинских выборах — вплоть до прямого назначения ею главы государства. Для украинского президента Порошенко, сегодня располагающего рейтингом едва ли не на уровне статпогрешности, это просто бинго. Инструмент, опробованный старшими и даже младшими кураторами, сам назойливо просится в руки. Поэтому вмешательство обязательно будет, к бабке не ходи. России придется надругаться, сколь бы она ни упиралась.

Потому как нет такого чуда, что позволит Петру Алексеевичу, ненависть к которому захватывает все более широкие круги избирателей, выиграть эти выборы и даже просто выйти во второй тур посредством скучной демократической процедуры.

О попытках вмешательства объявят, конечно, сильно загодя. Будут предъявлены IP-адреса, с которых ольгинские постят в этих ваших фейсбуках, подрывая веру народа в президента. Будут выловлены российские агенты с парашютами за плечами и кинжалами за поясом, с цистерной "Новичка", а также планами взорвать все памятники Бандере и резиденцию главного кандидата в президенты. У них обнаружатся визитки высших руководителей российского государства, удостоверения ГРУ и паспорта РФ. Чем более идиотские вбросы станут делать политтехнологи, тем больше пресловутого хайпа удастся достичь — посмотрите хоть на тему Солсбери.

А уже после подсчета голосов окажется, что, несмотря на циклопические усилия украинских силовиков, злоумышленники таки трагическим образом повлияли на наши выборы, извратив их результаты. Потому что победителем может быть только Порошенко, любимец украинского народа.

И вот тут в игру вступает второй важнейший фактор предстоящих выборов, и это — активисты, подавляющую часть которых составляют так называемые ветераны АТО. Потому что только они вкупе с праворадикальными активистами (эти два множества почти полностью перекрывают друг друга) способны исполнить гнев народный и заблокировать Центральную избирательную комиссию, Апелляционный суд, Верховную раду, да что угодно вообще, чтобы добиться принятия тех решений, которые они посчитают правильными.

Сегодня именно эта социально-политическая страта является мейнстримом, уверенно отбросившим в маргинальное поле ошметки гражданского общества страны победившей гидности.

На Украине не осталось более ни одного сектора общественной и экономической жизни, которым не управляли бы "ветераны АТО" и породненные с ними идеологи и кукловоды. Поэтому, когда результаты выборов будут объявлены, а с ними начнет разгоняться истерика о фальсифицирующем вмешательстве России, важно будет только одно — на чьей стороне выступят эти люди и почем.

Петр Алексеевич уже сделал много и продолжает делать все, чтобы снискать симпатии этого сообщества. Льготы, привилегии для них и их детей, гарантии и премии, а главное — широкая амнистия для совершивших преступления. Сообщество, однако, ропщет: перед прошлыми выборами кандидат Порошенко обещал им по тысяче гривен за день карательной операции и миллионные страховки, но не выполнил. Так что есть еще куда двигаться. И он, несомненно, будет двигаться. Потом атошникам разрешат стоять под стрелой, прислоняться к автоматически открывающимся дверям и переходить дорогу на красный свет. Шутка. Но напрячься придется основательно, и вот по какой причине.

Украинских ветеранов АТО часто и вполне основательно сравнивают с тонтон-макутами, опричниками и прочими исторически известными представителями личных армий сюзеренов. Но есть и существенное отличие — украинские каратели, вернувшиеся из Донбасса, служат в армиях разных нанимателей. Это и олигархи, и высокопоставленные представители местного самоуправления, и министры, и отдельные депутаты Верховной рады. Широко известно, что собственной армией преданных ему праворадикальных активистов-ветеранов располагает министр МВД Аваков. То же известно и об СБУ. Мэра Днепропетровска Филатова впрямую обвинили в том, что он создал из своего города отдельное коррупционное государство, опираясь на собственную частную армию. Рынок покровителей довольно конкурентный, так что Петру Алексеевичу придется хорошо постараться, чтобы альфой над альфами эти люди признали именно его.

Сегодня их вольница неописуема. Они отбирают чужую собственность, крышуют одних бизнесменов в ущерб другим, контролируют суды, и профилактически закошмаренные судьи выносят требуемые приговоры как "своим", так и "чужим" по указке активистов. Нет ни одного известного случая, чтобы т. н. ветеран АТО понес хоть сколько-нибудь существенное наказание за любое свое преступление, включая убийства и изнасилования.

Хозяину достаточно сказать "фас", и боевики блокируют завод или телеканал, разгоняют протестующих под Радой или ветеранов Великой Отечественной. Они решают вопросы землеотведения и землепользования, переименования топонимов, сноса и возведения памятников, просто зайдя на сессию городского совета в балаклавах и с автоматами в руках. Им дарят квартиры, машины и земельные участки мэры городов, перед ними заискивают предприниматели. На Украине родился, окреп и обнаглел новый класс криминальной аристократии со своей иерархией и внутренней системой поощрений и наказаний. Обкатанный на полях гражданской войны, вдохнувший запах свежей крови и тотальной безнаказанности, абсолютный беспредельщик с самого зарождения.

И все понимают — это реальная угроза и реальная власть. Поисковый запрос "участник АТО убил" дает в гугле 667 тысяч результатов, так что депутаты и судьи считают за лучшее подчиниться любым требованиям "ветеранов".

Вернувшиеся с войны, они ан масс не планируют работать, а ведь их — только с удостоверениями — 326 тысяч. Центры занятости с гордостью рапортуют о десятках и сотнях трудоустроенных или открывших бизнес, а что же остальные?

Многие влились в ОПГ и возглавили их. Через АТО прошла тьма криминальных элементов, там они легализовались через участие в батальонах и наладили поставки оружия на остальную территорию Украины. По словам бывшего депутата Верховной рады Олега Царева, атошные ОПГ крышуют (отданный им на кормление) игорный бизнес и контрабанду. Созданные ими охранные предприятия заняты преимущественно отжимом чужой собственности. Трудно будет Петру Алексеевичу получить всю эту криминальную армию в свое полное распоряжение, а нужно. Так же критически важно, как гарантия преданности силовиков.

Ибо делать ставку на улещивание и обласкивание избирателя бессмысленно, да она, кажется, и не делается. С избирателем Петр Алексеевич держится уверенно и цинично, что вновь продемонстрировала его недельная отлучка в райский уголок Испании без отчета народу о своем отпуске и, по сути, оставлении родины без Верховного главнокомандующего.

Так что выборы на Украине будут сугубым макетом, ритуальной пляской молодой демократии, демонстрирующей кураторам верность правилам игры. Президента, похоже, выберут и назначат "атовцы". Утверждения о том, что Украиной управляют внешние кураторы, представляются сегодня устаревшими и по большей части наивными. В недрах самой страны выращен собственный монстр.

Нюра Н. Берг, для РИА Новости

Дан старт голосованию за лучшие проекты планировок жилья

Завершился прием заявок для участия в Открытом международном архитектурном конкурсе на разработку альтернативных планировок стандартного жилья. На конкурс было подано 689 проектов домов в 132 заявках из 36 стран, в том числе из России, Испании, Великобритании, Бразилии, США, Китая, Австралии. С 9 августа на сайте конкурс-дом.рф стартовало народное голосование. Конкурс проводится Минстроем России и ДОМ.РФ при поддержке Правительства РФ. Оператором конкурса выступает КБ Стрелка.

Цель Конкурса — разработать типологию планировочных решений квартир среднего и увеличенного размера для стандартного жилья, отвечающего современным требованиям к обеспечению комфорта и безопасности жилой среды и выполненного с применением передовых строительных технологий. В основу Технического задания вошли положения Стандартов комплексного развития территорий, который разрабатываются ДОМ.РФ и КБ Стрелка.

«Современные горожане уделяют все больше внимания комфорту как окружающей их среды, так и своему жилью. Люди хотят жить в квартирах с продуманными планировками, отвечающих требованиям сегодняшнего дня. Решения, которые мы ждем от конкурсантов, должны учитывать ошибки проектирования типового советского жилья, а также быть легко внедряемыми в регионы с различными климатическими условиями и гибкими с точки зрения изменений, вносимых на этапе строительства жилого дома», - прокомментировал замглавы Минстроя России Никита Стасишин.

Народное голосование продлится до 16 августа. Доступна для скачивания подробная информация о каждом из проектов, включая планшеты и альбомы конкурсантов. Лидеры народного голосования автоматически пройдут во второй тур и примут участие в выставке проектов.

В конкурсной заявке каждый из участников мог предложить планировочные решения для квартир в среднем и увеличенном размерах в соответствии с типологией жилого помещения: квартира-студия — 25 и 30 кв. м, квартира с 1 спальней — 45 и 50 кв. м, а также 65 и 70 кв. м, квартира с 2 спальнями — 85 и 90 кв. м, квартира с тремя спальнями — 105 и 110 кв. м. Для размещения квартир было предложено четыре типа зданий: малоквартирный жилой дом, секционный дом, галерейный дом, многоэтажная башня. Конкурсные предложения должны быть основаны на принципах адаптивности, функционального зонирования, продуманного баланса помещений и экономической целесообразности.

Первый тур голосования жюри пройдет в онлайн-формате, во втором туре — очной выставке — жюри выберет 20 финалистов, которые впоследствии будут дорабатывать свои проекты. На этом этапе каждый финалист получит вознаграждение в размере 1 млн рублей. В ноябре 2018 года участники представят финальные концепции, доработанные с учетом рекомендаций жюри. Итоги конкурса будут подведены в конце года: до пяти проектов получат по 2 млн рублей, до пяти проектов — по 1,5 млн рублей, до десяти проектов — по 1 млн рублей.

Восемьдесят два рейса отменены в Испании из-за проходящей в ряде европейских стран забастовки пилотов ирландской авиакомпании Ryanair.

Большая часть отмененных в Испании рейсов — из и в Германию. Главными пострадавшими стали немецкие туристы, которые собирались отдыхать или отдыхают на испанских курортах Аликанте и Балеарских островов.

В пятницу не летают регулярные рейсы в аэропорты Тенерифе Сур, Гран-Канария, Мадрид, Барселона, Жирона, Аликанте, Малага, Севилья, Пальма, Ибица, Альмерия, Херес, Сантандер, Витория и Сарагоса.

В общей сложности в результате забастовки около 14 тысяч человек не смогут прилететь или вылететь из Испании на самолетах этой авиакомпании.

В забастовке участвуют летчики Ryanair в Бельгии, Ирландии, Германии, Нидерландах и Швеции. Они требуют улучшения условий и оплаты труда. В общей сложности отменены 396 рейсов, из них 20 в Ирландии, 22 в Швеции, 104 в Бельгии, 250 в Германии. Число пострадавших пассажиров составит 70 тысяч человек. В Голландии нет отмененных рейсов, заявили РИА Новости в авиакомпании.

Акция должна завершится в 02.59 (03.59 мск) субботы. Пилоты требуют повышения оклада, в настоящее время их заработная плата рассчитывается на основании летных часов.

Забастовка бортпроводников авиакомпании Ryanair 25 июля проходила в Испании, Бельгии, Италии и Португалии, 26 июля — в Испании, Бельгии и Португалии. Были отменены около 600 рейсов в Европе, только в Испании — 400.

Самые популярные направления этого лета

Специалисты «АльфаСтрахование» составили рейтинг наиболее популярных стран у россиян за июнь-июль 2018 г.

Самыми востребованными направлениями стали Испания (8,3%), Италия (8,1%), Болгария (7%), Греция (5,8%) и Грузия (5,6%).

Также в рейтинг вошли Турция (5,2%), Германия (5,1%), Франция (4,5%) и Черногория (3,7%). На десятом месте оказался Кипр (3,2%), далее следуют Латвия (2,6%) и Чехия (2,3%), а замыкают топ-15 Израиль (2,2%), Хорватия (2%) и Белоруссия (1,9%).

Наиболее активно этим летом страховые полисы покупали мужчины – 56,8% против 43,2% у женщин. Чаще всего путешествовали люди в возрасте 25-59 лет.

«Полис ВЗР необходим во время поездки за границу даже тогда, когда он не нужен для получения визы. Примером безвизовых стран являются Грузия и Турция, однако мы знаем немало случаев, когда россияне попадали в них в непредвиденные ситуации, угрожающие их жизни и здоровью, и не знали, как выйти из них самостоятельно. В такие моменты на помощь приходит страховой полис и специалисты «АльфаСтрахование», которые подскажут, что нужно делать в экстренной ситуации. Чтобы связаться с оператором и заявить о страховом случае из любой точки мира, нужно лишь нажать в мобильном приложении «АльфаСтрахование Мобайл» кнопку «SOS», – говорит Егор Сафрыгин, директор департамента маркетинга «Медицина» Группы «АльфаСтрахование».

Полис выезжающего за рубеж покрывает медико-транспортные, медицинские расходы, стоматологическую помощь, транспортные затраты (эвакуация детей, возвращение после длительной госпитализации). Если турист планирует заниматься активными видами отдыха, это необходимо указать дополнительно.

Также турист может застраховать личное и недвижимое имущество на время своего отсутствия, гражданскую ответственность, а также приобрести страховку от невыезда. Страховку можно расширить за счет покрытия таких рисков, как потеря или хищение документов, багажа, задержка рейса. Благодаря инновационному сервису «АльфаСтрахование», отслеживание задержек авиарейсов производится автоматически, а при наступлении страхового случая не нужно собирать документы и тратить время на ожидание выплаты – деньги моментально поступят на карту клиента.

Самые популярные направления у россиян в июне-июле 2018 г.:

Судно Open Arms, на борту которого находятся 87 мигрантов, в четверг утром вошло в порт испанского города Альхесирас (провинция Кадис, автономное сообщество Андалусия), об этом организация сообщила в Twitter.

"Open Arms уже здесь (в Альхесирасе — ред.). Добро пожаловать", — сообщила организация. По данным агентства Europa Press, судно зашло в порт в 08.45 по местному времени (09.45 мск).

Ранее сообщалось, что судно получило разрешение от испанских властей войти в порт. Руководство Испании приняло решение предоставить порт Альхесираса как более подходящий для приема мигрантов.

Первого августа активисты подняли на борт 87 человек, которые пытались добраться до берегов Италии из Ливии. Среди них — восемь несовершеннолетних. Восемьдесят четыре человека — выходцы из Судана, а также египтянин, сириец и выходец из Гамбии. Принять мигрантов отказались Мальта и Италия. В последние два дня судно курсировало между Тунисом и итальянским островом Сардиния. Активисты обратились к премьеру Испании Педро Санчесу с просьбой предоставить безопасный порт. Не дождавшись ответа, в понедельник Open Arms направилось к Испании.

За это лето Open Arms уже дважды причаливало к испанским берегам. Четвертого июля 60 мигрантов, находившиеся на его борту, сошли в порту Барселоны. 21 июля судно зашло в порт Пальмы — на борту находилась иммигрантка из Камеруна, а также двое погибших — женщина и ребенок, которых не забрали ливийские военные во время спасательной операции.

«Драконовские меры»: чем Москва ответит Вашингтону

В Кремле назвали новые санкции США против РФ незаконными

В посольстве России в США назвали «драконовскими» новые санкционные меры, введенные против Москвы из-за инцидента в британском Солсбери. Ограничения начнут действовать уже 22 августа, однако предусмотрен и второй пакет, который может включать запрет на полеты в США авиакомпании «Аэрофлот». В Кремле открыто назвали санкции незаконными. «Газета.Ru» проанализировала, чем Москва может ответить на действия Вашингтона.

Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что российская сторона считает неприемлемой «увязку» новых санкций со стороны США с делом Скрипалей, сообщает РИА «Новости». По словам Пескова, Москва отвергает обвинения в своей причастности к отравлению экс-полковника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери в Солсбери. Он заметил, что ответ Великобритании по поводу совместного расследования инцидента так и не получен.

«И подобные рестрикции, собственно как и те, которые были приняты американской стороной заранее, в нашем понимании и по нашему убеждению являются абсолютно незаконными и не соответствующими международному прав», — сказал Песков.

О новых санкциях США против России 8 августа сообщило посольство России в США.

«Восьмого августа нашему (российскому. — «Газета.Ru») советнику-посланнику в Госдепартаменте [США] были объявлены новые «драконовские» санкции под надуманным предлогом «использования правительством Российской Федерации» нервно-паралитического вещества «Новичок» против гражданина Великобритании Сергея Скрипаля и его дочери. Каких-либо фактов или доказательств, как уже повелось, не прозвучало», — говорится в комментарии посольства России в США.

Санкции, которые ввели американские власти из-за инцидента в британском Солсбери, предполагают запрет экспорта в Россию электронных устройств двойного назначения.

Первый пакет американских санкций, связанных с применением нервно-паралитического вещества «Новичок», от которого пострадали экс-полковника ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия, вступит в силу 22 августа.

Запрет распространится на поставки в Россию ряда электронных устройств и их частей. Также ограничительные меры коснутся испытательного и калибровочного оборудования — и в целом компонентов систем, разработанных для использования в авиации в качестве бортовой электроники, передает NBC News.

Новый запрет напоминает существовавший во время «холодной войны». Так, в 1949 году благодаря США был основан Координационный комитет по экспортному контролю (Coordinating Committee for Multilateral Export Controls, COCOM).

Он накладывал запрет на продажу современного оборудования в СССР. Согласно правилам, техника могла поставляться в Советский Союз лишь через четыре года после выпуска.

Чтобы обойти запрет, советское правительство активно использовало помощь подставных фирм, а также приобретало оборудование через дружественные третьи страны — такие, как Югославия.

Вероятно, подобная практика может быть использована, а аналогичное оборудование Москва сможет приобретать через Китай.

Вместе с тем председатель комитета Совета Федерации по бюджету Сергей Рябухин заявил, что российская стороны может ответить на новые санкции США в сфере уникальных разработок.

«Ответные меры могут затронуть такие чувствительные сферы, как уникальные разработки», — цитирует Рябухина РИА «Новости».

Россия также может пойти на зеркальные запреты в отношении США. Речь, прежде всего, о прекращении поставок двигателей РД-180, которые используются на первой ступени ракет «Атлас-5».

Правда, потребность США в двигателях не столь велика. Недавно генеральный директор НПО «Энергомаш» Игорь Арбузов рассказал, что его компания поставит в США шесть ракетных двигателей РД-180 к 2020 году. К тому же, прекращение поставок двигателей лишь даст дополнительный толчок «импортозамещению» в этой сфере — конгресс выделит дополнительное финансирование, и уже находящийся на поздней стадии тестирования американский аналог BE-4 может достаточно быстро заменить РД-180.

Более существенным ударом могла бы стать приостановка соглашения с США по поставкам титана, который используется для изготовления гражданских самолетов. Корпорация «ВСМПО-Ависма», согласно информации на ее сайте, обеспечивает до 35% потребностей Boeing, производящего не только гражданские, но и военные самолеты. Российский титан используется в двигателях Pratt & Whitney, GE Aviation, компрессорах Honeywell.

Разрыв этих производственных связей теоретически может стать самым сильным ударом по экономике США, ущерб мировой гражданской авиации будет колоссальным.

Но отечественная корпорация понесет таким образом невосполнимые потери — нигде больше в мире сопоставимого рынка для титана найти невозможно.

Россия может также полностью прекратить сотрудничество с США по программе МКС, что будет заключаться в прекращении полетов американских космонавтов на российских «Союзах». Своих кораблей после сворачивания программы Space Shuttle у США нет, и это ставит их в зависимость.

Кроме того, есть возможность полного прекращения сотрудничества — отстыковки российского сегмента станции и продолжения ее работы как самостоятельной российской орбитальной станции. В «Роскосмосе» эту возможность рассматривали, правда, после 2024 года, если США прекратят выделять средства на МКС.

Вместе с тем нежелание России возить американских космонавтов может ударить по ее международному престижу, так как МКС является прежде всего «международной» станцией. Кроме США и России, в проекте участвуют Япония, Канада, Бельгия, Германия, Дания, Испания, Италия, Нидерланды, Норвегия, Франция, Швейцария, Швеция.

Еще одна ограничительная мера, которая есть в запасе у Москвы, — прекращение поставок в США российского урана, который обеспечивает до 20% потребностей американских АЭС.

В этом случае в США действительно образуется дефицит топлива, но от этого пострадают и российские обогатительные комбинаты. К тому же ограничить поставки российского урана мечтают и сами американские сенаторы, которые в своем законопроекте предусматривают такую возможность. Заменить российский уран можно поставками из республик бывшего СССР — Узбекистана и Казахстана, а также ряда европейских стран.

В то же время у Москвы есть еще возможность подождать 90 дней. Это время Вашингтон дает, чтобы получить от нашей стороны заверения, что она не применяет химическое и биологическое оружие и не собирается делать это в будущем. В случае если они не будут получены, Россию может ожидать вторая волна санкций — она станет более жесткой и может привести к понижению дипотношений и запретам на полеты «Аэрофлота» в Америку. В этом случае не стоит сомневаться, что Москва ответит зеркально, и это может привести к еще большей деградации отношений.

Вместе с тем Россия неоднократно отвергала причастность к инциденту в Солсбери и предлагала провести совместное расследование инцидента. Однако ни доказательств, ни сотрудничества в расследовании британская стороны не предоставила.