Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Крупнейший итальянский производитель стали Riva Group закроет на неопределенное время линию по производству рулонов на заводе Ilva в городе Таранто в связи с падающим спросом на сталь в Европе.

«Через несколько дней закроем линию №1 по выпуску рулонов на заводе в Таранто без сокращения рабочего персонала, - сообщил пресс-секретарь группы Альберто Каттанео. – Это связано с ухудшением конъюнктуры рынка».

До сих пор мощности метпредприятий Riva Group, третьей по величине сталелитейной компании Европы, были загружены на около 75%, что соответствовало уровню 2010 г., когда компания произвела 14 млн. т стали.

В начале октября генеральный директор группы Фабио Рива сообщил, что не прогнозирует роста стальных цен в ближайшее время в связи с нестабильным ростом мировой экономики.

Напомним, что в связи с падением спроса ArcelorMittal, крупнейший в мире производитель стали, принял решение закрыть две доменные печи в Льеже, одном из основных центров производства металла в Европе. Кроме того, в последние месяцы компания временно приостановила работу двух доменных печей на французском заводе Florange и одной на своем германском заводе, а также намерена приостановить работу двух предприятий в Испании в четвертом квартале. На этой неделе корпорация решила загасить одну доменную печь в польском городе Домброва-Гурнича.

На фоне нестабильности спроса в еврозоне германская ThyssenKrupp AG также заявила о намерении снизить производство стали на 500 тыс. тонн в ближайшие несколько месяцев, а шведская SSAB сообщила, что откладывает запуск новой доменной печи из-за неопределенности на рынке.

Баланс поступления и распределения газа в Украине в январе-сентябре 2011 года составил 129,8 миллиарда кубометров, в том числе в сентябре 10,9 миллиарда, сообщило правительство оперативные данные.

В стране добыто за 9 месяцев 15,3 миллиарда кубометров газа. Поступило из России 102,4 миллиарда. В том числе для нужд Украины поставлено 35,6 миллиарда кубометров, в том числе от "Газпрома" 32,5 миллиарда, компании Ostchem Holding Limited украинского бизнесмена Дмитрия Фирташа 3,1 миллиарда кубометров.

Для транзита поступило 66,9 миллиарда кубометров от ОАО "Газпром". Из подземных хранилищ в январе-сентябре отобрано 11,9 миллиарда, в том числе для RosUkrEnergo 11,3 миллиарда. С декабря 2010 г "Нафтогаз Украины" вернул этой компании 12,1 миллиарда куб м газа из 12,1 миллиарда, которые необходимо возместить по решению Стокгольмского суда.

В январе-сентябре 2011 года в Украине использовано 40,8 миллиарда кубометров газа. На производственно-технологические нужды израсходовано 3,8 миллиарда. По "Укртрансгазу" этот показатель достиг 2,5 миллиарда, в том числе на пусковой и топливный газ пришлось около 2 миллиардов.

По фондам облгосадминистраций использовано 18,4 миллиарда кубометров, из них на теплокоммунэнерго пришлось 5,5 миллиарда, население и бюджетные организации 12,2 миллиарда. Промышленность использовала 19,3 миллиарда кубометров газа, включая 4,9 миллиарда кубометров в металлургии, 4,8 миллиарда в энергетике.

На транзит пришлось 78,2 миллиарда кубометров, в том числе по "Газпрому" 66,9 миллиарда, по Rosukrenergo AG Дмитрия Фирташа 11,3 миллиарда. В Молдавию в январе-сентябре транспортировано 2,1 миллиарда кубометров газа. В страны ЕС передано 76 миллиардов. Из них через газоизмерительную станцию (ГИС) "Ужгород" (на Словакию) поставлено 53,6 миллиарда кубометров, ГИС "Берегово" (Венгрия) - 3,9 миллиарда кубометров, ГИС "Дроздовичи" (Польша) - 3,1 миллиарда, ГИС "Теково" (Румыния) - 0,7 миллиарда, ГИС "Орловка" (Балканы) - 14,7 миллиарда.

В подземные хранилища газа закачано 10,6 миллиарда кубометров, в том числе "Укртрансгаза" 10,4 миллиарда, "Черноморнафтогаза" 0,3 миллиарда.

Баланс поступления и распределения газа в Украине в 2010 году составил 170,1 миллиарда кубометров. В стране добыто 20,5 миллиарда кубометров газа. Из России поступило 134,4 миллиарда. В том числе для нужд Украины направлено 36,5 миллиарда кубометров российского газа, для транзита - 97,8 миллиарда кубометров. Поставки с приграничного Марковского месторождения компанией Metcoal S.A. составили 119 миллионов кубометров. Из подземных хранилищ отобрано 14,8 миллиарда кубометров. В том числе 784 миллиона отобрано компанией RosUkrEnergo в декабре 2010 года.

В 2010 году в Украине использовано 57,7 миллиарда кубометров газа. На производственно-технологические нужды израсходовано 5 миллиарда кубометров. По "Укртрансгазу" этот показатель достиг 3,3 миллиарда кубометров, из них топливный и пусковой газ 2,6 миллиарда кубометров.

По фондам облгосадминистраций использовано 29,2 миллиарда кубометров, из них на население и бюджетные организации пришлось 18,7 миллиарда кубометров, на теплокоммунэнерго 9,5 миллиарда кубометров. Промышленность использовала 24,4 миллиарда кубометров газа, в том числе металлургия 6,4 миллиарда кубометров, энергетика 7,2 миллиарда.

На транзит пришлось 98,6 миллиарда кубометров (97,8 миллиарда кубометров "Газпром", 0,784 миллиарда кубометров RosUkrEnergo, 0,006 миллиарда кубометров украинского газа в Польшу). В Молдавию в 2010 году транспортировано 3,2 миллиарда кубометров газа. В страны ЕС передано 95,4 миллиарда кубометров. Из них через ГИС "Ужгород" поставлено 67,9 миллиарда кубометров, "Берегово" - 7,1 миллиарда кубометров, "Дроздовичи" - 3,4 миллиарда кубометров, "Теково" - 0,307 миллиона кубометров, "Орловка" - 16,7 миллиарда кубометров.

"Нафтогаз Украины" поставил в 2010 году 6 миллионов кубометров украинского газа в Польшу (приграничный узел отпуска газа Устилуг). В подземные хранилища закачано 13,4 миллиарда кубометров газа. На начало ноября в ПХГ находилось 24,4 миллиарда кубометров товарного газа, в конце декабря 22,3 миллиарда кубометров. 

Главы государств Евросоюза на саммите в среду решили повысить минимальный уровень достаточности капитала первого уровня (core tier 1 capital) для всех банков ЕС до 9%, для чего им потребуется дополнительный капитал, сообщил премьер-министр Польши Дональд Туск.

Этот "буфер" должен быть создан до июля следующего года, уточнил министр финансов Польши Яцек Ростовский.

Ранее сообщалось, что банкам ЕС необходимо 107-108 миллиардов евро для поднятия капитала до уровня 8-9%. Мария Князева

Авиакомпания "Визз Эйр Украина" (Киев) планирует начать использование в Украине авиационного керосина марки JetA1, государственная сертификация которого завершилась на днях.
В пресс-службе "Визз Эйр Украина" агентству "Интерфакс-Украина" сообщили, что компания подписала дополнительное соглашение с заправщиком об обеспечении авиакеросином марки JetA1 ее воздушных судов в Украине.
Ранее "Визз Эйр Украина" уже заправляла свои самолеты топливом JetA1 в европейских аэропортах. "В соответствии с рекомендациями производителя двигателей и вспомогательных силовых установок (International Aero Engines and Sundstrand) одним из основных видов топлива является JetA", - подчеркнули в компании.
Как сообщалось, ТНК-BP завершила сертификацию нового для украинского рынка авиационного топлива JetA1. По мнению ТНК-BP, сертификация JetA1 положительно скажется на обеспечении рынка и ценообразовании.
ТНК-ВР также инициировала ускоренную разработку документов, позволяющих полноценно использовать в качестве авиатоплива смесь топлив ТС, РТ и JetA1.
ООО "Авиалинии "Визз Эйр Украина" входит в группу компаний Wizz Air, перевозчик эксплуатирует два самолета Airbus-320.
Группа Wizz Air начала работу в 2004 году. Входящие в ее состав компании выполняют полеты в Великобританию, Францию, Германию, Италию, Испанию, Польшу, Норвегию, Финляндию, Швецию, Турцию, Грецию и другие страны.
Флот группы состоит из 34 самолетов Airbus-320. Украина > Транспорт > trans-port.com.ua, 26 октября 2011 > № 426430

Глава правительства Германии Ангела Меркель призвала депутатов бундестага к терпению во время кризиса, сообщает Bloomberg.

"Кризис заберет у нас несколько лет. Ситуация сложилась серьезная, нам потребуется много терпения", - сказала канцлер Германии.

Заседание бундестага прошло в Берлине накануне очередной встречи представителей государств Евросоюза, посвященной поискам путей выхода из долгового кризиса, в который оказались втянуты практически все страны Европы.

На заседании 23 октября лидеры ведущих стран ЕС достигли принципиальных договоренностей о расширении полномочий Европейского фонда финансовой стабильности. В начале саммита президент Франции Николя Саркози и Ангела Меркель в течение тридцати минут делали внушение премьер-министру Италии Сильвио Берлускони.

Во время саммита Саркози набросился с упреками на премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона, который подверг критике предлагаемые меры. "Вы упустили блестящий шанс заткнуться. Вы ненавидите евро, и при этом приезжаете сюда и учите нас жить", - сказал президент Франции. Председатель саммита - премьер-министр Польши Дональд Туск - с большим трудом успокоил высокопоставленных спорщиков. 

Шоковое увеличение цен на помидоры и огурцы, показывает недельный анализ цен на основные продукты питания, проводимый Государственной комиссией товарных бирж и оптовых рынков Болгарии (ДКСБТ).

По данным анализа с 17 по 21 октября цена на тепличные помидоры выросла на 26.8% и оптом они продаются по 1.42 лв/кг., а огурцы – на 17.2% до 1.43 лв/кг.

По мнению экспертов, такое резкое повышение цен на помидоры и огурцы типично для осеннего сезона, когда заканчивается сезон овощей, привезенных из Польши, и на рынке появляются овощи тепличного производства. По данным ДКСБТ в последний раз польские помидоры и огурцы продавались в Болгарии 3-7 октября.

И с 10 октября цена на помидоры и огурцы начала резко увеличиваться, повысившись за 4 дня на 13.4% и 20% соответственно.

На прошлой неделе наблюдалось повышение цен и на колбасу, в среднем на 1.5%.

Цены на капусту и картофель понизились на 11.8% и 5.5% соответственно. На 4% упала цена на морковь.

С начала октября индекс рыночных цен увеличился на 2% и достиг до 1.933 пункта.

• «Всепольское общество защиты птиц было зарегистрировано в 1991 году. Вначале в нем работали два человека. Теперь оно насчитывает 44 сотрудника, работающих в нескольких офисах, около 4 тыс. членов, а также полтора десятка тысяч волонтеров и сочувствующих. Одним из самых крупных достижений ВОЗП было описание 141 места гнездования птиц в Польше (...), которые (...) были включены в сеть «Натура-2000». Ежеквартальный журнал «Птаки» выходит тиражом 2,5 тыс. экземпляров, а образовательной программой общества охвачены 50 тыс. детей». («Газета выборча», 27-28 авг.)

• «В доме по улице Динасы, 6 в Варшаве сотрудники администрации микрорайона установили в окнах чердака защитные сетки. «Там жило больше ста голубей. Часть из них оказалась запертой внутри, в том числе и гнездующиеся особи. Если им быстро не помочь, они все погибнут. Такие действия в период высиживания птенцов — это варварство», — написал в редакцию один из жителей. И подал заявление в городскую полицию. Вчера полицейские обязали администрацию коммунальных домов снять сетки и выпустить голубей». (Анна Пекутовская, «Газета выборча», 18 авг.)

• «По самым осторожным оценкам специалистов, в Варшаве обитает около 3 тыс. лис. Животные развелись уже не только на периферии. Они живут по всему городу, в т.ч. и в центре. Они, конечно, есть во всех парках, при торговых центрах, на стройках и складах, в больницах, они могут жить даже в подвалах многих блочных домов (...) Эти животные — не вредители, а случаи бешенства не отмечались в Варшаве уже два года». (Якуб Хелминский, «Газета выборча», 17 авг.)

• «Депутат из Руды-Маленецкой Свентокшиского воеводства на глазах у инвалида застрелил бездомного пса. Ему помогал водитель школьного автобуса (...) Пес появился в Маленце, в гмине Руда-Маленецкая полгода назад. “Он жил у дороги, мы его кормили и поили, — рассказывает пани Агнешка, продавщица магазина. — Норберт — 24-летний инвалид. Пес ему доверял (...) Норберт прибежал с плачем. Сказал, что собаку застрелил депутат!”» (Агнешка Косек, «Газета выборча», 25 авг.)

• «Экологи разместили в интернете список политиков и призывают не голосовать за них. «Да ведь я же люблю животных», — клянется депутат Ян Жимелка (ГП). Страница «Депутаты — враги животных: за них не голосуем» появилась несколько недель назад в социальной сети Фейсбук. За это время к ней присоединилось более 1300 человек. «Цель этой страницы — не очернять депутатов, а лишь обнародовать и архивировать их высказывания», — подчеркивают ее создатели». («Жечпосполита», 11 авг.)

• В новой редакции закона о защите животных усилены наказания за издевательства над ними, а также запрещено держать их на привязи короче 3 метров дольше 12 часов в день. Запрещен и отстрел приблудных домашних животных, даже если они находятся в лесу. Польский союз охотников вел статистику отстреленных собак с 1995 г. — тогда их убили 80 тысяч (кошек не подсчитывали). («Тыгодник повшехный», 28 авг., «Пшеглёнд», 4 сент.)

• «В 2010 г. в наших лесах было собрано более 115 тыс. кубометров мусора. Государственные леса на борьбу со свалками тратят около 20 млн. злотых в год (...) В выброшенном мусоре (бутылках, консервных банках, коробках из-под соков) гибнут тысячи мелких животных, а если бы его не убирали, то их были бы миллионы». (Иоанна Босаковская, «Газета выборча», 8 июля)

• «В Словакии машинам с польскими номерами прокалывают шины — бьют тревогу грибники (...) Конрад Совинский из Бельско-Бялы (...) с напарником по очереди сторожат машину. Совинский спрашивал словаков, почему они не любят грибников из Польши. Услышал, что мы не умеем вести себя в лесу. Словаки жалуются, что мы оставляем за собой кучи мусора и собираем грибы на охраняемых территориях». («Метро», 22 авг.)

• «Из более чем 80 тыс. квадроциклов, проданных в Польше за последние годы, лишь 20% были зарегистрированы (...) Закон о государственных лесах запрещает ездить по лесной местности (...) За его нарушение можно заплатить штраф до 500 злотых. «Для среднего обладателя квадроцикла — это раз плюнуть», — говорит Рышард Малик из лесничества Олькуш (...) Лесники признаются, что жители Подгалья все чаще ставят на незваных гостей ловушки (...) развешивают в лесу веревки, раскладывают на земле шипы». (Майя Каим, «Впрост», 24 июля)

• «Пока до нас не дойдет, что люди — лишь один из многих взаимосвязанных видов, мы будем продолжать серию экологических катастроф, злоупотреблять натуральными ресурсами и губить природные богатства (...) Все, что живет на нашей планете, составляет единый организм. Мы лишь одна из его частей (...) Непонятная, абсурдная иерархия, которую построили люди, поставила человека на вершину пирамиды...», — Чечилия Качьятори, биолог из Италии, ведущая в Беловежской пуще собственную исследовательскую программу. («Дзике жиче», сент.)

Виктор Кулерский

• «Несмотря на демографический спад и все большую долю неверующих поляков, число католических школ быстро растет (...) В настоящее время в 500 школах учится более 50 тыс. школьников. 12 лет назад менее чем в 200 школах училось около 17 тыс. школьников. Однако эти данные занижены, так как многие школы не значатся в статистике как католические. Основанные обществами, католическими и монастырскими фондами, они не числятся на балансе религиозных организаций. Католические школы (...) привлекают отличными показателями успеваемости, а также ясной воспитательной системой, опирающейся на христианское учение. У директоров таких школ нет проблем с кадровой политикой, так как в них не действует учительский кодекс. Превосходство этих школ подтверждают результаты экзаменов (...) по итогам которых католические школы лидируют, а огромная их часть находится в первых десятках лучших школ в регионах». (Артур Грабек, «Жечпосполита», 24 авг.)

Виктор Кулерский

• «В ночь с понедельника на вторник в Белостоке была подожжена дверь квартиры польско-пакистанской четы (...) В конце недели неизвестные вломились в Центр мусульманской культуры на Гетманской ул., разгромили первый этаж и подожгли ванную (...) Пакистанец живет в Польше уже 11 лет и признаёт, что становится всё хуже и хуже (...) В середине августа неизвестные намалевали на синагоге в Орле антисемитские лозунги. Фашистская пачкотня появилась недавно неподалеку от синагоги в Крынках». («Газета выборча», 25 авг.)

• «Пляску ненависти устроили футбольные болельщики «Шлёнска» (...) Желая оскорбить лодзинцев, они скандировали антисемитские лозунги (...) Когда мяч перехватывал кто-нибудь из двух чернокожих спортсменов команды гостей, вроцлавские болельщики подражали крикам обезьян. Комментатор не реагировал (...) На основании данных видеонаблюдения полиция задержала одного из вроцлавских болельщиков. Он ответит за призывы к ненависти на расовой и этнической почве». («Газета выборча», 30 авг.)

• «Неофашисты в Едвабне. Надписи «Не извинюсь за Едвабне», «Хорошо горели» и намалеванные краской свастики появились на памятнике еврейским жителям городка, заживо сожженным польскими соседями в июле 1941 года. Инцидент осудил президент Польши». («Тыгодник повшехный», 11 сент.)

• «Это не инцидент, а свидетельство нарастающих в Польше настроений. Интернет-форумы кишат более или менее завуалированным антисемитизмом. Слово «жид» — самое частое оскорбление у болельщиков на польских стадионах (...) Нам не хватает президента Леха Качинского (...) Его большой заслугой было то, что он остановил реку антисемитизма в правых кругах (...) Он многократно осуждал антисемитизм (...) Теперь, когда этой преграды не стало, поток двинулся (...) Ярослав Качинский молчит, хоть он и не антисемит. Молчит из политического расчета? (...) Когда болельщики-антисемиты и сторонники о. Рыдзыка становятся союзниками в политической игре, ПиС трудно выдавить из себя слова осуждения». (Павел Вронский, «Газета выборча», 2 сент.)

• «Консервативного публициста Томаша Терликовского удивило, что политики того крыла, к которому он себя причисляет, как воды в рот набрали (...) «Я не хочу называть фамилии», — говорит Терликовский (...) Проблема правых заключается в том, что в их среде существуют круги, разыгрывающие антисемитскую карту. Но грустнее всего, что партии, которые официально ничего общего с антисемитизмом не имеют, из каких-то партикулярных соображений не желают осудить инцидент накануне выборов, чтобы не отпугнуть избирателей (...) «Лишь за последние два года у нас было более 130 расистских инцидентов, связанных со стадионами», — говорит Рафал Панковский из общества борьбы с расизмом «Никогда больше» (...) Создатель этого общества Мартин Корнак описал в «Коричневой книге» несколько тысяч инцидентов расистского характера, произошедших за последние четверть века (...) В том числе около 50 убийств (...) До сих пор около 80% таких дел прекращаются. Проблемам расизма, фашизма и ксенофобии не придают значения. Наша страна подписала европейскую конвенцию и протокол о борьбе с расизмом в интернете еще 8 лет назад. Но ее до сих пор и не ратифицировали», — Анджей Бжезецкий. («Тыгодник повшехный», 11 сент.)

• «Воскресный Марш единства против расистских и ксенофобских нападений, участившихся в последнее время в Подлясье, был первым подобным событием в Белостоке (...) В нем приняли участие президент (мэр) Тадеуш Трусколяский, политики и жители (...) Националисты просто вошли в эту демонстрацию, и полиция их не задержала (...) Это было похоже уже не на Марш единства, а на марш нацистов (...) Белостокская полиция не сделала ничего, чтобы горстка людей, пришедших протестовать против зла, охватившего город, не чувствовала себя униженной и запуганной». (Войцех Карпешук, «Газета выборча», 6 сент.)

• «13 сентября 2007 г. во время концерта группы «Behemoth» ее лидер Адам Дарский порвал Библию, назвав ее «книгой лжи», а католическую Церковь — «самой преступной сектой в мире». Суд в Гдыне не усмотрел в его поступке признаков преступления и оправдал Дарского. «Прокурор признал, что Дарский лишь допускал возможность, что кто-то может почувствовать себя оскорбленным (...) — обосновал приговор председатель судейского состава Кшиштоф Венцковский. — А косвенный умысел — не преступление, что несколько лет назад было четко сформулировано на процессе госпожи Незнальской». [Гданьская художница Дорота Незнальская, которая в инсталляции «Страсти» представила гениталии на кресте, была оправдана судом. — Ред.]». («Польска», 19-21 авг.)

Виктор Кулерский

• «Несколько тысяч учащихся польских школ, а также их родителей собрались перед Президентским дворцом в Вильнюсе, чтобы протестовать против дискриминирующего поляков нового литовского закона об образовании. В 70 из 100 польскоязычных школ началась забастовка». («Жечпосполита», 13-15 авг.)

• «Результатом вчерашнего визита в Литву премьер-министра Дональда Туска и его переговоров с литовским коллегой Андрюсом Кубилюсом стала приостановка забастовки в польских школах, а также создание польско-литовской группы по вопросам образования, которая должна решить спорные вопросы». («Дзенник — Газета правна», 5 сент.)

Виктор Кулерский

• «По данным ГСУ, в прошлом году каждая четвертая супружеская пара, воспитывающая четверых и более детей, жила в крайней нужде. Это на 2,7% больше, чем годом раньше. Выросло также число бедных семей с тремя детьми. Крайняя нужда стала более частым явлением и в неполных семьях — с матерью или отцом, на содержании которых находятся дети. В общей сложности в 2010 г. в глубокой бедности жили полмиллиона с лишним детей и подростков до 18 лет». («Дзенник — Газета правна», 11 авг.)

• «В 2010 г. государственный дефицит составил 45 млрд. злотых (...) Общая задолженность страны перевалила за 800 млрд. зл. и составляет 55% ВВП. В течение последних семи лет в Польшу поступали средства из ЕС в размере 67 млрд. евро. В среднем — около 38 млрд. зл. в год (...) В 2010 г. доходы от приватизации составили 22 млрд. злотых (...) Поляки все больше должны банкам. В 2010 г. кредиты домашним хозяйствам выросли на 14,2%, в то время как кредиты предприятиям уменьшились на 1,1%. Кредиты домашним хозяйствам составляют 60% всех займов. Это означает, что мы занимаем на потребление больше, чем на производство. Отчеты банков не показывают всех долгов поляков. В стране действует много фирм, одалживающих деньги, но неподконтрольных институциям финансового надзора. Кроме того, люди должны торговым сетям». (Веслав Жултковский, «Пшеглёнд», 15 авг.)

• «Существует ли такая задолженность государства, которую можно считать безопасной? — такова тема XXI Экономического форума в Кринице, который пройдет 7-9 сентября. Среднестатистический поляк должен миру более 20 тыс. злотых. На фоне некоторых европейских стран это низкий показатель. Многие страны заняли сумму больше объема их ВВП». («Жечпосполита», 19 авг.)

• «4 млрд. злотых из Фонда демографического резерва (ФДР) пойдут в сентябре на выплату пенсий и пособий Фондом социального страхования (ФСС), подчиняющимся Управлению социального страхования (УСС) (...) Правительство уже второй год подряд использует этот метод для удовлетворения текущих нужд государства (...) То же самое планируется и в следующем году. В течение трех лет в ФСС должно поступить из кассы ФДР 14,5 млрд. злотых. В этом году в распоряжении ФСС около 162 млрд. злотых. «4 млрд. злотых — это треть суммы, ежемесячно выделяемой на выплату пенсий и пособий из ФСС, и более 30% средств, имеющихся сейчас в ФДР», — обращает внимание Виктор Войцеховский, экономист Фонда гражданского развития [Лешека Бальцеровича]. По его мнению, решимость политиков использовать реальные деньги, собираемые в качестве демографического резерва, обратно пропорциональна их готовности реформировать государственные финансы». (Александра Фандреевская, «Жечпосполита», 17 авг.)

• «Согласно опросу ЦИМО, 61% поляков выставил правительству отрицательную оценку. Положительное мнение о кабинете Дональда Туска высказали 28% опрошенных (...) Работу премьер-министра плохо оценивают 50% респондентов, хорошо — 37%». («Жечпосполита», 23 авг.)

• 19 августа ГфК «Полония» попытался выяснить, о чем поляки хотели бы спросить Дональда Туска. Респонденты могли выбрать один ответ. О наших пенсиях, — ответил 21%, о безработице — 13%, о положении молодежи в Польше — 10%, о невыполнении предвыборных обещаний, здравоохранении и состоянии польской экономики и финансов — по 9%, о повышении цен — 8%, о смоленской катастрофе, экономическом чуде и «второй Ирландии» — по 5%, о кризисе — 4%. («Жечпосполита», 20-21 авг.)

Виктор Кулерский

• «В Германии застраховано 80% квартир, в Чехии — 60%, в Польше — всего 30% (...) Оказалось, что число желающих застраховать квартиру не растет даже на территориях, переживших наводнение», — Артур Олех, председатель группы «Generali» в Польше. («Впрост», 5-11 сент.)

• «С 17 ноября станет возможным, как выражаются судебные исполнители, «выселение в никуда». В этот день истекает год со дня постановления Конституционного суда, отменившего п. 4 ст. 1046 Гражданского процессуального кодекса. Годичный срок парламент попросил у судей, чтобы подготовить новое предписание, защищающее граждан от потери крыши над головой. Отмененный пункт требовал обеспечивать временным помещением выселенных жильцов, которым приговор суда не давал права на социальную квартиру (...) К счастью, с 1 ноября действует защитный период, установленный законом об охране жильцов и жилищных ресурсов (...) Государству не хватило года, чтобы залатать дыру в законодательстве. Откуда уверенность, что ему хватит еще полугодия?» (Якуб Щецинский, «Пшеглёнд», 28 авг.)

Виктор Кулерский

• «В первом полугодии быстрее всего росли зарплаты работников полиграфии (11,5%), шахтеров (10,5%) и работников табачной промышленности (9,9%). В среднем зарплаты на предприятиях растут медленно. С января по июнь они выросли по сравнению с прошлым годом на 4,6%, но повышение «съела» инфляция». («Дзенник — Газета правна», 28 июля)

• «По данным Главного статистического управления (ГСУ), в 2009 г. доля теневого сектора в ВВП увеличилась по сравнению с предыдущим годом на 1,3% и составила 13,1%. Та же тенденция наблюдалась и в 2010 году (...) В прошлом году в теневом секторе было занято более 1,4 млн. человек. В этом году их число может быть еще больше из-за роста безработицы (...) По мнению проф. Эльжбеты Мончинской из Главной торговой школы, уход предпринимателей в теневую экономику связан с обесцениванием законодательства: «Постоянно вводятся подробные инструкции, в которых предприниматели перестают ориентироваться (...) Теневая экономика тем больше, чем хуже законодательство, регулирующее рынок труда». («Жечпосполита», 8 авг.)

• Польский рынок фальшивок оценивается почти в миллиард долларов. В 2010 г. Польская таможенная палата задержала почти 3,45 млн. штук подделок на общую сумму 460 млн. злотых. («Пшеглёнд», 4 сент.)

• «Поляки все чаще требуют возмещения ущерба. В этом году список гражданских исков по компенсации травм, полученных в городском транспорте, морального ущерба и врачебных ошибок будет на 30% больше, чем в прошлом». («Дзенник — Газета правна», 24 авг.)

Виктор Кулерский

• Деньги, присланные домой поляками, работающими за границей (в млрд. зл.): 2004 — 10,5; 2005 — 13,3; 2006 — 17,6; 2007 — 20,4; 2008 — 18,1; 2009 — 18,4; 2010 — 16,9. С момента вступления Польши в ЕС трудовые эмигранты прислали своим близким в общей сложности более 115 млрд. злотых. Поездки за границу, а также покупка дома, квартиры или участка — таковы главные траты эмигрантов. («Пшеглёнд», 4 сент.)

Виктор Кулерский

• «Польские предприятия, фермеры и семьи примут на работу почти в два раза больше украинцев, белорусов и россиян, чем в прошлом году. Это объясняется тем, что предприниматели ищут самых дешевых работников. К тому же поляки не желают выполнять простую, низкооплачиваемую работу в сельском хозяйстве и при строительстве дорог (...) По расчетам проф. Эльжбеты Крынской из Лодзинского университета, в этом в Польшу году приедут работать более 300 тыс. человек. А в 2012 г. их будет еще больше». («Дзенник — Газета правна», 10 апр.)

• «Почти 90% иностранных жен поляков — с востока. По данным министерства внутренних дел и администрации, в прошлом году вид на жительство в нашей стране на основании брака с поляками получили 3567 гражданок Украины, 692 гражданки Белоруссии и 556 гражданок России». («Ньюсуик-Польша», 21 авг.)

• «Президент согласился амнистировать нелегальных иммигрантов (...) Их может быть до 70 тысяч, но амнистия коснется лишь тех, кто непрерывно проживает в Польше начиная с 20 декабря 2007 г. (...) Достаточно предъявить паспорт со штампом о въезде. Важно, чтобы в нем не было других штампов, свидетельствующих, что потом иммигранты покидали территорию Польши (...) Лица, попавшие под амнистию, получат вид на жительство на два года (...) МВДиА подсчитало, что амнистией воспользуются полтора десятка тысяч иммигрантов». («Жечпосполита», 27-28 авг.)

Виктор Кулерский

• «Во втором квартале 2011 г. рост ВВП составил 4,3%, однако экономисты считают, что это последние столь хорошие показатели и что отмечаемое в Европе экономическое замедление отразится и на польской экономике». («Тыгодник повшехный», 11 сент.)

• «Как в 80-е и 90-е гг. мы ездили за покупками в Германию (...), так теперь к нам с той же целью ездят с востока, чаще всего с Украины. В прошлом году украинцы закупили у нас товаров почти на 2,3 млрд. злотых, т.е. на 15% больше, чем годом раньше (...) Много потратили и белорусы — более 1,4 миллиарда. А вот расходы российских граждан составили менее 100 млн. злотых. Клиенты с востока покупают у нас в основном стройматериалы (почти на 970 млн. зл.). Более 460 млн. злотых было потрачено на бытовую технику, (...) почти 400 — на запчасти и автомобильные аксессуары, почти 320 — на одежду и обувь, а 470 млн. зл. — на польские продукты питания». («Дзенник — Газета правна», 1 сент.)

Виктор Кулерский

Размещение элементов ЕвроПРО на территории Румынии является внутренним делом страны, считает министр обороны Украины Михаил Ежель.

"Это вопрос, который решает Румыния, а не Украина. Мы, естественно, относимся к этому по принципу: дело каждой страны, что размещать на своей территории", - сказал министр.

В соответствии с решением президента США Барака Обамы скорректированная архитектура ПРО в Европе будет создаваться в четыре этапа. На первом - в период по 2011 год - предполагается дислоцировать в Средиземном море корабли, оснащенные комплексами AEGIS, радар которого осуществляет наведение с помощью компьютерной системы и ракетами-перехватчиками Standard-3, а также разместить радар ПРО в Южной Европе. На втором - к 2015 году - намечается перебросить мобильные батареи с ракетами SM-3 на территорию Румынии. Далее - к 2018 году - их намечается развернуть в Польше. А к 2020 году планируется заменить эти ракеты на более совершенные, способные защищать уже всю территорию стран-членов НАТО не только от ракет средней и меньшей дальности, но и межконтинентальных баллистических ракет. Эти замыслы были разработаны предыдущим правительством США во главе с Джорджем Бушем, категорически против их реализации выступала Россия. София Мусич

Первое малое инновационное предприятие будет создано на базе учебно-опытного рыбоводного хозяйства Калининградского государственного технического университета (КГТУ), говорится в сообщении университета. В настоящее время формируется пакет документов для его регистрации.

Новое предприятие "КД Аква" будет внедрять инновационные решения, разработанные сотрудниками университета в области аквакультуры и рыбоводства и привлекать инвестиции с целью развития и модернизации учебно-опытного рыбоводного хозяйства.

Проект курирует подразделение "Управление инновационной деятельности и проектов развития университета", которое образовано в КГТУ для коммерциализации результатов интеллектуальной деятельности вуза. В его задачи кроме непосредственного выявления достойных научно-технических разработок входит также формирование бизнес-команд, помощь в регистрации предприятий, обеспечение взаимодействия университета с различными фондами. Управление также будет заниматься привлечением международных, федеральных, муниципальных и частных инвестиций.

Уже сейчас специалисты управления работают над предварительным инвестиционным обоснованием концепции развития рекреационной зоны на реке Шешупе в Краснознаменском районе (заказчик - администрация Краснознаменского района), собран комплект документов по разработке рыбоводно-биологического обоснования озера Дубовского в Гусевском муниципальном районе (заказчик - Федеральное агентство по рыболовству).

В ближайшее время, совместно с польскими и литовскими коллегами, при партнерстве с ФГУП "Запбалтрыбвод" планируется подача заявки на проект по развитию технологии воспроизводства и товарного выращивания угря, осетра.

Технический институт рыбной промышленности был переведен из Москвы в Калининград в 1958 году. С 1 сентября 1959 года институт начал работать как Калининградский технический институт рыбной промышленности и хозяйства. В 1994 году старейшее учебное заведение рыбной отрасли России было преобразовано в Калининградский государственный технический университет. Евгения Римко

В третьем квартале 2011 года в Европе была заключена 121 сделка IPO, а общая сумма привлеченных средств составила 9,4 млрд евро. Для сравнения: в третьем квартале 2010 года было проведено 85 сделок IPO общим объемом в 2,5 млрд евро. Такие данные приводятся в обзоре, подготовленном экспертами PricewaterhouseCoopers.

Эксперты PWC отмечают, что более 70% средств, привлеченных от IPO в третьем квартале было получено от четырех сделок: три из них на 5 млрд евро были совершены в июле, как часть приватизации госактивов Испании и Польши; еще 2,4 млрд принесло размещение испанской розничной сети супермаркетов Dia.

При этом активность инвесторов и эмитентов продолжает снижаться в сентябре - на европейских фондовых биржах было привлечено всего 23 млн евро. Более того, часть эмитентов, например, оператор испанской национальной лотереи Loterias y Apuestas del Estado, вообще объявил о переносе IPO из-за неопределенности на рынке.

"На фоне самых тяжелых условий для проведения IPO за весь последний период итоги 2011 года будут удручающими, если только настроения, царящие на рынке, не изменятся радикально, - констатирует руководитель группы PwC по сопровождению сделок на международных рынках капитала Ричард Вивер. - Как правило, в предстоящие 1-2 месяца из года в год наблюдается пик активности в области IPO, так как компании прилагают большие усилия, чтобы привлечь средства на рынке по окончании лета".

Тенденция к понижению по сравнению с прошлым годом отмечается и в США, где число сделок IPO снизилось с 32 до 20, а объем привлеченных средств сократился на 42% - с 3,8 млрд евро до 2,2 млрд евро. Однако количество компаний, начавших процесс регистрации с правом задержки фактического выкупа, увеличилось с 67 до 74 по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

"На рынке много денег, но все они "не длинные", - говорит глава департамента корпоративных финансов ИФК "Метрополь" Максим Розенблит. Из-за высокой волатильности и сохраняющейся неопределенности некоторые фонды оказались вынуждены заниматься трейдинговыми операциями. С одной стороны, фонды не уверены в том, как изменится стоимость активов завтра, с другой - сохранение высокой доли кэша в портфеле заставляет их совершать краткосрочные покупки.

"Очень сложно говорить в таких условиях о покупке акций на длительный период. Спрос на новые акции со стороны фондов восстановится лишь после снижения волатильности и прояснения неопределенности по долговым проблемам Европы", - резюмирует эксперт.

Не спешат выходить на биржу и новые эмитенты. "Из-за высокой волатильности компании опасаются, что не получат достойной оценки - указывает управляющий директор Unicredit Securities Александр Макарин. - В тоже время на счетах банков по-прежнему высоки запасы наличности и компании могут удовлетворить свои потребности в капитале за счет кредитов".

Отметим, некоторые размещения перенесли и российские эмитенты. Например, на неопределенный срок отложена продажа 7,58% акций Сбербанка. "К сожалению, сегодня ситуация в мировой экономике такова, что вряд ли в этом году удастся провести приватизацию Сбербанка", - сетовала зампред правления Сбербанка Белла Златкис. На первое полугодие 2012 года перенесена приватизация 25%+1 акции "Совкомфлота" и первичное размещение обувного ритейлера "Центробувь".

Тем не менее, некоторые компании кризис абсолютно не смущает. В частности, до конца ноября первичное размещение бумаг на Лондонской фондовой бирже намерен провести Polymetal International - "новая" головная компания "Полиметалла", российского добытчика драгоценных металлов. Благодаря продаже акций компания рассчитывает привлечь до 500 млн долларов; ожидается, что инвесторам продадут до 15% капитала.

На российском рынке ликероводочной продукции произошла смена лидера. Компания «Синергия», увеличив отгрузки за девять месяцев на 23%, смогла обойти своего главного конкурента — «Русский алкоголь», принадлежащий польской CEDC. Пока разрыв у компаний совсем небольшой, всего 3%, однако аналитики уверены, что «Синергия» сумеет сохранить лидерство, так как «Русский алкоголь» третий квартал подряд неуклонно снижает продажи, передает РБК daily.ru

Согласно операционной отчетности «Синергии» (водка Beluga, «Мягков», «Беленькая»), отгрузки алкогольной продукции за третий квартал текущего года выросли на 28% по сравнению с тем же периодом 2010 года и составили 3,37 млн дал. Отгрузки за девять месяцев текущего года выросли на 23%, до 8,91 млн дал. В сообщении «Синергии» отмечается, что доля компании по итогам трех кварталов 2011 года составила 15%, и это соответствует первому месту на российском рынке водки.

Это подтверждают и данные Росстата, имеющиеся в распоряжении РБК daily. Статистика показывает, что «Русский алкоголь», лидировавший в России по выпуску водки с середины 2000-х годов, в январе—сентябре текущего года произвел всего 8,63 млн дал, что на 17,5% меньше, чем годом ранее, и на 3% меньше, чем у конкурента.

Как следствие, котировки акций владельца компании — польской CEDC — за последний год упали значительно сильнее по сравнению с «Синергией». Так, с 25 октября 2010 года по 21 октября текущего года ценные бумаги CEDC подешевели более чем в три раза, с 23,55 до 7,09 долл. за штуку. Бумаги «Синергии» за это же время потеряли в цене на бирже РТС около 40% — котировки упали с 35,9 до 20,5 долл. за акцию. Таким же было снижение и на ММВБ — с 1080 до 665 руб.

«Синергия» достигла значительного успеха в этом году, реализуя стратегию активного захвата рынка, объясняет председатель правления компании Александр Мечетин. «В рамках этой стратегии динамично развивалась дистрибуционная платформа «Синергии», была проделана значительная работа по повышению конкурентоспособности наших брендов», — цитируются в пресс-релизе его слова.

Аналитики инвестбанков считают операционные результаты «Синергии» положительными. В третьем квартале текущего года компания показывает некоторое ускорение объема продаж по сравнению с предыдущим кварталом — 28 против 25%, говорит аналитик «Тройки Диалог» Михаил Красноперов.

Результат является отражением как собственных усилий компании по наращиванию объемов продаж и усилению продвижения брендов, так и общерыночной ситуации — многие заводы из-за проблем с перелицензированием закрылись или остановили работу, считает аналитик «ТКБ Капитала» Наталья Колупаева.

Тем не менее основное внимание инвесторов будет приковано к финансовым показателям «Синергии», отмечает г-н Красноперов: «Если по итогам первого полугодия продажи в натуральном выражении выросли на 21%, то выручка — всего на 11%». Вчера на встрече с аналитиками «Синергия» заявила, что ожидает рост объема продаж в 2012 году на 5% по сравнению с 2011 годом. Прогноз на текущий год не раскрывается.

Европейская интеграция - неизменный приоритет и стратегический ориентир внутренней и внешней политики Украины. Это подчеркнул Вице-премьер-министр Украины - Министр инфраструктуры Борис Колесников во время встречи с Вице-президентом Европейской комиссии, Комиссаром по вопросам транспорта Сийм Каллас, что состоялась 25 октября 2011 года в рамках конференции министров транспорта стран Восточного партнерства в Кракове (Польша).
В своем выступлении Сийм Каллас отметил, что свобода передвижения является одним из главных принципов Евросоюза. "Транспорт должен быть эффективным и спешно обеспечивать потребности жителей Европы", - сказал он.
Господин Каллас также отметил, что переговоры относительно Общего авиационного пространства (САП) между Украиной и Евросоюзом продвигаются достаточно успешно. Сейчас идет подготовка широкомасштабному Соглашению между Украиной и Европейским Союзом об Общем авиационном пространстве, целью которой является вхождение Украины в общий авиационный рынок ЕС и полная гармонизация законодательства в сфере воздушного транспорта с законодательством ЕС. Речь идет, в частности, о взаимном свободном доступе к рынку услуг авиаперевозок, равных условиях конкуренции и общих правилах в сфере безопасности полетов, авиационной безопасности, организации воздушного движения, защите окружающей среды, о совместных отраслевых социальных нормах, а также о развитии сотрудничества между авиапромышленным комплексом Украины и ЕС. Сийм Каллас заверил украинскую сторону, что он будет оказывать всяческую поддержку и содействие скорейшему заключению этого Соглашения.
Кроме этого, Сийм Каллас отметил, что Европейский союз особенно важным считает установление долгосрочных партнерских отношений между Украиной и ЕС. Вице-премьер-министр Украины в свою очередь подчеркнул, что Украина готова к реализации совместных с ЕС проектов по развитию транспортной инфраструктуры.
Во время переговоров с господином Калласом Борис Колесников отметил, что осталось несколько "маленьких, но очень важных шагов для того, чтобы между Украиной и ЕС был подписан договор о Открытое небо". При этом Вице-премьер-министр Украины в очередной раз подчеркнул, что для Украины является исключительно важным установление безвизового режима между Украиной и странами ЕС, что, по подсчетам специалистов, может в полтора-два раза увеличить количество украинских туристов, которые приезжают из Украины в страны ЕС.
В целом, по словам Бориса Колесникова, одна из основных задач правительства Украины - интеграция национальной транспортной сети в европейскую, достижения европейских норм безопасности, снижения техногенной нагрузки транспорта на окружающую среду, повышение качества и доступности транспортных услуг. Украина разделяет взгляды ЕС относительно необходимости обновления существующей модели взаимодействия в сфере транспортных перевозок, а следовательно - активно приобщается к процессам, направленным на повышение эффективности перевозок в рамках международных транспортных коридоров.
По убеждению Бориса Колесникова, полноценно раскрыть транспортный потенциал Европы будет возможно только наладив эффективное взаимодействие с транспортными сетями соседних стран. В этом контексте первоочередной задачи для всех сторон - выработка прозрачных, четких механизмов отбора проектов и определение инструментов их финансирования. Украина > Транспорт > trans-port.com.ua, 25 октября 2011 > № 425003

Подготовка к Евро-2012 стала чрезвычайно мощным стимулом для развития инфраструктуры всей Украины. Об этом заявил сегодня, 25 октября 2011 года, Вице-премьер-министр - Министр инфраструктуры Борис Колесников во время выступления в рамках конференции министров транспорта Восточного партнерства (г. Краков, Польша).
"В ходе подготовки к Евро-2012 значительно улучшилось состояние транспортной инфраструктуры нашей страны, - сказал он. - Уже сейчас от западной границы до Киева можно добраться по дороге первой категории". Кроме этого, Борис Колесников отметил, что к 2015 году будет завершено трансукраинскую магистраль. "Это даст возможность пересечь автомобилем Украину - преодолеть расстояние с Запада на Восток Украины - максимум за 15 часов", - сказал он.
Борис Колесников отметил существенное развитие аэропортов. Вице-премьер-министр Украины проинформировал своих европейских коллег, что к Евро-2012 в Украине появятся четыре сверхсовременных аэропорты, три из которых смогут принимать далеко магистральные самолеты.
Кроме этого, Борис Колесников проинформировал своих коллег о транспортных коридорах, которые будут функционировать в Украине к Евро-2012, отметив скачок в развитии железнодорожного транспорта и ближайшие планы в этом направлении. "В ближайшее время в Украине будет электрифицировано 4,5 тыс. железнодорожных путей, что значительно улучшит как экологическую ситуацию, так и с целью экономии количества топлива", - сказал он.
Одним из ключевых приоритетов транспортной политики нашего государства, как заметил Борис Колесников, является дальнейшее мощное развитие транспортной инфраструктуры, способствующее реализации транзитного потенциала Украины.
По убеждению Бориса Колесникова, полноценное раскрытие транспортного потенциала каждого государства возможно лишь при условии тесного взаимодействия с соседними странами.
Транспортная система Украины представлена практически всеми видами наземного, водного, воздушного и трубопроводного транспорта. По длине сети железных дорог Украины занимает второе место в Европе. В Черноморском, Азовском и Дунайском бассейнах расположены 18 морских торговых портов, на европейских реках Дунай и Днепр - 10 речных портов. Выгодное географическое положение Украины обусловливает прохождение по ее территории четырех паневропейских транспортных коридоров, шести коридоров Организации сотрудничества железных дорог и транспортного коридора Европа - Кавказ - Азия. Украина > Транспорт > trans-port.com.ua, 25 октября 2011 > № 425002

Великая иммиграционная катастрофа

Резюме: Последние статистические данные, обнародованные Управлением национальной статистики Великобритании (УНС), свидетельствуют о том, что в 2010 г. гипериммиграция в Великобританию не сбавляла обороты.

Последние статистические данные, обнародованные Управлением национальной статистики Великобритании (УНС), свидетельствуют о том, что в 2010 г. гипериммиграция в Великобританию не сбавляла обороты. Страна уверенно приближается к рубежу в 70 млн жителей. Такое количество людей острова просто не смогут обеспечить всем необходимым. Как таковая гипериммиграция представляет реальную угрозу для английского общества, культуры и социальной инфраструктуры. Уайтхолл снова подводит британцев в этом важном вопросе, и при этом правительство пытается заставить граждан помалкивать, обвиняя в расизме любого, кто осмеливается его обсуждать.

Однако выражение обеспокоенности по поводу одной из самых насущных проблем нашего века – это не расизм. Невозможно и дальше подавлять здравый смысл.

Би-Би-Си, конечно, освещает динамику в области иммиграции мимоходом, предпочитая избегать комментариев, способных разрушить идиллию культурного многообразия, в которую эта служба свято верит. На самом деле она не вчера утратила объективность при освещении этого вопроса.

Чистый приток иммигрантов в прошлом году увеличился на 21%. Иными словами, в Великобританию прибыло на 239 тысяч человек больше, чем покинуло ее пределы. Сама по себе эта цифра может ввести в опасное заблуждение, поскольку маскирует потерю коренных британцев для острова. А это означает, что социальное и культурное значение этого явления намного серьезнее, чем следует из официальной статистики. В прошлом году из страны выехало 336 тысяч человек. УНС оценило количество долгосрочных иммигрантов (людей, приезжающих на постоянное место жительства) в прошлом году на уровне 575 тысяч человек. В свете этой статистики намерение правительства снизить ежегодный приток иммигрантов до «нескольких десятков тысяч» к 2015 г., о чем было ранее объявлено, выглядит просто смехотворным. «С математикой они явно не дружат», – сказали бы американцы.

Справедливости ради следует отметить, что эта цифра во многом отражает наследие последнего лейбористского правительства, которое не только утратило контроль над британскими границами, но и всячески способствовало гипериммиграции. Прежде чем бить тревогу, я готов дать нашему правительству еще один год, чтобы взять иммиграцию хотя бы под частичный контроль и доказать статистическими выкладками, что оно это сделало.

Надо также признать, что значительная доля иммигрантов, въехавших в страну, – это иностранные студенты. Всего в прошлом году их приехало 228 тысяч человек. С одной стороны, это хорошая новость для сектора высшего образования Великобритании, но, с другой стороны, многие из студентов затем остаются здесь на постоянное место жительства. Любые попытки осуществить принудительную депортацию блокируются законом о правах человека, который фактически лишил Уайтхолл возможности контролировать границы Великобритании. Что делают политики, когда не могут справиться с кризисом? Они зарывают свою коллективную голову в ближайшую кучу песка.

Это не вопрос расовой неприязни, это проблема массовости. Мне безразлично, какой цвет кожи у британцев – белый, черный, желтый или какой-то еще, – главное, чтобы они были лояльными гражданами Соединенного Королевства и разделяли ценности, на которых держится наше общество. Все факты говорят о том, что одержимость британского истеблишмента идеей культурного многообразия приводит к умножению числа граждан Великобритании, преданных интересам других стран.

Особенно беспокоит резкое увеличение числа иммигрантов из так называемых стран А8 в Восточной Европе. Я часто бываю в этих странах и вижу там множество замечательных людей, которые трудятся в поте лица. Однако количество людей, приезжающих в Великобританию оттуда на постоянное жительство, увеличилось с 5 тысяч человек в 2009 г. до 39 тысяч человек в 2010 году. Как это ни печально, многие сразу попадают в зависимость от социальных пособий или выполняют ту работу, которая могла бы позволить безработной молодежи Великобритании начать восхождение по карьерной лестнице. По состоянию на август 2011 г. в Великобритании насчитывается примерно 1 млн нигде не учащихся и не работающих людей в возрасте от 16 до 24 лет. В то же время в Варшаве сегодня 43 тысячи человек претендуют на британское социальное пособие.

Министр по вопросам иммиграции Дамиан Грин привычно смалодушничал, заявив, что по законам Европейского союза правительство не должно сдерживать взаимную или встречную миграцию внутри ЕС. Извините, но речь идет не о взаимной, а об односторонней миграции. Я всячески приветствую управляемую миграцию, но в том-то все и дело, что она стала неуправляемой. Если эта тенденция продолжится, Лондону придется начать рассмотрение вопроса о временном выходе из европейских договоров, чтобы восстановить контроль над границами страны.

Британские граждане всех рас и вероисповеданий сыты по горло неспособностью Уайтхолла хоть как-то обуздать гипериммиграцию. Мы имеем дело с недееспособной политикой, отвратительным менеджментом и полным безволием. Прежде всего мы видим абсолютно недееспособное политическое руководство, и это заставляет меня не на шутку тревожиться о будущем моей страны. Все это очень и очень печально. Лондон, возьми себя в руки!

Джулиан Линдли-Френч – член Группы стратегических советников Атлантического совета США в Вашингтоне, член Королевского института международных отношений в Лондоне и профессор Академии обороны Нидерландов.

Великобритания > Миграция, виза, туризм > globalaffairs.ru, 24 октября 2011 > № 738765 Джулиан Линдли-Френч

Индекс новых промышленных заказов в 17 странах зоны евро в августе вырос на 1,9% в месячном исчислении после снижения на 1,6% в июле, сообщает европейское статистическое агентство Евростат.

В 27 странах Евросоюза рост индекса составил 0,4% в августе против снижения на 0,6% в июле.

В годовом исчислении индекс в отчетном месяце увеличился на 6,2% в 17 государствах еврозоны и на 6,5% - в 27 странах ЕС.

Данные оказались гораздо лучше прогнозов аналитиков, ожидавших роста показателя в еврозоне на 0,1% в месячном выражении и на 5,8% - в годовом.

Индекс новых промышленных заказов оценивает стоимость продуктов и связанных с ними услуг, которые в будущем должны быть поставлены заказчикам как на внутренний, так и внешний рынки.

14,3 тысячи крон – такова чаще всего начисленная зарплата украинца, работающего в чешской фирме.

В эту сумму не входит страхование и налоги. Таким образом, по статистике украинские экономические мигранты являются самой низкооплачиваемой группой иностранцев. Болгары в то же время получают 15 869, поляки 18 155, а румыны 19 912 крон. Однако самой высокой зарплатой из иностранных рабочих– 21 768 крон – могут похвастаться словаки, получающие даже больше самих чехов, у которых этот показатель составляет 20 094 кроны в месяц. Следует пояснить, что самая частая зарплата, т.н. медиана, не является средней, последняя, как правило, выше и в настоящее время перевалила в Чехии за 23 тысячи крон.

В Чехии на данный момент состоят в трудовых отношениях более 300 тысяч иностранцев, а всего иностранцев около 400 тысяч, что представляет 4% населения. По национальному составу это, прежде всего, украинцы (128 000), затем идут словаки (71 000), вьетнамцы (60 000), русские (31 000) и поляки (18 000). Как сообщает газета «Право», ежегодно рождается более трех тысяч детей, а умирает около 300 иностранцев.

Амбиции в моде

Генеральный продюсер Mercedes-Benz Fashion Week Russia Александр Шумский: «Уже больше 10 лет мы убеждаем потребителя в том, что русский дизайнер — это хорошо»

Осень — сезон модных показов и дизайнерских открытий. С 21 по 25 октября в конгресс-холле Центра международной торговли пройдет главное мероприятие в области моды в России — Mercedes-Benz Fashion Week Russia. О том, что происходит сегодня в мире российской моды, «Итогам» рассказал генеральный продюсер этого мероприятия Александр Шумский.

— Александр, ваша Неделя моды живет уже более 10 лет. Как менялись ее цели и задачи?

— Изначально мероприятие создавалось для продвижения российских дизайнеров как в стране, так и за рубежом. Эта цель по-прежнему осталась, потому что задача мероприятия — пропагандистская, а не коммерческая. Тем не менее наша Неделя моды — это бизнес-инструмент. Мы создаем общую площадку, где встречаются заинтересованные лица — дизайнеры, журналисты, байеры, бизнесмены, производители текстильной продукции и т. д. Они находят друг друга, общаются по интересам.

Лет семь назад мы сделали первое исследование, связанное с российской модой. Спрашивали, насколько аудитория потребителей готова носить одежду наших дизайнеров, покупают ли они ее и т. д. Результаты не порадовали: популярность российских кутюрье была очень скромной — не превышала 30 процентов. Буквально через 3—4 года приоритеты поменялись. Если раньше потребители отвечали, что самая главная мотивация при приобретении вещи — это бренд (чтобы был известный, иностранный), то потом потребители стали искать что-то особенное, подходящее непосредственно им, а название бренда отступило на третью позицию. И в этот момент у российских дизайнеров открылись большие возможности. Эту тенденцию я отчасти связываю с нашей пропагандистской деятельностью, потому что уже больше 10 лет мы убеждаем потребителя в том, что русская мода — это хорошо.

— Смелое заявление...

— Естественно, это не всегда так. Бывает, что некоторые начинают хорошо, а продолжают очень плохо. Так происходит не только в русской моде, а также и в английской, в итальянской, потому что речь идет о бизнесе, связанном с творчеством. А значит, в любой момент может случиться сбой: в одном сезоне коллекция удалась, а в другом — нет. Но если уже три сезона подряд коллекция не получилась, то это серьезная проблема. Хотя, когда речь идет о больших брендах, работают другие законы. При правильном маркетинге не всегда важно, кто именно выступает ключевым дизайнером: это касается и люксовых брендов, и массмаркета..

— То есть роль конкретной творческой личности уже не так велика?

— Дизайнерам, по моему мнению, приходится особенно трудно. Потому что каждые полгода модельер должен выдавать новую коллекцию. Все равно что для музыканта в таком темпе создавать новый альбом или для режиссера — ставить новый спектакль. Это непросто, потому и снобизма в этой отрасли творчества больше, чем в остальных, — каждый мнит себя как минимум Dolce & Gabbana, причем в одном лице. Надо еще учитывать, что такой шаг — раз в полгода — достаточен для небольших брендов, а для крупных компаний новинки требуются чаще. Я даже не имею в виду fast fashion. Такие компании, как Dior, выпускают далеко не две коллекции в год: предколлекция, коллекция прет-а-порте, круизная коллекция от кутюр и т. д. От восьми и больше коллекций в год, большое напряжение. Ведь каждый раз ты должен подтверждать свою состоятельность. Это не касается брендов уровня Dior, конечно, но тем, кто помельче масштабом, приходится раз в полгода тревожиться по поводу того, как оценят твое творчество — со стороны и покупателей, и прессы.

— Еще труднее, наверное, молодым модельерам?

— Есть дизайнеры, которых мы 10 лет назад открыли на Russian Fashion Week (RFW, в 2011 году она переименована в Mercedes-Benz Fashion Week Russia), но до сих пор они считаются молодыми. Потому что ничего нового так и не сделали — их первые две-три коллекции остались лучшими. Однако сейчас появилось новое поколение дизайнеров, у которых совсем другой менталитет. Мы стараемся показывать как можно больше молодых. Если многие из тех, кто начинал 10—15 лет назад, имеют пробелы в образовании (и от этого много проблем), то у сегодняшней молодежи с этим все хорошо. За последние 2—3 года появились десятки русских модельеров — выпускников St. Martin's School, Parsons School of Design, FIT и пр. Таких много и на нашей Неделе. Каждый сезон ЦУМ выбирает одного нового дизайнера с нашей Недели моды, которому предлагает продаваться у себя. Для любого дизайнера это очень важная строчка в резюме. Байеры ЦУМа отсматривают все показы и презентации. Это не только коммерческая возможность, но и мощный практикум: у нас мало кто из дизайнеров умеет качественно работать с розницей. При этом на продажи русской моды имя влияет мало: в том же ЦУМе представлены почти все известные русские дизайнеры, но только единицы продаются хорошо. Звезды — в основном слабо.

— От чего это зависит? Талантливо или неталантливо сделано?

— Да, плюс качество. Но еще важна стоимость. Если вы увидите в магазине платье русского дизайнера — очень красивое и хорошо сделанное, а рядом будет висеть платье Lanvin, тоже очень красивое, хорошо сделанное, и цена будет примерно одинаковая, вы совершенно точно выберете второе. Так сделает любой потребитель в любой стране. В Испании в сети универмагов «Эль Карте Инглес» существуют уголки, отданные под местную моду. Модельеры продают там одежду процентов на 30—40 дешевле той, что расположена на этаже. Это логично, потому что вещи качественные, интересные, необычные — но от пока еще безымянных дизайнеров. В конце концов, почему потребитель должен выкладывать 3—4 тысячи евро за платье дизайнера, о котором пишет только Интернет или которого знают только в пределах Садового кольца? Так не бывает. Каким бы гениальным он ни был, это сомнительная сделка со всех точек зрения. Потому что это стоимость люксовых брендов — например, Gucci. Только Gucci вкладывает миллиарды долларов в маркетинг, в развитие бренда, имеет 90-летнюю историю, на нее работают лучшие творческие силы Италии. Компания серьезно инвестировала в бренд, чтобы продавать свои вещи так дорого. А русский дизайнер еще ничего никуда не вложил, а уже хочет получить те же деньги. Такая коммерческая концепция обречена на провал и в конце концов на банкротство.

— То есть нашим дизайнерам мешают неадекватные амбиции? Какие еще системные ошибки они допускают?

— Амбиции — это нормально в мире моды. Главная повторяющаяся ошибка: модельеры часто вкладывают не в развитие бизнеса, а в свое эго. Показ в Париже стоит несколько сотен тысяч евро. Если не показываться в Париже, то можно открыть ряд магазинов, наладить мелкосерийное производство. А если умножить на 10 сезонов, то получится вполне приличная сумма, на которую можно было бы запустить небольшую сеть. В этом причина того, что у нас те, кто показывается в Париже, имеют в лучшем случае один-два магазина, а не 20—30. Правда, парижский показ повеселее, чем региональный бутик, но для инвесторов это слабое утешение. Постепенно ситуация меняется. Во-первых, изменилась среда. Многие молодые дизайнеры продают свою одежду через Интернет и таким образом зарабатывают на развитие. Во-вторых, появилось очень много новых дизайнеров с образованием. Например, в этом сезоне на нашей Неделе будет представлена Вероника Башаратьян, окончившая Saint Martins School of Art, — другая подготовка, другие горизонты. Такие люди уже думают о том, чтобы открыть бизнес, развивать продажи и работать в России. Надо сначала добиться чего-то здесь. Потому что местный потребитель всегда более понятен, он говорит с дизайнером на одном языке. Этот закон действует для любого модельера — польского, чешского, китайского...

— А как молодой дизайнер может получить у вас грант?

— Во-первых, нам присылают заявки — можно через наш сайт, мы рассматриваем все поступающие анкеты. А во-вторых, мы следим за тем, что происходит на рынке. Например, финал конкурса «Русский силуэт» — мы уже много лет предоставляем возможность показа дизайнеру, получившему Гран-при. Разумеется, основа Недели моды — это Слава Зайцев, Татьяна Парфенова, Лена Мокашова, Юлия Николаева и много других прекрасных дизайнеров. Но в то же время мы постоянно находимся в поиске новых имен, потому что нужна свежая кровь. Если перспективные дизайнеры приходят к нам сами, мы можем предложить им поучаствовать первый раз бесплатно. В этом году у нас любопытная история с Екатериной Рождественской, которая уже получила известность как великолепный фотограф. Это ее первая серьезная заявка в качестве дизайнера одежды. Очень интересные летние вещи получились, необычные. Мне кажется, что уже сейчас у нее все идет нарасхват. Прогнозы пока делать рано. Что из этого получится, покажет второй-третий сезон. Вообще-то по законам моды считается, что о дизайнере серьезно можно говорить только на пятом сезоне. То есть надо два с половиной года ударно трудиться, чтобы завоевать место под солнцем.

— Вы уже упомянули некоторые составляющие успеха дизайнера, но если вывести формулу, то какими качествами нужно обладать? Или бог с ними, с качествами, а главное — инвестор и пиар?

— У каждого свой путь. Есть дизайнеры, которые развиваются самостоятельно за счет того, что зарабатывают. Это медленное, но верное развитие. Некоторым удается найти инвестора, который вкладывает большие деньги. Но таких успешных историй единицы. Многие провалились. Есть модельеры, которые очень сильно пиарятся, а потом ищут того, кто вложит в них деньги. Но мне кажется, что этот путь — самый бестолковый и самый бесполезный. Дело в том, что инвесторы сейчас по-другому к модному бизнесу относятся, особенно после кризиса. Слишком много негативных примеров... В России часто проблемы возникают, когда дизайнер думает, что имеет дело с меценатом, а меценат в какой-то момент вспоминает, что на самом деле он — инвестор. И происходит громкое расставание. Такое случается примерно раз в год... Пожалуй, хорошее поступательное развитие — это когда модельер ярко проявил себя, потом подключился инвестор, и они сообща выстраивают схему бизнеса. В конце концов громкие западные модельеры также начинали с малого и в первых магазинах, условно говоря, сами красили стены. А потом уже строили свои империи.

Виктория Юхова

Голландская компания Linxdatacenter открыла в Петербурге дата-центр уровня TIA Tier 3, запуск которого откладывался в течение двух лет. Инвестиции в его создание превысили 20 млн евро. Новый центр обработки данных (ЦОД) стал четвертым по счету и крупнейшим в сети компании.

Петербургский ЦОД Linxdatacenter расположен на территории бизнес-центра "Скай Трейд". Пока запущена только первая его очередь, общая площадь занимает 7,5 тыс. кв.м, а мощность достигает 3 МВт. После запуска второй очереди, который ожидается в 2012 году, площадь центра возрастет до 9 тыс. кв.м, а мощность — до 12 МВт. При строительстве ЦОДа использованы так называемые "зеленые технологии", которые позволяют снизить уровень энергопотребления - основным источником электроэнергии является газопоршневая электростанция, а система климат-контроля основана на принципе естественного охлаждения. Новый дата-центр будет специализироваться на услугах размещения оборудования, резервирования ИТ-инфраструктуры, а также на управляемых сервисах (IaaS, хостинг, удаленное обслуживание и другие).

Как рассказал вице-президент Linxdatacenter по техническим вопросам Марк Гиббс, ЦОД загружен уже на 25%. Среди первых клиентов дата-центра оказались компании "Скартел" (Yota), "Петерстар", "Вест Колл", "Обит", ТТК и Orange Business Services и другие. Председатель правления и генеральный директор Linxdatacenter Джулиус Делахайе пояснил корреспонденту CОМNEWS, что оператор намерен также привлекать в качестве клиентов ЦОДа и иностранные организации — прежде всего это международные банки и телекоммуникационные компании.

Марк Гиббс рассказал CОМNEWS, что официальный запуск дата-центра в Петербурге изначально был запланирован на третий квартал 2009 года, но его пришлось отложить по техническим причинам. "Само строительство ЦОДа занимает примерно 18 месяцев. В отличие от обычного здания мы не можем сразу приступить к его эксплуатации, требуется еще как минимум шесть месяцев, чтобы осуществить его полное тестирование", - пояснил он. По его словам, изначально компания планировала построить ЦОД уровня TIA Tier 2, но по мере роста потребностей потенциальных заказчиков неоднократно меняла планы и повышала основные характеристики дата-центра в процессе его постройки. "В итоге мы приняли решение радикально повысить уровень отказоустойчивости дата-центра и значительно увеличить мощность — все это в совокупности и повлияло на задержки с запуском", - подытожил специалист.

До недавних пор компания была известна на международном рынке прежде всего как поставшик решений в области телекоммуникаций. Собственная сеть связи Linxdatacenter охватывает все основные европейские столицы, включая Хельсинки, Таллин, Стокгольм, Амстердам, Лондон, Франкфурт, Будапешт, Бухарест и другие. Однако, по словам Джулиуса Делахайе, за два последних года, когда они хранили почти полное молчание о своей деятельности на российском рынке, в их стратегии произошло радикальное изменение: акцент в деятельности компании сместился с услуг передачи данных в область центров обработки данных. Он поделился планами на будущее. "Что касается России, - сказал он, - то мы будем продолжать развитие двух ЦОДов в Москве и в Петербурге. А года через два-три, я предполагаю, наши центры появятся и в других городах страны". Он также рассказал о том, что на финальной стадии находится решение по строительству еще одного ЦОДа в Варшаве, далее на очереди Киев, Бухарест, Будапешт, Турция, Кавказ. Все эти центры обработки данных будут объединены в единую сеть для обмена траффиком, добавил глава компании.

Корреспондент одного американского журнала сделал «очень хороший отчет» о результатах своего пребывания в Афганистане, пишет китайский сайт club.mil.news.sina.com.cn. Репортер провел исследование о рыночных ценах на популярные автоматы АК-47.

В Афганистане можно найти практически любой вид огнестрельного оружия. Интересно, что при таком обилии ассортимента наибольшим успехом пользуется автомат АК-47. Этим оружием оснащены большинство солдат афганской армии и полиции.

Существуют четыре ценовые категории на этот тип автомата.

Самыми дешевыми считаются автоматы, произведенные кустарным образом в Пакистане. Это оружие производится в семейных мастерских, где нет никакой системы контроля качества. Примечательно, что эти грубые подделки имеют советскую заводскую маркировку. Некоторые автоматы выходят из строя уже через несколько выстрелов. Их цена невысока – от 50 до 200 долл США.

Следующий ценовой уровень представляют автоматы, выпущенные в Египте, Румынии, Югославии, Венгрии, Польше и других странах. Это уже оружие заводского производства. Наиболее популярны автоматы египетского производства, так как арабский Восток находится ближе к Афганистану, чем европейские страны. Это оружие достаточно надежное, цена колеблется от 300 до 350 долл.

Третий уровень представляют автоматы китайского производства Тип 56 (копия АК-47). Китайские товары пользуются в Афганистане очень большой популярностью, потому что дешевы и долговечны. Клиенты, правда, жалуются, что Тип 56 весит немного больше, чем другие копии АК-47. Цена автомата в среднем составляет 400 долл.

Наиболее высокой стоимостью обладают оригинальные АК-47 советского производства, которые в большом количестве остались на территории страны после пребывания здесь советских войск. Его цена составляет от 450 до 500 долл США.

Усилия Ангильи (карибская оффшорная юрисдикция) по повышению прозрачности и развитию обмена налоговой информацией были оценены положительно в отчете о "пристальном рассмотрении" ОЭСР, недавно утвержденном Всемирным Форумом.

Ангилья получила положительные отзывы по девяти из десяти рассмотренных ключевых элементов, и получила рекомендации относительно требований к ведению бухучета.

Исследование, в ходе которого юридическая и регуляторная структура Ангильи проверялись на прозрачность и обмен налоговой информацией, выявило, что у Ангильи есть сильный режим борьбы с отмыванием денег, а что касается информации о собственниках и идентификации их личностей, то у Ангильи есть четкие требования по предоставлению этой информации для обычных компаний, компаний международного бизнеса, партнерств и фондов.

Исследование отметило, что Ангилья формально приняла международные стандарты по обмену информацией в 2002 году и, начиная с 2009 года, быстро развила сеть обмена информацией. Ангилья подписала 17 двусторонних соглашений по обмену налоговой информацией.

Выступая после публикации отчета, Глава правительства Ангильи Хьюберт Хьюз сказал: "Я рад, что прогресс Ангильи в этой важной области был признан Всемирным Форумом ОЭСР. Правительство Ангильи остается приверженным соблюдению международных стандартов прозрачности и обмена информацией и признает, что это является важным для нашего успеха как центра финансовых услуг."

Постиндустриальный бунт

Беспорядки в Лондоне как зеркало современного развития

Резюме: Британские беспорядки – демонстрация уязвимости постиндустриального общества, опирающегося на финансово-ориентированную экономику. Социум, замкнутый на сверхпотреблении и сфере услуг в условиях ограниченности реального сектора, стимулирует непропорциональное развитие маргинального низшего класса. А он, не проявляя стремления к социализации, демонстрирует неуемную тягу к потреблению.

В начале августа 2011 г. стихийный бунт охватил целый ряд крупных городов Англии, напугав всю Европу. Беспорядки сопровождались столкновениями с полицией, разгромом зданий, поджогами и мародерством и оказались самыми масштабными за всю современную историю королевства, превзойдя все предыдущие волнения начиная с 1950-х годов. В чем-то сопоставимые с волнениями во Франции осенью 2005 г., эти события, однако, показали, что помимо этно-расовых проблем, связанных с крахом политики мультикультурализма, перед ведущими государствами Европейского союза стоят не менее значимые социальные трудности. Внутри этих стран появились полузакрытые страты с ярко выраженным разрушительным зарядом. Такие «теневые миры» паразитируют на пороках и недостатках основных социумов, выводя из легальной экономической жизни определенную часть трудоспособного населения.

В глобальном контексте британские беспорядки – демонстрация уязвимости постиндустриального общества, опирающегося на финансово-ориентированную экономику. Социум, замкнутый на сверхпотреблении и сфере услуг в условиях ограниченности реального сектора, стимулирует непропорциональное развитие маргинального низшего класса. Последний же, не проявляя стремления к социализации, демонстрирует неуемную тягу к потреблению. При этом основным способом достижения желаемого чаще всего становится насилие. В английских реалиях подобный феномен воплотился в так называемом шопинг-бунте.

Социальный дефицит

Никаких видимых предпосылок к социальному взрыву не было. Протесты, связанные с реализацией программы антикризисного оздоровления, пошли на спад. Их пик пришелся на осень-зиму 2010 г., когда по стране прокатились студенческие волнения. Крупные забастовки госслужащих летом 2011 г. носили подчеркнуто мирный характер. Казалось, британское общество смирилось с необходимостью жестких экономических решений. Массовые беспорядки стали неожиданностью.

При этом бунт нельзя было списать на издержки мультикультурализма по аналогии с французскими событиями, в центре которых находились арабские и негритянские меньшинства. Здесь не было четкого этнического подтекста, связанного с трудностями интеграции в британское общество разнородных групп мигрантов. Картинка из Лондона вроде бы демонстрировала, что в беспорядках участвовали преимущественно выходцы из карибской (вест-индийской) и африканской диаспор. Однако более детальное знакомство с вопросом позволяет утверждать, что наряду с представителями разных этнических сообществ в нем активно участвовали англосаксы и кельты.

Мотивы беспорядков многогранны. Весьма условно их можно разделить на ситуационные и системные. Предпосылки и причины ситуационного свойства связаны с ошибками, которые коалиционное правительство консерваторов и либеральных демократов допустило при реализации внутриполитического курса с лета 2010 года. Системные же мотивы возвращают к сложным моментам социально-экономической политики, проводившейся с 1970-х годов.

Основной ситуационной предпосылкой стала не вполне точная расстановка акцентов в социальной стратегии. Идефикс консерваторов, вынашиваемой со времен избирательной кампании, стала доктрина «Большого общества». Ведущую роль при ее разработке сыграли партийные политтехнологи Стив Хилтон и Оливер Летвин. Доктрина ориентирована на развитие идей деволюции (передача полномочий на нижние этажи власти), расширение участия в политике местных сообществ, стимулирование низовой общественной инициативы, коллективной ответственности и добровольческой активности граждан.

При этом не учитывалось многообразие имеющихся общественных проблем. Ставя во главу угла стимулирование субъектных качеств, самостоятельность британцев, команда Кэмерона выводила «за скобки» потребности уязвимых слоев. Последних политика и индивидуальная реализация интересовали куда меньше, чем обеспечение ежедневных нужд. Но этим нуждам консерваторы не уделяли достаточного внимания, а точку зрения либеральных демократов, традиционно более восприимчивых к общественным запросам, попросту проигнорировали. По условиям двухпартийной сделки, определившей создание коалиционного кабинета, механизмы формирования и осуществления социального курса оказались в руках консерваторов.

Узость правительственного подхода во многом оказалась следствием неблагоприятной финансово-экономической обстановки. Кабинету приходилось учитывать колоссальный дефицит бюджета и объем государственного долга, унаследованные от лейбористов. Как следствие, свой экономический курс они построили вокруг трех императивов – сокращения госрасходов, жесткой бюджетной дисциплины и финансового регулирования. Программа сокращения государственных расходов, разработанная командой канцлера казначейства Джорджа Осборна, оказалась самой масштабной с 1940-х годов. О качественной социально-ориентированной политике, чреватой неизбежными затратами, в таких условиях пришлось забыть. Но для обозначения внимания к запросам населения была использована пропагандистская доктрина «Большого общества». Сосредоточенная исключительно на общественных проблемах, она не требовала серьезных бюджетных затрат.

В рамках политики по сокращению расходов правительство пошло на масштабное урезание социальных обязательств. Этот курс осуществлялся как на общенациональном, так и на муниципальном уровнях. Уменьшились коммунальные льготы для малоимущих. Заметно сократилось количество предоставляемых государством пособий. Началась активная пропаганда сокращения всех «чрезмерных» соцрасходов и государственных льгот. Так, Хилтон предложил отменить декретные отпуска. Подобные шаги вызывали неприятие и раздражение у наименее защищенных социальных слоев.

Жертвами борьбы с бюджетным дефицитом оказались и силы, призванные обеспечивать безопасность королевства от возможных всплесков социального недовольства. Власти пошли на резкое уменьшение финансирования полиции, одновременно сокращая ее численность. Оптимизация личного состава затронула прежде всего крупные города, включая Лондон. Степень серьезности воздействия правительственных инициатив на правоохранительные органы продемонстрировало участие полицейских в общенациональной забастовке в июне 2011 года.

В результате сложилась парадоксальная ситуация. Как справедливо заметил консерватор-тяжеловес Кеннет Кларк, занимающий в кабинете Кэмерона посты лорд-канцлера и министра юстиции, тотальная борьба с бюджетным дефицитом обернулась серьезным разрастанием дефицита социального. Если при лейбористах без должной опеки государства осталась финансовая система, то при тори и либдемах в том же положении оказалось британское общество. В экономике данная ситуация вылилась в кредитно-финансовый кризис, а в социальной сфере привела к вспышке яростного уличного протеста.

Но критического уровня социальный дефицит достиг, конечно, не за один год, который проработало коалиционное правительство. Тенденции нарастали на протяжении трех десятилетий и были прямым следствием социально-экономического курса предшествующих правительств тори и лейбористов. Именно их политика последовательно формировала мотивы бунта августа 2011 года. Ведущим системным фактором стало формирование финансово-потребительской экономики с минимальным производственным сектором. В конце 1970-х гг. кабинет Маргарет Тэтчер пошел на кардинальные реформы. Ради повышения общей рентабельности экономики Уайтхолл санкционировал ликвидацию целых отраслей промышленности, реструктуризацию оставшегося производства и перевод людских ресурсов в сферу услуг. Ставка на финансовое оздоровление заставила сокращать дотации госсектору и проблемным регионам, уменьшать социальные пособия и льготы, а также общие обязательства властей перед населением.

Тэтчеризация привела к сокращению доли государства в экономике, резкому изменению структуры промышленности (выжили только отрасли, которые смогли доказать рентабельность) и значительному уменьшению сектора реального производства. Из индустриальной державы Великобритания к середине 1990-х гг. превратилось в государство, где балом правит сфера диверсифицированных услуг. Последовавшие за кабинетами Тэтчер и Джона Мейджора лейбористские правительства, хотя и вносили коррективы в экономический курс, в целом следовали тому же вектору.

Если в экономике твердая линия консерваторов привела к логичному выстраиванию постиндустриальной модели, в том или ином виде утвердившейся во всех странах Евро-Атлантики, то в социальной сфере ее результаты оказались как минимум спорными. Переформатирование экономики обернулось стремительной люмпенизацией отдельных категорий населения. Заметно выросло число лиц, не вовлеченных в производственные процессы и живущих на пособия. Их положение отягощалось низким образовательным уровнем и отсутствием адекватных лифтов для социализации.

По сути, реформы Тэтчер вывели из активной экономической жизни целый пласт рядовых британцев. Недовольные своим положением, они стали чрезвычайно восприимчивы к формам силового протеста. Впервые эта тенденция дала о себе знать в Брикстоне в апреле 1981 года. Население лондонского района, представляющее диаспоры из Вест-Индии, первым ощутило на себе социальные издержки консервативных реформ. За два года работы кабинета Тэтчер здесь резко возросла безработица, увеличилось число бедных и малоимущих. Реакцией на стремительное снижение социального статуса стали массовые беспорядки, имевшие ко всему прочему и расовый подтекст. В том же году схожие с брикстонским всплески уличного насилия всколыхнули манчестерский район Мосс Сайд, Токстет в Ливерпуле и пригород Лидса Чапелтаун.

Английский бунт проливает свет на наиболее уязвимые точки британского общества. Эти негативные явления обнаруживаются в облике ряда страт, социальных процессах, охвативших наиболее проблемные слои населения, массовой культуре, уличной и организованной преступности.

Новый низший класс

Августовские беспорядки показали, что в стране сложился новый низший класс, основной элемент феномена, который Дэвид Кэмерон, характеризуя современную Великобританию, назвал «разбитым обществом». В стране с довольно прочными границами между отдельными группами общества и отсутствием широких каналов для вертикальной социализации люмпенизированный слой был всегда. Но новая низшая страта качественно отличается от своих исторических предшественников повышенной асоциальностью и ориентированностью на культуру потребления. Большинство представителей низшего класса не смогли или не захотели найти себя в постиндустриальной экономике. Более того, у некоторых выработалось хроническое неприятие трудовой деятельности как таковой. Например, Лондонская служба занятости не испытывает недостатка в новых рабочих местах. Но заполняют их не коренные жители столицы, а преимущественно трудовые мигранты из стран Восточной Европы. В то же время люмпены, наряду с остальными категориями британского социума, живут ценностями культуры потребления. Как справедливо отметил мэр Лондона Борис Джонсон, современными люмпенами движет циничный материализм.

Появление нового низшего класса – прямое следствие британской редакции постиндустриальной экономики. Ликвидация отдельных отраслей промышленности в 1970-е – 1980-е гг. сопровождалась массовыми увольнениями. Счет шел на сотни тысяч. Например, закрытие предприятий угольной промышленности в одном только Южном Йоркшире оставило без работы 70 тысяч человек. Ценой же закрытия всей отрасли стало увольнение 196 тысяч шахтеров. В свою очередь оптимизация судостроительного производства и других отраслей тяжелой промышленности в Глазго стоила работы десяткам тысяч человек.

Для компенсации этих издержек государство проводило политику замещения промышленности, одновременно поддерживая развитие предпринимательства. В бывших индустриальных центрах создавался непроизводственный сектор. Потерявшим рабочие места предлагалось пройти переквалификацию для того, чтобы заняться малым бизнесом или уйти в сферу услуг. Первоначально такой курс давал желаемые результаты, большинство уволенных устроились на новую работу.

Однако затем стало понятно, что далеко не все бывшие рабочие и члены их семей смогли найти себя в постиндустриальных реалиях. На рубеже 1980-х – 1990-х гг. началось стремительное обнищание и маргинализация данной страты – в значительной степени из-за отсутствия качеств, необходимых для предпринимательства (занявшись малым бизнесом, многие очень быстро разорились) или работы в сфере услуг. В результате белые британцы стали пополнять ряды люмпенов, до этого представленных в основном выходцами из Вест-Индии и Экваториальной Африки (государство рассталось с ними в первую очередь, еще на рубеже 1970-х – 1980-х гг., как с наиболее низкоквалифицированной рабочей силой). Так, основную часть населения бедных районов Тоттенхэм, Вуд Грин и Пондерс Энд в северном Лондоне, оказавшихся в эпицентре августовских событий, составляют потомки рабочих, испытавших на себе результаты социально-экономической тэтчеризации.

В реалиях постиндустриального общества они превратились в сепарированный от остального социума низший класс, имеющий собственную систему ценностей и установок и живущий на социальные пособия в муниципальных домах. Так, в Тоттенхэме число безработных составляет порядка 60%. По этому показателю район лидирует в Лондоне и занимает восьмое место по стране в целом.

Неотъемлемым атрибутом нового британского низшего класса является преступность. Она представляет собой хорошо структурированную формацию, состоящую из двух основных элементов – организованной и уличной преступности, которые взаимодействуют, но с четким разделением труда. Организованные преступные группировки (ОПГ) ведут «крупные дела». Например, курируют доставку наркотиков и оружия в Великобританию. А уличные преступные группы (УПГ) занимаются розничной продажей наркотиков.

Наибольшего размаха достигла уличная преступность. УПГ есть практически в каждом крупном городе, но пальма первенства принадлежит Лондону. Здесь количество уличных банд по разным оценкам составляет от 170 до 250. На втором месте Глазго, где орудует порядка 170 групп. Большинство УПГ организовано по этно-расовому признаку. Среди них преобладают банды, состоящие из выходцев с островов Карибского бассейна и бывших британских колоний в Экваториальной Африке. Но встречаются и смешанные объединения, что особенно характерно для Бирмингема и Манчестера. Здесь тоже ощутим этнический фактор. Сугубо британским ОПГ приходится делить место под солнцем с турецкими, курдскими, албанскими, ирландскими, колумбийскими, пакистанскими, тамильскими и бенгальскими криминальными структурами. С середины 2000-х гг. дают о себе знать группировки из Польши и Румынии. Среди британских сообществ наибольшим влиянием обладает Ливерпульская ОПГ, в мире этнических сообществ тон задают турецкие и курдские.

Криминал – стержневой регулятор «черной» экономики, сложившейся в постиндустриальном обществе и обеспечивающей заметную долю дохода для низших слоев. В Великобритании это прежде всего торговля наркотиками и оружием, а также рэкет. Молодежь, попадающая в криминальные группировки, скоро утрачивает мотивацию к нормальной работе. Недельный доход от силового прикрытия продажи наркотиков часто превосходит месячное жалование служащего сферы услуг.

Территориальная концентрация преступности пропорциональна степени деиндустриализации и десоциализации областей страны. Уличный и организованный криминал чувствует себя наиболее уверенно в самых депрессивных районах. Так, в Лондоне одним из центров организованной преступности является Тоттенхэм. Криминальный феномен Глазго (в его агломерации проживает порядка 2,5 млн человек, однако по числу УПГ он лишь ненамного уступает Лондону, население которого насчитывает больше 13 млн) также объясняется спецификой построения постиндустриального общества. В некогда крупнейшем центре судостроения процветает безработица, а 90% городской экономики приходится на сферу услуг.

Преступное сообщество – главная движущая сила конфронтации низшего класса с государством. Причем оно способно не только вступать в открытые столкновения с полицией, но и манипулировать другими группами в своих интересах. Люмпены часто используются ОПГ и УПГ для создания эффекта общественного давления на исполнительную власть и правоохранительные структуры. Именно такие цели преследовал митинг в поддержку «объективного расследования» убийства Марка Даггана (видного члена банды Star Gang, известной также как Broadwater Farm), ставший непосредственным катализатором уличных беспорядков.

В августовском бунте преступность участвовала весьма избирательно. Где-то (прежде всего в Лондоне и Солфорде, входящем в агломерацию Большого Манчестера) УПГ были непосредственно вовлечены в погромы и столкновения с полицией. Где-то (например, в Бирмингеме) волнения использовались бандами как прикрытие для выяснения отношений друг с другом. Но основной разрушительный импульс исходил именно от них. УПГ были самыми организованными субъектами беспорядков, представлявшими наибольшую угрозу для общественной безопасности. Данный факт официально признали Кэмерон и министр внутренних дел Тереза Мэй.

Профиль нового низшего класса указывает на то, что рядом с традиционным британским обществом сложилась обособленная от него контрсоциальная реальность. Придерживаясь общих императивов культуры потребления, она в то же время выработала свои порядки и систему ценностей, часто идущую вразрез с нормами, доминирующими в основном социуме.

Перед нами не закрытая система, а самодостаточная формация, параллельная большому обществу и полностью его воспроизводящая. У нее есть все атрибуты отдельного социума, включая экономические отношения, элиты и социальные связи. Как показывает опыт США и Бразилии, такой «теневой мир» очень устойчив. Тесно взаимодействуя с основным постиндустриальным социумом и используя присущие ему слабости, он способен воспроизводить себя десятилетиями.

Внутренняя Америка

Знаковым моментом в области массовой культуры, который высветил бунт, стало появление в британском обществе особого культурного феномена «внутренней Америки». У значительной части молодежи, представляющей как низший класс, так и другие слои общества, сформировалась прочная ориентация на определенные нормы американской культуры, преимущественно субкультуру американских черных гетто. Она вбирает в себя разнообразные проявления от хип-хопа и связанного с ним направления уличной моды до культуры уличных банд. «Внутренняя Америка» – самодостаточная субкультурная формация, не только поддерживающая обособленность низшего класса от остального общества, но и обеспечивающая популяризацию его ценностей среди остальных социальных групп.

Причиной утверждения американских субкультурных норм на британской почве является, помимо всего прочего, субъектная провинциализация Соединенного Королевства. С 1960-х гг. общий вес Великобритании на мировой арене последовательно уменьшается. Из глобального военно-политического игрока она все больше походит на страну регионального ранга, способную предметно воздействовать на политические процессы лишь в пределах Евро-Атлантики, а также в ряде бывших колоний. Несмотря на реформы Тэтчер, Джона Мейджора и Тони Блэра, сокращается и экономический потенциал королевства. В 2010 г. страна занимала седьмую позицию в списке наиболее развитых экономик мира. Согласно ряду прогнозов, к 2015 г. Британия покинет десятку экономических лидеров, уступив не только растущим мировым центрам силы в лице Китая, Бразилии, России и Индии, но также Франции и Италии.

Утрата великодержавного статуса сделала страну более восприимчивой к иностранному влиянию – как финансово-экономическому, так и социокультурному. Великобритания постепенно перестала производить оригинальные культурные концепты. Из экспортера стандартов элитарной и массовой культуры она превратилась в их импортера. Утверждение провинциализма как перманентного элемента национального профиля пришлось на 1990-е гг. на фоне глобальной культурной экспансии США после победы в холодной войне.

Свою лепту в формирование «внутренней Америки» внесли и пресловутые «особые» отношения. В условиях «сердечного согласия», демонстрируемого британскими и американскими политиками на протяжении большей части 1990-х и 2000-х гг. (особенно в этом преуспел премьер-министр Блэр), ориентация на американские социокультурные образцы воспринималась как само собой разумеющаяся норма. Подчинение королевства политической воле Соединенных Штатов на международной арене во внутрибританской общественной проекции конвертировалось в активное приобщение к американской субкультуре.

Американизация современного британского общества охватывает все сферы жизни заметной части молодежи. Так, уличные банды развиваются в стране с оглядкой на аналогичные формации в Соединенных Штатах. Причем некоторые из них (в основном состоящие из африканцев и вест-индийцев, а также выходцев из стран Латинской Америки) поддерживают прямые контакты со своими американскими «собратьями». А современная уличная культура проблемных районов, включая музыку и сленг, – прямая калька с соответствующих элементов культуры американских гетто. В этом смысле объяснимо решение правительства, принятое после волны погромов, пригласить в качестве консультанта британской полиции легендарного «суперкопа» Билла Брэттона, который прославился в 1990-е гг. успехами в жесткой борьбе с уличной преступностью в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Правда, этот шаг только катализирует описываемый процесс американизации.

Местами равнение на Соединенные Штаты доходит до курьезов. Так, сотрудников Скотланд-Ярда жители депрессивных кварталов Лондона по аналогии с американскими бандами называют «федералами». И это несмотря на то, что никакой федеральной полиции в Великобритании нет.

При этом нельзя сказать, что американизация – удел люмпенов. Заокеанские стандарты оказываются достаточно привлекательными и для вполне благополучных социальных групп. Субкультура черных гетто становится модной (прежде всего у молодежи), ее криминальным поведенческим стереотипам стремятся подражать. Именно этим продиктовано участие в августовском бунте дочери миллионера Лоры Джонсон, посла летней Олимпиады-2012 Челси Айвз, учителей, балерины, музыканта, учениц частных школ.

В контексте августовских беспорядков принципиально важно, что американской культуре на британской почве подспудно присуще агрессивное содержание. Таков внутренний стержень воспринятой Альбионом субкультуры, формировавшейся в жестких реалиях расовых гетто. Для потребителей американских образцов насилие – важный поведенческий элемент, обеспечивающий в том числе утверждение в обществе. Они запрограммированы на конфронтацию с правоохранительными структурами, представители которых воспринимаются как главные враги.

Смерть толерантности

Августовский бунт всколыхнул Соединенное Королевство. Британцы в одночасье столкнулись с острым социальным вызовом, формировавшимся на протяжении трех последних десятилетий. Выработка адекватного ответа только началась и может затянуться на годы. Слишком глубоки проблемы, поднятые массовыми волнениями.

Главным последствием волнений для британской политической системы стала фактическая смерть толерантности как одного из ключевых постулатов публичной политики. Выступая вскоре после окончания беспорядков в графстве Оксфордшир (где расположен его избирательный округ), Кэмерон заявил, что консерваторы не намерены больше придерживаться негласного морального нейтралитета в политике. Они решили открыто говорить обо всех проблемах, по которым ранее старались не высказываться, следуя принципам терпимости, утвердившимся в западном мире. Августовские события превратили толерантность из удобного концепта, позволяющего манипулировать общественными настроениями, в завесу, скрывающую реальное положение вещей и наносящую ущерб государственной политике.

В понимании верхушки тори укоренившаяся в политической практике страны толерантность противоречит британским традициям. Зацикливание на терпимости как догме ведет к искажению сущности прав человека и означает подрыв персональной ответственности гражданина перед обществом. Толерантность позволяет оправдывать пренебрежение общепринятыми этическими нормами и хроническую асоциальность, что особенно характерно для низшего класса.

Демонстративный отказ от толерантности указывает на то, что массовые беспорядки заставили политический истеблишмент обратить внимание на положение наиболее проблемных социальных групп. Не секрет, что у британской элиты выработалась устойчивая брезгливость к люмпенам. В настоящее время в стране проживает порядка 120 тысяч неблагополучных семей. Заняться решением их проблем намеревались еще лейбористы. В 2008 г. об этом заявлял тогдашний премьер Гордон Браун. Но с тех пор вопрос так и остался нерешенным. Запросы низшего класса особого интереса у политиков не вызывали. Особенно это касалось консерваторов, верхушка которых представляет британский нобилитет. Это открыто признал мэр Лондона, аристократ Джонсон (его полная фамилия де Пфеффел Джонсон) – родственник династии Виндзоров и немецких Вюртембергов. Свою статью в газете The Telegraph, посвященную беспорядкам и их последствиям, мэр Лондона и вероятный претендент на пост лидера Консервативной партии озаглавил «Лондонские беспорядки – не время для брезгливости».

В новых условиях Даунинг-стрит постарается проводить политику кнута и пряника. Контуры социальной стратегии были подготовлены коалиционным кабинетом сразу после бунта. С одной стороны, малоимущим предоставят комплексную поддержку. Особое внимание будет уделяться социализации молодежи. С другой стороны, власти расширят полномочия МВД в области защиты общественного порядка и борьбы с уличной и организованной преступностью.

* * *

Развитие постиндустриальной экономики в России пока не достигло такого уровня, как в Великобритании. Несмотря на серьезные издержки при формировании рынка, в Российской Федерации сохранилась значительная часть реального сектора. Тем не менее мы неуклонно движемся к постиндустриальной модели, утвердившейся в странах Евро-Атлантики. Значит, британские уроки могут оказаться кстати.

Прежде всего необходимо избегать непропорциональной деиндустриализации. Постиндустриальная экономика – норма, воспринятая всеми ведущими мировыми державами. Однако ФРГ и Япония смогли найти адекватный баланс между сферой услуг и промышленностью. Наличие производства практически всегда выступает защитой от масштабной люмпенизации населения.

Помимо этого, следует осторожно относиться к британским рецептам при разработке социально-экономической политики. В 2009 г. кабинет Брауна подготовил доклад «Модернизация в России: опыт Великобритании по модернизации и реструктуризации моногородов», который настойчиво предлагался для обсуждения российским партнерам. Однако текущее состояние британских городов показывает, что предложения доклада, мягко говоря, не бесспорны.

Наконец, распространение ценностей общества потребления сопряжено с экспансией норм массовой культуры. В результате наименее устойчивые к внешнему воздействию группы населения утрачивают интерес к привычной социализации, полностью погружаясь в культивирование своих потребительских инстинктов. Что подчеркивает необходимость культурной политики, которая бы их ограничивала.

М.В. Минаев – кандидат политических наук, ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры.

Великобритания > Миграция, виза, туризм. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 октября 2011 > № 738769

Количество вместо качества

Почему иммиграция несет России больше проблем, чем возможностей

Резюме: Россия, как и другие развитые страны, стоит перед лицом серьезных демографических вызовов, для преодоления которых ей придется использовать потенциал трудовых мигрантов. Но, являясь региональным, а не глобальным центром миграции, она может рассчитывать на приток лишь неквалифицированной рабочей силы, что чревато социальными проблемами.

В ближайшие десятилетия Россию ожидает серьезный демографический кризис, связанный с естественной убылью и старением населения. К 2025 г. численность лиц трудоспособного возраста сократится на 10–15 млн человек, что увеличит социальную нагрузку на каждого работающего и снизит темпы экономического роста. По мнению многих исследователей, сгладить негативные последствия демографического кризиса могла бы трудовая иммиграция.

Россия уже сегодня входит в десятку крупнейших центров международной миграции наряду с США, Канадой, Германией, Великобританией и Францией. Число мигрантов на ее территории оценивается примерно в 12 млн человек, или 8,5% всего народонаселения. Если в ближайшие 15 лет Россия примет еще около 10 млн человек трудоспособного возраста, то доля иностранного населения в стране возрастет до 13–15%. Неизбежность такого сценария, полагают эксперты, подтверждается опытом большинства развитых стран, в которых численность жителей уже давно увеличивается за счет миграции, а доля иностранцев значительно превышает российский уровень.

Тем не менее подобные рассуждения часто упускают из виду существенное отличие России от других развитых стран в области миграционной политики. Большинство сравниваемых государств представляет собой глобальные полюса миграции, притягивающие людей различной квалификации со всего мира. Высокий уровень доходов и качества жизни привлекает не только желающих работать в поле, на стройке или в сфере обслуживания, но и специалистов в области медицины, образования, информационных технологий, производства, экономики и управления. Согласно оценкам экспертов Международной организации по миграции, квалифицированные специалисты составляют в развитых странах до 25–30% постоянных мигрантов. В Соединенных Штатах, по данным Института Брукингса, в настоящее время высококвалифицированные мигранты превышают по численности низкоквалифицированных, а ежегодный приток специалистов измеряется сотнями тысяч.

Россия же представляет собой региональный полюс в мировой системе миграционных потоков, притягивающий преимущественно неквалифицированную рабочую силу из близлежащих стран и гораздо менее привлекательный для специалистов с международного рынка труда. Более 95% трудовых мигрантов в России – выходцы из стран СНГ, Балтии, а также Грузии, Турции, Китая и Вьетнама. Доля квалифицированных специалистов в общем объеме потоков составляет едва ли несколько процентов: по данным Федеральной миграционной службы РФ, количество квалифицированных мигрантов в 2010 г. в России увеличилось на 23 тысячи человек (из них 3 тысячи – высококвалифицированные), в то время как разрешений на работу было выдано около полутора миллионов. Если прибавить к этому несколько миллионов нелегальных трудовых мигрантов, то квалифицированные иностранные работники будут выглядеть просто каплей в безбрежном море мигрантов.

В последние годы российское правительство приняло ряд мер для изменения ситуации: отменены квоты для высококвалифицированных специалистов, упрощен режим получения визы и разрешения на работу, введены налоговые льготы. О том, что эти меры возымели положительный эффект, свидетельствует рост такой категории иностранцев с 3 тысяч человек в 2010 г. до 9 тысяч по состоянию на середину 2011 года. В ближайшем будущем представители миграционной службы также намерены внедрить в России балловую систему отбора мигрантов по типу австралийской, канадской и британской, что позволит дать специалистам еще большие преференции по сравнению с неквалифицированными работниками.

Тем не менее переломить текущие тенденции в иммиграционных потоках едва ли удастся. Низкая глобальная конкурентоспособность российского рынка труда и относительная (по сравнению с наиболее развитыми странами Северной Америки, Европы и Азии) непривлекательность местного образа жизни способствуют скорее оттоку местных, чем притоку иностранных специалистов. Вследствие чего Россия продолжит принимать преимущественно неквалифицированных трудовых мигрантов. В долгосрочной перспективе замещение убывающего российского населения подобной рабочей силой приведет к возникновению масштабных проблем социального, экономического и культурного характера.

Мировой опыт

Современный подход к управлению миграцией в России сравним с подходом США, Франции и Германии в послевоенные десятилетия ХХ века. В те времена официальной целью политики этих стран, как и сегодня России, провозглашалось поощрение миграции ради экономического восстановления и процветания принимающего общества. В промышленности и сельском хозяйстве не хватало рабочих рук, и опора на труд мигрантов казалась более выгодной, чем механизация или рационализация труда местного населения. Послевоенный всплеск рождаемости не позволял увеличить уровень занятости за счет женщин, а молодежь стала отдавать предпочтение получению образования, не спеша пополнять ряды заводских или сельскохозяйственных рабочих.

Правительства приняли на себя функции рынка и работодателей и стали централизованно завозить мигрантов, ориентируясь на макроэкономические показатели безработицы и занятости. В 50-е – 60-е гг. ХХ века Франции удалось привлечь более миллиона рабочих из стран Южной Европы и Магриба. Германия приняла сотни тысяч гастарбайтеров из Турции, Италии, Испании и Португалии. В другом полушарии Соединенные Штаты заключили соглашение с правительством Мексики и в рамках так называемой программы Брасеро (1942–1964 гг.) ввезли несколько миллионов мексиканцев для работ в сельском хозяйстве и строительства железных дорог.

Потребовалось несколько десятилетий, чтобы полностью оценить последствия притока иностранных неквалифицированных работников для экономики и общества принимающих государств. К концу 1980-х – началу 1990-х гг. правительства столкнулись с непредвиденными для них вызовами и были вынуждены признать ошибочность политики открытых дверей.

Во-первых, опыт показал, что власти не способны эффективно обеспечивать возврат и ротацию мигрантов: чем дольше используется иностранная рабочая сила, тем больше зависит от нее рынок труда. Работодатели и мигранты теряют интерес в возвращении последних на родину, так как первым приходится проходить через лишние процедуры найма и обучения новых работников, а вторые не желают терять более высокий источник заработка. Ни одной стране не удавалось держать под контролем численность гастарбайтеров во время и после закрытия программ массовой миграции. Все перемещения – как в США, так и в Европе – сопровождались небывалым ростом нелегальной миграции. Так, в Соединенных Штатах за время действия «программы Брасеро» зарегистрировано 4,5 млн легальных пересечений границы, при этом число задержаний нелегальных мигрантов составило 4,9 миллиона.

Во-вторых, в долгосрочной перспективе структура миграции радикально меняется. Если в первые годы едут в основном молодые трудоспособные мужчины, то по мере того как они адаптируются к новой среде и начинают ориентироваться на долгосрочное присутствие, начинается процесс воссоединения семей, переезд женщин и детей. Через несколько десятилетий соотношение работающего и неработающего иностранного населения изменяется в пользу иждивенцев. Так, например, в Германии в 1968 г. более двух третей иностранцев имели работу, но к 2000 г. доля работающих иностранцев уменьшилась до 1/5. Как показывают исследования, 60% мигрантов, находившихся к этому времени в стране, приехали после 1985 г., то есть после окончания программы миграции. На сегодняшний день уровень безработицы среди выходцев из неевропейских стран в Германии превышает уровень безработицы среди коренного населения примерно в два раза.

В-третьих, в результате массовых переселений возникают новые проблемы социокультурного характера, которые не в силах устранить ни интеграционная, ни ассимиляционная политика. Благодаря развитию транспортных средств и коммуникации мигранты могут поддерживать связи со своими соотечественниками поверх границ и постоянно подпитываться культурой общества происхождения. В результате попытки привести к общему знаменателю правовую и бытовую культуру местного населения и недавних переселенцев становятся весьма проблематичными. Более того, вследствие массового притока малоквалифицированных мигрантов происходит неизбежное заполнение ими определенных ниш на рынке труда, приводя к срастанию социальных и этнических меток. В обществе усугубляется стратификация по спаянным социально-этническим характеристикам, что дает повод для острых конфликтов на почве «этнизации» социальных проблем.

Вышеперечисленные вызовы социально-экономического и культурного характера – не что иное, как побочные эффекты политики открытых дверей. Они проявляются в долгосрочной перспективе и могут быть незаметны на первом этапе массовой неквалифицированной иммиграции, но радикальным образом меняют статус-кво в принимающем обществе.

На сегодняшний день все развитые страны, прошедшие через «макро-программы» ввоза мигрантов, отказались от них в пользу «микро-программ» в отдельных сферах (например, в сфере информационных технологий, сельского хозяйства, научных исследований и разработок). Масштаб их определяется не общими показателями занятости, а потребностями отдельных секторов экономики, запросами от конкретных работодателей и ценностью квалификации работника.

Отказа от иммиграции как средства решения демографических и экономических проблем не произошло, но подход к ней стал более дифференцированным и сложным. Основной задачей стало обеспечение такого баланса выгод и издержек, при котором вклад мигрантов в принимающее общество (в виде налоговых отчислений и продуктов деятельности) был бы значительно выше расходов на их социальное обеспечение.

Сегодня в большинстве развитых стран въезд неквалифицированных трудовых мигрантов строго ограничивается и разрешается только при наличии: а) конкретного запроса от работодателя; б) квот по данному виду деятельности, в) подтверждения, что на эту работу не претендуют местные рабочие и что иностранцам будет выплачена зарплата, сравнимая с местной; г) индивидуального контракта, в котором указаны место работы и сроки пребывания, не превышающие периода занятости – сезона сбора урожая, строительства объекта и т.д. Как правило, неквалифицированные гастарбайтеры не имеют права менять место работы и продлевать статус, по истечении контракта и визы они обязаны покинуть страну. Контроль границ, проверки рабочих мест, штрафы работодателей, использующих нелегальный труд, внесение нелегалов в «черный список» – все эти правительственные меры хоть и имеют ограниченный эффект, но помогают удерживать неквалифицированную миграцию в жестких рамках.

Вместе с тем, мобильность квалифицированных специалистов не только не ограничивается, но и всячески стимулируется, ведь такие работники снимают ряд проблем, так как в их случае более вероятно ожидать, что они будут соблюдать законодательство и лучше адаптироваться к местным условиям. Более того, они вносят уникальные и необходимые компетенции на местный рынок труда. Балловые системы Канады, Австралии, Великобритании позволяют отбирать нужных им мигрантов по возрасту, профессии, опыту работы, знанию языка, предоставляя наиболее выдающимся специалистам, инвесторам и бизнесменам возможность въезжать и оставаться в стране даже без наличия занятости. В Соединенных Штатах и ряде европейских стран созданы специальные визы для квалифицированных профессионалов – как правило, они выдаются по упрощенной процедуре и на более длительный срок, позволяют менять место работы и продлевать пребывание в случае необходимости. На представителей наиболее квалифицированных, востребованных и высокооплачиваемых профессий не распространяются квоты – например, в США сняты ограничения, препятствующие въезду выдающихся деятелей, представляющих науку, образование, бизнес, спорт, кинематографию и шоу-бизнес, а также ряда специалистов из Канады, Мексики и Австралии. В Германии въезд не ограничивается теми, кто трудится в сфере информационных технологий, то же относится к крупным инвесторам и тем бизнесменам, которые способны создать не менее пяти рабочих мест.

Значительный рост квалифицированной миграции придает импульс зонам свободной торговли и ослаблению визовых барьеров между продвинутыми странами. На сегодняшний день в целях углубления деловых и культурных связей в Европейском союзе, США, Канаде, Японии действуют правила безвизового посещения и пребывания граждан большинства развитых государств на срок до 90 дней.

Граждане стран ЕС получили право свободно перемещаться и работать в любой стране Евросоюза, что позволило поддерживать равновесие на региональном рынке труда и пополнять рабочую силу за счет культурно близких мигрантов. На сегодняшний день около половины лиц, мигрирующих на постоянное место жительства в страны Европейской экономической зоны (ЕЭЗ), родились в других странах, входящих в эту зону. Например, в Норвегии и Швейцарии доля европейцев в числе приезжих доходит до двух третей.

Следует отметить, что такие организации, как Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА) и Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в которых страны-члены существенно отличаются друг от друга по уровню развития, достигли соглашения относительно свободы перемещения только квалифицированных специалистов, исключая возможность полного открытия границ. Несмотря на лоббирование развивающихся государств, более продвинутые державы региона блокируют любые попытки снятия миграционных барьеров, опасаясь неконтролируемых потоков неквалифицированных мигрантов и дерегуляции национальных рынков труда.

Российские реалии

Российская миграционная политика сохраняет немало общих черт с послевоенной политикой развитых стран. В России до сих пор преобладает макроэкономический подход к регулированию миграции, основанный на общих показателях численности и занятости населения. Данная политика отвечает неким абстрактным «национальным потребностям», при этом не учитываются нужды конкретных секторов экономики, квалификационные и культурные особенности мигрантов – все, на чем основывается современная миграционная деятельность на Западе.

Безвизовый режим в СНГ работает по той же схеме, что и послевоенные межправительственные программы приглашения рабочих, открывая возможности для массовой неконтролируемой миграции. Те, кто успевает пройти процедуры и попасть под официальные нормативы, устраивается легально, все остальные въезжают в страну и ищут работу на местах. В этих условиях логично выглядят предложения некоторых экспертов об отмене квот: в режиме открытых границ между бедной и богатой странами политика квотирования рабочих мест вообще не может функционировать, потому что все, кто не попадает под официальные квоты, приезжают нелегально и уходят в неформальный сектор. С квотами или без таковых правительство не в состоянии защищать местных рабочих от демпинга зарплат и безработицы, вызванных притоком иностранных рабочих; способствовать распределению рабочей силы по секторам и регионам, испытывающим в этом наибольшую нужду.

Продолжение текущей политики приведет в долгосрочной перспективе к развитию тех же побочных эффектов, что возникли в свое время в странах Западной Европы – росту нелегальной миграции, нагрузке на систему социального обеспечения, усилению социальных и культурных конфликтов.

Опубликованный в 2010 г. доклад Центра миграционных исследований «Миграция и демографический кризис» содержит в себе достаточно полную информацию о возрастных, половых, языковых и других характеристиках мигрантов, которые находятся сегодня в России. Этот документ позволяет увидеть признаки надвигающихся проблем. Пока, по данным авторов доклада, среди мигрантов в России преобладают молодые мужчины – их 88%, однако четверть опрошенных из их числа признаются, что фактически безвыездно живут в России, еще 40% остаются в России большую часть года, возвращаясь домой на 1–3 месяца. В будущем неизбежно изменение гендерной структуры среди иностранного населения – большая часть тех, кто связывает свои судьбы с Россией, либо обзаведутся семьями среди местных жителей, либо пожелают воссоединиться с семьями, оставшимися на родине. Детально спрогнозировать последствия семейной миграции сложно, однако можно предположить, что такие особенности семей из более традиционных обществ, как меньшая занятость женщин и более высокая рождаемость, через несколько десятилетий приведут к новому балансу работающих и неработающих среди иностранцев.

Кроме того, исследуя влияние миграции на российский рынок труда, следует подчеркнуть, что на сегодняшний день большинство иммигрантов заняты в наименее формализованных секторах – торговле, строительстве, бытовых и личных услугах. По оценкам экспертов, по настоящим договорам у юридических лиц работают не более трети легальных мигрантов. Учитывая, что за последнее десятилетие доля неформального сектора в России значительно увеличилась и численность занятых в нем работников достигает от 20 до 30% рынка труда (по разным оценкам, от 12 до 20 млн), нетрудно предсказать, какой эффект окажет поддержание текущей структуры миграции на степень «формализации» рынка. Если предположить, что до 2025 г. Россия потеряет около 10 млн трудоспособного населения и сможет привлечь столько же трудовых мигрантов, имеется риск, что доля занятых в неформальном секторе возрастет до 35–40% трудоспособного населения.

Наконец, в упомянутом докладе отмечаются тревожные тенденции того, что среди прибывающих мигрантов наблюдается снижение уровня владения русским языком и относительная замкнутость в своих сообществах. В Россию начинают прибывать представители поколения, рожденного и воспитанного уже после распада Советского Союза. Большинству из них знание языка просто не нужно: они работают преимущественно среди таких же мигрантов (45%), либо вместе с мигрантами и местными жителями (18%). В долгосрочной перспективе это приведет к тому, что все меньшая часть мигрантов сможет интегрироваться в российский рынок труда: без языка и контактов с местным населением им будет сложно искать легальные способы заработка и отстаивать свои права в случае их нарушения, их жизнь все больше будет регулироваться законами общины.

Источник проблемы

В последние годы российские власти приняли ряд мер, значительно упрощающих процедуры въезда для высококвалифицированных работников. Руководители правительства, Федеральной миграционной службы РФ неоднократно подчеркивали, что Россия заинтересована в первую очередь в специалистах и что миграционная политика должна быть направлена на увеличение численности высококвалифицированной рабочей силы в общем потоке мигрантов.

Достижению заявленных целей препятствуют несколько факторов. Главным из них является поддержание безвизового порядка пересечения границ России со странами СНГ и визового режима с развитыми странами. Логика миграционной политики России на сегодняшний день прямо противоположна той, что лежит в основе мер, предпринимаемых ведущими западными странами: последние делают все, чтобы отгородиться от развивающегося мира – вводят визовые ограничения для граждан беднейших стран, строят многокилометровые бетонные ограждения на границах, объединяют усилия между собой для контроля пограничных территорий. Россия же применяет «сдерживание наоборот»: оставляет двери открытыми для соседних развивающихся стран и сохраняет визовые режимы с развитым миром.

Вместе с тем, снятие барьеров для мигрантов из развитых стран – необходимое, но недостаточное условие достижения заявленных целей. Россия должна обладать значительной силой притяжения, причем не только относительно более бедных государств, но и конкурентов в лице других развитых стран. Анализ структурных особенностей российского рынка труда свидетельствует в пользу того, что в ближайшее десятилетие квалифицированная иммиграция в Россию не станет массовой.

По уровню оплаты труда Россия может конкурировать с западными странами в достаточно узких сегментах рынка: высшее управленческое звено крупных компаний, отдельные технические специальности. В действительности, учитывая нехватку руководителей со знанием передовых практик управления и организации бизнеса, доходы топ-менеджера в России могут даже превышать уровень зарплат, который предлагают другие развитые страны. По данным международного исследования банка HSBC, Россия занимает передовые позиции в мире по заработку высококвалифицированных мигрантов: 36% «экспатов» в России зарабатывают более 250 тысяч долларов в год (против среднего по странам мира уровня в 13%); 82% признаются, что получают в России больше, чем у себя на родине (против 63% в среднем).

При этом иностранные специалисты не удовлетворены качеством жизни в России, отмечая низкое качество медицинского обслуживания, транспортных услуг, высокие цены на жилье и др. В международном рейтинге HSBC по качеству жизни «экспатов» Россия занимает 24-е место из 25. Опросы показывают, что Россию выбирают для работы, как правило, молодые люди на взлете своей карьеры, воспринимающие миграцию как временный этап, который позволит им быстрее заработать или продвинуться по должности, но не собирающиеся жить здесь постоянно.

Также негативную роль играет общее восприятие рисков, связанных с ведением бизнеса в России. В международных рейтингах Transparency International, Standard & Poor’s, Moody’s и других организаций деловой и инвестиционный климат России оценивается как высокорискованный, вследствие коррупции, непрозрачности, финансовой уязвимости и других показателей. Справедливость этих оценок подтверждают опросы среди зарубежных бизнесменов, имеющих опыт работы в России.

В сфере более массовых квалифицированных специальностей Россия значительно уступает другим развитым странам как по уровню дохода, так и по престижу многих профессий. Например, в Соединенных Штатах около 2 млн иммигрантов работают преподавателями вузов, 3 млн относится к категории медицинского персонала (врачи, ассистенты врачей, медсестры, специалисты по уходу за больными). В России же, по данным Федеральной миграционной службы, в сферах здравоохранения и образования работают всего 0,4% легальных трудовых мигрантов, то есть несколько тысяч человек.

Такое различие неудивительно, если учесть тот факт, что в США на медицину приходится восемь из десяти самых высокооплачиваемых профессий (средняя зарплата хирурга составляет 220 тысяч долларов в год); в России же они находятся в десятке самых низкооплачиваемых, при среднем доходе 12 тысяч долларов в год. Зарплата преподавателя вуза в Америке составляет в среднем 45 тысяч долларов в год, в России – 8 тысяч долларов. Более того, в Соединенных Штатах профессии ученого и преподавателя считаются одними из наиболее уважаемых, в то время как в России их престиж существенно снизился.

Потенциальными сферами, способными воспринять большее число квалифицированных мигрантов, являются производство и информационные технологии. И в той и в другой оплата труда зависит от региона и занимаемой должности, но в целом эти сферы конкурентоспособны по западным меркам. Спрос на инженеров и технологов, а также специалистов по производству со средним профессиональным образованием (наладчиков, токарей, механиков, слесарей) только увеличивается вследствие того, что российские компании начинают переориентироваться с импорта на собственное производство. Эти процессы затрагивают многие компании в сфере автомобилестроения и тяжелого машиностроения, производства строительных материалов, пищевого производства, фармацевтики и других областей. Растущий дефицит предложения наблюдается и в отрасли информационных технологий.

Прирост иностранных специалистов в этих областях сдерживается несколькими факторами, в том числе отсутствием массового обучения русскому языку за рубежом, недостаточной открытостью российского рынка труда, менее активной политикой рекрутинга по сравнению с другими странами. Снижение изучаемости русского языка в качестве иностранного и повсеместное распространение английского способствует ориентации рабочей силы на рынки англоязычных государств. Поставлять специалистов, знающих русский, могла бы Восточная Европа, особенно Польша и Чехия, отток граждан оттуда происходит преимущественно в страны Евросоюза. Наконец, Россия значительно уступает в плане международного рекрутинга. Частные рекрутинговые агентства США, Великобритании, континентальной Европы уже сегодня имеют тысячи филиалов в Восточной Европе и Азии, прочесывая рынки на предмет нужных им специалистов, в то время как Россия пытается передавать информацию на правительственном уровне или предоставляет эту задачу отдельным работодателям.

Важным ограничением притока квалифицированных мигрантов является отсутствие стратегического подхода к управлению студенческой миграцией. Будучи второй страной в мире по количеству иммигрантов, Россия отстает от ведущих развитых стран по числу иностранных студентов. В российских вузах ежегодно учится около 100 тысяч иностранцев, что в несколько раз меньше тех же показателей у США (600 тысяч студентов в год), Великобритании (350 тысяч), Франции и Германии (по 250 тысяч). В качестве лидеров международного рынка образования зарекомендовали себя вузы Канады, Новой Зеландии и Японии (в совокупности 350 тысяч студентов), и даже такие развивающиеся страны, как Китай и Малайзия (в совокупности с Сингапуром – 300 тысяч студентов).

Большинство развитых государств сегодня делают акцент именно на студентах, видя в них потенциальный источник уже адаптированных к среде и приспособленных под местный рынок труда специалистов. Серьезное внимание уделяется не только качеству образования, но и социально-психологической помощи в адаптации, организации практических стажировок и содействию в трудоустройстве. Студентам предоставляется возможность частичной занятости в период учебы, а также проживания в стране в течение 6–12 месяцев после окончания вуза для поиска работы.

В России иностранные студенты воспринимаются преимущественно как источник доходов для университетов, а не как будущие специалисты, которые могли бы работать в российских больницах, школах, на предприятиях. Как правило, российские вузы применяют один инструмент «удержания студентов» – снижение требований к их успеваемости. К оценке их знаний (как на вступительных испытаниях, так и в процессе учебы) применяются более низкие критерии, с учетом «трудностей изучения русского языка», разной образовательной подготовки, культурных особенностей. Коррупция в системе образования дополнительно помогает таким студентам переходить с курса и на курс и получить в конечном итоге диплом.

Российское образование стремительно теряет престиж в мире, и эти тенденции не могут не сказаться на составе и численности студенческих потоков. Согласно международным рейтингам The Times, QS, Shanghai Ranking, отечественные вузы не входят даже в первую сотню в мире. Это объясняется частично страновой спецификой (так, например, в рейтингах не учитывается большинство русскоязычных публикаций, тот факт, что в России образовательные учреждения отделены от исследовательских), частично – объективным отставанием по ряду показателей: кадровому обеспечению, международным связям, интернационализации образовательных программ, доходам от НИР и т.д. Хотя в России принято скептически относиться к международным оценкам качества, нельзя не признать их растущую роль в формировании мнения потенциальных студентов.

Практическое отсутствие англоязычных программ, преподавателей и исследователей с международной репутацией, владеющих английским языком, сказывается на составе иностранных студентов. Более 95% являются выходцами из неанглоязычных стран: около 40% студентов происходят из стран Восточной и Юго-Восточной Азии, 25% – из стран Центральной Азии и Монголии, 10% – Африки, Ближнего Востока и Латинской Америки, 10% – Восточной Европы, чуть менее 10% – Закавказья. Опросы иностранных студентов на предмет того, почему они выбрали именно Россию, показывают: главным конкурентным преимуществом российского образования по сравнению с другими странами является не качество, а дешевизна обучения.

Существенным и пока мало признаваемым фактором ухудшения репутации России как международного образовательного центра становится физическая небезопасность. В столицах и особенно провинциальных городах иностранные студенты из стран Азии и Африки часто живут чуть ли не в гетто: сотрудники университета советуют им не выходить далеко за пределы университетского кампуса, не гулять поодиночке или малыми группами, не появляться на улице в темное время суток. Случаи нападений и убийств лиц «неславянской внешности» в России приобрели угрожающие масштабы и измеряются сотнями жертв в год. Блоги, интернет-форумы и сайты переполнены сообщениями о том, насколько опасна Россия для индийских, африканских, азиатских, латиноамериканских студентов – и насколько беспомощна российская полиция в предотвращении случаев агрессии. Эта сеть «сарафанного радио» сильнее любых рейтингов заставляет студентов и их семьи, оплачивающие обучение, делать выбор не в пользу России.

***

Россия, как и другие развитые страны, стоит перед лицом серьезных демографических вызовов, для преодоления которых ей придется использовать потенциал трудовых мигрантов. Но замещение трудоспособного населения будет идти по иному сценарию, нежели в США или в ведущих европейских государствах.

Главное отличие России состоит в том, что она является региональным, а не глобальным центром миграции и может рассчитывать на приток преимущественно неквалифицированных мигрантов. Ее рынок труда не обладает достаточной привлекательностью для квалифицированных специалистов международного уровня и не может конкурировать с рынками других развитых стран.

Высокие риски ведения бизнеса в России, неудовлетворительное качество жизни, низкая оплата труда квалифицированных специалистов, языковая и культурная специфика, высокий уровень преступности и ксенофобии – все эти факторы и дальше будут ограничивать приток иностранных специалистов, несмотря на меры, принимаемые российским правительством. Миграцию в Россию будет и дальше двигать не сознательное предпочтение ее другим странам, а объективная необходимость – географическая близость, дешевизна перемещения, безвизовый режим, наличие знакомых и родственников, готовых помочь с трудоустройством и жильем.

Опора на неквалифицированную миграцию как средство решения демографической проблемы приведет к многочисленным побочным эффектам, в том числе расширению неформального сектора экономики, увеличению нагрузки на систему социального обеспечения, формированию более устойчивых и закрытых мигрантских общин и связанному с этим росту социокультурной напряженности.

О.В. Троицкая – кандидат политических наук

Запоздалый полет совы

Марат Шайхутдинов

Контуры грядущего миропорядка: ожидания и реальность

Резюме: Мировой финансово-экономический кризис дал мощный импульс процессу перераспределения глобальной силы и влияния. Но ни Запад, ни Восток не в силах вырваться за рамки докризисной экономической парадигмы. Последние 3–4 года так и не стали временем серьезной перестройки мировой финансовой архитектуры.

Гегель в «Философии права» заметил, что «сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек». Философ имел в виду, что человечество склонно запаздывать с осмыслением важнейших вопросов бытия. Это изречение невольно приходит на ум, когда задумываешься о посткризисном мире. К сожалению, он слишком зациклен на текущих проблемах и не уделяет должного внимания долгосрочным трендам. Политические элиты ведущих стран испытывают серьезный дефицит государственной воли и ответственности. Стратегия уступает место сиюминутной тактике, а давно назревшие реформы подменяются паллиативами.

Возникает ощущение, что международное экспертное сообщество также уклоняется от серьезного анализа проблем современного мира либо подыгрывает правящим элитам. Однако только объективный и критический анализ ситуации способен стать ключом к поиску адекватных решений, без которых невозможно построение нового, более справедливого и совершенного мирового порядка.

Приход к власти в ряде ведущих стран мира политиков нового поколения породил немало ожиданий. Миллиарды людей надеялись на разрешение региональных конфликтов, на сворачивание гонки вооружений, на кардинальные изменения в мировой экономике и политике. К сожалению, многие из этих ожиданий не сбылись либо сбылись лишь частично. Тем не менее масштабные сдвиги налицо. Мир, каким мы его знали, изменился навсегда. Мы вступили не просто в эпоху перемен, а в период смены эпох.

Одной из важнейших особенностей современного этапа развития человечества стало наложение друг на друга целого ряда глобальных мегатрендов. Смещение центров силы, кризис мировой финансовой архитектуры, появление нетрадиционных угроз, обострение проблем энергетической, экологической и продовольственной безопасности, кризис международного права – все это влечет за собой многократное усложнение мировой ситуации.

От исследователей требуется применение разнообразных научных подходов, однако прикладные исследования превалируют над фундаментальными, узкоспециальные подходы – над междисциплинарными. Но, как отмечал еще Джон Гэлбрейт, «специализация в науке – это удобство, а не добродетель». С одной стороны, необходимо рассматривать глобальные изменения в общем контексте закономерностей всемирно-исторического процесса («кондратьевские» циклы, циклы гегемонии Уильяма Томпсона – Джорджа Модельски, мир – системная теория Иммануила Валлерстайна, теория гегемонистского перенапряжения Денниса Флорига, цивилизационная теория Шмуэля Эйзенштадта и др.). Важно учитывать и качественные особенности современного этапа развития человечества, в том числе уплотнение и ускорение исторического времени. Время становится особым фактором, существенно влияющим на ход и содержание глобальных и региональных процессов.

Эксперты предпочитают не заглядывать слишком далеко в будущее. Старая добрая футурология уходит в прошлое, новейшие форсайтные исследования ограничиваются масштабами корпораций, и лишь некоторые эксперты рискуют применить их к глобальной реальности. Все это заставляет задуматься о том, насколько новым геополитическим и экономическим реалиям соответствует сам инструментарий политической науки, ее категориально-понятийный аппарат, методы и методики?

Позволю себе не вполне, может быть, правомерную аналогию между политической наукой и физикой. Как известно, до начала XX века доминировала классическая механика Исаака Ньютона, предполагавшая евклидовость пространства, равномерность течения времени, несотворимость и неуничтожимость материи. Однако квантовая механика Макса Планка/Эрвина Шредингера и теория относительности Альберта Эйнштейна/Германа Минковского совершили революционный переворот, преодолев тогдашний кризис в физике. Стало очевидным, что ньютоновская физика – лишь частный случай более широкой картины мира. На наш взгляд, аналогичная, достаточно кризисная ситуация возникла и в современной политической науке. Не застряла ли политическая теория в предыдущей эпохе, превратившись в препятствие на пути более адекватного понимания новой мировой ситуации?

Трансформация современного мира: причины, следствия, исторический контекст

Драматические события на Ближнем Востоке и в Северной Африке дали повод говорить о начале «переформатирования» как исламского мира, так и глобального геополитического ландшафта. Мировые СМИ настойчиво проводят мысль о том, что главными причинами событий «арабской весны» стали нерешенные социально-экономические и политические проблемы государств Северной Африки и Ближнего Востока. Однако не слишком ли быстро мы отвергаем мысль о возможном целенаправленном воздействии извне на процесс глобальных перемен? Сегодняшние события стоит рассмотреть в более широком историческом контексте.

Так, начало современному процессу переформатирования глобального геополитического ландшафта (в том числе арабо-исламского мира) положили распад СССР и операция «Буря в пустыне». За ними последовали события на Балканах, дезинтеграция Югославии и Чехословакии, а также стремительное расширение НАТО и Евросоюза на восток. События 11 сентября 2001 г. стали отправной точкой для операций в Афганистане и Ираке, расширения американского военного присутствия в арабских странах, появления концепций Большого Ближнего Востока и Большой Центральной Азии. Впервые военные базы США и НАТО оказались на территории Центральной Азии, в непосредственной близости к Китаю и России. Следует также упомянуть обострение региональных и локальных конфликтов, активизация международного терроризма, религиозного экстремизма, наркобизнеса, торговли людьми и морского пиратства. Не стоит недооценивать и события 2008 г. вокруг Косово, Южной Осетии и Абхазии. Их долгосрочные международно-правовые и геополитические последствия, возможно, еще впереди.

Даже столь краткая историческая ретроспектива заставляет задуматься о том, что события «арабской весны» – лишь часть более широкого процесса, который де-факто является новым раундом передела мира. Автор далек от конспирологических версий, согласно которым события в Северной Африке разворачиваются чуть ли не по указке стратегов из-за океана. Но я убежден: западные лидеры были осведомлены о надвигающейся буре и постарались не просто оседлать революционные процессы, но и подкорректировать их с помощью различных средств, методов и ресурсов в собственных интересах.

Действительно, события в исламском мире органично вписываются в концепцию Большого (демократического) Ближнего Востока, обнародованную еще во времена Джорджа Буша-младшего. В частности, не секрет, что США жизненно заинтересованы в ослаблении китайского и российского влияния в этой части мира. Заметим, что именно в 2010 г., впервые в новейшей истории, Китай опередил Соединенные Штаты по закупкам ближневосточной нефти для своей быстрорастущей экономики.

В то же время не выдерживают критики заявления Вашингтона о поддержке демократии и необходимости обновления политических элит на Ближнем Востоке. Кто, например, возглавляет постреволюционные Египет и Тунис? Ровесники экс-президентов, а не молодежь, доминировавшая на революционных площадях. Почему проблема демократизации ставится лишь перед республиканскими режимами, но не перед застывшими в политическом развитии ближневосточными монархиями? Не потому ли, что там находятся военные базы США? Нужна ли Западу подлинная демократия на Ближнем Востоке, или же речь идет о приходе еще более прозападных элит? Нужны ли Вашингтону и Брюсселю реформы в арабском мире, или они готовы смириться с появлением новых исламистских режимов?

Не будет лишним напомнить, что именно Франция, Англия, Германия и Италия добились в 2004 г. отмены эмбарго на продажу оружия Ливии, которое действовало с 1986 года. С 2005 по 2011 гг. страны Европейского союза продали Ливии оружия на 834 млн евро. Неужели западные державы совершенно не подозревали, кому они сбывают оружие?

И все же попытки Запада «революционизировать» исламский мир способны привести не к тем результатам, на которые рассчитывают в Вашингтоне и Брюсселе. Запад, еще не оправившийся от кризиса, может оказаться в очередном тупике. Так, нагнетается напряженность вокруг Ливана и Сирии, от которых в немалой степени зависит судьба Ирана. Эксперты предупреждают, что падение режима Башара Асада приведет к распаду Сирии и хаосу в регионе. Тем не менее давление Запада на режим Асада стремительно нарастает. В ход пущены односторонние экономические санкции, а в перспективе не исключено и военное вмешательство по ливийскому сценарию.

Нынешней ситуацией пользуется и Турция, внешнеполитический курс которой все больше вписывается в сценарий возрождения Османской империи. Доминирование на Ближнем Востоке может стать для Турции более ценным геополитическим призом, нежели постоянно отодвигающаяся перспектива вхождения в Евросоюз.

На фоне событий «арабской весны» драматически развивается ситуация вокруг Афганистана. Официальный Кабул не способен взять на себя всю полноту ответственности за судьбу страны. Национальная армия и полиция слишком слабы и пропитаны коррупцией. В стране так и не объявлены результаты парламентских выборов, а попытки наладить диалог с талибами терпят неудачу, убийство экс-президента Бурхануддина Раббани фактически ставит на нем крест. В этой связи ускорился процесс переосмысления стратегических целей в Афганистане. Иллюзии относительно демократизации рассеиваются, на первый план выходят вопросы безопасности. В преддверии анонсированного вывода войск происходит перезагрузка американского военного присутствия. Однако мало кто верит в уход западной коалиции из Афганистана – слишком многое поставлено на карту в этом стратегически важном регионе. Если он все же состоится, новый расклад сил в регионе станет одновременно и серьезным вызовом, и историческим шансом для Китая и России, ШОС и ОДКБ. Москва, Пекин и ведомые ими объединения получат возможность доказать свою состоятельность в качестве альтернативных центров силы. Не исключен и другой вариант – избавившись от военного присутствия Соединенных Штатов, КНР и Россия вступят в схватку за доминирование в регионе.

Пока же позиции обеих держав на фоне перемен в исламском обществе достаточно уязвимы. Пекин и Москва постепенно утрачивают влияние в арабо-исламском мире. В целом события в Северной Африке вольно или невольно стали своего рода тестом на готовность Китая и России оспаривать американское лидерство. Если исходить из сегодняшних реалий, то они этот тест провалили. Чем же объясняется провал? Почему две великие ядерные державы столь пассивно наблюдают за процессом перекройки геополитического ландшафта? Тому есть немало причин объективного и субъективного порядка.

Так, Китай не заинтересован в преждевременной конфронтации с США из-за взаимозависимости двух стран. Пекин пока не в силах справиться с очагами напряженности в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Сохраняются трения вокруг Тибета и спорных островов в Южно-Китайском море. Военный потенциал Поднебесной быстро растет, но он по-прежнему слишком мал, чтобы соперничать с американской военной мощью. В свою очередь, Россия не желает ставить под вопрос перезагрузку отношений с США, судьбу переговоров по ПРО, а также вопросы вступления в ВТО. Военная мощь России со времен СССР изрядно подорвана, а ОДКБ пока не состоялся в качестве дееспособного военно-политического блока.

Значит ли это, что Китай и Россия и впредь не будут препятствовать перекройке политической карты мира по западным лекалам? В краткосрочной перспективе – да, в среднесрочной и долгосрочной – нет, поскольку оба государства имеют собственные геополитические амбиции. Уже сегодня Москва и Пекин успешно отрабатывают различные механизмы и методы, характерные для глобальных держав. Правда, уровень их притязаний различен – нынешняя Россия вынуждена смириться со статусом региональной державы, а возвышающийся Китай устроит только статус сверхдержавы.

Переформатирование геополитического ландшафта или передел мира?

Переформатирование глобального геополитического ландшафта является, по сути, новейшей модификацией передела мира, имеющей ряд отличительных особенностей. Важным признаком нового раунда становится не буквальный захват и присоединение территорий в духе колониальных империй, а установление долгосрочного контроля над странами, регионами и мировыми коммуникациями. На первый план выходит не прямое подчинение, а формирование вассальных отношений; не опора на конкретных лидеров, а пестование компрадорских элит. Преследуя свои интересы, сильные мира сего не останавливаются перед насильственной сменой неугодных режимов, используя как реальные, так и надуманные предлоги. Как результат – некоторые государства приходят к выводу, что лучшей гарантией от внешнего вмешательства является наличие ядерного оружия.

Глобальные игроки придают немалое значение методам публичной дипломатии – созданию неправительственных организаций, стимулированию местного протестного потенциала, финансированию оппозиционных движений и т.д. Однако, как это ни парадоксально, насаждаемые Западом режимы далеки от идеалов демократии. Возникает впечатление, что демократия – это некая константа, а не возобновляемый ресурс: чем больше Запад «экспортирует» демократию в другие регионы мира, тем меньше демократии остается в Америке и Европе.

Важное место в арсенале великих держав занимает стимулирование и провоцирование межклановых, межрелигиозных и межэтнических противоречий, а также различных сепаратистских движений. «Балканизация» государств и регионов становится эффективным способом передела сфер влияния между глобальными игроками. Не случайно исследователи все чаще говорят о возможном распаде Ирака, Афганистана, Йемена, Ливии, Сирии и др.

Особое место приобретают современные информационные технологии, с помощью которых осуществляется манипулирование международным мнением. Однако, как показали беспорядки в Великобритании, использование информационных технологий – обоюдоострое оружие, способное подорвать стабильность самого западного мира.

Обращает на себя внимание и обострение конкуренции между глобальными игроками за гарантированный доступ к природным ресурсам небольших развивающихся стран. Активизируется борьба за контроль над Антарктидой, арктическим шельфом и Северным морским путем. Пока она ведется преимущественно экономическими и политико-дипломатическими методами, но возможные военные конфликты не за горами.

Одной из особенностей новейшего раунда передела мира становится избирательная интерпретация принципов и норм международного права. При этом сильные мира сего зачастую используют трибуну СБ ООН для легитимации задним числом своих действий в том или ином регионе мира. Вызывает озабоченность и чрезмерное, переходящее все разумные рамки, применение глобальными игроками односторонних и по сути контрпродуктивных экономических и политических санкций против тех или иных государств. Нередко от санкций страдают не лидеры и правящие элиты, а дети, старики, женщины и больные.

На фоне самоуправства сверхдержав ослабевает роль ООН как организации, призванной обеспечивать мир и верховенство права в международных отношениях. Она утрачивает свои позиции как международно-признанный центр легитимности. Беспристрастность СБ ООН все чаще оказывается под вопросом. Принцип равенства участников международных отношений не действует. Голоса малых и среднеразмерных государств покупаются оптом и в розницу. Между тем, именно ООН могла бы сыграть ведущую роль в формировании более справедливого мирового порядка, в повсеместном утверждении норм международного права. К сожалению, становление многополярного мира идет с трудностями, а всеобщая нестабильность становится нормой.

Вместе с тем, облик нового мирового порядка будет определяться в конечном счете не только геополитическими и военно-стратегическими факторами. Решающее значение будет иметь экономико-финансовая составляющая. Многое будет зависеть от того, когда и в каком состоянии глобальные игроки выйдут из финансово-экономического кризиса. Но и вопросов пока больше, чем ответов.

Глобальная экономика: кардинальная реформа или косметический ремонт?

Финансово-экономический кризис стал испытанием на прочность для всей политической элиты. Мир вправе был ожидать от лидеров великих держав более ответственного поведения и большей готовности к коллективным действиям. На практике мы столкнулись с всеобъемлющим кризисом системы глобального управления.

Следует отдать должное «Большой двадцатке» – на первых этапах кризиса она сыграла позитивную роль, обнадежив рынки и выработав неотложные меры по стабилизации ситуации. Однако в последнее время в деятельности G20 все более заметны минусы, в том числе чрезмерная декларативность предлагаемых мер и отсутствие четких механизмов их реализации. Как результат – регулярное повторение валютных войн, возрождение протекционизма.

Сегодняшние западные лидеры не дотягивают до масштаба проблем и не способны на решения, сопряженные с возможной утратой власти в ходе очередных выборов. Электорат «золотого миллиарда», избалованный длительным периодом процветания, пока не готов смириться с мыслью о неизбежном снижении качества жизни. Инфантилизм избирателей накладывается на безответственность элит и самонадеянность крупного бизнеса.

Сказанное напрямую относится к США. Структурные изменения, в которых так нуждается американская экономика, остались большей частью на бумаге. Обещания демократов о создании новых рабочих мест не выполнены. Нелегитимная эмиссия доллара в рамках «количественного смягчения» и непомерные военные расходы становятся дополнительными факторами риска. Достигнутый экономический рост недостаточен, чтобы можно было говорить об окончательном преодолении рецессии. Однако самую большую проблему составляет то обстоятельство, что экономическая политика Соединенных Штатов стала заложницей межпартийного противостояния. Партии интересует не поиск адекватных решений, а исход президентских выборов 2012 года. Опасная ситуация, сложившаяся вокруг долгового кризиса, наглядно продемонстрировала узость мышления американского истеблишмента.

Свидетельством нежелания элиты признавать очевидные факты стала волна обвинений в адрес рейтингового агентства Standard & Poor’s, осмелившегося понизить кредитный рейтинг Америки. Но и без S&P ясно, что США утратили репутацию мирового лидера. Возник опасный разрыв между избытком американских международных обязательств и средствами для их выполнения. Америка лишь перекладывает свои проблемы на остальной мир. Однако страна, не умеющая жить по средствам, не имеет ни морального, ни политического права вести за собой мировое сообщество.

Не лучше обстоят дела в Евросоюзе, столкнувшимся с крупнейшим кризисом в своей истории. Налицо не только дефицит политической воли у европейских лидеров, но и отсутствие единого видения дальнейших перспектив ЕС как глобального игрока. Растут опасения относительно будущего единой европейской валюты. Европа не гарантирована от новых потрясений.

В целом эпоха доминирования Запада в мировой экономике практически завершена. На кону – само существование западного проекта в том виде, каким мы его знаем. Эксперты уже говорят о «мире без Запада». Действительно, на глобальную авансцену выходит мировой Восток. Так, экономический рост развивающихся стран составил в 2010 г. 6,5% по сравнению с 1,5% роста в развитых странах. Промышленность бежит из стран ОЭСР в страны Азии, обеспечивающие 52% мирового промышленного производства. Все больший вес набирают державы БРИКС, ставшие локомотивами мировой экономики. Парадоксально, но именно те государства, которые чаще всего подвергались критике за недостаточно рыночный характер экономики и неразвитость демократии, взяли на себя груз ответственности за будущее мировой экономической системы.

К примеру, динамично развивающийся Китай, который 30 лет назад был лишь 13-й экономикой мира, в 2010 г. опередил Японию и стал второй экономической державой. По прогнозам МВФ, уже к 2016 г. КНР обойдет Соединенные Штаты по объему ВВП. Отражением растущей мощи Китая стало укрепление его позиций в G20 и МВФ. Пекин уже способен конкурировать с международными финансовыми институтами.

Следует признать, что именно китайский экономический рост позволил обеспечить относительную стабильность на мировых рынках сырья. Китай взял на себя довольно опасную роль главного кредитора США и спасителя европейской экономики. Однако как на Западе, так и на пространствах Евразии Пекин сталкивается с обвинениями в «экономической экспансии» и опасениями насчет его возможной агрессивности в недалеком будущем.

КНР осознает, что пока ее экономическое процветание в значительной мере зависит от Америки. Не случайно будущий китайский лидер Си Цзиньпин недавно заявил, что американская экономика всегда отличалась устойчивостью и способностью к восстановлению. Однако за этими вежливыми словами уже невозможно скрыть факт радикальной смены исторических ролей Вашингтона и Пекина. Циклы истории действуют неумолимо, и недалек тот день, когда Китай вновь, как несколько веков назад, станет самой мощной экономической державой мира.

Не следует недооценивать растущую мощь партнеров Китая, в том числе России. Несмотря на ряд внутренних проблем, она по-прежнему играет незаменимую роль в мировой экономике и демонстрирует самый высокий уровень жизни среди государств БРИКС. Международные резервы Российской Федерации составляют 540,2 млрд долларов, а государственный внешний долг – лишь 3% ВВП, что дает возможность со спокойной душой делать новые внешние заимствования.

Используя как рыночные методы, так и механизмы торговых войн и элементы геополитического давления, Москва стремится укрепить влияние на государства СНГ. Серьезным достижением России явилось создание Таможенного союза, призванного стать ядром притяжения для других постсоветских государств. Таким образом, Россия, подобно Китаю и Евросоюзу, формирует подконтрольное себе большое экономическое пространство. Не исключено, что в перспективе границы Таможенного союза, ЕЭП и ОДКБ практически совпадут. В таком случае по-новому встанет вопрос о политической интеграции и формировании наднациональных структур.

Другим перспективным глобальным игроком может стать Индия с ее экономическим, научно-техническим и демографическим потенциалом. Страна успешно преодолевает издержки глобального кризиса и надеется занять достойное место в новом мировом порядке. Будучи космической и ядерной державой, Индия настойчиво добивается статуса постоянного члена СБ ООН. Некоторые эксперты считают, что в перспективе Дели может составить конкуренцию Пекину в борьбе за мировое лидерство.

Таким образом, мировой финансово-экономический кризис дал мощный импульс процессу перераспределения глобальной силы и влияния. На авансцену выходят новые державы, демонстрирующие другие возможности и альтернативы. Но ни Запад, ни Восток не в силах вырваться за рамки докризисной экономической парадигмы. Так, последние 3–4 года могли стать временем серьезной перестройки мировой финансовой архитектуры. Однако глобальные игроки – как прежние, так и формирующиеся – ограничились косметическими изменениями, отложив решение кардинальных проблем современности на неопределенный срок. И все же никакие соглашения на глобальном и региональном уровнях не защитят мировое сообщество от новых кризисов, если не будут кардинально переосмыслены основы рыночной экономики. На этом опасном пути нас ожидает ряд серьезных вызовов и дилемм, без адекватного решения которых трудно добиться стабилизации мировой экономики.

Так, кризис показал со всей остротой, насколько опасен растущий разрыв между виртуальной и реальной экономикой (как в масштабе отдельных стран, так и на глобальном уровне). Рано или поздно мир вновь столкнется с суровой реальностью. Необходимо переосмыслить, что есть реальная экономика.

Кризис по-новому высветил и роль государства. Все мы – свидетели того, как в начале финансово-экономического кризиса банки и корпорации бросились к нему за помощью. Многие правительства пошли по пути фактической национализации банков и предприятий. В США даже разгорелись дискуссии о государственном «социализме». Однако, восстановив силы, банки и корпорации начали ставить вопрос о чрезмерном присутствии государства в экономической сфере.

Кризис нанес мощный удар по социальному государству. Как результат – протестный потенциал накапливается и в развивающихся, и в развитых странах. Представители среднего класса по всему миру считают, что будущее ускользает из их рук. Одни эксперты в этой связи заговорили о смерти «социального государства», другие – о процессе «глобализации гнева». Кризис показал, что ориентация человечества на западные стандарты потребления может привести на грань экологического и продовольственного кризиса. Однако страны «золотого миллиарда» почему-то уверены, что именно Восток с его бурным демографическим ростом должен идти по пути самоограничений (сокращение потребления, контроль над рождаемостью и т.д.).

В целом капитализм столкнулся с самым острым идеологическим кризисом со времен биполярной системы. И хотя многие экономисты по-прежнему уверены в жизнеспособности капиталистической системы и даже задаются вопросом: «Спасет ли нас капитализм?», вопрос впору поставить иначе: «Возможно ли спасти сам капитализм?». Как отмечает обозреватель The Times Анатоль Калецки, перед экономистами стоит задача создания четвертой разновидности капитализма на основе лучших элементов классической, кейнсианской и тэтчеровско-рейгановской модели, адаптированной к реалиям XXI века. Правда, Калецки имеет в виду создание нового «западного» капитализма, способного противостоять Китаю.

Однако построить новый капитализм исключительно для «золотого миллиарда» уже не получится – остальной мир не позволит еще раз переложить на себя издержки. С другой стороны, есть смысл более внимательно отнестись к незападным экономическим моделям. Необходимо идти по пути конвергенции различных рыночных экономик, сформировавшихся в условиях различных цивилизаций и культур.

Диалог или столкновение цивилизаций?

Сегодня, в эпоху глобализации, уже невозможно отрицать несомненный факт, что современные цивилизации глубоко проникли в жизненную ткань друг друга, и в этом симбиозе подспудно формируются предпосылки не только для конфликтов и коллизий, но и для плодотворного сотрудничества и межцивилизационного и культурного диалога.

По существу, без диалога невозможно решение ни одной глобальной проблемы, поскольку во всех сферах жизни человечества имеют место разделительные линии между современными цивилизациями. Недопонимание ведет к подозрительности, подозрительность – к конфликтам. Необходимо разорвать этот порочный круг и научиться отделять зерна от плевел, религию от экстремизма, верность традиции от косности и догматизма.

Только на основе межцивилизационного диалога возможен новый, более справедливый мировой порядок. Нужна другая парадигма развития, основанная на подлинном, а не формальном равенстве участников международной жизни, на справедливом распределении богатств, а также на симметричности глобальных информационных потоков между Востоком и Западом.

Так, в начале XXI века, после трагических событий 11 сентября 2001 г., стало чуть ли не правилом винить во всех бедах ислам, ссылаясь на то, что Всемирный торговый центр атаковали люди, называвшие себя мусульманами. Ислам все чаще стали изображать как религию, одобряющую политическое насилие, экстремизм и терроризм. Значительная часть ответственности за нынешнее недопонимание между христианством и исламом лежит и на западной политической и интеллектуальной элите. Достаточно вспомнить об ужесточении иммиграционной политики во Франции, Италии и Дании, о запрете на строительство минаретов в Швейцарии, о карикатурах на Пророка Мухаммеда и других негативных моментах.

Сегодня в СМИ бурно обсуждают причины, побудившие норвежского христианина Андерса Брейвика к совершению массового убийства ни в чем не повинных людей. Одновременно игнорируется тот факт, что незадолго до этого ряд европейских политиков, в том числе Николя Саркози, Ангела Меркель и Дэвид Кэмерон, положили начало дискуссии о кризисе мультикультурализма. Несомненно, сама дискуссия создала благоприятный фон для усиления антимусульманских и антииммигрантских настроений. И все это – в условиях незавершенного кризиса, когда любая неловко брошенная фраза может взорвать ситуацию.

Учитывая данные обстоятельства, следовало бы сделать акцент не на том, что разделяет различные цивилизации, а на том, что их объединяет. Почему мы так уверены в правоте Редьярда Киплинга и не хотим прислушаться к здравому смыслу? Почему Запад и Восток не могут объединиться против экстремизма в любых его обличьях? Почему, как и много веков назад, Запад начинает диалог с Востоком с бряцания оружием?

Может быть, следует хотя бы раз начать не с очередной бесперспективной войны, а с более мирных и прозаичных вещей – с изучения другой цивилизации, языка и религии, с попытки понять чужую психологию и менталитет? Возможно, это не так пафосно, как операции «Буря в пустыне» или «Безграничная свобода»; возможно, это не принесет особой прибыли военно-промышленному комплексу, но зато позволит наладить нормальную коммуникацию между Западом и Востоком. Почему бы и нет?

* * *

Новый миропорядок еще не сложился, обозначились лишь некоторые его контуры, отчасти вызывающие по меньшей мере озабоченность. О таком ли устройстве мы мечтали? Не воссоздается ли в очередной раз мир ожесточенных войн и конфликтов за ресурсы, территории и коммуникации? Не вернемся ли мы в уже знакомую нам среду межнациональных и религиозных конфликтов?

Хотелось бы верить, что человечество все-таки способно извлекать уроки из собственной истории (хотя Гегель в этом глубоко сомневался). И если это так, то новый мировой порядок станет действительно более разумным, совершенным и справедливым, чем сегодня. Передел мира уступит место подлинному объединению на новых началах, цивилизаторство – межцивилизационному диалогу, военная конфронтация – безопасному и безъядерному миру.

Пока это выглядит несбыточной мечтой, однако история знает немало случаев, когда сбывались самые смелые прогнозы и ожидания. Истинный политический реализм всегда оставляет место идеализму. Задумаемся: между речью Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта» и приходом к власти афроамериканца Барака Обамы прошло всего 45 лет. Но кто бы мог подумать в 1963 году, что это вообще когда-либо станет возможным?

М.Е. Шайхутдинов – доктор исторических наук, профессор, заместитель Секретаря Совета Безопасности Республики Казахстан.

Казахстан. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 октября 2011 > № 738761 Марат Шайхутдинов

Вызов из прошлого

Историческая политика: витки спирали в Восточной Европе начала XXI века

Резюме: Будущее феномена «исторической политики» сегодня предсказать трудно. Интенсивность исторических «войн» в Восточной Европе заметно снизилась. Однако этот процесс вполне обратим. И возврат к наиболее агрессивным, конфликтным и разрушительным методам исторической политики остается реальной угрозой.

Полный вариант статьи готовится к печати в книге под редакцией А. Миллера и М. Липман «Историческая политика в XXI веке».

В начале 1980-х гг. новый канцлер ФРГ Гельмут Коль, защитивший в молодости докторскую диссертацию по истории, сделал важным элементом своей политики «морально-политического поворота» ревизию некоторых ключевых трактовок недавнего прошлого Германии. Под флагом укрепления немецкого патриотизма эта линия должна была упрочить его победу над социал-демократами также и в сфере официального исторического дискурса. В ходе полемики, превратившейся вскоре в знаменитый Historikerstreit, то есть «спор, или сражение историков», критики такой политики дали ей название Geschichtspolitik.

В 2004 г. группа польских историков, в политическом отношении близких партии братьев Качиньских «Право и Справедливость», заявила о необходимости проведения в Польше активной исторической политики (polityka historyczna). Они сознательно выбрали в качестве лозунга буквальный перевод того понятия Geschichtspolitik, которое в Германии выступало в роли сугубо негативного ярлыка и никогда не использовалось для самоопределения самими сторонниками Коля. Именно тогда обрел имя феномен все более широкого использования истории в политических целях, характерный в начале XXI века для всех стран Восточной Европы. Вскоре понятие историческая политика получило распространение в соседних с Польшей государствах.

В определенном смысле явление, о котором идет речь, это частный случай политизации истории, ставшей ныне глобальной тенденцией. Скорее всего, каждый отдельный элемент политической интерпретации истории в Восточной Европе в последнее десятилетие имеет аналоги в других регионах мира – а каждая из восточноевропейских стран имела в этом смысле собственную специфику. Вместе с тем по-своему уникально сочетание всех этих элементов политизации истории в одном регионе; не имеет аналогов и интенсивность заимствования методов и форм этой политики между соседними странами и создание в последнее десятилетие механизма ее эскалации в сфере межгосударственных отношений и внутри каждой страны. Почему бы в этой ситуации нам не совершить очередную манипуляцию с понятием историческая политика и не воспользоваться им как исследовательским термином для обозначения региональной специфики политизации истории в Восточной Европе в первое десятилетие XXI века?

После коммунизма и после империи

Прежде всего отметим некоторые особенности, унаследованные регионом от послевоенных десятилетий господства коммунистических режимов. Освещение многих страниц недавней истории, особенно межвоенного периода и Второй мировой войны, подвергалось жесткой цензуре во всех коммунистических странах. Отчасти это было результатом борьбы с противниками режима, отчасти – стремлением «облагородить» историю коммунистического движения. Хотя коммунисты как таковые, как правило, не были замешаны в Холокосте, история истребления евреев повсеместно замалчивалась, главным образом по идеологическим «антисионистским» мотивам, часто из-за болезненного вопроса участия местных жителей в этом преступлении. Также табуировались темы этнических конфликтов предвоенного и военного времени как неуместные в условиях «братства народов социалистического лагеря».

Однако само по себе наличие обширных «белых пятен», которые во многих случаях более верно было бы назвать «минными полями» коллективной памяти, равно как и всплеск националистических эмоций в ходе распада Варшавского договора, а затем и СССР, не могут служить достаточным объяснением резкой активизации исторической политики в «нулевые» годы. К началу XXI века большинство прежде табуированных тем давно уже стали предметом многочисленных исследований и пользовались особым вниманием средств массовой информации. Новые национальные нарративы были внедрены в официальный дискурс и школьные учебники; старые памятники в основном повержены, а вновь созданные, отражающие, в меру понимания их авторов, национальную гордость, водружены.

Среди множества перемен, последовавших после распада коммунистической системы, стоит особо выделить новое положение историков и истории в обществе. Об исторической политике в строгом смысле слова следует говорить только применительно к обществам демократическим или по крайней мере более или менее плюралистическим – тем, которые демонстрируют приверженность, хотя бы частичную, демократическим ценностям, в том числе свободе слова. Собственно, именно в этих условиях и возникает политика как конкуренция различных акторов, партий и точек зрения. В авторитарных режимах советского типа вмешательство власти в изучение истории и политику памяти было основано на официальной презумпции идеологической монополии, на механизмах всеобъемлющей цензуры и административного контроля над профессиональной историографией. «Инакомыслящие» историки подвергались проработке на партсобраниях, а упорствующие изгонялись из профессии.

В обществе, претендующем на то, чтобы быть демократическим, все эти механизмы претерпевают изменения. В отличие от прежней коммунистической системы партии-государства, группа или партия, которым принадлежит власть в данный момент, перестают быть тождественны Государству. Общественная сфера становится плюралистической, власть уже не может претендовать на тотальный контроль над ней, тем более на репрессивный контроль. Утверждается новый набор официальных норм. Плюралистической становится школа, в которой учитель истории, согласно образовательному стандарту, обладает свободой в выборе учебника и трактовки изучаемых событий и процессов. Школа, как правило, законодательно защищена от влияния политических партий. Историку в его научной деятельности должна быть обеспечена независимость и интеллектуальная свобода. Государственные средства, выделяемые на исторические исследования, распределяются на основе экспертных решений самого профессионального сообщества. Государственное финансирование школы и исследований не предполагает права той группы или партии, которая в данный момент стоит у власти, диктовать содержание преподавания и исследований, поскольку это не деньги данной партии, а бюджет страны, сформированный из налогов граждан; политическая сила, стоящая у власти, не может претендовать на идеологическую монополию. Доступ к архивам должен быть равным для всех и регулируется законом, а не административными решениями.

Прежняя система строгого партийного контроля над исторической наукой, историческими публикациями и преподаванием истории в школе была разрушена сразу после краха коммунистических режимов. Можно сказать, что 1990-е гг. во многих странах Восточной Европы были своеобразным переходным периодом: историков пустили на вольные хлеба, как правило, впрочем, весьма скудные. У политиков и руки не доходили, и ресурсов не было для активного вмешательства в эту сферу. К тому же политическим деятелям еще только предстояло освоить все богатство репертуара и возможностей исторической политики.

Конечно, далеко не все посткоммунистические общества стали подлинно демократическими. Более или менее устойчивые демократические системы удалось построить лишь тем государствам, которые получили прямую перспективу членства в НАТО и ЕС, а затем были приняты в эти структуры. Те страны, которые остались за бортом расширения Евросоюза, все же демонстрировали разные варианты политического плюрализма и мягкого авторитаризма, опирающегося в большей степени на договор с населением, чем на репрессии. «Фасадная» демократия, практикуемая элитами этих стран для международной и внутренней легитимации, повышала издержки репрессивной политики. Даже в наиболее авторитарных странах региона ситуация характеризуется неизмеримо большей степенью свободы, чем при коммунистической власти.

В Восточной Европе больше нет официальной цензуры, тотального государственного контроля над печатным станком, монополии одной партии в сфере идеологии. Нигде государство уже не направляет целиком и полностью работу профессиональных историков и исследовательских учреждений и не владеет каналами их финансирования. Что важно, государство теперь и не рискует открыто претендовать на то, чтобы восстановить подобное регулирование научной деятельности, даже если такое желание и возникает. (Наследие прежнего режима на уровне интеллектуальных привычек и рефлексов необходимо признать важным фактором во всех восточноевропейских странах.) Все большее значение повсюду приобретает неподконтрольный Интернет. Иначе говоря, хотя историческая политика в Восточной Европе во многом обусловлена наследием коммунистического периода, она представляет собой качественно новый набор практик по политическому использованию истории, характерных именно для плюралистических некоммунистических обществ. Другое дело, что в этих обществах характер политических режимов и гражданского общества существенно отличается от старых демократий Западной Европы.

Этот момент нуждается в подробном обсуждении. В интерпретации природы самого явления, которое мы называем «историческая политика», акцент, как правило, делается почти исключительно на коммунистическом наследии. То есть современные политические манипуляции историей объясняются прежде всего как наследие прошлых злоупотреблений в этой сфере, как следствие устойчивых привычек прежних лет, как естественное развитие стран, освободившихся от имперского господства Москвы, что якобы автоматически предполагает фокусирование на укреплении национальной идентичности. При такой трактовке от внимания ускользает новизна феномена.

Между тем именно политическая природа феномена, который мы обозначаем понятием историческая политика, требует, чтобы исследователи сосредоточились не только и даже не столько на различных интерпретациях прошлого в рамках исторической политики, сколько на вопросах об акторах, институтах, методах этой политики. До сих пор эти вопросы слишком часто оставались вне поля зрения исследователей.

Многообразие посткоммунизма

Взгляд на коммунистическое и имперское наследие как на универсальное объяснение тех форм политизации истории, которые она приобрела в Восточной Европе в начале XXI века, упускает из виду еще одно важное обстоятельство. Оно состоит в том, что природа политического плюрализма в регионе существенно отличается от страны к стране.

Во-первых, в некоторых государствах Восточной Европы существует серьезный раскол по культурному и/или этническому признаку. Причем в одних случаях он находится в центре политической жизни (Украина), а в других вынесен «за скобки» (Эстония и Латвия, где значительная часть русскоязычного населения до сих пор исключена из официальной политической сферы). Молдавия совмещает в себе оба варианта: раскол между «румынистами» и «молдаванистами» проникает в самый центр политической сферы, в то время как Приднестровье вынесено за ее пределы. Иначе говоря, общая «постимперскость» не должна скрывать существенных различий в характере вызовов, с которыми сталкиваются государства Восточной Европы в процессе формирования коллективной идентичности.

Во-вторых, в Польше, Венгрии и других посткоммунистических странах – членах Европейского союза мы имеем дело с пусть недостаточно зрелой и совершенной, но относительно полноценной демократией, стабильность которой обеспечена в том числе и мощным внешним фактором – влиянием институтов ЕС. В Украине или Молдавии налицо плюралистическая система, в которой исход выборов не всегда предрешен теми, кто контролирует власть в момент подсчета голосов, и все же демократические институты весьма неразвиты и неустойчивы. В России создан авторитарный режим, при котором политическая борьба не носит открытый и конвенциональный характер, а замещается так называемой «борьбой между башнями Кремля». Тем не менее здесь сохраняется значительная сфера свободы слова. Белоруссия, которую во многом можно отнести к той же категории, что и Россию, в последнее время продемонстрировала значительное сходство с жесткими авторитарными режимами Центральной Азии. Все эти различия, безусловно, отражаются и в особенностях исторической политики разных стран.

Многообразие действующих субъектов

Ключевое значение при анализе исторической политики, как и всякого политического феномена, имеет вопрос о действующих субъектах или акторах. Между тем огромное большинство работ, посвященных этой теме, которая носит название «политики истории», «политики памяти», «политических войн вокруг истории» и т.п., практически игнорирует этот вопрос.

В качестве «игроков» на этом поле выступают очень многие.

Политические лидеры и партии. Специализированные новые институты (Институты национальной памяти, ряд созданных в последние два десятилетия музеев). Традиционные научные учреждения, как, например, Академия наук. Различные НПО (от «Мемориала» до фонда «Историческая память» Александра Дюкова) и ассоциации (в том числе различные ассоциации жертв репрессий и их потомков). Средства массовой информации, в первую очередь такие, где история неизменно фигурирует в качестве одной из главных тем, политически активные диаспоры. Специального рассмотрения заслуживают индивидуальные активисты исторической политики из числа самих историков. Среди последних есть разные породы людей – и глубоко идейные энтузиасты, и карьеристы, обслуживающие любых политических заказчиков за чины и деньги. Интересно было бы проследить значение в этом контексте поколенческого фактора. Особенно любопытен тот новый тип молодых людей, которые не без основания напоминают людям постарше райкомовских комсомольских функционеров. Эти персонажи (в Польше – Петр Гонтарчык, Славомир Ченкевич, Павел Зызак, в Украине – Владимир Вятрович, Руслан Забилый, в России – Александр Дюков, Павел Данилин и так далее) обнаруживают поразительное сходство в разных странах.

В подробном изучении нуждается и тема сопротивления исторической политике. В ряде стран, например, в Польше, мы видим, как профессиональные историки оказывают организованное противодействие подобным практикам, в том числе в средствах массовой информации. Иногда историческая политика наталкивается на сопротивление, чаще в завуалированной форме саботажа, со стороны традиционных научных структур, скажем, Академии наук. В качестве примера можно указать на полное отсутствие энтузиазма в среде сотрудников РАН, не изъявивших желания выявлять «фальсификаторов истории» и бороться с ними даже после создания печально известной президентской комиссии. Из той же серии голосование в историко-филологическом отделении РАН, которое провалило на выборах директора Института Российской истории Александра Данилова, редактора учебника, известного как «учебник Данилова-Филиппова».

Продолжая приводить примеры из российской жизни, следует указать, что важную роль в противодействии исторической политике сыграло общественное мнение, в особенности некоторые интернет-издания. Вообще, именно Интернет постепенно становится главной ареной и инструментом исторической политики. Это явление необходимо также глубоко осмыслить, поскольку механизмы функционирования данной среды и жанровые особенности высказываний в Сети имеют собственную специфику.

Но в целом ситуация в Восточной Европе отличается тем, что попытки политиков вторгнуться в сферу преподавания и общественного функционирования истории не встречают достаточно сильного сопротивления. Эта особенность ясно прослеживается в сравнении, например, с Англией, где интенсивные дебаты вокруг преподавания истории в школе идут уже более двадцати лет, причем темы национальной идентичности и государственности занимают в них не последнее место. Довольно активное участие политиков в этих дебатах выражается в критике современных школьных курсов истории, в которых намного больше внимания уделяется истории повседневности, чем славным победам британского оружия. Регулярно звучит озабоченность тем, что преподавание истории не выполняет в достаточной мере функций патриотического воспитания и формирования национальной идентичности. Главная роль оппонентов в этих дебатах принадлежит таким мощным организациям, как Национальный совет по школьным программам и Ассоциация школьных учителей, готовым жестко отстаивать свою независимость. Как следствие, политики не могут навязывать собственную повестку дня и тем более диктовать решения, а вынуждены, если хотят заработать очки у избирателей, участвовать в профессиональной дискуссии и следовать ее правилам. То есть обсуждать весьма сложные и неоднозначные вопросы преподавания истории как общественного достояния по существу, без примитивных политических лозунгов и травли инакомыслящих.

Заимствования

Разнообразие политических условий в странах Восточной Европы ставит перед исследователями важный вопрос о том, какие мутации претерпевают характерные для исторической политики институты и методы действий при заимствовании из одной страны в другую. Такие примеры довольно многочисленны. В контексте политической партийной борьбы менялся правовой статус польского Института национальной памяти (ИНП), при создании которого учитывался опыт немецкой Комиссии Гаука. А вот при переносе на украинскую почву Институт превратился в собственную пародию. Вместо того чтобы возглавить архивы коммунистических служб безопасности, ИНП в Украине выродился в подразделение Службы безопасности Украины (СБУ). В России соображения на тему возможности создания такого Института привели к совершенно иным институциональным решениям, частью которых стала знаменитая президентская комиссия «по борьбе с фальсификациями истории».

Другая широко заимствованная по региону институциональная идея – создание комиссий по расследованию преступлений тоталитарных режимов, которые в основном занимались составлением списков советских преступлений. При этом масштаб злодеяний зачастую пытались оценить в десятках миллиардов долларов, которые предполагалось истребовать в форме компенсаций. В странах Балтии соответствующие комиссии по расследованию работали годами. В Молдавии подобный орган был создан и.о. президента Михаем Гимпу в 2010 г. с четким указанием представить отчет уже через полгода, накануне новых выборов. Налицо прикладной политический характер инициативы, который, собственно, никак и не скрывался.

Еще один пример институционального измерения исторической политики, а также сферы интенсивных заимствований между странами – создание музеев под прямым патронатом определенных политических сил. Альтернативные позиции по темам и вопросам, которым посвящена экспозиция, при этом полностью игнорируются. Так, братья Качиньские основали Музей Варшавского восстания, под патронатом венгерских правых был создан «Дом террора» в Будапеште, покровительством президента Ющенко пользовался Музей советской оккупации, включая стандартную экспозицию о Голодоморе для региональных музеев и т.д. В центре исторического нарратива вообще и музейных экспозиций в частности оказывается мартирология и образ врага, который, как правило, отчетливо ассоциируется с современными политическими силами как внутри страны, так и за ее пределами. Нередко это музеи оккупации и/или геноцида. Почти все посткоммунистические страны, за исключением России, видят политическую задачу в том, чтобы представить свою «титульную» нацию как жертву геноцида в XX веке. В России, заметим, эпидемия склонности манипулировать понятием «геноцид» вызвала хотя и короткий, но весьма интенсивный «приступ» во время войны с Грузией в 2008 г., когда атаку грузинской армии на Южную Осетию пытались описать именно таким образом.

Весьма показательно, что утвержденный в свое время партией Качиньских «Право и Справедливость» проект Музея Коммунизма затем отверг муниципалитет Варшавы, который находится под контролем «Гражданской платформы», придерживающейся в последнее время умеренной линии в вопросах исторической политики.

Историческая политика проявляется и на законодательном уровне, когда парламенты принимают законы, закрепляющие ту или иную трактовку событий как единственно верную. Иногда в проектах этих законов и даже в утвержденных парламентами актах предусматриваются уголовные наказания для тех, кто оспаривает такую трактовку. Эта практика характерна не только для Восточной Европы. Схожие законы существуют во Франции и Турции. Как правило, авторы ссылаются на законы об отрицании Холокоста, принятые в ряде стран Запада. Это сознательная манипуляция, потому что законы об отрицании Холокоста преследуют именно отрицание факта, а не попытки различных интерпретаций.

Методы

Методы исторической политики во многом уже ясны из предыдущего изложения. Их можно разделить на пять групп. Разумеется, предлагаемая классификация достаточно условна – все ниже перечисленные методы тесно связаны между собой.

Во-первых, создание специальных институтов, призванных насаждать определенные трактовки прошлого, выгодные той или иной политической силе. Здесь особый интерес представляет вопрос финансирования. Если у партии есть собственные финансовые ресурсы, выделяемые в поддержку нужных ей или «правильно» ориентированных исторических исследований, она вправе это делать, как и другие меценаты и спонсоры. При этом такое спонсорство должно быть «прозрачным» и регулироваться общими правилами. Однако принципы транспарентности часто не соблюдаются. Но главное – в Восточной Европе для такого финансирования используются деньги государственного бюджета, которые контролирует политическая сила, находящаяся у власти. Сомнительное, зачастую незаконное использование финансовых ресурсов, и особенно бюджетных средств, – характерная черта исторической политики.

Во-вторых, политическое вмешательство в деятельность средств массовой информации. Разумеется, эта черта не специфична для Восточной Европы, подобное случалось и случается до сих пор, например, в Японии и Турции. Здесь, однако, мы имеем дело с качественными различиями – в одних случаях такое вмешательство чревато серьезными неприятностями для политиков, в других – скорее рассматривается как негласная норма. Во вторую категорию попадают практически все страны Восточной Европы. Эпизоды прямой цензуры в виде «вырезания» фрагментов фильмов и книг довольно редки. Однако широко применяются техники маргинализации оппонентов, прежде всего перекрытие им доступа к главным телевизионным каналам и наиболее тиражным газетам.

В-третьих, манипуляция архивами. Сюда входит сохранение режима секретности над многими материалами государственных архивов, которые по закону уже должны быть доступны исследователям; организация приоритетного, а порой эксклюзивного доступа к материалам историков, обслуживающих определенный политический заказ; публикация архивных материалов в препарированном виде, причем без возможности проверки независимыми экспертами.

В-четвертых, разработка и использование новых мер контроля над деятельностью историков. Помимо морального давления на оппонентов, возникает целая система официальных и неофициальных способов поощрения близких той или иной партии или политической силе историков. В одних случаях это привилегии в оплате труда и статусе сотрудников, например, Институтов национальной памяти: являясь государственными служащими, сотрудники ИНП получают зарплату, существенно превышающую зарплату коллег в академических и образовательных структурах. Но частью государственного статуса является иной уровень «дисциплины» и угроза потерять привилегии. В других случаях люди, имеющие заслуги на ниве исторической политики, могут рассчитывать на поддержку при назначении на ключевые посты в академических учреждениях.

В-пятых, политическое вмешательство в содержание учебников и программ преподавания, вплоть до откровенного нарушения закона, как в случае с главой, посвященной суверенной демократии, в учебнике Данилова–Филиппова в России, в которой элемент идеологии правящей партии представлен в качестве объективной, «научной» концепции.

Общее для всех этих методов – использование государственных административных и финансовых ресурсов в сфере истории и политики памяти в интересах правящей партии.

Идеологические основания

Политическое манипулирование историей в новых условиях требует и нового идеологического обеспечения. Идеологические основания исторической политики демонстрируют поразительные черты сходства во всех странах Восточной Европы. Оно основано на четырех главных постулатах.

Во-первых, история и память представляются прежде всего ареной политической борьбы с внешним и внутренним противником. Отсюда делается вывод, что история «слишком важна, чтобы оставить ее историкам». Это, среди прочего, означает, что историков необходимо поставить под контроль и руководство более искушенных в политических вопросах людей, а сами историки не имеют права, ссылаясь на принципы профессиональной этики, претендовать на «свободу от политики».

Во-вторых, утверждается, что «все так делают». Тем самым предпринимается попытка оправдать в глазах общественности очевидное нарушение принципов функционирования наук об обществе, принятых в демократических условиях. Подлинные и воображаемые примеры манипуляций в сфере исторического сознания и коллективной памяти в других странах неизменно приводятся не для того, чтобы показать, чего следует опасаться и избегать, но для подтверждения тезиса о политизации как «неизбежном зле».

В-третьих, считается очевидным, что долг историков – солидарно противостоять «вредным» для отечества интерпретациям, которые якобы пропагандируются и используются внешними врагами. Вполне закономерно, что полемика с оппонентами внутри собственного сообщества заменяется личными нападками, обвинениями в пособничестве врагу и предательстве национальных интересов или просто попытками доказать «чуждость» оппонента. Как следствие, внутри страны разрушается пространство для диалога по проблемам истории, а с ним, повторимся, и плодотворные способы общественного обсуждения прошлого как общего достояния.

Механизм разрушения пространства диалога работает и в отношениях с внешним миром: сторонники исторической политики по обе стороны границы вступают друг с другом в жаркие перепалки, проходящие порой под маркой «диалога национальных историографий». Такое противостояние, как правило, сводится к отстаиванию прямо противоположного аргумента: на всякое их «да» мы скажем «нет», и наоборот. Поскольку ни та ни другая сторона не стремится ни убедить, ни понять оппонента, подобные «дискуссии» только нагнетают конфликт и, как следствие, служат легитимацией для сторонников исторической политики внутри каждой из стран. По сути, воспроизводится характерная черта советской пропаганды, когда главным методом ответа на «идеологические происки врага» становилась усиленная промывка мозгов собственного населения. Но и раньше никто на Западе, кроме нескольких аспирантов со странными вкусами, не читал советской критики «буржуазной историографии», и сегодня, например, в Прибалтике никто не читает гневных отповедей российских активистов исторической политики современным прибалтийским борцам с советским тоталитаризмом.

Последствия такого подхода крайне разрушительны и для профессионального цеха историков, и для общественной морали в целом. В обществе насаждается убеждение, что стремление к объективности в исторических исследованиях и оценках – не что иное, как проявление наивности либо фарисейский камуфляж неизбежной национальной или партийной ангажированности. Двойные стандарты при оценке исторических персонажей и событий доводятся до крайности. Дискуссия по существу собственно исторических вопросов вытесняется на обочину. Те, кто в рамках исторической политики якобы ведет дискуссию, на самом деле занимаются ее имитацией, обращаясь не к оппонентам, а к собственной целевой аудитории.

В замечательном исследовании Голодомора как специфической формы культурной реальности украинский историк Георгий Касьянов перечисляет следующие «родовые признаки» дискурса. Это этническая эксклюзивность; конфронтационность; элементы ксенофобии; доминирование идеологических форм над научными; акцент на страдальческой, мученической миссии собственной нации; сакрализация национальных страданий; отождествление нации с телом, организмом; доминирование моралистической риторики; оправдательный пафос, возлагающий главную ответственность за причиненное зло на внешние факторы, прежде всего московский коммунизм. Все девять признаков этого синдрома неизменно обнаруживаются в дискурсах, выкованных в рамках исторической политики во всех странах Восточной Европы.

В-четвертых, оправдание исторической политики происходит под предлогом будто бы плачевного состояния патриотизма и преподавания истории в школе. По той же надуманной причине предлагается (временно) принести в жертву плюрализм в учебниках и концепциях – ради того, чтобы «дети знали хотя бы главные вещи». В понимании «главных вещей» приоритет, безусловно, отдается не критической гражданской позиции, а воспитанию патриотизма. При этом предполагается, что патриотизм воспитывается с помощью исторического нарратива, который максимально очищен от темы вины представителей собственного сообщества и максимально подчеркивает победы и страдания собственной нации.

Внутриполитические задачи

В действительности забота об общественных интересах, как правило, служит лишь прикрытием сугубо партийных целей исторической политики. «Истинно патриотическая» версия истории неизменно оказывается выгодной определенной политической силе. Так, сторонники исторической политики в Польше с ее помощью сражались с конкурентами за право братьев Качиньских считаться единственными подлинными наследниками движения «Солидарность». В Украине насаждавшиеся Виктором Ющенко трактовки истории Украинской повстанческой армии и голода 1932–1933 гг. служили подспорьем в его борьбе с оппозицией и помогали (по мнению авторов этой политики) утвердить концепцию украинской нации, которая соответствовала представлениям бывшего президента и его политических союзников. В России историческая политика в 2007–2009 гг. неприкрыто служила пропаганде концепции «суверенной демократии», которая являлась (или до сих пор является?) элементом политической программы партии «Единая Россия».

С помощью исторической политики борются за голоса избирателей, устраняют конкурентов в рамках и за рамками законов о люстрации. Отчасти историческая политика является следствием выхолащивания подлинно значимой повестки дня, когда в борьбе за голоса избирателей апеллируют не к реальным проблемам современного развития, а к интерпретации прошлого. И напротив, если жизненные обстоятельства подбрасывают удобную тему для кампании из иной сферы, историческая политика тут же откладывается «про запас», как это произошло в Польше после смоленской авиакатастрофы.

Бросается в глаза тот факт, что активизация исторической политики в начале XXI века связана по преимуществу с деятельностью правых партий – там, где партийные различия имеют значение. Правые охотно играют на поле национализма и патриотизма в роли «защитников отечества», часто пользуясь алармистскими мотивами угрозы национальному суверенитету, достоинству, традиционным национальным ценностям. Темы «исторической несправедливости», «геноцида» и т.д., как правило, разрабатываются ими в том ключе, что роль жертвы приписывается исключительно собственной этнической группе/нации, а требование «покаяния» адресуется вовне. Современным либералам свойственно поднимать вопрос об исторической ответственности собственной группы, что в большинстве случаев более продуктивно для общественной морали и отношений с соседями. Это, впрочем, вовсе не значит, что либералы и левые стремятся воздерживаться от некоторых методов исторической политики, особенно в сфере конструирования общественного дискурса о прошлом. Однако в целом репертуар соответствующих средств ближе правым, чем левым.

Внешнеполитические задачи

Как правило, во внешнеполитической сфере историческая политика играет менее важную роль, чем внутри страны, хотя ее сторонники зачастую утверждают обратное. Если глубокие разломы (по политическому, культурному, языковому признаку) проходят на почве внутренних размолвок в официальных кругах, то именно внутриполитические задачи почти наверняка становятся приоритетом исторической политики, даже если предметом споров и манипуляций формально являются вопросы отношений с внешним миром. В то же время роль внешнего контекста в Восточной Европе не следует преуменьшать и, что тоже случается часто, упрощать. Влияние внешнеполитического фактора никогда не было одномерным. В литературе, как правило, подчеркивается постимперское измерение ситуации, то есть напряжение между Россией, с одной стороны, и бывшими советскими республиками или странами Варшавского договора – с другой. Этот аспект очевиден, но он вряд ли поможет в понимании динамики происходящего, потому что никак не объясняет резкое повышение активности приверженцев исторической политики в 2003–2004 гг. и заметную «ремиссию» в 2009–2010 годах.

В 2003–2004 гг. страны Восточной Европы столкнулись с принципиально новой для себя ситуацией, когда единство «Запада» было нарушено из-за начала войны в Ираке, а мир, с подачи Дональда Рамсфельда, заговорил о «старой» и «новой» Европе. Малые государства Балтии всегда были озабочены тем, что гарантии безопасности, полученные ими от Запада в результате вступления в НАТО и ЕС, ненадежны. Эти опасения еще более усилились после того, как вторжение США в Ирак выявило глубокие разногласия Вашингтона с ведущими европейскими союзниками. В этих условиях активное использование темы жертв советского тоталитаризма в связке с мотивом предательства либерального Запада накануне Второй мировой войны было адресовано именно западному общественному мнению и отражало стремление «малых» стран получить гарантии безопасности от ведущих держав Запада.

«Революция роз» в Грузии в 2003 г. и «оранжевая революция» в Украине в 2004 г. также повысили ставки в Восточной Европе. Именно на это время и приходится резкая активизация исторической политики, когда она, как уже отмечено, и получила свое имя.

Нет сомнений в том, что смена администрации в Вашингтоне в 2009 г. и последовавшая за этим смена курса и риторики в отношениях Соединенных Штатов и России оказали существенное влияние на ситуацию. Администрация Барака Обамы отчетливо дала понять «новой» Европе, что не заинтересована в дальнейшем нагнетании напряженности во взаимоотношениях этих стран с Москвой. Изменившаяся ситуация в ряде случаев способствовала успеху усилий в «разрядке напряженности», которые предпринимали Москва и польское правительство Дональда Туска. Это, в свою очередь, вызвало серьезную корректировку подхода российских властей к исторической проблематике.

В то же время потепление в отношениях между Москвой и главными западными столицами, интерпретированное в духе возвращения Realpolitik, предоставляет очередной повод для использования исторической политики. Весьма знаменательно, что, в отличие от Польши, где нашлись влиятельные силы, готовые дополнить «перезагрузку» на линии Вашингтон–Москва «разрядкой» между Варшавой и Москвой, прибалтийские лидеры, как мы теперь знаем из материалов Wikileaks, продолжают прежнюю линию, несмотря на рекомендации американцев умерить накал страстей. Опасаясь, что их интересы станут предметом торга, малые страны Восточной Европы продолжают использовать историческую политику в целях воздействия на западное общественное мнение.

В этой связи можно предположить, что выборы американского президента в 2012 г., вне зависимости от их исхода, станут важной вехой в развитии исторической политики в Восточной Европе. Либо линия первой администрации Обамы будет подтверждена и «разрядка», в том числе в области исторической политики, продолжится, либо мы станем свидетелями ее новой активизации. В любом случае анналы исторической политики еще весьма далеки от своего завершения.

Будущее феномена «исторической политики» сегодня предсказать трудно. Начиная с 2009 г. интенсивность «исторических войн» в Восточной Европе заметно снизилась. Однако этот процесс вполне обратим. Во-первых, неясно, как долго продлится перезагрузка между Вашингтоном и Москвой. Во-вторых, все более очевиден кризис европейской интеграции. Это уже привело по всей Европе к росту национального эгоизма в экономике, а со временем может поставить под вопрос и те достижения в сфере исторического примирения и преодоления прошлого, которые лежат в основе Европейского союза. Использование истории как политического инструмента в спорах между членами Евросоюза, равно как и в конфликтах с иммигрантскими сообществами внутри европейских стран, остается весьма вероятным. Пространство Восточной Европы вне ЕС тоже далеко не стабильно – и в экономическом плане, и в политическом, и даже в отношении устойчивости границ и государств. В этих условиях возврат к наиболее агрессивным, конфликтным и разрушительным методам исторической политики остается вполне реальной угрозой.

А.И. Миллер – доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИНИОН РАН.

Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 октября 2011 > № 738758 Алексей Миллер

Русский мистер Хайд

Дискуссия о Сталине как зеркало русской истории

Резюме: Нам предстоит привыкнуть жить с парадоксальным прошлым. По крайней мере до тех пор, пока советская эпоха не превратится в источник актуальных сравнений. Или пока не будет разрешена едва ли не главная загадка XX века – как получилось, что один из самых жестоких режимов в истории внес столь важный вклад в спасение мира, свободы и демократии во Второй мировой войне.

Два года подряд при солидной административной поддержке проводится конференция «Великая Победа, добытая единством: Кавказ в годы Великой Отечественной войны» – редкий пример общекавказского форума под российской эгидой. У формата есть свои недостатки, в частности, академическое обсуждение исторических сюжетов в его рамках затруднено. Есть и свои достоинства. Первое – когда видишь и слушаешь поисковиков из разных российских регионов, убеждаешься, что помимо официоза существует мощный пласт народной памяти о войне, действительно не признающей политических и этнических границ. Второе – нерв текущей исторической политики в таком формате неизменно обнажен, и наблюдать его бывает поучительно и любопытно.

Автору случилось быть модератором обеих конференций, и от 2010 к 2011 г. он в этом качестве наблюдал примечательную эволюцию суждений об «отце народов». В 2010-м дело обошлось ворчанием: «Победу празднуем, а главнокомандующего не вспоминаем», и сдержанными рассуждениями о пользе пакта Молотова–Риббентропа вкупе с его секретными протоколами. В последнем случае чувствовалась инерция кампании, которая развернулась было в России накануне 70-летия начала Второй мировой, но после визита Владимира Путина в Гданьск сошла на нет. В 2011-м Сталина вспоминали уже в полную силу – «уничтожил перед войной пятую колонну», «отразил агрессию европейской коалиции против СССР» и т. п. За год изменилось только одно – была предложена программа десталинизации, и поклонники вождя принялись со страстью защищать его образ от покушения. Созвучно известной доктрине самого главного персонажа, постулирующей, что по мере приближения коммунизма классовая борьба только нарастает, градус просталинских настроений также повышается по мере приближения намеченного частью российской политической элиты окончательного расчета с этой фигурой советского периода.

Сталинский клип

Слушать речи об «уничтоженной пятой колонне» неприятно и стыдно. Попытки оппонировать им оставляют ощущение, что рациональная дискуссия невозможна. Сталинизм многослоен.

Вокруг фигуры вождя давно образовался особый флер. В 1970-х гг. шоферы, вешавшие его портрет на лобовое стекло, выражали целую гамму эмоций. Тут была фронда проворовавшемуся брежневскому начальству, признание, как выражаются в американском посольстве, «альфа-самца» и своеобразный патриотизм. В анекдотах про Сталина он предстает не столько как кровавый тиран, сколько как стихийное бедствие. Стихия завораживает, и даже люди, крайне далекие от апологии сталинских репрессий, могут с легким оттенком восхищения говорить об иных внешнеполитических решениях сталинского СССР – благо дорожку проложил Черчилль, поставивший Молотова в один ряд с Талейраном и Меттернихом. Похоже, этот флер может исчезнуть только с появлением равновеликой фигуры и соответствующей эпохи (чего никому не пожелаешь) или хотя бы по прошествии времени.

Можно подозревать существование сталинизма как идеологии, правда, беда в том, что при близком рассмотрении эта идеология оказывается весьма неопределенной. Отчасти тут дело в самой фигуре, стоящей у ее истоков. Именно Сталин превратил марксизм из влиятельного политического и экономического учения в инструмент господства, причем от этого удара марксизм так и не оправился. И если Ленина при большом желании еще можно «прочитать по-новому», то из текстов Сталина невозможно извлечь доктрину, сколько-нибудь выходящую за рамки обслуживания его же собственных конъюнктурных решений. Забегая вперед, следует заметить, что сугубо инструментальный характер марксизма-ленинизма у Сталина, возможно, лежит в истоке той нищеты идеологий, которую переживает сейчас (а на самом деле все последние полвека) Россия. Сталинский марксизм был призван создавать максимум ограничений подвластным, ни в чем не связывая руки властвующим – а на такой почве не рождаются жизнеспособные политические учения. Не зря современная «идеология сталинизма» так равнодушна к сталинским текстам.

Она строится как реакция на либеральный дискурс о Сталине, выворачивая его наизнанку. Она не дает определенного ответа ни на один из вопросов, важных для сегодняшней России. В этом смысле она, как ни парадоксально, продукт глубоко современный, постмодернистский, масс-медийный, если не сказать клиповый. «От сохи к атомной бомбе» и прочее в этом духе – набор разноцветных лоскутков, маркеров для опознания своих и чужих, а не сколько-нибудь цельная доктрина. «Русский православный социалист» полковник Квачков не проходил бы на свободе и пяти минут в годы правления своего кумира. «Сталинисты» – это своего рода субкультура, политические эмо или готы. Какие-нибудь радикальные противники абортов в США, пожалуй, обладают куда более зрелой и проработанной доктриной.

Поэтому «идеология сталинизма» оказывается неуязвимой, точнее, неуловимой для полемики. Вы им архивные ссылки, они вам – псевдоисторическую попсу. Вы им про трагедию деревни, они вам – про «Волгу-Волгу». Полемика возможна в жанре «клип на клип»: ужасы ГУЛАГа или коллективизации против какого-нибудь очередного Юрия Мухина. Но такая полемика, мягко говоря, непродуктивна. А главное – память о трагедиях не разменивают на клипы. Тем более, было бы на что разменивать: влияние людей, открыто прославляющих Сталина, в российской политике стремится к нулю, их идейные лидеры маргинальны. Политический мейнстрим обращается к фигуре вождя лишь изредка и – в полном соответствии с его невысказанными политическими заветами – сугубо инструментально.

Политический невроз

Сталинизм не опасен как флер, он не опасен как идеология – в этом качестве его попросту не существует. У него есть другое, практически не отрефлексированное, измерение опасности – политическая практика. Ведь поток просталинской макулатуры вызывает у разумной части публики иное, чем к Дарье Донцовой, отношение из-за чувства тревоги – как бы «наверху» не стали брать пример с «отца народов». Политическая практика Сталина – в отличие от труда «Марксизм и вопросы языкознания» – пережила «чудесного грузина».

«Длинную телеграмму» Джорджа Кеннана русский читатель открывает с неприятным чувством узнавания. Понятно, что этот текст рожден в конкретных политических условиях, понятны интеллектуальные корни его автора, изучавшего Россию и русский язык в весьма специальной среде. Но вот наткнешься на такое: «Недоверие русских к объективной правде – а точнее, отсутствие веры в ее существование – приводит к тому, что они расценивают представленные факты как орудие для поддержания той или иной тайной цели» – и навыки критики источника отказывают. Или станешь читать в прекрасной книге Олега Хлевнюка «Хозяин» о том, как Сталин последовательно лишал реальной силы и без того импровизированные институты советского государства, подменяя их механизмами личной власти – и подумаешь о принципах осуществления власти в России вообще: от петровских попоек с Лефортом до кооператива «Озеро». Это довольно тягостное чувство, и оно не исчезнет, даже если Юрий Мухин вдруг заговорит цитатами из Исайи Берлина или Карла Поппера.

Случается слышать: «Сталин из русского сознания неустраним». Возможно, но не из-за «сохи и атомной бомбы», а в связи с тем, что пришел он не на пустое место. И в той же мере, в какой он русские традиции уничтожал, он их и продолжал, доведя до такого градуса, что приблизил свою родину и свой народ к состоянию ада. Скажем так: уничтожение русских традиций шло в соответствии с русскими традициями.

Известный тезис о «тысячелетнем русском рабстве» здесь ни при чем. По большому счету, в русской истории было только три настоящих тирана – Иван Грозный, Петр I и Сталин. Интерес последнего к двум первым в этом контексте не случаен и, по-видимому, не может быть объяснен только пропагандистскими соображениями. Парадоксальным образом все трое представляют собой не оплот русского консерватизма, а апофеоз русского реформаторства.

Такой реформатор полагает себя демиургом, создающим мир заново – не больше и не меньше. Он видит в государственной власти главную, если не единственную творческую силу, и ради создания нового готов сломать через колено старое общество с его институтами и традициями – и в этом процессе государственная власть перерождается в личную. В России такой реформатор видит мягкую глину, из которой крепкой рукой можно слепить все, что заблагорассудится, убрав при необходимости лишний материал. Он не признает правил игры, установленных кем-либо помимо него, потому что видит в них препятствие для собственной реформаторской воли. Картина будущего, которую он стремится воплотить, рассудочна и умозрительна, она плохо сопрягается с реальностью – но тем хуже для реальности.

Такое реформаторство может быть более или менее успешным. Иван Грозный оставил после себя обескровленную и почти распавшуюся на части страну. Петр сумел ввести эту страну в ряд сильнейших европейских держав, хотя и ценой колоссальных демографических и экономических потерь. Благодаря ему появилась русская дворянская культура XVIII–XIX веков, оставшаяся навсегда признательной своему создателю и передавшая это чувство последователям. «Начало славных дней Петра мрачили мятежи и казни» – как будто финал «славных дней» не был омрачен убийством царевича Алексея. Рустам Рахматуллин пишет о странной инверсии в «Стансах» Ахматовой («Стрелецкая луна, Замоскворечье, ночь…») – средоточием злобы объявлен старый Кремль, хотя исторически зверства творились не из Кремля, а из Преображенского приказа или опричной Александровой слободы в случае с Грозным.

«Отец народов» поставил на службу своей тирании (или своему реформаторству) всю мощь тотального бюрократического государства, которой не располагали его предшественники, и поэтому он был особенно страшен. Сталин не создал такой мощной культурной традиции, которую создал Петр. Его успехи в государственном строительстве сильно скромнее петровских. Империя Петра обнаружила в себе способность к саморазвитию и просуществовала после него 200 лет. Сверхдержава, которой Советский Союз стал при Сталине, не протянула и четырех десятилетий после его смерти. Егор Гайдар в книге «Гибель империи» начал изложение экономического краха СССР с коллективизации, и этому построению трудно отказать в логике. Кстати, между смертью Грозного и Смутой тоже был временной лаг в полтора десятка лет.

Поэтому сталинскую эпоху трудно исключить из русской истории вообще, как некую иноприродную аномалию. Коллективизация и индустриализация проходили по уже имеющимся в России моделям, хотя нужно сделать поправку на то, что они осуществлялись с той мощью, жестокостью и последовательностью, на которую способно резко усилившееся по сравнению с прежними временами государство XX века. Многие российские реформы до сих пор – сплав умозрительного плана с государственной волей, не берущей в расчет мнение реформируемых. Вопрос осуществимости реформ ставится не в том ключе, как добиться их поддержки со стороны общества, а в том, как навязать их обществу и преодолеть его сопротивление. Новейшие опыты стратегического целеполагания – от программы Грефа до статьи «Россия, вперед!» – это тексты о том, как верховная власть обустроит Россию, иные субъекты перемен и прогресса просто не рассматриваются.

Уважение к процедурам и правилам не являются нашими сильными сторонами, это хорошо известно. По традиции мы с удивительным легкомыслием относились к необходимости построить системные ограничения от властного произвола. Очевидно, с этим связано немало причин и материального, и морального плана, и поиск их будет идти до тех пор, пока изучается история России. Рискнем напомнить еще одну нематериальную причину.

Спор о том, относится ли Россия к Европе, давно следует завершить. Ведь то обстоятельство, что вопросы национальной истории становятся «проклятыми вопросами», говорит само за себя. Историчность сознания, уверенность, что настоящее происходит из прошлого и влияет на будущее, идея прогресса – все это черты сугубо европейские и христианские. Китайцы сумели раз и навсегда разобраться с наследием Мао, просто приняв высокий партийный документ, в котором зафиксирован процент пользы и вреда в деятельности «великого кормчего». Мы так со Сталиным поступить не сможем – потому что в наше мышление «зашито» совсем иное представление об истории.

В Европе нормально воспринимаются глубокие культурные и политические различия между протестантской Голландией и католической Испанией. Наши отличия от тех и от других также естественны. Восточное христианство острее, чем западное, переживает разрыв между этической нормой и непосредственным нравственным чувством и в извечном споре между законом и совестью определенно встает на сторону последней. Одна из тем «Капитанской дочки» – дилемма милости и правосудия, когда правосудие бессильно нести благо и восстановить справедливость, и его заменяет милосердие императрицы. Торжествующее правосудие может дать гарантии безопасности, но и закроет пространство для милости. Неограниченная власть способна стать неограниченно жестокой, но она же может стать неограниченно милосердной и открыть для подданного во властелине – человека. Иные осуждают Пастернака, как-то пожелавшего поговорить со Сталиным о жизни и смерти – только надо вспомнить, что Пастернак никогда не подписывал коллективных призывов к расстрелу «врагов народа». Не вождь его интересовал в том телефонном разговоре, а экзистенциальная ситуация.

А на каждого доктора Джекила найдется свой мистер Хайд. На светлую сторону русского сознания с его обостренным нравственным чувством найдется темная, для которой нет ни этики, ни совести. На пушкинскую милостивую императрицу найдется кровавый тиран. Неврозы не лечатся простым вытеснением «плохого» – только его осознанием и новым внутренним синтезом.

Парадоксальное прошлое

Счет приобретений и потерь от каждой очередной эпохи, когда Россию «поднимают на дыбы», вероятно, будет подводиться вечно и переоцениваться каждым поколением. Уместно задать вопрос, возможна ли вообще в России историческая политика.

Она, разумеется, возможна в качестве некоего комплекса административных и финансовых мер. В качестве прикладной государственной идеологии – прикладной, потому что трудно пока представить себе идеологию, которая станет для правящих кругов символом веры, а не инструментом, ведь вера связывает руки верующему. Но она, похоже, сейчас невозможна как конечный и непротиворечивый набор постулатов о прошлом, который разделяет целая нация.

В Восточной Европе было возможно географическое вытеснение коммунизма и Сталина как зла, пришедшего извне и навязавшего свою волю. В России по понятным причинам такая схема не работает. Коммунизм можно попытаться вытеснить как чуждое исторической России явление, но тут мы сталкиваемся с двумя проблемами. Во-первых, сразу возникает вопрос, кто это чуждое явление России навязал, и тут открывается широкий простор для конспирологии самого дурного пошиба. Во-вторых, надо определяться с сутью «исторической России». У большевиков была длинная предыстория, которую они сами возводили (другой вопрос, справедливо ли) аж к декабристам. Выбрасывать всю «освободительную» линию русской истории? Подчас хочется, но как быть с тем, что бомбисты-народовольцы (на взгляд современного образованного обывателя – просто опасные маньяки) в определенную эпоху русской истории влияли на принятие политических решений в масштабах всей империи? Если «историческая Россия» – это граф Уваров да фото царской семьи, где то государство теперь, ведь по итогам деятельности большевиков 1913 год для нас немногим ближе Древнего Рима. Попытки консервативных исторических построений оттого так мучительно беспочвенны в современной России, что традиций и институтов, которым они могли бы наследовать, не осталось.

Коммунизм трудно поставить на ту полку, куда немцы поставили нацизм – на полку кошмарного, но относительно короткого сна нации. Двенадцать лет диктатуры Гитлера привели Германию к краху, после которого она создавалась заново. Семьдесят лет коммунизма тоже завершились крахом Советского Союза, но без военного поражения, без оккупации и с российским правопреемством. Если это был кошмарный сон, то чье место в Совете Безопасности ООН мы теперь занимаем и кто стоял у истоков той Ялтинской системы международных отношений, которую мы еще совсем недавно любили поминать добрым словом?

Если же это была страшная явь, то решительно непонятно, как истолковать ее непротиворечиво. Двадцатый век, и русский двадцатый век в особенности, трудно переварить политической философии. Неприятные парадоксы можно перечислять до бесконечности.

Например, тотально несвободный сталинский СССР спас свободу и глобальный капитализм во Второй мировой. Например, захват и удержание коммунистами власти в России послужили одной из причин успехов левых на Западе, что сделало его таким, какой он есть сейчас. Например, Советский Союз был одним из двигателей деколонизации, сформировавшей современное лицо мира. Например, коммунизм вовлекал целые регионы мира в индустриальное развитие, открывая их жителям новые возможности (лет 30 назад образ жизни по разным берегам реки Пяндж существенно различался, ныне различия нивелируются).

Беда еще в том, что разделить практики коммунистического государства и практики частной жизни – дело не из легких. Наши отцы принимали частные решения под влиянием политики государства – ехали строить ГЭС где-нибудь в Сибири с чувством, что двигают вперед страну, прогресс и историю. Можно назвать это заблуждением, но плод заблуждения так до сих пор и гонит электроэнергию, если его не угробили новейшим хозяйствованием. Советские порядки вообще предполагали широкое участие в той общественной жизни, которая предлагалась государством. Демонстративная личная автономия являлась политическим вызовом. Участие могло быть принудительным. Но во множестве случаев было добровольным. Без этого просто не понять образ жизни нескольких советских поколений, они превращаются в идиотов в полном античном смысле этого слова.

Похоже, нам предстоит привыкнуть жить с парадоксальным прошлым. По крайней мере до тех пор, пока советская эпоха не станет завершившимся прошлым, то есть не превратится в источник актуальных сравнений. Или до тех пор, пока не будет разрешена едва ли не главная загадка XX века – как получилось, что один из самых жестоких режимов внес столь важный вклад в спасение мира, свободы и демократии во Второй мировой войне.

Как его похоронить

Сталинизм как политическая практика неустраним, пока мы не научимся завоевывать доверие сограждан к своим политическим программам, вместо того чтобы внедрять их, опираясь на мощь государственной власти. Требуется глубокая рефлексия по поводу русской политической культуры, и признание преступлений преступлениями – только первый этап этой рефлексии.

Поклонники Сталина раздражают, но нужно отдать себе отчет, что их настроения, во-первых, не доминируют (апрельский опрос ВЦИОМа дал 26% положительных оценок роли Сталина в истории России при 24% отрицательных), а во-вторых, служат формой выражения недовольства, вызванного причинами современными. Чем шире будет политическая дискуссия по проблемам нынешней России, чем больше будет возникать путей для легального, содержательного и действенного проявления этого недовольства, тем менее актуальной будет фигура вождя. Это тот случай, когда следует оставить мертвым хоронить их мертвецов.

Неудавшаяся попытка гальванизировать Сталина, объявив его «эффективным менеджером» (кстати, удивительный пример нечуткости к родному языку: «эффективный менеджер» в современном русском звучит саркастично), провалилась не только потому, что кампанию свернули власти. Но и потому, что попытка натолкнулась на сравнительно глухое, но упорное сопротивление общества, причем – редкий случай – Церковь и интеллигенция оказались по одну сторону баррикад. Это показало, что у поклонников «отца народов» по крайней мере нет монополии на общественное сознание. «Антисталинская» солидарность, которую общество проявило в полемике вокруг учебного пособия Филиппова и Данилова – в ней надо искать основу для выработки оценок российского прошлого. Память о жертвах советских репрессий должна стать общественным делом, и чем меньше в ней будет административного участия, тем более прочной и искренней станет эта память. Российское государство пока слишком часто ведет себя как слон в посудной лавке, оно плохо умеет управляться с тонкими материями. Подвигнуть общество к деятельной памяти, не опираясь на государственную власть, – это настоящий вызов, ответ на который делает десталинизацию подлинной. И это гораздо сложнее, чем добиться государственного запрета на похвалы в адрес Сталина.

Что же касается государства, то оно может только содействовать повышению качества полемики о прошлом, да и то лишь косвенно. Попытки властей придумать и административно внедрить некие постулаты по поводу отечественной истории, независимо от содержания самих постулатов, плохи тем, что неизбежно ослабляют позиции академической истории против псевдоисторической пены. Государство должно укреплять академическое сообщество и его институты самоуправления, предоставляя гранты, расширяя возможности для архивных исследований и попросту доверяя своим историкам. А от академического сообщества требуется ответственность, которая пока в дефиците. Ведь скандал вокруг университетского учебного пособия Вдовина и Барсенкова – это не столько об очередной попытке возвеличить худшие стороны советской эпохи, сколько о недостатке ответственности, когда историки не стесняются публиковать в качестве научных текстов недостоверную публицистику.

И последнее. Спор с поклонниками Сталина бесплоден, потому что мы все время отказываемся говорить о том, что действительно в этом споре важно. В конечном счете, речь идет не о конкретной исторической фигуре, и даже не о характере советской системы, а о ценностях. Об этике в политике, о пределах допустимого для государства, о смысле и назначении самого государства. Фиксация дискуссии на «вожде» удобна его почитателям, потому что позволяет им уходить от прямых ответов на эти последние вопросы. К чему эта фиксация тем, кто к Сталину и советской истории относится трезво, – непонятно.

Н.Ю. Силаев – к. и. н., старший научный сотрудник Центра кавказских исследований МГИМО (У) МИД России, заведующий отделом политики журнала «Эксперт».

Первая очередь лесопильного производства в Усть-Куломском районе компании "ЦентроВудКом" будет запущена в первой половине 2013 года. Об этом стало известно на встрече заместителя главы Коми Александра Бурова и гендиректора "Центорзап" Иренеуша Круля 19 октября.

Как сообщает пресс-служба главы и правительства Коми, А. Буров высказал обеспокоенность медленными темпами реализация проекта. "Мы готовы продолжать поддерживать проект, но при этом хотим от инвестора четких и конкретных действий по строительству предприятия", - заявил замеглавы.

И. Круль проинформировал, что в ноябре 2011 года при участии швейцарской компании FREMA, планируется достичь договоренности с европейской финансовой структурой о дальнейшем финансировании инвестиционного проекта. После этого в марте-апреле 2012 году на строительной площадке будет начат монтаж оборудования.

"Я лично проинформирую руководство республики о решении по дополнительному финансированию строительства завода", - подчеркнул И. Круль.

Также он заверил А. Бурова, что проектная мощность завода составит 1,3 миллиона кубических метров пиломатериалов в год. Общий объем инвестиции в первую очередь производства составит 65-70 миллионов евро.

А. Буров выразил уверенность, что дальнейшие действия польских партнеров будут способствовать достижению положительных результатов при реализации проекта и предложил создать рабочую группу для оперативного решения вопросов между правительством Коми и инвесторами.

Немецкая транспортно-логистическая группа Loxx с середины октября открыла LCL-сервис на Казань. Отправки будут осуществляться дважды в неделю - по пятницам из Гельзенкирхена (Германия) и по понедельникам из Варшавы. Сборные грузы принимаются и доставляются со всей Европы, пишет SeaNews.В центральном регионе России компания уже работает по доставке сборных грузов напрямую на Москву, Санкт-Петербург, Нижний Новгород и Саратов. В сибирско-уральском регионе (к которому Loxx причисляет и Казань) сервис осуществляется на Пермь, Екатеринбург, Челябинск, Омск, Новосибирск и Кемерово. В ближайших планах - открытие сервиса на Уфу.

Компания также доставляет сборные грузы в Казахстан (на Алма-Ату и Астану).

Adria Airways, крупнейшая авиакомпания Словении, член альянса авиакомпаний Star Alliance, вынуждена отказаться от ряда популярных направлений, пишет ru.poezdka.de. Среди рейсов, которые Adria Airways прекращает обслуживать в конце октября - полеты из Любляны в один из крупнейших аэропортов Лондона Гатвик, а также полеты из столицы Словении в Париж, Тулон и Варшаву.
Adria Airways - авиакомпании, которая находится в государственной собственности. С началом мирового финансового кризиса Adria Airways столкнулась с целым рядом проблем в обеспечении бесперебойной работы своего авиапарка. С тем, чтобы вывести Adria Airways из убыточного состояния кредиторы компании разработали план, который предусматривает помимо прочего отказ от ряда рейсов компании. Помимо направлений в Западной Европе, Adria Airways была вынуждена прекратить также и полеты в город Баня Лука в Боснии. Стоит отметить, что этот рейс стал одной из прошлогодних новинок Adria Airways. Так или иначе, последний вылет из Гатвика словенская авиакомпания совершит 31 октября. После закрытия этого направления, Любляну со столицей Лондона будет связывать единственный маршрут лоу-кост перевозчика Easyjet. При этом в Словении появится еще один рейс в Лондон, который будет выполняться из аэропорта Марибора, второго по величине города страны. Его будет обслуживать британское подразделение авиакомпании Golden Air. После отмены пяти рейсов Adria Airways продолжит обслуживать 163 рейса на 15 направлениях. Так, авиакомпания сохранит в своем пакете рейсы в. Кроме того, предстоящей зимой самолеты Adria Airways смогут поддерживать воздушное сообщение Любляны с Франкфуртом, Веной, Мюнхеном, Цюрихом, Брюсселем, Белградом, Стамбулом, Амстердамом, Приштиной, Тираной, Сараево, Подгорицей и Копенгагеном.Adria Airways - авиакомпания с одним из самых современных авиапарков на Балканах. Рейсы компании обслуживают 13 самолетов. Так или иначе, компании все еще не удается эффективно справляться с последствиями кризиса. В 2010 году общие убытки Adria Airways превысили 63 миллиона евро. Словения > Транспорт > trans-port.com.ua, 21 октября 2011 > № 424270

Испания присоединится к проекту создания европейского рентгеновского лазера на свободных электронах XFEL, в котором уже участвуют ряд европейских стран, в том числе Россия, и вложит в проект 11 миллионов евро в ценах 2005 года.

Правительство РФ поручило Минобрнауки РФ подписать от имени России протокол о присоединении Испании. Соответствующее распоряжение от 17 октября размещено в банке федеральных нормативных и распорядительных документов.

Рентгеновский лазер на свободных электронах XFEL (X-ray Free-Electron Laser) - сооружение длиной более трех километров, которое планируется построить в Германии, на базе научного центра DESY в Гамбурге. Стоимость проекта превысит 1 миллиард евро.

Правительства стран-участниц конвенции о строительстве XFEL и правительство Испании подготовили протокол к конвенции, согласно которому Испания присоединяется к проекту на тех же условиях, что и прежние участники, и внесет в проект 11 миллионов евро в ценах 2005 года.

Протокол вступит в силу в первый день второго месяца после того, как все подписавшие его правительства уведомят власти Германии - депозитария конвенции - о выполнении внутригосударственных процедур, необходимых для утверждения протокола.

Рентгеновский лазер создают Германия, Россия, Великобритания, Венгрия, Греция, Дания, Италия, Китай, Польша, Словакия, Франция, Швеция и Швейцария. Строительство установки планируется завершить в 2014 году, а работать с ним ученые смогут уже в 2015 году. Аналогичные национальные проекты осуществляются в США и Японии.

В июле 2009 года премьер-министр РФ Владимир Путин подписал постановление об участии России в строительстве и эксплуатации этого лазера. Тогда вице-премьер РФ Сергей Иванов заявил, что Россия выделит на эти цели 250 миллионов евро.

В XFEL будет использоваться иной принцип генерации излучения, нежели в "обычном" лазере. В классическом лазере когерентное лазерное излучение генерируется благодаря инверсии электронной населенности - в атомах рабочего тела электроны распределены "наоборот", более высокоэнергичных больше, чем низкоэнергичных. XFEL представляет собой ускоритель электронов со специальным устройством - ондулятором, состоящим из периодически расположенных магнитов, отклоняющих электроны от прямолинейной траектории.

Разогнанные до околосветовой скорости электроны в ондуляторе под действием магнитного поля отклоняются, испытывают ускорение и генерируют спонтанное синхротронное излучение, возникающего при ускоренном движении заряженных частиц на скоростях, близких к скорости света. 

Обанкротившийся хорватский завод Zeljezara Split будет выставлен на открытый аукцион, назначенный на 27 октября, начальная цена составит 10,3 млн. евро., пишет издание Croatian Times.

Процедура банкротства Zeljezara Split стартовала в марте нынешнего года после иска поставщика электроэнергии HEP о взыскании с предприятия задолженности в размере 8 млн. евро.

Zeljezara Split был куплен несколько лет назад польской группой Zlomrex, но, по словам работников, владелец ничего не инвестировал в развитие завода и допустил его банкротство. Они убеждены, что Zeljezara Split может быть прибыльным.

Zeljezara Split не единственное металлургическое предприятие в Хорватии, выставляемое на торги. Не так давно американская компания CMC объявила о продаже завода Sisak.

Премьер-министр председательствующей в Европейском Союзе Польши Дональд Туск и канцлер ФРГ Ангела Меркель рассчитывают на стабилизацию в еврозоне, сообщил журналистам пресс-секретарь польского председательства в ЕС Конрад Никлевич.

Эту тему главы правительств Польши и ФРГ обсудили в пятницу по телефону. "Разговор касался текущих договоренностей по евро в контексте приближающегося саммита ЕС", - пояснил Никлевич.

Встреча глав государств и правительств ЕС, а также саммит еврогруппы должны пройти в ближайшее воскресенье в Брюсселе.

"Туск и Меркель подчеркнули общую волю к тому, чтобы в ходе саммитов в Брюсселе было согласовано решение, которое стабилизирует ситуацию на финансовых рынках", - отметил пресс-секретарь.

В последнее время ряд стран еврозоны испытывают серьезные экономические трудности. В частности, Греция, госдолг которой приближается к 350 миллиардам евро, находится на грани дефолта. Ранее Евросоюз и МВФ выделили стране 110 миллиардов евро, потребовав от правительства Греции принять жесткие меры по сокращению бюджетного дефицита. Однако этих средств оказалось недостаточно для вывода страны из кризиса, и Греции пришлось вновь обращаться за финансовой помощью. Леонид Свиридов 

Россия надеется согласовать с Евросоюзом вопросы по визам до саммита Россия - ЕС, который состоится в декабре в Брюсселе, сообщил глава МИД РФ Сергей Лавров в эфире радиостанций "Голос России", "Радио России" и "Эхо Москвы" в ходе интерактивного общения с радиослушателями.

По его словам, Россия уже согласовала с Евросоюзом перечень совместных шагов по упрощению визового режима - "абсолютно конкретные вещи, которые требуют нормативного акта и превращение этого акта в норму, в закон и с нашей, и с их стороны".

"Этот перечень должен быть одобрен в начале декабря на саммите, который будет в Брюсселе между Россией и Евросоюзом. В нем содержатся ответы на все вопросы, которые на протяжении последних лет нам Евросоюз задавал", - сказал Лавров. По его словам, "там перечислено все, что нужно сделать. Я думаю, это займет не годы, это должно занять месяцы, я надеюсь".

"Как только все это будет решено, мы садимся писать соглашения о безвизовом перемещении между нами и странами Шенгенской зоны", - сказал Лавров.

Москва не раз говорила о своей заинтересованности в облегчении, а затем отмене визового режима со странами еврозоны. По мнению российских властей, облегчение визового режима с Евросоюзом значительно расширит торгово-экономические и гуманитарные связи России и стран ЕС. Тема введения безвизового режима между РФ и ЕС является одной из главных в отношениях сторон.

Как сообщил 11 октября министр юстиции России Александр Коновалов в Варшаве по завершении двухдневного заседания Постоянного совета партнерства (ПСП) Россия-ЕС по вопросам свободы, безопасности и правосудия, текст перечня "Совместных шагов к безвизовому режиму краткосрочных поездок граждан России и ЕС" может быть подписан на декабрьском саммите Россия - Евросоюз. 

Тысячи сотрудников итальянского автопроизводителя Fiat сегодня не вышли на работу и организовали однодневную забастовку, пишет Bloomberg.

Протест вызван европейским долговым кризисом, который увеличил потребность в повышении производительности в Италии, где почти треть жителей в возрасте от 15 до 24 лет являются безработными. 15 октября в Риме прошли акции протеста, ставшие частью движения "Оккупируй Уолл-Стрит" - различные травмы получили около 100 ее участников, ущерб от митинга достиг 5 млн евро.

Профсоюзы уверены, что исполнительный директор Fiat Серджио Маркионне перенесет производство из Италии в какую-то другую страну даже после уступок со стороны рабочих, так как продажи в родной стране падают, а зарплаты все еще в три раза выше, чем в Польше. Сам Маркионне заявил, что организацией забастовки рабочие только увеличивают риск принятия такого решения.

"Забастовка - это очень, очень, очень плохая идея. Это вы говорите кому-то, кто хочет вложить деньги в вашу страну, что вы не желаете в этом участвовать, и пытаетесь выдвинуть условия, которые вы, к тому же, не можете контролировать", - считает Маркионне.

По словам официального представителя Fiat, производство машин в Италии никоим образом не пострадало от забастовки. В Кассино в протесте участвуют 8% рабочих, а на заводе в Термини Имерезе - 17%.

Fiat заявил о том, что перенесет производство в другую страну, если большинство рабочих не поддержат идею о снижении цен на автомобили, что сделает их более привлекательными для потребителей.

Накануне другой автопроизводитель, Ford, смог мирно договориться со своими сотрудниками. Автомобильный концерн и профсоюз United Auto Workers (UAW) ратифицировали четырехлетний договор по новым контрактам с рабочими. Все сотрудники Ford, для которых установлена почасовая оплата труда, согласились на пересмотр системы распределения прибыли вместо повышения зарплат. 

В октябре 2011 года одной из крупнейших российских фармкомпаний «АКРИХИН» — 75 лет. На протяжении всей истории существования «АКРИХИН» являет пример того, как социально ответственный бизнес может быть еще и экономически успешным. Основная причина устойчивого развития — ориентация в повседневной работе на насущные потребности врачей и пациентов. Лучше всего смысл развития компании формулирует слоган: «Люди заботятся о Людях».

История «АКРИХИНа» неразрывно связана с историей страны с момента выпуска 19 октября 1936 года первой партии противомалярийного препарата «Акрихин». В те годы в Советском союзе бушевала эпидемия малярии – количество больных превышало 9 млн человек. Препарат спас страну и дал название заводу.

На протяжении последующих 75 лет потребности страны задавали направления деятельности «АКРИХИНа». Так, в 50-е годы «АКРИХИН» первым в стране синтезирует субстанцию первого противотуберкулезного препарата, который стал средством №1 в борьбе с туберкулезом в стране в те годы, а затем был был осуществлен выпуск готового лекарственного средства. В 1970-е годы по заказу Министерства медицинской промышленности была выпущена первая партия ноотропных средств для повышения умственной активности. «АКРИХИН» становится основным производителем фармсубстанций в СССР, обеспечивающим 24% от выпуска всех субстанций в Советском Союзе. Тогда же субстанции «АКРИХИНа» экспортируются в 54 страны мира. В 80-е «АКРИХИН» находит новый путь в меняющихся экономических условиях. Компания подписывает соглашение с фирмой KRKA (Словения) о запуске первого кооперационного проекта по производству готовых лекарственных форм, что предопределило дальнейший путь компании как производителя готовых лекарственных средств. В 90-ые «АКРИХИН» становится первой компанией, заключившей лицензионное соглашение с американским партнером Bristol-Mayers Squibb по выпуску сердечно-сосудистых препаратов. На производственной площадке «АКРИХИНа» в рамках партнерства был создан первый в стране промышленный цех, полностью отвечающий стандартам GMP. Также в 90-е годы «АКРИХИН» начинает развивать стратегическое направление по выпуску препаратов для лечения диабета. В 2000-е «АКРИХИН» осваивает новые терапевтические сегменты и укрепляет существующие (туберкулез, диабет, кардиологию и другие). В 2007 году стратегическим партнером «АКРИХИНа» становится крупнейшая польская фармацевтическая компания Polpharma. С этого времени компании тесно сотрудничают в области разработки, производства, продвижения и дистрибуции лекарственных средств.

Сегодня «АКРИХИН» входит в ТОП 5 крупнейших локальных производителей. В портфеле компании более 150 лекарственных препаратов наиболее социально значимых направлений – кардиология, неврология, туберкулез, диабет, эндокринология. В ближайшие два года портфель пополнится лекарствами для лечения ВИЧ/СПИД, онкологии, трансплантологии. Новые продукты являются как результатом научно-исследовательской деятельности «АКРИХИНа», так и выводятся в рамках сотрудничества с зарубежными и российскими партнерами. Упрочит позиции «АКРИХИНа» и реализация инвестиционного проекта по модернизации и расширению производства в период с 2010 по 2014 гг.

Вся история «АКРИХИНа» — подтверждение того, что компания никогда не специализировалась на выпуске какой-то определенной группы препаратов. Научный и промышленный потенциал «АКРИХИНА», уровень подготовки кадров позволяли ставить на производство медикаменты, наиболее востребованные российским здравоохранением в конкретный период.

«АКРИХИН» благодарит своих постоянных партнеров, экспертов, медицинское и фармацевтическое сообщество за долгосрочные партнерские отношения, которые помогают компании уже на протяжении 75 лет выпускать жизненно важные лекарственные препараты, чтобы помогать людям быть здоровыми.

Чешской республике, как и другим странам Европы, для выживания необходима качественная транспортная система. Но не каждый знает, что история скоростных дорог Чехии началась с автомагистрали Д1.

В наши дни поездка на расстояние в 100 км займёт не дольше полутора часов, а если выехать на автомагистраль – и того меньше. Но если дороги начали массово появляться ещё в древнем Риме, то автомагистрали – сравнительно новое понятие.

Так, первые автобаны в большинстве стран Европы начали функционировать только в середине ХХ-ого века. Если говорить о Чехии, то здесь первенцем было шосcе Д1.

Главная транспортная артерия Чехословакии берёт свое начало в Праге, проходит через Брно и Остраву, а затем пересекает всю Словакию в направлении Братислава-Тренчин-Кошице-Украина. На данный момент Д1 остаётся главной и самой длинной автомагистралью Чешской республики общей протяжённостью 272 км (на чешской территории). Часть знаменитого автобана входит в состав Панъевропейского транспортного коридора.

Д1 – начало всех начал

С ростом индустриализации в Европе 20-х годов ХХ-ого века стало понятно, что старые дороги не выдерживают нагрузки. Исключением не стала и Чехия. И поэтому уже в 30-х годах у правительства зародилась идея соединить Прагу и Брно скоростным шоссе. Первоначально хотели даже построить трансчехословацкую трассу, которая бы связала город Хеб, что на западе Чехии, и украинский ныне город Хуст, что находится на границе с Румынией. Но этот план не вызвал особого энтузиазма у властей.

Томаш Батя, известный производитель обуви, предложил своё видение автомагистрали, только теперь она была короче и проходила только через Чехию. Любопытно то, что он хотел построить её на свои средства. По всей вероятности, последний пункт был существенным аргументом, и несмотря на недоработки, план был одобрен. Но и ему не суждено было сбыться, ведь после того, как Чехословакия в 1938 г. перешла под контроль Германии, идею автомагистрали нужно было переосмыслить.

Сказано – сделано. Уже в январе 1939 г. план новой магистрали, ведущей из Праги до словацкой границы, был одобрен и строительство началось. К 1942 г., на момент когда строительство остановилось из-за оккупации страны немецкими войсками, удалось проложить 300 км дороги.

После войны строительство то начиналось, то прекращалось, и в 50-х годах вообще было заморожено. Тогда стране было не до автомагистрали, она строила светлое социалистическое будущее. Затем, в 1963 году, шоссе решили, всё же, достроить, и в 1971 г. открыли первый участок «Прага – Мирошовице».

И только в 1980 г. автомагистраль наконец-то достигла Брна, после чего достраивались лишь дополнительные участки дороги. Так, в нынешнем году был закончен участок «Ржиковице – Кромержиж» в Злинском крае. А в следующем году планируется соединить автомагистраль с польским Богомилом.

…неуловимо напоминающее гладильную доску

В каком состоянии находилась дорога при немцах, мы сказать не можем, но вот при чехах стало явно что-то не так. Каждый, кто когда либо ездил даже на автобусе по Д1, знает, что трясёт на шоссе так, что и книжки-то почитать нельзя. Невольно воспоминая Гоголя и его пассажи о «трясучести» русских дорог… Но то Россия, XIX-й век! А это – сердце Европы, третье тысячелетие!

Тряска обусловлена оригинальной техникой, которую использовали строители шоссе – вместе нормальной подушки и асфальта автобан выложили бетонными плитами, стыки между которыми до сих чувствуются под несколькими слоями дорожного покрытия.

Сегодня по автобану Д1 ежедневно проезжает до 50 тыс. транспортных средств в день. Вместе с этим разрешённая максимальная скорость на магистрали меньше, чем на магистралях Европы – 130 км/ч. А потому на rout D1 ложится действительно весомая нагрузка, облегчить которую сможет лишь капитальный ремонт и расширение или увеличение числа полос.

Дорога вне жизни

Среди водителей Д1 не пользуется большой популярностью. В 2008 г. на одном из участков магистрали из-за непогоды образовалась самая длинная автомобильная пробка за всю историю Чехии. Тогда в сорокакилометровой пробке оказалось около 20 тыс. людей. Конечно, происшествия такого масштаба скорее исключение, чем правило, но обычные аварии и пробки случаются здесь достаточно часто.

Статистика гласит, что больше всего аварий происходит на сотом километре по направлению из Праги. За первое полугодие 2008 г., к примеру, он видел 63 автокатастрофы. На втором месте «по популярности» у автомобилистов пользуется десятый километр у Ржичан, а на третьем –двести первый.

Если рассматривать аварийность по участкам, то это: с 11-ого по 20-й км, с 91-ого по 100-й км и с 201-ого по 210-й км. Аварии на этом шоссе происходят чуть ли не каждую неделю. Пока полиция занимается устранением их последствий, водителям остаётся лишь сидеть в машинах и ждать.

«Шоссе смерти» известна агрессивностью вождения. Именно на ней водители чаще всего разгоняются до 190-200 км/ч. Существует версия, что причиной частых аварий является расположение некоторых участков шоссе над разломами в земной коре или на границе двух геопатогенных зон. Так на отрезке 82-95 км Д1 недалеко от Гумпольца встречаются две активные зоны. Их поле, говорят, может отрицательно влиять на водителей и даже на какие-то мгновения ввергать их в микросон.

Правительство Чехии пытается решать проблемы по мере их поступления. Сейчас в планах находится проект по расширению участка «Прага – Брно» до шести полос. Но как всегда всё упирается в деньги. Эксперты посчитали, что на расширение каждого километра пути понадобится столько же средств, сколько нужно на снос и постройку совершенно нового участка.

Коврыженко Артём

Общий объем инвестиций в коммерческую недвижимость в Европе вырос в третьем квартале этого года, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, на 7% - до 26,3 миллиарда евро, говорится в исследовании компании CBRE.

Как уточняется в нем, по отношению ко второму кварталу этого года рост составил 2%.

"Стабильность стоимости активов на рынке коммерческой недвижимости и неослабевающий интерес со стороны инвесторов привели к росту инвестиционной активности в Европе в третьем квартале 2011 года", - говорится в материалах.

Из них следует, что наиболее заметный показатель по росту объемов инвестиций в третьем квартале показали Италия (на 69%) и Франция (на 42%).

"В случае Италии резкий скачок обусловливается достаточно низким уровнем инвестиционной активности на протяжении второго квартала, а также одной или двумя крупными сделками, завершенными в третьем квартале, что увеличило квартальный объем. Во Франции увеличить количество транзакций помог прирост новых помещений на рынке Парижа", - поясняют эксперты.

В то же время, обращают внимание они, в долгосрочной перспективе как наиболее быстрорастущий регион выделяется Центральная и Восточная Европа с точки зрения инвестиций в рынок недвижимости в 2011 году.

"Объем инвестиций за весь год составил 8 миллиардов евро к концу третьего квартала, что значительно превышает сумму в 5,1 миллиарда евро, зафиксированную за весь 2010 год", - указывается в докладе.

В нем заключается, что на большинстве рынков Центральной и Восточной Европы отмечается рост активности, однако инвестиции по-прежнему сосредоточены на основных рынках (Польша, Чехия и Венгрия), а также на восстанавливающемся рынке России.

Урожай яблок в этом году на Украине может представить угрозу для польских фермеров, в первую очередь тех, кто экспортирует в Россию – основному потребителю. В связи с этим польские садоводы опасаются "яблочной войны" с Украиной, пишет Rzeczpospolita.

Система хранения на Украине недостаточна развита, экспорт украинских яблок пока не впечатляет, отмечает издание. Основная часть урожая продается сразу после сбора, в отличие от польской продукции, которая начинает доминировать на российском рынке в зимние месяцы. Польские производители обеспокоены тем, что если в ближайшие годы объем хранилищ на Украине увеличится, а к этому дело идет, тогда украинские садоводы выдавят с российского рынка польских поставщиков, в первую очередь благодаря конкурентоспособной цене, передают "Комментарии".

По статистическим данным, урожай яблок в этом году на Украине составит 1,049 млн тонн, что на 17% больше, чем было собрано в 2010 г., когда этот показатель составил 897 тыс. тонн.

Отметим, что в этом году рост урожая яблок оценивают на уровне 11% по сравнению с прошлым годом.

Президент Польши Бронислав Коморовский подписал официальное постановление о созыве нового состава парламента страны - первое заседание Сейма состоится 8 ноября в 11.00 (13.00 мск), сообщает Польское агентство печати.

Девятого октября в Польше состоялись очередные выборы в парламент. По официальным данным Государственной избирательной комиссии (ГИК) Польши, обнародованным во вторник, в Сейм (нижняя палата парламента) прошли пять политических субъектов, преодолев пятипроцентный барьер.

Правящая партия "Гражданская платформа" (лидер - действующий премьер-министр Польши Дональд Туск) получила 39,18% голосов избирателей (207 депутатских мандатов), оппозиционная партия "Право и справедливость" (лидер - Ярослав Качиньский) - 29,89% (157 мандатов), новый политический субъект "Движение Паликота" (лидер - Януш Паликот) - 10,02% (40 мандатов), Польская крестьянская партия (лидер - действующий вице-премьер Вальдемар Павляк) - 8,36% (28 парламентариев), а Союз демократических левых сил (лидер - Гжегож Наперальский) - 8,24% (27 мандатов).

В Сейм избран также один представитель немецкого национального меньшинства.

Все избранные депутаты принесут присягу на верность народу. Будут избраны спикер и вице-спикеры парламента.

Нынешний премьер Дональд Туск выступит перед Сеймом и официально уйдет в отставку. Президент Польши выступит перед новым Сеймом с речью о важнейших задачах правительства. В тот же день, как ожидается, Коморовский поручит Туску как лидеру победившей на выборах партии сформировать новый кабинет министров.

Новым спикером Сейма станет, вероятно, Эва Копач (от партии "Гражданская платформа") - министр здравоохранения в правительстве Туска. В случае избрания Копач станет первой женщиной спикером парламента за всю историю Третьей Речи Посполитой (Третьей Республики). Леонид Свиридов

Представители Белорусской железной дороги выступили на заседаниях V Белорусского транспортного конгресса, который проходил в рамках Международной выставки "Транспорт и логистика-2011".Специалисты Белорусской железной дороги приняли участие в заседаниях V Белорусского транспортного конгресса, где представили потенциал магистрали в развитии Евро-Азиатских транзитных сообщений, а также обсудили мировые тенденции развития транспортных и логистических систем, создания современных логистических центров, привлечение международных грузопотоков.

Выгодное геополитическое расположение Белорусской железной дороги на перекрестке II и IX международных транспортных коридоров, предопределило ее роль как важнейшего связующего звена в обеспечении торгово-экономических связей стран Евросоюза и Азиатско-Тихоокеанского региона.

Учитывая активизацию процесса развития торгово-экономических отношений между Европой и Азией, одним из приоритетных направлений деятельности Белорусской железной дороги является создание привлекательных условий для транзита грузов на межконтинентальном транспортном рынке. В январе-августе текущего года по белорусской магистрали было перевезено 99,8 млн. т грузов или 111,7% к аналогичному периоду прошлого года. В том числе, транзит грузов составил более 34,2 млн. т, что на 14,2% больше, чем по итогам восьми месяцев 2010-го.

Основные мощности перегрузочной и складской инфраструктуры Белорусской железной дороги сосредоточены на погранпереходах с Польшей. Складские помещения в Бресте могут разместить в таможенном режиме склада временного хранения около 100 тыс. т грузов. Более того, существующие перегрузочные мощности позволяют увеличить переработку грузов в два раза.

Для формирования комплексных высококонкурентоспособных логистических услуг магистраль проводит активную работу по совершенствованию нормативно-правовой базы, развитию приграничной инфраструктуры, модернизации грузовых терминалов, закупке специализированной техники, внедрению современных информационных технологий и др.

На базе существующих предприятий Белорусской железной дороги создается разветвленная транспортно-логистическая сеть. Уже сегодня по желанию заказчика магистраль может производить доставку груза получателю в Западной Европе непосредственно "до двери" и "точно в срок".

Кроме этого, магистраль проводит работу по созданию транспортно-логистических центров как на базе имеющейся складской инфраструктуры, так и путем совместных проектов с различными организациями Беларуси. Сегодня на дороге функционирует Центр управления перевозками (ЦУП), основой которого является концентрация диспетчерского руководства перевозочным процессом. Для оптимизации грузовой и коммерческой работы в 2012-2013 гг. планируется создание Центра транспортного обслуживания клиентов (ЦТО). На его базе будет организована круглосуточная "горячая линия", специалисты которой смогут оказать любую консультационную помощь клиентам по вопросам осуществления грузовых перевозок.

Привлечению дополнительных грузопотоков способствует проводимая Белорусской железной дорогой гибкая тарифная политика. При ее формировании особое внимание уделяется совершенствованию тарифов для наиболее массовых грузов - каменный уголь, черные металлы, нефтепродукты, минеральные удобрения, строительные, лесные грузы. Для них применяются специально разработанные понижающие коэффициенты и фиксированные ставки по конкретным маршрутам.

Новые перспективы развития транзитных грузоперевозок открывает Таможенный союз Беларуси, России и Казахстана, создание Единого Экономического Пространства. Учитывая мировую тенденцию контейнеризации перевозок грузов, Белорусская железная дорога активно участвует в реализации новых проектов по перевозке грузов контейнерными поездами. Нынешний год не стал исключением. В марте стартовал контейнерный поезд сообщением Чунцин-Дуйсбург, следующий по территории Китая, Казахстана, России, Беларуси, Польши и Германии. На сегодняшний день по территории Беларуси проследовало уже 11 контейнерных поездов сообщением Чунцин (Китай)-Дуйсбург (Германия). Движение поезда организовано на регулярной основе. Реализация нового проекта представляет собой значимый шаг в развитии контейнерных перевозок в сообщении Азия-Европа. Одним из преимуществ нового поезда является доставка груза из Чунцин в Дуйсбург в минимально короткие сроки - 15-16 суток, что в 2,5 раза быстрее, чем при транспортировке морским транспортом.

Кроме этого, в настоящее время по белорусской магистрали перевозят грузы международные контейнерные поезда: "Фольксваген РУС", "Пежо-Ситроен", "Восточный ветер", "Казахстанский вектор", "Монгольский вектор", курсирующие по II-му Общеевропейскому транспортному коридору, а также "ZUBR" и "Викинг", соединившие страны Балтийского и Черноморского регионов.

США приглашают Россию поучаствовать в тестовом испытании американской системы противоракетной обороны Европы (ЕвроПРО), сообщил генерал Патрик О'Рейли на форуме в рамках Атлантического совета, передает Reuters.

"Это маленькие ракеты... они далеко не летают", - заверил О'Рейли. Москве предложено воспользоваться своими радарами и другими радиолокационными системами, чтобы убедиться не только в способности своевременно увидеть летящую ракету, но и обезвредить.

Заместитель госсекретаря США по контролю за вооружением и международной безопасности Эллен Тошер отметила, что Вашингтон пока не может предоставить юридически обязывающие гарантии, но готов выслать письменные заверения в ненаправленности ЕвроПРО против Москвы.

 Тошер подчеркнула, что не в состоянии предсказать, достигнут ли США и РФ договоренности в сфере сотрудничества по ЕвроПРО к саммиту НАТО в мае 2012 года. "Чем ближе к концу срока, тем сложнее будет (вписать Россию - Reuters), так как опция для присоединения к системе скоро закроется. Она не бесконечна", - напомнила заместитель Хиллари Клинтон.

Пресс-секретарь Пентагона Ричард Ленер подтвердил, что США будут только рады, если Москва проверит функционирование ЕвроПРО с помощью своих радаров, однако раскрывать специальную информацию по деятельности системы не будут.

ЕвроПРО, по мысли Вашингтона, должна защитить страны НАТО от ракетного удара со стороны КНДР, Ирана, Сирии и Ливии.

Изначально предполагалось, что противоракетная база разместится в Польше, а в Чехии появится американский радар. В середине сентября Вашингтон договорился со Стамбулом о размещении радиолокационной системы в иле Малатья на юго-востоке Турции. Управление будет осуществляться из Германии. 

Чужая колея

Прибалтика удалится от России по шпалам

Михаил Кукушкин

Евросоюз торопит прибалтийские страны с решением по участию в европейском железнодорожном проекте Rail Baltica. В его рамках Литве, Латвии и Эстонии необходимо обзавестись колеей европейского стандарта взамен российского. Проект напрямую не затрагивает интересы России, но сводит на нет шансы развития трансконтинентальных транспортных коридоров из Европы в Азию на нашей территории.

Rail Baltica призвана обеспечить странам балтийского региона и Польши возможность быстрого сообщения между собой и Западной Европой. В геостратегическом плане значение новой магистрали определяется тем, что она обходит территорию Российской Федерации (Калининградскую область) и другой важный железнодорожный узел СНГ — белорусский Гродно. После того, как проект будет реализован, шансы России на то, чтобы начать извлекать выгоду из своего географического положении между Европой и Азией, станут призрачными. В Rail Baltica будут вложены огромные ресурсы, значит, финансирование европейских проектов, в которых заинтересована Россия, окажется под большим вопросом. Речь идет, в частности, о совместных планах по продлению существующей железнодорожной колеи до Вены. Кроме того, отказ от российских технологий на железных дорогах Прибалтики лишает наши машиностроительные предприятия шансов на участие в модернизации этих магистралей.

Наиболее радикальная версия проекта Rail Baltica подразумевает, что под него будет создана абсолютно новая линия стандарта 1435 мм взамен российских 1520 мм. Правда, рассматривается и «облегченный» вариант: частично использовать существующие в Прибалтике железнодорожные пути российского стандарта. В любом случае магистраль будет переориентирована с направления «запад–восток» на «север–юг», она должна соединить Хельсинки с Варшавой, пройдя через столицы всех прибалтийских государств — Таллин, Ригу и Вильнюс.

В Прибалтике относятся к европейской идее по-разному. Так, 11 октября литовский парламент проголосовал за то, чтобы признать участок Rail Baltica, проходящий по территории этой республики, проектом государственной важности. Здесь уже начались работы по строительству новой железнодорожной линии. В Латвии пока не пришли к решению. «Вы знаете, недавно у нас были выборы. Теперь, я думаю, те, кто едет по колее шириной 1520 мм, будут плохими, а те, кто поедет по колее 1435 мм, — будут хорошими», — высказался на этот счет президент государственного АО «Латвийская железная дорога» Угис Магонис. Это заявление он сделал на форуме «Стратегическое партнерство 1520», завершившемся вчера в Риге. Представители всех трех государств Балтии собирались, чтобы обсудить вопросы сотрудничества с российскими железнодорожниками. Магонис сообщил, что сейчас около 70% грузов на Латвийской железной дороге — российские или следующие через территорию России, что и определяет на сегодня их приоритеты.

Председатель правления АО «Эстонская железная дорога» Кайдо Симмерманн объяснил, что его задача несколько проще, так как на территории Эстонии маршрут Rail Baltica совпадает с существующими железнодорожными путями, поэтому здесь речь идет лишь об их модернизации. Однако он предупредил, что, несмотря на желание Евросоюза, колея в 1435 см появится не раньше, чем через 10 лет. Однако Евросоюз намерен ускорить процесс. Сомнения скептиков связаны преимущественно со стоимостью проекта. При использовании колеи шириной 1435 мм, как подсчитала британская компания Aecom Ltd., проект обойдется трем странам Балтии в 3,68 млрд евро. Но 12 октября координатор Rail Baltica от Еврокомиссии Павел Теличка пообещал, что EC в 2014–2020 годах возьмет на себя 85% стоимости.

Президент ОАО «Российские железные дороги» Владимир Якунин уже посоветовал прибалтийским партнерам вложить средства в разработку «конвертируемого» подвижного состава, который мог бы циркулировать по сетям любых параметров за счет колесной тележки с изменяемой шириной.