Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Инновации на экспорт. Как работают московские технологические компании

Москва остается одним из крупнейших производственных центров в России, более того, компании, работающие в городе, все активнее поставляют собственную продукцию на экспорт. Этому способствует то, что производители наукоемких и инновационных товаров имеют особые преимущества, позволяющие повысить конкурентоспособность не только на внутреннем, но и на зарубежных рынках. «Ъ-Review» поговорил с представителями четырех технологических компаний, успешно работающих в городе.

Трансформация в энергетике

Цифровизация является ключевым трендом современной электроэнергетики, так как позволяет провести широкую автоматизацию материалоемких (material-based) предприятий. Основным игроком в этой области в России является компания «Профотек» — производитель оптических электронных трансформаторов тока и напряжения.

«Профотек» был основан в декабре 2010 года. Группа ученых фрязинского Института радиоэлектроники разработала технологию проведения высокоточных измерений на объектах с напряжением от 110 до 750 кВ с дальнейшим формированием данных в цифровом формате. Этот проект привлек внимание РОСНАНО: совместно с другими партнерами в «Профотек» было инвестировано около 1 млрд руб. Изначально производство находилось во Фрязино, но в 2018 году компания стала резидентом ОЭЗ «Технополис «Москва», куда были перенесены лаборатории компании.

Сегодня портфель заказов составляет более 500 млн руб., компания успешно продвигает продукцию на международные рынки. Среди партнеров предприятия — крупные игроки на рынке энергетики, такие как Hydro Quebec (Канада), KEMA (Нидерланды), EFACEC (Португалия), Electrosoul Brazile (Бразилия), EDF (Франция), Terna (Италия).

Главным способом продвижения собственной продукции на зарубежных рынках в «Профотеке» считают участие в международных выставках и научных конференциях. В связи с узкой спецификой компании одна из основных задач — формирование спроса путем заявления о себе. В компании отмечают частое использование агрессивных тактик маркетинга: еще малоизвестный продукт обязательно нужно презентовать на выставках, даже когда у компаний-конкурентов есть схожий продукт — такие стенды провоцируют конкурентов также рассказывать о своем аналоге, тем самым расширяя рынок и спрос на продукцию в целом.

«Знакомство с первым стратегическим партнером швейцарской компанией Condis (ex Maxwell) состоялось в рамках выставки CIGRE (Conseil International des Grands Reseaux Electriques, ведущая всемирная ассоциация электроэнергетики в мире.— «Ъ») в Париже. Кооперация оказалась плодотворной: использование швейцарских емкостных делителей в составе комплексного решения повысило его качество и точность. Впервые совместный проект реализовали в Европе на подстанции Groupe E. Соглашение о сотрудничестве с Condis положило начало глобальной экспансии. В 2018 году было подписано соглашение с португальской корпорацией EFACEC, в 2019-м — с Nano Imports General Trading (ОАЭ). Недавно был подписан меморандум о продвижении продукции „Профотек“ в Корее»,— пояснили в компании.

Еще одним важным фактором успеха является креативная команда, которая любые задачи и события конвертирует в возможности для продвижения, полагают в компании. «Например, при прохождении сертификационных испытаний в лаборатории КЕМА (Голландия) мы не только подтвердили метрологические характеристики трансформаторов, но и заключили контракт на оснащение лаборатории нашими эталонами»,— рассказали в «Профотеке». Сейчас зарубежные поставки уже обеспечивают 24% выручки.

Большое количество зарубежных партнеров «Профотека», появление новых экспортных проектов не только в Европе, но и в других странах показывает, что продукция компании — российские инновационные технологии — обладает спросом, а используемые «Профотеком» инструменты продвижения своих товаров на зарубежные рынки эффективны. Все это позволяет компании составить конкуренцию не только на внутреннем, но и на внешнем рынке.

Оборудование с интерактивными возможностями

Еще одним разработчиком наукоемкой продукции в столичной ОЭЗ является компания «Некс-Т» (торговая марка NexTouch) — российский производитель электронного интерактивного оборудования, программного и аппаратного обеспечения, а также решений для людей с ограниченными возможностями здоровья по зрению и слуху. Ассортимент выпускаемой продукции включает более 30 типов устройств, ежемесячно производится до 1,5 тыс. единиц оборудования.

В 2017 году компания стала резидентом столичной ОЭЗ, на территории которой работают две производственные площадки, оснащенные оборудованием последнего поколения, а также чистые помещения и R&D-центр для производства высокоточного оборудования и интерактивных систем. Как отмечают в компании, статус резидента ОЭЗ значительно продвинул международную деятельность компании, во многом за счет особых торговых преференций.

Особое внимание в «Некс-Т» уделяют совместному проекту с южнокорейскими партнерами — компанией Dot Incorporation, специализирующейся на разработке смарт-устройств для пользователей с ослабленным зрением. «В 2018 году компания NexTouch приняла участие в выставке Rehacare International (международная выставка, посвященная технологическим новинкам в сфере медицинской реабилитации) в Германии, где заключила договор о трансфере технологий с южнокорейской компанией. Благодаря соглашению к 2020 году в России будет полностью локализовано инновационное производство смарт-устройств для пользователей с ограниченными возможностями здоровья. В рамках проекта уже запущено изготовление двух продуктов: наручных часов для слабовидящих NextWatch и электронных книг NextBook со встроенным динамическим шрифтом Брайля. В том числе будет локализовано производство всех комплектующих, что в будущем позволит адаптировать любые цифровые устройства для пользователей с ограниченными возможностями»,— пояснили «Ъ» в компании «Некс-Т».

У продукции «Некс-Т» не так много аналогов в мире — это обеспечивает производству высокий экспортный потенциал. Сейчас «Некс-Т» также ведет переговоры с компаниями из стран Персидского залива, Индии и странами ЕС о поставках интерактивных комплексов для образования, медицины и специализированных устройств для людей с ограниченными возможностями здоровья.

Микроэлектроника на экспорт

Еще одним крупным московским экспортером является компания «Микрон» — ведущий производитель микроэлектроники в России. Ежегодно завод выпускает более 4 млрд микросхем, которые используются во многих отраслях. Компания считается одним из основных поставщиков российской электроники.

С 2006 года «Микрон» производит билеты для Московского метрополитена, позднее начался выпуск и смарт-карт «Тройка». Также микросхемы компании используются в новых загранпаспортах, «Микрон» разработал и банковский чип, используемый в системе платежных карт «Мир».

В сентябре 2015 года компания стала резидентом ОЭЗ «Технополис «Москва» (тогда это еще была ОЭЗ «Зеленоград»). В компании отмечают, что статус резидента позволяет добиться сокращения расходов при активном сотрудничестве с зарубежными партнерами, так как в рамках ОЭЗ действует режим свободной таможенной зоны. Сэкономленные ресурсы компания вкладывает в научные исследования и запуск новых разработок, что только увеличивает конкурентоспособность на внешних рынках.

Сегодня «Микрон» — предприятие, на котором работают свыше 1,5 тыс. человек, более 500 из них были удостоены государственных наград. Завод поставляет свою продукцию более чем 400 российским заказчикам. При этом предприятие активно развивает присутствие на зарубежных рынках: в компанию также входят торговые представительства в Китае и на Тайване, построен сборочный завод в Шэньчжэне.

Первым опытом международного сотрудничества с иностранными компаниями стала поставка чипов для калькуляторов и электронных часов в 1990 году: завод «Микрон» производил продукцию для южнокорейского гиганта Samsung. В прошлом же году экспорт составил 20% выручки компании. «Мы работаем с десятками компаний различной специализации. Основные заказчики — это компании из стран Юго-Восточной Азии, основные экспортные позиции сегодня — микросхемы памяти, управления питанием, RFID. Идет постоянный поиск новых ниш и развитие продуктовой линейки: в прошлом году „Микрон“ начал производить микросхемы для растущего рынка автоэлектроники»,— сообщил директор по экспорту компании Артур Шипигузов.

Ключевым фактором успешного выхода на зарубежные рынки в «Микроне» считают прохождение международной сертификации. «Мы первыми в отрасли получили сертификат экологического менеджмента, а сегодня имеем весь необходимый набор сертификатов, которые подтверждают соответствие производства мировым стандартам качества. Среди них также есть сертификаты в области управления качеством, охраны окружающей среды и энергосбережения — непрерывный процесс совершенствования и развития является обязательным условием работы на внешних рынках, особенно в сфере высоких технологий»,— пояснил господин Шипигузов.

Другой важный фактор — скорость. Жесткая конкурентная среда требует быстрой реакции и гибкости: ты должен всегда обгонять не только конкурентов, но и самого себя — думать на опережение и иметь бизнес-процессы, соответствующие требованиям высококонкурентного рынка.

При этом рынок микроэлектроники остается одним из наиболее конкурентных: все страны дают преференции собственным поставщикам — даже с уникальными преимуществами пробиться на внешний рынок в разы сложнее, чем закрепиться на внутреннем. «Ценовая конкуренция не самый эффективный способ, так как не работает без государственных программ. Мировая практика показывает, что национальные производители везде имеют значительную поддержку, включая демпинговый ресурс, длинные „дешевые“ деньги, освобождение от налогов и другие инструменты, которые способствуют усилению присутствия на глобальных рынках»,— заключил Артур Шипигузов.

Нанотехнологии без пошлин

Активно в Москве развиваются и компании, работающие в области нанотехнологий. Один из примеров — Нанотехнологический центр композитов (НЦК), ведущий производитель композиционных материалов в России. Компания была основана в 2011 году, суммарные инвестиции в производство, учитывая закупку оборудования и проведения строительно-монтажных работ, превысили 1,5 млрд руб. Продукция НЦК используется в строительстве, производстве автомобилей, спецтехники, беспилотных летательных аппаратов.

«Способность решить сложную задачу в области композитных материалов в условиях дефицита времени и ограниченного бюджета — ключевое конкурентное преимущество, которое делает нашу компанию заметной как на российском, так и на международном рынке. Именно эти качества позволили нам реализовать наш первый значимый проект с европейскими партнерами: доработать конструкцию и технологию, наладить серийный выпуск модульных, полностью композитных кузовов автобусов, не имеющих мировых аналогов. Полученный опыт международного взаимодействия лег в основу дальнейшего развития экспортного направления продаж»,— прокомментировал «Ъ» генеральный директор НЦК Алексей Раннев.

Первый опыт международного сотрудничества компании — производство стеклопластиковых кузовов автобусов для венгерской компании Evopro в 2014 году. Венгерской компании был нужен кузов из композитного материала для производства электробусов — стеклопластик позволяет значительно сократить расходы топлива и повысить дальность хода. В 2016 году эта разработка компании удостоилась престижной международной премии за инновации в городском транспорте JEC Innovation Awards 2016.

Однако настоящий экспортный рывок, как рассказали в компании, пришелся на этот год. Сегодня основной экспортный продукт НЦК — это система внешнего армирования (СВА) CarbonWrap (торговая марка компании DowAksa). Ее поставляют в Турцию, Индию, страны СНГ, также ожидаются поставки и в Европу. Значительные объемы продукции CarbonWrap используются для восстановления и ремонта железобетонных конструкций, усиления мостов, зданий и других сооружений. Так, в июле текущего года в Белоруссии с использованием системы внешнего армирования, произведенной НЦК, были отремонтированы крупнейшие путепроводы «Барановичи-Полесские» и «Западный обход».

«На рынки стран СНГ продукция для СВА успешно продвигается нашими региональными представителями и дилерами. На сегодня это одна из самых удобных и при грамотном проектировании наименее затратных технологий для ремонта и восстановления разрушенных железобетонных конструкций. Гибкая ценовая политика и постоянное наличие продукции на складах позволяют нам вытеснять западные компании, в том числе на рынках стран СНГ»,— пояснил руководитель отдела продаж НЦК Евгений Рафаилов. Также сейчас компания ведет переговоры о поставках газовых футляров на рынок Туркменистана — одного из лидеров по объемам добычи газа.

В сентябре текущего года начались поставки продукции НЦК в Перу. В числе поставляемой продукции — стеклопластиковый профиль и углеродная фибра. Стеклопластиковый профиль планируют применять в конструкции разнообразных ограждений, фибра же будет использована как добавка для улучшения свойств бетона. В ближайшие два года руководство компании рассчитывает достигнуть выручки в 1 млрд руб.

Важным условием конкурентоспособности на внешних рынках в компании считают возможность пользоваться режимом свободной таможенной зоны в рамках преференций ОЭЗ, резидентом которой является НЦК. Это позволяет ввозить сырье без уплаты пошлин при условии дальнейшего экспорта продукции. «Раньше при ввозе сырья мы платили пошлины и НДС, потом перерабатывали, вывозили за рубеж и вновь платили пошлины и НДС, сейчас с того, что перерабатываем и затем экспортируем, мы не платим пошлин и налогов, что позволяет нам конкурировать на мировом рынке. До этого могли только в ноль продавать, а теперь эта экономия — наш заработок»,— отметил Алексей Раннев.

Автор: Владислав Авдеев

Источник: Коммерсантъ

Мир стоит на пороге неизбежного сокращения добычи нефти

Все известные альтернативные источники энергии и технологии могут лишь отсрочить глобальный кризис современной цивилизации

Суммарно открытых в России, начиная с 1950-60-х годов, запасов традиционной нефти в 280 GB даже при сегодняшнем уровне внутреннего потребления около 1.2 GB в год могло хватить стране очень надолго - 230 лет. С тех пор прошло всего 60 лет. Под хвастливые заявления о колоссальных российских запасах было добыто и большей частью распродано уже две трети. И нам сейчас приходится говорить всего о 20-25-ти годах до вынужденного перехода на нетрадиционные и трудноизвлекаемые резервы при сегодняшних темпах добычи или всего о 50-ти годах даже при резком сокращении экспорта.

Никита Юрченко

Не знаю, все ли видели кривую роста населения Земли (рис.1). Очень похожа на школьную гиперболу и в целом напоминает взрывной процесс или взлёт НЛО. Взлёт случился в прошедшем 20-м веке. Если первый миллиард нас образовался на планете за многие сотни тысяч лет примерно к 1800-му году, то на второй хватило уже 130 лет, на третий всего 30, на четвёртый 15 и далее, начиная с 1970 г., нас становится больше на миллиард каждые 12-13 лет. Должен признаться, что только за время моей жизни население планеты увеличилось на 5 миллиардов или почти втрое. Попробуйте продолжить эту кривую хотя бы до 2100 года - бумаги не хватит. Глядя на рис.1, прямо хочется воскликнуть: Ты куда, человечество? Выше только звёзды!

А вот на фоне сильно растянутого последнего по времени интервала данной кривой (начиная с 1920-го года) два других тоже любопытных графика (Рис.2): динамика открытия новых месторождений нефти и динамика её добычи в мире: фактической добычи в прошлом ^[1 и др.^] и варианты прогнозов на будущее из разных авторитетных источников пунктиром ^[2,3,4,5,6]. Эти данные приведены здесь в сглаженном виде с разумной точностью, что не меняет сути дела. Обе кривые имеют вид колокола: рост, максимум и спад. Если бы добыча сразу следовала за открытием новых месторождений, то эти кривые бы почти совпали. Реально добыча сильно отстаёт и сначала может быть много меньше разведанных запасов (как это и происходило в 1950-х и 1960-х годах). Поэтому максимум второй кривой более чем на полвека запаздывает. Однако площадь под обеими кривыми должна быть одинакова, отражая тот факт, что суммарная добыча не может превзойти то, что было суммарно открыто.

Тут надо уточнить, что если кривая добычи достаточно точно известна, то кривая разведываемых извлекаемых запасов сильно зависит от достоверности публикуемых разведданных, подхода к их оценке, уровня развития технологий добычи, текущей стоимости нефти и т.п. Даже для традиционной нефти задача определения её запасов не однозначна: при стоимости барреля нефти на рынке 20 долларов запасы весьма ограничены, при стоимости 100 долларов становится рентабельной добыча сырья из более труднодоступных или удалённых месторождений. Поэтому с учётом тенденции роста мировых цен на нефть, а также благодаря усовершенствованию технологий добычи, ежегодная переоценка мировых т. н. "доказанных запасов" сырья регулярно обнаруживает их формальное увеличение, иногда даже большее, чем текущая годовая добыча, хотя реальное количество нефти под землёй не прибавляется. Это объясняет и разницу в прогнозах на будущее. Кстати, как видно из Рис.2, прогнозы, сделанные в 2007-2015 не сбылись - благодаря усилиям нефтяников добыча пока увеличивается.

До сих пор мы говорили о ресурсах традиционной нефти, технология добычи которой хотя и не проста, но давно освоена, а себестоимость представляется на сегодняшний день приемлемой. Оценки полного количества традиционной нефти на планете в последние годы менялись примерно от 2200 до 2700 GB (миллиардов баррелей, 7.4 GB = 1 млрд тонн) ^[1,3,4,7], из которых более 1450 GB уже добыто и осталось 800-1200 GB, чего при сегодняшних темпах добычи должно хватить на 25-35 лет. Это означает, что пик добычи обычной нефти уже пройден и предстоит постепенно ускоряющееся снижение. На рис.2, в частности, видно, что годовой объём мировой нефтедобычи уверенно превысил объём вновь разведываемых запасов ещё в 1984 г. Если в 1960-х годах открывали на порядок больше нефти, чем добывали, то сейчас ситуация прямо противоположная.

Исчерпание традиционных запасов вынуждает искать возможности добычи нетрадиционной или т.н. "неконвенциальной" нефти. Это большие запасы тяжелой нефти в битуминозных песках Канады и Венесуэлы, запасы сланцевой нефти из труднопроницаемых пластов в США, нефть арктического шельфа России и т.п. В целом, оцениваемые полные запасы неконвенциальной нефти в мире даже превышают запасы традиционной. Но сложность и стоимость добычи такой нефти пока значительно выше и технологии часто только отрабатываются. К тому же добыча такой нефти часто сопряжена с нанесением значительного вреда окружающей природе. В общемировом объёме добычи углеводородов доля сырья с неконвенциональными условиями залегания пока не превышает нескольких процентов и в целом этот резерв у многих геологов-аналитиков большого энтузиазма не вызывает ^[8]. Но всё же определённые перспективы здесь конечно есть.

С учётом такого рода дополнений и уточнений на значительный рост цены и возможность освоения части трудноизвлекаемой и нетрадиционной нефти оставшихся в мире "доказанных запасов" - их порядка 1700 GB - при сегодняшних темпах добычи может хватить уже примерно на 50 лет ^[1]. Однако постепенное снижение добычи может начаться значительно раньше. Многие страны из добывавших ранее значительные объёмы нефти уже прошли свои пики добычи и находятся на спаде ^[8,9]: Ливия 1970, Румыния 1977, Индонезия 1991, Египет 1996, Аргентина 1998, Великобритания 1999, Австралия 2000, Норвегия 2001, Мексика 2004, Алжир 2008, Азербайджан 2009, Китай 2015, Ангола 2016 и др. Большинство же из основных на сегодня поставщиков нефти находятся в районе максимума или слабого роста добычи - это Россия, США, Саудовская Аравия, Иран, Кувейт, Бразилия. Значительный запас роста по данным ^[10] остаётся у Канады, Ирака, ОАЭ, а мир в целом может преодолеть пик в районе 2021 г. или в интервале 2020-2030 гг. по более оптимистичным прогнозам.

В то же время, несмотря на тенденции к экономии и поиски альтернатив, мировое потребление нефти растёт и за последние 10 лет увеличилось на 15% ^[1]. При этом, если в Европе и Северной Америке оно в среднем почти не изменилось (а в Японии, Италии, Греции даже сократилось на 21-27%), то у некоторых крупных потребителей в Азии, таких как Индия и Китай, возросло на 64-70%, отчасти конечно из-за низкой базы. Здесь разрыв между спросом и добычей будет и далее стремительно расти, что потребует дальнейшего увеличения импорта. Что касается глобального потребления энергии в мире в целом, то последние 25 лет оно росло почти вдвое быстрее, чем численность населения ^[1]. Доля же традиционной нефти в мировых запасах органического топлива составляет лишь 7%, а в потреблении сегодня - 33%, т.е. нефть может быть выработана намного раньше газа и угля. Наверное нет необходимости добавлять, что нефть используются не только как основа топлива для автомобилей и самолётов, сельскохозяйственной и строительной техники, но и в большом количестве расходуется в нефтехимии: пластмассы, пленки, синтетические ткани, каучуки, масла, краски, удобрения, лекарства, продукты питания, битум для асфальта и многое другое. По сути это материальная основа сегодняшней экономики.

Процитирую сообщение РИА Новости от ноября 2018 ^[11]: Международный инвестбанк Goldman Sachs предупреждает, что к середине следующего десятилетия мировая экономика столкнется с дефицитом нефти и цены резко вырастут.. Международное энергетическое агентство (МЭА) тоже предупреждает о риске существенного дефицита нефти на мировом рынке к середине следующего десятилетия: "Мы наблюдаем серьезную проблему, — отмечает глава организации Фатих Бироль. — С одной стороны, сильный спрос на нефть, чему способствуют грузовики, самолеты, суда и, возможно, самое важное — нефтехимическая отрасль. С другой — когда мы смотрим на инвестиции и одобренные на сегодня проекты, видим серьезный разрыв между ростом спроса и перспективами добычи". На сланцевую отрасль США надеяться не приходится. "Чтобы избежать значительной нехватки поставок к 2025 году, необходимо нарастить добычу на десять миллионов баррелей в сутки, — сообщил Бироль. — Это было бы просто чудом" (выделение текста в цитатах везде добавлено автором статьи).

Между тем, эффект даже небольшого спада нефтедобычи может быть опустошительным. Например, во время «нефтяного шока» 1970-х всего лишь 5%-й дефицит привел к четырехкратному росту цен на нефть. То же самое несколько лет назад произошло в Калифорнии с природным газом: из-за спада добычи на 5%, цены взлетели на 400%. К счастью, те кризисы были только временными ^[14]. Не хочу описывать здесь катастрофические последствия возможного нефтяного кризиса для цивилизации. Полный анализ всех аспектов этой проблемы можно найти в презентации бывшего директора BP (Jeremy Gilbert^[12]) и ряде других исчерпывающих аналитических обзорах ^[13,14,15 и др.^].

Итак, мир на пороге неизбежного сокращения добычи нефти, чреватого глобальным кризисом современной цивилизации. К сожалению, все известные альтернативные источники энергии и технологии могут лишь отсрочить этот кризис [12,14]. Решения проблемы пока нет. Вероятно шанс для человечества найти пока неизвестный ему выход пропорционален длительности периода снижения добычи, т.е. плавности и растянутости перехода к новому энергетическому укладу. Следовательно разумно уже сейчас начать ограничивать добычу, а не прятать голову в песок и ждать обвала.

Теперь о главном. Россия. Наша энергетическая держава прошла пик добычи около 4.2 GB в год в 1980-х, затем в 1990-х спад почти наполовину, но за последние 20 лет нарастила добычу до уровня пика 1980-х, что позволило резко увеличить экспорт. За всё прошедшее время из российских недр было добыто более 180 GB (миллиардов баррелей) нефти ^[10]. А сколько же нефти у нас осталось? Однозначного ответа объективно не существует.

Согласно экспертной оценке международного Общества инженеров-нефтяников (SPE), а также CIA World Factbook 2019, российские доказанные запасы составляют порядка 80 GB ^[16]. По данным ежегодного Статистического обзора мировой энергетики BP ^[1] несколько больше - 106 GB. По данным Роснедра ^[17] балансовые запасы нефти категории АВС1 в России в 2016 г. превышали 130 GB, но с оговоркой, что две трети из них относятся к категории трудноизвлекаемых (ТрИЗ). О таком же уровне российских запасов говорилось и в "Прогнозе развития энергетики мира и России 2016" ^[18].

В недавнем докладе Минприроды РФ "О состоянии и использовании минерально-сырьевых ресурсов РФ в 2016-2017 годах" в суммарные извлекаемые запасы включены более 80 GB запасов категории B2C2, всего получилось уже около 220 GB ^[16]. Но глава Минэнерго Александр Новак пояснил ^[19], что эти запасы делятся на коммерчески извлекаемые и коммерчески неизвлекаемые. При существующей фискальной системе коммерчески извлекаемых примерно 50%, то есть порядка 110 GB. Новак также отметил, что качество запасов, которые ставятся на баланс, сильно отличается от того, что ставилось раньше — это в основном мелкие месторождения, трудноизвлекаемые, а крупных открывается мало.

Таким образом, центральным вопросом является то, что, как было признано в ^[17], 65% от общего объема наших разведанных запасов относятся к категории трудноизвлекаемых (ТрИЗ), и их доля увеличивается за счет продолжения преимущественной разработки легкоизвлекаемых запасов. Обеспеченность добычи без учета ТрИЗ нефти составляет не более 20 лет. Без вовлечения в разработку ТрИЗ нефти, удержать достигнутый уровень добычи в период после 2020 г. будет практически невозможно.

Приведём некоторые пояснения на эту тему руководителя направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никиты Масленникова ^[19]: "Легкодоступные месторождения на сегодня либо выработаны полностью, либо находятся близко к этому порогу. Поэтому общий тренд нефтедобычи — переход от легкодоступной нефти к более трудным месторождениям, т.н. ТРиЗам. Это и месторождения глубокого залегания, и сланцевая нефть, как в Баженовской свите в Западной Сибири, где приходится бурить на глубину свыше одного километра, а выход нефти из скважины низкий и быстро исчерпываемый. Кроме того, на ТрИЗах огромные объемы горизонтального бурения, плюс необходимость применять новые технологии по гидроразрыву пласта и закачки туда химических реагентов."

"Есть и другое направление, помимо ТРИЗов — взять все, что осталось в нынешних выработанных месторождениях. Для понимания ситуации: сейчас вклад ТРИЗов в нефтедобычу — всего 7%, остальное дают традиционные месторождения, которые близки к исчерпанию. Из-за несовершенства технологий эти месторождения обладают ресурсом, который сегодня не используется. Очень часто месторождение считается выработанным, хотя дебет нефти там еще очень значительный. Проблема в том, что нынешний технологический уровень добычи в России отличается низким коэффициентом извлечения нефти — в целом по стране он всего 26%. Для сравнения: коэффициент извлечения нефти в Америке — 42%, в Норвегии — свыше 50%, особенно на шельфовых месторождениях" ^[19].

Согласно ^[18], за период с 1991 по 2015 г. совокупный прирост запасов нефти в России формально составил более 10 млрд тонн (т.е. 75 GB, что близко к реальной добыче за тот же период), однако, этот прирост был достигнут в первую очередь за счет изменения категорийности запасов и вовлечения в эксплуатацию месторождений, открытых еще в советское время. Для сохранения текущего уровня добычи до 2040 г. потребуется не меньший прирост запасов за 25 следующих лет. "Это чрезвычайно амбициозная задача, сравнимая с двумя сланцевыми революциями в США."

Если учесть все эти обстоятельства, то можно сделать вывод, что продолжение добычи традиционной нефти в России обеспечено запасами в объёме не более 80-100 GB плюс возможные открытия новых. 80-100 GB это лишь половина того, что было добыто за все предыдущие годы (180 GB ) и при сегодняшней интенсивности добычи нефти (~4 GB/год) соответствует 20-25-ти годам до полного исчерпания традиционной нефти в России. Всё остальное это надежды на разведку действительно новых месторождений и освоение уже открытых больших неконвенциональных запасов и ТрИЗов - сланцы, арктический шельф и т.п. Но это пока отдалённая и совсем не гарантированная перспектива, требующая и времени, и больших затрат.

После этого становятся более понятными многие тревожные сообщения последних лет. Приведём фрагменты двух из них:

1). Нефтяная "сказка", в которой более 50 лет живет Россия, обменивая "черное золото" на валюту, технологии и потребительский стиль жизни, с угрожающей скоростью приближается к финалу.

На данный момент почти все запасы нефти уже включены в добычу, сообщил на встрече с президентом РФ Владимиром Путиным глава Минприроды Сергей Донской. Нераспределенный фонд недр по нефти составляет, по его словам, лишь 6%. В 2017 году в России не будет объявлено ни одного аукциона на право пользования крупными углеводородными участками. "Ничего не осталось. Фонд открытых месторождений исчерпан", - объяснил ситуацию глава Роснедр Евгений Киселев.

"Средний размер открытых месторождений за последние 2 года - 1,7 млн тонн", - говорит партнер RusEnergy Михаил Крутихин. Это крохи: в один только Китай Россия каждый месяц поставляет в 3,5 раза больше. Инвестиции в поиск и разведку были радикально урезаны после обвала цен на нефть, объясняет Крутихин: "Изменилась парадигма. (Решили) просто гнать все, что можно продать сейчас по той цене, которая есть. Выкачивать из действующих месторождений все, что можно. Рядом с первой бурить вторую скважину, если нефть идет, не обращая внимания на оптимальные схемы".

Форсированная разработка позволила выйти на максимум добычи с 1987 года (11,2 млн баррелей в день), но она же существенно приближает финал нефтяного благополучия. По его (Крутихина) словам, пик добычи - это 2020-22 гг. Затем начнется спад со скоростью до 10% в год, а к 2035 году объемы рухнут вдвое - с 11 до 6 млн баррелей в день. В таком объеме нефть потребляет сама Россия, а значит - экспорт придется обнулить ^[20].

2). Россия приближается к моменту, когда добыча нефти в стране начнет стремительно падать. Об этом во вторник на совещании у премьер-министра Дмитрия Медведева заявил глава Минэнерго Александр Новак. Если ничего не предпринимать, то с 2022-го года начнется спад производства и в течение 14 лет добыча рухнет почти вдвое.

Ресурсная база в стране деградирует, старые, еще советские месторождения с дешевой в добыче и легкой для извлечения нефтью истощаются. За последние 10 лет средний дебит скважин снизился на 4%, при этом бурить приходится почти в два раза больше, рассказал Новак. Стоимость добычи одной тонны нефти взлетела в 2,4 раза, капитальные затраты увеличились в 2,8 раза. Особенно остро эта проблема стоит в Западной Сибири, которая сейчас является основным добывающим регионом в России, обеспечивая каждый второй баррель, извлекаемый из недр.

Это означает, что бюджет не сможет позволить себе прежний объем нефтегазовых сборов, подчеркнул министр: налоги придется снижать, чтобы освободить средства для разработки дорогих залежей. Сейчас в среднем нефтяные компании отдают государству 68% выручки - это один из самых высоких налогов в мире, заявил Новак ^[21].

В мире не так много стран, которые добывают нефти в разы больше, чем им самим необходимо, и служат поставщиками для остальных. Основные это Саудовская Аравия, Россия, Канада (нефтяные пески), Ирак, Иран, ОАЭ, Кувейт, Нигерия, Казахстан, Венесуэла (тяжелая нефть), Алжир, Ливия. Главными потребителями являются растущие Китай и Индия, Япония, Южная Корея, страны Европы и США. США лидируют и в потреблении, и в добыче, но потребляют больше. Многие добывающие нефть страны не могут предложить миру ничего другого и поэтому вынуждены конкурировать на этом рынке, выжимая максимум добычи, что создаёт иногда ощущение чуть ли не переизбытка. Это сопровождается чехардой новостных сообщений о рекордах добычи, переоценках запасов, прорывных технологиях, переделах рынка, скачках цен и т. п.

Однако главное различие между добывающими странами это не сиюминутная доля рынка и прибыль, а соотношение их запасов нефти и годовой добычи (т.н."R/P ratio"), которое определяет на сколько лет этих запасов должно хватить. По данным ^[1] для мира в целом, если поделить все запасы нефти на коллективное потребление (1730 GB / 34.5 GB/y), это даст ровно 50 лет. Для основных нефтедобывающих стран R/P ratio в среднем порядка 80 лет, в частности, при сегодняшнем уровне добычи и экспорта Ирану, Ираку и Кувейту нефти хватит примерно на 90 лет, Саудовской Аравии и ОАЭ почти на 70, Нигерии — на 50. России по ^[1] — всего на 25 лет, что звучит довольно необычно для нашего уха, привыкшего к словам об огромных запасах углеводородов страны. Из крупных игроков этого рынка хуже, чем у России, показатель только у Китая и США (19 и 11 лет), но эти страны нефть в большей степени импортируют, а для экспорта у них есть кое-какие другие товары.

Российские 25 оставшихся лет на фоне общемировых 50-ти означают, что при продолжении интенсивной добычи и распродажи "чёрного золота" энергетическая держава может оказаться у разбитого корыта намного раньше остального мира. Обречены ли мы быть "лидерами" в этой гонке? К несчастью - да, если согласны продолжать жить за счёт уже совсем недалёкого будущего. И - нет, если способны остановиться и начать наконец производить для экспорта что-то другое.

Не секрет, что доля добываемой нами нефти, используемая на собственные нужды внутри страны, составляет в последнее десятилетие всего 28-29% ^[1,22]. Остальное — на экспорт, приносящий порядка 50% поступающей в страну валюты или даже более. Только сократив этот экспорт втрое, мы можем продлить оставшиеся 25 лет до 50-ти, как у всего остального мира, и получить чуть больше времени на переход к будущему энергетическому укладу. И только отказавшись от экспорта совсем, продлить до 90 лет, как у наших ближневосточных коллег. Альтернатива - это продолжать прятать голову в песок и жить надеждами на героизм нефтяников в освоении трудноизвлекаемых и нетрадиционных запасов, что впрочем принципиально ситуацию не изменит, а даст лишь некоторую отсрочку. Однако, возможно цифра 25 лет представляется кому-то бесконечностью, тогда им следовало бы обсудить это со своими детьми или внуками.

Для справки: ежегодная продажа 400 млн тонн (3 GB) это примерно кубический километр нефти за два года или ж/д цистерна (65 тонн), пересекающая границу каждые 5 сек.

Видимая официальная позиция сейчас - стабильность: надо помогать отрасли осваивать новые регионы и технологии и удерживать добычу и экспорт всеми средствами - за счёт кредитов, снижения налогов, пошлин и т.п. "Бюджет не сможет позволить себе прежний объем нефтегазовых сборов, налоги придется снижать, чтобы освободить средства для разработки дорогих залежей" (глава Минэнерго ^[21]). "России целесообразно уже сейчас обеспечить производственный базис и начать готовить к расширению добычные мощности на востоке страны и транспортные системы от традиционных регионов добычи для обеспечения в долгосрочном периоде максимально эффективного экспорта жидких топлив по азиатскому направлению" (^[22]). Таким образом, подразумевается, что выручка от экспорта нефти будет во всё большей степени идти на инфраструктуру и технологии для развития и удержания самой нефтедобычи, а не в бюджет. Возникает вопрос: а зачем стране такая добыча? Ведь это уже даже не поток импорта для всего населения в обмен на поток нефти, а только доходы самой нефтяной отрасли и рекордные показатели экспорта сегодня в обмен на пустые недра в недалёком будущем.

Идеальным обоснованием для такой политики является остроумная и довольно популярная идея о приближении пика спроса на нефть, а вовсе не пика добычи: солнце, ветер, другие возобновляемые источники, термояд, межтопливная конкуренция, электромобили и масса других замечательных вещей, которые, к сожалению, пока играют роль в экономике мира, а тем более России, в пределах нескольких процентов. "Мир так и не дождется широко анонсированных пиков производства ископаемых топлив из-за исчерпания запасов. Пики приходят, но причиной становятся ограничения вовсе не на стороне добычи, а на стороне спроса. Вслед за угольным пиком уже приближается пик потребления нефти" ^[23]. Немного странная идея на фоне в целом уверенного роста нефтяных цен: в среднем почти в четыре раза за два последних десятилетия. Хотелось бы предложить сторонникам этой концепции ещё раз взглянуть на рис.1: в каком именно месте там они предполагают увидеть пик спроса?

Судя по рис.2, нефтяной век начался где-то в 1950-60-х годах. Суммарно открытых тогда и впоследствии российских запасов традиционной нефти в 280 GB при сегодняшнем внутреннем потреблении около 1.2 GB в год могло хватить стране очень надолго - 230 лет. С тех пор прошло всего 60 лет. Под хвастливые заявления о колоссальных российских запасах было добыто и большей частью распродано уже две трети. И нам сейчас приходится говорить всего о 20-25-ти годах до вынужденного перехода на нетрадиционные и трудноизвлекаемые резервы при сегодняшних темпах добычи или всего о 50-ти годах даже при резком сокращении экспорта. А сокращение рано или поздно неизбежно, но тогда нам придётся добывать дорогую трудноизвлекаемую нефть уже просто для поддержания жизнедеятельности собственной страны, а денег на технологии для этого уже не будет.

Перечислю в заключение основные аргументы в пользу кардинального сокращения экспорта нефти:

- гарантия обеспечения России нефтью на срок не менее среднемирового;

- ясный стимул для отхода наконец от безраздельного господства сырьевой модели экспорта;

- нефть в земле, как более надежный стабилизационный ресурс, чем валютные резервы;

- стимул к экономии расходования нефти в России и в мире из-за соответствующего роста цены;

- стимул для всего мира к более мягкому и растянутому переходу к новому энергетическому укладу;

- потеря в экспортной выручке будет отчасти скомпенсирована ростом цен на нефть и газ (с которым проблема пока не настолько критична);

Приведённые здесь данные и выводы каждый может легко найти в интернете, уточнить их или оценить иначе, чем автор этих строк, ни в коей мере не являющийся профессионалом в данной области. Поэтому, пожалуй, самое удивительное для меня здесь то, что эти проблемы очень мало кого беспокоят. А ведь речь идёт уже не о далёких потомках, а как минимум о наших детях, да и об очень многих из ныне живущих.

Источники:

^[1] BP Statistical Review of World Energy 2019 https://www.bp.com/content/dam/bp/business-sites/en/global/corporate/pdfs/energy-economics/statistical-review/bp-stats-review-2019-full-report.pdf

^[2] Production mondiale de petrole. Jean Laherrere 2019 https://aspofrance.files.wordpress.com/2019/10/jl-oilprod-2oct19.pdf

^[3] World Energy 2016-2050: Annual Report. Minqi Li 2017 http://peakoilbarrel.com/world-energy-2016-2050-annual-report/

^[4] World Oil and Gas Production Forecasts Up to 2100. Jean Laherrere 2013 http://theoildrum.com/node/10009

^[5] Fracking (Tight Oil) delays Peak Oil by some years. Kjell Aleklett (ASPO President) 2017 https://aleklett.wordpress.com/2017/04/16/fracking-tight-oil-forskjuter-peak-oil-med-nagra-ar/

^[6] World Energy to 2050 - A Half Century of Decline. Paul Chefurka 2007

http://www.paulchefurka.ca/WEAP2/WEAP2.html

^[7] International Energy Statistics, US Energy Information Administration (EIA) https://www.eia.gov/beta/international/

^[8] Thoughts on the Future of World Oil Production. Jean Laherrere 2018 https://www.resilience.org/stories/2018-12-05/thoughts-on-the-future-of-world-oil-production/ (перевод: Мысли о будущем мирового производства нефти - https://aftershock.news/?q=node/709027&full)

^[9] Пик нефти по странам мира https://aftershock.news/?q=node/577997

^[10] World Energy 2018-2050: World Energy Annual Report (Part 1). Minqi Li 2018 https://peakoilbarrel.com/world-energy-2018-2050-world-energy-annual-report-part-1/

^[11] Сланец не спасет. Миру грозит острый дефицит нефти. РИА Новости - М.Рубченко 2018 https://ria.ru/20181125/1533401861.html

^[12] Peak Oil ASPO Prognosis - Former BP Exec J. Gilbert: Here's Why Peak Oil Is Real. 2010 http://www.energyinsights.net/cgi-script/csArticles/articles/000064/006428.htm

^[13] Конец света ближе, чем вы думаете. nix.ru 2018 https://www.nix.ru/computer_hardware_news/hardware_news_viewer.html?id=197672

^[14] Peak Oil: Life After the Oil Crash. Matt Savinar 2010 перевод книги: Пик нефти: жизнь после нефтяного краха https://ecocrisis.wordpress.com/civilization/economia/peakoil/

^[15] The 21st century population crash. Chris Nelder 2013 https://www.zdnet.com/article/the-21st-century-population-crash/

^[16] О состоянии и использовании минерально-сырьевых ресурсов РФ в 2016-2017 годах. Доклад Минприроды 2018

^[17] Стратегия развития минерально-сырьевой базы Российской Федерации до 2030 года. Проект РОСНЕДРА 2016 http://www.rosnedra.gov.ru/article/8743.html

^[18] Прогноз развития энергетики мира и России 2016 Институт энергетических исследований РАН - Аналитический Центр при Правительстве РФ

^[19] Власть оценила нефтянку России: На наш век хватит. Легкодоступные месторождения выработаны, а для разработки новых нет технологий. Андрей Полунин 2019 https://svpressa.ru/economy/article/225969/

^[20] Россия без нефти: Для экономики начинается обратный отсчет - 2017 https://www.finanz.ru/novosti/aktsii/rossiya-bez-nefti-dlya-ekonomiki-nachinaetsya-obratny-otschet-1001862462

^[21] Россия без нефти: Медведеву сообщили о грядущем коллапсе добычи - 2018 https://www.finanz.ru/novosti/aktsii/rossiya-bez-nefti-medvedevu-soobshchili-o-gryadushchem-kollapse-dobychi-1027544894

^[22] Россия на мировых рынках нефти и нефтепродуктов. Коржубаев А.Г. и др. 2011 Журнал «Бурение и нефть, Май 2011, https://burneft.ru/archive/issues/2011-05/3

^[23] Прогноз развития энергетики мира и России 2019

В КНДР в субботу успешно провели "крайне важное" испытание на космодроме Сохэ, которое сможет повлиять на стратегическое положение страны, передает северокорейское Центральное телеграфное агентство (ЦТАК).

"Академия оборонных наук КНДР представила результаты успешного проведения этого важного испытания Центральному комитету Трудовой партии КНДР. Результаты этого испытания в скором будущем в очередной раз могут оказать существенное влияние на изменение стратегического положения КНДР", — говорится в сообщении.

В этот день, 7 декабря, лидеры США и Республики Корея Дональд Трамп и Мун Чжэ Ин провели первые за семь месяцев получасовые телефонные переговоры, детально обсудив различные пути по достижению прогресса в деле установления мира на Корейском полуострове. Они отметили необходимость проведения в ближайшее время консультаций на высшем уровне и согласились созваниваться в любой момент, когда это потребуется.

Ранее КНДР объявляла о заседании центрального комитета Трудовой партии Кореи в конце декабря, на котором будут приняты важные решения "в связи с изменившейся ситуацией в стране и мире". В последние месяцы официальный Пхеньян все чаще напоминает, что в конце года истекает отведенный США срок, за который Вашингтон должен представить КНДР новые предложения по урегулированию ситуации на Корейском полуострове.

По мнению северокорейского МИД, Пхеньян уже достаточно шел навстречу США. И если теперь Вашингтон не сделает ответных шагов, то получит соответствующий "подарок на Рождество".

КНДР, самая закрытая страна в мире, намерена со следующего года открыть направление международного медицинского туризма. В основном будут ждать пациентов из Китая, пишет Reuters.

Иностранным пациентам будут предложены услуги по хирургическому лечению катаракты, установке зубных имплантов и терапии онкологических заболеваний. Специально для развития медицинского туризма будет создано государственное предприятие, которое также будет заниматься управлением медицинскими центрами, расположенными возле минеральных источников.

В этом году около 350 тыс. китайских туристов посетили Северную Корею, что позволило правительству КНДР заработать до 175 млн долларов.

Правительство выступило против создания цифровых монополий

Кабмин в рамках пятого антимонопольного пакета прорабатывает возможность ввести ограничения для крупных компаний при покупке технологических стартапов, заявил вице-премьер Максим Акимов

В рамках пятого антимонопольного пакета могут ввести ограничения для крупных компаний при покупке технологических стартапов, чтобы они «не скупили на рынке вообще все, что там живет и шевелится». Об этом заявил вице-премьер Максим Акимов, пишет «Интерфакс».

Ранее глава Банка России Эльвира Набиуллина упрекнула Германа Грефа в том, что Сбербанк скупает технологические компании вместо того, чтобы выстраивать с ними партнерские отношения. Нужно ли в этом вопросе государственное регулирование? Комментирует президент компании «Московские партнеры», профессор ВШЭ Евгений Коган:

— Откровенно скажу, я долго переваривал эту новость, до конца не могу понять, хорошо это или плохо. Плохо то, что чиновники будут регулировать каждый чих. Хочет крупная корпорация приобрести какое-то новое, интересное, прорывное технологическое изобретение, а у них по параметрам нельзя — напокупались уже в этом году. Бизнес так не живет, не ты купишь — конкуренты купят. Поэтому, с одной стороны, это не очень хорошо, с другой, действительно, у нас крупные компании могут скупить практически все. С другой стороны, мы же знаем, что наша страна идет в сторону чеболизации. У нас возникают крупные чеболи, нравится нам это или нет. Пускай они соревнуются между собой, кто что быстрее купит. В конце концов, создадим какие-нибудь стартапы, им же и продадим.

— Герман Греф претензии Эльвиры Набиуллиной отвергал. Он говорил, что не так все и страшно и что у нас модель скорее западная. Вы согласны с этим?

— Герман Оскарович говорит совершенно справедливо: действительно, а чего такого? Но мы создаем технологическую компанию, и банки движутся в сторону создания своих экосистем, когда ты можешь и то и другое.

— Греф говорил о том, что Сбербанк должен стать не только банком. И мы понимаем, что «Яндекс» хочет стать, напротив, еще и банком. Эти меры, которые предполагаются, не повредят этим планам?

— Я думаю, что они просто найдут способы их обойти. Поймите, когда идет чиновничье регулирование, то это лишняя кормушка для того, кто это проверяет, с одной стороны. То есть можно сказать, что мы создаем новые рабочие места. С другой стороны, если бизнес что-то хочет приобрести, он все равно купит, придумает способ. А если не Сбербанк купит, так это сделает его дочерняя компания . Поэтому так регуляторно все это остановить, наверное, немного смешно. С другой стороны, было бы что покупать. То есть не получится ли, что в погоне за интересными компаниями это будет просто очередная кормушка для покупателей? Я ничего не исключаю в нашей стране. Пока я вижу, что мы идем больше по южнокорейскому пути. Нравится или не нравится, в конце концов, Южная Корея не самое плохое государство. Другое дело, что там дичайший разрыв между бедными и богатыми.

Основу экономики Южной Кореи составляют конгломераты, или, как их называют сами корейцы, чеболи. Они охватывают практически все сферы бизнеса. Чеболи представляют собой группу формально самостоятельных фирм, находящихся при этом в собственности определенных семей и под единым административным и финансовым контролем. Самые известные чеболи — Samsung, LG Group, Hyundai, Daewoo, CJ Group.

С чеболями можно сравнить широкие экосистемы «Яндекса» или Сбербанка, включающие в себя десятки полусамостоятельных сервисов, ориентированных на закрытие разных потребностей одних и тех же покупателей, или их западные аналоги. Список поглощений «Яндекса» насчитывает десятки компаний, в том числе FoodFox (теперь «Яндекс.Еда»), PriceLabs (теперь «Яндекс.Маркет») и «Ростакси» (теперь «Яндекс.Такси»). С другой стороны, никто не принуждал эти компании к поглощению — перспектива продажи стартапа может быть важной мотивацией для предпринимателя. Не навредят ли ограничения стартап-рынку России? Рассуждает генеральный директор высокотехнологичной компании «Моторика» Илья Чех:

— Было бы что ограничивать. Никто не покупает практически, у нас нет культуры такой, что корпорация смотрит на стартап и потом его покупает. То есть очень редко, когда покупаются именно какие-то стартаперские технологии, а не компании. Именно поглощения у нас по сравнению с общемировой практикой очень редки, поэтому почти все стартапы, которые создают что-то более-менее действительно масштабное, уникальное, сразу же уходят на зарубежные рынки, в том числе для поглощения зарубежной корпорацией. Очень мало кто рассчитывает на развитие внутри страны. Хоть разрешай полностью, хоть запрещай полностью — какой-то весомой погоды это не сделает.

— Насколько сложно самому найти инвесторов и развивать дальше бизнес?

— Это во многом зависит от продукта, от нацеленности команды, от ее состава. В целом это реально, но в 99% случаев это будет уже зарубежный фонд с российскими корнями.

В ноябре Греф предупредил, что в случае запрета создавать банковские экосистемы властям придется регулировать крупные IT-компании, которые занимаются банковской деятельностью. В прошлом году практически все крупные корпорации, в том числе Google, Facebook и Amazon, получили банковские лицензии. «Они придут на нашу поляну и съедят нас. Поэтому мы устроим им пир на их территории. Мы на них будем нападать», — сказал Греф.

Российские стартапы обсуждаются и на форуме «Глобальное технологическое лидерство», который проходит на этой неделе в Сочи. Судя по комментариям чиновников и бизнесменов, которые приводит газета «Коммерстантъ», общий консенсус: хороших стартапов в России мало, они оседают в госкорпорациях и не могут выйти на глобальный рынок. Проблему в беседе с изданием сформулировал глава фонда «Сколково» Аркадий Дворкович: «Технологическое лидерство — это не про самую красивую песочницу, а про мировой рынок». Инициатива по ограничению поглощения стартапов крупными компаниями и банками прорабатывается правительством в рамках пятого антимонопольного пакета, сроки не называются.

"Хотелось увидеть прадеда"

Фильм "Ржев" зрители в регионах России смотрят на одном дыхании

Текст: Юлия Гарднер, Наталья Граф, Никита Зайков, Ольга Штейн

В четверг во всероссийский прокат вышла военная драма "Ржев" режиссера Игоря Копылова. В основу сценария легла повесть "Искупить кровью" писателя Вячеслава Кондратьева. Фильм посвящен одному из эпизодов Ржевской битвы. Зрители начали занимать места в кинозалах уже с раннего утра: приходили студенты, военные, пенсионеры, мамы с детьми. Кто-то не мог сдержать слез и эмоций. Корреспонденты "РГ" собрали первые впечатления от просмотра у зрителей.

На утреннем сеансе в хабаровском кинотеатре "Гигант" собрались разные зрители: студенты, пенсионеры и даже мамы с детьми. Фильм сразу же захватывает зрителя сценой атаки советских войск и держит в напряжении все 109 минут. Здесь нет ни одного женского персонажа и любовных сцен - даже фотокарточки немецких дам на стенах в прокуренной избе нервно велит сорвать подчиненному подслеповатый политрук. Лишь незримый образ матери, которую так хочется обнять идущему на смерть бойцу.

Это настоящий мужской фильм с элементами боевика и невероятно тонким психологизмом. Романтика войны, куда так рвался каждый школьник, развенчана кровью, грязью и потом. 17-летний рядовой Витя, приписавший себе год, пугается вида мертвых немцев, вчерашний парикмахер Журкин трясется после первого убитого им фрица, а особист Власюк вдруг осознает, что не все, предписанное законом, - истина.

- Война - не только внешняя фабула картины. Конфликт - почти в каждом диалоге героев, да и внутри них самих. Они недоумевают, от чего им, не евшим сутки, не привозят еду, зато сразу присылают сотрудника НКВД, - делится впечатлениями хабаровчанин Даниил Зарипов. - Кино снято качественно, четко, красиво, на уровне современных японских и южнокорейских фильмов. В нем хорошие резкие и очень реалистичные кадры.

Супруги Владимир и Анна тоже под впечатлением:

- Хорошее кино. Мы всегда ходим на такие фильмы, смотрели "Т-34", "Сталинград". Это наша история, почти у всех деды в семье воевали. Что особенно понравилось? Последняя сцена. Измученные солдаты снова идут брать пылающую деревню. Они понимают, что вряд ли вернутся живыми...

В Омске фильм "Ржев" будут показывать сразу в семи кинотеатрах. Цена на билеты доступная - от 92 до 220 рублей. На самый ранний утренний сеанс в кинотеатре "Вавилон" пришли целыми семьями.

Пенсионер Александр Бородихин смотрел премьеру вместе с супругой Галиной.

- В нашей семье этот фильм ждали, - рассказывает Александр Дмитриевич. - Я много читал о битве под Ржевом. В тех местах погиб мой дед. Место его захоронения до сих пор неизвестно. Он числится пропавшим без вести. Мы даже не знаем, как именно он погиб. Дед был председателем колхоза в селе Горькое Саргатского района Омской области. Ушел на войну добровольцем уже в зрелом возрасте - в пятьдесят лет. Я не видел его никогда. Но именно в честь него меня назвали Александром.

Бывший военный Станислав Смирнов пришел вместе с друзьями.

- Мы ходим на все военные фильмы, но "Ржев" произвел самое сильное впечатление, - делятся впечатлениями мужчины. - Он получился настоящим, без прикрас и пропаганды. В нем нет явных положительных героев. Кто-то из этих ребят вор, кто-то особист, кто-то просто слаб духом и готов на предательство. Но для нас они все - герои, идущие на верную смерть плечом к плечу.

После титров на экране в зале стоит пронзительная тишина. Жители Омска расходятся молча, под впечатлением.

- Я вернусь посмотреть "Ржев" еще раз, - говорит Александр Бородихин. - Приведу внука.

Новосибирский кинотеатр "Победа". Ольга Черепова - одна из первых зрителей.

- Сейчас о войне снимается разное кино, но "Ржев" показывает правдивую войну и дает почувствовать, с каким сердцем, с какими мыслями наши родственники шли в бой. Мой дед воевал близко к этим местам, на Волоколамском шоссе. Мы с мужем были там, на братской могиле в Зубцове. Съездили, когда случайно обнаружили в интернете информацию, что его дядя похоронен поблизости. Там типовой памятник, но вот такие фильмы объясняют, что символизирует собой каждая могила, каждая стела.

Еще одна зрительница Надежда Леванцова признается, что фильм снят достойно, несмотря на то, что в титрах почти нет известных фамилий.

- В нем нет пресловутой "голливудчины", попытки закрасить все спецэффектами, - говорит она. - Оба моих деда пропали без вести как раз в это время, в 1941-42 году. В последнем письме один из них описывал только место дислокации, писал, что из-за сосен не видно неба. Отыскать хоть какую-то информацию нам не удалось. Оба из города Черепаново Новосибирской области, Егор Шелухин и Василий Епанчинцев. Вероятно, они погибли как раз там, под Ржевом.

Ее супруг Олег не скрывает эмоций:

- Из зала вышел с комом в горле. Это очень нужный фильм. Ведь наши дети и внуки мало что знают о тех событиях. Надеюсь, с помощью ленты удастся донести память о войне. Мой дядя тоже воевал, дошел до Берлина, вернулся живым. Но поколение фронтовиков молчало о войне, дядя почти ничего не рассказывал. Наверное, не хотел пугать, или самому было страшно вновь вспоминать все это.

В Екатеринбурге зрители тоже шли на премьеру с раннего утра. Для 47-летней домохозяйки Ларисы события под Ржевом - не линии со стрелками на карте. В тех боях у нее погибли два прадеда.

- Иван Чертовиков и Матвей Головков, - сдерживая слезы, называет женщина имена погибших родных. - Мы не знаем, как именно они сложили головы, но знаем, где они похоронены. Фильм тяжелый. В некоторых местах плакала. Всматривалась в героев, в каждом хотелось увидеть прадеда.

Непростым оказался фильм и для мужчин.

- Тяжелая и философская картина, - признался муж Ларисы Павел. - Наши прадеды, конечно, были героями. Ожидал, что в фильме будет много боев, стрельбы, но не философии. Но здесь она необходима.

Наталья Васильевна пришла в кинотеатр на другой фильм и с удивлением узнала, что "Ржев" уже начался:

- Очень хочу посмотреть это кино. Недавно по каналу "Культура" один профессор рассказывал о тех боях. Как идет железная дорога, и люди бегут в атаку: первый слой ложится, за ним второй бежит - тоже ложится... Очень страшно! Обязательно схожу на фильм и других приведу.

Опытным путем

В Башкирии эксперты мирового уровня обсудили перспективы развития глобальных геопарков ЮНЕСКО

Текст: Малика Азнаева

В геопарке "Янган-Тау" впервые в мире состоялся семинар, где обсуждались перспективы развития глобальных геопарков ЮНЕСКО.

Его участниками стали представители 14 стран и шести регионов России. Они или руководят геопарками, или собираются их создавать, поэтому заинтересованы в изучении опыта первопроходцев. Таких в мире единицы: специальный советник Глобальной сети геопарков ЮНЕСКО Патрик МакКивер, координатор Европейской сети Кристин Рангнес, заместитель координатора Азиатско-Тихоокеанской сети Судже Ли (все трое 20 лет назад открыли первые геопарки в своих странах: Ирландии, Норвегии и Южной Корее), а также Альфред Акбашев - директор санатория "Янган-Тау", инициатор и руководитель проекта одноименного геопарка.

"Янган-Тау" - единственный в России геопарк, который всего за два года со дня своего "рождения" сумел войти в Глобальную сеть геопарков ЮНЕСКО.

Его модель рекомендована как образец, а проект стратегического развития вошел в финал конкурса лучших практик Агентства стратегических инициатив.

- Геопарк - не территория, а пространство, модель жизни, где человек и природа едины. Здесь может начаться формирование нового видения развития общества и нового созидательного направления. Думаю, что единство пространства в России пойдет по этому пути, - подчеркнул Альфред Акбашев.

Надо заметить, что опыт "Янган-Тау" успешно применяется при формировании второго геопарка в Башкирии - "Торатау", который по инициативе главы региона Радия Хабирова создан в Ишимбайском и Стерлитамакском районах. По оценке экспертов, он имеет серьезные основания войти в Глобальную сеть геопарков ЮНЕСКО.

Экспорт нефтехимической продукции из Ирана растет несмотря на санкции

Несмотря на то, что Исламская Республика Иран испытывает самые жесткие нефтяные санкции, экспорт нефтехимической продукции с газового месторождения Южный Парс показал 39-процентный рост в иранском месяце Абан (с 21 октября по 22 ноября).

Несмотря на санкции США, введенные против Исламской Республики Иран, экспорт не нефтяных продуктов через таможню Особой экономической энергетической зоны "Парс" находится на стадии роста, и таким образом было экспортировано не нефтяных продуктов на сумму более 500 миллионов долларов США в иранском месяце Абан (21 октября - 22 ноября), демонстрируя рост на 39 и пять процентов по весу и стоимости,, соответственно, сообщает Mehr News.

Хотя против Исламской Республики Иран было введено множество ограничений в области судоходства, страхования судов и нефтяных танкеров, все эти случаи не смогли предотвратить рост не нефтяного экспорта, особенно продуктов нефтехимии.

Генеральный директор ОЭЭЗ "Парс" Ахмед Пурхейдар в интервью IRNA рассказал, что был осуществлен экспорт 1 626 458 тонн продукции из этой зоны за тот же период и добавил: «Эти экспортные продукты включают метанол, пропан, бутан, легкий и тяжелый полиэтилен, аммиак, серу, стирол, сырую нефть, так далее".

Он оценил стоимость этой продукции, экспортируемой из страны в указанный период, в более чем 574 665 754 долларов США.

Эти продукты были экспортированы в другие страны, включая Китайскую Народную Республику, Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), Южную Корею, Индию, Гонконг, Индонезию, Турцию, Египет, Кувейт и т. д.

Иран и Беларусь подписали в среду соглашение о содействии взаимной торговле

Иран и Беларусь подписали в среду соглашение о содействии взаимной торговле, сообщает IRIB со ссылкой на представителя Таможенной администрации Исламской Республики Иран.

По словам Рохоллы Латифи, соглашение было подписано главой Таможенного управления Исламской Республики Иран (IRICA) Мехди Мирашрафи и председателем Государственного таможенного комитета Беларуси Юрием Сенько в кулуарах мероприятия Всемирной таможенной организации (ВТО) в Южной Корее, сообщает Tehran Times.

Соглашение было подписано в соответствии с реализацией соглашения о свободной торговле между Ираном и ЕАЭС, сказал Латифи, добавив, что оно направлено на повышение уровня сотрудничества между двумя странами и защиту экономических и социальных интересов обеих сторон.

В упомянутом соглашении были подчеркнуты несколько важных факторов, включая определение потребностей обеих сторон, повышение эффективности, таможенный контроль товаров и транспортных средств, находящихся в пути между двумя странами.

Беларусь долгое время была одним из торговых партнеров Ирана, и эта страна сыграла значительную роль в достижении торгового соглашения между Ираном и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС).

В конце ноября 2018 года президент России Владимир Путин одобрил долгожданное соглашение о создании Зоны свободной торговли между Ираном и Евразийским экономическим союзом, что облегчит процесс присоединения Исламской Республики к региональному экономическому блоку, возглавляемому Москвой.

Сделка была завершена послом Ирана в России Мехди Санаи и главой Евразийской экономической комиссии (ЕЭС) Тиграном Саркисяном на встрече в Москве в конце августа, и она официально вступила в силу 27 октября.

В состав ЕАЭС входят Россия, Армения, Беларусь, Казахстан и Кыргызстан. Это международная организация, созданная с целью поощрения региональной экономической интеграции посредством свободного перемещения товаров, услуг и людей в рамках союза.

ТУРИСТИЧЕСКИЙ ПОТОК НА САХАЛИНЕ РАСТЕТ ТРЕТИЙ ГОД ПОДРЯД

4 декабря в Южно-Сахалинске состоялось пленарное заседание Дальневосточной недели туризма. В мероприятии приняли участие заместитель правительства Сахалинской области Антон Зайцев, заместитель директора департамента инвестиций Минвостокразвития России Олег Вахтиин, советник руководителя Ростуризма Наталья Осипова, вице-президент РСТ Ольга Санаева.

Советник руководителя Федерального агентства по туризму Наталья Осипова остановилась на аспектах новой Стратегии по развитию туризма в Российской Федерации до 2035 года. Наталья Осипова отметила, что Дальневосточная неделя туризма направлена на укрепление положительного туристского имиджа Сахалинской области, создание условий для развития отрасли не только в регионе, но и во всем Дальневосточном федеральном округе. «Первоочередная задача – сформировать конкурентоспособный турпродукт и привлечь инвестиции в конкретные проекты. С учетом особенностей региона мы можем говорить о высоком горнолыжном и экологическом потенциалах развития, создании прорывных проектов международного уровня», - сказала Наталия Осипова.

По словам Антона Зайцева, Сахалинская область третий год подряд демонстрирует позитивную динамиику туристического потока. «В 2019 году мы прогнозируем туристический поток свыше 305 тысяч человек, это прирост около 10% к предыдущему году».

Антон Зайцев рассказал об основных аспектах регионального подхода к развитию туризма. В частности, он обозначил в качестве приоритетных вопросов обеспечение транспортной доступности Сахалина и Курильских островов, благоустройство города и туристических маршрутов, развитие комплекса «Горный воздух», инфраструктурное обустройство Курил для организации регулярного туристического потока.

Замдиректора департамента инвестиций Минвостокразвития Олег Вахтин подробно изложил основные аспекты новой экономической политики, реализуемой правительством на Дальнем Востоке. В частности, он отметил преференциальные режимы – территории опережающего развития и Свободный порт Владивосток – как эффективные инструменты поддержки инвестиционных проектов в сфере туризма.

Напомним, Дальневосточная неделя туризма проходит на Сахалине со 2 по 8 декабря. На мероприятие зарегистрировалось свыше 400 человек, представители Камчатки, Чукотки, Приморья, Амурской области и Якутии, регионов Центральной России. Иностранные участники представляют Китай, Республику Корея, Японию, Индию, Францию, Ирландию.

Связаны одной целью

Николай Патрушев обсудил в Шанхае американские санкции

Текст: Иван Егоров (Шанхай)

В Шанхае прошел второй, сразу после Пекина, раунд российско-китайских консультаций по стратегической безопасности.

Николай Патрушев обсудил с членом Политбюро ЦК КПК Ян Цзечи вмешательство во внутренние дела суверенных государств, а также российско-американские и китайско-американские отношения.

Это уже вторая встреча Патрушева и Ян Цзечи за последние два месяца. В прошлый раз они общались в Бразилии в октябре на полях встречи высоких представителей стран БРИКС, курирующих вопросы безопасности. Тогда в столице Бразилиа и сейчас в Шанхае Патрушев и Ян Цзечи абсолютно совпали по оценкам отношений двух стран с США.

Как напомнил Патрушев китайскому коллеге в Бразилиа, США утвердили новую Стратегию национальной безопасности США. В ней открыто было заявлено, что Москва и Пекин бросают вызов американской мощи, влиянию и интересам, пытаясь подорвать безопасность и благополучие Америки. При этом, согласно американской стратегии Китай и Россия намерены "ограничивать свободу и справедливость в экономике, наращивать военный потенциал, а также контролировать информацию и данные для угнетения своих обществ и расширения своего влияния".

Чуть позже в статье "Российской газете", которая сразу была переведена на китайский язык и опубликована в центральных печатных изданиях КНР, Патрушев заявил, что возникновение новых мировых и региональных центров силы не могло устраивать традиционные центры силы - в первую очередь США и ведомый ими так называемый коллективный Запад.

По словам Патрушева, в 1990-х годах американцы полагали, что Россия окончательно списана со счетов, а Китай при всех своих успехах в экономической сфере не сможет претендовать на статус мировой державы первой величины. Это породило иллюзию того, что в мире навсегда установился либеральный миропорядок, в основе которого лежала американская гегемония.

Однако, как напомнил секретарь СБ РФ, уже к концу 2010-х годов Россия смогла стремительными темпами восстановить свой потенциал и вернуть утраченное влияние на мировой арене.

"Китай, со своей стороны, начал уверенно оспаривать статус США как глобального экономического лидера. Сегодня Китай уже генерирует больший объем ВВП по паритету покупательной способности, чем США", - воодушевил китайских коллег Патрушев.

Уже в среду во время расширенных консультаций в Шанхае российская и китайская делегации обсудили военное и военно-техническое сотрудничество, ситуацию в Азиатско-Тихоокеанском регионе, включая проблематику Корейского полуострова. Кроме того стороны обменялись мнениями о ситуации на Ближнем Востоке.

"Ключевые задачи по дальнейшему укреплению российско-китайского стратегического партнерства нам ясны. Намерены продолжать доверительный и обстоятельный диалог по всему комплексу вопросов безопасности", - заявил 4 декабря в Шанхае Николай Патрушев.

По его словам, глубокое политическое взаимодоверие между Россией и КНР позволяет динамично развивать военное и военно-техническое сотрудничество, проводить совместные войсковые учения, осуществлять дружественное взаимодействие в районе общей границы. Как отметил во время консультаций главком Сухопутных войск ВС РФ Олег Салюков, всего за период сотрудничества военных ведомств двух стран, в России было подготовлено более 4 тысяч китайских военнослужащих. Он также рассказал о большом количестве прошедших совместных российско-китайских сухопутных и военно-морских учений и выразил надежду, что китайские военные примут участие в масштабных российских учениях "Кавказ -2020".

В целом, как отметил секретарь Совбеза, российско-китайская связка уверенно утвердилась в числе ключевых факторов поддержания международной безопасности и стабильности. Также это касается становления многополярного мироустройства, демократизации механизмов глобального управления, обеспечения верховенства международного права. "Можно констатировать, что двусторонние отношения продолжают свое развитие по восходящей траектории в полном соответствии с ключевыми интересами наших государств", - подчеркнул секретарь СБ РФ.

Накануне во вторник, Николаю Патрушеву показали достопримечательности одного из самых больших мегаполисов мира, после чего он провел встречу с мэром Шанхая Ин Юном. Во время экскурсии секретарь российского Совбеза побывал в старом городе, набережной Шанхая и на телебашне. Кроме того Патрушев посетил два здания русских православных храма построенных в начале 20-го века в Шанхае. Китайская сторона сейчас проводит в них ремонт, после чего они станут культурными объектами, в которых в том числе, по большим праздникам разрешат проводить церковные службы Русской православной церкви.

Из последних в первые?

Россия как бунтарь поневоле

Александр Баунов — журналист, публицист, филолог, бывший дипломат. Он является главным редактором Carnegie.ru.

Резюме Путин добивается непроницаемости суверенитета не для того, чтобы воплотить в жизнь какую-то идеологию или модель. Задача – иметь возможность делать то, что покажется полезным внутри страны и на ее периферии, которая рассматривается как шельф российского суверенного пространства, ни перед кем не отчитываясь и не допуская самой возможности внешнего аудита.

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №5 за 2017 год.

Владимир Путин стал героем документального фильма Оливера Стоуна, через который надеялся провести прямую линию с американским народом. Вопрос «почему Путин» имеет столько же смысла, сколько вопрос, почему кинорежиссер Звягинцев выбрал семью, не любящую своего ребенка, когда вокруг столько любящих. Искусство одинаково исследует правых и неправых, эллина и иудея, раба и свободного, причем неправых даже чаще. К тому же для Стоуна Путин – любящий, пытающийся любить.

Для Путина интервью Стоуну – один из способов достучаться до простых американцев, общение с которыми блокируют элиты. Версия советских времен о тружениках капиталистических стран, которые хотели бы дружить с первой страной победившего социализма, но буржуазия не пускает, перевоплотилась в своевременное представление о том, что простые люди Запада гораздо менее враждебны России, чем его идеологизированные элиты. Обе версии в целом верны, но обе ошибаются в измерении температуры народных чувств: народ не более дружелюбен, а более равнодушен, зато интеллигенция что тогда, что сейчас заряжена полярно: плюнет – поцелует, с одной стороны – Оливер Стоун, с другой – Морган Фримен.

Глобальный подпольщик

До Путина Оливер Стоун брал фильмы-интервью у Чавеса, Моралеса, Лулы да Сильвы и других левых борцов с Вашингтоном в Латинской Америке – поклонников Маркса и Кастро. Из Старого Света это кажется блажью (хотя контингент поклонников имеется и там, один только лидер британских лейбористов Джереми Корбин чего стоит). Из прагматичной Европы многие из них выглядят безответственными антиамериканскими популистами с диктаторскими замашками, но если взять шире, окажутся в том же ряду, что Гавел и Валенса, – борцы за демократию и национальный суверенитет против диктатур, навязанных могущественным соседом.

Российская борьба за натуральность/естественность (мы боремся против того, чтобы элиты корежили психику и ломали через колено ценности простых людей) отдаленно напоминает революционную повестку крайне левых экологов и феминисток: женщина должна быть такой, какой она есть от природы, а не раскрашенной и дезодорированной по требованию маскулинных элит куклой, питаться надо только тем, что растет само. В среде русских православных консерваторов со своей стороны стремятся к тем же идеалам: здесь как среди производителей, так и среди потребителей распространен культ натуральных продуктов, а жены избегают косметических салонов (большой контраст с женщинами из исламских королевств). Правило подковы работает и тут: не зря к России влечет западных крайне левых и крайне правых одновременно, ведь в самой России идеалы тех и других тоже подходят близко друг к другу. Если изучить российских противников кощунственного для православных радикалов фильма «Матильда» (чья кощунственность, разумеется, в чистом виде следствие вчитывания смыслов, а не провокации художника, задумавшего доброе юбилейное кино в стиле патриотического романтизма), в них почти поровну религиозных, патриотических и социальных требований в духе крайне левых вроде регулируемых цен на продукты и государственной (общенародной) собственности на крупные компании и недра. Православные консерваторы то и дело повторяют, что в СССР было лучше («Даже верующие вспоминают Советский Союз с благоговением» – сообщает в интервью глава одной из новоявленных радикальных организаций «Христианское государство»), а их общественный идеал весьма точно описывается как СССР с православной религией на месте марксистской идеологии – крайне правый по ценностям и крайне левый в экономической политике. Консервативные фундаменталисты разогреты до такого состояния, что внутри России представляют собой вызов даже для совершившей консервативный поворот российской власти, но вне России она выглядит почти как они и выходит к миру с похожим проектом социального охранительства и точно так же борется с мировой «Матильдой».

Помещая Владимира Путина в ряд диссидентов-победителей, Стоун дарит ему разновидность признания, которую тот давно ищет: вы называете меня диктатором, а я инакомыслящий, бунтарь-освободитель, просто глядеть надо шире, глаза не отводить. Настоящая мировая диктатура – это американская демократия, либеральная внутри, но авторитарная снаружи, силой размывающая ценности; настоящая пропаганда не RT и не иранское агентство FARS (кто читает агентство FARS), а вся совокупность англоязычных СМИ; не скромные русские деньги, крохи от которых перепадают иностранным друзьям России, а всемогущие и бесконечные американские. В этих суровых условиях не так удивительно, что мятежник маскируется, хитрит, требует дисциплины в рядах, наказания предателей и соблюдения демократического централизма. По той же причине он считает себя вправе прибегать к тайным операциям, взломам, ликвидациям и разбрасыванию пропагандистских листовок: тактика дерзких революционеров против всемогущих властей – одна и та же во все времена; неважно, революционеры – люди или целая страна с собственными всемогущими властями.

У такого взгляда на вещи есть разумная основа: звание возмутителя спокойствия и нарушителя мирового порядка раздается вовсе не самым несвободным странам с максимально далекой от Америки политической системой и не тем, которые не способны поддержать у себя порядок и минимально пристойный уровень жизни населения. По первому многим противникам Запада проигрывают дружественные ему же восточные монархии и дальневосточные (а раньше и латиноамериканские) диктатуры, по второму – большинство стран Африки или даже Индия. Оно раздается тем, кто принимает важные политические решения не посоветовавшись, тем, кто занимается экспортом иных идеологий, и особенно тем, кто сам требует, чтобы к нему ходили за советом, опасно умножая число мировых центров принятия решений.

Сам себе враг

Отторгнутый иммунитетом западной системы безопасности, не получив на Западе положительного ответа на главный русский вопрос «Ты меня уважаешь?» в виде равнодолевого участия в мировых делах, безвизового режима, снятия негласных ограничений на российские инвестиции в западную экономику, отмены ПРО и отказа расширять НАТО, Владимир Путин постепенно втянулся в бунт против мирового истеблишмента и сместился в сторону западных антиэлитистов, в которых увидел своих естественных союзников по борьбе за справедливость. Когда же мировые антиэлитарные силы начали расти и претендовать на власть, дело выглядело так, будто они поднимаются и претендуют в союзе с Путиным и чуть ли не благодаря ему.

Однако, вложившись в мировой антиэлитизм, президент Путин и сам оказался его жертвой. Это вне страны он революционер, а внутри России – та самая элита, против которой в мире бунтуют его союзники. Даже без внутриэлитного выдвижения в его анамнезе само семнадцатилетнее пребывание у власти делает политика главой истеблишмента независимо от более или менее интенсивного хождения в народ. Чуть ли не возглавляя, с точки зрения западных интеллектуалов, борьбу с мировым истеблишментом, у себя дома он все больше испытывает такое же давление, как западные элиты. Мятежный ищет бури снаружи, а получает внутри. И вот уже Навальный выходит с молодежным антиэлитарным мятежом, и те же самые молодые оккупанты Уолл-стрит, которых ставит в пример сверстникам RT, буквально под теми же лозунгами оккупируют Тверскую. А радикальные православные, которых Кремль терпеливо выращивал, чтобы после популистского маневра 2011–2013 гг. (когда он расплевался с предательским столичным средним классом и стал искать опору в людях попроще) иметь противовес либералам и самому оставаться в центре, теперь почти не скрываясь атакуют назначенных Путиным системных либералов. Самого же президента испытывают на оппортунизм и верность провозглашенной им идеологии.

Главный оппонент Путина в последние месяцы – образцовый антиэлитист Алексей Навальный, ускользающий, как и сам Путин, от классических парных определений «правый – левый», «интернационалист – имперец», «либерал – консерватор». Зато его «коррупция» и «коррупционеры» (несомненно, у нас многочисленные и реальные) – такой же синоним элиты и символ «несправедливой системы», как для захватчиков Уолл-стрит все себе присвоивший пресловутый один процент богачей.

Дырка от будущего

Факт международного диссидентства России реален. Америка предлагает миру монастырскую, киновитскую антиутопию: откажитесь от внешнеполитической субъектности, совлекитесь воли, слушайтесь настоятеля и будьте счастливы. Проблема с содержанием российского бунта. В его сердцевине будто бы дует сквозняк и мерцает пустота, как за фасадом дворца на сцене классического театра нет ни комнат, ни лестниц, ни, в общем-то, жителей.

Бунт против того, чтобы не быть предметом чужого благодеяния, за право выбора – старинный и благородный сюжет. Но, как часто бывает с революциями, в нем есть «против», но нет ясности с «за» – тем самым «образом будущего», к которому теперь пытаются приставить целые специальные отделы российского правительства.

Если попробовать передать в двух словах, в чем состоит проект Путина, в том числе коллективного мирового Путина, – это остановка времени, не мгновения, а лучше всего его движения сразу. Задержать и предотвратить наступление мира детей от трех родителей, семей из двух и более человек любого пола, гугл-линз, проецирующих изображение прямо на сетчатку, стейков, выращенных из стволовых клеток, женщин-епископов и раввинесс («стала жрица!»), связи мозга со спутниковым интернетом по вай-фай, обобществленного прозрачного государственного суверенитета, взаимного ланкастерского обучения и прочих более или менее вымышленных сюрпризов будущего.

Революция как консервация

В этом смысле у Путина получается действительно революционный проект. Противоречия тут нет. Будущее чревато новым неравенством. Одни успевают сориентироваться, другие нет. Когда экономика, технологии, политика, культура начинают обгонять социальные структуры, приходят революционеры и в ответ на общественные страхи обещают оседлать норовистое будущее в пользу народа, всех возвратить в комфортное состояние справедливости и равенства. Надо вернуть старое или ворваться и захватить, присвоить, переработать новое, чтобы не оно нас, а мы его.

Практически любая революция сочетает прогрессивные эксперименты с консервативными результатами. Большевистская восстановила общинное землевладение и абсолютизм. Маоистская в Китае и Камбодже погнала город в деревню. Мексиканская 1810 г. началась с недовольства запретом иезуитов и их школ. Венгерская 1848 г. развернулась против попытки не в меру просвещенных Габсбургов навязать равноправие венгерского дворянства с какими-то там сословиями, даешь традиционную венгерскую свободу только для благородных. Польская «Солидарность», как русский Новочеркасск, вышла из бунта 1979 г. против либерализации цен. Левые бирманские офицеры решили, что народ будет счастлив в деревне, и на десятилетия задержали индустриализацию. Иранская исламская была революцией базара против супермаркета. В советской перестройке было много тоски по Серебряному веку, России, которую мы потеряли, и проезду государя императора через Кострому. «Арабская весна» опиралась на религиозные переживания, восточноевропейское движение на Запад – на националистические чувства, и то и другое – не передний край современности. Из последних революций – «Брекзит», избрание Трампа, стремительное возвышение Макрона в обход партий, борьба против «Матильды» и всероссийский молодежный призыв Навального тоже.

В России страдают от оторванности правящей бюрократии, которая перестала надежно передавать сигналы наверх и вниз и живет для себя. А для многих американцев отрыв верхушки от народа – это увлеченность собственного истеблишмента малопонятной глобальной миссией. Почитать американских интеллектуалов в газетах – нет у них более важного дела, чем поддержание глобального порядка последней четверти века, а у американского избирателя с менее широким горизонтом таких дел невпроворот.

Мы переживаем время, когда авангард человечества ушел слишком далеко и заподозрен в предательстве. Возникло напряжение между лидерами развития и остальными, и появились политики, предлагающие способы это напряжение разрешить в пользу большинства: остановим тех, кто забежал вперед, заставим отчитываться, вернем мебель, как стояла, и мир станет понятнее. Этнически мотивированное присоединение территорий, которое было последней каплей в отношении Запада к России, – и оно ведь тоже возврат к основательной европейской старине, а запрет на него – сомнительное новшество. В самом деле, почему присоединение Крыма к России двести лет назад – слава, а сейчас позор? Ведь присоединение Рима к Италии, Эльзаса к Франции, Крита к Греции – по-прежнему славные страницы национальных историй. Если сейчас Россию бранят за то, что раньше было достойной похвалы нормой (даже бранясь, все понимали, что и сами бы так поступили), надо вернуть старую норму, разрешающую увеличение национальных территорий. Тем более что когда эта норма действовала, Россия была в числе мировых лидеров – не благодаря ли этому?

Содержание российского бунта не уникально: раз нас не берут в лидеры современности – отпишемся от нее и станем задирать. В похожих настроениях давно пребывает Иран и арабский мир, теперь к ним присоединяются на свой лад Турция и Индия, Польша с Венгрией, Америка с Британией. Пусть у нас будет старая добрая Англия, кирпичные цеха и дымящие трубы, и Темзы желтая вода – символ экономической мощи, Европа XIX века, где суверенные великие державы договариваются друг с другом. Вернем старую Европу, без мусульман, без арабов, без поляков – кому как нравится. Россию с матерью городов русских Киевом. А внутри – вернем элиты под контроль народа.

Сопротивление и экспансия

Реакция на глобальный бунт России кажется преувеличенной. Объявлено, что Россия одновременно ведет подрывную деятельность от Филиппин до Америки, и ничего плохого в мире не происходит без нее. Со стороны это выглядит комично, у России нет таких ресурсов. Но что, если бы были? Если бы у нее была самая сильная в мире армия, самая большая экономика, самые передовые технологии, полмира говорило бы на ее языке и расплачивалось бы ее валютой – держалась бы она скромнее, чем США? Требовала бы равенства и многополярного мира? Признавала бы чужую субъектность? Какие выводы об этом можно сделать из ее нынешнего поведения хотя бы в собственных окрестностях? И что бы она предложила миру, став сверхсильной?

В основе этих страхов лежит верная интуиция. В чем опасность локальных проектов по возвращению прошлого? Они довольно быстро перерастают в глобальные проекты. Правительство, которое строит социализм на отдельно взятой территории, понимает, что вообще-то в его интересах мировая революция. Если мировая невозможна, пусть она случится хотя бы в каком-то критически значимом числе стран. Если она не получается, надо ей помочь. Потому что, если это правительство не право, мир обгонит его и раздавит, как это и произошло. Так рождается экспансионизм диссидентских проектов, создание осей и интернационалов, поиск союзников и слабых звеньев в лагере мирового большинства. (Несколько расширив временные рамки, можно считать, что и распространение демократии когда-то начиналось как самозащита глобальных диссидентов из числа первых демократий перед лицом мирового недемократического большинства.)

Консервативный националист, сторонник расовой теории, носитель идей религиозного или классового превосходства заинтересованы в том, чтобы принципы, на которых они строят свое государство, распространились бы и на другие страны, на как можно большее их число. Тот, кто хочет вернуть старую добрую Германию с ремесленниками вместо бездушного фабричного конвейера, полновесную золотую монету вместо мечущихся котировок, Францию с границами на местности, Россию с великими государственными стройками вместо сомнительных частников, интуитивно понимает, что, вернув, он начнет отставать. Значит, чтобы не отставать, лучше завоевать весь остальной мир. Отсюда неизбежная тяга всякого революционера к экспансии.

Любой мировой диссидент, глобальный революционер, особенно на ранних стадиях, всегда еще и экспансионист. Ведь если он законсервируется или провалит эксперимент на отдельной территории, другие обгонят, а проигрыш будет трудно скрыть. Даже сравнительно мирный нынешний российский бунт привел к попытке создать консервативный интернационал.

Противников нашего диссидентства смущает не только сам его факт, но и неизбежность экспансии (революционеру нужна революционная партия). Отсюда удивительные разговоры о том, что Россия – главный враг либерального мирового порядка, угроза, страшнее (запрещенного) ИГИЛ. При том что сам ИГИЛ – крайняя форма того же бунта, с той же тягой к интернационализации, так что где тут быть страшней.

Роль России как диссидента-экспансиониста, который, как всякий революционер, готов к большим, чем его оппоненты из мирового истеблишмента, рискам и неудобствам и этим силен, схвачена ее критиками верно. Лукавство этих интерпретаций на нынешнем этапе в том, что Путин, может, и был когда-то не столько главной угрозой либеральному мировому порядку, сколько олицетворением мятежа. Однако сейчас эту роль перехватил президент Трамп.

Система не была готова к такому сбою в программе, когда страну, возглавляющую мировой порядок, в свою очередь возглавляет противник этого порядка. Отсюда желание подменить Трампа Путиным, чья практическая опасность всегда была ограничена скромными возможностями его страны, а теперь и его символическая роль подорвана чрезмерно долгим пребыванием на посту и возникшим на горизонте переходным периодом.

Второй гегемон

Трамп с трибуны ООН может говорить о том, что нужно отвергнуть угрозы суверенитету и другие вещи, которые в принципе рады слышать в Москве. Однако, находясь в частичной блокаде со стороны собственного политического класса, и он выступает не как полномочный лидер западного мира, а от себя. Но и тут, защищая идею суверенитета, развивая мысль о том, как полезно для мира сотрудничество правительств, которые ставят интересы своих стран на первое место (сотрудничество политических национализмов – почти российская программа), дает понять, что украинский суверенитет для него никак не менее важен, чем российский.

Вопрос о членстве России в элитном клубе упирается в разницу представлений о том, как этот клуб устроен. Россия понимает его, если проводить экономические аналогии, как мировой совет директоров, договаривающихся за спиной остальных, а то и, презрев условности, у всех на виду о разграничении рынков, слияниях и поглощениях. Себя она видит как минимум держателем блокирующей акции (что, кстати, соответствует ее положению в ООН). Она участник концерта держав, каждая из которых обладает полным внутренним и внешнеполитическим суверенитетом, непроницаемым для остальных. Внутри каждая действует, реализуя неограниченную полноту власти по принципу «мои дела никого не волнуют». В международных делах каждый участник концерта независим и свободно создает и разрушает группы с любыми другими участниками, причем основой для союзов являются не абстрактные ценности, а конкретные интересы.

Это больше походит не на оркестр, где инструментов много и они подчинены воле дирижера, а на камерный ансамбль, лучше квинтет или квартет, который к тому же не играет по нотам, а импровизирует, соблюдая лишь самые общие правила гармонии и контрапункта. Проповедующая академическую старину Россия в действительности мечтает о чем-то вроде джазового ансамбля.

Стремясь в мировой элитарный клуб равноправных суверенов, Россия не может не замечать, однако, важного обстоятельства, что такого клуба попросту нет. По той простой причине, что условием членства в нем является как раз взаимная прозрачность суверенитетов, их проницаемость друг для друга и сверка суверенных действий с ценностями, понимаемыми как границы дозволенного в словах и действиях – прежде всего внутри стран-членов (снаружи из-за отсутствия глобальных демократических институтов они могут быть гораздо менее сдержанны, но тоже не абсолютно свободны – объяснения авторитарных внешнеполитических действий обязаны быть либеральными). Даже в случае самых крупных мировых держав вроде Китая сила и слава без согласия на проницаемость суверенитета (в виде согласия на внешний аудит внутренних дел) не конвертируется в членство в классической, старой мировой элите. Сильнейшие в этом случае признаются сильнейшими, но остаются чужими, внешними.

Если до победы Трампа можно было говорить, что речь идет прежде всего о прозрачности национальных суверенитетов других членов мировой элиты перед аудитом США, которые сами остаются закрытыми от остальных, выменивая свое исключительное положение на предоставление военной защиты (мировой солдат имеет право на военную тайну), то теперь оказывается, что эта открытость более взаимна, чем предполагалось прежде. Американский интеллектуальный и политический класс готов отказать собственному несистемному, ошибочному президенту в праве называться лидером свободного мира, работая на его поражение вместе с другими участниками клуба крупнейших рыночных демократий и добровольно уступая символическое первенство в нем ЕС и Германии Ангелы Меркель.

Россия, прорываясь в клуб мировых демократий со своим представлением о полной непрозрачности собственного суверенитета, претендует, таким образом, на то, чтобы быть там равнее других, самой равной, единственной равной. До Трампа это выглядело как претензия на двуполярность, чтобы быть вторым равным. Но после того как американский политический класс отказал собственному руководству в праве быть лидером либерального мирового порядка, это выглядит как претензия на исключительность, которая уж точно никем не будет поддержана. Тем более что, заявляя о полной непрозрачности, непроницаемости для других собственного суверенитета, Россия продолжает требовать от соседей его прозрачности для себя.

В Москве не могут не видеть этого противоречия и пытаются выйти из него двумя способами.

Первый – объявить реальной мировой элитой сильные страны с непроницаемым суверенитетом и создать из них новый планетарный совет директоров, измеряя долю нового клуба в процентах проживающего в этих странах населения и территориях: в странах БРИКС, ШОС и т.п. живет столько процентов населения планеты, они покрывают такой-то процент территории, их совокупные экономики производят такую-то часть мирового продукта. Попытка упирается в то, что страны в этих новых клубах суверенны в близком российскому пониманию смысле слова (хотя и тут Бразилия, например, не похоже, чтобы планировала противопоставлять США свою абсолютную непроницаемость), но явно не обладают большинством голосующих акций для управления миром, а западные акционеры в новые клубы и не приглашены, и не стремятся.

Второй путь – напомнить членам западного клуба о былом величии и утраченном суверенитете (Европа, которую мы потеряли), вернуть старые смыслы, позвать их вперед в прошлое и затеряться на этом фоне.

Если Россию не принимают на равных за ее устаревшее понимание суверенитета, надо сделать устаревшими всех – распространить отечественную концепцию на остальных, и проблема исчезнет.

Надеждам способствует то, что процесс полного обобществления национальных суверенитетов – как в левых утопиях XX века обобществления женщин и детей – остановился и начал поворачиваться вспять. «Брекзит», Трамп, разнообразные новые правые в Западной Европе, национал-консервативные правительства в Восточной – всё свидетельствует о том, что миллионы, если еще и согласны обниматься, то поверх национальных барьеров, но не при полном их упразднении. Левый и особенно правый антиглобализм и возвращение западных национализмов в Москве прочитали как полный разворот, неостановимую тоску народов по полноте национальных суверенитетов и начали строить на ней внутри национальную идею, снаружи – внешнеполитическую доктрину.

Антиэлитизм Путина – не левый и не правый, он державный. Его единственная цель – не содержание, а форма действий, не результат, а процедура. Путин добивается непроницаемости суверенитета не для того, чтобы воплотить в жизнь набор радикальных левых антирыночных мер, как большевики или чависты, и не для того, чтобы строить ультраконсервативный православный Иран. Задача – иметь возможность делать то, что захочется, то, что покажется полезным внутри страны и на ее периферии, которая рассматривается как шельф российского суверенного пространства, ни перед кем не отчитываясь и не допуская самой возможности внешнего аудита. Больше того, исключив саму идею отчета. Внутри этого суверенного пространства он будет выступать с правыми или левыми заявлениями, проводить рыночные и дирижистские мероприятия, национализировать и приватизировать, двигать на важные посты консервативных идеологов или либеральных прагматиков, репрессировать западников или националистов, реализуя неограниченный и безраздельный суверенитет. Тот, кто может так же – тот равный. Кто нет – поступился принципами и достоин сожаления и упрека, а то и издевки, с какой когда-то Иван Грозный писал Елизавете Английской: что за королева, которой надо спрашивать подданных.

Равенство в этой картине понимается не как всеобщее свойство (все государства равны), а как привилегия, доступная немногим, которую надо заслужить или вырвать. То, что в полном соответствии с этим российским пониманием, но вопреки воле России его вырывает для себя Северная Корея, почему-то мало смущает.

В постулируемом Россией идеальном будущем современная ситуация, когда, по словам Путина, в мире всего несколько государств, обладающих полнотой суверенитета, не изменится. Просто Россия будет признана всеми одной из немногих равных, то есть в действительности одним из гегемонов. В западном клубе есть только одна страна равнее других с полным суверенитетом в понимании Владимира Путина – это США, все остальные полностью суверенные – за его пределами. Настаивая на отношениях с западными странами на условиях равенства, понятого как привилегия, и всей полноты суверенитета, Россия по сути хочет быть среди них еще одним гегемоном, второй Америкой. Добиться этого практически невозможно.

Даже тут подводит историческая память. В эпоху ансамблей равноправных держав, о которой ностальгирует Россия, она сама не раз становилась предметом критики со стороны чужих правительств и газет по польскому и еврейскому вопросу, за языковую политику, крепостное право, отсутствие свобод и современных гражданских институтов. Точно так же как другие члены ансамбля за свои грехи – рабство, колониальную политику, расовую сегрегацию, подавление восстаний в колониях, женский вопрос и т.д. Старый мир знал и гуманитарные интервенции, в которых участвовала Россия (защита христиан в Османской империи), и смену режимов (наполеоновская и постнаполеоновская Европа).

Вестфальская система, когда каждый государь полномочно определял веру на своей территории, никогда не работала в остальных вопросах и тем более не будет работать сейчас.

У парадного подъезда

«Путину нет равного по опыту среди мировых лидеров», – говорит Оливер Стоун в интервью о своем фильме. На вопрос, как Путин смотрит на Трампа, Макрона, Бориса Джонсона, я часто отвечаю: как мастер на начинающих, с высоты своего опыта. Однако долгое пребывание у власти начинает работать против образа президента-мятежника: наш бунтовщик пересидел у власти любого из королей. Вечный революционер, как и вечный студент, всегда немного смешон.

В действительности и революционность Путина, и диссидентство России – недоразумение. Дональд Трамп по факту рождения и гражданства – член закрытого престижного клуба, как и Тереза Мэй или Эммануэль Макрон. Желание растрясти сонное клубное царство, поднять пыльные шторы, вымыть окна, выгнать менеджеров для него естественно. Россия, напротив, хочет членства в клубе вот с этими самыми пыльными занавесками, лысыми лакеями в ливреях и неторопливым старым управляющим. Это борьба не за новый порядок вещей, а за присоединение к старому. И если старого порядка все меньше, надо его вернуть, чтобы усилия по присоединению к нему были не напрасны.

Нынешнее диссидентство России – скорее форма, чем содержание, производная от ее сравнительной слабости. Точно так же и программа консервативного бунта, заявленного ее руководством, –

не столько глубокое убеждение, сколько конструкция от противного. Если бы глобальный Евтушенко был против колхозов, Путин мог быть «за» – как сейчас, после выхода США из Транстихоокеанского партнерства и Парижского соглашения по климату, протекционистский Китай вдруг оказывается хранителем принципов глобальной экономики и Си Цзиньпин едет вместо американского президента главным гостем в Давос.

Революционность Путина и России – это оболочка, арифметическое действие отрицания отрицания. Она направлена не на то, чтобы отвергнуть истеблишмент, а на то, чтобы стать им. Но стать она пытается тем, чего нет, и поэтому ее попытки выглядят изнутри как борьба за справедливость, а извне – как бессмысленный русский бунт. Единственная надежда России в том, что Запад, становясь слабее, сам начнет закрываться от крепнущих внешних ветров, и, как в виде Трампа и «Брекзита» уже начал отступать от либерального экономического порядка, сам будет настаивать на непроницаемости и безграничности национальных суверенитетов, и бывшие последними станут первыми. Но пока просили не занимать.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3260001 Александр Баунов

Внешняя политика для большинства?

Новое измерение геополитического кода России

И.Ю. Окунев – ведущий научный сотрудник, директор Центра пространственного анализа международных отношений Института международных исследований МГИМО.

Резюме Россия, которая отходит от проевропейской ориентации, но по-своему не геополитическому, а культурному коду не принадлежит к Азии, должна быть готова к существованию в конкурентной среде, где едва ли может на кого-либо полагаться, кроме себя. Что снова ставит вопрос о том, достаточно ли у нее собственных ресурсов для такого курса.

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №2 за 2013 год.

Статья развивает положения рукописи, подготовленной автором для журнала Turkish Policy Quaterly, Vol. 12, No. 1 Spring 2013.

Одним из ключевых понятий, отражающих положение государства в международной системе и тенденции развития ее внешней политики, является геополитический код. Колин Флинт определял его как способ позиционирования в международном сообществе. Владимир Колосов уточняет, что этот код представляет собой набор стратегических предположений правительства относительно других стран при формировании внешней политики. Становление геополитического кода представляет собой поиск ответов на следующие пять вопросов:

Кто является нынешними и потенциальными союзниками?

Кто является нынешними и потенциальными врагами?

Как сохранить нынешних союзников и привлечь потенциальных?

Как противостоять нынешним врагам и предотвратить появление потенциальных?

Как объяснить эти четыре выбора населению и международному сообществу? (Значение последнего вопроса в современном мире становится ключевым.)

В данной статье предпринята попытка проследить динамику, с которой происходило существенное изменение геополитического кода России в последние два десятилетия, и поразмышлять о причинах, вызвавших смещение во внешнеполитическом позиционировании.

Геополитическое кодирование и моральные скрепы

Любой геополитический код имеет две ключевые переменные: масштаб и ориентацию. История России – путь стремительного увеличения масштаба ее геополитических притязаний: от феодальной Московии в XV веке до зажатого внутри континента национального государства Ивана Грозного; от прорывающейся к морям державы Петра Великого до величайшей колониальной империи начала XX века. К концу Второй мировой войны Советский Союз и США, пройдя эволюцию от региональных до глобальных держав, сформировали биполярную мировую систему. Распад Советского Союза поставил современную Россию перед необходимостью выбора между глобальной стратегией, на которую уже не хватало военных и экономических ресурсов, и региональной, которая не удовлетворяла сохранившимся амбициям. По удачному выражению Томаса Волджи, нынешняя Россия обладает статусом мнимой великодержавности (overachiever major power), то есть ее признанный глобальный статус не обеспечен должными ресурсами, а потенциал влияния на международную повестку остается преимущественно символическим.

Ориентация геополитического кода России всегда была предметом ожесточенной полемики в среде интеллигенции. Некогда объявив себя наследницей Византии («Третьим Римом»), центром восточного христианства, Россия противопоставила свой путь развития западноевропейскому и породила извечный вопрос, насколько страна является частью европейской цивилизации, и соответственно, должна ли она двигаться в западной парадигме развития или выбрать свой особый путь. Хотя большинство населения всегда придерживалось скорее антизападных взглядов, данный спор оставался частью интеллектуального дискурса, поскольку элита страны хотела, чтобы ее принимали в Европе за свою, и вела Россию преимущественно по европейскому пути. Даже в советское время элита, абсорбировав западную идеологию коммунизма, противопоставляла страну не Западу, а империализму и капитализму, предлагая не антизападный путь развития общества, а альтернативный западному.

Сегодня мы, похоже, становимся свидетелями того, что в умах российской элиты происходит кардинальное переосмысление геополитического кода: акцент во внешней политике смещается с глобального на региональный, а ее ориентация начинает тяготеть к незападноцентричной. По сути, впервые политическая элита полноценно встает на позицию большинства населения и начинает разыгрывать антизападную карту как главный козырь своей внутренней политики.

Каждый новый срок президент России принимает концепцию внешней политики, и, проанализировав последние четыре такие стратегии, несложно увидеть описываемый сдвиг в позиционировании. Первая стратегия Владимира Путина начала 2000-х гг. была целиком обращена на Запад. В памятной речи перед депутатами немецкого Бундестага новый лидер сказал, что Россия сделала исторический выбор, и этот выбор – европейский. Однако уже вскоре началось блуждание в поисках идей особого пути. Следующая стратегия представляла Россию в качестве энергетической сверхдержавы, а затем внешняя политика рассматривалась как ресурс внутренней модернизации. Наконец, последняя доктрина внешней политики Путина, появившаяся на свет в феврале 2013 г., прямо нацелена на укрепление национального суверенитета, которое понимается как системное противопоставление себя Западу. Россия времен третьего президентства Путина начинает вести прагматичную и резкую политику в духе Realpolitik.

Жесткая антизападная риторика началась с борьбы против иностранных некоммерческих организаций, обвиненных в попытках влияния на внутреннюю политику и финансировании оппозиции, и продолжилась общественной кампанией национализации элиты, подразумевающей в том числе запрет на зарубежные счета и имущество чиновников. Российская элита сняла с себя многовековую маску просвещенной проевропейской власти и с упоением пустилась навстречу народному почвенничеству и антизападничеству. Разогреваемые друг другом российская элита и население сплотились в отторжении Запада, которое порой начинает принимать самые низкопробные и мракобесные формы.

В чем причина такого поворота? У ответа есть несколько слоев, и чтобы докопаться до самого глубокого, надо слой за слоем снять все остальные.

Очевиден самый первый – конъюнктурный. В ситуации подъема оппозиционного движения и массовых митингов в Москве зимой 2011–2012 гг. Владимир Путин должен был найти инструмент консолидации элиты. Обращение к народности, с одной стороны, и педалирование в сознании населения образа внешнего врага, с другой, стало платформой, на которой объединился широкий антилиберальный спектр российских политических сил. В этом смысле характерно название нового политического движения – Общероссийский народный фронт, за которым Путин закрепляет функцию широкой коалиции поддерживающих его слоев населения. По существу, потеряв поддержку либеральных сил, Путин из национального лидера, действующего над схваткой политических оппонентов и уравновешивающего правые и левые силы, славянофилов и западников, превращается в консерватора-правоцентриста, строящего свою политику от позиции большинства, но в то же время от него зависящего.

Однако конъюнктура – лишь повод, за которым стоит желание форсировать разворот внешней политики. Следующий слой связан с «обидой» политической и дипломатической элиты страны на действия Запада в начале 2000-х годов. Сейчас это сложно себе представить, но после взрывов в Нью-Йорке, когда Владимир Путин предложил Америке стратегическое партнерство в борьбе с новым общим врагом, идея вступления России в НАТО обсуждалась абсолютно серьезно. Вероятно, такое развитие событий изменило бы мир. Техническое присоединение к альянсу, очевидно, было невозможно. Потребовалась бы кардинальная перестройка НАТО, в первую очередь пересмотр круга потенциальных угроз и способов их устранения – процедура необходимая, но так и не завершенная в альянсе до сих пор. Единый западный фронт от Владивостока до Сиэтла, конечно, мог бы совсем по-другому реагировать на региональные угрозы вдоль всего периметра – от Северной Кореи через Афганистан, Ирак, Сирию, Ливию до Кубы и Венесуэлы.

Однако, по мнению российской элиты, протянутую руку не приняли, точнее, Запад был согласен на помощь, но не на равноправное партнерство. Внешняя политика мнимой великой державы строится на символическом капитале, и Россия требовала символического оформления нового братства, которое не состоялось. Мифическая разграничительная линия Запад–Восток все еще присутствует в сознании европейцев и мешает признать в России друга. Запад выбрал иной путь – вместо игры в символы и поддавки с Россией воспользовался ее слабостью и нарушил обет, данный Михаилу Горбачёву при объединении Германии в том, что НАТО ни на шаг не продвинется восточнее германско-польской границы. Смеем предположить, что такой реалистический выбор оказался близоруким. В угоду тактическому успеху расширения НАТО на страны Восточной Европы и Балтии европейцы потеряли исторический шанс масштабного стратегического продвижения на Восток за счет полноценного включения России в силовое поле европейской цивилизации. Справедливости ради стоит признать, что порой непоследовательная (особенно в части выбора друзей) российская дипломатия не могла вызвать необходимого доверия у западных партнеров.

Схожая стратегическая ошибка Запада заключалась и в непринятии Турции в члены ЕС. Закопавшись в разбирательствах относительно границ европейской цивилизации, в перебранках по важным, но стратегически узким вопросам (скажем, Северного Кипра), европейцы упустили уникальный шанс включить Малую Азию и Ближний Восток в орбиту европейской идентичности, постараться заполучить (впрочем, без гарантий успеха) ключевого союзника в борьбе с исламским фундаментализмом. Жесткая пропалестинская политика Европы вывела из круга европейских союзников еще один клочок западной идентичности на Ближнем Востоке – Израиль.

Не приняв Россию, Турцию и Израиль в качестве равноправных центров Запада, его форпостов в продвижении западных ценностей, Европа сжалась до ментальных границ Средневековья. Тем самым может оказаться, что мы вступаем в эпоху заката европейской цивилизации, не в смысле ее исчезновения, но в смысле ее отказа от глобальных амбиций. Многовековой путь продвижения европейских идеалов, похоже, исчерпал себя в самом начале XXI века. Европа спряталась в уютном доме внутри самого крупного полуострова Евразии.

Но и этот геополитический слой не окончательный. Отвергнутые Россия и Турция были вынуждены искать иную, неевропейскую основу их идентичности, которую вскоре нашли: одни – в обращении к исламу, другие – в евразийстве. Евразийство как идеология особого российского геополитического пути была сформулирована в 20–30-е гг. XX в. русскими аристократами-эмигрантами, бежавшими от большевистского режима в Восточную Европу. Евразийский геополитический код представляет Россию государством-островом в северо-восточной Евразии, окруженным чужеродными цивилизациями и поддерживающим свое могущество укреплением внутриконтинентальных связей на пространстве бывшей Российской империи. Простые и доступные с точки зрения географии идеи евразийства до сих пор встречали критику из-за размытости социальных и нравственных идеологем. Европейские ценности свободы личности и рынка неустанно демонстрировали прогресс в достижении экономического и социального процветания, в то время как противопоставлявшаяся им в евразийстве русская соборность оставалась лишь эфемерной утопией.

Старая Европа самозабвенно наслаждается своими успехами в продвижении либеральных и социальных ценностей, не замечая, как они в корне меняют отношение к самой Европе. Социальное государство, которое становится заложником неимущих слоев населения и подрывает стимул к самореализации, неуправляемый мультикультурализм, размывание института традиционной семьи и гендерных ролей в обществе, агрессивная эмансипация представителей нетрадиционных сексуальных ориентаций, воинствующий атеизм и моральный релятивизм – все это становится нормами жизни на Западе. Если раньше европейские ценности считались во всем мире непреложной истиной и секретом процветания, нынешние их воплощения воспринимаются извне как кризис социал-либеральной идеологии Запада.

До последнего момента Россия хоть и считала себя «не вполне Европой», но все же не ставила под сомнение зависимость прогресса от соответствия западным нормам жизни. Новый уровень западных идеалов, болезненно воспринимаемый российским обществом, дал политической элите почву для построения новой консервативной идеологии, главным лейтмотивом которой служит идея о губительности западного пути развития и необходимости обращения к собственным нравственно-духовным основам. Создание «духовных скреп» общества стало центральной темой последнего программного выступления Владимира Путина перед парламентом.

Евразийская миссия

Однако наметившийся и искусственно усиливаемый идеологический раскол России и Запада не является последним слоем, за которым кроются причины антизападного поворота политической элиты. Завершающим штрихом выступают лидерские амбиции российского президента – его желание навсегда войти в историю, которое, вероятно, является главным смыслом нового срока. Консолидация общества на антизападной (и, соответственно, антиоппозиционной) почве, охлаждение отношений с США и Европой, ценностный кризис социал-либерализма – все это создает почву для реализации главной мессианской идеи Владимира Путина – возрождения единого евразийского пространства, бывшей геополитической ниши Российской империи и Советского Союза. Провозглашенный Евразийский союз строится в новых условиях и по новым моделям, это уже не колониальное образование, а гибкий взаимовыгодный проект экономической интеграции. При этом в условиях замыкания и кризиса Запада это и попытка предложить альтернативную модель социально-экономического, а главное – духовно-цивилизационного развития, а это уже задача вполне исторического масштаба.

Создание Таможенного союза, конечно, далеко не первая попытка построения региональной интеграционной структуры на евразийском пространстве. За последние десятилетия таких структур, наслаиваемых друг на друга, было создано множество – СНГ, ОДКБ, ЕврАзЭС, Единое экономическое пространство, Союзное государство России и Белоруссии и т.д. Может создаться впечатление, что Таможенный союз лишь расширяет список. И все-таки ощущается некий качественный скачок между прошлыми действиями, с одной стороны, и Таможенным союзом и планируемым на его основе с 2015 года Евразийским экономическим союзом – с другой.

Новое качество проявляется в том, что если раньше интеграционные попытки подкреплялись преимущественно правильными, но недейственными словами о братстве народов, культурно-языковом единстве и схожем историческом пути, что неминуемо порождало фобии новой русской колонизации, то нынешнее образование говорит почти исключительно языком экономической выгоды. Более того, после вступления России в ВТО можно быть уверенным, что все региональные торговые и таможенные практики не будут противоречить общемировым. За первый год работы Таможенного союза прирост взаимной торговли между государствами – участниками проекта составил около 40%, за два года в целом – примерно в два раза. Так, перед Украиной сегодня стоит вполне прагматичная дилемма – по оценке экспертов, вместе с Евразийским союзом – прирост экспорта на 9 млрд долл., вместе с Европейским – потеря 1,5 млрд из-за асимметричных правил торговли.

Другой новацией российской внешней политики в направлении евразийской интеграции становится отказ от желания любой ценой собрать всех и вся под знамя регионального объединения. Как и в Европейском союзе, евразийская интеграция становится многоуровневой и идущей на разных скоростях. Если государство готово только к зоне свободной торговли – она теперь действует в рамках СНГ. Если видит экономическую целесообразность дальнейшего сближения – добро пожаловать в Таможенный союз.

Почему меняется код?

Однако где граница между конъюнктурными изменениями и сменой геополитического кода? Почему мы можем говорить именно о смене, а не о флуктуации в силу ряда сиюминутных причин? Изменение геополитического кода во времени имеет нелинейную динамику (разные скорости в разные периоды). Так, жесткость биполярной системы предполагала относительную стабильность геополитического кода. Это было обусловлено существованием двух устойчивых коалиций универсального характера. По всем вопросам (от военно-стратегических и культурно-идеологических до социально-экономических) страны руководствовались мнением Москвы или Вашингтона как лидера коалиции. Это не позволяло никакой гибкости, потенциальные союзники и враги страны были предопределены самой структурой биполярного мира.

После распада СССР потенциальный динамизм резко возрос. Во-первых, кардинально изменился характер альянсов, они перестали быть устойчивыми и универсальными. В сегодняшнем усложняющемся мире мы живем в эпоху ситуативных коалиций ad hoc. Страны группируются и перегруппировываются от случая к случаю: Канада поддержит США в афганской войне, но в какой-то момент выступит против Ирака. Такие гибкие коалиции перестали быть универсальными: Норвегия будет поддерживать Евросоюз в вопросах обороны, но не соглашаться на углубленную экономическую интеграцию. Коалиции складываются под конкретную задачу, и каждый раз они носят временный характер. В таких условиях любая страна оказывается чрезвычайно гибкой в выборе союзников и противников, более того, до определенного предела она может манипулировать теми или иными государствами, позиционируя себя в качестве их союзника в одних вопросах и оппонента – в других. Все это делает геополитический код менее устойчивым и подверженным бифуркациям и выдвигает на авансцену преимущественно символические аспекты позиционирования.

Вторая причина нынешнего динамизма заключается в существенном расширении числа акторов международных отношений. Если раньше внешняя политика была исключительной прерогативой государств, то сегодня мы видим, как стремительно растет число их конкурентов. На международной арене им приходится сталкиваться и договариваться с транснациональными корпорациями, международными некоммерческими организациями, мафией, повстанческими группами, пиратами, террористическими группировками и т.д. Даже отдельный известный человек сегодня способен выступать самостоятельным актором мировой политики (например, Джордж Сорос). Можно утверждать, что все перечисленные игроки обладают собственным набором союзников и врагов и спецификой выбора одних и других, а соответственно, и уникальным геополитическим кодом. Но если устойчивость геополитическому коду страны придает суверенитет и внутренняя легитимность, то коды негосударственных акторов предельно подвижны и сиюминутны.

Можно было бы говорить о шлифовке или флуктуации российской внешней политики, если бы не два обстоятельства: глобальное ускорение динамики изменения геополитического кода и наличие глубинных идеологических причин развода России с Западом. Существуют короткие и длинные фазы смещения геополитического кода. Короткие становятся данью времени, они зависят от формирования ситуативных коалиций среди множества разноформатных внешнеполитических игроков. Более длинные фазы зависят от фундаментальных факторов, в первую очередь идеологического или цивилизационного родства тех или иных союзников или противников. В нашем случае именно новые западные ценности, их непонимание и неприятие в России становятся базой для отсчета длинной фазы.

Так, под действием комплекса причин российский геополитический код смещается – с западноцентричного на незападноцентричный, с глобального на региональный. При этом, вероятнее всего, становление нового центра силы вокруг России не будет гладким. Сопротивление неизбежно как со стороны государств, которые Москва видит частью своего пространства, так и со стороны других центров силы – Европы, Китая, мусульманского мира, наконец, США, которые на предстоящий период сохранят глобальное доминирование, хотя их отрыв от остальных будет сокращаться. Россия, которая отходит от проевропейской ориентации, но по своему уже не геополитическому, а культурному коду не принадлежит к Азии, должна быть готова к существованию в конкурентной среде, где едва ли может на кого-либо полагаться, кроме себя. Что снова ставит вопрос о том, достаточно ли у нее собственных ресурсов для такого курса.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259999 Игорь Окунев

Образ желаемой современности

Шансы России в постамериканском мире

Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

Резюме Все преимущества России могут проявиться и сохраняться до тех пор, пока она остается самостоятельным центром силы многополярного мира, имеющим свободу маневра и открытым для развития партнерских отношений с разными игроками. Получается, что Россия должна быть везде и ни с кем.

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №5 за 2010 год.

Советский Союз еще был жив, хотя и дышал на ладан, когда торжествующая победу в холодной войне Америка начала гонку триумфалистских манифестов. В одних декларировалась историческая необратимость американоцентричного миропорядка; авторы других были более осторожны, как, например, Чарльз Краутхаммер, который ограничил временной горизонт глобального доминирования США тремя-четырьмя десятилетиями. Но едва миновала половина этого срока, как аналитики и обозреватели принялись соревноваться, делая заявления с обратным знаком.

Фарид Закария, автор модной книги «Постамериканский мир», видит главную проблему не в упадке Америки, а в «подъеме остальных», что стало возможным благодаря американскому экономическому, политическому, военному и культурному лидерству. Вместе с тем он откровенно говорит об ошибках и провалах, которые привели к сокращению периода абсолютного американского доминирования после окончания холодной войны. Книга Закарии была опубликована в первой половине 2008 г., еще до того, как разразился глобальный финансовый кризис. Но именно он стал точкой невозврата в процессе «постамериканизации». Благодаря кризису международные отношения обретают новое качество, адаптироваться к нему придется всем их участникам. В том числе, разумеется, и России.

Мир многополярный, постамериканский – это то, к чему Москва стремилась, начиная по крайней мере со знаменитого разворота Евгения Примакова над Атлантикой. Но теперь, когда желанный миропорядок становится реальностью, впору задать вопрос: а готова ли к нему Россия? Благодаря эрозии американской гегемонии открываются не только возможности, но и риски, связанные с силовым полицентризмом. Ведь после окончания холодной войны Россия испытывала не только горечь от приниженного положения в системе международных отношений и страх перед минимизацией ее влияния на постсоветстком пространстве, но и комфортное чувство пребывания в нише крупнейшего экспортера энергоносителей. И хотя последнее можно рассматривать как признак экономической деградации и дискриминации в системе мирохозяйственных связей, Владимир Путин с успехом использовал «тучные годы» для терапевтического лечения социальных травм, вызванных посткоммунистическими трансформациями. Он также сумел сконцентрировать ресурсы, достаточные, чтобы позволить себе в Мюнхене «откровенный разговор» с западными партнерами. Теперь же эти «преимущества дискриминации» постепенно уходят, а за реализацию новых возможностей еще только предстоит бороться, и, по всей видимости, бороться упорно.

Для России американская гегемония была тягостна, неприятна, в иные моменты – едва выносима. Но все-таки стоит признать: раз уж какой-то державе было суждено на время достичь глобальной гегемонии, то в американской версии она оказалась меньшим из зол. Гегемония, исходящая от любого европейского или азиатского государства, была бы, наверное, и вовсе непереносимой. И если представить себе другой исход холодной войны, то советская глобальная гегемония была бы, вероятно, одним из худших видов гнета, а едва ли не главной его жертвой стали бы народы самой державы-гегемона.

Об исторических уроках однополярного мира еще будут написаны целые библиотеки, но несколько выводов для международной политики наступающей эры многополярности могут быть сделаны уже теперь:

– постамериканский мир – это пока не завершенное состояние, но необратимый процесс, имеющий свои стадии;

– на следующих стадиях процесса «постамериканизации» нужно стремиться к максимальному снижению его конфликтного потенциала;

– необходимо предотвратить возникновение в будущем любой новой глобальной гегемонии, от кого бы она ни исходила;

– следует найти механизмы стабилизации многополярного мира и предотвращения холодной войны всех против всех.

Эти выводы не являются специфическими и тем более исчерпывающими для России. Они скорее позволяют увидеть, что в рамках нового миропорядка появятся возможности для согласования интересов самых разных акторов международных отношений. И в этом – шанс для России. Но далеко не единственный.

Возвышение Китая как риск

«Подъем остальных» как движущая сила «постамериканизации» означает появление множества национальных «историй успеха» и, соответственно, множества игроков, претендующих на значительное укрепление своего международного статуса. Но на нынешней стадии становления многополярного мира все просто заворожены Китаем. Глобальный экономический и финансовый кризис способствовал тому, что китайская модель все чаще рассматривается в качестве альтернативы «Вашингтонскому консенсусу», а обостряющееся соперничество между Китаем и Западом представляется как неизбежная схватка цивилизаций или идеологий.

Российский взгляд на Китай неизбежно будет отличаться от западного. Еще в позапрошлом веке русский философ Константин Леонтьев предостерегал: «Россия может погибнуть только двояким путем – или с Востока от меча пробужденных китайцев, или путем добровольного слияния с общеевропейской республиканской федерацией». «Пробуждения» Китая ждали и опасались у нас на протяжении десятилетий. Не случайно при всех зигзагах российской (советской) внутренней и внешней политики стремление к «нормализации отношений», а затем и к стратегическому партнерству оставалось внешнеполитической константой со времен Юрия Андропова. И нельзя не признать, что нынешний уровень российско-китайских отношений представляет собой ценнейшее достижение, которое, правда, не гарантирует от осложнений в будущем.

Сейчас, когда Китай «пробудился», рассуждения об угрозе могут быть более опасны, чем сама «угроза». В подъеме Китая следует видеть не угрозу России, а риск, то есть ситуацию, в которой возможен как проигрыш, так и выигрыш. Тактический выигрыш для российского политического режима уже очевиден. Прежде всего в том, что сопоставление исторического опыта двух стран дает властям дополнительные аргументы в пользу модернизации под жестким государственным контролем: путь Дэн Сяопина был правилен, путь Горбачёва – ложен; сильно (скорее всего – безнадежно) отстав от восточного соседа, Россия возвращается на правильный путь. При этом достижения Китая меняют и шкалу политических ценностей, поскольку успех и эффективность перестают однозначно отождествляться с либеральной демократией.

Потребность в устойчивом присутствии России в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) – ключевой части мира XXI века – сегодня не вызывает никаких сомнений. Поворот на восток требуется «всерьез и надолго». При этом, сохраняя и наращивая преимущества добрососедства с Пекином, необходимо избежать превращения Москвы в его сателлита. Иначе говоря, фактическая слабость нынешних позиций России в АТР должна компенсироваться за счет активной политики, направленной на максимальную диверсификацию экономических и политических возможностей.

Среди причин, по которым для России предпочтителен вариант стабильного, но несколько дистанцированного партнерства с Китаем, далеко не только гигантская разность демографических потенциалов с двух сторон общей границы. Угроза китайского заселения Сибири и Дальнего Востока – это скорее «бумажный тигр», во всяком случае, в среднесрочной перспективе. Гораздо серьезнее опасность закрепления структурного дисбаланса в двусторонней торговле, быстрого скатывания к положению ресурсного придатка новой «всемирной мастерской». Однако выход из сырьевой ниши – это важнейший вопрос модернизации российской экономики, а не только торговых отношений между Москвой и Пекином.

Пожалуй, самая серьезная проблема, из-за которой России следует избегать слишком тесной привязки к китайскому локомотиву – это его скорость. Казалось бы, поддерживаемые уже не первое десятилетие двузначные (или близкие к двузначным) темпы экономического роста являются именно тем, чего нам так не хватает для успеха модернизации. Но чем дольше длится китайское экономическое чудо, тем больше нарастают экономические, социальные и региональные диспропорции, и тем более опасными могут быть последствия резкого торможения. Соответственно, для России усиливается актуальность поиска страховочных механизмов, запасных вариантов и новых возможностей.

Прежде всего, важно сохранять позицию открытости к более тесному сотрудничеству с Японией как в сферах экономики и научно-технической деятельности, так и в вопросах региональной безопасности. Однако неурегулированность территориального спора не позволяет видеть в сотрудничестве с Токио противовес китайскому фактору. Более многообещающей может стать интенсификация связей с региональными акторами второго порядка – Южной Кореей, Тайванем, Вьетнамом, Индонезией и другими странами АСЕАН. Ни одна из этих стран в одиночку не способна служить альтернативой континентальному Китаю, но в совокупности их можно рассматривать как множество потенциальных опорных точек на периферии Срединной империи.

В общеазиатских масштабах ценнейшим партнером является Индия. Отсутствие конфликтного потенциала и восходящая к истокам индийской независимости традиция дружественных двусторонних отношений составляет прочную основу стратегического взаимодействия Москвы и Дели в XXI веке. Однако есть и трудности, главным образом психологического характера. В России еще не вполне освоились с тем, что Индии уже не пристало быть ведомой, что по ряду ключевых показателей страна способна стать равновеликим партнером, а в скором будущем – более мощным полюсом постамериканского мира, чем Россия. Но в любом случае Дели как раз тот самый собеседник, с которым в числе первых следует обсуждать и растущую китайскую мощь, и любую другую серьезную проблему Евразии. При этом надо учитывать, что в Индии с ее опытом военного конфликта 1962 г. подъем Китая вызывает большую настороженность, чем в России, которая сумела урегулировать пограничные проблемы с КНР.

Российская стратегия «поворота на Восток» должна в полной мере учитывать американское влияние в АТР. США и Россия осознают ключевое значение региона для их будущего в XXI веке, равно как и отсутствие здесь сколько-нибудь серьезного конфликта интересов двух сторон. И если говорить о расстановке сил и тенденциях региональной безопасности, то надо признать, что и военное присутствие Соединенных Штатов в АТР вовсе не противоречит российским интересам. Ситуация здесь существенно отличается от обстановки на западных и южных рубежах России, где укрепление позиций США и НАТО представляет собой как минимум фактор дискомфорта. Во всяком случае, Москве едва ли имеет смысл вливаться в число энтузиастов лозунга «Окинава без американцев», который столь неудачно пытался воплотить в жизнь бывший японский премьер Юкио Хатояма.

Сказанное не означает, что России следует очертя голову формировать вместе с Америкой новые схемы региональной безопасности, в которых Пекин неизбежно усмотрел бы угрозу своим интересам. Важно видеть грань между поиском оптимального для Москвы баланса сил и созданием реальных или виртуальных антикитайских коалиций, участие в которых для России недопустимо. В то же время именно раскрытие потенциала российско-американского взаимодействия в АТР могло бы стать основанием для будущих отношений между Москвой и Вашингтоном, для сохранения и развития крайне хрупких результатов «перезагрузки».

Отношения с державой № 1 постамериканского мира

Звучит иронично и одновременно банально: державой №1 постамериканского мира остаются Соединенные Штаты Америки. Ослабление американского могущества продолжается, но не следует думать, что этот процесс бесконечен. Во-первых, неуклонный подъем основного конкурента – Китая – также не предопределен. Во-вторых, даже если вторая волна кризиса нанесет новый, еще более мощный удар, можно ожидать, что Америка, в конце концов, выкарабкается на более или менее стабильное плато, и дальнейшее (относительное) снижение ее глобальной роли приостановится. С другой стороны, проблемы США как нисходящей сверхдержавы поистине глобальны, поскольку любой вариант их решения будет иметь последствия для всего мира. Кризис показал не просто зависимость всех остальных стран от Америки как международного центра финансового могущества и главного источника дестабилизации мировой экономики, но и огромную социальную цену, которую придется рано или поздно заплатить всем за санацию этой системы.

Вполне понятно стремление России не платить за оздоровление американоцентричной глобальной экономики больше, чем требуется. Уже одно это соображение – стимул к конструктивному участию во всех международных институтах и механизмах антикризисного управления. Москва заинтересована и в том, чтобы способствовать «мягкой посадке» Вашингтона в постамериканский мир, предотвратить стратегически безнадежные, но рискованные для России попытки восстановить ускользающую глобальную гегемонию Соединенных Штатов. Не менее важно создать в обозримом будущем благоприятные предпосылки для конструктивного и стабильного партнерства с США.

По всей видимости, перезагрузка как важный внешнеполитический проект администрации Барака Обамы составляет один из компонентов комплексной переоценки глобальной роли США в контексте мирового кризиса. Всем, очевидно, было понятно, что в XXI веке совсем не Россия будет представлять для Америки основную проблему. Но чем же обернулась перезагрузка на деле?

С началом глобальных экономических потрясений многие в России с торжеством возвестили «закат Америки», тогда как в самой Америке немало обозревателей приветствовали «падение России с небес на землю». Таким образом, поначалу перезагрузка немногим отличалась от российско-американских интеракций постсоветской эпохи, характеризующихся столкновением ресентимента с высокомерием. Между тем в результате кризиса обе страны оказались в рядах проигравших, и именно это обстоятельство должно было стать реалистичной основой для диалога на основе баланса интересов. Но и здесь ситуация оказалась парадоксальной.

Например, Сергей Караганов вместе с рядом коллег из Совета по внешней и оборонной политике сформулировал весьма радикальную программу «большой сделки» – компромисса, нацеленного на нахождение баланса интересов России и Соединенных Штатов. По всей видимости, к ней с пониманием отнеслись близкие к администрации Обамы сторонники реалистического подхода, а динамика двусторонних отношений весь последний год создавала впечатление, что стороны негласно следуют основным параметрам «большой сделки». А именно: Россия конструктивно подходит к американским интересам в различных регионах Азии и проявляет сдержанность на постсоветском пространстве, а США, в свою очередь, не предпринимают попыток еще больше ослабить позиции России в странах СНГ и создать еще более дискриминирующую ее архитектуру безопасности в Европе. Но именно негласно. На официальном уровне эти параметры невозможно даже облечь в словесную форму, не говоря уже об их переводе в статус комплексных формальных договоренностей.

В результате даже после подписания Пражского договора СНВ-3 и поддержки Россией санкций против Ирана в Совете Безопасности ООН все по-прежнему выглядит как избирательное улучшение двусторонних отношений. Каждый, пусть даже незначительный, шаг по пути перезагрузки сопровождается заявлениями или действиями, призванными сгладить их эффект, продемонстрировать локальный характер, доказать, что Вашингтон по-прежнему следуют курсу на «продвижение демократии» и отвергают любые претензии на «сферы влияния», от кого бы они ни исходили. Но если перезагрузка пока нисколько не повлияла на доминантный дискурс двусторонних отношений, едва ли стоит удивляться, что при первом же серьезном внутриполитическом повороте в Америке почти весь достигнутый позитив может быть скомкан, а то и вовсе отброшен в угоду электоральным перспективам одной из влиятельных групп политического истеблишмента.

Значит ли это, что идеи перезагрузки или тем более «большой сделки» в принципе неработоспособны? В качестве селективного подхода перезагрузка едва ли может рассчитывать на успех, но если под ней понимать кропотливую и целенаправленную работу по формированию устойчивой основы российско-американских отношений в XXI веке, то у нее неплохие шансы. В этом смысле азиатский фокус поиска взаимного баланса интересов может иметь решающее значение. Однако сам этот баланс должен в конечном счете зафиксировать изменение общего соотношения сил, в котором Соединенные Штаты – все еще наиболее мощная держава постамериканского мира, а Россия – один из полюсов нового мирового порядка. Политические следствия такого баланса интересов должны быть вербализованы, проговорены на самом высоком политическом уровне, а затем и трансформированы в совокупность формальных и неформальных обязательств.

Насколько далеко могут (и должны) идти эти обязательства? Основным контекстом выстраивания российско-американского партнерства является возвышение Китая и возникающая в связи с этим новая сфера близости интересов России и Америки. Учитывая «низкий старт» двусторонних отношений, Москва заинтересована в том, чтобы в обозримой перспективе уровень ее партнерства с Вашингтоном оказался сопоставимым с нынешним уровнем российско-китайских отношений. Но если двигаться в этом направлении дальше, то плюсы все быстрее начнут меняться на минусы, и Россия окажется втянута в игру, в которой в лучшем случае останется на вторых ролях, а в худшем – превратится из игрока в фигуру, которой основные игроки при случае могут и пожертвовать.

По всей видимости, во втором десятилетии XXI века разговоры об интеграции России в НАТО или какую-либо другую форму военно-политического союза с участием США и стран Европейского союза будут только активизироваться. Пока такие разговоры далеки от конкретики, но они начались, и начались не случайно. Суть динамики процесса можно понять и по характеру обсуждения проекта Договора о европейской безопасности (ДЕБ), предложенного президентом России. Саму идею не решился отвергнуть никто, и в Москве уже третий год слышат вежливые заявления о намерении «тщательно изучить» и «всесторонне рассмотреть». Несколько реже звучат фразы о принципиальной поддержке предложенного Договора и о солидарности с его базовым постулатом о неделимости европейской безопасности. «Изучение» проекта может продолжаться неопределенно долго, если только в какой-то момент партнеры в Вашингтоне и Брюсселе не захотят обнаружить, что Договор, в сущности, предлагает единую систему безопасности не только для Европы, но для индустриально развитого Севера в целом, и исключает из этой системы Китай и другие страны быстро развивающегося Юга.

Вероятно, что кошмарный сон российской внешней политики – дальнейшее расширение НАТО на восток – так и не станет явью. В принципе, в этом состоит основное достижение мюнхенского курса Владимира Путина, хотя скорее всего экспансия альянса на постсоветском пространстве окончательно утратит актуальность в контексте общей динамики «постамериканизации». Проект ДЕБ также призван блокировать расширение НАТО, но если это произойдет, то лишь как международно-правовая фиксация fait accompli (уже свершившегося факта. – Ред.). Следовательно, это уже не тот приз, за который стоит платить любую политическую цену. Гораздо важнее сама возможность равноправного участия в определении правил игры и в вопросах европейской безопасности, и в том, что касается более широкого спектра отношений в Большой Европе.

В поисках Большой Европы

С Европой связаны фундаментальные интересы России. Но ситуация здесь почти патовая. Похоже, что чем дольше Россия и Европейский союз взаимодействуют, тем больше их взаимное отчуждение. Сам институциональный дизайн ЕС фактически блокирует сколько-нибудь существенное сближение с Москвой. И ожидать качественных прорывов в отношениях между Россией и институциями Евросоюза (если, конечно, не относить к числу прорывов велеречивые декларации о партнерстве и долгосрочные планы действий) в ординарных обстоятельствах едва ли приходится.

Хуже всего то, что участие в Европейском союзе неизбежно ограничивает свободу политического маневра отдельных его членов, включая и самых мощных, с которыми Россия стремится развивать привилегированные отношения на двусторонней основе. В этих условиях особое значение имеет способность Москвы максимально использовать возможности, связанные с перемещением центра глобальной финансовой и индустриальной мощи в АТР. Только утвердившись там в качестве активного и влиятельного игрока, Россия сможет более уверенно вести диалог с другими европейскими странами. И главное: российские территории к востоку от Урала должны быть задействованы в качестве резерва национального развития, а не пространства демографического и индустриального вакуума.

В конце концов, ничто не вечно, включая и застой в отношениях Россия–Евросоюз. И в этом смысле важно не отворачиваться от еэсовской машины, а продолжать разговор и с ее функционерами, и с европейской общественностью, той силой, от выхода которой на политическую арену Юрген Хабермас и Жак Деррида относительно недавно ожидали «второго рождения Европы». Надежды двух философов оказались преждевременными. Но европейская публичная сфера все-таки играет очень важную роль в том, что касается определения ситуации, буквально соответствуя теореме Томаса: «Если ситуация мыслится как реальная, то она реальна по своим последствиям». Интересам России могла бы соответствовать фиксация того, что Европейский союз неравнозначен Европе и что другая архитектура Большой Европы возможна.

Даже если Россия определяет свою собственную роль как участие в «подъеме остальных», то открытость к широкому диалогу с отдельными странами ЕС и с Евросоюзом в целом должна сохраняться. Особенно важна способность генерировать нестандартные идеи и ходы, задающие направления дискуссии. В этом смысле можно только приветствовать идею «Союза Европы», которую намерен продвигать Сергей Караганов. Будучи весьма проблематичной в качестве конечной цели, она очень важна процессуально, поскольку может серьезно расширить пространство маневра для России, государств – членов Европейского союза, других европейских или полуевропейских стран.

Международные отношения и цивилизационный выбор в эпоху «междуцарствия» модерна

При обсуждении перспектив России в многополярном мире нельзя обойти вниманием и аргументы более общего порядка. Зигмунт Бауман, анализируя динамику модерна в начале XXI века, обращается к термину «междуцарствие» (Interregnum), с помощью которого Антонио Грамши описывал ситуацию ожидания радикальных перемен, вызванных социальными потрясениями эпохи Великой депрессии. Грамши вкладывал в это понятие особый смысл, имея в виду приближение одновременных и глубоких изменений социального, политического и юридического порядка. Сегодня, как и во время заточения Грамши в туринской тюрьме, многие глобальные концепции, институты и механизмы демонстрируют прогрессирующую дисфункциональность. В то же время полноценной замены этим столпам современности пока не видно.

Процесс «постамериканизации» также вписывается в эту картину «междуцарствия», но не исчерпывает ее. На кону нечто большее. Несколько успокаивающий термин Фарида Закарии «подъем остальных» на деле означает, что пятисотлетний «момент однополярности» западной цивилизации близится к завершению. При этом с каждым днем множатся факты, опровергающие представления о некой единой и неповторимой европейской (западной) версии модерна.

Как известно, теория множественности модернов была выдвинута Шмуэлем Эйзенштадтом. Он подчеркивает, что структурная дифференциация неевропейских обществ совсем не обязательно воспроизводит европейскую модель. По его мнению, европейская модель стимулирует появление различных институциональных и идеологических паттернов за пределами Европы. При этом «наилучший путь понимания современного мира… состоит в рассмотрении его как повествования о непрерывном конституировании и реконституировании разнообразия культурных программ». В контексте теории Эйзенштадта метафора междуцарствия могла бы означать, что западная версия модерна в основном исчерпывает свою миссию «перенастройки» незападных культурных программ и вступает в период сосуществования и конкуренции с другими, возникшими на основе этих программ версиями модерна. Но это сосуществование означает ни больше ни меньше, как признание плюрализма ценностей, институтов и моделей политического устройства вслед за признанием плюрализма культурных программ.

Динамика системы международных отношений воспроизводит многочисленные манифестации тех же самых сдвигов. Достаточно указать на феномен БРИК и, в частности, на быстрый переход российских руководителей от гордости за почти полноправное членство в западном клубе G8 к энтузиазму соучредителя клуба, в который входят новые лидеры глобального экономического роста. Активность России в этом качестве принимается далеко не всеми, хотя среди тех, кто наиболее жестко ставит под сомнение обоснованность присутствия России в БРИК, по странному стечению обстоятельств почти не звучат голоса из Китая, Индии или Бразилии. Стоит отметить, что автор термина «мягкая сила» Джозеф Най, крайне сдержанно отзывающийся о феномене БРИК в целом, умалчивает, что эта конструкция, даже оставаясь преимущественно виртуальным объединением, уже становится новым источником «мягкой силы», начинает продуцировать и консолидировать нормативную власть. Нормативное послание БРИК выражается не только в отстаивании вестфальских принципов суверенитета и стремлении к многополярности, но в принципиальном признании плюрализма ценностей, культурных программ и моделей политического устройства. В сущности, нормативное послание БРИК есть перевод теории множественности модернов Эйзенштадта на язык глобальной политики.

Процесс становления постамериканского мира побуждает корректировать преобладающие концептуализации международных отношений. Один из вариантов корректировки состоит в том, чтобы отделить качественные характеристики международного порядка от изменения глобальной роли США. Так, Джон Айкенберри готов говорить лишь о «кризисе успеха» западного проекта модерна, но не о кризисе представлений о его единственности и неповторимости. Согласно этой логике, движущей силой единого проекта модерна выступает общий интерес ведущих международных акторов к воспроизводству либерального порядка, который, по крайней мере теоретически, приносит блага всем и каждому. При этом получается, что, согласно Айкенберри, потребности и интересы незападных держав могут быть удовлетворены благодаря еще большему распространению принципов и практик западного либерализма.

Международный порядок – вещь инерционная, и в условиях «междуцарствия» трудно ожидать его быстрого переформатирования. Скорее всего, многие устойчивые глобальные взаимозависимости в сферах безопасности, торговли, финансов и охраны окружающей среды будут трансформироваться гораздо медленнее, чем изменение экономического и политического веса ведущих глобальных игроков. Однако фундаментальной особенностью либерального международного порядка является установление иерархических отношений, которое в долгосрочном плане несовместимо с «подъемом остальных».

Неудивительно, что реакция западного экспертного сообщества на возвышение незападных держав характеризуется растерянностью и даже алармизмом, когда в этих государствах видят представляющих угрозу чужаков. В то же время раздаются призывы рассматривать усиливающиеся страны незападного мира как «нам подобных», нуждающихся в социализации и в обучении правилам. Как отмечает Тим Данн, в контексте современной международной политики обе стратегии, по сути, постулируют безальтернативность западной версии модерна, причем такой подход останется востребованным даже несмотря на его прогрессирующую неадекватность.

Означает ли это, что и Россия «обречена» адаптироваться к постамериканскому миру, упорно сохраняя верность догме о сингулярности модерна? Оправданно ли в эпоху «междуцарствия» форсировать цивилизационный выбор, или по крайней мере связывать себя жесткими внешнеполитическими обязательствами, которые свидетельствовали бы о приверженности западной версии модерна?

Вопрос не в том, что цивилизационный выбор в пользу Запада невозможен или неприемлем, а либеральные ценности на российской почве прорастают какими-то уродливыми сорняками. Одной из причин взаимного разочарования России и Запада было как раз то, что зона совпадения или близости ценностей очень велика, тогда как различия казались в конечном счете преодолимыми. Но в итоге в России сформировалось стойкое убеждение, что дискуссии о ценностях направлены на подрыв российских интересов, тогда как многие на Западе от неоправданных иллюзий периода горбачевской перестройки и ельцинских реформ перешли к уверенности в «неисправимости» России. В этих условиях единственным конструктивным решением может быть перевод политических дискуссий на язык интересов; споры о ценностях лучше оставить для научного сообщества и активистов неправительственных организаций.

Хотя двадцатилетие распада СССР уже не за горами, преждевременно говорить о том, что в России сформировалась новая политическая нация, а посткоммунистические трансформации окончательно завершены. Сам факт провозглашения линии на модернизацию свидетельствует по крайней мере о частичной неудаче всей постсоветской социально-экономической политики, основной вектор которой даже в период воссоздания «вертикали власти» оставался либеральным и вестернизаторским. Ясно, что требуется поворот, серьезная коррекция курса. И если уж решено называть этот поворот «модернизацией», то следует исходить из того, что модернизация в эпоху междуцарствия модерна должна быть сугубо прагматическим действием.

В сущности, это все та же кошка Дэн Сяопина, единственным значимым качеством которой является эффективность в ловле мышей, а не соответствие стандартам породы западного модерна. Если экономика России, ее государство и общество начнут «ловить мышей», то локализация российского модерна в созвездии современностей не заставит себя ждать, а вопрос о его совместимости с западной версией модерна может затем сколь угодно долго оставаться предметом академической дискуссии.

В конечном счете речь идет о том, чтобы во втором десятилетии XXI века Россия выработала эффективную модель решения социальных и экономических проблем, используя при этом в интересах своего внутреннего развития новые возможности, открывающиеся в контексте становления постамериканского мира. Россия слишком долго пребывала на периферии западной цивилизации, чтобы теперь, на излете ее доминирования, присоединяться к ней и делить ответственность за все ее грехи. В конце концов, у России слишком много своих собственных грехов. Главное же, Россия обнаруживает, что у нее есть выбор, что заповедь Владислава Суркова «не выпасть из Европы, держаться Запада» не означает отказа от участия в «подъеме остальных» и формировании институтов и механизмов нового миропорядка. А появление такового будет свидетельствовать о завершении эпохи междуцарствия модерна.

Незаменимый полюс и свобода выбора

Будучи крупнейшим осколком Советского Союза, Россия объективно все еще имеет немало оснований претендовать на статус одного из полюсов в многополярном мире. Однако общая динамика на протяжении двух последних десятилетий в случае России была понижательной, а для периода 1990-х – обвальной. Даже стабилизация и нефтегазовый бум в период президентства Владимира Путина пока могут рассматриваться лишь как временное торможение на крутом спуске вниз. Иными словами, Россия по инерции остается одним из полюсов мировой политики, но сохранение в этом качестве потребует от российской власти способности привлекать все больше дополнительных ресурсов.

Вполне вероятно, что вскоре мы услышим голоса, настаивающие на новом понижении позиции России во всемирной табели о рангах. В качестве аргументации будет предъявлена непозволительность затраты значительных ресурсов на сохранение высокого международного статуса, а также то, что вхождение в зону притяжения какого-то другого полюса позволит оптимизировать риски существования в турбулентном многополярном мире. Отвергать эту позицию только потому, что Россия должна быть великой, могучей и никакой иной, по меньшей мере недальновидно. При определенных обстоятельствах у нас в самом деле может не оказаться другого выбора. Но несомненно, что любая власть в России должна стремиться к предотвращению подобной ситуации.

У России имеются и специфические основания к удержанию статуса одного из полюсов многополярного мира. Многовекторность и высокая маневренность российской внешней политики в нынешних условиях выступают важными механизмами компенсации слабостей, обусловленных структурой экономики, демографической динамикой, низким качеством управления, коррупцией и технологическим отставанием. Однако помимо решения тактических задач, маневренности требуется и «сверхзадача»: не принадлежа к первой тройке основных центров силы постамериканского мира, Россия должна быть тем полюсом, полномасштабное партнерство с которым способно обеспечить несомненный и решающий перевес для любого из основных центров силы.

Но опять-таки: все эти преимущества могут проявиться и сохраняться до тех пор, пока Россия остается самостоятельным центром силы многополярного мира, имеющим свободу маневра и открытым для развития партнерских отношений с самыми разными глобальными игроками. Как только Россия окажется вовлеченной в какие-либо жесткие союзы или интеграционные механизмы с участием более мощных центров силы, преимущества будут утрачены. Получается, что Россия должна быть везде и ни с кем.

Сохранение за Россией статуса самостоятельного глобального игрока, даже если для этого потребуется привлечь серьезные дополнительные ресурсы, окажется менее затратным и рискованным, чем вхождение в зону притяжения одного из более мощных полюсов. В последнем случае затраты ресурсов и риски будут обусловлены усиливающимся внутренним напряжением, вызванным необходимостью удерживать развитие страны в русле, общее направление которого задано извне. Вполне понятна логика сторонников этого подхода, стремящихся через жесткие международные обязательства подтолкнуть запаздывающие внутренние изменения. К сожалению, более реален сценарий, при котором подгоняемые под импортный шаблон внутренние изменения приведут к новой волне имитации институциональных практик правового государства и к запуску цепной реакции вполне реальных дестабилизирующих сдвигов в сфере межнациональных и федеративных отношений.

Совокупность возможностей, открывающихся перед Россией в процессе становления постамериканского мира, должна быть использована для создания благоприятных условий внутреннего развития страны, а не для их усложнения, связанного с вовлеченностью в жесткие союзы и поспешной ориентацией на одну из нескольких актуальных версий модерна. В то же время российское общество нуждается в подлинной открытости миру, в широком диалоге с носителями самых разных культурных программ, в готовности воспринимать извне все, что может способствовать практическому решению внутренних проблем. То, что действительно имеет высокую цену в эпоху многополярности – это свобода выбора. Не только выбора стратегических партнеров, но также путей и методов модернизации и даже образа желаемой современности.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259995 Дмитрий Ефременко

Сосредоточение не по Горчакову

Цивилизационная геополитика на рубеже эпох

Андрей Цыганков – профессор международных отношений и политических наук Калифорнийского университета (г. Сан-Франциско).

Резюме Проведение независимой внешней политики упирается в необходимость развития ценностных и социально-экономических оснований страны. Полная изоляция утопична, но перенесение центра тяжести с внешнеполитической наступательности на внутреннее освоение и возможно, и необходимо.

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №2 за 2017 год.

Успехи российской внешней политики на Ближнем Востоке, активное утверждение независимости в ценностно-информационной сфере, развитие отношений с Китаем и рядом незападных государств, а также глубокие перемены в мире создали новые, более благоприятные для России условия. Продолжающийся распад либерального миропорядка и поворот Запада к национальным интересам и консервативным ценностям, олицетворением чего стали «Брексит» и избрание Дональда Трампа, сделали возможным поиск новых партнеров в отстаивании идеалов, близких российским. На этом фоне громче звучат голоса тех, кто настаивает на продолжении наступательной внешней политики и формализации нового мирового порядка по модели Венского конгресса. Важно заново переосмыслить цели и возможности России как страны с особой системой ценностей и геополитическим положением.

Константы русской геополитики

Россия формировалась как локальная цивилизация с особой системой ценностей и геополитическим положением. Регионально русская идентичность вырастала на пространствах Восточной Европы и Евразии, ряд народов которых был привержен ценностям православного христианства и сильной государственности. В XV столетии страна оказалась в цивилизационном одиночестве, утратив в результате падения Византии источник своего духовного авторитета. Превратившись в главную наследницу православия, Московская Русь столкнулась с необходимостью защищать свои ценности как от угрозы с юга, так и от амбиций католического Рима, стремившегося встроить восточного соседа в свою имперскую систему.

Ситуация усугублялась крайне сложным геополитическим положением. Задвинутая вглубь Евразии, Россия не имела естественных границ и для защиты суверенитета нуждалась в формировании пояса буферных территорий и мощной армии. Сосуществование с сильнейшими державами мира наложило печать на ментальность русских, выработав понимание, что выживание и независимость требуют постоянной защиты и не могут восприниматься как раз и навсегда данные.

Все это диктовало активную внешнюю политику. Сформировавшись как страна с локально ограниченной и геополитически уязвимой системой ценностей, Россия была обречена на глобальную или трансрегиональную активность в своих действиях. Чтобы выжить, требовалась не только демонстрация сил и возможностей, но и постоянная инициатива и вовлечение сильных мира сего в совместные проекты. Иного пути для сохранения духовно-ценностного суверенитета история не предоставила. Изоляция от имевшихся источников геополитических опасностей представлялась идеалом, но могла быть достигнута лишь ценой внешнеполитической активности.

При этом Россия отнюдь не всегда обладала материальными ресурсами, необходимыми для реализации ставившихся целей. По сравнению с европейским Западом, находящимся в центре мирового развития, Россия формировалась как страна полупериферийная, стремившаяся войти в центр, но так этой цели и не добившаяся. Петровский и сталинский рывки сократили разрыв с центром, но не изменили положение страны. Уровень жизни россиян и сегодня существенно ниже, чем в западных странах (хотя заметно превышает уровень жизни большинства незападных государств).

Ресурсные ограничения требовали проведения не только активной, но и сбалансированной, по возможности незатратной внешней политики. Не всегда правильно оценивая свои возможности, российские правители отдавали себе отчет в их пределах. На протяжении большей части истории Россия не стремилась стать державой глобальной или мировой. Трансформация миропорядка являлась для нее задачей вторичной, производной от решения задачи цивилизационно-геополитического сбережения и сохранения ядра самобытной системы ценностей.

Нередко имея дело с превосходящим в материальных силах противником, Россия уходила во временную изоляцию или шла по пути избирательной, не требовавшей значительных затрат асимметричной наступательности. Периоды изоляции были не слишком типичны, имея в виду геополитическую необходимость активного участия в международных делах. Будучи рекомендованы влиятельными советниками и государственными мужами, подобными Никите Панину при Екатерине Великой или Александру Горчакову при Александре Втором, такие периоды умеренной изоляции всегда преследовали цель возвращения страны в мировую политику. Чаще всего их возникновение становилось результатом перенапряжения ресурсов и обусловливалось необходимостью залечить раны войны и восстановить внутренние силы. Это были «передышки», как определил их основатель Советского государства, сформулировавший курс на временное замирение с Западом. В случаях же асимметричной наступательности Россия находила способы защитить себя, избегая опасности быть втянутой в войну с крупными державами. Например, в 1870-е гг. Россия оказывала поддержку восставшим христианам Боснии и Герцеговины на Балканах, осознавая незначительную тогда опасность вмешательства со стороны Австро-Венгрии или других крупных европейских государств.

У курса, приоритетом которого являлось цивилизационное выживание страны, имелись критики. Не только западники, отвергавшие понятие русской самобытности, но и сторонники превращения России в глобальную державу, способную диктовать правила миропорядка. В XVIII и XIX столетиях последние выступали за захват Константинополя или использование победы над Наполеоном для закрепления в Европе в качестве единоличного учредителя миропорядка. В начале ХХ века левые революционеры жаждали победы мировой революции, призывая наступать на Варшаву и Берлин. В русской истории находилось немало тех, кто желал бросить национальные интересы и ценности на алтарь великодержавного, мирового коммунистического, общечеловеческого или глобально-либерального.

Стремление сохранить культурно-политическую самобытность нередко выражалось в споре между подчеркивавшими важность противостояния агрессивному Западу и указывавшими на важность освоения огромной, плохо заселенной русской Евразии. Хорошо известен, например, спор Вадима Цымбурского со сторонниками многополярности и евразийской экспансии, которые считали главной опасностью для России расширение евро-атлантического мира. Понимая такую опасность, Цымбурский считал ее преувеличенной, делая упор на внутреннем освоении, переносе столицы за Урал и выстраивании отношений с ближайшими соседями.

Не все идеи рано ушедшего от нас мыслителя подтвердились, но их основная направленность по-прежнему актуальна. Пренебрежение приоритетами цивилизационного развития чревато ресурсным перенапряжением, внутренним ослаблением и снижением международного статуса. С петровских времен для поддержания статуса великой державы государство отдавало на военные нужды около четверти бюджета и требовало от народа готовности к самоотдаче. Всеобщая бедность и крепостное право служили средством ускоренной мобилизации армии. Развитие же общества запаздывало и – в целях быстрого накопления капитала, требуемого для нужд безопасности, – осуществлялось по мобилизационным моделям. Системные реформы откладывались или сворачивались. Им на смену шли высокие налоги с общества и новые административные механизмы для его эксплуатации. Советское время по-своему воспроизвело эту модель. Политика глобальной поддержки «социалистической ориентации», принятая на вооружение Никитой Хрущевым, сопровождалась отсутствием внутренних реформ, она ослабила страну, подведя ее к распаду.

Кризис миропорядка и Россия

Современный миропорядок, связанный с глобальным доминированием США, продолжает распадаться. Процесс, начатый бесславным американским вторжением в Ирак, чрезвычайно ускорился в последние годы. Наступательная политика крупных держав, включая Россию, Китай, Иран, Турцию и другие, теперь непреложный факт. При сохранении за Соединенными Штатами материального превосходства, мир двинулся в направлении формирования новых правил международных отношений.

Процесс их выработки может затянуться, а отсутствие побуждает крупные державы к соперничеству и усугубляет нестабильность. Переходный период в международных отношениях сопровождается обострением противоречий и распадом единого мира на региональные геополитические пространства. Формируются новые зоны возможного военного противостояния и торгового соперничества. На первый план выходят жесткие публичные торги и тайные переговоры. Государства уязвимы перед лицом новых вызовов, что подталкивает их к централизации власти, замыканию вовнутрь и выламыванию из сложившейся системы глобальных правил. События в Евросоюзе, связанные с попытками Греции сформировать особые для себя условия в рамках германо-американского консенсуса и выходом Британии из еврообъединения, консервативный поворот Соединенных Штатов, связанный с победой на президентских выборах Трампа, рост правоизоляционистских настроений в Европе, процессы политической централизации в России и Турции подтверждают эти тенденции.

Государства все меньше ищут покровительства и материальной поддержки у США, развивая вместо этого региональные связи. Великие державы стремятся укреплять сферы влияния в пограничных пространствах, будь то Восточная Европа, Ближний Восток или Южно-Китайское море, избегая прямых столкновений между собой. Тем не менее следует помнить о том, что последние двести лет смена миропорядков сопровождалась столкновениями крупных держав. Прежде чем возникли Венская, Берлинская, Версальская и Ялтинская системы международных отношений, человечество прошло через наполеоновские войны, Крымскую, Первую и Вторую мировую.

Избрание Трампа президентом чревато новыми кризисами. Снимая источники некоторых прежних обострений, администрация Соединенных Штатов создает иные очаги напряженности. На смену расширению НАТО и распространению демократии идут жесткая политика сдерживания Китая и Ирана, укрепление ПРО и новых систем военного доминирования США, намерение наращивать военный потенциал, в том числе ядерные арсеналы, протекционизм и создание торговых блоков. В Вашингтоне стремятся не только развивать американскую экономику и инфраструктуру, но и укреплять глобальные позиции. Наиболее опасна для международной системы перспектива дальнейшего обострения американо-китайских отношений. Попытки Трампа ограничить торгово-финансовое влияние Пекина, подчеркивание фактора Тайваня, наращивание военно-морского присутствия США в непосредственной близости к Китаю не могут не встретить жесткого сопротивления.

Постепенный распад современного миропорядка сулит России длительный период неопределенности и ставит перед необходимостью поиска адекватного внешнеполитического курса. Попытки войти в число ключевых союзников сверхдержавы предпринимались в 1990-е и начале 2000-х гг., но натолкнулись на недоверие американцев, связанное отчасти со стремлением Москвы выторговать для себя особые условия. Вообще модель внешней военно-политической зависимости не может быть приемлема для страны с длительным историческим опытом и политической культурой самобытности и великодержавности.

В условиях изменившихся приоритетов Соединенных Штатов и смещения глобального баланса в сторону американо-китайского противостояния утрачивает целесообразность и продолжение российской политики последних лет. Основа курса заключается в асимметричной наступательности ради сохранения влияния России в Евразии. Вмешательство в конфликт в Сирии и информационное противостояние с Западом были во многом связаны с намерением продемонстрировать возможности России и отстоять, вопреки западным санкциям, позиции в евразийском регионе. Сегодня конфликт на Украине более не является приоритетом в отношениях с Вашингтоном, накал информационного противостояния снижен (во всяком случае, со стороны Москвы), а российская точка зрения на возможные решения по Сирии ближе новой администрации, чем прежнему руководству США.

В этих условиях плодотворным может быть обращение к опыту периодов относительной изоляции и сосредоточения внутренних цивилизационных сил. Программа цивилизационного сосредоточения должна преследовать цель упрочения внутренней ценностной базы, материально-экономических и интеллектуальных основ развития страны в усложняющемся мире. Ее необходимыми компонентами стали бы пропаганда и подчеркивание этнического многообразия, укрепление принципов государственного управления, поддержка семьи, образования и науки.

Важнейший компонент – выработка другой модели экономического развития страны. Очевидно, что модель опоры на энергетические ресурсы себя исчерпала. Она действовала преимущественно в интересах влиятельных политико-экономических групп и не смогла создать механизмов устойчивого долгосрочного развития. Процветание не сопровождалось решением фундаментальных экономических и политических проблем. Высокий уровень коррупции и технологическое отставание российского бизнеса от западного существенно снижали поступления в казну, затрудняя укрепление государственности. Российский политический класс во многом не удовлетворял и не удовлетворяет требованиям времени и задачам современного экономического развития. Конкурентоспособность экономики находилась на сравнительно низком уровне, а начавшееся в конце 2014 г. ослабление рубля стало выражением неэффективности созданной государственной модели. Санкции Запада выявили дополнительные сложности в отстаивании экономического и политического суверенитета в условиях внешнего давления. Процесс выработки новой модели запущен, но пока далек от завершения.

Относительная открытость страны и турбулентность глобального мира не дают России возможности уйти во временную изоляцию. По этим причинам исторический опыт сосредоточения и перегруппировки сил в условиях дистанцирования от участия в международных делах, как было, например, после поражения в Крымской войне, малопригоден. Стоит помнить и о неудаче попыток Евгения Примакова сосредоточиться, следуя по стопам Горчакова. Даже Цымбурский, которого по праву называют главным теоретиком российского цивилизационного сосредоточения, признавал сложности проведения подобного курса. Он полагал возможным согласие крупных держав на невмешательство в «лимитрофы», однако деструктивное и в высшей степени идеологизированное поведение Запада в украинском кризисе опрокинуло эти расчеты.

Тем не менее многое сегодня подводит Россию к возможности нового формулирования стратегии цивилизационного сосредоточения. Чем дальше, тем очевиднее, что проведение независимой внешней политики упирается в необходимость развития ценностных и социально-экономических оснований страны. Полная изоляция утопична, но перенесение центра тяжести с внешнеполитической наступательности на внутреннее освоение и возможно, и необходимо. В международных отношениях наступило время нестабильности. Время сложное, но, перефразируя Цымбурского, оно может оказаться хорошим для тех, кто сможет им воспользоваться.

К политике цивилизационного сосредоточения

В истории России периоды сосредоточения были вынужденными и завершались успехом лишь в условиях многополярной геополитики и отвлеченности крупных держав на проблемы, не связанные с Россией. Курсу александровских реформ и горчаковского стремления восстановить утраченные позиции на Черном море во многом способствовало противостояние Англии и Франции, с одной стороны, и растущей Пруссии, с другой. Послереволюционное «мирное сосуществование» и «социализм в отдельно взятой стране» способствовали подъему Советской России по мере нарастания экономического кризиса западного мира.

Там, где эти условия отсутствовали, сосредоточение наталкивалось на трудности. В силу глобального доминирования и амбиций Соединенных Штатов попытки Примакова маневрировать между Западом, Китаем и Индией не могли быть успешными, как и проект «реинтеграции» постсоветского пространства. Вместо сосредоточения на внутреннем развитии Россия была занята сдерживанием Запада, нередко упуская возможности выстроить отношения с соседями на основе рыночных инструментов и «мягкой силы». Отвлеченность США от проблем России и Евразии является необходимым (хотя и недостаточным) условием успеха политики цивилизационного сосредоточения.

В основе политики цивилизационного сосредоточения должна лежать уверенность в собственных силах и возможностях. Нельзя сосредоточиться, если нечего сосредотачивать. Страна прошла тяжелый, но и славный исторический путь, что никогда не случилось бы без витальной силы цивилизационного ядра, в котором сильна вера в будущее.

Цивилизационщиков отличает от западников и державников убежденность в том, что основной источник процветания и развития находится в нас самих, а не в достижениях западной культуры или выстраивании многополярно-олигархического мира великих держав. Конечно, уверенность в собственных силах не должна вести к самоизоляции и отказу от активного взаимодействия с миром, учебы у других культур и народов. Впрочем, такое взаимодействие и учеба, исключая краткий советский период, всегда были частью исторического развития. Россия заимствовала широко и свободно, модифицируя, но не меняя своих цивилизационных оснований.

Внешней политикой современного сосредоточения могли бы стать уклонение от чрезмерной глобальной вовлеченности и активное освоение внутренней и внешней Евразии. Если разногласия Вашингтона и Пекина превратятся в главную ось глобальной политики, России нет никакого смысла открыто поддерживать одну из сторон противостояния. Гораздо важнее избегать втягивания в американо-китайский спор, расширяя двусторонние отношения с обоими государствами в соответствии со своими цивилизационными интересами. С США следует обсуждать вопросы безопасности и борьбы с терроризмом, а с Китаем (а также Японией и Южной Кореей) – совместное торгово-экономическое освоение Евразии и Дальнего Востока. Нельзя втянуться и в возможное противостояние Соединенных Штатов с Ираном, геополитически связанным с евразийским регионом и являющимся важным партнером России по ближневосточному урегулированию.

Россия вполне в состоянии позволить себе такого рода независимость. Своими внешнеполитическими успехами она закрепила державный статус, больших дополнительных затрат на поддержание которого в ближайшее время не потребуется. Помимо обеспечения безопасности границ и борьбы с терроризмом, у России нет необходимости инвестировать в достижение статуса вооруженных сил, сопоставимого с США. Российское государство в целом способно к постановке и осуществлению целей, связанных с формированием новой модели развития и цивилизационного сосредоточения. Задача не только в выявлении перспективных проектов вроде сопряжения Евразийского экономического союза и китайского «Экономического пояса Шелкового пути», но и в формировании внятной, предсказуемой и долгосрочной системы мер по внутреннему обустройству. Внешняя диверсификация рынков должна сопровождаться диверсификацией и развитием рынка внутреннего. Страна нуждается в новой внутренней колонизации, пропаганде идеи развития и активном инвестировании не только в науку, культуру, образование и здравоохранение.

Если Пекину суждено стать главным раздражителем США, то Китай немного превратится в Россию, чья политика до недавнего времени являлась объектом пристального внимания Вашингтона. У России же в этом случае может появиться возможность стать немного КНР, пережидая шторм, не слишком высовываясь и занимаясь внутренним развитием. Российские эксперты не раз обращали внимание на то, что у Пекина есть чему поучиться. В отличие от восточноевропейских государств, Китай не пошел по пути приватизации во имя приватизации, но сумел – за счет культивирования репутации стабильного, уважающего права инвесторов государства – привлечь внешний капитал на выгодных для себя условиях. Таким образом, созданы предпосылки для политики интенсивного развития, сохраняющиеся и по сей день благодаря наличию легитимного общенационального лидера и борьбе с коррупцией. На случай попятного развития глобализации в стране созданы механизмы выживания и развития за счет относительно высокого уровня внутренней диверсификации и конкуренции.

Чрезмерное сближение с Европой также не отвечает цивилизационным интересам России. Продолжение политического диалога и наличие развитых торгово-инвестиционных связей не могут скрыть всей глубины ценностных разногласий сторон. Одна из этих сторон настаивает на санкциях в наказание за «агрессивную» политику Кремля, в то время как другая считает такую политику необходимым реагированием на ущемление своих цивилизационных прав в Евразии. Из конфликта в ближайшие годы нет выхода. Россия сохранит связи с Европой, но не станет, да и не может стать частью европейской цивилизационной системы, независимо от того, предстает эта система в либеральном или консервативном обличьях. На обозримую перспективу «отстраненность вместо конфронтации», пользуясь выражением Алексея Миллера и Федора Лукьянова, будет фиксировать не только взаимное непонимание, но и сознательно избранную линию поведения.

Что касается освоения Евразии, то политика сосредоточения предполагает культивирование отношений с входящими во внешнее цивилизационное пространство России. Это не только этнически русские, но все те, кто тяготеет к России исторической памятью совместных побед и поражений, питается соками русской культуры и воспринимает российскую внешнюю политику. Речь не столько о представителях власти, сколько о народах, включая тех, кто, подобно многим украинцам, воспринимаются собственным правительством не иначе как «пятая колонна». В работе с ними инструменты дипломатии, «мягкой силы» и экономической интеграции будут особенно эффективны. До сих пор действенность этих инструментов ослаблялась как противостоянием Запада, так и относительной слабостью самой России. Внимание к внутреннему развитию и наличие вышеописанных международных условий сделает политику цивилизационного освоения Евразии эффективной, способствуя предотвращению кризисов, подобных грузинскому и украинскому и укрепляя сферу российского влияния.

Политика цивилизационного сосредоточения является вынужденной и может продлиться, пока не состоится новая стабилизация миропорядка. В настоящий момент мы находимся на рубеже различных эпох и имеем дело с сосуществованием противоречащих друг другу правил и ценностных систем. Формирование действительно полицентричного мира потребует значительного времени. Скорее всего в ближайшее десятилетие баланс военно-политических сил не сложится, что будет препятствовать выработке правил миропорядка, разделяемых основными участниками международных отношений. Такого рода неопределенность диктует политику гибкого, неидеологического сотрудничества с различными партнерами. Нужно готовиться к длительному и упорному самоутверждению в мире. Сегодняшний, сравнительно длительный этап должен быть связан не с попытками трансформировать миропорядок или восстановить «свою империю», а со сбережением, новым формулированием и осторожным продвижением своих ценностей там, где для этого уже имеется подготовленная почва.

На этот сравнительно длительный переходный период российской внешней политике нужны новые ориентиры, выводящие ее за пределы теории многополярного мира. Предстоит заново осмыслить природу современной системы международных отношений, характер внешних вызовов и оптимальные варианты ответа. Используя уже введенные в общенациональный дискурс идеи «государства-цивилизации» и консервативной державы, нужно создать такой образ страны, который вберет в себя лучшие компоненты российских ценностей без излишнего их противопоставления Западу. Кстати, за исключением советского периода Россия никогда не формулировала свои ценности как антизападные. Речь всегда шла о формировании и защите ценностей, способных найти понимание в западных странах, – о христианском гуманизме, межэтническом диалоге, сильном государстве и социальной справедливости. Сегодня задача состоит в том, чтобы выработать новый, приемлемый для России синтез. В этих ценностях немало универсального, что должно облегчить задачу их будущей защиты и продвижения в мире.

Период сосредоточения поможет определиться с внутренними и внешними приоритетами. После консолидации своей цивилизационной субъектности Россия сможет вернуться к активной роли в международных делах. Возвращения к принципам (нео)советского или державного глобализма не будет, должно появиться новое понимание международной роли.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259992 Андрей Цыганков

Внешняя политика в футляре экономики

Яков Миркин – доктор экономических наук, зав. отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН.

Резюме Рациональность – не значит неучастие. Это участие, но только в ключевых, принципиальных для безопасности России точках. Всего лишь двадцать лет спокойствия. Двадцать лет замороженных конфликтов, роста и модернизации экономики, приумножения населения, свободы бизнеса. Двадцать лет «вооруженного нейтралитета».

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №1 за 2016 год.

Хитрость, искусство дипломатии, способность заставить считаться с собой – все это во внешней политике имеет пределы. Все, что может ужасать или восхищать «партнеров», определяется ресурсами, которые обеспечивает экономика страны. Внешняя политика Китая при ВВП на душу населения в 307 долларов (1980) не может не отличаться от сегодняшней, когда этот показатель достиг 8300 долларов (прогноз на 2015 г.) и впервые пересечется с Россией. Китай, формирующий 2,7% мирового ВВП (1980), и Китай, «весящий» 15,5% ВВП всего мира (прогноз 2015 г.) – разные фигуры в геополитике.

Эта азбука часто забывается. Преувеличенные представления об экономической мощи, размерах, прошлая слава, число всего того, что бьет, летит и поражает, – все это туманит головы, заставляя того, кто должен сберегать силы и быть осторожным на длинных дистанциях, бросаться вперед, как будто его мощь и влияние безграничны. Экстремальность внешней политики, личные амбиции людей, принимающих решения, способны довести напряжение слабой или даже растущей экономики до предела, вызвав ее быстрое разрушение или подтолкнув к угасанию на десятилетия. Примеров тому в мировой истории сколько угодно.

Какова экономическая реальность России и какую внешнюю политику эти реалии должны создавать?

Кто мы?

Мы – экономика 1 (одного) трамвая и 4 (четырех) троллейбусов в месяц. За месяц мы делаем чуть больше 200 металлорежущих станков и 200 плугов. Великая промышленность России производит в год 1 (одно) пальто на 140 человек, 1 (одну) пару трикотажных носков/колготок на одного человека, 1 (одно) платье на 20 женщин, 1 (одну) пару брюк на 12 человек, 1 (одну) деревянную кровать на 100 человек в год (Росстат, 2015).

Это – деиндустриализация. По продолжительности жизни мы на 122-м месте в мире (ВОЗ, 2013). В Палестинской автономии живут дольше, чем в России.

Мы – слабеющая экономика. Доля России в мировом ВВП, стартовав от 0,8% в 2000 г., достигла при высоких ценах на сырье 2,8% в 2013 г., а затем упала до 2,4% в 2014 г. и 1,7% в 2015 г. (прогноз МВФ). Мы – кризисная экономика. В 2015 г. снижение промышленного производства на 4–5%, розничной торговли – на 7–9%, экспорта-импорта товаров – на 35–40%, реальной заработной платы – до 10%, при инфляции в 15–16%, падении курса рубля в 2014–2015 гг. в два раза, фактическом сжатии кредита на 10–15% (Росстат, ЦБР).

Мы – огосударствленная экономика. Доля государства в реальном секторе выше 50%, в банках – 60%. Это экономика «слонов» – крупнейших компаний и корпораций, олигополий, со сверхконцентрированной собственностью, со слишком низкой долей среднего и малого бизнеса. Мы – сырьевая экономика. Она очень зависит от «внешних поводков» – цен на нефть и газ (65% экспорта товаров (2014)), от курса доллара к евро (чем он сильнее, тем ниже мировые цены на сырье), от ключевого клиента – Евросоюза. До 2015 г. 49–50% экспорта-импорта приходилось на ЕС, сегодня – 44–46% (ФТС). Но этот клиент хотел бы оторваться от нас. Документированная политика Евросоюза и Соединенных Штатов – сокращение доли России как поставщика сырья.

Риски старения экономики

Крупнейший риск – санкции, но не финансовые, а запреты на поставки оборудования. За месяц в России производят 200–250 металлорежущих станков (Росстат). В десятки раз ниже потребностей. Их ежегодное выбытие – десятки тысяч. 75–80% парка металлообрабатывающего оборудования эксплуатируется более 20 лет.

Это экономика, потерявшая за четверть века сотни научных школ и технологий. Критически зависимая от импорта: «Станкостроение (доля импорта в потреблении, по разным оценкам, более 90%), тяжелое машиностроение (60–80%), легкая промышленность (70–90%), электронная промышленность (80–90%), фармацевтическая, медицинская промышленность (70–80%), машиностроение для пищевой промышленности (60–80%)». Это оценка Минпромторга. «Доля импорта во внутреннем потреблении составляла в 2011–2012 гг. 62–66% по горячекатаному листовому прокату, 84,4–91,6% по холоднокатаному листовому прокату и 36,2–48% по сортовому прокату».

А как там санкции? Закупки машиностроительной продукции в дальнем зарубежье – прежде всего в ЕС – сократились на 46–48% в 2015 г. (ФТС). Импорт механического оборудования упал на 40–45%. Это значит, что экономике, которая была на технологическом пике к началу 2014 г., грозит если не коллапс, то устаревание, по образцу «Большого Ирана». Дать денег – не значит совершить модернизацию, даже если дать очень много. За четверть века мы во многом утратили способность производить средства производства для производства средств производства. Закупали технологии и оборудование, но не способность делать их.

В России 1,3–1,5 млн единиц механообрабатывающего оборудования, 50% оборудования старше 20 лет, ежегодно выбывает 60 тыс. станков (2011 г.). Доля импорта – почти 90% (2011 г.). Производство (2014 г.) – 6–7 тыс. станков в год. В 10 раз ниже минимальной потребности.

Получить технологии в Китае? Вопрос – каков уровень технологий, не являются ли они вторичными, будут ли они из первых рук, не запрограммированы ли мы на еще большее отставание? Еще один вопрос – насколько это вообще возможно? Китай находится в стратегическом диалоге с США и входит в тройку их крупнейших торговых партнеров. Потихоньку углубляются и военные связи между этими странами.

Доля Китая во внешнеторговом обороте добралась до 11,7% (январь-август 2015 г.). Пару лет назад – примерно 10%. Но в абсолютных объемах товарооборот с Китаем упал за год на 30%! И еще – пока это очень невыгодный клиент. У нас с Китаем – отрицательное сальдо экспорта-импорта. За январь-август 2015 г. – 3 млрд долларов в минусе. Не мы зарабатываем на Китае, а он зарабатывает на нас. Нужно вложить еще миллиарды, чтобы обрушить на КНР потоки сырья и выйти в плюс. Или не выйти. Сырье – против готовой продукции из Китая. Это уже реальность.

Взять технологии в Японии и Южной Корее? Но эти страны – стратегические партнеры Соединенных Штатов и находятся под их «военным зонтиком». Импорт технологий из этих стран, нравится нам это или нет, будет сталкиваться с ограничениями.

Финансовая реальность

У нас недостаточная финансовая глубина. Монетизация (широкие деньги/ВВП) – 52–55% ВВП (2013 г.), в Китае – почти 200%, в развитых экономиках – в среднем 80–120%. Доля России в глобальных финансовых активах (1–1,5%) в 2 раза ниже, чем ее доля в мировом ВВП. Еще ниже доля рубля в международном финансовом обороте.

Двузначный процент, невыносимый для бизнеса, высокая инфляция, зависимость от денег нерезидентов, склонность к «финансовым инфекциям», передаваемым из-за границы с двукратным усилением. Спекулятивная модель финансового рынка, живущего по закону американских горок. Или «русских горок», как их называют в США. Низкая насыщенность кредитами. Встроенная в экономику высокая немонетарная инфляция. Норма инвестиций – 18–20% ВВП вместо 25–30%. Это экономика увядания.

Двадцать лет (кроме 2006–2007 гг.) в России – чистый вывоз капитала. Мы создали уникальную по офшоризации экономику. Финансовый сектор – по сути, нерыночная среда. Он сверхконцентрирован (пять банков – 50% банковских активов, 20 банков – 75%, 60–70% денежных ресурсов в Москве). Сеть банков и других финансовых институтов сокращается со скоростью 8–10% в год.

После 2008 г. все более проблемны государственные финансы (дефицит бюджета, долги регионов, сжатие социальных/гражданских расходов, мегапроекты). Налоговая нагрузка в 37–40% ВВП сопоставима с развитыми странами ЕС, растущими с темпами 0,5–1% в год. При такой нагрузке в России просто не может быть сверхбыстрого роста и модернизации.

Мало денег. Мало инвестиций. Утлая финансовая лодочка. Мелкая, деформированная финансовая система, которая не способна поднять инвестиции для быстрого роста и модернизации.

Милитаризация экономики?

4,5% ВВП (2014 г.) – это очень высокий уровень военных расходов, и он возможен и даже необходим во времена «наверстывания упущенного», ускоренной модернизации армии, но на длинных горизонтах может стать железным вычетом из ВВП, резко ограничивающим рост экономики и гражданское потребление, что бы ни говорили о трансфере военной продукции в мирные сферы.

Этот уровень военных расходов (4,5% ВВП) – примерно 10-е место в мире среди почти 200 государств, сразу после Омана (11,6% ВВП), Саудовской Аравии (10,4%), Южного Судана (9,3%), Ливии (6,2%), Конго (5,6%), Алжира (5,4%), Анголы (5,2%), Израиля (5,2%), Азербайджана (4,6%) (2014, SIPRI). Почти все эти государства – на грани военных конфликтов или внутри них.

И еще одно «но». Нам еще только предстоит совершить свое собственное «экономическое чудо». Но все случаи сверхбыстрого роста и модернизации после 1945 г. произошли в странах с низкими военными расходами, при очень высокой доле инвестиций в ВВП.

Конечно же, у России особая роль и ответственность. Пусть будет все, что нужно для армии. Экономно, эффективно, не скупясь – самое современное, чтобы летало, доставало, поражало. Но российская экономика не имеет права становиться жестко милитаризованной. В ней не должно быть перебора пушек. Это утопит ее. Танки вместо трамваев. Корветы и фрегаты вместо речных пассажирских судов.

Из интервью президента ОАК Юрия Слюсаря: «В “Объединенной авиастроительной корпорации” военные программы обеспечивают порядка 80% выручки… и для авиастроительной корпорации являются основой бизнеса…». Авиастроение – военная отрасль? В «Объединенной судостроительной корпорации» 90% доходов – от военного судостроения. Вот что ОСК пишет в своем годовом отчете за 2014 г. (с. 51). В России речной флот – более 23 тыс. судов (2012). Большей частью они построены в 1970-е – 1980-е годы. Их средний возраст – 30–40 лет. К 2020 г. 80% судов должны быть выведены из эксплуатации. Но пассажирские суда (речные, морские, на подводных крыльях) в России строят по штуке-две в год.

Мы рискуем получить к 2020-м гг. нечеловеческую экономику с уровнем милитаризации выше, чем это было в 1980-е годы. В ней будет делаться меньше «гражданской продукции», чем даже в это трижды поминаемое время, потому что утеряна способность производить многое из того, что можно купить в обмен на сырье. Мы резко ограничены в гонке вооружений возможностями экономики, в которой не делаются самые простые вещи. Российская экономика, переходящая к формуле «сырьевая + аграрная + военная» – неправильная экономика.

Давление глобальных финансов

Российская экономика жестко коррелирована с мировыми ценами на сырье – нефть, газ, металлы, продовольствие. С 2000-х гг. сырье стало финансовым товаром. Мировые цены формируются на биржах товарных деривативов Нью-Йорка, Чикаго, Лондона, Канзас-Сити, Миннеаполиса. Они очень зависят от доллара как мировой резервной валюты. Цены – в долларах, основная часть расчетов – в долларах. Когда курс доллара к евро падает, цены на нефть и другое сырье, при прочих равных, растут. Когда доллар укрепляется – наоборот, падают.

Но у доллара с 1970-х гг. – длинные 15–17-летние циклы «ослабления – укрепления». 2001 г. – середина 2008 г. были золотым временем для России. Многолетнее ослабление доллара к евро, когда цены на сырье многократно росли. После кризиса 2008 г. доллар стал циклически укрепляться. В 2011 г. началось падение цен на металлы. С 2011 г. алюминий, медь, золото, черные металлы намного подешевели. Медь – в два раза, алюминий – на 45%, золото – на 42%, серебро – на 70%. C 2012 г. падают цены на зерно (примерно на 45%). С лета 2014 г. резко снизились цены на нефть и газ. Нефть сегодня в два раза дешевле, чем год с хвостиком назад. Все это – товары российского экспорта.

Прогнозируется, что укрепление доллара к евро продолжится в 2015–2018/2019 годах. Впереди – «эпоха сильного доллара». При прочих равных, это означает в будущем «территорию низких цен» на сырье. В 2016–2018/2019 гг. высока вероятность дальнейшего снижения цен на сырье до 70–80% от уровня конца 2015 г. или, по меньшей мере, стабилизации их на сегодняшних «внизу», несмотря на рост спроса, связанный с оживлением мировой экономики.

Это – плохие новости для нашей экономики. Облегчения (циклическое ослабление доллара, рост цен на сырье как на финансовый товар) можно ждать с 2020–2021 годов.

А что замечательного?

Мы – великая сырьевая экономика. Россия занимает в мире по производству нефти – 1–2-е места; алмазов – 1-е место; природного газа – 2-е место; ячменя – 1-е место; алюминия – 2-е место; титана – 2-е место; золота – 3-е место; серебра – 4-е место; стали – 5-е место; пшеницы – 5-е место; ржи – 2-е место; лесоматериалов – 6-е место; меди – 7-е место; цинка – 11-е место. 2-е место по экспорту вооружений; один из крупнейших производителей минеральных удобрений (2010–2014 гг.).

Макроэкономические сценарии будущего

Когда перебираешь – кубик за кубиком – все то, что составляет существо российской экономики, становится ясно – она на перекрестке. Перед ней острые, может быть, отчаянные вызовы, частью внешние, частью – внутренние, сложившиеся в результате ее эволюции за четверть века как не слишком удачного экономического проекта. На эти вызовы нужно дать убедительные ответы.

Тот сценарий, который будет реализован, жестко определит и внешнюю политику России в 2016–2025 гг. Она будет внутри его «футляра». Можно прогнозировать четыре сценария макроэкономического будущего.

«Цунами». Вероятность – 10–15%. Внешний удар (доллар до 1,0–0,95 к евро, цены на нефть до 25–30 долларов за баррель, финансовая инфекция от шока на рынке акций США, приступа долгового кризиса в Европейском союзе или иного системного риска). Обострение кризиса внутри России, политический шторм, замыкание, антизападничество, маргинализация идей, уход в «башню из слоновой кости». Бойкот, страна, завернутая в санкции. Похоже на то, что марксисты называли азиатским способом производства. «Большой Иран».

Заповедник раритетной техники. Милитаризованная экономика, существующая по формуле: «сырьевая + аграрная + военная». Морально устаревающая держава. Негативный кадровый отбор. Сверхвысокие политические риски. Страна – надлом.

Попытка «рвануть вперед» (ежегодный рост ВВП на 5–7%, норма накопления – до 30–35% (сегодня – 19–20% ВВП), бум военных расходов, мегапроектов. «Упремся лбом» в технологический тупик/бойкот. Техническое отставание до 30–40 лет. Рост конечного потребления государства до 20–22% ВВП (сегодня –

18% ВВП). Сокращение потребления домашних хозяйств. Пустые полки магазинов.

На горизонте в 5–10 лет – резкое замедление экономики до 0–2% (или минуса).

Печатный станок. Дефицит бюджета покрыт нерыночными кредитами/займами Банка России. Фиксированный валютный курс. Замораживание цен. Продуктовый дефицит. Дальнейшее огосударствление. 80–90% экономики – в руках государства. Сжатие финансового рынка в десятки раз. Неконвертируемая валюта, закрытый счет капитала. Снижение производительности труда и реальных доходов населения.

«Замороженная экономика». Вероятность – 45–50%. Полузакрытая стагнационная экономика с устаревающими технологиями, большими амбициями и со все большей концентрацией сил и средств в ВПК. Стабилизация на более низком уровне. Все процессы заморожены, заграница потихоньку сокращает зависимость от России как якорного поставщика сырья. Типичная латиноамериканская экономика, со сверхвысокой концентрацией собственности, огосударствлением, избыточными регулятивными издержками. Полурыночная среда, олигополии.

На горизонте в 5–10 лет? Технологическое устаревание год от года. Изощренная изоляция со стороны индустриальных стран, сохраняющих, тем не менее, потоки сырья из России. Дальнейшее упрощение структуры экономики. Деиндустриализация. Естественно низкие темпы роста в 0–2%. Норма накопления – 18–24% ВВП. Волатильность экономики. То резко вниз, то прыжком вверх вслед за мировыми ценами на сырье, динамикой мегарасходов в России (ВПК, мегапроекты).

Вечные скачки курса рубля, условно говоря, от 40 до 100 руб. за доллар и ниже. Ежегодно заносимые финансовые инфекции, шоки. Финансовые рынки, капитализация пляшут от плюс 20–30% до минус 20–30%. Холодные, спекулятивные рынки. Рост рисков неконвертируемости рубля, закрытия счета капиталов (полного или частичного). Низкая монетизация (М2/ВВП) – 40–55% ВВП, кредиты – 35–45% ВВП. Процент – выше 10–20%.

Инфляция стремится за 10%. Встроенный немонетарный рост цен. Высокое налоговое бремя. Доходы правительства/ВВП – 36–40% и выше. Конечное потребление государства – 17–19%. Редкие острова иностранных инвестиций в сырьевые проекты. Утечка мозгов, капиталов, низкий рост производительности труда, «замораживание» реальных доходов населения.

Рапорты о трудовых победах и успехах экономики. Сползание к дестабилизации в будущем.

«Управляемый холод». Вероятность – 30–35%. Замена большинства управляющих во всех эшелонах власти, приход команд молодых технократов под лозунгом рациональности, развития, модернизации. Кадровые перестановки в рамках неизменной системы ценностей и вертикали власти. Аналог – Испания Франко середины 1950-х – начала 1960-х годов.

Последствия – менее однозначный, более «хитрый», но аналог второго сценария. Та же модель экономики с элементами модернизации, реконструкции, «новыми деталями». Эффективность – чуть выше, волатильность – чуть мягче, сползание к дестабилизации – чуть замедленнее.

«Внезапный поворот». Вероятность – 5–10%. Попытка создать собственное «экономическое чудо», уйти в финансовый форсаж, совершить максимум для того, чтобы высвободить энергию бизнеса и среднего класса, создать все, чтобы центром экономической политики было качество и продолжительность жизни, рост имущества семей из поколения в поколение.

Другая риторика. В экономике – быть «либеральнее самых либеральных». Тезис для тех, кто снаружи – «ведь у нас очень либеральная проевропейская страна». Политика дешевого кредита, дешевого процента, умеренно заниженного валютного курса рубля, сильных налоговых стимулов за рост и модернизацию, сокращение налогового бремени, урезание регулятивных издержек, подавление немонетарной инфляции, твердое антимонопольное регулирование, максимум льгот для среднего и малого бизнеса в пользу роста активов среднего класса.

В политическом плане – новый взгляд на эволюцию Европы (мост «ЕС + Россия» = интегрированная экономическая система). Замораживание внеэкономических конфликтов. Курс США и Германии на реальную интеграцию России. «Вбирание» России как противовес радикализму, набирающему силу на Востоке.

Выход на устойчивую, долгосрочную траекторию роста в 5–8%. Норма накопления – 30–34% ВВП. Рост – все менее сырьевой. Новая индустриализация. Активный трансфер технологий и мозгов в Россию.

Налоговая нагрузка – 28–32% ВВП, конечное потребление государства – 14–15% ВВП. Монетизация (М2/ВВП) осторожно растет с 40–45% до 80–100%. Насыщенность кредитами – до 70–80%. Инфляция снижается до 2–4%. Валютный курс – стабилизация сначала в районе 65–67 руб./доллар, затем все медленней, в меру ослабления инфляции, годами ползет ниже к 70–90 руб./доллар и т.д. Рубль – «умеренно ослаблен» к доллару и евро. Капитализация рынка акций – до 100–120% ВВП. Огосударствление экономики падает с 50–60% до 20–30%. Взрывной рост прямых иностранных инвестиций. Доля инвестиций через офшоры сокращается с 70–80% до 20–30%. Уверенный рост доли среднего и малого бизнеса в ВВП, производительности труда, реальных доходов. Россия – чистый экспортер капитала – становится на 10–15 лет его чистым импортером, прежде всего в части прямых иностранных инвестиций.

Только четвертый сценарий смешивает все карты на столе. Он дает возможности смягчить, а в будущем – урегулировать геополитические конфликты. Создает энергетику, которая «съедает» все риски, оставляет людей и капиталы дома, собирает вокруг Москвы бизнесы и государства и делает невозможной саму мысль об отъезде. Из удачного проекта не уходят и не уезжают. В него стремятся.

Первый-третий сценарии делают экономическую и социальную стабильность все более хрупкой. Заранее известно, что неизбежны ее сломы. Если не сегодня, то через пять лет. Не через пять, так через десять. По статистике, в развивающихся экономиках кризисы происходят с частотой 1–2 раза в 10–15 лет, особенно когда страна так зависит от курсов иностранных валют, цен на сырье, доступа к импорту технологий и при этом находится под растущим внешним идеологическим и силовым давлением.

Четыре сценария внешней политики

«Цунами». Новая холодная война, гонка вооружений, но с опорой на значительно меньшие ресурсы и сферу влияния, чем СССР. Воинственная риторика, яркий антиамериканизм. Попытка создать мировую сеть военных присутствий. Булавочные уколы, дипломатия канонерок, риски случайных прямых столкновений, прямые линии, переговоры о разоружении, запрещении и предупреждении. Демонстрации силы, втягивание в региональные, точечные конфликты. Главная политика – ядерное сдерживание. Дипломатия – ее оболочка.

Россия обложена санкциями, запирающими ее в собственном доме. Мир белого и черного. Мир империй зла и добра. Россия теряет влияние на постсоветском пространстве, расширяет связи с государствами, находящимися в самых напряженных отношениях с Западом. Работа с партиями крайне правого или левого спектра. Изображение мини-СССР начала 1980-х годов.

Эта политика имеет жесткие экономические границы. Ее «не потянуть» – ни по уровню технологий, ни по человеческому капиталу и материальным ресурсам. Стремительно устаревающая милитаризованная экономика после четверти века утечки мозгов и утраты научных школ. Перекрыт доступ к новым технологиям и оборудованию. Прямая изоляция. Результат – надлом, конфликт, риски распада, угроза лобовой войны на изломе.

«Замороженная экономика». Оттенков в российской политике многим больше. Она – смешанная. В ней – 40–50% от первого сценария, а на 50–60% – остатки интеграции 1990-х – 2000-х гг., мотивы экономической экспансии (ЕАЭС, поворот на восток), удержание ниши в G-20 и в системе глобального регулирования (финансы, торговля, налоги, климат, Арктика и т.п.), «холодный мир» с ЕС (ключевой клиент российской экономики), посыпание «песка под ногами США» в любых возможных точках, минимальное, холодное партнерство с ними там, где интересы совпадают. Мучительные попытки перетянуть на себя Китай, опровергаемые самой природой этого существа.

Игра в великую державу. Политика треугольников, четырехугольников, любых мини-союзов, в которых дружат против кого-то. Поиск «несимметричных ответов» – точечных ударов, неожиданных ходов как рычагов для достижения целей малыми силами. Рекультивация идей 1970-х – 1980-х гг. – «разрядка», «паритет».

Дефицит идеологии, идей, которые можно было бы экспортировать. Православие, особая цивилизационная роль, примитивно толкуемое «евразийство» как способ отгородиться от Запада – все это экспортные товары ограниченного применения. Спецпропаганда во всей своей красе.

Попытки использовать еще советские опорные площадки, с которых осуществлялось влияние (арабский мир, Латинская Америка), апеллировать к XIX веку (панславизм), «традиционным связям» (Индия, Африка и т.п.). В повороте на Восток, в разной степени близости и диалогах с Китаем и другими индустриальными государствами Азии под оболочкой геополитики будет все больше скрываться «обмен сырья на бусы», а лучше – сырья на технологии и оборудование. Чем дальше от экономики, тем формальнее будут союзы и партнерства, основанные на остатках российской влиятельности. Самый широкий промышленный шпионаж, чтобы возместить нехватку идей и инноваций.

Всему этому будет решительно мешать дефицит ресурсов и экономика. Если бы она росла до 3–5% мирового ВВП, успешно проходила бы все стадии открытости и модернизации и если бы при взгляде на нее разгорался аппетит глобальных инвесторов, то все эти танцы встречали бы возрастающий интерес и уважение в мире.

Это внешняя политика перенапряжения, которая, как и в первом сценарии, неизбежно, пусть и на более дальних расстояниях, приводит российскую экономику к милитаризации и надлому. Тем более что курс США и ЕС в этом сценарии – мягкая изоляция, уход от сырьевой зависимости от России, прорывающаяся конфликтность, огораживание, отбуксировка в док, пока естественная ржавчина и закрытость не съедят все то, что гарантированно в ответ уничтожает. И, как и в первом сценарии, огромные, постепенно нарастающие риски прямого столкновения.

«Управляемый холод». Похоже на политику Франко конца 1950-х гг., поддержанную Соединенными Штатами и Европой (этому есть документальные свидетельства). Именно тогда были заложены основы испанского экономического чуда эпохи «после Франко».

Внешняя политика России становится мозаичнее, многоцветнее, в ней есть что-то от первого сценария (20–30%), от второго (50–60%), но появляются новые элементы (10–30%), рассчитанные, скорее, на будущее. Ноты сотрудничества чуть ярче. Потихоньку возвращаются глобальные инвесторы и крупные иностранные финансовые институты, возобновляется перенос производств в Россию.

Все это требует, чтобы дипломатия обслуживала, скорее, рост экономического и человеческого оборота между странами, чем полемику. Прекращаются взаимные публичные истерики в военной области. Чуть менее жестким становится идеологическое противостояние. Зоны противоречий замораживаются. Меньше настроя на конфронтацию «Россия–Запад» в институтах глобального регулирования. Начинают вновь вспыхивать точки военного сотрудничества.

Однако базовый конфликт не решен. Стагнирующая, слабеющая, устаревающая экономика с растущим военным механизмом внутри и работающая на пределе возможностей как основа внешней политики. Здесь нет ничего для роста российского влияния. Дипломатия «сдавлена» естественными барьерами, которые создает хаотичная экономика и идеология государства «латиноамериканского типа».

«Внезапный поворот». Эта внутренняя политика немедленно приводит в ступор глобальных игроков. В стране – почти изгое, которую костерят на всех перекрестках, возникает «проевропейская политика». Воистину чудо – или экономическое чудо. Начинают слабеть темы противостояния, антиамериканизма, евразийства, особого пути. На первое место выносятся качество и продолжительность жизни, обогащение семей, рождаемость, здоровье, собственность и успех, рост экономики, свобода бизнеса, низкие риски, Россия как дом, обустраиваемый по лучшим стандартам.

Во внешней политике России это означает рациональность, жизнь в границах, очерченных экономикой. Временный отказ от глобальных амбиций, от попыток реально влиять в каждой значимой точке мира. Это отход от политики перенапряжения сил, растраты жизней и уничтожения национального богатства, которая триста с лишним лет делала из России военную экономику, из бюджета – военный бюджет, из населения – мобилизационный корпус.

Рациональность – не значит неучастие. Это участие, но только в ключевых, принципиальных для безопасности России точках. Всего лишь двадцать лет спокойствия. Двадцать лет замороженных конфликтов, роста и модернизации экономики, приумножения населения, свободы бизнеса. Двадцать лет «вооруженного нейтралитета».

«Нейтралитет»? Утопия, смешно – объявление Россией о нежелании вмешиваться в конфликты за ее границами? А бросать вызов в почти каждой возможной точке – не смешно? «Нейтралитет» не предполагает слабой армии. Наоборот, это сильная, современная ядерная триада.

Эта политика – другой взгляд на каждого из нас. Мы – не «население», не расходный ресурс. В этой модели мы – что-то другое. Каждый из нас – огромная ценность. Каждый – «швейцарский гном», который сидит на богатствах России. Каждый – тот, кто, вместо того чтобы тратить бесчисленное время на дебаты и манифестации, должен иметь все прелести природной ренты, работать, работать беспредельно, приумножая семейные капиталы – и тем самым те активы и бизнес, которые называются «российскими». Мы можем стать «нейтральными», чтобы создать Швейцарию и Швецию, умноженные на десять. Мы в этой модели – ресурсная территория всего мира, держатели потенциала, торговцы со всем миром, золотых дел мастера.

Но что же даст это «экономическое чудо» в области внешней политики? Конфликты на постсоветском пространстве будут заморожены. «Новая Россия» – сигнал для возобновления интеграции «ЕС–Россия». Будет – не сразу, может быть, в течение 5–10 лет – перезаключен контракт с Западом, дана «отмашка» на прямые инвестиции в Россию. Взаимопроникновение экономик и обществ по линии «Россия–Китай, новые индустриальные государства Азии» происходит не только и не столько по модели «обмен сырья на бусы». Со временем восточный вектор получит иное качество – обмен знаниями, технологиями, продукцией с высокой добавленной стоимостью как основа будущих «союзов» и «партнерств» в Азии. Возникнет нечто новое – центростремительное движение к России вместо центробежного 1989–2010-х годов. Совсем другая внешняя политика, в которой будут меряться не только и не столько силами армий, сколько весом и качеством экономики. Германия, Япония, Китай, Южная Корея – примеры из этой серии.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259990 Яков Миркин

Смысл и назначение воинственности

Что защищает Россия в рамках своей политики

Андрей Яковлев – кандидат экономических наук, директор Института анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ, профессор факультета социальных наук НИУ ВШЭ.

Резюме Согласование нового «общественного договора» между элитами и обществом невозможно без формирования образа будущего, дающего ответ на вопросы: что именно защищает Россия в рамках «воинственной политики»? Ради каких идей и ценностей власть призывает пойти на самоограничение и самопожертвование?

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №6 за 2015 год.

Данная статья основывается на результатах исследований, проводившихся автором в 2015 году в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ

Термин “militant”, предложенный Сильваной Малле для характеристики современной российской политики, имеет латинские корни и означает активность в отстаивании определенных идей и принципов (в логике выражений «воинствующий материализм» или «воинствующая церковь»). На мой взгляд, своей концепцией Сильвана Малле пытается объяснить явления, для описания которых в российских СМИ и социальных сетях часто используется образ «Россия, встающая с колен». Большой вопрос, однако, заключается в том, что именно пытается отстоять Россия своей политикой, которая многими в мире воспринимается сегодня как агрессия.

Предыстория «разворота» в отношениях России с Западом

На первый взгляд может показаться, что радикальное изменение внешней и внутренней политики России в первую очередь связано с событиями в Крыму и на востоке Украины в 2014 году. Однако, по моему мнению, принципиальные изменения во внутренней и внешней политике начались существенно раньше – уже с середины 2000-х годов. При этом базовые установки, лежавшие в основе этого «нового курса», менялись во времени и прошли как минимум четыре разных этапа. Мое представление об общих характеристиках этих этапов отражено в Таблице 1.

Хотя первый из выделенных в таблице этапов характеризуется преимущественно партнерскими отношениями с Западом, он важен для понимания дальнейшего развития. Одним из ключевых событий этого этапа с точки зрения концепции, предложенной Сильваной Малле, стало обеспечение экономической независимости России. До того в течение практически 15 лет сначала СССР, а потом Россия хронически не могли наполнить государственный бюджет для финансирования собственных расходных обязательств. Это вело к привлечению западных займов, которые предоставлялись на определенных условиях и воспринимались как инструмент давления на советское и затем российское правительство.

Девальвация 1998 г. создала стимулы для инвестиций и роста производства. В дальнейшем высокие темпы роста экономики поддерживались благодаря укреплению государственного аппарата и формированию «общих правил игры» в рамках либеральной экономической политики. Все вместе это сделало возможным существенное повышение собираемости налогов и погашение долгов, ставших причиной дефолта. Тем самым Россия впервые за долгое время оказалась способна проводить независимую политику.

Однако внимание российских властей в этот период прежде всего было сосредоточено на решении вопросов внутренней политики – таких как обеспечение управляемости регионами, борьба с терроризмом и противодействие политическому давлению олигархов. При этом, несмотря на восстановление государственного контроля над центральными телеканалами, сохранялась активная политическая конкуренция (включая реальную многопартийность в Государственной думе).

Внешней политике этого периода (несмотря на напряжение в связи с конфликтом в Югославии) были присущи преимущественно партнерские отношения с Западом. Особо стоит отметить эмоциональную реакцию на теракт 11 сентября 2001 года. В целом борьба с терроризмом могла рассматриваться как важный фактор, объединяющий Россию и Запад. Однако открытость России к равноправному сотрудничеству в этот период не нашла отклика на Западе. Характерно вступление в НАТО в 2004 г. новой большой группы стран Восточной Европы.

Переход к «новому курсу» в 2004 г. можно связать с рядом событий. Во-первых, это «дело ЮКОСа», которое объективно отражало острое соперничество между ключевыми группами элиты в борьбе за контроль над природной рентой. Поражение крупного бизнеса в этом конфликте, подкрепленное массовой поддержкой, которую на фоне ареста Михаила Ходорковского власть получила на парламентских и президентских выборах 2003–2004 гг., привело к изменению соотношения сил в правящей коалиции. Однозначно стали доминировать федеральная бюрократия и силовики, не удовлетворенные геополитическими итогами 1990-х гг., а крупный бизнес (всегда занимавший более прагматические позиции по отношению к Западу) оказался в заведомо подчиненном положении.

Во-вторых, существенную роль в смене курса сыграли «цветные революции», произошедшие в 2003–2005 гг. в Грузии, на Украине и в Киргизии и активно поддержанные США и ведущими европейскими странами. Консервативная часть российской элиты воспринимала их как наступление на интересы России на постсоветском пространстве.

Повороту к «новому курсу» также способствовал бурный экономический рост середины 2000-х гг. и резкое повышение цен на нефть на мировом рынке, сопровождавшиеся притоком прямых иностранных инвестиций и прекращением оттока капитала. В сочетании с зависимостью европейских стран от поставок российских энергоресурсов все это порождало в высшей политической элите ощущения нового статуса России как «энергетической супердержавы» и претензии на восстановление ее роли в мировой политике. Известную речь Владимира Путина на конференции по безопасности в Мюнхене в феврале 2007 г. можно воспринимать как концентрированное публичное проявление этого курса. Одним из его ключевых элементов стало продвижение идеи «нового глобального порядка», учитывающего интересы не только развитых, но и крупнейших развивающихся стран. (Тем самым создавались предпосылки для геополитического альянса с Китаем, Индией и Бразилией.) Война с Грузией в августе 2008 г. в этом контексте может рассматриваться как косвенная демонстрация силы, подтверждающая претензии России на новую роль в геополитике.

Однако кризис 2008–2009 гг. (с исключительно глубоким падением российского ВВП, не соответствовавшим всем базовым макроэкономическим индикаторам) наглядно показал, что модель экономического развития, сложившаяся в России в 2000-е гг., неадекватна новым реалиям. Претензии на иную роль в мировой политике оказались не подкреплены экономическим потенциалом. Осознание этого привело к запросу на модернизацию и попыткам диалога с бизнесом и экспертным сообществом в 2009–2011 годах. Следствиями диалога стали меры по улучшению бизнес-климата, а также разработка в 2011 г. Стратегии-2020 с привлечением широкого круга экспертов. К этому же периоду относится попытка «перезагрузки» отношений между Россией и Америкой. Все эти шаги, однако, сопровождались программой модернизации армии и ростом военных расходов (несмотря на заметный дефицит бюджета).

Основные черты и противоречия «нового курса»

Новый поворот к более «воинственной политике» в явном виде начался с середины 2012 года. С формальной точки зрения этот поворот можно считать «консервативной» реакцией на массовые политические протесты в Москве против фальсификаций на парламентских выборах в конце 2011 – начале 2012 года. Однако более фундаментальные причины связаны с «арабской весной». Серия революций в арабских странах весной 2011 г. стала шоком для российской политической элиты, который можно сравнить с событиями 1968 г. в Праге и их влиянием на высшее советское руководство. Страх перед развитием событий в России по египетскому или ливийскому сценарию в контексте массовых политических протестов в Москве против фальсификаций на парламентских выборах привел к защитной реакции. Она проявлялась в разных формах.

В первую очередь следует выделить пакет мер по улучшению делового климата. В частности, в феврале 2012 г. Путин декларировал Национальную предпринимательскую инициативу с задачей радикального улучшения позиций России в рейтинге Doing Business. Тогда же объявлено о распространении процедур оценки регулирующего воздействия (ОРВ) на налоговое и таможенное законодательство, а также на региональные нормативные акты, о введении в президентской администрации поста Уполномоченного по защите прав предпринимателей и планах проведения амнистии для осужденных за экономические преступления. Поскольку все наиболее радикальные меры из этого пакета были объявлены в начале 2012 г. в период президентской кампании, можно предположить, что тем самым власть пыталась удержать бизнес (прежде всего средний и малый) от поддержки оппозиции.

Существенным элементом реакции власти на политические протесты 2011–2012 гг. можно считать повышение уровня доходов работников бюджетного сектора (как базовой группы социальной поддержки сложившегося политического режима). Инструментом достижения цели стала серия президентских указов, подписанных в мае 2012 г. и предусматривавших повышение заработной платы врачам, учителям и другим работникам социальной сферы. Однако ответственность за решение такой задачи в основном возлагалась на региональные власти, что в дальнейшем привело к резкому ухудшению состояния региональных бюджетов.

Также следует отметить активизацию борьбы с коррупцией, включая очень быстрое принятие закона о декларировании расходов чиновников в начале 2012 г. и введение ответственности за несоответствие расходов и доходов. Эти действия в целом противоречили публичным заявлениям высших российских чиновников еще осенью 2011 г. о том, что подобные меры, предусмотренные статьей 20 Конвенции ООН о борьбе с коррупцией, нарушают «презумпцию невиновности». В дальнейшем борьба с коррупцией включена в число приоритетных направлений деятельности ФСБ. В итоге с 2013 г. наблюдался заметный рост числа уголовных дел и арестов высокопоставленных чиновников, включая губернаторов и заместителей федеральных министров. Можно предположить, что таким образом предполагалось повысить эффективность функционирования госаппарата и снизить недовольство качеством общественных благ и государственных услуг, которое лежало в основе протестов 2011 года.

Другой стороной реакции на политические протесты стало явное подавление политической оппозиции (начиная с разгона митинга на Болотной площади 6 мая 2012 г. и включая последующие судебные процессы против участников митинга) и ужесточение контроля деятельности НКО путем принятия закона об «иностранных агентах». Также после победы Владимира Путина на президентских выборах резко усилилась антизападная и антиамериканская риторика в Государственной думе и провластных СМИ. Еще одной составной частью усиления антизападных трендов стали меры по «национализации элит» – запрет депутатам и чиновникам иметь счета в зарубежных банках, а также ограничения на поездки за границу.

Наконец, следует отметить дальнейший рост военных расходов, а также ассигнований на правоохранительную деятельность. Можно предположить, что для правящей элиты задачей здесь было не только усиление реальной военной мощи, но также (в не меньшей степени) сохранение лояльности силовых структур, которые после событий 2011–2012 гг. стали восприниматься как главная опора режима.

Этот разворот в политике сопровождался попытками разработки «альтернативной идеологии». В частности, осенью 2012 г. при неформальной поддержке кремлевской администрации был создан ультраконсервативный Изборский клуб. В своем первом докладе, опубликованном в январе 2013 г., эксперты Изборского клуба исходили из неизбежности «третьей мировой войны», которую в течение 5–7 лет начнет «мировая финансовая олигархия» и которая прежде всего будет направлена против России. Отсюда следовали аргументы о позиционировании России как «осажденной крепости» и необходимости мобилизации в духе Петра I и Сталина.

Таким образом, на первый взгляд, после периода неопределенности в 2009–2011 гг. высшая политическая элита сделала выбор, и с 2012 г. наблюдается возврат к политике “militant Russia”. Отличие же от середины 2000-х гг. заключается в более резких формах ее осуществления. Однако при схожести риторики существенно различаются базовые факторы, лежавшие в основе политического курса в эти два периода.

В середине 2000-х гг. эта политика прежде всего была ориентирована на внешнеполитические цели. Предлагая альтернативу однополярному миру, сложившемуся после распада СССР, и говоря о необходимости нового мирового порядка, российская элита хотела добиться признания и уважения глобальных элит – как в развитых, так и в развивающихся странах. При этом данная политика базировалась на внутреннем консенсусе по следующим ключевым вопросам. Во-первых, полный контроль правящей элиты над политическими процессами в стране, подтверждавшийся результатами выборов 2003–2004 и 2007–2008 годов. Во-вторых, уверенность в том, что Россия с ее энергетическими ресурсами обладает достаточной экономической мощью для проведения независимой политики, соответствующей ее статусу ядерной державы. Эта уверенность подкреплялась динамикой мировых цен на нефть, притоком инвестиций и высокими темпами роста экономики.

Однако кризис 2008–2009 гг. наглядно показал уязвимость модели экономического развития, сформированной в 2000-е годы. В свою очередь протесты 2011 г. (ставшие неожиданностью как для Кремля и абсолютного большинства экспертов, так и для представителей оппозиции) поставили под вопрос тезис о полном контроле политических процессов. В сочетании с событиями «арабской весны» это привело к тому, что в новой политике, проводимой с 2012 г., гораздо более важным стало внутриполитическое измерение и защитная функция. Если в середине 2000-х гг. с помощью воинственной риторики российская элита хотела обеспечить себе достойное место в глобальной элите, то теперь речь шла о подтверждении права на власть в собственной стране. Но при этом высшая политическая элита оказалась неспособной предъявить другим элитным группам и в целом обществу убедительный образ будущего. Очень характерным в этом отношении является абсолютное доминирование апелляций к великому прошлому России в государственной пропаганде.

В этом контексте перечисленные выше меры по восстановлению контроля над политическими процессами и обеспечению поддержки режима основными социальными группами оказали противоречивое влияние на экономических агентов, а также на чиновников в самом госаппарате. В частности, уже в 2012 г. было понятно, что у государства нет денег на рост финансирования бюджетного сектора при одновременном форсированном наращивании военных расходов. Упорное декларирование этих задач порождало сомнения в общей адекватности экономической политики и поддержании макроэкономической устойчивости. Следствием стало нарастание оттока капитала из страны.

Усилившееся давление на бюрократический аппарат в рамках борьбы с коррупцией также имело противоречивые следствия. В условиях избыточного и противоречивого регулирования, сложившегося в 2000-е гг., усиление административного контроля повысило для чиновников риски проявления любой инициативы – и по факту снижало у добросовестных представителей бюрократии стимулы к созданию адекватной среды, способствующей экономическому развитию.

В итоге уже в 2013 г. наблюдалось существенное замедление экономического роста (1,3% по сравнению с консенсусными прогнозами начала года на уровне 3–3,5% при отсутствии значимых колебаний цен на нефть), сокращение инвестиций и увеличение оттока капитала. Не менее важным стало начавшееся на этом фоне сокращение политической поддержки власти (снижение личных рейтингов Путина с лета 2013 г.). Эти процессы, на мой взгляд, предопределили переход к следующей стадии в эволюции российской политики, которую мы наблюдаем с 2014 г. и которая связана с событиями на Украине.

Кризис стал результатом глубоко неадекватной политики по отношению к Украине со стороны всех заинтересованных игроков, включая Россию, Евросоюз и США. Не менее печальную роль сыграла недееспособность украинской элиты, представители которой вместо выстраивания нормальных институтов в течение двадцати лет занимались межклановой борьбой за контроль над потоками ренты и играли на противоречиях между Россией и Европой.

Однако в контексте процессов, происходивших в России, кризис на Украине скорее должен восприниматься как повод для мобилизации социальной поддержки правящего режима. Кремлевские политтехнологи действительно смогли уловить патриотические настроения, которые стали усиливаться в обществе в 2000-е годы. Следует подчеркнуть, что сам по себе патриотизм и желание гордиться своей страной – здоровое явление. В тяжелые 1990-е гг. об этом было сложно думать, но восстановление экономики и позитивные социальные изменения 2000-х гг. давали основания для реализации этого стремления. При этом исторический опыт свидетельствует, что патриотические настроения могут быть важным фактором экономического развития, консолидирующим разные социальные группы (как это было в Южной Корее или на Тайване в 1960-е – 1970-е гг. или происходит сейчас в Китае).

Однако российская правящая элита использовала этот ресурс в сугубо утилитарных целях. На фоне разворачивавшихся негативных внутриполитических тенденций кризис на Украине послужил поводом для новой мобилизации массовой политической поддержки внутри страны. Как показало развитие событий, такое решение дало ощутимый эффект «патриотической консолидации» – с резким ростом поддержки власти и повышением личных рейтингов популярности Владимира Путина до 85–90%.

Но одновременно присоединение Крыма оказало радикальное воздействие на внешнеполитическую обстановку и отношения России с Европой и Соединенными Штатами. До того российские лидеры фактически могли маневрировать, ослабляя или усиливая антизападную риторику. События в Крыму и начало военного конфликта на Украине уничтожили остатки былого доверия между сторонами и стали «точкой невозврата», после которой восстановление моделей взаимодействий, сложившихся между Россией, ЕС и США в последние 25 лет, стало принципиально невозможно. В экономике проявлением поворота стали международные санкции со стороны Запада и ответное «продовольственное эмбарго» России. Причем сейчас уже очевидно, что в том или ином виде санкции будут действовать многие годы и Россия будет существенно ограничена в доступе к глобальным рынкам капитала и новым технологиям.

Столкнувшись с ощутимыми негативными эффектами санкций, российские власти попытались компенсировать потери на европейском направлении разворотом на восток. Но достаточно быстро стало понятно, что несмотря на некоторые общие геополитические интересы, Китай намерен оказывать сколь-либо серьезную поддержку России только в той мере, в которой это соответствует его задачам.

Тем самым перспективы экономического и социального развития в ближайшие годы должны рассматриваться в контексте «опоры на собственные силы». Возможно, Россия не дойдет до состояния Ирана последних лет, но мы уже близки к тем условиям, в которых Иран жил с 1979 и до середины 2000-х годов.

Ресурсы, возможности и ограничения для развития

В подготовленном в 2013 г. докладе НИУ ВШЭ о новой модели экономического развития выделялись две достаточно большие социальные группы, которые сформировались в условиях экономического роста и социально-политической стабильности в 2000-е гг. и могли бы стать драйверами роста в новых условиях.

Во-первых, это «новый бизнес» – успешные средние компании, воспользовавшиеся возможностями роста спроса на внутреннем рынке. Перед кризисом 2008 г. в российской экономике действовали около пяти тысяч средних предприятий с оборотом свыше 10 млн долларов в год, которые устойчиво поддерживали среднегодовые темпы роста продаж на уровне 20% и более. Такие фирмы были представлены во всех отраслях, но особенно выделялись в строительстве и торговле. При этом как до, так и сразу после кризиса доля быстрорастущих фирм («газелей») в России была заметно выше, чем в развитых странах.

Именно такие компании, использовавшие благоприятную конъюнктуру для развития бизнеса (включая осуществление инвестиций, технологическое перевооружение, выход на новые рынки, привлечение иностранных партнеров), во многом обеспечивали экономический рост в 2000-е годы. При этом их собственники сознавали, что высокого социального статуса они могут добиться только в России. Именно поэтому после кризиса 2008–2009 гг. они оказались вовлечены в коллективные действия по изменению инвестиционного климата (прежде всего через ассоциацию «Деловая Россия»). Такие компании, знающие российский рынок, обладающие финансовыми ресурсами и управленческими командами, могли бы стать базой для новой модели экономического роста. Однако для этого у них должны быть достаточные стимулы для инвестиций.

Во-вторых, существенную роль в структуре общества в 2000-е гг. стала играть «новая бюрократия» – представленная как чиновниками разных уровней, так и руководителями учреждений общественного сектора. Представители этой группы восстановили свой социальный статус и стали получать достаточно высокие доходы. Также (в том числе благодаря заметному обновлению персонального состава этой группы) у них вырос уровень квалификации и сформировались необходимые профессиональные компетенции. Эти люди знают, как управлять регионами, муниципалитетами, университетами, школами и больницами в рамках унифицированных правил игры, которые в 2000-е гг. пытался выстроить федеральный центр. При этом, несмотря на традиционные обвинения в коррупции, большинство представителей этой группы предпочитают добросовестные стратегии поведения, так как в отличие от 1990-х им есть что терять. Их знания и навыки могут быть использованы для развития (включая создание благоприятной бизнес-среды). Но для этого представители «новой бюрократии» также должны иметь стимулы к проявлению инициативы.

Изменение геополитической обстановки в 2014–2015 гг., безусловно, ухудшило ситуацию для этих двух групп. Тем не менее только они могут стать движущими силами для новой модели экономического роста. Барьеры для задействования их модернизационного потенциала создаются сложившейся сверхцентрализованной системой государственного управления, которая образно описывается как «вертикаль власти». Данная система управления была сформирована в начале 2000-х гг. в противовес близкой к хаосу децентрализации 1990-х годов. Основными задачами «вертикали власти» было восстановление порядка и обеспечение территориальной целостности России. Эти задачи были решены, но при этом похоже, что маятник достиг другой крайней точки – поскольку «вертикаль власти», генерирующая искаженные стимулы для бюрократического аппарата, так же как и децентрализованная система 1990-х гг., оказывается неадекватной для решения задач социального и экономического развития.

Таким образом, несоответствие сложившейся системы управления возникающим задачам является одной из ключевых проблем для России. Однако изменению существующей модели объективно препятствуют интересы трех ключевых групп, формирующих действующую «правящую коалицию» – в лице высшей федеральной бюрократии, силовиков и олигархического крупного бизнеса. Каждая из этих групп извлекает для себя ренту в рамках сверхцентрализованной системы управления. Вместе с тем их «рентоориентированное поведение», приемлемое в условиях сверхдоходов от экспорта нефти, сегодня создает проблемы для высшего политического руководства и формирует базу для конфликта «лидер-элиты».

Проявлением конфликта стали действия Путина по национализации элиты, направленные прежде всего на устранение возможного оппортунизма представителей элитных социальных групп и привязывание их к существующему режиму. Эти меры, однако, объективно ущемляли экономические интересы этих групп.

Надо сказать, что подобное не первый раз происходит в российской истории – можно вспомнить Ивана Грозного, Петра I или Сталина, которые в процессе создания новой системы управления вступали в острый конфликт с действующими элитами. При этом в противостоянии со старыми элитами каждый из этих лидеров опирался на новые, созданные им группы (опричники Ивана Грозного, «потешные полки» Петра I, аппарат НКВД при Сталине), и результатом конфликта становилась смена или существенное обновление элиты.

Можно было ожидать, что ужесточение бюджетных ограничений, начавшееся уже с кризиса 2008–2009 гг., изменит требования к высшим чиновникам и руководителям госкомпаний – от них будет нужна не только лояльность, но и компетентность. Признаками изменений кадровой политики в регионах можно считать появление новых губернаторов-«тяжеловесов» с опытом работы на ключевых позициях в федеральном центре, а также активное использование Кремлем рейтингов губернаторов. Замена Рашида Нургалиева на Владимира Колокольцева на посту министра внутренних дел в 2012 г. может восприниматься как проявление данного подхода. В этой же логике стоит рассматривать отставку Владимира Якунина с поста президента РЖД в августе 2015 г. с заменой его на технократа Олега Белозерова, не входящего в узкий круг приближенных Путина. РЖД является крупнейшей госкомпанией, сопоставимой по численности сотрудников с МВД, и для эффективного управления ею в условиях бюджетных ограничений нужны профессиональные компетенции.

Однако помимо конфликта «лидер – элиты» не менее серьезной проблемой является конфликт между ключевыми группами в рамках элиты. После «дела ЮКОСа» высшая федеральная бюрократия вместе с силовиками играет ведущую роль в рамках «правящей коалиции», а крупный олигархический бизнес перешел на позиции младшего партнера. В 2009–2011 гг. в связи с вопиющими фактами насилия и неэффективности в борьбе с преступностью в системе МВД, а также в связи с протестами бизнеса против рейдерства с участием сотрудников правоохранительных ведомств наблюдалось некоторое ослабление позиций силовых структур. Но с 2012 г. на фоне подавления политической оппозиции и поиска «иностранных агентов» влияние силовиков резко возросло, и в дальнейшем этот тренд только усиливался. В личных беседах весной 2014 г. высокопоставленные чиновники отмечали, что если в 2008–2012 гг. правительство являлось реальным центром принятия решений, а в 2012–2013 гг. эту роль выполняла президентская администрация, то с началом конфликта на Украине центром принятия решений стал Совет безопасности. Правительство в этих условиях все больше выполняет технические функции.

Отражением изменения баланса сил, с одной стороны, можно считать опережающий рост расходов на оборону и правоохранительную деятельность при распределении сжимающегося «бюджетного пирога». С другой стороны, отток капитала в размере 152 млрд долларов в 2014 г. и свыше 50 млрд долларов в первом полугодии 2015 г., а также панические колебания спроса на валютном рынке свидетельствуют о недоверии бизнес-сообщества к политике, проводимой Владимиром Путиным. Но это означает, что равновесие, основанное на доминировании силовиков, является шатким и временным, а разрыв между военно-политическими амбициями, заявляемыми руководством страны, и экономико-технологической базой будет только нарастать.

Еще одна линия внутреннего напряжения связана с конфликтом «массы – элиты». Он обусловлен социальным неравенством и тем, что российская элита слишком долго не выполняла свои базовые социальные функции, связанные с формированием системы ценностей для общества. Демонстративное потребление и общий цинизм элит в 1990-е гг. предопределили глубокое недоверие общества к бизнесу и государству, а также сильные перераспределительные настроения. Чувствуя эти настроения, высшая политическая элита в 2000-е гг. в целях поддержания социально-политической стабильности сознательно направляла существенную часть природной ренты на повышение доходов населения. Эта политика была продолжена в период глобального финансового кризиса – когда в 2009 г. на фоне почти восьмипроцентного падения ВВП доходы населения в среднем выросли на 2% (прежде всего за счет повышения пенсий и зарплат в бюджетном секторе).

Однако сегодняшняя финансовая ситуация не оставляет возможности для дальнейшей реализации стратегии подкупа избирателей. Поэтому с 2013 г. для поддержания социально-политической стабильности кремлевские политтехнологи используют ресурс «патриотической мобилизации». В краткосрочном периоде такая политика дала результаты. Присоединение Крыма вызвало эмоциональный подъем в широких массах – с готовностью идти на жертвы ради интересов страны. Однако когда гражданам не ясно, чем жертвуют элиты, этот эмоциональный подъем достаточно быстро может изменить вектор и стать фактором дестабилизации.

Вместо заключения

Завершая данную статью, я хочу сослаться на первые результаты исследовательского проекта ИАПР по анализу стратегий иностранных компаний, действующих на российском рынке. В рамках этого проекта весной и летом 2015 г. была проведена серия интервью с представителями бизнес-ассоциаций, объединяющих иностранные компании – таких как American Chamber of Commerce, Association of European Business, Russian-British Chamber of Commerce и др. Несмотря на международные санкции, респонденты в ходе этих интервью заявляли о стремлении своих компаний остаться в России и говорили о долгосрочных конкурентных преимуществах российского рынка. В числе таких преимуществ отмечалось:

Наличие разнообразных природных ресурсов (не только нефть, но также металлы, леса, пахотные земли). На фоне скептических рассуждений о «ресурсном проклятии», типичных для российских либеральных экспертов, представители иностранного бизнеса однозначно рассматривают богатство природных ресурсов как большое потенциальное преимущество России.

Существенные структурные диспропорции в экономике, унаследованные от советского планового хозяйства и не устраненные за 25 лет, прошедших с начала реформ. Для конкретных компаний эти диспропорции означают наличие рыночных ниш, в которых возможен активный рост продаж в течение многих лет.

Высокая квалификация работников. Несмотря на критические высказывания многих российских экспертов об ухудшении качества образования, по оценкам иностранных компаний квалификация работников в России в среднем по-прежнему выше, чем на других развивающихся рынках, и это дает возможности для размещения здесь сложных производств.

Высокий уровень урбанизации. Большая доля городского населения в сочетании с высоким уровнем образования и возросшим уровнем доходов создает массовый спрос на потребительские товары среднего и высокого качества.

До 2014 г. сочетание этих факторов, по мнению опрошенных, давало возможности для устойчивого долгосрочного роста российской экономики темпами в 5–6% в год. Тот факт, что потенциал не был реализован, респонденты объясняли неадекватностью экономической политики и недоверием к государству со стороны бизнеса. Но и сейчас, несмотря на неизбежную в ближайшие годы напряженность в отношениях с развитыми странами, ограничения в доступе к капиталу и технологиям для российских компаний, вероятное сохранение низких цен на нефть, действие названных факторов не исчезло. У России сохраняются возможности для развития.

Однако для их практического осуществления необходимо урегулирование описанных выше системных конфликтов – с выстраиванием новой системы договоренностей между ключевыми группами в элите, а также с формированием нового «общественного договора» между элитами и обществом. Эти процессы невозможны без новой стратегии развития, без формирования образа будущего, дающего ответ на вопросы: что именно защищает Россия в рамках своей «воинственной политики»? Ради каких идей и ценностей власть призывает общество и элиты пойти на самоограничение и самопожертвование?

Таблица 1. Основные этапы в эволюции внешней и внутренней политики

с начала 2000-х гг. в логике концепции «Воинственной России»

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259989 Андрей Яковлев

Зачем оружие

Сергей Караганов — ученый-международник, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала "Россия в глобальной политике". Декан Факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

Резюме Военное усиление призвано компенсировать относительную слабость в других факторах силы – экономических, технологических, идейно-психологических. Россия обладает удивительно малой привлекательностью для внешнего мира. Уважают ее почти исключительно как сильного игрока.

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №5 за 2012 год.

Россия взяла курс на военное усиление. Принимаются и воплощаются в жизнь программы переоснащения и коренного реформирования вооруженных сил. И хотя внешняя военная угроза беспрецедентно мала, эта политика будет продолжена, поскольку вписывается в складывающиеся международные реалии и отвечает внутренней логике развития России. Поэтому речь сейчас не о том, чтобы сменить курс, а о том, как его оптимизировать, избежав грубых ошибок и бессмысленных трат. Идеи, изложенные в данной статье, призваны стимулировать дискуссию вокруг оборонной политики, которая в России сегодня ведется куда менее активно, чем даже в СССР. А это просто опасно. Между тем именно теперь вопрос о военной силе – ее роли и возможностях в международных отношениях – стоит особенно остро. И мы, кажется, сами не до конца знаем, для чего сейчас военная сила и сколько ее нужно.

Военная сила теряет значение?

Широко распространена точка зрения, что военная сила – этот главный на протяжении всей истории инструмент политики государств – прогрессирующе теряет значение. Особенно такой тезис популярен в Европе, надорвавшейся на своей истории войн и сделавшей во второй половине XX века выбор в пользу пацифизма.

Действительно, большинство главных проблем современного мира – изменение климата, требования большего благосостояния со стороны активизирующихся масс, кризис мировой финансовой системы, нарастающий относительный дефицит продовольствия – не решить с помощью военной силы. Изменившаяся политическая культура и структура хозяйства делает бессмысленным с экономической точки зрения захват территорий и проживающего на них населения. Удерживать их под контролем не удается. Население невозможно эксплуатировать к своей выгоде. Все военные победы последних четырех десятилетий кончались политическим поражением (Ирак, Афганистан) и/или гигантскими тратами на поддержание населения на завоеванной или отвоеванной территории (тот же Ирак или российская Чечня).

В эпоху действительно массовых коммуникаций, затрудняющих (хотя и не отменяющих) целенаправленное манипулирование информацией, повышается морально-политическая цена использования военной силы, особенно если речь идет о ее масштабном и долговременном применении. Оно до известной степени вообще делегитимируется. Если раньше война, перефразируя навязшую в зубах формулу Клаузевица, была нормальным продолжением политики, то ныне, после двух мировых войн и появления ядерного оружия, применение военной силы чаще рассматривается как политический провал.

Снижение эффективности военной силы и ее делегитимация во многом связаны с продолжением ядерного пата, прежде всего между Россией и Соединенными Штатами. Риск эскалации любого серьезного конфликта на ядерный и глобальный уровень вынуждает крупные государства ограничивать применение силы на гораздо более низких уровнях. Благодаря ядерному фактору относительно мирно завершилась самая глубокая политическая и идеологическая конфронтация в истории – холодная война. Не будь его, беспрецедентное, быстрое и глубокое перераспределение влияния в мире от традиционного Запада в пользу растущей Азии не происходило бы на наших глазах столь гладко. Почти всегда в истории такие сдвиги сопровождались – стимулировались или останавливались – войнами. Так что Россия и США, остающиеся в ситуации ядерного клинча, и в меньшей степени другие ядерные державы могут считать себя крестными родителями азиатского экономического чуда.

Опыт последних лет, кажется, подкрепляет тезис о том, что в современном и грядущем мире военный потенциал не будет иметь решающего значения как инструмент политики и показатель силы и влияния государств. Самая мощная в военном отношении держава – Соединенные Штаты – по сути проигрывает подряд две войны, которые она инициировала (Ирак, Афганистан). И политически обесценивает многотриллионные вложения в вооруженные силы.

Однако есть другой набор факторов и аргументов, который противоречит представлению об уменьшении роли военной силы в мире и ее обесценивании как ведущего инструмента государственной политики. Войны все-таки выигрываются – при всех различиях обстоятельств можно вспомнить конфликты в Югославии, Ливии, Чечне, Грузии, победу правительства Шри-Ланки над «Тиграми освобождения Тамил Илама». Ядерное сдерживание работает, не допуская больших войн, и никто всерьез не сокращает ядерные арсеналы, а, напротив, совершенствует их. С ядерным сдерживанием безуспешно борются романтики – реакционные (американские сторонники противоракетной обороны) и прогрессивно-либеральные (мечтатели о «глобальном нуле» и минимальном сдерживании на уровне 50–200 боезарядов с каждой стороны). Новые мировые лидеры, наподобие Китая или Индии, которые вроде бы выигрывают в мирном соревновании, при этом стремительно вооружаются. На глазах милитаризируется соперничество между главными конкурентами будущего – США и КНР. Не прекращаются разговоры о грядущих столкновениях за ресурсы, воду.

Эти и подобные рассуждения можно было бы считать пережитками мышления времен холодной войны. И действительно, дискуссию вокруг проблем военной безопасности во многом все еще определяют те ветераны, которые сознательно или неосознанно стремятся вернуть повестку дня прошлой эпохи. Одни делают это, выдумывая (иногда даже вполне бескорыстно) бесконечные несуществующие угрозы своим странам или миру в целом, другие – призывая к возвращению благословенных для них времен процесса ограничения вооружений, который сам по себе служил отчасти мотором, правда, благопристойным, продолжения гонки вооружений. Если и меня причислят к этим ветеранам, многие из которых являются моими друзьями, но с которыми я по большей части не согласен – не обижусь. «Назвался груздем – полезай в кузов».

Но нельзя отрицать и другого. Растущее почти повсеместно ощущение опасности современного мира и, как следствие, возрождение опоры на военную силу в политике многих государств – в том числе и России – имеет и объективные основания. Грезы не сбываются. Ни либеральные – о мировом правительстве, ни реакционные – о новом концерте мощных наций, которые управляли бы миром. Планета движется к хаосу, но на новом глобальном уровне и в условиях качественно более глубокой и всеобъемлющей взаимозависимости. Старые институты международного управления – ООН, МВФ, ЕС, НАТО, G8 – слабеют. Новые – G20, либо возникающие региональные структуры – пока не работают. И, вероятно, вакуум управляемости заполнить не смогут.

Подрываются многие этические нормы международного общежития – отчасти это делают сознательно, а иногда к этому ведет объективное развитие мировой системы. Уважение к государственному суверенитету, традиционным правилам внешнеполитического поведения – принципы несовершенные. Но они давали хоть какие-то точки опоры. Чем бы ни руководствовались инициаторы нападения на Югославию, Ирак, Ливию, результат один: все увидели, что слабых бьют, и никто не приходит к ним на помощь. А вот хоть сколько-нибудь сильных – не бьют. Неядерный Ирак под лживыми предлогами разгромили, а успевшую обзавестись ядерным оружием Северную Корею, в гуманитарном смысле еще менее приятную, не трогают. Уходят и старые принципы политической морали – «своих не сдают», или «сукин сын, но наш сукин сын». Сначала «своих» сдал Советский Союз. Но это хоть как-то можно было оправдать его банкротством и развалом. Теперь «своих» мубараков стал сдавать и Запад.

В новом мире захват прямого контроля над территорией и находящимися на ней ресурсами, по-видимому, действительно больше не работает. Но при помощи военных методов можно управлять доступом к ним. Не случайно чуть ли не главное направление наращивания вооружений растущими державами – военно-морские силы. Морские пути – нынешние и вероятные будущие (тут резонно вспомнить Арктику) – остаются, как и во времена классической геополитики, главным объектом интереса великих держав. Больших войн за главный ресурс будущего – пресную воду – пока нет. Но наметившаяся тенденция к перекрытию верховьев рек, а такая практика особенно опасна для Индокитая и Индостана, может привести к тому, что данная проблема окажется в сфере применения военной силы.

Ренессансу ее роли способствует и давно начавшееся распространение ядерного оружия. Израиль, Индия, Пакистан, Северная Корея, вероятно, Иран ставят своих соседей в уязвимое и политически проигрышное положение. Они пытаются его компенсировать, либо стремясь сами обрести ядерное оружие, либо усиливая обычные вооруженные силы, системы противоракетной обороны. Наконец, с помощью попыток расшатать усилившегося соперника изнутри, как это, например, сейчас делают суннитские монархии Персидского залива, работая над свержением дружественного Ирану и к тому же светского режима Сирии. Ядерный потенциал Северной Кореи и резкое комплексное усиление Китая в перспективе толкает и Японию к преодолению ядерного порога. А эта страна имеет к России, как, впрочем, и к Южной Корее, КНР, территориальные претензии. Впрочем, в Восточной Азии многие претензии взаимны. Там вокруг объективно усиливающегося Китая и из-за возрождения старых территориальных споров быстро формируется вакуум безопасности.

Структурные изменения в международной системе тоже способствуют сдвигу в сторону большой опоры на военную мощь. Столкнувшись с масштабными вызовами при ослаблении институтов глобального управления, общества бросились под защиту привычного института – государства. Началась ренационализация мировой политики и частично экономики. Тенденция усилилась и благодаря подъему и выходу на авансцену мировой политики Азии – континента традиционных государств. С необычайной лихостью в новом обличье и на новом фоне возвращается старая геополитика, концепция «баланса сил». Продолжая на словах осуждать ее (хотя и все более вяло), именно такую линию претворяют в жизнь все более откровенно – раскачивая Сирию, союзницу Ирана, уравновешивая Китай. Или мешая преодолению остаточного военно-политического разделения Европы. И, конечно, невозможно всерьез воспринимать лозунги о том, что подобные действия предпринимаются в поддержку демократии. Более того, принцип баланса сил не только возрождается вокруг Европы, где он возник и привел к многочисленным войнам, в т.ч. двум мировым, но начинает доминировать в Азии, хотя тамошняя внешнеполитическая культура прошлых веков такой подход отвергала.

Однако государства качественно ослабли. Они все меньше способны контролировать информационные, финансовые, экономические, а значит и политические процессы даже на своей территории. И все больше зависят от внешнего мира. Причем избавиться, отгородиться от такой зависимости практически невозможно. Так появляется дополнительный стимул опираться на тот инструмент, который государства все еще почти полностью контролируют – военную силу.

В среднесрочной перспективе частичной ремилитаризации мировой политики может способствовать и затягивающийся на десятилетие глобальный экономический кризис. С одной стороны, он ограничивает аппетиты военных лобби. Но с другой – радикализирует политику, усиливает «ястребов» и создает соблазн развязывать войны, чтобы отвлечь от внутренней безысходности и списать неспособность справиться с кризисом на внешние факторы. Нечто похожее видно в отношении большинства великих держав к Ближнему Востоку. Против удара по Ирану, а это значит – большой войны – возражают все менее энергично. А вторжение в Ливию выглядело как классическая «маленькая победоносная война». Победить-то победили. Но ликование быстро угасло, унесенное продолжением кризиса и безысходным развалом самой Ливии.

Стремление опираться на военную силу стимулируется еще одним обстоятельством. При всех возможных политических или экономических претензиях, которые многие в мире имели к Западу, все исходили из того, что его политика рациональна и предсказуема. Но в последние годы западный курс все чаще приводит в полное недоумение.

Нападение на Ирак было изначально обречено на провал. Демократизировать Ближний Восток, развить то, что казалось победой в холодной войне, было невозможно. Получили де-факто фрагментацию Ирака, качественно усилив тем самым главного соперника Запада в регионе – Иран. Еще труднее рационально объяснить ввод войск НАТО в Афганистан. Первая часть операции – разгром основных баз талибов и «Аль-Каиды» с воздуха и поддержка, в том числе с помощью России, антиталибских группировок – была разумна. Но наземное вторжение в эту «могилу империй», которую тысячелетиями никто не мог захватить и где на памяти ныне живущих надорвался СССР, понять невозможно. Вмешательство в предфеодальное общество под флагом «распространения демократии» было столь безумной идеей, что тайные намерения пытались найти не только обычные приверженцы теорий заговора.

Дальше – больше. Западные страны под лозунгами поддержки демократии способствуют крушению хоть и авторитарных, но светских режимов Египта, Туниса, Ливии, теперь Сирии, хотя знают, что за их свержением стоит не только недовольство масс, но и суннитские фундаменталистские монархии Персидского залива, на порядок более реакционные, с точки зрения западных ценностей, чем режимы свергаемые. В результате началось попятное движение от модерна и развития к традиционализму. К тому же приходящие к власти исламистские режимы неизбежно вслед за мнением «базара» становятся более антизападными и антиизраильскими. Даже сторонники конспирологических теорий в изумлении.

Потеря Западом стратегических ориентиров, неизбежная из-за длительного кризиса радикализация его политического поведения вносит яркий дополнительный штрих в картину хаотичности и непредсказуемости мира, в котором человечеству предстоит жить в обозримом будущем. И добавляет аргументов тем, в том числе и в России, кто склоняется к большей опоре на что-то понятное – суверенитет, силу.

Россия и военная сила

И Россия начала наращивать эту силу. С точки зрения военной безопасности страна находится в беспрецедентно благоприятной ситуации. На протяжении тысячелетия стержневой идеей российской государственности, национальной идеей являлась защита от внешней угрозы и обеспечение суверенитета. Сегодня России никто из серьезных внешних сил сознательно не угрожает, и в среднесрочной перспективе угрожать не сможет. Статус ядерной сверхдержавы делает ничтожной возможность масштабного нападения. Такая ситуация на деле существует с 1960–1970-х гг., но тогда признать это было невозможно идеологически и политически. За одержимость конфликтом Советский Союз и заплатил самую высокую цену – он покинул мировую арену.

С уходом идеологического противостояния практически не осталось политических разногласий, которые могли бы привести Москву к прямому военному столкновению с Западом. Правда, теоретическая возможность существовала до 2008 г., пока НАТО угрожала втягиванием в альянс Украины. Это создало бы нетерпимую с точки зрения военной безопасности уязвимость России и было чревато возникновением на Украине раскола и конфликта, в который могла бы быть с высокой степенью вероятности вовлечена вся Европа.

За то, что подобная угроза не стала реальностью, Москва и Европа должны быть «благодарны» грузинскому руководству и тем, кто его подталкивал к нападению на Южную Осетию. Победа России в «пятидневной войне» предотвратила гораздо более опасный сценарий. И если российское руководство действительно, как утверждают многие его критики, провоцировало нападение Грузии, чтобы потом легко разгромить ее, то это – выдающаяся дипломатическая победа, резко усилившая геополитические позиции России и избавившая Европу от возможности тяжкого кризиса. Вопрос о расширении НАТО на Украину был по существу закрыт уже через несколько дней после событий в Цхинвале.

В случае прихода к власти в Вашингтоне ультрареакционных сил может быть предпринята попытка вернуться к вопросу отношений альянса и постсоветского пространства. Но объективно Соединенные Штаты в обозримой перспективе будут сосредоточены не на нем, а на растущем соперничестве с Китаем и удержании своих рассыпающихся позиций на Большом Ближнем Востоке. Противостояние с Россией только усугубит данные проблемы. Европейцам же конфронтация вообще не нужна, у них на нее нет ни сил, ни желания.

Те в России, кто постоянно напоминает о внешней угрозе, указывают на формальное превосходство НАТО в области вооруженных сил общего назначения. Но лукаво игнорируют тот факт, что эти самые вооруженные силы и расходы на них в Европе сокращаются уже два десятилетия, и, говоря откровенно, в большинстве стран неумолимо стремятся к символическому уровню. (Если не произойдет чего-то из ряда вон выходящего, наподобие нападения Ким Ир Сена при поддержке Сталина на Южную Корею в 1950 г., которое обратило вспять одностороннее разоружение Европы и США после Второй мировой войны.)

Опыт иракской и афганской войн показал уровень дееспособности НАТО – на деле весьма низкий. Это, правда, не дает гарантии от агрессивного поведения. До 1990-х гг. альянс был чисто оборонительным. Но ощущение триумфализма и безнаказанности, появившееся после, как казалось, победы в холодной войне, утрата Россией, переживавшей тяжелый кризис в последнем десятилетии прошлого века, потенциала политического сдерживания, вызвали эйфорию и серию вторжений. Но России НАТО угрожать не в состоянии, да и упоения своим успехом все меньше.

Китай, предвидя обострение своего соперничества с Америкой, в том числе военно-политического, делает все, чтобы не пробуждать у России опасений. Так, после недоуменных вопросов из Москвы были свернуты проводившиеся несколько лет тому назад учения, сценарий которых предусматривал переброску войск на значительные расстояния. Модернизация китайских ядерных сил не направлена, насколько это вообще возможно, против России. Пекин проводит подчеркнуто дружественную политику. Вопреки частым утверждениям, Китай не осуществляет ни демографической, ни инвестиционной экспансии. Китайцев в России живет меньше, чем немцев. И много меньше, чем в Российской империи. Инвестиций же до обидного мало.

Москва же, укрепляя отношения с КНР, все же придерживается линии на удержание подавляющего ядерного превосходства и на стратегическом, и на нестратегическом (тактическом) уровне. Об этом свидетельствует и возобновившаяся модернизация российских сил, и фактический отказ от дальнейших договоров об их сокращении.

Существует, разумеется, проблема экономического и политического усиления Китая, которая может привести, особенно при отсутствии сверхэнергичной политики по новому освоению Сибири и Забайкалья, к «финляндизации» России. Но это не военная угроза, она непосредственно связана с темпами и качеством нашего внутреннего развития.

Риск конфликтов нарастает по южной периферии России. Ситуация вокруг Ирана, которая чревата вооруженным конфликтом, почти неизбежная большая война или серия войн на Ближнем Востоке, агрессивная наступательность части исламского мира – все это будет неизбежно выбрасывать метастазы силовых конфликтов на территорию России и ее соседей. Конфликты придется предотвращать или купировать, в том числе и военной силой. Но и такая угроза качественно отличается от той, экзистенциальной, которая определяла всю отечественную историю.

Опасность этих метастазов, а также идейно-политической наступательности части исламистского мира, пытающегося компенсировать (в том числе с помощью нефтяных денег) свой проигрыш в международной экономической и социально-политической конкуренции, представляется наиболее вероятной среди всего спектра вызовов военной безопасности России.

Традиционных масштабных военных угроз не просматривается и в перспективе. Конечно, можно запугивать себя тем, что Соединенные Штаты наращивают способность нанести по России массированный удар неядерными сверхточными ракетами. Скорее всего, это блеф. Но даже если предположить, что такие ракеты появятся, ясно, что ответ с российской стороны может быть только ядерным. И едва ли кто-то готов пойти на риск угрозы такого нападения. И главное в этом контексте – не дать втянуть себя в гонку вооружений на заведомо невыгодном направлении, ведь сегодня кое-кто активно предлагает создавать у нас такой же потенциал. То есть начать азартно играть в игры снайперов, когда за спиной стоят установки залпового огня.

Еще один способ собственного «накручивания» – нагнетать страсти по поводу ЕвроПРО и начать бессмысленно тратить деньги по примеру советских «ястребов», которые в свое время вытребовали и освоили гигантские бюджеты на противодействие мифическим рейгановским «звездным войнам». Надеюсь, что те, кто ведут нынешнюю кампанию против ЕвроПРО, преследуют более рациональные цели: политически связать руки американцам, ограничив свободу действий в этой сфере, получить удобный и убедительный предлог для отказа от каких-либо дальнейших договорных шагов по сокращению любых ядерных вооружений. И даже – чем черт не шутит – создать условия для совместных де-факто союзнических отношений в этой сфере, если в США когда-нибудь откажутся от веры в возможность стратегической неуязвимости.

Однако, несмотря на отсутствие угрозы, продолжение курса на укрепление военной мощи неизбежно. Не только и не столько из-за потребности в современных вооруженных силах, способных сдерживать или активно предотвращать прямые угрозы безопасности. Хотя воссоздание таких сил после почти двадцатилетнего одностороннего разоружения, вызванного системным кризисом, начавшимся в конце 1980-х гг., объективно необходимо. Думаю, что в глазах нынешнего российского руководства (хотя это и не объявляется открыто) необходимость военного усиления определяется в первую очередь факторами международного позиционирования страны с учетом того, что иного способа обеспечения ее ведущих позиций нынешняя модель развития не предусматривает.

Модернизационного рывка нет и пока не предвидится. Ни общество, ни элита к нему не готовы. Общество отдыхает после 80 лет коммунистических лишений и посткоммунистических 1990-х годов. Правящий класс наслаждается перераспределением ренты. Недовольные, слишком энергичные или эффективные уезжают или живут и там, и здесь. Демодернизация экономики идет своим чередом, компенсировать ее если и пытаются, то только за счет импортных технологий. Жизнь становится комфортнее, но перспектив развития не появляется.

При таком векторе, заложенном на ближайшие годы, страна, несмотря на везение и дипломатическое мастерство, может не удержать позиции третьей из великих держав, которые она сейчас по факту занимает (после США и КНР). Между тем, потребность в «величии» свойственна не только нашим лидерам, но и большинству граждан. К тому же мы, как и англичане, не сломлены историей, в отличие практически от всех других в прошлом великих европейских держав.

Экономическое ослабление угрожает и эрозией суверенитета, в чем мы убедились в 1980–1990-е годы. Между тем, общество, похоже, почти на генном уровне готово отстаивать этот суверенитет, что оно с упоением и отчаянным мужеством делало на протяжении всей своей истории, чтобы затем возвращаться в нищету, а то и в рабство. В большинстве своем жители России не могут и не желают стать «нормальной страной», «жить как все остальные», наслаждаясь исключительно скоромными радостями потребления. Кого-то это огорчает, кого-то радует. Но, как ни относись к этому типу национальной психологии, на горизонте не видно причин, по которым она изменилась бы. Возможно, на нее повлияют десятилетия мирной эволюции, но это только гипотеза.

Военное усиление призвано компенсировать относительную слабость в других факторах силы – экономических, технологических, идейно-психологических. Россия обладает удивительно малой привлекательностью для внешнего мира. Уважают ее почти исключительно как сильного игрока. (Почему у нации Пушкина, Гоголя, Чайковского, Толстого, Пастернака, Шостаковича, Солженицына такой дефицит «мягкой силы», привлекательности – отдельный разговор.)

Легко осудить такую ставку как не соответствующую современному миру. Но сегодня мир меняется столь быстро и непредсказуемо, что, возможно, эта ставка и адекватна. Разумеется, гораздо лучше быть сильными и в экономике, и в технологиях, и в культурном, духовном отношении. Но этого пока не дано. Пошла только военная реформа.

Русская реформа

Самое удивительное и показательное в военной реформе – это то, что, несмотря на массу препятствий и неоднозначное отношение, она весьма успешна. Все прочие реформы, о которых говорят уже много лет, – пенсионная, ЖКХ, судебная, образовательная, наконец, политическая – стоят на месте, ползут черепашьим шагом или просто проваливаются. А военная реформа идет. И дело не в обещанных фантастических цифрах ассигнований на оборону – 18, 20, 23, снова 20 триллионов. Сами они малозначимы, четко продуманные планы перевооружения за ними не стоят, и они будут корректироваться по обстоятельствам. Однако цифры указывают на политическую решимость тратить на армию больше.

Происходит действительно революционное реформирование вооруженных сил. От огромной, традиционно мобилизационной Российской и Советской армии, рассчитанной в первую очередь на большую сухопутную войну для отражения угрозы с Запада (давно отсутствующей) в пользу компактной, более профессиональной армии постоянной боевой готовности, которая была бы нацелена на конфликты низкой и средней интенсивности. Для предотвращения больших конфликтов увеличивается опора на ядерное оружие, которое тоже модернизируется. В войска наконец начали поступать межконтинентальные баллистические ракеты нового поколения с заложенной способностью к преодолению любых систем ПРО, что делает развертывание этих систем бессмысленной тратой денег.

Мощные ядерные силы, которые, по сути, не предназначены для применения, по-прежнему нужны, чтобы обессмыслить чьи-либо попытки давить на Россию за счет превосходства в обычных силах. К тому же ядерный дамоклов меч необходим для «цивилизовывания» горячих голов. Особенно сейчас, когда беспрецедентные по глубине и быстроте перемены в мире приводят к потере стратегических ориентиров, здравого смысла.

То есть, по сути, модернизация вооруженных сил объективно нацелена не только на парирование вызовов безопасности и подкрепление международно-политического статуса России, но и на перекрытие многих каналов гонки вооружений в мире, объективно способных подрывать международную военно-стратегическую стабильность. Обеспечивая свою безопасность и статус, Россия одновременно возвращает себе роль ключевого гаранта международной безопасности и мира.

В сухопутных войсках упраздняют дивизии, полки, армии, корпуса в пользу понятной и более простой бригадной структуры. Сходные изменения происходят в военно-воздушных силах и войсках ПВО. Идет радикальное сокращение аппарата, вдвое – генералов и офицеров. С опережением графика оптимизируется общая численность вооруженных сил. Похоже, все-таки правы были хулимые в 1990-х гг. реформаторы, говорившие, что оптимальная численность вооруженных сил – около 800 тыс. человек. Тогда сокращать не хотели и держали призыв, чтобы хоть как-то подпереть старую армейскую структуру, впустую растрачивая средства в бедной стране.

Уже очевидно, что армия быстро профессионализируется, не за горами дальнейшее резкое сокращение и перевод на добровольную основу. Началась, пусть неровно, медленно и противоречиво, гуманизация военной службы. Войска перестают заниматься самообслуживанием. Все больше усилий концентрируют на основной задаче – повышении боеспособности и боевой подготовки. Но главное в том, что вооруженные силы, несмотря на дикое сопротивление, адаптируются к реальным вызовам и проблемам настоящего и будущего. Начался массированный отход от советских по сути вооруженных сил, нацеленных на отражение давно не существующей угрозы массированного нападения с Запада и рассчитанных на страну, способную тратить огромные суммы на содержание вооруженных сил и фактически быть их обслугой.

Проводится активное перевооружение, хотя идет оно и со скрипом. Оборонно-промышленный комплекс (ОПК) (раньше его называли ВПК) во многом обескровлен, и в отличие от вооруженных сил почти не реформируется, оставаясь тенью советского левиафана, как еще недавно Российская армия была бледной тенью Советской.

Однако имеются не только достижения хватает проблем и ошибок. Ведь планы действий нарочито не обсуждались и не прорабатывались. Видимо, военно-политическое руководство пришло к выводу, что любое обсуждение породит такую оппозицию, что реформу в очередной раз похоронят. Даже основополагающие документы – Стратегия национальной безопасности 2009 г. и Военная доктрина 2010 г. – практически не отражали процессы, идущие в вооруженных силах. Просто они находятся в других, мало пересекающихся плоскостях. Но все же Россия идет по пути превращения в современную мощную военную державу. Что это даст – вопрос открытый, как, впрочем, и большинство других вопросов в сегодняшнем мире.

Мне лично особенно приятно писать о продвижении реформы, потому что она почти совпадает с предложениями и разработками, которые в 1990-е и в начале 2000-х гг. выдвигала рабочая группа по военной реформе Совета по внешней и оборонной политике. Тогда эти идеи с раздражением или даже негодованием отвергались военным ведомством, но в конце концов были приняты, поскольку соответствовали веяниям времени, потребностям и возможностям страны. Рабочую группу неизменно возглавлял блестящий человек – великолепный эрудит и теоретик Виталий Шлыков, к сожалению, недавно ушедший из жизни. Но он успел увидеть, как то, за что он боролся много лет, стало воплощаться в жизнь.

В итоге

С учетом ситуации в мире и вектора развития страны продолжение курса на военное усиление неизбежно. Вопрос – как и почем. Нельзя броситься в безудержные расходы, угробив все бюджеты на развитие. От социальной подкормки масс режимы, подобные сегодняшнему российскому, как правило, не отказываются. А уже, похоже, взят курс на самоубийственное для страны сокращение – вместо резкого увеличения – расходов на образование. Это ставит крест даже на отдаленных возможностях модернизационного рывка – хоть в либеральном, хоть в антилиберальном вариантах.

Глупо тратиться на бессмысленные вооружения или ненужные направления развития вооруженных сил. Глупо, перевооружившись сверх разумной меры, создать себе лишних врагов, страшащихся России. Риск велик, ведь безудержно милитаризировался не только СССР, выпустивший и державший на вооружении больше танков, чем остальной мир вместе взятый, но и гораздо более продвинутые и демократические государства. Риск ошибок усиливается тем, что практически нет институциональных ограничителей гонки вооружений.

Правда, Министерство финансов пытается не давать, сколько требуют, а министр обороны старается ограничить аппетиты оголодавших и, видимо, коррумпированных, как и почти все у нас, остатков ВПК. Но парламент в нынешней политической системе серьезной роли в определении военной политики и в формировании бюджета играть не может. По-прежнему практически отсутствует научная и публичная дискуссия вокруг приоритетов военной политики. А она существовала даже в позднем СССР, когда ЦК создал в ряде академических институтов группы специалистов, не подчиненных прямо Министерству обороны и Военно-промышленной комиссии того же ЦК. Они сыграли значительную роль в попытке через процесс ограничения вооружений вывести страну из состояния, когда она фактически с экономической точки зрения вела войну почти со всем миром. Неизвестно, сколько тратилось на оборону и связанные с ней отрасли, но, полагаю, процентов 20–25 не бюджета, а валового национального продукта. Советский Союз де-факто не закончил Вторую мировую войну и рухнул не только в результате экономической неэффективности социализма, но и под тяжестью безумного военного бремени. И по большей части это непосильное ярмо было надето добровольно, без особой нужды. И из-за идеологии и порождаемой ею глупости, и из-за несдерживаемых аппетитов военно-промышленного лобби и абсолютно неадекватных представлений о внешней угрозе, отголоски которых слышны и до сих пор.

Созданные тогда академические группы специалистов физически и морально постарели и не хотят, и не могут больше активно полемизировать. Экспертов по военной экономике практически нет. С либеральной стороны нынешнюю военную политику критикуют буквально два-три публициста, выступающие в СМИ второго-третьего эшелона. Честь и хвала им за смелость, но они не могут обладать достаточными знаниями, к тому же политически ангажированы. В центре стоит группа близких к Министерству обороны специалистов, по необходимости хвалящих все его действия и не обращающих внимания на ошибки. Справа – в СМИ третьего-четвертого эшелона, к счастью, совсем не доходящих до массового читателя, пишут десятки, если не сотни авторов, представляющих остатки денежно и интеллектуально обескровленной академической части советского ВПК, пугая фантасмагорическими угрозами и требуя от Минобороны денег. Очень часто их писания не имеют никакого сопряжения с действительностью, являются карикатурой на советские выдумки. Их, похоже, не слушают, но они давят массой и не могут не формировать общественное мнение в многомиллионной человеческой среде, связанной с обороной. Для этих специалистов и Анатолий Сердюков, и стоящий за ним Владимир Путин подчас оказываются чуть ли не предателями, поскольку они пытаются ограничивать безумные аппетиты и все-таки – не очень успешно – навязать конкуренцию, сколько-нибудь современные методы хозяйствования.

Чтобы разобраться в том, что нужно делать, необходимо создавать независимую общественную научную экспертизу процессов, проходящих в военной сфере. Такая экспертиза сверху – в виде независимых комиссий «высокого уровня» (blue ribbon committees) – создавалась и создается в разных государствах, особенно в периоды реформирования вооруженных сил. И она была относительно эффективна. Реформа уже запущена. Оппозиция остановить ее не сможет. Вопрос в том, как реформу рационализировать. В противном случае неизбежны крайне дорогостоящие ошибки, которые не позволят воспользоваться возможностями, которые предоставляют России многие тенденции развития современной мировой геополитики и военно-политической обстановки. Не предотвратить появления угроз. И даже самим создать себе новые.

И последнее. Военное усиление если и может компенсировать слабости других факторов силы, то только частично. Чтобы остаться великой и суверенной державой и в будущем, России придется модернизировать и диверсифицировать экономику. Иначе не будет базы даже для укрепления военной мощи. Нужно реставрировать и наращивать «мягкую силу» – привлекательность для мира и собственных граждан – через возрождение и создание новой российской идентичности, основанной прежде всего на великой культуре и славной истории военных побед. Иначе обидная шутка блистательного политического острослова, бывшего канцлера ФРГ Гельмута Шмидта о Советском Союзе как о «Верхней Вольте с ракетами» может оказаться справедливой для России.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259988 Сергей Караганов

Настоящее и будущее глобальной политики: взгляд из Москвы

Сергей Лавров – министр иностранных дел Российской Федерации.

Резюме Прагматизм – это не беспринципность. Просто мы идем от жизни, от реальных нужд страны и ее граждан. Россию вполне устраивает идеология здравого смысла. Она служит прочной доктринальной основой нашей самостоятельной и неконфронтационной внешнеполитической стратегии.

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №2 за 2007 год.

Мир уже не тот, что был несколько лет назад. Многое прояснилось. Стало ясно главное: однополярный мир не состоялся, да он и не мог состояться в силу того, что в условиях глобализации ни у кого не хватит военно-политических, финансово-экономических и иных ресурсов для имперского строительства. Однако мифология «однополярного мира» долгое время определяла направление умов и поведение значительной части государств. В этот миф поверили, сделали на него политическую ставку. Поэтому понимание реального положения дел дается непросто.

Реалистическая коррекция или «сокращение» роли Соединенных Штатов в мировых делах, прояснение действительного значения российского фактора в глобальной политике, опыт последних 15 лет – все это служит достаточным основанием для непредвзятого анализа нынешнего этапа развития международных отношений и понимания истинного положения дел.

Серьезной попыткой осмысления новых международных реалий и выстраивания на этой основе внешнеполитических рекомендаций являются тезисы доклада Совета по внешней и оборонной политике, подготовленные к XV Ассамблее СВОПа (17–18 марта 2007 года). Не со всеми из них можно согласиться. Так, необоснованным представляется чрезмерный алармизм и пессимизм.

РОССИЯ И МИР, В КОТОРОМ МЫ ЖИВЕМ

Наша дипломатия последних лет, выступления президента РФ В.В. Путина по внешнеполитическим вопросам, и прежде всего его мюнхенская речь, не оставляют сомнений в том, что у политического руководства страны есть продуманная и проверенная на практике стратегия в международных делах. Об этом свидетельствует и Обзор внешней политики Российской Федерации, проведенный Министерством иностранных дел по поручению президента и в сотрудничестве с политологическим сообществом.

Главный вывод гласит: сделанный в 2000-м выбор в пользу прагматизма, многовекторности и твердого, но неконфронтационного отстаивания национальных интересов во внешних делах себя оправдал. Допускаю, что тогда кому-то могло показаться, будто выбор в пользу умеренной политики и многосторонней дипломатии Россия делает с позиции слабости. Но и окрепнув, обретя уверенность в себе, страна не отказывается от этих основополагающих принципов.

В основе нашего тогдашнего видения мира лежали здравый смысл и трезвая, заземленная оценка тенденций, определяющих современное мировое развитие. История, если можно так назвать период в 6–7 лет, нас оправдала.

Томас Фридман (американский политолог, обозреватель газеты The New York Times. – Ред.) в своей книге пришел к выводу о том, что мир стал «плоским», то есть глобализация, вышедшая за рамки западной цивилизации, не оставляет места для разного рода иерархических построений. Горизонтальные связи, определяющие существо современных международных отношений, подводят к необходимости сетевой дипломатии. Сошлюсь также на известную фразу Ричарда Хааса (президент американского Совета по международным отношениям. – Ред.) о том, что «США не нужно согласие других держав, чтобы действовать, но им нужна их поддержка, чтобы добиться успеха». А раз так, то надо договариваться о том, что и как делать. Мюнхен многим открыл глаза. Так, газета The Boston Globe, анализируя выступление главы Российского государства, писала: «Москва раньше Вашингтона осознала одну важную истину: в мире воцаряется “полиархия” – международная система с участием многочисленных и разнообразных игроков, чьи альянсы и ориентация меняются с калейдоскопической скоростью».

Не могу согласиться с тезисом о том, что альтернатива «однополярному миру» – это «хаотизация» международных отношений вследствие некоего «вакуума» управляемости и безопасности. Речь скорее идет о вакууме в сознании элит тех или иных государств. Как можно было убедиться не раз, именно односторонние, и тем более силовые, действия привели к нарастанию конфликтности в мировой политике, наслаиванию новых проблем на старые. Собственно, это и составляет механизм расширения конфликтного пространства в мировой политике.

Можно понять, что по ту сторону Атлантики до сих пор не могут переступить через себя и произнести слово «многополярный». Но совершенно неоправданно ставить знак равенства между многополярностью и заряженностью на конфронтацию. Да, появляются новые «центры силы». Они соперничают друг с другом, в том числе и за доступ к природным ресурсам. Так было всегда, и ничего фатального в этом нет.

Неформальное коллективное лидерство ведущих государств мира, складывающееся в дополнение к международным институтам, прежде всего к ООН, позволяет приблизиться к решению проблемы управляемости в современном мире. При этом исключается чья бы то ни было, будь то США, Европейский союз или Россия, единоличная претензия на истину.

Все это отнюдь не равнозначно конфронтации. Парадигма современных международных отношений скорее определяется конкуренцией в самом широком прочтении этого понятия, ее предметом, помимо прочего, становятся ценностные ориентиры и модели развития. Новизна ситуации заключается в том, что Запад теряет монополию на процессы глобализации. Видимо, отсюда и попытки представить происходящее как угрозу Западу, его ценностям и образу жизни.

МЕЖЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ РАЗЛОМ?

Россия выступает против попыток раскола мира на так называемое «цивилизованное человечество» и всех остальных. Это путь к глобальной катастрофе. Уверен, что выбор в пользу объединительной политики, сделанный нашей страной и другими ведущими государствами, в том числе такими цивилизационно-образующими, как Индия и Китай, позволит избежать раскола по цивилизационному признаку.

Глобализация ставит перед человечеством подлинно экзистенциальные вопросы. Уже очевидна ограниченность природных ресурсов, в силу чего просто невозможно обеспечить потребление для всех на уровне промышленно развитых стран. В своем выступлении в Католической академии Баварии в январе 2004 года кардинал Йозеф Ратцингер, будущий Папа Римский Бенедикт XVI, говорил о необходимости самоограничения. Он также критически высказался относительно проявления «западной гордыни», имея в виду претензии на универсальность «обеих великих культур Запада – культуры христианской веры и культуры светского рационализма».

Нынешний глава Ватикана выдвинул и другой тезис, очень близкий тому, о чем все громче говорит Русская православная церковь: «Сегодня концепция прав человека должна быть дополнена учением об обязанностях человека и о его возможностях». Убежден, что только так удалось бы восстановить общий нравственный знаменатель основных мировых религий. Без этого гармоничное развитие человечества невозможно.

НОВЫЕ УГРОЗЫ: «ВЫБОР ОРУЖИЯ»

Спорным представляется то, как в тезисах доклада СВОПа подается террористическая угроза. С одной стороны, преувеличиваются возможности консолидации исламского фактора в мировой политике, с другой – говорится о глубоких противоречиях между исламскими государствами. Но главную ошибку вижу в том, что данный вопрос рассматривается в полном отрыве от необходимости решения реальных проблем, прежде всего на Ближнем Востоке, препятствующих реализации потенциала, который позволит арабо-мусульманскому миру ответить на вызовы модернизации.

В целом недооцениваются возможности действий по урегулированию кризисов, создающих питательную среду для экстремизма. Необходимо отказаться от силовой политики, принять меры, которые способствовали бы решению проблемы бедности в глобальном масштабе.

Опыт последних шести лет убедительно показывает, что любые попытки обойти реальность многополярного мира оборачиваются провалом. Какие бы примеры мы ни взяли, вывод один: современные международные проблемы не имеют силовых решений, попытки пойти этим путем лишь усугубляют ситуацию, загоняют ее в тупик. Дефицит безопасности либо его ощущение также порождаются застоем в разоруженческой сфере, который обостряет угрозу расползания оружия массового уничтожения.

Думаю, навязывание миру гипертрофированного значения фактора силы – явление временное. В историческом плане роль силовой составляющей в мировой политике будет объективно снижаться. Можно провести параллель с президентскими выборами-1992 в США, когда не все поняли значение фактора экономики: «Все дело в экономике, глупый!» (один из лозунгов кампании Билла Клинтона. – Ред.). Сейчас вопросы обеспечения устойчивого экономического развития государств, включая удовлетворение энергетических потребностей, выходят на первый план уже в глобальном масштабе. Именно возросшая экономическая взаимозависимость служит важным фактором поддержания международной стабильности. Эти задачи не решаются ни применением силы, ни оккупацией, ни военным присутствием за рубежом.

Ставка на силу – коренной порок политики наших партнеров. И делается это в ущерб факторам «мягкой силы», значение которых, наоборот, возрастает. В свое время подобный менталитет определил приписываемую Сталину фразу: «А сколько у Ватикана дивизий?» Теперь, когда мы предлагаем разрабатывать коллективную стратегию по Ираку, то зачастую слышим в ответ: «Готова ли Россия направить свои войска в Ирак?» Мысли опять сосредоточены на силовых сценариях. Такой подход тяжелым грузом давит на внешнеполитическую стратегию Вашингтона.

Следует решительно отказаться от попыток реидеологизации и ремилитаризации международных отношений, укрепить в них коллективные и правовые начала.

РОССИЯ: «ТЕРРИТОРИЯ СВОБОДЫ» В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ

Одним из фундаментальных элементов нынешней реальности является то, что мир должен стать свободным, а все государства – обрести возможность решать за себя, сообразуясь с собственным пониманием своих национальных интересов в новых условиях. Ни блоковая, ни идеологическая дисциплина уже не срабатывают автоматически, хотя налицо попытки заменить их солидарностью одной цивилизации против всех остальных.

На мировой арене тоже нужна «свобода слова», о которой мы говорим применительно к внутреннему развитию каждой страны. Любой зажим «инакомыслия», заметание «под ковер» имеющихся разногласий влечет за собой негативные последствия для всего международного сообщества, обедняет его интеллектуальный ресурс. Разумеется, каждый волен выбрать свободу проводить иррациональную политику. Но в современных условиях платить по ее счетам приходится всем: то, что происходит в Ираке и вокруг него, убедительно это доказывает.

Главное значение мюнхенской речи президента России состоит в том, что она помогла разрушить заговор молчания по фундаментальным вопросам глобальной архитектуры безопасности, то есть по проблемам, которые напрямую затрагивают всех. Эта речь обозначила «территорию свободы» – свободы мысли и свободы слова в международных отношениях. К сожалению, в мировой политике сложилась ситуация, подобная той, что была у нас в советский период, когда все злободневное обсуждалось на кухне. Только «кухня» – это разговоры за закрытыми дверями, за спиной тех, кому адресована критика. Ясно, что такая нездоровая, конформистская атмосфера не отвечает интересам международного сообщества.

Неопределенность относительно будущего мироустройства во многом была связана с ослаблением России после распада СССР. Создавалось впечатление, что нашу страну попросту списали как материал для нового территориально-политического передела мира, – перспектива, с которой Россия уже сталкивалась, например, в начале XVIII века. Тогда проблема была решена на путях ускоренной модернизации, что и составило главное содержание реформ Петра I. На нынешний вызов мы также отвечаем радикальными политическими и экономическими реформами, которые, как и тогда, идут в русле европейского выбора, но с сохранением вековых традиций России. В итоге страна восстановила свою внешнеполитическую самостоятельность – теперь уже как суверенное демократическое государство.

Во многом благодаря этому на рынке идей мироустройства, адекватного современному этапу мирового развития, впервые за долгие годы возникает реальная конкурентная среда. Становление новых глобальных центров влияния и роста, более равномерное распределение ресурсов развития и контроля за природными богатствами закладывают материальную основу для многополярного миропорядка.

Совокупностью этих и иных факторов обусловлен наметившийся переход к новому этапу мирового развития. Объективной основой широкого международного сотрудничества остается противодействие вызовам и угрозам современности. Все более широкое признание получает многосторонняя дипломатия как действенный инструмент регулирования международных отношений на глобальном и региональном уровнях. Растет роль Организации Объединенных Наций, которая обладает уникальной легитимностью. Так что не могу согласиться с недооценкой значения этой всемирной организации в тезисах СВОПа. Сама жизнь побуждает всех, включая даже тех, кто не готов воздавать должное ООН, работать в ней, действовать через ее механизмы.

ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ГЕОПОЛИТИКА?

Конечно, объект пристального анализа – реакция на нашу возросшую роль в глобальной энергетике. Во-первых, никто и нигде не доказал, что у тех, кто обвиняет Россию в «энергетическом шантаже», есть хоть какие-то основания утверждать, что мы нарушили хоть одно свое обязательство, хоть один контракт.

Во-вторых, как бы «от обратного» нам пытаются навязать сомнительный статус «энергетической сверхдержавы». Наверняка есть желающие использовать его, чтобы способствовать закреплению России в энергосырьевой нише международного разделения труда. Допустить этого нельзя.

Другое дело, что возможности, предоставляемые поступлениями от продажи энергоресурсов, и укрепление позиций наших сырьевых компаний в транснациональном предпринимательстве необходимо использовать для наращивания динамики интеграции в глобальную экономику и перевода собственной на инновационный путь развития.

ПРОСТРАНСТВО СНГ: НОВЫЙ КУРС

Известные перипетии, связанные с ценой на газ для Украины, Белоруссии и других государств СНГ, казалось бы, должны были убедить Запад в том, что мы не вынашиваем никаких имперских замыслов, а строим с соседями нормальные отношения, основанные на рыночных принципах. Именно политизация экономических связей могла служить основанием для подозрений в отношении России. Сейчас этого нет, но подозрения продолжают тиражироваться, из чего можно заключить, что дело вовсе не в альтруизме. На пространстве СНГ разыгрываются геополитические игры с использованием такого инструмента, как «демократизаторство». Будем откровенны, главным мерилом уровня развития демократии на деле остается готовность идти в фарватере чужой политики.

В двусторонних и различных многосторонних форматах на пространстве СНГ Россия стремится укреплять элементы объективной общности и взаимозависимости между нашими странами – экономической, культурно-цивилизационной и иной. Не более того, но и не менее. В целях стабилизации этого региона мы готовы содействовать выстраиванию здесь неполитизированных отношений с внешними партнерами, если они при этом будут уважать интересы расположенных здесь государств и откажутся от тактики «беспокоящих действий» в отношении России.

При этом пытаться удерживать Россию в региональной «скорлупе» бесперспективно. В своем развитии мы из нее давно вышли.

КРИЗИСНОЕ РЕАГИРОВАНИЕ: ПОЗИТИВНОЕ РАЗРУЛИВАНИЕ

Мы готовы содействовать поиску решений тех проблем, которые возникли в результате реализации проектов, начатых в одностороннем порядке. Прежде всего это касается Ирака, где положение еще можно спасти. Трудно спорить с мнением Генри Киссинджера о том, что рано или поздно «Ирак придется вернуть международному сообществу», а «другие страны должны быть готовы разделить ответственность за мир в регионе». Но разделение ответственности предполагает совместную выработку оптимальных решений.

Нам говорят, что ситуация в Ираке – это теперь наша «общая беда». России всегда были чужды зловредность, стремление воспользоваться чужой бедой. Но тут не обойтись без того, чтобы наши американские партнеры кардинально изменили свою иракскую стратегию, прислушались к оценкам и предложениям, которые преобладают как внутри самих США, так и в других столицах. Многосторонняя встреча, состоявшаяся 10 марта в Багдаде, – шаг в правильном направлении. Данный процесс необходимо использовать для выработки новой, коллективной стратегии в Ираке.

Корректировка курса должна состоять в подключение к урегулированию всех политических сил Ирака, всех его соседей, ООН, Лиги арабских государств, Организации Исламская конференция, «Большой восьмерки». Это помогло бы реализовать на практике и объективную общность интересов Вашингтона и Тегерана, делающих ставку на одно и то же иракское правительство. Нет сомнений в том, что в Иране существует реальный политический процесс. Реализовать потенциал воздействия международного сообщества на Тегеран в нужном духе можно только через вовлечение, а не путем изоляции.

Важно продолжить многосторонние усилия по поиску выхода из нынешней ситуации вокруг иранской ядерной программы. Но при этом необходимо сознавать, что значительная часть проблемы (как и в случае с ядерной проблемой Корейского полуострова) связана с нежеланием Соединенных Штатов нормализовать двусторонние отношения с Ираном на основе общепринятых принципов. В подходе к северокорейским делам США проявили гибкость и прагматизм, отошли от ультимативного требования, которое выдвигалось в качестве предварительного условия возобновления переговоров. Пхеньян сделал встречный шаг, и результат не заставил себя ждать. То же требуется и в иранском вопросе. Тогда сработает то дозированное давление, которое оказывают Совет Безопасности ООН и МАГАТЭ.

От наших партнеров мы тоже ждем последовательности и логики. Если под предлогом «иранской угрозы» у западных границ России размещаются элементы национальной системы ПРО США, вводятся санкции против российских компаний, то зачем городить огород в СБ ООН? Надеюсь, американские партнеры над этим задумываются. Тем более что нас призывают бороться с гипотетической, «ожидаемой» угрозой, а в это время создают реальную угрозу нашей (да и не только нашей) безопасности.

ЕВРО-АТЛАНТИЧЕСКИЙ РЕГИОН: КОМПЛЕКСНЫЙ ПОДХОД

Мы исповедуем комплексный подход к решению проблем Евро-Атлантического региона. Речь могла бы идти о широком взаимодействии в трехстороннем формате (Россия, Европейский союз, Соединенные Штаты) по всему спектру интересующих тем. Рамки для такого сотрудничества уже складываются на практике: в Совете Безопасности ООН, в «Группе восьми», в квартете международных посредников ближневосточного урегулирования, в «шестерке» по ядерной программе Ирана. Что особенно важно, трехсторонний формат, если придать ему действительно комплексный, а главное – подлинно партнерский характер, снимет ненужные взаимные подозрения в отношении того, что происходит между двумя другими участниками этого «треугольника».

Россия не собирается вбивать клин в трансатлантические отношения. Большего ущерба, чем иракские разногласия, им просто не нанести. Но нам бы не хотелось, чтоб трансатлантическая связка укреплялась за наш счет.

РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ: MODUS OPERANDI

Применительно к российско-американским отношениям нынешний переломный этап в формировании глобальной архитектуры безопасности подводит нас к главной проблеме. Ее суть – определение условий и модальностей коллективного взаимодействия в международных делах. В этом состоит значение того разговора, к которому пригласил в Мюнхене всех наших партнеров президент России.

Россия не претендует на какие-то особые права в международных отношениях. Но у нас попросту нет оснований быть в роли ведомого. Полное равноправие, в том числе в анализе угроз и принятии решений, – это необходимый минимум.

Особенность внешней политики России заключается еще и в том, что, пожалуй, впервые в своей истории мы начинаем в полном объеме отстаивать свои национальные интересы, используя все свои конкурентные преимущества. У нас сегодня достаточно ресурсов, чтобы одновременно решать ключевые для страны задачи перевооружения экономики, преодоления накопившихся социальных проблем, модернизации Вооруженных сил, укрепления инструментов внешней политики, поддержки российского бизнеса на мировых рынках.

В политологических кругах России и США говорят о том, что электоральные циклы в обеих странах неизбежно приведут к «паузе» в развитии двусторонних отношений. Думаю, это было бы плохим выбором. Хотелось бы, чтоб Соединенные Штаты не уходили в себя перед лицом иракской трагедии, а участвовали в обновлении партнерства с Россией на основе равноправия и взаимной выгоды. Мы готовы действовать именно так, ускоряя переход к «более единой и рациональной политике».

Хорошие возможности для позитивной эволюции российско-американских отношений есть. Их открывает совместная работа над воплощением в жизнь Глобальной инициативы по борьбе с актами ядерного терроризма, над сопряжением инициатив президентов обеих стран по безопасном развитию мировой ядерной энергетики и доступу всех заинтересованных государств к ее благам при соблюдении ими своих обязательств по нераспространению. Еще одно доказательство нашей способности к компромиссам – подписание с США двустороннего протокола о присоединении России к ВТО (надеюсь, здесь не произойдет откат назад и обещание президента Джорджа Буша поддержать нашу заявку на многосторонней стадии «системных» переговоров будет выполнено). В центре нашего диалога – борьба с терроризмом и наркотрафиком, нераспространение ОМУ, урегулирование региональных конфликтов и, разумеется, стратегическая стабильность. Там, где выйти на взаимоприемлемые решения не получается, неплохой вариант – «номинальное согласие». Мы не отказываем США в праве решать за себя, но это значит, что они будут действовать на свой страх и риск и за свой счет.

Выступая в Мюнхене, В. В. Путин не сказал пресловутое «нет». Нашей внешней политике в корне чужд негативистский подход. Мы продвигали и будем продвигать позитивную повестку дня международных отношений, конструктивные альтернативы в решении существующих проблем. Именно в этом основной смысл сказанного президентом России. Председатель президиума СВОПа Сергей Караганов справедливо заметил, что «в Мюнхене президент высказал горькую правду о настоящем и недавнем прошлом». Но мы не останавливаемся на этой констатации, предлагая реалистичные выходы из складывающейся ситуации, совместное решение проблем.

В наших отношениях с Соединенными Штатами, как и ни с кем другим, нет конфронтационной предопределенности. А значит, речь не может идти о какой-либо «новой холодной войне», для которой нет никаких объективных оснований.

К сожалению, критика внешней политики США в тезисах СВОПа граничит с неким фатализмом, заданностью мессианства Америки. Недооценивается прагматизм американцев, который не раз в истории подводил их к иной внешнеполитической стратегии. Уместно вспомнить курс президента Франклина Делано Рузвельта в рамках антигитлеровской коалиции. То есть американцы тоже могут считаться с обстоятельствами, когда те диктуют выбор в пользу умеренной политики и образа действий в согласии с другими ведущими государствами мира. Сейчас, думаю, настал именно такой момент.

Антиамериканизм опасен и интеллектуально ущербен. Но решать проблему надо «у источника», имея в виду прежде всего нынешний образ действий Вашингтона в международных делах. Глобализация не оставляет возможности для самоизоляции, хотя бы если учесть зависимость экономики США от внешних финансовых вливаний (порядка 1 триллиона долларов в год) и внешних источников энергоресурсов. В нашем отношении к Соединенным Штатам должен превалировать широкий, объективный взгляд на вещи. Тот факт, что в Вашингтоне в какой-то момент были восприняты советы неоконсерваторов, не должен определять наше фундаментальное отношение к Америке.

ЕВРОПЕЙСКАЯ ПОЛИТИКА НА ПЕРЕПУТЬЕ

Мы против «стратегических игр» в Европе, имеющих целью буквально на пустом месте создать конфронтационный потенциал и выстроить европейскую политику по принципу «свой-чужой». К этому ведет реализация планов размещения на континенте элементов национальной ПРО США. Данным односторонним планам есть коллективные альтернативы – в частности, в виде системы ПРО ТВД в Европе с участием Североатлантического альянса и России, проект которой рассматривался в рамках Совета Россия – НАТО. Развитие коллективного подхода могло бы снять проблему. Американская ПРО в Европе прямо скажется на наших отношениях с НАТО. Если альянс несостоятелен как организация коллективной безопасности и превращается в ширму для односторонних мер, наносящих ущерб нашей безопасности, то в чем тогда смысл наших отношений? В чем тогда «добавленная стоимость» Совета Россия – НАТО? Новые ракеты в Европе – это dejИ vu с вполне предсказуемыми последствиями образца начала 1980-х годов.

Принимая решение по ПРО, Соединенные Штаты не спросили мнение ни НАТО, ни Европейского союза, который как раз сейчас пытается обрести свою роль в сфере внешней политики и политики безопасности в Европе.

Мы же видим сложности, переживаемые НАТО. Готовы помочь, например, в Афганистане, где альянс проходит испытание на дееспособность. Россия делает ставку на успех многосторонних усилий в этой стране – ведь речь идет об обеспечении интересов нашей безопасности в критически важном регионе. Мы серьезно вложились в поддержку операции против «Аль-Каиды» и талибов на различных ее этапах, приняли непростые для себя решения. Поэтому вправе рассчитывать на позитивный результат. И если роль международного военного присутствия сведется к тому, что силы НАТО будут «председательствовать» в процессе возвращения к власти талибов, это также чревато самыми серьезными последствиями для наших взаимоотношений.

В принципе настораживает то, что структуры и инструменты, унаследованные из прошлого (НАТО, ОБСЕ, ДОВСЕ и др.), в реальной жизни превращаются в средства воспроизводства блоковой политики. Уверен, долго это продолжаться не может. Существует реальная опасность того, что ситуация с не доведенной до конца реформой европейской архитектуры безопасности обретет собственную жизнь, предопределив реальный раскол Европы на десятилетия вперед. В этом – рубежность нынешнего этапа европейской политики. Ответ на данный вызов может быть найден только в ходе серьезного, предметного разговора о коллективно согласованной и общеприемлемой конфигурации европейской безопасности.

ИДЕОЛОГИЯ: ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ

Широкое согласие в обществе по основным принципам и направлениям нашей внешней политики свидетельствует о том, что она соответствует нынешнему этапу внутреннего развития России. Сохранению и укреплению этого согласия будет способствовать созданное недавно Межпартийное совещание по внешней политике. Для мира мы хотим того же, что и для себя, – эволюционного, без потрясений, развития.

К России и ее действиям на мировой арене иногда предъявляют завышенные и односторонние требования. Если говорить откровенно, то от нас хотят, чтобы мы отказались от самостоятельной роли в международных делах. Приходится слышать и упреки в отсутствии идеологии, на что-де указывает заявленный нами внешнеполитический прагматизм. Но прагматизм – это не беспринципность. Просто мы идем от жизни, от реальных нужд страны и ее граждан. Россию вполне устраивает идеология здравого смысла. Она служит прочной доктринальной основой нашей самостоятельной и неконфронтационной внешнеполитической стратегии, которая находит понимание у подавляющего большинства наших международных партнеров.

Международное положение России действительно благоприятно. Но оно никогда не гарантировано в международной ситуации, которая постоянно развивается. Сохранить и нарастить достигнутый позитив мы можем только посредством активной, инициативной вовлеченности в международные дела.

Мы не питаем никаких иллюзий относительно того, что трудно будет и впредь. Но многие вещи в глобальной политике уже кристаллизовались. Во внешнеполитическом плане страна хорошо подготовлена к дальнейшим переменам. И это дает основание для того, чтобы с оптимизмом смотреть в будущее.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3259983 Сергей Лавров

Делегация Федеральной таможенной службы обсудила в Сеуле регулирование покупок в интернете – комментарии заместителя руководителя ФТС России Владимира Ивина

Россия поддерживает необходимость кардинального пересмотра подходов к определению лимитов на получение физическими лицами посылок из зарубежных интернет-магазинов. Об этом рассказал в среду в беседе с корр. ТАСС заместитель руководителя Федеральной таможенной службы России Владимир Ивин. Он принимает участие в проходящем в Сеуле заседании Политической комиссии Всемирной таможенной организации (ВТамО).

По его словам, современные реалии электронной торговли следует рассматривать как новый вид торговли, который не вписывается в привычные рамки. "Поэтому и регулирование, которое должно к нему применяться, тоже должно отличаться от традиционного, то есть нужно разрабатывать новое", - отметил Ивин. По его словам, в отношении данной торговли ВТамО необходимо выработать новые подходы налогообложения и соответствующего контроля.

"Раньше мы исходили из того, что взыскивать налоги с каждой посылки для государства будет дороже, чем сумма этого налога. Однако сейчас ситуация изменилась, все ушло в электронный вид, и государству в лице сотрудников таможенных органов нет необходимости изучать документы и смотреть каждую партию товаров, и в этой связи вообще встает вопрос в принципе о кардинальном пересмотре либо полном отказе от установления каких-либо лимитов. То есть в отношении данной торговли можно будет подходить с общими подходами налогообложения и соответствующего контроля", - подчеркнул замглавы ФТС России.

В результате сейчас обсуждается возможность взыскивать налоги, включая и НДС, с любой стоимости товаров, вне зависимости от их цены.

СБОР ПОШЛИН

Ивин отметил, что с развитием электронных торговых площадок продавцу и покупателю уже нет необходимости лично встречаться, идти в банк и подписывать платежное поручение. С учетом развития криптовалют, технологий блокчейна, усиленных электронных подписей все больше набирает обороты бесконтактное торговое взаимодействие.

В этой связи у таможенных органов возникают два направления для контроля перемещаемых товарных потоков - идентификация продавца и покупателя и расчет налогооблагаемой базы и взыскание соответствующих платежей, если товар не укладывается в соответствующие лимиты.

Замглавы ФТС подчеркнул, что поскольку рост такой торговли идет в геометрической прогрессии, охватить этот огромный поток и проконтролировать каждую посылку невозможно - лишь в России ежедневно обрабатывается не менее миллиона таких пакетов. "Поэтому формируется такой подход, что оператор, который предоставляет электронную площадку для торговли, должен в каждом государстве, где осуществляет деятельность, выяснить требования к такому виду торговли и своей площадкой обеспечить их соблюдение", - отметил Ивин.

"То есть не таможня должна гоняться за налогоплательщиком и выяснять, должен он что-то государству или нет, а уже при совершении покупки, исходя из вида товара и ставки пошлины, торговая площадка должна предупредить покупателя о начислении пошлины, которая должна быть сразу уплачена", - указал он.

По его словам, в этом случае таможня бы имела дело не с миллионами физических лиц, а условно с несколькими десятками крупных торговых площадок. "В принципе мы выступаем за то, чтобы государством был уполномочен оператор, через которого пойдут эти транзакции, и он бы, с одной стороны, гарантировал, что совершаемые покупки соответствуют законодательству, а с другой стороны отвечал перед нами, когда возникают какие-либо вопросы", - подчеркнул российский представитель.

ПОЗИЦИЯ РОССИИ

Ивин рассказал, что электронная торговля - одна из основных тем, при обсуждении которых ФТС России проявляет наибольшую активность на Политической комиссии Всемирной таможенной организации.

Все страны по-своему пытаются регулировать этот процесс, но несколько лет назад было найдено понимание того, что необходимо разработать единые рамочные стандарты для всех стран. Такая работа на площадке ВТамО началась, в прошлом году был принят рамочный документ.

"Мы занимаем активную позицию, в том числе в вопросе установления согласованных подходов к определению лимитов, в рамках которых допускается беспошлинно ввозить товары в адрес физических лиц. Мы принимаем участие в обсуждении этой проблемы для выработки единых подходов, чтобы более-менее по согласованным правилам эти вопросы решались, во всяком случае в основных активно торгующих странах", - резюмировал Ивин.

ЧТО ТАКОЕ ПОЛИТКОМИССИЯ ВТАМО

Политическая комиссия Всемирной таможенной организации - второй по значимости ее управляющий орган после Совета, именно она готовит все решения, согласовывает стратегические направления развития ВТамО для их последующего вынесения и утверждения Советом.

"РФ считает участие в этом органе крайне важным и представлена в нем с момента вступления во ВТамО Советского Союза. Так мы имеем возможность участвовать в обсуждении и влиять на принятие решений по стратегическим направлениям развития", - отметил замглавы ФТС.

Корея. Россия. Весь мир > Таможня. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > customs.gov.ru, 4 декабря 2019 > № 3238997 Владимир Ивин

ФТС России предлагает Всемирной таможенной организации создать собственную систему оценки работы таможенных служб – комментарий заместителя руководителя ФТС России Владимира Ивина

Россия продвигает на площадке Всемирной таможенной организации (ВТамО) создание собственной системы оценки эффективности деятельности таможенных служб. Об этом заявил в среду в беседе с корр. ТАСС заместитель руководителя Федеральной таможенной службы России Владимир Ивин. Он принимает участие в проходящем в Сеуле заседании Политической комиссии Всемирной таможенной организации (ВТамО).

Ивин отметил, что сейчас существует несколько международных рейтинговых систем, которые напрямую таможенную службу не оценивают, но затрагивают те вопросы, в которые таможенные службы непосредственно вовлечены. "Есть много критики в адрес их методологии, поэтому мы достаточно давно продвигали инициативу собственного механизма оценки как инструмента, построенного на профессиональном подходе, признаваемого на международном уровне", - сказал замглавы ФТС.

В этом году Совет принял решение о создании соответствующей рабочей группы, которая подготовит такой механизм. "В связи с тем, что мы были инициаторами, буквально месяц назад Россия возглавила эту рабочую группу, работа сейчас запускается, определяются подходы. На Политкомиссии мы этот вопрос не оставили без внимания и озвучили наше видение и результаты первого заседания группы под нашим председательством. Традиционно будем продвигать этот вопрос и дальше", - сообщил Ивин.

Глава российской делегации также рассказал, что на нынешнем заседании Политической комиссии Всемирной таможенной организации в Сеуле обсуждаются также вопросы борьбы с незаконными финансовыми потоками и нарушениями интеллектуальной собственности.

Была затронута также проблема контроля круизных судов, которые в последнее время все чаще используются преступниками для перевозки наркотиков, наличной валюты и культурных ценностей.

Пока не изменим законы – Китай не догоним

Доля аквакультуры в общемировом производстве рыбы и морепродуктов растет год от года. Россия в этой отрасли – не лидер, а страна, вынужденная догонять. Получится ли преодолеть отставание? И какие препятствия стоят перед нами в этой гонке? Своим видением отраслевой проблематики с Fishnews поделился генеральный директор компании «Русская марикультура» Владимир Стоянов.

– Владимир Семенович, как было создано ваше хозяйство?

– Компания «Русская марикультура» входит в группу компаний «Антей». Холдинг инвестировал 200 млн рублей в создание хозяйства по выращиванию объектов товарной марикультуры на острове Русском в Приморском крае. В дальнейшем предполагается к производственной базе добавить научный и рекреационный кластеры.

К 2018 году площадь находящейся в нашем пользовании акватории достигла 285 га. С 2017 года мы выращиваем такие объекты, как гребешок, трепанг, устрица и мидия. Уже есть первая товарная партия продукции.

С самого начала мы шли к тому, чтобы самим получать посадочный материал, и добились этого. Дело в том, что закупать молодь у сторонних организаций не очень продуктивно, поскольку она растет в других акваториях и при другом бентосе. Также при транспортировке доля погибших сеголетков может достигать неприемлемых масштабов. В целом чужой посадочный материал не имеет той жизнестойкости, которую мы наблюдаем у своей молоди, полученной от наших производителей, в нашей акватории. Это относится и к гребешку, и к трепангу, и к молоди других объектов.

ПРЕГРАДА В ЗАКОНАХ

– Вы изучали опыт выращивания гребешка в Китае. Мы сможем когда-либо их догнать?

– Пока не изменим законы – нет. В России множество препятствий для развития аквакультуры, и связаны они с нормативно-правовой базой.

– Например?

– Допустим, ограничения по доле изъятия объектов аквакультуры при пастбищном культивировании гребешка. В Китае таких ограничений нет, поэтому у них основной метод культивирования гребешка не индустриальный, а именно пастбищный. Они построили множество заводов, производящих миллиарды особей молоди. Этот посадочный материал они расселяют на дно, а когда особи вырастают до товарных размеров, то начинают изъятие. Благодаря такой технологии объемы производства в Китае несопоставимо больше наших, а затраты на килограмм готовой продукции – меньше.

– То есть наша система с фиксированными объемами изъятия тормозит развитие аквакультуры?

– Конечно, тем более такая непродуманная. Например, в нашей акватории для гребешка норма изъятия составляет 30%. С точки зрения авторов норматива, не имеет значения, мелкий ли я гребешок посадил или крупный, – все равно с 1 млн рассаженных особей разрешают изъять 300 тыс. штук. А на практике размер особей при посадке имеет огромное значение: у крупной молоди выживаемость выше в два и более раз. Потому что на крупный гребешок в воде меньше охотников, у него тверже ракушка, он быстрее уйдет от преследования. Таким образом, если высаживать крупный гребешок, то изымать можно уже не 30%, а 60%. Проблема в том, что нормативы по объемам изъятия установлены давно, когда марифермеры высаживали мелкий гребешок. Но с тех пор практика изменилась. Причем нормативы по объемам изъятия, я бы сказал, даже не самая главная проблема.

МОРЕ БЕЗ БЕРЕГОВ

– А какой вопрос ключевой?

– Первая и самая большая проблема – выделение земли рядом с аквафермой. Например, нашему хозяйству на острове Русском земля требуется для получения качественного посадочного материала в необходимых количествах: нужна площадка для переборки молоди гидробионтов. Однако получение земельного участка – крайне затруднительная и затратная процедура, связанная с очень сложными бюрократическими проволочками. Мы приобрели весьма трудный опыт преодоления административных барьеров в борьбе за каждый участок.

– В Госдуме законопроект о предоставлении земельных участков аквафермерам без дополнительных торгов прошел первое чтение…

– Да, можно только поприветствовать этот документ и пожелать депутатам довести процесс принятия закона до завершения. Тем более что закон необходим для реализации поставленной перед рыбной отраслью задачи – увеличить экспортную выручку. Потому что мариферме для отправки своей продукции на внешние рынки необходимо получить аккредитацию Национального центра безопасности продукции водного промысла и аквакультуры на соответствие ветеринарно-санитарным требованиям страны-импортера. А для получения аккредитации необходима береговая база – цех и распределительно-очистительный центр, где гидробионты должны некоторое время находиться на передержке. А для всего этого нужна земля, хотя бы арендованная. Все просто: если у марифермера не будет земли – не будет и экспорта. При этом на Дальнем Востоке предприятий марикультуры, имеющих в пользовании земельные участки, – раз-два и обчелся.

ЭКСПЕРТИЗА И КЛАССИФИКАТОР

– Если проблема с землей будет решена, какие больные места еще останутся?

– Еще один серьезный барьер для развития аквакультуры – это возложенная на предприятия обязанность проходить государственную экологическую экспертизу (ГЭЭ). Наше хозяйство на острове Русском экспертизу прошло, потратив около 2 млн рублей. Это немалые деньги, но какова целесообразность этой процедуры?

С одной стороны, нужно учитывать, что аквафермеры не действуют на своих участках по наитию, произвольно. Существуют разработанные в рыбохозяйственных научных учреждениях нормативы, выпущены соответствующие методички по осуществлению товарной аквакультуры и эксплуатации рыбоводных участков. Все подробно изложено: где, сколько, как и что именно можно выращивать.

С другой стороны, уполномоченные органы власти выставляют на торги для аквафермеров готовые рыбоводные участки, в «нарезке» которых участвовали все заинтересованные стороны, включая Росприроднадзор. Комиссия по формированию участков всесторонне рассматривает предложения, готовит рекомендации. Члены комиссии делают заключения, ставят свои подписи. То есть к моменту объявления торгов участки уже фактически прошли экологическую экспертизу.

Поэтому требование о необходимости положительного заключения ГЭЭ для предприятий, осуществляющих пастбищную аквакультуру во внутренних морских водах, избыточно. Я понимаю, когда экологическую экспертизу нужно проходить для какого-то действия, например строительства ГБТС или берегового сооружения. Тогда действительно нужно рассчитать, как хозяйство будет воздействовать на экосистему. Но требование экспертизы непосредственно для самих участков – это нонсенс, излишний административный барьер.

– Аквафермеры также недовольны нормативными ограничениями видового состава выращиваемых объектов…

– Совершенно верно, это еще одно препятствие. Кто-то когда-то решил, что вот такие-то виды водных биоресурсов выращивать можно, а выйти за рамки утвержденного классификатора предприятие уже не имеет права. Я, например, хотел бы попробовать выращивать на острове Русском морское ушко (haliotis). Его культивируют в Японии, Корее и других странах. Думаю, что оно приживется и у нас, где вода не такая уж и холодная. Если морское ушко хорошо растет на острове Монерон у Сахалина и если его находили у нас в заливе Петра Великого, в районе острова Большой Пелис, то почему он не будет расти на Русском? Но проблема в том, что его нет в классификаторе в области аквакультуры, а значит, я не вправе этого моллюска выращивать.

Я считаю правильным, если полномочия по составлению и утверждению классификатора будут переданы ТИНРО. У нас на Дальнем Востоке очень много видов гидробионтов, перспективных для разведения. Дальневосточные ученые хорошо знают, в какой акватории и что можно выращивать. Если у предприятия есть желание работать с тем или иным объектом – необходимо предоставить ему такую возможность по согласованию с научным учреждением.

БАРЬЕР ДЛЯ ЭКСПОРТА

– Президент Владимир Путин поставил задачу перед рыбной отраслью наращивать экспорт. Как вы к этому относитесь?

– Полностью поддерживаю. У нас под боком страны Азиатско-Тихоокеанского региона с населением порядка 2 млрд человек. Причем населением платежеспособным. Они готовы купить практически любую продукцию аквакультуры в неограниченном объеме. Кроме них нашими дальневосточными морепродуктами начали интересоваться и покупатели из европейских стран. Поэтому особых проблем со сбытом не предвидится. Почему бы нам и не развивать экспорт?..

Но как это происходит на практике? Мы второй год бьемся, пытаясь решить проблему перевозки живой продукции через российско-китайскую границу по погранпереходу «Краскино». Переход работает из рук вон плохо: машины пропускают только с 10:00 до 16:30. При таком режиме работы максимальная пропускная способность перехода – 24 грузовика в сутки, при этом на перевозящие живую продукцию машины установлен лимит в 12 единиц. Если ваш грузовик не попал в число этих 12 машин, то пересечь границу он сможет только на следующие, а то и на третьи сутки. В результате ухудшается качество продукции, аквафермеры несут финансовые потери. Как альтернатива – огромный крюк через Дунин, что опять-таки приведет к потере времени и снижению стоимости продукции. При этом китайская сторона на погранпереходе готова перейти на круглосуточную работу, а наша – нет. И как бы мы ни хотели увеличить экспорт, мы физически не сможем это сделать.

Вопрос с погранпереходом «Краскино» нужно решать срочно, поскольку большая часть участков под марикультуру на Дальнем Востоке была приобретена на аукционах в 2017 году. При цикле выращивания гидробионтов в 4–5 лет скоро наступит пик получения товарной продукции. Ее нужно будет продавать, но как только марифермеры повезут ее на продажу в КНР, они тут же столкнутся с проблемой погранперехода.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 3 декабря 2019 > № 3229283 Владимир Стоянов

До Таллина недалеко

Четверо из пяти подростков в мире лишены регулярной физической активности

Текст: Ариадна Рокоссовская

Глобальная эпидемия малоподвижного образа жизни распространилась среди молодежи по всему миру. Согласно исследованию Всемирной организации здравоохранения, более 80 процентов подростков на земном шаре не занимаются спортом и другими видами физической активности на регулярной основе.

В течение 15 лет - с 2001 по 2016 год - эксперты ВОЗ опросили более полутора миллиона учеников 298 школ в 146 странах мира. Они задались целью определить ежедневный уровень физической активности девушек и юношей в каждой из этих стран. При оценке учитывались все виды физической активности, такие как активные игры, досуг и спорт, работа по дому, пешие прогулки, езда на велосипеде или другие способы активного передвижения, занятия физкультурой и регулярные физические упражнения. Результаты, опубликованные на днях в одном из наиболее авторитетных медицинских журналов в мире The Lancet, неутешительны. Более 80 процентов посещающих школу подростков в мире двигаются и занимаются спортом меньше рекомендованного специалистами часа в сутки.

Одновременно ученые выяснили, что у девушек во всех странах, кроме Тонга, Самоа, Афганистана и Замбии, дело обстоит еще хуже, чем у их ровесников мужского пола. В среднем по миру недостаточную физическую активность демонстрируют 85 процентов представительниц женского пола от 11 до 17 лет и 78 процентов юношей этой возрастной группы. Наиболее ярким примером этой разницы может служить Южная Корея, где всего около 3 процентов девочек регулярно занимаются спортом. Среди мальчиков таких низких показателей нет ни в одной стране мира, даже у обладателей мужского отрицательного рекорда - Филиппин - ежедневная физическая активность есть у 8 процентов подростков.

Пятнадцать лет, в течение которых проводилось исследование, - довольно долгий срок, поэтому специалисты попробовали проследить, как со временем меняются эти показатели. Выяснилось, что среди юношей наблюдается положительная динамика, а вот девушки все эти годы остаются на том же уровне. Россия в этом исследовании в целом не бьет рекордов. Но на фоне других европейских стран наши подростки выглядят еще менее активными, чем эстонские, которым принадлежит антирекорд Евросоюза. В 2001 году ежедневной физической активностью не могли похвастать 83,5 процента юных россиян, и среди девочек показатель был еще хуже - 88 процентов. К 2016 году ситуация улучшилась на один процент, причем без женского участия. Так и в США, по данным The Lancet, в 2011 году спортом регулярно занимались 24 процента подростков, а в 2016-м - 28 процентов. И четыре процента положительной динамики за 15 лет - это также заслуга мальчиков.

Одна из авторов исследования - эксперт ВОЗ доктор Фиона Булл подвела грустный итог: "Сегодня четверо из пяти подростков лишены радостей регулярной физической активности и тех благ, которые она несет в плане социализации, физического и психического здоровья и благополучия".

А как у нас

- По мнению социологов, среди россиян в последние годы идет трансформация общественных ценностей, во многом за счет смены поколений. Исследование показало, что для современной российской молодежи здоровый образ жизни и спорт очень важны. Это ценности, которые определяют их ежедневное поведение. Изменения во взглядах молодых на жизнь происходят постепенно. За два года показатель тех, кто занимается спортом, вырос с 61 процента до 76 процентов, сообщает ВЦИОМ. Успехи же россиян, кто ходит в зал регулярно, лишь чуть-чуть ниже: с 16 до 23 процентов соответственно). Среди молодежи от 18 до 24 лет доля физически активных граждан просто огромна: это 97 процентов. Впрочем, и люди преклонного возраста не чужды спортивному образу жизни. Таких 67 процентов. Если же рассмотреть, кто более спортивен, мужчины или женщины, получится, что 81 процент сильной половины предпочитает пробежку дивану, и 73 процента дам тоже выберут что-нибудь активное. Где мы предпочитаем заниматься? Примерно половина (49 процентов) выберет дом, чуть больше половины - выберется за пределы родных стен. Но, как говорится, есть нюансы. Дома любят заниматься спортсмены 60+ (72 процента опрошенных), а вот молодежь предпочитает стадион, спортплощадку, бассейн. Фитнес-клуб посещают 13 процентов россиян. "Молодые отказываются от алкоголя и курения, занимаются спортом, следят за своим питанием. Беспокоит лишь, что, выбирая себе способ укрепления здоровья, большинство наших сограждан не обращается за советом к специалистам. А ведь неправильная диета или неумелые спортивные упражнения могут им навредить", - комментирует исследование аналитик ВЦИОМ Иван Леконцев.

Подготовила Елена Новоселова

Движение вверх

Николай Патрушев обсудил с Си Цзиньпином стратегию совместной безопасности

Текст: Иван Егоров (Пекин)

Российско-китайские отношения уже давно приобрели всеобъемлющий стратегический характер. Удалось выйти на беспрецедентно высокий уровень взаимодействия по всем направлениям. Об этом секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев заявил в Пекине на встрече с председателем КНР Си Цзиньпином.

В начале беседы Николай Патрушев передал Си Цзиньпину привет от Владимира Путина, который высоко ценит дружбу с главой КНР и держит на личном контроле достигнутые договоренности. По словам Патрушева, Москва рассчитывает на участие Си Цзиньпина в торжественных мероприятиях по случаю 75-летия победы в Великой Отечественной войне. Это, по мнению секретаря СБ РФ, станет еще одним свидетельством прочной российско-китайской сцепки на международной арене.

Патрушев также с удовлетворением отметил, что позиции России и Китая близки или совпадают и большинству глобальных вопросов: от перспектив урегулирования ситуации на Ближнем Востоке и вокруг Корейского полуострова до причин кризисной ситуации в Латинской Америке. Также, по его словам, Россия поддерживает китайскую позицию относительно американских торговых санкций.

"Товарищ председатель, знаем, и вы об этом сказали, что в ходе вашей встречи с президентом Путиным на полях саммита БРИКС в Бразилии 13-14 ноября, вы дали подробную оценку политике США, в том числе относительно перспектив торгово-экономического противостояния с Китаем", - сказал секретарь СБ РФ. - Разделяем ваше мнение о том, что действия Вашингтона контрпродуктивны и наносят ущерб не только американским и китайским интересам, но и всей международной торговле".

Николай Патрушев особо подчеркнул, что сотрудничество двух наших стран важно не только для развития России и Китая, но и для поддержания справедливого сбалансированного миропорядка, основанного на соблюдении международного права и территориальной целостности двух государств.

Символично, что сразу после встречи с Патрушевым китайский лидер отправился на исторический телемост, во время которого Владимир Путин и Си Цзиньпин в прямом эфире запустили в эксплуатацию уникальный газопровод "Сила Сибири".

Перед этим в Пекине прошли расширенные российско-китайские консультации по безопасности.

Российскую делегацию, в которую вошли заместители руководителей МВД, Минюста, Росгвардии, Генпрокуратуры, Росфинмониторинга и других ведомств, возглавил секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев. Китайскую делегацию на консультациях возглавил член Политбюро ЦК Коммунистической партии Китая ПК Го Шэнкунь.

Сначала в узком составе Патрушев и Го Шэнкунь обсудили ситуацию в Афганистане и противодействие цветным революциям.

Как заявил секретарь российского Совбеза, Москва и Пекин ведут доверительный диалог по всему спектру вопросов безопасности, а российско-китайские консультации в этой области стали одним из неотъемлемых элементов стратегического партнерства двух стран. По словам Патрушева, существенный вклад в укрепление стратегического партнерства вносят регулярное взаимодействие по линии правоохранительных органов и спецслужб. Кроме того, как отметил секретарь СБ РФ, профильные силовые ведомства находятся в постоянном контакте для обеспечения защиты наших государств, в том числе от внешних угроз и вмешательства в их внутренние дела. Также это касается координации усилий в борьбе с терроризмом и экстремизмом, организованной преступностью и незаконным оборотом наркотиков.

На расширенной части консультаций, которые прошли в понедельник Пекине, в частности обсуждалось взаимодействие по линии МВД, ФСБ, Генпрокуратуры, Минюста и Росфинмониторинга. Кроме того была обозначена новая повестка, которая касалась перспектив налаживания взаимодействия по линии Росгвардии. Отдельно российские и китайские коллеги обсудили двустороннее сотрудничество в области обеспечения информационной безопасности.

"Курс на дальнейшее укрепление двусторонних отношений в полной мере отвечает интересам развития России и Китая", - отметил Патрушев. Это, по его словам, нашло отражение в подписанном по итогам июньского саммита в Москве главами двух государств совместном заявлении о развитии отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху. Как подчеркнул секретарь российского Совбеза, обращаясь к китайским коллегам, "в этом документе определены основные векторы по которым нам с вами предстоит двигаться вместе в ближайшие годы и даже десятилетия".

Также Николай Патрушев пригласил китайских партнеров принять участие в предстоящей в конце мая 2020 года ежегодной международной встрече высоких представителей, курирующих вопросы безопасности. В следующем году этот представительный форум, в котором ежегодно участвуют представители Совбезов и спецслужб, более чем из 100 стран пройдет в Калининградской области.

Во вторник и среду российско-китайские консультации по вопросам стратегической стабильности и военно-технического сотрудничества продолжатся уже в Шанхае.

Тихий ход

дан старт работе первой очереди газопровода «Сила Сибири»

Николай Коньков

2 декабря президент РФ Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин по телемосту дали старт работе первой очереди газопровода «Сила Сибири».

Да, оба лидера физически отсутствовали на том участке российско-китайской границы, где, наконец, сошлись два участка новой «трубы» проектной мощностью 38 млрд. кубометров в год. Зато там, как инженер царских времён под построенным мостом, присутствовал глава «Газпрома» Алексей Миллер, который доложил о том, что люди и техника, привлечённые к строительству российской «естественной монополией», с поставленной задачей справились успешно. От подписания договора до запуска проекта для России прошло пять с половиной лет по времени и 2160 км: от Чаяндинского месторождения до пограничной компрессорной станции «Атаманская», — по пространству.

Владимир Путин в своём выступлении вполне предсказуемо сосредоточился на экономических моментах, подчеркнув, что за 30 лет в Китай будет поставлено свыше триллиона кубометров «голубого золота», и благодаря этому не только должен вырасти взаимный ежегодный товарооборот до отметки свыше 200 млрд. долл., но в азиатской части нашей страны «с нуля» создаётся новый центр газодобычи и газопереработки. Столь сдержанная позиция накануне саммита «нормандской четвёрки» в Париже понятна и оправданна, — действительно, не надо дразнить гусей, но «Сила Сибири» важна даже не столько сама по себе, как очередная сырьевая «труба» из РФ, сколько в качестве символа нового, «многополярного» мира. Запуск первого российско-китайского магистрального газопровода общей протяжённостью более 6000 км (что очень близко к «чистой» длине Великой Китайской стены) примечателен по целому ряду связанных с ним внеэкономических моментов.

Как сказал Си Цзиньпин, ввод в эксплуатацию этого газопровода «является важным промежуточным результатом и началом нового этапа нашего взаимодействия», а главной задачей назвал обеспечение безопасности и надёжности его работы. И это — вовсе не пустые слова. Сначала — о том, почему это одновременно и «важный промежуточный результат», и «начало нового этапа» российско-китайских отношений.

Прежде всего, это «важный результат», поскольку «разворот Москвы на Восток» уже не просто провозглашается или обозначается разными «жестами доброй воли», наподобие передачи Пекину технологий раннего обнаружения стратегических ядерных ракет, а фиксируется крупным инфраструктурным проектом, за которым, судя по всему, должны последовать и другие, не менее масштабные и значимые — поэтому говорится о «промежуточном результате».

Укрепление «всеобъемлющего партнёрства и стратегического взаимодействия» между Россией и Китаем в целом и в виде «Силы Сибири» в частности — влечёт за собой многообразные, далеко идущие последствия. Прежде всего, это поддерживает и усиливает психоз внутри американского истеблишмента, так и не пришедшего к согласию относительно того, как реагировать на стремительно реализующуюся перспективу создания двойного «центра силы» в виде связки «Москва — Пекин», которая по своим основным ресурсным, военно-политическим и финансово-экономическим параметрам — превосходит не только Америку, но и весь «коллективный Запад», а также имеет и расширяет свою «зону влияния» через механизмы ШОС, БРИКС и других международных структур, так или иначе противостоящих «вашингтонскому консенсусу». На этом фоне провал «миссии Хантсмана», который хотел подключить свою «семейную» корпорацию к проекту «Сила Сибири» через Амурский газоперерабатывающий завод и трансформировать его в пользу США, для этого став послом в России, выглядит мелкой, хотя и досадной неудачей.

Критической проблемой становится континентальная Европа, которая всё менее склонна следовать в кильватере американской политики и выражает всё большую готовность к самостоятельности. Пример Турции, которую десятки лет «мурыжили» в передней ЕС, и которая в итоге успешно выступает сегодня в качестве союзника России, может быть востребован и Германией, и Францией. На «европейском фронте» Путин, пользуясь ситуацией, мастерски разыгрывает козырь энергетических ресурсов РФ, истинная величина и «карта» которых тщательно скрываются от всех «партнёров», западных и восточных. Парижская встреча в «нормандском формате» намеченная на 9 декабря в присутствии украинского президента Владимира Зеленского, может сыграть ключевую роль в расстановке последующих акцентов взаимодействия России (и Китая) с Европой. В частности, распределения полномочий между Берлином и Парижем.

Не стоит упускать из виду также японский и корейский факторы, поскольку национальные экономики этих стран критически зависят от импорта энергоресурсов, а перспективы подключиться к новой российско-китайской системе поставки углеводородов в восточной Евразии, «становым хребтом» которой должна стать «Сила Сибири», чрезвычайно интересны… Так что начало работы этого газопровода можно считать классическим «тихим ходом», способным решить исход большой геополитической игры.

Названы страны с лучшим в мире образованием. Россия, Беларусь и Украина вошли в ТОП-40

На первые позиции вышли азиатские страны.

Параметры. Глобальный тест Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) проводится для 15-летних школьников по трём предметам: математика, естественные науки и чтение. Известный как PISA (программа международной оценки студентов) тест проводится каждые три года и используется для определения того, какие страны лучше всего готовят своих учащихся к будущему.

Рейтинг. Согласно докладу PISA 2018, в первую десятку стран с лучшим качеством образования по трём предметам вошли:

 Подробности:

    Россия, Беларусь и Украина также «засветились» в рейтинге. По тестам на чтение страны заняли 31, 36 и 39 места соответственно; по математике – 30, 38 и 43; по естественным наукам – 33, 37 и 38.

    Материковый Китай измеряется в среднем четырьмя провинциями: Пекин, Шанхай, Цзянсу и Чжэцзян. Некоторые утверждают, что страна не должна быть представлена только несколькими восточными регионами, но ОЭСР утверждает, что каждый из них сопоставим по размеру со многими западными странами и имеет совокупное население более 180 миллионов человек.

    В четырёх провинциях материкового Китая, участвовавших в исследовании, 10% наиболее неблагополучных студентов показали лучшие навыки чтения, чем наиболее благополучные студенты в некоторых странах, и лучшую продуктивность, чем средний студент в странах ОЭСР.

Особенности. ОЭСР пытается скорректировать тест, сделав его менее академическим, отчасти для того, чтобы побудить страны рассматривать образование за пределами традиционных предметов. В последнем тесте он оценил глобальную компетентность, попросив студентов выразить, как они относятся к другим и что думают о своей жизни и будущем. В следующем тесте, в 2021 году, он будет оценивать творческое мышление. Также в контексте теста студентам регулярно задают вопросы об их благополучии.

По словам экспертов ОЭСР, цель PISA – помочь улучшить системы образования, предоставляя прозрачную статистику. Но у системы есть и свои недоброжелатели. В 2014 году более 100 ученых по всему миру призвали к мораторию на тестирование PISA, ссылаясь на то, что оно создаёт «гонку вооружений» в сфере образования.

Автор: Виктория Закирова

Конвейер будущего

АВТОТОР готовится к кардинальному обновлению производственных мощностей

Текст: Светлана Песоцкая (Калининградская область)

В ноябре этого года лидер промышленности Калининградской области - АВТОТОР - отметил свое 25-летие. Вместе с предприятием, первым в стране начавшим выпуск иномарок, отмечает юбилей и автопром региона: именно тогда зародилась новая для Янтарного края отрасль, которая сейчас имеет фундаментальное значение для экономики региона.

С чего все начиналось

Об этом хорошо помнит ветеран производства Анатолий Соловьев, который работает на АВТОТОР со дня его основания. Начинал здесь, в поселке им. А. Космодемьянского, на заводе бумагоделательного оборудования "Калининградбуммаш". К началу 1990-х крупный завод фактически перестал существовать, и на его площадке было решено разместить автопроизводство.

- Основатели АВТОТОР провели реструктуризацию производства очень грамотно, последовательно, комплексно. Было сделано многое, чтобы сохранить действующее производство, градообразующее для поселка. Людей не увольняли, старались обеспечить их работой, - рассказывает Анатолий Соловьев. Он был в числе тех, кто в 1994 году перешел с "Буммаша" на новое автопредприятие, работал главным конструктором, главным инженером, начальником производства в одной из дочерних компаний холдинга. Трудится и сейчас, хотя недавно отметил 70-летний юбилей. За многолетний плодотворный труд в компании Анатолию Соловьеву вручили высшую награду предприятия - золотую медаль "За доблестный труд в АВТОТОР" I степени.

- Не осталось сейчас ничего от "Буммаша". Здесь был старый цех немецкой постройки с двумя подъемниками, ангары - все в запустении, территория была гораздо меньше, заводоуправление убогое, серое, обшарпанное, - вспоминает Марина Любушкина, начальник отдела отгрузки, - одна из тех, чьи портреты висят на доске почета у заводской проходной. Она работает здесь уже 23 года, пришла из ОКБ "Факел" начальником только что открывшегося СВХ - склада временного хранения. И хорошо помнит, как в 1997 году, прямо перед 1 Мая, пришли первые контейнеры с комплектующими для производства Kia Avella и Kia Clarus, с которых начался выпуск автомобилей, сделанных в Калининграде. Сразу взяли хороший темп производства, хоть с нынешним и не сравнить.

Сейчас в день грузится примерно по сто вагонов. Новенькие BMW, Kia, Hyundai заполняют площадки у цехов - это склад готовой продукции. Стоять машинам здесь недолго - их ждут дилеры в автоцентрах по всей России, и почти сразу после выезда из цеха автомобили грузят в автовозы и легковушки отправляются в Москву специализированными железнодорожными вагонами-автовозами, а грузовики и спецмашины Hyundai и Ford Cargo - паромом.

Кузов за семь минут

Сварочные линии АВТОТОР - зрелище завораживающее, яркое, футуристичное. Недаром сварочное производство так любят фотографы и телеоператоры: уж больно кадры красивые получаются. Огромный светлый цех, рабочие в синих фирменных комбинезонах, эффектное оборудование - сверкающая сталь и разноцветные детали... Каждые семь минут с конвейера сходит новый кузов. А за эти же семь минут на каждом из 63 узлов, или постов, сварочной линии рабочие быстро и точно выполняют каждый свою операцию: варят центральный пол, боковины, панели, моторный отсек, крышу и все то, из чего на главном кондукторе сформируют законченный кузов.

- Сейчас здесь пять сварочных линий: три на первом этаже, две - новые - на втором. Обычно выше первого этажа такие тяжелые механизмы не поднимают, потому сложные инженерные решения пришлось искать уже на этапе реконструкции здания сварочного корпуса, - объясняет заместитель директора сварочного производства Денис Володченков. - На каждой линии можно изготавливать только одну конкретную модель, точная настройка оборудования производится под определенные детали, габариты. Вот эта линия, например, смонтирована под сварку новой модели - Kia Soul, выпуск которой начался совсем недавно. Здесь больше автоматизированных и полуавтоматических процессов, более совершенная конструкция главного кондуктора - это уже, по сути, роботизированный комплекс.

Отсюда готовый кузов пойдет на линию рихтовки и окончательной сдачи, на него навесят двери, капот, крылья. После приемки качества будущий автомобиль уедет на окраску, но перед ней пройдет через промывочные ванны и процесс катафореза - антикоррозийную обработку. Полировка, установка двигателя, стыковка кузова с трансмиссией, вклейка стекол, затяжка колес, сборка и установка панели приборов, рулевого колеса, сидений, монтаж электропроводки - предстоит еще множество операций разной степени сложности, прежде чем готовый автомобиль выедет за ворота. И на каждом этапе - жесткий контроль качества.

Угнаться за прогрессом

- На сварочном комплексе работают контрольно-измерительные машины, это сложнейшее роботизированное оборудование, которое в автоматическом режиме проводит замеры геометрических параметров кузова и сообщает о каких-то отклонениях, - говорит главный инженер АВТОТОР Сергей Ломовцев. - Показатели качества сварки и геометрии кузова АВТОТОР выше, чем это регламентировано нашими партнерами. Фактически мы обеспечиваем 100-процентное соответствие качества нашего продукта проектным параметрам. И мы этим очень гордимся.

Две новые сварочные линии - начало выполнения автоконцерном своих обязательств в рамках СПИК - специального инвестиционного контракта, который автоконцерн подписал в июне этого года с Минпромторгом России и правительством Калининградской области. Причем работа идет даже с опережением установленных сроков. Согласно документу, АВТОТОР принимает на ближайшие десять лет масштабные обязательства по углублению технологических переделов, локализации и существенному увеличению объема выпуска продукции по полному циклу, наращиванию экспорта и созданию новых рабочих мест.

Предприятие готовится к скорой и серьезной модернизации основного производства. По словам главного инженера, в январе-феврале планируются частичный ремонт и замена оборудования. В частности, такого крупного, как стенды регулировки геометрии колес ценой в несколько сотен тысяч евро. Строится большой корпус площадью в 50 тысяч "квадратов", фактически - новый завод, он должен быть готов в следующем году.

- Во всех продуктах, которые мы сейчас производим, реализуется искусственный интеллект, - поясняет Сергей Ломовцев. - Ведь у нас выпускаются самые современные автомобили, которые только-только разработаны. Например, новый Hyundai Sonata DN 8, который мы ставим на конвейерную линию где-то в начале лета следующего года, даже еще не освоен на заводах нашего партнера, то есть модель параллельно будет осваиваться и у нас, и на корейских заводах. Если сейчас каждые три года мы имеем очень серьезный шаг в области технологий, то что будет через десять лет?

Именно поэтому на предприятии создается инжиниринговый центр, главной задачей которого будет комплекс инженерно-исследовательских работ по обеспечению разработки организации новых производств. Он объединит профессионалов, которые уже работают на производстве, - технологов, инженеров, специалистов в логистике, в области разработки планировочных и организационных решений, тех, кто работает в программе AutoCAD... Их ждет переаттестация, при необходимости - переобучение. Одно из обязательных условий - знание иностранного языка: работать предстоит с иностранными партнерами.

Инвестиции в человека

Поскольку очень масштабны и сложны задачи, стоящие перед компанией, то и требования к персоналу высоки. Поэтому на его подготовку не жалеют средств и усилий. Причем этот принцип действует с момента возникновения предприятия.

- Создавая компанию, пришлось сначала создать технологические мощности практически с нуля. Это было трудно, но еще сложнее оказалось набрать людей, потому что такой отрасли в Калининграде не существовало, специалистов не было, - вспоминает старший вице-президент по проектам в Калининградской области компании АВТОТОР Владимир Кривченко. - Приходилось обучать и переобучать специалистов всех уровней, от руководителей до рабочих. Уже позже по нашей просьбе появилась в техническом университете кафедра машиностроения, затем подготовка логистов, но первых технологов по производству автомобилей мы переобучали из технологов по рыбопереработке. Многие нынешние руководители начинали с конвейера как рабочие, потом росли в должности. У нас и сейчас немало людей с высшим образованием работают на линиях, очень много молодых, средний возраст работников - 32 года. Они видят, что у них есть возможности карьерного роста, и мы это стремление всегда поддерживаем. Недавно нам нужны были технологи - мы отобрали 40 человек из тех, кто стоял на рабочих местах, имея высшее техническое образование, и переобучили на технологов.

Кстати, один из таких примеров карьерного роста на предприятии - нынешний замдиректора сварочного производства Денис Володченков. Он пришел на АВТОТОР транспортировщиком-комплектовщиком и, уже работая, получил высшее образование без отрыва от производства. На заводе, как раньше, оплачивают учебные отпуска своим сотрудникам, чтобы те могли наращивать компетенции. Денис последовательно прошел все ступени и теперь отвечает за производственные вопросы.

Учеба здесь в принципе не прекращается. Почти все инженерно-технические сотрудники в учебном центре предприятия обучаются по программе "Система управления производством", углубляют знания по вопросам технологий, качества, управления организацией производства, логистики и сдают соответствующие экзамены каждый год. В этом году планируется напрямую завязать карьерный рост всех сотрудников, не только ИТР, с уровнем их образования и результатами аттестации. Сдал - получай следующую категорию, не сдал - тебе подыщут другую работу или вовсе попрощаются.

- Требования жесткие, но они оправданны: не имея квалифицированного персонала, невозможно создать качественный продукт, а качество на рынке, особенно автомобильном, - это самая первая позиция. Конкуренция очень высока, и репутация нарабатывается долго, а потерять ее можно быстро, - говорит Владимир Кривченко. - Это изначально было ключевым вопросом для наших иностранных партнеров: будет качество - тогда мы с вами работаем, не будет качества - бизнеса не получится. Поэтому специалистов всех уровней прежде всего обучали и обучаем именно отношению, чтобы человек имел не просто какие-то навыки, но и четкое понимание: его работа должна быть очень качественной, от этого зависит судьба всего предприятия.

Помощь гарантируется

Привлечь и удержать персонал, особенно такой выпестованный, выученный, - одна из важнейших задач для крупного предприятия с четырехтысячным коллективом на ограниченном калининградском рынке труда. Поэтому профсоюз здесь практически не знает отказов от администрации, когда речь идет о поддержке работников.

- В заводском коллективном договоре - 52 наименования различных социальных льгот и гарантий. Помощь на рождение ребенка, на юбилейные даты, вознаграждение работникам, уходящим на пенсию, три оплачиваемых дня на бракосочетание, оплаченные дни и матпомощь в случае траурных событий в семье, выплаты в случае непредвиденных обстоятельств, - перечисляет председатель регионального профсоюза работников автомобилестроения "АВТОТОР-проф" Татьяна Мороз. - 13-я зарплата обязательна, а в прошлом году была и 14-я, и 15-я - в связи с достижением рекордных показателей производительности труда и качества. Помогаем собрать детей в школу к 1 сентября - по две тысячи рублей на школьника , не говорю уже о новогодних подарках, утренниках. Работникам компенсируется 83 процента затрат на питание. Людей на работу из удаленных мест области привозим и увозим бесплатно. Следим за их здоровьем: на заводе работает медпункт, есть фельдшер, терапевт, процедурный и физиокабинеты.

Заводчанам оплачивают до 80 процентов стоимости путевок на санаторно-курортное лечение по медицинским показаниям. Важный пункт колдоговора - компенсация ипотечного кредитования: при приобретении первого жилья помогают погашать процентную ставку как молодым специалистам, так и работникам со стажем. А со следующего года руководство компании планирует запустить собственную жилищную программу: начать строительство жилых домов, в которых часть квартир будет предоставляться приглашенным специалистам временно, в качестве служебных, а часть - нуждающимся сотрудникам, с правом льготного выкупа в собственность после определенного срока работы на заводе.

- Производственные успехи - это главное, но они возможны при здоровом микроклимате и хороших взаимоотношениях в коллективе, - уверена Татьяна Мороз. - Помимо рабочих смен, мы отдыхаем вместе, отмечаем праздники, ездим на концерты, участвуем в городских событиях, первомайском шествии, многочисленных спортивных мероприятиях, в том числе очень массовых - один только футбольный турнир "Зимний мяч АВТОТОР" привлекает до 100 взрослых и детских любительских команд со всей области. Всегда популярен День открытых дверей на заводе, куда приходят семьями и сотрудники, и местные жители, потому что здесь обязательно детские программы с играми и призами, интересный концерт и возможность увидеть действующее производство. Ведется большая благотворительная работа, и нам приятно, что от имени АВТОТОР оказывается помощь тем, кто в ней нуждается.

Цифры

АВТОТОР в экономике Калининградской области - это 48,4 процента в объеме товарной продукции обрабатывающих производств; 56,6 процента морских и железнодорожных контейнерных перевозок; 38,9 процента налогов и сборов, уплачиваемых на территории Калининградской области, в том числе 56,4 процента НДС и 45,9 процента акциза, собираемого в регионе.

Факт

В прошлом году АВТОТОР выпустил практически каждую девятую машину в стране (11,5 процента продукции российского автопрома). Калининградский производитель уступил лишь АВТОВАЗу (21,1 процента) и "Хендэ Мотор Мануфактуринг Рус" (14 процентов).

Кстати

В автомобильной отрасли одно рабочее место создает около десяти рабочих мест в сопутствующих отраслях. АВТОТОР, где работает примерно четыре тысячи человек, дает работу еще 30 тысячам сотрудников на смежных предприятиях, ежегодно обеспечивает заказами более 200 малых и средних предприятий региона.

Между тем

Заканчивается строительство физкультурно-оздоровительного комплекса "АВТОТОР-Арена" в микрорайоне им. А.?Космодемьянского. Это одна из крупнейших спортивных строек России: площадь ФОК - свыше 42 тысяч квадратных метров. Комплекс включает крытый футбольный манеж по стандартам FIFA, бассейн олимпийского класса длиной 50 метров, многофункциональный спортзал для игровых видов спорта, залы для борьбы, бокса, фитнеса, танцев и другие.

АВТОТОР строит это спортсооружение за счет собственных средств. Здесь будут работать различные спортивные секции и группы, уже идет подбор тренеров. Возможность заниматься спортом в этих современных спортивных залах станет еще одной привлекательной льготой в соцпакете работников автопредприятия.

Россия. СЗФО > Авиапром, автопром > rg.ru, 3 декабря 2019 > № 3218632

"Янган-Тау" дал старт

В башкирской здравнице состоялся первый в мире семинар, на котором обсуждались перспективы развития глобальных геопарков ЮНЕСКО

Текст: Гульназ Данилова

Почему именно "Янган-Тау" принял представителей 14 стран и шести регионов России, которые или уже руководят геопарками, или только приступают к их формированию? Да потому что именно здесь родилась идея создания первого в России глобального геопарка, развивающегося так стремительно, что за два года он вошел в Глобальную сеть геопарков (GGN) ЮНЕСКО. Феномен, достойный исследования. Собственно, гости и приехали сюда, чтобы из первых уст узнать, что их ждет на пути от рождения идеи до ее воплощения.

Найти свой путь

Своим опытом создания геопарков с участниками форума поделились те, кто стоял у истоков этого движения. Их трое - специальный советник Глобальной сети геопарков (ГСГ) ЮНЕСКО, руководитель секции наук о Земле ЮНЕСКО (2012-2018) Патрик МакКивер, координатор Европейской сети Кристин Рангнес, заместитель координатора Азиатско-Тихоокеанской сети Судже Ли. Все они организовали первые геопарки в своих странах.

Семинар длился три дня, в течение которых участники прослушали десятки выступлений, получили ответы на волнующие их вопросы, сами прошли тест на то, как усвоили новые знания, познакомились с основными объектами глобального геопарка "Янган-Тау" и, конечно, успели оценить возможности одноименного санатория.

Опыт "Янган-Тау" уникален. За два года, прошедшие от появления замысла до исторического заседания Совета сети глобальных геопарков в Индонезии 1 сентября 2019-го, на котором все участники единогласно проголосовали за включение "Янган-Тау" в ГСГ, спрессовалась масса событий. Движущей силой их были сотрудники санатория, ученые, разработчики стратегии, законодатели и чиновники разных уровней, труд которых можно назвать подвижническим.

Интересно, что еще в 2015 году в план мероприятий по реализации коммюнике о сотрудничестве между Республикой Башкортостан и ЮНЕСКО был включен пункт о создании в Башкортостане геопарка ЮНЕСКО. Но в санатории "Янган-Тау" об этом не знали.

- Мы решали другие проблемы, связанные с пересмотром зоны санитарной охраны курортов, ростом антропогенной нагрузки на территорию Салаватского района, уменьшением численности населения. За последние десять лет оно сократилось на пять тысяч человек. Мы как санаторий ощутили это остро - не хватало кадров, - вспоминает директор санатория "Янган-Тау", руководитель проекта геопарка Альфред Акбашев. - Шел поиск вариантов защиты санатория и его окрестностей. И тогда в министерстве природопользования и экологии республики подсказали оптимальный формат - геопарк. Мы поняли, что это наш путь и приняли вызов.

Вначале предлагалось включить в геопарк три района и более, но мы отстояли только Салаватский. Геологи говорили, мол, объектов тут мало, но по мере изучения территории выяснилось, что здесь есть объекты геологии и археологии, удивительное разнообразие животных, исторических памятников и объектов культурного наследия.

На втором Всероссийском экологическом форуме судьба свела нас с Суреном Гевиняном, который консультировал нас по самым разным вопросам и прежде всего объяснил, что такое геопарк. Это было очень своевременно, так как тогда мы думали только о геологии. Все оказалось гораздо шире. Тогда же команда под руководством доктора геолого-минералогических наук Ларисы Белан стала формировать номинационное досье.

В 2017-м вышло распоряжение правительства республики о создании геопарка. 7 декабря 2018 года в "Янган-Тау" прошел первый форум по развитию северо-востока Башкортостана, на который приехали Патрик МакКивер и Сурен Гевинян. Идея геопарка была поддержана, нам дали зеленый свет.

В разработке стратегического плана развития санатория, геопарка и района в целом помогла команда под руководством Евгения Маврина из Института РОСТ. К процессу подключились ученые из Института геологии РАН, Института истории, языка и литературы УФИЦ РАН.

Через Комиссию Российской Федерации по делам ЮНЕСКО номинационное досье поступило в ЮНЕСКО. Два эксперта этой организации приехали в Салаватский район и пять дней его изучали. Уехали под большим впечатлением, оставив целый ряд требований, которые мы исполнили в кратчайшие сроки. И наконец все это увенчалось успехом: в сентябре 2019 года "Янган-Тау" рекомендовали включить в глобальную сеть геопарков ЮНЕСКО.

Мы все сделали вовремя. Секундное промедление могло задержать процесс на годы.

Заместитель председателя Российского комитета международной программы ЮНЕСКО "Человек и биосфера", член комиссии РФ по делам ЮНЕСКО Валерий Неронов уверен, что это достижение станет примером для субъектов Российской Федерации с ее исключительным природным и культурным наследием.

- "Янган-Тау" стал первым в России и на всем постсоветском пространстве кандидатом на включение в Глобальную сеть геопарков ЮНЕСКО. Это результат работы тех, кто готовил заявку, в том числе Российского комитета международной программы ЮНЕСКО по геонаукам и геопаркам, работающего под руководством двух сопредседателей - Михаила Федонкина и Олега Петрова, представляющих РАН и Министерство природных ресурсов, а также самой Комиссии Российской Федерации по делам ЮНЕСКО, которую возглавляет министр иностранных дел Сергей Лавров.

Разгадали код

Модель развития геопарка "Янган-Тау" рекомендована как образец для тиражирования в российских регионах, а проект стратегического развития вошел в финал конкурса лучших практик АСИ.

Но в мире нет геопарков-близнецов. Нельзя взять существующий опыт и слепо ему следовать, необходимо нарабатывать свой, учитывая особенности территории.

- Мы пытались показать самобытность Салаватского района, - рассказал один из разработчиков стратегического плана развития геопарка "Янган-Тау" Евгений Маврин. - Что примечательно в его культурном коде? Это то, чем гордятся местные жители, - природное и культурное наследие. Здесь родина легендарного героя башкирского народа Салавата Юлаева, он здесь жил, боролся, занимался творчеством. Здесь находится гора Янгантау - геотермальный фактор, который открыл ученый Паллас. Это история поколений, живших до нас, история одного из башкирских родов со своими культурными ценностями. При этом понятно, что нельзя жить прошлым, необходимо учитывать мировые тренды, от которых невозможно откреститься: урбанизацию, цифровизацию общества, индустрию впечатлений, стремление людей к саморазвитию.

Многие потребности современного человека реализуются через туризм. Салаватский район удивительным образом отвечает мировым трендам развития туризма - это медицинский, рекреационный, в том числе приключенческий, экологический, водный. Людей в геопарке привлекает интерес к природе, санаторные возможности, знакомство с культурой.

Геотуризм может стать путешествием в мир сказок и приключений. Создавая стратегию развития, разработчики изучили легенды, существующие в Салаватском районе. Так родился образ - Страна спящего дракона.

- Сказочный мир возвращает человека в детство, а значит, к самому себе, - объясняет Лариса Подольская, одна из разработчиц концепции геопарка.- Он оказался близок всем, кто имеет заинтересованность в геопарке: администрации района, предпринимателям, населению.

Сказка - это прекрасно, но суровая действительность диктует необходимость поиска ресурсов для воплощения задуманного. Мировой опыт показал, что вкладывать средства в геопарки выгодно. По словам Судже Ли, один доллар инвестиций приносит шесть долларов дохода.

Можно ли при этом рассчитывать на государственную помощь - налоговые преференции, субсидии, гранты? К сожалению, пока этот вопрос в России законодательно не урегулирован.

- Решать задачи, стоящие перед геопарком "Янган-Тау", без законодательной поддержки весьма сложно. Необходимо улучшить и финансирование этой работы. Многие годы Российский комитет по программе ЮНЕСКО "Человек и биосфера" не может убедить минприроды России и Госдуму России в необходимости принять закон о международно признанных природных территориях, в том числе биосферных резерватах и геопарках ЮНЕСКО. Необходимо объединить усилия всех заинтересованных сторон. Многое зависит от того, как мы донесем уникальные концепции ЮНЕСКО до депутатов, - очертил круг задач Валерий Неронов.

Молодо, но не зелено

Движение геопарков достаточно молодо. Первый геопарк был создан в 2000 году в Европе. Параллельно - в Азии. Через четыре года при объединении 17 европейских и восьми китайских геопарков при поддержке ЮНЕСКО была сформирована Глобальная сеть геопарков - Global Geoparks Network (GGN) и было принято решение в 2015 году подписать декларацию об основании бренда Европейской сети.

- Глобальная сеть геопарков - это независимая организация, не ЮНЕСКО. Но ЮНЕСКО может взаимодействовать с сетью, иметь с ней общие проекты, - объяснил Патрик МакКивер. - Геопарк ЮНЕСКО - это единая географическая область, площадка или ландшафт, имеющая международное геологическое значение, которая управляется на принципах устойчивого развития с опорой на защиту, образование, науку и туризм. Но геопарки - это не только геология. Они нацелены на то, чтобы вносить определенный вклад в жизнь местного сообщества, демонстрировать связи между геологией, биологическим разнообразием и культурой. Важно подчеркнуть также, что геопарки - не заповедники. Люди не должны оставаться в стороне. И в "Янган-Тау" именно такая ситуация.

Не все геопарки находятся под эгидой ЮНЕСКО - Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры.

- Статус ЮНЕСКО - это преимущество, но и ответственность. Каждые четыре года надо подтверждать этот статус. Так, шесть геопарков по результатам аудита утратили его. Надо поддерживать уровень, отвечать критериям, а значит, постоянно совершенствовать свою работу, - разъяснил международный эксперт по геопаркам Сурен Гевинян. - Геопарки должны сотрудничать друг с другом, для этого и нужна сеть. Совместная работа делает вас более видимыми, помогает выйти на новые рубежи. Сотрудничество между геопарками помогает войти в разные программы, искать гранты и работать над общими темами.

Получение статуса геопарка ЮНЕСКО открывает широкие перспективы - известность в мире, кратное увеличение турпотока, возможность найти партнеров.

Например, один из шести геопарков Южной Кореи находится на острове, куда люди ездили неохотно. После того как здесь сформировали геопарк, от туристов отбоя нет. За год остров зарабатывает шесть миллионов евро. Предприниматели стремятся открыть свой бизнес, конкурируя друг с другом. Выигрывает тот, кто предлагает что-то очень необычное, связанное с брендом геопарка. Так, кондитеры выпекают торты, слои которого напоминают геологический срез главной достопримечательности, а мастер маникюра выполняет аналогичный дизайн ногтей.

Охранять по совести

Многие из участников семинара в "Янган-Тау" задавали вопрос: чем отличается геопарк от особо охраняемой природной территории. Ведь если есть ценные объекты, значит, их надо охранять.

Но в том-то и дело, что геопарк имеет четкие границы, но не является особо охраняемой природной территорией (ООПТ). В его пределах нет ограничений хозяйственной и рекреационной деятельности. Вместе с тем ключевые природные и культурные объекты должны охраняться в рамках национального, регионального и местного законодательства. Ведь главной целью геопарка обозначено сохранение геологического и негеологического наследия территории с возможностью использования их как объектов для популяризации науки и туризма.

О том, как это выглядит на деле, рассказала научный консультант, научный руководитель заявки - номинационного досье геопарка "Янган-Тау", доктор геолого-минералогических наук Лариса Белан:

- На территории геопарка есть объекты, которые представляют интерес с точки зрения стратиграфии, палеонтологии, тектоники, гидрогеологии, три из них имеют мировое значение - геотермальный объект горы Янгантау, геологический разрез Мечетлино и стратоптип Башкирского яруса в разрезе Большая Лука. Изначально было выявлено 20 объектов, но в результате экспедиций обнаружено еще столько же. Любой из них может стать точкой притяжения туристов.

Каким образом мы собираемся их охранять? В Салаватском районе существуют девять ООПТ республиканского уровня, запроектировано еще десять, которым мы предлагаем дать статус местного уровня, следовательно, охраной будут заниматься местные власти. Разумеется, все наши предложения обсуждались на общественных слушаниях и в итоге мы подготовили пакет документов для оформления ООПТ.

Геологический разрез Мечетлино - геологический памятник природы Республики Башкортостан - полностью обустроен. Обеспечена безопасность туристов и их информирование. Он активно посещается. Экскурсии здесь проводит геогид, проживающая рядом, в деревне, а за порядком следит другой местный житель. Здесь же можно приобрести продукцию, которую производит местное население.

Разрез Ахуново запроектирован как ООПТ местного значения, нуждающийся в охране. Он расположен у дороги и сельчане используют камень для хозяйственных нужд.

В музее села Лагерово находятся остатки мегафауны, которые потрясли экспертов ЮНЕСКО. По их рекомендации мы оконтурили все места находок и подготовили программу мониторинга.

Все объекты геопарка оснащены информационными панелями, где на русском и английском языках доступно описана история и геология. Собираемся добавить и перевод на башкирский язык.

Геогиды - обычные люди, влюбленные в свой край, но они - не специалисты. Для того чтобы повысить их компетентность, мы проводим для них занятия, где даем азы геологии, рассказываем об изменении климата.

Большую помощь нам оказывают юные геологи. В геопарке проводятся квесты, олимпиады, слеты, летом в течение двух недель работает геологический лагерь. Приезжают и юные геологи из Татарстана - это школьники, которые занимаются при Казанском государственном федеральном университете и вместе с его сотрудниками изучают разрез Мечетлино.

Естественно-научная работа в геопарке ведется на высоком уровне. Мы выиграли грант в размере 500 тысяч рублей на изучение безопасности пещер геопарка. Их около ста. Мы представляли "Янган-Тау" в восьми странах мира. Опубликовали 30 статей. Ученые открыты для общения и предлагаем участвовать в совместных научных исследованиях на территории геопарка.

С людьми и для людей

Местные жители - опора геопарка в любой стране, проводники идей и лучшие пропагандисты ценностей. Они работают геогидами, проводниками, обеспечивают сохранность объектов, производят и реализуют продукты питания из экологически чистого сырья, изделия традиционных промыслов.

- Среди них есть удивительные личности. Например, в Корее живет одна необыкновенная женщина. Учитель предложил ей бросить школу, потому что она глупая, не сможет поступить в университет. Представляете, что значит для подростка услышать такое? Она так и сделала, а 10 лет назад, когда был создан геопарк, стала волонтером. И это изменило всю ее жизнь. Она очень много знала и рассказывала посетителям увлекательные истории об объектах геопарка. Недавно она написала докторскую диссертацию по геологии, - рассказал Патрик МакКивер. - Геопарки не только помогают найти себя, но и учат зарабатывать. В Перу молодые люди из очень бедных семей присоединились к геопарку и получили новые навыки. Они обрабатывают камни, учатся археологии, работают в сфере услуг и общественном питании. Вот что происходит, когда люди понимают, какие возможности перед ними открываются.

- Два года мы представляли башкирский геопарк, встречались с людьми, получив уникальный опыт общения, - рассказал Альфред Акбашев. - В Португалии познакомились с молодым человеком, который оставил должность инженера в нефтяной компании и посвятил себя организации геопарков в таких местах, где люди не верят в светлое будущее. Но он их убедил, что может быть другая жизнь. Ему поверили и у них все получилось. Как видим, везде одни и те же проблемы. Главное - работать с людьми.

Жители Салаватского района также поверили в идею геопарка "Янган-Тау". Они с удовольствием проводят экскурсии, рассказывая о своей земле увлекательные истории, сопровождают туристов на сплавах, следят за безопасностью и сохранностью объектов. В каждой деревне есть мастера художественных промыслов, знатоки фольклора, люди, которые производят традиционные продукты питания. Но "Янган-Тау" отличается от всех остальных геопарков мира тем, что его центр - мозг и душа - это одноименный санаторий, с огромными ресурсами, прежде всего человеческими. Сотрудники - главные инициаторы всех добрых дел, они организуют и направляют волонтеров.

Здесь начинается будущее

- Геопарк - не территория, а пространство, модель жизни, где человек и природа едины. Здесь может начаться формирование нового видения развития общества и нового созидательного направления. Думаю, что единство пространства в России пойдет по этому пути. От геопарка к геопарку протянута незримая нить, которая укрепляет дружбу между народами, стирает границы, - резюмировал директор санатория "Янган-Тау" Альфред Акбашев.

Геопарки Европы и Азии стали центрами притяжения людей. Патрик МакКивер рассказал, что первый геопарк в Ирландии открыт в местности, о которой никто раньше не знал. Но теперь туда не зарастает народная тропа. Если "до" ежегодно было 30 тысяч посетителей, то "после" - 300 тысяч.

В геопарках просвещают и обучают. Некоторые из них открыты там, где происходят землетрясения, цунами, извержения вулканов, поэтому местным жителей, а также посетителям рассказывают, как вести себя в случае возникновения стихийных бедствий. Такое информирование, между прочим, спасло жизнь десяткам детей в Греции.

Образовательное направление развивается в "Янган-Тау" полным ходом. Во всех школах района учащиеся углубленно изучают геологическое, биологическое разнообразие, историю и культуру своего района. Так воспитываются патриоты.

Что еще можно делать в геопарке? Проводить научные и иные конференции, развивать различные науки, в том числе аграрные. И в этом смысле у "Янган-Тау" большие перспективы - здесь будет открыт центр органического земледелия, где будут производить продукцию, в экологической безопасности которой можно не сомневаться.

Привлекать художников и артистов. В Европе, например, даже есть геотеатр - там проводятся представления, рассказывающие о геологической истории земли.

Проводить спортивные соревнования - и это тоже популярно в Европе, а в Южной Корее известных спортсменов привлекают для популяризации геопарков.

Также в "Янган-Тау" можно не только реализовать все виды деятельности, которые есть в других геопарках, но еще и укрепить свое здоровье. К услугам путешественников - сам санаторий уровня пять звезд, а также оздоровительный комплекс на берегу Юрюзани.

Компетентно

Патрик МакКивер, специальный советник ГСГ ЮНЕСКО:

- Я благодарен Альфреду Акбашеву и всей команде "Янган-Тау" за заинтересованность в нашей работе. Создание геопарка - огромное достижение. Уже 20 лет я занимаюсь геопарками, но не мог даже представить, что окажусь на Урале, в Башкортостане, и буду рассказывать о геопарках в других частях света.

Кристин Рангнес, координатор Европейской сети геопарков:

- Я очень рада, что первый российский геопарк "Янган-Тау" вольется в нашу систему. Это историческое событие. Сеть - это не просто слово. Мы объединяем людей и рады поделиться передовым опытом, консультировать. Нетворкинг не заканчивается с семинаром. Мы открыты для сотрудничества.

Компетентно

Григорий Орджоникидзе, ответственный секретарь Комиссии Российской Федерации по делам ЮНЕСКО, посол по особым поручениям МИД РФ:

- Башкортостан, который является активным участников целого ряда крупных проектов во всех областях деятельности ЮНЕСКО, вносит большой вклад в развитие образовательного, научного, культурного и духовно-нравственного потенциала России.

Присоединение геопарков, набирающих все большую популярность в мире, к работе в рамках глобальной сети, способствует как защите геологического разнообразия планеты, так и социально-экономическому и научно-образовательному развитию регионов, в которых они расположены.

Проект является одним из наиболее востребованных и привлекательных на площадке ЮНЕСКО с точки зрения экономической отдачи и вовлеченности местного населения. Хорошим примером такого взаимообогащающего партнерства может стать башкирский геопарк "Янган-Тау", который даст старт развитию сети геопарков в Российской Федерации.

Цифровая трансформация: вызов организации торговли

Есть ли бизнес без интернета?

Текст: Максим Лубяной (Нижний Новгород) , Олег Педь (Нижний Новгород)

Важнейшим следствием всепроникающей цифровизации является изменение структуры экономики. Оно касается целых отраслей, прежде всего связанных с процессами распределения благ. Это обстоятельство сейчас уже нельзя не учитывать как при планировании карьеры, так и в ходе принятия решений об открытии собственного дела или его развитии.

Очень показательным в этом смысле является недавнее социологическое исследование Института проблем социального управления по поводу отношения граждан к внезапному исчезновению интернета.

Оценка активности использования интернета показала, что более 54 процентов респондентов используют интернет ежедневно, то есть являются активными пользователями.

Вместе с респондентами, использующими интернет несколько раз в неделю, их доля составляет 82 процента. Практически во всех возрастных категориях, за исключением людей предпенсионного и пенсионного возраста (55+), пользуются мобильными цифровыми возможностями более 90 процентов нижегородцев.

Подавляющее большинство молодых людей считают наличие интернета обязательным условием нормальной жизни и работы, свыше 11 процентов уверены, что его исчезновение существенно поменяет жизненный уклад и потребует значительных усилий для приспособления.

Из этих результатов следует важный вывод о наступившей и развивающейся серьезной и стремительной трансформации каналов потребления. Склонность потребителей к выбору тех или иных каналов приобретения товаров была оценена по ответам на вопрос: "Каким образом вы предпочитаете покупать следующие виды товаров?" Интернет-канал при этом был упомянут от 9 до 30 процентов случаев в зависимости от группы товаров. Лидером стали "Товары для сада и дачи", аутсайдером - "Продукты питания".

Спрогнозировать дальнейшую динамику этой тенденции можно, обратив внимание на отношение разных возрастных групп к каналам товародвижения. Показательным здесь является ситуация по продуктам питания. При почти 13 процентах упоминаний интернета как канала продаж в целом по выборке молодежь выбирает этот способ в 40 процентах случаев. Очевидно, что с течением времени влияние этой группы будет усиливаться.

Из результатов опроса можно сделать важный прикладной вывод. Товародвижение должно быть организовано по принципу многоканальности, при этом значимость офлайн-каналов будет снижаться.

С многоканальностью тоже не совсем все просто. Важно не допустить внутреннюю конкуренцию каналов между собой. В этом поможет принцип омниканальности. Он заключается в организации единого подхода к продажам по различным направлениям. То есть система повышения и поддержки лояльности покупателей, а также система мотивации продавцов должны быть едины во всех каналах товародвижения.

Следует отметить, что организация онлайн-каналов товародвижения сама по себе является специальной сферой. И если вы профессионально не занимаетесь информационными технологиями, а торгуете, к примеру, корейской косметикой, то эту часть организационно-технической работы лучше всего доверить профессионалам. Однако здесь полезно понимать ряд основополагающих принципов и подходов. Онлайн-товародвижение состоит из ряда технически разных, но взаимосвязанных компонентов: сайт (лендинг), платформа интернет-торговли, сервис доставки и платежная система.

Чтобы не попасть в зависимость от одного технологического партнера, лучше всего для реализации каждого компонента использовать свободные платформенные BPM-решения. При их выборе главными критериями должны стать количество внедрений той или иной платформы, возможности ее настройки без кодинга, спектр реализованных интеграций (API) .

В целом можно отметить, что цифровая трансформация, с одной стороны, повышает востребованность узких специалистов в той или иной сфере, но с другой - дает новый виток развитию системной интеграции с одновременным повышением требований к уровню компетенции бизнес-заказчика. .

Школы Москвы существенно улучшили свои результаты в исследовании PISA

Школы Москвы существенно улучшили свои показатели в исследовании PISA по всем трем направлениям (читательская, математическая и естественно-научная грамотность) и продемонстрировали результаты на уровне мировых лидеров в области общего образования, опередив подавляющее большинство стран-участниц PISA, в том числе европейских. Об этом рассказали участники пресс-конференции, посвященной результатам московских школ в исследовании PISA в 2018 году.

PISA – крупнейшая международная программа по оценке учебных достижений (Programme for International Student Assessment), которая реализуется под эгидой Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Исследование проводится циклами раз в три года среди 15-летних школьников по всему миру. Помимо межстранового исследования PISA проводятся исследования по отдельным городам и регионам.

В исследовании 2018 года приняли участие более 7 тысяч учащихся из 151 школы Москвы, отобранные методом случайной выборки.

По читательской грамотности результаты московских школьников выросли до 534 баллов по сравнению с 519 баллами в исследовании 2016 года. В сравнении с результатами стран, принимавших участие в исследовании PISA, Москва переместилась с шестого на третье место, обойдя Канаду, Финляндию и Ирландию. По навыкам работы с информацией 15-летних москвичей опережают только школьники из Сингапура и четырех китайских провинций (Пекин, Шанхай, Цзянсу и Гуандун).

По математической грамотности результат школ Москвы вырос с 531 до 534 баллов, что позволило ей войти в пятерку мировых лидеров. Более высокие результаты продемонстрировали только школьники из Сингапура и китайских провинций, а своих сверстников из таких стран, как Япония, Нидерланды, Финляндия и Канада московские школьники в математической грамотности опередили.

Существенный подъем наблюдается и по направлению естественно-научной грамотности: благодаря росту баллов с 513 до 528 Москва переместилась с 12 на 6 место, обойдя Финляндию, Республику Корея, Канаду, Тайвань и Великобританию. Лучший результат только у школьников из китайских провинций, Сингапура, Эстонии и Японии.

«Я надеюсь, что это исследование и остальные независимые результаты, которые говорят о росте качества образования в Москве, поставят окончательную точку в обсуждении, правильно ли была проведена модернизация школьного образования. Базовое условие, которое позволило достичь улучшения результатов, - это выработанная еще в 2011 году стратегия, направленная на то, чтобы не создавать отдельные сильные школы, а создать всем школам города равные возможности и требовать от них хорошего качества образования вне зависимости от того в каком районе города эта школа располагается», - отметила заместитель мэра Москвы по вопросам социального развития Анастасия Ракова.

«Опыт Москвы очень важен и полезен для других регионов нашей страны, мы будем его анализировать и использовать. Московские школы демонстрируют высокие результаты во всех международных сравнительных исследованиях качества образования. Важнейшее достижение Москвы – обеспечение массового качественного образования. Москва заняла первое место среди регионов России в рейтинге управленческих механизмов, который Рособрнадзор впервые составил в этом году», - прокомментировал результаты Москвы руководитель Рособрнадзора Сергей Кравцов.

С высокими результатами PISA поздравил Москву руководитель Департамента по образованию и навыкам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) Андреас Шляйхер. «По всем направлениям Москва занимает лидирующие позиции и входит в десятку лучших. Результаты исследования показали высокие компетенции и развитый ум московских школьников», - констатировал он.

Россия. ЦФО > Образование, наука > obrnadzor.gov.ru, 3 декабря 2019 > № 3218281

Россия продолжит формировать глобальные правила судоходства

На выборах совета Международной морской организации (ИМО) Российская Федерация переизбрана на двухлетний срок по категории «А». Участие в совете – показатель вклада страны в развитие морского судоходства на глобальном уровне.

Выборы прошли на 31-й сессии Ассамблеи Международной морской организации в Лондоне, сообщили Fishnews в пресс-службе Минтранса РФ. Ассамблея является высшим органом ИМО и проводит свои сессии один раз в два года. Между сессиями работой организации руководит совет, состоящий из 40 государств-членов организации. Члены совета избираются на двухлетний период по трем категориям: «A» – 10 ведущих морских государств, «В» – 10 иных государств, значимых с точки зрения международной морской торговли, «С» – 20 морских государств, заинтересованных в морских перевозках или судоходстве, чье присутствие в совете призвано обеспечивать географическое представительство различных регионов мира.

В компетенцию совета входит одобрение стратегических документов организации, руководство деятельностью секретариата ИМО, решение о членстве в ИМО, рассмотрение финансовых вопросов, избрание генерального секретаря. Членство страны в совете свидетельствует о ее вкладе в развитие морского судоходства на глобальном уровне. Полностью новый состав совета выглядит так:

Категория «А»: Китай, Япония, Италия, Панама, Греция, Республика Корея, Российская Федерация, Великобритания, Норвегия и Соединенные Штаты.

Категория «B»: Аргентина, Германия, Индия, Австралия, Франция, Канада, Испания, Бразилия, Нидерланды и ОАЭ.

Категория «С»: Сингапур, Турция, Кипр, Мальта, Марокко, Египет, Мексика, Индонезия, Малайзия, Перу, Бельгия, Чили, Филиппины, Дания, ЮАР, Ямайка, Кения, Таиланд, Кувейт и Багамы.

Fishnews

Российская Федерация переизбрана в Совет Международной морской организации на 2020-2021 гг.

29 ноября на 31-й сессии Ассамблеи Международной морской организации (ИМО), проходящей в штаб-квартире ИМО в Лондоне, прошли выборы в Совет ИМО. Российская Федерация переизбрана на предстоящий двухлетний период по категории «А».

Ассамблея является высшим органом ИМО и проводит свои сессии один раз в два года. В период между сессиями работой организации руководит Совет, состоящий из 40 государств-членов ИМО, избираемых на двухлетний период по следующим категориям: «A» – 10 ведущих морских государств, «В» – 10 иных государств, значительных с точки зрения международной морской торговли, «С» – 20 морских государств, заинтересованных в морских перевозках или судоходстве, чье присутствие в Совете призвано обеспечивать географическое представительство различных регионов мира.

Российская Федерация избирается в Совет ИМО по категории «А», начиная с 1958 г. — первого года работы ИМО.

В компетенцию Совета ИМО входит одобрение стратегических документов организации, руководство деятельностью секретариата ИМО, решение вопросов членства в ИМО, рассмотрение финансовых вопросов, включая бюджет, избрание генерального секретаря.

Нахождение страны в Совете ИМО является показателем ее вклада в развитие морского судоходства на глобальном уровне.

Полностью вновь избранный состав Совета ИМО на 2020-2021 гг. выглядит следующим образом:

Категория «А»: Китай, Япония, Италия, Панама, Греция, Республика Корея, Российская Федерация, Великобритания, Норвегия и США;

Категория «B»: Аргентина, Германия, Индия, Австралия, Франция, Канада, Испания, Бразилия, Нидерланды и ОАЭ;

Категория «С»: Сингапур, Турция, Кипр, Мальта, Марокко, Египет, Мексика, Индонезия, Малайзия, Перу, Бельгия, Чили, Филиппины, Дания, ЮАР, Ямайка, Кения, Таиланд, Кувейт и Багамы.

Южная Корея планирует проверить на Чернобыльской АЭС свою технологию снятия с эксплуатации атомных станций

Площадку ЧАЭС посетила делегация Корейского института исследований атомной энергии (KAERI, Korea Atomic Energy Research Institute).

KAERI был создан в 1959 году как единственный профессиональный научно-исследовательский институт ядерной энергетики Южной Кореи и быстро заслужил репутацию центра исследований и разработок в разных отраслях.

Визиту экспертов KAERI предшествовала поездка в Корею специалистов ЧАЭС и Государственного агентства по управлению зоной отчуждения.

Целью визита была презентация опыта Украины в сфере преодоления последствий аварии на ЧАЭС, снятия её с эксплуатации, а также обращения с РАО. Кроме того, наши эксперты ознакомились с опытом KAERI в разработке и испытаниях технологий снятия с эксплуатации ядерных установок, посетили тренажёр для оценки процессов демонтажа, в котором совмещены 3D-моделирование и дистанционно управляемые механизмы.

В рамках ответного визита корейские специалисты посетили площадку ЧАЭС и другие объекты и предприятия зоны отчуждения. О деталях визита рассказал бывший первый заместитель главы ГАЗО Олег Насвит: «Наши контакты начались ещё осенью прошлого года. В Агентство по управлению зоной отчуждения обратилось посольство Республики Корея и попросило принять делегацию KAERI. Мы организовали эту встречу и представители института рассказали нам, что вскоре истекает срок эксплуатации корейских атомных электростанций, и они готовятся к снятию их с эксплуатации.

5 лет назад корейское правительство вместе с KAERI разработало программу подготовки технологий снятия атомных станций с эксплуатации. За это время они разработали большинство технологий, за исключением некоторых, которые нужно проверить на реальных объектах.

Институт изъявил желание найти эти объекты, поскольку таких в Корее нет. Все свои технологии они проверили только в лаборатории, а сейчас они хотели бы проверить их в полевых условиях. Их интересует именно такое сотрудничество».

По словам господина Насвита, на площадке Чернобыльской станции будет создаваться некая экспериментальная установка для проверки технологий, разработанных специалистами KAERI.

«РЖД Логистика» провела успешную перевозку первого транзитного контейнера из Европы в Японию через Россию. Это первая обратная отправка после начатых в мае перевозок Trans-Siberian LandBridge из Японии и Кореи в Европу через Дальний Восток России по Транссибу, сообщила логистическая компания.

Тестовый 40-футовый контейнер, состоящий из различных сборных грузов, отправился из Гамбурга (Германия) в порт города Иокогама (Япония). Клиентом перевозки выступила одна экспедиторская компания Японии Nippon Express Co., Ltd. Маршрут проходил через погранпереход Малашевиче-Брест, далее по территории Белоруссии и России до Владивостока, оттуда контейнер по морю был доставлен до пункта назначения. Груз находился в пути 22 дня, из которых 10 суток – на пространстве колеи 1520.

Контейнер был оснащен датчиками температуры, уровня влажности и вибрации, чтобы заказчик смог убедиться в безопасности и качестве перевозок по Транссибирской железнодорожной магистрали. Кроме того, на протяжении всего времени оказания услуги клиенту ежедневно предоставлялась подробная информация о нахождении груза.

Ванька-из-могилы-встань-ка

ТЕКСТ:

Алексей Литовченко

У супружеской пары горе - пропал ребенок. Ушел погулять и не вернулся. Спустя три года они едут в приют за новым. Приют этот - старинный мрачный особняк, где заправляют угрюмые монахини, и в заброшенном его флигеле мать находит труп сторожа, лежащий в луже крови рядом с ружьем, а в соседнем помещении, среди груд хлама и обглоданных скелетов животных, - дикого мальчика, похожего на плод любви ксеноморфа и Голлума. Женщина сразу признает в создании, которое бегает на четвереньках, рычит и кусается, родную душу, забирает его к себе и нарекает в честь пропавшего сына Ванюней, невзирая на робкие протесты мужа и незаконность предприятия. Тот и сам к ней ластится и чем дальше, тем заметнее проявляет черты своего тезки-предшественника. Казалось бы, что может пойти не так.

Если вам вдруг не хватало в этом году хорроров про зловещих потусторонних детей, то вот вам теперь продукт от российских производителей: "Тварь" дебютантки большого кино Ольги Городецкой, она же соавтор сценария вместе с еще двумя дамами, на совести одной из которых "Страна хороших деточек". Плюс серьезный актерский ансамбль из Владимира Вдовиченкова, Елены Лядовой, Евгения Цыганова в роли мудрого рассудительного психиатра и Розы Хайруллиной в роли угрюмой монахини.

Хорроры про зловещих потусторонних детей в основном строятся по одной и той же схеме. Родитель или родители упрямо делают вид, что с их чадом все нормально, отказываясь признавать очевидное, в то время как чадо невозбранно творит всякую дьявольщину, от сравнительно безобидного живодерства до изуверских убийств. Наконец, родитель или родители начинают подозревать что-то неладное, выясняют-таки, где собака зарыта (порой во всех смыслах), и прозревают. А прозрев - обычно к третьему акту, - предпринимают те или иные шаги к избавлению от проклятого спиногрыза.

"Тварь" следует вышеизложенному канону не просто усердно, а ровно в два раза усерднее, чем надо: путь от неведения к прозрению центральные герои преодолевают дважды по очереди. Пока героиня Лядовой охотно верует в то, что пожирающее сырое мясо адское отродье - это и есть ее безвестно сгинувший отпрыск (куда он, кстати, делся, вы поймете тотчас, когда впервые появится актриса Анна Уколова), ее супруг в том резонно сомневается и выступает голосом разума. Но затем случается рокировка: герой Вдовиченкова резко теряет здравомыслие и принимает сторону адского отродья, тогда как его жена омерзительную сущность мелкого гада распознает и тщетно пытается до мужа это донести. Ход, безусловно, оригинальный - и вместе с тем избыточный, введенный явно ради увеличения хронометража.

Что еще есть в "Твари" более-менее оригинального, так это концепция зловещего потустороннего ребенка - единственное доступное пространство, позволяющее развернуться фантазии в данном узком поджанре. На нее-то, видать, и позарилась компания Sony, собравшаяся адаптировать фильм для Южной Кореи и Индии. Суть в том, что тварь эта чует людей, перенесших тяжелую утрату, и принимает облик того, кто был утрачен, питаясь их теплыми чувствами. Откуда монстр взялся, не очень понятно, но как-то это связано с колдовством и реанимацией мертвецов, как в "Кладбище домашних животных". Не самая плохая идея. Уж точно получше, чем реинкарнация венгерского маньяка в "Омене: Перерождение". Корейцы из нее что-нибудь удобоваримое наверняка сварганят.

В принципе, и Ольга Городецкая могла бы сварганить что-нибудь удобоваримое. Тут ведь нечего особо изобретать, всего-то и нужно - найти подходящего актера школьного возраста, заставить его прилично отыгрывать бесноватость, а также придумать и на должном уровне исполнить несколько пугающих сцен. Увы, ничего из перечисленного в "Твари" нет. Мальчики, изображающие Ванюню и лже-Ванюню, отталкивающе фальшивят (второго еще хотя бы загримировали достаточно жутко), а для нагнетания страха Городецкая слишком часто прибегает к услугам специалистов по компьютерной графике, которым за такие услуги руки бы поотрывать. В 2019 году подобное уродство показывать должно быть не только стыдно, но и уголовно наказуемо. Да и само использование графики - тем более столь низкого качества - там, где целесообразнее вовсе без нее обойтись, как минимум в пользу режиссера не свидетельствует.

В целом "Тварь" логично вписывается в общую тенденцию развития жанра на территории России. Тенденция состоит в том, что никакого развития нет. Подставь в титры имя Святослава Подгаевского вместо Ольги Городецкой - и вряд ли кто заметит разницу. Та же цветовая палитра, те же лишенные всякой индивидуальности и связи с отечественными реалиями пейзажи, интерьеры и персонажи, те же затасканные штампы из американских аналогов, те же кривые эффекты. Даже кадр с машиной, ползущей по узкой дороге между деревьями, снятый квадрокоптером - можете проверить, в любом российском хорроре такой есть, - присутствует. Сплошное однообразное уныние, как будто смотришь длинный скучный сериал-антологию, и нет ему конца.

Какой будет внешняя политика России в 2030 году

Владимир Чернега – доктор юридических наук, консультант Совета Европы, Чрезвычайный и Полномочный посланник, ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН.

Резюме Прогноз – дело рискованное. Однако если глубинные тенденции развития страны и окружающего мира достаточно видны, их можно спроецировать в будущее и получить его довольно реалистичный набросок. Цель данного прогноза – схематично описать, каким будет внешнеполитический курс России в конце следующего десятилетия.

Прогноз – дело рискованное. Однако если глубинные тенденции развития страны и окружающего мира достаточно видны, их можно спроецировать в будущее и получить его довольно реалистичный набросок. Цель данного прогноза – схематично описать, каким будет внешнеполитический курс России в конце следующего десятилетия. Автор исходит из того, что она будет продолжать вести себя как великая держава, поскольку это одно из условий существования столь огромной и столь сложной по национально-этническому составу страны. Наличие на восточной границе России новой сверхдержавы – Китая, на западной – Евросоюза, где предпринимаются попытки превратить его из преимущественно экономической силы в политическую или даже военно-политическую величину, укрепляют этот императив. НАТО, не оставляющая попыток включить в себя Украину, и его стержень США тоже никуда не исчезнут. Однако политика, как гласит известный афоризм, есть искусство возможного. Ресурсы, которыми будет располагать Россия, вынудят ее менять свои приоритеты, сосредотачивать усилия на самых важных направлениях, или иными словам, придавать своему державному курсу более целевой характер.

Данное предположение основывается прежде всего на развитии внутренней ситуации.

- Несмотря на оптимистичные обещания власти, для России будут и дальше характерны низкие темпы экономического роста и технологическое отставание во многих сферах. Огромные государственные вливания, в частности, в рамках «национальных проектов», принесут некоторые позитивные результаты. На ряде направлений может быть даже заметный прогресс. Однако, обещанного общего экономического и технологического прорыва не будет. Слишком велик вес государства в экономике, слишком неблагоприятны условия для реализации частнопредпринимательской инициативы, слишком принижена роль науки и ученых. Общий коррупционный климат и коррупционное давление на экономику правоохранительных органов усугубляют ситуацию. При множестве организуемых в России инвестиционных форумов общий объем накопленных в ней прямых иностранных инвестиций меньше, чем в Чехии с населением в 10,6 млн человек. Доля высокотехнологичной продукции в российском экспорте мизерна.

Отдельно следует отметить роль нефтегазового сектора, который создает своего рода заколдованный круг. С одной стороны, он вносит большой вклад в формирование государственного бюджета и обеспечивает достаточно высоким рентным доходом правящий класс, с другой стороны, поглощает огромную долю инвестиций, причем в ряде случаев – в рамках проектов с высоким геополитическим риском («Южный поток», Венесуэла и т.п.), чреватых большими потерями. В целом, сохраняющаяся зависимость экономики от экспорта энергоносителей и сырья с высокой волатильностью цен несет постоянный риск сбоев в развитии экономики даже при низких темпах. Прогнозируемый спад мировой экономики увеличивает этот риск. Положительным фактором может быть хотя бы частичное снятие западных антироссийский санкций (в частности, со стороны ЕС), которые пока продолжают наносить ущерб развитию многих отраслей. Но это возвращает нас к проблеме внешнеполитического курса страны, о котором речь пойдет ниже. В целом, экономическая мощь России будет и дальше отставать от ее державных притязаний.

- Ослаблять российскую державность будет также негативная демографическая ситуация, способная перерасти в реальную депопуляцию страны. Российская власть вроде бы осознала императивный характер повышения рождаемости, но чтобы повернуть вспять негативную тенденцию и достичь, по меньшей мере, простого воспроизводства населения, выделяемые ресурсы на поддержку семей и детей должны быть на порядок выше.

- В стране начался процесс опасного отчуждения общества от власти, связанный прежде всего с длительной стагнацией или даже ухудшением невысокого жизненного уровня большинства населения, а также с продолжающимся увеличением и без того колоссального социального неравенства. Как показывает история, отчуждение имеет место далеко не всегда, когда люди живут действительно плохо. Часто оно проявляется в случае, когда ожидания общества все больше расходятся с действительностью. «Российский парадокс» в том, что макроэкономическая стабильность – несомненное достижение – почти не конвертируется в высокие темпы экономического роста и заметное улучшение жизни людей. Более того, в стране отмечается одновременный рост числа бедных и сверхбогатых. В последнее время к экономическому и социальному факторам добавился политический, в том числе из-за неготовности власти позволить недовольству канализироваться в рамках системы (путем смягчения законодательства о выборах, демонстрациях, митингах и т.п.).

- Развернуть указанные негативные тенденции можно с помощью ряда глубоких экономических, социальных и политических реформ. Их необходимость признают даже некоторые консервативные эксперты. Проблема в том, что, например, уменьшение веса госкорпораций, перемещение основного потока инвестиций из нефтегазового сектора в производительный, высвобождение частной инициативы, «укрощение» правоохранительных органов, интеграция вменяемой части реальной оппозиции в систему несут серьезный риск для власти и она пока не готова его принять. Правящий же класс, судя по всему, нынешнее положение дел в целом устраивает. В отличие от большинства населения, которому многие годы обещают улучшение жизни в будущем, он благоденствует в настоящем (благодаря, прежде всего присвоению большей части нефтегазовой ренты страны) и поэтому придерживается консервативно-охранительных установок. Такие термины как «социальная сплоченность» или «социальная солидарность», давно ставшие привычными в Европе, даже не входят в его лексикон. Однако, реформы рано или поздно придется проводить. Но чем позднее они начнутся, тем будут болезненнее и тем больше будет угроза социально-политической нестабильности в стране (достаточно вспомнить печальный опыт «перестройки»).

В любом случае, реформы и концентрация ресурсов России на решении экономических, социальных и социально-демографических задач станут условием ее выживания как державы. Если разрыв с США, Китаем, Евросоюзом в экономической и технологической конкурентоспособности будет и далее увеличиваться, это неминуемо подорвет ее международные позиции в соревновании с этими гигантами и в целом в мире. На горизонте маячит Индия – новый кандидат на роль сверхдержавы, сделавшая ставку на развитие инновационного сектора. Будет нелишним напомнить, что названные мировые игроки еще и значительно превосходят Россию по численности жителей. Обгоняют ее этом плане и многие поднимающиеся державы.

Пока российский внешнеполитический курс нацелен не столько на обеспечение наилучших условий для развития экономики и социальной сферы, сколько на поддержание геополитического величия. После длительного периода унижения России со стороны Запада такой курс закономерно поддерживался не только ведущими фракциями российских элит, но и подавляющим большинством населения. Однако опросы общественного мнения в последнее время показывают, что все более значительное число россиян ассоциируют величие с эффективной экономикой, высоким уровнем жизни населения, развитой социальной защитой, доступностью качественного образования и здравоохранения, хорошими дорогами и т.д. Для внешней политики это означает запрос на ее рационализацию и большую приземленность. При меньших ресурсах и меньшей опоре на военную мощь, поскольку оборонные расходы также будут рационализироваться (это уже происходит), ей нужно будет сосредоточиться на национальных интересах, которые будут восприниматься в стране как действительно жизненно важные.

Пересмотр системы приоритетов должен повлечь, в частности, уменьшение ее американоцентричности, которая пока сохраняется, несмотря на риторику о «многополярном» мире. Конечно, игнорировать США не получится, да и они вряд ли это позволят. России нужно будет, естественно, отстаивать свои интересы перед лицом Соединенных Штатов и использовать возможности для улучшения взаимоотношений. Однако не обязательно стремиться быть равными США в мировой политике и тем более реагировать на любой американский чих. «Феномен Трампа» показывает, что даже такая мощная держава вынуждена самоограничиваться вовне, чтобы сосредоточится на решении накопившихся внутренних проблем. Растущее американо-китайское соперничество позволяет России выдержать определенную «паузу» в ожидании возможного ослабления антироссийских установок американского истеблишмента. Время покажет, готовы ли будут в Вашингтоне, например, к новым переговорам по контролю над вооружениями.

Главными же российских приоритетами на западном направлении должны стать Украина, Белоруссия и Евросоюз – именно в таком порядке. Первейшей задачей внешней политики России будет недопущение окончательного превращения украинского соседа в «стратегический плацдарм» Соединенных Штатов и восстановление полноформатного торгово-экономического сотрудничества с ним. В феврале 2019 г. в Конституцию Украины было внесено положение о вступлении в НАТО и ЕС как цели государства. Очевидно, что втягивание Украины в Североатлантический альянс представляет собой прямую угрозу безопасности и коренным интересам России и может вызвать большую войну. Судя по всему, ведущие фракции украинских элит этого не сознают или не хотят сознавать, но, к счастью, значительная часть населения страны настроена по-другому. Как показывают опросы общественного мнения, в частности, на Юге и Юго-Востоке Украины поддержка ее интеграции в НАТО не превышает 20-25%. В последний год, несмотря на русофобскую риторику большинства политиков и СМИ, во многих регионах отмечается также рост симпатий к России.

Чтобы данные тенденции развивались, России нужно прежде всего добиться как можно более быстрого урегулирования конфликта в Донбассе, тем более что приход к власти Владимира Зеленского открыл для этого определенное окно возможностей. Долгосрочные последствия конфликта значительно более серьезны, чем полагают в Москве. Украинские силовики, вес которых в государстве значительно вырос, полностью переориентировались на военную помощь США и сотрудничество с НАТО. В то же время конфликт дал возможность националистическим кругам на Украине заткнуть рот пророссийской части населения и провести в июле 2019 г. закон, в соответствии с которым русский язык, все еще являющийся главным для доброй половины населения, с 2020 г. фактически изгоняется из украинской системы образования. Между тем и без этого в украинских дошкольных учреждениях, школах и университетах все больше претворяются в жизнь методические рекомендации Института национальной памяти, представляющие Россию как «захватническую азиатскую империю», продолжающую «традицию татаро-монгольской орды». Российская экономика характеризуется как «отсталая», а государственно-политическая система – как «азиатско-восточная деспотия». Украина же изображается как одна из «основоположниц европейской цивилизации» и ее «форпост на восточной границе Европы». Новые поколения, воспитанные в духе такого «цивилизационного выбора», оторванные от русской культуры, в дальнейшем будут смотреть только в сторону Евросоюза, который, несмотря на все кризисы, остается привлекательным как в социально-экономическом, так и в политическом плане. Особо следует отметить влияние на указанный «цивилизационный выбор» успешного развития Польши, находившейся в 1991 г. по ряду социально-экономических показателей ниже Украины. Миллионы украинцев живут и работают сейчас в этой стране, тем более что польские власти в последнее время существенно облегчили условия для получения виз и разрешений на работу.

Упомянутая помощь США, деятельность на Украине многочисленных фондов, финансируемых оттуда, способствуют взращиванию среди украинской молодежи проамериканских настроений.

К счастью средние и старшие поколения восточной Украины в массе своей по-прежнему ощущают культурно-ментальную близость с Россией. Многие верующие украинцы остаются привержены УПЦ и, соответственно, РПЦ. Трудная экономическая ситуация и утрата надежды на массированную западную финансовую помощь вынуждают вспомнить об огромном российском рынке. Представители указанных поколений лучше понимают суть американской стратегии, в частности, готовность «воевать с Россией до последнего украинца».

Все это дает шанс России «возвратиться» на Украину, пусть даже в значительно меньших масштабах, чем до 2014 года. Но для этого необходимо будет радикально перестроить политику и пропаганду на украинском направлении. Попыткам украинских националистических кругов «изолировать» Украину от России нужно будет противопоставить политику «открытых дверей» в максимально большом числе областей. Сейчас уже ясно, что принцип «око за око, зуб за зуб» (к примеру, закрытие российского воздушного пространства для украинских воздушных судов в ответ на закрытие украинского неба для российских самолетов) сыграл на руку данным кругам. Устранение всех препятствий для человеческих связей и работы украинских трудящихся в России, поощрение культурных обменов и туризма, спортивных состязаний, привлечение украинских студентов и аспирантов в российские вузы, благоприятные условия для участия украинского капитала в российских инвестиционных проектах и его возвращения на российский рынок, транзит российского газа даже после ввода в строй «Северного потока-2» и «Турецкого потока», открытие перспективы льготных российских кредитов в противовес долговой кабале МВФ должны стать стержневыми элементами этой политики. Это будет стоит дорого, но в обмен Россия, во-первых, получит разрядку геополитической напряженности в своем «мягком подбрюшье» и ослабление тяготения Украины к США и НАТО. Во-вторых, в случае полноформатного открытия украинского рынка Россия обретет новые возможности для производительного сектора. Стоит напомнить, что в 2013 г. доля России во внешней торговле Украины была 27%, а доля Евросоюза – 28,5% (в абсолютных цифрах – 38 и 45 млрд долларов). В 2018 г. соответствующие показатели составили 10% и 41,9%% (12 и 47 млрд долл.). При этом Украина намного больше импортирует из ЕС, чем туда экспортирует. Иначе говоря, возможности для российско-украинских торговых обменов велики.

Что касается российской пропаганды, то она должна будет отойти от двух крайностей. Первая из них – высказывания об Украине как «нацистской» стране». Это наносит колоссальный ущерб российскому влиянию там. Подобные высказывания крайне оскорбляет украинцев, которые, во-первых, в массе не поддерживают радикальных националистов, во-вторых, гордятся своей демократией (по сути, это – единственное чем они могут сегодня гордиться). Вторая крайность – тезис о том, что украинцы и русские являются единым народом. До 1991 г. восточные украинцы действительно эволюционировали в эту сторону, но с обретением Украиной независимости движение повернулось вспять. Западные же украинцы никогда не были ни «братским», ни даже «близким» народом. Однако, существование на территории страны «двух Украин», являющееся головной болью для любой украинской власти, часто игнорируется российскими пропагандистами. В любом случае, уважительное отношение к украинской идентичности, отказ от представления об Украине как о «непутевой младшей сестре» будут непременным условием нового российско-украинского сближения.

России придется также все больше внимание уделять Белоруссии. Ее крайне важное геостратегическое положением в центральной части Европы очень хорошо осознается руководством страны, которое постоянно требует от России плату за «дружбу». Главное, однако, не в этом. Белоруссия также может в следующем десятилетии развернуться в сторону ЕС, в частности, если в стране встанет проблема обновления власти. Россия упустила при Борисе Ельцине исторический шанс сформировать с ней реальное Союзное государство. С тех пор там выросли новые поколения, которые не враждебны России, но и не ассоциируют себя с ней и уж точно не хотят в нее вливаться. Попытки Москвы форсировать процесс интеграции, бесконечные распри между двумя странами по поводу цен на энергоресурсы лишь усиливают данную тенденцию, тем более что Александр Лукашенко все чаще обыгрывает тему белорусского патриотизма. Контраст между уровнями жизни в Польше и в Белоруссией производит тот же эффект, что и на Украине. «Евробюрократия» в Брюсселе, польский и литовский соседи будут и дальше стремиться использовать притягательность «европейской модели», чтобы оторвать Белоруссию от России. С этой целью время от времени будут делаться попытки реанимировать «Восточное партнерство», возможны и новые форматы.

Россия должна будет проводить очень деликатную политику в отношении Белоруссии, проявляя максимальное уважение к ее суверенитету. Ей придется и далее щедро субсидировать белорусскую экономику, поскольку иной альтернативы для сохранения «дружбы» между двумя странами не существует. Культурно-ментальная и языковая близость двух народов способствует ей, но не является гарантией. Материальная заинтересованность вкупе с поощрением связей на всех уровнях будут, по меньшей мере, тормозить дрейф белорусского общества к ЕС. Кроме того, Россия сохранит шансы остаться крупнейшим торгово-экономическим партнером Белоруссии. Нелишне отметить, что сама Белоруссия сегодня является четвертым партнером РФ (после Китая, Германии и Нидерландов).

В предстоящем десятилетии возрастет роль Евросоюза и для России, несмотря на заявления представителей российских элит о конце «европоцентричного мира» и перемещении центра тяжести в мировой экономике в Азию. Перемещение, пусть пока относительное, действительно, имеет место и Россия, как и США, и ЕС, не могут этого не учитывать. Однако, 80% населения и более 80% экономики России по-прежнему находятся в Европе и нет никаких оснований считать, что эта ситуация изменится. Из трех «тяжеловесов» мировой экономики – США, Китай и Евросоюз – именно последний находится рядом с «хартландом» России и именно к нему ведут основные российский коммуникации. Большинство инвестиций и технологий в российский производительный сектор приходят из ЕС. Это будет иметь определяющий характер, если в России начнутся реформы. Российская культура, как подчеркнул Владимир Путин на встрече с Эмманюэлем Макроном в Брегансоне в августе 2019 г., является европейской, что, наряду с прочим, должно способствовать сотрудничеству.

Долгое время Евросоюз рассматривал Россию главным образом как соперницу на европейском континенте и старался вытеснить ее как можно дальше на восток. В авангарде этой политики шли «евробюрократы» в Брюсселе, Великобритания, Польша, прибалтийские государства, Швеция. Однако Брекзит, другие кризисы, потрясшие ЕС, Трамп с его политикой America first, экономическая экспансия Китая породили в ЕС две противоречивые тенденции.

Первая из них состоит в том, чтобы усиливать внутреннюю сплоченность с помощью страшилки о «российской угрозе». В основном этой позиции придерживаются представители идеологизированных неолиберальных проатлантических кругов, заявляющих, что главной целью внешней политики России является подрыв западной демократии, «либеральных ценностей» и Евросоюза. Они хотят укрепления последнего, но в трансатлантической связке, рассчитывая, что после ухода Трампа все вернется на круги своя.

Представители второй тенденции, которую олицетворяет президент Франции Макрон, претендующий на роль «лидера Европы», считают, что смещение интересов США в сторону Азии и ослабление указанной связки возникло еще до Трампа и сохраниться после него. В отличие от безусловных проатлантистов они не надеются на возвращение старого мирового порядка во главе Америкой и полагают необходимым укрепление «европейского суверенитета», прежде всего в экономике, технологиях, а в перспективе и в оборонной сфере («европейская армия»). Долгосрочная цель – превращение Евросоюза в «мировой центр силы», способный конкурировать с США, Китаем и Индией. Россию многие сторонники данной тенденции характеризуют как «агрессивную» державу, но при этом видят в ней «меньшее зло», чем Китай, а в эвентуальном российско-китайском альянсе – прямую угрозу интересам и перспективам ЕС. Напротив, партнерство с РФ, с их точки зрения, должно усилить его позиции перед лицом Китая, а также Соединенных Штатов.

Отсюда установка Макрона на скорейшее преодоление конфронтации с нашей страной, которую он называет «глубоко европейской», прекращение санкционной войны, требующие прежде всего урегулирования кризиса на Украине. В дальнейшем речь должна идти о формировании с Россией «новой европейской архитектуры безопасности и доверия» а в более широком плане – «единого европейского пространства от Лиссабона до Владивостока». В представлении Макрона, оно должна состоять из трех «концентрических кругов» – государства «зоны евро»; государства ЕС, не входящие в нее; Россия (и, возможно, Турция). В практическом плане, следуя данным установкам, президент Франции приложил большие усилия для возвращения российской делегации в Парламентской ассамблеи Совета Европы, несмотря на яростное противодействие со стороны «антироссийского авангарда» ЕС и Украины. Он не раз выражал убеждение, что при экономической слабости РФ альтернативой «единому европейскому пространству» для нее может быть только положение «младшего партнера» Китая.

Очевидно, что в «европейском проекте» президента Франции есть элементы утопизма. Противников его «российской части» немало даже во Франции, в том числе, как отмечал сам Макрон, в «глубинном государстве» (МИД, спецслужбы, армия). В рамках ЕС идею сближения с нашей страной критикуют все те же страны «антироссийского авангарда», усматривающие в России лишь противника. Не вызывает у них энтузиазма и перспектива создания «европейской армии», поскольку в вопросах безопасности они ориентируются на Вашингтон и НАТО. Нет полного единства и в рамках франко-германского тандема, который до сих пор был «мотором» европейской интеграции. Известные высказывания Макрона о «смерти мозга» НАТО в связи с действиями Турции и США в отношении сирийских курдов вызвали откровенное неудовольствие Ангелы Меркель, которая поспешила заявить, что альянс «остается опорой германской обороны» Неясно, получит ли Макрон хоть какую-то поддержку новых руководителей евроинститутов, приступивших к своим обязанностям 1 декабря 2019 года. Выше уже говорилось о линии евробюрократии в отношении России.

Трудно представить также, чтобы сама Россия, находящаяся сейчас на пике геополитического величия, видела себя в третьем «концентрическом круге» «единого европейского пространства». Российские элиты скептически оценивают перспективы превращения ЕС в «мировой центр силы». Вряд ли их привлекает «европейская модель», в которой огромное внимание уделяется социальной солидарности и сплоченности. Во Франции, например, лишь 43% населения платят подоходный налог, поскольку большинство семей с детьми освобождены от него. Напротив, богатые налогоплательщики отдают в казну 58% дохода. В скандинавских странах этот процент еще выше.

Тем не менее, нельзя сказать, что «европейский проект» Макрона полностью лишен перспективы. Он опирается на фиксируемый опросами общественного мнения растущий запрос со стороны европейцев на большую самостоятельность ЕС в мировой экономике, политике и вопросах обороны. Национализм и протекционизм Трампа, легкость, с которой он «кинул» союзников-курдов в Сирии катализировали данную тенденцию. Она проявляется сегодня даже в Польше и вряд ли исчезнет после ухода нынешнего президента США. Упорство, с которым Германия противостоит давлению Вашингтона в отношении проекта «Северный поток-2», неприятие Евросоюзом позиции Трампа по «ядерной сделке» с Ираном и Парижскому соглашению по климату говорят о серьезном ослаблении трансатлантической связки. В Западной Европе растет число граждан, не доверяющих Америке и одновременно выступающих за более тесные с Россией (в частности, в Германии их более 60%). Объективно, это увеличивает шанс на прекращение конфронтации между ЕС и РФ, (особенно, если будут серьезные сдвиги в урегулировании конфликта на Украине) и отмену, как минимум, части антироссийских санкций. Европейские инвестиции и технологии смогут более широко поступать в Россию. В контексте возможных реформ в стране их значение будет только возрастать.

Важно подчеркнуть, что течение, олицетворяемое Эмманюэлем Макроном, не является конъюнктурным явлением. Оно отражает стремление части европейских элит адаптироваться к формирующемуся новому мировому порядку, в частности, говоря словами самого президента Франции, к ослаблению западной гегемонии в мире.

Поддержка Россией данного течения диктуется не только ее интересами в Европе. Потепление отношений и восстановление сотрудничества с ЕС увеличит ее возможности перед лицом США, а также Китая. Развитие сотрудничества с китайским гигантом должно остаться главным направлением российской внешней политики на востоке. Однако, чем больше Китай будет превосходить Россию в экономической и технологической мощи, тем острее будет проблема противовесов. Стоит напомнить официальные данные о структуре российско-китайской торговли в 2018 году. В российском экспорте 76,19% составили нефть, нефтепродукты, различные виды минерального сырья и лишь 3,2 % –машины и оборудование. В китайском экспорте машины и оборудование заняли 57,12%, к ним надо прибавить текстиль и обувь – 11,2%, а также продукцию химической промышленности – 9,9%. Ввод в строй газопровода «Сила Сибири» делает Россию менее зависимой от Европы в этой сфере, но одновременно увеличивает ее роль поставщика энергоресурсов и сырья китайскому соседу. Китай пока еще покупает у России высокотехнологичные вооружения (комплексы С-400. самолеты СУ-35), однако, одновременно он быстро развивает собственную военную промышленность. Успехи Китая в разработке новых технологий, в частности, связанных с освоением искусственного интеллекта, побуждает многих экспертов считать, что к концу следующего десятилетия он станет вторым в мире после США экспортером таких вооружений, вытеснив с этой позиции Россию. В целом, при сохранении конфронтации с Западом, неравенство в технологической сфере с китайским соседом может перерасти для нее в зависимость.

У держав, как известно, нет постоянных друзей, а есть постоянные интересы. Китай все глубже поникает в экономики стран Центральной Азии, в частности, Киргизии и Казахстана, что чревато подрывом позиций России в ЕАЭС, который и далее будет иметь для нее стратегическое значение. Пекин не скрывает своих планов по проникновению в Арктику и участие китайского капитала в российских энергетических проектах в этом регионе дает ему такие возможности. Конечно, Китай, имеющий давнюю традицию прагматичной и осторожной политики, вряд ли будет стремиться к видимому подчинению России, но курс на мягкую ее «вассализацию» с целью гарантировать поставки энергоресурсов, сырья, надежность транспортного коридора в Европу и экспансию китайских товаров на российский рынок, вполне вероятен. В китайской прессе в последнее время обыгрывается тема «слабостей» России, в частности, ее неспособности создать сильную экономику. С учетом всего этого, ей, естественно, нужно будет в и дальше развивать сотрудничество с Южной Кореей, Индией, Японией, Вьетнамом и другими странами АТР. Однако, реальным экономическим противовесом может быть только Евросоюз.

Конечно, сосредоточенность российской внешней политики на описанной «оси» – Украина, Белоруссия, Евросоюз, ЕАЭС, Китай – не должна привести к прекращению ее активности в других регионах мира, в частности, на Среднем и Ближнем Востоке, Африке, Латинской Америке.

В ряде стран этих регионов Россия, благодаря прагматизму в сочетании с дипломатическим мастерством, а при необходимости и решительности, обеспечила себе достаточно сильные позиции. Однако, поскольку экономических ресурсов для такого курса будет меньше, главной целью в дальнейшем будет, скорее, сохранении достигнутого. Это касается, в частности, Сирии, которая нуждается в огромных средствах на восстановление. Такие средства есть у США, Евросоюза, Саудовской Аравии, Катара, а также Китая. Очевидно, что России, полагающейся главным образом, на военный фактор и дипломатию, придется думать прежде всего о защите своих интересов.

В целом, Россия должна будет избегать рискованных вложений, поскольку списание многомиллиардных долгов неплатежеспособных партнеров в далеких регионах будет для нее все больше непозволительной роскошью. Ей нужно будет также лучше соизмерять свою политику в этих регионах с интересами на других, может быть, более важных направлениях. Российская активность, например, в ЦАР, ДРК или Мали чрезвычайно раздражает Францию, остающейся главным торговым партнером и донором этих своих бывших колоний. Принимая во внимание, что именно во Франции сегодня наиболее заметна тенденция к поискам сближения с Россией в противовес США, НАТО и Китаю, вопрос о внесении корректив в данный курс требует, как минимум, рассмотрения. В любом случае, рационализация российской внешней политики должна стать предметом обсуждения.

Россия. Евросоюз. Весь мир. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 декабря 2019 > № 3260005 Владимир Чернега

«Зарубежнефть» хочет купить долю в нефтяном проекте на шельфе Омана

«Зарубежнефть», имеющая богатый опыт реализации проектов в различных регионах мира, ведет переговоры о покупке 75-процентной доли в нефтяном проекте на шельфе Омана. Решение будет принято в ближайшее время.

«Российская компания при этом должна будет провести доразведку запасов на блоке, который 30 лет разрабатывали норвежская DNO и южнокорейская LG», — сообщил министр нефти и газа Омана Мухаммед бен Хамад ар-Румхи, отметив, что это большой блок, но сейчас добыча на нем составляет всего 3-5 тыс. б/с.

О том, что госкомпания «Зарубежнефть» ведет переговоры с властями Омана о вхождении в нефтегазовые проекты в стране, и ранее сообщали СМИ. Речь, правда, шла о морском блоке 8 — зрелом активе, из которого ранее вышли норвежская DNO и корейская LG, уточняет ТАСС.

Интервью Посла по особым поручениям МИД России Н.В.Корчунова международному информационному агентству «Россия сегодня», 29 ноября 2019 года

Вопрос: На прошлой неделе завершилось заседание старших должностных лиц Арктического совета (АС). Какие темы стояли на повестке? Какие практические шаги предпримут страны-члены АС по итогам заседания?

Ответ: На прошлой неделе состоялось первое под председательством Исландии пленарное заседание Арктического совета. На площадке АС собралось более 120 представителей восьми стран-членов Организации, ее шести постоянных участников – организаций коренных малочисленных народов, шести рабочих групп и более 30 наблюдателей. Состав участников мероприятия и его повестка дня были достаточно широкими, однако особый акцент был сделан на теме «Люди и сообщества в Арктике». Человеческое измерение на Крайнем Севере – благосостояние почти четырех миллионов людей, проживающих в этом регионе, – всегда было и будет одним из сквозных приоритетов Арктического совета, проходящим через председательства всех стран-членов.

Обсуждались направления деятельности рабочих органов АС, которые оказывают влияние на жизнь людей данного региона. Были представлены более 50 инициатив, прорабатываемых сейчас на площадке АС, в различных областях от здравоохранения до экономического развития, подключение молодежи к арктическому сотрудничеству, изучение последствий изменения климата и использование знаний коренных народов.

Состоялась также отдельная встреча представителей рабочих групп Арктического совета и наблюдателей в АС, посвященная перспективам более тесного взаимодействия по реализации конкретных проектов АС. Были представлены результаты прошедшего неделей ранее в финском Рованиеми саммита арктических коренных лидеров. Кроме того, обсудили подходы АС к вопросам борьбы с морским мусором, включая пластик, а также к углублению сотрудничества между АС и Арктическим экономическим советом.

Основной практический шаг по итогам заседания в Исландии – это продолжение прагматичной, ориентированной на достижение конкретных результатов работы, успешно проводимой в формате Арктического совета уже более 20 лет. Будут и далее реализовываться уже одобренные проекты по линии инструмента поддержки проектов АС, рассматриваться новые инициативы, продолжаться исследования и анализ полученных данных.

Вопрос: Ранее обсуждалась возможность проведения саммита арктических государств, но пока такая встреча не состоялась. Как Вы оцениваете перспективы ее проведения?

Ответ: В интересах сохранения мира и стабильности в Арктике выступаем за развитие диалога между арктическими государствами на всех уровнях, в том числе и на высшем. В этой связи полагаем, что идея организации арктического саммита, которая была выдвинута в период финского председательства в Арктическом совете в 2017-2019 гг., заслуживает внимания. Для нас главное, чтобы такая возможная встреча имела субстантивное наполнение, что предполагает соответствующую тщательную подготовку как содержательной повестки дня, так и возможных итоговых решений такого саммита, которые способствовали бы укреплению приверженности арктических государств миру, стабильности и конструктивному сотрудничеству в Арктике. Именно на это нацеливает Совместное заявление, принятое министрами иностранных дел арктических государств на сессии Арктического совета в Рованиеми в мае с.г.

Вопрос: Мандат АС исключает вопросы военной безопасности региона, однако в последние годы тема обеспечения безопасности Арктики и возможных рисков в этой области часто поднимается политиками и СМИ. Возможно ли включение военной тематики в сферу обсуждения Арктического совета? Возможно ли создание новой площадки для обсуждения вопросов военной безопасности Арктики странами региона? Считает ли Москва необходимым обсуждать эту тему в многостороннем формате?

Ответ: Многосложность нарастающих проблем, множащиеся риски и вызовы безопасности, с которыми сталкиваются арктические государства, требуют консолидации их усилий по формированию механизмов ответственного управления регионом с опорой на Арктический совет на основе партнерства в интересах устойчивого и гармоничного развития арктического региона.

Эта задача, в свою очередь, предполагает инклюзивный комплексный подход арктических государств к обеспечению безопасности во всех ее измерениях. Арктический совет стал по праву центральным форумом по проблематике т.н. мягкой безопасности: экологические и природоохранные риски, климатические вызовы, изменяющееся биоразнообразие и т.д. Он все более трансформируется в орган, формирующий условия для ответственного управления устойчивым развитием Арктического региона, обеспечивающий баланс между экономическим освоением и сохранением хрупкой окружающей среды.

Расширение экономической, транспортной, туристической деятельности нуждается в соответствующих мерах поддержки и сопровождения, грамотном и безукоризненном управлении рисками, в том числе относящимися к новым вызовам и угрозам. Существующие тенденции и прогноз развития обстановки в регионе свидетельствуют о необходимости совместной оценки потенциальных рисков и угроз общественной безопасности в Арктике, повышения уровня готовности к обеспечению безопасности объектов морской экономической деятельности. Отсюда особое значение приобретают вопросы укрепления потенциала оперативного реагирования на возможные чрезвычайные ситуации, наращивание скоординированных совместных усилий по развитию широкого регионального сотрудничества в суровых полярных морях. Примером такого сотрудничества является Арктический форум береговых охран. В его основу положены панарктические соглашения, определившие механизмы по поиску и спасанию, реагированию на загрязнения нефтью моря в Арктике.

Отмечая необходимость укрепления доверия и взаимопонимания, предотвращения любых видов эскалации, выступаем за восстановление полноформатного военно-политического диалога арктических государств для обсуждения вопросов т.н. жесткой безопасности. Эффективным механизмом поддержания региональной стабильности были ежегодные встречи начальников Генеральных штабов Вооруженных сил государств-членов Арктического совета. В интересах возобновления совместной работы предлагаем в качестве первого шага наладить контакты на уровне военных экспертов арктических государств, которые могли бы обсудить все аспекты, связанные с рисками, вызовами и угрозами военной или т.н. жесткой безопасности.

Формирование механизмов диалога и сотрудничества по всем аспектам безопасности не только укрепит ее региональную составляющую, но также повысит эффективность соответствующих национальных усилий в высоких широтах.

Вопрос: Возможно ли расширение АС на фоне заинтересованности в разных аспектах арктической повестки внерегиональных игроков, например Китая, Южной Кореи, Японии, Великобритании?

Ответ: Вопрос расширения состава государств-участников Арктического совета на повестке дня не стоит. В организацию входят не только арктические страны, но и представители коренных малочисленных народов Севера, которые десятилетиями осваивали и развивали этот труднодоступный регион с тяжелейшими условиями для жизни. У всех перечисленных в вопросе стран есть статус наблюдателя в АС. Все они, а также ряд других государств и организаций так или иначе участвуют в обсуждении арктической повестки, в частности, вопросов, имеющих глобальное измерение, таких как климат, защита окружающей среды, устойчивое развитие. Они также имеют возможность участвовать в различных проектах и инициативах, реализующихся в Арктическом совете.

Вопрос: На Восточном экономическом форуме Президент России В.В.Путин пригласил партнеров из-за границы использовать для перевозок Северный морской путь (СМП). Какие страны уже откликнулись на предложение? Какие логистические проекты являются сейчас приоритетными?

Ответ: Северный морской путь – это кратчайший морской путь между европейской частью России и Дальним Востоком, исторически сложившаяся национальная транспортная коммуникация России. СМП – это один из путей оптимизации глобальных транспортных потоков. Он, несомненно, будет способствовать экономическому развитию российской Арктики, а также севера Европы и американского штата Аляска.

Россия приветствует подключение к развитию СМП неарктических стран, имеющих соответствующие потенциал, компетенции и интерес. Это отражено в заявлениях лидеров России и Республики Корея 2018 г., двух заявлениях лидеров России и Китая, а также России и Индии в текущем году. Интерес зарубежных партнеров понятен – СМП короче южных маршрутов через Суэцкий и Панамский каналы, а его потенциал и перспективы в связи с потеплением и развитием в российской Арктике инфраструктуры, а также при растущей потребности в альтернативных путях доставки грузов будут только увеличиваться.

5 сентября с.г. «на полях» Восточного экономического форума во Владивостоке состоялось первое полноформатное заседание образованного по инициативе госкорпорации «Росатом» Общественного совета Северного морского пути. Широкий круг участников как со стороны России (федеральный уровень – власть, бизнес, научное сообщество), так и со стороны международных компаний и научных кругов из европейских и азиатских стран подтверждает возрастающий интерес к СМП и перспективам его совместного развития и использования.

Для того, чтобы СМП стал действительно оптимальным, экономически и экологически оправданным, нужно приложить еще немало усилий. Здесь нужен интегрированный подход, который бы объединил интересы и потенциал всех заинтересованных организаций и ведомств. Требуется применение самых различных инструментов регулирования и технологических решений на основе научного подхода.

Надеемся, что предстоящая в следующем году океанографическая научная экспедиция «Северный полюс – 2020» позволит не только получить точное представление о происходящих в Арктике процессах, но и даст данные, которые будут востребованы в процессах экономического развития региона при строгом соблюдении принципов устойчивого развития.

Соответственно, обмен опытом и сотрудничество в области природосберегающих технологий, развития инфраструктуры и связанности имеет первостепенное значение для всех участников морской деятельности в высоких широтах, заинтересованных в обеспечении ответственного и устойчивого развития Арктического региона.

Неотъемлемой частью повестки Арктического совета, обеспечивающего формирование условий для устойчивого развития региона, является проблематика морской деятельности, включая судоходство. Очевидно, что после наделения Международной морской организации статусом наблюдателя в АС морская составляющая усилий Арктического совета будет только укрепляться.

Вопрос: Ряд иностранных компаний, в частности, американский производитель спортивной экипировки Nike, судоходная швейцарская компания Mediterranean Shipping Company (MSC), французская CMA CGM и немецкая Hapag-Lloyd заявили о намерении не использовать Северный морской путь для перевозок из опасений, что грузовые перевозки будут оказывать разрушительное воздействие на окружающую среду. Как планируется контролировать экологическую обстановку в районе СМП? Будут ли вводиться какие-либо экологические требования или ограничения на перевозки?

Ответ: Заявление некоторых морских транспортных компаний об отказе от использования СМП под предлогом заботы об экологии не имеет ничего общего с реальностью, так как альтернативой этого маршрута стали бы более протяженные и топливно-затратные пути, что неизбежно повлечет за собой увеличение выхлопов и большие проблемы для окружающей среды. Следует отметить, что именно эти компании, столкнувшись с необходимостью соблюдения повышенных требований для арктического судоходства в связи с принятием в 2017 г. Международного кодекса для судов, эксплуатируемых в полярных водах (Полярный кодекс), в последние годы значительно сократили свои перевозки грузов в высоких широтах. В Арктике может работать далеко не каждая транспортная компания.

Имея меньше политических уязвимостей в сравнении с южными маршрутами, пролегающими через неспокойные регионы, СМП, помимо укрепления транспортной безопасности, способствует диверсификации поставок энергоносителей, повышению энергобезопасности регионов.

Российская Федерация предпринимает комплексные меры, позволяющие обеспечить безопасность судоходства, свести к минимуму случаи возникновения чрезвычайных ситуаций, нанесение ущерба окружающей среде этого хрупкого региона. Наша страна обладает уникальным опытом работы в высоких широтах и может обеспечить необходимую поддержку всем судам, проходящим по СМП.

В таком непростом регионе, как Арктика, нам не нужны попутчики – нужны партнеры по совместной работе, нацеленные на долгосрочные цели, имеющие соответствующие компетенции и опыт работы в высоких широтах. Партнерства, проверенные работой в Арктике, дорогого стоят. Хорошим примером конструктивного сотрудничества является проход по СМП через пролив Санникова в прошлом году контейнеровоза судоходной компании Maersk в сопровождении атомного ледокола «50 лет Победы».

Вопрос: Известны ли даты голосования Комиссии ООН по границам российского континентального шельфа в Арктике, в частности, на участке, включающем хребет Ломоносова и поднятие Менделеева? Какими правами будет обладать Россия на этой территории в случае положительного исхода голосования?

Ответ: Созданная в рамках Комиссии по границам континентального шельфа подкомиссия, рассматривающая российское представление, находится на завершающей стадии изучения материалов нашей заявки. Вести речь о конкретных датах, когда Комиссия могла бы принять рекомендации по ней, было бы преждевременным.

Что касается объема прав, которыми Российская Федерация будет располагать в случае принятия положительных рекомендаций по заявленным ею претензиям на шельф, то, в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г., такие права состоят в осуществлении прибрежным государством разведки и разработки природных ресурсов континентального шельфа. Подобные права, однако, не затрагивают статуса морских вод, покрывающих шельф за пределами 200 морских миль. Прибрежное государство, кроме того, должно будет по истечении некоторого времени осуществлять отчисления – от 1 до 7% – в связи с разработкой неживых ресурсов континентального шельфа за пределами 200 морских миль в Международный орган по морскому дну.

Вопрос: Ранее Министр обороны Дании Клаус Йорт Фредериксен заявил о готовности разместить истребители в Гренландии, если российская авиация, которую планируют отправить на остров архипелага Земля Франца-Иосифа, нарушит воздушное пространство острова. Как Вы можете прокомментировать это заявление? Будет ли Российская Федерация, в свою очередь, принимать какие-то меры, если на острове появится истребительная авиация США?

Ответ: Данное заявление было сделано Министром обороны Дании накануне смены кабинета. Новый министр в подобном ключе не высказывалась. Комментировать было бы целесообразно линию, проводимую действующими членами Правительства.

Мы не руководствуемся чьими-то гипотетическими сценариями, построенными на домысливании в духе «холодной войны». Последовательно выступаем за экономическое, а не исключительно военное освоение Арктики. Россия осуществляет полеты военных самолетов и передвижения кораблей в строгом соответствии с международно-правовыми нормами.

Стоит заметить, что в Арктике нет проблем, которые нужно было бы решать силовыми методами. Наоборот, рассматриваем Арктику как регион с низким потенциалом напряженности, но большим потенциалом для сотрудничества и объединения усилий перед общими вызовами. Надеемся, что все арктические государства, принявшие на себя обязательства по поддержанию в Арктике мира, стабильности и конструктивного взаимодействия, будут безоговорочно этим руководствоваться.

Все более заметной тенденцией, вызывающей военно-политическую напряженность, становится интернационализация военной активности в Арктике, усугубляющаяся участившимися действиями в регионе сил НАТО. В эту сомнительную деятельность затягиваются внерегиональные и не присоединившиеся к военным союзам государства. Далекие от Арктики страны стали включать Арктику в зону своей военной деятельности. Именно под этим углом стоит рассматривать обнародованную Министерством обороны Великобритании в 2018 г. военную арктическую стратегию, а также вышедший в текущем году доклад Министерства вооруженных сил Франции, в котором обосновывается целесообразность французского военного присутствия в Арктике.

Вопрос: Как Вы можете прокомментировать заявление главы НОРАД Терренса О'Шонесси о необходимости наращивать военный потенциал Вашингтона в Арктике, так как, по его мнению, если Россия решит применить против США крылатые ракеты, бомбардировщики и гиперзвуковые вооружения, то нанесет удар со стороны Арктики? Рассматривает ли Москва возможность такого удара?

Ответ: Дело в том, что США уже традиционно оправдывают любые действия по наращиванию собственного военного потенциала якобы «агрессивным поведением» России, если речь идет о Европе или Арктике, а также Китая, когда это касается АТР. Между тем наша страна никому не угрожает. Соответствующие установки четко прописаны в действующей Военной доктрине Российской Федерации, согласно которой Россия оставляет за собой право задействовать ядерный щит только в двух исключительных случаях: в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против нашей страны с использованием обычных вооружений, когда под угрозу поставлено само существование государства. Эти положения Военной доктрины неизменны уже много лет.

Совершенно иного концептуального подхода придерживаются в Вашингтоне. Во всех обновленных американских доктринальных документах, таких как Стратегия национальной безопасности, Оборонная стратегия, Обзор ядерной политики, Обзор политики в области ПРО, заложен мощный конфронтационный заряд по отношению к нашей стране. При этом существенно повышена роль ядерного оружия в обеспечении национальной безопасности и задан стратегический курс на получение тотального превосходства США над любым потенциальным противником.

Так, в американской ядерной доктрине, где главным противником прямо называется Россия, просматривается установка на допустимость и даже целесообразность ведения войны с использованием ядерных средств. При этом, согласно документу, практически любое применение военной силы против себя Вашингтон может трактовать как повод для ядерного ответа «агрессору». Причем такие «чрезвычайные обстоятельства» авторы доктрины отнюдь не ограничивают военными сценариями.

Таким образом, можно сделать вывод, что на обозримую перспективу в США рассматривают свои ядерные вооружения не только в качестве средства стратегического сдерживания, но и как практическое оружие поля боя. Кстати, еще год назад мы предложили американцам принять взаимные политические обязательства о недопущении ядерной войны по аналогии с тем, как это сделали М.С.Горбачев и Р.Рейган в 1980-х гг. Официально передали в Вашингтон проект соответствующего совместного заявления президентов России и США. Однако ответа до сих пор не получили.

Свидетельством ставки на силовое освоение Арктики являются и обновленные в апреле и июне с.г. Арктические стратегии Министерства обороны и Береговой охраны. В этих документах акцентируется необходимость подготовки Вашингтона к «длительному противостоянию с соперниками», а также к «проецированию американского суверенитета» в регионе. Пентагоном объявлено о планах проведения операций в интересах обеспечения «свободы мореплавания», в том числе через российский сектор региона.

На выполнение этой задачи, в частности, направлено усиление американцами военно-морских компонентов на северном и северо-западном направлении НАТО. Так, по итогам брюссельского саммита альянса в июле 2018 года принято решение о формировании новой структурной единицы стратегического звена – Атлантико-арктического командования. Ежегодно наращивается масштаб и частота американо-натовских учений в регионе. Вновь к боевому дежурству приступил расформированный после окончания «холодной войны» Второй флот ВМС США, в зону ответственности которого входит Северная Атлантика и Баренцево море.

Ведется работа по дальнейшему развитию северного сегмента глобальной американской системы ПРО. К 2023 году на Аляске планируется разместить 20 ракет-перехватчиков в дополнение к уже развернутым там 44 единицам. Фактически целенаправленно формируется окружающая нашу территорию единая интегрированная противоракетная система, которая, несмотря на оборонное название, является составной частью наступательного потенциала. К тому же после состоявшегося выхода Вашингтона из Договора о РСМД возникает реальная перспектива размещения американских ракетно-ядерных средств средней и меньшей дальности в различных регионах мира, включая северные широты.

Все эти факторы говорят о том, что под прикрытием противодействия искусственно раздутым российской и китайской угрозам США решают задачи по обеспечению собственного подавляющего военно-технического превосходства, позволяющего диктовать американцам свои условия с позиции силы. В том числе с вполне конкретной целью установления контроля над ресурсной базой и транспортными путями в Арктическом регионе.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 29 ноября 2019 > № 3245382 Николай Корчунов

В России рынок высокотехнологичных преступлений в финансовой сфере сократился на 85%

Group-IB, международная компания, специализирующаяся на предотвращении кибератак, представила глобальный отчет о высокотехнологичных преступлениях Hi-Tech Crime Trends 2019-2020.

Сокращение в России ущерба от всех видов киберпреступлений с использованием вредоносных программ, направленных как напрямую на банки, так и их клиентов привело к рекордному падению рынка на 85%. Согласно оценке Group-IB рынок высокотехнологичных преступлений в финансовой отрасли России, сократился до 510 млн рублей за период H2 2018 — H1 2019 против 3,2 млрд рублей в предыдущем периоде. На фоне исхода финансово мотивированных группировок из зоны "РУ", сокращения числа Android-троянов и групп, занимающихся фишингом, в России растет количество преступлений против клиентов банков с использованием социальной инженерии и телефонного мошенничества.

Целевые атаки на банки: смена фокуса

Команда Group-IB Threat Intelligence выделяет 5 групп, которые успешно проводят целевые атаки на банки и представляют реальную угрозу финансовому сектору в мире. Среди них "русскоязычная тройка" — Cobalt, Silence и MoneyTaker, а также северо-корейская Lazarus (Северная Корея) и новая группа SilentCards из Кении. По-прежнему только Cobalt, Silence и MoneyTaker обладают троянами, которые позволяют управлять диспенсером банкомата и выводить деньги. При этом за исследуемый период через банкоматы атаковали только хакеры Silence, через карточный процессинг - Silence и SilentCards, через SWIFT - Lazarus (2 успешных хищения: в Индии и на Мальте на общую сумму 16 млн долл).

Только северокорейская APT-группа применяет метод хищения FastCash. Он стал известен в конце 2018 года, хотя впервые был использован в Азии еще в 2016 году. За всеми атаками этого типа стоит группа Lazarus. Silence снизили активность по собственным фишинговым рассылкам и начали приобретать доступ в целевые банки у других хакерских групп, в частности, у ТА505. На данный момент, SilentCards является наименее технически подготовленной среди указанных групп и пока успешно совершает целевые атаки только на банки в Африке.

В отношении российских банков Cobalt и Silence провели по одной успешной атаке за исследуемый период, MoneyTaker – две. Первые две русскоязычные группы переключили свой фокус на иностранные цели, что привело к многократному сокращению ущерба "по РУ". Согласно отчету Group-IB до 93 млн руб, то есть почти в 14 раз (!) сократились потери от целевых атак на банки в России со стороны финансово мотивированных группировок. По сравнению с прошлым периодом, средняя сумма хищения от целевых атак на банки в России упала со 118 до 31 миллиона рублей.

По прогнозам Group-IB "русскоязычная тройка" продолжит географическую экспансию вне "РУ". Для вывода денег они будут использовать атаки на систему карточного процессинга и трояны для банкоматов. SWIFT будет намного реже попадать в фокус этих групп. Lazarus останется единственной группой, которая будет совершать хищения через SWIFT и ATM Switch. Успешные атаки на банки будут завершаться выводом инфраструктуры из строя для сокрытия следов. Предположительно SilentCards пока останется локальной группой, атакующей банки в своем регионе.

Угрозы для клиентов банков: торжество "социалки"

Оценивая рынок высокотехнологичных преступлений в России, эксперты Group-IB выделяют несколько сегментов, в каждом из которых фиксируется снижение. По хищениям с помощью троянов для ПК, "родиной" которых всегда была Россия, ущерб сократился на 89% и составил 62 миллиона рублей. Русскоязычные хакеры перестали создавать новые десктопные трояны. Осталось всего две группы, которые похищают деньги в России с помощью троянов для ПК — Buhtrap2 и RTM. Активность проявляет только последняя.

Трояны под мобильные Android-устройства исчезают медленнее, но хищения с помощью этого типа вредоносного ПО также на спаде: ущерб в этом сегменте составил 110 млн. рублей, что на 43% ниже аналогичного показателя в прошлом периоде. Количество групп, использующих Android-трояны в России, сократилось с 8 до 5: при этом со сцены ушли "тяжеловесы" — трояны, на счету которых наибольшее количество мошеннических транзакций. Оставшиеся группы отказались от СМС-канала для хищений, его заменил метод перевода card2card, что привело к увеличению среднего размера хищения с 7 до 11 тысяч рублей. В целом, за истекший период 22 трояна вышли из употребления, им на смену были созданы всего 7 новых.

Ущерб от финансового фишинга в России упал на 65% до уровня 87 миллионов рублей. На общую цифру повлияло как сокращение количества активных групп, так и уменьшение "среднего чека" атаки. Снижение финансовой выгоды привело к выходу из игры 15 групп, зарабатывавших на фишинговых атаках. Активных осталось 11.

Снижение экономической эффективности от этих типов атак, вынуждает мошенников искать новые способы заработка на данных банковских карт. В итоге мошенничество с использованием приемов социальной инженерии вышло на первое место по степени распространения угрозы в России. Прежде всего, речь идет о телефонном мошенничестве — вишинге, который начиная с конца 2018 года буквально захлестнул банковский рынок. Поведенческий анализ пользовательских сессий для выявления подозрительной активности в системах ДБО по-прежнему является прерогативой крупных банков. Именно поэтому в России именно этот вид атак на клиентов банков сохранит высокую динамику.

Утечки и компрометация карт: кардинг на подъеме

Объем рынка кардинга за исследуемый период вырос на 33% и составил более 56 млрд. руб. (879 680 072$). Количество скомпрометированных карт, выложенных на андеграундные форумы, возросло 38% с 27,1 до 43,8 млн. относительно прошлого периода. Дампы (содержимое магнитных полос карт) составляют 80% рынка кардинга. За исследуемый период было обнаружено 31,2 млн дампов в продаже, что на 46% выше, чем в прошлом году. Продажа текстовых данных (номер, CVV, срок действия) тоже на подъёме, их рост составил 19%. Средняя цена на текстовые данные поднялась с 9 до 14$, при этом снизилась средняя цена дампа — с 33$ до 22$.

Наиболее низкая цена выставляется, как правило, на скомпрометированные данные американских банков, они, в среднем, идут по 8-10$ за свежие текстовые данные карты и 16-24$ за дампы. Традиционно высокий прайс на карты европейский банков: 18-21$ за текст, 100-120$ за дамп. Российские карты остаются редкостью в крупных кардшопах, большинство из которых не работает "по РУ". Карты российских банков обычно находятся в среднем ценовом диапазоне, при этом с прошлого периода значительно выросла средняя цена за дамп – с 48$ до 71$ (4 500 руб) и немного снизилась цена за текст с 15$ до 12$ (760 руб). При этом максимальная цена за дамп карты российского банка в 2018 году достигала 170$ (10 000 руб), а в 2019 поднялась до отметки 500$ (32 000 руб).

Новым трендом, работающим на увеличение объема текстовых данных банковских карт в продаже стали JS-снифферы. В этом году эксперты Group-IB выявили минимум 38 разных семейств JS-снифферов, их количество растет и уже превышает число банковских троянов. По масштабам компрометации с помощью JS-снифферов первую позицию занимает США, а вторую — Великобритания. Эта угроза будет актуальна в первую очередь для стран, где не распространена система 3D Secure.

Фишинг – остается "долгоиграющим" методом о получения мошенниками текстовых данных о банковских картах пользователей. Конкуренция в этом сегменте растет: атакующие стали использовать панели для управления веб-инжектами и автозаливом, которые раньше были прерогативой банковских троянов. Разработчики фишинг-китов начали больше внимания уделять самозащите: они используют блокировку подсетей вендоров по безопасности, хостинг компаний, отдают фишинговый контент только с IP-адресов региона, где находятся их жертвы, перенаправляют на легитимные сайты, проверяют аномальные user-agent.

Сбербанк обеспечит Россию беспилотниками

Сбер­банк и Cognitive Technologies соз­да­ют ком­па­нию Cognitive Pilot для раз­ви­тия бес­пи­лот­ных тех­но­логий. Зак­ры­тие сдел­ки сос­то­ит­ся в де­каб­ре 2019 г. Сбер­банк по­лучит 30% ак­ций ком­па­нии, а 70% ак­ций бу­дут при­над­ле­жать ос­но­вате­лям и ме­нед­жмен­ту Сognitive Technologies. Воз­гла­вит ком­па­нию Оль­га Ус­ко­ва, ос­но­ватель Cognitive Technologies.

Юлия Мель­ни­кова

Продукты и решения Cognitive Pilot будут использованы для развития проектов цифровой экономики в сфере транспорта, сельского хозяйства, компьютерного зрения и искусственного интеллекта.

Стороны подписали юридически обязывающие документы, создали юрлицо.

Представитель пресс-службы Сбербанка сказал корреспонденту ComNews, что группа Cognitive Technologies продолжит свою деятельность независимо от реализуемого сторонами проекта. "При этом на Cognitive Pilot будут сосредоточены все наработанные группой решения и технологии для беспилотного транспорта. Мы создаем СП совместно с Cognitive Technologies. Мы видим большие возможности для совместных исследований и разработок в сфере искусственного интеллекта, компьютерного зрения, а также существенные перспективы от внедрения данных технологий в различных направлениях транспорта, где компания уже имеет продукты и наработки. Стороны объединяют научную и технологическую экспертизу для совместного развития технологий беспилотности для различных видов транспорта. Предполагается как развитие существующих продуктов, так и создание новых решений в области беспилотного транспорта для широкого спектра отраслей, которые в итоге могут быть использованы компаниями экосистемы Сбербанка. Сбербанк развивает широкий спектр технологий в области искусственного интеллекта - беспилотный транспорт является одним из возможных применений данных технологий", - прокомментировал представитель пресс-службы Сбербанка.

Cognitive Pilot будет работать над развитием усовершенствованных систем помощи водителю автомобиля (ADAS) на базе технологий искусственного интеллекта и систем автономного управления наземными транспортными средствами и промышленными устройствами.

Первый заместитель председателя правления Сбербанка Лев Хасис сказал: "Сегодня мир стоит на пороге массового использования беспилотных решений, и мы заинтересованы в том, чтобы и группа "Сбербанк", и вся наша страна находились в авангарде этого тренда. Cognitive Technologies уже имеет продукцию для индустрий транспорта, сельского хозяйства и производства автомобилей, пользующуюся спросом среди как отечественных, так и зарубежных клиентов. В этом году Сбербанк стал центром компетенции по развитию искусственного интеллекта в России, и мы уверены, что экспертиза в области технологий для беспилотников будет востребована и послужит ускоренному развитию этой компетенции в стране".

СЕО Cognitive Pilot Ольга Ускова отметила: "Уменьшение количества жертв на транспорте является одним из вызовов нового века. Спасение человеческих жизней - это то, что драйвит нашу команду, и уровень наших технологий позволяет решать эту задачу уже сегодня. Мы чувствуем себя супергероями. Партнерство со Сбербанком увеличит масштабы экспансии и динамику применения наших систем".

Технический директор компании "Системы компьютерного зрения" (входит в группу "Ланит") Михаил Смирнов отметил, что на рынке беспилотников в России по большей части представлены решения западных компаний. "Есть и отечественные разработки, однако они либо слишком дорогие, либо уступают по качеству иностранным аналогам. Крупные компании, в частности финансовые структуры, определенно будут вкладываться в беспилотные технологии. Пока же ситуация на рынке такая, что российским компаниям выгоднее купить проверенное иностранное решение. Чтобы ситуация изменилась, инвестиции должны идти в те области, где у западных разработчиков нет готовых продуктов по низкой цене", - прокомментировал Михаил Смирнов.

Представитель пресс-службы "Беспилотные автомобили Яндекса" сказал корреспонденту ComNews, что если говорить о коммерческом использовании беспилотных автомобилей, то пока в России оно возможно только на закрытых территориях в целях автоматизации производства. "Регулирование для коммерческих пассажиро- и грузоперевозок пока отсутствует. Например, беспилотные автомобили "Яндекса" уже больше года работают в качестве такси в городе Иннополисе, но пока поездки бесплатны. При этом, помимо автомобилей, технологию беспилотного управления можно использовать и для других задач. Так, в ноябре мы приступили к тестированию "Яндекс.Роверов" - автономных роботов-доставщиков. Их можно использовать на этапе "последней мили" в доставке или для автоматизации складской логистики. Первые пилотные проекты с использованием "Роверов" мы рассчитываем запустить уже в следующем году. У нас нет сомнений в том, что за беспилотным транспортом будущее. В первую очередь беспилотные автомобили помогут повысить безопасность движения на дорогах. Каждый год в авариях погибает больше миллиона человек, и в 90% аварий причиной является человеческий фактор. Также для коммерческих флотов эксплуатация беспилотных автомобилей уже является экономически выгодной. Например, в такси-сервисах стоимость использования беспилотного автомобиля уже сопоставима с ценой обычной машины такси и зарплатой одного-двух водителей. При этом наблюдается тенденция к снижению цены беспилотного оборудования, в частности лидаров и других сенсоров. В мире автопроизводители и другие крупные компании уже активно вкладываются в беспилотные технологии. За один только февраль 2019 г. суммарный объем инвестиций в направление беспилотных автомобилей превысил $1,5млрд", - рассказал он.

Аналитик ГК "Финам" Леонид Делицын отметил, что Cognitive - одна из самых известных на российском рынке компаний в области машинного обучения и компьютерного зрения. "Компания хорошо известна и обладает широким кругом клиентов. Кроме того, она разрабатывает решения не только для автомобильного сектора, где, по-видимому, будет наиболее сильная конкуренция, но и для других видов транспорта. Рынок беспилотных технологий считается одним из крупнейших, на котором машинное обучение может найти применение, и достаточно велик, чтобы Сбербанк мог рассчитывать заработать там сумму, которая сможет быть отражена в отчетности. А если этого не случится, то банк сможет выйти из актива, продав долю стратегическому инвестору", - прокомментировал аналитик.

Cognitive Technologies реализует проекты по созданию систем автономного управления сельскохозяйственной техникой, железнодорожными локомотивами, трамваями и разработке компонентов для беспилотных автомобилей.

Cognitive Technologies разработал интеллектуальную систему управления первого в России беспилотного трамвая, испытания которого состоялись в феврале 2019 г.

В апреле 2019 г. между правительством Курганской области и компанией Cognitive Technologies было подписано соглашение о сотрудничестве, одним из основных положений которого является реализация проектов в сфере умного сельского хозяйства с использованием беспилотной сельхозтехники.

В сентябре в Половинском районе на полях ООО "Агрокомплекс" Кургансемена" прошла презентация первого в регионе умного комбайна компании Cognitive Technologies.

В мае 2019 г. Cognitive Technologies подписал соглашения о внедрении систем беспилотного вождения сельскохозяйственной техники с рядом агрохозяйств Томской области. В их числе ООО "Агро", ОАО "Агрохолдинг Томский", ООО "Сибирское молоко", СПК Межениновский и др.

В июле 2019 г. агрохолдинг "Русагро" и Cognitive Technologies договорились о сотрудничестве. Согласно подписанному договору, компания Cognitive Technologies установит систему автономного управления сельхозтехникой на зерноуборочные комбайны, используемые "Русагро". Земельный банк "Русагро" составляет более 665 тыс. га.

В августе 2019 г. Cognitive Technologies провел демонстрацию результатов первого отечественного проекта по внедрению беспилотной сельхозтехники в аграрный сектор. Мероприятие состоялось на территории СПК Межениновский в 35 км. от города Томска.

В том же месяце Cognitive Technologies и поставщик автомобильных компонентов первого уровня Hyundai Mobis завершили разработку программного модуля для активной безопасности и автономного вождения (системы компьютерного зрения).

Американская политика сдерживания России и Китая обречена на провал

Первый замминистра иностранных дел КНР КНРЛэ Юйчэн ответил на вопросы журналистов

В ходе встречи с российскими и китайскими журналистами первый заместитель министра иностранных дел КНР Лэ Юйчэн ответил на вопросы, касающиеся его визита в Россию и текущей повестки двусторонних отношений и международной обстановки.

— Недавно Конгресс США принял «закон о правах человека и демократии в Гонконге». Россия уже давно предлагает совместно противодействовать иностранному вмешательству в дела двух стран. Как в Китае к этому относятся и как оценивают ситуацию в Сянгане?

— Действительно, волнения в Сянгане тесно связаны с внешним вмешательством, в первую очередь со стороны США и других западных стран. Поэтому мы считаем, что США — закулисный спонсор этих выступлений. В Вашингтоне с этим не согласны, но так есть на самом деле. Американские политические деятели сейчас выстроились в очередь, чтобы встретиться с лидерами гонконгских сепаратистов. Они поддерживают, финансируют этих бунтовщиков, провоцируют их на беспорядки. Так называемый закон о правах человека и демократии в Гонконге — это неприкрытое вмешательство во внутренние дела Китая со стороны Вашингтона. Мы намерены последовательно и решительно выступать против этого. Только что в Гонконге состоялись выборы местных депутатов городских округов. Эти выборы не изменят тот факт, что Гонконг, который мы на общепринятом китайском языке называем Сянганом, остается китайским, небо и земля Сянгана остаются территорией КНР. Мы и дальше будем проводить политику «одна страна — две системы», эта решимость непоколебима. Мы и дальше будем защищать свой суверенитет и безопасность. И в этом наша решимость также неизменна.

— В декабре текущего года начнет работать газопровод «Сила Сибири». Что даст Китаю реализация этого проекта и как он скажется на активизации двусторонней торговли?

— Это проект стратегической важности, который станет новым важнейшим движущим фактором китайско-российской практической кооперации. По газопроводу будет поставляться в Китай 38 млрд кубометров газа в год, а общая сумма контракта — 400 млрд долларов.

В этом году мы вышли на новый уровень транспортной взаимосвязанности — образно говоря, «два моста, два провода». Я имею в виду автомобильный мост Хайхэ — Благовещенск и железнодорожный мост Тунцзян — Нижнеленинское и плюс крупнейший нефтепровод и газопровод. Мы уверены, что эти мегапроекты сыграют свою роль в наращивании нашего практического сотрудничества.

— 22 ноября замминистра иностранных дел России Игорь Моргулов передал замглавы МИД КНДР Чхве Сон Хи новый план по урегулированию ситуации на Корейском полуострове, который подготовили Москва и Пекин. Каковы детали этого плана и чем он отличается от «дорожной карты», которую Китай и Россия предложили КНДР и США летом 2017 года?

— Китай и Россия прилагают максимум усилий для урегулирования ядерной проблемы Корейского полуострова. Мы совместно разработали и передали корейской и американской сторонам рабочий документ, чтобы получить их реакцию, их мнение. Это еще раз подтверждает тот факт, что Китай и Россия постоянно вносят свой вклад в политические процессы на Корейском полуострове. Мы будем и дальше следовать по этому пути и продвигать политическое урегулирование ядерного вопроса Корейского полуострова в сторону его денуклеаризации, чтобы в конце концов все проблемы этого региона были урегулированы.

— Вы были Послом КНР в Индии и хорошо знаете эту страну. После недавнего визита председателя Си Цзиньпина в Индию можно ли говорить о качественном улучшении китайско-индийских отношений? Насколько важно для Китая взаимодействие по линии «Россия — Индия — Китай»? Как можно повысить роль этого треугольника в БРИКС и других международных форматах?

— Индия для нас — важный сосед, сопредельное государство с самым большим населением. Развитию отношений с Индией мы всегда придавали и придаем очень большое значение. Ежегодно проводится неформальная встреча лидеров двух стран, чтобы определить дальнейшие направления двусторонних отношений. Недавно состоялся очередной неформальный визит председателя Си Цзиньпина в Индию, который увенчался большим успехом. Обе стороны выразили заинтересованность в дальнейшем налаживании взаимодействия по многим направлениям на благо двух стран и всего мира. Что касается формата взаимодействия «Россия — Индия — Китай», то этот механизм был создан в 2005 году с участием трех самых влиятельных развивающихся стран, население которых составляет 40% населения земного шара, а площадь превышает 20% площади планеты. Доля наших стран в глобальном производстве занимает 30% общемирового. Мы будем и дальше развивать сотрудничество в этом формате, используя русское понятие «тройка», чтобы играть адекватную и направляющую роль в этом мире, который находится в процессе глубоких изменений.

— Командование НАТО недавно заявило, что считает космос «пятой операционной сферой альянса» — наряду с сушей, воздухом, морем и киберпространством. Учитывая тесные связи России и Китая и успехи китайских покорителей космоса, видите ли вы перспективу совместных оборонительных мер России и Китая в космическом пространстве?

— Это очень опасное заявление Североатлантического альянса. Мы всегда твердо выступали против размещения оружия в космосе и развития гонки вооружений в этом пространстве. Именно поэтому мы в свое время вместе с Россией инициировали переговоры по контролю над вооружениями в космосе с целью подписания многостороннего документа. Но американская сторона эту инициативу не поддержала и в переговорах не участвовала. Думаю, что нам надо и дальше твердо защищать мир в этом пространстве, а также продвигать мирное использование космоса. Ни в коем случае нельзя допустить превращения космоса в новое поле боя. И в этом плане мы заинтересованы в дальнейшем налаживании стратегического взаимодействия с Россией.

— Недавно Владимир Путин заявил, что политика сдерживания США в отношении России и Китая — «это серьезнейшая ошибка», которая «подрывает их же позиции». Хотя США понимают, что может получиться эффект бумеранга, почему они продолжают это делать?

— Я целиком разделяю оценку президента Путина по этому вопросу. Мы прекрасно видим, что США продолжают свои односторонние гегемонистские действия, а также двустороннее сдерживание России и Китая. Вашингтон пытается повернуть колесо истории вспять. Но эти попытки не получают никакой поддержки со стороны мирового сообщества. США ошиблись, просчитались. Уверен, что эта политика США обречена на провал.

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 29 ноября 2019 > № 3214168 Лэ Юйчэн

Доходы КНР от въездного туризма в 2019 г. могут превысить $130 млрд. С таким прогнозом выступили эксперты Китайской академии туризма. В 2018 г. аналогичный показатель составил $127,1 млрд. Это на 3% больше, чем годом ранее.

В прошлом году КНР посетили 141 млн иностранных туристов. Больше всего в страну приезжают представителей стран Азии: на них приходится 60% от всех приезжающих туристов. На втором и третьем месте находится государства Европы и Северной Америки. Самые активные путешественники в Поднебесной – граждане Мьянмы, Вьетнама, Республики Кореи, Японии и США.

Напомним, что к концу июня 2019 г. в Китае насчитывалось 37794 туристических агентства. За первую половину текущего года они зарегистрировали более 8,56 млн туристических въездов в КНР. Причем среди лидеров по числу туристов, приезжающих в Поднебесную, Республика Корея, США и Япония.

Китайские путешественники за шесть месяцев 2019 г. с помощью туристических агентств совершили более 30 млн поездок за пределы Поднебесной. Наиболее популярным направлением стал Таиланд.

Филиппины и Южная Корея расширят сотрудничество в рыбном хозяйстве

Меморандум о взаимопонимании в области рыболовства подписали Республика Филиппины и Южная Корея. Они намерены расширять торговлю рыбопродукцией, сотрудничать в науке и подготовке специалистов, стимулировать инвестиции.

Государства также собираются ежегодно проводить заседания совместной комиссии в области рыболовства, сообщает корреспондент Fishnews. До сих пор между странами существовали договоренности только в области морской безопасности и развития портов.

В Минсельхозе Филиппин отметили, что Южная Корея - растущий рынок для рыбы и морепродуктов, особенно дорогостоящих. С 2016 г. экспорт такой продукции в Южную Корею растет в среднем на 17% в год, в 2018 г. стоимость поставок составила 28 млн долларов. В основном экспортируются тунец, морское ушко, трепанг, осьминоги, креветки, морские водоросли и каррагинан (пищевые добавки из красных водорослей), пишет филиппинский портал Business Mirror.

В 2017 г. объем производства рыбы и морепродуктов на Филиппинах составил 1,89 млн тонн, по этому показателю страна находилась на 12 месте в мире. При этом на долю аквакультуры приходилось 820 тыс. тонн (10 место).

Fishnews

Лучшие в интерьере

Названы лучшие архитекторы и дизайнеры общественных пространств года

21 ноября в Москве состоялось вручение наград лауреатам и номинантам премии BEST PUBLIC SPACE Professional Design Award 2019 – авторам лучших реализованных в текущем году проектов социально значимых общественных и коммерческих объектов. Местом проведения события стало инновационное мультимедийное пространство Hyundai MotorStudio на Новом Арбате, а форматом – «праздничный бизнес-коктейль», в котором «смешались» торжественные награждения, веселая вечеринка, дружеское общение и тематическая программа «Тренды в проектировании и оформлении общественных пространств».

Деловую составляющую в бизнес-коктейль внесли архитектор Борис Воскобойников и компании PAPER Design, GDB, Concept, выступившие перед собравшими с полезными практическими кейсами: об успешном опыте создания и реализации крупных проектов для государственных и частных заказчиков (спикер – Борис Воскобойников, архбюро VOX); о трендовых эко-архитектурных решениях для потолков общественных интерьеров (спикер – Светлана Широкова, заместитель генерального директора компании PAPER Design); о механизмах взаимодействия компании-заказчика, архитектурного бюро и компании-подрядчика на примере создания технологичного офиса Hikvision (спикеры – директор компании GDB Наталья Козлова, архитектор и генеральный директор бюро MAD Architects Мария Николаева, административный директор компании Hikvision Ольга Жаркова); об опыте совмещения роли заказчика и исполнителя в рамках проекта шоу-рума (спикер – Олеся Овчинник, директор по продажам компании Concept).

Высокопрофессиональная и качественная интерьерная архитектура общественных пространств уверенно распространяется по всей территории России. Помимо очевидных Москвы и Санкт-Петербурга география премии теперь включает Архангельск, Волгоград, Воронеж, Екатеринбург, Ижевск, Красноярск, Новосибирск, Пермь, Ростов-на-Дону, Самару, Сочи, Суздаль, Тюмень, Челябинск, Красноярский и Краснодарский край, Саратовскую и Свердловскую область. И даже зарубежные территории, где российские архитекторы создали в этом году общественные объекты: Великобританию и Грузию.

Что примечательно, в «командном» зачете регионам удалось опередить привычные к победам столицы! Региональные объекты «взяли» 8 из 15 кубков в профессиональных номинациях, пройдя через объективную и независимую оценку авторитетного и многочисленного профессионального жюри, объединившего лучших отраслевых экспертов страны. И это при том, что в шорт-листе региональные проекты были в меньшинстве (их доля составила чуть более четверти объектов). В «индивидуальном зачете» городов тройку победителей по числу объектов-лауреатов составили Москва (3 объекта), Санкт-Петербург (2 объекта) и Екатеринбург (2 объекта).

Церемония награждения началась с объявления имен победителей, которых определили компании, поддержавшие в лице премии BEST PUBLIC SPACE 2019 развитие российского интерьерного дизайна общественных пространств. Обладателями кубка в специальной номинации «Итальянская керамическая плитка в интерьере» от компании «LUCIDO. Бутик итальянской плитки» стало архитектурное бюро ABD architects: Саакян Кристина, Михневич Олеся, Красиков Евгений, Кувшинников Денис; объект: офис компании Mubadala, Москва.

Мастерство Архитектурного бюро ABD architects и спроектированный ими интерьер офиса компании Mubadala (Москва) покорили и компанию GDB, отметившую архитекторов специальным дипломом премии.

Компания Concept вручила свой специальный диплом Калмыкову Андрею и Ращевскому Фёдору; объект: офис компании KFC, Москва.

Победителями в профессиональных номинациях премии BEST PUBLIC SPACE 2019 – «Интерьеры объектов сферы туризма», «Интерьеры спортивных сооружений», «Интерьеры лечебных и оздоровительных учреждений», «Интерьеры образовательных учреждений», «Интерьеры торговых объектов», Интерьеры объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств», «Производственные и офисные интерьеры», «Интерьеры заведений общественного питания» – стали 15 авторских коллективов.

2019-й стал годом триумфа для архитекторов Федора Ращевского (2 кубка в номинациях «Интерьеры объектов транспортной инфраструктуры», «Производственные и офисные интерьеры»), Валерия Лизунова (2 кубка в номинациях «Интерьеры заведений общественного питания», «Интерьеры лечебных и оздоровительных учреждений») и трехкратного лауреата Бориса Воскобойникова («Интерьеры объектов транспортной инфраструктуры», «Интерьеры спортивных сооружений», «Интерьеры торговых объектов»).

Итак, лауреаты в профессиональных номинациях премии за лучшие социально значимые общественные и коммерческие пространства BEST PUBLIC SPACE Professional Design Award 2019.

Тряскина Юлия, Тряскина Татьяна, Демидова Мария, Бер Анастасия

Номинация «Интерьеры образовательных учреждений»

Объект: «Школа перспективных исследований», Тюмень

Брагинская Марина, Витер Полина

Номинация «Интерьеры лечебных и оздоровительных учреждений»

Объект: салон красоты «Цvети», Москва

Алексеев Павел, Алексеева Светлана, Староверов Алексей

Номинация «Интерьеры спортивных сооружений»

Объект: тренажёрный зал 42club, Московская область

Котельников Илья, Павленко Максим

Номинация «Интерьеры торговых объектов»

Объект: магазин HELLO, Новосибирск

Воскобойников Борис, Ахременкова Мария

Номинация «Интерьеры объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств»

Объект: бизнес-зал «Горизонт» аэропорта «Платов», Ростов-на-Дону

Юдина Наталья, Борисова Юлия, Маякина Ксения

Номинация «Интерьеры объектов сферы туризма»

Объект: интерьер отеля Lavicon hotel collection, Краснодарский край

Ращевский Фёдор, Ковпак Евгений, Титова Елена

Номинация «Производственные и офисные интерьеры»

Объект: офис компании HILTI, Московская область

Львовская Анна, Львовский Борис, Горегляд Фёдор, Романова Мария, Ивакина Юлия

Номинация «Интерьеры заведений общественного питания»

Объект: Ресторан Lodbrok, Санкт-Петербург, Петергоф.

Лизунов Валерий, Агеева Екатерина, Гамзян Сона

Номинация «Интерьеры лечебных и оздоровительных учреждений. Категория Prime»

Объект: стоматологическая клиника Generation Family Dentistry, Москва

Воскобойников Борис, Ахременкова Мария

Номинация «Интерьеры спортивных сооружений. Категория Prime»

Объект: спортклуб X-fit, Екатеринбург

Воскобойников Борис, Ахременкова Мария

Номинация «Интерьеры торговых объектов. Категория Prime»

Объект: офис Продаж ЖК Clever Park, Екатеринбург

Ращевский Фёдор, Титова Елена

Номинация «Интерьеры объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств. Категория Prime»

Объект: зал повышенной комфортности «Гагарин», Саратовская область

Хегай Павел, Авдохин Алексей, Есипенко Станислав, Макарова Ксения, Шарыгин Александр, Чаленко Дмитрий, Истомина Виктория

Номинация «Интерьеры объектов сферы туризма. Категория Prime»

Объект: отель Lotte Hotel Samara, Самара

Шульгин Илья, Кочетов Кирилл, Герасимова Екатерина

Номинация «Производственные и офисные интерьеры. Категория Prime»

Объект: офис международной консалтинговой компании, Санкт-Петербург

Лизунов Валерий, Агеева Екатерина, Гамзян Сона

Номинация «Интерьеры заведений общественного питания. Категория Prime»

Объект: ресторан The Toy, Москва

Специальными дипломами BEST PUBLIC SPACE были награждены фотографы – специалисты архитектурной и интерьерной съемки, чье мастерство помогает объектам-лауреатам побеждать:

Сергей Ананьев – автор съемок спортклуба X-Fit и офиса продаж ЖК Clever Park

Илья Иванов – автор съемок офиса компании HILTI, офиса компании KFC, зала повышенной комфортности аэропорта «Гагарин»

Максим Канакин – автор съемки интерьеров тренажёрного зала 42club

Михаил Лоскутов – автор съемки бизнес-зала «Горизонт» аэропорта «Платов»

Ольга Мелекесцева – автор съемок офиса компании Mubadala, стоматологической клиники Generation Family Dentistry, ресторана The Toy

Сергей Мельников – автор съемки интерьера ресторана Lodbrok

Анастасия Розонова – автор съемки магазина HELLO

Михаил Степанов – автор съемки салона красоты «Цvети»

Владислав Феоктистов – автор съемки интерьеров отеля Lavicon hotel collection

Дмитрий Чебаненко – автор съемок «Школы перспективных исследований» и отеля Lotte Hotel Samara

Поздравляем лауреатов и дипломантов BEST PUBLIC SPACE Professional design award 2019 с заслуженной победой!

Благодарим за поддержку компании PAPER Design, «LUCIDO. Бутик итальянской плитки», GDB, CONCEPT и компанию HYUNDAI MOTOR за предоставленную площадку Hyundai MotorStudio Moscow./

Сайт премии http://publicspaceaward.ru/

Автор: СГ-Онлайн

Япония провела заседание Совета национальной безопасности в связи с пусками ракет Северной Кореей, об окончании заседания заявил журналистам премьер-министр Японии Синдзо Абэ.

"Это серьезный вызов мировому сообществу. Мы только что провели заседание Совета национальной безопасности. Мы по-прежнему будем в тесном контакте с США и Южной Кореей, а также со всем мировым сообществом, и приложим все силы для обеспечения безопасности народа", - сказал премьер-министр.

Ранее сообщалось, что Северная Корея осуществила пуск двух объектов, похожих на баллистические ракеты. Предположительно, ракеты упали за пределами исключительной экономической зоны Японии.

Движение вверх

Сорок лет назад Центр международной торговли Москвы распахнул для иностранных компаний двери в нашу экономику

Текст: Татьяна Панина

В Центре международной торговли (ЦМТ) Москвы планируется построить новое здание - 200-метровую башню. Ее проект прорабатывается в правительстве столицы, рассказал "Российской газете" генеральный директор ЦМТ Владимир Страшко.

Сорок лет назад не согласились с первоначальным проектом строительства 44-этажного здания в комплексе. Теперь планируется построить 55 этажей. О новых проектах и современных сервисах Владимир Страшко рассказал накануне юбилея ЦМТ.

Владимир Петрович, 40 лет для человека - почти молодость. А для компании - большой срок, тем более для зданий. Собираетесь капитально "омолаживать" комплекс на Краснопресненской набережной?

Владимир Страшко: А мы за эти годы вовсе не состарились. Наоборот, постоянно развиваемся. Каждые десять лет вводим новые объекты. И сегодня вся наша площадка занимает уже 280 тысяч квадратных метров. А начинали со 147 тысяч квадратных метров.

ЦМТ, напомню, введен в эксплуатацию к Олимпийским играм 1980 года в Москве. И состоял из гостиницы, офисного здания, Конгресс-центра и отеля квартирного типа. В 2004 году было введено в эксплуатацию новое офисное здание, предоставив арендаторам дополнительные 25,5 тысячи квадратных метров. В 2010 году выросла стеклянная офисная башня. Это 22 тысячи квадратных метров современных офисных площадей класса А. Они были практически сразу "заселены" крупными компаниями. Одновременно был сдан единственный в своем роде клубный корпус нашей гостиницы Crowne Plaza. У нас сегодня только крытые паркинги вмещают 1300 машин. И столько же - открытые стоянки. Что очень важно в перегруженной машинами Москве.

Так что с учетом современных требований мы обновляемся, переформатируем свою работу в новых условиях колоссальной конкуренции. Особенно с появлением рядом бизнес-комплекса "Москва-Сити". И, считаю, мы эту конкуренцию выдерживаем.

В старое ворвется современное

А как в эту конкуренцию вписываются старые гостиницы, например?

Владимир Страшко: Мы ежегодно вкладываем в свое развитие порядка 500 миллионов рублей, в том числе на реставрацию и обновление.

Как заметил в одном из своих интервью итальянский архитектор Ренцо Пияно, который основал стиль хай-тек и разрабатывал масштабные проекты реконструкции: "Все старое надо сохранять, но где-то внутри, в эту старую архитектуру должна врываться современность". Так это как будто про московский ЦМТ сказано!

От старых инженерных коммуникаций первой очереди ЦМТ у нас осталось около 20 процентов. Это, по существу, уже новый комплекс, сохранивший много уникальных вещей. Бегущий Меркурий скульптора Вячеслава Клыкова. Панно Бориса Тальберга - оно под охраной ЮНЕСКО. Таких мозаичных полотен не так уж и много. И панно Зураба Церетели "Золотое кольцо".

Значительно обновлены интерьеры комплекса. Взять, например, Атриум. Его стены были облицованы уникальной тонкой плиткой, скорее всего 40 лет назад ее специально для ЦМТ делали. Но время шло - кое-где потрескалась. Надо было менять. Связались с итальянской компанией, она разработала специальную технологию. А производили плитку в Калуге. По многим проблемным вопросам приходилось находить далеко не простые решения.

Красота, конечно, дело важное. А если здание морально устарело?

Владимир Страшко: Да, наши акционеры и совет директоров общества придают исключительный приоритет задаче - сохранить исторический облик Центра. Но при этом стоит не менее важная задача - сделать его современным комплексом, оснащенным по последнему слову техники, комфортным, безопасным, с уровнем сервиса, соответствующим ожиданиям клиентов.

Вот и гостиничный комплекс "Союз" в 2018 году к чемпионату мира по футболу заново родился в полностью преобразившемся отеле под брендом Holiday Inn Express. (3 звезды). А чуть позже добавился офисно-деловой центр и многофункциональный зал, оснащенный всем необходимым для проведения как деловых мероприятий, так и частных торжеств. Развитие этого комплекса является с точки зрения редевелопмента очень перспективным, так как за пределами центральной части Москвы очень мало подобных объектов.

Так что сегодня я могу с уверенностью сказать, что к своему 40-летию мы подошли практически полностью обновленными. И эта работа будет продолжена. Сейчас мы активно работаем над новым инвестиционным проектом, который существенно расширит наши возможности, а также станет своеобразной точкой входа в деловой квартал "Москва-Сити" и погружения в деловую атмосферу города.

Речь идет о строительстве 55-этажной башни?

Владимир Страшко: Историческая справедливость должна восторжествовать. Да, речь идет о 200-метровой башне. В настоящее время готовится исходно-разрешительная документация для дальнейшего согласования с правительством Москвы.

Бизнес делают партнеры

Так же, как и здания, вам приходится обновлять и свою деловую программу. Какие перемены произошли здесь за эти сорок лет?

Владимир Страшко: Миссия ЦМТ в основном сохранилась, но в других условиях. Сформировалась новая деловая среда, рынок и конкуренция, и ЦМТ уже давно не монополист.

И свою задачу мы, безусловно, видим в том, чтобы сохранить за собой ведущие позиции на рынке деловых услуг для иностранных и российских предпринимателей, коммерческих структур и общественных организаций.

С большим уважением относясь ко всем акционерам нашей публичной компании, которые очень активны и заинтересованы в успешной работе ЦМТ, следует отметить, что Торгово-промышленная палата Российской Федерации, у которой контрольный пакет акций, играет ведущую роль в формировании целей и задач развития ЦМТ.

Основной миссией ЦМТ во все времена было и есть создание наилучших условий для развития бизнес-сообщества и его интеграции в систему международной торговли. И в этой работе мы опираемся на возможности ТПП РФ, развитую сеть территориальных палат. Тесно работаем в комитетах и деловых советах российских предпринимателей по сотрудничеству с иностранными государствами.

И выставки тоже?

Владимир Страшко: Выставки - это больше прерогатива нашего ближайшего партнера и соседа, еще одной дочерней структуры ТПП РФ - "Экспоцентра". Но мы вместе решаем целый ряд задач в интересах всех наших акционеров.

Совместно ведем маркетинговую деятельность, при необходимости задействуем ресурсные возможности друг друга, одновременно работая на двух площадках во время крупных мероприятий. При проведении выставок в "Экспоцентре" активно задействован весь гостиничный комплекс ЦМТ.

А в 2023 году совместно с правительством Москвы планируем провести конгресс Всемирной федерации торговых палат. Для этого уже много сделано. В марте 2020 года заявку ТПП будут рассматривать на генсовете федерации, где и примут окончательное решение о месте проведения конгресса-2023. Надеемся, это будет Москва.

Еще до появления первой очереди комплекса, 45 лет назад, ЦМТ стал членом Ассоциации центров международной торговли. Тогда это был прорыв - попасть в мировой бизнес-клуб! Сегодня такое членство актуально?

Владимир Страшко: Да, в СССР это был прорыв. Шаг в мировое сообщество. И было желание войти в эту ассоциацию, чтобы создавать центр по всем современным тогда канонам, сразу соответствовать мировым ЦМТ.

Сегодня наш Центр - один из крупнейших сертифицированных членов этой бизнес-семьи. И один из активных ее участников. Принадлежность к ассоциации мы расцениваем как конкурентное преимущество, поскольку у нас есть прямой доступ к ее ресурсной базе. Позволяет нам предоставлять клиентам дополнительные услуги, направленные на развитие бизнеса клиентов: организуем бизнес-миссии, b2b-форумы и различные мероприятия в офлайн-формате.

Ведь ЦМТ - это современный "город в городе". Так он изначально создавался. Не важно, холод на улице или жара, гость ЦМТ вне зависимости от цели своего визита в столицу чувствует себя комфортно в любое время года, имея возможность получить любую услугу, не выходя на улицу. А их мы оказываем более 500 для эффективной работы и полноценного отдыха: от аренды офиса, организации крупного форума и семейного торжества, многочисленных ресторанов до нотариуса и химчистки. Возможности инфраструктуры ЦМТ, действительно, очень широки.

Из последних событий, мы много работали и во время чемпионата мира по футболу в 2018 году. Подготовка к нему, размещение гостей и участников, логистика и безопасность стали для нас непростой задачей, в которой были задействованы все подразделения ЦМТ и не только.

Период санкций отразился на работе ЦМТ?

Владимир Страшко: Несколько сократилось количество иностранных компаний, которые арендовали у нас площади, но несущественно. Сейчас у нас 703 российских арендатора и 169 иностранных компаний. Раньше у иностранцев процент был несколько больше. Но финансово мы ничего не потеряли и даже добиваемся лучших результатов от сотрудничества с отечественным бизнесом.

Компаний из каких стран больше среди клиентов ЦМТ?

Владимир Страшко: Первое место по объему занятых площадей приходится на компании из Республики Корея и Японии. На втором - из Кипра, 3 процента, на третьем - из Италии и Германии.

Что касается их профиля, то лидируют ресурсодобывающие - 25 процентов, банковские и финансовые структуры - 15 процентов. А также фирмы, оказывающие профессиональные услуги. У них 8 процентов. Есть торговые компании, спрос на офисы растет у представителей ИТ-отрасли и телекоммуникаций.

Россия - вперед

Владимир Петрович, ЦМТ во многом связан с именем Евгения Максимовича Примакова. Многие помнят резонансные заседания "Меркурий-клуба", который он возглавлял.

Владимир Страшко: Мы тоже помним. И с особым трепетом относимся к проходящему у нас как преемнику "Меркурий-клуба" Международному научно-экспертному форуму "Примаковские чтения", который организует ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН совместно с ТПП РФ и ЦМТ.

Он уже стал авторитетной дискуссионной площадкой по вопросам международной безопасности и развития международных отношений. Не первый год в мировом рейтинге лучших аналитических конференций мира "Примаковские чтения" занимают 7-ю строчку. В этом году этот форум прошел в пятый раз, став одним из знаковых мероприятий, приуроченных к празднованию 90-летия Евгения Максимовича Примакова.

Безусловно, мы гордимся, что в наших стенах обсуждаются самые актуальные темы современности. Речь идет и о Международном конгрессе по кибербезопасности Сбербанка, и о крупнейшем инвестиционном форуме "ВТБ Капитала" "Россия зовет!", на который приезжают главы компаний со всего мира и крупные международные инвесторы. В пленарной сессии форума традиционно принимает участие президент России Владимир Путин, которому гости и участники мероприятия могут задавать интересующие их вопросы.

Перспективы

Люди - в Центре

Владимир Петрович, с чем вы в первую очередь связываете дальнейшее развитие ЦМТ, его перспективы?

Владимир Страшко: Не только с чем, а в первую очередь - с кем. С людьми, которые работают в ЦМТ. И одна из задач, которая стояла и стоит, это сохранение стабильного кадрового состава. И, конечно, привлечение новых молодых кадров. Тогда мы и традиции сохраним, и будем развиваться дальше.

А старшее поколение мы при необходимости обучаем новым, современным навыкам. У нас есть сотрудники, которые работают в ЦМТ буквально с первых дней открытия. И мы делаем все, чтобы они работали как можно дольше, при этом даем возможность карьерного роста и молодежи. И таких людей, которые посвятили свою карьеру ЦМТ, у нас много. И с ними мы очень много еще можем сделать. Поэтому и уверенно смотрим в будущее.

В начале интервью мы много говорили о строительстве. А какие новые сервисы будете развивать?

Владимир Страшко: В дальнейшем развитии мы делаем ставку и на внедрение информационных технологий. Сегодняшнему клиенту нужны услуги "здесь и сейчас", и мы стараемся сделать весь функционал максимально простым и интуитивно-понятным.

Например, сегодня многие привыкли делать заказы через мобильные телефоны. И мы внедрили возможность заказа услуг через смартфоны: информация передается конкретным сотрудникам на местах и благодаря этому максимально быстро реализуется. Следующий этап - совместно с компанией "Яндекс" внедрение голосового помощника. Мы уже запустили этот проект. Это уже не просто заказ гостиничных услуг, но и все возможности сервисов "Яндекса". Эта функция будет внедрена во всех номерах гостиницы. Интересное инновационное решение привлекательно не только для продвинутой аудитории, но и очень удобно для различных категорий гостей, включая маломобильные группы.

Так что ЦМТ в свои сорок движется в ногу со временем. Я хочу поблагодарить всех, кто за эти 40 лет внес свой вклад в развитие и процветание ЦМТ, всех людей, благодаря которым Центр международной торговли Москвы был построен, постоянно развивается и стал таким, каким мы его видим сегодня - многофункциональным, современным, молодым, но не забывающим о традициях.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Недвижимость, строительство > rg.ru, 28 ноября 2019 > № 3210888 Владимир Страшко

Руками не трогать

За харассмент и домогательства на работе предлагают ввести штраф 15 тысяч рублей

Текст: Владимир Емельяненко

Революцию в законодательстве готовят соавторы проекта закона "О харассменте". Советник адвокатского бюро "S&K Вертикаль" Юлия Андреева, преподаватель юридического факультета МГУ Павел Степанов и старший научный сотрудник Института социологии РАН Ирина Тартаковская предлагают харассмент приравнять к административному правонарушению и ввести за него штраф в размере 15 тысяч рублей или исправительные работы. Научно-образовательный центр "Уголовно-правовая экспертиза" Павла Степанова начал разработку законопроекта о внесении соответствующих изменений в КоАП.

- В проекте закона под харассментом будут пониматься не только физические действия, но и оскорбления с сексуальным подтекстом, - говорит Юлия Андреева. - Более того. Мы выступаем за расширение толкования харассмента не только как вида сексуальных домогательств, но и одного из видов унижения личности, в том числе словесного, что пока не регулируется законом.

Сегодня юридическая ответственность за домогательства наступает по статье 133 УК РФ и статье 20.1 КоАП РФ, что исключает их применение в случаях харассмента. А как показывают опросы фонда "Общественное мнение", жертвы приставаний, особенно на работе, как женщины, тем более мужчины, боятся сознаваться в том, что к ним пристают.

Так, по данным ФОМ, 92 процента женщин считают, что харассмент на работе был и остается проблемой, но лишь 8 процентов из них признают, что у них на работе "были проявления харассмента, но не со мной". При этом социологи установили, что 93 процента случаев проявления приставаний на работе происходят со стороны мужчин-руководителей, 7 процентов - со стороны женщин. Однако, по данным ФОМ, феномен вины жертвы за случаи харассмента испытывают до 57 процентов пострадавших и 10 процентов инициаторов приставаний.

"А как же тогда ухаживать за женщинами?" - возмущаются до 72 процентов участников онлайн-опроса ФОМ в социальных сетях.

- Проект закона различия между харассментом и флиртом разводит четко - нет, значит, нет, - говорит директор Научно-образовательного центра "Уголовно-правовая экспертиза" Павел Степанов. - Закон исходит из баланса интересов личностей. Отказ означает исчерпанность надежд на флирт и признаки харассмента.

В дальнейшем формулу "Нет, значит, нет" авторы проекта закона "О харассменте" планируют внести в Трудовой кодекс, чтобы отдельно наказывать за домогательства на работе - штрафом до 15 тысяч рублей или исправительными работами до полугода.

- Мы против перекосов, - говорит Юлия Андреева, - и считаем, что закон должен развиваться по принципу "кнута" - неотвратимости наказания и "пряника" - роста социальных лифтов в обществе, когда увольняться должны не те, кого домогаются, а те, кто пристает, могут начать биографию с чистого листа на новом месте.

А как у них

Южная Корея - штраф за домогательства на работе составляет от 5 до 25 тысяч долларов, за террор подчиненных - тюрьма до трех лет.

Канада, Аргентина - штраф за домогательства на работе составляет от 3 до 10 тысяч долларов или исправительные работы до полугода.

США - штраф за харассмент в общественных местах до 3 тысяч долларов, на работе - от 5 тысяч долларов и до сумм, назначаемых судом в зависимости от тяжести обвинения. Также предусмотрен тюремный срок до трех лет.

Нефть перетекает на восток

Трубопровод "Восточная Сибирь - Тихий океан" выходит на максимальную мощность

Текст: Сергей Тихонов

Россия может войти в число крупнейших экспортеров нефти на азиатском напрвалении. Новые возможности для экспорта нашей нефти открыл выход на полную мощность трубопроводной системы "Восточная Сибирь - Тихий океан" (ВСТО). По ней нефть доставляется на Дальний Восток и экспортируется в страны АТР.

Восточное направление приоритетно: в странах АТР нефть традиционно стоит дороже. Кроме того, это снижает зависимость российского экспорта от спроса на европейском рынке.

Трубопровод состоит из двух очередей: ВСТО-1 - от Тайшета до терминала в городе Сковородино Амурской области на границе с Китаем, теперь по нему можно прокачивать 80 млн тонн нефти (было 58 млн), и его продолжение ВСТО-2 - до порта Козьмино на Японском море, теперь его мощность составляет 50 млн тонн в год (было 20 млн).

По итогам 2018 года объем поставок нефти в КНР через отвод "Сковородино - Мохэ" (ответвление трубопровода в Китай) составил 28,3 млн тонн в год. В этом году планируется достижение уровня поставок до 30 млн тонн. Через порт Козьмино в 2018 году было экспортировано 30,4 млн тонн, в текущем году - 32,7 млн тонн. В 2020 году в соответствии с заявками нефтекомпаний объем отгрузки нефти ожидается на уровне 34 млн тонн. По трубопроводу прокачивается экспортный сорт российской нефти ESPO. Ресурсной базой нефтепровода служат месторождения Западной и Восточной Сибири, а также Якутии.

Главный вопрос, который возникает в связи с выходом ВСТО на проектную мощность работы, - не повлияет ли это на объемы и качество экспорта "черного золота" в Европу. Европейский рынок весьма капризен. Смесь Urals, которую Россия поставляет на рынок ЕС, уже несколько лет подвергается серьезной критике из-за повышения в ней уровня серы. Многие специалисты связывают этот рост с увеличением поставок сорта нефти ESPO на восточный рынок. И ESPO, и Urals получаются в результате смешения разных нефтей и относятся к сернистому классу. Но у ESPO показатель сернистости равен 0,51-0,62 %, а у Urals приближается к 1,7%. Если будет увеличиваться экспорт в АТР, то это может привести к росту содержания серы в экспортном потоке в ЕС, поскольку больший объем малосернистой нефти Западной Сибири будет отправляться на восток.

"Добыча нефти в России растет не теми темпами, чтобы удовлетворить и восток, и запад. Но экспорт в страны АТР более выгоден, поэтому выбор приоритетного направления очевиден, - пояснил глава Фонда национальной энергетической безопасности, первый проректор Финансового университета при правительстве РФ Константин Симонов. - А вот проблема с качеством нефти во многом раздута. Она, несомненно, есть, но ее масштабы не так велики, как иногда представляют. Главная проблема - с общим ростом добычи. В отличие от газовой отрасли нельзя просто увеличить производство нефти и экспортировать ее во всех направлениях".

Резкого роста добычи нефти в России действительно не ожидается. По прогнозу Минэнерго, производство "черного золота" в нашей стране в ближайшие 2-3 года будет увеличиваться совсем незначительно. Но основной прирост добычи нефти ожидается как раз на месторождениях Восточной Сибири, то есть ресурсной базы ВСТО.

"Главным источником нефти ВСТО являются месторождения Восточной Сибири - в Красноярском крае, Иркутской области, Якутии. И нефтедобыча здесь будет расти, - считает эксперт-аналитик "Финам" Алексей Калачев. - Потребителями этой нефти будут прежде всего Китай, на который приходится порядка 80% отгрузки нефти в этом порту, а также Япония, Корея и другие страны ЮВА, а также Индия".

Клиника с видом на город

Челябинские предприниматели предложили использовать механизм ГЧП для развития медицинского туризма

Текст: Евгений Китаев (Челябинская область)

По мнению южноуральских предпринимателей, расширению присутствия бизнеса в сфере социальных услуг может поспособствовать государственно-частное партнерство. К примеру, такой их вид, как медицинский туризм, пока развивается не слишком активно, тогда как в стране поставлена цель к 2024 году увеличить экспорт услуг здравоохранения в четыре раза - до миллиона долларов в год. Что для этого должны сделать бизнес и власти Челябинской области, выяснял корреспондент "РГ".

Лучше вы к нам

На Южном Урале первыми привлекать пациентов "со стороны" начали стоматологи, потом рыночные ниши стали занимать офтальмологи, травматологи, другие узкие специалисты. Появились и многопрофильные центры, принимающие приезжих. Это даже вызвало разговоры о том, что, мол, чужаки создадут очередь, а медицинских мощностей и для своих не хватает… Такие опасения лишены оснований, считает вице-президент челябинского отделения "Опоры России" кандидат медицинских наук Алексей Ларин. Да, отмечает он, в регионе есть проблемы с первичным звеном, их надо решать. Но в области специализированной помощи существует резерв - нарастить ее объемы в несколько раз можно довольно быстро.

Председатель комитета по туризму челябинского отделения "Опоры" Дмитрий Довбня отмечает: следует различать медицинский экспорт и туризм. Первый завязан исключительно на по-требление медуслуг: приехали жители других регионов или стран, получили помощь, уехали обратно. Спектр услуг второго шире. Скажем, есть процедуры, например ЭКО, которые требуют, чтобы пациент какое-то время жил недалеко от клиники. Ожидание он "компенсирует" знакомством с городом, его достопримечательностями.

Еще более активны в этом плане пациенты санаториев. Районы Сочи, Кавминвод давно демонстрируют, насколько выгодным для территории может быть приезд людей, цель которых - поправить здоровье. Этот опыт стоит использовать и на Южном Урале, который когда-то был здравницей всего промышленного Урала: на местные озера ехали из Екатеринбурга, Тюмени, Перми, северных регионов те, кому противопоказана резкая смена климата. Задача бизнеса - расширить спектр чисто туристических услуг для таких гостей.

Представители власти смотрят на ситуацию несколько под другим углом. Ирина Гехт, первый вице-губернатор, курирующий социальные вопросы, обращает внимание на то, что наряду с экспортом медуслуг есть и импорт. Когда южноуральцы едут лечиться в другие регионы, это тоже медицинский туризм, но при этом Челябинская область теряет сумму, близкую к миллиарду рублей. Поэтому заинтересована в привлечении из других регионов потребителей услуг, для оказания которых имеет необходимые компетенции.

Врачи - золотые руки

Речь, в частности, о трансплантологии, детской нейрохирургии, ряде других направлений, где челябинские врачи работают на уровне европейских стандартов. Алексей Ларин перечисляет: высокотехнологическую помощь частные клиники региона способны оказывать в области онкологии, офтальмологии, травматологии и ортопедии, акушерства и гинекологии…

А что привлекает иностранных пациентов? В некоторых государствах, отмечает Дмитрий Довбня, в силу традиционной специфики или политики, направленной на ограничение рождаемости, ряд медицинских услуг попал под запрет. В Китае это экстракорпоральное оплодотворение, в арабских странах - лечение с помощью лазера. Жителей Поднебесной интересуют также стоматологические услуги - здесь они дешевле, чем на их родине.

Среди клиентов частной медицины немало бывших соотечественников, уехавших в Германию, Израиль, разбросанных по свету. Они нередко гостят у родственников, а цена и качество медуслуг побуждают их обращаться за помощью в челябинские клиники: в развитых странах аналогичное лечение для семейного бюджета гораздо обременительнее.

Частые гости в медучреждениях региона и жители Казахстана. Более того, именно они формируют основной поток из ближнего зарубежья. Директор и главврач частного медицинского центра Елена Коляда сообщила: 95 процентов всех международных обращений в ее учреждение приходится именно на жителей соседней республики. Среди наиболее востребованных ими услуг - ЭКО, хирургическое лечение, поликлиническое обследование, консультации педиатра. Многие, как, впрочем, и во всем мире, озабочены профилактикой - для таких туристов разработаны комплексные программы обследования.

К сожалению, статистики в сфере медицинского туризма в регионе пока нет. Каждое учреждение считает свои цифры, например, для клиники Елены Коляда этот рынок ежегодно прирастает на 10-15 процентов. Координатор международных стажировок Уральского общества специалистов эстетической медицины Ирина Кузнецова говорит, что все зависит от профиля медучреждения - у некоторых рост достигает 25-32 процентов. Подстегнуть развитие экспорта способно создание уникального продукта, которого нет на других территориях. Для фирмы, которую возглавляет Ирина, таковым стал международный проект, в котором участвуют итальянские хирурги, приглашенные в Россию: они оказывают здесь высокотехнологическую помощь пациентам, в том числе с тяжелыми посттравматическими последствиями.

Поделить обязанности

Понятно, что цель развития медицинского туризма, как и любых других услуг, - дополнительные финансовые поступления в бюджеты клиник, города, региона. Ведь россияне из других регионов "привозят" с собой финансирование по линии обязательного медицинского страхования, иностранцы - "живые" деньги. При этом даже в государственные медучреждения поступление внебюджетных средств может увеличиться многократно.

Впрочем, представители "Опоры России" считают, что базовыми для развития экспортного направления должны быть частные клиники, поскольку главная функция государственного здравоохранения - социальная. Но государственно-частное партнерство явно пойдет отрасли на пользу, особенно когда речь идет о создании инфраструктуры, приобретении дорогостоящей аппаратуры.

- Современный мир вообще движется в сторону каршеринга: когда пользуешься, но не владеешь. Этот принцип способен открыть второе дыхание медицинскому предпринимательству, за которым остаются маркетинг продукта, его продвижение, - рассуждает Дмитрий Довбня.

- Нам бы хотелось, чтобы бизнес дополнял ту систему, которая уже существует, - развивает мысль Ирина Гехт, - может быть, предлагая помощь, которую пока так профессионально не оказывает государство, как это делает социально ориентированная некоммерческая организация, занимаясь, к примеру, реабилитацией детей с аутизмом.

Предпринимателей, оказывающих такие услуги, чиновники готовы включать в государственные программы поддержки: снижать для них налоги, предоставлять субсидии, открывать доступ к системе ОМС. И подобные примеры в регионе уже есть, один из них - магнитогорская фирма, осуществляющая раннюю диагностику онкологических заболеваний. Но, прежде чем распространять опыт, власти хотят понять, сколько в регионе социальных предпринимателей, в каких сферах они работают, насколько эффективно.

Следующий этап - создание саморегулируемой организации, объединяющей социальный бизнес, либо государственной структуры под эгидой областного правительства. На такой уровень развития уже вышли российские столицы: в Санкт-Петербурге агентство медицинского туризма создано при региональном минздраве, в Москве существует как частная инициатива, но тоже работает эффективно.

Расширение экспорта медицинских услуг потребует и другого взаимодействия. С одной стороны, понадобятся новые гостиницы, хостелы, где пациенты смогут остановиться, новые турпродукты, и это непаханое поле для бизнеса. С другой - придется решать вопросы логистики, развития инфраструктуры. Так что без сотрудничества с властями никак не обойтись.

Справка "РГ"

Согласно индексу медицинского туризма (MTI), к 2025 году оборот этого рынка в мире превысит три триллиона долларов. Ежегодный прирост оценивается минимум в 25 процентов. Среди наиболее популярных стран у туристов, отправляющихся за медицинской помощью,- Канада, Великобритания, Израиль, Италия, Германия, Франция, Южная Корея, Сингапур, Индия. Россия пока не входит в число лидеров подобных рейтингов, но эксперты уверены, что потенциал у нее большой.

Россия. УФО > Медицина. Миграция, виза, туризм > rg.ru, 28 ноября 2019 > № 3210647

По итогам января-октября 2019 г., Армению посетили 14500 граждан Китая. Это на 6050 человек больше, чем за январь-октябрь 2018 г., сообщили власти Армении.

За десять месяцев прошлого года в Армении побывали 8430 китайских туристов, а КНР посетили 8450 армянских путешественников.

Ранее сообщалось, что к концу июня 2019 г. в Поднебесной насчитывалось 37794 туристических агентства. За первую половину текущего года они зарегистрировали более 8,56 млн туристических въездов в Китай. Причем среди лидеров по числу туристов, приезжающих в КНР, входят Республика Корея, США и Япония.

Китайские путешественники за шесть месяцев 2019 г. с помощью туристических агентств совершили более 30 млн поездок за пределы Поднебесной. Наиболее популярным направлением стал Таиланд.

В 2018 г. в туристическом секторе китайской экономики созданы 79,9 млн прямых и косвенных рабочих мест. Это составляет почти 10,3% от общей численности занятого населения. В перспективе растущий туристический рынок КНР будет способствовать созданию новых рабочих мест.