Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Лучшие убийцы в истории авиации

В американский рейтинг лучших истребителей всех времен попал советский МиГ-21

Михаил Ходаренок

Рейтинг лучших истребителей за всю историю авиации составили эксперты американского военно-аналитического издания The National Interest. Авторы списка старались учесть боевую биографию каждого самолета и его вклад в историю авиации, а также тактико-технические характеристики на фоне современников. «Газета.Ru» напоминает историю легендарных машин.

Пять лучших истребителей, как и в других подобных рейтингах, эксперты американского военно-аналитического журнала The National Interest (NI) выбирали по критерию «эффективность – стоимость» и инновационности конструкции для своего времени. По мнению издания, лидерами среди истребителей всех времен и народов можно считать французский SPAD S.XIII времен Первой мировой войны, американский Grumman F6F Hellcat и германский мессершмит Ме-262 «Ласточка» (Schwalbe) Второй мировой войны, советский МиГ-21 и американский McDonnell Douglas F-15 Eagle эпохи «холодной войны».

Истребители оценивались на фоне своих современников по совокупности летно-тактических характеристик, в том числе скорости, маневренности, скороподъемности, вооружении, боевой эффективности. Немаловажное значение имела ремонтопригодность и стоимость боевой машины.

На первое место эксперты NI поставили французский SPAD S.XIII — одноместный истребитель Первой мировой войны. Опытный образец самолета совершил свой первый полет еще 4 апреля 1917 года. На Западный фронт первые экземпляры попали уже к концу мая 1917 года. Самолеты использовались в авиации Великобритании, Бельгии, Франции, Италии и США. В послевоенные годы самолеты этого типа экспортировались в Бельгию, Чехословакию, Японию и Польшу. Было построено в общей сложности 8472 таких самолета.

Максимальная взлетная масса SPAD S.XIII составляла 845 кг.

В воздух машину поднимал восьмицилиндровый двигатель испанско-швейцарской автомобильной фабрики «Испано-Сюиза» 8Be мощностью 200 л.с.

С ним SPAD развивал скорость до 224 км/час. Продолжительность полета самолета составляла два часа. Вооружение истребителя — два пулемета Виккерс калибра 7,7 мм.

На SPAD S.XIII в годы Первой мировой войны воевали лучшие летчики Антанты: капитан Эдуард Верной Рикенбэйкер — лучший ас Соединенных Штатов (26 побед), полковник Рене Поль Фонк (Rene Paul Fonck) — 72 личные и 3 групповые победы — самый результативный ас Франции, французский летчик-истребитель Жорж Мария Людовик Жуль Гинемер (53 победы).

SPAD S.XIII особенно выделялся эффективностью боевого применения и простотой производства. Созданный с учетом многочисленных рекомендаций французских авиаторов (в том числе французского аса Жоржа Гинемера), SPAD S.XIII несколько проигрывал своим германским конкурентам в маневренности, но обладал существенно большей горизонтальной скоростью и скороподъемностью.

На втором месте оказался американский Grumman F6F Hellcat — палубный истребитель США периода Второй мировой войны. Он представлял собой глубокую модернизацию истребителя F-4F Wildcat. В июне 1941 года ВМС США заключили с фирмой Grumman договор о коренной модернизации Wildcat. В итоге во время выполнения задания инженеры создали фактически новый самолет с другой формой фюзеляжа, конструкцией шасси и более мощным двигателем. Производство F6F началось в январе 1943 года. Первый боевой вылет — в августе 1943 года.

За два года боев в небе над Тихим океаном американские летчики на F6F сбили 5156 самолетов (в основном Mitsubishi A6M) — больше, чем на всех остальных американских истребителях вместе взятых. На Hellcat летали 306 летчиков-асов, в том числе Дэвид Маккэмпбэлл — самый результативный ас ВМС США (34 победы). Американская палубная авиация за годы войны потеряла 270 своих самолетов.

Соотношение побед было 13:1 в пользу «Хеллкэтов».

Вместе с палубными пикирующими бомбардировщиками Douglas SBD Dauntless и торпедоносцами Grumman TBF Avenger «Хеллкэты» сокрушили и воздушную, и морскую мощь Японской империи.

Всего было выпущено 12 275 этих истребителей. 1263 из них было передано ВВС Великобритании.

На третьем месте среди лучших мессершмит Ме-262 «Ласточка» (Schwalbe) — немецкий турбореактивный истребитель, бомбардировщик и самолет-разведчик времен Второй мировой войны. Мессершмит-262 начали проектировать в конце 1938 года. Он впервые поднялся в воздух 18 апреля 1941 года с поршневым двигателем. Третий опытный образец с двумя турбореактивными двигателями Jumo-004А поднялся в воздух 18 июля 1942 года. Главным сдерживающим фактором в принятии самолета на вооружение была работа по созданию двигателя, который бы обеспечил достаточную тягу и надежность.

Ме-262 стал первым в мире серийным турбореактивным самолетом и первым в мире турбореактивным самолетом, участвовавшим в боевых действиях.

25 июля 1944 года многоцелевой бомбардировщик Mosquito ВВС Великобритании из 544-й эскадрильи, совершавшей разведывательный полет над Мюнхеном, подвергся нескольким атакам сверхскоростного вражеского самолета. Позже выяснилось, что этим самолетом был реактивный перехватчик Ме-262.

По многим характеристикам новая машина превосходила традиционные самолеты. Ее скорость — более 800 км/час — на 150–300 км/час превышала скорость самых быстрых истребителей и бомбардировщиков. Вне конкуренции была и скороподъемность нового истребителя. Более того, он был способен совершать вертикальный набор высоты, чего не мог делать ни один самолет союзников. В управлении машина была значительно легче, чем мессершмит Bf-109. Me-262 уступал традиционным самолетам в радиусе виража и в разгонных характеристиках. Зато он дольше удерживал высокую скорость разворота и имел очень высокую скорость пикирования.

Вместо высокооктанового авиационного бензина, который становилось все труднее получать в Германии, самолет использовал более простое в производстве топливо. Цена Me-262 была в пять раз выше, чем Bf-109. Тем не менее к началу 1945 года промышленность Германии выпускала по 36 машин Me-262 в неделю. К этому времени в люфтваффе уже поступили 564 самолета. Однако в боях участвовала лишь 61 машина. Примерно в три раза больше самолетов были распределены по учебным подразделениям, около 150 — сбиты и около 200 машин в разобранном виде застряли на железной дороге.

Всего за время войны было выпущено 1930 (по другим данным — 1933) Me-262 различных модификаций, однако в это число входят и 611 выпущенных, но поврежденных или уничтоженных до поступления в части самолетов. 114 из них были восстановлены. Таким образом, на вооружение было принято 1433 машины.

В ходе боев на истребительных модификациях Me-262 было сбито около 150 самолетов противника при собственных потерях около 100 машин. Основными проблемами эксплуатации были низкий уровень подготовки основной массы пилотов, недостаточная надежность двигателей Jumo-004 и их низкая боевая живучесть, а также перебои со снабжением истребительных частей на фоне общего хаоса в терпящей поражение Германии.

Несмотря на то что Ме-262 были значительно быстрее, чем самолеты союзной авиации, многие из них были уничтожены в боях вследствие превосходящей маневренности истребителей союзников, оснащенных поршневыми двигателями. Три Ме-262 были сбиты советскими истребителями.

Ме-262 прибыл на войну слишком поздно, чтобы стать оружием победы Третьего рейха.

На четвертом месте МиГ-21 — советский легкий сверхзвуковой фронтовой истребитель третьего поколения, разработанный ОКБ Микояна и Гуревича в середине 1950-х годов. Это был первый МиГ с треугольным крылом. Один из наиболее значимых самолетов периода «холодной войны», МиГ-21 строился с учетом опыта войны в Корее, где сами боевые условия обозначили необходимость в легком, маневренном истребителе, способном развивать сверхзвуковую скорость.

МиГ-21 — самый распространенный сверхзвуковой самолет в истории, а также самый массовый истребитель третьего поколения. В процессе серийного производства он неоднократно модифицировался. Самолет применялся во множестве вооруженных конфликтов.

Этот истребитель выпускался серийно с 1959 по 1985 год. Всего в СССР, Чехословакии и Индии было выпущено 11 496 МиГ-21. Чехословацкая копия этой машины производилась под названием S-106. Еще существовала китайская копия МиГ-21 под названием J-7. Ее экспортная версия F7 продолжает выпускаться и сейчас. По состоянию на 2012 год в Китае было выпущено около 2500 J-7/F-7. Машинами МиГ-21 в разное время были оснащены военно-воздушные силы 39 стран. Благодаря массовости производства самолет отличался очень низкой себестоимостью.

МиГ-21МФ даже стоил дешевле, чем советский БМП-1.

На пятом месте McDonnell Douglas F-15 Eagle — американский всепогодный истребитель четвертого поколения.

В ходе воздушной войны над Вьетнамом американские летчики усвоили два урока: во-первых, скорость и техническая усложненность не подменяет собою маневренности, а во-вторых, ракетное вооружение не подменяет собой пушку. Срочно требовалось создать специализированный истребитель для воздушного боя, способный, однако, не только переманеврировать противника в ближнем бою, но и атаковать его ракетами на дальних дистанциях, вне визуального контакта.

Таким самолетом и стал F-15. Как утверждают специалисты, крыло F-15 представляет собой шедевр аэродинамического проектирования.

Самолет поступил на вооружение ВВС США в 1976 году. Истребители F-15 применялись на Ближнем Востоке, в Персидском заливе и Югославии.

Первый случай боевого применения F-15 произошел 27 июня 1979 года. Группа израильских самолетов во время ракетно-бомбового удара по позициям палестинцев в Ливане была атакована истребителями ВВС Сирии. В этом бою F-15 сбили четыре МиГ-21. В последующие годы F-15 ВВС Израиля неоднократно завязывали воздушные бои с сирийскими МиГ-21 над Ливаном. Всего с июня 1979 года по ноябрь 1985-го F-15 одержали более 50 воздушных побед. Сами израильтяне потерь при этом не имели. 2 июня 1989 года израильские F-15 сбили два сирийских истребителя МиГ-29.

Во время операции «Буря в пустыне» F-15 ВВС США сбили 34 иракских самолета и вертолета. Американцы утверждают, что у истребителей F-15C в воздушных боях потерь не было.

В ходе операции НАТО против Югославии (1999) американские F-15 сбили четыре югославских МиГ-29. Все потери были подтверждены сербской стороной.

Всего за свою историю самолеты F-15 одержали более 100 воздушных побед без потерь от военно-воздушных сил противника.

Утешительные призы

Как и во всех своих рейтингах, эксперты The National Interest несколько боевых машин удостоили поощрительных премий.

Среди них F-86 Sabre — американский реактивный истребитель, разработанный компанией North American Aviation в конце 1940-х годов. F-86 был принят на вооружение ВВС США в 1949 году. Существовало более двадцати модификаций самолета. Выпускался крупной серией, состоял на вооружении многих стран мира вплоть до 1970-х годов. Получил широкую известность в ходе Корейской войны 1950–1953 годов, будучи единственным серьезным соперником советского истребителя МиГ-15.

Fokker D.VII — германский легкий скоростной истребитель. Разработан фирмой Fokker. Первый его полет состоялся в 1918 году. К 11 ноября 1918 года было построено 3300 машин. Самолет считается лучшим немецким истребителем Первой мировой войны. Во второй половине 1918 года са­молеты Fokker D.VII составили 75% парка не­мецких истребительных эскадрилий. Этот истребитель был настолько хорош, что в условия Компьенского перемирия 1918 года специально был внесен пункт, обязывающий уничтожить все самолеты Fokker D.VII.

Lockheed-Martin F-22 Raptor — многоцелевой истребитель пятого поколения, разработанный компаниями Locheed Martin, Boeing и General Dynamics для замены F-15 Eagle. F-22 является первым стоящим на вооружении истребителем пятого поколения.

Мессершмит Bf-109 — германский истребитель, состоявший на вооружении люфтваффе и ВВС различных стран почти 30 лет. Являлся одним из двух (наряду с FW.190) основных истребителей люфтваффе (и самым массовым их самолетом) на протяжении всей Второй мировой войны.

Суммарный выпуск самолетов семейства Bf-109 превысил 30 тыс. экземпляров. Является одним из самых массовых самолетов в истории, уступая лишь советскому штурмовику Ил-2 (36 163 машины).

Фокке-Вульф FW-190 — германский истребитель, стоявший на вооружении люфтваффе во время Второй мировой войны. FW-190 успешно использовался в роли высотного перехватчика (в особенности FW-190D), эскортного истребителя, штурмовика и ночного истребителя.

Supermarine Spitfire — британский истребитель времен Второй мировой войны. Различные модификации использовались в качестве истребителя, истребителя-перехватчика, высотного истребителя, истребителя-бомбардировщика и самолета-разведчика. Всего был построен 20 351 «Спитфайр», включая двухместные учебно-тренировочные машины. Часть машин была поставлена в СССР по ленд-лизу.

North American P-51 Mustang — американский одноместный истребитель дальнего радиуса действия периода Второй мировой войны. Произведено 16 974 боевые машины.

English Electric Lightning — британский истребитель-перехватчик, разработанный в середине 1950-х годов. Выпускался более чем в 14 модификациях.

English Electric Lightning — первый серийный военный самолет, способный выполнять крейсерский сверхзвуковой полет без использования форсажа.

Mitsubishi A6M Zero — японский легкий палубный истребитель времен Второй мировой войны. Выпускался с 1940 по 1945 год, всего построено 10 939 единиц. A6M имел техническое превосходство над самолетами союзников до начала 1942 года. Один из самых известных самолетов на Тихоокеанском театре военных действий.

Су-27 — советский многоцелевой всепогодный истребитель четвертого поколения, разработанный в ОКБ Сухого. Предназначен для завоевания превосходства в воздухе. Су-27 является одним из основных самолетов ВВС России, его модификации состоят на вооружении в странах СНГ, Индии и Китае.

General Dynamics F-16 Fighting Falcon — американский многофункциональный легкий истребитель четвертого поколения. F-16, благодаря своей универсальности и относительно невысокой стоимости, является самым массовым истребителем четвертого поколения (построено свыше 4540 самолетов) и пользуется успехом на международном рынке вооружений. Состоит на вооружении ВВС 25 стран. На 2014 год — самый распространенный боевой самолет в мире.

Иерихонская трембита сотрясает стены Ватикана

Виктор БОБЁР

Украинские униаты нацеливаются на Краматорск и Симферополь

Кто такие украинские униаты? Чем они отличаются от представителей всех других христианских конфессий? Чем они, предпочитающие ныне называть себя «греко-католиками», выделяются даже из среды католиков, к которым официально принадлежат? В недавней своей проповеди на юбилее львовской униатской семинарии лидер «Украинской греко-католической церкви» (УГКЦ) Свьятослав Шэвчук дал такой ответ: «Быть греко-католиком – это нести в себе богатство киевского христианства и открывать его разными языками для разных людей из разных культур».

Это действительно в корне отличается от главной цели христианина, спасения души, вне зависимости от того, несёшь ли ты богатство «киевского» христианства, иерусалимского либо тмутараканского. Или даже если единственное богатство твоё – две главные заповеди Христовы да святое причастие. И тогда, если ты, конечно, не прирождённый миссионер, никому ты ничего не должен «нести и открывать». И без того ведь, по слову преподобного Серафима Саровского, спасутся вокруг тебя тысячи.

Наверное, не уделяли ли бы мы столько внимания очередным «откровениям» местечкового «богослова» Шэвчука, если бы за ними не скрывались куда более мирские притязания. И отнюдь не местечкового масштаба.

Вслушаемся в слова главного униата: «Когда наш миссионер идёт из Львовской семинарии служить в Краматорск, Симферополь, Мельбурн, то сначала думает, что идёт только к украинцам. Но Христос открывает ему гораздо большие горизонты...»

Тут у слушателя, не знакомого с иезуитской риторикой (а УГКЦ – творение иезуитов), сразу возникает несколько вопросов.

Первый: с чего это миссионер из львовской семинарии прётся в Краматорск и Симферополь, если со времени закладки этих городов и освящения их Православной Церковью столетиями крестят и окормляют их жителей православные священники.

Второй: какое отношение чисто украинская религиозная организация имеет «ко всем народам», населяющим, скажем, Мельбурн?

Третий: что это за особенное такое «киевское христианство», которое «Господь заповедал» выпускникам львовской семинарии?

И наконец: когда это и чем УГКЦ, ставшая фактически государственной религией Украины, успела «прославиться», кроме «широкого моря слёз и крови» (по слову «пророка» Шевченки)?

Впрочем, последний вопрос, разумеется, риторический. Перейдём к предметным.

Да, с точки зрения латинского (в том числе униатского богословия) православные – еретики. Следовательно, они действительно нуждаются в просвещении «светом истинного учения, которое возможно только в лоне католической (греко-католической) церкви».

Однако. Как мы уже писали, в 1990 г., когда Ватикан усиленно искал содействия Русской Православной Церкви в возобновлении своей деятельности на территории СССР, представитель папы римского заявил: «Мы отвергаем унию как метод обретения единства, ибо она противоречит общему преданию наших церквей [здесь и везде выделено мною. – Авт.]. Уния как метод там, где она применялась, не способствовала сближению Церквей. Наоборот, она вызывала новые разделения. Положение, сложившееся таким образом, служило поводом для столкновений и несло несчастия, которые отложились в исторической памяти…» Затем уже в 1993 г. в Баламанде от имени «святого престола» было подтверждено: «...форма "миссионерского апостольства", называемая "униатством", не может быть более допустимой ни как метод, ни как модель единства, искомая нашими Церквами». В конце концов, о недопустимости униатских методов прозелитизма говорилось и в подписанном папой нынешней весной Гаванском заявлении.

Следовательно, либо Львов игнорирует Ватикан, либо Ватикан, как водится, заведомо лжёт, либо (что вероятнее всего) Ватикан попускает Львову своевольничать в некоторых вопросах. Не во всех, правда. Потому и не наделяет УГКЦ правами патриархата. И вот в этой плоскости – основные трения между Львовом и Ватиканом.

Брестская уния ведь вводилась исключительно для переподчинения православных русских папе (католики-то в унию не шли). Русским оставлялась обрядовая сторона Православия (и то – на первых порах) с заменой основного – сакральной и канонической части. Однако исторически унию удалось закрепить лишь в Карпатском регионе (из-за ошибки Александра I, отдавшего эту русскую землю австрийцам взамен чужеродного Царства Польского). В итоге получилось некое местечковое католичество. Лет пятнадцать назад, когда униаты только перебирались в Киев, мне понравилось сравнение их с трембитой. Есть такой гуцульский инструмент. Его называют национальным украинским, но даже в соседних с Галичиной землях его никогда не услышишь. Разве что из радиоточки и унылого Первого национального, упорно навязывающих Украине галицийскую культуру в качестве эталона.

И вот эта духовная трембита замахнулась теперь на Мельбурн и «все народы»!

А что? Если Галичина – украинский Пьемонт, а Украина – колыбель земной цивилизации (а не только европейской, как продолжают утверждать на страницах печатного органа Верховной рады), то почему бы не вернуть её – цивилизацию то бишь – к вере отцов-укропитеков (украинской цивилизации, как можно сегодня прочитать, не менее милллиона лет). Тем более что, как сообщил Первый украинский радиоканал, ещё до Рождества Христа (который, читаем, происходил из протоукраинского рода Хрысов) Бог-Отец заключил с протоукрами договор об их первосвященстве. Потому-то «Украина превыше всего», включая Бога.

И тут мы переходим к третьему вопросу иезуитско-униатской пропведи – той самой «традиции «Киевского христианства», которую «Бог поручил греко-католикам открыть всем народам».

Ещё в 1991 г. украинские униаты начали экуменический диалог с Константинопольским патриархатом под названием «Студийная группа Киевской Церкви». «Киевская церковь» в униатском понимании - это некая «общая для православных и католиков церковь», в лоне которой, дескать, за полвека до «великого раскола» и крестил Русь Киевский князь Владимир. А если «киевская церковь» – общая для православных (греческого обряда) и католиков, то греко-католическая церковь» и есть самая что ни на есть киевская! Так сказать, квинтэссенция церковности! Иезуиты, естественно, «упускают» тот факт, что раскол между латинянами и православными в 1054 году оформился лишь де-юре, а до того уж столетиями углублялся де-факто (почему, собственно, и равноапостольный князь Владимир, и его бабка – равноапостольная Ольга папских миссионеров «отшили», предпочтя, как и их предшественники Аскольд и Дир, принять Крещение от греков).

О том, что вера, в которую «бог Хрыс» поручил «крестить» все народы, совсем не та, в которую крестили сии народы апостолы Христовы, проговорился и сам Шэвчук (ну украинский он иезуит, что поделаешь). В своей проповеди о вселенской миссии Львовской семинарии он сравнил её выпускников с «Їсусом», а несчастные неукраинские народы с хананеянкой. Однако сделал важное уточнение: притча та библейская – всего лишь эхо некого действительно важного вопроса. И в свете этого вопроса призвал львовских семинаристов «спросить себя о нашей идентичности – Церкви киевского христианства».

Не эти ли вселенские притязания вскармливала «католическая» («вселенская») «церковь», производя униатов для чисто локальных целей? А не получится ли как с украинофилами, которых в XIX в. поляки взращивали для искоренения всего русского, и которые в XX столетии принялись рьяно резать самих поляков?

Впрочем, первым делом у униатов – Краматорск, Симферополь… И вот чтобы сосредоточить их сразу на Мельбурне, нелишне было бы прямо сейчас дать по шаловливой ручке, подписавшей в Гаване отказ от прозелитизма на канонической территории Русской Православной Церкви.

"Мастер" и "Файтинг Игл" прошли аргентинскую проверку.

ВВС Аргентины (Fuerza Aérea Argentina - FAA) провели оценку учебно-боевого самолета/легкого штурмовика Alenia Aermacchi M-346 Master в качестве потенциального фронтового боевого самолета (potential new front-line platform), сообщает "Военный Паритет".

12-13 октября пилоты ВВС Аргентины проводили ознакомительные полеты на самолете на базе Лечче (Италия). Аргентина в первую очередь заинтересована в возможностях М-346 выполнять боевые задачи в режимах "воздух-воздух" и "воздух-поверхность".

Самолет имеет девять точек подвески (четыре на каждой консоли крыла и подфюзеляжный для пушечного контейнера). М-346 может нести неуправляемые бомбы Mk 82/83/84, а также высокоточное оружие таких типов как УАБ GBU-12/16 и Opher Mk 82. В боевой арсенал могут быть включены шесть бетонобойных ("противоаэродромных") бомб Durandal, четыре блока НАР BRD-4 или LAU-7/LAU-5002/LAU-32, четыре УР воздушного боя AIM-9 Sidewinder или Diehl IRIS-T, четыре УР для поражения наземных/морских целей AGM-65 Maverick ASM или Brimstone. Имеется возможность подвески разведывательной станции Rafael RecceLite, бортовой радар пока не установлен, но может быть интегрирован по первому желанию клиента.

В сентябре ВВС Аргентины тестировали южнокорейский легкий боевой самолет Korean Aerospace Industries (KAI) FA-50 Fighting Eagle. Ставится задача заполнения ниши вышедших из боевого состава истребителей Dassault Mirage III и Mirage 5, а также штурмовиков Douglas A-4R Fightinghawk. Потребность Аргентины оценивается в 10-12 новых боевых самолетов.

Российские туроператоры въездного туризма в легкой панике – поток иностранных туристов всё увеличивается, в некоторых регионах России начинает ощущаться нехватка хороших гостиниц и персонала, владеющего иностранными языками.

Теперь у гидов и гостиничных работников со знанием, к примеру, китайского языка точно не должно быть проблем с трудоустройством.

Миллионы китайских туристов выезжают за границу и готовы тратить деньги на новые впечатления и предметы роскоши за рубежом, в том числе и в России, куда есть возможность въезда по безвизовому обмену в составе тургрупп.

"После снятия визовых ограничений к нам буквально повалили туристы не только из Китая, но и из Южной Кореи, Израиля, стран Латинской Америки. Рост потока из этих стран доходит до 40% ежегодно, — рассказывает Леонид Мармер, генеральный директор ведущего туроператора по въездному туризму "Интурист Thomas Cook". — 2015 год показал в нашей компании рост въездного туризма на 13% по сравнению с предыдущим годом. По результатам девяти месяцев можно судить и о росте в этом году".

"В этом году приехало больше путешественников из всех стран, с которыми мы работаем, — рассказывает Вадим Кирюхин, руководитель отдела въездного туризма "Свой ТС" (туроператор по въездному и внутреннему туризму). — Например, было значительное увеличение количества туристов из Ирана в последние два года: в 2015 году рост составил 20-25% по сравнению с предыдущим годом, в 2015 – 10-15 %. В Иране была явно создана очень позитивная информационная атмосфера вокруг России, там были очень хорошие отзывы в газетах, статьи, позитивно настраивающие — иранцам интересна наша страна".

В Европе интерес к поездкам в Россию, по данным "Свой ТС", вырос у туристов Франции, Бельгии и особенно – из Испании (более, чем на 30 процентов).

"Похожее было в начале 2000-х — рост популярности России у туристов. Наши испанские партнеры тоже удивлены, говорят – просто опять вот такой взрывной интерес к России, — рассказал Вадим Кирюхин. — И очень интересный аргумент я услышал от европейских партнеров – "у вас безопасно".

Резкое снижение курса рубля в 2014 году повлекло общее снижение стоимости туристических услуг для иностранных туристов – в России стало выгодно отдыхать и покупать товары и услуги.

Две столицы, Москва и Санкт-Петербург, по-прежнему лидируют среди самых популярных российских направлений.

В столичные туры также нередко добавляются и поездки в близлежащие города — например, в Сергиев Посад в Подмосковье или Пушкин, Павловск и Петергоф около Санкт-Петербурга.

Кроме Москвы и Санкт-Петербурга, популярны туры в Сочи, а также поездки по транссибирской магистрали, причем не только люксовые туры стоимостью более 10 тысяч евро, но и экономичные, на обычных российских поездах.

"По сути, Казань становится равноправной третьей туристической столицей России", — считает Леонид Мармер из "Интурист Thomas Cook". И только недостаток прямых перелетов иностранных авиакомпаний в Казань из-за границы немного сдерживает быстрый рост этого направления".

Также у иностранцев остаются популярными туры по городам Золотого кольца и речные круизы. Перспективное направление — Серебряное Ожерелье России, включающее 11 северо-западных регионов (с центром в Санкт-Петербурге).

Туристическая ситуация в Крыму становится все лучше – доходы отрасли растут, увеличиваются налоговые сборы в республиканский бюджет от туризма.

Рекорд 2013 года (6 миллионов отдыхающих), скорее всего, будет побит. "Сезон, безусловно, прошел успешно, цифра в 6 миллионов [туристов за год] с большой вероятностью будет преодолена", — считает спикер Госсовета республики Владимир Константинов.

Пока Крым для себя открывают случайные иностранные туристы, те, кто сами планируют поездки и бронируют гостиницы. Но интерес со стороны агентств есть.

"Спрашивают про Крым, в том числе и европейцы. Однако из-за санкций там есть сложности с продвижением подобных туров, — рассказал Вадим Кирюхин. — Конкретные запросы на организацию поездок в Крым были от Таиланда и Ирана".

Захотели приехать в Крым и итальянцы. "Владельцы крупных итальянских компаний попросили нас организовать им в следующее лето отдых в Крыму. Они хотели бы со своей семьей и своими близкими приехать отдохнуть в Крыму", — сообщил председатель правления Ялтинского международного экономического форума Андрей Назаров.

Крупная делегация депутатов и бизнесменов была в республике с трехдневным визитом – приехали представители Венето, Лигурии, Ломбардии, Эмилии-Романьи и Тосканы.

Проблемы въездного туризма в России

"Сейчас очень большие сложности с размещением туристов, особенно в Санкт-Петербурге. Не хватает гостиниц для туристических групп, это просто катастрофа, особенно в высокий сезон, — рассказал Виктор Кирюхин. — Мы иногда вынуждены отказывать в бронировании групповых туров".

В Санкт-Петербурге, по мнению представителей российских туроператоров, теперь не хватает гостиниц всех ценовых категорий, особенно 4-5-звездных отелей. В Москве пока легче найти варианты, чтобы разместить туристические группы — можно получить вполне конкурентные цены.

К проблеме нехватки хороших гостиниц прибавляется и отсутствие должной туристической инфраструктуры, особенно в регионах, удаленных от центра, нехватка квалифицированных кадров, недостаток прямых рейсов иностранных авиакомпаний в регионы России и относительно высокая стоимость авиаперелетов российских перевозчиков внутри страны.

Также пока качество услуг в регионах не соответствует ожиданиям требовательных иностранных туристов.

И со всем этим срочно нужно что-то делать – интерес иностранцев к отдыху в нашей стране сейчас высок, и российские туроператоры, понятное дело, не хотят терять потенциальные доходы от въездного туризма.

Анастасия Мельникова, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Глава МИД Италии Паоло Джентилони назвал успехом "здравого смысла" тот факт, что в финальном документе саммита ЕС нет положения о введении санкций в отношении России из-за ситуации в Сирии.

"Это успех здравого смысла, в который Италия внесла решающий вклад", — сказал Джентилони в интервью газете Corriere della Sera.

По его словам, вопрос состоит в том, смогут ли санкции против Москвы в связи с ситуацией в Сирии положить конец бомбардировкам.

"Санкции не могут быть ширмой, чтобы скрыть трудности", — подчеркнул министр.

Джентилони отметил, что в настоящий момент все разделяют линию, согласно которой в Сирии должно быть найдено дипломатическое решение конфликта и политический переход.

"Этой линии всегда поддерживалась Италия. Именно поэтому мы поддерживаем усилия (госсекретаря США) Джона Керри и (спецпосланника ООН по Сирии) Стаффана де Мистуры", — подчеркнул он.

Страны Запада обвиняют Москву и Дамаск в бомбардировках мирных жителей и позиций вооруженной оппозиции. Сирия и Россия настаивают, что наносят удары только по террористам, и обвиняют США в неспособности повлиять на отряды "умеренной оппозиции" и отмежевать их от радикалов.

Наталия Шмакова.

Сигнал торможения в Евросоюзе

Дмитрий СЕДОВ

В ночь с четверга на пятницу на саммите ЕС в Брюсселе что-то произошло

В пятницу, во второй и заключительный день саммита ЕС в Брюсселе, немецкие газеты вышли с умиротворяющими заголовками, будто ещё накануне в адрес Москвы не звучали угрозы вплоть до обвинений в «военных преступлениях» и обещаний привлечь к Международному уголовному суду.

В ночь с четверга на пятницу что-то произошло. И в пятницу на первой странице Frankfurter Allgemeine Zeitung появляется улыбчивое лицо Джона Кеннеди c его фразой «Мир должен положить конец войне, иначе она положит конец миру». Наверное, от такого издевательства американский посол США в Германии Джон Эмерсон упал с кровати на пол. Утро у него не задалось. Вместо обещанной анафемы немцы начинают с благовеста да еще глумливо ссылаются на американского президента. В том, что остальные европейцы последуют их примеру, сомнений не было.

Ход саммита во второй день подтвердил этот вывод. Воинственная тональность европейцев стала на градус ниже. Все выступления европейских лидеров на сирийскую тему были скроены по одной колодке: «жестокостям» в Сирии необходимо положить конец, мирную паузу продолжить, гуманитарную помощь наладить, а если Россия снова начнет творить «жестокости», то «возможны варианты».

Сколько сил Джон Керри и Борис Джонсон положили на то, чтобы убедить европейцев ввести против России в добавление к «украинским» ещё и «сирийские санкции»! И вот итог. Даже неукротимая Ангела Меркель, ещё недавно грозившая квалифицировать действия ВКС в Сирии как военные преступления, сделал шаг назад. Теперь она говорит по-другому: «Будем думать, что нужно сделать». Так уже придумала вроде бы!

Одним словом, единогласное мнение саммита свелось к тому, что против России не следует применять никаких санкций. А молодой Маттео Ренци как представитель исстрадавшейся от последствий мирового кризиса Италии прямо говорит, что увязывать войну в Сирии и санкции против России себе дороже.

Так что же всё-таки случилось в Брюсселе? Отчего бесы возмездия исчезли, яко исчезает дым от лица огня?

Может быть, на участников саммита повлияло продление паузы в военных действиях вокруг Алеппо, которую объявили Сирия и Россия? Однако пауза эта не первая, и изменений на сирийском театре военных действий она не принесёт, даже если её будут продлевать десять раз. Россия на практике знает, что такое фанатики-террористы. Они не идут на переговоры и не сдаются. Ведь каждого из них за гробом ждут торжественный приём у Аллаха и сонм девственниц в придачу. Поэтому президент В. Путин и заявил накануне, что если террористы в Алеппо начнут боевые действия, то ответ сирийских войск и ВКС не замедлит.

Видимо, разгорячённый разум европейских политиков охладили другие обстоятельства. Ведь угрозы навесить санкции и объявить Россию и Сирию военными преступниками хороши, лишь пока они на языке. А совсем рядом бродит призрак наступления на Мосул. Заявлено это наступление так громко, что американская коалиция просто обязана победить. Именно этого ждет от штурма уходящая администрация Барака Обамы. Ей очень нужна победа перед выборами, уступать Белый дом республиканцам не хочется.

Какую цену придётся заплатить за американскую победу мирным жителям Мосула и его окрестностей? Хотя «железный канцлер» Отто фон Бисмарк и называл европейских дипломатов ослами, но, видимо, с тех пор имел место прогресс. Дипломаты вполне резонно решили, что лучше на время прикусить языки. Потому что, кто знает, чем обернётся битва за Мосул и сколько будет жертв среди мирного населения Ирака.

Пусть Государственный департамент не спешит. У Европы свои правила поведения.

Кстати, начнись суд над теми, кто готовится уничтожить Мосул, вперёд вырвутся сербы, против которых в 1999 году было совершено не выдуманное, а реальное военное преступление. Во время натовских бомбардировок на Югославию было сброшено 15 тонн обеднённого урана. Эти 15 тонн превратились в радиоактивную пыль, которую ветер разнёс по всем Балканам, заразив почву, воздух, растения и животных. В период с 2001 по 2010 г. число заболеваемости карциномой в Сербии увеличилось на 20%, а смертность от раковых заболеваний (в первую очередь от лейкемии и лимфомы, которые в мирное время не превышают 5% всех злокачественных новообразований) – на 25 %. Эта скорбная статистика есть в распоряжении сербского правительства и правозащитных организаций.

И так уж случилось, что в бомбардировках Югославии принимала участие как раз военная авиация тех стран, которые первыми ухватились за идею о «военных преступлениях» России. В 1999 году германские СМИ пестрели ликующими заголовками «ВВС Германии снова в небе над Белградом!». Они там, видите ли, снова. А не появятся ли когда-нибудь в тех же СМИ другие заголовки: «Германские военные снова на скамье подсудимых!»? Выслуживаясь перед Вашингтоном, попасть под фланговый огонь целой кучи недоброжелателей недолго.

Подобные соображения тоже могли сыграть свою роль в том, что Берлин решил на закончившемся вчера саммите ЕС притормозить. Всё же в чём-то не хочется быть с американцами заодно. Даже неудержимая Саманта Пауэр в Совбезе ООН вдруг лишается способности к артикуляции речи, когда ей ставят вопросы о делах, творимых Соединёнными Штатами на Ближнем Востоке. С таким грузом военных преступлений против человечности НАТО лучше не соваться в судьи России и Сирии.

Однако и не эти соображения стали главными в снижении градуса антироссийской риторики.

Наиболее впечатляющими для них стали новые успехи Москвы в развитии экономических связей на восточном направлении. Только что прошедший саммит БРИКС в Гоа, подписание новых соглашений между Россией и другими странами «пятёрки», представляющими крупнейшие государства третьего мира - Азия, Африка, Латинская Америка, показывают европейцам, что ещё не занятые ниши в российской экономике могут быстро исчезнуть. А наряду с экономическим сближением начинает всё больше проявляться тенденция к координации действий трех великих держав - Китая, Индии и России, Индии и Китая, имеющих свои представления о миропорядке, отличные от представлений «трансатлантического» Запада.

Поэтому неудача с попыткой ввести новые антироссийские санкции вызвана не конъюнктурными обстоятельствами, она - знак перемен долгосрочного характера. В конце концов, не всё же Европе идти на поводу у США.

Конечно, в особо сложном положении оказалась Ангела Меркель, явно находящаяся в какой-то тайной зависимости от американцев. Похоже, ей становится невыносимо тяжело тянуть большое европейское сообщество в сторону от сотрудничества с Россией.

Бундесканцлерин приходится модифицировать свою позицию и по другому важнейшему для Европы вопросу – вопросу о беженцах. Она уже не бравирует лозунгом «Мы справимся». Вчерашняя сторонница абсолютной свободы передвижения для абсолютно всех в рамках Шенгенской зоны заявляет теперь о необходимости введения контроля внутренних границ в ЕС.

Неужели опомнилась?

Германия уже ввела внутренний контроль на границах совместно с Австрией, Данией, Швецией и Норвегией, стремительно перековавшись, таким образом, из передовика братания с беженцами в их очевидного недоброжелателя. Даже тех беженцев, которых однажды допустили в Германию и снабдили каким-то статусом, при попытке выезда в соседние страны будут трясти на границе по полной программе. Ничего не поделаешь: Ordnung muss sein! А немецкий орднунг приходит неожиданно и карает беспощадно, как гром небесный.

Возможно, мутация нрава Ангелы Меркель связана с обозначившимися на горизонте федеральными выборами, но это лишь одно из объяснений. В любом случае коллеги Меркель по ЕС были слегка ошарашены. Ведь все они - либерал-демократы и слышали о правах человека. Еврокомиссия с перепугу разрешила ограничения на свободу перемещения до середины ноября. Однако Ангела Меркель умеет успокаивать. Она потребовала, чтобы внутренний контроль продолжался до тех пор, пока для этого не «создадутся условия на внешних границах». Тогда ограничения можно будет «пошагово» отменить. Что нужно сделать для создания «условий на внешних границах», она не объяснила, но напрашивается вывод, что для этого нужно успешно провести выборы в бундестаг. Успешно для её партии, разумеется.

А потом приступить к «пошаговым» отменам внутреннего контроля. Этот эвфемизм в германской политике сродни условной беременности. Потому что немецкая «пошаговость» никакого плана или графика не предусматривает и может длиться гораздо дольше 9 месяцев.

В общем, саммит ЕС в Брюсселе не мог не порадовать. Всё-таки чем дальше, тем больше обозначается круговая оборона европейцев от американского напора. Такое впечатление, что они сбились в кучу спиной к спине, в середину затолкали Меркель и не дают ей высунуться. И подбадривают друг друга: держись, братишка, Обаме недолго осталось. Доживем до января, тогда и соберёмся. Поговорим по душам.

China is Getting Lured Into Cheney’s Japanese Trap

F. William Engdahl

As the situation in the South-China Sea continues to detoriate, we should remember that it was Japanese Prime Minister Shinzo Abe who took advantage of Japan’s role as host to the recent Group of 7 industrial nations’ annual summit to introduce a provocative resolution criticizing China’s presence in controversial islands of the East China Sea known in China as the Diaoyo Islands and in Japan as the Senkaku islands. The G7 resolution was part of a carefully orchestrated escalation of tensions, ultimately between USA and its Asian allies, proxy-led by Abe’s Japan against the Peoples’ Republic of China.

The US war “games” over the various largely uninhabited South and East China Seas islands, which have been getting very serious recently, must be seen in the light of parallel Washington war games aimed at militarily encircling Putin’s Russia with US troops stationed at the NATO-side of the Russian borders, US so-called anti-ballistic missile defense in Romania aimed at Russia, and the not-so-covert role of the CIA and Obama Administration via the State Department Über-warhawk Victoria Nuland to justify US and EU economic sanctions against Russia, itself a form of war.

The May 27 G7 Declaration states, “We are concerned about the situation in the East and South China Seas, and emphasize the fundamental importance of peaceful management and settlement of disputes.” Not the wording, but the fact that the G7, that was founded in the 1970’s to discuss economic problems, intervened in the issue is a significant escalation.

Why the fight over barren islands?

For decades following World War II the islands were uninhabited and, despite formal claims by China, Japan and Taiwan, no source of major tension. The Diaoyo (Senkaku) islands consist of eight uninhabited islands of 7 square kilometers in the East China Sea straddling China’s coast, Taiwan’s coast and Japan’s Okinawa, site of a major US military base. However, a close study of the map reveals that the three island groups have strategic and vital military significance in event of a future clash between Washington and China, and that they border international sea lanes that carry some $5 trillion annually of sea trade, mostly to China.

The Diaoyu Islands inside Chinese exclusive economic maritime zone are being used by Japan, with Washington egging on, to inflame tensions with China and justify larger US military presence in the vital sea lanes of China. China also asserts legal claim to the Paracels and Spratleys in South China Sea

Added to the Diaoyo claims of China are her claims to equally barren islands in the South China Sea–the Paracels and the Spratleys. (see maps). Because of proximity and conflicting claims of Taiwan, Vietnam, Philippines and most especially Japan, the dispute makes a perfect instrument for Washington neo-conservative hawks to justify the Pentagon’s Asia Pivot military orientation against China. Add the reports that the region contains significant reserves of oil and gas, resources vital to China’s future, and the explosive cocktail is there waiting to be ignited. Who, then, is the igniter-in-chief?

Some unusual background

In regard to the three different groups of islands–Diaoyo in the East China Sea, and the Paracels and Spratleys in South China Sea–I want to deal with the ‘igniter’ to the present confrontation drama, Diaoyo, called Senkaku by Tokyo.

The search leads back to Washington and the war-hawks around Dick Cheney, who seems to be anything but retired, if his former Chief of Staff Victoria Nuland who runs the Ukraine war against Russia or his former Chief of Staff ‘Scooter’ Libby who runs the rising sun of Abe’s Japanese remilitarization aimed at China are any indication.

The tensions around Diaoyo Islands reached a boil in April, 2012 when the ultra-nationalist Governor of Tokyo, Shintaro Ishihara, co-author of “The Japan that can say No!”, made the surprise announcement that he would use Tokyo government funds to buy the entire eight Senkaku (Diaoyo) Islands from some mysterious Japanese who had purchased them privately. Howls of protest came not only from China but also from Taiwan which as well lays legal claim to the islands.

Ishihara made his announcement just weeks following his trip to Washington in December 2011, where he delivered a speech to the Hudson Institute, a neo-conservative think tank. In his remarks, Ishihara hinted that coming Japanese elections would “offer the opportunity to strengthen the US-Japanese alliance, and what a strengthened alliance could mean for the rest of Asia.”

Ishihara’s party, the now-ruling LDP of Prime Minister Shinzo Abe, was in opposition at the time to a moderate Japanese government of Yoshihiko Noda. Noda was alarmed at Ishihara’s provocative declaration to buy the disputed islands for Tokyo. Notably, at the time of Ishihara’s visit the Senior Vice President at the Hudson Institute greeting Ishihara was I. Lewis ‘Scooter’ Libby, former Chief of Staff to Vice President Dick Cheney.

The ominous rise of Nippon Kaigi

On the Japanese side Scooter Libby and the Cheney US war-hawks, which includes Obama Defense Secretary Ash Carter, are working with a Japanese masonic-like society called Nippon Kaigi. Both Ishihari and Abe are leading members of the organization, one of whose other leading members described their group so: “We are dedicated to our conservative cause. We are monarchists. We are for revising the constitution. We are for the glory of the nation.”

Nippon Kaigi supports revising the Japanese Constitution, especially Article 9 which forbids a standing army and calls for strengthening Japan’s Shinto roots. The group states that “the 1946-1948 Tokyo War Crimes tribunals were illegitimate”, and that “the killings by Imperial Japanese troops during the 1937 Nanjing massacre were exaggerated or fabricated”. They defend Japan’s claim in its territorial dispute over the Senkaku Islands with China. Their website lists as “advisers” eminent Shinto priests leading key shrines, some of them belonging to the Imperial family. It was more than symbolic that at the recent G/ Summit in Japan, Abe chose to bring the other leaders to Ise Jingu, Japan’s most revered Shinto shrine.

Since his cabinet reshiuffle in 2014, 15 of the 18 Abe cabinet members, including the Prime Minister, are members of Nippon Kaigi. Most also belong to the Shinto Association of Spiritual Leadership’s Diet Members’ Caucus advocating State Shinto,a traditional nationalistic religious sect which was used by the monarchy until 1945 utilizing Shinto shrine worship to mobilize imperial loyalties. As of October 2014, a majority, 289 of the 480 Japanese National Diet members, were Nippon Kaigi. With little difficulty we can see an ominous echo of Japan prior to World War II and her savage invasion and occupation of China’s Manchuria in the 1930’s.

Scooter and Japan

Scooter Libby is one of the central figures of the cabal of war-hawks and ‘American Exceptionalists’ who formed the Project for the New American Century to shape the militarist war agenda of the 2001-2009 Cheney-Bush administration. Libby co-authored the draft of the Defense Planning Guidance for the 1994–99 fiscal years, dated February 18, 1992, together with Paul Wolfowitz for Dick Cheney, who was then George H.W. Bush’s Defense Secretary. That PNAC report of September, 2000 stated openly that it was based on the 1992 Cheney-Libby-Wolfowitz Defense Planning Guidance that was quietly tabled after being leaked to the New York Times. Scooter Libby has been closely associated with Dick Cheney since he joined Cheney’s Department of Defense in 1989.

The PNAC report called for a war to finish Saddam Hussein and called on the new President to restore the US military budget in order to wage “pre-emptive war” should any nation or group of nations challenge America’s sole superpower supremacy. American Exceptionalism briefly said is the delusion that, “We’re on top because our god is bigger and badder than your god…”

Members of the PNAC included Lewis Libby, Don Rumsfeld, J. Paul Wolfowitz and Dick Cheney. All went on to serve key positions in the Cheney-Bush administration. Together they define a cabal that has worked stealthily since 1989, a kind of secret parallel government, to wage de facto imperial US wars for sole global dominance, from Afghanistan and Iraq in 2003, to Libya in 2011 to Ukraine in 2014 and now, increasingly in Asia, targeting the rise of China as an independent great power.

Since President G.W. Bush commuted Libby’s prison conviction for his role in exposing Valerie Plame as a CIA agent during the buildup to the 2003 Iraq War, Libby has based himself at the Hudson Institute. He is a specialist not only in military matters but also in Asia and, especially, in Japanese politics, and said to be very close to Japan’s Prime Minister Abe.

Abe and Scooter

On December 26, 2012 following the sudden resignation of the short-lived Noda government and new elections, Shinzo Abe, a close friend and associate of Ishihara and of Scooter Libby’s Hudson Institute, became new Prime Minister. Since that day Japan has been on a provocative, sabre-rattling collision course with China over the Diaoyo aka Senkaku Islands, echoing the rising nationalist agenda being promoted by his Nippon Kaigi and the closely tied Shinto Association of Spiritual Leadership.

In September, 2013, less than a year in office, Abe was invited by the neo-conservative Hudson Institute to Washington. There he was the first non-American to receive the Herman Kahn Award. His speech was introduced not by the President of the Hudson Institute, but by Hudson Vice President Scooter Libby, indicating how close the two are. Abe’s greeting began “Thank you Scooter…”

In his Hudson Institute speech Abe made clear he was aiming to re-establish a Japan-US relationship that would displace US-China ties of the last two decades as Washington’s primary Asia-Pacific strategic partner.

Abe declared, “Japan and the US together should lead the Indo-Pacific Century.” He indicated that he would move to change Japan’s postwar Constitution that prohibits an active deployed military, indicating that China was the reason. Abe added that he was, “…working hard to reinvent our national security structure. For the first time ever, Japan will establish its National Security Council. For the first time ever, we will publish a national security strategy in which we will state what Japan is committed to, and what our aims are. Also, for the first time in eleven years, my government has increased its defense budget this year.”

Then Abe went on to tell his neo-conservative friends at Scooter Libby’s Hudson Institute: “We have an immediate neighbor (China-w.e.) whose military expenditure is at least twice as large as Japan’s and second only to the US defense budget. The country has increased its military expenditures, hardly transparent, by more than 10%, annually, for more than twenty years since 1989…So call me, if you want, a right-wing militarist.”

Since that September, 2013 speech, Abe has dutifully advanced the provocative anti-China agenda of his Washington neo-con friends, the Dick Cheney cabal around Scooter Libby and others.

Senkaku Nuclear Umbrella

The entire buildup of a resurgent militarist Japanese leadership behind Shinzo Abe and sabre-rattling against China over the Senkaku Islands, as the Japanese call it, just became seriously more dangerous following the Joint US-Japan Declaration issued by both nations in April, 2015.

There the US Defense Department announced it would locate 60 percent of its military fleet to the Pacific-Indian Ocean, with the newest and most capable weapons systems first going to the Asia-Pacific region. The US-Japan Security Consultative Committee (SCC), which includes Secretary of State John Kerry, Defense Secretary Ash Carter, Japanese Minister for Foreign Affairs Fumio Kishida and Japanese Minister of Defense General Nakatani, issued a joint statement declaring that there was an “ironclad US commitment to the defense of Japan, through the full range of US military capabilities, including nuclear and conventional.”

Then for the first time in the current international dispute between China and Japan over the islands, the US and Japan, in the April 6, 2015 Joint Statement stated: “The Ministers also reaffirmed that the Senkaku Islands are territories under the administration of Japan and therefore fall within the scope of the commitments under Article 5 of the US-Japan Treaty of Mutual Cooperation and Security.” In short, Washington claims readiness to go to nuclear war over the East China Sea islands with China.

Little wonder that China is responding with increased military presence in the East China and South China seas. They are being seduced into the Abe spider web as Cheney and friends had hoped.

On May 29, 2016 Beijing announced that China will send a nuclear missile armed submarine into the Pacific for the first time. And three days later on June 1, Beijing declared that if the United States continues its “provocative” actions in the South China Sea, China is ready to proceed with installing its planned air defense identification zone as it did earlier in the East China Sea. xviii

Earlier this year China’s Foreign Ministry said China’s deployment of missiles on Woody Island (also known as Yongxing Island and Phu Lam Island), the largest of the Paracel Islands in the South China Sea, should not be a “pretext to make a fuss,” comparing it to the US defending its territory on Hawaii: “China’s deploying necessary, limited defensive facilities on its own territory is not substantively different from the United States defending Hawaii.”

And just to add a turbo charge to what is shaping up as Washington’s next nuclear confrontation once a new US Administration takes office in January 2017, Russia’s Defense Ministry announced on May 27 that they were considering the possibility of building a base for units of the Russian Pacific Fleet on the Matua Island in the Kurils chain (see map). They announced that the Russian military and the Russian Geographic Society were making a joint expedition to the Kurils chain, with six ships and over 200 participants. During the Cold War, the Kuril Islands, stretching from the Kamchatcka Peninsula down to Japan, were the Soviet’s front line in the Pacific.

Russia and Japan are in ongoing dispute over settlement of the Kuril Islands sovereignty where the Soviet Union had military bases until the 1990’s

The ugly paw-prints of Dick Cheney and his acolytes like Scooter Libby and Victoria Nuland are very visible as Washington edges closer to a proxy two-front encirclement of both Russia and now of China, of course, using others to fan the flames of their conflicts.

Выступление на Балтийском форуме 2016

Игорь Иванов

Президент РСМД, министр иностранных дел России (1998–2004 гг.), профессор МГИМО МИД России, член-корреспондент РАН

Выступление на ежегодной конференции Балтийского форума «Россия — ЕС: вызовы взаимозависимости и формирование новой повестки», 22 октября 2016 г., Юрмала, Латвия.

Уважаемые коллеги!

Год назад, выступая на Балтийском форуме, я высказал мысль о «закате Большой Европы». Оценивая динамику событий того времени на нашем континенте, я сделал вывод о том, что многие «общеевропейские» планы и стратегии начала нашего столетия, к сожалению, утратили свою актуальность и нуждаются в кардинальном пересмотре.

Говорил я об этом с сожалением. И не только потому, что сам был одним из тех, кто искренне верил и активно участвовал в разработке концепции «Большой Европы» десять — пятнадцать лет назад, но ещё и потому, что, с моей точки зрения, мы все вместе не использовали уникальный исторический шанс, который выпадает только раз в столетие. И второго такого шанса для нынешнего поколения политиков на Востоке и на Западе уже не появится.

Хорошо помню, что многие из участников Балтийского форума тогда сочли моё выступление чрезмерно пессимистическим. Говорили, что я, возможно, сгущаю краски, что кризис в российско-европейских отношениях не может длиться бесконечно, что здравый смысл и логика исторического процесса всё равно восторжествуют…

И вот прошёл ещё один год. Честно говоря, сегодня мне очень хотелось бы признаться в своей недальновидности и необоснованном пессимизме. К сожалению, не могу этого сделать. Реальность такова, что ни один из многочисленных европейских кризисов, которые мы обсуждали здесь год назад, не нашёл своего решения. И даже не приблизился к какому-то решению.

Речь идёт не только об украинском кризисе, где, на мой взгляд, за последние двенадцать месяцев мы не сильно продвинулись в реализации Минских договорённостей. Украина — быть может, самое яркое проявление большого неблагополучия в Европе, но далеко не единственное его проявление. Кто возьмётся утверждать, что сегодня угроза международного терроризма в Европе ниже, чем она была осенью прошлого года? Кто готов доказывать, что хотя бы в одной стране в Европе удалось успешно справиться с проблемой беженцев, продолжающих прибывать на наш континент? Или что пошла на спад волна европейского популизма и политического радикализма, о которой мы тоже немало говорили в прошлом году?

Нам еще предстоит осознать в полной мере последствия Брекзита, и попытки государственного переворота в Турции. К этому добавляются факторы неопределённости, касающиеся предстоящих президентских выборов в США. А впереди ещё выборы во Франции, Германии, Италии…

За последний год обнаружилась явная пробуксовка как транс-тихоокеанского, так и трансатлантического интеграционных проектов. А рядом с Европой погруженная в хаос Ливия, разрушенная Сирия, нестабильный Ирак…

Приходится признать: мы потеряли ещё один год. Потеряли в пустых разговорах, во взаимных обвинениях, в баталиях информационных войн и в бесплодных попытках как-то залатать расползающуюся на наших глазах ткань общеевропейского пространства. Особых свершений за этот год трудно припомнить — ведь нельзя же к числу исторических достижений отнести итоги Варшавского саммита НАТО или подготовку Глобальной стратегии Европейского союза.

Возможно, сейчас коллеги опять назовут меня пессимистом и евроскептиком. Если это и так, то в своем пессимизме я сегодня не одинок. Почитайте последние выступления Жана-Клода Юнкера, Ангелы Меркель или Франсуа Оланда — много ли оптимизма можно там найти?

Фактически сегодня вопрос состоит уже не о том, накроет ли Европу очередной кризис, а о том, сколько времени у нас остаётся до следующего общеевропейского кризиса. Год? Два? Три? У меня нет ответа на этот вопрос, как, и, наверное, его нет и у других здесь присутствующих. Но что я знаю совершенно точно, так это то, что каждый год бездействия усугубляет наши общие проблемы, делает обстановку на нашем континенте всё менее стабильной и всё более опасной.

Конечно, многочисленные проблемы, перечисленные выше, не всегда и не во всём связаны между собой. Каждая из них имеет свои истоки, движущие силы, свою динамику и свой алгоритм решения. Но у них есть один общий знаменатель. То, что происходит сегодня в Европе, подтверждает очевидный факт: после окончания Холодной войны все мы вместе так и не смогли заложить основы для равноправного сотрудничества на нашем континенте.

Не хотел бы сейчас всю вину за нынешнее положение дел возлагать на наших западных партнёров. Наверное, и Россия в чем-то виновата, где-то допустила просчёты, в чём-то недоработала или не проявила нужной настойчивости и терпения. Какие-то наши идеи, возможно, казались западным партнёрам наивными, сырыми или преждевременными.

В чём, однако, нельзя обвинить Россию, так это в неготовности к серьёзным переговорам о создании новой системы безопасности и сотрудничества в Европе. На протяжении многих лет я сам вёл переговоры на этот счёт. И хочу вас заверить — все мы в Москве, начиная с Президента В.Путина, были настроены очень и очень серьёзно на конструктивный диалог.

Главная проблема, с моей точки зрения, состояла в том, что наши западные партнёры, видимо, считая себя победителями в Холодной войне, были готовы говорить о будущей евроатлантической архитектуре при обязательном условии, чтобы она опиралась на структуры Европейского cоюза и НАТО. Никакие другие варианты нашими партнёрами по существу даже не рассматривались. В итоге безудержное географическое расширение западных структур без серьёзных реформ внутри этих структур привело не к укреплению безопасности и сотрудничества в Европе, а к обострению старых и появлению новых трудностей и противоречий на нашем общем континенте.

Существует расхожее мнение о том, что сегодня в Москве радуются каждой новой проблеме, с которыми сталкивается Европа. Должен вас заверить, что это не так. Москва объективно заинтересована в том, чтобы иметь на Западе стабильных, предсказуемых, надёжных партнёров. У нас всегда было и остаётся много общих интересов, много возможностей, которые могут раскрыть свой потенциал только через сотрудничество друг с другом.

Конечно, не дело России вмешиваться в судьбу ЕС и НАТО, не наше дело советовать Западу, как развивать эти организации. Но совершенно очевидно, что эти структуры в их нынешнем виде не отвечают современным реалиям и не могут служить основой для построения стабильной, безопасной и процветающей Европы. Очевидно и то, что ЕС и НАТО не могут и не должны иметь монополии на решение европейских проблем. Как, впрочем, и любая другая организация, не имеющая общеевропейского характера и соответствующей легитимности.

Рано или поздно нам придётся начинать серьёзный разговор о будущем Европы, об основных принципах и механизмах, на которых нам выстраивать отношения. И чем раньше мы это осознаем, тем лучше будет для всех. Причём разговор этот надо вести не только между Брюсселем и Москвой, но и в более широком формате — с участием всех европейских государств. Потому что проблемы нашего континента не сводятся к противостоянию России и Запада, они имеют гораздо более широкий и комплексный характер.

Как переломить нынешние негативные тенденции в европейском пространстве безопасности? Не берусь давать универсальных рецептов, но некоторые вещи представляются мне очевидными.

Во-первых, нам необходима комплексная сравнительная оценка угроз и вызовов, с которыми сталкивается Восток и Запад Европы (то, что на американском политическом жаргоне называется comparative threats assessment). Сопоставление наших представлений о ближайших и долгосрочных угрозах, об их приоритетности, об истоках, движущих силах и носителях этих угроз - крайне важная задача, которой, насколько я могу судить, никто по-настоящему пока не занимался. Не хочу заранее предсказывать результаты такого сопоставления, но возможно предполагать, что в итоге мы обнаружим гораздо больше сфер совпадающих или пересекающихся интересов, чем это может показаться на первый взгляд.

Во-вторых, нам нужна детальная и беспристрастная инвентаризация всего того, что было наработано за последнюю четверть века в сфере европейской безопасности. Почему взаимодействие в одних сферах оказалось более успешным, чем в других? Почему одни направления международного сотрудничества прошли проверку на прочность в ходе украинского кризиса, а другие — нет? Почему ряд документов о будущем Европы, на которые возлагались очень большие надежды, оказались не более чем общими декларациями, а другие стали предметом расходящихся, подчас — прямо противоположных интерпретаций и толкований?

Серьёзный и объективный разговор о недавнем европейском прошлом помог бы нам и в обсуждении проблем европейского будущего. Я глубоко убеждён, что мы не сможем продвинуться далеко вперёд, если ограничимся дискуссиями вокруг частных, пусть даже и очень острых проблем. Эти проблемы, безусловно, требуют самого пристального внимания. Но важно рассматривать их на фоне более общих тенденций глобального и регионального развития, в контексте того, как мы видим место Европы в формирующемся на наших глазах новом мировом порядке.

Одно из моих конкретных предложений в этом отношении — это создание постоянного Комитета стратегического планирования с участием представителей Евросоюза и России. Такой Комитет мог бы работать независимо от текущей политической конъюнктуры, от ситуативных кризисов, которые неизбежно будут отвлекать внимание политиков на Западе и на Востоке. Задачей этого Комитета была бы разработка долгосрочных предложений для государственного руководства, а также, в случае утверждения этих предложений, мониторинг их практической реализации.

Если такой Комитет будет создан и продемонстрирует свою эффективность, он сможет внести ощутимый вклад в отношения, делая их более устойчивыми, предсказуемыми и надёжными. Не менее важно и то, что его работа могла бы позволить постепенно сблизить наши представления о вероятном и желаемом будущем европейского, а возможно — и всего евразийского континента.

Выступая на нашем форуме год назад, я усомнился в реализации стратегии развития единого пространства от Лиссабона до Владивостока. Я и сегодня придерживаюсь той точки зрения, что, к сожалению, такая стратегия в нынешних условиях неосуществима. Может быть, на каком-то следующем витке исторического развития мы к ней ещё и вернемся, но это явно не дело ближайшего будущего.

Однако, отказ от проекта «Большой Европы» совсем не обязательно должен означать отказ от работы по отдельным конкретным направлениям этого проекта, намеченным ещё десять — пятнадцать лет назад. Собственно говоря, именно такой подход можно — при желании - найти в идее «селективного вовлечения», обозначенной Верховным комиссаром Федерикой Могерини в её «Пяти принципах» стратегии Евросоюза в отношении России. Мне не очень нравится термин «селективное вовлечение» — он имеет привкус ситуативности и политической конъюнктуры. Но сам подход вряд ли должен вызвать у кого-то принципиальные возражения.

Когда десять–пятнадцать лет назад мы вместе с нашими западными партнёрами работали над «четырьмя пространствами» сотрудничества России и Евросоюза, мы фактически использовали этот же подход, ориентируясь на наиболее перспективные сферы взаимодействия в каждом из «пространств». Возможно, тогда нам не всегда удавалось сфокусироваться на конкретике, и некоторые «пространства» так и остались несколько размытыми и декларативными. Но часть наработок того периода, на мой взгляд, и сегодня не утратили своей актуальности.

Возьмём, к примеру «экономическое пространство». Конечно, приоритеты социально-экономического развития у России и Европы совпадают далеко не во всём. Странам Европейского Союза угрожает продолжение уже хронической стагнации, новые валютно-финансовые потрясения, неспособность реформировать социальную сферу, технологическое отставание от Северной Америки и Восточной Азии. Для России наиболее явными угрозами является сохранение сырьевого характера экономики, слабость малого и среднего бизнеса, сохраняющаяся коррупция и общая низкая эффективность государственного управления.

Но в рамках этих не во всём совпадающих приоритетов вполне уместно обсуждать общие режимы в конкретных сферах. Например, в содействии снятию барьеров и бюрократических препятствий экономическому сотрудничеству. В стандартизации и объединении транспортно-логистической инфраструктуры на Западе и Востоке Европы. В сохранении и расширении общеевропейского пространства в сфере инновационной экономики. Разумеется, этот список может включать в себя и прекращение «войны санкций» между Европейским союзом и Россией.

В том, что касается пространства «внешней безопасности», нам тоже есть чем заняться. Сегодня Россия и Запад фактически вступили в новую гонку вооружений, причём главным плацдармом этой гонки становится именно Европа. Мы, например, видим, как вслед за размещением элементов американской ПРО в Польше в Калининградской области появились ракетные комплексы «Искандер».

События развиваются в логике ракетного кризиса в Европе в середине 80-х годов прошлого века. Но тогда по крайней мере были налаженные каналы коммуникации, адекватные механизмы диалога. Сегодня ничего этого нет, и поэтому многие полагают, что нынешняя ситуация более опасна, чем кризис тридцатилетней давности. Поэтому первоочередной задачей является предотвращение эскалации военной напряжённости, восстановление диалога по вопросам безопасности, расширение контактов между военными, обмен информацией о планах в сфере обороны, сравнение военных доктрин и так далее.

Однако мы не должны забывать и о пространстве «внутренней безопасности», которое в очень большой степени остаётся единым для России и Европы. В это пространство укладываются проблемы международного терроризма и политического экстремизма, киберпреступности и угроз техногенных катастроф, изменений климата и вопросов продовольственной безопасности. Особо актуальным представляется сотрудничество по большому комплексу проблем, связанных с неконтролируемыми миграционными потоками. Коллективным ответом на каждый из этих вызовов мог бы стать соответствующий международный режим с участием России и её западных партнёров.

Четвёртое общее пространство, как известно, распространялось на сферы науки и культуры. Надо сказать, что нам удалось — по крайней мере частично - оградить эти сферы от негативных последствий политического кризиса. Тем не менее, сделать тут можно гораздо больше, чем уже сделано. Я имею в виду в том числе сотрудничество институтов гражданского общества, независимых аналитических центров, профессиональных ассоциаций и средств массовой информации. Без воссоздания плотной ткани социального взаимодействия любые политические отношения будут оставаться хрупкими и ненадёжными.

К указанным «четырём общим пространствам» я бы добавил и такую область общих интересов России и Европы как проблемы глобального управления. При всех наших разногласиях, взаимных претензиях и глубоком недоверии друг к другу нас объединяет стремление не допустить дальнейшей дестабилизации мировой политики, усиления тенденций к хаосу и анархии в международной системе. Не стоит забывать, что на европейском континенте находятся три из пяти стран — постоянных членов Совета Безопасности ООН, а общеевропейские институты безопасности и сотрудничества на протяжении многих десятилетий воспринимались как модель для других регионов и континентов.

Здесь тоже можно было бы начать с создания международных режимов, охватывающих сначала общее европейское и евразийское пространство, а затем распространяющихся и на другие регионы мира. Управление миграционными потоками и решение проблемы беженцев — пожалуй, наиболее очевидная сфера приложения совместных усилий. Но не менее важным представляется и решение экологических проблем нашего региона, а также согласование позиций по вопросам изменения климата. Назрел и серьёзный российско-европейский диалог по целому ряду принципиальных вопросов современного международного права - тем более, что исторически именно наш континент заложил основы той международно-правовой системы, которой сегодня пользуется весь мир.

Кому-то эти задачи могут показаться слишком приземлёнными. Но их решение — единственная возможность заложить новые основы для общеевропейского дома в будущем. Слишком долго мы пытались строить этот дом с крыши, а не с фундамента, с общих политических деклараций, а не с конкретных дел. Это не привело к успеху даже в период относительной стабильности в Европе, это тем более не приведёт к успеху в период наступившей турбулентности. Наша общая задача — пройти этот опасный период с наименьшими потерями как для России, так и для Европы.

Давайте представим себе, что мы соберёмся в этом зале ещё через двенадцать месяцев, осенью 2017 года. Будем ли мы опять составлять списки старых и новых европейских кризисов, предъявлять друг другу взаимные претензии, выражать робкую надежду, на то, что, может быть, все как-то само устроится? Или у нас будут основания ответственно заявить, что низшая точка в европейской политике уже пройдена, и все мы начинаем выходить из тех тупиковых ситуаций, которые сами себе и создали? Уверен, что всем присутствующим в этом зале очень хочется быть оптимистами.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > russiancouncil.ru, 22 октября 2016 > № 1941709 Игорь Иванов

Один из гигантов швейцарской банковской индустрии - Credit Suisse согласился заплатить около 100 млн. евро штрафа в рамках мирового соглашения с итальянскими властями, которые обвиняют банк в помощи клиентам в сокрытии незадекларированных средств в оффшорных юрисдикциях.

С иском к банку в один из итальянских судов несколько месяцев назад обратилась прокуратура Милана. По их сведениям Credit Suisse незаконно перевел в общей сложности около 15 млрд. долларов на оффшорные счета своих клиентов.

Расследование этих транзакций было инициировано еще в 2014 году. Представители прокуратуры подчеркивали, что расследование в первую очередь касается отдельных банковских клерков, налоговых консультантов и непосредственно клиентов, а не самого банка. Тем не менее, в соответствии с итальянским законодательством, если банк не пытался предотвратить преступления, совершенные его сотрудниками, то сам банк также подлежит ответственности.

В марте нынешнего года представители Credit Suisse заявляли о том, что банк осуществляет свою деятельность в Италии в строгом соответствии с местным законодательством. Однако сейчас банк, очевидно, признал наличие некоторых нарушений и согласился урегулировать спор выплатой штрафа.

Совсем недавно с претензиями к швейцарскому Credit Suisse выступили и финансовые регуляторы США, обвинившие банк в искажении показателей своих чистых активов и обмане инвесторов. В обмен на прекращение американского расследования банк заплатит штраф на приблизительно такую же сумму (около 90 млн. долларов США).

Дженнифер Ганди

Диктатуры и их институты: особый мир

Дженнифер Ганди – политолог, доцент факультета политических наук Университета Эмори (Атланта, США).

[1]

1.1. Введение

Контраст между демократией и диктатурой – в структуре, политике, социальной активности – уже давно привлекает пристальное внимание ученых. Несмотря на это, до согласия по поводу того, как определять режимы этих типов, еще очень далеко. Какие случаи можно квалифицировать как «демократии»? Какие варианты стоит записывать в «диктатуры»? Когда мы сталкиваемся с жестокостью Иосифа Сталина или Пол Пота, на второй вопрос, как представляется, можно ответить с легкостью: ведь никто не станет оспаривать отнесение их режимов к диктатурам. Но вот с другими случаями все гораздо сложнее. Скажем, на протяжении семидесяти лет Мексика каждые шесть лет избирала нового президента. Тем не менее все это время на выборах побеждал кандидат от одной и той же партии. Или вспомним Сингапур, где Ли Куан Ю на три десятилетия пресек любую политическую конкуренцию. Несмотря на это, на шкале политических режимов его правление размещают в широком диапазоне, простирающемся от «максимально деспотичного» до «максимально демократичного».

Отчасти проблема обусловлена тем, что диктаторы весьма изобретательны в вопросе о том, как организовать собственное правление. Принятие решений может сосредотачиваться в самых разных институтах, включая среди прочего хунты, политбюро, семейные советы. И все же в наибольшей мере склонность диктаторов к инновациям проявляется в тех ситуациях, когда они используют номинально демократические институты, такие, как законодательные органы или политические партии. Диктаторы нередко управляют при наличии парламентов, часть которых обладает даже формальным правом принимать законы, в то время как прерогативы других ограничены «советом и обсуждением». Комплектоваться такие ассамблеи могут либо по назначению, либо посредством выборов. Если речь о выборах, то кандидаты могут использовать партийные флаги, а могут баллотироваться в качестве независимых. Если политическое пространство монополизировано единственной партией, то партийная идентификация может оказаться не слишком существенной. Впрочем, многие диктатуры допускают многопартийность, произвольно производя селекцию партий и запрещая некоторые из них. Конечно, кто-то из диктаторов вообще обходится без подобных институтов. Эта институциональная пестрота, однако, еще более затрудняет выделение набора критериев, по которому определяются и классифицируются диктатуры.

Другим основанием для концептуальной неразберихи служит историческое использование термина «диктатура», возникшего в Древнем Риме, где его наделяли четкими и специфическими институциональными особенностями, причем резко контрастирующими с современным его употреблением. С течением времени понимание того, что представляет собой диктатура, менялось, а сам термин многократно подвергался политическим манипуляциям. В итоге тип режима, который первоначально отличался строгим следованием определенным правилам, превратился в свою противоположность, характеризующуюся отсутствием всяких правил.

Так что же такое диктатуры? И кто такие диктаторы? Каким образом они организуют свое правление, используя номинально демократические институты? Ответы на эти вопросы тонут в современных противоречиях. Для того, чтобы выявить источник разногласий, необходимо проследить историческую эволюцию интересующего нас концепта. Данная статья начнется с краткого обзора, который поможет нам понять суть нынешних дебатов о природе диктатуры. Занимаясь типологией диктатур, существовавших после Второй мировой войны, я пользуюсь минималистским определением данного явления. Соответственно, чтобы привести «диктаторский зоопарк» хотя бы в какой-то порядок, я подразделяю диктаторов на три типа, среди которых диктаторы-монархи, диктаторы-военные и диктаторы-гражданские. В этом тексте я показываю также институциональное многообразие диктатур, проявляющееся в различных вариантах использования ими номинально демократических законодательных органов и политических партий.

1.2. Что такое диктатура?

Самое простое определение диктатуры предполагает, что это противоположность демократии. По крайней мере в этом нас убеждают такие названия научных трудов, как «О социальных корнях диктатуры и демократии» или «Экономические истоки диктатуры и демократии»[2]. И все же определение диктатуры не такое непростое дело. Если первоначально этим понятием обозначали институциональный механизм, используемый в Древнем Риме, то теперь под ним подразумевается современная управленческая система, зачастую ассоциируемая с отсутствием институтов и ограничений. Трансформация смысла происходила на нескольких временных отрезках, когда первоначальное понятие искажалось ради политических целей. К середине XX века результатом этого стало негативное определение диктатуры, под которой понималась форма правления, лишенная любых атрибутов, ассоциирующихся с демократией. Но, по-видимому, у нас нет оснований приписывать недемократическим режимам полное пренебрежение институциональными формами; опыт послевоенных диктатур сполна убеждает в этом. В своих институциональных установлениях авторитарные режимы очень разнообразны, и очень важно выяснить причины и следствия этого разнообразия.

1.2.1. Историческое использование термина

В современном использовании термины «тирания» и «диктатура» находятся в тесной связи. Но так было далеко не всегда. Хотя тирания как тип политического режима была описана еще во времена Аристотеля, первоначально ее не связывали с понятием диктатуры. Во-первых, термин «диктатура» впервые появился лишь в Древнем Риме, то есть уже после Аристотеля. Во-вторых, в своем первоначальном значении у диктатуры было очень четкое и специфическое значение: так называли правление лидера, которого римский консул наделял чрезвычайными полномочиями в особо сложные периоды, когда внешние войны или внутренние распри угрожали самому существованию государства[3]. Срок правления диктатора не должен был превышать шести месяцев, и он не мог оставаться у власти после того, как назначивший его консул уходил в отставку[4]. Во время своего срока диктатор имел право использовать любые полномочия, необходимые для преодоления кризиса и восстановления прежнего конституционного порядка.

В этом кратком описании института несколько аспектов заслуживают уточнения. Во-первых, решение о том, требует ли наличная ситуация назначения диктатора, принималось регулярными государственными институтами государства – такими, как магистраты или сенат. Причем те, кто занимался этим вопросом, не могли рассматривать себя в качестве претендентов на эту должность. Во-вторых, пост диктатора был явно предназначен для одного человека; коллективное руководство могло бы помешать попыткам разрешить кризис. В-третьих, диктатура опиралась на широкий круг полномочий, но при этом не могла упразднять иные государственные институты. В-четвертых, диктатор никогда не избирался народом[5]. Наконец, в-пятых, окончательной целью диктаторского правления была реставрация прежнего политического порядка.

В этих институциональных рамках в Риме в 501–200 годах до нашей эры существовали 76 диктатур. Большинство из них занимались либо военными кампаниями против других держав, либо умиротворением внутренней смуты. У диктатора не было права осуществлять акции возмездия; как следствие, диктатура не ассоциировалась с жестоким или репрессивным правлением.

Римский военачальник Сулла, отказавшийся принять свою отставку, двинулся на Рим и в 82 году до нашей эры возродил институт диктатуры в попытке узаконить свое правление. Режим Суллы, однако, заметно отличался от традиционных диктатур. Во-первых, поскольку Сулла обрел власть только после того, как верные ему легионы завоевали Рим и расправились с его врагами, его режим стал первой диктатурой, установленной военной силой. Чрезмерная жестокость, которую Сулла проявлял в нейтрализации своих оппонентов, привела к тому, что диктатуру стали связывать с террором. Более того, в отличие от прежних диктаторов, чьи сроки пребывания в должности зависели от глубины стоявших перед ними проблем, диктатура Суллы предполагала полное сосредоточение всей власти – военной, административной, законодательной, судебной – в руках одного человека, радикально переустраивающего политическую жизнь. Понятие диктатуры, восстанавливающей прежний порядок, утратило актуальность.

Странным, однако, представляется то, что Сулла еще придерживался временных ограничений, налагаемых на диктатора. После весьма короткого правления он отошел от власти и вернулся к частной жизни. Лишь в январе 44 года до нашей эры, когда Юлий Цезарь принял титул «пожизненного диктатора», с временностью диктаторской власти было покончено[6].

Более поздние апологеты диктатуры зачастую забывали о том, что ее первоначальный смысл уже был искажен Суллой и Цезарем. В «Размышлениях о первой декаде Тита Ливия» Никколо Макиавелли восхваляет это римское изобретение, замечая при этом:

«Действительно, среди прочих римских учреждений диктатура заслуживает того, чтобы ее рассмотрели и причислили к тем из них, которые были причиной величия столь огромной державы»[7].

Объяснялись эти славословия довольно просто: поскольку, полагал их автор, коллективное законотворчество часто оказывалось недостаточно гибким, оно не очень подходило для разрешения кризиса. Размышляя в том же русле, Жан-Жак Руссо с одобрением отмечает:

«Если же опасность такова, что соблюдение закона становится препятствием к ее предупреждению, то назначают высшего правителя, который заставляет умолкнуть все законы и на некоторое время прекращает действие верховной власти суверена. В подобном случае то, в чем заключается общая воля, не вызывает сомнений, и очевидно, что первое желание народа состоит в том, чтобы Государство не погибло».

Таким образом, и для абсолютистов, и для либералов диктатура оказывается полезной в силу своей способности к решительным действиям. Но ее временнáя ограниченность тоже очень важна, поскольку иначе, «раз настоятельная необходимость миновала, диктатура делается тиранической или бесполезной»[8].

Впрочем, помимо некоторых видных авторов, о диктатуре вспоминали не слишком часто. В XIX веке, например, этот термин был использован применительно лишь к двум периодам французской истории: первым были 1789–1815 годы, а вторым – 1852-й и несколько последующих лет. Интересно, что в первом из этих случаев под диктатурой имелось в виду правление не одного человека, а нескольких лиц. В октябре 1793 года Национальный конвент приостановил действие Конституции того же года и учредил временное правительство, которое служило диктатурой революционной группы. В этой ситуации исходный римский концепт лишился еще одной составляющей: единоличного характера власти.

После такого поворота потребовалось лишь время для того, чтобы термин «диктатура» начали использовать в отношении не только группы, но и целого класса. Понятие снова всплыло на поверхность после 1917 года, когда Владимир Ленин и его товарищи начали в позитивном ключе говорить о «диктатуре пролетариата». Тем не менее уже через несколько лет негативные коннотации возобладали: либеральные оппоненты итальянских фашистов и немецких нацистов отмечали этим ярлыком все, что вызывало у них ненависть: диктатурой, по их мнению, следовало именовать «угнетающую и деспотичную форму правления, установленную силой или запугиванием, позволяющую одному человеку или группе монополизировать политическую власть без конституционных ограничений, уничтожая тем самым представительное правление, политические права граждан и любую организованную оппозицию»[9]. Действуя в том же духе, Социалистический Интернационал в 1933 году в негативном ключе применил понятие диктатуры и для описания советского режима. Так или иначе, но приложение термина и к самопровозглашенной «диктатуре пролетариата» в России, и к фашистской диктатуре в Италии не имело ничего общего с первоначальной римской концепцией. Фашисты никогда не пытались вписать власть в какие-то временные рамки; а «диктатура пролетариата», хотя и была по природе своей не вечной, явно не стремилась реставрировать старые порядки.

Но события межвоенного периода никак не способствовали попыткам сохранить изначальное понимание диктатуры[10]. Желая обосновать исключительную власть и дезавуировать большевистское использование термина, Карл Шмитт отличал «комиссарскую диктатуру» от «диктатуры суверена». Первая из них во многом соответствует оригинальной концепции диктатуры, зародившейся в Древнем Риме. Что же касается «диктатуры суверена», то в отношении ее Шмитт разрушает границу между нормальным и чрезвычайным временем, заявляя, что диктатор обладает полномочием восстанавливать доконституционную волю людей, даже если она подразумевает изменение самой конституции. Разрабатывая свою теорию, Шмитт стремился обосновать предоставление немецкому рейхспрезиденту диктаторских полномочий для борьбы с экономическим и социальным кризисом. Выдвинутая им идея «диктатуры суверена» важна потому, что она, трактуя интересующий нас термин, увязывает воедино теорию и практику. Рисуемый Шмиттом тип диктатуры не может быть ни временным, ни реставрационным.

Однако позитивные коннотации, связанные с термином «диктатура», так и не смогли возобладать. Как отмечают Питер Баер и Мелвин Рихтер, «в 1940-е годы в обширной научной литературе и в политическом дискурсе либеральных и конституционных государств под диктатурой по-прежнему понимали полярную противоположность демократии»[11]. Поскольку в годы войны и сразу после нее демократия олицетворяла только хорошее, ее антитеза, по определению, являлась чем-то плохим.

Противопоставление демократии и диктатуры является феноменом XX века. Со времен Аристотеля, классифицировавшего политические режимы по числу правящих, политическая наука пользовалась трехчленным делением на монархию, аристократию и демократию. Но потом принятая схема начала разрушаться, причем происходило это по двум направлениям. Макиавелли первым противопоставил власть одного человека власти ассамблеи (немногочисленной или, напротив, многочисленной), тем самым обособив монархию от иных политических режимов. Другой удар по трехчленной градации, по мнению Норберто Боббио, нанес Ганс Кельзен, объявивший о том, что делить режимы исходя из числа людей, принимающих управленческие решения, вообще нельзя[12]. Вместо этого, Кельзен предложил различать их в зависимости от наличия или отсутствия политической свободы: «Политически свободен тот, кто подчиняется легальному порядку, в создании которого он сам принимает участие»[13]. Ключевым отличием, следовательно, выступает отличие между автономией и гетерономией: к демократическим формам правления относятся те, в которых законы создаются теми же людьми, в отношении которых их потом и применяют, – нормы здесь автономны. В автократических государствах, напротив, круг законодателей не совпадает с кругом тех, кому закон адресован, – иначе говоря, тут преобладает гетерономная норма. Таким образом, по мнению Кельзена, «более целесообразно выделять не три, а только два типа конституций: демократическую и автократическую»[14].

Под давлением этой дихотомии современные исследователи сосредоточились на определении демократии, пренебрегая диктатурой как остаточной категорией, определяемой только в терминах того, чем она не является. Воспринимаемые в подобном свете диктатуры оказываются режимами, где нет конкурентных выборов, нет верховенства права, нет политических и гражданских прав, нет регулярного обновления власти. Возможно, относительно демократии все перечисленные атрибуты характеризуют диктатуры довольно ярко, но в определениях, строящихся на отсутствии тех или иных особенностей, ускользает из вида заметное разнообразие в организации диктаторских режимов.

1.2.2. Современные противоречия

Диктатуры определяются здесь как режимы, в которых правители получают власть не в ходе конкурентных выборов, а иными способами[15]. Такие лидеры могут приходить к власти в результате государственного переворота, дворцового путча, революции. Они могут брать власть сами, с помощью армии или посредством иностранного вмешательства. Принципиальный момент состоит в том, что они обретают власть, минуя «конкурентную борьбу за народные голоса»[16]. Такое понимание диктатуры, хотя и не приближающее нас к ее позитивному определению, полезно по основаниям как практического, так и теоретического характера. Рассмотрим эти основания.

Вышеупомянутое определение диктатуры следует считать минималистским, поскольку оно фокусируется скорее на процедурных, а не на сущностных аспектах режима. Минималистская дефиниция вводится ради аналитической ясности. А вот те определения, в которых перечисляются конкретные характеристики режима, всегда проблематичны. Первое и наиболее значительное затруднение состоит в том, что многочисленность атрибутов сильно затрудняет проверку причинно-следственных связей. Рассмотрим, например, четыре ключевых элемента авторитаризма, предложенные Хуаном Линцем: ограниченный политический плюрализм, приоритет менталитета над идеологией, слабость политической мобилизации; наличие лидера, осуществляющего власть, даже если ее границы не определены[17]. Если определить авторитаризм на основе этих четырех измерений, а затем задуматься о взаимосвязи между ним и экономическим развитием, то какие выводы можно сделать о причинно-следственной стороне этих отношений? Что больше будет влиять на наблюдаемые нами тенденции: ограниченность политического участия, стиль руководства, какая-то комбинация этих и других факторов? В отношении диктатур, выделяемых таким образом, мы едва ли сможем сказать многое.

Во-вторых, широкие определения могут повлечь за собой оформление субстантивных понятий, или генерирующих тавтологии, или же ограничивающих практическую применимость произведенного концепта. Так, предлагаемое Питером Эвансом разграничение государства «развивающегося» и государства «хищнического» уже намекает на то, какие результаты каждое из них будет производить[18]. Не приходится удивляться и тому, что бюрократически-авторитарные режимы будут ориентироваться на политику, исключающую широкое участие, поскольку само их наименование построено на том, что они именно так и поступают[19]. Но, даже вдруг обнаружив, что эти режимы иногда проявляют открытость, мы не сможем предложить ничего иного, кроме как усомниться в ценности обозначенного критерия.

В-третьих, хотя напрямую связывать эту проблему с широкими дефинициями и не стоит, тем не менее нельзя не отметить прочной корреляции между количеством атрибутов и аморфностью описываемых с их помощью понятий: например, «особенности менталитета» трудно измерить или даже идентифицировать.

Наконец, в-четвертых, добавляя к определению диктатуры все новые характеристики, мы рискуем упустить из виду самые важные отличия политических режимов. Так, Мексика, несмотря на почти вековое доминирование Институционно-революционной партии, рассматривалась в качестве диктатуры лишь со значительными оговорками, касающимися прав человека, контроля гражданской администрации над военными и так далее. И все же разнообразие диктатур, базирующееся на сторонних характеристиках, не должно затемнять главного отличия, присущего всем диктатурам и обособляющего их от демократий – отсутствия конкурентных выборов.

Причины, подталкивающие к использованию минималистского критерия, никак не оправдывают самого выбора сущностных критериев. Фактически подчеркивание роли выборов как главной отличительной особенности, отделяющей демократию от диктатуры, не является бесспорным[20]. Почему же тогда исходя из минималистского подхода нужно фокусировать внимание именно на выборах?

Во-первых, такая фокусировка соответствует тем теоретическим вопросам, которые чаще всего возникают в связи с эмпирическим исследованием политических режимов. Перспектива обрести власть, участвуя в регулярных и состязательных выборах, формирует для политических акторов самобытный набор стимулов, отличающийся от мотивов, производимых нерегулярными и невыборными методами отбора. Соответственно, различие в стимулах влечет за собой разное поведение и разные результаты. Рассмотрим, например, воздействие, оказываемое типом политического режима на экономическое развитие. Согласно Джону Локку и позднее отцам-основателям США, демократия способна вредить политическому порядку и экономическому прогрессу, поскольку выборы без имущественного ценза позволяют неимущим избирать демагогов, готовых присвоить и перераспределить собственность богатых классов[21]. Более свежие теории, напротив, утверждают, что для развития плохи именно диктаторские режимы, так как диктаторы, не связанные электоральными сдержками, вольны извлекать ренту и подменять общественное благо частными интересами. В любом случае выборы выступают причиной, по которой политические акторы вынуждены вести себя по-разному при демократии и при диктатуре.

Во-вторых, классификация режимов по электоральным основаниям напоминает нам о том, что, даже если диктаторы пользуются какими-то иными, номинально демократическими, институтами, скажем, парламентами или партиями, они не перестают быть диктаторами. В системах, где, с одной стороны, лидеры избираются на конкурентных выборах, а с другой стороны, они не избираются вовсе, политическая жизнь организована в корне по-разному. Как объясняет Адам Пшеворский, демократия, в отличие от диктатуры, является такой политической системой, в которой ни один актор не может быть уверен в исходе предстоящего голосования[22]. Наиболее зримым проявлением этой неуверенности и выступают, собственно, конкурентные выборы; их результат оказывается своеобразной инструкцией, причем как для победителей, так и для проигравших – «победителям предстоит въехать в Белый дом, Розовый дом или какой-нибудь иной palacio, […] – а проигравшие никуда въезжать не будут и примут то, что останется на их долю»[23].

В настоящей работе я пользуюсь предложенной Пшеворским и его соавторами дихотомической классификацией, различающей политические режимы по электоральным критериям[24]. Моя выборка охватывает 140 стран, которые в период с 1946-го по 2002 год жили под властью диктатур (в совокупном распределении по странам этот массив составляет 4607 страно-лет). В послевоенный период диктаторские режимы составляли в мире подавляющее большинство. В 1970-е годы 75% всех стран были диктатурами, а к середине 1990-х их доля снизилась примерно до 50%. В большинстве случаев отнесение того или иного режима к разряду диктатур не вызывает полемики, поскольку с ним соглашается большинство известных классификаций политических режимов. Совпадение в оценках «Freedom House», «Polity» и соавторов Пшеворского варьирует от 88% до 95%[25]. Но если исключить простые случаи, находящиеся по краям выборки (например, Северную Корею и Иран, а также Швецию и Великобританию), то «зона совпадений» заметно сокращается: например, для данных «Freedom House» и «Polity» она составит лишь 75%. Затруднения возникают с Мексикой, Ботсваной, Малайзией, другими государствами, находящимися в середине спектра. Группа Пшеворского, однако, определяет тип режима на основе четких и поддающихся фиксации критериев, вытекающих из его минималистского и процедурного определения. По их мнению, режим является диктатурой, если он не соблюдает по крайней мере одного из четырех правил: 1) глава исполнительной власти должен избираться; 2) легислатура должна избираться; 3) в выборах не может участвовать только одна партия; 4) власть должна быть сменяемой[26].

C 1946-го по 2002 год бóльшую часть нашей выборки составили страны тропической Африки: на них приходятся 1800 условных страно-лет. 87% этого массива страно-лет они управлялись диктаторскими режимами. Точно такие же показатели недемократического правления наблюдались на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В отношении Восточной Европы и бывшего Советского Союза соответствующие цифры составили 74%, а Азии 68%. На Латинскую Америку приходится меньшая доля диктаторских страно-лет, всего 38%, что объясняется многочисленными переходами от автократии к демократии и обратно. Наконец, диктатуры Южной Европы, существовавшие большую часть этого полувекового периода, обеспечили западноевропейским странам в целом 7% страно-лет, проведенных под властью диктаторов.

В рамках отдельных регионов частота и длительность диктаторского правления также заметно варьировала. Некоторые страны, например, Иордания или Китайская Народная Республика, управляются диктатурами с самого своего основания. В других странах такие периоды были короче, но зато встречались чаще: так, Аргентина за это время пережила четыре диктатуры, а Гана – три. Наконец, в некоторых местах диктаторское правление было лишь мимолетным эпизодом. В послевоенный период Коста-Рика, например, была диктатурой лишь 18 месяцев – после того, как в мае 1948 года власть в стране захватил Хосе Фигерес Феррер. Средняя протяженность диктаторского цикла в мире, однако, оставалась весьма длительной и составляла 40 лет.

1.3. Кто такие диктаторы?

Определившись с выборкой диктаторских режимов, можно переходить к следующему шагу: идентификации лидеров, управляющих диктатурами. Решение этой задачи важно постольку, поскольку нас интересует воздействие институциональных особенностей диктаторских режимов на политику, а решения о том, как выстраивать диктаторские институты и какую линию им проводить, принимают только те, кто реально имеет власть. При демократиях идентификация эффективных лидеров обычно не составляет проблемы: премьер-министры руководят парламентскими режимами, а президенты управляют в президентских системах. Но при диктатуре такая задача оказывается более сложной. Почему?

Одна из причин состоит в том, что при диктатуре глава государства может иметь самые разные титулы. В «обычных» диктатурах он зачастую называется «президентом», а в монархиях диктатора именуют «королем» или «эмиром». Но иногда диктаторы обладают более креативными титулами: это может быть «председатель государственного совета по восстановлению законности и порядка» (официальный титул главы бирманской военной хунты с 1981 года), «лидер революции» (официальный титул Каддафи с 1979 года) или просто «духовный лидер» (титул rahbar был принят Хомейни в 1980 году).

Помимо семантических затруднений, идентификация подлинного главы диктаторского государства сложна и потому, что в нем порой имеется множество руководящих фигур, как номинальных, так и реальных. При коммунистических режимах, например, премьер-министр, председатель государственного совета (то есть президент), генеральный секретарь коммунистической партии формально составляли руководство, однако первые два, как правило, на деле ни за что не отвечали. Показателен в данном отношении крайний случай: Лю Шаоци оставался президентом коммунистического Китая даже после того, как хунвейбины во время культурной революции выгнали его из собственного дома и вынудили заняться «самокритикой». (Перед тем, как убить его в 1969 году, Мао Цзэдун лишил Лю Шаоци президентских полномочий[27].) В коммунистических странах реальным главой государства оказывается генеральный секретарь партии.

Еще более трудны случаи некоммунистических режимов, в которых номинального лидера зачастую трудно отличить от «серого кардинала», скрывающегося за сценой. Иногда государством управляют военные, но делать этого явно они не хотят. В таких ситуациях президентские обязанности исполняют гражданские лица (Абдель Азиз Бутефлика в Алжире, Хуан Бордаберри в Уругвае, Рату Сир Камисесе Мара на Фиджи). Кроме того, в редких случаях долгосрочный диктатор время от времени меняет номинальных глав правительства, сохраняя за собой реальную власть. Рафаэль Трухильо продолжал быть подлинным главой диктатуры даже после того, как он в 1952 году сделал своего сына Гектора президентом Доминиканской Республики. Аналогичным образом Анастасио Сомоса Гарсия правил Никарагуа на протяжении 19 лет даже тогда, когда в 1940-е годы на трехлетний период передал пост президента другому человеку.

В некоторых странах борьба за реальное политическое лидерство была главным элементом их политической истории. С самого обретения независимости, состоявшегося в 1970 году, в центре политической жизни Камбоджи оставалась борьба за власть между монархом и главой кабинета министров. В Пакистане аналогичное противостояние разворачивалось между президентом и премьер-министром. В подобных случаях номинальный глава правительства отнюдь не всегда оказывается его реальным руководителем.

Учитывая разнообразие в организации политического руководства, очень важно сформулировать правила, в соответствии с которыми можно выявить реального руководителя, избегая нередко ошибочных суждений ad hoc. В настоящей работе под реальным лидером понимаются: 1) генеральный секретарь коммунистической партии при коммунистической диктатуре (за исключением случая Дэн Сяопина в Китае, который никогда не был генсеком); 2) король или президент в некоммунистических диктатурах – за исключением случаев Сингапура, Малайзии, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы, в которых подлинный глава иногда носит титул «премьер-министра»; 3) другие индивиды или военные институты – в тех случаях, когда источники единодушны в том, что номинальный глава государства не обладает реальной властью[28].

Первые два правила относительно бесспорны; они позволяют успешно классифицировать большинство случаев в нашей послевоенной выборке. На протяжении приблизительно 270 страно-лет подлинный глава государства отличается от номинального руководителя по причинам, упомянутым ранее. Классификация подобных случаев зависит от относительной субъективности используемых источников, но я привлекаю достаточно широкий массив материала, позволяющий справляться и с «тяжелыми» случаями.

Диктаторы не появляются с интенсивностью «по диктатору на каждый год», и поэтому в качестве единицы, позволяющей фиксировать их правление, я использую «страно-год». Диктатуры часто переживают политическую нестабильность: подлинные руководители диктаторских режимов могут меняться несколько раз в год[29]. На протяжении 100 наблюдаемых страно-лет лидер диктатуры менялся более одного раза. «Сменщики» могли приходить на очень короткий период: так, Леон Кантав на Гаити утвердился у власти лишь на пять дней. Независимо от краткости сроков мы должны фиксировать появление и таких лидеров, поскольку не можем знать, насколько они готовы были бы задержаться у власти.

Из моего анализа исключены диктатуры, которые управлялись коллективно: Югославия после смерти маршала Тито в 1980 году и до распада государства в 1990-м, Босния-Герцеговина с 1998-го по 2002 год, Сомали при пяти председателях Совета национального спасения с 1997-го по 1999 год. При коллективном руководстве невозможно возложить ответственность за принятые решения на отдельного лидера – именно из-за этого указанные примеры не были приняты во внимание.

Таким образом, моя выборка включает 558 диктаторов из 140 стран, находившихся у власти с 1946-го по 2002 год. Некоторые страны, как, например, Экваториальная Гвинея и Оман, пережили за этот период лишь одну смену власти, тогда как в других перемены были скорее нормой. Так, Республика Гаити с 1946 года до перехода к демократии в 1994-м управлялась 19 руководителями, некоторые из них находились у власти лишь считанные дни.

Мир диктаторов очень разнообразен не только по длительности пребывания у власти, но и по их происхождению. Эрнесто Седильо, изучавший экономику на Западе и ставший последним в длинной веренице мексиканских лидеров, приходивших к власти при упорядоченных правилах преемственности, установленных Институционно-революционной партией, внешне не имеет ничего общего с иранским аятоллой Хомейни, возглавившим революцию, свергшую шаха. Точно так же и Фердинанд Маркос, который, выиграв сначала выборы, задержался у власти на Филиппинах на двадцать лет, кажется не слишком сопоставимым с Пол Потом, на протяжении трех лет возглавлявшим убийственную диктатуру «красных кхмеров» в Камбодже. Все эти примеры, иллюстрирующие предельное разнообразие диктаторов, ставят перед нами вопрос: можно ли вообще систематизировать столь разношерстную группу правителей?

Я группирую руководителей диктаторских режимов по трем типам: это монархи, военные правители и гражданские диктаторы. Почему выделены именно эти типы? Во-первых, монархия исторически рассматривалась как отдельный тип политического режима. Во-вторых, недемократических правителей из военной среды столь же привычно принято отделять от гражданских деспотов. Но традиция не единственное основание; имеются и другие принципиальные причины, заставляющие выделять упомянутые типы.

Такое разграничение позволяет обозначить уникальные разновидности угроз, с которыми сталкиваются диктаторы, и выделить институциональные методы, посредством которых они с этими угрозами справляются. Хотя недовольство диктатурой может исходить из любого сегмента общества, первейшую опасность для диктатора обычно представляют члены правящей элиты. Диктаторов очень часто смещают их собственные сподвижники. Принадлежащий к правящей элите потенциальный узурпатор находится в выгодном положении, позволяющем ему подготовиться к успешному отстранению действующего лидера.

Желая устранить угрозу, которую несут в себе элиты, диктаторы поддерживают такой порядок, в рамках которого они самолично принимают все важные решения и держат потенциальных соперников под неусыпным контролем. Особенности этого порядка зависят от типа диктатора, поскольку именно им предопределяется и возможный круг угроз, и средства их преодоления. В итоги монархи полагаются на семейные и родственные связи, а также на консультативные советы; военные руководители сдерживают ключевых конкурентов из рядов вооруженных сил в рамках военных хунт; а гражданские диктаторы обычно создают внутри правящей партии маленький орган, что-то вроде политбюро, куда кооптируют потенциальных конкурентов. Поскольку процесс принятия решений протекает внутри этих миниатюрных институтов, именно в их рамках и устанавливается, перед кем диктаторы будут подотчетны и как внутри режима будет распределяться власть. В итоге эти институты накладывают на диктаторов всевозможные ограничения, в свою очередь влияющие на решения правителей и их действия.

1.3.1. Монархи

Монархия всегда рассматривалась как такой тип правления, который стоит особняком от других форм недемократического руководства. Одной из причин такого обособленного рассмотрения было, вероятно, то, что ранние классификации политических режимов основывались на количестве людей, обладающих властью. Аристотель, например, выделял монархию как «правление одного», противопоставляя ее правлению нескольких или многих.

Исторические описания монархического абсолютизма лишь закрепляли это обособление, хотя уже в них отмечались присущие единоличному правлению внутренние недостатки. Свобода от любых ограничений позволяла монархам быть неосмотрительными, непредсказуемыми, нестабильными, а это вредило не только их собственным интересам, но и интересам их подданных. Когда французские короли, например, обращались к различным формам экспроприации, позволявшим финансировать войны и расточительный образ жизни, французы страдали. В конечном счете хищничество государства заставляло население менять свое социальное поведение.

В итоге необходимость как-то связывать или ограничивать собственных властителей становилась для их подданных все более очевидной. Жан Боден, убежденный роялист XVI века, советовал своему королю ради большего послушания подданных разделить власть с другими и добровольно ограничить себя. По словам Бодена, «чем меньше власть суверена, тем более она прочна»[30]. Следовательно, самоограничение самых различных видов – в интересах короля; в ряду сдерживающих факторов могли выступать естественные законы, принципы престолонаследия, древние обычаи, запрет на налогообложение без согласия подданных, наличие независимых магистратов, парламентские прерогативы.

Приняли ли европейские монархи близко к сердцу уроки Бодена и других политических теоретиков? Это сомнительно. Хотя они охотно учреждали конституции, парламенты, суды, желание сковывать свою королевскую власть посредством этих институтов не слишком просматривается. У этой неоднозначности были свои причины. Хотя британские и французские короли на собственном горьком опыте (через свержение и казнь) узнали, что властью надо делиться, большинство монархов всеми силами стремились защитить свое самодержавие от посягательств парламента[31]. Принципы подотчетности короны парламенту внедрялись лишь после многолетних споров между монархами и ассамблеями, а кодифицировались еще позже[32]. Как свидетельствует европейская история, на протяжении довольно долгого времени наличие конституций отнюдь не означало ограничения власти суверенов.

Современные ближневосточные монархи столь же рьяно сопротивляются попыткам ограничить их власть. После обретения политической независимости правители региона пытались рационализировать собственные управленческие системы, санкционируя конституции, парламенты и политические партии. Конституция Ирака 1925 года, например, позволяла королю назначать премьер-министра, но при этом делала кабинет ответственным перед парламентом. Аналогичные нормы были включены в Конституцию Кувейта и Конституцию Египта 1923 года; в период действия последней оппозиционная партия «Вафд» не раз располагала парламентским большинством. И все же, подобно своим европейским визави, эти монархи не имели желания поступаться властью в пользу своих институциональных творений. Причем, в отличие от европейцев, они могли настаивать на своем, применяя жесткую силу. В Египте монарх трижды грубо нарушил Конституцию 1923 года за первые семь лет ее действия[33]. Аналогичным образом «на бумаге парламент Ирака был весьма влиятельным, но при этом не было ни одного случая, чтобы правительство или хотя бы отдельный министр ушли в отставку из-за парламентского вотума недоверия»[34].

Взамен, однако, ближневосточным монархам приходилось принимать ограничения иного рода. Их связывают не столько конституции и ассамблеи, сколько династические семьи. Они вынуждены доверять ответственные государственные посты кровным родственникам, делая их законными получателями государственных доходов и привлекая к принятию решений на всех уровнях. В 1992 году эмир Катара, например, реорганизовал кабинет таким образом, что ближайшие члены его семьи оказались министрами: сыновьям достались посты министров нефти и газа, внутренних дел, экономики и торговли, внук стал министром обороны, а племянники отвечали за общественное здравоохранение и дела ислама[35]. Точно так же саудовский король Фахд доверил ключевые посты в правительстве шестерым своим братьям, которые вместе с монархом составили так называемую «семерку Судаири», управляющую страной.

Члены семей играют ключевую роль в принятии важнейших решений; это особенно хорошо видно в вопросах преемственности власти. В Кувейте, в частности, у власти менялись представители двух ветвей клана Сабах, но при этом всегда соблюдалось главное правило: «семья “избирает” правителя на основе консенсуса»[36]. В Омане следующий по мужской линии наследник из семьи аль-Саид тоже должен утверждаться семейным советом. В Саудовской Аравии престолонаследие стало более упорядоченным после того, как король Фейсал учредил Королевский семейный совет, консультирующий монарха по вопросам преемственности. Этот орган получал право контролировать передачу власти в случае кончины действующего монарха[37].

Конечно, передача престола на Ближнем Востоке не всегда происходит по утвержденным правилам. После Второй мировой войны монархи оставляли трон не только из-за естественной кончины, но и в результате убийства или свержения другими родственниками. Тем не менее, даже когда нарушение правил наследования имело место, оно обычно происходило с одобрения ключевых членов семьи. Фейсал не свергал официального (и считавшегося некомпетентным) наследника, определенного его отцом, пока не заручился поддержкой других саудовских принцев. Эмир Катара, находившийся на отдыхе в Швейцарии, в 1995 году был низложен собственным сыном, который тоже опирался на поддержку родственников. Таким образом, главной угрозой для монархов выступают члены их собственных семей, имеющие законное право приходить им на смену.

Иначе говоря, монархи далеко не всегда игнорируют тезис Бодена о том, что самоограничение способно повышать их шансы на политическое выживание. Как убедительно демонстрируется в научной литературе, на Ближнем Востоке смогли устоять только те властители, которые успешно перешли от традиционных самодержавных монархий к династическим монархиям, где средоточием власти выступает семья как целое[38]. Переход к такой династической структуре уберег монархии в Бахрейне, Кувейте, Катаре и Саудовской Аравии от угрозы революции и сделал смену режима маловероятной, несмотря даже на конъюнктуру нефтяных цен. Напротив, монархии, которые придерживались принципов абсолютного самодержавия, не признающего семейных сдержек, как, например, в Египте, Ираке и Ливии, бесславно пали, уступив место революционным диктатурам. Становление династических монархий означает, что короли больше не пользуются приоритетом в отношении других членов своих семей. Учитывая альтернативу, которую влек за собой отказ реформироваться – полный крах монархического правления, – то была цена, которую большинству монархов пришлось заплатить. Нынешних королей ограничивают не парламенты или суды, а семейные и родовые кланы. Следовательно, единоличное правление превратилось в правление семейное.

1.3.2. Военные диктаторы

Как показывает марш Суллы на Рим, использование армии для захвата власти имеет долгую историю. Но фактически применения силы требует любой неправовой захват власти; гражданские лидеры, решившие узурпировать власть, могут применять насилие в тех же объемах, что и военные. Следовательно, использование силы или организация военного переворота не являются признаками, отличающими военную диктатуру от других форм недемократического правления.

Сущностью военного правления выступает то, что именно вооруженные силы оказываются институтом, посредством которого правители руководят обществом. Подобно тому, как современные монархи вынуждены кооптировать в управленческую систему членов своих семей, используя их для консолидации правления, военные диктаторы должны нейтрализовать угрозы, исходящие от ближайших сподвижников, привлекая их к сотрудничеству в деле реализации власти.

Центром принятия властных решений внутри военного режима выступает хунта. С точки зрения генералитета, который берет власть от лица институционализированных вооруженных сил, типичная хунта должна быть небольшой; обычно ее составляют командующие различных родов войск. Если переворот осуществляется не всей армией, а какой-то группой низших и средних чинов, то хунта более многочисленна, поскольку мятежникам надо привлекать на свою сторону как можно больше сторонников из числа военных. Например, после переворота 1966 года в Гане состав военной хунты поэтапно увеличивался по мере того, как мятежники ощущали все новую нужду в более основательной поддержке внутри вооруженных сил. Сразу же после переворота в Совете национального освобождения Ганы были шесть членов; на следующий день их число возросло до девяти, а через четыре дня добавились еще двое. Наконец, спустя две недели в состав хунты были введены очередные шесть офицеров[39]. По наблюдению Сэмюеля Файнера, в отличие от большинства хунт Латинской Америки, которые состоят из трех или четырех глав родов войск, хунты в иных регионах мира, создаваемые в 1980-е годы младшими и средними офицерами, в среднем состояли из одиннадцати членов[40].

В целях реализации власти может быть использована уже сложившаяся организационная структура вооруженных сил. В Индонезии, например, за осуществившей государственный переворот армией была зарезервирована пятая часть всех мест в парламенте, а в каждой из десятков тысяч индонезийских деревень размещался военнослужащий, представлявший на месте вооруженные силы[41]. Наиболее ярким примером использования военной иерархии в качестве управленческой структуры стал, вероятно, так называемый «процесс национальной реорганизации» (Processo) в Аргентине. Накануне переворота 1976 года четыре рода войск согласовали детальный раздел власти, целью которого было недопущение доминирования сухопутных сил. В соответствии с этим соглашением все законодательные инициативы будущего военного режима подвергались проверке специальными комитетами внутри родов войск; только после этой процедуры их выносили на рассмотрение хунты. Иначе говоря, внутри вооруженных сил был запущен процесс согласования интересов, к которому привлекались все заинтересованные группы[42].

Таким образом, военная диктатура как тип режима не могла возникнуть до тех пор, пока вооруженные силы не достигали должного уровня специализации и профессионализации. Скажем, в отношении Латинской Америки после получения независимости от Испании более уместно говорить о вооруженных группировках, руководимых местными caudillos, а не о современных военных структурах. Становление армий современного типа на континенте началось лишь в XIX веке с учреждения военных академий, где готовились будущие офицеры. Внедрение воинских уставов европейского типа и переход ко всеобщей воинской повинности привели к началу 1900-х годов к созданию «новых» армий.

Профессионализация военных создала институт, обособленный от остального общества. В эпоху caudillos в Латинской Америке офицерская карьера считалась непривлекательной. В результате подбор кадров осуществлялся все более закрытым образом, что в свою очередь углубляло отгораживание военных от гражданских элит и внутренне сплачивало армию.

«Сочетание изоляции от общества как единого целого с групповой сплоченностью делало воинскую жизнь абсолютно закрытой: это было горделивое слияние с институтом, который ограничивал социальный горизонт, но в то же время формировал сознание того, что он играет важнейшую роль в жизни государства»[43].

Профессионализация военных соответствовала планам гражданских элит, которые хотели ограничить власть caudillos и рационализировать монополию государства на применение силы. В то же время гражданские элиты желали обращаться к военным как арбитрам, способным решать проблемы в период кризисов.

«Военных постоянно призывали на роль модераторов политической деятельности, но при этом отрицали за ними право менять политическое устройство. Их задачи сводили к консервативному поддержанию функционирования системы»[44].

Конкретно это означало, что всякий раз, когда военные вмешивались, от них ожидались только смещение главы государства с его поста и передача власти альтернативным гражданским силам. Поскольку временная форма правления была нацелена на восстановление прежнего политического порядка, вооруженные силы выполняли функции диктатуры в первоначальном, древнеримском, ее понимании. Гражданские элиты, защищавшие профессионализацию армии, не предусмотрели, однако, того, что укрепление военной автономии, не связанной никакими гражданскими партиями, создавало предпосылки для инициативного и самостоятельного вмешательства армии в политику. Именно поэтому военное вмешательство, которое не ограничивало армию ролью модератора, скоро стало на континенте общим явлением.

Однако латиноамериканский опыт обособления солдата от гражданина не был универсальным. Во многих развивающихся странах профессионализация военных начиналась еще в колониальный период, когда европейские державы пытались укреплять свой контроль над отдаленными землями. После установления независимости военные силы, уже сложившиеся в профессиональном плане, превратились в «образец развития, посредством обязательной воинской повинности распространявший свое влияние на все группы общества»[45]. В этом процессе социализации подчеркивалась скорее интеграция военных в социум, а не сепарация их в качестве особого института. Если члены вооруженных сил рассматриваются не только как солдаты, но и как граждане, то им и надлежит возглавить работу по модернизации обществ, которую они делят с соотечественниками. Причем, как считалось, военные прекрасно приспособлены для такой руководящей миссии, поскольку вооруженные силы развивающихся стран были лидером в использовании импортных технологий – новинки приходили в армию раньше, чем в промышленность или сельское хозяйство. Кроме того, они, в отличие от других структур, применяли меритократические стандарты в расстановке и продвижении кадров, регулярно обеспечивали базовые потребности своих членов (например, обучали их грамотности, предоставляли пищу и кров), предлагали программы, ассоциируемые с современным «социальным» государством (страховали, обеспечивали пенсии и семейные выплаты). В итоге вооруженные силы во многих странах стали рассматриваться в качестве флагмана модернизации, способного преобразовать традиционные уклады жизни в современные и дать всем гражданам то же, что они предлагали военнослужащим.

Независимо от того, считались ли они обособленным или интегрированным институтом, временным инструментом разрешения кризиса или орудием долгосрочных социальных перемен, военные повсюду начали претендовать на специальную роль в отстаивании «национальных интересов». Обосновывая захват власти, аргентинская военная хунта, организовавшая путч 1976 года, заявляла:

«В связи с тем, что все конституционные механизмы были исчерпаны, а выход из кризиса путем естественных процессов оказался невозможным, вооруженные силы были вынуждены положить конец ситуации, унижающей нацию и подвергающей риску ее будущее»[46].

Подобные слова люди в униформе после очередного военного переворота не раз повторяли и в других развивающихся странах.

Претензии военных на эксклюзивное отстаивание «национальных интересов» вполне правомерно воспринимались с изрядной долей скептицизма. Дело в том, что к решительным действиям вооруженные силы могут подталкивать самые разные мотивы. Как и любая другая корпорация, военные имеют собственные институциональные интересы, которые предполагают отстаивание собственной автономии и наращивание ресурсов. Кроме того, в рядах вооруженных сил могут доминировать отдельные социальные группы, на которые правители делают особую ставку. Колониальные администрации, например, укомплектовывали свои армии представителями этнических и расовых меньшинств, предполагая, что эти группы, опасающиеся неизбежной гегемонии большинства после достижения независимости, будут лояльно защищать интересы колонизаторов. Нынешние лидеры развивающихся стран продолжают использовать ту же тактику «разделяй и властвуй». Итогом ее оказывается то, что персонал вооруженных сил молодых государств, состоящий из представителей специфичных социальных групп, нередко отождествляет себя только с этими группами и ведет себя соответственно. И, разумеется, в некоторых случаях военные руководители действуют исходя из сугубо личной корысти. В целом же военные правители, как представляется, очень часто ведут себя так же, как и гражданские диктаторы; и этот факт ставит под сомнение наличие у них каких-то уникальных и специфических интересов[47].

1.3.3. Гражданские диктаторы

Помимо монархов и военных правителей, существуют еще и гражданские диктаторы. Их положение оказывается наиболее сложным, поскольку, в отличие от представителей первых двух групп, они не располагают готовой организационной структурой, на которую можно опереться. Некоторые диктаторы привлекают к управлению родственников и даже передают власть своим детям: так, сыновья наследовали гражданским диктаторам в Северной Корее, Сирии, Никарагуа, на Гаити. И все же отцы-диктаторы были не в состоянии обеспечить династическую преемственность сверх одного поколения[48]. Одной из причин этого выступало, вероятно, отсутствие у них обширных родственных кланов, посредством которых они могли бы эффективно контролировать противников внутри правящей элиты и народа в целом.

Гражданские диктаторы не могут обращаться к вооруженным силам с такой же легкостью, с какой это делают военные правители, которые, будучи действующими офицерами, способны опираться на институциональную иерархию и воинское нормы товарищества. Гражданские лидеры зачастую презираемы военными, особенно в тех ситуациях, где армия ощущает себя носительницей какой-то особой и уникальной миссии. В подобном контексте встает вопрос о том, что же заставляет людей с оружием подчиняться людям без оружия. Согласно одному из возможных ответов, военные стараются избегать власти, чтобы не нарушать корпоративной сплоченности[49].

Преодолевая все эти затруднения, гражданские диктаторы стараются обзавестись собственной организацией. Именно о ней говорит Владимир Ленин в следующем заявлении 1921 года:

«Только политическая партия рабочего класса, т.е. коммунистическая партия, в состоянии объединить, воспитать, организовать такой авангард пролетариата и всей трудящейся массы, который один в состоянии… руководить всей объединенной деятельностью всего пролетариата, т.е. руководить им политически, а через него руководить всеми трудящимися массами. Без этого диктатура пролетариата неосуществима»[50].

Ленинское новаторство предполагало соединение харизматической и рациональной власти, сочетавшее «полнейшую личную преданность партийцев своей партии с беспристрастным групповым контролем над сохранением этой преданности и подчинением иерархии»[51].

Использование единственной партии для управления государством широко применялось гражданскими диктаторами во всем развивающемся мире. После получения независимости однопартийные системы возникли в 60% государств тропической Африки. В некоторых странах, таких, как Ангола и Берег Слоновой Кости, партии правящего режима появлялись на следующий день после провозглашения независимости. В других государствах, таких, как Габон и Заир, консолидация занимала несколько лет. Два аргумента, отчасти противоречащих друг другу, обычно выдвигаются для обоснования однопартийной системы в развивающихся странах. В некоторых из них, с одной стороны, повторяются старые ленинские идеи, согласно которым единственная партия была нужна для того, чтобы преодолеть традиционные общественные расколы и размежевания, а также «помочь лидерам передовых социальных сил победить в конфронтации с силами отсталости»[52]. С другой стороны, европейский опыт не раз демонстрировал, что формирование политических партий выступает отражением социально-классовых расколов. Поскольку в африканском обществе классов не было, говорят сторонники этой точки зрения, то отсутствовала и надобность иметь более одной партии. Как пояснял Модибо Кейта, диктатор Мали, «никакой фундаментальной оппозиции в наших рядах не наблюдалось», а потому не существовало никаких причин «быть разделенными и разобщенными в партиях, которые сражались бы друг с другом»[53].

1.4. Номинально демократические институты

Как следует из всего вышесказанного, диктаторы никогда не управляют в одиночестве. Они руководят своими обществами, используя институты, которые соответствуют типу их диктатуры. Они могут даже учреждать или поддерживать номинально демократические институты – такие, как парламенты и политические партии. В данном отношении среди диктатур наблюдаются заметные институциональные вариации.

1.4.1. Легислатуры

Под легислатурами мы понимаем органы, для которых принятие законодательства является исключительной формальной функцией. Исходя из этого определения из числа законодательных органов, действующих при диктатуре, мы должны исключить (1) хунты, так как они смешивают исполнительные и законодательные полномочия, и (2) консультативные советы, поскольку они, не обладая формальной законодательной властью, лишь консультируют правителей и дают им советы.

Способы комплектования и организации легислатур разнообразны. Иногда законодателей назначает режим; именно так было в Эфиопии в ранние годы царствования императора Хайле Селассие или в различные периоды правления президента Ахмеда Сукарно в Индонезии. Они могут также напрямую избраться гражданами. Кроме того, диктаторы порой заполняют часть депутатских вакансий в ходе выборов, а на остальные места депутаты назначаются. Даже когда диктатура допускает проведение выборов, кандидаты должны заручиться одобрением со стороны правительственных органов. В Иране, например, Совет стражей конституции, состоящий из консервативного духовенства, утверждает кандидатуры на замещение выборных должностей. В большинстве диктаторских режимов, допускающих наличие особых законодательных органов, приоритетным методом комплектования легислатур остаются выборы. На такой вариант приходятся 69% всех случаев. В странах бывшего коммунистического лагеря законодателей избирают практически везде, в то время как на Ближнем Востоке и в Северной Африке в механизмах комплектования законодательных органов наблюдается значительная гетерогенность.

Даже когда кандидатам разрешается выступать под партийными флагами, диктатура старается гарантировать их лояльность, вынуждая имеющиеся партии присоединиться к «общенациональному фронту», поддерживающему режим. Такой фронт обычно идет на выборы единым списком, хотя после избрания партиям позволяют сохранять собственную идентичность. В нашей выборке наличие подобных фронтов при диктатурах фиксируется на протяжении 636 страно-лет. Такие фронты были прежде почти во всех коммунистических странах, а также за их пределами – например, на Мадагаскаре и в Сирии.

Доля диктатур, имеющих парламенты и регулярно проводящих выборы, в разные периоды времени довольно стабильна. Выборные парламенты неизменно пользуются у диктаторов популярностью; доля назначаемых законодательных органов невелика. Небольшое отступление от этого правила фиксировалось в середине 1970-х годов, когда почти 40% всех диктатур распустили свои парламенты. Это был пик деинституциализации.

1.4.2. Политические партии

В данном контексте мы говорим только о тех политических партиях, которые существуют de jure. Иначе говоря, если режим формально запрещает политические партии, то они, даже продолжая действовать в подполье, оказываются формально не существующими. Диктаторы иногда приходят к власти, унаследовав систему, в которой все партии запрещены. Тем не менее более типичным для них является запрещение партий на короткий период – сразу же после прихода к власти или в каких-то критических ситуациях на протяжении правления. Гораздо реже встречается полный запрет партийной деятельности на весь период диктатуры; в свое время так поступил Бокасса в Центрально-Африканской Республике и военные власти Аргентины во времяProcesso, полностью прекратившие деятельность партий.

В порядке альтернативы режим может также создавать собственную и единственную партию. Изобретение Ленина предоставило гражданским диктаторам средство для контроля над армией и соперниками внутри правящей элиты. При этом единственная партия служит также для мобилизации масс и управления ими. Неудивительно, что к подобному институциональному дизайну часто обращаются авторитарные правители в развивающемся мире. Режимная партия может содержать внутри себя «группы» или «фракции», но они слишком малы и слабы, чтобы поддержать многопартийную систему. Кроме того, когда партий много, но при этом все они загоняются в ряды единого «фронта», такое политическое устройство тоже можно считать однопартийным. Помимо главной партии, могут существовать и иные, но они не в состоянии сопротивляться требованиям режима, настаивающего на формировании единого избирательного списка – с партией власти во главе. Следовательно, у граждан в подобных ситуациях выбора вообще нет.

В некоторые случаях автономные партии в состоянии существовать и за рамками проправительственного «фронта». Список диктатур, при которых действовали многочисленные политические партии, варьирует от Бразилии, где режим создал официальную «правительственную» и столь же официальную «оппозиционную» партии, до Алжира, где Исламский фронт спасения столь энергично отстаивал свою самостоятельность, что избиратели были готовы отдать ему победу на выборах 1991 года. Эти примеры внешне настолько непохожи, что их объединение в одну группу может показаться сомнительным: ведь партии, создаваемые самим режимом, – это не партии, бросающие ему вызов со стороны. Но дело в том, что определить предельную степень автономии таких партий при диктатурах весьма нелегко; хотя Исламский фронт спасения и возник сам по себе, в конечном счете его упразднили военные власти. А обе узаконенные бразильские партии были учреждены военным режимом, но потом каждая из них выступила против диктатуры.

Поскольку нет никаких четких правил или норм, в соответствии с которыми диктаторы должны устраивать политическую жизнь, авторитарные режимы демонстрируют богатейшее разнообразие институционального устройства. Так, если режим допускает наличие легислатуры, но не разрешает деятельность политических партий, то кандидатов в депутаты парламента могут заставить баллотироваться в качестве беспартийных. Или, если разрешена только правящая партия, им порекомендуют записаться в нее. Иногда, впрочем, диктаторы допускают существование автономных от режима организаций в виде официальной «оппозиционной» партии или нескольких «оппозиционных» групп.

Партийные системы при диктатурах более разнообразны, нежели их законодательное устройство. Единственная партия доминировала не только в коммунистической Восточной Европе, но и в тропической Африке. Диктаторские режимы Латинской Америки, напротив, были склонны допускать наличие многих партий; в некоторых случаях такие партии формировались ими специально, но в других ситуациях речь шла о партиях, которые начали работать еще при демократии. В Азии среди диктатур в равных долях представлены и однопартийные, и многопартийные режимы. Наконец, Ближний Восток и Северную Африку можно считать единственным регионом, где диктатуры чаще всего запрещают партии полностью. После Второй мировой войны доля диктатур без партий росла за счет сокращающегося числа многопартийных режимов. Но после краха коммунизма, с начала 1990-х годов, наличие при диктатурах автономных политических групп стало более частым явлением. Доля диктатур, опирающихся на единственную партию, стремительно снизилась, тогда как многопартийные режимы возобладали.

1.5. Заключение

Исторический путь диктатур долог. Институт, зародившийся в Древнем Риме, первоначально нес в себе позитивные коннотации: под ним понимался набор эффективных средств, с помощью которых политическая система справлялась с внутренними и внешними угрозами. В трудные времена элиты выдвигали человека, способного предпринять решительные действия по восстановлению политического status quo. После разрешения наличных проблем диктатор, выполнив свою миссию, уходил со сцены.

С течением времени, однако, термин «диктатура» стали использовать для описания институциональных механизмов, которые не вмещались в рамки первоначальной концепции. Признаки коррозии института впервые стали появляться еще в Риме. Сначала диктаторы начали апеллировать к массам. Потом диктатура трансформировалась из правления одного человека в правление директории, группы, класса. Пренебрегая традиционным политическим порядком, диктатуры начали ставить перед собой революционные задачи. Самым главным было то, что диктатура перестала считаться временным правлением. И, хотя данное изменение проявило себя еще у римлян, именно оно остается фундаментальной чертой диктаторских режимов современного мира. Диктаторы игнорируют конкурентные выборы исходя из того, что сроки их правления могут быть неопределенными, а власть неограниченной. И в этом все они похожи друг на друга.

И все же в плане организации институционального аппарата диктатуры проявляют большое разнообразие. Обеспечивая себе «первую линию обороны», диктаторы должны выстроить собственную управленческую систему и кооптировать наиболее вероятных соперников. Конкретная форма принимаемой ими линии зависит от типа диктатора. Монархи полагаются на обширные родственные связи, тогда как военные правители опираются на преимущества армейской иерархии. Гражданские диктаторы, не имея столь же эффективных подручных средств, создают всевозможные режимные партии. Выбирая для себя номинально демократические институты в лице легислатур и политических партий, диктаторы столь же креативны. Тем не менее, несмотря на все это разнообразие, и парламенты, и партии при диктатурах служат единой цели: они являются инструментами кооптации, посредством которых недемократические правители справляются со значимыми вызовами своему правлению.

Перевод с английского Андрея Захарова

[1] Перевод осуществлен по изданию: Gandhi J. Political Institutions under Dictatorship. New York: Cambridge University Press, 2008. Ch. 1. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] См.: Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Boston, MA: Beacon Press, 1966; Acemoglu D., Robinson J. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. New York: Cambridge University Press, 2006.

[3] Предложенное здесь описание древнеримской диктатуры основывается на следующем источнике: Nicolet C. Dictatorship in Rome // Baehr P., Richter M. (Eds.).Dictatorship in History and Theory: Bonapartism, Сaesarism, and Totalitarianism. New York: Cambridge University Press, 2004. P. 263–278.

[4] Первоначально срок полномочий диктатора не определялся; он должен был сложить полномочия после выполнения поставленных перед ним задач.

[5] Единственное исключение имело место в 211 году до нашей эры. Подробнее см.: Nicolet C. Op. cit.

[6] Первоначально Юлий Цезарь принимал титул диктатора на год, а потом на десять лет (Ibid).

[7] Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Книга I. ГлаваXXXIV (фрагмент дается в переводе Р. Хлодовского. – Примеч. перев.).

[8] Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, Принципы политического права // Он же. Об Общественном договоре. Трактаты. М., 1998. Кн. IV. Гл. VI (фрагменты даются в переводе А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова. –Примеч. перев.).

[9] Baehr P., Richter M. Introduction // Idem (Eds.). Dictatorship in History andTheory… P. 25.

[10] Обсуждение этой темы см. в статье: McCormick J. From Constitutional Technique to Caesarist Ploy: Carl Schmitt on Dictatorship, Liberalism, and Emergency Power // Baehr P., Richter M. (Eds.). Dictatorship in History and Theory… P. 197–220.

[11] Baehr P., Richter M. Introduction. P. 26.

[12] См.: Bobbio N. Democracy and Dictatorship: The Nature and Limits of State Power. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1989.

[13] Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1945. P. 284.

[14] См.: Bobbio N. Op. cit. P. 137.

[15] Исключения составляют ситуации, когда правитель впервые получает власть посредством выборов, а затем консолидирует ее за счет отказа от демократии. В подобных случаях (Фердинанд Маркос на Филиппинах, Пак Чон Хи в Южной Корее, Альберто Фухимори в Перу) правление лидера следует рассматривать в качестве диктатуры с самого начала его избирательного срока.

[16] См.: Schumpeter J. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York: Allen & Unwin, 1976.

[17] См.: Linz J. An Authoritarian Regime: Spain // Allardt E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics. New York: The Free Press, 1970.

[18] Evans P. Predatory, Development, and Other Apparatuses: A Comparative Analysis of the Third World State // Sociological Forum. 1989. Vol. 4. № 4. P. 561–582.

[19] O’Donnell G. Modernization and Bureaucratic-Authoritarianism: Studies in South American Politics. Berkeley: Institute of International Studies, 1979.

[20] Дискуссию на эту тему см. в работах: Cheibub J.A., Gandhi J. ClassifyingPolitical Regimes: An Update and an Extension. American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, September 5, 2004; Collier D., Adcock R.Democracy and Dichotomies: A Pragmatic Approach to Choices about Concepts // Annual Review of Political Science. 1999. P. 537–565; Diamond L. Thinking about Hybrid Regimes // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. № 2. P. 21–35; Munck G.L., Verkuilen J. Conceptualizing and Measuring Democracy: Evaluating Alternative Indices // Comparative Political Studies. 2002. Vol. 35. № 1. P. 5–34.

[21] Этот аргумент был переосмыслен в ХХ веке: его сторонники опасались, что демократические правительства будут уступать требованиям рабочего электората, нацеленным на расширение потребления в ущерб расширению инвестиций. См.: De Schweinitz K. Industrialization and Democracy: Economic Necessities and Political Possibilities. Glencoe: The Free Press, 1964; O’Donnell G.Op. cit.

[22] Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. New York: Cambridge University Press, 1991.

[23] Idem. Minimalist Conception of Democracy: A Defense // Shapiro I., Hacker-Cordón C. (Eds.). Democracy’s Value. New York: Cambridge University Press, 1999. P. 45.

[24] Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Institution and Well-Being in the World, 1950–1990. New York: Cambridge University Press, 2000.

[25] Ibid.

[26] Ibid.

[27] См.: Short P. Mao: A Life. New York: Henry Holt, 2000; Salisbury H. The New Emperors: China in the Era of Mao and Deng. Boston: Little, Brown, 1992.

[28] Под этими источниками я имею в виду прежде всего справочные работы Артура Бэнкса и Харриса Ленца. См.: Banks A., Day A., Muller T. Political Handbook of the World. Binghamton, NY: Center for Social Analysis, State University of New York at Binghamton, [various years]; Lentz H. Heads of States and Governments: A Worldwide Encyclopedia of over 2300 Leaders, 1945–1992.Jefferson, NC: McFarland and Company, 1994.

[29] За пределами моего рассмотрения остается интересный вопрос о том, можно ли вообще говорить о «режиме» в тех ситуациях, когда главы страны меняются так часто. Особенно примечательны в данном смысле случаи Коморских островов (четырехкратная смена руководителя на протяжении 1995 года) или Боливии (трехкратная смена на протяжении 1979 года). Такая нестабильность, впрочем, встречается редко.

[30] Боден Ж. Шесть книг о государстве. Кн. IV. Гл. 6; цит. по: Holmes S.Passions and Constraint: On the Theory of Liberal Democracy. Chicago: University of Chicago Press, 1995. P. 517.

[31] Многие авторы переоценивают то влияние, которое английский и французский случаи оказали на другие монархии. См., например: North D., Thomas R. The Rise of the Western World. New York: Cambridge University Press, 1973.

[32] Beyme K. von. Parliamentary Democracy: Democratization, Destabilization, Reconsolidation, 1789–1999. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[33] Brown N. Constitutions in a Nonconstitutional World: Arab Basic Laws and the Prospects for Accountable Government. Albany: State University of New York Press, 2002. P. 39.

[34] Ibid. Р. 45.

[35] Herb M. All in the Family: Absolutism, Revolution, and Democracy in the Middle Eastern Monarchies. Albany: State University of New York Press, 1999. P. 123.

[36] Ibid. P. 80.

[37] Bligh A. From Prince to King: Royal Succession in the House of Saud in the Twentieth Century. New York: New York University Press, 1984. P. 88.

[38] Herb M. Op. cit.

[39] Welch C. Personalism and Corporatism in African Armies // McArdle Kelleher C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. London: Sage, 1974. P. 136–138.

[40] Finer S. The Man of Horseback: The Role of the Military in Politics. Boulder, CO: Westview Press, 1988. P. 260.

[41] Brooker P. Twentieth-Century Dictatorships: The Ideological One Party States. New York: New York University Press, 1995.

[42] Fontana A.M. Political Decision-Making by a Military Corporation: Argentina 1976–1983. Ph.D. dissertation. Department of Political Science, University of Texas. Austin, 1987.

[43] Ibid. P. 104.

[44] Stepan A. The Military in Politics: Changing Patterns in Brazil. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1971. P. 63.

[45] Khuri F., Obermeyer G. The Social Bases for Military Intervention in the Middle East // McArdle Kelleher C. (Ed.). Op. cit. P. 62.

[46] Loveman B., Davies T. The Politics of Antipolitics: The Military in Latin America. Lincoln: University of Nebraska Press, 1989. P. 196.

[47] Remmer K. Evaluating the Policy Impact of Military Regimes in Latin America // Latin American Research Review. 1978. Vol. 13. № 2. P. 39–54.

[48] И все же Северная Корея стала в этом исключением. – Примеч. ред.

[49] Brooker P. Non-Democratic Regimes: Theory, Government, and Politics. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[50] Ленин В.И. Первоначальный проект резолюции Х съезда РКП о синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии // Он же. Полноесобрание сочинений. М.: Издательство политической литературы, 1970. Т. 43. С. 94.

[51] Kamiński A. An Institutional Theory of Communist Regimes: Design, Function, and Breakdown. San Francisco, CA: ICS Press, 1992. P. 143.

[52] Huntington S. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S., Moore C. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society: The Dynamics of Established One-Party Systems. New York: Basic Books, 1970. P. 12.

[53] Ibid. P. 10.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

Дмитрий Панченко

Империя и народовластие, или Почему мы называем демократию демократией?

Дмитрий Вадимович Панченко (р. 1956) – историк, специализируется на классической древности, профессор Факультета свободных искусств и наук СПбГУ и НИУ «Высшая школа экономики» (Санкт-Петербург).

Слово демократия пришло в современные языки из древнегреческого;dēmokratia в буквальном значении – это «народовластие», или же «народоправство». Репутацию этому имени принесли Афины, сыгравшие решающую роль в борьбе против попыток порабощения греческого мира персидской державой, оставившие потомкам архитектурный ансамбль Акрополя, ставшие родиной знаменитых историков, философов, театральных поэтов. Демократическая форма правления установилась здесь в результате изгнания тиранов и последовавших вскоре революционных преобразований, обыкновенно именуемых реформами Клисфена (около 510–507 год до нашей эры). И, если в источниках, близких по времени к этим событиям, само слово dēmokratia отсутствует, впоследствии это имя прочно закрепилось за политическим строем Афин.

Греческое dēmos может обозначать одновременно и народ, и занимаемую им территорию; в гомеровских поэмах такое двойное значение используется регулярно. Хотя в определенных контекстах демосу как народу могут противопоставляться «лучшие» (знатные и богатые) граждане, по своей сути это слово включает в себя всех. Соответственно, слово dēmokratia указывает на причастность к правлению всей совокупности граждан, а не на то, что власть находится в руках у простого народа. По своей семантической структуре это консолидирующее, а не разобщающее понятие. В древней публицистике, впрочем, акцент сплошь и рядом смещался в сторону изображения демократии как правления масс. В известной мере это отразилось и в греческой политической теории, где демократический строй регулярно выступает как элемент триады: монархия, олигархия, демократия. Из этих трех слов монархия относительно раннее, оно известно с начала VI века до нашей эры. Мы не знаем, появилось ли слово олигархия («власть немногих») раньше или позже, чем слово демократия, или же одновременно с ним. Не приходится удивляться тому, что на месте привычного нам имени в этой триаде не оказалась демархия. Такой термин воспринимался бы как производное от существовавшего уже слова демарх, где первая часть, dēmos, выступала как объект управления, а не как правящий субъект (по аналогии с монархией и олигархией)[1]; в Аттике должность демархов была введена по предложению Клисфена, они возглавляли отдельные территориальные единицы, демы, на которые было разделено все афинское государство (Аристотель. Афинская полития. 21. 5).

Таким образом, слово dēmokratia появилось и закрепилось не без разумных на то оснований. Однако не трудно показать, что, во-первых, само по себе оно в далеко не достаточной мере раскрывает характер обозначаемого им политического строя и что, во-вторых, приблизительно до времени Пелопоннесской войны (431–404 годы до нашей эры) широкое хождение имел альтернативный вариант. Объяснение того, почему «естественный отбор» оставил нам демократию, и составляет основную цель данной статьи.

Начнем с относительно простых задач. Самое раннее разъяснение термина демократия мы находим у Фукидида – в знаменитом надгробном слове Перикла, произнесенном при торжественном погребении павших на войне сограждан. Перед нами подходящий источник: умнейший и осведомленнейший историк воспроизводит официальную речь многолетнего вождя афинской демократии, в которой тот говорит о том, за какое государство сражались афиняне. Разумеется, не приходится думать о дословной передаче сказанного, но верность общему характеру и смыслу речи Перикла едва ли подлежит сомнению[2]. Согласно формулировке Перикла, государственное устройство афинян «называется народовластием, поскольку управление в нем осуществляется сообразно с большинством, а не меньшинством» (История. II, 37, 1). Хотя такое утверждение нельзя назвать паралогизмом, оно вместе с тем весьма далеко от самоочевидного. Понятие «народ», как мы видели, подразумевает совокупность всех граждан, тогда как большинство является частью целого, причем постоянно меняющейся от голосования к голосованию. Можно согласиться с тем, что установить волю «народа» каким-либо способом, отличным от выяснения воли большинства, весьма затруднительно и, пожалуй, даже невозможно, однако само по себе это еще не делает «народовластие» синонимичным «правлению, сообразному с большинством». Характерно, что составитель речи чувствует потребность незамедлительно привести дополнительные уточнения. Его разъяснение имени «демократия» вплетено в сложное, почти даже громоздкое предложение:

«При том, что наше государственное устройство называется народовластием, поскольку управление в нем осуществляется сообразно с большинством, а не меньшинством, в отношении законов у нас для всех существует равенство в частных делах, а в отношении почета каждый, кто в чем-нибудь прославится, пользуется им больше других не в силу принадлежности к какой-либо части[3], а по заслугам, причем и бедность не преграждает путь человеку скромного звания, если ему есть, что сделать хорошего» (История. II, 37, 1).

Итак, для Фукидидова Перикла демократия – имя общепринятое, но не говорящее в полной мере само за себя; оно требует пояснений.

Надгробное слово Перикла относится к 431 году до нашей эры, завершающей части того периода, когда лидерство Перикла в государстве было практически безоговорочным. Именно к этому времени следует отнести известную характеристику положения дел в Афинах, данную Фукидидом: «На словах это была демократия, а на деле – правление первого мужа» (История. II, 65, 9). Хотя в тексте «Истории» имеются слова, написанные по окончании Пелопоннесской войны, то есть не ранее 404 года, нет оснований считать, что, говоря о демократии, Фукидид переносит на ситуацию 430-х годов словоупотребление, вошедшее в оборот позже. Государственное устройство афинян называется демократией и в «Афинской политии» неизвестного автора, дошедшей до нас под именем Ксенофонта и написанной, судя по всему, в первые годы Пелопоннесской войны. Все сходится: около времени начала Пелопоннесской войны Афины не только были, но и слыли демократией[4].

Но что было раньше? Кажется невероятным, что демократия была уже лозунгом политической революции, возглавленной Клисфеном. Одним из тогдашних преобразований, как уже упоминалось, было деление государства на множество новых территориальных образований. По-русски их принято называть «демами», но греческое слово неотличимо от dēmos в значении «народ». Правдоподобно ли, что люди, делящие территорию государства на множество «народов», выступают под лозунгом «народовластия»?[5] Однако достойно внимания, что решения афинского государства достаточно рано начинают выступать в официальных документах как решения демоса. Далее, в трагедии Эсхила «Просительницы» появляются такие выражения, как «правящая рука народа» (dēmou kratousa cheir – стих 604) и «правящий народ» (to damionkratunei – стих 699). На основании художественных особенностей долгое время считалось, что «Просительницы» – самая ранняя из дошедших трагедий Эсхила, написанная чуть ли не в 490-е годы. Однако в середине XX века всплыло свидетельство, которое диктует необходимость перенести постановку «Просительниц» в 460-е, скорее всего – в 463 год до нашей эры. Похоже, к этому времени почва для появления термина демократия была подготовлена: возможно даже, что он вошел в употребление. В нашем распоряжении, к сожалению, слишком мало текстов, которые позволили бы это проверить.

Геродоту, который составлял свою «Историю» на протяжении, по-видимому, нескольких десятилетий и еще работал над ней в 420-е годы, интересующий нас термин хорошо знаком; в частности, по его словам, Клисфен установил в Афинах демократию (История. VI, 131). Вместе с тем он знает соответствующий политический строй и под другим именем: это – исономия.

В III книге Геродот представляет нам спор трех знатных персов о том, каким должно быть государственное устройство персидского государства – демократическим, олигархическим или монархическим (III, 80–82). Наш историк настаивает на реальности произошедших дебатов, хотя и отмечает, что некоторым грекам это кажется невероятным. Последнее замечание окончательно убеждает ученых в том, что перед нами обработанное Геродотом заимствование из неизвестного греческого литературного источника. В споре трех персов слово dēmokratia не фигурирует, хотя используются близкие по смыслу выражения: правящие массы (plēthos), правящий народ или просто народ. В частности, здесь утверждается, что у народного правления «самое прекрасное имя – исономия» (История. III, 80, 6). Это слово может быть понято двояким образом: как «равнозаконие», то есть порядок вещей, при котором для всех существуют одни и те же законы, или как «равнодолие», то есть такое политическое устройство, при котором каждый может претендовать на равную долю, равное участие в управлении. Мы можем здесь не вдаваться в нюансы. Если исходить из реального употребления слова, за ним в любом случае отчетливо представлена идея гражданского равенства. Равноправие будет вполне приемлемым русским эквивалентом[6].

«Прекрасное имя» фигурирует у Геродота также в связи с двумя политическими революциями: одной – обещанной, другой – состоявшейся. На Самосе (около 520 года до нашей эры) преемник Поликрата, решивший было отречься от единоличной власти, созывает граждан и провозглашает исономию (История. III, 142, 3). В Милете (около 499 года до нашей эры) бывший правитель города Аристагор, подняв восстание против персов, отказывается от своей власти и устанавливает исономию (История. V, 37, 2). В обоих случаях мы имеем дело с переходом от тирании к республике. Политическая революция, приведшая к установлению демократии в Афинах, в сущности того же рода. Только она прошла две фазы: изгнание тиранов и последовавшие после некоторой паузы так называемые реформы Клисфена. В память об этой революции афиняне сочинили песню, прославлявшую тираноборцев Гармодия и Аристогитона. В ней говорилось, что эти благородные люди «убили тирана и сделали Афины исономными». В западной части греческого мира около 500 года до нашей эры Алкмеон из Кротона рассуждал о том, что причиной здоровья является исономиясил влажного, сухого, холодного, горячего и так далее, тогда как причиной болезни является монархия одной из них[7].

В целом вырисовывается следующая картина. Очевидно, в ходе борьбы с распространенными в VI веке до нашей эры тираническими режимами и сопутствующей полемики с самой идеей единовластия выдвигается принцип равноправия – исономии. Поскольку тиранические режимы регулярно устанавливались в тех полисах, где народные массы проявляли активность и тираном сплошь и рядом становился бывший «защитник» народа, логикой вещей получалось так, что применение принципа исономии невозможно было ограничить узким кругом «лучших» граждан и, соответственно, он становился лозунгом и именем общенародного правления. При этом раннее употребление термина демократия не засвидетельствовано. Более того, его удивительное отсутствие в ряде столь подходящих для него контекстов в рамках спора трех персов не раз служило основанием для правдоподобного (хотя и не строго обязательного) заключения, что источнику Геродота этот термин был еще неизвестен.

В качестве обозначения демократического строя исономия употребляется не только у Геродота, но и у Фукидида. Так, в связи с прохождением спартанского войска под командованием Брасида через Фессалию Фукидид замечает: народ здесь с давних пор был расположен к афинянам, и, будь у фессалийцев исономия, Брасиду не удалось бы пройти через их страну (История. IV, 78, 2–3). Описывая гражданские распри и моральную деградацию, охватившие греческий мир во время Пелопоннесской войны, историк в частности говорит о том, что вожди противоположных партий прикрывали корыстные действия привлекательными лозунгами: одни заявляли о политическом равноправии (исономии) для народных масс, другие – о взвешенном аристократическом правлении (История. III, 82, 8)[8].

Вместе с тем Перикл у Фукидида называет политический строй Афин демократией, и сам Фукидид противопоставляет истинное положение вещей (исключительную роль Перикла в афинской политике) тому, что на словах слыло демократией. Также Псевдо-Ксенофонт называет политический строй афинян демократией, а Геродот говорит, что демократию в Афинах учредил Клисфен. У всех трех авторов исономия применительно к Афинам не просто отступает в тень, но и вовсе отсутствует[9]. Такая же картина наблюдается в политических и судебных речах IV века до нашей эры. К этому следует прибавить следующее: закон 410 года карал за свержение демократии. В речи, произнесенной около 420 года, Антифонт упоминает жертвоприношения «в интересах демократии» перед каждым собранием Совета Пятисот (Речи. VI, 45). Несколько боевых кораблей, построенных афинянами, носили имя «Демократия», но нет свидетельств о кораблях, называвшихся «Исономия». Наконец, в Афинах появилась богиня Демократия со своим официальным культом, но мы не слышим о богине Исономии[10].

В чем тут дело? Грегори Властос пишет об исономии следующее: «Это слово обозначает прежде всего не определенное государственное устройство, а тот стандарт, в соответствии с которым то или иное государственное устройство следует оценивать»[11]. Однако менее убедительно его утверждение относительно термина демократия: «Трудно вообразить более простое, более точное и более функциональное обозначение греческой формы народного правления»[12]. При том что демос обозначает народ в целом, само по себе слово демократия, как мы уже говорили, не несет достаточно ясного указания на распределение политических возможностей и функций внутри народа. Как термин, взятый сам по себе, демократия с полной отчетливостью противостоит единовластию, но в отношении дальнейшего отчетливость пропадает. В этомдемократия сходна с латинским res publica, но в Риме демократии никогда не было (разве что на протяжении двух лет трибуната Гая Гракха). Но даже если согласиться с Властосом относительно достоинств слова демократия, остается все же неясным, чем грекам не понравилась исономия. Ведь речь не идет о вытеснении одного, предположительно расплывчатого, термина другим – предположительно более точным в рамках специальной научной или публицистической литературы. Речь идет о политической практике. В любом случае остается вопрос: почему сами афиняне отдали предпочтение имени, лишенному отсылки к высокому стандарту и пропагандистской привлекательности?

Этот вопрос распадается на два: 1) чем особенно подходила демократия и 2) что располагало отказаться от исономии?

1) Обратим внимание на любопытное обстоятельство: современные языки систематически пользуются греческим словом демократия, а не его национальными эквивалентами. В Германии, например, принято все, что возможно, переводить на немецкий, но к демократии это не относится. Стандартный словарь немецкого языка помогает понять, почему это так. Демократия здесь определяется как «форма государственного устройства, при которой сами граждане выбирают себе правительство». Такого рода формулировка неплохо выражает современное представление о современной демократии. Но греческое слово буквально значит «народовластие», «народоправство», то есть демократия – это такая форма государственного устройства, где народ правит и где он властно предписывает, что надлежит и чего не следует делать[13]. Вследствие привычки к современному значению слова демократия мы не ощущаем этих нюансов. Различие между афинской демократией и современной далеко не сводится к различию между демократией прямой и представительной. Исключительность афинской демократии заключается в том, что в Афинах народ действительно осуществлял правление и регулярно принимал непосредственное участие в принятии общезначимых решений. Из приблизительно 30 000 граждан 500 ежегодно, по жребию, становились членами Совета, дежурная, десятая, часть которого осуществляла функции правительства; через Совет проходили все законопроекты; быть членом Совета полагалось не более двух раз в течение жизни. Также ежегодно по жребию избирались 6000 судей, из числа которых формировались коллегии, обычно в 500 человек, рассматривавшие как частные, так и политические дела. Народное собрание созывалось нормальным образом 40 раз в течение года (по крайней мере в IV веке до нашей эры). При этом активное участие большинства граждан в управлении отчетливо обозначилось и утвердилось лишь после преодоления политического кризиса конца 460-х годов (события вокруг реформы Ареопага). К этому же времени наметилась существенная трансформация военно-политического союза, возглавляемого Афинами. Созданный для совместной борьбы с персами, он все больше превращался в инструмент афинской политики. Если «первоначально афиняне возглавляли союзников, которые пользовались независимостью и совещались на общих собраниях» (Фукидид. История. I, 97, 1), то со временем все ключевые решения стали приниматься в афинском народном собрании. Добровольный выход из союза практически перестал быть возможным (в 465–463 годы до нашей эры первым испытал это на себе, владевший золотыми приисками, Фасос (Фукидид. История. I, 100–101; Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. XI, 70). Афины, таким образом, оказались во главе новой империи. Могущество афинского государства зиждилось на флоте, где гребцами и бойцами служили представители самых широких масс. Военные походы имели место почти ежегодно, и по меньшей мере столь часто же они становились предметом обсуждения в народном собрании[14]. Союзники были практически обречены подчиняться принятым здесь решениям, и по отношению к ним афинский народ стал регулярно выступать в качестве носителя власти. К тому же сотни человек ежегодно получали административные должности за пределами Афин (Аристотель. Афинская полития. 24, 3). Народ стал править и дома, и за его пределами. Вместе с тем вплоть до смерти Перикла в 429 году, а в значительной мере и позже, ведущее положение в афинской политике занимали почти исключительно выходцы из высших классов. Так что «народное правление» могло пониматься и как правление всего гражданского коллектива, и как такой политический строй, в котором решающее значение имеют народные массы. Подобная неоднозначность устраивала и «благородных» (пока они предпочитали стоять во главе народа, а не идти против него), и средний класс, и простой народ[15].

2). Принцип равенства, несомненно, присутствовал в идеологии греческой, демократии[16]. Интересно, что дре,вние критики демократии порой представляли дело так, что она ему на деле не следует. «Кто-нибудь возразит, что демократия чужда как разуму, так и равенству», – такие слова Фукидид вкладывает в уста ее сицилийскому стороннику Афинагору (История. VI, 39, 1). Слова эти остаются без достаточного разъяснения, однако и Псевдо-Ксенофонт, тоже не вдаваясь в подробности, заявляет, что в Афинах «народ имеет больше, чем благородные» (Афинская полития. I, 2). Что бы ни стояло за приведенными утверждениями, мы по крайней мере знаем, что в Афинах существовали особые налоги на богатых. Но все-таки эти налоги шли на общие нужды (снаряжение боевых кораблей и организация театральных представлений), а не на поддержку бедных. Аристотель, много десятилетий спустя, подхватывает ту же линию критики: ни демократия, ни олигархия не следуют равенству, навязывая, вместо этого, господство либо меньшинства, либо масс (Политика. 1296a, 25 ff.), однако к его времени выбор между двумя интересующими нас терминами давно состоялся, и трудно представить, чтобы исономию из употребительной терминологии вытеснили политические противники демократического строя, считая, что она недостойна этого имени. Показательно, что Платон характеризует неприемлемый для него образ жизни демократического человека как «исономический» (Государство. 561 e)[17]. Следовательно, для отказа от исономии следует искать другую причину. И она заключена не столько в особенностях политического уклада афинского государства, сколько в той ситуации, в которой оно оказалось. Афины были не только народовластием, но и империей. А здесь никакого равенства не было. Не только в реальной практике, но и на уровне формулировок в официальных документах, принимавшихся афинскими союзниками. Например, в 453–452 годы члены нового Совета в Эрифрах клянутся «действовать в интересах большинства народа Эрифр и большинства народа Афин и их союзников», а халкидяне в 446–445 годы обязуются «не восставать против народа Афин»[18]. При такого рода отношениях с союзниками было неуместным превозносить «равноправие».

Итак, если превращение афинского государства в империю дало почувствовать афинскому народу, что он правящий, и тем самым способствовало укоренению термина демократия, то еще большую роль превращение в империю сыграло в вытеснении термина исономия. Обозначение этим именем политического строя Афин немедленно напоминало бы о неравенстве, установившемся в отношениях между Афинами и их союзниками, и указывало бы на то, что афиняне гордятся тем (а именно равноправием), что сами же повсюду нарушают. Среди людей с развитой политической рефлексией, в культуре, открывавшей простор аргументированной полемике и старавшейся строго держаться этических принципов (мы говорим о времени Софокла и Сократа), подобная непоследовательность оказалась невозможной, и «прекрасное имя» исономия уступило место нейтрально описательному слову демократия.

[1] Ehrenberg V. Origins of Democracy // Historia. 1950. Vol. 1. № 4. P. 523.

[2] Jones A.H.M. The Athenian Democracy and Its Critics // The Cambridge Historical Journal. 1953. Vol. 11. № 1. P. 2.

[3] То есть в силу поддержки какой-нибудь партии – согласно широко принятому пониманию или же в зависимости от принадлежности к определенному классу, – как полагает Грегори Властос (Vlastos G. ΙΣΟΝΟΜΙΑ ΠΟΛΙΤΙΚΗ // Mau J., Schmidt E.G. (Hrsg.). ISONOMIA. Studien zur Gleichheitsvorstellung im griechischen Denken.Berlin; Amsterdam, 1971. P. 29 f. 2).

[4] Приблизительно для этого времени термин демократия впервые засвидетельствован и за пределами Афин. По словам Демокрита: «Лучше бедность при демократии, чем так называемое благоденствие при несменяемых кликах (dunasteiai), – насколько свобода лучше рабства» (Лурье С.Я. Демокрит. Тексты. Перевод. Исследования. Л., 1970. Фр. 596).

[5] Это соображение не учитывает Могенс Герман Хансен, см.: Hansen M.H. The Athenian Democracy in the Age of Demosthenes. Structure, Principles and Ideology. Oxford; Cambridge, Mass., 1991. P. 70.

[6] На понимании слова исономия как «равнодолие» настаивает Виктор Эренберг, указывая, что isa nemein («делить поровну») – хорошо засвидетельствованное выражение (Ehrenberg V. Isonomia // Pauly’s Real-Encyclopädie der classischen Altertumswissenschaft. Supplementband VII. Stuttgart, 1940. S. 293); сходным образом понимает термин и Пол Картледж (см. в: Rowe C., Schofield M. (Eds.). The Cambridge History of Greek and Roman Political Thought. Cambridge, 2007. P. 15). Однако слово исономия невозможно оторвать от более раннего слова эвномия («благозаконие»). Курт Раафлауб прав, отмечая, что исономия «модифицировала традиционный идеал “благого порядка” (eunomia) на основании критерия равенства» (Raaflaub K.A. TheBreakthrough of Dēmokratia in Mid-Fifth-Century Athens // Raaflaub K.A., Ober J., Wallace R.W. Origins of Democracy in Ancient Greece. Berkeley, 2007. P. 112).

[7] Фрагмент B4 в собрании Дильса–Кранца (см. в: Фрагменты ранних греческих философов. М., 1989. С. 272–273); также см. далее: Vlastos G.Isonomia // The American Journal of Philology. 1953. Vol. 74. № 4. P. 344–347; Idem.Equality and Justice in Early Greek Cosmologies // Classical Philology. 1947. Vol. 42. № 3. P. 156–178.

[8] Достойное внимания, но вместе с тем специфическое употребление словаисономия в речи фиванских послов (Фукидид. История. III, 62, 3–4) нас здесь не должно занимать; см.: Vlastos G. ΙΣΟΝΟΜΙΑ ΠΟΛΙΤΙΚΗ. P. 13–17; Сизов С.К.Понятие oligarchia isonomos у Фукидида (III. 63. 2) // Вестник Нижегородского университета имени Н.И. Лобачевского. 2012. № 1(6). С. 201–208.

[9] У Геродота однажды появляется близкое слово isēgoria («равенство в отношении публичных выступлений») для обозначения афинской демократии, и в особенности положения дел вскоре после реформ Клисфена (История. V, 78).

[10] См.: Hansen M.H. Op. cit. P. 70; 82 f.

[11] Vlastos G. ΙΣΟΝΟΜΙΑ ΠΟΛΙΤΙΚΗ. P. 9.

[12] Ibid. P. 8. Характерно, что это утверждение подкрепляется примечанием длиной почти в тридцать строк.

[13] В «Просительницах» Еврипида (около 423 года до нашей эры) «народ владычествует» (стих 406; ср. стих 352).

[14] Важную роль той регулярности, с которой широкие массы начиная с 480 года принимали участие в военно-политических событиях, подчеркивает Курт Раафлауб, см.: Raaflaub K.A. Op. cit. P. 119–126.

[15] Если нашими предшественниками, насколько нам известно, вопрос о причинах вытеснения термина исономия термином демократия вообще не ставился, то Пол Картледж поставил по крайней мере вопрос о том, как и почемудемократия из просто употребляемого стала официальным обозначением политического строя в Афинах. Предложенный им ответ является явно недостаточным, но в нем заключен важный момент: это произошло, когда «лучшие люди» Афин предпочли возглавить все более набиравший силу демос, нежели бороться с ним. См.: Cartledge P. Democracy, Origins of: Contribution to a Debate // Raaflaub K.A., Ober J., Wallace R.W. (Eds.). Op.cit. P. 163. О причинах подобной солидарности и ее прекращения см.: Панченко Д.В. Культурный расцвет в Афинах в V в. до н.э. в сравнительно-историческом освещении // Вестник древней истории. 2012. № 2. С. 149. Приведем еще наблюдение Джозайи Обера: проводить различие между демосом как совокупностью граждан и демосом в значении «низшие классы общества» было свойственно критикам, а не сторонникам демократии (Ober J. «I Besieged That Man»: Democracy’sRevolutionary Start // Raaflaub K.A., Ober J., Wallace R.W. (Eds.). P. 94.

[16] Hansen M.H. Op. cit. P. 81–85. Интересные замечания об отличии греческой концепции равенства от современной, причем как раз в связи с понятиемисономия, имеются у Ханны Арендт: Arendt H. On Revolution. London, 1965. P. 30 f.

[17] В стандартном русском переводе «Государства» соответствующая фраза звучит изящно («Ты отлично показал уклад жизни человека, которому все безразлично»), но неправильно.

[18] Дэвис Дж.К. Демократия и классическая Греция. М., 2004. С. 92. Сам Перикл, если верить Фукидиду, обозначал отношения между Афинами и союзниками словом «тирания» (История. II, 63, 2). Можно сомневаться в точности передачи этих его слов (Jones A.H.M. Op. cit. P. 20 f.), но в любом случае формулировка Фукидида отражает представления, циркулировавшие в последней трети V века до нашей эры.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

Сервис «Окно в город» покажет территорию на входе в Пушкинский музей

С помощью трансляции с городских камер москвичи смогут оценить, насколько загружен Пушкинский музей и когда лучше прийти на бесплатную экспозицию.

Сервис «Окно в город» покажет территорию возле Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, который на две недели стал бесплатным для посетителей.

Департамент информационных технологий Москвы запустил онлайн-трансляцию с камер городской системы видеонаблюдения. «Мы планируем задействовать одну камеру, установленную на Волхонке. В зоне её видимости — вход в сквер перед музеем, поэтому территорию у входа в сам музей тоже будет видно, и москвичи смогут оценить, есть ли очереди, определиться, в какое время лучше смотреть экспозицию», — пояснили в IT-ведомстве.

Вход в Пушкинский музей стал бесплатным до 30 октября. По входным билетам, которые выдают в кассах главного здания в день посещения, можно увидеть постоянную экспозицию и две выставки: «Искусство жить. Интерьер бюргерского дома в Голландии эпохи расцвета» и «Пиранези. До и после. Италия — Россия. XVIII–XXI века». Акция не распространяется на экспозицию «Рафаэль. Поэзия образа».

Одна из доступных выставок посвящена великому итальянскому художнику XVIII века Джованни Баттисте Пиранези (1720–1778), гравёру, рисовальщику, архитектору, декоратору, учёному-исследователю. Здесь можно увидеть более 100 офортов, гравюры и рисунки предшественников и последователей мастера, слепки, монеты, медали, книги. Также в экспозиции пробковые модели и графические листы. Впервые российские ценители искусства увидят гравировальные доски Пиранези. Всего посетителям доступно около 400 произведений.

Выставка «Искусство жить. Интерьер бюргерского дома в Голландии эпохи расцвета» объединила живопись и предметы декоративно-прикладного искусства. Гости музея увидят 11 картин известных мастеров, писавших сцены повседневной жизни. Среди них «Материнские заботы» Питера де Хоха, «Девушка за вышиванием» Габриеля Метсю, «Утро молодой дамы» Франса ван Мириса Старшего, «Игроки в шахматы» Корнелиса де Мана и другие.

Сервис «Окно в город» запустили в декабре 2014 года по просьбам москвичей. За время его работы пользователи смогли оценить обстановку на более чем трёх десятках городских мероприятий. В этом году можно было посмотреть трансляцию нескольких фестивалей и культурных акций, автопробегов, репетиции и парада Победы, акции «Бессмертный полк», а также Дня города. Недавно появилась возможность подписаться на анонсы московских событий, которые покажут камеры видеонаблюдения. Чтобы получать уведомления о запланированных трансляциях, достаточно ввести адрес электронной почты в форме в верхней части страницы «Окно в город» и нажать на кнопку «Быть в курсе».

Доля России на мировом рынке кориандра может достигнуть трети

По сообщению Российского экспортного центра, за восемь месяцев текущего года Россия экспортировала больше кориандра, чем за 2015 год в целом. Это 43,5 тысячи тонн против прошлогодних 31,5 тонн.

Специалисты Российского экспортного центра рассказали, что в 2015 году лидером на этом рынке кориандра была Индия. В 2016 году Россия обогнала Индию, Болгарию, Украину, Сирию, Иран, Италию и других важных поставщиков специй. По оценке экспертов, доля РФ в мировом экспорте кориандра в нынешнем году может достигнуть одной трети.

Санкции парализовали ЕС

Страны ЕС не смогли согласовать новый пакет антироссийских санкций

Александр Братерский

Лидеры ЕС решили не ужесточать антироссийские санкции, вопреки обещаниям усилить давление на Кремль из-за его действий в Сирии. Саммит Евросоюза в Брюсселе, таким образом, заканчивается на неожиданно примирительной ноте на фоне усилившихся противоречий России и Запада.

Лидеры Евросоюза не пришли к единому мнению по поводу принятия нового пакета санкций против России. В связи с этим было решено оставить старые санкции, но не ужесточать их.

ЕС планировал новые санкции в связи с российской военной операцией в Сирии. Несмотря на то что ранее действия российских ВС в этой стране не вызывали вопросов у Европы, сегодня и Берлин, и Париж считают их непозволительными.

Кремль упрекают в том, что российские авиаудары способствовали развитию гуманитарного кризиса вокруг Алеппо, осажденного войсками, лояльными президенту Сирии Башару Асаду. Представители ЕС утверждают, что российская авиация здесь бомбит не столько террористов, сколько конкурентов режима Асада, причем не заботясь о судьбе гражданского населения.

Жесткую позицию занимает Франция. Ее президент Франсуа Олланд ранее сомневался, что переговоры с российским президентом Владимиром Путиным по Алеппо имеют смысл. Париж оказался уязвлен тем, что Россия в Совбезе ООН заблокировала французскую резолюцию по Сирии.

Впрочем, в середине октября Олланд подтвердил готовность продолжать контакты с Москвой. На саммите политик заявил, что необходимо «начать процесс переговоров, чтобы положить конец жестокости» в Сирии. Германия также поддерживает наступательный тон в отношении России.

На саммите в Брюсселе стало очевидно, что далеко не все европейские страны солидарны с жестким подходом к России. Как отмечает эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований Владимир Брутер, раскол между членами ЕС по поводу санкций существовал всегда. Нынешнее же положение политолог называет смешным, так как «ситуация в Сирии не имеет никакого отношения к российским отношениям с ЕС» и многие европейские политики раздражены таким положением дел.

Российский разлом

Против ужесточения санкций выступили Австрия, Испания, Италия и Греция. Наиболее влиятельным оказался голос итальянского премьера Маттео Ренци. Политик, который имеет налаженные связи с президентом России Владимиром Путиным, а также с американским лидером Бараком Обамой, смог убедить коллег в бессмысленности ужесточения антироссийского санкционного режима.

«Мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы добиться мирного решения проблемы Сирии, но трудно представить, что это как-то должно быть связано с дополнительными санкциями против России», — заявил Ренци журналистам по итогам саммита.

Лидеры ЕС надеялись убедить присоединиться к санкциям и Сербию, которая не является членом союза, но ведет переговоры о вступлении. Давление вызвало резкую отповедь со стороны главы сербского МИДа Ивицы Дачича, который заявил, что Сербия не будет идти на действия, которые «противоречат ее национальным интересам».

Депутат парламента ЕС экс-глава МИД Эстонии Урмас Паэт был разочарован отсутствием «консенсуса на саммите». «Что мы ждали от него, так это механизма, который бы способствовал тому, что резолюции Совбеза ООН, а также договоренности по Сирии соблюдались бы. Очень важно остановить резню невинных людей в Алеппо», — заявил политик «Газете.Ru».

По мнению заведующего сектором стратегических оценок ИМЭМО РАН Сергея Уткина, «было заранее понятно, что общей готовности усиливать давление на Россию в ЕС нет».

«Евросоюз сейчас не в той форме, чтобы проводить согласованную слаженную внешнюю политику. Не случайно содержательные переговоры с Россией ведут лидеры Франции и Германии, не слишком оглядываясь на коллег по интеграционному объединению», — говорит эксперт.

Уткин отмечает, что позитивных подвижек в отношениях России и ЕС в «обозримой перспективе не предвидится», а вопросы, которые формируют негативный фон — украинский кризис и сирийский конфликт, — «решаются не на саммитах ЕС».

Известно, что администрация Белого дома неоднократно советовала европейским коллегам продлить режим санкций, однако в США сейчас предвыборный период и политику в этой сфере предстоит формировать уже новой администрации.

В Москве не скрывают, что, несмотря риторику, хотели бы скорейшего снятия европейских санкций, которые серьезно ударили по экономическим связям с Евросоюзом. Как заявил в январе замглавы Минэкономразвития Алексей Лихачев, ущерб для России от европейских санкций составил €25 млрд в 2015 году.

Потери от ответных продовольственных санкций России несут и страны ЕС, которые лишились рынка сбыта объемом в $8,6 млрд в год. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что Россия считает, что новые санкционные меры будут «абсолютно деструктивными».

Реального пересмотра санкционной политики Москве стоит ждать не раньше чем в 2017 году, когда пройдут выборы во Франции и Германии и к власти придут новые политические лидеры, которые, возможно, начнут новый диалог с Москвой. К тому времени Великобритания, как ожидается, начнет процесс выхода из состава Евросоюза.

«Будем бороться не только с российской пропагандой»

Чешский журналист рассказал о том, как в Европе борются с «российской информационной угрозой»

Ирина Шульц

Министр внутренних дел Чехии Милан Хованец шокировал сограждан, заявив, что новое подразделение его ведомства по борьбе с российской пропагандой планирует «попасть в каждый смартфон». В Праге уверены, что Россия развернула информационную войну за умы чехов. «Газета.Ru» попросила рассказать о причинах панических настроений Ондржея Соукупа — журналиста газеты «Господаржские новины», пишущего о России и недавно лишившегося журналистской визы РФ.

Инопланетяне и «русская угроза»

— В Чехии некоторые политологи придерживаются мнения, что между Россией и Западом идет гибридная война — кибернетическая и информационная. Вы как человек, живущий на Западе и работающий с информацией, можете сказать, что такое видение ситуации оправдано?

— Война в обычном смысле слова, как мы себе это представляли всегда, это столкновение двух сил. Раньше государства объявляли войны. В гибридных конфликтах очень сложно понять соотношение сил. Например, невозможно сказать, какие хакеры на кого работают, пока их не поймают. Если говорить об информационной войне, то нельзя с точностью сказать, что именно является инициативой того или иного государства, а что было просто инициативой каких-то конкретных людей. Сейчас очень часто используется термин «российская пропаганда», я предпочитаю называть ее «пророссийской».

Например, посмотрим на Чехию. Российской, а значит, государственной пропаганды, здесь практически нет.

Есть сайт «Спутника», и все. Больше ничего на чешском языке здесь нет. «Спутник» — это осколки «Голоса России», и все, что они производят, в принципе можно назвать объективным, за исключением некоторых спорных тем, но это, как правило, переводы с русского или английского. По большому счету их можно назвать нейтральными.

Ондржей Соукуп. Фото: Jan Schejbal/Hospodarske noviny

Ондржей Соукуп. Фото: Jan Schejbal/Hospodarske noviny

Вмеcте с тем в Чехии примерно весной 2014 года расплодилось на удивление много сайтов, таких как Аeronet.cz и других подобных, которые программно придерживаются антизападной, антиамериканской и, соответственно, пророссийской линии. Невольно задаешься вопросом, это пропаганда или что-то другое? Например, конспирология.

Ведь эти сайты всерьез пишут, что американцы скрывают существование инопланетян.

Возможно, российские взгляды им ближе, потому что тоже в какой-то мере основаны на конспирологических теориях. Но это та часть сайтов, которые уже переметнулись от российской темы к теме беженцев, работая в том же ключе. Может, очень скоро они возьмутся за какую-то другую актуальную тему. Я считаю их немножко сумасшедшими.

Но существуют и другие — это те, которые на пророссийских темах зарабатывают, потому что заработать на этом можно. И чем более кричащим будет заголовок, тем больше кликают. Классический пример — сайт «Парламентни листы». У них нет редакционной политики. Туда может написать кто угодно и что угодно. Владельцу, наверное, все равно, кто и что там пишет, главное, что люди определенного типа ходят на сайт и читают.

Еще есть третья сторона — это люди, которые всегда против мейнстрима. И они ищут информацию, но, к сожалению, находят ее в тех самых конспирологических теориях. Я считаю, что в Чехии все это относительно маргинальные проявления, которые не играют в формировании общественного мнения какую-то определяющую роль.

Проблема в том, что эти теории и идеи проникают в головы чешских политиков, а они потом их транслируют в соцсетях.

Отличаются этим бывший южноморавский гетман Михал Гашек или его коллега по Социально-демократической партии Зденек Шкромах, коммунист Зденек Ондрачек. Я отношусь к этому легковесно, но большинство моих коллег-журналистов видят в этом огромную проблему. Человек в принципе никогда не знает, как такая информация получает распространение. Например, моя соседка, педиатр, мы знакомы лет тридцать, однажды меня спросила: «Как так, на Украине находится 30 тыс. американских военных!» Никогда раньше она этим не интересовалась, и вдруг такие познания!

Крым нагляднее вторжения в Ирак

— Вы являлись одним из авторов видеокурса для старших школьников «Российская пропаганда» (инициатор — гуманитарная организация «Человек в беде». — «Газета.Ru»). Известны ли вам уже какие-то результаты в тех школах, где курс проходил. Чего авторы хотели добиться?

— Этот проект вызвал большой скандал в чешском обществе. В принципе эти лекции были частью более широкого курса «Медийной грамотности». Это добровольный курс, школы сами решают, хотят они его проводить или нет, а также сколько часов будет уделено той или иной теме. Это такой модулируемый курс, где учитель сам выбирает, что будет интересно его ученикам. Там, например, были темы и экологического воспитания, и социального неравенства. Что касается «Российской пропаганды», для меня это было интересно с точки зрения понимания, как осуществляются медийные манипуляции.

И все равно, кто их допускает, «Россия сегодня» или Fox. Механизмы одинаковые. На российском примере это было показать легче всего.

Конечно, примеры можно найти и в западной прессе перед второй войной в Ираке. До сих пор об этом пишут книги, как это вообще могло произойти, что СМИ поверили власти. Но молодежь этого уже не помнит. А российские примеры с Украиной и Крымом — очень современные и живые. Для меня было важно научить школьников разбираться в источниках информации, уметь сравнивать, понимать, как работают СМИ. Насколько мне известно, этот курс прошел в 100–200 школах, и многие учителя берут его до сих пор, хотя ему уже несколько лет.

— Не так давно российское консульство в Праге отказало вам в журналистской визе в Россию. Не чувствовали ли вы себя, случайно, как российский журналист Владимир Снегирев, которому чешский МИД не продлил аккредитацию, тем более что в истории со Снегиревым и Курановым вы ангажировались, вели их пресс-конференцию, потом, можно сказать, заступались за них в СМИ.

— Это был шок. У меня никогда не было проблем с получением визы в Россию. Конечно, я сразу подумал, что это связано с историей Снегирева и Куранова, которым наш МИД в марте не продлил аккредитации, которых я хорошо знаю. В рамках коллегиальности я вел их пресс-конференцию, где они высказывали свою точку зрения на сложившуюся ситуацию. Так вот, с одной стороны — коллегиальность, с другой — я понимал, что происходит что-то такое, что необходимо остановить в зародыше, иначе в будущем это коснется меня и моих чешских коллег. Конечно, прецеденты того, что здесь работают российские агенты, были.

Но журналисты часто становятся разменной монетой в игре спецслужб. Есть секретное донесение — и все, с этим уже ничего не возможно сделать.

Конечно, официально мне никто ничего не заявил, но насколько я знаю от наших дипломатов в Москве, российский МИД якобы говорил, что сделал это по просьбе другого государства, с которым у России есть договор. Единственное такое государство, по моему мнению, Белоруссия. В принципе могут быть Армения или Казахстан, но я, к сожалению, там никогда не был. А вот из Белоруссии недавно вернулся, но без каких-либо проблем.

— Журналисты, как вы сказали, часто становятся разменной монетой в игре спецслужб, а не заигрываются ли сами чешские СМИ в спецслужбы, когда составляют списки каких-то, по их мнению, пророссийских СМИ, компаний, личностей… Это ведь небезопасно и может кому-то всерьез навредить. Не говоря о том, что это как-то недемократично…

— Таких коллег немного, всего человек пять в стране. Но я это понимаю как вполне законную попытку понять кто есть кто. Здесь фактически за одну ночь появилась волна разных «альтернативных» сайтов. А политики вслед за ними начали повторять выдуманные новости. К тому же эти сайты, как правило, анонимные. Что думать о редакторе, который подписывается как Директор карусели? Так что интерес к тому, откуда они все возникли и на какие деньги существуют, я считаю, был обоснован. Пока, правда, никому так и не удалось доказать какое-либо финансирование чешских сайтов из России. Но много ли им надо, чтобы существовать? Копейки. Я лично провел пару дней в распутывании «ребуса» — как ложная информация с этих сайтов распространяется. Надо сказать, это было захватывающее исследование. Как правило, они ссылаются друг на друга. Первоисточник не найти.

Например, сенсация: журналистка «Би-би-си» сказала то-то и то-то. Начинаешь разбираться, такой журналистки в «Би-би-си» нет.

Возвращаясь к разного рода спискам и рейтингам, еще раз отмечу, что это законно, на мой взгляд. Как бы иначе журналисты и аналитики могли докопаться до истины? Только через публикации. Но нельзя не задумываться над тем, что такие списки создают почву для обсуждений и разбирательств со стороны государственных органов. Здесь уже надо быть осторожнее. Так как одна из версий того, что случилось со Снегиревым и Курановым, заключалась в том, что оба работают в государственных российских СМИ. Снегирев — в «Российской газете», Куранов — в МИА «Россия сегодня». Возможно, именно так «наказали» инструменты российской пропаганды. Это уже небезопасно. То, что человек где-то работает, еще ничего не доказывает. Никто из них не был замечен в манипуляциях с информацией, в распространении лжи.

Отказывать людям в аккредитации, потому что они работают на СМИ, которое нам не нравится, это дорога в ад.

Кроме того, мы должны были понимать, что это вызовет обратную реакцию. Практического эффекта — ноль. У «Спутника» здесь нет ни одного человека, все пишут из Москвы. Дебаты об этом должны, конечно, проходить в МВД и в МИДе — наши действия должны быть рациональны.

Отголоски Пражской весны

— 1 января в Чехии начинает работать агентство по борьбе с пропагандой, которое учреждает чешский МВД. Что это будет, по-вашему мнению, цензура, аналитика, что-то еще?

— Насколько я знаю, это агентство возникло по совету Германии. Немцы очень долго не обращали внимания на пророссийскую пропаганду у себя, пока сюжет о девочке Лизе, якобы изнасилованной беженцем, не заставил выйти на улицы 60 тыс. жителей Германии. Это их действительно напугало. До этого они никогда не задумывались над тем, что лживая новость, взятая из какой-то неонацистской группы в фейсбуке и распространенная российским телевидением, может взбудоражить такое количество людей.

Немецкие социал-демократы посоветовали чешским социал-демократам обратить внимание на пропаганду внутри Чехии.

А чешский министр внутренних дел — социал-демократ, который никогда не выступал с какими-либо антипутинскими заявлениями, решил прислушаться к коллегам из Германии. Что это агентство будет делать? Скорее всего, анализировать то, о чем кто пишет. Конечно, эта работа будет ориентирована не только на Россию. Считается, что агентство будет заниматься угрозами со стороны чужих государств.

— Насколько хорошо видно Чехию из России, по-вашему? Вспоминая прошлогодний фильм телеканала ВГТРК «Варшавский договор. Рассекреченные страницы» о событиях Пражской весны, я в очередной раз поняла, что Россия настолько велика, что если рубит, то щепки летят. Чехи посчитали, что этот фильм оправдывает вторжение войск Варшавского договора в Чехословакию в августе 1968 года. Чешский министр иностранных дел даже вызывал на разговор российского посла, где говорил ему о недопустимости таких трактовок.

— Оптика, с которой Россия смотрит на мир, понятна. Россия — огромная страна. В одной Москве больше людей, чем во всей Чехии.

Для маленькой Чехии гибель тех 120 человек при вторжении — это большая трагедия. Для России с ее историей XX века это ничто.

В России нет способности понимать эти трагедии маленьких народов.

— Что надо сделать, чтобы русские и чехи друг друга лучше понимали?

— Надо не терять интерес друг к другу и не помещать себя в искусственные рамки: «Россия с Путиным — значит, мы не будем читать русские книжки. А вы в НАТО — значит, мы не будем смотреть ваш театр». Путин — это не вся Россия, а в НАТО состоит не только Чешская Республика.

Сечин: Россия не намерена отставать в ценовой войне на рынке нефти

Об этом глава «Роснефти» написал в колонке итальянской газеты Corriere della Sera. Игорь Сечин также выразил уверенность в том, что цена на нефть не будет оставаться на низком уровне в течение длительного времени, а также оценил сделку «Роснефти» с индийской компанией

Россия не будет статистом в ценовой войне на рынке нефти. Об этом заявил глава «Роснефти» Игорь Сечин. Топ-менеджер опубликовал колонку во влиятельной итальянской газете Corriere della Sera.

Сечин пишет, что продавцы и покупатели нефти уже два года пытаются вернуть рынку стабильность, но их усилия бесплодны. По мнению главы «Роснефти», это не значит, что период низких цен на углеводороды затянется. Инвестиции в производство сократились, это приведет к дефициту предложения на рынке, и тогда выиграют те, кто не сокращал вложения.

«В отличие от некоторых конкурентов, которые наращивают долю с помощью демпинга, мы расширяем свое присутствие, устанавливая партнерские отношения и создавая совместные предприятия с ключевыми потребителями нефти. Яркий пример — выход «Роснефти» на индийский рынок, который мировые лидеры нефтегазовой отрасли считают одним из наиболее привлекательных и перспективных. «Роснефть» создала альянсы с индийскими компаниями, привлекая их к освоению перспективных нефтегазовых провинций России. Это заложило основу энергомоста между странами. Затем российская компания вошла в капитал ведущего НПЗ Индии, расположенного в городе Вадинар. Существенным фактором стал высокий уровень технологической оснащенности завода, позволяющий обеспечивать выдающуюся экономику проекта (средняя маржа переработки за последние полгода — свыше 10 долларов на баррель). Благодаря активному присутствию на рынке Венесуэлы, «Роснефть» сумеет получить существенную синергию от переработки тяжелого сырья из Латинской Америки на мощностях индийского завода. Кроме того, современный НПЗ с комплексной инфраструктурой позволит создать в Вадинаре энергетический хаб, обеспечивающий нефтепродуктами рынки Юго-Восточной Азии и Индийского океана. Именно такие глобальные интегральные цепочки являются на данном этапе лучшим способом выстоять в конкурентной борьбе».

Также Игорь Сечин написал, что за десять лет доля «Роснефти» на мировом рынке нефти выросла почти до 5%, а благодаря покупке «Башнефти» — почти до 5,5%.

Евгений Бажанов о великой бакинке с мировым именем

Мария Сидельникова

Недавно увидели свет первые книги из серий изданий о российских дипломатах, внесших вклад в изучение мировой политики и экономики, международных отношений, права, цивилизаций, культур. Серию "Российские ученые-международники" открывает двухтомник "Светлый мир Натальи Бажановой". Ей же посвящено десятитомное издание "Миг и вечность". Наталья Бажанова (1947-2014) - российский политолог, историк, экономист, публицист, педагог, дипломат. О ней и о книгах "Вестнику Кавказа" рассказал ректор Дипломатической академии МИД РФ Евгений Бажанов.

- Что включает в себя серия книг "Российские ученые-международники"?

- Мы решили посвятить своим коллегам, тем, кто работал в областях международных отношений, международного права, мировой экономики, изучения других цивилизаций, культур, народов, стран. Во-первых, благородно вспоминать своих коллег. Во-вторых, это полезно, потому что многие вещи, о которых они писали, которые они изучали, актуальны и сейчас. В-третьих, это полезно для нашей профессии, чтобы ее рекламировать. Сейчас многие молодые люди считают, что ученые много учатся, но мало зарабатывают. За счет такой серии мы хотим стимулировать интерес к нашей профессии.

Первые две книги в рамках этой серии посвящены Наталье Евгеньевне Бажановой, которая была политологом, историком, социологом, экономистом, много сделала в целом для науки, в том числе для науки Дипломатической академии. Она автор 26 монографий, сотен статей и монографий о 22 странах, начиная от США и кончая Китаем, Новой Зеландией, Ираном. По базовому образованию она была кореистка, занималась Кореей, написала много интересных работ по Корее. Но впоследствии она расширила круг своих интересов, писала книги по США, Италии, Франции, Японии. В основном это цивилизационные моменты в жизни государств, но и не только – это и экономика, и политика.

Кроме того, она готовила научные кадры, и не только научные. Когда она была еще студенткой МГИМО, выучила корейский язык, и уже на четвертом курсе ей поручили преподавать корейский язык для первокурсников, второкурсников и третьекурсников. Среди тех, кому она преподавала корейский язык, нынешний ректор МГИМО, академик Анатолий Васильевич Торкунов, наши послы в Северной Корее - Денисов, Карлов (сейчас он посол в Турции). Эти люди стали выдающимися кореистами.

Затем Наталья Евгеньевна Бажанова руководила докторскими и кандидатскими диссертациями, подготовила около 40 кандидатов и докторов наук. Под ее руководством защитились Анатолий Васильевич Торкунов; Касым-Жомарт Кемелевич Токаев, который сейчас является председателем Сената Казахстана, вторым должностным лицом в Казахстане, экс-премьер, бывший министр иностранных дел. Ким Дэ Чжун, гражданин Южной Кореи, также защитил докторскую диссертацию под руководством Натальи Евгеньевны, а потом был избран президентом Южной Кореи и получил Нобелевскую премию мира за сближение с Северной Кореей. Его докторская как раз была посвящена вопросам разрядки напряженности на Корейском полуострове, демократизации на юге Кореи и сближению севера с югом. В этом смысле Наталья Евгеньевна внесла вклад не только в подготовку докторской диссертации, а в то, чтобы Ким Дэ Чжун выступил с такой платформой в отношении Северной Кореи. Когда он был президентом, это был конец 1990-х начало 2000-х годов, отношения между севером и югом Кореи были гораздо лучше, чем сейчас.

У Натальи Евгеньевны есть достижения в расширении связей Дипломатической академии, вообще научной общественности с иностранными образовательными, научными центрами.

В книге содержатся воспоминания о ней - около 150 человек поделились своими воспоминаниями, в том числе и государственные деятели, и ученые, и дипломаты, ведь она дипломатом работала и в США, и в Китае.

Есть в книге письма, которые она получала на протяжении всей своей жизни, в том числе очень любопытные, интересные письма от представителей разных государств.

Там же содержатся рецензии на основные ее работы.

- Вторая серия - "Миг и вечность" - тоже о ней?

- Здесь автором выступаю я. Наталья Евгеньевна была моей супругой, поэтому вполне естественно, что я решил писать книги о ней. Будет 10 томов, два уже вышло, в ближайшее время еще два выйдут. Это книги о ее жизни, а также о нашем мире, о том, каким он был, какой он есть, каким он может быть. То есть о ее жизни рассказывается на фоне истории цивилизации, стран, жизни человечества, поскольку она работала во многих странах, писала о многих странах, бывала в очень многих странах, общалась с людьми из многих стран.

Первый том посвящен ее детству, юности. Детство ее прошло в Баку. Вся ее семья из Баку - и бабушка, и дедушка, и папа, и мама, и тетя, и дядя родились там. В книге много рассказывается, каким был Баку в 1930-е, 1940-е годы, в 1950-е. Мама ее была врачом, окончила Бакинский медицинский институт и во время войны работала в госпиталях Баку. Этот город был центром, где лечились раненые бойцы, командиры Красной армии, потом Советской армии. В книгу включены письма, которые ей писали наши воины, вылеченные ею, это около 100 писем из разных городов Советского Союза. 9 мая я эти письма читал перед аудиторией, и в зале все буквально плакали.

Папа Натальи Евгеньевны был моряком, который окончил мореходку в Баку, потом ходил, как говорят моряки, по Каспийскому морю. Дедушка тоже был моряком еще до революции и во время революции. Тетя – врач, а ее отец был начальником всех госпиталей во время войны в Баку.

Словом, в книге можно много интересного узнать, не только о жизни этих людей, моих родственников, но и о жизни Баку, Азербайджана и всей нашей страны в ту эпоху.

Дальше речь идет об обучении в МГИМО, там тоже много интересного, не столько о Наталье, о нас, сколько о МГИМО, о том, каким он был, кто там учился, кто преподавал в 1960-е годы.

Следующая глава – это Сингапур, где мы стажировались в течение долгого времени. Сингапур в конце 1960-х - начале 1970-х годов был совсем не тем, каким мы его знаем сейчас. Помню, заходишь в уличную забегаловку, садишься, там стоит ведро с водой. За соседним столом поели, официант берет тарелки грязные, опускает в это ведро с уже черной водой, протирает полотенцем и ставит нам. Помню, официант говорит нам: "Что же вы, европейцы, снизошли до того, чтобы с нами кушать?"

Потом слышим разговор, один местный китаец другому говорит: "Первый раз вижу, чтобы европейцы с таким удовольствием уплетали кошку". Китайская кухня славится тем, что они не только все едят, но они еще так готовят блюда, что ты никогда не узнаешь, что ешь – кошку или макароны.

Еще там был такой воровской рынок, где все дешево. Мы купили там солнцезащитные очки, и продавец в течение двух часов нам рассказывал, какой он бедный, как он умирает с голоду, как у него дети умирают. Потом зашли в самый дорогой универмаг Сингапура, а там все в два раза дешевле, чем у него. Мы рассказали об этом нашему профессору-китайцу в университете. Он нам говорит: "Запомните, простые русские ребята никогда не обманут китайского торговца. Единственное, чего они могут добиться, - чтобы он не очень их обманул".

Продолжение следует...

Россия > Образование, наука. СМИ, ИТ > vestikavkaza.ru, 21 октября 2016 > № 1943429 Евгений Бажанов

Более 1700 посетителей побывали на выставке "СибМебель-2016" в Новосибирске

С 4 по 7 октября в Новосибирске состоялась специализированная выставка мебели, материалов, комплектующих и оборудования для ее производства "СибМебель-2016".

Свою продукцию специалистам мебельной отрасли представили производители и поставщики из Новосибирска, Иркутска, Москвы, Санкт-Петербурга, Томска, Ульяновска, Уфы, Хабаровска, Челябинска, а также из Белоруссии.

Среди них - "Анрэкс", "АТиС", "Базис-Центр", "Витра", "Гальваник", "Еврохим-Н", "Мебель Импэкс", "Металл и стекло", "КИММ", "Модерн Купе", "Полисофт Консалтинг", "Сарма", "Стронг", "Техноколор", "Томлесдрев", "Тадж", "Фабрика мебели РВ" и другие компании.

Посетив выставку, руководители и специалисты производственных предприятий и торговых компаний смогли за короткий срок ознакомиться с предложениями от производителей и поставщиков готовой мебели, материалов и комплектующих, выбрать для себя наиболее выгодное предложение.

За четыре дня на выставке побывали 1706 посетителей из 25 регионов России, а также из Казахстана, Китая, Монголии, Италии, Республики Беларусь и Республики Корея.

"Наша компания занимается изготовлением дверей-купе и производством материалов для них: декоративных зеркал, МДФ-плит, - говорит руководитель компании "Глобал" Дмитрий Родиков. - Цель участия в выставке - представить новые решения, новинки. Наши посетители - это мебельные компании. Мы всегда ищем партнеров в разных городах. В этом году план по посетителям выполнили - собрали достаточное количество анкет, не менее 100. Были посетители из Новосибирска, Томска, Барнаула, Кемерово, Омска".

"Вся наша мебель изготавливается в Санкт-Петербурге, а в Новосибирске у нас есть свой склад. За время работы на выставке собрали около 80 контактов, что очень хорошо, - говорит начальник новосибирского филиала "Предприятие Гальваник" Елена Бобкова. - Наш целевой посетитель - это магазины, которые занимаются реализацией. Была интересна вся Новосибирская область, Томск, Кемерово, Барнаул, Бийск. Плюс ко всему у нас здесь появились Иркутск и Красноярск".

"На выставке мы хотели показать возможности нашего материала, познакомиться с новыми потенциальными клиентами, пригласить своих постоянных клиентов, - говорит региональный менеджер по продажам искусственного камня DuPont и Corian в Сибирском регионе Ольга Платова. - На стенде мы провели розыгрыш билетов в Милан среди наших клиентов. Все задачи, которые мы ставили перед собой, выполены. Получили очень много новых контактов и идей. На выставку пришли в том числе те клиенты, с которыми мы косвенно работали, но еще не были знакомы лично. Удалось познакомиться, пообщаться, решить организационные вопросы. Выставка была очень продуктивной. Стенд посетитили мебельные фабрики, которые работают с таким материалом. На сегодняшний день камень является хорошим решением для коммерческих помещений, бизнес-центров, выставочных стендов. Дизайнерам этот материал становится все более интересен".

"Дуорест-СИБ" является эксклюзивным дилером копании "Дуорест" в Сибирском регионе, - говорит генеральный директор Наталья Ведерникова. - Фабрика производит инновационные кресла с двойной ортопедической спинкой - взрослые и детские, способствующие формированию правильной осанки. Выставкой мы довольны, участвуем не первый год. На выставке хотели увидеть наших партнеров, с которыми давно сотрудничаем, а также новых потенциальных партнеров. На стенде были посетители из разных городов Сибирского региона. Люди были заинтересованы. Все, кто подходил, были очень довольны мебелью, отметили ее высокое качество, эргономические свойства. Были посетители из Новосибирска, Кемерово, Абакана, Красноярска. Было приятно, что многие узнали о нашем участии и продукции из информационной рассылки организатора выставки, и приехали встретиться именно с нашей компанией".

"Компания занимается производством и продажей матрасов. У нас есть своя большая оптовая сеть и региональные представительства, - говорит начальник отдела маркетинга компании "Сарма" Александр Плотников. - К нам на стенд пришли все, кого мы приглашали, в том числе и новые партнеры. Среди посетителей были производители корпусной мебели, салоны, магазины, сети - из Новосибирска, Забайкалья, Казахстана, Монголии, Кемерово. Собрали примерно 75 контактов тех людей, с которыми планируем работать".

"На выставке мы представили декоративные пластиковые элементы для мебели, - говорит представитель компании "Дегон" Вячеслав Лебедев. - Для нас выставка оказалась очень удачной: пришло большое количество мелких производителей, то есть наших конечных клиентов. Мы для себя решили много стратегических задач, нашли партнеров для дальнейшей работы. Нашли здесь очень серьезный рынок сбыта".

"Мы представляли алюминиевый профиль для мебели и интерьера, изготовление изделий из алюминиевого профиля. Наша компания на рынке уже 11 лет и является постоянным участником выставки "СибМебель", - говорит исполнительный директор "Монтичелли Сиб" Мария Журавлева. - Я довольна результатом выставки: высокая посещаемость, много посетителей из регионов, на мой вгляд, их было даже больше, чем посетителей из Новосибирска. Были посетители из Якутии, Магадана, Улан-Удэ, Бийска, Красноярска, Екатеринбурга, Алтайского края. Все были очень заинтересованы продукцией. Я думаю, что у нас будет очень много контрактов по итогам. Второе направление нашей компании - это мебельная фурнитура, к ней тоже проявили большой интерес. Очень много было дизайнеров, директоров, управляющих, менеджеров отделов снабжения".

4 октября состоялся семинар "Система "Базис" как инструмент создания безбумажного мебельного производства". Организатор - "Базис-Центр".

В этот же день прошел семинар "Комплексная автоматизация мебельного предприятия". Организатор - "ПолиСОФТ Консалтинг".

5 октября "Международный мебельный кадровый центр" провел семинар "Почему загибается рынок мебели на заказ", в рамках которого были озвучены рейтинги рисков мебельной отрасли на 2016-2020 годы. Также участники встречи обсудили, почему маленькие компании не становятся большими в 99% случаях, почему отсутствие стратегии развития влияет на отсутствие продаж, как ограничение ниши приводит к смерти бизнеса и другие вопросы.

В 2017 году выставка "СибМебель" будет проходить в Новосибирске с 3 по 6 октября. Подробную информацию об условиях участия можно получить в дирекции выставки.

Ростуризм выступил против налога для выезжающих за рубеж туристов

Татьяна Золотухина

Ростуризм выступил против введения налога для туристов, выезжающих за рубеж. Об этом заявил глава ведомства Олег Сафонов. Накануне с предложением ввести эту меру вместо предложенного ранее курортного сбора выступил крымский РСТ.

В Федеральном агентстве по туризму считают, что ограничения рыночной конкуренции приведут к тому, что представители турбизнеса «лишаться стимула к повышению качества услуг и адекватному ценообразованию». В ведомстве отметили, что не поддерживают предложение отделения Российского союза туриндустрии (РСТ) в Крыму и Севастополе. В Ростуризме сочли его нарушающим права и свободы россиян, т.к. «туризм является важнейшей сферой жизнедеятельности человека, направленной на удовлетворение его духовных и интеллектуальных потребностей и открывающей возможности не только для отдыха, но и для саморазвития, познания мира и расширения кругозора».

По словам Сафонова, поддержка государством внутреннего туризма не должна осуществляться за счет интересов потребителей туристических услуг. Кроме того, нельзя искусственно ограничивать рыночную конкуренцию. Все это может негативно сказаться на российских туристах, как потребителях услуг. По словам главы Ростуризма, люди будут получать в России услуги более низкого качества, но по более высокой цене. В итоге это может сократить не только внешний, но и внутренний турпоток.

Как писали «НИ», в минувший четверг в отделении РСТ в Крыму и Севастополе высказали мнение, что налог на отдых за рубежом будет эффективнее предложений взимать курортный сбор с путешествующих по России. Также в пресс-службе организации высказали мнение, что такая пошлина лишь увеличит стоимость путевок, а это негативно скажется на внутреннем турпотоке.

Между тем, эксперты считают, что россияне стремятся отдыхать за границей потому, что отечественные направления нуждаются в серьезном пересмотре ценообразования, пишет РБК. В конце октября, на фоне стабилизации рубля, интерес самостоятельных туристов к заграничным поездкам на ноябрьские праздники увеличился в два раза. А вот спрос на поездки внутри страны снизился, пишет «Коммерсантъ». Самыми «горячими» поездками на праздничные выходные стали Прага, Мюнхен, Рим и Париж. Что касается внутренних направлений, то здесь пальма первенства у Калининграда.

Карина Мишулина: «Для народа отец всегда оставался Карлсоном»

Евгения КОРОБКОВА

22 октября исполняется 90 лет со дня рождения Спартака Мишулина. Пан Директор из «Кабачка «13 стульев», любимец детей — Карлсон из спектакля Театра Сатиры, молчаливый Саид из «Белого солнца пустыни». Накануне юбилея прославленного актера «Культура» поговорила с дочерью Спартака Васильевича — Кариной.

Мишулина: На самом деле папа родился 22 апреля, в один день с вождем революции. Но из суеверия тщательно скрывал этот факт. Однажды в молодости ему привиделась женщина в черном и якобы сказала: «Спартак, если больше пяти человек узнает дату твоего рождения, ты умрешь». Хотите — верьте, хотите — нет, но из-за этого папа поменял дату. В паспорте у него написано 22 октября, и праздновали мы именно в этот день, притом что отмечать он не любил.

культура: Представляю, сколько варенья ему дарили. Все-таки тридцать лет в роли всесоюзного Карлсона.

Мишулина: Чего только не преподносили. Правда, к варенью папа был равнодушен. Письма мешками приходили, причем и от детей, и от взрослых. А еще — звонки. Несколько раз был вынужден номер менять.

культура: Почему?

Мишулина: Ну, представьте, дышали в трубку, гадости говорили. Например, маме регулярно сообщали: «А я сплю с твоим мужем». Как на это реагировать? К счастью, мама — молодец, не ревнивая, относилась с юмором. Вместо того чтобы злиться, вступала в диалог. «Да ты что? С мужем моим спишь? Как же я тебе завидую!»

культура: Я смотрела передачу, как Мишулин исполнял желания детей. Скажем, помог грузинской девочке Анечке стать актрисой.

Мишулина: И такая история была. Он всем помогал: пробить квартиру, посодействовать в работе. Бежал по первому зову. Повторял: «Мне было тяжело, так как был один, поэтому я должен помогать». Случалось, днем шел на прием к Ельцину, а после — соседу по даче пособить. Его любили, называли «наше солнышко».

культура: Он был бессребреником?

Мишулина: Не могу сказать, что ему было наплевать на материальное. Папа создал нам такие условия, что даже после его смерти мы с мамой ни в чем не нуждались. Наши интересы оставались для него главными. Его коллега вспоминала, как отец собирался в Америку. Он очень боялся самолетов и все раздумывал: лететь — не лететь. В итоге махнул рукой: «Эх, полечу, я же Каринке целый чемодан вещей смогу привезти». Для него это стало решающим. Про себя же говорил: «Мне ничего не нужно, есть ботинки, есть штаны — и хватит». Мама с ним по этому поводу всегда ругалась. Будучи известнейшим артистом, он всю жизнь на «пятерке» проездил. Когда подарил мне «Тойоту», долго ворчал, что все не так, руль не чувствует, тормоз тоже: «Моя «пятерка» лучше».

культура: А правда, что в советское время Ваш отец торговал водкой в ларьке, приклеив себе усы и бороду, чтобы не узнали?

Мишулина: Нет, это мифы. Был период в 90-е, когда брат мамы пошел работать продавцом в ларьке. Почему-то папу это так вдохновило, что он где-то ляпнул, мол, я тоже в этом участвую. И пошло-поехало, обросло легендами, чуть ли не барыгу из него сделали. Мама обижается на такие выдумки.

культура: Про то, что Спартаку Васильевичу посоветовали не подходить к театру ближе чем на три километра, — тоже легенда?

Мишулина: А вот это правда. Когда папа поступал в «Щуку», Борис Захава, набиравший курс, так ему и сказал. Позже тот же Захава, когда Омский драмтеатр приезжал в Москву на гастроли, забыл о своих словах и написал хвалебную рецензию. Но отец до конца жизни так и остался артистом без образования.

культура: Перебраться из Омска в Москву ему помогла Ольга Аросева?

Мишулина: Скорее, ее сестра Елена. Мягкая, добрая, замечательная актриса, судя по папиным рассказам. Она попросила Ольгу посодействовать. И когда Омский театр, где служил отец, приехал в столицу, Ольга Александровна посоветовала Плучеку пойти посмотреть.

культура: Вера Васильева, работавшая вместе с Мишулиным, не скрывает, что ей не слишком повезло с театром. Кажется, Спартак Васильевич, всю жизнь прослуживший в «Сатире», ни о чем не жалел?

Мишулина: Просто папа был такой человек: никогда не жаловался и очень любил все свои роли. Но понятно, что как артист остался не раскрыт. Когда я увидела отца у Светланы Враговой в «Счастливом событии», мне было до слез обидно. Там он показал себя как прекрасный трагедийный актер. Почему-то Врагова не побоялась и взяла его на такую роль, а остальные — не решались. После этой постановки к ней подходил Ролан Быков, говорил, что папа — великий артист, что он хотел бы с ним играть...

То же самое в спектакле «Неаполь — город миллионеров». В первом акте люди умирали от хохота, а во втором, где папа был солдатом, вернувшимся с войны, — плакали. Когда отец поехал в Неаполь, сын Эдуардо де Филиппо, автора пьесы, сказал, что восхищается талантом Мишулина.

Но что бы отец ни играл, для народа все равно оставался Карлсоном, веселым клоуном.

культура: А на самом деле был грустным?

Мишулина: Думаю, да. Папа собирал коллекцию фигурок-клоунов. Есть Никулин, Карандаш, Чарли Чаплин. Отец мечтал быть, как Чаплин, играть на грани смеха и слез. Он более западного толка артист, ведь не случайно и книга настольная у него была не Станиславского, а Михаила Чехова, по которой зарубежные артисты учатся.

культура: Когда-то Мишулина взял в театр Плучек. Почему они поссорились?

Мишулина: Просто папа, искренне помогая ближним, не умел ничего просить для самого себя. Не ходил в кабинеты, не просиживал в приемных по пять часов, как делают некоторые. А Плучек, видимо, этого ждал. Отец был стеснительным человеком, но люди, которые его плохо знали, считали гордым и заносчивым. Эта черта — неумение просить — передалась и мне.

культура: В свое время Мишулина звал к себе Марк Захаров...

Мишулина: Папа любил повторять, что не жалеет, как все получилось: одна жена, один театр, одна машина, одна дочка. Но на самом деле, конечно, жалел. Что уж говорить, у Захарова он мог раскрыться. Правда, сейчас думаю, что, если бы отец ушел из «Сатиры», в «Ленкоме» не появился бы Евгений Леонов. Так что, оставшись у Плучека, сам того не ведая, он уступил место другому выдающемуся артисту.

культура: Обычно родители не хотят, чтобы дети стали актерами, но в случае с Вами было иначе?

Мишулина: Отец так любил свою профессию, что не понимал, как можно не желать ребенку той же участи. Мне едва исполнился год, когда он принес меня в театр. Я росла за кулисами. Ходила по гримеркам, училась кататься на велосипеде в коридорах «Сатиры». Играла в спектаклях. Папа научил уважать актерскую профессию. У меня был период максимализма, когда я смотрела телевизор и фыркала: кто так играет, кто так ставит. Тогда он сердился: «А ты сделала что-то лучше? Сначала сделай, потом суди». Мы с ним пересмотрели, наверное, все постановки, какие только были. И никогда он не разрешал уходить, даже если спектакль был откровенно плох. Говорил, нужно учиться на чужих неудачах.

культура: Как он Вас воспитывал?

Мишулина: У нас с отцом сложилась невероятная дружба. Ни секретов, ни тайн. Когда я влюбилась в артиста Театра Оперетты, бедный папа раз сто ходил со мной на спектакль с его участием. Дошло до того, что стали вопросы задавать: «Спартак, ты подсиживаешь кого-то или хочешь у нас что-то поставить?» — «Да нет, — отвечал он, — у меня дочь влюбилась». Кстати, на свидания я приезжала на полчаса раньше. Мне передалось отцовское свойство никогда не опаздывать.

Папина любимая присказка: береженого Бог бережет. У него была нелегкая жизнь, он мог миллион раз сойти с правильной дороги и погибнуть.

культура: Почему не оставил мемуаров?

Мишулина: Смерть помешала. Намечалась всего лишь плановая операция. Она прошла успешно, а через три дня папы не стало. Говорят, рано отключили от аппарата искусственного дыхания, и организм не справился. Книгу не успел написать, не успел спектакль сделать. Он ведь очень любил Платонова и мечтал поставить «Котлован».

культура: А Ваши актерские успехи успел оценить?

Мишулина: Да. Помню, как папа впервые похвалил меня как актрису. Это была антреприза «Малыш и Карлсон». Заболела исполнительница роли Малыша. Отец позвонил и спросил: поедешь во Владимир? Я не знала текста, но согласилась, не задумываясь. После спектакля он обнял меня: «А ты молодец». Впрочем, с таким партнером, как отец, и стол бы сыграл. Нужно было только смотреть ему в глаза, и эмоции сами рождались. Я больше никогда не встречалась с подобным — чтобы настолько вел, так помогал.

культура: Наверное, отец хотел, чтобы Вы играли с ним на одной сцене?

Мишулина: Конечно, но я пошла в Театр на Перовской. Казалось, это единственный коллектив, где не будут говорить, что я блатная. Папа в конце концов смирился. Сказал, мол, раньше люди уезжали на периферию, чтобы наработать роли, а у тебя есть возможность сделать это, не покидая столицы. В итоге пришла в Театр Сатиры, когда папы уже не стало... Но мне кажется, отец знает, что все вышло по его желанию. Как только поступила в «Сатиру», был сложный ввод в музыкальный спектакль. Ночью приснился сон: будто папа сидит в зрительном зале и радостно машет рукой... Мне сказали, что он — мой ангел-хранитель. И я это чувствую.

Сам Герберт Уэллс признал Петришуле фантастикой

Елена Наумова, Никита Шевцов, Санкт-Петербург - Москва

В двух шагах от Невского проспекта, сразу за лютеранской церковью святого Петра, стоит удивительно красивое здание с роскошными, в стиле барокко, колоннами. Среди искусного орнамента балконных решеток второго этажа можно распознать позолоченные латинские буквы «St... P... S» — петербургская Petrischule. Самая старая из действующих школ России. За три века из этих стен вышли во взрослую жизнь десятки знаменитых дипломатов, архитекторов, музыкантов и артистов. В эти стены и отправились репортеры «Труда».

Сопровождавший нас выпускник школы, а ныне методист Роман Чудиновских первым делом пригласил в актовый зал, названный в честь актера Михаила Козакова, который, как вы уже догадались, тоже учился в Петришуле. В залитом светом зале приковывают взгляд вытянувшиеся до самого потолка печи с изысканными бело-синими голландскими изразцами. В центре стены между ними — парадный портрет императрицы Елизаветы Петровны, покровительницы учебного заведения.

«Датой основания нашей школы, — рассказывает Роман, — считается 1709 год. Стараниями вице-адмирала Крюйса при кирхе святого Петра была открыта школа для детей живших в Петербурге немцев и голландцев. А вскоре сюда стали отдавать наследников и местные купцы и чиновники, желавшие, чтобы их чада овладели разными науками, а заодно в совершенстве выучили иностранный язык. Ведь все занятия в школе велись исключительно на немецком».

Школа размещалась в разных строениях до 1760 года, когда по повелению императрицы Елизаветы началось строительство роскошного здания, завершившееся уже при царствовании Екатерины II. В дальнейшем школа пережила многочисленные перестройки и пожары. Последний случился 17 августа 1978 года, когда загорелись синтетические краски в бывшей швейцарской, которую использовали под склад. Пожарные приехали поздно, когда пламя охватило парадную лестницу, уничтожив изготовленные из пудожского известняка ступени и ажурную решетку XIX века, а затем перекинулось на прилегающие помещения. «Я, к сожалению, в актовом зале за время учебы ни разу не побывал, — рассказывает Роман Анатольевич. — Его очень долго ремонтировали после того пожара...»

Не осталось документальных свидетельств, кто был архитектором Петришуле. Одни исследователи приписывают авторство великому Растрелли, другие еще одной итальянской знаменитости — Трезини, создавшему Петропавловский собор. В школьном музее Роман Анатольевич показал копию указа Екатерины II от 20 января 1764 года «Об освобождении школы при церкви святого Петра от всех притеснений и полицейских тягот». Так другая российская императрица взяла под покровительство учебное заведение, которое, по ее мнению, «не токмо с наилучшими иностранными сравнится, но в совершенстве оные превзойти могла».

Петришуле оправдала ожидания. Учиться здесь было всегда престижно, но и непросто. Так, в 1912 году поступили на учебы 300 учеников, а аттестаты об окончании получили только 220. Круглые отличники получали в качестве награды золотой перстень, служивший аналогом золотой медали...

Россия могла гордиться выпускниками Петришуле. В книге регистрации учащихся сохранилась запись от 1 сентября 1788 года с фамилией К. Росси, будущего знаменитого архитектора. Учился здесь герой войны 1812 года А. Фигнер, прославившийся наряду с Денисом Давыдовым как предводитель партизанских отрядов. Отличился в войне с Наполеоном генерал М. Фонвизин, ставший впоследствии декабристом и отправившийся на каторгу. Из выпускников назовем еще и композитора М. Мусоргского, и художника Н. Сверчкова, и еще одного архитектора Н. Бенуа, и создателя научной системы физического воспитания П. Лесгафта...

«А еще в послужном списке школы значится создатель храма Христа Спасителя и Большого Кремлевского дворца К. Тон, — рассказывает наш экскурсовод. — Приезжая в Москву, я всякий раз обращаюсь с приветствием «Добрый день, однокашник» к бюсту архитектора, установленному у здания им же спроектированного Ленинградского вокзала...»

В Петришуле учились дети иностранных дипломатов, ведь до революции все посольства находились в Петербурге. Окончивший школу уже в советское время дипломат и публицист Б. Гонтарев рассказал нам о том, как приехал работать в штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке и, следуя протоколу, нанес визит куратору — заместителю Генерального секретаря ООН. Эту должность в то время занимал китаец преклонного возраста с тайваньским паспортом. «Он начал со мной разговаривать на русском, — вспоминал Борис Александрович. — Оказалось, что он тоже оканчивал Петришуле, так что нам было что вспомнить!»

С началом Первой мировой войны, когда сильны были антигерманские настроения, власти запретили занятия на немецком языке. Еще более кардинальные перемены последовали после революции. Школу забрали у протестантской общины города, запретили преподавание Закона Божьего и передали в ведение Народного комиссариата по делам просвещения. Сам нарком А. Луначарский не раз посещал это учебное заведение и называл его образцовым.

Луначарскому вторил и английский писатель-фантаст Герберт Уэллс. Это вообще отдельная история. После поездки в Россию в 1920 году он написал книгу «Россия во мгле». Сначала гостя, как он писал, «привели в школу, специально подготовленную для моего посещения». А через три дня Уэллс, отменив всю запланированную программу, потребовал «любую другую школу поблизости». Так он оказался в бывшей Петришуле. Увиденное произвело на писателя колоссальное впечатление. «Побывав на уроках, я убедился в том, что обучение поставлено превосходно. Большинство учителей — женщины средних лет; они производят впечатление опытных педагогов», — писал фантаст. И это не было фантастикой.

Впрочем, вскоре преподавательский состав начал быстро меняться. В 1938 году арестовали, например, директора школы, учителя немецкого языка и литературы Э. Клейненберга — за то, что еще до революции он учил немецкому языку дочерей императора Николая II, расстрелянных вместе со всей царской семьей в 1918 году в Екатеринбурге. Жертвами террора становились и близкие опальных большевистских вождей. В том числе первая жена Льва Троцкого А. Бронштейн, которая была заместителем директора школы и преподавала обществоведение.

Тем не менее школа продолжала оставаться фабрикой талантов. Ее впоследствии окончили выдающийся филолог Ю. Лотман, писатель Д. Ювачев, известный всем под псевдонимом Даниил Хармс, олимпийский чемпион боксер Г. Шатков. В ленинградской школе, в конце 30-х получившей № 222, учились и в страшное время блокады. Ее выпускники уходили на фронт. Двое — В. Васильковский и Г. Яржин — стали Героями Советского Союза. Уже после войны окончила школу актриса Лидия Федосеева-Шукшина, а в наше время — известный музыкант, актер, острослов и автогонщик Н. Фоменко.

P.S. И ныне школа № 222 считается одной из лучших в Санкт-Петербурге. Как и раньше, в ней ведется углубленное изучение немецкого языка. Директор школы Л. Полякова гордится, что ее ученики регулярно становятся победителями Всероссийских школьных олимпиад. Их успехи — продолжение славных традиций, заложенных более трех столетий назад при создании школы с ныне кажущимся таким загадочным названием Петришуле.

Европейские политики робко начинают говорить о необходимости диалога с Россией, заявил журналистам в пятницу член комитета Госдумы по международным делам Сергей Железняк ("Единая Россия").

В ночь на пятницу на саммите ЕС в Брюсселе приняли итоговый документ, в котором не упоминалось о возможности введения санкций из-за ситуации в Сирии, хотя европейские лидеры осудили действия РФ и САР в Алеппо. Газета Financial Times со ссылкой на дипломатические источники сообщила, что итальянский премьер-министр Маттео Ренци во главе группы стран повлиял на лидеров Германии, Франции и Великобритании, чтобы те отказались от санкций против РФ в связи с ситуацией в Сирии, которые обсуждались на саммите ЕС.

По словам парламентария, противоречивые заявления председателя Евросовета Дональда Туска говорит об отсутствии четкой и единой позиции ЕС в ключевых вопросах.

"Потребность евробюрократов в выдумывании разных страшилок про Россию, чтобы удержать европейцев от сотрудничества с нашей страной, свидетельствует об их растущей панике из-за все большего понимания на Западе бесперспективности и абсурдности конфронтации с Россией", — сказал Железняк.

Депутат отметил намечающийся прогресс в отношениях с Европой, слышны заявления о том, что антироссийские санкции не решают международные проблемы, а лишь усиливают напряженность.

"Европейские коллеги, пусть робко и с оглядкой на заокеанских партнеров, но начинают говорить о необходимости диалога с Россией и даже готовности к нему. В свою очередь, наша страна всегда готова к равноправному обсуждению всех назревших вопросов, но свои национальные интересы мы будем защищать и отстаивать при любом стечении обстоятельств", — добавил парламентарий.

На мировом рынке вина, похоже, складывается непростая ситуация. Международная организация виноградников и вина (OIV) сообщила: по итогам 2016-го мировой объем производства вина может снизиться на 5,3% до 259 миллионов гектолитров. В докладе подчеркивается: это один из самых низкий показателей за последние 20 лет. Плохую службу виноделам, в частности, во Франции и в ЮАР, сослужили плохие погодные условия, погубившие большую часть урожая.

В тройке лидеров стран-производителей – Италия, Франция и Испания. Последняя по итогам года даже немного увеличит объем производства. В Аргентине объем производства вина по итогам года сократится на 35%, в Чили — на 21%, в Бразилии — на целых 50%.

Виноградник Монмартра

Россия по объемам производства вина в мире — на 12-м месте и опережает таких конкурентов, как Новая Зеландия, Венгрия и Греция.

Российские виноделы, тем временем, производство наращивают. В частности, в Крыму в 2015 году объем производства вина за год вырос на 3,1%, а столового вина — в три раза.

Погода, впрочем, вносит коррективы и в планы российских виноделов. Крымская "Массандра" из- за непогоды уменьшила на 7% прогноз по сбору винограда в этом году — с 15 до 14 тыс. тонн. Виной тому – засуха и град. В компании отметили, что этот год будет менее урожайным, чем ожидалось: последние два года были засушливыми, а этим летом посадки серьезно повредил град.

В "Массандре", впрочем, подчеркнули: снижение объемов сбора винограда на объем производства не повлияет. Более того, в планах компании – увеличить его на 10,5% — до 10,5 млн бутылок.

Нарастить продажи

Нарастить продажи в России намерен крупнейший в Крыму производитель сухих вин "Инкерманский завод марочных вин" — по итогам года он планирует продать на 15% больше, то есть около 20 млн бутылок.

В лидерах стран-импортеров вина в Россию по итогам прошлого года – по-прежнему Франция и Испания и Италия. Впрочем, по данным Федеральной таможенной службы, импорт вина в России в 2015 году, по сравнению с позапрошлым годом, снизился на 32,6%. На долю импортных вин в 2015 году пришлось уже меньше трети рынка.

По оценкам Центра исследований федерального и региональных рынков алкоголя "ЦИФРРА", сейчас 75% вина на отечественном рынке – то, которое произведено в России – из российского и импортного виноматериала. 25% — это импортное вино, завезенное в Россию в бутылках, тогда как в 2014 году доля импортного вина в бутылках на российском рынке составляла 35%.

Импортозамещение закончилось

По данным Росстата, в 2015 году объем производства тихих вин в России вырос на 25%, игристых вин - на 3,3%.

Сумеют ли российские производители воспользоваться ситуацией на мировом рынке, и отъесть больше рынка у импортеров? Эксперты в этом не уверены, указывая на то, тренд импортозамещения на российском винном рынке уже закончился.

Оказывается, вино буквально некуда девать – в мире его колоссальное перепроизводство, а его потребление 15 лет падает. Это происходит и в России. Если в 2012 году в России вина на душу населения выпили 4,4 литра, то в прошлом году – 3,6 литра. Это серьезное падение.

"В 2015 году за счет роста цен произошел виток роста производства российских вин и падение доли импортного вина. В прошлом году он и завершился. Поэтому ни на одну бутылку больше российское вино не увеличит больше свое присутствие на российском рынке, вытеснив импортное", — объясняет руководитель Центр исследований федерального и региональных рынков алкоголя "ЦИФРРА" Вадим Дробиз.

Свой виноматериал

Эксперт указывает: импортозамещение возможно и нужно только в секторе производства виноматериала – здесь у России возможности практически неограниченные. По его словам, если российского вина нам "больше не нужно", то нужно больше виноградников, чтобы вытеснить импортные виноматериалы с рынка и заодно решить проблему фальсификата.

Сейчас производители не в состоянии заместить импортный виноматериал (а в прошлом году его в Россию было завезено около 200 млн литров) собственным. Главная причина – отсутствие виноградников. Но ситуация начинает исправляться.

В "Массандре" признают: сегодня 80% российских вин изготавливаются из импортных виноматериалов, но компания взяла взяла курс на уменьшение этого процента в пользу отечественного сырья. Еще в апреле в "Массандре" рассказали: начали рекордную за последние годы посадку виноградников- 145 гектаров, первый урожай с которых будет собран через пять лет.

Эксперты указывают: замещение виноматериалов это длительный процесс. Частично это сделать удастся в 2022 году – тогда новый виноматериал дадут виноградники, посаженные в 2013-2016 годы. А полностью избавиться от импортного виноматериала через 15 лет – задача для России вполне реализуемая.

Наталья Дембинская.

"Гражданские самолеты Сухого" привлекают в Московском кредитном банке кредитную линию с лимитом задолженности 3 миллиарда рублей, следует из материалов на портале госзакупок.

Срок оказания услуг – 24 месяца. Заемные средства предоставляются на финансирование оборотного капитала.

"Гражданские самолеты Сухого" была образована в 2000 году для создания новых образцов авиационной техники гражданского назначения. В настоящее время основным проектом компании является программа по созданию самолетов Sukhoi Superjet 100. Регионы продаж – Россия, страны СНГ, Китай, Индия, Ближний Восток и Юго-Восточная Азия. Акционерами ГСС являются ПАО "Компания "Сухой" и стратегический партнер — World's Wing SA (дочерняя компания итальянской Alenia Aermacchi, группа Finmeccanica).

МКБ работает на рынке РФ с 1992 года. Корпоративный бизнес – основное направление деятельности банка, на которое приходится порядка 70% кредитного портфеля. Владельцем 86,2% акций МКБ является концерн "Россиум" бизнесмена Романа Авдеева. ЕБРР, Международной финансовой корпорации (IFC) и RBOF Holding Company I, Ltd. суммарно принадлежат еще 13,8% акций. МКБ, по данным РИА Рейтинг, занимал на 1 июля 2016 года 11-е место среди российских банков по величине активов.

Глава Минэкономразвития РФ Алексей Улюкаев и глава МИД РФ Сергей Лавров до конца года посетят с визитами Италии, сообщил в пятницу посол РФ в Италии Сергей Разов.

"До конца года мы ожидаем визита сюда министра экономического развития во главе с группой бизнесменов и, наконец, министра иностранных дел РФ для участия в международной конференции и для проведения двусторонних переговоров", — сказал Разов, выступая на V Евразийском форуме в Вероне.

Дату визитов Улюкаева и Лаврова в Италию дипломат не сообщил. Однако, ожидается, что Сергей Лавров примет участие в конференции "Средиземноморские диалоги", проведение которой запланировано в Риме на 1-3 декабря.

Говоря об двусторонних отношениях, Разов отметил, что они развиваются "достаточно уверенно, устойчиво".

"Диалог поддерживается регулярно на высшем уровне. И приносит свои результаты. Интенсивность и уровень контактов достаточно высокие", — заключил он.

Наталия Шмакова.

Продовольственные компании более чем из 10 стран мира провели на международной продовольственной выставке SIAL-2016 переговоры с представителями Ростовской области, посвященные экспорту донской сельхозпродукции, сообщил РИА Новости представитель регионального правительства.

"Экспозиция Ростовской области на выставке SIAL-2016 в Париже привлекла внимание более десятка фирм-профессионалов продовольственного рынка из США, Китая, Франции, Германии, Великобритании, Ирана, Италии и других стран. Речь шла о расширении географии экспорта донской продукции, и уже подписаны первые контракты. Так, один из ведущих российских производителей и экспортеров растительного масла компания "Астон" заключила контракт на поставку своей продукции в Иран", — рассказал собеседник агентства.

Делегация Ростовской области на выставке во главе с заместителем губернатора Вячеславом Василенко также провела ряд переговоров с зарубежными компаниями, заинтересованными в инвестициях в региональную экономику.

"Торговые отношения — первый шаг в сотрудничестве с зарубежным бизнесом. В переговорах с лидерами продовольственной индустрии мы делали акцент на перспективе, инвестициях в создание новых предприятий пищевой индустрии в донском регионе. Продукция нашего АПК уже зарекомендовала себя в странах Евросоюза, СНГ, Азии, Ближнего Востока, Северной Африки. Европейская выставка SIAL перспективна для дальнейшего продвижения наших экспортёров, в том числе предприятий малого бизнеса, на международные рынки", — прокомментировал РИА Новости Василенко.

Парижская международная выставка SIAL прошла в этом году в 52-й раз и собрала около семи тысяч экспонентов более чем из 100 стран мира. Количество ее посетителей превысило 160 тысяч человек.

Иван Капустин.

В самый разгар Майдана, 26 января 2014 года, в здание Министерства энергетики Украины на Крещатике ворвался вооруженный отряд радикалов. Навстречу вышел министр Эдуард Ставицкий, наорал на них, назвал их действия террором и пообещал принять соответствующие меры. Смущенные герои тихонько покинули помещение. Это была едва ли не единственная неудача революционеров в ходе общенациональной кампании по захвату административных зданий.

А после переворота Эдуард Ставицкий, в отличие от президента и большинства министров свергнутого правительства, не сбежал из страны. Его просто вынудили уехать, и случилось это спустя три месяца после победы Майдана.

Новые власти не простили той оплеухи, они затеяли кучу уголовных дел, провели несколько десятков обысков во всех офисах и у всех родственников Ставицкого, по телевизору демонстрировали якобы изъятые деньги и ценности. Ставицкий был одним из самых приближенных чиновников в команде Виктора Януковича. Он распоряжался самым ценным, что есть у Украины — недрами и энергетическим комплексом.

Ему же новые власти вменяют участие в якобы незаконной передаче Януковичу государственной резиденции "Межигорье". Несмотря на устные обвинения в многочисленных преступлениях, уведомление о подозрении Ставицкому так и не вручили.

Эта история тянется уже третий год, хотя истекли все сроки, хотя суд Евросоюза в Люксембурге снял со Ставицкого все обвинения. Украинские прокуроры все еще делают вид, что ищут его, хотя он и не скрывается.

Ставицкий живет в Израиле, является гражданином этой страны, и по-прежнему готов отвечать все вопросы следователей и журналистов. Главному редактору издания Ukraina.ru Искандеру Хисамову Эдуард Ставицкий уделил три часа. Беседа имела место в одном из отелей Тель-Авива.

— Так что же вы сразу не сбежали? Разве трудно было предположить, что они станут мстить и захотят все отнять? Это ж революция…

— Да, уровень их рьяности и ненависти я недооценил. У меня в роду — так уж сложилось — несколько поколений предпринимателей. И по линии жены тоже. Я сам до госслужбы был бизнесменом. Словом, выгребли все и у всех, ничего до сих пор не вернули. Причем, делали это люди, которых я хорошо знаю, на которых клейма негде ставить.

При этом я точно знаю, что на меня ничего компрометирующего нет. Еще Юлия Тимошенко, будучи премьером, пыталась меня в чем-то обвинить. Очень старались, но ничего не вышло…

— Какая разница? После революции всегда идет экспроприация.

— Да не было никакой революции. Произошел просто силовой захват власти. Какая революция, если в ходе Майдана почти вся партия власти — регионалы — вдруг стала голосовать совсем по-другому. Они даже не поняли, что их, как баранов, на бойню ведут. Всего человек двадцать осталось, которые не изменили принципам.

— Ну так всегда в истории бывает. Большинство всегда составляют трусы и оппортунисты. Они всегда готовы переобуться в прыжке.

— Именно в прыжке.

— И все-таки ведь были же экономические, социальные предпосылки к тому кризису?

— Особых причин не было. Социальные обязательства выполнялись, экономика держалась прочно. В энергетике, например, которой я руководил, вообще был рост.

— То есть, вы тоже считаете, что главной причиной волнений стало то, что слишком резко нажали на тормоз евроинтеграции? Недавно говорил я с последним руководителем домайданного украинского правительства Сергеем Арбузовым. Так он утверждает, что трудности с финансами уже возникали. А план был такой: развести на большие кредиты одновременно Россию, Европу и Китай. Сыграть на противоречиях.

— Это полная авантюра, полнейшая. Когда ты думаешь, что играешь, не забывай, что могут сыграть тебя. Так и произошло. Я же тоже был в Вильнюсе тогда, на саммите ЕС, где планировалось подписать соглашение об ассоциации с Украиной.

Накануне мы с утра до поздней ночи пытались выписать некий компромиссный документ. Европейские консультанты тоже были. Сделали. У меня даже копия где-то сохранилась.

Потом Виктор Янукович, глава президентской администрации Сергей Левочкин и Сергей Арбузов пошли встречаться с европейским начальством. Уединились в какой-то маленькой переговорной комнате в отеле "Кемпински". Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу был, еще кто-то. Я из-за дверей слышал, что разговор шел на очень повышенных тонах. Орали европейцы. Потом вышли в холл — все красные, пыхтят…

— Так в чем была суть вашей бумаги?

— Если коротко: подписать политическую часть соглашения, а экономическую оставить на следующий саммит. За два-три месяца мы согласуем вопросы с Россией, которая тоже имеет свои интересы. Здесь никакой политики. Однако европейцы на компромисс не пошли. Они заявили: Украина еще в 2010 году договор парафировала, вот и выполняйте.

— Так значит, и вы участвовали в этой, по вашим же словам, полнейшей авантюре?

— Сложный вопрос. Во-первых, у меня не было на тот момент полной картины. А главное, по моей энергетической части все представлялось очень интересно.

Например, мощно пошла тема сланцевого газа. Мы заключали крупные сделки с такими китами как "Шелл", "Шеврон", "Экссон Мобил", итальянской "Эни". С китайцами по углю очень хорошие контракты возникли. С Россией договаривались о достройке двух блоков Хмельницкой АЭС.

— То есть отраслевые проекты заслонили для вас макроэкономические проблемы?

— Не совсем. В принципе, мне было понятно, что соглашение об ассоциации и зоне свободной торговли выгодно Европе, им нужны новые рынки сбыта. А главное, в нашем правительстве была довольно искаженная система принятия решений. Далеко не всегда можно было донести свою точку зрения до высшего начальства, до сильных мира сего.

— Высшее начальство и сильные мира сего — это разве не одно и то же?

— Не совсем. Правительство Николая Азарова было в каком-то смысле коалиционным. С одной стороны, была жесткая вертикаль, которая шла от президента Януковича, с другой — внутри Кабмина были представлены крупнейшие кланы. Кто-то контролировал уголь, кто-то газ, кто-то нефтедобычу. Приходилось, подчас, заниматься фигурным катанием, чтобы решать вопросы.

— Ну тогда понятно, почему эта власть так легко проиграла Майдан. И почему это была не революция. Ведь сейчас — точно такая система управления, такие же кланы, такая же междоусобная борьба. Только вот двигают они страну прямо в пропасть.

— И все так же нужны перемены. Необходимо реальное обновление, регенерация политической элиты. Я вижу как минимум три сценария развития ситуации.

Сначала назову идеальный сценарий. Это референдум по конституционной реформе и досрочные выборы — как парламентские, так и президентские. Только в этом случае к власти могут прийти разумные силы, которые способны договориться и с Донбассом, и с Россией, и внутри украинского общества. То есть, создать условия для восстановления и развития страны.

Украина. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 21 октября 2016 > № 1941155 Эдуард Ставицкий

Италия последовательно проводит политику, направленную на снятие санкций с России, поскольку заинтересована в отмене российских контрсанкций, из-за которых итальянская экономика несет колоссальные потери, заявил РИА Новости член комитета Совета Федерации по международным делам Олег Морозов.

Итальянский премьер-министр Маттео Ренци во главе группы стран повлиял на лидеров Германии, Франции и Великобритании, чтобы те отказались от санкций против РФ в связи с ситуацией в Сирии, которые обсуждались на саммите ЕС, написала ранее газета Financial Times со ссылкой на дипломатические источники. В ночь на пятницу на саммите ЕС в Брюсселе приняли итоговый документ, в котором не упоминалось о возможности введения санкций из-за ситуации в Сирии, хотя европейские лидеры осудили действия РФ и САР в Алеппо.

"Италия последовательна в своей политике, направленной на снятие с России санкций ЕС. Сюда укладываются и поездки итальянских депутатов в Крым, и голосование парламента Венето за отмену антироссийских санкций", — сказал сенатор.

По словам Морозова, Италия заинтересована в этом, поскольку ее экономика несет "грандиозные" потери из-за российских контрсанкций.

"Экономика Германии, например, эти санкции может выдержать, за счет той же Италии, а ресурсы итальянской экономики невелики, и для них это большая проблема", — отметил он.

В Чехии создали подразделение для борьбы с "российской пропагандой", пишут СМИ. Однако, как рассказал радио Sputnik заместитель директора РЦНК в Праге Олег Солодухин, далеко не все в стране настроены антироссийски.

Глава МВД Чехии Милан Хованец создал подразделение для борьбы с информацией, которую власти страны расценивают как пропаганду со стороны России, сообщает Reuters.

Подразделение из 20 человек должно будет обучать госслужащих методам борьбы с пропагандой и практически в реальном времени реагировать на "различную дезинформацию", используя Facebook, Twitter и другие средства коммуникации.

"Мы хотим пробраться в каждый смартфон", – сказал Хованец.

Он отметил, что на данный момент в Чехии существует много интернет-ресурсов, продвигающих пророссийскую позицию, и, согласно исследованиям, четверть опрошенных верят той информации, которую они получают из таких "альтернативных" источников.

Ранее местная служба контрразведки обвинила Россию в ведении "информационной войны" на территории Чехии и создании сети "агентов пропаганды", которая может быть использована для дестабилизации ситуации в стране.

Вместе с тем, по словам заместителя директора Российского центра науки и культуры (РЦНК) в Праге Олега Солодухина, сегодня антироссийская пропаганда в Чехии практически не чувствуется.

"Конечно, есть определенная часть публики, которую чешский президент метко называет "пражское кафе", "пражская каварна", которым хоть кол на голове чеши, они русофобы, русофобами и останутся. Но большая часть чешских журналистов стремятся писать все-таки более или менее объективно. Есть газеты, которые выражают интересы той самой "пражской каварны", но я, например, сам видел репортаж из Сирии – интервью с медбратом, который пострадал именно при американской бомбардировке госпиталя. И газета выдает это на первой полосе. Я бы сказал, что у чешских мейнстрим-медиа сейчас бивалентная позиция. Но это все лучше, чем злобная русофобия. Хотя хотелось бы, конечно, большего доверия к нам", – сказал Олег Солодухин в эфире радио Sputnik.

При этом он отметил, что отношении к России также не однородно и в чешском правительстве.

"В публичном пространстве и во всем остальном тема отношений с Россией активно дебатируется. И правительство Чехии, его отношение к России не однородно. Опять же, сильны пророссийские общественные организации и активисты. И что интересно, многие их организаторы – диссиденты, которые больше всего пострадали, это люди в возрасте. Они активно выступают за восстановление нормальных отношений с Россией и за создание нормального образа России", – отметил Олег Солодухин.

Вход в Пушкинский музей на две недели стал бесплатным

Акция не распространяется на выставку «Рафаэль. Поэзия образа».

До 30 октября посетить Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина можно бесплатно. По входным билетам, которые выдают в кассах главного здания, можно увидеть постоянную экспозицию и две выставки: «Искусство жить. Интерьер бюргерского дома в Голландии эпохи расцвета» и «Пиранези. До и после. Италия — Россия. XVIII–XXI века».

Последняя посвящена великому итальянскому художнику XVIII века Джованни Баттисте Пиранези (1720–1778), гравёру, рисовальщику, архитектору, декоратору, учёному-исследователю. Здесь выставлены более 100 офортов, гравюры и рисунки предшественников и последователей мастера, слепки, монеты, медали, книги. Также в экспозиции пробковые модели и графические листы. Впервые российские ценители искусства увидят гравировальные доски Пиранези. Всего в экспозицию вошло около 400 произведений.

Выставка «Искусство жить. Интерьер бюргерского дома в Голландии эпохи расцвета» объединила живопись и предметы декоративно-прикладного искусства. Гости музея увидят 11 картин известных мастеров, писавших сцены повседневной жизни. Среди них — работы Питера де Хоха «Материнские заботы», Габриеля Метсю «Девушка за вышиванием», Франса ван Мириса — старшего «Утро молодой дамы», Корнелиса де Мана «Игроки в шахматы» и других.

Акция не распространяется на выставку «Рафаэль. Поэзия образа». В неё вошли восемь живописных и три графические работы. Среди них — «Автопортрет», парные портреты Аньоло Дони и его супруги Маддалены и «Мадонна Грандука». Самым крупным из представленных на выставке произведений стала алтарная картина «Экстаз святой Цецилии со святыми Павлом, Иоанном Евангелистом, Августином и Марией Магдалиной».

Делегация российских дорожников во главе с руководителем Росавтодора Романом Старовойтом посетила с рабочим визитом Итальянскую Республику. В рамках деловой программы российские дорожники приняли участие в семинаре по вопросам применения современных приборов и программного обеспечения для организации комплексной диагностики дорог.

В ходе визита была предоставлена возможность ознакомится с системами FWD/HWD по определению динамического модуля упругости покрытия, которые презентовала компания Dynatest, а также программным комплексом для расчета экономической эффективности дорожных работ (PERS). Данные технологии позволяют инженерам определять уровень деформации покрытия и методы его восстановления. Также итальянские специалисты продемонстрировали работу установки динамического нагружения, а также программный комплекс по диагностике дорожных конструкций и анализа эксплуатационных затрат (LCCA).

В ходе мероприятий состоялось обсуждение действующей нормативной базы в России по проверке жесткости конструкций дорожных одежд динамическим методом контроля. На примере уже выполненных в нашей стране проектов была проанализирована работа программы расчета динамического нагружения ELMOD 6. Система показала, что динамические модули упругости слоев, их остаточный срок службы и параметры верхнего слоя могут рассчитываться автоматикой буквально за секунды. Эти данные используются в структурном анализе для определения несущей способности, предполагаемого срока эксплуатации и требований к верхнему слою на срок проектной эксплуатации.

Помимо этого, была показана в действии многофункциональная установка MFV по определению геометрических характеристик дорожного покрытия с автоматической фиксацией и классификацией видимых дорожных дефектов. Данный аппаратный комплекс устанавливается на специальном автомобиле-лаборатории и накапливает детальные изображения дорожного покрытия в движении - при скорости до 100 км/ч. Изображение 2D и 3D позволяют в автоматическом режиме быстро обнаруживать и классифицировать дефекты трассы.

Кроме того, в ходе практической части семинара состоялось посещение производственной базы по выпуску горячих смесей на базе асфальто-бетонного завода компании PAVI, которая специализируется на эксплуатации дорог и стабилизации дорожного основания.

Заседание Правительства.

В повестке: о реализации мер по привлечению ведущих учёных в российские образовательные и научные организации, ряд проектов федеральных законов.

Из стенограммы:

Д.Медведев: Прежде чем мы начнём заседание Правительства, я должен представить вам в новом качестве наших коллег. Виталий Леонтьевич Мутко у нас теперь заместитель Председателя Правительства, он отвечает за спорт, туризм и молодёжную политику. Как известно, вчера Президент поддержал моё предложение, подписал указ и, соответственно, Виталий Леонтьевич приступает к исполнению обязанностей.

Министр спорта, Павел Анатольевич Колобков, работал в должности заместителя главы ведомства. Уверен, что он готов и к новой ответственной работе. Пожелаем ему успехов, прошу оказывать ему как новому члену Правительства максимальное содействие.

Начнём с обсуждения мер по развитию российской науки. В 2010 году мы начали программу мегагрантов, чтобы российские вузы и научные центры стали местом притяжения для исследователей со всего мира. Проект очень амбициозный, на его осуществление выделяются немалые деньги, в общей сложности до 2020 года 28 млрд рублей. Гранты получают те, кто готов воплощать свои идеи в нашей стране вместе с командами российских специалистов. Это могут быть ведущие российские учёные и иностранные, наши соотечественники, которые в своё время уехали за границу, сделали там научную карьеру. За шесть лет было проведено пять конкурсов на получение грантов. Интерес со стороны мирового научного сообщества большой, было подано почти 3 тыс. заявок учёными более чем из 45 стран. Все проекты прошли проверку на основе международных стандартов с участием не только российских, но и иностранных экспертов.

Среди победителей есть лауреаты Нобелевской премии, других престижных наград, и, конечно, это безусловные лидеры в своих областях.

По итогам первых четырёх конкурсов создано 160 научных лабораторий, многие из них стали точками роста современной российской науки – и университетской, и академической, некоторые по своему оборудованию, по научно-образовательному потенциалу не уступают лучшим лабораториям в мире. И сейчас уже есть очень хорошие результаты, которые получены в рамках программы мегагрантов. Они открывают новые возможности в целом ряде направлений: это медицина, машиностроение, исследование космоса, создание новых технологий, разработка лекарственных препаратов, методов диагностики и лечения.

Важно, что в исследованиях принимали участие не только известные учёные, но и молодые специалисты. Примерно две трети сотрудников лабораторий – студенты и аспиранты. Все они под руководством опытных коллег занимаются перспективными проектами. Вполне может быть, что это будущие лидеры отдельных научных направлений в нашей стране. Нужно создать условия для дальнейшей работы таких лабораторий.

У нас в повестке дня целый ряд законопроектов, в том числе связанных с бюджетным процессом.

Один из важных законопроектов направлен на повышение качества и доступности медицинской помощи на всей территории страны. Я имею в виду поправки в закон об обязательном медицинском страховании, которые затрагивают несколько важных вопросов.

Во-первых, мы продлеваем на 2017 год программу «Земский доктор». Благодаря её введению на село приехали работать врачи. Эта инициатива в своё время была выдвинута «Единой Россией», неплохо востребована в регионах, работает она с 2012 года. Чтобы привлечь для работы на село квалифицированных специалистов, им предоставляется единовременная выплата в размере 1 млн рублей. На эти цели в бюджете Фонда обязательного медицинского страхования на 2017 год предусмотрено более 3 млрд рублей.

Кроме того, мы уточняем порядок этой выплаты, конкретизируем сроки подготовки документов для получения межбюджетных трансфертов, и представители власти должны тщательно контролировать соблюдение графика выплат. Есть и целый ряд других решений, которые связаны с необходимостью исполнять указ по зарплате нашим медицинским работникам и по дотации, которая остаётся в распоряжении Фонда обязательного медицинского страхования.

Также рассмотрим ещё два законопроекта. Первый из них увеличивает нормативы, по которым рассчитывается объём средств, необходимых для оказания людям социальной помощи, включая льготное обеспечение лекарствами и медицинскими изделиями, а также продуктами лечебного питания для детей-инвалидов.

Второй законопроект вводит единый порядок индексации социальных выплат, пособий и компенсаций инвалидам, ветеранам, чернобыльцам и некоторым другим категориям льготников. Сейчас всё это делается в разные сроки и по разным механизмам. Со следующего года мы проиндексируем выплаты по итогам накопленной инфляции за 2016 год, с 1 января 2018 года будет законодательно закреплён единый порядок индексации – один раз в год с 1 февраля, исходя из коэффициента индексаций, который Правительство определяет по фактическому индексу потребительских цен за предыдущий год. Необходимые средства на этот период, на 2018–2019 годы, также в бюджет закладываются.

Рассмотрим также законопроект о работе так называемого внеуличного транспорта, к нему относится метро, монорельс, фуникулёры и подвесные канатные дороги. Сейчас метрополитены у нас работают в семи городах России, в столице помимо этого работает монорельсовая транспортная система, в ряде регионов действуют канатные дороги и фуникулёры. Если говорить о метрополитенах прежде всего и другом транспорте, так называемом внеуличном, в год этот транспорт перевозит 3,3 млрд пассажиров, но нормативной базы для такого транспорта на уровне закона не существует. Законопроект, который сегодня рассматривается, восполняет этот правовой пробел. Мы устанавливаем чёткие правила перевозки пассажиров, нормы технической эксплуатации метрополитенов, монорельсового транспорта, разграничиваем полномочия федеральных, региональных и муниципальных властей в этой сфере.

Давайте начнём с мегагрантов, о которых я уже сказал. Слово для выступления – Министру образования и науки Ольге Юрьевне Васильевой.

О.Васильева: В 2010 году началась реализация программы мегагрантов. Эта программа была инициирована Правительством Российской Федерации и фактически развернула поток и привлекла в Россию самых лучших учёных. Среди них – нобелевские лауреаты, лауреат премии Филдса, обладатели премии Гумбольдта.

В первую очередь программа мегагрантов направлена на качественное преобразование российской науки за счёт создания по всему широкому научному фронту множества точек роста. Это научные лаборатории, возглавляемые ведущими учёными мира, в том числе и нашими соотечественниками. Задача лабораторий – проведение прорывных фундаментальных и прикладных исследований, результаты которых могут быть использованы в реальном секторе экономики.

Программа мегагрантов является визитной карточкой России в сфере международного научно-технического сотрудничества, средством интеграции России в мировую научную среду. Таким образом, она имеет не только важное внутреннее значение, но и, безусловно, политическое значение. Данная программа создаёт благоприятный имидж, репутацию России как страны, предоставляющей широкие возможности научной деятельности ведущим учёным.

Благодаря программе мегагрантов повышается узнаваемость российской науки в международном исследовательском пространстве. Важно отметить, что мегагранты часто упоминаются в иностранных СМИ и аналитических докладах зарубежных организаций. Существенно расширились связи российских вузов и научных организаций с ведущими научно-образовательными организациями более чем 40 стран мира.

В целях реализации программы мегагрантов министерством в 2010–2016 годах было проведено пять конкурсов, участниками которых стали российские и иностранные учёные, занимающие лидирующие позиции в определённой области науки. Ключевое требование министерства при проведении конкурса следующее: отдавать приоритет тем учёным, которые имеют серьёзные научные достижения, при этом способны активно работать над созданием новых лабораторий, проводя в них не менее четырёх месяцев в году.

Программа прежде всего дала новые стандарты качества в научной экспертизе, и абсолютно бесспорно, что экспертиза по мегагрантам – одна из самых признанных, самых прозрачных. Каждая из конкурсных заявок оценивалась двумя российскими и двумя иностранными экспертами.

Следует отметить, что конкурсы вызвали значительный интерес мировой научной общественности. На получение грантов было подано 2,7 тыс. заявок, участвовало 330 научных и образовательных организаций, которые расположены во всех регионах России. В конкурсе принимали участие ведущие учёные 45 стран, в том числе Австралии, Австрии, Белоруссии, Бельгии, Болгарии, Бразилии, Великобритании, Венгрии, Германии, Дании, Израиля, Ирландии, Испании, Италии, Канады, Китая, США, Франции, Финляндии, Чехии, Швейцарии, Швеции, Японии.

По итогам пяти конкурсов победителями стали 200 учёных из 25 стран мира. На сегодняшний день уже создано и успешно работают 160 лабораторий, 40 лабораторий начнут свою деятельность в следующем году.

Очень важно отметить, что география вузов и научных организаций, как подавших заявки на участие в конкурсе мегагрантов, так и победителей, очень широка.

Важен тот факт, что под руководством ведущих учёных проводятся исследования не только в сильных вузах и научных организациях Москвы и Санкт-Петербурга, Казани, Новосибирска, Нижнего Новгорода, но и в других регионах России. Самая восточная лаборатория расположена на Дальнем Востоке.

Всего программы мегагрантов выполняются научными лабораториями в 33 субъектах Российской Федерации.

Наибольшее количество лабораторий было создано на базе вузов подведомственных министерствам, – это 60% и на базе организаций ФАНО России – 16. Но при этом следует учесть, что организации ФАНО России начали участвовать в конкурсе только с 2013 года, после внесения изменений в положение о выделении грантов, и соотношение созданных лабораторий между этими ведомствами составляет приблизительно один к одному.

Несмотря на то что в традиционной российской науке (физика, механика) наибольшее количество проектов, эта программа позволяет инициировать новые яркие лаборатории по таким научным направлениям, как медицинские технологии и биотехнологии, вычислительная биология, когнитивная психология, аддитивное производство, нанокомпозитные материалы и многое другое. Почти половина лабораторий, созданных в рамках программы мегагрантов, носит ярко выраженный прикладной характер.

Общий размер средств федерального бюджета, выделенных на реализацию программ мегагрантов в 2010–2020 годах, составляет 28,7 млрд рублей. Вузы и научные организации взяли на себя обязательства дополнительного софинансирования проведения научных исследований в 2010–2020 годах, размер тоже большой – 7,6 млрд рублей. Размер каждого гранта зависит как от направления научного исследования, так и от масштаба конкретного проекта и составляет от 45 до 90 млн рублей. Такие размеры денежных выплат соответствуют финансовой потребности крупных международных проектов и позволяют достичь поставленных в рамках программы мегагрантов задач.

Многие учёные имеют высокие наукометрические показатели. Я ещё раз подчеркну, что кадровый состав всей программы претерпевает серьёзное омоложение: более половины, а точнее, 58% участников программы – это молодые специалисты, студенты, аспиранты, кандидаты наук.

За шесть лет реализации программы было опубликовано 4 тыс. статей. Большинство статей напечатано в основных журналах, входящих в первый кластер. Много статей в журналах Science и Nature.

Созданные лаборатории по технологическому оснащению сопоставимы, а часто превосходят ведущие зарубежные лаборатории. Работа на современном, зачастую уникальном оборудовании позволяет коллективам лабораторий достигать научных результатов мирового уровня.

Создание указанных лабораторий существенным образом повлияло на институциональное развитие организации работы вузов и научных лабораторий. В частности, 13 лабораторий, созданных в рамках программы мегагрантов, стали основой для появления новых научно-исследовательских институтов, международных, межвузовских исследовательских центров. Яркий пример – Тольяттинский госуниверситет, на базе которого были созданы лаборатории, открыт и аккредитован испытательный центр прочностных свойств материалов, а также аккредитован центр оценки соответствия продуктов наноиндустрии.

Научные заслуги ведущих учёных и сотрудников лабораторий были отмечены различными международными и российскими премиями. Лауреатами государственных премий и премий Президента и Правительства Российской Федерации в области науки, техники, технологий стали 13 сотрудников лабораторий, созданных в рамках программы мегагрантов, в том числе семь молодых учёных.

К настоящему времени во многих созданных лабораториях уже получены принципиально новые результаты, в том числе результаты мирового уровня. Назову лишь несколько.

В научно-исследовательской лаборатории сверхпроводящих материалов, созданной на базе МИСИС, под руководством ведущего учёного Алексея Устинова в 2013 году были проведены впервые в России измерения сверхпроводящих кубитов – основных элементов будущих квантовых компьютеров.

В лаборатории инженерного материаловедения МГУ им. Ломоносова под руководством ведущего учёного Дмитрия Иванова создан нанокалориметр, обладающий чувствительностью к чрезвычайно малым количествам веществ. Разработка была отмечена премией Правительства в 2014 году.

В научно-исследовательской лаборатории нейробиологии Казанского Приволжского федерального университета под руководством ведущего учёного Рустэма Казипова были открыты особые формы активности в сенсорной коре головного мозга новорождённых.

Сотрудники лабораторий активно участвуют в других конкурсах для получения дополнительного финансирования. Так, в конкурсах, проводимых Российским научным фондом, победителями стали более 110 сотрудников из 80 лабораторий, созданных в рамках программы мегагрантов, в том числе 30 ведущих учёных.

Привлечение учёных мирового уровня в Россию позволило создать коммуникационные площадки, где руководители лабораторий могут поделиться полученными результатами не только между собой, но и с молодым поколением.

Такими площадками стали международные научно-технические конференции «Наука будущего» и форум молодых учёных «Наука будущего – наука молодых». Такие мероприятия проходили в Санкт-Петербурге, Севастополе, Казани и позволили объективно оценить эффективность мер государственной поддержки молодёжи в науке, включая систему грантов и стипендий Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации для студентов, аспирантов, молодых учёных ведущих научных школ.

В заключение хотелось бы отметить, что 19 сентября 2016 года состоялась встреча Президента России Владимира Владимировича Путина с участниками программы мегагрантов, на которой учёные рассказали главе государства, как изменилось отношение к научной работе в нашей стране, а также что ещё необходимо сделать для поддержки перспективных лабораторий.

В частности, была отмечена необходимость создания постоянно действующей системы, направленной на развитие кадрового потенциала и включающей в себя такие мероприятия: создание международных центров передовых исследований, поддержка успешных лабораторий, создание института постоянных позиций федеральных профессоров, поддержка молодых научных лидеров, поддержка постдоков.

Министерство готово проработать и предоставить предложения о дополнительных мерах по совершенствованию организации научных исследований и системы воспроизводства научных кадров.

В.Скворцова: Я хочу от федеральных учреждений Министерства здравоохранения горячо поддержать эту программу, сказать о том, что три наших ведущих медицинских вуза и научный центр выиграли гранты и эти гранты сейчас продолжают действовать.

Важно отметить, что в созданных шести лабораториях были сконцентрированы не просто лучшее современное оборудование, но те наши отечественные открытия, по которым мы имеем абсолютные приоритеты в мире: флуоресцентные белки, флуоресцентный имиджинг, оптическая когерентная томография, определённый состав клонов Т-лимфоцитов и т.д.

Это привлекло в наши лаборатории ведущих учёных Канады, Европы и так далее. Сейчас нам удалось эти лаборатории объединить в единый институт биомедицинских технологий, и те результаты, которые мы получаем, являются абсолютно приоритетными. Поэтому я хочу поблагодарить Министерство образования и науки, мы будем рады продолжать такое сотрудничество.

В.Фортов: Как всякое стоящее дело, эта программа рождалась в муках и имела поначалу много противников. Дело в том, что по недавней традиции программа была ориентирована исключительно на вузовскую науку, из неё были полностью исключены учёные Российской академии наук, а также наши выдающиеся учёные, которые работают внутри страны.

Два года спустя мы распространили программу на РАН, резко повысив качество проектов, а публикации увеличились приблизительно в полтора-два раза. Сегодня по конкурсу на долю РАН приходится около половины проектов, в то время как РАН занимает всего 15–17% научного ландшафта. Во всяком случае сейчас эта программа вполне состоялась, но нуждается в развитии.

В неё стоило бы включить программу постдоков – поддержку молодых кандидатов наук, что делается во всех странах. У нас молодые кандидаты оказываются брошенными. Было бы здо?рово поддержать этих ребят.

Можно было бы посмотреть программу участия наших учёных в экспериментах на мегаустановках. Дело в том, что сейчас создано очень большое количество дорогостоящих, на миллиарды долларов, установок, совершенно уникальных. Это лазеры на свободных электронах, термоядерные реакторы, космические лаборатории. И эти установки не загружены. Страны, которые их создали, приглашают наших учёных. Мы, к сожалению, не можем их послать в том количестве, в котором это надо было бы сделать.

И конечно, идея создания новых отделов, новых лабораторий совершенно правильная, потому что мы говорим о молодёжи, а молодежь стремится к тому, чтобы получать независимость, а не попадать под крышу каких-то начальников, как правило, возрастных. Я бы на это тоже обратил внимание.

Далее. О чём говорят люди, которые приезжают к нам работать и сталкиваются с реалиями нашей жизни? Все говорят об одном и том же: колоссальное засилье бюрократии. Было бы очень здо?рово, если бы мы обратили на это внимание. Причём бюрократия делается на пустом месте и не имеет никакой логики, если честно.

В целом мы, конечно, поддерживаем этот проект и считаем, что он очень важный и его надо развивать.

Китай придавит Европу рынком

ЕС не хочет признавать экономику КНР рыночной

Иделия Айзятулова

Если в Брюсселе не договорятся, то Китаю автоматически может быть присвоен статус рыночной экономики. Восточного партнера поддерживают крупные экспортеры — Германия, Франция, Великобритания, в то время как Южная и Восточная Европа опасаются демпинга и потери рабочих мест.

20–21 октября состоится заседание Европейского совета, на котором планируется рассмотреть вопросы торговли в Европе, в том числе будет поднята проблема признания Китая страной с рыночной экономикой. Такое решение должно облегчить доступ китайских товаров на европейский рынок, так как пропадет большое количество пошлин, но Европейская комиссия опасается, что это лишит работы многих жителей ЕС. 11 декабря Китай будет признан рыночной экономикой автоматически — если до этого момента не будет принят документ, прямо запрещающий это.

Статус страны с нерыночной экономикой кроме Китая ЕС присвоил Вьетнаму, Казахстану, Албании, Армении, Азербайджану, Белоруссии, Грузии, Северной Корее, Киргизии, Молдавии, Монголии, Таджикистану, Туркменистану и Узбекистану. Такой статус дает европейским властям право не ориентироваться на внутренние цены на конкретный товар или сырье при расчете тарифов, если есть подозрение, что страна-экспортер демпингует. Если же у страны статус рыночной экономики, то формально речи о демпинге быть не может, и ЕС нужно искать другие способы защитить свое торговое пространство.

Единодушия среди европейцев по вопросу с КНР не наблюдается: Германия, Великобритания и другие крупные страны-экспортеры выступают за признание Китая, так как боятся потерять крупный рынок сбыта (в частности, это касается автомобильной промышленности).

«Китай уже пятнадцать лет состоит в ВТО. Не признавать китайскую экономику рыночной, не оскорбляя при этом пекинское правительство, больше невозможно»,

— сообщает немецкое издание Der Spiegel.

Однако Испания, Италия, Португалия и Восточная Европа придерживаются противоположного мнения: они «возмущены демпинговыми ценами» дальневосточных производителей, которые угрожают существованию целых промышленных отраслей в Европе, и боятся именно демпинга, а не возможных санкций со стороны КНР.

В рамках ВТО Евросоюз подал против Китая восемь исков, касающихся разных отраслей экономики: импорта автомобильных деталей; экспорта сырьевых материалов и пошлин на них; сервисов финансовой информации; антидемпинговых пошлин на европейские железные и стальные крепежные инструменты, стальные бесшовные трубы, а также детали для рентгеновских установок; экспорта редкоземельных металлов, вольфрама и молибдена. В свою очередь, Китай подал четыре иска против ЕС и по одному иску против Италии и Греции: большая часть проблем касается сектора возобновляемой энергетики, но есть и иски, касающиеся мяса домашней птицы, стальных инструментов и обуви. Часть решений по этим искам уже была вынесена, некоторые все еще рассматриваются.

В сентябрьском обращении к Еврокомиссии ее глава Жан-Клод Юнкер заявил, что ЕС должен иметь возможность «бороться с демпингом силовыми методами, как это сделали США», недавно наложившие 265-процентную пошлину на дешевую китайскую сталь.

По мнению американских и европейских чиновников, КНР удается поддерживать цены на импортируемую сталь такими низкими не в силу условий рынка, а благодаря государственным субсидиям. Против введения дополнительных заградительных пошлин выступают Великобритания, Швеция, Германия и Нидерланды, блокируя принятие общего решения.

Текущая ситуация привела к массовым протестам европейских металлургов, а также представителей текстильной и керамической промышленности, которые заявляют, что дешевый импорт из Китая лишит их десятков тысяч рабочих мест.

В ноябре европейский комиссар по торговле Сильвия Мальмстрем должна сделать формальное предложение о методах торговой защиты. Ожидается, что в предложении будут перечислены конкретные отрасли и случаи, когда в отношении китайских товаров не будет применяться правило меньшей пошлины.

Это правило, содержащееся в нескольких соглашениях ВТО, устанавливает, что если доказано, что демпинг или субсидируемый импорт причиняют ущерб национальной отрасли промышленности, то может быть применена пошлина, равная полному размеру демпинга, — или же меньшая пошлина, если окажется, что она является достаточной для устранения ущерба национальной отрасли. Облегчить торговые условия предлагали Франция и Германия, но с 2013 года все голосования по нему блокировались Великобританией. Правда, с учетом референдума о выходе Великобритании из ЕС может оказаться, что предложение о сокращении случаев применения меньшей пошлины все-таки будет принято.

Ранее Сильвия Мальмстрем говорила, что собирается призвать страны отказаться от списка «стран с нерыночной экономикой» и ориентироваться только на уровень государственного вмешательства в целом или в конкретный сектор. По мнению Мальмстрем, такой подход не будет как-то выделять Китай и позволит наладить более дружеские торговые отношения, отмечает Daily Express.

Однако власти КНР ранее давали понять, что ввод любых тарифов или ограничений на китайские товары под любым предлогом будет воспринят как враждебные действия и станет причиной ответных санкций.

Причем речь идет уже не о прямой торговле товарами, а о китайских инвестициях в европейские проекты, в частности в план, разработанный Жан-Клодом Юнкером. Впервые Юнкер предложил план Европейского фонда стратегических инвестиций (EFSI) в €315 млрд еще в 2014 году, заявив, что в случае успеха он будет перезапущен через три года. Причем изначально сам фонд обладал средствами лишь на €21 млрд (€16 млрд — от стран — участниц ЕС и €5 млрд — от Европейского инвестиционного банка), остальное должны обеспечить частные инвесторы. Среди целей фонда — инвестиции в создание энергетической, транспортной и электронно-цифровой инфраструктур, в образование и научные исследования, а также в проекты, направленные на поддержку малого бизнеса.

В последние годы китайские компании достаточно активно скупают доли в европейских компаниях. Например, проект строительства АЭС «Хинкли-Пойнт C» в графстве Сомерсет Великобритании иллюстрирует достаточно тесные связи французского и британского бизнеса с китайским. Стоимость строительства равна £18 млрд, и существенную часть этих средств предоставит китайская China General Nuclear Power Group (CGN).

При успешном запуске «Хинкли-Пойнт C», запланированном на 2025 год, CGN получит доступ к АЭС «Брэдуэлл В», причем уже не только в качестве инвестора, но и как поставщик технологий — впервые для западного проекта в области атомной энергетики. Технологии для «Хинкли-Пойнт C» обеспечивает французская Électricité de France (EDF) в лице дочерней компании EDF Energy.

Россия стала крупнейшим в мире экспортером кинзы

Диана Кукушкина

Россия стала мировым лидером по экспорту кориандра (кинзы) за 2016 год. Объем поставок известной пряности за рубеж составил 43,5 тысяч тонн, уточняет Российский экспортный центр (РЭЦ).

По данным РЭЦ, за январь-август 2016 года Россия экспортировала почти 45 тысяч тонн кориандра, что больше, чем по итогам 2015 года (43,5 тысяч тонн).

«В прошлом году Россия была второй после Индии в списке крупнейших мировых поставщиков кориандра, а в этом году вышла на первую позицию, причем серьезно обогнав своих соперников - Индию, Болгарию, Украину, Сирию, Иран, Италию и других важных поставщиков специй», - уточнили в центре, передает РИА Новости.

Как уточняет информационное агентство, основным рынком сбыта для России стала Индия (58%). Также поставки идут в Шри-Ланку, Пакистан, Непал, а также в Европу и на Ближний Восток.

Напомним, что кориандр - это однолетнее травянистое растение семейства зонтичные, которое используют в кулинарии. Как правило, кориандром называются семена этой пряной травы, а ее листья — кинзой.

Россия и НАТО: «новая нормальность»?

Иван Тимофеев

К.полит.н., программный директор РСМД

Отношения России и НАТО после украинского кризиса оказались в самой низшей точке со времен окончания холодной войны. Их ухудшение носило резкий, лавинообразный и необратимый характер. Сегодня Россия для НАТО — вызов безопасности номер один. По крайней мере, итоговое коммюнике Варшавского саммита НАТО уделяет России ключевое значение. Причем российская политика Альянса в наибольшей степени проработана в виде планов и конкретных мер, в сравнении с любым другим направлением, включая Ближний Восток и борьбу с терроризмом. Российские официальные документы также определяют НАТО и вероятность расширение блока в качестве одного из ключевых вызовов. А модернизация российских вооруженных сил в первую очередь учитывает потенциалы стран Североатлантического Альянса.

На сегодняшний день состояние отношений Россия–НАТО можно оценить как «стабильно тяжелое». Позади осталась острая фаза, когда дальнейшее развитие ситуации и глубину кризиса предсказать было весьма сложно. Однако кризис не решил ни одну из проблем, которая сделала его возможным. Более того, эти проблемы еще более усугубились, а значит, вероятность нового обострения и дальнейшей эскалации конфликта остается высокой.

Подобная ситуация вряд ли казалась бы необычной 30 лет назад в условиях тотальной идеологической и военной гонки двух блоков. Однако сегодня мир принципиально изменился. И страны НАТО, и Россия сталкиваются с растущим числом принципиально новых вызовов и угроз. Проблема состоит в том, что вместо концентрации на вызовах сегодняшнего и завтрашнего дня, Россия и Альянс воспроизводят привычную для холодной войны логику. Проигравшими в такой ситуации оказываются оба. Причем величина проигрыша неочевидна — она может быть зафиксирована на текущих уровнях, а может стать значительно более серьезной в случае новых кризисов.

В свете этой проблемы важно ответить на следующие вопросы: почему Россия и НАТО вновь становятся конкурентами? Каковы движущие силы отношений России и НАТО, какие факторы влияют на них? И что сделать для того, чтобы выйти на более конструктивный путь отношений?

Однако перед тем как ответить на эти вопросы, необходимо определить нашу нормативную позицию — представление о должном состоянии безопасности в Европе. Это представление сводится к тому, что ни Россия, ни страны НАТО не заинтересованы в вооруженном конфликте, последствия которого могут быть самыми плачевными. Реализация этой установки в текущих условиях обеими сторонами осуществляется путем взаимного сдерживания. Но в долгосрочной перспективе этот подход является проигрышным. Во-первых, сдерживание чревато эскалацией конкуренции в полноценный конфликт. Во-вторых, оно требует огромных ресурсов, которые могут и должны направляться на более серьезные вызовы. Среди них ключевое место занимает борьба с радикальным исламизмом. Следовательно, задача состоит в поиске такой формулы, которая могла бы избавить обе стороны как минимум от необходимости сдерживания. А как максимум — дала бы возможность вернуться к вопросу о сотрудничестве. Это крайне сложная политическая задача, которая в текущих условиях может показаться утопичной. Но отказ от ее решения чреват высокими затратами и сохранением высоких рисков безопасности.

Россия–НАТО: путь к кризису

Упомянутая выше нормативная позиция вряд ли покажется чем-то новым. Скептики, несомненно, укажут на то, что в недавней истории попытка заменить сдерживание сотрудничеством уже предпринималась. И она закончилась полным провалом, символом которого стал украинский кризис, который принято считать основным катализатором осложнения ситуации в Европе. Действительно, он стал мощным триггером, который перевел отношения России и НАТО в качественно иную плоскость. Однако его следует рассматривать скорее как следствие, а не причину. Противоречия России и НАТО копились по меньшей мере с конца 1990-х гг. Причем с каждым годом происходило постепенное ухудшение. Плавное накопление противоречий закончилось украинским взрывом и скачкообразным изменением ситуации. Поэтому важно понять дефекты наших отношений, которые привели к текущему положению вещей.

Наиболее очевидная причина постепенного осложнения диалога России и НАТО вполне закономерно связывается с расширением НАТО на Восток. Действительно, в России отношение к этому процессу с самого начала было весьма сдержанным. Оно воспринималось как подрыв идеи равной и неделимой безопасности, нарушение баланса сил и угроза безопасности России. Со стороны НАТО эта озабоченность Москвы традиционно парировалась отсылкой к праву отдельных стран самим определять свое членство в альянсах. Тем более что данная норма была зафиксирована в Основополагающем акте Россия–НАТО в 1997 г. Обсуждение этой темы между Москвой и Брюсселем все больше напоминало разговор немого с глухим. Россия достаточно терпимо отнеслась к вступлению в НАТО всех бывших членов ОВД, а также стран Балтии. Но ее раздражение заметно возросло, когда речь зашла о дальнейшем продвижении на постсоветское пространство. И хотя членство Украины и других постсоветских стран в НАТО вызывало большие вопросы и рассматривалось самим Альянсом как очень далекая перспектива, Москва прилагала серьезные дипломатические усилия для того, чтобы этот процесс остановить или значительно замедлить.

Эти действия России вряд ли стоит объяснять фанатичным стремлением навредить Западу. Политика Москвы имеет вполне рациональные основания, которые часто упускаются из вида. Эти основания кроются все в том же Основополагающем акте Россия–НАТО 1997 г.

Дело в том, что наряду с признанием права каждого государства самостоятельно определять свою политику безопасности и членство в альянсах, стороны определили еще как минимум два фундаментальных основания своих отношений. Во-первых, они рассматривали ОБСЕ как ключевую организацию, ответственную за создание новой системы безопасности в Европе. Во-вторых, Договор об ограничении обычных вооружений в Европе (ДОВСЕ) полагался как важный гарант сохранения баланса сил. Его реализация как раз и выступала предпосылкой для снятия вопроса о сдерживании. Успешная адаптация ДОВСЕ к новым условиям (распад СССР и ОВД), равно как и укрепление роли ОБСЕ, снимал бы вопрос о самоопределении отдельных стран в пользу того или иного альянса. При наличии эффективной системы контроля вооружений и общей организации по безопасности расширение НАТО было бы значительно менее болезненным для России или вообще не воспринималось бы в качестве угрозы.

На деле ситуация оказалась иной. Адаптированный ДОВСЕ, принятый на Стамбульском саммите ОБСЕ в 1999 г., так и не был ратифицирован странами НАТО. Хотя Россия, Украина, Белоруссия и некоторые другие страны его ратифицировали. Государства Балтии (Эстония, Латвия и Литва) вообще отказались присоединяться к ДОВСЕ. А значит в случае их вступления в НАТО, что и произошло в 2004 г., у границ России появлялась бы «серая зона», которая никак не контролировалась бы договором. Роль ОБСЕ в обсуждении вопросов безопасности постепенно снижалась, а НАТО по сути брала на себя функции основной организации по безопасности в Европе. В этих условиях расширение НАТО вполне логично воспринималось Москвой как проблема. И это ощущение усиливалось по мере последовательной эрозии диалога по ДОВСЕ.

Важным фактором осложнения отношений России и НАТО также стало общее ухудшение ситуации в области стратегической стабильности. Данный вопрос традиционно был предметом отношений Москвы и Вашингтона и в основном сводился к ракетно-ядерной проблематике. Выход США из договора по ПРО, последующая дискуссия по ПРО в Европе, создание там отдельных элементов ПРО, опять же, воспринималось в Москве сдержанно. Российские предложения о создании совместной ПРО успеха не имели, хотя с обеих сторон вопрос прорабатывался военными и дипломатами. Достижением стал новый договор о стратегических наступательных вооружениях 2010 г. Но дальнейшее развертывание ПРО в Европе противоречило озабоченности России по этому вопросу, которое было зафиксировано в преамбуле договора об СНВ. Кроме того, если до украинского кризиса западная дипломатия настаивала на ненаправленности ПРО против России, то на фоне украинских событий все громче стали раздаваться голоса об использовании ПРО в качестве сдерживания России. Это лишь укрепляло давние подозрения Москвы. Проблемы в диалоге о стратегической стабильности между Россией и США, конечно же, негативно сказывались и на диалоге Россия–НАТО.

В западных столицах, со своей стороны, также росло недовольство все более активной политикой России в области безопасности. Новые члены НАТО в Восточной Европе были озабочены возможным ростом военного потенциала России. Ситуацию усугубляли антироссийские настроения в этих странах, болезненное переживание коммунистического прошлого, его превращение в своего рода «черную легенду», а России — в «значимого другого». Опасения эти были во многом преувеличенными, и на деле страны Восточной Европы неохотно шли на увеличение военных бюджетов. И справедливости ради следует отметить, что в самой России восприятие военной угрозы со стороны НАТО также преувеличивалось. Особенно это касается общественного дискурса и СМИ. Сложилась ситуация, когда противодействие НАТО превратилось в выгодный продукт, который гарантировал политический капитал и поддержку больших сегментов общества. Как и постокоммунистические страны Восточной Европы, Россия тоже переживала политический транзит, со всеми вытекающими последствиями для общественного сознания. Ему также было свойственно болезненное переживание краха Советского Союза. И это общественное настроение сыграло свою негативную роль.

Наконец, еще одним важным фактором стала нестабильность политических режимов в ряде постсоветских стран и серия «цветных революций» в этих государствах. Первые «цветные революции» в Грузии и на Украине (в 2003 и 2004 гг.) воспринимались Москвой без лишней враждебности. Однако последующий антироссийский курс обоих государств существенно охладил это отношение. «Цветные революции» стали восприниматься в Москве уже как антироссийская политика Запада, элемент новой гибридной войны. К моменту Майдана 2013 г. «цветные революции» стойко ассоциировались в Москве с «рукой Запада» и желанием вытеснить Россию с постсоветского пространства со всеми вытекающими последствиями для безопасности страны.

Эта точка зрения Москвы также представляется неоднозначной. Все-таки украинский Майдан 2013 г. был во многом вызван внутренними причинами и слабостью самого украинского государства. Тем не менее ни Россия, ни США, ни ЕС не смогли решить украинский кризис совместно, хотя предпосылки для такого решения были. Последующая крайне резкая реакция России в виде воссоединения с Крымом и поддержки сепаратистов на Востоке Украины разворачивалась на благодатной почве подорванного за прошедшие двадцать лет доверия и институциональной базы европейской безопасности. Украинский кризис — череда ошибочных решений, неверных оценок, преувеличенных страхов с обеих сторон. В условиях эффективных институтов он, возможно, стал бы нелепой случайностью-флуктуацией. Без таких институтов эта флуктуация привела к фундаментальным изменениям на европейском континенте.

Движущие силы отношений России и НАТО

Сегодня приходится констатировать, что сдерживание — ключевой элемент отношений России и НАТО. По сути, речь идет о «новой нормальности», выйти из которой будет крайне сложно. Однако это не самая опасная тенденция. Гораздо хуже то, что эта «новая нормальность» вполне может испытать новый кризис и дальнейший регресс отношений. Для того чтобы избежать этого сценария, необходимо трезво оценивать факторы (управляющие параметры) взаимодействия России и НАТО. Среди таких параметров необходимо выделить крупные факторы стратегического плана и мелкие факторы тактического характера. Последние важны, так как именно они, подобно украинскому кризису, могут спровоцировать нарушение «новой нормальности», выступить спусковым механизмом нового кризиса.

Первый стратегический фактор — состояние угроз за пределами отношений Россия–НАТО. Есть основания полагать, что захлестнувшая регион Ближнего Востока нестабильность имеет потенциал к распространению на другие регионы и будет оказывать долгосрочное влияние как на Россию, так и на страны НАТО, включая США. Особенно уязвимы средиземноморские страны — Турция, Греция, Италия, Франция. Россия уязвима в связи с возможной дестабилизацией на Кавказе, а также рисками в Центральной Азии. Роль НАТО в решении сирийской и других проблем пока остается вторичной. Основным игроком здесь все-таки выступают США. Но если России и США удастся добиться прогресса в решении сирийской проблемы и взаимодействовать в вопросе строительства новой системы безопасности на Ближнем Востоке, это может позитивно сказаться на общем фоне отношений России и НАТО. Пока же действия России в Сирии и на фронте борьбы с радикальным исламизмом в странах НАТО воспринимаются скорее с подозрением, нежели с поддержкой.

Второй стратегический фактор — состояние самого Альянса и его способность отражать те угрозы, которые важны для европейцев здесь и сейчас. Нет сомнений, что НАТО может успешно сдерживать Россию. Но Альянс просто не приспособлен для отражения таких вызовов, как потоки беженцев, исламистский терроризм или распад государств на европейской периферии. Получается, что европейский налогоплательщик оплачивает сдерживание России, но угрозы приходят к нему совсем с другой стороны. Это касается и налогоплательщика в самой России, который тоже оплачивает сдерживание НАТО уже с российской стороны. Рано или поздно это противоречие даст о себе знать. Будущее НАТО зависит от его способности трансформироваться в более гибкий и адаптированный к новым угрозам блок. Интересным событием в этом плане стало появление новой Глобальной стратегии ЕС. В ней взят вполне очевидный курс на укрепление роли ЕС в вопросах безопасности, несмотря на отсылки к тому, что НАТО остается важным партнером в этом вопросе. Успех ЕС в выстраивании собственных структур безопасности окажет важное влияние на будущее НАТО. Для Альянса важную роль будет играть и внутренняя стабильность его членов. Недавняя попытка военного переворота в Турции, которая едва не вылилась в гражданскую войну, важна для НАТО, которая позиционирует себя как сообщество демократических государств.

Третий стратегический фактор — состояние российской экономики и ее политический курс. Мощь и устойчивость российского государства после распада СССР долгое время недооценивалась на Западе. Но сегодня российский потенциал не стоит и переоценивать. Перед Россией стоят нерешенные задачи экономической модернизации, развития технологий и человеческого потенциала. В современных условиях все это непосредственно связано и с политическим весом страны. 30 лет назад экономические сложности в СССР стали важным фактором пересмотра политики в отношении с Западом. Нет сомнений, что и сегодня этот фактор будет иметь значение с учетом ошибок, совершенных в конце 1980-х гг.

Среди тактических факторов следует отметить следующее.

Первое — мирный процесс на Донбассе, стабильность украинского государства и постсоветского пространства в целом. Ситуация на Украине остается шаткой. Крах Минского процесса, возобновление боевых действий на Донбассе, расползание нестабильности за пределы Донбасса неизбежно ухудшат отношения России и НАТО. Вряд ли НАТО пойдет на военное вмешательство в конфликт. Однако любое его обострение будет иметь болезненные последствия для европейской безопасности.

Второе — инциденты на море и в воздухе, особенно в Балтийском и Черноморском регионе. Опасное маневрирование кораблей, судов и самолетов России и стран НАТО чревато риском непреднамеренных столкновений. В свою очередь, это может привести к нежелательной эскалации и локальному конфликту. Болезненность и чрезмерность реакции на такие инциденты балтийских стран НАТО и нейтральных государств лишь усугубляют значение этого фактора.

Третье — множество «черных лебедей» на периферии Европы. Инциденты в Сирии с обстрелом гуманитарной колонны ООН, а также ударами сил возглавляемой США коалиции по сирийской правительственной армии служат примером таких инцидентов. Они едва не сорвали договоренности США и России по урегулированию сирийского конфликта, достигнутые столь большим трудом.

Что делать?

Понимание движущих сил отношений России и НАТО, а также рисков углубления существующих противоречий диктует ряд необходимых мер. Такие меры как минимум должны снизить ущерб от сложившейся парадигмы наших отношений. А как максимум — вывести их в более конструктивное русло.

Среди таких мер можно обозначить следующее.

Первое — сохранение и развитие Совета Россия–НАТО. Совет должен оставаться важным инструментом коммуникации между российским руководством и странами Альянса. Такая коммуникация должна быть постоянной. Она может позволить предотвратить нежелательные последствия инцидентов на море и в воздухе, а также других непреднамеренных и слабоконтролируемых факторов. Кроме того, этот механизм необходимо использовать для стратегического диалога в отношении новых вызовов и угроз.

Второе — возвращение к обсуждению вопроса о контроле над обычными вооружениями в Европе (КОВЕ), учитывая то, что закрытие вопроса о ДОВСЕ стало важной причиной сложившегося положения вещей. В то же время необходимо понимать, что перезапуск диалога о КОВЕ уже не может механически копировать ДОВСЕ в силу изменившихся технологических и политических условий.

Третье — сохранение договора о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД) как основополагающего условия ракетно-ядерной безопасности. Данный вопрос традиционно находился в русле российско-американских отношений. Но он напрямую влияет на безопасность европейских членов НАТО, которые в наибольшей степени пострадают от его эрозии.

Четвертое — пауза в расширении НАТО. Речь в данном случае идет не только об Украине и Грузии — сам Альянс относится к их членству скептически. Речь также об изменении нейтрального статуса Швеции и Финляндии. Обе страны уже имеют глубокие партнерские отношения с НАТО. Но их формальное членство, скорее всего, негативно скажется на отношениях с Россией и приведет к утрате ими статуса «честного брокера» в отношениях России и НАТО. России, в свою очередь, следует способствовать снятию озабоченности данных стран в отношении инцидентов на море и в воздухе в Балтийском регионе.

Пятое — взаимное воздержание от наращивания воинских контингентов в местах географического соприкосновения НАТО и России.

Шестое — возобновление сотрудничества в Афганистане, учитывая положительный опыт такого взаимодействия, накопленный в прошлом.

Наконец, седьмое — имплементация Минских соглашений. Хотя НАТО как институт и не является стороной в мирном процессе на Донбассе, украинский кризис напрямую влияет на отношения России и Альянса. Необходимы согласованные усилия Украины, России, Франции и Германии как членов «нормандской четверки», а также США как наиболее значимого игрока в НАТО в обеспечении мира на Востоке Украины.

За всеми этими мерами должно также стоять долгосрочное видение будущего европейской безопасности. Необходимо вернуться к обсуждению общей стратегической рамки наших отношений, в частности, адаптировать Хельсинкские принципы к новым вызовам. Это должно также подразумевать укрепление ОБСЕ как института общеевропейской безопасности.

The Economist: невесело европейским банкирам

Сергей Николаев

В самом конце сентября акции Deutsche Bank снова скатились к минимальной цене 34-летней давности, пишет The Economist. Поводом послужило сообщение Bloomberg, что «примерно десять» хедж-фондов увели часть бизнеса из проблемного банка. В итоге оказалось перекрытым даже падение, вызванное решением министерства юстиции США оштрафовать флагмана германской банковской системы на $14 млрд. Надежды на то, что Deutsche Bank удастся сбить штраф до $5 млрд, оказались напрасными.

Быстрое и не слишком обременительное урегулирование положило бы конец неопределенности, считает журнал. Оно также смогло бы обеспечить некоторую передышку.

Несмотря на рост акций Deutsche Bank в самое последнее время, с начала нынешнего года они обесценились больше чем наполовину. У самого большого кредитного учреждения Германии резервы капитала меньше, чем у любого из крупных банков Европы. Можно было бы обратиться за помощью к инвесторам, но банк не пошел по этому пути. Он собирается продать часть активов и уже приступил к давно назревшей реструктуризации. Последнее, что хотелось бы Deutsche Bank сейчас, так это просить деньги на стороне. Банк хочет лишь добиться прибыли.

Выражаясь просто, основная проблема Deutsche Bank заключается в том, что трудно понять, откуда можно было бы ожидать поступления прибылей, подчеркивает The Economist.

Инвестиционный банкинг испытывает трудности во всем мире, и Deutsche Bank, некогда преуспевавший на этом направлении, проигрывает американским конкурентам. Хуже всего, что в отличие от них у немецкого банка нет прочной домашней опоры. У себя в Германии он лишь один из игроков на рынке розничных услуг. К тому же намерен продать Postbank, который приобрел в 2010 году. В стране, где насчитывается 1750 кредитных учреждений, главным образом государственных муниципальных или кооперативных, шансы у гигантов не слишком велики. Так, Commerzbank, главный отечественный соперник Deutsche Bank, собирается сократить 9,6 тыс. человек.

Некоторые проблемы Deutsche Bank, продолжает The Economist, остаются исключительно его собственными или общими лишь для очень ограниченного числа европейских банков. Но в своей борьбе за рентабельность он далеко не одинок. В пределах еврозоны трудности с доходами испытывают практически все банки независимо от их размера.

Главная причина — медленный экономический рост в сочетании со сверхнизкими процентными ставками. Они стали продуктом отчаянных усилий регулятора подстегнуть инфляцию. Из-за них до пределов сузился зазор между ставками привлечения фондирования и предоставления кредитов. Хотя Европейский центральный банк снизил проценты по депозитам ниже нулевой отметки, лишь очень немногие из банкиров решились последовать его примеру. Чиновники из ЕЦБ продолжают доказывать, что их политика помогает банкам. Дескать, рост цен на облигации и улучшение качества кредитов уравновешивают уменьшение маржи. А дешевые деньги стимулируют кредитование. Но банкиры с этим не согласны.

The Economist приводит мнение Стюарта Грэхема, главного исполнительного директора исследовательской фирмы Autonomous. Пока, по словам эксперта, трудно выявить какой-либо эффект от отрицательных процентных ставок на уже провисшую доходность банков. Степень воздействия варьируется от страны к стране. В наиболее уязвимом положении оказались банки, которые занимаются традиционным бизнесом — привлечением фондирования за счет депозитов и выдачей кредитов для получения дохода. Это, в частности, характерно для Германии и Италии.

Как считает Грэхем, доход по акциям немецких сберегательных банков упадет с нынешнего уровня 6,5 до 2% к 2021 году. Накопленные итальянскими и испанскими банками плохие долги не позволят им извлечь выгоду из возможности, благодаря низким процентным ставкам, поддерживать сравнительно небольшие резервы.

Тем не менее некоторым банкам все же удается противостоять негативному влиянию низких ставок, опираясь на более сильный экономический рост и на удачную модель бизнеса. Доходность по акциям шведских банков в прошлом году составила 11%, указывает Грэхем. У кантональных банков Швейцарии она достигла 9,9%. Шведы и швейцарцы в меньшей степени зависят от чистого процентного дохода или от объема депозитов. По данным S&P Global Market Intelligence, которые приводит The Economist, отношение расходов к доходам (cost / income ratio, CIR) в шведских банках составляет в среднем 46%, тогда как в немецких — 72%, а в итальянских — 67%.

В некоторых европейских странах были предприняты интенсивные усилия для посткризисного восстановления пострадавшей банковской системы. В Испании, где операция по спасению банков прошла в 2012 году, кредитные учреждения отложили миллиарды евро для покрытия плохих кредитов. Доля непроизводительных займов (non-performing loans) упала с 13,6%, зафиксированных в 2013 году, до 9,4%. С 2008 года количество банковских офисов было сокращено на треть. Сказался и более быстрый рост ВВП, составивший в прошлом году 3,2%.

Однако доходность по-прежнему остается слабым местом. Частично это вызвано большей зависимостью крупнейших банков Испании от разницы процентов, чем это характерно в среднем для еврозоны, отмечает The Economist. И меньшей, по европейским меркам, долей комиссионных в структуре доходов.

В Италии группа финансовых компаний во главе JP Morgan пытается спасти Monte dei Paschi di Siena, третий в стране и старейший банк в мире. План спасения включает перевод плохих долгов на общую сумму €27,7 млрд в отдельное финансовое учреждение и закачку на очищенный таким образом баланс дополнительной ликвидности. UniCredit, крупнейший итальянский банк, пересматривает стратегию под руководством нового главного исполнительного директора Жана-Пьера Мюстье. Частный фонд Atlante, который финансируют кредитные, страховые и другие компании, взял под свой контроль два небольших банка и собирается скупать плохие долги.

Помимо низких ставок европейские банки сетуют на регулирование. И здесь голос итальянцев звучит громче остальных. В то время как Германия и Испания после кризиса предоставили банкирам щедрое государственное финансирование, Италия сумела обойтись буквально крохами. Ее экономика переживала стагнацию, а бремя плохих долгов неуклонно нарастало. Евросоюз тем временем ужесточил правила предоставления государственной помощи, вынудив Италию рассчитывать исключительно на частные источники финансирования для спасения банковской системы.

Кроме того, итальянские банкиры предполагали, что реформа кооперативных банков и их преобразование в акционерные общества вызовет волну слияний, продолжает The Economist. Однако медлительность, с которой в ЕЦБ проходит процедура одобрения сделки по слиянию Banco Popolare и Banca Popolare di Milano, отпугивает других потенциальных участников. И, как сообщают, приостановлен процесс поглощения четырех небольших проблемных банков. ЕЦБ требует, чтобы UBI Banca, покупатель трех из них, сначала привлек €600 млн дополнительного капитала.

Ужесточение требований регулятора к капиталу вызывает всеобщие нарекания. Мало кто оспаривает тот факт, что капитализация банков перед кризисом была недостаточной. Однако если бы к Deutsche Bank в 2007 году подходили с сегодняшними мерками, то отношение акционерного капитала к взвешенным по риску активам составило бы всего 1,8%. Данная пропорция, напоминает The Economist, служит важным индикатором устойчивости бизнеса. Сейчас этот показатель составляет 10,8%. Регуляторы настаивают, чтобы показатель достиг 12,25% к 2019 году. А сам банк ставит целью достижение 12,5% уже к 2018 году.

И все же банки протестуют слишком много, говорится в публикации. По данным Хун Сон Шина, руководителя исследований в Банке международных расчетов (Bank for International Settlements), в 2007–2015 годах 90 кредитных учреждений еврозоны выплатили дивиденды на сумму €223 млрд. А доля прибыли, которую они оставили себе, составила всего €348 млрд. Если бы банки сохранили больше, то теоретически их подушка капитала могла бы стать прочнее на 64%. И поскольку более сильные банки склонны наращивать кредитование, их выручка, прибыль и капитал выросли бы еще заметнее.

Несомненно, у европейских банков сейчас непростые времена. Но многие из них могли бы сами облегчить себе жизнь, говорит в заключение The Economist.

Итальянская группа Intesa Sanpaolo сохраняет интерес к участию в финансировании проекта газопровода "Северный поток-2", а также заинтересована в финансировании "Турецкого потока", сообщил РИА Новости председатель совета директоров "Банка Интеза" (российская "дочка" группы) Антонио Фаллико.

"Как вы знаете, много проектов, которые осуществляются. Если мы говорим о "Газпроме", то это "Турецкий поток" и Nord Stream 2. Мы никогда не скрывали, что мы заинтересованы в их финансировании. Если у нас будет возможность, то мы готовы самостоятельно это делать и при участии других банков", - сказал Фаллико в кулуарах V Евразийского форума в Вероне.

Вместе с тем он отметил, что Intesa Sanpaolo заинтересована и в участии в размещении нового выпуска евробондов "Газпрома". "Газпром" собирается выпускать новые евробонды. Мы дали знать, что если вы нас пригласите, нас интересует это", - отметил он.

"Северный поток-2" предполагает строительство двух ниток газопровода общей мощностью 55 миллиардов кубометров газа в год от побережья России через Балтийское море до Германии. Новый трубопровод планируется построить рядом с "Северным потоком". Капитальные затраты на "Северный поток 2" ожидаются на уровне 8 миллиардов евро, однако вместе со стоимостью заимствований сумма может достичь 9,9 миллиарда евро.

Ранее партнеры по строительству "Северного потока-2" - Engie, "Газпром", OMV, Shell, Uniper и Wintershall — подавали уведомления о создании СП немецкому и польскому антимонопольным регуляторам. Германия свое одобрение дала, а Польша в конце июля высказала возражения. В начале августа партнеры по проекту сообщили, что решили отозвать поданное в Польше уведомление о создании СП. Планировалось, что зарубежные компании станут акционерами (с долями по 10%) компании Nord Stream 2, которая в настоящее время на 100% принадлежит "Газпрому". Теперь партнеры ищут новую модель реализации проекта.

По проекту "Турецкий поток" РФ и Турция 10 октября подписали межправсоглашение, которое предполагает строительство двух ниток магистрального газопровода по дну Черного моря, мощность каждой нитки составит 15,75 миллиарда кубометров газа. Одна нитка предусмотрена для поставок газа непосредственно на турецкий рынок, другая нитка — для поставок газа транзитом через территорию Турции в европейские страны. В межправсоглашении также определен срок, до которого должны быть построены эти две морские нитки, это декабрь 2019 года.

Существенный "конъюнктурный" удар был нанесен отношениям России и ЕС, из-за чего в настоящий момент они находятся в самой низкой точке за последние годы, заявил замминистра иностранных дел РФ Алексей Мешков.

"К сожалению, та интерконтинентальная санкционная ракета, которая была запущена в сторону России, долетела до отношений России и Евросоюза. Нанесен существенный конъюнктурный удар ткани экономических, гуманитарных отношений между Россией и Евросоюзом. Сейчас находимся на одном из самых низких этапов наших отношений и наш товарооборот со странами ЕС упал на 200 миллиардов долларов", — сказал Мешков, выступая на V Евразийском форуме в Вероне.

По его словам, в настоящий момент отношения РФ с европейскими партнерами находятся на уровне 2006 года.

"Но это не совсем тот уровень, поскольку в 2006 году у нас был растущий товарооборот и у нас была перспектива. Сейчас мы катимся назад", — подчеркнул дипломат.

По его мнению, изменить положение дел можно только через "воссоздание механизмов сотрудничества".

"Очевидно, что евразийское измерение — это реально существующее измерение, которое позволит во многом придать импульс отношениям России с Евросоюзом", — отметил Мешков.

В этой связи он поддержал предложение, озвученное ранее в четверг экс-премьером Италии, президентом Фонда международного сотрудничества Романо Проди, об организации конференции для обсуждения положения дел и поиска выхода из сложившейся ситуации, на которой бы встретились представители Евросоюза и Евразийского экономического союза.

"Я полностью поддерживаю идею, озвученную Романо Проди, о том, что необходимо запустить диалог вначале на экспертном уровне между ЕС и Евразийским союзом для обсуждения того, в каком пространстве мы хотим жить", — заключил замминистра.

Отношения России и Запада осложнились из-за ситуации на Украине. В конце июля 2014 года ЕС и США от точечных санкций против отдельных физлиц и компаний перешли к мерам против целых секторов российской экономики. В ответ РФ ограничила импорт продовольственных товаров из стран, которые ввели в отношении нее санкции.

Наталия Шмакова.

География потенциальных инвесторов, подавших заявки на приватизацию пакета акций "Роснефти", очень широкая, есть из кого выбирать, сообщил РИА Новости председатель совета директоров "Банка Интеза" (российская "дочка" итальянской группы Intesa Sanpaolo) Антонио Фаллико.

Intesa Sanpaolo выступает инвестконсультантом приватизации 19,5% акций "Роснефти".

"Разные страны, широкая география, детали не буду говорить. Есть страны, которые нам даже в голову не приходили. Есть большой-большой интерес к "Роснефти", но я не думаю, что "Роснефть" будет заинтересована во всех этих инвесторах", — сказал Фаллико о географии поданных заявок.

"Я могу сказать, что заинтересованность большая, поэтому надо выбирать корректных и порядочных инвесторов", — добавил он.

На прошлой неделе "Роснефть" закрыла сделку по покупке госпакета акций "Башнефти". На очереди — приватизация 19,5% акций самой "Роснефти", ее планируется завершить до конца года. Президент РФ Владимир Путин в воскресенье сказал, что возможный выкуп "Роснефтью" своих акций у "Роснефтегаза" нельзя назвать настоящей приватизацией, но если это будет сделано, то лишь как промежуточный шаг на низком рынке, чтобы потом проработать привлечение стратегических инвесторов, в том числе иностранных.

Глава Минэкономразвития России Алексей Улюкаев в понедельник пояснил, что инвестконсультант в середине ноября представит отчет о наличии стратегических инвесторов, готовых приобрести этот пакет по приемлемой цене, и если таких не найдется, то будет проведен buy back.

Политика Испании в отношении России не всегда выглядит последовательной, а общество настроено к российскому руководству куда более жестко, чем власти этой страны, считает глава мадридского отделения Европейского совета по международным отношениям (аналитический центр European Council on Foreign Relations) Франсиско де Борха Лашерас (Francisco de Borja Lasheras).

Прагматичное жонглирование

В статье "Взгляд из Мадрида: нынешняя испанская политика в отношении России или многочисленные лица Януса" эксперт сравнивает Испанию с богом римской мифологии.

"Нынешняя политика Испании в отношении России отчасти напоминает Януса, бога с несколькими ликами: она может демонстрировать разные лица, поддерживать разные принципы и склоняться одновременно к разным направлениям (сближение с Москвой, поддержка санкций ЕС, меры по снижению напряжения в рамках ОБСЕ, меры сдерживания НАТО и т.д.), хотя они могут казаться противоречивыми", — пишет Франсиско де Борха Лашерас.

Подобная непоследовательность, по его мнению, "иногда вызывает подозрения и вопросы среди партнеров в Европе и по другую сторону Атлантики", особенно когда "баланс слишком сильно склоняется в сторону сближения с Москвой (вне зависимости от действий)". Впрочем, это не мешает чиновникам, ответственным за внешнюю политику Испании, защищать именно такой подход и называть его последовательным.

Отношения Испании с Россией эксперт называет "прагматичным жонглированием", хотя признает, что в целом Мадрид "склоняется к линии условного соглашения и вовлечения Москвы" в отношения с ЕС.

Аналитик считает, что Испания считает себя "нейтральным посредником", который заинтересован в поддержании выгодных отношений с Москвой (учитывая, что Испания сейчас является непостоянным членом Совета безопасности ООН), а также искренне убеждена, что, "как правило, стимулы работают лучше, чем политика сдерживания в отношении Кремля".

С другой стороны, внешнеполитическое руководство Испании ставит во главу угла европейское единство, "избегая нарушать консенсус или делать излишние жесты, противоречащие общей позиции, какие иногда предпринимают Рим или Будапешт".

Эксперт напоминает, что Мадрид в разгар конфликта на Украине "внимательно следил за позицией Германии, осудил нарушения Россией международного права (в особенности в отношении Крыма), и в целом поддержал санкции", однако настаивал на необходимости "комбинировать твердость с разрядкой, отдавая предпочтение второму".

При этом, напоминает политолог, Испания как член НАТО поддерживает полностью политику альянса, в частности, принимая участие в операциях в странах Балтии и оперативной группе повышенной готовности (Very High Readiness Joint Task Force, VJTF).

Общественное мнение

По мнению де Борхи Лашераса, вектор в отношениях с Россией зачастую зависит от личных предпочтений конкретных людей, отвечающих за внешнюю политику в Мадриде, в посольствах за рубежом, и тактических оценок, что "иногда приводит к противоречивым посланиям".

В целом испанские СМИ, по мнению эксперта, поддерживают более жесткую линию в отношении Кремля, чем правительство и большинство партий. По немногочисленным опросам на эту тему, приведенным в стране, большинство жителей Испании отрицательно относятся с Путину и настаивают на более жесткой позиции в отношении российских властей. "Это свидетельствует об определенной бреши между общественным мнением и элитой", — считает эксперт.

Впрочем, аналитик признает, что в стране есть и другое мнение, которое, как правило, транслируется в блогах, социальных сетях, а также рядом СМИ, таких как RT на испанском языке, которые "пользуются определенным влиянием в некоторых секторах".

Среди политических партий, которые придерживаются более мягкой позиции в отношении Москвы, он выделяет партию Podemos, а также другие левые течения, которые, "судя по заявлениям их лидеров и голосовании в Страсбурге, поддерживают эту концепцию, требуя немедленно положить конец санкциям, принимая позицию Путина и Кремля по поводу Украины и Сирии, требуя сближения с Россией Путина, которого парадоксальным образом рассматривают как оплот борьбы с империализмом".

Однако помимо крайне левых течений, заинтересованных в сближении с Москвой, этой же позиции придерживаются их политические оппоненты — праворадикальные националистические движения в регионах, которые, впрочем, не имеют политического влияния в стране, указал эксперт.

Елена Шестернина.

По итогам девяти месяцев нынешнего года рынок новых LCV в России составил 62,2 тыс. штук – на 7,3% ниже, чем за тот же период 2015 года, сообщается в отчете аналитического агентства «АВТОСТАТ».

В сентябре 2016 года объем рынка новых легких коммерческих автомобилей составил 7,6 тыс. единиц, что на 9,5% меньше, чем годом ранее. Таким образом, продажи в сегменте LCV сокращаются уже пятый месяц подряд.

Лидером рынка LCV традиционно является «Группа ГАЗ», на долю которой в сентябре пришлось около 45% от общего объема продаж. В количественном выражении это соответствует 3,4 тыс. штук – на 2,9% меньше, чем год назад. На втором месте располагается другой отечественный производитель – УАЗ, показатель которого по итогам сентября превысил 1,5 тыс. автомобилей, что на 9,4% больше, чем в сентябре 2015 года. Замыкает тройку лидеров LADA с объемом продаж 709 машин и приростом на 6,5% по сравнению с сентябрем 2015 года.

В первую пятерку также попадают немецкий Mercedes-Benz (591 шт.; -51,3%) и американский Ford (411 шт., +3,3%). Отметим также, что в сентябре наибольший рыночный рост в ТОП-10 демонстрирует Hyundai (+94%). В то же время наибольшее падение испытывает итальянский бренд Fiat (-60,4%).

В модельной структуре лидерство принадлежит GAZ Gazelle Next, объем рынка которой в прошлом месяце составил более 1,7 тыс. единиц, что на 18,8% больше результата годичной давности. Далее следует еще одна модель Горьковского автозавода – GAZ 3302 (740 шт.), которая показывает рыночное падение на 7,6%. На третьей и четвертой строчках тоже находятся отечественные модели – УАЗ 3909 (726 шт.; +6,1%) и фургон LADA Largus (594 шт.; +1,4%). Замыкает пятерку лидеров Mercedes-Benz Sprinter (453 шт.; -55,6%). В ТОП-10 присутствует еще один представитель зарубежного автопрома – Ford Transit, занимающий шестую позицию в рейтинге и показывающий положительную динамику (+7,2%).

Начало конца эры Мило Джукановича

Петр ИСКЕНДЕРОВ

Черногорию ждут серьёзные политические схватки

Состоявшиеся 16 октября в Черногории парламентские выборы говорят о глубоком общественно-политическом расколе в этой бывшей югославской республике. Несмотря на формальную победу Демократической партии социалистов (ДПС) премьер-министра Мило Джукановича (41,42% голосов и 36 мандатов), оппозиция смогла добиться хороших результатов – особенно с учётом беспрецедентно грязной кампании в местных СМИ и прямого подкупа избирателей властями (по имеющимся данным, «цена голоса» подскочила на этих выборах до рекордной отметки в 250 евро).

Оппозиционный лагерь в составе «Демократического фронта», коалиции «Ключ», движения «Демократы» и Социал-демократической партии получил в сумме 39 мандатов в 81-местной скупщине – больше, чем ДПС Джукановича.

Представители оппозиции уже заявили, что не признают результаты выборов и намерены провести массовые акции протеста.

Дальнейшее развитие ситуации будет напрямую зависеть от способности оппозиционных лидеров к единству действий. По крайней мере, трое лидеров оппозиционных партий и движений – Андрия Мандич («Демократический фронт»), Миодраг Лекич («Ключ») и Ранко Кривокапич (социал-демократы) имеют политические амбиции, выходящие за рамки завоевания парламентского большинства. Все понимают также, что режим Джукановича попытается расколоть оппозицию.

Одним из наиболее опасных вариантов развития событий для Джукановича являются даже не антиправительственные манифестации, которые уже проходили осенью 2015 года под антинатовскими лозунгами и были жестоко подавлены, а солидарный отказ всех оппозиционных партий от своих мандатов, что намертво блокирует работу парламента нового состава (необходимый кворум составляет две трети депутатов). Проведение же «очередных внеочередных» выборов может принести Мило Джукановичу полное поражение, учитывая динамику изменения общественного мнения в стране в последние месяцы. Так, согласно большинству соцопросов, ещё летом «Демократический фронт» Андрии Мандича набирал всего 8-12% голосов, на выборах же 16 октября он получил 20,27% голосов. Тенденция очевидна.

Мило Джуканович сопротивляется своему возможному уходу всеми средствами. Власть вновь ищет «руку Белграда» и «руку Москвы». Произведенные накануне выборов аресты подозреваемых в подготовке терактов граждан Сербии сразу же обросли в СМИ шокирующими и одновременно нелепыми рассказами о том, как то ли 12, то ли 20 граждан Сербии въехали в страну с целью достать автоматическое оружие, затем напасть на полицейское управление, захватить ряд высших государственных чиновников и похитить Джукановича.

Запад подыгрывает спектаклю. Вице-президент Атлантического совета США Дэймон Уилсон обвинил Россию в том, что она якобы финансировала «беспрецедентную антинатовскую кампанию» в Черногории. В том же ключе будут рассматриваться и заявленные оппозицией массовые антиправительственные акции.

Абсурдность подобных обвинений не могут не понимать и в правящих кругах Черногории. Ведь помимо пропаганды существуют реальные интересы, и они объективно разворачивают Черногорию лицом к России. Не далее как в прошлом месяце российская компания НОВАТЭК и итальянская Eni подписали с правительством Черногории концессионное соглашение о разведке и добыче углеводородов на четырех шельфовых участках в этой стране. В соглашении речь идёт о блоках общей площадью около 1,2 тысячи кв. км в территориальных водах Черногории. НОВАТЭК и Eni должны начать буровые работы до конца текущего года. Запасы нефти в Черногории оцениваются в 7 млрд баррелей. Срок действия концессии - 30 лет.

Говоря о перспективах развития общественно-политической ситуации в Черногории, надо учитывать, что западный кредит поддержки Джукановича не бесконечен. О мнении, сложившемся в европейских столицах о черногорском премьере, говорит статья во влиятельном французском издании Libération. «НАТО и ЕС, - пишет издание, - относятся к Черногории с нарочитой благосклонностью, несмотря на отступления от демократии, высокий уровень коррупции и недостатки в плане формирования правового государства». Представители клана Джукановича, продолжает Libération, «в первую очередь брат и сестра, значатся в списке самых богатых людей страны. Он практически заткнул рот оппозиции, а на средства массовой информации и некоммерческие организации обрушивается поток клеветы». Libération напоминает, что «если на протяжении последних десяти лет правительство называло всю оппозицию «просербской», теперь на смену этому определению пришли ярлыки «пророссийский» и «антинатовский», притом что население этого небольшого государства действительно традиционно испытывает теплые чувства к России и разделено по поводу вступления в Североатлантический альянс. Люди вспоминают, как российские цари помогали маленькому княжеству в борьбе с турками-османами в XVIII и XIX веках. Что касается проживающих на севере сербов, они так и не смогли простить НАТО бомбардировки 1999 года».

Справедливо сказано. Даже The Washington Post признаёт, что в Сербии сегодня гораздо больше граждан предпочли бы союз с Россией (67,2% за него и только 18,8% против) и гораздо меньше желают вступить в Европейский союз (соответственно 50,9% за и 38,8% против). Настроения, распространённые в Сербии, прямо влияют на общественно-психологическую ситуацию Черногории. Четвертьвековая эра Джукановича близится к концу.

Поставки российской нефти в азиатские страны с 2000 года выросли в 40 раз

По словам главы «Роснефти» Игоря Сечина, развитие связей с партнерами из АТР не создает конкуренции, а скорее открывает новые возможности для европейских коллег.

«Это и новые проекты, и возможности своповых поставок нефти, и поставки оборудования, и участие в совместных добычных и логистических проектах, портфельные инвестиции и банковское финансирование. По нашим оценкам, только «Роснефть» может предложить для европейских партнеров проектов на сумму более 100 млрд долларов в ходе развития связей вдоль энергомостов «Россия – Европа» и «Россия – страны АТР», - завил главный исполнительный директор ПАО «НК «Роснефть» Игорь Сечин, выступая с ключевым докладом на открытии V Евразийского форума в г. Верона (Италия), который является одной из главных площадок для развития диалога на Евразийском пространстве.

Глава «Роснефти» подчеркнул, что России, благодаря ее уникальному географическому положению и ресурсному потенциалу, «самой природой предназначено быть «мостом» между Европой и Азией». Российская нефть, по его словам, обеспечивает сегодня около 30% европейского импорта, нефтепродукты — 43%. Россия также остается основным поставщиком газа в Европу, покрывая свыше 30% спроса на этот энергоноситель. Одновременно Россия развивает восточные ресурсы и инфраструктуру энергомоста в направлении Азии.

«Сегодня российские компании активно работают на рынках Китая, Индии, Японии, Индонезии, Вьетнама и многих других стран, а азиатские инвесторы по факту уже стали основными инвесторами в российскую нефтегазовую отрасль, — заявил Сечин. — Поставки российской нефти в азиатские страны с 2000 года выросли в 40 раз».

В своем докладе Игорь Сечин также представил прогноз развития мирового рынка нефти. «На горизонте 2040 года дополнительный прирост объемов потребления нефти в суточном изменении составит не менее 15 млн баррелей, – заявил Глава «Роснефти». — Вычтем из этого ожидаемые экспертами дополнительные к текущим объемы добычи сланцевой нефти, оптимистично оцениваемые в 6-8 млн баррелей в сутки. И прибавим объемы естественного 5-7%-ного снижения добычи на месторождениях, вышедших на зрелую стадию — это свыше 30 млн барр. в сутки. В итоге мы можем получить потребность в дополнительных мощностях добычи не менее 40 млн барр. в сутки. Следовательно, мировая экономика должна изыскать возможности для добычи новой нефти объемами, в 4 раза превосходящими текущую добычу Саудовской Аравии».

По словам Сечина, в ближайшие полтора года период избытка предложения на рынке завершится и начнется процесс нормализации; цена на нефть превысит 55$ за баррель, однако сохранится низкий уровень инвестиционной активности в крупных и сложных проектах, поскольку их экономика требует более стабильных и высоких цен.

«В рамках нашего прогноза Европа в ближайшие 15 лет снизит потребление энергии примерно на 5%, — заявил Глава «Роснефти». — Что касается Азии, то здесь потребление энергии увеличится за рассматриваемый период не менее чем на 40%. При наличии на континенте Ближнего Востока и России — ключевых нефтедобывающих регионов мира, прикаспийских государств и ресурсов Северного моря, Евразия по нефти близка к балансу спроса и предложения. Думаю, и в перспективе объединенными усилиями мы будем в состоянии обеспечить растущий спрос на нефть в Евразии в целом».

Игорь Сечин отметил, что новые проекты на шельфе Арктики и севере Западной Сибири, а также развитие энергетической инфраструктуры может нивелировать дефицит и на десятилетия обеспечить безопасность поставок энергоносителей в Евразии. «Если это будет востребовано рынком и сложатся соответствующие технологические и экономические предпосылки, то Россия сможет в перспективе значительно увеличить нефтедобычу — по оценкам, в объеме до 200 млн т дополнительной годовой добычи до 2045 года», — заявил глава «Роснефти». В завершение своего выступления он подчеркнул также, что на пространстве Евразии есть объективные условия для движения к воссозданию экономической целостности континента на основе интегрированности транспортных потоков, перетоков энергии, энергоносителей и технологий.

Под союз заложена либеральная мина

№117 (30468) 20 октября 2016 года

2 полоса

Автор: Игорь КАРПЕНКО. Первый секретарь ЦК Компартии Беларуси. г. Минск.

Не только белорусов, но и россиян тревожат торгово-экономические конфликты, возникающие между нашими странами. И хотя последний из них, названный в прессе шестой нефтегазовой войной, недавно завершился компромиссом, у сторонников нашего единства остаётся чувство тревоги. Как, почему в рамках Союзного государства возникают такие войны: нефтегазовые, молочно-мясные, сахарные? Устранены ли причины, их порождающие? Убеждён, что события шестнадцати лет, минувших после заключения Союзного договора между Беларусью и Россией, позволяют дать ответ на эти вопросы.

ЕСТЬ общепризнанный способ установления истины: отыщи всему начало. Началом конфликтов внутри Союзного государства, названных позже торговыми войнами, стало прекращение поставок российского газа белорусам в феврале 2004 года под предлогом задолженности. Хотя доля неоплаченного долга Грузией, к примеру, и Украиной, которые проводили пронатовскую антироссийскую политику, была втрое большей, вентиль перекрыли только Беларуси. Несмотря на то, что она регулярно оплачивала текущие счета и по договорённому графику погашала прежнюю задолженность. То был первый сигнал: так с союзниками не поступают.

Дальнейшие события это полностью подтвердили. В конце 2006 года Россия в одностороннем порядке вдвое повысила цены на газ для Беларуси. Был нарушен Союзный договор, требовавший создания единого экономического пространства на основе равных условий хозяйствования, которые обеспечиваются равенством цен на энергоносители для обеих стран. Как известно, норма международного договора всегда имеет приоритет над нормой национального законодательства и должна неукоснительно выполняться даже при появлении любых политических, юридических, экономических и прочих нюансов внутренней жизни. Нарушив её, российская сторона подорвала экономический фундамент ещё не построенного Союзного государства.

В большой политике случайностей не бывает. Ещё за полтора года до первого прекращения поставок российского газа Беларуси Владимир Путин, выступая в Бакулевском кардиологическом центре, высказался против создания Союзного государства. Идею эту он признал не просто нежелательной, а неприемлемой: «Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы у нас появился какой-то наднациональный орган». И вместо союза на равноправных, как определил базовый договор, началах предложил ввести Беларусь в состав России. По его требованию вопросы принятия Конституционного акта и формирования общих наднациональных органов (без которых не может быть создано Союзное государство) были вынесены «за скобки переговоров». Фактически заблокированы.

Известно предупреждение В.И. Ленина: «Кто берётся за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу … «натыкаться» на эти общие вопросы. А натыкаться … на них в каждом частном случае означает обрекать свою политику на худшие шатания и беспринципность». Именно такую ситуацию, способствующую тому, чтобы загубить любое дело, создали, отказавшись от решения общих вопросов строительства Союзного государства, российские верхи. И тем самым обеспечили себе возможность для большей свободы действий — возможность решать частные вопросы без учёта общих, что как нельзя лучше способствовало нарушению основополагающих принципов и норм договора.

Собственно, это и стало причиной конфликтов — и первого прекращения поставок газа, и одностороннего повышения его цены для Беларуси, объявив которое Россия фактически вышла из Союзного договора, как и причиной всех последующих торгово-экономических войн.

СВОЮ позицию российское руководство обосновывало элементарным прагматизмом: дотации белорусам на газ и нефть наносят, мол, России ежегодный ущерб в размере более пяти миллиардов долларов. При этом умалчивалось, что часть дотаций, и немалая, возвращалась россиянам в виде недорогой, из-за меньших затрат на энергоресурсы, белорусской продукции: она всегда была на 20—25 процентов дешевле своих возможных аналогов. Терял «Газпром», но выигрывали российские потребители. Не говоря уж о том, что белорусская продукция включала в себя российские сырьё и комплектацию. А это — тот сбыт, которого без Беларуси у России просто не было бы. Так что прямую отдачу от нефтегазовой подпитки своего союзника она имела всегда. Пусть и несколько меньшую, чем затраты на эту подпитку, но не так уж намного.

Нельзя сбрасывать со счетов и другой, не менее важный фактор. Потребляя сырьё, полуфабрикаты и комплектующие из России, белорусские предприятия обеспечивают там работой более пяти миллионов человек. И одностороннее повышение цен на газ и нефть, наносящее ущерб белорусскому производству, отзывается и на сопряжённых российских предприятиях: они вынуждены уменьшать выпуск продукции, сокращать рабочие места, а то и вовсе закрываться. Урон финансовый, социальный, не говоря уж о моральном, неизмерим. Как и выгода для России от равных с Беларусью цен на энергоносители.

Да и за свои стратегические базы, способные предупредить о ракетном нападении из натовской Европы или Атлантики и управляющие ударными, в том числе атомными, подлодками в Мировом океане, Россия не платила. Американцы, напомню, предлагали Александру Лукашенко 10 миллиардов долларов за то, чтобы удалил с белорусской земли российскую радиолокационную станцию. Но он ответил, что братство с Россией не продаётся.

Несмотря на всё это, конфликты между нашими, союзными, повторяю, странами происходят с необъяснимой, казалось бы, регулярностью. Причём российское руководство упорно умалчивает о главном, о том, что неравенство цен на энергоносители подрывает основу основ интеграции, её экономический фундамент, и скрывает главные глубинные причины этого. Но их нет-нет да и выдают чиновники из высшего правительственного эшелона. Как было, например, во время молочной войны летом 2009 года.

Тогда Россия запретила ввоз молочной продукции ряда белорусских предприятий. Из властных кабинетов, с экранов и со страниц СМИ обрушились на Беларусь за то, что молоко это дешевле российского из-за государственной поддержки, которая у нас оказывается производителям. Подобных претензий ни разу не предъявляли западным странам-импортёрам, долгие годы поставлявшим дешёвую благодаря уровню господдержки, во много раз большему, чем в Беларуси, мясную и молочную продукцию. Дело было в другом.

Российский бизнес не мог простить, что благодаря государственной поддержке белорусское животноводство (как, собственно, и всё сельское хозяйство) оказалось несоизмеримо конкурентоспособнее российского, подорванного либеральными «реформаторами», которые бросили его в рыночный омут. И что в итоге «консервативная» и «нереформированная» союзная республика производит в расчёте на душу населения молока почти втрое больше, чем Россия, и больше половины его продаёт, в то время как Россия половину молочной продукции закупает. Как не мог простить и того, что в Беларуси не распродали государственную, народную собственность, не отказались от лучшего, что было в советское время, — прежде всего от принципа социальной справедливости, не создали возможности для безудержной наживы изворотливого меньшинства за счёт трудового народа и не допустили вопиющего расслоения населения.

Главную цель хорошо продуманной акции против союзника России приоткрыла тогда бывшая министром сельского хозяйства РФ Елена Скрынник: надо, мол, купить белорусские заводы и уже после этого вернуть белорусские молочные продукты на полки российских магазинов. А первый заместитель премьера РФ Игорь Шувалов после очередной вспышки нефтяной войны признал: кризис возник из-за того, что по уровню переработки нефти на своих НПЗ россияне заметно отстали от белорусов.

ДАВЛЕНИЕ на Беларусь приняло самые изощрённые и уродливые формы. В приёмных российских чиновников по многу часов держали наших представителей, даже министров, приехавших в назначенное время для «утряски» очередного конфликта: преподносили, что называется, урок «равенства». А председатель «Газпрома» Алексей Миллер на переговорах во время газового конфликта в 2006 году заявил: «Если вы не хотите входить в состав России одной губернией, можете войти шестью». Это наглядно демонстрирует как вульгарное понимание «Газпромом» союзных интеграционных процессов, так и роль в них «Газпрома» и аналогичных олигархических структур. Не представляющие политическую власть, они считают себя вправе делать подобные заявления и даже формировать, оказывая экономическое давление на Республику Беларусь, внешнюю политику Российской Федерации.

Дошло до того, что Дмитрий Медведев устроил, будучи президентом РФ, грандиозное телешоу, обвинив белорусов в неоплате долга за газ. А потом вынес шоу на мировой уровень: уже из-за океана, приехав на саммит «восьмёрки», организовал прямой телемост с Москвой и продолжил гнобить нашу республику, «не оплачивающую газовый долг». В то время, когда неоплата за транзит газа со стороны России была намного большей.

Стремление прихватить лакомые куски нашей экономики подкреплялось поистине беспрецедентной пропагандистской кампанией. «Лукашенко спекулирует на братстве... Пора переходить к прагматичным рыночным отношениям как с Германией и другими цивилизованными странами», — подобные высказывания в российских СМИ стали нормой. Чиновники и обозреватели внушали с экранов и газетных страниц, будто «отсталая нереформированная» экономика Беларуси добивается успехов только за счёт дешёвых российских газа и нефти. Но и газ, и нефть для России всегда были дешевле, чем она продавала Беларуси, в отдельные периоды — в два-три раза. Но даже в эти периоды белорусская экономика на протяжении многих лет развивалась темпами, почти втрое превосходившими российские.

И что характерно: когда российские олигархи бросались в погоню за привлекательными объектами нашей собственности, пропагандистская кампания против Беларуси перерастала в пропагандистскую войну. Достаточно вспомнить показ клеветнических телефильмов-пасквилей «Крёстный батька» и координацию протестных акций белорусской прозападной оппозиции «Революции через социальную сеть», проводившуюся российским интернет-порталом «Вконтакте», которые в 2011 году сопровождали конфликты вокруг приватизации Минского завода колёсных тягачей, МАЗа, «Белкалия» и других предприятий.

Корень экономических войн внутри Союзного государства, справедливо отметил А.Г. Лукашенко, в том, что российская власть подходит к Беларуси не как к союзнику, а как к конкуренту. И тем самым создаёт неразрешимые нормальным путём конфликты, движущую пружину которых президент Беларуси определил чётко: «Они (российские бизнесмены. — И.К.) не могут с нами конкурировать ни по качеству, ни по цене, ни по организованности» и потому «применяют административные, порой бандитские методы».

Современное российское руководство — лишь комитет, управляющий общими делами буржуазии. Своей политикой по отношению к Беларуси оно подтвердило эту характеристику, данную буржуазным правительствам в «Манифесте Коммунистической партии» более полутора веков назад.

ТАКАЯ политика ни юридически, ни нравственно не отвечает нормам нормального сотрудничества между странами, к тому же обязавшимися создать Союзное государство. Больше того, она противоречит современным мировым тенденциям. Лидеры мировой экономики, технологически развитые страны в последние десятилетия переходят от конкуренции между собой, которая закономерно перерастает в торговые войны, к тесной интеграции в мощных межгосударственных объединениях. Примеры — ЕС, G7 («большая семёрка»), ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), ТТП (Транстихоокеанское торговое партнёрство) и ТТИП (Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнёрство).

Участники этих объединений, как отмечено в аналитическом докладе, подготовленном к Петербургскому международному экономическому форуму фондом «Росконгресс», Всероссийской академией внешней торговли и Исследовательским центром ITI (International Trade and Integration), пользуются масштабными взаимными преференциями и соответственно получают существенные преимущества в ценовой конкурентоспособности по отношению к не входящим в интеграцию странам. В результате для стран Евразийского экономического союза расширяется зона дискриминации на внешних рынках.

Известно также, что лидеры мировой экономики сделали ставку на развитие своих могучих транснациональных корпораций (ТНК). Последние быстро монополизируют отраслевые и национальные экономики, превращая их в высокоинтегрированные, централизованно управляемые социально-экономические системы. На Западе давно поняли: в условиях глобальной конкуренции, когда за ограниченные и быстро иссякающие ресурсы борются уже не отдельные предприниматели и фирмы, а целые народы, страны и их блоки, выстоять можно лишь, что называется, «играя в одной команде». И вместо рыночной, конкурентной доктрины в своих взаимоотношениях перешли на интеграционную, кооперационную модель социально-экономического развития. Чтобы, интегрируясь внутри объединения, успешнее конкурировать с теми, кто в него не входит.

Экономическая интеграция на постсоветском пространстве должна проходить по современной модели. Экономики субъектов интеграционного образования должны быть в равных условиях хозяйствования и взаимодополнять друг друга, а не конкурировать между собой, тем более не действовать с позиций силы и не вести экономические и рейдерские войны. Только такой принципиальный подход позволит наладить тесные кооперационные связи, которые в свою очередь сформируют устойчивый общий рынок.

Но олигархический российский капитал больше озабочен собственными прибылями, нежели реальной интеграцией в интересах миллионов простых граждан. Очевидно, что в новых геополитических условиях между российскими олигархическими структурами продолжается борьба за рынки и сферы влияния.

Эти структуры пытаются агрессивно использовать выгодную для них конъюнктуру. В частности, зависимость от внешних рынков, и прежде всего от российского, открытой, экспортно ориентированной белорусской экономики. Падение цен на нефть и кризис на валютном рынке, вызванный в значительной мере падением покупательной способности нашего основного экономического партнёра — России, лишили Беларусь значительных финансовых опор, ограничив объёмы притока валюты. Следует отметить, что в аналогичной сложной ситуации оказались и наши партнёры по Евразийскому экономическому союзу. Казалось бы, мы должны объединить усилия и совместно искать пути преодоления кризиса. Однако на деле всё идёт по отвергнутой даже капиталистическим миром конкурентной модели взаимоотношений в интеграционных структурах.

В ПОЛНОМ соответствии с этой моделью было заблокировано создание Союзного государства. Оно осталось недостроенным. Конечно, благодаря сторонникам нашего единства в его рамках удалось немало сделать по многим направлениям интеграции. И, как подавляющее большинство моих соотечественников, я полностью согласен с президентом Беларуси, выразившим сожаление по поводу дальнейших событий: «Было бы логично к Союзному государству, к тому, что мы уже наработали и чего достигли, подтянуть Казахстан и другие государства. Нет. Почему-то России, её руководству оказался этот проект невыгоден. Вместо того чтобы двигаться по накатанной колее и основываться на том, чего мы достигли в Союзе Беларуси с Россией, и подтягивать к этому другие государства, делать более привлекательным наш Союз, занялись иными проектами».

Оборвав колею, ведущую к тесному объединению ряда стран СНГ вокруг ядра, которым должно было стать Союзное государство, по настоянию России, была совершена подмена оптимального варианта созданием рыхлых структур: Таможенного союза, ЕЭП, переросших в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), который по уровню интеграции оказался намного ниже Союзного государства. В ЕАЭС не перешла значительная часть разработок, осуществлённых в белорусско-российском союзе, зато перешли принципы конкурентной модели взаимоотношений. Итог — недавние нефтегазовая и молочная войны, развязанные Россией против Беларуси.

Могут сказать: достигнут же компромисс. Да, поставки нефти нашей республике будут восстановлены в полном объёме. И в соответствии с межправительственным соглашением, которое нарушила Россия, будет снижена цена поставляемого нам газа. Но в то же время с Беларуси взыскивается задолженность за то, что она с начала этого года платила за газ… по цене, предусмотренной этим же соглашением. В общем, наказали за строгое выполнение договорённостей, достигнутых на правительственном уровне. И хотя задолженностью это считать нельзя, Беларусь вынуждена была пойти на такой компромисс, чтобы обезопасить свою экономику от тотального произвола российской стороны.

Не меньшее беспокойство вызывают и другие процессы, происходящие в ЕАЭС. Резко снизился товарооборот с нашим главным партнёром — Россией, каждая из сторон ищет рынки сбыта и завязывает кооперационные связи с третьими странами. Мы не можем закрывать глаза на то, как из-за лоббирования интересов крупного российского бизнеса разрывается общее экономическое пространство, всё более призрачными становятся перспективы единой энергетической, промышленной, сельскохозяйственной и транспортной политики, единой стратегии импортозамещения, то есть всего того, что должно было сделать ЕАЭС привлекательным интеграционным институтом.

И самое тревожное — причины всех этих процессов, подрывающих интеграцию, не устранены: в России по-прежнему первую скрипку играют олигархат и крупная буржуазия, комитетом по управлению делами которой остаётся правительство.

Единственная реальная политическая сила, ведущая в России борьбу за тесный союз наших стран, — левопатриотическое движение во главе с КПРФ. Не случайно Александр Лукашенко наградил Председателя ЦК КПРФ Геннадия Зюганова орденом Дружбы народов. Во время встречи с ним президент Беларуси сказал слова, помогающие лучше понять смысл всего, что происходит сейчас на постсоветском пространстве: «Мы потеряли страну, но самое страшное, что мы потеряли систему, которую создавали за десятилетия и равной которой не было в мире, которую надо было шлифануть, доработать — и мы бы были совершенно иным государством».

Возродить единство наших стран можно, только восстановив социалистическую систему, равной которой действительно не было в мире. Но, к сожалению, сегодня, заметил Александр Лукашенко, «остатки этой системы, которую надо было бы сохранить, мы начинаем добивать, особенно в экономике, особенно в социально-экономическом развитии». И это не даёт возможности направить интеграцию в русло, которое вело бы к возрождению единства наших народов и стран.

И всё же, мне думается, многого можно достигнуть и в рамках буржуазного государства. Для этого, как справедливо заметил на встрече с президентом Беларуси Геннадий Зюганов, надо думать об эффективной кооперации и меньше торговаться друг с другом вокруг цен то на нефть, то на газ, то на мясо, то на молоко: «Мы были бы конкурентны с кем угодно, причём наша продукция была бы не хуже и на треть дешевле европейской, и мы не отдали бы свои рынки никому».

Мы надеемся, что КПРФ, которую комитет по делам буржуазии не смог вытолкнуть из Госдумы, использует все возможности, чтобы сберечь и укрепить Союз Беларуси и России. В этом коммунисты, уверен, найдут поддержку всего российского народа.

 Аборты: шаг вперёд и два назад?

страна без граждан очень быстро утратит суверенитет и ресурсы

Владимир Архангельский

Промахи врагов

На наших глазах вершатся поистине исторические события. 27 сентября 2016 г. предстоятель Русской Православной Церкви Патриарх Кирилл подписал петицию за законодательный запрет абортов в России. К слову сказать, сбор подписей был начат движением «За жизнь» и их филиацией «За запрет абортов» ещё несколько лет назад, но медийный эффект от акции казался близким к нулю. Подпись патриарха вывела и сбор подписей, и движение «За жизнь», и саму проблему запрета абортов в топ новостей.

Большинство незнакомо со специфической внутренней позицией Русской Православной Церкви по этому вопросу. Все привыкли считать, что запрет абортов — всегдашняя «поповская забава». Борцы за права женщин, теоретики и практики ЛГБТ, да и просто либерально-секулярная молодежь искренне убеждены, что РПЦ МП, путинская «Единая Россия», политики вроде Елены Мизулиной и Виталия Милонова представляют некий авангард движения за запрет абортов. И уж во всяком случае выступают «купно за едино». Но это ложное видение ситуации.

Церковный фактор

Конечно, РПЦ МП всегда была против абортов. Но при этом придерживалась нигде прямо не заявленной, но довольно чётко подразумеваемой позиции: против абортов, но и против их законодательного запрета. Понятно, что для человека постороннего это «разрыв мозга». Можно попытаться объяснить. Аборт, с точки зрения Церкви, - однозначный и очень тяжкий грех. Грех более тяжкий, чем убийство взрослого человека. Взрослый уже пожил, нагрешил, ему есть за что отвечать. Убийство же нерождённого — это убийство невинного. Того, кто и дня не прожил, а его этого фундаментального права лишили. Поэтому Церковь будет всегда против абортов и будет назначать жёсткие епитимии за этот грех. Но мы живём в светском государстве, поэтому епитимии касаются только верующих. Да и не могут епитимии заменить УК. Епитимия призвана исцелить душу грешника, но не преследует цели «надзирать и наказывать». Церковь у нас отделена от государства. Поэтому во избежание раскола в обществе она не может участвовать в политической борьбе за законодательный запрет абортов.

Всё это, кстати, вполголоса, а иногда и не вполголоса озвучивалось если не иерархами, то чинами пониже. Более того, правила Русской Православной Церкви, закреплённые в принятых в 2000 году «Основах социальной концепции», прямо запрещают участие клириков РПЦ в политике. Однако Церковь может участвовать в общественных делах, высказывать своё мнение. Как и любые другие граждане нашей страны. Кто может это ей запретить? Общественной работой против абортов Церковь может заниматься сколько угодно, не противореча собственным правилам. Например, под руководством епископа Орехово-Зуевского Пантелеимона функционирует синодальный отдел по благотворительности, который всегда, в числе прочего, занимался помощью кризисным беременным. То есть борьбой с абортами, а не борьбой за их запрет. А ещё в 90-е гг. под руководством протоиерея Димитрия Смирнова, ныне председателя Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства, начал свою деятельность медико-просветительский центр «Жизнь». Работал сайт, раздавались диски, листовки, брошюры. То есть Церковь занималась благотворительностью и просветработой. Правовой защитой жизни ребенка она никогда не занималась. Это область ответственности государства, побуждаемого обществом, в том числе и Церковью. Также понятно, что Церковь не занималась общественно-политическими акциями. Это по определению оппозиционно к власти и действующей Конституции. А это опять-таки противоречит «Основам социальной концепции РПЦ МП». Поэтому всем возмущённым, что «Церковь лезет к ним в трусы», можно посоветовать почитать этот поучительный документ, регулирующий отношения Церкви, власти и общества. Вопрос будет исчерпан. Администрацию Церкви можно обвинить как раз в противоположном. Они ничего не сделали для запрета абортов. Только повторяли одно и то же: «Помогать и просвещать, но не запрещать».

Можно сказать, существует конфликт правозащитной работы и благотворительности, просвещения. Именно вокруг этого столкновения подходов возникла некая «зона турбулентности». Это и понятно. Защита исходит из субъектности ребёнка. Помощь исходит из субъектности матери.

Конечно, если бы вдруг власть приняла закон о запрете абортов, то не только Церковь, но и её администрация с радостью приняли бы это. Но пока это не так, Церковь будет осторожничать.

В руководстве РПЦ МП всегда опасались фальстарта от «непрофессионалов» — от мирян-общественников. Запрета аборта здесь и сейчас требуют именно православные общественники-миряне, а не церковные структуры, сверху назначенные заниматься вопросом противодействия абортам и занимающие довольно пассивную позицию. Это надо чётко понимать, тогда иллюзии насчёт Церкви как авангарда по запрету абортов развеются. Со стороны некоторых представителей церковных общественных организаций в соцсетях даже звучали намёки на то, что инициатива движения «За запрет абортов», возможно, предпринята «засланными казачками», «двойными агентами»: «Днём он пролайфер, а по ночам агент прочойса». Звучали похожие подозрения в адрес церковных антиабортных проектов и со стороны самих православных пролайферов. Кстати, аналогичная ситуация давно уже существует в американском антиабортном движении, чьи участники раскололись на «постепенщиков» и «радикалов». Уровень паранойи, конечно, неплохо было бы снизить обеим сторонам. Равно как и осознать, что каждый делает своё дело на своём «участке фронта». Однако Церковь ни в коем случае не авангард запрета абортов, она арьергард или даже тыл. В этом отношении подпись патриарха Кирилла нужно понимать как, во-первых, личное волеизъявление, во-вторых, знак поддержки той работы, которая была проделана за последние семь лет православными общественниками, и наконец, в-третьих, звоночек церковным либералам, что патриарх делает жёсткий поворот руля вправо.

Подпись патриарха показательна в целом. Верховное руководство Церкви начинает занимать активную общественную позицию, как это было во времена Византии и Московского царства. И это понятно: Церковь откликается на запросы общества.

Nota bene. Сбор подписей, инициированный движением «За запрет абортов» (стартовал в ноябре 2013 г.), часто путают с другим, чисто церковным проектом сбора подписей за вывод абортов из системы обязательного медицинского страхования (стартовал в январе 2014 г.). Вообще движение «За запрет абортов» сделало ошибку, поддержав и этот второй проект сбора. Только на ограниченность и сервилизм их руководства можно списать то, что пролайферы не понимают: проект по выводу абортов из ОМС работает против них самих, «маргиналов» и «экстремистов». Почему? Да потому, что происходит затирание первоначальной инициативы, выдавливание из медийного поля. СМИ трубят о подписях за вывод абортов из ОМС. О подписях за запрет абортов, а их уже около 300 000, никто не помнит. СМИ об этом не рассказывают. Подписанты перестают понимать, что именно они подписывают. Всё это, конечно, палки в колеса. Не говоря уже о том, что со стороны пролайферов поддерживать вывод абортов из ОМС – непоследовательно. Получается, что богатые как делали аборты, так и будут делать, а бедные их сделать не смогут. При отсутствии достаточной поддержки со стороны государства всё это попахивает геноцидом богатых против бедных.

Однако не всё так однозначно. Можно напомнить, что инициативу о выводе абортов из ОМС выдвинул сам патриарх ещё в 2011 г. Церковные либералы лишь облекли её в форму сбора подписей, чтобы напакостить сторонникам запрета абортов. В итоге получилось, что патриарх поддержал все антиабортные инициативы, включая сбор подписей за вывод абортов из ОМС. Возможно, не разобрался в деталях. Но сейчас это не так важно. В итоге инициатива по сбору подписей за вывод абортов из ОМС, с которой в январе 2014 г. выступил патриарх, всё же сыграла свою благую роль — проверки всего российского общества относительно проблемы абортов в целом. Можно сказать, послужила «артподготовкой» к решительному наступлению. Сбор подписей за запрет абортов между тем продолжался. То есть наступление пошло. И в конце концов патриарх поддержал и это начинание, поставив свою подпись под петицией о запрете абортов.

При всём сказанном характерно, что администрация патриарха «пританцовывает» один и тот же танец: шаг вперёд и два назад. Будто прощупывает обстановку в обществе, проверяет реакцию, хочет быть милой и угодной всем.

О чём речь? Достаточно хотя бы вспомнить, как повела себя пресс-служба патриарха после подписанной им петиции о запрете абортов. Вечером 27 сентября о. Александр Волков, начальник пресс-службы сначала заявил, что подпись была за запрет абортов, потом открестился от этого. Дескать, всё то же самое — ОМС. Почти так же повёл себя Легойда. Только сначала на эфире канала «Россия», где спорили сторонники такого закона с противниками, сказал: «Ну, что вы! Речь же шла совсем о другом! О выводе абортов из ОМС!» А потом, чуть ли не на следующий день, дал комментарий, что, дескать, да, патриарх подписал петицию за запрет абортов, а вы чего ждали... Что за игры? Мирян за болванчиков держат?

Не мешало бы здесь также упомянуть очень двойственную и очень влиятельную в Церкви фигуру Леонида Севастьянова, того самого, что в 2011 г. на встрече папы римского с митрополитом Иларионом изволили ручку понтифику лобызать не без взаимной приятственности. Бывший старообрядец, докатившейся до карикатурного «папежничества», довольно молодой ещё исполнительный директор Фонда Григория Богослова Севастьянов, подобно митрополиту Илариону, учился «по заграницам», повидал мир. Учился, кстати, в Григорианском университете (Рим) и Университете Джорджтауна (США). Это, конечно, не Оксфорд, где стажировался митрополит Иларион, «труба пониже и дым пожиже», но мы-то прекрасно понимаем, кого готовят для России в этих университетах. Поэтому спайка Севастьянов — Иларион неслучайна. Фонд Григория Богослова — финансовая «подушка безопасности» митрополита Илариона. А подпитка фонда осуществляется за счёт деятельности фармацевтической компании «Протек», в состав директоров которого опять-таки входит Севастьянов, позиционирующий себя в качестве борца с абортами. При этом «Протек» в числе прочего занимается дистрибьюцией и розничными продажами гормональных препаратов с абортивным эффектом. Не знать этого не может ни сам Севастьянов, столь ревностно выступающий за запрет абортов, ни митрополит Иларион. Такой цинизм и двуличие заставляют крепко задуматься. Кстати, в случае Севастьянова можно заподозрить прямую финансовую заинтересованность в запрете абортов, поскольку после запрета резко взлетят цены на гормональную контрацепцию, ввозимую в страну «Протеком». У митрополита Илариона мотивы могут быть совершенно иные — «быть хорошим» перед всеми: экуменистами, старообрядцами, имяславцами, имяборцами, горячо любимыми «братьями-католиками». Хочешь быть следующим патриархом — понравься всем.

Всё это не может не навести на размышления, что за ухватистые церковные политтехнологи, пришедшие на смену кротким и богобоязненным иерархам ещё недавнего прошлого, «поработали над вопросом»?

Политики такие политики

Недавно в соцсетях, в одном из феминистских пабликов, попался красочный образ того, что, по мнению этих персонажей, представляет собой законодательный запрет абортов. Не упомянуть эту картину маслом — или вазелином? — невозможно. Автор поста пишет примерно в таком духе: представьте, что вашу девушку – или, если вы сами девушка, то вас саму – хватают под руки два дюжих охранника, к вам деловито подходит скотоподобный депутат и, засучив рукава, залазит двумя пальцами в причинное место. Копошится там и под конец рапортует: «Эта рожать готова!» Вот это вот и есть, оказывается, точный образ запрета абортов. «Сиволапая власть вламывается в субтильный женский мир». Не стоит спорить с образом, он сам опровергает себя, переворачивая всю ситуацию с ног на голову: образу брутальной интервенции в саму женскую суть как раз соответствует аборт, когда легальные убийцы в белых халатах, почему-то называющиеся врачами, засучив рукава, вторгаются в женский срам не только руками, но и кюреткой, щипцами, перфоратором и прочими инструментами для детоубийства. Но привести этот образ стоило совершенно по другой причине. Дело в том, что, по мнению феминисток и сочувствующей им распущенной молодежи, выходит, что это, оказывается, власть решила в очередной раз «закрутить гайки», а «тупое быдло» (консерваторы, православные, патриоты) ринулись «продвигать идею в массы». Ситуация же в корне противоположная.

Конечно, нынешняя власть озабочена проблемой сокращения населения Российской Федерации. Для любого суверенного государства проблемы демографии – ключевые. Не будет граждан — власть лишится суверенитета и доступа к ресурсам. Только население делает территорию страной и позволяет суверенной власти выступать от его лица. Ресурсы определяются территорией, а территория и власть – наличием населения. Без населения обладание ресурсами становится затруднительным. Поэтому демографический рост — важная задача для властей Российской Федерации. В этом же смысле следует понимать и значительную часть «майских указов», столь часто поминаемых сегодня. Меры по повышению рождаемости — там один из ключевых пунктов. С другой стороны, наше здравоохранение, насквозь пронизанное сетями международных депопуляционных лобби, постоянно внушает российским властям, что запрет абортов не ведёт к увеличению рождаемости. Дескать, нужно способствовать продлению жизни граждан, улучшать качество их жизни... шаговая доступность спорта, борьба с вредными привычками, год борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями, рак простаты, правила дорожного движения и прочая чепуха. Вероятно, власть понимает, что ей вешают лапшу на уши, но дело ведь не только в этом. Прежде всего власть не может решиться запретить аборты — в страхе потерять женский электорат. Российские женщины давно накручены и настроены пятой колонной в здравоохранении. У них в голове вредоносные клише: «нечего плодить нищету», «ребенок должен быть желанным», «ответственное материнство», «моё тело — моё дело». Так что без широкой поддержки снизу власть никогда не пойдёт на запрет абортов. Это надо понимать. Так что БДСМ от властей РФ феминистки и прочие озабоченные могут оставить в своих влажных фантазиях. В реальности всё иначе.

Казалось бы, правозащитной деятельностью против абортов должен был заниматься тот, кто был специально назначен полномочным представителем президента по правам ребенка. Павел Астахов и пытался симулировать такую деятельность, сделав несколько громких антиабортных заявлений. В начале этого года он разослал объявления о готовящейся конференции «Пренатальный ребенок, проблемы защиты права на жизнь и охрану здоровья». И затем её тормознул. А потом она и вовсе куда-то провалилась вслед за самим Астаховым. Недавно назначенная на ту же должность Анна Кузнецова — тоже фигура двойственная. Сначала заявила о своей поддержке подписи патриарха за запрет абортов, потом от своих же слов отреклась. Опять всё эта игра в ОМС. Опять шаг вперёд и два назад.

Несколько раз, надо отдать должное, выдвигались депутатские законодательные инициативы по запрету или ограничению абортов. Но все их с треском вынесли. Активное противодействие оказывали лоббисты абортов в Думе, депутаты и главы думских комитетов: Екатерина Лахова, Леонид Калашников, Андрей Клишас, «женщина с клумбой на голове» и ряд других персонажей. Короче говоря, тема запрета или даже ограничения абортов до последнего времени была политически маргинальной. Но с такого рода инициативами всё равно выступали известные политики: Владимир Жириновский (2001), Александр Чуев (2004), Александр Крутов (2006), Сергей Бабурин (2007), Виталий Милонов (2007), Дмитрий Сивиркин (2012), Евгений Фёдоров (2014), Елена Мизулина (2015). Причем большей частью это были предложения ограничительных мер: запрет делать аборты замужним без согласия мужа, противодействие рекламе абортов, выведение абортов из системы ОМС. Сегодня депутат Фёдоров опять работает над проектом закона о криминализации аборта. Однако всё это похоже на очередной слив. В экспертном совете по подготовке закона реальных защитников жизни от силы 30%. Остальные — прямые агенты международных структур, заинтересованных в депопуляции: от одиозного РАНИР (бывший РАПС), филиации «Запланированного материнства» Маргарет Зангер, до представителей академической науки, интегрированных в менее зловещие, но не менее вредоносные западные программы. Как это сочетается с игрой Фёдорова в восстановление суверенитета? Большой вопрос.

Так что «втаскивали» в общественно-политический контекст тему запрета абортов именно общественники. Это уже упомянутое движение «За запрет абортов» (руководитель Сергей Чесноков), а также Движение сопротивления убийству детей (С.У.Д.) (под руководством Андрея Хвесюка), движение «Воины Жизни» (руководитель Дмитрий Баранов) и наконец, как бы к нему не относиться за все прочие «художества», движение «Божья Воля» (руководитель Дмитрий Цорионов, более известный под именем Энтео).

Статус-кво каннибалов

Большинство привыкло считать любое сложившееся положение вещей «нормой». Но у каннибалов тоже свой статус-кво. Трудно им объяснить, что людей кушать нехорошо. (И, кстати, чем не каннибализм — вытяжки из абортивного материала, которые сегодня делает академик Геннадий Сухих, чтобы «омолаживать» стареющих политиков и «звёзд» шоу-бизнеса?) У всех свой уровень понимания. Что для мухи хаос — для паука вполне логично. Вразумляет лишь наказание. Например, уголовная ответственность. Это во все века лучшее средство просвещения и агитации. Так же обстоят дела и с абортами.

Многим запрет абортов кажется немыслимым, но не мешало бы вспомнить, что последние две тысячи лет, за исключением краткого эпизода Великой Французской революции и кровавого XX в., немыслимой была легализация абортов. И декриминализировали аборты по сути насильственно — у нас в 1920 г. это сделала диктатура большевиков, у американцев в 1970 — феминистское лобби. Далее всё то же лобби продолжило работать по всему миру.

Однако даже эта подрывная деятельность не сделала аборты повсеместно легальными. В таких, например, успешных странах, как Чили (а это лидер всей Южной Америки) и Ирландия аборты запрещены. И там мы видим демографический и экономический рост. В Польше и Венгрии аборты тоже запрещены, но успехи меньше. На то есть причины. Их долго перечислять. Если вкратце: закон плохо работает, зато хорошо работает аборт-туризм. Если не брать в расчёт мусульманские и ряд католических стран, где по понятным причинам аборт под запретом, то ведь и во множестве других, причём успешных стран Европы аборты серьёзно ограничены. Например, в Великобритании, Исландии и Финляндии. Исключения касаются угрозы жизни матери, изнасилования, инцеста, медицинских показаний. Так что во всех случаях притягивать факторы «религиозного мракобесия» или социальной обстановки придётся за уши. Аборт в мировой практике просто не является политической нормой, даже сегодня, при всём разложении нравов.

Танцы минус

Итак, Церковь в лице патриарха высказалась за запрет. Крупные политики, фактически – власть, в лице Скворцовой, Матвиенко, Рогозина, ряда губернаторов высказались если не за запрет абортов, то, по крайней мере, чётко обозначили: аборт это убийство. Ряд депутатов предлагали антиабортные инициативы. Но дело запрета абортов стоит. Почему так?

Во-первых, фактор страха. «Конъюнктура» непонятна. «Экстремизм» — это запрещать аборты, или «экстремизм» — это продолжать разрешать их? Отсюда танцы «шаг вперёд и два назад». Во-вторых, фактор воли. Надо чётко понимать, что Путин будет ждать, когда перевес одной из сторон будет очевиден. Ему скорее выгоден вариант запрета, но пока он резких движений, как крайне взвешенный и осторожный политик, делать не будет. В-третьих, фактор денег. В этой ситуации очень серьёзно любым антиабортным инициативам противодействуют представители фармацевтических компаний, делающих на крови многомиллионный бизнес. А также международные лобби, включая таких «иностранных агентов» как РАНИР: доктор Сухих, получивший патент за измельчение, гомогенизацию и вытяжку на поздних сроках, тоже изначально из этой организации, но теперь они стали осторожнее. Даже вывеску поменяли. Был РАПС — стал РАНИР.

Что же всё-таки делать, если движение общества в направлении запрета абортов наконец наметилось? Держать ситуацию на контроле. Серьёзных политиков ловить на слове и припирать к стенке: «если аборт — убийство, то почему он легален?» Устраивать им «очные ставки» с разными аудиториями. Поскольку одним говорят одно, а другим другое — «шаг вперёд и два назад».

Путину всячески пытаться объяснять безальтернативность запрета абортов, его личную заинтересованность в этом: страна без граждан очень быстро утратит суверенитет и ресурсы.

Проабортные лобби демонизировать. Сделать им жизнь в России предельно психически дискомфортной. Искать документы об их связях с международными структурами, публиковать их, готовить информационные отчёты для Общественной палаты, Государственной думы и, в конечном счёте, Администрации президента. Что касается фармацевтических компаний, то необходимо внедряться к ним и искать нарушения, которые могут привести к прекращению их деятельности. Также нужно стравливать лоббистов абортов и лоббистов абортивной контрацепции: пусть доносят и клевещут друг на друга. Так будут известны их слабые места.

Заниматься этим должны, конечно же, общественники, люди, ангажированные лишь собственной совестью. Больше некому. Им нужно продолжать всё то же самое, что они делали и раньше: собирать подписи, проводить митинги и пикеты, заниматься пропагандой в сети и на ТВ — от федерального, если позовут, до простых интернет-каналов. Только теперь всё нужно будет делать в два, в три раза больше и быстрее, чем делалось раньше. Дело сдвинулось с мёртвой точки. «Процесс пошёл».

Победит тот, кто проявит больше напора, настырности. С танцами по ритмической схеме «шаг вперёд и два назад» пора заканчивать. Борьба за запрет абортов вступает в самую яростную фазу.

Иностранные инвесторы планируют строить отели, метро и ТПУ в Москве

С привлечением средств инвесторов могут построить и линию метро от станции «Улица Новаторов» Третьего пересадочного контура до посёлка Коммунарка в ТиНАО.

Инвесторы из Китая, Японии, Италии и Арабских Эмиратов могут принять участие в строительстве гостиниц, метро и транспортно-пересадочных узлов (ТПУ) в Москве. Об этом сообщил руководитель столичного Департамента градостроительной политики Сергей Лёвкин.

По его словам, в этом году за консультациями обратились две компании из Японии. Одна из них занимается возведением отелей, а другая готова выполнить реконструкцию Филёвской линии метро. Арабская компания рассматривает вопрос строительства ТПУ, а компания из Италии и корпорация из Китая заинтересованы проектами и метро, и ТПУ.

Он добавил, что крупное строительство, которое ведётся на средства отечественных и иностранных инвесторов, — это один из главных приоритетов города.

Примером может служить возведение делового центра «Парк Хуамин» площадью 200 тысяч квадратных метров на улице Вильгельма Пика, владение 14.

С привлечением средств инвесторов могут построить и линию метро от станции «Улица Новаторов» Третьего пересадочного контура до посёлка Коммунарка в ТиНАО. На проведение этих работ заключён меморандум между Правительством Москвы, Китайской железнодорожной строительной корпорацией и Китайским международным фондом.

Другой пример успешной реализации инвестпроекта — возведение концертно-спортивной арены площадью 69 тысяч «квадратов» в составе тематического парка развлечений Universal Studios площадью 150 тысяч квадратных метров. Строительство ведут американские компании.

«Крупные иностранные компании регулярно обращаются с вопросами реализации инвестиционных проектов на территории российской столицы. А в целом почти 90 процентов от всей недвижимости Москвы вводится инвесторами», — отметил Сергей Лёвкин.

Апокалипсис не сегодня

Почему взятие города Дабик нанесло сокрушительный удар по идеологии ИГ

Александр Атасунцев

Бойцы сирийской оппозиции при поддержке турецкой бронетехники и авиации отбили у террористического «Исламского государства» Дабик, стратегически бесполезный город, который чрезвычайно важен с точки зрения идеологии ИГ. В исламских пророчествах Дабик упоминается как место решающего сражения христианского Запада и мусульман. Теперь город отвоеван, и последняя битва, похоже, отменяется.

Дабик — это место судного дня. Пропагандисты «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России), обещая своим последователям, что они как раз та «праведная» армия, которая идет на последнюю войну перед концом света, очень дорожили этим городом. Согласно исламским преданиям о конце света, именно здесь армии Рима (согласно пропаганде ИГ — западной коалиции) разобьют свой лагерь. И тогда воины ислама выйдут, сразятся с ними и одержат победу.

Поражение «Рима» начнет обратный отсчет до апокалипсиса. В какой-то момент придет исламский «антихрист» Даджаль. Он будет чрезвычайно силен и убьет много мусульман. Когда надежды уже не будет никакой и Даджаль приготовится к решающему удару, на землю вернется пророк Иса (то есть Иисус, второй из самых почитаемых в исламе пророков), пронзит Даджаля копьем и поведет мусульман к победе. Настанут апокалипсис и время вечной справедливости.

Но теперь город отвоеван, и все обещания близкого апокалипсиса, которые давали пропагандисты из ИГ, пошли прахом.

Если бы лидер этой группировки Абу Бакр аль-Багдади действительно был истинным халифом, о котором шла речь в Коране и хадисах (преданиях об исламских праведниках), его армия победила бы.

Теперь выходит, что все те, кто воевал на стороне ИГ, не «праведные воины», а обычные террористы, прикрывающиеся исламскими догмами. Трактовка исламских текстов «проповедниками» ИГ осуждена также крупнейшим суннитским улемом Юсуфом аль-Кардави и многими другими мусульманскими богословами мира.

«Когда произошла сдача Дабика, я находился в самолете, летящем в Лондон. Я проснулся, чтобы узнать — апокалипсис отложен. Хвала Аллаху» — так прокомментировал это событие в твиттере Майкл Вайс, один из ведущих западных исследователей исламского терроризма и феномена ИГ.

О том, насколько серьезно к этому предсказанию относятся сторонники ИГ, свидетельствуют многочисленные видео, на которых террористы цитируют пророчества апокалипсиса и используют образы из Корана, оправдывая свои убийства.

На одном из первых роликов этой группировки, опубликованном в ноябре 2014 года, была запечатлена казнь американского журналиста Питера Кэссига. Палач в маске, показывая отрубленную голову Кэссига, говорил: «Вот мы хороним первого американского крестоносца в Дабике, с нетерпением ожидая прихода ваших армий».

Понятное дело, главный пропагандистский журнал ИГ, нацеленный на страны Запада, также называется «Дабик».

Искра «Дабика»

Каждый номер «Дабика» открывается цитатой иорданского террориста Абу Мусаба аз-Заркави: «От искры, вспыхнувшей здесь, в Ираке, разгорится пламя, оно будет пылать все сильнее и сильнее, с позволения Аллаха, пока не сожжет армии крестоносцев в Дабике».

Аз-Заркави — преступник, в 1990-х отсидевший срок за торговлю наркотиками и изнасилование. Но в террористическом подполье Ближнего Востока он известен в первую очередь как человек, внесший существенный вклад в возникновение «Исламского государства Ирака» — предтечи ИГ. В 2006 году он погиб в Ираке от американского авиаудара.

Первый номер «Дабика» вышел 5 июля 2014 года, спустя считаные дни после того, как лидер ИГ Абу Бакр аль-Багдади объявил о создании террористического «халифата». Тогда, 29 июня 2014 года, Багдади произнес проповедь в честь начала священного месяца Рамадан. Это была своеобразная религиозная доктрина. «Вперед, мусульмане, за свою страну! Ведь это ваша страна. Вперед, потому что Сирия не принадлежит сирийцам, а Ирак не принадлежит иракцам», — говорил он.

Аль-Багдади, учтя ошибки «Аль-Каиды» (международной террористической организации, которая пережила подъем в начале 2000-х и видела в ИГ своего конкурента), максимально упростил религиозную догматику.

В ИГ мог вступить любой человек, называющий себя мусульманином и готовый проливать чужую кровь.

Даже поражения ИГ в глазах его сторонников не значили ничего, потому что всевышний, как утверждали пропагандисты террора, и так уготовил людям почти полное уничтожение.

Если лидеры «Аль-Каиды» (также запрещенная в России организация) Усама бен Ладен и Айман аз-Завахири не брали на себя смелость стать проводниками пророчества апокалипсиса и видели свою организацию только прологом к возникновению «праведного халифата», то ИГ не постеснялось и назвало себя «армией конца света». Это стало главной причиной религиозной размолвки между двумя террористическими организациями.

Лидеры «Аль-Каиды» и ИГ по-разному представляли себе и идею халифата, и роль религии в своей деятельности.

Конец конца света

Пропагандистский журнал ИГ для западной аудитории «Дабик» не выходит уже два месяца. Вместо него появился журнал «Румийя» (арабское название Рима). Выход нового журнала стал первой пропагандистской публикацией ИГ после смерти его главного специалиста по работе со СМИ Абу Мухаммада аль-Аднани. Аль-Аднани был убит в конце лета этого года. Чья именно это заслуга — российских ВВС или американских, — до сих пор непонятно. Москва говорит, что аль-Аднани был убит в результате авиаудара Су-34, Вашингтон настаивает, что тот погиб после атаки американского беспилотника. На обложке первого номера «Румийя» — фотография аль-Аднани.

«То, что нас заинтересовало, — это скорость, с которой ИГ переименовали свой основной журнал «Дабик». «Румийя» имеет полное сходство с макетом «Дабика», да и содержание его тоже мало чем отличается, — рассказывает директор программ Европейского центра стратегических исследований и безопасности (ESISC) Евгения Гвоздева. — Официальных заявлений от представителей ИГ пока не было. Но все указывает на то, что уже в августе они понимали, что сдача Дабика — это вопрос времени, и в идеологическом плане подготовились заранее».

«Румийя» издается той же группой террористических «пиарщиков», что и «Дабик», — медиацентром «Аль-Хайят». Это подразделение ИГ, занимающееся производством пропагандистских материалов. При этом «Румийя» сразу стал выходить на нескольких языках, тогда как «Дабик» традиционно публиковался на английском.

Более того, впервые главный журнал ИГ стал публиковаться и на русском языке.

В тяжелой для ИГ обстановке «Румийя» ознаменовал начало новой эры в джихадистской пропаганде. Выпуск журнала на нескольких языках говорит о планах распространить слово террористического «халифата» по всему миру, даже если боевики ИГ потерпят поражение в Сирии и Ираке и их «апокалипсис» закончится не начавшись.

«С идеологической стороны сдача Дабика — это катастрофа. С января этого года мы наблюдаем упаднические настроения, которые царят в ИГ. Это довольно показательно. Появлялись руководства о том, что делать боевикам, если организация падет. Причем это были вполне официальные сообщения, — рассказывает Гвоздева. — Изменился ключевой посыл в пропаганде ИГ. Теперь поражение преподносится как испытание, чтобы отличить истинно верующих от сомневающихся. Естественно, делается упор на то, что это все временно».

17 октября иракская армия начала штурм Мосула. Взятие города лишит ИГ главной базы в Ираке. О том, что дух боевиков надломлен, свидетельствуют поступающие из Мосула сообщения.

В минувшие выходные Reuters, ссылаясь на местные источники, сообщало о том, что ИГ казнило 58 своих командиров за то, что те собирались помочь иракским войскам вернуть город под свой контроль. Возглавлял мятежную группу местный помощник аль-Багдади.

Похоже, он и его сообщники перестали считать себя солдатами «армии апокалипсиса».

Иностранные инвесторы планируют строить отели, метро и ТПУ в Москве

Инвесторы из Китая, Японии, Италии и Арабских Эмиратов могут принять участие в строительстве гостиниц, метро и транспортно-пересадочных узлов (ТПУ) в Москве, сообщил руководитель Департамента градостроительной политики столицы Сергей Лёвкин.

«На протяжении этого года за консультациями обратились две компании из Японии - «Тойоко инн групп», которая занимается возведением отелей, и «Ничиро капитал групп», готовая заняться реконструкцией Филевской линии метро. Арабская компания «Eagle Hills Properties» рассматривает вопрос строительства ТПУ, а компания из Италии ГК «Итинера» и корпорация «BUCG» из Китая заинтересованы проектами и метро, и ТПУ», - рассказал С. Лёвкин.

Он отметил, что крупное строительство, которое ведется на средства как отечественных, так и иностранных инвесторов, - это один из главных приоритетов, определенных мэром Москвы Сергеем Собяниным.

По словам С. Лёвкина, примером может служить возведение делового центра «Парк Хуамин» на ул. Вильгельма Пика, вл. 14 компанией «Парк Хуамин». Площадь комплекса достигнет 200 тыс. кв. метров.

Помимо этого, с привлечением средств инвесторов могут построить линию метро от станции «Улица Новаторов» Третьего пересадочного контура до поселка Коммунарка в Новой Москве. Как отметили в Департаменте градостроительной политики между Правительством Москвы, Китайской железнодорожной строительной корпорацией и Китайским международным фондом заключен меморандум на проведение этих работ.

Еще один пример успешной реализации инвестпроекта - возведение концертно-спортивной арены площадью 69 тыс. кв. метров в составе тематического парка развлечений Universal Studios, площадь которого составляет 150 тыс. «квадратов». Строительство ведут американские компании Universal и AEG.

«Крупные иностранные компании регулярно обращаются с вопросами реализации инвестиционных проектов на территории российской столицы. А в целом почти 90% от всей недвижимости Москвы вводится инвесторами», - подчеркнул С. Лёвкин.

Как с помощью цвета на станции метро сориентировать пассажиров на пересадку? О непривычном для столичной подземки дизайнерском приеме - в фотоленте портала Стройкомплекса.

Навигационный дизайн применят на первом участке Второго кольца метро (Третьего пересадочного контура), который состоит из пяти станций: «Деловой центр», «Шелепиха», «Хорошевская», «ЦСКА» и «Петровский парк». Их планируется достроить до конца этого года.

Каждая из пяти станций будет иметь свою особенность, но при этом их оформят в едином ключе. Цвет станции укажет пассажирам направление на пересадку.

На крыше павильона какой из станций разобьют парк? Где итальянский мрамор заменили на уральский в целях экономии

Напомним, длина нового кольца метро составит около 60 км.

Запуск только первого участка Третьего пересадочного контура (ТПК) на северо-западе Москвы позволит улучшить транспортную ситуацию для четырех районов столицы - Хорошевского, Аэропорт, Тимирязевского и Савеловского, а также значительно улучшит транспортное обслуживание делового центра «Москва-Сити».

В этом году работы развернулись на северо-восточном участке кольца.

Как ранее сообщил заместитель мэра Москвы по градостроительной политике и строительству Марат Хуснуллин, ТПК представляет собой новую стратегию развития метро.

«В настоящее время огромное количество жителей едет в центр до Кольцевой линии метро и дважды делает там пересадку, чтобы доехать до нужной станции на соседней радиальной линии. Потом тем же путем пассажиры возвращаются обратно. Когда построят Второе кольцо, решится стратегическая задача - жителям не придется ехать в центр для пересадки», - сказал заммэра.

Более половины молодых итальянцев живут с родителями

Неблагоприятная экономическая ситуация, неуверенность в будущем, безработица, нехватка доступных предложений арендного жилья и даже итальянские традиции способствуют тому, чтобы молодые итальянцы оставались под одной крышей с родителями.

В Италии 62,5% молодых людей в возрасте от 18 до 34 лет живут вместе с родителями, пишет Italy24, со ссылкой на исследование Bank of Italy. Показательно, что во всей Европе из 98 млн молодых людей 50 млн являются собственниками собственного жилья или арендуют себе отдельные дома и квартиры.

Кроме экономического кризиса и высокой безработицы в пользу отказа от аренды жилья играет и сам итальянский рынок. Для молодежи, финансовые возможности которой сегодня ограничены, просто не хватает вакантных предложений небольших качественных апартаментов с обстановкой и техникой, расположенных в районах с хорошей транспортной доступностью, неподалеку от остановок общественного транспорта. Средняя арендная плата, которую себе может позволить молодой итальянец – €300. Причем нужно именно арендное жилье, которое можно снять на длительный срок, а не апартаменты, которые владелец планирует в недалекой перспективе продавать.

На итальянском же рынке недвижимости студии, которые полностью отвечают вышеописанным требованиям, составляют всего 8% от всех предложений. Специалисты отмечают, что вакантных домов и просторных квартир в Италии сегодня много, но это никак не поможет удовлетворить спрос на жилье со стороны молодежи. Ведь чем больше квадратных метров, тем дороже жилье и, соответственно, тем оно менее доступно.