Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Увеличена погрузка экспортных товаров

Наибольший рост экспортных грузов зафиксирован в направлении портов Северо-Запада

В ОАО «РЖД» подвели итоги грузовой работы за девять месяцев нынешнего года. Объёмы погрузки экспортных грузов в адрес российских морских портов выросли на 6% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. В целом они составили свыше 215 млн тонн.

Положительная динамика перевозки грузов на экспорт железнодорожным транспортом наблюдается уже третий год. Так, в 2015 году погрузка экспортных грузов увеличилась на 7,7%. А в 2016-м объёмы выросли ещё на 5,3%. По прогнозам экспертов, нынешний год продолжит эту тенденцию.

Наибольший рост экспортных грузопотоков зафиксирован с начала года в адрес северо-западных портов – 8,3% к аналогичному периоду прошлого года. На втором месте черноморские порты – прирост 7,6%. В адрес дальневосточных портов экспортная погрузка выросла на 2,1%. В целом основная структура экспортных грузов за девять месяцев на сети дорог такова: 48% составляет уголь, 27% – нефть, 8% – чёрные металлы, 7% – удобрения и 2% – зерновые.

Росту перевозки способствуют не только удерживающаяся на высоком уровне мировая цена на уголь и рекордный урожай зерна в России, но и новые подходы железнодорожников в работе с клиентами. В частности, за счёт развития услуг «Грузовой экспресс» и «Движение по расписанию».

– Мы используем технологию сквозного планирования, – рассказывает начальник отдела внешнеторговых и транзитных перевозок Центральной дирекции управления движением Михаил Силин. – То есть каждый день мы проводим аудиоконференцию со всеми дорогами, грузоотправителями и грузополучателями. Данная технология позволяет пере­распределить грузопоток и создаёт условия для равномерной загрузки перерабатывающих способностей припортовых терминалов.

Если грузоотправитель хочет воспользоваться специальными сервисами и выбирает услугу «Грузовой экспресс», то на станции его вагоны включаются в состав вместе с вагонами других заказчиков и для этого поезда выделяется специальная «нитка» графика. Без остановок и переформирований он дойдёт до станции назначения. При этом скорость доставки грузов составляет более 550 км в сутки. А при пользовании услугой «Движение по расписанию» заказчик сдаёт груз в поезд, который идёт по расписанию как пассажирский, поэтому владелец груза заранее будет знать, во сколько он отправится и когда прибудет на конечную станцию.

У одного из крупных игроков на рынке грузоперевозок – Федеральной грузовой компании – за девять месяцев нынешнего года объём экспортных перевозок вырос на 15% и составил 48 млн тонн.

– Выросли объёмы перевозки угля, металлургической и лесной продукции, – сказал заместитель генерального директора по коммерции и производству АО «ФГК» Андрей Исаев. – Погрузка каменного угля растёт в основном в направлении стран Евросоюза и Азиатско-Тихоокеанского региона. А продукция лесопереработки пользуется повышенным спросом в Китае: отмечен её рост с полигонов Забайкальской, Восточно-Сибирской, Дальневосточной железных дорог. В свою очередь, на металлы растут цены на мировом рынке, поэтому растут и перевозки на экспорт российской стали.

Наталья Цыплева

Поставки газа в Китай начал Казахстан.

Договор между «КазТрансГазом» и PetroChina International Company Ltd. подписан сроком до ноября 2018 года.

«КазТрансГаз» начал экспорт газа в Китай. Церемония пуска казахстанского газа из магистрального газопровода «Бейнеу-Бозой-Чимкент» в международный газопровод «Центральная Азия – Китай» прошла в едином диспетчерском центре газового оператора в Астане 16 октября, сообщила пресс-служба «КазТрансГаза». Выступая на церемонии, министр энергетики Казахстана Канат Бозумбаев назвал это историческим событием.

«Казахстанский газ поставлялся в Европу через Российскую Федерацию, и очень важно, что теперь у Казахстана появилась альтернатива. 5 млрд кубометров газа, которые будут экспортированы в Китай, – это только начало, первый шаг. Мы имеем техническую возможность и пропускную способность газопроводов, чтобы поставлять и 10 млрд кубометров в год», – сказал министр, слова которого приводятся в сообщении.

Договор был подписан между «КазТрансГазом» и PetroChina International Company Ltd. о поставке 5 млрд кубометров казахстанского газа в период до ноября 2018 года. Ожидаемая экспортная выручка – около $1 млрд.

Ресурсной базой станут месторождения на западе Казахстана, а также имеющиеся запасы газа из подземных газохранилищ «КазТрансГаза». Местом приема газа китайской стороной определен пограничный пункт «Хоргос». Экспортный маршрут природного газа по территории Казахстана составит порядка 3 тыс. км, в работе будут задействованы более 10 компрессорных станций.

«КазТрансГаз» – национальный оператор Казахстана в сфере газа и газоснабжения. В состав группы компаний «КазТрансГаз» входят добывающие, транспортирующие и реализующие газ и продукты его переработки предприятия и организации.

«Газпром нефть» увеличивает в 2,5 раза количество станций техобслуживания в Китае.

В Китае появятся 10 новых партнерских станций технического обслуживания G-Energy Service.

«Газпромнефть - Смазочные материалы» (входит в структуру «Газпром нефти») планирует в 2018 году расширить количество партнерских станций техобслуживания в Китае почти в 2,5 раза, сообщила «Газпром нефть».

«В 2018 году в Китае начнут работу 10 новых независимых партнерских станций технического обслуживания G-Energy Service. Такое решение было принято компанией «Газпромнефть – СМ», оператором бизнеса масел «Газпром нефти», по результатам реализации на китайском рынке пилотного проекта, стартовавшего в конце 2015 года», – говорится в сообщении компании.

В 2016 году, отмечает «Газпром нефть», в Китае были открыты четыре станции – в Хочжоу, Шанхае, Чанчуне и Сюйчжоу. Они суммарно обслужили более 3 тыс. клиентов, реализовав порядка 13 тонн смазочных материалов. Самая крупная из действующих СТО находится в городе Хочжоу – она ежемесячно реализует около тонны смазочных материалов производства компании «Газпромнефть – СМ».

G-Energy Service – международный проект компании «Газпромнефть – СМ» по развитию сети независимых партнерских станций технического обслуживания.

Китайские инвесторы могут войти в Чонский проект «Газпром нефти» с долей в 49%.

Проект «Чона» включает три лицензионных участка в 80 км от трубопровода «Восточная Сибирь – Тихий океан».

«Газпром нефть» до конца года может создать совместное предприятие (СП) с китайскими инвесторами для разработки Чонского проекта в Восточной Сибири, предложив им до 49% в проекте, сообщило агентство Reuters со ссылкой на первого заместителя генерального директора «Газпром нефти» Вадима Яковлева.

«До конца текущего года «Газпром нефть» может объявить о создании российско-китайского СП для разработки другого нового проекта – Чонского, находящегося в Восточной Сибири», – сказал Яковлев, но не уточнил, какие из китайских компаний могут стать партнерами.

Проект «Чона» включает три лицензионных участка – Игнялинский, Тымпучиканский и Вакунайский, расположенные на границе Иркутской области и Республики Саха (Якутия), в 80 км от трубопровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» (ВСТО). Лицензии на участки принадлежат дочернему обществу «Газпром нефти» – «Газпромнефть-Ангара». Суммарные запасы углеводородов Чонского проекта по системе PRMS оцениваются в 63 млн тонн нефтяного эквивалента.

Месторождения Чонского проекта характеризуются сложным геологическим строением и требуют применения нестандартных методов геологоразведки. На лицензионных участках продолжается поисково-разведочное бурение, а также ведутся опытно-промышленные работы, направленные на определение оптимальной схемы разработки месторождения.

Плановая дата ввода месторождения в промышленную эксплуатацию – 2019 год.

Снизить налог на дивиденды просят китайские партнеры «НОВАТЭКа» по «Ямал СПГ» – Дворкович.

Россия готова на взаимные уступки.

Китайские партнеры «НОВАТЭКа» по проекту «Ямал СПГ» обратились в правительство РФ с просьбой снизить им ставку налога на дивиденды, сообщил журналистам вице-премьер РФ Аркадий Дворкович в кулуарах форума «Открытые инновации». Китайской CNPC принадлежит 20% в «Ямал СПГ», Фонду «Шелкового пути» – 9,9%. По данным газеты «Коммерсант», китайские участники проекта хотят снизить налог на дивиденды с 10% до 5% – то есть до ставки, которую имеет другой партнер проекта – французская Total.

По словам Дворковича, российская сторона может пойти на такие уступки на условиях паритета с китайской стороны. «Мы рассматриваем этот вопрос на основе взаимности», – сказал вице-премьер, пояснив, что в случае согласия снизить ставку налога на дивиденды китайским партнерам желательно, чтобы российским компаниям, работающим в Китае, также предоставлялись преференции.

«Это не то, чтобы переговоры, – мы сказали просто о подходе. А так – готовы вести конкретные переговоры, – сказал Дворкович. – Готовится встреча глав правительств. Понятно, что этот вопрос будет возникать. Не знаю, будет ли он выноситься официально, но возникать он точно будет».

Согласно российскому законодательству, иностранные компании платят налог на дивиденды по ставке 15% либо иной, если это предусмотрено соглашением об избежании двойного налогообложения со страной происхождения инвестора.

«Ямал СПГ» – проект по производству сжиженного газа на базе Южно-Тамбейского месторождения. Акционерами «Ямал СПГ» являются «НОВАТЭК» (50,1%), французская Total (20%), китайские CNPC (20%) и Фонд «Шелкового пути» (9,9%). Пуск первой очереди запланирован на ноябрь, на полную мощность в 16,5 млн тонн СПГ в год проект выйдет в 2019 году.

Мировое предложение масличных в 2017/18 МГ увеличится на 22 млн. тонн

Согласно прогнозам аналитиков Oil World, мировое предложение масличных в текущем сезоне может увеличиться на 22 млн. тонн в сравнении с уровнем 2016/17 МГ - до 665 млн. тонн благодаря увеличению мировых конечных запасов данной продукции до рекордных 113 млн. тонн против 110,6 млн. тонн в прошлом сезоне.

В частности, мировые конечные запасы соевых бобов в т.г. ожидаются на уровне 98 млн. тонн, что на 2 млн. тонн выше уровня прошлого года.

При этом стоит отметить, что даже незначительный рост мирового производства масличных в т.г. – на 0,5%, до 554 млн. тонн, в полном объеме обеспечит потребление, оцениваемое в 552 млн. тонн.

Рост производства масличных в текущем сезоне ожидается за счет увеличения урожая соевых бобов в США до 120,6 млн. тонн (+3,7 млн. тонн), а также Канаде – на 1,6 млн. тонн, ЕС – на 2 млн. тонн и Китае - на 4,5 млн. тонн.

В августе 2017 г. Япония сократила импорт деревянных окон на 27%

Импорт деревянных окон в Японию в августе 2017 г. снизился в годовом исчислении на 27%, а по сравнению с предыдущим месяцем — на 18%, об этом сообщает ITTO.

Основным зарубежным поставщиком деревянных окон на японский рынок (с долей 36%) был Китай, далее следуют Филиппины (23%) и США (30%).

Квотам на Ханке решили найти покупателей.

Аукцион по продаже долей квот на вылов рыбы в бассейне озера Ханка планируется провести во Владивостоке 1 декабря. Победители получат право на добычу верхогляда, толстолобиков, пресноводного сома.

Приморское теруправление Росрыболовства объявило о проведении аукциона по закреплению долей квот вылова в бассейне озера Ханка. Прием заявок на участие открылся 16 октября и завершится 16 ноября, сообщает корреспондент Fishnews.

На торги выставлены лимиты на добычу верхогляда, горбушки, карася, коня, монгольского краснопера, жилой формы сазана, пресноводного сома, толстолобиков, щуки – всего 9 объектов. Сам аукцион планируется провести 1 декабря.

Озеро Ханка – одно из основных мест промысла пресноводных объектов в Приморском крае. Среди объектов, доли квот на вылов которых планируется распределить по результатам аукциона, верхогляд, пользующийся большой популярностью в Китае.

Дипломатия деэскалации: стратегическое терпение в расколотом мире

Тео Зоммер - Ведущий немецкий журналист, издатель и политолог, бывший главный редактор Die Zeit.

Четверть века спустя после окончания холодной войны мир впал в состояние неопределённости. Одна из проблем заключается в том, что в настоящее время все основные державы или группы влияния находятся в переходном состоянии. Это касается США и ЕС, России и Китая, Саудовской Аравии и Ирана, Индии, Бразилии и Южной Африки. В то же время их геополитические отношения претерпевают конвульсивные изменения.

Другая проблема возникает из-за того, что мир снова глубоко разделён идеологически. В одном лагере у нас государства, придерживающиеся западного либерального порядка, основанного на ценностях свободного рынка, индивидуальных прав и прав меньшинств, верховенства закона, свободной прессы и откровенного публичного дискурса. В другом лагере находятся те нелиберальные государства, которые отвергают западные нормы просвещения, полагаясь вместо этого на способность улучшать жизнь граждан при сохранении авторитарного политического контроля. Их источником легитимации является не демократическое представительство, а материальная компетентность – умение обеспечивать процветание.

Однако во многих отношениях либералы и сторонники авторитаризма сталкиваются с одинаковыми вызовами: стареющее население, урбанизация и исчезновение крестьянства, изменение климата, недостатки глобализации, а также нежелательные последствия внедрения цифровых технологий для рабочего мира. Вместо того, чтобы спорить о своих идеологемах, лучше идти навстречу друг к другу и совместно решать общие проблемы. Это касается – в частности – России и Запада.

Когда закончилась холодная война, на Западе царило общее настроение, что Россия собирается присоединиться к западной системе, что она станет близким партнёром. В Москве присоединение к Западу тоже было главной внешнеполитической задачей. Между тем начался процесс отчуждения.

Вопрос состоит в том, как долго продлится новый ледниковый период? Некоторые эксперты утверждают, что много лет, возможно, несколько десятилетий, целое поколение. Но я думаю, что просто сидеть подбоченившись и ничего не делать – было бы позорным пятном в государственной деятельности.

Основными задачами сейчас являются управление конфронтацией, предотвращение эскалации, сохранение того, что может быть сохранено в рамках остатков сотрудничества, укрепление мер доверия, сколь бы тяжёлым и кропотливым это ни казалось. Для украинского кризиса это означает прежде всего прогрессивную реализацию минских договоренностей в сочетании с постепенным снятием санкций. Однако в более широком плане желательна новая грандиозная сделка между Россией и Западом или, по крайней мере, между Европейским союзом и Россией. Они должны отойти от края пропасти. После ряда сбоев необходима новая «перезагрузка».

Признание Западом того факта, что Россия была, есть и будет великой державой, даже мировой державой, обладающей реальными и законными интересами, рассматривая её именно под таким углом зрения, – одна из предпосылок успеха. Ещё одним предварительным условием является признание Кремлём принципа территориальной целостности и неприкосновенности своих западных соседей, сдержанность и дипломатическая щепетильность в отношениях с ними. Все лидеры должны прислушиваться к предостережению Эдмунда Берка, согласно которому «ничто не является более фатальным для нации, чем экстремальная самососредоточенность и тотальное желание осуществить то, чего другие самым естественным образом боятся».

Вызовы нашего времени требуют партнёрства. Они требуют глобального управления. Более того, необходимо избегать пустословия и взаимных обвинений, нужно учиться жить с нашими различиями, одновременно опираясь на наши общие интересы.

Недавно я слышал, как высокопоставленный немецкий дипломат описывает это как «сотрудничество по категориям» – метод, который он рекомендует и для отношений между друзьями, и для отношений с соперниками или противниками. Вы не согласны с тем, с чём не согласны, и здесь ваши интересы расходятся, но вы объединяетесь там, где у вас общие интересы. Вы превращаете горячие конфликты в замороженные, а не навязываете сами себе максималистские цели. Стратегическое терпение – это добродетель, а не порок. Дипломатия деэскалации должна стать основой современной повестки дня.

Международный дискуссионный клуб «Валдай»

Россия. Германия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 16 октября 2017 > № 2911794 Тео Зоммер

Строительство железной дороги из Ирана в афганскую провинцию Герат планируется закончить в 2017 году. В ближайшие десять дней будет завершён её новый участок, заявил посол Ирана в Афганистане.

Мохаммад Реза Бахрами лично посетил провинцию Герат, чтобы проконтролировать выполнение проекта, и потребовал от подрядчиков нанять как можно больше работников, чтобы сдать дорогу в эксплуатацию как можно скорее, сообщает афганская радиостанция «Салам Ватандар».

Протяжённость дороги составляет 191 километр, 62 проходят по территории Афганистана. В ближайшие дни планируется сдать в эксплуатацию последний, 33-километровый участок.

Напомним, что строительство железной дороги Герат-Хауф началось в 2007 году. Тогда его планировалось завершить к 2009-му. Стоимость проекта составляет около 75 млн. долларов, причём работы на афганской территории финансируются из национального бюджета ИРА.

Предполагается, что благодаря этой железной дороге Афганистан получит выход к другим странам Персидского залива, а также ЕС и Китаю.

Максим Орешкин: Рост экономики на уровне среднемирового – амбициозная, но достижимая цель

Министр экономического развития РФ Максим Орешкин в ходе рабочего визита в Вашингтон принял участие в стратегическом форуме «Поддерживая глобальный рост», организованном The Financial Times и Citigroup.

На мероприятии обсуждались актуальные тенденции в мировой экономике и на финансовых рынках, а также меры экономической политики, применяемые в разных странах для стимулирования роста и поддержания стабильности.

Максим Орешкин отметил, что взгляд международных инвесторов на Россию в последнее время существенно изменился. «В начале 2015 года никто не верил, что российская экономика сможет пережить обвал цен на нефть. Тем не менее адаптация к новым внешним условиям прошла успешно», – сказал он. По его словам, решающую роль в стабилизации экономики сыграли своевременные меры макроэкономической политики. «Россия – один из лучших примеров макроэкономических структурных реформ», – отметил он.

На вопрос о том, какие меры необходимо предпринять для ускорения экономического роста, Максим Орешкин ответил, что ключевая задача – создание условий для роста частных инвестиций. Стимулирование инвестиционной активности особенно актуально с учетом ухудшающейся демографической ситуации. «В России демографические вызовы более серьезные, чем в других странах. Поэтому рост на уровне среднемирового – амбициозная, но достижимая цель», – добавил он.

Международных инвесторов также интересовали перспективы диверсификации российской экономики. Глава Минэкономразвития отметил, что падение цен на углеводороды уже привело к снижению роли нефтегазового сектора с точки зрения и бюджета, и экономического роста. «Рост, который мы видим сейчас, – ненефтегазовый. Процесс диверсификации российской экономики идет полным ходом, и он будет продолжаться», – добавил он.

В рамках обсуждения перспектив развития мировой экономики Максим Орешкин высказал сомнения в устойчивости высоких темпов экономического роста в Китае. Риски прежде всего, связаны с излишним накоплением капитала в инфраструктурном секторе и одновременно высокой долговой нагрузкой китайских компаний. Министр также указал на риски роста волатильности на глобальных рынках в связи с инфляционными угрозами в США. По его словам, непредвиденное ускорение инфляции может потребовать от ФРС США более существенного ужесточения денежно-кредитной политики, чем сейчас ожидают рынки.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Приватизация, инвестиции > economy.gov.ru, 16 октября 2017 > № 2362784 Максим Орешкин

Президент США Дональд Трамп медленно, но последовательно пытается реализовать свои предвыборные обещания. К радости Израиля и Саудовской Аравии он анонсировал изменение стратегии по Ирану. Пока Дональд Трамп окончательного решения не озвучил, он по факту переложил всю ответственность на Конгресс США.

"Вместе с тем вероятность введения новых санкций против Ирана достаточно высока. Вряд ли новые санкции немедленно ударят по экспортным нефтяным поставкам Персии. Эффект будет другой и долгосрочный", - считает Александр Разуваев, директор аналитического департамента Альпари. - Ирану станет сложнее привлекать инвесторов для развития своего нефтяного сектора. Наличие санкций всегда увеличивает риски инвестиций, хотя вряд ли американские санкции остановят нефтяников из России или Китая.

Вместе с тем надо понимать, что главной мишенью Дональда Трампа является именно иранский нефтяной экспорт. Его задача – максимально сократить, а лучше обнулить иранские экспортные поставки. При этом своих европейских партнеров США рассматривают скорее как вассалов, чем как союзников. Сейчас иранский нефтяной экспорт оценивается в 2,4 млн баррелей в сутки, на европейский рынок приходится – 0,5 млн баррелей. Если же говорить о ценах на нефть, то по крайней мере частично сокращение иранского экспорта уже отражено в ценах. Старое биржевое правило – покупай на ожиданиях, продавай на событии – никто не отменял".

В январе-сентябре 2017 года предприятия Сибирской угольной энергетической Компании (АО «СУЭК») добыли 77,9 млн тонн угля. В сравнении с аналогичным периодом прошлого года снижение добычи составило 1%.

Объемы реализации в январе-сентябре 2017 г. увеличились на 3% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, составив 76 млн тонн угля.

Объем международных продаж увеличился на 6% и составил 39,9 млн тонн угля. Основные направления международных продаж - Китай, Южная Корея, Япония, Нидерланды, Марокко, Германия, Турция, Израиль, Польша и Испания.

Продажи на внутренний рынок остались на уровне аналогичного периода прошлого года. Российским потребителям реализовано 36,1 млн тонн угля, 28,8 млн тонн из которых было отгружено на предприятия электроэнергетики.

Выступление Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на панельной дискуссии «Общество и мировая политика» в рамках XIX Всемирного фестиваля молодежи и студентов, Сочи, 16 октября 2017 года

Дорогие друзья,

Прежде всего хотел бы всех вас поприветствовать на Всемирном фестивале молодежи и студентов. Мы заинтересованно восприняли предложение организовать дискуссию «Общество и мировая политика», тем более что Россия всегда выступала за честный, откровенный диалог по любым, даже самым сложным и неоднозначным вопросам международной повестки дня. Такой откровенный товарищеский диалог особенно необходим среди молодежи.

Фестиваль собрал многие тысячи юношей и девушек со всего мира. Это прекрасная возможность, чтобы лучше узнать друг друга, договориться о дальнейших контактах в интересах поддержания доверия и взаимопонимания между странами и народами. Это хорошая возможность компенсировать то, что пока не удается сделать политикам на «взрослом» уровне.

Убежден, что Фестиваль станет для вас настоящим праздником, позволит обрести новых друзей. Разумеется, советую уделить самое пристальное внимание достопримечательностям Сочи – города, который уверенно утвердился в качестве международного спортивного, дискуссионного, туристического, культурно-образовательного центра.

Что касается ситуации в мире, то она остается сложной и труднопредсказуемой. Не урегулированы застарелые, «замороженные» конфликты. Появляются новые вызовы безопасности, в первую очередь – беспрецедентный всплеск международного терроризма, который угрожает всем без исключения государствам.

По-настоящему объединиться для эффективной борьбы с общими для всех угрозами пока не получается. Основная причина, на наш взгляд, в том, что некоторые правительства пытаются преследовать исключительно свои геополитические интересы в ущерб коллективной работе, хотят извлечь для себя выгоду из кризисов и конфликтов. Стали все чаще применяться методы «экспорта» государственного устройства, навязывания другим народам чуждых им ценностей и рецептов преобразований без учета традиций и национальных особенностей. Использование военной силы в обход Совета Безопасности ООН, практика односторонних санкций, экстерриториальное применение национального законодательства серьезно подорвали авторитет международного права. Ряд стран, резонно опасающихся повторения у себя дома югославского, иракского, ливийского сценариев, стремятся любым способом нарастить военную мощь. Как результат – опасная гонка вооружений, риск неконтролируемого расползания оружия массового уничтожения. Глубокое беспокойство вызывает продолжающаяся утрата взаимного доверия, восстановить которое будет нелегко.

К сожалению, эти негативные тенденции лишь усугубились в результате решения США о фактическом выходе из Совместной всеобъемлющей программы действий по иранской ядерной программе и в результате угроз Вашингтона решить проблемы Корейского полуострова военным путем.

Нарастание все новых проблем говорит о том, что попытки сколотить однополярную модель мироустройства провалились. Все убедились, что односторонними действиями невозможно решить глобальные проблемы. Международные отношения представляют собой столь сложный механизм, что управлять им из одного центра попросту невозможно.

Сегодня мировой геополитический ландшафт стремительно меняется. Все большее число стран выступают за выстраивание международной жизни на подлинно демократических, справедливых началах. Новые центры экономической мощи (а они есть на всех континентах) берут на себя ответственность за поддержание стабильности в своих регионах. Процесс формирования полицентричной архитектуры глобального управления – не чья-то прихоть, а объективная реальность, отражающая культурно-цивилизационное многообразие современного мира, желание народов сохранить свою самобытность, самостоятельно определять пути собственного развития.

Тем не менее этому естественному объективному процессу пытается воспрепятствовать небольшая группа западных стран, которые стремятся сохранить свое доминирование. Получается парадоксальная картина: страны, которые считают себя эталоном демократии, выступают против плюрализма в мировой политике, тем самым предавая демократические ценности.

В этом смысле показателен пример США в исторической ретроспективе. Нацию, построенную отцами-основателями на основе отрицания империализма, утверждении идеалов демократии, равенства, справедливости и торжества закона, хотят превратить в воинственное, нетерпимое к инакомыслию и готовое преступать международное право государство.

Международные отношения находятся на важном перекрестке – либо мир окончательно погрузится в хаос и нестабильность, либо, наконец, удастся преодолеть спираль конфронтации и договориться о совместной взаимоуважительной работе с опорой на принцип равной и неделимой безопасности во имя благополучия и процветания всего человечества.

Россия однозначно за второй путь, единственно возможный для успешного противодействия многочисленным угрозам современности. Наша линия в мировых делах не ставит целью нанесение какого-либо ущерба кому бы то ни было. Будем и далее последовательно отстаивать ценности правды и справедливости, уважать интересы других стран, стремиться выходить на взаимоприемлемые компромиссы. Продолжим продвигать мирную, положительную, устремленную в будущее повестку дня на международной арене, выступать в качестве гаранта глобальной стабильности. Будем наращивать равноправное, взаимовыгодное сотрудничество со всеми, кто к этому готов, как на двусторонней основе, так и на многосторонних площадках. Примером служит деятельность таких объединений нового типа, как БРИКС, ШОС, ЕАЭС, где решения принимаются на основе выверенного консенсуса с учетом интересов каждого участника.

С удовлетворением отмечаем развитие молодежных форматов сотрудничества в рамках ШОС и БРИКС. Это будет обеспечивать преемственность в работе на долгосрочную перспективу. Несмотря на русофобские настроения определенной части элит на Западе мы всегда открыты к честному взаимодействию с США, ЕС и НАТО – но именно к честному, основанному на поиске баланса интересов. Когда применяется такой подход, то удается достичь результата.

Кстати, серьезный потенциал, адекватный процессам формирования полицентричного миропорядка, заключен и в «Группе двадцати», где представлены западные страны, Российская Федерация и страны развивающегося мира.

Мы придаем большое значение углублению сотрудничества с гражданским обществом, российскими и зарубежными некоммерческими организациями, в том числе с молодежными. Приветствуем участие молодых, заинтересованных людей в осмыслении ключевых проблем международной повестки дня. Видим в этом важное подспорье в деле развития общественной дипломатии, нацеленной на поддержание доверия на международной арене. Всегда готовы внимательно выслушивать ваши оценки, готовы поддержать ваши начинания.

Дорогие друзья, уже скоро вам предстоит взять ответственность за положение дел как у себя на родине, так и на международной арене. Об этом вчера подробно говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин. От вас зависит, чтобы будущее нашей планеты было радостным, процветающим, стабильным и безопасным для всех.

Надеюсь, что участие в Фестивале будет для вас полезным и в профессиональном, и чисто в человеческом плане, что вы обретете новых друзей. Желаю вам успешной работы и всего самого доброго.

Вопрос: Как Российская Федерация оценивает ситуацию в Каталонии?

С.В.Лавров: Мы рассматриваем это как внутреннее дело Испании. Мы слышим призывы к диалогу, заявления о готовности к нему, в том числе из Барселоны. Полагаю, что это единственный путь к рассмотрению сложившейся в результате референдума ситуации. Надеюсь, что диалог начнется и будет найдено решение в рамках Конституции Испании и с учетом того, как всем гражданам испанского государства жить комфортно, в безопасности и в тесном контакте друг с другом. Другого пути я не вижу.

Вопрос: Не могли бы Вы прокомментировать создание международного уголовного кодекса в рамках ООН как возможной альтернативы Международному уголовному суду, не входящему в Организацию? Я участвовал в разработке этого проекта, сейчас он почти готов. Хотелось бы услышать комментарий живой легенды. Что Вы думаете об альтернативе для международного трибунала в рамках миротворческих судов, которые создавались бы при введении миротворческого контингента, являясь альтернативой, которая позволила бы сократить издержки по осуществлению правосудия на территории враждующих сторон?

С.В.Лавров: Для того, чтобы комментировать, я должен узнать о существе инициатив о международном уголовном кодексе и международных судах. На основе термина или названия той или иной идеи трудно давать комментарии по существу. Если Вы предлагаете создавать миротворческие суды в рамках операций по поддержанию мира, то пока я сомневаюсь, что это хорошая идея (это мое первое ощущение). Получается, что миротворцы одновременно выполняют функцию поддержания мира и судят, как эта функция соблюдается теми, кого они опекают. Здесь может наблюдаться конфликт интересов.

Были примеры специальных судов ad hoc, которые создавались СБ ООН не в рамках миротворческих операций, а просто для того, чтобы разобраться в виновности конкретных лиц в конфликтах. В частности, до сих пор функционирует трибунал по бывшей Югославии (хотя давно пора его закрыть), трибунал по Руанде. Трибунал по бывшей Югославии доказал свою серьезную предвзятость и однобокость. Порядка 80% затеянных им дел были нацелены против сербов, а дела, которые были заведены в отношении других национальностей, очень часто рассыпались. Есть такой Р.Харадинай, являющийся сейчас премьер-министром Республики Косово. Он был военным преступником, обвинялся в военных преступлениях и был отпущен за недостатком улик, потому что все приглашенные свидетели таинственным образом исчезали или отказывались давать показания. Это пример из нынешней практики. Но если Вы пришлете в МИД России свои работы по международному уголовному кодексу и по миротворческим судам, мы с удовольствием их посмотрим и отреагируем.

В первом ряду сидит «контакт», к которому Вы можете подойти – руководитель Совета молодых дипломатов (СМД) К.О.Колпаков. Тем более, в СМД есть проект, который сопряжен с аналитической работой молодых студентов.

Вопрос: Могли бы Вы прокомментировать создание единого кодифицированного источника уголовного права в рамках ООН вместо англо-саксонской правовой системы?

С.В.Лавров: Я понимаю, что есть англо-саксонская правовая система, есть римское право, но для того, чтобы отреагировать на вопрос о том, что я думаю о конкретной новой далеко идущей инициативе, я должен с ней познакомиться, а не только узнать, как она называется в Ваших трудах.

Вопрос: Каковы, на Ваш взгляд, роль и место России через 10 лет? Какова роль молодежи в этой будущей России? Что на сегодняшний день должна и не должна делать молодежь, чтобы жить в процветающей будущей России?

С.В.Лавров: Это вопрос на целый жизнеутверждающий, философский роман.

Убежден, что роль России через 10 лет будет весьма весомой. Мы надеемся, что через 10 лет будет гораздо больше проявляться тенденция к многополярности (а это объективная тенденция), когда на разных континентах появляются новые мощные экономические и финансовые державы, а с этой мощью приходит политическое влияние. Думаю, что те, кто сейчас пытаются ее остановить, сохранив одностороннее доминирование, к тому времени немного поумнеют и не будут идти против течения истории.

Одним из полюсов многополярного мира, без всякого сомнения, будет Россия, которая будет объединять вокруг себя союзников, прежде всего, соседей, в том числе в рамках проекта Большой Евразии, который предложил Президент России В.В.Путин и который предполагает развитие связей между ЕАЭС и евразийской интеграцией вообще, между этой интеграцией и китайской инициативой «Один пояс – один путь» с вовлечением ШОС, государств-участников АСЕАН. У нас один континент, и почему бы в перспективе не распространить эти процессы и на ЕС, который все больше начинает понимать, что в одиночку, без партнерства с Россией, Европейский союз будет последовательно терять свое влияние в экономике и мировой политике. Об этом несколько дней назад сказал глава Еврокомиссии Ж.-К.Юнкер, выступая на мероприятии.

Что касается роли молодежи в России, которая будет через 10 лет, то вы будете уже чуть взрослее, ровно на 10 лет. Надеюсь, что вы сможете использовать в полной мере имеющиеся сейчас и создающиеся дополнительно социальные «лифты», проявив свои таланты. Чтобы это произошло, молодежь не должна препятствовать своему естественному жизненному циклу, и через 10 лет вы будете успешными людьми.

Вопрос: Я испытываю огромную гордость за то, что нашего Министра иностранных дел знают не только в России, но и во всем мире. Расскажите, пожалуйста, приветствуются ли молодые кадры внутри Вашего ведомства? Какой возраст у самого молодого специалиста, работающего сейчас в МИД России?

С.В.Лавров: Хороший вопрос. Молодые кадры у нас не просто приветствуются – без них мы не выживем, как любая живая структура, состоящая из людей, которые взрослеют и нуждаются в смене. Ректор МГИМО А.В.Торкунов не даст соврать, что ежегодно МИД России принимает порядка сотни (в этом году 115) выпускников, 85% из которых закончили МГИМО, МГУ, МГЛУ, СПбГУ и ДВФУ. Так происходит каждый год. В первые годы моего труда на этом посту больше половины принятых нами на работу сотрудников были девушками. При последнем приеме в МИД России (А.А.Карелин до этого говорил о спортивных приемах, мы говорим о приеме на работу, а есть еще дипломатический прием – но это совсем из «другой оперы») девушек было порядка 45%.

К своему стыду, не знаю, кто самый молодой или молодая. Наверное, нужно иметь эту информацию, общаясь с такой аудиторией. За 10 лет многие сделали себе хорошую карьеру и продолжают расти в должностях и рангах (у нас есть должности и ранги, как в армии – должности и звания).

Приезжайте!

Вопрос: Немецкий бизнес выступает против продления санкций, потому что Россия является одним из крупнейших партнеров по покупке немецкого высококачественного оборудования. Я проходила практику на одном из производящих такое оборудование предприятий, которое, к сожалению, закрылось из-за санкций. Как активной немецкой молодежи повлиять на улучшение или нормализацию торговых отношений между Германией и Россией?

С.В.Лавров: Нас обвиняют в том, что мы вмешиваемся в проведение выборов в США, Германии, Франции, Швеции. Вы хотите, чтобы мы еще и в экономику вашу вмешались?

Если серьезно, то происходящее с обвинениями в адрес нашей страны во всем и вся – это абсурд. Вы правы в отношении санкций – это обоюдоострое оружие, которое бьет бумерангом по тем, кто их вводит. Это закон экономики: если ты искусственно, вопреки требованиям свободного рынка и нормам ВТО, ограничиваешь экономические связи, то тот, против кого ты это делаешь, имеет полное право ответить взаимностью – не важно, симметрично или ассиметрично. То, что товарооборот, не так давно достигавший более 400 млрд.евро, упал почти вдвое – прямой результат не только мировой конъюнктуры, цен на нефть и газ, но и введенных санкций, в ответ на которые мы были вынуждены принять встречные меры.

Все больше политиков, представителей бизнеса вслух говорят о том, что это переходит все разумные пределы, что нужно возвращаться к нормальному сосуществованию. Такие голоса слышны в Италии, Франции, Германии и в целом ряде других стран. Думаю, что разум восторжествует.

***

С.В.Лавров (добавляет после Ф.Фраттини): Продолжу начавшийся диалог. Ф.Фраттини сказал, что в силу механизмов, на основе которых функционирует ЕС, Италия в одиночку не могла предотвратить принятие решения о вводе антироссийских санкций. Г-н Франко мой друг и не обидится, но то же самое мне говорили еще пять или шесть министров – моих коллег. То есть, если бы они объединились и сказали, что это не соответствует существующему в ЕС принципу консенсуса, то, наверное, ситуация была бы иной. Говорю это не для того, чтобы выразить свое неприятие позиции той или иной страны. Просто, когда наши многочисленные друзья в ЕС просят нас понять, что они «за», но в Европейском союзе существует принцип солидарности и консенсуса, то, по моему разумению, в дипломатии, политике и жизни компромисс всегда находится где-то посередине между крайними позициями.

Наверное, в ЕС есть несколько стран, которые вообще не хотели наказывать Россию за то, что произошло в Крыму в полном соответствии с волеизъявлением крымского народа и решением Верховного Совета Крыма, который был избран по Конституции Украины и был полностью легитимен с точки зрения украинского закона при проведении референдума.

Наверняка, в ЕС были, есть и будут русофобски настроенные страны, все мы знаем, что это за правительства, и я считаю, что это русофобское меньшинство, снова и снова требующее наказания. Почему-то Евросоюз выразил свою солидарность на основе присоединения всех 28 стран к позиции агрессивного меньшинства. Сейчас это меняется.

Ф.Фраттини упомянул о том, какие лозунги выдвигают партии, которые сейчас побеждают на выборах в Европе. Их наверняка будут обвинять в том, что они идут на поводу у России, и что мы куда-то вмешиваемся. Тем не менее, я убежден, что объективность восторжествует, и Европа, наконец, осознает, что должна действовать самостоятельно, а не под подсказке из-за океана (тем более оттуда летят прямо противоречащие друг другу подсказки), и руководствоваться, прежде всего, своими национальными интересами.

Вопрос: Какую роль может играть сегодня институт побратимства в развитии молодёжных международных отношений? Можем ли мы как молодежь повлиять на его развитие, чтобы каждый малый город России мог улучшить свои экономические, политические, культурные и спортивные связи за рубежом?

С.В.Лавров: Конечно, движение городов-побратимов до сих пор живо, более того, оно развивается. У нас много городов-побратимов в Италии. Сейчас всё больше городов устанавливают побратимские связи в Крыму. Этот процесс набирает силу.

Если у Вас в Московской области есть интерес к информации о том, где бы Вы могли найти своих побратимов, то, я думаю, что, прежде всего, надо обратиться к тем, кто ведет бизнес с партнерами из-за рубежа. Это самый надежный фундамент. На этой основе можно начать обмениваться делегациями, в т.ч. молодежными, устанавливать связи между университетами. Это очень перспективное движение, мы будем всячески его поддерживать.

Вопрос: Вы сегодня несколько раз упомянули различные региональные площадки сотрудничества, в т.ч. ЕАЭС. У меня особый интерес к этому Союзу, так как Киргизия является государством-членом. Как Вы видите развитие ЕАЭС: больше качественное – через построение эффективных единых рынков, функционирующих без ограничений и барьеров, или количественное – через присоединение новых государств к этому Союзу?

С.В.Лавров: Одно другое не исключает. В планах ЕАЭС – прежде всего, дальнейшее движение вперед по снятию всех барьеров и обеспечению свободы передвижения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы. Во-вторых, сейчас в практической плоскости обсуждается вопрос о том, чтобы расширяться сначала через институт наблюдателей. Главы государств, которые не так давно здесь собирались, договорились ускорить подготовку положения о наблюдателях, которые позволят привлекать к деятельности Союза тех, кто хочет к нему присмотреться поближе с прицелом на вступление.

Вопрос: Имели ли события «арабской революции» 2011 г. влияние на отношения России со странами региона?

С.В.Лавров: Когда началась т.н. «арабская весна», а на Западе все были воодушевлены тем, что народ хочет демократии и восстал против диктаторов, вся эта эйфория, действительно, сопровождалась заявлениями со стороны некоторых политиков на Западе и в регионе о том, что Российская Федерация, защищая суверенитет государств, которые находились под властью авторитарных режимов, теряет своих сторонников, поддержку на Ближнем Востоке и на Севере Африке.

По прошествии времени (не только на сегодняшний момент, но и гораздо раньше) стало понятно, что «арабская весна» несла в себе колоссальный разрушительный заряд. Регион погрузился в хаос. Ради свержения отдельных глав авторитарных режимов, таких как С.Хуссейн (хотя это было ещё раньше, но тот опыт ничему не научил), как М.Каддафи, Ирак и Ливия просто были подорваны в своей государственности. Сейчас с большим трудом пытаются сохранить иракскую территориальную целостность, восстановить ливийскую. Такие же попытки мы наблюдаем сейчас в САР.

Россия не впадала в панику от того, что происходили события, на которые мы в то время не могли влиять, сопряженные с вмешательством извне, подзуживанием народного общественного мнения. Тем не менее мы работали со всеми без исключения сторонами конфликта и продолжаем это делать сейчас в Ираке, Ливии, Сирии, Йемене. Мы, наверное, единственная страна, которая реально общается со всеми без исключения участниками конфликтов.

Ф.Фраттини упомянул в своем выступлении Ливию. Мы, действительно, встречаемся как с теми, кто руководит в Триполи, так и с теми, кто расположены в Тобруке, Бенгази и Мисрате. Я Вам скажу, что сирийский пример, наверное, самый показательный, потому что к нам приезжают и с нами общаются все без исключения оппозиционеры, в т.ч. и самые радикальные.

То, что мы сейчас через наших военных договорились с вооруженными формированиями «на земле» о создании зон деэскалации, об установлении режима прекращения огня, резком снижении насилия, обеспечении доставки гуманитарной помощи, говорит о том, что мы можем работать в любой ситуации с любой реально существующей силой – будь то политической или военной.

Я не припомню, чтобы с тех пор кто-то повторял мысль о том, что Россия, дескать, потеряла своё влияние. Наоборот, я считаю, что оно только возросло. Может, это не скромно, но так мне говорят наши собеседники.

Вопрос: На Кавказе есть «жемчужина» – Каспийское море. Это самое крупное озеро на планете, и его экология всех нас беспокоит. Каспийское море омывает берега 5 государств – Азербайджана, Туркмении, Казахстана, Ирана и России. Предполагаются ли какие-либо комплексные соглашения для сохранения его экологии? Если да, когда это может быть реализовано?

С.В.Лавров: Уже действует Рамочная Конвенция по защите морской среды Каспийского моря. Разрабатывается Конвенция о защите биоресурсов Каспия, хотя этот процесс несколько затянулся. Еще в 2010 г. на Третьем каспийском саммите в Баку Президент Туркменистана предложил принять решение о моратории на вылов осетровых. Все согласились, но после Саммита практическая работа стала тормозиться. Не буду вдаваться в детали, у всех есть свои нюансы в позициях. Потом было принято решение отобразить это решение в общей Конвенции о защите биоресурсов. К сожалению, пока еще эта работа продолжается, однако нет сомнений в том, что вопрос актуален и необходимо защищать данную весьма хрупкую среду.

Этим же, кстати, обусловлена и российская позиция в отношении идеи прокладки через Каспий магистральных транскаспийских трубопроводов. В отличие от Черного моря, морская среда на Каспии очень хрупкая. Прежде чем принимать решение о таких трубопроводах, есть необходимость самым тщательным образом проработать воздействие этих проектов на окружающую среду. Мы будем продвигать эту позицию.

Вопрос: Как Вы оцениваете российско-египетские отношения? Будут ли они развиваться в экономической и политической областях?

С.В.Лавров: Смотрю с большим оптимизмом на наши отношения с Египтом. У нас очень тесный политический диалог, регулярные контакты на высшем уровне, на уровне министров иностранных дел, «экономических» министров, министров транспорта. Практически все члены Правительства России так или иначе контактируют с Египтом. Сейчас мы, как Вы знаете, продвигаем целый ряд очень важных проектов, включая создание российской промышленной зоны в Египте, которая будет достаточно серьезно стимулировать совместные проекты в промышленности, в различных секторах, помогать египетской экономике, в т.ч. создавать рабочие места.

У нас растет торговля, Египет – один из главных покупателей нашего зерна, которое очень важно для поддержания социальных обязательств египетского руководства. У нас теснейшее сотрудничество по региональным делам, проблемам урегулирования кризисов. Египет реально внес вклад в усилия по созданию зон деэксалации в районе Восточной Гуты и Хомса в Сирии. Именно в Каире состоялись контакты с представителями вооруженной оппозиции, которые позволили достичь таких договоренностей. Мы очень тесно сотрудничаем с Египтом по Ливии, приветствуем посреднические усилия, которые Египет вместе с Алжиром и Тунисом предпринимает для продвижения национального диалога в Ливии.

В ООН в рамках Совета Безопасности, в котором сейчас представлен Египет, у нас плотная координация. Совсем недавно мы поддержали инициативу Египта, который внёс проект комплексных рамок противодействия террористической идеологии. В итоге этот проект был принят при нашей самой активной поддержке. Эти примеры можно перечислять бесконечно, поэтому ограничусь тем, что сейчас сказал.

Вопрос: Каждый год на многих площадях в Чехии происходят мероприятия в память о событиях 1968 г., когда были введены танки. Планирует ли Россия каким-либо образом регулировать данный вопрос, так как это сильно влияет на отношения между русскоязычным населением и чехами? Я часто слышу в новостях, что Россия прощает долги разным странам. Скажите, пожалуйста, зачем?

С.В.Лавров: Что касается 1968 г., то я не припомню, чтобы кто-то из наших партнеров из Чешской Республики на уровне президента, премьер-министра или министра иностранных дел затрагивал эту тему в контактах со своими коллегами в Российской Федерации. Мне кажется, мы эту страницу перевернули. Сейчас у нас нет никаких препятствий, чтобы взаимовыгодно сотрудничать с Чешской Республикой. Историки, безусловно, должны заметить эту дату и продолжать обсуждение того, как это происходило, чем это было вызвано и как сделать так, чтобы впредь не возникало подобных ситуаций. Пусть историки этим занимаются, я считаю это абсолютно правильным.

Что касается долгов, то, если я не ошибаюсь, Чешской Республике мы никаких долгов не прощали.

Вопрос: Все знают, что осетинский народ очень много страдал — это и Беслан, и события 08.08.2008 г. Возможно ли объединение двух Осетий – Северной и Южной – в рамках российского государства?

С.В.Лавров: В Советском Союзе, как вы знаете, такое уже было. Была единая Осетия и потом волевым решением ее разъединили на две части. Тогда много чего передавали из одной республики в другую, в том числе и Крым, не особо заботясь о соблюдении советской Конституции. Исхожу из того, что сейчас Республика Южная Осетия нами признана в качестве независимого государства. Российские миротворцы, российская армия непосредственным образом помогли не допустить того, чтобы бывший в то время президент Грузии М.Саакашвили силой решил территориальную проблему, как он ее называл, вопреки решениям ОБСЕ, вопреки тому, что там находились миротворцы, российские и осетинские, а также грузинские, которых вывели за несколько часов до начала этой агрессивной акции. Мы будем всячески уважать и помогать отстаивать суверенитет Южной Осетии через наши теснейшие союзнические отношения.

Вопрос: В рамках нашего Международного кинофестиваля «0+» мы создаем альтернативный фильмофонд, кино ценностноориентированного содержания, то есть это и короткометражные, и полнометражные картины, которые передают общечеловеческие ценности, такие как, например, семейные ценности и международное сотрудничество. Сейчас действительность — это война и атмосфера конфликта. Какие меры предпринимаются на международном уровне, чтобы популяризировать ценности и понимание того, что гуманистический подход к жизни и взаимодействию с другими странами — это максимально важно. Как, в частности, мы, наша инициативная команда и организация, а также другие молодые люди, которые, возможно, не связаны с кино, но имеют отношение к другим ценностноориентированным подходам и инициативным проектам, можем принять в этом участие?

С.В.Лавров: Это очень обширный вопрос. Впервые термин «общечеловеческие ценности» был употреблен в разгар перестройки. Мне довелось в 1988 г. быть в группе лиц, которым было поручено написать выступление Президента Советского Союза М.С.Горбачева на Генеральной ассамблее ООН. Задача, которая перед нами была поставлена руководством Министерства иностранных дел Российской Федерации, заключалась в том, чтобы в этой речи обязательно было проанализировано положение дел с участием Советского Союза во всевозможных международных договорах и соглашениях и было объявлено, что в отношении тех договоров, где мы не участвовали до тех пор, мы теперь становимся членами. Не было задачи проанализировать, надо нам это или нет, почему мы не участвуем, какие причины. Просто в этот раз это универсально почти всеми поддержится, давайте будем туда вступать. Плюс общечеловеческие ценности в то время трактовались, как вы помните, в качестве необходимости согласиться с западной трактовкой международного права, прежде всего, гуманитарного права и международного права прав человека. Я считаю, что права человека — это безусловная общечеловеческая ценность в том виде, в котором по этой проблеме достигнут консенсус в универсальном масштабе. Это, прежде всего, Всеобщая декларация прав человека 1948 г. То, что нам сейчас пытаются «продавать» под маркой «прав человека», это совсем не универсальносогласованная ценность. Это ценности, скажем, западной цивилизации, прежде всего. Именно она агрессивно требует от всех следовать тем нормам, которые сформировались в последнее время в неолиберальной политической и общественной системах и далеко не всегда соответствуют, а очень часто прямо противоречат ценностям христианства, по крайней мере, православного, хотя я уверен, что и католического, и ценностям ислама, буддизма, иудаизма. Поэтому тут очень важно, когда вы говорите «общечеловеческие ценности», это иметь ввиду.

Поскольку я занимаюсь внешней политикой, то, в том, что касается международного внешнеполитического аспекта ценностной тематики, я бы на первое место поставил договороспособность, способность к коллективной работе, способность достигать договоренности и их выполнять.

В этой связи сделаю небольшое отступление. Мы работали с США по Сирии при Администрации Б.Обамы очень тесно, создали Международную группу поддержки Сирии, в которую вошли все без исключения внешние игроки – и те, кто поддерживал Б.Асада, и те, кто поддерживал его злостных противников. До сих пор функционируют две созданные тогда целевые группы: одна по прекращению огня в Сирии, другая по гуманитарным вопросам. Велась коллективная работа, и как венец этой работы по итогам беседы Президента Российской Федерации В.В.Путина с Президентом США Б.Обамой в сентябре 2016 г. в Китае мы договорились (и мы с бывшим Государственным секретарем США Д.Керри это подписали), как совместно координировать борьбу с терроризмом в Сирии. Все было детально расписано, и это была очень перспективная договоренность. Единственное, что должны были американцы сделать, чтобы эта договоренность вступила в силу — отделить вооруженную оппозицию, которая с ними сотрудничает, от террористов, прежде всего, от «Джабхат ан-Нусры». Они не смогли этого сделать, и до сих пор участники американской коалиции щадят «Джабхат ан-Нусру». Есть немало свидетельств, что ее берегут на случай когда надо будет все-таки вернуться к «плану Б» – плану силового свержения нынешнего сирийского режима. То есть договорились, но договороспособность не сработала.

То же самое иранская ядерная программа. Два года назад была достигнута договоренность по Иранской ядерной программе (ИЯП), которая сейчас была одобрена Советом Безопасности ООН. Ее приветствовал весь мир. Сейчас Вашингтон из нее выходит. Опять же возникает проблема договороспособности как внешнеполитической ценности.

Есть Северная Корея, которую сейчас часто сравнивают с ситуацией вокруг Ирана в 2005 г. Также, как по ИЯП, была достигнута договоренность по Северокорейской ядерной программе – ядерной проблеме Корейского полуострова. Все начали эту договоренность выполнять. Но буквально через несколько недель после ее заключения Вашингтон ввел, без согласования с кем бы то ни было, односторонние санкции, стал гоняться за каким-то банком в Макао, который якобы проводил какие-то операции с Северной Кореей. Вместо того, чтобы попытаться разобраться, сразу объявили санкции. Северная Корея сказала, что на таких условиях работать не будет, что все недоговороспособны. Я не оправдываю Пхеньян. Пхеньян ведет себя вызывающие, грубо нарушая все резолюции Совета Безопасности ООН. Но когда отказываются от диалога на данном этапе и показывают на примере выхода из иранской ядерной программы, что договоренности ничего не стоят, то как можно рассчитывать, что Северная Корея будет заинтересована в переговорах.

Крайний пример недоговороспособности — это украинское урегулирование. Февральские договоренности 2015 г. всеми приветствовались, одобрены единогласно в Совете Безопасности ООН. Их выполнение существенно тормозится из-за неспособности или нежелания украинской власти выполнить свою часть в том, что касается политических реформ, прежде всего, гарантий безопасности населению в Донбассе, которое оказалось в нынешней ситуации, потому что отказалось поддержать антиконституционный государственный переворот. Ведь эта часть Донбасса не нападала на остальную территорию Украины, это на них напали, объявив террористами. Так не бывает. Они же не хотели ничего, кроме того, чтобы их не трогали. Они сказали, что не признают переворот и попросили дать им разобраться, что и как. Им до сих пор пытаются вменить обвинения в терроризме, собираются судить, хотя подписались под тем, что для всех участников этих событий должна быть амнистия, должен быть особый статус этих территорий, закрепленный в конституции и должны быть выборы, которые пройдут на условиях, согласованных между Киевом и этими территориями. Но это саботируется. Опять же это вопрос договороспособности, в том числе договороспособности Германии и Франции, которые подписались вместе с нами под минским «Комплексом мер».

Я ушел от чисто классической трактовки ценностей, но, по-моему, это важный аспект общечеловеческих ценностей, если мы хотим мира и стабильности на планете.

Вопрос: Какую роль играет популяризация культурных и образовательных проектов?

С.В.Лавров: Самую позитивную, потому что культура и образование позволяют молодым людям, и не только молодым, чаще видеться, лучше узнавать культуру, историю друг друга, происхождение традиций того или иного народа. Двумя руками «за». Это самое, наверное, главное, что нужно делать в сегодняшнем мире, чтобы преодолеть аномальный расклад, когда взрослые политики во многих западных странах принимают решения во вред своим народам. Надо использовать Фестиваль и другие подобные мероприятия, культурный и образовательный обмены, чтобы новое поколение политиков все-таки училось слышать друг друга и учитывать подходы своего партнера при принятии решений. Знаете, глава Фонда реновации Москвы А.В.Константинов упомянул о том, что здесь будет модель ООН. Эта инициатива давно реализуется в МГИМО(У) МИД России. Очень интересный формат, когда студенты из, скажем, одной страны выполняют функции представителя другого государства в Совете Безопасности. Очень часто это государство с прямо противоположным подходом к решению проблем, по сравнению с подходом твоей собственной страны. То есть тебя буквально просят «влезть в шкуру» своего оппонента и постараться использовать аргументы этого оппонента для отстаивания его позиции. Мало что так развивает человека, дипломата, как подобные ролевые игры. Я очень надеюсь, что это будет воспринято позитивно. Также и культурный, и образовательный обмены – ты понимаешь изнутри людей, с которыми ты будешь взаимодействовать.

Вопрос: Какое содействие Министерство иностранных дел Российской Федерации оказывает инициаторам таких проектов в России?

С.В.Лавров: Морально-политическое, у нас денег нет. Это то, что касается Министерства иностранных дел Российской Федерации. Но у нас есть Россотрудничество, у которого есть соответствующие программы, можно туда обратиться, вне МИД (но Министерство иностранных дел – его учредитель) есть Фонд общественной дипломатии имени А.М.Горчакова, который возглавляет Л.В.Драчевский. Там тоже есть возможность грантов. Но эти гранты нужно обосновать в соответствующих заявках.

Вопрос: На фоне санкций, которые действуют со стороны европейских государств, мы видим, что внешняя политика России все-таки ориентируется на Восток. Последние встречи, приезд Короля Саудовской Аравии Сальмана Бен Абдель Азиза Аль Сауда подтверждают, что мы справедливо ориентированы на Восток. Как Вы оцениваете роль региональных лидеров, в частности деятельность главы Чеченской Республики Р.А.Кадырова, который поддерживая политический курс Президента Российской Федерации В.В.Путина, в соответствии с курсом Министерства иностранных дел Российской Федерации тоже выстраивает соответствующие отношения? Мы все свидетели этого. Хотелось бы узнать Ваше мнение, какую роль Вы отводите такой деятельности?

Хотелось бы услышать от Министра иностранных дел оценку ситуации в Мьянме. Мы наблюдаем, как происходит убийство мирных жителей, можно сказать, на религиозной почве. Какова позиция России по этому вопросу?

С.В.Лавров: На счет Мьянмы мы неоднократно выражали свою позицию. Это застарелый конфликт. Многие годы совершались экстремистские акции, которые пресекались. То, что происходит сейчас, вышло за рамки международного гуманитарного права, причем есть проявление нарушения этого права и со стороны тех, кто поддерживает рохинджа. Мы твердо призываем к диалогу, прекращению всякого насилия. У нас вызывает удовлетворение то, что в пользу этого высказалось подавляющее большинство стран мира. Сейчас руководство Мьянмы уже приняло посреднические миссии, в том числе по линии бывшего Генерального секретаря ООН К.Аннана. Мы рассчитываем, что рохинджа пойдут на диалог. Мы также находимся в тесном контакте с нашими коллегами и друзьями из Бангладеш, на территории которых оказалось много беженцев из Мьянмы.

К сожалению, таких конфликтов немало в современном мире. Больно смотреть на то, что происходит в Йемене. Недавно представители ООН назвали происходящее в Йемене самой большой гуманитарной катастрофой. Поэтому мы в контакте с членами арабской коалиции, с законным Президентом Йемена, с властями в Адане, с представителями хуситов, представителями бывшего президента А.А.Салеха. Любые трагедии должны решаться через диалог, а не через применение грубой силы.

Что касается нашего взаимодействия с Чеченской Республикой, оно очень тесное и полезное. В Министерстве иностранных дел Российской Федерации в принципе давно уже существует Совет глав субъектов Российской Федерации, который раз в квартал собирается и рассматривает перспективные направления совместной работы, помогает вырабатывать рекомендации, которые полезны для наших регионов, участвующих во внешнеэкономической и международной деятельности. С Чеченской Республикой у нас есть специфическая повестка дня, мы очень тесно сотрудничаем по проблемам последствий конфликтов на Ближнем Востоке и Севере Африки. Благодаря нашим совместным усилиям были освобождены захваченные в Ливии моряки с наших рыболовецких судов, которые находились там долгое время в заключении. Благодаря инициативам главы Чеченской Республики Р.А.Кадырова и при нашей активной поддержке сейчас налажена система, которая позволяет отыскивать и возвращать на родину детей, родители которых уехали воевать в ИГИЛ, и которые по разным причинам остались сиротами. Так что авторитет Чеченской Республики, авторитет ваших соседей в Ингушетии признается в арабском и исламском мире. Мы ценим это как очень важный ресурс российской внешней политики.

Когда мы принимали Короля Саудовской Аравии, о визите которого Вы упомянули, в церемонии приветствия и в самом визите, на переговорах присутствовали руководители Чеченской Республики, Республики Ингушетия, Республики Татарстан, Республики Башкортостан. Мне кажется, этот фактор – многонациональное, многоэтническое, многоконфессиональное богатство российского народа – очень важно использовать на соответствующих направлениях нашей внешней политики. Практически все соседи Российской Федерации так или иначе связаны исторически, этнически, конфессионально с той или иной частью нашего государства. Это бесценное завоевание, им надо дорожить.

Вопрос: Американцы заинтересованы, чтобы Ближний Восток был раздроблен, так как единый арабский мир – это большая сила. Сейчас Китай заложил Банк развития инфраструктурных инвестиций БРИКС. Приведу аналогию. Если, например, в самолете отказывает двигатель, то с работающих двигателей энергия передается на нерабочие, чтобы сбалансировать самолет. Горит Ближний Восток и создается Банк БРИКС. Как Вы относитесь к тому, чтобы Банк БРИКС занимался развитием Ближнего Востока после его разрушения? Какова политика России по объединению арабского мира в формате БРИКС?

Л.В.Драческий говорит о том, что есть «Си-Эн-Эн», который мы слушаем и который находится на территории «постправды» в отношении России. Почему бы нам в форматах БРИКС, ШОС и наших союзников не создать такой же медиацентр, аналог «Си-Эн-Эн», который бы вещал нашу «постправду» на территориях всех континентов?

С.В.Лавров: Банк БРИКС называется Новый банк развития БРИКС. Вы упомянули Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, это другая отдельная структура, мы там тоже участвуем. Новый банк развития БРИКС создан, прежде всего, для финансирования проектов между пятью странами-участницами с возможностью реализации проектов и в других странах. В частности, в ЮАР создается отделение Нового банка развития БРИКС для рассмотрения перспективных проектов с участием африканских стран. Я не думаю, что Банк БРИКС должен брать на себя ответственность за восстановление Ближнего Востока и Северной Африки. Это должна быть гораздо более масштабная операция, об этом говорил вчера Президент Российской Федерации В.В.Путин. Уже сейчас многие начинают думать о том, как организовать восстановление Сирии и других стран региона. На данном этапе самым срочным является оказание гуманитарной помощи, осуществление разминирования. Мы взываем к международному сообществу, прежде всего, к ООН, чтобы максимально активизировать их вовлеченность в эти процессы. Есть желающие эти процессы тормозить, прежде всего, по абсолютно политизированным причинам, говоря о том, что они готовы доставлять гуманитарную помощь, но только не в те районы Сирии, где власть осуществляет Правительство Б.Асада. Понимаете, происходит спекуляция на гуманитарных ценностях. Такие же условия пытаются выдвигать в отношении содействия будущему экономическому восстановлению Сирии. Я считаю, что это аморально и надеюсь, что все-таки христианские ценности в том же Европейском союзе будут преобладающими в связи с той инициативой, которую Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини недавно выдвинула, проведя в Нью-Йорке встречу стран-потенциальных участниц усилий по восстановлению Сирийской Арабской Республики.

Что касается «Си-Эн-Эн» и как с ней бороться. Во-первых, она сама себя высекает как та самая унтер-офицерская вдова, постоянно подставляясь и демонстрируя свою ангажированность и готовность жертвовать высоким профессиональным уровнем ради сиюминутной политической целесообразности. Во-вторых, отмечу, что и российские усилия дают серьезные результаты. То, что делает телеканал «Раша Тудэй», не остается незамеченным. Неслучайно сейчас на них такой «накат» требований, чтобы они записались в иностранные агенты по американскому закону. Адвокаты у этой компании есть, я надеюсь, они все возможности используют. Но если американское правосудие добьется такого абсолютно неправомерного решения в отношении средства массовой информации, то мы будем вынуждены таким же образом поступить с теми американскими каналами, которые работают в России и финансируются, прежде всего, на деньги американских налогоплательщиков.

Насчет возможностей БРИКС Вы прозорливый человек, потому что уже создается телевизионный канал стран БРИКС, ему будут выделены частоты в самое ближайшее время, это решение уже принято и все организационные шаги были сделаны.

Вопрос: Ежегодно при поддержке представителя России в Арктическом совете В.В.Барбина, при поддержке ректора МГИМО(У) МИД России А.В.Торкунова, а также при поддержке Директора Международного института энергетической политики и дипломатии В.И.Салыгина мы проводим модель Арктического совета в рамках нашего Университета. Эта инициатива нашего основателя и почетного председателя В.Рузаковой. Она ежегодно привлекает молодежь из всех арктических регионов России, США, Канады, а также стран Скандинавии. С 5 по 7 декабря мы планируем провести очередную московскую международную модель Арктического совета и хотим пригласить на нее Вас, Сергей Викторович, а также остальных членов президиума. Как Вы видите перспективы развития отношений со странами арктического региона и как такие молодежные инициативы, как наша, могут этим отношениям посодействовать?

С.В.Лавров: Такие инициативы могут напрямую этим отношениям посодействовать. Тема эта очень важная. Этот регион сейчас привлекает к себе повышенное внимание большинства крупных государств, регион, в котором нужно обеспечить приоритетность тех стран, которые непосредственно расположены в Арктике, это, прежде всего, как Вы сказали, Арктический совет. Это наша ответственность, за то чтобы здесь было безопасно, чтобы здесь улучшалось состояние окружающей среды, чтобы здесь были готовы к тем или иным изменениям климата и обеспечивалась нормальная логистика для транспортных путей, которые все больше и больше пользуются популярностью. Россия является участницей всех форматов, которые существуют на Севере: это и Арктический совет, и Совет государств Балтийского моря (не совсем Север, но рядом), это и «Северное измерение» - взаимодействие между Россией, Исландией, Норвегией и Европейским союзом, Совет Баренцева и Евроарктического региона, который проводит свою министерскую сессию в среду и четверг в Архангельске, куда я сразу направлюсь после завершения своего участия в программе Фестиваля. Если Арктический совет Вы знаете, посмотрите и на другие форматы. Если у вас есть инициатива создать молодежное движение, я буду активно это поддерживать.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 октября 2017 > № 2357456 Сергей Лавров

Китай намеревается искоренить нищету до 2020 года, в том числе путем вовлечения бедных в предпринимательскую деятельность. Власти планируют начать выдавать доверительные кредиты на создание бизнеса в размере до 50 тыс. юаней без залога и поручительства. Но для получения кредита претендент должен представить план развития бизнеса, обладать соответствующими навыками и иметь возможность погасить кредит. При этом получившие кредит могут распоряжаться деньгами только в строго определенных целях. Чтобы избежать мошенничества, власти предварительно запустили программу по оценке кредитоспособности населения.

Недавно Госсовет КНР принял решение об освобождении от уплаты налога на добавленную стоимость с доходов от процентов по займам малых предприятий и микропредприятий и находящегося в индивидуальной собственности бизнеса с 1 декабря 2017 года по 31 декабря 2019 года. Сейчас от уплаты НДС освобождены только крестьянские хозяйства. Власти также уменьшат нормы обязательных резервов для коммерческих банков, которые увеличат долю займов малым предприятиям, микропредприятиям, индивиудальным собственникам и крестьянским хозяйствам.

Китай > Госбюджет, налоги, цены > chinalogist.ru, 16 октября 2017 > № 2356175

В Китае началось строительство самой дорогой в истории автомобильной дороги. Это скоростная магистраль Ибинь — Паньчжихуа протяженностью 4500 км в юго-западной провинции Сычуань. Стоимость проект $ 13,4 млрд. Таким образом, каждый километр дороги будет стоить $ 30 млн. Высокая стоимость связана с тяжелыми условиями строительства.

В августе было открыто движение по новой автомагистрали вдоль р. Хуанхэ в провинции Шэньси на северо-западе Китая. Дорога протяжённостью 828,5 км начинается в г. Юйлинь, пересекает 12 районов и заканчивается в г. Вэйнань. Объём вложенных в проект инвестиций составил 6,9 млрд юаней. В зоне обслуживания новой магистрали больше 2 млн человек.

В июне в китайском городе Чунцин, провинция Сычуань, открыли транспортную развязку из пяти уровней и 20 эстакад в восьми направлениях. Строительство объекта продолжалось 8 лет.

Китай > Транспорт > chinalogist.ru, 16 октября 2017 > № 2356168

Российское правительство готовится подписать подготовленное Минпромторгом соглашение о разработке Ключевского золотоносного месторождения золота в Забайкальском крае китайской компанией. Соглашение согласовано с ФАС и ФСБ и одобрено кабинетом министров. По условиям соглашения компания China National Gold Group Hong Kong Limited (Гонконг) получит возможность приобрести не менее 60 % и не более 70 % голосующих акций акционерного общества «Западная-Ключи». Переработка будет осуществляться в России.

О том, что компании из Китая будут заключать конкретные сделки по вхождению в золотодобывающие проекты в Забайкалье и на Дальнем Востоке стало известно в прошлом году. А подготовительная работа велась на протяжении пяти лет.

В конце прошлого года стало известно, что компания Polyus Gold International, контролирующая крупнейшую золотодобывающую компанию России “Полюс”, ведет переговоры с китайским конгломератом Fosun о продаже 25% плюс 1 акции предприятия.

Глава китайского центробанка Чжоу Сяочуань прогнозирует рост экономики Китая на 7% по итогам второго полугодия 2017 года. В последние 1-2 года ВВП Китая растет в пределах 7%, то есть, если исходить из прогноза Чжоу Сяочуаня, темпы развития китайской экономики почти не изменятся. В первом полугодии рост ВВП составил 6,9%. Сообщение чиновника заслужила внимание СМИ потому, что ранее прогнозировался рост экономики от 6,6% до 6,9%. В самом Китае не все согласны с оптимистичной оценкой главы ЦБ. В частности, заместитель главного экономиста Китайского центра международных экономических обменов (CCIEE) Сюй Хунцай сказал: "Рост во втором квартале замедлится... Не думаю, что 7-процентный рост достижим".

А вот Центр макроэкономических исследований (ЦМИ) Сбербанка по результатам обзора выразил сомнения в финансовой стабильности Китая в связи с проводимой в стране налоговой реформой.

Но в МВФ настроены оптимистично. МВФ опубликовал новый «Доклад о перспективах развития мировой экономики», в котором прогнозируется в 2017 году темп роста китайской экономики 6.8%, а в 2018 году – 6.5%, что на 0,1% больше, чем в предыдущем прогнозе организации. Главный экономист Международного валютного фонда (МВФ) Морис Обстфельд комментируя доклад, заявил: «В Китае зафиксирована сильная тенденция экономического роста, более того, КНР вносит большой вклад в рост глобальной экономики».

Китай > Госбюджет, налоги, цены > chinalogist.ru, 16 октября 2017 > № 2356165

Общий экономический рост в специальном административном районе Аомэнь (Макао) в 2018 г. составит 7%. Такой прогноз дали аналитики Международного валютного фонда (МВФ), опубликовавшие доклад "Перспективы развития мировой экономики", передает Финансовое управление Аомэня.

Кроме того, МВФ повысил прогноз экономического прироста Макао в 2017 г. с 2,8% до 13,4%. Стоит напомнить, что ранее рост экономики региона в 2018 г. прогнозировался на уровне 1,7%.

Ранее сообщалось, что по итогам января-марта 2017 г., внутренний валовой продукт (ВВП) специального административного района Аомэнь (Макао) вырос на 10,3% по сравнению с аналогичным показателем 2016 г. Это было вызвано улучшениями в сфере экспорта услуг и инвестиций.

Основным двигателем экономического роста региона стала торговля услугами. Темпы роста экспорта услуг увеличились до 13,4% за три месяца текущего года. В течение октября-декабря прошлого года аналогичный показатель достигал лишь 8,2%. Причина заключается в увеличении турпотока и расходов прибывающий в Аомэнь путешественников.

За январь-март 2017 г. экспорт услуг игорного сектора в регионе вырос на 11,3%, а экспорт других туристических услуг – на 20,9%. В то же время импорт услуг увеличился на 6,9%.

Китайская Alibaba Group учредила новый исследовательский центр. На эти цели корпорация планирует потратить более 100 млрд юаней ($15 млрд) в течение трех лет.

Учрежденная Alibaba Group академия DAMO будет привлекать мировые таланты в таких областях, как квантовые вычисления, машинное обучение, базовые алгоритмы и сетевая безопасность. Аббревиатура DAMO расшифровывается как discovery, adventure, momentum, outlook (открытие, приключение, импульс, перспектива).

DAMO установила партнерские связи более чем с 200 исследовательскими институтами и университетами, а также начала создавать филиалы в Азии, Америке и Европе.

Ранее сообщалось, что по итогам июня 2017 г., чистая прибыль китайского интернета-гиганта Alibaba превысила 14 млрд юаней ($2,1 млрд). Это на 96% больше, чем годом ранее. Доходы Alibaba за отчетный период текущего года составили 50 млрд юаней. Они увеличились на 56% в годовом сопоставлении. При этом ежегодное число активных покупателей на платформе розничной торговли Alibaba составило 466 млн человек. На данный показатель приходится примерно треть населения Китая.

В сентябре 2017 г. экспорт Тайваня достиг $28,9 млрд. Это на 28,1% больше, чем в сентябре 2016 г. Таковы официальные данные.

В частности, за девятый месяц текущего года тайваньский экспорт электронного оборудования составил $10,18 млрд. Он увеличился на 20,8% в годовом сопоставлении.

По итогам января-сентября 2017 г., общий экспорт Тайваня составил $231,48 млрд. Это на 14,3% больше, чем годом ранее. Двумя главными двигателями роста тайваньского экспорта стали материковый Китай, включая специальный административный район Сянган (Гонконг), и страны АСЕАН.

Ранее сообщалось, что за январь-июнь 2017 г. торговый оборот между Китаем и Тайванем достиг $87,49 млрд. Китайские власти разрешили на территории внутренних районов страны реализацию 1688 инвестиционных проектов тайваньскими предпринимателями. Объем фактически использованного тайваньского капитала за полгода составил $1,19 млрд.

Только за июнь 2017 г. экспорт острова Тайвань во внутренние районы Китая и специальный административный район Сянган (Гонконг) составил $10,44 млрд. Это на 21% больше, чем за июнь 2016 г.

За январь-июнь текущего года тайваньский экспорт в КНР и Сянган достиг $58,8 млрд. Данный показатель вырос на 16,9% в годовом сопоставлении.

За июль-сентябрь 2017 г. индекс уверенности потребителей в континентальной части Китая составил 103,9 балла. Это на 4 балла выше, чем за июль-сентябрь 2016 г. Данный показатель стал рекордным за период, начиная с апреля 2015 г. Такие данные обнародовали эксперты Пекинского университета экономики и бизнеса, Центрального университета финансов и экономики (Пекин), Сянганского городского университета, Аомэньского университета науки и техники и Тайбэйского медицинского университета.

Индекс оценивается в баллах от 0 до 200. Если он выше 100, то это говорит о наличии уверенности потребителей, а ниже 100 – о недостаточной уверенности.

По итогам июля-сентября текущего года, индекс потребительского доверия в специальном административном районе Сянган (Гонконг) составил 89,9 балла с приростом на 5,1% по сравнению уровнем апреля-июня 2017 г.

Индекс потребительской уверенности в специальном административном районе Аомэнь (Макао) достиг 87,98балла. Он увеличился на 3,14% по сравнению с аналогичным показателем апреля-июня текущего года. Индекс на Тайване составил 84,19 балла.

По итогам января-августа 2017 г., общий объем торговли услугами Китая составил 3,05 трлн юаней ($463 млрд). Это на 9,8% больше, чем за январь-август 2016 г., сообщило Министерство коммерции КНР.

За восемь месяцев текущего года экспорт услуг Поднебесной достиг 926,69 млрд юаней с приростом на 4,4% в годовом сопоставлении, а импорт услуг – свыше 2,12 трлн юаней с увеличением на 12,2%. Отрицательное сальдо торгового баланса страны превысило 1,2 трлн юаней. Данный показатель увеличился на 19,1% относительно уровня прошлого года.

Пассивное сальдо в основном отмечено в сферах туризма, перевозок и других традиционных отраслях. Объем внешней торговли в указанных отраслях КНР составил более 2,1 трлн юаней с увеличением на 9,4% по сравнению с аналогичным показателем 2016 г.

За январь-август 2017 г. объем торговли услугами в нарождающихся отраслях Китая достиг 927,05 млрд юаней. Это на 10,6% больше, чем годом ранее. Объем торговли телекоммуникационными, компьютерными и информационными услугами станы составил 205,69 млрд юаней с приростом на 25,7%.

По итогам января-сентября 2017 г., в Китае выпущено более 20,34 млн автомобилей, а продано свыше 20,22 млн машин китайского производства. Выпуск увеличился на 4,77% по сравнению с уровнем января-сентября 2016 г., а продажи – на 4,46%. Об этом сообщила Ассоциация автомобилестроительной промышленности КНР.

Только за сентябрь текущего года в Поднебесной произведено 2,67 млн автомобилей. Данный показатель увеличился на 5,54% в годовом сопоставлении. За девятый месяц 2017 г. в стране было продано 2,7 млн машин с приростом на 5,66%.

За январь-сентябрь текущего года в десятку лидеров по объемам продаж автомобилей вошли Шанхайская корпорация автомобилестроительной промышленности (SAIC), компании Changan, Dongfeng, Geely, Пекинская автомобилестроительная компании (BAIC), компании "Чанчэн" (Great Wall), "Первый автозавод" (FAW), "Цижуй" (Chery), "Цзянхуай" (JAC) и Гуанчжоуская автомобилестроительная компания (GAC). На их долю пришлось 80% совокупного объема сбыта автомашин.

Напомним, что по итогам августа 2017 г., в Китае произвели 2,093 млн автомобилей. Это на 1,6% больше, чем за август 2016 г. В течение последнего летнего месяца текущего года в КНР проданы 2,186 млн автомобилей с приростом на 10,9% в годовом сопоставлении.

За январь-август 2017 г. в Поднебесной выпущено 17,678 млн машин с приростом на 4,7%, а продано 17,511 млн автомобилей с увеличением на 4,3% относительно уровня января-августа 2016 г.

Производители рефрижераторной техники просят субсидий

Минпромторг России сообщил о программе господдержки производства нового рефрижераторного контейнера

В 2018 году на разработку отечественного рефконтейнера производители получат 50 млн руб. Подвижной состав будет использоваться для перевозки рыбы и рыбной продукции с Дальнего Востока.

Субсидии предусмотрены планом мероприятий по импортозамещению в отрасли транспортного машиностроения, который был разработан и утверждён ведомством в марте 2015 года. Как уточнили в Минпромторге, рабочий парк крупнотоннажных рефконтейнеров для перевозки «скоропорта» с Дальнего Востока сейчас составляет всего около 5 тыс. единиц. Как говорят операторы, почти все импортного производства. По прогнозу, из этого парка выбывает из-за срока службы 250–300 единиц в год. В РФ производства отечественных рефконтейнеров сейчас нет, были только попытки его организовать. И через несколько лет парк выйдет из эксплуатации. В связи с этим на разработку и последующее серийное производство рефконтейнера предусмотрена субсидия в размере 50 млн руб. на компенсацию части затрат на проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Создаваемая модель должна соответствовать требованиям технического регламента ЕАЭС «О безопасности рыбы и рыбной продукции». Напомним, документ вступил в силу с 1 сентября 2017 года.

Российские предприятия осваивают и производство рефрижераторных вагонов. В частности, АО «Алтайвагон» совместно с ООО «СибирьВостокБизнес» и ООО «Линда Газ Рус» разработали автономный рефрижераторный вагон с дублированной системой охлаждения и подогрева пола. Опытный образец был представлен на VI Международном железнодорожном салоне техники и технологий «ЭКСПО 1520». Производственная мощность предприятия – до 400 единиц в год. Вагон разработан в рамках плана мероприятий по импортозамещению в отрасли транспортного машиностроения. Серийное производство вагонов этого типа планируется запустить в 2018 году.

Операторы заинтересованы в реализации идеи, говорит президент Ассоциации собственников рефрижераторного подвижного состава Виталий Момот.

«Последние несколько лет парк пополнялся за счёт импортных поставок, в основном из Китая, где самая популярная модель стоит 1,2 млн руб. Но сейчас покупать их невыгодно, так как выросли таможенные сборы и цена контейнера увеличивается вдвое. Поэтому операторы приобретают использованные «рефы» с запасом прочности 2–3 года, но дешевле, за 500–600 тыс. руб. плюс таможенные сборы 40%. В 2016 году их было куплено 872 единицы. Других вариантов у нас нет, пока не налажено производство в России», – пояснил Виталий Момот.

По его оценке, в тендере на получение компенсаций за НИОКР Минпромторга, который будет объявлен до конца октября, могут участвовать «Уралвагонзавод» (УВЗ), «Абаканвагонмаш» (входит в RM Rail) и машиностроительный завод «Тонар». По техрегламенту ЕАЭС подвижной состав должен поддерживать температурный режим минус 18 градусов и в нём должен находиться прибор, его измеряющий, – это основное требование.

Российские заводы способны создать вполне конкурентную модель под эти требования, а ассоциация готова приобретать до 1 тыс. контейнеров в год, но если цена будет приемлемая – не более 1,3 млн руб.

Однако в Группе компаний «Термокон-Логистик» видят ещё одно условие, чтобы интересы производителей и покупателей совпали.

«Вопрос собственного производства действительно очень актуален. Если какие-то заводы предложат готовые контейнеры в нужном объёме и по интересной цене, они будут покупаться. Но производители наверняка выставят условие по минимальному заказу – как правило, от 1 до 2 тыс. единиц. Мало кто из участников рынка к этому готов. А если меньше, то запуск производственной линии будет нерентабельным», – уточнил менеджер по проектам Илья Каприцын.

«Сейчас ни одно отечественное предприятие не производит целиком холодильные установки, они будут импортные. То есть у производителей не так много манёвров для создания привлекательной цены. Экономия может быть только за счёт дешёвого корпуса», – отметил представитель ГК «Термокон-Логистик».

В то же время заместитель генерального директора по перспективному развитию ОАО «Алтайвагон» Станислав Золотарёв сообщил, что в компании есть понимание запросов операторов.

«Мы можем разработать рефконтейнер под их требования, используя ту же дублированную систему охлаждения и подогрева пола, как и в новых автономных рефрижераторных вагонах. Их выпуск мы планируем начать в 2018 году. И в тендере Минпромторга также намерены участвовать. Причём за счёт использования российского сырья можно обеспечить конкурентные цены», – говорит Станислав Золотарёв.

Предложение Минпромторга также заинтересовало «Уралвагонзавод». Однако решение об участии в тендере будет приниматься только после изучения конкурсной документации, включая техническую и финансовую нагрузку по проекту, сообщили в УВЗ.

Елена Кудрявцева

Иванка Трамп, дочь президента США Дональда Трампа и советник Белого дома, в субботу предложила создать новую инициативу по развитию предпринимательства среди женщин.

Инициатива “Women Entrepreneurs Finance Initiative” или “We-Fi” направлена на расширение доступа к капиталу для женщин-предпринимателей в развивающихся странах.

«Всецелое использование потенциала женщин в нашей экономике создаст огромные возможности, а также принесет столь необходимый мир, стабильность и процветание во многих регионах», — сказала Трамп во время мероприятия при участии Всемирного банка и Международного валютного фонда.

Она отметила, что бизнес, принадлежащий женщинам в развивающихся странах, страдает от кредитного дефицита в размере $300 млрд, либо не имея возможности осуществить заем, либо получая только дорогостоящий краткосрочный кредит.

Инициатива поддерживается ОАЭ, Германией, Россией, Китаем, Японией, Саудовской Аравией и другими странами.

Министр международного сотрудничества ОАЭ Рим бинт Эббихим аль-Хасими отметила, что поддержка женского предпринимательства может принести важные для общества плоды.

Перевозки пассажиров поездами дальнего следования в международном сообщении со странами дальнего зарубежья за 9 месяцев 2017 года выросли на 11.6 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составили почти 554 тыс. Об этом говорится в сообщении пресс-службы ОАО "Российские железные дороги".

Наибольший рост наблюдается в сообщении Россия - Финляндия (+24.3%), Россия - Китай (+21.9%), Россия - Германия (+16.2%).

Согласно графику движения поездов на 2016-2017 годы, международные пассажирские перевозки осуществляются в прямом и транзитном сообщениях в 11 стран Европы и Азии по 20-ти международным маршрутам.

Напомним, для обеспечения постоянно растущего спроса на пассажирские перевозки железнодорожным транспортом в сообщении Россия - Германия с декабря 2016 года назначен поезд N 13/14 "Стриж"/Strizh Москва - Берлин.

Отличительной чертой "Стрижа" является то, что впервые пассажирский поезд сформирован из вагонов, оборудованных системой автоматического изменения ширины колёсных пар. Эта технология позволяет сократить время на переход с железнодорожной колеи российского стандарта (1520 мм) на европейский (1435 мм) по станции Брест (Белоруссия). С начала курсирования данным поездом перевезено 21.8 тыс. пассажиров, в том числе в январе-сентябре 2017 года - 20.6 тыс.

За отчётный период также заметно выросли перевозки пассажиров в сообщении со странами СНГ и Балтии. В частности, на 8% увеличилось количество пассажиров, перевезённых между Россией и Латвией, почти на 2% - в сообщении Россия - Эстония. Кроме того, вырос пассажиропоток в сообщении с Таджикистаном (+80.4%), Узбекистаном (+11.7%), Казахстаном (+1.2%).

Завершение прошедшей недели прошло под знаком активного укрепления российской валюты. Смешанные данные по розничным продажам и инфляции в США добавили неопределённости в перспективы монетарной политики американского регулятора. Доллар снизился по всему спектру валют, оказавшись под сильным давлением и против российского рубля. Об этом говорится в комментарии ведущего аналитика ГК "Телетрейд" Александра Егорова.

В ходе вечернего ралли на локальном рынке и доллар США и евро оказались в более низких торговых диапазонах. Калибровка по методу TRT (Trade Range Tracing) показывает расчётные среднесрочные диапазоны 55.75 -57.30 для доллара и 65.30 -67.65 для евро.

Сдерживающим техническим фактором дальнейшего снижения валютных курсов является близость целевых зон в ходе нисходящих импульсов как по доллару США, как и по евро. Но для смещения на более позитивный настрой в отношении основных валют на локальном рынке необходимо, чтобы в ближайшие дни обе валюты вернулись в предыдущий торговый диапазон. То есть, доллар США закрепился выше 55.30/40, евро - выше 67.70 против рубля.

По данным нефтесервисной компании Baker Hughes буровая активность в США продолжила снижение. Количество действующих установок сократилось на 5 единиц. Нефть росла также на данных о росте импорта энергоносителей в Китай и позитивном настрое ОПЕК о достижении баланса спроса и предложения на нефтяном рынке. Кроме того, США ввели новые санкции против Ирана и вероятность их расширения сохраняется. Если с рынка уйдёт иранская нефть, то рост цен может получить продолжение. В этом случае нефтяной фактор будет способствовать укреплению российского рубля.

Спектр политических событий на текущей неделе будет сосредоточен вокруг дальнейших действий каталонского парламента и правительство в вопросе реализации итого недавнего референдума о независимости и развитии тлеющего конфликта на Дальнем Востоке в связи с новыми маневрами США и Южной Кореи около Корейского полуострова, что может спровоцировать ответные действия со стороны КНДР. Точка зрения глав центральных банков Джанет Йеллен (ФРС США) и Марио Драги (Европейский центральный банк), которые они могут высказать в ходе дискуссий на ежегодной международной банковской конференции в Вашингтоне также будут в фокусе внимания участников рынка и могут прояснить ситуацию с перспективами монетарных политик ключевых регуляторов. Курс российского рубля будет отражать тенденции международного валютного рынка Forex, подчеркивает аналитик.

В первой половине торговой сессии понедельника на Московской бирже доллар США будет торговаться в диапазоне 56.85 - 57.40, для евро - расчетный утренний диапазон составляет 67.20 - 67.80.

Банк ВТБ с 16 октября 2017 года снижает ставки по кредитам наличными и рефинансированию кредитов других банков. Об этом говорится в сообщении банка.

По продукту "Кредит наличными" размер минимальной процентной ставки снизился на 2 п.п. до 12.9% годовых. Кредит можно получить в размере до 3 млн руб. на срок до пяти лет.

В рамках программы "Рефинансирование" клиенты смогут снизить ставку по кредитам других банков до 12.9% годовых. Кроме того, рефинансирование позволит объединить несколько кредитов других банков в один и погасить задолженность в других банках по кредитам наличными, кредитным картам, автокредиту и ипотеке, а также получить дополнительные денежные средства до 3 млн руб. на любые цели.

Группа ВТБ - российская финансовая группа, включающая более 20 кредитных и финансовых компаний, работающих во всех основных сегментах финансового рынка. В странах СНГ группа представлена в Армении, на Украине, в Беларуси, Казахстане, Азербайджане. Банки ВТБ в Австрии, Германии и Франции работают в рамках Европейского субхолдинга во главе с ВТБ Банк (Австрия). Кроме того, группа имеет дочерние и ассоциированные банки в Великобритании, на Кипре, в Сербии, Грузии и Анголе, а также по одному филиалу банка ВТБ в Китае и Индии, два филиала ВТБ Капитал Plc в Сингапуре и Дубае.

Основным акционером является Российская Федерация, которой в лице Росимущества и Министерства финансов принадлежит 60.9348% голосующих акций, или 45.01% (с учётом ГК "Агентство по страхованию вкладов" - 92.23%) от уставного капитала банка.

Чистая прибыль ВТБ по МСФО в январе-июле 2017 года выросла в 3.8 раза до 67.7 млрд руб. В июле чистая прибыль составила 9.8 млрд руб., увеличившись в 4 раза в годовом исчислении. Чистые процентные доходы составили 39.8 млрд руб. в июле и 266.9 млрд руб. за 7 месяцев, увеличившись на 12.4% и на 10.1% соответственно по сравнению с аналогичными периодами прошлого года. Чистые комиссионные доходы достигли 7.8 млрд руб. в июле и 50.9 млрд руб. за 7 месяцев, увеличившись на 8.3% и на 16.2%.

Смотрим в будущее: на ВФМС обсудили инновационные методы молодежного самоуправления

Сегодня на одной из секций Всемирного фестиваля молодежи и студентов обсудили роль молодежи в системе развития самоуправления. В работе площадки принял участие руководитель Федерального агентства по делам молодежи Александр Бугаев.

Основная цель площадки – привлечь внимание молодежи к созданию новых инструментов и инновационных моделей в системе самоуправления, которые отвечают на современные запросы общества.

Модератором секции выступил Председатель Российского Союза Молодежи Павел Красноруцкий.

В дискуссии приняли участие председатель Общероссийского общественного молодежного движения «Ассоциация студентов и студенческих объединений России» Юлия Смирнова, лидер проекта «Моя страна – моя Россия» Лариса Пастухова и депутат Тульской областной Думы Александр Рема.

Также в дискуссии приняли участие специалисты, работающие в системе молодежного самоуправления, из различных стран: Президент Международной ассоциации Индо-Российскихмолодежных клубов, руководитель организации «Молодежный форум БРИКС» Пурнима Ананда, Жан Хао – заместитель Директора Департамента развития молодежи Всекитайской Федерации Молодежи и заместитель Председателя постоянной комиссии Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь по образованию, науке, культуре и социальному развитию, Первый секретарь Центрального комитета Общественного объединения «Белорусский республиканский союз молодежи» Андрей Беляков.

Данная площадка играет важную роль в создании образа будущего, так как система самоуправления – одна из главных составляющих развития страны и мира в целом в соответствии с ценностями гражданского общества.

Александр Бугаев отметил: «Если смоделировать преобразование молодежного самоуправления, то к 2030 году оно, безусловно, примет форму, при которой молодежь сможет максимально конкретно и максимально комфортно доносить свои идеи и мысли до органов государственной власти».

Жан Хао рассказал о том, какое внимание уделяется молодежной политике в целом и молодежному самоуправлению в частности в регионах КНР, так как выстроить системную молодежную политику в стране с населением более миллиарда человек невозможно без эффективного регионального взаимодействия.

В секции «вопрос – ответ» от участников фестиваля поступали вопросы, связанные со студенческими советами в вузах, системой молодежного парламентаризма в России, Всероссийским конкурсным проектом «Моя страна – моя Россия».

Президент Международной ассоциации Индо-Российских молодежных клубов, руководитель организации «Молодежный форум БРИКС» Пурнима Ананда поделилась своими впечатлениями о форме участников, отметив, что яркий желтый цвет экипировки участников сможет заменить солнце на фестивале даже в самую плохую погоду, рассказала об особенностях работы молодежного самоуправления в Индии и об активном сотрудничестве с Россией.

Итогом секции стало обсуждение основных предложений для финального документа XIX Всемирного фестиваля молодежи и студентов.

В завершении дискуссии Павел Красноруцкийвыступил с напутствием:

«Мы все рождены людьми, но для того, чтобы стать человеком надо неустанно над собой работать».

Напомним, XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов открылся 14 октября в Москве, где прошел международный парад-карнавал, основные события фестиваля проходят 15-22 октября в Олимпийском парке Сочи.

 Союз журналистов Казахстана принял участие в форуме журналистских организаций в Китае, передает Silkroadnews.

Сегодня в Пекине состоялся форум журналистских организаций «Один пояс – один путь», в котором участвовали представители 27 стран, в том числе Беларуси, Казахстана, Украины, России, Индонезии, Болгарии, Сенегала, Мексики и другие.

Казахстан на форуме представляет ответственный секретарь Союза журналистов Баян Рамазанова, которая отметила важность проведения форума в преддверии 19-го съезда КПК, который состоится 18 октября в Доме народных собраний.

Ответственный секретарь Союза журналистов в своем выступлении рассказала о тесных узах дружбы и сотрудничества между двумя странами и о создании председателем Союза журналистов Казахстана Сейтказы Матаевым 7 информационных агентств, в том числе и Silkroadnews.

Вице-председатель Всекитайской ассоциации журналистов выразила пожелание, чтобы на следующий год Казахстан представлял глава Союза журналистов Сейтказы Матаев.

Участники форума поблагодарили организаторов за теплый прием и прекрасную инициативу. Председатель Всекитайской ассоциации журналистов в свою очередь высказал пожелание, чтобы форум был не китайским соло, но дружным хором всех стран-участниц.

Напомним, что в 2013 году председатель КНР Си Цзиньпин выдвинул инициативу «Один пояс – один путь», в том числе и для укрепления обменов в области международной журналистики. Данный форум призван работать на основе мирного сотрудничества, открытости и взаимной выгоды, посредством обменов, семинаров, тренингов, репортерской деятельности, учреждения премий журналистам.

Проведение в Кыргызстане предвыборной избирательной кампании осуществлялось без нарушений законодательства. Об этом заявил во время пресс-конференции в Бишкеке глава миссии наблюдателей Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), генеральный секретарь организации Рашид Алимов.

«У нас была хорошая возможность внимательно следить за процессом избирательной кампании, она была проведена в соответствии с действующим законодательством», - сказал Р. Алимов.

По его словам, для всех кандидатов были обеспечены «равные условия».

Миссия наблюдателей ШОС также позитивно оценила применение во время выборов в Кыргызстане современного технического оборудования.

«Выборы соответствовали законодательству республики и принятым международным обязательствам, нарушений, ставящих под сомнение результаты голосования, отмечено не было», - подчеркнул Алимов.

При этом он отметил, что выборы в Кыргызстане прошли «свободно, открыто и демократично».

Напомним, накануне в Кыргызстане прошли президентские выборы. По предварительным данным ЦИК, лидирует экс-премьер страны Сооронбай Жээнбеков, набравший 54,8% голосов, что позволяет ему победить в первом туре. На втором месте кандидат от оппозиции Омурбек Бабанов. Он набрал 33,74% голосов.

Китайская компания железнодорожных контейнерных перевозок открыла новый маршрут из Чанчуня (провинция Цзилинь, Северо-Восточный Китай) в немецкий Гамбург. Первый состав из 42 контейнеров доставит в Гамбург автомобильные комплектующие и текстиль, сообщает «Синьхуа». В долгосрочной перспективе еженедельно планируется отправлять 5 составов и принимать 2.

По словам замгендиректора Китайской компании железнодорожных контейнерных перевозок Чжун Чэна, железнодорожный состав пересечет Россию, Беларусь, Польшу, Бельгию, Германию и другие европейские страны. Максимальная скорость составит 120 км/ч, время в пути – 12-15 дней.

Поезд в основном будет транспортировать комплектующие для автомобилей, электронно-механическое оборудование, клапаны, а также одежду и другие товары, произведенные предприятиями провинции Цзилинь и северных районов КНР.

Напомним, в 2015 году были запущены грузовые перевозки по железнодорожной линии Чанчунь – Маньчжоули – Германия. Маршрут общей протяженностью 9,8 тыс. км берет начало в Чанчуне, пересекает китайско-российскую границу в Маньчжоули, проходит через Россию, Беларусь и Польшу и завершается в немецком городе Шварцхайде. Время в пути составляет 14 дней, это на 20 дней быстрее, чем при перевозке товаров морем.

Ирина Таранец

Президент США Дональд Трамп в понедельник заявил, что полная отмена ядерного соглашения с Ираном вполне реальна, передает агентство Франс Пресс.

"Сейчас сделка с Ираном изучается. Я считаю, что много людей согласны с тем, что я сделал. Я уверен в том, что я сделал. Я устал, что нами пользуются… Я устал это наблюдать. Может быть полная отмена (соглашения), это вполне реальная возможность", — сказал Трамп на встрече с членами правительства. Трансляцию встречи вели американские телеканалы.

В минувшую пятницу президент США Дональд Трамп заявил в обращении к нации, что отказывается подтвердить конгрессу, что Иран соблюдает соглашение по ядерной программе, но при этом не стал на международном уровне оспаривать соблюдение Ираном договоренностей по ядерной сделке. Трамп отметил также, что Белый дом будет работать с конгрессом над "серьезными недостатками" международного соглашения с Ираном, и пообещал, что США введут против Ирана новые санкции за поддержку терроризма.

Иран и "шестерка" международных посредников (РФ, США, Великобритания, КНР, Франция, Германия) 14 июля 2015 года достигли исторического соглашения об урегулировании многолетней проблемы иранского атома. Был принят Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), выполнение которого снимает с Ирана введенные ранее экономические и финансовые санкции со стороны Совета Безопасности ООН, США и Евросоюза.

Совет Безопасности ООН установил ограничения на поставку нефтепродуктов в КНДР.

Россия поддерживает данную резолюцию и осуждает развитие ядерной программы КНДР.

Поставки в КНДР нефтепродуктов допускаются, если они предназначены только для обеспечения средств к существованию граждан страны. Возможна поставка в объеме до 500 тыс. баррелей в течение начального трехмесячного периода с 1 октября по 31 декабря 2017 года и в объеме до 2 млн баррелей в течение 2018 года. Государства – члены ООН каждые 30 дней должны уведомлять Комитет Совета Безопасности ООН об объемах поставок, а также обо всех сторонах сделки.

Ограничения установлены в рамках резолюции № 2375, принятой 11 сентября 2017 года Советом Безопасности ООН. Правовой акт направлен на противодействие программам КНДР по ядерному оружию, баллистическим ракетам и другим видам деятельности, запрещенным ранее принятыми резолюциями Совбеза ООН. Как отмечают эксперты, резолюция № 2375 установила самый строгий режим санкций ООН в XXI веке.

Россия поддерживает данную резолюцию и осуждает развитие ядерной программы КНДР.

«Мы резко осуждаем действия Северной Кореи по развитию программы ядерного вооружения, испытания, которые они проводят, и призываем все мировое сообщество строго выполнять соответствующие резолюции Совета Безопасности ООН», – заявила спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко в ходе 137-й ассамблеи Межпарламентского союза, проходящей сегодня в Санкт-Петербурге.

Как отмечает таможенное ведомство РФ, информация о лимитах поставок нефтепродуктов в КНДР с разбивкой по годам и странам происхождения будет размещаться Комитетом Совета безопасности ООН на официальном веб-сайте. Государствам – членам ООН следует ее регулярно отслеживать, чтобы не превысить установленные лимиты.

Китайская Народная Республика тоже поддерживает меры по противодействию ядерным программам КНДР. Во исполнение резолюции Совета Безопасности ООН № 2375 Министерство коммерции Китая объявило о прекращении с 23 сентября 2017 года поставок природного газа в КНДР, а с 1 октября 2017 года – об ограничении экспорта нефтепродуктов в эту страну.

Ядерная политика Трампа не повлияет на стоимость нефти – иранский министр.

Трамп изложил новую стратегию Вашингтона по отношению к Тегерану, по которой США будут противостоять «дестабилизирующему влиянию» страны

Недавние заявления президента США Дональда Трампа о ядерной программе Исламской Республики не окажут значительного влияния на рынок нефти, считает министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане. «Я считаю маловероятным, что эти замечания будут иметь какое-либо определяющее влияние на цены на нефть», – приводит слова министра иранское агентство Шана.

Тегеран и «шестерка» мировых держав – Россия, Великобритания, Китай, США, ФРГ и Франция – достигли в 2015 году соглашения об урегулировании проблемы иранского атома. Они приняли Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы, который предусматривает отмену санкций, наложенных на Исламскую Республику в связи с ее ядерной программой Советом Безопасности ООН, США и Евросоюзом. Взамен Тегеран обязался ограничить свою ядерную деятельность, поставив ее под международный контроль. «Сделка» вступила в стадию реализации в январе 2016 года.

13 октября 2017 года Трамп изложил новую стратегию Вашингтона по отношению к Тегерану, по которой США будут противостоять «дестабилизирующему влиянию» Ирана, а также намерены призвать международное сообщество объединиться для оказания давления на Корпус «стражей исламской революции». Вашингтон будет также добиваться внесения изменений в СВПД.

В Восточном Казахстане построят новый завод по переработке масличных культур

В Усть-Каменогорске в 2019 году построят завод по переработке масличных культур. Готовую продукцию, сертифицированную по стандартам Китая, будут поставлять не только на рынки Казахстана, но и экспортировать в Поднебесную.

Об этом корреспонденту МИА «Казинформ» сообщили в пресс-службе акима области по итогам рабочей поездки Даниала Ахметова в Зыряновский район.

На встрече с главами крестьянских хозяйств района аким отметил, что завод будут строить сельхозпроизводители, занимающиеся выращиванием масличных культур в больших объемах, а со стороны государства им будет оказана помощь в финансирование.

«Мы дадим вам возможность льготного кредитования под 8 процентов на 8 лет, и тогда вы все соберетесь в одно акционерное общество и построите завод, который будет находиться в индустриальной зоне Усть-Каменогорска. Именно у этого города самый короткий логистический путь. Мы будем одной из первых в стране областей, которая получит прямой выход на китайского потребителя. Дорога Усть-Каменогорск-Майкапчагай уже в следующем году станет современной международной трассой», - отметил глава региона. Д.Ахметов и добавил, что необходимо работать «на качество продукции и не экономить на стоимости семян».

В следующем году в ВКО появится лаборатория для сертификации пищевой продукции по стандартам Китая, и все масличные культуры пройдут проверку.

За первые три квартала 2017 года количество грузовых поездов, отправившихся по маршруту Чунцин (Юго-Западный Китай) – Европа, достигло 495, что на 74% больше показателя аналогичного периода прошлого года. Об этом сообщает «Синьхуа» со ссылкой на данные администрации города Чунцин.

По данным городских властей, за январь-сентябрь из Чунцина в Европу отправилось 298 составов, по обратному маршруту – 197.

Как сообщается, по состоянию на 8 октября по маршруту Чунцин – Европа курсировали 507 грузовых поездов, что позволило досрочно выполнить задачу в 500 поездов в год. Предполагается, что по итогам этого года данный показатель достигнет 650-680 поездов.

Ирина Таранец

Китай. Евросоюз > Транспорт > gudok.ru, 16 октября 2017 > № 2350701

Революции, трансформации, цивилизации: пролегомены к переориентации парадигмы

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

Йохан Арнасон

Перевод с английского Андрея Степанова

[стр. 37 – 69 бумажной версии номера]

Йохан Арнасон (р. 1940) — философ, историк и социолог, специализируется на социальной теории и исторической социологии, прежде всего сравнительном изучении цивилизаций, профессор Карлова университета (Прага).

Попытки провозгласить конец «эры революций» доказали свою несостоятельность, как, впрочем, и попытки разработать устраивающую всех модель изучения революций. Неожиданные исторические перемены побудили ученых снова обратиться к феномену революций и в то же время поставить фундаментальные вопросы о дефинициях и демаркациях в данной исследовательской области. Это по-своему касается и иранской революции 1979 года, и крушения коммунистических режимов в Восточной Европе десятилетие спустя. В обоих случаях заметны несомненные черты подлинно революционных изменений, такие, как массовость народных выступлений в Иране или ликвидация всего прежнего идеологического, политического и экономического порядка в странах советского блока. Однако эти черты сочетались с менее привычными особенностями: в Иране восторжествовала теократия, а жители Восточной Европы явно стремились вернуться к старому, господствующему во всем мире порядку.

События последнего времени так же показывают, насколько мифологизация революции может быть далека от реальной истории. Перемены, вызванные «арабской весной», которые европейские либералы и радикалы поначалу сильно преувеличивали, в действительности оказались весьма незначительными. Достаточно привести всего два примера. В Тунисе хрупкий парламентский режим по-прежнему не может решить, какую роль должен играть ислам в политической жизни. Что же касается Египта, то там военный режим, похоже, не только выжил, но и с течением времени заставил своих противников загнать самих себя в патовое положение, так что теперь им остается только решать, как лучше называть произошедшее — поражением или иллюзией?

Еще один пример — это «цветные революции» в постсоветских странах. События, там происходившие, отражали всего лишь внутреннюю борьбу нестабильных властных элит, и главной причиной мифологизации этих «революций» стало желание внешних сил использовать все случившееся для реанимирования политики «холодной войны». Однако те же неурядицы могут служить и напоминанием об оборотной стороне проблемы революций. Образ революции — важная часть истории, и не только потому, что он воздействует на революционные процессы. Его живущие собственной жизнью девиации проявляются как в сектантских субкультурах и донкихотских авантюрах, так и в геополитических маскарадах вроде тех, о которых только что было сказано[1].

Настоящая работа не ставит цель дать полный обзор современных дискуссий в данной области. Ее главная задача — выделить некоторые опорные точки для исторического и социологического анализа феномена революций. Речь пойдет об определении, равно как и об объяснении (или же — как предпочитают говорить некоторые ученые, включая автора этих строк, — о понимании) революций и о некоторых понятийных альтернативах. В этой связи последний раздел статьи будет посвящен особому — цивилизационному — подходу к изучению революций. Этот подход оставался до сего времени маргинальным в среде историков, однако, с моей точки зрения, он представляет собой весьма многообещающий аналитический инструмент.

КАТЕГОРИЗАЦИЯ РЕВОЛЮЦИЙ: ДИХОТОМИИ И ДРУГИЕ ПРОБЛЕМЫ

Начнем с обсуждения описательных категорий, способов определения революционных явлений, границ между ними и другими типами исторических событий или социальных процессов. Нам кажется уместным начать с очень простого разграничения краткосрочных и долгосрочных трансформаций. Обычно словом «революция» обозначают резкий поворот событий, за которым следуют широкомасштабные и разветвленные социальные последствия, как это было в 1789 году во Франции или в 1917 году в России, но так же и очень краткие, однако поворотные исторические эпизоды, такие, как февральская и октябрьская революции в России.

Вместе с тем термин «революция» обычно используется для описания трансформаций, охватывающих гораздо более протяженные отрезки времени: классический пример — «промышленная революция», или современная «научная революция», если ее понимать как процесс, начавшийся в XVI или XVII веках и продолжающийся до сих пор. Хотя изменить эти общепринятые трактовки нам вряд ли удастся, попытаемся все-таки предложить решение проблемы, переопределив революционные трансформации как долговременные процессы с более или менее ясно выраженной фазой резкого скачка или обновления. Такое определение применимо, например, к «юридической революции в эпоху Средневековья»[2], которую правильней всего опознавать как отправную точку долговременного процесса установления юридических норм. Более размытым представляется термин «урбанистическая революция», используемый для характеристики процессов урбанизации и подпадающий под ту же категорию, что и приведенные выше случаи. Однако это понятие, особенно когда речь идет о Средневековье, может относиться к появлению автономных городских общин и, соответственно, к имевшим политические последствия краткосрочным изменениям.

При ближайшем рассмотрении различие между кратко- и долгосрочными перспективами возникает и в более четко выраженной категории политической революции. Поясним это на примерах. Французскую революцию часто датируют 1789—1799 годами; верхним пределом служит совершенный Бонапартом государственный переворот. Однако если мы включаем поворот к империи в революционный процесс, то границей станет окончание наполеоновских войн в 1815 году. Есть и более широкая точка зрения: Франсуа Фюре в своей книге «Революция: 1770—1880»[3] приводит убедительные аргументы в пользу более длительного периода, заканчивающегося окончательным формированием Третьей республики примерно в 1880 году. Только в это время прекращается соперничество между монархией и республикой, сопровождавшееся крупными социокультурными сдвигами.

В случае России очевидны доводы, продлевающие период революции за пределы 1917 года и трактующие окончание гражданской войны в 1921-м как кульминацию большевистского переворота. Однако можно отстаивать и мнение, что окончательную точку в реализации большевистского проекта поставила начавшаяся в конце 1920-х годов сталинская «вторая революция»: именно она ввела режим государственного управления крестьянским хозяйством. Тогда остается только определить время окончания «второй революции». Наиболее убедительным представляется отнесение его к окончанию в 1938 году Большого террора, который представлял собой самоуничтожение большевиков и окончательное закрепление тоталитарного режима. Продолжить «длинную» революцию за пределы этой вехи гораздо проблематичнее, если только не трактовать весь советский период как путь от одного имперского крушения к другому (впрочем, и эту идею не стоит отбрасывать безоговорочно).

И, наконец, проблема китайской революции. Ее легче решать в долгосрочной, чем краткосрочной перспективе. События 1911—1912 годов, которые иногда называют революцией, не вполне соответствуют содержанию этого понятия. Они представляли собой разрушение старого порядка, за которым последовала неудача в построении нового. Победа коммунистов в 1949 году прекратила процессы распада и борьбы за власть, увенчав усилия, направленные на объединение страны. Реконструкция этих обстоятельств толкала авторов на то, чтобы продлить историю революции в прошлое. Так, Джон Кинг Фэрбэнк развил в своей монографии идею «длинной» китайской революции, продолжавшейся с 1850-го по 1949 год[4]. Более того, уже название книги наводит на мысль, что начало революционных процессов следует относить к 1800 году. Несомненной отправной точкой в данном случае является восстание тайпинов — исторический катаклизм, настолько ослабивший старый режим, что, несмотря на победу над восставшими, восстановление прежнего порядка стало невозможным. Впоследствии внутренние кризисы и геополитический регресс привели страну к коллапсу, но понадобились несколько десятилетий, чтобы возникло следующее единое и устойчивое государство. Такую периодизацию легко обосновать в разрезе геополитических задач и достижений. Не вызывает сомнений, что желание заново объединить китайское имперское государство и восстановить его в правах великой державы было главной движущей силой революционного процесса. Но если мы примем во внимание также и поиски нового социального порядка, и китайскую модель развития, то можно указать и на короткий процесс, следующий за описанным Фэрбэнком длительным процессом. В течение четверти века после победы коммунистов социальные задачи и проблемы развития страны решались за счет сочетания гиперболизированных советских рецептов с обреченными на провал доморощенными экспериментами, такими, как Большой скачок или Культурная революция. Эта фаза завершилась в конце 1970-х годов, когда Дэн Сяопин вернулся к власти и задал вектор развития страны в устойчиво-прагматическом направлении.

Таким образом, кажется вполне оправданным разделение политически ориентированных и социально значимых революций, с одной стороны, и долговременных процессов трансформации, с другой, но тем не менее внутри первой (политической) категории следует также различать кратко- и долговременные процессы. Более того, достаточно провести небольшой сравнительный анализ этих категорий, чтобы убедиться: подобное противопоставление надо заново переопределять для каждого специфического случая. Только учитывая все это, можно перейти ко второй дихотомии.

Часто предполагается или принимается на веру, что для соответствия определению «революции» в точном и полном смысле слова радикальные политические изменения должны сопровождаться высоким уровнем активности масс. Термин «социальная революция» иногда используют именно затем, чтобы подчеркнуть это обстоятельство. Вместе с тем широко распространено и понятие «революции сверху», и некоторые ученые пытались обосновать его как особую категорию революционных явлений[5]. При этом предполагается, что революции такого рода осуществляют правящие элиты при минимальном участии широких общественных движений или при их полном отсутствии. Обычно приводятся примеры из новой истории: революция Мэйдзи 1868 года в Японии и кемалистская революция в Турции после Первой мировой войны. Ранняя фаза военного режима в Египте, длившаяся с 1952-го по 1970 год, ранее рассматривавшаяся как основной пример такого рода, в данной перспективе кажется менее значимой.

В дискуссиях по этому вопросу особенно характерными представляются две линии аргументации, ведущие к определенной релятивизации различий между социальными революциями и «революциями сверху». По отношению к переменам как в Турции, так и в Японии учеными высказывались определенные сомнения относительно их исключительной направленности «сверху вниз». В наши дни историки подчеркивают преемственность между модернизационными течениями в Оттоманской империи с начала XIX века и далее, с одной стороны, и в постимперской кемалистской Турции, с другой. Националистический поворот был очевиден уже в революции младотурков, которая предшествовала падению империи. Позднейшие изменения показали, что кемалистское государство не справилось в полной мере с проблемой исламистского влияния на политику, как это предполагалось в период, когда революционная секуляризация казалась достигнутой. Одним словом, турецкая «революция сверху» теперь выглядит скорее как эпизод долговременного процесса имперской модернизации и последовавшего за ней возникновения национального государства.

Что касается Японии, то события 1868 года и их последствия получали самые разнообразные интерпретации. Помимо марксистских трактовок революции Мэйдзи как неполной и ущербной буржуазной революции (кстати сказать, такие трактовки были одно время весьма популярны и у японских историков), следует упомянуть провокативную переоценку, предложенную ученым, который рассматривает действия низшего слоя самураев во время этих событий как особо показательный пример глобальных тенденцией той эпохи[6]. При таком прочтении управленческо-бюрократическая логика современных революций, затемненная западным противопоставлением буржуазной и пролетарской стадий их развития, иллюстрировалась судьбой превращения феодального сословия самураев в прослойку служащих. Однако подобные рассуждения вызывают возражение: если создание модерной Японии связывалось в ключевой момент с требованием как можно лучше следовать главной линии всемирно-исторического развития, то почему же политические и культурные структуры японской модерности так разительно отличаются от тех, которые доминируют на Западе? Пристальное изучение этого вопроса может привести к заключению, что о переменах в Японии надо судить в контексте местных традиций и их культурных предпосылок. Такую точку зрения высказывал, опираясь на цивилизационный подход, Шмуэль Ной Эйзенштадт. Вместо западного термина «революция» он выдвинул на первый план японское понятие «исин», подчеркивающее традиционалистские устремления деятелей 1868 года. Иначе говоря, ученый предполагает, что перемены в Японии вовсе не являются примером «революции сверху», а наоборот, размывают четкое различие между революцией и реставрацией.

Пристальное изучение социальных революций показывает, что они действительно содержат элементы и эпизоды «революции сверху». Прекрасным примером для прояснения этой проблемы может служить история Французской революции. Она вызвала к жизни якобинство, убедительно описанное Эйзенштадтом как идеологически изменчивая модель, так или иначе повторяющаяся в столь несхожих явлениях, как коммунизм, фашизм и исламский фундаментализм[7]. Общепризнано, что наличие способного возродить общество просвещенного или высокодуховного политического центра, равно как и составленный им детальный план реформ, вовсе не обязательны для «революции сверху». Однако историческая траектория, заданная якобинской моделью (включая ее влияние на наполеоновскую версию имперского правления, что было замечено уже Карлом Марксом), показывает ее способность адаптироваться к различным обстоятельствам и впитывать различное содержание.

В рамках русской революционной традиции большевизм представлял собой явное возрождение якобинского мировоззрения, усиленное претензиями на научное понимание истории. Потенциал для «субстанционистского» смещения смысла революции был впоследствии — после 1917 года — доведен до максимума целым рядом событий, кульминацией которых стала сталинская «вторая революция». Эту последнюю часто и не без оснований представляют как «революцию сверху», однако подробный анализ ее хода указывает на существенные нюансы, в том числе на поддержку сталинского наступления на крестьянство горожанами.

Китай демонстрирует еще более явный случай «революции сверху», включившей в себя безрезультатное начало социальной революции. Ни Февраль, ни Октябрь 1917 года в России не находят параллелей в Китае: культурный, социальный и политический строй полностью распался, и вскоре, после окончания Первой мировой войны, начался рост общественных движений. Организация, которая в конечном счете восстановила центр власти, была закалена в этом горниле. Однако на первых порах за концом империи последовала борьба между претендующими на ее наследие соперничающими государственными образованиями — прежде всего Гоминьданом и коммунистами (хотя в схватке принимали участие и прояпонские силы), и на баланс власти между этими двумя главными претендентами оказывали существенное влияние региональные геополитические устремления. Желание Японии покорить Китай нанесло большой вред режиму Гоминьдана, и триумф противоположной силы — коммунистов — можно объяснить только с учетом этого обстоятельства. Очевидно, что определенное значение имела поддержка коммунистов крестьянами (которая, правда, сильно различалась в разных регионах страны), но не меньшее значение имело восприятие своего, местного, режима как более многообещающей модели для возрождения государства и, следовательно, как вызывающей большее доверие националистической силы. Интерпретация захвата власти коммунистами как крестьянской революции принадлежит к области политической мифологии. И, вопреки другой мифологеме, которая все еще широко распространена у левых на Западе, китайские коммунисты вовсе не достигли успеха потому, что были «борцами с японцами за национальную независимость»[8]. Они победили, потому что были более эффективны и казались лучше готовыми к делу государственного строительства по сравнению с соперником, на плечи которого легло основное бремя войны с Японией и который оказался безнадежно ослаблен.

Из всего вышесказанного, разумеется, не следует, что надо полностью отвергнуть понятие «революция сверху». Речь идет скорее о необходимости переосмыслить связанный с этим понятием исторический опыт и решить, как он соотносится с социальной революцией. Еще одна непростая тема для размышления и спора, имеющая отношение к предыдущей, — это вопрос о насилии и его роли в революциях. Здесь также полезно наметить две противоположные перспективы. Первый подход рассматривает захват власти насильственным путем в качестве определяющей черты всякой революции. Второй подход считает отсутствие или присутствие насилия вопросом исторических обстоятельств, который не следует предрешать на теоретическом уровне. Если обратиться к хрестоматийным, наиболее изученным примерам модерных революций, то в этом не останется никаких сомнений. Насилие было одной из центральных составляющих общей картины, но всякий раз осуществлялось по-разному, в разной степени и в разных формах. Однако здесь полезно несколько расширить круг рассматриваемых явлений и принять во внимание необычные или атипичные случаи.

С одной стороны, бывают ситуации полного коллапса прежних органов власти и следующей за ними вспышки насилия, которая, однако, не приводит к появлению нового порядка. Такие эпизоды происходили в самых разных исторических обстоятельствах. Один из самых ранних примеров — распад египетского Древнего царства в конце III тысячелетия до нашей эры. Этот переходный период, как его называют сейчас, несомненно, был временем упадка во всех смыслах, хотя историки до сих пор не могут прийти к консенсусу о степени регресса и уровне насилия. Тем не менее в наше время никто не утверждает, как раньше делали марксисты, что это была первая в истории социальная революция. Реставрированная в Среднем царстве монархия несколько отличалась от прежнего режима фараонов, но, несомненно, была его продолжением.

Второй, гораздо более поздний пример ближе подходит к проблемам современных революций. «Смутное время» в России начала XVII века было отмечено полным коллапсом государственной власти и повсеместным насилием. Однако в конечном счете ключевые структуры Московского царства были восстановлены — и при этом без тех эксцессов, которые происходили в царствование Ивана Грозного. Память об этом распаде сыграла определенную роль в восприятии и интерпретациях революций в России XX века. Реформаторам, действовавшим после 1905 года, приходилось учитывать страх перед «новой Смутой», которая могла последовать за революцией, если бы ее ход не был прерван. Приложение этой модели к событиям 1917 года и их последствиям оказывается менее однозначным. При изучении гражданской войны, длившейся с 1918-го по 1921 год, аналогия помогает увидеть разницу между процессами, происходившими в Петрограде в 1917-м, и тем режимом, который вышел победителем из схватки в разрушенной стране. Другая интерпретация указывает, что в последние месяцы 1917 года над страной нависала угроза, которая была устранена только благодаря захвату власти большевиками. Есть даже трактовки большевистской революции как способа предотвращения неуправляемого и разрушительного бунта[9]. Споры о том, чем могли бы закончиться события, продолжаются, однако едва ли кто-нибудь сомневается в том, что главной целью Ленина было отнюдь не предотвращение коллапса. Эта перспектива еще даже не просматривалась, когда он предложил план быстрого захвата власти.

С другой стороны, есть примеры крупномасштабных и быстрых макросоциальных перемен, в которых насилие не играло существенной роли или вовсе отсутствовало. Среди самых заметных примеров — изменения в Восточной Европе в конце XX века. Очевидно, что они не были результатом постепенного перехода к западной модели, как поначалу ожидалось многими, а возникли в результате стремительной смены основных институций и полной дезинтеграции имперского режима, управлявшего всем регионом. За исключением Румынии, это были бескровные революции (последующие конфликты в Югославии разворачивались уже в ином, не имперском контексте). Роль народных масс была различной в разных странах. Наиболее примечательный ненасильственный переворот, и в то же время в наименьшей степени связанный с народными выступлениями, совершился в Венгрии, где правящая партия отказалась от своей монополии на власть. Поскольку это событие вызвало цепную реакцию в центральной и юго-восточной части советского блока, его никак нельзя считать маловажным или нетипичным. Кроме того, можно добавить, что длительный опыт пребывания Венгрии под властью коммунистов заслуживает особого внимания: это единственная страна, дважды пытавшаяся положить конец монопольному правлению компартии — сначала во время народного восстания 1956 года, а затем в результате отказа элит от власти в 1989-м. Асимметричный компромисс между партийным государством (восстановленным в результате советского вторжения) и обществом не достиг желаемых целей: жизнеспособная модель реформированного социализма, которую могли бы взять на вооружение другие страны, так и не была создана. Однако при ретроспективном взгляде кажется, что события 1956 года вымостили дорогу для спокойного и бескровного финала. Иной вопрос — как этот путь соотносится с позднейшим возрождением национализма? Однако это уже тема для другого исследования.

Итак, данный аспект широкой проблемы определения понятия «революция» остается неоднозначным. Есть сильная и все еще широко распространенная традиция считать насилие ключевым фактором, и это заставляет отказаться от применения данного термина к событиям 1989 года в Восточной Европе. Однако радикальность и удивительная быстрота перемен говорят о том, что такой отказ был бы ошибкой. Споры о дефинициях в чистом виде редко бывают плодотворными. Важный урок, который можно извлечь из нашего обзора, лучше всего выразить в традиционных понятиях: если мы сохраним определение революции как крупномасштабной и быстрой социальной перемены посредством насилия, то нам придется отнести упомянутые выше события к более широкому понятийному диапазону. На одном его конце расположатся взрывы насилия, которые не трансформируют, а разрушают социум, а на другом — сочетания акторов и структур, которые в конечном счете приводят к широкомасштабным, но ненасильственным переменам, таким, как цепь событий 1989 года.

Четвертая и последняя пара альтернатив наиболее тесно связана со скрытыми за ними концепциями истории. Революции часто ассоциировали с прогрессом — наиболее явно в марксизме, но не только: были и те, кто подчеркивал просветительские и освобождающие последствия одних революций, одновременно осуждая другие за отступления от правильного курса (некоторые сравнения демократических революций конца XVIII века с позднейшими коммунистическими проводились раньше именно в таком духе). Развитие России и в какой-то степени Китая считалось отклонением от западного, устремленного к демократии пути к менее перспективным направлениям, произошедшим из-за различных идеологических, структурных и ситуационных факторов[10]. В последнее время часто повторялось одно замечание об иранской революции: она подорвала распространенные на Западе представления о связи между революцией и прогрессом. Однако здесь надо говорить не об оппозиции безусловного или избирательного отождествления революции и прогресса. Скорее речь идет о самой соизмеримости этих двух понятий. Утверждению, что революции всегда более или менее прогрессивны, мы можем противопоставить понимание революционных эпизодов как в первую очередь поворотов, проблематизирующих социально-исторические процессы, как отступления от готовых путей развития, открывающие многочисленные иные пути в будущее. За ними следует разрушение господствовавших прежде институций, хотя степень этого разрушения может быть разной. Разными могут быть и формы новых институций; революции выводят на сцену новых акторов, готовых и к союзу, и к конфликту между собой. Прямо или обходным путем, но революции всегда приводят к переделке государств и обществ. Иначе говоря, революции подразумевают переход от крушения к воссозданию, который осложняется тем, что в такую эпоху всегда повышается роль случайности и открываются альтернативные пути. Нельзя сказать, что подобный взгляд на революции был изложен так же четко, как прежде утверждалась их связь с прогрессом. Но похоже, этот момент присутствует в большинстве переосмыслений «главных» революций, в особенности французской и русской: их сложность и несводимость к линейной логике стала гораздо очевиднее. Вопросы о связи революции с прогрессом, если у кого-то осталось желание по-прежнему их задавать, относятся только к некоторым отдельным аспектам революционного процесса. И это предполагает уменьшение масштаба самой идеи прогресса, что наилучшим образом сформулировал Норберт Элиас: «Es gibt Fortschritte, aber keinen Fortschritt»[11]. В вольном переводе это означает: можно говорить о продвижении в определенных областях, но никак не о повсеместном движении вперед как всеобъемлющей и непрерывной тенденции, называемой tout court[12] прогрессом. Помня об этом, тем не менее имеет смысл различать прогрессивное и регрессивное движение внутри революционной трансформации — однако сохраняя при этом должную осторожность, поскольку эти две тенденции часто сложным образом переплетаются.

ОБЪЯСНЕНИЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ: СПОРНЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ

Обсуждавшиеся выше терминологические проблемы касались способов определения революций. На другом уровне анализа можно указать на аналогичные расхождения между попытками их описания: иногда это делается в терминах причинности, а иногда с помощью интерпретативных моделей. Здесь, как и прежде, я буду различать четыре типа противоречий, и, хотя в данном случае не существует строгой корреляции с вопросами дефиниций, некоторые переклички все-таки присутствуют.

Наиболее заметные разногласия у теоретиков революции вызывает вопрос о сравнительной важности власти и идеологии, и голоса, ставящие в центр внимания власть, в последние годы звучат все громче. Мы лучше поймем их доминирование и их специфику, если выйдем за пределы марксизма. Здесь чрезвычайно важной представляется эволюция от концепции Бэррингтона Мура[13] к работам Теды Скочпол[14]. Марксистский взгляд на революцию как высшую форму классовой борьбы был весьма влиятельным далеко за пределами ортодоксального марксизма, и написанная Муром сравнительная история все еще оставалась в зоне этого влияния. Ученый утверждал, что объяснение переходов к современному миру вообще и к политической модерности в частности возможно только в терминах более сложного, чем у Маркса и его последователей, подхода. Это особенно относилось к более важному, чем представлялось историкам прежде, участию в этом процессе землевладельцев и крестьян — как самих по себе, так и в меняющихся классовых союзах. Что касается Скочпол, то она вовсе вышла за пределы классового подхода, сконцентрировавшись на проблемах власти и рассматривая государство как главный противовес понятию «класс». Отсюда ее сравнительный анализ трех великих модерных революций с акцентом на важных изменениях в структуре государств. Во Франции, России и Китае революционные кризисы охватили государства, ослабленные вовлеченностью в международные конфликты. Кризисы вели к мобилизации социальных сил, чьи конфликты и инициативы приводили к широкомасштабным трансформациям социального порядка. Затем революционные процессы заканчивались, сменяясь реконструкцией затронутых ими государств в новых и более мощных формах.

Книга Скочпол о революциях, по-видимому, повлияла на последующие дискуссии по данному вопросу в большей мере, чем какая-либо другая. Некоторые отклики на нее ставили задачу дать более точное определение властным полномочиям и проблемам государства. В этой связи полезны замечания, сделанные Джеффом Гудвином[15]. Он различает четыре варианта «этатистской модели» в интерпретации революций. Подход с точки зрения государственной автономии выделяет особые «идентичности, интересы, идеологии и… линии действия» государственных чиновников. Второй подход подчеркивает важность ресурсов, которыми государство обладает или которые может мобилизовать. Третий сосредоточен на политических возможностях, создаваемых государством для политических групп. И, наконец, есть еще «государственно-конструкционистский» подход, при котором подчеркивается вовлеченность государства в создание гражданского общества. Но при более пристальном взгляде все эти подходы предстают просто различными эманациями одной основной исследовательской перспективы, и при желании их перечень может быть продолжен. Можно добавить, например, важные для понимания исторических событий и небесполезные для анализа революций замечания Майкла Манна о внутренних конфликтах и дисфункциональностях государственных структур. Однако общим знаменателем в любом случае является подход с позиций автономии государства, который был бы неполным без отсылки к возможностям и ресурсам, а также односторонним, если бы учитывал только характеристики и возможности элит, не принимая во внимание логику институций и преуменьшая, а то и вовсе не признавая роль деструктивных факторов внутри самого государства. Роль государства в создании гражданского общества — особенно важный аспект в понимании автономии самого государства.

В критических отзывах о работе Скочпол — слишком многочисленных, чтобы обсуждать их здесь подробно, — указывалось на односторонность ее тезисов и на определенные тематические пропуски. Принятый исследовательницей сравнительный подход оказался под двойным ударом. Одни считали недопустимым выводить устойчивые, близкие к законам корреляции на основании всего трех примеров, каждый из которых нуждается в дальнейшей контекстуализации. Другие критики — те, кто полагал, что каждая революционная ситуация по-своему сложна и неповторима, — выдвигали на первый план два фактора: лидерство и идеологию, оказавшиеся маргинальными в концепции Скочпол, которая старалась переключить внимание от теоретизирования об акторах на структуры.

Идеология для наших целей важнее: по большому счету, именно она определяет и взгляды лидеров, и их привлекательность для последователей. Но идеологию можно анализировать и на более общем уровне как конститутивный коррелят власти, поскольку последняя всегда детерминирована культурой. Вплоть до нашего времени, однако, идеологические аспекты революций изучались в основном только по отношению к отдельным случаям. Франсуа Фюре, предложивший переоценку идеологической подоплеки и наследия Французской революции, рассуждал так: революционный миф — включающий, что немаловажно, и якобинский фантазм, — является уникальным историческим образованием, и созданный в XX веке коммунистический миф был производным от него[16]. Сходным образом историки, изучающие большевистский переворот и его сталинское продолжение как обретение власти «идеократией», подчеркивают навязывание идеологии разрушенному и фрагментированному обществу[17]. Насколько мне известно, до сих пор не доказана возможность аналогичного подхода к китайскому коммунизму. Что касается иранской революции, то одни авторы подчеркивали решающую роль идеологии воинствующего ислама[18], в то время как другие пытались показать, что изменения в государственном строительстве были более фундаментальными[19], даже если в их ходе традиционалистская религиозная элита сумела «оседлать» революционные силы. Трудно указать работу, содержащую сравнительно-исторический анализ роли идеологического фактора в революциях, которую можно было бы противопоставить рассуждениям Скочпол о властных структурах в период кризиса и трансформаций. Не предпринималось и систематических попыток совместить и теоретически осмыслить результаты углубленного исторического исследования этих двух сторон революционных явлений.

Мы еще вернемся к вопросу о соотношении идеологии и власти. Пока же надо высказать несколько важных предварительных замечаний. Беглый обзор классических источников убеждает, что данный вопрос связан с предложенным Максом Вебером разделением между интересами (материальными и нематериальными) и идеями. Как указывал Вебер, интересы — это факторы, прямо определяющие человеческие действия, в то время как идеи[20] задают варианты и пути развития, из которых акторы, движимые своими интересами, делают свой выбор. Тут остается добавить, что стремление к реализации интересов поднимает вопрос о власти и что, как бы ни менялись ее концепции, способность достигать целей, диктуемых интересами, есть неотъемлемая часть любой концепции власти. Следующий шаг — акцент на культурной вариативности власти, которая признается некоторыми авторами[21]эмпирически, но до сих пор не осмыслена должным образом теоретически. Восприятие, понимание и использование власти культурно обусловлено, и теоретическое осмысление может начинаться с краткого обзора простейших альтернатив, сочетающих дихотомические структуры с амбивалентными, дискретными и неопределенными процессами.

Очевидная отправная точка — это противопоставление воплощенной и невоплощенной власти. Эта оппозиция была применена Клодом Лефором в книге «Изобретение демократии»[22] к раннемодерным формам монархии (и тоталитарным поворотам в революциях XX века) в противопоставлении демократической революции. Однако она релевантна также и для длительных революционных процессов, достигающих кульминации в деперсонализированном государстве. Если появление государства как такового обычно связано с «воплощенной» королевской властью, то деперсонализация — это вторичный процесс, в котором, как демонстрирует лефоровский анализ тоталитаризма, воплощения власти в социокультурно изменившемся мире могут привести к крайним последствиям.

Сходные черты имеет и второе ключевое различие: противопоставление сакрального и секулярного. Сакральная аура, которой окружали себя ранние формы государства, кажется незыблемой. В то же время этим формам всегда требуется хотя бы минимальная структурная согласованность, и в этом смысле государственной власти всегда свойственна необходимая для ее существования секулярная составляющая. Сложность процессов, которые должны усиливать последнюю, становится ясна, когда мы принимаем во внимание весь смысл понятия «секуляризация»: оно означает не только отход от религии, но и постоянное присутствие религиозных коннотаций в мирском обличии и их трансформацию путем проекции на социальные и — что более важно — политические силы и институции. (Обсуждением последнего аспекта чрезмерно увлеклись историки и социологи модерных революций.)

И, наконец, политическая власть — наиболее важный вид власти в контексте нашей темы — подразумевает различие между политическим центром, который мы здесь можем идентифицировать с государством, и политическим сообществом, признающим (с теми или иными оговорками) власть центра и до определенной степени вовлеченным в его деятельность. Взаимосвязь и напряжение между двумя полюсами можно отыскать повсюду в истории (Эйзенштадт сводит их к взаимодействию центра и периферии). В архаических государствах было сильно стремление к неограниченной власти, но на практике их возможности уравновешивались различными противовесами. Греческий полис представлял собой исторически новое образование, где дистанция между государством и обществом сократилась, и дальнейшее движение в сторону демократии можно рассматривать как усилия, направленные на их слияние. Модерные революции ввели представительную демократию в качестве нового способа утверждения суверенности политического сообщества, но во многих отношениях они усилили также и политические центры. Ход русской революции демонстрирует самые крайние полюса данного спектра. На ранней фазе в ней преобладала концепция поглощения государственной власти политическим сообществом путем передачи всей власти Советам и создания некой видимости «отмирания государства». Однако впоследствии историческое развитие привело к формированию сверхавтократического государства. Работа Ленина «Государство и революция» — лучший пример пограничного случая демагогии самообмана, которая присваивает и извращает утопию самоуправляющегося общества так, чтобы та не противоречила принципу партийного руководства и на этой основе могла быть полностью выхолощена.

Завершая эти замечания об идеологии и власти, нужно отметить еще один важный момент. Власть всегда культурно детерминирована, но верно и обратное: общие контуры культуры поддерживаются властью. Если снова вспомнить веберовскую дихотомию идей и интересов, то можно сказать, что в данном случае идеи — это интерпретации, задающие направление развития культуры. В качестве таковых эти идеи — через власть — влияют на социальную жизнь. Общее положение, сформулированное в таком виде, не указывает ни на какие-то специфические основания власти, ни на ее конкретных носителей. Как было замечено выше, окончательный итог дискуссий о власти в социальной теории, похоже, заключается в том, что это понятие неотделимо от множественности действующих в мире акторов. Взаимодействие последних, осложненное различными ситуативными факторами, порождает констелляции, развивающиеся по собственной логике, и это развитие несводимо ни к структуре действия, ни к какому-либо одному коллективному макроактору. Исследования социальной власти требуют реляционного подхода, и главные споры историков сегодня ведутся о его различных версиях. Для наших целей, чтобы наметить некоторые общие выводы, достаточно указать на введенное Норбертом Элиасом понятие «фигурации» — первую попытку эксплицитно обосновать реляционный характер власти. Фигурация — это баланс власти в процессе изменения. В этом смысле данное понятие применимо ко всем уровням социальных отношений, от взаимодействия отдельных лиц до соперничества институциализированных властных центров. Оно относится к явлениям различного масштаба и различной степени связанности, от мелких групп до глобальных сетей. И хотя об этом не говорится в исходной концепции, понятие фигурации можно понимать и как теорию, учитывающую природные и социокультурные факторы (момент, развитый с других позиций акторно-сетевой теорией). Коалиции и конфронтации акторов в фигурациях основаны на различных, как говорит Майкл Манн, «источниках социальной власти» и оказывают воздействие на процессы в частично совпадающих с ними сетях. Сходным образом эти разнородные переплетения включают изменения пространственных и временных контекстов, которые никогда не сводятся к стандартной самодостаточной модели общества как системы.

Итак, есть веские причины отвергнуть идею культурных моделей, строго программирующих социальный порядок и историческое развитие. Следует скорее говорить о ничем не ограниченном взаимопроникновении явлений культуры и власти, слияние которых порождает новые структуры и события. Такое слияние не сводится ни к «программирующей», ни к причинной роли одних явлений по отношению к другим. С этой точки зрения, в социальном анализе могут найти применение теоретические находки как в области творческого потенциала культуры, так и в области продуктивности власти.

Мы привели эти общетеоретические соображения потому, что они прямо относятся к вопросу, который был поставлен выше: к чему должны прежде всего обращаться сравнительно-исторические исследования революций — к идеологиям или к властным структурам? Как мы видели, теоретические положения говорят в пользу подхода, учитывающего взаимодействие тех и других. Понятие революции, целью или результатом которой является идеократия, столь же неправдоподобно, как и заявление о том, что никакая революция не способна выйти за пределы власти одной и той же олигархии[23]. В недавних и совсем свежих публикациях превалирует более продуманный подход, не отвергающий с ходу идеологию, но явно отдающий предпочтение объяснениям, основанным на понятии властного центра. Однако по причинам, приведенным выше, нам кажется, что следует избегать подобных заранее заданных представлений. Если говорить конкретнее, это означает, что надо придерживаться трех основных принципов интерпретации. Во-первых, нужно рассматривать переплетение явлений культуры и власти как основополагающую черту социально-исторического мира, а идеологии, понимаемые как интерпретации, вписанные во властные структуры и переведенные в стратегии социальных акторов, как один из аспектов этой двойной конструкции. Во-вторых, в этих общих рамках можно описывать как широкомасштабные и долговременные конфигурации[24], так и следующие одна за другой вариации, возникающие в результате относительно быстрых изменений. Наконец, prima facie[25] доказательство из истории революций предполагает разграничение между ситуациями, в которых превалирует острая борьба за власть, и ситуациями, в которых берут верх концентрированные выражения идейных воззрений. Если ограничиться двумя хорошо известными примерами, то можно вспомнить, что гражданская война в России представляла первый тип, а переворот, совершенный сталинской диктатурой в конце 1920-х годов, лучше объясним в рамках второго. Сравнительное изучение революций еще не достигло той стадии, на которой возможны обоснованные обобщения.

Теперь укажем кратко на другие возможности выбора объяснительного инструментария, так или иначе скрытые в проблематике идеологии и власти. Когда речь заходит о власти, нельзя не заметить разброса акцентов, особенно явного в тех случаях, когда интерпретируются войны и революции. Двойственная роль войн в процессе создания государства — хорошо известная тема: войны могут ускорять такие процессы, но могут и приводить к крушению государственных структур и заканчиваться ситуациями, когда все приходится начинать заново. Оба аспекта учитываются в сравнительном анализе, который проводит в своей книге Скочпол. Однако исторические исследования большинства революций, похоже, выдвигают на первый план другую перспективу. Они теснее связывают революции с войнами, интегрируя то и другое в общие нарративы об эскалации насилия, и акцентируют скорее специфические для данной эпохи констелляции сил, чем векторы долговременных процессов. Краткий обзор ключевых примеров прояснит значение нового подхода.

В истории стало общим местом считать, что начиная с XVIII столетия важнейшие революции не только были связаны с гражданскими войнами, но и что эти войны велись между великими державами. Марк Алданов, возможно, первым обратил внимание на то, что началу русской революции способствовала общеевропейская война, в то время как французская революция предшествовала подобному конфликту[26]. Позднейшие работы стремились подчеркнуть определенные сходства между ситуациями конца XVIII и начала XX веков. Глобальные аспекты Семилетней войны (1756—1763) сейчас изучены так подробно, что это событие часто рассматривают как первую всемирную войну. На глобальном уровне Британская империя одержала решительную победу над Французской, но это имело два осложняющих последствия. Усилившаяся Британия попыталась получить более эффективный контроль над своими трансатлантическими владениями, и это поставило ребром вопрос о балансе власти между колониями и метрополией[27]. Быстрая эскалация имперского кризиса привела к попыткам реванша со стороны Франции за счет поддержки американских инсургентов. Однако операция оказалась дорогостоящей и превратилась в основной фактор предреволюционного кризиса французского государства. Такое течение событий историки обычно признают главной составной частью генеалогии Французской революции. Более спорным оказывается вопрос, были ли должным образом проанализированы ее последствия.

Попытки перестроить и усилить французское государство предпринимались на всем протяжении революции, несмотря на все политические повороты и перемены идеологических моделей. Процесс достиг кульминации во время рискованного наполеоновского имперского предприятия. Это был новый раунд соперничества с Британией (как оказалось впоследствии, ведущий в конечном счете ко второму расцвету Британской империи), но в то же время и попытка приструнить континентальные империи Габсбургов и Романовых. Неудача последнего рывка Франции к гегемонии привела к преобразованию системы европейских государств, результаты которого оказались достаточно прочными, чтобы вплоть до конца XIX столетия избегать вспышки еще одной войны с участием сильнейших держав[28]. Эта неудача сыграла также важную роль в сдерживании процессов, прорвавшихся наружу только в 1848 году. Однако следует заметить, что разочарования 1848-го породили радикальный революционный миф, компенсировавший поражение обещанием колоссального прорыва в будущем.

Еще одна волна войн и революций определила направление европейской — и косвенным образом всемирной — истории в первой половине XX века. Их взаимосвязь наиболее четко прослеживается в случае русской революции: полный распад власти и ее стремительная смена в 1917 году были в основном следствием Первой мировой войны[29]. Но, как доказали историки, распад имперского порядка нельзя считать просто разрушением отсталого общества модерной войной. Поздняя царская Россия не была насквозь отсталым государством, и в годы войны она переживала даже некоторый экономический подъем. Коллапс стал следствием целого ряда проблем начиная со всегда непростой задачи снабжения продовольствием городов и до неспособности политического центра организовать необходимое сотрудничество различных сил в условиях беспрецедентного военного напряжения. Все это привело к взрыву протеста против царского режима со стороны разных сил. Действия выступавших за политические реформы элит сталкивались с крестьянскими выступлениями — и уступали им. В игру включились национальные меньшинства, городской рабочий класс, а также — последнее, но немаловажное обстоятельство — солдаты действующей армии, не желавшие более соблюдать воинской дисциплины. Представление о «крестьянах в военной форме», отчасти верное, но не описывающее картину во всей полноте, обычно отвлекало внимание от отсутствия дисциплины, однако теперь ученые все чаще отдают должное этому вопросу. Итак, победе большевиков способствовало как временное слияние, так и конечное расхождение указанных сил. Коалиция либералов и социалистов, поначалу пришедшая к власти, потерпела сокрушительное поражение в результате попыток продолжить войну во имя новой, демократической, России.

Одним словом, это была революция, полностью обусловленная обстоятельствами войны. Можно, конечно, указать на то, что русский империализм созрел для революционного переворота и путь реформ в любом случае не имел перспектив. Однако столь же ясно и другое: не будь поражения в войне, революция развивалась бы иначе. Эти замечания о перевороте в России заставляют обратиться к более широким контекстам и более длительным процессам. Была еще одна мировая война, и ее воздействие на Европу часто рассматривают как революционное, хотя и не совсем в том же смысле, как события 1917 года. В данной статье я упомяну только об одной, но наиболее аргументированной интерпретации из числа предложенных до сего дня в данной области. Андреа Грациози датирует период «войны и революции в Европе» 1905—1956 годами[30]. Первая цифра указана приблизительно, однако, предлагая ее, автор намекает на целый набор эпохальных событий: наиболее очевидным образом — на русскую революцию 1905 года, а также на начало революции младотурков в Оттоманской империи, эскалацию соперничества России и империи Габсбургов на Балканах и просматривавшееся в недалеком будущем столкновение Сербии и Австро-Венгрии. В отличие от этого, 1956 год является точным хронологическим водоразделом. Произошедшие в этом году изменения можно рассматривать сейчас как начало конца политического и идеологического влияния русской революции. Половинчатая, но необратимая демифологизация Сталина на XX съезде КПСС положила начало процессу делегитимизации, который можно было приостановить, но который нельзя было повернуть вспять. Венгерская революция показала, что коммунистический режим можно разрушить изнутри. Следует добавить — хотя Грациози этого не делает, — что геополитические бури, предвещавшие эти события, стали еще ближе после Суэцкого кризиса, положившего конец имперским амбициям европейских государств на Ближнем Востоке.

Грациози полагает, что в это время происходили необыкновенно массовые, быстрые и мощные трансформации социальных, этнических и региональных структур в восточной части европейского континента, которые лучше всего обозначить как «распад цивилизации». Он объясняет действия вовлеченных в этот процесс политических сил как воплощение крайних государственнических и националистических проектов. Однако при этом историк отвергает понятие тоталитаризма как неисторичное, минимизирует значимость и оригинальность имперских перемен по сравнению с национальными и находит полезным бытовавшее в межвоенный период понятие «эра тираний»[31]. На мой взгляд, аргументы Грациози в последних трех пунктах совершенно неубедительны, однако здесь нет места для подробного обсуждения данного вопроса. Я даю только общую отсылку к большой теме войн и революций XX века, которая может, разумеется, дать повод для дальнейшего обсуждения.

Вопрос об отношениях между войной и революцией с особым акцентом на периодах их интенсивного взаимодействия выводит нас к более широкой проблематике. Ученые, занимающиеся исследованием этих вопросов, критически относятся к традиционным темам внутренних социальных корней революций; по их мнению, войны между государствами — наиболее явный знак того, что в общую картину должен быть привнесен межнациональный контекст. Более широкий геополитический подход подтверждает обоснованность такого взгляда. Ряд военных конфликтов, упомянутых выше в качестве мотивирующих факторов революций XVIII и XX веков, был лишь частью модерной европейской экспансии — долговременного процесса, который перекроил границы и оказал влияние на соседние регионы и по-разному повлиял на жизнь вовлеченных в него ведущих держав. На Западе и на Востоке, через Атлантику и на границе Евразии, интенсивное применение силы европейскими государствами оказывало прямое и непрямое воздействие на другие страны, сопровождаемое распространением и адаптацией культурных моделей. Завоевания в Америке положили начало поселениям колонистов, чье значение по отношению к центрам в метрополии непрерывно росло[32]. На востоке наиболее важной переменой была продолжающаяся модернизация Российской империи. Это находившееся в стадии становления государство, расположенное на скрещении различных сил как в геополитическом, так и цивилизационном смысле, основывалось на европейском опыте и инновациях (хотя действовало крайне непоследовательно) и приступило к собственной имперской экспансии во внутренние регионы Евразии. В конечном счете меняющее форму сочетание вестернизации и местной имперской модернизации привело к появлению трех различных социокультурных течений. Для одного из них первичным императивом было строительство империи — в этом его представители видели значение русской истории и главную цель в условиях тогдашнего соревнования между государствами. Другое течение выступало за политические и общественные реформы, сближавшие Россию с европейскими образцами модерности. И, наконец, существовала еще и третья традиция, связанная с революционной вестернизацией. Она опиралась на идеологические контркультуры западного происхождения, чтобы выработать стратегии для фронтальной атаки на существующий порядок. Это сочетание сил возникло на раздираемом конфликтами социальном фоне, способном либо сорвать планы всех сторон, либо смешать их самым непредсказуемым образом. Такова была внутренняя ситуация в Российской империи на пороге геополитических потрясений XX века. Как показывает этот пример, международное окружение страны, в которой происходят революционные трансформации, немаловажно, поскольку играет определенную роль в распространении идеологий.

Более широкий взгляд на транснациональные и в ключевых случаях глобальные сочетания сил поможет прояснить последний вопрос об объяснительных моделях. Концепции революции должны содержать более или менее эксплицитные предпосылки, касающиеся ее акторов. Широко распространена трактовка революционного субъекта как единого и даже — в самых амбициозных версиях — универсального. Так, «Манифест Коммунистический партии» предлагал рассматривать европейскую историю начиная с раннего Средневековья как смену господства двух макроисторических субъектов — буржуазии и пролетариата. Это, конечно, самая известная формулировка подобных взглядов, влияние которой вышло далеко за пределы движений, непосредственно вдохновлявшихся этим политическим посланием: идея буржуазной революции, хотя и сильно видоизмененная, принималась и теми, кто отвергал как мираж понятие пролетарской революции. Однако какие-то аналоги этой последней, похоже, предвидели даже некоторые из тех, кто отвергал марксистский классовый анализ. Трудно объяснить, как может сочетаться идеал «гражданского общества» и готовность увидеть его в самых несопоставимых с ним явлениях, если только не понимать этот термин как альтернативу тем надеждам, которые ранее возлагались на универсальный революционный субъект. Майкл Манн справедливо напомнил о нацистских корнях гражданского общества веймарской Германии, и это хороший антидот против всех подобных умопостроений[33].

Все рассмотренные выше эмпирические и концептуальные сдвиги — и особенно акцент на множественности факторов, сочетаниях исторических сил и сложном взаимодействии идеологии и власти — предполагают новый подход к вопросу об акторах революции. Силы и процессы, участвующие в создании революционной ситуации, ведут к возникновению неустойчивых коалиций. Здесь может показаться уместным предложенное Грамши понятие «исторический блок», хотя на самом деле этот термин предполагает более прочный альянс, нежели те, которые до сих пор возникали в условиях революций. Революционные преобразования приводятся в движение множеством коллективных акторов, элит и более широких групп, и их взаимоотношения представляют собой смесь конвергенции, соперничества и конфликтов. Если еще раз обратиться к примеру русской революции, то можно вспомнить, что на решающем этапе в ней действовали множество пересекающихся политических движений и социальных сил. Ключевым моментом для большевиков оказалось то, что им удалось стать во главе восстаний в городах и в армии — при частичной поддержке крестьян; гораздо хуже большевики справлялись с крестьянскими восстаниями, развивавшимися по собственной логике. Официальная идеология впоследствии преподносила это непростое сочетание городской и деревенской революций как нерушимый союз рабочих и крестьян. Но реальность была ближе к тому, что видный историк Советского Союза Андреа Грациози называет великой крестьянской войной, длившейся с 1918-го по 1933 год[34].

ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПОДХОД

Остается сказать несколько слов о цивилизационном подходе и его значении для сравнительного изучения революций. Связать эти рассуждения с приведенными выше легче всего через историческую аргументацию. Можно согласиться с тем, что революции — это особый класс тех явлений, которые называют «семейным сходством»[35], добавив при этом, что они представляют собой также и парадигматические структуры, задающие параметры более широкой области. Выше мы постоянно обращались к широко известным примерам революционных преобразований, которые более показательны для демонстрации основных законов, действующих в этой области, чем не столь значимые локальные эпизоды. Историки, изучающие революции, похоже, практически единодушны в отношении так называемых (и справедливо) «великих революций». Остаются, правда, некоторые сомнения в том, было ли восстание в Нидерландах в конце XVI века раннемодерным предвестием позднейших революций. Не совсем ясен и вопрос о революции в Англии XVII века. Но в последнем примере аргументы за включение этого события в число революций подкрепляются недавним исследованием, доказывающим, что «Славная революция» 1688 года была более радикальной, чем считалось прежде[36]. Что же касается американской, французской, русской и китайской революций, то по поводу их общей оценки споров не возникает. Мексиканская, кубинская, алжирская, турецкая и вьетнамская революции рассматриваются по-разному в зависимости от контекста, развертывания и влияния каждой из них, но все они, безусловно, считаются важными историческими уроками. Есть еще по крайней мере два отдельных, но показательных случая, отдаленных друг от друга в пространстве и времени: события 1868 года в Японии и 1979-го в Иране. И те и другие не соответствуют разработанным на западном материале стандартам, но в последнем случае ученые все же склоняются к названию «революция».

Внимание к парадигматическим и радикальным случаям характерно для цивилизационного подхода к революциям, предложенного Шмуэлем Эйзенштадтом. В своих первых работах по этому вопросу ученый трактовал революции как разновидность социальных трансформаций[37]. Однако затем он обратился к цивилизационному подходу и сосредоточил внимание на примерах, помогающих очертить широкое исследовательское поле. При чрезвычайном разнообразии акторов, событий и процессов, мешающих дать общее определение революции, имеет смысл остановиться на самых крупных и всеми признанных исторических типах революционных изменений, и в этом случае цивилизационный подход особенно эффективен. Главный исследовательский интерес Эйзенштадта лежал в области «великих революций», и, хотя он допускал некоторые разночтения в их списке (например, иногда исключал вьетнамскую и иранскую революции), все вышеупомянутые «опорные» случаи неизменно в нем присутствовали. Можно, однако, заметить, что Эйзенштадта гораздо больше привлекали демократические революции атлантического мира, чем коммунистические перевороты XX века, и это имело некоторые концептуальные последствия. Но уже сама по себе характеристика «великих революций» предполагает, по его мнению, следующее:

«[Это] отчетливые макрообщественные изменения, [при которых] смена политического режима сочетается с кристаллизацией новых космологий и онтологических понятий, а также с далеко идущими институциональными последствиями, то есть с новыми цивилизациями»[38].

Другими словами, революции есть ключевые эпизоды в формировании и институционализации «культурной и политической программы модерности»[39]. Последняя формулировка выглядит сомнительной, но ее легко скорректировать, если вникнуть в детали аргументации Эйзенштадта. Говорить о культурной и политической программе — значит использовать концептуальные инструменты прежней теоретической традиции, не годящейся для новой почвы, вспаханной цивилизационным анализом. Поэтому и на уровне культуры, и на уровне политики понимание цивилизации в работах Эйзенштадта лучше выражает понятие культурной и политической «проблематики». «Проблематика» — это констелляция тем, проблем и перспектив, открытая для различных и часто противоречивых интерпретаций. Она может выкристаллизоваться в сравнительно стабильные альтернативные структуры, и при этом в нее входят периферийные и спорные аспекты, способные в определенных обстоятельствах сыграть и более важные роли. Одним словом, «проблематика» указывает на качества неопределенности и креативности, в то время как функционалистское понятие «программы» отражает эти качества неадекватно.

С учетом этих терминологических поправок можно сказать, что «великие революции» представляют собой не столько реализацию — или очередное подтверждение — единого цивилизационного шаблона, сколько различные варианты развития некой общей, хотя и спорной «проблематики», определяемой такими культурными ориентирами, которые характеризуют модерность как новую цивилизацию и в то же время порождают идеологические конфликты, наиболее выпукло проявляющиеся в политической сфере.

Цивилизационный стержень модерности — это совокупность значений, ведущих к эпохальному рывку в человеческой автономии. Этот новый акцент на автономии неотделим, однако, от занимающих важное место в теории Эйзенштадта «антиномий модерности» (термин заимствован из философии и прежде использовался для характеристики расходящихся интерпретаций общих культурных предпосылок). Либеральная, социал-демократическая и тоталитарная версии политической модерности — варианты подобного сущностного расхождения, а их меняющиеся конфигурации получают отражение в траекториях модерных революций. Вместе с тем революции — и в особенности великие — хотя и разворачиваются в различных контекстах и на разных исторических перекрестках, могут тем не менее рассматриваться как наглядное проявление макроисторической тенденции. Опыт более ранних революций, по-разному интерпретированный и в большей или меньшей степени мифологизированный, вливается в теорию и практику более поздних. Разнородная, спорная, но все же отчетливая революционная традиция — неотъемлемая составная часть современной истории, и вопрос о нереволюционных путях развития следует рассматривать именно в таком контексте. Периоды реформирования, стремительного или постепенного, повторяются в модерном мире снова и снова, и происходит это во все более глобальных условиях, отмеченных революционными прорывами. Предложенная Эйзенштадтом концепция «великих революций» как моментов кристаллизации новой цивилизации выглядит вполне убедительной.

Чтобы показать значение кратко охарактеризованного здесь цивилизационного подхода, сделаем несколько замечаний на темы, затронутые в первых двух разделах нашей работы. Совершенно очевидно, что данный подход предполагает релятивизизацию различий между внутренними и внешними факторами, ведущими к революционным потрясениям. Цивилизационный контекст революции, по определению, многонационален и отмечен соперничеством между государствами. Иначе говоря, здесь всегда играют роль геополитические и геокультурные процессы, и именно с помощью сравнительно-исторического анализа можно оценить влияние этих процессов на кризисы и конфликты внутри находящихся в центре событий обществ. Как отмечалось по разным поводам выше, «великие революции» происходили в основном в расширявшемся европейском мире, а также в кризисных зонах, возникавших в результате его столкновений с другими цивилизациями. Особенно существенно было влияние европейского мира на Восточную Азию, имевшее совершенно разные последствия для Китая и Японии. Если рассмотреть примерно двухсотлетний период (одна из возможных периодизаций начинается с революционной вспышки в Америке в 1776 году и кончается исчезновением маоизма в 1976-м), то становится очевидна нарастающая роль международной расстановки сил в осуществлении революций. Эти обстоятельства были, безусловно, важнее для российской или китайской, чем для североамериканской или французской революций. Не столь очевидно, что это относится также и к исходам революций. Американская революция подготовила почву для беспрецедентного геополитического сдвига[40]. Во второй половине XX века временами казалось возможным, что русская революция закончится таким же или еще более судьбоносным сдвигом, но финал «холодной войны» положил конец этим ожиданиям. Долговременные последствия китайской революции в геополитическом и геоэкономическом отношениях до сих остаются неясными.

«Великие революции» — это особые и важные вехи на путях в модерность[41]. В качестве таковых они представляют собой реакции на формирующие современный мир долговременные процессы и неразрывно с ними связаны. Чтобы избежать терминологической путаницы, было бы точнее называть эти явления не революциями, а трансформациями, но понятия промышленных, демократических и научных революций уже настолько глубоко укоренились в сознании, что разделить эти термины, по-видимому, невозможно. В любом случае революции, с полным основанием так названные, и прежде всего те, которые рассматриваются в работе Эйзенштадта, образуют отдельный класс важнейших социально-исторических явлений, и их современная переоценка способствует корректировке некоторых привычных, но односторонних или вредных положений. Революции, в которых новые концепции мироустройства и человеческого существования сочетаются с институциональными мутациями, относятся к сферам и политического, и социального: их мишенью всегда является политический центр, но их влияние не ограничивается политической сферой — последствия затрагивают весь социальный уклад. Сложное взаимодействие элиты и широких социальных движений, хотя и варьируется от случая к случаю, обычно столь велико, что стирает различие между социальной революцией и «революцией сверху». Но поскольку в конечном счете всегда «все решает политика» (как сказал свергнутый революцией китайский император), то все революции — это «революции сверху». Все «великие революции» приводились в движение острыми конфликтами и влекли за собой драматические перемены. Однако их история показывает также, что насилие — не просто повторяющийся исторический факт. Оно входит в культурные контексты, и каждая революция изобретает собственные исторические формы насилия.

Разнообразие революций, таким образом, следует рассматривать в более широкой перспективе. Идея множественности модерностей предполагает и определяет понятие модерности как цивилизации. Как отмечалось выше, возможные варианты заключены в ключевой «проблематике», определяющей ту или иную модерную культуру, но конкретное выражение этой «проблематики» зависит от исторических факторов. Различные пути развития и ипостаси модерности затрагивают все уровни и компоненты «проблематики», включая революционные преобразования. Революции, оказавшие цивилизационное воздействие на мир, были прежде всего продуктами европейского комплекса, как называет это Эйзенштадт[42], однако ученый причисляет к данной категории также китайскую, а иногда и вьетнамскую революции, мимоходом упоминая об их конфуцианской основе[43]. Здесь, таким образом, поднимается вопрос о долговременных, премодерных истоках революции. Сравнительный анализ Эйзенштадта в этой области основан на понятии «осевых цивилизаций», которого в данной работе я не имею возможности подробно обсуждать. Достаточно сказать, что «осевой» аспект цивилизационных структур имеет отношение к новым интерпретациям исторически сложившегося порядка, которые способствуют дистанцированию от заданной реальности и поиску разного рода альтернатив, от политических реформ до религиозного спасения. Традиции этого типа восходят к культурным трансформациям, происходившим в первом тысячелетии до нашей эры, и одним из главных отличительных критериев, позволяющих их классифицировать, является значение, которое придавалось тогда в политической сфере действию, с одной стороны, и «воспитанию», с другой.

Эйзенштадт утверждает, что общим для греческой и китайской версий «осевого» скачка был акцент на политическом аспекте, хотя и с очень разными интенциями и коннотациями. В случае Китая он предлагает рассматривать политическую доминанту в свете конфуцианской традиции. Что касается Запада, то здесь все сложнее. Греческие источники политической мысли вошли в европейские традиции через сложное взаимодействие с христианством. Кроме того, картина осложняется еще одной линией культурной преемственности: Эйзенштадт подчеркивает роль христианских ересей в формировании и чаяний революций, и революционной образности. Неортодоксальные учения, считает он, были важной чертой «осевых цивилизаций», и особенно мощная волна ересей в христианстве явилась одной из причин того, что именно Европа прошла через уникальную историю революционных изменений. С точки зрения Эйзенштадта, дело здесь в общей структурной характеристике ересей, а не в деталях отдельных доктрин: ереси так или иначе преобразуются в мечту о радикально новом порядке. Нужно, однако, заметить, что один из аспектов этой генеалогии не получил у Эйзенштадта должного внимания. Книга, о которой мы говорим[44], гораздо реже, чем прежние работы ученого, обращается к гностическим источникам, и такая осторожность вполне обоснована. Исследования гностицизма выявили сложность и разнообразие соответствующих религиозных течений, и их позднейшее влияние оказалось весьма противоречивой темой, не в последнюю очередь благодаря попытке Ганса Блуменберга показать, что модерность, включая ее революционные версии, можно рассматривать как преодоление гностических тенденций в религии и культуре позднего Средневековья[45].

Все эти замечания о древнем происхождении модерной революционной традиции следует воспринимать как всего лишь гипотезы, требующие более детальной сравнительно-исторической разработки. Однако даже на этой предварительной стадии они свидетельствуют, что цивилизационный подход открывает перед историками новые горизонты.

В заключение я попробую кратко наметить ряд вопросов, оставшихся нерешенными в работах Эйзенштадта. Если цивилизационные поиски революционных традиций восходят к «осевым» истокам, то сравнительный анализ революционных процессов предполагает их осмысление в рамках теории множественных модерностей. Эйзенштадт ссылался на опыт Северной и Южной Америки как на первый пример множественных модерностей, указывая, что две произошедшие в XVI веке реформации — протестантская и католическая — создали в атлантическом регионе новый цивилизационный потенциал и задали два вектора движения к модерности. Североамериканский опыт должным образом вписывается в его типологию «великих революций», но по-прежнему неясно, насколько эта теория подходит для событий в Латинской Америке. Ясно, что они не принадлежат к тому же классу явлений, что «великие революции» Северного полушария, однако и они могут оказаться полезны для сравнительно-исторического исследования, поскольку здесь известные тенденции приобретают иногда необыкновенную протяженность во времени. Так, мексиканская революция демонстрирует, с одной стороны, крайний случай того, как национальное и политическое единство рухнуло под напором многочисленных и разнообразных, но по преимуществу сельских движений, а затем возродилось, превратив революцию в миф, положенный в основание развивающегося государства. Если мы усомнимся в революционном характере войн за независимость, то можно припомнить четыре случая, которые обычно приводят в качестве примеров больших революций: мексиканскую (1910—1920 и далее), боливийскую (1952), кубинскую (1959 и далее) и никарагуанскую (1972—1979). С другой стороны, как показал Пьер Вэсьер[46], эти революции, как и другие, менее убедительные, примеры, должны изучаться в соотношении с типично латиноамериканской традицией авторитарной власти (часто откровенных диктатур), известной как caudilloismo[47]. Наиболее полное смешение двух этих течений произошло на Кубе, которую следует рассматривать как атипичный случай латиноамериканского комплекса из-за ее сравнительно позднего освобождения от испанского колониального правления и весьма ограниченного характера последовавшей за этим независимости. В трех других упомянутых выше примерах «каудильская» альтернатива была — по самым разным причинам — остановлена или отвергнута. На Кубе же она приняла уникальную «советскую» форму. Другие коммунистические режимы на долгий или краткий срок превращались из партийных государств в диктатуры, но на Кубе харизматичный диктатор, не вышедший из партийных рядов, подчинил партию своему личному видению ее программы. В результате получилась не «великая революция» в том смысле, как ее трактует Эйзенштадт, а нечто, наспех мифологизированное и превращенное в новую главу истории коммунизма («революция в революции»)[48].

Другой ключевой вопрос касается претендующих на революционность фашистских движений и режимов. Здесь Эйзенштадт делает два замечания, которые нуждаются в дальнейшей разработке. Во-первых, фашистские проекты сумели противопоставить присущие западным традициям «частные» и «специфичные» элементы «универсальным», при этом сильно гиперболизировав и радикализировав первые[49]. Этот анализ связан с уже ставшей классической давней работой Аурела Колнаи, в которой национал-социализм был представлен как «война с Западом»[50]. Однако война с Западом — это еще и война внутри Запада. Во-вторых, Эйзенштадт считает, что фашистские проекты могли с определенными поправками адаптировать якобинскую составляющую политической модерности.

Наконец, остается еще вопрос об исламских революциях. Здесь замечания, сделанные Эйзенштадтом в его последних трудах, не выходят за рамки простых наблюдений. С одной стороны, он постоянно упоминает в качестве убедительного примера подлинной премодерной революции «аббасидскую революцию» VIII века, изменившую природу раннего исламского халифата[51]. Но, с другой стороны, краткий экскурс в исламскую цивилизацию заставляет вспомнить о трактовке сектантско-новаторской традиции в сочинениях Ибн-Хальдуна. Остается неясно, прибавляет ли это что-либо к пониманию специфики революционной традиции, — еще одна интересная тема, ожидающая более развернутого цивилизационного анализа.

Перевод с английского Андрея Степанова

[1] См. прекрасное исследование, где убедительно продемонстрирован онирический по сути характер революционной образности, связанной с Эрнесто Че Геварой: Koenen G. Traumpfade der Weltrevolution. Das Guevara-Projekt. Köln: Kiepenheuer & Witsch, 2008.

[2] Berman H. Law and Revolution. The Formation of the Western Legal Tradition. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1983.

[3] Furet F. La révolution: 1770—1880. Paris: Hachette, 1988.

[4] Fairbank J.K. The Great Chinese Revolution 1800—1985. New York: Harper, 1986.

[5] См., например: Trimberger E. Revolutions from Above: Military Bureaucrats and Development in Japan, Turkey Egypt and Peru. Livingston, NJ: Transaction Books, 1978. Автор этой монографии прямо указывает на то, что стремится дополнить труд Теды Скочпол о государствах и социальных революциях: Skocpol T. Statesand Social Revolutions. A Comparative Analysis of France, Russia and China. Cambridge: Cambridge University Press, 1979.

[6] Huber T. The Revolutionary Origins of Modern Japan. Stanford, CA: Stanford University Press, 1981.

[7] Eisenstadt S.N. Fundamentalism, Sectarianism and Revolution. The Jacobin Dimension of Modernity. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

[8] Therborn G. Foreword // Foran J., Lane D., Zivkovic A. (Еds.). Revolution in the Making of the Modern World. London: Routledge, 2008. P. XIV—XVII (цит. р. XVI).

[9] См., например: Rosenberg A. Geschichte des Bolschewismus. Frankfurt а. M.: Europäische Verlagsanstalt, 1962.

[10] Malia M. Comprendre la révolution russe. Paris: Seuil, 1980.

[11] «Есть прогрессы [продвижения], но нет [одного] прогресса» (нем.).

[12] Просто-напросто (фр.).

[13] Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Lord and Peasant in the Making of the Modern World. Boston, MA: Beacon Press, 1967.

[14] Skocpol T. States and Social Revolutions…

[15] Goodwin J. State-Centered Approaches to Social Revolutions: Strengths and Limitations of a Theoretical Tradition // Foran J. (Ed.). Theorizing Revolutions. London: Routledge, 1997. P. 11—37 (цит. на p. 12—13).

[16] Furet F. Interpreting the French Revolution. Cambridge: Cambridge University Press, 1981.

[17] Наиболее системную версию этой аргументации см.: Malia M. The SovietTragedy. A History of Socialism in Russia, 1917—1991. New York: Free Press, 1995.

[18] Arjomand S.A. The Turban for the Crown. The Islamic Revolution in Iran. Oxford: Oxford University Press, 1989.

[19] Skocpol T. Rentier State and Shia Islam in the Iranian Revolution // Theory and Society. 1982. № 2(3). P. 256—283.

[20] Здесь мы, в отличие от Вебера, включаем в понятие «идеи» идеологии в широком смысле как всеобъемлющие интерпретативные рамки.

[21] См., например: Pye L. Asian Power and Politics. The Cultural Dimensions ofAuthority. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1988.

[22] Lefort C. L’invention démocratique. Les limites de la domination totalitaire. Paris: Fayard, 1994.

[23] Если первый подход опирается на советский опыт и его революционные истоки, то locus classicus второго — это труд Рональда Сайма об эволюции, разрушившей Римскую республику, см.: Syme R. The Roman Revolution. Oxford: Oxford University Press, 2002.

[24] Отношения между культурой и властью оказываются разными в рамках всемирных религий, внутри более узких традиций, в империях и кластерах городов-государств.

[25] При отсутствии доказательства в пользу противного (лат.).

[26] Aldanov M. Deux révolutions: La révolution française et la révolution russe. Paris: Imprimerie Union, 1921.

[27] Теодор Дрейпер глубоко исследовал эти геополитические аспекты Американской революции, но его работа не была должным образом включена в исторический исследовательский мейнстрим. См.: Draper T. A Struggle for Power: The American Revolution. New York: Vintage Books, 1997.

[28] Крымская война была «половинчатым» исключением, которое подтверждает правила.

[29] Из последних работ см. об этом: Lieven D. Towards the Flame. Empire, War and the End of Tsarist Russia. London: Allen Lane, 2015. (См. рецензию на книгу в этом номере «НЗ». — Примеч. ред.)

[30] Graziosi A. Guerra e rivoluzione in Europa, 1905—1956. Bologna: Mulino, 2001.

[31] Halévy E. L’ère des tyrannies. Études sur le socialisme et la guerre. Paris: Gallimard, 1990.

[32] В случае Латинской Америки войны за независимость в начале XIX века были инициированы не этим процессом, а временным коллапсом испанского имперского центра под влиянием наполеоновских войн.

[33] Mann M. Fascists. Cambridge: Cambridge University Press, 2004; см. также: Riley D. The Civic Foundations of Fascism in Europe: Italy Spain and Romania, 1870—1945. Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 2010.

[34] Graziosi A. The Great Soviet Peasant War. Bolsheviks and Peasants, 1917—1933. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1997.

[35] Kumar K. The Future of Revolution: Imitation or Innovation // Foran J., Lane D., Zivkovic A. (Еds.). Op. cit. P. 222—236.

[36] Pincus S. 1688: The First Modern Revolution. New Haven, CT; London: Yale University Press, 2009.

[37] Eisenstadt S.N. Revolution and the Transformation of Societies. A Comparative Study of Civilizations. New York: Free Press, 1978.

[38] Idem. The Great Revolutions and the Civilizations of Modernity. Leiden; Boston, MA: Brill, 2006. P. 4. Данная книга является во многом неоконченной работой, отдельные главы которой проработаны в разной степени. Однако она открывает новую фазу исключительно амбициозного исследовательского проекта Эйзенштадта и дает очень богатый набор тем для дальнейшего обсуждения.

[39] Ibid.

[40] Такая трактовка особенно убедительна, если рассматривать в качестве финального эпизода революции гражданскую войну 1861—1865 годов, как это делают некоторые историки.

[41] Ср. впервые использованное множественное число — «пути» — в заглавии работы: Nelson B. On the Roads to Modernity. Conscience, Science and Civilizations. Lanham, MD: Lexington Books, 2011.

[42] Eisenstadt S.N. The Great Revolutions and the Civilizations of Modernity. P. 4. В данном контексте речь идет о России и обеих Америках.

[43] Есть все основания сомневаться в возможности включения вьетнамской революции 1945—1946 годов в число «великих». Ее влияние было совсем не таким, какое принято ассоциировать с последними. Однако нет сомнений, что это был отчетливо выделенный и важный эпизод, до сих пор недостаточно изученный в сравнительно-историческом плане. Вьетнамская революция — первая совершенно независимая и в конечном счете успешная попытка захвата власти коммунистами после 1917 года. В результате конфликта и очень краткого сосуществования соперничающих колониализмов, французского и японского, в условиях особого властного вакуума было создано новое государство. Более того, это было первое успешное смешение коммунизма и национализма и, возможно, самое долговечное из всех союзов такого рода (ср. алжирскую революцию, которая многократно доказывала свою неспособность достичь такого рода слияния).

[44] Eisenstadt S.N. The Great Revolutions and the Civilizations of Modernity.

[45] Blumenberg H. The Legitimacy of the Modern Age. Boston, MA: MIT Press, 1985.

[46] Vayssière P. Les révolutions d’Amerique latine. Paris: Seuil, 2002.

[47] Вождизм (исп.).

[48] Гаитянская революция конца XVIII века была совершенно особым случаем, и ее едва ли можно поставить в один ряд с латиноамериканскими. Если принять во внимание ее влияние на социальные структуры, то, возможно, прав Юрген Остерхаммель, который описывает ее как самую радикальную революцию всех времен. Но в плане идеологии она во многом следовала за Французской революцией. См.: Osterhammel J. Die Verwandlung der Welt. Eine Geschichte des19. Jahrhunderts. München: C.H. Beck, 2011.

[49] Eisenstadt S.N. The Great Revolutions and the Civilizations of Modernity. P. 210.

[50] Kolnai A. The War Against the West. London: Victor Gollancz, 1938; заметим, что нет признаков того, что Эйзенштадт прямо опирался на эту работу.

[51] Eisenstadt S.N. The Great Revolutions and the Civilizations of Modernity. P. 13, 80.

Искусственный интеллект станет ассистентом врачей во всех больницах Китая

По данным исследователей, медицинские платформы, работающие на основе искусственного интеллекта, научились ставить диагнозы с точностью до 85%, а также назначать лечение онкологическим больным: в 96% случаев предписания ИИ совпадают с курсом, который выписывает пациенту врач.

Около 78% медицинских учреждений Поднебесной уже используют или планируют использовать ИИ в работе. По прогнозам экспертов, в ближайшее время темпы внедрения ИИ в сферу здравоохранения вырастут на 40%.

Чаще всего искусственный интеллект будет анализировать данные МРТ и рентгенов, также технология полностью возьмет на себя бюрократическую сторону работы докторов.

В Китае лечебные учреждения распределены неравномерно. Так, в столице много клиник с современным оборудованием и квалифицированным персоналом, тогда как в горных поселениях жители часто просто не могут добраться до ближайшей больницы.

В 24 больницах Китая работает система «Ватсон для онкологов». ИИ изучает историю болезни пациента и назначает ему лечение. У программы есть доступ к последним научным исследованиям по онкологии и результатам онкологических экспертиз, кроме того она постоянно самообучается, оттачивая знания о раке легких, груди, яичников и желудка. Тем не менее, пока программа не справляется со сложными случаями, когда опухоль не изменяется под воздействием лекарств.

Переходным этапом между обычными больницами и лечением с помощью технологий можно считать интернет-клиники: ежедневно китайские врачи удаленно консультируют до 6000 пациентов по скайпу и назначают им лечение.

Согласно приведенной на 20-й Китайской ярмарке мороженого и замороженной продукции в Тяньцзине статистике, в 2016 году объем производства крупных отечественных предприятий по производству мороженого составил порядка 3,32 млн тонн, а доходы от реализации превысили 43,6 млрд юаней. В Комитете замороженных продуктов питания Китайской ассоциации кондитерской промышленности полагают, что, если принять во внимание производство мороженого предприятиями меньшего масштаба, то можно считать крупнейшим в мире производителем мороженого.

В сентябре Приморские СМИ сообщили, что экспорт мороженого из региона в Китай упал до нуля. Отмечается, что, хотя по данным Федеральной таможенной службы, общий экспорт российского мороженого за первое полугодие вырос на 17,5% к АППГ, экспорт мороженого из Приморского края в Китай практически прекратился. Дело в том, что китайские производители наладили выпуск конрафакта под брендами приморских компаний при этом китайский фальсификат стоит намного дешевле приморского продукта.

Центр макроэкономических исследований (ЦМИ) Сбербанка по результатам обзора выразил сомнения в финансовой стабильности Китая в связи с проводимой в стране налоговой реформой. Налоговая реформа в Китае подразумевает замещение различных налоговых сборов общим налогом на добавленную стоимость (НДС), что, по мнению специалистов Сбербанка, с одной стороны, ведет к повышению прозрачности и понятности налоговой практики, а с другой создает проблемы для местных властей, так как поступления от НДС идут в центральный бюджет.

Сбербанк беспокоит то, что региональные правительства в Китае наращивают госдолг из-за значительного объема неявных государственных гарантий. Решение проблемы неявного долга регионов будут решать в следующую пятилетку, но как именно неизвестно, так как состав китайского правительства станет известен только в октябре.

Недавно представитель Фонда Карнеги Юйконь Хуан заявил о том, что статведомства Китая не научились объективно учитывать сектор услуг и частного производства со времен плановой экономики. В результате показывает ВВП ниже реального. Неверные данные предоставляют власти провинций, статистические даные которых слишком высокие, в то время как общенациональный ВВП не рассчитывается простым сложением регионального ВВП. Национальное статистическое бюро Китая рассчитывает ВВП исходя из собственных данных, а не данных из регионов.

Напомним, по данным рейтинга глобальной конкурентоспособности ВЭФ 2017-2018, Швейцария продолжает занимать первую строчку из 137 стран. На втором месте США, на третьем Сингапур. Китай поднялся на одну позицию по сравнению с прошлым годом и занял 27 место. При этом Гонконг на 6-м месте рейтинга ВЭФ.

Китай. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены > chinalogist.ru, 15 октября 2017 > № 2356164

МВФ опубликовал новый «Доклад о перспективах развития мировой экономики», в котором прогнозируется в 2017 году темп роста китайской экономики 6.8%, а в 2018 году – 6.5%, что на 0,1% больше, чем в предыдущем прогнозе организации. Главный экономист Международного валютного фонда (МВФ) Морис Обстфельд комментируя доклад, заявил: «В Китае зафиксирована сильная тенденция экономического роста, более того, КНР вносит большой вклад в рост глобальной экономики».

Напомним, по данным рейтинга глобальной конкурентоспособности ВЭФ 2017-2018, Швейцария продолжает занимать первую строчку из 137 стран. На втором месте США, на третьем Сингапур. Китай поднялся на одну позицию по сравнению с прошлым годом и занял 27 место. При этом Гонконг на 6-м месте рейтинга ВЭФ.

В сентябре, согласно официальному сообщению Международного рейтингового агентства Standard & Poor's долгосрочные рейтинги Китая в иностранной и национальной валюте быои понижены до "A+" с "AA-" с прогнозом "стабильный". В агентстве считают, что в Китае сохранятся высокие темпы экономического роста в следующие 3-4 года, но при этом прогнозируется ослабление роста государственных инвестиций.

Китай > Госбюджет, налоги, цены > chinalogist.ru, 15 октября 2017 > № 2356163

Бренд Объединенных Арабских Эмиратов признан самым ценным на Ближнем Востоке: его стоимость составляет US$ 594 млрд. Об этом говорится в исследовании лондонской консалтинговой компании Brand Finance. В глобальном масштабе ОАЭ занимают в рейтинге 21-е место.

Ближайшим «преследователем» Арабских Эмиратов названа крупнейшая экономика Залива – Саудовская Аравия, чей бренд оценивается в US$ 575 млрд. В то же время бренд Катара за последний год потерял 6% стоимости (сегодня – US$ 223 млрд). Последнее место среди стран Персидского залива занял Бахрейн – его бренд стоит всего US$ 28 млрд.

«На Ближнем Востоке Эмираты – абсолютный чемпион с точки зрения управления национальным брендом. Он также признан третьим по могущественности в мире, пропустив вперед только Сингапур и Швейцарию, а также самым быстрорастущим в регионе», уточнили в компании. Мировое первенство досталось США – бренд страны оценивается в US$ 21,1 трлн, далее следуют Китай и Германия.

Генсека ШОС тронуло отношение кыргызстанцев к избирателям с ограниченными возможностями здоровья

 Генеральный секретарь Шанхайской организации сотрудничества Рашид Алимов очень тронут отношением простых кыргызстанцев и членов избиркомов к избирателям с ограниченными возможностями здоровья.

«Сегодня с утра мне удалось объехать 14 участков для голосования в городе Бишкеке и Чуйской области. Выбор участка осуществлялся самостоятельно, никто нам не рекомендовал. Радует, что пожилые люди и молодежь принимают активное участие в этот исторический день для страны. Мы тронуты тем, что люди с ограниченными возможностями пришли голосовать и тем трепетным отношением к ним со стороны избирательной комиссии и рядовых кыргызстанцев», - сказал Алимов на брифинге.

Также глава ШОС отметил высокую организацию процесса выборов со стороны ЦИК.

«Мы отметили налаженную работу наблюдателей и избирательной комиссии. Видно, что члены ЦИК прошли сильную школу по подготовке к выборам»,- отметил Р.Алимов.

В Кыргызстане завершилось голосование на выборах президента страны.

Ровно с 20:00 на всех избирательных участках республики завершился процесс голосования. В ближайшее время ЦИК КР объявит результаты явки избирателей по Кыргызстану.

Голосование продолжится на избирательных участках за рубежом.

Всего по Кыргызстану было открыто 2375 избирательных участков, а также 37 участков за рубежом – в России (6 городов), Германии (3 города), а также в Казахстане, Турции, Китае и ОАЭ (по 2 города).

В окончательном списке избирателей значились 3 млн 25 тыс. 768 граждан Кыргызстана.

В списке кандидатов – 11 претендентов на пост президента КР.

1. Эрнис Зарлыков;

2. Токтоайым Уметалиева;

3. Темир Сариев;

4. Улукбек Кочкоров;

5. Таалатбек Масадыков;

6. Омурбек Бабанов;

7. Арстанбек Абдылдаев;

8. Азимбек Бекназаров;

9. Сооронбай Жээнбеков;

10. Адахан Мадумаров;

12. Арсланбек Малиев.

Под номерами 11 и 13 числились Камчыбек Ташиев и Бакыт Торобаев, взявшие самоотвод. Их фамилии, как ранее сообщили в ЦИК, были вычеркнуты из бюллетеней вручную.

День 15 октября 2017 станет историческим, ведь благодаря сегодняшним выборам Кыргызстан покажет пример Центрально-азиатскому региону, как можно передать власть конституционным путем из рук в руки. Такое мнение высказал спикер Жогорку Кенеша Чыныбай Турсунбеков в ходе брифинга для журналистов в воскресенье.

«Это самый исторический момент. Ведь благодаря сегодняшним выборам, Центральная Азия увидит первый пример конституционной передачи власти. Ведь такого еще в странах Центральной Азии не было», - отметил спикер.

Торага напомнил, что в 2011 году, когда президент переходного периода Роза Отунбаева передала власть мирным путем Алмазбеку Атамбаеву, было положено начало демократии в стране.

«Я считаю, что кыргызстанцы сделают правильный выбор, и исходя из этого выбора мы выберем путь развития страны на дальнейшие 6 лет», -добавил он.

«Я проголосовал за мир, стабильность и развитие в Кыргызстане», - отметил торага.

Отметим, спикер проголосовал на избирательном участке №1209 города Бишкек. Ожидается, что на этом же избирательном участке проголосует и президент страны Алмазбек Атамбаев.

15 октября в Кыргызстане выбирают нового президента страны. Всего по Кыргызстану открыто 2375 избирательных участков, а также 37 участков за рубежом – в России (6 городов), Германии (3 города), а также в Казахстане, Турции, Китае и ОАЭ (по 2 города).

По данным государственной регистрационной службы КР, на этих выборах смогут проголосовать 3 млн 25 тысяч 768 кыргызстанцев. В этот перечень вошли как граждане, проживающие на территории КР (2 млн 908 тысяч 453 человек), так и кыргызстанцы за рубежом (18 тысяч 580).

За выборами в Кыргызстане будут наблюдать более 700 наблюдателей из 58 стран мира. А освещать ход голосования помимо местных журналистов намерены 35 иностранных СМИ

Открылись избирательные участки за рубежом. Сообщает МИД КР.

«По состоянию на 10:00 часов утра по бишкекскому времени открылись участковые избирательные комиссии в Российской Федерации (гг.Владивосток, Красноярск, Новосибирск, Екатеринбург), Японии, Корее, КНР (гг.Пекин, Гуанчжоу), Малайзии, Индии, Пакистане, Казахстане (г.Астана, г.Алматы), Туркменистане, Узбекистане, Таджикистане», - говорится в сообщении.

Граждане Кыргызской Республики, состоящие на консульском учете, прошедшие биометрическую регистрацию и включенные в окончательные списки избирателей принимают участие в голосовании.

Как уже сообщалось, за рубежом будут действовать 37 участков – в России (6 городов), Германии (3 города), а также в Казахстане, Турции, Китае и ОАЭ (по 2 города).

По данным государственной регистрационной службы КР, за рубежом смогут проголосовать 18 тысяч 580 кыргызстанцев.

Наказать всех: чем грозят санкции самим США

Санкционная политика США угрожает их собственной финансовой системе

Игорь Крючков

Американская администрация все чаще использует угрозу санкций в качестве рычага давления — от России до Ирана и даже Китая. С точки зрения президента США и бизнесмена Дональда Трампа, американская экономическая машина в состоянии «перемолоть» соперников, не прибегая к силовым действиям. Однако в долгосрочной перспективе те же санкции могут стать угрозой для самих США и доминирующей роли доллара, опасаются американские бизнес-круги.

В конце текущей недели президент США Дональд Трамп выступил с заявлением, посвященным новому подходу Вашингтона к иранской «ядерной сделке» от 2015 года и всей Исламской республике в целом. Речь сводилась к тому, что сделка (заморозка ядерной программы Ирана в обмен на снятие со страны международных санкций) не работает, а против страны нужно ввести новые санкции — за поддержку международного терроризма и развитие баллистических ракетных технологий.

Какие конкретно санкции введут США, пока неизвестно. Трамп поручил разобраться с этим своим помощникам. Однако заявление американского лидера уже раскритиковали все стороны, которые «ядерной сделки» добивались: Великобритания, Франция, Германия, Китай и Россия.

Позиция международных посредников сводилась к одной мысли: пока Иран соблюдает условия ядерного соглашения, а угрозы Трампа могут привести к новой, крайне опасной эскалации для всего Ближнего Востока.

Глава МИД Ирана Мохаммад Джавад-Зариф уже предупредил о выходе страны из сделки, если США введут новые санкции.

«Балансирование на грани разрыва сделки — крайне плохая новость для бизнесменов и компаний, которые пытаются работать в Иране», — заявила в эфире Bloomberg News журналистка агентства Гольнар Мотевалли. Финансовая неопределенность, которую вызвали заявления Трампа, — одна из главных тем, которую развивают западные финансовые СМИ после обновления иранской стратегии Белого Дома.

Новый виток иранских санкций — не единственное финансовое наказание, которым грозит Вашингтон своим международным партнерам.

В тени громких угроз, на которые не скупятся ни лидер США Дональд Трамп, ни его коллега из КНДР Ким Чен Ын, между двумя странами идет то же противостояние — финансовое. Наступление ведут, по объективным причинам, США.

За последние три месяца Вашингтон ужесточил санкции, бьющие по неразвитой, но довольно устойчивой эконом-политической системе Северной Кореи. Впрочем, направлены они были даже не против самой КНДР, а, прежде всего, против Китая, который считается главным кредитором северокорейского режима (на его долю приходится от 60% до 90% северокорейского товарооборота).

Ставка была на глубокое экономическое партнерство между США и Китаем. По логике американских санкций, официальный Пекин сильно заинтересован делать деньги на территории Штатов. Если пригрозить, что китайские компании лишатся американских доходов, КНР согласится уступить на северокорейском направлении.

По данным британского издание The Economist, у четырех крупнейших китайских банков — Agbank, Bank of China, CCB, и ICBC — долларовые обязательства достигают суммы в $940 млрд. Исключение их из американской финансовой системы станет мощным ударом по их могуществу и лишит банков многих инвесторов. У американских крупных банков, в свою очередь, лишь $54 млрд займов в юанях на территории Китая.

В августе, после очередного ужесточения санкций ООН против КНДР, целый ряд китайских компаний попал в американские «черные списки» из-за нарушения этого санкционного режима. Китайские госСМИ отреагировали нервно. «Кто давал право США решать, какие компании нарушают санкционный режим ООН?» — вопрошало англоязычное китайское издание The Global Times.

12 сентября в диалог с Пекином вступил министр финансов США Стивен Мнучин. Он пригрозил новыми мерами, если Китай не будет покладистым.

«Если Китай не будет следовать санкциям ООН, мы введем против китайцев дополнительные санкции и запретим доступ к американской и международной долларовой системе — а это довольно много значит», — заявил Мнучин на конференции телеканала CNBC.

21 сентября китайский центробанк дал директиву прекратить кредитование северокорейских контрагентов. Однако Вашингтон решил не останавливаться на достигнутом. 26 сентября минфин США внес в «черные списки» еще 19 банков и восемь компаний из КНДР, которых активно кредитовали в Китае.

Кстати, в американские «черные списки» нарушителей санкционного режима против КНДР попали и российские компании. Впервые Вашингтон связал отечественный бизнес не с проблемами Крыма или конфликтом на востоке Украины, а именно с северокорейским вопросом.

Политика санкций активно дискутируется в самих США. Об этом речь шла в том числе на семинаре, организованным Financial Service Volunteer Corps — авторитетной некоммерческой организацией, объединяющих представителей американского финансового сектора. Встреча прошла в конце сентября в Нью-Йорке. Единственным приглашенным лицом из России здесь был Иван Тимофеев, программный директор Российского совета по международным делам.

В мероприятии принимали участие Адам Шубин, заместитель министра финансов в администрации Барака Обамы, а также Роберт Моcбахер-младший, президент Американской корпорации зарубежных инвестиций (OPIC), которая финансируется правительством США и консультирует власти о том, как принимаемые решения влияют на бизнес-климат.

Как рассказал Тимофеев «Газете.Ru», семинар был посвящен последствиям введения американцами новых санкций. По его словам, санкционная политика воспринимается в США как наименьшее из зол, когда дипломатия не срабатывает, а война нежелательна или невозможна, особенно с такой страной, как Россия. Однако наращивание санкций в долгосрочной перспективе может подорвать доверие к доллару и мировой финансовой системе, по сути возглавляемой США.

«Американские санкции основаны на доминирующей роли доллара. В этом контексте у стран, рассчитывающих финансовые риски от возможных новых санкций США, возникает вопрос: «А не перестраховаться ли нам?» — рассказывает Иван Тимофеев.

Этот процесс отражает более общий тренд на «гибридную политику», которая становится доминирующей в современных международных отношениях. «Зеркальность закончилась. Сегодня гибридная политика — это попытка найти баланс в ситуации, когда сила разная. Когда, скажем, на расширение НАТО отвечают нарастанием активности в киберсфере, — рассказывал в интервью «Газете.Ru» Федор Лукьянов, председатель президиума Совета по внешней и оборонной политики. — Когда же мы отвечаем другим на то, что нам сделали, это невозможно упорядочить».

В этих условиях в мире может подспудно увеличиваться спрос на «альтернативные финансовые системы», рассуждает Иван Тимофеев. Китай и его финансовая мощь находятся в центре этой дискуссии. «Понятно, что антироссийские санкции находятся на периферии внимания американского бизнеса. Наши объемы экономического взаимодействия сравнительно малы. Но они укладываются в тот же тренд: если число подсанкционных стран будет расти, риски для международной финансовой системы тоже будут возрастать», — добавил эксперт.

В любом случае, санкции увеличивают неопределенность для бизнеса и повышают цену риска. Поэтому бизнес ждет от американских регуляторов крайне осторожной и выверенной политики, а не «ковровой бомбардировки» санкциями.

Кулуарные переговоры между Северной и Южной Кореей не состоятся

Политики Северной и Южной Кореи не будут проводить прямые переговоры в России по вопросам ядерной и ракетной программах Пхеньяна, несмотря на то, что обе участвуют в одном и том же мероприятии, сообщают российские информационные агентства в воскресенье.

Валентина Матвиенко, спикер верхней палаты парламента Сената, должна обсудить этот вопрос на отдельных переговорах с заместителем главы законодательной власти Северной Кореи и главой парламента Южной Кореи в кулуарах съезда парламентариев в Санкт-Петербурге в понедельник, с такой новостью выступил в субботу ТАСС, цитируя высокопоставленного российского законодателя .

Москва призывала обе страны использовать возможность прямых переговоров, чтобы попытаться преодолеть разногласия.

Но информационное агентство РИА в воскресенье процитировало заместителя спикера нижней палаты парламента России Петра Толстого и неназванного члена делегации Северной Кореи, которые заявили, что прямых переговоров не будет.

Безымянный северокорейский делегат объяснил, что давление США на Пхеньян, совместные американо-корейские военные учения означают, что предварительные условия для таких переговоров не были выполнены.

Напомним, что Северная Корея провела ядерные испытания и запуски ракет, вызвав глобальную напряженность. Острее всего на испытания реагировали США и их азиатские партнеры.

План деэскалации, поддержанный Россией и Китаем, был рассчитан на то, чтобы убедить Северную Корею приостановить свою программу баллистических ракет. Со своей стороны Соединенные Штаты и Южная Корея должны были объявить мораторий на широкомасштабные совместные ракетные учения. Обе инициативы были направлены на формирования платформы для многосторонних переговоров, однако столкнулись с хроническим пренебрежением заинтересованных сторон, делает вывод Reuters.