Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Конец уходящей недели принес нам, конечно, весьма занимательные новости из мира современной экономической географии: Литва, прежде всегда демонстративно стремившаяся снизить свою зависимость от энергопоставок из Российской Федерации, впервые закупит крупнотоннажную партию российского сжиженного газа. Нет, в общем-то, ничего такого по-настоящему сенсационного в данной новости нет: Литовская Республика и раньше через трейдеров, не знаем уж, с удовольствием или без, закупала российский СПГ небольшими танкерами со среднетоннажного проекта "Новатэка" в Высоцке. Тут интереснее другая, чисто символическая часть этой замысловатой комбинации: на терминал в Клайпеду, построенный в 2014 году с прямо и вполне официально декларировавшейся целью обеспечить Литве энергетическую независимость от российских агрессоров, наконец придет и крупнотоннажная партия СПГ с западносибирского Ямала: покупатель тоже известен. Им, в интересах одного из крупнейших региональных производителей минеральных удобрений, выступает литовская государственная энергетическая компания Ignitis. Продавец, кстати, также понятен: это партнерский российскому "Новатэку" французский гигант Total.

Что тут можно сказать.

Если отвлечься от высокой политики — новость-то, в общем, как бы это сказать поточнее, насквозь прагматическая, и ничего от "противостояния двух систем" в ней даже как бы и не предусматривается. Просто Литва получает газ от норвежской Equinor через британский хаб NBP, где сейчас весьма интересные спотовые цены. А Total, судя по всему, сумела еще и предложить к местным котировкам сравнительно небольшую премию, происхождение сырья тут — дело десятое. Вопрос скорее в образовании весьма любопытных ценовых трендов на СПГ на спотовых рынках... А так — купили и купили, в общем-то.

Рынок.

Бывает.

Просто уж очень забавные ассоциации вызывает данный по факту уже состоявшийся политико-экономический "газовый прибалтийский казус" на фоне начинающегося на следующей неделе очередного и, возможно, решающего раунда трехсторонних переговоров по украинскому газовому транзиту в формате "треугольника" ЕС — Россия — Украина. И весьма неиллюзорные шансы украинских энергетиков через какое-то сравнительно короткое по историческим меркам время начать закупать российский СПГ с Ямала через терминал в Польше: а что — картина только сейчас кажется изумительным произведением ненаучной фантастики. "Политические" и тем более "экономические украинцы" уже давно и убедительно доказали всему миру, что они народ настолько специфический, что, возможно, и "рождены, чтоб сказку сделать былью". И показать тем самым не только российской публике, но и тому самому всему остальному миру, как именно не надо делать и как никогда не надо, будучи хотя бы на малую толику в здравом уме, поступать. И тогда определенную экономическую логику в этих потенциальных закупках российского газа в британском хабе через французского посредника и польский терминал с целью поставки его на территорию бывшего СССР — тоже можно будет найти.

Кстати, шансы на подобного рода сценарий развития событий буквально с каждым днем повышаются.

В частности, об этом говорит очередной приготовительный кульбит украинской делегации на предстоящих переговорах в рамках трехсторонней комиссии. Причем позицию украинской стороны на всякий случай заранее озвучил упорно продолжающий, несмотря на все неистовые кадровые перемещения на Украине "в зеленом формате", оставаться на своем посту исполнительный директор "Нафтогаза" Юрий Витренко. Если совсем коротко, то она заключается в следующем: выставление Российской Федерации заведомо неприемлемых условий. И заранее подготовленный сценарий действий на случай, если, цитируем, "они настоят на своей текущей позиции, которая приведет к отсутствию транзита через Украину с 1 января 2020 года". Кстати, хотим отдельно заострить внимание уважаемых читателей на то, что под "они" господин Витренко отчего-то подразумевал именно "Газпром" и власти Российской Федерации. А отнюдь не своих американских партнеров, которые, по многократно описанным причинам, как раз руками самого пана Витренко и делают все возможное, чтобы этот самый украинский транзит как можно более качественно оборвать.

Поясним.

В "треугольнике" ЕС — Россия — Украина может быть сколько угодно внутренней грызни, но в главном они просто не могут не быть не солидарны. Просто, что называется, по определению сохранение транзита на тех либо иных условиях (вокруг которых и пойдет "торговля") стратегически и тактически выгодно всем трем сторонам. Европе — банально потому, что у нее постоянно растет потребление газа и падает собственная добыча. Для России же, несмотря на появление новых возможностей на восточном направлении, континентальная Европа все равно остается традиционным рынком, который Российская Федерация никому не собирается уступать: ну так почему бы и не поторговать еще какое-то время и через эту стремительно ветшающую украинскую трубу?

Что же касается Украины, то ей в случае реализации продвигаемого Витренко сценария "ответственности России за отсутствие транзита" будет, мы опасаемся, немного не до исков в Стокгольмский арбитраж, где пан Витренко готов в этом случае отважно украинские интересы за долю малую от подлого русского агрессора защищать. Украина в этом случае скорее будет тупо бороться с последствиями гуманитарной катастрофы: не будем забывать, что в транзит, который мы, кстати, еще и оплачиваем, входят и т. н. словацкий и прочие бумажные реверсы. И поэтому в случае прекращения транзита это прежде всего ударит по газоснабжению на самой территории Украины, причем в самом разгаре обещающей быть весьма холодной зимы.

Экс-депутат Рады Алексей Журавко заявил о "шоке" в "Нафтогазе" из-за угрозы потери транзита. В эфире радио Sputnik политик заявил также, что распространенная на Украине информации об объемах газа, закаченного в хранилища, не соответствует действительности.

Поэтому тут, по идее, на переговорах в "газовом треугольнике" люди раньше и придерживались позиции "козлами называть сколько угодно, но морды и посуду не бить". Подчеркнем — раньше.

Но не, к сожалению, прямо и непосредственно сейчас.

Тут все просто: на Восточном побережье США прямо и непосредственно сейчас строятся очень и очень серьезные мощности по сжижению. При этом на премиальных рынках Юго-Восточной Азии тесно: там и Катар, и Австралия, и русский "Новатэк". Потенциально колоссальный китайский рынок СПГ для американцев наглухо перекрыт в рамках торговой войны.

Ну.

И куда все это, вы уж меня извините за язык одесского Привоза, "девать"?!

Ну а какими методами конкурентной борьбы в подобного рода ситуациях "по необходимой зачистке рынков" умеют пользоваться наши бледнолицые братья, можно поинтересоваться, к примеру, у Каддафи и Саддама Хусейна. Они многое могли бы об этом рассказать, да случилось несчастье. И как-то крайне наивно полагать, что при попытках зачистки Европы от трубопроводного, прежде всего (но не только) российского, газа этих ковбоев будут хоть самую малость волновать маршруты его доставки: не удалось справиться с "Северным потоком" — зачистим украинскую ГТС.

И вряд ли кто-то ради именно Украины станет менять шаблон: поэтому такой вот "литвообразный" зигзаг с покупкой Украиной российского СПГ с Ямала при франко-британском посредничестве и через польский терминал — теоретически вполне возможен. У Литвы же, как мы видим, получилось — а от Вильнюса до Ямала по прямой даже ближе, чем от куда более южного Киева.

В Киеве заявили о готовности принять участие в трехсторонних переговорах по газу с РФ и Еврокомиссией в сентябре. Президент Украинского аналитического центра Александр Охрименко в эфире радио Sputnik дал оценку этому заявлению.

Поэтому вот биться об заклад на эту тему с позиции "ну не настолько же они там все идиоты" я бы, к примеру, совершенно точно не стал.

Во-первых, потому, что это чистая правда: не все.

Платить-то будет все равно по факту население, а вот те, кто эту вот фигню "со схемами плюсовых роттердамов" и прочих европейских портов не просто придумал, но и вполне нахально и уверенно продолжает реализовывать, судя по всеразличным "спискам Forbes", — совершенно точно даже близко не идиот.

А во-вторых, постмодернизм, к сожалению, до сих пор в моде. В том числе и в европейской энергетике.

И это значит, что вовсе не время стреляться, а всего лишь — пора закупать попкорн.

Дмитрий Лекух

Тема недели: Дальний Восток ждет СПГ

На этой неделе вектор энергетической повестки был смещен в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона. Президент России Владимир Путин и премьер-министр Индии Нарендра Моди обсудили проекты в области атомной энергетики и производства СПГ. Во Владивостоке прошел 5-й Восточный экономический форум, на котором традиционно большое внимание уделяется энергетическим проектам.

Наиболее обсуждаемое заявление на форуме сделал глава «Роснефти» Игорь Сечин, сообщивший, что участники проекта «Сахалин-1» приняли решение строить завод по сжижению природного газа мощностью 6,2 млн т «Дальневосточный СПГ» в Де-Кастри (Хабаровский край). Кроме того, сообщалось, что «Роснефть» подписала меморандум о создании совместного координационного комитета с Агентством природных ресурсов и энергетики Японии, который будет изучать в том числе перспективы дальнейшего сотрудничества в области поставок нефти и реализации потенциальных СПГ-проектов.

В случае успешного строительства и запуска «Дальневосточного СПГ» «Роснефть» станет уже третьей энергокомпанией России после «Газпрома» и НОВАТЭКа, которая выйдет на мировой рынок сжиженного газа.

Важное сообщение на форуме было сделано и НОВАТЭКом, заявившем о принятии окончательного инвестиционного решения по проекту «Арктик СПГ-2», а также о строительстве терминала по перегрузке сжиженного природного газа на Камчатке.

По мнению Bloomberg, с помощью этих проектов Россия еще на один шаг приблизилась к тому, чтобы стать доминирующим игроком на мировом рынке СПГ. В рамках этих двух проектов РФ сможет экспортировать около 26 млн т СПГ в год, тем самым страна вдвое увеличит свои нынешние объемы экспорта сжиженного газа.

Причем если раньше большинство мировых аналитиков пессимистично смотрели на рынок СПГ из-за большой конкуренции производителей этого сырья, то теперь ему прочат бурный рост. В частности, Международное энергетическое агентство считает, что природный газ к 2040 г. станет самой быстрорастущей сферой добычи полезных ископаемых. Немалую роль в этом могут сыграть крупнейшие мировые экономики — Индия и Китай, стремящиеся снизить процент угольной генерации в своих системах энергопотребления.

Российские эксперты отмечают, что в настоящее время рынок СПГ развивается быстрее всех остальных энергорынков, поэтому у проектов новых заводов по сжижению газа «Дальневосточный СПГ» и «Арктик СПГ-2» хорошие перспективы, а наша страна вполне может войти в число крупнейших экспортеров сжиженного газа.

Эксперт Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев отметил, что перспективы двух новых СПГ-заводов достаточно безоблачные.

«Оба проекта имеют ресурсную базу с хорошей степенью подтвержденности и рентабельности. У них есть надежные инвесторы. Учитывая наличие международных участников, я не думаю, что будут проблемы с привлечением международных финансовых средств на зарубежных рынках. Опыт работы в области сжижения газа у компаний, входящих в проекты, есть», — напомнил эксперт в интервью «НиК».

По его мнению, очевидно, что Россия будет среди пяти или даже трех лидеров на рынке СПГ к 2030 г., но и конкуренция на рынке вырастет.

«В ближайшие годы к существующим поставщикам присоединятся еще 3-4. Потребители же ориентированы не на высокие цены, поскольку рост спроса происходит за счет экономик развивающихся стран Азии.

В частности, экспорт в Индию очень сильно зависит от стоимости газа, такая же ситуация и в других азиатских странах. В этом ключе принципиально важно на стадии составления проектной документации ориентироваться на низкую маржинальность новых СПГ-проектов», — считает Белогорьев.

Он также указал, что в ближайшие годы США войдут в тройку мировых лидеров по экспорту СПГ, хотя у них и есть вопросы по потенциалу экспортных объемов и росту внутреннего спроса. Эксперт отметил, что экспортировать СПГ с 2025 г. собирается и Иран, но в этой стране есть проблемы с ресурсной базой и доступом к технологиям, кроме того, там очень высокое внутреннее потребление, которое сильно сдерживает экспорт.

Президент фонда «Основание» Алексей Анпилогов в свою очередь указал, что рынок СПГ — это самый быстрорастущий рынок всего мирового нефтегазового сектора.

«Золотой век трубопроводного газа прошел, потому что он по-прежнему доминирует на локальных рынках, глобальная трубопроводная система от океана до океана есть только у России.

СПГ же обладает рядом недостатков, главный из которых — себестоимость сжижения, но и рядом достоинств, например возможностью поставок сырья на любые мировые рынки. Именно мобильность поставок СПГ приближает его к глобальному рынку нефти», — заметил эксперт в интервью «НиК».

Он напомнил, что Россия в силу ее географического положения может пользоваться всеми преимуществами рынка сжиженного газа.

«Если взять ближайших конкурентов, то это преимущество есть только у США, которые способны продавать сырье на атлантический рынок, в первую очередь европейский, и на рынки Тихоокеанского региона. Таким же выигрышным географическим положением обладает и наша страна, способная легко перекидывать объемы газа между рынками. Северный Ледовитый океан обеспечивает выходы как в Атлантический, так и в Тихоокеанский бассейн. У России крупнейшая в мире программа строительства атомных ледоколов, которые будут способны обеспечивать круглогодичную навигацию по Северному морскому пути в восточном направлении. В этом случае все ямальские СПГ-проекты, которые сейчас в большей степени ориентированы на рынки Европы и Северной Америки, могут более активно выходить в Тихоокеанский регион. Кроме того, СПГ производят и на Сахалине», — рассказал эксперт.

По его словам, Россия уже глобально присутствует на рынке СПГ.

«Единственный не самый удобный рынок для российского сырья — это Индия. Она расположена далеко как от Баренцева моря, так и от Берингова. Кроме того, рядом располагаются Катар и Иран. Что же касается Южной Кореи, Японии и Китая, то в этих странах у России очень серьезное географическое преимущество», — пояснил Анпилогов.

Эксперт скептически относится к перспективам США занять лидирующие позиции на этом рынке.

«О скором выходе на мировой рынок американского СПГ я слышу минимум с 2011 г., то есть уже 8 лет они никак не могут стать глобальными игроками.

Причем тормозит компании Соединенных Штатов прежде всего собственный рынок, поскольку американская энергетика так же уходит от использования угля, как китайская и индийская.

Вторым фактором является перспектива замены атомной энергетики США, которую нужно модернизировать, но это никак не получается, и около сотни атомных энергоблоков медленно выходят за пределы эксплуатационных возможностей. Замена угольной энергетики уже идет, замена атомной на дешевый сланцевый газ станет вторым фактором, тормозящим активный экспорт американского СПГ на мировые рынки. Внутренний рынок США сам достаточно премиальный, поэтому может составить хорошую конкуренцию другим премиальным рынкам», — отметил Анпилогов.

Екатерина Вадимова

Пятого сентября на Восточном экономическом форуме (ВЭФ) было принято окончательное инвестрешение о строительстве еще одного завода по сжижению газа в Арктике — "Арктик СПГ — 2". Нельзя сказать, что это событие стало неожиданностью: основной акционер (компания "Новатэк") неоднократно объявлял, что решение будет принято в ближайшее время. Все необходимые приготовления уже сделаны: определен состав акционеров — помимо "Новатэка" (60%), это две китайские (20%), две японские (10%) компании, а также Total (10%), проведены все предварительные работы. Запуск первой линии намечен на 2023 год. Учитывая длительные сроки строительства заводов по сжижению, это означает, что стройка фактически начинается прямо сейчас. "Арктик СПГ — 2" станет третьим в нашей стране крупнотоннажным заводом СПГ.

Был обнародован объем капитальных затрат: 21 миллиард долларов. Это меньше, чем для предыдущего, уже работающего завода "Ямал СПГ", где инвестиции составили 27 миллиардов. Но для корректного сравнения объем инвестиций необходимо пересчитывать на тонну мощности завода. В таком случае для "Ямал СПГ" (его мощность 16,5 миллиона тонн) мы получим стоимость инвестиций в 1630 долларов за тонну, а для "Арктик СПГ — 2" (мощность его трех линий — 19,8 миллиона тонн) — 1060 долларов за тонну.

Как и обещал "Новатэк", объем затрат на единицу мощности для нового завода сократился примерно на треть. Это произошло в том числе и потому, что новый комплекс расположится на гравитационных платформах (в чем-то аналог плавучего завода), которые, в свою очередь, будут построены в Мурманске.

Объем инвестиций (1060 долларов за тонну) значительно превышает уровень капиталовложений в американские заводы по сжижению (где мы видим цифры в 800 и меньше долларов за тонну), но это не должно смущать. Российский проект интегрированный, и в данные капитальные затраты входят и инвестиции в добычу газа, в то время как для американских заводов по сжижению указанные цифры отражают только стоимость сжижения, а газ для сжижения покупается отдельно. С учетом этого фактора российский СПГ может успешно конкурировать с американским.

Тем не менее принятие инвестиционного решения произошло в непростое для сектора время. Во-первых, на рынке наблюдается избыток СПГ (это, впрочем, не мешает строить новые заводы и другим участникам рынка по всему миру), что сопровождается давлением на цены. Во-вторых, сами цены на газ окончательно перестали коррелировать с ценами на нефть: в результате покупатели СПГ с нефтяной ценовой привязкой намекают на необходимость пересмотра старых контрактов.

Каким образом все новые обстоятельства касаются арктических проектов "Новатэка"?

Значительная часть СПГ с первого проекта "Новатэка", "Ямал СПГ", продается по контрактам с нефтяной ценовой привязкой. Это позволяет окупать относительно дорогую (применительно к "Ямал СПГ") себестоимость сжиженного газа даже в условиях падения спотовых цен. Кроме того, значительную часть сжиженного газа покупают и сами акционеры проекта, что делает маловероятным пересмотр этих контрактов.

Но и здесь все не так просто. К примеру, у Индии есть долгосрочный контракт с "Газпромом" на поставку 2,5 миллиона тонн СПГ в год (с нефтяной ценовой привязкой). Однако речь идет о сжиженном газе с "Ямал СПГ": это топливо "Газпром" будет покупать у "Ямал СПГ", самостоятельно транспортировать и перепродавать в Индию с минимальной наценкой. Если Индия захочет пересмотреть условия договора (а небольшой пересмотр уже был в прошлом году), то по цепочке проблема коснется и "Ямал СПГ".

Что касается нового проекта, "Арктик СПГ — 2", то точный механизм реализации топлива здесь еще не известен, но ясно, что в любом случае ориентироваться уже нужно на другую стоимость продаж. Не более 240 долларов за тысячу кубометров на конечных рынках, а вполне возможно, и меньше. Помочь сохранить рентабельность смогут заметно снизившиеся капитальные затраты, но в любом случае рынок становится очень конкурентным.

Помимо цен, важным фактором в условиях растущей конкуренции остается и возможность гарантированного сбыта продукции, то есть наличие долгосрочных контрактов или других способов продаж.

И в этом контексте любопытны подписанные на ВЭФ договоренности "Новатэка" с индийской H-Energy о создании СП по реализации СПГ в Индии и Бангладеш. Напомним, что ранее подобный подход компании — создание совместных предприятий для реализации сжиженного газа на внутреннем рынке импортеров СПГ — уже применен во Вьетнаме и Китае.

Любопытно также, что если ранее представители компании заявляли о планах продавать на спотовом рынке до 50% СПГ с нового проекта "Арктик СПГ — 2", то теперь комментарии говорят в пользу того, что запланированная доля продаж на спотовом рынке уменьшится.

Очевидно, что новая модель для продаж своего СПГ, которую создает "Новатэк", — выход на конечные рынки развивающихся стран АТР.

Да, это не очень богатые рынки (за исключением Китая), однако они позволят получить гарантированный сбыт в условиях растущей конкуренции, а возможно (в зависимости от условий), и страховку от ценовых колебаний.

Строго говоря, о важности того же индийского газового рынка для России уже говорилось давно и много. Но индийский спрос на голубое топливо очень чувствителен к ценам: когда они были достаточно высокими, интерес Индии к дополнительным объемам сжиженного газа был минимальным (хотя страна и закупает свыше 20 миллионов тонн СПГ в год, в основном у Катара).

Поэтому именно сейчас, когда цены на СПГ стали низкими, индийские потребители имеют реальную возможность наращивать импорт сжиженного газа по текущим или близким к ним ценам. То же самое можно сказать и в контексте рынков Бангладеш и Вьетнама: они могут поглотить много газа, но спрос сильно зависит от цены.

А вот что стало неожиданностью ВЭФ — так это решение компании "Роснефть" все же построить свой завод "Дальневосточный СПГ" (пока не окончательное, но все же). Проект известен уже несколько лет. Из-за относительно небольшого объема производства (6,2 миллиона тонн в год) он является не самым простым с точки зрения окупаемости, хотя очевидно имеет удобную логистику для сбыта в страны АТР.

Так или иначе, движение в рамках новой волны строек началось и в нашей стране.

Александр Собко

Помнится, недавно была такая история: британский представитель в ООН Карен Пирс заявила об "отчаянном положении" украинских граждан на полуострове, и те самые граждане ей ответили очевидное: да вы приезжайте в Крым и посмотрите сами.

Так вот, это бесполезно. Потому что практика показывает: если ты настоящий западник и думаешь то, что западнику положено думать, то ты, даже если и правда приедешь, будешь видеть только то, что хочешь видеть. И уедешь с тем же, с чем приехал.

В этом феномене я в очередной раз убедился на днях во время поездки в Синьцзян (северо-западная провинция Китая). Речь вообще-то об одном из двух-трех самых острых политико-пропагандистских сюжетов сегодняшнего мира. Напомним: как только стало ясно, что Китай сравнялся по экономической и прочей мощи с США, оказалось, что это ужасное государство и империя зла. И среди основных обвинений против него есть и такое: в концлагерях Синьцзяна томятся то ли миллион, то ли два миллиона уйгуров-мусульман, которых подвергают издевательской идеологической обработке.

Первая реакция Пекина была вполне "крымская": да вы приезжайте и посмотрите. Вы перепутали тюрьму с программой профилактики экстремистской идеологии, в которую входит отправка, по решению суда, молодых джихадистов в школы, где их учат сначала языку и смыслу законов страны, а потом дают профессиональное образование и устраивают на работу. Речь идет о людях, которые совершили несущественные преступления, и тюрьму им заменяют вот этими курсами дерадикализации.

Здесь надо, видимо, сделать ссылку на предыдущий материал на эту тему, где в целом говорилось о терроризме в Синьцзяне; а сегодня наш разговор несколько о другом — о людях, которые видят факты своими глазами, но воспринимать их отказываются.

Так вот, наша поездка (участвовали 24 человека из 16 стран) — не только не сенсация, но рутина. Всего за два года (школы начали открывать в уйгурских уездах в 2017 году) в Синьцзяне побывало около одной тысячи таких делегаций. Не говоря о том, что постоянно приезжают дипломаты и журналисты, аккредитованные в Пекине. Эти ознакомительные миссии китайцы, со свойственным им организационным перфекционизмом, превратили в отработанную механику, в которой участвуют десятки чиновников из Пекина, столицы Синьцзяна Урумчи и мест типа Кашгара и Аксу (мы были именно в этих городах). Семинар с лекциями, тонны печатных и наглядных материалов, автобусы, сопровождение и — да, в некоторых случаях китайская сторона оплачивает все расходы.

Итог следующий. Женщина средних лет из верхушки руководства провинцией устало вздыхает: да, мы знаем, что западники сюда приезжают, все видят и уезжают с неизменным убеждением, что это обман. Но мы продолжаем их приглашать и принимать.

После экскурсии по "концлагерю", на самом деле оказавшемуся школой-интернатом, грузимся в автобусы, обмениваемся мнениями. Настоящий западник среди нас один — японец. "Дайсуке, как вам эти школы?" "Вы имеете в виду — концлагеря?" "Нет, школы". "Это не школы. Это обман".

Ну, понятно. Учреждения со многими сотнями людей — это декорация для иностранцев. Все, что нам здесь говорят, — обман, все запуганы. А где-то там, за краем пустыни Лоб-Нор — страшные концлагеря с промыванием мозгов: вот это настоящее, хоть их никто и не видел.

Но похоже, что китайские власти и не очень спешат переубеждать западников. Вот состав нашей делегации: люди из Саудовской Аравии, Катара, Эмиратов, Албании, Пакистана, Турции, Киргизии, Казахстана, Афганистана, Бангладеш. Ну, и еще из не совсем мусульманских России, Чехии и Индии.

Дело в том, что фальшивка насчет концлагерей была рассчитана на то, чтобы поссорить Китай с мусульманским миром. Но последний не очень-то поддается пропаганде, он отправляет делегации по изучению ситуации на месте, и вот вам, к примеру, недавняя резолюция встречи Организации исламских стран в Абу-Даби, где хвалят Китай за улучшение положения мусульман в Синьцзяне.

Мусульманские участники нашей поездки явно примеряли китайский опыт на свои страны, и получалось, что все не так просто. "У нас такому переобучению надо подвергнуть минимум 22 миллиона жителей из 35 миллионов — и кто это будет делать?" — спрашивали, например, афганцы.

Споры, видимо, будут продолжаться — честные, заинтересованные споры, которые не имеют отношения к тупой пропаганде.

Дмитрий Косырев

ИНК ближе всех к Китаю

Иркутская нефтяная компания (ИНК) обошла российских нефтегазовых гигантов в борьбе за поставки сжиженного углеводородного газа (СУГ) на китайский рынок. В конце августа ИНК отправила в Китай по железной дороге 2300 тонн СУГ, используемого в транспорте, промышленности, энергетике.

Раньше попытки наладить регулярные поставки СУГ в Китай предпринимали и «Газпром», и СИБУР. Переговоры вела также «Роснефть», однако высокая стоимость логистики препятствовала регулярному экспорту. ИНК смогла решить эту проблему после строительства трубопровода до железнодорожного терминала в Усть-Куте.

Китайский рынок СУГ считается очень перспективным, большую его часть контролируют ОАЭ, Катар и Кувейт.

Свобода маневра

Россия на Ближнем Востоке: о пользе внеблоковой вовлеченности

Мария Ходынская-Голенищева – доктор исторических наук, старший советник Департамента внешнеполитического планирования МИД России

Резюме Долгосрочной целью России является создание сети устойчивых партнерств со всеми крупными региональными игроками для наращивания присутствия на Ближнем и Среднем Востоке. Равноприближенность к главным региональным центрам силы и деидеологизированность – непременные составляющие успеха.

Данный материал подготовлен по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в разделе «Аналитика». Другие материалы из этого раздела можно прочитать здесь http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/

Инициативы Москвы на Ближнем Востоке предполагают объединение усилий в борьбе с общими угрозами или в обеспечении деэскалации. Россия избегает блокирования с теми или иными игроками/группами игроков, дабы обеспечить себе свободу рук, в том числе в развитии двусторонней повестки с каждым из государств.

Политику России на Ближнем Востоке и в Северной Африке невозможно понять в отрыве от истории вовлеченности СССР в дела региона. Народы Ближнего Востока помнят о роли Советского Союза в деколонизации, становлении государственности этих стран, военном содействии, создании ключевых инфраструктурных объектов. Однако сегодня Россия может с большей эффективностью использовать свои естественные конкурентные преимущества. Ближний Восток не является более ареной противостояния сверхдержав в классическом блоковом понимании. Прекращение холодной войны и, соответственно, получение Москвой возможности осуществлять политику, свободную от идеологического противостояния, – все это позволяет нашей стране проводить многовекторный курс на Ближнем Востоке. Надо признать, что политика России в регионе в настоящее время является, пожалуй, наиболее диверсифицированной и деидеологизированной – по крайней мере, в сравнении с линией США.

Свободное от блоковости внешнеполитическое мышление позволило России стать участником всех многосторонних площадок сирийского урегулирования – от Международной группы поддержки Сирии до «Астаны» – и параллельно реализовывать двусторонние договоренности в контексте тех или иных существующих форматов. Например, можно вспомнить подписанные летом 2017 г. в Каире российскими военными и оппозиционными группировками соглашения о прекращении огня в Восточной Гуте, Джобаре и Хомсе или переговоры российских представителей с незаконными вооруженными формированиями о ликвидации зон деэскалации, которые привели к передаче трех или четырех таких зон под контроль правительства Сирии – Восточная Гута, Юг, Хама/Хомс. Все это результат реализации договоренностей «Астаны». Работа с силами «на земле» страховалась контактами со спонсорами тех или иных формирований, которым – в отличие от США – внутриполитическая ситуация позволяла идти на уступки или размены.

Начало операции ВКС России в Сирии осенью 2015 г. в поддержку антитеррористических усилий правительства Сирии стало, без сомнения, поворотным моментом, своего рода game changer, сирийского урегулирования. Парадоксальным образом силовой шаг был позитивно воспринят большинством региональных игроков – даже теми, кто в то время поддерживал антиправительственные силы в Сирии: Турцией, Катаром, Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами. В еще большей степени это касается стран, делающих упор на антитеррористической повестке или выступивших против приостановки членства Сирии в Лиге арабских государств – например, Египта, Ирака, Алжира. Хотя операция ВКС России объективно усиливала позиции сирийского правительства, в глобальном контексте «возвращение России на Ближний Восток» (именно эта формулировка зачастую употреблялась в беседах с представителями арабского мира) считалось позитивным фактором, уравновешивающим политику США в регионе, которая оценивалась далеко не однозначно даже американскими союзниками.

Ни одна из стран региона, включая спонсоров сирийской вооруженной оппозиции, на официальном уровне не присоединилась к антироссийской информационной кампании Запада, направленной на критику действий руководства России, не продемонстрировала несогласия с линией Москвы на сирийском направлении. Критике подвергался исключительно официальный Дамаск.

В этом контексте характерно, что задача дискредитации гуманитарно-правозащитных аспектов операции ВКС России была поручена финансируемым Западом организациям – таким как «Международная амнистия» и Human Rights Watch, а также структурам со штаб-квартирами в странах Запада, действующим с опорой на «сирийских активистов» (либо из числа мигрантов, либо ориентированных на незаконные вооруженные формирования), – Сирийскому центру мониторинга за соблюдением прав человека (Лондон), Сирийскому комитету за права человека (Лондон), организации «Врачи за права человека» (Нью-Йорк, Бостон, Вашингтон) и другим. Они собирали и обрабатывали информацию таким образом, чтобы подвести Башара Асада и российских служащих к обвинению в военных преступлениях и преступлениях против человечности (последнее – в отношении официального Дамаска). Затем с целью «легитимации» эти данные проходили «черный ящик ООН» (Управление Верховного комиссара ООН по правам человека, Независимая комиссия Совета по правам человека по расследованию в Сирии и так далее) и впоследствии использовались западными лидерами для выстраивания незамысловатой логической цепочки: «Асад и его окружение, по данным ООН, военные преступники. Россия помогает Асаду совершать массовые нарушения прав человека – и, значит, несет свою часть ответственности». Однако страны региона, если и подвергали критике операцию ВКС России в Сирии, то руками подконтрольных оппозиционеров или клерикалов, воздерживаясь от прямых выпадов в адрес Москвы на официальном уровне.

Если Запад воспринял начало операции российских ВКС в Сирии как вызов, то в регионе усмотрели в этом возвращение ситуации на круги своя. Реинкарнация вынесенного на периферию соперничества великих держав была квалифицирована как положительный, уравновешивающий фактор, способный удерживать одного игрока (читай – США) от непредсказуемой политики, выстроенной на презумпции вседозволенности. И в долгосрочном смысле это перевешивало негатив от усложнения задачи свержения режима Асада.

России в отличие от США удается поддерживать рабочие отношения со всеми региональными игроками. Сирийское урегулирование стало катализатором активизации взаимодействия России и государств региона (по проблематике, находящейся за скобками двусторонних отношений). Точкой отсчета условно можно считать провал реализации российско-американского соглашения по Восточному Алеппо (сентябрь 2016 г.) в силу неспособности Вашингтона выполнить его условия (отвод частей оппозиции и принадлежавшего ей тяжелого вооружения от окружной трассы «Кастелло»). Это продемонстрировало крайне ограниченное влияние Вашингтона на воюющие силы и подтолкнуло Москву к поиску партнеров для переговоров среди стран региона, имевших куда большее влияние на незаконные формирования. Решение проблемы Восточного Алеппо в контактах с турецкой стороной в конце 2016 г. (путем вывода радикальной части вооруженной оппозиции в Идлиб) создало условия для зарождения астанинского формата (Россия, Турция, Иран), в рамках которого достигнуты важные договоренности. В частности, проведен Конгресс сирийского национального диалога в Сочи, принято решение о создании Конституционного комитета и так далее.

Опыт участия России в форматах сирийского урегулирования с различным составом участников подтверждает, что наибольших результатов можно добиться путем оптимизации вовлеченных игроков, делая ставку на стороны, имеющие реальное влияние на участников конфликта. В этом смысле показательна работа Международной группы поддержки Сирии при российско-американском сопредседательстве, созданной в 2015 г. для решения конкретных проблем, однако превратившейся в дискуссионный клуб. Причина – наличие в ее составе стран, не имевших влияния на сирийские стороны и стремившихся политизировать обсуждение (Нидерланды, Япония, Австралия, Канада и другие). Оптимальное сочетание вовлеченных в процесс игроков – пожалуй, главное условие успеха того или иного коллективного внешнеполитического начинания в контексте современных региональных кризисов. В этом плане можно говорить о востребованности расширения Международной группы поддержки Сирии – прежде всего, за счет арабских государств, влияющих на сирийскую оппозицию, в том числе в потенциально взрывоопасных областях на юге Сирии и Заевфратье. И в целом с учетом наличия в астанинском формате неарабских Турции и Ирана повышение арабского «компонента» на этой многосторонней площадке весьма важно, в том числе в виду назревшего возвращения Сирии в ЛАГ.

К слову, акцент некоторых (в первую очередь западных) коллег на некой обратной стороне медали применительно к взаимодействию России и Ирана на сирийском направлении (в двустороннем формате и на астанинской площадке) несостоятелен. Речь идет о попытках преподнести сотрудничество Москвы и Тегерана как некую российско-шиитскую ось, отталкивающую от России арабский мир, страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, а также суннитскую сирийскую оппозицию. Однако факты опровергают такую постановку вопроса. Россия стала единственным вовлеченным в сирийскую коллизию государством, сохранившим контакты со всеми без исключения игроками на внутрисирийском поле – правительством Сирии, организациями политической и вооруженной оппозиции (кроме внесенных в списки террористов), а также с государствами, участвующими в сирийском урегулировании.

Имеются примеры совместных действий России и вооруженной суннитской оппозиции – участие летом 2018 г. группировки «Шабаб ас-Сунна» в операции по освобождению от ДАИШ (запрещена в России – прим. ред.) долины реки Ярмук, в которой были задействованы ВКС России. То же самое можно сказать и о российско-израильском взаимодействии, не омраченном сотрудничеством Москвы и Тегерана. В рамках сирийского урегулирования Россия и Израиль не только вели диалог по «деконфликтингу», но и взаимодействовали на практике. Не стоит забывать о том, что именно Москва обеспечивала отвод проиранских сил от Голан, равно как и о том, что российская военная полиция находится в районе Голанских высот, гарантируя безопасность и, таким образом, создавая условия для деятельности Сил ООН по наблюдению за разъединением.

Построению Западом линейных обвинительных конструкций явно мешает многослойный клубок внутрирегиональных противоречий. Так, параллельно арабо-иранскому противостоянию (имеющему и суннито-шиитское измерение) развивается внутрисуннитский конфликт (в частности, между арабской «четверкой» и Катаром). Это обессмысливает упрощенные построения, типа «Москва – сторонница шиитов», направленные в том числе и на российскую мусульманскую аудиторию.

Россия стремится уходить от блокирования с теми или иными игроками/группами игроков, дабы обеспечить себе свободу рук, в том числе в развитии двусторонней повестки с каждым из государств. Инициативы Москвы на Ближнем Востоке предполагают сложение усилий для борьбы с общими угрозами – будь то выдвинутая в 2015 г. Владимиром Путиным идея формирования международной антитеррористической коалиции или Российская концепция коллективной безопасности в зоне Персидского залива 2019 г. и другие.

Сегодня много говорится о формировании полицентричного миропорядка. Этот процесс хорошо виден на Ближнем Востоке, где наблюдается увеличение числа региональных игроков, готовых все активнее отстаивать свои интересы. Складывающаяся ситуация предоставляет шанс, воспользоваться которым может только государство, стоящее вне блоков.

Безусловно, двусторонние отношения с каждой страной Ближнего Востока имеют для России самоценное значение. Если приподняться над двусторонней повесткой в общерегиональную сферу, приоритетом для Москвы является снижение террористической угрозы. Это связано с интересами национальной безопасности. Одной из важнейших задач, имеющих проекцию на Ближний Восток и Северную Африку, является сохранение государственности ближневосточных стран и направление любых процессов трансформации существующих режимов в конституционное русло. Этот принцип имеет непреходящее значение вне зависимости от страновой принадлежности (будь то Украина, Венесуэла или Сирия) и обусловлен – не в последнюю очередь – внутриполитическими соображениями, а также стремлением не допустить реализации проектов внешнеполитического инжениринга в стратегически важном постсоветском пространстве.

В более широком смысле долгосрочной целью России является создание «сетки» устойчивых партнерств со всеми крупными региональными игроками для закрепления и последующего наращивания присутствия на Ближнем и Среднем Востоке. Равноприближенность к главным региональным центрам силы и деидеологизированность – безальтернативные составляющие успешного курса России в регионе.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2019 > № 3138488 Мария Ходынская-Голенищева

Через тернии к миру

Сирийский кризис и его последствия

А.Г. Аксенёнок – Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации, вице-президент Российского совета по международным делам (РСМД).

Резюме Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон не гарантирует мира, если проблемы, ставшие источником конфликта, не решены и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение. К Сирии это относится в полной мере.

Данная статья – сокращенная версия материала, написанного по заказу Валдайского клуба и вышедшая в серии Валдайских записок в июле 2019 г. С полной версией можно ознакомиться здесь: http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/valdayskaya-zapiska-104/

Второе десятилетие 2000-х гг. началось с череды протестных взрывов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые дестабилизировали весь регион. Он стал территорией насилия и террора, внутригосударственных потрясений и гуманитарных катастроф. В попытке исправить ситуацию в ряде стран запущены нужные, пусть и запоздалые, социально-экономические реформы с труднопрогнозируемым результатом (Египет, Тунис, Марокко, Иордания, Саудовская Аравия). В других государствах вопрос о власти решается через гражданские войны (Сирия, Ливия, Йемен). Выход из глубокого кризиса, носящего системный характер, до сих пор не найден.

Специфика конфликта

Сирийский кризис, хотя и отражает общее болезненное состояние Ближнего Востока, все же представляет собой особый случай. Он стал следствием глубинных перемен в расстановке сил на глобальном и региональном уровнях. Именно здесь сфокусировалось большинство геополитических, идеологических, социальных и этноконфессиональных катаклизмов XXI века.

Конфликт разворачивался в тот исторический период, когда отношения России и США от партнерства конца 1990-х – начала 2000-х гг. постепенно сползали к конфронтационной модели холодной войны. Нормы международного права подвергались ревизии в одностороннем порядке, а коллективный механизм «разрешения кризисных ситуаций», предложенный президентом России Владимиром Путиным на Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» в 2014 г., не появился. Такой механизм мог бы включать «внятную систему взаимных обязательств и договоренностей» и «четкие условия, при которых вмешательство является необходимым и законным».

Сирийский кризис поставил международное сообщество перед серьезным вызовом: способно ли оно совместными усилиями стабилизировать конфликты или верх возьмет соперничество в продвижении геополитических интересов и непомерные амбиции региональных центров силы. В этом смысле исход противоборства в Сирии будет иметь последствия, выходящие далеко за пределы региона. В годы националистического подъема Египет называли «головой арабизма», а Сирию – его «сердцем». С тех пор понятие «арабизм» потеряло прежнее значение, Египет утратил позиции лидерства, в Персидском заливе появились новые центры финансового и политического влияния, повысилась роль «неарабских регионалов», таких как Турция, Иран, Израиль. Изменившаяся расстановка сил сделала Сирию ареной столкновения суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана – двух религиозных центров и апологетов ведущих течений в исламском мире. В гражданском конфликте в центре арабского мира переплелись где-то сталкивающиеся, а в чем-то и совпадающие интересы множества сторон, что затрудняло поиски взаимоприемлемых договоренностей и делало коалиционные связи подвижными и двусмысленными.

На территории Сирии в непосредственной близости находятся воинские контингенты и военные базы шести иностранных государств (России, Ирана, Турции, США, Франции и Великобритании). Причем только Россия и Иран – на легальном международно-правовом основании, то есть по приглашению сирийского правительства. Столь компактное иностранное военное присутствие, в том числе в виде негосударственных военизированных формирований (proxies), не только чревато непредсказуемыми рисками, но и дает каждому игроку военно-политические инструменты, позволяющие срывать любой неприемлемый для него исход. В зеркале сирийского кризиса отразился также рост влияния региональных акторов, ведущих собственные партии в большой ближневосточной игре, все чаще не совпадающие с интересами крупных держав.

Специфика сирийского кризиса состоит еще и в том, что многосторонние переговоры о будущем государственном устройстве проходили на фоне непрекращающихся военных действий с короткими перерывами на хрупкие соглашения о прекращении огня. В международной практике институциональные реформы обычно начинаются после завершения военной фазы конфликта. В сирийском урегулировании договоренности о реформах должны стать условием прекращения боевых действий и направления общих усилий против террористической опасности.

Текущее положение на карте военного противоборства

Сирийский кризис можно разбить на два этапа: до военного вмешательства России в сентябре 2015 г. и после того, как российские военно-космические силы начали операцию в Сирии. Последнее позволило Дамаску восстановить контроль над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ (запрещено в России. – Ред.) и других террористических группировок.

Спорадические антиправительственные выступления в конце февраля – начале марта 2011 г. носили изначально мирный характер. Протесты стали распространяться по всей стране после того, как верх в сирийском руководстве взяли силовики, потребовавшие перейти к подавлению восстания. В апреле–мае против демонстрантов применили тяжелые виды вооружений. Законодательные меры по частичной либерализации режима, призывы к началу национального диалога и даже принятие новой конституции в феврале 2012 г. уже не смогли разрядить обстановку.

Сирийская оппозиция, представленная эмиграцией и в основном подпольными организациями гражданского общества с разношерстными установками (от либералов до троцкистов и радикальных исламистов), сама по себе не представляла угрозу режиму с отлаженным механизмом авторитарной власти. Быстрый, по сути одномоментный, переход к военной фазе был результатом поразительной синергии стихийных протестов с широким применением современных технологий связи и непропорционального военного ответа властей, а также дезертирства из армии в сочетании с массовым притоком боевиков и вооружений из соседних государств при прямой поддержке Турции и финансовой подпитке со стороны арабских монархий Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии и Катара. Региональные лидеры имели к тому же старые счеты с Башаром Асадом, отношения с которым в предшествующий период колебались от тесного сотрудничества до взаимных нападок и обвинений. Конфессиональные факторы существенной роли вначале не играли, но с расширением боевых действий и вовлечением новых участников использовались всеми сторонами в качестве мобилизационного ресурса.

Соединенные Штаты и ведущие страны Евросоюза объявили режим Асада нелегитимным, признали политическое крыло оппозиции законным представителем сирийского народа и начали давление на Дамаск через ООН и другие международные площадки. Лига арабских государств (ЛАГ) приняла беспрецедентное решение о приостановке членства Сирии. На тот момент антиасадовскую коалицию объединяла цель свержения режима по ливийскому сценарию. Со временем конфликт интересов между США и их региональными партнерами, а также между крупными игроками в регионе (Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром) привел к переменам в конфигурации коалиционных связей, что придало кризису новое измерение.

Однако первая реакция стала крупным политическим просчетом. Соединенным Штатам не удалось создать прочную опору среди арабской части вооруженной оппозиции и отделить умеренных исламистов от террористов. Но настойчивые требования отставки Асада питали иллюзии оппозиции о возможности военной победы, разжигали соперничество в ее рядах в борьбе за политическое влияние и контроль над потоками вооружений и внешнего финансирования. Безоговорочная поддержка оппозиционного движения, в котором быстро набирали силу джихадисты, связанные с ИГИЛ и «Аль-Каидой» (запрещена в России. – Ред.), лишило американскую дипломатию свободы маневра. Вашингтон стал заложником непомерных требований эмигрантских политиков и их региональных спонсоров. Дело дошло до того, что политика США стала слишком явно играть на руку терроризму. Летом 2014 г. военные успехи ИГИЛ в Ираке и Сирии поставили администрацию Барака Обамы в щепетильное положение.

В 2012–2015 гг. внутренние ресурсы Дамаска постепенно истощались. Вооруженная оппозиция расширяла зоны территориального контроля не только на севере и востоке страны, куда прибывали радикальные исламисты из Ирака, но и в центральных густонаселенных районах. Сирийская армия не была готова к боям в городских условиях и переходила к обороне, сосредоточившись на защите дальних подступов к столице, стратегических узлов и важных транспортных коммуникаций.

Присоединение к боевым действиям отрядов ливанской «Хезболлы» в 2012 г. и наращивание прямой военной помощи Ирана, в том числе с привлечением шиитских ополчений из Ирака, Афганистана и Пакистана, позволило на время затормозить продвижение к жизненно важным центрам, но обострило межобщинные разногласия, придав конфликту особое ожесточение. Иран, установивший тесные отношения с Сирией еще в середине 1980-х гг., сумел закрепиться в Ираке и Ливане и создать протяженную военную инфраструктуру. Сирийская территория рассматривается Тегераном как ключевое звено в стратегии национальной безопасности, в основу которой заложено противодействие Саудовской Аравии и ее претензиям на лидерство в исламском мире. После того как США при администрации Дональда Трампа вышли в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и перешли к тактике экономического и политического давления на Иран, его региональная стратегия подвергается серьезным испытаниям. На фоне растущих экономических трудностей и потерь в сирийской войне все чаще проявляется внутреннее недовольство. Возникают вопросы о пределах региональной безопасности Ирана и месте в ней Сирии как важного звена в стратегических отношениях с США и Саудовской Аравией.

Позиция Турции, сделавшей ставку на быструю смену режима в Дамаске и приход к власти идеологически близких партии Реджепа Эрдогана исламистских организаций, пережила в ходе конфликта метаморфозы. Смена акцентов происходила под воздействием осложнений в процессе перехода от парламентской республики к жесткой президентской власти, разочарований в сирийской политике США и Евросоюза, с одной стороны, и осознания преимуществ налаживания взаимодействия с Россией – с другой.

Региональную картину во многом определял курдский фактор, роль которого во внутренней политике Сирии, Турции и Ирака всегда оставалась значительной. Вскоре после начала военных действий правительство Сирии свернуло военное присутствие в северо-восточных районах страны, которые перешли под контроль курдского большинства. Проводимая Эрдоганом война на два фронта – с режимом Асада и курдскими формированиями – привела к наращиванию террористических атак ИГИЛ уже в самой Турции. Участились трения с американцами, которые сделали ставку на курдов, проявивших высокую боеспособность в операциях против ИГИЛ. В результате сирийские курды, впервые получившие возможность сомкнуть анклавы в Африне и Кобани, сочли момент благоприятным для создания на северных границах с Турцией автономного ареала (своего рода Западного Курдистана) с претензиями на независимость. После разрыва перемирия с Рабочей партией Курдистана и прекращения легальной деятельности курдской оппозиции внутри Турции курдские отряды самообороны и их политическое крыло в Сирии – партия «Демократический союз» – стали рассматриваться турецким руководством как террористические организации наравне с ИГИЛ.

Курс на зачистку от курдских отрядов пограничной территории к востоку от Евфрата, создание буферной зоны безопасности на территории Сирии и условий для возвращения беженцев стали официальным обоснованием совместных операций турецких вооруженных сил и Свободной сирийской армии на севере Сирии. Россия, поддерживающая партнерские отношения с Турцией в рамках «астанинской тройки», с пониманием относится к этим озабоченностям, исходя из заверений Анкары о приверженности принципу территориальной целостности Сирии как конечной цели политического процесса.

Роль Саудовской Аравии в сирийском конфликте также изменилась. Бурное развитие событий в регионе и расширение сферы иранского влияния в Ираке, Ливане и Бахрейне укрепили в Эр-Рияде представление о том, что Тегеран стремится окружить «шиитским поясом» святыни ислама и дестабилизировать саудовскую монархию. С началом конфликта усилия саудовцев были направлены на создание в Сирии противовеса Ирану путем консолидации идеологически близких к ним исламистских сил. Финансирование этой части вооруженной оппозиции и распространение саудовского влияния на структурирование ее политической части сыграли роль в эскалации военных действий не в пользу правительственных войск.

По мере того, как в развитии конфликта происходил перелом, баланс выигрышей и неудач складывался не в пользу группировок, находящихся под саудовским влиянием. Политика, направленная на подрыв законного режима в Сирии, вступала в противоречие с затянувшимся вооруженным вмешательством в Йемене под лозунгом восстановления «конституционной законности». Война на два фронта становилась все более обременительной. Закрепление ИГИЛ в Сирии и Ираке дало импульс к расширению террористической активности на юге Аравийского полуострова и в самой Саудовской Аравии. Переход от ставки на падение режима Асада к более реалистическому видению перспектив происходило на фоне осложнившихся отношений с Соединенными Штатами. Несмотря на общую антииранскую направленность, в Эр-Рияде усиливалось недовольство хаотичной и непредсказуемой политикой Трампа на Ближнем Востоке. Возникли опасения, что США готовятся уйти из региона, и, соответственно, ощущение неуверенности в поддержке, если Иран воспользуется образовавшимся вакуумом.

Параллельно разногласиям между Саудовской Аравией и Россией по Сирии шел процесс выстраивания отношений между ними на базе совместных интересов в региональной и глобальной политике. В ходе регулярных контактов, в том числе на высшем уровне, постепенно достигалось взаимопонимание и по принципиальным подходам к сирийскому урегулированию, таким как искоренение терроризма, скорейшее начало работы Конституционного комитета, содействие расширению гуманитарных поставок и возвращению беженцев.

Действия России – и это признается ее оппонентами – внесли коренной перелом в развитие сирийского кризиса. К моменту начала военной кампании в Сирии правительственная армия и лояльные ей милицейские формирования вели бои на окраинах столицы, с трудом сдерживая наступление боевиков на южном фронте. Приход к власти «зеленого интернационала» в центре арабского мира был вполне прогнозируем. Именно тогда, летом 2015 г., президент Асад произнес фразу о необходимости «сохранить полезную Сирию», то есть «алавитский коридор» в западной части страны вдоль побережья от Даръа на юге до Латакии на севере, то есть не более 30–35% сирийской территории.

Сегодня ситуация совершенно иная. Дамаск вернул контроль над большей частью страны (по различным оценкам 68–70%), оппозиция лишена возможности вести активные боевые действия, сохранив некоторые анклавы на северо-западе. «Арабский халифат» как квазигосударственное террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены. В то же время на пути к постконфликтному урегулированию предстоит преодолеть множество препятствий. Примерно треть сирийской территории контролируется Турцией (северный анклав от турецкой провинции Хатай до западного берега реки Евфрат) и «Сирийскими демократическими силами», получившими специальную подготовку и оснащение в США (северные и северо-восточные районы вдоль Евфрата). И, наконец, нерешенность проблемы провинции Идлиб на западе, где зона деэскалации захватывает часть провинций Халеб и Хама. Доминирующие позиции там удерживают радикальные исламисты, сгруппировавшиеся вокруг террористической организации «Хайат Тахрир Аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра» – запрещена в России. – Ред.).

Перипетии международного посредничества: между Женевой и Астаной

За восемь лет конфликта, который с самого начала был интернационализирован в первую очередь самими арабскими государствами, сменилось три специальных представителя генерального секретаря ООН по Сирии и предпринималось множество попыток найти пути урегулирования. Предметом международных дискуссий стали такие вопросы посреднической роли ООН, как: способен ли ее специальный посланник сохранять беспристрастность, если члены Совета Безопасности, перед которым он отчитывается, поддерживают разные стороны в конфликте, зависит ли успех миссии посредника от содержания его мандата и может ли «жесткий мандат», каким, например, располагал верховный представитель Евросоюза в Боснии, быть более эффективным для поддержания необходимого давления на противоборствующие стороны.

В первые месяцы вооруженных столкновений попытки посредничества предприняла ЛАГ, но они не увенчались успехом. Режим и оппозиция рассчитывали на скорую победу при поддержке извне, а сирийское руководство имело все основания не доверять Лиге, находящейся под влиянием Саудовской Аравии и Катара. С февраля 2012 г. началось посредничество по линии ООН. После того, как Совбез оказался неспособен выработать согласованные решения (курс Запада и арабских государств Персидского залива на международную легализацию вмешательства наталкивался на решительное вето России и Китая), Генеральная ассамблея поручила генеральному секретарю назначить специального представителя по Сирии. Им стал бывший генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, имевший большой опыт миротворческой деятельности.

План из шести пунктов, разработанный международным посредником, предусматривал прекращение военных действий, развертывание наблюдательной миссии ООН и начало межсирийских переговоров при международном содействии. Однако этот простой и в теории правильный план не получил поддержки в СБ ООН, а его реализация была сорвана самими сирийцами. Наблюдатели ООН не смогли продолжать работу в условиях непрекращавшихся военных действий, провокаций и ограничений на передвижение. В июне 2012 г. Аннан подал в отставку, не проработав и шести месяцев. Вместе с тем миссия Аннана подготовила почву для выработки первого консенсусного международного документа, Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., и затем на этой основе – резолюции СБ ООН 2254 (2015 г.), заложивших правовую базу сирийского урегулирования. Ведущую роль в этой работе сыграло взаимодействие России и США, которые, несмотря на имеющиеся разногласия в рамках «Группы действий» по урегулированию в Сирии, смогли прийти к согласию в отношении главных принципов международного сопровождения усилий самих сирийцев по выходу из кризиса. Эти документы оставались основой мандата для последующих спецпредставителей генерального секретаря – бывшего министра иностранных дел Алжира Лахдара Брахими и Стаффана де Мистуры, возглавлявшего ранее миссии ООН в Ираке и Афганистане.

С самого начала ооновского посредничества политический процесс столкнулся с трудностями. Принятые международно-правовые документы содержали руководящие принципы урегулирования и «дорожную карту» с указанием ориентиров по времени для каждого из его этапов. Из всего комплекса причин, заведших в конечном счете переговорный процесс на женевском треке в тупик, наиболее существенными представляются следующие:

СБ ООН рассматривается как главный и единственный механизм имплементации и поддержки спецпредставителя. При расколе в рядах Совбеза политический капитал международного посредничества девальвировался.

Обострение российско-американских разногласий относительно трактовки положений Женевского коммюнике и резолюции СБ ООН 2254, относящихся к содержанию переходного периода и очередности шагов. В особенности по таким вопросам, как статус и полномочия «переходного управляющего органа», роль и место в этот период президента Асада. Вплоть до последнего времени США и оппозиция ставили его отставку условием начала прямых межсирийских переговоров. Для такой интерпретации в текстах основополагающих документов весомых оснований не было.

Отсутствие поддержки сирийскими сторонами, связывающими свои расчеты с военной победой. В сентябре 2016 г. российско-американское взаимодействие было прервано, что осложнило усилия по принуждению сирийцев к переговорам. Перерывы между раундами становились все продолжительней, эскалация насилия продолжалась, а политические вопросы затенялись гуманитарными проблемами.

Долгие дискуссии на тему, что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договоренности о параметрах переходного периода, то есть раздела власти.

Разрозненность политической оппозиции, внутренние трения и перестановки в ее рядах в борьбе за лидерство, неспособность заручиться поддержкой боевых командиров на местах, между которыми также разгорались конфликты, отражающие соперничество Саудовской Аравии, Катара и Турции.

Недостаточное внешнее давление на сирийские стороны. Если по мере успехов сирийской армии после российского вмешательства завышенные требования оппозиции сменились более умеренными, то Дамаск проявлял все меньше готовности к уступкам.

Фрагментация межсирийских и международных переговорных площадок снижала значимость женевского формата.

Двум крупным дипломатам, наделенным международным мандатом, не удалось добиться эффективного прекращения военных действий, обеспечить беспрепятственную доставку гуманитарной помощи и вывести правительство Сирии и оппозицию на прямые переговоры. В то же время во многом благодаря их усилиям вялый процесс в Женеве поддерживался на плаву и постепенно вырисовывались его слабые места. С начала 2017 г. стало понятно, что для выхода из политического тупика требуется стабилизация военной обстановки. Акцент с российской стороны был сделан на взаимодействие с Турцией, которая расширила к тому времени влияние на различные организации сирийских боевиков и, со своей стороны, проявляла желание сотрудничать с Россией. С подключением Ирана, также заинтересованного в деэскалации военных действий, образовался астанинский формат переговоров (по старому названию столицы Казахстана, где проходили первые встречи).

Работа в этом формате, в которой принимал участие и Стаффан де Мистура, имела свои особенности и преимущества. Представители сирийского правительства впервые сели за стол переговоров с командирами вооруженной оппозиции, теми самыми, которых называли в Дамаске «террористами». Россия, Турция и Иран выступали гарантами выполнения достигнутых договоренностей. Анкара обеспечивала «кооперабельное поведение» тех отрядов, на которых она имеет влияние, а Россия старалась добиться того же от Дамаска. Иран должен был сдерживать действия «Хезболлы» и отрядов шиитского ополчения. Важным итогом регулярных встреч «астанинской тройки» стали соглашения о четырех зонах деэскалации, которые позволили на время снизить накал военных действий, активизировать работу по достижению перемирия на местах. Оппозиция придавала большое значение вопросам, связанным с мерами доверия (освобождение заключенных, обмен пленными), разблокированием ряда населенных пунктов и оказанием гуманитарной помощи районам, находившимся в бедственном положении.

Повестка дня межсирийских переговоров в Астане стала расширяться. Это вызвало негативную реакцию США и ведущих стран Евросоюза, по заявлениям которых астанинский формат зашел на политическое поле, отведенное по резолюции СБ ООН 2254 Женеве. Вопрос о том, как соотносятся эти форматы, долгое время отягощал отношения с западными партнерами, которые высказывали недоверие к миротворческим усилиям Москвы, подозревая ее в попытках «обойти» ключевые положения ооновских документов и девальвировать роль ООН в сирийском урегулировании. С российской стороны при этом не раз давались разъяснения, что переговоры в Астане и встречи в верхах между Россией, Турцией и Ираном нацелены на «поиск компромиссных решений» с целью «помочь женевскому процессу», что политико-дипломатическому решению сирийского кризиса на международно-правовой основе нет альтернативы.

В то же время новые реалии в военном противостоянии и изменение соотношения сил между режимом и оппозицией потребовали внесения корректировок в порядок действий по выполнению ключевых положений резолюции 2254. Сирийское руководство, сотрудничая со спецпредставителем ООН, отказывалось обсуждать по существу вопрос о создании «переходного управляющего органа», способного «в полном объеме осуществлять полномочия исполнительной власти», как об этом сказано в Женевском коммюнике. Вместо этого выдвигались различные варианты проведения в Дамаске широкого диалога с целью формирования правительства национального единства – для оппозиции совершенно неприемлемые.

Отсюда возникла идея начать межсирийский диалог с обсуждения проекта новой конституции, принятие которой включено одним из центральных пунктов в «дорожную карту» политического процесса. С конца 2017 г. фокус работы спецпредставителя с сирийскими сторонами при содействии России, Турции и Ирана, проводивших регулярные встречи на высшем уровне, переместился на формирование состава Конституционного комитета. Значительный вклад внес Конгресс сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 г.), который принял решение о начале конкретной работы по линии ООН над подготовкой проекта конституции.

Усилия Стаффана де Мистуры в этом направлении, продолжавшиеся вплоть до его отставки в январе 2019 г., со всей очевидностью показали, насколько велика пропасть взаимного недоверия между всеми сторонами, имеющими рычаги политического влияния, и как трудно найти точки совпадения интересов. Россия стремилась выстроить широкое поле согласия на «сбалансированной и инклюзивной основе» вокруг кандидатур в состав «третьего списка», представляющего гражданское общество и независимых экспертов (состав членов Комитета от правительства и оппозиции был в конце концов представлен). Однако ее ведущая роль на этом направлении вызывала ревность западных партнеров. В то же время формирование окончательного состава Конституционного комитета осложнялось позицией Дамаска, который видит подготовку конституции как «чисто суверенное дело» сирийского народа без «какого-либо иностранного вмешательства».

Вместе с тем к началу 2019 г. сложилась обстановка, в целом благоприятствующая постепенному переходу от военного противостояния к политическому процессу. Наметился своего рода консенсус вокруг того, что в новой ситуации парадигма переговорного трека «Женева-2» по схеме «платформа режима versus платформа оппозиции» себя изжила и дальнейшее продвижение по этому пути малоперспективно. Новые военные реалии признаются Соединенными Штатами и европейскими партнерами России, которые в настоящее время не заостряют вопрос о смене режима, делая акцент на проведение конституционной реформы и последующие свободные выборы под эгидой ООН. Вопрос в том, как привести к единому знаменателю все составные части политического процесса и возможно ли это в условиях нарастающего конфликта между Россией и Западом.

Основные компоненты сирийского урегулирования

К числу базовых элементов, без которых возвращение Сирии к миру и национальному примирению не представляется возможным, относятся такие направления, как реформа конституционно-государственного устройства, экономическая реконструкция и гуманитарная помощь, возвращение беженцев, реорганизация армии и силовых структур, проведение выборов под надзором ООН и многое другое.

Государственно-политическое устройство послевоенной Сирии и его конституционная легитимация – один из ключевых вопросов, вокруг которого сталкиваются интересы внешних сил и концентрируются межсирийские разногласия. Определение графика и процедуры разработки проекта новой конституции записано в резолюции 2254 как одно из центральных положений перехода к «инклюзивному правлению на внеконфессиональной основе». При всех разночтениях, касающихся последовательности шагов в переходный период, в международном сообществе постепенно вырисовывается более или менее общее понимание – отправным пунктом должно быть начало конституционного процесса, ведомого, как предусмотрено резолюцией, самими сирийцами.

Среди сирийских юристов и политологов обозначилось два подхода – принятие новой конституции либо внесение поправок в ныне действующий закон 2012 года. Дамаск подвергает сомнению необходимость принятия новой конституции, полагая, что способен решить все вопросы самостоятельно, без существенных уступок. Сирийская оппозиция, раздираемая противоречиями по многим другим вопросам, выступала за разработку и принятие новой конституции. Одобренная на референдуме в условиях нараставшего гражданского конфликта конституция 2012 г., по мнению оппозиционеров, не может считаться продуктом национального консенсуса. Конституционная комиссия тогда была образована декретом президента. Проект конституции не прошел публичного обсуждения, что в условиях вооруженных столкновений вряд ли было возможно. Однако в последнее время многие реалистически мыслящие оппозиционеры соглашаются взять за основу конституцию 2012 г., но при условии внесения в нее существенных поправок. Их смысл, по существу, сводится к переходу от жестко президентской к президентско-парламентской форме правления с децентрализацией административно-государственного устройства, но при сохранении унитарного характера государства и гарантиях его территориальной целостности. Любые формы федерации рассматриваются как расчленение Сирии и категорически отклоняются как режимом, так и большинством в оппозиции.

Формирование Конституционного комитета, столкнувшееся с серьезными трудностями, показало, что выработка поправок в текст действующей конституции потребует немало времени. С учетом курдского фактора особое место занимает тема территориально-административного устройства страны.

За время военных действий курдам при поддержке американцев, сделавших на них ставку в борьбе с ИГИЛ, удалось создать сильную военную структуру и сформировать в северных и восточных районах Сирии систему местных органов власти, неподконтрольных Дамаску. Неопределенность с сохранением военного присутствия США в Сирии и непредсказуемость Вашингтона в качестве союзника поставили курдов перед выбором между отражением военной угрозы со стороны Турции и достижением договоренностей с Дамаском. Курдское руководство стремится сохранить автономность своих кантонов, где они имеют позиции де-факто, и не допустить расформирования подразделений «Сирийских демократических сил», которые могли бы взять на себя ответственность за обеспечение безопасности территорий к востоку от Евфрата.

Позиция правительства Сирии в отношении предоставления курдам особого административного статуса существенно не изменилась. Согласно заявлению министра по вопросам национального примирения Али Хайдара, ни одна из сирийских провинций не может иметь «преференции, отличающие ее от других провинций или этнических групп». Переговоры на этот счет продолжаются, и речь может идти о различных форматах децентрализации, в том числе на уровне местных сообществ, или о создании некой ассиметричной территориально-административной структуры. Подходящей основой для обсуждения комплекса этих вопросов мог бы стать приемлемый для оппозиции действующий закон №107 о местном самоуправлении.

Другой насущный вопрос – восстановление экономики. Из всех конфликтных очагов в регионе Сирия понесла наибольшие потери. За годы войны ВВП республики сократился более чем вдвое, в то время как по предвоенному экономическому плану он должен был вырасти на 40%. Бюджетный дефицит увеличился более чем в 16 раз. Общий ущерб от военных действий оценивается ООН в 250 млрд долларов, в то время как Дамаск говорит о 400 млрд, необходимых только для восстановления инфраструктуры. Нужда в гуманитарной помощи, по подсчетам экспертов, также составляет внушительную сумму – 20 млрд долларов. От недоедания страдают более 70% семей, жизнь 80% сирийцев опустилась ниже черты бедности, а ее продолжительность сократилась на 20 лет.

Сирия не может восстановиться без привлечения внешней помощи. Финансовый ущерб и разрушения достигли таких масштабов, которые делают задачу реконструкции экономики неподъемной ни для самой Сирии, ни для какого-либо одного государства или даже группы государств. Исходя из понимания важности экономической и гуманитарной составляющих в процессе урегулирования, Россия предложила США, ЕС и другим потенциальным донорам объединить усилия для мобилизации ресурсов на восстановление экономики и возвращение беженцев.

Однако при осознании масштабов материального ущерба и гуманитарной катастрофы, самой крупной со времени Второй мировой войны, согласованная линия на международном уровне, в том числе в системе ООН, по-прежнему отсутствует. США и Евросоюз отказываются финансировать реконструкцию районов, находящихся под контролем сирийского правительства (а это более 70% наиболее населенной территории с наиболее разрушенной инфраструктурой). В качестве условия выдвигается трансформация Сирии в соответствии с «заслуживающим доверия» политическим процессом.

Экономическую помощь Запад рассчитывает использовать как инструмент давления на Дамаск и его союзников. Отказ сотрудничать напрямую с сирийским правительством – кроме политических соображений – аргументируется необходимостью проведения реформ государственного управления, изменения законодательства в сфере собственности и инвестиций. В условиях действующей в стране «военной экономики» поступление международной помощи через официальные каналы, по мнению западных экспертов, неизбежно приведет к закреплению позиций обслуживающих интересы режима коррумпированных бизнесменов и различных связанных с ним структур, удерживающих власть на местах. Руководство Сирии, со своей стороны, также политизирует вопросы экономического восстановления, декларируя неготовность получать помощь от «пособников терроризма». Расчет при этом делается на то, что подходы ряда стран Евросоюза могут измениться, если Дамаск проявит твердость. Среди европейских стран в последнее время действительно наметились расхождения между теми, кто решительно против сотрудничества с «режимом, не подлежащим реформированию», и теми, кто придерживается примиренческого подхода в расчете на скорую стабилизацию и участие в выгодных проектах. Выработка согласованного проекта экономической реабилитации Сирии является задачей всего международного сообщества, учитывая, что политические и гуманитарные последствия конфликта вышли далеко за пределы региона.

С реконструкцией Сирии неразрывно связана проблема возвращения беженцев. Сирийские беженцы составляют сегодня не менее трети перемещенных лиц во всем мире. В результате конфликта, по данным ООН, мест постоянного проживания лишилось около половины довоенного населения Сирии (5,6 млн беженцев и 6,6 млн внутренне перемещенных лиц). Наибольшее число беженцев сосредоточено в Турции (3,5 млн), Ливане (1 млн) и в Иордании (650 тыс.). Эта проблема воздействует на экономику соседних стран, создает серьезные внутриполитические трудности. Для Ливана, где сирийцы составляют 20% населения, беженцы, по выражению премьер-министра Саада Харири, превратились в «бомбу замедленного действия». Рост реального ВВП Иордании в течение последних трех лет сокращается, а показатель дохода на душу населения с 2012 г. находится на нуле.

Правительство Сирии должно быть заинтересовано в создании благоприятных условий для возвращения беженцев по целому ряду причин. Это и восстановление доверия, и привлечение в экономику среднего предпринимательского класса, и нормализация отношений с Западом, и, что немаловажно, легитимность выборов (президентские выборы предстоят в 2021 г.). По призыву России и во многом благодаря ее инициативам в середине 2018 г. началось возвращение беженцев – в основном из Ливана и Иордании, а также из Турции – в районы, не контролируемые Дамаском. Полномасштабному возвращению препятствует ряд обстоятельств. В первую очередь, позиция США и ЕС, которые считают, что внутренние условия для добровольной и безопасной репатриации пока не созданы. Такой же позиции придерживается Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев. Его представители добиваются от правительства Сирии более широкого присутствия в стране для оказания помощи беженцам на местах и повышения степени доверия. Согласно исследованию Фонда Карнеги, «несмотря на желание большинства беженцев вернуться домой, маловероятно, что они смогут сделать это в ближайшее время, даже в том случае, если прекратятся военные действия».

Международная практика свидетельствует, что для создания внутренней среды, которая стимулировала бы процесс возвращения, требуется соблюдение ряда условий. Среди них решение таких вопросов, как обеспечение безопасности, правовые гарантии прав собственности, возможность вернуться в прежние места проживания, амнистия уклонистов от призыва в армию, наличие рабочих мест и социальных услуг, восстановление системы здравоохранения и образования. То есть многое здесь зависит от самого правительства – насколько оно способно решать такие масштабные задачи и имеется ли для этого политическая воля.

Между тем представители оппозиции, склонной договариваться с правительством, и западные источники отмечают непоследовательность и противоречивость действий Дамаска. Большое недоумение вызвал принятый 2 апреля 2018 г. закон №10 о недвижимости, позволяющий правительству изымать ее и пускать под городскую застройку (редевелопмент) без соблюдения надлежащих процедур и выплаты компенсации владельцам. Жителям Сирии независимо от мест их фактического проживания предписывалось в течение 30 дней предоставить документы о собственности, что для беженцев практически невозможно. По многим оценкам, новый закон направлен против противников режима с целью заселить районы новых застроек в крупных городах «лоялистами». Хотя впоследствии давались успокаивающие пояснения и вносились поправки, факт принятия этого закона имел отрицательный резонанс.

Выполнение других условий, способствующих возвращению, потребует проведения реальных социально-экономических реформ, реорганизации спецслужб и армии, реинтеграции комбатантов в мирную жизнь, перестройки правовой системы и, что самое главное, – отказа от мышления категориями «победитель получает все» в пользу подлинного национального примирения по принципу «ни победителей, ни побежденных».

Перспективы послевоенной Сирии: интересы России

Россия, в том числе ее военная дипломатия, достигла многих стратегических целей, которые ставились перед сирийской операцией:

поставлен предел насильственной смене режима в Сирии;

предотвращен приход к власти радикальных исламистов с дальнейшей дестабилизацией всего региона и перетеканием воинствующего исламизма на территорию России;

ИГИЛ как террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены, и хотя совместную антитеррористическую коалицию, к чему призывала Москва, создать не удалось, Россия и США действовали в борьбе с ИГИЛ, пусть и раздельно, но на параллельных курсах;

под контроль правительства Сирии возвращено более двух третей территории страны;

закреплены позиции России в восточной части Средиземноморья, исторически важные для российского флота;

подтвержден статус России как мировой державы.

Возникает вопрос: что дальше? Какова должна быть последовательность действий в сочетании военных усилий и дипломатии?

Военно-политическая обстановка «на земле» ограничивает возможности Дамаска принимать самостоятельные решения о дальнейшем продвижении правительственных войск. Освобождение Идлиба, северных и восточных территорий силовым путем помимо трудностей военного и гуманитарного порядка сопряжено с достижением политических договоренностей и каких-то сложных компромиссных решений в более широком формате – не только между Россией, Турцией и Ираном. На этом этапе от России требуется дипломатическое искусство, чтобы сохранить взаимопонимание с партнерами по астанинскому процессу и в то же время не оттолкнуть Израиль. Совместить законные опасения Ирана и Израиля в сфере безопасности и не допустить столкновения между ними – непростая задача.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность налаживания рабочих отношений с США по постконфликтному урегулированию в Сирии, то есть за пределами военных каналов связи, которые, по оценкам обеих сторон, функционируют успешно. Несмотря на заявления Трампа, Соединенные Штаты не намерены сворачивать военное присутствие. Будет ли сокращение и, если будет, то насколько, не имеет значения, поскольку спецназ на востоке Сирии, как это уже показывали американцы, находится под постоянной защитой ВВС США. Сохранение ограниченного контингента в Сирии, по мнению большинства в американском военно-политическом истеблишменте, рассматривается как способ «держать флаг» в ходе многосторонних переговоров по Сирии и одновременно контролировать линии военных коммуникаций Ирана между Ираком, Иорданией и Ливаном.

Новый расклад сил в конфликте ознаменовал как бы завершение его военной фазы и создал предпосылки для политического продвижения. Вопрос в том, что понимать под политическим решением – урегулирование на долговременной основе или его имитацию поверхностными изменениями. Уже сейчас заметно, что рисуется картина одержанной победы. Это особенно проявляется в триумфаторских настроениях Дамаска. Военное решение, о невозможности которого твердили все участники конфликта, мол, уже состоялось, и дальнейший политический процесс должен проходить под диктовку победителей. Тактика сирийского руководства, как ее наметил президент Асад, состоит в том, чтобы добиваться примирения, а если это окажется недейственным, использовать военную силу для освобождения всей страны, в том числе и от «американской оккупации».

Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон не гарантирует мира, если проблемы, ставшие источником конфликта, не решены и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение.

Запад фактически признает ключевую роль России, однако чинит препятствия, добиваясь от нее давления на Дамаск, который всегда был для Москвы нужным, хотя и трудным партнером. Тем самым на Дамаск и его «союзников» в определенной степени возлагается ответственность за конечный результат. Если получится найти точки соприкосновения с Россией на почве совместного видения послевоенной Сирии, то США и Европа будут готовы к взаимодействию, если нет – то любой из игроков на сирийском направлении имеет возможность дестабилизировать обстановку.

В интересах России – урегулирование на устойчивой основе, исходя из понимания, что политическое устройство Сирии не может оставаться таким, каким оно было до войны. Новая военная реальность должна закрепиться построением властной конструкции, основанной на действительно инклюзивной базе, представляющей широкий спектр национально-патриотических сил, в том числе интересы суннитского большинства. В противном случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены.

Важное значение для достижения долговременного урегулирования имеет восстановление отношений Сирии не только с ближайшим окружением – здесь наметились некоторые сдвиги, – но и с внешним миром. В интересах России – добиваться урегулирования на основе международного согласия. Составной частью такого согласия должно быть признание легитимности реформированного сирийского режима и военного присутствия России в Сирии на долгосрочной основе. У Москвы имеется достаточно возможностей и военно-политического влияния для обеспечения своих интересов в Сирии неконфронтационным путем. Растопить лед взаимной вражды и ненависти после стольких жертв и гуманитарных катастроф можно только путем долгих и, главное, непрерывных многосторонних усилий.

Сирия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2019 > № 3138487 Александр Аксененок

Инновационные цифровые трансформаторы московского производителя будут работать на Ближнем Востоке

Московская компания «Профотек» начнет поставки комплексных решений по технологии «Цифровая Подстанция» для Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии. Компания сертифицирует свою продукцию для стран Ближнего Востока, а также реализует пилотные проекты и откроет в регионе центр сервисного обслуживания.

АО «Профотек» и «Nano Imports General Trading» (ОАЭ) заключили дистрибьютерское соглашение сроком на три года с возможностью дальнейшей пролонгации.

«Дистрибьютерское соглашение для такого региона с быстро растущей экономикой, как Ближний Восток, еще раз подчеркивает интерес передовых компаний мира к технологическим достижениям московской промышленности. Столичные предприятия и их высокотехнологичная продукция успешно конкурируют на внутреннем и международном рынках. Лучшие из них получают финансовую поддержку от Правительства Москвы. Например, компании «Профотек» присвоен статус резидента особой экономической зоны «Технополис «Москва», благодаря этому компания может экономить на налогах и других обязательных платежах до 47%», – сообщил руководитель департамента инвестиционной и промышленной политики Москвы Александр Прохоров.

Продукция компании является источником первичных цифровых измерений, открывающим дорогу к цифровизации в энергетике, ключом к построению цифровых подстанций. Создание цифровых подстанций является главным и наиболее перспективным трендом в современной электроэнергетике.

«В ближайшей перспективе речь идёт о пилотных поставках в несколько миллионов долларов, по итогу пилотных внедрений рассчитываем на кратный рост. Учитывая нашу уникальность, планируем занять долю рынка в регионе Ближнего Востока порядка 25-30 процентов в этой нише», – рассказал генеральный директор «Профотек» Олег Рудаков.

На сегодняшний день АО «Профотек» – единственное в мире предприятие полного цикла на рынке цифровых измерительных приборов. Компания владеет технологией создания уникального магнитно-чувствительного оптического волокна, осуществляет разработку, производство и эксплуатационное обслуживание электронных трансформаторов тока и напряжения.

Инновационные решения, которые предлагает «Профотек», применяются на объектах энергоснабжения на территории России и Швейцарии, служат эталоном при испытаниях классических трансформаторов в лаборатории КЕМА (Голландия).

Оптические трансформаторы – это новый, передовой класс оборудования, использующий принципиально другие физические принципы и технологии. Интерес к такому оборудованию обусловлен высокой точностью и расширенным диапазоном измерений, стабильной работой в широком температурном диапазоне, а также уменьшением затрат на обслуживание.

Результаты эксплуатации показывают превосходство цифровых измерительных трансформаторов над традиционными благодаря отсутствию магнитного насыщения, устойчивой работе в условиях токов короткого замыкания и повышенной пожаробезопасности.

Иран экспортировал не нефтяных товаров на $17,8 млрд. за первые пять месяцев года

Иран экспортировал не нефтяных товаров на 17,8 миллиардов долларов за первые пять месяцев текущего 1398 иранского календарного года (с 21 марта по 22 августа 2019), сообщает IRIB в понедельник.

За указанный период страна экспортировала 60,737 млн. тонн не нефтяных товаров. Общий объем не нефтяной внешней торговли Ирана за эти пять месяцев составил 35,5 млрд. долларов.

В первую пятерку импортеров иранских товаров в указанный период вошли соответственно Китай, Ирак, Турция, Объединенные Арабские Эмираты и Афганистан, которые вместе импортировали товаров на сумму более 13,377 млрд. долларов.

В указанный период в страну было импортировано 14,126 млн. тонн товаров на сумму 17,739 млрд. долларов.

Китай, ОАЭ, Турция, Индия и Германия были главными экспортерами в Иран с общим объемом экспорта более 12,280 миллиардов долларов.

Как ранее было объявлено Таможенной администрацией Исламской Республики Иран (IRICA), стоимость не нефтяного экспорта Ирана в предыдущем 1397 иранском году составила 44,3 миллиарда долларов, а в страну было отправлено товаров на сумму 42,6 миллиарда долларов.

Иран граничит с пятнадцатью странами, а именно с Объединенными Арабскими Эмиратами, Ираком, Турцией, Афганистаном, Пакистаном, Россией, Оманом, Азербайджаном, Туркменистаном, Кувейтом, Катаром, Казахстаном, Арменией, Бахрейном и Саудовской Аравией.

На основании данных, опубликованных Организацией содействия торговле Ирана (ТРО), объем торговли с соседними странами в прошлом 1397 иранском календарном году составил более 36,5 млрд. долларов США, что составляет около 41 процента от общего объема не нефтяной торговли страны в упомянутый промежуток времени.

По словам бывшего главы TPO, Иран планирует запустить 15 мегапроектов по экспорту, чтобы выявить больше целевых рынков. Мохаммадреза Модуди рассказал, что с реализацией этих проектов, которые в основном сосредоточены на рынках соседних стран, будут определены вопросы профессиональной торговли и продвижения экспорта не нефтяных товаров, сообщило информационное агентство Mehr.

Чиновник также сослался на положительное сальдо торгового баланса в 1,7 млрд. долларов США в не нефтяном товарообороте страны в прошлом 1397 иранском календарном году (закончившемся 20 марта 2019 года) и сказал, что это положительное сальдо было достигнуто благодаря сотрудничеству с частным сектором.

Первый замглавы МИД Кыргызстана и посол Катара обсудили вопросы сотрудничества

Первый заместитель министра иностранных дел Кыргызской Республики Нуран Ниязалиев встретился с чрезвычайным и полномочным послом Государства Катар в КР Абдаллой Ахмед Аль-Сулайти. Об этом сообщает пресс-служба МИД КР.

В ходе встречи посол Катара передал оригинал послания президенту Кыргызской Республики Сооронбаю Жээнбекову от эмира Государства Катар шейха Тамима бин Хамада Аль-Тани касательно дальнейшего укрепления сотрудничества двух государств.

«Во время беседы стороны рассмотрели актуальные вопросы кыргызско-катарских отношений и перспективы их развития, а также взаимодействия двух стран в рамках международных организаций», - говорится в сообщении.

Собеседники отметили важность организации взаимных визитов на высшем и высоком уровнях и реализации совместных проектов в сфере торговли, инвестиций и благотворительности.

Транзита газа через Украину не будет — исполнительный директор «Нафтогаза»

С 1 января 2020 года транзит российского газа через территорию Украины прекратится, заявил исполнительный директор «Нафтогаза Украины» Юрий Витренко в интервью украинскому «Радiо Свобода». По его словам, в Киеве к этому готовы и для «Нафтогаза» такой сценарий является базовым.

«Базовый вариант заключается в том, что с 1 января 2020 г. транзита российского газа через территорию Украины не будет. Это означает, что вся система в пределах украинской ГТС должна быть повернута в так называемый физический реверс, и газ будет поступать не с востока на запад, а с запада на восток», — заявил Витренко.

«Нафтогаз» модернизировал уже 5 компрессорных станций (Хуст, Богородчаны, Гусятин, Бар и Александровка), чтобы принимать газ от европейских поставщиков.

Ранее руководство «Нафтогаза» уже упоминало некий «план Б». С помощью интерконнектора в Германовицах объединить свою газотранспортную систему с украинской может Польша. В этом случае реверс можно наладить из стран ЕС и газовых хранилищ на западе Украины. Кроме того, существуют некие договоренности о поставках 1,5 млрд кубометров газа в год из Румынии.

Ранее сообщалось также, что Украина готова закупать СПГ из Катара, в том числе по Трансбалканскому газопроводу. Однако отраслевые эксперты относятся к этой идее скептически: во-первых, СПГ-терминал для регазификации есть лишь в Италии, а во-вторых до 2025 года, пока Катар не нарастит производство с 70 до 110 млн тонн в год, лишних объемов газа для Украины попросту не будет.

Сирийский кризис: тернистое движение от войны к миру

А.Г. Аксенёнок – Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации, вице-президент Российского совета по международным делам (РСМД).

Резюме Восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 года и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ и других террористических группировок.

Второе десятилетие 2000-х гг.началось с череды протестных взрывов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые оказали дестабилизирующее воздействие на весь регион. Причём не только на страны, где произошла насильственная смена режимов. Выход из глубокого кризиса, носящего системный характер, до сих пор не найден. В большинстве стран начались нужные, пусть и запоздалые, социально-экономические реформы с трудно прогнозируемым пока результатом (Египет, Тунис, Марокко, Иордания, Саудовская Аравия). В других частях арабского мира вопрос о власти решается через гражданские войны (Сирия, Ливия, Йемен). Здесь сплелись в один запутанный узел «легитимные» и «нелегитимные» правительства, многочисленные «народные милиции» и террористические группировки, иностранные контингенты — все эти скрытые и явные инструменты геополитического соперничества «нового типа».

В итоге регион по-прежнему остаётся источником насилия и терроризма, тяжёлых внутригосударственных потрясений, гуманитарных катастроф мирового масштаба и миграционных волн. Цена революций, вызванных ими материальных разрушений и внешних вмешательств, оказалась слишком высокой, и нельзя исключать новых рецидивов.

Специфика конфликта

Сирийский кризис, хотя и отражает общую картину болезненного состояния широкого ареала Ближнего Востока, всё же представляет собой особый случай. Он стал следствием глубинных перемен в расстановке сил на глобальном и региональном уровнях, незавершённости и разнонаправленности мировых процессов. Можно без преувеличения сказать, что именно здесь сфокусировалось большинство геополитических, идеологических, социальных и этно-конфессиональных катаклизмов XXI в.

Стратегия «смены режимов» США и их европейских союзников в бывшей Югославии, Ираке, Ливии и, наконец, на Украине стала тем полем, где прошли линии размежевания между Россией и Западом. Образовался разрыв между политикой «свершившихся фактов» и «политической целесообразности», с одной стороны, и ключевыми принципами (национальный суверенитет, территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела и неприменение силы вне рамок и процедур, установленных Уставом ООН) того миропорядка, который сложился по итогам Второй мировой войны — с другой. В плоскость острых международных дебатов был поставлен также вопрос о правовых основаниях лишения режимов, неугодных той или иной группе государств, статуса международной законности.

Конфликт в Сирии разворачивался в тот исторический период, когда отношения России и США от былого партнёрства конца 1990-х – начала 2000-х гг. постепенно, но неуклонно сползали к конфронтационной модели времён холодной войны, хотя и со своими новыми чертами. Общепризнанные нормы международного права подвергались ревизии в одностороннем порядке, а коллективного «механизма разрешения кризисных ситуаций», к чему призывала Россия, выработано не было. Такой механизм, как предлагал президент России в своём выступлении на Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» 2014 г., мог бы включать в себя «внятную систему взаимных обязательств и договорённостей» и «чёткие условия, при которых вмешательство является необходимым и законным»[1].

Затяжной сирийский кризис поставил международное сообщество перед серьёзным вызовом: способно ли оно стабилизировать взрывоопасные конфликтные очаги совместными усилиями или верх возьмёт силовое соперничество в продвижении геополитических интересов и непомерные амбиции региональных центров силы. В этом смысле конечный исход гражданского противоборства в Сирии будет иметь последствия, выходящие далеко за региональные рамки. В Москве убеждены: то, каким образом разрешится ситуация в этой стране, может стать в дальнейшем моделью реагирования мирового сообщества на внутренние конфликты в развивающихся государствах.

В годы националистического подъёма Египет называли «головой арабизма», а Сирию — его «сердцем». В этом есть что-то исторически предопределённое, хотя с тех пор многое изменилось. Понятие арабизма потеряло своё прежнее звучание, Египет утратил позиции лидерства, появились новые центры финансового и политического влияния в Персидском заливе, возвысилась роль «неарабских регионалов», таких как Турция, Иран, Израиль. Изменившаяся расстановка сил на региональном уровне сделала Сирию ареной, где опосредованно и уже в других исторических условиях развернулось столкновение суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана — этих двух религиозных центров и апологетов ведущих течений в исламском мире[2]. На конфессиональной почве выросло и такое новое проявление международного терроризма, как средневековое государствостроительство в виде арабского халифата, что придало конфликту многомерный характер. С развёртыванием полномасштабной гражданской войны в центре арабского мира туго переплелись где-то сталкивающиеся, а в чём-то и совпадающие интересы множества вовлечённых сторон, что затрудняло поиски взаимоприемлемых договорённостей и делало коалиционные связи подвижными и двусмысленными. Всё это в конечном счёте предопределяло длительность, кровопролитность и жестокость противоборства.

На территории Сирии в отличие от других конфликтных очагов в Азии и Африке находятся в непосредственной близости воинские контингенты и военные базы шести иностранных государств (России, Ирана, Турции, США, Франции и Великобритании) со своими сферами политического притяжения. Причём только Россия и Иран — на легальном международно-правовом основании, то есть по приглашению сирийского правительства. В воздушном пространстве страны проведены линии раздела. Столь компактное иностранное военное присутствие, в том числе в виде негосударственных военизированных формирований (proxies), не только таит в себе непредсказуемые риски, но и даёт в руки каждого из этих игроков «на земле» военно-политические инструменты, позволяющие срывать любой неприемлемый для него финальный исход. В зеркале сирийского кризиса отразился также рост влияния региональных акторов, которые ведут собственные «партии» в большой ближневосточной игре, всё чаще не совпадающие с глобальными интересами крупных держав.

Специфика и вместе с тем трудноразрешимость сирийского кризиса состоит ещё и в том, что многосторонние переговоры о будущем государственном устройстве проходили на фоне непрекращающихся военных действий с короткими перерывами на хрупкие соглашения о прекращении огня и «зоны деэскалации». В международной практике региональных конфликтов институциональные реформы обычно начинаются после завершения военной фазы. В сирийском урегулировании договорённости о реформах такого рода между непосредственными участниками конфликта при международном содействии должны стать, по сути, условием прекращения военных действий и направления общих усилий против сохраняющейся террористической опасности.

В контексте революционных вызовов современного мирового развития сирийский кровопролитный конфликт стал ещё одним свидетельством того, к каким тяжёлым последствиям для государства и общества может привести недооценка важности проведения назревших политических реформ и допущенные просчёты с выработкой тактики дальнейших шагов после первых проявлений антирежимных настроений.

Режим Асада полагал, что после проведённых экономических реформ Сирия, как «бастион антиамериканизма» на Ближнем Востоке, в отличие от считавшихся прозападными Туниса и Египта, имеет особый иммунитет. Показательно в этом отношении интервью сирийского президента 31 января 2011 г. газете «Wall Street Journal», в котором он заявил, что, несмотря на все трудности, «Сирия остаётся стабильной», и для быстрых перемен «время ещё не пришло»[3]. Зная критическое отношение отца нынешнего президента Сирии Хафеза Асада к горбачёвским реформам и их последствиям вкупе с неудачным опытом демократизации Алжира[4], можно предположить, что этими соображениями в числе многих других объясняются колебания и непоследовательность Башара Асада задолго до начала массовых протестов, принятие им с запозданием ряда важных политических решений.

Кстати, Алжир конца 1980-х – начала 1990-х гг. даёт нам обратный пример. Искусственное форсирование демократических реформ в разделённом обществе также приводит к гражданскому противоборству, которое длилось в Алжире десять лет (1991–2000 гг.) и может начаться вновь.

Текущее положение на карте военного противоборства

Крупным планом восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 г. и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ[5] и других террористических группировок.

Спорадические антиправительственные выступления в конце февраля – начале марта 2011 г. носили вначале мирный характер. Лозунги, выдвинутые оппозицией, не выходили за рамки политических требований расширения прав и свобод, продолжения начатых и ранее обещанных реформ. Критическая масса протестов стала волнообразно распространятся по всей стране после того, как верх в сирийском руководстве быстро взяли всесильные силовые структуры, требовавшие перейти от уступок к военному подавлению восстания. В апреле–мае против мирных демонстраций были задействованы тяжёлые виды вооружений. Законодательные меры по частичной либерализации политического режима, призывы к началу национального диалога и даже принятие новой конституции в феврале 2012 г. уже не смогли разрядить обстановку. Милитаризация конфликта стремительно нарастала.

Сирийская оппозиция, представленная политической эмиграцией и в основном подпольными организациями гражданского общества с разношёрстными идеологическими установками (от либералов до троцкистов и радикальных исламистов), сама по себе не могла представлять угрозу режиму с отлаженным механизмом жёсткой авторитарной власти. Быстрый, по сути одномоментный, переход к военной фазе был эффектом поразительной синергии, вызванной взрывом стихийных протестов с широким применением современных технологий связи, непропорциональным военным ответом властей, дезертирством из армии в сочетании с массовым вбросом боевиков и вооружений через границы соседних с Сирией государств при прямой поддержке Турции и финансовой подпитке со стороны арабских монархий Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии и Катара. Лидеры регионального окружения Сирии имели к тому же «старые счёты» с Башаром Асадом, отношения с которым в предшествующий период колебались от тесного сотрудничества до взаимных нападок и обвинений. Конфессиональные факторы существенной роли вначале не играли, но с расширением военных действий и вовлечением новых участников использовались всеми сторонами в качестве мобилизационного ресурса.

США и ведущие страны Евросоюза сразу объявили режим Асада нелегитимным, признали политическое крыло оппозиции законным представителем сирийского народа и развернули давление на Дамаск через ООН и другие международные площадки. Лига арабских государств (ЛАГ) приняла беспрецедентное в своей истории решение о приостановке членства Сирии в этой организации. На тот момент цель свержения режима по ливийскому сценарию была объединяющим началом в сформировавшейся антиасадовской коалиции. Со временем конфликт интересов между США и их региональными партнёрами, а также между самими крупными игроками в регионе (Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром) привёл к переменам в конфигурации коалиционных связей, что придало сирийскому кризису новые измерения.

Однако первая рефлекторная реакция, как это особенно видно с высоты сегодняшнего дня, стала крупным политическим просчётом, что признаётся сегодня солидными западными экспертами. Соединённым Штатам не удалось создать прочную военно-политическую опору среди арабской части вооружённой оппозиции — «оружие всё время попадало не в те руки» — и отделить «умеренных исламистов» от быстро размножавшихся террористических организаций. Но настойчивые требования об уходе Асада постоянно подстёгивали иллюзии оппозиции о возможности военной победы, разжигали соперничество в её рядах в борьбе за политическое влияние и контроль над потоками вооружений и внешнего финансирования. Безоговорочная поддержка оппозиционного движения, в котором быстро набирали силу «джихадисты», связанные с ИГИЛ и «Аль-Каидой»[6], предопределила слабость американской дипломатии, лишило её свободы манёвра. Это делало Вашингтон заложником непомерных требований эмигрантских политиков и их региональных спонсоров. Дело дошло до того, что политика США стала слишком явно играть на руку терроризму, которому американцы сами объявили войну. С особой очевидностью это проявилось летом 2014 г., когда военные успехи ИГИЛ в Ираке и Сирии поставили администрацию Барака Обамы в ещё более щепетильное положение.

В 2012–2015 гг. внутренние ресурсы Дамаска для отражения военного давления изнутри постепенно истощались. Вооружённая оппозиция расширяла зоны своего территориального контроля не только на севере и востоке страны, куда шёл перелив радикальных исламистов из Ирака, но и в центральных густонаселённых районах. Сирийская армия не была готова к тактике боёв в городских условиях и постепенно переходила к оборонительным действиям, сосредоточив усилия на защите дальних подступов к столице, стратегических узлов и важных транспортных коммуникаций.

Вступление в вооружённые действия отрядов ливанской «Хизбаллы» в 2012 г. и наращивание прямой военной помощи со стороны Ирана, в том числе с привлечением шиитских ополчений из Ирака, Афганистана и Пакистана, позволило на время затормозить продвижение к жизненно важным центрам, но обострило межобщинное взаимодействие, придав конфликту особое ожесточение. Иран, установивший тесные отношения с Сирией ещё с середины 1980-х гг., сумел за годы региональных потрясений закрепиться в Ираке и Ливане и создать протяжённую военную инфраструктуру под своим контролем. Сирийская территория рассматривается иранцами как ключевое звено в стратегии национальной безопасности, в основу которой заложено противодействие Саудовской Аравии и её претензиям на лидерство в исламском мире. После того как США при администрации Дональда Трампа вышли в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и перешли к антииранской тактике экономического и политического давления, региональная стратегия Ирана подвергается самым серьёзным испытаниям. В условиях большого финансового бремени, растущих экономических трудностей и людских потерь в сирийской войне на поверхность всё чаще всплывают признаки внутреннего недовольства[7]. Возникают вопросы, где пределы региональной безопасности Ирана, каково в ней место Сирии как важного звена в более широких рамках стратегической линии в отношениях с США и Саудовской Аравией.

Позиция Турции, сделавшей ставку на быструю смену режима в Дамаске и приход к власти идеологически близких к правящей партии Реджепа Эрдогана исламистских организаций, пережила в ходе конфликта существенные метаморфозы. Смена акцентов в региональной политике происходила под воздействием осложнений в процессе перехода от парламентской республики к модели жёсткой президентской власти и разочарований в сирийской политике США и Евросоюза, с одной стороны, и осознания преимуществ от налаживания взаимодействия с Россией по Сирии в широких рамках двустороннего сотрудничества — с другой.

Меняющуюся региональную картину во многом определял курд­ский фактор, роль которого во внутренней политике стран «курдского треугольника» (Сирия, Турция, Ирак) всегда была и остаётся значитель­ной. Вскоре после начала военных действий правительство Сирии при­няло решение о свёртывании своего военного присутствия в северо-восточных районах, которые перешли под контроль курдского большинства. Проводимая Эрдоганом война на два фронта — с режимом Асада и курдскими вооружёнными формированиями — не только не принесла успеха, но и привела к наращиванию террористических атак со стороны ИГИЛ уже в самой Турции. Участились трения с американцами, сделавшими ставку на курдов, которые продемонстрировали свою высокую боеспособность в проведении антитеррористических операций против ИГИЛ. В результате сложилась ситуация, когда сирийские курды, впервые получившие возможность сомкнуть свои анклавы в Африне и Кобани, сочли этот исторический момент благоприятным для оформления на северных границах с Турцией автономного ареала (своего рода Западного Курдистана) с претензиями на провозглашение независимости. После разрыва перемирия с Курдской рабочей партией и прекращения легальной деятельности курдской оппозиции внутри Турции курдские отряды самообороны и их политическое крыло в Сирии — партия Национальный Союз — стали рассматриваться турецким руководством как террористическая организация наравне с ИГИЛ.

Курс на военное вмешательство собственными силами с целью очистить пограничную территорию к востоку от Евфрата от курдских отрядов, создать «буферную зону» безопасности на территории Сирии и подготовить условия для возвращения беженцев стали официальным обоснованием для совместных операций турецких вооружённых сил и Сирийской свободной армии на севере Сирии. Россия, поддерживающая партнёрские отношения с Турцией в рамках «астанинской тройки», с пониманием относится к этим озабоченностям, исходя при этом из заверений турецкого руководства о приверженности принципу территориальной целостности Сирии как конечной цели политического процесса.

Роль Саудовской Аравии в сирийском конфликте также претерпела значительные перемены. Бурное развитие событий в регионе и расширение сферы иранского влияния в Ираке, Ливане и Бахрейне укрепили в Эр-Рияде представление о том, что Иран вынашивает планы окружить «шиитским поясом» святыни ислама и дестабилизировать саудовскую монархию. С началом конфликта главные усилия саудовцев стали направляться на создание противовеса Ирану в Сирии путём консолидации идеологически близких к ним исламистских сил. Финансирование этой части вооружённой оппозиции и распространение саудовского влияния на структурирование её политической части сыграли свою роль в эскалации военных действий не в пользу правительственных войск.

По мере того, как в развитии конфликта происходил перелом, баланс выигрышей и неудач складывался не в пользу военно-политических группировок, находящихся под саудовским влиянием. Политика, направленная на подрыв изнутри законного режима в Сирии, вступала в открытое противоречие с затянувшимся вооружённым вмешательством в Йемене под лозунгом восстановления той же «конституционной законности». Война на два фронта становилась всё более обременительной. Закрепление ИГИЛ в Сирии и Ираке дало импульс к расширению террористической активности на юге Аравийского полуострова и в самой Саудовской Аравии. Переход от ставки на скорое падение режима Асада к более реалистическому видению перспектив происходил также на фоне осложнившихся отношений с Соединёнными Штатами. Несмотря на их общую антииранскую направленность, в Саудовской Аравии усиливалось недовольство хаотичной и непредсказуемой политикой администрации Трампа на Ближнем Востоке. Возникли опасения, что США готовятся к уходу из региона, и, соответственно, ощущение неуверенности в получении поддержки в нужный момент, если Иран воспользуется образовавшимся вакуумом.

Параллельно, несмотря на разногласия между Саудовской Аравией и Россией по Сирии, шёл процесс выстраивания отношений между ними на базе более широких совместных интересов в региональной и глобальной политике. На этой основе в ходе регулярных контактов, в том числе на высшем уровне, постепенно достигалось взаимопонимание и по принципиальным подходам к сирийскому урегулированию, таким как искоренение террористической угрозы, скорейшее начало работы Конституционного Комитета, содействие расширению гуманитарных поставок и возвращению беженцев.

Действия России — и это признаётся всеми её оппонентами — внесли коренной перелом в развитие сирийского кризиса. К моменту начала военной кампании в Сирии правительственная армия и различные лояльные ей милицейские формирования вели бои на окраинах столицы, с трудом сдерживали наступление боевиков на южном фронте, и приход к власти «зелёного интернационала» в центре арабского мира был вполне прогнозируем. Именно тогда, летом 2015 г., президент Асад сказал свою известную фразу о необходимости «сохранить полезную Сирию», то есть «алавитский коридор» в западной части страны вдоль побережья от г. Дераа на юге до Латакии на севере, то есть не более 30–35% сирийской территории.

На сегодняшний день сложилась совершенно иная военная реальность. Дамаск вернул контроль над большей частью территории (по различным оценкам 68–70%), вооружённая оппозиция лишена возможности вести активные боевые действия, сохранив некоторые свои анклавы на северо-западе. «Арабский халифат» как квазигосударственное террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены. В то же время на пути перехода к постконфликтному урегулированию предстоит преодолеть множество препятствий, предвиденных и непредвиденных. Примерно одна треть сирийской территории находится под контролем Турции (северный анклав от турецкой провинции Хатай до западного берега реки Евфрат) и «Сирийских демократических сил», получивших специальную подготовку и оснащение от США,в северных и северо-восточных районах вдоль Евфрата. И, наконец, нерешённость проблемы провинции Идлиб на западе, где зона деэскалации захватывает часть провинций Халеб и Хама. Доминирующие позиции там удерживают радикальные исламисты джихадистского толка, сгруппировавшиеся вокруг террористической организации «Хей’ат Тахрир Аш-Шам»[8].

Перипетии международного посредничества: между Женевой и Астаной

За восемь лет конфликта, который был с самого начала интернационализирован, в первую очередь самими арабскими государствами, сменилось три Специальных представителя Генерального Секретаря ООН по Сирии и предпринималось множество попыток найти пути к урегулированию совместными усилиями международного сообщества. Все они не привели к искомому результату, хотя, следует признать, внесли существенный вклад в мировую практику конфликтного урегулирования, дали богатый материал для объективного анализа причин неудач. В плоскость международных дискуссий были поставлены такие вопросы посреднической роли ООН, как: способен ли её специальный посланник, каким бы он ни был искусным переговорщиком, соблюдать беспристрастность, если члены Совета Безопасности (СБ ООН), перед которым он отчитывается, поддерживают разные стороны в конфликте, почему он постоянно обвиняется в пристрастности то одной, то другой из сторон, зависит ли успех миссии посредника от содержания его мандата и, наконец, может ли «жёсткий мандат», каким располагал Верховный представитель Евросоюза в Боснии, быть более эффективным для поддержания необходимого давления на противоборствующие стороны.

В первые месяцы вооружённых столкновений посредническую миссию предприняла ЛАГ, усилия которой не увенчались успехом и были быстро свёрнуты. Режим и оппозиция рассчитывали на скорую победу при поддержке извне, а сирийское руководство имело все основания не доверять Лиге, которая находилась под влиянием Саудовской Аравии и Катара. С февраля 2012 г.начался отсчёт международного посредничества по линии ООН.После того, как СБ ООН оказался неспособным выработать согласованные решения (линия Запада совместно с арабскими государствами Персидского залива на международную легализацию вмешательства встречала решительное вето со стороны России и Китая), Генеральная Ассамблея поручила Генеральному секретарю назначить своего специального представителя по Сирии. Им стал бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, имевший большой опыт миротворческой деятельности.

План из шести пунктов, разработанный международным посредником, предусматривал меры по прекращению военных действий, развёртывание наблюдательной миссии ООН и переход к межсирийским переговорам при международном содействии[9]. Однако этот простой и в теории правильный план не получил солидарной поддержки в СБ ООН, а его реализация была сорвана самими сирийскими сторонами. Наблюдатели ООН не смогли продолжать свою деятельность в условиях непрекращавшихся военных действий, провокаций с различных сторон и искусственных ограничений на передвижение со стороны сирийских властей. В июне 2012 г. Аннан подал в отставку, не проработав на своём посту и шести месяцев.

Вместе с тем, миссия Аннана подготовила почву для выработки первого консенсусного международного документа, Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., и затем на этой основе — резолюции СБ ООН 2254 (2015 г.), заложивших правовую базу сирийского урегулирования. Ведущую роль в этой работе сыграло деловое взаимодействие России и США, которые, несмотря на имеющиеся разногласия в рамках «Группы действий по Сирии», смогли в то время прийти к согласию в отношении главных принципов международного сопровождения усилий самих сирийцев по выходу из кризиса. Эти документы оставались основой мандата для последующих Специальных представителей Генерального Секретаря — бывшего министра иностранных дел Алжира Лахдара Брахими и Стефана де Мистуры, возглавлявшего ранее миссии ООН в Ираке и Афганистане.

С самого начала посредничества по линии ООН политический процесс столкнулся с трудностями. Принятые меж дународно-правовые документы содержали руководящие принципы урегулирования и «дорожную карту» с указанием ориентиров по времени для каж дого из его этапов (формирование переходного органа с исполнительными полномочиями, разработка проекта новой конституции, проведение свободных выборов под меж дународным контролем). Из всего комплекса причин, предопределивших в конечном счёте тупик переговорного процесса на Женевском треке, наиболее существенными представляются следующие:

• Согласно документам по сирийскому урегулированию, СБ ООН рассматривается как главный и единственный механизм имплементации и инструмент поддержки Спецпредставителя. При возникновении раскола в его рядах политический капитал международного посредничества девальвировался.
• Обострение российско-американских разногласий в трактовке положений Женевского коммюнике и резолюции СБ ООН 2254, относящихся к содержанию переходного периода и очерёдности шагов. Наибольшие столкновения вызывали такие вопросы, как статус и полномочия «переходного управляющего органа», роль и место в этот период президента Асада. Вплоть до последнего времени США и оппозиция ставили его отставку предварительным условием начала прямых межсирийских переговоров. Для такой натянутой интерпретации в текстах основополагающих документов весомых оснований не было.
• Отсутствие поддержки с сирийских сторон, связывающих свои расчёты с военной победой. В сентябре 2016 г. российско-американское взаимодействие было прервано, что осложнило усилия международного посредника по принуждению сирийцев к переговорам. Перерывы между раундами становились всё продолжительней, эскалация насилия продолжалась, а политические вопросы затенялись нараставшим комом гуманитарных проблем.
• Долгие дискуссии на тему, что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договорённости о параметрах переходного периода, то есть раздела власти.
• Разрозненность политической оппозиции, бесконечные внутренние трения и перестановки в её рядах в борьбе за лидерство, неспособность заручиться поддержкой со стороны боевых командиров на местах, между которыми также разгорались конфликты как отражение соперничества Саудовской Аравии, Катара и Турции.
• Отсутствие достаточного внешнего давления на сирийские стороны. Если по мере успехов сирийской армии на поле военных действий после российского вмешательства завышенные требования оппозиции склонялись к умеренности, то Дамаск проявлял всё меньше готовности к уступкам и даже ужесточал свои политические позиции.
• Фрагментация межсирийских и международных переговорных площадок, что снижало значимость Женевского формата.

Следует констатировать, что в ходе интенсивных переговоров в различных форматах и комбинациях участников двум крупным дипломатам международного уровня, наделённым международным мандатом, не удалось добиться эффективного прекращения военных действий, обеспечить беспрепятственную доставку гуманитарной помощи и вывести правительство Сирии и оппозицию на прямые переговоры. В то же время во многом благодаря их усилиям вялый политический процесс в Женеве поддерживался на плаву и постепенно вырисовывались его слабые места. С начала 2017 г. стало понятно, что для выхода из затянувшегося политического тупика требуется стабилизация военной обстановки. Акцент с российской стороны был сделан на взаимодействии с Турцией, которая расширила к тому времени сферу своего влияния на различные организации сирийских боевиков и, со своей стороны, проявляла желание сотрудничать с Россией в Сирии. С подключением Ирана, также заинтересованного в деэскалации военных действий, образовался такой переговорный механизм, как Астанинский формат (по названию столицы Казахстана, где проходили первые встречи).

Работа в этом формате, в которой принимал участие и Стефан де Мистура, имела свои особенности и преимущества. Представители сирийского правительства впервые сели за стол переговоров с командирами отрядов вооружённой оппозиции, теми самыми, которые назывались в Дамаске террористами. Россия, Турция и Иран, действуя скоординировано и на параллельных курсах, выступали гарантами выполнения достигнутых договорённостей. Турция обеспечивала «кооперабельное поведение» тех отрядов, на которые она имеет влияние, а Россия старалась добиться того же от Дамаска. Иран в этой сложной схеме должен был сдерживать неконтролируемые действия «Хизбаллы» и отрядов шиитского ополчения. Важным итогом регулярных встреч под эгидой «астанинской тройки» были соглашения о четырёх зонах деэскалации, которые позволили на время снять накал по линиям военных действий, активизировать работу по достижению перемирия на местах. Оппозиция придавала большое значение решению вопросов, связанных с мерами доверия (освобождение заключённых, обмен пленными), разблокированием ряда населённых пунктов и оказанием гуманитарной помощи районам, находившимся в бедственном положении.

Повестка дня межсирийских переговоров в Астане по мере их продолжения стала расширяться. Это вызывало негативную реакцию США и ведущих стран Евросоюза, по заявлениям которых Астанинский формат заходит на политическое поле, отведённое по резолюции СБ ООН 2254 Женеве при посредничестве Спецпредставителя Генерального секретаря ООН. Вопрос о том, как соотносятся между собой оба этих формата, долгое время отягощал отношения с западными партнёрами, которые высказывали недоверие к миротворческим усилиям Москвы, подозревая её в попытках «обойти» ключевые положения ооновских документов и девальвировать роль миссии ООН в сирийском урегулировании. С российской стороны при этом не раз давались разъяснения, что переговоры в Астане и встречи в верхах между Россией, Турцией и Ираном нацелены на «поиск компромиссных решений» с целью «помочь Женевскому процессу», что политико-дипломатическому решению сирийского кризиса на международно-правовой основе нет альтернативы.

В то же время новые реалии в военном противостоянии и изменение в соотношении сил между режимом и оппозицией потребовали внесения определённых корректировок в порядок и очерёдность действий по выполнению ключевых положений резолюции СБ ООН 2254. Сирийское руководство, сотрудничая со Спецпредставителем ООН, отказывалось обсуждать по существу вопрос о создании «переходного управляющего органа», способного «в полном объёме осуществлять полномочия исполнительной власти», как об этом записано в Женевском коммюнике. Вместо этого выдвигались различные варианты проведения в Дамаске широкого диалога с целью формирования правительства национального единства — для оппозиции совершенно неприемлемые.

Отсюда возникла идея начать предметный межсирийский диалог с обсуждения проекта новой конституции, принятие которой включено одним из центральных пунктов в «дорожную карту» политического процесса. С конца 2017 г. фокус работы Спецпредставителя с сирийскими сторонами при содействии России, Турции и Ирана, проводивших регулярные встречи на высшем уровне, переместился на формирование состава Конституционного комитета. Значительный вклад в эти усилия внёс Конгресс сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 г.), который принял принципиальное решение о начале конкретной работы по линии ООН над подготовкой проекта конституции.

Усилия Стефана де Мистуры в этом направлении, продолжавшиеся вплоть до его отставки в декабре 2018 г., со всей очевидностью показали, насколько велика пропасть взаимного недоверия между всеми сторонами, имеющими рычаги политического влияния, и как трудно найти точки совпадения интересов. Россия, со своей стороны, стремилась выстроить широкое поле согласия на «сбалансированной и инклюзивной основе» вокруг кандидатур в состав «третьего списка», представляющего гражданское общество и независимых экспертов (состав членов Комитета от правительства и оппозиции был в конце концов представлен). Однако её ведущая роль на этом направлении встречала ревностное отношение со стороны западных партнёров. В то же время формирование окончательного состава Конституци­онного Комитета осложнялось позицией Дамаска, который рассматривает подготовку конституции как «чисто суверенное дело» сирийского народа без «какого-либо иностранного вмешательства», тем самым в определённой степени дезавуируя ооновский трек.

Вместе с тем к началу 2019 г. сложилась обстановка, в целом благоприятствующая постепенному переходу от военной фазы к политическому процессу. Наметился своего рода консенсус вокруг того, что в новой обстановке парадигма переговорного трека «Женева-2» по схеме «платформа режима» versus «платформа оппозиции» себя изжила и дальнейшее продвижение по этому пути становится малоперспективным[10]. Новые военные реалии признаются Соединёнными Штатами и европейскими партнёрами России, которые в настоящее время не заостряют вопрос о смене режима, делают акцент на скорейшем проведении конституционной реформы и последующем проведении свободных выборов под эгидой ООН в соответствии с резолюцией СБ ООН 2254. Весь вопрос в том, как привести к единому знаменателю все составные части политического процесса и возможно ли это в принципе в условиях нарастающего конфликта между Россией и Западом.

Основные компоненты сирийского урегулирования

К числу базовых элементов, без которых возвращение Сирии к миру и национальному примирению не представляется возможным, следует отнести такие направления, как реформа конституционно-государственного устройства, экономическая реконструкция и налаживание срочной гуманитарной помощи, в чём нуждается более половины населения, возвращение беженцев, реорганизация армии и силовых структур, проведение выборов под надзором со стороны ООН и многое другое. Соединение всех этих элементов в одном стабилизационном пакете — важная, хотя и трудновыполнимая задача, требующая усилий многосторонней дипломатии при достижении минимального уровня международного взаимопонимания.

Государственно-политическое устройство послевоенной Сирии и его конституционная легитимация — один из ключевых вопросов, вокруг которого сталкиваются интересы внешних сил и концентрируются межсирийские разногласия. Определение графика и процедуры разработки проекта новой конституции записано в резолюции СБ ООН 2254 как одно из центральных положений в ходе перехода к «инклюзивному правлению на внеконфессиональной основе». При всех разночтениях, касающихся последовательности шагов в переходный период, в международном сообществе постепенно вырисовывается более или менее общее понимание — отправным пунктом должно быть начало конституционного процесса, ведомого, как предусмотрено резолюцией, самими сирийцами.

Среди сирийских юристов и политологов обозначилось два подхода — принятие новой конституции либо внесение поправок в ныне действующий закон 2012 г. Официальный Дамаск подвергает сомнению саму необходимость принятия новой конституции, полагая, что он способен решить все эти вопросы самостоятельно, без существенных уступок. Сирийская оппозиция, раздираемая разногласиями по многим другим вопросам, выступала в принципе за разработку и принятие новой конституции. Однако в последнее время многие её реалистически мыслящие представители выражают согласие взять за основу конституцию 2012 г., но при условии внесения в неё существенных поправок[11]. Их смысл, по существу, означает переход от жёстко президентской к президентско-парламентской форме правления с децентрализацией административно-государственного устройства, но при сохранении унитарного характера государства и закреплении в конституции необходимых гарантий его территориальной целостности. Любые формы федерации рассматриваются как расчленение Сирии и категорически отклоняются как режимом, так и большинством оппозиции. Это немногое, что их объединяет.

Одобренная на референдуме в условиях нараставшего гражданского конфликта конституция 2012 г., по мнению оппозиционеров, не может считаться продуктом национального консенсуса. Конституционная комиссия была образована прямым декретом президента, то есть путём назначения. Проект конституции не прошёл стадию публичного общественного обсуждения, что в условиях вооружённых столкновений, принимавших всё более масштабный характер, вряд ли было практически возможным. Возражения, по существу, сводятся к отсутствию недвусмысленной записи в конституции, указывающей на разделение властей, к требованиям ввести ограничения на полномочия института президентской власти (в этой части конституция претерпела незначительные изменения), расширить права местных органов власти и этнических меньшинств в сторону децентрализации, обеспечить независи­мость судебной власти[12].

Формирование Конституционного комитета, столкнувшееся с серьёзными трудностями, показало, что выработка поправок в текст действующей конституции займёт немало времени. Особое место занимает тема территориально-административного устройства страны, если учесть роль курдского фактора.

За время военных действий курдам при поддержке американцев, сделавших на них ставку в борьбе с ИГИЛ, удалось создать сильную военную структуру и сформировать в северных и восточных районах Сирии систему местных органов власти, неподконтрольных Дамаску. Неопределённость с сохранением военного присутствия США в Сирии и непредсказуемость Вашингтона в качестве союзника поставили курдов перед необходимостью сделать выбор между отражением военной угрозы со стороны Турции или достижением договорённостей с Дамаском. Курдское руководство стремится сохранить автономный статус своих кантонов, где они имеют позиции де-факто, и не допустить расформирования подразделений «Сирийских демократических сил», которые могли бы взять на себя ответственность за обеспечение безопасности территорий к востоку от Евфрата.

Позиция правительства Сирии в отношении предоставления курдам особого административного статуса существенно не изменилась. Согласно заявлению министра по вопросам национального примирения Сирии Али Хейдара, ни одна из сирийских провинций не может иметь «преференции, отличающие её от других провинций или этнических групп»[13]. Переговоры на этот счёт продолжаются, и речь может идти о различных форматах децентрализации, в том числе — о децентрализации на уровне местных сообществ или о создании некой ассиметричной территориально-административной структуры. Подходящей основой для обсуждений всего комплекса этих вопросов мог бы стать приемлемый для оппозиции действующий Закон №107 о местном самоуправлении.

Другой насущный вопрос урегулирования сирийского конфликта — это восстановление экономики. Из всех конфликтных очагов в регионе Сирия понесла наибольшие потери в виде материальных разрушений, людских жертв и снижения качества человеческого капитала. За годы войны ВВП республики сократился более чем вдвое, в то время как по предвоенному экономическому плану он должен был вырасти на 40%. Бюджетный дефицит увеличился более чем в 16 раз. Общий ущерб от военных действий оценивается ООН суммой в $250 млрд, в то время как сирийское правительство говорит о $400 млрд, необходимых только для восстановления инфраструктуры. Нужды в гуманитарной помощи, по подсчётам экспертов, также составляют внушительную сумму— $20 млрд. От недоедания страдают более 70% семей, жизнь 80% сирийцев опустилась ниже черты бедности, а её продолжительность сократилась на 20 лет.

В этих условиях Сирия не может восстановиться без привлечения внешней помощи. Финансовый ущерб и разрушения достигли таких масштабов, которые делают задачу реконструкции её экономики неподъёмной ни для самой Сирии, ни для какого-либо одного государства или даже группы государств. Исходя из понимания важности экономической и гуманитарной составляющих в процессе урегулирования, Россия обратилась к США, ЕС и другим потенциальным донорам с предложением объединить усилия в мобилизации ресурсов на восстановление экономики и в возвращении беженцев.

Однако при всём осознании масштабов материального ущерба и гуманитарной катастрофы, самой крупной со времени Второй мировой войны, согласованная линия на международном уровне, в том числе в системе ООН, по-прежнему отсутствует. США и страны Евросоюза отказываются направлять финансирование на цели реконструкции районов Сирии, находящихся под контролем сирийского правительства (а это более 70% наиболее населённой территории с наиболее разрушенной инфраструктурой). В качестве условия выдвигается трансформация Сирии в соответствии с «заслуживающим доверия» политическим процессом. При этом в первую очередь имеется в виду разработка и принятие новой сирийской конституции и проведение «свободных и справедливых выборов», организованных «под надзором со стороны ООН».

Политическую обусловленность помощи на цели реконструкции Запад рассчитывает использовать как инструмент давления на Дамаск и его союзников. Отказ сотрудничать напрямую с сирийским правительством кроме политических соображений аргументируется необходимостью проведения реформ государственного управления, изменения законодательства в сфере собственности и инвестиций. В условиях действующей в стране «военной экономики» поступление международной экономической помощи через официальные каналы, по мнению западных экспертов, неизбежно будет вести к закреплению позиций обслуживающих интересы режима коррумпированных бизнесменов и структур, различных аффилированных с ним милиций, удерживающих власть на местах[14]. Положение осложняется ещё и тем, что руководство Сирии, со своей стороны, также политизирует вопросы экономической реконструкции, декларируя неготовность получать помощь от «пособников терроризма». Расчёт при этом делается на то, что подходы ряда стран Евросоюза могут и измениться в случае, если Дамаск проявит достаточную твёрдость. Показательны в этом отношении заявления президента Асада о том, что «сирийцы способны самостоятельно восстановить свою страну» и «помощь стран Запада в этом им не понадобится»[15]. Среди европейских стран в последнее время действительно наметились расхождения в позициях между теми, кто решительно против сотрудничества с «режимом, не подлежащим реформированию», и теми, кто придерживается примиренческого подхода в расчёте на скорую стабилизацию или участие компаний своих государств в выгодных проектах[16].

Сегодня очевидно, что выработка согласованного проекта экономической реабилитации Сирии является задачей всего международного сообщества с учётом того, что тяжёлые политические и гуманитарные последствия конфликта вышли далеко за пределы ближневосточного региона. Здесь могла бы быть найдена та точка совпадения интересов, которая позволила бы увязать многосторонние действия на политическом треке в один стабилизационный пакет.

С реконструкцией Сирии неразрывно связана проблема возвращения беженцев. Сирийские беженцы составляют на сегодня не менее одной трети перемещённых лиц во всём мире. В результате конфликта, по данным ООН, лишилось мест постоянного проживания около половины довоенного населения Сирии (5,6 млн беженцев и 6,6 млн внутренне перемещённых лиц). Наибольшее количество беженцев сосредоточено в Турции (3,5 млн), Ливане (1 млн) и в Иордании (650 тыс.)[17]. Эта проблема продолжает оказывать депрессивное воздействие на экономику соседних стран, создаёт для них серьёзные внутриполитические и социальные трудности. Для Ливана, где сирийцы составляют 20% населения, беженцы, по выражению премьер-министра Саада Харири, превратились в «бомбу замедленного действия». Рост реального ВВП Иордании в течение последних трёх лет сокращается, а показатель дохода на душу населения с 2012 г. находится на нуле[18].

Правительство Сирии должно быть заинтересовано в создании благоприятных условий для возвращения беженцев по целому ряду очевидных причин. Это и восстановление доверия, и привлечение в экономику среднего предпринимательского класса, и нормализация отношений с Западом, и, что немаловажно, проведение выборов (президентские выборы предстоят в 2021 г.),которые были бы признаны как легитимные. По призыву России и во многом благодаря её инициативам в середине 2018 г. начался процесс возвращения беженцев, в основном из Ливана и Иордании, а также из Турции в районы, не контролируемые правительством Сирии. Началу полномасштабного возвращения препятствует целый ряд обстоятельств. В первую очередь, это позиция США и стран-членов ЕС, которые считают, что внутренние условия для добровольного и безопасного возвращения пока не созданы. Такой же позиции придерживается Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев. В контактах с правительством Сирии его представители добиваются более широкого присутствия в Сирии для оказания помощи беженцам на местах и повышения степени доверия[19]. Объективно говоря, сложная военно-политическая обстановка, сохраняющаяся неопределённость с перспективами политического процесса не создают достаточных условий для скорого возвращения беженцев, а с течением времени такая вероятность, как показывает, например, боснийский опыт, будет сокращаться. Согласно исследованию Фонда Карнеги, «несмотря на желание большинства беженцев вернуться домой, маловероятно, что они смогут сделать это в ближайшее время, даже в том случае, если прекратятся военные действия»[20].

Для создания внутренней среды, которая стимулировала бы начало широкомасштабного процесса возвращения, требуется, по международной практике в других конфликтных зонах, соблюдение целого ряда предварительных условий. Среди них решение таких вопросов, как обеспечение безопасности, правовые гарантии прав собственности, возможность возвращения к прежним местам проживания, амнистия уклонистов от призыва в армию, наличие рабочих мест и социальных услуг, восстановление системы здравоохранения и образования. То есть многое здесь зависит от самого правительства Сирии — насколько оно способно решать такие масштабные задачи и имеется ли для этого соответствующая политическая воля.

Между тем представители оппозиции, склонной договариваться с правительством, и западные источники отмечают непоследовательность и противоречивость действий официального Дамаска на этом направлении постконфликтной реконструкции Сирии. Большое недоумение вызвал принятый 2 апреля 2018 г. Закон №10 о недвижимости[21]. Новый закон даёт правительству Сирии возможность изымать недвижимость и пускать её под городскую застройку (редевелопмент) без соблюдения надлежащих процедур и выплаты компенсации владельцам. Жителям Сирии независимо от мест их фактического проживания предписывалось в течение 30 дней предоставить документы о собственности, что для беженцев представлялось практически нереальным. По многим оценкам, продвигаемый властями закон направлен против противников режима с целью создать условия для заселения районов новых застроек в крупных городах «лоялистами». Хотя впоследствии давались успокаивающие пояснения и вносились поправки в правоприменение, сам факт принятия этого Закона не способствовал восстановлению доверия и имел отрицательный резонанс.

Выполнение других условий, способствующих возвращению, потребует проведения реальных социально-экономических реформ, реорганизации множества спецслужб и армии, реинтеграции комбатантов в мирную жизнь, перестройки правовой системы и, что самое главное, — изменения самого менталитета от мышления категориями «победитель получает всё» на логику подлинного национального примирения по принципу «ни победителей, ни побеждённых». Такие перемены займут, разумеется, довольно продолжительное время с учётом сопротивления со стороны тех сил внутри режима, которые не заинтересованы в коренных реформах, и со стороны радикальных исламистов, не готовых к компромиссам.

Таким образом, реально складывающаяся обстановка подсказывает необходимость выстраивать целостный подход, подразумевающий движение одновременно по трём направлениям — конституционно-политическое устройство, экономическая реконструкция и возвращение беженцев. На определённом этапе первое звено в этой цепочке может и должно быть приоритетным.

Перспективы послевоенной Сирии: интересы России

За годы военных усилий Россия, в том числе её военная дипломатия, достигла многого из тех стратегических целей, которые ставились перед си­рийской операцией:

• поставлен предел насильственной смене режима в Сирии;
• предотвращён приход к власти радикальных исламистов с даль­нейшей дестабилизацией всего региона и переливом воинствую­щего исламизма на территорию России;
• ИГИЛ как террористическое территориальное образование и его военная инфраструктура разгромлены, и хотя совместную анти­террористическую коалицию, к чему призывала Россия, создать не получилось, Россия и США действовали в борьбе с ИГИЛ, пусть и раздельно, но всё же на параллельных курсах;
• под контроль правительства Сирии возвращено более двух третей сирийской территории;
• закреплены позиции России в восточной части Средиземноморья, исторически важные для российского флота;
• подтверждён статус России как мировой державы.

Возникает вопрос: что дальше? Какая должна быть последовательность действий в сочетании военных усилий и политической дипломатии?

Военно-политическая обстановка «на земле» ограничивает возможности Дамаска принимать самостоятельные решения о дальнейшем продвижении правительственных войск. Освобождение Идлиба, северных и восточных территорий силовым путём помимо трудностей военного и гуманитарного порядка сопряжено с достижением политических договорённостей и каких-то сложных компромиссных решений в более широком формате — не только между Россией, Турцией и Ираном. На этом этапе от России требуется проявить искусство дипломатического маневрирования, чтобы сохранить взаимопонимание со своими партнёрами по Астанинскому процессу и в то же время не оттолкнуть от себя Израиль. Совместить законные опасения Ирана и Израиля в сфере безопасности и не допустить столкновения между ними будет непростой задачей.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность налаживания рабочих отношений с США по постконфликтному урегулированию в Сирии, то есть за пределами военных каналов связи, которые, по оценкам обеих сторон, функционируют успешно. Несмотря на заявления Трампа, США отнюдь не намерены сворачивать своё военное присутствие. Будет ли сокращение и, если будет, то насколько, в данном случае не имеет значения, поскольку спецназ на востоке Сирии, как это уже показывали американцы, находится под постоянной защитой ВВС США. Сохранение ограниченного контингента в Сирии, по мнению большинства в американском военно-политическом истэблишменте, рассматривается как способ «держать флаг» в ходе многосторонних переговоров по Сирии и одновременно контролировать линии военных коммуникаций Ирана между Ираком, Иорданией и Ливаном.

Новый расклад сил в конфликте ознаменовал как бы завершение его военной фазы и создал предпосылки для продвижения на политическом треке. Вопрос в том, что понимать под политическим решением — урегулирование на долговременной основе или его имитация путём поверхностных изменений. Уже сейчас заметно, что рисуется картина одержанной победы. Это особенно проявляется в триумфаторских настроениях Дамаска. Военное решение, о невозможности которого твердили все участники конфликта, мол, уже состоялось, и дальнейший политический процесс должен теперь проходить под диктовку победителей. Тактика сирийского руководства, как её наметил президент Сирии Башар Асад, состоит в том, чтобы добиваться примирения, а если это окажется недейственным, то использовать военную силу для освобождения всей страны, в том числе и от «американской оккупации»[22].

Такой подход таит в себе немалые опасности. Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон отнюдь не гарантирует наступление мира, если проблемы, изначально ставшие источником конфликта, остаются нерешёнными и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение.

Запад фактически признаёт,что России принадлежит «ключевая роль», но в то же время ставит препятствия, добиваясь от неё оказания давления на Дамаск, который всегда был для Москвы нужным, но трудным партнёром. Тем самым на Дамаск и его «союзников» в определённой степени возлагается ответственность за конечный результат. Если получится найти точки соприкосновения с Россией на почве совместного видения послевоенной Сирии, то США и Европа будут готовы к взаимодействию, если нет— то любой из действующих игроков на сирийском направлении имеет возможности дестабилизировать обстановку, сыграв роль спойлера.

В интересах России вести дело к урегулированию на устойчивой основе, исходя из того понимания, что политическое устройство Сирии не может оставаться таким, каким оно было до войны. Новая военная реальность должна закрепиться построением такой властной конструкции, которая опиралась бы на действительно инклюзивную базу, представляющую широкий спектр национально-патриотических сил, в том числе политические интересы суннитского большинства. В противном случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены.

Важное значение для достижения долговременного урегулирования имеет также восстановление отношений Сирии не только с её ближайшим окружением — здесь наметились некоторые сдвиги, — но и с внешним миром. В интересах России добиваться такого урегулирования, которое было бы итогом международного согласия. Составной частью такого согласия должно быть признание легитимности реформированного сирийского режима и военного присутствия России в Сирии на долгосрочной основе. В том случае, если Россия более открыто и понятно обозначит свои стратегические интересы в Сирии и готовность к многосторонним компромиссам, у неё имеется достаточно возможностей и военно-политического влияния для обеспечения своих интересов неконфронтационным путём. Растопить лёд взаимной вражды и ненависти после стольких жертв и гуманитарных катастроф можно только путём долгих, терпеливых и, главное, непрерывных многосторонних усилий в различных комбинациях.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers

Сирия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 августа 2019 > № 3138497 Александр Аксененок

Цифровые трансформаторы московской компании "Профотек" начнут работать на Ближнем Востоке

Московская компания "Профотек" начнет поставки комплексных решений по технологии "Цифровая Подстанция" для Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии. Компания сертифицирует свою продукцию для стран Ближнего Востока, а также реализует пилотные проекты и откроет в регионе центр сервисного обслуживания.

АО "Профотек" и Nano Imports General Trading (ОАЭ) заключили дистрибьютерское соглашение сроком на три года с возможностью дальнейшей пролонгации.

"Дистрибьютерское соглашение для такого региона с быстро растущей экономикой, как Ближний Восток, еще раз подчеркивает интерес передовых компаний мира к технологическим достижениям московской промышленности. Столичные предприятия и их высокотехнологичная продукция успешно конкурируют на внутреннем и международном рынках. Лучшие из них получают финансовую поддержку от Правительства Москвы. Например, компании "Профотек" присвоен статус резидента особой экономической зоны "Технополис "Москва", благодаря этому компания может экономить на налогах и других обязательных платежах до 47%", – сообщил руководитель департамента инвестиционной и промышленной политики Москвы Александр Прохоров.

Продукция компании является источником первичных цифровых измерений, открывающим дорогу к цифровизации в энергетике и построению цифровых подстанций. Создание цифровых подстанций является главным и наиболее перспективным трендом в современной электроэнергетике.

"В ближайшей перспективе речь идёт о пилотных поставках в несколько миллионов долларов, по итогу пилотных внедрений рассчитываем на кратный рост. Учитывая нашу уникальность, планируем занять долю рынка в регионе Ближнего Востока порядка 25-30 процентов в этой нише", – рассказал генеральный директор "Профотек" Олег Рудаков.

АО "Профотек" – предприятие полного цикла на рынке цифровых измерительных приборов. Компания владеет технологией создания магнитно-чувствительного оптического волокна, осуществляет разработку, производство и эксплуатационное обслуживание электронных трансформаторов тока и напряжения.

Решения, которые предлагает "Профотек", применяются на объектах энергоснабжения на территории России и Швейцарии, используются при испытаниях классических трансформаторов в лаборатории КЕМА (Голландия).

Оптические трансформаторы – это новый класс оборудования, использующий принципиально другие физические принципы и технологии. Интерес к такому оборудованию обусловлен высокой точностью и расширенным диапазоном измерений, стабильной работой в широком температурном диапазоне, а также уменьшением затрат на обслуживание.

Результаты эксплуатации показывают превосходство цифровых измерительных трансформаторов над традиционными благодаря отсутствию магнитного насыщения, устойчивой работе в условиях токов короткого замыкания и повышенной пожаробезопасности.

Экспорт нефтехимической продукции из Ирана в прошлом году превысил $11 млрд.

Экспорт нефтехимической продукции из Ирана в прошлом 1397 году превысил 11 миллиардов долларов. Об этом заявил министр нефти Бижан Зангане, выступая на заседании парламента в воскресенье.

Министр нефти Зангане выступил в парламенте в воскресенье, чтобы ответить на ряд вопросов, заданных депутатами, сообщает Mehr News.

Он рассказал, что более 90% доходов от нефтехимии возвращается в интегрированную систему управления валютой (локально известную как NIMA), которая позволяет импортерам поставлять необходимую иностранную валюту без особых проблем.

"В прошлом году наш экспорт нефтехимической продукции был оценен в более чем 11 миллиардов долларов, из которых 9 миллиардов долларов были возвращены NIMA, а остальное было использовано индустрией нефтехимии", - сказал он.

Затем он дал высокую оценку деятельности частных нефтехимических компаний и сказал, что "все доходы, полученные от правительственного экспорта нефтепродуктов, возвращаются в казну и полностью принадлежат Центральному банку".

"Производство нефтехимии достигнет 100 миллионов тонн к концу 2020 года. Мы твердо стоим на лидирующих позициях [в увеличении производства]", - добавил он.

По его словам, в этом году начнется строительство 11-й фазы газового месторождения "Южный Парс".

Затем его попросили уточнить состояние совместных газовых месторождений Ирана.

"У нас есть два основных месторождения: одно разделено с Ираком, и наша доля составляет более 300 000 баррелей на данный момент, а до начала нашего производства было 50 000 баррелей. Тем не менее, мы добились большего прогресса в этом отношении, чем Ирак", - сказал он.

"Другое - "Южный Парс", которое мы разделяем с Катаром. Наше производство в настоящее время удвоилось, и мы опережаем Катар по ежедневному производству", - добавил он.

Зангане тогда отметил, что у министерства нефти нет проблем с экспортом нефти.

Зима близко: как Украина выживет без российского газа

Киев ждет трудная зима без поставок газа из России

Ксения Чемоданова

Украина может столкнуться с острой нехваткой энергоресурсов предстоящей зимой на фоне окончания контракта с Москвой на транзит газа, который Киев пока не планирует пролонгировать. Взамен администрация Зеленского рассматривает альтернативные варианты: реимпорт российского газа из Европы, поставки сжиженного газа из США и даже транспортировку голубого топлива из Катара. «Газета.Ru» разбиралась, где еще Киев может брать газ, минуя российскую трубу.

Грядущий отопительный сезон для Украины рискует оказаться сложным из-за нехватки энергетических ресурсов. Озабоченность по этому поводу уже выразил представитель Владимира Зеленского в правительстве Андрей Герус.

По словам политика, трудности в энергетической сфере преследуют Украину из-за существующих споров с российской компанией «Газпром» по поводу транзита газа. Этот фактор может серьезно повлиять на украинский рынок энергоресурсов, признает Герус.

Москва и Киев заключили и контракт на транзит газа в 2009 году.

Срок действия десятилетнего договора истекает 31 декабря 2019 года.

Пока украинские власти не заявляли о намерении перезаключить документ, хотя министр энергетики РФ Александр Новак предлагал продлить договоренности.

Напомним, что Украина перестала закупать газ у России в ноябре 2015 года и после этого официально не использовала российское топливо при подготовке к отопительному сезону, закачивая в хранилища газ, закупленный по реверсу в Европе.

Импортный газ поступает на Украину по цене $196 за 1 тыс. кубометров. При этом в Белоруссии российское топливо продается по $127 за 1 тыс. кубометров. Дело в том, что Минск пользуется скидками от Москвы, в то время как Киев хоть и не покупает газ на общеевропейских условиях, делает наценки для конечных потребителей, отмечают аналитики.

Так, летом в немецком хабе NCG торговали газом в среднем по $118, вместе с доставкой до границы Украины он должен был бы обходиться стране в $138—148, посчитали журналисты из EADaily.

Но цены могут значительно вырасти после отмены транзита, что вынуждает Украину искать иные пути импорта газа.

Румынский газовый пул

В первую очередь Украина рассчитывает на поставки газа из Европы, признают опрошенные «Газетой.Ru» аналитики. В понедельник, 19 августа, «Укртрансгаз» согласовал возможности реверсных поставок газа из Румынии и планирует запустить новый маршрут импорта топлива как раз с января 2020 года.

Согласно договоренностям, со следующего года из Румынии на Украину должно поступать 1,5 млрд кубометров газа ежегодно. Голубое топливо планируют поставлять через газоизмерительную станцию «Гребеники», модернизация которой должна завершиться к декабрю 2019-го.

Также для поставок будет задействована станция «Каушаны» в Молдавии.

Любопытно, что Кишинев летом текущего года начал торг с Россией, требуя 25% скидку на газ. Причем если «Газпром» не пойдет на уступки, то страна с нового года обещает переключиться на реверсные поставки газа из Украины, от европейских трейдеров.

В свою очередь, Киев уже предложил Кишиневу создать собственный страховой запас газа в украинских подземных хранилищах для бесперебойных поставок газа потребителям следующей зимой.

Молдова сама таким образом страхуется от возможного прекращения транзита, отмечает в разговоре с «Газетой. Ru» сопредседатель Фонда энергетических стратегий Дмитрий Марунич. По его словам, сейчас импортный газ, в том числе и российский, идет на Украину по венгерскому, польскому и словацкому путям.

«Поставки газа из ЕС могут быть резонными, но только в том случае если Украина сможет договориться с местными трейдерами о выгодной цене.

В самом худшем варианте Киев попытается запасти 20 млрд кубометров у себя в хранилищах и ждать возможности договориться с Россией о возобновлении транзита», — отмечает он.

Между тем на европейском рынке может просто не хватить газа для Украины, добавляет ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков. По прогнозам аналитика, возможны поставки топлива через «Турецкий поток», который Киев может получать через как раз через Румынию и Молдову. Все тот же российский газ.

«Но мощность потока ограничена, поэтому в горячий отопительным сезон вряд ли европейские трейдеры будут продавать газ Украине», — считает собеседник «Газеты.Ru».

Заокеанский сжиженный газ

Рассматривает Киев возможность ослабить свою энергозасисимость от Москвы и с помощью американских поставщиков газа. Еще в мае глава «Нафтогаза Украины» Андрей Коболев заявил, что Киев ведет переговоры о закупке сжиженного газа из США.

Для США украинский рынок – это отличный способ найти новых клиентов для сбыта, признают аналитики. В период с апреля 2018 по март 2019 года США поставили в Европу свыше 8 млрд кубометров СПГ, что на 15% больше значений за аналогичный период прошлого года. Но в планах у американских трейдеров значится увеличение поставок до 12 млрд кубометров.

Впрочем, для обеспечения украинского рынка сниженным газом необходимы терминалы, которых на территории страны нет, указывает Дмитрий Марунич. По его прогнозам, Киев может получать газ через польский хаб в Свиноуйсьце, мощность которого составляет 5 млрд кубометров в год.

«Но этой мощности не хватит для обеспечения нужд польских потребителей и других европейских клиентов, включая украинцев», — утверждает эксперт.

При этом цена заокеанского газа может быть ощутимо дороже трубопроводного, добавляет Игорь Юшков. Добыча сжиженного газа обходится сравнительно дорого для производителя из-за необходимости дополнительной очистки от примесей. Кроме того, если Киев заключит долгосрочный контракт с Вашингтоном, то цена в нем может быть не привязана к торгам трейдеров и оказаться выше рыночной, не исключает эксперт.

Ближневосточный вектор

При этом украинские власти подыскивают энергетических партнеров и на Ближнем Востоке. К примеру, в июле текущего года Киев заявил, что договорился о транспортировке катарского газа по Трансбалканскому газопроводу. Первые поставки намечены на январь 2020-го, говорил директор компании «Оператор ГТС Украины» Сергей Макогон.

На практике договоренности вряд ли выполнимы, отмечают эксперты. Поставки газа из Катара, из той же Греции или Турции технически маловероятны ввиду отсутствия необходимой инфраструктуры.

«Для прогонки сжиженного газа из Дохи в Киев нужно как минимум построить перемычку от одного из СПГ-терминалов к магистральной трубопроводной системе. На это нужно время и средства, которых у Киева нет», — заметил Юшков.

При этом перегон газа из ближневосточного рынка по тому же Трансбалканскому газопроводу, который идет через Украину в Молдавию и Румынию, возможен только до открытия «Турецкого потока». Турция закрывает свои потребности в газе за счет потока, поэтому поставки по Трансбалканскому трубопроводу находятся под вопросом, добавляет эксперт.

Транспортировать газ из соседнего Азербайджана также не получится, несмотря на явное желание Украины, говорит Марунич. «Заказы на каспийское топливо давно поделены между Турцией и Южной Европой. Анкара уже оставила за собой 17 млрд кубометров в год, а еще 7 млрд кубометров взяли европейцы. Больше газа Баку физически не сможет выработать. Поэтому заявления Киева о газовых поставках с Востока выглядят как неудачный пиар-ход и не более того», — заключил эксперт.

Производство грибов в Иране прогнозируется на уровне 180 000 тонн к концу года

Производство грибов в Иране прогнозируется на уровне 180 000 тонн к концу текущего 1398 финансового года (март 2019 - март 2020), заявил председатель правления Союза производителей грибов.

Мохаммад Хасан Афшар отметил, что Иран произвел 152 000 тонн грибов в прошлом году (март 2018-2019), сообщает ILNA.

По словам Афшара, средняя экспортная цена иранских грибов составляет 2 доллара США за килограмм, тогда как в среднем по миру она составляет 2,5 доллара США за килограмм.

Иранские грибы экспортируются во все соседние страны, кроме Саудовской Аравии и Турции, добавил он.

Чиновник отметил, что Иран является шестым по величине в мире производителем съедобных грибов, добавив, что ежемесячно в среднем 170 тонн грибов экспортируется из Ирана.

"Семь процентов от общего объема экспорта идет в Ирак, а остальное - в ОАЭ, Кувейт, Катар, Азербайджан и Туркменистан", - рассказал он.

В настоящее время в Иране насчитывается 900 производителей съедобных грибов, которые обеспечивают работой более 10 000 человек, сообщает IRNA.

В настоящее время во всем мире выращивается 20 видов грибов, причем крупнейшими производителями являются Китай, США, Нидерланды, Франция и Польша.

Украина катарский газ вряд ли получит

Украина зря надеется на поставки сжиженного природного газа из Катара, в ближайшие годы это будет невозможно, пишет teknoblog.ru, ссылаясь на экспертов, которые ознакомились с недавним заявлением директора компании «Оператор ГТС Украины» Сергея Макогона. Он сообщил в своем Facebook, что Киев рассматривает возможность с 2020 года получать по Трансбалканскому газопроводу катарское «голубое топливо», которое в виде СПГ будет приходить на греческий регазификационный терминал. «Южноевропейские страны активно диверсифицируют поставки: каспийский газ через TANAP и СПГ-поставки создают хорошую конкуренцию российскому газу. Работаем над тем, чтоб уже с января можно было поставлять газ в Украину с южного направления через Трансбалканский газопровод», — написал Макогон.

«До того, как Катар увеличит производство СПГ с нынешних 70 млн тонн в год до 110 млн тонн, что предполагается сделать к 2025 году, он не сможет поставлять газ, который бы пошел Украине. В настоящее время основной экспорт СПГ из Катара идет в Азиатско-Тихоокеанский регион», — сказал РИА Новости эксперт в нефтегазовой отрасли, приглашенный профессор по экономике энергетики в Europe business school (ESCP) в Лондоне, доктор наук Мамдух Гасан Салама. По его мнению, намного лучше и дешевле для Украины не рассчитывать на поставки газа из Катара, а «урегулировать разногласия с «Газпромом» во внесудебном порядке, чтобы «Газпром» продолжил отправлять газ в Евросоюз по газопроводу через Украину даже после завершения проекта «Северный поток-2″ к концу этого года».

В свою очередь, приглашенный эксперт при международном фонде по энергетике и устойчивому развитию имени Абдаллы бен Хамада аль-Аттыйи Тарек аш-Шейх считает, что «все заявления Украины о поставках СПГ из Катара не имеют под собой реальных оснований и пока представляют собой элемент политики с целью надавить на Россию и получить от нее уступки в преддверии переговоров по новому газовому контракту».

«У Украины нет терминала для приема СПГ. Катару пока не удалось решить вопрос с поставками СПГ в такие государства, как Венгрия и Хорватия, хотя есть СПГ-терминал в Италии, и для него это было бы значительно проще, чем поставки на Украину», — резюмирует он.

АО «Профотек» и Nano Imports General Traiding (ОАЭ) заключили дистрибьютерское соглашение

В рамках соглашения запланировано продвижение продукции АО «Профотек» (портфельная компания РОСНАНО) и создание комплексных решений по технологии «Цифровая Подстанция» для потребителей на территории Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии.

Соглашение между компаниями заключено на три года с возможностью последующей пролонгации. Стороны планируют сертифицировать продукцию компании «Профотек» для стран Ближнего Востока, а также реализовать пилотные проекты, наладить инжиниринг цифровых решений и организовать центр по сервисному обслуживанию.

Создание цифровых подстанций является главным и наиболее перспективным трендом в современной электроэнергетике. Продукция компании «Профотек» — оптические трансформаторы тока и напряжения — является источником первичных цифровых измерений, открывающим дорогу к цифровизации в энергетике, ключом к построению цифровых подстанций.

На сегодняшний день АО «Профотек» — единственное в мире предприятие полного цикла на рынке цифровых измерительных приборов. Компания владеет технологией создания уникального магнитно-чувствительного оптического волокна, осуществляет разработку, производство и эксплуатационное обслуживание электронных трансформаторов тока и напряжения.

Инновационные решения, которые предлагает «Профотек», применяются на объектах энергоснабжения на территории России и Швейцарии, служат эталоном при испытаниях классических трансформаторов в лаборатории КЕМА (Голландия).

«Профотек» успешно расширяет географию международных партнеров, которые в последнее время проявляют активный интерес к цифровым технологиям для сектора электроэнергетики.

Ранее в августе 2019 года Nano Imports General Trading и Фонд инфраструктурных и образовательных программ Группы РОСНАНО заключили соглашение о продвижении российской продукции нанотехнологического и связанных с ним высокотехнологичных секторов в страны Персидского залива. Стороны договорились содействовать реализации пилотных проектов в странах Персидского залива, демонстрирующих преимущества продукции нанотехнологического и связанных с ним высокотехнологичных секторов перед традиционными аналогами.

СПРАВКА

Акционерное общество «РОСНАНО» создано в марте 2011 года путем реорганизации государственной корпорации «Российская корпорация нанотехнологий». АО «РОСНАНО» содействует реализации государственной политики по развитию наноиндустрии, инвестируя напрямую и через инвестиционные фонды нанотехнологий в финансово эффективные высокотехнологичные проекты, обеспечивающие развитие новых производств на территории Российской Федерации. Основные направления инвестирования: электроника, оптоэлектроника и телекоммуникации, здравоохранение и биотехнологии, металлургия и металлообработка, энергетика, машино- и приборостроение, строительные и промышленные материалы, химия и нефтехимия. 100% акций АО «РОСНАНО» находится в собственности государства. Благодаря инвестициям РОСНАНО работает 103 предприятия и R&D центра в 37 регионах России. Последние 5 лет компания работает с прибылью.

Функцию управления активами АО «РОСНАНО» выполняет созданное в декабре 2013 года Общество с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «РОСНАНО», Председателем Правления которого является Анатолий Чубайс.

Задачи по созданию нанотехнологической инфраструктуры и реализации образовательных программ выполняются Фондом инфраструктурных и образовательных программ, также созданным в результате реорганизации госкорпорации.

* * *

АО «Профотек» (портфельная компания АО «РОСНАНО») с 2010 года занимается разработкой и производством продукции: электронно-оптических трансформаторов тока и напряжения. На сегодняшний день компания «Профотек» является единственным российским производителем, обладающим собственной технологией и полным циком производства данной продукции. Измерительные оптические трансформаторы производства «Профотек» использованы при строительстве энергообъекта высокого класса напряжения — ПС 500 кВ «Тобол», применены на Волховской ГЭС, объектах электроснабжения компании «Транснефть» (на двух подстанциях 110/10 кВ). Партнерами компании на международном рынке стали швейцарская компания Maxwell и португальская корпорация EFACEC.

Палестина. Живём среди молний

новые угрозы для народов Ближнего Востока

Рами Аль-Шаер

Заявления американского президента о переносе посольства США в Иерусалим, а затем и о признании Голанских высот территорией Израиля стали важными вехами в современной истории для стран Ближнего Востока. Они вновь показали, что Вашингтон не только игнорирует интересы ближневосточных стран и их народов, но относится к ним с явным неуважением. Причём речь идёт не об отдельных странах, а о всех арабских странах в совокупности: ведь известно, какое значение имеет для арабов Иерусалим, насколько важны для всего арабского мира суверенитет и территориальная целостность каждого арабского государства.

В первом случае выдвигается некая "историческая теория", в соответствии с которой Иерусалим был столицей еврейского государства уже со времён патриарха Авраама, и, следовательно, евреи имеют право распоряжаться этим городом на правах народа, там проживавшего на протяжении тысячелетий. Но эта теория не выдерживает критики. Во-первых, Авраам является праотцом не только еврейского народа, но и арабского: ведь считается, что арабы пошли от его сына Измаила, которого родила ему рабыня Агарь. Во-вторых, до прихода израильтян, которых Моисей вывел из Египта, в древнем Ханаане на протяжении тысячелетий жили разные семитские племена, и израильтяне, уничтожив тысячи местных жителей, создали своё государство только на небольшой части территории Ханаана. Наконец, во времена Авраама в Иерусалиме правил некий Мелхиседек, который, возможно, тоже был семитом, но вовсе не обязательно — евреем.

Сознавая уязвимость этой "исторической теории", некоторые западные и израильские историки заявляют, что и Восточный Иерусалим, и Голанские высоты были "завоёваны" в ходе так называемой "оборонительной войны" 1967 года. А раз так, то и территориальные приобретения такого рода вполне "законны". Сторонники такого подхода надеются, что, поскольку с тех времён прошло уже более полстолетия, никто уже не помнит, как война 1967 года начиналась.

Между тем, со стороны Израиля это была откровенная агрессия. Использовав в качестве предлога блокирование Египтом Тиранского пролива, находящегося на самом юге залива Акаба, Израиль 5 июня 1967 года нанёс внезапный массированный удар по египетским аэродромам, уничтожив практически все боевые самолёты. Затем, используя полное превосходство в воздухе, израильские войска начали наступление в районе Газы и на Синайском полуострове, в районе Голанских высот в Сирии, а также в Восточном Иерусалиме, который контролировала Иордания. Не имевшие никакого прикрытия с воздуха, египетские войска несли чудовищные потери. В общей сложности тогда погибло более 20 тысяч египетских, сирийских, иорданских солдат и офицеров. В результате агрессии Израиль захватил весь Синайский полуостров до Суэцкого канала, Голанские высоты, Газу, Западный берег Иордана и Восточный Иерусалим. Вот такая это была "оборонительная" война…

Итоги той войны ощущаются и сегодня. В 1973 году Египет и Сирия при поддержке Ирака и ряда других стран арабского мира сделали попытку вернуть захваченные земли, но потерпели неудачу. Израиль при военно-технической поддержке США, Франции и других стран НАТО обрёл мощный военный потенциал и вновь нанёс арабам поражение. На этот раз, благодаря силовому давлению США и других стран НАТО, а также соглашательской, по сути предательской политике президента Садата, Египет был поставлен в положение, при котором возвращение захваченных Израилем египетских земель стало практически невозможным: вся средняя часть Синайского полуострова оккупирована "оранжевыми беретами" — так называемыми Многонациональными силами и наблюдателями. Хотя они называются "многонациональными", основной контингент этих сил составляют американские военнослужащие и их коллеги из стран НАТО, а также военные из Колумбии и Фиджи, находящиеся под американским контролем. На вооружении этих войск на Синае, кроме бронетанковой техники, есть самолёты и вертолёты.

В сущности, учитывая размеры территорий, которые эти силы занимают в районе Эль-Ариша и Шарм-аш-Шейха, можно сказать, что на Синае размещены две базы НАТО, которые в считанные часы могут принять даже войсковые соединения стран Североатлантического союза. В прессе прошли сообщения, что основной пехотный батальон США и батальон поддержки на Синае оснащены самым современным оружием и являются боеготовыми подразделениями, резко отличающимися по военно-технической оснащённости от обычных миротворческих подразделений. В частности, отмечалось наличие у них противотанкового оружия и переносных комплексов ПВО. Так странам НАТО в значительной мере удалось решить важную задачу: изолировать египетские сухопутные силы от других стран Ближнего Востока.

Вспомним также, что, используя именно те политические силы, которые западные страны всегда объявляли врагами прогресса и демократии, страны НАТО во главе с США пытались обратить историю вспять: отбросить Египет на столетие назад. Оказывая закулисную поддержку группировке "Братьев-мусульман" (террористическая организация, запрещённая в России — ред.) и их лидерам, США и их союзники сделали попытку раздавить патриотические силы в Египте, положить конец той помощи, которую Египет всегда оказывал братским арабским народам, вывести Египет, крупнейшую и наиболее развитую страну арабского мира, из сообщества независимых арабских государств. В этой грязной закулисной игре спецслужбы Запада, и в первую очередь, ЦРУ США, полностью демаскировали себя, показав, что им неважно, кто и как служит их целям разрушения египетского общества, уничтожения исторических завоеваний его народа.

Стоит напомнить, что ещё в XIX веке Великобритания и другие западноевропейские страны пытались всеми доступными средствами, включая финансовые и экономические, закабалить Египет, сделать его колонией. Сначала в Египет вторгся Наполеон Бонапарт. Затем ему на смену пришли британцы. Ровно 150 лет назад был построен Суэцкий канал, но вскоре британский премьер Бенджамен Дизраэли скупил контрольный пакет акций Суэцкого канала, и Великобритания фактически превратила Египет в свою полуколонию. Когда Гамаль Абдель Насер в 1956 году национализировал Суэцкий канал, Великобритания, Франция и Израиль совершили тройственную агрессию против Египта, которая была резко осуждена мировым сообществом.

То был первый случай, когда войска и спецслужбы западноевропейских стран действовали на Ближнем Востоке в рамках общей агрессии и в единой связке с Израилем. С тех пор они не раз предпринимали акции в соответствии с программами, утверждёнными американскими генералами. Многострадальный Ливан, к примеру, испытал на себе и высадку американских морских пехотинцев в 1958 году, и вторжение французских войск, и обстрелы с американских кораблей в 1982 году. Но если заглянуть в недавнюю историю, то мы увидим, что картина агрессий, коварства и провокаций, близкая к тому, чему мир был свидетелем во второй половине ХХ века и даже в недавние времена, имела место и сто лет назад.

Возьмём, к примеру, историю одной из важнейших стран Ближнего Востока — Саудовской Аравии. Эта страна, имеющая сегодня столь тесные связи с США и другими западными странами, также испытала на себе и их политический эгоизм, и их коварство. В годы Первой мировой войны Великобритания и Франция, которые воевали против Германии, Австро-Венгрии и Оттоманской империи, решили отвлечь часть турецких сил с фронта, устроив на Аравийском полуострове восстание против Оттоманской империи. Они стали всячески настраивать Хуссейна Али, шарифа Мекки, чтобы тот возглавил общеарабское восстание, добился независимости для арабов и создал единое арабское государство, которое простиралось бы от сирийского Алеппо до Адена в Йемене.

В действительности создание такого государства вовсе не входило во франко-британские планы: они хотели отвлечь турецкие силы из Месопотамии, но иметь дело с большой арабской страной вовсе не желали. Поэтому эмиссары Парижа и Лондона стали нашёптывать повелителю Наджда, которым был Абдельазиз аль Сауд, что Хуссейн хочет захватить и его территорию, а себя сделать королём всей Аравии. Как следствие этой интриги, Абдельазиз отказался принимать участие в восстании, и бедуины, ведомые Хуссейном, не смогли добиться решительного поворота событий. А в 1918 году, когда Оттоманская империя была расчленена после поражения в Первой мировой войне, Англия и Франция предали Хуссейна, отказались от своего обещания создать единое арабское государство и поддержали Абдельазиза. В Аравии началась жестокая междоусобица. Прежнее космополитическое общество было рассеяно, и на всей территории Аравии был введён общественный порядок, в котором доминировал радикальный ваххабизм. Государство Абдельазиза было признано Великобританией, а затем — и другими западными странами.

Но это было только начало реализации неоколониалистского сценария. Западные страны уже осознали важность арабской нефти для мировой экономики, в первую очередь — для США. В феврале 1945 года, когда на территории Германии ещё шли бои Второй мировой войны, в Суэцкий канал вошёл американский тяжёлый крейсер "Куинси". 12 февраля на борт крейсера прибыл президент США Франклин Рузвельт, который до этого вёл переговоры в Ялте со Сталиным и Черчиллем. 14 февраля он провёл там беседу с королём Абдельазизом аль Саудом.

Повестка дня этих переговоров долгое время оставалась неизвестной: когда же она была опубликована, то вызвала в арабском мире, по меньшей мере, удивление. Президент Рузвельт пытался заручиться поддержкой короля на еврейскую иммиграцию в Палестину, а также расспрашивал его, каким он видит решение арабо-еврейской проблемы в случае резкого роста этой иммиграции, а также возможного конфликта переселенцев-евреев с арабским населением. Но главным, ради чего приехал на Ближний Восток американский президент, было секретное соглашение с саудовской стороной. Согласно этому соглашению, США обязались обеспечить безопасность королевства всей своей мощью, а также оказывать ему военную помощь, проводить подготовку личного состава армии и флота, а также создать американскую военную базу в Дахране. Взамен королевство обязалось обеспечить бесперебойную поставку нефти для США и их союзников. Этот договор, с небольшими изменениями, действует до сих пор.

Не стоит, однако, думать, что он никогда не подвергался испытанию. Его осуждали арабские страны и национально-освободительные движения. Звучала критика и внутри самого королевства. Во время арабо-израильской войны 1973 года, получившей название Войны Судного дня, Саудовская Аравия была вынуждена, под давлением общественного мнения во многих арабских странах, принять участие в нефтяном бойкоте арабских стран по отношению к США и Нидерландам. Цена нефти существенно выросла, а Запад отреагировал на это обычным для себя способом. Король Фейсал, который резко выступил против поддержки западными странами Израиля, был убит своим племянником — принцем Фейсалом бин Мусаидом.

Западные наблюдатели трубили по всему миру, что причиной покушения на короля была личная антипатия принца к монарху, и всячески старались затушевать тот факт, что Фейсал бин Мусаид с 1966 года жил в США, где учился сначала в колледже в Сан-Франциско, а затем — в Калифорнийском университете и в университете штата Колорадо. Он провёл в Америке без малого семь лет, и можно только представить себе, какую обработку спецслужб испытал, сам того не зная, этот молодой человек из королевской семьи. Более того: его обрабатывала и подружка, которая, как можно думать, тоже появилась в его жизни не случайно. Эта двадцатишестилетняя женщина по имени Кристина Сурма призывала своего друга действовать во имя установления мира между Саудовской Аравией и Израилем, убеждала принца в том, что позитивные сдвиги в политике королевства невозможны при короле Фейсале.

Мы знаем только малую толику того, что говорили молодому саудовцу его "учителя" в США, и что ему пытались внушить. Но нам известно, что произошло 25 марта 1975 года. В этот день молодой человек, ставший преподавателем в Эр-Рияде, попросился на приём к королю. Дядя принял его весьма благожелательно и наклонил голову, чтобы племянник выказал своё уважение к нему, поцеловав в головной убор. Племянник же вытащил пистолет и дважды выстрелил королю в голову. Король был убит, а сам убийца осуждён и обезглавлен. На этом закончилась эра короля Фейсала, который искренне пытался сделать хоть что-нибудь для улучшения положения палестинцев в лагерях беженцев, участвовал в Движении неприсоединения, в борьбе против израильской агрессии и за справедливое ближневосточное урегулирование. При его преемнике, короле Халиде, отношения между Саудовской Аравией и странами НАТО были направлены "в нужное русло": Америка и Великобритания вовсю снабжали королевство дорогостоящим оружием, наживаясь на этих поставках, и по существу контролировали внешнюю политику Эр-Рияда.

Был ли убийца подослан США или израильской разведкой? Вряд ли. Но можно не сомневаться в том, что на протяжении нескольких лет он находился под воздействием эффективной пропагандистской машины, а также, не исключено, специальных психотропных средств. Известно, что его даже арестовали в США за распространение ЛСД, но быстро отпустили: видимо, это было одним из элементов его специальной обработки. В любом случае, эта трагедия показала, что не только простые саудовцы, которые учатся в США и в других странах НАТО, но и дети видных деятелей оказываются под прицелом американской пропагандистской машины. И чем выше статус родителей, тем серьёзнее берутся за чадо американские спецслужбы.

Это относится не только к Саудовской Аравии, но практически ко всем ближневосточным странам. Ведь в интересах США и их союзников по НАТО — рекрутировать как можно больше молодых людей, которые, вернувшись в свою страну, станут апологетами американского образа жизни, "демократических ценностей", даже — сторонниками политики США в отношении арабских государств, включая и собственную страну. В этом заинтересованы не только ЦРУ и другие спецслужбы стран НАТО, но и весь американский истеблишмент. В этом заинтересована администрация США: с помощью местных политиков, которых американцы подкупают, можно получать политические и экономические выгоды в ряде стран мира. В этом заинтересован военно-промышленный комплекс: из стран Ближнего Востока текут миллиарды долларов, получаемые за поставки военной техники, а системы подготовки специалистов и обслуживания этой техники жёстко привязывают ближневосточные страны к американской военной машине. В этом заинтересованы энергетические гиганты США: американскому потребителю нужны дешёвые газ, бензин, дизельное топливо, в то время как самим американским корпорациям это позволяет получать огромные барыши.

США и НАТО в целом на протяжении десятков лет делали заявления о том, что страны Ближнего Востока являются либо сферой их интересов, либо важными "для всего мира" — что с позиции США суть одно и то же!

Возьмём, к примеру, многострадальную Сирию. Когда, потерпев поражение в Первой мировой войне, Оттоманская империя прекратила своё существование, западные страны поспешили оккупировать ряд её районов. В 1920 году было основано Сирийское Арабское королевство с центром в Дамаске, но, увидев, что марионеточного государства здесь не получится, Франция уже через несколько месяцев нанесла удары по сирийским войскам, а затем оккупировала страну.

Вскоре последовали шаги по легализации этих действий. В 1922 году Лига Наций, выдав Великобритании и Франции свои мандаты на управление землями Оттоманской империи, в сущности, признала оккупацию этих земель законной. Так Лондон получил от Лиги Наций мандат, который маскировал фактическую оккупацию Палестины, осуществлённую ещё за пять лет до того. Впоследствии Палестина была разделена: от неё отделены земли восточнее реки Иордан, где была создана Трансиордания под протекторатом Великобритании. Франция же получила мандат Лиги Наций на управление Сирией, а спустя 4 года эта подмандатная территория была разделена на Ливан и Сирию — для удобства колониального управления. Как видим, обе западные державы пытались сохранить за собой бывшие территории Оттоманской империи, полностью игнорируя права народов региона, и только мощный подъём после Второй мировой войны национально-освободительного движения в Азии и Африке, а также поддержка этого движения Советским Союзом привели к освобождению народов Ближнего Востока от неоколониалистов.

Одним из наиболее ярких примеров политики Запада, его подрывной и провокационной деятельности в отношении суверенных стран ближневосточного региона, является новейшая история Ирака. Наиболее важными представляются следующие факты. В 1963 году был убит лидер Ирака генерал Керим Касем, который не был особо расположен к Советскому Союзу и не хотел объединения Ирака с Египтом и Сирией в рамках единого государства. Но он был национальным политиком, стремившимся к независимости и развитию Ирака. Убийство Касема было совершено молодыми офицерами из партии Баас, которые стремились к власти. Но документы, рассекреченные в США и Великобритании в начале 2000-х годов, показывают, что западные страны намеревались тем или иным способом избавиться от Керима Касема и, возможно, их агентура провоцировала молодых офицеров из партии Баас, подталкивая их к покушению на Касема.

Но наиболее страшным коварством в отношении Ирака является та политика, которую вели в отношении этой страны Соединённые Штаты, исподволь подталкивая Саддама Хусейна к вторжению в Кувейт. Как известно, многие иракские лидеры лелеяли планы присоединения Кувейта к Ираку в надежде использовать его ресурсы для укрепления собственной экономики. Но решился на это лишь Саддам Хусейн в 1990 году.

Факты свидетельствуют о том, что США и их союзники рассчитывали, что такое вторжение повлечёт за собой вооружённое вмешательство стран НАТО в ход боевых действий, уничтожение военно-технического потенциала Ирака и получение гигантской компенсации от Кувейта и Саудовской Аравии за участие войск стран НАТО в разгроме Ирака и оккупации этой страны. По существу, США нужен был серьёзный повод для того, чтобы коренным образом изменить военно-политическую ситуацию в Заливе, поставить под контроль Кувейт и Саудовскую Аравию, усилить своё военное и военно-политическое присутствие в этом районе мира.

Для этого нужно было провести целый комплекс мероприятий, которые бы не только развязали Ираку руки, но и показали бы ему, что США отдают Саддаму Хусейну на заклание американского союзника и вовсе не собираются наказывать Ирак за агрессию. Мы знаем, что Соединённые Штаты, подтолкнув Ирак к вторжению, сразу предали Хусейна: такова обычная манера поведения американских политиков по отношению к странам Ближнего Востока. Но поражает не столько это, сколько те масштабные усилия, которые США и их союзники по НАТО приложили, чтобы поймать Саддама Хусейна в капкан, разрушить Ирак и получить все мыслимые выгоды от своего масштабного участия в региональном конфликте.

В политическом совете и генштабе Ирака работали не дураки, а, значит, прежде чем осуществить вторжение в Кувейт, они должны были взвесить множество факторов. К примеру, захват Кувейта должен был привести к формированию новой нефтяной суперструктуры, что неминуемо грозило потрясениями на нефтяных рынках, и США это могло очень не понравиться. Отсюда следует вывод: американцы заранее предупредили иракское руководство, что беспокоиться по данному поводу не нужно, — они это простят.

Американское "благословение" на вторжение в Кувейт приходило в Багдад по многим каналам, в первую очередь — дипломатическим. За месяц до вторжения посол США в Багдаде г-жа Эйприл Глэспи заметила в беседе с иракскими политиками и журналистами, что, насколько ей известно, Кувейт некогда был частью Ирака. А за два дня до вторжения, когда войска Ирака уже занимали исходные позиции для наступления, и этот факт, конечно, был известен американской космической и радиоэлектронной разведке, г-жа Глэспи покинула Ирак. Таким образом, Госдепартамент США неоднократно давал иракскому лидеру поощряющие сигналы. Апофеозом этой двойной игры был тот факт, что 1 августа 1990 года, за день до вторжения в Кувейт, администрация президента Буша одобрила продажу Ираку системы передачи данных стоимостью 695 млн. долл. Стоит добавить, что сделка эта была только небольшой частью пакетного соглашения, которое предусматривало поставку в Ирак компьютеров, эмульсионных взрывчатых веществ, оборудования ядерных центров, лазеров, химикатов и личных вертолётов для Саддама Хусейна. И всё это — чтобы в Заливе началась кровавая война, в которую западные страны намеревались вступить именно тогда, когда им за это пообещают миллиарды

Иракский лидер угодил в капкан. Он поверил американским политикам, что, поскольку Советский Союз утратил прежнее влияние на мировые события, для США нет смысла осуществлять вооружённые акции в разных регионах, тем более — на Ближнем Востоке. Между тем, всё было как раз наоборот: именно в тот период, когда происходили распад СССР и временная потеря его связей с национально-освободительными движениями и народами, идущими по пути независимого развития, страны НАТО вознамерились использовать грубую силу для утверждения своей политики, в том числе — и в данном регионе. Посылая войска, они не только пытались показать ближневосточным странам ценность дружбы с ведущей страной Запада, но и продемонстрировать высокую стратегическую мобильность НАТО повсюду в мире: как предупреждение тем странам, которые вдруг захотят выйти из орбиты американских интересов. Им нужен был предлог для использования военной силы в регионе…

К сожалению, некоторые политики в этой связи делают безответственные заявления. Недавно на телеканале "Россия сегодня", вещающем на арабском языке, показали давнее выступление Владимира Жириновского, который сказал, что Москва дала добро на оккупацию Кувейта. Это не так. Россия никогда не давала добро на оккупацию одной страны другой, а всегда выступала за независимость, суверенитет и территориальную целостность независимых государств.

Масштабные операции США и их союзники проводили также в других районах Ближнего Востока. Достаточно вспомнить события 1982-83 гг. в Ливане. Как известно, с 1975 года там шла братоубийственная гражданская война, превратившая некогда цветущую страну в руины. Причинами этого конфликта обычно называются присутствие на ливанской земле палестинских вооружённых отрядов, а также столкновение мусульманских и христианских общин страны. Но сегодня известно, что в рядах палестинцев и мусульманской милиции действовали под личиной так называемых "антиизраильских активистов" сотни провокаторов из США и некоторых стран Ближнего Востока. В то же время, посланные французской и канадской разведкой "агитаторы" действовали в среде христиан, призывая их "мстить за убитых мусульманами". Страна разделилась на два враждующих лагеря, а израильское вторжение в 1982 году и охота израильских спецслужб на палестинских лидеров только подлили масла в огонь.

В сентябре 1982 года в Ливан прибыли американские морские пехотинцы, а затем и французский контингент. Они всячески старались продемонстрировать нейтральный характер своей миссии, но, в сущности, находились там, чтобы прикрывать операции войск Израиля. Американский линкор "Нью-Джерси" вёл огонь из орудий главного калибра по ливанским городам, французские самолёты бомбили позиции мусульман. Сопротивление израильским и натовским агрессивным силам привело к взрывам в местах размещения контингента НАТО, который американцы и французы называли "миротворческим"; вследствие этих взрывов погибло более трёхсот американских и французских солдат. Части НАТО покинули Ливан, напоследок нанеся удары по расположению национально-патриотических сил Ливана. Во взрывах, конечно же, были обвинены проиранские отряды движения "Хезболла".

Межконфессиональные противоречия и конфликтные явления в разных частях Йемена также привели к тому, что пожар войны разгорелся на большей части территории этой страны. Но, если заглянуть в глубь конфликта, мы обнаружим там кровавые следы западных спецслужб и результаты политических акций НАТО. До 1962 года Йемен был имаматом, то есть религиозной монархией, и правивший этой страной режим являлся, пожалуй, одним из самых жестоких и одиозных в мире. К примеру, при имаме практиковалась такая средневековая казнь, как вытягивание жил, и этой казни предавали не только закоренелых преступников, но и тех, кто выступал против жестокостей режима.

Восстание против имама привело к братоубийственной гражданской войне. Вскоре выяснилось, что эту войну, в частности, разжигали британские агенты, так как британские власти опасались, что в Йемене начнётся мощное национально-освободительное движение на оккупированной британцами территории Южного Йемена (в Адене размещалась крупнейшая британская военная база на Ближнем Востоке). Неудивительно, что на стороне имама воевали войска из Саудовской Аравии, другие союзники западных стран. На стороне республиканцев воевали египетский контингент, лётчики из Северной Кореи и даже несколько добровольцев из европейских соцстран.

Ещё больше страны НАТО боялись объединения Йемена. Ведь в таком случае Йемен становился бы ключевой страной в Заливе — недаром Аден был столь важной базой для британцев. Меньше всего западные страны хотели, чтобы объединённый Йемен, благодаря приобретаемому в результате объединения потенциалу, превратился в мощное, подобное Великой Шебе, стране легендарной царицы Савской, государство, которое имело бы связи и с Востоком, и Западом, развивало бы торговлю и военный флот, росло бы в экономическом и политическом плане.

А с уходом англичан из Адена в 1967 году и возникновением на территории Южного Йемена народно-демократической республики, которая провозгласила курс на социалистические преобразования, перспектива такого объединения и, более того, объединения на антиимпериалистической и антиколониалистской платформе, стала вполне реальной. В Адене и в других населённых пунктах Южного Йемена появились военные и гражданские специалисты из СССР и других социалистических стран. В 1980-е годы там находилось до 8 тысяч советских специалистов и членов их семей. Эти специалисты строили аэродромы, плотины, фабрики, школы, портовые сооружения. Гавани Адена и гавань на острове Сокотра были постоянными местами базирования 8-й советской эскадры, а с аэродрома Адена противолодочные полёты осуществляли авиаотряды советских флотов.

Запад такое положение дел категорически не устраивало, и на протяжении ряда лет ЦРУ совместно со спецслужбами других стран НАТО готовились обратить историю вспять, разрушить то, что было построено трудом южнойеменских патриотов, их друзей из СССР и стран народной демократии. Такая возможность представилась, когда президент Южного Йемена Али Насер Мухаммед решил осуществить в стране переворот и установить режим личной диктатуры. На 13 января 1986 года он назначил очередное заседание руководителей страны, но в зал заседаний ворвались президентские охранники и расстреляли ряд преданных стране ветеранов борьбы за независимость. Вслед за этим люди Али Насера начали арестовывать и убивать патриотов в органах социалистической партии, армии, полиции и госбезопасности. В Адене начались кровопролитные бои, а население страдало не только от обстрелов, но и от перебоев с пресной водой и электричеством. В ходе этих событий в Южном Йемене погибло более 10 тысяч человек, десятки тысяч оказались в эмиграции. В конце концов, сбежал из страны и сам виновник этого страшного предательства — Али Насер Мухаммед.

В том, что это преступление совершалось в его личных интересах, сегодня уже мало кто сомневается. Статьи, опубликованные в западной прессе в разные годы, свидетельствуют, что агентура НАТО на протяжении четырёх лет до переворота вела переговоры: как прямые, так и через посредников, — с Али Насером, пытаясь внушить ему, что Советский Союз и Варшавский блок находятся в критическом состоянии, а поэтому президент НДРЙ должен сделать "правильный выбор" между своей социалистической партией и поддержкой западных стран. В 1984 году, за полтора года до переворота, глава ЦРУ Джозеф Кейси проговорился, что самой насущной задачей для США является ликвидация социалистического режима в Южном Йемене. Преступление Али Насера Мухаммеда, таким образом, не только идеально вписалось в американскую ближневосточную доктрину, но, надо полагать, было одним из шагов по осуществлению этой доктрины — как всегда, чужими руками.

Южный Йемен всё равно объединился с Северным — в 1990 году. Но тогда западные страны это объединение благословили, поскольку оно произошло уже в их интересах. Социалистический Йемен был похоронен, а с ним — и его независимое развитие, и дружба с Россией. Более того, это объединение в новых условиях сулило странам НАТО новые возможности по осуществлению их планов в отношении Йемена. Поскольку Саудовская Аравия по-прежнему оставалась их важнейшим союзником, подчинение Йемена интересам США гарантировало — во всяком случае, в среднесрочной перспективе — отсутствие каких-либо угроз: но не для королевства, а для военно-политических мероприятий США на Аравийском полуострове и вокруг него.

Между тем, спецслужбы НАТО и их агентура на Ближнем Востоке готовили в Йемене новую бомбу замедленного действия. Как известно, они постоянно используют фактор межконфессиональных противоречий для ослабления патриотических сил в любом регионе, и Ближний Восток постоянно был объектом приложения их коварных планов. Но с рождением Исламской Республики Иран, то есть с потерей такого важного союзника, как шахский Иран, он приобрёл особое измерение. У США появилась идея использовать шиитский фактор для реализации древнего лозунга "Разделяй и властвуй!", который не раз применялся и в Ираке, и в Сирии, и в Кувейте. Теперь ЦРУ увидело возможность надолго погрузить Йемен в пучину религиозных междоусобиц.

Гражданская война в Йемене уходит своими корнями в 2004 год и продолжается, с небольшими перерывами, до сих пор. На Западе её пытаются представить в виде чисто религиозного конфликта, но стоит напомнить, что первые выступления шиитов на севере Йемена носили вовсе не религиозный характер: они были направлены против властей страны, которые пытались поставить Йемен под контроль США и объявляли, что стремятся стать союзником Америки в регионе. С этого момента шииты, а вместе с ними и все патриотические силы Йемена, выступающие за невмешательство США в дела региона и за справедливое ближневосточное урегулирование, стали врагами НАТО. Чтобы скрыть свои неоколониалистские и агрессивные планы, в Североатлантическом альянсе предпочли, чтобы вмешательство в дела Йемена осуществляли их союзники в регионе. Если посмотреть на список стран, которые создали "антишиитскую" коалицию и начали вести открытую войну против шиитской части населения Йемена, то мы увидим: в эту войну первыми вступили те страны, где расположены базы США: Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн и Катар (последний впоследствии покинул коалицию). Характерно также, что на стороне коалиции воюют наёмники из Нигера и Чада.

Своё участие в гражданской войне страны коалиции объясняют тем, что шиитов поддерживают Иран, а также Северная Корея и Эритрея. Но ни одна из названных стран не признаёт своего участия в войне, хотя добровольцы оттуда, очевидно, в ней участие принимают. Но было бы абсурдным не признавать, что руками арабских стран НАТО ведёт войну с непокорным Ираном, который пытается защитить шиитов не только в Йемене, но и везде, где те подвергаются преследованиям. Этот процесс совершенно явно инспирируется западными странами. Причём, если бы ситуация была иной, НАТО с таким же энтузиазмом вело бы войну против суннитов. И печальный опыт Ирака показал это всему миру.

Политика США и других стран НАТО на Ближнем Востоке беспринципна и эгоистична. Для них ничего не значат ни традиции, ни история, ни конфессии арабских стран, ни, тем более, конфликты в регионе. Вместо того, чтобы идти по пути поэтапного, справедливого и учитывающего интересы народов урегулирования каждого конфликта, эти страны постоянно делают шаги, усугубляющие ситуацию. Вместо попыток остановить войну в Йемене, западные страны продолжают снабжать своих союзников оружием. Более того, мир был свидетелем, как США послали в Йемен воевать и своих солдат: например, в 2016 году Пентагон направил туда 20 боевых вертолётов и две роты спецназа.

Интервенционистская политика НАТО проявляется практически по всему арабскому миру. В Магрибе вновь обостряется ситуация в разрушенной и ограбленной странами НАТО Ливии. США, несмотря на свои обещания, не выводят войска из Сирии. На Синае "миротворческие" силы США сохраняют статус-кво, выгодное не только для США, но и для Израиля. В Ираке также сохраняется американское присутствие. В Иордании размещены не только несколько подразделений американских военных инструкторов, но и подразделения спецназа армии и ВМС США. 1200 американских военных размещены в основном на военно-воздушной базе Зарака и в порту в заливе Акаба. Амман и Вашингтон не раз отрицали существование военных баз США на территории Иордании, но имеются доказательства того, что переброски военной техники для американских войск в Афганистане осуществлялись через американские транспортные базы в Иордании.

США располагают на Ближнем Востоке 14 крупными базами: морскими, авиационными и техническими, — а также примерно двумя десятками малых, которые используются как логистические центры, транспортные узлы и пункты снабжения. Эти базы могут использоваться также для развёртывания более крупных частей и даже соединений, что в сочетании с авианосными другими ударными группами US Navy представляет собой центры формирования боеготового резерва американских стратегических сил. Но если лидеры арабских стран, на территории которых расположены эти базы, считают наличие таких баз гарантией своей безопасности, то они совершают серьёзную ошибку. И вот почему.

Договоры и соглашения, в соответствии с которыми Россия и США давали друг другу обязательства по ракетам средней и меньшей дальности, а также по противоракетной обороне, более не действуют: США вышли из этих договоров. Договоры по стратегическим вооружениям пока не нарушались, но Россия создаёт принципиально новые системы оружия, ограничений на которые по договорным обязательствам нет, а США не хотят ни о чём договариваться с Россией. Страны Восточной Европы стали странами НАТО, и этот блок вплотную приблизился к российским границам. На сегодня число американских военных баз за рубежом составляет 730, а всего блок НАТО и другие союзники США в мире обладают примерно тысячей баз. Это означает, что Россия не в состоянии будет определить, с какого направления, с какой базы, из какой страны мира может осуществляться угроза упреждающего обезоруживающего удара со стороны НАТО — а ведь блог угрожает России именно этим! Более того, ядерные силы НАТО в том или ином виде размещены практически во всех районах планеты!

К тому же, стратегия "Троянского коня", которую разрабатывает Пентагон для нападения на Россию — с нанесением упреждающего удара и с использованием разных видов вооружённых сил и технических средств, предполагает нападения на разные районы России с разных направлений, включая ближневосточное. И у российского Генштаба не остаётся иных возможностей для обороны страны, кроме нанесения ответных обезоруживающих ударов по всем тем базам США и НАТО, которые хотя бы теоретически могут быть задействованы в будущих боевых действиях, — прежде всего, по тем, где находится ядерное оружие. У России, по официальной статистике, имеется около 2100 ядерных боезарядов на всех видах носителей, из которых примерно половина будет задействована в случае Третьей мировой войны для уничтожения вражеских баз по всему миру.

Для нас, арабов, это означает, во-первых, что мы, если не желаем сгореть в ядерном аду, не должны поощрять гонку вооружений, делая всё возможное, чтобы война не разгорелась, А, во-вторых, мы должны избавить арабский мир и Ближний Восток от ядерного оружия, которым США насыщают свои военно-морские и военно-воздушные силы.

Из истории мы знаем, что Советский Союз, а затем — и новая Россия относились к странам Ближнего Востока с позиций добросердечия, гуманизма и равноправия, не преследуя каких-либо эгоистичных, торгашеских интересов. Вместе с тем, опыт арабских стран показывает, что западные страны, для которых в основе ближневосточной политики всегда лежали пренебрежение интересами арабских стран и лишь показное внимание к их проблемам, никогда не остановятся перед нанесением тяжкого вреда нашим народам, если это будет выгодно. И они это делали десятки раз! Стоит спросить себя: остановятся ли страны НАТО перед угрозой нанесения ядерного удара по нашим древним городам, если это будет продиктовано их сиюминутными стратегическими интересами? Во всяком случае, великие города Багдад, Триполи, Бейрут, Сана уже стали объектами таких бомбардировок со стороны стран НАТО и их союзников, которые привели к разрушениям и жертвам.

Вспомним, что именно западные страны всегда разжигали из костров региональных конфликтов большие пожары, делая эти конфликты интернациональными, вовлекая в них десятки стран, снабжая оружием, как они это делали в Сирии, своих подручных, и — через этих подручных — террористические силы. Опасность того, что провокационные акции такого рода продолжатся на территории арабских государств, включая страны Ближнего Востока, увы, сохраняется. И новые угрозы для региона будут расти, если мы совместными усилиями не поспешим от них избавиться.

На фото: 28 июля 2019. Президент РФ, верховный главнокомандующий Владимир Путин на катере «Раптор» совершает обход парадного строя кораблей — участников Главного военно-морского парада по случаю празднования Дня Военно-морского флота РФ. Справа — главнокомандующий ВМФ России адмирал Николай Евменов. Приветствуя участников восьмой международной конференции по безопасности, проходившей в Москве, Владимир Путин подчеркнул: «В центре вашего внимания целый ряд тем, в числе которых — содействие восстановлению нормализации жизни в Сирии и Ираке после разгрома террористических группировок, перспективы развития жизни в Африке и на Ближнем Востоке».

Израиль. Палестина. США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 22 августа 2019 > № 3103231 Рами Аль-Шаер

Третья морская платформа 22-24 фаз иранского газового месторождения "Южный Парс" отправлена к месту установки

Третья морская платформа 22-24 фаз иранского газового месторождения "Южный Парс" была загружена на верфях компании SADRA в Бушере.

По сообщению нефтегазовой компании "Парс" (POGC), заместитель руководителя проекта разработки участка 22-24 фаз "Южного Парса" Али Асгар Садеги заявил, что 2500-тонная конструкция принадлежит 23-ей фазе и была загружена на баржу FLB124, сообщает Shana.

Он рассказал, что эта платформа была разработана для добычи 500 миллионов кубических футов газа в сутки.

После ввода в эксплуатацию, платформа увеличит производительность 22-24 фаз до 42 млн. кубометров в сутки.

По его словам, сооружение будет установлено на назначенном морском участке баржей HL 5000.

Все дальнейшие этапы проектирования, строительства и реализации проекта 22-24-ых фаз были выполнены иранскими экспертами и разработчиками, добавил Садеги.

Он также заявил, что строительство последней платформы для данного проекта реализовано на 77,94% и она будет готова к погрузке в ближайшем будущем.

Фазы №22-24 будут совместно производить 56 миллионов кубометров кислого газа, 75 000 баррелей газового конденсата и 400 тонн серы в день. Они также будут производить 1 миллион тонн сжиженного нефтяного газа и 1 миллион тонн этана в год.

"Южный Парс" является крупнейшим в мире газовым месторождением, разделяемым Ираном и Катаром. Он занимает площадь 9 700 квадратных километров, 3700 квадратных километров которых, называемых "Южный Парс", находится в территориальных водах Ирана. Остальные 6000 кв. км, известные как "Северный купол", находятся в территориальных водах Катара.

Сложится ли пасьянс Турция – Катар – Россия – Иран?

Анкара и Доха завершают строительство второй военной базы в Катаре. Как сообщает турецкое издание Hürriyet, она будет располагаться рядом с уже имеющейся в эмирате турецкой базой «Тарек бен Зияд» к югу от Дохи, где с октября 2015 года размещаются подразделения турецких сухопутных войск и ВВС. По оценкам экспертов, их численность сегодня составляет около трех тысяч военнослужащих. После открытия новой базы, намеченного на осень нынешнего года, эта цифра может возрасти до пяти тысяч.

Квалифицированная оценка этого события зависит от избрания системы отчета. В широком смысле нынешний кризис в Персидском заливе связывается с противостоянием между США и Ираном, так называемой «танкерной войной», временами грозящей переходом в горячую стадию. Американцы выступили с проектом создания международной коалиции, чтобы патрулировать воды около Ирана и Йемена. Он не получил поддержку среди их союзников, но ситуация продолжает находиться в подвешенном состоянии, держа в напряжении как региональных, так и внешних игроков. Более того, в Персидском заливе происходит фокусировка многих ключевых тенденций сегодняшнего мира. Одна из них: стремление вывести Персидский залив из числа экономически доступных регионов, развалить не только проект «Север — Юг», но и отдельные логистические направления китайского проекта нового Шелкового пути, нацеленного на трансформацию процессов интеграции, начинающейся в северной части Индийского океана. Не говоря уже о факторе инвестиционной привлекательности этих и других проектов.

Так что в широком смысле американо-иранское военно-политическое противостояние опять-таки многозначительно. Поэтому появление второй базы Турции в Катаре воспринимается как стремление Анкары, наряду с Вашингтоном, Парижем и Лондоном, закрепиться в регионе и принять участие в формировании там, то ли «общей» (что маловероятно, — С. Т.), то ли локальной системы безопасности. При этом важнейшее значение для Турции и Ирана и союзного Катара приобретает альянс с Россией, который сейчас проходит «проверку» на сирийском направлении, тогда как США и НАТО не намерены поднимать уровень своего взаимодействия с Турцией в регионе Персидского залива. В узком смысле речь можно вести о так называемом горизонтальном расслоении по интересам и геополитическим амбициям государств Ближнего Востока, что ведет к появлению исторически невиданных ранее союзов, типа альянса Анкары и Тегерана, которые резко негативно воспринимаются как со стороны Саудовской Аравии, так и некоторых других арабских стран.

Турция, поддержав Катар вместе с Ираном, оказывается, чуть ли не в эпицентре конфликта между шиитами и суннитами, встав на сторону шиитов. В итоге расклад сил на Ближнем Востоке начал меняться до такой степени, что еще недавно представить себе такое было невозможно. Но вот на что следует обратить внимание. Глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу, говоря о турецкой военной базе в Катаре, заявил, что Анкара занимается «обеспечением безопасности всего региона Персидского залива, а не какой-либо отдельной страны», что «опасности, которые угрожают странам Персидского залива, мы воспринимаем так, будто они направлены и против нас». То есть Турция почти открыто стала обозначать в регионе зону своих исторических интересов на территориях, которые некогда входили в состав Османской империи. Даже, несмотря на то, что в Катаре находится самая мощная на Ближнем Востоке база ВВС США, а также штаб Центрального командования военного контингента, который отвечает за выполнение операций под руководством Вашингтона.

В связи с этим турецкая газета Yeni Şafak озвучивает версию, согласно которой американцы «могут скоро покинуть регион» и «Турция начинает реализацию своего плана». Не случайно издающееся в Иране издание Institute for Middle East Strategic Studies считает, что многое во взаимоотношениях между Анкарой и Дохой объясняется тем, что «еще в XIX веке именно османские власти помогли Катару обрести самобытность, отличную от Саудовской Аравии». Отсюда, по мнению издания, то, что Доха никогда не воспринимала Эр-Рияд не только в качестве «старшего арабского брата», но и как лидера суннитов». Правда, есть версия, согласно которой США закулисно разыгрывают в своих интересах эту карту, «перекладывая проблемы безопасности региона на плечи своих союзников, чтобы вывести из игры нерегиональные державы». И что «турецкий план — из числа таких сценариев». Исключать этого не следует. Но исторический опыт показывает: подобная ситуация оказывается неэффективной для обеспечения безопасности и стабильности в регионе, так как «рано или поздно региональные игроки входят друг с другом в клинч».

Однако пока два реальных претендента на роль региональных лидеров, Турция и Иран, ведут общую игру на катарском плацдарме. Она может быть значима для России применительно к ситуации в Сирии, где и Катар, и его, мягко говоря, оппоненты имеют свои интересы. В любом случае Доха получила серьезную поддержку со стороны Турции в ситуации, когда позиции США выглядят двойственными и слабыми. В целом же слишком много на Ближнем Востоке исторически сложившихся противоречий. Всем странам, которые пытаются или проводят здесь самостоятельную политику, приходится их учитывать. России в том числе.

Станислав Тарасов

Источник: https://regnum.ru/news/polit/2692551.html

На платформе SPD 9 иранского месторождения "Южный Парс" началась добыча газа

На платформе SPD 9 иранского газового месторождения "Южный Парс", которая загорелась в июне, началась добыча газа для 6-8-ой фаз.

По словам генерального директора нефтегазовой компании "Парс" (POGC), реконструкция платформы завершена, и она добывает природный газ с морского месторождения в Персидском заливе. По его словам, операция по ремонту платформы заняла менее 4 месяцев.

Эта платформа является одной из трех платформ на 6-8 фазах "Южного Парса" и может работать с производительностью 28 млн. куб. метров.

Месторождение "Южный Парс" является крупнейшим в мире газовым месторождением, которое разделяют Иран и Катар, и занимает территорию в 3700 квадратных километров территориальных вод Ирана в Персидском заливе.

Гигантский резервуар разрабатывается на 24 фазах.

Американский университет Афганистана призывает «Талибан» отпустить похищенных преподавателей

Накануне Американский университет Афганистана в очередной раз призвал к освобождению двоих преподавателей, находящихся в плену у запрещённого в России движения «Талибан».

Как ранее сообщал «Афганистан.Ру», 60-летний гражданин США Кевин Кинг и его 48-летний австралийский коллега Тимоти Джон Викс были захвачены в плен неподалёку от места работы в Кабуле. 7 августа со времени их похищения исполнилось три года.

На данный момент судьба пленников остаётся неизвестной. В 2017 году повстанческое движение опубликовало несколько видеообращений заложников. Преподаватели призвали США вступить в переговоры с талибами, подчеркнув, что в отсутствие выполнения требований похитителей им грозит расправа.

В октябре того же года представители «Талибана» опубликовали заявление о том, что снимают с себя ответственность за жизнь Кевина Кинга, страдающего от заболеваний сердца и почек и нуждающегося в квалифицированной медицинской помощи. Представители группировки отметили, что состояние пленника стремительно ухудшается, и обвинили США в пренебрежении жизнью своих граждан.

По словам сотрудников Американского университета, за прошедшие три года администрация, преподаватели и студенты учебного заведения неоднократно призывали похитителей вернуть свободу пленникам, отправившимся в Афганистан ради созидания лучшего будущего страны.

«Удерживание в плену преподавателей не служит никакой цели, – отмечается в заявлении. – Мы продолжаем призывать к немедленному освобождению наших дорогих коллег, преподавателей и друзей Кевина Кинга и Тимоти Викса».

В текущем году Вашингтон приступил к прямым переговорам с представительством «Талибана» в Катаре, и в настоящее время стороны обсуждают условия мирного соглашения. Тем не менее, вопрос освобождения заложников до сих пор остаётся нерешённым.

Афганистан. США > Образование, наука. Армия, полиция > afghanistan.ru, 15 августа 2019 > № 3175643

Президент России Владимир Путин в ходе разговора с эмиром Катара Тамимом Бен Хамадом Аль Тани обсудили проблематику обеспечения стабильности и безопасности в регионе Персидского залива. сообщила пресс-служба Кремля.

Отмечается, что разговор состоялся по инициативе катарской стороны.

"Обсуждены вопросы дальнейшего развития российско-катарского сотрудничества в политической, торгово-экономической и культурно-гуманитарной сферах, а также проблематика обеспечения стабильности и безопасности в регионе Персидского залива", - говорится в сообщении.

Кроме того, в ходе беседы рассмотрен график двусторонних контактов.

Ситуация в Персидском заливе и сопредельных ему районах заметно обострилась в последние месяцы. В соседнем Оманском заливе в середине июня было совершено нападение на два нефтяных танкера: Front Altair и Kokuka Courageous. По некоторым данным, на борту танкеров были закреплены и подорваны магнитные мины, в результате чего на судах произошли взрывы и пожар. Официального подтверждения этому нет. Иран отвергает свою причастность к происшествию.

Кроме того, 19 июля Корпус стражей исламской революции (КСИР, часть вооруженных сил Ирана) задержал в Ормузском проливе британский танкер Stena Impero и впоследствии сопроводил его в порт Бендер-Аббас. Инцидент со Stena Impero стал фактическим ответом иранских властей на задержание иранского танкера властями британского Гибралтара 4 июля.

ТРАМП ОСТАВИЛ В ДУРАКАХ СВОИХ СОЮЗНИКОВ

В арабских СМИ распространяется информация о разочарованности Саудовской Аравии политикой Дональда Трампа.

В Эр-Рияде поговаривают, что президент США обманул ожидания Королевства. Газета «аль-Кудс аль-Араби» пишет, что Саудовская Аравия постепенно меняет свой внешнеполитический курс, из-за того, что Вашингтон больше не хочет применять военную силу в Персидском заливе. Не сбылись ожидания саудовцев, что Тель-Авив сорвется и ударит по Ирану. Понятно, что Израиль не может встревать в этот конфликт без одобрения Вашингтона.

Газета обращает внимание на заметное затихание саудовских ударов по Йемену, а в саудовских СМИ перестали публиковаться издевательские выпады и угрозы в отношении Ирана. Такую же позицию занимают Эмираты, которые начали выводить свои силы из Йемена, положившись на отряды сепаратистов, выступающих за независимость Южного Йемена, захвативших столицу юга портовый Аден. Они нанесли чувствительное поражение йеменским ставленникам Саудовской Аравии.

Иран уже обратился к Эр-Рияду мирно урегулировать все разногласия. Саудовский представитель в ООН подтвердил, что Тегеран неоднократно предлагал обсудить региональные вопросы.

Одновременно Катар продолжил развивать отношения с Тегераном в пику своим недругам в Эмиратах и Саудовской Аравии, а иранские военные распространили информацию о том, что США начали отводить свои военно-морские силы из Персидского залива.

О наметившейся разрядке в этом регионе свидетельствует и освобождение Гибралтаром иранского танкера. Британцы также поняли, что весь этот конфликт был очередным блефом Трампа, который ведет тайные переговоры с иранцами.

Николай Иванов

Таможенники изъяли в Домодедово 190 шкур редкого вида питонов стоимостью более 1,6 млн рублей

190 шкур редкого вида питонов стоимостью более 1,6 млн рублей изъяли домодедовские таможенники у двоих нарушителей.

Первая партия – 103 выделанные и окрашенные шкуры рептилий длиной от 180 до 210 см – была обнаружена в ручной клади пассажирки рейса Дубай-Москва. Спустя два дня был задержан пассажир рейса Доха-Москва, перевозивший в багаже 87 аналогичных шкур питона длиной от 140 до 445 см.

Экспертиза установила, что шкуры рептилий являются готовыми кожевенными полуфабрикатами – выделанными и окрашенными шкурами питона сетчатого. Данный вид рептилий включен в Конвенцию о международной торговле видами дикой флоры и фауны, находящимися под угрозой исчезновения (СИТЕС).

Оба пассажира – гражданка России и гражданин Украины – о стоимости шкур рептилий не знали и товары не декларировали.

Гражданка России сообщила, что кожу змей попросила перевезти ее подруга. По словам мужчины, отрезы кожи он перевозил по просьбе девушки, проживающей на Бали, и в дальнейшем собирался передать их для производства кожгалантереи.

Вся продукция изъята. Рассматривается вопрос о возбуждении дел об административном правонарушении по ч. 1 ст. 16.2 КоАП РФ «Недекларирование либо недостоверное декларирование товаров» и ст. 16.3 КоАП РФ «Несоблюдение запретов и (или) ограничений на ввоз товаров на таможенную территорию Евразийского экономического союза или в Российской Федерации».

Россия вышла на второе место по поставкам СПГ в Европу

Россия занимает второе место по поставкам СПГ в Евросоюз, сообщил первый замруководителя аппарата правительства РФ Сергей Приходько.

По его словам, Россия уступила только Катару. В прошлом году Россия достигла рекордных значений по поставкам газа в Европу, и в этом году сохранится примерно тот же показатель, отмечают «Известия».

«Россия является крупнейшим и надежным поставщиком голубого топлива в Европу. В прошлом году поставки российского трубопроводного газа на европейский рынок составили рекордные 201,9 млрд. кубометров», — цитирует Приходько ANGI.ru.

Обошли США: как российский газ завоевывает Европу

Эксперты рассказали, как Россия вышла на второе место по поставкам СПГ в ЕС

Екатерина Каткова

Россия обошла США и стала вторым после Катара поставщиком сжиженного газа на рынок Европы. Эксперты полагают, что у нашей страны есть все шансы на лидерство в этом направлении. Однако успехам российского СПГ в ЕС может помешать запуск «Северного потока — 2», поскольку трубный газ по ценовым параметрам более конкурентен.

Россия по всем фронтам сдерживает натиск США на газовый рынок Европы. Американских поставщиков сжиженного природного газа (СПГ) обошел не только «Газпром» со своим более дешевым трубным газом, но и российские же поставщики СПГ. По объему поставок этого вида топлива на европейский рынок Россия уже несколько месяцев превосходит Соединенные Штаты, уступая первенство лишь давнему и традиционному партнеру ЕС — Катару.

О том, что Россия прочно удерживает второе место среди поставщиков СПГ в Европу, 12 августа говорил и первый замруководителя аппарата правительства РФ Сергей Приходько.

«Россия является крупнейшим и надежным поставщиком «голубого топлива» в Европу. В прошлом году поставки российского трубопроводного газа на европейский рынок составили рекордные 201,9 миллиарда кубометров. С учетом реальной конъюнктуры и ситуации на рынке прогнозируются, что и в 2019 году они будут близки к этому показателю»,— сказал Приходько, добавив, что «по поставкам СПГ в страны ЕС Россия также входит в число лидеров, занимая второе место после Катара».

Для российского СПГ в целом есть неплохие перспективы и дальше расти в своей доле на европейском рынке, уверен управляющий партнер экспертной группы Veta Илья Жарский. «В первую очередь это связано с тем, что от места производства до потребителей газу не нужно плыть через океан – затраты на логистику в этом плане сильно сокращаются», — отмечает Жарский. На руку поставщикам играет и то, что в Балтийском регионе стали появляться малотоннажные заводы СПГ, которые могут регулярно удовлетворять спрос в ЕС и предлагать конкурентную цену за счет того же короткого транспортного плеча, добавляет он.

Любопытно, что покупателем российского сжиженного газа стала даже негативно настроенная в отношении нашей страны Литва: экономически поставки СПГ из порта Высоцк Ленинградской области в Клайпеду намного целесообразнее, чем переправка танкера из США.

Формально за счет трейдерских операций этот газ даже может не значиться российским, что позволяет властям скрывать факт закупки углеводородов у РФ и продолжать делать вид, что они движутся к «газовой независимости» от Москвы.

Эксперты неоднократно подчеркивали, что рынок СПГ уже стал по-настоящему глобальным. И именно благодаря этому данный сектор намного менее политизирован, чем поставки того же трубопроводного газа. Подтверждает это хотя бы тот факт, что одна из первых партий сжиженного газа с российского проекта «Ямал-СПГ» в позапрошлом году после нескольких перепродаж ушла в Соединенные Штаты, где из-за холодов резкого возросла потребность в топливе.

Свой СПГ представители США и вовсе назвали «молекулами американской свободы», хотя методы их продвижения на мировые рынки мало вяжутся с принципами демократии и либерализма: ни президент Дональд Трамп, ни представители его кабинета, ни конгрессмены не стесняются откровенно протекционистских мер при реализации своих углеводородов.

Так, Белый дом уже не первый год призывает европейских союзников переходить на СПГ из США вместо трубного газа из России: вплоть до введения новых санкций в отношении российских трубопроводных проектов. Прошлым летом обещание со стороны экс-главы Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера строить в ЕС больше мощностей для приемки американского СПГ стало залогом прекращения едва не начавшейся торговой войны между Старым и Новым светом.

Американские компании при поддержке властей вели довольно агрессивное наступление на традиционно сильные на европейском рынке позиции «Газпрома», пытаясь оттеснить Россию, но новым газовым фронтом стали ямальские проекты, которые за счет более короткого транспортного плеча превратились в новых конкурентов США на газовом рынке Европы.

В условиях замедления мировой экономики — и в частности европейской – выгодное ценовое предложение будет в прямом смысле решать многое в пользу российских производителей, констатирует Жарский.

Согласно ежегодному докладу Международной ассоциации импортеров сжиженного газа (GIIGNL), поставки СПГ из России в Европу в прошлом году по объему практически вдвое превысили импорт американского энергоносителя. Чистый импорт СПГ из России в ЕС в 2018 году составил 4,4 млн тонн, поставки СПГ из США в Европу — 2,7 млн тонн.

«В перспективе планируемые газовые проекты в России, способны серьезно прибавить к общим объемам добычи газа в России, что в конечном итоге позволит нам занять 20-22% европейского рынка СПГ»,— полагает руководитель аналитического департамента AMarkets Артем Деев.

Ранее министр энергетики РФ Александр Новак в интервью «Газете.Ru» отмечал, что Россия планирует занять до 20% мирового рынка СПГ.

Тем не менее называть Вашингтон аутсаудером на этом направлении преждевременно: согласно отчету Еврокомиссии, в 2019 году США стали третьим по величине поставщиком СПГ в ЕС, в первом полугодии на Соединенные Штаты пришлось 12,4% от общего объема импорта Евросоюзом сжиженного природного газа, при том, что в прошлом году — только 5%.

В то же время эксперты обращают внимание, что продвижение в ЕС российского СПГ могут притормозить российские трубопроводные проекты, в частности «Северный поток — 2» и «Турецкий поток».

«Проекты трубного газа снижают необходимость покупать более дорогостоящий СПГ. Когда нитки «Северного потока — 2» и «Турецкого потока» будут запущены, потребность Европы в СПГ немного сократится», — прогнозирует Деев.

Газ по «Северному потоку — 2» планируется пустить в ЕС уже с января 2020 года. Проектная мощность трубопровода — свыше 55 млрд куб. м в год.

Россия в настоящее время занимает второе место по поставкам сжиженного природного газа в Европу, уступая по данному показателю лишь Катару, сообщил первый замруководителя аппарата правительства РФ Сергей Приходько.

Представитель кабмина ответил на вопросы журналистов в связи с участием премьер-министра РФ Дмитрия Медведева в первом Каспийском экономическом форуме, который проходит в Туркмении 11-12 августа.

Приходько при этом напомнил, что, исходя их текущих условий на рынке, Россия, как ожидается, сохранит в этом году показатель по поставкам трубопроводного газа в Европу примерно на уровне рекордного 2018 года.

"Россия является крупнейшим и надежным поставщиком "голубого топлива" в Европу. В прошлом году поставки российского трубопроводного газа на европейский рынок составили рекордные 201,9 миллиарда кубометров. С учетом реальной конъюнктуры и ситуации на рынке прогнозируются, что и в 2019 году они будут близки к этому показателю", - сказал Приходько.

"Кроме того, по поставкам СПГ в страны ЕС Россия также входит в число лидеров, занимая второе место после Катара", - добавил он.

Международная группа импортеров СПГ (GIIGNL) в апреле опубликовала отчет, согласно которому крупнейшими поставщиками сжиженного природного газа на рынок Европы в 2018 году стали Катар (16,42 миллиона тонн), Алжир (9,29 миллиона тонн) и Нигерия (9,07 миллиона тонн). При этом экспорт СПГ Россией на европейский рынок в прошлом году достиг 4,43 миллиона тонн, США - 2,7 миллиона тонн.

В то же время, в конце июля Еврокомиссия опубликовала отчет об имплементации торговых договоренностей с США, достигнутых годом ранее. По информации ЕК, в 2019 году третьим по величине поставщиком СПГ в ЕС являются США. Так, в первом полугодии на Соединенные Штаты пришлось 12,4% от общего объема импорта Евросоюзом сжиженного природного газа. Этот показатель за 2018 год был на уровне 5%.

В Париже началась охота на жильё

На столичном рынке недвижимости творится нечто невообразимое: объекты продаются за 24 часа, а соседи с Туманного Альбиона скупают французскую недвижимость, опасаясь последствий Брексита.

По словам The New-York Times, ажиотаж на рынке охватил как сегмент элитной недвижимости в «буржуазных» округах Парижа, так и спальные районы с новостройками. Низкие процентные ставки по ипотечным кредитам и предстоящий выход Великобритании из Европейского Союза побудили французов, живущих в Британии, и британцев, имеющих связи с Францией, покупать недвижимость в Париже. Многие опасаются падения фунта или депортации из Великобритании после выхода страны из ЕС.

В сердце Франции мало новостроек и объектов семейного типа, поэтому предложение не успевает за спросом. Семейных квартир недостаточно, и они, по словам местных риэлторов, продаются быстро. Дома в шестом, седьмом и восьмом «буржуазных округах» сверхпопулярны вопреки растущим ценам. Средняя цена продажи в самом дорогом шестом округе выросла с примерно €11 300 за кв. м в январе 2015-го до примерно €14 000 за кв. м в январе 2019 года. В самом доступном 19-ом округе средняя цена продажи выросла с €6500 до €8350 за «квадрат» в аналогичный период.

Покупатели в Париже поровну делятся между французами и иностранцами, но в последние два-три года произошёл сдвиг в сторону местных. Иностранцы из США, Китая, Катара, Саудовской Аравии, Германии и Швейцарии активно инвестируют во французский рынок недвижимости. Обычно покупка квартиры или дома у иностранцев проходит без сложностей. Единственная проблема — нерезидентам сложно получить ипотечный кредит: процесс занимает около двух месяцев, а банки ограничивают ссуды от 50 до 70% стоимости объекта.

Автор: Юлия Ершова

Более 800 тыс. кыргызстанцев живут и работают за рубежом, из них более 700 тыс. в России

По данным министерства иностранных дел КР, на сегодняшний день более 800 тыс. кыргызстанцев живут и работают за рубежом, из них более 700 тыс. в России.

Как сообщает совет по связям с соотечественниками за рубежом при президенте КР, в данную статистику включены официальные и неофициальные сведения по временно и постоянно проживающим за рубежом кыргызстанцам. В Российской Федерации живут и работают 709 тыс. граждан КР; в Республике Казахстан – 35 тыс.; в Турецкой Республике – 30 тыс.; США – 15 тыс.; ФРГ – 8575; в Республике Корее – 6550; ОАЭ -5500; Италия – 5500; Франция – 2400; Бельгия – 1820; Японии – 516; Катар – 512; Австрия – 500; Швейцария -250; Кувейт – 210.

«Газпром» и НОВАТЭК стали главными конкурентами в Европе 6 августа, 12:59Компании

По итогам первого полугодия 2019 года главными конкурентами «Газпрома» на европейском рынке стали поставщики сжиженного газа и в первую очередь НОВАТЭК.

По данным СМИ, российская компания на 9,5 млрд. кубометров нарастила поставки СПГ в Европу, опередив как американских, так и катарских производителей.

Поставки сжиженного газа в Европу первом полугодии почти удвоились, достигнув 61,1 млрд. кубометров. Именно СПГ стал основным конкурентом «Газпрома» на европейском рынке. Поставки же традиционных игроков в основном снижались. Так, Европа сократила на 21% закупки алжирского газа.

На место традиционных конкурентов «Газпрома» пришли новые, главным из которых, пишет «Коммерсант», стал крупнейший российский частный производитель газа НОВАТЭК. По данным издания, поставки российского СПГ с проектов «Ямал СПГ» и «Криогаз-Высоцк» в первом полугодии выросли на 9,5 млрд. кубометров — это самый большой прирост среди всех поставщиков на европейский рынок. На втором месте американские поставщики СПГ (рост на 7,1 млрд. кубометров). Традиционный лидер СПГ-рынка Катар увеличил поставки на 5 млрд. кубометров.

В то же время «Газпром» снизил продажи в дальнее зарубежье на 5%, до 96,2 млрд. кубометров. По данным газеты, почти все падение показателей пришлось на турецкий рынок (снижение на 4,6 млрд. кубометров, или 36%), а поставки в ЕС снизились только на 0,4%, до 88,5 млрд. кубометров. Ранее в «Газпроме» говорили, что европейские партнеры запросили на следующие 10 лет такие объемы поставок газа, что они уже превышают возможности существующей инфраструктуры компании.

Вице-премьер Италии: «Путин — великий президент»

Вице-премьер Италии назвал Путина великим президентом

Рафаэль Фахрутдинов

Вице-премьер Италии Маттео Сальвини назвал российского лидера Владимира Путина великим президентом и пообещал наладить максимально хорошие отношения с Москвой. В прошлом месяце итальянская полиция предотвратила покушение связанных с Украиной неонацистов на Сильвини — сторонника вхождения Крыма в состав России.

Президент России Владимир Путин является одним из лучших политиков мира, и Рим должен стремиться к тому, чтобы наладить максимально хорошие отношения с Москвой – заявил заместитель председателя правительства Италии Маттео Сальвини со сцены музыкального фестиваля Lega Romagna в городке Червия.

«Я снова буду работать, чтобы поддерживать хорошие отношения с Россией. Путин — великий президент. И я говорю это потому, что я так думаю, а не потому, что мне кто-то заплатил», — пояснил лидер партии «Лига Севера», входящей в правительственную коалицию.

Помимо этого Сальвини похвалил президентов США и Бразилии — Дональда Трампа и Жаира Болсонару, а также премьер-министра Венгрии Виктора Орбана.

Ранее стало известно, что на Маттео готовила покушение группировка итальянских неонацистов, являющихся партнерами украинских ультраправых банд и близких к батальону «Азов» (организация запрещена в РФ).

Преступники базировались в Турине. О готовящейся попытке убийства Сальвини сообщили сначала спецслужбы, они и привлекли полицию для расследования. В итоге правоохранители вышли на бывших полицейских. После этого силовики провели штурм жилища нацистов.

Полиция обнаружила беспрецедентный тайник оружия, где была даже «готовая к пуску» французская ракета класса «воздух-воздух» малой и средней дальности Matra Super 530, штурмовые винтовки «последнего поколения» и вещи с неонацистской символикой.

В итоге трое преступников были арестованы. Правоохранители также сообщили, что эти нацисты принимали участие в вооруженном конфликте в Донбассе на стороне украинских вооруженных сил. По версии следствия, стрелковое оружие ими также было привезено с Украины.

«Это была одна из многих угроз смерти, которые я получаю каждый день.

Спецслужбы сообщили об украинской группе, которая планировала покушение на мою жизнь. Я рад, что мы раскрыли планы этих безумцев. Благодаря правоохранительным органам я живу дальше без страха: оскорбления и угрозы только придают мне сил!» — сказал сам политик на пресс-конференции.

При этом, по словам политика, именно ракета и была предназначена для его убийства. Он также добавил, что не ведет антиукраинскую политику и не понимает, чем мог вызвать такую ненависть украинских радикалов.

«Спецслужбы говорили об украинской группе, которая пыталась меня убить. Я никогда не делал ничего плохого украинцам. Я также не знаком с неонацистами. Но я счастлив, когда они ловят неонацистов, неокоммунистов или кого-либо еще», — пояснил замглавы кабинета министров Италии.

По другой версии, которую также рассматривает прокуратура Турина, покушение планировалось провести с помощью другого оружия, а ракету, которая, кстати, принадлежала вооруженным силами Катара, неонацисты планировали продать за €500 тыс.

Впрочем, повод обидеться на Сальвини в Киеве был – ровно год назад министерство иностранных дел Украины вызвало к себе посла Италии на Украине для того, чтобы получить разъяснения и выразить протест в связи с высказыванием Сальвини о событиях на Майдане и о Крыме.

В данном материале Сальвини назвал произошедший на Украине в 2014 году так называемый «евромайдан» оплаченной из-за рубежа «псевдореволюцией». При этом референдум в Крыму, по итогам которого полуостров вошел в состав России, он назвал легальным, передает НСН.

«Сравните референдум с фейковой революцией на Украине, которая по своей сути была псевдореволюцией, спонсируемой другими странами», — отметил итальянский политик.

Сальвини также выразил несогласие с утверждением ряда западных стране о якобы «фейковости» крымского референдума, в ходе которого, как напомнил Сальвини, 90% жителей региона проголосовали за вхождение полуострова в состав России.

Кроме того, в интервью он выступил за снятие санкций Запада с России, поскольку, как указал вице-премьер, ограничительные меры «оказались бесполезными и <...> нанесли ущерб итальянскому экспорту», передает ФАН.

В прошлом месяце канцлер ФРГ Ангела Меркель во время своей пресс-конференции в Берлине заявила, что хочет иметь хорошие отношения с Москвой, несмотря на «поддержку Россией европейских правых и популистских партий». Меркель сообщила, что Германия обеспокоена сложившейся ситуацией.

«Но я продолжу работать над улучшением отношений с Россией», — подчеркнула Меркель, отвечая в ходе пресс-конференции на вопрос, связанный с финансированием российской стороной партии «Лига Севера».

Канцлер Германии в этой связи отметила, что прояснить эту ситуацию должны власти или парламент Италии.

Кыргызстан расширил список стран, на граждан которых распространяется упрощенный визовый режим

Министерства иностранных дел Кыргызской Республики об упрощении визовых требований для граждан ряда государств.

В рамках запланированных мероприятий по либерализации визового режима, направленных на облегчение условий посещения Кыргызской Республики гостями из стран дальнего и ближнего зарубежья, а также оптимизации оказания визовых услуг, в целях создания благоприятных условий для развития инвестиционной, деловой и туристической отраслей КР, правительством КР по инициативе МИД принято постановление от 1 августа 2019 года № 391.

Указанным постановлением расширен список стран, на граждан которых распространяется упрощенный визовый режим. В частности, в перечень стран включены Алжирская Народная Демократическая Республика, Народная Республика Бангладеш, Арабская Республика Египет, Республика Индия, Иорданское Хашимитское Королевство, Ливанская Республика, Королевство Марокко, Федеративная Республика Непал, Исламская Республика Пакистан, Тунисская Республика, Демократическая Социалистическая Республика Шри-Ланка.

При этом граждане данных государств должны постоянно и легально проживать на территории Объединенных Арабских Эмиратов, Государства Кувейт, Государства Катар, Государства Бруней-Даруссалам, Султаната Оман и Королевства Бахрейн (должны иметь резидент-карты вышеотмеченных стран).

Краткосрочные туристические визы для посещения Кыргызской Республики сроком до 1 месяца будут оформляться в упрощенном порядке (на основании личного обращения, без необходимости оформления приглашения) при предоставлении резидент-карт и резидент-виз (видов на жительство) вышеотмеченных стран Залива.

Введение упрощенного режима позволит привлечь в нашу страну гостей из стран Ближнего Востока, что особенно актуально с учетом открывающихся авиарейсов из стран Залива.

Следует отметить, что Кыргызская Республика стала первой страной региона, которая ввела упрощенный визовый режим для иностранных граждан – резидентов развитых арабских стран Ближнего Востока.

Постановление правительства вступает в силу с 11 августа 2019 года.

Газ в решете

сможет ли наше «национальное достояние» противостоять интересам «коллективного Запада»?

Николай Коньков

Чем ближе становятся даты окончания действующего контракта российского "Газпрома" с украинским "Нафтогазом" (1 января 2020 года в 10.00 по московскому времени) и завершения строительства газопровода "Северный поток-2", тем сильнее закручивается вихрь событий вокруг российской "естественной монополии".

Так, на днях британская Financial Times сообщила, что вторая дата должна очень ощутимо разойтись с первой — тем более, если в августе Дания, несмотря ни на что, всё-таки не даст "норд-стримовскому" консорциуму разрешения на прокладку "трубы" возле принадлежащего ей острова Борнхольм в Балтийском море. А значит, деваться "Газпрому" будет некуда, и для поставок уже законтрактованных объёмов "голубого золота" европейским потребителям компании Алексея Миллера придётся и в 2020 году использовать газотранспортную систему (ГТС) Украины, за что "незалежники" требуют контракт минимум 10 лет с гарантиями прокачки до 90 млрд. кубометров газа ежегодно. И со штрафными санкциями в свою пользу, разумеется. Если же, мол, такой контракт российскую сторону не устроит и не будет ею подписан, то Европа откажется считать "Газпром" надёжным поставщиком и перейдёт на альтернативные варианты, типа СПГ Алжира, Катара, США и т.д.

Заметим ещё раз, что это пишет газета, которая издаётся в Великобритании. В той самой стране, которая вроде бы устроила "брекзит" и выходит из Евросоюза. И вот, ведущее финансовое издание этой страны, оказывается, продолжает говорить от имени некоей "единой Европы". Ну, чья бы корова мычала… Впрочем, рупор лондонского Сити, поднимая значение бюрократов из Копенгагена, без всяких проволочек давших своё "добро" на "перпендикулярный" "Северному потоку-2" проект норвежско-польского газопровода Baltic Pipe, благоразумно умалчивает о том, что даже в случае полного датского шоколада "Северный поток-2" сможет заработать на проектную мощность не раньше 2022 года, поскольку наземная инфраструктура принимающей стороны (то есть Германии) будет полностью готова только к этому времени. А потребление газа европейской экономикой растёт, и эта тенденция сохранится в ближайшем будущем, если только не "рванёт" новая кризисная лавина.

Так что в любом случае России придётся договариваться с Украиной, другой логистики пока нет, но каким образом и когда — вопрос пока открытый. Тем более, что в "Газпроме" не вполне понимают, с кем там сейчас можно и нужно вести переговоры, — есть почти 100%-ная вероятность того, что через месяц в "незалежной" будет другое правительство и, скорее всего, другое руководство того же "Нафтогаза". Кстати, это ещё один фактор, который, несомненно, мог сыграть в пользу досрочных выборов нового состава Верховной рады 21 июля: если бы правительство в Киеве сменилось не летом, а глубокой осенью, да оказалось бы, к тому же, не однопартийным, а коалиционным, то договоры о заключении нового газового контракта, скорее всего, начались бы только после окончания нынешнего. Чего в ЕС допустить не могут, вполне справедливо полагая, что если не будет договора, то, скорее всего, не станет и газа.

На этом фоне прозвучавшее 24 июля предложение исполнительного директора "Нафтогаза" Юрия Витренко провести срочные технические консультации с "Газпромом" и специалистами Еврокомиссии до назначенной на сентябрь трёхсторонней министерской встречи по вопросу транзита газа выглядит таким же анекдотом, как и произошедший в тот же день арест российского нефтеналивного судна Nika Spirit (ранее — Neyma) в порту Измаила. По большому счёту, Витренко — уже никто, поэтому переговоры с его участием являются абсурдом. Во всяком случае — до продления его полномочий новым правительством Украины.

Пока руководство "Газпрома" даёт понять своим украинским и европейским партнёрам, что не намерено обсуждать предложения "Нафтогаза", который даже не может и не хочет оплатить долги своей дочки "Укртрансгаз" за технический газ и ставит тем самым под угрозу срыва грядущий отопительный сезон на "незалежной". Повесткой дня для переговоров, по мнению российской "естественной монополии" может быть только транзитный контракт на год-два-три без каких-либо гарантированных объёмов прокачки выше 10-15 млрд. "кубов", да ещё с продажей газа на российско-украинской границе — дешевле, зато с расходами на транзит. Если эта схема у Миллера и Ко "пройдёт", то все риски пребывания "голубого золота" на территории "революции достоинства" будут делиться только между покупателями и транзитёром, без участия России. Ясное дело, такая постановка вопроса лишит киевское руководство множества приятных бонусов, которыми оно всегда пользовалось после 1991 года — например, вошедшей в анекдоты возможности банально воровать российский газ из транзитной "трубы". К тому же, получать 3 млрд. долл. за транзит газа от России — для Киева это далеко не то же самое, что получать такую же сумму от Европы: там-то авансом никто платить не будет — только по факту. Там каждый евроцент и кубометр газа на учёте — орднунг же!

Но надо признать, что и переговорные позиции "Газпрома" не являются полностью доминирующими. Корпорация очень сильно вложилась в альтернативные украинской "трубе" обходные маршруты, препдполагаемый срок окупаемости которых, вследствие системного противодействия со стороны "коллективного Запада" во главе с США, непрерывно растёт. Кроме того, на европейском газовом рынке доля "Газпрома" колеблется в диапазоне 30-35%, а природному газу растущую конкуренцию составляет сжиженный — причём не только из США и Катара, но также из России, где проект "Ямал" сталкивается с нехваткой танкерного флота и вынужден максимально "сокращать плечо" работы своих СПГ-танкеров ледового класса, направляя большую часть поставок своей продукции в Европу вместо Азии, как планировалось изначально, и задействуя его перекачку в норвежские и другие "газовозы".

Особо взбудоражила рынки информация о недавней продаже 3% акций "Газпрома" за 140 млрд. рублей одному покупателю, чьи данные не раскрываются. По нынешнему курсу эта сумма эквивалентна примерно 2,2 млрд. долл., откуда следует общая капитализация одного из флагманов отечественной экономики на уровне около 4,7 трлн. рублей (73,5 млрд. долл.). Не бог весть какие цифры, учитывая, что по итогам 2018 года только дивиденды акционерам составили 393,2 млрд. рублей (около 6,2 млрд. долл.), и это только 27% официальной прибыли нашего "национального достояния". То есть отношение капитализация/прибыль (P/E ratio, PER) у "Газпрома" явно не превышает 5. Для сравнения: средний показатель PER у компаний из списка Dow Jones Industrial Average в настоящее время составляет около 25, а у "высокотехнологичного" Nasdaq — около 40.

То есть это запредельно, аномально высокий показатель доходности, и здесь ничего не меняется на протяжении вот уже нескольких десятков лет, так что "чужие здесь не ходят". Поэтому такая серьёзная продажа, помимо собственно коммерческой тайны, несомненно, имеет и выраженную политическую составляющую. Имя конечного бенефициара-покупателя, кто бы им ни оказался, очень многое может сказать о приоритетах не только самого "Газпрома", но и Кремля.

Тем более, что в этой истории есть и ещё один интригующий момент. Структура акционерного капитала ПАО "Газпром" по состоянию на 31 декабря 2018 года распределялась следующим образом: Российская Федерация в лице Росимущества (Федерального агентства по управлению государственным имуществом) — 38,37%, АО "Роснефтегаз" — 10,97%, АО "Росгазификация" — 0,89%, держатели АДР (депозитарных расписок) — 24,13%, прочие юридические и физические лица — 25,64%. Вопрос заключается в том, что в данном случае "Газпром", как сообщается, продал новый выпуск своих акций, "размывающий" пакеты других акционеров. Отсюда нетрудно посчитать, что даже условный совместный пакет Росимущества, "Роснефтегаза" и "Росгазификации", составлявший 50,23% акций "Газпрома", теперь — если покупателем этих "новых" 3% была не какая-то государственная структура РФ — даже формально окажется ниже 49%. В таком случае претендовать на статус "общенационального достояния" данная "естественная монополия" может разве что в целях пиара и социальной рекламы.

Учитывая, что пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков недавно заявил, что его идеалом является империя времён Николая II, то возникает естественный вопрос: знает ли этот уважаемый чиновник и политик, что к началу Первой мировой войны иностранному капиталу принадлежало больше половины промышленных предприятий и больше двух третей финансового капитала Российской империи, что именно эта зависимость привела к вступлению этого "идеального государства" в войну с Германской империей и, в конечном счёте, к краху, двум революциям, гражданской войне и распаду?

Про уровень социального неравенства, технологий, образования и здравоохранения в те годы даже говорить не стоит, хотя апологеты "царя-страстотерпца" всегда готовы выдавать точечные прорывы и планы того времени за повсеместную и массовую реальность. Возможно, теперь у нас есть шанс кое в чём вернуться на сто с лишним лет назад. Или даже больше, как та же Украина. Но вряд ли подобная перспектива будет выглядеть светлой в глазах подавляющего большинства наших сограждан. Да и действия российской "властной вертикали" даже при желании трудно полностью уложить в матрицу "России, которую мы потеряли". Но такая тенденция "наверху" есть, и она куда более опасна, чем любые "оппозиционные акции". То — следствия, а это — причина. И бороться со следствиями, не устраняя их причин, — занятие, по большому счёту, бесполезное. Это всё равно, что носить воду в решете. Или природный газ, если уж на то пошло.

Война и мир для Ирана

Исламская Республика не стремится стать региональной сверхдержавой, обладающей ядерным оружием

Саид Гафуров

Напряжение в Персидском заливе нарастает — Великобритания заявила, что её военный флот будет сопровождать проходящие через Ормузский пролив суда под "Юнион Джеком". После задержания 4 июля иранского танкера Grace I властями британского Гибралтара Вашингтон пытается сформировать коалицию для патрулирования Ормузского пролива. Тегеран, в свою очередь, прилагает усилия "по обеспечению безопасности не только в Персидском заливе и Ормузском проливе, но и в Баб-эль-Мандебском проливе и Индийском океане".

Рассуждая о динамике текущей военно-политической ситуации на Среднем Востоке, начинать, по всей видимости, следует с концепции политических целей войны, изложенных Карлом фон Клаузевицем: "Первоначальные политические намерения подвергаются в течение войны значительным изменениям и, в конце концов, могут сделаться совершенно другими именно потому, что они определяются достигнутыми успехами и их вероятными последствиями". И такие изменения мы наблюдаем в позициях всех участников конфликта. Важно понимать, что внешняя и внутренняя политика стран Среднего Востока — точно так же, как американская, российская, китайская и любая иная, — является результирующей от усилий множества самых разнообразных сил, имеющих часто противоположные интересы. И подковёрная внутренняя борьба за влияние на внешнюю политику бывает очень жёсткой.

О чём думают в Тегеране?

Через влиятельные, но ангажированные СМИ: и на Западе, и на Востоке, — идёт массовая пиар-кампания, инициированная, в основном, Саудовской Аравией, что Иран якобы поддерживает восстания в арабских странах, планируя создание "шиитского полумесяца" в западной части Азии.

В мировом общественном мнении ставится вопрос о способности Ирана оказывать решающее влияние в регионе после "арабской весны". Но если весь мир воспринимает Исламскую Республику в качестве мощного участника Большой игры, то в самом Иране, к удивлению автора этих строк, в общественном мнении, и даже во взглядах государственных деятелей широко распространено довольно унылое позиционирование своей страны как государства Третьего мира, не способного быть самостоятельным субъектом глобального развития и мировой политики. Конечно, иранцам лучше известны их проблемы, но ведь, с другой стороны, большие объекты, как говорил поэт Сергей Есенин, лучше видны на расстоянии.

Тут очевидна и ошибка в модальности: фраза "может оказывать влияние на ситуацию в других странах" вовсе не тождественно выражению "оказывает влияние" или "хочет оказывать влияние". Конечно, по Бисмарку, для политики важны не намерения, а потенциал той или иной страны. Но, странным образом, вопрос об интенциях и мотивациях Исламской Республики на нынешнем этапе забывается. Американцев и разных прочих саудовцев пугает сама возможность такого влияния.

В Иране, как и везде, нет "единой политической воли". Это демократическое государство, в котором существуют различные политические тенденции, в том числе — связанные с поддержкой (или с отказом от поддержки) шиитских движений во всем мире, причём действующий президент Хасан Рухани считается представителем умеренной линии, тогда как существует много более радикальных политических сил, полагающих, что Тегеран должен гораздо активнее поддерживать и защищать своих единоверцев по всему миру.

Иран давно отказался от самой идеи экспорта исламской революции, которая даже изначально предполагала не столько внешнеполитические акции, сколько построение в Исламской Республике такого общества, которое стало бы примером, образцом государственного и общественного устройства для мусульман всего мира.

Помимо прочего, война, в том числе и прокси-война, — дело весьма дорогое, не столько для национальной экономики (давно известно: "война повышает кредит"), сколько для бюджета воюющей страны. Поэтому в Иране, переживающем ситуацию финансового и бюджетного кризиса, войны категорически не хотят, хотя и не боятся её.

Конечно, навязывать шиитскую версию ислама суннитам — это абсурд, но глупо спорить, что стремления к лидерству в мусульманском мире у Ирана и ряда других исламских стран, включая Саудовскую Аравию, отсутствуют. Но это вопрос идеологии, а не вооружённой борьбы. В Иране, кстати, есть свои сунниты, хотя их не очень много, но нет никаких свидетельств о каких-либо нарушениях их прав.

Пройдя через множество расколов, обеспечивая религиозное обоснование самым разным социальным течениям: от революционных, до ультрареакционных, — шиизм встретил XXI век не только государственной религией Ирана, но и важнейшим элементом конфессиональной ситуации в Ливане, Азербайджане, Ираке, а в других странах обеспечивая религиозной идеологией социальное недовольство многих угнетённых или считающих себя угнетёнными этнических и социальных групп.

Конечно, когда шииты на протяжении истории приходили к власти, особо справедливого и прекрасного общества им построить не удавалось, но, тем не менее, правы те аятоллы, которые говорили, что шиизм — это "добрый ислам, терпимый ислам, равновесный ислам, умеренный ислам". Трудно пережить столько веков гонений (устойчиво расширяя своё влияние) — и не обладать этими качествами.

Исторически главным союзником Тегерана в регионе была Сирия. Сближению двух стран способствовали геостратегические причины: и Иран, и Сирия граничат с Ираком, который при Саддаме Хусейне проводил агрессивную политику по отношению к своим соседям. Президент Сирии Хафез аль-Асад не был согласен с претензиями Саддама на роль лидера "левого блока" арабских государств, подкреплёнными военной мощью Ирака. Правящие сирийское и иракское крылья общеарабской Партии арабского социалистического возрождения (Баас или ПАСВ) враждовали не на шутку, обвиняя друг друга в предательстве. С Ираном Ирак бессмысленно и кроваво воевал 8 лет только для того, чтобы подписать мир на условиях возвращения к довоенной ситуации.

После оккупации Ирака странами НАТО Тегеран стал проводить умную и тонкую политику, нацеленную, в конечном счёте, на возвращение мира в Ирак. Немаловажную роль в этом играла и взвешенная политика сирийского руководства.

Политическое фиаско США в Ираке открыло двери для усиления иранского влияния в этой стране. При этом ни один духовный лидер иракских шиитов не призывал к перенесению в Ирак персидской модели общественного и государственного устройства. Ирану также нужен дружественный Ирак, а не уменьшенный клон самого себя.

В результате к концу второго десятилетия XXI века Иран стал одним из наиболее влиятельных внешних игроков в богатом нефтью Ираке, что, помимо всего прочего, даёт Исламской Республике сухопутный коридор для выхода к Средиземноморью через сирийские порты.

Помимо требований realpolitik, важное значение имел тот факт, что важная часть сирийского руководства принадлежала к алавитам, а для межобщинных отношений в исламе, начиная, наверное, с конца XVIII века, характерно сближение разных течений шиизма. Таким образом, сирийско-иранский союз приобретал дополнительное религиозное измерение, способствующее политическим договорённостям о благоприятном региональном балансе сил.

Этот альянс впоследствии расширился за счёт включения "Хезболлы", которую создали наиболее обездоленные массы шиитов южного Ливана. Ирония истории заключается в том, что западные страны сначала радовались созданию "Хезболлы", считая своим главным врагом в арабском мире левые, секулярные силы, которые чаще всего возглавлялись немусульманами.

"Хезболла", опираясь на поддержку Сирии и инструкторов иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР), сформировала мощную базу в Баальбеке в непосредственной близости от сирийской границы.

Союз Ирана, Сирии и "Хезболлы" был основан на поддержке Палестинского движения сопротивления режиму в Тель-Авиве. Успехи "Хезболлы", отразившей в 2006 году очередную агрессию израильской военщины, вторгшейся в Южный Ливан, придали этому союзу беспрецедентное чувство веры в себя, которое нашло отражение и в союзе с фракциями Палестинского сопротивления, не поддерживающими ФАТХ. С другой стороны, именно в Палестине саудовская пропаганда наиболее сильна, и иранские бизнесмены при экспорте своих товаров вынуждены учитывать антииранские настроения палестинцев.

Влияние Исламской Республики в мусульманском мире на протяжении последних двух десятилетий носит мирный по своей природе характер, основанный на экономическом сотрудничестве. Даже американская разведка и Пентагон подчёркивают, что "иранская угроза" носит невоенный характер, поскольку оборонные расходы Ирана ниже, чем аналогичные расходы остальных стран региона; военная доктрина Исламской Республики является оборонительной по своему характеру, а потому Иран имеет "ограниченные возможности для ведения военных действий за пределами страны".

Нужна ли Ирану атомная бомба?

На Западе хорошо понимают, что ядерного оружия (ЯО) у Ирана не только нет, но и нет возможности его создать даже в среднесрочной перспективе. Американские и европейские спецслужбы многократно это подтверждали.

Если проанализировать региональное расположение Ирана, находящегося на стыке Ближнего Востока, Южной и Центральной Азии, то нельзя не заметить, что он с четырёх сторон окружён ядерными странами. На севере это Россия, к востоку — Индия и Пакистан, создавшие уже не только ядерные боеприпасы, но и баллистические ракеты для их доставки. На западе от Исламской республики у Тель-Авива, отказавшегося подписать Договор о нераспространении ядерного оружия, есть несколько сотен различных ядерных боезарядов, а в Катаре расположена база ВВС США, где размещаются бомбардировщики, способные нести ЯО.

Военные ядерные исследования везде направлены на разработку не только ЯО, но и средств защиты от него. Оборонные (включая и гражданскую оборону) разработки в этой области гораздо важнее, чем собственно бомба, они должны вестись и ведутся повсюду. ДНЯО против этого не возражает.

Стремление Ирана реализовать в атомной области свои права как участника Договора о нераспространении ядерного оружия вызывают на Западе опасения в возможности двойного использования ядерных технологий, производства компонентов для создания ЯО. Но возможность и её реализация — это очень разные вещи.

В качестве стратегического оружия сдерживания атомная бомба Тегерану просто не нужна — для неё нет целей. В то же время, Иран является региональной супердержавой в сфере конвенционального оружия, а его технологические достижения только увеличивают отрыв от соседей.

Страны НАТО (за исключением малообжитой части Турции) расположены слишком далеко, и без массового производства безумно дорогих для не очень большой страны баллистических межконтинентальных ракет или стратегических бомбардировщиков Иран не сможет угрожать потенциальным противникам. Россия, с нашей огромной территорией и редким населением, — вообще для применения иранского ЯО цель сомнительная (до крупных центров от Ирана далековато). Остаются Индия и Пакистан, но с ними, учитывая наличие у них ЯО, воевать, во-первых, дело безнадёжное, а во-вторых, хиндустанцам выходить за пределы своего великого полуострова не свойственно — слишком они самодостаточны.

Однако есть один очень важный момент, довольно трудный для понимания русского человека. Люди, конечно, везде одинаковые — мы один биологический вид. Где бы человек ни жил — повсюду он от боли плачет, а от радости улыбается, везде детей женщины рожают в муках. Но условия, в которых существуют разные человеческие сообщества, влияют на мировоззрение, мироощущение и миропонимание, а опосредованно и на оборонную политику разных стран.

Так сложилась российская история, что мы живём тонким слоем, распластанным по огромным равнинам, которые мало подвержены стихийным катаклизмам, где самым страшным природным бедствием являются холода зимой, речные наводнения и пожары. Редкость населения и благостность жизни на равнинах порождают в нашем национальном сознании ощущение (ложное) возможности одолеть чудовищные титанические силы, порождённые природой и человеком.

Но есть и другие страны — например, Япония или Иран, — где люди постоянно, ни на секунду не переставая, живут в страхе перед возможным стихийным бедствием. Цунами или землетрясения для них — не картинка из телевизора, а реальность, часто пережитая лично и, безусловно, ставшая частью национального мировоззрения. Они гораздо сильнее опасаются могущества природы, чем мы. Так что не следует забывать — в этом отношении персы от нас отличаются очень сильно.

И поэтому речи иранских политиков об имманентном зле, заключённом в военном атоме, следует понимать именно в этом контексте — человек в тщете своей возомнил себя богоравным и пытается разбудить чудовищные силы материального мира, подтолкнуть стихию.

Они не лукавят, когда предостерегают от чрезмерной горделивости бесхвостых приматов вида хомо сапиенс. Для нас такие особенности миропонимания звучат парадоксально, для японцев же или иранцев не менее удивительно то, что нам такие элементарные вещи нужно разъяснять. Любой ядерный взрыв в горах Ирана породит тектонические подвижки такого масштаба, что мало не покажется никому.

Даже если допустить, что кто-то в Тегеране задумывается о создании ЯО, то следует признать, что рационально мыслящие лица, принимающие решения, прекрасно понимают, что стоит только один раз попробовать применить атомную бомбу против соседей (даже купленную на мировом "чёрном рынке" — что дешевле), — тут же последует такое возмездие, что даже представить страшно.

Лишь бы не было войны

Сейчас первоочередной задачей американской администрации, если не считать предвыборных аспектов, является решение внутренних экономических проблем США в условиях экономического кризиса и безнадёжной торговой войны с Китаем. Открытие нового фронта, при наличии уже имеющихся в Ираке, Сирии и Афганистане, — это, в нынешних условиях, верный рецепт провала на выборах, что американский президент очень хорошо понимает.

Реальный прогресс в решении ядерной проблемы Ирана может начаться только тогда, когда США сменит приоритет со "смены режима в Иране" на конструктивное взаимодействие с Исламской Республикой: контроль над ядерной программой параллельно поэтапному снятию санкций и, прежде всего, возвращение Тегерану замороженных в банках США финансовых активов Ирана. Но в состоянии ли это сделать Вашингтон, не вызвав монетарного и бюджетного коллапса (замороженные иностранные активы вкладываются в считающиеся "безрисковыми" долговые обязательства США)?

В условиях санкционного режима против Ирана, с его вековыми традициями караванной торговли, спекулянты потирают руки от радости. От западных санкций простой народ может, конечно, и пострадать, но на практике в реальных условиях мировой торговли они просто не работают. Например, в Пекине сделали вид, что забыли об имеющихся с Тегераном торгово-экономических проблемах, и сориентировали китайский бизнес на расширение торговли с Ираном, пользуясь возможностью вышибить оттуда южнокорейских и европейских конкурентов. После победы на выборах правительство Индии тоже столкнулось с давлением США по ряду торговых вопросов.

Верно, что в отношениях с Западом у Ирана нет большого простора для манёвра. Условия realpolitik дают преимущество тому, кто сильнее. Но Тегеран — защищающаяся сторона, и там научились, как говорят боксёры, "держать удар".

Тем важнее становится роль России. Дело даже не в том, что Иран является важнейшим партнёром нашей страны в Каспийском регионе и на Среднем Востоке в целом, — дело в том, что наши народы веками жили рядом, а нашим детям и внукам предстоит рядом жить и дальше.

Мы можем и обязаны проводить самостоятельную политику, а политика независимого игрока на международной арене не должна быть чрезмерно практичной и даже, можно сказать, циничной — в плане получения сиюминутной выгоды, но в ущерб долгосрочным отношениям с соседями или применения столь любимых Западом двойных стандартов. Если Россия — страна, с которой должны считаться везде и всегда, то нам нужны решительные действия и уверенная политика. И дело тут вовсе не в кадровых назначениях, а в наличии политической воли.

Нам пора возвращаться в Иран в полном объёме. Верно, что, кроме самих иранцев, никто нашему возвращению туда не обрадуется. Но нас там ждут. И мы можем открыть новому иранскому правительству возможность выбора, которого он пока фактически лишён.

Иран. США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 31 июля 2019 > № 3076130 Саид Гафуров

США и Афганистан договорились о следующих шагах в вопросе межафганских переговоров, написал в Twitter cпецпосланник США по Афганистану Залмай Халилзад, назвав свой визит в страну "самым продуктивным" со времени вступления в должность.

"Завершаю свой самый продуктивный визит в Афганистан со времени вступления в должность спецпредставителя. США и Афганистан договорились о следующих шагах. Формируется команда переговорщиков и группа технической поддержки", - написал Халилзад.

Он заявил, что отправляется в Катар и по пути совершит остановку в Пакистане.

"Я еду в Доху с остановкой в Исламабаде. В Дохе, если (радикальное движение) "Талибан" выполнит свою роль, мы выполним нашу и заключим соглашение, над которым работали", - написал спецпосланник.

Ранее Халилзад заявил, что межафганские переговоры начнутся после того, как Вашингтон заключит свое соглашение с талибами.

США последние месяцы ведут переговоры с афганским радикальным движением "Талибан" о прекращении огня, выводе иностранных войск из страны и мирных переговорах с правительством в Кабуле.

Ранее в июле официальный представитель политического офиса "Талибан" в Дохе Сухейл Шахин сообщил РИА Новости, что делегации США и афганского радикального движения на переговорах в Катаре достигли соглашения почти по всем обсуждаемым вопросам, остались один или два пункта, которые должны обсуждаться во время следующего раунда. Как указал представитель талибов, переговоры с США возобновятся после перерыва, длительность которого тогда не была определена.

«Нафтогаз Украины» совместно с оператором ГТС страны хотят организовать с января 2020 года поставки катарского газа в страну через трансбалканский газопровод, сообщил в своем Facebook-аккаунте директор Оператора ГТС Сергей Макогон. «Южноевропейские страны активно диверсифицируют поставки: каспийский газ через TANAP и LNG поставки создают хорошую конкуренцию российскому газу», — отметил он. Однако, по словам Макогона, для начала поставок катарского газа на Украину необходимо договориться с Турцией о проходе танкеров с топливом через пролив Босфор.

25 июля стало известно о готовности Молдавии закупать газ у Украины в случае, если Москва и Киев не смогут договориться о транзите топлива после 2019 года. По словам премьер-министра Молдавии Майи Санду, республика зависит от украинской газотранспортной системы до тех пор, пока не будет построен газопровод между румынским городом Яссы и Кишиневом. После этого страна собирается закупать топливо в Европе, пишет oilcapital.

Украина прекратила закупать газ у России в 2015 году, после чего перешла на реверсные поставки из Европы. В 2018 году глава «Газпрома» Алексей Миллер говорил, что подготовка к разрыву десятилетнего договора займет от 1,5 до двух лет. Сам же контракт истекает 31 декабря 2019 года. Тогда же заканчивается действие транзитного контракта. О судьбе транзита газа Москве и Киеву пока договориться не удалось.

По трансбалканскому газопроводу осуществляются поставки российского газа в из Украины в Турцию через Румынию и Болгарию. Однако «Газпром экспорт» в марте этого года информировал Болгарию, что поставки будут прекращен в 2020 году (вместе со всем транзитом по Украине, если не удастся решить вопрос по продлению или подписанию нового контракта). Один из вариантов, рассматривающийся «Газпромом», — использование балканского коридора в реверсном режиме путем присоединения его к «Турецкому потоку».

Президента Туниса Аль-Баджи Гаида ас-Себси похоронили в субботу в тунисской столице. Церемонию прощания и похорон транслировал арабский спутниковый телеканал Sky News Arabia.

Траурный кортеж с телом тунисского лидера проследовал через центральные кварталы Туниса. Своего лидера в последний путь провожали тысячи собравшихся на улицах граждан. В официальной церемонии прощания приняли участие президенты Франции, Португалии, Алжира, короли Испании и Марокко, эмир Катара, лидеры Палестины, Ливии и другие высокопоставленные иностранные политики и делегации.

Аль-Баджи Гаид ас-Себси скончался в минувший четверг в военном госпитале в тунисской столице на 93-м году жизни. В последние месяцы он неоднократно попадал в больницу в связи с проблемами со здоровьем. Ас-Себси занимал пост президента с 2014 года. Он был избран на высший пост после народного восстания в Тунисе и считался лидером, впервые избранным на подлинно демократических выборах, политиком, объединившим Тунис и защитившим демократические ценности.

Временно исполнять обязанности главы государства после смерти ас-Себси будет спикер парламента Туниса Мухаммед ан-Насер. Досрочные выборы президента Туниса назначены на 15 сентября.

Расширение нефтепровода Восток-Запад Saudi Aramco намерена завершить к сентябрю 2019 

Saudi Aramco планирует завершить расширение нефтепровода «Восток — Запад» к сентябрю для увеличения объема добычи нефти из Красного моря, сообщает агентство Bloomberg со ссылкой на источники. «Госкомпания завершит проект к сентябрю, увеличив пропускную способность нефтепровода по транспортировке нефти с 5 млн до 7 млн б/с», — уточняет агентство.

На данный момент нефтепровод работает значительно ниже своей пропускной способности, но давно запланированное расширение даст Саудовской Аравии возможность поставлять больше нефти из портов Красного моря, а не Персидского залива, в обход Ормузского пролива, поскольку напряженность в отношениях между США и Ираном, а также уязвимость этого пролива возросли в последние месяцы.

Нефтепровод «Восток — Запад» поставляет сырье с месторождений в Восточной провинции страны в порт на западном побережье.

Аналитики, опрошенные «НиК», отмечают, что поиск альтернативных путей транзита в обход Ормузского пролива ведут многие страны Персидского залива. Однако это означает капзатраты и удорожание сырья за счет увеличения транспортного плеча. «Страны Персидского залива уже предпринимали шаги для того, чтобы обойти это узкое место и не зависеть от Тегерана. ОАЭ построили обходной трубопровод в порт Фуджейра. Саудовская Аравия еще в 1980-е гг. построила терминал на берегу Красного моря. Есть страны, экспорт которых более уязвим, — Кувейт, Ирак, Бахрейн, Катар. Вместе с тем все страны региона могут транспортировать свое сырье по другим транспортным каналам. Но в любом случае обходные пути — увеличение транспортного плеча и дополнительные расходы, которые отразятся на стоимости нефти. Поэтому этим странам не хочется менять логистику экспорта», — заявил в интервью «НиК» президент фонда «Основание» Алексей Анпилогов.

Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека информирует, что по данным Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве Российской Федерации в 2019 году с 23 июля 2019 года начался выезд российских паломников, направляющихся на хадж в Королевство Саудовская Аравия, а их возвращение – с середины августа.

В хадже ежегодно принимают участие около 2 млн. человек более чем из 160 стран мира, из них порядка 20,5 тыс. человек - из Российской Федерации.

Риск завоза инфекционных болезней в Саудовскую Аравию паломниками, участвующими в хадже, связан с неблагополучной эпидемиологической ситуацией в странах, из которых прибывают паломники, увеличивается риск распространения таких заболеваний, как холера, менингококковая инфекция, лихорадка Зика, а также кори и полиомиелита.

В Йемене, граничащем с Королевством Саудовская Аравия, с начала 2019 года было зарегистрировано более 60 тыс. больных холерой, в том числе 561 летальный случай.

Остается напряженной ситуация по коронавирусной инфекции, с 2012 года в 32 странах мира зарегистрировано более 2,4 тыс. случаев инфицирования коронавирусом ближневосточного респираторного синдрома (БВРС-КоВ), в том числе более 839 с летальным исходом. Более 82 % всех заболеваний выявлено в Саудовской Аравии (1930 случаев, 717 летальных), а также в Объединенных Арабских Эмиратах, Катаре Иордания, Оман и Кувейт.

В странах Центральной Азии (Пакистане, Афганистане, Сирии) регистрируется неблагополучная ситуация по заболеваемостью полиомиелитом, вызванном диким полиовирусом, а в Африканском регионе (Нигерия, Демократическая Республика Конго, Мозамбик, ЦАР) - вакцинассоциированным полиомиелитом. В Пакистане и Афганистане а 2019 году зарегистрировано более 50 случаев полиомиелита.

В США, в странах Европейского региона, Украине, Кыргызстане, Казахстане и ряде стран Африки наблюдается неблагополучная эпидемиологическая ситуация по заболеваемостью корью (в Европе – более 80 тыс. случаев заболевания в 43 странах в 2018 году, в Украине – более 55 тыс., в Казахстане – более 8 тыс., в США – более 1тыс. случаев в 2019 году).

Наиболее неблагополучным по менингококковой инфекции в 2015-2019 гг. является Африканский регион (страны «менингитного пояса»).

Роспотребнадзором ежегодно проводится работа с представителями духовных управлений мусульман, туроператорами, занимающимися вопросами выезда паломников, направленная на обязательное проведение вакцинации паломников, принимаются меры по усилению санитарно-карантинного контроля в пунктах пропуска при выезде и возвращении паломников.

Основным требованием для получения визы для выезжающих паломников является наличие действующего международного сертификата о вакцинации от менингококковой инфекции четырехкомпонентной вакциной.

При нахождении в местах массового скопления во время хаджа необходимо соблюдение мер личной профилактики:

- чаще мыть руки с мылом;

- использовать салфетки при кашле и чихании;

- избегать контактов с заболевшими и не использовать их личные вещи;

- по возможности носить марлевую повязку в местах массового скопления людей;

- не приближаться к местам скопления верблюдов и избегать прямого контакта с ними;

- не употреблять некипяченого и пастеризованного верблюжьего молока, а также не приобретать пищевые продукты в местах неорганизованной торговли;

- при возникновении любых признаков недомогания следует обратиться к врачу;

- при возвращении из поездки и в случае появления любых симптомов заболевания (озноб, повышение температуры, недомогание, боль в горле и др.) необходимо немедленно обратиться в медицинскую организацию, проинформировав врача о недавнем пребывании на хадже.

В адрес управлений Роспотребнадзора по субъектам Российской Федерации направлены предложения по организации взаимодействия с органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации и духовных управлений мусульман по вопросам организации выезда паломников, в том числе по обязательной иммунизации против менингококковой инфекции и необходимости соблюдения мер личной профилактики при нахождении на хадже, а также усилению санитарно-карантинного контроля за возвращающимися паломниками.

Вопрос возвращения паломников остается на контроле Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека.

Президент США Дональд Трамп дал распоряжение торговому представительству изучить возможность реформирования Всемирной торговой организации, следует из распространенного Белым домом документа.

Претензии американского лидера касаются несправедливого, по его мнению, предоставления богатым странам статуса развивающихся.

"Когда самые богатые экономики претендуют на статус развивающихся стран, они наносят ущерб не только другим развитым странам, но и экономикам, которые действительно требуют особого и дифференцированного режима. Такое пренебрежение к соблюдению правил ВТО, включая возможное игнорирование любых будущих правил, не может оставаться без внимания", — говорится в президентском меморандуме.

В документе подчеркивается, что семь из десяти самых богатых экономик мира в настоящее время претендуют на статус развивающихся стран. Среди них Бруней, Гонконг, Кувейт, Макао, Катар, Сингапур и Объединенные Арабские Эмираты.

"Китай наиболее ярко иллюстрирует это. Со времени вступления в ВТО в 2001 году Китай продолжал настаивать на том, что он является развивающейся страной... Соединенные Штаты никогда не принимали претензию Китая на статус развивающейся страны, и практически каждый текущий экономический показатель опровергает претензии Китая", — следует из меморандума.

США будут использовать все законные средства, чтобы не допустить предоставления послаблений в рамках ВТО государствам, которые объявили себя развивающимися, в частности Китаю.

Кроме того, Вашингтон намерен не признавать некоторые экономики развивающимися, если американские власти сочтут этот статус незаслуженным.

Президент США подчеркнул, что "Всемирная торговая организация остро нуждается в реформе", и без этого "не сможет удовлетворить потребности работников и предприятий".

"Необходимость реформирования международных экономических институтов является не просто проблемой для Соединенных Штатов, но и для всех стран, которые участвуют в мировом рынке. Что касается ВТО, то нет надежды на прогресс в решении этой проблемы, пока самые передовые страны мира не будут готовы взять на себя все обязательства, связанные с членством в ВТО", — отметил Трамп.

Ормузский пролив поможет американскому сланцу

Танкерное «пикирование» между Ираном и Великобританией поддерживает нефтяные цены в коридоре $60–70 за баррель. Любопытно, что даже угроза продолжению судоходства в Ормузском проливе пока не в состоянии поднять стоимость черного золота выше. Но если эта транспортная артерия действительно будет перекрыта, могут начаться перебои с поставками не только нефти, но и СПГ из Катара, а это уже прямой путь к глобальному энергетическому коллапсу.

Поэтому, скорее всего, вялая реакция нефтяных трейдеров на захваты танкеров свидетельствует, что пока никто не верит в возможность серьезных военных столкновений в регионе.

Между тем Великобритания уже рекомендовала своим судам не приближаться к Ормузскому проливу. Однако пока дальше этого шага британские власти не пошли, рассмотрев возможность введения экономических санкций против Ирана, в том числе замораживание активов. Правда, 24 июля британский танкер прошел через Ормузский пролив под конвоем фрегата ВМС Великобритании Montrose, прибыв в катарский порт впервые после инцидента с задержанием нефтяного танкера Stena Impero иранскими властями 19 июля.

Стоит отметить, что инцидент 19 июля, когда Иран задержал в Ормузском проливе Stena Impero, следовавший под британским флагом, и танкер Mesdar, шедший под либерийским, был далеко не первым. 14 июля был арестован танкер Riah, шедший из ОАЭ под флагом Панамы. Однако «ящик Пандоры» был открыт 4 июля в Гибралтаре, где произошло задержание танкера Grace 1, который якобы перевозил иранскую нефть. Ранее, 13 июня, в Персидском заливе неизвестными были обстреляны танкеры Kokuka Courageous и Front Altair.

Все это свидетельствует, что в последние месяцы у нефтяного рынка было много поводов всерьез обеспокоиться. Но захваты танкеров и даже их обстрелы никого сильно не беспокоят. Действительно, в период настоящих танкерных войн в Персидском заливе в 1980–1988 гг. были атакованы более 450 судов; более 250 из них составляли танкеры.

Эксперты склонны считать, что пока цены на нефть отыгрывают больше дипломатическое противостояние США и Ирана, ни той ни другой стороне невыгоден полномасштабный военный конфликт, поэтому Ормузский пролив останется судоходной акваторией.

Главный аналитик компании «БКС Премьер» Антон Покатович в комментарии для «НиК» отметил, что на данный момент вероятность того, что напряженность по иранскому направлению выльется в блокировку нефтяных поставок из Персидского залива с помощью «перекрытия» Ираном Ормузского пролива оценивается как достаточно низкая — порядка 15–20%.

«Тем не менее мы наблюдаем за продолжением усиления военных контингентов, включая США, в регионе. Также в распоряжении рынка имеется информация о подготовке к созданию военной коалиции США и других стран для обеспечения безопасности в данном судоходном регионе. На наш взгляд, рост милитаризованного базиса в данной активной точке геополитической напряженности повышает риск возникновения вооруженных столкновений, а также риск проведения операций false flag», — считает аналитик.

Он отметил, что акватория Ормузского пролива является жизненно необходимой для поддержания текущей мировой инфраструктуры транспортировки ближневосточной нефти — через пролив транспортируется порядка 20 млн б/с, или почти пятая часть всего нефтяного предложения в мире.

«Весьма ограниченное количество стран на данный момент имеет возможность изменить транспортные пути. Например, Саудовская Аравия имеет опыт обхода Ормузского пролива с помощью нефтепровода, который выходит в Красное море. Однако его пропускных мощностей может хватить лишь для обеспечения 70–77% нефтяных экспортных поставок королевства», — заметил Покатович.

Директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин отметил, что рынок еще не оценил фактор напряженности в Персидском заливе.

«Безусловно, какое-то влияние оказывают инциденты с танкерами, но нефть как была в коридоре $60–70 за баррель, так и не выходит за него. Если бы в регионе случился серьезный военный конфликт, мы бы увидели совсем другие цены на энергоносители», — заявил эксперт. По его мнению, никто не заинтересован в эскалации напряженности, поэтому стоимость нефти так и останется в заданном коридоре.

Президент фонда «Основание» Алексей Анпилогов также считает, что пока в Персидском заливе наблюдается не танкерная война, а одиночные танкерные инциденты. Иран показывает, что он контролирует Ормузский пролив даже скромными военно-морскими силами.

«Страны Персидского залива уже предпринимали шаги для того, чтобы обойти это узкое место и не зависеть от Тегерана. ОАЭ построили обходной трубопровод в порт Фуджейра. Саудовская Аравия еще в 1980-е гг. построила терминал на берегу Красного моря. Есть страны, экспорт которых более уязвим, — Кувейт, Ирак, Бахрейн, Катар. Вместе с тем все страны региона могут транспортировать свое сырье по другим транспортным каналам. Но в любом случае обходные пути — увеличение транспортного плеча и дополнительные расходы, которые отразятся на стоимости нефти. Поэтому этим странам не хочется менять логистику экспорта», — заявил эксперт в интервью «НиК».

По его словам, Иран наглядно демонстрирует, что не будет сдаваться без геополитического и геоэкономического боя, поэтому собирается использовать те рычаги давления, что у него есть.

«Это защитная стратегия Ирана. В то же время он не идет на неуправляемую эскалацию: один танкер в Гибралтаре, другой — в Ормузе. Я думаю, что именно к таким симметричным ответам и будет прибегать Тегеран. Он не будет делать первый шаг», — заметил эксперт.

Анпилогов считает, что Великобритания и США тоже достаточно трезво оценивают риски военного противостояния с Ираном.

«США должны сконцентрировать в Персидском заливе достаточные силы для предотвращения любых действий Ирана по контролю Ормуза. Стоит упомянуть, что классическая танкерная война велась отнюдь не путем досмотра танкеров, а с помощью мин и авиации. США, не участвуя напрямую в конфликте, вынуждены были держать в Персидском заливе две авианосные группировки. Это очень серьезные силы даже для Соединенных Штатов. Если Вашингтон захочет напрямую участвовать в конфликте, ему потребуется переброска в регион еще более серьезных сил.

Поэтому пока США хотят собрать максимально широкую международную коалицию для изоляции Ирана, чтобы выставить именно его современной „империей зла“. Однако реализация данного сценария возможна только при условии, что Иран первый пойдет на эскалацию конфликта.

Если же эти первые шаги сделают США, они подрастеряют союзников, необходимых для эффективной военной операции. Я ожидаю очень медленного развития событий», — пояснил эксперт.

Покатович, отвечая на вопрос, как будут дальше разворачиваться события вокруг задержания танкеров, отметил, что все будет зависеть от отношений западного мира и Тегерана.

«Мы не исключаем, что в ближайшее время взгляды мирового сообщества на исламскую республику могут продолжить ухудшаться, что в итоге приведет к возвращению Ирану метки „мирового злодея“. При развитии событий в данном ключе мы видим риски перехода геополитической напряженности к милитаризованным столкновениям в ближневосточном регионе, что может стать существенным фактором поддержки нефтяных цен», — указал главный аналитик «БКС Премьер».

Анпилогов заметил, что в случае перекрытия доставки углеводородного сырья по Ормузскому проливу очень сильно пострадают мировые потребители сырья, в том числе и СПГ.

«Сейчас катарский экспорт СПГ составляет порядка 80 млн т в год. В случае перебоев с доставками сжиженного природного газа из этой страны США смогут активнее продавать свой газ в ЕС и на рынки Юго-Восточной Азии, например в Индию. Стоимость энергоносителей при реализации данного сценария будет расти.

При этом геополитические конкуренты США, например ЕС, потеряют больше от данного конфликта, чем сам Вашингтон», — пояснил Анпилогов.

Последнее заявление госсекретаря США Майка Помпео о том, что Соединенные Штаты создают коалицию по патрулированию Ормузского пролива, в которой будут участвовать страны со всего мира, подтверждает данное мнение. Вашингтон официально подтвердил намерение втянуть в конфликт как можно больше участников, чтобы потом удачно обогатиться за счет резкого роста стоимости газа как в Европе, так и в Азии.

Екатерина Вадимова

Украина ищет альтернативы российскому газу и рассматривает возможность с 2020 года получать сырье через Трансбалканский газопровод, следует из записи директора компании "Оператор ГТС Украины" Сергея Макогона в фейсбуке.

По его словам, на днях голубое топливо из Катара впервые доставили в терминал сжиженного природного газа (LNG) в Греции на судне класса Q-Flex, которое может перевозить более 210 тысяч кубов этого сырья.

"Южноевропейские страны активно диверсифицируют поставки: каспийский газ через Танап и LNG-поставки создают хорошую конкуренцию российскому газу. Работаем над тем, чтоб уже с января можно было поставлять газ в Украину с южного направления через Трансбалканский газопровод", — написал Макогон.

В комментариях к своему сообщению он отметил, что основная проблема для поставки катарского газа на Украину — "договориться с Турцией о проходе LNG-танкерами Босфора".

Ормузский пролив прошел британский танкер — впервые после задержания Stena Impero

Впервые с момента задержания британского танкера Stena Impero Ормузский пролив преодолел другой танкер — BW ELM, также ходящий под флагом Великобритании. Судно благополучно прибыло в порт Катара. Об этом сообщило агентство Associated Press.

За ходом судна наблюдал дежурный фрегат ВМС Великобритании HMS Montrose, но не сопровождал его, указано в сообщении.

Танкерная война в Персидском заливе продолжается. После задержания танкера Stena Impero в Ормузском проливе силами Корпуса стражей исламской революции (КСИР) ряд Великобритания и США выступили с заявлениями. С американской стороны прозвучало предложение для европейских партнеров создать коалицию для обеспечения безопасности в Персидском заливе, в частности, для патрулирования вод вдоль берегов Ирана и Йемена. В ответ Тегеран заявил, что необходимости в этом нет.

Уставшие от Украины

украинская группировка националистов хотела уничтожить итальянского вице-премьера Маттео Сальвини самолётной ракетой

Алексей Анпилогов

В Италии набирает обороты скандал вокруг Украины. Вслед за делом нацгвардейца Маркива, осуждённого на 24 года убийство на Донбассе итальянского фотожурналиста Андреа Роккелли, итальянской полицией начато второе дело, связанное с вооружённой до зубов украинской группировкой, которую обвинили в подготовке покушения на местного вице-премьера Маттео Сальвини.

Арсенал, который был изъят у незадачливых террористов прямо в Италии, впечатляет. В него входило 9 штурмовых винтовок, пулемёт Scorpion, 3 ружья, 7 пистолетов, 20 штыков, 306 частей огнестрельного оружия, более 800 боеприпасов различного калибра и, что самое экзотичное, — настоящая самолётная ракета «воздух-воздух» в штатном транспортном контейнере.

Пока по делу о покушении арестованы трое подозреваемых: два итальянца и один житель Швейцарии. Всё понятно и с идеологией преступников — в доме одного из них обнаружена различная нацистская символика и литература. Однако гораздо интереснее в этом случае не итальянская часть вскрытой группировки, а её «украинский след»: арестованные европейцы воевали на Донбассе вместе с неонацистским батальоном «Азов» (запрещён в России. — ред.), а происхождение части выявленного арсенала весьма уверенно связано именно с этим эпизодом в их биографии.

Как было заявлено, вскрытая итальянской контрразведкой преступная сеть гораздо шире — следствие уже заявило, что во время оперативного расследования под наблюдение попали пять жителей европейских стран, которые побывали на войне в Донбассе и были тесно связаны с украинскими карательными батальонами. При этом намерение о покушении на жизнь вице-премьера они высказывали достаточно открыто, мотивируя это тем, что итальянский политик «продался Путину».

Впрочем, до поры до времени итальянская полиция относилась к этим нелепым угрозам достаточно прохладно, пока четыре месяца назад один из подозреваемых не получил звонок из Болоньи касательно покупки ракеты «Матра» французского производства, находящейся на вооружении Катара. Планируемая поставка столь серьёзного оружия уже не могла быть просто так «спущена на тормозах», что и привело к переводу операции в активную фазу. Во время реализации которой внезапно выяснилось, что и угрозы в адрес Сальвини не были пустым звуком.

Имидж Украины в европейских странах окончательно обретает весьма неприятные черты. И речь идёт не просто о том, что в «незалежной» свободно разгуливают тысячи неприкрытых нацистов, отношение к идеологии которых в Европе резко отрицательное. Основная претензия европейских стран состоит в том, что официальный Киев совершенно не числит своих нацистов не то, что в преступниках, но и просто — в нежелательных элементах политической системы.

Постоянные митинги в центре Киева с нацистской символикой, лозунгами, повесткой и участниками стали уже обыденностью. Каждую годовщину начала Второй мировой войны респектабельный киевский клуб открыто принимает гостей-нацистов и который год даёт откровенно неонацистские концерты. «Отличились», уже неоднократно, и украинские чиновники, некоторых из которых даже пришлось срочно «эвакуировать» из Евросоюза, когда они «засветились» в социальных сетях с неонацистскими заявлениями.

В «деле Маркива» официальные украинские власти не просто поддержали убийцу итальянского журналиста, но и откровенно препятствовали итальянскому следствию, игнорируя многочисленные просьбы о предоставлении доказательств. А демонстративный «поход» украинской диаспоры в итальянский суд в вышиванках был расценен в Италии как попытка давления на суд и назван «выходом украинской мафии».

Конечно, случаи с Маркивом и с ракетой могут показаться всего лишь какими-то единичными «проколами» Украины на европейском направлении — пока что «войну с Россией» ещё воспринимают в Европе, как достаточное оправдание «перегибов на местах», связанных с нацизмом и ультраправой идеологией, однозначно порицаемой в Европе. Однако европейские страны уже явно не хотят видеть украинских нацистов ни у себя дома, ни — в идеале — на улицах Киева или в украинской Раде. Пока что вразумляющие удары со стороны Европы носят, скорее, точечный характер, но не исключено, что за открытых нацистов возьмутся всерьёз.

Впрочем, обольщаться на этот счёт не стоит. Европе важно, чтобы украинская «нацистская грязь» лишь поменьше пачкала внутри «общеевропейского дома» и не красовалась на виду внутри самой Украины.

Как говорится — «не кашляйте в нашу сторону, вы заразны!» Сидите со своим бешенством у себя в комнате, а будете вы лечиться или нет — уже не наше дело, решайте эту проблему сами.

В Черногории потратят рекордную сумму на строительство гостиницы

Стоимость всей застройки ориентировочно составит €1 млрд.

По словам мэра Улциня Льоро Нрекича, гостиничный комплекс появится в южной части страны, вблизи бухты Валданос, на холме Мавриян. Расстояние до аэропорта в Подгорице составит 65 км. На территории в 500 тыс. кв.м застройщики планируют разместить четыре отеля на 2 900 мест каждый и 105 бунгало площадью по 350 кв.м, сообщает BalkanPro.

Комплекс Mavrijan Luxury Resorts and Villas также будет включать в себя рестораны, спортплощадки, открытые бассейны, марину на 147 причалов, широкую набережную и вертолётную площадку. Проектом уже заинтересовались инвесторы из Катара и Египта.

Учитывая, какими темпами растёт число туристов, приезжающих в Черногорию, данный комплекс придётся весьма кстати.

Автор: Виктория Закирова

Мир и покой для России

из выступления в Государственной Думе Российской Федерации

Дэвид Лифшульц

"Положение Пруссии в Германии будет определяться не её либерализмом, но её властью… Пруссия должна сосредоточить свою силу и держать её наготове для благоприятного случая, который уже наступал и был упущен не раз. Со времён трактатов Венского конгресса наши границы были малопригодны для здоровой политической жизни. Великие вопросы дня будут решаться не речами и решениями большинства — то была великая ошибка 1848-49 годов — но железом и кровью (Eisen und Blut)".

Отто фон БИСМАРК

"Дайте Государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, — и вы не узнаете нынешней Poccии".

Пётр СТОЛЫПИН

Может ли Россия "жить в мире и покое", когда русских обстреливают из миномётов на Донбассе? Может ли Россия "жить в мире и покое", когда на бывших территориях СССР, получивших независимость, всячески третируют двадцать пять миллионов русских? После Второй мировой войны проблема немцев на территориях, оставшихся вне новых границ Германии, была решена путём их насильственного изгнания (в ходе этого процесса многие погибли). В высших кругах на Западе обсуждается аналогичный подход к решению вопроса о русских, оставшихся за пределами Российской Федерации после совершённого при Ельцине незаконного отделения от России республик Прибалтики, Закавказья, Украины, Белоруссии, Молдавии и Средней Азии. В западных кругах русских хотят изгнать в Россию, как немцев изгнали в Германию по окончании Второй мировой войны. Но Германия начала и проиграла две мировые войны, а Россия — нет. Россия утратила эти территории вследствие внутренней измены.

Украина была составной частью России почти четыре столетия. Саму идею её независимости изобрели и выдвинули в Австро-Венгрии в ходе Первой мировой войны с целью подрыва боеспособности Русской армии, что и произошло ближе к концу той войны. Независимость нынешней Украины была установлена с тем, чтобы дать местным олигархам возможность вволю, без оглядки на Россию грабить этот край. Это, по существу, история и прочих территорий бывшего Советского Союза, оторванных от России Ельциным по указке с Запада.

Киевский переворот 2014 года был устроен по наводке Збигнева Бжезинского с целью втянуть Россию в партизанскую войну вроде войны в Афганистане (в 1980-х), и ему сопутствовал приказ Вашингтона и Лондона монархиям Персидского залива сбить цены на нефть. Россия предприняла действия, направленные на защиту русских в Крыму, а затем — и на Донбассе, из-за чего Запад ввёл санкции. Всё это было подстроенной ловушкой.

Россия решила не вводить армию на Украину — даже туда, где пророссийские настроения преобладали (области к востоку от Днепра), из боязни увязнуть в трясине ещё одной партизанской войны, оставив всю остальную территорию Украины под властью поддерживаемых Западом грабителей-олигархов, и наблюдала, как Украина сама себя разрушает в финансовом отношении. Запад не собирался адекватно финансировать экономику Украины и не мешал ей заниматься саморазрушением. Большая часть инъекций МВФ была разворована олигархами, выводившими награбленное из страны в западной валюте, предоставленной займами МВФ. Эти олигархические мародёры пользовались поддержкой Ротшильдов, как и их собратья по грабежу в России — о чём свидетельствует, к примеру, тот факт, что владельцем всех, ныне совершенно обесценившихся, акций "ЮКОСа" Михаила Ходорковского является лорд Джейкоб Ротшильд. Все эти олигархи: что на Украине, что в России, — из породы троцкистов. Поддержанные бароном Эдвардом Ротшильдом в годы большевистской революции троцкисты были тоже волками в разного рода овечьих шкурах и расхищали богатства России, пока Сталин не остановил их твёрдой рукой. В период 1991-1999 годов богатство, равноценное текущему суммарному богатству всех домохозяйств России, было похищено и переведено за границу, прежде всего — в Лондон, под эгиду лорда Джейкоба Ротшильда. Теперь они разоряют Россию введением санкций.

"Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные"

От Матфея 7:15

Не сумев по-крупному уязвить Россию на Украине, Бжезинский разжёг затем "трубопроводный" кризис в Сирии, инициировав проект газопровода из Катара в Европу (через Саудовскую Аравию, Сирию и Турцию), призванного стать альтернативой экспорту в Европу природного газа из России. Предполагалось и подключение к данному проекту Ирана, с которого сняты были многие санкции. Когда такое подключение не состоялось, санкции против Ирана были восстановлены. Чтобы разжечь и довести до победного конца гражданскую войну в Сирии, Бжезинский задействовал созданный американцами суннитский ИГИЛ (организация, запрещённая в РФ. — ред.). Изначально ИГИЛ был создан американцами для противодействия иракским шиитам и с целью ослабить дружественное шиитам правительство аль-Малики. Эти-то силы и были брошены в огонь войны против правительства и армии Сирии. Россия вмешалась и выступила в защиту Сирии и, оперируя в основном военно-воздушными силами, при содействии союзных наземных сил из Ирана и Ливана ("Хезболла"), сумела переломить ход войны в пользу Сирии. Одержав в войне победу, Россия вместе с тем заблокировала проект трубопровода, который должен был нанести ущерб России. Удержав Сирию, Россия привела в бешенство Израиль — этим-то и объясняется, почему сионисты-сенаторы и сионисты-конгрессмены США так дружно голосуют за антироссийские санкции. Они предпочли бы видеть на месте Путина кого-либо иного. Надо понимать, что Нетаньяху Путину не друг.

2014 год принёс России крупные издержки: из-за санкций, затрат на помощь Донбассу и Луганску, боевых действий в Сирии, потерь от падения цен на нефть. Поскольку всё это определялась программой военного перевооружения России, о чём Бжезинскому не было известно, ожидалось, что в этой шахматной партии Россия, защищаясь, сделает ход ферзём — уведомит Запад, что в случае, если введённые санкции сняты не будут, Россия объявит дефолт по своим внешним обязательствам размером 700 млрд. долл. Дефолт 1998 года едва не привёл к обрушению всей западной финансовой системы — хотя затронул всего лишь 200-300 млрд. долл., что спровоцировало обрушение фонда Long-Term Capital Management, c позицией по деривативам размером около 1,8 трлн.долл. Запад в этом случае наверняка пошёл бы на попятную, но Россия ферзя не двинула и покорно приняла наказание, которое влекло за собой снижение уровня жизни населения и массивную утечку квалифицированных умов на запад. В ЦРУ удивились иррациональному выбору русских. В результате сегодня, согласно данным всех социологических опросов, мы имеем падение уровня доверия к Путину на фоне резкого повышения уровня одобрения Сталина. Президент Турции Эрдоган идёт тем же путём. Его не смогли устранить путём военного переворота, организованного ЦРУ в июле 2016 года, и теперь пускают в ход против него санкции, на которые он, как и Путин, не отвечает.

Запад не смирился с поражением в Сирии и теперь выдвигает обвинения против Ирана. Иран под властью шаха был столпом политики США на Среднем Востоке. Шах контролировал "бутылочное горлышко" мировых нефтяных потоков в Ормузском проливе; теперь те же возможности имеет шиитский Иран, который стал большой занозой в боку Запада, прежде всего — США. Иран не только контролирует Ормузский пролив. Разрушив Ирак, служивший противовесом Ирану, США разбалансировали весь регион Среднего Востока. Для США неприемлем сам факт того, что Иран сформировал ныне шиитский полумесяц влияния, протянувшийся от Ирана через Ирак до Ливана. Но ещё хуже то, что Иран укрепил свой контроль над Проливом, установив на своём побережье новейшие китайские и российские противокорабельные ракеты. Радиус действия этих ракет превышает 2000 км, между тем как дальность полёта истребителей с авианосцев — всего лишь 1100 км, а радиус действия "томагавков" на эсминцах — 1600 км, из-за чего ни те, ни другие невозможно использовать для ударов по Ирану: их корабли-носители будут уничтожены, как только окажутся в зоне досягаемости иранских противокорабельных ракет.

Что касается военно-воздушных сил США на базах в регионе, то все эти дорогостоящие машины придётся немедленно переправлять в иные места во избежание уничтожения их на земле иранскими ракетами. Американские ракеты ПВО: "Пэтриот", THAAD, "Иджис", — относительно малопригодны в качестве защиты от ракет. Таким образом, США не способны развернуть в регионе военные силы, необходимые для силового обеспечения открытости Ормузского пролива. Невозможно осуществить и вторжение в Иран, так как он обладает ядерным оружием, наличие которого не позволяет беспрепятственно производить сосредоточение войск (как было, например, при вторжении в Ирак). Не располагая ядерным оружием, никакое государство ныне не может защитить себя, так как США в этом случае способны ударить по нему, как по Японии в 1945 году.

В дополнение к сказанному следует заметить, что, поскольку Иран ныне является союзником Москвы, Россия тем самым оказывается потенциально способной управлять состоянием мира руками своего союзника Ирана. Рассмотрим, какими картами ныне располагают русские после своей победы в Сирии, одержанной в союзе с Ираном. Россия производит 11 млн. баррелей нефти в сутки. Если США и Иран вступят в войну, то следует ожидать, что Россия выдвинет свои войска в бывшие союзные республики Средней Азии с целью их защиты. Эти страны производят 14 млн. бар/сутки. В итоге под контролем или протекторатом России окажется производство 25 млн. бар/сутки. Для защиты среднеазиатских провинций Россия могла бы принять меры уже даже сейчас. Иран контролирует ещё 22 млн. бар/сутки, перекрыть поставки которых он может в любой момент, просто объявив, что налагает запрет на проход танкеров через Ормузский пролив. Китай производит около 3,7 млн. бар/сутки. Таким образом, Россия, Китай и Иран контролируют более половины общемирового предложения нефти, а это — комбинация карт, которую надо считать безусловно выигрышной. Иными словами, при общемировом производстве нефти около 100 млн. бар/сутки, более половины этого объёма находится под контролем Ирана, России и Китая. Тем самым три эти страны оказываются потенциально способными управлять состоянием мировой экономики в целом. Значит, они должны держаться вместе, поскольку в противном случае их перевешают поодиночке. То есть Иран должен стать "красной чертой" для Китая и России, которые не могут позволить США напасть на этого союзника!

Если США сумеют разбить Иран, это фактически повлечёт за собой изоляцию России и Китая. Тогда, по планам США, настанет черёд нанести удар по России путём её отключения от систем CHIPS и SWIFT. Что такое CHIPS и SWIFT?

CHIPS (Clearing House Interbank Payments System, Межбанковская платёжная система Расчётной палаты) — американская частная расчётная палата для крупных транзакций. К 2015 году она производила расчёты в объёмах, превышающих 1,5 трлн. долл. в сутки, по 250 000 межбанковских платежей по сделкам трансграничным и внутри США. Вместе с системой "Федвайр Фандс Сервис" (телекоммуникационная система перевода денежных средств ФРС США) CHIPS образует базисную сетевую систему крупных внутренних и международных долларовых платежей, чьи операции регулируются Статьёй 4А Единого торгово-коммерческого кодекса США, а её доля рынка составляет около 96%.

SWIFT (Society for Worldwide Interbank Financial Telecommunication, юридическое именование — S.W.I.F.T. SCRL, "Общество всемирных межбанковских финансовых каналов связи") — информационная сетевая система, позволяющая финансовым учреждениям по всему миру обмениваться сообщениями о финансовых транзакциях по безопасным, процедурно-унифицированным и надёжным каналам связи. SWIFT также продаёт финансовым учреждениям программное обеспечение и услуги, применяемые в сети SWIFTnet. Деловые идентификационные коды BICs (Business Indentifier Codes) в обиходе известны как "коды SWIFT".

Большинство международных межбанковских сообщений проходят по каналам связи SWIFT. По данным на 2015 год, эта система связывала более 11 000 финансовых учреждений более чем в 200-х странах и территориях, а число сообщений, передаваемых по её каналам связи, превышало в среднем 32 миллиона сообщений в сутки (для сравнения: аналогичный показатель в 1995 году — 2,4 миллиона). SWIFT передаёт финансовые сообщения по каналам, гарантирующим клиентам полную безопасность, но не содержит счётов клиентов и не производит никаких расчётных или взаиморасчётных операций.

SWIFT не позволяет производить перечисления денежных фондов, но рассылает платёжные поручения, расчёты по которым производятся через корреспондентские счета соответствующих финансовых учреждений. Для обмена сообщениями о банковских транзакциях финансовое учреждение должно обладать определёнными банковскими характеристиками и юридически быть банком или учреждением, подотчётным банку или банкам.

SWIFT — кооперативное общество, образованное финансовыми учреждениями-членами в соответствии с законодательством Бельгии, имеющее офисы по всему миру. Здание головного офиса SWIFT находится в коммуне Ла-Юльп близ Брюсселя в Бельгии. Председатель организации — Явар Шах, уроженец Пакистана, а главный исполнительный директор с 1 июля 2019 года — Хавьер Перес-Тассо (Javier Perez-Tasso), сменивший на этом посту уроженца Нидерландов Готфрида Лайббрандта (Leibbrandt). SWIFT ежегодно проводит конференцию, ориентированную на интересы индустрии финансовых услуг.

Отключение России от CHIPS/SWIFT — в условиях, когда доллар участвует в 88% финансовых транзакций в мире, — будет сокрушительным ударом по России. Возможно, в России и придумают что-то, чтобы продержаться какое-то время, но популярность Путина рухнет до уровня популярности позднего Ельцина, а Россия вернётся в положение вассала США. Когда будет подавлена Россия, в полной изоляции окажется Китай, и Америка направит против него свою проекцию силы. Так США выигрывают борьбу, действуя по принципу "разделяй и властвуй". Вот о чём идёт нынче речь.

Вернёмся к вопросу об оружии, которым Иран в настоящее время обладает, т.е. к вопросу о контроле Тегерана над Ормузским проливом. Колоссальные по объёмам деривативные финансовые бумаги ныне образуют особого рода навес над мировой финансовой системой. Уоррен Баффет справедливо назвал деривативы финансовым оружием массового поражения. Базельский Банк международных расчётов оценивает их суммарный объём в 600 млрд. долл. — этого, теоретически говоря, вполне достаточно для того, чтобы обрушить всю мировую финансовую систему в случае обвала, спровоцированного закрытием Ормузского пролива. Иные источники в Швейцарии оценивают этот объём в диапазоне от 1,2 до 2,5 квадриллионов(!) долл.

Как показали стресс-тесты банка Goldman Sachs, при сокращении предложения нефти на 22%, или на 22 млн. баррелей в сутки (т.е. на пропускную способность Ормузского пролива) цены на "чёрное золото" взлетят с нынешних 60-70 до 500 и далее — до 1000 долл. за баррель. Хотя в разных странах хранятся значительные резервные запасы нефти, а 3 млн. бар/сутки могут транспортироваться по нефтепроводу в обход Пролива, это позволит лишь временно компенсировать не более половины потерь, вызванных прекращением перевозок нефти через Пролив.

Если цены на нефть взлетят до 1000 долл. за баррель, а из недр земли в сутки добывается около 100 млн. бар/сутки, то суммарная стоимость нефти составит 45% общемирового ВВП (сегодня при цене 70 долл. за баррель этот показатель равен 4%). Даже если суммарную стоимость нефти рассчитывать, исходя из остаточной величины 78 млн. бар/сутки, это — катастрофа. Но этим вопрос не исчерпывается. Даже если мы примем в расчёт и временно смягчающие ситуацию резервы нефти, и 78 млн. бар/сутки, и три миллиона бар/сутки, идущих в обход Пролива, — всё равно удар по финансовой системе будет достаточно мощным, чтобы запустить взрывную цепную реакцию на рынке деривативов, и если кто-то думает иначе, пусть спросит Уоррена Баффета, который — можно быть в этом уверенным — подтвердит, что в этом случае мы столкнёмся с депрессией всемирного масштаба. Последующий кризис повлечёт за собой крушение западных демократических систем, как в Германии в 1933 году, не исключая политической системы США. Безумия западных троцкистов у власти обойдутся нам чрезвычайно дорого!

В кризисном 2008 году мы видели, как коллапс, вызванный необходимостью возместить убытки, связанные с расчётами по деривативам, был купирован небывалыми объёмами кредитно-бумажных денег ФРС. Сумма всех кредитов ФРС, выданных со времени её основания (1914) до 2008 года, составляла 900 млрд. долл., а для заливания финансовых дыр, чтобы не допустить сокращения агрегатов денежной массы, как в 1929 году, в 2008 году понадобилось 4,6 трлн. долл. Из них 2,7 трлн. долл. были выданы банкам в виде сверхнормативных резервов, не подлежащих частичному банковскому резервированию, поскольку ФРС платил по ним банкам проценты по ставкам выше рыночных для обеспечения денежным покрытием утраченных в кризис активов, каковые, по плану, подлежали постепенному списанию. Не будь этих чрезвычайных мер, банки, по сути дела, были бы давно банкротами. Однако в случае убыли 22% рыночных нефтяных ресурсов убытки никакими бумажными деньгами не залить. В итоге — полный обвал.

Я повторяю свой исходный вопрос: "может ли Россия жить в мире и покое, если Запад старается её разрушить?" — и отвечаю: "НЕТ!". Россия находится в состоянии войны, поскольку санкции — это война, а на Донбассе идёт война "горячая", поэтому Россия должна действовать в целях самозащиты на всех фронтах, чтобы не допустить поражения и разрушения. И если сегодня в российском обществе стремительно растёт популярность Сталина, тогда как популярность нынешнего правительства падает, это свидетельствует, прежде всего, о том, что народ России не видит в правительстве защитника своих интересов.

Возможно, в этой ситуации стоит предпринять усилия для того, чтобы материальные ценности, вывезенные олигархами за рубеж, возвращались России, а не становились объектом подозрительных "конфискаций" со стороны западных юрисдикций. Возможно, следует задуматься о более равномерном распределении национального дохода, чтобы бедные не становились ещё беднее. Возможно, необходим комплекс мер для защиты интересов 25 миллионов русских за границами РФ. Возможно, Центробанк России должен быть реорганизован, и использование кредитных ресурсов должно быть подчинено целям продуктивной экономики. Возможно, необходимо усилить государственный контроль в сферах образования и информатики. Впрочем, будучи иностранным гражданином, я не считаю себя вправе давать какие-то рецепты по восстановлению доверия общества к институтам государственной власти — я хочу лишь указать на то, что данная проблема существует и с каждым днём становится всё серьёзнее, а потому нельзя по каким-либо причинам закрывать на неё глаза и делать вид, что ничего не происходит.

Nexign осваивается в регионе MEA

Юлия Мельникова

Влада Сюткина

Компания Nexign (входит в "ИКС Холдинг"), поставщик систем поддержки бизнеса и платформ интернета вещей, подписала партнерское соглашение с компанией Giza Systems, специализирующейся на информационных и телекоммуникационных технологиях. Giza Systems будет продавать продукты Nexign в регионе MEA, а также выполнять работы по внедрению и поддержке решений.

Giza Systems будет предоставлять базовые услуги по интеграции систем в странах Совета сотрудничества Персидского залива, в странах Леванта, а также в Катаре, Западной, Восточной и Северной Африке.

Цель сотрудничества - расширение возможностей по предоставлению продуктовых решений телеком-операторам в регионе MEA (Ближний Восток и Африка).

"Nexign и Giza Systems начнут совместно работать над рядом проектов по ускорению трансформации бизнеса клиентов. По данным опроса, проведенного в 2017 г. компанией Ernst & Young, для 71% операторов связи по всему миру трансформация в поставщиков цифровых услуг является приоритетной задачей корпоративной стратегии развития. Nexign обладает высокотехнологичным портфолио продуктов и услуг и опытом работы над 120 успешными проектами с более чем 50 операторами связи по всему миру, включая клиентов уровня Tier 1. Giza Systems станет провайдером флагманского продукта Nexign - Nexign Digital BSS, предоставляя региональным операторам связи возможности для обслуживания требовательных абонентов", - сообщила пресс-служба Nexign.

Коммерческий директор Nexign Алексей Волынкин сказал корреспонденту ComNews, что в 2018 г. Nexign открыла офис в Дубае (ОАЭ), задача которого - стать центральным представительством компании в регионе Ближнего Востока и Африки. "Региональную экспансию возглавил Ахмад Сайед, назначенный на должность директора региона МЕА. Команда под его руководством фокусируется на укреплении локальных позиций - расширении клиентской базы и развитии стратегических региональных партнерств. Мы работаем с такими партнерами в регионе МЕА, как NETS International и Giza Systems. На Mobile World Congress 2018 в Барселоне мы объявили о новой бизнес-стратегии, связанной с выходом на международный рынок под обновленным брендом Nexign - до этого с 1992 г. наша компания работала на рынке России и стран СНГ как "Петер-Сервис". В данный момент бизнес компании представлен на рынках России и СНГ - например, в число наших клиентов входят такие компании, как "МегаФон", "Ростелеком" и другие крупные операторы связи, - Ближнего Востока, Африки и Юго-Восточной Азии. В прошлом году мы заключили стратегические партнерские соглашения с двумя глобальными системными интеграторами, укрепили локальные позиции на целевых рынках и привлекли в региональные команды продаж и технического сопровождения сильных профессионалов с большим опытом работы в телеком-индустрии. Ведется работа по развитию региональных партнерств", - рассказал Алексей Волынкин.

"Благодаря сотрудничеству с Nexign мы поможем клиентам трансформировать текущие BSS-решения. Это позволит операторам связи снизить эксплуатационные расходы, сократить срок вывода на рынок продуктов и услуг и повысить качество обслуживания, - прокомментировал руководитель департамента проектов в сегменте Enterprise, Giza Systems Вэлид Дарвиш. - Обмен опытом и объединение возможностей поможет нам разрабатывать совместные комплексные решения, с учетом непрерывно развивающихся технологий и меняющихся потребностей клиентов".

"Системные интеграторы - неотъемлемые участники перехода наших клиентов от модели оператора связи к модели поставщика цифровых услуг - процесса, который мы наблюдаем по всему региону, - отметил директор региона MEA Nexign Ахмад Сайед. - История Giza Systems на Ближнем Востоке и в Африке насчитывает более чем 45 лет, компания зарекомендовала себя как ведущий системный интегратор с огромным опытом в области BSS. Все это, в сочетании с текущими проектами Giza Systems с региональными операторами уровня Tier 1 и Tier 2, делает компанию важным партнером для нас, поскольку Nexign продолжает расширять присутствие на рынках Ближнего Востока и Африки".

"За 27 лет Nexign заслужила репутацию надежного поставщика, реализовав более 120 успешных проектов для ведущих операторов связи по всему миру. Мы уделяем приоритетное внимание рынкам Ближнего Востока, Африки и Юго-Восточной Азии, отмечая благоприятные условия для ведения бизнеса в этих регионах, государственную поддержку новых технологий - интернета вещей, 5G, блокчейна, а также ряд проектов цифровой трансформации, которые реализуют региональные операторы связи. Бизнес любого телеком-оператора построен на создании услуг связи и их продаже абонентам. В основе этих процессов лежат OSS-системы (Operation Support Systems), которые управляют сетью, обеспечивают связь. С момента основания наша компания занималась BSS-системами (Business Support Systems), которые представляют собой отдельный слой, контролирующий процесс продажи услуг, обслуживания и выставления счетов абонентам. Стагнация доходов от традиционных услуг связи стимулирует телеком-провайдеров диверсифицировать источники доходов и включать в свое портфолио новые цифровые продукты. Благодаря использованию высокотехнологичных BSS-решений оператор связи сокращает время вывода на рынок новых продуктов и сервисов, создает партнерскую экосистему для запуска пакетных предложений с партнерами и увеличивает прибыль, предлагая своим абонентам разнообразные и персонализированные предложения. Что касается IoT-платформ, то в зависимости от бизнес-кейса они могут играть главную роль в рамках комплексного решения, например умного города. Решая основополагающие IT-задачи, такие как цифровизация и автоматизация бизнес-процессов, они могут предлагать более продвинутые технологии - например, аналитику данных для предотвращения рисков безопасности или поломок на производствах. Благодаря этому растет количество сценариев применения, а вместе с тем и востребованность, так как бизнес видит для себя все больше ценности. В то же время базовая возможность платформ - управление подключениями - также остается интересной, так как количество IoT-соединений постоянно увеличивается", - рассказал коммерческий директор Nexign Алексей Волынкин корреспонденту ComNews.

Руководитель группы IoT ГК Softline Валерий Милых сказал корреспонденту ComNews, что отечественные производители активно продвигаются на международные рынки. "Для них они становятся более привлекательными за счет высокой маржинальности и удобства работы. В первую очередь это связано с тем, что зарубежные заказчики четко понимают потребность в том или ином решении и внедряют его, в отличие от российских компаний, которым требуется длительное обоснование преимуществ и перспектив для его внедрения и использования. Среди приоритетных рынков можно отметить Южную Америку, Африку, ряд стран которой активно инвестируют в развитие инфраструктуры, а также страны Ближнего Востока, где весьма активно привлекают и используют интересные ИТ-решения. По нашим данным, некоторые отечественные решения для IoT не только соответствуют мировому уровню, но даже могут их превосходить за счет программных решений и ценовой доступности. Например, программно-аппаратный комплекс "Умная каска", разработанный инженерами Softline, по объективным оценкам превосходит многие зарубежные аналоги и уже вызвал интерес на международном рынке", - прокомментировал Валерий Милых.

Системный аналитик управления системных решений компании "Техносерв" Александр Голышко отметил, что Россия обладает значительным компетентным потенциалом в части разработчиков ПО. "В отличие от разработки "железа", для создания программ не нужно никакого оборудования кроме компьютера, поэтому логично было ожидать прорывов в части программных решений, в том числе по BSS. Как для любого бизнеса приоритетными будут рынки, на которых можно представить конкурентоспособные продукты. Дополнительный импульс данному процессу принесла объявленная в стране программа импортозамещения. На данный момент в едином реестре российских программ для электронных вычислительных машин и баз данных (реестре отечественного ПО) Минкомсвязи находится более 500 продуктов. Хотя разработчики программных решений и системные интеграторы - это игроки разных категорий, приоритетными и для первых, и для вторых являются отечественные рынки. Однако разработчики ПО более свободны в этом отношении, если обладают каким-то уникальным продуктом - например, каким-либо зонтичным решением, позволяющим модернизировать устаревшие системы BSS, - тогда как системные интеграторы преимущественно работают на рынке своей страны, - рассказал Александр Голышко. - IoT - сравнительно новое явление на рынке. Очевидно, признанные на мировом рынке лидеры в разработке систем BSS не спешат перепрофилировать дорогостоящие решения на более простые с точки зрения сервисного набора сети IoT. На некоторое время это оставляет "окно возможностей" для отечественных вендоров, в том числе и для обладающих уникальными и более оптимальными по стоимости решениями. Подписание партнерского соглашения с египетским интегратором, который может использовать российский продукт, - это лишь первый шаг. Хотелось бы увидеть следующие шаги по внедрению российских продуктов, а нашим коллегам из Nexign пожелать удачи в бизнесе".

Представитель пресс-службы компании "Крок" сказал, что страны Ближнего Востока можно назвать наиболее перспективными направлениями для технологических компаний. "И развитие партнерств в этом регионе - логичный шаг в международной повестке технологических компаний. Мы наблюдаем интерес к технологическим компетенциям из России и развиваем международный бизнес по двум направлениям: партнерство в глобальных проектах, а также дистрибуция цифровых решений и продуктов, в том числе разработанных командами корпоративного акселератора "Крок". Для этого весной мы запустили ближневосточный трек, помогая молодым российским компаниям выйти на рынок. Глобально на международном рынке "Крок" присутствует давно, реализуя проекты по всему миру как технологический партнер", - ответил представитель пресс-службы "Крок".

Алексей Господарёв принял участие в заседании Исполнительного совета Форума стран-экспортеров газа

Директор Департамента международного сотрудничества Минэнерго России Алексей Господарёв принял участие в 34-м заседаним Исполнительного совета Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ). Он возглавил российскую делегацию, с участием представителей ПАО «Газпром» и Посольства России в Катаре.

В заседании также приняли участие представители Алжира, Боливии, Венесуэлы, Ирана, Ливии, Нигерии, Тринидад и Тобаго, Экваториальной Гвинеи.

Исполнительным советом рассмотрены административно-финансовые вопросы текущего управления деятельностью организации, ход подготовки к очередной Министерской встрече, запланированной «на полях» 3-го Международного форума «Российская энергетическая неделя» в городе Москва 3 октября 2019 года, а также документов 5-го Газового саммита в городе Малабо (Экваториальная Гвинея) в ноябре 2019 года.

Участники заседания высоко оценили результаты второй встречи Научного комитета ФСЭГ и продолжили доработку проектов уставных документов создаваемого в Алжире Газового исследовательского института ФСЭГ.