Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Из-за продолжающегося кризиса почти 50 тысяч испанских семей потеряли свои дома в 2013 году, что на 11% больше, чем годом раньше.

В общей сложности 49 694 семей потеряли свои дома в прошлом году, сообщает портал The Local со ссылкой на данные Банка Испании. Причем 28 173 из них были выселены в судебном порядке, отметив рост на 18,5% по сравнению с предыдущим периодом. Почти 80% изъятых домов были единственным жильем.

По приказу судьи было конфисковано 21 054 объектов, а еще 17 907 были переданы добровольно, причем лишь в 13 178 случаях банк аннулировал неоплаченный долг владельцев (dación en pago) .

По данным организации 20minutos, которая борется за права граждан, потерявших жилье, в 2013 году банки были более открыты для переговоров, чем в предыдущие годы. Количество добровольно переданной недвижимости в 2013 году возросло на 9%.

По данным Банка Испании, "плохие кредиты" достигли максимума в 13,4% в конце 2013 года, а затем начали снижаться. Основную часть таких кредитов, которые могут остаться непогашенными, составляют жилищные ипотечные займы на сумму в €193 миллиарда ($264,5 миллиарда).

Банки продают такую недвижимость по рекордно низким ценам, подогревая рынок страны.

Названы самые популярные для иммиграции страны.

Лидером по количеству иммигрантов остаются США. На втором месте оказалась Германия, а третью строчку заняла Великобритания.

Такие данные представлены в отчете Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Об этом сообщает портал The Local.

Интересно, что Германия поднялась в этом рейтинге с восьмого места в 2009 году до второго места в 2012 году благодаря количеству постоянных иммигрантов. Поток приезжающих жить в эту страну вырос на 38% только с 2011 по 2012 годы, поскольку экономический рост в государстве превзошел всех европейских «соседей».

В 2012 году в Германию переехало почти 400 000 человек, что заставило эту страну впервые обогнать Канаду и Великобританию. По мнению ОЭСР, причиной такого бума стало увеличение иммиграции из стран восточной и южной Европы.

Треть всех мигрантов в Европе устремляются в Германию, в то время как в 2007 году этот показатель составлял всего одну десятую часть.

ОЭСР отмечает, что те, кто приезжает в Германию сейчас, лучше образованы и больше настроены на работу, чем те, кто становился резидентом этой страны в 2007 году.

Напомним, что по данным другого исследования, в рейтинге россиян лидируют Германия и Швейцария.

ТОП-10 самых популярных стран для иммиграции в 2012 году:

1. США

2. Германия

3. Великобритания

4. Испания

5. Канада

6. Италия

7. Австралия

8. Франция

9. Швейцария

10. Нидерланды

С 1 по 15 мая 2014 года из международного аэропорта "Борисполь" наибольшее количество чартерных рейсов было отправлено в Турцию и Египет. В ТОП-3 самых востребованных направлений из главных воздушных ворот страны вошли Анталия (126 рейсов), Хургада (57 рейсов) и Шарм-Эль-Шейх (56 рейсов).

На майские праздники среди украинцев также пользовались популярностью дополнительные рейсы в Ираклион, Родос (Греция), Мугла (Турция) и Тиват (Черногория). Кроме того, из главного столичного аэропорта были открыты два новых направления по сравнению с аналогичным периодом прошлого года - города Таба (Египет) и Аликанте (Испания). С 1 по 15 мая аэропорт "Борисполь" обслужил 3 012 рейсов - 2 554 регулярных и 458 чартерных.

На майские праздники количество пассажиров традиционно увеличивается. Так, с 5 по 12 мая пассажиропоток на рейсах до Анталии вырос на 31%, до Хургады на 9% и до Шарм-Эль-Шейха на 7% в сравнение с объемами предыдущей недели. Такой рост обусловлен не только увеличением количества рейсов, но и повышением его загруженности.

Наибольшее количество пассажиров по сравнению с предыдущей неделей (+127%) обслужила авиакомпания "Авиалинии Харькова", за счет дополнительных чартерных рейсов по туристическим направлениям в период майских праздников. Также ощутимо увеличился пассажиропоток на чартерных рейсах авиакомпаний "Роза ветров" на 1907 пассажиров (+35%) и "ЮТэйр" на 1 627 пассажиров (+34%).

Всего с 1 по 15 мая 2014 года аэропорт "Борисполь" обслужил 279 423 пассажиров, из которых 222 954 воспользовались регулярными рейсами и 56 469 - чартерными.

В текущем сезоне испанские производители миндаля ожидают восстановления объемов производства орехов после неблагополучного 2013 года.

Урожайность в текущем году может превысить средний результат за период с 2009 по 2013 годы.

Напомним, что в 2013 году на миндальные деревья повлияли распространение грибковых инфекций, а также низкие температуры в Испании и проливные дожди, после чего урожайность сократилась до уровня провального для ореховой отрасли в Испании 2004-го.

Испанская авиакомпания Iberia выиграла контракт у Airbus Defence&Space по переоборудованию трех новых гражданских самолетов A330 в вариант многоцелевого транспортного самолета-заправщика A330 MRTT (MultiRole Tanker Transport), сообщает janes.com 19 мая.

Представитель «Эйрбас» сообщил, что пока нет конкретных клиентов для покупки готовых самолетов версии MRTT, но компания желает иметь «избыточные мощности для быстрого выполнения контрактов, которые находятся в процессе становления».

Среди стран-потенциальных клиентов называются Сингапур и Индия, в ближайшее время заказ должен поступить от Франции. Переоборудование авиалайнеров в транспортные самолеты-танкеры, вероятно, начнется в будущем году, добавил источник.

Компания Taiho Pharmaceutical Co., Ltd. (Tокио, Япония) и ее подразделение Taiho Oncology, Inc. (Принстон, Нью-Джерси) 12 мая обнародовали результаты своего международного исследования фазы III Recourse орального комбинированного противоракового препарата TAS-102 (непатентованные наименования: трифлуридин и типирацилгидрохлорид) при лечении пациентов, страдающих метастатическим колоректальным раком, резистентным к стандартной химиотерапии (mCRC).

Исследование Recourse достигло первичной конечной точки повышения общего коэффициента выживаемости (OS) пациентов с резистентным mCRC, у которых заболевание продолжало прогрессировать после применения стандартной химиотерапии.

«Мы очень довольны результатами клинических испытаний фазы III Recourse при лечении резистентного метастатического колоректального рака. Полученные данные подтверждают потенциал TAS-102 в качестве нового варианта лечения пациентов, страдающих таким заболеванием, - отметил д.м.н. Фабио М. Бенедетти, старший вице-президент и главный медицинский специалист Taiho Oncology. - Команда профессионалов Taiho Oncology готовится к подаче заявок на регистрацию (NDA) и продвижение (МАА) нового препарата TAS-102 в Соединенных Штатах и Европейском Союзе соответственно. Мы хотим поблагодарить наших врачей и исследователей, а также пациентов и членов их семей за участие в этом важном исследовании».

В ходе клинических испытаний было выявлено, что TAS-102 в целом хорошо переносится пациентами, а уровень его токсичности соответствовал ранее заявленному.

Подробные результаты международного исследования фазы III Recourse будут представлены 28 июня этого года на устной презентации в рамках 16-го Мирового конгресса ESMO по вопросам гастроинтестинальных онкологических заболеваний (ESMO 16th World Congress on Gastrointestinal Cancer 2014), который состоится в Барселоне, Испания (докладчик: д-р Такаюки Йошино (Takayuki Yoshino), Национальный центр рака при Восточном госпитале (National Cancer Center Hospital East), Япония).

О развитии ведущих российских университетов.

Заседание президиума Совета при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике.

Дмитрий Медведев посетил национальный исследовательский университет «МИЭТ».

Председатель Правительства осмотрел информационные стенды, где представлены новые образовательные программы НИУ МИЭТ, и выставку научно-практических разработок студентов, которые внедряются в медицине, обороне, на российских железных дорогах.

В частности, главе Правительства продемонстрировали электроаппарат – насос вспомогательного кровообращения, который помогает людям, нуждающимся в трансплантации сердца, дожидаться момента пересадки. Также в области медицины студенты разработали биопластырь, который можно использовать для быстрого заживления ран, в том числе ожогов.

Среди других экспонатов выставки – комплексная система учёта энергоресурсов в домах и квартирах, позволяющая потребителям контролировать средства, которые они затрачивают, а также сокращать или увеличивать подачу тепла. Экономия может составить до 30%.

Премьеру продемонстрировали также уже поступивший в продажу 3D-принтер, который может создавать различные пластиковые изделия и который стоит гораздо дешевле зарубежных аналогов.

МИЭТ сотрудничает с ведущими вузами Европы и США, участвует в программах обмена студентами и преподавателями, реализует программы двойных дипломов. Среди партнёров МИЭТа Мюнхенский технический университет, Политехнический университет Каталонии, университет Фридриха Александра. Создан ряд учебно-научных центров совместно с крупнейшими международными компаниями, такими как Synopsys, Cadence, Mentor Graphics, PTC, Cisco и многими другими.

* * *

Председатель Правительства провёл заседание президиума Совета при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике

Стенограмма:

Д.Медведев: Мы сегодня проводим заседание нашего президиума по реализации приоритетных национальных проектов. Напомню, что изначально, когда идея национальных проектов создавалась, как раз в том числе сделали упор на образование. С тех пор уже прошло довольно много времени, почти семь лет. Считаю, что есть определённые результаты. Они касаются и всей системы образования в целом, и, безусловно, системы высшего профессионального образования.

Мы сегодня встречаемся в национальном исследовательском университете «МИЭТ», который, вне всякого сомнения, входит в число ведущих российских университетов. Оба вопроса касаются образования. Обсудим, как реализуются программы развития таких университетов как раз, как МИЭТ, и как за счёт информационных технологий современных повысить качество и доступность общего образования.

Требования современной экономики, увеличение в ней доли наукоёмких высокотехнологичных отраслей очень часто опережают возможности наших высших учебных заведений, поэтому обновление высшей школы действительно стало одним из приоритетов при реализации проекта по образованию. С 2007 года мы формируем сеть, которая состоит сегодня из 40 ведущих российских университетов – это и классические университеты, и федеральные университеты, и национальные исследовательские университеты, к коим относится МИЭТ.

Эти университеты – действительно лидеры нашего отечественного образования, и нам бы хотелось, чтобы они стали ориентиром для всех учебных заведений для достижения иного уровня подготовки специалистов. Мы заинтересованы, чтобы на базе таких университетов отрабатывались и современные образовательные программы в самом широком смысле этого слова и, конечно, чтобы к образовательным программам привлекался реальный сектор экономики, то есть вовлекался бизнес отечественный, чтобы он непосредственным образом влиял на развитие образования. Чтобы, конечно, создавались нормальные современные условия для исследовательской работы, в том числе в рамках инновационных центров и предприятий, например, подобных тому, где мы собрались.

Каждый университет сформировал программу развития, получил от государства поддержку.

Кроме того, вузам поставлена задача добиться конкурентных преимуществ на международном уровне. Я напомню, что эта задача сохраняется – задача по вхождению наших университетов в мировой топ-100. Задача, скажем откровенно, очень непростая. Тем не менее мы всё равно к ней стремимся, и с этой целью в 2013 году Правительством запущен специальный проект: 14 университетов, которые отобраны на открытом конкурсе, получили дополнительные средства. Всего на реализацию проекта из федерального бюджета, напомню, предусмотрено выделить за текущий период, до 2016 года, 44 млрд рублей.

Конечно, пока не всё получается так, как мы запланировали, но есть и изменения по многим критериям. Самый главный критерий, который носит нетленный характер, что называется, – это, конечно, качество образования. Надеюсь, что это отражается и в среднем балле по единому госэкзамену, и в числе желающих поступить именно в отобранные вузы, включая самых способных, самых подготовленных ребят. Достаточно сказать, что в прошлом году более половины победителей и призёров Всероссийской олимпиады школьников стали студентами именно этих университетов, что само по себе, конечно, отрадно, потому что это означает, что и школьники, и их, естественно, родители, которые так или иначе обеспокоены судьбой своих детей, всё-таки определяют приоритеты того, где учиться. Не просто посылают своё чадо куда-нибудь, где учиться полегче или где легко можно получить образование за деньги, а именно выбирают более престижные и, стало быть, более сложные университеты. Так всегда.

Ещё один важный показатель – это трудоустройство выпускников. Большинство ведущих университетов руководствуется требованиями работодателей к подбору кадров, использует предоставленные базы для практик и стажировок студентов. Это готовит их к решению практических задач, включая конкретные отрасли и регионы, ну и, конечно, помогает просто найти работу по специальности, нормальную и интересную. Позитивные перемены в развитии университетов связаны и с наукой. Создано 222 центра коллективного пользования научным оборудованием и экспериментальными установками. Это принципиальный момент, ведь не все вузы имеют собственную базу для проведения исследований. При университетах работает около 800 малых инновационных предприятий, которые мы с вами совместно создавали, в которых довольно большое уже количество и студентов, и аспирантов, и преподавателей трудится. Есть и показатели по выручке от коммерциализации изобретений, они такие, понятно, условные, считать это сложно, тем не менее считается, что в прошлом году эти суммы, суммы выручки от коммерциализации, превысили 2,7 млрд рублей. Есть успешный опыт участия университетов в технопарках, инновационных территориальных кластерах, в различных технологических платформах, скажем прямо, практически ни один технопарк, ни одна технологическая платформа не обходится без коренного, базового университета. То есть в конечном счёте конкретную отдачу уже получают не только сами университеты, но и наша экономика.

Результаты в целом, ещё раз подчёркиваю, есть, но, конечно, все лучшие федеральные и исследовательские университеты могли бы играть более активную роль в модернизации высшей школы. Очень важно, чтобы был установлен контакт с другими университетами, развивалась мобильность студентов и преподавателей внутри страны, активно вводились сетевые и электронные методы обучения, целевые наборы, создавались, конечно, условия для обучения студентов с ограничениями по здоровью.

И ещё нужно подумать над системой современной оценки эффективности работы университетов. Мы её всё время совершенствуем, иногда, может быть, даже избыточно часто, но надо всё равно этим заниматься, надо понимать, как оценивать достижения.

И второй вопрос, который я обозначил, – это информатизация общего образования. Я напомню, что в 2006 году, когда мы начинали национальный проект, к интернету было подключено всего 2% российских школ, в основном, это, конечно, московские школы, столичные школы. К концу 2013 года, естественно, у нас уже давно общий доступ обеспечен. За несколько лет в обеспечении также компьютерной техникой мы достигли уровня европейских стран (порядка 7 человек на компьютер). Конечно, вопрос ещё в том, что это за компьютеры – где-то это сверхсовременные компьютеры, где-то достаточно старенькие, но в целом всё равно у нас все школы практически имеют кабинеты информатики, практически все, кто этим занимается, имеют сайты свои, электронные дневники, действует более 17 тыс. образовательных ресурсов, тысячи сайтов по основным школьным предметам.

Школьники могут сами себя оценивать по итогам олимпиад, в том числе в интернете с помощью автоматизированных систем. Доступность образования в этом смысле, безусловно, расширилась. Но наряду с успехами есть и проблемы.

Если говорить о возможностях для так называемого удалённого доступа, то за последнее время в школах такая возможность выросла на 40%. Около 70 тыс. детей, включая инвалидов, а также тех, кто живёт на селе, могут теперь учиться дистанционно, к чему мы стремились. Это хорошо, конечно, но не следует себя обманывать: такие возможности есть далеко не везде.

Что касается скоростного интернета… Понятие скорости меняется с каждым годом, ещё совсем недавно считали, что интернет, подведённый по проводному телефонному каналу, – это нормальный интернет, и школы говорили: «Вот хорошо, у нас интернет теперь есть». Это было тогда, когда мы начинали этим заниматься, в 2006–2007 годах. Сейчас, конечно, эта скорость абсолютно никуда не годится, не удовлетворяет, поэтому, когда я сказал, что у нас все школы подключены к интернету сейчас, – это не только вопрос подключения, это вопрос скорости, потому что скорость сейчас определяет возможности использования Сети. Ну а если говорить о процентах скоростного интернета, то сейчас, если серьёзно к этому относиться, у нас скоростной интернет есть только примерно в 10% городских школ и 3% школ сельских – это, конечно, мало. Даже несмотря на текущие сложности бюджетные в регионах всё равно нужно этой проблемой заниматься. Надо посмотреть меры в программах модернизации общего образования до 2020 года, уделить внимание наиболее проблемным нашим регионам.

В рамках нацпроекта («Образование») созданы справочно-методические центры поддержки школ, их тоже нужно использовать, в том числе и для обновления образовательных интернет-ресурсов, потому что качество этих ресурсов тоже очень разное: что-то вполне достойное, а что-то как раз нацелено на совершенно другие сегменты, это очень часто просто такие, по сути, шпаргалки, которые знаний не несут, а, может быть, даже обратный эффект имеют.

Есть ещё тема электронных учебников. Министерство образования и науки разрешило их использование начиная с 1 января 2015 года. Это, конечно, не отказ от классических учебников в бумажной форме, просто это определённая альтернатива. И здесь нужно просто научить и учеников, и учителей ими пользоваться в тех случаях, когда это удобнее и полезнее.

Очень важно, чтобы IT-технологии помогали выпускникам школ выбирать будущую профессию, получать дополнительные квалификации. Знаю, что в рамках развития региональных систем профессионального образования предусматривается создать такие возможности.

Вот такое вступительное слово у меня. Теперь переходим к обсуждению вопросов повестки дня.

Пожалуйста, для доклада слово Дмитрию Викторовичу Ливанову.

Д.Ливанов: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Идея создания группы ведущих университетов, их приоритетной поддержки возникла в начале 2000-х годов, однако первые практические шаги удалось сделать лишь в 2006 году, когда стартовал приоритетный национальный проект «Образование». Тогда на конкурсной основе было определено 57 вузов, которые получили целевые средства на реализацию своих инновационных образовательных программ в течение двух лет. Одновременно было создано два первых федеральных университета: Сибирский в городе Красноярске и Южный в Ростове-на-Дону.

В последующие годы формировался пул ведущих университетов. На сегодня их 40, это 2 университета, которые мы относим к нашему национальному достоянию, – МГУ и СПбГУ, 9 федеральных университетов и 29 национальных исследовательских университетов. Видно, что они распределяются по всей территории нашей страны, в каждом федеральном округе есть как минимум два… Нет. Один есть в СКФО, в других – не менее двух ведущих университетов.

Д.Медведев: И один будет ещё, по всей вероятности, на территории Крымского федерального округа.

Д.Ливанов: И один будет в Крымском федеральном округе.

Что организационно представляют собой ведущие университеты? В основе организационной модели федеральных университетов – слияние разных вузов, как правило, нескольких, модель эта оказалась эффективной, хотя очень часто высказывалась и критика, что объединение происходит механически, не достигается необходимого синергетического эффекта. Действительно, в жизни каждого федерального университета был непростой организационный этап, когда проводилась оптимизация действующих структур, создавались новые управленческие подразделения.

Мы знаем, что в Дальневосточном федеральном университете вслед за объединением последовал и переезд в новый кампус, тоже не безболезненный. Мы планируем и строительство нескольких кампусов для других ведущих университетов. Мы понимаем, насколько труден и иногда болезнен этот процесс, но без трудностей роста невозможно дальнейшее развитие. В основе модели национальных исследовательских университетов – прежде всего развитие науки в тесной связи с образованием и инновациями, восстановление исследовательской компоненты в нашей высшей школе. Значительная часть этой группы – это инженерные вузы, исследования и разработки которых тесно связаны с реальным производством. Таким образом, национальные исследовательские университеты развиваются по модели выстраивания системы приоритетов, их поддержки и существенного повышения интенсивности научно-исследовательской работы. Для каждого ведущего университета утверждены программы развития. Эффективность реализации этих программ оценивается по достижению плановых значений целевых показателей.

В истекшем, 2013 году федеральными университетами выполнено более 95% показателей, национальными исследовательскими университетами – более чем 85% показателей. В целом реализация программ развития привела к существенной положительной динамике в развитии ведущих университетов. На сегодняшний день они составляют всего 8% всех государственных вузов страны, но в них учатся 17% студентов, работают 22% преподавателей, при этом это лучшие преподаватели и исследователи. Сотрудниками ведущих университетов опубликовано 62% статей в научных журналах, индексированных базой «Сеть науки», от всех публикаций, опубликованных российскими вузами, и получено, Вы уже об этом сказали, более половины средств на выполнение научно-исследовательских опытно-конструкторских работ. Все эти показатели год от года в каждом университете стабильно растут.

В ведущие университеты поступают наиболее подготовленные абитуриенты. Средний балл единого экзамена, поступивших на места, здесь 73 балла – это на 8 баллов выше среднего показателя по сети государственных вузов. И действительно, как Вы сказали, более половины победителей, призёров Всероссийской олимпиады школьников поступает именно в наши ведущие вузы.

35 из 40 ведущих университетов воспользовались правом самостоятельно разрабатывать и утверждать образовательные стандарты, а это способ учёта актуальных требований предприятий реального сектора экономики и социальной сферы.

У ведущих университетов и хорошие международные связи. Они реализуют более 300 программ двойного дипломирования, преимущественно с вузами дальнего зарубежья, с ведущими международными университетами.

За время реализации программ развития за пять лет все показатели всех ведущих вузов существенно выросли. Например, количество индексированных научных публикаций в среднем на один университет выросло за пять лет в 3,5 раза. В ведущих университетах создаётся современная инфраструктура для образования и исследований, укрепляется материально-техническая база, создаются условия для генерации новых знаний и технологических инноваций. 13 ведущих университетов стали участниками инновационных территориальных кластеров – это объединения предприятий, организаций научно-производственной сферы регионов для развития там конкурентоспособных производств. 23 национальных исследовательских университета и все федеральные университеты привлечены к выполнению программ инновационного развития компаний с государственным участием. Очень важно, что в ведущих университетах сформирована современная система управления. Поскольку они раньше других вузов перешли в статус автономных организаций, там были созданы новые органы стратегического управления – наблюдательные советы, которые уже активно включаются в развитие соответствующих университетов.

Каковы эффекты деятельности ведущих университетов для системы образования, для экономики и общества в целом? Сегодня созданы условия для распространения достижений ведущих вузов на всю систему высшего образования. Сегодня ведущие вузы являются пилотными площадками для реализации важнейших федеральных проектов. В законе «Об образовании в Российской Федерации» предусмотрена возможность сетевого взаимодействия образовательных организаций. Реализуя эту норму закона, мы планируем в ближайшее время создать сетевые магистратуры, когда студент один семестр учится в одном вузе, другой семестр – в другом, в зависимости от того, где и какие дисциплины преподаются лучше, где есть более интересные исследовательские проекты, где есть самое современное оборудование. Несомненно, это окажет положительное влияние на качество образования.

Не менее значим эффект работы ведущих вузов и для экономики. Выпуск специалистов, подготовленных в соответствии с современными требованиями, с учётом задач, стоящих перед регионами, – тоже важный вклад в экономическое развитие страны. Важны социальные эффекты. Ведущие университеты, как правило, активно взаимодействуют с городской средой. В последние годы существенно выросло и число студентов в этих университетах, а это означает, что выросла доступность качественного высшего образования.

Как будут развиваться федеральные национальные исследовательские университеты после завершения их программ развития, поддержанных из федерального бюджета? У нас каждая программа поддерживается государством в течение пяти лет, а дальше ещё в течение пяти лет университет сам финансирует свою программу развития из внебюджетных источников, опираясь на созданный в течение первых пяти лет инфраструктурный потенциал.

Мы считаем, что в рамках этой модели ведущие университеты могут динамично развиваться, однако закладываем и дополнительные инструменты их поддержки, прежде всего это повышенные нормативы финансирования. Каждый ведущий университет получит повышенный в 1,5 раза по отношению к обычному норматив подушевого финансирования на обучение одного студента. Ведущие университеты имеют преимущество и при распределении государственных инвестиций. Здесь в приоритетном порядке строятся общежития. Я уже сказал про строительство новых кампусов.

Новые механизмы распределения контрольных цифр приёма на бюджетные места таковы, что именно вузы с наибольшим потенциалом образовательным и научным получат наибольшее число бюджетных мест в магистратуре и аспирантуре. Точно так же ведущие университеты благодаря своему потенциалу будут иметь преимущество и при распределении государственного задания на научные исследования, при получении научных грантов на конкурсной основе. Мы понимаем, что чем успешней развивается университет, тем больший интерес к нему проявляют работодатели.

Сформирована на сегодняшний день группа из 14 вузов, которые участвуют в проекте повышения международной конкурентоспособности, так называемом проекте «5/100». Задача этого проекта состоит в том, чтобы к 2020 году не менее пяти российских вузов вошли в сотню ведущих мировых университетов. Проекту «5/100» предшествовал строгий конкурсный отбор, в котором участвовали самые разные вузы, более 50, доступ был открыт для всех. Победителями оказались преимущественно федеральные и национальные исследовательские университеты. Им удалось это сделать благодаря не только амбициозным и одновременно реалистичным планам, но и накопленному за предыдущие годы потенциалу. Теперь эти университеты, а также МГУ и СПбГУ продолжают борьбу за лидерство в международном образовательном и научном пространстве.

В ближайшее время нам предстоит актуализировать программы развития ведущих университетов с учётом особенностей развития регионов и макрорегионов, где они располагаются. Необходимо сформировать единую систему целевых показателей, на основе которой будет оцениваться работа каждого вуза. В программах развития будут отражены такие направления деятельности, как участие университетов в сетевом взаимодействии с другими вузами и научными организациями, внутрироссийская академическая мобильность преподавателей и студентов, сотрудничество с предприятиями и организациями реального сектора экономики, а также другие факторы, например, создание безбарьерной среды для лиц с ограниченными возможностями здоровья.

Важно отметить, что мы сегодня прорабатываем вопрос о создании 10-го федерального университета в Республике Крым, в городе Симферополе, в новом российском регионе. В его программе развития также будет предусмотрено сетевое взаимодействие с другими ведущими российскими вузами и научными организациями.

В заключение подчеркну, что перед ведущими российскими вузами стоят масштабные задачи. Благодаря реализации их программ развития создан хороший, серьёзный задел на будущее. Они сегодня работают не только на развитие своих регионов и различных отраслей науки и техники, их достижения важны для страны в целом, важны и в международном масштабе. Продолжая реализовывать те идеи, те проекты, которые были заложены в программах развития, тесно взаимодействуя между собой, ведущие университеты призваны обеспечивать образовательные и научные результаты мирового уровня.

Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Дмитрий Викторович, спасибо. Передаю слово нашим коллегам – ректорам, которые здесь присутствуют. Вы можете взять слово в произвольном порядке. Давайте я Владимиру Николаевичу Васильеву передам слово, а потом уже просьба поднимать руки и выступать.

В.Васильев (ректор федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики»): Спасибо. Глубокоуважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые члены совета! Коллеги! Прежде всего я хотел бы сказать, что тот проект, который начал реализовываться, первый этап проекта, первая очередь национально-исследовательских университетов, по истечении сейчас уже отчётного периода пятилетнего (2009–2013 годы), безусловно, очень серьёзно повлиял на развитие системы высшего профессионального образования нашей страны.

Несколько слов про университеты, потом – те предложения, которые, как видится, можно было бы сделать.

Наш университет, университет ИТМО, Санкт-Петербургский университет ИТМО, в 2009–2010 годах, как и все первые очереди, получил порядка 1 млрд 800 млн рублей за пять лет бюджетных инвестиций. Общий объём научно-исследовательских работ, который был проведён университетом за эти пять лет, превысил в два раза полученные субсидии (подчёркиваю – в два раза), а если говорить по годам, 2009 и 2013 годы сравнивать, то пятикратное увеличение.

Важным является, наверное, не только сам объём финансирования, а то, что была построена цепочка, начиная от форсайта, проведения научных исследований, оценки интеллектуальной собственности через бизнес-инкубирование в технопарке, то есть коммерциализация результатов научной деятельности.

В нашем университете создано 39 малых инновационных предприятий в соответствии с 217-м федеральным законом и 32 соглашения с крупными объединениями. Этот опыт сейчас тиражируется в российских регионах.

Безусловно, проведение научных исследований позволило серьёзно очень изменить и модель образовательного университета. Университет сейчас встал на тренд, на направление магистерско-аспирантское, то есть сейчас опережающим темпом идёт рост магистрантов и аспирантов в нашем университете. Точно так же можно говорить и о дополнительных образовательных программах. За эти пять лет более 10 тыс. специалистов из реального сектора экономики, из промышленности прошли повышение квалификации.

Конечно, то, что было сказано по поводу совместных программ и своих собственных образовательных стандартов, – крайне важное направление, и университет реализует семь образовательных программ с ведущими зарубежными университетами и реализует 55 образовательных программ на основе собственных образовательных стандартов.

По числу статей рост… Уже Дмитрий Викторович (Ливанов) говорил, поэтому здесь останавливаться не буду, но действительно в базе данных Web of Science и Scopus российские университеты начинают выглядеть, в общем-то, уже достойно, из года в год всё лучше и лучше.

Теперь перейду уже конкретно к предложениям. Глубокоуважаемый Дмитрий Анатольевич! Вот то, что за пять лет действительно создана очень хорошая исследовательская учебная инфраструктура – это действительно факт, потому что приходит к нам, ко всем, кто относится к исследовательским университетам, действительно оборудование высочайшего класса. Но сейчас тем более мы чувствуем отсутствие… Отстаёт очень сильно социальная инфраструктура, то есть если мы говорим о приглашении иностранных преподавателей, об иностранных студентах, которые у нас есть, социальная инфраструктура, безусловно, отстаёт – это первая проблема, которой я хотел бы коснуться.

Вторая – это сетевое развитие. Для того чтобы мы стали конкурентоспособными на международном уровне, нам не обойтись без резкого увеличения сетевых, совместных образовательных программ как c внутрироссийскими, так и с зарубежными университетами.

И третье – всё-таки, несмотря ни на что, система управления высшими учебными заведениями ещё оставляет желать лучшего, ещё требует серьёзной модернизации. Это касается профессорско-преподавательского состава, изменения инфраструктуры, потому что, безусловно, появляются новые департаменты, новые управления, но так или иначе всё-таки кафедральная факультетская инфраструктура остаётся, и она чуть-чуть, подчёркиваю, на мой взгляд, просто сдерживает развитие. На этих трёх моментах я хотел бы остановиться. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо большое, Владимир Николаевич. Пожалуйста, коллеги.

С.Иванец (ректор федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет»): Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Представляю Дальневосточный федеральный университет. Хотел бы сказать, что университет создан решением руководства как крупнейший научный образовательный центр тихоокеанской России. Сегодня три года исполняется с того момента, как четыре вуза начали объединяться и началось, собственно, формирование университета.

Для того чтобы обеспечить решение поставленных перед университетом задач, за короткий срок проведена полная структурная реформа, реорганизована сама образовательная практика, система управления, система контроля качества, осуществлён в общем-то беспрецедентный по своим масштабам переезд в новый кампус. Запущены и начали успешно реализовываться программы привлечения ведущих профессоров, в том числе из-за рубежа. На сегодня их в вузе 180 человек из 3 тыс. ППС (профессорско-преподавательский состав). Активизировалась студенческая мобильность, студенческий обмен: из 30 тыс. студентов 1,5 тыс. – иностранцы. Значительно повысилась научная продуктивность преподавателей-исследователей, по количеству публикаций международного уровня – в четыре раза. Пересмотрен весь спектр образовательных программ, и ДВФУ теперь концентрирует усилия на подготовке специалистов в первую очередь под те крупные инвестиционные проекты, которые реализуются в регионе.

Заработал созданный по самым передовым международным стандартам медицинский центр, что позволяет, с одной стороны, жителям Дальнего Востока получать высокотехнологичную помощь непосредственно в Приморье, а с другой стороны, исследователям школы биомедицины ДВФО даёт кратчайшую возможность внедрения передовых разработок в медицинскую практику.

Отдельная перед нами стоящая задача – привлечение и закрепление талантливой молодёжи на Дальнем Востоке. Доля абитуриентов из других субъектов Федерации постоянно растёт, с 5% в 2010 году – до 25% в 2013-м. Могу сказать, что в прошлом году в вуз приехали поступать ребята из 56 регионов России, включая Москву, Санкт-Петербург, даже Калининград.

Такое поступательное движение университета определялось утверждённой Правительством Российской Федерации программой развития. Её требования и показатели чётко выполняются, но сегодня пришло время для актуализации наших стратегических планов. Мы выработали своё представление на этот счёт и реализовали его в виде «дорожной карты» до 2020 года. С этой картой, которая является логическим продолжением программы развития, вуз добился победы в конкурсе по повышению конкурентоспособности ведущих вузов 5/100. «Дорожная карта» получила одобрение авторитетного международного совета, а университет получил в виде поддержки существенные бюджетные средства.

Помимо дальнейшего развития уже указанных элементов, исследовательской активности, международного рекрутинга эта наша «дорожная карта» предусматривает теперь концентрацию усилий на таких важнейших направлениях, как, первое, участие в формировании на региональном уровне системы профессионального и дополнительного профобразования. Качество такого образования будет обеспечено за счёт формирования университетом современных образовательных кластеров. У нас уже подобный опыт начал накапливаться: образовательный кластер судостроения с партнёром –Дальневосточным центром судостроения и судоремонта (это дочернее предприятие ОСК), кластер по морским технологиям и подводному приборостроению с «Моринформсистемой-Агат». Аналогичные структуры у нас будут созданы с «Роснефтью», Объединённой авиастроительной корпорацией, «Русгидро». Тем самым бизнес непосредственно влияет на развитие образования.

Второе. В рамках разработки вот этой самой «дорожной карты» определены и обоснованы те прорывные направления, на которых планируется сконцентрировать интеллектуальные и материальные ресурсы. Это семь основных направлений, таких как разработка лекарственных препаратов на основе морских гидробионтов, создание и эксплуатация морских гидросооружений, в том числе подводной робототехники, или, скажем, исследования социально-экономического развития Дальнего Востока. И все эти вместе взятые направления как раз обеспечат нашему университету мировую идентификацию как лучшего российского университета в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Третье. В ближайшее время на острове Русский будет реализовываться проект территории опережающего развития, и инфраструктура, и потенциал университета будут задействованы непосредственно при её создании. И за счёт объединения ресурсов, в том числе и с академическими университетами, мы рассчитываем за два года увеличить научную продуктивность в два-три раза, а создание территории опережающего развития позволит успешно и быстро реализовывать эти продукты научной деятельности в конечные изделия и технологии.

Четвёртое. Для нас повышение конкурентоспособности университета однозначно увязывается с дальнейшей интеграцией с Дальневосточным отделением Академии наук. Для тех самых выявленных направлений, о которых я говорил, у нас определены наиболее перспективные для нас партнёры из институтов академических, но при этом важно, чтобы созданные совместные коллективы – лаборатории, базовые кафедры – находили своё место в решении проблем, значимых для всего Азиатско-Тихоокеанского региона. Для этого мы будем привлекать для руководства коллективами ведущих учёных Азиатско-Тихоокеанского региона, и здесь мы пользуемся своим конкурентным преимуществом – тем, что расположены непосредственно в сердце этого региона. Этому будут очень способствовать наши налаженные связи, в частности, с авторитетнейшей Ассоциацией вузов Тихоокеанского региона, так называемой APRU. Для нас такое партнёрство – это прекрасная возможность привлечения ресурсов этой ассоциации для своего развития.

Пятое. Важная роль для достижения целей международной интеграции отведена инфраструктуре единого кампуса, в котором совмещены не только условия для научной и образовательной деятельности, но и первоклассные конгресс-центр, гостиницы, спортивная инфраструктура. Это позволяет кампусу уже стать признанной площадкой проведения мероприятий.

Наконец, шестое. Президент Российской Федерации сформулировал для нас основную задачу интеллектуально-аналитического плана: университет должен быть готов проводить глубокую научную экспертизу программ развития Дальнего Востока. Это поручение выполнено, мы сконцентрировали свои ресурсы, ресурсы Академии наук, ресурсы независимых исследовательских структур в специальном центре, который уже активно участвует в работе по информационно-аналитическому сопровождению тихоокеанской политики России. Сейчас у нас формируется совместная с Министерством по развитию Дальнего Востока повестка подготовки аналитических документов.

Изложенное, на наш взгляд, свидетельствует о возрастающем вкладе университета в процессы социально-экономического развития Приморья и Дальнего Востока России в целом и о том, что в университете правильно выбраны приоритетные направления для концентрации ресурсов, предусматривающие не размазывание их, а определение на ключевых задачах. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо.

Согласно статистике российского онлайн-трэвел агентства Biletix, доля европейских авиакомпаний по ТОП-5 наиболее популярным европейским направлениям, в частности из Москвы в Париж, Вену, Мюнхен, Барселону и Лондон, сократилась с 45,3% до 32,5% в первом квартале 2014 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. На настоящий момент из России в Европу осуществляют полеты как российские авиакомпании, среди которых Аэрофлот, Трансаэро, S7, Россия, ЮТэйр, Уральские авиалинии, так и европейские перевозчики – British Airways, Lufthansa, Air Berlin, LOT, SAS, Alitalia, Air Baltic, KLM, Air France, Iberia, Aegean Airlines, Finnair, Icelandair, Air Europa, Austrian, Turkish Airlines, EasyJet, Vueling, Swiss Airlines и WizzAir.

Наиболее заметно сокращение доли европейских перевозчиков по таким направлениям, как Барселона (с 36% до 24%), Лондон (с 28% до 20%) и Мюнхен (с 39% до 31%), наименьшие изменения претерпели Париж (с 46% до 45%) и Вена (с 49% до 48%). Следовательно, доля российских авиакомпаний по обозначенным лидирующим европейским направлениям за последний год выросла: в Барселону с 64% до 76%, в Лондон с 72% до 80%, в Мюнхен с 61% до 69%, в Вену с 51% до 52% и в Париж с 54% до 55%. Важно отметить, что при этом средний чек на рейсы европейских авиакомпаний значительно ниже, чем на рейсы их российских конкурентов.

«Несмотря на то, что цены на рейсы российских авиакомпаний по европейским направлениям выше, чем у европейских авиакомпаний, мы впервые зарегистрировали ситуацию, при которой средний чек по ряду направлений на рейсы российских авиакомпаний растет медленнее европейских. Можно предположить, что принятие закона о невозвратных авиабилетах может обусловить дальнейший рост доли российских авиакомпаний по европейским направлениям», – отметил генеральный директор онлайн-трэвел агентства Biletix Александр Сизинцев.

Доля продаж авиабилетов по всем европейским направлениям в первом квартале 2014 года по сравнению с первым кварталом 2013 года сократилась с 28% до 24% на фоне роста объема внутренних авиаперелетов, свидетельствует статистика онлайн-трэвел агентства Biletix.

"Золотые визы" в Испании не пользуются популярностью.

С октября 2013 года всего 72 человека получили в Испании «золотые визы», которые дают право на проживание в стране при покупке недвижимости стоимостью от €500 000.

Закон, вступивший в силу в октябре 2013 года, позволяет иностранцам, инвестирующим большие суммы в испанскую недвижимость, получить право на проживание в Испании. Об этом сообщает портал The Local.

Хотя этот закон не дает права на работу в Испании после покупки недвижимости, он предоставляет гражданам стран, не входящих в Евросоюз, доступ ко всей шенгенской зоне.

Тем не менее, пока всего 72 человека решили воспользоваться этой возможностью. Причем половина из этих покупателей – китайцы или россияне, по данным Секретариата по иммиграции Испании. Значительную часть инвесторов также составляют жители Украины, Ливана и Египта.

Хотя спустя семь месяцев еще слишком рано говорить об успехе или неудаче нововведения, эти цифры уже показывают, что правительство напрасно надеялось подогреть дополнительный интерес к рынку местной недвижимости за счет подобного предложения.

Напомним, что впервые правительство Испании заговорило о введении «золотых виз» еще в ноябре 2012 года. Тогда предполагалось установить планку в €160 000, но эта цифра показалась многим заниженной. Поэтому порог входа на рынок для получения «золотой визы» был поднят до €500 000 перед тем, как закон был утвержден в сентябре 2013 года.

AgroWorld Uzbekistan 2014 – весь мир сельского хозяйства на одной площадке!.

В столице прошла главная Международная выставка сельского хозяйства Узбекистана AgroWorld Uzbekistan. О значимости события говорит и солидная поддержка, ежегодно оказываемая организаторам Министерством сельского и водного хозяйства, Министерством внешних экономических связей, инвестиций и торговли Республики Узбекистан, Советом фермеров, дипломатическим корпусом.

В своей приветственной речи Господин Кулматов, заместитель Председателя Совета фермеров Узбекистана, отметил, что Международная выставка в области сельского хозяйства ежегодно содействует развитию производства и переработки сельскохозяйственной продукции, внедрению в производство новейших технологий, что в конечном счете, положительно отражается на развитии фермерства и экономики Узбекистана.

Экспозиция представила новейшие мировые разработки и последние достижения всех сфер сельского хозяйства – от семян, оборудования для агропромышленного комплекса, птицеводства, теплиц, животноводства до сельскохозяйственной техники, тракторов, машин для посева и сбора урожая.

AgroWorld Uzbekistan 2014 – это 165 компаний из 10 стран, таких как: Бельгия, Германия, Испания, Италия, Китай, Нидерланды, Россия, Турция, Узбекистан, Украина.

Отличительной чертой 9-й Международной выставки «Сельское хозяйство – AgroWorld Uzbekistan 2014», стало большое количество экспонентов из стран Европы, многие из которых участвовали в разделе «Птицеводство». Впервые в работе экспозиции принимает участие Национальная Группа Компаний под флагом Италии, при содействии Торгово-промышленной палаты провинции Мантуя. В составе итальянской группы ведущие производители сельскохозяйственной техники для обработки почвы и садоводства, теплиц с пластиковым покрытием и новейшими технологическими установками отопления и орошения, для овощеводства и цветоводства.

- Мы выпускаем специализированную технику, предназначенную для высадки рассады различных овощных культур, в том числе и в теплицах. Наши машины также хорошо знают во многих странах и, надеюсь, что они заинтересует и земледельцев в Узбекистане, где, как я знаю, фермеры успешно занимаются выращиванием сельскохозяйственной продукции, включая овощи, имеется большой потенциал для дальнейшего развития аграрного сектора. Мы впервые участвуем в выставке «AgroWorld Uzbekistan», порадовала организация. Надеемся найти здесь деловых партнеров».

Богатый опыт и высокое качество продукции германских фирм сельскохозяйственной и продовольственной сферы высоко ценятся во всём мире. На AgroWorld Uzbekistan такие компании, как Gummiwerk KRAIBURG Elastik GmbH & Co.KG, Salmet International GMBH, Big Dutchman International GMBH, Hellmann Poultry GmbH & Co. KG представили региональное разнообразие сельской культуры Германии.

Экспозиция представила множество компаний из Турции - SUNJUT Sun'i Jut Sanayi ve Ticaret A.S., Agri Sciences Tarim Ve Ilac Urunleri San Tic. LTD Sti., ALBERK MAKINA, TAVSAN, YEMMAK MAKINA SANAYI VE TICARET A.S., Maymak и многие другие, многие из которых с успехов ведут сотрудничество с представителями местных фермерских хозяйств.

Особого внимания заслужила экспозиция открытой площадки, где разместилась продукции ИП ООО "Агромашхолдинг-Ташкент" дистрибьютора концерна "Тракторные Заводы", а также "Ростсельмаш" Российской Федерации.

Внимание посетителей выставок привлекли стенды не только зарубежных, но и отечественных участников. Так, с расширением масштабов использования в аграрном секторе капельного орошения растет и интерес земледельцев к данным технологиям, выпускаемым Шуртанским ГХК.

AgroWorld Uzbekistan стала вновь уникальной выставочной площадкой, где тысячи представителей фермерских и дехканских хозяйств страны смогли наглядно ознакомиться с развитием сельского хозяйства, получить сведения из первых уст о продукции отечественных и зарубежных предприятий, обменяться опытом с всемирно известными производителями.

Узбекистан. Весь мир > Агропром > fruitnews.ru, 19 мая 2014 > № 1083195

По итогам 2013 г. винный рынок США впервые за все время стал крупнейшим в мире, обогнав рынок Франции на фоне снижения в европейкой стране потребления напитка. Об этом свидетельствуют данные исследования, проведенного Международной организацией виноградарства и виноделия (МОВВ), передает Reuters.

В 2013 г. в США приобрели 29,1 млн гектолитров вина, в то время как во Франции, считающейся родиной напитка, потребление снизилось на 7%- до 28,1 млн гектолитров. Тем не менее, в пересчете на душу населения американцы все еще далеко позади: если среднестатистический француз выпивает почти 1,2 бутыли вина в неделю, то американец - в шесть раз меньше. "В таких странах, как Франция, Италия и Испания люди привыкли пить много вина, но потребительские привычки меняются", - заявил гендиректор МОВВ Жан-Мари Ауран во время пресс-конференции в Париже. "Тем временем, американские потребители все чаще и чаще отдают предпочтение вину и население США численно больше", - отметил он.

Франция является третьим по величине в мире производителем вина, уступая лишь Италии и Испании. Она также остается главным экспортером вина, но потребление на напитка в стране на душу населения за период с 2002 г. по 2011 г. снизилось более чем на 20% - до 46,6 литров в год. За тот же период потребление вина в США выросло почти на 17% - до 9,1 литров на человека в год.

Общемировое потребление вина по итогам 2013 г. снизилось на 1% - до 239 млн гектолитров. Производство за аналогичный период выросло на 9,4% - до 279 млн гектолитров, чему способствовал рост производства в Испании, Чили, Южной Африке и Новой Зеландии.

Блог Стюарта Тейлора (Stuart Taylor), директора подразделения компании Cisco по трансформации деятельности сервис-провайдеров (Service Provider Transformation Group)

По данным ООН, в период 2008-2009 годов городское население впервые в мировой истории сравнялось по численности с сельским. Поскольку люди из сельских районов стремятся к благополучию и социальным возможностям городской жизни, процесс урбанизации неуклонно набирает обороты. По прогнозам ООН, с 2007-го по 2050-й год численность городского населения вырастет с 3,1 до 6,4 миллиардов человек. По мере роста городов мы начинаем замечать, как ограниченность ресурсов, инфраструктуры и услуг устанавливает естественные границы урбанизации, что, в свою очередь, сказывается на темпах экономического роста. Обеспечение устойчивого городского развития стало одной из ключевых задач 21-го века. Вместе с тем городские власти стремятся добавить <индивидуальности> в облик своих городов и используют расширяющиеся возможности Всеобъемлющего Интернета для улучшения качества жизни горожан.

Такие разные города, как Барселона, Ницца, Даллас и южнокорейский Сонгдо, уже используют передовые технологии и анализ данных для создания <умной>, подключенной инфраструктуры. Эти и многие другие города по всему миру внедряют такие новые цифровые сервисы, как <умные> системы освещения, управления дорожным движением, утилизации отходов и анализа данных, чтобы сократить расходы, открыть новые источники прибыли, создать инновационные бизнес-районы и повысить общий уровень жизни населения. Появление подобных мегаполисов создаст массу преимуществ для городов и их жителей, а также откроет широкие возможности для разработчиков и их партнеров по созданию и обслуживанию <умных> цифровых городов будущего.

Соединение всех датчиков, устройств, людей и данных имеет решающее значение для создания <умного> города. Предлагая продвинутые сети проводной и мобильной связи, провайдеры играют ключевую роль в обеспечении необходимой сетевой связности. Но компания Cisco уверена, что потенциал провайдеров выходит далеко за пределы простого обеспечения связи. Провайдеры имеют множество возможностей для увеличения своей доли <стоящих на кону> 1,5 триллионов долларов, которые, по оценке Cisco, будут вложены в ближайшие десять лет в ИКТ и <умную> городскую инфраструктуру во всем мире.

Чтобы понять, какая роль в создании <умных> городов подходит провайдерам лучше всего и как они могут получать прибыль, необходимо рассмотреть такие факторы, как потенциальная выгода, роль и финансирование/управление.

1) Можно выделить следующие виды потенциальной выгоды:

Хпрямая выгода, вытекающая из сетевого доступа, управления сетью, сервисов (например, на основании определения местоположения пользователя, облачных технологий и информационной безопасности), тех или иных решений вроде <умных> систем парковки, освещения и управления дорожным движением, а также выгода, связанная с применением технологических и бизнес-платформ;

Хсопутствующая выгода, вытекающая из права развертывания сети на базе муниципальных ресурсов, увеличения объема поставок городским властям, местным компаниям и потребителям и связанная с удержанием клиентской базы;

Хкосвенная выгода, вытекающая из брендинга, связей с общественностью, обслуживания клиентов, послаблений со стороны регуляторов и взаимоотношений с государственными органами.

2) Роль провайдеров. Мы рассматриваем потенциальные роли провайдеров в условиях <умного> города как пирамиду или совокупность уровней, где каждый уровень поддерживает вышестоящий, и где потенциальная прибыльность бизнеса растет по мере движения от основания пирамиды к вершине.

3) Модели финансирования/управления:

Хфинансирование производится из городского бюджета, а активы находятся в собственности города (городские власти приобретают оборудование и сервисы, становясь их владельцами, а финансирование производится из городского бюджета или путем выпуска облигаций);

Хфинансирование производится вендором/сервис-провайдером (инфраструктура приобретается вендором/провайдером, становясь их собственностью, и арендуется городом вместе с услугами);

Хгосударственно-частное партнерство (финансирование и обслуживание осуществляется через партнерство городских властей с одним или несколькими частными провайдерами); Хновое самостоятельное юридическое лицо (создается новая организация, объединяющая основных партнеров экосистемы. Эта организация финансируется и и действует как самостоятельная компания на основе принципов прибыльности/рентабельности.

Точно оценивая имеющиеся варианты и свои возможности с учетом вышеупомянутых факторов, провайдеры могут выработать успешную стратегию и определить операционную модель для получения прибыли при развитии <умных> городов. Провайдеры имеют уникальную возможность предоставлять в основных городских районах <интеллектуальные> цифровые услуги на базе Всеобъемлющего Интернета в виде комбинации из подключений, сети Wi-Fi, платформ, операций, внедрения и интеграции, а также специальных приложений и решений.

Россия не собирается в ближайшее время подписывать международный договор о торговле оружием, так как считает его "недоработанным" и "малосодержательным", пишет в субботу газета "Коммерсант" со ссылкой на высокопоставленные источники в федеральном правительстве.

Международный договор, призванный упорядочить оборот оружия в мире, годовые объемы которого превышают десятки миллиардов долларов, был утвержден Генассамблей ООН в начале апреля 2013 года. Тогда российская делегация заявила, что определит свое дальнейшее отношение к договору после "глубокого изучения" в Москве. Ряд крупных импортеров (Индия, Саудовская Аравия) и экспортеров (Россия, Китай) оружия договор не подписали, а США подписали, но не ратифицировали.

"Принципиальное решение на этот счет уже принято, позиция сформирована: в обозримой перспективе подписывать не будем", — заявил один из источников газеты. "Этот вопрос обсуждался на нескольких межведомственных совещаниях в течение года, включая Совбез РФ, и в итоге было решено пока не присоединяться к соглашению", — подтвердил второй.

Один из собеседников газеты, правда, оговорился, что если поправки "сильно заденут" интересы России, она все же присоединится к договору, "но это явно не вопрос ближайших лет".

Под контроль договора попадают все виды обычных вооружений, включая танки и бронемашины, артиллерийские системы большого калибра, боевые самолеты и вертолеты, военные корабли, ракеты и ракетные пусковые установки, стрелковое оружие и легкие вооружения. Ожидается, что договор вступит силу летом, но для этого требуется его ратификация 50 государствами. Пока договор ратифицировали лишь 32 страны, в том числе пять из десяти крупнейших экспортеров оружия (Германия, Франция, Великобритания, Испания и Италия).

«Всеобщий провал»? Федерализм, демократия и авторитаризм в Латинской Америке

Андрей Александрович Захаров (р. 1961) – редактор журнала «Неприкосновенный запас», автор книг «“Спящий институт”: федерализм в современной России и в мире» (2012) и «Унитарная федерация» (2008).

Выбирайте не ту форму правления, которая кажется лучшей, а ту, которая сможет выжить.

Симон Боливар

Как известно, Латинская Америка является родиной нескольких старейших мировых федераций, образовавшихся на развалинах испанских и португальских владений в Новом свете. Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Мексика отличаются тем, что это весьма обширные и многонаселенные государства, для правовых систем которых сочетание самоуправления и разделенного правления изначально казалось вполне естественным[1]. Обозревая общую панораму федералистских начинаний на этом континенте, можно выделить несколько основных черт, отличающих латиноамериканский федерализм.

Увлечение, лишенное смысла

Во-первых, конституции федеративных государств Южной Америки испытали на себе сильнейшее воздействие Конституции Соединенных Штатов. Наряду с такими основами государственности, как сильное президентство или разделение властей, новорожденные республики Нового света пытались пересаживать на свою почву и федерализм. Это заимствование зачастую производилось в режиме copy–past, то есть «в пакете» с прочими достижениями американской политико-правовой мысли и без вдумчивого учета особенностей местного политического ландшафта. О весьма легковесном отношении местных элит к федералистским экспериментам свидетельствует тот факт, что на начальном этапе своей истории, в XIX столетии, причастностью к ним отметились почти все латиноамериканские страны, за исключением Перу и Боливии. Так, Колумбия на протяжении тридцати лет до 1886 года была федеративным государством; в Чили сразу после завоевания независимости также избрали эту модель; созданная Симоном Боливаром федерация «Великой Колумбии» объединяла Колумбию, Венесуэлу и Эквадор до 1830 года; наконец, миниатюрные республики Центральной Америки сосуществовали в рамках федеративного союза до 1838 года. Ни в какой другой части света федерализация не носила столь массового характера. Это обстоятельство, кстати, позволяет некоторым специалистам говорить о том, что для Латинской Америки федерализм стал «всеобщим провалом»[2].

Во-вторых, несмотря на то, что сутью федеративной идеи выступает последовательное рассредоточение власти, в Латинской Америке федеральное устройство ни малейшим образом не препятствовало регулярному утверждению и продолжительному правлению диктаторских режимов. В результате федерализм на протяжении длительных периодов оставался здесь мертвой буквой, прикрывавшей безраздельное господство «национальных лидеров». Ярким примером сказанному может служить тридцатипятилетняя диктатура Порфирио Диаса, жестко управлявшего Мексикой с 1876-го по 1911 год, не отменяя ее федералистской Конституции 1857 года. У этого государственного деятеля было множество предшественников и продолжателей, правивших, правда, не так долго. Интересно то, что в этом странном сочетании даже не видели особого противоречия: так получилось с легкой руки самого Боливара, который, энергично пропагандируя федеративный, или как минимум конфедеративный, союз всех молодых наций Латинской Америки, никогда не скрывал собственного тяготения к абсолютной и единоличной власти. В 1821 году, когда креолы Верхнего Перу (ныне Боливия) решили учредить собственное государство и попросили Освободителя написать для него конституцию, он создал документ, предусматривавший не только пожизненное президентство с широчайшими полномочиями, но также и право президента назначать себе преемника, в качестве которого выступал избранный им вице-президент[3]. Более того, считая собственную наработку едва ли не идеальной для всей испанской Америки, Боливар в 1826 году навязал ее и федерации «Великой Колумбии»[4]. Не удивительно, что добровольный союз венесуэльцев, колумбийцев и эквадорцев довольно скоро развалился: монархический порядок и федеративное устройство плохо уживаются друг с другом.

В-третьих, главной причиной, позволявшей авторитаризму по-соседски уживаться с федерализмом, не утруждаясь его упразднением, было то, что со второй половины XIX столетия элиты континента повсеместно предпочитали центрированную модель, отличавшуюся мощным дисбалансом властных полномочий и компетенций в пользу столичного чиновничества. Заимствуя североамериканские образцы и копируя идею сильной центральной власти, здешние «отцы-основатели» пренебрегали укреплением составных частей федерации, как будто бы не замечая того, что в США за ними резервировались все полномочия, не закрепленные за федеральным центром напрямую. Конституционная немощь составных частей местных федераций была обусловлена тем, что в бывших испанских и португальских владениях «политико-географическая основа была по сути не федеральной: здесь отсутствовало регионально сконцентрированное разнообразие, с которым могли бы идентифицировать себя жители соответствующих провинций и штатов»[5].

Такое положение вещей сохранялось довольно долго, поскольку на становление самосознания и ощущения собственной самобытности новорожденным республикам потребовались десятилетия. Впрочем, даже в тех случаях, где регионально сконцентрированное разнообразие изначально имелось, оно зачастую вредило федеративному единству. Например, Панаму, некогда «суверенный штат» колумбийской федерации, отделенный от основного массива страны непроходимыми джунглями и связанный с центром только морскими коммуникациями, столь явная особость подтолкнула не к упрочению своего «специального статуса», а к провозглашению, в конце концов, независимости.

В-четвертых, в отличие от англосаксонских и некоторых европейских аналогов, федерации Латинской Америки не демонстрировали однозначно позитивной корреляции между демократией и федерализмом. Их опыт говорил скорее о том, что федеративный образ правления способен не столько укреплять, сколько расшатывать демократические устои. Уже на ранних этапах независимости, как и на протяжении всего XIX века, федеральное устройство латиноамериканских республик оборачивалось засильем caudillos, региональных диктаторов, сосредоточивавших в своих руках политические и экономические рычаги управления конкретными территориями. Устанавливаемые ими локальные режимы не имели ничего общего с демократическими порядками[6].

В свою очередь центральная власть, борясь с этой вечной напастью и желая противопоставить могуществу caudillos собственный авторитет, всячески укрепляла централистские тенденции, перетолковывая федерализм в унитарном духе. Так, одна из статей революционной Конституции Мексики 1917 года позволяла сенату страны при определенных условиях распускать конституционные органы власти в провинциях. Казалось бы, обычный инструмент федерального вмешательства, но в Мехико явно злоупотребляли им, поскольку с 1918-го по 1948 год это право использовалось 45 раз[7]. Мексиканский случай, кстати, прекрасно иллюстрирует увлечение латиноамериканского государственно-правового сознания так называемыми «исключительными режимами», предполагающими временное усыпление конституции и введение, по усмотрению высших должностных лиц, особого, то есть неконституционного, порядка управления страной. Именно популярностью такого рода обыкновений обусловлено следующее обстоятельство:

«Латиноамериканские конституции были чрезвычайно хрупкими документами: с обретения независимости до конца XIX столетия в шестнадцати странах испанской Америки было принято 103 конституции – в среднем более, чем по шесть конституций на одно государство»[8].

Федеративному порядку, в основе которого лежит договор, причем такой договор, который соблюдается его сторонами и поддерживается конституционно, подобный динамизм не благоприятствует. Впрочем, многочисленные авторитарные правители предпочитали не трогать федералистские разделы своих конституций, поскольку в ситуации очередной «конституционной диктатуры» ими можно было откровенно пренебрегать.

В-пятых, федеральное устройство на континенте воспринималось местными элитами прежде всего инструментально. Они видели в федерализме не столько цель политического развития, предполагавшую рассредоточение власти и предотвращение злоупотреблений ею, сколько своеобразный политико-правовой реквизит, помогавший элитным группировкам выяснять отношения друг с другом и обеспечивающий бесперебойное функционирование государственного механизма. В этом аспекте показательна история Аргентины, где первые десятилетия независимости были отмечены междоусобицей трех фракций элиты, две из которых называли себя «федералистами» (хотя и разного типа), а одна – «унитариями»[9]. Последняя группа, представляя в основном Буэнос-Айрес, желала взять под свой контроль автономный порт этого города. Целью «унитариев» было превращение его в базу, обладание которой позволило бы ликвидировать административные и прочие барьеры, мешавшие торговле между провинциями. В свою очередь, централизовав торговые отношения, они собирались открыть экономику Аргентины для мирового рынка – разумеется, с выгодой для себя.

«Федералисты» первого типа, представляя глубинные районы страны, соглашались с национализацией крупнейшего порта, но ее итогом им виделось равномерное распределение получаемых этим предприятием доходов по всем областям страны. В то же время они продолжали отстаивать автономию провинций, и в особенности их право защищать собственную индустрию посредством местной тарифной политики. Кстати, как отмечает Ольга Посконина, не только в Аргентине, но и по всей Латинской Америке той поры ремесленники и владельцы мануфактур, «не рассчитывая на содействие столичных властей, боролись за введение протекционистских тарифов на уровне провинций или штатов, требовали сохранения местных таможен и в итоге добивались полной самостоятельности своих территорий»[10]. Наконец, еще одна фракция «федералистов», выступая от лица самой провинции Буэнос-Айрес, противилась национализации порта, поскольку не хотела, чтобы столица потеряла монополию на сбор таможенных платежей[11]. Кстати, именно они и победили в противостоянии, терзавшем Аргентину на протяжении 1830–1840-х годов. Это был федерализм «ограниченно-прикладного действия», практически не имеющий отношения к федеративной идее как таковой.

Наконец, в-шестых, в Латинской Америке накоплен богатый опыт существования федерализма в качестве «спящего института»[12]. Речь идет о периодах, когда диктаторские или военные власти Аргентины, Бразилии, Венесуэлы и Мексики, не отменяя соответствующих федералистских конституций, управляли своими странами так, как будто бы федерализм был мнимой политико-правовой величиной. При этом федералистские принципы и установления, неупраздняемые окончательно, сохранялись в режиме standby и снова активировались с началом очередной волны демократизации и либерализации[13]. До появления путинского режима в России этот опыт запуска, последующей «заморозки» и новой активации федерализма считался сугубо латиноамериканским, поскольку нигде в мире с федерацией больше не обращались столь вольно. Фактически речь идет о том, что именно в Латинской Америке оформилась качественно новая – и столь знакомая нам сегодня – политико-правовая модель, в которой присутствие федерализма dejure вполне гармонично сочетается с его отсутствием defacto. Поскольку у нас, как и в латиноамериканских федерациях недалекого прошлого, «основные конституционные принципы не находят подтверждения в политической практике, но Конституция по-прежнему является ограничивающим инструментом и обеспечивает нормативное определение границ для системы в целом»[14], заокеанский опыт размораживания и реанимации правовых основ федерализма стоит считать исключительно актуальным для будущей России.

Не дух, но буква

По мнению специалистов, «борьба между локальными центрами власти и сторонниками централизации – военными или гражданскими – стала ключевым мотивом политической жизни новорожденных [латиноамериканских] наций»[15]. Данное наблюдение вполне подтверждается историческими фактами. Мексика, освободившись от испанцев в 1821 году, оставалась под мощным воздействием центробежных сил вплоть до 1850 года, являя собой лишь фикцию единого и неделимого государства. Независимую Бразилию почти сразу захлестнула волна регионалистских восстаний, не позволявших бразильской короне эффективно управлять страной вплоть до 1840-х годов. А в Аргентине неистовое соперничество между богатой провинцией Буэнос-Айрес и ее соседями удалось временно разрешить лишь с установлением диктатуры Хуана Мануэля де Росаса, находившегося у власти с 1829-го по 1852 год. Постоянное экспериментирование с федерализмом вполне вписывается в такой конфликтный контекст. Здесь также важно обратить внимание на то, что попытки утвердить федерализм в бывших испанских и португальских владениях мотивировались не столько культурным, религиозным, языковым разнообразием, как в Европе, и не политически вдохновляемым желанием рассредоточить власть, как в Северной Америке, но скорее особенностями социально-этнической структуры постколониального общества. Остановимся на этом вопросе подробнее.

Откуда, собственно, взялись многочисленные caudillos, в послереволюционный период раздиравшие молодые страны на части? Наряду с креольской знатью война за независимость возвысила многочисленных метисов, потомков смешанных браков между белым и индейским населением, для которых она стала средством общественного самоутверждения и социальной мобильности. Именно из числа метисов вышли многие военачальники, храбро сражавшиеся с испанцами и участвовавшие в учреждении новых наций. В ходе боевых действий они не только приобретали военный опыт, но и познавали вкус власти. Однако, открыв для этой страты новые возможности, война за независимость не обеспечила ее ресурсами: земельные угодья, как и при испанцах, по-прежнему оставались в руках знатных креольских семей. В итоге перед бывшими героями открывались лишь два пути, позволявшие сохранить социальные позиции: либо оставаться в армии, либо прокладывать дорогу в органы власти. При этом помещики-креолы, напротив, политикой вплоть до конца XIX века не слишком интересовались; уединившись в своих имениях, они сосредоточивались на производстве прибавочной стоимости.

Именно так в бывших испанских владениях – в Бразилии, отделившейся от португальцев, ситуация была несколько иной – вышли на первый план региональные лидеры, в основном бывшие военные, которые, пользуясь политическим абсентеизмом знатных фамилий, принялись по своему усмотрению свергать и утверждать правительства.

«Оказавшись в президентском дворце, такой caudillo довольно быстро выяснял, что оскудевшая казна не в состоянии кормить его приверженцев. Собранные им банды тогда рассеивались, а на смену приходили новые caudillos с новыми бандами. У центральных правительств не было денег, и это делало их беззащитными перед риском очередного свержения. С 1820-х годов до середины столетия политическая власть в [бывшей] испанской Америке была чрезвычайно слабой; государство, как ее главный институт, не располагало автономной силой»[16].

Так выглядел политический контекст, в котором латиноамериканские республики начинали примерять на себя федералистские конституции. Понятно, что федерализм, в основе которого лежали не территориальная самобытность регионов и не союз компактно проживающих этнических или лингвистических групп, а особенности социально-этнической структуры общества, должен был оказаться не похожим на европейские и североамериканские образцы. Так оно и получилось.

И дело не только в том, что эти ранние попытки самоутверждения метисов-разночинцев таят в себе объяснение той фундаментальной роли, которую в истории континента всегда играли и по-прежнему продолжают играть военные[17]. Трудно представить себе группу, более не приспособленную к руководству федеративным государством, чем генералы, и тем не менее именно армейским офицерам приходилось зачастую выступать гарантами федералистских конституций Латинской Америки. Эта задача им давалась нелегко, тем более, что копирование конституционных текстов, перегруженных либеральной фразеологией, отнюдь не гармонизировало социально-политическую реальность молодых республик. Большую часть своей истории федеративные государства континента представляли собой федерации без федерализма. Эта особенность вполне объяснима, поскольку, как уже отмечалось, ни идеалы французского Просвещения, ни пример Американской революции не сыграли в освобождении испанских и португальских колоний особой роли. Главным фактором, который пробудил стремление к независимости, стала французская интервенция, поколебавшая пиренейские монархии: скорее всего правы те авторы, по мнению которых «без наполеоновского нашествия испанские владения в Америке вполне могли бы остаться под властью Мадрида до самого конца XIX столетия, как это произошло с Кубой»[18]. Построить на столь шатком основании четко отлаженные и гладко работающие федерации было невозможно. Подобно латиноамериканскому либерализму, местный федерализм был импортным товаром, доставленным из-за рубежа в силу моды, но на первых порах не имевшим собственного потребителя – за исключением либералов, писавших новые конституции.

Федерализм и деньги

Впрочем, определенный спрос возник, и довольно скоро. По мере оформления общенациональных рынков все чаще напоминала о себе крайняя неоднородность экономического пространства молодых государств. В каждом из них были территории-пионеры и территории-аутсайдеры, отношения между которыми далеко не всегда складывались гладко. Многочисленные региональные восстания XIX века, которые упоминались выше, служат ярким тому подтверждением. Передовые районы, как правило, были заинтересованы в унитарном государстве, но, если им не удавалось подчинить себе слабые провинции, а голый унитаризм проваливался, они выбирали «гегемонистский федерализм» – модель, предполагавшую их безраздельное доминирование в федеративном союзе. Например, Буэнос-Айрес принимал централизацию в тех случаях, когда мог контролировать центральное правительство; не располагая таким контролем, столица, напротив, крайне болезненно реагировала на попытки урезать автономию субъектов федерации[19].

В 1859 году в Аргентине вспыхнула скоротечная гражданская война, поводом для которой послужило нежелание провинции Буэнос-Айрес вступать в радикально переформатированный в 1853 году федеративный союз. Как уже отмечалось, аргентинский диктатор Росас, управлявший страной на протяжении двух десятилетий, покровительствовал именно столице, считая, что льготы и преференции главному порту, обеспечивающему коммерческий контакт нации с внешним миром, со временем принесут несомненную пользу и глубинным районам Аргентины. Более того, распространив доминирование провинции Буэнос-Айрес на всю страну, он смог воздвигнуть новую нацию на федералистском фундаменте: из разрозненных и слабо связанных между собой земель была создана единая Аргентина. При этом, однако, «провинции, отчаянно нуждаясь в экономическом динамизме, который мог предложить Буэнос-Айрес, столь же горячо тревожились о цене, которую необходимо было заплатить за союз с региональным гегемоном», и это постоянно подогревало серьезные, хотя и подспудные конфликты между центром и периферией[20]. Тем временем в 1852 году, не выдержав тягот затяжной войны с Бразилией и Уругваем, а также постоянного давления внутренних недругов, «федералистская диктатура» Росаса рухнула. Власть перешла к либералам, желавшим вырастить в Аргентине федерацию североамериканского типа, основанную на догматически понимаемом политико-правовом равенстве ее субъектов. Не согласившись с «национализацией» столицы, предусмотренной в сделанной по американским лекалам либеральной Конституции 1853 года, Буэнос-Айрес вошел в острое противостояние с новыми властями, закончившееся гражданским конфликтом и последующей капитуляцией столичных бунтовщиков[21]. Однако уже через два года в столичном регионе вспыхнуло новое восстание под руководством Бартоломе Митре, который в 1862-м, став президентом Аргентины, восстановил модель жестко централизованной федерации под началом Буэнос-Айреса.

Что-то похожее чуть позже происходило и в другой крупнейшей федерации континента. После того, как Бразилия в 1891 году приняла республиканскую Конституцию, написанную по американскому образцу, она превратилась в федерацию, которая состояла из двадцати штатов, обладавших довольно широкими полномочиями. Получив автономию, новые административные единицы выстроили жестко отлаженные управленческие машины, способствовавшие политическому «окукливанию» штатов и позволявшие воспроизводить в каждом из них самобытный олигархический режим. Опираясь на конкурентные преимущества своих территорий, элиты богатых штатов процветали, используя федералистские положения Конституции для того, чтобы отбивать покушения соседей-конкурентов на их благосостояние. Благодаря фактической автономии, санкционированной конституционной децентрализацией и, что весьма существенно, правом штатов облагать собственными налогами торговлю с другими штатами (эта мера защищала местных производителей), бразильский штат Сан-Паулу в 1890–1930 годах утроил численность населения, опередил по внешним заимствованиям саму федерацию и обеспечивал от 30% до 40% ВНП страны. Местные патриоты называли Сан-Паулу «локомотивом, который тянет за собой почти два десятка пустых вагонов»[22]. Если бы Бразилия не была федерацией, подобный экономический подъем отдельно взятой территории был бы недостижим, а страна не обзавелась бы к середине XX века флагманом, вытягивающим ее неоднородную экономику на мировой уровень. Соответственно, здесь мы имеем дело с еще одним аргументом, заставлявшим элиты протяженных и густонаселенных стран континента придерживаться федерализма, несмотря на все издержки, с этим связанные.

Как и в Аргентине, попытки центральных властей отобрать у «передовиков» их эксклюзивный статус или урезать его в Бразилии так же вызывали бурную реакцию. Когда в 1930 году на волне мирового финансового кризиса бразильская армия организовала успешный переворот, она передала власть Жетулиу Варгасу, известному бразильскому политику-популисту. Развернув проект так называемого «нового государства», новоявленный президент взялся за централизацию страны и выстраивание вертикали власти, бросив вызов региональным элитам. Прежде всего он сместил с их постов всех губернаторов штатов, за исключением одного, заменив их своими назначенцами, подотчетными непосредственно президенту. В результате местные политические машины оказались разбалансированными, а их функционеры утратили ориентиры. Разумеется, наиболее болезненно потерю самостоятельности переживали самые развитые штаты. Под нарастающим давлением из столицы политический класс штата Сан-Паулу консолидировался и, отложив внутренние распри, выступил против правительства Варгаса единым фронтом. Штат потребовал от президента выполнить прежнее обещание и собрать конституционную ассамблею, призванную разработать новую конституцию Бразилии. Вялое противостояние продолжалось до 1932 года, когда терпение «флагмана бразильского федерализма» иссякло. В городе Сан-Паулу вспыхнуло вооруженное восстание, в ходе которого милиция штата на протяжении четырех месяцев отражала атаки федеральных войск. Попав в окружение, силы восставших были вынуждены сложить оружие. Режим Варгаса получил еще один аргумент для дискредитации федерализма, хотя события 1932 года не столько разрешили противоречия между столичным Рио-де-Жанейро и бразильскими регионами, сколько загнали их внутрь. И, хотя новая Конституция 1934 года заметно урезала автономию штатов, она вынуждена была сохранить в стране двухпалатный парламент, верхняя палата которого представляла регионы[23].

Впрочем, наличие в латиноамериканских федерациях регионов-передовиков, безусловно укреплявшее здешний федерализм, имело оборотную сторону, в такой же мере ослаблявшую его. Речь идет о колоссальной разнице между богатыми и бедными штатами (провинциями), превращавшей значительную часть территорий в послушных клиентов федеральных властей и взращивавшей региональный патернализм. Подобный перепад можно обнаружить и в Аргентине, и в Бразилии, и в Венесуэле, и в Мексике. Рассуждая о тернистом пути бразильского федерализма, исследователь-скептик отмечает:

«Некоторые здешние штаты настолько неразвиты в экономическом отношении, что им лишь с огромным трудом удается покрывать самые минимальные расходы по поддержанию хотя бы рудиментарной управленческой структуры. Население таких территорий готово с благодарностью принимать от федерального правительства любые блага, которыми его не могут обеспечить собственные, региональные власти. Тем самым разрушается сама основа федерализма»[24].

Сказанное в равной мере касается не только Бразилии, но и других федеративных государств континента. Впрочем, благодаря тому же федерализму слабость и неразвитость могут оборачиваться силой и влиятельностью.

Федерализм и консерватизм

Как известно, федерализм обеспечивает политическое равенство больших и малых субъектов федерации тем, что допускает избыточное присутствие малонаселенных территорий в парламентских органах. Как и в других частях света, непропорциональность представительства в латиноамериканских федерациях порой достигает значительных масштабов. Так, при избрании сенаторов в Бразилии один голос избирателя глухого сельскохозяйственного штата Рорайма равен 144 голосам в штате Сан-Паулу, а в Аргентине в ходе аналогичной процедуры один голос жителя самой отдаленной провинции Тьерра-дель-Фуэго «весит» столько же, сколько 180 голосов в провинции Буэнос-Айрес. Более того, две упомянутые федерации не ограничивают действие этого принципа только верхней палатой парламента, представляющей территории, но распространяют его и на нижние палаты, отражающие партийные симпатии населения. Соответственно, как отмечают исследователи этого интересного феномена, «избыточное региональное представительство в парламенте влечет за собой перекос в федеральном финансировании в пользу непропорционально представленных регионов»[25].

Но дело не ограничивается только этим. Малонаселенные, неразвитые и глухие углы, за которыми резервируется непропорционально большое количество парламентских кресел, превращаются в серьезную политическую силу. Хотя эта сила по преимуществу консервативна, так как ее ядром выступает электорат депрессивных и отсталых территорий, с ней тем не менее вынуждено считаться даже самое передовое и прогрессивное федеральное правительство. А если политическая система страны устроена таким образом, что федеральная периферия пользуется льготным представительством не только в верхней, но и в нижней палате, как в Аргентине и Бразилии, то вес этого консервативного лобби делается еще более ощутимым. В итоге в ходе федеративного торга голос малых провинций или штатов, почти не вносящих вклад в национальную экономику и живущих на дотации центра, звучит противоестественно громко. Влияя на состав любой правящей коалиции, авторитарные по духу и консервативные по устремлениям традиционные элиты депрессивных территорий, сложившиеся десятилетия назад, во-первых, получают возможность на столичные деньги регулярно воспроизводить себя, а во-вторых, привносят в федеральную политику градус охранительной сдержанности и традиционализма. Иными словами, имеет место весьма парадоксальная ситуация, в которой федеративная идея, исторически продвигаемая на латиноамериканской политической сцене исключительно либеральными силами, выступает в качестве инструмента консервативной стабилизации общества.

Кстати, опираясь на указанную особенность, можно объяснить, например, долгосрочное пребывание левых у руля бразильской политики. Оборотной стороной многолетнего доминирования умеренно социалистической Партии трудящихся выступает то, что ее партнерами на местах зачастую оказываются те же региональные или муниципальные боссы, которые в свое время прекрасно уживались с военной диктатурой. В прежние десятилетия именно руководимые ими региональные политические картели через свое мощное представительство в национальном конгрессе гарантировали авторитарному режиму поддержку «с мест». Более того, военная диктатура 1964–1985 годов тоже была вынуждена мириться с могуществом местных нотаблей: с конца XIX столетия бразильская политика традиционно делалась на уровне штатов, а разветвленная региональная сеть клиентелы и патронажа, складывавшаяся десятилетиями, пережила все политические режимы, сменявшиеся в столице[26].

Новая Конституция Бразилии, принятая в 1988 году на волне демократической реконструкции, к удивлению многих, вновь санкционировала вопиющее неравенство в представительстве, прежде лелеемое и генералами-диктаторами: если один федеральный депутат от штата Рорайма представляет 26 тысяч избирателей, то в штате Сан-Паулу за спиной такого же депутата 366 тысяч граждан. Привилегированное положение малых штатов превращает их приоритетное развитие в задачу государственной важности: их представители, опираясь на свой политический вес, постоянно требуют от федеральных властей все новых финансовых вливаний на развитие «своих» территорий. При этом непропорционально большие деньги, получаемые из столицы на реализацию социальных и инфраструктурных проектов, помогают местным боссам подкупать и, в итоге, жестко контролировать своих избирателей. Американский исследователь бразильской политики пишет:

«Подобные факторы превращают региональные политические машины в такую силу, которую никак нельзя игнорировать при выстраивании общенациональных политических альянсов. И хотя бывшие оппоненты военного режима с середины 1990-х годов контролируют исполнительную ветвь федеральной власти, в роли незаменимых партнеров, с которыми вынуждена иметь дело столица, по-прежнему выступают те же региональные начальники, которые прежде культивировали тесные связи с военным режимом»[27].

Примерно так же эти закономерности работают и в Аргентине. Поскольку аргентинская Конституция 1853 года писалась по американским стандартам, она предусматривала строгое соответствие числа мест, резервируемых для любой провинции в палате депутатов, численности ее населения. Однако в 1949 году этот принцип был нарушен: новая Конституция, которую предложило правительство диктатора-популиста генерала Хуана Перона, закрепляла за каждой провинцией по два парламентских кресла, независимо от того, сколько граждан там проживают. В 1972 году минимум был доведен до трех мест, а в 1983-м уходящая военная хунта «подарила» девятнадцати маломощным провинциям страны по пять мест. В итоге, несмотря на то, что в середине 1990-х годов на долю четырех наиболее развитых провинций приходились 78% промышленного производства и 70% населения, аргентинская периферия, опирающаяся всего на 30% населения, располагала 45% мест в нижней палате парламента. Как и в бразильском случае, «это избыточное институциональное представительство означает, что ни одна электоральная или парламентская коалиция, одержавшая верх на общенациональном уровне, не может сохранить свою целостность без поддержки властных структур на периферии»[28].

Эта важная латиноамериканская особенность показывает, каким образом федеративный принцип реализует себя в качестве политического инструмента, которым попеременно пользуются все политические силы: если либералы видят в нем противовес столь привычной для континента узурпации власти, то для консерваторов он превращается в средство социального «умиротворения» и сохранения устоев. Иными словами, однозначной корреляции между федерализмом и демократией не существует – федералистские практики укрепляют демократическое правление в одних контекстах и расшатывают его в других. Но указанное обстоятельство вовсе не делает федералистский инструментарий бесполезным. Напротив, и в первом, и во втором смысле федерализм политически востребован и нужен, а это означает, что считать его латиноамериканскую историю хроникой неудач, несмотря на все трудности, никак нельзя. Латинская Америка, пусть неуклюже, но все же пытается пользоваться возможностями, которые предоставляет этот способ политического бытия; возможно, это не лучшая форма, но она, согласно завету Боливара, не раз помогала здешним государствам выжить.

В период учреждения латиноамериканских федераций Франсуа Гизо писал:

«Федеративная система, в теории самая простая, представляется самой сложной на практике. Чтобы согласить допускаемую ею степень местной независимости и свободы с той степенью общего подчинения, какую она в известных случаях требует и предполагает, необходимо значительное развитие цивилизации»[29].

Латиноамериканские республики в начале XXI века, по-видимому, начинают достигать чаемого французским историком уровня политического взросления, научившись обращаться, причем весьма по-разному, с этим прихотливым приспособлением. В отличие, кстати, от России, знакомство которой с федералистской теорией и практикой действительно оборачивается – пока, по крайней мере, – «всеобщим провалом».

[1] Помимо этого, подобные эксперименты предпринимались и в ходе демонтажа британской колониальной империи, когда федеративное строительство затронуло миниатюрные островные территории Карибского бассейна, но в настоящей статье этот опыт затрагиваться не будет.

[2]См.: Dikshit R.D. The Political Geography of Federalism: An Inquiry into Origins and Stability. New Delhi: The Macmillan Company of India, 1975. P. 163.

[3] Skidmore T.E., Smith P.H. Modern Latin America. Oxford: Oxford University Press, 2005. P. 225.

[4] Посконина О. История Латинской Америки (до XX века). М.: Весь мир, 2005. С. 154–155.

[5]DikshitR.D. Op. cit. P. 168.

[6] Подробнее о латиноамериканских caudillosXIX столетия см.: Посконина О. Указ. соч. С. 162–178.

[7] Dikshit R.D. Op. cit. P. 165.

[8] Smith P.H. Democracy in Latin America: Political Change in Comparative Perspective. New York; Oxford: Oxford University Press, 2005. P. 33.

[9]Подробнеесм.: Gibson E.L., Falleti T.G. Unity by the Stick: Regional Conflict and the Origins of Argentine Federalism // Gibson E.L. (Ed.). Federalism and Democracy in Latin America. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 2004. P. 226–254.

[10]ПосконинаО. Указ. соч.С. 186–187.

[11] Skidmore T.E., Smith P.H. Op. cit. P. 69–70.

[12] Об особенностях функционирования федерализма в «спящем» режиме см.: Захаров А.А. «Спящий институт»: федерализм в современной России и в мире. М.: Новое литературное обозрение, 2012. С. 103–124.

[13] В данном отношении особенно интересен бразильский транзит, подробно анализируемый в следующей работе: HagopianF. TraditionalPoliticsandRegimeChangeinBrazil. Cambridge: Cambridge University Press, 1996.

[14] Саква Р. Переход как политический институт: прогнозы на 2020 год // Россия-2020: сценарии развития / Под ред. М. Липман, Н. Петрова. М.: РОССПЭН, 2012. С. 251.

[15]SkidmoreT.E., SmithP.H. Op. cit.P. 39.

[16]Ibid.

[17] Подробнее о роли военных в латиноамериканской политике см.: SmithP.H. Op. cit. Ch. 3.

[18] Skidmore T.E., Smith P.H. Op. cit. P. 230.

[19]См.: Gibson E.L., Falleti T.G. Op. cit. P. 230–231.

[20] Ibid. P. 234.

[21] Skidmore T.E., Smith P.H. Op. cit. P. 70–71.

[22] Ibid. P. 155.

[23] Ibid. P. 158.

[24] Dikshit R.D. Op. cit. P. 175.

[25] Gibson E.L., Calvo E.F., Falleti T.G. Reallocative Federalism: Legislative Overrepresentation and Public Spending in the Western Hemisphere // Gibson E.L. (Ed.). Op. cit. P. 179.

[26] «Спустя три десятилетия после установления бюрократически-авторитарного режима и через десять лет после возвращения армии в казармы традиционная политика и традиционные политики по-прежнему живут и здравствуют, – писала Фрэнсис Агопян в 1996 году. – Причем этому не помешали ни планы военных сокрушить их, ни проведенная диктатурой модернизация, ни политический подъем низов, сопровождавший переход к демократии» (HagopianF. Op. cit. P. 3–4).

[27] McCann B. The Throes of Democracy: Brazil since 1989. London; New York: Zed Books, 2008. P. 5.

[28] Gibson E.L., Calvo E.F., Falleti T.G. Op. cit. P. 183.

[29] Гизо Ф. История цивилизации в Европе. Минск: Беларуская Энцыклапедыя, 2005. С. 111.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №2(94)

Составлен рейтинг бюджетных пляжных курортов Европы.

В рейтинг вошли 30 курортных городов из 13 европейских стран, для которых подсчитаны расходы туриста на один день отдыха во второй половине июля.

Рейтинг составили специалисты портала Travel.ru из расчета, что суточный бюджет отдыхающего на пляжном курорте будет включать в себя расходы на проживание в отеле категории «три звезды» в районе пляжа, комплексный обед в кафе, популярную экскурсию, а также проезд от аэропорта до отеля на общественном транспорте.

В итоге, самое большое представительство в списке 30 самых недорогих направлений получили курорты Испании, Греции и Кипра - по четыре, а также Израиля, Хорватии и Черногории - по три города.

Лидером стал красивейший черногорский прибрежный городок Петровац, где можно отдохнуть всего на €42 в день. На втором месте оказался популярный болгарский курорт Созополь, который известен своими песчаными пляжами. Здесь сутки обойдутся в €46. Третье место занял латвийский курортный город Лиепая на берегу Балтийского моря. Он менее известен и популярен по сравнению с Юрмалой, поэтому и цены здесь гораздо ниже – всего €47 в день.

Рейтинг бюджетных пляжных курортов Европы:

1. Петровец, Черногория - €42

2. Созополь, Болгария - €46

3. Лиепая, Латвия - €47

4. Аланья, Турция - €52

5. Большой Сочи, Россия - €57

6. Мадейра, Португалия - €58

7. Римини, Италия - €59

8. Крит, Греция -€60

9. Торремолинос, Испания -€61

10. Лимасол, Кипр - €62

11. Будва, Черногория - €65

12. Ларнака, Кипр - €66

13. Мальта - €67

14. Кос, Греция - €68

15. Корфу, Греция -€71

16. Дубровник, Хорватия - €72

17. Тенерифе, Испания -€73

18. Ровинь, Хорватия - €74

19. Протарас, Кипр -€75

20. Бодрум, Турция - €76

21. Бечичи, Черногория - €77

22. Айя-Напа, Кипр - €84

23. Герцлия, Израиль - €87

24. Идра, Греция - €89

25. Хавеа, Испания - €90

26. Пальма-Нова, Испания - €91

27. Тель-Авив, Израиль - €94

28. Пореч, Хорватия - €95

29. Юрмала, Латвия - €118

30. Ашкелон, Израиль -€121

Лидеры Чехии, Венгрии и Словакии противятся потенциальному усугублению экономических проблем, которые могут вызвать возможные новые санкции ЕС и США против России, и обвиняют страны Западной Европы в "лицемерности" в связи с ситуацией на Украине, сообщает Bloomberg.

"Западноевропейские страны продолжают заключать сделки с российскими компаниями, хотя угрожают РФ новыми санкциями, и это "лицемерно", — цитирует Bloomberg слова премьер-министра Словакии Роберта Фицо во время конференции в Братиславе.

Премьер-министры Чехии Богуслав Соботка и Венгрии Виктор Орбан также заявили о том, что не хотят упускать возможности в сфере бизнеса. В то же время премьер-министр Польши Дональд Туск озвучил иную точку зрения и сказал, что страны ЕС должны выступать единым фронтом в вопросе санкций против России и разделять экономические издержки.

"Мы говорим о сплоченности, но Франция собирается продавать России военные корабли. Мы говорим о том, как обеспечить Украине энергетическую безопасность, и принимаем ключевые решения в Совете ЕС", в то время как "Газпром" "подписывает контракты по "Южному потоку" с немецкими, французскими и итальянскими компаниями", — заявил Роберт Фицо.

Страны Восточной Европы, которые являются членами Евросоюза, хотят, чтобы более богатые западные соседи разделили с ними экономические издержки, которые последуют от усиления санкций в отношении России. Словакия, Чехия и Венгрия также зависят от РФ в вопросах поставок газа и требуют гарантий в этой сфере.

Подобные заявления восточноевропейских лидеров усиливают и без того существующий между западными государствами раскол, в том числе в вопросах повышения расходов на оборону. В частности, не хотят увеличивать траты на вооружение Германия, Франция, Италия и Испания.

Онлайн-продажи вина в Европе растут: В 2013 году объем увеличился на 32%.

3.3 миллиона бутылок вина было продано в 2013 году (+32% по сравнению с 2012), оборот составил 36 млн евро (+20%), было обработано более 353 тысяч заказов. Таковы показатели vente-privee.com, крупного игрока в мире электронной коммерции Европы, пишет VinoItalia.ru

Этот пример говорит о весьма успешном феномене онлайн-продаж вина, которые становятся все более популярными в Европе вообще и в Италии в частности. Региональный менеджер Андреас Шмейдлер объясняет: "продажи выросли в три раза за год" (многие топовые винодельни участвуют в проекте, среди них — Allegrini, Cesari, Cusumano, Kellerei Kaltern, Feudi di San Gregorio, Masi, Mazzei, Tramin и Tenimenti of Alexander). Исследование тенденции в отрасли, представленное на выставке Prowein в Дюссельдорфе, демонстрирует, что неуклонно растет мобильная составляющая продаж — 29% заказов осуществляется через смартфоны и планшеты.

Исследование также показывает, что 59% клиентов, которые покупают через мобильные устройства, — мужчины, 58% из них находятся в возрасте от 18 до 40 лет, они готовы тратить больше, чем при покупке через обычный компьютер: средняя сумма чека "мобильного покупателя" составляет 97 евро, что на 12 пунктов выше, чем у обычных онлайн-покупателей.

"Самым выдающимся преимуществом сотрудничества с Vente — Privee", добавляет Андреас Шмейдлер, "является то, что производители вина могут продавать свою продукцию непосредственно конечному потребителю, который получает продукт прямо к себе домой. Таким образом, даже небольшие винодельни могут дотянуться как до итальянских клиентов, так и выйти на новые для себя рынки в Европе."

"Во Франции Vente – Privee работает с самыми известными производителями вина, и мы идем по этому пути и в таких странах, как Италия, Испания и Германия. Для того, чтобы справиться с растущим количеством заказов, мы недавно инвестировали в новый распределительный центр в Бургундии, который специализируется исключительно на винных поставках. Перспективы превосходны, как в плане увеличения количества компаний-партнеров, более 60 новых партнеров подключилось в 2013 году, так и в плане клиентов, которые приобретают вино через наш сайт."

С 7 по 14 сентября 2014 года в Севилье, Испания, пройдет Генеральная Ассамблея FSC.

Генеральная Ассамблея FSC проходит каждые 3 года и является высшим органом принятия решений в системе FSC. Традиционно на Генеральную Ассамблею приезжает около 500 участников из более чем 70 стран мира. Участники представляют социальную, экологическую и экономическую палаты.

В Генассамблее принимают участие делегаты из национальных офисов FSC, органов по сертификации, держателей сертификатов, торговых союзов, некоммерческих организаций, членов FSC и наблюдателей. Каждый участник мероприятия (за исключением персонала, обеспечивающего его проведение) должен быть отнесен к одной из трех палат в зависимости от своей принадлежности (например, представители органов по сертификации и держатели сертификатов относятся к экономическому крылу, а НПО - к экологическому).

Члены FSC имеют право голосовать на Генеральной Ассамблее, а также формулировать свои предложения и обсуждать их. Процесс сбора предложений начинается задолго до Ассамблеи и за 6-7 месяцев процедура сбора предложений завершается. Инициаторы предложения в дальнейшем отстаивают свое мнение и пытаются убедить своих коллег в том, что именно их предложение должно быть вынесено на общее голосование.

В последние два дня проводится общее голосование всех членов FSC, участвующих в Генеральной Ассамблее. Именно на общем голосовании по каждому допущенному до голосования предложению делегаты принимают решение одобрить его или нет. Для того чтобы предложение было принято, необходимо получить одобрение каждой из палат.

Таким образом, предложения могут быть заблокированы одной или несколькими палатами, например, предложение экологической палаты может быть заблокировано представителями экономического крыла. Поэтому чрезвычайно важно обеспечить баланс присутствия членов FSC от экономической, экологической и социальной палат, потому что, как показала практика последних Ассамблей, на них преобладали представители именно экологического и социального направлений.

В этой связи российским компаниям - держателям FSC сертификатов следует принять более активное участие в принятии решений высшего уровня в системе FSC, получить статус международных членов FSC и поехать в Севилью на очередную Генеральную Ассамблею. Для этого необходимо проконтактировать с отделом FSC Int., отвечающим за работу с членами FSC (адрес электронной почты membership@fsc.org), и пройти онлайн регистрацию на Генеральную Ассамблею на сайте FSC - http://ga2014.fsc.org/ga-registration

Международное членство, а также участие в Генеральной Ассамблее, платное. Однако, учитывая, что все основные решения по развитию стандартов FSC на ближайшие 3 года принимаются именно здесь, компаниям - держателям FSC сертификатов следует уделить этому больше внимания, если они хотят, чтобы их мнение было услышано на самом высоком уровне. Если член FSC не может принять участие в Генеральной Ассамблее, он может оформить доверенность на голосование от своего имени на участника Ассамблеи от своей палаты.

ООО "Лесная сертификация" является действующим международным членом FSC от экономического блока. В сентябрьской Ассамблее от компании примет участие ее директор Трушевский Павел.

Испанские пляжи в 2014 году получили наибольшее количество «Голубых флагов».

В нынешнем году на наивысшую оценку качества претендовали пляжные территории в 51 стране мира.

Уже не первый год подряд, вполне ожидаемо, первое место по количеству «Голубых флагов» заняла Испания, сообщает Travel.ru.

В преддверии нового летнего сезона 2014 года, самой высокой оценкой был отмечен 571 пляж страны. Второе место заняла Греция, где заветный флаг получило 408 пляжей. При этом страна улучшила свой прошлогодний результат сразу на 16 «Голубых флагов».

А тройку лидеров замкнула Турция с 387 пляжами и причалами для яхт наивысшего класса. Напомним, что Аланья поставила мировой рекорд по количеству «Голубых флагов» на территории одного региона. Всего их 197. «Деревянную» медаль получила Франции с 379 флагами, за ней следует Португалия с 298 высококлассными пляжами.

Замыкают первую десятку Италия, Дания, Хорватия, Ирландия и Нидерланды. Всего в этом году экологических сертификатов Международного фонда экологического образования удостоены 3372 пляжа и 650 причалов для яхт по всему миру.

Продажи испанской недвижимости в марте выросли почти на 23%.

В марте текущего года в Испании было совершено 27047 сделок по продаже недвижимости.

По сравнению с аналогичным периодом 2013 года, количество продаж в первом весеннем месяце 2014-го выросло сразу на 22,8%, пишет Kyero.com со ссылкой на данные Национального института статистики.

Более того, рост продаж в годовом исчислении был зафиксирован впервые за последние 10 месяцев. Например, еще в феврале отмечалось падение на 27,6%. В месячном же исчислении мартовские продажи повысились на 5,2%, что стало самым большим ростом за этот месяц с 2010 года.

При этом, годовое увеличение продаж было обусловлено, в первую очередь, ростом спроса на вторичное жилье на 35,5%. В это же время, продажи новых домов выросли только на 8,7 %.

Если рассматривать данные за весь первый квартал текущего года, то общие продажи показывают снижение на 14,4%. Количество сделок, касающихся нового жилья, сократилось на 23,5%, на 5,2% упали продажи на вторичном рынке.

Среди регионов, самое большое увеличение продаж недвижимости показали Балеарские острова - на 71% , Каталония - на 42,8 % и Эстремадура - на 41,7 %. А самым внушительным падением отметились Ла-Риоха - на 53% и Арагон - на 12,5%.

GOOGLE, ЗАБУДЬ ОБО МНЕ

Максим Недоступ

Европейский суд признал законным право любого жителя ЕС требовать от поисковиков удаления нежелательных ссылок из результатов поиска

The New York Times пишет о постановлении верховного суда ЕС, способном без преувеличения подорвать свободу слова в Евросоюзе. Речь идет о том, что крупнейший мировой поисковик Google отныне обязан удовлетворять требования пользователей об удалении из результатов поиска ссылок на статьи или иные материалы, которые могут поставить их в неловкое положение.

Европейский суд решил, что право любого человека на то, чтобы его оставили в покое и не поминали кстати и некстати заслуживает уважения, и поэтому Google и другие поисковики вполне можно принудить к удалению ссылок, даже если информация в запросе сама по себе точна и законна.

Согласно постановлению, ссылки могут быть удалены, если они признаны "более не отражающими действительность" или "нерелевантными". Однако в законе не содержится практически никаких указаний низшим судебным инстанциям о механизме принятия решений - когда именно должны удаляться ссылки, четко не прописано, отмечает издание.

В результате все люди, проживающие в 28 странах ЕС, запросто могут потребовать от Google и других поисковиков удалить миллионы и миллионы ссылок из результатов поиска. В конечном итоге, такая значительная фильтрация может привести к меньшей информированности европейцев о том, что происходило и происходит в мире, а также к тому, что голоса журналистов и различных инакомыслящих, несогласных с официально проводимым курсом государства, попросту не будут услышаны.

А началось все с того, что некий испанец вчинил иск местной газете, а заодно и Google, утверждая, что, если забить его имя в поисковике, в ответ вываливаются ссылки на две страницы с сайта издания La Vanguardia, где говорится о его долгах и принудительной продаже дома. Испанское Агентство по защите данных к газете не предъявило никаких претензий, а вот от Google потребовало удалить ссылки на материал. Google опротестовал данное решение, и в конечном итоге Верховный суд Испании обратился за консультацией в Европейский суд.

Желание пойти навстречу гражданам, которые хотят стереть из Сети данные, ставящие их в неловкое положение, понятно. Например, кто-то выложил свои фото или сделал какой-нибудь пост в соцсети во дни бурной молодости, а теперь, вспоминая это, отплевывается. Почему бы не позволить удалить сей компромат? Однако законодателям не следует перегибать палку и наделять граждан такими неограниченными правами, которые ставят под удар уже свободу СМИ, заключает The New York Times

Россия на европейском фоне: причины отставания

9. «Великий Петр был первый большевик»?

Дмитрий Травин

Великий Петр был первый большевик,

Замысливший Россию перебросить,

Склонениям и нравам вопреки,

За сотни лет к ее грядущим далям.

Он, как и мы, не знал иных путей,

Опричь указа, казни и застенка,

К осуществленью правды на земле.

Максимилиан Волошин

Так оценил деятельность Петра I Максимилиан Волошин в 1924 г., когда итоги многолетнего развития страны казались поистине катастрофическими. Поэт нарисовал ужасающую картину мерзостей, буквально пропитавших российскую почву за те 200 лет, которые отделяли эпоху Петра от эпохи большевизма. Но можем ли мы сегодня сказать, что петровские преобразования действительно были революцией, осуществленной «нравам вопреки» ради того, чтобы разом преодолеть накопившееся отставание в сотни лет? Или же лучше придерживаться традиционных взглядов о позитивных изменениях, проведенных в жизнь Петром I с помощью нестандартных (порой очень жестких) мер?

ОТ ВЕЛИКОГО КАРДИНАЛА К ВЕЛИКОМУ ГОСУДАРЮ

Вопрос о Петровских реформах и их влиянии на модернизацию России является одним из наиболее дискуссионных. Официальная позиция, давно уже утвердившаяся в виде монументов, топонимики и страниц школьных учебников, сильно противоречит современным представлениям о модернизации и о способах, которыми можно преодолевать отсталость. Петр как модернизатор явно не вписывается в теорию модернизации. При этом в истории России есть целый ряд крупных фигур, осуществивших серьезные преобразования, но по условной «шкале модернизации» (существующей в голове обывателя) находящихся явно ниже Петра.

С одной стороны, мы имеем представления о Петре как крупнейшем отечественном реформаторе, повернувшем страну в западном направлении и буквально заставившем Россию догонять ушедшие вперед страны. Данная позиция, сложившаяся еще в имперский период, не была поколеблена советским строем. В СССР Петра чтили, пожалуй, не меньше, чем в царской России. Просто он сделал полшага назад, отдав первое место среди отечественных государственных деятелей Ленину (а на какое-то время еще и Сталину). При этом в постсоветский период он вновь уверенно вышел вперед, став ключевой символической фигурой России и взгромоздившись на многочисленные пьедесталы (особенно в Петербурге). Характерно, что даже созданное Егором Гайдаром в 1993 г. либеральное политическое движение «Выбор России», явно не соответствующее «петровским заветам» по своей идеологии, избрало своим символом Медный всадник.

С другой стороны, следует заметить, что содержание западного крена в петровской политике совершенно не отвечает нашим сегодняшним представлениям о том, что нужно делать для модернизации, для ускоренного развития страны. Не стоит даже специально говорить, насколько Петровские реформы носили тиранический характер, насколько они строились на антидемократиче­ском основании. Да и в плане развития рыночной экономики они вряд ли были плодотворны. Хотя Петр, бесспорно, поощрял торговлю и ремесла, он не формировал объективных условий для их всестороннего развития, а скорее гнал людей в бизнес из-под палки. Причем часто совсем не в том направлении, в каком требовалось рынку. Доминирующая в России несвобода (особенно сохранение крепостного права и отсутствие вольности дворянской) препятствовала нормальному формированию рыночного хозяйства. И в этом смысле, несмотря на петровские преобразования, разрыв в условиях развития между российскими производственными центрами и итальянскими, французскими, английскими, немецкими городами оставался в XVIII веке чрезвычайно большим.

Характерно, что возвеличивание Петра, осуществлявшееся при Екатерине II, обернулось появлением первого и по сей день непревзойденного памятника императору — Медного всадника. Но в то же время ближайшая сподвижница Екатерины княгиня Дашкова скептически оценивала в своих «Записках» Петра и отмечала, что «он был совершенно невоспитан, и его бурные страсти возобладали над его разумом. Он был вспыльчив, груб, деспотичен и со всеми обращался как с рабами, обязанными все терпеть; его невежество не позволяло ему видеть, что некоторые реформы, насильственно введенные им, со временем привились бы мирным путем в силу примера и общения с другими нациями (то есть в силу демонстрационного эффекта. — Д. Т.)».

Примерно в том же ключе, что и Дашкова, писал о России много лет спустя М. Волошин. А скульптор Михаил Шемякин представил Петра в виде жуткого монстра, не имеющего ничего общего с величественным героем Фальконе.

Теоретическое обоснование концепции «петровского большевизма» дал Николай Бердяев в книге «Истоки и смысл русского коммунизма». Он отметил, что «созданная Петром империя внешне разрасталась, сделалась величайшей

в мире, в ней было внешнее принудительное единство, но внутреннего единства не было, была внутренняя разорванность. Разорваны были власть и народ, народ и интеллигенция, разорваны были народности, объединенные в россий­скую империю». Словом, Петр своим резким, «революционным» рывком вперед не столько содействовал развитию страны, сколько породил противоречия, с которыми ни он, ни его наследники не сумели совладать. Волошин образно выразил это так: «Россию прет и вширь и ввысь — безмерно. / Ее сознание уходит в рост, / На мускулы, на поддержанье массы».

Трудно не замечать этой проблемы. Следует признать, что при анализе петровских преобразований мы сталкиваемся с серьезным противоречием. Великий «модернизатор» отнюдь не модернизировал страну.

Заимствование западной культуры при Петре имело место. Но заимствование какое-то странное. Петр «импортировал» методы ведения войны, способы построения армии и флота. Он активно содействовал трансформации образа жизни элиты, прививая насильно западную одежду, потребление характерных для западного стола продуктов и напитков, курение табака, бритье бород, а также буйные формы развлечений, столь расходившиеся с патриархальным россий­ским бытом допетровских времен. Петр резко сдвинул на Запад государственную столицу, применив для строительства Петербурга столь тиранические методы, какие редко применялись при строительстве городов на Западе. Великий историк С. Соловьев тонко подметил, что для создания нового русского делового центра Петром было использовано примерно такое же насильственное переселение людей, какое Иван III использовал для разорения средневекового делового центра — Новгорода.

Вместе с тем все то, что содействовало развитию экономики и формированию бюргерской культуры в Европе, Петр игнорировал (возможно, единственное исключение — формирование городских ратуш, а затем магистратов, но эта реформа вряд ли может быть отнесена к числу успешных).

Петр в первую очередь игнорировал свободу. Если принимать во внимание одни только декларации, то российские западники должны быть благодарны царю-реформатору, должны считать его первым отечественным европейцем, стремившимся порвать с косностью. Если же принимать во внимание конкретное содержание петровских преобразований и особенно методы их проведения, то скорее консерваторы, а вовсе не сторонники модернизации должны считать Петра Алексеевича человеком, близким себе до духу.

В общем, получается противоречие, выбраться из которого невозможно, если считать Запад неизменным, если полагать, что в основе некой западной культуры веками лежали именно те ценности, которые отличают его сегодня: свобода, толерантность, защита прав собственности и прав человека. Но если мы вместо мифического, сочиненного нами сегодня «правильного» Запада возьмем для анализа тот реальный мир, который существовал в XVII—XVIII столетиях, многое встанет на свои места. И мотивация петровских преобразований перестанет быть загадочной. Мы сможем понять государственного деятеля, который стремился трансформировать Россию на западный (прежде всего шведский) манер и в то же время отнюдь не стремился к свободе.

Интерес к тому, что происходит на Западе, нарастал в России на протяжении всего XVII века. Петр не был первым нашим европейцем. У него имелись различные предшественники. Скажем, Афанасий Ордин-Нащокин — дипломат и мыслитель эпохи царя Алексея Михайловича. Или Василий Голицын — фаворит царевны Софьи. Любопытно отметить, что Голицын в сравнении с импульсивным, необузданным Петром смотрелся как благородный итальянский государь. Дом его, по мнению иностранного наблюдателя, был одним из лучших в Европе. А сам Голицын, по мнению другого наблюдателя, имел французское сердце.

Интерес к итальянскому, французскому или хотя бы польскому быту не был порождением праздного любопытства. Со времен поражения в Ливонской войне Россия чувствовала свою отсталость в том самом главном деле, которое определяло гордость человека XVI—XVII веков. Стремление трансформировать быт на западный манер было отражением стремления к трансформации армии, то есть желания стать сильнее, занять ведущее место среди европейских держав.

Поместно-крепостническая система не могла обеспечить эффективное функ­ционирование российского воинства. Намерение усилить военный потенциал оборачивалось попытками заимствовать зарубежную практику построения армии. Полностью трансформировать старую систему в новую русские цари не могли, однако дополнять традиционно выстраиваемую армию различными новыми элементами они по возможности старались. В итоге так называемые полки иноземного строя «вклинивались» в строй отечественных войск и делали их сравнительно более боеспособными, но в то же время дорогостоящими.

Именно в этом состояло действие демонстрационного эффекта. Москва искала в различных европейских странах совсем не то, что мы сейчас, в XXI веке, считаем принципиально важным для модернизации, а то, без чего Россия проигрывала в конкурентной борьбе XVII столетия. Естественно, поражение Петра I под Нарвой стало важнейшим проявлением демонстрационного эффекта. В отличие от слабой польской армии, с которой русские войска мерялись силами на протяжении столетия, шведская армия была со времен короля Густава II Адольфа одной из сильнейших в Европе. Она наглядно демонстрировала преимущества Швеции и ряда других западных государств как непосредственно в воинском деле, так и в таких важнейших вещах, как организация финансов и формирование бюрократического аппарата, способного эти финансы мобилизовать.

Реформы, осуществленные в петровское время, трудно понять, если не проследить ключевые события, происходившие в ведущих европейских странах примерно на протяжении столетия до рождения Петра. Ведь эти страны тогда вырабатывали оптимальные формы построения своей военно-бюрократической системы. Той самой системы, которую столь страстно желал создать у себя наш неугомонный царь-реформатор. Лишь обнаружив то, что было главным для Франции, Пруссии, Швеции и ряда других государств XVII века, мы поймем, что, собственно, нужно было России XVIII столетия.

Преобразования государственных финансов в Европе во многом определялись тем военно-политическим соперничеством между Испанией и Францией, которое началось в XV веке, продолжилось в XVI и завершилось примерно к середине XVII столетия однозначной победой французов, несмотря на казалось бы определяющие финансовые преимущества, которые испанцы имели на старте этой жестокой схватки. В то время как развивался данный конфликт, трудно было, наверное, предположить, что он в конечном счете окажет серьезнейшее воздействие на восточную периферию Европы. Однако в итоге это произошло.

Испания, подпитывавшаяся на протяжении всего XVI века золотом и серебром, поставлявшимися из ее американских колоний, имела значительно бЛльшие, нежели Франция, возможности для найма ландскнехтов, развития дорогостоящих артиллерии и фортификации. Во времена Религиозных войн (конец XVI века) положение французского короля Генриха IV, отчаянно нуждавшегося в деньгах, было настолько тяжелым, что, по сути дела, вставал вопрос о возможности дальнейшего существования независимого государства. Испания с помощью своих ресурсов настойчиво проталкивала в Париж католическую власть вместо власти короля-гугенота, имевшего вроде бы все необходимые права на престол. Когда Генриху все же удалось закрепиться на французском троне, он начал свою государственную деятельность с осуществления важнейших преобразований в построении армии и в организации государственных финансов.

В начале XVII века самые необходимые преобразования провел в этих сферах ближайший сподвижник короля герцог Сюлли. Он уделил внимание проблемам формирования бюджета, экономии средств и эффективному использованию финансовых ресурсов для усиления огневой мощи французской армии. Однако действия Сюлли не предполагали кардинальной перестройки всей государственной машины с целью серьезного увеличения поступления налогов в казну. Он скорее оптимизировал расходы, нежели обеспечивал фундаментальную базу для максимизации доходов. Чтобы сосредоточить в бюджете большую долю производимого страной продукта, необходимо было выстроить бюрократию, которая сможет выкачивать этот продукт из населения. Такой деятельностью занялся при сыне Генриха Людовике XIII кардинал Ришелье.

Деятельность Ришелье впоследствии называли порой налоговым терроризмом. Он уделял столь значительное внимание сбору податей, что готов был довести налогоплательщиков чуть ли не до разорения. Во всяком случае, налоговые бунты при кардинале-государственнике достигли невиданных ранее размеров.

Деятельность Ришелье вряд ли можно считать экономически эффективной. Если Генрих мечтал о курице в горшочке для каждой крестьянской семьи, то при Людовике народ получал пушки вместо масла и кур. Однако если смотреть на вопрос не с позиций современного государства, а с позиций абсолютистского государства прошлого, надо признать, что кардинал смог добиться своего. Франция была в тот момент крупнейшей страной Европы, и даже примитивное фискальное давление на народ могло там дать в конечном счете большой объем сборов в казну. К середине XVII века стало ясно, что Испания проиграла конкурентную борьбу за ресурсы, несмотря даже на свои американские серебряные рудники.

Ришелье создал для сбора налогов особый бюрократический аппарат, состоявший из так называемых интендантов. А кроме того, выделил из состава армии нечто вроде налоговой полиции — специальные роты, приданные финансовым чиновникам. Еще больше усовершенствовал складывающуюся военно-бюрократическую систему Жан-Батист Кольбер при Людовике XIV. Этот генеральный контролер финансов не только выкачивал из населения налоги, но и старался так выстроить экономику, чтобы максимизировать поступления

в бюджет. Кольбер оградил Францию таможенными барьерами, создал целостную систему протекционизма и в рамках этой системы старался поощрять отечественное предпринимательство. Импорт сводился к минимуму, деньги покупателей оставались внутри страны. Частично они доставались купцам и ремесленникам, но в значительной степени пополняли королевскую казну и обеспечивали возможность ведения широкомасштабных войн. Подобная экономическая политика стала называться меркантилизмом.

В дальнейшем по меркантилистскому пути, проложенному Ришелье и Кольбером, двинулись и другие абсолютистские державы Европы. Тот, кто хотел воевать, расширять свою территорию или хотя бы отстаивать в противостоянии с врагом собственные земли, вынужден был любыми способами увеличивать налоговые сборы и выстраивать для этого столь мощный, разветвленный государственный аппарат, которого раньше не знала европейская история.

Практически одновременно с Францией серьезные преобразования своего государственного устройства осуществила Швеция. Король Густав II Адольф и его канцлер Аксель Оксеншерна сформировали центральный бюрократиче­ский аппарат в виде коллегий и поставили губернаторов во главе одиннадцати исторических областей страны (устройство, которое потом позаимствовал Петр для России). Это позволило максимизировать сбор налогов. Увеличение бюджетных доходов определялось также стремлением государства развивать в духе меркантилизма железорудный промысел, металлургию и производство вооружений, хотя, конечно, маленькая Швеция не могла конкурировать с ведущими европейскими державами по общему объему финансовых ресурсов. Во время Тридцатилетней войны эта проблема была решена посредством своеобразного альянса двух ведущих бюрократических государств Европы — Франции и Швеции. В шведскую армию на французские деньги вербовались немецкие ландскнехты, что обеспечивало успех Густаву Адольфу в боях с вооруженными силами империи Габсбургов. Так например, в 1632 г. в Южной Германии действовала 120-тысячная армия Густава Адольфа, в которой было лишь 13 тысяч шведов и финнов.

Тем не менее следует отметить, что важнейшим достижением шведской бюрократической системы стало введение рекрутской повинности для каждого десятого крестьянина (подобную практику Петр также позднее использовал у себя), что, с одной стороны, определялось традицией крестьянской воинской службы в этой стране, а с другой — отсутствием денег для найма рекрутов на свободном рынке, как это делалось во Франции. Можно сказать, что специфика исторического пути серьезно повлияла в Швеции (а затем и в России) на формирование армии, преобразование которой в целом определялось демон­страционным эффектом.

При Карле XI шведская рекрутская система была трансформирована в милицейско-территориальную. Несколько крестьянских дворов совместно брали на содержание рекрута, который в мирное время жил рядом с ними, имел дом с землей и каждый год по нескольку недель проходил «военные сборы» на специально отведенных для этого соседских пустошах. В итоге благодаря такой рекрутчине шведская армия оказалась сравнительно дешевой. Хотя без финансовой подпитки извне она не могла стать большой.

Современник Петра прусский король Фридрих Вильгельм I особо отличился в деле максимизации доходов и минимизации неэффективных расходов ради построения большой боеспособной армии. За годы правления он в два раза увеличил бюджет своей небогатой страны. Это позволило ему в три раза увеличить и размер армии, которая стала в итоге четвертой по величине среди европейских армий (после французской, российской и австрийской), тогда как по численности населения Пруссия занимала лишь тринадцатое место в Европе.

Чтобы маленькой стране достичь большого военного значения, прусский король (как и шведский) должен был не только заимствовать французские организационные новшества, но также изыскивать собственные нестандартные ресурсы. Ему удалось выжать максимум из немецкой склонности к порядку, дисциплине, повиновению. Фридрих Вильгельм в 1733 г. обязал всех своих подданных в возрасте от 18 до 40 лет служить в армии, разбил страну на кантоны и закрепил за каждым из них офицера, которому положено было набирать рекрутов.

Важно отметить, что Пруссия в начале XVIII века не шла по пути к свободе. Скорее наоборот. Нехватку денег она компенсировала жесткостью принуждения. Иными словами, демонстрационный эффект сочетался с особенностями исторического пути и формировал милитаристское государство, которое в военном отношении оказалось по меркам своего времени вполне конкурентоспособным.

По тому же примерно пути, что и другие страны Европы, вынуждена была идти Россия. В этом смысле у Петра не имелось альтернативы. Для того чтобы осуществлять европейскую политику, он должен был действовать сложившимися к тому времени в Европе методами, приспосабливая их, естественно, к российским реалиям. Он должен был бюрократизировать свою страну. Не столько модернизировать, сколько именно бюрократизировать, поскольку жест­кая фискальная деятельность позволяла решать краткосрочные задачи, которые в первую очередь интересовали государственных деятелей того времени.

Рассказывают, что Петр как-то раз посетил гробницу Ришелье. Подойдя к памятнику, он воскликнул: «Великий человек, будь ты сегодня жив, я сразу бы отдал тебе половину моей империи, при условии, что ты научишь меня, как управлять другой ее половиной». Даже если это лишь байка, она хорошо отражает истинную связь задач, стоявших перед двумя государственными деятелями Европы, жившими в разных странах в разное время.

ЖЕСТКАЯ ЛОГИКА ПЕРЕМЕН

Глобальность петровских преобразований определялась тем, что он не просто копировал отдельные направления политики. Петр полностью проникся европейским духом. Но, естественно, духом своего времени.

Появившиеся в XVII веке возможности качественной трансформации армии и государства обусловили формирование в Европе соответствующего мировоззрения. Мир уже не выглядел столь зависимым от Бога, как в прошлом. Мир совершенствовался под воздействием рук человека, и людям порой казалось, что этому совершенствованию не будет границ, что можно полностью обустроить жизнь общества на рациональных основаниях. И армия и государство станут работать как часы. Более того, все общество превратится в идеально отлаженный механизм, функционирующий на манер армии. И чем меньше в нем будет свободы, стихии, децентрализации, тем больше окажется порядка, тем прочнее будет благоденствие.

Согласно оценке Евгения Анисимова, являющегося крупнейшим специалистом по истории России XVIII века, Петр воспринял эти европейские веяния. Для него были характерны предельный рационализм, практицизм и даже технократизм. Он трансформировал Россию не просто в соответствии с зарубежным опытом, но главное — в духе сложившегося к тому времени европейского мировоззрения.

В Петровских реформах можно выделить несколько ключевых взаимодополняющих друг друга элементов. Все они тесно связаны между собой, и все в той или иной степени являются откликом на военный вызов со стороны соседей, а вовсе не на абстрактные задачи модернизации, которые мы задним числом можем приписать Петру, если хотим поднять его значение для современности.

Первая задача — трансформация вооруженных сил. Вместо помещичьего войска, время от времени служащего государю за землю, надо было сформировать большую, постоянно функционирующую, профессиональную армию.

В XVIII веке эта армия уже не могла состоять из наемников, привлекаемых с рынка военных услуг. Петр выстроил вооруженные силы на основе рекрутского набора. Однако рекрут — вчерашний крестьянин — по своим боевым качествам не мог идти ни в какое сравнение с профессиональным военным, постоянно получавшим боевой опыт в сражениях. Рекрут превращался в солдата только благодаря серьезному обучению. Это требовало, во-первых, его длительного пребывания в армии, а во-вторых, наличия профессионального офицерского корпуса, который это обучение мог бы проводить.

Таким образом, дворянство в рекрутской армии не освобождалось от службы, а, наоборот, должно было служить постоянно, не отвлекаясь для присмотра за своими землями. Дворянство должно было быть образованным, чтобы не просто саблей махать, а руководить солдатами и организовывать взаимодействие армейских частей. На дворян ложилась значительно более серьезная нагрузка, нежели в поместной армии прошлых лет. А государство в этой ситу­ации несло колоссальную финансовую нагрузку, поскольку должно было много лет кормить солдата и регулярно выплачивать офицеру жалованье деньгами.

Соответственно, вторая задача, которую должны были решить Петровские реформы, состояла в осуществлении налоговых преобразований. От государства требовалось сформировать бюджет, способный выдержать беспрецедентную до той поры финансовую нагрузку.

Надо сказать, что при Алексее Михайловиче полки иноземного строя временами составляли весьма значительную часть армии, однако удержать прогрессивную структуру войска без стабильного финансирования было невозможно. По оценке Е. Анисимова, «офицеры и солдаты „новоманирных“ полков служили „с земли“, пользовались поместными правами, то есть были помещиками». Армия строилась по-новому, но финансировалась по-старому. И в подобных условиях не могла постоянно сохранять нужную численность, постоянно получать качественную подготовку. Под Нарвой Петр имел, по всей видимости, худших солдат, чем были у его отца двумя десятилетиями раньше. И после катастрофического разгрома он страстно нуждался в деньгах для восстановления армии.

Поначалу для решения проблем с деньгами Петр обходился разовыми мерами, которые больше напоминали конфискации, нежели построение эффективной налоговой системы. Взимание специальных платежей за бани, за топоры, за ношение бород, а также государственная монополия на дубовые гробы представляли собой специфически российское ноу-хау. Но такие широкомасштабные меры, как изъятие денег у церкви, в основном повторяли конфискационную практику, использованную в различных европейских странах во времена Реформации — прежде всего в Англии Генриха VIII. Повторяла западную практику и так называемая «порча монеты» государством, то есть заведомое уменьшение ее веса.

Экстраординарные изъятия помогли выдержать Северную войну, однако на протяжении всего срока противостояния Швеции Петр ощущал постоянную нехватку денег. Поэтому к концу своего царствования (в 1718 г.) он начал осуществлять настоящую налоговую реформу, целью которой было введение подушной подати.

Раньше подать взымалась с двора, однако, как показала перепись 1710 г., число дворов почему-то сократилось на 20 %. Чтобы в дальнейшем предотвратить сокрытие плательщиков и уход от налогообложения, Петру пришлось проводить перепись всего населения. В итоге было сравнительно точно установлено, сколько людей проживает в России. Государство получило возможность не просто резко увеличить доходы (более чем в три раза к 1725 г. в сравнении с 1710 г.), но — главное — планировать свой бюджет на будущее, адекватно представляя те суммы, которые удастся собрать с населения для содержания армии.

Высокое налоговое бремя скорее могло препятствовать развитию экономики, нежели помогать ему, но, поскольку хозяйственные задачи были подчинены задаче построения армии, данный аспект проблемы вряд ли волновал Петра. По всей видимости, он о таких вещах вообще не задумывался, так как негативное влияние налогообложения на производство в ту эпоху вообще не рассматривалось всерьез ни в одной европейской стране.

Третьей важнейшей задачей для Петра была организация сбора налогов и распределение бюджетных средств между полками, разбросанными в мирное время по всей территории страны. Для того чтобы деньги исправно приходили в казну, требовалось выстроить мощную бюрократическую систему и насытить ее достаточным числом чиновников.

Допетровская административная система представляла собой скорее реакцию на возникновение новых проблем, нежели комплексный механизм перераспределения ресурсов в пользу казны. Новые царские приказы формировались не по продуманному плану, а от случая к случаю, то есть по мере того, как становилось ясно, что старые уже не справляются с решением того или иного вопроса. Но постоянная армия и постоянный сбор налогов требовали принципиально иной администрации. Шагами к этому стали создание Сената, образование коллегий вместо приказов, разбивка территории страны на губернии, формирование штата фискалов и комиссаров по сбору налогов.

Сенат нужен был потому, что царь постоянно находился в разъездах — воевал с врагами, инспектировал собственные войска и отдыхал на водах. Он совершенно не способен был к постоянному методичному управлению административной системой по тому образцу, который в свое время был установлен Филиппом II в Испании и герцогом Ришелье во Франции.

Коллегии представляли собой орган государственной власти, державший под контролем важнейшие функции управления, в том числе финансы. Хотя по размеру аппарата они были несоизмеримы с современными министерствами (и даже министерствами, созданными Александром I в начале XIX века), можно сказать, что общая логика функционального управления появилась при Петре и осталась в общих чертах такой же по сей день.

Разбивка страны на губернии (впоследствии провинции) позволяла создать постоянно функционирующий местный бюрократический аппарат. Он дополнялся комиссарами, которых выбирали помещики из своей среды для сбора налогов. Силовую поддержку комиссарам обеспечивала армия, благо полки, квартировавшие в губерниях, как раз и были основными получателями собранных средств.

Наконец, фискалы должны были контролировать работу всей этой сложной системы, доносить о ее несовершенствах, о проколах отдельных чиновников, вплоть до высокопоставленных лиц. Петр очень быстро столкнулся с тем, что бюрократия порождает коррупцию, причем чем более сложной и разветвленной становилась эта система, чем больший объем ресурсов через нее проходил, тем разительнее увеличивались масштабы воровства и взяточничества. Как-то раз, когда Петр предложил вешать каждого, кто украл на бЛльшую сумму, чем стоимость веревки, генерал-прокурор Сената Павел Ягужинский справедливо заметил ему, что царь тогда останется один, без подданных.

Поскольку об общественном надзоре за бюрократией и о демократических механизмах построения власти в ту эпоху, естественно, даже задуматься было трудно, единственным способом контроля для Петра было назначение чиновников, которые станут следить за другими чиновниками. Система оказалась настолько неэффективной, что за взяточничество пришлось в конечном счете казнить даже обер-фискала Нестерова. Но ничего другого придумать было невозможно. Как-то раз Петр справедливо заметил, что дожил до своих Тюреннов (то есть крупных полководцев), но «Сюллия еще у себя не вижу».

Четвертым элементом петровской системы стало применение высокого (37,5 %) таможенного тарифа для защиты отечественного бизнеса от иностранной конкуренции. Подобный жесткий протекционизм противоречит представлениям современной экономической науки о том, что необходимо для развития экономики и подъема производительности труда. Однако он полностью соответствовал представлениям, сложившимся в европейском экономическом мышлении того времени.

По сути дела, протекционизм ставил задачей не долгосрочное развитие экономики, а предотвращение оттока денег из страны за рубеж. Чем выше таможенный тариф, тем меньше население будет импортировать товаров. Соответственно, тем больше останется денег внутри страны, и потрачены они будут на продукцию отечественных производителей. Купцы и промышленники наживутся, заплатят налоги, и государство сможет использовать собранные деньги для укрепления армии. Подобная логика сильно противоречит представлениям о том, «как государство богатеет», сложившимся во времена Адама Смита, но за полвека до появления его труда «Богатство народов» все европейцы, включая Петра, рассуждали в духе меркантилизма, не думая о преимуществах фритредерства.

Пятым элементом петровской системы стало непосредственное покровительство бизнесу — деньгами, советами и многочисленными инструкциями. С позиций наших сегодняшних представлений о стимулах к развитию предпринимательства петровская активность (например, требование убирать хлеб косами, а не серпами) выглядит несколько странной. Однако в ту эпоху по всей Европе бюрократические инструкции о том, как надо работать крестьянину, или о том, как следует торговать купцу, были нормальной практикой. Во Франции, например, чиновники предписывали, как следует вязать снопы или метить баранов.

Если не сложились еще представления о том, как экономика развивается с помощью невидимой руки рынка, то, несомненно, должны были господствовать представления, согласно которым некая видимая рука дает указания, а при необходимости наказывает строптивцев за их неисполнение. Такая рука могла быть только рукой чиновника — образованного человека, который прочел в книжках или подсмотрел за границей, как надо собирать урожай или выращивать домашний скот, а затем довел эту информацию до мужика, от которого требовалось богатеть, чтобы исправно платить налоги государству.

Шестым элементом петровской системы стало введение так называемого майората, с помощью которого царь хотел найти достаточное число людей для государственной службы. Предполагалось, что землю и недвижимость в семье должен теперь наследовать только один сын. Делить их между несколькими наследниками запрещалось. Таким образом, остальные дети даже в богатых семьях вынуждены были зарабатывать себе на жизнь трудом. По задумке Петра такой подход стимулировал их службу государю. Отсидеться в имении юным недорослям было невозможно, поскольку они не получали средств на свое содержание.

Интересно отметить, что принцип майората коренным образом пересматривал всю логику формирования помещичьего землевладения, сложившуюся в XV—XVII веках. Если раньше государство было заинтересовано в том, чтобы земельные и людские ресурсы распределялись равномерно среди значительного числа помещиков, поскольку только так можно было обеспечить прокорм большой армии, то теперь эти ресурсы начали мешать решению государственных задач. Служба офицера и чиновника полностью стала оплачиваться деньгами. Царь стремился максимизировать объем доступных ему финансовых ресурсов, а работа крестьян на земле оказалась важна государству только в плане уплаты налогов. Эпоха сменилась, старые принципы организации армии и государства ушли в прошлое.

Если рассуждать чисто теоретически, глядя на Петровскую эпоху из нашего времени, то можно поставить вопрос о том, почему царь-реформатор не ликвидировал крепостное право. Ведь радикальная реформа армии, финансов и государственной службы фактически устранила необходимость сохранения крепостнической системы для государства.

Ответ на данный вопрос, наверное, можно было бы дать с позиций марксизма, заявив, что государство обслуживало интересы дворянства, как господствующего класса, и именно в интересах этого класса сохраняло старую систему эксплуатации крестьянства. Можно, однако, предложить и иное объяснение, меньше основанное на идеологическом подходе.

По всей Европе (кроме, может быть, Голландии и Англии) XVII век и первая половина XVIII столетия представляют собой эпоху рационализма, не признающую значения свободы для развития и укрепления государства. Абсолютистские монархи верят в бюрократические методы управления и стремятся выстроить под своим руководством такие системы, которые работают как часы и в которых каждый человек, начиная с правителя и заканчивая рядовым солдатом и рядовым налогоплательщиком, является лишь винтиком большого, автоматически работающего механизма. Во всех государствах в большей или меньшей степени для построения такой системы используются деспотические методы. Такие как устранение политической оппозиции, отъем чужой собственности, физическое наказание детей, объявление безумцами тех людей, которые не вписываются в сложившиеся представления о правильном верноподданном.

Французский «безумец» второй половины XVII века — это совсем не «псих» в нашем современном понимании. Великий философ Мишель Фуко показал, что это скорее человек с индивидуальностью, не вписавшийся в установленный абсолютизмом стандарт. А поскольку не вписывались очень многие, то в стенах госпиталей «провел по нескольку месяцев каждый сотый житель города Парижа, если не больше». Причем «больным» надо было обязательно трудиться, чтобы перевоспитаться и стать достойными членами общества.

Любопытно сравнить эту зарубежную практику с отечественной практикой избавления от не вписывающихся в стандарт «гулящих людей», введенной Петром в 1722 г. С этого момента, как отмечает известный историк Яков Гордин, «все свободные люди, жившие работами по найму, — этот мощный резерв для развития свободной экономики — должны были стать либо крепостными рабами, либо солдатами». Словом, русское понятие «гулящий» для XVIII века эквивалентно в административном смысле французскому понятию «безумец».

Таким образом, можно сделать вывод, что курс на деспотическую рационализацию у всех общий, но исторические пути разные. В силу особенностей исторического пути некоторые государства уже функционируют без крепостного права, тогда как в некоторых оно по-прежнему сохраняется. А в тех, которые (опять-таки в силу специфики исторического пути) имеют американские колонии, постепенно прививается плантационное рабство. Словом, любая национальная деспотическая практика легко инкорпорируется в абсолютистский бюрократический механизм, поскольку внутренне не противоречит ему.

Поскольку Петр являлся реформатором или даже, точнее сказать, бюрократизатором, заимствовавшим опыт стран, умевших воевать лучше России, а во­все не модернизатором, провидевшим будущее и создававшим государство XXI века, он преспокойненько инкорпорировал крепостничество в новую систему государственного устройства. Император, в частности, разрешил промышленникам покупать себе крепостных и даже сам приписывал государственных крестьян к строящимся заводам, видя в этом наиболее простой способ обеспечить нарождающуюся российскую индустрию рабочей силой.

Внеэкономическое принуждение не могло вызвать у Петра никакого морального отторжения. Более того, оно в принципе должно было соответствовать имевшимся у него представлениям о том, что деспотизм — дело полезное для прогресса, поскольку косного человека без принуждения не заставишь хорошо трудиться. В указе 1723 г. император писал: «Наш народ, яко дети, не учения ради, которые никогда за азбуку не примутся, когда от мастера не приневолены бывают, которым сперва досадно кажется, но когда выучатся, потом благодарят, что явно из нынешних дел: не все ли неволей сделано?»

При этом, правда, Петр понимал, что излишества помещичьего деспотизма могут плохо влиять на способность крестьян тянуть тягло, а потому старался оградить их от нерациональной жестокости, велев особо зверствующих хозяев от управления имениями отстранять в пользу родственников. Впрочем, при отсутствии системы надлежащего контроля подобные меры вряд ли могли быть эффективны.

СОТНИ ВЕРСТ НА ЗАПАД

Итак, был ли «великий Петр» первым большевиком? Конечно, нет. Как не был он и первым российским модернизатором. Петр не перебрасывал Россию «за сотни лет к ее грядущим далям» ни в хорошем, ни в плохом смыслах. Он просто пытался сблизить свою державу с теми странами, которые находились от нее на сотни верст к западу. Притом что странам этим самим еще лишь предстояло в будущем осуществить настоящую экономическую и политиче­скую модернизацию.

Значение Петра для нашего времени состоит не в том, что он осуществил реформы, заложившие основы будущего развития России. Таких реформ он не осуществлял. Более того, если посмотреть на краткосрочные практические результаты его деятельности, то они скорее негативны, чем позитивны. Крестьянство было измучено налогами и натуральными повинностями. Купечество страдало от диктата, заставлявшего везти товары неудобными и невыгодными путями. А страна в целом растратила массу ресурсов на бесконечные войны. Не случайно почти сразу после смерти Петра в российской элите возникли даже представления о необходимости некоторой дебюрократизации и определенного смягчения налогового бремени. «Нужна была решительная контрреформа реформам Петра», — отмечает Я. Гордин, рассказывая о попытках аристократии ограничить самодержавие императрицы Анны Иоанновны.

Совершая множество деструктивных действий, Петр, как человек рубежа XVII—XVIII веков, в принципе не мог представлять, что будет лежать в основе быстрого экономического роста будущих столетий, поскольку этого тогда еще не представляли и на Западе. Даже если бы государь каким-нибудь волшебным способом вообразил себе перспективы общественного развития, он вряд ли смог бы ускорить его, поскольку в петровском «арсенале» не имелось тех орудий, с помощью которых реформаторы XIX—XX веков сражались за рынок и демократию.

Петр стремился к достижению тех целей, которые были ему понятны. Однако на пути к достижению этих целей он максимально сблизил Россию со странами Запада. Он сделал свою страну непременным политическим игроком на европейском поле. Это, в свою очередь, потребовало от России постоянно держать себя в форме, обладать армией, способной решать европейские задачи, бюрократической системой, способной мобилизовывать ресурсы для содержания такой армии, и экономикой, способной производить продукцию, которую можно использовать на военные нужды. В дальнейшем каждый раз, когда страна вдруг слабела и начинала проигрывать в конкурентной борьбе, ей приходилось энергично трансформироваться и нагонять соседей. Поскольку замкнуться в себе и выйти из европейской гонки было уже невозможно.

Так обстояло дело после поражения в Крымской войне. Так получилось после поражения, понесенного от Японии, поскольку провал на Востоке показал нашу слабость в возможной битве на Западе. Так вышло, наконец, после поражения в холодной войне, случившегося на закате советской власти.

Более того, даже в период побед, а не поражений, общество в той или иной степени ощущало наше отставание и пыталось подгонять государство, желавшее почивать на лаврах. Попытками подогнать государство были и восстание декабристов, и интеллектуальная деятельность западников, и моральный вызов советскому режиму со стороны диссидентов.

В постпетровское время Россия постоянно меряла себя меркой, позаимствованной на Западе. И как бы много ни произносилось красивых слов о великом славянском мире, о евразийстве, о нашей особой цивилизации, на практике мы уже жили в Европе. И все практические действия осуществлялись, исходя из понимания того, что мы — часть Европы, а вовсе не особый мир, который может эту Европу игнорировать и ориентироваться на процессы, происходящие где-то в Китае, Турции или Персии.

Понятие «постпетровское время», конечно, несколько условно. Как говорилось выше, серьезное движение в сторону Запада осуществлялось на протяжении всего XVII века. Петр — скорее общепринятый символ перемен, нежели герой, в одиночку развернувший страну. Тем не менее можно, наверное, сказать, что именно после Петра стал невозможен разворот России в обратную сторону. Долгое время накапливавшиеся количественные изменения перешли в новое качество.

Окончание следует

Опубликовано в журнале:

«Звезда» 2014, №5

Комиссия по формированию и реализации государственной политики по эксплуатации воздушных линий Министерства инфраструктуры Украины на заседании 20 марта 2014 года приняла решение выдать ряду украинских авиакомпаний новые назначения на регулярные международные рейсы.

Как сообщила Интерфакс-Украина пресс-служба Мининфраструктуры, авиакомпания "Международные авиалинии Украины" (МАУ, Киев) получила назначения на направления Одесса-Барселона и Харьков-Ларнака.

Кроме того, авиакомпания "Днипроавиа" (Днепропетровск) получила право выполнять рейсы из Киева в Вильнюс, Ригу и Ростов-на-Дону а также из Днепропетровска в Кутаиси.

Авиакомпания "Авиалинии Харькова" (Харьков) получила назначения на маршруты из Киева, Донецка и Харькова в Монастир, и из Харькова в Барселону и Ларнаку.

Помимо этого, авиакомпания "Браво" получила право летать из Киева в Амман, Багдад и Дамаск.

Комиссия также приняла решение аннулировать ряд назначений у украинских авиакомпаний на регулярные международные перевозки. В частности у "Днипроавиа" отозваны назначения на рейсы из Симферополя в Москву и Вену и из Киева в Сочи.

Авиакомпания "Визз Эйр Украина" (Киев) лишилась назначений на маршруты Донецк-Лутон (Лондон) а также на выполнение рейсов из Киева в Ганновер и Стокгольм.

Кроме того, авиакомпании "ЮТэйр-Украина" (Киев) аннулированы назначения на рейсы из Киева в Братиславу, Тбилиси и Ригу, из Донецка в Тбилиси, Батуми, Санкт-Петербург, Рим, Бангкок, из Одессы в Тбилиси, Батуми, Бангкок и Дубай, из Харькова в Тбилиси, Батуми и Дубай, из Луганска в Ереван.

По внутренним полетам комиссия выдала лишь одно назначение - авиакомпании "Днипроавиа" на маршрут Киев-Харьков.

Руководитель иммиграционного департамента Дубая заявил, что ОАЭ изучают возможность введения нового типа виз для предпринимателей и инвесторов.

Вопрос введения «золотой визы» рассматривается на федеральном уровне. Пока нет никакой информации об условиях ее выдачи и действия.

Аналогичные визы действуют во многих европейских странах, включая Португалию, Кипр, Испанию, Грецию и Великобританию. Они выдаются иностранным инвесторам, особенно тем, кто вкладывает средства в приобретение недвижимости. Такие визы представляют собой ограниченный определенными условиями и временными рамками вид на жительство, дающий право постоянного пребывания в стране в течение срока его действия.

Например, «золотые визы» начали выдаваться в Португалии в 2012 г. С тех пор было выдано 734 визы этого типа. Благодаря им в страну поступили инвестиции в сумме более 440 миллионов евро.

Инвесторская виза в Великобритании выдается на три года при условии инвестирования 1 миллиона фунтов стерлингов. Виза может продляться, и по прошествии установленного срока ее держатель сможет получить постоянный вид на жительство и позднее – гражданство.

За 2013 год в Испании было переработано в общей сложности 1.195.002 тонн бытовой тары или 71,9% от общего количества твердых отходов. Благодаря этому показателю, который на 2% выше, чем в 2012 году, Испания занимает первое место в Европе по утилизации упаковок. И более того, на 17 пунктов она превышает заявленную Европейским Союзом цель в 55%.

Пластиковой тары было переработано 56,6%, в то время как директива ЕС установила планку в 22,5%. Картонных и бумажных упаковок было утилизировано в размере 81,9% (60%) и металлических – 84,5% (50%).

Директор компании Ecoembes, которая провела данное исследование, также заявил, что больше всего бытовых твердых отходов перерабатывается в Ла-Риохе, Наварре, Стране Басков и Каталонии. Во всей Испании на данный момент насчитывается 565. 309 мусорных контейнеров и цифра эта на 7 тысяч больше, чем в минувшем году.

В Анталье число российских туристов выросло на 17%.

Россия остается одним из главных «поставщиков» отдыхающих на турецкие курорты.

В первом квартале 2014 года южную турецкую область Анталья посетило 210 000 отдыхающих из России, пишеь Анталия Сегодня. Это на 17,9% больше, чем за аналогичный период прошлого года.

В общей сложности, с января по апрель текущего года курорт принял 1,32 млн иностранных туристов, что на 5,1%больше, чем годом ранее. При этом отмечено заметное увеличение туристического потока из Израиля и Ирана.

Число иранских туристов увеличилось в области за период с января по апрель на рекордные 464%и превысило 53000 человек, а из Израиля - на 146% и превысило 39000 человек, показывают данные последнего отчета Союза отелей и туристического бизнеса Антальи.

Также, турецкий курорт привлек больше отдыхающих из Нидерландов и Великобритании. Их стало примерно на 4%, чем в аналогичный период прошлого года.

Наверняка, популярности региона, кроме всего прочего, способствуют около 200 прекрасных пляжей, которые отмечены «Голубыми флагами».

Правда, количество немецких туристов, которые традиционно составляли наибольшую часть отдыхающих, сократилось на 4,4%. За первые четыре месяца нынешнего года в Анталье побывало 466 816 представителекй Германии.

На Коста-Бланке снова начали строить жилье.

Строительные краны вновь появились в южных районах Коста-Бланки - в регионе, наиболее пострадавшем из-за коллапса на рынке жилой недвижимости Испании.

На побережье начали строить 52 новых комплекса, а общее число новых зданий достигает 1800, сообщил портал Spanish Property Insight со ссылкой на El Mundo. Новое строительство сосредоточено в регионе, известном как Вега-Баха-дель-Сегура, в чей состав входят Торревьеха, Ориуэла, Гвардамар-дель-Сегура и Пилар-де-ла-Горадада. Новость становится еще удивительнее, если учитывать, что в стране пустуют сотни тысяч квартир и домов. Жаркие дебаты в парламенте Испании посвящены трансформации таких пустующих объектов в социальное жилье.

Но в 2013 году компании-разработчики в Вега-Баха заметили всплеск интереса иностранных инвесторов, что побудило новый строительный мини-бум. Около 20% домов, проданных в Валенсии, находились в Вега-Баха-дель-Сегура, а их покупателями были иностранцы.

Новые проекты сильно отличаются от грандиозных объектов, построенных вокруг полей для гольфа в годы бума на рынке жилья. Максимальное число возводимых домов в рамках одного комплекса сейчас не превышает 150. В оформлении доминирует современный стиль. Новостройки также стоят на 20% - 30% дешевле, чем недвижимость из периода бурного роста цен, а качество строительства стало лучше. Пляжные домики на первой линии продаются за €225 000, цена снижается до €125 000 при удалении от побережья.

Строительные компании, в первую очередь, рассчитывают на покупателей из Скандинавии, Бельгии и России. Подрядчики - это, в основном, местные мелкие и средние компании, которые финансируют строительство сами. Это резко контрастирует с докризисной ситуацией, когда дешевые деньги банков подпитывали проекты, которые часто не имели никакого экономического смысла. Банки Испании все еще пытаются сбыть плохие активы и неудачные жилые районы, построенные во время бума, поэтому они неохотно вкладывают средства в новые проекты.

В Андалусии приняли новый закон о сдаче жилья в аренду туристам.

Региональное правительство Андалусии подготовило свод новых правил, которые будут контролировать активность арендодателей-частников.

Проект указа о использовании частного жилья в туристических целях (Decreto de las Viviendas de Uso Turístico) был составлен советом по туризму и коммерции Андалусии, и в большей мере учитывает интересы крупных игроков туристической индустрии, сообщает портал The Local. Для домовладельцев-частников новый закон, который вступет в силу в конце лета, оказался плохой новостью.

Проект призван разъяснить ситуацию на рынке туристической недвижимости Андалусии и помочь в разработке стратегического плана по развитию этого доходного сектора. Подчиняясь требованиям гостиничного лобби, местные власти создадут реестр всего жилья, которое сдается в аренду туристам на срок в один месяц или меньше (включая комнаты). Официальные лица мотивируют решение тем, что хотят повысить качество обслуживания, однако это создает дополнительный барьер на пути у частных домовладельцев для входа на рынок.

Частные дома, которые сдаются в аренду туристам для "туристического использования" (“uso turístico”), не следует путать с объектами, построенным исключительно как туристическое жилье ("Apartamentos Turisticos"). Разница между двумя категориями небольшая, но весьма значительная. Новый закон относится только к первой категории и не затрагивает объекты, построенные исключительно как инвестиции для сдачи в аренду путешественникам.

Под давлением гостиничного бизнеса региональные органы власти и муниципалитеты по всей Испании пытаются обуздать рынок частных апартаментов. Недавно в Барселоне был введен мораторий на выдачу новых лицензий для комнат и квартир, которые сдаются туристам. На Балеарских островах этот сектор уже давно жестко ограничен.

Минэнерго приняло участие в Межминистерской встрече в Республике Корея.

Заместитель Министра энергетики Российской Федерации Антон Инюцын выступил на Межминистерской встрече по вопросам чистой энергии. В мероприятии приняли участие министры профильных ведомств Республики Корея, США, Великобритании, Саудовской Аравии, Южной Африки и другие представители министерств из более чем 20 стран.

По словам замминистра, удалось обсудить 13 инициатив, в их числе повышение энергоэффективности, развитие возобновляемых источников энергии и умных сетей, расширение доступа населения к электроэнергии. «Это хорошая площадка для общения, обмена опытом между странами и выработки оптимальных решений», – отметил Антон Инюцын. В состав российской делегации вошли и молодые ученые. «Крайне важно вовлекать в решение экономических и технологических проблем молодежь. Не исключено, что некоторые идеи, прозвучавшие в рамках молодежного дня, мы обсудим на следующей аналогичной встрече, которая пройдет в Мексике в 2015 году», – сказал заместитель главы ведомства.

Межминистерская встреча в Сеуле внесла свою лепту в укрепление российско-корейского сотрудничества в области энергетики и экологии. «Россия должна нарастить свое присутствие на рынках стран Азиатско-Тихоокеанского региона», – заявил накануне Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Медведев на совещании по развитию сотрудничества со странами АТР.

Справочно:

Межминистерская встреча по чистой энергии – форум, учрежденный с целью обмена опытом, обсуждения и продвижения лучших государственных программ и мер по их реализации, создания условий для перехода мировых экономик к чистой энергетике.

О проведении в США первой Межминистерской встречи объявил Министр энергетики США Стивен Чу в декабре 2009 года во время проведения Международной конференции по климатическим изменениями в рамках Конвенции ООН.

В настоящее время основными членами форума являются 23 мировые державы: Австралия, Бразилия, Канала, Китай, Дания, Финляндия, Франция, Германия, Франция, Индия, Индонезия, Италия, Япония, Корея, Мексика, Норвегия, Россия, ЮАР, Испания, Швеция, ОАЭ, Великобритания, США, а также Европейская комиссия.

Молдова: Цель виноделов - не объем продаж, а эффективность.

Винодельческие предприятия, действующие в форме акционерных обществ, вступили в отчетный период.

СП "Vinia-Traian" много лет подряд завершает год с неплохими, на первый взгляд, показателями. Объем продаж за 2013 г. превысил 57 млн леев (в 2012 г. - 49,4 млн) при их заметно возросшей себестоимости - 47,6 млн леев (в 2012 г. - 37,7 млн). Это не могло не сказаться на снижении прибыли - 3,45 млн леев (в 2012 г. – 4 млн).

По мнению председателя правления АО Семена Кристева, конечно, хорошо, что предприятие не убыточное, но цель каждого бизнеса не объем продаж, а эффективность. Насколько она высока, можно судить по нескольким фактам. Из 3,45 млн леев прибыли 800 тыс. леев получено, благодаря курсовой разнице из-за падения лея. В прошлом году этому производителю не удалось инвестировать в виноградники, потому что покупатели плохо рассчитывались: по данным на 1 января 2014 г., дебиторская задолженность накопилась в сумме 42,4 млн леев по сравнению с 30 млн леев годом ранее.

Многие партнеры пренебрегают соблюдением своих обязательств, а востребовать свои деньги на территории другого государства очень трудно даже через суд. Так, с 2007 г. предприятие в Ужгороде (Украина) не заплатило $170 тыс., несмотря на то, что дело находится в исполнительном производстве. "Vinia-Traian" обратилось за помощью к послу Молдовы на Украине, но он не ответил. Аналогичные вещи происходят и в Белоруссии, и в России. Кто-то должен собрать информацию о дебиторской задолженности молдавских предприятий в других странах, им должны помочь наши МИД и Минюст… Если бизнес платит налоги, то он имеет право на то, чтобы государство защищало его интересы. В конце концов, и стране выгодно, чтобы деньги возвращались.

Предприятие немного вина реализует в Молдове, а остальное экспортирует в Белоруссию, большей частью наливом, т. к. в нашей стране самая дорогая комплектация (бутылка, короб, этикетка и т.д.) в регионе. Кроме того, в нее надо вкладываться по предоплате, а вина продаются с отсрочкой платежа. Фактически поставщики бутылки и картонной тары стали монополистами, что должен признать Совет по конкуренции и применить к ним антимонопольное законодательство. Для того чтобы создать конкурентную среду, необходимо отменить пошлины на аналогичную импортную продукцию.

Работать на белорусском рынке (с закрытием российского он стал основным) становится все сложнее. Молдавские предприятия поставляют на него 4 млн дал вина и виноматериалов в год, из которых 3 млн дал — пять компаний, и 1 млн дал тихих вин приходится на остальные примерно 20 винзаводов, которые вынуждены конкурировать друг с другом за сбыт. После нового эмбарго со стороны России (с 11 сентября 2013 г.) белорусские партнеры потребовали снижения цен. В "Vinia-Traian" на это не пошли, а коллеги подсуетились и предложили цены ниже. Поэтому отгрузки предприятия в Белоруссию снизились на 20%.

- Я призываю все винодельческие компании работать с Национальным бюро винограда и вина и ассоциациями производителей вин с географическим указанием, остальные ассоциации лучше распустить, потому что в них нет смысла. Единственное, что нужно бы сделать для политкорректности, по моему мнению, - ввести в состав координационного совета Бюро представителя предприятий Гагаузии, т. к. они хотят создать свой союз. Вокруг Бюро и координационного совета во главе его нужно сплотиться, выработать единую политику во всем, в первую очередь по ценам, и придерживаться ее на всех рынках, как, например, это делают грузины. У них нельзя купить вина дешевле определенного уровня. Нам сложно договариваться по ценам еще и потому, что молдавские компании работают не в равных условиях, т. к. несколько из них действуют на территории свободных экономических зон. В частности, они могут без налогов ввозить более дешевый, чем молдавский, импортный спирт и благодаря этому предлагать на экспортных рынках продукцию по более низким ценам (особенно это проявляется при производстве крепленых вин), конкурируя со своими же коллегами. О какой единой политике можно говорить в таком случае?

Кроме того, нам надо думать, как быть конкурентоспособными после ассоциации Молдовы с ЕС, потому что рынки стран СНГ мы, наверное, потеряем. Пока наша продукция не облагается таможенной пошлиной при импорте в СНГ, но уже сегодня нам сложно конкурировать с Испанией, которая продает виноматериалы наливом по 0,25 евро/л (получает дотации от ЕС за экспорт винной продукции за пределы Евросоюза). Я не хочу сгущать краски, но в настоящее время мы не видим перспективы и не знаем, что делать с вином. По данным на 1 декабря 2013 г., в Молдове было 34 млн дал вина. Если до начала сезона переработки продадим 10 млн дал, будет очень хорошо. В целом эффективность винодельческой отрасли, по моим оценкам, ниже, чем других отраслей молдавской экономики, т. к. наши винзаводы, с точки зрения эффективности, можно разделить на три группы – они или убыточны, или их рентабельность ниже процента инфляции, или меньше доходности по банковским депозитам, - говорит Семен Кристев.

НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ С ОТГРУЗКАМИ

АО "Ungheni-vin" (предприятие входит в группу компаний "Garling") завершило прошлый год с объемом продаж 31,7 млн леев (в 2012 г. – 30,3 млн) при их себестоимости 24,3 млн леев (в 2012 г. – 23 млн) и увеличившейся на 1 млн леев прибылью – 1,8 млн леев (в 2012 г. – 837 тыс.). Генеральный директор предприятия Николае Шова отметил, что рост прибыли объясняется неплохими продажами в России (до эмбарго) и в Казахстане. Также осуществлялся экспорт в Прибалтийские страны и Румынию. Свою положительную роль сыграли курсовая разница и дивиденды от акций одного из банков. На внутреннем рынке продукция продается в сети фирменных магазинов (три – в Унгень и один – в Дрокии), в "Unimarket discounter", с которым "Ungheni-vin" объединяют общие акционеры, и через дистрибьютора. Однако в настоящее время ситуация намного хуже, по сравнению с прошлым годом. В этот период обычно наступала экспортная активность, но ее нет, объемы упали в разы.

Предприятие производит и коньячную продукцию, и вина. В прошлом году оно выпустило первую партию 10-летнего дивина, но основные продажи составляли дивины трех-пяти лет и бренди – все в бутылированном виде. Пока не ставится задача продавать дистилляты наливом. В компании считают, что это не выгодно. Те, кто идет на такой шаг, видимо, делают это от безысходности, не имея покупателей на разлитую продукцию, либо возникла необходимость продистиллировать виноматериалы, когда завод затоварен.

В конце прошлого года у предприятия появился покупатель на Украине. В апреле нынешнего года успели отправить ему вина, бренди и дивины. Пока стабильные продажи можно отметить только в Молдове, где начали работать относительно недавно - два-три года назад. Нынешняя неопределенность с отгрузками не может не вызывать тревоги, т.к. нужны средства на содержание предприятия и его коллектива из 116 человек, не говоря о развитии производства.

ОЖИДАЕМОГО РОСТА ЭКСПОРТА В КИТАЙ НЕ ПРОИЗОШЛО

СП "Kazayak-vin" (входит в холдинг "Suvorov-vin") почти удвоило продажи с 16 млн леев в 2012 г. до 31,4 млн в 2013 г. (их себестоимость — 29,5 млн), но прибыль невелика — 214,4 тыс. леев (годом ранее — 66,6 тыс.). Если в 2012 г. на покрытие убытков прошлых лет было направлено 859 тыс. леев, то в 2013-м — 60 тыс. леев. По мнению финансового директора холдинга "Suvorov-vin" Сергея Неруха, до сентября работа шла нормально. Если бы не эмбарго, показатели были бы значительно лучше.

В настоящее время "Kazayak-vin" - единственное молдавское предприятие, экспортирующее вино в Россию, но пока это виноматериалы наливом для одного российского винзавода. Так проще — считает производитель. Вместе с тем везти ее автотранспортом по территории Украины в нынешних условиях — очень большой риск. Для поставки бутылированной продукции еще готовятся необходимые документы в России. На полках магазинов она появится лишь через два-три месяца с момента отгрузки.

- Конечно, нас там никто не ждет. Чтобы войти в торговые сети, снова придется серьезно потратиться, и все маркетинговые программы надо начинать сначала. Но мы будем делать все возможное, чтобы вернуться к российским покупателям. Мы надеемся, что потребители хорошо воспримут вина от "Kazayak-vin", поскольку эта продукция достойного качества. Какие-то выводы о реакции рынка можно будет сделать только к концу года. Наверное, все отечественные виноделы хотят продавать вина в России, ведь если будут поставки (а это 55-60% всего молдавского вина), отрасли станет легче. Для того чтобы в нашей стране развивались виноградарство и виноделие, этот рынок нужно стараться не терять. Если проанализировать отгрузки за прошлый год в другие страны, то можно сделать вывод о том, что ожидаемого роста экспорта в Китай не произошло. Это достаточно специфический рынок, до прошлого года там много вина продавалось, благодаря корпоративам. Однако с введением режима экономии средств предприятий продажи вина снизились. Всего мы экспортируем почти в 20 стран, включая США.

По нашим оценкам, в настоящее время ситуация в отрасли очень сложная, т. к. почти нет реализации, все емкости на винзаводах заполнены виноматериалами, что называется, под завязку. Россия закрыта, Украина — в огне войны, в Казахстане — падение национальной валюты. Белоруссия хочет разливать продукцию в своей стране, на бутылированный импорт там существуют квоты. Наша доля рынка Евросоюза по большому счету не растет. Чтобы там продвинуться, нужна специальная программа поддержки молдавских вин на государственном уровне стран ЕС. Но вряд ли им это нужно. Сегодня мы как-то продвигаемся на европейских рынках своими усилиями и наших партнеров — импортеров и дистрибьюторов. На уровне нашего государства помощи нет. Учитывая это, думаю, что большого роста на рынке ЕС у молдавских производителей не будет. Помимо проблем со сбытом, у предприятий, которые экспортировали в Россию, много средств заморожено в комплектации (продукция готовилась к отправке в РФ). До начала сезона переработки винограда осталось менее четырех месяцев. Если не удастся активизировать продажи, осенью виноград винзаводам будет не нужен, - резюмирует Сергей Нерух.

Продажи недвижимости от крупнейших банков Испании выросли в три раза.

После последних пяти лет сильной коррекции, рынок начинает демонстрировать некоторые признаки стабилизации спроса.

Bankia, испанский конгломерат из семи региональных сберегательных банков, который является четвертым по величине банком в стране, за первый квартал 2014 года продал 2200 объектов недвижимости, пишет Kyero.com.

В аналогичный период прошлого года было продано всего 659 объектов, что в три раза меньше. С учетом этих данных, специалисты организации считают, что жилищный сектор страны начинает выравниваться, оставив наиболее тяжелый период позади.

«Незначительная стабилизация спроса вместе с замедлением снижения строительной деятельности, может наконец привести к восстановлению активности на рынке», - отметили специалисты банка.

Хотя, они же отмечают, что корректировка цен в меньшую сторону может в незначительной степени продолжаться до 2015 года в зависимости от региона страны. А ключевым моментом для рынка станет «толчок» за счет «иностранных инвестиций», как это было и в прошлый период.

Также представители Bankia подчеркнули тот факт, что скорость поглощения запаса непроданных новых домов в начале года увеличилась, в большей степени, за счет сокращения количества завершенных новых домов, выходящих на рынок, а не за счет увеличения спроса.

Для сохранения своих позиций как одного из первых производителей и экспортеров спаржи в мире перуанская отрасль нуждается в новой стратегии.

С данным прогнозом недавно выступили специалисты Экономической Комиссии стран Латинской Америки и Карибского бассейна (ECLAC) в своем исследовании, которое показало необходимость всесторонних изменений внутри отрасли.

В докладе организации также отмечаются рост рынка, усиливающаяся конкуренция со стороны Мексики, увеличение затрат на логистику, изменения обменных курсов, отсутствии кооперации у самих производителей и много другое. Ко всему этому добавляется и изменение климата, провоцирующее дефицит воды в некоторых районах страны, что, в свою очередь, серьезно сказывается и на импорте.

Специалисты ECLAC подчеркивают и необходимость координированной и совместной целенаправленной работы самих производителей, государственных органов, а также организаций, разрабатывающих новые сорта и методы выращивания.

Напомним, что Перу была самым крупным в мире производителем спаржи с 2008 по 2012 год, но в последние несколько лет ей серьезно «наступили на пятки» мексиканские производители, захватившие ключевые рынки Великобритании, Нидерландов и Испании.

В то время как цены на недвижимость в Испании продолжают падение, иностранные покупатели, особенно из Великобритании, Франции и США, извлекают из этого выгоду.

Отчет компании-оценщика Sociedad de Tasación о положении дел на испанском рынке недвижимости показывает, что стоимость нового и вторичного жилья в стране упала в среднем на 6,3% по сравнению с аналогичным периодом прошедшего года. Об этом сообщает портал OPP Connect.

Сантьяго Херрерос де Тейада, корпоративный директор Sociedad de Tasación, рассказывает, что зарубежные покупатели пользуются снижением цен и начинают приобретать больше недвижимости в Испании. «По статистике Коллегии регистраторов Испании, покупки недвижимости иностранцами составили 11,1% от общего объема продаж в 2013 году, что знаменует собой исторический максимум. Напомню, что еще в 2009 году эта доля равнялась 4,24%», - заявляет специалист.

Нерезиденты приобрели в Испании в 2013 году 36 000 объектов недвижимости. Лидировали на этом рынке британцы (15,1%), за ними следуют французы (9,8%), россияне (8,5%), бельгийцы (7,26%), немцы (7%), шведы (5,6%), норвежцы (5,2%), итальянцы (3,6%), алжирцы (3,2%) и китайцы (3%).

«Иностранный спрос продолжит свой рост в Испании, поскольку цены на недвижимость в стране находятся на исторически низком уровне. Покупатели рассматривают это как шанс, поскольку они могут получить значительные скидки на объекты», - заключает Херрерос де Тейда.

В отчете говорится о том, что несмотря на сворачивание многих проектов, перспективы рынка недвижимости Испании на 2014 год оптимистичны, поскольку недавнее вхождение на него международных фондов помогает преодолеть излишний запас жилья, стабилизируя жилищный сектор.

«Вдобавок к увеличению международных инвестиций, ожидается, что спрос на недвижимость в Испании останется стабильным, но более слабым. Цены будут снижаться до тех пор, пока не будет преодолен излишек жилья на рынке. В целом же Испания может испытать на себе сокращение продаж недвижимости и увеличение сделок по аренде. Тем не менее, эта негативная тенденция коснется в меньшей степени самых сильных региональных рынков Испании», - подчеркивается в отчете.

Темпы снижения цен на испанскую "вторичку" замедляются.

Средняя стоимость вторичной недвижимости в Испании составила в апреле 2014 года €1700 за кв.м. Это на 0,1% меньше по сравнению с мартом 2014 года и на 5,5% меньше, чем в апреле 2013 года. Это представляет собою замедление темпов снижения цен на «вторичку», поскольку в апреле 2013 года годовой спад составил целых 11,5%.

С момента фиксации рекордно высокой стоимости вторичного жилья в €2 950 в апреле 2007 года, средняя цена квадратного метра в Испании «просела» на 42,1%. Регионом с самым большим ценовым спадом за этот период является Риоха (-53,2%). За ней следуют Наварра (-48,3%), Арагон (-48,1%), Каталония (-47%), Кастилья-Ла-Манча (-46,1%), Мурсия (-45,2%), Валенсия (-44,3%), Мадрид (-42,1%), Андалусия (-40,7%) и Астурия (-40,6%). Об этом сообщает портал Kyero.

Беатриз Торибио, представитель портала fotocasa.es, заявляет, что апрельские данные «свидетельствуют о замедлении спада цен на вторичную недвижимость в Испании».

При этом пять из 17 испанских регионов показали прирост средней стоимости вторичного жилья в апреле 2014 года: Андалусия (+1,6%), Канарские острова (+0,5%), Кастилья-и-Леон (+0,4%), Кастилья-Ла-Манча (+0,3%) и Балеарские острова (+0,1%). 12 регионов, наоборот, показали снижение средней стоимости «вторички» в апреле 2014 года. Самый большой спад при этом был зафиксирован в Каталонии (-4%), а за ней следуют Риоха (-1,6%), Наварра (-0,9%) и Арагон (-0,8%), а самый незначительный – в Галисии (-0,1%) и Мадриде (-0,2%).

Что касается средней стоимости вторичного жилья, то самым дорогим регионом Испании остается Страна Басков (€2930 за кв.м), следом идут Мадрид (€2 290) и Каталония (€2 050). В то время как Кастилия-Ла-Манча (€1 190), Эстремадура (€1 210) и Мурсия (€1 250) являются регионами с самыми доступными ценами на этот вид недвижимости.

Отметим, многие аналитики считают, что рынок достиг дна, и начнется долгожданное восстановление.

Испанская недвижимость в среднем ценовом сегменте не пользуется спросом.

Спрос на испанское жилье неоднороден. Оказалось, что покупатели предпочитают жилье дороже €500 тыс. или квартиры дешевле €150 тыс. В среднем ценовом сегменте потенциальных клиентов почти нет.

Как пишет El Mundo, интерес к жилью дороже €500 тыс. среди иностранцев обусловлен тем, что оно дает право на получение ВНЖ в Испании. Кроме того, руководство компании Alfa Inmobiliaria в лице вице-президента Хесуса Дуке отмечает, что в дорогой недвижимости заинтересованы клиенты с высокой покупательской способностью и стремлением инвестировать в жилье высокого ценового сегмента. «В их число входят как испанцы, так и иностранцы. Когда они находят соответствующий их вкусам объект, сделка совершается очень быстро. Кроме того, в случае необходимости им проще получить кредит», - рассказывает специалист. Об этом сообщает портал Noticia.ru.

Бюджетное жилье в свою очередь предпочитают мелкие инвесторы или вкладчики, которые считают невыгодными банковские депозиты. Часто покупка оплачивается без привлечения заемных средств. Эти операции также совершаются быстро.

Аналитики Alfa Inmobiliaria делают вывод, что представители среднего класса сейчас не могут сменить жилье. Недвижимость в Испании по цене от €250 до €500 тыс. продается сложнее всего в настоящий момент. Обычно площадь таких объектов составляет от 100 до 200 кв.м. Расположены они в спальных районах или крупных жилых комплексах. Покупатели такого жилья сталкиваются с несколькими проблемами: избытком предложения, сложностями при получении кредита и неготовностью собственников адаптироваться к условиям рынка и сделать скидку при продаже.

Впрочем, вице-президент Alfa Inmobiliaria настроен оптимистично. «Восстановление испанского сектора недвижимости уже началось, и лучшее тому доказательство – интерес зарубежных фондов и обладателей крупных состояний. Рано или поздно эта тенденция распространится на весь сектор, и ценность недвижимых активов восстановится», - убежден эксперт.

Напомним, что по мнению некоторых риэлторов, закон о предоставлении ВНЖ в Испании через покупку недвижимости должен привести к процветанию именно элитного жилищного сектора страны.

Взросление по-американски: смена вех

Мария Золотухина

Взросление — чертовски трудная штука,

гораздо легче перейти из одного детства в другое.

Скотт Фитцджеральд

Требуется мужество, чтобы вырасти и стать тем, кто ты есть на самом деле.

Эдвард Каммингс

Если в 1990-х годах американский философ Нейл Постмен объявил об исчезновении детства в США[1], то к 2014 году оказалось, что ушла в небытие «взрослость»: согласно тревожным заголовкам прессы, Америка превратилась в «гигантскую детскую площадку, где не видно ни мамы, ни папы, никто не знает, что происходит, никто ни за что не отвечает. Отцы и матери ведут себя как подростки, дети не по годам мудры...»[2]. Не впадая в панику, охватившую некоторых ученых и журналистов, тем не менее, следует признать, что для весьма сегрегированного (в смысле возраста) американского общества теперь границы достижения взрослого состояния сдвинуты. Правда, рассуждать об универсальных для США ценностях и тенденциях — едва ли благодарное занятие, не только потому, что метафорой американского общества на сегодняшний день является «салат» (а вовсе не плавильный котел или тигель), но и потому, что акцент на разнообразии индивидуальностей — узнаваемый и укоренившийся культурный императив. И тем не менее салат заправляется соусом, а семиотически Соединенные Штаты по-прежнему обозначает размытая, но все же идентифицируемая (и самоидентифицирующаяся) категория — средний класс. Поэтому с оглядкой на множество различных дорог и маршрутов я бы хотела обозначить пути к взрослению, которые именно для этой части американцев в качестве ориентиров кажутся едва ли не самоочевидными.

Американцы описывают себя сегодняшних как детоцентричных, но все же не в том смысле, что взрослые полностью подчиняют свою жизнь созданию прекрасного детства, так как правом на счастье обладают все, а дети — не только источник радостей, но и бремя. «Эмоциональная бесценность» ребенка (по выражению известного американского социолога Вивианы Зелизер) подразумевает его высокую стоимость — не только в смысле временных и душевных вложений, но и материальных инвестиций. К этому добавляются высокие ожидания от успешности проекта родительства: правильность выбранного пути воспитания — важнейшая часть идентичности американцев («я-то знаю, как нужно растить» не озвучивается, но подразумевается), несмотря на непрекращающийся поток советов от специалистов разного толка и квалификаций. Сама концепция детства и социализации ориентирована на главную идею — достичь в процессе воспитания вполне осязаемого результата, который откроет дорогу к полноценному взрослому состоянию. То есть статус индивидуума как ребенка, даже применительно к собственным родителям, сугубо временный. Но не потому что американские дети — маленькие взрослые в духе исторических исследований Филиппа Арьеса. Формула «для меня ты всегда малыш» не подходит не только в качестве открытого заявления, но даже и тайного признания американского родителя самому себе. Согласно еще недавно считавшейся общепринятой идее детство успешно и удачно (и для ребенка, и для родителей), если к 18 годам оно завершается — причем таким образом, чтобы это было очевидно всем — ребенку, родителям и окружающим. Любимая традиционная присказка родителей: «тебе 18, и ты вылетаешь из гнезда». В крайнем варианте из этого принципа должно следовать, что став взрослым, нельзя оставаться ребенком ни в каком качестве и ни в каких отношениях с людьми никогда более, по возможности не превращаясь в так называемых «кидалтов», великовозрастных дядей, живущих детскими фильмами и компьютерными играми. Нужно не просто повзрослеть, а вырасти (one has to grow up). Такая простая схема осложняется тем, что для американской массовой культуры давно характерно увлечение юностью и молодостью как некими «вечными» стандартами (youth oriented culture). В каком-то смысле взрослое состояние хорошо лишь в его молодом варианте или хотя бы не старом. А понятие «зрелость» — помимо прочих, конечно, и эвфемизм не молодого, то есть совсем не всегда повод для радости. Может быть, поэтому новая размытость возрастных границ и нечеткость перехода из одного положения в другое столь привлекательны? Еще в недавнем прошлом «взрослость» — некий итоговый и одновременно стартовый момент, который легко было зафиксировать благодаря совпадению главных и взаимосвязанных составляющих: достижение пяти маркеров/вех — покинуть родительский дом, получить образование, найти работу, купить дом (в рассрочку) и обзавестись семьей. Новое и парадоксальное явление состоит в том, что вступление во взрослость происходит в конце собственно «традиционной» молодости-юности и весьма растянуто во времени. То есть к тому моменту, когда все «дырочки» на билете во взрослое состояние «проколоты», период молодости как раз завершается.

Если надеяться на то, что можно попасть во взрослый мир, став независимой, ответственной и самостоятельной личностью, то как должно происходить ее воспитание? И есть ли общие рецепты для всех этих уникальных и особенных «я»? Оговорюсь, что самокритичные американцы в чрезмерном утверждении «эго» видят немалую проблему. Некоторым (в том числе профессору Колумбийского университета Эдварду Мендельсону[3]) кажется, что тем самым из американской культуры вымывается акцент на отношениях между людьми: дети не понимают просьбы родителей (воспринимая их как некие досадные и докучающие приставания), они вообще с трудом представляют себя на месте матерей и отцов (как и любых «других»). Это лишь один из аргументов-предостережений: американское общество слишком фиксируется на детях, выращивая эгоцентриков, вместо того чтобы побуждать их обращать внимание на окружающих. Малышей в Америке учат замечать цвета, формы, предметы, вместо того чтобы они умели всматриваться в лица — как это принято в других культурах мира[4]. Развитие эмпатии и эмоционального интеллекта предлагается в качестве системы сдержек и противовесов оголтелому индивидуализму: уметь распознавать чувства и желания окружающих — значит допустить других таких же «я». И все-таки главное условие — избежать чрезмерной зависимости, которая сделает нездоровыми любые отношения. А поддерживать их помогает по-прежнему развитая этикетная культура с элементами политкорректности. В рекомендациях и практиках соседствуют старомодные поздравительные и благодарственные открытки, ужины и другие праздники, объединяющие семью (в качестве часто рекомендуемого ритуала мать зовет дочь на «свидание», что обязательно именно таким образом и называется). Все это создает иллюзию исключительности не только каждой личности, но и связей между ними. Обновленная идея просвещенного родительства такова: в младенчестве нежная и неограниченная привязанность к тем, кто о тебе заботится, скорее всего к маме, — непреложный залог будущейнезависимости и самостоятельности. Одни из главных апологетов трепетной заботы — супруги Сирз (фактически имя нарицательное, примерно как доктор Бенджамин Спок), которых критики упрекают в том, что они терзают матерей, требуя от них неоправданных жертв, ибо максимальную близость Сирзы трактуют как полную неразлучность (в умеренном варианте младенец получает свое пространство, а не проводит все время в постели с мамой и папой).

Как только ребенок начинает ходить, он тут же обретает определенную степень самостоятельности. Для него создается безопасная среда, чтобы он чувствовал себя максимально свободным. Такой — не только Сирзами рекламируемый — подход критикуют за то, что он знакомит с суррогатом реального мира. Далее детская самостоятельность раскладывается на элементы: ем — грязно, но сам, сам выбираю, сам решаю, не просто сам, но и один — то есть делаю и научаюсь сам. Цель быстрого освоения того или иного навыка (не только пресловутого горшка) уступает место масштабу побед — пусть ест не так быстро, но самостоятельно. Это же ассоциируется и с самой идеей роста и взросления. Семантически, как и в русском, big boy / big girl (чуть позже для многих семей — big brother and big sister) — не только физически крупные (это часто применимо к младенцам), но и взрослые (как будто детям выдают аванс на рост). Сколь бы ни жалели предавших себя забвению американских родителей, наивно было бы видеть в универсальных схемах лишь заботу о маленькой личности: американская версия детоцентризма обычно ограничена комфортом взрослого, и все, что может активно помешать, устраняется. Поэтому выбор, предлагаемый ребенку, — это не только обучение принятию решений, но и удобная уловка: своеобразное отвлечение или масштаб сражения, которое выбирает родитель: либо родителю придется согласиться с тем, что в детский сад ребенок отправится в грязной майке, либо он не пойдет туда вовсе. Родители уверены, что лишь научившись сделать грамотный выбор, ребенок может обрести шанс вырасти ответственным членом общества. Взрослые — выросшие люди — те, кто предсказуемо и самостоятельно понимает связь между действием и его последствиями и принимает решение, понятное и приемлемое для других. Мне кажется, что в большинстве своем американцы боятся того, что ребенок не приобретет навыков самостоятельности и независимости, а не того, что ребенок не выразит привязанность, не последует родительскому совету. Предмет родительской гордости — детское самостояние, упрямство (he wants it his way — настаивает на своем), хотя для непослушных детей придумываются эвфемизмы (их называют, например, feisty — энергичными, напористыми). Для поддержания самостоятельности и самоценности с самого раннего возраста в детях взращивают чувство собственного достоинства (self-esteem). Оно, в частности, достигается похвалой (нередко чрезмерной), не столько за достижение, сколько за попытку или процесс (до средней школы дети мало сталкиваются с конкуренцией или оценками, но это тема для отдельного разговора). Достоинство этих методов с точки зрения самого же американского общества взрослых — предмет широкой и бурной дискуссии, которая была инициирована Эми Чуа, автором нашумевшей книги «Боевой клич матери-тигрицы». В «усредненном» идеале детские «нет» и «не буду» сталкиваются с мягким, но последовательным «нельзя» со стороны родителей или воспитателей: и в этом случае работает схема признания интересов ребенка (он выражает себя).

Поскольку экономическая независимость — главное условие самостоятельной жизни в будущем, родители предлагают детям азы финансовой грамотности буквально с того момента, как те начинают обращать внимание на деньги. Весьма обстоятельно разработанная семейная политика призвана вырастить трудовую личность, не отягощенную консюмеризмом и умеющую считать и планировать. Ребенок вначале получает от родителей (или от «зубной феи») некую сумму в подарок, а чуть позже (порой лет с 5) — начинает получать регулярное пособие или стипендию (allowance). Принцип начисления условен и произволен: например, один доллар на один год жизни ребенка в неделю. Хотя в отношении денег и детей у американцев есть множество вариантов поведения[5]. Подаренными ему деньгами ребенок, как правило, распоряжается сам, а выдаваемым регулярным пособием — чаще в заданных рамках, к примеру, треть откладывая на «дождливый» (но не «черный»!) день, треть — на сиюминутные траты, а треть — на благотворительность. Как вариант можно откладывать деньги на будущее образование — никогда не будет лишним, учитывая его стоимость. Сумма подарков и родительских пособий постепенно подрастает, хотя и не быстро, а зона финансовой ответственности расширяется. Тем временем дети начинают зарабатывать деньги — способами, которые говорят о том, что ребенка нужно научить получать деньги за любой труд или товар (неважно, разводит он из порошка лимонад, раскрашивает булыжники или убирает листья на газоне соседа, а то и родной бабушки).

Сколько жизненных уроков извлекает мой сын из пособия: и как вести бюджет, и стоимость самых разных услуг, и что такое — отложенное удовольствие. Я просто обожаю эту систему — мы действительно нашли то, что работает. Он даже специально заполнял квалификационные требования к выполнению работы! То есть там подробно описывалось то, что входит в «уборку листьев» (П., 43 года[6]).

Привязывать ли стипендию/пособие к домашним обязанностям — предмет давних дискуссий на тему, есть ли вообще те обязанности, которые исполняются просто так. В любом случае дети и родители оказываются включенными в сложные договорные отношения (которые, по словам родителей,«напоминают переговоры с профсоюзами»): те, кто не платит за вымытый холодильник, считают, что дети «такие же граждане Дома, и обустраивают собственную среду обитания»; их оппоненты утверждают, что «с одной стороны, они — как ДЕТИ — не обязаны работать по дому (уж тем более сидеть с младшими), и к тому же не платить же им все время просто так: «я не собираюсь просто так раздавать деньги»; «деньги зарабатываются».

К старшей школе (16 лет) у многих детей есть опыт подработки летом или в течение года. Вырученные средства они тратят на себя. Я не слышала о празднике «первой получки», зато неоднократно убеждалась в том, что чем более ответственно проявляет себя ребенок в отношении «своих» денег, тем спокойнее чувствуют себя держатели «банка мамы и папы», как называют американцы родительские денежные средства. Точно так же попытка одновременно учесть индивидуальность и соблюсти справедливость приводит к обособлению собственности разных детей в семье (благо обычно у каждого есть свое «отгороженное пространство» — комната), явному предпочтению индивидуальных, а не общих подарков, а если дети (в нашем случае два брата — 7 и 13 лет) вложили свои средства в приобретение видеоприставки, то, по замыслу родителей, пользоваться ею они должны в соответствии с вкладом. Правда, добрый нрав старшего возобладал, и младший имел доступ более чем на вложенные 30 %... Основные уроки, о которых часто говорят родители, — дифференцированный подход к деньгам, включая контроль за импульсами (а не это ли — важнейший признак взрослости?): после кризиса 2008 года даже Элмо из знаменитой передачи «Улица Сезам» учится ждать и не тратить средства попусту. При всех этих немалых усилиях, по мнению экспертов, общеобразовательная школа должна принимать еще большее участие в развитии финансовой грамотности, или, как это называют, фискального фитнеса. Сами подростки (85 %) хотят, чтобы родители не поддерживали их в финансовом плане после 25 лет[7]. Так или иначе, необходимо научить правильно сберегать (откладывать) и тратить деньги, но при этом не забывать о нуждающихся (save, spend and share), так как самодостаточность — лучший подарок ребенку на вырост... И, конечно, она не может сводиться лишь к материальному измерению: важный элемент большого пути во взрослую жизнь — физическое отделение, тревожность по поводу которого (separation anxiety) — одна из самых обсуждаемых тем матерей дошкольников. Родители трех-пятилетних детей надеются, что дети как можно менее болезненно переживут расставание, когда их приведут в детский сад (или его аналоги). Когда дети становятся несколько старше, им устраивают так называемые «пижамные» праздники-ночевки (не путать с подобными вечеринками для подростков), когда главная задумка — дать ребенку возможность заснуть вне дома. Следующий шаг — отправить его или ее в лагерь с максимизацией «отрыва»: детей лишают гаджетов, подталкивают писать настоящие письма, которые идут несколько дней... Смысл летних лагерей, куда ездят ежегодно около трех миллионов детей, исчерпывающе выражен в названии книги[8], посвященной к тому же и обязательной военной или гражданской службе на благо отечества вдали от дома («тогда к 19-летнему возрасту мы получим лучших работников и граждан»).

Традиционное американское общество заметно сегрегировано в возрастном смысле, и каждому периоду соответствует некий набор ожидаемых характеристик. Социальная и географическая мобильность в том числе позволяет находить (и вместе с тем диктует) и приемлемую для каждой возрастной категории среду обитания — например пригороды для ответственного выращивания детей.

Особенно дробно в смысле возрастных стереотипов выглядит детство. Говоря о детях или представляя их, американцы нередко в первую очередь указывают даже не пол, а именно возраст — «у меня двое, семилетка и одиннадцатилетка». Это позволяет поместить детей на шкалу роста-взросления и приближения к финишу. Два периода считаются особенно тяжелыми: «ужасные двухлетки» (в России обычно говорят о кризисе трехлетнего возраста) и «переходный возраст» (американцы делят его на два отдельных подвозраста — предподростковый и подростковый (с 11 до 12 лет первый и с13 до 19 лет второй)). Для последнего бывает достаточно только возрастной характеристики:«У меня дома живет подросток» или «у меня дома живет существо — размером с Гаргантюа и ногами Хоббита... Похоже, что с него Дж. К. Роулинг писала Хагрида... Это мой сын»[9]. Как правило, определения «трудный» не требуется, оно включено в комплекс ожиданий. Возникает ощущение, что быть подростком в Америке и при этом не быть «трудным» странно и неожиданно для тех, кто с этим подростком имеет дело.

В Америке открытие концепта подросткового периода обычно датируется 1904 годом, когда Гренвилл Стэнли Холл — первый президент Американской психиатрической ассоциации — опубликовал свое знаменитое исследование об особенностях психологии подростков[10]. К началу XX столетия дети перестали работать в прежнем масштабе. Многие опасения, связанные с переживанием внутренних бурь и стрессом, озвучивались уже тогда — так, к примеру, боялись тлетворного влияния среды в виде бульварных романов. После Второй мировой войны американские тинейджеры оформились в огромную и приметную социальную категорию. Индустрия массовой культуры немедленно откликнулась — отражая и тут же формируя новые вкусы в музыке, моде, фильмах, языке. Несколько лет спустя, в 1960-е годы, новая молодежная культура не позволит Америке остаться буржуазно-семейной, конформистской. Тогда Джером Сэлинджер написал книгу, которая стала символом американского юношеского бунта, — «Над пропастью во ржи». Но при этом молодежь готовили к вступлению во взрослую жизнь, забыв предупредить, что никто не давал обещаний, что эта взрослая жизнь будет интересной или по крайней мере не уныло-постной. До сих пор роман Сэлинджера — самая читаемая книга о взрослении, несмотря на непрекращающиеся попытки ее отцензурировать. Но самое главное ощущение от книги остается: Холден до сих пор никуда не торопится[11].

С точки зрения предлагаемых современных образцов тенденции в индустрии моды и популярность спа-культуры, с одной стороны, и проблема излишнего веса — с другой, повлияли на то, что предпубертат для девочек (9—11 лет) превратился в некое гротескное изображение отрочества, по поводу чего сетуют пресса и психологи. Девочки помешаны на внешности (хотя указывать на эстетическую непривлекательность излишне полных барышень нельзя), взрослой моде, косметике, заботе о себе, постоянно слыша от родителей, что каждая из них — лучшая и особая, но при этом соревнуясь друг с другом. Поэтому андрогинная версия девочки двенадцати лет, будто бы не спешащей взрослеть и нарочито отказывающейся уделять внимание внешним признакам и символам взросления, — один из вариантов взросления на раннем этапе. Основная задача и девочек и мальчиков — пережить (to survive) среднюю школу, где удваивается, а то и утраивается количество детей в классах по сравнению с начальной. Погружение в среду таких же предподростков внушает ужас всем, кто имеет отношение к этой инициации — как детям, так и родителям. Наградой будет старшая школа (high school), сулящая намного больше свободы. Когда дети идут в 9-й класс, расширяется поле их самостоятельности, что в большей степени предполагает диалог со взрослыми (среди возможных тем разного порядка — ключи от машины, важнейший маркер взрослости, поскольку американцы получают первые права в 16 лет; ключи от дома; обсуждение поступления в вуз; деньги, сколь бы совершенной ни была система пособий; собственная работа), управление своим временем.

Физическая и смысловая изоляция тинейджера в рамках собственного дома к подростковому периоду реализована вплоть до запертой на ключ своей комнаты. Нет необходимости вести общие разговоры с родителями (или сиблингами) за столом, активно общаться с домашними. Родители, как правило, не считают важным извиняться за бросающуюся в глаза эмоциональную сегрегацию представителей разных поколений дома. Есть и очевидные внешние зоны автономии подростка: визит к врачу скорее не предполагает совместной беседы подростка, врача и родителя. К 18 годам должна быть сформирована некая «предвзрослая стадия» развития личности. И вот кульминационный момент перехода (согласно устоявшемуся и автоматически узнаваемому паттерну). Ребенок-студент, погрузив сравнительно скромный скарб (в сравнении со всеми приобретенными за период детства вещами) в родительскую машину, уезжает учиться. Для семей, которые не могут рассчитывать на финансовое вспомоществование колледжа или университета, цена образования достигает более половины стоимости взращивания ребенка. Грамотно распорядиться такой гигантской суммой — высокая степень ответственности и зрелости, которые, как ни странно, в американском случае не всегда связаны со сложившимся представлением о будущей профессии или с мнением родителей. Даже если оно очень значимо, едва ли подобное признание будет сделано публично. Потому что иначе получится, что они, родители, не полностью экипировали тебя к 18-летнему рубежу. Первое, что говорят консультанты (школьные или частные) о выборе образовательной траектории подросткам: «Это Ваше решение, решаете Вы, а не родители», — буквально смакуя момент приглашения подопечного в настоящий (реальный) мир — без мамы и папы. Только часть выпускников школы знают, что именно они хотят делать в будущем. И для таких есть прямые дороги: например, выбрать программу, предполагающую дальнейшее медицинское образование. Но большинство будут использовать годы бакалавриата или двухгодичного местного колледжа (community college) как раз для того, чтобы попытаться определиться, и это не считается инфантилизмом. Условие — увязать степень своей неуверенности в будущем профессиональном пути с финансовыми возможностями. Даже для семей, где таковые ограничены, полноценный родительский успех долгое время традиционно коррелировал с тем, уехал ли выпускник школы учиться дальше и окончательно ли отделился. Этот «исход» — едва ли не главный итог родительского воспитания к 18 годам. Даже если студент учится в своем городе, выбор скорее всего падет на общежитие: стоимость проживания (и частично питания) включена в общий счет за обучение, к тому же высокая ценность придается «неповторимым годам поиска себя». Набор того, что (по идее!) может испытать студент, привлекателен — сниженный родительский контроль, частичная финансовая независимость, самостоятельное выстраивание личных отношений, нередко лишь формальная ограниченность в плане приема алкоголя и т. д. Минусы очевидны тем, кто не совсем готов к повседневным сложностям, к примеру, не умеет готовить и стирать (что вовсе не редкость — подобная бытовая незрелость весьма характерна), но они решаемы.

Конечно, мы здесь не живем полноценно взрослой жизнью — не платим за электричество, но все равно перемена была резкая» (Джесс, 19 лет).

Что происходит в том случае, если «птенец застревает в гнезде»? Еще пятнадцать лет тому назад подобная ситуация для семей среднего класса могла быть интерпретирована как крайне неловкая, фактически свидетельствовавшая о родительском фиаско: «Я — Энн, да-да, та самая, у которой старший еще дома», — именно так в 1998 году мне представилась в небольшом университетском городке Энн-Арборе новая соседка, виновато пустившись в пространные объяснения о том, почему все так «неудачно» сложилось. Она подавленно говорила, что даже самые тяжелые обстоятельства (с ними вместе жила долго болевшая бабушка, а отец детей внезапно скончался за год до поступления), конечно же, не оправдывают того, что сын ее не поступал в колледж. Ее речи — свидетельство того, насколько стигматизирующим ее как родителя считалось отступление от традиционной учебно-карьерной траектории в местном социуме. Все соседи ей сочувствовали, а о своих — тогда маленьких — детях повторяли: «Я их обожаю, обожаю. Но 18… и все — вон».

С тех пор произошли существенные изменения как в представлениях о надлежащих обстоятельствах вылета подростка из родительского гнезда, так и в собственно практиках. Выпускники школы поколения миллениалов (1980—2000 годы рождения) откладывают поступление на год (gap year). А уехав, возвращаются — превращаясь в тех самых «детей-бумерангов» (boomerang kids). В 2010 году более половины 18—24-летних жили с родителями[12] — для следующей категории (25—34) прирост с 1980 по 2010 год составит от 11 до 22 %, из них более трех четвертей были вполне удовлетворены такими обстоятельствами — четверть опрошенных сказали, что отношения испортились, а другая четверть — что «даже улучшились» (буквально «заново взглянули на родителей»). Примерно столь же счастливыми оказались и родители.

Таким образом, окончательный момент взросления не только в среднем отодвинут хронологически, но и не всегда может быть охарактеризован как момент. Не случайно в 1997 году американский психолог Джозеф Арнетт, главный эксперт по не совсем выросшим или совсем не выросшим американцам, придумал термин «становление взросления», или «взросление в развитии» (emerging adulthood), переводимый иногда и как «раннее взросление», что мне кажется менее удачным[13]. Собственно, сам Арнетт поясняет, что молодые или юные взрослые (young adults) — не совсем корректный термин, поскольку может обозначать тех подростков 13—16 лет, ради которых создается специальная категория литературных произведений и которые на самом деле читает кто угодно. Учебник Арнетта для колледжей (Adolescence and Emerging Adulthood: A Cultural Approach) выдержал с тех пор четыре издания. Сам Арнетт, хоть и сравнивает свое «открытие» с идентификацией подросткового периода, постоянно упоминает в качестве предшественника Кеннета Кенистона — психолога из Йельского университета, который для описания не совсем определившихся взрослых в 1971 году предложил слово... «молодость».

Но Арнетт постоянно аргументирует необходимость нового термина «становление взросления» с акцентом на его протяженность, на отложенные этапы «большого пути» и длительный период экспериментирования (exploration). В этой концепции нашлось место для принципиально увеличившегося разно-образия вариантов и темпов взросления: современная комплектация и комбинация маркеров взрослости более не одинакова, не последовательна и обратима(!). И не только для тех, кто в силу социальных причин и раньше не мог повторять (и не повторял) привычную траекторию молодого человека из среднего класса, в том числе испаноязычных, афроамериканцев, недавних иммигрантов и пр. Сами «типичные» американцы среднего и выше достатка не в состоянии или не хотят быстро и эффективно стать взрослыми в прежнем понимании. Это явление распространилось на ту многочисленную среднюю страту американского общества, которая отвечает за генерирование и воспроизводство социальных норм при всех декларациях о радуге возможностей. Именно Арнетт (у которого очень высокий индекс цитирования) начал указывать на то, что традиционные маркеры взрослости — брак, родительство, финансовая независимость и домовладение — становятся все более трудноуловимыми в прямом и переносном смысле[14]. Ему вторят и другие исследователи. Если в начале 1970-х годов этих вех в какой-то момент достигали 75 % женщин и 65 % мужчин, то в 2000 году — менее половины[15].

Неустроенность, нестабильность, неспособность себя содержать, даже если это принимает вроде бы безобидные формы — «снова учится, путешествует, не стремится взять на себя обязательства», — пугает старшие поколения. Им сложнее смириться с тем, что треть 20-летних меняет место жительства каждый год (что слишком часто даже для мобильной Америки), 40 %, покинув дом, хотя бы единожды возвращаются к родителям, а также меняют до семи разных работ, две трети живут с партнером, не заключая брак. По другим статистическим данным, в 1960-е годы 77 % женщин и 65 % мужчин к 30 годам проходили все этапы — получали образование, жили отдельно, обладали финансовой независимостью, обзаводились семьей и детьми. В 2000 году таковых было меньше, чем половина женщин и треть мужчин. Само понятие вех, или этапов, в каком-то смысле видится анахронизмом — «лесенка» больше не работает, так как не ведет обязательно вверх, а направления продвижения очень разнятся. Более того, существенное число жителей США почти вовсе не попадают под определение (пусть и условное) идеального, выросшего и взрослого американца (сюда, к примеру, входят те, кто сознательно и добровольно выбирает образ жизни одиночек и бездетных).

Арнетт и некоторые его коллеги продолжают настаивать на том, что «взросление в развитии» — именно новая стадия, жизненный период, отличный от подросткового и истинно взрослого. Другие ученые, выступая против навязывания жестких квазинормативных рамок, считают взросление в любом случае процессом с некими непрерывными переходами на уровне каждой личности (отчасти в духе знаменитого психолога Эрика Эриксона)[16]. Арнетт признает важную роль культурного контекста в любом обществе, в том числе этнорасовые и социальные различия в США. Так, представители более бедных групп населения иногда взрослеют совсем рано, а порой так и не достигают зрелости. Но главным для автора является то, что он выделяет принципиально новый этап в жизни индивидуума — с точки зрения когнитивных функций, психического и физического здоровья, эмоционального развития, межличностных отношений со сверстниками и родителями, образовательных и профессиональных ролей. Причем пути, которые выбирают люди, находящиеся на данном жизненном этапе, могут достаточно сильно разниться. Это подтверждается и субъективными оценками (причем на примере широкой выборки, в которую включены как студенты, так и те, кто не получает высшее образование). Прямая корреляция между традиционными маркерами и самооценкой также не является универсальной. В возрастном промежутке от 18 до 25 многие ощущают себя «не вполне взрослыми».

Ситуация с институционализацией возрастных маркеров[17] в США остается не менее амбивалентной: дети, достигшие 18-летнего возраста, не во всех штатах покидают замещающие семьи, но голосуют, а также идут в армию; американцы водят машину с 16, но имеют право арендовать ее с 25, до этого же возраста теперь продлена родительская медицинская страховка; до 21 не пьют. Запрет на употребление алкоголя, по мнению многих экспертов, есть пример намеренной инфантилизации населения (что в кампусах оборачивается бесконтрольным и неограниченным употреблением алкоголя буквально на скорость (binge drinking))[18]. Получается, что служить в армии можно раньше, чем пить на собственной свадьбе. Та же произвольность существует и применительно к возрасту согласия на сексуальные отношения, кроме условной возрастной близости в качестве оправдания. Родители не знают, как учатся дети после 18, но до 24 лет финансовое положение родителей учитывается при подаче заявки на финансовую помощь в вузе (неработающие студенты считаются до 24 лет иждивенцами).

Возможно ли сегодня «диагностировать» взрослость с точки зрения установок и ожиданий? Залогом ее достижения исследователи по-прежнему считают непреложную основу американской жизни — индивидуализм и независимость (сбалансированные непременным волонтерством и социальной активностью). Индивидуализм и независимость подразумевают принятие ответственности за последствия своих действий, которая, как и прежде, в свою очередь раскладывается на ответственность за себя, самостоятельное принятие решений и финансовую независимость[19]. Помимо индивидуализма принципиальны такие элементы, как способность заботиться о ребенке, соблюдать социальные нормы, наконец, и собственно возраст.

Примечательно, что именно акцент на индивидуализм был обнаружен тем же Арнеттом среди максимально разнообразной в этнорасовом плане группы американских респондентов[20], как и на примере международных исследований, хотя и с очевидной поправкой на культурную специфику и формулировку вопроса. Схожий анализ субъективных переживаний, которые ассоциируются с достижением взрослости, был предпринят в работе других исследователей[21]. Среди их респондентов (18—25 лет) были в том числе иммигранты первого (около 20 %) и второго поколений. Самыми часто упоминаемыми маркерами взрослости стали работа и финансовая самостоятельность[22]. Во время качественного исследования обнаружились и новые «вехи» — получение прав (водительское удостоверение — это и удостоверение личности вообще); собственно вождение автомобиля; отъезд из родительского дома или переезд как следствие иммиграции, которая подразумевала погружение в новую культуру, независимость от семьи или большие обязанности внутри семьи и стресс адаптации. Некоторые респонденты добавили драматические или трагические события в качестве самых важных вех (уже упоминавшаяся художественная литература для «юных взрослых» (young adults) как раз отличается почти обязательным наличием в сюжете тяжелой личной или семейной драмы).

В общенациональном масштабе (включающем все поколения) пока происходят существенные изменения (и о них еще будет сказано ниже), а тем временем культурные ожидания от взросления, интерпретация маркеров и вех в значительной мере все еще ориентированы на так называемую традиционную модель (впрочем, таковой — и это принципиально — она была совсем недолго: эта обманчивость представлений об основательности и универсальности традиций вообще характерна для «золотого века» американской семьи и американской мечты образца 1950-х). Следует помнить, что за всеамериканскими тенденциями скрываются огромные региональные различия и разные механизмы, влияющие на взросление. Они обусловлены местным рынком труда, ситуацией с жильем и специфическими возможностями в образовательной системе. Разнообразию (региональному, социальному и личностному) посвящена книга «Взросление в Америке: Переход к взрослости в XXI веке» под редакцией Мэри Уотерс и Бернарда Гизена[23]. Она написана преимущественно на материалах качественных исследований в рамках проекта Фонда МакАртуров (Research Network on the Transition to Adulthood and Public Policy, 2000). Авторы делают важную оговорку, что нарратив, предлагаемый респондентами, может значительно отличаться от их субъективных переживаний в собственно описываемый период, который респонденты теперь называют «поиском себя», а не «запоем и клинической депрессией при полном отсутствии денег».

Главный вывод книги вновь сводится к тому, что характерный для 1950-х годов быстрый, казавшийся беспроблемным и единообразным путь к взрослой жизни (высшее образование, работа, семья) сменился более сложным. Причины изменений связаны с беспрецедентным ростом женской занятости, отделением сексуального поведения от репродуктивного, пролонгацией высшего образования и, конечно, рецессией.

Так, в городке Эллис (штат Айова)[24] c населением чуть более двух тысяч традиционный путь (особенно установка на него) все еще актуальны для тех, кто не уезжает из городка. Именно решение «уехать или остаться» становится определяющим для прогнозирования того, каким будет путь взросления. Если остаться, то, по словам респондентов, имеет смысл раньше (в среднем в 23 года) вступить в брак («мы знакомы с 15 лет — либо жениться, либо разбегаться», «а что еще делать»). Поженившись, можно почувствовать себя взрослее (правда, подобный выбор не гарантирует стабильности в будущем — многие разводятся). Ранний брачный возраст хронологически совпадает с окончанием двухгодичного местного колледжа и ранним опытом работы, пусть низкоквалифицированной, тяжелой, но обеспечивающей неплохой заработок (в старшей школе более характерно для юношей). Уезжают или лучшие в академическом отношении (подобная жизненная траектория, как и многие стороны обучения в типическом престижном университете, была блестяще описана в романе Тома Вулфа «Я — Шарлотта Симмонс»), или те, кто не столько заинтересован в успехе и продвижении, сколько просто хочет посмотреть мир и приобрести разнообразный опыт.

Стремятся уезжающие молодые люди в большие города, в том числе в Нью-Йорк, где недвижимость стоит так дорого, что типичная для иммигрантских семей многопоколенная семья так и не распадается на новые семьи, когда взрослеют дети. Если в США обычно 90 % американцев в возрасте от 30 до 34 покидают родительский дом, то в Нью-Йорке с родителями продолжают жить 37 %. В мировой практике представления о том, должны ли взрослые дети жить вместе с родителями, весьма существенно разнятся — в Италии это считается вполне нормальным, а в Испании — нет (по экономическим причинам), в Японии — не принимается по морально-нравственным основаниям. Великобритания вообще очень близка к США по восприятию изменений в темпах взросления, не случайно порог в 25 лет предлагают воспринимать как новый порог взрослости (cut-off)[25]. Кстати, в Нью-Йорке одними из самых благополучных с точки зрения поступления в вузы и получения образования в начале 2000-х оказывались иммигранты из России. Они воспринимали свое проживание вместе с родителями как нормальное (и это не мешало им сравнительно рано вступать в брак), скорее считая его даже проявлением зрелости, ответственности, рациональности. Для местного населения подобное возможно как уступка тяжелым социально-экономическим обстоятельствам (встречается особенно часто среди афроамериканцев и латинос). Тем не менее, без учета дороговизны жилья и контраста в качестве средних школ в Нью-Йорке трудно обеспечить подготовку к поступлению и оплатить обучение. Нередко выходом становится переезд в другой город[26]. В Сан-Диего, напротив, высокая стоимость жилья нивелируется широкими возможностями в системе образования, получение которого, правда, все чаще занимает больше времени (двух- или четырехгодичные программы растягиваются), но продолжает расцениваться как непреложное условие взросления. Те, кто сразу поступает в колледж, работает только неполный рабочий день и находится фактически на иждивении родителей, — составляют всего четверть студентов и называются «традиционными». Для других 40 % студентов (как правило, детей иммигрантов) учеба сопряжена с работой, а нередко и с содержанием уже своей семьи. Среди детей иммигрантов встречаются и противоположные варианты взросления: их дорожная карта создана полностью по родительским лекалам, для которых не просто высшее образование, а карьерные возможности в определенных сферах (высокооплачиваемых и престижных — медицина, юриспруденция) — главная цель воспитания. Такая по американским меркам полуавтономия многих детей иммигрантов нередко помогает в конце концов добиться целей[27], как своих, так и родительских.

В Миннеаполисе от родителей, многие из которых до недавних пор могли похвастаться сравнительно стабильными заработками, требуется некоторая помощь — те самые «леса-подпорки», с помощью которых дети либо могут рассчитывать на более традиционный путь — или (что не менее характерно) позволить себе экспериментировать (в плане учебы, работы, личных отношений). Тогда в свои двадцать с чем-то они учатся, заводят детей, продолжая жить с родителями и ощущая себя «взрослыми». Авторы объясняют стремление найти себя и не бояться последствий сравнительно открытой (и гибкой) системой высшего образования США, не требующей от студентов ранних профессиональных обязательств. В то же время ожидания жителей Миннеаполиса от будущей семейной жизни предельно высоки — при разнообразии путей ее предпочитают видеть как «наполненную радостью и весельем, интересную, с равным участием обоих супругов, отказом от жестких, навязанных ролей и в окружении любимых родителей и родственников». Общая вера в светлое будущее, по-видимому, связана с тем, что взросление трактуется не как обретение статуса, а как рост и развитие[28].

Важным выводом Ричарда Сеттерстена в заключительной главе стало то, что молодые американцы практически настаивают на индивидуализации путей взросления: каждый выбирает свою дорогу, утверждая, что ошибки «делают нас теми, кто мы есть»[29]. Совсем как в песне Дж. Куллема (2004 года), цитируемой в издании:

Может быть, я вернусь домой и расплачусь с кредитами,

Может, сяду отвечать на телефон с девяти до пяти,

Может, влюблюсь — и все решится.

По крайней мере, так говорят философы.

Но должно быть что-то еще.

Ни любви недостаточно, ни работы,

И правда ускользает — до боли.

Но мне весело, думаю, в этом и все дело.

Мне двадцать с чем-то, и я — все еще я.

Jaime Cullem Twentysomething

В 18—26 лет многие уже ощущают себя частично взрослыми, но далеко не всегда окончательно выросшими, что нередко наступает значительно позже, чем достигается та или иная веха. До этого самоописание сводится скорее к слову «как бы» (kind of — нечто среднее между «как бы» и «типа»). Повторюсь, что для американской культуры особенно характерен акцент на переменах и росте (и даже конфликте) как интегральных и созидательных характеристиках личности. Окончательно «поймать» себя во взрослом состоянии можно, как только подобное самоотнесение совершенно очевидно или после того, как человек испытает на себе эффект целого кластера маркеров, многие из которых имеют и универсальное символическое значение. Существенными вехами остаются — как и в работах других исследователей — отъезд из родительского дома и работа, на следующем месте — окончание учебы и финансовая независимость от родителей. Традиционные маркеры переплетаются с менее очевидными, субъективными переживаниями. Играет роль обратная связь с родителями, которые делают тонкие (или не очень) намеки на то, что период детства закончился и что их ожидания более серьезны. Автор оптимистичен в своем прогнозе: молодые люди стремятся к ответственности, автономии, к тому, что называется «обязательством по отношению к образованию, работе и главное — к другим людям», о которых они хотят заботиться (commitment).

Общая тональность сборника — менее радужная, авторов тревожит эффект «Большой рецессии», начавшейся в 2008 году, высокого уровня безработицы, не говоря о тщетности надежд многих молодых американцев на успешную карьеру по окончании университетов или колледжей (получении степени) и отсутствии единого рецепта успеха. Есть и еще один немаловажный ракурс: на взрослых детей уходит около 10 % семейного дохода, и особенно тяжело приходится так называемому «поколению сэндвичей» — американцам среднего возраста, которые одновременно содержат детей и помогают родителям. Это подтверждают общенациональные опросы: в 2001 году 76 % считали, что американская мечта (что включает своевременное и полноценное взросление каждого последующего поколения) достижима, в 2010-м — 57 %.

Но сводится ли усредненный портрет американского недоросля (некоего окончившего колледж безработного персонажа из семьи среднего класса, лет 25-ти, проживающего с родителями (они не могут выйти из состояния озадаченности)) к образу «твикстера», буквально окопавшегося в подвале родительского дома (который обычно используется как подсобное помещение, а теперь все чаще — как приют для «бумерангов»), который целый день играет с Sony PlayStation. Термин «твикстер» был придуман еще в 2005 году журналом «Тайм», к 2010 году журналист издания сетовал на то, что данный термин не прижился. Зато на его место пришел знакомый и российской аудитории «миллениал» — по одной из современных версий, малоприятный (особенно с точки зрения потенциальных работодателей), чрезмерно нарциссического склада тип (любого пола). Однако согласно нашумевшей статье Джоела Стейна «Поколение Я-Я-Я»[30] миллениалы оптимистичны, верят в социальные институты, не воюют с родителями, они даже находят больше точек соприкосновения с ними по важным вопросам и относятся к родителям как к лучшим друзьям.

Согласно выводам ученых такая амбивалентность, нестабильность характерны для «не окончательно повзрослевших взрослых», это часть процесса обретения идентичности (которая часто оказывается текучей или флюидной), когда сфокусированность на себе сочетается с ощущением своей неприкаянности и одновременно — широких возможностей и общим социальным оптимизмом, поддерживающим уверенность в завтрашнем дне. Поиск идентичности (которых предлагается великое множество, причем в разных сферах) происходит на новом, возможно, более глубоком уровне. Но при всех вариациях субъективно оцениваемая невозможность достичь взрослого состояния может вызывать тревожность, депрессию, приводить к социальной дезадаптации. Означает ли растянутая молодость инфантилизм, временный сбой выверенной и рациональной программы для индивидуума или, наоборот, это ее разумная надстройка?

Единого ответа на вопрос, кого нужно поддерживать и до какой степени, теперь нет. Но есть ощущение, что усиленные попытки ускорить процесс или помочь — признаки как раз того самого гиперконтроля, который единодушно осуждается. Родители, которые не могут смириться с детьми-бумерангами, иногда готовы буквально дать им взаймы, чтобы отпрыск покинул дом. Ведь принимать решения самостоятельно и без постоянного поиска совета (родителей в том числе) — естественно для человека, живущего отдельно от родителей. Но это возможно, если только сами родители не занимаются микро-менеджментом на расстоянии, для чего созданы все технические средства. Именно поэтому частота смс-сообщений — тот самый показатель, который замеряют исследователи. О частых контактах с детьми все еще нередко говорят с извинением и стеснением («мне даже стыдно признаться в том, что мы говорим почти каждый день» или «я с детства пыталась приучить их к самостоятельности, поэтому не считаю, что и созваниваться нужно каждый день (Линда, 62 года)). И чтобы не страдать от чувства собственной неадекватности (20 % родителей зашли так далеко, что вычитывают и редактируют, например, курсовые работы детей — для Америки ситуация совершенно некомфортная), можно снова обратиться к книге: «Родитель в сети: как остаться близким ребенку в колледже (и потом) и позволить ему вырасти»[31]. Иначе вина должна быть переложена на родителей. Это они пишут слишком много эсэмэсок, они кружат, как тревожные механические птицы-вертолеты (helicopter parents), решают все проблемы детей, и коннотация однозначно негативна — настолько, что родителей, которые буквально нависают со своей заботой, теперь и обвиняют в незрелости, и устраивают им утешительные тренинги-семинары, чтобы помочь отпустить детей. В качестве аргумента против избыточной опеки приводится тот факт, что для Америки патернализм и морализаторство однажды сослужили дурную службу — в 1960-е годы. Если дети чрезмерно рассчитывают на родительскую заботу, родители вправе своих отпрысков осудить, наказать рублем и всячески наставлять их на то, чтобы они «устроили свою жизнь» — искали знакомых, заводили связи и пр. Но лучшим средством остается профилактика подобного поведения.

Если бы родители начинали делегировать ответственность раньше (не собирали школьный рюкзак и т. д.), то детям не нужно было бы обращаться так часто к ним за советом — по некоторым данным, студенты в среднем общаются с родителями два раза в день, нередко инициируя контакт. Сама по себе идея совместного проживания (не обязательно в непосредственной близости) не порочна. Для чего, собственно, в английском существует специальный глагол to share, и глагол этот — обозначение одной из центральных ценностей, которые прививают буквально с трехлетнего возраста. Но реализация этой идеи хороша в определенном формате и не предполагает взаимопроникновения в жизнь друг друга. Чтобы этого не произошло, студентам рекомендуют «договориться по старинке» — звонить раз в неделю по воскресеньям, делиться хорошими новостями (а не только жаловаться). То есть в разделении опыта как таковом большой угрозы нет, но риск вмешательства в частную жизнь и, следовательно, помех утверждению самости — серьезная опасность. К тому же ожидание доверительных отношений с родителями — вовсе не общее место. Это прекрасно иллюстрируется тем, что появившаяся было мода использовать родителей при найме на работу (приводить их с собой) вызвала у многих недоумение — «чтобы мои родители увидели, как я работаю, — я, конечно, их люблю, но...», — признается во всеуслышание известный комментатор. Независимость вообще должна работать во всех направлениях. Так, детям, достигшим финансового успеха, значительно превосходящего родительский, советуют держать тех на «финансовом поводке»[32], иначе родители могут рассчитывать на слишком многое — настолько, что от них придется скрывать истинное положение финансовых дел и буквально держать деньги в банке за пределами места проживания (если это маленький городок или пригород). Как мне кажется, это объясняет еще один важный принцип: став взрослым и зрелым, ты можешь и должен остаться им до победного. Высший пилотаж и высшее везение — не состариться так, чтобы превратиться в объект заботы. Поэтому настоящие зрелые взрослые откажут своим квазивзрослым детям, если финансовая помощь им означает ущемление собственных нужд (особенно будущих — пенсии), или поставят соответствующие условия[33].

Итак, смысловое наполнение того, что сегодня вкладывается в понятие «взрослеть», изменилось. Права индивидуума универсальны, общество детоцентрично, но при выраженном делении общества не только на возрасты, но и на поколения, их иерархии как таковой нет. Очевидно, что факторов, меняющих жизненный сценарий молодых (в биологическом смысле) людей, много: в том числе существенный рост средней продолжительности жизни и увеличение периода активной старости. То есть можно дольше оставаться молодым и не-взрослым. Конечно, это совсем не так линейно (возраст брака для мужчин в колониальной Америке был существенно выше, чем три века спустя, в 1950-е). Второй фактор — высокие требования к вступлению во взрослость «по совокупности показателей» (одно четырехлетнее образование или более (возможно с перерывом)), работа с потенциалом продвижения и «оседания» в оптимальном месте на период времени, уверенность в партнере в том случае, если он есть и если есть идея создать с ним/нею семью. Но чтобы все эти составляющие сложились, требуется время. Образование нужно не только оплатить, но и подобрать оптимальный вариант (особенно если речь идет о магистерской степени или аналогах — медицинской, юридической, деловой карьере). Работу нужно найти (что после кризиса 2008 года совсем непросто, тем более если хочется соответствовать своим ожиданиям (но об этом — чуть ниже)). С партнером нужно пожить вместе, и совместное проживание без брака уже скорее считается нормой, нежели отклонением.

Набирающим популярность научным объяснением отложенного взросления стали новые исследования в когнитивной психологии и физиологии. Мозг развивается по крайней мере до 25 лет — получается, по словам руководителя проекта Национального института психического здоровья, что и нечего предоставлять до 25 лет право арендовать машину. В этот период получает дальнейшее развитие то, что отвечает за эмоциональный контроль и когнитивную деятельность высокого уровня, за планирование и оценку последствий своих решений, за контроль импульсов, сопоставление риска и результата. Наконец, само разнообразие деятельности и опыта, отказ от рутины полезны для мозга[34].

Похоже, что девиз, которому предлагают следовать специалисты, — лучше медленно и тщательно выстраивать зрелость, не отказываясь от основополагающих ценностей. Взросление — не равноускоренный, а скорее прерывистый процесс. Его новые маркеры более скромные: хотя по-прежнему приводятся такие элементы, как ответственность, принятие решений, финансовая независимость, но реализуются они по-иному: отдых отдельно от семьи, своя медицинская страховка, собственная собака...[35]

Исследование Университета Кларка 2012 года, где работает Арнетт (The Clark University Poll of Emerging Adults), показало: половина тех, кому от 18 до 29, не чувствуют, что они достигли взрослого состояния, правда, большинство признаются, что в чем-то им все же удалось это сделать — чем старше, тем больше… В 2014 году были опубликованы данные по «устаканившимся» взрослым (established adults), от 25 до 39, и портрет этой категории кажется более чем жизнеутверждающим. 74 % к 30 годам полны надежд, 72 % счастливы и 59 % с восторгом воспринимают жизнь, которая проходит в тесном общении с родными (треть говорят с родителями раз в день, и 85 % — раз в неделю) и друзьями. Почти три четверти состоят в браке или в серьезных отношениях, у 53 % по меньшей мере один ребенок. Главный источник стресса — слишком мало времени на все интересное в жизни. Арнетт утверждает, что поколение «я» превращается в поколение «мы», которое, несмотря на очевидные экономические трудности и новые обязательства, чувствует себя свободным, получая и ожидая от жизни радость, удовольствие и веселье, выраженные еще в одном важнейшем для американцев слове — fun[36].

[1]  См.: Постман Нейл. Исчезновение детства // Отечественные записки. 2004. № 3.

[2]  Scott, A. O. The Death of Adulthood in American Culture. The New York Times. 2014. Sept. 11.

[3]  Mendelson, Е. The Things That Matter: What Seven Classic Novels Have to Say About the Stages of Life. Pantheon, 2006.

[4]  Wang, Sue S. A Field Guide to the Middle-Class US Family //The Wall Street Journal. 2012. March 13.

[5]  Подробнее см.: Золотухина М. В. Деньги в мире детей США: маршруты по дороге к счастью / Топография счастья: этнографические карты модерна. М.: НЛО, 2013.

[6]  П. — инициал респондента, в данном случае Памела. Общение с респондентами происходило в формате общения / включенного наблюдения.

[7]  Zelizer, V. From Child Labor to Child Work: Redefining the Economic World of Children // Children in American Society: a reader / Ed. by K. Sterheimer. Boston, 2011. P. 5—18.

[8]  Thompson, М. Homesick and Happy: How Time Away From Parents Can Help a Child Grow. Random House, 2012.

[9]  Graham, Jennifer. We Held Him Behind So He Could Get Ahead. The Wall Street Journal. 2010. Sept. 3.

[10] Hall, G. Stanley. Adolescence: Its Psychology and Its Relations to Physiology, Anthropology, Sex, Crime, Religion and Education. 1904.

[11] Golub, Adam. American Adolescent. Forbes, 1/30/2010.

[12] Pew Research Center. Izzo Ph. Number of the Week: What if Young Adults Don’t Want to Leave Home? The Wall Street Journal. 2012. March 24.

[13] Arnett, J. J. Young people’s conceptions of the transition to adulthood. Youth & Society. № 29.
P. 3—23.

[14] Аrnett, J. J. Learning to Stand Alone: The contemporary American transition to adulthood in cultural and historical context. Human Development. № 41. P. 295—315. 1998, 2005.

[15] Furstenberg, F., Jr., Kennedy, S., McCloyd, V.C., Rumbaut, R. G. & Setterstenm, R. A., Jr. Growing up is harder to do. Contexts. 2004. № 3. P. 33—41.

[16] Аrnett, J. J., Kloep, V., Hendry, L. D. and Tanner, J. L. Debating Emerging Adulthood: Stage of Process? Oxford, 2011.

[17] Do We Need to Redefine Adulthood? The New York Times. 2012. May 28.

[18] McCardell, John. Let Them Drink at 18, With a Learner’s Permit. The New York Times. 2012. May 28.

[19] Аrnett, J. J. Conceptions of the transition to adulthood: Perpsectives from adolescence through midlife. Journal of Adult Development. 2001. № 8. P. 2, 133—143.

[20] Аrnett, J. J. Concepts of the transitions to adulthood among emerging adults in American ethnic groups, In Arnett J. J. & N. L. Galambos, eds. New Directions for child and adolescent development: Cultural conceptions of the transitions to adulthood. 2003. № 100. P. 63—75.

[21] Lowe, Sarah R., Dillon, Colleen O., Rhoden, Jean E., abd Zweibach Liza. Defining Adult Expereinces: Perspectives of a Diverse Sample of Young Adults. Journal of Adolescent Research. № 28 (1) P. 31—68.

[22] Lowe, Sarah R., Dillon, Colleen, O., Rhoden, Jean E., abd Zweibach Liza. Defining Adult Expereinces: Perspectives of a Diverse Sample of Young Adults. Journal of Adolescent Research. № 28 (1) P. 42.

[23] Coming of Age in America: The Transition to Adulthood in the Twenty-First Century. Mary C. Waters, Patrick J. Carr, Maria Kefalas, Jennifer Ann, eds. CA, 2012.

[24] Carr, Patrick J. and Kefalas, Maria J. Straight from the Heartland Coming of Age in Ellis, Iowa / Coming of Age in America: The Transition to Adulthood in the Twenty-First Century. CA, 2012.

[25] Wallis, Lucy. Is 25 the new cut-off point for adulthood? BBC news. 2013. Sept. 23.

[26] Holdaway, Jeannifer. If You Can Make It There… / Coming of Age in America: The Transition to Adulthood in the Twenty-First Century. CA, 2012.

[27] Borgen, Linda and Rumbaut, Ruben G. Coming of Age in America’s Finest City. Transitions to Adulthood Among Children of Immigrants in San Diego / Coming of Age in America: The Transition to Adulthood in the Twenty-First Century. CA, 2012.

[28] Scwartz, Teresas Toguchi, Hartman, Douglas and Smortimer, Jeylan T. Transitions to Adulthood in the Land of Lake Wobegon / Coming of Age in America: The Transition to Adulthood in the Twenty-First Century. CA, 2012.

[29] Setterstern Jr., Richard. Becoming Adult. Meanings and Markers for Young Americans / Coming of Age in America: The Transition to Adulthood in the Twenty-First Century. CA, 2012.

[30] Stein, Joel. Millennials: The Me Me Me Generation. Time. 2013. May 9.

[31] Hofer, Barbara and Moore, Abigail Sullivan. The iConnected Parent: Staying Close to your Kids in College (and Beyоnd) While Letting Them Grow Up. NY, 2010.

[32] Ackermanm, R. Are Your Parents Sponges? The Wall Street Journal. 2012. Jan. 14.

[33] Ackerman, R. Don’t Let Your Grown Kids Ruin Your Future. 2012. Jan. 8.

[34] Is delaying adulthood healthy. The Wall Street Journal. 2012. Aug. 20; The Case for Delayed Adulthood. The New York Times. 2014. Sept. 23.

[35] Shellenbarger, Sue. New Ways to Gauge What Grown-up Means. The Wall Street Journal. 2013. June 18.

[36] http://news.clarku.edu/news/2014/08/27/new-clark-poll-finds-millennials-...

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2014, №5(62)

Более 40% жилья в испанском регионе Аликанте приобретают иностранцы.

Кризис в Испании принес не только вред, но и серьезную пользу для рынка недвижимости страны.

Политики и экономисты заявляют, что кризис в Испании постепенно заканчивается. Насколько это соответствует правде, покажет время, а вот положительные последствия экономического катаклизма можно оценить уже сейчас.

Падение покупательной способности населения обрушило цены на недвижимость, что, в свою очередь, повысило спрос на «второе жилье» - то есть квартиры, которые берутся для того, чтобы проводить в них отпуск, каникулы, уикенды и тому подобное. Особенно это касается иностранцев, пишет Испания по-русски.

Именно граждане других стран совершили в минувшем году 11,15% всех сделок купли-продажи жилья. Самыми активными иностранными покупателями, ожидаемо, являются британцы. А второе и третье места занимают французы и россияне.

Самыми популярными регионами, где иностранцы предпочитают покупать жилье являются Аликанте, Малага и Тенерифе. Здесь показатели продаж просто фантастические. В столице побережья Коста Бланка на долю зарубежных покупателей приходится 40,51%, в главном городе Коста-дель-Соль - 31,77%, на Канарских островах - 31,5%.

Хотя, до пиковых показателей 2006 года, когда в стране было приобретено 82000 объектов, еще далеко. В 2013-м иностранные граждане стали владельцами только 36700 объектов.

2-е место в мире по чистоте и качеству пляжей заняла, как и в прошлом году, Греция. В этом году 408 греческих пляжей и 10 марин были отмечены Голубым флагом - на 16 больше, чем в 2013 году.

В 2014 году в программе Голубой флаг приняли участие 51 стран. Первой по количеству Голубых флагов стала, как и в прошлом году, Испания (571 пляж). Вторая - Греция (418 пляжей). Третье место досталось Турции (387 пляжей), четвёртое – Франции (379 пляжей) и пятое - Португалии (298 награждённых пляжей и марин). Закрывают первую десятку - Италия, Дания, Хорватия, Ирландия и Нидерланды. Всего в этом году Голубого флага удостоены 3.372 пляжа и 650 марин в 51 стране.

«Голубой флаг» является международным символом качества и считается самым известным экологическим символом в мире. Награда была учреждена в 1987 году для пляжей и причалов, которые соответствуют высоким стандартам качества. Для того, чтобы получить Голубой флаг, кроме отличного качества воды для купания, должны быть выполнены ещё 32 ??критерия, касающихся чистоты, организации, безопасности, защиты природных богатств побережья и прибрежной зоны, экологичности и др.

Следует отметить, что в Греции есть много других пляжей, которые подпадают под критерии этой международной награды. Греческое общество защиты природы, которое является национальным оператором этой международной награды, проводит инспекции только на тех на пляжах и причалах, которые подали соответствующие заявки на получение Голубого флага.

Авиабилеты за границу бронируются заранее, по России – в последний момент

Российские туристы предпочитают бронировать авиабилеты на рейсы по внутренним направлениям за несколько дней до вылета, в то время как на рейсы за границу – за несколько недель или даже месяцев до даты вылета. К такому исследованию пришли аналитики российского онлайн-трэвел агентства Biletix, проанализировав статистику продаж авиабилетов с начала 2014 года.

Согласно полученным данным, глубина бронирования авиабилетов коррелирует с долей внутренних и внешних направлений. Так, в списке ТОП-30 наиболее популярных направлений, авиабилеты на которые бронируются за 1-3 дня, присутствует 7 иностранных городов, за 3-7 дней – 11, за 8-15 дней – 15, за 15-30 дней – 20. В списке ТОП-30 направлений, авиабилеты на которые приобретаются более чем за месяц, лишь 6 внутренних направлений.

Чаще всего билеты «в последний момент» приобретаются на рейсы между Москвой и Санкт-Петербургом, Краснодаром и Сочи. Среди лидирующих направлений, куда авиабилеты бронируются заблаговременно, такие города, как Париж, Барселона, Сочи, Бангкок, Бургас и Рим.

Согласно исследованию, проведенному пресс-службой онлайн-трэвел агентства Biletix ранее, почти четверть российских путешественников бронирует авиабилеты за 1-3 дня до вылета – 24,26% путешественников (из них 2,41% – в день самого вылета). Еще 12,53% пассажиров приобретают авиабилеты за 3-7 дней до рейса. То есть в последнюю неделю перед вылетом бронируется более трети авиабилетов (36%).

Ситуация молодых безработных ухудшилась. В 2013 году более 260 000 безработной молодежи в возрасте до 30 лет не получили пособия по безработице, хотя они были членами кассы по безработице и были зарегистрированы в Бюро по трудоустройству, как ищущие работу.

Положение молодых безработных в Швеции ухудшилось после 2006-го года, когда правила получения пособия стали более строгими. До этого, когда у власти были социал-демократы, 46 % безработной молодежи получали пособия, а в 2013 - только 19 %.

Без пособия по безработице молодежь вынуждена жить на социальные пособия от своих коммун/муниципалитетов, тратить свои сбережения, занимать деньги у родителей или друзей, т.е. искать какие-то иные средства для существования.

Тапио Салонен/ Tapio Salonen, профессор высшей школы в Мальме и эксперт по шведской системе социальной защиты, считает такое положение прямым следствием политических решений:

- Это происходило постепенно, принимался ряд решений и все - в одном направлении. В направлении ужесточения требований к тем, кто имеет право на свою долю страхования по безработице, т.е. на пособие, - говорит он.

В числе таких более жестких требований можно назвать отмену права студентов после окончания вузов на пособие по безработице, если они не смогли никуда устроиться. Повышена была и граница того, сколько нужно проработать, чтобы получить право на пособие по безработице, если вас уволили.

По мнению профессора Тапио Салонена, доля ответственности за ухудшение положения безработной молодежи лежит на нынешнем правительстве, но правила начали изменяться в сторону большей их строгости еще при социал-демократическом правительстве в 1990-е годы. Вся система социальной надежности всё больше и больше идет на пользу тем, у кого уже есть работа, кто уже нашел своё место. И всё труднее становится тем, кто тщетно пытается пробиться на шведский рынок труда:

- Выплачиваемых им пособий не хватает даже на самое основное, т.е. молодежь попадает в разряд "нищих" на годы, - говорит профессор.

Новостная редакция Ekot Шведского радио публикует на своем сайте статистику о различных пособиях, которые могут получать молодые безработные. Туда относятся, например, выплаты участникам различных програм рынка труда за участие, к примеру, в курсах повышения квалификации или переобучения через бюро по трудоустройству. К таким пособиям (системы социальной защиты) относятся деньги, выплачиваемые по больничным или по родительскому страхованию (родителям маленьких детей).

Можно еще добавить, что если в таких странах Евросоюза, как Греция или Испания, безработица среди молодежи составляет 50 %, то в Швеции она всё-таки ниже - 23 %, хотя это и выше среднестатистического показателя по всему Евросоюзу.

Что касается условий получения пособия по безработице, то его размеры зависят от той зарплаты, которая была у человека до того, что он потерял работу.

При этом пособие по безработице составляет 80 % от той зарплаты, которая была у человека до увольнения. Потолком является 18 700 крон в месяц. То есть, при таком месячном окладе пособие по безработице составит 14 960 крон до налога и примерно 11 158 крон после налога (разъясняется на сайте одного из крупнейших профсоюзов Unionen). Для того, чтобы получить пособие по безработице, надо, естественно, быть членом Кассы страхования (A-kassa) и платить туда ежемесячные взносы. Пособие выплачивается только за пять рабочих дней недели, суббота и воскресенье туда не засчитываются.

Чтобы иметь право на пособие по безработице, надо удовлетворять следующим условиям:

- Нужно проработать, как минимум, год, а последние 6 месяцев (из этих 12-ти) претендент на пособие должен был работать минимум 80 часов в месяц .

Есть и ряд других условий, которые должны быть выполнены прежде чем, человек получит право на пособие по безработице. Эти условия опубликованы на сайте Бюро по трудоустройству.

Ирина Макридова

Австралия в очередной раз - в первой десятке стран мира по показателям счастливого материнства. Среди прочих, при составлении рейтинга учитывались факторы здоровья матери и ребенка, экономический и политический статус женщины, возможности получения образования.

В отчёте World Mother Index, составляемом с 2000 года организацией Save the Children, Австралия, как и в прошлом году, оказалась единственной неевропейской страной в первой десятке списка, разделив 9-е место с Бельгией. Логично будет предположить, что в случае поддержки инициативы действующего правительства по введению оплачиваемого отпуска после рождения ребенка, «индекс материнства» Австралии в глазах экспертов повысится. Соседи в Новой Зеландии оказались на 16 месте, улучшив позиции по поддержке материнства на два пункта. США и Великобритания оказались на 30-м и 23-м месте, соответственно.

Финляндия, Норвегия и Швеция, как и в прошлом году,- в первой тройке стран рейтинга.

В первую десятку также попали Исландия, Нидерланды, Дания, Испания и Германия. Рейтинг России, по сравнению с 2013 годом, немного понизился – она переместилась с 59-го места на 62-е.

Алла Павленко по материалам news.com.au, savethechildren.org

После того, как премьер-министр Великобритании «настоятельно» предложил заморским и зависимым британским территориям (Ангилья, Бермудские острова, Британские Виргинские острова, Каймановы острова, Гибралтар, Гернси, Джерси, остров Мэн, Монтсеррат и Тёркс и Кайкос) усовершенствовать систему доступа к информации о бенефициарных владельцах, некоторые из названных юрисдикций уже заявили о своих возможных планах создать реестры таких данных.

По словам премьера острова Мэн Аллана Белла: «У острова надежный режим, который обеспечивает идентификацию бенефициаров компаний и доступность этой информации для органов власти». Введение центрального реестра данных о фактических вледельцах компаний, как считает Белл, логично вписывается в рамки такого режима.

Правительство Тёркс и Кайкос вынесло предложение британского премьера на обсуждение и рассматривает возможность открытия публичного доступа к информации подобного рода.

Власти Гернси отнеслись к инициативе Великобритании с осторожностью: в ответе на письмо Кэмерона министр Гернси Джонатан Ле Ток поддержал инициативу усиления финансовой прозрачности и внедрения высоких мировых стандартов в этой сфере. Однако окончательный ответ на предложение британского премьера правительство Гернси пообещало предоставить позже.

Бизнес-сектор и политическая верхушка юрисдикции могут, однако, воспротивиться масштабным планам Великобритании, так как не исключено, что предложенные шаги поставят финансовый сектор Гернси в весьма невыгодное положение.

Интервью Помощника Министра Ляли Габбасовой "Медицинской газете" о донорстве органов человека

Новый Законопроект о донорстве будет обсуждаться в Государственной Думе в 2014 году.

Законопроект «О донорстве органов, частей органов человека и их трансплантации (пересадки)» скоро будет рассматриваться в Государственной Думе. Чем не устраивает старый закон и почему нужно принимать новый? Почему ряд положений Законопроекта еще остаются предметом обсуждения? Об этом в интервью "Медицинской газете" рассказала Помощник Министра здравоохранения РФ Ляля Габбасова.

- В силу ряда причин российское здравоохранение уступает в развитии донорства и трансплантации органов многим странам Европы. Хотя именно в нашей стране сделали первую пересадку донорского органа. В значительной мере это связано с тем, что многие аспекты донорства не урегулированы законодательством. Поэтому возникла необходимость в принятии нового закона и последовательной его реализации.

- Это так, но согласитесь, что значительная часть людей боятся донорства из-за возможных злоупотреблений…

- В связи с этим и нужно донорство и трансплантацию органов определить в те законодательные рамки, которые действуют в развитых странах мира. По вопросам констатации смерти мозга и изъятию органов давно приняты нормативные акты и уже реализуются на практике. Нужно в таком же ключе урегулировать вопросы кондиционирования донора, транспортировки и доставки донорского материала. Никаких злоупотреблений не будет, если будут четко выполняться Руководящие принципы ВОЗ по трансплантации человеческих клеток, тканей и органов, а именно, врачи, удостоверяющие факт смерти потенциального донора, не должны участвовать непосредственно в изъятии у него органов и последующих процедурах их пересадки, не должны быть лечащими врачами потенциальных реципиентов.

Опыт развития донорства во многих странах доказывает, что именно непроработанная правовая база, может создать опасность криминализации донорства.

На площадках Совета Европы, Всемирной организации здравоохранения регулярно обсуждаются вопросы возможности совершения преступлений в области донорства и трансплантации. Проходит стадии согласования проект Конвенции Совета Европы по борьбе с торговлей человеческими органами, тканями и клетками, направленный на предотвращение трафика (незаконного вывоза органов человека), который разрабатывался совместно с представителями следственно-правовых органов стран-участников, в том числе и от Российской Федерации, выступившей в качестве наблюдателя. Кроме того эксперты Минздрава России принимают активное участие в работе комитета Совета Европы по вопросам трансплантации органов (CD-P-TO). И это тоже шаги, направленные на исключение возможностей злоупотреблений в сфере донорства и трансплантации.

В настоящее время организация донорства органов регулируется самостоятельными подзаконными актами в субъектах РФ. Региональные законы или приказы разрабатывались на основе федерального закона от 22 декабря 1992г. № 4180-1

«О трансплантации органов и (или) тканей человека» и ряда других нормативных актов. Но все же должно быть создано единое правовое поле для всей страны. Точно также как регистры доноров и реципиентов. Понятно, что на первых порах обмениваться органами в целях оказания помощи методом трансплантации пациентам, находящимся в листах ожидания смогут только близлежащие территории. Но со временем, эта система должна поэтапно охватить все регионы.

- Не кажется ли вам, что созданию такого единого поля могут помешать амбиции главных врачей лечебных учреждений, ведущих специалистов, занимающихся трансплантацией?

- Дело в том, что имея единое информационное поле на базе регистров доноров и реципиентов, можно будет очень четко определять какому реципиенту подойдет тот или иной донорский орган. Ведь выбор определяется в соответствии с множеством критериев, обеспечивающих качество и безопасность проводимой операции. И, не надо забывать, что донорские органы могут быть пересажены в течение определенного периода времени, а значит, вопрос с выбором и подготовкой реципиента тоже должен решаться оперативно. На Западе донорские органы по системе кооперации зачастую доставляют из одной страны в другую с использованием авиации. Но у нас – огромная страна, Калининград отделяет от Владивостока десятки тысяч километров. Даже самолетом лететь из Москвы на Камчатку нужно более 8 часов. А еще надо доставить донорские органы в аэропорт, потом привезти их в клинику, где смогут осуществить трансплантацию. Поэтому такой обмен у нас реальнее будет проводить, например, в рамках федеральных административных округов. Тем самым, соблюдая территориальную и транспортную доступность.

- Вы заговорили об опыте других стран. Почему в развитых странах население все-таки с большей симпатией относится к донорству и поддерживает развитие трансплантологии?

- В медицинском сообществе считается, что значительных успехов в области развития донорства и трансплантации органов достигли такие страны как Испания, Италия, Франция. Как показывает медицинская статистика, ежегодно в этих странах проводится наибольшее количество трансплантаций органов. У них четко отработана система организации донорства, которую они позаимствовали когда-то в США. Но каждая из этих стран шла своим путем в развитии этой области медицины. В Испании в становлении и развитии системы донорства значимую роль сыграла католическая церковь, поддерживающая намерения граждан о пожертвовании своих органов после смерти нуждающимся. Хотя там также действует «презумпции согласия», но люди могут при жизни выразить согласие на изъятие органов после смерти.

Есть другие страны, которые сумели добиться развития донорства в условиях действия принципа «испрошенного согласия». В США, Великобритании, Германии, в некоторых Скандинавских странах и при «испрошенном согласии» на изъятие органов после смерти в течение последних 20 лет сумели сформировать позитивное отношение населения к донорству. Но для этих целей действуют постоянные информационные программы, акции, пропагандирующие донорство. Тем не менее, эти страны в большей степени сталкиваются с дефицитом донорских органов среди граждан своей страны. Путь понятен – надо заниматься разъяснением аспектов посмертного донорства среди населения всех возрастных групп. Чтобы люди не узнавали об этом только тогда, когда у них случилось несчастье.

В нашей стране, как известно, действует «презумпция согласия», не требующая прижизненного волеизъявления граждан. Как же изменится тактика определения статуса донора после принятия нового федерального закона? При введении в действие регистра волеизъявлений, врачи-специалисты смогут увидеть в электронной системе - как сам человек при жизни решил распорядиться своими органами после смерти. Но если он не определился при жизни и не высказались по этому поводу родственники, круг которых определен Законопроектом, только тогда будет наступать «презумпция согласия». Очень важно отметить, что «презумпция согласия» не распространяется на детей и недееспособных граждан, в этих случаях действует только «испрошенное согласие» родителей и опекунов. Донорство органов среди детей - сирот будет запрещено законодательством.

- Будет ли ограничиваться количество лечебных учреждений, которые будут иметь право проводить трансплантацию органов?

- Безусловно, таких планов у Министерства нет, но законопроект определяет участие в трансплантации только медицинских организаций государственной системы здравоохранения. Сегодня более 100 больниц имеют на это право. Но после вступления закона в действие перечень их может обновиться. Для выполнения функций по донорству и трансплантации лечебные учреждения должны иметь условия для осуществления органного донорства, быть технически достаточно оснащенными и иметь квалифицированных специалистов для проведения такого рода операций.

Источник: "Медицинская газета"

Россия > Медицина > minzdrav.gov.ru, 8 мая 2014 > № 1073039 Ляля Габбасова

Падение рубля в России заметно отразилось на продажах испанской недвижимости. Количество запросов россиян на покупку жилья в Испании сократилось на 60% за последние месяцы.

Об этом заявил порталу Spanish Property Insight Августин Рамирез, совладелец компании Costa Activa, испанского агентства недвижимости с большой долей присутствия на российском рынке.

В то время как этот спад может быть объяснен различными факторами, в том числе и крымским кризисом, самое большое влияние на него оказало ослабление рубля, считает специалист.

Испания является вторым по популярности рынком недвижимости для россиян после Болгарии. Но из-за падения рубля количество наших соотечественников, приобретающих здесь жилье, снизилось, одновременно увеличилась доля французских и бельгийских покупателей местных домов и квартир.

Падение рубля продолжалось в течение 2014 года, изменив покупательскую способность россиян в худшую сторону. За год курс рубля к евро вырос от 40 рублей за евро до 50 рублей за евро к настоящему моменту. Соответственно, испанский объект жилья стоимостью €250 тыс. (типичный бюджет россиянина на покупку недвижимости в Испании) вырос в цене на 2,5 млн рублей.

Напомним, что испанские риэлторы сообщают о сокращении числа сделок с россиянами.

В Испании количество разрешений на строительство сократилось до рекордного минимума.

В стране за первые два месяца текущего года было выдано всего 5309 разрешений на строительство домов.

Общее количество выданных разрешений за январь и февраль 2014-го было 29,8% меньше, чем за аналогичный период прошлого года, пишет Kyero.com со ссылкой на данные The Colleges of Technical Architects.

Более того, число одобренных разрешений на строительство стало самым низким показателем за первые два месяца года за всю историю ведения данной статистики. Со времен пиковых показателей 2006 года , число разрешений на строительство сократилось на 95,7%.

Общее количество строительных лицензий, выданных в течение первых двух месяцев этого года на новое строительство, ремонт и расширения составило 8992, что на 34% меньше по сравнению с 2013 годом.

Что касается распределения по типу недвижимости, на многоквартирные дома приходится 3541 разрешение, а на индивидуальные жилые дома - 1766, что на 8,2% меньше, чем в аналогичный период 2013-го.

Продолжается и падение цен на испанскую недвижимость. Правда, зафиксировано небольшое замедление. По результатам на первый квартал 2014 года, стоимость жилья упала менее чем на 7% в годовом исчислении.

На фоне восстановления рынка жилищного строительства в январе-марте 2014 г. в Европе выросли продажи паркета, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении Европейской федерации производителей паркета (European Federation of the Parquet Industry; FEP).

В частности, в Австрии зафиксирован рост на 1%, в Швеции и Норвегии — на 2%, в Швейцарии — на 5%. В то же время во Франции реализация упала на 9%, в Италии — на 10%, в Испании — на 5%. На рынок паркета в большинстве европейских стран заметное влияние оказывает возрастающая популярность новых продуктов, в частности, виниловых напольных покрытий LVT.

Эксперты предсказывают, что стоимость испанского жилья будет снижаться до конца 2015 года.

Жилье в Испании продолжит снижаться в цене и достигнет минимальной стоимости в конце 2015 года, став примерно на 40% дешевле по сравнению с докризисными показателями, сообщает портал Kyero со ссылкой на отчет агентства Fitch.

В докладе о ситуации на испанском рынке жилья эксперты агентства подчеркивают, что снижение продолжится из-за обилия недвижимости, выставленной на продажу, причем большинство объектов продают банки и SAREB, так называемый "плохой банк". В связи с этим, согласно данным Национального института статистики, цены на жилье в Испании упали на 1,3% в четвертом квартале 2013 года, аннулировав рост в 0,7% из предыдущего квартала. Снижение стоимости уже составляет -37% (по данным Института статистики) или -38,5 % (Tinsa) по сравнению с пиковыми показателями во время строительного бума.

В агентстве Fitch добавили, что темпы корректировки цен замедлились, но профицит на рынке и отсутствие доверия до сих пор оказывают негативное влияние на жилищный сектор. Эксперты приветствуют растущий интерес иностранных инвесторов, которые хлынули в Испанию в поисках "выгодных сделок", однако их количества недостаточно, чтобы полностью оздоровить рынок недвижимости страны.

В отчете агентства прогнозируется, что цены на жилье продолжат падать до 2015 года, однако испанская экономика в целом отметит рост на 0,7% в 2014 году и 1,2% в 2015 году. Уровень безработицы в стране в 2014 году достигнет максимума в 25,5%, а спустя год снизится до 24,5%. Тем не менее, падение средней заработной платы из-за реформ трудового законодательства и малочисленность постоянных рабочих мест помешают гражданам Испании оплачивать свои ипотечные кредиты.

Иностранцы скупают недвижимость на Коста-дель-Соль.

Около 80% сделок купли-продажи в регионе совершают иностранцы. А именно, британцы, французы, шведы и русские.

Последние семь лет были сложными для испанского рынка недвижимости, но ситуация на побережье Коста-дель-Соль улучшилась благодаря зарубежным инвестициям, пишет Noticia.ru со ссылкой на испанскую газету El Mundo.

Еще некоторое время назад многие потенциальные покупатели отказывались от приобретения недвижимости, так как боялись его быстрого обесценивания. Сейчас же клиенты понимают, что стоимость жилья не только стабилизировалась, но и в некоторых случаях повышается. Покупка недвижимости в регионе расценивается как «хорошая инвестиция в будущее», отмечает директор агентства Estepona Real Estate Хосе Антонио Гальего.

В некоторых случаях стоимость объектов на побережье Коста-дель-Соль снизились на 60% по сравнению с пиковыми показателями 2007 года, что сделало его значительно доступнее для иностранцев.

Самыми востребованными остаются объекты на первой линии моря, виллы, сельские участки с небольшими домиками и апартаменты со значительными скидками, добавил Гальего. При этом, самыми активными зарубежными покупателями являются граждане Европы, в особенности французы и представители скандинавского среднего класса.

Значительную активность проявляют и российские покупатели. Наших соотечественников привлекает местный климат, культура и развлечения, а также более чем доступные цены. Компании, работающие в секторе недвижимости, нанимают представителей вышеупомянутых национальностей, чтобы обеспечить клиентам наилучший сервис.

Пакет окончательных решений по вопросам принятие в действие нового налога на финансовые операции в Европе будет принято уже до конца текущего года, а сам налог может быть установлен в 2016 году.

Выступая 5 мая перед представителями средств массовой информации, министр финансов Германии Вольфганг Шойбле заявил, что 11 европейских стран, продолжающих долговременные обсуждения по вопросу введения в действия налога на финансовые операции, близки к принятию окончательных решений.

По его словам, принципиальные решения общего характера могут быть согласованы уже в ближайшие дни, а заключительные договоренности между заинтересованными странами достигнуты до конца текущего года.

Вместе с тем, министр отметил, что в силу того, что новый налог носит международный характер, а его принятие сопряжено не только с экономическими, но и с политическими разногласиями, окончательный вариант применяемого налога будет несколько отличаться от планов, выдвигаемых на обсуждение первоначально, а его действие будет применимо на первом этапе лишь к ограниченному числу финансовых операций.

Ряд экспертов, уже прокомментировали высказывание министра, отметив, что если комплексные решения о характере нового налога могут быть приняты уже в этом году, то сам налог будет введен в действие не позже 2016 года.

Напомним, что полномасштабное обсуждение возможности применения в Европе налога на финансовые операции было начато еще в 2012 году, и в качестве основного контр-аргумента высказывалось предположение, что новый налог неминуемо снизит привлекательность финансового рынка для инвесторов, и, как результат экономической неопределенности, в настоящее время лишь 11 стран Европы продолжают обсуждение возможности введения налога на своей территории.

К числу таких стран относятся Австрия, Бельгия, Эстония, Франция, Германия, Греция, Италия, Португалия, Словакия, Словения и Испания.

Испанская Agroponiente расширяет период поставок дынь и арбузов.

Компания Agroponiente, базирующаяся в испанском регионе Альмерия, уже начала сбор выращенных арбузов и дынь. Причем в текущем сезоне, в связи с возросшим спросом на продукцию, поставки будут осуществляться вплоть до сентября.

В прошлом году работники Agroponiente собрали в общей сложности 28,6 млн фунтов арбузов, что на 13,6% больше, чем в более раннем периоде, а также 11 млн фунтов дыни (+5%). Большая часть выращенного урожая будет отправлена на экспорт.

Основными странами-импортерами продукции от Agroponiente являются Германия, Великобритания, Франция, Италия, Польша, Швейцария, Нидерланды и скандинавские государства.