Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Израиль стремится к созданию напряженности между Турцией и Ираном в Нагорном Карабахе

Профессор факультета мировых исследований Тегеранского университета и старший эксперт по палестинским вопросам Хади Борхани, рассказал, что израильский режим пытается использовать нагорно-карабахский кризис, особенно с целью создания напряженности между Ираном и Турцией.

В интервью IRNA по поводу причастности израильского режима к нагорно-карабахскому конфликту, Хади Борхани заявил, что «Израиль не заботится ни об Азербайджане, ни об Армении в вопросе Нагорного Карабаха. В Израиле думают, как ловить рыбу в этой мутной воде. На мой взгляд, одна из целей Израиля использовать этот кризис - создать напряженность в турецко-иранских отношениях».

Что касается плана нормализации отношений между ОАЭ и Бахрейном с сионистским режимом, он отметил: «Соответственно, они провозгласили компромисс между ОАЭ и Бахрейном, чтобы побудить другие исламские страны сделать то же самое, чтобы исламский мир мог представить себе политическое эмбарго против Израиля законченым».

«Цель Израиля - оказать давление на "Хезболлу" и ее популярность в Ливане. Он хочет разрушить популярность этой партии. Но история обращения Израиля с "Хезболлой" полна ярких и унизительных поражений, и "Хезболла", действительно, унизила этот режим, приняв правильную и разумную политику», - добавил он.

Антитеррористическая битва

Пять лет с начала операции ВКС России в Сирии

Рами Аль-Шаер

Пять лет назад Верховный главнокомандующий Вооружёнными Силами Российской Федерации, президент России Владимир Путин отдал приказ Генеральному Штабу Министерства обороны страны ликвидировать террористические группировки, действовавшие в Сирии.

К тому времени эти группировки, возглавляемые ИГИЛ (запрещённая в России террористическая организация), значительно расширили масштаб своих действий на сирийской территории. Получая логистическую, материальную и идеологическую помощь от ряда стран и спецслужб, они поставили перед собой в качестве главной задачи свержение правящего режима и сирийского руководства любой ценой, даже если это привело бы к уничтожению всех городов и населённых пунктов Сирии.

В результате террористическая организация ДАИШ (арабская аббревиатура ИГИЛ) взяла под свой контроль практически всю территорию Сирии, захватила большую часть вооружения, боевой техники сирийской армии, взяла в плен ряд военнослужащих и объявила о создании «Исламского государства» (ИГ), среди целей которого было также вторжение в Иорданию и Ливан после установления контроля над территорией Сирии и ряда районов Ирака. Не исключено, что в планах ДАИШ было также установление мирового господства, «распространение ислама» в соответствии со своей концепцией, предусматривающей введение «норм» исламского шариата на всех территориях, оказавшихся под контролем ИГ, независимо от конфессиональной, этнической и национальной принадлежности местного населения, произвольное установление границ подконтрольных ДАИШ районов, возвращение к таким варварским средневековым методам, как отрубание конечностей, казни, осквернение тел убитых, причём это должно было, по замыслам террористов, происходить на глазах у всего мира, сниматься на телекамеры с участием высокопрофессиональных операторов и режиссёров. Террористы разрушили огромное количество исторических памятников, в том числе в Пальмире и других городах. Эти памятники являлись достоянием не только Сирии, но и всего человечества, всей мировой цивилизации. Вдобавок к этому, многие шедевры культуры были незаконно переправлены за рубеж и проданы на чёрном рынке. Большинство из них, видимо, мы не увидим никогда.

Воздушно-космические силы России начали военную операцию в Сирии с целью ликвидации вооружённых до зубов новейшим оружием и современными средствами связи террористических группировок. Некоторые западные страны передавали террористам полученную при помощи искусственных спутников разведывательную информацию о позициях и передвижениях частей и подразделений сирийской армии. Это происходило под негласным руководством Пентагона. Подготовка к военной операции ВКС России в Сирии велась быстро и в обстановке полной секретности. Она началась сразу же после того, как законное руководство Сирийской Арабской республики официально обратилось к России с просьбой оказать военную помощь в чрезвычайно сложных условиях, в которых оказалась страна. Тогда Дамаск жил в условиях практически полной блокады. Сирийскую столицу тогда отделяло буквально несколько дней от решающих боев, в результате которых город мог быть полностью разрушен, и погибла бы половина жителей не только Дамаска, но и его пригородов. Тогда многие жители стали заложниками в руках террористов, которые использовали их в качестве живого щита.

Россия направила в Сирию элитные боевые подразделения, личный состав которых прошёл специальную подготовку. Это было сделано для того, чтобы избежать жертв среди местного населения в ходе операций по ликвидации террористических группировок на всей территории Сирии. В результате военной операции российские войска совместно с частями и подразделениями сирийской армии, при взаимодействии Генеральных штабов армий обеих стран, отстояли столицу Сирии, спасли Дамаск от угрозы захвата города террористами. Были освобождены находившиеся в плену у террористических банд сотни тысяч сирийцев, ликвидированы более 130 тысяч террористов, в числе которых были иностранные боевики из многих стран. О ходе боев становилось известно из телерепортажей, новостей мировых информационных агентств и сообщений, размещаемых в социальных сетях.

Военная операция российских ВКС в Сирии привела к появлению «астанинского трека» с участием трех стран-гарантов: России, Турции и Ирана, - благодаря чему удалось достичь соглашения о прекращении огня на всей территории Сирии, объявить о создании четырех зон деэскалации, предпринять шаги по приемлемым для боевиков вооружённых формирований вариантам разоружения и по доставке тех боевиков, кто откажется сделать это (вместе с их семьями) в провинцию Идлиб с тем, чтобы в дальнейшим предпринять соответствующие шаги по урегулированию этой ситуации. Сложность этих действий заключалась в том, что во главу угла ставилась цель - избежать жертв среди гражданского населения на подконтрольных террористам террориториях, то есть женщин, детей и людей преклонного возраста, а также тех людей, кто не по своей вине оказался в плену у боевиков ДАИШ и других террористических организаций и группировок, воюющих в то время на территории Сирии.

Возвращаясь в военной операции российских ВКС в Сирии, начавшейся пять лет назад, хотел бы ответить на клеветнические заявления о том, что Россия якобы «превратила Сирию в полигон для испытания на сирийском народе различных видов современного оружия». Авторы подобных измышлений ссылались при этом на заявления представителей российского руководства о том, что российская армия «приобрела практический боевой опыт в Сирии, испытав многие виды оружия, что сыграло большую роль в повышении боеспособности российских солдат и офицеров».

Хотел бы в этой связи пояснить, что многие учения, маневры и испытания современного оружия действительно были перенесены с российской территории на территорию Сирии. Там учебные маневры превратились в реальные боевые операции. Однако целью этих операций была именно точечная ликвидация террористических группировок для того, чтобы избежать любых жертв среди гражданского населения. Повторю: избежать именно любых жертв, а не «свести к минимуму» количество жертв среди гражданского населения. Эта цель была полностью достигнута. Российской армии удалось совместить выполнение этой сложной задачи с другой задачей – снизить изначально запланированные расходы на проведение военных учений и маневров, которые входят в программу боевой подготовки частей и подразделений российской армии с целью повышения её боеспособности. Именно об этом шла речь в заявлениях представителей российского руководства в той части, где говорилось о повышении боевой выучки и боеспособности российских солдат и офицеров в ходе реальных боевых действий на территории Сирии.

И более важными представляются политические инициативы и шаги, предпринимаемые одновременно с боевыми действиями на сирийской территории, и гуманитарная помощь, оказанная Россией Сирии для преодоления последствий тяжёлого экономического кризиса, возникшего в стране.

После того, как пять лет назад началась антитеррористическая операция российских войск в Сирии, я написал 2 книги.

Первая - «Сражающаяся Сирия». В ней шла речь о необходимости срочной отправки Воздушно-космических Сил и спецподразделений России для помощи и спасения сирийского народа, а также уничтожения террористов, которые базировались на территории Сирии. Тогда же велась подготовка к их переброске в Россию. Также в книге говорилось о том, что благодаря этой операции и оперативным действиям спецслужб, удалось разоблачить террористические ячейки, связанные с террористами в Сирии. Таким образом, было предотвращено около 100 террористических операций в России, направленных против российских граждан и жизненно важных объектов.

Вторую книгу я назвал «Сочи 2018: дорога к миру». В ней я подробно рассказал о политических инициативах, предпринимаемых российским руководством параллельно с антитеррористической операцией России в Сирии с целью урегулирования сирийского конфликта и достижения мира и согласия на всей территории Сирии. В этой книге я разоблачил попытки некоторых сил помешать этим процессам. Сегодня мы все видим, кто действительно заинтересован в помощи сирийскому народу, а кто попросту решает свои глобальные цели за счёт сирийцев и граждан других стран Ближнего Востока. Мы видим, кто выступает против России и проводимой ею внешней политики, направленной на достижение справедливого мира, на активизацию роли ООН в решении международных и региональных конфликтов, как об этом говорил на днях президент России Владимир Путин, выступая на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, посвящённом 75-ой годовщине создания этой авторитетной международной организации. Не исключаю, что и за событиями на Украине, в Белоруссии и Нагорном Карабахе стоят спецслужбы некоторых стран, которые ставят своей целью эскалацию напряжённости вблизи российских границ.

В заключение хотел бы в связи с пятой годовщиной совместной российско-сирийской военной операции в Сирии выразить соболезнования родным и близким павших смертью храбрых на поле боя в Сирии российских солдат и офицеров. Они погибли, защищая не только Сирию и сирийский народ, но и спасая человечество от кошмара международного терроризма, угрожавшего всем нам, а также защищая национальную безопасность России.

Соболезную всем сирийцам, потерявшим своих родных и близких в этой судьбоносной битве во имя великого сирийского народа, за сохранение суверенитета и территориальной целостности Сирии!

Россия. Сирия > Армия, полиция > zavtra.ru, 2 октября 2020 > № 3549911 Рами Аль-Шаер

Подвиг пропагандиста

Сергей Беднов

Ложась в кровать Алексея Навального, Дмитрий Киселев рисковал жизнью не зря

В минувшее воскресенье в «Вестях недели» Дмитрий Киселев рассказал о своем журналистском расследовании... Впрочем, нет, так звучит слишком пресно. Начнем с начала. 27 сентября 2020 года знаменитый телеведущий совершил акт гражданского мужества: рискуя жизнью, он доказал свою правоту. Так ученые-медики прививают себе изобретенную ими вакцину. За подобное награды надо давать. Но если и забудут — ничего. В отличие от врачей, которым обещали выплатить серьезные деньги за COVID, но обманули, главный пропагандист страны свой гонорар получит. Хотя и тут у него может возникнуть повод для обиды...

Дмитрий Киселев провел ночь в том самом номере отеля, где останавливался Алексей Навальный, после чего с будущим «пациентом» немецкой клиники и произошла печальная история. Наутро звезда голубого экрана побрился, прошелся перед камерой в халате, посчитал количество бутылок с водой, которые горничные предоставляют постояльцам. Целью данного мероприятия было стремление наглядными фактами подтвердить собственный тезис, неоднократно высказанный в эфире: никакого «Новичка» здесь и в помине не было. Как известно, микроскопические дозы этого отравляющего вещества, попавшие, например, на стену, запросто могут убить человека. Помните, как в Солсбери напрочь уничтожили все, чего могли коснуться Скрипали? Даже их кота. А Киселев — пожалуйста, здоровехонек.

Не будем задавать глупых вопросов типа «неужели спецслужбы уже десятки раз не обследовали каждый миллиметр помещения и не сделали определенные выводы?». Ответ очевиден. Но зрителей поразил не масштаб подвига, а, скорее, вид главного телепропагандиста в объемном гостиничном халате. Даже в этом вполне домашнем облачении он вещал с такой медлительной важностью и значением... Поневоле в голову закрался вопрос: неужели Дмитрий Константинович и со своими близкими так разговаривает?..

Ну а теперь самое время посчитать деньги в чужих карманах. СМИ распространили информацию, основанную на данных Федеральной налоговой службы, о зарплатах ведущих общественно-политических программ. Так вот, наш герой за год ведения «Вестей недели» заработал в ВГТРК 4,6 млн рублей. Это немногим меньше 400 тысяч рублей в месяц. Сумма, конечно, хиленькая, депутаты Госдумы и то больше имеют. Но не будем забывать, что Киселев еще и гендиректор МИА «Россия сегодня», где ему тоже, надеюсь, какая-то копеечка капает. В чем же причина гипотетической обиды? А вот она. Роман Бабаян — он ведет «Свою правду» на НТВ — получил за тот же период 12,2 млн рублей. Ведущие ток-шоу «60 минут» на «России 1» Евгений Попов и Ольга Скабеева — примерно по 12,8 млн. Официальная зарплата Маргариты Симоньян в МИА «Россия сегодня» составляет 20,4 млн рублей, в АНО «ТВ-Новости» (юрлицо RT) — еще 16 млн. Годовой доход Владимира Соловьева — 52,6 млн, эта сумма якобы набегает из трех источников — «Радио России», телеканала «Россия» и личной фирмы Соловьева «СВ Консалтинг». Но всех уделал ведущий ток-шоу «Время покажет» на «Первом» Артем Шейнин с его почти 100 млн годовых!

На минуточку! Большая часть вышеупомянутых дам и господ вещают на государственных или принадлежащих аффилированным с государством коммерческим структурам каналах. То есть — по большому счету — являются госслужащими. Но чем объяснить такую щедрость работодателей?

А есть и другой большой вопрос: в коня ли корм? Вот некоторые цифры из свежего опроса Левада-Центра, установившего динамику уровня доверия россиян к различным источникам информации за последние четыре года. Так вот. О своем доверии к телевидению заявили 48% опрошенных, это на 11% меньше, чем в 2010-м. Зато доверие к интернет-изданиям и соцсетям выросло с 20 до 23% и с 12 до 24% соответственно. Все больше россияне склонны прислушиваться к новостям, полученным на бытовом уровне.

Так что же, зря товарищам такие бабки платят? Как сказать. В опросе Левада-Центра был и такой пункт: назовите топ-5 событий, которые вам наиболее запомнились.

Телезрители назвали: кризис в Белоруссии, коронавирус, изобретение вакцины от него; события в Хабаровске оказались на четвертой позиции, а на пятой — что-то свое, личное...

Мнение пользователей интернета, соцсетей, «Телеграм»-каналов: Белоруссия, Хабаровск, отравление Навального, коронавирус. Личные события разделили пятую строчку со взрывом в Бейруте.

Наконец, предпочтения тех, кто доверяет больше знакомым и соседям: Белоруссия, Хабаровск, пандемия, Навальный, вакцина.

Заметили, что телезрителей события вокруг «простого баламута из интернета» не взволновали? А если учесть, что немолодая аудитория «ящика» по-прежнему активно приходит на все выборы и голосует правильно, становится понятным: ложась в кровать Навального, Дмитрий Киселев рисковал жизнью не зря.

Дубай, ОАЭ. Спустя почти два месяца после взрывов в Бейруте, оставивших после себя разрушенные населенные пункты, Emirates продолжает вносить свой вклад в оказание поддержки пострадавшим. Авиакомпания преобразовывает щедрые пожертвования своих клиентов со всего мира в места для транспортировки грузов гуманитарной помощи, чтобы помочь пострадавшим.

Пожертвования – денежные средства и мили Skywards – продолжают поступать от клиентов Emirates со всего мира, давая Emirates SkyCargo возможность увеличить объем грузовых рейсов в Ливан.

Более чем 12 тысяч пожертвований в виде денежных средств и миль Skywards были перечислены клиентами из 140 стран через безопасный и удобный портал фонда Emirates ( Emirates Airline Foundation) и через сайт Emirates. Наибольшее число пожертвований поступило из Великобритании, Индии, Австралии, Германии, США, Италии, Новой Зеландии, Тайваня, Японии и Южной Африки.

Кроме того, некоторые участники Emirates Skywards продемонстрировали невероятную щедрость и готовность помочь в восстановлении Бейрута, сделав индивидуальные пожертвования в 250 000 миль. Всего на данный момент участники Emirates Skywards пожертвовали более чем 120 миллионов миль. Авиакомпания продолжит использовать пожертвования для оказания помощи Бейруту в течение следующих двух месяцев.

За счет пожертвований гуманитарным организациям была предоставлена грузовая емкость Emirates SkyCargo для перевозки медицинского оборудования и медикаментов, продуктов питания и других товаров для оказания чрезвычайной помощи напрямую в Бейрут. Кроме того, Emirates SkyCargo также вносит свой вклад, сократив на 20% стоимость транспортировки утвержденных поставок.

В период с 13 августа Emirates SkyCargo осуществила транспортировку 160 тысяч килограммов предметов медицинского назначения и продуктов питания в рамках нескольких гуманитарных миссий в Бейрут, сотрудничая с местными и международными НКО, предоставляющими помощь пострадавшим населенным пунктам. Еще несколько миссий находятся в стадии подготовки.

В рамках шести таких миссий в ближайшие недели планируется транспортировка в Бейрут предметов медицинского назначения, нескоропортящихся продуктов, одежды, СИЗ, средств гигиены и ветеринарных товаров.

Как авиакомпания Emirates гордится тем, что вносит свой вклад в развитие сообществ. Через свой фонд авиакомпания поддерживает более чем 30 гуманитарных и благотворительных проектов в 18 странах, включая четыре страны на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

Эмирейтс осуществляет полеты в Ливан на протяжении 30 лет и в настоящее время выполняет два ежедневных рейса в Бейрут.

Эксперт: Сближение с Израилем — это подготовка стран Персидского залива к пост-нефтяной фазе

Соглашение о нормализации отношений между Израилем, ОАЭ и Бахрейном укрепит коалицию, которая была сформирована в Восточном Средиземноморье

В сентябре Израиль, ОАЭ и Бахрейн подписали соглашение о нормализации отношений. Лаури Хайтаян, известный ливанский эксперт по нефти и газу на Ближнем Востоке и в Северной Африке, считает, что это соглашение не только ставит политические цели и направлено на изоляцию Ирана в регионе, но и свидетельствует о подготовке стран Персидского залива к переходу к пост-нефтяной фазе. Материал подготовлен специально для «НиК».

— Как сближение Израиля с ОАЭ и Бахрейном повлияет на энергетический рынок Ближнего Востока?

— Есть много идей, которые крутятся вокруг энергетического сотрудничества между Израилем и ОАЭ, переговоров и первоначальных дискуссий о возможностях транспортировки нефти Персидского залива по трубопроводу из ОАЭ в Саудовскую Аравию, а затем в порты Израиля. Цель — обойти Ормузский пролив или другие «слабые» места в различных морских коридорах в регионе по соображениям безопасности, связанным с напряженностью между странами Персидского залива и Ираном, и небезопасной обстановкой в зоне других проливов, по которым нефть Персидского залива транспортируется в Средиземное море. В настоящее время это всего лишь идеи.

В ближайшее время ничего конкретного не произойдет, по крайней мере, до тех пор, пока Саудовская Аравия не подпишет мирное соглашение с Израилем. Но сделка между Израилем и ОАЭ укрепит коалицию, которая была сформирована в Восточном Средиземноморье через Восточно-Средиземноморский газовый форум (EMGF) между Египтом, Израилем, Грецией, Кипром, Палестиной, Иорданией и Италией, который поддерживается ЕС и особенно Францией. Поскольку существует сотрудничество между Египтом, Францией и ОАЭ в Ливии, это новое мирное соглашение поможет укрепить отношения между странами Персидского залива и Восточного Средиземноморья. Следовательно, страны Персидского залива могут помочь инвестировать во многие общие проекты, которые намечает Восточно-Средиземноморский газовый форум.

— Есть мнение, что, инициировав переговоры о нормализации отношений между Израилем, ОАЭ и Бахрейном, США оказывают давление на Иран и его нефтяную промышленность. Вы как считаете?

— Определенно, это мирное соглашение является стратегическим политическим шагом, направленным на изоляцию Ирана в регионе. Это имеет больше политических последствий и последствий для безопасности, чем экономических.

Он не нацелен на нефтегазовый сектор Ирана, но нацелен на то, чтобы остановить угрозу Ирана для Персидского залива и Израиля.

— Связано ли каким-то образом сближение арабских стран с Израилем с кризисом в этих странах после падения цен на нефть?

— Сделка не связана напрямую с падением цен на нефть. Она скорее связана с созданием новой политической коалиции, как я уже сказала, против амбиций Ирана в регионе и открытием дверей для новых экономических возможностей, которые появятся на Ближнем Востоке благодаря нормализации, которая свяжет Восточное Средиземноморье с Персидским заливом и превратит их в центр торговых взаимоотношений между рынками Европы и Азии.

Странам Персидского залива будет очень важно подготовиться к переходу к пост-нефтяной фазе. И, определенно, это плюс для президента Трампа. Даже если он не добьется успеха на предстоящих выборах, он определенно будет заинтересован в инвестировании в эти страны, как бизнесмен, в качестве жеста признания того, что эти страны помогли ему достичь части его мирного плана для Ближнего Востока, что было названо «сделкой века».

— Что происходит со странами Ближнего Востока при нынешних ценах на нефть? Какие меры предпринимают нефтедобывающие страны?

— Как мы знаем, многие страны Ближнего Востока зависят от нефти и газа, как основного источника доходов, поэтому низкие цены повлияли на их бюджеты, а также на их расходы и проекты, которые они уже запланировали. Разные страны использовали разные инструменты для жизни в новой реальности. Многие страны были вынуждены сократить расходы, например, Алжир и Оман. Другие, такие как Саудовская Аравия, использовали свои фонды национального благосостояния и повысили налоги. Катар предпочел взять деньги в долг.

— Как «дружба» Китая с Ираном и полулегальные закупки сырья Пекином отражаются на Ближнем Востоке?

— Любое соглашение, особенно соглашение по нефти и газу между Китаем и Ираном, вызывает беспокойство у других стран, особенно у тех, кто продает сырье в Китай, потому что всегда существует конкуренция за долю на рынке, а Азия является основным потребителем, особенно для производителей Персидского залива. Никто не любит конкуренции.

— Ближневосточные страны ОПЕК возвращаются к политике скидок на свою нефть после слабого летнего сезона. Поможет ли это как-то улучшить ситуацию со спросом?

— Единственный способ улучшить ситуацию со спросом — это восстановление экономики и преодоление кризиса в области здравоохранения из-за Covid-19, который оказывает прямое влияние на экономику во всем мире. V-образное восстановление, которое ожидалось во всем мире, не случилось. Напротив, мы наблюдаем разнонаправленные движения экономик: одни открываются, другие закрываются. Ни восстановление, ни меры по предотвращению второй волны Covid-19 не синхронизированы, и в связи с неопределенностью вокруг вакцины ожидаемого быстрого восстановления не произойдет. Следовательно, спрос будет оставаться слабым, что бы ни случилось.

Мы все еще находимся в ситуации, когда спрос контролирует цены на нефть.

— Миллионы непроданных баррелей остаются в танкерах. Нефтетрейдеры сталкиваются с дилеммой: либо продлить хранение, зафрахтовав суда и превратив их в «плавучие канистры», либо попытаться продать их, рискуя обрушить цены на хрупком рынке. Что правильнее в этой ситуации?

— Китай покупал, чтобы накопить побольше, но и он уже не покупает больше, потому что переживает экономический подъем. Мы видели, что спрос со стороны Китая рос летом, но нефть покупалась больше для хранения, чем для использования в экономике. Рынки очень хрупкие, и именно поэтому мы стали свидетелями встречи ОПЕК+ на прошлой неделе, на которой министр энергетики Саудовской Аравии снова очень жестко отнесся к соблюдению требований и подчеркнул, что все должны подчиняться, нет места несоблюдению, потому что рынок все еще хрупкий.

Необходимо учитывать, что теперь существует вероятность того, что от 200 тыс. до 300 тыс. баррелей ливийской нефти могут вернуться на рынок. Мы все ждем конца года, чтобы увидеть, где окажутся рынки. Все прогнозы таковы, что рынки не восстановятся должным образом, и поэтому будет интересно посмотреть, как будет действовать ОПЕК+. Будет ли реализовано то, что было согласовано в апреле 2020 года, или будет решено сохранить сокращения на текущем уровне до тех пор, пока рынок не восстановится? Увидим.

Зарубежный корреспондент ИРТТЭК Михаил Вакилян

Ливан. Израиль. ОАЭ. Ближний Восток > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 29 сентября 2020 > № 3515364 Лаури Хайтаян

ПЕРСПЕКТИВЫ-2021

ТЬЕРРИ ДЕ МОНБРИАЛЬ

Основатель и президент Французского института международных отношений (IFRI), основатель и председатель Конференции по мировой политике (World Policy Conference).

Обзор Тьерри де Монбриаля – вступительная статья к ежегодному сборнику Ramses, издаваемого Французским институтом международных отношений. Данный материал написан для следующего выпуска.

Пандемия COVID-19 – уникальное явление в современной истории. Ни одна эпидемия с начала века (коровье бешенство, птичий грипп, вирус H1N1, коронавирусы SARS и MERS, лихорадки Эбола, чикунгунья, Зика и другие), не говоря уже о боязни биотерроризма (сибирская язва), не превратилась в глобальный катаклизм. Некоторые из этих вспышек вызывали панику, каждый раз будто застигая мир врасплох. Худшего не случалось, поэтому о необходимости готовиться к этому худшему, которое рано или поздно произойдёт, каждый раз тут же забывали. С этой точки зрения, COVID-19 – не самое страшное: вирус контагиозный, но имеет довольно низкий уровень смертности, хотя, по-видимому, вызывает патологии.

Ключевой момент – неспособность общества организовать превентивную подготовку к предсказуемым, но точно неопределённым по срокам потрясениям, потому что люди забывают о пережитых шоках, которые могут повториться в будущем. Например, гиперинфляция 1923 г. осталась в коллективной памяти немцев, но европейцы забыли об эпидемии испанки, разразившейся в конце Первой мировой войны и унесшей не меньше жизней. Спустя 30–40 лет в учебниках истории испанка уже не упоминалось. Кстати сказать, испанским грипп был только по названию, на самом деле вирус происходил из Америки, как COVID-19 – из Китая. Главное, что вирусное заболевание приводило к бактериальной суперинфекции, которая являлась основной причиной смерти. Антибиотиков тогда не было. Понятно также, почему азиаты, чаще сталкивающиеся с эпидемиями, чем жители западных стран, оказались лучше подготовлены и действовали более эффективно (маски, тесты и так далее).

Наследие кризисов

Начну с рассмотрения предполагаемой уникальности пандемии COVID-19. Предполагаемой, потому что в некоторой степени этот эпизод напоминает три других, которые, несмотря на все различия, потрясли международную систему в период, когда идеология либеральной глобализации находилась на подъёме. Это финансовые кризисы 1997-го и 2007–2008 гг. и теракты 11 сентября 2001 года.

Последний в XX веке финансовый кризис

Он начался в Таиланде весной 1997 г. и распространился на Восточную Азию, Россию и даже Латинскую Америку настолько быстро, что его без преувеличения можно назвать эпидемией. В то время либеральные лидеры говорили о финансовых рынках, как о живых организмах, мыслящих более рационально, чем человек. Специалисты с математическим складом ума создавали модели, получали Нобелевские премии и способствовали нескольким крупным банкротствам. Нас прежде всего интересует объяснение, как начинается финансовый кризис. В июле 1998 г. я писал: «Упрощая аргументы американского экономиста Пола Кругмана, можно сказать, что государственные и частные финансовые посредники, убеждённые, что государство так или иначе покроет любые убытки, занимались сомнительными, плохо продуманными и нередко теневыми инвестициями, особенно в сфере недвижимости. Это привело к инфляции, которая сначала касалась портфелей активов. Однако общий уровень цен оставался относительно стабильным, и критерии хорошего государственного финансового менеджмента (бюджетного и монетарного), казалось бы, соблюдались. Высокий дефицит текущего платёжного баланса вроде бы соответствовал темпам роста. По той же причине рост стоимости активов не вызывал беспокойства и списывался на спекулятивную природу».

Этот анализ базируется на двух важных идеях. Во-первых, на том, что эксперты по рискам называют угрозой недобросовестности: чем больше вы думаете, что защищены от последствий рискованных действий (в данном случае со стороны финансовых институтов), тем выше ваша беспечность и вероятность риска. Во-вторых, моральная недобросовестность одновременно способствует незаконным действиям. И, наконец, когда ультралиберальная идеология находится на пике и поддерживается влиятельными лобби, тревожные голоса не слышны. Не все могут придерживаться внесистемной идеологии и быть законопослушными гражданами. В случае с «пузырями», когда дисбаланс растёт, достаточно одной искры, чтобы разрушить ожидания. Затем стадный менталитет вызывает панику, которая распространяется со скоростью информации или слухов. Именно это произошло в конце прошлого века и повлекло за собой цепь экономических и политических последствий, включая падение режима Сухарто в Индонезии.

Второй вопрос, который сразу приходит в голову, – выявление дисфункций, вызывающих подобные кризисы. В случае с Таиландом (вновь цитирую свой текст от июля 1998 г.) МВФ винили в «неспособности диагностировать риски и их усугублении, поскольку сначала государства-авантюристы убеждали в том, что помощь всегда придёт, а потом предлагали неадекватное лечение». Конечно, я был слишком критичен. На самом деле международные организации не могли быть выше или даже на одном уровне с государствами, которые по-прежнему сильно привязаны к собственному суверенитету, особенно если могут его использовать. Несмотря на огромные ресурсы, МВФ сам зависел от стран-членов и их дипломатических отношений. Ни одна международная экономическая организация не имела полномочий аудитора, ответственного за сертификацию счетов компании. Государства могут публиковать любые цифры, а возможность манипулировать ими ограничивается только их собственными политическими институтами и представлениями о своей надёжности. В свою очередь, МВФ или Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) должны проявлять осторожность, не только чтобы избежать критики со стороны наиболее влиятельных государств, но и чтобы не провоцировать кризисы публичным предупреждением о них. Рейтинговые агентства не подвержены таким рискам, однако их возможности ограничены. Прежде всего, они не обладают такой легитимностью и могут стать объектом жёсткой критики. Тем не менее их позиция оказывает реальное (иногда преувеличенное) воздействие на условия заимствования.

Самое важное – позвольте вновь процитировать «Перспективы» 1998 г. – заключается в следующем: «Проблема организации так называемой международной экономической безопасности не сильно отличается от военно-политических отношений, где крупные государства постепенно наладили процедуры обмена информации, выходящие далеко за рамки деклараций правительств. Примером могут служить механизмы верификации, предусмотренные соглашениями об ограничении вооружений или Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Удивительно, но в сфере экономических отношений мы продвинулись не так далеко. Как мы видим, государства часто действуют, руководствуясь националистическими побуждениями. Разоблачение уязвимости финансовой системы неизбежно поставит под вопрос целый ряд практик, включая коррупцию, которая серьёзно затронула правящие классы. Но, как и в военно-политических делах, это вопрос безопасности».

Я подробно остановился на финансовом кризисе в Таиланде, поскольку считаю, что он поднимает вопросы глобального управления, которые можно перенести и на здравоохранение. Очевидно, структурная стабильность международной системы, которая стала настолько взаимозависимой, вступает в противоречие с потребностью государств в абсолютном суверенитете касательно контроля медицинских данных, выявления вспышки заболевания и организации чрезвычайных мероприятий на всех стадиях эпидемии. Иными словами, необходимо реальное глобальное управление. Оно предполагает определённый обмен суверенитетом (выражение, часто используемое в отношении Евросоюза), а также институты, способные разработать и реализовать глобальные стратегии и наделённые широкими полномочиями в период до и после крупных кризисов в сфере здравоохранения.

До пандемии COVID-19 немногие – за исключением небольшой группы экспертов – понимали, чем занимается Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ). Вряд ли кто-то задумывался об ограниченности её возможностей. Более того, ВОЗ в значительной степени зависит от информации, предоставляемой государствами. Она может публиковать стандарты и заявления, которыми, кстати, не стоит пренебрегать. Здравый смысл позволяет предположить, что жуткий шок от нынешней пандемии даст возможность создать новую, более прочную архитектуру международного управления в сфере здравоохранения.

Какой мультилатерализм?

Если вернуться к моменту учреждения институтов Бреттон-Вудской системы, мы увидим, что их успех зависел от двух взаимодополняющих факторов: незаинтересованности Советского Союза и объединения западного лагеря вокруг реального лидера – США. Здесь стоит отметить, что слово «мультилатерализм» многозначно. Надо различать мультилатерализм в широком смысле с точки зрения международного права, мультилатерализм западной системы в период холодной войны, организованной вокруг Бреттон-Вудских институтов и Североатлантического альянса, и региональный мультилатерализм, выстроенный после Римского договора 1957 г. вокруг идеи Европейского сообщества (переименовано в Европейский союз по Маастрихтскому договору). Международное право – важная, хотя и слабая, опора мультилатерализма. В отсутствии естественного лидера углубление европейской интеграции требует мощного, априори противоестественного мультилатерализма. На практике обязательное условие будущего ЕС – способность Франции и Германии договориться на фоне постепенного уменьшения экономической мощи Франции.

Проблема в том, что степень мультилатерализма в рамках ассоциации государств снижается пропорционально идеологической и политической неоднородности её членов. Расширяющийся раскол между либеральными демократиями (которые и сами становятся более неоднородными) и так называемыми нелиберальными демократиями и авторитарными режимами (их несколько видов) подрывает управление международной системой в целом. Если сегодня глобализация находится на спаде, то только потому, что основные взаимодействующие акторы воспринимают друг друга как соперников. Они не хотят системного сотрудничества, которое предполагает статус-кво, то есть существование системы, нуждающейся только в сохранении или укреплении. В сфере здравоохранения отправной точкой является низкий уровень сотрудничества, поэтому его укрепление отвечает интересам всех государств и пойдёт на пользу, даже если взаимозависимость будет снижаться.

Ипотечный кризис и другие сравнения

Пропустим пока 11 сентября 2001 г. и сосредоточимся на кризисе субстандартного кредитования 2007–2008 гг., который стал раздутым по масштабам повторением тайского эпизода. Не буду останавливаться на огромной ответственности США, которая сопоставима или даже превышает ответственность Китая за пандемию COVID-19. Соединённые Штаты, которые уже не являлись лидером, но продолжали оказывать влияние на остальной мир, не стоит критиковать слишком жёстко. Процитирую «Перспективы» от июля 2009 г.: «Кредитный кризис стал непосредственной причиной системного коллапса по наихудшему сценарию. Рынки прекратили функционировать, и экономика оказалась парализована. Из-за новых стандартов в бухгалтерии компаний стало невозможно разобраться. Росло недоверие. Сначала правительства запаниковали. Джордж Акерлоф и Роберт Шиллер придали современное звучание идее Кейнса об иррациональном начале в экономике (animal spirits). К счастью, центробанки, в первую очередь ФРС США и ЕЦБ во главе с Беном Бернанке и Жан-Клодом Трише соответственно понизили ключевые ставки и пошли на «нетрадиционные» меры, предоставив помощь терпящей крах банковской системе».

Касательно этого монументального кризиса отмечу три пункта.

Во-первых, он бы не случился, если бы система – фактически США – извлекла уроки из тайского кризиса.

Во-вторых, что объясняет первое, в мире, где прав тот, кто сильнее, в результате кредитного кризиса пострадали другие. Следствием стал кризис в Евросоюзе, но еврозона извлекла из него пользу благодаря укреплению системы управления, что говорит о способности ЕС двигаться вперёд в тяжёлые времена.

В-третьих, лучшая аналогия экономического воздействия пандемии COVID-19 – кредитный кризис. В обеих ситуациях рынки, понимаемые как взаимодействие спроса и предложения, рухнули: в первом случае финансовые, во втором – реальные. Часто проводят сравнение с послевоенным периодом. Но мне оно кажется некорректным, потому что в 1945 г. уничтожены материальные средства производства (и отчасти люди). Со времён Джона Стюарта Милля мы знаем, что после войн рост идёт быстрее, потому что выжившие стремятся всё восстановить, особенно если им удаётся получить помощь извне, как Европе по плану Маршалла после 1945 года. С социальной точки зрения нынешняя ситуация тоже серьёзно отличается. В Европе я не вижу стремления к восстановлению, есть только желание каждой группы сохранить преимущества.

Если поискать другие сравнения в современной истории, я бы предложил события другого масштаба и другого времени: бывшие соцстраны, вступившие в ЕС после краха советской системы, или новые независимые государства, возникшие на её обломках. В обоих случаях, используя ту же терминологию, можно сказать, что рынки прекратили функционировать без физического уничтожения и перестраивались в совершенно иных условиях (и с совершенно иными результатами с точки зрения распределения богатства) в зависимости от внутри- и внешнеполитической ситуации. Позже мы вернёмся к экономическому и социальному воздействию пандемии, но важно отметить, что ни одно государство на планете не заинтересовано в срыве сотрудничества по вопросам здравоохранения, если оно может предотвратить повторение катастрофы, подобной нынешней.

Шок 11 сентября

Сравнение с 11 сентября 2001 г. кажется мне правомерным по крайней мере по трём причинам.

Во-первых, оба потрясения стали «чёрными лебедями». Со времён книги Нассима Талеба так мы называем тяжёлые потрясения, которые ничто не предвещало и после которых мы оказываемся в замешательстве и пытаемся осмыслить случившееся. С этой точки зрения не важно, является потрясение разовым или длительным, в случае с COVID-19 – от первого заражения до эпидемии.

Во-вторых, 11 сентября имело долгосрочные политические и экономические последствия, но не изменило иерархию сил.

В-третьих, шок поменял наше представление о гражданских свободах.

Идея «чёрных лебедей» для меня сложная, поскольку я не вижу множества убедительных примеров потрясений, которые ничто не предвещало. Многие люди, включая писателя Тома Клэнси представляли себе атаки, подобные 11 сентября. Кроме того, как я уже говорил, эпидемии, подобные COVID-19, предполагались и прогнозировались. В том числе самим Талебом. А Билл Гейтс казался алармистом, когда в своей лекции в 2015 г. говорил, что вирусы представляют большую угрозу для мира, чем ядерное оружие.

Можно привести и другие примеры. Конечно, бомбардировки Хиросимы и Нагасаки невозможно было представить себе до открытия атомной энергии, но многие и до Эйнштейна «предсказывали» использование того, что сегодня мы называем оружием массового уничтожения. С точки зрения принципов статистической физики, вероятность подъёма тяжёлого объекта без воздействия внешней силы чрезвычайно мала, но не равна нулю. В этом смысле даже воскрешение мёртвых нельзя считать невозможным. Главная проблема с прогнозированием заключается в том, какое внимание люди должны уделять событиям, вероятность которых кажется им небольшой. Это психологический аспект, а не технический или научный. И с научной, и с психологической точки зрения невозможно представить, что с нами случится за день: авария скутера, разрыв аневризмы, нападение и так далее. Это касается и жизни человека, и институтов.

Тем не менее COVID-19, как 11 сентября, обнажил дисфункции, которые все осознали постфактум (но не все хотели искать виновных). Во многих странах, считавшихся развитыми, неожиданной оказалась нехватка масок, лекарств, медицинского оборудования. Другая сторона той же медали – когда случается потрясение, люди склонны думать, что очень скоро всё повторится. Кто 12 сентября 2001 г. не задумывался об атаке на мост «Золотые ворота» или о новых терактах в Вашингтоне, Нью-Йорке и других крупных городах? Так и сегодня люди боятся второй волны пандемии. В прошлом однозначного ответа не было. Сегодня ситуация иная, потому что мы больше знаем об истории эпидемий. В любом случае воспроизведение уже пережитого риска происходит более активно, чем риска только воображаемого. И это опять же касается и людей, и институтов.

Как гласит африканская поговорка, тот, кто слышал о пантере, бежит не так быстро, как тот, кто её видел.

Среди множества идей следует также отметить связь между эволюцией общественного мнения, восприятием рисков изменения климата и рациональностью мер, рекомендуемых или реализуемых властями. В политике и психологии желание не всегда совпадает с пониманием. Это известно со времён Святого Августина и Блеза Паскаля.

После «чёрных лебедей» я упомянул политические и экономические последствия потрясений. Кадры от 11 сентября 2001 г., как самолёты врезаются в башни-близнецы, и они рушатся, вызвали в мире шок, глобальную волну эмоций и солидарность с США – даже в России и Китае, странах, столкнувшихся с исламским терроризмом раньше, чем мы. Следует отметить два важных отличия от ситуации с COVID-19. Первое – неожиданная, беспрецедентная атака была видна всем. Второе – невидимый, но вездесущий вирус постепенно распространялся по всему миру. В одном случае источник атаки – Усама бин Ладен и «Талибан» (запрещено в России – прим. ред.) – был идентифицирован почти сразу. В другом – возникло смятение из-за неизвестного вируса, обстоятельств его появления у некоторых видов животных и таинственной передачи человеку.

Изначальные различия дополняются политическими. После 11 сентября американцы объединились вокруг президента, как это всегда происходило в истории Соединённых Штатов, мощь которых основывается не только на суверенитете, но и на патриотизме. Это мы вновь увидели в 2003 году, когда Джордж Буш – младший начал войну с Саддамом Хусейном. Пандемия коронавируса началась в момент, когда из-за неравенства американцы оказались разобщёнными – наверное, впервые настолько со времён Гражданской войны. Последние двадцать лет пожары бушевали в обеих политических партиях. Возникли радикально настроенные силы: в одной неосоциалисты, в другой неоконсерваторы. Избрание Дональда Трампа было бы невозможно без этой двойной поляризации и в итоге усугубило противоречия. Когда появился вирус, нынешний хозяин Белого дома, считая Америку неуязвимой, одарил презрением всех, включая американских союзников и особенно Китай, стремясь укрепить свои позиции в конфликте с Поднебесной. На следующий день после 11 сентября Буш указал на страну-виновника – Афганистан. В 2020 г. Трамп указал на Китай, утверждая, что Си Цзиньпин создал COVID-19, чтобы ослабить своих соперников, несмотря на риск «самозаражения». По ходу он ещё обвинил ВОЗ в том, что она действует по приказу из Пекина.

Из-за бредней Трампа США серьёзно пострадали от пандемии, и единственная мировая супердержава теперь не может скрыть свою уязвимость и беспомощность. Более того, для всего остального мира Америка – временно – превратилась в изгоя. К невезению добавилась гневная риторика президента, который тем не менее сохранил поддержку базового электората. Пока его переизбрание в ноябре кажется вполне возможным, если экономика выдержит удар, несмотря на его стиль управления. Недавно вышел бестселлер неоконсерватора Джона Болтона. Это не памфлет, а большая, тщательно задокументированная книга. Что бы вы ни думали об идеологии автора (другой вопрос) важность книги очевидна. На сегодняшний день ясно одно: президентская кампания этого года беспрецедентна. Да и можно ли её называть кампанией? Джо Байден ещё может проснуться после пика эпидемии, но пока его стиль – бездействие, стратегия, более подходящая буддистским монахам. Под давлением левого крыла партии он также постепенно отступает от американских центристских традиций.

Именно этой традицией объяснялось единство американцев в прошлом. Я как-то представил Соединённые Штаты, как глазунью, плотно заполненная середина которой – это центр, края же скорее эксцентричны, что даёт возможность выпустить пар, а нонконформистам избежать уничтожения системой. Для тех, кто жил в Беркли среди хиппи в 1967–1968 гг., во время войны во Вьетнаме, много общался с белыми англосаксами-протестантами, эта картинка говорит о многом. Она позволяет понять святость Конституции и сплочённость вокруг президента перед лицом внешней угрозы. Но что происходит сейчас? Раскол из-за растущего неравенства? Главная угроза единственной супердержаве исходит изнутри, а не извне? Беспорядки после убийства Джорджа Флойда и невероятная реакция, включая разрушение памятников и пересмотр национальных постулатов, заставляет нас задавать эти вопросы. Я бы только добавил, что США не единственная страна, политические ритуалы которой разрушил коронавирус.

КНР была вынуждена перенести сессию Всекитайского собрания народных представителей, Россия – парад 9 мая и референдум по Конституции, Франция – второй тур муниципальных выборов. Также во Франции военный парад в День взятия Бастилии заменила трогательная церемония в честь медицинских работников. Но все эти примеры блекнут на фоне происходящего в Америке.

Кто бы ни стал президентом, это будут странные выборы. И эта странность не уменьшает их неопределённости.

А теперь несколько слов о сравнении 11 сентября с нынешней пандемией с экономической точки зрения. В 2001 г. были разрушены только башни-близнецы и часть Пентагона. Погибло несколько тысяч человек. Рынки быстро восстановились. С потрясением удалось справиться благодаря американскому патриотизму, который творит чудеса. Конечно, меры безопасности в аэропортах, общественных местах и так далее были тщательно пересмотрены. Кто-то, наверное, ещё помнит, что можно было улететь из Вашингтона в Нью-Йорк без предварительной регистрации. Просто бросить сумку на багажную ленту и пройти на посадку. Нужно было только проверить наличие мест. После 11 сентября изменилась не экономика и даже не экономика авиакомпаний, которые продолжили стабильный рост. Реальные изменения касались социальной сферы – ограничения свобод. Мы вернёмся к этой теме позже.

Экономические вызовы, обусловленные COVID-19, кардинально отличаются от ситуации после 11 сентября. Пока мы можем говорить только в общем, потому что пандемия продолжается, особенно на американском континенте. И ещё хотелось бы отметить один факт касательно кризиса 2007–2008 гг.: структурный ущерб от нынешних событий будет гораздо выше, даже в США. Более того, масштабы невозможно оценить, пока пандемия не прекратится.

COVID-19 как катализатор и фактор долгосрочного воздействия

Большинство аналитиков согласны, что пандемия стала катализатором трендов во всех сферах, можно даже сказать, обнажила их. В экономике компании, уже испытывавшие трудности – например, ритейлеры, пойдут ко дну быстрее. Везде под влиянием национализма будут сокращаться и диверсифицироваться цепочки поставок из-за политических рисков и угрозы срывов поставок. Некоторые виды деятельности будут перенесены на побережье (преимущество для стран Восточной и Южной Европы). Произойдёт отказ от поставок по принципу «точно в срок». Кроме того, можно ожидать дальнейшего спада международных и даже национальных авиаперевозок, а также увеличения видеоконференций, к которым компании привыкли за время локдауна.

Вероятна большая политизация мировой экономики, то есть более тесная корреляция между геополитикой, геостратегией и геоэкономикой, что заметно уже сейчас. Государства будут открыто защищать компании, которые считают «стратегическими», или по крайней мере критические точки их деятельности. Пострадает законодательство о защите конкуренции. Возможна гонка за субсидиями между Boeing и Airbus, а на заднем плане уже будут маячить китайские авиастроители. Это очень чувствительный вопрос, потому что в авиаотрасли трёхсторонняя олигополия нежизнеспособна. В результате возникнет дуополия. Хотя сейчас трудно представить, что такая страна, как Китай, откажется от индустриальных амбиций или что Boeing, ослабленный до коронавируса из-за катастрофы B737 Max, позволит Airbus себя купить. В любом случае прямые инвестиции и перемещение людей сократятся.

Вернусь к исключительно медицинскому аспекту первых месяцев кризиса. Наименее подготовленные страны вдруг обнаружили, насколько они зависимы от поставок масок, медицинского оборудования, таких препаратов, как парацетамол, и веществ, используемых в анестезии. Государства, даже союзники, готовы были перегрызть друг другу глотки за поставки медицинских товаров. Либеральные экономисты и подумать не могли о таком сценарии, если речь не шла о стратегических запасах.

Экономика и управление обществом

Кризис обнажил и другие проблемы, которыми не следует пренебрегать. Некоторые страны решили тратить деньги, не задумываясь о стоимости поспешных мер. Как выразился президент Франции Эммануэль Макрон, «за любую цену». Статистика показывает, что тяжелобольные пациенты с коронавирусной инфекцией имеют осложнения, обусловленные образом жизни, что в итоге ложится на плечи общества. Несмотря на табу, страховщики рано или поздно поднимут вопрос: какую ответственность общество готово брать за своих членов, не претендуя на контроль над ними? При этом в Азии уже действуют механизмы отслеживания — наиболее жёсткие в Китае. Сама постановка вопросов, предполагающих моральные риски, вызовет гнев тех, кто утверждает, что жизнь бесценна, и якобы не знает, что она имеет стоимость. Иными словами, пандемия COVID-19, скорее всего, вызовет дебаты об экономике здравоохранения, в которых этика и политика по-прежнему будут играть значимую, но не ведущую роль.

Этим воздействие пандемии не исчерпывается. Возможен возврат к прежней форме международной экономики, где происходит обмен товарами, но ограничено перемещение факторов производства (капитала и трудовых ресурсов в классической терминологии). Именно поэтому ВТО, в 1995 г. пришедшая на смену ГАТТ (Генеральному соглашению по тарифам и торговле), называется Всемирной торговой организацией, а не Всемирной организацией экономического обмена. Во многих странах происходящие сейчас изменения приведут к временной безработице, которая будет выше и продлится дольше, чем ожидалось до пандемии.

Беспрецедентный объём денег закачивается в экономику, поскольку «нетрадиционная» политика, проводимая центробанками после кризиса 2007–2008 гг., не дала негативных результатов (инфляции). Это позволило избежать худшего – цепной реакции банкротств структурно значимых компаний, а также главного кошмара – схлопывания глобальной экономики, которая могла рухнуть как карточный домик, как это произошло в России в 1990-е гг., но уже в планетарном масштабе. Страшно представить, что могло произойти дальше. Центробанки вновь отреагировали адекватно, но даже грамотные действия имеют обратную сторону. В данном случае это взрыв государственных долгов.

Беспрецедентность нынешнего кризиса в его одновременности по всему миру. Плюс тот факт, что он случился после достаточно длительного периода стабильных цен, которые поддерживались благодаря повышению конкурентного давления в развитых странах, особенно по зарплатам, учитывая открытие трудовых ресурсов развивающихся экономик. Даже при частичной деглобализации реальная инфляция или стагфляция, о нежелательных эффектах которой жители Западной (или скорее Юго-Западной) Европы забыли, может вновь вернуться в западные страны. В остальном мире социально-политические проблемы продолжат нарастать. С точки зрения Европы, особое внимание нужно уделить Африке, которой пока удаётся противостоять вирусу, но она страдает от экономических последствий пандемии. Строить математические модели на бумаге просто – создаётся иллюзия жизнеспособности экономики при вечно растущем госдолге, и некоторые неокейнсианцы не отказывают себе в этом удовольствии.

Структурная экономическая политика государств должна внушать достаточно доверия, чтобы позволить им себя рефинансировать с помощью межгосударственных трансферов, оправданных политическими причинами, или с помощью заимствования на финансовых рынках. Если доверие исчезнет, восстановить его будет очень трудно. Для чистоты анализа нужно различать внутренний и внешний долг.

Чтобы преодолеть постковидный период, потребуется более инновационное международное экономическое сотрудничество. А для этого нужно участие всех крупных государств, добиться которого будет непросто.

Тут мы возвращаемся к вопросу глобального управления, который стоял на повестке дня задолго до пандемии из-за колоссальной потери доверия в сочетании с беспечностью и самоуверенностью мировых лидеров, начиная, к сожалению, с главы самого мощного государства, который, казалось бы, должен подавать пример. Постоянные оскорбления, вульгарность, поиск козлов отпущения – часть привычного арсенала популистов. Нельзя также отрицать, что развитие соцсетей способствовало распространению оскорблений, информационных фальшивок и возврату к законам джунглей, где благородный дикарь Руссо чувствовал бы себя неуместно.

Но если международные отношения превратились в кулачный бой, где эмоции (или воля – по выражению Паскаля и Августина) преобладают над разумом в период, когда сотрудничество необходимо как никогда, риск Третьей мировой войны становится более отчётливым.

Как сбалансировать свободу и безопасность?

Эту часть «Перспектив» я бы хотел закончить несколькими фразами о гражданских свободах. Не углубляясь в историю (здесь я имею в виду XX век), можно сказать, что первый удар был нанесен терактами 11 сентября и – в более широком смысле – распространением исламского терроризма. Вопрос, как найти правильный баланс между свободой и безопасностью, в демократических странах возникает практически каждый день. В каждой по-своему. Американцы считают ношение огнестрельного оружия фундаментальным правом, для французов это неприемлемо. Со временем на фоне постоянной цифровой революции, внедрения искусственного интеллекта и использования больших данных те, кто особенно заботится о гражданских свободах, де-факто становятся объектами масштабной, широко распространенной слежки. Добропорядочные будут только приветствовать, если целью станет борьба с уклонением от налогов. Но если это будут делать для слежения за всеми передвижениями и образом жизни людей в случае медицинского кризиса, чтобы разрешить или запретить им доступ к медпомощи, возникнет сопротивление. Как далеко авторитарные, но демократические государства могут зайти в контроле за своими гражданами?

Нравится нам это или нет, но эти острые вопросы возникают не из-за 11 сентября или пандемии. Дело в прогрессе технологий и конкуренции технологических лидеров. Усложнение мира в отсутствии адекватного управления спровоцирует появление фальшивых «чёрных лебедей». Я часто говорю о риске цифровой пандемии. В любом случае в масштабах истории такие события, как финансовые кризисы, теракты 11 сентября и COVID-19, могут быть не только причиной, но и следствием изменений в мире.

Задуматься о геополитике и геоэкономике

В средне- и долгосрочной перспективе пандемия раскроет уже наметившиеся тренды во многих сферах. В первую очередь это касается эволюции международной системы в целом. В прошлогодних «Перспективах» (июль 2019) я особо подчеркивал идею о том, что соперничество Китая и США станет структурным феноменом ближайших десятилетий. Феноменом, который можно анализировать как конфронтацию двух противников. Французский институт международных отношений (IFRI) выбрал эту тему для 40-й конференции в Сорбонне 10 апреля 2019 года. Тогда (так близко и так давно) подобный взгляд на мире ещё не стал банальным. Обострение торговых войн, жёсткая риторика сторон и конспирологические теории вокруг китайского вируса, ухудшение ситуации в Гонконге и агрессивные заявления Пекина делают наши тогдашние суждения очевидными. Есть понимание, что в соперничестве двух супердержав нового мира контроль над информационными и коммуникационными технологиями, включая 5G, станет решающим фактором.

Поэтому в войне слов, значение которой в истории человечества нельзя недооценивать, всё чаще звучит не только «геополитика», но и «геоэкономика». Чем ближе к центру силы, тем больше они переплетаются. Цифровая власть предполагает контроль над составляющими технологий – программным обеспечением и оборудованием или, по крайней мере, над критически важными точками – соединениями в системе, что должно помочь государству избежать зависимости от внешних сил. Для государств это означает очень тесное взаимодействие правительства и индустрии. В 1960-е гг. много говорили о военно-промышленном комплексе. Сегодня это выражение кажется ограниченным, если не включает цифровые возможности в самом широком смысле, потому что в итоге тот, кто доминирует в технологиях, будет доминировать во всём мире. Поэтому сейчас нужно говорить о военно-цифровом промышленном комплексе, который должен обеспечивать неявные связи между крупными государственными и частными поставщиками и покупателями инструментов технологической силы. Совершенно очевидно, что такой комплекс существует в Китае и он абсолютно непроницаем для посторонних как знаменитый Запретный город. В США он тоже есть и скрыт за якобы прозрачным экраном. Другие страны, в том числе Россия и Израиль, расширяют свои возможности, создавая военно-цифровые комплексы на разных уровнях. С точки зрения мировой иерархии сил – чем слабее политическая составляющая, тем меньше вероятность появления военно-цифрового или военно-цифрового промышленного комплекса.

С этим вызовом нужно справиться Евросоюзу, чтобы обеспечить своё политическое присутствие в мире, где доминируют Вашингтон и Пекин, и не превратиться в поле битвы двух противников. Прежде чем закончить эту часть, хотелось бы проиллюстрировать роль COVID-19 как катализатора в двух взаимосвязанных реальностях. Первый пример – ужесточение властями Китая контроля за населением для борьбы с эпидемией. Пекин – и это вторая реальность – уже активно следит за гражданами, которые получают баллы за своё поведение (от количества баллов, разумеется, проистекают различные последствия). Демократические государства должны задать себе два вопроса: до какой степени общество может терпеть контроль, учитывая идеи свободы, и при приемлемом уровне контроля – до какой степени оно может зависеть от внешнего мира?

Вторая реальность вынуждает вернуться к классической геополитике. Гонконг находится в неспокойном состоянии уже год. Ситуацию можно сравнить с другими антисистемными движениями, как «Жёлтые жилеты» во Франции, «Хирак» в Алжире, протесты в Ираке и продолжающаяся мобилизация в Ливане. У них разные цели, но всех объединяет одно – цифровые технологии (соцсети с одной стороны и полицейский контроль с другой). В любом случае «Жёлтые жилеты» так и не вернулись в топы новостей после демонстраций против пенсионной реформы и особенно пандемии. В Алжире вирус также ослабил протесты, хотя движение «Хирак» добилось отставки президента Абделя Азиза Бутефлики, но новая система пока очень напоминает старую. Ливан находится на грани краха. Система серьёзно поражена, но пока не рухнула. «Хизбалла» выжидает. В Гонконге ситуация иная. КНР не отступит по целому ряду причин. 2047 год – дедлайн по передаче бывшей британской колонии – далеко, но он неизбежно наступит, и никто не хочет воевать с Китаем из-за нарушения соглашения 1997 года. Экономическая элита Гонконга уже давно присягнула Пекину, и мощь региона постепенно снижается, в то время как Шэньчжэнь и Шанхай наращивают обороты. Кроме того, центральное правительство обладает возможностями, чтобы контролировать всё население специального автономного района – так жёстко, как посчитает нужным. Да, за репрессии придётся заплатить высокую цену. Пекин заботится о своём имидже и не приветствует такие шаги, как предоставление британского гражданства жителям Гонконга или экономические санкции. Но в руководстве КНР понимают, что цена будет гораздо выше, если Пекин отступит, потому что тогда он потеряет Тайвань.

Мы должны быть готовы к жёсткому соперничеству США и Китая, которое повлечёт за собой частичную деглобализацию, а в рамках НАТО – к увеличению давления Вашингтона на европейцев, чтобы перетянуть их на свою сторону.

Некоторые попытаются найти баланс, склоняясь, как сказал бы Дэн Сяопин, на 70% в сторону Америки и на 30% в сторону Китая. Но это, конечно, фигуральное выражение.

Евросоюз становится геополитическим?

Тут мы переходим к ЕС. За прошедший год (с моих прошлых «Перспектив») мы увидели ряд ярких событий. После парламентских выборов в конце мая 2019 г., которые оказались не такими катастрофичными, как ожидалось, и трудных переговоров новый состав Еврокомиссии приступил к работе 1 декабря. В неё вошли значимые фигуры: председатель Урсула фон дер Ляйен, вице-председатель по цифровым вопросам Маргрет Вестагер, верховный представитель по внешней политике и обороне Жозеп Боррель и комиссар по внутренним рынкам Тьерри Бретон. Новая Еврокомиссия, которая, по мнению председателя, должна быть «геополитической», осознаёт быстрые и глубинные изменения в мире и понимает, что Европа больше не может прятаться под американским зонтом. Боррель выступает за стратегическую автономию. И все они признают значимость общих индустриальных проектов (прежде всего в цифровых технологиях) и необходимость защищать стратегические сектора, особенно от китайского проникновения. Однако пандемия коронавируса разразилась спустя всего три месяца после начала работы новой Еврокомиссии, добавив ещё один кризис к пережитым ЕС за последние десять лет: кризис в еврозоне, кризис с беженцами и Brexit. И каждый раз оказывается, что король голый – теперь выяснилось, что у Еврокомиссии нет серьёзных полномочий в сфере здравоохранения (кто слышал заявления комиссара, теоретически ответственного за здравоохранение, гречанки Стеллы Кириакидес?). Именно поэтому Италия почувствовала себя брошенной.

В истории Евросоюза трудности часто (хотя медленно) ведут к прогрессу. Ангела Меркель умело обошла постановление Конституционного суда по политике ЕЦБ, которое могло стать губительным, и договорилась с Эммануэлем Макроном о пакете мер (их ещё нужно реализовать) на общую сумму 750 млрд евро, которые должны ускорить экономическое восстановление стран, наиболее пострадавших от кризиса. Как обычно, это южные члены ЕС. С привычным прагматизмом канцлер, аура которой достигла пика к концу четвёртого срока, заявила, что коллапс Европы не в интересах Германии. Европа не распадётся, пока другие члены блока будут на это согласны. А это значит, что на континенте у Британии не будет последователей.

Невозможно говорить о стратегической автономии, не упомянув НАТО. 7 ноября 2019 года в интервью The Economist Макрон заявил, что Североатлантический альянс переживает «смерть мозга». Я убеждён, что после распада СССР НАТО утратила своё значение. США используют блок, чтобы структурировать свое доминирование в Европе, где, однако, есть свои нюансы. Страны Восточной Европы, вступившие в Европейский союз, ещё не излечились от травм межвоенного периода и советского режима. После окончания холодной войны они пережили массовый отъезд граждан. В некоторых расцвёл популизм. И все рассматривают НАТО как гарантию защиты от России, хотя венгерский премьер Виктор Орбан выступает за некий баланс в отношениях с Москвой. Болезненные воспоминания и страхи стран Восточной Европы – проблема ЕС. Для Германии, которая восстала из руин после 1945 г. благодаря Соединённым Штатам, НАТО остаётся краеугольным камнем. Для Британии после Brexit это надежда на особые отношения в будущем. Для Франции, которая три четверти века балансирует между атлантизмом и голлизмом, НАТО – это якорь в отсутствие «европейской силы» или меньшее из зол, на которое она готова пойти. В любом случае идеология играет для европейцев существенную роль: убеждение, что США являются защитников демократии, по-прежнему широко распространено.

Но определённость в этом вопросе разрушает Дональд Трамп. Конфликты из-за пандемии напомнили о пределах солидарности альянса. Главная проблема в том, что помимо пресловутых «западных ценностей» ни у членов НАТО, ни у членов ЕС нет общего представления об интересах, которые нужно защищать. После распада Советского Союза европейцы так и не смогли предложить общий проект с учётом России. Нет и проекта по Китаю (отсюда группа «16+1»). Без общих интересов и европейской идентичности альянс не имеет смысла и сводится к отношениям гегемона с вассалами. Никто не знает, какой будет политика Лондона на континенте после Brexit. Германия продолжает избегать антагонизма с США, что не мешает ей, как и в период холодной войны, поддерживать отношения с Россией и Восточной Европой. Канцлер Меркель вновь демонстрирует приверженность европейской архитектуре. Но в дальнейшем, если экономическое превосходство Германии продолжит расти, увеличится и её геополитическая свобода. Тогда Германия, а не ЕС приобретет стратегическую автономию.

Немцы много делают и мало говорят, у французов всё наоборот. Наше пространство для манёвра сокращается, как и наше влияние на южную часть Европы. Ядерное оружие и место в Совбезе ООН не позволит нам бесконечно поддерживать имидж. В XXI веке ключ к власти – экономика в целом и цифровые технологии – в частности. Недавний инцидент в Ливии между Францией и Турцией, влиятельным членом НАТО с новейшим вооружением, демонстрирует абсурдность того, во что превратился альянс. В суровом мире, где Америка отдаляется от Европы, чтобы защищать собственные интересы, Евросоюз уже не может медлить с мотивацией, потому что скрепляющий его цемент ещё не засох и распределён неравномерно. В ближне- и среднесрочной перспективе ещё будут действовать рефлексии холодной войны, но потом все ставки сгорят.

Сбросить идеологические шоры

Я неоднократно говорил об идеологических конфликтах в современном мире. Было бы неверно сводить их к бинарным противостояниям между «западными демократиями» и «путинским режимом» или «диктатурами» Си Цзиньпина, Ким Чен Ына и Мадуро, «популизмом Болсонару» и так далее. Наш мозг не любит сложности и склонен мыслить бинарными категориями, как добро и зло, правда и ложь, красота и уродство. Я ни в коем случае не оспариваю их релевантность с философской точки зрения. Но философия и реальность – не одно и то же.

Возьмём пример Индии, которую постоянно называют крупнейшей демократией мира. Политолог Кристоф Жаффрело опубликовал книгу об Индии при Моди. В ней от называет эту страну «этнической демократией», эту удивительную концепцию предложили политологи, изучающие Израиль. Жаффрело рассказывает, как Нарендра Моди поднялся со «стартовой площадки» в штате Гуджарат при содействии талантливого организатора Амита Шаха и использовал агрессивный национализм и поддержку бизнеса (например, Reliance Мукеша Амбани), чтобы превратить плюралистичную Индию в нацию индусов (хинду раштра составляют 80% населения страны). Он методично атаковал мусульман (около 13% населения), а затем обратил внимание на меньшинства, включая христиан (чуть более 2%). Чтобы добиться своих целей, нынешний премьер-министр «крупнейшей демократии мира» использовал политику страха, основанную на разоблачении чужака (мусульман). Себя он позиционирует как лидера, обеспечившего экономический рост (который ещё предстоит увидеть, поскольку коронавирус нанёс по субконтиненту мощный удар). Многие индийские общественные деятели утверждают, что страна абсорбирует любые попытки трансформировать природу субконтинента. Не буду комментировать эти заявления, отмечу лишь необходимость вникать в нюансы.

Другой один интересный пример – Россия. Владимир Путин получил поддержку на референдуме по Конституции, который пришлось перенести из-за пандемии. Да, его популярность упала по сравнению с 2014 г., когда был присоединён Крым, но остаётся достаточно высокой. Добавлю, что, хотя политический режим в России очевидно является авторитарным, любой человек, знающий страну, скажет, что называть её диктатурой странно, особенно на фоне других примеров. Россия противостоит коронавирусу не хуже западных стран. И неплохо справляется экономически, в том числе благодаря соглашению с США и ОПЕК по ценам на нефть, которые рухнули в начале марта, когда Россия и Саудовская Аравия не смогли договориться об объёмах добычи.

Если мы не хотим деградации международной системы, нужно пытаться воспринимать другие страны с эмпатией, в позитивном свете. Например, конституционные поправки дают возможность Путину оставаться у власти до 2036 г., но это можно интерпретировать не как его стремление держаться за власть до 84 лет, а как пространство для манёвра, чтобы защитить себя и подготовить преемника к нужному моменту. Полагаю, что этими же мотивами руководствовался Китай, инициируя конституционную реформу.

С западной и особенно европейской точки зрения (американцы прежде всего прагматичны) мы всегда возвращаемся к той же точке: если мы и дальше будем строить внешнюю политику на обращении в свою идеологию, нас ждут проблемы. Из-за отсутствия реалистичного, объективного взгляда на мир после распада СССР мы подтолкнули Россию и Иран в объятия Китая. Как я уже подчеркивал, Европа не может определить свои интересы, не говоря уже о том, чтобы их защитить на флангах (концепция одновременно является геополитической, геостратегической и геоэкономической) – не только на востоке, но и на юге, в Африке и на Ближнем Востоке. Но это еще не всё. Мы живём в новое время, когда некоторые недемократические в западном понимании государства выглядят более эффективно, чем сами западные демократии. Если мы продолжим воспринимать их как нацистскую Германию, империалистическую Японию или Советский Союз, мы неминуемо упадём в пропасть.

Заканчивая разговор о Европе, добавлю несколько слов о Ближнем Востоке (не так много, учитывая значимость темы). Главные игроки региона, который ещё де Голль называл «сложным», – это Саудовская Аравия, ОАЭ, Египет и Израиль, с одной стороны, и Турция и Катар, с другой. Они ничем не обязаны европейскому политическому инжинирингу. Первая группа задействована в политике США по Ирану, вторая, которую американцы активно не порицают, строится на амбициозных идеях Эрдогана и опирается на «Братьев-мусульман». Европейцы мечутся между двумя группами и при этом упрекают Трампа в односторонних действиях по Ирану. В то же время им нужна Турция, которая шантажирует их беженцами, а недавно спровоцировала скандал, превратив Айя-Софию в мечеть. Катар нужен европейцам, потому что богат. Европа не одобряет перенос столицы Израиля в Иерусалим и поддержанный Трампом план Нетаньяху по аннексии оккупированных палестинских территорий, что противоречит нормам международного права и всем предыдущим договорённостям. Но молчит или высказывается сдержанно. После хаоса в Ливии, который европейцы сами и спровоцировали – ломать проще, чем строить – Европа действует двойственно, потому что не она раздает карты. Пользуясь этим, Эрдоган устремил свои взгляды на Триполи, что вызвало недовольство Эмиратов, ключевого партнера альянса против Тегерана (но в первую очередь альянс направлен на сдерживание политического исламизма). А в это время Россия делает что хочет или – скорее – что может. В соперничестве с Турцией она хочет закрепиться в Ливии. В Сирии она уже добилась больших успехов, как и Турция, воспользовавшись отсутствием единства на Западе. Даже специалисту трудно во всем этом разобраться. Хочу лишь подчеркнуть, что, когда речь заходит о ключевых темах, как Россия или Ближний Восток, отсутствие единой внешней политики ЕС становится очевидным.

Идея Урсулы фон дер Ляйен о «геополитической» Еврокомиссии – благое намерение. Может быть, ей вместе с главой Евросовета Шарлем Мишелем и верховным представителем по внешней политике Жозепом Боррелем и при поддержке лидеров стран-членов удастся возродить надежды Европы. Но сначала нужно заняться экономикой, которая серьёзно пострадала от пандемии. Коронавирус ещё больше усилил страхи тысячелетия, о которых я говорил в прошлогодних «Перспективах». Третье тысячелетие начинается непросто.

Франция. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Медицина > globalaffairs.ru, 28 сентября 2020 > № 3538539 Тьерри Де Монбриаль

Между Тегераном и Москвой существует тесная координация по урегулированию вопросов

Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф заявил, что между Тегераном и Москвой существует тесная координация по урегулированию региональных вопросов.

Такое взаимодействие подготавливает почву для регулярных контактов между двумя сторонами, сказал Зариф по прибытии в российскую столицу поздно вечером в среду, сообщает IRNA.

Говоря о повестке дня своего визита в Москву, министр иностранных дел сказал, что ядерная сделка в июле 2015 года, из которой США вышли в одностороннем порядке в 2018 году, является одной из важных тем для обсуждения.

Зариф отметил, что по Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД) российское правительство вместе с Китаем избрали лучшую позицию в Совете Безопасности ООН за последние несколько месяцев.

Недавно США представили в СБ ООН антииранскую резолюцию. Резолюция была отклонена Советом Безопасности, в то время как Россия и Китай решительно выступили против действий США.

Говоря о региональных событиях, Зариф сказал, что регион страдает от серьезных проблем.

Затем он коснулся вопроса Сирии, который требует особого согласования. Он сказал, что Иран будет координировать свои действия с Россией и Турцией по сирийскому миру во время переговоров в Астане.

По поводу Афганистана министр иностранных дел сказал, что это одна из тем, обсуждаемых в Москве.

Он добавил, что пути развития отношений между Ираном и Россией также находятся в повестке дня его переговоров с российским коллегой.

На вопрос о том, будет ли он говорить о Ливане с российскими официальными лицами на основании сообщений некоторых СМИ, Зариф ответил, что это неправда.

Он добавил, что может провести переговоры по этому вопросу, но он не стоит в повестке дня.

«Не думаю, что у меня были какие-то переговоры с французскими официальными лицами по вопросу о Ливане», - добавил он.

Зариф в среду вылетел из Тегерана в Москву, чтобы совершить свой 31-й визит в Россию. Его визит стал третьим в период пандемии.

«Роль ученых АН СССР в достижениях военной медицины в годы Великой Отечественной войны»

Выставка с таким названием действует в Архиве РАН с 25 августа по 30 сентября 2020 года

Мы знаем много страшных цифр войны, например, такие: тяжелые ранения составляли в среднем 23%, ранения средней тяжести — 37%, легкие ранения — около 40%. Ясно, что раненые — огромная часть личного состава армии, и это были человеческие жизни, которые надо было спасти, это также был бесценный резерв восполнения потерь для армии, но бойцов надо было вылечить. Честь и слава медикам-практикам, которые выполняли эту задачу!

Но обратимся к ученым медицинской науки — а каков их вклад? На этот вопрос отвечает выставка Архива РАН. Во время войны оперативно внедрялись новые методы лечения и реабилитации раненых, методы противостояния эпидемиям и на фронте, и в тылу. Серьезная научная работа ученых АН СССР, выполненная еще в предвоенные годы — в войну оказалась чрезвычайно востребованной.

Через год после начала войны, в 1942 году в Академии наук СССР была создана военно-санитарная Комиссия при Президиуме АН СССР (Л.А. Орбели, А.И. Абрикосов, Н.Н. Бурденко, К.И. Скрябин, А.Д. Сперанский и др.). Ученый медицинский совет Народного комиссариата здравоохранения и эта военно-санитарная Комиссия работали в тесном взаимодействии с Главным военно-санитарным комитетом (ГВСУ) при Военном совете.

Разработки отечественных ученых внесли достойный вклад — и выставка отразила деятельность многих ученых: Л.С. Штерн, Л.А. Орбели, Н.Ф. Гамалеи, В.П. Эфроимсона, С.С. Брюхоненко, жен академиков Н.В. Комаровой, А.Д. Байковой и др. Представлена объемная переписка врачей действующей армии с учеными. Экспонируются уникальные фотографии и документы из личного архива чрезвычайного и полномочного посла в Великобритании И.М. Майского об активной деятельности его жены Агнии Александровны Майской — представительнице Красного Креста, которой удавалось собирать значительные суммы и подарки для Красной Армии. Представлены копии документов, переданные для экспонирования представителями Региональной комиссии Международного комитета Красного Креста.

Открывая выставку, директор Архива РАН кандидат культурологии Александр Викторович Работкевич сказал:

— Весь этот год — год 75-летнего юбилея — посвящён памяти Великий Победы. У нас в онлайн-формате уже прошла конференция, посвящённая деятелем науки, которые внесли свой вклад в продвижение Победы. Сегодня мы обращаемся к еще одной важной теме: как ученые-медики, которые двигали медицинскую науку, помогли приблизить светлый миг Великой Победы.

Останавливаемся у стендов и витрин, просим ответственных лиц Архива РАН прокомментировать.

Надежда Михайловна Осипова, заместитель директора по науке, кандидат исторических наук:

— В экспозиции выставки представлены уникальные архивные материалы, фотографии из фондов Архива РАН, копии документов, предоставленные Региональной делегацией Международного комитета Красного Креста в Российской Федерации, Беларуси и Молдове, а также артефакты, которые предоставили нам сотрудники Музея истории медицины Первого МГМУ имени И.М. Сеченова. Это те самые инструменты, которые использовались во время войны — смотришь на них и думаешь, что часть из них, скорее всего, используется и сегодня. Скажем, зажим кохера — точно. А вот маски марлевые: врачи всегда оперировали с масками — представив их здесь, мы как бы положили мостик ко дню сегодняшнему. Мы понимаем, насколько важно продвижение медицины вперед: сегодня нам известна борьба Института эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф. Гамалеи, который нам делает вакцину, борьба Главного военного клинического госпиталя им. академика Н.Н. Бурденко с коронавирусом, но эти имена ученых— и у нас в экспозиции, там, где описаны события военных лет. На стендах и витринах изложены те результаты, которые были получены учеными в период войны в результате практического приложения научных теоретических решений.

С экспозицией актуально слились также документы из так называемого народного архива — сейчас это важное направление по архивным направлениям деятельности.

В 1945 году, как известно, была организована Академия медицинских наук СССР — практически все медики, в том числе Н.Н. Бурденко, ушли в нее, соответственно, и архивные фонды вместе с ними. В 2013 году произошло, наоборот, слияние Академий, однако до сих пор нам не передали документы Академии медицинских наук. Вопрос — как же мы сделали выставку? — На основе документов, имеющихся в нашем Архиве РАН! Тема для нас неспецифическая, поэтому приходилось искать буквально по крупицам в различных фондах — нет такого, что всё лежит вместе «на поверхности». Нужно было изучить большое количество фондов и материалов. В итоге здесь представлены только, образно говоря, «реперные точки» — документы, на которые можно акцентировать внимание посетителей, чтобы они смогли иметь представление в целом по данной теме: каким образом теоретические фундаментальные исследования смогли помочь в практических целях при лечении раненых во время Великой Отечественной войны.

Осматриваем выставку, переходим от одного экспоната к другому.

Н.М. Осипова. Теоретические исследования были использованы в экстремальных условиях — и это помогло. Мы представили тему экспозиции в разрезе фонда известного академика Лины Соломоновны Штерн, физиолога — она занималась теоретическими проблемами, но во время войны её теоретические разработки получили прикладное значение. Получила образование в Женевском университете (Швейцария), ученица Жана-Луи Прево. В 1917 году там же получила звание экстраординарного профессора. Она — первая женщина-профессор этого университета и далее первая женщина — действительный член АН СССР. В 1925 году возвратилась в СССР, она — одновременно академик Академии наук СССР и академик Академии медицинских наук, лауреат Сталинской премии. Возглавляла кафедру физиологии 2 МГУ, руководила Институтом физиологии Академии наук.

Ирина Александровна Урмина, руководитель музейно-выставочной группы Архива РАН, доктор культурологии.

— Травматический шок является тяжелым осложнением огнестрельных ранений и закрытых повреждений, ставшим основной задачей для полевых медиков в первые же дни войны (частота возникновения травматического шока составляла 10-12 % к общему числу раненых). При оказании помощи раненым большое значение имела профилактика и борьба с шоком. Проблемы шока и кровопотери стали разрабатывать еще в мирные предвоенные годы И.Р. Петров, Н.А.Федоров, А.А. Богомолец, А.А. Вишневский, А.Д. Сперанский и др. В начале войны, когда еще существовала нейрогенная теория возникновения шока, академик Л.С. Штерн предлагала воздействовать на вегетативные нервные центры и стимулировать симпатическую нервную систему, внедряя метод субокципитального введения фосфорнокислого калия в большую цистерну головного мозга, которая широко использовалась в военных госпиталях. Лине Соломоновне удается быстро внедрить этот опыт в военных полевых госпиталях. Когда пришла война и её вместе с большой группой маститых ученых увезли в эвакуацию на курорт «Боровое» Кокчетавской области Казахской ССР, она не усидела на месте и со своим институтом уехала в Алма-Ату продолжать исследования на животных. Один раз она даже побывала на фронте, больше ее не пустили. Ей, между прочим, тогда было уже 63 года. Но она вела активную переписку с фронтовыми врачами, знала результаты всех способов лечения, применения своего метода в разных ситуациях (на выставке представлены обобщенные результаты лечения и возвращения бойцов в строй, обширная переписка с врачами, работавшими на переднем крае в полевых госпиталях). Оказалось, что именно метод Лины Соломоновны оказался наиболее эффективным в военное время: возвращал раненых в строй и солдаты воевали до конца войны.

Н.М. Осипова. В документах фонда имеются личные исследования по отдельным бойцам, есть истории болезни, есть карточки шока, есть две статистических таблицы — как проходило лечение по тем или иным раненым, вот, например, большая тетрадь регистрации раненых, это март 1944 года, есть тетрадь наблюдений за состоянием раненых, есть статистические данные, распределения больных по тем или иным показателям. Есть и обратная связь — письма врачей, которые рассказывали, как проводилось лечение, какие были получены результаты. Все это показывает: метод Л.С. Штерн был не просто теоретическими изысканиями или лабораторными опытами, а, действительно, был внедрен в массовую врачебную практику войны. Об этом, кстати, сказано в «Очерке истории биологических наук» АН СССР 1945 г., там подчеркнуто, что метод Лины Соломоновны Штерн позволил вернуть в строй большое количество раненых. На этом примере мы видим, как теоретическая фундаментальная наука переходит в практическую.

В этом же Очерке был отмечен вклад Александра Александровича Богомольца, который изобрел цитотоксическую сыворотку, ускорявшую заживление ран и сращение сложных переломов с трех месяцев до 30 дней. Эти открытия мирового уровня позволили сохранить жизнь миллионам раненых во время войны.

Академик Николай Нилович Бурденко — хирург, организатор здравоохранения, основоположник советской нейрохирургии, главный хирург Красной Армии в 1937-1946 годы. Он был одновременно академиком Академии наук СССР и членом Академии медицинских наук. Вот его портрет — его в 1945 году сделал известный фотохудожник Г.М. Вайль. К сожалению, большого числа документов Н.Н. Бурденко у нас нет.

Терапевт, физиолог Сергей Сергеевич Брюхоненко (1890-1960) выявил этапность в развитии процесса умирания и создал автожектор — стеклянный резервуар — что обеспечивало автоматическую регуляцию нагнетания и отсасывания крови, а также ее согревания. Так появилась возможность поддержания искусственного кровообращения при остановленном сердце, оживления организма путем искусственного восстановления деятельности остановившегося сердца и дыхания. Это дало начало новым направлениям практической медицины: реаниматологии, кардиохирургии и трансплантологии. Свой аппарат ученый придумал задолго до того, как началась война, но удивительным образом именно это оборудование стало востребованным. Позже аппарат был заменен другой концепцией, но на то время это являлось прорывом.

И.А. Урмина. Академик Зинаида Виссарионовна Ермольева (1897-1974) — микробиолог и эпидемиолог, создательница антибиотиков в СССР, лауреат Сталинской премии первой степени. В 1942 году впервые в СССР получила пенициллин (крустозин ВИЭМ). Казалось бы, пенициллин был открыт Александром Флемингом еще в 1928 году, но он лишь установил нетоксичность культуры для лабораторных животных и человеческих лейкоцитов. Советский микробиолог З.В. Ермольева, открыв в 1942 году свой пенициллин (крустозин ВИЭМ — штамм микроскопических спор гриба с этим названием), доказала, что он более действенный при лечении людей. Она активно участвовала в организации промышленного производства отечественного пенициллина, что спасло сотни тысяч жизней советских солдат во время войны. Известно, что в 1942 году, когда Сталинград стал прифронтовым пунктом для эвакуированных, Зинаида Виссарионовна была направлена туда для предотвращения распространения холеры и полгода провела в осаждённом городе.

На выставке представлены также статьи академиков Б.Л. Исаченко, Н.Ф. Гамалеи, члена-корреспондента А.С. Серебровского, Г.М. Франка. Вот фото и дневник военного врача М.О. Герцберга, который он вел во время дежурств и описывал, как лечил пациентов — затем он стал доктором медицинских наук. Представлены документы Я.А. Росина, ученика Л.С. Штерн — он был активным читателем нашего читального зала, работал здесь с материалами.

Н.М. Осипова. Еще один аспект деятельности Академии наук во время войны — военно-шефская Комиссия, которую возглавлял вице-президент А.А. Байков, в Комиссии участвовали жёны академиков — В.Л. Комарова, А.А. Байкова, В.И. Пичеты и др., они посещали госпитали, помогали раненым, в частности, для раненых было организовано, чтобы Ботанический сад выращивал фрукты и овощи. Мы видим на фотографиях — академик И.А. Орбели читает лекцию в Ереване раненым бойцам, вот в форме военный врач известный генетик В.П. Эфроимсон.

Татьяна Борисовна Авруцкая, хранитель мемориального кабинета-музея Н.И. Вавилова — Институт общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН. Было трудно, но, все-таки, удалось напечатать буклет «Генетики войны». Генетика, как известно, пострадала, начиная с 30-х годов прошлого века, после 1948 года её вообще запретили. Интересно, что генетики, которых «гнобили», пошли на войну, а пролысенковцы все были с броней, которая, кстати, была и у ученых-генетиков. 19-летний студент биофака генетик Роман Хесин был сильно ранен и отцом, очень талантливым хирургом, спасен, второй же сын — погиб на войне. Очень известному невропатологу, главному невропатологу Ленинградского фронта Сергею Николаевичу Давыденко было 60 лет — такие ученые не только в войне прославились, но и много сделали после 1948 года, а затем и после восстановления генетики в 1956 году для того, чтобы новые молодые кадры науки узнали классическую генетику из первых рук.

Не могу не сказать о своем любимом Иосифе Абрамовиче Рапопорте, с которым я проработала 15 лет — он был трижды представлен к званию Героя Советского Союза и трижды по разным причинам не получил этого награждения. Наград у него — это вы видите на фото — было очень много. Конечно, биологи-генетики на войне очень много привнесли. Хвойный экстракт, чтобы не было цинги, выжимали из хвои и выжимку давали солдатам — никто, разумеется, не хотел её пить, поэтому давали ее с «боевыми ста граммами» — выпил это, выпил и то. Про настроения: привожу выдержки из писем дочери члена-корреспондента Александра Сергеевича Серебровского, заведующего кафедрой генетики Московского университета. Она с первого и до самого последнего дня была на войне — сначала медицинской сестрой, затем санинструктором, в последний день войны от снаряда погибла, умерла мгновенно. Вот она пишет письмо папе с мамой: «Дорогие мои, радуйтесь за меня, помните, что я бесконечно счастлива, что могу отдать делу защиты на нашей Родины всё, что в моих силах. В тылу я много и хорошо работала, но, всё-таки, не было спокойствия на душе, так как чувствовала, что могу дать больше. Теперь нужно только работать как следует, не ударить в грязь и не струсить, но этого не будет — вы ведь меня знаете». И в последнем письме она пишет: «Что бы ни случилось со мной, вы должны не печалиться, а гордиться мной, ведь не каждому выдается умереть за нашу прекрасную Родину».

Ирина Александровна Сосунова, доктор социологических наук, профессор, вице-президент Российского Общества Социологов. В поднятой на выставке теме есть личностный момент — мой дед, участник Первой мировой войны, был отравлен газами и выжил благодаря врачам, мои родители, участники Великой Отечественной войны, тоже были с ранениями и тоже выжили потому, что их вылечили военные медики. За последние 30 лет наши врачи потеряли свой великий статус, они перестали быть профессионально уважаемыми и значимыми — стали оказывать услуги как в образовании — «медицинские услуги». Ковид, конечно, изменил ситуацию и, может быть, появились новые герои, будем надеяться, что следующая ваша выставка станет им посвящена. На выставке я обратила внимание на книгу «Хирург и жизнь» Бориса Васильевича Петровского. Книга напомнила мне, что академик Геннадий Васильевич Осипов, директор Института социологии РАН, в своё время поручил мне, тогда зав. отделом, провести социально-гигиенический мониторинг, и им потом пользовались врачи. В декабре будет празднование 75-летия ООН, нужно было бы включить в план ваших мероприятий эту дату.

И.А. Урмина. Неожиданный для нас аспект — документы о связях Академии наук с Красным Крестом. Дело в том, что у нас есть фонд академика Ивана Михайловича Майского, который во время войны был послом в Англии. И он, и его жена способствовали передаче в Советский Союз помощи по линии международного комитета Красного Креста — медикаментов, медицинских аппаратов, санитарных автомобилей и т.д. На выставке представлены материалы и фотографии о том, как происходили сбор помощи, подготовка и передача в самые тяжелые годы войны.

Иван Михайлович написал об этом в своей книге «Воспоминания советского дипломата. 1925-1945 годы». Вот выдержки из них: «Можно было конечно возложить дела Красного Креста на одного из секретарей Посольства, но это означало бы бюрократизировать все дело, сильно приглушить скрывающиеся в нем общественные возможности. Поэтому в Посольстве показалось правильным пойти другим путем. В Англии принято, чтобы во главе фондов типа Красного Креста стояли женщины высокого положения. Поэтому представилось целесообразным и при советском Посольстве образовать фонд помощи Красного Креста СССР, поставив во главе жену посла Агнию Александровну. (Поскольку по-английски слово посол это ambassador, то в воспоминаниях ей предложено звание «амбассадрисы»). Она была оформлена в качестве главы фонда Красного Креста сначала приказом по Посольству, а потом получила санкцию Красного Креста в Москве. Разумеется, всю работу она проводила в общественном порядке».

Агния Александровна окончила гимназию в Омске — до того, как стала женой посла, была народным учителем. И при этом она справилась с ролью жены посла и представителя советского Красного Креста, совершенно достойно представляла нашу страну на любых встречах. Лондонская советская колония была, на самом деле, очень активна, об этом мало известно. Академик Майский упоминает деятельность А.А. Харламовой, жены начальника военно-морской миссии Харламова. В книге также упоминаются и адмирал Н.Г. Морозовский, который буквально «проталкивал» краснокрестные грузы с морским конвоем, с транспортом, а также сотрудники посольства и торгпредства, которые занимались размещением заказов.

Тогда, в противостоянии с гитлеровской Германией, мы с Англией были союзниками. Клементина Черчилль и жены других ведущих политиков со стороны Англии переписывались с Агнией Александровной Майской, в основном по поводу поставки лекарств, оборудования, автомобилей — все это представлено на нашей выставке.

У зарубежных представительств Красного Креста до 1943 года не было никаких уставов или нормативных положений. Поэтому, когда возникла ситуация с Великобританией, желающей помочь в Красной Армии, пришлось на ходу решать ряд задач. Например, сборы пожертвований. На выставке представлено много фотографий о встречах, на которых известные люди, например, доктор Джеффри Биверс и другие представители лондонского и английского бомонда собирали пожертвования. В Великобритании многие любили нашу страну и содействовали вновь образованному Фонду в поставках медикаментов, медицинских инструментов. Джеффри Биверс, например, контролировал качество того, что приносили и привозили англичане, и то, чтобы подаренное реально попадало в нашу страну.

Еще одна задача - как подтверждать пожертвование? — Оказывается, это было сделать не очень просто. Наш фонд Красного Креста должен был каждому дарителю прислать именную, а не трафаретную расписку. В ней нужно было обязательно написать конкретно — за что мы благодарим, изложить в тактичной форме так, чтобы письмо прямо или косвенно содействовало лучшему пониманию англичанами событий в СССР.

Далее вопрос, с которым столкнулось Посольство — использование собранных денег, потому что их оказалось много. Должна была быть разработана программа. Москва помогала с формированием таких программ. Нередко, однако, происходили осложнения, даже серьезные. Выручала очень точная связка нашей амбассадрисы с мадам Черчилль, которая приезжала в советское Посольство.

Во всех случаях, когда Агния Александровна апеллировала к миссис Черчилль, та ей охотно помогала, амбассадриса обращалась также к членам английского правительства, к лидерам тред юнионов — и практически всегда в конце концов добивалась успеха. Вот характерный случай. На фотографиях в экспозиции министр продовольствия Вольф Джулдтон передает Агнии Александровне 1500 фунтов, собранные работниками его ведомства. А в тот момент из Москвы пришел запрос на поставку в СССР 200 тонн глюкозы. Половину этого количества Посольство уже обеспечило. Агния Александровна знала, что глюкоза есть в Министерстве продовольствия. Поэтому, принимая от лорда чек, она пожаловалась, что никак не может достать нужные 100 тонн глюкозы. Он пообещал урегулировать вопрос и действительно, спустя несколько дней недостающее количество глюкозы было получено. Однако лорд из-за этого своего шага имел большие неприятности, потому что, как оказалось, имевшиеся в министерстве 100 тонн глюкозы были в тот момент последним запасом в Англии, которая получала глюкозу из США. Однако лорд Вольф Джулдтон посчитал неудобным нарушить слово джентльмена, данное жене союзного посла. И выполнил своё обещание — несмотря ни на что.

Вот еще выдержка из книги: «Интересно, что, когда Клементина Черчилль приехала в нашу страну, уже сам Черчилль пошутил: вы возьмите мою Клементину в какие-то свои советские организации, уж больно она вас любит».

На открытии выставки выступила Вероника Выборнова, которая представляет международный комитет Красного Креста, региональную делегацию Красного Креста в Российской Федерации, Беларуси и Молдове, она — руководитель историко-архивного отдела и выставочных проектов МККК. В экспозиции выставки много моментов, которые связаны с основными направлениями работы старейшей гуманитарной организации, созданной еще в 1863 году. Организация Красный Крест создавалась как помощь раненым на поле боя в сухопутных сражениях, причем, это касается не только жертв вооруженных конфликтов, но и ситуаций насилия. Если говорить относительно медицинской проблематики войны — то это то, что было связано со страданиями людей от голода. Нужно говорить о блокадном Ленинграде, о страшном голоде в Греции зимы 1941-42 годов — как о неприемлемом средстве ведения войны, которое категорически запрещается в международном гуманитарном праве. Нужно говорить о положении заключенных военнопленных и заключенных концентрационных лагерей. Здесь на планшете — лишь малая толика того, что удалось увидеть делегатам международного комитета Красного Креста, когда они стали посещать лагеря для военнопленных. Есть фантастические материалы о последствиях «марша смерти», который в конце марта-в апреле 1945 года был совершён в лагерях Освенцим, Штуттгоф, Бухенвальд, Дахау, Заксенхаузен. Тогда фашистами было принято решение выгнать и отправить в неизвестность, т.е. в небытие всех оставшихся в живых узников. И только тогда международному комитету Красного Креста было разрешено по договоренности с уже сдавшимся немецким командованием, отвечавшим за концентрационные лагеря, сопровождать эти колонны, бросать какую-то еду, а в белые грузовики международного Красного Креста подбирать и тех, кто остался жив, и тех, кто уже неживой. Эти страшные фотографии — сильные свидетельства первых моментов освобождения концентрационных лагерей. Наши делегаты входили в концлагеря вместе с союзными войсками.

До сих пор очень актуальна для международного комитета Красного Креста и для всего движения Красного Креста и Красного Полумесяца проблема использования ядерного оружия. Наши делегаты оказались в Хиросиме в первые же дни после совершения бомбардировки — там одновременно погибло 70 тысяч человек. А через несколько дней одновременно в Нагасаки — 39 тысяч человек, не считая десятков тысяч, которые скончались там впоследствии. Далее за десятилетия свыше 340 тысяч жизней унесла лучевая болезнь. Мы считаем, что нужно привлечь внимание общественности, медицинской общественности, дипломатов, политиков к тому, что практически нет никакой возможности облегчить страдания людей от этого страшного оружия — речь идет только о возможности контроля его запрета, о договоре о запрете ядерного оружия. Это чрезвычайно актуально для современного мира.

В Женеве, в нашей штаб-квартире есть свыше 800.000 единиц хранения изобразительных материалов — это гравюры, картины, рисунки, фотографии, плакаты, они охватывает период множества войн с середины XIX века вплоть до сегодняшнего дня: Сирия, Ливан, Йемен. Связано это с защитой и оказанием помощи жертвам войн и ситуаций насилия по всему миру. Мы готовы и предоставляем весь материал и информационную поддержку бесплатно. Эпидемия Ковид сейчас тоже очень большое испытание, Ковид коснулся не только тех стран и жителей, где нет войны, но и особенно жестоко тех стран, где идут сражения, очень тяжелые уличные бои — там мы вплотную оказываем помощь.

Мне хотелось бы сделать подарок библиотеке Архива РАН — издания, которые мы делали совместно с нашими партнерами, а партнеров у нас огромный перечень и это солиднейшие государственные учреждения. Мы сделали репринтное издание первого отредактированного перевода на русский язык книги Жана Анри Дюнана — воспоминания про период, с которого начался международный комитет Красного Креста. Второе издание «Плен глазами очевидцев» 1914-18 гг. — в этой книге два доклада о посещении лагерей для военнопленных. Делегаты международного комитета побывали на территории России, осмотрели лагеря для военнопленных, а сестра милосердия Наталья Ржевская (урожденная Шаховская) побывала в Германии, посмотрела, как там содержатся военнопленные российской императорской армии. Эти отчёты были переведены на русский язык, опубликованы и предоставлены широкому кругу читателей. Такого больше после Первой мировой войны не было никогда и не будет более, потому что все подобные документы международного комитета Красного Креста конфиденциальные, не для широкой публики. Здесь есть и фотографии о положении пленных с той и с другой стороны — уникальное издание. Наконец, к 2019 году мы издали книгу, посвященную гуманитарной операции, которая объединила практически всех людей в мире — это эвакуация детей из Испании во время Гражданской войны 1936 года. Эвакуировано около 40 тысяч детей, в Советский Союз приехало 3 тысячи детей, и мы совместно с Госархивом Российской Федерации составили набор уникальных фотодокументов, регистрационных карточек для детей, меню столовых из детских домов и других материалов.

И.А. Урмина. Красный Крест хранит удивительные, совершенно нераскрытые до конца истории. Например, лагеря Шталаг — это общее название лагерей германских вооружённых сил для военнопленных из рядового состава во время войны. Наши пленные врачи, по сути, спасали людей и делали это совершенно бескорыстно, сами являясь узниками. Очень мало про это было опубликовано. На стендах выставки — копии документов, переданные для экспонирования представителями Региональной комиссии Международного комитета Красного Креста (МККК) об условиях содержания военнопленных врачей в Шталагах.

В 1945 году торжественно отмечалось 220 лет Академии наук — у нас лежит альбом, посвященный этому событию и Очерк развития биологической науки в Академии наук за весь период ее существования. Мы обязаны говорить о войне, о том, что было 75 лет назад, потому что сегодняшняя молодежь и даже среднее поколение не просто не знают этого, но некоторые и не считает нужным знать.

Участников выставки приветствовала госпожа Янет Веррейзер — советник по культуре и образованию Посольства королевства Нидерландов в Москве. Личными воспоминаниями о поучительных сюжетах в поисковой работе в Федеральной службе по охране культурного наследия поделился А.В. Работкевич. Названы имена многих коллег, названия отделов и подразделений Архива РАН, которые всемерно помогли в подготовке и организации выставки.

Сергей Шаракшанэ

ПРИСУТСТВИЕ ПРИ РАЗРУШЕНИИ

РИЧАРД ХААС

Президент Совета по международным отношениям.

КАК ТРАМП РАЗВАЛИЛ ВНЕШНЮЮ ПОЛИТИКУ США

Что будет, если Трампа переизберут? Мировому порядку, просуществовавшему 75 лет, непременно придёт конец; вопрос только в том, что займёт его место.

«Присутствие при сотворении» – мемуары на восьмистах страницах, написанные Дином Ачесоном, госсекретарём при президенте США Гарри Трумэне. Название с его библейским отголоском было нескромным, но, в защиту Ачесона, заслуженным.

Опираясь на планы, разработанные ещё при президенте Франклине Рузвельте, Трумэн и его ведущие советники построили не что иное, как новый международный порядок после Второй мировой войны. Соединённые Штаты приняли доктрину сдерживания, определявшую внешнюю политику США в течение четырёх десятилетий борьбы с Советским Союзом в период холодной войны. Этот курс превратил Германию и Японию в демократические государства и создал целую сеть альянсов в Азии и Европе. В рамках Плана Маршалла американская политика обеспечивала помощь, необходимую Европе, чтобы снова встать на ноги, и, в соответствии с доктриной Трумэна, направляла экономическую и военную помощь странам, уязвимым перед коммунизмом. Был учреждён целый ряд международных организаций, включая Организацию Объединённых Наций, Международный валютный фонд, Всемирный банк и Генеральное соглашение по тарифам и торговле (предшественник Всемирной торговой организации). Также возник современный аппарат внешней и оборонной политики, включая Совет национальной безопасности, ЦРУ и Министерство обороны.

Невозможно представить себе, чтобы один из руководителей национальной безопасности администрации Дональда Трампа написал мемуары, в названии которых есть слово «сотворение». Проблема не только в том, что за последние три с половиной года мало построено. Строительство просто не было главной целью внешней политики этой администрации. Напротив, президент и часто меняющийся состав чиновников вокруг него были гораздо больше заинтересованы в том, чтобы разорвать всё на части. Более подходящим названием для мемуаров этой администрации было бы «Присутствие при разрушении».

Сам по себе термин «разрушение» не является ни комплиментом, ни критикой. Разрушение может быть желательным и даже необходимым, если существующее положение вещей несовместимо с интересами народа и существует альтернатива, которая одновременно выгодна и достижима. Но если руководствоваться этими критериями, разрушение, начатое администрацией Трампа, не было ни оправданным, ни разумным.

Когда дело дошло до внешней политики, Трамп (как и в случае со здравоохранением и Законом о доступном здравоохранении) унаследовал несовершенную, но ценную систему и попытался упразднить её, не предлагая никакой замены. В результате Соединённые Штаты и весь мир оказались в значительно худшем положении. Это разрушение оставит неизгладимый след. И если оно будет продолжаться или ускоряться (а есть все основания полагать, что это произойдёт в случае избрания Дональда Трампа на второй срок), то «разрушение» вполне может стать наиболее подходящим термином для описания этого периода внешней политики США.

Искажённый объектив

Трамп вошёл в Овальный кабинет в январе 2017 г., будучи убеждённым, что внешнюю политику США необходимо сломать. В своей инаугурационной речи, произнесённой со ступенек Капитолия, новый президент очень мрачно рассказал о достижениях Соединённых Штатов: «На протяжении многих десятилетий мы обогащали иностранную промышленность за счёт американской, субсидировали армии других стран, допуская при этом очень прискорбное истощение наших вооружённых сил. Мы защищали границы других стран, отказываясь защищать собственные. Мы потратили триллионы долларов за рубежом, в то время как американская инфраструктура развалилась и пришла в негодность. Мы сделали сильными и богатыми другие страны, в то время как богатство, сила и уверенность нашей страны растворилась за горизонтом… С этого момента Америка – прежде всего».

После трёх с половиной лет у руля внешней политики Трамп, по-видимому, не увидел ничего, что могло бы изменить его мнение. Обращаясь к выпускникам-курсантам в Вест-Пойнте в начале 2020 г., он применил аналогичную логику к использованию военной силы: «Мы восстанавливаем фундаментальные принципы, согласно которым служба американского солдата заключается не в том, чтобы восстанавливать иностранные государства, а в защите – и решительной защите – нашей нации от внешних врагов. Мы заканчиваем эру бесконечных войн. На смену ей приходит новый, ясный взгляд на защиту жизненно важных интересов Америки. В обязанности американских войск не входит разрешение древних конфликтов в далёких странах, о которых многие даже не слышали. Мы – не мировые полицейские».

Многие из основополагающих элементов подхода Трампа к миру можно почерпнуть из этих двух речей. По его мнению, внешняя политика – это в основном дорогостоящее отвлечение внимания. США слишком много делали за границей, и из-за этого им было хуже дома. Торговля и иммиграция уничтожали рабочие места и сообщества. Другие страны – прежде всего, союзники – использовали Соединённые Штаты в своих интересах, Америке же нечем было похвастаться, даже когда другие извлекали из этого выгоду. Издержки американского лидерства существенно перевешивали выгоды.

В этом мировоззрении отсутствует какое-либо понимание того, что, с точки зрения США, было примечательным в предыдущие три четверти века: отсутствие войны между великими державами, распространение демократии на бóльшую часть мира, девяностократное увеличение американской экономики, продление продолжительности жизни среднего американца на десять лет. Также нет признания того, что холодная война (определяющая борьба той эпохи) закончилась мирно на условиях, которые едва ли могли быть более благоприятными для Соединённых Штатов; что всё это было бы невозможно без американского руководства и союзников США; и что, несмотря на эту победу, Соединённые Штаты по-прежнему сталкиваются с проблемами в мире (помимо «радикального исламского терроризма» – единственной угрозы, которую Трамп выделил в своей инаугурационной речи), затрагивающие страну и её граждан, и что партнёры, дипломатия и глобальные институты будут ценным активом в их решении.

Множество других сомнительных предположений проходит сквозь мировоззрение Трампа. Торговля воспринимается как абсолютный негатив, который помог Китаю воспользоваться преимуществами Соединённых Штатов, а не как источник многих квалифицированных ориентированных на экспорт рабочих мест, большего выбора с более низкими издержками для американского потребителя и более низкими темпами инфляции внутри страны. Внутренние проблемы Соединённых Штатов в значительной степени принято объяснять затратами на внешнюю политику. Издержки в человеческих жизнях и долларах, действительно, были высокими, но доля экономического прироста, расходуемого на национальную безопасность, за последние десятилетия упала и сейчас намного ниже того, что было во время холодной войны. Американцы прожили период, когда они могли одновременно наслаждаться безопасностью и процветанием. Оснований придираться к войнам в Афганистане и Ираке предостаточно и без того, чтобы списывать на них состояние американских аэропортов и мостов. И хотя американцы тратят на здравоохранение и образование гораздо больше, чем их сверстники во многих других развитых странах, средний американец находится в худшем положении.

Всё это означает, что сворачивание присутствия в мире не обязательно приведёт к тому, что дома будут делать больше правильных вещей.

Это искажённое представление о национальной безопасности США можно понять, только рассматривая контекст, который породил «трампизм». Соединённые Штаты вышли из холодной войны без соперников, но и без единого мнения относительно того, что им делать со своей непревзойдённой мощью. Сдерживание – компас, которым руководствовалась внешняя политика США в течение четырёх десятилетий – в новых обстоятельствах оказалось бесполезным. И политики, и аналитики изо всех сил пытались найти новую основу.

В результате самая могущественная страна на Земле приняла непоследовательный подход к миру, который со временем привёл к перенапряжению и истощению. В 1990-е гг. Соединённые Штаты вели успешную ограниченную войну, чтобы обратить вспять агрессию Ирака в Персидском заливе, и осуществляли гуманитарные интервенции на Балканах и в других местах (некоторые относительно успешно, другие нет). После террористических атак 11 сентября 2001 г. президент Джордж Буш – младший направил большое количество войск в Афганистан и Ирак – обе войны оказались опрометчивыми (Ирак с самого начала, Афганистан с течением времени), человеческие и экономические издержки затмевали любые выгоды. В годы правления Барака Обамы США инициировали и продолжили несколько дорогостоящих интервенций, но в то же время дали понять, что не уверены в своих намерениях.

Разочарование по поводу предполагаемого чрезмерного перенапряжения за рубежом было усилено внутренними тенденциями, особенно после финансового кризиса 2008 года. Доходы среднего класса не росли, а массовые потери рабочих мест и закрытие заводов вызвали узконаправленную, но острую враждебность к торговле (несмотря на то, что основной причиной негативных изменений был рост производительности труда, связанный с технологическими инновациями). В целом существовало широко распространённое мнение о том, что истеблишмент потерпел неудачу как из-за пренебрежения защитой американских рабочих внутри страны, так и из-за проведения чрезмерно амбициозной внешней политики за рубежом, оторванной от жизненно важных интересов страны и благополучия её граждан.

Уход от того, что в целом работало

Внешняя политика четырёх президентов после окончания холодной войны – Джорджа Буша – старшего, Билла Клинтона, Джорджа Буша – младшего и Барака Обамы – объединила основные школы мышления, которые определяли подход Соединённых Штатов к миру со времён Второй мировой войны. К ним относятся реализм (акцент на глобальной стабильности, в основном за счёт поддержания баланса сил и попытки формировать внешнюю, а не внутреннюю политику других стран); идеализм (придание большего значения продвижению прав человека и формированию внутриполитической траектории других стран) и гуманизм (сосредоточение внимания на сокращении бедности и болезней, а также заботе о беженцах и переселенцах). Четыре президента отличались друг от друга акцентами, но имели много общего. Трамп порвал со всеми ними.

В некотором смысле подход Трампа действительно включает элементы давних течений в американской и особенно республиканской внешней политике – в частности, националистической односторонности XIX века президента Эндрю Джексона, изоляционизм до и после Второй мировой войны таких фигур, как сенатор-республиканец Роберт Тафт из Огайо, и более поздний протекционизм кандидатов в президенты Пэта Бьюкенена и Росса Перо.

Но что отличает Трампа больше всего, так это его упор на экономические интересы и узкое понимание того, что они собой представляют и как их нужно преследовать. Его предшественники считали, что если Соединённые Штаты будут помогать формировать мировую экономику, используя свою власть и лидерство для обеспечения стабильности и установления правил торговли и инвестиций, то американские компании, рабочие и инвесторы станут процветать. Война в Персидском заливе, например, велась ради нефти не в том смысле, чтобы американские компании получили контроль над поставками, а для обеспечения того, чтобы нефть была доступна для подпитки американской и мировой экономики. В результате обе заметно выросли.

Трамп же, напротив, обычно сетует на то, что Соединённые Штаты совершили ошибку, не захватив иракскую нефть. В более фундаментальном смысле он одержим двусторонними торговыми балансами, увеличением американского экспорта и уменьшением импорта, хотя дефицит имеет мало значения, пока другие страны играют по правилам, США могут брать займы для покрытия дефицита. (У всех стран есть сравнительные преимущества и разные нормы сбережений и расходов, которые приводят к дефициту в одних странах и профициту в других.) Он ругает союзников за то, что те не тратят больше на свои вооружённые силы, несправедливо упрекая членов НАТО, что, тратя менее 2% своего ВВП на оборону, они тем самым оказываются в долгу у Вашингтона.

Он поспешил отменить крупные военные учения, важные для американо-южнокорейского альянса, отчасти потому, что считал их слишком дорогими. В торговых переговорах с Китаем он больше заботился о том, чтобы заставить Пекин взять на себя обязательства по конкретным закупкам американской сельскохозяйственной продукции, чем о решении более крупных структурных проблем, хотя урегулирование последних было бы гораздо более выгодным для американских компаний и для экономики США в целом.

Следствием такой ориентации на узко понимаемые экономические интересы стало почти полное пренебрежение другими целями внешней политики. Трамп проявляет мало интереса к защите прав человека, продвижению демократии, облегчению гуманитарных трудностей или решению глобальных проблем, таких как миграция, изменение климата или инфекционные заболевания (последствия такого незаинтересованного отношения к последнему стали особенно и трагически очевидны в последние месяцы). Когда дело дошло до Саудовской Аравии, он не позволил вопиющим нарушениям прав человека помешать продаже оружия. Он вяло реагировал на российское военное вторжение в Сирию, вмешательство Москвы в политику США или недавние свидетельства того, что российские агенты платили талибам за убийства американских солдат.

Контраст между Трампом и предыдущими президентами не менее заметен, когда речь заходит и о средствах внешней политики. Два президента-республиканца и два президента-демократа как раз перед ним в целом верили в многосторонность, будь то через союзы, соглашения или институты. Это не означало, что они полностью избегали односторонних действий, но все понимали, что в большинстве своём многосторонние соглашения усиливают влияние Соединённых Штатов, а договоры привносят определённую степень предсказуемости в международные отношения. Многосторонность также объединяет ресурсы для решения общих проблем таким образом, что никакие индивидуальные национальные усилия не могут сравниться с ними. Трамп же, напротив, имеет привычку выходить из многосторонних обязательств или угрожать им. Даже неполный список включает Транстихоокеанское партнёрство, Парижское соглашение по климату, иранскую ядерную сделку (Совместный всеобъемлющий план действий или СВПД), Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, ЮНЕСКО, Совет ООН по правам человека, Всемирную организацию здравоохранения и договор по открытому небу. Соединённые Штаты Трампа также отказались присоединиться к глобальному миграционному пакту или возглавляемым Европой усилиям по разработке вакцины против COVID-19.

Аппетит к разрушению

Узкое и неадекватное понимание Трампом интересов США и наилучших способов их преследования формировало подход администрации и к другим вопросам – хотя в большинстве случаев ему препятствовало. Когда речь заходит о военных, аппетит Трампа к разрушению наиболее очевиден – он проявляется в фактическом или угрожаемом выводе сил, часто без особого размышления о том, почему они вообще там были или каковы могут быть последствия вывода. Все президенты принимают решения о применении военной силы в индивидуальном порядке. Трамп в этой области, как и Обама, в значительной степени опасался новых военных конфликтов; его применение силы против Сирии и Ирана было кратковременным и ограниченным по масштабу, а угрозы обрушить «огонь и ярость» на Северную Корею быстро сменились на дипломатию и встречу в верхах, несмотря на продолжающуюся работу Северной Кореи над своими ядерными и ракетными арсеналами.

Между тем его призывы к выводу войск относились к зонам конфликта, а также к территориям, где американские войска размещались десятилетиями для предотвращения войны. В Сирии курдские партнёры Соединённых Штатов оказались в затруднительном положении, когда Трамп в конце 2018 г. внезапно объявил о выводе американских войск; а в Афганистане, похоже, мало думали о том, что может случиться с правительством в Кабуле после ухода американских войск. Но одно дело сделать вывод, что США допустили ошибки в Афганистане и Ираке и должны избегать таких войн в будущем, и совсем другое – приравнять эти интервенции к размещению американских войск в Германии, Японии или Южной Корее, которые десятилетиями помогали поддерживать там стабильность. Заявление администрации в июне о том, что она выведет 9500 военнослужащих из Германии (по-видимому, вызванное отказом канцлера Ангелы Меркель поехать в Вашингтон на встречу «Большой семёрки» в условиях глобальной пандемии, а не соображениями национальной безопасности) полностью соответствовало прохладному отношению Трампа к военным обязательствам за рубежом. То, что это решение было принято без предварительной консультации с Берлином, так же как решение об отмене крупных военных учений с Южной Кореей было принято без консультации с Сеулом, только усугубило уже дурную ситуацию.

Эти шаги отражают и более широкое безразличие Трампа к союзникам. Альянсы требуют, чтобы к безопасности других относились так же серьёзно, как и к своей собственной. «Америка прежде всего» даёт понять, что союзники на втором месте. Неустанное внимание Трампа к возмещению расходов на зарубежное военное присутствие Соединённых Штатов усугубило сигнал о том, что американская поддержка союзников стала транзакционной и условной. Его тёплое отношение к врагам и конкурентам – он всегда был более дружелюбен с президентом России Владимиром Путиным, председателем КНР Си Цзиньпином и лидером Северной Кореи Ким Чен Ыном, чем с их демократическими коллегами – усугубило проблему, особенно учитывая нежелание Трампа подтвердить верность Пятой статье Договора о коллективной обороне НАТО. Даже вмешательство России в американскую демократию не помешало Трампу проявлять большую симпатию к Путину, чем к европейским лидерам. Лишь в одном заметном случае администрация действовала против Путина, поставляя оружие Украине, но любые заверения были дискредитированы тем фактом, что дальнейшая помощь была обусловлена обязательством нового президента Украины наводить справки о вероятном оппоненте Трампа от демократов на выборах 2020 года.

Что касается торговли, то администрация в основном отвергала многосторонние пакты (в том числе ТТП), которые объединили бы страны, представляющие 40% мирового ВВП, и заставили бы Китай соответствовать более высоким экономическим стандартам. Она регулярно прибегала к односторонним тарифам, навязывая их союзникам и используя сомнительные юридические оправдания. И хотя Америка не вышла из ВТО, администрация затянула пояса этой организации, отказавшись утвердить судей для арбитража, рассматривающего торговые споры. Единственным исключением является Соглашение между США, Мексикой и Канадой, которое заменило Соглашение о североамериканской зоне свободной торговли (USMCA). Это любопытное исключение, поскольку документ лишь незначительно отличается от резко критикуемой НАФТА и его положения в значительной степени заимствованы из текста отвергнутого ТТП.

Что касается Китая, то долгожданная готовность Трампа бросить вызов Пекину в вопросах торговли была смазана тем, что можно описать только как непоследовательную политику. Администрация использовала конфронтационные формулировки, но, отказавшись от ТТП, ослабила любые реальные рычаги воздействия, которые у неё могли быть, непрерывно критикуя (а не привлекая) союзников в Азии и Европе и явно демонстрируя свою жажду узкой торговой сделки, обязывающую Китай к согласию на увеличение американского экспорта в преддверии предвыборной кампании Трампа. Администрация действовала запоздало или непоследовательно в своей критике Китая за его репрессии в Гонконге и отношение к уйгурам в Синьцзяне, но, прежде всего, она была пассивной, когда Китай укреплял свой контроль над Южно-Китайским морем. Между тем сокращение расходов на фундаментальные исследования в стране, введение новых ограничений на количество квалифицированных иммигрантов, допускаемых в Соединённые Штаты, и неумелое решение проблемы пандемии COVID-19 сделали страну менее конкурентоспособной по сравнению с Китаем.

На Ближнем Востоке разрушение Трампа также свело на нет цели США и увеличило вероятность нестабильности. На протяжении пяти десятилетий Соединённые Штаты позиционировали себя как честного посредника в израильско-палестинском конфликте; все понимали, что Вашингтон был ближе к Израилю, но не настолько, чтобы не давить на него, когда это необходимо. Убеждённая в необходимости нового подхода, администрация Трампа отказалась от любых притязаний на нейтральную роль, поставив крест на реальном мирном процессе ради серии свершившихся фактов, основанных на ошибочном убеждении, что палестинцы слишком слабы, чтобы сопротивляться, а суннитские арабские правительства будут смотреть в другую сторону, учитывая их желание работать с Израилем против Ирана. Администрация ввела санкции против палестинцев, переместив американское посольство в Иерусалим, признав аннексию Голанских высот Израилем, и выдвинула «мирный план», который подготовил почву для аннексии частей Западного берега Израилем. Такая политика может посеять нестабильность в регионе, лишить его возможностей для установления мира и поставить под угрозу будущее Израиля как демократического и еврейского государства.

В ситуации с Ираном администрация сумела изолировать себя больше, чем Тегеран. В 2018 г. Трамп в одностороннем порядке вышел из СВПД, введя при этом новый раунд санкций. Они наносят ущерб экономике Ирана, а убийство Касема Сулеймани (командира отряда Кудс Корпуса стражей исламской революции Ирана) стало препятствием для их региональных амбиций. Но ни того, ни другого не было достаточно, чтобы заставить Тегеран кардинально изменить своё поведение внутри страны или за рубежом либо свергнуть режим (что, по-видимому, и было реальной целью политики администрации). Иран теперь начал пренебрегать ограничениями на свои ядерные программы, установленными СВПД, и, вмешиваясь в дела Ирака, Ливана, Сирии и Йемена, продолжает попытки изменить большую часть Ближнего Востока.

Новая норма

В начале президентства Трамп столкнулся с трудной ситуацией: обостряющееся соперничество великих держав, всё более напористый Китай, неспокойный Ближний Восток, ядерная Северная Корея, многочисленные конфликты внутри стран, в значительной степени нерегулируемое киберпространство, сохраняющаяся угроза терроризма, ускоряющееся изменение климата и многое другое. Накануне его инаугурации была опубликована моя книга «Мировой беспорядок», о которой я упоминаю только для того, чтобы подчеркнуть, что 45-го президента ждало множество трудных испытаний. Сегодня беспорядок значительно разросся. Большинство проблем, унаследованных Трампом, усугубились, поскольку многие из них он просто игнорировал, и пренебрежение не улучшило ситуацию. Положение Соединённых Штатов в мире ухудшилось из-за их неумелого обращения с пандемией COVID-19, отрицания изменения климата, неприятия беженцев и иммигрантов, а также продолжающей беды в виде бесконтрольного применения оружия и проявлении расизма. Страна считается не только менее привлекательной и дееспособной, но и менее надёжной, поскольку отказывается от многосторонних соглашений и дистанцируется от союзников.

Американские союзники, со своей стороны, стали иначе относиться к Соединённым Штатам. Альянсы основаны на надёжности и предсказуемости, поэтому вряд ли хотя бы один союзник будет смотреть на Америку так, как раньше. Посеяны семена сомнения: если это случилось однажды, то может и повториться. После отречения от престола трудно вернуть себе трон. Более того, следующего президента будут сдерживать продолжающаяся пандемия, крупномасштабная безработица и глубокие политические разногласия – и всё это тогда, когда страна изо всех сил пытается бороться с расовой несправедливостью и растущим неравенством. Чтобы сосредоточить внимание на восстановлении внутренних сил и ограничении амбиций за рубежом, придётся встретиться со значительным давлением.

Однако частичное восстановление внешней политики США всё ещё возможно. Соединённые Штаты могут взять на себя обязательства по ремонту отношений с союзниками по НАТО и в Азии. Они могли бы повторно вступить в соглашения, из которых вышли, начать переговоры о пакте, который наследовал бы ТТП, и возглавить реформу ВТО. Стоит скорректировать иммиграционную политику.

Но возврата к тому, что было, нет. Четыре года, возможно, не большой срок в истории, но достаточный, чтобы всё необратимо изменилось.

КНР стала богаче и сильнее, Северная Корея имеет больше ядерного оружия и более совершенные ракеты, климатические изменения идут дальше, посольство было перемещено в Иерусалим, а Николас Мадуро ещё больше укрепился в Венесуэле, как и Башар Асад в Сирии. Это и есть новая реальность.

Более того, восстановление в любом масштабе будет недостаточным с учётом того, насколько беспорядок распространился при Трампе. Соединённым Штатам понадобятся новые рамки для борьбы с более агрессивным и репрессивным Китаем, а также инициативы, которые сократят разрыв между масштабом глобальных вызовов – изменением климата и инфекционными заболеваниями, терроризмом и распространением ядерного оружия, кибервойной и торговлей – и меры, предназначенные для их решения. Повторного присоединения к неполноценному Парижскому соглашению, к СВПД, срок действия которого скоро истекает, или к несовершенной ВОЗ, было бы недостаточно. Вместо этого новая администрация должна будет заключить другие соглашения как по изменению климата, так и по Ирану, и сотрудничать с остальными, чтобы реформировать ВОЗ или создать новый орган, который возьмёт на себя часть глобального бремени здравоохранения.

А если Трампа переизберут? Воодушевлённый победой на выборах, которую истолкует как мандат, он, вероятно, удвоит внимание к центральным элементам внешней политики, определившим его первый срок. В какой-то момент разрушение набирает такую скорость, что пути назад уже нет. «Сотворение разрушения» может стать «сотворением поражения».

Бесчисленные нормы, союзы, договоры и институты ослабнут или увянут. Мир станет более гоббсовским – борьбой всех против всех. (Это было фактически анонсировано в мае 2017 г. в статье для The Wall Street Journal, написанной двумя высокопоставленными чиновниками администрации Трампа: «Мир – это не “глобальное сообщество”, а арена, на которой государства, неправительственные субъекты и бизнес взаимодействуют и соревнуются за преимущество».) Конфликты станут более привычным явлением, а демократия – менее. Распространение оружия ускорится, поскольку союзы потеряют способность успокаивать друзей и сдерживать врагов. Могут возникнуть сферы влияния. Торговля станет более управляемой, в лучшем случае будет расти медленнее, но, возможно, даже сократится. Доллар США начнёт терять свою уникальную роль в мировой экономике, а такие альтернативы, как евро, и, возможно, юань и различные криптовалюты, станут всё более важными. Задолженность США может стать серьёзным препятствием. Мировому порядку, просуществовавшему 75 лет, непременно придёт конец; вопрос только в том, что займёт его место.

Очень многое зависит от того, каким курсом пойдут Соединённые Штаты. Даже частичное возобновление сделало бы внешнюю политику Трампа чем-то вроде отклонения, и в этом случае её влияние было бы ограниченным. Но если его стиль внешней политики сохранится ещё на четыре года, Трампа станут рассматривать как действительно значимого президента. В таком сценарии модель, которой придерживались Соединённые Штаты со времён Второй мировой войны до 2016 г., окажется аберрацией – относительно кратким исключением из более давней традиции изоляционизма, протекционизма и националистической односторонности. История не позволяет смотреть на эту последнюю перспективу никак иначе, как с тревогой.

Перевод: Анна Портнова

Опубликовано в журнале Foreign Affairs №5 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 21 сентября 2020 > № 3538543 Ричард Хаас

Пятая эскадра

Адмирал Селиванов - олицетворение русского флота

Александр Проханов

Адмирал Валентин Егорович Селиванов. Какой, славный, долгий, советский жизненный путь! Рождённый в деревне, из кубанских казаков, он столько всего познал, столько всего перевидал, командовал столькими кораблями, бороздил волны стольких морей! Он — олицетворение русского флота, олицетворение советского человека, олицетворение человеческой стойкости и благородства.

Я познакомился с ним, когда ещё молодым писателем отправился на Пятую эскадру в Средиземное море, где и встретился с командиром эскадры Валентином Егоровичем Селивановым. Меня разместили на флагманском корабле, мы изредка встречались, и он рассказывал о том, что значит "безбазовое содержание флота", когда со всех флотов Советского Союза: и с Балтийского, и с Северного, и с Черноморского, и даже с Тихоокеанского приходят корабли, соединяются в эскадру. Не имея береговых баз, они постоянно находятся в море, бросают якоря среди воды, и у матросов нет тех возможностей, какими обладали американцы, которые базировались в Неаполе или Барселоне, когда к ним из Штатов прилетали их жёны и родственники.

Эскадра, пояснял мне Селиванов, противодействует могучему Шестому американскому флоту, который способен поднять с авианосцев сотню самолётов и нанести атомный удар по Севастополю, по Донбассу, по южным центрам Советского Союза. В случае последнего боя эскадре суждено просуществовать не более двадцати-тридцати минут, после чего она будет уничтожена, но удары американцев по Советскому Союзу будут ослаблены почти вдвое.

Так мы ходили в Средиземном море среди американских авианосцев, крейсеров и фрегатов.

Раз в день Селиванов покидал боевую рубку и на палубе под раскалённым солнцем в течение часа неутомимо шагал взад и вперёд, давая работу мускулам, сохраняя бодрость и способность управлять эскадрой. Тогда экипаж флагмана передавал из уст в уста: "Командир ходит". И я видел его высокую сильную фигуру, перемещавшуюся по палубе.

Вместе с разведчиками я садился на маленький быстроходный катер, и мы двигались в кильватере прошедшего недавно американского авианосца "Саратога", его туманная громада темнела вдалеке, как железный остров. Разведчики сачками вычерпывали из океана сброшенный с авианосца в море всякий хлам: конверты писем, банковские счета, перечисления обеденных блюд… Из этого хлама уже на корабле разведчики извлекали драгоценные сведения об авианосце: о количестве экипажа, их именах, о родственниках, находящихся в Штатах. Глядя на горки мокрых бумаг, я удивлялся этой диковиной работе.

На кораблике радиолокационной разведки, замаскированном под рыбацкую шхуну, я приближался к берегам Ливана, где в то время шла жестокая война в долине Бекаа, и израильские самолёты, вылетая из Хайфы, тянулись низко над морем вдоль побережья Ливана, недоступные радарам сирийцев. А потом резко взмывали и пикировали на цели в долине Бекаа. Радары зенитно-ракетных полков, находившиеся на вооружении сирийцев, воюющих в Ливане, не успевали засечь приближение израильских эскадрилий, и те заставали их врасплох и громили ливанские цели.

Радары нашего кораблика фиксировали взлёт в Хайфе израильских самолётов и вели их на низкой высоте вдоль моря, фиксировали их приближение к цели, передавая информацию о них сирийцам. И когда самолёты взмывали вверх, чтобы пикировать на Ливан, их встречали прицельным огнём зенитно-ракетные дивизионы и жгли израильских агрессоров.

На учениях я участвовал в погоне за подводной лодкой, когда два советских противолодочника двигались по морю, слушая шумы ускользавшей подводной лодки, бросали буи, загоняли лодку в ловушку, где её настигали глубинные бомбы. И я помню, как с далёкого мурманского севера сюда, на Средиземное море, через коридор, который давали югославы, прибывали громадные противолодочные самолёты. И над мачтой нашего корабля низко проходила крылатая, зелёного цвета громада с красными звёздами. Сверкая пропеллерами, выбрасывала в море разведывательные буи с гидрофонами, ловившими шумы ускользавшей субмарины.

На дизельной подводной лодке я погружался в глубины Тирренского моря, которое служило базовым районом для американских ПЛАРБов, вооружённых тяжёлыми баллистическими ракетами. Оттуда, из Тирренского моря, готовился удар по советским городам, штабам и военным базам. И наша лодка, нырнув на большие глубины, рыскала по морю, искала встречи с этими ПЛАРБами. Вместе с акустиками я слушал голоса моря: шорохи, скрипы планктона, пение дельфинов, шумы проплывавших над нами кораблей. И однажды мне показалось, что произошёл контакт с американской подводной лодкой: всего полминуты, но её было достаточно, чтобы поразить неприятеля торпедами.

Палуба была раскалённой, средиземноморское солнце слепило, и иногда Селиванов брал меня с собой на катер, мы уплывали подальше от корабля в открытое море и там купались. Мне не забыть это удивительное ныряние в средиземноморских зелёных волнах, сквозь которые проникали разноцветные солнечные лучи, гуляли вокруг меня, от моих волос поднимались вверх серебряные пузыри, и я чувствовал себя молодым дельфином. Посвежевшие, мокрые, мы с Селивановым возвращались на корабль, и каждый приступал к своим делам: он управлял громадой эскадры, а я писал свои заметки в блокноты.

Когда наступили чёрные для России дни, распался Советский Союз, стали разрушаться его экономические и военные структуры, Средиземноморская эскадра исчезла, а множество кораблей, составлявших гордость советского флота, были пущены под автоген, разрезаны и проданы по дешёвке в виде металлолома. Адмирал Селиванов, находясь на командных постах, как мог, сопротивлялся этому жуткому разорению, сберегая российский флот от окончательного исчезновения.

Сегодня у России вновь появились новые корабли, вновь заработали верфи. Средиземноморская эскадра вновь собирается. Теперь у этой эскадры есть база в сирийском Тартусе, у неё есть сверхмощное оружие.

Адмирал Валентин Егорович Селиванов, уже находясь в запасе, даёт рекомендации новому поколению командиров, как управлять этой разношёрстной, состоящей из множества кораблей эскадрой, как обеспечить её боеспособность, как сберечь самое драгоценное, что есть на кораблях, — волю людей к сопротивлению, к борьбе и к победе.

И вот сегодня, через столько лет, я вспоминаю ту далёкую звёздную средиземноморскую ночь, где мы стоим на ходовом мостике с командиром эскадры Валентином Егоровичем Селивановым, вдыхаем прохладный солёный воздух моря и смотрим, как далеко от нас американский вертолёт, совершающий ночные полёты, мерцая габаритными огнями, опускается на палубу американского корабля.

Россия. США > Армия, полиция > zavtra.ru, 16 сентября 2020 > № 3543241 Александр Проханов

Лужайка Белого дома

Какой американский президент не любит мирить евреев и арабов?

Исраэль Шамир

Под эгидой США набирает обороты процесс «примирения» Израиля с арабскими странами Ближнего Востока и другими государствами мира — за счёт интересов палестинского народа.

Какой американский президент не любит мирить евреев и арабов на лужайке Белого Дома? Однажды это прекрасно получилось у президента Картера, а потом президенты Клинтон, Буш-младший и Обама не отставали. Такой саммит на лужайке хорошо смотрится как дома, так и за рубежом — вальяжный американский президент, словно кот Леопольд, поучает расшалившихся мышей: «Ребята! Давайте жить дружно!», — и те благодарно кивают, бросаясь в объятия друг другу. Напоминает и о двойном смысле слова «Мир»: Pax Americana, Американский Мир — это мiр, в котором царит мир.

Вот и президент Трамп, который может позавидовать безмятежности правления президента Лукашенко, Трамп, осаждённый враждебной прессой, враждебными разведслужбами, враждебным конгрессом, получил свои чудесные мгновения на зелёной лужайке. Он свёл израильского премьера Биби Нетаньяху с двумя арабскими правителями: из ОАЭ и Бахрейна. Это большой плюс для Израиля. ОАЭ баснословно богаты, они уже собираются купить Хайфский порт, направить в Израиль своих больных, купить израильский хайтек и способствовать миру между Израилем и Саудовской Аравией, а также между Израилем и Ливаном. Бахрейн — не столь крупная сила, но это ещё одна «костяшка домино» в ближневосточной и мировой политической игре. Давнее желание Израиля добиться нормализации с арабами, не договариваясь с палестинцами, всё ближе к осуществлению.

Одновременно Трамп продавил Сербию и Косово, и те согласились открыть свои посольства в Иерусалиме. Посольство или представительство Косово станет первым представительством мусульманской страны в еврейском Иерусалиме.

Можно, конечно, фыркать, как делает могущественная оппозиция в Израиле: мол, Косово — это банда диких албанцев, Бахрейн оккупирован саудовскими войсками, в ОАЭ такой апартеид, что сам Израиль отдыхает, — но, во-первых, в таком мире живём, а во-вторых, ничто из сделанного Нетаньяху не удовлетворит израильскую либеральную оппозицию, кроме его отставки. В таком же положении находится и Трамп — его противники ничем не будут довольны, кроме его ухода из Белого Дома. С учётом этих обстоятельств, налицо большое достижение для Израиля, а также и для Трампа с Нетаньяху лично.

Трамп надеется таким образом перетянуть на свою сторону американских евреев — по крайней мере тех, для кого Израиль особенно важен. Полностью он этого не сумеет добиться никоим образом — подавляющее большинство американских евреев включено в структуры Демпартии, голосует за демократов, а сейчас ещё и поддерживает BLM. Но расколоть американское еврейство он сумеет, а это уже плюс.

В США, как и в других странах, есть поверие, что евреи всем рулят, и что с ними нужно договориться. Трамп тоже верит в эту концепцию, или, по крайней мере, учитывает еврейский фактор. До Трампа американцы пытались помочь Израилю договориться с палестинцами — это решило бы все проблемы одним махом. Но договориться с палестинцами можно было лишь путём некоторых уступок. Небольших — признать их людьми с элементарными правами, но таких уступок евреи делать не хотели и не хотят. Одно дело — требовать пересмотра отношения белых к чёрным в Америке, а пересмотреть отношение к гоям в своей стране — «это другое». Первое — всегда пожалуйста. Недаром при столкновениях BLM и полиции выясняется, что на стороне чёрных обычно активничают евреи. А второе — совсем нет. Трамп — реалист. Он учёл это свойство еврейского характера и решил подойти с другого конца: замирить Израиль с дальними странами Персидского Залива. Это у него получилось. Объединенным Арабским Эмиратам и их соседям куда важнее спор с Ираном, чем дружба с палестинцами. А Израиль занимает четкую антииранскую позицию.

В самом Израиле восторгов мало. Прежде всего — там вводят карантин. Израиль – первая страна в мире, входящая на повторный карантин, со всеми его прелестями. Комендантский час, больше десяти в одном месте не собираться, школы закрыты, масочный режим, синагоги закрыты в наступающие еврейские праздники, и всё это — несмотря на небольшое количество смертей от COVID-19. Пока есть данные только за первые шесть месяцев года, но по ним смертей не больше, чем в первую половину предыдущего года. Количество же безработных растёт, рестораны и мелкие бизнесы закрываются. Народ подозревает, что карантин введен против демонстрантов, которые бузят каждый вечер около резиденции премьер-министра. В этих условиях нормализация отношений с дальними странами не может вызвать должного восторга.

Признание Иерусалима столицей Израиля тоже продвигается, хотя и медленно. Без ликования — скорее, как вынужденную меру — принял это требование Трампа президент Сербии. Для Косова это всё равно — маленькая страна, полностью оккупированная войсками НАТО, не имеет ни выбора, ни своей внешней политики. Евросоюз не одобрил даже эти шаги. Если есть площадка, где Евросоюз имеет свою позицию, это палестинский вопрос, и здесь позиция «единой Европы» близка к позиции России. Как ЕС, так и Россия при всей симпатии к Израилю не готовы отказаться от защиты законных прав палестинцев, и это можно лишь приветствовать.

США. Израиль. ОАЭ. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 15 сентября 2020 > № 3543238 Исраэль Шамир

Энергоатом предлагает создать на Украине инновационный хаб-технопарк

Команда молодых специалистов ГП «НАЭК «Энергоатом» приняла участие в международной программе Young SDG Innovators от Глобального договора ООН.

В Киеве состоялось подведение итогов реализации программы Young SDG Innovators на Украине. В рамках программы команда Энергоатома представила свое видение дальнейшего инновационного развития отечественной атомной генерации с одновременным обеспечением устойчивой работы украинской энергосистемы и поставкой десяткам миллионов украинцев безопасной, низкоуглеродистой и доступной электроэнергии.

Чтобы достичь поставленных целей, специалисты Энергоатома предлагают создать инновационный хаб-технопарк «Let's Do Nuclear», который сосредоточится на выборе, оценке и внедрении наиболее эффективных инновационных ядерных технологий с повышенным уровнем надежности и безопасности. По идее авторов проекта, в команду технопарка кроме представителей компании войдут также представители проектных институтов, разработчиков технологий и оборудования, зарубежных компаний-партнеров, Государственного научно-технического центра по ядерной и радиационной безопасности (ГНТЦ ЯРБ), НЭК «Укрэнерго», учебных заведений и предприятий атомно-промышленного комплекса.

Согласно с правилами участия в программе Young SDG Innovators, в ней участвуют три инноваторы (innovators) и один чемпион (champion) от каждой компании-участника. Инноваторы отвечают за разработку устойчивых бизнес-моделей, инициатив и продуктов, которые соответствуют Целям устойчивого развития (ЦСР) ООН. Командный чемпион отвечает за координацию, поддержку и продвижение проекта инноваторов внутри компании-участника.

В команду инноваторов Энергоатома вошли ведущий инженер отдела мониторинга мировых направлений функционирования и развития ядерно-энергетического комплекса Дирекции по международному сотрудничеству Илья Краснуха, ведущий инженер отдела обеспечения реализации проектов ОП «Атомпроектинжиниринг» Дмитрий Корчагин и инженер по эксплуатации оборудования атомной электростанции ОП «Атомпроектинжиниринг» Генрих Кальян. Чемпионом команды стал директор департамента коммуникаций Дирекции по коммуникациям Энергоатома Данила Лавренов.

Представители Энергоатома в своей презентации в частности обратили внимание на значительный вклад мировой атомной энергетики в борьбу с изменениями климата. «Каждая страна вольна самостоятельно выбирать путь к декарбонизации национальной экономики. К примеру, Германии для обеспечения надежной работы энергосистемы в настоящее время приходится балансировать мощности ВИЭ угольной генерацией, в том числе и импортируя электроэнергию из соседних государств – из-за политического решения о сворачивании атомной энергетики. Зато во Франции, которая имеет развитую атомную энергетику, интенсивность выбросов СО2 в десять раз ниже, чем в Германии», - отметили авторы презентации.

Генеральная директор Глобального договора ООН в Украине Татьяна Сахарук отметила, что самое время искать новые подходы и возможности в устойчивом развитии. «Бизнес может расти и развиваться, только отвечая на глобальные вызовы, - убеждена Сахарук. - Поэтому необходимо рассматривать бизнес-процессы сквозь призму инноваторства и с желанием положительно влиять на права человека и состояние окружающей среды».

В рамках украинской части программы Young SDG Innovators также были представлены презентации команд Альфа-Банк Украина, ДТЭК, ПУМБ, Фармак, Astarta-Kyiv, EPAM и других.

О программе:

Young SDG Innovators Program объединила 10 стран (Великобритания, Дания, США, Турция, Украина, Бангладеш, Бразилия, Ливан, Мексика, Южная Африка). Проект реализуется опытными профессионалами в области инноваций и бизнес-трансформаций при финансовой поддержке Офиса Координатора системы ООН в Украине.

В каждой из стран в течение почти года по 10 команд работали над разработкой проектов имплементации устойчивого развития в концепции собственных компаний. Программа состояла из учебно-практических сессий и менторской поддержки с привлечением экспертов в области коммуникаций, управления, прототипирования, финансов, бизнес-моделирования. В ней была использована специально адаптированная под Цели устойчивого развития ООН модель Sustainable Experience Innovations (Устойчивого инновационного опыта), основанная на принципах дизайн-мышления.

Иордания снизила на треть минимальный размер инвестиций для получения гражданства

Однако многие инвесторы и так вкладывали намного больше порогового значения.

Что случилось? Комиссия по инвестициям Иордании отчиталась о результатах двухлетней работы программы и представила изменения её условий, сообщает Investment Migration Insider.

Результаты. В целом за время работы с 2018 года программа получения гражданства за инвестиции привлекла $1,38 млрд от всего лишь 200 основных инвесторов, сообщил Халид Аль-Вазани, глава иорданской инвестиционной комиссии (JIC). Кроме того, создание 7 369 рабочих мест напрямую связано с программой.

Откуда деньги? JIC не раскрыла статистических данных, но сообщила, что среди инвесторов есть выходцы из следующих стран:

   -Сирия

   -Ирак

   -Палестина

   -Финляндия

   -Канада

   -Ливан

   -США

   -Пакистан

   -Индия

   -Сент-Китс и Невис

Цитата. «Было не сразу понятно, как иорданская комиссия убедила участников инвестировать в среднем в семь раз больше требуемого минимума. Возможное правдоподобное объяснение состоит в том, что заявленные вложения иностранцев, только недавно натурализованных через программу, могли быть задним числом включены в подсчёт», – предполагают авторы статьи.

Изменения. Несмотря на необычайную щедрость инвесторов, JIC сочла целесообразным снизить минимальные инвестиционные требования на 25-33% в зависимости от варианта.

Совет министров Иордании объявил о следующих изменениях минимальных требований:

Инвестиционная программа Иордании регулярно входит в топ лучших в мире.

Автор: Ксения Ватник

Третья мировая, первая Евразийская: чем обернётся для мира ось Москва-Пекин-Тегеран

место России в противостоянии Китая и США в Евразии

Николай Вавилов

По информации источников издания OilPrice в Министерстве нефти Ирана власти исламской республики с 9 ноября готовы обеспечить России и Китаю все условия для военного присутствия в портах Чабахар, Бендер-Аббас и Бушер в «соответствии с военным элементом соглашений». Повторное и теперь постоянное появление флотов России и Китая в традиционной сфере американского влияния будет означать повторение событий начала 2020 года – когда одновременно в течение трёх дней погибли Сулеймани, начальник Генерального штаба Тайваня Шэнь Имин, а также начальник курдской разведки Метин Арсалан.

В 2020 году произошло отчетливое оформление тесного военного и экономического сотрудничества России, Китая и Ирана, которое прошло боевое крещение в январе 2020 года убийством генерала Сулеймани.

В августе этого года это взаимодействие готово выйти уже на абсолютно неприемлемый для США и Израиля уровень: в активной фазе находится подготовка фактического полного экономического вхождения Ирана в китайское экономическое и военное партнёрство с Китаем – сфера Китайского влияния не только протянется от Пакистана до Ливана и портов Сирии, но и фактически отменит американский фактор в Афганистане.

Для всех вовлеченных наблюдателей очевидно, что для США это угрожает потерей всего Ближнего Востока. Выхода у американских стратегов всего два – в отсутствие союза с Россией - противопоставить Большому Китаю – Большую Турцию – или Великий Туран от Греции, Сербии и Косово до Западного Китая, населенного тюркоязычными уйгурами – или – развязать прямую агрессию против Ирана, пока китайская армия не взяла нефтеносную Персидскую империю под зонтик своего оружия, а вместе с ней и весь Ближний Восток вместе с Северной Африкой.

Россия в этом союзе далеко не абсолютный союзник ни для Ирана, ни для Китая.

И новая парадигма Китайского Шёлкового пути, с Пакистаном, а теперь и Ираном, диктует нам необходимость абсолютно новой стратегии, не имеющей аналогов в прошлом – ведь в династию Тан и Мин, когда Китай уже играл в большие геополитические и торговые игры с Арабским халифатом и Тимуридами – Россия существовала в виде небольшого Московского княжества.

Это для Новой России с учетом абсолютно новой геополитической ситуации в мире – сложный концептуальный и интеллектуальный вызов, который сложно решить по наитию, особенно в состоянии, когда о колоссальном присутствии Китая в Иране едва ли заикался хоть один российский китаевед.

Перед тем как начать обсуждать выгодные для Москвы комбинации во всех надвигающихся сложных ситуациях, стоит уделить внимание грандиозному достижению дипломатии Си Цзиньпина, которое может стать прологом для Третьей мировой и Первой евразийской войной Китая с США.

Речь идет о появившемся уже подготовленном черновом варианте 25-летнего Соглашения о торговом и военном партнерстве Китая и Ирана, которое по сути присоединит государство к системе коллективной безопасности Пекина.

Эта система уже покрывает как минимум Пакистан (и частично Афганистан и Таджикистан), сделает Тегеран энергетическим и товарным придатком Новой династии Тан, которую создает в Китае Си Цзиньпин, а также сделает для Афганистана и Туркмении союз с Пекином почти безальтернативным – такие получаются китайские шахматы вэйци, которые мы называем по-японски «го».

18-страничный документ предлагает выделение Ирану китайских инвестиций в размере почти половины триллиона долларов в течение 25 лет. Взамен на это, Пекин берет на «вековое довольствие» меч Персидской империи. Иран обязуется не только стать «вечным» поставщиком нефти в Пекин, но и реализовать почти сотню экономических проектов на собственной территории. Кроме этого в открытой военной части соглашения страны договариваются о совместном обучении военнослужащих, совместных учениях, разработках вооружений и их производстве, а также обмене разведывательной информацией. Проще говоря, страны намерены вместе воевать на Ближнем Востоке – в Сирии, Ливане, Палестине – и последняя загадочная смерть нового китайского посла в Израиле – лишнее тому подтверждение.

Против кого же воевать? Против американских интересов и их представителей – Турции и Израиля, а также присоединившихся к ним Арабских эмиратов.

Помимо реализации проектов в сфере инфраструктуры и телекоммуникаций, спутникового покрытия, контроля за интернетом, разумеется они станут полностью китайскими, Китай также собирается модернизировать на иранском побережье порт Джаск.

У Ирана нет альтернатив: стране требуется сбывать значительный объём нефти, чтобы играть хоть какую-то роль в политике и на нефтяном рынке, однако бывший самый крупный импортер иранской нефти – Германия – лишена возможности диверсифицировать поставки иранской нефти, руками самих же американцев, загнавших Иран под действие санкций.

Очевидно также, что перспектива «продажи» страны Пекину мало кого радует в Тегеране, стоило ли освобождаться от ига неверных, чтобы пойти прислугой язычникам?

С этим во много связан и недавний визит иранского министра обороны в Москву на выставку Армия-2020: действие рождает противодействие – иранская власть теперь вынуждена искать поддержку третьей силы в лице Москвы, чтобы пекинские партнеры не посадили персидского льва в уж слишком узкую клетку.

Кстати, китайское слово ши-цзы – лев, пришло в китайский из персидского языка – «шир».

Соглашение пока ещё не одобрено парламентом Ирана, и возможно, намеченный на сентябрь триумфальный визит Си Цзиньпина в Тегеран, спустя пять лет после судьбоносного визита в 2015 году, будет отложен, а вместо него Си Цзиньпину придется обсуждать «Большую иранскую сделку» с российским президентом. Что в целом – гармонично, уверен, отразится на достижения Пекина на Ближнем Востоке.

Пекин уже многократно ломал зубы и попадал в собственные ловушки, теряя деньги в тех регионах, где списывал Москву со счетов. Возможно, Си Цзиньпин понимает это, осталось это донести и китайскому истеблишменту, забывшему разницу между деньгами и реальным влиянием, особенно на Ближнем Востоке.

Однако даже несмотря на острое духовное внутреннее сопротивление иранской невесты китайской свадьбе – предложение Пекина вызвало панику Вашингтона.

Ведь по сути речь идет о прямом нарушение санкций Вашингтона – Пекин откровенно действует в разрез интересам США – не тайком, а открыто объявляя войну за Ближний Восток и за его нефтяные поставки.

В четырех пунктах влияния – портах Хамбантота – Гвадар – Джаск – Джибути – образуется Полумесяц китайского контроля над Ближним Востоком, напоминающий меч, занесенный над Индийским океаном и Индией. Этот китайский меч решает две задачи – как защиты собственных углеводородных поставок, так и возможное блокирование поставок нефти в Индию и частично в Японию.

Кроме всего прочего соглашения Китая и Ирана со 100% вероятностью денонсирует планы Индии по инвестициям в создания порта Чабахар и железнодорожную ветку в Афганистан до города Захедан, длинной в 600 км.

Скорее всего, эту ветку и этот порт в перспективе 2-3 лет также будет строить Китай, как еще одну параллельную «дорогу жизни» из Ближнего Востока в Китай на период морской блокады США.

Часто можно услышать, что маршруты Одного пояса – одного пути сложные, дорогостоящие, опасные. Однако в условиях надвигающейся морской блокады – любой сложный маршрут выгоднее, чем 100% потопленный в море нефтяной танкер.

Индия, впрочем, не сидит сложа руки.

Индия – наиболее вероятный кандидат на лидера ударного кулака США против Китая в XXI веке – конкурирует с Китаем за нефть, от которой зависит еще больше, чем Китай, за сельхозугодия и поставки продовольствия, за рынки сбыта и, если век Востока в это столетие все-таки состоится – за мировое господство во вторую половину ХХI века.

Коронавирус нарушил масштабные планы по созданию военного союза США и Индии – уже в конце 2019 года в Конгрессе США появились прямые лоббисты создания военного союза и присоединения Индии к «НАТО плюс пять» - союзников США в Азии – Японии, Южной Корее, Австралия, Израиль, Сингапур.

Вхождение Индии в «Азиатское НАТО» лоббируют выходцы из Гуджарата – родной провинции нынешнего премьера Индии Нарендры Моди. Пока, правда, это лобби, поддержанное еврейским лобби США, не добилось союза, но тоже немалого – в конце июля 2020 года Китай был признан агрессором на индийско-китайском участке границы, что весьма показательно, хотя и не удивительно, учитывая общий антикитайский настрой американской элиты.

К слову, именно поэтому иллюзии о противовесе Китаю через союз России и Индии – кажутся еще более эфемерными: в XXI веке Индия хочет сработать как основной союзник США против Китая и получить максимум помощи – это хорошо видно по последним инициативам Моди и торжественного визита Трампа в Индию. Сближению стран способствует и огромная индийская диаспора в США, растущая в почти в геометрической прогрессии.

Сегодня можно сказать, что Индия почти полностью уплыла из советско-российской в американскую гавань.

Однако стоит и признать, что остатки российского влияния не позволяют ей вести полностью авантюрную политику по наращиванию военной эскалации с Китаем.

К слову, Индийский план принят на ура американской элитой – и это обстоятельство отменяет фантазии либеральных кругов России о том, что Россия де получит статус основного ударного кулака против Китая в случае замирения с США.

В этой новой американской индийской политике – роль России – это роль всего лишь одного из антикитайских флангов, но никак не единственного союзника, чего нельзя сказать о планах Китая по роли союзной России в грядущем противостоянии.

В Пекине ни у кого нет сомнений, что неискушенный Пентагон готовит для Китая «японский» сценарий, рассматривая страну как Японию образца 1941 года, и разделяя задачу по ликвидации суверенного Китая на два этапа.

Первый этап заключается в нефтяной блокаде КНР, и именно с этим во многом связано удвоение (а возможно, и утроение) нефтяного резерва Китая.

К этой блокаде, которую США применяло к Японии, сегодня добавится также блокада в области новых технологий, в частности микрочипов, а также целый набор финансовых инструментов удушения, включая санкции против крупнейших китайских корпораций.

После длительного иссушающего для китайской экономики период в полгода-год, которая приведет нынешнюю правящую группу к возможному внутреннему коллапсу экономики, и решению части элиты Китая открыто поддержать США, будет готово к проведению морской и наземной операции в отношении КНР или жизненно важных союзников Китая.

Велика вероятность и ядерных ударов по Китаю – то, чего последние лет тридцать нельзя было вообразить сомневаться в этом не стоит: если на это пошли только ради эксперимента и устрашения Японии и СССР президент-демократ Трумэн, то на это пойдет ястреб-республиканец Трамп.

Любопытно, что зоологический расизм верхушки США, пошедшей на акт геноцида в Японии сопровождался иезуитским коварством – ведь США бомбили не случайные цели – а крупнейшие центры христианства в Японии – так, чтобы местное население восприняло собственный геноцид как прямое исполнение пророчеств Апокалипсиса.

Не стоит сомневаться, что новыми целями американских ударов также могут стать крупнейшие центры христианства в Китае.

Однако вернемся к нефтяному эмбарго. Оно будет также разделено на две важнейшие составляющие – полный контроль над акваториями Индийского и Тихого океана – вплоть до уничтожения китайских судов в Красном море, Малаккском проливе, Тайваньском проливе – за этим и строится сухопутный Шелковый путь.

Вторая важнейшая составляющая – это недопущение к рынкам Китая независимых экспортёров – к которым относится Венесуэла, Иран и Россия. Но если у России есть ядерное противоядие для действий США, то у Венесуэлы и Ирана такого противоядия нет.

Именно возможная военная операция США толкнула Китай на обсуждение беспрецедентных по масштабам вливаний в экономику Ирана в рамках разрабатывающегося 25-летнего «Комплексного плана сотрудничества между Ираном и Китаем», который подразумевает беспрецедентные инвестиции КНР в Иран в размере почти половины триллиона долларов в течение первой пятилетки сотрудничества. Именно это соглашение может стать для Пекина и Тегерана – стать последней чертой, после которого Вашингтон, поддержавший Турцию, пойдет на более решительные меры.

Пекин предложил иранской элите сыграть ва-банк – реализация соглашения позволит Ирану и элите КСИР пережить бурю ближайших трех лет – но только на одном условии – страна станет ледоколом китайского влияния на всем Ближнем Востоке – и не только прорубающим путь китайским товарам в Европу через Сирию и Ливан, но и соединяющей мост через столь непростой Афганистан.

Учитывая мощное присутствие Китая в Пакистане – вовлечение Ирана в китайскую ось серьезно сократит и маневр для Пакистанской элиты, которая, признаемся честно, вовсе не горит желанием слиться с весьма жесткой для подчиненных народов китайской военной бюрократии.

Вашингтон, понимая реальную возможность формирования такого образования сделал свой решительный выбор в пользу реализации в Евразии стратегии масштабной поддержки Турции и ее геополитического плана по расширению своего влияния на все тюркоязычные государства.

Если в мечтах пантюркистов эта идея заиграла лучами Великого Турана, то на практике речь идет о создании второго пылающего пламенем гражданской войны Исламского государства – однако теперь на тюркоязычной основе - от Азербайджана до Синьцзяна, разумеется с центром – в Средней Азии, прежде всего Казахстане, Узбекистане и Туркмении – там где должен проходить безопасный для Китая шелковый путь: режимы этих государств будут брошены в топку бесконечной исламской революции, которую делали студенты-талибы в Афганистане.

Витающее в воздухе признание США геноцида уйгуров – первый шаг к формированию масштабного освободительного движения в Синьцзяне и в среде уйгуров, расселенных по всему Китаю, Средней Азии и Ближнему Востоку.

События 2020 года развиваются стремительно и если такие планы раньше витали в воздухе, то сегодня об этом говорят новые назначения руководителей информационных служб Великобритании и США: новые руководители Mi6 и ЦРУ по совпадению являются специалистами по Турции с большим опытом работы по специальности.

Идея Великого Турана несет и косвенные угрозы для России – особенно если эта стратегия вовлечет в себя теряющий стабильность Азербайджан и Казахстан, находящихся на границах России. Думаю, что нарастающая напряженность в Нагорном Карабахе также должна рассматриваться в этом же ключе – в разрезе попытки Китая усиливать свое влияние, вытесняя из региона США, а не как традиционная проблема бывших советских республик.

Турецкое влияние дополняется ставкой США на Израиль и на Ближнем Востоке формируется две противостоящие друг другу коалиции – Турции-Израиля и Ирана-Китая.

Стоит ли упоминать, что Россия имеет тесные отношения как с первыми, так и со вторыми и ей абсолютно не хочется делать выбор в пользу масштабной войны от Ливана до Казахстана, однако этот выбор почти неизбежен – избежать можно лишь больших потерь, «таскания каштанов из огня» и поражения, но не большой Первой Евразийской войны с участием уже суверенных азиатских стран, а не колониальных держав.

Радикальные действия Китая в Иране и Афганистане, а также планы США по созданию из Турции базы своего влияния в Евразии, помещают Россию между двух огней.

Какая же роль России в этой новой геополитической конструкции Китая с учетом рисков роста роли Турции в американских планах?

Визит министра обороны Ирана Амира Хатами говорит сам за себя. Министр обороны исламской республики прибыл в Москву накануне готовящегося визита Си Цзиньпина в Иран, возможно, судьбоносного для страны.

Иран уже не торгуется с Москвой – наоборот, Тегеран пытается использовать влияние Москвы в регионе, чтобы сохранить хоть какие-либо остатки суверенитета после сделки с Си Цзиньпином, от которой Иран вряд ли сможет отказаться.

Как я уже сказал выше, появление Китая на Ближнем Востоке – холодный китайский расчёт на вовлечение стран Ближнего Востока и Средней Азии в орбиту китайского влияния натыкается скрытый усиливающееся протест местных элит, которые не готовы принять китайский диктат в регионе – насколько бы он соблазнительным в экономическом плане он не казался.

При этом, как стало видно и во время визита министра обороны Индии во время парада в Москве 24 июня, а также во время визита министра обороны Ирана Амира Хатами во время Армии-2020 неделю назад – элиты евразийских государств начинают устойчиво видеть в Москве позитивную роль третьей силы в противостоянии Пекина и Вашингтона, превращающих их страны вместо площадок развития – в поле битвы.

Политика Москвы – это создание в Евразии максимального контроля над транспортными и нефтяными потоками, при этом очевидно, что никакая экономическая интеграция Москвы пока не сопоставима с силой присутствия Пекина – наоборот, на руку Москве играет бездумное наращивание влияния Пекина и появление в странах влияния естественной «партии Москвы», тех, кто не хотел бы видеть свою страну колонией Китая, который, судя по всему, не извлек уроков из колониализма Запада и жадно торопиться выхватить кусок изо рта американцев.

Страны Ближнего Востока, видевшие ранее, в Китае нейтрального партнера, теперь будут все больше остерегаться роста его влияния и в конечном счете начнут искать новую опору, но не в США. Сегодня Китай идет на открытую конфронтацию с США и победителем будет та страна, которая последней вступит в это противостояние.

Интересно, что и в отношении исламского мира у Москвы вполне благоприятная позиция.

Москва не занимается политикой китаизации мусульман как это делается в Китае, и что естественно осядет пятном на Иране, вступившим в союз с Пекином. Москва стоит за права мусульман – это хорошо видно на Северном Кавказе.

С другой стороны, Турция, пошедшая на союз с Израилем, также теряет моральные очки в глазах мусульман Ближнего Востока.

Моральное лидерство Москвы позволит ей стать лидером всех нейтральных, консервативных сил Ближнего Востока – не вкладывая практически никаких ресурсов в создание этих сил – а лишь наблюдая за нарастающим конфликтом Китая и США на Ближнем Востоке.

Не стоит забывать, что в свое время несмотря на внешне прекрасные отношения с Китаем Тамерлан все же начал готовить поход в Китай – не может быть истинный исламский правитель данником язычников.

Странно, что китайский МИД так плохо знает историю исламских государств и раз от раза терпит крах в попытке реализовать хоть что-либо серьёзное в странах исламского мира без участия России.

Китай. США. Иран. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Нефть, газ, уголь > zavtra.ru, 8 сентября 2020 > № 3543243 Николай Вавилов

Встреча министров финансов, посвящённая финансированию устойчивого развития на период до 2030 года в эпоху COVID-19 и на перспективу

Заместитель премьер-министра Канады Христя Фриланд,

Министр финансов Ямайки Найджел Кларк,

Заместитель Генерального секретаря Амина Мохамммед,

Ваши превосходительства,

Дамы и господа!

Я рад сегодня представлять здесь Группу Всемирного банка.

Обеспечение финансирования развития является одной из ключевых задач, которые стоят перед нами. Решить её необходимо, чтобы мы располагали средствами для достижения целей в области устойчивого развития и могли вести эффективную борьбу с COVID-19.

Я рад сообщить, что в ближайшие две недели Всемирный банк выйдет на символически значимый уровень в 2 триллиона долларов США в ценах 2020 года, отражающий объём средств, который был им предоставлен в рамках финансирования развития за последние 75 лет.

Всё началось с предоставления первого послевоенного займа Франции, и этот процесс продолжается по сей день. Следует особо отметить, что с апреля в рамках мер реагирования на COVID-19 мы зарезервировали свыше 6,6 миллиардов долларов, и более 40 процентов из этой суммы уже предоставлено.

Данное обстоятельство показывает, что работать необходимо с прицелом на длительную перспективу, нужно проявлять настойчивость и неизменно уделять самое пристальное внимание наиболее важным аспектам, а именно – результатам, особенно в части сокращения бедности и обеспечения человеческого и устойчивого развития.

Важно обеспечить мобилизацию достаточного объёма ресурсов – как силами самих стран, так и международным сообществом. В течение последних двух лет мы продемонстрировали, что с помощью финансовых инноваций и действенных финансовых стратегий мы можем расширить свои финансовые возможности. Так, благодаря самым масштабным инновациям, которые мы внедрили в деятельность Международной ассоциации развития (МАР) с 1960 года, нам удалось увеличить объём доступных финансовых средств МАР в рамках МАР-18 на 50 процентов, или 25 миллиардов долларов США. Аналогичный результат мы смогли получить также в рамках МАР-19.

Благодаря этим дополнительным ресурсам, полученным в ходе пополнения средств МАР и увеличения капитала МБРР, Всемирный банк смог повысить совокупный средний показатель финансовой поддержки за три года в сферах изменения климата, образования и здравоохранения на 75 процентов (или более чем на 11 миллиардов долларов США ежегодно) по сравнению с ситуацией три года назад. И мы продолжаем наращивать свои обязательства, особенно в сфере изменения климата.

С учётом успешного осуществления наших проектов в сфере здравоохранения, связанных с COVID-19, мы активно анализируем то, каким образом мы могли бы поддержать кампанию вакцинации, включая финансирование вакцин при необходимости. У нас имеется успешный опыт поддержки широкомасштабных кампаний в сфере здравоохранения, которыми были охвачены десятки миллионов людей.

Банк продолжит совместную работу с международным сообществом в направлениях, где ЦУР служат прочной основой, а наше финансирование тесно увязано с соответствующими приоритетами.

Из-за COVID прогресс в достижении ЦУР замедлится. По нашим оценкам, вследствие пандемии в ситуации крайней бедности могут оказаться более 100 миллионов человек; кроме того, пандемия способствует росту неравенства по всему миру.

Неотложные действия требуются уже сегодня. В прошлом финансовом году Всемирный банк осуществил самую масштабную программу кредитования в своей истории; её объём составил 59 миллиардов долларов США. IFC, наше структурное подразделение, работающее с частным сектором, дополнило эту сумму, предоставив в совокупности 28,5 миллиардов долларов США в виде долгосрочных и краткосрочных обязательств.

Год стал рекордным и с точки зрения выделения средств: их объём превысил 41 миллиард долларов США (21,3 млрд долларов США в средствах МАР).

При этом мы наращиваем масштабы своей работы. В текущем финансовом году, который завершается в июле 2021 года, Всемирный банк намерен предоставить развивающимся странам финансирование, объём которого составит 70-80 миллиардов долларов США.

Мы ставим основной акцент на обеспечении чистых положительных трансфертов на крайне льготных условиях для стран-клиентов. В 2021 финансовом году это означает, что на каждый доллар, направленный на обслуживание долга, Всемирный банк предоставит 11 долларов в виде новых обязательств для стран, подпадающих под критерии МАР. Для малых островных развивающихся государств на 2021 финансовый год Всемирный банк зарезервировал около одного миллиарда долларов США, - сумму, которая в 10 раз превышает прогнозируемый объём их платежей в счёт обслуживания долга.

Я упоминаю об этом, поскольку проблемы долга активно обсуждались в рамках дискуссионных групп этой Инициативы финансирования развития. Мы призываем «Группу двадцати» продлить действие моратория на выплаты в счёт обслуживания долга до декабря 2021 года, и продолжаем призывать представителей частного сектора и всех кредиторов из «Группы двадцати», не входящих в Парижский клуб, в полной мере присоединится к этому мораторию.

ВБ совместно с МВФ осуществляет реализацию и мониторинг инициативы по временной приостановке платежей в счёт обслуживания долга, так чтобы высвобожденные средства использовались для финансирования критически важных инвестиций. Одним из приоритетов в этой связи должна быть прозрачность долга, - в частности, в отношении условий, видов обеспечения, применение которых ограничено, и положений о неразглашении информации, которые обременяют государственные договоры.

Ваши превосходительства, мы приветствуем усилия со стороны ООН, Канады, Ямайки и многих других в организации Инициативы финансирования развития. Конкретным примером удачной реализации повестки дня этой Инициативы служит МАР.

Способность МАР привлекать средства с рынков капитала под низкий процент в рамках своей новой модели смешанного финансирования обеспечивается заинтересованностью доноров и высокой платёжной дисциплиной со стороны заёмщиков. Благодаря тому, что клиентам МАР предоставляется на 50 процентов больше средств, причём на более льготных условиях [(в настоящее время 20 процентов средств МАР предоставляются в виде грантов!)], мы способны обеспечить самый значительный чистый трансферт средств нашим клиентам, когда они испытывают наибольшие потребности в условиях текущего кризиса.

Пришло время для быстрых и скоординированных действий, партнёрской работы, чтобы помочь беднейшим и наиболее уязвимым странам. Важная роль в осуществлении этих усилий принадлежит ООН, и мы работаем с рядом агентств ООН, чтобы улучшить результаты для стран. Последним примером служит восстановление Ливана, где ГВБ действует в тесной взаимосвязи с ООН и ЕС.

Мы действуем. Однако необходимо делать больше. Нам требуется ваша солидарность и финансовая поддержка для стран, которые находятся в непростой ситуации. Благодарю вас.

ПОДЪЁМ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ КОРРУПЦИИ

ФИЛИП ЗЕЛИКОВ

Профессор истории и госуправления Центра Миллера в Университете Вирджинии. Американский дипломат, исполнительный директор комиссии по терактам 11 сентября. Работал в пяти администрациях Белого дома.

ЭРИК ЭДЕЛЬМАН

Советник Центра стратегических и бюджетных оценок, старший советник Фонда защиты демократий. Заместитель министра обороны США по политическим вопросам с 2005 по 2009 год.

КРИСТОФЕР ХАРРИСОН

Консультант по финансовым и политическим рискам. Советник Министерства обороны и Госдепартамента в период президентства Джорджа Буша – младшего.

СЕЛЕСТА УОРД ГВЕНТЕР

Заместитель помощника министра обороны в администрации Джорджа Буша – младшего. С осени 2020 года сотрудник Центра внешнеполитических стратегий Техасского университета A&M.

КАК ГОСУДАРСТВА ПРЕВРАТИЛИ ВЗЯТКИ В ОРУЖИЕ

Весьма симптоматичная статья, которая хорошо вписывается в картину мира, формируемую американским политическим истеблишментом в отношении государств-противников. Факты и интерпретации оставляем на совести авторов, некоторые нелепости видны невооружённым взглядом, но наиболее интересно, что крайне именитые авторы статьи видят коррупцию исключительно в контексте Трампа и роящихся вокруг него автократов. Никакие другие американские администрации и политики, вероятно, ни о чём таком и помыслить не могли.

Взяточничество – не новость, возможно, это вторая древнейшая профессия. Влиятельные люди и их окружение всегда использовали откаты, «деньги в обмен на услуги» и другие коррупционные схемы, чтобы обогатиться и получить нечестное преимущество. Коррупция всегда представляла угрозу для верховенства закона и препятствовала защите гражданских и экономических прав.

Новое – трансформация коррупции в инструмент государственной стратегии. В последние годы ряд стран – прежде всего Китай и Россия – нашли способ превратить коррупцию, которая раньше была характерной чертой их политических систем, в оружие на глобальной арене. Страны делали это раньше, но в таком масштабе – впервые.

Результатом стал незаметный, но существенный сдвиг в международной политике. Соперничество между государствами обычно было связано с идеологией, сферами влияния и национальными интересами, побочные выплаты того или иного рода были одной из возможных тактик. Однако теперь они стали ключевым инструментом государственной стратегии, способом добиться определённого политического результата и воздействовать на ситуацию в конкретных странах. Эта форма коррупции базируется на асимметрии. Любое правительство может нанять скрытых агентов или подкупить чиновников в другой стране, но относительная открытость и свобода демократических обществ делает их особенно уязвимыми для подобного враждебного воздействия, а их недемократические конкуренты просчитали, как использовать эту слабость.

Борьба с коррупцией всегда оставалась в стороне общественных и академических дискуссий о внешней политике. Считается, что это проблема правоохранительной системы и эффективного государственного управления, то есть она сдерживает политическое и экономическое развитие, но не выходит на уровень государственной стратегии. Однако сегодня коррупция превратилась в политическое оружие. Способы борьбы с ней должны войти в мейнстрим международной политики всех уязвимых государств, включая США.

Коррупционный прорыв

Стратегическая коррупция отличается от традиционных форм, которые принято называть бюрократической и большой коррупцией. Бюрократическая коррупция – широко распространенное явление на госслужбе, когда требуется «плата за услугу»: например, во многих странах, чтобы получить водительские права или разрешение строительной инспекции, нужно дать взятку. Этот вид взяточничества препятствует экономическому развитию, поскольку люди со связями получают прибыль от инвестиций в ущерб реальному росту.

Большая коррупция происходит, когда представители бизнеса или криминала (или олигархи) напрямую платят высокопоставленным чиновникам в обмен на преференции или контроль над ключевыми секторами экономики, где можно получить большую прибыль, – чаще всего это банки, телекоммуникации и природные ресурсы, такие как нефть и газ. Обе формы традиционной коррупции подрывают слабые государства, ведут к их распаду и гражданскому конфликту – этот процесс сейчас можно наблюдать в Алжире, Боливии, Иране, Ираке, Ливане и Венесуэле.

При бюрократической и большой коррупции тот, кто даёт взятку, и тот, кто берёт, просто пытаются обогатиться. При стратегической коррупции жадность по-прежнему присутствует, по крайней мере у некоторых игроков, но коррупционные действия в конкретной стране предпринимают иностранцы в соответствии с национальной стратегией своей страны. Иногда эти схема подразумевают нарушение закона, в том числе гражданами страны-объекта. В других случаях действия технически являются законными, но предполагают «искажение или нарушение целостности исполнения государственных обязанностей», как сказано в определении коррупции в Оксфордском словаре. Поэтому одни акты коррупции наказываются по закону, другие остаются на усмотрение граждан, если о них становится известно.

Первые усилия по борьбе со стратегической коррупцией в США были направлены именно на это. Акт о регистрации иностранных агентов (FARA) вступил в силу в 1938 году и стал результатом расследования Конгрессом фактов коммунистической и нацистской пропаганды в США. По закону представители иностранных спонсоров должны были регистрироваться, чтобы их деятельность была «безжалостно публичной».

В 1960-х после новых расследований Конгресса в FARA был внесён ряд поправок, которые в основном касались спонсирования политического лоббизма, а не пропаганды. Следующие несколько десятилетий иностранное влияние в корыстных целях оставалось малозаметным явлением, чаще всего это были попытки диктаторов приобрести влияние в Вашингтоне и других западных столицах.

Ситуация начала меняться в 1990-е годы. Неожиданно появилось много новых покупателей. С крахом коммунизма возникло более двадцати новых правительств. Все они хотели завести друзей в Вашингтоне, столице единственной мировой супердержавы. И находили консультантов и юристов, готовых дать совет за большие деньги. Особенно прибыльным новым бизнесом стало содействие американским и глобальным инвестициям в новые страны. Пока Соединённые Штаты склонялись к экономическим санкциям в качестве политического инструмента, иностранцы всё больше нуждались в регуляторных механизмах.

Разрегулированность глобальной финансовой системы в 1970-1980-е гг. позволяла с лёгкостью перемещать и инвестировать деньги во всех направлениях, а потом выводить их обратно. Открытые процветающие страны – Канада, Великобритания и США – привлекли миллиарды долларов, которые ежегодно отмывались через анонимные компании, инвестиции в недвижимость и другие схемы. В 2001 г. Организация экономического сотрудничества и развития назвала анонимные компании главным средством сокрытия нелегальных транзакций по всему миру. Соединённые Штаты, где не было законодательства, требующего прозрачности «конечных владельцев-бенефициаров» корпоративных структур, постепенно превратились в безопасную финансовую гавань для отмывания денег, финансирования терроризма, клептократов и контрабандистов. Поэтому резкий рост транснационального криминала после окончания холодной войны способствовал не только традиционной, но и стратегической коррупции. В конце концов, как сказал журналист Оливер Буллоу, «плохие деньги всегда соединяются с шальными деньгами».

Кумулятивным результатом всех этих изменений стал экспоненциальный рост коммерции с участием иностранных групп интересов. Американцы со связями (реальными или только заявленными) в политических кругах получили возможности для любых форм коррупционного поведения. Политические консультанты и бывшие чиновники, занявшиеся очень прибыльной и практически нерегулируемой торговлей, постоянно проходили проверку на этичность и патриотизм. Одни относились к этим вызовам осторожно, прислушиваясь к чувству долга, другим было всё равно.

Идеальная авантюра Руди и Дмитро

Возможно, самый известный случай стратегической коррупции последних лет – это украинский скандал, который привёл к процедуре импичмента президента Дональда Трампа в 2019 году. Многие американцы считают это внутренним политическим скандалом, но важно понимать его иностранные корни.

Процедура импичмента началась из-за попыток Трампа летом 2019 г. увязать дальнейшие отношения с Украиной с готовностью Киева помочь ему раскопать компромат на Джо Байдена, обвинить прежнее украинское правительство (а не Кремль) в хакерских атаках на Национальный демократический комитет в ходе президентской кампании 2016 г. и подорвать обоснованность обвинений против одного из менеджеров своего предвыборного штаба Пола Манафорта. На самом деле история началась задолго до всех этих усилий Трампа, а её авторы – не американцы.

В 2018 г. некая группа решила опорочить американского посла на Украине Мари Йованович и добиться её отзыва. В группу входили два натурализованных американских гражданина с украинскими корнями – Лев Парнас и Игорь Фруман, их американский юрист и партнёр Руди Джулиани (он же личный юрист Трампа) и два бывших сотрудника правоохранительных органов Украины – Юрий Луценко и Виктор Шокин. Парнас, Луценко и Шокин передали компрометирующую информацию о Йованович и Байдене – часть позже оказалась ложной – Джулиани и Питу Сешнсу, конгрессмену-республиканцу от Техаса. Джулиани обеспечил освещение в СМИ, которое позже активизировалось при поддержке Трампа и его сына Дональда Трампа – младшего.

Но за этой группой стояли более крупные игроки, определявшие повестку кампании. По данным прокуратуры Нью-Йорка, предъявившей прошлой осенью Парнасу и Фруману обвинения в заговоре и нарушении правил финансирования избирательных кампаний, эти двое, хотя у них было мало собственных средств, жертвовали сотни тысяч долларов комитетам в поддержку кандидатов через подставную фирму при содействии иностранных фондов. У них были и другие планы. По данным Associated Press, в марте 2019 г. Парнас и Фруман предложили Андрею Фаворову, одному из руководителей «Нафтогаза», сделку – импортировать американский сжиженный природный газ. По итогам сделки Фаворов должен был заменить главу компании Андрея Коболева. Парнас и Фруман говорили Фаворову, что Йованович будет сопротивляться сделке, но убеждали, что скоро её отправят домой.

Вряд ли этих двоих можно назвать фрилансерами. Как пишет журналист Кэтрин Белтон в книге «Люди Путина» (Putin’s People), Парнас и Фруман работали на Дмитрия Фирташа, украинского олигарха, который при поддержке Кремля получил контроль над торговлей газом между Туркменией, Россией и Украиной. (Прокуратура Нью-Йорка заявила, что Фирташ выделил Парнасу не менее миллиона долларов). Согласно данным The Washington Post, по предложению Парнаса и Фрумана «Нафтогаз» должен был списать сотни миллионов долларов, которые Фирташ задолжал компании.

Политические цели интриги и вероятное участие Фирташа превращают эту историю из обычной грязной сделки в пример стратегической коррупции. Фирташ – известная фигура на Украине. Многие годы он контролировал торговлю с Украиной для «Газпрома», который, по мнению экономиста и эксперта по России Андерса Ослунда, «стал главным геополитическим инструментом России на постсоветском пространстве и в Восточной Европе». Для России эффективный контроль торговли и транзита газа через Украину – важнейшая национальная цель. Фирташ был человеком «Газпрома» в Киеве. Как отмечает Ослунд, «Фирташ скорее был агентом влияния Кремля, а не бизнесменом».

Фирташ был арестован в Вене в 2014 г., после того как американские федеральные прокуроры обвинили его в попытке подкупа чиновников в Индии. Российский бизнесмен из окружения президента Владимира Путина дал Фирташу 125 млн евро для выхода под залог. С тех пор Фирташ пытается избежать экстрадиции из Австрии с помощью многочисленных американских адвокатов, включая представителей обеих партий. Среди них Джозеф Ди Дженова и Виктория Тонсинг, юристы, тесно связанные с Джулиани. Фирташ говорил, что заплатил за их услуги более миллиона. Адвокаты отрицали, что Фирташ был замешан в дела Парнаса и Фрумана. The Washington Post утверждает, что им удалось договориться о необычной встрече с генпрокурором США Уильямом Барром по поводу экстрадиции Фирташа. (Деньги – не единственное, что получили американские партнёры Фирташа; как утверждает The New York Times, его юристы в Австрии передали Джулиани документы, изобличающие действия Байдена.)

Ди Дженова и Тонсинг появились на Fox News не для того, чтобы объяснить позицию Фирташа, они предупредили миллионы американцев о злом банкире Джордже Соросе, который пытается контролировать политику США на Украине. Сорос, говорили они, манипулирует американскими дипломатами. Адвокаты Фирташа упоминали о фондах, которые финансирует Сорос, чтобы продвигать свои представления об «открытом обществе». Что бы кто ни думал о преференциях Сороса в американской политике, его фонды проделали огромную работу для поддержания прозрачности и верховенства закона в Восточной Европе. Кремль и его друзья старались разрушить результаты этой работы и выбрали Сороса как объект жёсткой, часто антисемитской пропаганды.

Украинский скандал, пишет Белтон, «продемонстрировал одновременно хрупкость американской политической системы и то, как она подрывается изнутри. “Кажется, вся американская политика предлагается на продажу, – говорил бывший российский банкир со связями в органах безопасности. – Как оказалось, всё зависит от денег, а эти [западные] ценности просто лицемерие”».

Создаётся впечатление, что тратя миллионы долларов и предлагая информацию как приманку для Трампа, команда Фирташа пыталась не допустить его экстрадиции, передать контроль над энергетическим сектором Украины более податливому человеку и избавиться от американских чиновников, которые этому мешали. Кроме того, она распространяла теории заговора, которые давно стали основой российской пропаганды. Цели Фирташа были практически идентичны целям Кремля, и это не совпадение. Это повестка, появившаяся отнюдь не в США.

Коррупция с китайскими особенностями

Не только режим Путина использует коррупцию как инструмент для продвижения своих национальных интересов. Пекин ведёт аналогичную игру. Вспомните историю с китайской энергетической компанией CEFC China Energy. Реальный характер деятельности компании и её руководителя Е Цзяньмина остаётся загадкой. Е Цзяньмин занимался инвестициями и налаживал контакты с властями по всему миру, в том числе в Чехии. В 2018 г. эксперт из Праги, следивший за деятельностью Е Цзяньмина, сказал The New York Times: «Уже ясно, что это не просто китайская коммерческая компания, у них есть связи в спецслужбах». Как отмечала CNN, «компания настолько тесно связана с китайским правительством, что иногда их трудно отделить друг от друга».

Ситуация стала ещё загадочнее в 2017 г., когда власти США арестовали высокопоставленного сотрудника CEFC Патрика Хо по обвинению во взяточничестве и отмывании денег. Хо, бывший министр правительства Гонконга, активно пропагандировал инициативу «Пояс и путь», амбициозный инфраструктурный проект, который должен связать Китай с Африкой и Европой сетью автомобильных и железных дорог, а также морских путей, что будет способствовать торговле и экономическому развитию.

Хо полагался не только на ораторское искусство. В 2014 г. он вручил президенту Чада Идрису Деби 2 млн долларов в подарочных коробках. Спустя два года он дал взятку в 500 тысяч долларов президенту Уганды Йовери Мусевени. Взятки должны были открыть китайскому бизнесу путь на нефтяной и газовый рынки этих стран. Хо продвигал не только «Пояс и путь». По данным американских прокуроров, он также занимался незаконной продажей оружия в Ливии и Катаре и предлагал помощь Ирану в выводе из Китая средств, подпавших под санкции.

Через несколько месяцев после ареста Патрика Хо глава CEFC China Energy Е Цзяньмин исчез. По слухам, он задержан в Китае, а компания перешла под контроль государства.

Ещё со времён конфликта с Британской империей китайские лидеры знают, как действовали британцы в XIX веке: мощь империи базировалась не столько на солдатах и оружии, сколько на контроле над портами, каналами, железными дорогами, рудниками, судоходными маршрутами, телеграфными линиями, коммерческими стандартами и биржами. Студенты, изучающие историю Британской империи, лишь покачали головой, услышав что-то знакомое в заявлении министра иностранных дел Джибути Махмуда Али Юсуфа в прошлом году: «Да, наш долг Китаю составляет 71% нашего ВВП, но нам нужна эта инфраструктура». Китай сегодня строит глобальную систему сухопутных и морских маршрутов в соответствии со своими нормами и стандартами сотрудничества, финансируют её китайские банки, а способствуют этому взятки и подкупы, достигшие эпического масштаба.

Эксперты расходятся во мнении о том, представляет ли «Пояс и путь» угрозу для американских интересов. В любом случае нужно понимать, что коррупция лежит в основе этого проекта, который характеризуется отсутствием прозрачности и огромными деньгами, а в результате высокопоставленные чиновники по всему миру оказываются на крючке у Компартии Китая. Инфраструктура трёх континентов связана с авторитарным правительством в Пекине, которое, как известно, занимается сбором персональных данных и подавлением несогласных. Не все местные чиновники воспринимают ситуацию так же беззаботно, как глава МИД Джибути, на некоторых нужно воздействовать по-другому.

Возможно, именно поэтому Китай использует более системный подход к стратегической коррупции в Австралии. В последние годы тема попыток КНР изменить местный политический ландшафт доминирует в австралийских СМИ. Богатые жертвователи со связями в Пекине спонсируют австралийские политические организации и предвыборные кампании, воздействуют на общественное мнение и дают деньги политикам, которые восхваляют Китай. В 2018 г., когда СМИ обнаружили подобные скрытые пожертвования у австралийского сенатора, – который, кстати, консультировал своего китайского спонсора по борьбе со слежкой, – политику пришлось уйти в отставку.

В 2005 г. китайский дипломат Чень Йонлинь, получивший политическое убежище в Австралии, написал, что Китай «предпринимает системные усилия по проникновению в Австралию на структурной основе». Австралийские власти согласны. В прошлом году, уходя с поста генерального директора австралийской разведки, Дункан Льюис публично предупредил о коварных планах Китая. «Не только в политике, но и в общественной жизни, и в бизнесе чувствуется иностранное проникновение, ниточки ведут за океан», – заявил Льюис. Можно сказать, что Австралия столкнулась с той версией стратегической коррупции, которая обеспокоила американцев в 1930-е гг. и вынудила принять FARA. В 2018 г. в Австралии был одобрен закон о прозрачности схем иностранного влияния, который базируется на FARA, но с некоторыми усовершенствованиями.

«Небольшой конфликт интересов»

Не только противники США используют коррупцию как оружие. Турция – пример номинального союзника, который прибегает к аналогичным методам. В прошлом году прокуратура США обвинила второй по величине госбанк Турции Halkbank в организации масштабной схемы для обхода режима международных санкций против Ирана – в исламскую республику ввозилось золото в обмен на нефть и газ. Турецкая сторона утверждала, что у американского суда нет юрисдикции. В итоге Halkbank отказался признать свою вину и ожидает рассмотрения дела в Нью-Йорке. Турция не просто хотела подорвать усилия по изоляции и ослаблению иранского режима, что является одной из целей внешней политики Вашингтона. Анкара стремилась добиться определённого политического результата.

В 2016 г. турецко-иранский бизнесмен Реза Зарраб, замешанный в заговоре, был арестован в США. Существовала вероятность, что он признает вину и расскажет об участии турецких чиновников в своей схеме. Но Джулиани и его давний друг Майкл Мукасей, генпрокурор в администрации Джорджа Буша – младшего, согласились защищать Зарраба и приложили все силы, чтобы его освободить.

Прежде чем разрешить двум юристам представлять интересы Зарраба, судья провёл несколько слушаний, чтобы выявить потенциальный конфликт интересов. Юридическая фирма Джулиани была зарегистрирована как агент Турции, и судья отметил, что он может не получить одобрения, так как дело «возможно, противоречит интересам Турции». В феврале 2017 г. Джулиани и Мукасей отправились в Турцию, чтобы обсудить дело Зарраба с президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом. По данным The Washington Post, осенью того же года состоялась встреча двух юристов с Трампом, на которой они лоббировали освобождение Зарраба. Предлагалось обменять его на Эндрю Брансона, американского пастора, арестованного турками по ложным обвинениям.

По данным The Washington Post, Трамп согласился, и в Овальный кабинет пригласили госсекретаря Рекса Тиллерсона. Он был удивлён присутствием Джулиани и Мукасея и отказался идти на сделку. Не пошло бы на это и Министерство юстиции. Глава аппарата Белого дома Джон Келли, по слухам, тоже был обеспокоен попытками Джулиани, Мукасея и Трампа вмешаться ход расследования. Обмен не состоялся (Брансон был освобожден в 2018 г.), Зарраб в итоге признал свою вину и дал важные показания, позволившие предъявить обвинения Halkbank.

С тех пор Halkbank и турецкие чиновники пытаются спасти финансовую организацию от многомиллиардного штрафа, который по аналогичному делу был наложен на французский BNP Paribas. Уход Тиллерсона, Келли и других потенциальных противников сделки упростил задачу, помимо Джулиани появились и другие посредники. Зять и советник Трампа Джаред Кушнер стал активно взаимодействовать с родственниками турецких лидеров, в том числе с зятьями Эрдогана. В прошлом году сенатору-республиканцу от Южной Каролины Линдси Грэму позвонил пранкер, представившийся министром обороны Турции. В разговоре Грэм отметил, что Трамп «понимает» озабоченность Турции ситуацией с Halkbank и «хочет помочь».

Неизвестно, что Турция предлагала Трампу по неофициальным каналам. Но в ноябре 2019 г. бывший советник Трампа по нацбезопасности Джон Болтон в частной беседе выразил уверенность, что «существуют личные или деловые отношения, определяющие позицию Трампа по Турции». Есть и другие факты в пользу этой точки зрения: Трамп уважительно и мягко относится к Эрдогану, что явно контрастирует с его манерой общения с другими лидерами союзников США – например, с бывшим британским премьером Терезой Мэй или канцлером Германии Ангелой Меркель. В 2012 г. после открытия Trump Towers Istanbul дочь Трампа Иванка в твиттере поблагодарила Эрдогана за участие в церемонии. Как пишет The Washington Examiner, сам Трамп как-то сказал по поводу Турции: «У меня есть небольшой конфликт интересов, потому что у меня большое здание в Стамбуле».

Удивительно, что государственный банк номинального союзника США ослушался Вашингтон и стал помогать Ирану обходить санкции. Но ещё неприятнее тот факт, что когда об этой деятельности стало известно, её участники стали искать и нашли американских посредников, готовых защитить их от наказания со стороны правительства Соединённых Штатов. Речь идёт не просто о плате за услугу. Это плата за политику, это стратегическая коррупция. И пока она приносит успех: Halkbank не заплатил крупных штрафов за нарушение санкций против Ирана.

Предостерегающий пример Лондона

Для США и их союзников стратегическая коррупция представляет три угрозы. Во-первых, это прямая и очевидная угроза неблагоприятных политических исходов. Во-вторых, существует риск, что противники будут использовать коррупцию для наращивания своего глобального влияния, как это делает Китай, развивая «Пояс и путь». Эти действия ведут к постепенному сворачиванию усилий Вашингтона и союзников после окончания холодной войны способствовать процветанию развивающегося мира путём прозрачности, политических реформ и экономической либерализации. В прошлом, следуя этим рекомендациям, страны могли повысить свой статус в западных институтах и присоединиться к сообществу наций. Теперь построенная Пекином система создала глобальную сеть из олигархов, которые обязаны своим положением и благополучием китайским патронам. С ростом влияния китайской системы и расширением её географического охвата происходит разрушение не только перспектив развития затронутых стран, но открытых торговых отношений и сотрудничества в сфере безопасности с другими государствами.

Третья угроза исходит от таких стран, как Китай и Россия, которые используют государственные компании и нелегальные финансовые потоки для прямого проникновения в западные правительства и институты. Канадские банки, британские риелторские фирмы, американские лоббисты и PR-компании сегодня служат интересам авторитарных режимов – осознанно или неосознанно. В США из-за постоянных разоблачений, связанных с иностранным влиянием, граждане стали считать свою политическую систему коррумпированной – американская политика продаётся тому, кто предложит большую цену, даже если это противник.

Конечно, это делается умышленно. Как отмечается в исследовании Центра стратегических и международных исследований 2016 г., «российское влияние сосредоточено на ослаблении внутреннего единства обществ и укреплении представлений о дисфункции западной демократической и экономической системы. Это происходит путём воздействия на институты демократического управления и их подрыва изнутри». Поэтому, как предупреждает эксперт Ларри Даймонд, «масштабная эндемическая коррупция представляет главную внутреннюю угрозу демократии и делает её всё более уязвимой для разрушения внешними силами».

Чтобы помнить о том, что происходит, когда стратегическая коррупция становится бесконтрольной, американцам достаточно взглянуть на Великобританию. Путин считает, что полностью приручил ближайшего стратегического партнёра Вашингтона и может беспрепятственно привозить туда экзотическое оружие для совершения политических убийств. Чтобы максимально расширить себе свободу манёвра, Путин и его окружение используют слабости британской системы. Анонимная регистрация собственности в Соединённом Королевстве позволила российским олигархам скупить Лондон и его финансовый сектор, где они держат свои грязные деньги. Британские законы о клевете отдают предпочтение истцам гораздо чаще, чем это возможно по американским нормам, и российские олигархи безжалостно используют это преимущество, чтобы цензурировать информацию о своих схемах. Так, в 2014 г. издательство Cambridge University Press отказалось от планов опубликовать книгу американского политолога Карен Давиши «Клептократия Путина» (Putin’s Kleptocracy), опасаясь града судебных исков со стороны упомянутых в книге россиян, – которые естественно будут поданы влиятельными британскими юристами.

Как вычистить дом

Растущая угроза стратегической коррупции остаётся незамеченной или недооценённой в Министерстве обороны и Госдепартаменте. Нельзя отдать эту проблему исключительно федеральным прокурорам и надеяться на лучшее, ответ должен сместиться в центр внешней политики и политики национальной безопасности. Для этого потребуется общественная кампания по мониторингу коррупции, усилия законодателей по устранению уязвимостей в правовой и политической системах Соединённых Штатов и отказ от приоритета экономических санкций, которые будут становиться всё менее эффективными, если американские противники могут предложить альтернативные средства поддержки.

Политические шаги, на которые придётся пойти Вашингтону, чтобы не повторить судьбу Лондона, не будут выглядеть эффектно: для них не требуется новейшее точечное оружие или спецназ. Но они жизненно необходимы. Для начала нужно пересмотреть традиционную повестку продвижения прозрачности. Первым шагом федерального правительства и штатов должно стать ужесточение норм для компаний с ограниченной ответственностью: анонимность позволяет им скрывать средства сомнительного происхождения и владение роскошной недвижимостью. В прошлом году Палата представителей приняла закон о корпоративной прозрачности, который, помимо прочего, предусматривает обнародование сведений о бенефициарах зарегистрированных фирм и корпораций. Это шаг в правильном направлении. Конгресс также должен провести новые слушания по FARA и внести необходимые поправки.

США также нужны правовые нормы, затрудняющие подачу безосновательных исков о клевете с целью препятствовать критике. 29 штатов уже приняли подобные законы, но этого недостаточно. Требуется федеральное законодательство.

Борьба со стратегической коррупцией иногда размывает традиционные границы между контрразведкой, правоохранительной системой и дипломатией. Поэтому проблемы могут возникнуть, даже если федеральное правительство находится в руках нормальной президентской администрации и функционирует хорошо. Коррупционные расследования способны перейти пределы и стать политизированными. Но американские спецслужбы и Госдепартамент должны осознавать опасность стратегической коррупции. Защитой от этой угрозы не может заниматься исключительно генпрокурор и Министерство финансов.

Нормальная президентская администрация уже начала бы расследование кампании против Йованович, детально изучив Фирташа и его партнёров и задействовав дополнительные ресурсы помимо ФБР. Но даже не имея инсайда в Белом доме, нетрудно себе представить, как дорого обойдётся подобное расследование тем, кто за него возьмётся. С делом Halkbank возникнут аналогичные проблемы. Могут быть похожие случаи, о которых мы пока не знаем.

Но средства для борьбы с коррупцией существуют, и будущая администрация, возможно, решится применять их честно. Ответственная исполнительная власть может воспользоваться функциями Совета по надзору за конфиденциальностью и гражданскими свободами, который был создан в 2004 г. для защиты от рисков чрезмерно усердных и политизированных расследований. Есть и другие, старые средства, например институт главных инспекторов (которые попали под удар при нынешнем президенте) и расследования Конгресса (если ему удастся вернуть доверие общества, практически утраченное за последние десятилетия).

Опасность стратегической коррупции не должна быть вопросом партийной повестки. Борьба с коррупцией может объединить левых и правых, выступающих за экономическую прозрачность – для защиты потребителей, инвесторов и граждан в целом – и желающих искоренить клановый капитализм. Эти общие ценности объясняют, почему борьба с коррупцией является объединяющей темой для групп гражданского общества всего политического спектра – от Transparency International до инициативы против клептократии Гудзоновского института.

Хотя импичмент Трампа не увенчался успехом, украинский скандал сохраняет определённый потенциал. Вместо поляризации общества и дисфункции органов власти этот скандал, как и другие, может способствовать перезапуску политической повестки. Украинский скандал – не просто тревожный сигнал для нынешнего президента. Это предупреждение о том, насколько уязвимы правительства перед новым политическим оружием – стратегией извлечения преимуществ из свобод для их дискредитации.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs № 4 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2020 > № 3493713 Филип Зеликов, Эрик Эдельман, Кристофер Харрисон, Селеста Уорд Гвентер

Вступительное слово Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе беседы со специальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии Г.Педерсеном, Москва, 3 сентября 2020 года

Уважаемый г-н Педерсен,

Коллеги,

Мы рады вновь видеть Вас в Российской Федерации, тем более что Ваш визит проходит буквально через несколько дней после в целом успешного завершения третьего заседания редакционной комиссии Конституционного комитета в Женеве. Не все было решено, не обо всем удалось договориться в том, что касается дальнейшей работы, но в целом, как Вы и сказали на пресс-конференции по итогам очередного раунда в Женеве, мы считаем заседание весьма полезным и результативным.

Будем продолжать поддерживать Ваши усилия, помогать самим сирийцам начать договариваться по вопросам конституционной реформы в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН 2254 в качестве Российской Федерации и как страна-гарант Астанинского формата.

Помимо политического процесса мы уделяем пристальное внимание тому, что происходит «на земле», где вместе с нашими партнерами по Астанинскому формату помогаем сирийскому правительству, всем сирийцам решать проблему искоренения международного терроризма на их земле, обеспечения территориальной целостности и суверенитета Сирийской Арабской Республики.

Безусловно, комплексного внимания требует и гуманитарная ситуация в Сирии. Она подвержена серьезным сложностям, в том числе в связи с пандемией COVID-19. Мы активно поддержали призыв Генерального секретаря ООН А.Гутерреша к отказу от односторонних санкций в связи с этой пандемией и сожалеем, что наши западные партнеры пропустили его «мимо ушей».

Тема положения беженцев, перемещенных лиц полностью сохраняет свою актуальность. Считаем необходимым активизировать усилия по содействию сирийцам, желающим вернуться на родину, тем более что это позволит облегчить непосильное бремя, которое несут страны приема беженцев, прежде всего Ливан, Иордания, а также Турция.

Все эти вопросы составляют суть Вашего мандата, который мы активно поддерживаем. Сегодня хорошая возможность послушать Ваши оценки того, как Вы видите нынешнюю ситуацию и какое развитие ожидаете завтра.

Expo 2020 Дубай представляет новый раунд социальных предпринимателей, помогающих общинам по всему миру

ДУБАЙ, 20 августа 2020 года, (WAM) - Австралийская организация, предоставляющая возможности трудоустройства для беженцев, деменция прорыв с Мальты и экологически устойчивой индийской упаковки компании являются одними из 23 новых социальных новаторов помогает решать некоторые из самых насущных проблем в мире в рамках Expo 2020 глобальной инновационной и партнерской программы, Expo Live.

Программа грантов на инновации Expo Live, IIGP, началась в 2016 году и с тех пор расширилась с 29 глобальных новаторов в 22 странах до 142 грантополучателей в 76 странах, причем каждый из них предложил финансирование в размере до 367,000 дирхамов ($100,000), а также консультации экспертов и возможность поделиться своими идеями с глобальной аудиторией.

Участники грантов Cycle Five были отобраны из более чем 4000 заявителей из 170 стран, доказав, что значимые инновации для решения некоторых из величайших мировых проблем могут прийти отовсюду, до каждого.

Старший вице-президент, Экспо Live Юсеф Луис Карес сказал: "Через Expo Live, Expo 2020 демонстрирует свою приверженность к решению вождения, которые положительно влияют на глобальные сообщества и будущие поколения, поддерживая социальное воздействие стартапов по всему миру.

«Все проекты, поддерживаемые Expo Live до сих пор – от улучшения доступа к платформам психического здоровья в Египте, Саудовской Аравии или Соединенном Королевстве, до инновационных технологий переработки в Китае – по-прежнему привержены улучшению жизни людей во время глобального кризиса в области здравоохранения».

Expo 2020 предложит уникальную платформу для своих expo Live Global Innovators, в том числе многие из арабских стран, таких как ОАЭ, Египет, Саудовская Аравия, Иордания и Ливан. Это даст им возможность продемонстрировать свои решения на глобальной арене, поощряя сотрудничество, пробуждать идеи и вдохновлять дальнейшие позитивные изменения.

Глобальные новаторы, присоединяющиеся к IIGP, включают в себя базирующуюся в Австралии компанию Talent Beyond Boundaries, которая помогает беженцам и перемещенным лицам перемещаться на международную границу для работы, используя свои профессиональные навыки для обеспечения своего будущего. TBB привлекает глобальный частный сектор и национальные правительства, чтобы обеспечить безопасный, законный вариант миграции для беженцев, что позволяет им получать доход для себя и своих семей, а также предлагает решение для отраслей и общин, которые борются, чтобы найти талант, в котором они нуждаются.

Мальтийский BrainTrip, созданный на протяжении всей жизни энтузиастов мозга с опытом в области когнитивных наук, неврологии и медицины, предлагает доступный, простой в использовании и мобильный ЭЭГ основе (электроэнцефалограмма) метод диагностики деменции - прорыв в быстром скрининге и раннем выявлении изнурительной болезни.

Также среди грантополучателей находится GICMED, чья инновационная телемедицинская платформа и система цифровой микроскопии смартфонов позволяют женщинам в сельских районах Камеруна проходить обследование и диагностику рака молочной железы и шейки матки. Это происходит в точке ухода медицинских специалистов обычно только присутствует в нескольких крупных городах.

Более половины глобальных новаторов в пятом цикле также возглавляют женщины, подчеркивая приверженность Expo Live к женскому предпринимательству и опираясь на основной вклад женщин в реализацию Экспо 2020. На сегодняшний день 35 процентов всех глобальных новаторов - 49 из 142 в IIGP - возглавляются женщинами-предпринимателями.

К ним относится индийская компания Ecoware, ассортимент которой составляет 30 с лишним компостируемых, 100 процентов натуральных и биоразлагаемых упаковочных продуктов, которые решают две серьезные экологические проблемы в Индии - загрязнение воздуха и пластика. Изготовленные из общих сельскохозяйственных остатков, которые в противном случае были бы сожжены под открытым небом, ее продукция непосредственно приносила пользу планете и людям, особенно детям и тем, кто более уязвим к загрязнению воздуха.

Основатель и генеральный директор Ecoware Рея Мазумдар Сингхал сказала: «Ecoware поддерживает экологическую устойчивость и привлекает сообщество, чтобы быть частью решения. С Expo Live средств мы сможем источником новых видов сельскохозяйственных отходов для преобразования в приложения, которые будут вытеснять одноразовые пластмассы, принять нашу продукцию в небольших городах и городах и расширить наше влияние ".

Amal Work, палестинский стартап, предоставляет строительным работникам возможность через свою онлайн-платформу, направленную на улучшение доступа работников к подходящим возможностям трудоустройства с сохранением их безопасности и достоинства. Его приложение предоставляет перекрестные исследования профилей работника/подрядчика и имеет несколько фильтров, включая обзоры.

Соучредитель Amal WorkРоуэн Алави сказал: «В марте мы приехали в Дубай, чтобы передать нашу идею комитету по оценке грантов, в состав которого вошли отраслевые эксперты и основные заинтересованные стороны. Это поле было успешным, и теперь, при поддержке Expo Live, мы можем дальнейшей коммерциализации и развивать нашу платформу, помогая нашим сотрудникам получить доступ к нужным возможностям, в нужное время ".

Проекты в рамках программы Expo Live ищут решения в 14 различных секторах. К ним относятся новаторы, которые помогают решать задачи, изложенные в Целях в области устойчивого развития, ЦУР, 17 глобальных целей, направленных на достижение лучшего и более устойчивого будущего для всех.

Экспо 2020, первая Всемирная выставка, которая будет проходить на Ближнем Востоке, в Африке и южной Азии, MEASA, регион, будет проходить с 1 октября 2021 года по 31 марта 2022 года, и объединить некоторые из самых ярких умов и величайших идей со всего мира.

Источник: http://wam.ae/ru/details/1395302863799

ОАЭ. Весь мир > Приватизация, инвестиции. Образование, наука. Экология > russarabbc.ru, 27 августа 2020 > № 3482017

Собянин открыл международную школу креативных технологий TUMO

Текст: Любовь Проценко

Уникальный центр дополнительного образования появился на Пресне в Москве. Это Международная школа креативных технологий TUMO. Там нет учителей и оценок. Зато можно самостоятельно изучать графический дизайн и робототехнику, 3D-моделирование и разработку компьютерных игр, музыку, кинопроизводство и анимацию.

"Креативные технологии - разработка программного обеспечения и компьютерных игр, кино и анимация, новые медиа, дизайн и другие - являются драйвером развития многих городов мира, - сказал, открывая центр, мэр города Сергей Собянин. - Это классное направление для Москвы, очень востребованное, очень модное. Я думаю, что оно у нас будет развиваться и спрос на него будет большой". Он поблагодарил предприятия, которые вложили деньги в развитие творческого образования в столице и создали для детей комфортное пространство. В здании площадью тысяча квадратных метров обустроены учебный атриум - амфитеатр на 90 мест, кабинеты для проведения семинаров, студии звукозаписи, робототехники c конструкторами Lego Mindstorms, а также зона отдыха на крыше. В распоряжении учащихся - профессиональное оборудование - 65 компьютеров iMac, DSLR-камеры и видеокамеры, графические станции и планшеты с интерфейсом Wacom RFID, 3D-принтеры.

Осмотрев, где и чем ребята будут заниматься, глава города рассказал: "Москва продолжает готовиться к 1 сентября. Помимо стандартных, школьных уроков, мы, конечно же, готовим и огромную сеть дополнительного образования, которое очень развито в городе. Миллион детишек дошкольного и школьного возраста посещают кружки, секции, спортивные школы, детские технопарки. И их с каждым годом становится все больше".

Напомню, Международная школа креативных технологий TUMO, штаб-квартира которой находится в Ереване, основана в 2011 году. Сейчас такие школы работают в Париже, Бейруте, в планах открытие их в Берлине, Токио, Калифорнии. За девять лет существования более 50 тысяч детей уже прошли обучение в рамках этой школы. На Пресне она заработает в октябре. А в сентябре москвичи смогут побывать там на дне открытых дверей. Специальной подготовки и тестирования для поступления не потребуется. Заниматься смогут до 2 тысяч детей в месяц в возрасте от 12 до 17 лет как очно, так и дистанционно. 100 самых талантливых будут учиться бесплатно. Срок обучения по одной образовательной программе - от 10 месяцев до двух лет. Окончившие школу формируют портфолио реализованных творческих проектов, которое поможет им поступить в колледж или вуз, где обязателен творческий конкурс.

Многие московские школьники планируют связать свою профессиональную карьеру с креативной индустрией. К ней в наши дни относят также моду, дизайн, архитектуру... В Москве есть все возможности применить полученные знания и образование в этой сфере. В городе действует свыше 100 тысяч креативных фирм, в которых заняты более 400 тысяч человек. Дополнительное образование, которое юные москвичи получают как в городских учреждениях дополнительного образования, так и в частных помогает им найти свой путь не просто в мир творчества, а дорогу к будущей профессии.

Иран, Россия и Турция раскритиковали атаки Израиля на Сирию, а также незаконный захват США сирийской нефти

Иран, Россия и Турция - три государства-гаранта мирного процесса в Астане - раскритиковали продолжающиеся атаки Израиля на Сирию, а также незаконный захват США сирийской нефти.

В совместном заявлении после третьего трехстороннего заседания сирийского Конституционного комитета в Женеве во вторник, высокопоставленные дипломаты трех сторон осудили военные нападения Израиля на сирийскую территорию и заявили, что акты агрессии поставят под угрозу стабильность и безопасность региона, сообщает Press TV.

Иранские, российские и турецкие дипломаты подчеркнули, что нападения Израиля нарушили международное право и подорвали суверенитет арабской страны.

Тель-Авив часто атакует военные цели на территории Сирии, что считается попыткой поддержать террористические группировки такфиристов, терпящие тяжелые поражения против сирийских правительственных сил.

Израиль захватил Голанские высоты у Сирии после Шестидневной войны 1967 года, а затем оккупировал их, что никогда не было признано международным сообществом.

Во вторник, три страны также выразили свое несогласие с США в «незаконной конфискации доходов от нефти и переводов, которые должны вернуться в Сирию».

Гаранты Астаны осудили все односторонние санкции против Дамаска, заявив, что они крайне вредны с учетом гуманитарной ситуации в Сирии, особенно после пандемии covid-19.

Иран, Россия и Турция возглавляют мирный процесс по Сирии, известный как Астанинский процесс, потому что столица Казахстана, Нур-Султан, ранее называвшаяся Астаной, изначально принимала эти встречи.

По итогам переговоров в Астане были подписаны два соглашения.

В столице Казахстана была подписана первая сделка, предусматривающая создание зон деэскалации по всей Сирии, в том числе в некоторых частях Идлиба. Второй случай, произошедший в российском курортном городе Сочи, позволил Анкаре ввести небольшое количество сил для укомплектования наблюдательных постов для усиления деэскалации.

Хотя эти две сделки помогли значительно сократить боевые действия в Сирии, конфликт не закончился полностью, во многом из-за неспособности Турции отделить террористов от так называемых «умеренных» оппозиционных групп в Идлибе и отправки Анкарой тысяч солдат и тяжелой военной техники в сирийскую провинцию для поддержки боевиков.

С марта 2011 года Сирия охвачена боевыми действиями с поддерживаемыми из-за рубежами боевиками. Но этот конфликт утихает, поскольку сирийское правительство восстанавливает контроль над частями, ранее удерживаемыми боевиками и террористическими группами.

Игорь Акмаев: в Бейруте собаки-спасатели научились искать погибших

Мощный взрыв произошел в районе порта ливанского Бейрута 4 августа. Были уничтожены или повреждены сотни домов, автомобилей, во многих кварталах столицы были выбиты стекла, часть построек разрушена полностью. Как сообщили власти, причиной стала детонация 2750 тонн аммиачной селитры. Погибли свыше 170 человек. Российские спасатели первыми развернули в пяти километрах от центра взрыва аэромобильный госпиталь отряда "Центроспас" для оказания помощи пострадавшим и приступили к поисково-спасательной операции на месте трагедии.

О работе спасателей в Бейруте, о сложностях, с которыми пришлось столкнуться, в интервью РИА Новости рассказал заместитель начальника Государственного центрального аэромобильного спасательного отряда МЧС России ("Центроспас") Игорь Акмаев. Беседовала Марина Найденкова.

— На позапрошлых выходных группировка МЧС России в полном составе вернулась из Ливана, завершив миссию по спасению и оказанию помощи пострадавшим в результате взрыва в Бейруте. Что было самым сложным при проведении спасательной операции?

— В Бейруте стояла жара. Ночью температура превышала +30°С, днем фиксировали и +44°С. При этом место, где располагался наш базовый лагерь, и бетонные плиты накалялись до +50° градусов. Все это при высокой влажности воздуха было тяжело переносить. Одежда мгновенно становилась влажной и просто липла к телу, доставляя неудобства.

На фоне такого климата пробки были просто изнуряющими. Дело в том, что от лагеря, а он располагался на открытом стадионе, до места проведения работ нам нужно было ехать минут 10, в пробках это расстояние увеличивалось в три-четыре раза.

— Какая техника использовалась при проведении поисково-спасательных работ?

— В командировку мы взяли с собой шансовый гидроинструмент, который мы обычно используем при проведении такого рода поисково-спасательных работ. Спецоборудование располагалось на базе аварийного автомобиля – была важна его мобильность. Также на вооружении наших спасателей были приборы поиска и беспилотный летательный аппарат. Приходилось все время мониторить обстановку, потому что работали мы в самом сложном районе – в 50 метрах от эпицентра взрыва. Над спасателями нависала часть бетонной плиты, оторванная взрывом от основной конструкции, любое движение могло спровоцировать ее падение. Приходилось следить визуально, так сказать, за ее "поведением", пока спасатели работали под нависшей угрозой. С воздуха для оценки разрушений мы применяли квадрокоптер.

— Вблизи зоны ЧС в Бейруте был развернут аэромобильный госпиталь: какую медицинскую помощь чаще всего оказывали наши медики?

— За десять дней работы в ливанской столице наши медики приняли порядка 600 пострадавших. К примеру, в хирургическом отделении делали первичные хирургические обработки и перевязки, а также снимали швы. При этом четверым пациентам понадобился общий наркоз. В травматологическом отделении оказывалась помощь пострадавшим, у которых были ранения, ушибы, переломы и вывихи. Также пациенты принимались терапевтическим профилем.

— Скольким детям оказали медицинскую помощь наши спасатели?

— В педиатрическом отделении помощь оказана 39 детям в возрасте от трех до 18 лет. Около сотни человек обратились за помощью к психологам МЧС России. Люди жаловались на кошмары, бессонницу и переживания горя утраты родного человека.

— В поисково-спасательных работах участвовали кинологи. Как проявили себя собаки в работе в другом климате? Были ли сложности?

— В составе российской группировки от отряда "Центроспас" в Бейруте работали пять кинологов и шесть собак, из них пять собак, обученных на поиск людей, одна – взрывоопасных предметов. Когда мы прибыли на место работ, первым делом обследовали территорию при участии собаки на предмет взрывоопасных предметов и убедились в их отсутствии. Сразу после этого приступили к поиску пострадавших. К сожалению, найти живых нам не удалось. Из-под завалов были извлечены 10 погибших. Их нашли наши четвероногие питомцы, которые до этого занимались поисками только живых людей. В Бейруте они прекрасно себя проявили. Обнаружив под завалами погибших, собаки садились и начинали скулить. По такой реакции кинологи делали безошибочные выводы о том, что именно в этом месте нужно разбирать завал. Мы не ошиблись ни разу. Вообще, только в составе российской группировки были кинологи.

Собакам приходилось работать в трудных климатических условиях. Жара была для них изнуряющей. Кинологи постоянно купали и поили собак, чтоб исключить перегревание питомцев. Пришлось даже попросить пожарную машину, чтобы каждые полчаса поливать собак. Но, несмотря на такие трудности, наши питомцы хорошо отработали.

— Каким образом в таких трудных условиях был устроен быт и отдых спасателей? Кто и как обеспечивал российских спасателей питанием, водой в базовом лагере?

— В подобных командировках мы всегда работаем в автономном режиме – запасов воды, питания и всего необходимого, даже корма для собак, у нас предусмотрено на 10 дней. Полная автономия! Именно так мы работали и в Бейруте: круглосуточно, без перерывов, сменяя друг друга по графику и не останавливая поисков ни на минуту. Правда, из-за жары был большой расход воды, ее нам довозили.

— Было ли у спасателей время позвонить родным?

— Сотовая связь была слабая, конечно, но нам удавалось направлять сообщения родным – сообщать, что все у нас в порядке, чтоб не беспокоились.

— Как провожали ливанцы российских спасателей на родину по завершении поисково-спасательных работ?

— Местные жители и руководители ливанской стороны нас благодарили. Приезжали и в лагерь, и на завалы. Было сказано много слов признания.

Нам помогала русскоязычная община, которая в Ливане многочисленна. Граждане, знающие несколько языков, помогали общаться с пострадавшими и коллегами из других стран – переводили быстро и четко, передавая нюансы. Они как волонтеры, очень помогали. Это было очень важно.

— Игорь Владимирович, поговорим об отряде. Сколько на сегодняшний день трудится спасателей в "Центроспасе"?

— В настоящее время численность отряда "Центроспас" 570 человек, из которых более 300 человек оперативно-выездного состава.

— Сколько человек в этом году были спасены сотрудниками отряда?

— В текущем году отрядом проведено более тысячи аварийно-спасательных работ, спасено более 250 человек.

— Планируется ли оснащение "Центроспаса" в этом году новой техникой и оборудованием?

— В 2020 году запланировано оснащение отряда новой техникой и оборудованием: аварийно-спасательными машинами, комплектами гидравлического аварийно-спасательного инструмента, техническими средствами для обеспечения аварийно-спасательных работ. На вооружение спасателей поступит спецтранспорт высокой проходимости.

— Кто он — человек, приходящий работать в отряд? Как и кто может стать частью команды?

— Сегодня в "Центроспас" приходят уже готовые спасатели не ниже второго класса до 35 лет. У всех кандидатов высшее образование. Времени на обучение нет – надо сразу втягиваться в работу.

Ливан. Россия > Армия, полиция. Экология. Медицина > ria.ru, 24 августа 2020 > № 3486839 Игорь Акмаев

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на Всероссийском молодежном образовательном форуме «Территория смыслов», Московская область, Солнечногорск, 23 августа 2020 года

Спасибо за приглашение. Стараюсь всегда участвовать в мероприятиях Росмолодежи. Каждый раз понимаю, что это, надеюсь, полезно для вас, но одновременно полезно и для меня, потому что вопросы, оценки, просто комментарии, которые здесь высказываются, являются хорошей подсказкой в отношении того, как дальше строить нашу внешнеполитическую деятельность. Вы – поколение, которое очень скоро будет продолжать делать нашу Россию лучше, безопаснее, более развитой. Нам важно понимать какое наследство мы вам оставим. Для этого очень полезно слышать ваши вопросы. Они показывают, о чем вы думаете.

Сказав это, я хотел бы подчеркнуть, что мы очень ценим в целом наше сотрудничество с неправительственными организациями, включая те, кто представляет молодежное движение. Отмечу продуктивное взаимодействие с Общероссийским народным фронтом (ОНФ), с молодыми ребятами из ОНФ. Мы достаточно интенсивно сотрудничали с ними, когда пришлось из-за коронавируса из заграницы вывозить наших граждан, оказавшихся там по разным причинам и попавших в непростую жизненную ситуацию. Взаимодействие было очень полезным. Конечно, не без проблем, но в целом мы справились с этой задачей. Сейчас еще остается какое-то количество людей, которые совсем недавно решили вернуться в Россию. Мы тоже работаем на этом направлении.

Знаю, что есть инициатива «Лидеры международного сотрудничества», которую выдвинула Росмолодежь. Если в проектах, которые будут продвигать победители и призеры конкурса появятся компоненты, для которых МИД России может быть полезен, постараемся через наш Департамент информации и печати оказать всяческое содействие. Поэтому, не стесняйтесь. Мы с Росмолодежью организационные вопросы согласуем.

Встреча посвящена теме «Служение Отечеству». Я смотрел репортаж со вчерашнего заседания. Считаю, что это очень важная и всеохватывающая тема, потому что внешняя политика, как и внутренние наши дела, нацелена на одну самую главную цель – создать максимально благоприятные условия для развития страны, экономики, социальной сферы, укрепления благополучия наших граждан, а также россиян и российского бизнеса за рубежом. Это ключевые положения Концепции внешней политики, которая в 2016 г. была одобрена в новой редакции Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. И это неизменная главная составляющая всего того, чем мы занимаемся.

Для того, чтобы создавать максимально благоприятные условия для внутреннего развития, конечно, нужно развивать отношения со всеми странам на равноправной основе, на взаимном уважении, на невмешательстве во внутренние дела, на основе мирного урегулирования любых разногласий. Я перечислил ключевые принципы Устава ООН, которыми Россия всегда руководствуется в наших подходах в отношении с зарубежными партнерами. У нас огромное большинство единомышленников среди стран мира: в Евразии, Латинской Америке, Африке. Но и, конечно, с тех же позиций взаимоуважительного и равноправного диалога для решения любых проблем выступают наши союзники и партнеры в ОДКБ, СНГ, ЕАЭС, ШОС и БРИКС.

К сожалению, не все в современную эпоху готовы руководствоваться принципами Устава ООН, хотя подписи под ним всех без исключения стран никто не отменял. Эти принципы являются основой международного права. Наши западные партнеры, прежде всего, США и ближайшие союзники стараются все меньше стесняться и не хотят быть связанными положениями международного права в тех случаях, когда цели, которые они перед собой ставят, не вписываются в благородные, равноправные, универсально-одобренные принципы. Все реже содержатся в их публичных выступлениях ссылки на международное право, универсальные конвенции. Вместо этой терминологии внедряется новая лексика, в центре которой «порядок, основанный на правилах». Эти правила изобретаются от случая к случаю в зависимости от того, какую конкретную цель наши западные коллеги ставят перед собой в той или иной сфере международной жизни. Делается это келейно. Изобретается некая формула (об этом можем попозже подробнее поговорить, отвечая на вопросы) в узком кругу одинаково мыслящих людей. Она вбрасывается в международное медийное пространство и объявляется универсальной, многосторонней линией, которую все обязаны поддерживать. А кто не хочет поддерживать, их будут наказывать, порицать, против них будут вводиться санкции. Вслед за США, которые первыми стали увлекаться односторонними рестриктивными мерами для наказания т.н. неугодных режимов, ЕС также стал этим заниматься. Они в последние годы ввели свой собственный набор генерических санкций, которые они хотят применять в отношении тех, кто, по их мнению, «ведет себя плохо» в киберпространстве, нарушает права человека. Список таких нарушителей они будут определять в своем кругу. То есть они как бы законодатели, утвердившие эти санкции, они же и судьи, выбирающие тех, кто, по их мнению, эти санкции нарушает, они же исполнители наказания, которые будут эти санкции вводить против соответствующих стран. Это печально.

Мы подробно говорим с нашими партнерами в Европейском союзе, США о необходимости все-таки вернуться к основам, которые были заложены державами-победительницами после Второй мировой войны, когда удалось создать уникальную организацию с универсальной легитимностью – Организацию Объединенных Наций. Пока, к сожалению, у нас не получается добиться того, чтобы все страны соблюдали свои обязательства. У стран, которые мы называем «историческим Западом», доминирует стремление не позволить состояться новому многополярному, полицентричному миропорядку, реформам в международной системе, которые признали бы тектонические сдвиги, произошедшие после Второй мировой войны, прежде всего, с точки зрения появления новых мощных центров силы – экономического роста, финансового могущества. Конечно, с экономикой и финансами приходит и политическое влияние. Понятно, что практически полтысячелетия Запад «заказывал музыку» в международных делах. Это эпохи колониализма и промышленных революций, которые начинались на Западе. Сейчас ситуация изменилась. Центр мирового развития уже сместился в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР). Мощно поднимается Китай, Индия. Другие страны развивающегося мира также заявляют о том, что они хотят иметь достойное место в международном разделении труда, международной системе сотрудничества. При этом хотят сохранять свои традиции, культуру, цивилизационный код. Магистральная линия, которой следуют наши западные партнеры, это сдерживание объективного хода истории, попытка не дать состояться объективно формирующемуся многополярному миру. В ход идут самые разные и не очень чистоплотные инструменты и методы, начиная от прямого военного вторжения с целью сменить неугодные режимы, вплоть до экономических санкций, которые стали уже какой-то банальностью. По крайней мере, США уже просто перестали вести переговоры в их классическом смысле. Они заявляют свои требования. Кто не соглашается, получает ультиматум. Если ультиматум игнорируется, то вводятся санкции. Самое серьезное, что санкции, которые вводят США против тех, кто им смеет перечить, применяются экстерриториально. То есть все остальные государства получают требования от Вашингтона не сметь торговать с какой-то страной, потому что они ее не любят и против нее ввели санкции. Если же вы будете это делать, то они против ваших компаний введут такие ограничения, что вы потеряете долю американского рынка. И вообще они по всему миру будут искать и через систему расчетов, в которой доминирует доллар, будут доставлять этим компаниям всяческие неудобства.

Конечно же, все это проявляется и в стремлении не дать окрепнуть, набрать больший вес странам, которые являются ведущими державами в современном мире. Как вы знаете, это касается Китая. Сейчас он вообще объявлен первой угрозой Соединенным Штатам. Это касается и Российской Федерации, которая до недавнего времени была на первом месте среди противников США. Мы официально называемся противниками в американском законодательстве. Одним из приемов является попытка внести «раздрай» в отношения между Российской Федерацией и нашими соседями. Мы все это видим. Видим как нас обвиняют чуть ли не в попытке воссоздать Советский Союз. Хотя, всего-навсего мы хотим использовать те исторические преимущества, которые сохранились на нашем пространстве, учитывая общую экономическую систему, колоссальные пересекающиеся хозяйственные связи, географическое и геополитическое положение стран на постсоветском пространстве, огромное количество культурных, семейных, цивилизационных и исторических связей.

Программы, которые продвигает ЕС под названием «Восточное партнерство» для стран европейской части бывшего СССР и Закавказья, их планы для Центральной Азии, как и индивидуальные мероприятия, проводимые США на постсоветском пространстве, всячески нацелены на то, чтобы «оторвать» эти страны от Российской Федерации. Устраиваются искусственные препоны для того, чтобы Евразийский экономический союз обретал международную правосубъектность, в частности, наблюдаются попытки воспрепятствовать сотрудничеству между ЕАЭС и ООН и многое другое.

Апофеозом такой политики, конечно же, были события на Украине, начиная с 2004 г., когда заставили провести антиконституционный третий тур голосования, чтобы привести к власти кандидата, который был нужен Западу. В 2014 г. (это совсем свежо в нашей памяти) вы знаете, что произошло – была договоренность, изначально нацеленная на преодоление кризиса. Запад подписался под ней, активно посредничал. Наутро оппозиция просто «растоптала» эту договоренность, и Запад ничего не смог сделать. По нашей оценке, счел такое развитие событий более выгодным для себя. То есть недоговороспособность наших западных партнеров – это уже достаточно серьезный факт, который мы вынуждены принимать во внимание. И не только мы. Сейчас, когда пытаются по своим лекалам еще и Белоруссию «расчертить», предлагают при этом свое посредничество. Конечно, мы будем не против любого решения, которое примет белорусское руководство в отношении диалога с населением. Когда Запад говорит, что только посредничество с участием западных стран будет эффективным, конечно, у всех свежо в памяти, как это все было на Украине, где западное посредничество обернулось, как я уже сказал, полной недоговороспособностью наших партнеров. Поэтому белорусский народ сам решит, как ему выходить из этой ситуации. Я думаю, что явные признаки нормализации обстановки весьма важны. Одновременно знаю, что не всем это нравится. Есть желающие вот это нормальное мирное течение, в котором сейчас проходит развитие событий в Белоруссии, все-таки сделать насильственным, спровоцировать кровь, все перевести на украинский сценарий.

Президент России В.В.Путин всегда отвечает на звонки своих зарубежных коллег из Евросоюза, которые озабочены белорусской тематикой. Ко мне обращались мои коллеги и руководитель внешнеполитический службы Евросоюза. Мы исходим из того, что не надо навязывать каких-либо рецептов. Президент Белоруссии А.Г.Лукашенко в последнее время не раз высказывался в ходе своих встреч с рабочими коллективами за диалог, в том числе – важнейшее предложение – диалог о реформе конституции. Нам кажется, что это тот самый путь, который весьма перспективен.

При всех наших противоречиях с западными коллегами мы никогда не встаем в позу обиженного, никогда не говорим «ах, вот вы себя так ведете, поэтому мы не будем вообще с вами разговаривать». Жизнь гораздо жестче, чем любые искусственно выстроенные схемы. Вообще в принципе говорят «на обиженных воду возят», а во внешней политике это совсем неприемлемо. У дипломата должна быть выдержка, мы ее стараемся проявлять. Примером нам служит Президент. Даже в отношении с США, которые на нас пытаются «повесить всех собак» и обвинять нас во вмешательстве в свои выборы, в нарушении всех договоров о разоружении, из которых сами США выходят, но при этом выдумывают предлоги со ссылкой на Россию. Несмотря на все это, когда и если в каком-то конкретном вопросе мы видим, что взаимодействие между Россией и США, Россией и ЕС, Россией и другими странами, которые выступают с недружественных позиций в отношении России, может быть полезным для успокоения той или иной ситуации, урегулирования того или иного конфликта, мы никогда не «уходим в кусты». Мы всегда соглашаемся на разговор. Подтверждение тому – регулярные визиты к нам западных представителей, наши поездки к ним. Слишком много конфликтов в этом мире, которые можно решить исключительно совместными усилиями, потому что все проблемы стали глобальными, трансграничными. Это угроза распространения оружия массового уничтожения, терроризм, наркотрафик, все остальные формы организованной преступности, глобальное потепление, изменение климата, продовольственная безопасность, нехватка пресной воды. Практически любая тема, которая сейчас волнует людей, в условиях взаимозависимости становится глобальной. Поэтому мы протягиваем руку не с просьбой в нее что-то положить, а от чистого сердца всем тем, кто готов сотрудничать исключительно на основе равноправия, уважения интересов друг друга и на основе поиска решений за счет баланса этих интересов. Это всегда возможно, если руководствоваться благородными целями, которые составляют суть Устава ООН.

Я очень надеюсь, что наша сегодняшняя беседа будет способствовать формированию новых идей, идущих в этом направлении.

Спасибо. Давайте перейдем к вопросам.

Вопрос: Что для Вас служение Отечеству?

С.В.Лавров: Когда работаешь уже достаточно долго, как-то сам себе такой вопрос не задаешь, стараешься просто честно выполнять ту работу, которую тебе поручили, тем более, работу, которую в последние годы мне поручил Президент Российской Федерации В.В.Путин. Наверное, вот так я отвечу. Кто-то из великих сказал прекрасную фразу: «Любите искусство в себе, а не себя в искусстве». Вот, наверное, в этом ключ. Любите не себя в той области жизнедеятельности, которую вы выберете, а те задачи, которые стоят в этой сфере человеческой жизни и их любите в себе. Иными словами, любите не себя в отечестве, а отечество в себе. Наверное, неолиберальные философы категорически откажутся от такой постановки вопроса. Вы знаете, что неолиберализм ставит во главу угла человека как приоритет над всем и вся, что, наверное, вызывает понимание, но, когда этот приоритет отстаивается независимо от всего остального, включая независимо от того, как этот человек сам относится к другим – здесь опять же есть умные мысли. Свобода каждого человека заканчивается там, где начинается свобода другого человека. Поэтому в любом случае махровый индивидуализм, который проповедуют неолибералы до добра не доведет. Кстати, те страны, которые во время пандемии коронавирусной инфекции руководствовались приоритетами неолиберализма, а не коллективными подходами к решению проблем все-таки пострадали больше других. Поэтому в той профессии, которую вы выберете, рекомендую вам видеть возможность для расцвета ваших лучших качеств в достижении целей, которые стоят перед учеными, дипломатами, бизнесменами, государственными деятелями, в общем любите не себя в отечестве, а отечество в себе.

Вопрос: Не могли бы Вы поделиться с нами самым ценным советом, который Вам давали в жизни и раскрыть для нас Ваше жизненное кредо?

С.В.Лавров: Я человек верующий в принципе, но на исповеди ни разу не был, а это уже приглашение к исповеди. Вы знаете, как таковых советов я не припомню, чтобы мне кто-то говорил из учителей: «Сергей, запомни, вот тебе мой совет на всю оставшуюся жизнь». Но учителя у меня были очень достойные и, конечно же, назову Е.М.Примакова, до него был Е.Н.Макеев, который руководил управлением МИД, в котором я работал после возвращения из Шри-Ланки. До него был еще один великий дипломат – А.Е.Нестеренко. А в Шри-Ланке мной руководил Чрезвычайный и Полномочный Посол Советского Союза Р.Н.Нишанов. Он жив и здоров. Дай ему бог еще долгих лет жизни. Прямого обращения ко мне: «Вот тебе совет» я не припомню. Я сам, кстати, никому советов не даю. Все то, что мне помогает в этой жизни (что-то от мамы с папой тоже досталось), я в значительной степени обрел благодаря опыту, практическим примерам в ходе переговоров, в ходе бесед с этими великими людьми и со многими другими нашими классными дипломатами.

Что касается моего кредо. Самое главное для меня в людях – порядочность. Надеюсь, что предательство в отношении меня, моих близких, моих друзей никогда не состоится. Простите если не очень расцветил вашу мысль, но вот так я постарался бы ответить.

Вопрос: В США, Китае и многих других странах уже запустили и успешно используют открывающие широчайшие возможности сети 5G. Почему после запуска в России такой пробной сети все увенчалось отрицательной позицией для ее внедрения?

С.В.Лавров: Это не совсем мой вопрос, но, конечно же, мы следим за этим. 5G не в технологическом, а в таком геополитическом разрезе широко обсуждается в международном сообществе. Насколько я знаю, говорить о том, что у нас это не увенчалось никаким решением, - это не так. Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций активно этим занимается. Там есть вопрос, который предстоит решить о конкретных частотах, которые предстоит выделить под 5G и вопрос стоит в том, чтобы военные, которые давно на этих частотах работают, нашли какой-то выход, чтобы можно было либо потесниться, либо найти другой какой-то эшелон в этих частотах. Но 5G для нас это очень важная тема, как и для всего мира. Президент Российской Федерации В.В.Путин не раз говорил, что если мы будем отставать в развитии новейших технологий, будь то 5G, будь то искусственный интеллект, то это будет плохо для страны. Еще раз повторю, я непосредственно этим не занимаюсь, но знаю, что мои коллеги в Правительстве эти руководящие указания Президента активно претворяют в жизнь. Уверен, что скоро мы узнаем о том, как была решена эта проблема. Совершенно точно мы не будем следовать примеру американцев, которые просто требуют от всех не идти на сотрудничество по 5G с Китаем, в частности, с компанией «Хуавэй». У нас подобных замашек и повадок нет. Мы наоборот заинтересованы во взаимодействии со странами для того, чтобы современные технологии сообща и создавать, и внедрять в практическую жизнь.

Вопрос: Вы говорили, что многие проблемы сейчас являются общемировыми и Россия всячески старается помогать другим странам, не только в крупных проблемах, но и локально: списывают долги, помогают в ремонте каких-то сооружений. Но, при этом, когда нам помогают или хотят помочь – мы зачастую отказываемся. Не кажется ли Вам, или может это позиция государства, что гордость в данном вопросе должна отходить на второй план? У нас в России достаточно много проблем, которые необходимо решать.

С.В.Лавров: Я хочу Вас сразу попросить уточнить пример, когда нам что-то предлагали, а мы отказывались.

Вопрос: Даже с Норильском. Насколько я помню, Америка вроде предлагала свои технологии, чтобы заниматься легкими фракциями, которые оседают в воде, чтобы собирать их. У них есть такие технологии, насколько я читал. Они предлагали свою помощь, а Россия тактично отказалась.

С.В.Лавров: Опять же здесь я не специалист, я с этими технологиями не знаком. Это то же самое, где лечить человека, в Омске или за границей? Там была очень серьезная, конечно авария. Вы знаете, как Президент Российской Федерации В.В.Путин непосредственно этим занимался, председатель Правительства. Президент недавно спрашивал с тех, кто должен был ликвидировать эти последствия. Если было принято такое решение, значит, что наши технологии были сочтены достаточными. Когда нам в такого рода ситуациях что-то предлагают, - я не хочу никого подозревать в отсутствии чистых помыслов, - но, наверное, лучше полагаться на свои силы, если нет какой-то критической ситуации. Если уж говорить об американском предложении по аварии в Норильске, то мы делали уже не раз американцам предложения, в том числе, по лесным пожарам в Калифорнии и предлагали направить туда наши очень эффективные самолеты БЕ-200. Американцы тоже вежливо не соглашались. Я не буду здесь сейчас подвергать сомнению профессионализм ни наших специалистов, ни американских и говорить, что они были неправы, отказавшись от нашей помощи, а мы были не правы, не приняв их предложение. Здесь сугубо профессиональный подход к оценке ситуации требуется. И у меня, например, нет оснований ни наших, ни американских профессионалов подозревать.

Вопрос: Обстановка в Республике Беларусь оказала негативное влияние на взаимоотношения между нашими странами. Каковы перспективы развития военно-политической обстановки и какие меры может принять руководство Российской Федерации по стабилизации данной ситуации?

С.В.Лавров: Наше руководство уже неоднократно высказывалось на эту тему. Президент Российской Федерации обсуждал это с Канцлером Германии, с Президентом Франции, с председателем Евросовета Ш.Мишелем. Были потом развернутые комментарии Кремля об этих переговорах, так же как и мы в МИД делали комментарии по поводу моих переговоров с председателем ОБСЕ, с Министром иностранных дел Швеции, с руководителем дипломатии Евросоюза Ж.Боррелем. Наш подход очень простой: это внутреннее дело Республики Беларусь. Будучи мудрым народом, белорусы сами в состоянии справиться с этой ситуацией. Главное, чтобы не было провоцирования беспорядков извне. Сейчас ситуация успокаивается, но мы знаем точно, что не всем это нравится. И представители оппозиции, которые сформировали некий Координационный совет, и отдельные страны Запада, прежде всего США, пытаются выставить этот координационный совет в качестве легитимного партнера Правительства Республики Беларусь по переговорам, недовольны тем, что протесты постепенно сходят на нет, по крайней мере не становятся более массовыми и громкими. И недовольны тем, что эти протесты мирные. После всплеска насилия в первые пару дней сейчас нет никаких свидетельств того, что эти протесты осуществляются с применением силы, а некоторым белорусским оппозиционерам, которые живут на Западе и оттуда пытаются влиять на происходящее в своей стране очень хочется, чтобы было иначе – чтобы была кровь, чтобы спровоцировать реакцию белорусских силовиков, которые сейчас никого не трогают и не вмешиваются в проведение мирных демонстраций. Как я уже говорил во вступительном слове, повторение украинского сценария. Мы считаем это преступным и, если мы хотим дать независимую оценку в отношении координационного совета, тоже есть вопросы касательно того, как он формировался. Более того там некоторые персонажи, которых в этот совет включили, узнали об этом из СМИ или из социальных сетей. Некоторые заявили о том, что они не хотят быть в этом координационном совете. Мы посмотрели на его состав. Там немало людей, которые известны негативным отношением к развитию Союзного государства Российской Федерации и Республики Беларусь. С.Г.Тихановская находится в Литве, куда она уехала, объявив, что хочет заниматься семейными делами, заботиться о детях. Но, видимо, ей не разрешили успокоиться на этом, и она стала уже делать политические заявления, причем достаточно жесткие, требуя продолжать стачки, забастовки, протестные акции и характерно, что она все чаще делает свои заявления не на русском, не на белорусском, а на английском языке. То есть адресат, может быть и главный, находится в западном направлении и, возможно, - я ничего не утверждаю, - цель подобного хода – не дать западным странам успокоиться и убедить их продолжать, так сказать, «теребить» эту ситуацию. Знаю я и то, что далеко не все на Западе с таким подходом согласны. Мы видим и слышим публичные заявления официальных лиц из таких стран, как Литва и Польша, которые прямо требуют смены режима в Белоруссии, помогают собирать деньги для того, чтобы платить тем рабочим, которые поддались нажиму и объявили себя забастовщиками. Это печально. Мы, конечно, занимались этим вопросом, потому что Беларусь братская для нас страна, и мы очень хотим быть полезными в нынешней ситуации. Когда С.Г.Тихановская была кандидатом, она говорила, что у нее нет никакой программы кроме того, чтобы победить и объявить новые выборы, и пускай тогда народ решает. Сейчас уже программа есть. Программа появилась на сайте С.Г.Тихановской и провисела она там недолго, но в веб архиве можно ее прочитать. Там много интересного: выход из ЕАЭС, ОДКБ, Союзного Государства. Долгосрочная цель – вступление не только в Евросоюз, но и в НАТО, «белорусизация» жизнедеятельности страны за счет искусственного внедрения белорусского языка во все сферы, где будет вытеснен русский язык. Там также есть целый ряд других лозунгов, которые не носят конструктивного характера, и едва ли эти лозунги нацелены на продвижение национального согласия в белорусском обществе, где никогда не было какого-либо значимого распространения антироссийских настроений, тенденций к вытеснению всего русского из культурной, общественной и государственной жизни Белоруссии. Повторю, этот документ провисел на сайте очень недолго и в той части, где содержались призывы отказываться от взаимодействия с Россией, отказываться от организаций, в которые Россия входит – этот документ висел только на белорусском языке. На русском языке этот элемент, эта часть документа не была размещена, что говорит о том, что авторы документа понимали, что для тех, кто в Белоруссии живёт, думает, разговаривает на русском языке, это будет неприемлемо.

Очень быстро исчез с сайта весь этот документ, что тоже показывает понимание откровенной провокационности подобного рода подходов. Сейчас поднимают тему о том, что власти возбудили дело в отношении Конституционного совета в связи с попыткой захвата власти. Они открыто объявляют, что они хотят получить власть и потом организовать выборы. Предлагают переговоры с нынешними властями только с одной целью – обсудить условия ухода президента Белоруссии А.Г.Лукашенко, и договориться, как дальше продвигать свою программу. Это примерно так же как в Венесуэле, когда легитимный Президент объявляется изгоем. Президентом объявляется абсолютно другой человек, которого население особо и не признаёт. Это всё продолжается уже больше года, нанося колоссальный ущерб венесуэльскому народу, против которого объявлены санкции, и уже почти введена морская блокада.

Была новость о том, что Координационный совет оппозиции Белоруссии призвал силовиков «уходить на сторону народа», как они выразились, пообещав, что за это им будут приплачивать. Будут квартиры выделяться, дополнительные средства. Если говорить о легитимности действий Координационного совета, то для меня (я не юрист, но здесь много юристов, как я понимаю), если это не призыв к измене присяге, тогда я вообще ничего не понимаю.

Повторю еще раз: люди, которые этим манипулируют, видимо, сообразили, что здесь речь идёт об очень серьезных вещах. Это быстро «ушло в тень». Но, как говорится, «слово не воробей», это прозвучало. Сказав всё это, я еще раз хочу подчеркнуть, нам предлагает посредничество ОБСЕ. Это организация, действующая на основе консенсуса, которую мы создавали еще в годы Советского Союза, и до сих пор считаем, что этот шаг в нашей общей истории с европейскими странами, с американцами и канадцами (которые тоже члены ОБСЕ), внёс очень важный вклад в «политику разрядки», в нормализацию обстановки, в создание условий для сотрудничества. В этом году исполняется 30 лет документу, который называется Парижская хартия для новой Европы. В прошлом году исполнилось 20 лет тем решениям, которые принимались на саммите ОБСЕ в Стамбуле в 1999 году. Там провозглашена неделимость безопасности, и сказано, что никто из членов ОБСЕ не будет обеспечивать свою безопасность за счёт ущемления безопасности других, что все равны, и консенсус – это единственный способ продвижения по любым вопросам в рамках ОБСЕ.

Когда мы стали обращать внимание наших западных партнёров, что принцип неделимости безопасности нарушается действиями НАТО, обещавшей не продвигаться на Восток, не продвигать военную инфраструктуру ближе к российским границам, и что надо всё это обсудить, нас проигнорировали. Так же как проигнорировали и те самые принципы, заложенные в Парижской хартии для новой Европы, и в решениях других саммитов. На этом пространстве существует много субрегиональных организаций: НАТО, Европейский союз (ЕС). Но есть и СНГ, Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), теперь еще есть Евразийский экономический союз (ЕАЭС). В решениях было сказано, что обилие таких структур на пространстве ОБСЕ должно послужить инициативам об их сотрудничестве друг с другом. Про это тоже забыли. Все эти красивые лозунги принимались, прежде всего, в 1990 году и вскоре после, когда нашим западным партнёрам казалось, что всё у них «в кармане». Был объявлен конец истории. Все остальные системы кроме либерального капитализма казались уже канувшими в вечность. Сейчас, когда мы пытаемся взывать к совести наших коллег, призываем их уважать принципы суверенного равенства, невмешательства во внутренние дела, принципы неукрепления своей безопасности за счет других (те же принципы, которые активно продвигались Западом в последние годы Советского Союза, и были одобрены консенсусом), они уходят в сторону и не хотят закреплять эти вещи в практических, юридически обязывающих документах.

Про посредничество ОБСЕ, о чем сейчас говорят многие западные лидеры в Европе и США, призывая нас повлиять на Президента Белоруссии А.Г.Лукашенко, чтобы он дал согласие на посредничество ОБСЕ. Во-первых, мы видим, чем закончилось западное посредничество на Украине в 2014 году, когда соглашение было достигнуто и подписано, скреплено подписями министров иностранных дел Германии, Польши и Франции, а наутро оппозиция сказала, что решила по-другому и захватывает административное здание. Когда мы сказали: «вы же под этим подписались, хотя бы призовите к порядку ваших подопечных из числа оппозиции», - никакой реакции. Умыли руки, и всё как будто так и должно быть. Это всё свежо в памяти у нас и у белорусов. Это было на наших глазах.

Второй момент. В ОБСЕ есть Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ), которое наблюдает за выборами. Белорусы пригласили эту организацию направить наблюдателей на президентские выборы. В тот день, когда приглашение поступило, эта организация сказала, что она не будет направлять наблюдателей, потому что приглашение «поступило поздно». Я уже говорил, общаясь со СМИ, что никакого обязательства приглашать наблюдателей в какие-то конкретные сроки ни у кого из членов ОБСЕ, включая Беларусь, не существует. Обязательство одно: каждый член ОБСЕ должен приглашать международных наблюдателей на национальные выборы, что они и сделали. На счёт сроков, критериев времени прибытия, сколько человек присылать сначала, сколько потом, непосредственно на голосование – все эти вопросы не урегулированы. Мы вместе с нашими коллегами по СНГ с 2007 г. хотим реформировать эту структуру. Внесли конкретные предложения о начале переговоров, чтобы ни у кого не возникало никакой двусмысленности в том, как нужно принимать наблюдателей, чтобы всё было расписано по правилам, одинаково для всех. Наши западные партнёры этого категорически не хотят. Мы говорим, что эта организация «рыхлая». Они говорят, что в этом её прелесть, это золотой стандарт. Чем она более рыхлая, тем легче ей манипулировать. Тем более, что во главе у неё стоят традиционно страны, которые представляют Запад. В ОБСЕ никогда не было ни одного представителя от СНГ ни на одной мало-мальски руководящей должности. Я достаточно пространно стал реагировать на этот вопрос, он очень важен и всех волнует. Белорусы по-настоящему наши братья. Я очень люблю эту страну, у меня там огромное количество коллег по работе и просто личных друзей.

Мне кажется, что игнорировать предложение, которое внёс Президент Белоруссии о начале конституционной реформы, и его приглашение всех здоровых сил, заинтересованных в нормальном развитии своей страны, принять участие в этой конституционной реформе, является большой ошибкой.

Вопрос: В чём, по Вашему мнению, причины произошедшего в Белоруссии?

С.В.Лавров: Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Это верно для любого общества, любого государства. Мудрость лидеров заключается в том, чтобы эти ошибки исправлять, извлекать уроки на будущее, и стараться, чтобы этих ошибок было как можно меньше.

В демократическом обществе невозможно, что бы ни говорили про сильную вертикаль, контролировать всех и вся. С этим надо жить, и стремиться всегда извлекать уроки из опыта, который бывает не только позитивным, но и негативным. То, что выборы в Белоруссии были «на радаре» достаточно радикальной оппозиции, в том числе оппозиции, которая напрямую связана с нашими западными партнерами, это тоже факт. Это было заметно. ОБСЕ встала в позу, и стала высокомерно заявлять, что их пригласили не в те сроки, в которые им хочется, хотя никто никаких решений по срокам не принимал. Их пригласили, они должны были приехать. Там не было ограничений по количеству наблюдателей. Они могли на каждый участок направить по одному-двум мониторам. Они отказались. Сейчас они пытаются диктовать свои условия. Если бы они следовали согласованному всеми принципу о том, что каждая страна должна приглашать наблюдателей (что Белоруссия сделала), если бы они приехали и зафиксировали бы нарушения как независимые наблюдатели, тогда у них было бы больше прав продвигать свои оценки. Они высокомерно отказались от приглашения суверенного государства – члена ОБСЕ. У нас есть оценки, которые сделали наблюдатели от СНГ: от Межпарламентской ассамблеи и от отдельных стран СНГ. В этих оценках не содержатся утверждения, что были какие-то серьезные нарушения, повлиявшие на общий исход выборов. Есть оценки оппозиции, которая заявляет, что всё наоборот: не 80:10 счёт, а 10:80 в пользу С.Г.Тихановской.

В отсутствие тех наблюдателей, которых Запад считает независимыми, очень трудно убедить кого-то, что результат президентских выборов был диаметрально противоположным тому, что было объявлено. Я даже не говорю про цифру, а про конкретную кандидатуру. Там могло быть другое количество процентов, но доказать, что Президент Белоруссии А.Г.Лукашенко не победил на этих выборах невозможно без того, чтобы принять его приглашение. Эта возможность была проигнорирована. Я считаю, это было сделано зря. Это было большой ошибкой. Сейчас, наверное, самое главное, не концентрировать все наши мысли, усилия, умственные способности на понимании того, что же стало причиной. Давайте сначала успокоим ситуацию, начнем там нормальный национальный диалог. Предложение о конституционной реформе – прекрасная возможность это сделать.

Вопрос: Какие тенденции во внешней политике России сформировались в последнее время?

С.В.Лавров: Если говорить о тенденциях, направлении, философии, о долгосрочном видении, то наши подходы сформировались еще в 2000 году, когда уже при Президенте В.В.Путине была принята Концепция внешней политики Российской Федерации. Она уже два раза уточнялась, сейчас действует редакция 2016 года. Ключевые компоненты этой концепции заключаются в том, что главной задачей внешней политики мы видим создание максимально благоприятных внешних условий для внутреннего развития страны, обеспечения ее безопасности на внешнем контуре, и обеспечения максимально благоприятных условий для экономического сотрудничества в интересах развития Российской Федерации. Это подразумевает и обеспечение равных, недискриминационных условий для наших граждан за границей, которые путешествуют, работают там, и для российских предпринимателей. Для достижения этой цели мы провозгласили курс на развитие сотрудничества со всеми без исключения странами всех без исключения континентов, которые готовы вести с нами дела на равноправной взаимоуважительной основе, основе учёта интересов друг друга и выстраивания баланса интересов. Те, кто к этому готов (а таких подавляющее большинство), уже доказывают в практическом плане, что Концепция действует и является весьма эффективной. Это тенденция, которую мы видим и считаем, что она нацелена в будущее.

Все нынешние попытки переломить международное право, поломать структуру международных организаций, откуда-то выйти, кого-то закрыть, где-то постараться приватизировать секретариаты международных организаций (такое тоже происходит), — это всё временное. В известной степени это агония тех, кто больше пяти столетий «заказывал музыку» в мировых делах, и сейчас понимает, что мир кардинально изменился, появились новые мощные центры силы, и что нужно учитывать и их интерес. Это отнюдь не означает, что Устав ООН нуждается в радикальном пересмотре. Да, нужно учесть интересы развивающихся стран, которые явно недопредставлены (особенно с учетом их нынешнего веса) в Совете Безопасности ООН. СБ ООН формировался когда еще была колониальная эпоха, когда Индия была несамостоятельным государством и т.д.

Сейчас мы твёрдо выступаем за то, чтобы добавить в состав СБ ООН азиатское, латиноамериканское, и, обязательно, африканское государство. Попытки некоторых наших коллег сказать, чтобы добавили еще западные страны в этот орган, не очень вежливые, потому что из 15 членов СБ ООН 6 стран представляют западный мир. Это явно непропорционально, если взять ВВП, количество населения и географию. Но учёт резко повысившейся роли развивающихся стран, в частности через реформу СБ ООН, никоим образом не отменяет ключевые принципы Устава ООН – равноправие, невмешательство, отказ от применения силы, угрозы силой, решение любых споров мирными методами. Поэтому, те принципы, которые лежат в основе нашей внешней политики, более долговечны, чем попытки некоторых западных стран развалить ту структуру, которая была создана после Второй мировой войны.

Вопрос: В феврале этого года я выступил перед заместителем Председателя Совета Безопасности Российской Федерации Д.А.Медведевым с инициативой о реализации молодежных проектов о сохранении исторической памяти, направленных на реализацию непосредственно в зоне ответственности ОДКБ. То есть заняться работой с молодежью в формате ОДКБ. Такой работы на сегодняшний день нет. Я подготовил необходимые инициативы и предложения. Уже согласовал с Секретариатом ОДКБ. Они подчеркнули, что это правильная работа, согласовал с Федеральным агентством по делам молодежи, с его международным отделом. Сейчас последняя цепочка в этом вопросе, мне необходимо одобрение Первого департамента стран СНГ. Хотел бы к Вам обратиться, заручиться Вашей поддержкой для реализации данного проекта. В конце этот проект создаст союз молодежи ОДКБ.

С.В.Лавров: Вы можете считать, что такая поддержка у Вас уже есть. Наверное, Ваши бумаги еще на уровне Департамента. Но, если Вы мне лично пришлете комплект, это ускорит дело.

Вопрос: О каком наиболее интересном случае в Вашей профессиональной деятельности Вы могли бы рассказать?

С.В.Лавров: Меня часто об этом спрашивают. Даже не знаю. У меня такой характер, когда переговоры закончились, я запоминаю только результат. Я не пишу записи для последующих мемуаров. Выкидываю сразу все бумаги.

Из запоминающегося, наверное, все-таки договоренность по ликвидации химического оружия в Сирии, когда это было сделано в рекордно короткие сроки – в две недели. Была встреча Президента Российской Федерации В.В.Путина и тогдашнего Президента США Б.Обамы, на которой нам с тогдашним Госсекретарем Дж.Керри поручили этим заняться. Надо было, во-первых, получить согласие сирийского Правительства, во-вторых, обеспечить присоединение Сирии к Конвенции о запрещении химического оружия. И надо было принять резолюцию Совета Безопасности ООН, в которой были бы расписаны обязательства Сирии и международного сообщества в отношении того, как были бы организованы ликвидация, вывоз, утилизация химического оружия. Весь этот процесс занял две недели. Было профессиональное реальное удовлетворение.

Второе. Когда мы делали (это, правда, уже гораздо больше времени заняло) Совместный всеобъемлющий план действий по урегулированию иранской ядерной программы (СВПД). Это тоже было в рамках нашего сотрудничества с Госсекретарем США Дж.Керри и с министрами иностранных дел европейских стран, Китаем. К сожалению, из этой договоренности американцы просто вышли, хлопнув дверью. Сейчас это создает кризис в СБ ООН. Мы этот кризис преодолеем. Попытки незаконно воспользоваться резолюцией, которую американцы сами нарушили, не пройдут.

Вопрос: Добровольцы Всероссийского студенческого корпуса спасателей проходят специальную подготовку по программе добровольчества в ЧС. Неоднократно и не первый год они участвуют в ликвидации крупнейших ЧС по всей России. Как Вы смотрите на то, чтобы добровольцы-спасатели привлекались и для ЧС в других странах, которым Россия оказывает поддержку? И будет ли это поддержано с Вашей стороны?

С.В.Лавров: Ответ очень простой. Политическая поддержка гарантирована. В практическом плане Вам нужно договариваться с материнской организацией – с МЧС. С тех пор, как МЧС было создано «с нуля» моим добрым другом С.К.Шойгу и его единомышленниками, оно очень быстро завоевало себе прекрасную репутацию в мире. «Эмерком» знают во всех странах. Совсем недавний пример - помогали в Ливане после жуткого инцидента. Спасали и лечили людей, разгребали завалы. Если профессионалы МЧС в планировании своих зарубежных операций сочтут возможным вас привлекать (в этих историях, как я понимаю, не так все безопасно, должна быть квалификация), то в политическом плане мы будем активно поддерживать молодое поколение, корпус спасателей. Нам это будет только добавлять очков на международной арене, потому что мы будем привлекать гражданское общество к решению очень важных межгосударственных задач.

Вопрос: Как период COVID-19 при закрытых границах будет сказываться на отношениях между азиатскими странами, в первую очередь с Китаем? В прошлом году товарооборот между Россией и Китаем превысил 100 млрд долларов. Как Вы видите дальнейшие перспективы развития этих отношений?

С.В.Лавров: У нас с КНР действительно пока еще по обоюдному согласию ограничено пассажирское передвижение, пересечение границы по понятным причинам. Слава Богу, эта граница, эти переходы были вовремя закрыты. По-моему, это было первое решение в глобальном масштабе, когда между двумя государствами была закрыта граница. Это помогло во многом и в Китае быстро остановить волну, и у нас не позволить более масштабное распространение коронавирусной инфекции. Но грузовое сообщение не прерывалось. Вы упомянули товарооборот, он в прошлом году составил более 107 млрд долларов. Торговля, по моим данным, идет очень хорошими темпами.

Вопрос: Как жителя приграничного города (Благовещенск) меня волнует вопрос, как будет происходить тенденция развития укрепления границы Российской Федерации? За последнее время большое идет большое сокращение кадров различных ведомств.

С.В.Лавров: Не уверен, что есть какие-то планы сокращать число пограничников, погранзастав. У нас курс на либерализацию визового режима и режима передвижения с соседними странами. Но это все сопрягается с необходимыми мерами по сохранению должного уровня безопасности. Не слышал про сокращения в этой сфере.

Вопрос: Вы говорите, что не происходило сокращения деятельности пограничных войск. Я могу привести явный пример - наводнение в 2013 году на Дальнем Востоке. Его последствием стало закрытие пограничных застав, проходивших на территории области. То есть если есть три села, районный центр, осталось одно головное. В промежутках 15-20 км от этого населенного пункта заставы были просто закрыты. Ведется некоторая охрана, а сама служба застав не ведется, просто закрыта.

С.В.Лавров: Тогда не возникал вопрос о том, что решение пограничников, которое обычно согласовывают с их коллегами через границу, имеет какое-то внешнеполитическое измерение. Не знаю этого факта, но исхожу из того, что профессионалы, которые там сидят и обеспечивают режим границы, в постоянном контакте с китайскими коллегами на участках. Мост у вас будет открываться, это тоже должно каким-то образом отразиться на пограничном обеспечении. Уверен, что не пострадают те, кто просто хочет заниматься приграничной торговлей, обменами с китайцами.

Вопрос: Каковы перспективы развития отношений России и США в преддверии предстоящих выборов и окончания ДСНВ-3?

С.В.Лавров: Тут можно говорить очень коротко и можно говорить бесконечно. Это особые отношения двух стран, крупнейших ядерных держав. Это единственные две страны (если говорить терминами эпохи, когда начиналась разрядка, начинали договариваться ещё в советские времена), которые могут уничтожить друг друга. Это совершенно ужасная логика, но отталкиваясь именно от нее, начался в свое время процесс ограничения вооружений, даже термин был «взаимное гарантированное уничтожение» как логическое обоснование того, что нужно что-то делать, чтобы отойти от края этой пропасти.

Было несколько договоров о стратегических наступательных вооружениях. Сейчас остался СНВ-3, истекающий 5 февраля следующего года. Был очень важный Договор об ограничении ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), что существенно разрядило обстановку в Европе, и с восторгом было воспринято европейскими странами. Был у нас, конечно, Договор о противоракетной обороне. Его логика заключалась в том, что если какая-то страна (Россия или США) создаст противоракетную оборону всей своей территории, и аналитики, военные планировщики в этой стране решат, что эта противоракетная система достаточна, чтобы не допустить попадания на территорию этой страны ракет противника, то эта мысль сама будет стимулировать желание нанести первый удар по противнику в расчете на то, что его ответ будет отражен противоракетными средствами. Советские, американские переговорщики в то время пришли к выводу, что это опаснейшая логика, и ни в коем случае нельзя идти по этому пути в дальнейшем военном планировании.

Тогда решили, что каждая из стран будет иметь право создать только один район противоракетной обороны. Мы выбрали Москву, американцы – часть своей территории, где, по их вразумлению, было оптимально создать противоракетную систему «одного района». В 2002 г. бывший Президент США Дж.Буш решил выйти из этого договора. Тогда он сказал В.В.Путину, что это не против России, а для защиты от Ирана и Северной Кореи. В.В.Путин сказал, что если это «не против России», то в ответ мы будем принимать меры, и это тоже будет «не против США». Когда несколько лет назад В.В.Путин презентовал наши новые гиперзвуковые и другие вооружения, он четко сказал, что команда начать работать над ними поступила именно тогда, когда США объявили о выходе из Договора об ограничении систем противоракетной обороны, т.к. было понятно, что если они захотят полностью отгородиться «противоракетным щитом», то будут ориентироваться на уже известные типы вооружений. А преодолевать этот «щит» нужно другими системами, от которых нет «противоядия», или, по крайней мере, в ближайшей перспективе не предвидится.

Все началось с выхода из Договора по ПРО, потом из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Сейчас они ведут с нами изнурительные переговоры о сохранении в действии Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ-3). Мы предложили продлить его на пять лет, как это предусмотрено самим документом, без предварительных условий. На переговорах заместителя Министра иностранных дел России С.А.Рябкова со спецпосланником Президента США М.Биллингсли 17-18 августа с.г. в Вене американцы настаивали на условиях, которые, если честно, просто нереалистичны, включая требование о том, чтобы к этому или к будущему документу обязательно присоединился Китай. Пекин неоднократно заявлял, что делать это не собирается, т.к. его ядерный арсенал несопоставим с арсеналом России и США.

Американцы одержимы своими оценками о том, что ДСНВ-3 несовершенен, иранская ядерная программа тоже. Все, что подписывалось при Б.Обаме, «несовершенно». Поэтому я не знаю, каким будет окончательный результат, но мы честно сказали американцам, что ДСНВ-3, истекающий в феврале 2021 г., нужен нам, мы были бы «за» его продление без предварительных условий. Но нам он нужен не больше, чем американцам. Если они будут выдвигать нереализуемые предварительные требования, например, что мы должны «уговорить» Китай, мы этого делать не будем, мы уважаем китайскую позицию. Значит, пускай Договор истекает, мы потеряем последний инструмент, который хоть как-то регламентировал положение дел в сфере ядерных вооружений.

Это не означает, что все рухнет. У нас есть полная уверенность, что мы в состоянии себя защитить. Поэтому обеспокоенности быть не должно. Мы будем готовы возобновлять разговор уже «на ровном месте», «с чистого листа», но это будет огромной ошибкой, если наши американские коллеги решат разрушить последний документ. Это еще в дополнение к Договору об открытом небе (ДОН), из которого американцы тоже выходят, в очередной раз со ссылкой на то, что Россия его нарушает. Это неправда. Есть претензии среди участников ДОН и к западным странам. В Договоре создан механизм, в рамках которого обсуждаются претензии. Как раз когда наметились обоюдоприемлемые развязки по урегулированию вопросов, касающихся полетов над Калининградом, ровно в этот момент американцы заявили, что выходят из Договора. Это в очередной раз показало, что у них не было причин, связанных с действиями России, а целью было избавиться от любых инструментов, которые хоть как-то ограничивают свободу их «маневра». То же самое было с ДРСМД. Когда мы предложили хотя бы ввести двусторонний мораторий, нам сказали «нет». Наше предложение обсудить возможности верификации моратория, чтобы не верить «на слово», а «мониторить», соблюдается ли он, услышал только Президент Франции Э.Макрон. Сейчас у нас с французами начинаются глобальные консультации по большому количеству вопросов, включая различные аспекты европейской безопасности и в том числе по ракетам средней и меньшей дальности.

Завершая эту тему, скажу, что выход США из ДРСМД доказал, что все прежние ссылки на то, что противоракетная оборона им нужна исключительно для пресечения угроз, исходящих из Ирана и Северной Кореи, – это была попытка ввести общественность в заблуждение. США говорили, что для парирования угроз Северной Кореи и Ирана они должны размещать противоракетные средства в европейских странах (Румынии, Польши). Но эти средства прекрасно годятся не только для борьбы с ракетами, но и для запуска ударных ракет. Сейчас они размещаются не только в Европе. Наверняка будет усиливаться давление на Японию и Южную Корею. Если такие ракеты появятся, то дальность их действия может доставать практически до Урала (до 5500 тыс. км), а это больше половины территории России. Конечно, мы должны будем предпринимать контрмеры. Все эти действия нагнетают напряженность, создают военно-технический потенциал на наших границах.

Смею Вас уверить, что те новые вооружения, о которых уже объявлено, над которыми работают наши соответствующие конструкторские бюро, будут гарантированно обеспечивать неуязвимость территории нашей страны от любых угроз. А планов по созданию таких угроз, к сожалению, немало. Наша безопасность будет надежно обеспечена. При этом мы готовы в любой момент садиться и обсуждать новую ситуацию в сфере стратегической стабильности, новые вооружения, которые мы презентовали, готовы обсуждать на взаимной основе вооружения, над которыми работают американцы. Но сейчас ситуация не внушает оптимизма в том, что касается достижения каких-то договоренностей.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > mid.ru, 23 августа 2020 > № 3482449 Сергей Лавров

Что остудит кипящий котёл?

перспективы мирного урегулирования на Ближнем Востоке

Рами Аль-Шаер

В последние дни в арабском мире, да и во всём ближневосточном регионе, активно обсуждаются три вопроса: нормализация отношений между Объединёнными Арабскими Эмиратами и Израилем, международное расследование обстоятельств взрыва в бейрутском порту и перспективы мирного урегулирования ливийского кризиса.

Нормализация отношений между ОАЭ и Израилем - «огромный прорыв»

Президент США Дональд Трамп назвал подписание мирного соглашения между Объединёнными Арабскими Эмиратами и Израилем «огромным прорывом» (HUGE breakthrough) в отношениях между «двумя великими друзьями» Соединённых Штатов. Наследный принц Абу Даби Мухаммед бен Заид Аль Нахайян заявил, что обе страны разработают дорожную карту для начала сотрудничества между двумя государствами. Договорённость об этом была достигнута в ходе телефонного разговора между наследным принцем, президентом Трампом и премьер-министром Бениамином Нетаньяху. Согласно договоренностям, Израиль приостановит аннексию палестинской территории. Впоследствии глава израильского кабинета министров опроверг эту новость в ходе созванной им пресс-конференции. Отвечая на вопрос о «приостановке аннексии палестинской территории», Нетаньяху сказал, что «получил от президента Трампа просьбу о замораживании осуществления планов по аннексии Западного берега», пояснив что речь идёт о том, чтобы «временно отложить решение этого вопроса». По словам премьер-министра, «нет никаких изменений в плане по осуществлению аннексии при полной координации этих действий с Соединёнными Штатами Америки».

Единственное, что удивило меня во всей этой истории, это то, как восприняли его все окружающие меня люди, почему-то «шокированные» этими сообщениями. Для меня же эта новость не стала сюрпризом. В течение последних трех лет появлялась информация об идущих прямых (или при посредничестве США и других стран) контактах между некоторыми арабскими странами и Израилем. В ходе этих контактов обсуждался вопрос о том, каким образом развитие арабо-израильских отношений может способствовать решению палестинской проблемы, учитывая нормализацию отношений между Египтом, Иорданией и Палестинской национальной администрацией (ПНА), дипломатические отношения, установленные между Израилем и Египтом и Израилем и Иорданией и подписанное между ПНА и Израилем соглашение о взаимодействии по вопросам безопасности.

В течение последних двух лет Вашингтон приложил максимум усилий по развитию отношений с теми арабскими странами, которых он считает своими союзниками и на территории которых размещены огромные военные базы США. Плоды этих усилий сегодня «очевидны». Это нормализация отношений между ОАЭ и Израилем, после чего такие же шаги будут предприняты и в отношении других арабских стран, о чём заявили президент США и его зять Джаред Кушнер, согласно прогнозам которого, в ближайшее время Израиль и «ещё одна арабская страна» объявят о нормализации отношений между ними. Всех интересует, какова вообще официальная российская позиция по этому вопросу, если не считать заявления МИДа РФ, в котором говорится, что «приостановка Израилем (в соответствии с соглашением между ним и ОАЭ) распространения своего суверенитета на части территорий Западного берега р. Иордан является важным элементом».

Хотел бы напомнить, что Россия в течение последних двух лет приложила много усилий для того, чтобы убедить руководство различных палестинских организаций в необходимости восстановления национального единства на основе национально-патриотической программы во главе с международно признанной Организацией освобождения Палестины как единственным законным представителем палестинского народа. К сожалению, эти усилия не принесли результатов.

Хочу также напомнить, что палестинская национальная администрация не получила международное признание. Кроме этого, необходимо подчеркнуть, что основополагающие международно признанные основополагающие принципы урегулирования конфликта зафиксированы в национальной программе действий Организации освобождения Палестины. Москва поддерживает эти принципы, главный из которых – создание Палестинского государства в границах 1967 года со столицей в Восточном Иерусалиме. Что же касается соглашения о нормализации отношений между ОАЭ и Израилем, то какой, спрашивается, может быть позиция Москвы по вопросу, являющемуся внутренним делом двух суверенных государств? Речь идёт о суверенном решении, принятом руководством ОАЭ. Понятно, что Москва совместно с Объединёнными Арабскими Эмиратами будет стремиться прилагать максимум усилий для того, чтобы воспрепятствовать любым попыткам израильской аннексии палестинских земель и сорвать планы, о которых идёт речь в так называемой «сделке века». Однако хотелось бы ещё раз подчеркнуть, что главный шаг, который необходимо предпринять для противодействия любой угрозе, препятствующей решению палестинской проблемы, заключается в скорейшем восстановлении палестинского единства, в необходимости сплочения всех палестинских отрядов вокруг Организации освобождения Палестины, в приверженности основополагающим международно признанным принципам урегулирования конфликта, получившим поддержку Организации Объединённых Наций. Последнее обстоятельство имеет особое значение, учитывая тот факт, что два государства, являющиеся постоянным членами Совета Безопасности ООН (Россия и Китай), поддерживают законные права палестинского народа.

Международное расследование обстоятельств взрыва в бейрутском порту

Убеждён, что международное расследование обстоятельств взрыва в бейрутском порту ввергнет Ливан в ещё более широкомасштабный кризис, чем тот, с которым страна столкнулась в настоящее время. Подобная идея-пустая трата времени. Между тем Ливану сейчас срочно нужна финансовая помощь в размере 25 миллиардов долларов для ликвидации последствий взрыва и для того, чтобы хотя бы частично справиться с экономическим кризисом в стране. Ливанскому государству, правительству страны необходимо срочно предпринять шаги по реанимации экономической деятельности, начать постепенно возвращать банкам денежные депозиты, решить проблему нехватки электроэнергии и другие неотложные вопросы, которые в том числе помогут возродить деятельность туристической отрасли. При этом крайне важно, учитывая нынешнюю ситуацию, в которой находится страна, выступить против любых попыток внешних сил навязать Ливану какие-то условия для оказания помощи стране. Опыт прошлого показал, что ливанцы сами в состоянии справиться со своими проблемами. Кстати, оценки экспертов о необходимости оказания Ливану срочной финансовой помощи в размере 25-30 миллиардов долларов, не являются преувеличением. Думается, что такая сумма не станет непосильным бременем для богатых арабских государств, да и для мирового сообщества в целом.

Не знаю, кто стоит за взрывом в бейрутском порту. Несмотря на все проблемы, стоящие перед Ливаном, на межконфессиональные и политические конфликты и разногласия, у страны нет внешнего врага, который мог бы спланировать и осуществить подобный акт, который привёл к разрушению инфраструктуры порта и значительной части ливанской столицы, в результате чего погибли люди, а многие жители остались без крова. Возможно, что преступная халатность, пренебрежение элементарными правилами безопасности и ряд других проблем привели к этой ужасной трагедии. Вместе с тем не могу согласиться с мнением так называемых «аналитиков» и «военных экспертов», которые говорят о краже «огромного количества взрывоопасных веществ» о том, что в порту хранилось 300 тонн «легковоспламеняющихся веществ». Не могу согласиться со всякого рода слухами и «версиями», имеющими явную политическую подоплёку. Убежден, что Ливан располагает всеми необходимыми ресурсами для того, чтобы как можно быстрее провести расследование обстоятельств взрыва без всякого внешнего и бесполезного, на мой взгляд, вмешательства.

И последнее, о чем я хотел бы сказать в связи с призывами провести международное расследование обстоятельств взрыва в бейрутском порту. Коль скоро в таком расследовании нет необходимости, не лучше ли международному сообществу заняться поиском виновных в разрушении Сирии, (которой, кстати, необходима финансовая помощь в размере около 300 миллиардов долларов для восстановления экономики страны), виновных в том, что многие жители страны лишились жилья, поиском тех, кто щедро финансировал террористические банды, действовавшие на территории страны? Неужели такие особо тяжкие преступления не требуют международного расследования? Необходимо судить тех, кто финансировал террористов и обязать их выплатить соответствующую компенсацию путем участия в восстановлении экономики Сирии. Напомню, что высокопоставленные лица из некоторых стран открыто признавались в финансировании. Международное сообщество обязано найти ответственных за нынешнюю ситуацию в Йемене и Ливии. Ведь сегодня в социальных сетях, в СМИ, а также в спецслужбах можно найти многочисленные фотографии и видеоматериалы, убедительно доказывающие, кто наносит удары по населённым пунктам, кто подстрекает и финансирует террористов, кто пытается навязать свои условия и санкции, приводящим к трагическим последствиям, жертвами которых становятся миллионы невинных людей.

Международный суд в Гааге только что заявил об отсутствии каких-либо доказательств причастности «Хезболлы» и Сирии к убийству бывшего премьер-министра Ливана Рафика аль-Харири. Мы хорошо помним, как некоторые силы в течение последних десяти лет неоднократно пытались использовать фейковые обвинения о якобы причастности «Хезболлы» и Сирии к убийству аль-Харири, и тем самым политизировать данное преступление. Между тем не знающие географии люди использовали бездоказательные аргументы для того, чтобы обвинить «Хезболлу» и Иран в причастности к йеменскому конфликту. Представители этих сил даже не удосужились посмотреть на карту региона и попытаться найти общие границы между Ливаном и Йеменом, или между Ираном и Йеменом. Уверен, что история докажет полную непричастность «Хезболлы» и Ирана к йеменскому конфликту подобно тому, как международный суд в Гааге подтвердил непричастность «Хезболлы» к убийству Рафика аль-Харири.

Сегодня мы опять слушаем ту же самую «пластинку». Представители тех же сил возлагают на «Хезболлу» ответственность за взрыв в бейрутском порту. Можно ли представить себе, что «Хезболла», которая всегда действовала в интересах Ливана и ливанского народа, выступая за единство и территориальную целостность страны, могла решиться на шаг, который нанес огромный ущерб столице Ливана, всей стране, всему ливанскому народу? Именно «Хезболла» является одной из главных сил страны, препятствующих сползанию страны к гражданской войне. Кроме этого, «Хезболла» является своего рода щитом, играя на протяжении последних десятилетий важную роль в защите южных рубежей ливанского государства.

Ливия: перспективы мирного урегулирования конфликта

Перспективы урегулирования ливийского конфликта представляются реальными особенно после того, как противоборствующие стороны выразили уверенность в том, что военное решение проблемы невозможно. Нынешняя ситуация тяжёлым бременем ложится на плечи ливийского народа. Исходя из этого, есть надежда на то, что Турция, Россия, Египет, Объединённые Арабские Эмираты, Египет и Катар смогут способствовать реализации достигнутых в Берлине договоренностей. Хочется надеяться, что в ближайшие дни будут предпринятые дополнительные шаги по урегулированию конфликта. В настоящее время есть чёткое представление о том, как можно достичь этого урегулирования с учётом интересов противоборствующих сторон, а также региональных и международных заинтересованных представителей. Во главу угла должны быть поставлены интересы ливийского народа и его суверенитета в соответствии с резолюцией № 2510 Совета Безопасности ООН, в которой отвергается военное решение конфликта и подчеркивается необходимость уважения суверенитета, независимости и территориальной целостности Ливии.

Сейчас необходимо, чтобы противоборствующие стороны соблюдали режим прекращения огня. Важно также определить задачи каждой стороны в подконтрольных им районам, пока не будут созданы условия для того, чтобы ООН смогла бы сыграть эффективную роль в достижении урегулирования ливийского кризиса. В этой связи необходимо назначить нового спецпредставителя Генерального секретаря ООН по Ливии. Желательно, чтобы им стал нейтральный представитель одной из африканских стран, исходя из огромного значения Ливии для африканского континента.

В адрес России и её роли в ливийском конфликте звучат фейковые обвинения, выдвигаются разного рода догадки, предположения и версии. Всё это является частью гибридной войны, развязанной против России. Однако факты говорят о другом. Именно усилия России позволили противоборствующим сторонам достичь соглашения о прекращении братоубийственной войны, заключить перемирие. Это создало предпосылки для переговоров между сторонами конфликта. Предполагается, что переговорный процесс начнётся в ближайшее время. Россия намерена сыграть эффективную посредническую роль с целью сближения позиций Турции и Египта и урегулирования разногласий, которые отрицательно влияют на безопасность Средиземноморского региона и на международную обстановку в целом.

ОАЭ. Израиль. США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 21 августа 2020 > № 3542770 Рами Аль-Шаер

НЕВИДИМАЯ СИЛА

УИЛЬЯМ БЁРНС

Американский государственный деятель и дипломат. Заместитель Государственного секретаря США в 2011–2014 гг. Посол США в Российской Федерации (2005–2008), посол США в Иордании (1998–2001).

ГЛАВА ИЗ КНИГИ УИЛЬЯМА БЁРНСА «НЕВИДИМАЯ СИЛА. КАК РАБОТАЕТ АМЕРИКАНСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ»

В издательстве «Альпина Паблишер» недавно вышел русский перевод книги видного американского дипломата, посла США в России в 2005–2008 гг. Уильяма Бёрнса «Невидимая сила. Как работает американская дипломатия». Автор подвергает критике внешнеполитическое поведение Соединённых Штатов и призывает пересмотреть подходы Вашингтона. С любезного разрешения издателя публикуем одну из глав.

Вызов, с которым пришлось столкнуться американской дипломатии, когда к власти пришёл Дональд Трамп, оказался несравнимо более серьёзным, чем я предполагал. За время его пребывания в президентском кресле как наше сравнительное влияние, так и наше стремление и способность контролировать ситуацию в мире постепенно ослабевали, причём этот процесс ускорялся. Наша роль становилась всё менее значимой, что приводило в замешательство наших друзей, радовало противников и подтачивало фундамент системы международных отношений, которую мы выстроили и сохраняли в течение семи десятилетий.

Глубоко саморазрушительная кампания против профессиональной дипломатии под девизом «Страх и трепет», развязанная новой администрацией, сделала этот вызов ещё более серьёзным. Придя к власти, администрация сразу же настояла на унилатералистском дипломатическом разоружении, что в равной степени стало следствием её идеологических предрассудков и вопиющей некомпетентности. Это произошло именно в тот момент, когда дипломатия начала приобретать большое значение с точки зрения защиты интересов США в мире, где Америка уже не была единственным влиятельным игроком, но по-прежнему оставалась великой державой, сохраняющей достаточно сильные позиции, позволяющие вести за собой мир в решении стоящих перед всеми нами проблем.

Окно наших возможностей определять стратегию в меняющемся международном пейзаже и играть ведущую роль в мире постепенно закрывается, но оно ещё не захлопнулось.

Стратегия, о которой идёт речь, потребует переосмысления роли дипломатии и нового пакта между ней и американским обществом, необходимого для восстановления нормального финансирования основных функций и направлений деятельности дипломатов и их успешной адаптации к новым вызовам и реалиям. Важно также осознать, что возможность обеспечения лидирующей роли США в мире напрямую зависит от внутреннего обновления в стране.

* * *

Кто бы ни занял пост президента в 2016 г., ему неизбежно пришлось бы столкнуться со множеством сложных проблем, порождённых как быстрым изменением международной обстановки, так и ростом недовольства внутри страны. Эти проблемы создал не Дональд Трамп. Если бы к власти пришла Хиллари Клинтон, ей тоже не удалось бы их избежать. Когда в ноябре 2016 г. американцы пришли на выборы, в мире уже начали происходить исторические сдвиги, которые потребовали бы от любой новой администрации как огромных затрат сил и средств, так и творческого подхода.

Возвращение к соперничеству между великими державами в каком-то смысле стало возвратом к более естественному состоянию международных отношений, чем то, в котором они находились в биполярном мире времён холодной войны или в период американского превосходства после её окончания. Вместе с тем оно несло в себе новые риски, а также ряд других положительных и отрицательных моментов, с которыми американской системе государственного управления не приходилось сталкиваться в прошлом. Стремление Китая восстановить своё традиционное доминирующее положение в Азии уже заставило пересмотреть многие наши привычные, сложившиеся после окончания холодной войны представления о том, как посредством интеграции в контролируемый США мировой порядок заставить эту страну отказаться от своих амбиций или хотя бы ограничить их. Председатель КНР Си Цзиньпин пытался демонстрировать своё влияние не только в Азии, но и в других регионах, вплоть до Европы и Ближнего Востока. И нашим традиционным азиатским союзникам, и новым партнёрам – таким как Индия – приходилось учитывать это и, соответственно, корректировать свои стратегические расчёты, что вело к росту напряжённости в регионе и усиливало ощущение неопределённости.

Динамизм Китая и в целом Азиатско-Тихоокеанского региона сделал более заметными проблемы и противоречия в Европе, страдающей как от внутриполитических кризисов, так и от давления извне, в том числе со стороны возрождающейся России. Путин продолжал провоцировать более сильных противников, используя разделение в Европе, стремясь отомстить нам на Украине и в Сирии и сея хаос во всех направлениях, вплоть до грубых попыток повлиять на президентские выборы в США.

На фоне трений между великими державами углублялся кризис регионального порядка, вызванный как усилением влияния отдельных региональных конкурентов, так и бессилием распадающихся государств. Чемпионом по количеству и сложности проблем и постоянным очагом нестабильности оставался Ближний Восток. Перестав играть традиционную роль мировых поставщиков энергетических ресурсов, большинство арабских стран утратили возможность поддерживать экономику за счёт природной ренты и драпировать проблемы, связанные с неравенством возможностей и неуважением к человеческому достоинству. Они балансировали на грани новых внутренних потрясений, а их слабостью пользовались экстремисты. Будущее Африки несло в себе и новые надежды, и угрозы, учитывая, что численность населения континента к середине XXI века могла удвоиться, а нерешённые проблемы, включая региональные конфликты, плохое управление, а также дефицит воды, продовольствия и медицинской помощи, приобретали угрожающие масштабы. Оба американских континента оставались главной естественной стратегической опорой Соединённых Штатов. «Тихоокеанский век» давал им определённые преимущества и открывал новые возможности, но им мешали диспропорции развития и недостаток внимания со стороны США.

Из-за непрекращающегося соперничества между государствами и разрушения основ региональной стабильности старый послевоенный мировой порядок трещал по швам. Его устаревшие институты уже не могли приспособиться к новым условиям. Пять постоянных членов Совета Безопасности ООН ревниво защищали изношенную систему, а международные финансовые и торговые организации сопротивлялись радикальным реформам. Между тем трансформационный эффект климатических изменений с каждым годом проявлялся всё сильнее. Таяние полярных льдов, повышение уровня Мирового океана и небывалые климатические аномалии, а также другие последствия катастрофического разрушения природной среды, вызванного человеческой деятельностью, создавали проблемы, требующие принятия срочных мер. Достаточно сказать, что всего через два десятилетия половина населения земного шара может столкнуться с острой нехваткой пресной воды.

По сравнению со скоростью изменений и сдвигов, вызванных технологической революцией, темпы перемен, обусловленных в своё время промышленной революцией, выглядят просто черепашьими. Достижения в области компьютерного обучения, искусственного интеллекта и биосинтеза мгновенно изменили ситуацию, не оставив государству и обществу времени на поиск путей максимального использования преимуществ новых технологий, минимизации их возможных негативных последствий и разработки эффективных международных «правил дорожного движения». Авторитарные режимы начали использовать новые технологии, которые, казалось бы, должны были играть децентрализующую роль, для усиления централизованного контроля над гражданами.

Конкуренция, коллизии и хаос, вызываемые всеми этими факторами, нарастали постепенно; их контуры наметились уже в сложный период после окончания холодной войны. В меморандуме, подготовленном в январе 1993 г. для вступившего тогда в должность госсекретаря Кристофера, я указывал на шизофреническую двойственность формирующейся новой системы международных отношений, разрываемой противоречием между двумя разнонаправленными тенденциями: глобализацией мировой экономики и фрагментацией международной политики. Баланс сил и сравнительные позиции конкурентов постоянно менялись, причём разобраться в этих хитросплетениях было непросто. «Результатом этих тенденций, – писал я, – стал хаос, заставляющий некоторых ностальгировать (или почти ностальгировать) по знакомой дисциплине и порядку времен холодной войны»[1]. Четверть века спустя мне всё ещё удавалось побороть ностальгию, но масштабы хаоса значительно возросли.

В этот период глубоких потрясений дипломаты, как и представители всех других оказавшихся под угрозой профессий, испытывали экзистенциальную тревогу и страдали от неуверенности в завтрашнем дне. За долгие годы службы я своими глазами мог наблюдать, как постепенно разрушается почти полная монополия на представительство, доступ к информации и возможность наблюдать за событиями изнутри и влиять на них, которой раньше обладали дипломаты, работавшие в иностранных столицах и напрямую контактировавшие с представителями государства и общества. В начале 1980-х гг., будучи начинающим дипломатом и служа на Ближнем Востоке, я отправлял в Вашингтон с дипломатической почтой так называемые аэрограммы – тщательно подготовленные, подробные аналитические материалы, которые доходили до адресата только через несколько дней. Высшие должностные лица посещали столицы зарубежных государств всё чаще, но низкая скорость коммуникаций делала дипломатические каналы важнейшим направлением работы. Дипломаты играли центральную роль, они были наделены значительными полномочиями и пользовались относительной самостоятельностью.

Десять лет спустя «эффект CNN», проявившийся во время войны в Персидском заливе, ознаменовал начало эпохи доступности информации в реальном времени, а в последующие годы интернет снёс последние препятствия для мгновенного распространения информации и налаживания прямых коммуникаций. Главы государств и высокопоставленные правительственные чиновники получили возможность общаться друг с другом напрямую; необходимость покидать для этого здание министерства иностранных дел или посольства стала восприниматься как анахронизм. Негосударственные акторы – главы крупных благотворительных фондов, активисты гражданского общества и руководители корпораций, а также представители других негосударственных организаций – пользовались все бóльшим влиянием в мире, ставя на повестку дня огромное количество стратегических проблем и финансируя их решение. Пример WikiLeaks наглядно продемонстрировал, что любое сообщение под грифом «секретно» может стать достоянием широкой общественности, а социальные сети разрушили некогда чёткие каналы формирования общественного мнения.

Несмотря на огромные усилия госсекретарей, представлявших обе партии, нам часто не удавалось грамотно адаптироваться к новой реальности. В результате наши базовые навыки атрофировались, а новые ещё не выработались, и мы не успевали вовремя реагировать на происходящие события, вызовы меняющейся политической ситуации и появление новых игроков и инструментов. После окончания холодной войны наши бюджеты значительно сократились – за период с 1985 по 2000 г. расходы на содержание Госдепартамента и внешнеполитическую деятельность в реальном выражении снизились наполовину. Госсекретарь Бейкер открыл более десять новых посольств в бывших республиках СССР, не требуя от Конгресса дополнительного финансирования, а при госсекретаре Олбрайт расходы на дипломатическую службу Госдепартамента фактически были сведены к нулю. После событий 11 сентября 2001 г. общая устойчивая тенденция к милитаризации и централизации управления получила чудовищное ускорение, в результате чего сила и дипломатия поменялись местами; влияние США ослабело, мы оказались в трагическом тупике войны в Ираке; стратегия развалилась, а дипломатические инструменты были повреждены.

Разумеется, нельзя отрицать, что угроза применения силы значительно повышает шансы на дипломатический успех. Нередко лучший способ прочистки мозгов упрямых партнёров за столом переговоров – наглядная демонстрация убедительного силового «аргумента» в фоновом режиме. Именно силовые аргументы помогали Бейкеру проявлять свой талант переговорщика на встречах с арабами и израильтянами в ходе подготовки к Мадридской мирной конференции, а Керри – блистать своим дипломатическим искусством при решении иранской ядерной проблемы. «Вы и представить себе не можете, – отмечал Джордж Кеннан, – каким прекрасным дополнением к дипломатическому обмену любезностями является небольшое, не бросающееся в глаза воинское формирование на заднем плане»[2].

Однако привычка чрезмерно полагаться на военные инструменты разрушительна для политики. Убедительным подтверждением этого может служить эпизод с линкором «Нью-Джерси», обстреливавшим Ливан в начале 1980-х гг. без привязки к реализуемой стратегии и дипломатии. Другое подтверждение, намного более печальное, – наш катастрофический провал в Ираке два десятилетия спустя.

Милитаризация дипломатии – это ловушка, ведущая к избыточному (или преждевременному и непродуманному) использованию силы и недооценке эффективности других инструментов, помимо военных.

Как любил повторять Барак Обама, «если из всех инструментов у вас есть только молоток, то все проблемы кажутся вам гвоздями». Даже Пентагон и военачальники вопреки своим интересам указывали на опасность нарушения баланса между силой и дипломатией. Министр обороны Боб Гейтс постоянно напоминал Конгрессу, что численность чиновников американских военных ведомств превосходит численность сотрудников дипломатической службы Госдепартамента, а одному из его преемников, Джиму Мэттису, принадлежит знаменитое высказывание о том, что сокращение расходов на дипломатию порождает рост расходов на боеприпасы.

Гейтс и Мэттис понимали, что усиление роли и возможностей вооружённых сил ведёт к ослаблению внимания к дипломатии и её способности решать свои главные задачи. В Ираке и Афганистане дипломаты обнаружили, что их постепенно начали использовать для поддержки стратегии военных, занятых борьбой с повстанцами, вынуждая решать задачи, связанные с переустройством социальной структуры общества и укреплением государства, – то есть задачи, которые в принципе не могли и не должны были решать американцы. Временами нас, казалось, заставляли заниматься тем, чем в XIX веке занималось британское Министерство по делам колоний, а не тем, чем подобало заниматься дипломатической службе Госдепартамента США. Нам приходилось использовать наши постоянно сокращающиеся кадровые ресурсы для долгой и тяжёлой работы, направленной на создание институтов государственного управления и экономических структур, построить которые могли только сами иракцы и афганцы. На самом же деле дипломаты, работавшие «на местах», должны были выполнять свои прямые обязанности, решая намного более серьёзные задачи. Они должны были вести кропотливую, чрезвычайно сложную работу с национальными лидерами, убеждая их преодолеть религиозные разногласия, минимизировать коррупцию и начать постепенно создавать некое подобие справедливого политического режима. В широком смысле задачей дипломатов было обеспечение региональной поддержки неустойчивых национальных правительств в зонах конфликта и ограничение внешнего вмешательства.

Ещё одной ловушкой для дипломатии, помимо милитаризации после событий 11 сентября 2001 г., стала чрезмерная централизация управления и склонность раздутого аппарата Совета национальной безопасности к микроменеджменту. Разумеется, в эпоху, начавшуюся после событий 11 сентября 2001 г., пяти десятков специалистов, работавших в аппарате СНБ при Колине Пауэлле в конце 1980-х гг., или примерно такого же количества сотрудников аппарата СНБ времён Брента Скоукрофта и Джорджа Буша – старшего было уже недостаточно для решения множества новых задач. Борьба с терроризмом набирала обороты, ситуация в мировой экономике диктовала свои требования, и Белый дом был вынужден расширять свои координационные функции. Но пятикратный рост аппарата СНБ за четверть века – это явный перебор. СНБ по-прежнему привлекал многих опытных политических назначенцев и лучших карьерных госслужащих из различных министерств и ведомств. Естественно, у них возникал соблазн брать на себя всё больше исполнительных функций. Близость к Овальному кабинету усиливала их ощущение избранности, а энергия, талант и энтузиазм обуславливали стремление не ограничиваться исключительно координационными функциями, но также участвовать в разработке и реализации политики.

Проблема состояла в том, что в результате, как и следовало ожидать, начались жалобы на недостаток инициативы и драйва в других министерствах, прежде всего в Госдепартаменте. На труднодоступных игровых площадках политической бюрократии Вашингтона Госдепартамент часто выталкивали за пределы поля. Заместителей госсекретаря, ответственных за важнейшие регионы, всё реже приглашали на заседания в Зале оперативных совещаний Белого дома, зато задняя скамья была до отказа заполнена сотрудниками аппарата СНБ. Видя, что их оттесняют ещё на взлёте, не допуская к участию в обсуждении стратегии и процессу принятия решений, даже самые добросовестные высокопоставленные сотрудники Госдепартамента, естественно, считали себя свободными от всякой ответственности за мягкую посадку, то есть за успешную реализацию стратегии. Это никоим образом не оправдывало неспособность нашего ведомства действовать более энергично, проявить изобретательность и решать проблемы собственными бюрократическими методами, оптимизировав организационную структуру и заставив работать корпоративную культуру. Но в условиях чрезмерной централизации и милитаризации делать это было чрезвычайно трудно.

Слишком много было прерванных взлётов и жёстких посадок. Ситуация в мире становилась всё более опасной. Все видели, что наши злоключения обходятся стране слишком дорого. Льётся кровь, тратятся деньги, которым можно было бы найти лучшее применение. Между вашингтонским истеблишментом, глубоко убежденным в необходимости мирового лидерства США, и американским обществом, не разделяющим этого убеждения, образовался и начал быстро расти раскол. Доказывать целесообразность ведущей роли Соединённых Штатов в условиях зарождающегося нового мирового порядка с каждым днём становилось всё труднее.

Администрация Клинтона столкнулась с первой версией этого вызова сразу после окончания холодной войны. Как мы писали госсекретарю Кристоферу, только что заступившему на свой пост, в переходный период, наступивший после окончания холодной войны, «госсекретарю и президенту придётся решать очень сложную задачу. Во время холодной войны оправдывать расходы на национальную безопасность и добиваться поддержки долгосрочных обязательств США за рубежом было относительно несложно. Теперь делать это будет несравнимо труднее». К 2016 г. такие магические формулы, как «либеральный мировой порядок», уже не работали за пределами внешнеполитического «пузыря», ограниченного кольцевой автострадой вокруг Вашингтона, а противоречие между нашей приятной вознёй вокруг ведущей роли Америки и сомнениями граждан США в том, что мы правильно расставили приоритеты, продолжало нарастать.

Наследие первого десятилетия XXI века, включающее две чрезвычайно дорогостоящие и изнурительные войны и глобальный финансовый кризис, не только усилило чувство усталости от зарубежных неурядиц, но и вызвало откровенное разочарование. Многие американцы на собственной шкуре ощутили рост неравенства доходов и возможностей, разъедающий наше общество, и убедились в неспособности ни одной из предыдущих администраций решить проблемы инфраструктуры. При этом они инстинктивно понимали, что некоторые наши решения, касающиеся зарубежных обязательств, оказались неудачными и к тому же были приняты в период, когда внешних угроз нашему существованию или чего-либо похожего на них было куда меньше, чем в любой другой период в течение последних десятилетий. Недоверие и сомнения усиливались вследствие явных успехов наших конкурентов и противников, особенно хорошо заметных на фоне наших потерь и ошибок. Никакие бюрократические реформы и законодательные инициативы не решат проблему, пока не будет преодолено это фундаментальное противоречие.

* * *

Администрация Трампа унаследовала проблемы, накопившиеся более чем за три десятилетия после окончания холодной войны, и способствовала их обострению. Она внесла свой вклад в сокращение возможностей США влиять на меняющуюся ситуацию в мире, разрушение американской дипломатии и углубление раскола внутри страны в вопросе о нашей глобальной роли.

Как и Барак Обама, Дональд Трамп понимал, что подход Америки к внешней политике требует серьёзной корректировки. Как и Обама, Трамп правильно поставил главный вопрос: как изменить стратегию США в период, когда наше доминирующее положение в однополярном мире, сформировавшемся после окончания холодной войны, кануло в историю, а общественная поддержка активной ведущей роли США в мире становится всё слабее? Оба президента видели необходимость восстановления баланса и в отношениях с союзниками, которые слишком долго несли непропорционально малую долю общего бремени, связанного с обеспечением безопасности, и в экономических отношениях с такими конкурентами, как Китай, которые продолжали пользоваться протекционистскими торговыми преимуществами, хотя их статус развивающихся стран давно остался в прошлом. Оба президента были готовы порвать с привычными представлениями и начать договариваться с противниками напрямую; оба с самого начала скептически относились к нашей ортодоксальной внешней политике. Однако их ответы на главный вопрос об изменении американской стратегии были совершенно разными.

Президент Обама стремился адаптировать к новым реалиям и лидирующую роль США, и мировой порядок, который мы в основном сами построили и поддерживали в течение семи десятилетий. Он опирался на понятие просвещённого эгоизма, определявшего американскую внешнюю политику в лучших её проявлениях со времён реализации в Европе плана Маршалла, нацеленного на то, чтобы всё больше людей и государств во всём мире были заинтересованы в соблюдении общих правил и участии в работе институтов, обеспечивающих безопасность и процветание. Его подход основывался на трезвом понимании пределов американского влияния. Хотя в кризисных ситуациях Обама вынужден был играть и короткие партии, он старался не браться за решение непосильных задач. Он был сторонником игры вдолгую, что иногда воспринималось как нерешительность. Но в основе его подхода лежало оптимистичное представление о том, в каком направлении пойдёт история Америки, если будет создана продуманная модель политической и экономической открытости, а участие в обновлённых союзах и партнёрствах будет выгодно отличать США от таких одиноких держав, как Китай и Россия.

В отличие от Обамы, президента Трампа трудно было заподозрить в нерешительности. Его целью была не адаптация, а разрушение. Он пришёл к власти с не основанным на историческом опыте твёрдым убеждением, что Соединённые Штаты оказались в заложниках у созданного ими самими мирового порядка; что Америка – это Гулливер, которому давно пора разорвать путы лилипутов. Союзы – тяжёлые жернова, многосторонние соглашения – помеха, а не инструмент влияния, а ООН и другие международные организации – только отвлекающий или вообще не заслуживающий внимания фактор.

Вместо понятия просвещённого эгоизма, на которое опирался Обама и которое в значительной мере определяло всю послевоенную внешнюю политику США, администрация Трампа, придя к власти, сделала упор на понятие «эгоизм», отринув понятие «просвещённый».

Под девизом «Америка прежде всего» Трамп начал варить дурно пахнущее варево из воинствующего унилатерализма, меркантилизма и непримиримого национализма. На международной арене новая администрация часто прибегала к силовой риторике и использовала бездоказательные утверждения для оправдания отказа от ранее принятых на себя обязательств и быстрого выхода из Парижского соглашения по климату, Транстихоокеанского партнёрства, иранской ядерной сделки и других международных соглашений. Разрушение, казалось, было самоцелью – ни о «Плане Б», ни о том, что будет дальше, когда всё будет разрушено, почти ничего не было слышно. Подход Трампа не был вызван минутным порывом – в его основе лежало стройное мировоззрение, в котором отчетливо просматривалась гоббсовская картина мира. Однако рассматривать его как некую стратегию было трудно. Неудивительно, что наши противники поспешили воспользоваться преимуществом, союзники – подстраховаться, а и без того обветшавшие институты зашатались.

Имиджу США как государству равных возможностей и уважения человеческого достоинства, который, несмотря на все наши недостатки, делал Америку такой привлекательной для многих в мире, был нанесён немалый ущерб. За долгие годы, что я представлял Соединённые Штаты за рубежом, я понял, что наш пример действует куда сильнее, чем вся наша пропаганда. Но теперь мы всё чаще подаём пример грубости, разделения и непродуманных действий, а наша пропаганда направлена не на защиту прав человека везде, где они нарушаются, но чаще всего на оскорбление союзников и оправдание автократов.

Нанося удар по Госдепартаменту, администрация Трампа исходила из своих идеологических предрассудков и природных инстинктов. Будем откровенны: разрушение американской дипломатии началось задолго до Трампа. Десятилетиями непропорционально большие объёмы финансовых ресурсов направлялись главным образом в оборону и безопасность, что привело к негативным последствиям. Сыграла свою роль и неспособность Госдепартамента контролировать собственную контрпродуктивную бюрократию и развивать корпоративную культуру. Но пренебрежительное отношение нового президента к профессиональным дипломатам, как и в целом его подход к роли Америки в мире, усложнил и без того сложное положение дипломатии и довёл её до кризиса.

В июле 2018 г. в Финляндии на совместной пресс-конференции с президентом России Владимиром Путиным Трамп назвал себя поборником «славных традиций американской дипломатии». Однако его политика отнюдь не походила на тщательно продуманную, хорошо подготовленную политику таких действительных приверженцев этих традиций, как Джим Бейкер[3]. Трамп воспринимал дипломатию не как институт, а как инструмент самовосхваления. Диалог был не привязан к стратегии; президент, видимо, отказывался понимать, что задача дипломатии – отстаивание реальных интересов США, а не «налаживание отношений» с такими конкурентами, как Путин, и что импровизации на важнейших встречах на высшем уровне – надёжный способ поставить себя в неловкое положение, особенно взаимодействуя с такими опытными автократами, как Путин, который никогда не делает необдуманных заявлений.

Для Белого дома Трампа Госдепартамент – царство ереси, «государство в государстве», прибежище сторонников Барака Обамы и Хиллари Клинтон, целью которых является сопротивление новой администрации. Это его главное, если не просто удобное, заблуждение. Во всяком случае карьерные дипломаты и другие госслужащие, работающие в Госдепартаменте, как правило, лояльны к ошибкам администрации; они обычно ищут возможности угодить ей и надеются, что их экспертные знания будут если не учтены, то хотя бы оценены по достоинству. Но Белый дом ответил им откровенной враждебностью, отражающей его неверие в их приверженность игре по правилам и ценность профессиональных экспертных знаний, лежащее в основе политического феномена Трампа и питающее энергией нового президента.

Первый госсекретарь Трампа Рекс Тиллерсон только усугубил ситуацию. Опытный руководитель, бывший глава Exxon, Тиллерсон придерживался закрытого, деспотичного стиля управления. На государственные учреждения он смотрел скептически, как генеральный директор частной корпорации, а на возможность реформировать дипломатию – линейно, как инженер. Он согласился на самое серьёзное сокращение финансирования в новейшей истории Госдепартамента; начал фатально ошибочный «процесс перестройки»; отдалился от большинства своих сотрудников и замов; вытеснил многих самых способных чиновников высшего и среднего звена; более чем на 50% сократил приём новых сотрудников в дипломатическую службу Госдепартамента и повернул вспять тенденцию, и без того развивавшуюся крайне медленно, к расширению гендерного и этнического разнообразия кадрового состава. Самым пагубным из всех его шагов стало внесение в чёрный список некоторых сотрудников только потому, что при предыдущей администрации они работали над решением таких неоднозначных вопросов, как, например, ядерная сделка с Ираном.

Яростная критика американской дипломатии, начавшаяся сразу после формирования и консолидации новой администрация Трампа, была не первым ударом по дипломатам в нашей истории, но во многих отношениях самым мощным. Пренебрегать дипломатией всегда преступно, но сейчас для этого самый неподходящий момент.

* * *

Алексис де Токвиль писал: «Величие Америки не в том, что это страна более просвещённая, чем какая-либо другая, а в её способности исправлять свои ошибки»[4]. Эпоха Трампа становится испытанием для нашей способности исправлять такие ошибки, которые Токвиль даже не мог вообразить. Было бы глупо недооценивать ущерб, нанесённый нашему положению и влиянию, а также перспективам формирования устойчивого мирового порядка, отвечающего вызовам нового века. Тем не менее наша способность к восстановлению и внутренние ресурсы всё ещё достаточно велики.

Не являясь более главным игроком, каким мы были после окончания холодной войны, и утратив возможность диктовать свою волю и влиять на события (как нам, по нашему мнению, удавалось делать это раньше), мы тем не менее по-прежнему остаёмся ведущей мировой державой, способной обновить мировой порядок с учётом новых реалий, защитив при этом наши интересы и ценности.

В течение следующих нескольких десятилетий, если мы сами не выроем себе яму, никакая другая страна не будет находиться в лучшем положении для того, чтобы играть эту ведущую роль и управлять сложными геополитическими сдвигами XXI века.

Наши возможности огромны. США до сих пор ежегодно тратят на вооружения больше, чем семь следующих за ними стран – лидеров в этой области, вместе взятых. Наша экономика, несмотря на риски перегрева и хронические диспропорции, остаётся самой мощной, гибкой и инновационной в мире. Энергетические ресурсы, нехватка которых когда-то была нашим слабым местом, теперь (благодаря быстрому развитию новых технологий, позволяющих использовать значительные запасы природного газа, а также экологически чистые и возобновляемые источники энергии) обеспечивают нам значительные преимущества. Демографическая ситуация тоже является нашей сильной стороной. По сравнению с крупнейшими конкурентами население США моложе и более мобильно, и если мы прекратим наносить себе материальный и моральный ущерб, решая вопросы иммиграции так, как мы их решаем сейчас, то сможем закрепить за собой это стратегическое преимущество на несколько поколений вперёд. Географическое положение также выгодно отличает нас от других держав – у нас есть два величайших «ликвидных жидких актива»[5] – Тихий и Атлантический океаны. Они до некоторой степени изолируют нас, защищая от многих угроз, чем не могут похвастаться другие ведущие державы. Дипломатия тоже должна стать нашим преимуществом. У нас больше союзников и потенциальных партнёров, чем у любой другой крупной дружественной или конкурирующей с нами державы, что в значительной степени расширяет наши возможности в области строительства коалиций и решения международных проблем.

Наши преимущества не образуются сами по себе и не сохраняются автоматически. Чтобы не утратить их, мы должны прилагать больше усилий, разумно поддерживая наши активы и используя их с умом и осторожностью. Утверждение, что эффективная внешняя политика начинается дома и требует постоянного внимания к национальным институтам внешнего влияния, – это трюизм. Несмотря на все травмы, которые мы нанесли себе сами в последние годы, – на все ошибки и удары и по дипломатии как инструменту реализации внешней политики, и по американской идее как источнику глобального влияния, – у нас всё ещё есть окно возможностей, позволяющее начать участвовать в строительстве нового, более прочного и долговечного мирового порядка, прежде чем это будет сделано без нас.

Разработка американской стратегии в мире, где США утратили своё неоспоримое превосходство, – задача не из лёгких. Самая известная американская стратегия послевоенной эпохи – концепция ядерного сдерживания Кеннана – в течение нескольких десятилетий, прошедших с момента её принятия до окончания холодной войны, претерпела множество изменений[6]. В её основе лежало обязательство поддерживать устойчивость сообщества демократических государств с рыночной экономикой, возглавляемого Соединёнными Штатами, и трезвое понимание того, что слабые места Советского Союза и неповоротливого коммунистического блока рано или поздно приведут к их распаду. Баланс военной силы, экономического могущества и осторожной дипломатии помог избежать прямого столкновения, предотвратить ядерную войну и контролировать конкуренцию в постколониальном мире.

В период после окончания холодной войны нам не хватило творческого воображения, чтобы предложить простой лозунг, идею, равноценную концепции Кеннана. Как мы указывали в меморандуме для госсекретаря Кристофера в январе 1993 г., реализация стратегии, основанной на «экспансии» коалиции и идей, обеспечивших победу в холодной войне, сколь бы соблазнительна она ни была, в силу внутренних ограничений стала невозможной в мире, где назревали угрозы региональному порядку, глобализация создавала свои собственные противоречия и коллизии, а превосходство Америки носило временный характер и неизбежно должно было быть оспорено набирающими силу конкурентами. Возможности «экспансии» ещё более сузились в результате войны в Ираке в 2003 г. и финансового кризиса, разразившегося несколько лет спустя, и мы были вынуждены искать альтернативную стратегию, отвечающую вызовам нового мира после утраты превосходства.

После ухода Трампа успешная американская стратегия, видимо, будет возвращением к важнейшим подходам Обамы, то есть к изменению внешнеполитического равновесия путём пересмотра нашего портфеля глобальных инвестиций и инструментов, усилению внимания к управлению конкуренцией с соперниками – великими державами и использованию рычагов влияния и нашей возможности мобилизовать других игроков для решения проблем XXI века. Эта стратегия должна будет опираться на смелое и непредвзятое видение будущего для свободных людей и свободных и справедливых рынков, где Соединённые Штаты станут более привлекательным игроком, чем сегодня.

Азия, судя по всему, останется нашим главным приоритетом, учитывая усиление Китая как самую устойчивую современную геополитическую тенденцию.

Непредсказуемость и оторванность от реальности президента Трампа создали игровую площадку для Китая, неожиданно быстро открыв ему путь к установлению господства в Азии.

Тот факт, что Китай связан со своими соседями и Соединёнными Штатами экономически, а будущее процветание каждой из этих стран зависит от успеха других, уменьшает возможность конфликта, но не гарантирует его отсутствие. Обеспокоенность других игроков Азиатского региона китайской гегемонией даёт Вашингтону естественную возможность укрепить отношения как с таким традиционным союзником, как Япония, так и с таким новым партнёром, как Индия. Идея сделать долгоиграющую ставку на Индию зародилась ещё в администрации Джорджа Буша – младшего, причём ради получения стратегической выгоды пришлось изменить международное законодательство в области нераспространения ядерного оружия.

Более пристальное внимание США к Азии нисколько не умаляет роли Трансатлантического партнёрства, которое, напротив, становится всё более значимым для нас. Это партнёрство предполагает новый стратегический подход к «разделению труда»: наши европейские союзники должны будут взять на себя больше ответственности за поддержание порядка на своём континенте и в долгосрочной перспективе вносить более весомый вклад в обеспечение стабильности на Ближнем Востоке, а Соединённые Штаты, соответственно, – направлять больше ресурсов в Азию и уделять больше внимания этому региону. Помимо этого, оно требует постоянного развития торгового и инвестиционного сотрудничества, создающего возможность учитывать новые экономические реалии, оправдывать новые ожидания и отвечать на новые императивы. Необходимо также обновление политики атлантизма, базирующейся на общих интересах и ценностях, поскольку она позволяет выработать единый подход к решению проблем в мире, где усиливается Китай, возрождается Россия, а Ближний Восток страдает от постоянных кризисов. В области безопасности нашими главными задачами сегодня являются не расширение, а консолидация НАТО; укрепление суверенитета Украины и оздоровление политической и экономической ситуации в этой стране вне рамок каких-либо формальных военных структур, а также сдерживание российской агрессии. Мы также глубоко заинтересованы в поддержании жизнеспособности Европейского союза после Брекзита[7].

Нам так и не удалось выстроить прочную архитектуру европейской безопасности XXI века, несмотря на все попытки привлечь Россию к участию в этом процессе, предпринимаемые в течение почти трех десятилетий после окончания холодной войны. В ближайшее время ситуация вряд ли изменится – во всяком случае до тех пор, пока Путин находится у власти. Лучшая стратегия сейчас – игра вдолгую. Мы не должны ни поддаваться на провокации Путина, мечтающего свести с нами счёты, ни отказываться от возможности смягчения отношений с Россией после его ухода. Учитывая, что наши отношения иногда приобретают конфронтационный характер, мы не должны забывать и о необходимости своего рода «поплавков» – налаживания связей между американскими и российскими военными и дипломатами и попыток по мере возможности сохранить то, что ещё осталось от архитектуры контроля над вооружениями. Поскольку медленно нарастающие российско-китайские противоречия в Средней Азии в конце концов могут принять угрожающие масштабы, со временем потребность России в оздоровлении отношений с Европой и Америкой может возрасти. По мере возвращения к конкуренции между великими державами будет расти и наша заинтересованность в господствующем положении США, позволяющем управлять международными отношениями и обеспечивающем возможность влияния по всем направлениям.

Нестабильность на Ближнем Востоке сохранится. Этот проблемный регион ещё в течение многих лет будет находиться в ставшем привычным для него состоянии неустойчивости. Пессимисты почти никогда не ошибаются в прогнозах развития ситуации на Ближнем Востоке и никогда не испытывают недостатка ни в сторонниках, ни в подтверждениях своей правоты. Трезвый взгляд на наши интересы в этом регионе указывает, что нам следует отказаться от активного вмешательства в ситуацию. Мы больше не зависим напрямую от ближневосточных углеводородов. Израиль сегодня более надежно, чем когда-либо прежде, защищён от экзистенциальных угроз. Иран – опасная страна, но достаточно гибкая; его амбиции не выходят за границы территории суннитского большинства; кроме того, там медленно закипает внутреннее недовольство и назревают проблемы, порождаемые агонией экономики.

Несмотря на возрождение России, у нас нет ни одного заслуживающего внимания внешнего противника, как это было во времена холодной войны.

В то же время, как убедился президент Обама, ослабление влияния на Ближнем Востоке иногда способно автоматически дестабилизировать ситуацию. Неустойчивость в регионе – заразная болезнь; для неё не существует границ, и очаги инфекции могут возникнуть где угодно. Соединённые Штаты не должны забывать о своей ведущей роли, но в то же время проявлять максимум смирения и уклоняться от крупномасштабного вооружённого вмешательства и усилий в области государственного строительства, которыми они занимались в недавнем прошлом. Эти усилия заранее обречены на провал. Регион нередко становился кладбищем планов военной оккупации и проектов социального строительства, разработанных чужаками, пускай даже с самыми лучшими намерениями. В рамках долгосрочной ближневосточной стратегии мы должны поддерживать наших традиционных арабских партнёров, обеспечивая им защиту от угроз – будь то суннитские экстремистские группировки или хищный Иран. Одновременно необходимо требовать от суннитских лидеров понимания того, что ради сохранения порядка в регионе им придётся придерживаться определённого modus vivendi с Ираном, который сохранит влияние на Ближнем Востоке, даже если умерит свой революционный пыл. Кроме того, они должны, не откладывая, начать выводить систему государственного управления из глубокого кризиса, ставшего главной причиной «арабской весны». Дружественные отношения с Израилем требуют, чтобы мы настаивали на урегулировании арабо-израильского конфликта с помощью давно назревшего и перезревшего решения на основе сосуществования двух государств, без которого будущее Израиля как демократического еврейского государства окажется под угрозой.

Невнимание президента Трампа к Африке и Латинской Америке – это глупость, поскольку в силу демографических тенденций, множества факторов нестабильности и потенциальных возможностей в этих регионах их стратегическое значение для Соединённых Штатов растёт. Антипатия Трампа к многосторонним соглашениям и международным организациям поставит его преемников перед лицом невероятно сложной задачи восстановления этих институтов, особенно учитывая, что многие из них и так давно нуждаются в обновлении и адаптации к новым условиям. Отказ от Транстихоокеанского партнёрства – это историческая ошибка. При соответствующих усилиях в Европе нам, возможно, удалось бы поднять две трети мировой экономики до уровня, отвечающего высоким стандартам и требованиям, принятым в американской экономической системе; со временем обеспечить вступление развивающихся рынков в члены этого клуба и повлиять на формирование курса Китая и его готовность к реформам. Всё это отнюдь не означало бы отказа от усилий, нацеленных на выработку справедливых, взаимовыгодных условий торговых соглашений и смягчение их воздействия на важнейшие сектора нашей экономики и рынок труда. В любом случае отказ от несовершенных соглашений вряд ли можно считать более удачным подходом, чем попытки постепенно исправить их недостатки.

Выход Трампа из Парижского соглашения по климату и демонстративный отказ от международных обязательств США, касающихся миграции и беженцев, имели самые разрушительные последствия. Они усилили недоверие к мотивам американской политики и посеяли сомнения в нашей надёжности. Руководство нашей страны полностью игнорировало лидирующую роль США в решении множества проблем, связанных с ускоряющимся технологическим развитием, – от киберугроз до последствий быстрого прогресса в области создания искусственного интеллекта, – которые, возможно, в XXI веке полностью изменят характер геополитического соперничества, как промышленная революция изменила его в XIX и XX века. В меняющейся конфигурации центров силы американские ресурсы уже не так значимы, а влияние США не так ощутимо, как десять лет назад, тем более что они подверглись разрушительному воздействию политики администрации Трампа. Тем не менее в решении всех вышеперечисленных проблем Соединённые Штаты по-прежнему могут играть ведущую роль, и ключевое значение для их успеха в этой роли имеет качество нашей дипломатии.

СНОСКИ

[1] Memo to Secretary of State–Designate Christopher, January 5, 1993, “Parting Thoughts: U.S. Foreign Policy in the Years Ahead.”

[2] Отрывок из лекции 1946 г. в Национальном военном колледже. Цит. по: Barton Gellman, Contending with Kennan: Toward a Philosophy of American Power. New York: Praeger, 1984. PP. 126–27.

[3] Выступление президента США Трампа и президента Российской Федерации Путина на совместной пресс-конференции, Хельсинки, Финляндия, 16 июля 2018 г.

[4] Alexis de Tocqueville, Democracy in America, volume 1, chapter XIII (1835). (В одном из переводов на русский эта фраза звучит так: «Самое большое преимущество американцев состоит не только в том, что они более просвещённые, чем другие народы, но ещё и в их способности совершать поправимые ошибки». – Токвиль А. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992. С. 180. – Прим. пер.)

[5] Игра слов: liquid (англ.) – жидкий; liquid asset (англ.) – ликвидный актив. – Прим. пер.

[6] John Lewis Gaddis, Strategies of Containment: A Critical Appraisal of American National Security Policy During the Cold War. New York: Oxford University Press, 2005.

[7] Michael E. O’Hanlon, Beyond NATO: A New Security Architecture for Eastern Europe. Washington, D.C.: Brookings Institution Press, 2017.

США > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 21 августа 2020 > № 3493723 Уильям Бернс

Парфенов офигеет, когда будет снимать «Намедни-2020»

Сергей Беднов

Любой скандал идет на пользу рейтингу

В заголовок вынесена шутка, активно гуляющая в интернете. В самом деле, високосный год оправдывает дурную репутацию. Все беды, уже свалившиеся на человечество, перечислять не имеет смысла, места не хватит. Вот, к примеру, лежала себе в Бейруте «русская селитра», шесть предыдущих лет никого не трогала и дождалась-таки своего часа. Да что там говорить?! Одна пандемия чего стоит! А сейчас достойный вклад в копилку драматических событий активно вносит Белоруссия.

Вообще-то в той самой шутке употреблен другой глагол, запрещенный законом. Образно выражаясь, предметно он подходит и к казусу, случившемуся во время прямого эфира YouTube-канала Владимира Соловьева. На ведущего ВГТРК вышел рабочий, принимающий участие в митинге на своем родном Белорусском автомобильном заводе. Владимир Рудольфович попросил его рассказать, как обстоят дела с забастовками. «Сейчас», — пообещал тот, после чего снял штаны и трусы и показал сами понимаете что. Ударника нашей пропаганды выходка пролетария ничуть не смутила. Наоборот, он оценил случившееся со знаком плюс. Мол, это всего лишь несчастный человек, эксгибиционист. Зато теперь его, Соловьева, канал больше будут смотреть, потому что любой скандал идет на пользу рейтингу. К тому же зрители имели возможность убедиться, что там нет никакой цензуры.

А еще слово «офигеть» можно применить по отношению и к самому Соловьеву, и к его коллегам Ольге Скабеевой, Дмитрию Киселеву, Маргарите Симоньян и другим телевизионным деятелям, считающимся проводниками в массы правильной идеологии, в связи с событиями в Белоруссии.

Существует мнение, что установку на то, как освещать ключевые события в стране и мире, эти товарищи получают от своих кремлевских кураторов. Так ли это, нет ли — не столь уж и важно. Хотя их способность дружно «переобуться в воздухе», наводит на определенные выводы. Вспомним хотя бы, как в считаные часы турецкий лидер на всех госканалах превращался из лучшего друга в злейшего врага, а потом так же стремительно возвращался в прежнее качество.

В случае же с соседскими выборами и последующими событиями возникло ощущение, что никто ответственным за умы аудитории в сложный момент не позвонил...

Поначалу все шло вполне предсказуемо. К официально объявленной победе Лукашенко ведущие отнеслись с прохладцей. Еще бы! Батька в последнее время позволил себе слишком много негативных высказываний в адрес «старшего брата». А тут еще минские гэбэшники без всяких видимых причин запихали за решетку тридцать три наших агнца в камуфляже, отдыхающих в санатории «Белорусочка».

Ну победил, и ладно. Другого не ожидалось. А что о главной сопернице Александра Григорьевича Светлане Тихановской гости и эксперты в ток-шоу высказывались в лучшем случае иронично — тоже понятно. Жена сидящего блогера, возомнившая, что любая домохозяйка может управлять государством, иного и не заслуживает.

И первые ночные протесты освещались по сценарию, отшлифованному на украинской повестке. Шаги известны. Во-первых, надо давать минимум информации. Так, упомянуть вскользь в новостях. Повод-то ничтожный. Если народу выйдет много и событие получится резонансным, следует назвать тех негодяев, кому это выгодно. А коли дело дойдет до столкновений , необходимо объяснить, что это провокаторы спровоцировали блюстителей закона на ответные действия, что никакой поддержки со стороны мирных граждан организаторы беспорядков не получают, напротив, те полностью одобряют действия милиции.

В середине недели Скабеева оценила происходящее так: «Еще раз: когда ругают белорусский ОМОН за то, что он проявляет жестокость, обратите внимание — в Киеве разогнать не смогли, и Майдан начался и не заканчивается уже шестой год подряд. А здесь пресекли практически за три дня». И, чтобы не быть превратно истолкованной, пояснила, что не поддерживает произвол, но в целом примененные «тактика и схема рабочие». И Дмитрий Киселев в соцсетях тоже заявил, что пример украинского Майдана одновременно помешал белорусской оппозиции привлечь людей на свою сторону и подтолкнул Лукашенко к жестким действиям. Неужели они, находящиеся на пересечении информационных потоков, не знали тогда еще о пролитой крови и переполненных тюрьмах?

Возможно, заезженная пластинка продолжила бы крутиться и дальше, но тут и выяснилось обстоятельство, приведшее наших героев в состояние, упомянутое в заголовке. Оказывается, среди задержанных и избитых граждан были российские журналисты, и не из абы каких либеральных газетенок, а корреспонденты крупных каналов. Проигнорировать это обстоятельство, не дать слово пострадавшим не позволяли ни корпоративная этика, ни нежелание выглядеть предателем своих. Ах, как тут нужен был бы звонок «оттуда»...

В четверг и пятницу непримиримые борцы со всякого рода проявлениями народной воли выглядели растерянными. И вот пример. Кто-то из экспертов «60 секунд» на «России» принялся привычно хвалить жесткое решение минских властей, не захотевших участи Януковича... И тут Скабеева, славящаяся своим железным голосом и не терпящими возражения интонациями, вдруг как-то почти робко прервала оратора: мол, не будем забывать о пострадавших журналистах.

Видимо, за выходные ЦУ все же поступили. Теперь о событиях в Белоруссии на ток-шоу говорят откровенней, к участию приглашают гостей, поддерживающих минские власти, и даже дают им высказаться. Зато враг окончательно определен — он в Польше, Литве и Госдепе. Да и волнения пошли на убыль. И благодарный народ вздохнул с облегчением.

Вот только не верится, что теперь у Парфенова при работе над «Намедни-2020» станет одной головной болью меньше.

Житель Бейрута рассказал «НИ», что происходит в ливанской столице после взрывов

Вечером 4 августа в порту Бейрута, где хранились 2750 тонн аммиачной селитры, произошла серия мощных взрывов, разрушивших город. Жители ливанской столицы убеждены, что последствия трагедии будут преследовать страну еще много лет.

Как рассказал «Новым известиям» ливанский журналист Самир Меккауи, в семь минут седьмого 4 августа все городские птицы Бейрута взмыли в небо. Через несколько секунд на территории порта произошла серия из трех взрывов, стерших с лица земли множество зданий.

Повреждения затронули гигантскую территорию, на которой проживает миллион человек. В результате взрывов в столице погибли более 170 человек. Около 5000 получили ранения и более 100000 оказались без крова.

«При первом взрыве люди по всей ливанской столице и в окрестностях ощутили себя в эпицентре землетрясения. Второй удар еще был громче, третий оказался гигантским и мощным. Все длилось минуты две, не больше. Некоторые здания рухнули и превратились в обломки, некоторые были частично повреждены, а в некоторых были разбиты стекла, погнуты двери, изрешечены занавески», - вспоминает очевидец.

Разрушения оказались настолько масштабными, что справиться с последствиями ЧП своими силами страна оказалась не в силах. Гуманитарную помощь Ливану предложили правительства более двадцати стран, включая США, Россию и Францию.

«Страны-друзья предоставили еду, лекарства и полевые госпитали. Они вызвались помочь в проведении расследования и в спасательных работах. Сейчас официальная ливанская группа по расследованию и поисково-спасательным операциям состоит из офицеров американского ФБР, французских офицеров, российских и турецких офицеров», - отмечает Самир Меккауи.

Трагедия, потрясшая Бейрут, заставила ливанский народ разувериться в правительстве. События последних дней показали, что страна оказалась совершенно не готова к ликвидации катастроф. Для этого в Ливане нет ни квалифицированного персонала, ни спасательного оборудования.

Через несколько дней после взрывов на фоне начавшихся народных волнений правительство Ливана подало в отставку, а четырнадцать сотрудников порта и три высокопоставленных госчиновника попали в тюрьму.

Серьезные изменения произошли в обществе. Почувствовав единый порыв, жители столицы объединились. Они вместе начали разбирать завалы, вызвались помогать нуждающимся, многие стали волонтерами.

«К счастью, до организации палаточных лагерей у нас дело не дошло. Люди, оставшиеся без крова, размещены в отелях, и средства на оплату их проживания выделяют благотворительные организации. Но проблема заключается в том, что скоро все друзья, которые оказывают нашей стране поддержку, вернутся домой, и Ливан снова будет предоставлен местным чиновникам. А они будут приносить стране все больше и больше бедствий, поскольку заботятся только о своих собственных интересах и любой ценой», - убежден ливанский журналист.

По мнению Самира Меккауи, основная причина проблем с безопасностью и политических сложностей в Ливане кроется в коррупции, охватившей страну.

Взрывоопасный груз: что связывает аммиачную селитру, бизнесмена Гречушкина и Хизболлу

В первые дни после взрыва в порту Бейрута стало известно, что опасный груз прибыл в Ливан на борту судна, принадлежащего бизнесмену Игорю Гречушкину. Но журналистское расследование показало, что Гречушкин был только прикрытием, следы истинных владельцев корабля и груза ведут к Хезболле - всесильной шиитской милиции.

В сентябре 2013 года восемь украинцев и один русский вышли из Батуми на сухогрузе, как было сказано, в Мозамбик. Судно было не в лучшем виде, с течью, с неработающей сигнализацией, без спасательного оборудования. Зато груз был примечательный: 2750 тонн концентрированной аммиачной селитры, которая используется для изготовления взрывчатки со степенью обогащения азота в 35%.

Следователи пытаются реконструировать последний рейс "Rhosus", чтобы понять, как это судно вообще оказалось в Бейруте? И кто был истинным заказчиком селитры? До сегодняшнего дня было известно, что сухогруз принадлежал российскому бизнесмену Игорю Гречишникову, который живет на Кипре. Фрахт принадлежал мозамбикской фирме Fabrica de Explosivos de Mosambique, или FEM.

Журналистская расследовательская организация OCCRP "Проект по расследованию организованной преступности и коррупции" начала разбираться со всеми неясными моментами. Расследования показали, что истинным владельцем судна был не Игорь Гречишкин, а киприот Караламбос Маноли, связанный с банком Хезболлы в Ливане. Также стало известно, что значительная часть того груза селитры, которая была складирована в потру Бейрута, на самом деле, перед взрывом исчезла.

Кипрский владелец судна Маноли тщательно скрывал свою причастность к судну. Одна из его фирм получила регистрацию для Rhosus" в Молдавии. Его другая фирма в Грузии получила разрешение на выход в море. Русский бизнесмен Гречишкин зафрахтовал его через свою фирму Teto Shipping, зарегистрированную на Маршалловых островах.

Сначала Маноли утверждал, что он продал судно Гречишкину. Потом он признал, что Гречишкин только хотел купить "Rhosus". Затем он перестал выходить на связь.

Гречишкин действительно набирал команду и отдавал ей приказания. Именно он отдал команду зайти в порт Бейрута. Объяснение было тоже примечательное, якобы, у него не было денег, чтобы оплатить проход через Суэцкий канал. Поэтому на борт в Бейруте должен быть загружен дополнительный фрахт. Как сказано в отчете ливанского министерства транспорта, речь шла о "12 больших и 15 маленьких грузовиках, 40-футовом контейнере и двух 20-футовых контейнерах". Все это нужно было загрузить на палубу. Но когда первый грузовик был погружен на борт, он снес дверь, поэтому погрузку остановили.

После этого "Rhosus" остался в Бейруте. Как минимум две фирмы, которым Маноли был должен, потребовали не выпускать судно из Бейрута. Властям Ливана не было известно, кто истинный владелец судна. Имя киприота в многочисленной переписке нигде не всплывало. При этом у Маноли, в отличие от Гречишкина, были хорошие связи в Ливане. Из протоколов суда известно, что Маноли получил в 2011 году кредит на 4 миллиона долларов от танзанийского банка FBME для покупки еще одного судна "Сахалин".

Банк FBME - не простой банк. Американские следователи обвиняют его в отмывании денег для Хезболлы. Еще одним клиентом этого банка была сирийская фирма-однодневка, которая участвовала в программе по производству химического оружия для режима Асада. Именно этому банку Маноли был должен. Первый же платеж по кредиту Маноли не заплатил. Тогда он предложил банку "Rhosus" в качестве залога. В банке узнали, что Маноли хочет продавать судно, поэтому залог не приняли, но заморозили его недвижимость на Кипре.

По внутренним документам банка, на октябрь 2014 года Маноли был должен банку 962 тысячи евро. Маноли отрицает всякую связь между долгами и остановкой сухогруза в Бейруте. Однако анонимный источник в следственной бригаде утверждает, что этот банк известен тем, что требует от должников неких услуг, как, например, помощи для Хезболлы.

Официальный покупатель селитры также известен юстиции. 95 процентов FEM принадлежат компании, против которой велось следствие по делу об исламистских взрывах в Мадриде в 2004 году. Осудить никого не смогли, но следователи нашли 785 килограммов неучтенной взрывчатки.Владельцы фирмы не гнушаются никакими гешефтами. Эксперт по контрабанде оружия Кати Лин Остин долгое время расследовала их деятельность. Они поддерживают тесные связи с правящей верхушкой Мозамбика. Но 2750 тонн селитры. оставшейся в Бейруте, мозамбикские бизнесмены ни разу не затребовали назад, хотя официально ливанские власти груз не конфисковывали. Маноли также не предпринял ни одной попытки вернуть себе судно, которое затонуло в 2018 году недалеко от порта.

Подставной владелец Игорь Гречишкин от комментариев также отказался.

Азотная селитра была как "летучий голандец": кто ее оплатил, неизвестно, после ее выгрузки в порту Бейрута она стала никому не нужна.

Шесть лет селитра пролежала в доке 12 в порту. Власти порта все время предупреждали о необходимости вывезти взрывоопасный груз из порта. Вот только заявления они слали не в те суды, причем, раз за разом. Юристы думают, что это делалось специально. Последняя проверка груза Службой Госбезопасности Ливана проходила в феврале 2020 года. В сохранности груза были большие сомнения: одной створки ворот не было вообще, в стене на южной стороне зияла большая дыра. Но и служба безопасности не потрудилась пересчитать мешки с селитрой. Тем не менее, отчет оказался у генпрокурора. Тот приказал навести порядок и обеспечить безопасность. Служба госбезопасности направила тот же самый отчет о проверке президенту и премьер-министру. Ответа не последовало.

Какое количество селитры взорвалось, не понятно. Европейские спецслужбы, участвующие в расследовании, говорят, что взорвались от 700 до 1000 тонн. Куда делись 2000 тонн аммиачной селитры, должны выяснить следователи.

Хата с краю

Запад поддерживает белорусские протесты только на словах

Илья Титов

Мы живём в обществе, чьи информационные потоки формируются по принципам рыночной экономики. Спрос публики на "чернуху", насилие, солёные подробности известных событий и новые стороны знакомых явлений рождает гигантские рейтинги программ и публикаций с подобным контентом. Ещё недавно телезрители жадно глотали новые кадры гонконгских протестов, пользователи Сети с упоением вглядывались в снимки мятежей в Ливане, Эквадоре и Чили, а читатели бумажной прессы не могли оторваться от описаний беспорядков в Миннеаполисе, перекинувшихся на все США. Но к середине лета освещение этих беспорядков пошло на спад, что вовсе не касается самих беспорядков. "Антифа" оккупировали Портленд, хипстеры и бандиты заняли Сиэтл, но западные масс-медиа обходят эти события стороной. Иные склонны видеть в этом заговор, но ответ, похоже, намного проще — публика просто пресытилась видами столкновений толп демонстрантов и рядов полиции, картинами многотысячных протестов и горящих автомобилей.

Поэтому упования белорусских оппозиционеров, строивших многие элементы своего протеста на традиционном обращении к Западу, оказались иллюзией.

Самые яркие образы этого протеста поначалу прошли совершенно незамеченными в западных СМИ. Оперативные сводки с места событий сводились к сухому перечислению имён и действий. Только через несколько дней после самых яростных столкновений самые авторитетные западные массмедиа "проснулись" и, лениво следуя заявлениям официальных лиц, взялись давать аналитические материалы по мотивам белорусских протестов. Так, Financial Times назвала происходящее "борьбой последнего диктатора Европы за выживание". Основной мыслью материала было то, что у охваченной мятежом страны предпосылок к улучшению нет, поскольку вся экономическая и политическая система Белоруссии благодаря Лукашенко "завязана" на Россию. Более того, в тексте присутствовал и скепсис по отношению к лидерам оппозиции. Светлане Тихановской и другим видным деятелям протеста была отведена роль декораций, а в фокусе внимания находился "диктатор" Лукашенко и противостоящие ему граждане страны. Несколько историй избитых протестующих сопровождались собранной некими мутными международными организациями статистикой, согласно которой лишь три страны "постсоветского пространства" после 1991 года стали жить свободнее, а Белоруссия в этом "рейтинге свободы" вообще оказалась где-то рядом с Туркменистаном. Основной посыл был таков: диктатура — это плохо, а демократия — это хорошо. Удивительная глубина данной мысли весьма органично сочеталась с рассказами о жестокости разгона массовых выступлений. Подобная риторика слабо соотносится с безучастными рассказами Financial Times и выглядит нацеленной на американский внутренний "рынок общественного мнения", где уже долго продвигается тезис о том, что Трамп — диктатор, не терпящий свободы выражения мнений. Понимание авторами или, тем более, читателями политической ситуации в Белоруссии или хотя бы знание того, где находится эта страна, совершенно лишнее для усвоения главной мысли текста.

Куда интереснее себя повёл портал Politico. Там под рубрикой "Мнения" вышел текст Кейра Джайлса, эксперта по России британского Института международных отношений (Чатэм-хаус). Джайлс признал, что Лукашенко — вовсе не такой пророссийский, каким его привыкли представлять на Западе. Более того, по мнению автора, он долгие годы "умело балансировал между Россией и Европой". Откуда следует, что любые шаги Европы по перехвату протеста будут толкать Лукашенко в объятия Москвы. А это, в свою очередь, может привести к повторению "сценария Крыма или Сирии" и к усилению позиций России. Оставим за скобками компетентность эксперта, ставящего знак равенства между событиями в Крыму и в Сирии, простим ему предвзятость, так свойственную западным политологам. Вокруг угрозы военного вмешательства России в белорусские события строится значительная часть текста — ведь слишком явная поддержка Лукашенко Европой может, опять же, не понравиться Москве. В мирке, который пытается выстроить Джайлс перед своими читателями, любое действие Европы приведёт к ухудшению ситуации, а бездействие — тем паче, ведь безразличие Брюсселя к произволу белорусских властей рушит принципы демократии и европейской солидарности. Очень актуальное замечание, особенно в свете "Брекзита". Но Брюссель буквально на следующий день проснулся — из столицы единой Европы и из других евростолиц потоком пошли "решительные осуждения" белорусского режима, "выражения поддержки" протестующим (опять же, "вишенкой на торте" стало подключение Макрона, ещё недавно давившего протесты "жёлтых жилетов"). Тем не менее, было видно, что кроме руководителей таких европейских "сверхдержав", как Латвия, Литва и Польша, никому до происходящего в Белоруссии особо дела нет.

Бен Нортон, автор левого издания Grayzone видит причину нелюбви Запада к Лукашенко в том, что только Лукашенко сохранил в своей политике элементы советского социализма. Нортон долго перечисляет социальные блага, которыми пользуются жители Белоруссии, но почему-то ни слова не говорит о том, на чьи деньги бедная страна, имеющая нормальные отношения только с Россией, "покупает" себе социализм. С другого края западного политического спектра Нортону вторит известный американский нацист Ричард Спенсер. В данном случае определение "нацист" — вовсе не политическая метафора впечатлительных демократов американского разлива из университетских кампусов. Спенсер действительно устраивал факельные шествия и делал публичные заявления, достойные немецких "наци". Так вот, этот персонаж высказался в том духе, что "цветная революция" в Белоруссии затеяна лишь для того, чтобы уничтожить очередной бастион традиционных ценностей…

На волне протестов по российским, украинским и белорусским медиаресурсам прошла новость о том, что сам — представьте себе! — Чак Норрис поддержал белорусский протест. Оказалось, кому-то есть дело до полузабытого всеми актёра дешёвых боевиков из 80-х годов прошлого века. Оппозиционеры начали раскручивать эту тему, а потом оказалось, что видео, на котором старый уже Чак призывает Лукашенко уйти, является результатом работы сайта Cameo, где за 300 долларов знаменитости готовы наговорить любой заранее написанный текст — и эта "трёхгрошовая сенсация" быстро сдулась.

Но она весьма показательна в том смысле, что западные лидеры напоминают былого "крутого Уокера", отделываясь от громкого инфоповода — восстания масс в самом центре Европы — дежурными формулировками и серыми заявлениями. Мол, да, фальсификация выборов — это плохо. И да, жёсткий разгон демонстрантов, задержания журналистов и преследования оппонентов — ещё хуже. И мы не признаём итоги выборов. Но всё это звучит как-то отстранённо, а за всеми правильными фразами явственно проступает иное: "Идите лесом, у нас и своих проблем хватает". И это — сущая правда. У кого-то на носу выборы, кого-то топит оппозиция, у кого-то страна до сих пор не перестала бунтовать… Белорусская оппозиция, которая рассчитывала на свой "звёздный час", его так и не получила — ведь в 2020 году мало что может кого-то удивить.

Турецкий марш

Обостряется военно-политическая ситуация в Восточном Средиземноморье

Николай Коньков

Продолжает обостряться военно-политическая ситуация в Восточном Средиземноморье.

На этот раз причиной обострения стали проблемы, связанные с освоением крупных (до 122 трлн. куб. м) подводных месторождений газа, которые каждая из стран этого региона стремится в максимальной мере «застолбить» за собой, что привело к спорам по делимитации морских границ. С начала августа произошло несколько значимых событий. 1 августа вступило в силу франко-греческое соглашение о сотрудничестве в области обороны. 6 августа Афинами и Каиром было подписано соглашение о демаркации морских границ и установлении исключительных экономических зон, прямо противоречащее турецко-ливийскому меморандуму по разграничению морских зон, ратифицированному Анкарой и Триполи ещё в декабре 2019 года, но до сих пор не утверждённому в ООН. Турция заявила о том, что не признаёт греко-египетский вариант раздела акватории Восточного Средиземноморья и будет отстаивать свои интересы «в соответствии с международным правом». На практике это означало проведение турецкой стороной геологоразведочных работ в спорных водах, причём туда были выдвинуты военные суда под красным флагом с полумесяцем. Ответные действия со стороны Греции привели к инциденту 13 августа, когда в районе Эгейского моря, где турецким исследовательским судном Oruc Reis проводилось пробное бурение, греческий фрегат Limnos «задел» турецкий Kemalreis.

Произошло это буквально на следующий день после того, как состоялся телефонный разговор Эммануэля Макрона с премьер-министром Греции Кириакосом Мицотакисом, в ходе которого французский президент заявил о своей поддержке позиции Афин и переброске двух военных самолётов на авиабазу Андреас Папандреу у города Пафос (Кипр).

Таким образом, против Турции складывается весьма мощная коалиция, в которой первые роли играют Греция, традиционно воспринимающая любое усиление Анкары как прямую угрозу для своей национальной безопасности, Кипр, с 1974 года лишённый из-за турецкого вторжения значительной части своей территории, Франция и Египет, а за их спиной вполне отчётливо просматриваются США, Израиль и Саудовская Аравия вместе с рядом «нефтяных монархий» Персидского залива. И даже ставший на время мировой «новостью номер один» взрыв в порту Бейрута с вмешательством в ситуацию всё того же Макрона можно рассматривать в контексте данного конфликта, поскольку правительство Ливана было весьма лояльным по отношению к Анкаре.

Тем не менее, Турция, которой отведена роль главного «возмутителя спокойствия» и чуть ли не «агрессора», отступать не собирается. И у неё, надо сказать, есть для этого все основания. С ноября 2017 года, благодаря сближению Турции с Россией, была создана «астанинская тройка» и легализовано присутствие турецких войск на территории Сирии. С 2018 года началось участие Турции в ливийском конфликте на стороне базирующегося в Триполи Правительства национального согласия во главе с Фаизом Сараджем, поставками в Ливию не только оружия, но и личного состава — в основном из числа приобретших военный опыт в Сирии протурецких боевиков. Только благодаря масштабному вмешательству Турции потерпел неудачу поход на Триполи Ливийской народной армии под командованием фельдмаршала Халифы Хафтара, который опирается на поддержку Египта и Саудовской Аравии. При этом в Анкаре продемонстрировали готовность пойти на открытое столкновение даже с Францией.

Принятый Эрдоганом новый внешнеполитический курс почти сразу принёс Анкаре нормализацию отношений не только с Москвой, но и с Тегераном, а также ощутимое улучшение отношений с Пекином. Китай теперь рассматривает Турцию в качестве одного из важнейших стратегических партнёров в реализации своего геополитического проекта «Один пояс, один путь» и чуть ли не главного «моста в Европу», а следовательно — привлекательную зону для своих инвестиций. Кроме того, как уже отмечалось выше, турки получили гарантированную «зону влияния» в Сирии (которую всеми силами пытаются расширить, в том числе — в Идлибе) и значительно большую «свободу рук» в решении курдского вопроса. Также Турция может рассчитывать на определённую поддержку со стороны Германии, где весьма значительна турецкая диаспора и где, по большому счёту, не рады попыткам «протеже Ротшильдов» Макрона сделать Францию лидером континентальной «единой Европы». Россия, как известно, реализует с Турцией целый ряд крупных экономических проектов, включая АЭС «Аккую», газопровод «Турецкий поток», поставки российского оружия (самый крупный и знаковый контракт — продажа ЗРК С-400), открытие продовольственного, туристического и ряда других рынков РФ для турецких товаров и услуг.

На примере Турции хорошо видна современная политическая стратегия России: опосредовать интересы своих партнёров и использовать их действия для достижения собственных целей, не «зацикливаясь» на второстепенных противоречиях (например, в ситуации со статусом Крыма). Так, интересы Анкары учитывались при урегулировании сирийского конфликта в формате «астанинской тройки» (ослабление влияния США на «Большом Ближнем Востоке» – от Марокко до Пакистана), при модерации армяно-азербайджанского конфликта (сохранение российско-ирано-турецкого взаимодействия), в ходе ливийского конфликта (усиление противоречий внутри НАТО) и т. д.

В итоге, оценивая ситуацию в Восточном Средиземноморье, можно сказать, что Турция сейчас и на ближайшую перспективу занимает здесь более предпочтительные позиции, чем формально превосходящая её по мощи антитурецкая коалиция.

Дубай, ОАЭ. Авиакомпания Emirates стремится поддержать Ливан и оказать чрезвычайную помощь сотням тысяч людей, пострадавших от взрывов в порту Бейрута, разрушивших многие районы столицы Ливана. Emirates SkyCargo планирует увеличить объем грузовых рейсов в Ливан, организовав более 50 рейсов для обеспечения необходимых авиаперевозок в страну.

Emirates предоставляет людям по всему миру возможность пожертвовать денежные средства или мили Skywards через специальный безопасный и удобный портал фонда Эмирейтс ( Emirates Airline Foundation).

В течение следующих трех месяцев фонд будет напрямую координировать срочные поставки продуктов питания, предметов медицинского назначения и другого необходимого груза с рядом партнеров из числа НПО, чтобы через оперативный и прозрачный процесс гарантировать получение пострадавшими собранных пожертвований. В настоящий момент ведется работа по мобилизации признанных гуманитарных партнеров.

За счет пожертвований гуманитарным организациям будет предоставлена грузовая емкость Emirates SkyCargo для перевозки в Бейрут критически важных медикаментов и медицинского оборудования, продуктов питания и других товаров для оказания чрезвычайной помощи. Кроме того, подтверждая свое стремление ускорить процесс оказания чрезвычайной помощи, Emirates SkyCargo также внесет свой вклад, сократив на 20% стоимость транспортировки утвержденных поставок в Бейрут.

Его Высочество Шейх Ахмед бин Саид Аль Мактум, председатель и генеральный директор Emirates и Emirates Group, отметил: «Сегодня весь мир сплотился, чтобы выразить солидарность Ливану, оказывая

необходимую помощь всем пострадавшим в результате катастрофы. Emirates содействует текущим гуманитарным усилиям ОАЭ, направленным на оказание помощи Ливану, и готова активизировать свою программу реагирования на чрезвычайные ситуации и тем самым поддержать организации, предоставляющие неотложную помощь, жилье, продукты питания и медицинские услуги гражданам Ливана. Люди со всех уголков мира поддерживают Ливан, и мы гордимся, что предоставляем им возможность оказывать ливанцам проактивную помощь в эти тяжелые времена».

Emirates также поддержала усилия по оказанию помощи после катастрофы в Ливане, выполнив несколько чартерных рейсов и доставив продукты питания, одежду и предметы медицинского назначения, пожертвованными различными организациями ОАЭ.

Emirates привержена тому, чтобы оставаться надежным партнером, внося свой вклад в развитие сообществ. Через свой фонд авиакомпания поддерживает более чем 30 гуманитарных и благотворительных проектов в 16 странах. Уже много лет Эмирейтс выполняет гуманитарные рейсы совместно с Airbus Foundation. С 2013 года на самолетах А380 Emirates доставила более 120 тонн продуктов питания и жизненно важного аварийно-спасательного оборудования тем, кто в них нуждался.

Emirates начала осуществлять полеты в Ливан в 1991 году с тремя еженедельными рейсами по маршруту Дубай-Бейрут на Boeing 727. Сегодня авиакомпания выполняет два ежедневных рейса в Бейрут на Boeing 777 и планирует дальнейшее увеличение частоты рейсов.

Нормализация отношений между ОАЭ и Израилем ускорит ликвидацию сионистского режима

Главный советник лидера Исламской революции Али Акбар Велаяти осудил недавнюю нормализацию отношений между ОАЭ и Израилем, заявив, что такой шаг только ускорит ликвидацию сионистского режима.

В записке, опубликованной в субботу, Велаяти назвал соглашение между ОАЭ и Израилем прискорбным, предсказав, что оно приведет к изоляции и отчуждению Абу-Даби от остального мусульманского мира, сообщает Tehran Times.

Он сказал, что решение ОАЭ нормализовать отношения с Израилем было послушным актом в пользу президента США Дональда Трампа, который добивается переизбрания, и премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху.

По словам Велаяти, США потерпели ужасное поражение, навязывая в этом году протель-авивскую схему «Сделки века».

И Вашингтону и его союзникам не удалось сломить Оси сопротивления в Иране, Ираке, Сирии, Ливане и Йемене, добавил он.

В четверг, Израиль и ОАЭ достигли соглашения, которое приведет к полной нормализации дипломатических отношений между двумя сторонами.

О сделке было объявлено после телефонного разговора между Трампом, премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху и шейхом Мохаммедом бен Зайедом Аль Нахайяном, наследным принцем Абу-Даби, как сообщает Aljazeera.

Президент Ирана Хасан Рухани в субботу предупредил Абу-Даби, что это соглашение никогда не должно подготовить почву для присутствия сионистского режима в Персидском заливе.

Член парламентского комитета по национальной безопасности и внешней политике сказал, что ОАЭ должны знать, что они являются главным проигравшим в соглашении, которое не принесет положительного результата для этой арабской страны.

Вахид Джалалзаде сказал, что людей арабского мира следует рассматривать отдельно от их правителей, которые снова подверглись шантажу со стороны сионистов.

Джалалзаде сказал, что этот шаг стал результатом усилий Соединенных Штатов, которые всегда стремились наладить связи арабских стран с Израилем.

«Саудовская Аравия также является четвертой стороной США, сионистского режима и ОАЭ, но по какой-то причине она не хочет обнародовать этот вопрос и объявлять, что она перешла "красную черту", но все знают, что Саудовская Аравия также в этом», - добавил он.

Посол Ирана в Исламабаде Сейед Мохаммад Али Хоссейни также назвал этот шаг предательством палестинцев.

«Неутешительное и достойное осуждения решение о нормализации отношений с Extravagant Occupier #israil дорого обойдется исламскому миру», - сказал Хоссейни в своем Твиттере в воскресенье.

«Региональное уравнение - это не Трамп», - добавил Хоссейни.

В другом твите Хоссейни написал, что от лицемерного поведения плестинцы пострадали больше всего на свете.

«История зафиксирует такое предательство», - добавил он.

БЫЛ ЛИ «БЕЙРУТ» ТОПОРНЫМ АКТОМ СДЕРЖИВАНИЯ?

АЛИСТЕР КРУК

Директор Conflict Forum, небольшого геополитического и геофинансового консалтингового агентства, советник ряда более крупных геофинансовых организаций. Ранее был советником по ближневосточной проблематике Хавьера Соланы, главы внешнеполитического ведомства ЕС. Проработал на Ближнем Востоке тридцать пять лет, обеспечивая контроль за выполнением соглашений о прекращении огня на оккупированных территориях от имени Евросоюза и работу по освобождению заложников.

И вновь о событиях в Ливане – весьма своеобразный взгляд автора с богатым опытом работы на Ближнем Востоке, в частности в Бейруте. Алистер Крук склонен к некоторой замысловатости оценок, но регион таков, что там всё возможно. Мнение есть мнение.

Доктор Узи Рубин, основатель и первый директор Организации по ракетной обороне Израиля, которая разработала первый щит для защиты Израиля от угрозы ракетных ударов, писал после атаки на Абкайк (НПЗ компании «Сауди Армко»): «Блестящая военная акция – точная, тщательно выверенная, опустошительная и вместе с тем бескровная – образец хирургической операции… Её планирование и осуществление было безупречным… Два формирования атакующих беспилотников, каждое из которых достигло намеченной цели, двигаясь разными маршрутами, не были обнаружены авиадиспетчерской службой Саудовской Аравии и системами её ПВО. Они также не были обнаружены системами воздушного контроля США, развёрнутыми в этой местности, и американскими спутниками… Это не означало, что системы противовоздушной и противоракетной обороны имели серьёзные изъяны или недоработки – просто они не были предназначены для предотвращения наземных угроз или выявления низколетящих дронов. Попросту говоря, иранцы перехитрили системы ПВО».

Рубин не нарисовал чёрно-белую картину того, что произошло, но вряд ли это было необходимо. Его вывод заключался в том, что у Израиля нет защиты от атаки в стиле той, которая обрушилась на Абкайк, и что система израильской ПВО не способна защитить страну в случае массированной ракетной атаки «Хизбаллы», в распоряжении которой десятки тысяч ракет.

Во время написания данного материала неизвестно, был ли «Бейрут» атакой или несчастным случаем (преступная халатность и коррупция в порту маловероятны). Президент Трамп несколько раз упомянул мнение своих генералов, что это была атака («бомба или что-то в этом роде»). Аналогичную мысль высказал министр обороны Марк Эспер, выступая в выходные по каналу Fox. Для Вашингтона крайне необычно высказываться в таком духе, поскольку подобные заявления могут быть истолкованы только как явный намёк на участие в этом происшествии израильских спецслужб.

Взрыв в Бейруте – это важное геополитическое событие (независимо от того, имел ли место несчастный случай или умышленный взрыв), потому что в любом случае в таких происшествиях есть определённая закономерность. И эта закономерность – гораздо более красноречивый фактор, чем любые другие противоречивые объяснения.

В 2005 г. взрыв в Бейруте привёл к гибели премьер-министра Рафика Харири. Это событие позволило «мировому сообществу» безапелляционно настаивать на том, что независимость Ливана возможна только в случае «выдавливания» Сирии из Ливана. Оно преуспело в достижении этой цели. Затем была предпринята попытка не допустить дальнейшего военного усиления «Хизбаллы» (война 2006 г.). Она провалилась, когда «Хизбалла», получив заблаговременное предупреждение, вынудила Израиль провести запланированную операцию на два месяца раньше (солдаты ЦАХАЛа, Сил обороны Израиля, были взяты в заложники).

После 2006 г. Джон Ханна, советник по вопросам национальной безопасности вице-президента США Дика Чейни, принял участие в совещании, где описал, как шеф саудовской разведки принц Бандар убедил Чейни, что Сирия – слабое звено в цепочке «Иран – “Хизбалла”», которое может распасться вследствие мятежа исламистов (его как раз и собирался устроить Бандар). Чейни, настроенный поначалу скептически, затем уступил доводам Бандара.

И что же мы имеем теперь, после нового взрыва в Бейруте на прошлой неделе? Мы слышим, как бывший министр обороны Израиля Моше Яалон возглавил кампанию «мирового сообщества», заявившего, что Ливан сможет «обрести полную независимость», лишь избавившись от «Хизбаллы». Это сопровождается попытками разжечь «фитну» (вражду в гражданском обществе) и устроить протесты в Ливане при помощи социальных СМИ – как внутри страны, так и тех, которые финансируются странами Персидского залива. Мишенью кампании является «Хизбалла», а главная её цель – свержение нынешних властей Ливана во главе с президентом Мишелем Наимом Ауном. Бывшая колониальная держава Франция требует политических перемен и реформ в качестве цены за внешнюю финансовую поддержку. Макрон сказал, что напишет свой план будущего политического устройства страны и обещал вернуться в Бейрут 1 сентября, предупредив, что финансовая помощь будет обусловлена проведением реформ.

Большинство ливанцев действительно хотят реформ: их гнев реален и оправдан. Однако цена реформ Международного валютного фонда под руководством Запада – жёсткая экономия, повышение налогов, конец субсидиям и изгнание «Хизбаллы» со всех ответственных постов в стране – совершенно неприемлема для любого правительства, поскольку в этом случае 44% населения Ливана окажется у черты бедности. И, конечно же, большинство населения не согласится с вводом, по сути, нового колониального правления.

Что произойдёт дальше? Попытка разжечь фитну (вражду среди гражданского населения) вряд ли будет в полной мере успешной, несмотря на тысячи людей на улицах Бейрута, которые требовали отставки правительства. В ответ на эти требования премьер-министр предложил свой уход с занимаемого поста (и ушёл) и проведение внеочередных парламентских выборов. В любом случае, если бы были проведены выборы при нынешнем электоральном раскладе сил, их исход мало что изменил бы с точки зрения состава нового парламента. Чтобы добиться нового расклада сил в Ливане, скорее всего, придётся вести многолетние переговоры с разными партиями.

Однако расклад сил принципиально изменился по сравнению с 2005 г.: «цаим» («племенные» элиты) больше не имеют того контроля над ресурсами, то есть ополчением, который когда-то имели. А экономика разрушена, несмотря на союз между суннитами и христианами после обретения независимости. Необходимо возродить действенную бизнес-модель Ливана – это задача правительства. Следовательно, силы, противостоящие «Хизбалле», значительно слабее, хотя и поднимают шум.

Конечно, разогреть обстановку снова попытаются 18 августа, когда Особый трибунал вынесет приговор членам «Хизбаллы» за убийство премьер-министра Рафика Харири в 2005 году. Израиль воспользуется возможностью лоббирования в тех европейских странах, которые пока ещё не включили «Хизбаллу» в список террористических организаций, чтобы они это сделали. Нет сомнений в том, что некоторые из них уступят давлению Израиля.

Что бы ни раскопал следственный комитет, расследующий обстоятельства взрыва в порту, вердикт неизбежно будет намеренно туманным и расплывчатым. «Хизбалла» и её региональные союзники смогут правильно прочесть руны и сделать собственные выводы.

Прожив в Бейруте девять лет, я знаю, как и большинство ливанцев, что Бейрутский порт всегда был «активом» суннитов и источником их грабежа. Это означает, что заявления Сайеда Хасана Насраллы о том, что в порту нет ни одного боекомплекта, похожи на правду.

Закономерность с 2005 г., и далее она вполне очевидна: неоднократные и неустанные попытки «упразднить» «Хизбаллу». Сегодняшний контекст также весьма недвусмыслен: начиная с непрекращающихся ударов Израиля по Сирии, усиливающегося давления на Ирак, финансового удушения Ливана и осады Ирана – повсюду события говорят об эскалации со стороны США и Израиля с целью ослабления «Хизбаллы» и Ирана. Ещё один явный сигнал – назначение Элиота Абрамса на должность спецпредставителя США по Ирану. А связь этой эскалации с быстро захлопывающимся «окном возможностей» в преддверии ноябрьских выборов в Соединённых Штатах – очевидная ниточка, за которую следует ухватиться «Оси сопротивления» (шииты от Ирана до Йемена – прим. ред.).

Мысль тут следующая: «Ось» подобна гибкому и ловкому боксёру в ринге, которому противостоит грузный и неповоротливый верзила. Он не должен позволить своему мощному оппоненту первому донести удар – ведь если он пропустит сильный удар в начале боя, это может сказаться на его выносливости, и он может не выдержать все восемь раундов. Гибкий и ловкий боксёр делает ставку на то, что верзила изнурит себя, гоняясь за ним – ловким, танцующим и дразнящим его оппонентом – по всему рингу. «Хизбалла» будет бороться с инстинктами Павлова: она понимает, что такое провокация, и знает политическое расписание в США.

Итак, вернёмся к доктору Рубину. По сути, он написал, что прошлогодний сентябрьский удар по Абкайку разоблачил невозможность Израиля сдерживать Иран на восточном фронте, а также то, что было уже хорошо известно – на его северном фронте.

Что же делать? Был ли акт этого года изначально призван предупредить Иран и «Хизбаллу», что у Израиля всё же есть какие-то возможности сдерживания? Может быть, просто акт предостережения был выполнен настолько топорно, что ударная волна от взрыва оказалась гораздо сильнее, чем это прогнозировалось?

Если бы в порту Бейрута появилась одна глубокая воронка от взрыва где-то в море и взрыв не затронул бы городские кварталы Бейрута (и удалось бы избежать жертв, как в случае с Абкайком), тогда предупреждение было бы очень убедительным. Естественно, это просто умозрительные спекуляции…. Независимо от того, что установит следствие, взрыв в Бейруте – крупное геополитическое событие. Трамп и Эспер могут попытаться обезопасить США от возможных политических последствий, но смогут ли Вашингтон и европейцы полностью проигнорировать это событие с учётом колоссального ущерба и множества жертв среди мирного населения? Убийство боевиков «Хизбаллы» или «шиитского ополчения» в Сирии может вписываться в правила игры, но уничтожение трети Бейрута, тысячи раненых и много убитых среди гражданского населения – это совсем другая история.

Ливан > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 17 августа 2020 > № 3493726 Алистер Крук

Гулкое эхо Бейрута

Застарелые проблемы Ливана дают о себе знать во всём Ближневосточном регионе.

Взрыв в порту Бейрута, чудовищные масштабы разрушений, беспорядки в ливанской столице, отставка правительства – эти сообщения информационных агентств оказались в центре внимания мировой общественности. О том, что происходит в этом маленьком средиземноморском государстве и чем это чревато для всего Ближнего Востока? На эти темы наш обозреватель побеседовал с ведущим научным сотрудником Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений РАН имени Е.М. Примакова, арабистом, доктором политических наук Александром Фроловым.

– Александр Владимирович, взрыв в порту превратил значительную часть столицы Ливана в руины. С момента трагедии прошло уже две недели, но многие её обстоятельства всё же до сих пор не ясны…

– Вскоре после взрыва я получил много видеороликов из Бейрута. На начальных кадрах совершенно чётко видно, как что-то горит, поднимается огромный столб дыма и огня, потом начинают рваться петарды. Люди, снимавшие всё это на видео, не предполагали, что дальше произойдёт. Страшный взрыв, когда буквально на многие десятки километров содрогнулась земля, был для них шоком.

Взрывной волной было разрушено множество зданий, портовых сооружений, повреждено здание международного аэропорта. 300 тысяч жителей Бейрута лишились крова. Материальный ущерб составляет несколько миллиардов долларов. От взрыва на месте хранилища на причале образовался заполненный водой кратер диаметром 124 метра и глубиной свыше 40 метров.

Это – результат детонации 2 750 тонн нитрата аммония, который больше известен миру как «аммиачная селитра». Она попала в морской порт Бейрута с задержанного в 2013 году судна, следовавшего под молдавским флагом из Грузии в Мозамбик. Из-за нарушения правил эксплуатации судна оно было арестовано в порту и брошено владельцем. Селитру выгрузили и поместили в ангар, где она и хранилась до самого пожара. Причиной же его стало попадание искры в ходе проведения сварочных работ.

Я не склонен думать, что взрыв связан с некими с политическими целями, какими-то экстремистскими группировками. Хотя в западных СМИ и высказывается немало конспирологических версий. Так, один из авторитетных итальянских экспертов по взрывчатым веществам обратил внимание на то, что при взрыве нитрата аммония возникает серое облако, а на имеющихся видео из Бейрута в дополнение к расширяющейся белой сфере виден столп оранжевого, переходящего в красный дыма. Это, по его мнению, типично при взрывах веществ с содержанием лития, который имеется в составе топлива для ракетных двигателей.

– Ещё одна загадка…

– Скорее всего, взрыв произошёл из-за банального головотяпства и халатности, распространённой в арабском мире. А если смотреть глубже, то из-за коррупции, которой пронизана все ливанская система. Пока аммиачная селитра хранилась на складе, она потихоньку разворовывалась. В Ливане за это время сменилось несколько правительств, и ни одно из них не позаботилось о том, что убрать этот сверхопасный груз с морского порта.

За несколько недель до взрыва, как утверждает агентство Reuters, главное управление общей безопасности Ливана предупредило президента и премьер-министра об опасности, которую представляет хранившаяся в порту селитра. Докладная записка, подписанная генпрокурором, была передана руководству государства 20 июля. Они предупреждались, что взрыв аммиачной селитры сотрёт Бейрут с лица Земли.

– Взрыв в порту и последовавшие затем протестные акции жителей ливанской столицы до предела осложнили политическую обстановку в стране. Как складываются сейчас ситуация?

– Обстановка в Ливане остаётся крайне напряжённой. Но, будем объективны, эта средиземноморская страна пребывает в ней практически на протяжении всего своего существования как государства. Ливан, напомню, получил независимость от Франции в 1943 году. Неслучайно, в экспертных кругах, да и многие политики, называют Ливан failed state – несостоявшимся государством. Лишь небольшой отрезок времени – с конца 1950-х до начала 70-х годов – Ливан мог относительно спокойно развиваться. Более того, ему удалось стать финансовой и столицей арабского мира, за что получил неофициальное название «Ближневосточная Швейцария».

– А в чём корни нестабиль­ности?

– Дело в том, что в этно-конфессиональном плане Ливан представляет собой лоскутное одеяло из представителей разных этносов и конфессий. Самая древняя из них – христиане-марониты. Они – практически из первых христиан Византийской империи. В XII – XIII веках земли нынешнего Ливана стали частью Иерусалимского королевства кресто­носцев.

Есть мусульмане-сунниты, мусульмане-шииты, друзы, алавиты, армяне, греки, евреи и многие иные. Некоторые специалисты ведут речь о 18 основных религиозных группах. В попытке обеспечить их мирное сосуществование была установлена система, которая называется конфессиона­лизмом.

Наша справка. Население Ливана – около 4,1 млн человек. Кроме того, на территории страны около 880 тыс. беженцев из Сирии, 470 тыс. палестинцев. Около 6 процентов населения исповедуют ислам, 39 процентов – христианство. Мусульмане-шииты сейчас являются крупнейшей общиной – более трети населения. В Ливане проживает восьмая по численности армянская община в мире (порядка 150 тыс.).

Государственная система организована так, чтобы обеспечить более – менее равный доступ верховной власти для всех религиозных конфессий. Так, президент страны – христианин-маронит, премьер-министр – мусульманин-суннит, председатель парламента – мусульманин-шиит, а в правительстве должны быть поровну представлены христиане и мусульмане.

Но эта система оказалась малоэффективной, поскольку каждая из религиозных групп больше волнуется за интересы своей общины, игнорируя нужды всего государства. К тому же этнически состав населения меняется, отдельные группы набирают больший вес в жизни страны, другие, наоборот, теряют, что порождает неизбежные противоречия, которые выплёскиваются на улицы.

– Чего добиваются участники нынешних протестных акций?

– Ливан находится в глубоком социально-экономическом кризисе. Страна пребывает на третьем месте в мире по размеру госдолга к ВВП, безработица достигла 25 процентов, а треть населения оказалась за чертой бедности. Пандемия ещё больше усугубила ситуацию, поставив ливанцев буквально на грань выживания. Всё это спровоцировало массовые протесты, начавшиеся ещё в апреле. Люди требовали от властей компенсаций за карантинные меры, отсрочки выплат по кредитам и роспуска правительства и парламента.

Жертвы и разрушения в Бейруте только подлили масла в огонь. Десятки тысяч оставшихся без жилья и средств к существованию ливанцев вновь вышли на улицы, призывая к переустройству политической системы, которую считают виновной в своих неурядицах. Появились даже призывы передать Ливан под контроль ООН.

– На фоне протестов правительство ушло в отставку. Что дальше?

– Правительство Хасана Диаба, сформированное только в начале этого года, пыталось вывести страну из кризиса. Были начаты переговоры о помощи с Международным валютным фондом. Ливан рассчитывает получить 9–10 млрд долларов в течение четырёх ближайших лет и пустить эти средства на реконструкцию промышленности и создание новых рабочих мест. Но переговоры провалились. По словам самого Диаба, виной нынешнего положения является система коррупции, которая оказалась сильнее ливанского государства.

Когда появится новое правительство, неизвестно. Полагаю, что многое будет зависеть от позиции «Хезболлы» («партии Аллаха»), которая очень популярна среди шиитов, особенно Южного Ливана, и располагает собственными вооружёнными формированиями. Это движение вместе с союзными ей партиями обладает большинством в парламенте и существенным влиянием на исполнительную власть в Ливане.

– События в Ливане вызвали широкий международный резонанс. Наибольшую активность проявляет Франция…

– Ну, это объяснимо. Франция имеет давние связи с Ливаном. Многие ливанцы, прежде всего христиане, в своей культуре всегда ориентировались на представителей этой европейской страны. Французский язык в Ливане – фактический второй после арабского. Сейчас в ходе протестных акций их участники потребовали вернуть страну под управление Франции. Появилась даже петиция с подобным призывом, которую подписали более 100 тыс. человек. Париж пытается воспользоваться моментом.

Вскоре после взрыва в Ливан приехал президент Франции Эммануэль Макрон, который на донорской видеоконференции сумел собрать 250 млн долларов для разрушенного Бейрута. Но эти деньги, по его словам, Ливан получит только после запуска политических реформ, направленных на создание правительства национального единства, борьбу с коррупцией, возвращение порядка в экономику и банковскую систему. При этом Макрон заявил, что если местные силы ничего не смогут сделать сами, он «возьмёт ситуацию под свою ответственность». В СМИ были сообщения, что ливанским политикам дали время для размышлений до 1 сентября.

– А какова позиция других геополитических игроков? США, Израиля?

– Израиль впервые в истории предложил гуманитарную и медицинскую помощь Ливану. При этом израильское руководство сразу дало понять, что никакой причастности к взрыву в порту не имеет. Очевидно, ему не безразлично, как будут развиваться дальнейшие события. Израильтяне опасаются дальнейшего усиления «Хезболлы», связанной с Ираном. Южный Ливан потенциально является удобным плацдармом для ракетных пусков.

Американский президент поначалу высказал версию о взрыве бомбы, о «чудовищной» атаке. Позже, получив разъяснения от Пентагона, он дезавуировал свою первоначальную оценку и предложил помощь Ливану. При этом Вашингтон надеется, как написала газета «Уолл-стрит джорнэл», воспользоваться ситуаций в Ливане и «перетряхнуть» его политические элиты этой страны. Разумеется, в своих собственных интересах. Главные усилия будут направлены, очевидно, на ослабления влияния «Хезболлы» и Ирана.

Владимир Кузарь, «Красная звезда»

Ливан. Франция > Внешэкономсвязи, политика. Транспорт. Химпром > redstar.ru, 17 августа 2020 > № 3477634 Александр Фролов

Третий не лишний?

Франция отправила истребители в помощь грекам

Текст: Марина Алешина

В разгар лета в Восточном Средиземноморье резко вырос градус напряженности между двумя партнерами по НАТО - Грецией и Турцией, которая под прикрытием своих военных кораблей начала геологоразведочные работы на нефтегазовом месторождении в спорных водах. Накануне обе стороны обвинили друг друга в провокациях. Дошло до того, что президент Франции Эмманюэль Макрон принял решение вмешаться в конфликт на стороне Афин, отправив в регион истребители "Рафаль" и фрегат "Лафайет" - он вышел из кипрского порта Ларнаки и провел совместные учения с греческим флотом. В Париже настаивают, что тем самым военные Пятой республики берут на себя гарантии безопасности судоходства на этом участке Средиземноморья.

До сих пор ни Евросоюз, в который входит лишь одна из сторон конфликта, ни Североатлантический альянс, ни отдельные столицы ЕС не могли разрядить обстановку в регионе. По некоторым данным, повлиять на ситуацию пыталась и канцлер Германии Ангела Меркель, но тщетно. По словам Макрона, Париж обеспокоен решением турецкой стороны начать сейсмические исследования (по сути - разведывательные работы) близ самого восточного греческого острова Кастелоризон, который лежит всего в паре километров от турецких берегов. На сопровождение своего исследовательского судна Oruc Reis Турция отправила почти два десятка боевых кораблей и истребители ВВС. В ответ Греция привела свой флот в состояние полной боеготовности.

На прошлой неделе греческие СМИ сообщили о крайне опасном инциденте между турецким фрегатом Kemalreis и греческим Linmnos, которые якобы "задели друг друга" во время маневрирования на узком участке в Восточном Средиземноморье. Впрочем, в генштабе национальной обороны Греции заявили, что не знают ни о каком столкновении судов. Греция также отвергла обвинения в обстреле турецкого катера в Эгейском море. "Пусть знают все: риск инцидента сохраняется, когда такое большое количество войск сосредоточено на ограниченной территории. И ответственность в таком случае будет нести виновник создания таких условий", - цитирует ТАСС греческого премьера Кириакоса Мицотакиса, который выступил с телеобращением.

Не удивительно, что именно скалистый островок Кастелоризон, с которого виден берег турецкий, а вот до материковой Греции - почти 600 километров, стал камнем преткновения в споре о границах континентального шельфа и исключительной экономической зоны между Афинами и Анкарой. В турецком МИДе называют "нерациональным" аргумент греческой стороны о том, что "небольшой участок суши площадью десять квадратов может образовать территорию морской зоны площадью 40 тысяч квадратных километров". Кстати, в исторической ретроспективе этот остров тоже был больной точкой греко-турецких отношений: в начале XIX века его жители участвовали в освободительной войне Греции против Османской империи и даже, по некоторым данным, потопили два турецких корабля в бухте современной Антальи. Напомним, что на богатства средиземноморских недр претендуют сразу несколько государств., которые не могут договориться. Причем большинство участников, заинтересованных в разделе нефтегазового "пирога", постарались провести "водораздел" в регионе в своих экономических интересах. Другое дело, что на деле эти механизмы не гасят тлеющие конфликты. Так, у Кипра, на чьем шельфе в 2011 году было открыто месторождение "Афродита", действуют соглашения с Ливаном, Египтом и Израилем. Только вот Турция их не признает, требуя учитывать "интересы общины турко-киприотов" на оккупированной части острова.

Между тем

В Средиземном море возобновляется навигация, приостановленная из-за коронавируса. Об этом сообщает Ассоциация туроператоров России. Первым 16 августа в круиз отправился лайнер MSC Grandiosa, вслед за ним 29 августа стартует MSC Magnifica. Маршруты кораблей включают заходы в порты Италии, Греции и Мальты, так что туристам не придется пользоваться общественным транспортом и авиасообщением для посещения этих стран. Так, MSC Grandiosa будет плыть восемь дней из Генуи с остановками в Риме, Неаполе, Палермо и Валлетте. Правда, пассажирам (а их теперь значительно меньше) позволят сходить на берег строго в составе экскурсионных групп. Кроме того, во время всего путешествия им придется регулярно сдавать тесты на COVID и измерять температуру. Вся оплата товаров и услуг на борту - строго бесконтактным способом, через браслеты с мобильным приложением. И даже во время "шведского завтрака" гости не смогут сами положить себе еду - это за них будет делать персонал. Туры пока доступны только для граждан стран Шенгенской зоны.

Будет ли большая война?

Израиль и США против Ливана

Анастасия Ежова

Страшный "гриб" от мощного взрыва, громыхнувшего в порту Бейрута, потряс сознание ливанцев и всего мира. Вой сирен разодрал плотный морской воздух вмиг искореженной, израненной ливанской столицы. Счет погибших пошел на сотни, раненых - на тысячи, десятки людей пропали без вести, 300 тысяч человек остались без жилья, уничтожено 90 % запасов продовольствия и медикаментов Ливана. Странных совпадений так много, что в ливанских СМИ не без оснований озвучивается версия об американо-израильском и саудовском следе. Мы расскажем вам о предыстории бейрутской трагедии и той серьезной эскалации, которая ей предшествовала...

Ливан, отмечающий в эти дни 14-ю годовщину победы над Израилем, сотрясается от внутренних кризисов и внешних вызовов. Рост доллара, падение курса ливанского фунта, коронавирус, безработица, разорение предприятий и увольнения сотрудников, урезание зарплат до мизера, пустые холодильники и переполненные улицы, протесты и акции, вплоть до погрома магазинов и актов насилия, — всё это стало результатом целенаправленной политики США и рабской привязанности экономики Ливана к доллару.

Прекрасный, живописный Ливан, окутанный вкусным дымом терпких кальянов, запахом кофе с кардамоном и дуновением морского бриза, с его петляющими промеж камней и кедров горными серпантинами, с его уютными кафе на набережных, с его красными черепичными крышами, усеянными золотыми знамёнами "Хизбаллы", ныне полыхает, и запах едкого дыма этого пожарища будоражит людей, заставляя их не на шутку беспокоиться о будущем своей страны, за которую они проливали кровь, приносили в жертву лучших сыновей, которую они трудом и потом отстроили заново после того, как израильская военная машина оставила от её доброй половины груду руин. Иран тогда, кстати, на 70% профинансировал это рекордно быстрое восстановление.

Я помню Ливан меланхолично-лощёным, изысканно-небрежным: 10 лет назад его улицы ещё не были безнадежно замусорены, но потом стараниями внешних сил загорелась в огне войны соседняя Сирия, и в Ливан потекли чумазые, неприкаянные сирийские беженцы, которые начали клянчить мелочь, воровать на улицах, возводить незаконные постройки и спускать в бирюзовые воды Средиземного моря потоки зловонной канализации, из-за чего в черте Бейрута стало невозможно купаться. Увы, все ливанцы знали, чьи это жёны и дети: правительство Башара Асада снабжало лишившихся крова сирийцев каким-никаким жильём, а в Ливан бежали члены семей боевиков. Ливанцы — люди добрые: они не стали распространять на них отношение к их мужчинам. Однако проблема сирийских беженцев до сих пор стоит очень остро, ибо они служат источником преступности и угрозы: попрошайки, которым сегодня по 10 лет, всего лишь через 5 лет созреют, чтобы держать в руках оружие. Ливанские патриотические силы, включая "Хизбаллу", давно лоббируют вопрос, чтобы беженцев организованно вернули в Сирию, гарантировав им безопасность, и чтобы переговоры об этом велись на уровне двух правительств: ливанского и сирийского. Но кое-кто упорно саботировал этот процесс.

Этот же кое-кто настырно добивается натурализации других беженцев — палестинских; хотя сами обездоленные палестинцы не горят желанием делить маленький Ливан с ливанцами, а десятилетиями мечтают о возвращении на украденную у них родину — в Палестину. "Марш Возвращения" в Газе, в ходе которого израильские военные безжалостно отстреливают безоружных женщин и подростков, медиков и журналистов, зародился именно под сенью ливанских кедров. Палестинско-ливанское братство выдержало испытание сирийской мясорубкой: искренним сторонникам Сопротивления враждовать незачем, будь они суннитами или шиитами — как бы кое-кто ни старался вбить между ними клин.

Кое-кто меняет имена и лица, порой высказываясь открыто, а порой действуя через местных лоббистов. И этот кое-кто — посольство США в Ливане.

Госпожа посолка

Новоприбывший посол (или как теперь положено говорить по митушному фэн-шую? Послиха? Послица? Посолка?) Дороти Ши лихо, словно под звуки залихватской ливанской дабки, принялась костерить "Хизбаллу" в СМИ, обвинив её во всех бедах Ливана. В интервью саудовскому гостелеканалу "Аль-Хадат" она заявила, что "Хизбалла" "взяла Ливан в заложники" и якобы выкачивает деньги из госбюджета на свои нужды. Приятную слуху многих ливанцев антиамериканскую риторику "Хизбаллы" Ши с ужасом назвала "устрашающей".

В ответ госпожа посолка получила неожиданную для себя жёсткую отповедь со стороны ливанского МИД и президента Мишеля Ауна лично. Министр иностранных дел Ливана Нассиф Хитти напомнил ей про Венскую конвенцию о дипломатических отношениях 1961 года, согласно которой посол иностранного государства не должен вмешиваться во внутренние дела другой страны. Высказался и депутат парламента от "Хизбаллы" Хасан Фадлалла: он назвал интервью Ши "возмутительным актом агрессии в отношении суверенитета Ливана и его национального достоинства".

"Когда посол США Ши жонглирует фактами, инкриминируя "Хизбалле" плоды социально-экономической агрессии её собственной страны, Америки, против Ливана, это не способно убедить никого, и никто не поверит этому. В администрации США разразился конфликт между госсекретарем Помпео, его помощником Шенкером и этим послом. Он вспыхнул, когда в адрес Америки посыпались обвинения, связанные с обнародованием факта, что именно США стоят за попытками удушить Ливан экономически, повысить курс доллара и предотвратить приток валюты в Ливан", — заявил заместитель лидера "Хизбаллы" шейх Наим Касем.

"Вишенкой на торте" стала массовая антиамериканская протестная акция в Бейруте: Ши снискала достойную порцию хайпа в ответ на свой словесный харрасмент. Но дальше — больше: судья Мухаммад Мазех из города Тир, что на юге Ливана, нашёл в интервью Ши разжигание религиозной и социальной розни, а потому запретил ливанским СМИ брать у госпожи посолки интервью. Запрет введен сроком на год, и точно такой же длительности тюремный срок светит нарушителям. Подобного американцы явно не ожидали: они привыкли, что арабы пресмыкаются и отплясывают перед ними с саблями. Нарушителей этого бедуинского ритуала вносят в "списки террористов", но добро бы так повела себя одна лишь "Хизбалла", которая и так занимает в этом американском списке почётное место — но чтобы "с крючка сорвалось" всё ливанское государство? И как тут не подвергнуть его коллективному наказанию, сознательно ограничив приток наличной валюты в Ливан, который из-за долларизации экономики остро в ней нуждается?

Наглость — неотъемлемая часть американской политики и дипломатии. Как вы думаете, какими "благородными мотивами" США оправдывают свои действия? Правильно: снова "виновата" "Хизбалла" — она якобы скупает доллары, чтобы отправлять их в Сирию и Иран, помогая "жутким террористическим режимам" обходить санкции. И на это обвинение лидер "Хизбаллы" сейид Хасан Наср-Аллах ответил колко и жёстко: "Во время официальных заседаний некоторые чиновники заявили, что 20 млрд. долл. были выведены из нашей страны за рубеж в период между сентябрем 2019 г. и февралем 2020 г. Но занимались этим вовсе не "Хизбалла" и не "Амаль" — и попали эти деньги отнюдь не в Сирию и не в Иран. Кто "увёл" 20 млрд. долл. из ливанских банков за границу? Есть специальный банк, который занимается этим… Ситуация с долларами — заговор, направленный против Ливана, против ливанского народа, против нашей экономики, против ливанского фунта и только в последнюю очередь — против Сирии. Сирия для них — лишь предлог. Спросите главу ливанского Центробанка, ушел ли хоть один доллар из тех самых 20 млрд. в Сирию, и сколько она получила из этой общей суммы".

Вспомним "Акт Цезаря" — введённый США пакет санкций против Сирии, содержащий в себе беспрецедентные законодательные инновации, в соответствии с которыми санкции против Сирии, Ирана и "Хизбаллы" распространяются отныне не только на американцев, а на всех жителей Земли, — и картина заговора будет полной.

"Поворот на Восток"

Вопреки козням США, "Хизбалла" подготовила программу выхода Ливана из экономического кризиса, которую её лидер обозначил как "поворот на Восток": "Если доллар — это инструмент давления, который используется против нас даже в том, что касается наших базовых потребностей, как мы можем ослабить нужду в долларе? Ведь доллар нужен нам, чтобы оплачивать бензин, газ, дизельное топливо, муку. Чтобы покупать лекарства, медицинское оборудование, сырьё для производства, нам нужен доллар. Если у Центробанка нет достаточного количества долларов, чтобы покрыть все эти запросы, — то это лишь потому, что он не хочет иметь проблемы с американцами… Можем ли мы найти дружественную нам страну, которая может пойти нам навстречу? Например, Иран… Могут найтись и другие страны, которые согласятся вести с нами бизнес, чтобы мы при этом рассчитывались не в долларах, а в ливанских фунтах.

Исходя из нашего опыта, нам придётся сперва убедить в этом ливанские власти, а потом уже обращаться к иранцам или к кому-либо ещё… В прошлом, когда наш брат Мухаммад Фнейш был министром энергетики, я ездил в Иран, где обсуждал с министром энергетики Ирана и другими иранскими чиновниками ситуацию с электричеством в Ливане. Мы привезли предложение по этому поводу и представили целый проект — но он не был утверждён в Ливане…

Ещё одна альтернатива — бартер. Страна может не взять ливанскую валюту в обмен на топливо, но мы в состоянии расплачиваться с ними нашей продукцией, сельскохозяйственной либо промышленной. Так мы сможем вести торговлю и с Ираном, и с другими странами… Это будет стимулировать ливанское производство, придаст импульс экономике, поможет создать новые рабочие места и снизит потребность в долларе — и в результате курс местной валюты возрастёт. В самом начале доллар всё ещё будет востребован, но постепенно его важность будет уменьшаться, а курс ливанской лиры — расти. Это поможет снизить зависимость Ливана от Америки. Мы будем в состоянии обеспечивать себя всем необходимым без доллара и прочих "твёрдых" валют. Это во многом оздоровит Ливан…

Я также прошу ливанцев помочь мне убедить в этом ливанских чиновников, которые могут отказаться, опасаясь давления со стороны США. Если они боятся американцев, должны ли мы испытывать страх перед ними? Американцы к нам безжалостны. Бояться их — неприемлемо…

У меня есть чёткая информация, что китайские компании готовы делать инвестиции в нашу экономику, несмотря на все сложности, существующие в Ливане. Это не мы будем давать им деньги — это они будут привозить их в нашу страну. Что, если будет реализован проект строительства высокоскоростной железнодорожной магистрали из Триполи в Накуру? Разве это не принесёт прибыль в нашу страну? Это выгодная для Ливана инвестиция. А разве это не создаст рабочие места и не приведёт к колоссальным сдвигам в экономике и обществе, позитивно сказавшись на уровне жизни? Я официально объявляю, что китайские компании готовы помочь нам. Они также готовы построить электростанции по схеме СЭП (строительство—эксплуатация—передача) — причём от ливанского государства не требуется никаких вложений, ибо китайцы готовы всё взять на себя. Мы также обсуждали с китайцами, могут ли они построить тоннель между Бейрутом и долиной Бекаа. Китайские компании готовы инвестировать в эти проекты на основе схемы СЭП".

Лидер "Хизбаллы" обозначил три страны, которые могут стать для Ливана основными партнёрами: это Иран, Китай и Россия.

Вражеские провокации

Меж тем, становится неспокойно и на внешних рубежах Ливана. Вечером 23 июля в сирийском небе американские военные самолёты F-15 позволили себе опасное сближение с иранским пассажирским бортом Mahan Air, что чуть не привело к катастрофе. На фоне вспыхнувшего скандала, жалобы Ирана в ИКАО и возмущения ООН вновь всплыл наболевший вопрос: а что вообще боевая авиация США делает в небе Сирии? Сирийское руководство не давало им на это разрешения. И если раньше они оправдывали свои действия "борьбой против ИГИЛ*", то теперь, после победы Сирии, это хлипкое алиби и вовсе перестало работать.

Мой добрый знакомый Фади Бу Дийа, главный редактор аффилированного с "Хизбаллой" журнала "Аль-Марайя", прокомментировал это так: "Объявленное военное соглашение между Ираном и Сирией вызывало серьёзную обеспокоенность у израильского военного руководства — особенно в связи с тем, что это соглашение существенно укрепит возможности ПВО Сирии противостоять израильским атакам. Это привело нас к мысли, что израильская армия нанесёт удар, узнав о последствиях этого соглашения" (из заявления для Russia Today от 19 июня 2020).

"Сионистский враг ударил по Дамаску, в результате которого был убит боец "Хизбаллы", и официально взял на себя ответственность за это.

"Хизбалла" чётко и недвусмысленно указала на необходимость отреагировать на это в соответствии с программным заявлением её лидера сейида Хасан Наср-Аллаха, что его организация не оставит без ответа гибель кого-либо из наших братьев.

И мы объявили, что страх Израиля перед нашим ответом приведёт к военной эскалации. Это усилит давление на руководство Сопротивления в свете кризисов, от которых страдает Ливан, где уже ведутся разговоры о нормализации и нейтралитете" (из интервью на канале OTV от 3 и 22 июля 2020 и из интервью на канале "Аль-Джадид" от 23 июля 2020).

"На следующий день израильская армия подвергла бомбардировке объекты на Голанах и в Кунейтре. Был перехвачен иранский гражданский пассажирский самолёт, следовавший из Тегерана в Бейрут, который совершил вынужденную посадку в Международном аэропорту имени Рафика Харири.

Возникает вопрос: чем обусловлена эта израильская эскалация? Каков её фон?

Эта эскалация спровоцирована США, которые объявили об экономической блокаде Сирии и Ливана, чтобы обеспечить победу на выборах Трампу и Нетаньяху.

Эта эскалация отражает явные разногласия в сионистском истеблишменте при составлении "дорожной карты" для управления ситуацией.

Некоторые израильские спецслужбы повелись на агентурные донесения, в которых их призывают усилить давление, полагая, что у "Хизбаллы" сейчас неподходящий момент для открытия фронта на юге. Кроме того, налицо явная попытка заманить Иран за стол переговоров с американцами, основанная на ошибочном предположении, будто иранское руководство ещё не оправилось от последствий убийства Касема Сулеймани, и, кроме того, озабочено распространением коронавируса и экономической ситуацией внутри Ирана.

Все эти ложные донесения возвращают нас к ситуации в канун израильской агрессии 2006 года, которая закончилась провалом их планов и поражением Израиля в Ливане. На данном же этапе их ложные калькуляции приведут сионистское образование к неизбежному поражению. Возможно, открытие фронта в неожиданном месте принесёт свои плоды, и американцы ничего не смогут предпринять, помимо сильного давления, призванного нивелировать следы их поражения.

Следовательно, вполне реалистичен сценарий, что реакция "Хизбаллы" будет новой по своему стилю и способу исполнения, что отражает силу и готовность "Хизбаллы" противостоять любой израильской агрессии, ибо враг находится под неусыпным военным наблюдением Сопротивления".

В этой заметке содержится намек на то, о чем лидер "Хизбаллы" говорит давно и открыто: если Израиль вновь решится напасть на Ливан, он потеряет север оккупированной Палестины — Галилею, план освобождения которой у "Хизбаллы" уже давно готов.

Галилея 1.0 или Айн аль-Асад 2.0?

Тремя неделями ранее в интервью журналистке связанного с "Хизбаллой" ИА Alahed News Фатиме Диб Хамзе шейх Наим Касем говорил о повторении сценария июля 2006 года как о маловероятном: "Сложившаяся атмосфера не способствует тому, чтобы Израиль замышлял войну против Ливана, поскольку сейчас он сосредоточен на эпидемии коронавируса. Также Израиль вплотную занят аннексией части Западного берега, в связи с чем опасается ответной реакции палестинцев.

Кроме того, его смущают военные возможности Сопротивления, благодаря которым оно создало баланс сил, устрашающий врага. Сейчас они боятся нас больше, чем когда-либо. Как Израиль может напасть на нас, если результаты непредсказуемы?

Внутри самого Израиля даже раздаются крики, что их внутренний фронт не готов к войне! Один их военный эксперт отметил, что их сухопутные силы недостаточно квалифицированы для ведения реального боя. Все эти факторы, включая готовность самой "Хизбаллы", которая постоянно наращивает боеспособность и не поддаётся никакому давлению, удерживают их от агрессии, исключая возможность войны против Ливана.

Но мы всегда принимаем во внимание худшие сценарии. Мы поддерживаем уровень боевой готовности. Если разразится война, мы встретим её с достоинством и полной уверенностью, что Сопротивление одержит победу, потому что правда — на его стороне, потому что эта земля — наша, и потому что мы — готовы".

Современная ситуация столь динамична, что расклады меняются быстро, как погода в горах. Но, возможно, даже за явными американо-израильскими провокациями никакого полномасштабного конфликта не последует, а "Хизбалла" ограничится ювелирно точными актами возмездия, которые не навлекут беды на сам Ливан, но повергнут противника в полное смущение.

А ведь в начале года нечто подобное уже произошло: в ответ на убийство генерала Касема Сулеймани КСИР нанёс сокрушительный удар по американской базе "Айн аль-Асад" в Ираке, и мир сжался в напряжении, ожидая большой войны. Но вместо этого американцы начали эвакуацию своего персонала из Кувейта и ОАЭ. Они тайно вывозили из Ирака своих раненых, сливая в подконтрольные им СМИ потоки неуклюжей "дезы", будто потерь нет, а иранцы "отстрелялись" по пустой базе". Но, увы, "Гаарец" сумел "пропалить" данные о 224 вывезенных через Тель-Авив раненых, а РИА ФАН сообщил о 80 убитых и 200 получивших ранения.

Впрочем, стратегически у "Хизбаллы" и всей оси Сопротивления тоже есть амбициозные планы. Недаром, говоря о покойном Касеме Сулеймани, шейх Наим Касем заявил: "Касем Сулеймани был назначен командующим силами "Кудс" в 1998 году. Их предназначение — подготовить 20-миллионную армию к освобождению Иерусалима. Эта армия должна включать в себя бойцов Сопротивления из Палестины, Ливана, Ирака, Пакистана, Афганистана и Сирии. Он отвечал за военную подготовку и обучение бойцов во всём регионе…И Аллах обещал нам победу".

* Террористическая организация, запрещённая в России.

Дайджест сообщений мирового нефтегазового рынка 11–13 августа

Обзор нефтегазовых новостей из разных стран по материалам зарубежных СМИ и официальных источников

Иран: санкции экспорту не помеха

Иран может экспортировать гораздо больше нефти, чем об этом свидетельствуют данные мониторинга США. Об этом сообщает американский канал NBC News со ссылкой на информацию портала TankerTrackers.com.

Речь идет об объемах порядка 600 тыс. б/с, которые перегружаются с танкера на танкер при отключенных радиолокационных маяках во избежание подозрений в нарушении санкций, введенных США против Исламской республики. Это более чем вдвое превосходит данные, которые фигурируют в отчете Конгресса США о соблюдении санкционных режимов — 227 тыс. б/с.

Портал TankerTrackers.com сообщал о том, что иранские танкеры отключают радиолокацию, чтобы их пункты назначения было невозможно отследить, еще в 2018 году, когда Дональд Трамп утвердил новый санкционный пакет. На тот момент информация о перемещении танкеров исходила главным образом с их радиолокационных маяков и от администраций портов, в связи с чем данные о маршрутах большинства иранских танкеров признавались ненадежными. В прошлом году представитель Госдепартамента США заявил для СМИ, что теперь отслеживаются и перегрузки с одного танкера на другой, идет работа с различными правительствами, чтобы они также проводили мониторинг таких операций, которые остаются одним из немногих способов доставки иранской нефти на внешние рынки.

Большинство иранской нефти тем или иным способом поступает на китайский рынок.

Как отмечает аналитик портала Oilprice.com Саймон Уоткинс, Китай продолжает запасаться дешевым иранским сырьем. Цитируя один из источников, близких к иранскому министерству нефти, Уоткинс утверждает, что в промежутке 1 июня — 21 июля Китай получил примерно 8,1 млн баррелей нефти из Ирана, хотя официальные лица в Китае заявляют, что в июне импорта иранской нефти вообще не производилось.

Однако, уточнял ранее сооснователь сервиса TankerTrackers.com Самир Мадани, не вся иранская нефть попадает в Китай напрямую. Большая часть поставок, предположительно, идет через Малайзию, а также Индонезию. Этот маневр в обход санкций предполагает составление регистрационных документов для танкера таким образом, что местом происхождения и отправки нефти оказываются эти две страны.

Ливия: Сирт может стать новым Бейрутом

Глава Национальной нефтяной корпорации Ливии (ННКЛ, NOC) Мустафа Саналла заявил, что непрекращающийся кризис в нефтедобыче в стране может обернуться катастрофическими последствиями. Очередное закрытие нефтеэкспортных портов в заливе Сирта уже привело к перебоям с электричеством на востоке Ливии.

«Милитаризация нефтяной инфраструктуры, присутствие наемников и военная эскалация увеличивают риски, которые углеводороды и химикаты, хранящиеся в нефтепортах, представляют для рабочих и населения. Все это может привести к катастрофе, еще более страшной, чем та, что произошла в порту Бейрута, и масштабным разрушениям, из-за которых Ливия уйдет с нефтяного рынка на очень много лет», — предупредил Саналла.

Из-за того, что экспорт нефти из Ливии вновь остановлен, резервуары с газовым конденсатом в портах будут заполнены уже через несколько дней.

В результате прекратится производство газа, который поставляется на электростанцию «Суэйтина» и в северную часть города Бенгази, второго по величине в Ливии, цитирует главу ННКЛ издание The Libya Observer.

На данный момент добыча нефти в Ливии составляет всего примерно 100 тыс. б/с. Еще в начале этого года она находилась на уровне 1,2 млн б/с, однако затем месторождения и экспортные терминалы были оккупированы отрядами Ливийской национальной армии генерала Халифы Хафтара. Дальнейшая эскалация конфликта ведет к тому, что экспорт ливийской нефти падает.

По оценке агентства Bloomberg, основанной на документах плановых поставок, в августе он составит лишь 1,2 млн баррелей — на 40% меньше, чем в июле. Блокада нефтяных портов Ливии приведет к тому, что нефть из этой страны не будет поступать на рынок по меньшей мере до четвертого квартала, что, согласно недавней оценке Rystad Energy, поможет сократить ожидаемый избыток в мировой добыче на 65%.

США: нефтяной госрезерв худеет

Нефтяные компании США начали забирать свою нефть и государственных хранилищ, допуская, что избыток нефти на рынке, из-за которого они направляли свое сырье в резервы, сокращается. По данным Reuters со ссылкой на правительственную статистику, с начала августа компании изъяли из государственных хранилищ примерно 2,2 млн баррелей, или около 10% из общего объема в 23 млн баррелей.

Среди тех, кто начал отбирать свою нефть из госнефтехранилищ, оказались мейджоры Exxon и Chevron, а также еще шесть компаний.

Хранилища были предоставлены производителям в апреле после того, как цены на американскую нефть WTI впервые в истории продемонстрировали отрицательные значения, поскольку трейдеры стремились закрыть свои позиции до истечения контрактов. Компаниям в тот момент пришлось начать сокращение добычи, поскольку у них было слишком много нефти, которую было невозможно продать и негде хранить.

Пытаясь спасти ситуацию, президент США Дональд Трамп поручил министерству энергетики выкупить примерно 77 млн баррелей нефти, однако это так и не было сделано, и единственной реальной альтернативой оказалось предоставление хранилищ. Первоначально возникали опасения, что дополнительная нагрузка на стратегический нефтяной резерв США приведет к его переполнению, после чего мощностей для хранения не останется, и цены на нефть снова станут падать, но этого не произошло из-за сокращения добычи.

Индия: коронавирус снова ослабляет спрос на нефтепродукты

По данным индийских властей, в июле продажи бензина в стране сократились на 10,3% к показателям того же месяца год назад, а спрос на дизельное топливо снизился на 19,3% год к году. Давление на рынок по-прежнему оказывает коронавирус — на данный момент в Индии выявлено уже более 2 млн инфицированных.

По данным Министерства нефти и газа Индии, которые приводит Reuters, потребление дизельного топлива в июле составило 5,52 млн тонн против 6,31 млн тонн в июне. На этот вид горючего приходится примерно две пятых всего топливного рынка Индии — дизель широко используется на транспорте и в ирригации. Продажи бензина в июле были почти сопоставимы с июнем — 2,26 млн тонн против 2,28 млн тонн. Июльские продажи нафты упали на 12,4% год к году (до 1,28 млн тонн), продажи битума сократились на 4,4%. В целом потребление очищенных нефтепродуктов в стране в июле составило 15,68 млн тонн — на 3,5% ниже, чем в июне, и на 11,7% ниже июля прошлого года.

На данный момент Индия вышла на третье место в мире по количеству выявленных случаев коронавируса после США и Бразилии.

Снижению спроса на нефтепродукты способствуют и другие факторы. Сильные дожди и наводнения в некоторых индийских штатах стали бедствием для миллионов людей, приостановив промышленные и строительные работы, а цены на горючее в стране держатся на высоком уровне. В прошлом месяце крупнейший переработчик нефти в стране Indian Oil Corp. сообщил, что в 2020/21 году загрузка его НПЗ будет сниженной, а восстановления спроса до предкризисного уровня в ближайшем будущем ожидать не приходится.

Норвегия: Equinor уходит от нефти

Будущий глава крупнейшего нефтедобытчика Норвегии Андерс Опедаль, который в ноябре сменит уходящего с поста Эльдара Сэтре, сообщил, что получил от совета директоров Equinor мандат на ее превращение из нефтяной компании в энергетическую компанию широкого профиля.

«Мы можем сделать Equinor лидирующей компанией в энергетическом переходе. Мы будем использовать любую возможность в построении новых цепочек ценности в водородной энергетике, технологиях улавливания и удержания углерода, а также в любых низкоуглеродных решениях», — заявил Опедаль, ранее занимавший пост исполнительного вице-президента Equinor по технологиям, проектам и бурению.

Equinor вступает в этап значительных изменений, поскольку в мире требуется предпринимать более решительные меры по сопротивлению климатическим изменениям, добавил глава совета директоров компании Йон Эрик Рейнхардсен. Ожидается, что компания будет заниматься усовершенствованием своего портфеля нефтегазовых проектов и развитием возобновляемой энергетики.

Equinor была одной из первых крупных нефтяных компаний Европы, заявивших об амбициях по превращению в энергокомпанию широкого профиля, еще в 2018 году отказавшись от своего прежнего названия Statoil.

Еще до начала пандемии коронавируса компания раскрыла планы по сокращению присутствия углерода в производимой ею энергии во всем цикле от исходной генерации до конечного потребления по меньшей мере на 50% к 2050 году. Кроме того, Equinor рассчитывает на рост прибыли в сегменте возобновляемой энергетике за счет развития ветряной генерации. К 2026 году планируется нарастить потенциал возобновляемых источников в десять раз, увеличив производственную мощность соответствующих проектов до 4-6 ГВт, а к 2035 году их установленная мощность должна вырасти до 12-16 ГВт.

Подготовил Николай Проценко

РЕГИОНАЛЬНЫЕ АМБИЦИИ САУДОВСКОЙ АРАВИИ: ЗАПАС ПРОЧНОСТИ

ДЕНИС МИРГОРОД

Кандидат политических наук, профессор кафедры международных отношений, политологии и мировой экономики ИМО Пятигорского Государственного Университета.

Для Саудовской Аравии и всех ближневосточных государств, возможно, наступает период качественных изменений в механизме взаимодействия друг с другом, что способно привести как к обособлению определённых региональных акторов от королевства, так и к укреплению субъектно-объектных связей с ним.

Одной из наиболее заметных черт современного Ближнего Востока можно считать внутрирегиональную дихотомию, сформировавшуюся по причине длительной положительной конъюнктуры на рынках углеводородного сырья. Этот тренд, начавшийся с середины 1970-х гг., видоизменил статус ряда ближневосточных государств и предопределил смещение центров влияния. С учётом новых реалий в нефтегазовой сфере и сохранения высокой неопределённости из-за пандемии ресурсно-ориентированные экономики Ближнего Востока вынуждены пересматривать расходы. Сокращение трат на внутренние нужды также может повлиять на способность воздействовать (в первую очередь финансово) на региональные процессы.

Саудовская Аравия долго выступала донором для многих государств Ближнего Востока и уже приступила к чувствительному секвестированию бюджета. Потенциально это может негативно сказаться на локальных внешнеполитических амбициях официального Эр-Рияда, который на протяжении трёх десятков лет позиционировал себя в качестве одного из военно-политических и экономических центров региона.

Нефтяной рынок: многопользовательский режим

Качество саудовской нефти и простота её добычи возвели страну в статус игрока, способного де-факто в одиночку регулировать процесс ценообразования на сырьё. Долгое время Саудовская Аравия могла легко выводить на рынок дополнительные объёмы «чёрного золота», исходя из собственных интересов, а также в угоду стратегическим партнёрам. Подобных примеров множество: от ценовой войны 1985 г. с СССР до кризиса перепроизводства 2008 и 2014 годов. К этому также следует добавить особый статус Саудовской Аравии в ОПЕК – самой «первой среди равных». Многие эксперты в нефтегазовой сфере и высокопоставленные сотрудники Организации не раз заявляли о том, что ОПЕК – это и есть Саудовская Аравия, обладающая ярко выраженными конкурентными преимуществами перед другими странами-участницами (мобилизационный потенциал, стоимость добычи, разносторонние рынки и так далее).

2020 г. наглядно продемонстрировал, что качественные изменения затронули и позиции Саудовской Аравии как главного производственного регулятора нефтяного ценообразования. Этот процесс определяется как минимум тремя факторами.

Во-первых, наращивание добывающего потенциала других членов ОПЕК, хотя раньше КСА не предполагало, что они способны в короткие сроки увеличить производство нефти.

Во-вторых, повышение стрессоустойчивости России к негативным последствиям от относительно продолжительных периодов низких цен на энергоносители благодаря диверсификации поставок, бюджетному планированию и преимуществ от транспортировки нефти, главным образом, через трубопроводы.

В-третьих, появление нового серьёзного конкурента на рынке в лице США. Соединённые Штаты, как и Россия, независимы от ОПЕК, но обладают другим преимуществом – разноплановой экономикой, которая гораздо меньше зависит от продаж «чёрного золота». При этом ставка Вашингтона на сланцевую нефть хоть и не оправдалась в полной мере, всё же потребует от производителей традиционной нефти, включая Саудовскую Аравию, более длительного, на основе соглашений формата ОПЕК+, сохранения низких цен на топливо для нейтрализации сланцевой угрозы со стороны США.

Таким образом, игра на нефтяном рынке усложнилась, что формирует целый спектр проблем и угроз для Саудовской Аравии, которая за счёт продажи этого ресурса получает порядка 90% экспортных доходов, 75% бюджетных поступлений и 45% ВВП (средневзвешенные значения за десять лет). Другими словами, нефть является для королевства залогом благополучного существования и гарантией поддержания внешнеполитических амбиций, особенно на ближневосточном направлении, успехи на котором главным образом были связаны с возможностями Эр-Рияда оказывать ощутимую экономическую помощь ряду стран региона за счёт прямых иностранных инвестиций, кредитов, денежных вливаний и так далее.

Урезание расходов

В сложившейся ситуации власти Саудовской Аравии вынуждены корректировать бюджет, принимать болезненные и непопулярные меры и ожидать глубокого сокращения расходов, поскольку страна сталкивается с двойным кризисом, вызванным пандемией COVID-19 и обвалом на мировых рынках нефти. В частности, об этом официально заявил министр финансов королевства Мохаммед аль-Джадаан в интервью саудовскому телеканалу “Al Arabiya”. Он подчеркнул, что «в течение последних десятилетий в государстве не наблюдалось такого серьёзного кризиса», и добавил: «Важно, чтобы мы приняли очень жёсткие и решительные действия. Они могут быть болезненными, но они необходимы».

Примечательно, что ещё до всех глобальных потрясений саудовский бюджет был свёрстан с расчётом на то, что его дефицит составит не более 6,7%, что и так является наивысшим показателем за всю историю страны. Однако перипетии 2020 г. значительно повлияли на прогнозы относительно итоговых показателей соотношения между доходной и расходной частями бюджета Саудовской Аравии. Ожидания различных финансовых институтов и рейтинговых агентств варьируются между 13% и 15% в зависимости от конъюнктуры на нефтяном рынке и скорости восстановления мировой экономики.

С целью демпфирования последствий кризиса Саудовской Аравией принимается целый набор фискальных мер. Так, уже объявлено о том, что королевство утроит налог на добавленную стоимость с 5% до 15% в июле, приостановит надбавку на прожиточный минимум для работников государственного сектора. Также произойдёт сокращение и задержка реализации национальных проектов, являющихся частью Saudi Vision 2030, многомиллиардной инициативы, направленной на диверсификацию и реформирование саудовской экономики с целью снижения её зависимости от продаж энергоносителей. На текущий момент общее сокращение государственных расходов составляет порядка 100 млрд риалов (26,6 млрд долларов), или примерно 10% от общих расходов из первоначального бюджета на 2020 год.

Для Саудовской Аравии ситуация, помимо всего прочего, усугубляется многочисленными финансовыми обязательствами, которые призваны поддержать статус страны как одного из региональных лидеров. В первую очередь, речь идёт об уже упомянутой инициативе Saudi Vision 2030, отсрочка выполнения которой ставит под большой вопрос среднесрочные перспективы королевства по частичной смене ориентации экономики и повышения её маневренности в условиях нестабильных цен на углеводородное сырьё. Также необходимо упомянуть военный бюджет, пока не затронутый сокращением, чрезмерно раздутый, непропорциональный размерам и успехам саудовской армии. Ожидается, что расходы страны на вооружённые силы в 2020 г. составят 67,6 млрд долларов, что уступает только соответствующим расходам США и Китая и практически на 20 млрд превосходит зачастую критикуемый Западом «милитаристский» военный бюджет России. При этом, согласно различным профильным рейтингам, по военному потенциалу в мире Саудовская Аравия не входит даже в десятку, а на Ближнем Востоке уступает Египту, Турции и Ирану, военные бюджеты которых в совокупности не дотягивают до королевства. Наконец, существенная расходная статья бюджета Саудовской Аравии – финансовая помощь иностранным государствам, которую уместно рассматривать как один из основных инструментов её внешней политики, главным образом – в ближневосточном регионе, также может быть урезана.

Экономическая дипломатия Саудовской Аравии на Ближнем Востоке

За последние двадцать лет Саудовская Аравия предоставила более 90 млрд долларов в виде иностранной помощи 79 странам. Основными реципиентами выступают страны Ближнего Востока. Так, за указанный период, Йемен получил около 17 млрд долларов, Сирия – 7 млрд долларов, Египет – 2.2 млрд долларов, Палестинская автономия – 2 млрд долларов, Судан – 1,5 млрд долларов и так далее. При этом речь идёт именно о средствах, направляемых целевым образом на различные гуманитарные и инфраструктурные проекты. В дополнение к этому саудовцы, зачастую совместно с другими монархиями Аравийского полуострова, выдавали значительные кредиты странам региона. В качестве косвенной поддержки Саудовской Аравией других ближневосточных государств также можно указать денежные переводы иностранной арабской рабочей силы своим семьям.

Очевидно, что в текущих кризисных условиях и при сохранении длительной негативной конъюнктуры на нефтяном рынке королевство будет вынуждено корректировать механизмы влияния на сопредельные государства. Основной вопрос в том, какими будут изменения в рассматриваемом сегменте внешней политики Саудовской Аравии? Будут они иметь количественные или качественные преобразования?

Эр-Рияд не смог выработать альтернативные механизмы реализации своей политики на Ближнем Востоке, что означает невозможность резкого снижения расходов на поддержку соседних государств. В свою очередь, для многих стран региона саудовская поддержка является чуть ли не единственным шансом компенсировать внутриэкономические проблемы на щадящих условиях – в отличие от, например, кредитов, предоставляемых международными экономическими институтами. При этом гарантией получения помощи, естественно, выступает лояльность внешнеполитическим императивам Саудовской Аравии. Существуют прецеденты, когда Иордания, Ливан, Палестинская автономия и, в некоторой степени, Египет полностью или частично лишались уже согласованной саудовской помощи из-за расхождения во взглядах относительно региональной повестки. Также королевство не может позволить себе сворачивание помощи, например, Бахрейну и Йемену, поскольку они имеют первостепенное значение для безопасности Саудовской Аравии.

В целом снижение экономического потенциала КСА нанесёт удар по уже сформировавшейся системе внутрирегионального взаимодействия между государствами, что не может устраивать ни одну из сторон, особенно в условиях нынешней неопределённости и сохранения высокого конфликтного потенциала Ближнего Востока. Таким образом, ожидать существенного сокращения экономической помощи странам региона от Саудовской Аравии не стоит. Нехватку средств Эр-Рияд всегда компенсирует за счёт сворачивания своих программ в «дальнем» зарубежье.

Вместе с тем уже давно в экспертных и политических кругах КСА звучит мысль о том, что пора покончить с имиджем «банкомата» и добавить прагматики ближневосточной политике. Перипетии 2020 г. могут ускорить этот процесс, поставив во главу угла внешней политики не только политические, но и экономические цели. Всё это, в свою очередь, поставит получателей помощи со стороны Саудовской Аравии перед сложным выбором – степенью готовности принять позицию Эр-Рияда во внешнеполитических делах и его усиление в экономической жизни своих государств.

Для Саудовской Аравии и всех ближневосточных государств, возможно, наступает период качественных изменений в механизме взаимодействия друг с другом, что способно привести как к обособлению определённых региональных акторов от королевства, так и к укреплению субъектно-объектных связей с ним.

Саудовская Аравия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 августа 2020 > № 3468411 Денис Миргород

Подорванное общество

Россия против экономического, политического и военного давления на Бейрут

Рами Аль-Шаер

В ходе своего визита в столицу Ливана в четверг 6 августа, то есть на третий день после страшного взрыва в бейрутском порту, президент Франции Эммануэль Макрон заявил, что в ближайшие дни он организует виртуальную международную конференцию с целью сбора средств для оказания чрезвычайной помощи Бейруту. Макрон сделал это заявление после серии проведённых им встреч, в том числе — с президентом Ливана Мишелем Ауном.

Конференция прошла в воскресенье, 9 августа в режиме видеоконференции без участия России и ряда других стран. Каковы причины неучастия России в этой конференции? Возможно, президент Франции слишком торопился, принимая решение о проведении этого мероприятия. Однако подобные конференции необходимо тщательно готовить, и такая спешка здесь не нужна. Очевидно, что либо Макрону не хватает политического опыта, либо, выступая с подобной инициативой, он преследовал какие-то определённые цели.

На мой взгляд, идея проведения такой виртуальной конференции является неудачной. Трудно предположить, что она может оказаться успешной и позволит собрать необходимую сумму для оказания помощи Ливану. Конечно, можно собрать 200-300 млн. долл., но для ликвидации последствий взрыва Ливану, согласно большинству оценок, необходима срочная помощь в размере 5-8 млрд. долл., т.е. минимум на порядок больше.

Ошибкой является и выдвижение Макроном целого пакета условий президенту и правительству Ливана. Кроме того, президент Франции заявил, что собранные средства необходимо "адресно" направить ливанскому народу. Тем самым Макрон не только выразил недоверие ливанским властям, но и проигнорировал один из важнейших принципов международной политики, посягнув на суверенитет Ливана и его государственных институтов.

Что означает призыв Макрона "направить собранные средства для помощи ливанскому народу"? Как можно осуществить этот призыв на практике? Очевидно, что необходимо проработать вопрос о механизмах и путях "адресного" перевода сотен миллионов (а возможно — и нескольких миллиардов) долларов ливанскому народу.

Такое давление на официальный Бейрут, которое стало возможным в результате заявлений Макрона, привело к тому, что некоторые страны стали настаивать на "необходимости проведения политических реформ" в Ливане. Здесь уместно напомнить, что политическое устройство Ливана является одним из самых передовых в регионе. Отличительными чертами этого устройства являются демократия, плюрализм, гарантированное участие в работе органов власти представителей всех сил ливанского общества, независимо от их политической и конфессиональной принадлежности.

Кроме того, парламентские выборы в Ливане являются одними из самых прозрачных и открытых выборов в арабском мире. Конечно, всё это не означает, что в стране нет коррупции, фаворитизма, кумовства, фактов кражи государственных ресурсов и других пороков современного общества. Такие явления существуют во всех странах мира. Тем не менее, вместо подобного рода "советов" Ливану, выдвижения каких-то предварительных условий для оказания ему помощи, необходимо понимать, что Ливану срочно нужны финансовые средства для оздоровления экономики и ликвидации последствий взрыва. Всё это может осуществиться только путём оказания соответствующей помощи ливанскому правительству и государственным институтам, но никак не посредством разжигания межконфессиональной вражды и смуты, что чревато сползанием Ливана в пучину новой гражданской войны.

Примечательно, что в последние дни всё чаще звучат требования международного расследования причин взрыва. Такое впечатление, что в Ливане нет ни собственных следственных органов, ни независимой судебной системы. Говорю об этом потому, что налицо явное попрание суверенитета Ливана, неуважение воли ливанского народа. Не вижу никаких причин для проведения международного расследования произошедшего. В Ливане существует независимый суд, правоохранительные органы, армия, способная справиться с возложенными на неё задачами. Те же, кто настаивает на международном расследовании, хотят вернуть Ливан в прошлое, в то, что было в стране 15 лет тому назад. Не думаю, что в самом Ливане много тех, кто желал бы этого.

С другой стороны, вполне понятен и гнев протестующих молодых людей, вызванный безработицей, бедностью, последствиями пандемии коронавируса, приведшей к проблемам туристического сектора и экономики в целом, кризису банковской системы. Понятно и объяснимо недовольство тех, кто вышел на улицы, защищая своё право на достойную жизнь, право на лучшее будущее для своих детей. Однако основной причиной гнева и недовольства людей являются санкции, введённые против Ливана, ограничение функционирования банковской системы страны. Эти санкции и ограничения введены Соединёнными Штатами и рядом других западных стран, проводящих политику "коллективного наказания" целых народов в угоду своим политическим целям, политику диктата по отношению к другим странам, политику нарушения государственного суверенитета, игнорирования воли народов.

Естественно, что Россия не может разделять подобные популистские показушные "инициативы", которые нарушают государственный суверенитет, что обычно приводит к обострению внутренней ситуации в стране (а именно это мы и увидели на следующий день после визита Макрона в Бейрут, когда в городе вспыхнули демонстрации, участники которых требовали отставки правительства).

Заявления президента Франции Эммануэля Макрона, а также принятая на конференции "итоговая декларация", вне всякого сомнения, будут использоваться в качестве предлога теми силами, которые призывают к протестам. Всё это лишь усложнит обстановку в стране.

Полагаю, что кампании по сбору средств в чрезвычайных ситуациях должны организовываться и проводиться соответствующими структурами ООН. Лучшим вариантом в этих условиях было бы решение руководителей Лиги арабских государств оказать немедленную конкретную финансовую помощь Ливану. Едва ли сумма в 5-8 млрд. долл. будет большой проблемой для богатых арабских стран.

В этой связи хотелось бы ещё раз отметить, что тяжёлая экономическая ситуация в Ливане возникла не в результате взрыва в бейрутском порту, а в результате санкций, введённых в отношении Ливана Соединёнными Штатами. Эти санкции парализовали банковскую систему Ливана, являющуюся стержнем экономики страны. Однако мы видим, что арабские государства даже в этой ситуации никак не могут решить вопрос об оказании помощи Ливану. Это происходит потому, что эти государства не являются хозяевами своих собственных ресурсов, и фактически лишены права распоряжаться этими ресурсами.

Президент США Дональд Трамп поддержал своего французского коллегу Эммануэля Макрона по вопросу оказания помощи Ливану в ходе состоявшегося между ними телефонного разговора. Совершенно очевидно, что глава Белого дома стремится к осуществлению своих собственных целей, связанных с предвыборной кампанией. Если бы намерения Соединённых Штатов помочь Ливану были искренними, то первое, что они могли бы сделать, это отменить введённые против этой страны санкции, а также снять санкции с Сирии, учитывая тесные экономические связи двух этих стран. Кроме того, принятый недавно Соединёнными Штатами антисирийский "Закон Цезаря", естественно, отрицательно сказывается и на ситуации в Ливане.

Другими словами, у арабов связаны руки, и они не в состоянии помочь братской стране — Ливану.

Что же касается России, то её внешняя политика является стабильной и понятной. Она базируется на соблюдении международного права, на взаимодействии со структурами и институтами международного сообщества, прежде всего — ООН, на уважении государственного суверенитета, что является одним из основных приоритетов российской внешней политики. Всё это, на мой взгляд, и обусловило неучастие России в этой конференции, точнее — к "кампании по сбору пожертвований". И такую позицию по отношению к инициативе президента Франции, заняла не только Россия.

Когда я уже заканчивал писать эту статью, поступило сообщение о состоявшемся заседании кабинета министров Ливана. В сообщении было сказано, что правительство ушло в отставку, которую принял президент Ливана Мишель Аун.

Очевидно, что формирование нового правительства в этой чрезвычайной ситуации, с которой столкнулся Ливан в результате взрыва в бейрутском порту, станет нелегкой задачей. Особенно после того, как выяснилось, что некоторые влиятельные фигуры и партии, играющие важную роль в политической жизни страны, заняли непримиримую позицию по ряду вопросов и стремятся извлечь максимум выгоды из происходящих событий, и изменить в свою пользу баланс сил при принятии важных политических решений, которые определят будущее Ливана и повлияют на деятельность государственных институтов.

Судя по всему, Ливан ожидает непростой период, который может занять достаточно долгое время. Однако сейчас самое важное заключается в том, что правительство должно продолжать свою ежедневную рутинную работу в условиях, когда потребуется принятие неотложных практических шагов до наступления зимы. Необходимо будет обеспечить всех пострадавших в результате взрыва жильём, топливом и электроэнергией, предпринять срочные шаги по восстановлению функционирования морского порта. Кроме того, на плечи "временного" правительства ляжет задача распределения гуманитарной помощи, которая станет поступать в страну в ближайшие дни с целью ликвидации катастрофических последствий взрыва. Это обстоятельство крайне важно. Речь идёт о необходимости взаимодействия всех стран и международных организаций, оказывающих помощь Ливану, с официальными властями страны. Иначе страну ждёт хаос, а все усилия по восстановлению Бейрута и оказанию помощи ливанскому народу могут быть сведены на нет.

Уверен, что вскоре будет сделано заявление об официальной позиции российского руководства по данной проблеме. Не знаю, в какой форме это произойдёт, однако убеждён, что в этом заявлении будет подтверждена необходимость уважения суверенитета Ливана, выражена поддержка ливанского руководства в лице президента и подавшего в отставку правительства, подчёркнута необходимость участия международного сообщества в лице ООН, а также оказания прямой помощи Ливану в этой чрезвычайной ситуации без каких-либо предварительных условий. Сейчас на самом высоком уровне идут контакты между российским руководством и руководителями ряда стран мира, целью которых является координация шагов по оказанию помощи Ливану в ликвидации последствий этой трагедии, по предотвращению внутренних беспорядков, противодействию тем силам, которые стремятся спровоцировать межконфессиональные столкновения, снова разжечь гражданскую войну, в ходе которой в своё время уже погибли тысячи человек, а стране был нанесён огромный ущерб.

Ливан. Франция > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Финансы, банки > zavtra.ru, 12 августа 2020 > № 3541926 Рами Аль-Шаер

Ихаб Наср: Египет открыт для сотрудничества с Россией по вакцине от COVID

Посол Египта в России Ихаб Наср сообщил в интервью корреспонденту РИА Новости Елене Протопоповой, что Каир обсуждает с российскими компаниями возможность сотрудничества по производству вакцины от коронавируса, рассказал о перспективах открытия авиасообщения и возобновления рейсов между городами РФ и египетскими курортами. Он также поделился видением египетской стороны урегулирования в Ливии, высказал мнение о том, каким могло бы быть решение спорных вопросов на переговорах по строящейся на Ниле в Эфиопии плотине "Возрождение".

— Господин посол, планируются ли до конца текущего года какие-либо российско-египетские контакты?

— Прежде всего хочу сказать, что многосторонние и многоплановые египетско-российские отношения в течение последних лет динамично развивались по разным направлениям. Цель их развития и углубления именно удовлетворить интересы и Египта, и России.

Именно отношения в торгово-экономической сфере заметно развивались в последние годы. С удовлетворением могу сказать, что мы смогли изобрести новые формы сотрудничества, которые и для России, и для нас инновационные. Например, это проект российской промышленной зоны, который планируется реализовать в Египте. Это новый проект для России за рубежом и для Египта в отношениях с Россией.

Если говорить о политической сфере, то у нас сложилась активная координация по различным вопросам. Нам удалось поднять ее на небывалый уровень в последние годы. Действует постоянный механизм консультаций в разных сферах, в том числе консультации на уровне МИД двух стран. Также есть формат 2+2: министры обороны и министры иностранных дел, который утвердился с 2013 года. Обе стороны очень заинтересованы в том, чтобы этот механизм продолжал работать, потому что это является важной стратегической площадкой для обмена мнениями по актуальным вопросам.

Безусловно, и в гуманитарной сфере наши отношения в последние годы развивались динамично: в сфере образования, молодежной политики, спорта, культуры. Количество египетских студентов, которые обучаются в российских вузах, увеличивается. Также в Египте немало студентов из России, которые направляются на учебу.

Президенты наших стран в октябре 2018 года договорились сделать 2020 год Годом гуманитарного сотрудничества между Египтом и Россией. К сожалению, из-за ограничительных мер в связи с пандемией коронавируса была достигнута договоренность перенести этот Год на 2021 год.

В целом для развития отношений Египта и России еще имеется большой потенциал. Для России Египет является основным партнером на Ближнем Востоке и в Африке, а для Египта Россия один из важных зарубежных партнеров. Примечательно, что примерно 40% объема внешней торговли России с Африкой приходится на долю Египта.

Из-за ограничительных мер в результате коронавируса обмен делегациями, визитами сократился, но контакты продолжаются с помощью средств виртуальной связи. У нас с Россией есть договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, в котором установлено, что ежегодно должен проходить президентский саммит поочередно в Египте и России. Повестка у нас достаточно насыщенная. Надеемся на восстановление привычного ритма в ближайшие месяцы. Однако могу подтвердить, что в течение периода ограничительных мер из-за коронавируса контакты не прекращались.

— Обсуждают ли Россия и Египет возобновление международного сообщения, которое было приостановлено из-за пандемии?

— Количество случаев заражения коронавируса в России сильно снизилось, как и в Египте. Соответственно, мы в Египте открыли международное сообщение с большим количеством стран мира.

Одновременно с восстановлением международного сообщения турпоток в нашу страну постепенно возобновляется. Египет — туристическое направление для многих стран мира, поэтому количество туристов растет. Конечно, турпоток в мире еще не вернулся к уровню до коронавируса, но растет динамично. По состоянию на начало августа в нашу страну прибыли 26 тысяч туристов.

В Египте принимаются очень серьезные меры по борьбе с коронавирусом, чтобы обеспечить безопасность туристов и египетских граждан. Проводятся тесты на COVID, дезинфекция, целый комплекс мер для обеспечения безопасных условий для туристов.

Что касается авиасообщения между Каиром и Москвой, которое было приостановлено из-за пандемии, Египет уже восстановил авиарейсы с большим количеством стран. Очень надеемся, что в самом скором времени мы восстановим авиасообщение между Москвой и Каиром. Очень рассчитываем на это, всегда рады принять российских граждан. В египетских аэропортах применяются серьезные меры в связи с коронавирусом для безопасности туристов. И экспресс-тесты, и разносторонний комплекс санитарных мер.

— Есть ли какие-то конкретные сроки восстановления авиасообщения?

— Авиационные власти находятся в контакте по этому вопросу. Могу подтвердить, что наше воздушное пространство открыто, у нас проблем нет. В нашей стране мы готовы принять всех, поэтому надеюсь, что консультации, которые проводятся авиационными властями, закончатся положительным результатом в ближайшее время.

— А если говорить о возобновлении полетов между российскими городами и египетскими Хургадой и Шарм-эш-Шейхом, как сказался коронавирус на этом процессе? Обсуждается ли восстановление этих рейсов? Когда этого можно ожидать?

— Прежде всего хочу сказать, что мы в Египте очень заинтересованы в обеспечении безопасности туристов. В первую очередь российских туристов.

Меры обеспечения авиационной безопасности, которые применяются во всех египетских аэропортах, осуществляются на очень высоком уровне. Об этом свидетельствуют наши партнеры, которые направляют свои самолеты в наши аэропорты. Как вы знаете, эти города являются туристическими направлениями для многих стран. Все страны, присылающие туристов в Египет, уже осуществляют прямые рейсы в Шарм-эш-Шейх и Хургаду. Могу сказать, что самолеты туда летают почти из всех европейских стран, из арабских стран, из некоторых азиатских стран, из США. Авиасообщение в аэропорты этих городов приостановлено только с РФ. С нашей стороны проблем никаких нет. Мы будем только рады видеть российских туристов, которые прилетают напрямую в эти города. Вновь подтверждаю наше постоянное стремление к обеспечению безопасности всех наших гостей.

В 2019 году туристический сектор в нашей стране побил несколько рекордов с точки зрения дохода и количества туристов. Мы очень надеемся, что российский рынок вернется и займет нишу в нашем туристическом секторе. Самое главное, чтобы российский турист вернулся и смог наслаждаться теплом и радушным приемом, с которым всегда его встречали в нашей стране.

— Один из проектов российско-египетского сотрудничества это строительство первой в Египте АЭС по российскому проекту. На какой стадии сейчас реализация контракта?

— Проект реализуется по плану. Как вы знаете, это достаточно грандиозный проект, прилагаются большие усилия для его реализации. Росатом находится в ежедневном контакте с Управлением атомных станций Египта. Все реализуется по плану.

— А уже известно место, где будет построена АЭС, и сроки ее возведения?

— Что касается места, это на северо-западе Египта, в районе Ад-Дабааю. Оно выбрано для строительства первой АЭС не случайно, а после десятилетий высокоточных исследований. Что касается графика строительства, то сейчас идет реализация проекта. Безусловно, это определенный и четко оговоренный график с учетом масштабности проекта.

— Как сотрудничают Россия и Египет в сфере здравоохранения, учитывая, что пандемия коронавируса еще не закончилась? Возможно, Египет уже строит планы по закупке вакцины от коронавируса, над которой работают российские специалисты?

— Мы, безусловно, следим за исследованиями, которые проводятся в плане производства вакцины, так же как мы следим за производством лекарственных препаратов, применяемых от коронавируса. Мы, конечно же, следим за российскими усилиями в этой сфере и за усилиями остальных аналогичных центров в мире.

В Египте в наших лабораториях тоже проводятся исследования по лекарствам и вакцине от коронавируса. В Египте имеется развитый фармацевтический сектор по производству медикаментов, лекарств, сывороток и вакцин. Производство осуществляется не только для внутреннего рынка, но и на экспорт.

Безусловно, распространение коронавируса поставило мир перед необходимостью быстрого производства лекарств и вакцины, что требует использования всех имеющихся возможностей для создания партнерств между египетскими и иностранными компаниями для производства этих лекарств и вакцины. Многие египетские компании уже вступили в партнерство с иностранными компаниями для производства лекарств от коронавируса и обеспечения местного и других рынков.

В мире уже примерно четыре лекарственных препарата, которые доказали свою эффективность в лечении коронавируса, и по трем из них уже подписано соглашение об их производстве в Египте. Эта форма сотрудничества является наиболее перспективной для создания партнерств и удовлетворяющей компании в обеих странах.

Мы также находимся в контакте с международными центрами по разработке вакцины, в том числе с китайскими, британскими, которые тоже уже проделали большую работу. Ведутся переговоры о локализации производства в Египте.

— То есть речь идет именно о производстве на территории Египта?

— У нас в Египте есть компании, которые производят вакцины с последующим экспортом. Следовательно, у нас есть база для возможного производства.

Сейчас мы находимся в контакте с российскими компаниями, которые разрабатывают вакцину от коронавируса, рассматриваем возможные формы сотрудничества на коммерческой основе. Все формы сотрудничества здесь возможны и открыты для обсуждения.

— Какие усилия Египет предпринимает для урегулирования в Ливии? Что предпринимается для продвижения "каирской инициативы"?

— Для начала я расскажу о характере египетско-ливийских отношений. Они являются весьма особыми. Это не просто отношения между соседями. У нас по обеим сторонам границы есть племена, которые являются общими. Переплетение между народами наших стран очень сильно: много что связывает Египет и Ливию.

Это же можно сказать об экономических отношениях, отношениях в сфере образования, юриспруденции и так далее. Египет всегда был очень заинтересован в том, чтобы Ливия была процветающей страной. Мы всегда удовлетворяли любые потребности Ливии. Каждая наша инициатива, каждое наше действие всегда делались на основе этих принципов.

Исходя из нашего обязательства сохранять Ливию, мы всегда принимали активное участие во всех инициативах по мирному урегулированию в этой стране. Все ливийцы — наши братья. Мы заинтересованы в безопасности, стабильности, целостности и суверенитете Ливии. Наша позиция основывается на том, что нет военного решения в Ливии, на важности достижения ливийцами урегулирования текущего конфликта, необходимости борьбы с терроризмом, чтобы обеспечить стабильность и безопасность, которых заслуживает братская Ливия.

В рамках продолжающихся усилий Египта и соблюдения этих принципов председатель Палаты представителей Ливии и командующий Ливийской национальной армией выступили с "каирской инициативой", призывающей к прекращению огня, политическому урегулированию, формированию институтов государства с участием всех регионов для достижения стабильности в стране.

Мы считаем, что решение кризиса должно исходить от ливийцев и предлагать комплексные решения. Мы надеемся, что ливийцы сядут за стол переговоров для достижения политического решения, гарантирующего безопасность и стабильность ливийского государства.

— Высказываются предположения о возможности международного конфликта в Ливии. Как вы оцениваете подобные мнения? Возможен ли международный конфликт на территории Ливии?

— Я не думаю, что кто-то этого желает. Однако, чтобы предотвратить подобный конфликт, всем сторонам следует действовать ответственно.

В результате безответственной политики некоторых сторон возросла опасность и острота ситуации. Переброска террористов из Сирии создает угрозу безопасности и стабильности Ливии и соседних стран, в том числе Египта, который имеет право защищать свою непосредственную национальную безопасность от любой возможной опасности, связанной с нахождением террористических элементов вблизи своих западных границ.

Ранее, до тех пор, пока Ливийской национальной армии не удалось зачистить восточные районы Ливии от террористов, мы сталкивались с несколькими терактами, направленными против наших граждан. Крупнейшим подобным происшествием было убийство 21 египтянина-копта в Ливии в 2015 году.

— Какова ситуация на переговорах по строительству эфиопской плотины и какое решение видит Египет по этому вопросу?

— Данный вопрос регулируется как минимум тремя международными соглашениями, подписанными в 1992 и 1993 годах, а также декларацией о принципах, которая была подписана руководителями трех стран в 2015 году. Во всех этих международных документах есть обязательство о непринятии односторонних действий.

Мы никогда не возражали против усилий по развитию. Наоборот, Египет всегда оказывал содействие Эфиопии, он является одним из крупнейших инвесторов Эфиопии. Чтобы лучше понять ситуацию, нужно осознать, что Египет — единственная из десяти стран на Ниле, 97 процентов потребностей воды которой зависит от этой реки. Наша позиция заключается в том, что необходимо достичь совместного, приемлемого для всех сторон решения, которое обеспечило бы и развитие Эфиопии, и безопасность с точки зрения обеспечения водой Египта и Судана, а также безопасность самой плотины.

Вот уже десять лет мы прозрачно и открыто участвуем в интенсивных переговорах с Эфиопией и Суданом, чтобы достичь такой договоренности, учитывающей баланс.

Соглашение не было достигнуто на протяжении интенсивных раундов переговоров последние десять лет из-за упрямства одной из сторон и ее отказа учитывать безопасность и интересы остальных сторон. Хотели бы достичь договоренности, которая гарантировала бы Эфиопии право на развитие, но при этом не наносила ущерба нашим странам и народам.

В качестве примера, когда переговоры зашли в тупик в 2019 году, мы приняли посредничество США и Международного банка, состоялся марафон консультаций, в ходе которых было согласовано 90 процентов пунктов соглашения. Однако в феврале, когда пришло время последнего раунда для согласования оставшихся 10 процентов, к сожалению, Эфиопия вышла из переговоров.

После того как Эфиопия заявила 1 июля о своих намерениях наполнять плотину в одностороннем порядке без координации с Египтом и Суданом, мы обратились в СБ ООН, исходя из ответственности Совбеза ООН за сохранение международного мира и безопасности. Египет и Судан направили письма в Совет Безопасности, который провел специальное заседание, понимая, что это одностороннее действие является угрозой миру и безопасности. Совбез, в соответствии с Уставом ООН, остается тем органом, который отвечает за мир и безопасность в мире, поэтому он остается компетентным органом для взаимодействия по этой проблеме.

Мы открыто и ответственно действовали в течение этих десяти лет, стремясь достичь сбалансированного соглашения с учетом интересов всех сторон. Мы приняли приглашение и откликнулись на призыв Африканского союза провести переговоры при его посредничестве, договорившись, что ни одна из сторон не будет предпринимать никаких односторонних действий во время переговоров. Состоялась целая череда переговоров, а сейчас идут дополнительные раунды. Мы надеемся, что эти переговоры приведут к комплексному, сбалансированному, юридически обязывающему соглашению, которое гарантировало бы Эфиопии развитие, но при этом тоже гарантировало 150 миллионам египтян и суданцев безопасность.

— В чем угроза безопасности Египту от плотины? Действительно ли есть угроза засухи для вашей страны или ее затопления в случае инцидента на плотине?

— С учетом размеров плотины и ее влияния на поток Голубого Нила необходимо договориться о конкретных обязывающих механизмах для взаимодействия в разных сценариях и ситуациях на реке, будь то ситуация с наполнением и его этапами или эксплуатация плотины как в обычных условиях, так и в случае кратковременной или продолжительной засухи.

Также следует гарантировать целостность плотины со строительной и географической точек зрения для предотвращения опасности ее обрушения. С этим связано несколько важных моментов, мы их представили эфиопской стороне, и следует определить способ взаимодействия для гарантии целостности плотины.

— Возможен ли военный конфликт из-за разногласий по плотине?

— Из Египта никогда не исходило подобных заявлений и предположений. Вместе с тем Египет обязан принять все меры, чтобы гарантировать безопасность своего народа. Мы прозрачно и открыто вовлечены в переговоры, стремясь достигнуть сбалансированной и комплексной договоренности, гарантирующей интересы всех сторон — развитие Эфиопии и безопасность наших народов.

— Есть ли необходимость в посредничестве какой-либо еще стороны, кроме Африканского союза, в переговорах между Египтом, Суданом и Эфиопией?

— В настоящее время Африканский союз под председательством ЮАР прилагает колоссальные усилия в роли посредника. Мы открыто и интенсивно взаимодействуем, сотрудничаем в рамках этого посредничества в одностороннем порядке для достижения договоренности, гарантирующей интересы всех сторон.

— После взрыва в порту Бейрута Египет направил два самолета с медицинским оборудованием в виде помощи Ливану. Планируется ли еще какое-то содействие этой стране?

— Ливан — очень дорогая сердцу египтян страна, с которой Египет на протяжении всей истории связывали прочные отношения. Президент Абдель Фаттах ас-Сиси одним из первых выразил соболезнования Ливану. Мы готовы всегда оказать содействие Ливану. Помимо этих двух самолетов, о которых вы говорили, мы готовы контактировать с ливанскими ответственными лицами по вопросам потребностей страны в помощи. Много лет в Ливане работает полевой госпиталь, где египетские врачи оказывают помощь всем ливанцам.

Египет. Ливия. Эфиопия. Африка. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Медицина > ria.ru, 12 августа 2020 > № 3486850 Ихаб Наср

«КЕДРОВАЯ» РЕВОЛЮЦИЯ: СРАЖЕНИЕ ЗА СВОБОДНЫЙ ЛИВАН

ВАЛИД ФАРЕС

Американский учёный и публицист ливанского происхождения, автор многих книг о ситуации на Ближнем Востоке.

ВОСЬМАЯ ГЛАВА ИЗ КНИГИ ВАЛИДА ФАРЕСА

«“Кедровая” революция: сражение за свободный Ливан» – глава из пророческой книги Валида Фареса «Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке», опубликованной осенью 2010 г. в США, когда ничто не предвещало, что через три месяца Ближний Восток и Северная Африка взорвутся волной социально-политических протестов. В 2011 г. книга вышла в издательстве «Эксмо». С любезного разрешения издателей публикуем главу о Ливане, которая – ретроспективно – объясняет многие процессы, происходящие в этой стране сегодня.

Пока Запад наблюдал за афганцами и иракцами, идущими к избирательным урнам после падения «Талибана» и «Баас», многие американские и европейские критики политики доктрины «глобальной демократии», очевидно, не без влияния антиосвободительного регионального картеля, заявляли, что администрация Буша принуждает к демократии народы, которые этого не желают. Набросившись со всей силой на плюралистический политический процесс, «братство противников демократии» выдвинуло идею, что Америка и её союзники насаждают политическую культуру, которую не приемлют афганцы и иракцы. Разумеется, они опустили тот момент, что подъёму либеральной демократии противодействовали доминирующие элиты, а не большинство населения. «Картель» и его союзники на Западе утверждали, что без военной интервенции выборы в Ираке и Афганистане не могли бы состояться.

Ясно, что без насильственного свержения режимов «Баас» и «Талибана» два общества, находившиеся под их властью, не смогли бы добиться свободы. Но рано или поздно они всё равно восстали бы против ужасов, творимых тоталитарными режимами панарабистов и джихадистов. Впрочем, другие общества уже продемонстрировали готовность подняться на борьбу за свободу без присутствия чужеземных солдат на своей территории. Всё, что для этого требовалось – ясная, однозначная, твёрдая позиция Запада относительно права этих народов на собственное освобождение и его моральная готовность оказать помощь в момент, когда этого потребуют обстоятельства. Одно это обещание способно стимулировать глубинные силы угнетённого народа, привести к неожиданному проявлению смелости. Реальность этого подтверждает пример Ливана, страны, с которой связаны годы моей молодости.

Воздействие ливанской «кедровой» революции на души многих американцев и европейцев само по себе стало важнейшим поворотным пунктом в восприятии США и Западом политической культуры региона. Я лично наблюдал этот психологический шок, мотаясь в 2003–2005 гг. между Вашингтоном и Брюсселем, выступая за освобождение этой маленькой страны от оккупантов.

Случай, который я никогда не забуду, произошел в штаб-квартире MSHNC в Секаукусе, штат Нью-Джерси. Я работал у них аналитиком по терроризму и проблемам Среднего Востока. 15 февраля 2005 г., на следующий день после убийства бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири, американские и западные СМИ обратили внимание на необычные кадры, поступающие со спутников в отделы новостей по обе стороны Атлантики. Тысячи, затем десятки тысяч, а затем сотни тысяч ливанских граждан, преимущественно молодых юношей и девушек, вышли на улицы, скандируя с невиданной доселе страстью лозунги против сирийской оккупации. «Кто эти люди, кто эти молодые мужчины и женщины? Тысячи скандируют лозунги против сирийской армии и «Хизбаллы». Они такие молодые, такие энергичные. Откуда они взялись?» Отставной полковник Кен Аллард, бывший декан одного из военных колледжей, не мог поверить своим глазам. Он, и бывшие рядом с ним отставной полковник Джек Джейкобс и отставной подполковник Рик Франкона, специалисты по международным конфликтам и корреспонденты NBC, специализирующиеся на вопросах терроризма и вооружённых конфликтах, в изумлении наблюдали за тем, как полтора миллиона человек шли по центру Бейрута с плакатами, требуя прекращения оккупации и угнетения, выступая за демократию и свободу. Джейкобс восторгался красотой и энергией молодых участниц демонстрации. «Клянусь, эти девушки революции – кошмар “Талибана” и реальные конкурентки “Хизбаллы”», – говорил кавалер медали Почёта *.

Отделы новостей Fox News, CNN, BBC и прочих СМИ были, похоже, немало удивлены. Медийная элита Запада, особенно после 11 сентября и тем более после войны в Ираке, была уверена, что народы региона испытывают неприязнь к западной демократии или к демократии вообще, точка. На протяжении ряда лет наш внешнеполитический истеблишмент заявлял, что в Ливане всё хорошо и нет необходимости выводить сирийские войска, поскольку гражданское общество страны этого не требует. Затем наступил 2005 год. И события стали разворачиваться в реальном времени. В Бейруте более трети населения вышли на улицы, сообщая всему миру, что больше не могут терпеть угнетения. На самом деле, это была революция. Одинокий и забытый более чем на четверть века ливанский народ восстал. Без закрытой для полётов зоны, способной защитить их, как иракских курдов, без иностранного военного присутствия, как в Афганистане и Ираке, небольшая, но энергичная нация продемонстрировала всему международному сообществу, что на Ближнем и Среднем Востоке назрел взрыв. Это произошло 14 марта 2005 года.

Из всех средневосточных стран Ливан – наиболее сложная в плане социально-этнической и политической структуры стран. До войны 1975 г. в Ливане действовала демократическая политическая система, сопоставимая с израильской и до некоторой степени с турецкой. Его гражданское общество в различные времена и при различных обстоятельствах пробовало и проверяло на себе демократическую культуру. Потребуются целые тома, чтобы описать и проанализировать ливанский опыт взаимодействия с феноменом демократии, но очевидно, что среди всех членов Лиги арабских государств в этой стране произошла одна из самых первых демократических революций, хотя исход восстания до сих пор окончательно не ясен. Получившая широчайшее освещение «кедровая» революция 2005 г., удивившая мир и обратившая на себя внимание мировой общественности в целом и ООН в частности, с 2008 г. ведёт борьбу за выживание.

Феномен мирного переворота в регионе, пережившим одну из самых жестоких и продолжительных войн, заслуживает называться наивысшим достижением освободительного движения на Среднем Востоке – даже при том, что в настоящее время этот свободный анклав демократической культуры окружают объединённые силы джихадизма и авторитаризма. Ливан не первый раз в своей истории сопротивляется оккупантам и угнетателям. Вторжения и мятежи преследуют эту многострадальную страну с античных времён.

Исторические предпосылки

Я рос в Бейруте, поэтому острый интерес к ливанской истории у меня не случаен. Нескончаемая война, которая опустошала страну, заставила меня попытаться понять, что же такое есть в геноме этой страны, что продуцировало такой ошеломительный уровень насилия и нетерпимости между воюющими фракциями. Но сначала недоумение у меня вызывал отказ Сирии признать возникшую в 1943 г. независимую Ливанскую республику.

Для арабского мира, преимущественно управляемого диктаторскими и авторитарными режимами, особая ливанская демократия уникальна. В отличие от большинства арабских стран, Ливан знал политические кампании, выборы, парламентские переговоры, правительственные коалиции и энергичную свободную прессу. Всё это беспрецедентные явления для Ближнего и Среднего Востока. Под давлением регионального авторитарного «Халифата» ливанский эксперимент с плюрализмом и свободами рухнул. Однако он бросил серьёзный вызов «братству против демократии». Убитый в результате покушения ливанский президент Башир Жмайель однажды сказал в своём выступлении: «Ливанцы одновременно ангелы и дьяволы Востока». Может быть, точнее было сказать, что Ливан – земля, где столкнулись и ведут борьбу ад и рай, угнетение и свобода. Здесь проходит линия раскола между ними.

Ливанские националисты всегда считали своими предками финикийцев – первый народ, оставивший след в письменной истории цивилизации на побережье восточного Средиземноморья, преимущественно в античных городах Библос, Тир, Сидон и Угарит. Историки страны с гордостью заявляют о финикийском наследии, которому мы обязаны созданием алфавита, первых законов мореплавания и, до некоторой степени, первой консультативной демократией, возникшей в городах-государствах на ливанских берегах раньше греческой. Несмотря на исторические дискуссии, свидетельства говорят о том, что на протяжении тысячелетий ранние обитатели Финикии, преимущественно амореи, арамеи и ханаане, осваивали различные формы протодемократических институтов. Там очень рано распространилось христианство, и уже к V веку христиане жили на всей территории современного Ливана.

В течение следующих столетий мозаика восточнохристианских народов, включая маронитов и мелькитов, заполонила прибрежные и горные районы. В VII веке на эти земли с юга вторглись войска Халифата, захватив приморские города и долину Бекаа. Так здесь появилось арабское население. Начиная с VIII века, конфигурация Ливана оставалась почти неизменной и состояла преимущественно из христиан в Горном Ливане и мусульман на равнинах. На протяжении семи столетий марада, вооружённые формирования маронитов, противостояли армиям Халифата, сохраняя свободный анклав на окраине обширной империи.

После падения христианского государства в Горном Ливане в XIV в. и оккупации Османской империей, начавшейся в XVI в., автономное княжество продолжало существование в горах и долинах Ливана вплоть до европейской интервенции, которая в XIX в. формально установила протекторат над государством Горный Ливан. Новое образование получило наименование Petit Liban, или Малый Ливан. Большинство его населения составили христиане, меньшинство – друзы. Во время Первой мировой войны жители этой маленькой автономной страны испытали жестокие притеснения со стороны турок. Треть населения Горного Ливана погибла, другая эмигрировала, оставшиеся образовали ядро современной республики.

После краха Османской империи в 1919 г. Франция получила мандат на управление регионом и намеревалась постепенно наделить Le Petit Liban полной независимостью. Христианские политики попросили прибавить территории к Горному Ливану, и в сентябре 1920 г. возник Большой Ливан. Он стал мультиэтническим и в определённой степени биконфессиональным государством с христианами-ливанцами, ориентированными на Средиземноморье, и мусульманами-ливанцами, аффилированными с арабским миром. В 1943 г. правление французов закончилось, для новой республики настал «золотой век», однако на почве национальной идентичности страну охватил серьёзный кризис. В 1975 г. грянула война.

Специфика ливанской демократии

К 1943 г. большая часть региона находилась под властью Османского халифата, и только в автономии Горный Ливан существовало хрупкое равновесие между христианами и мусульманами, и квазидемократическая система, сформировавшая конституционную демократию с религиозным представительством. Президент был маронитом, премьер-министр суннитом, спикер парламента шиитом; места в парламенте и все должностные посты распределялись между религиозными общинами. Эта необъявленная «федеральная система» была уникальной для арабского мусульманского Среднего Востока, в странах которого правили либо панарабисты, либо авторитарные исламисты.

В 1945 г. арабские националисты вынудили страну присоединиться к Лиге арабских государств, поставив её международные отношения под контроль организации, тон в которой задавали авторитарные режимы. В 1948 г. Лига арабских государств втянула Ливан в совершенно ненужную, растянувшуюся на десятилетия войну с Израилем, вынудив последнего принять сотни тысяч палестинских беженцев и дав указание Бейруту содержать их все эти десятилетия в бедственном состоянии неопределённости. «У нас нет причин ввязываться в войну между арабскими режимами и Израилем», – говорил мне в 1982 г. основатель Ливанского университета, эрудированный мыслитель Фуад Афрам Бустани. Бывший президент Чарльз Хелоу говорил мне, что в 1974 г. большинство ливанцев не хотело вступать в Лигу арабских государств или вмешиваться в арабо-израильский конфликт. «Это показало бы режимам региона, как мы управляем нашей демократией в Ливане», – сказал бывший президент, которому в 1968 г. пришлось иметь дело с первым вооружённым восстанием палестинцев.

В Ливане конца 1960 – начала 1970-х гг. многие критиковали «конфессиональный режим» за то, что он даёт привилегии маронитам и христианам в ущерб нарастающему количеству мусульман. На самом деле республика управлялась группой политических и экономических элит из всех сообществ, получавших огромные прибыли от ливанского свободного рынка и процветающей экономики. Несмотря на споры о её уникальности, фактом оставалось то, что граждане свободно голосовали за своих представителей в муниципальной и законодательной власти, а свобода слова более или менее защищалась. Если бы не длившаяся десятилетия кампания панарабистских и исламистских движений по подрыву этой неустойчивой демократии, Ливан мог бы постепенно присоединиться к клубу демократических государств Средиземноморья и стал бы исключением для всего арабоязычного мира. Вместо того чтобы превратиться в полухомейнистскую страну, маленькая республика могла бы намного раньше выпестовать демократическую революцию.

Но «братство противников демократии» уже с конца 1940-х гг. стало нервничать по поводу появления «Швейцарии на Среднем Востоке».

Вскоре авторитарные режимы Египта, Ирака и в особенности Сирии вместе с шайкой радикальных организаций региона ополчились на бейрутскую модель плюрализма. И после иранской революции хомейнизм раздавил ливанскую демократию.

В 1958 г. египетский президент-диктатор Гамаль Абдель Насер поддержал военный мятеж против прозападного ливанского правительства Камиля Шамуна, спровоцировав первую гражданскую войну. Ливанская демократия выжила, но возможности страны обратиться за международной помощью сократились, а влияние соседних авторитарных режимов на Ливан возросло многократно. Нападения палестинских организаций, позже вооружённых сирийской партией «Баас» и другими режимами, в том числе ливийским и иракским, на ливанскую армию и обычных граждан нарастали на протяжении всех 1960-х и в начале 1970-х гг. Целые районы были выхвачены из-под власти закона, граждан похищали, ливанская демократия постепенно оказалась парализована. В результате нескольких схваток с вооружёнными террористическими группировками, финансируемыми радикальными арабскими режимами, рухнули все демократические институты, оказалась разрушенной демократическая культура страны. Распад власти вызвал появление в христианских и мусульманских районах гражданских военизированных формирований, что, в свою очередь, привело страну ко второй, более продолжительной и разрушительной гражданской войне и иностранной интервенции.

13 апреля 1975 г. уникальный демократический эксперимент республики Большой Ливан рухнул. Страна оказалась поделена между военными диктаторами и гражданскими вооружёнными формированиями, раскололась на две крупные зоны. Одна оказалась под контролем Организации освобождения Палестины (ООП) и группы исламистских, марксистских и панарабистских сил. В этой части страны о демократии и свободах пришлось забыть. Верх взяли военизированные формирования, целью которых была ликвидация либеральной ливанской системы. В другой части страны, разорванной войной, христианские силы теоретически держались за многопартийную демократию, но на самом деле военизированные формирования установили авторитарную власть и там. Либеральные и умеренные мусульмане оказались погребены под наслоениями исламистских и панарабистских сил, их коллеги в христианских зонах попали под власть военных диктаторов правого толка. Таким образом, возникла идеально подготовленная сцена для действий сирийского диктатора Хафеза Асада.

Сирийское вторжение: 1976–1990

После того, как многочисленные военизированные формирования захватили ливанское государство и раздавили конституционные институты, в июне 1976 г. сирийский диктатор направил в страну регулярные войска. В выступлении, которое прозвучало через несколько недель, Асад открыто признал, что его режим поддерживает радикальные силы и он считает сирийцев и ливанцев «одним народом в двух государствах». Ни одна международная коалиция не выступила против вторжения – в отличие от ситуации, сложившейся двадцать лет спустя, когда другой баасистский диктатор Саддам Хусейн вторгся в Кувейт.

Я своими глазами видел сирийские танки, расползающиеся по моей родной стране, и пропускные пункты, устанавливаемые на перекрёстках. Уникальную ливанскую демократию развалила не только гражданская война. Возможность возрождения свободы раздавила сирийская армия. Так продолжалось тридцать пять лет – до «кедровой» революции. Баасисты установили контроль над преимущественно мусульманскими территориями и рядом захваченных христианских районов, создав слоёный пирог диктатуры, которую возглавляли сирийцы в компании с разного рода радикальными силами – палестинскими, ливанскими и, с начала 1980-х гг., движением «Хизбалла», поддерживаемым Ираном.

У демократии в Ливане, оказавшейся под контролем Сирии, практически не было шансов выжить.

Впрочем, в риторике о так называемом «Восточном Бейруте» сохранялась надежда: обещание возвращения свободы после того, как будут выдворены сирийские и прочие оккупанты. Христианские силы объединились под командованием главы вооружённых формирований партии «Катаиб» («Ливанские фаланги») Башира Жмайеля, получив наименование «Ливанские силы». В этом «христианском сопротивлении» были свои авторитаристы, в основном среди фалангистов, свои либералы, в том числе сторонники президента Шамуна, и некоторое количество интеллектуалов, в частности, бывший председатель Генеральной ассамблеи ООН Чарлз Малик и Фуад Бустани. Эти силы имели поддержку коалиции политических партий, в задачи которой входило образование федеративного и плюралистического Ливана. Короче, Восточным Бейрутом правили авторитаристы, но их официальный нарратив оставался привержен либеральным демократическим принципам, в то время как баасисты, панарабисты и джихадисты, доминировавшие в Западном Бейруте, не оставляли и малейшей лазейки для плюрализма.

В период сирийской частичной оккупации Ливана между 1976 и 1990-м гг. у меня была возможность работать со многими политиками и интеллектуалами, а затем и сформировать собственную философскую позицию в рамках тех границ свободы, которые были в моём распоряжении. Во время ливанской войны встал вопрос, к какому лагерю примкнуть? Многие утверждали, что демократия разрушена, поэтому, если ты выбираешь свободу на любой стороне, то оказываешься в изоляции. Действительно, господствующие силы в Западном и Восточном Бейруте препятствовали подъёму демократии, но отдельные лица и группы в пределах своих сообществ неустанно ратовали за расширение освободительной борьбы. Различие было в одном: если в Восточном Бейруте долгосрочной целью большинства политических сил было освобождение Ливана от сирийских, иранских и палестинских (ООП) сил и возвращение к плюралистической демократии, то долгосрочной целью господствующих сил в Западном Бейруте – замена республиканского либерализма образца 1943 г. зловещей идеологией баасизма, панарабизма, коммунизма или, позднее, джихадистского исламизма.

В самые мрачные дни ливанского конфликта перед защитниками демократии стояла трудная задача: оказывать из Восточного Бейрута сопротивление силам, подконтрольным Сирии и поддерживаемым Ираном, и бороться в пределах «свободных зон» против тоталитаризма и фашизма. Именно такой выбор сделали многие демократически настроенные группы, находившиеся в христианских районах, в то время как либералы, оказавшиеся под властью ООП и сирийцев на остальной территории Ливана, вынуждены были ждать многие годы, прежде чем национальная революция против сирийской оккупации дала им возможность поднять головы.

В 1977 г. ряд поселений на юге Ливана сформировали местные вооружённые группы для противодействия палестинским и просирийским силам. Изолированный от свободных зон и всего остального мира, южный анклав не имел иного пути, кроме как искать помощи от приграничного Израиля. В результате Освободительная армия Ливана под командованием майора Саада Хаддада, позже переименованная в «Армию Южного Ливана» (АЮЛ) была заклеймена просирийскими силами и «Хизбаллой» как «агенты Израиля». С 1978 по 1982 гг. между сирийскими силами и их союзниками и ливанскими силами под командованием Башира Жмайеля шли нескончаемые ожесточённые бои. Жмайель был прозападным политиком и мечтал об альянсе с Израилем, который в 1982 г. вторгся с юга на территорию страны и дошёл до Бейрута. В какой-то момент сирийцы были на грани изгнания из Ливана, но президент Асад, проницательный стратег, сумел нанести поражение противнику.

В сентябре 1982 г., спустя несколько дней после избрания президентом, Жмайель был убит, новым президентом стал его брат Амин, у которого была более примиренческая позиция по отношению к Сирии. Через год «Хизбалла» организовала взрывы в казармах американских морских пехотинцев и французов, заставляя многонациональные силы покинуть страну. Наступление возглавили сирийцы, постепенно выдавившие христианские силы из Восточного Бейрута и загнавшие их в небольшой анклав. Невероятно, но последний очаг сопротивления раскололся в 1990 г., началась гражданская война между христианскими вооружёнными отрядами во главе с Самиром Гиги и ливанской армией под командованием Мишеля Ауна.

Пока свободный анклав вёл внутреннюю борьбу, а Запад беспокоился по поводу вторжения Саддама в Кувейт, Асад предложил Вашингтону маккиавелиевскую сделку: я поддержу вас в изгнании Ирака из Кувейта, но моя добыча – Ливан. Он изложил свои условия в сентябре 1990 г. Государственному секретарю США Джеймсу Бейкеру. Соединённые Штаты под нажимом нефтедобывающих региональных режимов согласились, и 13 октября того же года танки Асада прогрохотали по улицам свободного анклава Ливана, завершая пятнадцатилетнюю войну. Вторжение Асада положило конец надеждам на демократическое возрождение как Восточного, так и Западного Бейрута. Вся страна оказалась под игом баасистов. Я покинул Ливан 24 октября 1990 г., через несколько дней после убийства либерального политика Дани Шамуна и его жены. В Ливане открылся путь террору, который продлится пятнадцать лет.

Сирийская оккупация: 1990–2005

В считанные недели сирийский «Мухабарат» установил контроль над всей страной, за исключением южного анклава АЮЛ, оставшегося под контролем Израиля. Настойчивому Асаду и его иранским союзникам понадобилось десять лет, чтобы вынудить Израиль отойти за государственную границу, разоружить АЮЛ и установить полную власть над Ливаном. Первые десять лет сирийской оккупации Ливана (1990–2000) получили известность как самая мрачная эпоха в современной ливанской истории. Всё руководство республики, от президента до чиновников и служащих, контролировалось Дамаском. В Бейруте установился режим наподобие режима Виши в оккупированной фашистами Франции, под жёстким контролем сирийского «гестапо», которым много лет руководил генерал Гази Канаан. В это мрачное десятилетие происходило тотальное уничтожение всех противников сирийской оккупации. В христианских районах, захваченных в 1990 г., масштабы репрессий были наивысшими. Сотни активистов и обычных граждан подверглись арестам, избиениям и пыткам. Многие оказались в сирийских тюрьмах. Молодые мужчины и женщины зачастую бесследно исчезали из своих домов. За всеми СМИ велось тщательное наблюдение. Всё демократическое движение в стране было подавлено. Тем не менее сопротивление оккупации никогда не прекращалось.

В 1990-е гг. последователи генерала ливанской армии Мишеля Ауна и сторонники различных групп бывшего «Ливанского фронта», таких, как «Стражи кедров», были вынуждены уйти в подполье или эмигрировать. В 1991 г. сирийский режим заключил с Бейрутом «договор о братстве и сотрудничестве», который давал сирийским разведслужбам и «Хизбалле» полную свободу действий на ливанской территории. В этот год были разоружены все вооружённые формирования, за исключением поддерживаемых Ираном сил и радикальных палестинских организаций. Вся страна оказалась под властью сирийско-иранского режима. В 1994 г. Самира Гиги обвинили в нескольких преступлениях и посадили в тюрьму, его движение «Партия ливанских сил» было распущено.

К середине десятилетия практически вся оппозиция сирийскому режиму была ликвидирована. Спорадически происходили лишь студенческие демонстрации, но они почти не имели народной поддержки. Сторонники бежавшего из страны Мишеля Ауна, сидевшего в тюрьме командующего Самира Гиги, а также независимые активисты сформировали в эмиграции действующую оппозицию, но она не имела существенного влияния на международное сообщество. На юге Ливана израильтяне совместно с армией Южного Ливана под командованием генерала Антуана Лахада удерживали так называемую «зону безопасности». АЮЛ контролировала 10% ливанских территорий и противостояла всей мощи «Хизбаллы» и её союзников.

Постепенно сирийско-иранский альянс стал оказывать давление на южный анклав, и в результате премьер-министр Израиля Эхуд Барак в 2000 г. решил уйти из зоны безопасности, а армию Южного Ливана распустить. 23 мая того же года отряды «Хизбаллы» вышли к государственной границе, и Сирия установила полный и неоспоримый контроль над Ливаном. Сил, оказывающих сопротивление оккупантам, не осталось, и притеснения ливанцев возросли многократно. Но под глубочайшим гнётом в стране зарождалось движение протеста, которое переросло в восстание.

Путь к восстанию: 2000–2005

Со смертью диктатора Хафеза Асада в июне 2000 г. Сирия не утратила господства над Ливаном. Баасистская машина немедленно подобрала замену: его сына Башара. Смена отца на сына дала антисирийским голосам в Ливане небольшой просвет для робкой критики сирийской оккупации. Среди первых, кто начал публиковать в стране оппозиционные статьи, был Гебран Туэни, издатель ежедневной газеты Al Nahar. 20 сентября Епископальный совет маронитов сделал заявление, призывающее к выводу сирийских войск и освобождению заключённых. Постепенно патриарх маронитов и ряд его сторонников подняли голос против баасистской диктатуры в стране. Стало нарастать количество студенческих демонстраций, в университетские городки были направлены силы безопасности. Эмигрантские группы, активизировавшиеся с конца 1990-х гг., принялись лоббировать западных законодателей и ООН. Череда официальных ливанских правительств, действовавших в интересах Сирии, тщетно пыталась подавить активность эмигрантов. В мае 2000 г. лидеры эмиграции собрались на конференции в Мехико и решили обратиться в ООН и попросить её поддержать призыв к выводу сирийских войск из Ливана. На тот момент это казалось весьма маловероятным.

Однако сколь бы энергичными ни были все эти действия, если бы не теракт 11 сентября, события в Ливане могли бы развернуться иначе. После атак «Аль-Каиды» в сентябре 2001 г. США объявили войну террору, Иран и «Хизбалла» объявлены членами «оси зла». Лидеры ливанской диаспоры, преимущественно из США, быстро выступили с заявлением о поддержке американских антитеррористических действий и вышли с инициативой передать дело о выводе сирийских войск на рассмотрение в ООН. Состоялось несколько встреч в Конгрессе, Государственном департаменте и Белом доме. Ливанская делегация настоятельно требовала активизации действий США в Совете безопасности ООН. На одной из таких встреч в марте 2004 г. Эллиот Абрамс, который был главным по Среднему Востоку в Государственном департаменте, спросил лидеров неправительственных организаций: «Если мы усилим давление извне, поддержит ли ливанский народ нашу инициативу?»

Американские лидеры не были уверены, что народные массы Ливана готовы к демократическому восстанию. Вдоволь нахлебавшись джихадистской и апологетической пропаганды в связи с вторжением в Ирак, администрация Буша-младшего с опаской относилась к развязыванию новой кампании, которая могла вызвать ответный огонь. Критики и так без устали нападали на Вашингтон за политику «поддержки демократических революций». New York Times и американские научные круги утверждали, что народы Среднего Востока не готовы к демократии и по своей воле не сделают выбор в её пользу.

Я отвечал так: «Если Америка и другие демократические страны помогут Ливану освободиться от сирийской оккупации, ливанское гражданское общество пойдёт вам навстречу». У меня не было данных, подтверждавших эту мысль; в своём утверждении я опирался на собственную веру в человеческую натуру и на основные инстинкты человека, находящегося в опасности.

Если ливанцы не перестали надеяться на свободу, они воспользуются возможностью и восстанут. Спустя несколько месяцев мои слова подтвердились: вспыхнула «кедровая» революция.

Администрация Буша была наготове, и перед нами открылся путь в Совет безопасности ООН.

Встреча с послом США в ООН Джоном Негропонте в марте 2004 г. стала первым шагом. Неправительственная делегация объяснила свой план, цели и передала записку послу и его помощникам. Так было положено официальное начало битве за освобождение Ливана. Мы проинформировали главу американской делегации, что ливанская миссия в ООН, подконтрольная сирийскому режиму, называет ливийско-американскую команду «ренегатами». Негропонте только отмахнулся. Затем мы встретились с французской и британской делегациями, которые положительно отнеслись к нашему проекту. Состоялись также встречи в Совете безопасности с послом России и китайскими дипломатами. Проведя переговоры с пятью постоянными членами Совбеза, затем мы пообщались и с временными членами, и с представителями Лиги арабских государств.

Следующим шагом стала перегруппировка политических сил. Правители Бейрута и Дамаска получили информацию, что в Нью-Йорке что-то происходит, но не придали этому значения. К середине лета тысячи бумажных и электронных писем, написанных американскими гражданами ливанского происхождения, поступили в Конгресс США и администрацию президента, а также во французские посольства по всему миру. Ливанская диаспора всячески подталкивала Совет безопасности к рассмотрению резолюции. Башар Асад занервничал, его разведка выступила с обвинениями ООН в нечестном поведении по отношению к ряду ливанских политиков, в том числе к бывшему премьер-министру сунниту Рафику Харири и бывшему министру друзу Марвану Хамаде. Дамаск полагал, что Харири оказал влияние на президента Франции Ширака, чтобы тот поддержал Буша по ливанскому вопросу, но на самом деле ливанские политики не имели к этому никакого отношения.

Инициатива ООН была проектом, выдвинутым исключительно ливанскими неправительственными организациями в изгнании. Харири вызвали в Сирию, где как сообщали американские СМИ, Асад обрушился на него с угрозами. 18 сентября 2004 г. Совет безопасности ООН принял резолюцию № 1559, призывающую Сирию вывести войска, а «Хизбаллу» и прочие вооружённые формирования – сложить оружие. После июня 1976 г., когда Хафез Асад отдал приказ о вторжении в Ливан, и после террористических атак «Хизбаллы» в 1982 г. на многонациональные миротворческие силы в Бейруте, это стало первой акцией ООН, направленной на прекращение баасистско-хомейнистского господства в Ливане. Яростной реакцией Дамаска стала попытка убийства либерального политика друза Марвана Хамаде осенью 2004 года. В январе 2005 г. лидеры ливанской эмиграции призвали ливанское гражданское общество к восстанию против сирийского террора. 14 февраля 2005 г. в результате мощного взрыва в центре Бейрута были убиты Рафик Харири, несколько других политиков и их охранники. Друзья погибших обвинили в заказном убийстве Башара Асада, но спустя несколько лет появились сообщения о том, что за этим террористическим нападением стояла «Хизбалла». Через несколько месяцев в ООН был создан специальный трибунал для расследования действий террористов. Жестокое убийство Харири вызвало серию массовых демонстраций в центре Бейрута. Впервые после 1990 г. десятки тысяч граждан, преимущественно христиан, суннитов и друзов, выступили с маршами и лозунгами против сирийской оккупации. Гражданское общество действовало согласно своим свободолюбивым инстинктам. Мои предсказания оправдались: инициатива в ООН вызвала встречное движение народных масс в Бейруте.

8 марта 2005 г. «Хизбалла» и просирийские силы собрали около трёхсот тысяч сторонников для выступления против назревающей революции. В тот день ведущий телекомпании Fox News спросил у меня, правда ли, что большинство ливанцев хотят демократии, ведь организованный «Хизбаллой» гигантский марш «в поддержку Сирии» собрал четверть миллиона людей. Я объяснил ему, что это – максимальная сила трёх режимов, иранского, сирийского и ливанского, которую они могут мобилизовать для сохранения власти господствующей элиты, и что это – решающий момент для молчаливого большинства, готового поднять свой голос в защиту свободы. Действительно, через неделю полтора миллиона мужчин, женщин, молодёжи прошли маршем по столице, призывая «Свободе – звенеть, Сирии – уходить, “Хизбаллу” – разоружить». 14 марта 2005 г. началась «кедровая» революция.

«Кедровая» революция: 2005 – 2008

Международное сообщество не могло не отреагировать на появившиеся в СМИ фотографии и видеокадры, демонстрирующие народные массы, высыпавшие на улицы Бейрута. «Кедровая» революция (термин, придуманный в Вашингтоне, но не чуждый истории ливанского сопротивления сирийской оккупации) была немедленно признана всеми странами западной демократии, включая США, Францию, многих членов Европейского союза, и поддержана арабскими правительствами таких стран, как Саудовская Аравия, Иордания и Египет. Успех демократической революции, обеспеченный не вооружённым насилием, а исключительно мирными массовыми демонстрациями, поразил многих. Все обратили внимание на резкий контраст между демократическим движением в Ливане, созревшим до такой степени, чтобы объединить различные сообщества, и сирийскими, иранскими и представляющими движение «Хизбалла» силами, господствовавшими в регионе. В Афганистане и Ираке выборы, формирование политических партий, свободные дискуссии, появились благодаря военным кампаниям США и союзников. В Ливане авторитарное правительство, поддерживаемое баасистами и джихадистами, рухнуло от песен безоружных граждан и давления эмигрантских неправительственных организаций.

Вскоре после полуторамиллионной демонстрации в Бейруте Вашингтон и Париж попросили Башара Асада немедленно вывести войска из Ливана. Сирийский диктатор оказался перед выбором: либо направлять дополнительные войска для подавления революции, либо уходить. При наличии американских вооружённых сил на востоке, в Ираке, и на западе, в Средиземноморье, военное командование Сирии быстро сообразило, что в случае международных действий у них нет ни единого шанса.

Оказавшись перед лицом мощной народной революции «снизу» и стратегически зажатым между военными группировками Запада, Асад выбрал третий вариант: вывести свои регулярные войска, но сохранить на ливанской территории «вторую армию». В её состав вошли «Хизбалла», сирийские разведслужбы и радикальные палестинские группировки. К концу апреля план Асада был приведён в действие: армия стала быстро покидать Ливан, оставляя за собой лишь несколько позиций вдоль протяжённой границы между двумя государствами.

Политики, которые появились, чтобы возглавить народное восстание, окрестили свою коалицию «Движение 14 марта». К ядру антисирийской оппозиции, которая вела освободительную борьбу с 1990-х гг., присоединились политические деятели из числа суннитов и друзов. Движение объединило сторонников из многих различных ливанских сообществ.

«Кедровая» революция показала, что большинство ливанского народа лелеяли глубокие надежды на свободу и демократию и были готовы вести борьбу с иностранной оккупацией, тоталитарными идеологиями и терроризмом.

Они справились со сложнейшей задачей: после пятнадцати лет оккупации, которую апологетическая пропаганда во всех средствах массовой информации подавала как «стабилизирующую силу», продемонстрировали окружающему миру подлинную волю народа.

«Кедровая» революция сохраняла свою девственную чистоту до тех пор, пока за дело не взялись политики. Вместо того, чтобы довершить начатое дело и полностью сокрушить просирийский режим и отстранить от власти символы периода оккупации – президента Эмиля Лахуда и спикера парламента Наби Берри, – оппозиционные политики предпочли провести выборы в законодательные органы, а некоторые из них вступили в альянс с «Хизбаллой». «Кедровая» революция завоевала огромное большинство в парламенте, но её политики пригласили в кабинет террористическую группировку.

Первые революционные недели оказались сопоставимы с теми днями, когда иракцы и афганцы шли к избирательным урнам, реализуя свои демократические права. Единственным отличием было то, что избиратели в Месопотамии и Афганистане шли на выборы под защитой американских солдат. В Бейруте треть населения, выступая против двух наиболее деспотичных режимов региона, вышла на улицы без присутствия иностранных сил, которые могли бы их защитить.

К июлю 2005 г. наиболее искренние дни демократической революции закончились. В правительство вошли политики движения «14 марта» и, как это ни странно звучит, просирийски и проирански настроенные деятели, хотя и в меньшинстве. Революционные «политики» остановились на полпути. Они не могли просить большей международной поддержки из страха перед «Хизбаллой» и не могли распустить правительство «национального единства», в которое вошли вместе с террористами. К полному смятению населения, стратегическое преимущество быстро перехватили политики, пользующиеся поддержкой Сирии и Ирана. До конца года трое выдающихся лидеров «кедровой» революции были убиты. Погибли политики левого толка Джордж Хави и Самир Кассир, а также недавно избранный в парламент либеральный издатель Гебран Туени. На следующий год «Хизбалла» втянула политиков движения «14 марта» в бесплодный процесс так называемого диалога. В июле лидер «Хизбаллы» Насралла дал команду на начало обстрелов Израиля. Но главной его целью было слабое правительство Фуада Сениоры. После военных действий лета 2006 г. «Хизбалла» отомстила кабинету министров, организовав городские волнения в Бейруте и парализовав центр столицы.

Расчёт Асада и шиитских аятолл был безупречным: со сменой большинства в Конгрессе США администрация Буша оказалась беспомощна в вопросах международной политики. С 2007 г. Америка больше не могла оказывать стратегическое давление на «Хизбаллу» и Сирию. Контрреволюционное движение против демократии набирало в Ливане ход. Росло количество террористических атак и покушений на законодателей, членов правительства, военнослужащих, политиков, лидеров неправительственных организаций и рядовых граждан. 7 мая вооружённые отряды «Хизбаллы» вторглись в суннитские районы Восточного Бейрута и напали на населённые друзами районы Горного Ливана. Его жители с оружием в руках оказали яростное сопротивление отрядам «Хизбаллы», однако политики движения «14 марта» вынуждены были сдать парламент и признать «легитимность» проиранских вооружённых формирований.

«Хизбалла», государственный переворот: 2008–2010

После захвата основных правительственных территорий Бейрута «Хизбалла» стала главным игроком на политической карте страны. Любопытно, что новые выборы в законодательные органы власти, состоявшиеся в июне 2009 г., опять обеспечили политикам движения «14 марта» парламентское большинство. Старшие лидеры коалиции, опасаясь новых вооружённых действий «Хизбаллы», уступили политическое большинство силам, тесно связанным с Дамаском и Тегераном. За два года «кедровая» революция оказалась вытеснена из правительственных институтов и выдавлена назад на улицы, в мир беспомощных неправительственных организаций. Новый президент республики Мишель Слейман признал власть «Хизбаллы» и возобновил старые сирийско-ливанские «переговоры». В 2010 г. новый премьер-министр Саад Харири, сын убитого суннитского лидера Рафика Харири, тоже подчинился влиянию Сирии и «Хизбаллы». Просирийский альянс сил «Хизбаллы» быстро установил контроль над рядом министерств, в том числе министерством иностранных дел, формируя политический курс посольств по всему миру и в ООН, членом Совета безопасности которого Ливан стал в 2010 г. С помощью чиновничества сирийско-иранская «ось» начала активные действия против сторонников «кедровой» революции, вычищая кабинеты и службы безопасности от сочувствующих движению «14 марта». К началу 2010 г. политическое руководство «кедровой» революции в Ливане практически отказалось от борьбы. Лидер друзов Валид Джумблат встречался с лидером «Хизбаллы» Насраллой; премьер-министр суннит Саад Харири посещал Башара Асада в Дамаске; христианские лидеры неохотно, но признали «Хизбаллу» как легитимное «движение сопротивления».

Возврат к власти «Хизбаллы» и сирийских союзников, хотя и не полный, означает конец первой «кедровой» революции или, по крайней мере, первой её фазы. Противники подконтрольного хомейнистам и попавшего под влияние баасистов государства втайне у себя на родине и открыто в эмиграции собирают силы для второй «кедровой» революции.

Демократические силы Ливана

Я встречался с лидерами Ливана, которые появлялись и исчезали, которые были убиты, оказались в изгнании или в тюрьмах. И понял, что демократические идеалы в этой маленькой стране переходят от поколения к поколению, от сообщества к сообществу и возрождаются как феникс. Непрестанное стремление к свободе столь же древнее, как и народы, населяющие горные и приморские районы Ливана.

Жители глубоких ливанских долин относятся к числу очень немногих народов, которые веками боролись против Омейядов, Аббасидов, мамелюков и османов. Эта борьба запечатлена в истории и будет продолжена. Причина многих неудач и поражений от сил «Халифата» всегда крылась во внутренних разногласиях между лидерами сопротивления.

В настоящее время демократические силы рассредоточены по многим сообществам, образующим современный Ливан. Единомышленникам по освободительному движению из разных этнических групп не всегда удаётся координировать свои действия. Христианское сообщество с 1975 г. ступило на путь борьбы с сирийской оккупацией и вело её пятнадцать лет, прежде чем развалиться в ходе христианской гражданской войны 1990 г. В годы войны либерально мыслящие представители мусульманских сообществ жестоко преследовались вооружёнными формированиями и сирийскими разведслужбами. Примеров героизма активистов и писателей в избытке. Например, литератор либерального толка мусульманин Мустафа Джиха, который был убит джихадистами 15 января 1992 г. Джиха выступал против аятоллы Хомейни, «Хизбаллы» и сирийской оккупации. В 1985 г. я спрашивал его, почему он, шиит, выступающий против иранских хомейнистов, не боится преследований со стороны террористов. Он ответил: «Мусульманские интеллектуалы, которые, подобно нам, бросают вызов господствующим исламистским силам в арабском мире и, в особенности, в Ливане, очень хорошо понимают, что все мы – живые мученики за свободу. Некоторые из нас увидят наши общества свободными отсюда. Другие увидят это оттуда». В начале 2010 г. другой Мустафа Джиха направил электронное письмо ливанской эмиграции, заявив о возобновлении борьбы путём переиздания книг убитого литератора. Это его сын, который решил подхватить знамя и продолжить борьбу.

Начали подниматься демократы суннитских и друзских общин, особенно после 2005 г., когда Сирия вывела свои войска из Ливана. В этот решающий для выступлений год было убито несколько либеральных деятелей из числа суннитов.

В Восточном Бейруте за демократию и права человека выступали многие знаменитые личности. Среди них – д-р Чарлз Малик, бывший президент Генеральной ассамблеи ООН и один из авторов Всеобщей декларации прав человека; ректор Ливанского национального университета. Фуад Афрам Бустани; бывший президент университета cв. Джозефа Селим Абу; либеральный юрист Муса Принс, активисты и профсоюзные лидеры. Защитники демократии поддерживали борьбу, одновременно продолжая оказывать давление на политиков, заставляя их придерживаться принципов плюрализма мнений и основных демократических свобод. В 1990-е г., в период сирийской оккупации, либеральные авторы и комментаторы находились под особым прицелом. Но драма достигла своего апогея в 2005 г., когда началась революция. Было совершено покушение на журналистку Мэй Чидиак. В её машину была заложена бомба, Мэй лишилась руки и ноги. Объектами нападений становились и журналисты левого толка, такие как Самир Кассир, автор ежедневной газеты Orient Lejour. И последнее, но не менее важное: взрыв автомобиля в декабре 2005 г. унес жизнь члена парламента либерала Гебрана Туэни. Это – высокая цена, которую приходится платить за демократию в Ливане.

Тем не менее демократические силы в Ливане набирают силу. Те голоса звучали в разгар «кедровой» революции. Либеральные силы мусульманских сообществ прилагали страния, чтобы сбросить ярмо тоталитарных идеологий. Революция дала исторический шанс демократам суннитского сообщества. Как говорил мне один из их молодых лидеров, «сунниты ещё удивят ливанцев, поскольку они являются реальным противовесом джихадистским экстремистам». Член парламента Мисбах аль Абдах – один из многообещающих суннитских лидеров. Абдах представляет Триполи, один из крупнейших суннитских городов Леванта. Он согласен с мыслью о том, что в мультиэтническом Ливане каждое сообщество живёт по своему ритму и времени, «но в итоге демократы всех религиозных конфессий станут силой, которая способна произвести изменения».

Восходящий молодой лидер шиитов Ахмад Асад говорил в 2007 г. на брифинге в Вашингтоне, организованном, среди прочих, и Фондом в защиту демократии, что «даже в среде шиитского сообщества реформаторы и демократы полны энергии и готовы к восстанию, несмотря на силу “Хизбаллы”». Эти слова, произнесённые за три года до того, как в Иране вспыхнула «зелёная» революция, говорят о многом. Асад, который выступал против сирийской интервенции в Ливан ещё до «кедровой» революции, говорил мне, что дух демократии распространён повсеместно даже среди шиитов долины Бекаа и южного Ливана – традиционных опорных пунктов поддерживаемой Ираном «Хизбаллы».

С мая 2008 г. «Хизбалла» постепенно начала повторное проникновение в страну. В 2010 г. её вооружённые формирования блокировали все попытки восстановления плюралистической демократии. Международный суд предъявил ей обвинения в совершении террористических актов, но «Хизбалла» продолжает угрожать возобновлением насилия, чтобы не допустить повторения «кедровой» революции.

Перспективы на будущее

Сражение за демократию в Ливане имеет решающее значение для Среднего Востока. В статье, опубликованной в 2004 г. и основанной на записке, которая была направлена в Администрацию президента и Конгресс США, я доказывал, что Ливан является «нервным центром» всего региона. При наличии пяти крупных университетов, множества СМИ, традиции демократических выборов до 1975 г. и мультиэтнического сообщества на перекрёстке между Востоком и Западом любой прорыв к демократии в Бейруте окажет влияние на весь регион. «Кедровая» революция была первым шагом в этом направлении.

Члены «братства противников демократии», несмотря на внутренние разногласия, сплотились, чтобы остановить возникновение передового свободного общества в Ливане. Авторитарные режимы и джихадистские движения Среднего Востока увидели для себя огромную опасность в ливанской демократической революции, успех которой мог дать толчок глубоким изменениям в политической культуре региона. Изменения на «земле кедров» более чем в любой другой недемократической стране региона способны стереть в порошок «идеологический Халифат», который мечтают установить джихадисты и прочие тоталитаристы.

Перевод: Калинин А. А., Лаирова Антонина, Бавин С. П.

--

СНОСКИ

* Медаль Почёта (Medal of Honor) – высшая военная награда в США; учреждена в период Гражданской войны в 1862, вручается президентом США от имени Конгресса. – Прим. пер.

Ливан. США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 августа 2020 > № 3468412 Валид Фарес

В Тамбовской области экспорт продовольствия за полгода вырос в три раза

В Тамбовской области экспорт продовольствия за первые 6 месяцев этого года увеличился в три раза относительно аналогичного периода прошлого года, его объем составил почти 184 миллиона долларов, сообщил РИА Новости представитель пресс-службы обладминистрации.

Доля продовольственных товаров и сырья в экспорте составила 86,5%.

"Доля зерновых культур в структуре экспорта составила 40,8%. В рейтинге регионов-экспортеров зерна Тамбовская область занимает 6-е место в России. Основными странами-импортерами являются Белоруссия, Азербайджан, Абхазия, Египет", - приводит пресс-служба слова исполняющей обязанности начальника управления сельского хозяйства Тамбовской области Лидии Бакуменко.

По ее словам, в 2020 году ведущую позицию в структуре экспорта АПК региона занимают подсолнечник и соя. В январе-июне текущего года экспорт маслосемян на Тамбовщине вырос в 42 раза к аналогичному периоду прошлого года. Таким образом, область вошла в ТОП 10 регионов-экспортеров маслосемян в России. Экспорт уже превысил сумму в 23 миллиона долларов. Продукция отправляется в Латвию, Нидерланды, Иорданию, Египет, Белоруссию, Израиль, Ливан.

"Значительную долю в структуре экспорта продукции АПК Тамбовской области за 6 месяцев 2020 года к аналогичному периоду 2019 года составило мясо – рост в 3,4 раза, сахар и сахаристые изделия - рост в 5,2 раза, корма – рост в 2,4 раза, подсолнечное масло – рост на 54%. Отметим, что Тамбовская область по экспорту мяса теперь занимает 6-е место в России, а по экспорту сахара – 7-е место в РФ", - сказала Бакуменко.

Она добавила, что уже сегодня Тамбовская область почти на 50% перевыполнила целевой показатель объема экспорта продукции АПК на 2020 год, который был рассчитан в рамках реализации федерального проекта "Экспорт продукции АПК" и в соответствии с соглашением с Минсельхозом России.

Дубай, ОАЭ. Национальная программа «Волонтеры ОАЭ» (UAE Volunteers) запустила кампанию в поддержку пострадавшего Ливана. Речь идет о сборе гуманитарной помощи и строительных материалов, которые помогут жителям Бейрута, пострадавшим от разрушительного взрыва 4 августа 2020 года.

К участию в кампании «ОАЭ – для Ливана» приглашаются как граждане, так и резиденты Объединенных Арабских Эмиратов. Она реализована в два этапа: на первом из них, с 10 по 25 августа, будет осуществляться сбор гуманитарных товаров, на втором, с 15 августа до 12 сентября, – материалов для восстановления пострадавших от взрыва зданий.

Отмечается, что на втором этапе к участию в программе приглашаются квалифицированные инженеры-строители, на первом – все неравнодушные. Стоит напомнить, что в результате мощнейшего взрыва аммиачной селитры в морском порту столицы Ливана (2750 тонн) погибли как минимум 158 человек, были ранены более шести тысяч, а около 300 тысяч остались без крыши над головой.

8 августа 2020 года в Дубае состоялся благотворительный забег в поддержку жителей Бейрута. Ранее, 5 августа 2020 года, в Ливан из Дубая вылетел самолет с 43 тоннами медицинского оборудования. Медицинская помощь была предназначена для сотен раненых, которые находятся в больницах Ливана.

6 августа 2020 года в Ливан был отправлен самолет авиакомпании Etihad Airways с гуманитарной помощью на борту. Национальный авиаперевозчик в сотрудничестве с Министерством иностранных дел и международного сотрудничества ОАЭ направил в Бейрут 16 тонн гуманитарного груза.

9 августа 2020 года наземные службы Дубайского международного аэропорта организовали теплый прием для пассажиров авиарейсов, прибывающих из Ливана. Так, сотрудники аэропорта встретили путешественников из разрушенного Бейрута розами, которые служат символом преданности.

Принять участие в программе «Волонтеры ОАЭ» можно, позвонив по телефону 800-VOLAE (80086523), отправив сообщение на адрес электронной почты info@volunteers.ae или зарегистрировавшись на сайте www.volunteers.ae.

Новость размещена при поддержке проекта Olivara Residence & Park. Новый жилой проект в Дубае. Квартиры в зелёном квартале в аренду напрямую от застройщика Palma Holding. Получите месяц аренды в подарок прямо сейчас.

НОВЫЙ ВИТОК ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОНКУРЕНЦИИ В ЛИВАНЕ?

АЛЕКСЕЙ САРАБЬЕВ

Ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, главный редактор издания «Религия и общество на Востоке».

Протесты в Бейруте 8 августа, спустя четыре дня после трагедии, конечно, не были массовыми. Однако на этот раз немногочисленные протестующие действовали решительно, и это стало началом нового политического витка: уже 10 августа президент Ливана Мишель Аун принял отставку премьер-министра Хасана Диаба и его правительства. Будет ли новый кабинет составлен всё по тому же конфессиональному принципу?

Страшный взрыв аммиачной селитры в бейрутском порту, унесший человеческие жизни и искореживший квартиры бейрутцев, усугубил социально-политическое положение в стране. Закономерно, что он вызвал, во-первых, новый всплеск волны недовольства народа действиями исполнительной власти и, во-вторых, новый раунд политического противостояния «старых добрых» кланово-конфессиональных партий, которых ливанцы и призывают смести с политической арены, «всех – то есть всех» (келлон я‘ни келлон).

Мрачные краски фона

Их три – основных цвета фона общественной жизни Ливана летом 2020 года.

Первый. Социальные протесты с 17 октября 2019 г. подхватили общемировую волну народных выступлений, которая в регионе особенно сильно ощущалась в Ираке (за месяц до того). Ливанские протесты затихали на период очень жёстко проведённого властями карантина, но в начале лета вновь возобновились, хотя и не с той силой, что была.

Второй. При введённой правительством «всеобщей мобилизации по борьбе с коронавирусом» принятые Ливаном карантинные меры были, пожалуй, самыми жёсткими в Леванте. Страх пандемии перемешался с растерянностью перед небывалыми ограничениями социальной активности. Колоссальные убытки ливанцев-предпринимателей и потеря многими источников заработка усилили психологическую подавленность и отчаяние населения.

Третий. Явно нерезультативные действия правительства и углубление финансово-экономического кризиса убеждали население в тупиковости ситуации и необходимости продолжения протестов.

Этот фон вкупе с продолжением острой политической конкуренции создавал в Ливане эффект взведённого курка. Серьёзным триггером стала бейрутская трагедия, запустившая новый этап протестов – на новом уровне.

Возникают несколько вопросов, которые как ливанцы, так и вдумчивые наблюдатели задают себе и друг другу, и ответ на которые помог бы понять пути выхода из сложившегося опасного положения.

Революционная ситуация?

О том, что Ливан оказался охваченным глобальной протестной волной, писали разные издания. Она прошла сквозь страны нескольких континентов, в том числе: Чили, Аргентина, Боливия, Эквадор, Англия, Чехия, Алжир, Судан, Ирак, а также анклавы – Гонконг и Каталония. События были вызваны сходными причинами и в этом смысле легко прослеживается взаимосвязь между ними. Едва ли, впрочем, можно говорить о её практических последствиях – кристаллизации исторического субъекта и объединении формы данного политического действия. По этим признакам протестная волна оказалась расчленённой по «национальным государствам».

В Ливане тяжесть положения в экономике начала всё больше отражаться на рядовых гражданах. Народ стал испытывать на себе фатальную нерешённость проблем во многих отраслях экономики. Нараставшая безработица, в том числе среди квалифицированной молодёжи, страшная дороговизна недвижимости и качественного образования, высокие тарифы на жилищно-коммунальное обслуживание и топливо, многочасовые перебои в подаче электроэнергии и «генераторная мафия», восполняющая за дополнительные поборы нехватку электричества, проблемы с утилизацией бытовых отходов, ухудшение экологической ситуации – всё это не могло способствовать социальной стабильности. Финансовый кризис, о мерах преодоления которого довольно вяло вещал глава ливанского центробанка «Банк дю Либан» Риад Саламе, к весне 2020 г. стал грозить заморозкой счетов простых ливанцев якобы для покрытия первостепенных статей бюджета. В условиях карантина и резкого обеднения среднего класса это стало вызывать ярость больших групп населения – поверх границ конфессиональных общин.

После снятия в Ливане строгого карантина в мае постепенно возобновилась и активность масс, «в бурные времена привлекаемых как обстановкой кризиса, так и самими “верхами”, к самостоятельному историческому выступлению».

Поразительное хладнокровие демонстрировали ливанские ведущие политики, пытаясь не дать усомниться ни народу, ни оппонентам в своих силах держать ситуацию под контролем. Трагедия в Бейруте 4 августа нанесла удар как раз по этой области. Когда прошёл шок, ливанцы стали выражать своё законное негодование, а политическая оппозиция – подливать масла в огонь, обвиняя исполнительную власть в бездействии и набирая политические очки через мобилизацию молодёжных движений.

Действительно, спустя месяцы можно попытаться осмыслить, что же вывело людей на улицы, во что переросли требования и что сдвинулось с мёртвой точки. Теоретически людской гнев вызывают не сами по себе тяжёлые условия, а несоответствия и противоречия. Например, когда ожидания социальных групп остаются относительно постоянными, в то время как их возможности оцениваются как снижающиеся.

Ещё одним фактором социальной дестабилизации становится демонстрационный эффект: социальное и материальное неравенство раздражает и озлобляет, заставляет «распределять» степень вины по социальным группам и назначать кого-то виновным. Бейрут с его блеском и нищетой в этом отношении даёт богатую пищу. Но раньше нередко виновными назначались конкурирующие сообщества, причём кланово-конфессиональные партии, по сути, возглавляли это разрушительное действо. А с осени 2019 г. всё пошло не так: протестующие прибегли к шоковой терапии, перекрывая питающие страну «артерии» – парализуя ключевые транспортные магистрали.

Требования неожиданно быстро свелись к одному главному, которое касалось принципа государственного управления и политического участия – конфессионализма. Важно подчеркнуть, что сами демонстранты пресекали участие в своих акциях по партийной принадлежности. Не допускались традиционные политические партии и их агитаторы. «Все, значит все».

Реального результата добиться не удалось, несмотря на быструю отставку правительства Саада Харири и формирование в январе правительства «технократов». От ливанцев не укрылось, что в реальности новый кабинет был составлен всё по тому же конфессиональному принципу – квоты были соблюдены. Сторонники ушедшего в отставку премьера отказались войти в его состав, а значит – новое правительство включило представителей только одной из сторон политического противостояния. Но как раз к уходу от конфессиональных квот и от разрушительного противоборства в политике и призывали демонстранты. То есть результат был близок к нулю, повестка протестов так и осталась открытой.

Карантин снят, да здравствует карантин?

Указом правительства от 15 марта 2020 г. была объявлена «всеобщая мобилизация для борьбы с коронавирусом». Видимо, осознавая юридическую зыбкость такой формулировки, как «всеобщая мобилизация» (ат-та‘би’а аль-‘амма), премьер лично разъяснил, что она пока сводится к обязательству оставаться в своих домах и не оставлять их, за исключением крайней необходимости, ради предотвращения разного рода «собраний в общественных местах и на частных территориях» и посредством «принятия неотложных необходимых мер для судебного преследования нарушителей в компетентных судебных органах». Специально оговаривалась необходимость использование для этого сил армии и спецслужб: разработать особые меры поручалось «руководству армии, Главному управлению сил внутренней безопасности, Главному управлению общей безопасности, Главному управлению государственной безопасности, муниципальной полиции и муниципальных профсоюзов».

Правда, даже в этих жёстких условиях происходили акции протеста, например, доведённых до отчаяния водителей общественного транспорта в Триполи, оставшихся без работы и средств к существованию.

Заслуживает особого внимания закон, принятый в тот сложный период, который явно отсылал к пережитому ливанскими политиками шоку от по-настоящему массовых протестов. 9 апреля 2020 г. члены правительства «технократов» направили на утверждение в парламент некий законопроект «о приостановке юридических и судебных сроков». Законопроект предполагал, что «в период с 18 октября 2019 г. по 30 июня 2020 г. приостанавливается действие всех юридических, судебных и договорных сроков, предоставляемых лицам с публичными и частными правами для осуществления всех видов прав, независимо от того, являются ли эти сроки формальными или процедурными, либо распространяются на основании права; решение включает приостановку сроков гражданских, коммерческих и уголовных дел; указанные сроки будут возобновлены после окончания их приостановки». Верхняя дата «приостановки сроков» была связана, видимо, с прогнозируемыми сроками жёстких карантинных мер, а нижняя – ясно указывала на начало массовых протестов в стране. Тем самым принимался закон, по сути, с «обратной силой». Похоже, что в представлении готовивших этот документ жёсткость карантинных мер и наказание за участие в беспорядках периода массовых протестов были взаимосвязанными.

В свою очередь при отсутствии внятной программы правительства складывалось впечатление, что министры юридически подстраховывали свои возможные (ожидаемые?) неудачи в будущем. Ответственность исполнительной власти, тем самым, как бы перекладывалась на пандемию, не позволявшую в условиях жёстких ограничительных мер эффективно работать.

Таким образом, карантин, если рассуждать прагматически, пришёлся на руку новому кабинету министров, от которого ждали прорывных решений при фактическом отсутствии ресурсов для этого. Он стал даже своего рода щитом от критики со стороны оппозиции, настроенной воинственно. Ещё в конце апреля завершался срок в 100 дней, в который правительство Хасана Диаба обещало провести первый этап реформ. Риторика Харири была покровительственно-угрожающей: якобы это он предоставил такой срок новому кабинету: «Готовившему план экономического спасения (хуттат инказ иктисади) правительству мы решили предоставить льготный период в ожидании, что сможем судить об этом обещанном плане, но, похоже, оно движется к плану экономического самоубийства (хуттат интихар иктисади), построенному на отъёме депонированных в банках денег ливанцев». Звучала и угроза «заговорить по-другому, если вопрос не будет улажен».

Новая волна пандемии и повторное введение жёстких карантинных ограничений могло бы оказаться счастливым билетом для исполнительной власти, которая оказалась в тяжёлой ситуации отсутствия возможностей для решений, могущих принести наглядный и убедительный результат.

Политические баталии – серьёзно?

Вопрос мог бы остаться риторическим, если бы не обстоятельства, дающие основание ставить его буквально.

Сложные перегруппировки политических сил в период «президентского вакуума» (с мая 2014 по конец октября 2016 г.) наводили на мысль о том, что ушло в прошлое противостояние на политической арене Ливана двух альянсов, названных по датам 2005 г. «14 марта» и «8 марта», что теперь диспозиция совершенно иная. Однако неослабный «негативный интерес» к ливанской организации «Хизбалла» (легальная политическая партия плюс военное крыло), которая признана террористической, например, Соединёнными Штатами, Британией, Австралией, Канадой, Германией, странами Персидского залива, подводит к другому углу зрения. Диспозиция в целом сохранилась, но теперь основной точкой расхождения является уже не ушедший в прошлое вопрос сирийского доминирования, а именно эта партия антисионистской оси «Сопротивления» (аль-мукавама) – как и палестинские боевики в Ливане сорок пять лет назад, на заре гражданской войны. Как и тогда, это может стать поводом для затяжной гражданской «волны турбулентности».

Тут логика сбивается, и сбой этот пока не осмыслен в свете такого малоизвестного, но существенного феномена, как «сковывание конфликта» (рабт ан-низа‘). Это понятие означало заморозку долгих напряжённых взаимоотношений главных полюсов ливанской политики, что на протяжении многих месяцев подряд отмечалось необъяснимое потепление отношений «Мустакбаль» и «Хизбаллы» как полярных политических оппонентов. Многое продолжало указывать на то, что взаимопонимание между ними, их «сосуществование в согласии» (аль-мусакана), пусть и в относительном, сохранялось. Писали, что внешний разлад в отношениях весной 2020 г. («освобождение», тахаррур) между «Хизбаллой» и «Мустакбаль» был переоценён.

В то же время предшествовавший ливанским протестам период характеризовался и вовсе «медовым месяцем», когда в составе кабинета Харири министры от «Хизбаллы» были якобы «на его стороне и, может быть, даже являлись его “сетью безопасности”, на которую он мог опираться в своих возможных баталиях как внутри правительства, так и за его пределами». Можно предположить, что это было не что иное, как прагматическое взаимодействие «сильных», заинтересованных друг в друге в рамках выстроенной биполярной системы политического контроля в государстве. Нынешняя сдержанность обеих сторон в отношении друг друга может служить тому подтверждением.

Казалось бы, самое время политической оппозиции воспользоваться обострившейся ситуацией для попытки прийти к власти. Но этого не происходит, и причин может быть две. Или сложившиеся условия не дают Харири основания надеяться на прочное закрепление в исполнительной власти (гарантированная неудача в реализации внутренней политики на фоне мощных социальных протестов), или же он рассматривает пост главы правительства как недостаточный для себя, вынашивая планы смены правила «Национального пакта», когда на президентский пост может рассчитывать только маронит…

Накануне вердикта Спецтрибунала

Ещё одно обстоятельство, возвращающее мысль к клану Харири и вопросу «Хизбаллы». Так совпало, что трагедия произошла накануне вынесения очередного «окончательного» заключения Спецтрибунала ООН по Ливану (СТЛ). Затянувшееся на много лет расследование преступления зимы 2005 г. – убийства Рафика Харири, экс-премьера (сложил полномочия в ноябре 2004 г.) и миллиардера – должно было завершиться оглашением вердикта по конкретным обвиняемым 7 августа. Вполне объяснимо, что оно было перенесено (пока на 18 августа): Ливану было не до того.

Но, возможно, была и другая причина. Многие не хотели бы, чтобы это событие прошло незамеченным, ведь его международно-политический резонанс ожидался громким. Почти наверняка обвинение по конкретным лицам из «Хизбаллы» подтвердятся. Это должно стать серьёзным козырем, а такой ход логично делать, когда ничто не отвлекает от производимого эффекта. О подготовке такого хода, имеющего целью свалить подавшее в отставку 10 августа правительство Хасана Диаба, говорит, в частности, неосторожное высказывание ливано-саудовского миллиардера Бахи Харири: «То, что покойный премьер-министр Рафик Харири построил за 15 лет, было разрушено за одну секунду. Режим, управляемый “Хизбаллой” и князьями войны, должен уйти…»

Кстати, Ливан ежегодно вносил круглую сумму в обеспечение работы СТЛ, что было некогда одним из поводов к выходу министров шиитов из правительства и падения кабинета Харири 12 января 2011 г. После формирования нового кабинета Наджиб Микати продолжали раздаваться мнения об ангажированности СТЛ, а тогдашний глава Свободного патриотического движения заявлял 2 июля 2011 г.: «Хасан Насралла победил в битве с поддерживаемым ООН Спецтрибуналом».

Вообще, нынешнее политическое противостояние вызывает ощущение дежавю, напоминая о событиях почти десятилетней давности, и политики, похоже, не прочь действовать в привычной для них парадигме. Вот только для простых ливанцев она стала невыносимой.

Ливан > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 августа 2020 > № 3468414 Алексей Сарабьев

«ХИЗБАЛЛА» И СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ТЕРПЕНИЕ

РУСЛАН МАМЕДОВ

Программный менеджер Российского совета по международным делам.

На случай худшего сценария «Хизбалла» подготовлена к войне лучше других ливанских сил. Опыт ведения боевых действий на протяжении более чем семи лет в таком сложном конфликте, как сирийский, укрепили военно-политическую организацию. Но, скорее всего, она постарается придерживаться тактики «стратегического терпения» и выборочного взаимодействия с другими игроками, чтобы отвести от Ливана внешние удары.

Взрыв, прогремевший 4 августа в порту Бейрута, стал не только трагедией с тысячами раненых и более 200 погибших, разрушившей инфраструктуру в радиусе поражения, – он воспламенил и внутриполитический процесс. «Ливанская улица» перестала соблюдать ограничения, введённые по причине коронавируса. Как и осенью-зимой прошлого года, ливанцы вышли с массовыми протестами, призывали к ответственности своих политиков и даже захватили несколько зданий министерств и ведомств.

«Все – значит все» – таков был лозунг протестовавших в 2019 г., они видели проблемы страны во всех без исключения политических силах. Саад Харири, представитель связанной с Саудовской Аравией влиятельной суннитской семьи, ушёл с поста премьера. Инициативы кабинета «технократов» во главе с Хасаном Диабом (он в понедельник подал в отставку) не улучшили экономическую ситуацию. Ливан пребывал в тяжёлом экономическом кризисе. Национальная валюта ослабла на 80% с начала года, государственный долг вырос до 150%, безработица выросла до 45%, за чертой бедности оказались более 45% граждан страны. Всё это заставило правительство объявить о банкротстве и начать переговоры с потенциальными кредиторами, среди которых особое внимание уделялось Международному валютному фонду. Однако МВФ предлагал условия, на которые ливанское правительство пойти не могло. По подсчётам Фонда, ливанский ВВП из-за пандемии должен был сократиться на 12%, однако в связи со взрывом порта прогноз может стать ещё хуже.

Стоит обозначить несколько факторов, влиявших на социально-экономическую и политическую ситуацию в стране.

Во-первых, неэффективность и коррумпированность правительства и нежелание проводить реформы.

Во-вторых, Ливан традиционно зависел от динамики конфликта с Израилем и негласных соглашений между Эр-Риядом и Тегераном, каждый из которых влиял на политических процесс путём взаимодействия со своими «прокси». Рост влияния «Хизбаллы» в последние годы, как и собственные проблемы монархий Залива, привели к тому, что КСА и его соседи сократили финансовую помощь Бейруту. Сейчас на первый план региональной динамики выходит конкуренция между Турцией и ОАЭ, которые также не остались вдалеке от ливанского кризиса.

В-третьих, США в рамках своей ближневосточной политики рассматривает «Хизбаллу» в качестве одной из целей «максимального давления» против Ирана.

В-четвёртых, вызовы и угрозы Ливану создаёт ухудшение ситуации вокруг соседней Сирии. Вопрос не только в нагрузке на ливанский бюджет в связи с сирийскими беженцами (около 1,5 млн человек). Сирийцы также используют ливанскую банковскую систему в качестве инструмента для выхода на мировой рынок. Считается, что в ливанских банках у сирийцев около 40 млрд долларов, которые, однако, всё менее доступны правительству в Дамаске.

Вашингтон стал вводить санкции против ливанских физических и юридических лиц из-за их связи с «Хизбаллой» и взаимодействия с сирийскими властями. Так, в сентябре 2019 г. пострадал Jammal Trust Bank, активы которого превышали 1 млрд долларов. Американцы потребовали от ЦБ Ливана ликвидировать банк, что и было сделано. В июле 2020 г. президент США подписал «Закон о защите гражданского населения Сирии», или «закон Цезаря», предусматривающий новые санкции в отношении Дамаска. Соединённые Штаты десятилетия назад признали Сирию государством-спонсором терроризма, налагая разные санкции с 70-х гг. прошлого века. Однако этот пакет никогда не касался третьих стран. Принципиальное отличие американских мер 2020 г. заключается в их экстерриториальном характере. Теперь американцы могут вводить вторичные санкции, отчего пострадает и Ливан.

Посол России в Бейруте Александр Засыпкин отмечает, что американские попытки повышения эффективности санкций «будут вести к ухудшению общей ситуации в Ливане», в то время как позиции «Хизбаллы» «наверняка лишь усилятся». Действительно, 250 млн евро, обещанные в качестве внешней помощи Ливану после взрыва в Бейруте, не повлияют на общую экономическую ситуацию, полезнее предметные переговоры между американцами и ливанцами о возможностях урегулирования и нивелирования последствий санкций для населения. Возможен сценарий, при котором «Хизбалла» предпочтёт отказаться от части нынешних политических позиций в обмен на включение организации в согласованный с внешними силами процесс выхода Ливана из кризиса. Однако этот сценарий предполагает гибкость всех ливанских и международных политических сил.

Ливанцы требуют изменений политической системы, сложившейся после гражданской войны 1975–1990 годов. В её основе так называемый принцип «мухасаса таифийя», или квотирование мест в органах государственной власти по конфессиональному признаку. Согласно ему пост президента в Ливане достаётся представителю христианской маронитской общины, премьер-министра – сунниту, а спикера парламента – шииту. Преодоление конфессионализма – традиционная для Ливана проблема, однако до сих пор альтернативы ей не предложено.

Другой политической элиты в стране нет, и именно шаткое согласие по закреплению интересов кланов позволяло избегать массового кровопролития последние три десятилетия.

Тем не менее после взрыва в порту Бейрута в основном прозападная «ливанская улица» окончательно убедилась в банкротстве политической системы и выступила против «насквозь коррумпированных» политиков. Такому подходу активную поддержку оказывают известные прозападные эксперты и журналисты, многие из которых базируются в Бейруте.

Консолидации общества на фоне трагедии не произошло. Вновь вскрылись внутренние разногласия и раскол. Так, региональные и западные мейнстримные медиа, прозападная экспертная среда, часть христиан-маронитов и суннитов стали оказывать давление на одну из ключевых ливанских сил – шиитскую «Хизбаллу». Если в войне с Израилем в 2006 г. она завоевала доверие части христиан-маронитов и мусульман-суннитов, то после вовлечения организации в сирийскую войну отношение к ней в Ливане стало портиться. По мере ухудшения социально-экономической ситуации ливанцы стали всё чаще указывать на «Хизбаллу» как на причину. Неудивительно, что после взрыва в порту многие возложили вину на шиитов, контролирующих этот объект. В свою очередь, лидер «Хизбаллы» Хасан Насралла заявил, что организация не имеет никакого отношения к порту Бейрута и не вмешивается в управление, добавив: «Как Сопротивление, мы обязаны знать, что происходит в порту Хайфы, но не в порту Бейрута». Правда, несмотря на риторику и инциденты в Сирии и на ливано-израильской границе, ни Израиль, ни «Хизбалла» сейчас не заинтересованы в эскалации.

Сторонники «Хизбаллы» не реагируют и на агрессию части ливанского общества. Помимо традиционного для последователей организации термина «мукауама» (сопротивление), всё большее значение обретает «сабр» – терпение.

«Стратегическое терпение» Хизбаллы имеет целью минимизировать риски и потери, а также подготовиться к реальной угрозе.

Сам Насралла выразил разочарование в том, что общество не сплотилось. Кроме того, он отметил, что «Хизбалла» продолжает разбирать развалины с остальными спасателями, а разбираться с политикой собирается позднее.

В речи Насраллы аналитиков также могло заинтересовать положительное восприятие визита французского президента Эммануэля Макрона. Видимо, за этим скрывается более продуманный подход «Хизбаллы» к своему позиционированию в Ливане, в частности, в отношении влиятельных сил, а также восприятие организации самими французами. Ранее Макрон заявлял о том, что Франции стоит взаимодействовать с «Хизбаллой», поскольку она значима для ливанского процесса. Член «Хизбаллы», глава ливанского парламентского блока «Верность сопротивлению» Мухаммад Раад присутствовал на встрече в Бейруте с Макроном. Раад – единственный, кто говорил на арабском языке – ветеран ливанской политики. На него, действующего депутата ливанского парламента, были наложены американские санкции. Сама же организация давно в санкционных списках и признана террористической в США. Однако французская сторона посчитала важным сохранить канал взаимодействия не только с традиционными христианскими сторонниками, но и с шиитскими движениями.

«Хизбалла» стремилась привить подход «стратегического терпения» и Тегерану. Согласно ливанским СМИ, «Хизбалла» просила Иран не комментировать ситуацию со взрывом и остаться в стороне от оценок визита Макрона в Бейрут. Возможно, обсуждаются какие-то политические уступки, на которые «Хизбалла» может пойти в будущем в обмен на помощь Франции в восстановлении Ливана.

На случай худшего сценария «Хизбалла» подготовлена к войне лучше других ливанских сил.

Опыт ведения боевых действий на протяжении более чем семи лет в таком сложном конфликте, как сирийский, укрепили военно-политическую организацию. Но, скорее всего, она постарается придерживаться тактики «стратегического терпения» и выборочного взаимодействия с другими игроками, чтобы отвести от Ливана внешние удары. Возможно, такой подход даже позволит Бейруту привлечь помощь, которая, однако, будет политизирована и завязана на условия со стороны доноров. Стратегически Ливану требуется восстановить свою банковскую систему и порт Бейрута, получить адресные инвестиции в экономику и реальный сектор. Несмотря на массовые протесты, масштабные реформы и обновление политической системы маловероятны – значимые кланы слишком привыкли к сложившейся модели.

Ливан > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 августа 2020 > № 3468413 Руслан Мамедов

Иран готов помочь восстановить разрушенные места в Бейруте

В субботу, министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф посетил посольство Ливана в Тегеране, чтобы сделать запись в книге памяти о жертвах мощного взрыва в порту Бейрута, в результате которого не менее 150 человек погибли и 5000 получили ранения.

После визита Зарифа в посольство, посол Ливана Хасан Аббас написал на своей странице в Твиттере на арабском языке, что «сегодня для меня большая честь встретиться с министром иностранных дел Ирана Мохаммадом Джавадом Зарифом в помещении посольства Ливана в Тегеране».

В другом твите посол сказал: «Доктор Зариф выразил соболезнования в связи с горьким инцидентом 4 августа в Бейруте и заявил о готовности Ирана к процессу восстановления».

Мощный взрыв во вторник вечером произошел на портовых складах, где хранятся взрывоопасные материалы, в частности нитрат аммония, который обычно используется как в удобрениях, так и в бомбах.

Взрыв с силой землетрясения 3,5 балла стал самым сильным из когда-либо наблюдавшихся в Бейруте.

Число граждан, оставшихся без крова в результате взрыва, увеличилось до 300 000, а убытки оцениваются от 10 до 15 миллиардов долларов.

Мохаммад Джалал Фирузния, посол Тегерана в Ливане, также заявил в субботу, что Иран планирует сыграть активную роль в восстановлении частей ливанской столицы, опустошенных огромным взрывом.

Посол Фирузния сделал это заявление во время посещения полевого госпиталя, созданного Ираном в Бейруте.

Иран доставил гуманитарную помощь в Бейрут. Поставки включают продукты питания, медикаменты и полевые госпитали.

Глава Ливанского Красного Креста Джордж Катане поблагодарил Иранское общество Красного Полумесяца (IRCS) за его немедленную готовность оказать гуманитарную помощь пострадавшим.

Согласно опубликованным в воскресенье сообщениям, Иран уже отправил в Ливан 95 тонн гуманитарной помощи.

В телефонном разговоре с президентом Ливана Мишелем Ауном в четверг президент Хасан Рухани заявил, что Иран готов отправить гуманитарную помощь в Ливан.

Зариф объявил в среду, что Иран отправляет полевой госпиталь и лекарства в Ливан.

Посол Тегерана в России Казем Джалали также заявил, что Иран будет продолжать поддерживать ливанский народ и правительство.

На встрече с послом Ливана в России Човки Бу Нассаром в пятницу Джалали выразил ливанскому народу соболезнования в связи с мощным взрывом.

Генеральный секретарь ливанского движения сопротивления «Хезболла» Сайед Хасан Насралла призвал к беспристрастному расследованию взрыва, который произошел в Бейруте во вторник днем.

Выступая в пятницу по телевидению, Насралла сказал, что виновные в смертельной катастрофе должны быть привлечены к ответственности независимо от их принадлежности.

Описав взрыв как масштабную гуманитарную и национальную катастрофу, глава "Хезболлы" призвал всех ливанцев объединиться, чтобы преодолеть это испытание.

Иран не волнуют разногласия между демократами и республиканцами в США

Заместитель командующего Корпусом стражей Исламской революции (КСИР) по политическим вопросам бригадный генерал Ядолла Джавани заявил, что его страну не волнуют возможные разногласия между демократами и республиканцами в США, поскольку обе эти партии проводят аналогичную враждебную политику в отношении Ирана.

Идея возложить некоторую надежду на демократическую администрацию - напрасная трата времени, «поскольку и демократы, и республиканцы считают, что движение Ирана должно быть остановлено путем давления и переговоров», - заявил генерал Джавани в понедельник, сообщает Fars News.

Он сослался на попытки США одобрить резолюцию Совета Безопасности ООН о продлении эмбарго на поставки оружия Ирану, которые, скорее всего, обречены на провал, заявив, что у США мало шансов.

Между тем, генерал Джавани подчеркнул, что Иран достиг самодостаточности в производстве различного оружия и военной техники, несмотря на санкции, длящиеся более 40 лет, добавив, что эмбарго не может помешать военному прогрессу страны и доступу к современному оборудованию.

Отвечая на вопрос о преследовании Вашингтоном иранского пассажирского самолета над воздушным пространством Сирии в прошлом месяце, он сказал, что это было реакцией на недавнее важное военное соглашение между Тегераном и Дамаском.

«Американцы приняли эту меру, чтобы показать, что они присутствуют там (в Сирии), и внушить нам мысль, что у нас не может быть безопасности даже в воздухе (в Сирии)», - сказал генерал Джавани.

В конце прошлого месяца, два американских истребителя приблизились к рейсу Mahan Air Тегеран-Бейрут над сирийским небом, что было очень рискованно, и капитан иранского пассажирского самолета был вынужден внезапно изменить направление и высоту, в результате чего несколько человек получили травмы.

Капитан рейса № 1152 Mahan Air позже сказал, что пилоты двух вражеских самолетов во время радиосвязи представились пилотами американской армии.

На видео, опубликованном репортером государственного телевидения Ирана, находившимся на борту самолета, был показан истребитель F-15 из окна самолета и комментарии пассажира, у которого была кровь на лице.

В более позднем интервью из Бейрута репортер сказал, что трое пассажиров были ранены во время «умышленного движения американских самолетов».

Взрыв в Бейруте изменит политическую расстановку сил в Ливане

Бывший посол Ирана в Германии заявил, что, по всей видимости, когда напряженность в Бейруте закончится, политическая расстановка сил в Ливане изменится, и некоторые политические группы обратятся к "Хезболле".

Выступая на заседании Исламского общества инженеров, Алиреза Шейх Аттар сослался на недавний взрыв в Бейруте, а также на влиятельные замечания Сейеда Хасана Насраллы, генерального секретаря "Хезболлы" в Ливане, и добавил, что, похоже, после окончания этого инцидента политическая расстановка сил в Ливане изменится, и некоторые политические группы обратятся к "Хезболле".

Он также проанализировал подходы некоторых стран в этом отношении и приветствовал растущие усилия Ирана по оказанию помощи ливанскому народу.

«Странная позиция Трампа в первые часы после взрыва, который он назвал «ужасным терактом», была признаком поспешности и безрассудства президента США в решении проблем», - добавил он.

Он также сослался на президента Франции, который злоупотребляет этим инцидентом в пользу внешней политики своей страны, несмотря на его неспособность решать политические и экономические вопросы внутри Франции.

ЛИВАН ПЕРЕД ЛИЦОМ СИСТЕМНОГО КРИЗИСА: ЛОЗУНГ МОМЕНТА

АНДРЕЙ БАКЛАНОВ

Заместитель Председателя Ассоциации российских дипломатов, профессор-руководитель секции исследований стран Ближнего Востока и Северной Африки Национального исследовательского университета – Высшей школы экономики, вице-президент Российского комитета солидарности и сотрудничества с народами Азии и Африки.

Уже много лет Ливан – когда-то самая цветущая, стабильная и образованная страна Ближнего Востока – всё более погружается в пучину бесконечных кризисов, политических дрязг, военных столкновений, трагических инцидентов. Взрыв в бейрутском порту в мирное время привёл к последствиям, которые можно сравнить с потерями от военных действий. Люди вышли на улицы, и чувства протестующих можно понять. Руководство страны обещает провести в пятидневный срок расследование обстоятельств, которые привели к трагедии.

Но, надо признать, и руководство, и оппозиция явно «измельчали», лозунги и призывы носят какой-то вымученный, банальный характер, что совершенно не соответствует колоссальным масштабам трагедии. Демонстранты требуют «отставки правительства». И это – «лозунг момента»? Нынешнее правительство у власти всего несколько месяцев. И что, его смена – путь к недопущению в будущем таких потрясений? Полагаю, что ливанцы не готовы признать главного – заложенная в основе государственной идеологии идея этноконфессиональных сдержек и противовесов даёт сбои и, как показывает реальное развитие событий, ведёт к краху страны.

В Ливане насчитывается восемнадцать основных религиозных общин. В стране постоянно шла борьбы двух принципов построения государства – на общегражданской или на конфессиональной основе. Конституция 1926 г. предусматривала отход от конфессиональной системы построения государства и его органов. Однако конфессиональный принцип «взял реванш», восторжествовал, когда летом 1943 г. тремя важнейшими общинами – шиитами, суннитами и маронитами – был принят Национальный пакт, который предусматривал введение сложной системы конфессионального распределения высших постов в государстве.

Надо признать, многие тогда полагали, что это – образец «сбалансированного решения» этноконфессиональных проблем. Однако на практике идиллия длилась недолго и на деле вылилась в создание системы, при которой руководители страны, правительство всё меньше занимались делами практическими, важными для населения и развития страны, и все более уходили в тщательное отслеживание того, что происходит с «этноконфессиональным балансом». На важнейшие посты выдвигались люди не по своим профессиональным и гражданским качествам, а по степени надёжности их как «проводников» линии той или другой конфессиональной группы.

Такая система привела страну к гражданской войне 1975–1990 годов. Война многому научила ливанцев. На заключительном этапе военных действий на встрече, состоявшейся в 1989 г. в городе Таиф в Саудовской Аравии депутатами ливанского парламента была принята «Хартия национального согласия», которая, казалось бы, закладывала основы прочного гражданского мира на основе преодоления системы политического конфессионализма. Однако формальное упразднение этого принципа, к сожалению, не было подкреплено реальной политической работой руководства страны, лидерами партий и общественных течений. Ключевые посты по-прежнему раздавались по конфессиональному и просто родственному признаку, что неуклонно вело к «депрофессионализации» кадров государственного управления, системной коррупции. Сегодня по большому счёту страна пожинает плоды тех манипуляций.

Одновременно с этим феноменом в стране развивался и другой процесс – формирования всё более мощных «параллельных», внегосударственных конфессиональных, клановых военных организаций. Не доверяя друг другу, наиболее крупные конфессиональные группы стремились для подстраховки иметь свои боевые дружины. При численности армии порядка 70 тысяч человек и сил МВД – около 30 тысяч человек, общее число членов партийно-конфессиональных формирований в последние годы достигло 40 тысяч человек, из них около 30 тысяч приходилось на «Хизбаллу». И сегодня в Ливане широкое распространение получила точка зрения, что взорвавшиеся припасы – секретный арсенал параллельных силовых структур, которые свободно существуют и ведут свою деятельность на территории страны. Прежде всего, в этом контексте указывают на «Хизбаллу».

В Бейруте, в других районах страны распространяется информация о том, что район порта, в том числе портовые складские помещения давно перешли под практически единоличный контроль «Хизбаллы», которая использует взрывчатые вещества для изготовления оружия и боеприпасов. Высказывается мнение, что «Хизбалла» широко использовала порт для контрабандного ввоза тяжёлого военного оборудования, которое нельзя было перевозить на грузовиках по суше или в самолётах.

Внимательно следят за развитием событий израильтяне, которые привели в повышенную готовность свои войска. За две недели до взрыва они усилили контроль за ситуацией на границе с Ливаном. Израильтяне также говорят об имеющейся у них информации относительно планов значительного увеличения производства в мастерских «Хизбаллы» оружия, в том числе высокоточных ракет.

События в Ливане крайне негативно влияют на перспективы урегулирования в соседней Сирии. Ливан в последние годы выполнял для сирийского режима примерно ту же роль, что Гонконг для Китая в годы изоляции КНР.

Самое главное – ливанские банки могли быть удачным промежуточным элементом в организации торговых сделок САР с внешним миром. Сейчас с прогрессирующим ослаблением ливанской государственности, всех структур госуправления и инфраструктуры это будет делать практически невозможно.

По имеющейся информации, в последние недели наиболее «смелые» компании Азии начали в обход санкций прорабатывать варианты вхождения в экономику Сирии через Ливан для осуществления контрактов на восстановление страны по формуле «инвестиции в обмен на права собственности». Теперь же и эти планы оказываются малореальными.

Ливанская трагедия разыгралась как по нотам именно в тот период, когда начали сказываться негативные последствия новых масштабных санкционных мер США против Сирии, ухудшилась финансовая обстановка в САР, усилились оппозиционные настроения, в частности в политически важном районе Дерии. По-видимому, ливанские события будут использованы и против Сирии, они могут стать частью общего плана изоляции и «удушения» режима Асада. Совершенно очевидно, что выступления в Ливане против «Хизбаллы» и Ирана будут максимально использованы теми силами внутри Сирии, которые ратуют за прекращение военного присутствия Ирана во всех формах на сирийской территории.

В целом Ливан переживает не просто трудные дни. Он стоит перед необходимостью определиться со стратегией своего дальнейшего развития. По-видимому, и для Ближнего Востока предпочтительнее выглядит модель гражданского общества, где каждый гражданин прежде всего – гражданин, а затем уже приверженец той или иной этноконфессиональной группы. По такому пути в 1960-е гг. начинал идти Египет, жаль, что развитие событий в этой стране и регионе в целом «притормозило» дальнейшее укрепление тенденции.

Российская Федерация в эти дни проявила свои традиционно дружественные чувства в отношении народа Ливана. Оказывается значительная гуманитарная помощь. Москва готова помочь в различных вопросах восстановления нормальной жизни в стране. Ливанцы – талантливые и трудолюбивые люди. Нет никаких сомнений в том, что они мужественно преодолеют трудности и испытания, восстановят разрушенное, найдут оптимальные варианты дальнейшего государственного строительства. Они могут всегда рассчитывать на искреннюю дружбу и поддержку россиян.

Ливан. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 августа 2020 > № 3468415 Андрей Бакланов

Черный лебедь для Белой Руси: почему Кремль обыгрывает белорусских политиков

Александр Лукашенко вынужден постоянно самоопределяться между ценностью суверенитета Беларуси и российско-белорусскими отношениями.

Политический аналитик Андрей Окара очень грамотно оценил перспективы сегодняшних выборов и Александра Лукашенко, в частности:

«Беларусь — относительно небольшая и достаточно понятная страна. Однако уровень сложности ситуации, сложившейся вокруг выборов белорусского президента (если слово «выборы» в данном случае уместно), явно превосходит уровень сложности самой Беларуси.

Отсутствие конкурентного политического процесса на протяжении десятилетий и «просвещенно-авторитарный» тип режима, а также географическое расположение, скудость природных ресурсов, зависимость от российской экономики привели страну в западню, выхода из которой нет. Но утратить или умалить суверенитет в этих обстоятельствах очень даже возможно.

Особенность нынешних выборов в том, что в них не два, а три больших субъекта — «коллективный Лукашенко», «объединенная белорусская оппозиция» и «Кремль», а также несколько малых (чье влияние не является определяющим) — «коллективный Запад», Газпром, Украина и некоторые другие. И этот белорусский политический треугольник в принципе не сводим к двустороннему черно-белому противостоянию: Лукашенко плюс оппозиция — против Кремля (мечта украинских наблюдателей). Или оппозиция плюс Кремль — против Лукашенко (на такой версии настаивает сам Лукашенко). Или Кремль плюс Лукашенко — против «прозападной» оппозиции (позиция российских государственных СМИ). Чем-то напоминает историю про волка, козу и капусту или про камень-ножницы-бумагу, причем в разных позициях разные субъекты могут быть и тем, и другим, и третьим.

Но ни одна из этих трех комбинаций не является возможной, а тем более устойчивой и долгосрочной. Поэтому всем троим приходится бороться сразу на два фронта и лавировать между сложными обстоятельствами.

Лукашенко вынужден самоопределяться между ценностью суверенитета Беларуси и российско-белорусскими отношениями. Не будет большим преувеличением сказать, что именно экономические преференции Кремля по отношению к белорусской экономике в виде открытия российского рынка и углеводородной ренты позволили режиму Лукашенко сохраняться на протяжении четверти века. А ликвидация скидок на нефть стала серьезным подкопом под политическое будущее белорусского «бацькі».

Белорусской оппозиции приходится лавировать между Россией и Западом, между ценностями «Русского мира» и «европейским выбором». В отличие от Украины, где ориентации на Запад или Москву чаще всего исключают друг друга, в Беларуси подобный антагонизм не развит: большинство белорусских политиков клянутся в вечной дружбе и с одними, и с другими. В результате все, включая Кремль, Запад и Украину, недоумевают, какова же будет внешняя политика Минска в случае, если победит оппозиционный кандидат? Каким будет счет в политических «хоккей» между Путиным и Светланой Тихановской? И есть хоть один процент гарантии того, что она не проиграет суверенитет своей страны в первом же матче?

Белорусская оппозиция ненавидит Лукашенко не только по политическим и этическим причинам, но прежде всего — по эстетическим. На иностранных наблюдателей белорусский президент нередко производит позитивное впечатление — скажем, в России и Украине многие им восхищаются: он создал социально ориентированное государство, построил современные автодороги и ледовые дворцы, сохранил советские госты на еду, обеспечил условия для развития IT-отрасли, сберег советское машиностроение и автостроение, благодаря ему многие белорусские города выглядят нарядными и ухоженными.

Но из-за границы сложно увидеть, как в стране улетучился воздух свободы и дух предпринимательства, а вместе с ними — разъехались по разным концам света активные творческие люди. Сложно ощутить, как всё обитаемое пространство Беларуси залилось унынием, мороком, мертвечиной, призраками советского прошлого, а также — жертвами коронавируса. Творческая интеллигенция ставит в вину президенту еще и культурно-языковую политику — государственный статус русского и белорусского языков одновременно привел последний язык на грань небытия — он вытеснен в сферу «изящной словесности».

Кремль в «белорусском» вопросе тоже в состоянии сложного выбора: приходится лавировать между Лукашенко и белорусской оппозицией. Отношения между Лукашенко и Кремлем (а также лично Путиным) уместно описывать как уникальный пример политической «любви-ненависти». С одной стороны, Лукашенко — свой, понятный, предсказуемый в своей непредсказуемости. На фоне этого «последнего диктатора Европы» обитатели Кремля до 2014 года могли считать себя чуть ли не духовными детьми махатмы Ганди, Руссо, фон Хайека и де Монтескьё одновременно.

Многие считают, что российско-белорусские отношения были братско-паразитическими и строились по формуле «Газ у абмен на пацалункі». Однако это не вполне справедливо — всё же формула была такой: «Углеводородная рента в обмен на геополитическую лояльность». Лукашенко был гарантом нереализации двух геополитических кошмаров Кремля — вступления Беларуси в НАТО (теоретически ей туда вступить намного проще, чем той же Украине) и создания Балто-Черноморского проекта (с участием Польши, Украины, Литвы, Латвии, Эстонии и др.). Кроме того, непереизбрание Лукашенко может стать тревожным звонком для российской власти, показывая уязвимость и неэффективность авторитарного правления.

С другой стороны, Лукашенко постоянно создавал Кремлю проблемы или не оправдывал вмененных ему ожиданий: провалил проект Союзного государства России и Беларуси (в результате чего Кремль вынужденно пошел на изменение Конституции РФ), не признал независимость Абхазии и Южной Осетии, не признал Крым и Севастополь российскими, продавал Украине солярку во время горячей фазы войны на Донбассе, «выжил» из страны посла РФ Михаила Бабича, сменил руководство Белгазпромбанка и бросил в тюрьму его главу и незарегистрированного кандидата в президенты Виктора Бабарико, провел военный парад 9 мая 2020 года — к явному неудовольствию российских «наследников Победы».

Ну а арест под Минском так называемой группы «ЧВК Вагнера» стал главной предвыборной интригой и невероятным образом возмутил кремлевских обитателей. Любители немецкой оперы ехали в Минск, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте и быть готовыми исполнить любой приказ Кремля? Ехали, чтобы захватить резиденцию Президента Беларуси — по типу штурма дворца Хафизуллы Амина в Кабуле в конце 1979 года? Ехали, чтобы в разгар протестов учинить стрельбу в обе стороны, спровоцировав большой кровавый конфликт? Лукашенко специально заманил «вагнеровцев» в Беларусь и арестовал, чтобы оправдываться перед Западом — мол, Москва пыталась меня свергнуть? Бойцы «Вагнера» действительно летели из Москвы в Венесуэлу, Ливию и Судан — через Минск и Стамбул, но опоздали на самолет? Группу случайных наемников с боевым опытом на Донбассе подставили украинские спецслужбы, чтобы поссорить Беларусь и Россию? Единой и убедительной версии — с какой целью эти люди оказались в Минске — нет и уже никогда не будет. Но этот скандал может стать «последней каплей».

Впрочем, у Лукашенко есть и компромиссный выход из сложной ситуации: не выдавая бойцов Украине, вернуть их в Россию — в обмен на некоторое количество украинских бойцов, находящихся в плену на Донбассе (поскольку «вагнеровцев» в случае выдачи Украине с высокой долей вероятности обменяют на пленных украинцев).

При всём при этом за все 26 лет президентства Лукашенко Москву нельзя упрекнуть в том, что она когда-либо делала персональную ставку на кого-либо из оппозиционных белорусских политиков (включая политиков с жесткой ориентацией на Россию и Союзное государство), хотя некоторое количество таковых регулярно «штурмовало» Кремль со своими антилукашенковскими прожектами.

Но вот вдруг сейчас всё сложится так, что нынешний президент исчезнет с политической арены. Разумеется, в значительной степени его политическое выживание зависит от белорусских силовиков. Если они под напором революционной толпы не поверят в легитимность переизбранного Лукашенко, то вряд ли станут его лично и политический режим его имени защищать — как то случилось в феврале 2014 года с Януковичем. Ведь силовики всегда предпочитают оказываться на стороне победителя. Ну а если поверят, что он навсегда, то доля белорусской оппозиции может оказаться весьма печальной, к чему она, впрочем, за четверть века уже привыкла.

Следует заметить, что по состоянию на текущий момент любые катастрофические сценарии выборов — при всех возможных рисках — объективно усиливают кремлевскую позицию — хоть это будет Лукашенко — с урезанной легитимностью, хоть оппозиция — без опыта и поддержки в госаппарате и среди силовиков (эдакий «белорусский Зеленский»). Да, Кремль будет изматывать Светлану Тихановскую или следующего президента Беларуси игрой в политический «хоккей». Но кто даст гарантию, что та же Светлана не подаст заявку о выходе из ОДКБ и не возьмет курс на вступление в НАТО?

Всё это выглядит маловероятным, даже совсем невероятным, но после пандемии коронавируса, американской революции «BLM», событий в Хабаровске и взрыва в Бейруте уже, похоже, все смирились, что 2020 год — это год «черных лебедей» и непредвиденных ситуаций.

Ну разве кто-то всего лишь полгода назад мог себе представить, что неприметная на политической карте Беларусь на наших глазах вдруг превратится в эпицентр мировой политики?»

Дубай, ОАЭ. Наземные службы Дубайского международного аэропорта организовали теплый прием для пассажиров авиарейсов, прибывающих из Ливана. Так, сотрудники аэропорта встречают путешественников из разрушенного Бейрута розами, которые служат символом преданности.

Фотографии из аэропорта получили многочисленные отклики в социальных сетях. В частности, ливанское сообщество в Объединенных Арабских Эмиратов, как и сами пассажиры, поблагодарило власти страны за поддержку, отметив, что ОАЭ никогда не перестают впечатлять.

Накануне, 8 августа 2020 года, в Дубае состоялся благотворительный забег в поддержку жителей Бейрута, пострадавших от разрушительного взрыва в местном морском порту 4 августа 2020 года. Ранее, 5 августа 2020 года, в Ливан из Дубая вылетел самолет с 43 тоннами медицинского оборудования.

Медицинская помощь была предназначена для сотен раненых, которые находятся в больницах Ливана. Поставщиками медицинского оборудования выступили Всемирная организация здравоохранения, Международная федерация обществ Красного Креста и Красного Полумесяца, при поддержке Министерства здравоохранения и профилактики ОАЭ.

Помощь пострадавшим оказало и деловое сообщество ОАЭ. Так, видный бизнесмен Халаф Аль Хабтур отправил в Ливан месячный запас экстренных медикаментов для больниц Ливана на более чем тысячу коек. Кроме того, больница Khalaf Al Habtoor Hospital в городе Храр на севере Ливана оказывает помощь пострадавшим, которым не хватило мест в больницах Бейрута.

6 августа 2020 года в Ливан был отправлен самолет авиакомпании Etihad Airways с гуманитарной помощью на борту. Национальный авиаперевозчик в сотрудничестве с Министерством иностранных дел и международного сотрудничества ОАЭ направил в Бейрут 16 тонн гуманитарного груза.

Стоит напомнить, что в результате мощного взрыва на складе с аммиачной селитрой (объемом 2750 тонн), который произошел 4 августа 2020 года в морском порту Бейрута во время сварочных работ, около 150 человек погибли, более пяти тысяч получили ранения, а десятки тысяч остались без крыши на головой в результате разрушения их домов. МЧС России отправило в Ливан пять самолетов с мобильным госпиталем, врачами, спасателями и сотрудниками Роспотребнадзора.

Новость размещена при поддержке проекта Olivara Residence & Park. Новый жилой проект в Дубае. Квартиры в зелёном квартале в аренду напрямую от застройщика Palma Holding. Получите месяц аренды в подарок прямо сейчас.