Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

В октябре 2016 года совокупный экспорт сои из США, Бразилии и Аргентины демонстрировал снижение

Совокупные объемы экспорта соевых бобов из трех стран - основных поставщиков этой культуры на мировой рынок, в октябре 2016 года оказались меньше ожидаемых, хотя и превысили показатели аналогично месяца предыдущего года, сообщает Oil World (Германия). Наращивание экспорта из США не смогло компенсировать падение поставок из Аргентины и Бразилии в сентябре-октябре 2016 года. Всего в октябре 2016 года из США, Аргентины и Бразилии совокупно на внешние рынки было поставлено 12,21 млн. т соевых бобов.

Однако эта тенденция, вероятнее всего, не будет иметь продолжения в течение нескольких следующих месяцев. Наоборот, в ноябре-декабре 2016 года ожидается рост совокупного показателя экспорта из этих трех стран. Основанием для таких предположением является ожидаемое прекращение спада поставок из Бразилии и Аргентины, а также поддержание высоких темпов экспорта сои из США.

Экспорт соевого масла и шрота/жмыха сои в октябре текущего года снизился соответственно с динамикой внешней торговли соевыми бобами. Так, в октябре 2016 года на внешние рынки было поставлено 0,5 млн. т соевого масла против 0,76 млн. т в аналогичный месяц 2015 года.

МСХ США опубликовало обновленный прогноз мирового баланса масличных культур сезона 2016/17.

Согласно новому прогнозу, мировое производство масличных в сезоне 2016/17 составит 551,2 млн. тонн. Это на 3,2 млн. тонн выше по сравнению с предыдущим отчетом в основном за счёт увеличения прогноза производства сои.

Мировое производство сои прогнозируется на уровне 336,1 млн. тонн. Это на 2,9 млн. тонн выше по сравнению с предыдущим прогнозом в основном за счёт США, России и Мексики. Также ожидаемый рост урожая рапса в Китае позволил анатиликам повысить прогноз его производства в мире до 67,8 млн. тонн.

Прогноз мирового производства подсолнечника снижен на 0,3 млн. тонн до 43,7 млн. тонн в связи с понижением прогнозов для Боливии и стран ЕС.

Мировые конечные запасы масличных прогнозируются на уровне 92,9 млн. тонн. Это на 4,7 млн. тонн выше данных октябрьского отчёта за счёт прогнозируемого роста запасов сои в США, Китае и Аргентине.

Россия надеется восстановить объемы поставок сои из Аргентины, сообщил руководитель Россельхознадзора Сергей Данкверт.

Россия нуждается в импорте сои, так как идет развитие производства мяса в стране. По словам Данкверта, экспорт соевых бобов и шрота из южноамериканской республики в Россию значительно снизился после того, как в поставках была обнаружена линия сои, незарегистрированная в России, сообщает УкрАгроКонсалт. По заявлению руководителя Россельхознадзора, существует возможность решить данную проблему до конца года, нужно только найти тех, кто будет регистрировать и подавать заявки.

Регистрация сои и соевого шрота откроет доступ на «рынок, на который можно поставить минимум 500 тыс. тонн продукции».

УкрАгроКонсалт отмечает, что по итогам 2015/16 сезона Россия импортировала 2,085 млн. тонн соевых бобов, преимущественно из Бразилии, Уругвая и США.

Аргентина: Урожай сои в текущем сезоне может достичь 56 млн. тонн

Зерновая биржа Росарио прогнозирует урожай сои в Аргентине в текущем сезоне на уровне 52,5 млн. тонн. Об этом сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на агн. Reuters.

Отметим, что прогноз биржи менее оптимистичен по сравнению с прогнозом, выпущенным МСХ Аргентины. Министерство ожидает, что фермеры соберут 56 млн. тонн бобов.

Президент Боливии Эво Моралес выразил сожаление в связи с исключением Венесуэлы из Южноамериканского общего рынка (Меркосур), что, по его мнению, идет вразрез с интересами интеграции южноамериканских стран.

Ранее председательство в Меркосур должно было перейти именно к Венесуэле, однако решением остальных участников организации членство страны в Меркосур было прекращено в связи с невыполнением норм организации.

"Мы сожалеем, что Венесуэла будет исключена из проекта интеграции Великой Родины, той мечты, за которую сражался Освободитель Симон Боливар", — написал Моралес в своем микроблоге в Twitter.

По мнению главы Боливии, Меркосур, по сути, должен быть институтом экономической интеграции, единства и процветания. "Наш регион как никогда ранее требует связи наших народов, чтобы мы превратились в блок мирового значения", — заметил Моралес.

Меркосур — общий рынок стран Южной Америки, объединяющий Аргентину, Уругвай, Парагвай, Бразилию и Венесуэлу (присоединилась в 2013 году). Как полноправное объединение был образован в 1991 году, когда в парагвайской столице Асунсьоне был подписан договор о создании таможенного союза и общего рынка. Меркосур объединяет 250 миллионов человек и более 75% совокупного ВВП континента.

Аргентинской креветке готовят допуск в Россию

Специалисты России и Аргентины обсудили промежуточные итоги работы инспекционной группы Россельхознадзора на аргентинских предприятиях, заинтересованных в поставках креветки на рынок РФ.

Как было заявлено на встрече представителей Россельхознадзора и Национальной службы здоровья животных и качества сельскохозяйственной продукции Аргентинской Республики (SENASA), в течение ближайших трех месяцев российские специалисты направят своим зарубежным коллегам предварительный отчет о проведении инспекции.

Также в рамках совещания обсудили вопросы, связанные с началом процедуры допуска российской продукции животного происхождения на рынок Аргентины, сообщили Fishnews в пресс-службе РСХН. В связи с этим аргентинской стороне было передано официальное обращение. Стороны договорились установить прямой диалог технических специалистов для обмена необходимой информацией.

ЮАР утроила импорт кукурузы

В текущем сезоне ЮАР более чем в три раза увеличила импорт кукурузы, чтобы восполнить дефицит, вызванный неурожаем. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

По данным Информационной службы по зерновым ЮАР (SAGIS), за двадцать семь недель текущего сезона (май-апрель) ЮАР импортировала 1 377,3 тыс. т кукурузы, в т.ч. желтой – 942,5 тыс. т, белой – 434,8 тыс. т.

Поставки желтой кукурузы идут из Аргентины (830,6 тыс. т), Бразилии (94,4 тыс. т) и Румынии (17,5 тыс. т), белой кукурузы – из Мексики (417,1 тыс. т) и США (17,6 тыс. т).

Экспорт южноафриканской кукурузы за рассматриваемый период составил 411,8 тыс. т, в т.ч. желтой – 145 тыс. т, белой – 266,3 тыс. т. Почти вся вывезенная кукуруза предназначалась для африканских стран.

За аналогичный период в прошлом сезоне ЮАР импортировала 439,9 тыс. т кукурузы, и экспортировала 312,0 тыс. т.

В последние два сезона ЮАР стала нетто-импортером кукурузы, поскольку засуха погубила часть урожая. Как прогнозирует Иностранная сельскохозяйственная служба при Минсельхозе США (FAS USDA), в текущем сезоне ЮАР импортирует 3 млн. т и экспортирует 0,7 млн. т кукурузы. В сезоне 2016/17, который начнется в мае 2017г., ЮАР увеличит производство и вновь станет нетто-экспортером этой культуры. Экспорт может вырасти до 1 млн. т. Импорт, возможно, упадет до 0,025 млн. т.

Больная Америка

Какие экономические проблемы придется решать новому президенту США

Петр Орехин

Вне зависимости от того, кого выберут американцы — Хиллари Клинтон или Дональда Трампа, — новому президенту США придется решать целый букет экономических проблем. Причем от того, какие решения будут приниматься, зависит вся мировая экономика.

Согласно первой оценке статистической службы министерства торговли США, американский ВВП вырос в третьем квартале этого года на 2,9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Это выше ожиданий аналитиков и значений второго и первого кварталов (1,4 и 0,8% соответственно).

Но радоваться не стоит. Во-первых, первая оценка делается по данным одного месяца (в данном случае сентября) и на основе неполного круга данных. Вторая и третья оценки выйдут уже в конце ноября и в декабре и будут сильно отличаться от предвыборных 2,9%.

Федеральный резервный банк (ФРБ) Атланты, несмотря на оптимистичные данные минторга, ухудшил прогноз роста экономики США в четвертом квартале с 2,7 до 2,3%.

Ожидания понижены по двум ключевым пунктам: потребительским расходам (с 2,4 до 2,1%) и инвестициям в жилищное строительство (с 3,2 до 2,2%). В сентябре личные расходы американских граждан выросли на 0,5%, а расходы на строительство упали на 0,4%, что является худшим показателем с мая. В третьем квартале темпы роста личных расходов упали по сравнению со вторым кварталом с 4,3 до 2,1%.

Слабый рост

В целом экономисты ожидают роста американской экономики в этом году примерно на 2% по сравнению с прошлогодними 2,4%. Согласно октябрьскому прогнозу компании ESR Group, ВВП США вырастет в 2016 году на 1,8%.

«Хотя данные указывают на более сильный рост в третьем квартале из-за улучшений в инвестициях и торговле, спрос на внутреннем рынке, как представляется, ослаб. Потребительские расходы снизились в августе впервые с января, а норма сбережений выросла, что означает, что потребители проявляют большую осторожность. Рост потребительских расходов, как ожидается, продолжит снижаться в четвертом квартале», — отмечается в сообщении ESR Group, которое цитирует агентство «Прайм».

Для США рост экономики на 2% и менее в 2016 году — это очень тревожный сигнал.

Член совета управляющих Федеральной резервной системы США Джером Пауэлл в интервью Financial Times отметил, что есть риск втягивания в длительный период слабого роста. Хотя по большому счету США уже давно находятся в этом «слабом периоде», и речь может идти только о том, что он будет еще более слабым.

Президентство Барака Обамы можно считать самым неудачным с точки зрения экономических успехов. За предыдущие семь лет ВВП США увеличивался среднегодовыми темпами по 1,4% (здесь и далее данные Всемирного банка). Ни при одном президенте начиная с Джона Кеннеди так медленно экономика не росла.

Но и все последние 15 лет можно считать временем слабого роста. В 2001–2015 годах американская экономика росла на 1,8% в среднем за год. Рост в предыдущие две 15-летки составлял 3,4 и 3,3%, а до этого был еще выше.

И это не все антирекорды. Темпы роста за последние 15 лет ни разу не превышали 4% — максимум был показан в 2004 году (3,8%), тогда как ранее эти 4% были обычным делом. Так, в 1984 году рост ВВП достиг пикового значения — 7,26%.

Глубина падения экономики в 2009 году (минус 2,78%) стала максимальной с 1961 года. При этом масштабы отскока после спада (плюс 2,53% в 2010 году) были минимальными за весь наблюдаемый период. В общем, не зря последний кризис получил в Штатах название «Великая рецессия» (Great Recession).

Беднеющий средний класс

Слабый спрос — это следствие постепенного ухудшения положения среднего класса. Денег у опоры Америки все меньше. Да и самих «средних американцев» все меньше.

В декабре 2015 года социологический центр Pew Research Center (PRC) зафиксировал, что впервые за последние несколько десятилетий численность населения со средними доходами оказалась ниже половины от общей численности (49,7%), тогда как, например, в 1971 году таковых было 61%.

Условно хорошей новостью можно считать то, что 7% бывшего среднего класса разбогатели — численность группы с высокими доходами выросла с 1971 года с 4 до 9%. На 2%, до 12%, увеличилась категория верхнего среднего класса. Но не всем повезло — 4% бывших «средних» оказались в группе с низкими доходами, которая теперь составляет 20% населения.

Еще одна негативная сторона сокращения численности среднего класса — это нарастание социального неравенства. Богатые становятся богаче, бедные — беднее. PRC отмечает, что за сорок с лишним лет все категории домохозяйств увеличили свои доходы. Больше всех выиграли люди из группы с высоким доходом — у них прирост составил 47%. У группы домохозяйств с низким доходом этот показатель увеличился лишь на 28%.

Люди с низкими доходами больше всех потеряли и из-за «Великой рецессии» 2007–2009 годов. Их доходы в 2014 году снизились по сравнению с 2000 годом на 9%, тогда как группы со средним доходом потеряли 4%, а с высоким — всего 3%.

По данным U.S. Census Bureau, в 1971 году на долю 20% населения с самым низким доходом приходилось 4,1% от совокупного дохода всех американцев, а на первые 20% — 43,5% (в том числе на 5% самых богатых — 16,7%).

В 2014 году нижний «квинтиль» получал всего 3,1% доходов, а верхний — 51%, причем топ-5 доставалось уже 21,9% совокупных доходов населения.

На начало 2017 года, когда Трамп или Клинтон примут присягу и въедут в Белый дом, ситуация со средним классом и доходами «простых американцев» останется прежней.

Гигантский госдолг

«Великая рецессия» не стала затяжной только по одной причине: власти начали стимулировать экономику денежными вливаниями по всем фронтам. Федеральная резервная система держала ставку на околонулевом уровне и провела три раунда программы количественного смягчения. А федеральное правительство пошло по пути раздувания бюджетных расходов.

Как итог — Обаме удалось поддержать слабый рост, но госдолг вырос за восемь лет почти в два раза и сейчас превышает 100% ВВП США и составляет $19,6 трлн. И уже в этом году, по оценкам части аналитиков, он может достичь планки в $20 трлн.

Проблема высокого уровня госдолга состоит в том, что правительство должно все больше денег тратить на процентные выплаты по нему. Соответственно, приходится или сокращать расходы по другим статьям, или брать в долг все больше и больше.

Энди Кениг, старший советник по политике Торговой палаты Freedom Parners, отмечает, что в долгосрочной перспективе уровень госдолга США достигнет показателей Греции и Аргентины, которые в недавнем прошлом были вынуждены объявлять дефолт.

«Нельзя надеяться, что наша экономика окажется более устойчивой на фоне этих примеров. Мы не застрахованы от ее обвала, так как наш госдолг значительно превышает наш экономический рост», — полагает он.

Он напоминает, что последние семь лет, притом что экономика восстанавливается самыми медленными темпами с конца 1940-х годов, правительство продолжает тратить больше денег, чем имеется в стране.

Пузырь на рынке

Сверхмягкая политика ФРС и федеральных властей дала эффект не столько для реального сектора, сколько для финансовых рынков. Вот тут точно все «хорошо». Настолько, что алармисты говорят о гигантском пузыре.

По оценкам аналитиков Bloomberg, консолидированная прибыль компаний, входящих в американский биржевой индекс S&P 500, сократилась в июле — сентябре на 1,5%. Если после опубликования всех отчетов эта оценка подтвердится, то это будет шестой подряд квартал падения совокупной корпоративной прибыли.

Иными словами, крупнейшие американские корпорации испытывают ощутимые сложности. Тем не менее в этом году и S&P500, и два других биржевых индекса — Dow Jones и NASDAQ — побили уже не один исторический рекорд.

Аналитики Goldman Sachs предупреждают: конец ралли близок. Предыдущие периоды роста в 1984–1987 и 1994–1999 годах заканчивались обвалом котировок.

Биржевые шоки волнами расходятся по другим секторам экономики. Надеяться, что возможный обвал американского рынка не затронет какую-то часть мира, не приходится. Тихих гаваней уже почти не существует.

Причем методы лечения пузыря, падающих доходов, высокого долга — это тоже проблема всего мира, а не только США. Вполне вероятно, что именно за счет ресурсов других стран американцы постараются найти выход из ловушки медленного роста. Перезапуск крупнейшей экономики мира вряд ли возможен без нового глобального кризиса. И управлять им придется либо Хиллари Клинтон, либо Дональду Трампу.

Бразильские переработчики заменяют кукурузу мукомольной пшеницей

Многие производители комбикормов для свиней и птиц в Бразилии начали массово заменять фуражную кукурузу на более дешевую в настоящий момент мукомольную пшеницу. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

Бразилия является ведущим мировым экспортером мяса птицы, а также одним из крупнейших производителей кукурузы. Импортная пшеница используется в комбикормовой промышленности лишь в тех случаях, когда ее качество не дотягивает до стандартов продовольственного потребления.

Однако в настоящее время ситуация кардинально изменилась, поскольку и Бразилия ожидает рекордный урожай пшеницы, и мировые цены на эту культуру существенно снизились. В тоже время высокие цены кукурузу (из-за плохого урожая и бурного экспорта ранее в 2016г.) резко сократили прибыли в комбикормовой и мясной промышленности. По данным агентства Safras & Mercado, цены на пшеницу нового урожая в штате Rio Grande do Sul сейчас находятся на уровне 580 реалов за тонну (178,50 $/тонна), а на кукурузу – 733 реала за тонну (225,50 $/тонна). Год назад за тонну пшеницы просили 700 реалов, а за кукурузу – 580 реалов.

Производители комбикормов говорят, что они могут пойти на замену кукурузы на пшеницу в случае, если последняя стоит на 10% дешевле, поскольку в случае такой замены необходимо добавлять в рецептуру дополнительные пищевые компоненты. Раньше Бразилия никогда не сталкивалась с ситуацией, когда пшеница стоила дешевле кукурузы.

Бразилия в 2015г. собрала 5,5 млн. тонн пшеницы, и только 200 тыс. тонн пошли на фуражное потребление из-за недостаточного качества. Сейчас Бразилия приступает к уборке, и прогнозы сбора находятся на уровне 6,3 млн. тонн. При этом ожидается достаточно высокое качество урожая, но из-за складывающейся ценовой конъюнктуры на фуражное потребление может пойти уже 300 тыс. тонн.

Эксперты не исключают, что активный спрос на пшеницу со стороны комбикормовой промышленности Бразилии может привести и к росту импорта. Среднегодовое потребление пшеницы в стране составляет около 11 млн. тонн, и до половины этого объема импортируется, преимущество из стран блока

Mercosur, в первую очередь, из Аргентины.

«Ортеге и подтасовывать ничего не надо»

В случае неизбежной победы президент Никарагуа обещает стройку мирового масштаба

Александр Атасунцев

Сегодня в Никарагуа проходят президентские выборы. Помимо главы государства жители самой большой страны Центральной Америки изберут вице-президента, депутатов районного и национального уровня, а также представителей страны в Центральноамериканском парламенте. Основным претендентом на победу в выборах сейчас считается действующий президент, в прошлом видный революционер и воинствующий марксист, человек с богатой биографией — политический феномен Даниэль Ортега.

В первый раз революционер и лидер сандинистов Ортега сконцентрировал власть в своих руках в качестве главы Правительственной хунты в 1981 году, а президентское кресло занял в 1985 году. После 1990 года, когда власть перешла к либералам, Ортега находился в оппозиции, а в 2006 году триумфально вернулся. Конституция страны не позволяла ему выдвигаться на второй срок подряд в 2011 году, однако это положение он смог обойти благодаря решению Верховного суда.

В 2014 году Национальная ассамблея Никарагуа дополнительно одобрила поправки в конституцию страны: были сняты ограничения на переизбрание президента и введено определение победителя простым большинством голосов. Теперь Ортега получил возможность выдвигаться на третий срок подряд. В случае избрания он будет править страной до 2021 года – еще пять лет.

Друг Москвы

Никарагуа была одной из немногих стран (вместе с Афганистаном, Венесуэлой, Кубой, Северной Кореей и Сирией), признавших присоединение Крыма к России. Правительство Ортеги также одно из немногих, признающих независимость Абхазии и Южной Осетии ­— в список кроме Никарагуа входят только Россия, Венесуэла и государство-остров в Тихом океане Науру.

«Никарагуа, в общем, поддерживает все российские внешнеполитические инициативы. Она готова сотрудничать с нами в борьбе с наркотрафиком, готова сотрудничать и в военной сфере. Их официальная доктрина — это социализм XXI века. Правительственный лозунг — «христианство, социализм и солидарность», - рассуждает доктор политических наук, руководитель центра политических исследований Института Латинской Америки РАН Збигнев Ивановский.

Еще с начала 80-х у СССР и Никарагуа сложились дружественные отношения. Советское правительство было крайне заинтересовано в ещё одном после Кубы плацдарме социалистической идеологии внутри области действия Доктрины Монро — исключительной сферы интересов США. Малонаселённая страна стала ещё одной точкой напряженности Холодной войны, фактически её вторым фронтом (первым был Афганистан). Никарагуа получила от СССР кредит в $3 млрд в качестве жеста помощи ориентирующемуся на социализм государству. Позднее долг был полностью списан. Но с началом перестройки СССР постепенно стал сворачивать свои дипломатические контакты и влияние в регионе. Тем не менее, Никарагуа осталась одной из немногих стран, сохранивших верность правопреемнику страны победившего социализма — России. Летом 2014 года Никарагуа посетил президент РФ Владимир Путин. Кроме прочего обсуждалось возможное участие России в строительстве Никарагуанского канала и обеспечение безопасности в регионе.

«Наш сукин сын»

Опрошенные «Газетой.Ru» эксперты не сомневаются в победе Ортеги. Ведь это человек исторического масштаба, еще с начала 60-х игравший активную роль в политической жизни своей страны.

Ортега был впервые задержан за революционную деятельность в 1960 году, когда ему было всего 15 лет.

Два года спустя будущий президент вступил в Сандинистский фронт национального освобождения (СНФО), названный в честь революционера Аугусто Сандино — человека, возглавившего герилью против американской оккупации Никарагуа, продолжавшейся с 1912 по 1933 год. В то время США воевали сразу в нескольких странах Центральной Америки и Карибского бассейна — эти конфликты за влияние в регионе получили общее название «Банановые войны». «Банановые войны» закончились Великой депрессией и избранием президентом США демократа Франклина Рузвельта, который кардинально изменил курс внешней политики США, направив его в русло так называемой политики добрососедства.

Герилья Сандино добилась вывода американских войск. Но сам революционер был схвачен Национальной гвардией — внутренней проамериканской организацией — во время переговоров о демобилизации армии своих сторонников, а затем и расстрелян. В 1936 году к власти в Никарагуа пришел лидер Национальной гвардии, диктатор Анастасио Сомоса Гарсиа. Считается, что именно про него в свое время Рузвельт сказал: «Может быть, он и сукин сын, но это наш сукин сын».

Сомоса на несколько десятилетий установил в Никарагуа авторитарный режим, где правительственная гвардия стала привилегированной кастой, фактически организованной преступной группировкой национального масштаба и с государственным мандатом.

Гвардия контролировала наркотрафик, «крышевала» организованную проституцию, игорный бизнес, торговлю медикаментами. При этом Сомоса и его сторонники правили страной, опираясь на американскую военную и экономическую помощь.

Наследство диктатора

Так было вплоть до 1979 года — так называемой Сандинистской революции, когда был свергнут Анастасио Сомоса Дебайле, сын Анастасио Сомоса Гарсиа, и власть перешла в руки СНФО — движения леворадикального и ориентированного на сотрудничество с СССР и Китаем. После свержения Сомоса-сына приговорили к смерти, но приговор был приведен к исполнению только в 1980 году в Парагвае, куда тот сбежал от революции. В столице страны Асунсьоне на одном из перекрестков бронированному мерседесу Сомоса преградил дорогу грузовик — машину диктатора обстреляли из автоматов. Вторая группа атакующих, действуя из засады в одном из соседних домов, сожгла машину из гранатомета.

«В Никарагуа в течение длительного времени сохранялась диктатура семейства Сомоса. Потом, в 1979 году, победила революция, и к власти пришел СНФО. Сначала легитимность основывалась просто на победе в революции. Потом в 1984 году состоялись всеобщие выборы, на которых победил Даниэль Ортега. Но в 1990 году сандинисты не смогли удержать власть: Фронт получил только 41% голосов, а оппозиция - 55%. Вернуть власть удалось только в 2007 году», — рассказывает Ивановский.

Тогда, в 1990 году, к власти пришли более умеренные во взглядах силы во главе с другим лидером свергшей Сомоса революции Виолеттой Чоморро (в 1978 году она сменила своего убитого мужа в качестве центральной фигуры на либеральном фланге). Но говорить о том, что революция тогда потерпела поражение, было бы преувеличением. Как считает ещё один опрошенный «Газетой.Ru» эксперт, научный сотрудник института Латинской Америки РАН Эдуард Белый, руководящий состав тогдашней и нынешней оппозиции — это бывшие сторонники Ортеги, которые просто отошли от него в сторону правых. С этим мнением частично соглашается и Ивановский.

«Диктатура Сомоса была непопулярной, и против нее выступали широкие слои населения, включая и леворадикальных, и умеренных. Умеренные, и, в частности, Виолетта Чоморро, выступали не за революцию, но за свержение диктатуры» — говорит Збигнев Ивановский.

С середины нулевых расклад сил вновь сложился в пользу партии Ортеги, сменившей риторику с мировой социалистической революции на сохранение традиционных ценностей. Его прогнозируемый успех на сегодняшних выборах результат не столько отсутствия альтернативного и достаточно влиятельного кандидата. За два срока правления бывший революционер смог значительно поправить экономическое положение страны — хотя Никарагуа и является по-прежнему одной из беднейших стран Центральной и Латинской Америки — и, что не менее важно, вывести образование на качественно новый уровень.

«Во-первых, за последние годы у Никарагуа сохраняются относительное высокие темпы роста, в районе 5% в год. Это достигается в значительной степени за счет того, что Ортега сохраняет нормальные отношения с Венесуэлой и США. Помощь Венесуэлы составляет примерно $500 млн в год, а американцы дают где-то от $900 млн до $1 млрд. Ортега также получает кредиты от Американского банка развития. Еще стоит добавить, что за годы его правления бедность все-таки снизилась: с 42% до 29% упало число граждан, находящихся за чертой бедности. При активной помощи Кубы Ортеге удалось ликвидировать неграмотность. Успехи Никарагуа в сфере образования уже признала ЮНЕСКО. Немаловажно и то, что президенту удалось не испортить отношения с предпринимательским сектором и нормализовать отношения с католической церковью. Подводя итог, ему и подтасовывать-то ничего не надо», — говорит Ивановский.

«У Ортеги шансы почти стопроцентные. Он сделает себе подарок на день рождения — 11 ноября ему исполняется 71 год — вновь станет президентом», — рассуждает Эдуард Белый.

Первая леди

В предстоящих выборах в Никарагуа есть еще один интересный момент. В качестве вице-президента выдвинулась жена Ортеги — броско одевающаяся эксцентричная женщина, революционерка и известная в стране поэтесса­ — Росарио Мурильо.

«Выдвигать своих жен на посты в правительстве — это вообще латиноамериканское изобретение», – говорит Ивановский.

В качестве примера эксперт приводит ситуацию с Кристиной Фернандес, которая сменила в 2007 году на посту президента Аргентины своего мужа Нестора Киршнера. Еще во время президентства мужа Фернандес активно участвовала в политической жизни страны. «Это желание сохранить власть в семье. Как понятно из истории страны, в Никарагуа вообще очень развита такая семейственность. Например, старший сын Ортеги Лауреано является министром по связям с Россией и КНР. Интересная, кстати, должность», — отмечает Белый.

Никарагуанская артерия

Одним из главных и крупнейших за всю историю страны проектов мирового масштаба, идею которого никарагуанцы лелеют еще с XIX века, и который намерен реализовать Ортега в случае победы, является строительство Никарагуанского канала — потенциальной конкурентной альтернативы Панамскому каналу. Начало эксплуатации канала намечено на 2019 год, а полное завершение строительства — на 2029-й. По приблизительным подсчетам, за год дублер сможет пропускать около 5000 судов, а это 5% от мирового морского трафика. При этом основным спонсором выступает китайская HKND-Group, частная транснациональная компания со штаб-квартирой в Гонконге. Ориентировочная стоимость проекта составляет $40 млрд. Россия в проект не инвестирует, однако РФ удалось заключить соглашение с правительством Никарагуа по обеспечению военного контроля над будущим каналом, территориальными водами и воздушным пространством страны.

Подготовка к строительству началась еще в 2014 году, но продвигается не очень уверенно. Для того есть ряд причин.

«Каналом занимаются частные инвесторы из Гонконга. Ведутся пока подготовительные работы, строится соответствующая инфраструктура. Однако ситуация непростая. Во-первых, есть проблемы чисто экологические. Канал будет проходить по реке Сан-Хуан. Представляете, в океане вода соленая, а в реке пресная. Это будет экологической катастрофой для всего бассейна Сан-Хуана. Другая проблема — есть территориальные претензии со стороны Коста-Рики, граница проходит как раз по реке Сан-Хуан. Третья причина — недавно окончилось расширение и модернизация Панамского канала, его запустили уже обновленным. Привлекательность альтернативного проекта падает. Четвертая и, наверное, самая главная причина — канал безумно дорогой. А Никарагуа самая бедная страна Центральной и Латинской Америки после Гаити» - говорит Ивановский.

2 ноября 2016 года Президент РФ Владимир Путин встретился с главой Росфинмониторинга Юрием Чиханчиным.

В.Путин: Юрий Анатольевич, мы вчера отмечали 15-летие службы. Хочу поздравить всех сотрудников. Но мы договорились, что Вы еще поподробнее расскажете о результатах работы ведомства.

Ю. Чиханчин: Спасибо большое, Владимир Владимирович, за поздравление. Мы вчера действительно собирались с коллективом, посмотрели Ваше обращение, это был подарок и оценка нашей деятельности.

Если немного вернуться в историю, наверное, 15 лет назад мы не думали, что нам удастся достичь таких результатов. Вы помните, что тогда страна находилась в черном списке, дважды была попытка принять закон, он не прошел сначала Совет Федерации, потом Президент наложил вето. Действительно, было такое, что часть международных контрактов была отменена, нам не разрешали проводить операции, ряд чиновников был даже арестован в тот момент. Но я хочу сказать, что всё удалось поправить.

В.Путин: Это очень показательная цифра на 15 июня 2006 года: под контролем организованной преступности находилось 50 процентов частных предприятий, 60 процентов государственных предприятий и 80 процентов банков.

Ю.Чиханчин: Это из отчета международного сообщества, когда нас загоняли в черный список. Да, действительно, всё это было.

Сегодня мы, конечно, полностью поправили ситуацию. Сегодня мы вышли на те стандарты, которые требует FATF. Мы сегодня активные члены всех международных организаций, которые занимаются вопросами противодействия отмыванию денег, финансированию терроризма.

Нам удалось помочь нашим соседям из евразийской группы, центрально-азиатским странам создать такие же системы. И фактически мы создали пояс финансовой безопасности.

Мы активно работаем по наркотикам, наши требования сегодня отмечены на площадке ООН, работаем по ИГИЛовской теме, создали антиИГИЛовскую группу – это международные площадки.

Нам удалось многое сделать для повышения финансовой грамотности населения. Я могу сказать, что почти 10 тысяч российских участников обучены из тех, кто занимается непосредственно банковской сферой, правоохранительные органы. Мы обучаем иностранцев, даже из таких стран, как Перу, Афганистан, Аргентина, Монголия.

Мы создали Сетевой институт, который объединяет более 20 институтов не только российских, но и за рубежом, где есть наши кафедры, готовим студентов. В настоящее время 200 человек только иностранцев у нас обучается.

Межведомственные комиссии различные заработали, в которых мы работаем, их более 30. Это правительственные комиссии, которые дают нам возможность применять законодательство и добиваться конкретных результатов.

Если посмотреть по динамике, то можно сказать, что количество, конечно, финансовых институтов, которые были в 2000 году, у нас сократилось (это как раз говорит о законопослушности), и увеличилось количество предоставляемой информации. Это тоже говорит как раз о законопослушности, и нам это удалось.

На сегодняшний день мы создали для лучшего качества работы с финансовыми организациями так называемый «Личный кабинет», который показывает, насколько законопослушно предприятие по ряду показателей, порядка двух десятков показателей. Мы решили несколько вопросов. Первое – мы наладили с ними информационное взаимодействие, а во?вторых, мы, самое главное, сделали систему антикоррупционных отношений. То есть мы оторвали «проверяльщиков» от проверяемых организаций и дистанционно видим, если есть [нарушение] – мы подаем сигнал, они исправляют ситуацию.

Мы создали совет комплаенсов, где основные представители банков как раз с нами прорабатывают риски. Есть несколько диаграмм, они как раз говорят о том, что те права, которые мы дали банкам, самостоятельно приостанавливать операции, если они выглядят сомнительно, – только в этом году более 500 тысяч приостановлено операций, закрыто счетов. Это говорит о том, что банки начинают очищаться от теневых схем, очищаться от фирм-однодневок.

Конечно, растет и количество финансовых расследований. Здесь динамика есть: мы проводим порядка до 40 000 финансовых расследований в год, растет и количество уголовных дел по нашим материалам. Но мы считаем, что все-таки наша задача основная не завести уголовные дела, а предотвратить преступления.

Безусловно, здесь, в первую очередь, хорошо сработал тот закон о гособоронзаказе, о котором мы говорили, система контроля за денежными средствами. И только первичный анализ показывает, что в этом году порядка 20 миллиардов сохранено. Взяты под особый контроль ряд направлений, основные стратегические объекты, скажем, Керченский мост, чемпионат мира по футболу. Совместно с казначейством мы внедряем систему контроля.

Очень активно работа продолжается и по вопросу, связанному с терроризмом. Здесь мы совместно с ФСБ в первую очередь, с МВД, отладили механизм, позволяющий выявлять среди операций лиц, имеющих отношение к террористической деятельности. Тех, кто осужден и попадает в перечень, мы контролируем.

Если говорить кратко о наших результатах, то только за последние два года, когда мы взяли под контроль непосредственно бюджетные финансовые потоки, сохранено в общей сложности порядка 225 миллиардов бюджетных средств. Объем средств, которые возвратили государству в ходе всех уголовных дел и финансовых расследований, – почти 300 миллиардов. И объем пресеченных незаконных операций – это порядка 90 миллиардов. И где-то примерно 250 миллиардов банки сами отстаивают. Цифры говорят очень наглядно.

Сегодня выстроена хорошая система, которая позволяет выявлять картельные сговоры. Выявлено порядка 90 компаний на общую сумму порядка 3,5 миллиарда. С Казначейством работа ведется. Только с налоговыми службами разрушено схем на сумму порядка 25 миллиардов.

На сегодняшний день – на последнем пленарном заседании ФАТФ обратила внимание, по нашему мнению тоже, – три основные угрозы. Первое – это трансграничные переводы, в первую очередь где появляются преступные доходы. Это как раз скандал с «панамским досье». Второе – это проблема финансирования терроризма. И третье – это новые технологии финансовых расчетов, это биткоины и всё прочее. Есть очень много. Вот это основные направления, по которым ведем работу.

В.Путин: Спасибо.

Доля вооружений в российском экспорте составляет 4,2%.

По итогам 2015 года объем экспорта российских вооружений составил $14,5 млрд, из которых более 80% составила доля "Рособоронэкспорта".

 Доля продукции военного назначения (ПВН) в общем российском экспорте составляет 4,2%. Об этом ТАСС на 11-м международном авиационно-космическом салоне Airshow China 2016 сообщил глава делегации "Рособоронэкспорта" Сергей Корнев.

"По данным Федеральной таможенной службы в 2015 году суммарный экспорт Российской Федерации составил $345,9 млрд. При этом доля ПВН составила 4,2%, а общая доля экспорта машин и оборудования, включая экспортируемое вооружение - 6%", - отметил Корнев.

Как подчеркнул глава делегации, ПВН является высокотехнологичной продукцией с высокой добавленной стоимостью, напрямую конкурирующей с продукцией высокоразвитых стран.

"По итогам 2015 года объем экспорта российских вооружений составил $14,5 млрд, из которых более 80% составила доля "Рособоронэкспорта". А за последние 16 лет "Рособоронэкспорт" поставил продукцию военного и двойного назаначения 116 странам на сумму свыше $120 млрд", - отметил Корнев.

Сбалансированный портфель заказов

Корнев рассказал, что маркетинговая стратегия "Рособоронэкспорта" позволила сформировать сбалансированный портфель заказов.

"Нами выработана маркетинговая стратегия по комплексному продвижению всего спектра российских вооружений и военной техники. Портфель заказов "Рособоронэкспорта", составлявший на начало 2016 года $49,5 млрд, стал более сбалансированным, что подтверждается эффективностью нашей работы во всех основных сегментах мирового рынка вооружений", - отметил глава делегации.

"Основу портфеля заказов компании, как и в прошлые годы, составляет авиационная техника (46%), за которой следуют техника ПВО (22%), техника сухопутных войск (18%), военно-морская техника (10%). Доля остальной продукции военного назначения составляет 4%", - сообщил Корнев.

По его словам, на момент создания спецэкспортера более 80% всей поставляемой ПВН приходилось на авиационную технику. "Такое распределение по видам вооружений несло в себе риски снижения экспортного потенциала в других сегментах, а если учесть незначительный гособоронзаказ в начале 2000-х годов - потерю некоторыми разработчиками и предприятиями компетенций по созданию и выпуску современной боевой техники", - отметил глава делегации.

"Сегодня мы предлагаем не просто отдельные виды вооружения, а решения по созданию национальных систем обороны сухопутных, воздушных и морских рубежей, составными частями которых могут быть как российские образцы и комплексы, так и зарубежные", - заключил Корнев.

Главный импортер

Корнев сообщил, что Китай остается одним из главных импортеров российских вооружений.

"Китай на протяжении длительного времени являлся одним из главных импортеров российских вооружений. В настоящее время его доля в общем объеме наших поставок несколько снизилась, однако он по-прежнему остается в числе наиболее крупных импортеров российского оружия", - отметил глава делегации.

По его словам, "Рособоронэкспорт" также масштабно сотрудничает с Индией. "Наши усилия направлены на работу с рядом других стран Азиатско-Тихоокеанского региона, расширяется присутствие в странах Ближнего Востока и Северной Африки, государствах ОДКБ", - отметил Корнев.

"Настоящим прорывом в Латинской Америке стало развитие военно-технического сотрудничества с Аргентиной, Бразилией и Венесуэлой. Кроме того, Россия поступательно возвращается в страны Африки южнее Сахары, взаимодействие с которыми было резко сокращено после распада Советского Союза", - подчеркнул собеседник агентства.

Россельхознадзор получил от экспортеров гарантии качества латиноамериканских соевых бобов и шрота

В рамках визита в Аргентинскую Республику в качестве сопредседателя Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству Сергей Данкверт провёл встречу с Президентом SENASA Хорхе Дилоном, а также с Руководителем Национальной службы Парагвая по безопасности и качеству продукции растениеводства и семян (SENAVE) Альфредо Грисьюк Альмейдой.

В ходе рабочей встречи с Президентом SENASA Хорхе Дилоном Сергей Данкверт отметил, что Аргентина традиционно поставляла соевый шрот в Россию, однако в связи с изменениями требований законодательства Российской Федерации поставки данной продукции временно прекращены. В тоже время Руководитель Россельхознадзора подчеркнул высокую заинтересованность российского рынка в увеличении поставок аргентинского соевого шрота. В целях возобновления поставок данной продукции в Россию аргентинским коллегам необходимо регистрировать корма, в частности, соевый шрот, содержащие ГМО.

Хорхе Дилон сообщил о готовности аргентинской стороны осуществлять контроль партий своего шрота, предназначенного для экспорта в Россию, и обеспечивать отсутствие в соевом шроте генномодифицированных линий, незарегистрированных в Российской Федерации. Также аргентинская сторона гарантировала сопровождение каждой партии соевого шрота, поставляемого из Аргентины в Россию, официальным сертификатом ГМО SENASA, в котором будет отражена информация обо всех содержащихся в партии соевого шрота линиях ГМО, которые должны быть зарегистрированы в России.

Для закрепления итогов встречи, а также для более эффективного сотрудничества между Россией и Аргентиной стороны подписали Протокол переговоров между Федеральной службой по ветеринарному и фитосанитарному надзору Российской Федерации и Национальной службой здоровья животных и качества сельскохозяйственной продукции Аргентинской Республики (SENASA) о требованиях к кормам, в том числе шроту соевому, экспортируемым из Аргентинской Республики в Российскую Федерацию.

На другой встрече, состоявшейся в рамках Российско-Аргентинской МПК, с руководителем парагвайской службы SENAVE Альфредо Грисьюк Альмейдой Сергей Данкверт выразил серьезную озабоченность тем, что при поставках парагвайских соевых бобов в Российскую Федерацию при проведении мониторинговых лабораторных исследований было выявлено наличие незарегистрированных линий ГМО.

В целях обеспечения соблюдения законодательства Российской Федерации в области регулирования оборота генетически модифицированных организмов Руководитель Россельхознадзора Сергей Данкверт сообщил о необходимости парагвайской стороной обеспечить отсутсвие в соевых бобах, экспортируемых из Парагвая в Аргентину, незарегистрированных на территории Российской Федерации линий ГМО.

Также во избежание прецедентов поставок из Парагвая в Россию соевых бобов, содержащих незарегистрированные линии ГМО, стороны договорились о том, что все партии соевых бобов, предназначенные для экспорта из Парагвая в Россию, будут сопровождаться официальным сертификатом парагвайской службы SENAVE, где будет отражена информация о содержании ГМО линий.

По итогам переговоров стороны также подписали Протокол переговоров между Федеральной службой по ветеринарному и фитосанитарному надзору Российской Федерации (Россельхознадзор) и Национальной службой по качеству и безопасности растениеводческой продукции и семян Республики Парагвай (SENAVE) о требованиях к соевым бобам, экспортируемым из Республики Парагвай в Российскую Федерацию.

В заключение встреч стороны отметили конструктивность состоявшихся диалогов и выразили надежду на укрепление дальнейшего взаимодействия между национальными службами Аргентины, Парагвая и России.

Государственная атомная электрогенерирующая компания Аргентины Nucleoelectrica Argentina S.A. (NA-SA) отвечает за производство и коммерциализацию энергии, полученной на АЭС Атуча (в состав которой входят 2 реактора типа PHWR мощностью 335 МВт и 692 МВт) и АЭС Ембальсе с реактором CANDU мощностью 600 МВт.

Nucleoelectrica Argentina S.A. также отвечает за реализацию проекта по продлению срока эксплуатации АЭС Ембальсе. Учитывая искусственно занижаемые на протяжении последних 10 лет предыдущим правительством Аргентины тарифы на электроэнергию (38 долл. США за 1 МВт/ч), при отсутствии надлежащего планирования и финансового контроля за деятельностью NA-SA, на декабрь 2015 года долг компании перед поставщиками работ и услуг составил 1 млрд аргентинских песо (около 66,7 млн долл. США).

Строительство энергоблока №2 на АЭС Атуча было начато в 1981 году компанией Siemens, но уже в 1984 году оно было заморожено в связи с нехваткой финансирования. В 1992 году работы были продолжены и в 1994 году на 80% готовности снова заморожены до 2006 года, когда было принято решение о достройке блока. Подключение блока к сети произошло 27 июня 2014 года. Всего на данный момент в Аргентине эксплуатируется 3 атомных энергоблока.

В 2014 году Аргентина и Китай подписали соглашение о сотрудничестве в сооружении энергоблока с тяжеловодным реактором канального типа и соглашение об условиях сотрудничества при реализации проекта строительства на территории Аргентины четвертого энергоблока АЭС.

Президент НАЭК «Энергоатом» Юрий Недашковский и президент атомной энергогенерирующей компании Аргентинской Республики Nucleoelectrica Argentina S.A. Рубен Омар Семмолони подписали меморандум о взаимопонимании в области атомной энергетики между компаниями в ходе официального визита делегации НАЭК «Энергоатом» на АЭС Атуча (Аргентина).

Меморандум предусматривает научно-техническое сотрудничество сторон в области мирного использования атомной энергии; обмен опытом строительства и безопасной эксплуатации АЭС, включая вопросы повышения безопасности, обращения с отработанным ядерным топливом (ОЯТ) и радиоактивными отходами (РАО), реконструкции и модернизации, продления сроков эксплуатации АЭС; подготовку эксплуатационного и ремонтного персонала.

Кроме этого украинские специалисты посетили второй энергоблок АЭС Атуча с тяжеловодным реактором PHWR KWU мощностью 692 МВт, который был подключен к энергосети в июне 2014 года спустя 33 года с начала строительства (1981 год). В период с 1994 по 2006 годы строительные работы на втором энергоблоке АЭС Атуча были практически полностью остановлены из-за политических изменений в Аргентине.

В ходе официального визита в Аргентину делегация Энергоатома во главе с президентом компании Юрием Недашковским приняла участие в конференции по ядерной энергетике, а также в заседаниях Руководящей группы и Исполнительного комитета Международной рамочной программы по сотрудничеству в области ядерной энергетики IFNEC. Конференция по ядерной энергетике была организованна министерством энергетики и добычи Аргентины в рамках IFNEC.

На конференции рассматривались актуальные вопросы, связанные с развитием ядерной энергетики в странах Латинской Америки. В частности - вопросы финансирования атомных проектов, продления срока эксплуатации действующих и строительство новых АЭС, развития ядерно-энергетической инфраструктуры и кадрового потенциала, работы с общественностью и проведения общественных слушаний, финансирования проектов по обращению с ОЯТ и РАО.

Президент Энергоатома также провел переговоры с помощником министра энергетики США Эдвардом МакГиннисом, который является главой Руководящей группы IFNEC. В ходе переговоров обсуждались перспективы оказания поддержки американским правительством проекту «Энергетический мост Украина – Европейский Союз».

О председательстве Руководителя Россельхознадзора Сергея Данкверта на 12-м заседании Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

Руководитель Россельхознадра Сергей Данкверт в качестве председателя Российской части Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству совместном с Первым заместителем Министра иностранных дел и культа Аргентины по международным экономическим отношениям, председателем Аргентинской части МПК Марией Кристиной Болдорини провели 12-е заседание Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии.

В ходе заседания Сергей Данкверт подчеркнул, что Россия, как и прежде рассматривает Аргентину в качестве одного из ключевых партнеров в Латинской Америке. В подтверждении этому, Руководитель Россельхознадра упомянул состоявшиеся в последнее время контакты, прежде всего, встречу президентов России и Аргентины Владимира Путина и Маурисио Макри «на полях» саммита «Группы двадцати» в Китае (г.Ханчжоу, 4-5 сентября 2016 г.), визит Министра иностранных дел и культа Аргентины Сюзаны Малькорра в Москву в апреле 2016 года, а также визит Министра агроиндустрии Аргентины Рикардо Буриайле в середине октября текущего года.

Сергей Данкверт подчеркнул, что Россия выступает за дальнейшее развитие партнерских отношений по линии Евразийского экономического союза и Южноамериканского общего рынка (МЕРКОСУР). В связи с предстоящим с января 2017 г. председательством Аргентины в МЕРКОСУР Руководитель Россельхознадзора выразил надежду на углубление данного формата взаимодействия и подписание Меморандума о сотрудничестве по торгово-экономическим вопросам между Евразийской экономической комиссией и правительствами стран-участниц МЕРКОСУР.

На сегодня по объему товарооборота России со странами Латинской Америки Аргентина прочно занимает четвертое место - после Бразилии, Мексики и Эквадора. За последние 10 лет российско-аргентинский товарооборот вырос в 3,5 раза за счет трехкратного увеличения поставок из Аргентины в Россию и шестикратного роста экспорта российских товаров на аргентинский рынок. В поставках из Аргентины доминируют продовольственные товары и сельскохозяйственное сырье. Однако, несмотря на такие показатели, торговый оборот стран весьма нестабилен. После введения рядом западных стран антироссийских санкций и ответных особых экономических мер в виде ограничений на ввоз сырья и продовольствия из этих стран, многие государства, в том числе и в Латинской Америке, резко увеличили поставки своей продукции на российский рынок. В этом ключе Сергей Данкверт отметил,что Аргентина не смогла использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах, несмотря на то, что Россия создает благоприятные условия для поставок аграрной продукции из Аргентины в Россию. Так, Россельхознадзор предоставил право поставок животноводческой продукции ряду аргентинских предприятий. Служба проводит экспертные оценки аргентинских предприятий, в результате чего некоторые из них уже получили право поставок своей продукции на российский рынок. Также Россельхознадзор начал процедуру аудита официальной системы ветеринарного надзора в сфере производства молочной продукции. Это важный шаг в укреплении взаимодействия Россельхознадзора с национальной ветеринарной службой Аргентины, подчеркнул Сергей Данкверт.

Руководитель Россельхознадзора обратил внимание на то, что Россия готова сотрудничать с Аргентиной не только в области сельского хозяйства. Так, в ходе работы Российско-Аргентинской МПК стороны пришли к пониманию того, что российские и аргентинские компании заинтересованы в сотрудничестве в области высокотехнологичных отраслей промышленности, а также транспорта, энергетики, включая атомную, аэрокосмическую. Это, к примеру, строительство нового блока АЭС «Атуча» (ГК «Росатом»), участие ОАО «Газпром» в проектах в газовой сфере в Аргентине и многое другое.

Сергей Данкверт и Мария Кристина Болдорини высоко оценили работу бизнес миссии, которая состоялась в предверии 12-го заседания Российско-Аргентинской МПК и дала возможность российским и аргентинским компаниям провести конструктивный диалог.

Стороны пришли к обоюдному заключению, что для дальнейшего успешного развития двусторонних торгово-экономических отношений деловому сообществу обеих стран, прежде всего, нужна отлаженная система коммуникаций. Сергей Данкверт и Мария Кристина Болдорини отметили, что особую роль в этом информационном взаимодействии призвана сыграть Межправительственная Российско-Аргентинская комиссия по торгово- экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

В заключении стороны высоко оценили работу всех участников 12-го заседания Российско-Аргентинской МПК, подчеркнув конструктивность диалога, состоявшегося между российскими и аргентинскими партнерами, результатом которого стали конкретные договоренности по наращиванию всего комплекса двусторонних торгово-экономических отношений.

По итогам заседания сопредседатели МПК подписали Заключительный акт 12-го заседания Российско-Аргентинской МПК.

О ряде переговоров Сергея Данкверта на полях 12-го заседания Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

В рамках визита в Аргентинскую Республику в качестве сопредседателя Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству Сергей Данкверт провёл встречу с Президентом SENASA Хорхе Дилоном, а также с Руководителем Национальной службы Парагвая по безопасности и качеству продукции растениеводства и семян (SENAVE) Альфредо Грисьюк Альмейдой.

В ходе рабочей встречи с Президентом SENASA Хорхе Дилоном Сергей Данкверт отметил, что Аргентина традиционно поставляла соевый шрот в Россию, однако в связи с изменениями требований законодательства Российской Федерации поставки данной продукции временно прекращены. В тоже время Руководитель Россельхознадзора подчеркнул высокую заинтересованность российского рынка в увеличении поставок аргентинского соевого шрота. В целях возобновления поставок данной продукции в Россию аргентинским коллегам необходимо регистрировать корма, в частности, соевый шрот, содержащие ГМО.

Хорхе Дилон сообщил о готовности аргентинской стороны осуществлять контроль партий своего шрота, предназначенного для экспорта в Россию, и обеспечивать отсутствие в соевом шроте генномодифицированных линий, незарегистрированных в Российской Федерации. Также аргентинская сторона гарантировала сопровождение каждой партии соевого шрота, поставляемого из Аргентины в Россию, официальным сертификатом ГМО SENASA, в котором будет отражена информация обо всех содержащихся в партии соевого шрота линиях ГМО, которые должны быть зарегистрированы в России.

Для закрепления итогов встречи, а также для более эффективного сотрудничества между Россией и Аргентиной стороны подписали Протокол переговоров между Федеральной службой по ветеринарному и фитосанитарному надзору Российской Федерации и Национальной службой здоровья животных и качества сельскохозяйственной продукции Аргентинской Республики (SENASA) о требованиях к кормам, в том числе шроту соевому, экспортируемым из Аргентинской Республики в Российскую Федерацию.

На другой встрече, состоявшейся в рамках Российско-Аргентинской МПК, с руководителем парагвайской службы SENAVE Альфредо Грисьюк Альмейдой Сергей Данкверт выразил серьезную озабоченность тем, что при поставках парагвайских соевых бобов в Российскую Федерацию при проведении мониторинговых лабораторных исследований было выявлено наличие незарегистрированных линий ГМО.

В целях обеспечения соблюдения законодательства Российской Федерации в области регулирования оборота генетически модифицированных организмов Руководитель Россельхознадзора Сергей Данкверт сообщил о необходимости парагвайской стороной обеспечить отсутсвие в соевых бобах, экспортируемых из Парагвая в Аргентину, незарегистрированных на территории Российской Федерации линий ГМО.

Также во избежание прецедентов поставок из Парагвая в Россию соевых бобов, содержащих незарегистрированные линии ГМО, стороны договорились о том, что все партии соевых бобов, предназначенные для экспорта из Парагвая в Россию, будут сопровождаться официальным сертификатом парагвайской службы SENAVE, где будет отражена информация о содержании ГМО линий.

По итогам переговоров стороны также подписали Протокол переговоров между Федеральной службой по ветеринарному и фитосанитарному надзору Российской Федерации (Россельхознадзор) и Национальной службой по качеству и безопасности растениеводческой продукции и семян Республики Парагвай (SENAVE) о требованиях к соевым бобам, экспортируемым из Республики Парагвай в Российскую Федерацию.

В заключение встреч стороны отметили конструктивность состоявшихся диалогов и выразили надежду на укрепление дальнейшего взаимодействия между национальными службами Аргентины, Парагвая и России.

Сев кукурузы в Бразилии и Аргентине отстает от графика

Чрезмерно влажная погода задерживает сев кукурузы в Бразилии и Аргентине. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн. В Бразилии кукурузой засеяно 52% от намеченной площади, в Аргентине – 36%. Обычно к этому времени сев в Бразилии был уже проведен на 56% от плана, в Аргентине – на 41%.

Уборка нового урожая начнется в Бразилии в январе, в Аргентине – в феврале следующего года.

Руководитель Росздравнадзора Михаил Мурашко о системе отслеживания движения лекарственных средств по всей цепочке от производителя до потребителя. Интервью «Российской газете» от 2 ноября 2016 года

Аптека в смартфоне

Текст: Татьяна Батенёва

Российская газета - Спецвыпуск №7116 (248)

Каждый потребитель лекарств станет участником системы контроля

В конце октября завершился очередной этап создания федеральной государственной информационной системы, которая будет отслеживать движение лекарств по всей цепочке от производителя до потребителя (ФГИС МДЛП). Создать ее поручил президент страны. О том, как идет эта работа и к каким результатам она должна привести, "РГ" рассказал руководитель Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения (Росздравнадзор) Михаил Мурашко.

Михаил Альбертович, согласно концепции создания системы мониторинга, к началу ноября должны быть завершены три первых этапа ее разработки. Успешно ли они прошли, какие трудности выявили?

Михаил Мурашко: Концепция создаваемой системы была разработана и утверждена Минздравом России в прошлом году. В этом году уже выполнен большой объем подготовительных работ: определено, на каких платформах создается система, в каких форматах нужно прослеживать движение лекарств, какой тип маркировки использовать, чтобы он был одновременно и дешевый, и эффективный, и работал в любой ситуации. Проведены лабораторные испытания системы в наших подведомственных учреждениях. Подготовлен проект постановления правительства по пилотному проекту, который начнется с 1 января 2017 года. Он согласован со всеми органами исполнительной власти и Государственной комиссией по противодействию незаконному обороту промышленной продукции. Разрабатываются методические рекомендации для всех участников этого процесса.

Как будет работать система мониторинга?

Михаил Мурашко: На завершающем этапе производства лекарств на каждую упаковку будет наноситься индивидуальный data-matrix-код, и сведения о ней сразу будут поступать в единую информационную базу. Код может наноситься как на саму упаковку, так и на стикер, который является контролем первого вскрытия упаковки. Затем на каждом этапе обращения этой упаковки - в оптовом звене, аптеке, в медицинском учреждении - с помощью считывающего устройства можно будет отсканировать код и тут же получить всю информацию о ней: кто ее произвел, на какой производственной площадке, когда и т.п. Если появится вторая упаковка с таким же кодом, система сразу распознает ее как нелегитимную. Это даст гарантию, что ни контрафактные, ни поддельные лекарства в легальном обращении появиться не смогут. Пилотное испытание системы продлится весь 2017 год, чтобы выявить недоработки, сложные моменты и довести ее до безупречной работы.

Индивидуальный код упаковки будет поступать в единую информационную базу

Кто будет участвовать в пилотном проекте?

Михаил Мурашко: Участие в пилотном проекте добровольное. Заявки уже подали 15 компаний-производителей лекарственных средств - среди них и большие, и маленькие, и отечественные, и зарубежные. Участвуют также дистрибьюторы, аптечные сети и медицинские учреждения из Москвы, Московской области, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода и Белгорода. Первая часть пилота - разработка всех нормативных документов - уже вовсю идет. А часть компаний-участников уже маркирует свою продукцию.

Какие условия предложены участникам пилота - потребуется ли софинансирование?

Михаил Мурашко: Маркировка как часть производственного процесса - обязанность производителя.

Поэтому необходимое оборудование они должны встроить в свои производственные линии сами. Сканирующие устройства недороги, их должны приобрести все участники системы. Затраты аптек и медорганизаций, к примеру, составят не больше 5-6 тысяч рублей на рабочее место.

А кто и как разрабатывает программное обеспечение системы, работу единой информационной базы?

Михаил Мурашко: Создание программного продукта финансирует бюджет. Эти затраты сравнительно невелики, так как за основу взяли систему, разработанную нашим партнером - Федеральной налоговой службой - для маркировки шуб. Она дорабатывается в соответствии с нашими запросами, большим количеством участников и объемом рынка - а это более 5,5 миллиарда упаковок лекарств в год. К тому же каждая упаковка будет проходить не менее 10 транзакций - как на выпуске с этапа, так и при входе на следующий. В пилоте предстоит отработать весь этот механизм. Важно учесть и то, что программа должна работать на всей территории страны без технических проблем, иначе в лекарственном обеспечении населения могут возникать перебои. Сейчас самое главное - отработать технологию и предусмотреть все варианты работы, включая аварийные отключения электроэнергии или Интернета в отдаленных населенных пунктах. Ведь любой препарат, который не введут в единую базу, будет распознаваться как фальсифицированный либо как введенный с нарушением правил оборота. Система должна работать как часы.

Каких затрат потребует ее создание? Известно, на сколько подорожает одна упаковка лекарства?

Михаил Мурашко: Если предусмотреть пятилетний срок окупаемости, стоимость маркировки одной упаковки вырастет не более чем на 50 копеек.

Определены ли поставщики оборудования для генерирования индивидуальных кодов и их распознавания?

Михаил Мурашко: Ни в коем случае нет разговора о едином производителе какого-либо оборудования. Любой участник системы мониторинга может подобрать его по своему бюджету, своим производственным мощностям, скорости конвейера и т.п. То же и со сканерами.

Какие конкретно препараты будут мониторироваться в ходе пилотного проекта?

Михаил Мурашко: Поскольку этот этап инициативный, мы не ограничивали список лекарств строго. За основу взяли лекарства, входящие в программу "7 высокозатратных нозологий" - они в основном дорогостоящие, поэтому риски здесь выше. Но будет отслеживаться и ряд препаратов за пределами этого перечня. После подведения итогов пилота, с 2018 года, перечень мониторируемых препаратов будет расширяться поэтапно - сначала пойдем по перечню ЖНВЛП, начиная с более дорогого ценового сегмента, затем препараты специального учета и так далее.

50 копеек составит удорожание маркировки одной упаковки лекарств

Существуют ли подобные системы мониторинга движения лекарств в других странах?

Михаил Мурашко: Сегодня подобные проекты уже реализуют несколько стран. Дальше других продвинулись Аргентина, Турция, часть европейских стран. Начинают создавать подобные системы Бразилия, США, Китай. В середине октября прошел форум Международной коалиции регуляторных агентств по лекарственным средствам (ICMRA), в котором приняли участие более 20 стран с наиболее развитой регуляторной практикой и имеющих наибольшие объемы фармрынка. На нем была создана рабочая группа, которая будет заниматься разработкой требований к системе прослеживания движения лекарств. В нее вошла и наша страна. Конечная цель - создание глобальной системы контроля за движением лекарственных средств и медицинских изделий. У всех регуляторов есть понимание, что это только "ствол дерева". Дальше к системе может быть подключен дополнительный ряд функций, в том числе и относящихся к фармаконадзору - это было предложение от нашей стороны.

Зачем нужна система глобального мониторинга?

Михаил Мурашко: Во-первых, она станет защитой легального оборота лекарственных препаратов, позволит выявлять контрафакт и фальсификат, так как ни в одной из стран невозможно будет ввести в систему нелегально произведенный препарат. Она позволит получить реальную оценку рынка и потребностей - это важно для планирования, оценки потребления и т.п. Помимо этого она станет своего рода площадкой для кризис-менеджмента. Сегодня лекарства перемещаются по всему миру. И если в любой из стран на какой-то производственной площадке возникнет любая проблема, то регуляторы других стран сразу же получат об этом информацию. Это позволит оперативно реагировать на проблемы и решать их немедленно. Я думаю, что создание такой глобальной системы уведомлений - вопрос нескольких лет.

Смогут ли пользоваться системой мониторинга обычные граждане - потребители лекарств?

Михаил Мурашко: Программа позволяет любому человеку при наличии у него мобильного устройства (смартфон, планшет и т.п.) скачать из Интернета приложение для чтения кодов. С его помощью можно будет отсканировать код на упаковке и сразу получить полную информацию о лекарстве, которое он приобрел. То есть каждый потребитель становится участником системы контроля. Это, конечно, не значит, что нужно каждую упаковку маниакально проверять - ее и дистрибьютор, и аптека уже проверят за вас. Ключевыми участниками системы будут профессионалы. Но она, несомненно, прибавит и потребителям уверенности и спокойствия.

Conde Nast Traveller: Афины в числе пяти лучших направлений в ноябре

Портал журнала Conde Nast Traveller (CNT) публикует 10 лучших направлений для посещения в ноябре. В топ-10 вошла греческая столица, заняв пятую строчку в рейтинге.

Афины, исторический город, в который молодежная культура вдохнула новую жизнь, является восхитительным местом для ноябрьской поездки. CNT не обходит без внимания большой выбор развлечений, упоминая многочисленные художественные галереи, бары, магазины и рестораны самого высокого класса. Кроме того, в ноябре уже достаточно прохладно, благодаря чему можно в полной мере насладиться Акрополем и Парфеноном. И ещё один немаловажный факт – в это время уже не придётся встретить толпы туристов в самых красивых местах Афин.

В топ-10 также вошли Андалусия, Антигуа и Барбуда, Эс-Сувейра и марокканское побережье, Новая Зеландия, Лас-Вегас и Гранд-Каньон, Буэнос-Айрес, Оман, Гонконг, Непал

Встреча с главой Росфинмониторинга Юрием Чиханчиным.

Владимир Путин провёл рабочую встречу с руководителем Федеральной службы по финансовому мониторингу Юрием Чиханчиным.

В.Путин: Юрий Анатольевич, мы вчера отмечали 15–летие службы. Хочу поздравить всех сотрудников. Но мы договорились, что Вы ещё поподробнее расскажете о результатах работы ведомства.

Ю.Чиханчин: Спасибо большое, Владимир Владимирович, за поздравление. Мы вчера действительно собирались с коллективом, посмотрели Ваше обращение, это был подарок и оценка нашей деятельности.

Если немного вернуться в историю, наверное, 15 лет назад мы не думали, что нам удастся достичь таких результатов. Вы помните, что тогда страна находилась в чёрном списке, дважды была попытка принять закон, он не прошёл сначала Совет Федерации, потом Президент наложил вето. Действительно, было такое, что часть международных контрактов была отменена, нам не разрешали проводить операции, ряд чиновников был даже арестован в тот момент. Но я хочу сказать, что всё удалось поправить.

В.Путин: Это очень показательная цифра на 15 июня 2006 года: под контролем организованной преступности находилось 50 процентов частных предприятий, 60 процентов государственных предприятий и 80 процентов банков.

Ю.Чиханчин: Это из отчёта международного сообщества, когда нас загоняли в чёрный список. Да, действительно, всё это было.

Сегодня мы, конечно, полностью поправили ситуацию. Сегодня мы вышли на те стандарты, которые требует ФАТФ. Мы сегодня активные члены всех международных организаций, которые занимаются вопросами противодействия отмыванию денег, финансированию терроризма.

Нам удалось помочь нашим соседям из евразийской группы, центральноазиатским странам создать такие же системы. И фактически мы создали пояс финансовой безопасности.

Мы активно работаем по наркотикам, наши требования сегодня отмечены на площадке ООН, работаем по игиловской теме, создали антиигиловскую группу – это международные площадки.

Нам удалось многое сделать для повышения финансовой грамотности населения. Я могу сказать, что почти 10 тысяч российских участников обучены из тех, кто занимается непосредственно банковской сферой, правоохранительные органы. Мы обучаем иностранцев – даже из таких стран, как Перу, Афганистан, Аргентина, Монголия.

Мы создали сетевой институт, который объединяет более 20 институтов не только российских, но и за рубежом, где есть наши кафедры, готовим студентов. В настоящее время 200 человек только иностранцев у нас обучается.

Межведомственные комиссии различные заработали, в которых мы работаем, их более тридцати. Это правительственные комиссии, которые дают нам возможность применять законодательство и добиваться конкретных результатов.

Если посмотреть по динамике, то можно сказать, что количество, конечно, финансовых институтов, которые были в 2000 году, у нас сократилось – это как раз говорит о законопослушности, – и увеличилось количество предоставляемой информации. Это тоже говорит как раз о законопослушности, и нам это удалось.

На сегодняшний день мы создали для лучшего качества работы с финансовыми организациями так называемый «личный кабинет», который показывает, насколько законопослушно предприятие по ряду показателей, порядка двух десятков показателей. Мы решили несколько вопросов. Первое, мы наладили с ними информационное взаимодействие, а во–вторых, мы, самое главное, сделали систему антикоррупционных отношений. То есть мы оторвали «проверяльщиков» от проверяемых организаций и дистанционно видим, если есть [нарушение] – мы подаем сигнал, они исправляют ситуацию.

Мы создали совет комплаенсов, где основные представители банков как раз с нами прорабатывают риски. Есть несколько диаграмм, они как раз говорят о том, что те права, которые мы дали банкам, самостоятельно приостанавливать операции, если они выглядят сомнительно, – только в этом году более 500 тысяч приостановлено операций, закрыто счетов. Это говорит о том, что банки начинают очищаться от теневых схем, очищаться от фирм-однодневок.

Конечно, растёт и количество финансовых расследований. Здесь динамика есть: мы проводим порядка до 40 000 финансовых расследований в год, растёт и количество уголовных дел по нашим материалам. Но мы считаем, что всё–таки наша задача основная не завести уголовные дела, а предотвратить преступления.

Безусловно, здесь в первую очередь хорошо сработал тот закон о гособоронзаказе, о котором мы говорили, система контроля за денежными средствами. И только первичный анализ показывает, что в этом году порядка 20 миллиардов сохранено. Взяты под особый контроль ряд направлений, основные стратегические объекты, скажем, Керченский мост, чемпионат мира по футболу. Совместно с казначейством мы внедряем систему контроля.

Очень активно работа продолжается и по вопросу, связанному с терроризмом. Здесь мы совместно с ФСБ в первую очередь, с МВД отладили механизм, позволяющий выявлять среди операций лиц, имеющих отношение к террористической деятельности. Тех, кто осуждён и попадает в перечень, мы контролируем.

Если говорить кратко о наших результатах, то только за последние два года, когда мы взяли под контроль непосредственно бюджетные финансовые потоки, сохранено в общей сложности порядка 225 миллиардов бюджетных средств. Объём средств, которые возвратили государству в ходе всех уголовных дел и финансовых расследований, – почти 300 миллиардов. И объём пресечённых незаконных операций – это порядка 90 миллиардов. И где–то примерно 250 миллиардов банки сами отстаивают. Цифры говорят очень наглядно.

Сегодня выстроена хорошая система, которая позволяет выявлять картельные сговоры. Выявлено порядка 90 компаний на общую сумму порядка 3,5 миллиарда. С Казначейством работа ведётся. Только с налоговыми службами разрушено схем на сумму порядка 25 миллиардов.

На сегодняшний день – на последнем пленарном заседании ФАТФ обратила внимание, по нашему мнению тоже, – три основные угрозы. Первое, это трансграничные переводы, в первую очередь где появляются преступные доходы. Это как раз скандал с «панамским досье». Второе, это проблема финансирования терроризма. И, третье, это новые технологии финансовых расчётов, это биткойны и всё прочее. Есть очень много. Вот это основные направления, по которым ведём работу.

В.Путин: Спасибо.

Россия. Весь мир > Финансы, банки > kremlin.ru, 2 ноября 2016 > № 1960401 Юрий Чиханчин

Крестьяне против приватизации

КОМИТЕТ крестьянского развития (Codeca) Гватемалы объявил через социальные сети тысячам сельских тружеников по всей стране, что он готовит массовую акцию протеста против правительства Джимми Моралеса.

На призыв откликнулись 20 из 22 департаментов страны. 26 октября сотни членов крестьянских организаций, объединённых в Codeca, потребовали, как и в феврале нынешнего года, национализации производственных объектов и закупочных фирм, отмены налоговых льгот для крупных компаний, а также закона государственно-частного партнёрства, который нацелен на ликвидацию многих рабочих мест.

Крестьяне настаивают на отставке Моралеса, продажных прокуроров, местных властей и депутатов, требуют суда над бывшим президентом Оскаром Бергером и расследования деятельности нынешнего главы государства Альваро Арсу, который приложил немало усилий, чтобы ускорить приватизацию в стране. Сельские труженики осуждают преступную политику правых неолибералов Гватемалы в отношении достойных представителей Венесуэлы, Эквадора, Боливии, Бразилии и Аргентины.

(Пренса Латина)

Вина не будет

Производство вина упало на 5% из-за глобального потепления

Иделия Айзятулова

Пино-нуар, каберне и мерло могут исчезнуть. Все дело в глобальном потеплении: чем выше температура, тем быстрее созревает виноград. Специалисты опасаются, что определенные сорта винограда перестанут подходить для производства вина, тогда как в целом качество напитка ухудшится.

Из-за «климатических изменений» производство вина в мире упало на 5%. Самые серьезные проблемы возникли в странах Южного полушария, а именно в Чили и Аргентине. Вина, произведенного в нынешнем году, хватит для удовлетворения потребительского спроса, однако производственные показатели сейчас худшие за последние два десятилетия, отмечает The Guardian. По заявлению Международной организации виноградарства и виноделия (OIV), это очередное напоминание человечеству о том, какой эффект глобальное потепление и естественные изменения климата оказывают на вино и места произрастания винограда.

Больше всего вина в 2016 году произвела Италия (48,8 млн гектолитров), за ней следуют Франция (41,9 млн), Испания (37,8 млн), США (22,5 млн), Австралия (12,5 млн), Китай (11,5 млн) и Чили (10,1 млн). При этом Франции удалось удержать место в тройке, несмотря на 12-процентное падение производства.

В Южной Америке из-за эффекта Эль-Ниньо дела с виноделием обстоят хуже, особенно это касается винограда сортов мальбек и карменер: производство в Аргентине упало на 35%, в Чили — на 21%.

Общий объем производства упал до 259,5 млн гектолитров (по сравнению с 273,9 млн гл в 2015 году) — год вошел в тройку худших за последние 16 лет. По подсчетам OIV, произведенного во всем мире вина хватит на 35 млрд бутылок.

О проблемах сообщили и виноделы ЮАР (падение на 19%), однако они возникли не во всех странах Южного полушария: Австралии удалось нарастить производство на 5%, Новой Зеландии — и вовсе на 35%. Впрочем, специалисты говорят, что перспективы австралийского виноделия могут быть не слишком радужными: в Европе вино худшего качества производят в холодные и дождливые годы, в Австралии же главная проблема — жаркое, засушливое лето, которое часто сопровождается лесными пожарами (что может придать будущему вину запах дыма).

OIV отмечает, что основной фактор, влияющий на производство, — это изменения климата, а конкретно — температуры, и проследить это достаточно легко: в Европе данные о созревании и сборе винограда собираются с начала XVI века.

В отчете, подготовленном Институтом Земли Колумбийского университета, говорится, что потепление способствует более раннему сбору винограда. «Анализ данных со всего мира помог установить, что повышение температуры на 1°C ускоряет созревание винограда на шесть или семь дней», — сообщается в исследовании.

Согласно работе климатолога Ива Турре, этот феномен может стать причиной того, что существенная часть винограда пино-нуар перестанет подходить для производства бургундского вина: этот сорт очень прихотлив, его урожайность невысока, а кроме того, он практически не поддается купажированию (смешивание с другими сортами).

Другие исследования показывают, что будут потеряны также каберне и мерло.

С начала XX века средняя температура воздуха во Франции в течение всего года выросла на 1,5°C и продолжает расти.

В 2014 году статья в журнале Wine Economics and Policy сообщала, что повышение земной температуры в целом окажет «невероятный эффект» на сельское хозяйство, обращая внимание на то, что существует мало культур, более чувствительных к самым незначительным изменениям климата, чем виноград. В статье указывается, что из-за неустойчивости теплого течения Гольфстрим в Европе похолодание может ждать регион Бордо и часть Испании, однако другие регионы, например Эльзас, станут теплее, и период выращивания винограда там станет короче. О чересчур раннем созревании винограда заявляют и виноделы итальянской коммуны Кьянти.

Опубликованное в 2013 году исследование сообщает, что к 2050 году около двух третей современных винодельческих регионов станут непригодными для выращивания винограда (хотя более приятным климат станет, например, на юге Англии, в центральных районах Китая и штате Вашингтон).

Дэмиен Шинан, председатель Общества виноделов штата Виктория и владелец винодельни Mount Langi Ghiran, говорит, что риск раннего созревания заключается в том, что кислота и сахар в виноградине «распадутся» раньше срока и необходимый для производства вина уровень алкоголя образуется до того, как сформируется привычный для этого сорта вкус. «Если не следить за этим, в вашем вине может оказаться намного более высокий уровень алкоголя, чем вы запланировали, а это плохо сказывается на вкусовых качествах», — поясняет Шинан. Поэтому большинство австралийских компаний высаживают сорта, популярные не во Франции, а в более теплых Италии и Испании, или же переносят виноградники в более холодный регион страны, например на остров Тасмания.

Согласно данным OIV, производство вина в России неуклонно снижается: в 2011 году было произведено 7 млн гл, в 2012-м — 6,2 млн, в 2013-м — 5,3 млн, в 2014-м и 2015-м — по 4,9 млн гл. Прогноз на 2016 год — не выше 5,2 млн гл. Союз виноградарей и виноделов России заявил, что уровень производства вина в РФ за первое полугодие нынешнего года упал на 8–10% (по сравнению с аналогичным периодом 2015 года). Во многом это связано с тем, что россияне стали переходить на более дешевые аналоги вин — винные напитки, так как рост цен на вина составил 10–15% (во многом из-за повышения акцизов).

При этом в 2015 году россияне выпили всего около 590 млн л вина, а сейчас этот показатель будет еще ниже.

Наиболее популярным алкоголем у соотечественников остаются водка и пиво.

Исследование: жители РФ особенно беспокоятся из-за потери зубов в старости

Международное онлайн-исследование GfK Consumer Life помогло определить 5 основных причин беспокойства людей, связанных со здоровьем и возрастными изменениями. В целом в различных странах опрошенных беспокоят одни и те же проблемы, однако жители России больше других переживают из-за увеличения массы тела и потери зубов.

Исследование GfK Consumer Life было проведено в 17 странах. Для исследования основных источников беспокойств, связанных со здоровьем сейчас и по мере старения, респондентам был предложен список из 19 наиболее распространенных проблем, в котором их попросили указать те, что беспокоят их больше всего.

Оказалось, что потеря остроты зрения больше всего беспокоит жителей Испании (53%), Мексики и Аргентины (52%), а в целом среди опрошенных боятся этого 38%. Аналогично пункт «снижение умственной активности» как фактор беспокойства отметили 38% участников опроса во всех странах. В то же время в Испании эту проблему выделили 66% респондентов, в Аргентине – 58%, в Германии – 52%, в Мексике – 51% и в Италии – 50%.

Россия стала единственной страной, где «потеря зубов» вошла в топ-5 поводов для беспокойства, связанных со здоровьем и возрастными изменениями. На втором месте этого списка - увеличение веса (34%). На первом месте, как в целом по миру, - ослабление зрения.

Некоторые проблемы из списка, предложенного респондентам, оказались специфичными для отдельных стран. К примеру, в Японии и Корее самым большим поводом для беспокойства стало «появление морщин и дряблости кожи».

Капризы погоды не позволяют вести сев кукурузы в Аргентине

На текущей неделе ливневые дожди на большей части территории Аргентины вызвали наводнения и завалы на дорогах, что сделало почти невозможным продолжение сева кукурузы. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на Зерновую биржу Буэнос-Айреса.

За неделю кукурузой было засеяно лишь 1,2% от запланированной площади. К 27 октября кукуруза была размещена на 35,9% от запланированных 4,9 млн. га.

Из-за чрезмерных осадков может быть потеряна часть посевов пшеницы, уборка которой начнется в декабре.

FAS USDA повысил прогноз экспорта аргентинской пшеницы в сезоне 2016/17

Атташе департамента сельского хозяйства США в Аргентине (FAS USDA) повысил прогноз экспорта аргентинской пшеницы в сезоне 2016/17 еще на 300 тыс. тонн до 8,3 млн. тонн.

Ранее эксперты USDA дали прогноз по аргентинскому урожаю пшеницы – 14,4 млн. тонн, что на 27,4% больше показателя предыдущего сезона.

По мнению экспертов, аргентинская пшеница составит жесткую конкуренцию экспортерам США на латиноамериканском рынке, прежде всего, в центральных и южных регионах Бразилии.

О проведении технических консультаций с Национальной службой здоровья животных и качества сельхозпродукции Министерства сельского хозяйства, животноводства и рыболовства Аргентинской Республики.

26 октября 2016 года состоялись технические консультации между специалистами Россельхознадзора и Национальной службой здоровья животных и качества сельхозпродукции (SENASA) по вопросам связанных с проведением предстоящей инспекцией аргентинских предприятий по производству рыбы и морепродуктов (креветка), заинтересованных в поставках своей продукции на территорию государств — членов Евразийского экономического союза. В ходе технических консультаций стороны детально обсудили вопросы, касающиеся организации указанной инспекции, в том числе сроки и формат проведения инспекции.

Кроме того были обсуждены вопросы по взаимному увеличению товарооборота между Аргентинской Республикой и Российской Федерацией.

По результатам технических консультаций была достигнута договоренность, что в ближайшее время Россельхознадзор подготовит официальное письмо в адрес SENASA о заинтересованности российских экспортеров в осуществлении поставок животноводческой продукции из Российской Федерации на территорию Аргентинской Республики.

Боливийский плацдарм.

Южная Америка – континент, где энергодефицитные, но экономически развитые страны соседствуют с сырьевыми энергоизбыточными. Как, например, более благополучные и индустриальные Аргентина и Бразилия с бедной, но богатой газом Боливией. Для инвесторов добычные проекты в стране-поставщике становятся своеобразным «ключом» к более доходным рынкам государств-покупателей топлива. Так, «Газпром», уже несколько лет обсуждающий проекты добычи и продажи углеводородов в Аргентине и Бразилии, в этом году начнет поставки туда из Боливии. Скорее всего, эта страна будет использована нашей госкомпанией как база для экспансии в различных секторах газовой отрасли и других стран континента.

В начале осени международный консорциум в составе французской Total E&P Bolivie, российского Gazprom International, и еще двух акционеров начал промышленную добычу на крупнейшем в Боливии газоконденсатном месторождении «Инкауаси». Его запасы с учетом площади-сателлита «Акио» оцениваются в 70,8 млрд куб. м газа и 4,8 млн тонн конденсата. До конца года мощность промысла должна выйти на уровень 6,5 млн куб. м газа и 5 тыс. баррелей конденсата в сутки. В нынешнем десятилетии эти показатели будут увеличены в 2 раза, благодаря чему совокупная добыча газа в Боливии возрастет на 12%. Добытый на «Инкауаси» газ пойдет на внутренний рынок, а также в Аргентину и Бразилию.

По запасам природного газа Боливия занимает третье место в Латинской Америке (после Венесуэлы и Тринидада и Тобаго). Доказанные запасы газа составляют 296 млрд куб. м; запасы по категории 3Р превышают 1,75 трлн куб. м.

Территориальное распределение ресурсов газа Боливии, млрд кубометров

 В целом к 2020 году Боливия планирует увеличить производство «голубого топлива» более чем на 30%, что повлечет за собой и наращивание экспорта, при этом страна уже сейчас является крупнейшим экспортером природного газа в Южной Америке. «Газпром» намерен занять сильные позиции в боливийской газодобыче благодаря участию в нескольких проектах разведки и разработки, а также в смежных бизнесах, которые российская компания старательно продвигает.

Стоит отметить, что работать в Боливии «Газпром» начал ненамного раньше подготовки вхождения на топливный рынок более крупных и богатых Аргентины и Бразилии. Однако разнообразные планы сотрудничества, которые предлагал российский инвестор местным властям и компаниям, пока остаются нереализованными. Теперь же «Газпром» получил гарантированную долю в экспортных поставках в эти страны, и, соответственно, рыночную нишу на их рынках.

Параметры рынков стран-потребителей боливийского газа, млрд куб. м в год

*Импорт природного газа из Боливии составляет 6 млрд куб. м в год. Кроме того, закупаются еще 4 млрд куб. м СПГ в Тринидад и Тобаго и 1 млрд куб. м в Нигерии.

«Инкауаси» – самый крупный, продвинутый и наименее рискованный проект освоения новых газовых запасов в Боливии. Территориально он расположен в пределах наиболее перспективного на углеводороды района Боливии – Центральнопредандийского нефтегазоносного бассейна («Субандино»), в предгорьях Анд на юге страны. Месторождение располагается в южной части лицензионного блока «Акио» площадью 254 квадратных километров и в северной части блока «Ипати» площадью 237,5 квадратных километров. Первопроходцем в этих местах стала Total, которая сначала выявила перспективную структуру, а затем и месторождение «Инкауаси» в 2004 году.

На блоках были выполнены сейсморазведочные работы 3D на площади около 300 квадратных километров и намечены места для строительства дополнительных поисковых скважин. В 2011 году очередная разведочная скважина – Акио-Х1001 – установила распространение газоносной территории в северном направлении в пределах одноименного лицензионного блока. А в 2013 г. площадь месторождения была расширена на юг, благодаря результативной оценочной скважине «Инкауаси-2». Доразведка с целью прироста дополнительных ресурсов продолжается; сейчас испытывается вторая оценочная скважина «Инкауаси-3».

Полученные благодаря бурению данные позволили установить, что средняя глубина залегания продуктивных горизонтов составляет 5000-5500 метров. Для организации опытно-промышленной разработки на месторождении запущены 3 эксплуатационные скважины, построена установка комплексной подготовки газа мощностью 6,9 млн куб. м в сутки, создана система внутрипромысловых трубопроводов, а также построен 100-километровый газопровод, соединивший месторождение с сетью магистральных газопроводов Боливии и экспортных маршрутов в соседние страны.

Стоимость запуска месторождения «Инкауаси» уже составила порядка 1,5 млрд долл., объем инвестиций в Стадию 2 – полномасштабную разработку месторождения – оценивается в 750 млн долл. Очевидно, это связано с тем, что во время опытной эксплуатации была построена основная часть инфраструктуры, а капвложения на Стадии 2 пойдут преимущественно в расширение скважинного фонда и увеличение мощности установки комплексной подготовки газа до 19,5 млн куб. м в сутки. В 2017 году, по текущим прогнозам, на «Инкауаси» будет добыто около 2,4 млрд куб. м газа, в 2020 году – 4,7-4,8 млрд куб. м газа.

Вхождение «Газпрома» в этот проект не было стремительным. В сентябре 2010 года Total переуступила ему 20% из своей 80-процентной доли в проекте. Можно предположить, что сотрудничество двух компаний в Боливии было своеобразным продолжением их партнерства в Штокмановском проекте. В тот период высокие цены на углеводороды еще позволяли «Газпрому» в обмен на допуск арктическим запасам добиваться доступа к активам компаньона в других частях света.

Формальная процедура вхождения «Газпрома» в проект «Инкасауси» растянулась на несколько лет. Соглашение о переуступке части французских акций россиянам было ратифицировано боливийским парламентом только в 2013-м, а окончательно власти одобрили сделку еще через год. Возможно, причина была в местной системе регулирования контрактов недропользования. Но, скорее всего, власти Боливии стремятся расширять партнерство с «Газпромом» и России в целом путем политического увязывания сделок в самых различных областях в единый комплекс договоренностей (подробнее об этом мы расскажем ниже).

Акционеры «Инкауаси», %

Помимо контрактов на разведку и разработку, «Газпром», по договоренности с YPFB, планирует участвовать в проектах по сооружению и модернизации объектов нефтегазовой инфраструктуры, созданию энергогенерирующих мощностей, мощностей по производству и распределению сжиженного природного газа (СПГ) и по производству двигателей, работающих на СПГ, а также по созданию научно-технического центра газовой отрасли Боливии.

Начало газовому российско-боливийскому сотрудничеству положило подписание в 2007 году Меморандума о взаимопонимании между «Газпромом» и нефтегазовой госкомпанией Yacimientos Petroliferos Fiscales Bolivianos (YPFB). Документ, в частности, предусматривает сотрудничество в области разведки и разработки углеводородов, а также возможности участия в инфраструктурных проектах.

В 2008 году «Газпром» и YPFB подписали соглашения об изучении потенциала блоков «Асеро», «Сунчал» и «Кароуаичо», перспективные ресурсы газа которых оценивались в 300 млрд кубических метров. А через несколько месяцев – уже трехсторонний меморандум с участием Total E&P Bolivie о проведении совместной оценки только одного наиболее интересного участка – «Асеро». У россиян и французов равные доли участия на период разведки, которые в случае успеха и перехода к добыче сократятся с 50% до 22,5%, а мажоритарный 55-процентный пакет акций получит YPFB. «Асеро» – крупнейший лицензионный участок недропользования в Боливии площадью 7856 тыс. квадратных километров, с севера и запада он примыкает или близок к блокам «Акио» и «Ипати».

Контракт по освоению «Асеро» был заключен этими тремя участниками в 2013 г., а в 2014 г. утвержден специальным законом. Срок действия контракта – 40 лет, 5 из которых отводится на разведочный период с минимальным объемом инвестиций в $130 млн. Программа геологоразведки предусматривает выполнение магнитотеллурической съемки и гравиметрических исследований в объеме 200 погонных километров и строительство 2 поисковых скважин. С высокой долей вероятности можно предположить, что скважины будут пробурены на уже выявленных перспективных структурах «Северный Инкауаси» и «Ильинчупа». Строительство первой скважины запланировано на начало 2017 года. И хотя делать производственные прогнозы еще рано, геологи Total полагают, что на пике разработки добыча составит почти 10 млрд кубических метров в год, что сделает «Асеро» крупнейшим источником поставок природного газа в Боливии. Но, для реализации проекта требуется не менее $4,5 млрд, что вдвое выше стоимости разработки «Инкасауси». Поэтому по соотношению затрат и доходов проекты «Инкасауси» и «Асеро» примерно равнозначны для «Газпрома», с той разницей, что во втором геологические риски пока выше.

Риски еще выше в таком проекте российского гиганта, как самостоятельное геологическое изучение блоков «Ла Сейба» и «Витиакуа», а также участка «Мадиди». Два первых расположены в южной части Боливии в департаментах Тариха и Чукисака в нефтегазовом бассейне Чако – это неподалеку от районов разворачивающейся деятельности «Газпрома». А вот блок «Мадиди» находится в северо-западной части страны в пределах Бенийского («Эль Бени») нефтегазового бассейна. С начала 2016 года «Газпром» получил геофизические материалы по этим трем участкам для изучения в течение 12 месяцев с правом заключения без тендера операторского контракта в случае интереса к сделке. В феврале «Газпром» согласился изучить на аналогичных условиях информацию еще по шести блокам. Но, на сегодня новостей о данных проектах нет. Российские геологи, не связанные с «Газпромом», в беседе с «НиК» высказали мнение, что, скорее всего, компания, во-первых, сочла чрезмерными риски разведки этих участков, а, во-вторых, что исчерпала «внутрикорпоративную квоту» на высокорисковые проекты как способ расширить присутствие в нефтегазовой отрасли Боливии.

Представляется, что увеличение геологических рисков – это характерная черта всех новых проектов разведки и разработки в газовой отрасли Боливии. Дело в том, что в настоящее время отрасль переживает переходный период. За последние 10 лет в проекты разведки и разработки было инвестировано $7 млрд, и без такого масштабного расширения поисковых работ текущие газовые ресурсы составили бы 4 трлн кубических футов вместо имеющихся сегодня 11 трлн кубических футов, указывают представители YPFB. Прежде открытые месторождения исчерпали потенциал роста, и если в 2014 г. среднесуточная добыча газа составляла в стране 64 млн куб. м в сутки, то в 2016 – уже порядка 60 млн куб. м в сутки. Новые запасы только начинают разрабатываться, тогда как спрос на голубое топливо увеличивается и внутри Боливии, и в Южной Америке в целом. Поэтому к концу 2010-х годов производство товарного газа в республике необходимо довести до 80 млн куб. м в сутки.

YPFB запланировала привлечение около $5 млрд в геологоразведку в 2015-2019 годах для открытия почти 200 млрд куб. м новых запасов газа. Правительство, в свою очередь, подготовило 63 лицензионных участков, уверяя, что в их недрах залегает порядка 850 млрд куб. м газа. Оборотной стороной такого гостеприимства является то, что инвесторам предлагаются практически неразведанные блоки..

Возможно, именно по этой причине «Газпром» начинает вносить коррективы в свою боливийскую стратегию.

Во время промышленного запуска «Инкауаси» Алексей Миллер подарил президенту Боливии Эво Моралесу «КАМАЗ», двигатель которого работает на газомоторном топливе. Этот грузовик можно считать символом новой политики «Газпрома», которую оформило заключенное в феврале 2016 года Соглашение о стратегическом сотрудничестве с государственной YPFB. Помимо взаимодействия в области разведки, добычи и транспортировки углеводородов, документ обозначил партнерство компаний в секторе глубокого газового downstream. Кроме того, Соглашение предполагает совместное развитие рынка газомоторного топлива в республике, для напоминания о котором Миллер и привез этот «КАМАЗ».

Данный бизнес настолько важен для «Газпрома», что компания, помимо пункта в Соглашении, закрепила и расширила вопрос отдельным документом. В Меморандуме о взаимопонимании в сфере развития применения СПГ стороны договорились реализовывать проекты по использованию газа в качестве топлива для грузового, пассажирского и речного транспорта в Боливии, а также для автономной газификации обособленных районов. Эти подходы к развитию рынка «Газпром» намерен применить в ходе «актуализации Генеральной схемы развития газовой отрасли Боливии до 2040 года», соглашение по которой подписано тогда же в феврале.

Через несколько месяцев – в июне – февральские соглашения были еще раз закреплены подписанием Дорожной карты реализации достигнутых договоренностей.

Курс на газовый downstream представляется наиболее выигрышной стратегией в Боливии, где открытия новых запасов газа делают и готовят не только консорциумы с участием «Газпрома». Например, тандем YPFB и испанской Repsol объявил минувшей зимой об обнаружении трех новых месторождений в департаменте Санта-Крус с совокупными запасами 115 млрд кубических метров. А в октябре сообщил о том, что благодаря открытым новым запасам увеличит почти вдвое добычу газа в южном департаменте Чукисака – с 6,6 млн куб. м до 9,6 млн куб. м в сутки. То есть, хотя проекты разведки и разработки реализуются в Боливии в условиях высоких геологических рисков, после открытия перед инвесторами возникает задача обеспечения выгодного сбыта, и уже с 2017 года новые запасы начнут конкурировать между собой.

Поэтому игроки боливийского газового рынка ищут и создают новые ниши потребления. В конце зимы государственная YPFB запустила в департаменте Санта-Крус первый в стране минизавод по сжижению природного газа мощностью 76 тыс. тонн СПГ в год. Боливийский СПГ планируется продавать не только внутри страны, но и в Парагвае, Перу, а главное – на гигантском бразильском рынке. YPFB уже выиграла тендер на поставку малотоннажной партии СПГ в соседний Парагвай, что свидетельствует о спросе на переработанный боливийский газ, а не только доставляемый по трубопроводам. Но, повторимся, на сегодня в стране только один, да и то небольшой завод СПГ. Поэтому спрос на СПГ-проекты в Боливии определенно будет.

Шансы «Газпрома» занять достойную нишу в производстве и продаже СПГ, и, в частности, газомоторного топлива скорее всего связаны не только с профессиональной репутацией, технологическими компетенциями и инвестиционными возможностями. Они зависят от российско-боливийских отношений в целом.

Почти одновременно с промышленным запуском «Инкауаси», министры обороны России и Боливии подписали соглашение о военном сотрудничестве. Для начала южноамериканская страна хочет получить кредит на покупку десяти вертолетов российского производства. О желании получить и другие займы президент Моралес говорил Владимиру Путину, когда тот в прошлом ноябре рассказывал о желании российских компаний работать во многих отраслях боливийской экономики. «Клиентский» характер российско-боливийских отношений очевиден.

Пока что у «Газпрома» хватает своих ресурсов и поддержки Кремля для продвижения бизнеса в Боливии. Возможно, строительство мощностей по производству СПГ, организация контрактов по его экспорту, а на следующем этапе – создание совместных бизнесов с российскими машиностроителями для поставки их газомоторной техники и локализации «отверточных» производств в южноамериканской республике ускорится благодаря появлению собственного газа из «Инкауаси» и «Асеро». «Газпром» уже пробовал организовать поставки СПГ в Аргентину из-за океана, но планы продаж из соседней Боливии выглядят гораздо реалистичнее. Однако, высокая значимость политической составляющей не только в межгосударственном российско-боливийском, но и в отраслевом партнерстве «Газпрома» существенно увеличивает риски инвестирования в эту далекую страну.

Первую попытку организовать партнерство с Бразилией, «Газпром» предпринял в 2007 году, подписав с бразильской госкомпанией Petrobras Меморандум о взаимопонимании, который предусматривает взаимодействие в области разведки, добычи, транспортировки и реализации углеводородов (кстати, почти одновременно с аналогичным меморандумом с боливийской YPFB). Российская компания хотела участвовать в строительстве трансконтинентального газопровода из Венесуэлы в Бразилию протяженностью около 10 тыс. км и стоимостью более $23 млрд. Но бразильцы отказались от этого проекта, предпочтя для организации дополнительных поставок газа создание новых мощностей по приему и регазификации СПГ.

В 2011 году «Газпром» вновь попробовал войти на бразильский газовый рынок, открыв для этого представительство в Рио-де-Жанейро. В течение нескольких лет компания вела переговоры с Petrobras о вхождении в действующие проекты по разведке и разработке, и в контракты с Gaspetro, занятой торговлей местным и иностранным газом. По словам представителей российского экономического сообщества в Бразилии, переговоры осложнялись взаимной деловой необязательностью сторон. Кроме того, «Газпром» вел переговоры с Shell о совместном строительстве двух центров регазификации СПГ на северо-востоке Бразилии. Но к концу 2014 г. падение мировых цен на углеводороды, и развернувшееся политическое противостояние между Западом и Россией «похоронило» идеи сотрудничества этого этапа. В 2015 году представители «Газпрома» заговорили о возможной покупке долей Petrobras в ее местных upsteam-проектах, а также об участии российской компании в геологических тендерах. Однако и эти планы пока остаются без движения.

Сотрудничество «Газпрома» с Аргентиной началось с устных переговоров в 2013 г. между Алексеем Миллером и главным управляющим директором аргентинской национальной нефтегазовой компании Yacimientos Petroliferos Fiscales (YPF) Мигелем Галуччио. Российскую компанию в первую очередь интересовал выход на аргентинский газовый рынок, и в конце 2013 «дочка» Gazprom Marketing & Trading (GM&T) выиграла тендер на поставку десяти партий СПГ аргентинским компаниям YPF и Enarsa.

В апреле 2015 года «Газпром» и YPF подписали Меморандум о сотрудничестве относительно разведки месторождений и прокладки трубопроводов на территории Аргентины. Партнеры также договорились создать рабочую группу для анализа возможностей добычи не только традиционных углеводородов, но и сланцевых. Осенью того же года компании подписали соглашение о сотрудничестве в области добычи углеводородов, выделив месторождение Vaca Muerta – третье в мире по запасам сланцевых углеводородов (927 млн барр. нефтяного эквивалента).

Аргентина создает беспилотник двух классов.

24 октября ВВС Аргентины провели испытания беспилотника Aucán на авиабазе Чамикал (провинция Ла-Риоха), сообщает "Военный Паритет".

Проект реализуется Генеральной дирекцией исследований и разработок (Dirección General de Investigación y Desarrollo) и включает в себя две версии - 1-й и 2-й классы. 1-й класс является облегченной версией массой 150 кг для исследований.

Аппарат 2-го класса является оперативным беспилотником разведки и наблюдения, общая масса 300 кг, масса полезной нагрузки до 50 кг, двигатель мощностью 60 л.с. обеспечивает скорость до 115 узлов (до 213 км/ч - прим. Военный Паритет), продолжительность полета 11 часов, потолок 15000 футов (4575 м).

Международный Совет по Зерну: Мировая торговля пшеницей обновит рекорд

Международный Совет по Зерну (IGC) поднял прогноз мирового производства зерна в текущем сезоне на 8 млн. т до рекордных 2 077 млн. т, что на 4% больше, чем в прошлом сезоне. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

Прогноз урожая кукурузы был повышен на 8 млн. т до 1035 млн. т. Прибавка была сделана, в основном, для США, Аргентины и Индии. На 1 млн. т до 748 млн. т поднята оценка мирового валового сбора пшеницы, главным образом, за счет стран Причерноморья. В прошлом сезоне в мире было собрано 737 млн. т пшеницы и 971 млн. т кукурузы.

Мировое фуражное потребление кукурузы будет существенно выше, чем ожидалось месяц назад. Поэтому прогноз мирового потребления зерна был увеличен на 5 млн. т до 2 054 млн. т, что на 4% больше, чем в сезоне 2015/16.

Мировая торговля зерном оценивается в 337 млн. т (сентябрьский прогноз – 333 млн. т, в прошлом сезоне – 344 млн. т). Активность торговли будет несколько ниже по сравнению с пиком, достигнутом в прошлом сезоне, из-за сокращения поставок в Китай. Власти Китая принимают меры по уменьшению объема закупок импортного зерна и стимулируют собственное производство. Из-за увеличения импорта пшеницы в Индию мировая торговля пшеницей установит рекорд – 167 (164 и 164) млн. т.

Переходящие запасы зерна вырастут до 498 (492 и 475) млн. т. Запасы у крупнейших мировых экспортеров поднимутся до самого высокого уровня за последние семь лет – 165 (163 и 149) млн. т.

FAS USDA: Экспорт кукурузы из Аргентины вырастет до 20,5 млн. т

Урожай кукурузы в Аргентине в сезоне 2016/17 (март 2017г. – февраль 2018г.) вырастет до 36,5 млн. т, прогнозирует Иностранная сельскохозяйственная служба при Минсельхозе США (FAS USDA). Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

Площадь сева кукурузы будет увеличена до 4,5 млн. га, что на 0,8 млн. га больше, чем в сезоне 2015/16. Фермеры уже засеяли 25-30% площадей от запланированного объема.

Ожидаемый рост урожая позволит Аргентине нарастить экспорт до 26,0 млн. т. В текущем сезоне Аргентина экспортирует 20,5 млн. т. Трейдеры уже законтрактовали около 4 млн. т кукурузы нового урожая, уборка которого начнется в феврале. Цена кукурузы с поставкой в апреле составляет около 150 $/тонна на внутреннем рынке.

Внутреннее потребление кукурузы увеличится до 10,5 млн. т, на 0,8 млн. т по сравнению с прошлым сезоном из-за более активного фуражного потребления.

Конечные запасы останутся на стабильном уровне – 2,1 млн. т.

В Иране пройдет крупнейшая выставка птицеводства, животноводства, молочной и смежных отраслей промышленности

В Тегеране, 27 октября открывается 15-я Международная выставка птицеводства, животноводства, молочной и смежных отраслей промышленности Iranplex 2016.

Эта выставка считается одной из самых больших в области животноводства на Ближнем Востоке. Тем не менее, участники ежегодного мероприятия не ограничиваются Ближним Востоком.

В мероприятии примут участие 120 зарубежных фирм из таких стран, как Турция, Австрия, Китай, Франция, Испания, Бельгия, Италия, Дания, Нидерланды, Германия, Бразилия, Австралия, Индия, Южная Корея, Венгрия, Тайвань, Румыния, Аргентина и Япония.

Ведущая выставка птицеводства, животноводства и молочной промышленности страны Iranplex 2016 обеспечивает идеальную бизнес-платформу для удовлетворения потребностей всех иранских и международных лиц, принимающих решения на высшем уровне.

Кроме того, 360 иранских фирм представят свои новейшие продукты: животноводческие машины, оборудование и сопутствующие услуги, разнообразное промышленное оборудование, кормовые добавки, ветеринарные препараты и вакцины для животных, пищевые добавки, молочные продукты, корма для животных и пищевые добавки, ветеринарные медикаменты и дезинфицирующие средства, домашний скот, птицу и т.д.

15-я Международная выставка птицеводства, животноводства, молочной и смежных отраслей промышленности пройдет с 27-29 октября в Тегеране в Международном постоянном выставочном центре.

Субсидии в рыболовстве остаются в сфере внимания ВТО

Главы делегаций стран-членов ВТО на встрече в Осло обсудили возможные направления переговоров на ближайшие месяцы. В число тем вошли и субсидии в рыбной отрасли.

Неформальная встреча министров, отвечающих за вопросы торговли, и гендиректора ВТО Роберто Азеведо состоялась Осло (Норвегия). В мероприятии участвовали представители 25 стран-членов Всемирной торговой организации. Российскую делегацию возглавил заместитель главы Минэкономразвития Станислав Воскресенский.

Как сообщили Fishnews в пресс-службе отечественного министерства, перспективы развития многосторонней торговой политики и переговорной деятельности ВТО обсудили в преддверии 11-й министерской конференции, которая пройдет в декабре 2017 г. в Буэнос-Айресе (Аргентина). Напомним, что министерская конференция является высшим органом Всемирной торговой организации.

Главы делегаций обменялись мнениями по поводу возможных направлений переговоров в ближайшие месяцы. Речь идет как о темах в контексте Дохийской повестки дня, так и новых вопросах, актуальных для современной мировой торговой системы: электронная торговля, субсидии в рыболовстве или содействие инвестициям и т.д. «Для успеха конференции в Аргентине, по мнению большинства участников, необходима активная переговорная работа по линии постпредств членов ВТО в Женеве и личная вовлеченность представителей стран-членов в соответствующие мероприятия», – отметили в Минэкономразвития России.

Как сообщалось ранее, 13 стран выразили намерение начать в ВТО переговоры по запрету субсидий для рыболовства. В первую очередь - тех выплат, которые приводят к перелову, перепроизводству или браконьерству. Такое совместное заявление обнародовали Аргентина, Австралия, Канада, Чили, Колумбия, Новая Зеландия, Норвегия, Папуа – Новая Гвинея, Перу, Сингапур, США, Швейцария и Уругвай.

О заседании Российской части Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству

Мероприятие, которое возглавил Руководитель Россельхознадзора – сопредседатель Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству Сергей Данкверт, состоялось в Москве. В заседании приняли участие представители разных ведомств и заинтересованных компаний.

Мероприятие состоялась в преддверии проведения заседания Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, которое состоится 1-2 ноября 2016 года в Буэнос-Айресе (Аргентина).

В ходе диалога участники обсудили имеющиеся перспективы и ключевые позиции двустороннего сотрудничества России и Аргентины. Отмечено, что новое руководство Аргентины подает самые оптимистичные надежды на развитие сотрудничества и увеличение товарооборота. Вместе с тем, подчеркнуто, что за последние пять лет в товарообороте стран наметилось ощутимое снижение.

Проговорены существующие проблемные вопросы в части выполнения российскими компаниями имеющихся соглашений. В этой связи, Сергей Данкверт подчеркнул, что со своей стороны примет все меры для того, чтобы компании и ведомства, не исполняющие взятые на себя обязательства, понесли соответствующую ответственность за действия или бездействия, которые могут привести к дискредитации России как надежного партнера.

В качестве перспективных отмечены такие направления сотрудничества, как экспортные поставки автотранспорта, силовых машин, удобрений, строительство энергоблоков, сотрудничество в области инвестиций, таможенной сфере, энергетики, космоса и др.

Х5 Retail Group планирует полностью перейти на прямой импорт к концу 2019 года

По сообщению «Известий», компания Х5 Retail Group, объединяющая сети «Пятерочка», «Перекресток» и «Карусель», намерена довести долю прямого импорта фруктов и овощей до 100% в ближайшие три года.

Сейчас ритейлер напрямую покупает за границей около 20% фруктов и овощей.

К концу 2019 года X5 Retail Group хочет перейти на 100-процентный прямой импорт фруктов и овощей, при котором она будет заключать все договоры с иностранными поставщиками напрямую и ввозить в Россию продукцию самостоятельно. Об этом «Известиям» сообщил представитель компании.

«При прямом импорте сеть самостоятельно заключает договоры с иностранным производителем, а значит, знает точную цену продукции, может управлять сроками отгрузки и поставки, что невозможно при работе с дистрибьюторами», — говорят в Х5.

В 2015 году ритейлер самостоятельно поставлял из-за рубежа до 20% импортной продукции — в основном фрукты и овощи. Сейчас у компании более 100 контрактов с иностранными производителями.

После заключения договора с производителем ритейлер самостоятельно доставляет продукцию в Россию, где пользуется услугами таможенных брокеров и логистических партнеров, которые предоставляют услуги экспедирования товаров с использованием их складов, объяснили в торговой сети. Подобная схема прямого импорта позволяет сети покупать продукцию почти на 5% дешевле, чем если бы сеть заключала договоры с оптовым партнером на территории России.

Еще около 5% экономии даст ритейлеру собственная логистика на территории России. Для этого Х5 до конца 2016 года откроет два склада на арендованных площадях, на которые будет поставляться исключительно продукция компании из-за рубежа. Такая схема также сокращает длительность путешествия овощей и фруктов из-за границы на три дня. В этом году у компании начнут функционировать склады в Санкт-Петербурге и Новороссийске по 6 тыс. кв. м каждый, в 2017 году подключится еще один — в Центральном федеральном округе. В первую очередь на созданных складах будут обрабатываться апельсины, мандарины, лимоны, персики и нектарины.

Торговая сеть сотрудничает с поставщиками из ЕАЭС и СНГ, а также из Грузии, Сирии, Ирана, Марокко, Сербии, Македонии, Молдавии, Египта, Израиля, Китая, Индии, ЮАР, Новой Зеландии, Мексики, Эквадора, Колумбии, Аргентины и Чили.

По прогнозам компании к концу текущего года средняя доля иностранных фруктов и овощей, поставляемых напрямую, составит около 50% от общего объема импорта в этой категории. Доля свежей плодоовощной продукции в товарообороте сетей «Перекресток» и «Пятерочка» в III квартале 2016 года составляет около 7–8%. Объем импорта в каждой категории разный, его среднее значение в Х5 уточнить не смогли.

Правительство Венесуэлы и оппозиция намерены начать переговоры 30 октября с целью разрешить политический кризис, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на апостольского нунция в Аргентине архиепископа Эмиля-Поля Шеррига.

По словам Шеррига, стороны встретились днем в понедельник и "начали национальный диалог с целью создания условий для проведения пленарного заседания 30 октября".

Ранее сообщалось, что папа Римский Франциск принял в Ватикане президента Венесуэлы Николаса Мадуро и призвал его с мужеством вступить на путь диалога.

Парламент Венесуэлы, находящийся под контролем оппозиции и жестко противостоящий президенту, 25 октября рассмотрит вопрос о действиях Мадуро, обвиненного депутатами в государственном перевороте. В парламентском "Соглашении о восстановлении конституционного порядка в Венесуэле" слово "импичмент" напрямую не употребляется, формулировки носят обтекаемый характер, хотя перед началом заседания глава парламента Энри Рамос говорил о возможности обсуждения вопроса о смещении Мадуро с поста. Всего документ содержит 10 пунктов, среди которых выделяется также обращение к вооруженным силам с просьбой не выполнять антиконституционные приказы.

Ранее суды семи штатов Венесуэлы неожиданно аннулировали итоги первого этапа сбора подписей за проведение референдума о прекращении полномочий Мадуро, которые до этого были признаны национальным избирательным советом действительными, без чего проведение второго этапа невозможно. Второй этап сбора подписей был запланирован на 26-28 октября. Для оппозиции важно провести референдум в 2016 году. В случае его проведения после 10 января 2017 года, даже при условии положительного ответа венесуэльцев на вопрос о прекращении полномочий Мадуро, пост главы государства на оставшиеся два года займет нынешний вице-президент. Если плебисцит пройдет раньше, то, по конституции, должны состояться новые выборы. Избирательные власти страны заявили, что в текущем году организация такого референдума невозможна.

Экспортеры инвестируют $ 1,2 млрд. в аргентинский порт Росарио

Компании-экспортеры зерна, в т.ч. Glencore, Cargill, Cofco и Bunge, в течение трех лет инвестируют $1,2 млрд. в модернизацию инфраструктуры аргентинского порта Росарио. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на агн. Reuters.

Самые крупные инвестиции сделает Renova, совместное предприятие между Glencore Plc и аргентинской компанией Vicentin SA – 6,2 млрд. песо ($ 410 млн.). Renova планирует построить новый причал и улучшить хранилища и зоны разгрузки к концу 2017г.

Международная агропромышленная компания Bunge и аргентинский переработчик AGD вложат 1,66 млрд. песо в улучшение железнодорожных подъездных путей к шестому терминалу, крупнейшему в Росарио, и в увеличение емкости его хранилищ. Работы планируется завершить до 2018г.

Китайская корпорация COFCO инвестирует 420 млн. песо, чтобы расширить причал для барж. 140 млн. песо вложит американская компания Cargill и ещё 255 млн. песо – нидерландский зерновой тредер Nidera.

Аргентина занимает третье место в мире по экспорту сои и кукурузы и первое место в мире по экспорту соевого масла и соевого шрота. Однако устаревшая инфраструктура и отсутствие инвестиций за последнее десятилетие ставят под угрозу её конкурентные преимущества. Через терминалы Росарио экспортируется около 80% выращенного в стране зерна.

В Аргентине вырос объем инвестиций в сельское хозяйство

В текущем году объем инвестиций в сельское хозяйство и пищевую промышленность Аргентины достигнет $50 млрд., заявил министр сельского хозяйства Аргентины Ricardo Buryaile. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на агн. Reuters.

Министр подчеркнул, что объем закупок сельхозтехники вырос на 15%, удобрений – на 50%. «Страна готовится обеспечить продовольствием до 600 миллионов человек», - сказал он.

К 2020г. производство растениеводческой и животноводческой продукции может вырасти на 50%, прогнозирует Ricardo Buryaile. Толчком для увеличения сельхозпроизводства станет отмена экспортных ограничений. Однако этого недостаточно, считает министр. Необходимо также снизить затраты на транспортировку сельхозпродукции.

"Мастер" и "Файтинг Игл" прошли аргентинскую проверку.

ВВС Аргентины (Fuerza Aérea Argentina - FAA) провели оценку учебно-боевого самолета/легкого штурмовика Alenia Aermacchi M-346 Master в качестве потенциального фронтового боевого самолета (potential new front-line platform), сообщает "Военный Паритет".

12-13 октября пилоты ВВС Аргентины проводили ознакомительные полеты на самолете на базе Лечче (Италия). Аргентина в первую очередь заинтересована в возможностях М-346 выполнять боевые задачи в режимах "воздух-воздух" и "воздух-поверхность".

Самолет имеет девять точек подвески (четыре на каждой консоли крыла и подфюзеляжный для пушечного контейнера). М-346 может нести неуправляемые бомбы Mk 82/83/84, а также высокоточное оружие таких типов как УАБ GBU-12/16 и Opher Mk 82. В боевой арсенал могут быть включены шесть бетонобойных ("противоаэродромных") бомб Durandal, четыре блока НАР BRD-4 или LAU-7/LAU-5002/LAU-32, четыре УР воздушного боя AIM-9 Sidewinder или Diehl IRIS-T, четыре УР для поражения наземных/морских целей AGM-65 Maverick ASM или Brimstone. Имеется возможность подвески разведывательной станции Rafael RecceLite, бортовой радар пока не установлен, но может быть интегрирован по первому желанию клиента.

В сентябре ВВС Аргентины тестировали южнокорейский легкий боевой самолет Korean Aerospace Industries (KAI) FA-50 Fighting Eagle. Ставится задача заполнения ниши вышедших из боевого состава истребителей Dassault Mirage III и Mirage 5, а также штурмовиков Douglas A-4R Fightinghawk. Потребность Аргентины оценивается в 10-12 новых боевых самолетов.

Разместились по-королевски

Саудовская Аравия разместила суверенные облигации на $17,5 млрд

Иделия Айзятулова

Власти Саудовской Аравии провели рекордное для развивающихся стран размещение суверенных облигаций на общую сумму в $17,5 млрд. Спрос на саудовские облигации существенно превысил предложение. Вырученные деньги пойдут в том числе на покрытие разрастающегося дефицита бюджета страны.

19 октября власти Саудовской Аравии разместили дебютный выпуск суверенных облигаций на 5, 10 и 30 лет. Общий объем эмиссии превысил запланированные изначально $10–15 млрд и составил $17,5 млрд, а спрос на бумаги почти в четыре раза превысил предложение, достигнув $67 млрд, отмечаетThe Wall Street Journal.

Столь высокий спрос был обусловлен ультранизкими ставками по всему миру и недостатком высокодоходных активов, сообщает Reuters. Ожидаемая доходность по облигациям — 2,58, 3,44 и 4,64% для пяти-, десяти- и тридцатилетних бумаг соответственно, что ниже установленных 18 октября ориентиров (2,83, 3,6 и 4,8%). Источник, близкий к сделке, сообщает, что основными покупателями стали частные инвесторы из США и институциональные участники рынка из Азии.

В этом году на рынок облигаций уже выходили некоторые представители региона Персидского залива — Катар, Бахрейн, Оман и эмират Абу-Даби, — которым удалось привлечь в общей сложности $20 млрд.

Однако это размещение задало новую планку для развивающихся стран: предыдущий рекорд в $16,5 млрд в апреле нынешнего года установила Аргентина (доходность по 10-летним облигациям была установлена на уровне 7,5%). Эксперты считают, что этот ход Саудовской Аравии доказывает желание властей королевства реализовать амбициозный план по диверсификации экономики, отказу от «нефтяной иглы» и привлечению внимания инвесторов к частному бизнесу в стране.

Кроме того, привлеченные средства должны позволить Саудовской Аравии сократить бюджетный дефицит, который в 2016 году может достичь $87 млрд (в 2015 году он превысил $100 млрд и составил около 16% номинального ВВП). Причина этого — не только низкие цены на нефть, но и участие Саудовской Аравии в военных конфликтах в Йемене и Сирии.

В апреле текущего года власти страны привлекли $10 млрд займа от группы иностранных банков — впервые за 10 лет (именно на погашение этого кредита уйдет часть привлеченных от облигаций средств). Также в этом году королевству пришлось сократить государственных служащих и их зарплаты, а в будущем запланировано урезание субсидий, в частности, на бензин.

Для проведения более агрессивных инвестиций правительство создало отдельный суверенный фонд благосостояния, который совместно с японской корпорацией SoftBank собирается вложить в развитие высоких технологий около $70 млрд (а с учетом внешних инвестиций — даже $100 млрд).

На 2018 год запланировано проведение первичного размещения акций государственного нефтяного гиганта Aramco (Saudi Arabian Oil): по оценке Financial Times, сделка может принести в казну королевства более $100 млрд.

В конце сентября появились сообщения о том, что Центральный банк Саудовской Аравии собирается влить в банковскую систему страны 20 млрд риалов ($5,3 млрд) в виде депозитов для поддержания финансовой стабильности: проблемы в нефтяной отрасли (и резкое сокращение доходов от добычи) ставят под удар способность частных банков кредитовать бизнес на доступном уровне. Подобные финансовые интервенции регулятор проводил со второго квартала нынешнего года, но информация об этом была раскрыта лишь осенью — как полагают аналитики, не в последнюю очередь для того, чтобы снять опасения инвесторов перед размещением.

Действия Саудовской Аравии временно отвлекли инвесторов и трейдеров от монетарной политики Федеральной резервной системы (ФРС) США — главной темы последних месяцев — и проблемных показателей американского рынка жилой недвижимости (падение спроса в сентябре на 9%), отмечает Marketwatch. В целом предложение саудитов подняло доходность казначейских облигаций США, а также увеличило стоимость акций андеррайтеров размещения — J.P. Morgan Chase, HSBC и Citigroup.

Дженнифер Ганди

Диктатуры и их институты: особый мир

Дженнифер Ганди – политолог, доцент факультета политических наук Университета Эмори (Атланта, США).

[1]

1.1. Введение

Контраст между демократией и диктатурой – в структуре, политике, социальной активности – уже давно привлекает пристальное внимание ученых. Несмотря на это, до согласия по поводу того, как определять режимы этих типов, еще очень далеко. Какие случаи можно квалифицировать как «демократии»? Какие варианты стоит записывать в «диктатуры»? Когда мы сталкиваемся с жестокостью Иосифа Сталина или Пол Пота, на второй вопрос, как представляется, можно ответить с легкостью: ведь никто не станет оспаривать отнесение их режимов к диктатурам. Но вот с другими случаями все гораздо сложнее. Скажем, на протяжении семидесяти лет Мексика каждые шесть лет избирала нового президента. Тем не менее все это время на выборах побеждал кандидат от одной и той же партии. Или вспомним Сингапур, где Ли Куан Ю на три десятилетия пресек любую политическую конкуренцию. Несмотря на это, на шкале политических режимов его правление размещают в широком диапазоне, простирающемся от «максимально деспотичного» до «максимально демократичного».

Отчасти проблема обусловлена тем, что диктаторы весьма изобретательны в вопросе о том, как организовать собственное правление. Принятие решений может сосредотачиваться в самых разных институтах, включая среди прочего хунты, политбюро, семейные советы. И все же в наибольшей мере склонность диктаторов к инновациям проявляется в тех ситуациях, когда они используют номинально демократические институты, такие, как законодательные органы или политические партии. Диктаторы нередко управляют при наличии парламентов, часть которых обладает даже формальным правом принимать законы, в то время как прерогативы других ограничены «советом и обсуждением». Комплектоваться такие ассамблеи могут либо по назначению, либо посредством выборов. Если речь о выборах, то кандидаты могут использовать партийные флаги, а могут баллотироваться в качестве независимых. Если политическое пространство монополизировано единственной партией, то партийная идентификация может оказаться не слишком существенной. Впрочем, многие диктатуры допускают многопартийность, произвольно производя селекцию партий и запрещая некоторые из них. Конечно, кто-то из диктаторов вообще обходится без подобных институтов. Эта институциональная пестрота, однако, еще более затрудняет выделение набора критериев, по которому определяются и классифицируются диктатуры.

Другим основанием для концептуальной неразберихи служит историческое использование термина «диктатура», возникшего в Древнем Риме, где его наделяли четкими и специфическими институциональными особенностями, причем резко контрастирующими с современным его употреблением. С течением времени понимание того, что представляет собой диктатура, менялось, а сам термин многократно подвергался политическим манипуляциям. В итоге тип режима, который первоначально отличался строгим следованием определенным правилам, превратился в свою противоположность, характеризующуюся отсутствием всяких правил.

Так что же такое диктатуры? И кто такие диктаторы? Каким образом они организуют свое правление, используя номинально демократические институты? Ответы на эти вопросы тонут в современных противоречиях. Для того, чтобы выявить источник разногласий, необходимо проследить историческую эволюцию интересующего нас концепта. Данная статья начнется с краткого обзора, который поможет нам понять суть нынешних дебатов о природе диктатуры. Занимаясь типологией диктатур, существовавших после Второй мировой войны, я пользуюсь минималистским определением данного явления. Соответственно, чтобы привести «диктаторский зоопарк» хотя бы в какой-то порядок, я подразделяю диктаторов на три типа, среди которых диктаторы-монархи, диктаторы-военные и диктаторы-гражданские. В этом тексте я показываю также институциональное многообразие диктатур, проявляющееся в различных вариантах использования ими номинально демократических законодательных органов и политических партий.

1.2. Что такое диктатура?

Самое простое определение диктатуры предполагает, что это противоположность демократии. По крайней мере в этом нас убеждают такие названия научных трудов, как «О социальных корнях диктатуры и демократии» или «Экономические истоки диктатуры и демократии»[2]. И все же определение диктатуры не такое непростое дело. Если первоначально этим понятием обозначали институциональный механизм, используемый в Древнем Риме, то теперь под ним подразумевается современная управленческая система, зачастую ассоциируемая с отсутствием институтов и ограничений. Трансформация смысла происходила на нескольких временных отрезках, когда первоначальное понятие искажалось ради политических целей. К середине XX века результатом этого стало негативное определение диктатуры, под которой понималась форма правления, лишенная любых атрибутов, ассоциирующихся с демократией. Но, по-видимому, у нас нет оснований приписывать недемократическим режимам полное пренебрежение институциональными формами; опыт послевоенных диктатур сполна убеждает в этом. В своих институциональных установлениях авторитарные режимы очень разнообразны, и очень важно выяснить причины и следствия этого разнообразия.

1.2.1. Историческое использование термина

В современном использовании термины «тирания» и «диктатура» находятся в тесной связи. Но так было далеко не всегда. Хотя тирания как тип политического режима была описана еще во времена Аристотеля, первоначально ее не связывали с понятием диктатуры. Во-первых, термин «диктатура» впервые появился лишь в Древнем Риме, то есть уже после Аристотеля. Во-вторых, в своем первоначальном значении у диктатуры было очень четкое и специфическое значение: так называли правление лидера, которого римский консул наделял чрезвычайными полномочиями в особо сложные периоды, когда внешние войны или внутренние распри угрожали самому существованию государства[3]. Срок правления диктатора не должен был превышать шести месяцев, и он не мог оставаться у власти после того, как назначивший его консул уходил в отставку[4]. Во время своего срока диктатор имел право использовать любые полномочия, необходимые для преодоления кризиса и восстановления прежнего конституционного порядка.

В этом кратком описании института несколько аспектов заслуживают уточнения. Во-первых, решение о том, требует ли наличная ситуация назначения диктатора, принималось регулярными государственными институтами государства – такими, как магистраты или сенат. Причем те, кто занимался этим вопросом, не могли рассматривать себя в качестве претендентов на эту должность. Во-вторых, пост диктатора был явно предназначен для одного человека; коллективное руководство могло бы помешать попыткам разрешить кризис. В-третьих, диктатура опиралась на широкий круг полномочий, но при этом не могла упразднять иные государственные институты. В-четвертых, диктатор никогда не избирался народом[5]. Наконец, в-пятых, окончательной целью диктаторского правления была реставрация прежнего политического порядка.

В этих институциональных рамках в Риме в 501–200 годах до нашей эры существовали 76 диктатур. Большинство из них занимались либо военными кампаниями против других держав, либо умиротворением внутренней смуты. У диктатора не было права осуществлять акции возмездия; как следствие, диктатура не ассоциировалась с жестоким или репрессивным правлением.

Римский военачальник Сулла, отказавшийся принять свою отставку, двинулся на Рим и в 82 году до нашей эры возродил институт диктатуры в попытке узаконить свое правление. Режим Суллы, однако, заметно отличался от традиционных диктатур. Во-первых, поскольку Сулла обрел власть только после того, как верные ему легионы завоевали Рим и расправились с его врагами, его режим стал первой диктатурой, установленной военной силой. Чрезмерная жестокость, которую Сулла проявлял в нейтрализации своих оппонентов, привела к тому, что диктатуру стали связывать с террором. Более того, в отличие от прежних диктаторов, чьи сроки пребывания в должности зависели от глубины стоявших перед ними проблем, диктатура Суллы предполагала полное сосредоточение всей власти – военной, административной, законодательной, судебной – в руках одного человека, радикально переустраивающего политическую жизнь. Понятие диктатуры, восстанавливающей прежний порядок, утратило актуальность.

Странным, однако, представляется то, что Сулла еще придерживался временных ограничений, налагаемых на диктатора. После весьма короткого правления он отошел от власти и вернулся к частной жизни. Лишь в январе 44 года до нашей эры, когда Юлий Цезарь принял титул «пожизненного диктатора», с временностью диктаторской власти было покончено[6].

Более поздние апологеты диктатуры зачастую забывали о том, что ее первоначальный смысл уже был искажен Суллой и Цезарем. В «Размышлениях о первой декаде Тита Ливия» Никколо Макиавелли восхваляет это римское изобретение, замечая при этом:

«Действительно, среди прочих римских учреждений диктатура заслуживает того, чтобы ее рассмотрели и причислили к тем из них, которые были причиной величия столь огромной державы»[7].

Объяснялись эти славословия довольно просто: поскольку, полагал их автор, коллективное законотворчество часто оказывалось недостаточно гибким, оно не очень подходило для разрешения кризиса. Размышляя в том же русле, Жан-Жак Руссо с одобрением отмечает:

«Если же опасность такова, что соблюдение закона становится препятствием к ее предупреждению, то назначают высшего правителя, который заставляет умолкнуть все законы и на некоторое время прекращает действие верховной власти суверена. В подобном случае то, в чем заключается общая воля, не вызывает сомнений, и очевидно, что первое желание народа состоит в том, чтобы Государство не погибло».

Таким образом, и для абсолютистов, и для либералов диктатура оказывается полезной в силу своей способности к решительным действиям. Но ее временнáя ограниченность тоже очень важна, поскольку иначе, «раз настоятельная необходимость миновала, диктатура делается тиранической или бесполезной»[8].

Впрочем, помимо некоторых видных авторов, о диктатуре вспоминали не слишком часто. В XIX веке, например, этот термин был использован применительно лишь к двум периодам французской истории: первым были 1789–1815 годы, а вторым – 1852-й и несколько последующих лет. Интересно, что в первом из этих случаев под диктатурой имелось в виду правление не одного человека, а нескольких лиц. В октябре 1793 года Национальный конвент приостановил действие Конституции того же года и учредил временное правительство, которое служило диктатурой революционной группы. В этой ситуации исходный римский концепт лишился еще одной составляющей: единоличного характера власти.

После такого поворота потребовалось лишь время для того, чтобы термин «диктатура» начали использовать в отношении не только группы, но и целого класса. Понятие снова всплыло на поверхность после 1917 года, когда Владимир Ленин и его товарищи начали в позитивном ключе говорить о «диктатуре пролетариата». Тем не менее уже через несколько лет негативные коннотации возобладали: либеральные оппоненты итальянских фашистов и немецких нацистов отмечали этим ярлыком все, что вызывало у них ненависть: диктатурой, по их мнению, следовало именовать «угнетающую и деспотичную форму правления, установленную силой или запугиванием, позволяющую одному человеку или группе монополизировать политическую власть без конституционных ограничений, уничтожая тем самым представительное правление, политические права граждан и любую организованную оппозицию»[9]. Действуя в том же духе, Социалистический Интернационал в 1933 году в негативном ключе применил понятие диктатуры и для описания советского режима. Так или иначе, но приложение термина и к самопровозглашенной «диктатуре пролетариата» в России, и к фашистской диктатуре в Италии не имело ничего общего с первоначальной римской концепцией. Фашисты никогда не пытались вписать власть в какие-то временные рамки; а «диктатура пролетариата», хотя и была по природе своей не вечной, явно не стремилась реставрировать старые порядки.

Но события межвоенного периода никак не способствовали попыткам сохранить изначальное понимание диктатуры[10]. Желая обосновать исключительную власть и дезавуировать большевистское использование термина, Карл Шмитт отличал «комиссарскую диктатуру» от «диктатуры суверена». Первая из них во многом соответствует оригинальной концепции диктатуры, зародившейся в Древнем Риме. Что же касается «диктатуры суверена», то в отношении ее Шмитт разрушает границу между нормальным и чрезвычайным временем, заявляя, что диктатор обладает полномочием восстанавливать доконституционную волю людей, даже если она подразумевает изменение самой конституции. Разрабатывая свою теорию, Шмитт стремился обосновать предоставление немецкому рейхспрезиденту диктаторских полномочий для борьбы с экономическим и социальным кризисом. Выдвинутая им идея «диктатуры суверена» важна потому, что она, трактуя интересующий нас термин, увязывает воедино теорию и практику. Рисуемый Шмиттом тип диктатуры не может быть ни временным, ни реставрационным.

Однако позитивные коннотации, связанные с термином «диктатура», так и не смогли возобладать. Как отмечают Питер Баер и Мелвин Рихтер, «в 1940-е годы в обширной научной литературе и в политическом дискурсе либеральных и конституционных государств под диктатурой по-прежнему понимали полярную противоположность демократии»[11]. Поскольку в годы войны и сразу после нее демократия олицетворяла только хорошее, ее антитеза, по определению, являлась чем-то плохим.

Противопоставление демократии и диктатуры является феноменом XX века. Со времен Аристотеля, классифицировавшего политические режимы по числу правящих, политическая наука пользовалась трехчленным делением на монархию, аристократию и демократию. Но потом принятая схема начала разрушаться, причем происходило это по двум направлениям. Макиавелли первым противопоставил власть одного человека власти ассамблеи (немногочисленной или, напротив, многочисленной), тем самым обособив монархию от иных политических режимов. Другой удар по трехчленной градации, по мнению Норберто Боббио, нанес Ганс Кельзен, объявивший о том, что делить режимы исходя из числа людей, принимающих управленческие решения, вообще нельзя[12]. Вместо этого, Кельзен предложил различать их в зависимости от наличия или отсутствия политической свободы: «Политически свободен тот, кто подчиняется легальному порядку, в создании которого он сам принимает участие»[13]. Ключевым отличием, следовательно, выступает отличие между автономией и гетерономией: к демократическим формам правления относятся те, в которых законы создаются теми же людьми, в отношении которых их потом и применяют, – нормы здесь автономны. В автократических государствах, напротив, круг законодателей не совпадает с кругом тех, кому закон адресован, – иначе говоря, тут преобладает гетерономная норма. Таким образом, по мнению Кельзена, «более целесообразно выделять не три, а только два типа конституций: демократическую и автократическую»[14].

Под давлением этой дихотомии современные исследователи сосредоточились на определении демократии, пренебрегая диктатурой как остаточной категорией, определяемой только в терминах того, чем она не является. Воспринимаемые в подобном свете диктатуры оказываются режимами, где нет конкурентных выборов, нет верховенства права, нет политических и гражданских прав, нет регулярного обновления власти. Возможно, относительно демократии все перечисленные атрибуты характеризуют диктатуры довольно ярко, но в определениях, строящихся на отсутствии тех или иных особенностей, ускользает из вида заметное разнообразие в организации диктаторских режимов.

1.2.2. Современные противоречия

Диктатуры определяются здесь как режимы, в которых правители получают власть не в ходе конкурентных выборов, а иными способами[15]. Такие лидеры могут приходить к власти в результате государственного переворота, дворцового путча, революции. Они могут брать власть сами, с помощью армии или посредством иностранного вмешательства. Принципиальный момент состоит в том, что они обретают власть, минуя «конкурентную борьбу за народные голоса»[16]. Такое понимание диктатуры, хотя и не приближающее нас к ее позитивному определению, полезно по основаниям как практического, так и теоретического характера. Рассмотрим эти основания.

Вышеупомянутое определение диктатуры следует считать минималистским, поскольку оно фокусируется скорее на процедурных, а не на сущностных аспектах режима. Минималистская дефиниция вводится ради аналитической ясности. А вот те определения, в которых перечисляются конкретные характеристики режима, всегда проблематичны. Первое и наиболее значительное затруднение состоит в том, что многочисленность атрибутов сильно затрудняет проверку причинно-следственных связей. Рассмотрим, например, четыре ключевых элемента авторитаризма, предложенные Хуаном Линцем: ограниченный политический плюрализм, приоритет менталитета над идеологией, слабость политической мобилизации; наличие лидера, осуществляющего власть, даже если ее границы не определены[17]. Если определить авторитаризм на основе этих четырех измерений, а затем задуматься о взаимосвязи между ним и экономическим развитием, то какие выводы можно сделать о причинно-следственной стороне этих отношений? Что больше будет влиять на наблюдаемые нами тенденции: ограниченность политического участия, стиль руководства, какая-то комбинация этих и других факторов? В отношении диктатур, выделяемых таким образом, мы едва ли сможем сказать многое.

Во-вторых, широкие определения могут повлечь за собой оформление субстантивных понятий, или генерирующих тавтологии, или же ограничивающих практическую применимость произведенного концепта. Так, предлагаемое Питером Эвансом разграничение государства «развивающегося» и государства «хищнического» уже намекает на то, какие результаты каждое из них будет производить[18]. Не приходится удивляться и тому, что бюрократически-авторитарные режимы будут ориентироваться на политику, исключающую широкое участие, поскольку само их наименование построено на том, что они именно так и поступают[19]. Но, даже вдруг обнаружив, что эти режимы иногда проявляют открытость, мы не сможем предложить ничего иного, кроме как усомниться в ценности обозначенного критерия.

В-третьих, хотя напрямую связывать эту проблему с широкими дефинициями и не стоит, тем не менее нельзя не отметить прочной корреляции между количеством атрибутов и аморфностью описываемых с их помощью понятий: например, «особенности менталитета» трудно измерить или даже идентифицировать.

Наконец, в-четвертых, добавляя к определению диктатуры все новые характеристики, мы рискуем упустить из виду самые важные отличия политических режимов. Так, Мексика, несмотря на почти вековое доминирование Институционно-революционной партии, рассматривалась в качестве диктатуры лишь со значительными оговорками, касающимися прав человека, контроля гражданской администрации над военными и так далее. И все же разнообразие диктатур, базирующееся на сторонних характеристиках, не должно затемнять главного отличия, присущего всем диктатурам и обособляющего их от демократий – отсутствия конкурентных выборов.

Причины, подталкивающие к использованию минималистского критерия, никак не оправдывают самого выбора сущностных критериев. Фактически подчеркивание роли выборов как главной отличительной особенности, отделяющей демократию от диктатуры, не является бесспорным[20]. Почему же тогда исходя из минималистского подхода нужно фокусировать внимание именно на выборах?

Во-первых, такая фокусировка соответствует тем теоретическим вопросам, которые чаще всего возникают в связи с эмпирическим исследованием политических режимов. Перспектива обрести власть, участвуя в регулярных и состязательных выборах, формирует для политических акторов самобытный набор стимулов, отличающийся от мотивов, производимых нерегулярными и невыборными методами отбора. Соответственно, различие в стимулах влечет за собой разное поведение и разные результаты. Рассмотрим, например, воздействие, оказываемое типом политического режима на экономическое развитие. Согласно Джону Локку и позднее отцам-основателям США, демократия способна вредить политическому порядку и экономическому прогрессу, поскольку выборы без имущественного ценза позволяют неимущим избирать демагогов, готовых присвоить и перераспределить собственность богатых классов[21]. Более свежие теории, напротив, утверждают, что для развития плохи именно диктаторские режимы, так как диктаторы, не связанные электоральными сдержками, вольны извлекать ренту и подменять общественное благо частными интересами. В любом случае выборы выступают причиной, по которой политические акторы вынуждены вести себя по-разному при демократии и при диктатуре.

Во-вторых, классификация режимов по электоральным основаниям напоминает нам о том, что, даже если диктаторы пользуются какими-то иными, номинально демократическими, институтами, скажем, парламентами или партиями, они не перестают быть диктаторами. В системах, где, с одной стороны, лидеры избираются на конкурентных выборах, а с другой стороны, они не избираются вовсе, политическая жизнь организована в корне по-разному. Как объясняет Адам Пшеворский, демократия, в отличие от диктатуры, является такой политической системой, в которой ни один актор не может быть уверен в исходе предстоящего голосования[22]. Наиболее зримым проявлением этой неуверенности и выступают, собственно, конкурентные выборы; их результат оказывается своеобразной инструкцией, причем как для победителей, так и для проигравших – «победителям предстоит въехать в Белый дом, Розовый дом или какой-нибудь иной palacio, […] – а проигравшие никуда въезжать не будут и примут то, что останется на их долю»[23].

В настоящей работе я пользуюсь предложенной Пшеворским и его соавторами дихотомической классификацией, различающей политические режимы по электоральным критериям[24]. Моя выборка охватывает 140 стран, которые в период с 1946-го по 2002 год жили под властью диктатур (в совокупном распределении по странам этот массив составляет 4607 страно-лет). В послевоенный период диктаторские режимы составляли в мире подавляющее большинство. В 1970-е годы 75% всех стран были диктатурами, а к середине 1990-х их доля снизилась примерно до 50%. В большинстве случаев отнесение того или иного режима к разряду диктатур не вызывает полемики, поскольку с ним соглашается большинство известных классификаций политических режимов. Совпадение в оценках «Freedom House», «Polity» и соавторов Пшеворского варьирует от 88% до 95%[25]. Но если исключить простые случаи, находящиеся по краям выборки (например, Северную Корею и Иран, а также Швецию и Великобританию), то «зона совпадений» заметно сокращается: например, для данных «Freedom House» и «Polity» она составит лишь 75%. Затруднения возникают с Мексикой, Ботсваной, Малайзией, другими государствами, находящимися в середине спектра. Группа Пшеворского, однако, определяет тип режима на основе четких и поддающихся фиксации критериев, вытекающих из его минималистского и процедурного определения. По их мнению, режим является диктатурой, если он не соблюдает по крайней мере одного из четырех правил: 1) глава исполнительной власти должен избираться; 2) легислатура должна избираться; 3) в выборах не может участвовать только одна партия; 4) власть должна быть сменяемой[26].

C 1946-го по 2002 год бóльшую часть нашей выборки составили страны тропической Африки: на них приходятся 1800 условных страно-лет. 87% этого массива страно-лет они управлялись диктаторскими режимами. Точно такие же показатели недемократического правления наблюдались на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В отношении Восточной Европы и бывшего Советского Союза соответствующие цифры составили 74%, а Азии 68%. На Латинскую Америку приходится меньшая доля диктаторских страно-лет, всего 38%, что объясняется многочисленными переходами от автократии к демократии и обратно. Наконец, диктатуры Южной Европы, существовавшие большую часть этого полувекового периода, обеспечили западноевропейским странам в целом 7% страно-лет, проведенных под властью диктаторов.

В рамках отдельных регионов частота и длительность диктаторского правления также заметно варьировала. Некоторые страны, например, Иордания или Китайская Народная Республика, управляются диктатурами с самого своего основания. В других странах такие периоды были короче, но зато встречались чаще: так, Аргентина за это время пережила четыре диктатуры, а Гана – три. Наконец, в некоторых местах диктаторское правление было лишь мимолетным эпизодом. В послевоенный период Коста-Рика, например, была диктатурой лишь 18 месяцев – после того, как в мае 1948 года власть в стране захватил Хосе Фигерес Феррер. Средняя протяженность диктаторского цикла в мире, однако, оставалась весьма длительной и составляла 40 лет.

1.3. Кто такие диктаторы?

Определившись с выборкой диктаторских режимов, можно переходить к следующему шагу: идентификации лидеров, управляющих диктатурами. Решение этой задачи важно постольку, поскольку нас интересует воздействие институциональных особенностей диктаторских режимов на политику, а решения о том, как выстраивать диктаторские институты и какую линию им проводить, принимают только те, кто реально имеет власть. При демократиях идентификация эффективных лидеров обычно не составляет проблемы: премьер-министры руководят парламентскими режимами, а президенты управляют в президентских системах. Но при диктатуре такая задача оказывается более сложной. Почему?

Одна из причин состоит в том, что при диктатуре глава государства может иметь самые разные титулы. В «обычных» диктатурах он зачастую называется «президентом», а в монархиях диктатора именуют «королем» или «эмиром». Но иногда диктаторы обладают более креативными титулами: это может быть «председатель государственного совета по восстановлению законности и порядка» (официальный титул главы бирманской военной хунты с 1981 года), «лидер революции» (официальный титул Каддафи с 1979 года) или просто «духовный лидер» (титул rahbar был принят Хомейни в 1980 году).

Помимо семантических затруднений, идентификация подлинного главы диктаторского государства сложна и потому, что в нем порой имеется множество руководящих фигур, как номинальных, так и реальных. При коммунистических режимах, например, премьер-министр, председатель государственного совета (то есть президент), генеральный секретарь коммунистической партии формально составляли руководство, однако первые два, как правило, на деле ни за что не отвечали. Показателен в данном отношении крайний случай: Лю Шаоци оставался президентом коммунистического Китая даже после того, как хунвейбины во время культурной революции выгнали его из собственного дома и вынудили заняться «самокритикой». (Перед тем, как убить его в 1969 году, Мао Цзэдун лишил Лю Шаоци президентских полномочий[27].) В коммунистических странах реальным главой государства оказывается генеральный секретарь партии.

Еще более трудны случаи некоммунистических режимов, в которых номинального лидера зачастую трудно отличить от «серого кардинала», скрывающегося за сценой. Иногда государством управляют военные, но делать этого явно они не хотят. В таких ситуациях президентские обязанности исполняют гражданские лица (Абдель Азиз Бутефлика в Алжире, Хуан Бордаберри в Уругвае, Рату Сир Камисесе Мара на Фиджи). Кроме того, в редких случаях долгосрочный диктатор время от времени меняет номинальных глав правительства, сохраняя за собой реальную власть. Рафаэль Трухильо продолжал быть подлинным главой диктатуры даже после того, как он в 1952 году сделал своего сына Гектора президентом Доминиканской Республики. Аналогичным образом Анастасио Сомоса Гарсия правил Никарагуа на протяжении 19 лет даже тогда, когда в 1940-е годы на трехлетний период передал пост президента другому человеку.

В некоторых странах борьба за реальное политическое лидерство была главным элементом их политической истории. С самого обретения независимости, состоявшегося в 1970 году, в центре политической жизни Камбоджи оставалась борьба за власть между монархом и главой кабинета министров. В Пакистане аналогичное противостояние разворачивалось между президентом и премьер-министром. В подобных случаях номинальный глава правительства отнюдь не всегда оказывается его реальным руководителем.

Учитывая разнообразие в организации политического руководства, очень важно сформулировать правила, в соответствии с которыми можно выявить реального руководителя, избегая нередко ошибочных суждений ad hoc. В настоящей работе под реальным лидером понимаются: 1) генеральный секретарь коммунистической партии при коммунистической диктатуре (за исключением случая Дэн Сяопина в Китае, который никогда не был генсеком); 2) король или президент в некоммунистических диктатурах – за исключением случаев Сингапура, Малайзии, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы, в которых подлинный глава иногда носит титул «премьер-министра»; 3) другие индивиды или военные институты – в тех случаях, когда источники единодушны в том, что номинальный глава государства не обладает реальной властью[28].

Первые два правила относительно бесспорны; они позволяют успешно классифицировать большинство случаев в нашей послевоенной выборке. На протяжении приблизительно 270 страно-лет подлинный глава государства отличается от номинального руководителя по причинам, упомянутым ранее. Классификация подобных случаев зависит от относительной субъективности используемых источников, но я привлекаю достаточно широкий массив материала, позволяющий справляться и с «тяжелыми» случаями.

Диктаторы не появляются с интенсивностью «по диктатору на каждый год», и поэтому в качестве единицы, позволяющей фиксировать их правление, я использую «страно-год». Диктатуры часто переживают политическую нестабильность: подлинные руководители диктаторских режимов могут меняться несколько раз в год[29]. На протяжении 100 наблюдаемых страно-лет лидер диктатуры менялся более одного раза. «Сменщики» могли приходить на очень короткий период: так, Леон Кантав на Гаити утвердился у власти лишь на пять дней. Независимо от краткости сроков мы должны фиксировать появление и таких лидеров, поскольку не можем знать, насколько они готовы были бы задержаться у власти.

Из моего анализа исключены диктатуры, которые управлялись коллективно: Югославия после смерти маршала Тито в 1980 году и до распада государства в 1990-м, Босния-Герцеговина с 1998-го по 2002 год, Сомали при пяти председателях Совета национального спасения с 1997-го по 1999 год. При коллективном руководстве невозможно возложить ответственность за принятые решения на отдельного лидера – именно из-за этого указанные примеры не были приняты во внимание.

Таким образом, моя выборка включает 558 диктаторов из 140 стран, находившихся у власти с 1946-го по 2002 год. Некоторые страны, как, например, Экваториальная Гвинея и Оман, пережили за этот период лишь одну смену власти, тогда как в других перемены были скорее нормой. Так, Республика Гаити с 1946 года до перехода к демократии в 1994-м управлялась 19 руководителями, некоторые из них находились у власти лишь считанные дни.

Мир диктаторов очень разнообразен не только по длительности пребывания у власти, но и по их происхождению. Эрнесто Седильо, изучавший экономику на Западе и ставший последним в длинной веренице мексиканских лидеров, приходивших к власти при упорядоченных правилах преемственности, установленных Институционно-революционной партией, внешне не имеет ничего общего с иранским аятоллой Хомейни, возглавившим революцию, свергшую шаха. Точно так же и Фердинанд Маркос, который, выиграв сначала выборы, задержался у власти на Филиппинах на двадцать лет, кажется не слишком сопоставимым с Пол Потом, на протяжении трех лет возглавлявшим убийственную диктатуру «красных кхмеров» в Камбодже. Все эти примеры, иллюстрирующие предельное разнообразие диктаторов, ставят перед нами вопрос: можно ли вообще систематизировать столь разношерстную группу правителей?

Я группирую руководителей диктаторских режимов по трем типам: это монархи, военные правители и гражданские диктаторы. Почему выделены именно эти типы? Во-первых, монархия исторически рассматривалась как отдельный тип политического режима. Во-вторых, недемократических правителей из военной среды столь же привычно принято отделять от гражданских деспотов. Но традиция не единственное основание; имеются и другие принципиальные причины, заставляющие выделять упомянутые типы.

Такое разграничение позволяет обозначить уникальные разновидности угроз, с которыми сталкиваются диктаторы, и выделить институциональные методы, посредством которых они с этими угрозами справляются. Хотя недовольство диктатурой может исходить из любого сегмента общества, первейшую опасность для диктатора обычно представляют члены правящей элиты. Диктаторов очень часто смещают их собственные сподвижники. Принадлежащий к правящей элите потенциальный узурпатор находится в выгодном положении, позволяющем ему подготовиться к успешному отстранению действующего лидера.

Желая устранить угрозу, которую несут в себе элиты, диктаторы поддерживают такой порядок, в рамках которого они самолично принимают все важные решения и держат потенциальных соперников под неусыпным контролем. Особенности этого порядка зависят от типа диктатора, поскольку именно им предопределяется и возможный круг угроз, и средства их преодоления. В итоги монархи полагаются на семейные и родственные связи, а также на консультативные советы; военные руководители сдерживают ключевых конкурентов из рядов вооруженных сил в рамках военных хунт; а гражданские диктаторы обычно создают внутри правящей партии маленький орган, что-то вроде политбюро, куда кооптируют потенциальных конкурентов. Поскольку процесс принятия решений протекает внутри этих миниатюрных институтов, именно в их рамках и устанавливается, перед кем диктаторы будут подотчетны и как внутри режима будет распределяться власть. В итоге эти институты накладывают на диктаторов всевозможные ограничения, в свою очередь влияющие на решения правителей и их действия.

1.3.1. Монархи

Монархия всегда рассматривалась как такой тип правления, который стоит особняком от других форм недемократического руководства. Одной из причин такого обособленного рассмотрения было, вероятно, то, что ранние классификации политических режимов основывались на количестве людей, обладающих властью. Аристотель, например, выделял монархию как «правление одного», противопоставляя ее правлению нескольких или многих.

Исторические описания монархического абсолютизма лишь закрепляли это обособление, хотя уже в них отмечались присущие единоличному правлению внутренние недостатки. Свобода от любых ограничений позволяла монархам быть неосмотрительными, непредсказуемыми, нестабильными, а это вредило не только их собственным интересам, но и интересам их подданных. Когда французские короли, например, обращались к различным формам экспроприации, позволявшим финансировать войны и расточительный образ жизни, французы страдали. В конечном счете хищничество государства заставляло население менять свое социальное поведение.

В итоге необходимость как-то связывать или ограничивать собственных властителей становилась для их подданных все более очевидной. Жан Боден, убежденный роялист XVI века, советовал своему королю ради большего послушания подданных разделить власть с другими и добровольно ограничить себя. По словам Бодена, «чем меньше власть суверена, тем более она прочна»[30]. Следовательно, самоограничение самых различных видов – в интересах короля; в ряду сдерживающих факторов могли выступать естественные законы, принципы престолонаследия, древние обычаи, запрет на налогообложение без согласия подданных, наличие независимых магистратов, парламентские прерогативы.

Приняли ли европейские монархи близко к сердцу уроки Бодена и других политических теоретиков? Это сомнительно. Хотя они охотно учреждали конституции, парламенты, суды, желание сковывать свою королевскую власть посредством этих институтов не слишком просматривается. У этой неоднозначности были свои причины. Хотя британские и французские короли на собственном горьком опыте (через свержение и казнь) узнали, что властью надо делиться, большинство монархов всеми силами стремились защитить свое самодержавие от посягательств парламента[31]. Принципы подотчетности короны парламенту внедрялись лишь после многолетних споров между монархами и ассамблеями, а кодифицировались еще позже[32]. Как свидетельствует европейская история, на протяжении довольно долгого времени наличие конституций отнюдь не означало ограничения власти суверенов.

Современные ближневосточные монархи столь же рьяно сопротивляются попыткам ограничить их власть. После обретения политической независимости правители региона пытались рационализировать собственные управленческие системы, санкционируя конституции, парламенты и политические партии. Конституция Ирака 1925 года, например, позволяла королю назначать премьер-министра, но при этом делала кабинет ответственным перед парламентом. Аналогичные нормы были включены в Конституцию Кувейта и Конституцию Египта 1923 года; в период действия последней оппозиционная партия «Вафд» не раз располагала парламентским большинством. И все же, подобно своим европейским визави, эти монархи не имели желания поступаться властью в пользу своих институциональных творений. Причем, в отличие от европейцев, они могли настаивать на своем, применяя жесткую силу. В Египте монарх трижды грубо нарушил Конституцию 1923 года за первые семь лет ее действия[33]. Аналогичным образом «на бумаге парламент Ирака был весьма влиятельным, но при этом не было ни одного случая, чтобы правительство или хотя бы отдельный министр ушли в отставку из-за парламентского вотума недоверия»[34].

Взамен, однако, ближневосточным монархам приходилось принимать ограничения иного рода. Их связывают не столько конституции и ассамблеи, сколько династические семьи. Они вынуждены доверять ответственные государственные посты кровным родственникам, делая их законными получателями государственных доходов и привлекая к принятию решений на всех уровнях. В 1992 году эмир Катара, например, реорганизовал кабинет таким образом, что ближайшие члены его семьи оказались министрами: сыновьям достались посты министров нефти и газа, внутренних дел, экономики и торговли, внук стал министром обороны, а племянники отвечали за общественное здравоохранение и дела ислама[35]. Точно так же саудовский король Фахд доверил ключевые посты в правительстве шестерым своим братьям, которые вместе с монархом составили так называемую «семерку Судаири», управляющую страной.

Члены семей играют ключевую роль в принятии важнейших решений; это особенно хорошо видно в вопросах преемственности власти. В Кувейте, в частности, у власти менялись представители двух ветвей клана Сабах, но при этом всегда соблюдалось главное правило: «семья “избирает” правителя на основе консенсуса»[36]. В Омане следующий по мужской линии наследник из семьи аль-Саид тоже должен утверждаться семейным советом. В Саудовской Аравии престолонаследие стало более упорядоченным после того, как король Фейсал учредил Королевский семейный совет, консультирующий монарха по вопросам преемственности. Этот орган получал право контролировать передачу власти в случае кончины действующего монарха[37].

Конечно, передача престола на Ближнем Востоке не всегда происходит по утвержденным правилам. После Второй мировой войны монархи оставляли трон не только из-за естественной кончины, но и в результате убийства или свержения другими родственниками. Тем не менее, даже когда нарушение правил наследования имело место, оно обычно происходило с одобрения ключевых членов семьи. Фейсал не свергал официального (и считавшегося некомпетентным) наследника, определенного его отцом, пока не заручился поддержкой других саудовских принцев. Эмир Катара, находившийся на отдыхе в Швейцарии, в 1995 году был низложен собственным сыном, который тоже опирался на поддержку родственников. Таким образом, главной угрозой для монархов выступают члены их собственных семей, имеющие законное право приходить им на смену.

Иначе говоря, монархи далеко не всегда игнорируют тезис Бодена о том, что самоограничение способно повышать их шансы на политическое выживание. Как убедительно демонстрируется в научной литературе, на Ближнем Востоке смогли устоять только те властители, которые успешно перешли от традиционных самодержавных монархий к династическим монархиям, где средоточием власти выступает семья как целое[38]. Переход к такой династической структуре уберег монархии в Бахрейне, Кувейте, Катаре и Саудовской Аравии от угрозы революции и сделал смену режима маловероятной, несмотря даже на конъюнктуру нефтяных цен. Напротив, монархии, которые придерживались принципов абсолютного самодержавия, не признающего семейных сдержек, как, например, в Египте, Ираке и Ливии, бесславно пали, уступив место революционным диктатурам. Становление династических монархий означает, что короли больше не пользуются приоритетом в отношении других членов своих семей. Учитывая альтернативу, которую влек за собой отказ реформироваться – полный крах монархического правления, – то была цена, которую большинству монархов пришлось заплатить. Нынешних королей ограничивают не парламенты или суды, а семейные и родовые кланы. Следовательно, единоличное правление превратилось в правление семейное.

1.3.2. Военные диктаторы

Как показывает марш Суллы на Рим, использование армии для захвата власти имеет долгую историю. Но фактически применения силы требует любой неправовой захват власти; гражданские лидеры, решившие узурпировать власть, могут применять насилие в тех же объемах, что и военные. Следовательно, использование силы или организация военного переворота не являются признаками, отличающими военную диктатуру от других форм недемократического правления.

Сущностью военного правления выступает то, что именно вооруженные силы оказываются институтом, посредством которого правители руководят обществом. Подобно тому, как современные монархи вынуждены кооптировать в управленческую систему членов своих семей, используя их для консолидации правления, военные диктаторы должны нейтрализовать угрозы, исходящие от ближайших сподвижников, привлекая их к сотрудничеству в деле реализации власти.

Центром принятия властных решений внутри военного режима выступает хунта. С точки зрения генералитета, который берет власть от лица институционализированных вооруженных сил, типичная хунта должна быть небольшой; обычно ее составляют командующие различных родов войск. Если переворот осуществляется не всей армией, а какой-то группой низших и средних чинов, то хунта более многочисленна, поскольку мятежникам надо привлекать на свою сторону как можно больше сторонников из числа военных. Например, после переворота 1966 года в Гане состав военной хунты поэтапно увеличивался по мере того, как мятежники ощущали все новую нужду в более основательной поддержке внутри вооруженных сил. Сразу же после переворота в Совете национального освобождения Ганы были шесть членов; на следующий день их число возросло до девяти, а через четыре дня добавились еще двое. Наконец, спустя две недели в состав хунты были введены очередные шесть офицеров[39]. По наблюдению Сэмюеля Файнера, в отличие от большинства хунт Латинской Америки, которые состоят из трех или четырех глав родов войск, хунты в иных регионах мира, создаваемые в 1980-е годы младшими и средними офицерами, в среднем состояли из одиннадцати членов[40].

В целях реализации власти может быть использована уже сложившаяся организационная структура вооруженных сил. В Индонезии, например, за осуществившей государственный переворот армией была зарезервирована пятая часть всех мест в парламенте, а в каждой из десятков тысяч индонезийских деревень размещался военнослужащий, представлявший на месте вооруженные силы[41]. Наиболее ярким примером использования военной иерархии в качестве управленческой структуры стал, вероятно, так называемый «процесс национальной реорганизации» (Processo) в Аргентине. Накануне переворота 1976 года четыре рода войск согласовали детальный раздел власти, целью которого было недопущение доминирования сухопутных сил. В соответствии с этим соглашением все законодательные инициативы будущего военного режима подвергались проверке специальными комитетами внутри родов войск; только после этой процедуры их выносили на рассмотрение хунты. Иначе говоря, внутри вооруженных сил был запущен процесс согласования интересов, к которому привлекались все заинтересованные группы[42].

Таким образом, военная диктатура как тип режима не могла возникнуть до тех пор, пока вооруженные силы не достигали должного уровня специализации и профессионализации. Скажем, в отношении Латинской Америки после получения независимости от Испании более уместно говорить о вооруженных группировках, руководимых местными caudillos, а не о современных военных структурах. Становление армий современного типа на континенте началось лишь в XIX веке с учреждения военных академий, где готовились будущие офицеры. Внедрение воинских уставов европейского типа и переход ко всеобщей воинской повинности привели к началу 1900-х годов к созданию «новых» армий.

Профессионализация военных создала институт, обособленный от остального общества. В эпоху caudillos в Латинской Америке офицерская карьера считалась непривлекательной. В результате подбор кадров осуществлялся все более закрытым образом, что в свою очередь углубляло отгораживание военных от гражданских элит и внутренне сплачивало армию.

«Сочетание изоляции от общества как единого целого с групповой сплоченностью делало воинскую жизнь абсолютно закрытой: это было горделивое слияние с институтом, который ограничивал социальный горизонт, но в то же время формировал сознание того, что он играет важнейшую роль в жизни государства»[43].

Профессионализация военных соответствовала планам гражданских элит, которые хотели ограничить власть caudillos и рационализировать монополию государства на применение силы. В то же время гражданские элиты желали обращаться к военным как арбитрам, способным решать проблемы в период кризисов.

«Военных постоянно призывали на роль модераторов политической деятельности, но при этом отрицали за ними право менять политическое устройство. Их задачи сводили к консервативному поддержанию функционирования системы»[44].

Конкретно это означало, что всякий раз, когда военные вмешивались, от них ожидались только смещение главы государства с его поста и передача власти альтернативным гражданским силам. Поскольку временная форма правления была нацелена на восстановление прежнего политического порядка, вооруженные силы выполняли функции диктатуры в первоначальном, древнеримском, ее понимании. Гражданские элиты, защищавшие профессионализацию армии, не предусмотрели, однако, того, что укрепление военной автономии, не связанной никакими гражданскими партиями, создавало предпосылки для инициативного и самостоятельного вмешательства армии в политику. Именно поэтому военное вмешательство, которое не ограничивало армию ролью модератора, скоро стало на континенте общим явлением.

Однако латиноамериканский опыт обособления солдата от гражданина не был универсальным. Во многих развивающихся странах профессионализация военных начиналась еще в колониальный период, когда европейские державы пытались укреплять свой контроль над отдаленными землями. После установления независимости военные силы, уже сложившиеся в профессиональном плане, превратились в «образец развития, посредством обязательной воинской повинности распространявший свое влияние на все группы общества»[45]. В этом процессе социализации подчеркивалась скорее интеграция военных в социум, а не сепарация их в качестве особого института. Если члены вооруженных сил рассматриваются не только как солдаты, но и как граждане, то им и надлежит возглавить работу по модернизации обществ, которую они делят с соотечественниками. Причем, как считалось, военные прекрасно приспособлены для такой руководящей миссии, поскольку вооруженные силы развивающихся стран были лидером в использовании импортных технологий – новинки приходили в армию раньше, чем в промышленность или сельское хозяйство. Кроме того, они, в отличие от других структур, применяли меритократические стандарты в расстановке и продвижении кадров, регулярно обеспечивали базовые потребности своих членов (например, обучали их грамотности, предоставляли пищу и кров), предлагали программы, ассоциируемые с современным «социальным» государством (страховали, обеспечивали пенсии и семейные выплаты). В итоге вооруженные силы во многих странах стали рассматриваться в качестве флагмана модернизации, способного преобразовать традиционные уклады жизни в современные и дать всем гражданам то же, что они предлагали военнослужащим.

Независимо от того, считались ли они обособленным или интегрированным институтом, временным инструментом разрешения кризиса или орудием долгосрочных социальных перемен, военные повсюду начали претендовать на специальную роль в отстаивании «национальных интересов». Обосновывая захват власти, аргентинская военная хунта, организовавшая путч 1976 года, заявляла:

«В связи с тем, что все конституционные механизмы были исчерпаны, а выход из кризиса путем естественных процессов оказался невозможным, вооруженные силы были вынуждены положить конец ситуации, унижающей нацию и подвергающей риску ее будущее»[46].

Подобные слова люди в униформе после очередного военного переворота не раз повторяли и в других развивающихся странах.

Претензии военных на эксклюзивное отстаивание «национальных интересов» вполне правомерно воспринимались с изрядной долей скептицизма. Дело в том, что к решительным действиям вооруженные силы могут подталкивать самые разные мотивы. Как и любая другая корпорация, военные имеют собственные институциональные интересы, которые предполагают отстаивание собственной автономии и наращивание ресурсов. Кроме того, в рядах вооруженных сил могут доминировать отдельные социальные группы, на которые правители делают особую ставку. Колониальные администрации, например, укомплектовывали свои армии представителями этнических и расовых меньшинств, предполагая, что эти группы, опасающиеся неизбежной гегемонии большинства после достижения независимости, будут лояльно защищать интересы колонизаторов. Нынешние лидеры развивающихся стран продолжают использовать ту же тактику «разделяй и властвуй». Итогом ее оказывается то, что персонал вооруженных сил молодых государств, состоящий из представителей специфичных социальных групп, нередко отождествляет себя только с этими группами и ведет себя соответственно. И, разумеется, в некоторых случаях военные руководители действуют исходя из сугубо личной корысти. В целом же военные правители, как представляется, очень часто ведут себя так же, как и гражданские диктаторы; и этот факт ставит под сомнение наличие у них каких-то уникальных и специфических интересов[47].

1.3.3. Гражданские диктаторы

Помимо монархов и военных правителей, существуют еще и гражданские диктаторы. Их положение оказывается наиболее сложным, поскольку, в отличие от представителей первых двух групп, они не располагают готовой организационной структурой, на которую можно опереться. Некоторые диктаторы привлекают к управлению родственников и даже передают власть своим детям: так, сыновья наследовали гражданским диктаторам в Северной Корее, Сирии, Никарагуа, на Гаити. И все же отцы-диктаторы были не в состоянии обеспечить династическую преемственность сверх одного поколения[48]. Одной из причин этого выступало, вероятно, отсутствие у них обширных родственных кланов, посредством которых они могли бы эффективно контролировать противников внутри правящей элиты и народа в целом.

Гражданские диктаторы не могут обращаться к вооруженным силам с такой же легкостью, с какой это делают военные правители, которые, будучи действующими офицерами, способны опираться на институциональную иерархию и воинское нормы товарищества. Гражданские лидеры зачастую презираемы военными, особенно в тех ситуациях, где армия ощущает себя носительницей какой-то особой и уникальной миссии. В подобном контексте встает вопрос о том, что же заставляет людей с оружием подчиняться людям без оружия. Согласно одному из возможных ответов, военные стараются избегать власти, чтобы не нарушать корпоративной сплоченности[49].

Преодолевая все эти затруднения, гражданские диктаторы стараются обзавестись собственной организацией. Именно о ней говорит Владимир Ленин в следующем заявлении 1921 года:

«Только политическая партия рабочего класса, т.е. коммунистическая партия, в состоянии объединить, воспитать, организовать такой авангард пролетариата и всей трудящейся массы, который один в состоянии… руководить всей объединенной деятельностью всего пролетариата, т.е. руководить им политически, а через него руководить всеми трудящимися массами. Без этого диктатура пролетариата неосуществима»[50].

Ленинское новаторство предполагало соединение харизматической и рациональной власти, сочетавшее «полнейшую личную преданность партийцев своей партии с беспристрастным групповым контролем над сохранением этой преданности и подчинением иерархии»[51].

Использование единственной партии для управления государством широко применялось гражданскими диктаторами во всем развивающемся мире. После получения независимости однопартийные системы возникли в 60% государств тропической Африки. В некоторых странах, таких, как Ангола и Берег Слоновой Кости, партии правящего режима появлялись на следующий день после провозглашения независимости. В других государствах, таких, как Габон и Заир, консолидация занимала несколько лет. Два аргумента, отчасти противоречащих друг другу, обычно выдвигаются для обоснования однопартийной системы в развивающихся странах. В некоторых из них, с одной стороны, повторяются старые ленинские идеи, согласно которым единственная партия была нужна для того, чтобы преодолеть традиционные общественные расколы и размежевания, а также «помочь лидерам передовых социальных сил победить в конфронтации с силами отсталости»[52]. С другой стороны, европейский опыт не раз демонстрировал, что формирование политических партий выступает отражением социально-классовых расколов. Поскольку в африканском обществе классов не было, говорят сторонники этой точки зрения, то отсутствовала и надобность иметь более одной партии. Как пояснял Модибо Кейта, диктатор Мали, «никакой фундаментальной оппозиции в наших рядах не наблюдалось», а потому не существовало никаких причин «быть разделенными и разобщенными в партиях, которые сражались бы друг с другом»[53].

1.4. Номинально демократические институты

Как следует из всего вышесказанного, диктаторы никогда не управляют в одиночестве. Они руководят своими обществами, используя институты, которые соответствуют типу их диктатуры. Они могут даже учреждать или поддерживать номинально демократические институты – такие, как парламенты и политические партии. В данном отношении среди диктатур наблюдаются заметные институциональные вариации.

1.4.1. Легислатуры

Под легислатурами мы понимаем органы, для которых принятие законодательства является исключительной формальной функцией. Исходя из этого определения из числа законодательных органов, действующих при диктатуре, мы должны исключить (1) хунты, так как они смешивают исполнительные и законодательные полномочия, и (2) консультативные советы, поскольку они, не обладая формальной законодательной властью, лишь консультируют правителей и дают им советы.

Способы комплектования и организации легислатур разнообразны. Иногда законодателей назначает режим; именно так было в Эфиопии в ранние годы царствования императора Хайле Селассие или в различные периоды правления президента Ахмеда Сукарно в Индонезии. Они могут также напрямую избраться гражданами. Кроме того, диктаторы порой заполняют часть депутатских вакансий в ходе выборов, а на остальные места депутаты назначаются. Даже когда диктатура допускает проведение выборов, кандидаты должны заручиться одобрением со стороны правительственных органов. В Иране, например, Совет стражей конституции, состоящий из консервативного духовенства, утверждает кандидатуры на замещение выборных должностей. В большинстве диктаторских режимов, допускающих наличие особых законодательных органов, приоритетным методом комплектования легислатур остаются выборы. На такой вариант приходятся 69% всех случаев. В странах бывшего коммунистического лагеря законодателей избирают практически везде, в то время как на Ближнем Востоке и в Северной Африке в механизмах комплектования законодательных органов наблюдается значительная гетерогенность.

Даже когда кандидатам разрешается выступать под партийными флагами, диктатура старается гарантировать их лояльность, вынуждая имеющиеся партии присоединиться к «общенациональному фронту», поддерживающему режим. Такой фронт обычно идет на выборы единым списком, хотя после избрания партиям позволяют сохранять собственную идентичность. В нашей выборке наличие подобных фронтов при диктатурах фиксируется на протяжении 636 страно-лет. Такие фронты были прежде почти во всех коммунистических странах, а также за их пределами – например, на Мадагаскаре и в Сирии.

Доля диктатур, имеющих парламенты и регулярно проводящих выборы, в разные периоды времени довольно стабильна. Выборные парламенты неизменно пользуются у диктаторов популярностью; доля назначаемых законодательных органов невелика. Небольшое отступление от этого правила фиксировалось в середине 1970-х годов, когда почти 40% всех диктатур распустили свои парламенты. Это был пик деинституциализации.

1.4.2. Политические партии

В данном контексте мы говорим только о тех политических партиях, которые существуют de jure. Иначе говоря, если режим формально запрещает политические партии, то они, даже продолжая действовать в подполье, оказываются формально не существующими. Диктаторы иногда приходят к власти, унаследовав систему, в которой все партии запрещены. Тем не менее более типичным для них является запрещение партий на короткий период – сразу же после прихода к власти или в каких-то критических ситуациях на протяжении правления. Гораздо реже встречается полный запрет партийной деятельности на весь период диктатуры; в свое время так поступил Бокасса в Центрально-Африканской Республике и военные власти Аргентины во времяProcesso, полностью прекратившие деятельность партий.

В порядке альтернативы режим может также создавать собственную и единственную партию. Изобретение Ленина предоставило гражданским диктаторам средство для контроля над армией и соперниками внутри правящей элиты. При этом единственная партия служит также для мобилизации масс и управления ими. Неудивительно, что к подобному институциональному дизайну часто обращаются авторитарные правители в развивающемся мире. Режимная партия может содержать внутри себя «группы» или «фракции», но они слишком малы и слабы, чтобы поддержать многопартийную систему. Кроме того, когда партий много, но при этом все они загоняются в ряды единого «фронта», такое политическое устройство тоже можно считать однопартийным. Помимо главной партии, могут существовать и иные, но они не в состоянии сопротивляться требованиям режима, настаивающего на формировании единого избирательного списка – с партией власти во главе. Следовательно, у граждан в подобных ситуациях выбора вообще нет.

В некоторые случаях автономные партии в состоянии существовать и за рамками проправительственного «фронта». Список диктатур, при которых действовали многочисленные политические партии, варьирует от Бразилии, где режим создал официальную «правительственную» и столь же официальную «оппозиционную» партии, до Алжира, где Исламский фронт спасения столь энергично отстаивал свою самостоятельность, что избиратели были готовы отдать ему победу на выборах 1991 года. Эти примеры внешне настолько непохожи, что их объединение в одну группу может показаться сомнительным: ведь партии, создаваемые самим режимом, – это не партии, бросающие ему вызов со стороны. Но дело в том, что определить предельную степень автономии таких партий при диктатурах весьма нелегко; хотя Исламский фронт спасения и возник сам по себе, в конечном счете его упразднили военные власти. А обе узаконенные бразильские партии были учреждены военным режимом, но потом каждая из них выступила против диктатуры.

Поскольку нет никаких четких правил или норм, в соответствии с которыми диктаторы должны устраивать политическую жизнь, авторитарные режимы демонстрируют богатейшее разнообразие институционального устройства. Так, если режим допускает наличие легислатуры, но не разрешает деятельность политических партий, то кандидатов в депутаты парламента могут заставить баллотироваться в качестве беспартийных. Или, если разрешена только правящая партия, им порекомендуют записаться в нее. Иногда, впрочем, диктаторы допускают существование автономных от режима организаций в виде официальной «оппозиционной» партии или нескольких «оппозиционных» групп.

Партийные системы при диктатурах более разнообразны, нежели их законодательное устройство. Единственная партия доминировала не только в коммунистической Восточной Европе, но и в тропической Африке. Диктаторские режимы Латинской Америки, напротив, были склонны допускать наличие многих партий; в некоторых случаях такие партии формировались ими специально, но в других ситуациях речь шла о партиях, которые начали работать еще при демократии. В Азии среди диктатур в равных долях представлены и однопартийные, и многопартийные режимы. Наконец, Ближний Восток и Северную Африку можно считать единственным регионом, где диктатуры чаще всего запрещают партии полностью. После Второй мировой войны доля диктатур без партий росла за счет сокращающегося числа многопартийных режимов. Но после краха коммунизма, с начала 1990-х годов, наличие при диктатурах автономных политических групп стало более частым явлением. Доля диктатур, опирающихся на единственную партию, стремительно снизилась, тогда как многопартийные режимы возобладали.

1.5. Заключение

Исторический путь диктатур долог. Институт, зародившийся в Древнем Риме, первоначально нес в себе позитивные коннотации: под ним понимался набор эффективных средств, с помощью которых политическая система справлялась с внутренними и внешними угрозами. В трудные времена элиты выдвигали человека, способного предпринять решительные действия по восстановлению политического status quo. После разрешения наличных проблем диктатор, выполнив свою миссию, уходил со сцены.

С течением времени, однако, термин «диктатура» стали использовать для описания институциональных механизмов, которые не вмещались в рамки первоначальной концепции. Признаки коррозии института впервые стали появляться еще в Риме. Сначала диктаторы начали апеллировать к массам. Потом диктатура трансформировалась из правления одного человека в правление директории, группы, класса. Пренебрегая традиционным политическим порядком, диктатуры начали ставить перед собой революционные задачи. Самым главным было то, что диктатура перестала считаться временным правлением. И, хотя данное изменение проявило себя еще у римлян, именно оно остается фундаментальной чертой диктаторских режимов современного мира. Диктаторы игнорируют конкурентные выборы исходя из того, что сроки их правления могут быть неопределенными, а власть неограниченной. И в этом все они похожи друг на друга.

И все же в плане организации институционального аппарата диктатуры проявляют большое разнообразие. Обеспечивая себе «первую линию обороны», диктаторы должны выстроить собственную управленческую систему и кооптировать наиболее вероятных соперников. Конкретная форма принимаемой ими линии зависит от типа диктатора. Монархи полагаются на обширные родственные связи, тогда как военные правители опираются на преимущества армейской иерархии. Гражданские диктаторы, не имея столь же эффективных подручных средств, создают всевозможные режимные партии. Выбирая для себя номинально демократические институты в лице легислатур и политических партий, диктаторы столь же креативны. Тем не менее, несмотря на все это разнообразие, и парламенты, и партии при диктатурах служат единой цели: они являются инструментами кооптации, посредством которых недемократические правители справляются со значимыми вызовами своему правлению.

Перевод с английского Андрея Захарова

[1] Перевод осуществлен по изданию: Gandhi J. Political Institutions under Dictatorship. New York: Cambridge University Press, 2008. Ch. 1. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] См.: Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Boston, MA: Beacon Press, 1966; Acemoglu D., Robinson J. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. New York: Cambridge University Press, 2006.

[3] Предложенное здесь описание древнеримской диктатуры основывается на следующем источнике: Nicolet C. Dictatorship in Rome // Baehr P., Richter M. (Eds.).Dictatorship in History and Theory: Bonapartism, Сaesarism, and Totalitarianism. New York: Cambridge University Press, 2004. P. 263–278.

[4] Первоначально срок полномочий диктатора не определялся; он должен был сложить полномочия после выполнения поставленных перед ним задач.

[5] Единственное исключение имело место в 211 году до нашей эры. Подробнее см.: Nicolet C. Op. cit.

[6] Первоначально Юлий Цезарь принимал титул диктатора на год, а потом на десять лет (Ibid).

[7] Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Книга I. ГлаваXXXIV (фрагмент дается в переводе Р. Хлодовского. – Примеч. перев.).

[8] Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, Принципы политического права // Он же. Об Общественном договоре. Трактаты. М., 1998. Кн. IV. Гл. VI (фрагменты даются в переводе А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова. –Примеч. перев.).

[9] Baehr P., Richter M. Introduction // Idem (Eds.). Dictatorship in History andTheory… P. 25.

[10] Обсуждение этой темы см. в статье: McCormick J. From Constitutional Technique to Caesarist Ploy: Carl Schmitt on Dictatorship, Liberalism, and Emergency Power // Baehr P., Richter M. (Eds.). Dictatorship in History and Theory… P. 197–220.

[11] Baehr P., Richter M. Introduction. P. 26.

[12] См.: Bobbio N. Democracy and Dictatorship: The Nature and Limits of State Power. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1989.

[13] Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1945. P. 284.

[14] См.: Bobbio N. Op. cit. P. 137.

[15] Исключения составляют ситуации, когда правитель впервые получает власть посредством выборов, а затем консолидирует ее за счет отказа от демократии. В подобных случаях (Фердинанд Маркос на Филиппинах, Пак Чон Хи в Южной Корее, Альберто Фухимори в Перу) правление лидера следует рассматривать в качестве диктатуры с самого начала его избирательного срока.

[16] См.: Schumpeter J. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York: Allen & Unwin, 1976.

[17] См.: Linz J. An Authoritarian Regime: Spain // Allardt E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics. New York: The Free Press, 1970.

[18] Evans P. Predatory, Development, and Other Apparatuses: A Comparative Analysis of the Third World State // Sociological Forum. 1989. Vol. 4. № 4. P. 561–582.

[19] O’Donnell G. Modernization and Bureaucratic-Authoritarianism: Studies in South American Politics. Berkeley: Institute of International Studies, 1979.

[20] Дискуссию на эту тему см. в работах: Cheibub J.A., Gandhi J. ClassifyingPolitical Regimes: An Update and an Extension. American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, September 5, 2004; Collier D., Adcock R.Democracy and Dichotomies: A Pragmatic Approach to Choices about Concepts // Annual Review of Political Science. 1999. P. 537–565; Diamond L. Thinking about Hybrid Regimes // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. № 2. P. 21–35; Munck G.L., Verkuilen J. Conceptualizing and Measuring Democracy: Evaluating Alternative Indices // Comparative Political Studies. 2002. Vol. 35. № 1. P. 5–34.

[21] Этот аргумент был переосмыслен в ХХ веке: его сторонники опасались, что демократические правительства будут уступать требованиям рабочего электората, нацеленным на расширение потребления в ущерб расширению инвестиций. См.: De Schweinitz K. Industrialization and Democracy: Economic Necessities and Political Possibilities. Glencoe: The Free Press, 1964; O’Donnell G.Op. cit.

[22] Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. New York: Cambridge University Press, 1991.

[23] Idem. Minimalist Conception of Democracy: A Defense // Shapiro I., Hacker-Cordón C. (Eds.). Democracy’s Value. New York: Cambridge University Press, 1999. P. 45.

[24] Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Institution and Well-Being in the World, 1950–1990. New York: Cambridge University Press, 2000.

[25] Ibid.

[26] Ibid.

[27] См.: Short P. Mao: A Life. New York: Henry Holt, 2000; Salisbury H. The New Emperors: China in the Era of Mao and Deng. Boston: Little, Brown, 1992.

[28] Под этими источниками я имею в виду прежде всего справочные работы Артура Бэнкса и Харриса Ленца. См.: Banks A., Day A., Muller T. Political Handbook of the World. Binghamton, NY: Center for Social Analysis, State University of New York at Binghamton, [various years]; Lentz H. Heads of States and Governments: A Worldwide Encyclopedia of over 2300 Leaders, 1945–1992.Jefferson, NC: McFarland and Company, 1994.

[29] За пределами моего рассмотрения остается интересный вопрос о том, можно ли вообще говорить о «режиме» в тех ситуациях, когда главы страны меняются так часто. Особенно примечательны в данном смысле случаи Коморских островов (четырехкратная смена руководителя на протяжении 1995 года) или Боливии (трехкратная смена на протяжении 1979 года). Такая нестабильность, впрочем, встречается редко.

[30] Боден Ж. Шесть книг о государстве. Кн. IV. Гл. 6; цит. по: Holmes S.Passions and Constraint: On the Theory of Liberal Democracy. Chicago: University of Chicago Press, 1995. P. 517.

[31] Многие авторы переоценивают то влияние, которое английский и французский случаи оказали на другие монархии. См., например: North D., Thomas R. The Rise of the Western World. New York: Cambridge University Press, 1973.

[32] Beyme K. von. Parliamentary Democracy: Democratization, Destabilization, Reconsolidation, 1789–1999. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[33] Brown N. Constitutions in a Nonconstitutional World: Arab Basic Laws and the Prospects for Accountable Government. Albany: State University of New York Press, 2002. P. 39.

[34] Ibid. Р. 45.

[35] Herb M. All in the Family: Absolutism, Revolution, and Democracy in the Middle Eastern Monarchies. Albany: State University of New York Press, 1999. P. 123.

[36] Ibid. P. 80.

[37] Bligh A. From Prince to King: Royal Succession in the House of Saud in the Twentieth Century. New York: New York University Press, 1984. P. 88.

[38] Herb M. Op. cit.

[39] Welch C. Personalism and Corporatism in African Armies // McArdle Kelleher C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. London: Sage, 1974. P. 136–138.

[40] Finer S. The Man of Horseback: The Role of the Military in Politics. Boulder, CO: Westview Press, 1988. P. 260.

[41] Brooker P. Twentieth-Century Dictatorships: The Ideological One Party States. New York: New York University Press, 1995.

[42] Fontana A.M. Political Decision-Making by a Military Corporation: Argentina 1976–1983. Ph.D. dissertation. Department of Political Science, University of Texas. Austin, 1987.

[43] Ibid. P. 104.

[44] Stepan A. The Military in Politics: Changing Patterns in Brazil. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1971. P. 63.

[45] Khuri F., Obermeyer G. The Social Bases for Military Intervention in the Middle East // McArdle Kelleher C. (Ed.). Op. cit. P. 62.

[46] Loveman B., Davies T. The Politics of Antipolitics: The Military in Latin America. Lincoln: University of Nebraska Press, 1989. P. 196.

[47] Remmer K. Evaluating the Policy Impact of Military Regimes in Latin America // Latin American Research Review. 1978. Vol. 13. № 2. P. 39–54.

[48] И все же Северная Корея стала в этом исключением. – Примеч. ред.

[49] Brooker P. Non-Democratic Regimes: Theory, Government, and Politics. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[50] Ленин В.И. Первоначальный проект резолюции Х съезда РКП о синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии // Он же. Полноесобрание сочинений. М.: Издательство политической литературы, 1970. Т. 43. С. 94.

[51] Kamiński A. An Institutional Theory of Communist Regimes: Design, Function, and Breakdown. San Francisco, CA: ICS Press, 1992. P. 143.

[52] Huntington S. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S., Moore C. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society: The Dynamics of Established One-Party Systems. New York: Basic Books, 1970. P. 12.

[53] Ibid. P. 10.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

Эрика Франц Наташа Эзроу

Диктатура и лидерство

Эрика Франц – преподаватель факультета политологии Университета штата Мичиган.

Наташа Эзроу – преподаватель факультета управления Университета Эссекса.

[1]

Суждения о том, как долго останется у власти тот или иной диктатор, часто появляются на первых полосах газет или выносятся в заголовки теленовостей. Начиная с давних попыток предсказать судьбу Фиделя Кастро или Саддама Хусейна и вплоть до недавних дискуссий, в центре которых были фигуры Уго Чавеса и Роберта Мугабе, тема взлетов и падений авторитарных властителей постоянно волнует политических обозревателей, представителей спецслужб и специалистов-международников. Но, несмотря на интерес общественности к диктаторам, причины сохранения лидерства в условиях диктатуры пока как следует не определены. В то время как одних диктаторов с легкостью свергают, другие, как порой кажется, будут править вечно. По наблюдению Джакомо Чиоцца и Хэнка Гёманса, «у нас почти нет эмпирических знаний о тех факторах, которые влияют на сохранение лидерства»[2].

В настоящее время накоплен большой массив научного материала, посвященного особым типам смены политического лидерства. Во многих исследованиях, например, разбираются причины военных переворотов в развивающихся странах – в той части мира, которая особенно богата на диктатуры[3]. Главный вывод всей этой литературы сводится к тому, что наилучшим предиктором переворота выступает бедность[4]. Однако лишь немногие авторы пытались эмпирически обосновать вероятность такого мятежа, в ходе которого лидер меняется, а режим останется прежним. Генри Байнен и Николас ван де Валль усматривают связь между сменяемостью лидеров и продолжительностью их пребывания у власти: по их подсчетам, на втором десятилетии правления риск быть смещенным вполовину меньше, чем в первом десятилетии[5]. В другой работе Джон Лондреган и Кит Пул отмечают среди прочего, что вероятность государственного переворота возрастает, если в стране недавно уже произошел переворот[6]. Экономические условия также влияют на сохранение лидерства в диктаторских режимах. Поскольку соратники авторитарного лидера заинтересованы в сильной экономике, а также в частных выгодах, которые они могут из нее извлечь, при росте производительности труда и объемов инвестирования шансы на выживание диктатора тоже увеличиваются[7]. Способ присвоения власти также влияет на риск быть свергнутым: африканские лидеры, присвоившие власть незаконным путем, имеют больше шансов быть смещенными, чем те, кому она досталась в результате выборов[8]. И, наконец, нельзя не упомянуть о влиянии личностных качеств и харизмы диктаторов на сохранение ими власти[9].

При этом во всей упомянутой литературе фактически отсутствует анализ институциональной структуры режимов, которая влияет на удержание диктатором власти. И, хотя есть исследования, подтверждающие, что для диктатора риск быть свергнутым гораздо меньше, чем для демократически избранного руководителя[10], лишь в небольшом числе работ затрагивается вопрос о том, как различия во внутреннем устройстве конкретных диктатур могут влиять на срок пребывания авторитарных лидеров у власти[11].

В данной статье мы проанализируем влияние институциональных различий внутри диктатур на продолжительность пребывания их лидеров у власти. Основной акцент будет сделан на роль элит. Тезис об ответственности элит за крах диктатуры зачастую идет вразрез с традиционными представлениями о том, как подобные режимы функционируют. В академических и политических кругах до сих пор преобладают мнения о том, что свержение диктатуры – это, как правило, результат народной революции, внешней интервенции, восстания недовольных групп или военного переворота, организованного младшими офицерами. Такие воззрения довольно устойчивы, причем вопреки даже тому факту, что лица, не входящие в состав военной или гражданской элиты, редко возглавляют государственные перевороты или какие-то иные начинания, заставляющие диктатора отказаться от власти. Важность поддержки, получаемой диктатором со стороны элиты, нередко рассматривалась в исследованиях по транзитологии[12], но лишь недавно о ней начали говорить в работах, посвященных сохранению диктатур[13].

Мы выделяем два основных параметра, предопределяющих взаимоотношения между лидером и элитами в условиях диктатуры. Сочетание этих параметров влияет на возможность элит свергать диктаторов. Во-первых, это членство представителей элиты в каком-то объединяющем институте. Совместное пребывание в правящей партии или в рядах вооруженных сил в государстве с однопартийной или военной диктатурой облегчает элитам возможность свержения лидера. Во-вторых, это наличие или отсутствие у элит контроля над спецслужбами. Дело в том, что прямое воздействие на структуры безопасности значительно упрощает подготовку переворота. Это, кстати, означает, что наибольшими возможностями по свержению диктатора элиты располагают при военных режимах, затем при однопартийных режимах и, наконец, при персоналистских режимах[14].

Следует подчеркнуть, что свержение диктатора далеко не всегда означает крах диктатуры. Это явления различного порядка, и разницу между ними нельзя недооценивать. Зачастую авторитарный режим продолжает существовать и после свержения конкретного лидера[15]. Поэтому мы сосредоточиваемся на тех группах, поддержка которых важна для конкретного диктатора, а не диктаторского режима в целом. Смешение двух этих групп может привести к ошибкам в понимании причин, из-за которых меняются режимы и уходят лидеры. Нас интересуют факторы, которые обусловливают потерю власти лидером, а не крушение всего режима.

Мы пытаемся количественно обосновать многие из предложенных нами тезисов. Анализ имеющихся статистических данных показывает, что максимальными возможностями для свержения диктатора элиты обладают при военной диктатуре. В результате военные диктаторы рискуют быть свергнутыми в любой момент. При этом при военных диктатурах переворот обычно не влечет за собой смены режима. Обратное справедливо для персоналистских диктатур. При персоналистской диктатуре элитам гораздо сложнее организовать успешный переворот, и поэтому риск смещения, с которым сталкивается диктатор, здесь минимален. Но, когда таких диктаторов все-таки свергают, вместе с ними рушится весь режим, погребая под собой многих их соратников. Говоря коротко, институциональная структура диктатуры во многом определяет уязвимые места конкретного диктатора.

Как авторитаризм влияет на способность элит свергать диктаторов

По сути диктатура предполагает наделение правителя чрезвычайным объемом власти. Но иные внутренние акторы могут обладать политическим влиянием, достаточным для того, чтобы угрожать ему свержением. Поскольку большинство диктаторов были свергнуты своими приближенными, можно говорить о том, что лица, потенциально способные организовать переворот, обычно принадлежат к «близкому кругу» диктатора.

Мы считаем, что наличие во властной структуре военной или партийной организации, которая сплачивает элиту, напрямую влияет на возможность элит свергать диктаторов. Мы говорим именно о возможности сместить лидера насильственным путем, поскольку угроза переворота представляется более весомой, чем угроза импичмента. Это вовсе не означает, что для смещения диктатора всегда нужно применить силу. Например, в Уругвае времен военной диктатуры элиты, недовольные неспособностью президента Хуана Мария Бордаберри контролировать экономическую ситуацию в стране, в 1976 году потребовали его ухода. Бордаберри подчинился этому требованию, и власть была передана мирным путем[16]. Диктатор готов исполнить требование об отставке, если оно подкрепляется реальной угрозой применения силы.

Членство в сплачивающем институте

Итак, первый из выделенных нами параметров – членство сторонников диктатора в каком-либо сплачивающем институте. Оно позволяет элитам вести торг с диктатором в коллективном, а не в личном качестве. Это важно, поскольку заменить отдельных индивидов другими не составляет труда, а с группой так поступить нельзя[17]. В качестве такого сплачивающего института могут выступать партии или профессиональные армии. Членство в них обязывает, поскольку благодаря ему элиты получают доступ к благам, за которые они в случае угрозы готовы бороться[18]. Стремление сохранить упомянутые блага генерирует в рядах элит консолидирующий интерес. Принадлежность к армии или партии укрепляет единство элиты и упрощает для нее ведение коллективного торга с диктатором[19]. В этом смысле поведение элит, вросших в военные или партийные структуры, аналогично поведению рабочих, состоящих в профсоюзе. Профсоюз – более мощный участник торга, нежели отдельно взятые рабочие, поскольку общая стачка представляет собой более действенное оружие, чем уход индивидуального рабочего[20]. Подобно тому, как профсоюзное объединение усиливает позиции работников в переговорах с работодателем, принадлежность к профессиональным вооруженным силам или к «партии власти» укрепляет позиции элит в торге с лидером диктатуры.

Таким образом, при военной или однопартийной диктатуре властные структуры меньше зависят от лидера, чем при персоналистских режимах. Например, про режим Дэн Сяопина в Китае говорили, что «на партийных собраниях он выглядел не столь сильным, как это внушалось рядовой публике»[21]. В предшествующий период, при Мао Цзэдуне, «нежелание получить сильного лидера выражалось в противодействии других лидеров сосредоточению власти в руках Мао»[22]. В действительности при военном или однопартийном режиме элиты зачастую достаточно сильны для того, чтобы создать условия, необходимые для свержения лидера. Наглядным примером тому может служить Аргентина. Накануне свержения правительства Перона члены военной хунты разработали формулу, предполагавшую ротацию президентов и рассредоточение власти между различными военными структурами. Посредством этих мер предполагалось предотвратить концентрацию власти в одних руках[23]. Аргентинские заговорщики выдвинули следующие предложения:

«Служебное соперничество должно быть сведено к минимуму; больше не будет каудильо – военачальникам впредь не позволят становиться популярными политическими лидерами. [...] Главы родов войск согласились в том, что военная хунта, то есть они сами, будет источником государственной власти. Должности и влияние будут распределены между тремя родами войск таким образом, чтобы ни один из них не мог доминировать»[24].

Мексика – иной пример создания институциональных условий, ограничивающих диктатуру. Институционно-революционная партия обязывала руководителей страны жестко придерживаться установленного шестилетнего срока (sexenio – шестилетка) пребывания в должности. Подобные положения доказывают, что элиты, сплоченные в рядах армии или партии, обладают бóльшим потенциалом для ведения торга с диктатором.

Подобно тому, как членство в профсоюзе облегчает рабочим координацию при подготовке стачки, членство в сплачивающем институте способствует взаимопониманию среди членов политической коалиции. Внутриэлитная координация необходима, поскольку никто не сможет получить власть в одиночку. Перевороты часто обременены координационными издержками, но для подготовки успешного переворота координация – это действительно вопрос первостепенной важности. Подтверждением тому может служить отстранение Никиты Хрущева в 1964 году.

«Машина переворота не запускалась до тех пор, пока его инициаторы не уверились в поддержке со стороны руководства КГБ, большинства в ЦК партии, поддержке партийных руководителей на местах»[25].

Если элиты принадлежат к одной партийной или военной структуре, то в условиях соответствующих диктатур им легче преодолевать проблемы координации.

Кроме того, подобно работодателям, которые, столкнувшись с объединившимися рабочими, имеют меньше возможностей для их увольнения, лидеры военных или однопартийных диктатур менее эффективно и жестко по сравнению с лидерами персоналистских режимов контролируют объединившиеся элиты. Из-за этого обстоятельства диктаторы, возглавляющие однопартийные и военные режимы, не могут приглашать в свои коалиции исключительно лишь тех политиков, чье участие в заговорах маловероятно. Лидеры, конечно, могут влиять на членов коалиции, используя продвижение по службе или принудительную отправку на пенсию как в армии, так и в партии, но, как правило, полностью монополизировать инструменты карьерного роста они не в состоянии. В Китае, например, Мао не мог единолично исключать из партии оппонентов или влиять на их взгляды[26]. Десятилетия спустя у Цзян Цзэмина хватило политического веса, чтобы провести в ЦК нескольких своих сподвижников, но гарантировать прохождение других своих людей во Всекитайское собрание народных представителей он не мог, поскольку его влияния было недостаточно для этого[27]. Аналогичная ситуация складывалась и в Малайзии, где несколько ближайших сподвижников лидера режима Махатира Мохамада проиграли выборы 1996 года[28]. Руководящие должности в Объединенной малайской национальной организации распределялись не столько по желанию лидера, сколько посредством выборов[29]. Наконец, в Сингапуре национальный лидер Ли Куан Ю, заявлявший о том, что ему хотелось бы видеть на посту премьер-министра Тони Тана, вынужден был «согласиться с решением младших министров, которые выбрали вместо него Го [Чок Тонга]»[30].

Помимо армии или партии, у лидеров военных или однопартийных режимов почти нет иных источников для пополнения рядов элиты. Например, при военной диктатуре в Мали лишь незначительное число офицеров могли претендовать на членство в хунте[31]. Диктаторы, возглавляющие военные или однопартийные режимы, порой пытаются обновлять кадровую базу, проводя чистки, привлекая в руководящие органы новых людей или создавая новые военизированные формирования, подчиненные только им самим, однако подобные действия не всегда приносят успех из-за сопротивления со стороны элит[32]. В однопартийных диктатурах партии пытаются добиваться того, чтобы партбилет стал «единственным пропуском, открывающим доступ к министерским и иным государственным должностям»[33]. Аналогичным образом в условиях военной диктатуры военная корпорация пытается контролировать все пути продвижения наверх командного состава[34].

Принадлежность к объединяющему институту позволяет военной или партийной элите вступать в торг с диктатором в качестве коллективного субъекта. Коллективистский характер подобного торга влечет за собой два принципиальных следствия: 1) когда речь заходит о свержении диктатора, возглавляющего военный или однопартийный режим, координационные издержки при подготовке переворота оказываются минимальными; 2) контроль авторитарных лидеров над отбором индивидов, входящих в коалицию, не слишком надежен.

В противоположность этому при персоналистской диктатуре институты, которые эффективно сплачивали бы элиты, отсутствуют. И партии, и вооруженные силы при таких режимах тоже существуют, но они не отвечают за продвижение собственных членов наверх и зачастую расколоты на фракции, образованные по этническому или иному принципу. Если же элиты не объединены в рамках какой-то автономной структуры, то им прежде, чем они смогут сместить диктатора, придется преодолевать существенные трудности с координацией. Так, неудачу в свержении чадского диктатора Идриса Деби объясняли недостаточной сплоченностью элиты[35]. При персоналистском режиме система структурируется личностями, а не институтами. В итоге в ходе политического торга диктатор имеет больший вес, чем элиты; при военных или однопартийных диктатурах таких ситуаций не бывает[36]. Показателен в данном отношении пример Белоруссии, где Александр Лукашенко к 1995 году «установил личный контроль над всем государственным аппаратом, экономикой и средствами массовой информации», а к 2001 году распространил свое влияние на «государственную бюрократию, спецслужбы и электоральный процесс»[37].

Поскольку главы персоналистских диктатур не сталкиваются с объединенным лагерем сторонников, у них больше возможностей для самостоятельного отбора лиц, которые попадут в их коалицию. Они способны подбирать людей, не оглядываясь на рекомендации военных или партии. Состав элитной группы, поддерживавшей португальского диктатора Антонио Салазара, отражал «сниженное значение политических институтов, опосредующих отправление властных функций»[38]. Одновременно при персоналистском режиме имеет место конкуренция между отдельными лицами за сохранение своего места в коалиции. Иногда персоналистский диктатор предпочитает выбирать менее опытных и способных сподвижников, у которых меньше шансов сместить его[39]. В результате ядро группы, на поддержку которой опирается такой руководитель, образуют в основном члены его семьи, близкие друзья и бывшие сослуживцы. Показательным примером в данном отношении выступают Филиппины при Фердинанде Маркосе. В его «ближний круг» входили бывшие однокурсники и родственники, а важнейшим качеством для получения должности была личная преданность[40]. Маркос часто доверял ключевые должности в экономике наиболее верным единомышленникам, не обращая внимания на наличие у них предпринимательских навыков или экономического образования. Так же поступал и Рафаэль Трухильо в Доминиканской Республике, где его родственники занимали более полутора сотен правительственных должностей[41]. Среди них были сенаторы, дипломаты, высокопоставленные военные[42].

Прибегая к постоянным ротациям и чисткам, лидеры персоналистских режимов одновременно следят за тем, чтобы в ходе перестановок никто не получил слишком много власти. Саддам Хусейн, например, был крайне подозрителен по отношению к своим сподвижникам и жесток к тем из них, кто, как ему казалось, был недостаточно лоялен:

«В 1979 году, после того, как его позиции в качестве лидера Ирака окончательно укрепились, одним из первых его шагов стала встреча со старшими государственными служащими – общим числом около 200 человек. Лояльность некоторых из них вызывала сомнения. Драматичное совещание, в ходе которого в присутствии покуривавшего кубинскую сигару Саддама был изобличен 21 предатель, снималась на кинопленку. После вынужденного признания "заговорщиков", семьи которых уже арестовали, оставшихся чиновников поблагодарили за лояльность»[43].

Не лучше проявлял себя и диктатор Центрально-Африканской Республики Жан-Бедель Бокасса, который без колебаний убивал соперников, а также их друзей и семьи[44]. Мобуту Сесе Секо публично повесил нескольких своих министров: среди них были министр обороны Жером Анани, министр финансов Эммануэль Бамба, министр энергетики Александр Махамба и бывший премьер-министр Эварист Кимба[45].

Поскольку глава персоналистского режима не сталкивается с необходимостью взаимодействовать с институционально сплоченной элитой, в отношении своих потенциальных конкурентов он может применять стратегию «разделяй и властвуй»[46]. Превосходной иллюстрацией того, как это происходит, оказывается Заир эпохи Мобуту. Этот диктатор поддерживал в стране такую атмосферу, когда «любого человека или целую группу можно было произвольно поощрить или наказать»[47]. Многие жители Заира пребывали в постоянном ожидании. Мобуту любил играть с элитами в «горячие стулья», то лишая людей должностей, то, напротив, предлагая их[48]. Частые ротации поддерживали состояние неопределенности и неуверенности[49].

«Частые перестановки внутри кабинета и переводы чиновников из региона в регион во многом объяснялись умением президента использовать людей, пока они ему полезны, поддерживая при этом раздробленность небольших групп в отношении друг друга для того, чтобы упредить возникновение нового центра власти»[50].

В плане тактики Мобуту показательна карьера, которую сделал заирский деятель Нгуза Карл-и-Бонд. Этот человек вошел в «ближний круг» Мобуту в 1970-е, позже став министром иностранных дел; в 1977-м он был обвинен в измене и приговорен к смерти; в 1979-м его помиловали и назначили премьер-министром; в 1981-м он был отправлен в изгнание, но в 1985-м вернулся, чтобы стать послом Заира в США[51].

При персоналистской диктатуре элиты не объединяются в рамках военных или партийных структур; это снижает имеющийся у них потенциал политического торга с диктатором и создает проблемы с координацией деятельности. Поскольку при однопартийной или военной диктатуре элиты, напротив, выступают в качестве коллективного актора, у них больше возможностей свергнуть диктатора, чем у элит при персоналистской диктатуре.

Контроль над силами безопасности

Второй из выделенных нами параметров – контроль сплоченной элиты над вооруженными силами и органами безопасности. Большинство переворотов осуществляются людьми в погонах[52]. Чем непосредственнее контроль элит над силовыми структурами, тем больше риск для диктатора. Хотя во всех странах есть военные и гражданские лица, способные осуществить государственный переворот, элиты военных диктатур имеют больше возможностей для контроля над силовиками, чем элиты персоналистских либо однопартийных диктатур. В военных диктатурах в коалицию элит входят в основном военачальники различных родов войск. Это предоставляет элитам «превосходную возможность для того, чтобы заручиться активной и пассивной поддержкой необходимого числа военных»[53]. Военные элиты более широко распоряжаются войсками и оружием, которые нужны для совершения переворота, а вооруженные силы хотя бы частично подчиняются представителям элиты, а не лидеру напрямую[54]. В результате элиты военных диктатур располагают бóльшими ресурсами и более широкой автономией, чем элиты персоналистских и однопартийных диктатур. Как верно подметил Сэмюэл Файнер, «на стороне военных превосходная организация – и оружие»[55].

При персоналистских и однопартийных режимах ничего подобного не наблюдается. Хотя военные в таких ситуациях почти всегда входят в правящую коалицию, созданную диктатором, они лишены непосредственного контроля над войсками и вооружением. Например, попытка переворота на Гаити 28 июня 1958 года провалилась из-за того, что заговорщики не знали о перемещении арсенала из армейских казарм во дворец диктатора Франсуа Дювалье[56]. В персоналистских диктатурах лидер, нередко сам являющийся выходцем из военных кругов, лично командует войсками и руководит силами безопасности[57]. Обычно такие диктаторы контролируют продвижение офицеров по служебной лестнице, дают повышения своим ближайшим сторонникам и устраняют тех, чья преданность вызывает сомнения. Например, в Доминиканской Республике Трухильо контролировал армию, комбинируя запугивания, патронаж и частые ротации, исключая тем самымвозможность появления в военной среде группы явных единомышленников[58]. В Центрально-Африканской Республике Бокасса зашел еще дальше: он сам занял многие армейские посты[59]. Диктатор лично контролировал все продвижения и увольнения внутри вооруженных сил, используя этот инструмент для подавления любой потенциальной угрозы со стороны военных. В персоналистских диктатурах могут также создаваться специализированные полувоенные формирования, преданные исключительно диктатору и уравновешивающие потенциальную оппозицию со стороны профессиональных военных. Так, Дювалье предотвратил угрозу военного переворота, разделив вооруженные силы и создав альтернативную милицию, которая могла бы противостоять военным в случае измены последних[60]. Ополчение, известное как «добровольческая милиция национальной безопасности», было сформировано из молодых людей, истово преданных диктатору. Организации предписывалось «приглушать силу армии» и снабжать власти информацией, касающейся подрывной деятельности[61].

В однопартийных диктатурах армия подчиняется партии – почти как при демократии. Военнослужащих приобщают к партийной идеологии в ходе идеологической подготовки кадрового состава, а в служебных повышениях учитывается лояльность партии. Например, в Китае красноармейцев заставляли заучивать длинные пассажи из размышлений Мао[62]. Верность Народно-освободительной армии своему вождю была доказана в июне 1989 года, во время бойни на площади Тяньаньмэнь: воспитанные в духе коммунистической идеологии, солдаты оказались не готовыми к тому, чтобы стать свидетелями падения коммунистического режима[63]. В однопартийных диктатурах в армейские ряды вводятся особые партийные функционеры, которым предписывается поддерживать лояльность военнослужащих.

Все упомянутые особенности мешают элитам, намеревающимся произвести переворот при персоналистском или однопартийном режиме. Поскольку при военной диктатуре элиты непосредственно контролируют силовые структуры, которые теоритически могут свергнуть лидера, их шансы на успешное осуществление переворота гораздо выше. Взятые в совокупности, два обозначенных нами параметра указывают на то, что проще всего свергнуть диктатора военной элите, за ней следует элита однопартийного режима, а замыкает список элита персоналистского режима.

Перевод с английского Екатерины Захаровой

[1] Перевод осуществлен по изданию: Frantz E., Ezrow N. The Politics of Dictatorship: Institutions and Outcomes of Authoritarian Regimes. Boulder: Lynne Reinner Publishers, 2011. Ch. 2. P. 15–25. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] Chiozza G, Goemans H. International Conflict and the Tenure of Leaders: Is War Still Ex Post Inefficient? // American Journal of Political Science. 2004. Vol. 48. № 3. P. 604.

[3] См.: Jackman R. Predictability of Coup d’Êtat: Model with African Data // American Political Science Review. 1978. Vol. 72. № 4. P. 1262–1275; Johnson T., Slater R., McGowan P. Explaining African Military Coups d'Êtat, 1960–1982 // American Political Science Review. 1984. Vol. 78. № 3. P. 622–640.

[4] Londregan J., Poole K. Poverty, the Coup Trap and the Seizure of Executive Power // World Politics. 1990. Vol. 42. № 2. P. 151–183.

[5] Beinen H., Walle N. van de. Of Time and Power: Leadership Duration in the Modern World. Stanford: Stanford University Press, 1991.

[6] Londregan J., Poole K. Op. cit.

[7] Gallego M., Pitchik C. An Economic Theory of Leadership Turnover // Journal of Public Economics. 2004. Vol. 88. № 12. P. 2361–2382.

[8] Beinen H., Walle N. van de. Time and Power in Africa // American Political Science Review. 1989. Vol. 83. № 1. P. 19–34.

[9] Bratton M., Walle N. van de. Democratic Experiments in Africa: Regime Transitions in Comparative Perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 1997; Jackson R., Rosberg C. Personal Rule in Black Africa: Prince, Autocrat, Prophet, Tyrant. Berkley: University of California Press, 1982.

[10] Beinen H., Walle N. van de. Of Time and Power...; Bueno de Mesquita B., Smith A., Siverson R., Morrow J. The Logic of Political Survival. Cambridge, MA: MIT Press, 2003.

[11] Исключениями можно считать следующие работы: Gandhi J., Przeworski A. Authoritarian Institutions and the Survival of Autocrats // Comparative Political Studies. 2007. Vol. 40. № 11. P. 1279–1301; Bueno de Mesquita B., Smith A., Siverson R., Morrow J. Op. cit.

[12] См., например: Higley J., Burton M. The Elite Variable in Democratic Transitions and Breakdowns // American Sociological Review. 1989. Vol. 54. № 1. P. 17–32; Kugler J., Feng Y. Explaining and Modeling Democratic Transitions // Journal of Conflict Resolution. 1999. Vol. 43. № 2. P. 139–146; Haggard S., Kaufman R. The Political Economy of Democratic Transitions. Princeton: Princeton University Press, 1995.

[13] Gallego M., Pitchik C. Op. cit.; Gandhi J., Przeworski A. Op. cit.; Svolik M. Powersharing and Leadership Dynamics in Authoritarian Regimes // American Journal of Political Science. 2009. Vol. 53. № 2. P. 477–494.

[14] Кто-то может возразить, что не армия и не партия предопределяют способность элит свергнуть диктатора, но тот факт, что сам диктатор был недостаточно силен, чтобы провести действенную персонализацию своего режима. Однако этот аргумент не учитывает того, что сила партийной или военной организации, благодаря которой диктатор захватывает власть, во многом и формирует возможности лидера по персонализации собственного режима. Все лидеры будут стремиться к персонализации (то есть наращиванию наибольшего объема) власти; но, насколько они преуспеют в этом деле, будет зависеть от исходного силового потенциала организаций, на которые они опираются.

[15] Мы используем дефиницию Барбары Геддес, которая определяет режим как «свод формальных и неформальных правил и процедур, предназначенных для выбора национальных лидеров и определения политики».

[16] Klieman A. Confined to Barracks: Emergencies and the Military in Developing Societies // Comparative Politics. 1980. Vol. 12. № 2. P. 143–163.

[17] Geddes B. Minimum-Winning Coalitions and Personalization in Authoritarian Regimes. Paper presented at the American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, 2–5 September, 2004.

[18] Anugwom E. The Military, Ethnicity and Democracy in Nigeria // Journal of Social Development in Africa. 2001. Vol. 16. № 2. P. 93–114; Brownlee J. Bound to Rule: Party Institutions and Regime Trajectories in Malaysia and the Philippines // Journal of East Asian Studies. 2008. Vol. 8. P. 89–118; Feaver P. Civil-Military Relations // Annual Review of Political Science. 1999. Vol. 2. P. 211–241; Reuter O., Remington T. Dominant Party Regimes and Commitment Problem: The Case of United Russia // Comparative Political Studies. 2008. Vol. 42. P. 501–525.

[19] Хотя армия и партия способствуют сплочению элит, это не значит, что внутри элит не бывает фракций. Напротив, фракционная структура элит типична для всех типов диктатуры. В исследовании Геддес, где вопрос о падении диктатур рассматривается с использованием теории игр, показано, что соревнование между элитными фракциями при военной, партийной и персоналистской диктатуре играет ключевую роль в возможности свергнуть лидера. Наличие институтов не обязательно предполагает существование внутри них фракций, но институты тем не менее создают основу для их возникновения. В частности, Геддес показывает, как отличительные свойства военной диктатуры предопределяют тот факт, что наличие соперничества между фракциями внутри элиты для военного диктаторского режима гораздо опаснее, чем для любой другой разновидности диктатуры. Подробнее см.: Geddes B. Paradigms and Sand Castles: Theory Building and the Research Design in Comparative Politics. Ann Arbor: University of Michigan Press, 2003.

[20] Mulvey C. The Economic Analysis of Trade Unions. Oxford: Robinson, 1978.

[21] Dittmer L., Unger J. The Nature of Chinese Politics. Armonk, NY: Sharpe, 2002. P. 173.

[22] Nathan A. A Factional Model for CCP Politics // China Quarterly. 1973. Vol. 53. P. 54.

[23] Remmer K. Military Rule in Latin America. Boulder: Westview, 1991. P. 39.

[24] Gugliotta G. The Inner Workings of Dictatorship // APF Reporter. 1986. Vol. 9. № 2.

[25] Gandhi J., Przeworski A. Op. cit. P. 1282.

[26] Nathan A. Op. cit. P. 59.

[27] Cheng L., White L. The Sixteenth Central Committee of the Chinese Communist Party: Hu Gets What? // Asian Survey. 2003. Vol. 43. № 4. P. 554.

[28] Case W. The 1996 UMNO Party Election: Two for the Show // Pacific Affairs. 1997. Vol. 70. № 3. P. 403.

[29] Idem. The UMNO Party Election in Malaysia: One for the Money // Asia Survey. 1994. Vol. 34. № 10. P. 921.

[30] Mutalib H. Illiberal Democracy and the Future of Opposition in Singapore // The Third World Quality. 2000. Vol. 21. № 2. P. 329.

[31] Bennett V. Military Government in Mali // Journal of Modern African Studies. 1975. Vol. 13. № 2. P. 251.

[32] Если же подобная стратегия оказывается действенной, то она ведет к персонализации, то есть к «концентрации возможностей, позволяющих принимать решения и принуждать, в руках одного человека, который не связан ни установками центрального комитета партии, ни позицией армейского командования» (Geddes B. Minimum-Winning

Coalitions... P. 13) – и, соответственно, к смене режима.

[33] Costa Pinto A. Elites, Single Parties, and Political Decision-Making in Fascist Era Dictatorships // Contemporary European History. 2002. Vol. 11. № 3. P. 452.

[34] Случаи, когда при режиме военной диктатуры гражданские лица занимают определенные должности, не редкость, хотя власть все же преимущественно находится у военной элиты (Bienen H. Armies and Parties in Africa. New York: African Publishing Company, 1978. P. 221).

[35] Chad: Coup Attempt Foiled, Government Says // IRIN United National for Coordination of Humanitarian Affairs. 2006. March 15 (www.irinnews.org/fr/node/225734).

[36] Bratton M., Walle N. van de. Op. cit. P. 62; Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Kleptocracy and Divide-and-Rule: A Model of Personal Rule // Journal of European Economic Association. 2004. Vol. 2. № 3. P. 167.

[37] Silitski V. Preempting Democracy: The Case of Belarus // Journal of Democracy. 2005. Vol. 16. № 4. P. 86–87.

[38] Costa Pinto A. Op. cit. P. 436.

[39] По замечанию Пола Льюиса, персоналистские диктаторы часто прибегают к служебным перестановкам, чтобы «никто из подчиненных не мог укрепить своих позиций и заручиться независимой поддержкой». См.: Lewis P. Salazar Ministerial Elite, 1939–1968 // Journal of Politics. 2004. Vol. 40. № 3. P. 622–647. Элиты персоналистских диктатур Ближнего Востока «преимущественно состоят из людей, имеющих наиболее тесную личную связь с лидером. Лояльность оказывается наиболее востребованным качеством,.. а политический опыт играет второстепенную роль». Cм.: Albrecht H., Sclumberger O. «Waiting for Godot»: Regime Change without Democratization in the Middle East // International Political Science Review. 2004. Vol. 25. № 4. P. 371–392.

[40] Celoza A. Ferdinand Marcos and the Philippines. Westport: Greenwood, 1997. P. 96.

[41] Wiarda H. Dictatorship and Development: The Methods of Control in Trujillo's Dominican Republic. Gainesville: University of Florida Press, 1968. P. 74.

[42] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 173.

[43] Post J. Saddam Hussein of Iraq: A Political Psychology Profile. Cleveland: Case Western Reserve University School of Law, 1991 (http://law.case.edu/saddamtrial/documents/saddam_hussein_political_pshyc...).

[44] Titley B. Dark Age: The Political Odyssey of Emperor Bokassa. Liverpool: Liverpool University Press, 1997. P. 43.

[45] Schatzberg M. The Dialectics of Oppression in Zair. Bloomington: Indiana University Press. 1988. P. 81.

[46] Лидеры военных и однопартийных диктатур также прибегают к такой стратегии, но с меньшим успехом.

[47] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 169.

[48] Snyder R. Explaining Transitions from Neo-Patrimonial Dictatorships // Comparative Politics. 1992. Vol. 24. № 4. P. 392; Turner T. Decline or Recovery in Zair // Current History. 1988. Vol. 87. № 529. P. 215. В Киншасе бытовало мнение, что, кроме Мобуту и его семьи, какое-то значение имеют всего лишь 80 человек. Из них 20 – на министерских постах, 20 – в ссылке, 20 – в тюрьме и 20 – на посольских должностях. Каждые три месяца музыка останавливается и диктатор заставляет всех менять стулья.

[49] Leslie W. The World Bank and Structural Adjustment in Developing Countries: The Case of Zaire. Boulder: Lynne Reinner, 1987. P. 70.

[50] Gould D. Bureaucratic Corruption and Underdevelopment in the Third World: The Case of Zaire. New York: Pergamon, 1980. P. 83.

[51] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 170.

[52] Kebschull H. Operation «Just Missed»: Lessons from Failed Coup Attempts // Armed Forces and Society. 1994. Vol. 20. № 4. P. 565–579.

[53] O'Kane R. Military Regimes: Power and Force // European Journal of Political Science. 1989. Vol. 17. № 3. P. 335.

[54] Представители низших ступеней армейской иерархии, например, младшие офицеры, также имеют доступ к средствам, необходимым для начала переворота. Перевороты, организованные младшими офицерами, реже заканчиваются успешно, поскольку эти военнослужащие обычно не имеют полноценной поддержки со стороны военной элиты. При реализации такого сценария младшие офицеры должны не только мобилизовать своих товарищей, но и не возбудить подозрений верхушки военной элиты.

[55] Finer S. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics. London: Pall Mall, 1962. P. 5.

[56] Ferguson J. Baby Doc and Papa Doc: Haiti and the Duvaliers. Cambridge: Blackwell, 1988. P. 41.

[57] Так было в Гамбии при Яйе Джамме, в Гане при Джерри Роулингсе, в Гвинее при Лансане Конте, в Ливии при Муамаре Каддафи, на Мадагаскаре при Дидье Рацирака, в Венесуэле при Уго Чавесе – и это далеко не полный список.

[58] Lopez-Calvo I. «God and Trujillo»: Literary and Cultural Representation of the Dominican Dictator. Gainesville: University of Florida Press, 2005.

[59] Titley B. Op. cit. P. 44.

[60] Ferguson J. Op. cit. P. 39.

62 Ibid. P. 40.

[62] Whitson W. The Field Army in Chinese Communist Military Politics // China Quarterly. 1969. Vol. 37. P. 22.

[63] Koh C. Why the Military Obeys the Party's Order to Repress Popular Uprisings: The Chinese Military // Issues & Studies. 2000. Vol. 36. № 6. P. 27.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

Shell продает нефтегазовые участки в Канаде.

Royal Dutch Shell договорилась о продаже нефтегазовых участков в западной части Канады компании Tourmaline Oil Corp за 1,037 миллиарда долларов, сообщает «ПРАЙМ».

Площадь участков составляет более 83 тысяч гектаров. Компания получит 758 миллионов долларов деньгами, а оставшиеся 279 миллионов в виде акций Tourmaline. Сделку, которая должна быть одобрена регулирующими органами, планируется закрыть в четвертом квартале. Участки расположены в северо-восточной части Британской Колумбии и центральной части провинции Альберта, суточная добыча газа и жидких углеводородов составляет 24,85 тысяч баррелей нефтяного эквивалента.

«Shell сохраняет важную позицию по сланцевым углеводородам в Канаде, и мы активно работаем над разработкой наших профильных активов в (бассейнах) Монти (Montney) и Дюверней (Duvernay)», - сказал директор Shell по геологоразведке и добыче Анди Браун (Andy Brown).

Shell обладает довольно значительным количеством сланцевых активов в Северной Америке и Аргентине, добывая в сланцах около 250 тысяч баррелей нефтяного эквивалента в сутки. В Канаде компании принадлежат проекты в провинции Альберта и Британской Колумбии, в США в формациях Пермиан (Permian), Марселлус и Утика (Marcellus/Utica) и Хейнсвилль (Haynesville), в Аргентине – в районе Вака Муэрта (Vaca Muerta).

Денис Мантуров представил меры по развитию реального сектора экономики и импортозамещения.

Сегодня, 21 октября 2016 года, Министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров посетил Саратов, где принял участие в заседании Совета при Полномочном представителе Президента России в Приволжском федеральном округе (ПФО) на тему реализации мероприятий, направленных на развитие реального сектора экономики и импортозамещения в ПФО.

«Основные направления развития реального сектора в Приволжском федеральном округе, так или иначе, связаны с выполнением трех взаимосвязанных задач, которые должны быть приоритетными для любого субъекта Федерации. Это улучшение инвестиционного климата, реализация планов импортозамещения и повышение экспортного потенциала высокотехнологичных отраслей», – подчеркнул Денис Мантуров.

Он сообщил, что Фонд развития промышленности (ФРП) Минпромторга России менее чем за два года развернул полномасштабную деятельность, в которую вовлечены практически все регионы. Но ФРП ориентирован в первую очередь на крупные отраслевые проекты. При этом в каждом субъекте Федерации есть целый ряд проектов, которые приоритетны для конкретной территории, и их реализацией должны заниматься региональные фонды развития промышленности при поддержке федерального. Пока они созданы только в десяти субъектах, в том числе три из них – в Приволжском федеральном округе: в Татарстане, Пермском крае и Ульяновской области.

Глава Минпромторга отметил, что в 2016 году в России заработал механизм специнвестконтрактов и уже подписаны пять таких соглашений, еще три готовятся к подписанию. При этом нет никаких препятствий, чтобы заключать региональные специнвестконтракты, сделав инвестиции в развитие своих территорий более привлекательными. Большинство субъектов уже приняли свои законы «О промышленной политике», которые дают возможность это делать. Вместе с тем он напомнил, что не стоит забывать и о принятии подзаконных актов, регламентирующих порядок их заключения.

Глава ведомства также обратил внимание на то, что не все предприятия на местах знают о субсидиях на НИОКР, комплексные инвестпроекты и прочие меры. Чтобы решить эту проблему, организованы стажировки в Минпромторге России и создан консультационный центр при ФРП.

По словам Дениса Мантурова, многие небольшие высокотехнологичные компании и стартапы имеют возможность размещаться в индустриальных парках и промышленных технопарках. Минпромторгом России специально предусмотрены меры поддержки для их развития. Министр предложил субъектам активнее ими пользоваться, так как заложенные в федеральном бюджете объемы финансирования позволяют это сделать.

«Форм и механизмов поддержки уже достаточно. Мы хорошо поработали по поручениям президента и понимаем, куда дальше двигаться», – отметил Полномочный представитель Президента Российской Федерации в Приволжском федеральном округе Михаил Бабич.

Глава Минпромторга России также отметил, что регионы, как и крупные корпорации, формируют свои планы импортозамещения. Он особо подчеркнул, что нет цели уничтожить импорт «на корню», давая преференции менее качественной продукции или просто копируя зарубежные аналоги. Главная задача – используя высвободившиеся объемы спроса, обеспечить создание более совершенной высокотехнологичной продукции, способной выигрывать конкурентную борьбу и на внутреннем, и на внешнем рынке.

Денис Мантуров сообщил, что Минпромторг России получил поддержку Правительства РФ в части увеличения объемов финансирования, направленного на стимулирование несырьевого экспорта. Всю работу по этому направлению будет администрировать Российский экспортный центр.

В завершение он призвал создавать региональные центры поддержки экспорта, благодаря которым местные компании получат комплексную систему сопровождения для развития своей внешнеэкономической активности.

В этот же день полпред Президента РФ в ПФО и глава Минпромторга России посетили «Саратовстройстекло». Предприятие является одним из крупнейших в стране производителей флоат-стекла (полированное стекло, которое отличается идеально глянцевой поверхностью, высокой светопропускающей способностью и хорошими оптическими свойствами, исключающими искажения). Продукция завода широко применяется в строительной, автомобильной, мебельной промышленности, транспортном машиностроении, производстве бытовой техники и торгового оборудования.

Здесь же Михаилу Бабичу и Денису Мантурову была представлена продукция компании «Тролза» – одного из ведущих машиностроительных предприятий Саратовской области, которое специализируется на производстве троллейбусов. Завод активно продвигает на рынок современные и высокотехнологичные модели троллейбусов, разрабатывает новую продукцию. Так, в 2017 году планируется передать на опытную эксплуатацию в Москву электробус с дальностью автономного хода 150 км. Предприятие поставляет продукцию в крупные города России, Таджикистан, Кыргызстан, Аргентину. 59% троллейбусного парка Москвы состоит из машин, выпущенных энгельсским предприятием.

Россия и Аргентина обсудили перспективы установления сотрудничества в области рыбного хозяйства

На встрече в Минсельхозе кроме дальнейшего развития отношений двух стран в сфере сельского хозяйства был поднят вопрос взаимодействия в рыбной отрасли

Перспективы налаживания взаимовыгодных отношений России и Аргентины в области рыбного хозяйства обсуждались на встрече Министра сельского хозяйства России Александра Ткачева с Министром агроиндустрии Аргентинской Республики Рикардо Буриайле, которая состоялась 20 октября 2016 года в Москве. Основными темами двустороннего диалога стали развитие сотрудничества в области сельского хозяйства, торговли, биотехнологий, а также в сфере рыбохозяйственного комплекса. В составе российской делегации интересы отечественной рыбной отрасли представлял заместитель руководителя Федерального агентства по рыболовству Петр Савчук.

Как отметил Петр Савчук, у России и Аргентины есть значительный потенциал развития взаимоотношений в области рыболовства: промысла, переработки, аквакультуры, реализации рыбной продукции. В связи с этим Росрыболовством подготовлен и в декабре 2015 года передан аргентинской стороне проект соглашения между Правительствами стран о сотрудничестве двух стран в области рыбного хозяйства и аквакультуры. «Надеемся в ближайшее время получить от аргентинской стороны ответ, который может стать импульсом для дальнейшего развития контактов и взаимовыгодных отношений в этой важной для экономик России и Аргентины отрасли», – подчеркнул замглавы Росрыболовства.

В свою очередь, Рикардо Буриайле выразил заинтересованность в расширении сотрудничества с Россией на основе взаимных интересов, отметив возможность закрепления договоренностей в области рыбного хозяйства на межправительственном уровне, и заверил, что возьмет этот вопрос под свой особый контроль.

Аргентинская республика занимает юго-восточную часть материка Южная Америка, восточную часть острова Огненная Земля и близлежащие острова. На востоке омывается водами Атлантического океана. Длинна береговой линии 4 725 км, площадь ИЭЗ равна 1164 500 кв. км. Патагонский шельф, расположенный в пределах ИЭЗ Аргентины, является одним из наиболее продуктивных районов Мирового океана. Наиболее важными промысловыми объектами в водах Аргентины являются аргентинская мерлуза, южная путассу, кальмар, макруронус, креветка, скумбрия и анчоус.

Ткачев призвал увеличить поставки груш, яблок и цитрусовых из Аргентины

Вопросы двусторонней торговли сельхозпродукцией и продовольствием обсуждались на встрече министра сельского хозяйства Российской Федерации Александра Ткачева с министром агроиндустрии Аргентинской Республики Рикардо Буриайле 20 октября.

Александр Ткачев отметил, что с учетом потребности России в импорте отдельных видов продовольственных товаров и проводимой политики переориентации зарубежных поставок, Аргентину можно рассматривать в качестве поставщика ряда продукции.

«У нас есть возможность увеличить поставки аргентинских груш, яблок, цитрусовых, морепродуктов и молочной продукции. При этом, увеличение экспорта российских сельхозтоваров в Аргентину позволит выровнять баланс в двусторонней торговле», - заявил Александр Ткачев.

Рикардо Буриайле подтвердил заинтересованность в развитии товарооборота между странами, отметив, готовность к увеличению поставок российских удобрений в Аргентину. В настоящее время компетентными органами Республики рассматривается вопрос о снижении ввозной пошлины на удобрения. Другим важным моментом для Аргентины являются поставки сельскохозяйственной техники.

Стороны также обсудили взаимодействие в области ветеринарного и фитосанитарного надзора, а также в сфере рыболовства.

«Надеюсь, совместными усилиями мы сможем вывести показатели товарооборота сельхозпродукцией между нашими странами на качественно новый уровень, в том числе за счет расширения номенклатуры товаров», - заявил Александр Ткачев.

На мировом рынке вина, похоже, складывается непростая ситуация. Международная организация виноградников и вина (OIV) сообщила: по итогам 2016-го мировой объем производства вина может снизиться на 5,3% до 259 миллионов гектолитров. В докладе подчеркивается: это один из самых низкий показателей за последние 20 лет. Плохую службу виноделам, в частности, во Франции и в ЮАР, сослужили плохие погодные условия, погубившие большую часть урожая.

В тройке лидеров стран-производителей – Италия, Франция и Испания. Последняя по итогам года даже немного увеличит объем производства. В Аргентине объем производства вина по итогам года сократится на 35%, в Чили — на 21%, в Бразилии — на целых 50%.

Виноградник Монмартра

Россия по объемам производства вина в мире — на 12-м месте и опережает таких конкурентов, как Новая Зеландия, Венгрия и Греция.

Российские виноделы, тем временем, производство наращивают. В частности, в Крыму в 2015 году объем производства вина за год вырос на 3,1%, а столового вина — в три раза.

Погода, впрочем, вносит коррективы и в планы российских виноделов. Крымская "Массандра" из- за непогоды уменьшила на 7% прогноз по сбору винограда в этом году — с 15 до 14 тыс. тонн. Виной тому – засуха и град. В компании отметили, что этот год будет менее урожайным, чем ожидалось: последние два года были засушливыми, а этим летом посадки серьезно повредил град.

В "Массандре", впрочем, подчеркнули: снижение объемов сбора винограда на объем производства не повлияет. Более того, в планах компании – увеличить его на 10,5% — до 10,5 млн бутылок.

Нарастить продажи

Нарастить продажи в России намерен крупнейший в Крыму производитель сухих вин "Инкерманский завод марочных вин" — по итогам года он планирует продать на 15% больше, то есть около 20 млн бутылок.

В лидерах стран-импортеров вина в Россию по итогам прошлого года – по-прежнему Франция и Испания и Италия. Впрочем, по данным Федеральной таможенной службы, импорт вина в России в 2015 году, по сравнению с позапрошлым годом, снизился на 32,6%. На долю импортных вин в 2015 году пришлось уже меньше трети рынка.

По оценкам Центра исследований федерального и региональных рынков алкоголя "ЦИФРРА", сейчас 75% вина на отечественном рынке – то, которое произведено в России – из российского и импортного виноматериала. 25% — это импортное вино, завезенное в Россию в бутылках, тогда как в 2014 году доля импортного вина в бутылках на российском рынке составляла 35%.

Импортозамещение закончилось

По данным Росстата, в 2015 году объем производства тихих вин в России вырос на 25%, игристых вин - на 3,3%.

Сумеют ли российские производители воспользоваться ситуацией на мировом рынке, и отъесть больше рынка у импортеров? Эксперты в этом не уверены, указывая на то, тренд импортозамещения на российском винном рынке уже закончился.

Оказывается, вино буквально некуда девать – в мире его колоссальное перепроизводство, а его потребление 15 лет падает. Это происходит и в России. Если в 2012 году в России вина на душу населения выпили 4,4 литра, то в прошлом году – 3,6 литра. Это серьезное падение.

"В 2015 году за счет роста цен произошел виток роста производства российских вин и падение доли импортного вина. В прошлом году он и завершился. Поэтому ни на одну бутылку больше российское вино не увеличит больше свое присутствие на российском рынке, вытеснив импортное", — объясняет руководитель Центр исследований федерального и региональных рынков алкоголя "ЦИФРРА" Вадим Дробиз.

Свой виноматериал

Эксперт указывает: импортозамещение возможно и нужно только в секторе производства виноматериала – здесь у России возможности практически неограниченные. По его словам, если российского вина нам "больше не нужно", то нужно больше виноградников, чтобы вытеснить импортные виноматериалы с рынка и заодно решить проблему фальсификата.

Сейчас производители не в состоянии заместить импортный виноматериал (а в прошлом году его в Россию было завезено около 200 млн литров) собственным. Главная причина – отсутствие виноградников. Но ситуация начинает исправляться.

В "Массандре" признают: сегодня 80% российских вин изготавливаются из импортных виноматериалов, но компания взяла взяла курс на уменьшение этого процента в пользу отечественного сырья. Еще в апреле в "Массандре" рассказали: начали рекордную за последние годы посадку виноградников- 145 гектаров, первый урожай с которых будет собран через пять лет.

Эксперты указывают: замещение виноматериалов это длительный процесс. Частично это сделать удастся в 2022 году – тогда новый виноматериал дадут виноградники, посаженные в 2013-2016 годы. А полностью избавиться от импортного виноматериала через 15 лет – задача для России вполне реализуемая.

Наталья Дембинская.

Темпы сева кукурузы в Аргентине замедлились

В последние две недели темпы сева кукурузы в Аргентине замедлились из-за дождей. К 20 октября аргентинские фермеры засеяли кукурузой 34,7% от запланированных 4,9 млн. га, что лишь на 2,9% больше, чем неделей ранее. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на Зерновую биржу Буэнос-Айреса.

Площадь сева кукурузы во время текущей посевной кампании будет расширена на 27% по сравнению с прошлым годом. Кукуруза стала более привлекательной культурой для фермеров после отмены экспортных ограничений в декабре прошлого года.

Аргентина может существенно увеличить посевные площади под подсолнечником

Отмена экспортной пошлины на подсолнечник и продукты его переработки в Аргентине создала хорошие предпосылки для наращивания производства этой культуры в сезоне 2016/17. По оценкам экспертов FAS USDA, во время текущей посевной кампании площади под подсолнечником могут увеличиться на 38% по сравнению с предыдущим сезоном до 1,65 млн. га, частично за счет сокращения площадей под соей, на экспорт которой 30% пошлина сохраняется, сообщает УкрАгроКонсалт. Дальнейшее расширение площадей под данной культурой ограничено возможностью фермеров закупить высококачественный посевной материал.

По данным Зерновой биржи Буэнос-Айреса, сев подсолнечника проведен на 500 тыс. га (30,9% от плана). Состояние посевов преимущественно отличное и хорошее благодаря достаточному уровню влаги в почве, а также своевременному применению СЗР в начале сезона.

Согласно данным FAS USDA, производство подсолнечника увеличится в 2016/17 сезоне до 3,3 млн. тонн (2,6 млн. тонн в прошлом сезоне), однако экспорт сократится до 80 тыс. тонн (300 тыс. тонн в 2015/16) по причине увеличения его переработки до 3,15 млн. тонн (2,735 млн. тонн).

Аргентина хочет продавать в РФ больше креветки

Аргентинская Республика выразила желание увеличить поставки креветки на российский рынок. Эксперты Россельхознадзора готовятся в ближайшее время провести инспекцию предприятий.

Встреча, посвященная вопросам двустороннего сотрудничества России и Аргентины, состоялась в Москве. Большую делегацию гостей возглавлял министр агропромышленности Аргентинской Республики Рикардо Буриайле. С российской стороны в переговорах приняли участие руководитель Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору Сергей Данкверт, заместитель директора Латиноамериканского департамента МИД Игорь Романченко и другие эксперты.

Стороны обсудили вопросы по взаимной торговле, которые более детально будут рассмотрены в конце октября в Буэнос-Айресе на заседании Межправительственной российско-аргентинской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

Как сообщили Fishnews в пресс-службе Россельхознадзора, аргентинская сторона озвучила пожелание в увеличении поставок креветки на рынок РФ. В этой связи уже в ближайшее время эксперты российского ветеринарного ведомства будут готовы провести инспектирование предприятий. После проверки может быть принято решение о возможности поставок ракообразных с этих и других заводов в Россию.

Представители Аргентины также подчеркнули готовность к открытию своего рынка для российской продукции.

Россельхознадзор и министерство агропромышленности Аргентины обсудили вопросы сотрудничества в области сельского хозяйства

Встреча, посвященная обсуждению вопросов двустороннего сотрудничества, состоялась в Москве. Аргентинская сторона во главе с Министром агропромышленности Аргентинской Республики г-ном Рикардо Буриайле была представлена внушительной делегацией и включала Посла Аргентины в РФ г-на Пабло Теттаманти, представителей МИД Аргентины, Президента СЕНАСА г-на Хорхе Дилона, министров агропромышленности отдельных провинций Аргентины и ряд экспертов. С российской стороны во встрече приняли участие Руководитель Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору Сергей Данкверт, заместитель Директора Латиноамериканского Департамента МИД РФ Игорь Романченко, а также другие эксперты.

Ключевой целью встречи стало обсуждение существующих вопросов во взаимной торговле, которые более детально будут рассмотрены в рамках предстоящей в конце октябре в Буэнос-Айресе (Аргентина) межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, председателем российской части которой уже на протяжении 12 лет является Сергей Данкверт.

В ходе диалога Сергей Данкверт проинформировал коллег о существующем потенциале Аргентины в существенном увеличении поставок на российский рынок сельскохозяйственной продукции. Отмечено, что, принимая во внимание протекающие политические процессы российских контрсанкций, Аргентина, несомненно, может стать одним из ключевых партеров в поставках на территорию России цитрусовых, плодовоовощной, молочной и мясной продукции.

В продолжение темы г-н Рикардо Буриайле пояснил, что совсем недавно в Аргентине произошла смена Правительства и сейчас наращивание производства и экспортных поставок является приоритетной задачей новой команды. В этих целях, в том числе, было принято решение об отмене экспортной пошлины, что, несомненно, станет дополнительным импульсом к увеличению объемов экспортных поставок.

Также затронут вопрос снижения поставок в Россию аргентинской сои ввиду выявления в ней незарегистрированных ГМ-линий. В этом ключе глава Службы подробно разъяснил процедуру прохождения регистрации, а также выразил надежду на разрешение сложившейся ситуации в скором времени.

Аргентинская сторона озвучила пожелание в увеличении поставок креветки на российский рынок. В этой связи уже в ближайшее время эксперты Россельхознадзора будут готовы провести инспектирование предприятий, после чего может быть принято решение о возможности доступа этих и других предприятий к поставкам ракообразных на российский рынок. Вместе с тем аргентинская сторона также подчеркнула готовность к открытию своего рынка для российской продукции.

Стороны выразили взаимное удовлетворение от двустороннего сотрудничества стран, которое приветствуется на самом высоком уровне.