Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Пять лет без ДРСМД – уроки и перспективы

Негласные самоограничения как замена системного контроля над вооружениями в отношениях между США и Россией

АЛЕКСАНДР ЧЕКОВ

Научный сотрудник Института международных исследований, преподаватель кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО МИД России.

2 августа 2024 г. исполнилось пять лет со дня прекращения действия Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Подписанный в Вашингтоне 8 декабря 1987 г., он стал первым разоруженческим соглашением периода «второй разрядки» международной напряжённости и одним из главных её символов.

На церемонии подписания лидер СССР Михаил Горбачёв пожелал, чтобы этот день стал «датой, которая обозначит водораздел, отделяющий эру нарастания ядерной угрозы от эры демилитаризации жизни человечества». Президент США Рональд Рейган, назвав ДРСМД «историческим соглашением», выразил надежду, что он станет «началом делового сотрудничества, которое позволит нам [США и СССР] решать другие насущные проблемы»[1].

Современная ситуация напоминает о тех временах главным образом ревизией результатов «делового сотрудничества». Система договоров по контролю над вооружениями, фундамент которой закладывался Горбачёвым и Рейганом, практически демонтирована. Доминирующим трендом стала эскалация, набирающая обороты и тестирующая всё новые «красные линии».

Начавшийся в феврале 2022 г. новый этап украинского кризиса и последовавшие за ним события естественным образом оттеснили тематику «пост-ДРСМД» на второй план. Однако сегодня оформились предпосылки для её актуализации. И, в отличие от времён холодной войны, она имеет первоочередное значение не столько для двусторонних российско-американских отношений, сколько для ситуации внутри треугольника Россия—США—Китай.

Небезупречный договор

Нельзя считать ДРСМД комплексным решением проблемы ракетного оружия, занимающего промежуточное положение между главными стратегическими вооружениями – межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР), баллистическими ракетами подводных лодок (БРПЛ) и тяжёлыми бомбардировщиками (ТБ), – и тактическим ядерным оружием. Договор предусматривал запрет и уничтожение только советских и американских ракет наземного базирования средней (от 1000 до 5500 км) и меньшей (от 500 до 1000 км) дальности. На практике это означало асимметричность сокращений и их ограниченный характер. В обоих случаях Соединённые Штаты оказывались в более выгодном положении. Американский военный аналитик Майкл Кофман называл ДРСМД «одной из лучших сделок в сфере контроля над вооружениями», указывая, что условия договора «весьма благоприятны для такой экспедиционной морской державы, как США, и одновременно ограничивают возможности такой сухопутной державы, как Россия»[2].

Известно, что СССР ликвидировал почти в два раза больше ракет, чем Соединённые Штаты, – 1846 против 846. Такая диспропорция определялась в первую очередь мобилизационным характером советских вооружённых сил, предполагавшим создание больших запасов вооружений для развёртывания в военное время или предшествующий ему угрожаемый период[3]. В результате число подлежащих уничтожению развёрнутых советских и американских ракет составило 667 против 442[4], в то время как неразвёрнутых – 1169 против 404[5]. Отдельно стоит упомянуть оперативно-тактический ракетный комплекс «Ока» (СС-23 по классификации НАТО), включённый в ДРСМД, хотя его дальность составляла менее 500 километров[6]. В российском экспертном сообществе существует мнение, что «Оку» «фактически разменяли» на отказ США от разработки и развёртывания оперативно-тактических ракет «Лэнс-2»[7] (в англоязычной литературе проект известен как Follow-on-to-Lance) и SRAM II[8].

Однако американцы трактовали ситуацию как признание Мос­квы в том, что дальность «Оки» превышает 500 километров. Вашингтон не считал обязательным накладывать на себя какие-либо дополнительные ограничения. Это наглядно проявилось во время встречи госсекретаря США Джеймса Бейкера с Михаилом Горбачёвым, состоявшейся в Москве 11 мая 1989 г., спустя 17 месяцев после подписания ДРСМД. Горбачёв тогда возмутился, что Соединённые Штаты продолжают продвигать развёртывание «Лэнс-2» в Европе, хотя СССР согласился ликвидировать имеющую аналогичные характеристики «Оку»[9]. Бейкер, не участвовавший в переговорах по ДРСМД, попросил ответить помощницу, кадрового дипломата Розанн Риджуэй, участницу обсуждения вопроса об «Оке» в апреле 1987 года. Она заявила, что тогда США и СССР «договорились считать ракету СС-23 имеющей дальность более 500 километров <…> [и] <…> согласились не иметь систем такой дальности», отметив, что «речь [при этом] не шла о ракете на замену “Лэнс”»[10].

В ответ советская сторона попробовала усилить давление. Горбачёв намекнул, что «Оку», «кажется, ещё не дорезали»[11]. А через два дня министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе публично пригрозил, что в случае принятия решения о «модернизации» натовского ядерного потенциала СССР будет «вынужден приостановить уничтожение ракет СС-23 или создавать другие системы»[12]. Ещё через две недели в Брюсселе состоялся саммит НАТО, на котором решение о развёртывании «Лэнс-2» официально отложили до 1992 года[13]. Вероятно, эта последовательность событий и сформировала представление, что, согласившись на ликвидацию «Оки», советское руководство не допустило появления новых американских ядерных ракет в Европе.

На деле представители администрации Буша сочли заявления Москвы «пустой угрозой»[14]. Толчком к тому, чтобы отложить решение о развёртывании «Лэнс-2», стала инициатива Горбачёва о масштабном сокращении советских вооружённых сил, объявленная 7 декабря 1988 года. Это побудило правительство ФРГ занять более жёсткую позицию в вопросе ядерной модернизации НАТО и пойти на открытый конфликт с Вашингтоном, вылившийся в принятие брюссельского компромисса[15]. Окончательно администрация Буша свернула разработку «Лэнс-2» только в мае 1990 г., уже после падения Берлинской стены и коммунистических правительств в странах Варшавского договора[16]. Проект SRAM-II был отменён ещё позже – в сентябре 1991 года[17].

Вопрос о целесообразности уничтожения «Оки», безусловно, требует отдельного исследования. Однако США отказались от разработки и размещения новых ядерных систем в Европе по причине гораздо более радикальных изменений региональной среды безопасности[18], которые, к слову, были способны предупредить такое развитие событий сами по себе, даже при условии сохранения «Оки». Но именно её ликвидация создала мощнейший повод для критики ДРСМД в СССР и России, получившей особенно широкое распространение в военных и оборонно-промышленных кругах. Этот шаг осуждали и те военные, кто в целом поддерживал договор – начальник Генштаба маршал Сергей Ахромеев[19] и начальник Международно-договорного управления Минобороны генерал-полковник Николай Червов[20].

Говоря об ограниченном характере ДРСМД, стоит прежде всего отметить, что он не затрагивал морские и воздушные системы, по которым США превосходили СССР.

По оценке Стокгольмского международного института исследования проблем мира, на январь 1991 г. американский ядерный арсенал включал 244 ТБ B-52 и B1-B, а также 1700 ядерных крылатых ракет (КР) воздушного базирования AGM-86 ALCM, в то время как у СССР было 106 ТБ Ту-95 и Ту-160, а также 800 ядерных КР воздушного базирования X-55. Соотношение американских ядерных КР «Томагавк» морского базирования (BGM-109A TLAM-N) и их российских аналогов (С-10 «Гранат») оценивалось как 350 против 146, а их носителей – 86 против 30 в пользу американцев[21].

Вторым важным фактором стал двусторонний характер ограничений, сделавший бенефициарами ДРСМД ряд третьих держав, главным образом Китай. В процессе переговоров Пекин не был сторонним наблюдателем, а занимал достаточно активную позицию. Он выступил против учёта в ДРСМД ядерных арсеналов Франции и Великобритании, на котором изначально настаивал СССР, опасаясь создания прецедента для ограничения его собственного потенциала. Китайская сторона оказывала давление на Вашингтон и Москву, чтобы соглашение затрагивало не только Европу, а имело глобальный характер, устраняя возможность для наращивания группировки советских наземных ракет в Азии. Пекин также увязывал сокращения с нормализацией советско-китайских отношений[22].

В итоге интересы Китая учли. В долгосрочной перспективе его выгоды стали ещё более значительными; Пекин превратил наземные системы средней дальности в основу своей ракетной мощи, в то время как для США и России они оставались запрещены. Однако непосредственно в момент заключения ДРСМД китайский фактор всё же являлся второстепенным – соглашение касалось в первую очередь Европы.

Согласие Москвы на асимметричные сокращения наземных ракет в значительной мере диктовалось политическими, а не военными соображениями. Горбачёвская доктрина нового политического мышления с её тезисами о необходимости обеспечения безопасности «политическими средствами»[23] и «создании принципиально нового взаимопонимания между Востоком и Западом» посредством решения «проблемы ракет средней дальности в Европе»[24] могла оправдать такие меры как важный шаг на пути «к новому мировому порядку», основанному на «сотрудничестве, которое было бы точнее назвать “сотворчеством” и “соразвитием”»[25].

Существовали ожидания, что вопрос о КР морского и воздушного базирования удастся решить в ходе дальнейших переговоров. Однако впоследствии контроль над вооружениями затронул эти системы лишь по касательной. В рамках Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений 1991 г. (ДСНВ-1) стороны приняли решение об условном засчёте КР воздушного базирования, позволившее Соединённым Штатам сохранить преимущество по числу таких ракет без превышения общего лимита по носителям и боезарядам[26]. Аналогичный принцип применён и в Договоре о сокращении стратегических наступательных вооружений 2010 года. По его условиям один ТБ, способный нести до двух десятков крылатых ракет, засчитывается как один ядерный боезаряд[27].

Относительно КР морского базирования Вашингтон и Москва при подписании ДСНВ-1 заявили о намерении ограничить число соответствующих ядерных систем с дальностью более 600 км уровнем в 880 единиц для каждой из сторон на период действия соглашения[28]. Справедливости ради стоит отметить, что впоследствии США в одностороннем порядке сняли такие системы с вооружения, сделав ставку на более универсальные неядерные КР. Сегодня это решение пересматривается. Какие-либо ограничительные меры в отношении неядерных КР морского и воздушного базирования, наземные варианты которых также запрещались ДРСМД, не принимались никогда.

А «новый мировой порядок» в итоге получился совсем не таким, как его представлял Михаил Горбачёв. В современном контексте это ещё сильнее подпитывает в России почву для критики ДРСМД[29], а в перспективе – и всего советско-американского «разоруженческого наследия» конца 1980-х – начала 1990-х годов.

Стратегическая эквилибристика

Выступая 20 октября 1983 г. на закрытой встрече министров обороны стран Организации Варшавского договора, министр обороны СССР маршал Дмитрий Устинов назвал американские ракеты средней дальности в Европе средством «первого удара, “обезглавливающего” удара»[30]. Аналогичных воззрений придерживался и Горбачёв. Он называл американские ракеты в Европе «пистолетом у виска», отмечая, что «дальность позволяла им поражать важнейшие цели и центры принятия решений на территории СССР»[31].

Первоочередное внимание уделялось баллистическим ракетам «Першинг-2». На совещании по подготовке встречи в Рейкьявике 4 октября 1986 г. Горбачёв использовал выражение «пистолет у нашего виска» предметно в отношении этих систем[32]. Советские военные оценивали дальность «Першинг-2» в 2500 км[33], упирая на их способность поражать практически все цели в европейской части СССР[34]. Именно после появления в Старом Свете «Першинг-2» советская делегация покинула проходившие в начале 1980-х гг. женевские переговоры по ограничению ядерных вооружений в Европе. 23 ноября 1983 г. глава делегации посол Юлий Квицинский прервал их в связи с тем, что накануне за размещение американских ракет проголосовал Бундестаг[35]. ФРГ была единственной европейской страной, где планировалось разместить «Першинг-2»; первые ракеты стали прибывать на её территорию уже в день голосования. При этом развертывание в Европе другой американской системы средней дальности – КР наземного базирования «Грифон» – началось ещё за неделю до этого.

Самое широкое распространение в советских оценках угрозы от «Першинг-2» получил тезис об их коротком подлётном времени. Устинов и Горбачёв говорили о «5—6 минутах»[36]. Тогдашний командующий войсками ПВО/ПРО генерал-полковник Юрий Вотинцев оценивал подлётное время до Москвы в «10—12 минут»[37]. Те же цифры приводит и Николай Червов, акцентирующий внимание на высокой точности американских ракет. По его словам, за это время они могли поразить «не только Кремль, но и каждое здание в Кремле»[38]. Квицинский вспоминает о разговорах насчёт способности «Першинг-2» попасть «не просто в Кремль, а в “форточку туалета, куда ходит хозяин Кремля”»[39]. В таком контексте неудивительно, что Горбачёв считал подписание ДРСМД отведением того самого пистолета «от виска страны»[40], возводя устранение угрозы от «Першинг-2» в статус главного военного обоснования целесообразности его заключения.

Однако уровень алармизма не соответствовал реальным угрозам. Во-первых, СССР переоценивал дальность «Першинг-2», которая в действительности составляла 1800 километров. Изначально цифра была засекречена, но США обнародовали её уже в первой половине 1980-х гг.[41], вероятно, стремясь успокоить советское руководство. Впоследствии она нашла подтверждение в рассекреченных документах администраций Рейгана[42] и Буша[43]. С такой дальностью ракеты «Першинг-2», базировавшиеся на юге ФРГ, никак не доставали до Москвы[44] и потому не могли играть роль «ядерной гильотины».

В мемуарах Горбачёв писал, что у СССР не было защиты от «Першинг-2»[45]. Однако он не оценивал эффективность контрмер, принятых Москвой в начале 1980-х годов. В этот период введены в строй системы «Казбек»[46] и «Периметр»[47], укрепившие устойчивость управления советскими стратегическими силами на случай обезглавливающего удара. Развёрнутая в западном направлении РЛС «Дунай-3У» системы ПРО «А-35М» была модернизирована, чтобы покрывать всю территорию ФРГ и обнаруживать ракеты «Першинг-2» спустя две-три минуты после их старта[48]. Начались работы по строительству новой системы ПРО Москвы «А-135»[49]. В ГДР и Чехословакии были развернуты советские оперативно-тактические ракетные комплексы, которые, по признанию американской разведки, «укрепили советские возможности упредить применение “Першинг-2” и крылатых ракет наземного базирования»[50]. Впрочем, для Горбачёва, стремившегося «сорвать новый этап гонки вооружений»[51] и отказаться от доктрин «“сдерживания” и “устрашения”»[52], подобная стратегия противодействия была неприемлема политически.

Наконец, разработка самих «Першинг-2» велась в большой спешке. Торопясь начать развёртывание ракет в декабре 1983 г., в серийное производство их запустили до окончания испытаний. Между тем технические проблемы наблюдались в девяти испытательных пусках из восемнадцати, в том числе уже после начала серийного производства. Серьёзные сомнения существовали и в отношении способности навигационной системы «Першинг-2» обеспечить заявленную точность[53]. Иными словами, надёжность ракет находилась под большим вопросом. Таким образом, «Першинг-2» (как и КР «Грифон») стали не столько средством получения военно-стратегических преимуществ, сколько «символическим» оружием, подчёркивающим американские гарантии безопасности Европе и возможности США по управлению эскалацией. В Вашингтоне закрепилось мнение об их развёртывании как об успешном примере «силовой дипломатии»[54]. В июне 1988 г. вице-президент США Джордж Буш заявил, что «“Першинг-2” <…> принудили СССР сесть за стол переговоров»[55].

Европейский ракетный кризис и заключение ДРСМД показали, что в символическом ключе наземные ракеты обладают преимуществом перед соответствующими морскими и воздушными системами.

Их развёртывание позволяет сформировать на театре военных действий (ТВД) постоянный демонстрационный военный потенциал, способствующий решению политических задач. «Менее видимые» ракеты воздушного и морского базирования для этого подходят хуже. Однако из конкретной исторической ситуации, когда Советский Союз «перепугал сам себя», неправильно делать вывод, что значение такого инструмента может быть исключительно символическим. Те же «Першинг-2» и «Грифоны» повышали и реальный уровень постоянной военной угрозы территории СССР, хотя и не до той степени, о которой говорили советские руководители.

Передовые развёртывания наземных ракетных систем способны облегчить или же вовсе устранить необходимость предварительного сосредоточения сил и средств, требуемых для реализации определённых боевых сценариев. Сами по себе они не обязательно будут исключительно дестабилизирующими – можно представить ситуацию, где стороны располагают на ТВД таким набором вооружений, который позволяет обеспечивать эффективное взаимное сдерживание. Стоит, однако, помнить, что такой результат достигается посредством гонки вооружений.

Наземные ракеты средней и меньшей дальности могут использоваться и как средство обеспечения качественных изменений военно-стратегической обстановки. В этом контексте на первый план выходит их неравная стратегическая ценность. К примеру, Китай способен использовать такие средства только для проекции силы в отношении заморских территорий США и Аляски. С территории России наземные ракеты с дальностью 5500 км могут покрывать американскую территорию от юга Калифорнии до района Великих озёр. Однако для этого их необходимо развернуть в труднодоступных северо-восточных районах страны, таких как Чукотка. В первой половине 1980-х гг. Советский Союз прорабатывал такую возможность для наземных ракет РСД-10 «Пионер», чтобы использовать их как инструмент давления для вывода американских систем из Европы[56]. Этот сценарий, авторы которого вдохновлялись опытом вывода американских ракет из Турции после Карибского кризиса, отвергли после прихода Горбачёва к власти.

Наиболее широкими возможностями использования наземных ракет средней и меньшей дальности в военно-стратегических целях обладают Соединённые Штаты.

В Европе после окончания холодной войны они существенно возросли. Расширение НАТО создало предпосылки для проецирования угрозы России через размещение наземных ракет меньшей дальности на территории новых членов альянса в Северной и Восточной Европе. Структура американских союзов в Азиатско-Тихоокеанском регионе создаёт возможность одновременного проецирования силы в отношении Китая и России. К примеру, развёртывание американских наземных ракет средней дальности в Японии или Южной Корее способно создать постоянную угрозу как китайским стратегическим силам, включая центральные органы управления ими, так и значимой части российского стратегического потенциала, базирующегося в Сибири и на Дальнем Востоке. Возможность «убить двух зайцев одной ракетой» должна представляться особенно привлекательной в контексте планов США по осуществлению одновременного сдерживания России и Китая[57].

Реализация всего этого требует передового базирования наземных систем. Во многих случаях его организация увязана с получением согласия союзников на осуществление американских военных развертываний на своей территории. Здесь не исключены трудности; как минимум не стоит воспринимать такое согласие как данность, справедливую в отношении всех союзников США. Однако многочисленность последних оставляет пространство для манёвра. С другой стороны, Соединённые Штаты могут пойти путём передачи вооружений союзникам, сохраняя за собой контроль их использования. Наконец, союзники в состоянии разработать и собственные ракеты, которые будут тесно сопряжены с американскими информационо-разведывательными системами.

Масштаб военных преимуществ, которые сулят наземные ракетные потенциалы передового базирования, способен толкнуть Вашингтон к использованию этого инструмента для изменения стратегического баланса. Например, США могут попробовать выстроить комплексную стратегию сдерживания Китая на основе наземных систем передового базирования, освободив от этой задачи свои главные стратегические силы и избежав необходимости увеличения их числа сверх существующих лимитов. Однако это повлечёт за собой контрмеры КНР, включающие как минимум создание потенциала противодействия, а возможно, и переход к более наступательной военной доктрине с концепцией ответно-встречного удара и отказом от принципа неприменения ядерного оружия первым.

Кризис на пороге

Официальным основанием для американского выхода из ДРСМД стали обвинения России в «тайной разработке и развёртывании запрещённой [условиями соглашения] ракетной системы»[58], под которой имелась в виду крылатая ракета 9М729. На деле значительную роль сыграло укрепление китайского ракетного потенциала. Президент Дональд Трамп называл участие Вашингтона в договоре «неприемлемым» в условиях когда Россия и Китай развивают соответствующие системы[59]. Советник президента по национальной безопасности Джон Болтон говорил, что решение о выходе из ДРСМД можно было бы пересмотреть, только «если бы Россия ликвидировала всё своё вооружение, созданное в нарушение этого договора, и если бы Китай сделал то же самое»[60]. Отметим, что Китай не мог нарушить условия ДРСМД, поскольку никогда не являлся его участником.

Более выпукло фактор Китая присутствовал в рассуждениях некоторых американских военных. В апреле 2017 г. командующий Тихоокеанским флотом адмирал Гарри Гаррис назвал условия ДРСМД «проблематичными», поскольку они ограничивают возможности противодействовать наземным ракетам Китая и других стран[61]. Сменивший его на этом посту адмирал Филипп Дэвидсон в период своего утверждения на должность в апреле 2018 г. был ещё более конкретен, заявив, что «сегодня ДРСМД несправедливо ставит Соединённые Штаты в невыгодное положение и подвергает наши силы рискам ввиду того, что Китай не является его участником»[62].

Опасения Вашингтона нельзя назвать беспочвенными. В 2010-е гг. китайский ракетный арсенал, основу которого традиционно составляли ракеты малой дальности, пополнился новыми дальнобойными системами. На базах Второго артиллерийского корпуса Народно-освободительной армии Китая (НОАК) началось развертывание ракетных комплексов «Дунфэн-21С» и «Дунфэн-21D» с дальностью 2150 км и 1550 км, а позднее – «Дунфэн-26» с дальностью до 4000 километров[63]. Значительная часть ракет имела неядерное или двойное оснащение и обладала противокорабельными возможностями. Сам Второй артиллерийский корпус был в 2015 г. реорганизован в Ракетные войска, став одним из четырёх основных видов вооружённых сил НОАК наряду с армией, авиацией и флотом.

Развёртывание новых китайских систем вызвало серьёзное беспокойство; в американском публичном дискурсе за «Дунфэн-21D» закрепилось прозвище «убийца авианосцев»[64], а за «Дунфэн-26» – «убийца Гуама»[65]. Американские военные аналитики считали новые ракеты важным элементом китайской стратегии ограничения и воспрещения доступа и маневра (anti-access/area-denial; A2AD) в Азиатско-Тихоокеанском регионе, рассматривая в качестве ответной меры укрепление американского сухопутного присутствия на т.н. «первой цепи островов» (first island chain) – Япония—Тайвань—Филиппины[66]. Концепция получила известность как «архипелажная оборона» (archipelagic defense)[67]. Некоторые авторы высоко оценивали преимущества, которые США могли бы получить от размещения на этих территориях запрещённых условиями ДРСМД наземных ракет[68].

Впрочем, были и те, кто считал, что для противодействия Китаю достаточно морских и воздушных систем[69]. Заместитель председателя Объединённого комитета начальников штабов генерал Пол Сельва открыто высказался в поддержку договора, заявив в марте 2017 г. об отсутствии «таких военных требований, которые мы [Соединённые Штаты] в настоящее время не можем удовлетворить ввиду соблюдения ДРСМД» и отметив, что для поражения целей на дальностях, охватываемых договором, «не обязательно использовать наземные системы». Впрочем, он тут же добавил, что «наземные системы могли бы увеличить как оперативную гибкость, так и масштаб нашего ударного потенциала промежуточной дальности»[70]. Эта оговорка хорошо раскрывает основную мотивацию выхода США из договора.

Интересно, что уже после краха ДРСМД спор приобрёл новое «аппаратно-бюджетное» измерение. Американские ВВС, стремившиеся всеми силами вытолкнуть армию из сферы дальнобойных ракет ещё со второй половины 1950-х гг. (ради чего они тогда даже разработали собственную ракету средней дальности «Тор» с характеристиками, похожими на армейскую ракету «Юпитер»[71]), вдруг осознали, что сухопутчики могут взять реванш, а с ним и будущие бюджетные ассигнования. В январе 2021 г. командующий Командованием глобальных ударов ВВС США генерал Тимоти Рей публично назвал вложения американских сухопутных сил в разработку дальнобойных наземных систем «идиотской идеей»[72].

В Пентагоне конфликт решили потушить деньгами. Собственные разработки новых дальнобойных ракетных систем смогли начать и армия, и авиация, и флот.

О намерении обзавестись оперативно-тактическими ракетами заявили даже морпехи[73]. В итоге сегодня США реализуют масштабную программу по созданию новых ракетных систем средней и меньшей дальности всех типов базирования. Из них как минимум три противоречат условиям ДРСМД – наземные ракеты PrSM и Dark Eagle дальностью 1000 км и 3000 км, а также наземная версия ракеты «Томагавк» дальностью более 1600 км[74]. Управление перспективных исследовательских проектов министерства обороны (ДАРПА) также реализует проект Operational Fires по разработке экспериментальной наземной ракеты дальностью в 1600 километров[75]. С учётом планируемых дальностей (раскрытие которых на этапе разработки можно приветствовать), обеспечение возможности использования этих ракет против Китая и России потребует развёртываний на территории союзников. С американских владений в Тихом океане, таких как о. Гуам, даже самые дальнобойные из них едва долетят до китайского побережья.

Масштаб американских НИОКР позволяет отбросить сценарий, при котором Соединённые Штаты вдруг откажутся от создания наземных ракет средней и меньшей дальности. Вашингтон уже перешёл к отработке практики передового развёртывания наземных пусковых установок для таких ракет – соответствующие учения состоялись в Дании в сентябре 2023 г. и в мае 2024 г., а также в апреле 2024 г. на Филиппинах. В июле 2024 г. на Вашингтонском саммите НАТО объявлено об «эпизодических развертываниях» американских наземных ракет в Германии начиная с 2026 года[76].

Россия и Китай примут контрмеры. Вероятно, они будут строиться по модели противодействия «Першинг-2» и включать в себя укрепление систем раннего обнаружения и боевого управления, а также развитие ударных потенциалов ПВО/ПРО. В части наступательных вооружений предпочтение отдадут созданию систем, способных упредить использование новых американских ракет. Таким образом, нас ждёт новый раунд гонки вооружений. В мае 2024 г. российский МИД заявил, что в ответ на действия США Москва «активизирует доработку и приступает к производству аналогичных ракетных комплексов»[77]. После объявления о планах размещения американских ракет в Германии замминистра иностранных дел Сергей Рябков допустил, что эти комплексы будут иметь ядерное оснащение[78]. В свою очередь, президент Владимир Путин заявил, что развертывание американских ракет в ФРГ приведёт к отказу России от объявленного ею в 2019 г. одностороннего моратория на размещение наземных ракет средней и меньшей дальности[79]. В случае радикального ухудшения стратегической ситуации не исключено возвращение и к советской идее размещения ракет средней дальности на северо-востоке страны.

Отдельным важным вопросом остаётся характер поражающего потенциала новых американских наземных ракет. Пока все они позиционируются как исключительно неядерные. Однако в части морских и воздушных систем наблюдается иная динамика. В 2017 г. началась разработка новой ядерной КР воздушного базирования AGM-181 LRSO[80]. В военном бюджете на текущий финансовый год впервые за долгое время предусмотрены средства на разработку новой ядерной КР морского базирования, что является важным шагом к пересмотру решения о снятии таких систем с вооружения американского флота[81].

Эта тенденция может распространиться и на новые наземные системы. В октябре 2023 г. комиссия влиятельных американских экспертов, созванная Конгрессом, представила обзор национальной стратегической политики, где говорилось, что Вашингтону в региональном сдерживании Москвы и Пекина стоит опираться на неядерные силы, однако если это окажется невозможным, «стратегия США должна будет измениться, чтобы повысить зависимость от ядерного оружия для сдерживания или противодействия оппортунистической или совместной агрессии»[82].

Заключение

Дальнейшее развитие ситуации с ракетами средней и меньшей дальности будет зависеть в первую очередь от решений США. Вашингтон может вернуться к модели первой половины 1980-х гг., попробовав достичь амбициозных политических целей посредством символических развёртываний. Однако большие преимущества сулит и подчёркнуто силовая стратегия, направленная на изменение региональных и глобальных стратегических балансов. В реальности символическая и военная составляющие новых американских развёртываний будут тесно переплетены – едва ли Соединённые Штаты сочтут возможным использовать для достижения своих целей вооружения, которые Россия и Китай в принципе не воспримут как источник угрозы. Превалирование одной из этих составляющих можно будет определить по масштабу и географии развёртываний. Если новый американский потенциал включит в себя ограниченное число неядерных ракет, ставящих под угрозу главным образом отдельные приоритетные оперативные цели, его значение станет преимущественно «символическим». Однако если он примет характер сотен ядерных ракет и пусковых установок, сочетающих возможность тотального эскалационного доминирования на ТВД с ярко-выраженной угрозой главным китайским и российским стратегическим силам, это уже явно «военный» сценарий. Важная проблема заключается в том, что США обладают возможностью усиливать давление через постепенное наращивание «военной компоненты» своих развёртываний.

Однако, поднимаясь по этой лестнице, Вашингтону не стоит сбрасывать со счетов возможность принятия Москвой и Пекином компенсационных мер, ломающих стройность американских планов. Их спектр достаточно широк и варьируется от контрразвёртываний до изменения национальных доктрин применения ядерного оружия. Угроза от новых американских наземных ракет, особенно в случае их размещения в Азиатско-Тихоокеанском регионе, способна стимулировать дальнейшее российско-китайское военное сближение. Заявления о формировании полноценного военного союза преждевременны, однако к нему возникнет дополнительная предпосылка.

Новое ракетное противостояние скажется и на безопасности стран, согласившихся разместить у себя американские системы. Они станут носителями рисков возрастания разрушительности войны, возникающих вследствие гонки вооружений.

В этой связи уместно вспомнить западногерманское выражение конца 1980-х гг.: «Чем меньше дальность, тем мертвее немцы». Примечательно, что эти слова исходили от консерваторов[83], которые всего несколькими годами ранее активно поддерживали укрепление взаимодействия ФРГ с США и НАТО[84]. Осознание последствий милитаризации способно провоцировать такие сдвиги восприятия, формируя условия для пересмотра принятых решений.

Всё это создает предпосылки для минимизации разворачивающейся гонки вооружений. Вполне возможно, что при осуществлении новых развёртываний возобладает умеренность, позволяющая каждой из сторон декларировать успехи при сохранении сложившихся военно-стратегических балансов. США смогут заявить об укреплении возможностей управления эскалацией и более тесном переплетении американской безопасности с безопасностью союзников, а Россия и Китай, избежав преувеличения угрозы от новых американских потенциалов, объявить о принятии адекватных контрмер. Учитывая риски, связанные с углублением эскалации, такой исход может оказаться наиболее благоприятным для всех заинтересованных сторон.

Автор: Александр Чеков, научный сотрудник Института международных исследований, преподаватель кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО МИД России

СНОСКИ

[1] Remarks on Signing the Intermediate-Range Nuclear Forces Treaty // The American Presidency Project. 08.12.2017. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/documents/remarks-signing-the-intermediate-range-nuclear-forces-treaty (дата обращения: 10.07.2024).

[2] Kofman M. Under the Missile’s Shadow: What Does the Passing of the INF Treaty Means? // War on the Rocks. 26.10.2018. URL: https://warontherocks.com/2018/10/under-the-missiles-shadow-what-does-the-passing-of-the-inf-treaty-mean/ (дата обращения: 10.07.2024).

[3] Гольц А.М. Договор РСМД – исторический перелом / А.М. Гольц // Пережить холодную войну: опыт дипломатии. М.: АСТ, 2021. 368 с.

[4] К этому числу можно добавить и принадлежавшие ФРГ 72 ракеты «Першинг-1а», боеголовки для которых находились в ведении расквартированного на территории страны американского военного персонала. В августе 1987 г. канцлер Гельмут Коль заявил, что, если США и СССР договорятся о ликвидации наземных ракет средней и меньшей дальности, западногерманские «Першинг-1а» также будут уничтожены, что и было сделано впоследствии (см.: Sherr A. Nuclear Arms Control in Europe / A. Sherr // The Other Side of Arms Control: Soviet Objectives in the Gorbachev Era. Boston: Unwin Human, 1988. 344 p.; Asmus R. The Politics of Modernizing Short-Range Nuclear Forces in West Germany. Santa Monica, CA: RAND Corporation, 1989. P. 10).

[5] Источник: Гриневский О.А. Глава 17 / О.А. Гриневский // Перелом. От Брежнева к Горбачёву. М.: Олма-Пресс, 2004. C. 46–52.

[6] Советские военные декларировали максимальную дальность «Оки» в 400 км (см.: Дмитрий Язов: «Министр обороны должен заниматься всем. Или ничем» // Московский комсомолец. 06.11.2015. URL: https://www.mk.ru/politics/2015/11/06/dmitriy-yazov-ministr-oborony-dolzhen-zanimatsya-vsem-ili-nichem.html (дата обращения: 10.07.2024); Стародубов В.П. Супердержавы XX века. Стратегическое противоборство. М.: Олма-Пресс, 2001. С. 447). При этом в случае нельзя исключать возможность увеличения дальности системы в результате модернизации.

[7] Савельев А.Г. Переживёт ли Договор о РСМД текущий кризис? // Россия в глобальной политике. 28.06.2018. URL: https://globalaffairs.ru/articles/perezhivet-li-dogovor-o-rsmd-tekushhij-krizis/ (дата обращения: 10.07.2024). Также см.: Богданов К.В. Ящик Пандоры средней дальности // Известия. 26.12.2017. URL: https://iz.ru/687472/konstantin-bogdanov/iashchik-pandory-srednei-dalnosti (дата обращения: 10.07.2024); Интервью с В.Л. Катаевым. В кн.: А.С. Черняев, А.Б. Вебер (Ред.), Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства по записям бесед М.С. Горбачёва с зарубежными деятелями и другим материалам. М.: Весь мир, 2010. С. 308; Интервью с Н.Н. Детиновым. В кн.: А.С. Черняев, А.Б. Вебер (Ред.), Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства по записям бесед М.С. Горбачёва с зарубежными деятелями и другим материалам. М.: Весь мир, 2010. С. 311.

[8] Арбатов А.Г. Россия—США—Евросоюз: проблемы ПРО и РСМД // Современная Европа. 2008. No. 3. С. 8.

[9] Планируемая дальность «Лэнс-2» должна была составить 450 км (cм.: Larsen J. The Politics of NATO Short-Range Nuclear Modernization 1983—1990: The Follow-on-to-Lance Missile Decisions. Dissertation Presented in Candidacy for the Degree of Doctor of Philosophy. Princeton, NJ: Princeton University, 1991. P. 145).

[10] Из беседы с госсекретарём Джеймсом Бейкером. Москва, 11 мая 1989 года. В кн.: А.С. Черняев, А.Б. Вебер (Ред.), Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства по записям бесед М.С. Горбачёва с зарубежными деятелями и другим материалам. М.: Весь мир, 2010. С. 230.

[11] Там же.

[12] Пресс-конференция в Бонне // Правда. 14.05.1989. С. 4.

[13] The Alliance’s Comprehensive Concept of Arms Control and Disarmament. Adopted by the Heads of State and Government at the Meeting of the North Atlantic Council in Brussels May 29—30, 1989 // NATO. 05.10.2000. URL: https://www.nato.int/docu/basictxt/bt-a16.htm (дата обращения: 10.07.2024).

[14] Smith J. Alliance Caught in Superpower Squeeze // The Washington Post. 13.05.1989. URL: https://www.washingtonpost.com/archive/politics/1989/05/14/alliance-caught-in-superpower-squeeze/f27e3f0f-231c-4ed2-a9e1-f58dbd8e2ced/ (дата обращения: 10.07.2024); О реакции администрации США на заявления советского руководства также см.: McCartney R. Moscow Warns NATO on Missile // The Washington Post. 13.05.1989. URL: https://www.washingtonpost.com/archive/politics/1989/05/14/moscow-warns-nato-on-missile/6f545b99-0272-4a8f-81b5-0a29691ead67/ (дата обращения: 10.07.2024); Schemann S. Moscow Cautions NATO on Replacing Missiles in Europe // The New York Times. 14.05.1989. URL: https://www.nytimes.com/1989/05/14/world/moscow-cautions-nato-on-replacing-missiles-in-europe.html (дата обращения: 10.07.2024); Larsen J. Op. cit. P. 305.

[15] О новой позиции ФРГ объявили 13 февраля 1989 г. на переговорах Бейкера с немецким руководством. По словам представителя западногерманской администрации, канцлер Гельмут Коль и министр иностранных дел Ханс-Дитрих Геншер заявили, что «импульс, приданный процессу разоружения в Европе, в частности благодаря односторонним шагам Горбачёва, не должен быть остановлен ложным сигналом (модернизация «Лэнс»), который может быть истолкован как перевооружение вместо разоружения» (см.: Kohl’s Nuclear Policy Shift Linked to Reelection Fears // The Washington Post. 14.02.1989. URL: https://www.washingtonpost.com/archive/politics/1989/02/15/kohls-nuclear-policy-shift-linked-to-reelection-fears/b199e061-da42-4541-a7a8-833ef69a9811/ (дата обращения: 10.07.2024)). О развитии ситуации с «Лэнс-2» после декабрьской речи Горбачёва и до мая 1989 г. см.: Larsen J. Op. cit. P. 289—314; Asmus R. Op. cit. P. 28—32.

[16] О развитии ситуации с «Лэнс-2» осенью 1989 – весной 1990 г. см.: Larsen J. Op. cit. P. 349–371.

[17] См.: Address to the Nation on Reducing United States and Soviet Nuclear Weapons // The American Presidency Project. 27.09.1991. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/documents/address-the-nation-reducing-united-states-and-soviet-nuclear-weapons (дата обращения: 10.07.2024); Air Force Short Range Attack Missile II Program. Office of The Inspector General Report No. 92–018. Washington, DC: Department of Defense, 1991. 35 p.

[18] Отметим, что аналогичного мнения придерживались начальник Генштаба маршал Сергей Ахромеев и первый заместитель министра иностранных дел Георгий Корниенко, принимавшие непосредственное участие в согласовании ДРСМД (см.: Ахромеев С.Ф., Корниенко Г.М. Глава IV. 1987 год – первые успехи и неудачи / С.Ф. Ахромеев, Г.М. Корниенко // Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 г. М.: Международные отношения, 1992. С. 128–159; Корниенко Г.М. Правда и домысли о ракетах СС-20 и СС-23 / Г.М. Корниенко // Холодная война. Свидетельство её участника. М.: Олма-Пресс, 2001. С. 285–310).

[19] Ахромеев С.Ф., Корниенко Г.М. Указ. соч.

[20] Червов Н.С. Ядерный круговорот. Что было, что будет. М.: Олма-Пресс, 2001. С. 179—180.

[21] SIPRI Yearbook 1991: World Armaments and Disarmament. Oxford: Oxford University Press, 1991. P. 16—20, 30, 33, 54.

[22] Malik J. China and the Intermediate-Range Nuclear Forces Talks // Arms Control. 1989. Vol. 10. No. 3. P. 235–274. Также см.: Charap S. The Demise of the INF: Implications for Russia-China Relations. Statement for the Record for the U.S.-China Economic and Security Review Commission. Santa Monica, CA: RAND Corporation, 2019. P. 2—4.

[23] Политический доклад Центрального комитета КПСС XXVII съезду Коммунистической партии Советского Союза. 25 февраля 1986 г. / М.С. Горбачёв // Собрание сочинений. Т. 3. Октябрь 1985 – апрель 1986. М.: Весь мир, 2008. С. 354.

[24] Речь на митинге чехословацко-советской дружбы. 10 апреля 1987 г. / М.С. Горбачёв // Собрание сочинений. Т. 6. Февраль-май 1987 г. М.: Весь мир, 2008. С. 281.

[25] Выступление Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачёва в Организации Объединённых Наций // Горбачёв-Фонд. 07.12.1988. URL: https://www.gorby.ru/userfiles/file/vystuplenie_v_oon.pdf (дата обращения: 10.07.2024).

[26] Тенденции ядерного разоружения. Недостатки Договоров СНВ-1 и СНВ-2. В кн.: А.С. Дьяков (Ред.), Сокращение ядерного оружия. Процесс и проблемы. Долгопрудный: Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, 1997. URL: https://www.armscontrol.ru/rus/reductions/ch1.htm (дата обращения: 10.07.2024).

[27] Договор между Российской Федерацией и Соединёнными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений // Президент России. 08.04.2010. URL: http://kremlin.ru/supplement/512 (дата обращения: 10.07.2024).

[28] См.: Заявление Союза Советских Социалистических Республик относительно его политики, касающейся ядерных крылатых ракет морского базирования // Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ. 31.07.1991. URL: https://www.armscontrol.ru/start/rus/docs/start1/slcm-su.txt (дата обращения: 10.07.2024); Заявление Соединённых Штатов Америки относительно их политики, касающейся ядерных крылатых ракет морского базирования // Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ. 31.07.1991. URL: https://www.armscontrol.ru/start/rus/docs/start1/slcm-us.txt (дата обращения: 10.07.2024).

[29] См., например: Путин назвал договор о РСМД односторонним разоружением СССР // Интерфакс. 18.12.2018. URL: https://www.interfax.ru/russia/642898 (дата обращения: 10.07.2024).

[30] Statement by Soviet Minister of Defense, Dmitry Ustinov at the Extraordinary Session of the Committee of Defense Ministers of Warsaw Pact Member States. Berlin, German Democratic Republic. October 20, 1983. Highly Confidential // National Security Archive. 20.10.1983. URL: https://nsarchive.gwu.edu/document/17318-document-20-statement-soviet-minister (дата обращения: 10.07.2024). Также см.: Гриневский О.А. Глава 1. Указ. соч.; Kokoshin A. Ensuring Strategic Stability in the Past and Present: Theoretical and Applied Questions. Cambridge, MA: Belfer Center for Science and International Affairs, 2011. P. 17.

[31] Горбачёв М.С. Понять перестройку, отстоять новое мышление // Россия в глобальной политике. 02.08.2021. URL: https://globalaffairs.ru/articles/ponyat-perestrojku/ (дата обращения: 10.07.2024).

[32] На заседании группы по подготовке к встрече в Рейкьявике. 4 октября 1986 г. В кн.: А.С. Черняев, А.Б. Вебер (Ред.), Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства по записям бесед М.С. Горбачёва с зарубежными деятелями и другим материалам. М.: Весь мир, 2010. С. 168.

[33] См.: Против гонки вооружений и угрозы войны // Правда. 25.10.1981. С. 4; Ответы министра обороны СССР маршала Советского Союза Д.Ф. Устинова на вопросы корреспондента ТАСС // Правда. 07.12.1982. С. 4; Откуда исходит угроза миру. М.: Военное издательство, 1984. С. 66.

[34] Гриневский О.А. Глава 2. Указ. соч.

[35] Квицинский Ю.А. Женева. Лесная прогулка. Крах переговоров / Ю.А. Квицинский // Время и случай. Записки профессионала. М.: Олма-Пресс. 1999. С. 343–408. Также см.: Гриневский О.А. Глава 2. Указ. соч.

[36] См.: Из беседы с генеральным секретарем португальской компартии А. Куньялом. 30 декабря 1987 г. / М.С. Горбачёв // Собрание сочинений. Т. 9. Ноябрь 1987 – март 1988. М.: Весь мир, 2008. С. 192; Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. М.: Вече. C. 73.

[37] Вотинцев Ю.В. Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавы // Военно-исторический журнал. 1993. No. 3. С. 34.

[38] Червов Н.Ф. Указ. соч. С. 148.

[39] Квицинский Ю.А. Указ. соч.

[40] Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. С. 71.

[41] См.: Annual Report to the Congress by the Secretary of Defense Caspar W. Weinberger. Fiscal Year 1984. Washington, DC: Department of Defense, 1983. P. 232; Bundy M. Deception, Self-Deception and Nuclear Arms // The New York Times. 11.03.1984. URL: https://www.nytimes.com/1984/03/11/books/deception-selfdeception-and-nuclear-arms.html (дата обращения: 10.07.2024). Судя по всему, советская сторона не принимала эти заявления за чистую монету; по утверждению журналиста газеты «Вашингтон Пост», в посольстве СССР в Вашингтоне «ни на секунду не верили в то, что мы [США] построим ракету, которой не будет хватать дальности, чтобы достичь Москвы с ее пусковых площадок в Германии» (цит. по.: Hughes K. The Army’s Precision “Sunday Punch”. The Pershing II and the Intermediate-Range Nuclear Forces Treaty // Army History. 2009. No. 73. P. 12).

[42] Directorate of Central Intelligence Report “Soviet Leadership Views of the Pershing Threat”. Washington, DC: Central Intelligence Agency, 1983. P. 2.

[43] President’s Foreign Intelligence Advisory Board Report “The Soviet ‘War Scare’” // National Security Archive. 15.02.1990. URL: https://nsarchive.gwu.edu/sites/default/files/documents/20485671/4-pfiab-report-2012-0238-mr.pdf (дата обращения: 10.07.2024). Отметим, что в некоторых документах администрации Картера, при которой началась разработка «Першинг-2», её дальность указывается в 1500 км (см.: Memorandum from the President’s Assistant for National Security Affairs (Brzezinski) to President Carter. Washington, May 9, 1978. In: Foreign Relations of the United States. Vol. 4: National Security Policy, 1977–1980. Washington, DC: Department of State, 2024. P. 274; Memorandum From Secretary of Defense Brown to President Carter. In: Foreign Relations of the United States. Vol. 4: National Security Policy, 1977–1980. Washington, DC: Department of State, 2024. P. 376).

[44] Map “NATO Long-Range Missiles Versus All Warsaw Pact Long-Range Systems” // Ronald Reagan Library. Exec. Secretariat, NSC (NSC Mtg. Files). NSC 00008 30 Apr 81 (3/3). P. 40.

[45] Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. С. 71.

[46] Валагин А. Как работает ядерный чемоданчик // Российская газета. 23.03.2014. URL: https://rg.ru/2014/03/24/case-site.html (дата обращения: 10.07.2024).

[47] Валагин А. Гарантированное возмездие: как работает российская система «Периметр» // Российская газета. 22.01.2014. URL: https://rg.ru/2014/01/22/perimetr-site.html (дата обращения: 10.07.2024).

[48] Вотинцев Ю.В. Указ. соч. С. 34—35.

[49] Азанов Р. Противоракетный бой скоротечен // ТАСС. 22.01.2020. URL: https://tass.ru/armiya-i-opk/7578561 (дата обращения: 10.07.2024).

[50] Warsaw Pact Theater Forces. Washington, DC: Central Intelligence Agency, 1985. P. 60; Также см.: Soviet Short-Range Ballistic Missiles and the Impact of a Ban on Long-Range INF Missiles. Interagency Intelligence Assessment. Washington, DC: Central Intelligence Agency, 1987. 27 p.

[51] На заседании группы по подготовке к встрече в Рейкьявике… С. 167.

[52] Политический доклад Центрального комитета КПСС… С. 354.

[53] ABC News Report on Deployment of Pershing II in Europe, 1984 [Видеорепортаж] // YouTube. 16.01.2021. URL: https://www.youtube.com/watch?v=MrouDvDDMVA&t=313s (дата обращения: 10.07.2024). Также см.: Most Critical Testing Still Lies Ahead for Missiles in Theater Nuclear Modernization // United States General Accounting Office. 02.03.1981. URL: https://www.gao.gov/assets/masad-81-15.pdf (дата обращения: 10.07.2024).

[54] См., например: Kofman M. Op. cit.

[55] Bush Campaign Speech at the Texas Republican State Convention. June 9, 1988 // C-Span. 09.06.1988. URL: https://www.c-span.org/video/?2908-1/bush-campaign-speech (дата обращения: 10.07.2024); В другом своём выступлении Буш заявил: «Ракетная система “Першинг” укрепила сдерживание и стала конкретным доказательством решимости Соединённых Штатов. Если бы мы не развернули [Першинги], то сегодня не было бы ДРСМД» (цит. по: Hardwood W. Raise Heaven and Earth: The Story of Martin Marietta People and Their Pioneering Achievements. N.Y.: Simon & Schuster, 1993. P. 340).

[56] См.: Гриневский. Глава 2. Указ. соч.; Квицинский Ю.А. Указ. соч. Некоторые авторы утверждают, что «Пионеры» в итоге были развёрнуты на военной базе Гудым на Чукотке (см.: Egorov B. Gudym: The Soviet Town That Threatened America’s West Coast // Russia Beyond. 28.09.2017. URL: https://www.rbth.com/history/326274-soviet-town-threatened-usa).

[57] National Security Strategy of the United States. October 2022 // The White House. 12.10.2022. P. 21. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf (дата обращения: 10.07.2024).

[58] Statement from the President Regarding the Intermediate-Range Nuclear Forces (INF) Treaty. February 1, 2019 // The White House. 01.02.2019. URL: https://trumpwhitehouse.archives.gov/briefings-statements/statement-president-regarding-intermediate-range-nuclear-forces-inf-treaty/ (дата обращения: 10.07.2024).

[59] Remarks in an Exchange with Reporters in Elko, Nevada. October 20, 2018 // The American Presidency Project. 20.10.2018. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/documents/remarks-exchange-with-reporters-elko-nevada (дата обращения: 10.07.2024).

[60] «Только две страны в мире связаны Договором о РСМД, и одна нарушает его» // Коммерсантъ. 22.10.2018. URL: https://www.kommersant.ru/amp/3778456 (дата обращения: 10.07.2024).

[61] Hearing to Receive Testimony on United States Pacific Command and United States Forces Korea // Senate Committee on Armed Services. 27.04.2017. P. 48. URL: https://www.armed-services.senate.gov/imo/media/doc/17-36_04-27-17.pdf (дата обращения: 10.07.2024).

[62] Advance Policy Questions for Admiral Philip Davidson, USN Expected Nominee for Commander, U.S. Pacific Command // Senate Committee on Armed Services. 17.04.2018. P. 10. URL: https://www.armed-services.senate.gov/imo/media/doc/Davidson_APQs_04-17-18.pdf (дата обращения: 10.07.2024).

[63] О модернизации китайского ракетного арсенала см.: Cordesman A. The PLA Rocket Force: Evolving Beyond the Second Artillery Corps (SAC) and Nuclear Dimension // Center for Strategic and International Studies. 13.10.2016. URL: https://www.csis.org/analysis/pla-rocket-force-evolving-beyond-second-artillery-corps-sac-and-nuclear-dimension (дата обращения: 10.07.2024). Дальность ракет приводится по DF-21 (CSS-5) // Missile Threat. 23.04.2024. URL: https://missilethreat.csis.org/missile/df-21/ (дата обращения: 10.07.2024); DF-26 // Missile Threat. 23.04.2024. URL: https://missilethreat.csis.org/missile/dong-feng-26-df-26/ (дата обращения: 10.07.2024).

[64] Kreisher O. China’s Carrier Killer: Threat and Theatrics // Air & Space Forces. 01.12.2013. URL: https://www.airandspaceforces.com/article/1213china/ (дата обращения: 10.07.2024).

[65] Gibbons-Neff T. Chinese Ballistic Missiles Dubbed ‘Guam Killer’ Pose Increasing Threat to U.S. Island, Report Says // The Washington Post. 11.05.2016. URL: https://www.washingtonpost.com/news/checkpoint/wp/2016/05/11/chinese-ballistic-missiles-dubbed-guam-killer-pose-increasing-threat-to-u-s-island-report-says/ (дата обращения: 10.07.2024).

[66] См., например: Tangredi S. Anti-Access Strategies in the Pacific: The United States and China // Parameters. 2019. Vol. 49. No. 1. P. 5—20; Bonds T. et al. What Role Can Land-Based, Multi-Domain Anti-Access/Area Denial Forces Play in Deterring or Defeating Aggression? Santa Monica, CA: RAND Corporation, 2017. 198 p. Хороший обзор китайской стратегии ограничения и воспрещения доступа и маневра содержится в работах исследовательницы М.Г. Евтодьевой (см.: Евтодьева М.Г. Развитие китайской системы A2/AD в контексте отношений США и КНР // Общественные науки и современность. 2022. No. 4. С. 77—92).

[67] Krepinevich A. How to Deter China: The Case for Archipelagic Defense // Foreign Affairs. 2015. Vol. 94. No. 2. P. 78—86.

[68] См.: Bonds T. et al. Op. cit. P. 108—123; Sayers E. The Intermediate-Range Nuclear Forces Treaty and the Future of the Indo-Pacific Military Balance // War on the Rocks. 13.02.2018. URL: https://warontherocks.com/2018/02/asia-inf/ (дата обращения: 10.07.2024).

[69] См., например: Biddle S., Oelrich I. Future Warfare in the Western Pacific: Chinese Antiaccess/Area Denial, U.S. AirSea Battle, and Command of the Commons in East Asia // International Security. 2016. Vol. 41. No. 1. P. 46; O’Hanlon M. Exiting Reagan’s Historic INF Treaty Is a Bad Idea. Here’s How Trump Should Try to Fix It // Brookings Institution. 25.10.2018. URL: https://www.brookings.edu/articles/exiting-reagans-historic-inf-treaty-is-a-bad-idea-heres-how-trump-should-try-to-fix-it/ (дата обращения: 10.07.2024).

[70] Military Assessment of Nuclear Deterrence Requirements // House Committee on Armed Services. 08.03.2017. P. 94. URL: https://www.congress.gov/115/chrg/CHRG-115hhrg24683/CHRG-115hhrg24683.pdf (дата обращения: 10.07.2024).

[71] Подробнее см.: Armacost M. Politics of Weapons Innovation: The Thor-Jupiter Controversy. N.Y.: Columbia University Press, 1969. 304 p.

[72] Harper J. Sibling Rivalry: Military Services in High-Stakes Tussle Over Long-Range Fires // National Defense Magazine. 06.01.2021. URL: https://www.nationaldefensemagazine.org/articles/2021/6/1/military-services-in-high-stakes-tussle-over-long-range-fires (дата обращения: 10.07.2024). Аргументы ВВС в этом споре изложены здесь: Gunziger M. Cost-Effective Long-Range Strike // Air and Space Forces. 30.06.2021. URL: https://www.airandspaceforces.com/article/cost-effective-long-range-strike/ (дата обращения: 10.07.2024).

[73] Force Design 2030 // United States Marine Corps. March 2020. URL: https://www.hqmc.marines.mil/Portals/142/Docs/CMC38%20Force%20Design%202030%20Report%20Phase%20I%20and%20II.pdf?ver=2020-03-26-121328-460 (дата обращения: 10.07.2024).

[74] Schulenburg R. US Ground-Based Conventionally Armed Missile Programmes Stretch Their Wings // International Institute of Strategic Studies. 05.04.2024. URL: https://www.iiss.org/online-analysis/military-balance/2024/04/us-ground-based-conventionally-armed-missile-programmes-stretch-their-wings/ (дата обращения: 10.07.2024).

[75] Ong P. DARPA Updates On OpFires Hypersonic Missile Test // Naval News. 10.08.2022. URL: https://www.navalnews.com/naval-news/2022/08/darpa-updates-on-opfires-hypersonic-missile-test/ (дата обращения: 10.07.2024).

[76] Joint Statement from United States and Germany on Long-Range Fires Deployment in Germany // White House. 10.07.2024. URL: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2024/07/10/joint-statement-from-united-states-and-germany-on-long-range-fires-deployment-in-germany/ (дата обращения: 05.08.2024).

[77] Заявление МИД России в связи с проведением Вооружёнными Силами Российской Федерации учений по отработке навыков применения нестратегического ядерного оружия // МИД РФ. 06.05.2024. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/1948486/ (дата обращения: 10.07.2024).

[78] МИД: РФ может развернуть системы в ядерном оснащении в ответ на ракеты США в ФРГ // Ведомости. 18.07.2024. Режим доступа: https://www.vedomosti.ru/politics/news/2024/07/18/1050781-mid-rf (дата обращения: 05.08.2024).

[79] Путин: РФ будет свободна от моратория по РСМД, если США разместят ракеты в ФРГ // Коммерсант. 28.07.2024. URL: https://www.kommersant.ru/doc/6862882 (дата обращения: 05.08.2024).

[80] Trevithick J. Everything You Need to Know about the USAF’s New Nuclear Cruise Missile Program // The War Zone. 29.06.2019. URL: https://www.twz.com/13790/everything-you-need-to-know-about-the-usafs-new-nuclear-cruise-missile-program (дата обращения: 10.07.2024).

[81] Bugos S. Congress Endorses New Nuclear Weapon // Arms Control Today. January/February 2024. URL: https://www.armscontrol.org/act/2024-02/news/congress-endorses-new-nuclear-weapon (дата обращения: 10.07.2024).

[82] ­America’s Strategic Posture // House Armed Services Committee. October 2023. P. 8. URL: https://americanfaith.com/wp-content/uploads/2023/10/Strategic-Posture-Commission-Report.pdf (дата обращения: 10.07.2024).

[83] Авторство выражения приписывается лидерам фракции ХДС/ХСС в Бундестаге Альфреду Дреггеру и Фолькеру Рюэ (см.: Larsen J. Op. cit. P. 250).

[84] Larsen J. Op. cit. P. 234.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2024 > № 4720723 Александр Чеков

На Южном Кавказе происходят глубокие изменения после нескольких десятилетий довольно устойчивой расстановки сил

Федор Лукьянов: Азербайджан, Армения и Грузия находятся в центре бурных процессов

Полтора месяца назад, когда в Москве был с визитом индийский премьер Нарендра Моди, а в Вашингтоне проходил саммит НАТО, автор этих строк высказал на страницах "Российской газеты" предположение о двух актуальных моделях организации международных связей. Первая, привлекающая большинство государств мира, - прагматичное партнерство без фиксированных обязательств, оно основано на предметном понимании взаимного интереса и допускает связи каждого с любыми другими игроками. Второе - жесткие обязательства в рамках фиксированного альянса, который основан на общих идеологических установках и предполагает блоковую дисциплину, то есть единую политику в отношении внешних игроков. Это свойственно странам коллективного или политического Запада.

Сейчас Моди посещает Киев и Варшаву, подтверждая приверженность Индии как раз первому типу взаимодействия. Приезд в крайне недружественные Москве столицы никоим образом не отменяет итоги плодотворного визита в Россию. Но подчеркивает, что Нью-Дели строго дистанцируется от конфликта и поддерживает контакты, которые ему полезны. Ничего личного, только интересы собственного развития.

Тема разных моделей международного взаимодействия относится не только к большой международной арене, но и к более локальным театрам. Президент Владимир Путин нанес государственный визит в Азербайджан, который вызвал большой интерес. Причина понятна. На Южном Кавказе происходят глубокие изменения после нескольких десятилетий довольно устойчивой расстановки сил. Азербайджан заметно укрепил позиции, решив в свою пользу карабахский вопрос. Армения старается извлечь пользу из собственной болезненной неудачи - избавившись от необходимости ломать голову, что делать с Карабахом, переориентироваться на приоритетное сотрудничество с западным сообществом. Формально Ереван остается союзником Москвы - и на двустороннем, и на многостороннем (ОДКБ) уровне. Фактически смена вех не подлежит сомнению, руководство Армении постоянно об этом говорит.

Если посмотреть на ситуацию с точки зрения описанных двух моделей, то получается интересная картина. Азербайджан последовательно действует в логике первого типа. С 1990-х годов у Баку были только эпизодические попытки войти в организации, которые теоретически могли развиться до уровня блоков - ГУАМ, "Восточное партнерство". Теория в практику не воплотилась, эти объединения оказались эфемерными. В остальном Азербайджан полагался на двусторонние отношения меняющейся степени близости, но с очень разными государствами. Понятно, что, скажем, Турция всегда стояла особняком. В остальном же деловые контакты на основе взаимной выгоды могли складываться с кем угодно. Баку избегал обязывающих союзов, которые ограничивали бы возможности взаимодействия с другими.

Армения относилась к другой модели. Ереван делал ставку на отношения блокового типа. Правда, на пространстве бывшего СССР попытки создания блоков никогда не были столь последовательными и четкими, как в евроатлантическом мире, но все же. Стремление Армении к коллективным форматам было обусловлено ее исторически тяжелым положением в сфере безопасности. Конечно, определяющими были гарантии не военного альянса (ОДКБ), а собственно России. Именно ради них Армения участвовала в военно-политической, а отчасти и экономической (ЕАЭС) организациях, где ведущим партнером является Москва.

Сейчас ситуация изменилась. Дискуссию о причинах оставим до другого случая, факты заключаются в том, что Ереван хочет выйти из схемы, в рамках которой он действовал до сих пор. У России это, естественно, энтузиазма не вызывает. Однако и резких шагов с целью удержать Армению она не предпринимает. Само по себе стремление к диверсификации партнерств и выходу из блоковой системы, которое декларирует Ереван, является его суверенным правом. Однако для перехода в другую модель требуется равноудаление действительно ото всех, а не замена одних отношений в логике блока на другие. В случае с Арменией альтернативой (реальной или мнимой - это отдельный вопрос) является притяжение к другому сообществу, западному. Учитывая острейший кризис между Россией и Западом, трудно вообразить, чтобы такого типа перемена прошла гладко и безболезненно. Тем более что армянское руководство использует в качестве инструмента легитимации такого перехода аргументы об ответственности России за потрясения последних лет.

Положение на Южном Кавказе не статичное, и Азербайджан, и Армения, и Грузия находятся в центре разнообразных бурных процессов. Грузия, кстати, - еще один пример той же дилеммы. Если Армения прилагает усилия, чтобы дистанцироваться от России, то Грузия - от Запада. Речь о прекращении связей, конечно, не идет, но Тбилиси стремится утвердить за собой право самостоятельно регулировать отношения с внешним миром. Запад реагирует нервно. Предстоящие выборы покажут, насколько реально для небольшой страны, не имеющей азербайджанских ресурсов, отстоять суверенные рамки.

Динамика изменений на Южном Кавказе подтверждает, что весь мир охвачен схожими процессами. Обе модели взаимодействия продолжат сосуществовать. Однако всем участникам событий стоит осознавать баланс рисков и возможностей в каждом случае.

Федор Лукьянов

профессор-исследователь НИУ "Высшая школа экономики"

Азербайджан. Армения. Грузия. Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > rg.ru, 21 августа 2024 > № 4690619 Федор Лукьянов

Как в России и мире реагируют на крупнейший обмен между Россией и странами НАТО

Иван Егоров,Игорь Дунаевский

Крупнейший обмен между Россией и странами НАТО стал для многих мировых СМИ темой номер один на протяжении минувших выходных, хотя реакции на него самые разные. В нашей стране прежде всего радуются тому, что удалось вернуть на родину россиян, защищавших ее интересы за рубежом. Долгие годы информации о них было не так много, но по возвращении в Москву стали известны подробности о тех, кого удерживали в плену в США и западных странах - среди них сотрудники ГРУ и легендарной "Альфы".

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков рассказал журналистам, что Вадим Соколов (Красиков) является сотрудником Федеральной службы безопасности. "Он служил в "Альфе". Интересно, что когда он служил в "Альфе", то служил вместе с несколькими сотрудниками охраны президента. Естественно, они друг друга приветствовали, когда увидели друг друга", - поделился официальный представитель Кремля. Красиков отбывал пожизненное заключение в Германии, где его приговорили за ликвидацию в 2019 году боевика Зелимхана Хангошвили. Последний, как указывал президент РФ Владимир Путин, участвовал в боевых действиях в Чечне, где был причастен к жестоким убийствам наших солдат. Тем не менее, как и многие другие главари радикальных банд, Хангошвили беспрепятственно получил убежище в Германии, которая игнорировала запросы России о выдаче преступника. Путин в недавнем интервью журналисту Такеру Карлсону называл Красикова "патриотом, ликвидировавшим в одной из европейских столиц бандита".

Как сообщил Песков, в числе вернувшихся домой россиян был и сотрудник ГРУ, которого пытались психологически сломать американцы: "Они нашли здесь отца этого сотрудника. Был организован телефонный звонок. Во время разговора, вопреки тому, что от него ожидали, сказал сыну, что тот все правильно делает".

Торжественную встречу в правительственном терминале Внуково-2 с участием президента России он назвал "данью людям, служащим своей стране".

Еще один россиянин Роман Селезнев, который отбывал заключение в США в городе Батнер, рассказал, что в американской тюрьме его пытались травить медикаментами. "Постоянно то еду урезали, то таблетками меня пытались травить там", - сообщил он в эфире телеканала "Россия 1". Кроме того, по его словам, в заключении он постоянно подвергался психологическим пыткам и его пытались заставить опорочить Россию. "На тебя все время давят, подсылают каких-то людей тебя разговорить, признаться в чем-то или о родине своей что-то плохое сказать", - заявил Селезнев. Его задержали 5 июля 2014 года на Мальдивах американцы. В тот же день его доставили на остров Гуам, являющийся неинкорпорированной территорией США. Окружной суд Гуама отказал россиянину в освобождении и принял решение о его депортации в Сиэтл штата Вашингтон. В августе 2016 года жюри присяжных признало Селезнева виновным в кибермошенничестве и взломе баз данных примерно 200 американских компаний. 21 апреля 2017 года россиянин был приговорен к 27 годам тюремного заключения и выплате 170 млн долларов США.

Кроме Селезнева и Вадима Соколова (Красикова) в Россию вернулись супруги Артем и Анна Дульцевы, Павел Рубцов, Вадим Конощёнок и Михаил Микушин. Всем им вменялось сотрудничество с разведывательными ведомствами РФ, но их вина не была доказана. Все россияне во время судебных слушаний и во время отбывания наказания в тюрьме, как и Красиков, своей вины не признали. В аэропорту их лично встретил Владимир Путин и заявил, что те, кто имеет отношение к военной службе, будут представлены к госнаградам.

Как сообщили корреспонденту "РГ" в Центре общественных связей ФСБ, россияне были обменяны на группу лиц, действовавших в интересах иностранных государств в ущерб безопасности РФ.

А вот за рубежом обмен вызвал противоречивую реакцию. Президент Джо Байден, остро нуждающийся в хороших новостях на фоне многочисленных внутриполитических неудач, попытался представить это как успех своей администрации. О том, какое значение этому событию придавали в Вашингтоне, говорит тот факт, что Байден лично прибыл встречать борт с обменянными, как и идущая вместо него на выборы-2024 вице-президент Камала Харрис. Правда, 81-летний глава Белого дома в очередной раз своими действиями смазал ТВ-картинку. После встречи обменянных он зачем-то медленно поднялся по трапу в самолет, постоял там, потом развернулся и спустился, чем дал критикам повод для шуток на тему "Байден хотел сам улететь в Россию".

Тем не менее обмены такого рода практически всегда считаются успехом для совершивших их администраций. Байден, как и Харрис, могут записать себе это в актив, пускай критики называют обмен неравным, а республиканец Дональд Трамп и вовсе поздравил с этим Россию. Конечно, это политические игры перед выборами, которые состоятся в США 5 ноября 2024 года. Но не факт, что у Харрис и демократов получится использовать обмен в предвыборных целях. День голосования еще далеко, и за такое время новости об обмене успеют померкнуть и отойти на третий план.

Некоторые СМИ усмотрели в обмене возможности для разрядки между Россией и странами НАТО, но большинство из них считают это изолированным переговорным успехом, который не будет иметь далекоидущих политических последствий на других направлениях.

Старина Хэм

к 125-летию со дня рождения Эрнеста Хемингуэя

Георгий Судовцев

Для нашей, некогда самой читающей, страны этот американский писатель — не только память о «шестидесятниках», с их модой на бороды, свитера, трубки и обращение «Старик!» (море смеётся где-то рядом). Общим местом стало утверждение, согласно которому родившийся 125 лет назад, 21 июля 1899 года, в богатом пригороде Чикаго Эрнест Миллер Хемингуэй одно время был более известен в Советском Союзе, чем у себя дома. Причём западная точка зрения гласит, что жителями СССР он воспринимался прежде всего не как выдающийся писатель, а в качестве некоей «контркультурной иконы, воплощающей американский идеал личной свободы», протестного стремления к западному «празднику, который всегда без тебя», от улочек Монмартра до снегов Килиманджаро, а, мол, «его произведения наполненные воздухом свободы и пацифизма, были востребованы советским обществом после десятилетий сталинского режима, атмосферы страха и всеобщего доносительства», «сформировали мировоззрение целого поколения» и тем самым «внесли свою лепту в окончательный распад СССР».

Легенда, миф о Хемингуэе, именно таковы, они существуют во множестве зеркалящих друг друга пересказов, и не стоит удивляться тому, что в этих бесконечных зеркалах отразилось, помимо прочих, вдохновенное претензиями на «дискурсмонгерство» лицо, известное как Дмитрий Быков*: не в его лекциях, где про «героическое враньё» Хемингуэя, а там, где писатель «поучаствовал во всех самых грязных и страшных катаклизмах своего века, от Первой мировой войны до кубинской революции — и отовсюду вышел чист, да ещё вынес первоклассные тексты…» Как вы сами понимаете, второй взгляд — менее свежий и правильный, поскольку во время его создания гендерность и инклюзивность ещё не входили в обязательную программу фигурного катания слов. Для нынешней западной cancel culture («культуры отмены»), которую осваивают и российские либералы, до того вдоволь тренировавшиеся на всём советском, Хемингуэй остаётся целью, но уже не в качестве образцового героя, а в качестве мишени — он ведь «белый цисгендерный мачо», воплощение «токсичной маскулинности», как же…

Может быть, мелкая, но весьма показательная деталь: в посвящённом языкам и литературе томе третьего, последнего советского издания «Детской энциклопедии» Хемингуэю — единственному из современных зарубежных писателей — достался портрет на всю страницу. То есть в негласной отечественной иерархии общественно-литературных приоритетов (или мод) в конце 50-х, все 60-е и даже в начале 70-х «старина Хем» стоял чрезвычайно высоко. И действительно питал надежды юношей, которые с тех пор успели постареть или даже уйти в мир иной, но так и не выросли, хотя очень хотели быть бесстрашными, мужествен­ными, способными преодолевать любые препятствия — не ради какой-то определённой официально одобренной цели, типа «строительства коммунизма» или, тем более, «пятилетки в четыре года», а просто «по жизни». Если в довоенные годы произведения Хемингуэя восторженно принимались прежде всего верхушкой творческой интеллигенции СССР, а для широкой аудитории он выглядел непонятным и «мелкобуржуазным» индивидуалистом, «зацикленным» на проблемах личной свободы и последствий её реализации, то уже к концу 1950-х уровень образованности советской аудитории существенно вырос, а «классовых инстинктов» — снизился, так что и литературный подтекст, и культурный контекст творчества Хемингуэя, чьи книги в течение 16 лет (1939–1955), после «личного сталинского» запрета на публикацию уже готового перевода романа «По ком звонит колокол», в СССР не издавались, стали более понятными и «своими» для советского читателя. В его лице Америку в нашей стране и стали массово «догонять» — что, собственно, было реальным содержанием реанимированного Хрущёвым в форме «Догнать и перегнать Америку! (по производству мяса и молока)» известного ленинского лозунга «Догнать и перегнать! (передовые капиталистические страны)».

В данном отношении не стоит упускать из виду, что годы творчества Хемингуэя пришлись на эпоху становления и укрепления его страны, США в статусе ведущей мировой державы на фоне общего научно-технологического рывка человеческой цивилизации, это практически непрерывная восходящая линия в их истории, даже с провалом Великой Депрессии конца 1920-х—начала 1930-х годов. Всего за год до рождения будущего писателя, в 1898 году, Соединённые Штаты после трёх с половиной месяцев боевых действий успешно завершили свою первую «настоящую» империалистическую войну — против Испании, в итоге получив Гуам, Пуэрто-Рико и Филиппинские острова, а также безраздельный контроль над Кубой. В Испании эта война, ставшая символом национального позора, породила «поколение 1898 года», череду социальных конфликтов, кульминацией и завершением которых стала гражданская война 1936-1939 годов. Так что, можно сказать, с Испанией и Кубой жизнь и творчество Эрнеста Хемингуэя связаны вовсе не случайно. Мало того, что эта восходящая линия постоянно чувствуется в произведениях писателя — сами эти произведения являются неотъемлемой культурной составляющей её. Герои писателя — безусловно, хозяева своей жизни, но при этом оказываются «потерянным поколением» и, как отметил ещё в начале 30-х один из первых отечественных переводчиков произведений Хемингуэя Иван Кашкин, «живут, стиснув зубы». При этом «в романах Хемингуэя никогда не встретишь капиталиста, наделённого положительными чертами» (Джозеф Норт).

До выхода в свет первых своих художественных произведений Хемингуэй, помимо участия добровольцем на итальянском фронте Первой мировой войны, работал журналистом, в том числе зарубежным корреспондентом, в изданиях США и Канады. Опыт этой работы во многом определил «телеграфный стиль» прозы Хемингуэя, с её «принципом айсберга», когда читателю предлагается «додумать» бóльшую часть смыслового объёма произведения по создаваемой писателем для чтения «верхушке» его текста. Тем самым, как и полагается в рамках модернизма, создаётся некая загадка, которую необходимо разгадать, восстановив отсутствующие или разрушенные причинно-следственные связи. Но вот чего в творчестве Хемингуэя нет, так это мистики, сверхъестественного, всё возможные намёки на его присутствие поглощены тем самым подтекстом, находятся ниже ватерлинии создаваемых им «айсбергов» — в данном отношении достаточно сопоставить повесть «Старик и море» (1952) с романом Германа Мелвилла «Моби Дик» (1851). Мир Хемингуэя полон неожиданностей и различных «подводных камней», но по сути своей он рационален и познаваем, это мир, который принципиально может и должен быть «нашим», «своим» для каждого человека. Чем неизменно привлекал и привлекает читателей. Возможно, самая лучшая экранизация его произведений — мультфильм Александра Петрова «Старик и море» (1999), сияющий всеми красками и отражениями этого мира. Но, согласно христианской традиции, «какая польза человеку, если он весь мир приобретёт, а душе своей повредит?»

И здесь судьба всемирно известного писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе 1954 года, его миф и легенда поворачиваются к нам не то, чтобы изнанкой, но своей обратной и по-своему неожиданной, хотя вполне предсказуемой стороной. Речь идёт о последних годах жизни Эрнеста Хемингуэя, оборванной самоубийственными выстрелами 2 июля 1961 года (вопреки словам писателя о том, что «мир — прекрасное место, за которое стоит бороться, и мне очень не хочется покидать его»), о депрессии и паранойе (маниакально-депрессивном психозе), якобы ставших его постоянными спутниками. Но, поскольку сам Хемингуэй, минимум со времён гражданской войны в Испании, где близко взаимодействовал с Михаилом Кольцовым (Фридляндом) и Андре Марти, хорошо знакомый (вплоть до личного участия) с методами работы специальных служб (в самих США официально они появились уже в 1908 году, когда было создано Бюро расследований, будущее ФБР), как выяснилось, не слишком ошибался насчёт слежки ФБР за собой, то, возможно, и его депрессия имела под собой некие объективные основания? А уж насчёт избранной врачами, при согласии и активном, хотя отрицаемом содействии со стороны его четвёртой жены, методики лечения электрошоками (всего в декабре 1960 года было проведено 11 сеансов), вопросов вообще более чем достаточно. Но не секрет, что в 1941-1949 годах Хемингуэй значился в документах НКВД под кодовым именем «Арго», и это не было каким-то исключением из правил его жизни и творчества — «старина Хем» всю жизнь не чурался общения с «рыцарями плаща и кинжала» разных стран и народов, это было неотъемлемой частью его, заядлого спортсмена, болельщика, гуляки, охотника и рыбака, любви к риску и опасности. Опять же, хорошо известно, что автор «самой кубинской» повести «Старик и море» полностью поддержал революцию на Острове Свободы, более того, по личному приглашению Хемингуэя Фидель Кастро и «тёзка» писателя Эрнесто Че Гевара 15 мая 1960 года приняли участие в учреждённом писателем за десять лет до того ежегодном международном турнире по рыбной ловле (и Кастро занял второе место, поймав голубого марлина весом в 25 кг). Соответствующие заявления нобелевского лауреата звучали на весь мир, причём гораздо громче и с большим эффуктом, чем его же недавние заявления в поддержку Бориса Пастернака, а сам Хемингуэй становился всё более неудобным американским властям. Не факт, что вследствие этого (но и полностью исключать подобное никаких оснований нет), в октябре 1960 года с ним в мадридском ресторане и случилась вроде бы спонтанная манифестация психоза, после чего цепь событий привела к самоубийству писателя (другие версии официально не изучались и даже не предполагались, тем более — «наследственность», его отец и впоследствии младший брат ушли из жизни аналогичным образом, а младшая сестра и дочь отравились). Ни на полёт Гагарина (а первый человек в космосе был читателем и почитателем произведений «Хэма»), ни на организованное ЦРУ вторжение в бухте Кочинос он уже не был в состоянии откликнуться. Но, как представляется, всё-таки к многочисленным «загадкам шестидесятых» стоит отнести и гибель Эрнеста Хемингуэя, который, несомненно, останется в числе самых ярких и выдающихся писателей ХХ века.

*лицо, выполняющее функции иностранного агента

Великобритания одобрила Wegovy для снижения сердечно-сосудистых рисков

Британский регулятор одобрил применение препарата Wegovy от Novo Nordisk для снижения риска сердечно-сосудистых заболеваний у взрослых с избыточной массой тела или ожирением.

В марте аналогичное разрешение было получено от Управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств США (FDA).

В Великобритании Wegovy стал первым препаратом из класса агонистов рецепторов глюкагоноподобного пептида-1 (GLP-1), который будет применяться для профилактики сердечно-сосудистых осложнений у пациентов с ожирением.

По словам британского регулятора, основанием для одобрения нового показания к применению Wegovy послужили результаты исследования, согласно которым препарат снижает риск серьезных сердечно-сосудистых осложнений (инфаркта миокарда и инсульта) на 20% по сравнению с плацебо.

В исследовании приняли участие более 17 600 человек с избыточной массой тела или ожирением, которые получали Wegovy или плацебо один раз в неделю в течение 33 месяцев.

Понимать по-русски

великий и могучий язык Евразийской протозоны

Николай Сорокин

Русофобия в сегодняшнем мире — одно из главных психических заболеваний, легко узнаваемая форма паранойи, поразившая значительную часть западных элит, проходящая, к тому же, острый период в гипотетическом эпикризе, который будет оформлен новым Нюрнбергом по окончании войны.

Большинство заболеваний характеризуется наличием чётко определённых стадий: начало развития, бессимптомная стадия и стадия клинических проявлений — именно этот этап мы наблюдаем сегодня в полной мере, так остро он до этого проявлялся только раз, в период гитлеровского прихода к власти и последующего вторжения.

Об этом можно писать целые книги. Десять лет назад, 23 февраля 2014 года, на Украине был отменён закон "Об основах государственной языковой политики" 2012 года, который закреплял за регионами право наделять национальные языки, например русский, статусом региональных. Закон предоставлял этот статус русскому языку и языкам нацменьшинств в тех местностях, где они являлись родными как минимум для 10% населения. На русском в "нэньке" говорят примерно 63% жителей, поэтому тот закон, конечно, тоже был дискриминационным, включавшим в себя русофобские системные взгляды и редактуру галицийских нацистов, но во всяком случае к резким конфликтам в русских регионах он не приводил.

А тем временем официальный Киев продолжал курс на вытеснение русского языка из всех сфер общественной жизни и дискриминацию русскоязычного населения. На Украине была прекращена трансляция российских телеканалов и телепрограмм, запрещена демонстрация российских фильмов, введён запрет на ввоз российской издательской продукции с "антиукраинским содержанием", то есть всей. Под запретом оказались и артисты, внесённые в "Перечень лиц, которые создают угрозу национальной безопасности". Для остальных был установлен особый порядок организации гастролей, согласно которому артисты из России могут выступать в стране только по разрешению СБУ.

5 сентября 2017 года парламент Украины принял новую редакцию закона "Об образовании". Согласно документу с 2018 года классы с преподаванием предметов на русском и других языках сохранялись только в начальной школе, а с пятого класса все учащиеся должны быть переведены на обучение на украинском языке. С 2020 года предписывалось перевести на украинский всю систему образования. Сегодня русский язык в любой общественной сфере деятельности, в первую очередь в образовании, на Украине полностью запрещён.

Почему такое внимание к данной теме? Так исторически вышло, что на пути распространения не только русофобии, но и любой ксенофобии вообще стоит русский язык и многонациональная культура России. В связи с этим интересны результаты исследований, которые организовал Государственный институт русского языка имени А.С. Пушкина. В последние два года русский язык занимает пятое место в мире по Индексу глобальной конкурентоспособности. При подсчёте учитывается количество говорящих, количество СМИ, международных организаций, использующих язык в качестве официального, число научных публикаций и другие показатели. Первые четыре позиции — за английским, испанским, китайским и французским языками, т. е. за полуторамиллиардным Китаем и колониальными империями, насаждавшими столетиями свои языки среди покорённого населения. Русский, на котором говорит и пишет около 300 млн граждан более чем 120 стран, по этому показателю обошёл даже хинди.

Многим кажется, что этот рейтинг может нас удовлетворить, но успокаиваться не стоит. Памятуя о том, что язык — это мощная объединяющая сила, способная обеспечивать взаимопонимание, следует беспрестанно продвигать русский язык во всём мире, не забывая, что язык и культура сегодня — это основной и оборонительный, и штурмовой полк в информационной войне, которая ведётся против России. Что происходит на этой передовой? Русский язык практически изгнан в Латвии из школ и детских садов, даже в качестве факультативов. Аналогичная ситуация в других прибалтийских странах, на Украине, в Молдавии русский язык потерял статус официального или межнационального языка и был вытеснен из образовательных учреждений, а потом и из всех сфер общественной и государственной жизни. Понятно, что в Молдавию он скоро вернётся по независящим от англосаксов и румын причинам, но в Вымиратах без радикального воздействия на ситуацию мы рискуем получить очередное поколение, незнакомое с нашей культурой, традициями и понятиями: уверен, что к этому разговору придётся вернуться немедленно после окончания СВО.

Гонения на русский язык неразрывно связаны с отрицанием всей нашей культуры. Немедленно после начала Специальной военной операции были отменены практически все зарубежные выступления русских деятелей культуры мирового уровня, более того, их пытались заставить каяться и отрекаться от Родины: запретили гастроли балета Большого театра в Лондоне, у одного из лучших дирижёров современности — Валерия Гергиева — не состоялись концерты в Нью-Йорке и Милане, выдающийся русский пианист Денис Мацуев не выступил в Карнеги-холле. В Университете Милана отказались от курса о творчестве Достоевского. В запредельно демократической Швеции, к примеру, власти отменили концерт шведского оркестра русских инструментов по доносу сверхбдительных граждан. Либерально настроенные "свободные" шведы выбрали нацизм — они не хотели видеть на сцене балалайки, о чём и сообщили в мэрию.

Смешно, что оркестр "Сёдра бергенс балалайкур", коллектив которого намеревался дать в городе Упсала концерт в поддержку Украины и ВСУ, прикрыли за пропаганду чуждых "свободным" шведам ценностей.

Всякая концепция национального превосходства или национальной исключительности нелепа по своей тупой шовинистической сути и, как это часто бывает, преступна по плодам своим — высокомерному презрению к другим народам, которое может привести и уже приводило к латентному колониальному захвату, геноциду, переходу важнейших ресурсных источников в собственность иностранных компаний.

Почему нам даже сегодня удаётся находить общий язык на любых уровнях взаимодействия — политических, экономических, образовательных — с народами, проживающими в республиках бывшего СССР? Потому что ещё живы поколения, с которыми мы соединены одним языком и одной культурой, русским языком и русской культурой — своеобразным волшебным ключиком к взаимопониманию, взаимному доверию и готовности вместе решать возникающие разногласия и проблемы.

Так что произнесённые во время Послания слова президента России "активнее работать в сфере продвижения русского языка в мире" очень своевременны и важны. Понятно, что просто так запретить русский язык, как и русскую культуру, никогда ни у кого не получится, но заниматься продвижением языка и культуры необходимо — это наша мягкая сила, которая способна, несмотря на всю свою мягкость, стать непреодолимой преградой на пути русофобии, вражды и ненависти. Можно посмотреть на сегодняшнюю Центральную Африку, выкинувшую за несколько лет французских колонизаторов из всех ресурсно значимых стран, буквально умоляющую Россию вернуться и возглавить там мирное строительство и эксплуатацию недр, и внезапно обнаружить, что львиная часть пришедшей сегодня к власти африканской элиты оканчивала русские вузы и свободно владеет нашим языком, да ещё, как выясняется, часто имеет непосредственные коммерческие интересы на территории России. Так что язык и культура порой делают невозможное.

Какие же механизмы могут помочь нам в том, чтобы нарастить популярность русского языка и культуры? Тут, думаю, не стоит искать сложных путей, когда есть простые. Рядом с нами проживает по меньшей мере 200 млн человек, заинтересованных в наших рынках, в том, чтобы предлагать свои и приобретать наши товары и услуги. Это те люди, которые в скором времени должны составить часть нашей суверенной экономико-технологической зоны (ЭТЗ), и они в первую очередь заинтересованы в том, чтобы разговаривать с нами по-русски, хотя бы понимая язык в общих чертах, используя его как средство межнационального общения. Таких языков в истории мировых межцивилизационных взаимодействий было несколько, и все они столетиями оставались единственной формой культурного и бытового взаимодействия миллионов людей.

В Древнем мире на Востоке, в странах "плодородного полумесяца" таким языком в течение практически тысячи лет был арамейский. После походов Александра Македонского в эллинистическом мире (от Бактрии до Португалии) таким языком стал койне — адаптированный вариант греческого языка. В конце Античности и в Средние века — латынь, затем её варианты — испанский и французский языки, сейчас роль лингва франка выполняет английский. Но только не у нас, поскольку лингва франка всех постсоветских народов, т. е. общепонятным языком межнационального общения, был и остаётся русский.

Во-первых, минимум 75 лет его изучали в СССР, а до этого ещё в Российской империи. И худо-бедно от Кушки до Ямала и от Балтийской косы до острова Ратманова его понимают абсолютно все.

Во-вторых, его помнят многие жители стран бывшего социалистического блока, где он был обязательным около 40 лет. Восточная Германия, Чехия, Словакия, Венгрия, Польша, умолчим уже про Болгарию, а в бывшей Югославии почти всё понятно и без перевода. Монголия, Северная Корея, Афганистан — в этих странах русский широко применялся и до сих пор хорошо известен.

В-третьих, русский является государственным и официальным языком в Белоруссии, а также в частично признанной Южной Осетии и в пока официально не признанной Приднестровской Молдавской Республике.

Он считается официальным языком государственных учреждений в Казахстане и Киргизии, а также в частично признанной Абхазии. В ряде административных единиц Молдавии и Румынии русский признан одним из официальных языков.

Кое-где русский имеет ещё некоторые очень даже официальные функции. Так, в Таджикистане русский язык является по Конституции "языком межнационального общения" и официально используется в законотворчестве. В некоторых округах штата Нью-Йорк на русский язык переводятся документы, связанные с выборами. В Узбекистане русский язык используется в органах ЗАГС.

В-четвёртых, наш язык признан официальным или рабочим языком в ряде международных организаций, к ним относятся: ООН и некоторые её дочерние организации, СНГ, ШОС, БРИКС, ЕАЭС, СДА, ОДКБ, ИСО, ЕЭП, ГУАМ, МФОКК, КП и пр. и пр. По данным исследования W3Techs, в марте 2013 года русский язык вышел на второе место по использованию в интернете и с тех пор прочно удерживает эту позицию.

И поэтому эстонец и монгол, чеченец и афганец, пожилой поляк и молодой бурят будут говорить между собой исключительно на русском. Как мы уже писали выше, даже некоторым лидерам африканских стран удобнее общаться между собой по-русски, чем на местных языках и диалектах. А, собственно, какие варианты для лингва франка есть в Евразии? Английский исключён, он нигде, кроме Индии и Пакистана, не используется, да и там с каждым годом всё больше вытесняется автохтонными индоевропейскими или даже дравидийскими языками.

Варианта ровно три: китайский (хань), тюркские языки и русский. Китай замкнут на себя и имеет сложнейшую иероглифическую письменность, которая и является языковой основой, он малопонятен без глубокого погружения в китайскую культуру, а главное, китайцы не собираются предлагать его в качестве языка международного общения, он для них — настоящее внутреннее таинство. Логичен некий тюркский, общее число говорящих — более 195 млн человек, его будут использовать более чем в 30 странах и регионах Евразии. Но проблема только в одном: среди этих стран на более-менее лидирующие позиции по разным аспектам человеческой деятельности, по уровню развития экономики, технологий, культуры и, конечно, военной мощи пробилась одна Турция, да и то с большим отставанием от лидеров — Китая и России.

Поэтому единственным лингва франка Евразийской экономико-технологической зоны может быть только русский, который по факту и так является языком общения половины данной протозоны. Напомним, какие страны предположительно войдут в евразийский общий рынок: Россия (с Украиной), Белоруссия, Молдавия, Грузия, Армения, Азербайджан, Турция, Казахстан, Узбекистан, Афганистан, Иран, Таджикистан, Киргизия, Туркменистан, Монголия, Северная Корея. Искомая зона с населением более полумиллиарда человек самодостаточна и вполне может быть уверена в своём потенциале развития. Русский во всех этих странах, кроме Ирана и Турции, хорошо известен.

Ещё два года назад Северо-Кавказский федеральный университет (СКФУ) при поддержке Правительства России запустил масштабный проект "PRO русский". Главная цель — распространение русского языка на Ближнем Востоке. "Проект рассчитан на людей, не владеющих русским языком, но вдохновлённых богатой культурой России и желающих общаться на русском". В конце 2022 года "PRO русский" открыл первую в истории образовательную площадку в столице Ирана, представленную тегеранской общественности в формате "литературного кафе". Ректор СКФУ заявил, что участниками проекта в Иране на начальном этапе стали более 100 человек. Буквально через год уже более 3000 иранцев изучали русский язык с помощью преподавателей СКФУ.

"Учёные СКФУ разработали уникальный лингво-культурный компонент, который позволит всем желающим с лёгкостью выучить фразы, которые позволят коммуницировать в малых группах", — заявил ректор Дмитрий Беспалов.

Постоянные посетители русского образовательного "литературного кафе" в Тегеране начали постигать азы "великого и могучего" с русской народной сказки "Репка". Первые участники проекта разучили фразы приветствия, пожелания здоровья, а также выяснения степени родства.

В Тегеране учёные-русисты СКФУ ведут цикл вебинаров по русской грамматике, организованный совместно с Университетом имени Алламе Табатабаи для иранских студентов, изучающих русский язык. Углубляется сотрудничество СКФУ с Технологическим университетом имени Шарифа (ведущим иранским технологическим вузом, как наша Бауманка) в сферах информационных технологий, электроэнергетики и электротехники.

Во всех учебных заведениях Турции, где готовят сотрудников туристической отрасли, русский язык стал обязательным для изучения, об этом заявил министр культуры и туризма Турции Мехмет Нури Эрсой.

"Россияне прибывают интенсивно не какие-то последние три-четыре года, а на протяжении уже более 20 лет. Здесь многие уже говорят на русском. Даже в наших туристических профессиональных училищах русский язык уже стал обязательным. Теперь, если вы учитесь в туристическом училище, знать только английский недостаточно, вам нужно выучить русский и ещё третий язык", — сказал министр.

После неизбежной победы в Специальной военной операции вокруг нашей страны начнётся быстрая переконфигурация старого мира. Рухнут былые системы иерархической соподчинённости, для многих стран изменятся вековые смыслы геополитических концепций и геоэкономических векторов. Нет более никакой необходимости бесконечно оглядываться на Запад, но и к самостоятельному плаванию очень многие не готовы, да и не могут быть готовы — самодостаточные государства в мире можно пересчитать по пальцам одной руки. И здесь не только уровень развития национальной экономики (а он, разумеется, станет определяющим), но и степень межэтнической комплиментарности, уровень взаимного восприятия культуры своего ближайшего соседа будет играть важнейшую роль. Именно так строятся долгосрочные союзы, которые будут называться экономико-технологическими зонами (ЭТЗ). Сегодня нам необходимо усиленно развивать институты изучения русского языка как первого иностранного во всех странах — кандидатах в единую Евразийскую ЭТЗ.

Россия. ЦФО. СКФО > Образование, наука. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 27 марта 2024 > № 4621466 Дмитрий Беспалов

Что день грядущий нам готовит

США теряет лидерство и не ищет для этого мирных решений

Владимир Овчинский Юрий Жданов

Хью Де Сантис в статье в The National Interest «Готовимся к многополярному миру» (11.03.2024) пишет:

«Чем более конкретно люди во всем мире смогут представить себе будущее совместной ответственности за сохранение порядка во взаимозависимом мире, тем более вероятно, что нарождающаяся многополярная эра будет стабильной.

Война в секторе Газа не только привела к ужасным человеческим жертвам среди израильтян и палестинцев, но также усугубила бремя, с которым сталкиваются Соединенные Штаты в мире, в котором они больше не доминируют. Конфликты бушуют на Украине, в Газе, Мьянме, Сахеле, Судане и, возможно, на Тайване и в Иране. Правый популизм растет в богатых и бедных странах, разделяя общества на воинствующие лагеря народа и элиты.

Спустя три десятилетия после окончания Холодной войны предполагаемое сообщество наций, связанных вместе основанной на правилах системой международных отношений, созданной по образцу либерально-демократических ценностей Америки, теперь кажется легкой мечтой.

Сближение региональных кризисов и крайне правого популизма представляет собой серьезную проблему для Соединенных Штатов и руководства президента Джо Байдена. Как поясняется в Стратегии национальной безопасности администрации Байдена, «глобальный мир и процветание требуют сдерживания стран, которые сочетают авторитарное управление с ревизионистской внешней политикой, укрепления альянсов в Европе и Индо-Тихоокеанском регионе, а также построения партнерских отношений в развивающихся регионах».

«Увы, администрация Байдена видит деревья, а не лес. Как и любая администрация, предшествовавшая ей после окончания холодной войны, она втягивает мир в дискретный набор региональных проблем, которые она пытается решить с помощью риторических увещеваний и технократической изобретательности. Чего не видят избранные должностные лица от левых до правых, так это того, что турбулентность, которую мы переживаем, является частью панорамного переворота со стороны развивающихся и развивающихся государств, которые стремятся к перераспределению глобальной власти. Они могут отдать предпочтение основанному на правилах порядку, как заявил министр иностранных дел Индии Субрахманьям Джайшанкар, при условии, что он не ставит под угрозу их интересы. «Мировой порядок, который по-прежнему очень, очень глубоко западен, — прямо выразился он, — уступает место многополярному миру».

Хью Де Сантис продолжает:

«Хотя неясно, какие рамки возникнут из нынешнего геополитического беспорядка, Соединённые Штаты должны подготовиться к миру, в котором будет преобладать силовая политика, а не либеральные идеалы. Чтобы сохранить международную стабильность, Соединенным Штатам и Западу придется разработать новые правила поведения совместно с автократиями, такими как Китай, и средними державами, чтобы они стали участниками глобального порядка, который они помогли создать».

Военная мощь

«Америка имеет 750 баз в восьмидесяти странах и сеть альянсов и партнерств, Соединенные Штаты располагают технологически инновационными боевыми силами, на которые приходится 12 процентов всех федеральных расходов».

«Перспектива более масштабной войны в Европе или столкновения с Китаем, по понятным причинам, вызвала осторожность в Вашингтоне».

«Конкуренция со стороны противников Америки вызывает еще большую тревогу. Несмотря на замедление экономического роста, Китай неуклонно ослабляет доминирование Америки. Он быстро модернизирует свои вооруженные силы, включая расширение ядерных сил межконтинентальных баллистических ракет (МБР) наземного базирования, строительство около 350 новых ракетных шахт, баллистических ракет морского базирования (БРПЛ) большей дальности и новых средних DF-17. Ракеты дальнего действия, оснащенные гиперзвуковым планирующим аппаратом.

Получая выгоду от роста ВВП в среднем более чем на 9 процентов с конца 1990-х годов, Китай теперь обладает крупнейшим в мире военно-морским флотом, который стремится к использованию возможностей открытого моря. Его атомные подводные лодки класса Jin оснащены БРПЛ большей дальности, которые могут нацеливаться на северо-западную часть Соединенных Штатов, а также на Гуам, Аляску и Гавайи.

Несмотря на замедление экономического роста Китая, по прогнозам, к 2033 году ВМС Народно-освободительной армии Китая (НОАК) будут иметь 356 боеготовых кораблей, в то время как Соединенные Штаты ожидают сокращения своего флота до 290 к концу этого десятилетия. Китай продолжает милитаризировать атоллы и островки в Южно-Китайском море и расширяет свое военное присутствие на Ближнем Востоке, в Африке и южной части Тихого океана».

«Москва продолжает обновлять свои ядерные силы. Международный валютный фонд (МВФ) ожидает, что экономический рост составит 2,6 процента в 2024 году благодаря продолжению экспорта энергоносителей. Более того, в этом году Россия направит треть своих бюджетных расходов на оборону».

«Москва планирует модернизировать баллистическую ракетную систему ближнего радиуса действия двойного назначения «Искандер-М», которая развернута в Калининграде, и разработать новые средства доставки, такие как крылатая ракета наземного базирования (и двойного назначения) 9М729».

«Россия также разрабатывает межконтинентальную баллистическую ракету «Сармат», гиперзвуковой планирующий ракетный комплекс «Авангард» и погружаемый беспилотник с ядерной установкой, который можно будет спускать с подводных лодок для нанесения ударов по авианосным группам и, возможно, городам вдоль побережья США».

«Военные арсеналы других противников США также растут. Иран расширил свое оборонное сотрудничество с Россией после начала войны на Украине, включая поставки беспилотников и, возможно, баллистических ракет класса «земля-земля».

Что касается своей ядерной программы, Иран увеличил обогащение урана до 60 процентов по урану-235, что близко к оружейному уровню».

«Благодаря успешному испытанию твердотопливной гиперзвуковой ракеты Северная Корея теперь имеет систему доставки, обладающую дальностью, надежностью и маневренностью, позволяющую нанести удар по американской территории. Хотя размер ее ядерного арсенала неизвестен, по оценкам, Северная Корея может иметь достаточно расщепляющегося материала для изготовления более 100 единиц оружия».

Экономическое первенство

«Америка также является крупнейшей экономической державой в мире. Доход на душу населения в США на 30 процентов выше, чем в Западной Европе, и на 54 процента выше, чем в Японии. В конце «холодной войны» соответствующие цифры составляли 24 процента и 17 процентов соответственно. Медианная заработная плата продолжает расти, как и производительность труда, благодаря эффективности труда и капитальных вложений. Иммиграция, расширение и мобильность рабочей силы, а также высокий уровень рождаемости (по сравнению с другими богатыми странами) увеличили численность населения трудоспособного возраста на 30 процентов за последние три десятилетия по сравнению с 13 и 7 процентами соответственно с Европой и Японией.

Инновации на рабочих местах и уровень квалификации также возросли. Больше американских университетов и корпораций считаются одними из лучших в мире, чем университеты любой другой страны. По данным журнала Forbes, шесть из десяти крупнейших в мире корпораций с точки зрения продаж, прибыли и рыночной стоимости являются американскими и составляют примерно половину двадцатки крупнейших. Если судить только по рыночной капитализации, восемь из десяти крупнейших и шестнадцать из двадцати крупнейших компаний являются американцами.

Доля США в мировом ВВП сократилась вдвое по сравнению с 50 процентами, которые она имела после Второй мировой войны. На Соединенные Штаты в настоящее время приходится чуть более 25 процентов мирового ВВП по рыночным обменным курсам, и эта цифра остается относительно постоянной с 1990 года. На Китай и Европейский Союз (ЕС) приходится примерно по 18 процентов каждый, а доля Азиатско-Тихоокеанского региона составляет около 37 процентов.

Однако по паритету покупательной способности в Америке дела обстоят не так хорошо. В отличие от доли Азиатско-Тихоокеанского региона, составляющей 45 процентов ( 19 процентов из которых приходится на Китай), Соединенные Штаты, как и ЕС , составляют около 15 процентов от общего числа.

Американские университеты также больше не пользуются командными высотами, которые они имели в прошлом. Число американских университетов в топ-100 сократилось с сорока трех в опросе Times Higher Education в 2018 году до тридцати четырех в обзоре 2022 года. В лондонском исследовании Quacqarelli-Symonds американские университеты представляли половину десяти лучших в 2022 году по сравнению с шестью в 2010 году, а девяносто один из 177, рассмотренных в 2022 году, снизился в рейтинге.

Аналогичная тенденция заметна и в рейтингах американских корпораций. Если судить по рыночной капитализации, американские компании в 2022 году составляли восемь из десяти крупнейших компаний мира по сравнению с шестью в 2000 году. Однако, используя такие показатели, как выручка, прибыль и активы, Forbes включил только три американские корпорации в первую десятку и пять в первую десятку двадцать в 2010 году. В глобальном списке 2023 года, опубликованном Forbes, Китай занимает три места из первой десятки.

«Китай является крупнейшим торговым партнером примерно 120 стран, включая Японию, Южную Корею, Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и ЕС. Это третий по величине экспортный рынок Америки и крупнейший покупатель казначейских облигаций США».

«Китай – не единственная растущая экономическая держава в глобальном переходном периоде. Хотя только одна из ее корпораций входит в число пятидесяти крупнейших в мире по версии Forbes, на долю Индии приходится почти 7,5 процента мирового ВВП. Сейчас это пятая по величине экономика мира по рыночным ценам и третья по паритету покупательной способности. Учитывая более молодую и высокообразованную рабочую силу и ежегодный экономический рост, который, по прогнозам МВФ, превысит 6 процентов в течение следующих пяти лет, Morgan Stanley ожидает, что к 2027 году Индия станет третьей по величине экономикой, обогнав Германию и Японию».

The New York Times в статье «Экспорт Китая растет. Будьте готовы к глобальной негативной реакции» (12.03.2024) отмечает:

«Экспорт промышленных предприятий Китая развивается быстрее, чем кто-либо ожидал, ставя под угрозу рабочие места во всем мире и вызывая негативную реакцию, которая набирает обороты.

От стали и автомобилей до бытовой электроники и солнечных батарей — китайские заводы находят все больше зарубежных покупателей для товаров. Мировой аппетит к его товарам приветствуется Китаем, который переживает серьезный спад в том, что было крупнейшим двигателем роста экономики: строительстве и оборудовании квартир».

«Европейский Союз объявил, что готовится взимать пошлины, которые представляют собой налоги на импорт, со всех электромобилей, прибывающих из Китая. Европейский Союз заявил, что нашел «существенные доказательства» того, что китайские правительственные учреждения незаконно субсидируют этот экспорт, хотя Китай это отрицает.

Размер пошлин не будет установлен до лета, но будет применяться к любому электромобилю, импортируемому блоком с 7 марта.

Во время визита в Пекин в декабре европейские лидеры предупредили, что Китай компенсирует жилищный кризис строительством гораздо большего количества заводов, чем ему нужно.

По данным Организации Объединенных Наций по промышленному развитию, Китай уже производит треть мировых промышленных товаров, больше, чем США, Германия, Япония и Южная Корея вместе взятые.

Европейский Союз также обдумывает ограничения на импорт ветряных турбин и солнечных панелей из Китая. В сентябре прошлого года Индия объявила, что введет широкие тарифы на сталь из Китая. Турция жалуется, что Китай однобоко отправляет ей экспортные товары, мало покупая.

Администрация Байдена, сохранившая пошлины бывшего президента Дональда Трампа, ввела постоянно расширяющийся список ограничений на американский экспорт высоких технологий.

«Я убедился, что самые передовые американские технологии не могут быть использованы в Китае, не позволяя торговать ими там», — заявил президент Байден в своем обращении к нации.

Экспорт Китая, измеряемый в долларах, вырос на 7 процентов в январе и феврале по сравнению с прошлым годом. Но падение цен на многие китайские товары – из-за перенасыщения производства в Китае – означает, что физический объем экспорта и его доля на мировом рынке растут гораздо быстрее.

Китай нашёл способы обойти некоторые пошлины. Китайские компоненты во все возрастающих объемах поставляются в такие страны, как Вьетнам, Малайзия и Мексика. Эти страны обрабатывают товары так, чтобы они считались продукцией собственного производства, а не произведенной в Китае. Затем эти страны отправляют товары в Соединенные Штаты и Европейский Союз, которые взимают с них низкие тарифы или даже не взимают никаких пошлин.

В дополнение к надвигающимся тарифам на импорт экологически чистых энергетических продуктов, Европа вскоре поэтапно введет налог на импорт со всего мира, основанный на количестве изменяющего климат углекислого газа, выбрасываемого во время их производства.

Новый налог известен как механизм корректировки границ выбросов углерода. Но в Европе его прозвали «углеродной бомбой», потому что он сильно обрушится на импорт, который прямо или косвенно поступает из Китая. Две трети электроэнергии в Китае вырабатывается за счет сжигания сильно загрязняющего угля, а это означает, что большая часть его экспорта в Европу может пострадать от нового налога.

Европа и США также сталкиваются с угрозами со стороны Китая для их давних экономических отношений с развивающимися странами, которые все чаще выбирают более дешевые китайские товары. На большей части Латинской Америки и Африки страны сейчас покупают у Китая больше, чем соседние индустриальные демократии, и США и Европа мало что могут с этим поделать.

Со своей стороны, китайские чиновники выразили обеспокоенность во время ежегодной сессии законодательного собрания страны, завершившейся в понедельник, по поводу того, что они воспринимают как волну несправедливого протекционизма. Министр торговли Китая Ван Вэньтао процитировал недавнее исследование Международного валютного фонда, которое показало, что количество торговых ограничений по всему миру за последние четыре года почти утроилось, многие из них направлены против Китая.

Представители внешней торговли и экономисты обычно называют три аспекта промышленной политики Китая, которые способствуют экспорту. Государственные банки дают кредиты для заводов по низким процентным ставкам. Города передают государственные земли для строительства заводов за небольшие деньги или бесплатно. А государственная электросеть удерживает цены на низком уровне.

По данным центрального банка Китая, новое кредитование промышленности выросло до $670 млрд в прошлом году с $83 млрд в 2019 году. Напротив, чистое кредитование недвижимости составило $800 млрд в 2019 году, но сократилось на $75 млрд в прошлом году.

Взрыв экспорта Китая виден по положительному сальдо торгового баланса промышленных товаров, которое является самым большим в мире со времен Второй мировой войны.

Эти профициты соответствуют дефицитам в других странах, что может тормозить их рост.

Растущий профицит связан не только с ростом экспорта. За последние два десятилетия Китай сократил или прекратил покупать многие промышленные товары на Западе в рамках ряда мер национальной безопасности и экономического развития».

Технологическое доминирование

Хью Де Сантис продолжает анализ:

«Китай и Европа также посягают на технологическое доминирование Америки. В 2020 году на долю США пришлось около 25 процентов мировых инвестиций в НИОКР по сравнению с 69 процентами в 1960 году. Китай увеличил свою долю с 4,8 процента мировых расходов на технологии и инновации до 23 процентов в 2020 году, а на долю Европы приходится около 22 процентов. Китай, несомненно, является крупнейшим производителем патентов, более чем вдвое обгоняя США. Это также крупнейший рынок электромобилей. В 2022 году было продано 22 миллиона легковых автомобилей по сравнению с менее чем 13 миллионами в Европе и США. Опасаясь конкуренции со стороны более дешевых и технологически более совершенных китайских автомобилей, Европейский Союз угрожает поднять тарифы на импорт, чему Пекин противопоставляет открытие завода в Венгрии».

Согласно исследованию Австралийского института стратегической политики, Китай опережает Соединенные Штаты в технологическом отношении в тридцати семи из сорока четырех областей, от искусственного интеллекта до робототехники. Китай ежегодно выпускает 1,4 миллиона инженеров и доминирует в цепочке поставок редкоземельных материалов, контролируя 70 процентов их добычи и 90 процентов переработки».

«Китай уже отреагировал на запрет Вашингтона на экспорт компьютерных чипов, ограничив экспорт галлия, германия и графита — элементов, используемых в производстве полупроводников, оптоволоконных сетей и военного оборудования, — а в последнее время и графита, компонента электромобилей. батареи. Расширение цепочек поставок на других производителей редкоземельных металлов является экономически целесообразным. Но даже если Соединенные Штаты смогут найти альтернативные источники, скажем, во Вьетнаме, Австралии, Индии или Перу, это вряд ли подорвет доминирующее положение Китая или изменит реальность того, что партнеры Америки в Индо-Тихоокеанском регионе по-прежнему зависят от своих экономических связей с Пекином».

Первенство в космической гонке

Эдан Йоханнан в статье в The National Interest «Космическая стратегия Китая затмевает амбиции США» (11.03.2024) пишет:

«Космическая стратегия Китая включает в себя множество вещей: от добычи полезных ископаемых на астероидах до увеличения количества размещенных в КНР спутников и разработки конкурента американской навигационной системы GPS. Однако ее конечная цель ясна: укрепить всеобъемлющую национальную мощь страны».

«Космическая программа Китая за последние годы добилась огромных успехов. Например, космическая станция КНР «Тяньгун» первоначально вышла на орбиту Земли в апреле 2021 года и с тех пор приняла шесть отдельных экипажей астронавтов. В прошлом году Чжан Цяо, исследователь из Китайской академии космических технологий, объявил, что в будущем размер станции увеличится вдвое, чтобы поддерживать более 100 научно-исследовательских проектов, которые осуществляются или в настоящее время реализуются на орбите. Кроме того, Китай успешно собрал лунный материал в 2020 году с помощью своей миссии «Чанъэ-5», высадил на Марс свой марсоход «Чжужун» в 2022 году и совершил рекордные шестьдесят семь целевых запусков в 2023 году.

Совсем недавно исследователи из Харбинского технологического института (HIT) на северо-востоке Китая обнародовали планы создания пилотируемого комплекса на Луне. Недавно переведенная видеозапись Третьей ежегодной конференции по космической науке, состоявшейся в октябре 2023 года, организованной совместно Китайским обществом космических исследований и Ассоциацией науки и технологий провинции Чжэцзян, представляет план обширной лунной установки. На базе есть подземные жилые помещения, исследовательские лаборатории, теплица, парк беспилотных автомобилей, фотоэлектрическая система, система жизнеобеспечения замкнутого цикла и многое другое. Предполагаемая цель проекта, возглавляемого главным инженером HIT Мэй Хунъюань, — изучение химического состава лунной поверхности.

Предложение во многом основано на исследовании статьи 2022 года, опубликованной в Китайском журнале исследований глубокого космоса под названием «Исследование по разработке планов строительства будущей китайской лунной базы». В докладе представлено несколько различных возможностей проектирования китайской лунной установки и подчеркивается тот факт, что «Луна является единственным естественным спутником Земли» и что «страны должны создавать лунные базы, чтобы воспользоваться природными ресурсами Луны».

Почему американских политиков должны волновать планы Китая построить базу на Луне?

Во-первых, этот план имеет значительные шансы стать реальностью. Как многие уже знают, Китай не новичок в грандиозных архитектурных проектах (Великая стена, Большой канал, плотина «Три ущелья» и т. д.) и уже планирует отправить свою первую пилотируемую миссию на Луну в 2030 году, после чего последует строительство постоянную базу там к 2036 году.

Во-вторых, китайская база на Луне представляет собой экономический вызов интересам США. Лунная поверхность, например, является домом для множества критически важных материалов. В частности, гелий-3 — нерадиоактивный изотоп, обнаруженный в больших количествах на поверхности Луны, — имеет широкий спектр применений, наиболее заметным из которых является работа термоядерных реакторов. Алюминия и силикона также очень много на поверхности Луны, а это означает, что китайские инженеры, вероятно, будут использовать лунную почву для производства солнечных панелей и устройств, напечатанных на 3D-принтере. Как выразился китайский лунный учёный Оуян Цзыюань, «Луна может служить новым и огромным поставщиком энергии и ресурсов для человечества… Это имеет решающее значение для устойчивого развития человечества на Земле… Тот, кто первым покорит Луну, получит выгоду первым».

В основе всего этого лежит ключевое признание: индустриализация Луны станет ключевой частью того, что Китай видит в экономической зоне Луна-Земля стоимостью 10 триллионов долларов в год. В конечном итоге китайская лунная база послужит важным месторождением ресурсов и трамплином для катапульты КНР в глубокий космос».

«Если Соединенные Штаты не будут противостоять этому факту, они будут лишены как материальных, так и символических выгод, которых Китай стремится захватить. На данный момент Соединенным Штатам грозит именно это. Амбиции Америки остаются решительно скромными. Например, краеугольный камень космических планов страны, программа НАСА «Артемида», гораздо менее амбициозна, чем предложение Китая, и ей не хватает надлежащего стратегического видения, позволяющего превратить страну в космическую державу».

Политическая власть

Хью Де Сантис считает, что «в противостоянии геостратегическим вызовам, создаваемым Россией и Китаем, Соединенные Штаты остаются краеугольным камнем своих альянсов в Европе и Азии. Однако неоспоримая политическая власть, которой США обладало во время холодной войны и в течение десятилетия после распада советской империи, угасает. Основной причиной является изменение геополитических интересов и расстановок сил среди развивающихся региональных держав, которые требуют голоса в глобальном управлении».

«Продолжающаяся критика Запада за его квазиколониальное доминирование в международном экономическом и политическом порядке еще раз отражает стремление Глобального Юга иметь право голоса в принятии международных решений. Раздраженные постоянным разрывом в ВВП на душу населения между Севером и Югом, развивающиеся страны уже давно пытаются ограничить фактическое право вето, которым пользуются Соединенные Штаты и Европа как главы Всемирного банка и МВФ.

Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, созданный Китаем в 2016 году и в настоящее время насчитывающий 109 стран, и Банк развития БРИКС стали своего рода вторым Бреттон-Вудсом, призванным бросить вызов доминированию Запада.

Тридцать пять стран совсем недавно выразили свое недовольство богатым миром, воздержавшись от осуждения вторжения России на Украину на голосовании в ООН в октябре 2022 года. Многие отчитали Соединенные Штаты за провоцирование конфликта, высмеивая лицемерие основанных «на правилах» решения, которые ввели санкции против России, но игнорируют неустанное поглощение Израилем палестинской территории».

«Развивающиеся державы также становятся более активными в своих отношениях с глобальными лидерами. Индия расширила свои торговые связи с Россией. Наряду с Китаем, Турцией и Бразилией, она массово закупает российскую нефть со скидкой, что помогает Москве вести войну».

***

Хью Де Сантис, бывший сотрудник ЦРУ И Госдепа США, делает вывод о том, что гонка за военное доминирование и развязывание новых войн бесперспективны в складывающихся условиях.

Но, кто его будет слушать в современной Америке, где Глубинное государство из представителей ВПК и финансовых институтов решает ВСЁ.

Союзник, посредник или миротворец?

АРМЕН МАРТИРОСЯН

Преподаватель филиала МГУ имени М.В. Ломоносова в Ереване, заместитель министра иностранных дел Республики Армении (1999–2003), чрезвычайный и полномочный посол РА.

После тяжёлого поражения во второй карабахской войне в конце 2020 г. и серии последующих военно-дипломатических ошибок и неудач одной из наиболее острых тем, обсуждаемых армянским обществом, является целесообразность дальнейшего пребывания Армении в ОДКБ. Удивляться, а тем более возмущаться подобной реакцией бесполезно и недальновидно: военные поражения способны вызвать коррозию в самых дружественных отношениях и стимулировать поиск новых союзников.

Но если до недавнего времени официальные лица уклончиво и двусмысленно комментировали статус Армении в ОДКБ, то в интервью телеканалу France24 премьер-министр Никол Пашинян заявил, что «по нашему мнению, договор о коллективной безопасности в отношении Армении не был выполнен, в особенности в 2021–2022 гг., и это не могло остаться незамеченным нами. Мы заморозили наше участие в этом договоре. Посмотрим, что будет дальше». Что юридически означает «замораживание» участия в организации и какие это может иметь последствия для организации и самой Армении – ещё предстоит понять.

Параллельно с вариациями на тему статуса Армении в ОДКБ, руководитель исполнительной власти стал всё чаще говорить о политике диверсификации безопасности, которая, по сути, пока сводится лишь к довольно хаотичному приобретению вооружения у дружественных стран. Хотя общепризнано – военно-техническое сотрудничество (ВТС) не предполагает, что страна-продавец будет оказывать военно-политическую помощь стране-покупателю. И это не случайно: в торговле оружием действует принцип «только бизнес, ничего личного». Для достижения стратегических целей, как известно, заключаются двусторонние и многосторонние союзнические соглашения.

Апологеты неотложной диверсификации безопасности Армении утверждают, что заключённые Армений двусторонние и многосторонние соглашения не обеспечили безопасность и территориальную целостность самого государства, не говоря уже о Нагорном Карабахе, пусть и не являющимся зоной ответственности ОДКБ. Не вникнув в первопричины соответствующего поведения РФ и остальных формальных союзников Армении, многие политики и внешнеполитические эксперты предпочли во всех бедах обвинить союзников и приступили к поискам новых партнёров. Не хотелось, чтобы мои последующие соображения были бы истолкованы как оправдание политики наших формальных союзников, тем более что они в этом не нуждаются. Это всего лишь краткий анализ их действий (и бездействия) в свете теории военно-политических альянсов, а также попытка взглянуть на ситуацию глазами наших союзников, как и предполагает здравая политика.

Французское слово “alliance” означает «связь», «пакт». Оно происходит от старофранцузского глагола “aleier”, который уходит корнями в латинское слово “ligare” и глагол “alligare”, означающий «связывать», «соединять», «объединять», «присоединяться».

В политическом контексте альянс – это формальное соглашение о пакте между двумя и более суверенными государствами, которые, по определению профессора Стэнфордского университета Джеймса Фирона, используют такие «дорогостоящие сигналы» для информирования о намерениях по совместной защите и внутреннюю, и международную аудитории. Подобное хеджирование рисков призвано сдержать возможные угрозы и способствовать обеспечению безопасности членов союза.

В подобной концептуализации две наиболее важные переменные определяют как исход переговоров по учреждению союзов, так и их дееспособность: 1) совпадение представлений потенциальных участников союза о возможных угрозах и, как следствие, стратегическая совместимость их военных планов; и 2) наличие альтернатив. Кроме указанных факторов для учреждения союза крайне желательно, чтобы его создание инициировалось бы «великой державой», то есть страной, обладающей не только серьезным военно-промышленным потенциалом и политическим авторитетом, но и достаточно большим и доступным рынком.

В контексте Договора о коллективной безопасности (ДКБ) – предшественника ОДКБ – не общность угроз и военных стратегий, а прежде всего фактор российской великодержавности обусловил подписание 15 мая 1992 г. в Ташкенте Арменией, Казахстаном, Киргизией, Россией, Таджикистаном и Узбекистаном соответствующего соглашения. У подписантов было понимание того, что эта инициатива задумана как инструмент по установлению на территории СНГ гегемонии России, для которой, в свою очередь, способность привлечь союзников являлась крайне востребованным активом в конкурентной международной среде.

При этом уже тогда многим было очевидно, что главные угрозы членам альянса исходят в первую очередь от их же партнёров по СНГ. Следовательно, провозглашённая уставная задача ОДКБ, а именно – противодействие внешней агрессии против её членов, была невостребованной. Вместо этого на первый план выдвинулось обеспечение мира и согласия между членами самой организации. В этом контексте уместно вспомнить, что заключенный в 1947 г. между Францией и Великобританией Дюнкеркский договор – «прародитель» НАТО – изначально задумывался на случай повторения немецкой агрессии.

Бесспорно, что при принятии внешнеполитических решений относительно членства в том или ином союзе политики руководствуются не только оценками угроз, но и идеологической солидарностью, то есть общностью политических, культурных и ценностных установок. Однако, как свидетельствует история, государства действуют сообразно своим идеологическим предпочтениям, если в достаточной мере обеспечена их безопасность. Идеология может играть роль в выборе союзников и альянсов, но она обычно второстепенна. Столкнувшись с реальной угрозой, тем более при отсутствии альтернатив, малые страны, грубо говоря, берут себе в союзники «первого попавшегося», как это произошло в случае с Арменией в 1992 г. при подписании ДКБ и в 2002 г. при учреждении ОДКБ. Вместе с тем, как свидетельствует опыт идеологически мотивированных и инициированных извне региональных альянсов, деятельность последних не всегда выдерживает стресс-тесты, как это было в случае с ГУАМ и Багдадским Пактом.

Важнейшей предпосылкой эффективности военно-политических союзов являются основательные политико-дипломатические обсуждения на всех уровнях. Это позволяет союзникам вовремя распознать как общие интересы, так и разногласия и соответствующим образом согласовать политику. Есть достаточно оснований предположить, что и в многостороннем, и в двустороннем форматах армяно-российского взаимодействия указанная предпосылка плодотворного союзнического взаимодействия была нарушена ещё до второй карабахской войны.

В условиях изменения ландшафта безопасности и перераспределения сил на региональном уровне регулярные и заинтересованные дискуссии между союзниками позволили бы Армении вовремя оценить потенциал системы коллективной безопасности и реализовать более ответственную внешнюю политику. Игнорирование динамики региональных геополитических и геоэкономических трансформаций серьёзно исказило восприятие и трезвую оценку рисков. Более того, постоянно и неуместно противопоставляя стратегию и идеологию, нынешняя власть проигнорировала важный урок истории: руководствоваться идеологическими предпочтениями можно лишь тогда, когда гарантирована безопасность страны.

В то же время очевидно, что члены альянса, особенно малые страны, в случае возможной агрессии не должны полагаться на безусловную помощь со стороны системы коллективной безопасности. Участники системы, так же, как и крупные державы – союзники малых стран, могут счесть неосмотрительным использование коллективного военного потенциала в случае любой угрозы. Подобной логикой ОДКБ руководствовалась не только в отношении нагорнокарабахского конфликта, но и в 2010 г. во время внутреннего кризиса в Киргизии и киргизско-узбекских межнациональных столкновений, когда бывший президент страны официально обратился к организации за военной помощью и получил отказ.

Такая осмотрительность обоснована: войны распространяются через союзы и союзы могут превратить малые войны в большие.

В контексте политики военных альянсов чрезвычайно актуален феномен «морального риска» (moral hazard). Он выражается в том, что член альянса, предполагая, что все возможные последствия его политики полностью застрахованы альянсом, демонстрирует излишне рискованное поведение. Нельзя исключить, что гарантии безопасности, предоставляемые альянсом или могущественным союзником, опосредованно поощряют малую страну – члена союза на бездействие или более рискованное поведение, чем если бы она действовала в одиночку.

В силу вышеперечисленных обстоятельств участники системы коллективной безопасности, особенно её наиболее влиятельные члены, склонны использовать свой политический авторитет и дипломатические рычаги, нежели прибегать к военной силе. Именно таким подходом, по всей видимости, руководствовалась Российская Федерация в течение последних лет. Что касается позиции ОДКБ, то 12-й пункт Устава организации, предусматривающий принятие важнейших решений консенсусом, практически исключал вероятность принятия в нужный момент желательного для Армении решения по той простой причине, что Азербайджан установил с большинством членов ОДКБ более тесные этническо-конфессиональные, экономические и политические отношения, чем это удалось Армении.

По определению известного американского политолога Гленна Снайдера, политика альянсов разыгрывается: 1) в игре альянса (alliance game) и 2) в игре противника (adversary game). Первая касается политики внутри самих альянсов, вторая происходит между противоборствующими союзами. Возможно, именно ошибки и просчёты, допущенные Арменией в игре альянсов, повлекли за собой наиболее тяжёлые последствия.

После поражения в 2020 г. Армения настолько ослабла, что многие заговорили об опасности потери армянской государственности. Это неуместные спекуляции: в XXI веке уровень смертности стран равен нулю. Другой вопрос, в каком состоянии и как Армении удастся выбраться из нынешней ситуации. В Армении есть понимание того, что с решением насущных экзистенциальных проблем собственными силами не справиться. Для поиска новых альянсов у Армении нет ни времени, ни реальных альтернатив. Нравится это сегодняшней политической элите или нет, но ей придётся довольствоваться имеющимся военно-политическим потенциалом и трезво сопоставить решение наиболее злободневных проблем с интересами всех сторон. И в первую очередь ради обеспечения территориальной целостности страны – руководствоваться исключительно необходимостью, а не миражами.

Это предполагает, в частности, возврат к реализации трёхстороннего заявления, заключённого лидерами Азербайджана, Армении и России 9 ноября 2020 года. К сожалению, ситуация осложняется тем, что в результате этнических чисток в Арцахе для реализации положений этого документа в регионе сложилась иная и неблагоприятная ситуация. В частности, в результате исхода армян Лачинский коридор, связывающий Нагорный Карабах с Арменией, потерял для официального Еревана былое значение. Это, как следствие, делает безусловное предоставление Арменией прямого наземного сообщения между Нахичеванской Автономной Республикой и основной частью Азербайджана через свою суверенную территорию политически немотивированным. Тем более что даже поспешное и безоговорочное признание руководством Армении Арцаха частью Азербайджана не умерило агрессивность намерений Баку, который при поддержке своего военно-политического союзника в лице Турции продолжает выдвигать претензии к Армении.

На этом фоне заинтересованные страны продолжают призывать к скорейшему заключению мирного договора между Армений и Азербайджаном. Однако трудно предположить, что кто-либо из трезвомыслящих политиков сомневается: заключение мира на основе принципа «победитель получает всё», возможно, и утихомирит ситуацию на армяно-азербайджанской границе, но не обеспечит основополагающих условий для долговременного примирения двух соседствующих народов и стабильности региона. Мышление в категориях «игры с нулевой суммой», которым руководствуется сегодня Баку, сеет семена реваншизма, об опасности которого говорит президент Азербайджана.

В более широком геополитическом контексте нельзя исключать, что возможные невосполнимые территориальные и морально-репутационные потери послужат «хорошим» поводом для окончательного развода с Россией с далеко идущими последствиями не только для самой Армении, но и России на Южном Кавказе.

Как же быть? По моему мнению, возврат к статус-кво начала 2021 г. может стать отправной точкой для урегулирования ситуации на условиях, более или менее приемлемых для всех стран региона. Так, возвращение армян в Арцах при обеспечении надёжных международных гарантий их мирного проживания в местах своего исторического обитания и вывод азербайджанских военных формирований с суверенной армянской территории помогут созданию условий для примирения Армении с тюркоязычными соседями. Для реализации первой задачи есть не только нормы, предусмотренные международным правом, но и декларируемая готовность Баку принять обратно карабахских армян. Их возвращение призовёт к необходимости функционирования Лачинского коридора, что, в свою очередь, обусловит предоставление Арменией сообщения между разделёнными частями Азербайджана. Российское присутствие в регионе обеспечит безопасность межгосударственного сообщения, как и предусмотрено вышеуказанным трёхсторонним заявлением. Отход азербайджанских военных формирований с занятых ими позиций на суверенной территории Армении, обеспечение условий для безопасного проживания армян в составе Азербайджана и разблокирование коммуникаций в регионе поможет преодолению дихотомии «мы/они» и трансформации игры с нулевой суммой в ситуацию win—win.

В реализации миротворческой миссии, столь востребованной в регионе, действенную роль призвана сыграть ОДКБ. Это не только станет raison d’etre для членства Армении в ОДКБ, но и укрепит единство и международный престиж организации. Дееспособность военно-политических союзов в условиях обостряющейся борьбы за демонтаж однополярного мира требует чего-то большего, чем взаимная снисходительность её членов.

Полагаю, что как в Армении, так и за её пределами многие возразят представленной вкратце идее. Одни сочтут её нереальной, другие – нецелесообразной. Но трудно будет оспорить, что, несмотря на всю сложность и неоднозначность обозначенной концепции, узконациональные интересы можно преследовать только с риском для эффективного функционирования действующих союзов.

Армения. Азербайджан. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 февраля 2024 > № 4720882 Армен Мартиросян

О сферах влияния. Почему их надо уважать, но не надо создавать

Понимание законности и роли сфер влияния необходимо для эффективного разрешения конфликтов

ЧЕЗ ФРИМАН

Посол в отставке, приглашённый научный сотрудник Института международной и публичной политики Уотсона в Университете Брауна.

На протяжении всей истории человечества страны стремились к обеспечению безопасности путём создания империй, запретных зон/санитарных кордонов, буферных государств, а также военных, экономических, политических или культурных сфер стратегических интересов или доминирующего влияния. Ведь государства хотят иметь друзей, а не врагов вдоль своих границ, и великие державы ожидают уважения, а не вызовов своей безопасности вследствие сговора менее крупных государств с великодержавными соперниками. Альтернативой таким защитным мерам могут быть системы, основанные на гибких коалициях в зависимости от баланса сил.

И нации, и империи переживают взлёты и падения. Они развивают политическое, экономическое и военное взаимодействие в своих регионах, а также окружающих или зависимых от них. Одни государства ищут защиты у великих держав. Другие отвергают иностранную гегемонию и сопротивляются ей. Сферы влияния – порождение державности и государственного строительства, которое помогает стране отгородиться от потенциальных конкурентов.

Почему устанавливаются сферы влияния

В последнее время американские официальные лица заявляют, что Соединённые Штаты не признают сфер влияния. Если учесть, что американцы продолжают настаивать на правомерности доктрины Монро, это более чем иронично. Америка может не признавать или уважать сферы влияния других стран либо их право устанавливать такие зоны, но она претендует на собственную сферу, которая хоть и не объявлена, но распространяется на весь мир.

Сферы влияния – это утверждение исключительного права надзирать за другой страной/странами или участвовать в определении расстановки сил, а также политики другого государства или государств по отношению к другим странам в целом либо в конкретных областях. Как таковые эти сферы – проявление международного соперничества равных по силе держав.

Концепция сфер влияния, как и многие другие элементы современного государственного устройства, возникла в результате проецирования силы вовне множеством конкурентов, составлявших европейскую государственную систему. Положение императорского Китая как центра тяжести в системе даннических отношений между странами не давало ему сфер влияния в современном понимании. Данническую систему можно охарактеризовать как «круг почтения». В отличие от сферы влияния, она не участвовала в схватке за гегемонию с равным Китаю соперником, поскольку такого просто не было. Несмотря на настойчивое требование, чтобы иностранцы соблюдали придворные обычаи и этикет, если они желают добиться расположения императора, Китай обычно не стремился регулировать поведение даннических стран. Подобно формальной преданности европейских князей папе римскому, подхалимское почтение мелких правителей к китайскому императору обусловлено не только традициями, но и корыстными интересами. Признание императора давало им торговые преимущества и престиж, обеспечивало дипломатическую, а то и военную защиту друг от друга. Это также способствовало тому, что Китай оставлял их в покое, а не пытался сделать прямыми вассалами (как это с разной степенью успеха происходило в случаях Кореи, Тибета и Вьетнама). В Азии сфера влияния – артефакт, привнесённый европейским, американским, а затем и японским, но не китайским империализмом. Не Китай устанавливал правила игры, а его самого чужестранцы включали в свои сферы влияния.

Сам термин «сфера влияния» стал использоваться в дипломатии лишь в 1885 г. (см. ниже), но первым официальным провозглашением подобной сферы стала доктрина, принятая президентом США Джеймсом Монро 2 декабря 1823 г. по совету государственного секретаря Джона Куинси Адамса. Она требовала уважения европейскими колониальными державами независимости государств Западного полушария. А любые их попытки «распространить свою систему на какую-либо часть [этого] полушария» рассматривались как «опасные для мира и безопасности в Соединённых Штатах».

В 1864 г., когда США были охвачены гражданской войной, Франция поставила императором Мексики эрцгерцога Фердинанда Максимилиана Иосифа фон Габсбург-Лотарингского. Годом позже, когда гражданская война завершилась, американцы разместили 40-тысячную армию на мексиканской границе и потребовали от французов убрать этого монарха. Французы вывели войска из Мексики. После этого Максимилиан был схвачен и казнён войсками Бенито Хуареса. В 1895 г. Вашингтон пригрозил войной Великобритании в случае её вмешательства в дела Венесуэлы. В 1904 г. т.н. «следствие Рузвельта» превратило доктрину Монро из инструмента стратегического отрицания присутствия конкурирующих держав в активное утверждение доминирования США в Западном полушарии. В 1917 г. предложение Германии заключить союз с Мексикой убедило Вашингтон вступить в Первую мировую войну.

Но сферы влияния могут быть и неформальными, оборонительными или доминирующими. Элита подвластных стран стремится выучить язык страны, проецирующей влияние, усвоить её промышленные и военные стандарты, а также культурную и торговую практику. Она отправляет своих детей учиться в её учебных заведениях, предпочитает её товары и услуги, а не товары и услуги конкурентов.

Сам термин впервые появился при разделе Африки на Берлинской конференции 1884–1885 гг. (так называемая Конференция по Конго), распределившей господство на континенте между Великобританией, Бельгией, Францией, Германией, Италией, Португалией и Испанией. В 1885 г. по двустороннему соглашению Великобритания и Германия поделили между собой контроль над Гвинейским заливом. Каждая из сторон обязалась не посягать на интересы другой в её сфере влияния. В 1890 г. аналогичный договор заключён о разделе сфер в Восточной Африке.

Ещё в 1942 г. президент Франклин Делано Рузвельт представлял себе мир после Второй мировой войны под управлением так называемых «четырёх полицейских» или «четырёх шерифов», каждый из которых будет отвечать за поддержание мира в своей сфере влияния. Согласно его наивным представлениям, Британия должна была отвечать за свою империю и Западную Европу, Советский Союз – за Восточную Европу и центральную часть Евразии, Китай – за Восточную Азию и западную часть Тихого океана, а Соединённые Штаты – за Западное полушарие. По настоянию премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля к четвёрке позднее добавили Францию, которую признали ответственной за дела своей империи. В некоторой степени концепция сфер влияния вдохновила на создание Совета Безопасности ООН, каждый из постоянных членов которого обеспечил себе доминирование над определёнными группами стран. Правда, Генеральная Ассамблея, напротив, закрепляет принцип суверенного равенства государств.

В отсутствие международной системы, основанной на сменяющих друг друга коалициях для уравновешивания гегемонистских амбиций[1], сферы влияния неразрывно связаны с соперничеством таких великих держав, как Китай, Индия, Иран, Россия и США. В связи с этим важно рассмотреть их происхождение, цели и интенсивность, которые варьируются от случая к случаю. Понимание и регулирование конкуренции требует признания интересов, которым служат сферы влияния, а также определённой степени уважения, подчинения или исключительности, которую они обеспечивают.

Интересы и влияние

История свидетельствует, что великие державы создают сферы влияния, чтобы ограничить автономию менее значимых государств и тем самым:

не допустить конкурентов на рынки, где они стремятся доминировать, проводя меркантилистскую политику;

лишить другие державы влияния в регионе, усиливая собственные позиции;

лишить потенциальных противников возможности стратегического использования территории или ресурсов;

предотвратить включение потенциальных буферных государств в сферы влияния других держав;

обеспечить подчинение идеологическим установкам или лояльность государств-клиентов и их элит;

получить доступ к территории и объектам, с которых можно проецировать силу, или сохранять такой доступ;

подчинить себе менее значимые страны и осуществлять квазиимперский контроль над ними.

Сферы интересов – инструменты государственного управления и дипломатии, предназначенные для сдерживания потенциальных противников и противодействия им способами, не требующими военных действий. Они предполагают относительно стабильное распределение сил в системе международных отношений – нечто противоположное неустойчивым отношениям, чреватым непредсказуемостью.

Сферы влияния предусматривают подчинение и ограничивают геополитическую или геоэкономическую свободу входящих в них стран или регионов. Как таковые они по своей сути являются гегемонистскими. Их можно разделить на две крупные категории: (1) пассивные, когда оборонительные усилия направлены на лишение влияния других потенциальных конкурентов, и (2) активные, когда решительные усилия обеспечивают доминирование в стратегическом выборе стран, входящих в зоны влияния, – обычно чтобы воспрепятствовать влиянию одного, а не нескольких противников. Каждая из этих сфер имеет разные последствия для конкурирующих держав и требует от них определённой реакции.

Важно отметить: сферы влияния – не то же самое, что колониальные империи, переселенческий колониализм или лингвистические сообщества.

Сферы влияния сохраняют суверенитет, лишь ограничивая его, тогда как колониализм его полностью уничтожает.

Эпоха глобального господства Европы, начавшаяся в XVI и закончившаяся в XX столетии, включала в себя образование новых государств за счёт миграции из других мест и создание поселенческих стран. Основным примером сообщества родственных государств-переселенцев является англосфера (Великобритания плюс Австралия, Канада, Новая Зеландия и США), но есть и другие (например, Франция и Квебек, Португалия и Бразилия). Языковые или лингвистические сообщества – наследие имперской экспансии. В качестве примера можно привести англоязычные страны Британского содружества плюс Филиппины, арабский мир, франкоговорящий мир, португалоговорящие страны Африки плюс Восточный Тимор, а также более двадцати стран, где официальный язык испанский. Между этими членами бывших империй есть очевидное родство, но, в отличие от сфер влияния великих держав, они не являются результатом господства над ними какой-то одной современной великой державы.

Великие державы, пытающиеся проецировать мощь или оградить себя от потенциальных противников, редко испытывают проблемы с уважением со стороны стран, автономию которых они стремятся ограничить. Тем не менее несколько менее могущественных государств или их группировок смогли сохранить национальную идентичность и автономию благодаря сочетанию вооружённого нейтралитета, продуманной безобидности и признания их статуса потенциально хищническими державами. Благодаря такой позиции подобным странам удаётся сдерживать региональных гегемонов, смягчать и отводить от себя угрозу подчинения более сильным державам или зависимости от них.

Например, Швейцария сохранила независимость благодаря стратегическим удобствам, которые она предоставляла окружающим её великим державам, крепкой гражданской армии, обученной использовать сложный рельеф местности для обороны, и неукоснительному нейтралитету как в мирное, так и в военное время. Её нейтралитет признан на Венском конгрессе 1815 года. Австрию освободили от оккупации великими державами и вывели из сфер их влияния Австрийским государственным договором от 15 мая 1955 года. Финляндия после Второй мировой войны не поступилась своей независимостью и самобытным демократическим общественным строем, благоразумно поддерживая тёплые отношения с Москвой и избегая явных вызовов коренным российским интересам. Поведение Хельсинки доказывает, что нет ничего идеологически пагубного в разумной сдержанности, осознающей потенциальную опасность оскорбления более могущественных соседей. Сейчас, правда, Финляндия отказалась от этой линии, выбрав вхождение в НАТО, то есть сферу влияния США.

Истоки сфер влияния

В III–II веках до н.э. Рим и Карфаген сражались за контроль над периферийными районами западного Средиземноморья (три Пунические войны с 264 по 146 г. до н.э. закончились разрушением Карфагена). В XVIII—XIX столетиях Великобритания, Франция и другие европейские империалистические державы боролись за раздел таких далёких территорий, как Индия, Китай, Юго-Восточная Азия и Африка.

Так, военное противостояние между британской Ост-Индской компанией и Французской Вест-Индской компанией за прямой контроль над Индией в XVIII веке продолжалось, пока победа англичан в битве при Плесси (часть Семилетней войны 1756–1763 гг.) не положила ей конец. Французам не позволили создать свою империю в той части света, и они стали распространять сферу влияния на враждующие между собой индийские штаты, отправляя туда советников и инструкторов, настраивая против англичан и косвенно ставя под угрозу британское присутствие в Индии, пока Великобритания и Франция боролись за контроль в Европе. В ответ англичане взялись завоёвывать индийские штаты, добившись в итоге имперского контроля над всем субконтинентом.

В случае с Китаем иностранные государства поначалу конкурировали за торговлю с ним, создавая «договорные порты», где действовало их право, а не китайское законодательство. Затем попытались разделить внутреннюю территорию Китая на меркантилистские сферы влияния, в пределах которых только они могли торговать, инвестировать и вести там прозелитскую деятельность. Накануне китайской революции 1911 г. на самую большую сферу влияния претендовала Россия, за ней следовали Великобритания, Франция, Япония, Германия и Италия. США в соответствии с политикой открытых дверей, принятой ими после завоевания Филиппин, отказались от создания собственной сферы влияния в Китае, но претендовали на равный доступ и торговые права в чужих сферах влияния. В 1895 г. Япония аннексировала Тайвань, а также вывела Корею из сферы влияния Китая. В 1905 г. она установила протекторат над Кореей, а в 1910 г. аннексировала её.

К началу ХХ века Юго-Восточная Азия, не считая Таиланд (поделённый на сферы влияния Британией и Францией), стала объектом колониального правления Британии, Франции, Нидерландов, Португалии и Соединённых Штатов.

Первоначальный импульс был везде сугубо меркантилистским, однако впоследствии колониальные кампании переросли в преимущественно военные столкновения, нацеленные на геополитическое господство. Политические разделительные линии сохранялись до Второй мировой войны, которая знаменовала окончание колониальной эпохи.

Формально провозглашённое первенство в определённом, точно разграниченном геополитическом пространстве характерно для колониального миропорядка XIX века (например, утверждение доктриной Монро уникального права США на исключение Западного полушария из сферы влияния держав из других частей земного шара или заблаговременный раздел Китая, Ближнего Востока и Африки между великими европейскими державами). В конце столетия сферы влияния представляли собой протоимперское навязывание эксклюзивного военно-политического и идеологического контроля над входящими в них государствами.

В соответствии с этим в 1904 г. Теодор Рузвельт дополнил доктрину Монро (так называемое «следствие Рузвельта») и провозгласил право Соединённых Штатов на военную интервенцию для исправления «вопиющих и хронических нарушений со стороны какой-либо латиноамериканской страны». Новая политика проводилась активно и энергично. К 1904 г. США уже отняли у Испании контроль над Кубой и Пуэрто-Рико, угрожали войной с Великобританией из-за Венесуэлы и предприняли интервенцию для отсоединения Панамы от Колумбии. Впоследствии они вторглись в Никарагуа, Гондурас, Мексику, Гаити, Доминиканскую Республику, Гватемалу, Кубу, Панаму, Коста-Рику, Гренаду и провели тайные операции по смене режима во многих из этих стран, а также в Чили, Венесуэле и Боливии. Первая версия доктрины Монро была пассивной и оборонительной. Вторая – активной и доминирующей.

В 1930-е гг., когда Германия и Япония попытались подорвать американское превосходство в Бразилии и Перу, американцы сдержали свою неприкрытую склонность к интервенциям, взяв на вооружение так называемую «Политику доброго соседа». Тем не менее во время Второй мировой войны Вашингтон не стеснялся похищать и интернировать тысячи латиноамериканцев немецкого, японского и итальянского происхождения[2].

Вторая мировая, холодная война и деколонизация

Поражение Германии во Второй мировой войне и победа китайских коммунистов в гражданской войне на материке позволили Советскому Союзу контролировать Центральную и Восточную Европу, а также Корею к северу от 38-й параллели. Встретившись со Сталиным в октябре 1944 г. в Москве, британский премьер Уинстон Черчилль, империалист до мозга костей, предложил в разговоре наедине конкретные проценты влияния в странах Восточной Европы и на Балканах, на которые может претендовать каждая из сторон. Сталин согласился, однако последующее опускание «железного занавеса» гарантировало, что, за исключением Греции и Югославии, советское влияние не допускало хоть сколько-нибудь заметную роль для британцев и других западных держав. В течение первого десятилетия после провозглашения в 1949 г. Китайской Народной Республики Москва, как представляется, приобрела первостепенное влияние в Китае и на севере Вьетнама.

В соответствии с доктриной Монро Соединённые Штаты ранее ограничивали притязания господством в Западном полушарии. Однако, вступив в глобальную борьбу с Советами за мировую стратегическую и идеологическую гегемонию, они начали создавать новые сферы влияния, основанные на договорах о защите от СССР расширяющегося круга стран в Европе и Азии. В этих зонах Америка требовала разной лояльности от тех, кому предлагала защиту и покровительство.

В Европе США выступили патронами создания в 1949 г. Организации Североатлантического договора (НАТО) для сдерживания СССР и его идеологии, преодоления традиционного антагонизма между великими западноевропейскими державами (Франция, Германия, Италия, Великобритания), а также облегчения экономического и политического восстановления Западной Европы. Будучи чисто оборонительным союзом демократических государств под руководством Соединённых Штатов, НАТО эффективно выполняла эти три задачи на всём протяжении холодной войны.

После победы над Японией Вашингтон унаследовал сферу влияния Токио в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Чтобы обезопасить её и тем самым защитить новые зависимые от них азиатские государства, США начали создавать ряд двусторонних союзов для сдерживания Китая, СССР, Северной Кореи и Северного Вьетнама[3]. Америка называла регионы, в которых она имела бесспорное влияние, «свободным миром». «Свободный» в данном контексте означало не что иное, как «не подчинённый СССР или Китаю». Это было привлекательное, но неточное описание агломерации демократий, диктатур, военных режимов, монархий и клептократий; объединяли их только дружественные связи с Соединёнными Штатами, а не с их противниками.

Во время холодной войны советский и американский блоки стремились добиться идеологического и политического доминирования везде, где могли, и не допустить, чтобы это сделал главный соперник. Распад евроатлантических империй в Азии, на Ближнем Востоке и в Африке привёл к образованию как независимых государств, так и зон явного вакуума власти. Новые независимые государства так называемого «Третьего мира» стали благодатной почвой для открытых и тайных американо-советских опосредованных войн – в частности, в Индокитае, Западной Азии и Северной Африке, Конго, португалоговорящей Африке, на Африканском Роге и в Афганистане.

В 1961–1962 гг. Советский Союз воспользовался сменой режима, произошедшей на Кубе в 1959 г., для создания стратегического форпоста буквально в 150 километрах от американского побережья (это была непродуманная реакция СССР на размещение в Турции ракет, нацеленных на его территорию). Переход Кубы в советский блок вызвал бурную реакцию Вашингтона как вызов, брошенный доктрине Монро. Советский Союз в партнёрстве с Кубой искал возможности укрепить своё идеологическое и даже военное влияние в Никарагуа, Чили и Гренаде. В каждом случае Соединённые Штаты осуществляли силовое вмешательство для поддержания своего стратегического превосходства в Западном полушарии[4]. (В последние годы Вашингтон прибегает к экономической войне и тайным операциям в борьбе с идеологически нетерпимыми режимами в таких латиноамериканских странах, как Боливия и Венесуэла.)

В 1960-е гг. необходимость сократить зарубежные обязательства «к востоку от Суэца» вынудила Великобританию уступить Соединённым Штатам свою сферу влияния в Персидском заливе. Великобритания доминировала на территории нынешних Объединённых Арабских Эмиратов, а также Бахрейна, Кувейта, Омана и Катара с начала XIX века, когда британские правители Индии вмешались в ситуацию, чтобы ликвидировать пиратство и обеспечить безопасность путей сообщения между Индией и Британскими островами. Аналогичные стратегические соображения относительно путей сообщения между Азией и Европой побудили США взять на себя неофициальные обязательства по обеспечению безопасности Саудовской Аравии и других стран Персидского залива. Падение шаха Ирана и приход ему на смену шиитов-исламистов, враждебных Америке и суннитским арабским монархиям Персидского залива, подтолкнули последних к тому, чтобы искать защиты и покровительства у Вашингтона.

К 1967 г. страны региона являлись независимыми, но Соединённые Штаты были нужны им для защиты друг от друга и от Ирана. В начале 1970-х гг. США поддержали окончательный выход Китая из советского блока, предложив ему военно-политическую защиту от Советов. Во второй половине того же десятилетия Вашингтон воспользовался желанием Египта заключить мир с Израилем, чтобы вывести его из советской сферы влияния на Ближнем Востоке (Кэмп-Дэвидские соглашения 1979 г.).

Сферы влияния не обязательно исчезают по мере сокращения или прекращения существования колониальных империй, хотя иногда происходит смена союзников. После предоставления независимости своим африканским колониям (1960 г.) Франция сохранила там признанную во всём мире военно-политическую и валютную сферу влияния. В 1968 г. СССР задним числом оправдал вторжения в Венгрию и Чехословакию, официально заявив о праве обращать вспять любые попытки вытеснить его версию социализма в Центральной и Восточной Европе. Эта советская аналогия доктрины Монро привела к окончательному разрыву китайско-советских отношений и открыла американцам путь к привлечению КНР в качестве партнёра по сдерживанию Кремля.

Современные сферы влияния

Сегодня, за исключением доктрины Монро, сферы влияния, как правило, не декларируются и не обсуждаются на переговорах между великими державами. Сфера влияния Индии в субгималайской Азии, Ирана в Ираке, Ливане, Сирии и Йемене, Австралии в южной части Тихого океана[5] и ЮАР на юге Африки носят неформальный характер. Их формализация стала бы очевидным вызовом вестфальским принципам независимости суверенных государств, иммунитета от военного вмешательства и суверенного равенства, на которых основана система ООН и постколониальный мировой порядок.

Например, ни одна внешняя великая держава не пыталась вмешиваться в политику Индии по принуждению стран своего региона к подчинению. Никто не оспаривает индийский сюзеренитет в Бутане. Никто не выступал активно против аннексии Гоа или Сиккима Индией, отделения Бангладеш от Западного Пакистана, длительной оккупации Шри-Ланки, блокады Непала или индийской интервенции на Мальдивы с целью недопущения прихода там к власти мятежников. С другой стороны, ни одна другая военно-морская держава не согласна с заявлениями Индии о том, что та имеет право на первенство в Индийском океане, с которыми Нью-Дели периодически выступает.

ЮАР находится в политико-экономическом центре сферы влияния, определяемой Сообществом развития Юга Африки (SADC), изначально созданным для координации усилий соседних стран по прекращению апартеида в Намибии и колониального контроля над этой страной. В Сообщество помимо ЮАР входят Ангола, Ботсвана, Коморские острова, ДРК, Эсватини, Лесото, Маврикий, Мадагаскар, Малави, Мозамбик, Намибия, Сейшельские острова, Танзания, Замбия и Зимбабве.

Тот факт, что сферы влияния формально не заявляются, не должен затушёвывать их непреходящую актуальность. Они, по сути, не что иное, как утверждение военного, экономического, технологического и политического доминирования, что может вызывать разную реакцию стран, попадающих в такие сферы влияния, – от молчаливого согласия до энергичного оспаривания – особенно в периоды серьёзных сдвигов в балансе сил и престижа.

Сферы влияния как ограничивают, так и стимулируют стратегическое взаимодействие великих держав. Они являются фактором, который нельзя игнорировать в дипломатии и государственном строительстве.

Постсоветская Европа

Начиная с 1989 г. советская империя, а затем и сам Советский Союз распались, исчезнув как угроза безопасности для остальной Европы, Китая, Ближнего Востока и всего мира. Программа НАТО «Партнёрство ради мира» (начата в 1994 г.) недолго вселяла надежды на создание общеевропейской архитектуры безопасности, в которой могли бы участвовать и Российская Федерация, и Соединённые Штаты. Появился шанс демонтировать союзы и защитные механизмы, созданные для противодействия исчезнувшим угрозам холодной войны. Но Вашингтон пошёл на поводу антироссийских фобий стран Центральной и Восточной Европы, их диаспор и лобби, вновь сделав ставку на НАТО в качестве средства защиты от возможных угроз со стороны возрождающейся России. Расширение НАТО не только до границ бывшего СССР, но и далее стало ещё одним проявлением «однополярного момента», когда Америка добивалась всеобщего уважения к своим ценностям и интересам, начав осуществлять массированные интервенции для смены режимов, не желавших подчиняться. При этом США решили не руководствоваться Уставом ООН и другими основополагающими элементами международного права.

Отказавшись от своего первоначального чисто оборонительного смысла, НАТО расчленила Сербию (отторгнув от неё Косово), присоединилась к усилиям Соединённых Штатов по умиротворению и трансформации Афганистана после терактов 11 сентября 2001 г. и помогла свергнуть правительство Ливии (2011 г.). Россия и другие великие державы стали воспринимать НАТО как угрожающе-­наступательный инструмент американской внешней политики. Тем временем альянс, конфигурация которого во многом совпадала с американской сферой военно-политического влияния в Европе и Средиземноморье, снова стал оправдывать своё существование угрозами со стороны России, которая восстала как феникс из пепла. В конце концов, Россия прибегла к демонстрации силы, вторгнувшись на Украину, чтобы блокировать дальнейшее расширение американской военной сферы влияния в Европе.

За всю свою долгую историю Европа сохраняла мир только тогда, когда все её ведущие державы были включены в систему коллективной безопасности. Европейский концерт более или менее сохранял мир на континенте в течение целого столетия. Исключение Германии и СССР из европейских структур в 1920—1930-е гг. стало катализатором Второй мировой и холодной войны. Попытка отстранить Россию от участия в поддержании мира и безопасности на европейском континенте в XXI веке лишила её дипломатических альтернатив возврату к воинственному поведению.

Ближний Восток

На Ближнем Востоке распад Советского Союза осиротил Ирак и Сирию, которые оставались в составе сжавшейся советской сферы влияния после перехода Египта на сторону Америки. Не сдерживаемый больше Москвой, Ирак решил, что облегчит финансовое истощение после восьмилетней войны с Ираном (1980—1988), захватив Кувейт и его нефтяные богатства. В ответ коалиция сил, санкционированная ООН, под водительством США и Саудовской Аравии освободила Кувейт (операция «Буря в пустыне» 1991 г.). Сирия, лишившаяся поддержки исчезнувшего СССР, присоединилась к коалиции, продемонстрировав готовность наладить отношения с Соединёнными Штатами, но получила отказ из-за своей враждебности к Израилю.

В 2003 г. США вторглись в Ирак, свергли его правительство и попытались включить страну в американскую сферу военно-политического влияния. Соединённые Штаты достигли военного господства, но затем уступили инициативу Ирану, который занял главенствующее положение в политике Багдада. В то же время попытки США сменить режим в Сирии не увенчались успехом – Иран усилил своё влияние и там, а перед Россией неожиданно открылась возможность вновь воздействовать на Дамаск (российская военная операция началась осенью 2015 г.). Дестабилизация Ирака и Сирии вызвала реакцию исламистских экстремистов, которые на короткое время стёрли границу между этими странами, создав «Исламское государство» (запрещённое в России. – Прим. ред.). Турция включила часть северного Ирака и Сирии в свою военно-экономическую сферу влияния. США незаконно ввели войска в Сирию. После вывода американского контингента из Ирака (за исключением немногочисленных групп военных инструкторов) Китай стал главным иностранным участником иракской экономики. Тем временем технология гидроразрыва пласта позволила Соединённым Штатам вернуть исторический статус крупного производителя-экспортёра энергоносителей. Страны Персидского залива утратили центральное положение в глобальной политике США. Одновременно снизилась и готовность Вашингтона обеспечивать безопасность Персидского залива.

В XXI веке доминирование Соединённых Штатов на Ближнем Востоке неуклонно ослабевало.

Несмотря на возрождение российского влияния и периодические попытки Франции вернуть себе ведущую роль в Ливане, региональные, а не внешние силы стали определять военно-политическое соперничество и динамику развития. Китай вытесняет другие великие державы в качестве крупнейшего экономического партнёра региона, но Ближний Восток больше не находится в сфере влияния какой-либо великой державы и не разделён между ними, как это было в прошлом.

Разворот США в Азию

В Азии исчезновение СССР как общего китайско-американского противника устранило главное обоснование для стратегического сотрудничества Пекина и Вашингтона. Искусная дипломатия, позволявшая долгое время не замечать тайваньской проблемы и налаживать сотрудничество для сдерживания советских амбиций, дала трещины. Идеологические разногласия, напомнившие о себе во время событий на площади Тяньаньмэнь летом 1989 г., вновь спровоцировали отчуждение между США и КНР. Возвращение Китая к богатству и мощи после двухвекового упадка и пребывания в тени Запада и Японии подрывает первенство Соединённых Штатов в Азиатско-Тихоокеанском регионе, установившееся после разгрома Японии в 1945 году. Встревоженные американские стратеги и военные планировщики стали рассматривать Китай как потенциально «почти равного конкурента».

Концепция «равного конкурента» была придумана Управлением общих оценок Пентагона как способ моделирования структуры вооружённых сил и управления развитием военного потенциала в условиях отсутствия реального высокотехнологичного соперника, подобного СССР. Предполагалось, что такой противник сможет сравниться с вооружёнными силами США и противостоять им. «Равный конкурент» представлял собой максимально сложного противника в военных играх и являлся идеальным стимулом для закупок вооружений. Со временем специалисты по оборонному планированию остановились на Китае как на реальном «равном конкуренте».

Америка подтвердила решимость не допустить после окончания холодной войны возвышения любой державы, которая могла бы с ней соперничать[6]. Американские военные постепенно перенаправляли разведывательные и другие ресурсы, ранее выделявшиеся для противодействия России, на Китай, активизировали агрессивные военные действия вдоль китайских границ и попытались привлечь страны НАТО к поддержке усилий по уравновешиванию растущей китайской мощи. Однако Соединённые Штаты оказались не в состоянии разработать и реализовать стратегию сохранения прежнего экономического лидерства в регионе, центром которого неуклонно становится Китай.

Расширение НАТО и то, что США назвали «разворотом в Азию», привело к росту на периферии России и Китая откровенно враждебного блока во главе с американскими командующими, целью которого было военное сдерживание обеих стран.

Неудивительно, что Россия и Китай дали отпор.

Москва всё более настойчиво и решительно возражала против дальнейшего расширения американской сферы влияния, воплощённой в НАТО, и предупредила, что, если продвижение альянса не прекратится, она будет вынуждена принять ответные меры военного характера. Пекин возобновил усилия, направленные на то, чтобы положить конец разделению Китая. Китайско-американская вражда быстро набирает обороты.

В начале XXI века Россия не имела признанной сферы влияния в Европе, хотя европейские соседи (за исключением недавно созданного государства Украина) старались её не провоцировать. Но по мере приближения новой глобальной американской сферы влияния (в Европе она представлена НАТО) к её границам Москва стала одержима идеей стратегического отказа соседним странам в праве подчиняться доминирующему влиянию Америки. Тем временем активизировались возражения КНР против продолжения американской поддержки Тайваня. Китай стремился вывести Тайвань из сферы влияния Вашингтона и лишить его статуса независимой территории. Несмотря на отсутствие собственных претензий, Соединённые Штаты оспаривали территориальные притязания Китая в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях.

Навешивание ярлыка идеологического и геополитического противника на Китай и Россию и соответствующее отношение к ним Вашингтона дало партнёрству Москвы и Пекина общую направленность и цель, поспособствовав его укреплению. Усиливающееся давление подтолкнуло эти две ранее отчуждённые друг от друга великие державы к созданию всё более открытого и всеобъемлющего антиамериканского союза, который стремится к координации политики и действий, направленных на сокращение угрожающего военного присутствия и враждебного политического влияния США на их периферии.

НАТО, ЕС, Турция и Россия

В результате пяти раундов расширения после холодной войны НАТО к 2020 г. охватила всю Европу, за исключением официально нейтральных государств, и расширила состав альянса до тридцати стран. После начала военных действий на Украине о присоединении заявили прежде нейтральные Финляндия и Швеция. Для большинства из них, особенно новых членов, НАТО по-прежнему оставалась чисто оборонительным союзом. Эти страны не обладали значительными возможностями вносить вклад в военные экспедиции и стремились к зависимости в вопросах обороны от США, альянса и более крупных государств.

Однако после окончания холодной войны НАТО перестала подчёркивать оборонительный характер. Она превратилась в платформу для наступательных военных операций на Балканах и выборочных интервенций за пределами Европы и Америки, возглавляемых или поддерживаемых Соединёнными Штатами[7]. Попытки привлечь Россию к консультациям с США и НАТО по вопросам европейской безопасности успехом не увенчались. Тем временем Турция отдалилась от Америки и, подобно России, отбросила многовековое стремление быть признанной частью европейского сообщества наций с центрами в Берлине, Лондоне, Париже и Риме. В то время как китайско-американские отношения становились всё более враждебными, усилия Вашингтона по привлечению НАТО и её членов к операциям по противодействию китайской военно-морской мощи в Южно-Китайском море убедили Пекин, что ему следует вместе с Россией сопротивляться дальнейшему расширению Североатлантического блока.

Постсоветская Центральная Азия

Соединённые Штаты и Евросоюз недолго оспаривали у Китая и России влияние в постсоветской Центральной Азии. Вскоре стало очевидно, что западные державы в этом регионе могут в лучшем случае быть второстепенными игроками. России и Китаю не потребовалось больших усилий, чтобы лишить их значительной роли в управлении, экономическом развитии и внешних связях региона. Попытки Турции утвердить пантюркистскую сферу влияния тоже пока не увенчались успехом.

Воссозданная Российская Федерация фактически договорилась с Китаем о разделе здесь сфер влияния. Шанхайская организация сотрудничества – форум и механизм, с помощью которого обе страны сотрудничают с государствами региона, защищая его от исламистского экстремизма, терроризма, сепаратистских движений и смены режимов посредством «цветных» революций. В то же время, учитывая настойчивость Пекина в отношении вестфальских норм невмешательства, Китай, похоже, готов оставить военное вмешательство в Центральной Азии России и её партнёрам по инициированной Россией Организации Договора о коллективной безопасности (интервенция ОДКБ в Казахстан в январе 2022 г. не вызвала возражений КНР). ОДКБ, принявшая нынешние очертания в 1999 г., определила военную сферу влияния России в регионе, где Москва является общепризнанным «агентом первого реагирования».

Во время визита в Казахстан в 2013 г. председатель КНР Си Цзиньпин объявил о проекте, получившем известность как «Один пояс – один путь» (ОПОП). Пекин выдвинул эту инициативу для создания инфраструктуры, содействия торговле и транзиту, а также для соединения всех точек евразийского континента, морской части Юго-Восточной Азии и Восточной Африки с Китаем. С тех пор программа расширилась, охватив весь мир. Москва увязала свой Евразийский экономический союз с ОПОП. В России правят реалисты, признающие, что у них нет возможности конкурировать с Пекином в области торговли и инвестиций в странах, расположенных вдоль этого маршрута и вряд ли способных устоять перед притягательностью огромного и расширяющегося китайского рынка.

Центральная Азия иллюстрирует вероятное будущее нашего мира, в котором мировые и региональные порядки будут многополярными и многомерными с точки зрения охватываемых ими областей.

Уже сейчас мы видим четыре сферы влияния, которые накладываются друг на друга:

Постколониальная российская сфера лингвистического и культурного влияния, тяготеющая к Москве.

Доминирующее военно-политическое влияние России через ОДКБ, защищающей режимы региона от «цветных революций».

Общая китайско-российская антитеррористическая сфера влияния, воплощённая в ШОС и направленная на нейтрализацию экстремистских и сепаратистских движений, а также на пресечение их проникновения в Китай или Россию.

Отсутствие действенной военной, экономической, технологической или политической конкуренции со стороны США или ЕС.

Формирующаяся экономическая сфера влияния Китая.

Индо-Тихоокеанский регион

Многополярность и многомерность становятся нормой и в Индо-Тихоокеанском регионе[8], где великие державы вступают в конкуренцию за доминирование в постоянно расширяющемся спектре военных, экономических, технологических и политических областей. В этом регионе, как и в других частях земного шара, Соединённые Штаты воспринимаются как всё менее вовлечённые в решение региональных вопросов, чем это было в прошлом веке. Между тем географическое положение даёт КНР военные преимущества, которых нет у США. Экономические размеры Китая обеспечивают ему влияние, но правила торговли и инвестиций устанавливаются в многостороннем порядке – не Пекином и без участия внешних держав, как Америка[9]. В политическом плане Китай в настоящее время вызывает у соседей больше тревоги, чем стремления подражать. Япония – самая надёжная держава в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе. Несмотря на включение Индии в концепцию «Индо-Тихоокеанской» геополитической зоны, она остаётся в значительной степени не у дел.

Сегодня в Индо-Тихоокеанском регионе, совпадающем с зоной ответственности бывшего Тихоокеанского (с 2018 г. – Индо-Тихоокеанского) командования США, происходит следующее:

Обострение китайско-американской борьбы за стратегический контроль над Тайванем, который Китай стремится вырвать из сферы влияния Соединённых Штатов и вернуть под свою эгиду.

Региональная экономика всё более синоцентрична, азиатские страны устанавливают правила торговли и инвестиций без участия ранее доминировавших США (или ЕС).

Неистово утверждаемое, но медленно ослабевающее американское военно-политическое лидерство в регионе.

Стремление АСЕАН избежать необходимости выбора между Китаем и Америкой, но некоторые страны АСЕАН начинают делать выбор в пользу Китая.

Непростые отношения между нейтральной Мьянмой и её соседями – странами АСЕАН, Бангладеш, Китаем, Индией и Западом.

Подтверждение Австралией военной зависимости от Вашингтона и сотрудничество с перевооружающейся Японией в условиях ухудшения китайско-австралийских отношений.

Присоединённая к США австралийская сфера влияния в южной части Тихого океана, судя по всему, разрушается по мере того, как Китай наращивает своё конкурентное присутствие.

Стратегическое хеджирование, энергичная деятельность по укреплению собственной военной мощи и усиление регионального влияния союзников США в Северо-Восточной Азии, прежде не стремившихся к самостоятельности.

Военно-политическая гегемония Индии в Южной Азии (которой противостоит только Пакистан).

Независимые буферные государства между Китаем и Индией (Непал), а также Китаем, Южной Кореей и Японией (Северная Корея).

Усиление китайского военного присутствия в Южно-Китайском море.

Беспокойная и неприсоединившаяся потенциально великая держава Индонезия.

Наиболее острая тема – о политических отношениях Тайваня с остальным Китаем – не просто вопрос китайского национализма. Для КНР (и, что менее убедительно, для США) он имеет геостратегический характер. Накануне капитуляции Японии в 1945 г. Государственный департамент опубликовал записку по Тайваню, в которой отмечалось следующее: «На проблему Формозы [Тайваня] большое влияние оказывают стратегические факторы. За исключением Сингапура, ни одно место на Дальнем Востоке не занимает столь важного положения. От азиатского континента Формозу отделяют сто миль (около 170 км), от главного острова Филиппин – двести миль (340 км), а от Кюсю, ближайшего острова Японии – семьсот миль (около 1200 км). Расстояние полёта от военных аэропортов Формозы до Кантона составляет 559 миль (950 км), до Шанхая – 438 миль (745 км), до Токио – 1290 миль (около 2200 км). Формоза, по площади превышающая штат Мэриленд, находится в стратегически ключевом месте по отношению к китайскому побережью, сравнимом для США с воображаемым островом такого же размера в ста милях (170 км) от побережья Северной Каролины, в четырёхстах милях (680 км) от Нью-Йорка. Любая точка вдоль всего побережья Китая находится в радиусе 1100 миль (около 1870 км). Радиус в 2000 миль (3400 км) охватывает Бирму, Сингапур, Борнео, Гуам и Японию, включая Хоккайдо»[10].

Китайская инициатива «Один пояс – один путь»

Проект ОПОП начинался как попытка распространить промышленную политику Китая на страны за его пределами. Он был сформулирован как средство экспорта избыточного китайского индустриального потенциала для создания инфраструктуры (шоссейные и железные дороги, оптоволоконные кабели, аэропорты, промышленные зоны и зоны свободной торговли), способной соединить все страны евразийского «мирового острова» и Восточную Африку с Китаем. Но когда и другие страны стали выражать желание воспользоваться китайским капиталом и строительным опытом, ОПОП расширился, охватив государства-партнёры на всех континентах, включая Африку и Америку. В Африке инвестиции, связанные с ОПОП, стали крупным источником экономического подъёма, превзойдя по объёму финансовую поддержку таких организаций, как Всемирный банк. Внутренние сбережения Китая направляются в качестве зарубежных инвестиций для нужд экономического развития не только посредством ОПОП, но и через новые организации[11], совместимые с Бреттон-Вудской системой и дополняющие её.

Программа делает акцент на открытии рынков, включает в себя переговоры по соглашениям о свободной торговле и стандартизированные договорённости по ускорению таможенного оформления, таможенного хранения и транзита товаров. Китайские партнёры не обязаны отказываться от отношений с другими странами. Тем не менее привязка экономики других стран к Китаю снижает их прежнюю зависимость от США и их союзников. Даже если ОПОП и впредь будет избегать попыток исключить других из торговли и инвестиций в странах, участвующих в этой программе, данная инициатива даёт дополнительный стимул для выстраивания хороших отношений с Пекином, уравновешивая заинтересованность в сотрудничестве с другими великими державами. Это повышает вероятность создания политико-экономического круга почтения к Китаю, если не зависимости от него, а также исключительной сферы китайского влияния.

Хотя ОПОП носит геоэкономический, а не геополитический характер, не имеет единого аппарата планирования или контроля за реализуемыми проектами, проект вызывает тревогу Соединённых Штатов, которые видят в нём угрозу своему прежнему глобальному первенству и возможность создания сферы влияния Китая. До сих пор противодействие ОПОП имело форму дипломатии принуждения и враждебных информационных кампаний. Этот подход не принёс дивидендов, поскольку геоэкономическая природа ОПОП неверно трактуется как геополитическая. Бюджетные и другие ограничения затрудняют, а то и делают невозможным для Вашингтона предложить привлекательные альтернативы сотрудничеству в рамках ОПОП.

Ни США, ни их европейские союзники сейчас не обладают финансовым или инженерно-техническим потенциалом для эффективной конкуренции с китайскими банками или строительными компаниями. Не имея возможности реализовать политико-экономическую стратегию противодействия растущему китайскому влиянию, Соединённые Штаты пытаются ответить на него увеличением военных расходов и развёртыванием войск, сопровождая эти меры силовой дипломатией в виде финансовых санкций. Однако такой подход не обеспечивает альтернативного финансирования и не заменяет китайских инвестиций и строительных проектов, а значит, не снижает привлекательности ОПОП.

Неомеркантилизм и технологические сферы влияния

При администрации Дональда Трампа США ответили на рост экономической мощи и технологической компетентности Китая неомеркантилистской политикой. В её основе – практика торговых ограничений, оправдываемая соображениями «национальной безопасности». Она направлена на повышение занятости внутри страны с помощью протекционистских мер, а также использование экспортного контроля и ограничительной иммиграционной политики для предотвращения доступа иностранцев к научным знаниям и технологиям, имеющим военное применение. Этот курс продолжила администрация Джо Байдена. Хотя говорится о необходимости возрождения американской политической экономики, реальная цель – сковать китайскую экономику и затормозить её технологический прогресс. Пока американцы скорее стимулируют, чем сдерживают усилия Китая по снижению многолетней зависимости Пекина в импорте продовольствия и высокотехнологичных компонентов для производства.

Китай уже не является самым быстрорастущим рынком для американского экспорта, как прежде. Введение пошлин усугубило проблемы с цепочками поставок, вызванные эпидемией COVID-19, и подстегнуло инфляцию в американской экономике. Значительного перетока промышленных рабочих мест из Китая в Америку не произошло. Между тем усилия Вашингтона и Пекина по разрыву цепочек поставок высокотехнологичной продукции ведут к возникновению новых технологических сфер влияния с несовместимыми промышленными и потребительскими стандартами. Кампания США против китайских телекоммуникационных фирм, таких как Huawei и ZTE, и их попытки перекрыть доступ китайцев к технологиям и оборудованию для экстремальной ультрафиолетовой литографии (EUV) – пример усилий по разделу мирового технологического рынка.

Ирония в том, что во многих случаях Соединённые Штаты сами не могут создать альтернативу китайской продукции.

Глобальная американская сфера влияния

Вашингтон больше не формулирует свои аргументы в терминах Устава ООН или основных международно-правовых конвенций. Вместо этого выдвинута идея «порядка, основанного на правилах», в котором либеральный интернационализм служит тонким прикрытием для верховенства США. Из-за внутриполитического тупика Соединённые Штаты больше не могут ратифицировать международные договоры и конвенции, но настаивают на своём праве интерпретировать их, не считаясь с мнением других. «Порядок, основанный на правилах», предполагает, что США и их ключевые союзники (G7) имеют право устанавливать правила, определять, когда и как их применять, и освобождать от них самих себя, навязывая их другим и принуждая к исполнению. Порядок, основанный на правилах, равнозначен утверждению глобальной сферы влияния, в которой Соединённые Штаты, при поддержке англосферы и нескольких бывших колониальных держав, устанавливают нормы и обеспечивают их соблюдение.

Американское превосходство и главенство символизирует уникальный всеобъемлющий набор региональных военных командований США (ни одна другая страна не определяет оборону в глобальном смысле, а понимает под ней исключительно защиту своего отечества). Они охватывают весь земной шар и возглавляются четырёхзвёздными генералами, которым воздаются почти царские почести.

Управляемый из Вашингтона «порядок на основе правил» институционально закреплён:

Военными средствами – за счёт сети из примерно восьмисот баз за пределами США (на 170 из них имеются поля для гольфа!), военно-морского флота (если уже не самого большого в мире, то, по крайней мере, с самым широким радиусом действия), контртеррористических операций в большей части мира[12] и рекордного объёма продажи вооружений.

Экономическими средствами через использование долларового суверенитета и доминирующего положения в ключевых многосторонних организациях и институтах, что позволяет вводить сложнейший комплекс финансовых и иных санкций против непокорных стран.

Технологическими средствами – за счёт экстерриториального применения американских мер экспортного контроля и контроля за передачей новых технологий.

Информационными средствами – за счёт доминирующей роли американских СМИ и цифровых коммуникационных платформ.

Политическими средствами через операции по смене режимов, выборочное продвижение демократии (сравните реакцию США на военный переворот в Египте в 2013 г. и Мьянме в 2021 г.), корректировку объёмов иностранной помощи, применение «следствия Рузвельта» к доктрине Монро, отказ в продаже технологий и вооружений странам, сотрудничающим с обозначенными противниками Вашингтона.

В ходе того, что некоторые называют «состязанием за преданность человечеству», страны, находящиеся в сферах влияния других великих держав или ещё не вошедшие в сферу влияния США, либо переманиваются лестью и обещаниями благ, либо подвергаются принудительной дипломатии посредством санкций, либо ввергаются в анархию путём операций по смене режима.

Однако в период серьёзных сдвигов в мировом раскладе сил, когда ранее пребывавшие в упадке государства-цивилизации, такие как Китай, Индия, а также (по их собственному признанию) Россия и Турция, вновь обретают благополучие, силу и влияние, статичные перегородки, устанавливаемые сферами влияния, не столько сдерживают, сколько провоцируют набирающих мощь новых игроков. Это противоречит главной цели сфер влияния – гарантии безопасности, защита политической культуры и внутреннего спокойствия государств, которые их создали. Глобальная сфера влияния Соединённых Штатов, некогда монолитная, находится под ударом, поскольку другие страны стремятся лишить американцев господства на определённых территориях и не дать им возможности осуществлять там некоторые виды деятельности. Они также стремятся конкурировать с Вашингтоном не только в военно-политической, но и в других сферах.

На смену прежде единому мировому порядку, похоже, приходит хитросплетение региональных, пересекающихся, многомерных, политических, экономических, информационных, технологических и военных сфер влияния.

Заключение

Вначале существовали военные империи, сколачиваемые путём завоеваний. Затем возникли империи торговые, которые установили политический контроль над такими территориями, как Индия и Индонезия. Некоторые сферы влияния были направлены на то, чтобы лишить другие державы возможности влиять на территории, представляющие стратегический интерес для провозгласивших их государств. Сейчас нормой являются сферы влияния, претендующие на исключительность, требующие уважения и права накладывать вето на решения входящих в них стран по военным, экономическим, технологическим, информационным или политическим вопросам.

Именно такова всеобъемлющая сфера влияния США. В разных регионах мира и в мировом масштабе она оспаривается в связи с появлением других инновационных экономик и информационных систем. Соперничество между крупнейшими мировыми державами, направленное на защиту или расширение сфер, в которых они занимают главенствующее положение, пока ещё может определять их стратегические решения. Но у региональных держав есть свои представления, и их взгляды находят всё больше сторонников.

В третьем десятилетии XXI века мировому господству и глобальной сфере влияния США брошен вызов их явными противниками, особенно Россией и Китаем:

Латинская Америка выстраивает новые отношения с Китаем, Россией, Ираном и Турцией вопреки доктрине Монро.

В АТР Китай предлагает договориться о новом типе отношений между великими державами, который позволил бы Пекину играть значительную роль в управлении регионом. В случае отсутствия такого соглашения он изучает возможность применения силы для вывода Тайваня из сферы влияния США и его воссоединения с материковой частью Китая.

В Европе Россия настаивает как минимум на стратегическом выводе Украины из американской сферы влияния (читай: НАТО), требуя сворачивания её, чтобы ограничить потенциальные угрозы для себя со стороны ближайших соседей; в качестве программы-максимум Россия, возможно, стремится включить Украину в воссозданную широкую российскую сферу влияния.

На Ближнем Востоке прежние сферы влияния великих держав, включая шестидесятилетнее американское доминирование, оспариваются исламизмом и национализмом, уступая место региональной динамике, обусловленной местным религиозным и геополитическим соперничеством.

В Африке возникают новые региональные объединения: французы отступают после нападений исламистов во франкоговорящей Африке и переворотов в ряде бывших колоний, Нигерия устанавливает региональный порядок через Экономическое сообщество западноафриканских государств (ЭКОВАС), ЮАР оказывает доминирующее влияние на соседние страны Юга Африки, возникают другие местные сферы влияния.

Глобальное доминирование американских СМИ подорвано появлением иностранных конкурентов, непривлекательным местничеством, корпоративной цензурой и влиянием внутриполитической конъюнктуры. Информационное превосходство США оспаривается местными социальными сетями и появлением изолированных национальных медиазон в таких странах, как Китай и Иран.

Эти стратегические сдвиги имеют колоссальные последствия для глобального мира и развития. Отрицание законности и роли сфер влияния не отменяет их и не помогает правильно реагировать на них или на процесс их распада. Понимание того, что поставлено на карту, необходимо для эффективного разрешения конфликтов. Сферы влияния были неотъемлемой частью соперничества великих держав. У них разные цели и последствия. В настоящее время они порождают больше нестабильности и конфликтов, нежели сдерживают и ограничивают их. Сферы влияния – неизменный атрибут государственного строительства и дипломатии, который заслуживает гораздо более глубокого изучения, чем это делалось до сих пор. Пришла пора рассмотреть альтернативы.

Автор: Чез Фриман, посол в отставке, приглашённый научный сотрудник Института международной и публичной политики Уотсона в Университете Брауна.

СНОСКИ

[1] В системе, основанной на балансе сил, государство, стремящееся к гегемонии, всегда будет уравновешиваться коалициями стран, соперничающих с ним за гегемонию. Классическим исследованием такой системы считается книга Генри Киссинджера «Восстановленный мир: Меттерних, Каслри и проблемы мира 1812–22», изданная в 1957 году (cм.: Kissinger H. A World Restored: Metternich, Castlereagh, and the Problems of Peace, 1812–22. L.: Weidenfeld & Nicolson Ltd, 1957. 354 p.).

[2] См.: The Latin American Internment Program – the Special War Problems Division of the Department of State // German American Internee Coalition. URL: https://gaic.info/history/the-world-war-ii-latin-american-internment-program/ (дата обращения: 11.09.2023); Warren M. Sabiduría: A Japanese–Peruvian Born at US Internment Camps in WW II // Latino USA. 13.06.2014. URL: https://www.latinousa.org/2014/06/13/japanese-peruvian-internment-camps/ (дата обращения: 11.09.2023).

[3] Соглашения с Австралией и Новой Зеландией, а также Филиппинами в 1951 г., Республикой Корея в 1953 г., создание Организации Договора Юго-Восточной Азии (СЕАТО), в которую вошли Австралия, Франция, Новая Зеландия, Филиппины, Таиланд и Великобритания в 1954 г., договорённости с Японией в 1960 году.

[4] Вторжение в Залив Свиней в 1961 г. и другие попытки смены режима на Кубе, Карибский кризис 1962 г., свержение правительства Чили в 1973 г., поддержка «Контрас» в Никарагуа 1981–1988 гг. и вторжение на Гренаду в 1983 году.

[5] White H., Hayward-Jones J., Teaiwa K. et al. Our Sphere of Influence: Rivalry in the Pacific // Australian Foreign Affairs. 2019. No. 6.

[6] Tyler P.E. U.S. Strategy Plan Calls for Insuring No Rivals Develop // The New York Times. 08.03.1992. URL: https://www.nytimes.com/1992/03/08/world/us-strategy-plan-calls-for-insuring-no-rivals-develop.html (дата обращения: 11.09.2023).

[7] Четырнадцать из девятнадцати стран — членов НАТО участвовали в воздушной вой­не с Сербией, которую вели США в 1999 году. НАТО командовала Международными силами содействия безопасности в Афганистане (ISAF) при участии в общей сложности пятидесяти стран, многие из которых не были членами НАТО. Девять стран – членов НАТО возглавили интервенцию в Ливию в 2011 г., к которой присоединились две страны, не входившие в НАТО. Большинство стран НАТО не принимало участия в конфликте.

[8] Как стратегический термин, понятие «Индо-Тихоокеанский» объединяет Восточную и Южную Азию. Оно возникло в политической мысли Японии, которая стремилась оправдать включение Индии в предпринимаемые ею усилия по уравновешиванию влияния Китая в Юго-Восточной Азии.

[9] К числу ключевых организаций относятся Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транс-Тихоокеанском партнёрстве (ВПСТТП), которое Япония спасла после выхода из него США и к которому стремятся присоединиться Китай и Великобритания, а также Региональное всеобъемлющее экономическое партнёрство (РВЭП) – соглашение о свободной торговле между пятнадцатью странами АТР, включая Австралию, Бруней, Камбоджу, Китай, Индонезию, Японию, Южную Корею, Лаос, Малайзию, Мьянму, Новую Зеландию, Филиппины, Сингапур, Таиланд и Вьетнам.

[10] Iriye A. Across the Pacific: An Inner History of American-East Asian Relations. N.Y.: Imprint, 1967. P. 221.

[11] В качестве примеров можно привести Фонд Шёлкового пути (создан в 2014 г.), Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (создан в 2015 г.), а также Новый банк развития (бывший Банк БРИКС, созданный в 2017 г.).

[12] Согласно проекту «Стоимость войны» (Costs of War), который спонсируется Институтом Уотсона в Брауновском университете, в 2021 г. армейские подразделения США участвовали в подобных операциях в 85 странах. См.: Savell S., McMahon R., Rockwell E. et al. United States Counterterrorism Operations, 2018–2020. Costs of War Project // Watson Institute for International and Public Affairs at Brown University. URL: https://watson.brown.edu/costsofwar/files/cow/imce/papers/2021/US%20Counterterrorism%20Operations%202018-2020%2C%20Costs%20of%20War.pdf (дата обращения: 11.09.2023).

США. Евросоюз. Китай. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721891 Чез Фриман

Глобальный садизм

Философ Ноам Хомский о кризисе западной цивилизации

Редакция Завтра

Со времён президентства Дональда Трампа американская политическая элита расколота на два агрессивно противоположных лагеря: леволиберальный и правореспубликанский. В российских СМИ активно освещается точка зрения республиканского истеблишмента. Однако и в либеральной среде происходит существенная переоценка ценностей свободы слова и важности ядерной безопасности для планеты.

Редакция "Завтра" представляет читателям фрагменты разных интервью 2023 года Ноама Хомского — американского лингвиста, философа, политического публициста. Ноам Хомский является одной из самых известных фигур левого крыла, последовательным критиком внешней политики США и еврейского государства, идеологом движения Occupy Wall Street. Несмотря на достаточно преклонный возраст (94 года), учёный ведёт активную публичную жизнь, в частности, дал интервью британскому журналисту Пирсу Моргану, а также Алексу Леви из Through Conversations Podcasts.

МОРГАН. Мой первый вопрос связан с часами Судного дня. Многие эксперты считают, что сейчас эти часы движутся с огромной скоростью к страшной полуночи. И мы сейчас очень близки к концу света, ближе, чем когда-либо за всю историю человечества. Вам 94 года, у вас была необыкновенная жизнь, вы многое видели, в частности, мировые войны. Что вы думаете о состоянии мира сейчас, и не напрасно ли мы так обеспокоены приближением этого Судного дня?

ХОМСКИЙ. Часы Судного дня были запущены в 1947 году, после бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. В этот момент было без семи минут полночь. Несколько лет спустя, в 1952 году, прошло ещё две минуты до полуночи, когда США и Россия испытали термоядерное оружие, показывая, что человеческий разум, так сказать, продвинулся до такой степени, что может уничтожить всё. В годы Трампа часы прошли ещё две минуты. Затем аналитики вообще отказались от минут и перешли к секундам. Сейчас речь идёт о 90 секундах до полуночи. И я полагаю, что в январе по важным причинам стрелки сдвинутся ещё ближе к полуночи. Сейчас мы сталкиваемся с вопросами, которые никогда не возникали в человеческой истории, и на них нужно будет ответить в ближайшее время. Иначе всё. Нам конец. Одной из таких проблем, конечно, является угроза ядерной войны, которая нарастает как в Европе, так и в Азии. Вот где мы находимся сейчас.

МОРГАН. Несколько лет назад я говорил с профессором Стивеном Хокингом, это оказалось его последним телеинтервью. Тогда я спросил: "Что является самой большой угрозой для человечества?" И он ответил: "Период, когда искусственный интеллект научится конструировать себя". И тогда — всё. Есть некоторые эксперты в мире ИИ, которые считают, что мы уже приближаемся к этому. Каково ваше мнение об искусственном интеллекте и об этой угрозе?

ХОМСКИЙ. Я думаю, что пока это область научной фантастики. Наверное, в принципе, можно достичь того, что называется сингулярностью. Достичь той точки, в которой искусственный интеллект мог бы двигаться независимо от человека. Но это в такой отдалённой неопределённой перспективе, которую я не вижу. По-моему, не стоит относиться к этому столь серьёзно, особенно когда мы говорим о неизбежных катастрофах сейчас, в период вполне реальных рисков.

МОРГАН. На первом месте вы обозначили угрозу ядерной войны. Как вы думаете, насколько близко мы подошли к тому, что потенциально может произойти, с учётом конфликта на Украине? Как вы думаете, Владимир Путин является тем самым человеком, который может использовать ядерное оружие?

ХОМСКИЙ. Мы знаем, что в качестве предупреждения тактическое ядерное оружие уже размещено в Белоруссии. Запад играет в жутко рискованную игру, наивно предполагая, что, если России будет угрожать поражение, которого, впрочем, не видно на горизонте… Но всё же. Если Россия начнёт проигрывать в конфликте на Украине, то Владимир Путин якобы соберёт чемоданы и тихонько ускользнёт в забвение. Запад почему-то предполагает, что Россия не будет использовать оружие, которое, как всем известно, у неё есть. Но ведь всё не так просто.

На мой взгляд, существует серьёзная вероятность ядерной войны в Азии. Высшие военные чины и генералы США прогнозировали, что через пару лет мы будем воевать с Китаем. Следует понимать, что война между ядерными державами немыслима. Это означает уничтожение. Если крупная ядерная держава нанесёт первый удар, она, скорее всего, будет и сама уничтожена. Даже если и не будет ответного удара, то хотя бы от последствий ядерной зимы. Такие вероятности недопустимы, но ведущие американские стратеги спокойно говорят об этом. На самом деле официальная политика США, стратегическая политика, с 2018 года заключалась в том, чтобы быть готовыми вести две ядерные войны. Конечно, речь идёт о ядерных войнах с Китаем и с Россией.

ЛЕВИ. Мы с вами уже обсуждали российско-украинский кризис. Мы наблюдали, как конфликт обострялся и продолжает обостряться сейчас. Мы также видели визит президента Байдена на Украину в конце февраля и его встречу с президентом Зеленским. Расскажите о вашем текущем понимании ситуации и о том, как, по вашему мнению, она будет развиваться далее.

ХОМСКИЙ. Прежде чем я перейду к ответу на ваш вопрос, позволю себе один комментарий. Сколько президентов или высокопоставленных чиновников посетили Багдад, когда США вели там военные действия? Ни одного. Фактически политическим активистам в Ираке было приказано исчезнуть, потому что жизнь там во время военной операции США стала невозможной. Вам это о чём-то говорит? Что же сказать о визите Байдена на Украину. Это то, о чём нельзя упоминать в приличном обществе. Мы это называем "какнасчётизм". Дискуссионный приём, чтобы отвлечь внимание от того, что действительно важно. Можно назвать это и "двойными стандартами". Даже в Европе лицемерие переходит все границы, что шокирует и влечёт за сбой серьёзные последствия.

Что касается Украины, это эскалация войны. Украина несёт огромные потери, а украинская армия, судя по всему, практически уничтожена. Молодые новобранцы не очень хорошо обучены. Потери есть и с российской стороны. Подробностей о количестве погибших среди мирного населения мы не знаем. По данным ООН, это 7000 человек. Но, безусловно, это весьма заниженная оценка, возможно, в два, а то и в три раза. Очень заниженная. Да, это не Ирак, это не американская война, но война на Украине столь же ужасна. И градус будет нарастать: появились танки, начинают появляться реактивные самолёты ВВС США. Пару недель назад в газете The Washington Post вышла статья, в которой говорилось, что в основном американские силы руководят наведением и позиционированием современных вооружений, РСЗО и других.

Мир, точнее, большая часть мира, рассматривает украинский конфликт как прокси-войну между Россией и США на территории Украины. С каждым днём становится всё сложней сомневаться в этом. Но очевидно, что обострение войны на Украине нанесёт непоправимый ущерб экономике этой страны. Возможно, он будет не такой, как в Ираке или Ливии, или других странах — целях американских атак. Но всё равно ущерб будет достаточно серьёзным, и ситуация станет ухудшаться с каждым днём. Потому что довольно скоро мы увидим увеличение поставок западных ракет, танков, реактивных самолётов и так далее.

Россия, вероятно, ответит более жёсткой атакой на Западную Украину, по всей инфраструктуре снабжения. Всё это приведёт к ужесточению конфликта с НАТО, и так мы поднимемся по лестнице эскалации к высшей степени, а именно к войне. Путин сделал угрожающие заявления о ядерном оружии, приостановил участие в договоре СНВ-3. Всё это очень опасно. Я должен сказать, что это так же опасно, как и обострение конфликта с Китаем. Мы мало об этом говорим, а следовало бы.

Политика США на Украине остаётся неизменной: война должна продолжаться, чтобы максимально ослабить Россию. Это позиция США и Великобритании. В марте и апреле прошлого года Великобритания и Штаты фактически открыто вмешались в этот конфликт. Они убедили Украину отказаться от мирных переговоров, которые тогда шли под эгидой Турции. И они были сорваны. Мы точно не знаем почему, но Великобритания и США ясно дали понять — они не готовы к переговорам, всё ещё не готовы. Официальная позиция — надо вести войну, чтобы серьёзно ослабить Россию.

С практической точки зрения это своего рода глобальный садизм со стороны США. Украинский конфликт — выгодная сделка для Соединённых Штатов, ведь это всего лишь небольшая часть огромного военного бюджета. Но это серьёзно подрывает Вооружённые силы главного военного противника США — России. Сейчас в США и Великобритании это открыто обсуждают. Можно спорить, является ли это главной движущей силой конфликта, но перед нами безусловный факт.

Посмотрите вокруг, садизм США проявляется в том, что страдает почти весь мир. Больше всего Украина, но также Африка, Азия — сокращение поставок продовольствия и удобрений имеет большой эффект. Европа приходит в упадок, даже движется к деиндустриализации, из-за разрыва естественных торгово-коммерческих отношений с Россией. Вся весьма успешная европейская промышленная система, базирующаяся в Германии, была основана на взаимодействии с Востоком. У России не такая уж большая экономика, она сравнима с Мексикой, но Россия очень богата ресурсами, минералами, нефтью. Западноевропейской промышленности всё это необходимо, и поэтому сейчас она рушится. Во всём мире наблюдается спад, за одним исключением — США. У США дела идут блестяще. Они малыми затратами истощают силы своего врага.

Что сейчас происходит в экономике США? Компании, занимающиеся добычей ископаемого топлива, просто в эйфории от получения огромных прибылей. Германия импортирует сжиженный природный газ из Соединённых Штатов по завышенным ценам, хотя могла бы получать значительно дешевле из России. И у производителей оружия в США дела идут прекрасно. Продовольственные монополии имеют баснословные прибыли, а ведь мы знаем, что мировую продовольственную систему представляют 5–6 компаний, поднимающих цены на определённые продукты питания. Эта ситуация очень выгодна для США во многих отношениях. Как долго Европа согласится терпеть это? Мы не знаем.

Зато мы знаем, что происходит на глобальном Юге. Страны этого региона просто отказываются от участия в западной коалиции, что стало очевидным на февральской Международной конференции в Мюнхене. Там присутствовали вице-президент Соединённых Штатов Камала Харрис и другие представители, которые отчаянно пытались убедить страны Юга присоединиться к Соединённым Штатам в войне. Один за другим они отвечали: "Нет, это ваша война. Нас не интересуют ваши лицемерные заявления. Мы точно знаем, что они означают. Мы веками страдали от вашей жестокости. Мы не собираемся в этом участвовать. Мы хотим строить свои собственные отношения по торговым и другим договорённостям и с Россией, и с Китаем. Вам это не нравится? Ваши проблемы".

Даже давние союзники США, такие как Колумбия, просто категорически отказались. Бразилия: "Нет, это не наша война". Азия, Индия, Индонезия: "Извините, продолжаем свой путь". Таким образом США, а также англоязычные страны и на какое-то время континентальная Европа стали достаточно изолированы. Вероятно, 90% стран мира не соблюдают санкции. Между тем Китай продвигается вперёд в расширении своих кредитов, инвестиционных проектов, а также в дипломатическом плане. Из-за серьёзного провала в долгосрочной политике Соединённых Штатов на Ближнем Востоке под эгидой Китая были восстановлены саудовско-иранские дипломатические отношения. Это нанесло существенный удар Соединённым Штатам.

Стремление США взять под контроль Ближний Восток было преступлением во внешней политике. Теперь на сцену выходит Китай. Но Соединённые Штаты усердно пытаются создать альянс наиболее реакционных государств ближневосточного региона против Ирана. Это называется "Соглашения Авраама". Казалось бы, мы должны аплодировать стоя Соединённым Штатам, ведь это было чудесно задумано. Но на самом деле это реакционный альянс, подчинённый Соединённым Штатам и направленный против Ирана. Китай его уничтожил тем, что просто исключил из него главный элемент — Саудовскую Аравию. Формально она не была участником Соглашения, но по сути была его частью. А сегодняшняя ситуация означает, что основной источник нефти втягивается в китайскую систему. Так это уже произошло с Объединёнными Арабскими Эмиратами — другим крупным государством региона. У Китая есть две основные программы развития Евразии: Новый Шёлковый путь, который проходит через страны Евразии, а также морской Шёлковый путь, проходящий вдоль юга по морям. Одним из главных хабов являются Эмираты наряду с Саудовской Аравией. Иными словами, главный союзник США в ближневосточном регионе стал главным хабом морского Шёлкового пути Китая. Вот что происходит. США не смогут остановить Ближний Восток, бряцая оружием. Их сравнительное преимущество — военная сила, но она не способна остановить эти процессы. Мир движется к сложным изменениям. Война на Украине — часть этого.

Мы не знаем подробностей мартовской встречи лидеров Китая и России. В прессу просочилась информация, что частью договорённостей является экономическая политика, направленная на развитие Китаем промышленных проектов и доступ к богатым минеральным ресурсам Восточной Сибири. Вполне вероятно, что пока Россия будет продвигаться на Восток, Европа будет сидеть в кармане у США и приходить в упадок. Индия, Индонезия, Южная Африка, Бразилия, похоже, тоже развиваются в каком-то своём направлении. Мир находится в постоянном движении.

У США, конечно, есть один чрезвычайно мощный козырь — насилие. Но в данной ситуации это не работает. США контролируют НАТО и теперь движутся в сторону Китая, расширяя НАТО до Индо-Тихоокеанского региона. Очень важно: на последнем саммите блока было заявлено, что Тихий и Индийский океаны являются частью стратегии развития Северной Атлантики. Итак, НАТО теперь входит в состав Индо-Тихоокеанской организации. Европа втянута в конфликт, который США обостряют с Китаем, в военном и в экономическом плане. Администрация Байдена совершенно открыто продолжает торговую войну против Китая, пытаясь помешать экономическому развитию страны путём ограничения её в передовых технологиях. Штаты пытаются заставить Европу, особенно Нидерланды, а также Южную Корею и Японию разорвать отношения с Китаем, который является их основным рынком передовых технологий. Примут ли они это? Я не знаю. Я могу назвать Нидерланды основными в мировой отрасли, занимающейся важнейшими этапами разработки полупроводников. Согласятся ли они потерять свой основной рынок из-за того, что так им указали США? Может быть. Если да, то они придут в упадок. Если нет — мир изменится.

Думаю, что всё это балансирует в неопределённости. Разговоры о ядерных войнах стали обыденными, и это весьма печально. Вы можете прочитать в The New York Times длинное интервью с Даниэлем Эллсбергом, который пытается предупредить мир о том, что даже мысли о ядерной войне — это невероятная глупость. Каждый, кто допускает такую возможность, лишь подливает масло в огонь. Вот к чему мы движемся, включая экологическую катастрофу. Это самый опасный период в истории человечества.

МОРГАН. Как поступать западным политикам, если есть такой лидер, как Владимир Путин, с его попытками вернуться к Советскому Союзу или в былые дни славы царской России? Или если президент Си Цзиньпин ясно даёт понять, что хочет вернуть Тайвань туда, где он, на его взгляд, должен быть? Что тогда делать остальному миру? Я имею в виду, разве у нас нет морального долга противостоять таким амбициям?

ХОМСКИЙ. Первое, что мы сделаем, это внесём ясность в факты. Владимир Путин сказал, что разрушение Советского Союза было катастрофой. Но при этом добавил, что любой, кто думает, что его можно восстановить, — не в своём уме. Эта часть цитаты не упоминается на Западе.

Что касается Азии, то уже 50 лет существует соглашение между Соединёнными Штатами и Китаем, оно называется "Политика одного Китая". Это коммюнике датируется 1972 годом, в нём было твёрдо, чётко, недвусмысленно определено, что Тайвань является частью Китая, существует "Один Китай". В соответствии с этим документом ни одна из сторон не будет предпринимать провокационных действий, чтобы изменить ситуацию. Это удерживало мир в течение 50 лет, что является значительным периодом в международных отношениях. Китай до сих пор сохраняет эту позицию. Соединённые Штаты отказываются от неё. Это называется стратегической двусмысленностью. Соединённые Штаты сейчас обвиняют Китай в призыве к "политике одного Китая". Но это также было официальной политикой Соединённых Штатов в течение последних 50 лет, а в настоящее время она отброшена наряду с довольно провокационными действиями и планами дальнейшей эскалации.

Я могу вам зачитать, это не является секретным документом. Официальная доктрина США состоит в том, чтобы окружить Китай кольцом сторожевых государств-марионеток, таких как Южная Корея, Япония, Австралия, остров Гуам. Такая стратегия предполагает вооружение этих стран передовым высокоточным оружием, нацеленным на Китай. Поставки оружия предполагаются из США. Понимаете, ведь это говорит об эскалации. Отправка B-52, способных нести ядерное оружие, отправка крылатых ракет уже осуществилась на остров Гуам — военный форпост США в Северной Австралии. А ведь Китай находится в зоне досягаемости этого оружия (Подобная стратегия, видимо, применяется и по отношению к России, которая окружена кольцом недоброжелательных соседей, в том числе странами Прибалтики, Молдавией, Украиной. — Ред.)

МОРГАН. Но позвольте вас спросить… Если, несмотря на всё, что вы только что сказали, Китай вторгся бы на Тайвань, каким был бы морально верный ответ Запада, в частности, Америки?

ХОМСКИЙ. Нравственно правильная позиция — предотвратить, чтобы этого не произошло. Нет никаких признаков, что Китай планирует вторгнуться на Тайвань. Но… если США усилят эскалацию, КНР сможет это осуществить. В этом случае планки будут опущены. Скорее всего, если начнётся война с Китаем, нам всем придёт конец. Но нет смысла рассматривать удалённые вероятности в свете реальных событий, когда США эскалирует противостояние. Китай, конечно, ни в коем случае не святое государство. Но, если вы посмотрите на факты, то увидите, что именно США сейчас пытаются привлечь Европу к своей конфронтации с Китаем, расширяя НАТО.

МОРГАН. США, конечно, утверждают, что это оборонительные меры, что это делается для защиты, а не для провокаций. Они утверждают, что Китай движется к экономическому империализму, и наращивание военной мощи КНР представляет для англосаксонского мира угрозу существования.

ХОМСКИЙ. Давайте будем различать западную пропаганду и факты. Итак, насчёт наращивания военной мощи Китая: об этом регулярно сообщает СИПРИ (SIPRI) — Стокгольмский институт исследования проблем мира. Если вы поищете в интернете, то обнаружите, что за последние 10 лет график военных расходов Китая на душу населения выглядит как стабильная прямая линия. Конечно, Китай увеличивал свои военные расходы соразмерно с ростом населения, но это намного ниже военных расходов США, которые к тому же более продвинуты в технологическом прогрессе. И сейчас Китай понимает, что возникли проблемы безопасности уже на самой его границе. США не сталкиваются с проблемами безопасности вокруг своих границ, но их военные расходы огромны. Они превышают сумму военных бюджетов 10 самых развитых стран, вместе взятых. По показателям на душу населения это намного больше, чем у Китая. Это факт. А когда мы говорим об "экономическом империализме", то имеем в виду их программы инвестиций и развития по всей Евразии, расширение до Африки, даже до Латинской Америки. Соединённые Штаты пытаются их остановить, но не нашли другого способа, кроме как путём эскалации конфликта в военном и экономическом измерениях. Они пытаются открыто, публично помешать экономическому развитию Китая.

МОРГАН. Давайте перейдём к другому вопросу. На мой взгляд, на Западе свобода слова ещё никогда не подвергалась таким свирепым нападкам, как сейчас. Почему это происходит, и что с этим делать?

ХОМСКИЙ. Безусловно, нападки на свободу слова, и даже на свободу чтения, происходят. Рональд Десантис, который баллотируется на пост президента США, недавно объявил, что ввёл во Флориде законы, которые запрещают преподавание подлинной американской истории. Вы должны преподавать историю, которая прославляет Соединённые Штаты, и ничего не говорить о том, как было на самом деле. Это происходит в республиканских законодательных органах по всей стране. Они вынуждают библиотеки выбрасывать книги, так как по новым законам в них есть темы, о которых не разрешено говорить.

МОРГАН. Не спорю, что у правых, особенно у крайне правых, явно много проблем в плане движения превосходства белых в Америке, роста ультраправого внутреннего терроризма и так далее. Это совершенно бесспорно. Но, с другой стороны, мы видели и очень странную версию либерализма. Этого ультраактивного, так называемого либерализма, который я, скорее, сравнил бы с фашизмом. Хотя он действовал и без крайнего насилия, но со стремлением контролировать то, как люди думают, с желанием отменять людей из-за того, что они имеют иные мнения. В университетах убирать тех лекторов, которые им не нравятся, и так далее. Для меня всё это явная противоположность тому, чем должен быть либерализм. Что вы думаете об этом явлении?

ХОМСКИЙ. Как вы знаете, я был категорически против действий небольшой группы молодых людей, которые отстаивают принципы культуры отмены, что оставалось повсеместным в академическом и политическом мире в течение многих лет. Есть примеры из собственного опыта. Левых всегда и постоянно отменяли. Сейчас небольшие группы левых молодых людей подхватывают эту же неправильную политику, и им следует противостоять. Мы должны выступить против этого так же, как должны возражать против массовой отмены левого дискурса. Эту массовую отмену поддерживали в США десятилетиями, и именно она становилась общественным мнением. Я считаю, что это неправильно.

МОРГАН. Я знаю, что вы не большой фанат Дональда Трампа. Как вы относитесь к тому, что он снова баллотируется в президенты США?

ХОМСКИЙ. Если он снова победит, это будет катастрофа для мира по многим причинам. У Трампа, как мы видели во время его первого президентского срока, есть два обязательства. Одно обязательство — перед самим собой. Всё, что его волнует, это его Я (Супер-Эго). Другое обязательство состоит в том, чтобы служить корпорациям и большому капиталу. К сожалению, одним из законодательных достижений его президентства стал огромный налоговый подарок для сверхбогатых и корпоративного сектора. Ничего больше, неравенство в США растёт.

Трамп ясно дал понять, что хочет учредить то, что я бы назвал протофашистским государством, а именно — упразднить государственную службу. С середины XIX века, как и в любом другом демократическом обществе, в США существует государственная служба, которая выполняет большую часть административной работы и обеспечивает нормальное функционирование общества. То же самое происходит в Британии и в других государствах. Но Трамп ясно дал понять, что хочет устранить госслужбу и заменить её лоялистами, которые придут к власти. Это может подорвать остатки функционирующей демократии. Можно и дальше продолжать… Победа Трампа будет колоссальной катастрофой. И это вполне вероятно. Вы же видели его последние рейтинги?

МОРГАН. Трамп далеко впереди в рейтингах кандидатов от республиканцев. А что вы думаете о брекзите Великобритании? Уже семь лет прошло с тех пор, как мы проголосовали за выход из Евросоюза. И нет никаких признаков какой-либо выгоды от выхода из ЕС. Как вы думаете, было ли это разумным решением со стороны Британии?

ХОМСКИЙ. Тогда я подумал, что это очень серьёзная ошибка, вредная как для Великобритании, так и для Европы. В некотором смысле это выгодно Соединённым Штатам, потому что в результате брекзита Великобритания стала ещё более зависимой от господства США. Более зависимой, чем раньше. Я был уверен тогда и уверен сейчас, что это ужасная ошибка. В основном факты подтверждают это.

МОРГАН. Позвольте спросить с учётом вашего жизненного опыта, вам 94 года. Есть ли какой-нибудь важный животрепещущий вопрос, на который вы… Мне трудно поверить, что вы на что-то не нашли ответа, учитывая, насколько массивен ваш ум. Но осталось ли что-нибудь, что вы действительно хотели бы узнать и при этом не нашли удовлетворяющий вас ответ?

ХОМСКИЙ. Переходя в другую плоскость интеллектуальных и профессиональных стремлений: есть вопрос, которым задавался Галилей. А затем этот же вопрос задавали его соратники в XVII веке, и до сих пор он остался без ответа: "Как мы с вами можем делать то, что делаем сейчас?"

Галилей выражался примерно так: "Как возможно с помощью конечного числа элементов произвести бесконечное число, например, мыслей? Как можно использовать эти конечные элементы, чтобы позволить другим, не имеющим доступа к нашему разуму, осуществлять их внутреннюю работу над вашими мыслями и создавать иную бесконечность мыслей? Как возможно это чудо?" Галилей задавался вопросом о бесконечном и неделимом. Этот же вопрос обсуждался Декартом и другими ведущими деятелями XVII века, которые над ним работали. Теперь мы понимаем некоторые аспекты, но основные вопросы остаются без ответа, более того, мы даже не знаем, как подойти к решению. И это главная из многих ведущих проблем.

МОРГАН. Когда вы смотрите на свою жизнь во всей её полноте, что, по вашему мнению, было в ней самым большим достижением?

ХОМСКИЙ. Это решать другим. Хотите знать, что я думаю? Сейчас я скажу то, о чём вы никогда не слышали. В течение 25 лет я прикладывал много усилий в США и Великобритании, чтобы попытаться остановить самое страшное злодеяние послевоенного периода. Это был американо-британский пакт, так называемое индонезийское вторжение в Восточный Тимор. В общем итоге оно привело к уничтожению каждого третьего жителя этой страны (Население Восточного Тимора, по данным на 1999 год, 890 тыс. человек. — Ред.). Его можно было остановить в любой момент. Но оно нужно было для торговли и коммерции. Наконец, в 1999 году, Билл Клинтон завершил эту историю. Некоторые из жителей острова всё-таки были спасены. Казалось невероятным: как может небольшой остров с несколькими сотнями тысяч человек противостоять вторжению крупной страны, поддерживаемой величайшими военными державами мира. Но это удалось.

МОРГАН. И, по вашему мнению, ваша борьба за прекращение этого конфликта является вашим самым большим достижением?

ХОМСКИЙ. В социальной и политической областях есть и другие. Я был очень активен с начала 1960-х годов, когда Джон Кеннеди радикально обострил войну во Вьетнаме. С этого момента я прилагал огромные усилия для противодействия войне, столкнулся с угрозой тюрьмы. В итоге сопротивление стало достаточно сильным, чтобы помешать Ричарду Никсону применить ядерное оружие во Вьетнаме. Тогда это выглядело вероятным. Считаю и это достижением.

МОРГАН. Какую эпитафию вы бы выбрали на своём собственном надгробии? Например: "Здесь лежит Ноам Хомский, он…", что бы вы хотели сказать в остальной части этой фразы?

ХОМСКИЙ. Он старался изо всех сил.

Америка – Китай: шпионские страсти

задействована вся агентура и инновации

Владимир Овчинский

США и Китай предпринимают новые шаги в теневой войне разведок, пытаясь собрать информацию о лидерском мышлении и военных возможностях. Об этом 17 сентября 2023 года рассказано в статье Джулиана Э. Барнса и Эдвард Вонга «В рискованной охоте за секретами США и Китай расширяют глобальные шпионские операции», опубликованной в The New York Times.

Авторы пишут:

«Когда в феврале 2023 года китайский шпионский воздушный шар пролетел над континентальной частью Соединенных Штатов, американские спецслужбы узнали, что лидер Китая Си Цзиньпин разозлился на высокопоставленных китайских военных генералов.

Шпионские агентства пытались понять, что знал Си Цзиньпин и какие действия он предпримет, когда воздушный шар, первоначально нацеленный на военные базы США на Гуаме и Гавайях, сбился с курса.

Си Цзиньпин не был против рискованных шпионских операций против Соединённых Штатов, но американские спецслужбы пришли к выводу, что Народно-освободительная армия держала Си Цзиньпина в неведении до тех пор, пока воздушный шар не пролетел над Соединёнными Штатами».

Американские официальные лица не стали обсуждать, как шпионские агентства получили эту информацию. Но подробности, о которых Times в этой статье сообщает впервые, говорят о том, что, когда Си узнал о траектории воздушного шара и понял, что это срывает запланированные переговоры с госсекретарем Энтони Дж. Блинкеном, он ругал старших генералов за то, что они не сказали ему про воздушный шар. По словам американских чиновников, проинформированных о разведывательных данных, он действительно сбился с пути.

Этот эпизод привлек внимание к расширяющемуся и весьма секретному соперничеству разведок двух стран.

«Кризис с воздушными шарами, малая часть гораздо более масштабных китайских шпионских усилий, отражает новую агрессивность Пекина в сборе разведывательной информации о Соединенных Штатах, а также растущие возможности Вашингтона по сбору собственной информации о Китае», - пишут авторы.

Для Вашингтона шпионские усилия также являются важнейшей частью стратегии президента Байдена по ограничению военного и технологического подъёма Китая, что соответствует его мнению о том, что эта страна представляет собой величайший долгосрочный вызов американской мощи.

В Пекине новая терпимость к смелым действиям среди китайских шпионских агентств обусловлена самим Си, который побудил свои вооруженные силы к агрессивным действиям вдоль границ страны и подтолкнул свою внешнюю разведку к более активной деятельности в более отдаленных регионах.

Основные усилия с обеих сторон направлены на ответ на два наиболее сложных вопроса: каковы намерения лидеров конкурирующей страны и какими военными и технологическими возможностями они располагают?

Американские чиновники, большинство из которых на условиях анонимности говорили о шпионаже, в течение года подчеркивали в интервью масштабы проблемы.

ЦРУ сосредоточило внимание на самом Си и, в частности, на его намерениях в отношении Тайваня. Оперативные группы контрразведки ФБР по всей стране усилили охоту за усилиями Китая по вербовке шпионов внутри Соединенных Штатов. Агенты США выявили дюжину случаев проникновения граждан Китая на военные базы на американской земле за последние 12 месяцев.

«Обе страны стремятся развивать свою технологию искусственного интеллекта, которая, по их мнению, имеет решающее значение для поддержания военного и экономического преимущества и даст их шпионским агентствам новые возможности».

По словам американских чиновников, усилия Китая охватывают все аспекты национальной безопасности, дипломатии и передовых коммерческих технологий в Соединенных Штатах и странах-партнёрах.

ЦРУ и Агентство военной разведки Пентагона создали новые центры, занимающиеся шпионажем за Китаем. Американские чиновники отточили свои возможности по перехвату электронных сообщений, в том числе с использованием самолётов-шпионов у берегов Китая.

Направления сбора информации

Корпоративная Америка

Ведение бизнеса в Китае, которое когда-то считалось возможностью, которую нельзя упустить, ставит американские компании в тревожное затруднительное положение: причины остаться могут быть столь же убедительными, как и причины отступить.

Вьетнам

Объединенные растущими амбициями Китая, Вашингтон и Ханой намерены создать новое стратегическое партнерство, которое сблизит двух давних врагов, как никогда.

Технологическая война

Выпуск отечественного китайского смартфона во время визита чиновника Байдена, отвечающего за регулирование таких технологий, показывает, что технологический конфликт между США и Китаем развивается.

Новый пакт о безопасности

Президент Байден стремился подчеркнуть, что его саммит в Кэмп-Дэвиде с лидерами Японии и Южной Кореи не был «антикитайским». Пекин почти наверняка сочтет его утверждение неубедительным.

Шпионский конфликт с Китаем даже более обширен, чем тот, который разыгрывался между американцами и СССР во время холодной войны, сказал Кристофер А. Рэй, директор ФБР. «Большая численность населения и экономика Китая позволяют ему создавать разведывательные службы, которые больше, чем в Соединённых Штатах».

Китай смотрит на это иначе. Ван Вэньбинь, представитель Министерства иностранных дел Китая, заявил, что «именно США являются страной наблюдения № 1 и обладают крупнейшей шпионской сетью в мире».

«Преследуя всё»

Шпионаж может остановить сползание к войне или облегчить деликатные переговоры, но он также может подтолкнуть страны к вооруженному конфликту или вызвать дипломатические разногласия.

В конце февраля 2023 года, через несколько недель после того, как Блинкен отменил важную поездку в Пекин из-за эпизода с воздушным шаром, он предъявил главному дипломату Китая оценку американской разведки о том, что Пекин рассматривает возможность передачи оружия России. По словам американских чиновников, это разоблачение усилило напряженность, но также могло помешать Китаю отправлять оружие. А когда Блинкен наконец отправился в Пекин в июне 2023 года, он поднял вопрос о деятельности китайской разведки на Кубе.

По словам американских чиновников, значительно улучшенная спутниковая разведка Китая и его кибервторжения являются его наиболее важными средствами сбора разведывательной информации.

Флот шпионских воздушных шаров, хотя и гораздо менее совершенный, позволил Китаю использовать нерегулируемую зону «ближнего космоса».

Правительство США предупреждает союзников, что возможности электронного наблюдения Китая могут расшириться, если страны мира будут использовать технологии китайских коммуникационных компаний.

Искусственный интеллект — ещё одно поле битвы

Правительство США рассматривает свое лидерство в области искусственного интеллекта как способ помочь компенсировать численную мощь Китая. По словам американских чиновников, китайские официальные лица надеются, что эта технология поможет им противостоять американской военной мощи, в том числе путём обнаружения американских подводных лодок и установления господства в космосе.

Американские официальные лица также больше, чем когда-либо, обеспокоены попытками китайских агентств собрать разведданные посредством личных контактов. Они говорят, что главное разведывательное управление Китая, Министерство государственной безопасности, стремится разместить агентов или вербовать активы в правительстве США, а также в технологических компаниях и оборонной промышленности.

Китайские агенты используют социальные сети, в частности LinkedIn, чтобы заманить потенциальных рекрутов. По словам нынешних и бывших чиновников, каждый раз, когда американец соглашается на публично раскрытую работу в разведке, он может ожидать шквала разъяснительной работы со стороны китайских граждан в социальных сетях.

В ответ на эту угрозу федеральные агентства США незаметно открыли или расширили свои внутренние операции по поимке шпионов. Рэй сказал, что у ФБР есть тысячи открытых расследований китайской разведки, и в каждом из его 56 полевых отделений есть активные дела. Во всех этих полевых офисах теперь есть контрразведывательные и кибероперативные группы, в основном сосредоточенные на угрозе со стороны китайской разведки.

Эти расследования включают попытки китайских шпионов вербовать информаторов, красть информацию, взламывать системы, а также отслеживать и преследовать китайских диссидентов в Соединенных Штатах.

«Они гонятся за всем», — сказал Рэй. «Что делает разведывательный аппарат КНР таким эффективным, так это то, как он использует все имеющиеся в его распоряжении средства против нас всех одновременно, смешивая кибернетику, человеческий интеллект, корпоративные транзакции и инвестиции для достижения своих стратегических целей».

Китай предпринял свой собственный обширный контрразведывательный крестовый поход, который перекликается с политическими кампаниями эпохи Мао. 1 июля 2023 года Китай принял радикальное расширение закона о контрразведке. А в августе 2023 года Министерство государственной безопасности Китая объявило, что «все члены общества» должны помогать в борьбе с иностранным шпионажем, и предложило вознаграждение каждому, кто предоставит информацию.

Соперничающие правительства также создали новые посты прослушивания и заключили секретные соглашения об обмене разведданными с другими правительствами.

Американские и китайские агенты активизировали свои операции друг против друга в ключевых городах, от Брюсселя до Абу-Даби и Сингапура, причем каждая сторона стремится повлиять на иностранных чиновников и вербовать хорошо расположенные активы.

«Для американских шпионских агентств решения и намерения Си Цзиньпина, пожалуй, являются самой ценной информацией, которую они ищут, но он также является самой неуловимой целью».

Агентства США сейчас выясняют, почему министр обороны Китая генерал Ли Шанфу оказался под следствием по обвинению в коррупции и почему Си Цзиньпин отстранил Цинь Гана, своего министра иностранных дел. Американская дипломатия и политика зависят от знания мотивов этих шагов.

Десять лет назад сеть информаторов Соединенных Штатов в Китае была ликвидирована сотрудниками китайской контрразведки после того, как личности информаторов были раскрыты. С тех пор ЦРУ столкнулось с серьезной проблемой восстановления своей сети. Частично это связано с тем, что расширяющаяся сеть электронного наблюдения в Китае затруднила свободное передвижение американских кураторов по Китаю для установления оперативных контактов.

В Китае даже есть программное обеспечение искусственного интеллекта, которое может распознавать лица и обнаруживать походку американского шпиона, а это означает, что традиционной маскировки недостаточно, чтобы избежать обнаружения, по словам бывшего сотрудника разведки. Американским оперативникам теперь приходится тратить дни, а не часы, прокладывая маршруты, чтобы обнаружить преследующих китайских агентов, прежде чем встретиться с источником или обменяться сообщениями, говорят бывшие сотрудники разведки.

Китай ограничивает использование телефонов и электронных средств связи именно с целью затруднить перехват его приказов иностранными спецслужбами.

Но чиновники огромной бюрократии под руководством Си действительно используют электронные устройства, давая агентствам США возможность перехватывать информацию – то, что шпионы называют сигнальной разведкой – чтобы дать им некоторое представление о внутренних дискуссиях своих китайских коллег.

По словам официальных лиц , в случае с воздушным шаром ЦРУ начало отслеживать воздушный шар в середине января 2023 года, когда китайская армия запустила его с острова Хайнань.

Официальные лица США также установили, что командиры Центральной военной комиссии, которую возглавляет Си, не знали об этом конкретном полете, пока он не перерос в кризис, и выразили свое недовольство генералами, курирующими программу наблюдения.

После этого кризиса Китай приостановил эксплуатацию своего парка воздушных шаров, но американские официальные лица заявили, что, по их мнению, Пекин, скорее всего, возобновит программу позже.

Под руководством Уильяма Дж. Бернса, директора ЦРУ с 2021 года, агентство наняло больше экспертов по Китаю, увеличило расходы на усилия, связанные с Китаем, и создало новый специальный центр в Китае. И хотя американские официальные лица отказываются обсуждать детали сети информаторов агентства, Бернс публично заявил в июле 2023 года, что оно добилось прогресса в восстановлении «сильного потенциала человеческой разведки» (т.е. агентуры – В.О.).

«Хотя неясно, насколько надежна новая сеть, некоторые американские чиновники считают, что чрезвычайно авторитарный стиль управления Си дает спецслужбам возможность вербовать недовольных китайских граждан, в том числе из числа политической и бизнес-элиты, которые в предыдущие десятилетия получали выгоду от меньшего количества партий. контроль и менее идеологическое руководство.

Некоторые видные китайские деятели, в том числе «принцы» из элитных семей Коммунистической партии, говорят в частных беседах, что они не согласны с поворотом, который принял Китай.

Китай также вложил ресурсы в формирование мышления высших американских чиновников. В обвинительном заключении Министерства юстиции США, опубликованном в июле 2023 года, говорится, что китайские бизнесмены, связанные с правительством, пытались завербовать Джеймса Вулси, бывшего директора ЦРУ, который баллотировался на должность чиновника кабинета национальной безопасности администрации Трампа сразу после выборов 2016 года.

Совсем недавно тщательно продуманное и целенаправленное проникновение в платформу облачных вычислений Microsoft предоставило Китаю доступ к электронной почте высокопоставленных дипломатов Госдепартамента, в том числе американского посла в Пекине и министра торговли Джины Раймондо.

Американские чиновники, отправляющиеся в Китай, принимают тщательно продуманные контрмеры, чтобы избежать кражи правительственных секретов. Им выдают одноразовые мобильные телефоны и ноутбуки и приказывают оставлять свои обычные устройства дома.

Ни одна проблема в отношениях США и Китая не выглядит более серьёзной, чем Тайвань. Байден четыре раза заявлял, что американские военные будут защищать Тайвань, если Китай попытается захватить остров. Но вопрос о том, действительно ли Байден имеет в виду это, и планируют ли американские лидеры навсегда держать Тайвань вне досягаемости Китая, как полагают, находится в центре внимания некоторых разведывательных усилий Китая.

По словам бывших сотрудников разведки США, агенты китайской разведки на протяжении десятилетий проникали во многие подразделения тайваньского правительства. Китайские агенты сейчас пытаются узнать больше об усилиях администрации Байдена по оснащению Тайваня определенными системами вооружения и обеспечению секретной подготовки тайваньских солдат. Китайские агенты также стремятся получить более подробную информацию о растущем военном сотрудничестве между Соединенными Штатами и азиатскими союзниками.

Официальные лица США говорят, что желание Китая узнать больше о американской военной готовности объясняет его попытки наблюдать за военными базами вокруг Соединённых Штатов. За последние 12 месяцев, по словам официальных лиц США, они отследили около дюжины попыток китайских граждан проникнуть на военные базы, чтобы сфотографироваться или измерить электромагнитную активность. По их словам, некоторые из недавних усилий, похоже, сосредоточены на базах, которые могли бы сыграть важную роль в тайваньском конфликте.

В августе 2023 года Министерство юстиции США обвинило двух американских моряков в передаче военной тайны агентам китайской разведки. Матросы не признали себя виновными.

Но сбор разведданных сам по себе не является прелюдией к войне. Шпионская борьба действительно могла бы заменить вооруженные столкновения, как это часто случалось во времена «холодной войны».

США. Китай > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Образование, наука > zavtra.ru, 20 сентября 2023 > № 4560807

Соединённые Штаты не намерены отказываться от своих гегемонистских амбиций

Об этом свидетельствуют рекордные суммы расходов на военные цели, которые планируется выделить в следующем году.

США давно и прочно занимают первое в мире место по расходам на военные цели. Однако бюджетный запрос Белого дома на 2024 год претендует на новый рекорд. О каких суммах идёт речь в запросе и на что планируется их направить? На эти и другие вопросы в интервью нашему обозревателю отвечает известный политолог доктор экономических наук Владимир Васильев, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН.

– Владимир Сергеевич, на днях администрация Джо Байдена представила проект федерального бюджета на 2024 финансовый год. Согласно ему, на нужды Пентагона выделяется 842 млрд долларов, что на 69 млрд больше, чем на эти цели запрашивалось на текущий год. Что вы скажете на этот счёт?

– Это только Пентагону выделяется такая сумма. А если учесть, что ещё 37,7 млрд предусмотрено предоставить министерству энергетики, занимающемуся ядерным оружием, 72,4 млрд на реализацию национальной разведывательной программы, а также несколько десятков миллиардов другим спецслужбам, то расходы США на военные цели в 2024 году составят около триллиона долларов.

Такие рекордные военные ассигнования ещё раз наглядно свидетельствуют, что Соединённые Штаты не хотят отказываться от своих гегемонистских амбиций и намерены продолжать навязывать человечеству миропорядок, построенный на правилах, которые будет устанавливать Вашингтон. Причём добиваться этого американцы собираются и с помощью силы.

Собственно говоря, это они и сами не скрывают. Для Вашингтона военный бюджет – это символ американской силы и решительности. В этом ключе выступает глава Пентагона Ллойд Остин, заявивший, что «запрос на 2024 финансовый год больше, чем когда бы то ни было, так как ориентирован на реализацию стратегических целей». По его словам, к этим целям прежде всего относится сдерживание Китая и России.

В этой связи нельзя не заметить, что в новом бюджете 9,1 млрд долларов намечено направить в первую очередь на модернизацию военных баз США на Гавайях и Гуама, а также на втягивание союзников и партнёров в реализацию американских планов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. И эта сумма далеко не предел – Пентагон рассчитывает в период с 2024 по 2028 год вложить в приоритетный для него этот ТВД более 87 млрд.

В разделе поддержки НАТО («Программа по обеспечению безопасности Европы») предусмотрены средства для помощи Украине. Кстати, поддержка ВСУ настолько опустошила американские запасы вооружений и боеприпасов, что администрация Байдена в срочном порядке запрашивает рекордную сумму в 170 млрд на их восстановление и пополнение. Более половины этих средств уйдёт подрядчикам, причём самую крупную долю получит первая пятёрка ВПК в лице компаний Lockheed Martin, Boeing, Raytheon, General Dynamics и Northrop Grumman.

– Не приходится сомневаться, что приоритет в бюджетном запросе отдан дальнейшему совершенствованию стратегической триады…

– Вы правы. В США постоянно подчёркивают, что стратегическая триада, состоящая из баллистических ракет подводных лодок, межконтинентальных баллистических ракет и тяжёлых бомбардировщиков, является важнейшим элементом национальной обороны. И американцы должны быть уверены, что она всегда готова ответить на любую угрозу. Поэтому Пентагоном принимаются активные меры по её совершенствованию и модернизации. Не стал исключением и бюджет на 2024 год. В нём на эти цели выделяется 37,7 млрд. Из них 6,7 млрд пойдёт на строительство второй атомной подводной лодки типа «Ко­лумбия».

5,3 млрд выделено на новый бомбардировщик B-21 Raider. Как известно, в этом десятилетии Пентагон планирует приобрести не менее сотни единиц этих машин. Ещё 4,3 млрд запрошено на создание прототипа межконтинентальной баллистической ракеты LGM-35A Sentinel («Страж») наземного базирования, которая придёт на смену МБР «Минитмен». На разработку и производство ядерного оружия планируется выделить 18,8 млрд, из них более трёх миллиардов будет израсходовано на программы модернизации и продления сроков службы существующих ядерных бое­припасов.

– А что проектом бюджета предусмотрено в отношении обычных вооружений и традиционных видов вооружённых сил США?

– Спланированы расходы на оснащение новыми вооружениями и повышение боевых возможностей всех видов вооружённых сил США. При этом самые большие ассигнования – 260 млрд – получат ВВС. Они будут использованы как на модернизацию действующих истребителей и закупку новых самолётов, так и на разработку и приобретение беспилотников.

Так, в 2024 году предполагается закупить 83 истребителя F-35, 24 истребителя F-15 ЕХ, пять заправщиков KC-46, которые заменят стареющие KC-135 и KC-10. Будет продолжена разработка истребителя шестого поколения, а также соответствующего аппаратного и программного обеспечения.

ВВС хотят значительно увеличить расходы на беспилотники. Если в 2023 году будет закуплено два БпЛА «Тритон», то в 2024 году – уже три. Приобретут и четыре MQ-25 Stingray.

На втором месте по расходам стоят военно-морские силы. Им планируется выделить почти 256 млрд, из них 53 млрд для корпуса морской пехоты и свыше 202 млрд для флота. «Поддержание военно-морской мощи США имеет решающее значение для успокоения союзников и сдерживания потенциальных противников», – говорится в запросе Белого дома.

В запросе – два эсминца типа «Арли Бёрк», два фрегата типа «Констеллейшн», один танкер-заправщик. План ВМС также включает 1,9 млрд на программу строительства авианосца типа «Форд», а также 1,8 млрд на десантный корабль типа «Америка».

185 млрд долларов получат сухопутные войска. В первую очередь выделенные средства будут направлены, подчёркивается в запросе Белого дома, на финансирование новых многодоменных оперативных групп, которые обладают ударными возможностями большой даль­ности.

944 млн долларов выделяется на исследования и разработку гиперзвукового оружия большой дальности, 157 млн – на его закупку. 550 млн пойдут на исследования, разработку и закупку ракет средней дальности, 273 млн – на исследования и разработку оперативно-тактического ракетного комплекса Precision Strike Missile (PrSM). Всего Пентагон намерен в 2024 году закупить 24 гиперзвуковые ракеты.

– Нетрудно предположить, что проектом бюджета не обделены и космические силы, которые стали шестым видом вооружённых сил…

– США рассматривают околоземное пространство ещё одним театром военных действий и стремятся обеспечить превосходство на нём. На это направлены и расходы в сумме 30 млрд. Это на 13 процентов больше суммы, утверждённой конгрессом на эти цели на 2023 финансовый год. Ожидается, что основная часть денег в размере 19 млрд пойдёт на разработку спутников, наземных систем и вспомогательных технологий.

Свыше 2 млрд планируется направить на поддержку программы отслеживания ракет и предупреждения ракетных нападений. В рамках неё будут разработаны спутники, отслеживающие баллистические и гиперзвуковые ракеты. Ещё 2,5 млрд заложены на системы наблюдения за Землёй. 2 млрд космические силы намерены выделить на создание сети коммуникационных спутников для обмена данными на низкой околоземной орбите (на высоте около 1,9 тысячи километров). Примерно один млрд будет направлен на финансирование разработки двух других систем спутниковой связи: засекреченной линии связи американских стратегических бомбардировщиков и подводных лодок, а также системы защиты от возможных помех.

На тесно взаимодействующую с космическими силами систему противоракетной обороны планируется выделить около 30 млрд. Эти средства пойдут в том числе на разработку противоракеты следующего поколения и продление срока службы имеющихся ракет.

– Известно, что США всегда уделяли особое внимание НИОКР. А чем характерен в этом плане бюджет на 2024 год?

– На эти цели выделяется 25 млрд, в частности, на научные разработки – 17 млрд, на фундаментальные исследования – 2,7 млрд. Ещё одна серьёзная статья – 14,5 млрд. долларов – на искусственный интеллект и компьютерные технологии. Большая часть ИИ-проектов в Пентагоне развивает DARPA – управление перспективных исследовательских.

Министерство обороны запрашивает 67,5 млрд. на проекты в киберпространстве, включая укрепление информационных сетей и средств радиоэлектронной борьбы. США должны «восстановить» свои возможности радиоэлектронной борьбы после многих лет забвения, чтобы обеспечить господство на полях сражений будущего, сказал Джон Шерман, директор по информационным технологиям Пентагона. По его словам, переход США от мелкомасштабных боевых действий к противостоянию с мировыми державами обусловливает необходимость «навести порядок» в РЭБ, причём, как можно, быстро.

– Рекордный бюджет Пентагона, огромные военные ассигнования на военные цели… Как всё это соотносится с той сложной экономической ситуацией, в которой находятся США?

– Да никак. Когда оцениваешь запрос Белого дома на военные расходы, невольно задаёшься вопросом, а думают ли там, к чему всё это может привести, в том числе в плане ситуации в американской экономике в банковской сфере. Конечно, военная промышленность будет процветать, появятся новые рабочие места, но возникает вопрос, а что будет с другими отраслями промышленности. Ведь, начиная с 2020–2021 года, она постоянно подвергалась жёстким ударам. Эпидемия нового коронавируса COVID-19 серьёзно изменила конъюнктуру рынка, повлияла на равномерность экономического развития, логистику. Как результат, с марта 2021 года в Америке взлетела инфляция и достигла устойчивых 10 процентов – это наивысший показатель за последние 40 лет. Американцы стараются всячески запутать бюджетную статистику и скрыть этот факт, но шила в мешке не утаишь.

Справедливости ради надо отметить, что рост оборонного бюджета, помимо гегемонистских амбиций, связан и с этим фактором – фактором инфляции. Цены на вооружения и военное снаряжение неуклонно растут.

Представители администрации утверждают, что в 2024 году американская экономика будет развиваться с ростом ВВП в 2,1 процента. Но уже сегодня ясно, что он вряд ли превысит хотя бы 0,5 процента. Многие американские экономисты предлагают правительству снять розовые очки, прежде чем делать такие прогнозы. Крах Silicon Valley Bank и ряда других банков – тому подтверждение.

В Вашингтоне давно забыли предостережение президента Дуайта Эйзенхауэра о том, что чрезмерное развитие ВПК и безрассудное увеличение военных расходов представляют серьёзную опасность для самих США. Да и Дональд Трамп, будучи президентом, говорил, что американский ВПК заинтересован в сохранении вооружённых конфликтов с участием США. Но нынешняя администрация продолжает безрассудно наращивать военную мощь США.

Олег Фаличев, «Красная звезда»

США > Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > redstar.ru, 24 марта 2023 > № 4336889 Владимир Васильев

Третий срок Си Цзиньпина и Тайвань

экзистенциональная проблема председателя Китая

Владимир Овчинский

Для председателя КНР Си Цзиньпина проблема Тайваня на самом деле является экзистенциональной, составляющей один из главных смыслов его нового срока правления. Именно поэтому вопрос о «воссоединение Родины» был в центре внимания ХХ съезда КПК и Всекитайского собрания народных представителей, на котором Си Цзиньпин был вновь избран главой государства.

Американский правящий класс, военные руководители и интеллектуальная элита осознают это. Поэтому ни одно обсуждение Китая в Белом доме, Конгрессе, Пентагоне, в крупнейших аналитических центрах не проходит без всестороннего обсуждения ситуации вокруг Тайваня.

1. Американская элита строит планы по удержанию Тайваня в зоне своего влияния

Из многих публикаций на эту тему, вышедших в после съезда ВСНП, следует выделить статью бывшего конгрессмена, председателя Подкомитета Палаты представителей по иностранным делам по Восточной Азии Шейя Стаутца «Американская мощь и оборона Тайваня» на сайте Института исследований внешней политики (09.03. 2023):

«Американские официальные лица всё больше обеспокоены растущей мощью и напористостью Китая. В то время как воздушные шары-шпионы над континентальной частью Соединённых Штатов могут быть нынешним кризисом, Вашингтон должен сосредоточиться на наиболее вероятной горячей точке в двусторонних отношениях: возможности китайского вторжения на Тайвань».

Тайвань представляет критический интерес для обеих сверхдержав

«Председатель Китая Си Цзиньпин ясно дал понять, что воссоединение Тайваня с материковым Китаем является главным приоритетом. Он приказал своим военным быть готовыми к успешному вторжению на остров к 2027 году (к 100-летию создания Коммунистической партии Китая и Народно-освободительной партии Китая)».

«Тем не менее, - полагает автор, - любое такое вторжение будет далеко не лёгким. Чтобы завоевать Тайвань, Китай должен вторгнуться на остров, расположенный на расстоянии 100 миль через исторически опасные воды и высадить огромные силы на удивительно ограниченном количестве хорошо защищённых пляжей — и всё это при предотвращении или ограничении вмешательства со стороны вооруженных сил США. Осознавая эти проблемы, вооруженные силы Китая вложили значительные средства в возможности, которые позволили бы им выполнить мандат Си, создав крупнейший в мире военно-морской флот, всё более современные военно-воздушные силы и тысячи ракет, некоторые из которых предназначены для атаки американских баз и авианосцев. Эти силы могли бы проявиться, в частности, если бы Тайвань явно стремился к независимости. В 2016 году Си сказал: «У нас есть решимость, способность и готовность справиться с независимостью Тайваня, и если мы не справимся с этим, мы будем свергнуты».

Американские лидеры всё больше осознают решающую роль Тайваня в глобальных интересах США. Географическое положение Тайваня в Восточной Азии закрепляет Первую цепь островов, стержень американской защиты Японии, Южной Кореи и Филиппин. Кроме того, пандемия продемонстрировала миру важность тайваньского производства почти всех передовых полупроводниковых микросхем в мире. На остров приходится 37 процентов всех новых вычислительных мощностей в мире — каждый год. Эти факторы делают все более нереалистичным тот факт, что Соединённые Штаты могут избежать защиты Тайваня, даже если бы они этого захотели. Если Вашингтон надеется избежать конфликта с Пекином из-за Тайваня, он должен действовать сейчас, чтобы усилить сдерживание Китая».

Беспокойство в Вашингтоне растёт

«Обеспокоенность по поводу возможного китайского вторжения на Тайвань в последнее время резко возросла. В мае 2022 года Центр новой американской безопасности провел военную игру о китайском вторжении на Тайвань в 2027 году, в которой участвовали члены Конгресса. Через три недели после начала конфликта игра завершилась относительным тупиком после сокрушительных взаимных потерь.

В начале 2023 года Центр стратегических и международных исследований опубликовал результаты собственной серии военных игр о китайском вторжении на Тайвань в 2026 году. Его интригующий подход трижды запускал базовый сценарий и серию вариаций базового сценария, в общей сложности двадцать четыре сценария, показывая, что, хотя Соединённые Штаты и Тайвань одержали победу, это обошлось огромной ценой, включая потерю двух американских авианосцев.

Сценарии предполагали некоторые ключевые требования для победы США, в том числе то, что они должны в полной мере использовать японские авиабазы и иметь соответствующие противокорабельные ракеты большой дальности (достаточное их количество) для уничтожения флота вторжения Китая за пределами установленного им периметра вокруг Тайваня. Тайвань, со своей стороны, также должен был энергично сопротивляться — иметь то, что ему нужно, до начала вторжения, так как пополнение запасов будет невозможно».

Время Тайваня на исходе

«Опасения по поводу планов Китая в отношении Тайваня неотложны. В 2021 году бывший министр обороны Тайваня заявил, что к 2025 году способность Китая организовать «полномасштабное» вторжение на Тайвань будет «зрелой». Также в 2021 году тогдашний командующий Индо-Тихоокеанским командованием США заявил, что Китай может «попытаться захватить Тайвань» в ближайшие шесть лет (к 2027 г.). Эту оценку он подтвердил несколько недель назад . Ее поддержал, по крайней мере косвенно, его преемник адмирал Джон Аквилано, который свидетельствовал, что « эта проблема ближе, чем мы думаем». В сентябре 2022 года заместитель директора ЦРУ Дэвид Коэн сообщил, что Си приказал своим военным разработать способность захватить Тайвань к 2027 году. Всего несколько недель назад министр иностранных дел Тайваня Джозеф Ву предупредил, что, по его мнению, Китай с большей вероятностью «нажмёт на курок» против Тайваня. «Для меня 2027 год — это год, на который следует обратить внимание», — предполагая, что Си может использовать вторжение 2027 года в качестве политического отвлечения у себя дома и в попытке продемонстрировать как «достижение» в пятилетнюю годовщину своего недавнего переутверждения в качестве лидера Коммунистической партии Китая ещё на пять лет.

Совсем недавно, 27 января 2023 года, четырехзвездный генерал ВВС Майк Минихан, командующий Воздушно-мобильным командованием, в меморандуме приказал своим офицерам готовиться к войне Соединённых Штатов с Китаем через два года. Генерал Минихан предположил, что отвлекающие факторы, связанные с президентскими выборами как в Соединённых Штатах, так и на Тайване, вполне могут предоставить Китаю необходимую ему возможность. Он добавил: «Моя интуиция подсказывает мне, что мы будем драться в 2025 году». Хотя Пентагон дистанцировался от комментариев генерала Минихана, примечательно, что много различных официальных лиц делают публичные заявления, предупреждающие о намерениях Китая в отношении Тайваня».

Китай считает, что Америка находится в упадке, и видит возможности

«Си считает, что Соединённые Штаты переживают предельный упадок, что потенциально открывает возможность для наступления на Тайвань. Мировой финансовый кризис 2008 г. сильно повлиял на восприятие Коммунистической партией Китая меняющегося баланса сил. Раш Доши, в настоящее время директор по Китаю в Совете национальной безопасности, написал в своей книге «Долгая игра», что кризис 2008 года ознаменовал собой отход Китая от стратегической доктрины Дэн Сяопина «прятаться и ждать», призванной наращивать потенциал Китая, избегая при этом провоцирования американской сверхдержавы. Си явно отказался от этого подхода. Доши отмечает, что «китайские стратеги предпочли бы, чтобы Соединённые Штаты милостиво приняли свой упадок» и что Соединенные Штаты «духовно истощены, физически слабы и больше не могут руководить миром». Восприятие Китаем слабой Америки резко подрывает сдерживание в Тайваньском проливе».

Защитит ли Америка Тайвань?

«Есть признаки того, что Америка и её союзники понимают свои интересы и будут защищать их. Президент Джо Байден прямо заявил, что Америка будет защищать Тайвань. Конгресс также демонстративно поддержал тайваньскую демократию, когда осенью прошлого года на Тайвань нанесла драматический визит бывший спикер палаты представителей Нэнси Пелоси. Новый спикер Палаты представителей от республиканцев Кевин Маккарти должен встретиться с президентом Тайваня Цай Инвэнь, когда она посетит Соединённые Штаты в апреле 2023 года, и, возможно, в какой-то момент сам отправится на Тайвань. Опросы показывают, что американцы всё больше поддерживают защиту Тайваня от Китая.

Союзники Америки в Восточной Азии осознают растущую угрозу со стороны Пекина и понимают, что любое китайское вторжение на Тайвань может спровоцировать более крупный региональный конфликт. В результате Соединённые Штаты укрепляют свою приверженность защите других своих союзников, подтвердив в начале марта 2023 года, что они «будут ссылаться на взаимные оборонительные обязательства» в ответ на агрессию Китая, направленную против Филиппин. Министр обороны Австралии Питер Даттон сказал The Australian в ноябре 2022 года, что «немыслимо, чтобы мы не поддержали США, если США решат принять меры» в отношении Тайваня. Японские лидеры заявили, что знают, что будут вовлечены в любой кризис в Тайваньском проливе. В 2021 году Кёдзи Янагисава, бывший заместитель министра обороны, признал, что Япония не может избежать участия. «Рано или поздно чрезвычайная ситуация на Тайване превратится в чрезвычайную ситуацию в Японии».

Стратегические интересы Америки заставят ее защищать Тайвань, и ее союзники понимают, что их ставки в таком конфликте может их втянуть в него».

Поставки американского оружия Тайваню

«Что ещё могут сделать Соединённые Штаты, чтобы удержать Китай от нападения на Тайвань? Центр стратегических и международных исследований рекомендовал ключевые шаги по результатам военной игры в январе 2023 года. Эти меры включают в себя:

крупные инвестиции в морские высокоточные ударные системы большой дальности;

усиление планирования на случай непредвиденных обстоятельств с американскими союзниками;

увеличение инвестиций в укрепление укрытий для самолетов в регионе от китайских ракетных ударов, особенно на Гуаме.

Самая важная рекомендация заключается в том, что Соединённым Штатам следует энергично поддерживать тайваньскую «стратегию дикобраза», представленную бывшим начальником тайваньского генерального штаба Ли Хи Мином в 2017 году в качестве Общей концепции обороны. Это требует от Тайваня сделать его неприступным для морского вторжения, вооружившись тысячами мобильных противокорабельных и зенитных орудий, морских мин, ударных систем беспилотников и других более мелких мобильных систем. Хотя Тайбэй добился определенного прогресса в реализации этой стратегии, он по-прежнему сталкивается с двумя проблемами: постоянным предпочтением дорогостоящих систем обороны и задержками США с поставками оружия, которое тайваньцы уже заказали.

Предпочтение тайваньских вооруженных сил дорогостоящим оборонительным системам, таким как истребители, танки и большие корабли, исторически понятно, но со стратегической точки зрения оно больше не является жизнеспособным. До начала этого века Тайвань использовал технологическое преимущество, полученное за счёт закупок оружия, но это преимущество быстро ухудшилось в 2000-х годах перед лицом китайской военной модернизации.

Хэл Брэндс и Майкл Бекли отмечают в книге «Опасная зона: грядущий конфликт с Китаем», что Тайвань «продолжает тратить более четверти своего годового оборонного бюджета на корабли и подводные лодки отечественного производства, которые не будут развернуты в течение многих лет, истребители, которые могут не подняться в воздух во время войны, и танки, которые не могут легко маневрировать на берегу».

Военная игра, проведенная Центром стратегических и международных исследований, показала, что почти все тайваньские истребители и все тайваньские корабли будут уничтожены в результате ракетного обстрела Китаем Тайваня и региональных авиабаз».

Автор полагает, что «американские официальные лица должны убедить руководство Тайваня переориентироваться на живучие оборонительные системы (например, противокорабельные, противовоздушные, противотанковые беспилотники, морские мины и ракетные катера). Например, в январе 2022 года Тайвань попросил Соединённые Штаты изучить способы ускорить выполнение их заказа на 8 миллиардов долларов на шестьдесят шесть истребителей F-16V, которые должны быть поставлены к 2026 году. Чтобы усилить сдерживание, Вашингтону следует вместо этого поощрять Тайвань инвестировать в крупные заказы систем «дикобраз».

Есть некоторые признаки того, что Тайвань движется в правильном направлении. Би-хим Сяо, представитель Тайваня в Вашингтоне, заявил в феврале 2023 года, что Тайвань пытается перейти на распределенное менее технологичного оружия «как можно скорее». Даже несмотря на то, что Соединённые Штаты и другие союзники истощают мировые запасы вооружений, вливая такое оружие в Украину на миллиарды долларов для активной борьбы там, Сяо отметил, что «наши друзья в Соединённых Штатах уверяют нас, что Тайвань является очень важным приоритетом».

В то время как некоторые из этих невыполненных работ представляют собой дорогостоящие элементы, которые менее применимы к стратегии дикобраза, некоторые из этих элементов также являются именно тем типом систем и платформ, которые нужны Тайваню. Со своей стороны, администрация Байдена одобрила продажи ещё на 1 миллиард долларов, в первую очередь для увеличения количества «Гарпунов». «Джавелины», «Стингеры», ATACMS, SLAM-ER, «Гарпуны» и другие беспилотные системы, такие как «Switchblade», — это как раз те системы, которые Тайвань может приобрести, но только в том случае, если Соединённые Штаты смогут преодолеть отставание в заказах и предоставить их вовремя.

Имеются противоречивые расчёты истинного размера отставания США от поставок вооружений Тайваню, но во всех оценках он достаточно велик, чтобы создать огромную проблему для сдерживания агрессивных действий Китая. Член комитета Палаты представителей по делам вооруженных сил, член палаты представителей Дон Бэкон сослался на отставание в продажах оружия почти на 19 миллиардов долларов, заявив, что «США отстают в том, что им нужно для обеспечения Тайваня». В то время как некоторые утверждают, что эти поставки, как сообщается, задерживаются из-за переадресации на Украину, другие, такие как Дженнифер Кавана и Джордан Коэн, убедительно доказывают, что это больше проблема промышленного производства. В любом случае, поставки американских вооружений на Тайвань зависят от поставок вооружения Украине. «Задержки между продажей и поставкой от двух до пяти лет являются нормой для поставок систем вооружений США».

Автор пишет, что «норма» хороша в периоды отсутствия срочности, но в стратегически нестабильных обстоятельствах правила должны быть упрощены. «Соединённые Штаты должны сделать всё возможное, чтобы ускорить этот процесс в свете возросшей вероятности конфликта в Тайваньском проливе.

Американское оружие на Тайвань доставляется в основном после того, как тайваньские запросы рассматриваются Министерством обороны, Государственным департаментом и Конгрессом США. За этим громоздким процессом следуют переговоры о подписании контракта, которые могут занять годы. Эти задержки угрожают способности Тайваня защищаться и подрывают сдерживание Китая. Таким образом, совершенно ясно, что, когда Тайвань ищет типы вооружений, подходящие для реализации стратегии «дикобраза», Соединённые Штаты должны поощрять это, усердно ликвидируя отставания, задержки в производстве или неотложные отклонения этих систем, даже за дополнительную плату в сравнении с обычными затратами на такие системы. Это вопрос, в решении которого Конгресс может помочь».

«К счастью, пишет автор, Конгресс начинает сосредотачиваться на этом вопросе. Председатель комитета Палаты представителей по иностранным делам Грегори Микс сказал, что комиссия «сейчас работает над законопроектами, чтобы помочь ускорить и сократить бюрократическую волокиту, чтобы быстрее получить необходимые оборонные товары». Это включает в себя даже определение Тайваня в качестве основного союзника, не входящего в НАТО, как это предусмотрено в предложенном последним Конгрессом Законе о политике в отношении Тайваня, который был принят Сенатом в сентябре 2022 года. Многие из его положений, в том числе основные - обозначение Тайваня союзником НАТО не сохранилось, когда элементы Закона о политике в отношении Тайваня были включены в законопроект о полномочиях на оборону на 2023 финансовый год, который был подписан в декабре 2022 года».

Автор считает, что «Белый дом и новый Конгресс должны удвоить усилия по поддержке Тайваня, в том числе сохранить вместе двухпартийную коалицию в Сенате, которая отстаивала Акт о политике в отношении Тайваня, и сосредоточиться на том, что необходимо сделать в отведенное новому Конгрессу время. Эта коалиция должна сотрудничать с союзниками в Палате представителей, включая новый специальный комитет Палаты представителей по стратегическому соперничеству между Соединёнными Штатами и Коммунистической партией Китая.

Чтобы удержать Китай от агрессии, американские лидеры должны работать вместе над реализацией реформ, необходимых для ускорения поставок Тайваню вооружений для его эффективной защиты, а также для защиты американских стратегических интересов в регионе».

2. Американские военные готовятся к реальной войне с Китаем за Тайвань

Морские сражения за Тайвань

По словам командующего Тихоокеанскими военно-воздушными силами США генерала Кеннета Уилсбаха, американским военным придется сосредоточиться на потоплении китайских кораблей, если над Тайванем разразится война.

Это один из уроков, которые генерал извлек из схватки с военными действиями Китая, сопровождавшими визит бывшего спикера палаты представителей Нэнси Пелоси на остров в августе 2022 года.

«Вы видели, когда спикер Пелоси отправился на Тайвань, что Китай сделал со своими кораблями», — сказал Уилсбах журналистам на военном симпозиуме Ассоциации воздушно-космических сил в Авроре, штат Колорадо, 8 марта 2023 года (Military.com, 08.03.2023).

«Они разместили их на восточной стороне Тайваня» — стороне, противоположной Китаю, — «как своего рода блокаду».

Ракеты класса «земля-воздух» на борту кораблей дадут китайским военным возможность создать то, что Вильсбах назвал «зоной поражения, препятствующей доступу/запрещению зоны» — зоной, в которой враги Китая могут не захотеть лететь из-за риска быть сбитыми.

В то время как официальные лица США продолжают отдавать приоритет сдерживанию Китая от попыток вторжения на Тайвань, остается вопрос, что делать, если сдерживание не сработает, сказал Вильсбах.

«Мы должны потопить корабли, — сказал Вильсбах. «Затопление кораблей — главная цель не только PACAF [Тихоокеанских ВВС], но и любого, кто будет вовлечен в подобный конфликт».

По словам Уилсбаха, чтобы подготовиться к потенциальному конфликту в регионе, США и их международные военные партнеры планируют и проводят гораздо больше совместных учений. Подразделения под его командованием часто практикуют стратегию ВВС по рассредоточению экипажей и самолетов по «многим-многим островам».

В 2022 году произошла эскалация боевых действий между США и Китаем, кульминацией которой стал воздушный шар-шпион, который пересек Северную Америку, прежде чем был сбит у атлантического побережья Южной Каролины.

При перехвате американского самолета-разведчика RC-135 в декабре 2022 года китайский истребитель «подошёл очень опасно близко… где этот пилот не обеспечил клиренса «хвост-наше крыло», и наш самолёт фактически должен был маневрировать, чтобы предотвратить столкновение», — сказал Вильсбах.

До этого в мае 2022 года австралийский морской патрульный самолет P-8 имел столкновение с китайским истребителем, и китайский истребитель «выбросил мякину, которая вышла из строя, а затем также отскочила от передней кромки крыла», повредив Р-8.

В феврале 2022 года, по словам Вильсбаха, китайская береговая охрана произвела «обстрел» самолета филиппинской береговой охраны «военным лазером, который вполне мог нанести физический вред экипажу».

По словам Вильсбаха, США могут «сосредоточить огневую мощь» в регионе, вооружая беспилотники, а грядущий новый бомбардировщик B-21 Raider, который только что выкатился из ангара, чтобы его впервые увидели в декабре 2022 года, может «быть полезным в борьбе с Китаем».

Подводная война за Тайвань

Военно-морской флот США планирует создать в Австралии центр подводных лодок, из которого служба сможет контролировать весь спектр подводной деятельности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, от производства лодок до ремонта и миссий, заявил в феврале 2023 года глава службы Карлос дель Торо.

Его комментарии, сделанные перед важным объявлением о сотрудничестве между США, Великобританией и Австралией в области подводных лодок, получившем название AUKUS, показывают, как Вашингтон рассматривает свои будущие отношения с Австралией как ключевой плацдарм в непосредственной близости от конкурирующего Китая.

Bloomberg сообщил в начале мата 2023 года, что президент Джо Байден, премьер-министр Великобритании Риши Сунак и премьер-министр Австралии Энтони Альбанезе обсудят дальнейшие шаги в пакте 13 марта 2023 года в Сан-Диего, штат Калифорния.

Поскольку большая часть планов флота атомных лодок для Канберры всё ещё находится в проектах, морская служба США смотрит на краткосрочную выгоду от возможности базирования и ремонта американских ударных подводных лодок класса «Вирджиния» в австралийских портах.

Дель Торо сказал Defense News в феврале 2023 года, что цель AUKUS — «иметь возможность ремонтировать наши подводные лодки гораздо дальше, а также строить их в Австралии, а также расширять свое присутствие в Индо-Тихоокеанском регионе там, где это необходимо».

Позже он сказал в Национальном пресс-клубе, что «способность ВМС США выполнять ремонт и техническое обслуживание на передовой имеет для нас решающее значение. Это часть того, почему мы на самом деле идём по пути AUKUS, а также в отношении возможностей подводных лодок в будущем».

Это связано с тем, что ВМС США провели вспомогательный ремонт кораблей в Индии и теперь присматриваются к верфям на Филиппинах и в Сингапуре для будущих периодов ремонта кораблей ВМС, сказал Дель Торо. В феврале 2023 года Соединённые Штаты объявили о расширении соглашения с Филиппинами, которое обеспечивает более широкий доступ к тамошним базам для обучения и предварительного размещения оборудования для определенных миссий, таких как гуманитарная помощь и помощь при стихийных бедствиях.

Ожидается, что вскоре лидеры трёх стран-партнеров объявят, как именно они представляют подводную часть пакта AUKUS. Есть также отдельный трек для обмена прорывными технологиями.

Во время 18-месячного этапа изучения, объявленного в начале пакта в сентябре 2021 года, стало ясно одно: могут пройти десятилетия, прежде чем Австралия получит свои атомные подводные лодки.

Агентство Reuters сообщило 8 марта 2023 года, что конечный проект подводной лодки будет британским, а американские лодки класса «Вирджиния» до этого момента предназначались для заполнения пробелов. Варианты эксплуатации американских подводных лодок предполагают развертывание двойных американо-австралийских экипажей на американских подводных лодках и строительство до пяти новых лодок.

Местные законодатели уже несколько месяцев говорят о том, что перспектива продажи американских подводных лодок Австралии ещё больше обременит и без того перегруженную промышленную базу.

Промышленная база подводных лодок также страдает от нехватки рабочей силы. После встречи с исполнительным директором компании General Dynamics Electric Boat, которая ищет более 5 тыс новых сотрудников, сенатор Ричард Блюменталь заявил, что расширение мощностей по строительству подводных лодок потребует увеличения федеральных расходов на программы обучения навыкам.

В настоящее время ВМС США имеют 49 ударных подводных лодок — три класса Seawolf, 25 класса Los Angeles и 21 класса Virginia — по сравнению с заявленной потребностью от 66 до 72, согласно последнему опубликованному анализу будущих потребностей флота.

Промбаза подводных лодок отставала в поставках ещё до пандемии COVID-19, и с апреля 2020 года по февраль 2022 года промбаза не поставила ВМФ новых подводных лодок по сравнению с запланированным графиком поставок два раза в год.

Между тем, у британцев три программы атомных подводных лодок находятся на стадии строительства или проектирования, но только одна из них рекламируется как возможный участник AUKUS.

Атомные ракетные подводные лодки класса «Дредноут», которые к началу 2030-х годов должны обеспечить Королевский флот ядерным сдерживанием, и новые ударные катера класса «Астьют», которые всё ещё находятся на вооружении, по-видимому, не учитывались.

В феврале 2023 года Королевский флот принял пятую из семи лодок класса Astute, а передача оставшихся двух лодок запланирована на 2026 год.

По словам лондонских аналитиков, замена этих подводных лодок, которую планируется ввести в эксплуатацию в 2040-х годах и концептуально получившая название «Ядерная замена подводных кораблей», является вероятным претендентом на AUKUS.

В сентябре 2021 года производитель платформ BAE Systems и поставщик атомных электростанций Rolls-Royce получили контракты на сумму 85 миллионов фунтов стерлингов (101 миллион долларов США), чтобы начать трехлетнюю работу по определению подхода к замене лодок Astute.

Миллиарды для обороны Тайваня

Командование США в Индо-Тихоокеанском регионе изложило новые потребности в расходах для усиления сдерживания Китая, включая миллиарды долларов на новое оружие, новое строительство и более тесное сотрудничество между военными с союзниками Америки в регионе.

Согласно распоряжению Конгресса, сделанному командованием 8 марта 2023 года, расходы в период с 2024 по 2028 год составят более 87 миллиардов долларов. $15,4 млрд только за 2024 финансовый год. Это представляет собой значительный скачок по сравнению с прошлогодним запросом на 9 миллиардов долларов на 2023 финансовый год и прогнозируемыми расходами на пять лет в размере 77 миллиардов долларов.

В отчёте, подготовленном главой INDOPACOM адмиралом Джоном Акилино, содержится призыв к новым космическим средствам, ракетам и средствам противовоздушной обороны, радиолокационным системам, плацдармам, центрам обмена разведданными, складам снабжения и полигонам по всему региону, а также к учениям с союзниками и партнерами.

«США должны сосредоточить наши усилия на развертывании постоянных, смертоносных и интегрированных объединенных сил к западу от [международной линии перемены дат], что может привести к непропорциональным затратам и осложнить способность любого противника эффективно конкурировать с вооруженными силами США, одновременно демонстрируя приверженность США. и решимость нашим союзникам и партнерам», — говорится в несекретном резюме, полученном Defense News (09.03.2023).

Миллиарды для войны с Китаем за Тайвань

Командование продолжает призывать к постоянному комплексному комплексной противовоздушне обороне «на 360 градусов» на территории США Гуам к 2026 году, поскольку Акилино заявил, что его приоритетом №1 является создание там системы Aegis Ashore.

Япония 8 марта 2023 года официально одобрила планы США по созданию новых сил быстрого реагирования морской пехоты на Окинаве.

Учитывая планы Пентагона по более рассредоточенным силам в Тихом океане, наибольшая часть оценки — 10,8 млрд долларов — будет направлена на «улучшение позиции и присутствия» в регионе. Более 2 миллиардов долларов пойдут на строительство стоянок для самолетов, складов топлива и других объектов на острове Тиниан, Пулау и Гуаме, куда Корпус морской пехоты перебрасывает 5 тыс морских пехотинцев 3 - го экспедиционного корпуса морской пехоты, базирующегося на Окинаве, Япония.

В отчёте говорится, что более 8 миллиардов долларов будут выделены на исследования и разработки в различных службах, в том числе 1,3 миллиарда долларов на прототипирование космических технологий и более 400 миллионов долларов на «наступательную кибернетику».

Проект «Постоянная осведомленность о боевом пространстве» стоимостью 5,3 миллиарда долларов, программа Космических сил «Постоянное инфракрасное излучение следующего поколения», предложит орбитальную систему предупреждения о ракетном нападении, которая включает в себя Арктику. Ещё 1 миллиард долларов пойдет на создание сети датчиков космического базирования для защиты от ракет воздушного, морского и наземного базирования.

2,8 миллиарда долларов в плане «интегрированных морских боев» включает сотни миллионов долларов на морские ударные ракеты «Томагавк» для флота и армии, а также морские мины и для противокорабельной ракеты большой дальности ВМФ. Также включены 170 миллионов долларов на систему перехвата экспедиционных кораблей морской пехоты, предназначенную для использования новыми прибрежными полками морской пехоты для наведения на корабли и контроля над морем.

Поскольку Пентагон работает над улучшением альянсов в регионе в качестве противовеса Китаю, Индо-Тихоокеанское командование также видит потребность в 700 миллионах долларов для «наращивания потенциала обороны и безопасности, потенциала и сотрудничества союзников и партнеров». Львиная доля этого предложения, примерно 530 миллионов долларов, пойдет на программы Агентства по сотрудничеству в области безопасности и обороны.

3. А если захват Тайваня произойдёт мирным путём?

Эксперты The Economist (11.03.2023) считают, что Тайвань не готов воевать. После десятилетий снижения расходов на оборону его армия сократилась до жалких 163 тыс активных солдат (против 2 млн у Китая). У него более 2 миллионов резервистов, но он может обучать только 110 тыс из них каждый год. Тайваньские призывники часто сравнивают свое обучение с «летним лагерем», шутя о подметании полов и выдергивании сорняков, а не о том, как научиться стрелять из оружия.

Американские официальные лица и отставные тайваньские военачальники обеспокоены оборонной стратегией Тайваня. Его генералы тратят слишком много своего оборонного бюджета на истребители, танки и линкоры, которые могли быть полезны 30 лет назад против более слабого Китая, но теперь уязвимы для китайских ракет. Тайваньское правительство повторяет американские рассуждения об асимметричной войне, о том, что маленькая страна должна сражаться, чтобы защитить себя от более крупного врага, но ее армия ещё не приняла на себя обязательств. Объявленная президентом Тайваня Цай реформа призыва и обучения являются шагом вперед, но недостаточным.

Самая опасная атака Китая на Тайвань может быть психологической. С тех пор, как начался военный конфликт на Украине, тайваньские СМИ были наводнены китайской пропагандой, вызывающей недоверие к Америке. Главный лейтмотив – «Тайвань должен остерегаться Америки, подталкивающей его к тому, чтобы стать следующей Украиной».

Такие истории удивительно широко распространены на Тайване. Когда Китай начал военные учения вокруг Тайваня после визита Пелоси, многие обвинили тайваньское правительство и американских политиков в провокации, а не Китай в угрозе острову.

Опросы 1992 года показали, что только 17,6% респондентов идентифицировали себя как тайваньцы, 25,5% - как китайцы и 46,4% - как те и другие. К 2022 году аналогичный опрос, проведенный Центром изучения выборов при Национальном университете Чэнчи, показал, что 61% респондентов идентифицируют себя как тайваньцы, 2,7% - как китайцы и 32,9% - как те и другие. Молодое поколение, родившееся после отмены военного положения, обладает особенно сильной тайваньской идентичностью. Тем не менее, меньшинство старшего поколения Тайваня всё ещё идентифицирует себя с Китаем и надеется однажды стать частью метрополии.

Следующие президентские выборы должны состояться в начале 2024 года. Кандидаты должны будут предложить новое видение будущего Тайваня в мире углубляющейся китайско-американской враждебности. Глядя на опросы идентичности, может показаться, что Демократическая прогрессивная партия Цай, выступающая за независимость ( ДПП ), должна легко победить.

Но идентичность — не единственный фактор тайваньской политики. Многие тайваньцы не определились ни с партийной принадлежностью, ни с независимостью против объединения. Около 57% респондентов в недавних опросах поддерживают де-факто «статус-кво» независимости и отсутствия войны. Тем не менее, избирателям, возможно, придется выбирать между одним или другим: бороться за суверенитет или капитулировать ради мира. Коммунистическая партия Китая распространяет пораженческие заявления о том, что Америка манипулирует тайваньскими «сепаратистскими» лидерами, чтобы спровоцировать Китай, и это будет их вина, если Китай будет «вынужден» атаковать. Вместо этого «тайваньцам следует тихо сотрудничать с Китаем против лживого Запада».

Тайваньская молодежь может привыкнуть к такой пропаганде. Но это группа с самой низкой явкой избирателей. Самая высокая явка среди тех, кто в возрасте 55-75 лет, среди которых есть консерваторы, которые, скорее всего, выступают за умиротворение.

«Голосуйте за ДПП, и ваша молодежь пойдёт на поле боя. Голосуйте за Гоминьдан, и войны между двумя сторонами пролива не будет», — заявил Ма Ин-цзю, бывший президент и лидер Гоминьдана , перед местными выборами в ноябре 2022 года, на которых победил Гоминьдан.

***

Какова будет реакция США на победу Гоминьдана? Любой – вплоть до диверсионного уничтожения тайваньских заводов полупроводников ( о чем прямо пишут в американских СМИ и обсуждают в социальных сетях эксперты по Тайваню), естественно, с обвинением в этом Китая.

Китай. Тайвань. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 12 марта 2023 > № 4321452 Владимир Овчинский

Наша священная оборона – их варварская агрессия

О новой национальной стратегии обороны США

ПРОХОР ТЕБИН

Кандидат политических наук, независимый военный эксперт.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Секретная версия новой американской Национальной стратегии обороны (НСО) была утверждена ещё в конце марта 2022 года[1]. Тогда её дополнили краткой открытой справкой на полторы страницы. Прошло больше полугода, прежде чем американской и мировой общественности представили открытую версию НСО-2022.

Это вызвало определённое возмущение в Конгрессе, так как затрудняло ход бюджетного процесса[2]. В середине октября опубликована первая Стратегия национальной безопасности (СНБ) администрации Байдена[3], а спустя две недели – открытая версия НСО-2022[4]. Одновременно с НСО-2022 в составе единого пакета документов также опубликованы Обзор ядерной политики (Nuclear Posture Review, ОЯП) и Обзор политики в области противоракетной обороны (Missile Defense Review, ОПРО).

СНБ-2022 определила стратегические рамки и целеполагание для НСО. СНБ-2022 зафиксировала окончание постбиполярной эпохи, обострение конкуренции между великими державами за право определения нового облика мира; ужесточение идеологического и военно-политического противостояния «свободных стран» и «антидемократических сил». Китай определён как ключевая, а Россия – как наиболее острая угроза национальной безопасности Соединённых Штатов и возглавляемому США «свободному миру». Вторым стратегическим вызовом наряду с обострением конкуренции между великими державами названы общие для всех государств трансграничные вызовы (изменение климата, пандемии инфекционных заболеваний, неконтролируемая миграция, обеспечение продовольствием, коррупция). В основе СНБ-2022 – отказ от изоляционистских тенденций времён Трампа и возвращение роли союзников и партнёрств на первое место.

Прежде чем перейти к рассмотрению НСО-2022, следует рассмотреть роль и значение документа в американской системе стратегического планирования.

НСО в американской политике национальной безопасности

В американской иерархии документов стратегического планирования НСО – наиболее значимое специализированное дополнение к СНБ. Предшественниками были ежегодные доклады министра обороны Конгрессу и президенту, подготовка которых прекратилась в 2005 г. c изданием первой НСО. При этом на протяжении десятилетия НСО существовала параллельно с Четырёхлетними обзорами оборонной политики[5], которые разрабатывались с 1997 по 2014 год. В настоящее время НСО подготавливается в соответствии с законом 2017 г.[6], заменив прежние доклады и обзоры.

Вопросы обороны, военного планирования и оборонно-промышленного комплекса традиционно занимают важное место в американской политике и экономике, а опора на военную силу – один из столпов военно-политической стратегии. Но необходимо понимать ограничения и специфику данного документа, особенно его публичной версии. В значительной степени НСО не является стратегией в чистом виде. Стратегия должна определять конкретную цель (или цели), а также инструменты, методы их применения и план действий по достижению цели в конкретных условиях и с учётом ограниченности ресурсов. НСО же носит очень широкий и общий характер. Она привязана к текущему стратегическому окружению, но избегает конкретики, сложных решений и компромиссов, детального рассмотрения плана действий и мероприятий, направленных на достижение заявленных целей.

Причины понятны – документы, подобные НСО, сами по себе воспринимаются как декларативный политический манифест администрации, который проходит долгий путь согласования внутри бюрократических структур, и в итоге превращается в инструмент лоббирования, консолидации и коммуникации. НСО направлена на обширную и неоднородную аудиторию – руководство Вооружённых сил (ВС), Конгресс, американских граждан, экспертное сообщество, корпорации, иностранных политических деятелей, военных и экспертов. А также сторонников и оппонентов действующей президентской администрации, партнёров, союзников и противников США на мировой арене.

НСО сочетает в себе черты различных жанров – видения, доктрины, концепции, политической декларации.

При её разработке стараются избегать ненужных и неудобных вопросов и оставить за администрацией максимум пространства для манёвра. Это удобный инструмент для решения текущих задач администрации в целом и Пентагона в частности в Конгрессе и на дипломатической арене. НСО, возможно, стоило бы называть «основы политики в сфере обороны». Слово «стратегия» в названии документа имеет больше отношения к широте охвата (тут действительно стратегический характер) и высокому иерархическому уровню – выше НСО, особенно после исчезновения конкуренции со стороны Четырёхлетних обзоров оборонной политики, стоит лишь СНБ.

Ещё одним фактором, способствующим выхолащиванию НСО как документа, является повышение внимания к обеспечению секретности в вопросах, связанных с обороной и национальной безопасностью. В связи с этим многие специфичные подробности и аспекты военного строительства, структуры и численности ВС, а также технологического развития остаются за рамками публичной версии стратегии.

Наконец, американская бюрократия, в особенности Пентагон и тесно с ним связанный оборонно-промышленный комплекс, является весьма тяжеловесной, инерционной и живучей системой. На фоне измеряющегося десятилетиями жизненного цикла ключевых современных военных программ вроде создания нового истребителя или подводной лодки жизненный путь президентской администрации совсем недолог. Зачастую даже искренние попытки новой администрации претворить в жизнь какие-либо значимые изменения безуспешны, потому что упираются в вопросы национальной безопасности, секретность, сотни тысяч вовлечённых в процессы людей и миллиарды долларов. Можно вспомнить планы Дональда Трампа по серьёзному увеличению корабельного состава американских ВМС, которые в действительности существовали в недрах Министерства ВМС США задолго до прихода Трампа в Белый дом[7], и если они и будут выполнены, то к тому времени сменится не одна администрация; или обещания Джо Байдена снизить роль ядерного оружия в американской стратегии[8], которые, как показал ОЯП-2022, так и остались словами.

Неудивительно, что некоторые американские эксперты последовательно критикуют и даже призывают к отказу от института стратегий[9] как набора документов стратегического планирования верхнего уровня.

НСО следует рассматривать как идеологизированное, сжатое, избегающее острых углов и политических «шероховатостей» изложение взглядов министра обороны и его команды на стратегическое окружение, стоящие перед Соединёнными Штатами вызовы, цели и задачи национальной политики в сфере обороны. НСО служит обоснованием для титанического по масштабу ежегодного бюджетного процесса, который и обеспечивает формирование американской военной мощи в среднесрочной и долгосрочной перспективе и на полях которого сталкиваются зачастую в весьма ожесточённых схватках президентская администрация и Конгресс.

Именно в контексте процесса разработки и принятия ежегодного военного бюджета в форме основополагающего закона о бюджетных ассигнованиях на национальную оборону (National Defense Authorization Act) проявляется истинная роль СНБ и НСО как верхушки айсберга стратегического планирования. Это видно и из закона 2017 г., закрепившего требования к стратегии обороны: НСО – основание для разработки министром обороны ежегодных директив руководству Пентагона и ВС для подготовки проектов бюджета, а раз в два года – директивы Председателю Комитета начальников штабов в целях разработки и обновления планов применения ВС. При этом министр обороны обязан представлять комитетам по делам ВС Сената и палаты представителей подробный секретный брифинг, раскрывающий основное содержание увязанных с НСО директив.

Ниже рассмотрены основные положения НСО-2022, с учётом наиболее значимых установок ОЯП-2022 и ОПРО-2022, детальный обзор которых выходит за рамки данной работы.

Стратегическое окружение

В контексте НСО-2022 ключевыми факторами текущего момента являются:

стратегическая конкуренция с Китаем;

острая угроза со стороны России;

угрозы территории США;

сохраняющаяся угроза со стороны КНДР, Ирана и международного терроризма.

НСО-2022 определяет в качестве наиболее серьёзного вызова Китай, проводящий политику «насильственного» (coersive) и «всё более агрессивного» преобразования Индо-Тихоокеанского региона (ИТР) и международной системы. Китайскую угрозу Вашингтон видит в глобальном масштабе и повсеместно в ИТР – в тайваньском вопросе, в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях и на линии фактического контроля с Индией. Китай всесторонне развивает различные компоненты своей национальной мощи. В военном плане КНР придерживается целостного подхода и усиливает присутствие за пределами собственных границ, возможности по проецированию силы, а также ядерный потенциал.

Одна из ключевых идей НСО-2022 и ОЯП-2022 – Соединённые Штаты и их союзники впервые в истории столкнулись с не- обходимостью одновременно сдерживать две крупные ядерные державы – Россию и Китай, что оказывает существенное влияние на стратегическую стабильность и американскую политику. Более того, к 2030-м гг. в ядерной сфере мир станет трёхполярным.

В отличие от Китая Россия не представляет, по мнению США, долгосрочной стратегической угрозы за пределами ядерной сферы. Угроза со стороны России носит острый (acute), но вместе с тем более ограниченный в пространстве и времени характер. Россия стремится восстановить свою «имперскую зону влияния» и расширяет «внушительный послужной список» в части «территориальных агрессий». НСО-2022 обращает внимание на российско-китайское сближение и риск того, что в случае столкновения Америки с одним из двух ключевых геополитических противников, другой может воспользоваться ситуацией и создать для Соединённых Штатов «стратегическую дилемму».

Угрозы со стороны КНДР, Ирана и международного терроризма отмечаются, но невооружённым глазом видно снижение внимания к ним по сравнению с темами Китая и России. Что касается трансграничных угроз, которые в соответствии с СНБ-2022 являются одним из двух стратегических вызовов национальной безопасности, они упоминаются чисто формально, вскользь и мимоходом.

НСО-2022 повышает значение роли угроз непосредственно американской территории. И если при предыдущих администрациях в качестве источников этой угрозы назывались преимущественно международный терроризм и страны-изгои вроде Ирана и КНДР, то сейчас – Россия и Китай. Растёт риск агрессивного воздействия противника на оборонно-промышленный комплекс, космические объекты и иную критически важную инфраструктуру, а в конечном итоге – на волю американской общественности к проведению активной и независимой внешней политики.

Стратегическое окружение для США становится более опасным и нестабильным.

Это связано с возникновением новых технологий, систем вооружения и сфер противоборства. Взаимозависимость различных сфер военно-политической деятельности, отсутствие выработанных норм поведения и чётких «красных линий» влечёт за собой повышенные риски непреднамеренной эскалации.

Ситуация усугубляется стремлением Китая, России и иных противников вести «враждебную деятельность» в «серой зоне», то есть ниже порога применения Вашингтоном военной силы, а также непрямыми методами и в пограничных сферах. Сюда относятся меры экономического давления, применение ЧВК и марионеточных сил за рубежом, операции в информационном и космическом пространстве, военно-техническое сотрудничество.

Обеспечение обороны и безопасности в новых условиях

Приоритетами Пентагона в соответствии с НСО-2022 являются:

оборона территории c учётом растущей угрозы со стороны КНР;

сдерживание стратегических атак против США, их союзников и партнёров;

сдерживание агрессии и обеспечение готовности одержать верх в вооружённом конфликте, первым приоритетом является вызов со стороны КНР в ИТР, вторым – вызов со стороны России в Европе;

строительство устойчивых ВС и «оборонной экосистемы».

В центре НСО-2022 две концепции – «интегрированное сдерживание» и «проведение кампаний». На уровне стратегических документов, доктрин и концепций в США очень популярно изобретение терминов, в том числе путём создания новых словосочетаний или придания привычным терминам других значений. Отчасти это следствие политических игр и PR, попыток привлечь внимание общественности и прессы, подчеркнуть отличие руководства того или иного ведомства от своих предшественников путём использования модных слов и выражений (buzzword). Но новые термины нельзя сбрасывать со счетов, так как они зачастую, даже не являясь инновационными концепциями, точно отражают развитие американской военно-политической мысли и нюансы восприятия текущей ситуации.

Интегрированное сдерживание является ответом на многосферную угрозу со стороны противников. «Интегрированность» строится на согласованности политики, инвестиций и принимаемых Пентагоном мер с целью формирования скоординированной системы сдерживания, которая учитывает особенности конкретного противника, а также интеграция конвенционального и ядерного сдерживания, задач и потенциалов различных американских ведомств, союзников и партнёров.

В части самого «сдерживания» важен акцент не на балансе сил или потенциале, а на восприятии. Фразу, раскрывающую суть сдерживания, стоит привести целиком в связи с её значимостью – «эффективное сдерживание требует от Министерства обороны принимать во внимание то, как соперники воспринимают цели, серьёзность намерений и возможности США, их союзников и партнёров, их восприятие своей способности контролировать риски эскалации, а также их взгляды на то, как будет изменяться ситуация в случае отказа от применения силы, в том числе в результате действий США, их союзников и партнёров».

НСО-2022 выделяет три разновидности сдерживания в зависимости от характера воздействия на противника, его возможности и восприятия:

Сдерживание через недопущение (denial) достижения противником своих целей или быстрого получения преимуществ. «Мы не можем реализовать свои планы».

Сдерживание посредством устойчивости (resilience), то есть способности выдерживать ущерб и быстро восстанавливаться после него. В частности, это касается обеспечения устойчивости космической и информационной инфраструктуры, являющихся ключевым условием для эффективных действий Вооружённых сил. «Мы можем реализовать свои планы, но США смогут быстро оправиться от ущерба и нанести ответный удар».

Сдерживание посредством наложения издержек (cost imposition), когда преимущества, полученные в результате враждебных действий, нивелируются прямыми или косвенными издержками в дальнейшем. В эту категорию отнесены как санкции и оказание военной помощи, так и ядерное оружие. НСО-2022 подчёркивает важность не только прямого наложения издержек силами самих Соединённых Штатов, но и коллективного. Таким образом, сдерживание усиливается формированием у противника уверенности в том, что его действия столкнутся с реакцией не только самих США, но и их союзников, в том числе тех, кто, возможно, не затронут напрямую те или иные враждебные действия. «Мы можем реализовать свои планы, но цена будет неприемлемой».

НСО-2022 достаточно расплывчато, но всё же даёт характеристику особенностям подхода к сдерживанию КНР, России, КНДР и Ирана:

Китай – самостоятельные действия Соединённых Штатов по сдерживанию через недопущение и устойчивость, разработка новых концепций и укрепление боеспособности на случай потенциальной агрессии со стороны Китая.

Россия – взаимодействие с НАТО по отражению конвенциональной агрессии, способной перерасти в ядерную агрессию любого масштаба.

КНДР – опора на собственное внешнее военное присутствие и потенциал прямого наложения издержек.

Иран – опора на региональных партнёров и укрепление их возможностей, выявление иранских действий в серой зоне и недопущение овладения Ираном ядерным оружием.

Идея «проведения кампаний» в контексте НСО-2022 представляется более свежим веянием военно-политической мысли. Ранее военное обеспечение национальной безопасности в мирное время строилось прежде всего вокруг внешнего присутствия, сочетающегося с мягкой силой, с одной стороны, и проецированием силы – с другой. Но проецирование силы – акт прямого применения военной силы, в связи с чем не может быть применено против враждебных великих держав в мирное время. Ранее американская политика была преимущественно реактивной, но сохраняла элементы проактивности в отношении дружественных стран (военно-­техническое сотрудничество, гуманитарная помощь, военная дипломатия и совместные учения) и заведомо более слабых государств (Ирак, Югославия, Афганистан). Воздействие на потенциально враждебные великие державы реализовывалось в основном политико-дипломатическими инструментам в зоне влияния оппонента путём воздействия на его геополитическое окружение.

Теперь же Соединённые Штаты заявляют, что будут в мирное время проактивно и более прямо действовать в отношении своих геополитических противников, принимая увязанные со стратегией, учитывающие особенности противника и объединённые единым замыслом меры военного и невоенного характера. Целью «проведения кампаний» является воздействие на соперников для нарушения проводимых ими мероприятий, представляющих угрозу для безопасности США, их союзников и партнёров, в особенности тех, что реализуются в «серой зоне». В действительности «проведение кампаний» является симметричным ответом противникам: вы проводите затрагивающие наши интересы операции в «серой зоне» – мы не будем сидеть сложа руки, мы будем также проводить в отношении вас операции, в том числе в «серой зоне».

«Проведение кампаний» также нацелено не столько на потенциал, инфраструктуру или силы противника, сколько на его восприятие с тем, чтобы посеять сомнения в возможности достижения своих целей или безнаказанного совершения враждебных действий.

К возможным инструментам, применяемым при «проведении кампаний», отнесены информационные операции, разведывательная деятельность и обмен разведданными с союзниками и партнёрами, экономические санкции и т.п.

Наконец, в соответствии с установками СНБ-2022, НСО-2022 предполагает вовлечение союзников и партнёров на всех этапах военного планирования. Важным элементом сдерживания противников США видят развитие военного и оборонного потенциала своих союзников и партнёров. Соединённые Штаты оставляют за собой глобальное измерение геополитического противостояния, но значительную часть нагрузки и ответственности в региональном масштабе перекладывают на союзников. В этих целях планируется смягчение ограничений на обмен разведданными, передачу и совместную разработку технологий, вооружений и военной техники.

Индо-Тихоокеанский вектор

НСО-2022 подтверждает некоторое перераспределение американского внешнего присутствия в пользу Европы и ИТР и за счёт Ближнего Востока. В рамках идеи «интегрированного сдерживания» США ставят задачей обеспечение национальной безопасности в Западном полушарии, Арктике и Африке на фоне концентрации основных ресурсов и внимания на ИТР.

Одним из ключевых факторов в ИТР является весьма откровенная попытка НСО-2022 подчеркнуть противоречия между Китаем и Индией и ввести Индию в качестве ключевого военного партнёра Соединённых Штатов в широкую антикитайскую коалицию.

Второй фактор – на фоне ожесточения соперничества с Китаем в ИТР США смещают акцент сотрудничества с двусторонней на многостороннюю основу. Говорить о возможности создания аналога НАТО в ИТР не приходится, по крайней мере пока, но Соединённые Штаты стремятся сблизить своих достаточно удалённых друг от друга союзников вроде Австралии и Японии, вовлечь внерегиональные державы (например, Великобританию в рамках AUKUS), а также превратить партнёров в союзников (прежде всего это касается Индии). Пытаясь максимально изолировать Китай в политическом плане в ИТР, НСО-2022 заявляет о необходимости превращения АСЕАН в площадку для решения региональных проблем безопасности.

Концентрация усилий

НСО-2022 указывает на необходимость перераспределить внимание и ресурсы на приоритетные угрозы и признать повышенные риски на других направлениях. Концентрация национальной мощи на великих державах предполагает сокращение числа функций, выполняемых ВС на повседневной основе, за счёт развития функционала сдерживания и подготовки к войне, а не невоенного потенциала оказания гуманитарной помощи, мягкой силы и военной дипломатии.

США опасаются, что в случае столкновения с одним из своих геополитических противников, второй может предпринять авантюрную попытку воспользоваться ситуацией и совершить «агрессивные действия» в другом регионе, что является риском, учитывая отказ от стандарта «двух крупных региональных войн». Этого стандарта американцы придерживались после окончания холодной войны, а при Джордже Буше-младшем приняли даже ещё более амбициозную концепцию «1-4-2-1», в соответствии с которой ВС должны быть способны одновременно эффективно защищать собственную территорию, осуществлять сдерживание конфликтов в четырёх регионах и вести две крупные региональные войны, в одной из которых победа должна быть достигнута максимально быстро[10]. По мере осознания пределов американской военной мощи, бюджетных ограничений и роста военного потенциала России и Китая произошёл пересмотр данного стандарта, который ещё в 2012 г. закреплён в Стратегическом руководстве по вопросам обороны[11] администрации Барака Обамы, а позже подтверждён в последнем Четырёхлетнем обзоре оборонной политики 2014 г.[12] и НСО-2018 администрации Дональда Трампа[13].

В НСО-2022 сохраняется формулировка Трампа – обеспечить победу в одном конфликте с крупной державой и сдерживание «оппортунистической агрессии» в другом регионе. При этом в ОЯП-2022 прямо указывается, что одним из важных элементов сдерживания «оппортунистической агрессии» будет ядерное оружие. Вместе с тем отмечается, что конфликт одновременно с Китаем и Россией крайне маловероятен.

НСО-2022 указывает на необходимость подготовки к конфликтам низкой интенсивности и ограниченным по времени и масштабу военным операциям, но чтобы это не сказывалось существенно на готовности вести боевые действия высокой интенсивности в полномасштабном конфликте. Далее прямо отмечается, что повседневные требования по обеспечению внешнего присутствия и боевого дежурства не должны негативно отражаться на боеготовности для выполнения задач в будущем. Это, вероятно, может ускорить постепенное ограничение внешнего военно-морского присутствия Соединённых Штатов, рост интенсивности которого на фоне сокращения численности корабельного состава привёл за 20 лет к существенному увеличению оперативной нагрузки на силы флота[14].

Технологии и человеческие ресурсы

В контексте строительства устойчивых ВС и «оборонной экосистемы» особый акцент сделан на развитии систем разведки, связи и управления, в том числе космических. Конечная цель – повышение устойчивости общей системы разведки, связи и управления, качества и скорости обнаружения целей и целеуказания, а также способности эффективно угрожать ключевым элементам военной мощи противника, прежде всего тем, которые обеспечивают ему возможность ограничения доступа по отношения к ВС США (anti-access/area-denial capability, или A2/AD, – ещё одна «модная» концепция, популярность которой в последние годы несколько снизилась, что не помешало ей попасть в НСО-2022). Касается это прежде всего систем ПВО, а также различных носителей высокоточного оружия наземного, воздушного и морского базирования. Подчёркивается, что угроза потенциалу A2/AD противника должна сопровождаться управлением эскалацией.

НСО-2022 делает достаточно громкие заявления в отношении существующей системы военного строительства. В настоящее время она слишком медлительна и ориентирована на создание систем, которые не предназначены для противодействия наиболее серьёзным вызовам будущего. Пентагон должен сделать упор на быстрой отработке новых технологий и концепций, ускорить процесс разработки и принятия на вооружение новых систем вооружения, которые должны иметь открытую архитектуру и быть приспособлены для внедрения новых технологий. Соединённые Штаты планируют создать «инновационную экосистему» в рамках оборонно-промышленного комплекса, включающую также совместные проекты с союзниками и партнёрами. Взаимовыгодному военно-техническому сотрудничеству США с ключевыми странами в деле совместной разработки новых систем вооружения и внедрения новых технологий предполагается обеспечить всестороннюю поддержку.

Пентагон планирует активно перенимать релевантные для ВС достижения гражданского коммерческого сектора в части внедрения технологий искусственного интеллекта, микроэлектроники, возобновляемой энергетики и т.д. наряду с собственными разработками гиперзвукового оружия, оружия направленной энергии, информационных технологий, биотехнологий, современных материалов и квантовой информатики. Также планируется провести институциональные реформы и обеспечить интеграцию в отношении программ по накоплению и обработке данных, созданию специализированного программного обеспечения и внедрению технологий искусственного интеллекта. Пентагон поддержит освоение современных производственных технологий в оборонно-промышленном комплексе.

Особое внимание уделяется развитию человеческих ресурсов Министерства обороны, ВС и оборонно-промышленного комплекса. Подчёркивается важность новых специальностей в сфере продвинутых информационных технологий и искусственного интеллекта, а также взаимодействия с образовательными учреждениями, в том числе гражданскими. Необходимо развивать внутренние компетенции и понимание сотрудниками Минобороны и военнослужащими передовых технологий, вероятных противников и будущего облика военных конфликтов.

Важное значение приобретает усиление роли языковой подготовки, навыков критического мышления и аналитики, социальных и поведенческих наук в образовательных программах военных вузов.

Пентагон планирует развивать систему стажировок, стипендиальных программ и повышения квалификации для сотрудников министерства, в том числе в частном секторе, для повышения осведомлённости, развития экспертизы и компетенций и привлечения лучших практик. Представляется целесообразным изучить данный опыт Пентагона и использовать его в отечественной практике.

Отражение Пёрл-Харбора в мутном стекле

Складывается впечатление, что США опасаются повторения чего-то похожего на нападение на Пёрл-Харбор. Напрашиваются параллели между предостережениями НСО-2022 о «наложении издержек» и «устойчивости» и фразой, приписываемой адмиралу Ямамото (в действительности это изящное творение американского кинематографа), «мы разбудили спящего гиганта». Показательно внимание и формулировки в отношении острова Гуам: любая атака на него или любую другую территорию Соединённых Штатов будет рассматриваться как прямое нападение. Любопытное совпадение – во времена войны на Тихом океане Гавайи, как и Гуам сейчас, были территорией, а не штатом.

США намерены оставаться лидером «свободного мира», устанавливать международные правила и препятствовать любым попыткам «антидемократических сил» оспорить их положение. Вместе с тем они опасаются скатывания соперничества к войне, неконтролируемой эскалации и враждебных действий своих противников, в особенности масштабных и превентивных.

Пентагон планирует избегать непреднамеренного срыва от соперничества к столкновению, а укрепление сдерживания дополнять управлением рисками эскалации.

Показательно включение на правах самостоятельного раздела темы «Управление рисками», а также введение подраздела по управлению эскалацией в раздел по интегрированному сдерживанию. Одним из терминов, которым НСО-2022 характеризует текущую стратегическую ситуацию и происходящие в военно-политической сфере процессы, является «непрозрачность» (opacity). Любопытно провести параллель с термином «неопределённость» (uncertainty), ставшим популярным в американской военно-политической стратегии после окончания биполярного противостояния. И если под «неопределённостью» подразумевалась прежде всего невозможность чётко прогнозировать результаты развития текущих процессов, то под «непрозрачностью» – непредсказуемость самих механизмов и процессов, влияющих на возникновение конфликтов и эскалацию, нечёткость критических порогов и «красных линий», искажение и неточность восприятия при контактах и передаче информации. НСО-2022 подчёркивает значение коммуникаций и консультаций в кризисных обстоятельствах не только с союзниками и партнёрами, но и с противниками.

Значительное внимание управлению рисками и предотвращению неверных оценок и решений уделено и в ОЯП-2022. Отмечается роль коммуникаций для предотвращения неверного восприятия политики, возможностей и намерений противниками и противников самими Соединёнными Штатами. Также фиксируется, что американцы должны тщательно избегать пересечения неправильно понимаемых или туманных «красных линий», являющихся пороговыми для применения противником ядерного оружия. Меры, направленные на управление этими рисками, должны включать как внутренние исследования, анализ и оценку сценариев, так и активное взаимодействие с потенциальными противниками посредством широкого спектра механизмов публичного и конфиденциального диалога в мирное время, а также в случае кризиса или конфликта. США заявляют о стремлении увеличивать прозрачность и взаимное понимание (не путать с взаимопониманием!).

* * *

В целом американское экспертное сообщество встретило НСО-2022 позитивно[15]. Ряд экспертов выразили опасения, как администрация и Пентагон превратят концептуальные установки НСО-2022 в конкретные решения и мероприятия. Прозвучали и сомнения в целесообразности повышения градуса напряжённости по отношению к Китаю[16]. Наконец, ряд специалистов, прочитав НСО-2022, обратили внимание не на описание зловещего предвоенного периода, глобального идеологического противостояния демократии и авторитаризма и грядущего трёхполярного ядерного мира, а на недостаточное, по их мнению, внимание, уделённое правам человека, борьбе с изменением климата и вопросам мира и безопасности с учётом гендерной проблематики[17].

Вместе с тем стратегические документы администрации Байдена всё больше напоминают известную карикатуру британского художника Тома Голда «Наша священная земля – их варварская пустыня». Их многосферные угрозы – наше интегрированное сдерживание, их зловредное поведение и насильственные действия в «серой зоне» – наше «проведение кампаний», их распространение продвинутых военных технологий – наше военно-техническое сотрудничество, их ядерные угрозы – наши сдерживающие сигналы.

НСО-2022 и СНБ-2022 никак не пытаются дать логичное, рациональное обоснование политике оппонентов, будь то Китай, Россия или Иран, с точки зрения национальных интересов этих стран, найти точки соприкосновения и возможности для дипломатического урегулирования на основе переговоров и компромиссов. Нельзя не замечать в тексте НСО-2022 очевидных пар с одинаковым содержанием и полярной ценностной окраской.

Так, бросается в глаза следующая цитата из НСО-2022: «Лидерство США в определении норм поведения в информационном, космическом и других возникающих технологических сферах усилит сдерживание посредством укрепления международного консенсуса по вопросу того, что является зловредным и агрессивным поведением». Соединённые Штаты в очередной раз подчёркивают, что именно они должны определять «что такое хорошо и что такое плохо» на международной арене, а набивший оскомину «порядок, основанный на правилах» подразумевает правила, определённые Вашингтоном и соответствующие его интересам. Даже западные эксперты отмечают, что «порядок, основанный на правилах» представляет собой глобализацию либерального мирового порядка, международной идеологии западного блока, победившей по итогам холодной войны[18], но не являющейся единственным или оптимальным для всего человечества вектором развития.

В целом администрация Байдена в части стратегических документов старается избегать колебаний в крайние стороны вроде эпатажного квазиизоляционизма Трампа или прямолинейного унилатерализма Джорджа Буша-младшего. НСО-2022, как и СНБ-2022, лежит в рамках традиционных установок и является эволюционным, а не революционным развитием американской военно-политической стратегии. Не стоит и преувеличивать различия с установками НСО-2018 администрации Дональда Трампа.

Мир, в рамках которого Пентагон планирует обеспечивать национальные интересы и безопасность, однозначно стал более мрачным и тревожным. Ближайшие годы будут временем дальнейшего раскручивания идеологического и военно-политического противостояния «просвеще?нного свободного мира» и «варваров-ревизионистов». Некоторую надежду внушает то, что, похоже, в Вашингтоне хорошо понимают потенциально катастрофические последствия неконтролируемой эскалации и заинтересованы ее? избежать. Впрочем, сомневаться не приходится – риск большой войны не остановит США в борьбе за преобладание в мире, просто своих целей Вашингтон будет стараться достичь с минимальными рисками и издержками для себя.

СНОСКИ

[1] DoD Transmits 2022 National Defense Strategy // 28/03/2022, U.S. Department of Defense URL: https://www.defense.gov/News/Releases/Release/Article/2980584/dod-transmits-2022-national-defense-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[2] Gould J. White House aims to release overdue security strategies within weeks, 2 // 01/08/2022, Defense News. URL: https://www.defensenews.com/pentagon/2022/08/01/white-house-aims-to-release-overdue-security-strategies-within-weeks/ (дата обращения: 13.12.2022).

[3] National Security Strategy // The White House, October 2022. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[4] The 2022 National Defense Strategy of the United States of America including the 2022 Nuclear Posture Review and the 2022 Missile Defense Revies // U/S/ Department of Defense. URL: https://media.defense.gov/2022/Oct/27/2003103845/-1/-1/1/2022-NATIONAL-DEFENSE-STRATEGY-NPR-MDR.PDF (дата обращения: 13.12.2022).

[5] Sec. 923, the National Defense Authorization Act for FY1997 (Public Law 104-201). URL: https://www.govinfo.gov/content/pkg/PLAW-104publ201/pdf/PLAW-104publ201.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[6] Sec. 941, the National Defense Authorization Act for FY2017 (Public Law 114-328). URL: https://www.congress.gov/114/plaws/publ328/PLAW-114publ328.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[7] O’Rourke R. Navy Force Structure and Shipbuilding Plans: Background and Issues for Congress // Congressional Research Service, 20.10.2022. URL: https://crsreports.congress.gov/product/pdf/RL/RL32665 (дата обращения: 13.12.2022).

[8] Biden J.R. Why American Must Lead Again: Rescuing US Foreign Policy after Trump // Foreign Affairs 99 (2020): 64. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2020-01-23/why-america-must-lead-again (дата обращения: 13.12.2022).

[9] Logan J., Friedman B.H. The Case for getting rid of the National Security Strategy // War on the Rocks, 04.11.2022. URL: https://warontherocks.com/2022/11/the-case-for-getting-rid-of-the-national-security-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[10] National Military Strategy of the United States: A Strategy for Today; A Vision for Tomorrow // Department of Defense. 2004. URL: https://www.hsdl.org/c/abstract/?docid=446695 (дата обращения: 13.12.2022).

[11] Sustaining U.S. Global Leadership: Priorities for 21st Century Defense // Department of Defense. January, 2012. URL: https://www.globalsecurity.org/military/library/policy/dod/defense_guidance-201201.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[12] Quadrennial Defense Review 2014 // Department of Defense. URL: https://history.defense.gov/Portals/70/Documents/quadrennial/QDR2014.pdf?ver=tXH94SVvSQLVw-ENZ-a2pQ%3d%3d (дата обращения: 13.12.2022).

[13] Summary of the 2018 National Defense Strategy of the United States of America. URL: https://dod.defense.gov/Portals/1/Documents/pubs/2018-National-Defense-Strategy-Summary.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[14] Work R.O. A Slavish Devotion to Forward Presence Has Nearly Broken the U.S. Navy // Proceedings, December 2021. URL: https://www.usni.org/magazines/proceedings/2021/december/slavish-devotion-forward-presence-has-nearly-broken-us-navy (дата обращения: 13.12.2022).

[15] CNAS Responds: Analyzing the 2022 National Defense Strategy // Center for a New Amercian Security 28.10.2022. URL: https://www.cnas.org/press/press-note/2022-nds-cnas-responds (дата обращения: 13.12.2022); Sisson M.W. There is a lot to like in the 2022 National Defense Strategy // Brookings 18.11.2022. URL: https://www.brookings.edu/blog/order-from-chaos/2022/11/18/there-is-a-lot-to-like-in-the-2022-national-defense-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[16] Marlow I. “Sloppy” US Talk on China’s Threat Worries Some Skeptical Experts // BNN Bloomberg. 03.11.2022. URL: https://www.bnnbloomberg.ca/sloppy-us-talk-on-china-s-threat-worries-some-skeptical-experts-1.1841623 (дата обращения: 13.12.2022).

[17] Experts React: The Biden Administration’s National Defense Strategy // Stimson Center. 02.11.2022. URL: https://www.stimson.org/2022/experts-react-the-biden-administrations-national-defense-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[18] Scott B. Rules-based order: What’s in a name? // The Interpreter. 30.06.2021 URL: https://www.lowyinstitute.org/the-interpreter/rules-based-order-what-s-name (дата обращения: 13.12.2022).

США. Россия. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275290 Прохор Тебин

Вашингтон открывает ящик Пандоры

Рекордное увеличение военного бюджета США запускает новый виток гонки вооружений.

Конгресс США недавно согласовал проект нового военного бюджета на 2023 год, который является рекордным в истории страны. Чем это вызвано и на что будут направлены предусматриваемые бюджетом средства? На эти и другие вопросы отвечает известный политолог Владимир Васильев, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН, доктор экономических наук.

– Владимир Сергеевич, военный бюджет США в следующем финансовом году составит 858 миллиардов долларов, что почти на 100 миллиардов долларов больше в сравнении с нынешним? Чем, на ваш взгляд, вызван такой его рост?

– Прежде всего следует сказать, что проект военного бюджета на 2023 финансовый год, который уже начался 1 октября, согласован пока комитетами обеих палат конгресса США по делам вооружённых сил. Теперь конгрессмены и сенаторы должны будут проголосовать за согласованный документ, после чего его подпишет президент Джо Байден. Уверен, что он будет окончательно принят в тех же объёмах, которые утвердили профильные комитеты конгресса.

Чем вызвано выделение рекордных для США сумм на военные расходы? Ответ однозначный – гегемонистскими планами и намерениями США. Как известно, Вашингтон стремится сохранить ускользающее от США мировое господство любой ценой, в том числе и военной силой. Посему он повышает боевые возможности американских вооружённых сил, наращивает военное присутствие США в различных регионах планеты, разжигает и пытается сохранить как можно дольше конфликты между странами. А это всё требует значительных финансовых расходов. Поскольку с каждым годом гегемонистские намерения США встречают всё большее сопротивление, то и средств, выделяемых на их реализацию, требуется всё больше. Отсюда и военный бюджет получается таким огромным.

И это при том, что в последние годы США испытывают экономические трудности с наполняемостью своего бюджета, выполнением государственных обязательств по выплате огромных процентов держателям различных государственных облигаций и ценных бумаг, по обслуживанию огромного госдолга, который растёт со скоростью 2 млн долларов в минуту.

Это связано с последствиями коронавируса, экономическим кризисом, ростом цен на нефть и газ. Так, по состоянию на 2 февраля 2022 года госдолг США превысил историческую отметку 30 триллионов долларов. В 2022 году расходы только по статье «Выплаты нетто-процентов» составляют более 534 миллиардов долларов. Рекордная сумма, которая приближается к объёму военных расходов, что является головной болью американской политической верхушки, ахиллесовой пятой Соединённых Штатов Америки.

США уже прибегли к ряду ухищрений, даже пустили печатный станок, но это только привело к росту инфляции, к обесцениванию доллара. А чтобы ускорить маховик экономики, нужен был драйвер в лице военно-промышленного комплекса, который через растущие военные заказы создал бы мультипликационный эффект и вновь потянул за собой экономику как локомотив.

«Поддержание более 750 военных баз, сотен тысяч военнослужащих за рубежом, контртеррористических операций по меньшей мере в 85 странах и выделение свыше 800 миллиардов долларов на военные нужды только ослабят Америку, отвлекая внимание и откачивая ресурсы, необходимые для решения невоенных проблем, которые представляют наибольшую угрозу для жизни человека», – такую оценку проекту военного бюджета дал один из американских аналитических центров, и с ней нельзя не согласиться.

– И на какие конкретно цели будет использован этот бюджет?

– Сумма в 858 млрд долларов включает в себя 816,7 млрд, выделяемых для Пентагона, и 30,3 млрд для ядерной деятельности в министерстве энергетики, а также 10,6 млрд на проекты, связанные с обороной, но не включённые в бюджетный запрос президента.

Из средств Пентагона выделяется 317,3 млрд на эксплуатацию и техническое обслуживание вооружений и военной техники, 174,5 – на содержание военного персонала, 161,3 – на военные закупки, 138,6 – на исследования и разработки, 16,5 – на военное строительство и жильё для военнослужащих.

Если брать виды вооружённых сил, то на первом месте находятся ВВС, в состав которых, как известно, входят и соединения межконтинентальных баллистических ракет. На ВВС будет потрачено 235 млрд долларов. На втором месте военно-морские силы – 231 млрд. Армия (сухопутные войска) получит 180 млрд. На недавно созданные космические силы планируется потратить 24,5 млрд долларов. На национальную гвардию (резерв) предусматривается 35 млрд.

Что касается конкретных систем вооружения, то на первом месте стоят закупки многоцелевых истребителей пятого поколения F-35А. Машина спроектирована так, чтобы оставаться невидимой для радаров и действовать совместно с другими системами новейших вооружений. F-35А придут на замену самолётам F-16 и F-18. Планируется закупить 1800 таких самолётов.

Кроме того, будут поставлены самолёты-заправщики С-46 – до 180 таких машин взамен старых КС-135, которым уже под 50 лет.

На особом месте – стратегический бомбардировщик B-21 Raider. Самолёт нового поколения, созданный компанией Northrop Grumman для американских ВВС, способен нести как обычные боеприпасы, так и термоядерное оружие. Пентагон планирует в течение нескольких лет закупить 100 таких самолётов.

Плюс к этому американцы планируют заменить, начиная с 2023 года, межконтинентальные баллистические ракеты «Минитмен-3» на более современные.

В ВМС в строй войдут две многоцелевые атомные подводные лодки типа «Вирджиния», а в обозримой перспективе (2025 год) – две лодки стратегического назначения типа «Колумбия». Плюс – два эсминца типа «Арли Бёрк», один фрегат, ряд других кораблей. Это не так уж мало, если учесть, что в США давно реализуется программа поставок военных кораблей для удержания американского морского доминирования. В соответствии с ней таких кораблей в Мировом океане должно быть 300. Сейчас 94 боевых корабля оперируют у восточного побережья США, 28 – на Европейском ТВД, 2 – у берегов Латинской Америки, 11 – в Индийском океане, 94 – в Азиатско-Тихоокеанском регионе, 60 – в западной части Тихого океана у берегов Японии, Южной Кореи, Гуама.

В сухопутных войсках идёт речь о насыщении их бронетехникой, ПЗРК, новыми системами связи и управления войсками. В бюджете на 2023 год предусмотрено 381 млн долларов на 72 бронированные многоцелевые машины, 631 млн – на 74 боевые машины-амфибии, 1,1 млрд – на 3721 армейский вездеход JLTV.

Предлагаемые расходы на противоракетную оборону включают 2,6 млрд долларов на наземную противоракетную оборону и перехватчики следующего поколения (NGI); 335 млн – на систему противоракетной обороны THAAD, 1 млрд – на расширение сегмента зенитных ракет «Пэтриот» (PAC-3).

Основная часть расходов на оборону, не связанных с Пентагоном, пойдёт на министерство энергетики. При участии его структур реализуется ряд проектов в области ядерного оружия, в том числе разрабатываются новые боеголовки. В частности, продолжится работа над маломощным изделием W76-2. Предполагается, что мощность бое­заряда составит около 5–6 килотонн.

– Известно, что США немало внимания уделяют проведению научных исследований и разработок…

– Тут я бы выделил следующие шесть направлений НИОКР в соответствии с их значимостью. Это разработки в области искусственного интеллекта, боевые беспилотные системы, гиперзвуковое оружие, оружие направленной энергии (лазеры и т.п.), квантовые технологии, биотехнологии. В частности, планируется, что в 2023 году в войска должны поступить первые гипер­звуковые комплексы. Проект военного бюджета на это направление предусматривает расходы в размере 7,2 млрд долларов. Эти деньги пойдут на продолжение разработки нескольких проектов и закупку готовых изделий.

– Какое место в этих расходах могут занять поставки вооружений на Украину и можно ли ожидать там появления новых систем вооружения и военной техники?

– По последним данным, американцы поставили на Украину вооружений уже на 20 миллиардов долларов, не считая других стран НАТО. Это 38 реактивных систем залпового огня на колёсном шасси M142 HIMARS, 8 зенитных ракетных систем NASAMS, 142 155-мм и 35 105-мм гаубиц и один миллион артиллерийских снарядов к ним, 45 танков Т-72Б, 20 вертолётов Ми-17, 1600 ПЗРК «Стингер», 8500 противотанковых комплексов «Джавелин» и 38 тысяч ракет к нему.А ещё 2500 различных беспилотников, 200 бронетранспортёров М-113, сотни бронемашин «Хаммер», большое количество систем связи, экипировки, стрелкового вооружения и боеприпасов. Но вся эта техника требует обслуживания и обновления, ремонта в районе приме­нения…

– Не с этим ли связаны участившиеся разговоры об исчерпаемости этих запасов у Пентагона. Насколько это соответствует действительности?

– Сейчас возникают, как заявляют за океаном, определённые проблемы для США по логистике поставок, особенно ракетных систем. Но основные трудности проистекают из особенностей функционирования американского ВПК. О чём речь? Его предприятия, в том числе выпускающие РСЗО, ПЗРК, противотанковые ракетные комплексы, артиллерийские боеприпасы, пока работают в режиме мирного цикла. И нынешних объёмов их продукции не хватает для удовлетворения запросов Украины, а расходование запасов Пентагона имеет свои пределы. Требуется переводить часть предприятий на график военного времени, но военно-промышленные концерны не могут жить одним днём, им нужен большой горизонт планирования, чтобы сохранить уровень своих прибылей.

И здесь возникают определённые дискуссии между политическим руководством США и воротилами военно-промышленного комплекса. Вопрос в одном: какое время будет продолжаться конфликт на Украине? Именно это – ключевой момент для перевода американской промышленности на военные рельсы. Бизнес не любит проигрывать и вкладывать деньги в никуда. Поэтому на склад нереализованной продукции работать не хочет и не будет.

Но тут есть одна особенность. Если речь пойдёт о планировании на годы, а контракты будут подписаны на десятки, а то и сотни миллиардов долларов и длительную перспективу, то Вашингтон может сам оказаться заложником военно-промышленного комплекса. И с этого «крючка» политической верхушке США уже трудно будет слезть. Ведь контракты просто так потом не расторгнешь. И этого не хотят политики, особенно республиканцы, которые возглавят нижнюю палату конгресса уже в январе.

Олег Фаличев, «Красная звезда»

США. ЦФО. Россия > Армия, полиция. Образование, наука > redstar.ru, 16 декабря 2022 > № 4246192 Владимир Васильев

Министр обороны США рассказал, как он не боится Китая

Дмитрий Косырев

Сюжетов вокруг выступления министра обороны США Ллойда Остина на Рейгановском форуме в Калифорнии выстраивается сразу несколько. Есть сколько угодно желающих воспринимать эту речь как стандартную для каждого военного страшилку по поводу стратегического конкурента (в данном случае — Китая и только Китая, без России и кого-либо еще) с неизбежным дополнением: "Но мы Пекина не боимся, потому что…" Однако есть особенности ситуации.

Первое — это характерные многочисленные и не сильно воинственные пассажи ближе к концу речи. О том, что США не желают новой холодной войны и — что особенно важно — не ставят союзников перед выбором "или мы, или Китай". Видимо, здорово достали Америку эти самые союзники, не желающие развала своей экономики из-за упомянутого "или — или". Вдобавок отметим слова министра насчет того, что большие державы должны подавать всем пример правильного общения и уметь предотвращать конфликты.

В общем, выступление получается не такое уж грозное, совсем наоборот. Почему?

А посмотрим хотя бы на неожиданно конкретный и подробный (на фоне прочей общей и не эффектной речи министра) его рассказ о том, как переделывается вся механика технологического конвейера, который должен обеспечить США превосходство над Китаем на десятилетия вперед.

Для этих целей активизировалось особое агентство в рамках Пентагона, занятое оборонными исследованиями. Его цель, в сущности, — соединить команды инноваторов с лидерами корпораций и инвесторами. Еще Остин доложил форуму, что его ведомство дало денег мелким и средним компаниям, занятым инновациями какого угодно рода, и приняло множество прочих мер, чтобы вывести изобретателей из "долины смерти".

А это, оказывается, такая мертвая зона, куда надолго попадают технологические чудеса между стадией концепции и моментом их превращения в конкретную систему вооружений.

Тема нам знакома: совсем недавно мы упоминали книгу отставного американского генерала Роберта Сполдинга и его интервью сайту фонда "Наследие". Там рассказывается, как Америка сама отдала мировое технологическое лидерство Китаю в том числе потому, что не смогла вовремя разобраться вот с этой самой "долиной смерти" для инноваций. Инженерам это надоело. И теперь приходится привлекать в технологические корпорации иностранцев, среди которых оказывается множество китайцев.

Похоже, что разбираться с тем, что происходит с инновациями в ВПК и страной в целом, ведомство Остина будет еще долго. А пока это происходит, стратегическому конкуренту надо регулярно заявлять с ударом посоха о землю: "Ты не пройдешь".

И объяснять, почему он не пройдет. Во-первых, потому, что конкурент плохо себя ведет — например, лидеры Китая "неоднократно высказывали свои намерения сместить Америку с ее роли глобального лидера". Но ведь это же вранье, ничего такого они не высказывали, а говорили, что мир достаточно велик для всех? Да, но ведь пекинские правители постоянно утверждают, что "время работает на них", а это, если вдуматься, и есть упомянутый состав преступления.

А во-вторых — враг не пройдет, потому что Китай хоть уже и обзавелся, видимо, ровно тысячью ядерных боеголовок (это теперь официальная цифра в Минобороны США), но он постоянно оказывает давление на союзников и нарушает права человека.

И какого успеха вы ждете при такой политике?

И все это выглядело бы довольно жалким спектаклем, если бы не было только вторым актом такового. Первым же актом — в глазах буквально всех наблюдателей — оказалось то, что произошло ровно за день до выступления Остина у рейгановцев. Презентация нового стратегического бомбардировщика-невидимки B-21. То есть вчера показал этот супер-самолет, сегодня выступил и объяснил национальные оборонные задачи — примерно так.

И тут надо передать слово китайским аналитикам (издание Global Times), которых бомбардировщик не сильно впечатлил. Они замечают: тут что-то странное, его показали очень быстро и только спереди. "Это что, пропагандистский образец?" — спрашивает китайский автор.

И не забудем, что это первый разработанный в США самолет нового поколения за 30 лет, притом что с его предшественником B-2 произошла настоящая финансовая и технологическая катастрофа, по итогам которой производство его было прекращено в 2000 году. А какие эффектные сцены были при его рождении, как объясняли, что это "кошмар для любых оппонентов".

А теперь кошмар развеялся и появился вот этот новичок стоимостью в половину атомной субмарины. Но есть подозрения, что и тут просто акция, чтобы вдохновить конгресс на новые ассигнования для все того же долгоиграющего проекта. Не говоря о том, что общее указание было сделать более дешевую версию B-2. И не потому ли его так и не показали всерьез публике, не сообщили всех характеристик, как это было с предшественником?

Далее. В Пекине очень даже заметили, что новый бомбардировщик подается как конкретно антикитайское оружие, да еще такое, что его не увидишь и не собьешь. И размещать его собираются на Гуаме и в Австралии, а не на каком-то там европейском театре. И слов на эту тему было сказано сколько угодно, типа того что новая машина "на десятилетия отучит Китай даже думать о войнах".

Однако если вот этот новый самолет всерьез собираются применить против Китая, то тут уже китайские публицисты лупят острием посоха о землю со словами "Ты не пройдешь". Как это в таких случаях и положено.

Что, если в целом, получается: у Америки серьезные технологические проблемы. Которые она старается как-то решить к моменту (2030 году?), когда у Пекина будет уже не тысяча, а полторы тысячи боеголовок — то есть примерный паритет с США (и Россией) без всяких сдерживающих договоров. Не забудем также, что, по данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), Китай по итогам 2021 года твердо стоит на втором месте в мире по экспорту вооружений, и многое другое по части его военных программ. Так что разговоры об ответственном диалоге двух держав очень даже уместны и своевременны. Вот с учетом этих факторов и надо воспринимать речь американского министра обороны.

Глобальная ПРО – для глобального удара

На это направлена обновлённая стратегия противоракетной обороны США.

В модернизации военного потенциала США особое значение придают развитию глобальной системы противоракетной обороны. Очередным свидетельством тому стал новый «Противоракетный обзор» (2022 Missile Defense Review), опубликованный 27 октября в числе ещё двух американских военно-стратегических установочных документов. Наша редакция попросила прокомментировать обзор известного политолога Владимира Козина, члена-корреспондента Академии военных наук России, автора монографии «Ключевые военные стратегии США: их национальные и международные последствия».

– Владимир Петрович, мы с вами уже обсудили «Стратегию национальной обороны» и «Обзор ядерной политики» (ядерную стратегию) США. Сегодня тема нашей беседы – «Противоракетный обзор 2022 года». В чём, на ваш взгляд, заключаются главные цели этого документа?

– Новый «Противоракетный обзор» представляет собой сокращённый несекретный вариант обновлённой стратегии ПРО США, который заменил аналогичный документ точно такого же названия, утверждённый президентом Дональдом Трампом в 2019 году. В предисловии к нему записано, что противоракетная стратегия 2022 года определяет приоритеты в области национальной ПРО, её военно-техническую составляющую, а также формы и степень интеграции этой системы с американскими военно-политическими союзниками и партнёрами c целью укрепления взаимодействия для обеспечения защиты от внешних ракетных угроз.

Констатируется, что за последние три года угрозы, связанные с развитием и применением ракетного оружия, претерпели количественные и качественные изменения. Они стали разнообразными и изощрёнными. Ударными средствами, которые создают подобные вызовы, обозначены баллистические и крылатые ракеты, гиперзвуковые системы и беспилотные летательные аппараты.

Среди государств, против которых должна применяться система ПРО, названы КНР, Россия, КНДР, Иран, а также «негосударственные субъекты», то есть террористические организации. В этой связи подчёркивается, что стратегия ПРО сопряжена со стратегиями ядерного сдерживания и использования сил общего назначения, а также с аналогичными средствами союзников и партнёров США. В частности, речь идёт об использовании глобальной интегрированной противовоздушной и противоракетной обороны (Integrated Air and Missile Defense или сокращенно IAMD), включающей интегрированную систему ПВО-ПРО территории Соединённых Штатов, а также интегрированные системы ПВО-ПРО регионов и театров военных действий.

Отмечается также, что многоуровневая система ПРО одновременно обеспечивает функцию воспрещения деятельности противника, снижает его уверенность в планировании и проведении бое­вых операций и создаёт ему препятствия в усилиях по достижению победы в военном конфликте. Такая система подкрепляет дипломатические усилия и уровень безопасности в самом широком смысле. Она повышает степень уверенности союзников и партнёров США в том, что Вашингтон не ослабит свои глобальные обязательства в сфере укрепления безопасности.

– Вы сказали, что в обзоре названы те, против кого нацелена система противоракетной обороны. А чем это обосновывается?

– В общем плане Вашингтон исходит из того, что те, кого они определяют сегодня в качестве своих противников, разрабатывают, развёртывают, а также отражают в стратегиях наиболее перспективные авиационные и ракетные системы, что представляет растущие угрозы и риски для США, их союзников и партнёров. Соображения администрации Джозефа Байдена по отдельным странам представлены следующим образом.

КНР обвинена в том, что бросает вызов Соединённым Штатам. Утверждается, что за последние двадцать лет она значительно продвинулась в разработке технологий и создании баллистических и гиперзвуковых ракет в ядерном и обычном снаряжении, используя российские разработки и развивая свои собственные, сокращая тем самым разрыв с США. Таким образом, Китай получает всё больше возможностей для противодействия американским силам передового базирования, в особенности развёрнутым в западной части Тихого океана.

Нападки на Россию начинаются с голословного обвинения в подрыве системы европейской безопасности и международного порядка, основанного на «широких правилах», которые в стратегии не раскрываются. Среди угроз в адрес США называется модернизация российских МБР, а также появление различных систем, которые создают проблемы для деятельности американских средств раннего предупреждения о ракетном нападении. В документе говорится и о появлении российских высокоточных ракетных систем наземного, морского и воздушного базирования.

КНДР обвинена в том, что совершенствует баллистические ракеты, способные нести обычные и ядерные боезаряды, что представляет угрозу континентальной части США и их вооружённым силам на региональном театре военных действий. Отмечается, что в 2022 году на военном параде в Пхеньяне была продемонстрирована ракета межконтинентальной дальности. Упоминается также о наличии у КНДР ракет меньшей, промежуточной и средней дальности, которые в состоянии создавать угрозы вооружённым силам США, их союзникам и партнёрам. Высказано мнение, что республика продолжит программу усовершенствования баллистических ракет независимо от развития американской внутриконтинентальной и региональной системы ПРО.

Относительно Ирана сказано, что он располагает большим числом ракет различных классов и БпЛА, количество которых наращивается. Это позволяет ему занимать первое место на Ближнем Востоке по этому показателю. Указанные средства расценены как угроза Соединённым Штатам, их союзникам и партнёрам, расположенным в том регионе и за его пределами. Но, как признаётся, эти средства не в состоянии достичь Американского континента. Иран также развивает национальную военную космическую программу, которая трактуется как содействующая развитию ракетных вооружений большой дальности.

Негосударственные субъекты, под которыми понимаются террористические формирования, также представляют растущую угрозу для США, их союзников и партнёров на Ближнем Востоке и в Африке. В обзоре утверждается, что эти субъекты используют для достижения своих целей различные ракеты, реактивные снаряды и дроны, а также ракетные технологии, которые передают им противники Соединённых Штатов.

В кратком разделе выделены, кроме того, угрозы, создаваемые БпЛА, которые приобретают эффективные тактико-технические характеристики, в том числе ударные свойства крылатых ракет. Такие дроны широко используются государственными военными структурами и террористическими группировками. Наиболее перспективной названа тактика использования ударных дронов-камикадзе в сочетании с ракетными системами для нанесения залповых ударов.

– Как известно, систему ПРО США изначально создавали на их континентальной части. Какие задачи ставит на этом направлении новая стратегия в сфере ПРО?

– «Противоракетный обзор 2022 года» напоминает, что внутриконтинентальная система ПРО обеспечивает защиту от ракетного нападения всех 50 штатов и островных территорий страны, а также федерального округа Колумбия, где расположена столица Вашингтон. Соответствующие операционные базы системы ПРО расположены на Аляске и в Калифорнии. В противоракетную архитектуру также входят соответствующие сенсоры космического базирования и интегрированная командно-управляющая система перехвата ракет.

Вместе с тем в документе признаётся, что внутриконтинентальная система ПРО не в состоянии обеспечить перехват «крупных и перспективных» китайских и российских ракет всех трёх видов базирования, а лишь способна поставить заслон перед северокорейскими и иранскими ракетами.

Соединённые Штаты намерены заменить уже устаревшие ракеты-перехватчики наземного базирования типа GBI, установленные на континентальной части страны, на новые, которые именуются как «перехватчики следующего поколения» (в оригинале: «Next Generation Interceptor» или сокращённо «NGI»). Как ожидается, они будут развёрнуты примерно в 2028 году. По словам представителя Пентагона на одном из брифингов, в настоящее время планируется приобрести 20 таких перехватчиков. Временная шкала и план развёртывания в «Противоракетном обзоре 2022 года» не указаны.

Будет развиваться структура активной и пассивной ПРО на острове Гуам. Его защита, которая должна включать в себя различные средства противоракетной обороны, будет способствовать, как указано в обзоре, общей целостности комплексного сдерживания и укреплению оперативной стратегии США в Индо-Тихоокеанском регионе.

– Каким образом будут усиливаться региональные системы ПРО США?

– Соединённые Штаты будут продолжать развивать тесное взаимодействие в сфере повышения эффективности системы ПРО в Европе – как с государствами – членами НАТО, так и не входящими в этот военный блок странами. Сохранится действующая операционная база системы ПРО в Румынии (Девеселу), достроят аналогичный комплекс в Польше (Редзиково близ Слупска). На испанской военно-морской базе в Роте будет по-прежнему находиться группа постоянного базирования из четырёх эсминцев ВМС США с боевой информационно-управляющей системой «Иджис» и ракетами-перехватчиками. Эсминцы, кстати, регулярно заходят в Чёрное море.

Имеются ещё две крупные системы ПРО США регионального значения. Эти системы расположены в зоне Персидского залива, а также в районе западной части Тихого океана. Они будут укрепляться путём расширения и усовершенствования интегрированной системы ПВО-ПРО с целью отражения любых видов ракетных угроз.

В связи с этим подчёркнуто, что сотрудничество в данной области с региональными государствами, разделяющими военно-политические взгляды с США, является решающим. Такое сотрудничество запланировано развивать по линии повышения степени интеграции и оперативного взаимодействия систем ПРО, а также путём обмена различной информацией о региональных и глобальных ракетных угрозах Соединённым Штатам, их союзникам и партнёрам.

Обращено внимание на противодействие ракетным гиперзвуковым угрозам. Вашингтон стал проявлять интерес к проведению совместных НИОКР по отражению гиперзвуковых угроз с ключевыми союзниками и партнёрами.

– Американская сторона уделяет повышенное внимание новым прорывным технологиям, в том числе в сфере ПРО…

– Да, ставится задача разрабатывать и внедрять прорывные и инновационные технологии. С их помощью Пентагон намерен повысить эффективность сенсоров системы перехвата ракет, обеспечивающих обнаружение ракетных угроз на территориальном, региональном и глобальном уровнях, в том числе с помощью сенсоров космического базирования. Обновлённые сенсоры системы ПРО призваны быстро обнаруживать гиперзвуковые системы противников, идентифицировать их разделяющиеся головные части индивидуального наведения, а также блокировать средства их противодействия противоракетным средствам США.

По словам начальника штаба сухопутных войск генерала Джеймса Макконвилла, ряд скоординированных технологий – от оружия направленной энергии до перспективных радаров – готовится к развёртыванию в ближайшие месяцы. В частности, разрабатывается армейская интегрированная система ПВО-ПРО. Она должна на основе использования текущих и будущих технологий связать датчики, ударные вооружения и средства управления в общую интегрированную систему управления огнём на всех эшелонах. На вооружение этой системы уже начал поступать пассивный радар ALPS дальнего действия, который обеспечит непрерывное наблюдение с покрытием 360 градусов.

Кроме наземной ПРО, Вашингтоном активно развивается морская составляющая этой системы. При этом используются универсальные пусковые установки Мк-41, которые позволяют применять не только противоракеты, но и ударные средства – крылатые ракеты большой дальности «Томагавк».

– Довольно много говорится, что США стремятся за счёт развития глобальной системы ПРО получить возможность нанесения безответного ракетно-ядерного удара по любой неугодной им стране. Идёт ли об этом речь в обзоре?

– В открытой его части ничего не говорится на этот счёт. Не исключено, что эти положения зафиксированы в секретной части обзора. Однако вы правы, и это подтверждают заявления американских экспертов, что США размещают комплексы ПРО у границ обозначенных ими противников с целью получить возможность нанесения по их территории внезапного ядерного удара и защититься от ответного. Известно также, что Пентагон разрабатывает концепцию «достартового» уничтожения межконтинентальных баллистических ракет России, Китая и любой страны, а также их поражения на стадии разгона. То есть они должны быть поражены в своих шахтах до того, как будут запущены, или до набора маршевой скорости.

В Пентагоне не скрывают, что на базе универсальных пусковых установок Mk-41 системы ПРО создают наземные пусковые установки по программе «Потенциал средней дальности» (Mid-Range Capability или в сокращении MRC) под ту же дозвуковую крылатую ракету «Томагавк» и многоцелевую сверхзвуковую ракету-перехватчик SM-6. Именно они могут быть использованы при нанесении упреждающего ракетно-ядерного удара.

США также планируют создать космический эшелон с ударными средствами ПРО для поражения баллистических ракет на ранних стадиях их полёта, по сути, возродив концепцию «звездных войн» администрации Рейгана. При этом не исключается возможность использования этих средств для нанесения превентивного или упреждающего ядерного удара по объектам России и Китая и любой другой страны, которую в Вашингтоне сочтут опасной для себя.

США не распространяют какие-то количественные и пространственные ограничения на свою систему ПРО после того, как они официально вышли из Договора по ПРО в одностороннем порядке в июне 2002 года.

Владимир Кузарь, «Красная звезда»

США. Иран. КНДР. Россия > Армия, полиция > redstar.ru, 21 ноября 2022 > № 4218143 Владимир Козин

Выход из зоны комфорта

Япония оказалась перед выбором, которого ждала, но не ожидала

СЕРГЕЙ АГАФОНОВ

Журналист, в прошлом собственный корреспондент газеты «Известия» в Японии.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Агафонов С.Л. Выход из зоны комфорта // Россия в глобальной политике. Т. 20. № 6. С. 174-188.

Согласно доминирующим у нас стереотипам, Япония – едва ли не самый дисциплинированный американский сателлит, лишённый амбиций и инициативы, приученный к абсолютному послушанию, многократно доказавший беззаветную преданность США. Миф о японском смирении и покорности чужой воле настолько укоренён в сознании отечественной политологической страты, что даже скромный намёк на японскую «самость» воспринимается как откровенная ересь. На деле, однако, всё обстоит сложнее.

Реальная жизнь вовсе не монохромна, под японским послушанием и покорностью кроется давнее и лютое раздражение патроном, а представления о Японии как о безликой политической сущности не верны.

Этот посыл не просто ложный, но ещё и ситуативно вредный, поскольку сбивает оптику в момент ответственного японского выбора: либо и дальше оставаться в рамках навязанных почти восемьдесят лет назад вассальных обязательств перед Соединёнными Штатами, либо решиться на самостоятельный дрейф в мировых делах. До 24 февраля 2022 г. актуальность такого выбора выглядела, мягко говоря, сомнительной. Но устойчивый миропорядок после этой даты окончательно пошёл вразнос, и вектор движения в стремительно меняющейся реальности становится для страны первоочередной проблемой. Хотя и не новой: дискуссия о необходимости избавления от внешнего управляющего и обретении своего пути началась в Японии ещё в период американской оккупации. О том, как она складывалась и к чему пришла сегодня, имеет смысл напомнить.

Внешний управляющий

После капитуляции Японии американской оккупационной администрации досталась в управление страна в руинах, сохранившая в неприкосновенности единственную общенациональную скрепу – иерархичную управленческую вертикаль. Ведущую роль в ней играли жёсткие поведенческие регламентации, скреплённые личностными, групповыми и сословными обязательствами, которые были основаны на принципах «достойного служения». Пришельцам такая конструкция представлялась архаичной и дикой, но им хватило ума не сносить укоренённую вековой традицией пирамиду лояльности, а использовать её. Разгромленной элите и покорённому народу позволили сохранить сложившуюся за столетия структуру общественных отношений, не ломая её, а… достроив. В традиционной конструкции появился дополнительный элемент (оккупационная администрация), который и стал главным, поскольку венчал иерархию.

Формальной точкой отсчёта новых отношений можно смело считать 27 сентября 1945 года. В этот день случилось невероятное: на аудиенцию к главе оккупационной американской администрации генералу Дугласу Маккартуру прибыл император Хирохито. Занятно, что фотографию из американского посольства, на которой рядом с генералом в рубахе с открытым воротом, упирающим руки в боки, запечатлён потомок богини Солнца во фраке, замерший по стойке смирно, японские газеты публиковать отказались. Потребовалось специальное распоряжение оккупационных властей, чтобы тираж всё же напечатали. В продажу, однако, не поступил ни один экземпляр. И никто за это не был наказан.

Японцы предложили пришельцам оригинальный поведенческий модуль: исполняем должное, но сохраняем лицо и сглаживаем углы.

Американцев предложение устроило, поскольку других идей, как держать в повиновении незнакомую враждебную территорию, у них не имелось, зато была задача избежать повторения «германских ошибок» и не допустить в Японию недавних союзников по военной коалиции, СССР прежде всего.

Вассал с претензией

Уже на старте новых отношений японская элита, исповедующая прагматичный принцип «сила солому ломит», упаковала органичное неприятие внешних управленцев в понятную японскому большинству формулу «строптивого приспособленчества». Оно складывалось из нескольких принципиальных моментов и сохранялось практически в неизменном виде все годы, минувшие с сентября 1945-го.

Первый (и основополагающий) касается истории и оценок прошлого. Японская версия и трактовка событий, приведших к национальной катастрофе, радикально отличается от понимания за пределами страны. Американские исследователи, да и официальные лица тоже неоднократно использовали для обозначения различий обтекаемую формулировку – «после поражения Японии в войне и её оккупации там не случился катарсис наподобие германского». Хотя можно сформулировать и жёстче: японцы не только не расстались с прошлым так, как рекомендовал новый сюзерен, но поступили совершенно по-своему. После того, как в августе 1945 г. император по радио зачитал рескрипт о принятии условий капитуляции, страну охватило всеобщее покаяние – подданные скорбели. Но лишь о том, что были недостаточно усердны в защите трона и Отечества и тем самым подвели монарха, поставив его в неподобающее положение. Борьбу с таким подходом пацифистски настроенных представителей общества (левые партии и движения, свободолюбивые студенты, профсоюзы и пр.) не стоит переоценивать – хотя антивоенные настроения (достаточно сильные порой) имели место, массово японцы оставались в имперской парадигме, которая жива и по сей день.

Не замечать этого представители оккупационной администрации не могли, но задачу «наказать и привести в соответствие» затмевала более актуальная – «удержать в повиновении и купировать коммунистическую угрозу». Принятая японской элитой вассальная уния такую дихотомию как раз и решала нужным образом. Из тюрем по указанию оккупационной администрации вышли политические заключённые, но «разгул» левых движений пресекался твёрдо и бескомпромиссно, свобода самовыражения была заявлена, однако проявления общественного недовольства давились на корню. В целом схема себя оправдала, хотя обнаружились побочные явления. Поскольку исполнителем директив и распоряжений оккупационных властей остался прежний имперский бюрократический аппарат, очерёдность действий и настойчивость в реализации указаний внешнего управляющего регулировались именно им. Открытого саботажа американских инициатив и деструкции не было. Но манипуляции в толкованиях, торможение и «заматывание» наиболее радикальных начинаний через многоэтажные согласования и консультации практиковались изначально, что порой превращало процесс исполнения в фикцию.

Основой развития страны (так называемая «доктрина Ёсиды» – по имени премьер-министра Сигэру Ёсиды, занимавшего пост в 1946–1947 и 1948–1954 гг.) стал приоритет укрепления экономического потенциала, в то время как вопросы безопасности, позиционирования в мире и внешнеполитический курс полностью определялись американскими кураторами. В оккупационной администрации Ёсида считался эффективным исполнителем «переформатирования» Японии, задуманного внешними управленцами. Однако именно Ёсиде принадлежит «формула пути»: «Японская политика в отношении Соединённых Штатов должна измениться, как только улучшится положение экономики и, соответственно, повысится международный статус страны и её самоуважение». Каким виделся этот новый статус, на какие изменения намекал сверхлояльный американцам премьер? Ответы на эти вопросы не прозвучали, да их в период послевоенного восстановления никто и не требовал.

Между показательной покорностью внешнему управляющему и реальным отношением к нему в Японии была (и остаётся) большая разница.

Такое раздвоение присуще японскому менталитету и полностью соответствует традиционному принципу татэмаэ/хоннэ (контраст поведения на публике и истинных скрытых намерений), который и по сей день почитается как основополагающий в японском мироустройстве. Японцев, иными словами, двоедушие не угнетало тогда и не тревожит теперь, а американцы традиционно достаточно толстокожи по части искренности чувств и душевных метаний туземцев – им важен результат. В итоге японский «новый вассалитет» формировался не как зависимость в тяжёлых формах (вплоть до самопожертвования во славу господина), соответствующая вековой традиции, а как подчинённость ситуативная, то есть временная. И именно такой смысл был «зашит» в прогнозную формулу премьера Ёсиды.

Достаточно быстро скрытая двойственность стала проступать в японской повседневности. С одной стороны, оккупационные власти вроде как ломали старые порядки, но с другой — ожидаемого эффекта «расчищенной поляны» не возникало. Даже Токийский трибунал, осудивший два десятка высокопоставленных персон и вынесший смертные приговоры наиболее заметным военным преступникам, был встречен неоднозначно. Многие японцы скептически, с большим сомнением воспринимали (и до сих пор) легитимность процесса, а имена казнённых оказались не на национальной «доске позора», а в святцах храма Ясукуни (их лики в музее при храме размещены в отдельном зале). Репрессивные меры в отношении видных функционеров и ярых националистов, масштабная кадровая санация в первые годы оккупации – решительные меры, инициированные американцами, закончились амнистией, которую японские власти объявили после формального окончания оккупации. В 1952 г. с полумиллиона осуждённых сняли все обвинения, 570 тыс. были восстановлены в гражданских правах, для 270 тыс. сократили сроки тюремного заключения. Из 210 тыс. 288 лиц, подвергшихся чистке, к весне того года реабилитированы оказались уже 201 тыс. 577 человек. Видные деятели поверженного режима выходили на свободу в ореоле мучеников за правое дело и возвращались во власть и политику триумфально – сохраняя прежнюю закваску и создавая на старых «дрожжах» новые партии и движения.

Американцев не слишком интересовало, что происходит за кулисами. А там всё входило в привычные берега: чиновники остались чиновниками, вновь сформированный полицейский корпус был укомплектован не только старыми кадрами, но и элитой армейского офицерства, с помпой распущенные дзайбацу (монополистические торгово-промышленные группы) возродились под видом зонтичных конгломератов с перекрёстным владением акциями (кэйрецу). Составленную американскими экспертами «демократическую Конституцию», содержавшую особую миролюбивую статью с запретом Японии иметь армию, флот и использовать силу за рубежом, приняли, но вскоре у страны и армия (размеры и именование значение имеют вторичное), и флот (сначала береговые патрульные силы) появились – после начала Корейской войны требовалось охранять коммуникации ключевой тыловой базы американского экспедиционного корпуса, которой по факту стала Япония.

Глубинный тренд

Ключевую роль в послевоенном восстановлении страны играли наиболее влиятельные представители «большой тройки» – японской политической, бюрократической и экономической элиты. Отдельных «солистов» выделять не стоит, система функционировала не как персоналистский триумвират, а как усечённая (без вершины) пирамида: решения и общий курс вырабатывались через серию согласований с учётом предпочтений задействованных сторон. Стратегическая задача экономического возрождения Японии на новой основе и преодоление «синдрома побеждённого» – консенсусное решение «большой тройки», принятое ещё в период американской оккупации. И оно исполнено.

Иное дело, дискуссия о «подобающем месте» и уровне субъектности в мировых делах – здесь единого понимания не сложилось, вопрос остаётся на повестке дня. А значит, сценарии, не сведённые к общему знаменателю, множественны, и предлагаемые векторы действий разнятся, поскольку у каждой грани японской пирамиды собственное понимание «структуры момента» и своя вертикаль компетенций. Как глубинный тренд конкуренция внутриэлитных подходов к чувствительной теме в японской политике присутствовала изначально. Стремление вернуть субъектность, установить с американцами равноправные отношения и выйти из унизительного положения покорного ведомого присутствовало на протяжении всех послевоенных десятилетий. Эти попытки, правда, не приводили к прорывным успехам, но инициировались системными игроками, которые представляли на разных этапах разные конфигурации ключевых межэлитных групп. И неудачи всех подобных начинаний обусловлены не столько жёсткой внешней уздой, сколько внутренним раздраем и отсутствием консолидированной поддержки внутри «большой тройки».

Семейные хроники

Первая в послевоенный период серьёзная заявка на самостоятельность во внешних делах и «собственный голос» связана с именем Итиро Хатоямы, одного из патриархов японской политики (он стал депутатом императорского парламента ещё в 1915 г.). Во многих исследованиях его причисляют к «голубям» и прогрессистам (то ли за принадлежность к баптистам, то ли за связь с масонами), хотя на самом деле он был человеком своей эпохи – преданным трону убеждённым консерватором и националистом. В качестве министра просвещения (в начале 1930-х гг.) эффективно боролся с инакомыслием и координировал репрессии в отношении вольнодумцев. В годы войны заседал в нижней палате и состоял в ассоциации Великой Японии. С приходом американцев действовал на политическом пепелище стремительно – уже в 1945 г. основал Либеральную партию, с которой победно прошёл в новый послевоенный парламент. Плодами успеха, правда, воспользоваться не удалось: Итиро Хатояма подвергся чистке за сотрудничество с милитаристами в годы войны – в 1946 г. ему на пять лет запретили любую политическую деятельность. За время рестрикций, впрочем, влияние (и сторонников) он не потерял и уже в 1954 г. презентовал новый проект – Демократическую партию, во главе которой вновь выиграл парламентский мандат, а потом занял и премьерское кресло (1954–1956 гг.). Итиро Хатояма добивался освобождения заключённых по приговорам Токийского трибунала, первым после окончания оккупации заявил о необходимости пересмотреть Конституцию и отказаться от антивоенной статьи, выступал за восстановление оборонного потенциала страны и призывал к ревизии ущемлявшего интересы Японии договора безопасности с США, безропотно подписанного его предшественником Сигэру Ёсидой. Последнего он обвинял в бесхребетности и податливости внешнему давлению. Самым резонансным начинанием премьера Хатоямы стало намерение полностью нормализовать японо-советские отношения.

Излагать подробности смысла нет (об этом дипломатическом триллере написаны книги, ему посвящены десятки исследований). Важно только отметить, что именно здесь заявка на политическую субъектность и самостоятельность во внешних делах, с которой выступил глава правящей партии и правительства, встретила категоричное неприятие всех сторон. И американских кураторов (прямое вмешательство Вашингтона на решающем этапе блокировало заключение мирного договора с СССР и не допустило всестороннего урегулирования, включая территориальное), и внутренних оппонентов Хатоямы, поддержанных японской бюрократией. Саботаж осуществлялся откровенный и жёсткий. Внутрипартийная оппозиция ограничивала манёвр главе правительства, а МИД Японии во главе с министром Сигэмицу (он подписывал акт о капитуляции Японии на борту линкора «Миссури», был признан военным преступником на Токийском трибунале и приговорён к девяти годам заключения, но в 1950 г. получил свободу и вернулся в политику) противодействовал намерениям премьера. Это тормозило процесс и приводило на подготовительном этапе даже к срывам переговоров. Хатояма бился отчаянно и в итоге преодолел сопротивление: он восстановил дипотношения с Советским Союзом, подписав вместо мирного договора совместную декларацию, это открыло дорогу к вступлению в ООН – Япония по факту была восстановлена в международных правах.

Причудливым образом ситуация политической борьбы на два фронта повторилась с внуком Итиро Хатоямы – Юкио, возглавившим японское правительство в 2009 году. Он, как и дед, декларировал намерение строить независимый внешнеполитический курс, в основу которого ставил «выравнивание баланса» – уменьшение зависимости от США при налаживании диалога с Китаем и Россией, создание Восточноазиатского сообщества по аналогии с Евросоюзом, но без американского участия. В рамках задуманного Юкио Хатояма остановил программу тыловой поддержки американских операций в Афганистане и поставил вопрос о пересмотре соглашений по дислокации контингентов США на Окинаве. «Ответка» прилетела не только из Вашингтона, представители которого сначала упрекали главу японского кабинета в неадекватности, а потом обвинили в антиамериканизме, но и от внутренних системных оппонентов – против премьера дружно сыграли политические конкуренты и высшие чиновники двух правительственных ведомств (МИДа и управления самообороны). Итогом стала отставка Юкио Хатоямы, а попытки пересмотра внешнеполитического курса сочли досадным «отклонением». При этом, однако, даже его противники были вынуждены признать, что «отклонение» не стоит считать случайным. Хатояма-младший пытался реализовать не собственный каприз, а программные установки давно оформившегося (прямая отсылка к деду!) политического течения «автономистов», которому симпатизирует часть японской элиты.

Приоритеты другой элитарной группировки (идущей к той же цели, но иным путём) чётко просматриваются при сопоставлении политических курсов премьер-министров Нобусукэ Киси и Синдзо Абэ, оказавших в разное время большое влияние на политическую жизнь.

Нобусукэ Киси американцы арестовали в 1945 г. по подозрению в совершении военных преступлений («подозреваемый категории А»), его называли «монстром Маньчжурии» за жёсткое администрирование покорённой территории в 1930-е гг., а пост министра он занимал в трёх кабинетах военного времени, в том числе и в правительстве казнённого по решению Токийского трибунала Хидэки Тодзё. Триумфальное возвращение Киси к административным высотам стало венцом прогрессировавшей регенерации имперской элиты в условиях «новой реальности». Чудесное вознесение убеждённого имперца в высший эшелон «демократической Японии» началось после выхода из заключения в 1948 г. (без предъявления обвинения со стороны оккупационных властей), продолжилось после снятия запрета на участие в политической деятельности (в 1952-м) и привело к избранию на пост главы правительства в 1957 году.

Как ему удалось добиться симпатии американцев, загадка: его подпись стояла под декларацией японского правительства об объявлении войны США, он не отрекался от своих убеждений и оставался принципиальным националистом, выступал за изъятие из Конституции антивоенной статьи и восстановление оборонного потенциала, добивался пересмотра навязанного договора безопасности, который превращал Японию в американский протекторат (с правом вмешательства во внутренние дела, свободой размещения военных объектов без всяких консультаций с туземным населением, экстерриториальностью для военнослужащих). И при всём этом именно он импонировал внешним управленцам, именно с ним президент Дуайт Эйзенхауэр установил особо доверительный контакт, и ему он дал согласие подготовить новую версию договора безопасности, которая учитывала японские пожелания и озабоченности.

В самой Японии, однако, авторитарный стиль Киси, который продавливал принятие необходимых ему решений, не считаясь ни с чем, вызвал негативную реакцию не только оппозиции, но и однопартийцев. Дело дошло до уличных беспорядков, после которых отставка с поста главы кабинета была предрешена. В последний день премьерства на Нобусукэ Киси было совершено нападение – у входа в резиденцию он получил шесть ударов ножом в бедро, что привело к большой кровопотере. Артерии, к счастью, задеты не были, дело закончилось наложением 30 швов и арестом безработного Тайсукэ Арамаки, заявившего, что он хотел лично наказать политика за «допущенные ошибки». В версию одиночки мало кто верил, но о каких «ошибках» шла речь, никого не интересовало. Хотя в кулуарах грешили на злой умысел внутрипартийных конкурентов, раздувать инцидент не стали.

Спустя 60 лет Синдзо Абэ, которого с полным основанием называют не только кровным (внук по матери), но и прямым политическим наследником Нобусукэ Киси на премьерском посту, пытался продолжить историю деда. Он поддерживал традиционные ценности (вплоть до борьбы с либерализацией сексуального воспитания в школах), игнорировал призывы к историческому покаянию, посещал храм Ясукуни, выражал сомнения в легитимности Токийского трибунала. Оставаясь твёрдым националистом и сторонником восстановления субъектности Японии в международных делах, Абэ пытался выстроить «новую парадигму» внешнеполитического курса, в основе которой было не безропотное подчинение внешнему управлению, а принцип распределения ответственности и установление «прагматичного баланса» в рамках партнёрских отношений с США. Под этим подразумевалось увеличение японского вклада в сфере обеспечения безопасности, укрепление оборонного потенциала, пересмотр Конституции, продвижение широкого спектра японских региональных инициатив.

Российское направление было для Абэ особенно важным, ради успеха он предпринял беспрецедентные усилия (сформирован личный штаб премьера для координации контактов, на определённом этапе от переговорного процесса отодвинули даже японский МИД), но они не увенчались успехом: готовность радикально изменить позицию по территориальному вопросу (отход от требований возврата четырёх островов сразу) не встретила энтузиазма у российской стороны, зато вызвала неприятие американцев, консолидированное сопротивление политических оппонентов и бюрократической элиты, почувствовавшей себя ущемлённой в правах. Выйти на внутренний межэлитный консенсус Синдзо Абэ так и не удалось, хотя он не утратил веса и влияния в японском политикуме после отставки. Его убийство в июле 2022 г. вызывает множество вопросов, поскольку, как и в случае с покушением на премьер-министра Киси, в версию одиночки мало кто верит. Особенно после публикации результатов экспертизы действий охранников, отвечавших за безопасность политика, – Синдзо Абэ, согласно выводам комиссии, имел стопроцентные шансы на спасение, но погиб.

Открытый финал

Вопрос о будущем политическом векторе страны открыт. Нынешний премьер-министр Фумио Кисида, занявший пост в период резкого обострения международной напряжённости, внешнеполитическое наследие Синдзо Абэ ожидаемо похоронил, дисциплинированно встроившись в американский фарватер. Со времени вступления в должность ни единого намёка на необходимость поиска пути для обеспечения японских национальных интересов из его уст не прозвучало, зато сентенций о важности и нерушимости союзнических отношений с Соединёнными Штатами, приверженности американскому лидерству и общих ценностях было в избытке (особенно на встрече «семёрки» в Баварии и саммите НАТО в Испании). Некоторые эксперты стиль нового премьера оценили как «избыточную лояльность», а в кулуарах с иронией отмечали, что он унаследовал её от дяди, бывшего премьера Киити Миядзавы (намёк прозрачный и обидный: на обеде в честь Джорджа Буша-старшего, приехавшего в Японию с визитом, президента США прямо за столом стошнило на колени хозяину, который встретил неожиданность поклоном и подал гостю салфетку).

Но главное не в деталях, а в сути: после привычного «возврата в строй» положение Японии устойчивей не стало, и на внешнеполитической поляне ничего не изменилось – вопрос суверенизации остаётся на повестке дня, а поиск внутриэлитного консенсуса на этот счёт так же актуален. Принципиальная разница в сравнении с минувшими годами состоит в одном: нынешний этап эскалации международной напряжённости, начавшийся после 24 февраля 2022 г., не отодвигает сюжет до лучших времен (как уже не раз бывало прежде), а выводит его в разряд первоочередных, поскольку «лучших времён» в привычном понимании больше не будет. В нынешнем контексте участь исполнителя чужой воли и тыловой базы Соединённых Штатов не просто незавидна – она однозначно трагична.

В случае глобального передела Япония в таком статусе становится разменной монетой в чужой игре, в случае глобального конфликта неизбежно превращается в мишень. Так что времени определиться с перспективой у японцев немного.

В настоящий момент в японском политическом мире присутствуют три устойчивых сценарных концепта. Правые консерваторы добиваются суверенизации страны через согласованное повышение японской роли и перераспределение полномочий в рамках японо-американского альянса. «Автономисты» пытаются уйти от жёсткой зависимости при сохранении основного каркаса отношений с США в сфере безопасности через развитие собственного внешнеполитического вектора в ближнем и дальнем зарубежье. Наконец, «верные оруженосцы» исповедуют преданность курсу на абсолютную лояльность внешнему сюзерену, который задан американскими оккупационными властями в далёком 1945-м. В условиях новой геополитической реальности шансов на свою игру ничто из перечисленного не даёт: базовым элементом у всех остаётся опора на американский фактор как главное условие обеспечения безопасности страны, а это тупиковый путь – длина поводка, равно как и натяжение ошейника могут создать иллюзию свободы манёвра, но никогда не дадут свободу. Понимание этого проникает в японское сознание медленно и встречает ожесточённое сопротивление внутри ключевых элитных групп, привыкших к комфортному существованию в рамках действующей парадигмы. Но возникновение альтернатив неизбежно, тем более что к этому японцев подталкивают и сами американские кураторы.

В общественную дискуссию тема введена в начале 2000-х гг., когда стали популярны рассуждения про Кимерику – американо-китайский симбиоз как образ будущего миропорядка. В рисовавшихся американскими авторами картинах светлого грядущего Японии отводили малозначительную роль статиста и элемента регионального декора. Ситуация не стала лучше и после того, как перспективы Кимерики начали блёкнуть по мере обострения американо-китайских трений – Япония и в этом раскладе оказывалась в пассиве, её интересы были американцам безразличны. В экспертном сообществе Токио заговорили о «двух японских кошмарах»: сближении США и КНР и конфликте между ними – в обоих случаях исход оказывался плачевным.

Для Японии американо-китайские перипетии – своего рода «зона накопленных обид», поскольку счёт японских претензий к сюзерену здесь длинный и давний. Резвое сближение, случившееся между Вашингтоном и Пекином при Никсоне в начале 1970-х гг., стало для Токио оскорбительным сюрпризом: японцев не просто держали в неведении о крутом вираже, но и заставили оплатить издержки манёвра (в прямом смысле – пролоббированные американцами японские транши дали старт китайскому подъёму к экономическим вершинам, а понуждение Японии повысить курс иены и сократить дефицит в торговле с США расчистили площадку для взрывного роста китайского экспорта). Предложенная американцами компенсация в виде возвращения Японии Окинавы оказалась не свидетельством «зрелых равноправных отношений», а жестом символическим. «Право голоса» японцам никто давать не собирался, американский контингент и вся военная инфраструктура на острове остаются, а Токио после созданного прецедента обречён и в будущем платить за геополитические упражнения гаранта безопасности, который использовал японский «кошелёк» как резервный фонд, но саму Японию при этом не щадил (почти тридцатилетняя депрессия японской экономики после американских мероприятий на валютном и торговом направлениях подтверждают это в полной мере).

Несмотря на всё это, японское раздражение оставалось под спудом, поскольку в отношениях с сюзереном присутствовала стратегическая константа: США – ключевой партнёр в сфере безопасности. Однако со временем потрясение основ случилось и здесь. При Обаме японцы пережили мощный шок: в период резкого обострения отношений Токио и Пекина вокруг вопроса о принадлежности островов Сэнкаку Соединённые Штаты впервые выразили не однозначную поддержку японской позиции, как прежде, а прибегли к туманной формулировке о необходимости «изучения истории вопроса». Стало очевидным: идти на конфронтацию с Китаем ради защиты японских интересов американцы не готовы. Затем в Вашингтоне начались разговоры о грядущем смещении зоны ответственности ВМС США от японского побережья к Гуаму и о необходимости японцам самим заботиться о собственной безопасности, не полагаясь целиком на американскую поддержку, которая «не может быть безграничной». При Трампе и вовсе прозвучал тезис о «японском иждивенчестве», с которым пора расстаться. А виньеткой стали ошеломительные результаты архивных изысканий, которые выявили поразительный факт: американские «ядерные гарантии» по защите Японии нигде документально не закреплены…

После всех этих «вводных» вопрос о перспективах вассальной унии зазвучал в японских кулуарах набатом. Но выход из зоны комфорта непрост: для подготовки к самостоятельному дрейфу необходимы политическая воля (а в японских условиях это консенсусное решение «большой тройки»), структурная перестройка (с упором на форсирование развития оборонного комплекса) и уверенность в гарантиях внешнего невмешательства на переходный период. Кто такие гарантии в состоянии дать и чьей поддержкой заручиться, чтобы двигаться дальше?

Выбор возможных вариантов не велик: переформатирование альянса с Америкой, наведение мостов с Китаем, новый курс на базе полной нормализации отношений с Россией. Первая опция затруднительна, поскольку (и это японцам хорошо известно) равноправие в контактах не входит в число американских добродетелей – США будут стремиться удержать контроль и не позволят Японии дорасти до уровня игрока, с которым надо считаться. Китайская альтернатива болезненна и труднодостижима: помехой станут и давние исторические счёты, и комплекс взаимных предубеждений, исключающий доверие и гармонию в отношениях.

Российский же трек, напротив, потенциально продуктивен и чист – кроме территориальной «занозы», иных препятствий полнокровному развитию контактов нет, Москва в состоянии обеспечить Токио любой формат безопасности и предоставить ресурсную базу для развития.

Более того, Россия заинтересована в том, чтобы превратить геополитический треугольник (США—Китай—Россия) в квадрат для достижения большей устойчивости и стабильности. И нет сомнений: если бы Япония избрала российский вектор, территориальный сюжет из непреодолимого препятствия превратился бы в периферийный эпизод, значимость которого несопоставима с объёмом стоящих перед партнёрами задач. Поиск взаимоприемлемого решения пойдёт другим темпом, да и насущные интересы сторон будут иными.

Удивительно занятной на этом фоне выглядит деталь: в японской политической истории запрос на восстановление субъектности неизменно был связан с советской, а после развала СССР – с российской темой. На этом направлении тестировались не только японские амбиции самостоятельно расписать партию и сыграть свою игру, но и американские возможности вернуть подопечного к «вменяемости» и покорности. Прежде японские начинания на этом направлении успеха не приносили. Но ведь и ситуация была другой…

Япония. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2022 > № 4313685 Сергей Агафонов

США разместят бомбардировщики B-52 в Австралии. Эксперты полагают, что эти действия направлены на сдерживание Китая

Александр Ленин

Соединенные Штаты планируют разместить на севере Австралии шесть межконтинентальных стратегических бомбардировщиков B-52, которые способны нести ядерные заряды. Об этом сообщает агентство Reuters со ссылкой на осведомленные источники, которые предпочли остаться анонимными.

Для этого в 320 километрах к юго-востоку от города Дарвина на территории военно-воздушной базы "Тиндал" к 2026 году построят специальные объекты. В частности, там появятся оперативный центр управления эскадрильи B-52, инфраструктура для ремонта и технического обслуживания самолетов, летное поле и стоянка. Рядом установят топливные резервуары и бункер для хранения боеприпасов. В предварительном плане расходы на указанные работы оценивают в сумму около 100 миллионов долларов США.

Премьер Австралии Энтони Альбанезе уклончиво прокомментировал сложившуюся ситуацию. По его словам, Канберра время от времени принимает участие в оборонных альянсах с США. "Конечно, есть визиты в Австралию, в том числе в Дарвин, где на ротационной основе базируются американские морские пехотинцы", - отметил глава австралийского правительства. При этом в австралийском оборонном ведомстве и вовсе уклонились от общения с журналистами на эту тему.

Действительно, в северной части Австралии имеется ряд объектов, где военнослужащие США проводят совместные тренировки и учения с австралийскими коллегами. Старт этой активности был дан во время президентства Барака Обамы.

По мнению некоторых аналитиков, действия Вашингтона направлены на сдерживание Китая, военная мощь которого продолжает расти достаточно быстрыми темпами. С таким мнением, в частности, выступила исследователь Бекка Вассер из Центра новой американской безопасности (Center for a New American Security (CNAS) в Вашингтоне. Не исключено, что американцы усиливают свое присутствие в регионе в свете возможного обострения конфликта вокруг Тайваня.

В прошлом году США, Великобритания и Австралия, которые входят в трехсторонний оборонный альянс AUKUS, заключили сделку в сфере обороны, по условиям которой Канберре предоставят технологии для развертывания атомных подводных лодок. Как пишет западная пресса, это вызвало раздражение в КНР.

Тем не менее, в сентябре британский министр обороны Бен Уоллес и его австралийский коллега Ричард Марлз договорились об организации тренировок для военных из Австралии на недавно введенной в строй британской атомной субмарине HMS Anson. В СМИ указывается, что США активно прорабатывают вопрос о строительстве для Австралии атомных подлодок, которые Канберра сможет получить уже к 2030 году. Все эти инициативы позволят автралийцам ускоренными темпами создать собственный атомный флот.

Кстати, в этом году американцы разместили четыре стратегических бомбардировщика B-52 на военно-воздушной базе "Андерсен", которая находится на острове Гуам в западной части Тихого океана.

Американская авианосная группа ВМС США во главе с новым атомным авианосцем USS Gerald Ford в середине ноября прибудет в Европу. Об этом сообщает издание UK Defence Journal. На его борту базируется около 90 самолетов, вертолетов и беспилотников, в том числе истребители-бомбардировщики пятого поколения F-35. Авианосная группа зайдет в военно-морскую базу Портсмут на юге Англии. Точная дата прибытия корабля не разглашается. В походе USS Gerald Ford будет сопровождать ракетный крейсер, эсминец и ударная атомная подводная лодка. В конце октября этот американский авианосец заходил с визитом в порт Галифакс в Канаде. В настоящий момент в европейских водах вблизи Хорватии находится другая ударная группа во главе с американским авианосцем USS George Bush. Она совершает тренировочные маневры в Адриатическом море.

Игорь Истомин, кандидат политических наук, ведущий научный сотрудник Центра перспективных американских исследований ИМИ МГИМО МИД России:

Планы США по размещению бомбардировщиков B-52 в Австралии необходимо рассматривать в более широком контексте. В недавно вышедшей Стратегии национальной безопасности США еще раз подтверждено, что Китай обозначен в качестве ключевого долгосрочного противника американцев. Соответственно, Вашингтон проводит комплексную политику по сдерживанию и противодействию Китаю. Она имеет несколько измерений: экономическое, технологическое и военно-стратегическое. Это началось не прямо сейчас. Еще при администрации Барака Обамы была достигнута договоренность о размещении американских морских пехотинцев в Австралии.

В последние годы, с прошлого года особенно, США все больше испытывают опасения по поводу увеличения стратегического ядерного потенциала Китая. И, соответственно, американцы наращивают свои возможности в этой области тоже. В этом контексте и нужно рассматривать размещение бомбардировщиков на австралийской территории. Появлялась информация о том, что Китай может существенно нарастить свои ядерные силы или планирует это сделать. В отношении КНР нет той транспарентности по количеству носителей, которая есть у России и США. Мы открыто заявляем эти цифры. Китай же эти цифры не раскрывает. Поэтому США создают возможности для нанесения ударов по Китаю в случае необходимости с разных направлений. И это логично.

Если исходить из гипотетического развития ситуации вокруг Тайваня, где не исключено обострение, со стороны администрации Джо Байдена несколько раз звучали сигналы о готовности принимать решительные меры в случае военного конфликта в районе острова. Полностью эту политику стратегической неопределённости, стратегической двусмысленности США не развеивают. Они до конца не говорят, что будут делать в случае конфликта. Что довольно естественно, потому что сценарии развития конфликта могут быть разные. И роль самого Тайваня в развитии этого противостояния тоже может быть разной. Но тем не менее, это демонстрация того, что США наращивают свой потенциал на случай возможных различных сценариев обострения. Сейчас крупнейшая точка - это, конечно, Тайвань. Но вокруг Китая по периметру морской границы существует целый ряд таких проблемных точек, которые периодически обостряются. Как я думаю, в Пентагоне проигрывается много сценариев.

Австралия является крайне важным союзником и партнером для США в политике сдерживания Китая. Я уже отметил, что это началось при Бараке Обаме, продолжилось при Дональде Трампе и получает развитие при Джо Байдене. Австралия встроена в американскую политику через целый ряд механизмов. Это и пресловутый трехсторонний альянс AUKUS (входят Австралия, Великобритания и США - прим. "РГ"), про который много говорят в последнее время. Но нельзя забывать, например, про Четырехсторонний диалог по безопасности QUAD, в котором участвуют Австралия, Индия, США и Япония.

В экономической сфере также есть ряд трехсторонних форматов США - Япония - Австралия, не говоря уже о двусторонних связях. Австралия - это один из краеугольных камней, но особенность политики США в этом регионе, может быть, в отличие от той же Европы, заключается в том, что американцы не кладут все яйца в одну корзину. Вашингтон параллельно развивает разные форматы и во многих из них участвует Австралия.

"Отрабатываем новую тактику". Пентагон подал сигнал Китаю

Андрей Коц. Американские военные нашли новый способ противостоять Китаю. Пентагон создает специальную тактическую группу, которая объединит силы ВМС и Корпуса морской пехоты для операций на Тихом океане. Как это изменит ситуацию в регионе — в материале РИА Новости.

Межвидовая группа

США, активно поддерживая Украину, не забывают и о своем главном геополитическом сопернике — Китае. Белый дом давит на Пекин как экономическими, так и военными средствами. На этой неделе Вашингтон ввел очередные ограничения против стратегической отрасли КНР, запретив экспорт полупроводников и микросхем для высокотехнологичных чипов памяти и квантовых компьютеров.

Одновременно американцы продолжают грозить страшными карами, если КНР вторгнется на Тайвань.

Угрозы подкрепляют делом. В Пентагоне объявили о создании в Азиатско-Тихоокеанском регионе тактической группы 76/3 (Task Force 76/3) на основе экспедиционной ударной группы 7 (Expeditionary Strike Group 7) ВМС США и 3-й экспедиционной бригады морской пехоты.

"Объединение возможностей двух видов Вооруженных сил имеет для нас в этом регионе особый смысл, — сообщил командир тактической группы 76/3 контр-адмирал Дерек Тринк. — Флот и морпехи всегда действовали бок о бок, но раньше у них были разные штабы. Теперь значительно сократится время принятия решений, наладится эффективное взаимодействие между ВМС и морпехами, ускорится высадка войск на побережье и облегчится снабжение".

Шесть тысяч штыков

Структурно тактическая группа 76/3 подчинена командованию Седьмого флота США, несущего дежурство в западной части Тихого океана. И ударная группа 7, и 3-я экспедиционная бригада морской пехоты базируются в Японии. Офицеры двух формирований хорошо друг друга знают: вместе участвовали в различных военно-морских операциях и наладили взаимодействие. В Пентагоне уверены: проблем с переходом под единое командование не возникнет.

Бойцам выделят до полутора десятков вымпелов: десантные вертолетоносцы, корабли-доки, суда снабжения. Обеспечивать действия Task Force 76/3 будут несколько вертолетных эскадрилий, истребители морской авиации, конвертопланы. Флагманом станет корабль управления USS Blue Ridge, приписанный к японскому порту Йокосука.

Так как собственных крейсеров, эсминцев и подводных лодок тактическая группа не имеет, ее прикроют силы Седьмого флота.

Десантный потенциал нового формирования — до шести тысяч морских пехотинцев с вооружением и боевой техникой. Ожидается, что их полностью подготовят к 2024-му. И тогда, как утверждают военные, они смогут осуществлять "полный спектр морских операций" — от помощи при стихийных бедствиях до конфликтов высокой интенсивности.

Запереть в портах

В Пентагоне не объясняют, почему именно сейчас создают особую группу. Однако аналитики не сомневаются, что это ответ Китаю — по всем параметрам Task Force 76 нацелена на действия в западной части Тихого океана.

Потенциал НОАК здесь лишь немногим уступает американскому. У Китая уже больше кораблей, чем у США. Имеются дальнобойные противокорабельные ракеты, в том числе — гиперзвуковые, развитая сеть аэродромов и многочисленная авиация.

В Вашингтоне опасаются, что НОАК создаст над Тайваньским проливом так называемую зону запрета доступа (Anti-Access/Area Denial, A2/AD) — территорию, надежно прикрытую средствами ПВО и береговыми ракетными комплексами, где западная авиация и корабли в случае конфликта понесут неоправданно высокие потери.

Взламывать эту крепость, по замыслу Пентагона, предстоит сухопутным войскам. Для этого на Тихом океане еще в прошлом году сформировали многодоменную оперативную группу (Multi-Domain Task Force, MDTF).

Состав и численность этого подразделения меняется в зависимости от боевой задачи и условий. Основная ударная сила — высокоточные ракеты, от РСЗО HIMARS до перспективных гиперзвуковых. Особое внимание уделяют разведке, радиоэлектронной борьбе, связи. Также есть специалисты по кибербезопасности.

В случае войны MDTF задействует весь потенциал, чтобы снизить эффективность "зон запрета доступа". А также уничтожит ключевые объекты военной инфраструктуры противника.

Впрочем, планы по сдерживанию Китая столкнулись с неожиданными трудностями. По словам полковника Джейсона Чарланда, специалиста штаб-квартиры сухопутных войск в Пентагоне, применение MDTF против КНР имеет смысл, только если ракетное вооружение установят поблизости — на первой островной цепи, включающей в себя Филиппины, Корею и Японию. Сейчас же ближайшая военная база — на Гуаме, в двух тысячах километров. Чарланд отметил, что пока Сеул, Токио и Манила не горят желанием разворачивать у себя американские ударные комплексы.

Готовность бросить вызов

Разумеется, Китай внимательно наблюдает за активностью США и союзников в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В конце сентября председатель КНР Си Цзиньпин заявил, что Народно-освободительная армия "должна сосредоточиться на подготовке к участию в настоящих боевых действиях"."Это знак того, что Китай готов отразить военные угрозы, которые, безусловно, реальны, — считает руководитель Центра российско-китайских исследований МГУ Евгений Зайцев. — В первую очередь со стороны созданного в прошлом году блока AUKUS, объединяющего Австралию, Великобританию и США. Пекин принимает вызов Вашингтона и собирается предпринять определенные меры, способствующие повышению мобилизационной готовности НОАК. Это логичный и разумный шаг".

Пока в регионе нет признаков назревающего вооруженного столкновения. Стороны присматриваются друг к другу. Хотя, например, министр обороны Тайваня Цю Гочжен обвинил Китай в подготовке к войне. По его словам, вторжение может начаться в 2025-м. США не останутся в стороне — что американцы неоднократно подтверждали. А это грозит конфликтом мирового масштаба.

Военные КНДР произвели пуск межконтинентальной баллистической ракеты в сторону Японии

Александр Ленин

Военные КНДР произвели пуск межконтинентальной баллистической ракеты (МБР), которая пролетела над территорией Японии и упала в акватории Тихого океана. На такой шаг в Пхеньяне пошли впервые за последние пять лет.

В Японии ранним утром сработала система экстренного оповещения J-Alert. Местные телеканалы показали, как на улицах городов звучат мощные сирены, призывающие граждан укрыться в убежищах. В префектуре Аомори и губернаторстве Хоккайдо была объявлена тревога.

Официальный Токио заявил КНДР протест, который был доведен до северокорейской стороны по дипломатическим каналам в Пекине. "Подобные запуски нарушают резолюции Совбеза ООН и угрожают безопасности нашей страны", - заявил перед журналистами генеральный секретарь кабинета министров Японии Хирокадзу Мацуно. По его оценке, северокорейцы продолжают активно совершенствовать свои ракетные технологии. Под председательством премьер-министра Фумио Кисиды было проведено экстренное заседание Совета национальной безопасности (СНБ) Японии.

Позже специалисты пришли к выводу, что пуск был осуществлен из северокорейской провинции Чагандо. Ракета, предположительно типа "Хвасон-12", преодолела расстояние около 4,6 тысячи километров и в апогее достигла высоты около 1 тысячи километров. Бывший командующий Морских сил самообороны Японии Ёдзи Кода в интервью телерадиокомпании NHK высказал мнение, в соответствии с которым такая ракета способна достичь американского острова Гуам.

В результате действий Северной Кореи какого-либо ущерба японским воздушным и морским судам, а также другому имуществу островного государства причинено не было. Ракета упала за пределами исключительной экономической зоны (ИЭЗ) Японии. В Токио утверждают, что полностью контролировали полет ракеты и приняли решение ее не сбивать.

Планировщики войны

Американские аналитики разыгрывают сценарии боевых действий вокруг Тайваня

Владимир Овчинский Юрий Жданов

До недавнего времени американские политики и эксперты рассматривали насильственное объединение Китайской Народной Республики (КНР) с Тайванем как отдаленную угрозу. Но сочетание быстрой китайской военной модернизации, узкого окна для локального почти паритета с вооруженными силами США и растущего пессимизма в отношении перспектив мирного объединения может привести КНР к пониманию, что у него есть возможность провести успешную операцию против Тайваня. Уроки Пекина, извлеченные из военной спецоперации России на Украине, могут побудить Народно-освободительную армию Китая (НОАК) скорректировать свои военные планы на Тайване. В совокупности эти события могут вызвать приближение сроков захвата Тайваня.

Поэтому политическое и военное руководство США на нескольких экспертных площадках вместе со своими региональными союзниками и партнерами определяют пути сдерживания КНР от вторжения на Тайвань и предотвращения конфликта в будущем.

1. Стратегически – оперативные военные игры

Игровая лаборатория Центра новой американской безопасности (CNAS) в партнёрстве с программой Meet the Press канала NBC провела стратегически-оперативную военную игру высокого уровня, исследующую вымышленную войну за Тайвань, действие которой происходит в 2027 году ( см. сайт CNAS от 13 июня 2022 года "Опасные проливы: война в будущем конфликте из–за Тайваня").

Военная игра была направлена на то, чтобы выявить дилеммы, с которыми американские и китайские политики могут столкнуться в таком конфликте, а также стратегии, которые они могут использовать для достижения своих всеобъемлющих целей. Игра была предназначена для того, чтобы дать представление о том, как Соединенные Штаты, их союзники и партнеры могут удержать КНР от вторжения на Тайвань и что они могут сделать для защиты Тайваня и отражения такой агрессии, если сдерживание не сработает.

Военная игра показала, что ни у одной из сторон не будет быстрой победы в случае вторжения Китая на Тайвань. Ни одна из сторон игры не чувствовала себя проигравшей битву за Тайвань, и хотя Китай надеялся быстро добиться решительной победы, Тайвань был подготовлен к длительной борьбе. Пекин столкнулся с дилеммой: либо ограничить войну и надеяться, что Соединенные Штаты не вмешаются, либо нанести упреждающий удар по целям США, чтобы повысить вероятность успеха Китая, но за счёт высокой цены продления конфликта. При таком сценарии Пекин и Вашингтон вряд ли одержат верх после первой недели конфликта, что предполагает его затяжной характер.

Более того, конфликт вокруг Тайваня может быстро привести к последствиям, далеко выходящим за рамки того, на что рассчитывают Пекин и Вашингтон. Военная игра продемонстрировала, как быстро может обостриться конфликт, когда и Китай, и Соединенные Штаты переходят красную черту. Существует высокий риск того, что сигналы сдерживания могут быть неправильно истолкованы в потенциальной будущей битве из-за различий в военной силе и слабости, и это определяет типы эскалации, которые, вероятно, выберут Пекин и Вашингтон. Как показала военная игра, несмотря на объявленную им политику неприменения ядерного оружия первым, Китай может быть готов угрожать ядерным оружием или провести ограниченную демонстрацию своего ядерного потенциала, чтобы предотвратить или положить конец вмешательству США в конфликт с Тайванем.

Военная игра выявила дополнительную асимметрию в этой напряженности: роль, которую союзники и партнеры США могли бы сыграть в будущем конфликте. Мало того, что Китаю не хватает таких союзников и партнеров, но и военные партнеры на стороне США добавляют значительную боевую мощь, глубину и стратегическое значение усилиям по защите Тайваня. Это еще больше усложняет принятие решений КНР о том, начинать ли вторжение на Тайвань, и как сдержать вмешательство США и их союзников.

В конечном счете, военная игра указывает на то, что у Соединенных Штатов и их союзников и партнеров есть возможность предпринять шаги для значительного усиления сдерживания и обеспечения того, чтобы КНР никогда не рассматривала вторжение на Тайвань как выгодный вариант. Но для того, чтобы изменить военный баланс в Индо-Тихоокеанском регионе в свою пользу и развить потенциал, позиции и планирование, которые могут сдержать агрессию КНР, Соединенные Штаты, их союзники и партнеры должны предпринять немедленные шаги в нескольких ключевых областях.

Во-первых, Министерству обороны США следует постоянно инвестировать в высокоточное оружие большой дальности и подводные средства, а также развивать дополнительные пути к базированию в Индо-Тихоокеанском регионе. Министерству обороны следует расширить стратегическое и оперативное планирование с такими высокоэффективными союзниками, как Япония и Австралия, чтобы улучшить их коллективную способность реагировать на китайскую агрессию против Тайваня. Кроме того, планирование Минобороны должно выходить за рамки отражения быстрого вторжения, чтобы рассмотреть, как вести затяжную войну и внести изменения, чтобы облегчить долгосрочные операции и добиться благоприятного окончания войны. Наконец, Министерство должно изучить риски эскалации в контексте войны с Китаем, чтобы их можно было предвидеть, предотвращать и управлять ими.

Во-вторых, Конгресс США должен добиться ключевых улучшений в рамках Инициативы тихоокеанского сдерживания и помочь сформировать военную позицию Тайваня.

В-третьих, Тайвань должен укрепить свои оборонительные возможности, инвестируя в асимметричные, устойчивые силы, усиливая подготовку своих активных и резервных сил; а также путем накопления основного оружия и припасов.

***

Военная спецоперация России на Украине в 2022 году перевернула представление о немыслимости крупномасштабной войны с применением обычных вооружений в Европе. Открытое применение военной силы Россией разрушило предположения о том, что такие государства, как Россия и Китай, будут преследовать свои цели путем скрытой подрывной деятельности и принудительного государственного управления, не достигнув порога войны.

В течение десятилетий военные аналитики предупреждали, что китайская военная модернизация меняет баланс сил в Восточной Азии, потенциально позволяя Китаю захватить Тайвань. Тайвань управляет самостоятельно с 1949 года, когда гоминьдановские силы Чан Кайши бежали туда после поражения в гражданской войне в Китае, но Китайская Народная Республика настаивала на том, что Тайбэй является отколовшейся провинцией, которая должна объединиться с Пекином. Напряженность по обе стороны пролива волнообразно нарастала и ослабевала в течение последних 73 лет. Потенциальное открытое применение военной силы против Тайваня вызывает крайнюю озабоченность американских политиков, особенно после спецоперации России на Украине. До недавнего времени официальные лица и эксперты США рассматривали насильственное объединение как отдаленную угрозу из-за огромной проблемы и риска морского десанта на Тайвань. Но быстрая модернизация Китая и усиление профессионализма НОАК ставят это предположение под сомнение. В сочетании с отсутствием прогресса вооруженных сил США в приобретении передовых технологий, разработке нового американского способа ведения войны и улучшении положения в Индо-Тихоокеанском регионе для усиления сдерживания, это может привести к тому, что Китай осознает, что у него есть возможность провести успешную операцию против Тайваня. Некоторые опасаются, что китайские эксперты все более пессимистично оценивают перспективы мирного объединения и, как следствие, могут прибегнуть к военной силе. Например, глава Индо-Тихоокеанского командования США адмирал Джон Акилино заявил, что «эта проблема гораздо ближе к нам, чем многие думают», в то время как его предшественник утверждал, что Китай может вторгнуться на Тайвань к 2027 году.

События в Европе сделали эти опасения более насущными. Хотя спецоперация на Украине не обязательно предвещает вторжение на Тайвань, Китай учится на боевых действиях России и думает о том, как устранить недостатки в своих силах, планах и стратегии. Пекин, вероятно, также оценивает реакцию США и международного сообщества на агрессию против Тайваня. Со своей стороны, Тайвань извлекает уроки из сопротивления Украины и рассматривает возможности, обучение и оперативные концепции, которые потребуются для защиты от китайского вторжения. Совсем недавно президент США Джо Байден заявил, что Соединенные Штаты могут направить военные ресурсы на Тайвань в случае нападения Китая. Хотя Белый дом отрицает какие-либо изменения в официальной политике США, заявление Президента не согласуется с американским подходом «стратегической двусмысленности», из которого неясно, придут ли Соединенные Штаты на помощь Тайваню в случае вторжения.

Военная игра "Опасные проливы"

В апреле 2022 года игровая лаборатория CNAS провела двустороннюю военную игру, чтобы изучить потенциальный конфликт, вызванный вторжением Китая на Тайвань в 2027 году. Эта игра была сосредоточена на принятии решений американцами и китайцами на высоких оперативных и стратегических уровнях. Цель военной игры была двоякой. Во-первых, CNAS стремился рассказать широкой публике о том, как может развернуться конфликт между Китаем и Соединенными Штатами из-за Тайваня. Во-вторых, военная игра была направлена на то, чтобы дать представление о том, как Китай может вести войну и как Соединенные Штаты, их союзники и партнеры могут отразить китайскую агрессию.

В военной игре приняли участие 10 участников, нынешние и бывшие правительственные чиновники США, а также эксперты в области оборонных стратегий США и КНР. Участники были назначены либо в команду КНР (красный), либо в команду США (синий), представляя высокопоставленных чиновников Министерства обороны, консультирующих своих президентов. Красная команда стремилась объединить Тайвань с КНР, не позволяя США и их союзникам защищать его. Синяя команда стремилась защитить Тайвань от китайской агрессии и удержать КНР от насильственного подчинения Тайваня. Вооруженные силы Тайваня, Японии и Австралии были представлены Белой командой, состоящей из работников CNAS, которая также рассматривала планы взаимодействия между Красной и Синей командами.

Военная игра рассматривала сценарий, в котором дискуссии о независимости в законодательном органе Тайваня вылились в политический кризис, во время которого КНР потребовала немедленных переговоров об объединении. После того, как Тайбэй отказался присоединиться к переговорам, отвергая шаги к независимости, Китай мобилизовал силы НОАК и предпринял значительное наращивание военного присутствия в своем Восточном командовании театра военных действий. По мере переброски ключевых сил и средств в районы сосредоточения ближе к Тайваню представители американской разведки подтвердили, что нападение на Тайвань неизбежно. Таким образом, военная игра началась с того, что обе команды готовились к возможной атаке, расставляя силы для наилучшего достижения своих целей. Первой задачей Синей команды было определить способы усиления сдерживания, а также разработать стратегию защиты Тайваня, если сдерживание не сработает. Первой задачей Красной команды было разработать свою первоначальную стратегию вторжения, получив приказ от президента Си Цзиньпина о вторжении.

Сценарий предполагал будущее, в котором КНР, Тайвань и Соединенные Штаты укрепили свою военную мощь и устранили критические недостатки. Сценарий также утверждал, что было достаточно предупреждений о наращивании военной мощи Китая. Более того, Белая команда предполагала, что все три силы способны проводить военные операции, хотя и с разным уровнем мастерства. Как показали военные действия России на Украине, это - критическое предположение, которое может повлиять на выводы и рекомендации.Стоит отметить, что этот военная игра запускалась только один раз, поэтому выводы, полученные в результате игры, будут проверены в дальнейшем. Более того, подобные игры носят ориентировочный, а не предсказательный характер. Решения и исходы этой игры правдоподобны, но это не делает их весьма вероятными. Тем не менее, наблюдения за этой военной игрой позволяют извлечь уроки, которые должны помочь США, их союзникам и партнерам планировать защиту Тайваня.

Ключевые идеи

Из игрового процесса и обсуждений игроков появилось несколько важных выводов. Они имеют важное значение для будущего конфликта из-за Тайваня в Индо-Тихоокеанском регионе и представляют собой уроки, извлеченные из военных действий.

Иллюзии короткой войны

Красная команда разработала план, направленный на использование крупных сил вторжения для достижения быстрой победы. Команда столкнулась с дилеммой: сконцентрироваться ли на Тайване и избежать ударов по силам США в надежде, что они останутся в стороне, или атаковать силы Синих, чтобы получить военное преимущество и надеяться, что Синие будут готовы к переговорам после падения Тайваня. Прежний курс действий мог ограничить войну и повысить шансы Красных на контроль Тайбэя до вмешательства других стран. Последнее значительно увеличивало шансы на победу, если Синие все-таки вмешались, но также рисковало более крупным, сложным и, возможно, более длительным конфликтом.

Второй вариант действий в конечном итоге победил, потому что Красные беспокоились о том, что Синие вмешаются, несмотря ни на что, и будет легче нанести удар по Синим раньше. Красная команда одновременно наносила воздушные и ракетные удары по силам Тайваня, а также превентивно атаковала ключевые базы Синих, особенно на Гуаме (см. нашу статью "Маленький остров, где может начаться Третья мировая война" – авт.). Атак Красных было недостаточно, чтобы вывести из строя силы США, и вместо этого они вызвали сильную реакцию Синих и их союзников на агрессию Красных.

Красная команда стремилась заставить Тайбэй капитулировать до того, как силы Синих смогут оправиться от первого удара Красных. Красные стремились обезглавить руководство Тайваня, нанести карательные удары, чтобы подорвать волю Тайваня к сопротивлению, и перекрыть связь с островом, чтобы уменьшить стратегические сообщения Тайбэя, направленные на сплочение международной поддержки. Наряду с этими стратегическими атаками Красные стремились быстро перебросить сухопутные войска к пляжам и портам на севере Тайваня, в дополнение к десантированию сил в том же регионе, чтобы как можно быстрее захватить Тайбэй. Красные считали, что это создаст достаточный импульс для завоевания северной половины острова и вынудит остальную часть страны сдаться. Соединенные Штаты и их союзники тогда столкнутся с неприятной перспективой отказа от территориальных завоеваний Красных, что будет невероятно сложно — если не невозможно — и в конечном итоге придут к выводу, что это не стоит затрат.

Быстрая победа Красных оказалась недостижимой. Имея возможность контролировать небо над Тайванем, Красные десантные, воздушно-десантные и десантно-штурмовые силы вторжения высадились на берег, но столкнулись с ожесточенным сопротивлением. Красные силы заняли пляж и аэродром к северу от Тайбэя, но понесли тяжелые потери. Когда игра закончилась, силам вторжения Красных все еще приходилось преодолевать гористую и хорошо защищенную местность, чтобы добраться до столицы. Более того, Красные также должны были найти способ обеспечить горючим, продовольствием и боеприпасами свои силы на берегу, в то время как силы Синих атаковали их уязвимые линии связи.

В конечном итоге ни одна из сторон не смогла решительно победить в первую неделю боев. И Красные, и Синие израсходовали большую часть своих запасов высокоточных ракет большой дальности, потеряли много истребителей, и им нужно было пополнить запасы и перевооружить атакуемые силы. Однако у Красных все еще были гражданские активы, которые они могли использовать для продолжения вторжения через пролив, чему способствовала географическая близость к Тайваню.

Мы не знаем, каков был бы долгосрочный исход, но затяжной конфликт казался правдоподобным. Быстрое наступление Красных в этом вымышленном сценарии потерпело неудачу из-за разумных инвестиций Синих и Тайваня в потенциал, обучение и боеприпасы. Планы Синих были сосредоточены на том, чтобы остановить атаку красных через пролив, особенно их флот. Когда подводные лодки Синих выпустили все свои торпеды, а самолеты выпустили большую часть своих высокоточных боеприпасов большой дальности, у них остались ограниченные возможности для немедленного создания наступательной боевой мощи. Ни одна из сторон не чувствовала себя проигравшей битву за Тайвань. Несмотря на то, что Китай надеялся сдержать вмешательство США, их союзников и партнеров, чтобы поддержать желанную быструю победу Пекина, он был готов к долгой борьбе.

Это говорит о том, что в случае китайского вторжения на Тайвань Тайваню и Соединенным Штатам будет важно не проиграть войну в первые дни. Но предотвращение предпочитаемой Китаем быстрой победы над Тайбэем не будет равносильно победе Америки и Тайваня. Таким образом, оборонным планировщикам США, их союзников и партнеров следует подумать не только о первой неделе, но и о том, как выиграть затяжную войну.

Падение с лестницы эскалации

После того, как Красные атаковали силы Синих на базах в Японии и Гуаме, конфликт перерос в серию эскалаций «око за око». По факту, каждая команда более агрессивно атаковала территорию другой в ответ на предыдущие атаки. Эти наступления не были чисто карательными. Часто они также были вызваны военными потребностями. Красная команда считала, что не может рисковать, позволяя силам США помешать первоначальной волне их морского десанта, и поэтому решила нанести упреждающий удар по американским силам и базам в Японии и на Гуаме. Она также атаковала бы американский авианосец, если бы он находился в пределах досягаемости ракет. В ответ команда Синих использовала бомбардировщики для нанесения ударов крылатыми ракетами по кораблям Красных в порту, которые были более легкой целью, чем корабли, идущие в сторону Тайваня.

Обострения увеличивались с каждым пройденным ходом. Каждая сторона рассматривала свои атаки как пропорциональные и представляющие собой сигнал противнику, что он должен воздерживаться от определенных действий или столкнуться с более серьезными последствиями. Но обстановка способствовала быстрому увеличению территорий и интенсивности боевых действий. Поскольку Красные уже атаковали американскую территорию, они чувствовали, что им нечего терять, нанося удар крылатыми ракетами по американским базам на Гавайях в ответ на атаки Синих на их порты. Красная команда также выпустила ракетные залпы по союзникам США, включая Японию, Австралию и Филиппины. Чтобы ухудшить командование, управление и наведение Красных, Синие атаковали штаб Восточного командования театра военных действий в Нанкине и радары раннего предупреждения на территории Китая. В ответ на непрекращающиеся удары по своей территории, включая сорванный удар по базе бомбардировщиков H-20, Красные хотели нанести удары по военным объектам на континентальной части США, но у них не было для этого достаточно сил.

Команда Синих обладала значительной способностью атаковать китайские силы высокоточным оружием в этой военной игре, хотя ее запасы передовых ракет большой дальности быстро заканчивались. Напротив, способность Красных проецировать обычную энергию за пределы второй цепи островов в 2027 году оставалась весьма ограниченной. У Красных было лишь небольшое количество дальних бомбардировщиков и самолетов-заправщиков по сравнению с тем, что было необходимо для нанесения ответного удара по континентальной части Соединенных Штатов с помощью обычного оружия. Хотя кибероружие рассматривалось как средство для достижения подобных целей, Красная команда отдавала предпочтение обычным вариантам атаки, потому что они несли более сильный сигнал. Команда Синих также рассматривала возможность более агрессивных действий в киберпространстве, но сдержалась, опасаясь, что Соединенные Штаты, вероятно, представляют собой более крупную и уязвимую цель для стратегических кибератак.

Эскалация в этой игре не придерживалась традиционной модели симметричной лестницы, по которой каждая сторона намеренно поднималась и могла остановиться в любой точке. Вместо этого у обеих сторон была собственная лестница эскалации с разными ступенями, отражающими их разные подходы, восприятие и возможности. Но больше всего поразило то, что их действия быстро привели к последствиям, выходящим за рамки намерений обеих команд. Казалось, ни один из них не получил сообщения другого о том, что их действия были выверенными, пропорциональными и направлены на деэскалацию.

Более того, у Красных и Синих были разные сильные и слабые стороны, которые определили тип выбранной ими эскалации. Первоначально у Красных была более сильная рука, но им не хватало надежных обычных ответов на нападения на их территорию, что заставило их обратиться к своему ядерному арсеналу. У Синих было больше обычных и ядерных вариантов, но их больше беспокоила эскалация в киберпространстве.

Прежде чем они узнали об этом, и Синие, и Красные пересекли ключевые красные линии, но ни один из них не хотел отступать. Таким образом, эскалация была не столько постепенным и контролируемым восхождением к вершине, сколько быстрой гонкой вниз, где обе команды упали со своих лестниц и оказались на неизведанной территории.

Это демонстрирует, как конфликт вокруг Тайваня может быстро скатиться по спирали эскалации. Китай и Соединенные Штаты могут столкнуться с трудностями при установлении красных линий, что приведёт к тому, что сдерживающие сигналы будут неверно истолкованы как Пекином, так и Вашингтоном в подобном конфликте.

Думая о немыслимом: ограниченное использование ядерной энергии

Первый ход военной игры Красная команда взяла из российского сценария на Украине и пригрозила применить ядерное оружие для сдерживания вмешательства извне во «внутренние дела», а также любых нападений на материковый Китай. Несмотря на проводимую Китаем политику неприменения ядерного оружия первым, в Красной команде было мало споров о размахивании ядерным оружием. Группа согласилась объявить о ядерной угрозе и, до начала боевых действий, начать развертывание китайских атомных подводных лодок в водах, где оружие может достичь западного побережья Соединенных Штатов. Хотя упреждающий удар обеспечил бы военное преимущество, команда Синих отвергла эту идею из-за наличия у Китая ядерного оружия и опасений эскалации. Синие также стремились укрепить свою стратегическую позицию и выступили с заявлениями о том, что Красные столкнутся с серьезными последствиями, если первыми применят ядерное оружие. На протяжении всей игры Синяя команда старалась избегать атак на цели, которые могли угрожать китайскому режиму. В конечном счете, команда Синих полагала, что превосходящие размеры и изощренность их ядерного арсенала сдержат Китай от использования ядерного оружия.

Вера Синей команды в свой стратегический потенциал сдерживания оказалась ошибкой. По мере того, как конфликт развивался с нападением «око за око» на территорию Красных и Синих, команда Красных почувствовала, что ей необходимо повысить ставку, проведя атаки со своих авиабаз на Японию, Гуам и Гавайи, чтобы защитить свои основные интересы и предотвратить дальнейшие нападения на свою территорию. Не имея обычных средств дальнего удара, Красная команда взорвала ядерное оружие недалеко от Гавайев, чтобы продемонстрировать достоверность своих угроз. Этот ядерный взрыв привел бы к электромагнитному импульсу, который нарушил бы и потенциально уничтожил бы любую неэкранированную или незащищенную электронику на близлежащих кораблях или самолетах, но в остальном не оказал прямого воздействия на Гавайи. Тем не менее, это было бы первое применение ядерного оружия во время конфликта со времен Второй мировой войны. Поскольку это произошло во время последнего этапа военной игры, мы не знаем, как бы отреагировала Синяя команда, но, вероятно, это было бы расценено как серьёзная эскалация.

Существует риск того, что будущий конфликт между США и Китаем может стать ядерным. В конфликте вокруг Тайваня Пекин может отказаться от заявленной политики неприменения ядерного оружия первым, размахивая ядерным оружием или применив его, чтобы предотвратить или положить конец участию США в войне. Хотя маловероятно, что произойдет прямой стратегический обмен, как предполагалось во время холодной войны, существует риск того, что Китай может применить ядерное оружие ограниченным образом. Если это произойдет, неясно, куда пойдет конфликт. Это говорит о том, что Соединенным Штатам, их союзникам и партнерам необходимо обсудить и спланировать потенциальные сценарии, связанные с ограниченным применением ядерного оружия Китаем.

Асимметричное преимущество: союзники и партнёры

В военной игре Красные столкнулись с коалицией государств, которые помогали защищать Тайвань, а не только с Вашингтоном и Тайбэем. Япония и Австралия предоставили Синим силам не только доступ к базам, но и свои самолеты и корабли для боевых действий. Они сделали это из-за смены настроений в сторону авторитарной агрессии, которая ускорилась после спецоперации на Украине. Воздушные и ракетные удары Красных по базам на их территории еще больше подтолкнули их к вмешательству. Филиппины не участвовали в операциях, но поддержали коалицию, разрешив силам США действовать со своей территории.

Напротив, у Китая нет союзников. Пока эксперты спорят о том, присоединятся ли к борьбе некоторые из партнеров Китая, а именно Россия, в игре это не отражено. Вместо этого Красная команда обсудила, какие Северная Корея и Россия могут предпринять действия, чтобы отвлечь Синюю команду, и как Китай может получить выгодный доступ к базированию в такой стране, как Камбоджа. Эти усилия меркнут по сравнению с вкладом Австралии, Японии и Филиппин в усилия Синей команды. В этом заключается критическая асимметрия в конфликте: Китай, вероятно, будет в одиночку противостоять очень боеспособной коалиции сил, которые регулярно действуют вместе. Красная команда прекрасно понимала, что, если союзники США встанут на защиту Тайваня, это отрицательно скажется на шансах Китая. Австралия и Япония предоставляют современные воздушные и морские силы, которые во многих случаях превосходят возможности Китая.

Их вступление в бой увеличило бы возможности Синих и помогло бы лишить Красных быстрой военной победы. Синяя команда также знала об этом преимуществе и пыталась использовать улучшившиеся связи между Вашингтоном, Канберрой и Токио, чтобы усилить сдерживание на первом этапе. В начале конфликта корабли Синих военно-морских сил проводили совместные учения с японскими, австралийскими и тайваньскими кораблями в Филиппинском море. Объединенный флот оставался за пределами досягаемости баллистических ракет средней дальности Красных и, следовательно, был приоритетным.

Первым ходом Красной команды была жаркая дискуссия о том, как отделить Синих от их союзников. Красные считали, что, хотя они и не могут помешать Синим встать на защиту Тайваня, они могут вбить клин между Вашингтоном, Токио и Канберрой. Поскольку Красные считали вмешательство Синих неизбежным, их подход заключался в том, чтобы нанести сильные удары по силам Синих в начале конфликта, дабы ослабить боевую мощь США, воздерживаясь при этом от атак на японские или австралийские силы. Это было сделано для того, чтобы послать Токио и Канберре сдерживающий сигнал о том, что их пощадят, если они останутся вне боя.

Австралия и Япония предоставили доступ к базам и силы для защиты Тайваня. Однако на практике Красные обнаружили, что эту стратегию трудно реализовать. Первым залпом Красные нанесли удары баллистическими и крылатыми ракетами по базам и ПВО Синих в Японии. Красные намеренно избегали нанесения ударов по общим американо-японским базам или только японским базам. Поэтому Красные решили оставить невредимым значительное количество американских самолетов, чтобы не допустить участия Токио в бою. Но поскольку силы безопасности и гражданские лица принимающих стран обычно обеспечивают защиту и услуги на объектах, используемых вооруженными силами США, даже если они не совмещены с объектами вооруженных сил принимающей страны, Красным было трудно отличить Синих от японских целей. Тем более, что базовые удары Красных все равно сводились к атаке на японской земле. Это привело к вступлению японских войск в войну, хотя они в основном укрепляли оборону на своей территории и проводили ограниченные операции в Восточно-Китайском море.

Все это подчеркивает дилемму Красной команды между необходимостью ослабить Синие силы в начале конфликта и ее желанием не провоцировать дополнительное вмешательство. По иронии судьбы, именно действия Красных стали причиной такого вмешательства третьей стороны. Действия Красных также расширили конфликт из-за предполагаемой необходимости принятия карательных мер против третьих стран за присоединение к борьбе. Красная команда постоянно использовала свои высокотехнологичные баллистические ракеты средней дальности и крылатые ракеты против японских, австралийских и филиппинских военных целей, а также наносила удары по силам США и начинала десантное вторжение и бомбардировку Тайваня. Это отвлекло внимание Красной команды и увеличило запасы критически важных ракет, не применяемых в основной операции: вторжения на Тайвань.

Отсутствие у Китая союзников и упор США на боевые действия коалиции, вероятно, придадут окраску будущему конфликту. Предоставляя боевую мощь, критический доступ и базы, союзники и партнеры США имеют стратегическое значение для усилий по защите Тайваня. Все эти факторы могут переломить ход китайского вторжения на Тайвань и усложнить принятие Китаем решений, в том числе его военной стратегии. Это подчеркивает, насколько важно, чтобы Соединенные Штаты определили «коалицию желающих» до начала такого конфликта, чтобы предоставить достаточно времени для разработки стратегий победы в войне, которые объединяют союзников и партнеров и улучшают оперативную совместимость.

Рекомендации по улучшению сдерживания в Индо-Тихоокеанском регионе

Самый важный вывод из этой военной игры заключается в том, что быстрой победы не будет, если Китай решит вторгнуться на Тайвань. Хотя ни одна из сторон не чувствовала себя проигравшей битву за Тайвань, ни одна из них не имела решающего преимущества в конфликте после недели боевых действий. Несмотря на надежды Красных на быструю и решительную победу, они оставались готовыми к долгой борьбе из-за важности объединения. Если тайваньское население будет сопротивляться так же, как и украинское, оно может сделать сложную операцию очень дорогостоящей — с большими затратами. Даже если Китай окажется менее способным, чем предполагалось в этой военной игре, и не сможет высадить на Тайвань большое количество сил, остается тот факт, что у Китая есть обычная огневая мощь, чтобы вызвать широкомасштабные разрушения и опустошение.

Согласно планам модернизации, к 2027 г. Китай будет располагать более крупными и все более совершенными ядерными силами, которые дополнят его растущий потенциал обычных вооружений. Учитывая ядерные риски и быструю эскалацию, отмеченные в этой военной игре, не говоря уже о катастрофическом человеческом и экономическом ущербе от войны, для Соединенных Штатов, Тайваня и их союзников, таких как Япония и Австралия, крайне важно усилить сдерживание, чтобы предотвратить конфликт из-за Тайваня. Более того, американским политикам необходимо уделять больше внимания управлению эскалацией, чтобы они могли понимать потенциальные красные линии и горячие точки и снижать риск непреднамеренной эскалации.

На протяжении десятилетий американские политики считали, что у них достаточно времени, чтобы отреагировать на усиление Китая как военной державы. Вместо того, чтобы развернуться или изменить баланс в сторону Индо-Тихоокеанского региона, администрация США отвлеклась на войны, беспорядки и нестабильность в других местах. Это позволило Китаю значительно сократить разрыв в военной мощи, до такой степени, что он мог поверить, что победа в войне за Тайвань вполне возможна.

Уроки, извлеченные из этой военной игры, непосредственно применимы к действиям по укреплению сдерживания.

Рекомендации для Министерства обороны и Конгресса США, а также для Тайваня следующие:

Для Министерства обороны США

Делайте постоянные инвестиции в высокоточное оружие большой дальности.

Соединенным Штатам необходимо создать арсенал, достаточный для нанесения ударов по значительному количеству мобильных и стационарных целей, которые потребуются в этом конфликте, тем самым лишив Китай быстрой и решающей победы. В настоящее время запасов дальнобойных боеприпасов в США недостаточно, чтобы отказать Китаю в быстрой победе или выдержать затяжную войну на истощение. Министерству обороны также следует стремиться к заключению соглашений с союзниками и партнерами, такими как Австралия, чтобы обеспечить совместное использование запасов оружия во время такого конфликта.

Увеличение инвестиций в подводные возможности.

В военной игре подводные возможности оказались ключевым преимуществом США. В то время как нынешний план судостроения предусматривает закупку максимального количества подводных лодок в год, которое может производить промышленность, Соединенным Штатам следует изучить варианты расширения своей промышленной базы и пополнения своих ударных подводных лодок беспилотными подводными аппаратами. Кроме того, Соединенным Штатам следует изучить способы ведения подводной войны на передовом театре военных действий путем перевооружения и пополнения запасов подводных лодок в море и на защищенных передовых базах.

Укрепить позиции в Индо-Тихоокеанский регионе.

Укрепление позиции США требует получения дополнительного доступа к базам и разработки системы эшелонированной пассивной и активной обороны на существующих базах. Военная игра показала, что вмешательство США в этот конфликт зависело от способности отразить первый китайский удар, рассредоточив силы по базам по всей Восточной Азии. В настоящее время Соединенные Штаты не имеют достаточного доступа или вспомогательных сил и оборудования для проведения операций такого типа, несмотря на принятие Министерством обороны концепций распределенных операций, направленных на повышение живучести.

Углубить стратегическое и оперативное планирование с Японией и Австралией, чтобы улучшить подготовку к реагированию на китайскую агрессию.

Заблаговременное планирование позволит координировать быстрые действия, если китайское вторжение окажется неизбежным. В то время как наземные и космические датчики затрудняют маскировку большого скопления войск или осуществление стратегической внезапности, нескольких месяцев недостаточно, чтобы устроить деликатные политические переговоры, которые были бы необходимы относительно того, какие имеют силы и возможности у разных стран. Заблаговременная выработка общего понимания возможностей, национальных предостережений, а также стратегических и оперативных предпочтений имеет важное значение для усиления сдерживания и разработки коалиционных стратегий, учитывающих предпочтения и мандаты союзников и партнеров.

Не ограничиваться размышлениями о том, как отразить стремительное вторжение.

Предполагаемое быстрое вторжение Китая на Тайвань в настоящее время доминирует в Министерстве обороны. Планировщики должны начать думать о том, как вести затяжную войну и как сделать последующие инвестиции и изменения, которые потребуются Министерству для облегчения ведения долгосрочных операций и благоприятного прекращения войны. Такие изменения могут включать сосредоточение внимания на логистике, включая запасы боеприпасов, запасных частей и топлива, чтобы Соединенные Штаты могли проецировать устойчивую боевую мощь после первых нескольких дней или недель войны. Министерству необходимо также подумать, как получить припасы и оружие для поддержки тайваньских защитников.

Изучить риски эскалации в контексте войны с Китаем, чтобы предвидеть, предотвращать и управлять эскалацией.

Китай находится на пути к тому, чтобы стать великой ядерной державой. Пекин значительно увеличивает размер своего ядерного арсенала и разрабатывает триаду ядерных систем доставки. Обладая этими расширенными возможностями, Китай может быть более склонен к обычной агрессии и размахиванию или использованию своего ядерного оружия для сдерживания вмешательства извне. Пентагон должен укрепить свои обычные силы для усиления сдерживания, но он также должен помнить о рисках непреднамеренной эскалации и предпринимать шаги, чтобы справиться с ней во время кризиса и войны.

Для Конгресса США

Внедрить ключевые улучшения в рамках Инициативы по тихоокеанскому сдерживанию (PDI).

Конгресс играет ключевую роль в надзоре за PDI, а это означает, что он должен обеспечить, чтобы финансирование Министерства обороны направлялось на приоритетные усилия, включая упомянутые здесь, такие как увеличение запасов боеприпасов в Индо-Тихоокеанском регионе. Конгресс уполномочен удовлетворять запросы PDI и перенаправлять средства на приоритетные усилия и возможности. Если Министерство обороны не выделяет в бюджет инвестиции, которые действительно укрепляют сдерживание, Конгресс обязан обеспечить, чтобы ресурсы были направлены на тех, кто это делает. В центре внимания PDI должны быть улучшения базовой инфраструктуры и инвестиции во вспомогательное оборудование и персонал, чтобы силы США могли проводить распределенные операции. Если эти инвестиции не будут сделаны и китайские ракетные удары могут быть сосредоточены на нескольких базах, силы США могут быть выбиты с первого удара.

Помочь формировать военное развитие Тайваня.

Конгресс осуществляет надзор за продажами оружия США, включая как военные продажи за границу (FMS), так и иностранное военное финансирование (FMF). Это должно побудить все FMS и FMF на Тайване соответствовать возможностям и обучению, которые действительно необходимы Тайбэю для отражения китайского вторжения.

Для Тайваня

Улучшить защитные возможности, вложив больше ресурсов в асимметричные, устойчивые системы.

Это требует отхода от нынешнего подхода страны к закупкам, который делает упор на крупные надводные корабли и пилотируемые самолеты. В частности, Тайвань должен приобрести мобильные средства ПВО, дополнительные крылатые ракеты противокорабельной и береговой обороны, морские и наземные мины, артиллерию, противотанковые управляемые боеприпасы, барражирующие боеприпасы и беспилотные летательные аппараты. Тайбэй добился определенных успехов в этих областях, но этот сценарий предполагает больше изменений, чем запланировано в настоящее время в оборонной позиции и операциях Тайваня.

Инвестировать в военную подготовку для асимметричных оборонительных операций против боеспособного противника.

Тайбэй должен сочетать свои приобретения с улучшенной подготовкой вооруженных сил Тайваня, чтобы они могли эффективно использовать это оружие и действовать в условиях нападения. Учебные мероприятия должны распространяться и на резервные силы Тайваня, чтобы повысить их военную эффективность, которая в игре была выше, чем предполагает нынешний уровень готовности.

Собрать критически важные запасы, чтобы подготовить сильную и устойчивую защиту от китайского вторжения.

Поскольку пополнение запасов во время открытого конфликта было бы затруднено, Тайвань должен был бы хранить критически важные запасы провизии, которые потребуются ему для ведения затяжной войны. Сюда должны входить гражданские материальные средства, такие как медикаменты и топливо, а также оружие.

2. Радикальные сценарии Гейтстоунского института США

Эксперты известного своим правым радикализмом Института Гейтстоуна предложили на своем сайте 27 июня 2022 года куда более жесткие сценарии, чем рассмотренные CNAS.

Они, например, напоминают Тайваню, что Китайская плотина "Три ущелья" создает резервуар объемом 39,3 миллиарда кубометров воды на реке Янцзы и выше по течению, в зону которого попадает примерно 400 миллионов человек. Таким образом, почти 30% населения Китая подвержено риску катастрофического разрушения конструкции, например, вызванного ракетным ударом. Это означает, что последствия ракетного удара Тайваня по этому резервуару будут превосходить применение ядерного оружия.

«У Китая есть цели, а у Тайваня есть ракеты. Это выливается в сдерживание, если Тайвань ясно дает понять, что в защиту своего суверенитета он готов забрать жизни сотен миллионов китайцев», так пишут эксперты Института Гейтстоуна.

Кроме того, эти же эксперты пишут, что дальность действия тайваньской крылатой ракеты Yun Feng (Юнь Фэн) никогда публично не подтверждалась, но аналитики считают, что она составляет около 1240 миль, чего достаточно, чтобы достичь как китайской столицы, так и плотины "Три ущелья", крупнейшего в мире сооружения для защиты от наводнений.

Когда дело доходит до сдерживания, имеет значение количество. «Теперь Китай имеет значительное превосходство над Тайванем с точки зрения общего количества боевых самолетов и военных кораблей», — сказал Gatestone Ричард Фишер из Международного центра оценки и стратегии. «Народно-освободительная армия может задействовать тысячи гражданских барж и около 4000 авиалайнеров "Боинг" и "Эйрбас" для перевозки основной части своих сил вторжения и оккупации на Тайвань».

Поэтому Тайваню для сдерживания Китая нужны тысячи ракет, возможно, десятки тысяч. Производительность Тайваня по изготовлению ракет Юнь Фэн никогда публично не подтверждалась, но ясно, что островная республика сейчас не обладает достаточным их количеством.

Соединенные Штаты должны были активно поощрять Тайвань к разработке ракет еще два десятилетия назад, но этого не произошло. Администрация Обамы даже «пыталась активно отговаривать Тайвань от приобретения таких ракет».

Теперь Соединенным Штатам, по мнению экспертов Института Гейтстоуна, нужно помочь Тайваню улучшить скорость и дальность своих ракет и, конечно же, увеличить их количество.

Более того, по их мнению, Тайваню необходимо гарантировать, что Китай не сможет уничтожить свои ракеты "Юнь Фэн" при первой атаке. По словам Фишера, некоторые из тайваньских ракет установлены на уязвимых стационарных пусковых установках, но большинство — на мобильных.

3. Китай: победа без Большой войны

В то время, как одни группы экспертов США бьются «насмерть» за игровыми столами, а другие разрабатывают планы уничтожения сотен миллионов китайцев, еще одна категория аналитиков на основе разведданных рассматривают варианты, как Китай может решить проблему Тайваня в свою пользу без Большой войны и, соответственно, без огромного количества жертв. В этом отношении показательна статья в The National Interest "Как «маленькие красные китайцы» могут взять Тайвань без боя" от 3 июля 2022 года (авторы: подполковник Джахара Матисек — старший научный сотрудник Института национальной обороны США, доцент кафедры военных и стратегических исследований Академии ВВС США; Бен Лоусен — специалист по китайской политике и вопросам безопасности, работающий советником по Китаю в офисе Checkmate ВВС США; Джон Эмбл— директор по информации Института современной войны в Вест-Пойнте и соучредитель проекта "Война в городах").

TNI пишет, что в свете украинского конфликта китайские стратеги делают упор на "невоенные" методы войны. Сочетание нетрадиционной стратегии, массированных кибератак и мощных акций влияния могут перевесить военный потенциал Тайваня и американской помощи.

Раздумывая о том, как защитить Тайвань от обычных форм вторжения, Америка также должна уделять серьезное внимание и возможным "нетрадиционным" стратегиям Китая.

Общепринятая концепция гласит: Китай начнет массированное наступление на Тайвань с применением обычных вооружений. Но что произойдет, если Китай не будет атаковать конвенциальными войсками и методами? Что, если он использует секретные войска, обученные побеждать без боя? Такой сценарий ставит неприятные проблемы для традиционного мышления. Представители американской разведки уже предупреждают, что КНР хочет захватить Тайвань "мирным" путём и "усердно работает над тем, чтобы эффективно занять такое положение, при котором его вооруженные силы способны взять Тайвань вопреки нашему американскому вмешательству". Таким образом, думая о том, как защитить Тайвань от обычных форм вторжения Китая, США также должны уделять и возможности использования Пекином нетрадиционных военных методик и тактик.

Когда лидеры КНР решат атаковать Тайвань, пишут авторы публикации, то, скорее всего, будут действовать асимметрично, быстро и максимально скрытно, чтобы избежать обычного военного конфликта с тайваньской армией и их союзниками и партнерами. После начала российской спецоперации на Украине Пекин, вероятно, переосмысливает свою стратегию, планы и тактику нападения на остров.

В статье указанных авторов, основанной на недавних исследованиях американского Института национальной обороны применительно к Украине и странам Балтии, представлен сценарий возможного китайского вторжения на Тайвань, составленный во время семинара по "виртуальной разведке" с участием Августа Коула (известный американский политолог и военный эксперт, автор бестселлера "Призрачный флот") и Питера Сингера (американский политолог, автор многочисленных книг по военной проблематике, которого Wall Street Journal назвал "ведущим футурологом в сфере национальной безопасности"). Над этим сценарием, получившим название "Маленькие красные китайцы", работали более дюжины экспертов в области "нерегулярных", или нетрадиционных методов ведения войны.

Сценарий будущей интервенции КНР может принять многовекторный характер:

Чтобы максимизировать секретность операции, китайские стратегии совместят свое "нерегулярное" нападение на Тайвань, с заметными явлениями космической активности и климатическими катаклизмами. Например, повышенную солнечную активность в современных условиях можно предсказать за две недели. С целью большего запутывания врага НОАК постарается заранее скрытно выдвинуть значительные воинские контингенты в южные районы ближе к Тайваню, например, в рамках ежемесячных "ротационных" военных учений Южного и Восточного военных округов.

Понимая важность вывода из строя электрические сетей Тайваня, системы GPS и множества других систем, использующих электромагнитный спектр (EMS), китайские военные начнут масштабную операцию по разрушению критической электрической и электронной инфраструктуры на Тайване, чтобы ухудшить качество различных услуг (например, интернета, мобильной связи, устойчивого электроснабжения и т. д.).

Одновременно Китай выборочно ограничит поток данных в своих тихоокеанских подводных кабельных сетях и двадцати одном подводном кабеле, подключённом к Тайваню.

Когда Тайвань будет изолирован, а многие электронные сервисы на острове отключены и запрещены, кибероперации и электромагнитные атаки будут нацелены на военные и гражданские радары и системы GPS с целью их подавления и ввода противника в заблуждение с помощью имитирующих радиопомех. Это позволит китайским гражданским самолётам и гражданским кораблям, каждое из которых будет заполнено "маленькими красными китайцами" (на самом деле это будут войска НОАК, переодетые в тайваньский камуфляж с нашивками Красного Креста), беспрепятственно приземляться и швартоваться в двадцати двух аэропортах и тринадцати морских портах Тайваня.

По мере того, как эти "маленькие красные китайцы" будут покидать свои самолеты и корабли, в тайваньских социальных сетях, а также в аккаунтах Twitter в США и Европе будет осуществляться масштабная социально-политическая информационная кампания о вспышке опаснейшей вирусной инфекции на Тайване.

Электронные атаки Китая будут совпадать с активными мероприятиями по оказанию влияния, а также с массированной рассылкой официального текстового сообщения от имени правительства Китайской Республики, в котором всем гражданам Тайваня будет предлагаться укрыться в местах защиты из-за вспышки инфекции. Такие действия будут включать фейковые новости и "глубокие" фейки, размещенные на тайваньских новостных веб-сайтах и в социальных сетях, чтобы гражданам и международным наблюдателям гуманитарный кризис казался реальным.

Конкретные тайваньские правительственные, военные и связанные с инфраструктурой чиновники, считающиеся критически важными для содействия проведению определенных операций, будут получать крупные платежи в биткойнах от агентов КНР, таких, как "Объединенный фронт". Одновременно будет решаться задача получения доступа к наиболее чувствительным тайваньским системам управления, чтобы быстрее перехватить контроль над ними.

"Маленькие красные китайцы" постараются быстро захватить важные государственные объекты, радио- и телестанции, воздушные и морские порты и склады материальных средств. После этого с Тайваня начнутся утечки информации о прокитайском "восстании" на острове. Изначально такие сообщения будут поступать от части прокитайски настроенного иностранного сообщества на Тайване. Быстрое развитие "восстания" вдохновит тайваньских перебежчиков занять посты в новом правительстве Тайваня для переговоров по договору об объединении.

Чтобы замедлить реакцию США, кибервойска КНР взломают и повредят систему идентификации личности RAPIDS, одновременно нанося вред системе DEERS (система учета военного персонала), что сделает невозможным доступ сотрудников Министерства обороны Тайваня к их рабочим компьютерам и электронной почте.

Более того, чтобы подорвать доверие к Командованию США в Индо-Тихоокеанском регионе, агенты КНР раскроют большое количество настоящих и фальшивых данных по программе "Толстого Леонарда", нацеленных на дискредитацию командиров кораблей ВМС США, дислоцированных в ближайшей к Тайваню акватории. Министерство обороны США (и другие западные военные органы) встретятся с большими сложностями в том, чтобы понять происходящее на Тайване.

Тем временем новое тайваньское руководство будет действовать очень быстро, чтобы выселить с острова максимальное число иностранцев и эвакуировать их в страны их происхождения. Лучше выгнать всех иностранцев в первые же дни захвата Тайваня, чем дать западным правительствам очевидный повод для военного вмешательства. Более того, поскольку войска КНР будут выдавать себя за гуманитарную миссию, западным военным лидерам будет сложно спланировать военные действия против противника, уже встроенного в тайваньское общество. Многие пользователи социальных сетей с готовностью «купятся» на глобальный китайский нарратив.

Пока международное сообщество будет бояться использовать инструменты силы (дипломатические, информационные, военные и экономические) для ответа на китайскую агрессию, транснациональные корпорации, сильно зависящие от тайваньских полупроводников, начнут активно лоббировать принятие китайского доминирования, потому что более половины полупроводников в мире производится на Тайване. Руководство КНР, со своей стороны, пообещает немедленно начать производство и экспорт дешевых полупроводников в страны, не введших санкции против материкового Китая. Предвидя огромный экономический ущерб и отсутствие общественного интереса к мобилизации вооруженных сил на рискованную интервенции вокруг Тайваня, лидеры США и других стран согласятся с политической реальностью, уже подкрепленной полупроводниковым фактором: Тайвань теперь находится под контролем КНР.

***

Естественно, Китай готовится ко всем вариантам развития событий. Но, последний сценарий – Победа без Большой войны может стать определяющим.

Об этом свидетельствуют недавние шаги китайского руководства.

1 июля 2022 года Председатель КНР Си Цзиньпин подчеркнул необходимость всестороннего и точного осуществления курса "одно государство - два строя" .

С таким заявлением выступил Си Цзиньпин на торжественном собрании, посвященном 25-й годовщине возвращения Сянгана в лоно Родины, и церемонии вступления в должность состава администрации Специального административного района /САР/ Сянган 6-го созыва.

Защита суверенитета, безопасности и интересов развития государства является наивысшим принципом курса "одно государство - два строя", выдвинутый еще Дэн Сяопином в начале 80 – годов прошлого века. Основываясь на этих условиях, САР Сянган и САР Аомэнь сохраняют ранее имевшийся капиталистический строй в долгосрочной перспективе и пользуются автономией высокой степени, отметил он.

Думается, что это важнейший месседж экономической элите Тайваня в целях Победы без Большой войны.

Китай. Тайвань. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > zavtra.ru, 6 июля 2022 > № 4134672

США тревожно ждут китайского нападения

Дмитрий Косырев

Китайские журналисты потешаются над Джоном Акилино, главой Индо-Тихоокеанского командования США. Он заявил, что возникает чувство срочной необходимости защищать от китайской ракетной атаки остров Гуам.

Это территория, расположенная в сердце Тихого океана, в Микронезии, и обладающая странным статусом. Не то чтобы это часть США, как Гавайи (Гуам называется американским "владением", что бы это ни значило), но островитяне считаются американцами по праву рождения. Таковых 163 тысячи человек. Но главное для США не в них, а в двух военных базах — ВВС и ВМФ. Стратегические бомбардировщики, корабли и подлодки, склады ядерного оружия и все прочее. Другой такой зарубежный форпост есть разве что на Диего Гарсии в Индийском океане.

Акилино волнуется вот по какому поводу: если Пекин и Москва действительно хотят продемонстрировать свою стратегическую координацию, то "мы живем в действительно опасное время и место в истории человечества". То есть Китай как минимум может достать Гуам ядерными боеголовками, так что надо строить запасные базы на других островах Микронезии. А с учетом того, что ВМФ Китая по тоннажу уже больше, чем у США, то недалеко и до высадки десанта — конечно, после захвата Тайваня.

То есть логика железная. Предположим, что китайцы хотят захватить Америку, а их ракеты долетят и до США как таковых — от Калифорнии до всех прочих мест. Предположим также, что тут подключится и Россия, которая, как всем известно, тоже простреливает всю Америку от и до. И начнут они с Гуама. Что тут ответишь? Наверное, так: а давайте предположим, что всего этого не произойдет. И всем станет лучше.

Диагноз китайского издания Global Times: у американских военных развивается "ощущение кризиса" и "мания преследования", когда сами придумывают военные акции стран-конкурентов против себя, сами больше всех пугаются и сами выдумывают контрстратегии.

Не то чтобы Америка впервые испытывает обострение такого состояния. Но именно сегодня оно, скажем так, очень острое. Его заметили умные люди — уже не в Китае, а в самих США — и начали анализировать. Вот хотя бы свежий материал в журнале Foreign Affairs, называется "Опасность пессимизма для волнующихся наций". И здесь, кроме очевидных мыслей, звучат идеи довольно свежие и хорошие. И касаются они, представьте, хода событий на Украине.

Есть моменты, гласит статья, когда испытания проходит сам по себе вопрос, что такое сила в международных отношениях. Здесь имеет значение ключевой фактор — ожидания мировых лидеров от ближайшего будущего, то есть что они предвидят для своей страны в нынешний момент. Если они чувствуют, что дела их плохи, то могут пойти на рискованные акции, а это для них (и добавим — всех) плохо и опасно.

И тут выясняется нечто неожиданное — по крайней мере, по оценке автора статьи: американцы и прочие западники, включая вполне серьезных людей, в какой-то момент всерьез поверили в собственную дикую пропаганду — насчет того, что Россия терпит поражение на Украине. А потом вера эта истощилась, и "можно вообразить себе сценарий, при котором украинский конфликт ввергнет весь мир в пессимизм по поводу будущего".

Понятны поправки, которые здесь можно и нужно сделать: в пессимизме не весь мир, а — классическая ошибка — только небольшая его часть, страны Запада. То есть они и правда какое-то время верили, что Киев побеждает, а сейчас впадают в истерику и ждут вторжения китайских полчищ на Гуам среди множества аналогичных событий по всему миру.

И дальше идет мрачный психоанализ состояния умов не то чтобы лично Джо Байдена или других лидеров, а всей якобы мыслящей верхушки вот этой группы из 30 с лишним государств.

Например, это, оказывается, очень важно — думает ли такая элита на долгосрочную или краткосрочную перспективу. Потому что если побеждает краткосрочный пессимизм и решение, например, увеличить военный бюджет, то лидеры других — конкурирующих — стран оказываются вынуждены делать то же самое, то есть начинается гонка вооружений. И вот получается, что не столь и давно Запад благодушествовал, полагая, что живет в таком мире, где можно думать на десятилетия вперед. А сегодня западные лидеры попали в ловушку собственного пессимизма, отчего и возникают не только страхи, а еще и действия, от таких страхов происходящие.

Что ж, логично: когда будущее прекрасно, то можно выстраивать политические конструкции на годы и годы вперед. Например, конструировать здания своей "мягкой силы" — нежные орудия влияния на страны и народы примерами своей просвещенности и доброты. А как только в сердцах поселяется страх, лидеры ведут себя несколько по-иному.

Давайте вспомним, какими добрыми были лица лидеров всяческих стран Запада в 90-е, к примеру, годы. Каким Чебурашкой был хотя бы Билл Клинтон, даже когда выпускал ракеты по всяким "изгоям" на Ближнем Востоке. А потом начали возникать другие лидеры, у которых на лбу появились складки сомнений. И в итоге мы наблюдаем сегодня — вот хоть на недавней встрече G7 и других — людей с совершенно иными лицами. Они угрожают — а нам смешно, они демонстрируют решительность — а мы не воспринимаем это всерьез. Потому что у нас появился теперь горизонт долгосрочного планирования, а у них горизонт скукожился.

Совсем не вредно вспомнить, когда в западных сердцах поселились сомнения. Книги о катастрофах великих империй прочно оккупировали полки нью-йоркских магазинов примерно в первые годы столетия. Когда началась война в Ираке, эти книги уже были многими прочитаны. А дальше — мрак сгущался, лица наших "партнеров" приобретали все большую зверовидность. И вот сейчас мы наблюдаем припадки истерики по поводу вторжения орд китайцев (при моральной и прочей поддержке России) на мирный остров Гуам с его ядерными складами и прочей фантастики.

Совбез РФ: Западные лидеры должны осознать, что Россия никому не угрожает

Текст: Иван Егоров

В отношении России проводится комплек­сная информационная операция в рамках концепции "гибридной войны". А перенасыщение Украины различными видами вооружений может вызвать у Киева иллюзию "непобедимости" и подтолкнуть к провоцированию открытого военного столкновения на Донбассе.

О том, кто разжигает пожар войны и удастся ли сохранить хрупкий мир, в интервью "Российской газете" рассказал заместитель секретаря Совета безопасности России Михаил Попов.

Михаил Михайлович, очевидно, что военно-политическая обстановка вокруг России становится все более напряженной. 16 февраля не состоялось очередное "российское вторжение на Украину", о котором, исходя из "достоверных разведанных", заранее объявили в Вашингтоне. При этом США и под их руководством страны НАТО продолжают наращивать войсковую группировку вблизи наших границ. Так кто кому угрожает на самом деле?

Михаил Попов: Воинственные высказывания отдельных политических деятелей стран Запада в наш адрес для нас не в новинку, и мы прекрасно знаем, чего они стоят.

Другое дело, что эти заявления сегодня сопровождаются ссылками на неведомо откуда полученные "разведданные" о якобы готовности российских войск вторгнуться на Украину, разнузданной пропагандистской кампанией и конкретной военной деятельностью.

Еще в XIX веке известный русский публицист, поэт, один из лидеров славянофильского движения - Иван Сергеевич Аксаков сказал: "Если поднимается свист и гам по поводу властолюбия и завоевательной похоти России, знайте, что какая-либо западно-европейская держава готовит бессовестнейший захват чьей-либо чужой земли".

С тех пор ничего, по сути, не изменилось, только теперь все воинственные устремления европейских стран строго контролируются и направляются их заокеанским "старшим братом" - США.

По существу, в отношении России проводится тщательно спланированная комплексная, многоплановая информационная операция в рамках столь любимой на Западе концепции "гибридной войны". Такая же картина наблюдалась накануне американского вторжения в Ирак.

Те же "неопровержимые данные разведки" о наличии у Ирака оружия массового поражения, незабываемая пробирка в руках Колина Пауэлла на заседании Совета Безопасности ООН.

А на этот раз используется мнимая российская угроза?

Михаил Попов: Да. И под этим предлогом американцы вынудили своих союзников по НАТО сплотить ряды и потребовали от них в разы увеличить переброски оружия и боеприпасов на Украину. Таким образом европейские страны будут повязаны ответственностью за весьма вероятные провокации против ДНР и ЛНР со стороны Киева, в том числе с использованием всякого рода националистических формирований и наемников.

Вашингтон потребовал от своих союзников также срочно разместить на своих территориях перебрасываемые из США войска и дать согласие на дополнительное развертывание контингентов американских вооруженных сил в перспективе. То есть робким попыткам проявления самостоятельности ряда западноевропейских стран противопоставляется готовность США ужесточить контроль на Европейском континенте за счет своего расширенного военного присутствия.

Одновременно делается очевидная попытка ограничить масштабы плановой оперативной и боевой подготовки российских Вооруженных сил, а также поставить под контроль любые перемещения наших войск на национальной территории.

В целом складывается впечатление, что одной из целей этой операции США является отвлечение внимания от своих собственных проблем, коих накопилось немало, а также от реализации Вашингтоном планов по реанимированию стремительно утрачиваемого господства в мире. О чем конкретно может идти речь, скоро станет ясно. Одним из таких проявлений могут быть решения предстоящего саммита НАТО, запланированного в конце июня 2022 года в Мадриде. На нем, как ожидается, будет приниматься новая стратегическая Концепция блока, которая отразит изменившиеся условия безопасности. А в какую сторону США и их союзники изменяют эти условия безопасности, мы с вами видим.

По официальным сообщениям украинских властей, только США поставили Киеву более 650 тонн различных так называемых "оборонительных" вооружений и боеприпасов, некоторые из которых уже появились в районе Донецка и Луганска. Как тут не вспомнить классическую чеховскую ремарку, что если в первом акте пьесы на стене висит ружье, то в следующем оно должно все-таки выстрелить.

Михаил Попов: Насыщение, а точнее, перенасыщение Украины различными видами вооружений, к сожалению, может вызвать у некоторых руководителей военного ведомства этой страны, а также представителей националистических группировок, находящихся в районах, граничащих с Луганской и Донецкой республиками, иллюзию "непобедимости" и подтолкнуть их к провоцированию открытого военного столкновения.

Когда в регионе сконцентрировано такое количество вооруженных сил и военной техники бывает достаточно одного случайного выстрела, чтобы вооруженный конфликт вспыхнул с новой силой. Снабжение рядом западных стран армии Украины так называемыми "оборонительными" вооружениями демонстрирует пренебрежительное отношение этих государств к жизням рядовых украинцев, находящихся по обе стороны конфликта на востоке страны.

Не так давно министр обороны Германии Аннегрет Крамп-Карренбауэр в эфире радио Deutschlandfunk заявила, что Запад должен быть более решительным в вопросах сдерживания России, демонстрируя готовность применить ядерное оружие. Как бы вы прокомментировали высказывание немецкого министра?

Михаил Попов: Довольно безответственное заявление должностного лица такого уровня. К тому же, учитывая, что сама Германия не обладает ядерным оружием, это заявление можно рассматривать как призыв к Соединенным Штатам использовать свой ядерный потенциал, включая тактические ядерные заряды, развернутые на передовых базах в странах НАТО.

Чиновник такого уровня должен понимать, что в случае применения ядерного оружия объекты США на территории ФРГ станут объектом нанесения ответного или ответно-встречного ядерного удара. Интересно было бы услышать ответ на вопрос: "В случае возникновения ядерного апокалипсиса простят ли выжившие избиратели такое недальновидное поведение министра обороны своей страны?".

И мало кто, кроме специалистов, задумывается над тем, что современные системы довольно быстро засекают факт пуска ракет, но они не могут идентифицировать, несут ли они ядерное оружие. Поэтому в условиях напряженной военно-политической обстановки любой ракетный пуск может быть классифицирован как ядерный удар.

В отличие от России и других стран США опутали весь мир паутиной своих военных баз. И при этом не считают нужным объяснять, зачем это нужно и кто им угрожает?

Михаил Попов: Вы правы. Пентагон развернул и постоянно совершенствует систему передового базирования американских войск, которая является крупнейшей в мире по размаху, составу привлекаемых сил и средств, а также затратам на ее содержание. В настоящее время в распоряжении вооруженных сил США на территории 58 зарубежных стран имеется до 900 военных объектов. Наиболее важные из них - это объекты военно-морских баз, авиабаз и аэродромов постоянного базирования авиации ВВС и ВМС, а также пункты дислокации сухопутных войск и морской пехоты.

Расходы на их содержание составляют порядка 25 млрд долларов ежегодно. В целях обеспечения быстрого наращивания группировок войск и сил на территории союзных иностранных государств, в том числе вблизи российской границы, созданы запасы материально-технического имущества и необходимая инфраструктура для приема соединений и частей усиления.

Причем американские войска размещены за десятки тысяч километров от самих США, в Европе, например. Неужели для защиты союзников от мнимых угроз?

Михаил Попов: Главная их цель в Европе - создание постоянной угрозы нашей стране. Для этого в регионе сформирована значительная группировка вооруженных сил США, насчитывающая более 60 тысяч военнослужащих, 200 танков, а также около 150 боевых самолетов. С 2014 года Пентагон реализует антироссийскую программу "Сдерживание агрессии в Европе", на которую ежегодно из военного бюджета США расходуется 4-5 млрд долларов. Обратите внимание на название этой программы, в которое заложен значительный информационно-пропагандистский смысл, направленный на формирование образа "США-миротворца".

Вынужденное реагирование на эти угрозы требует от России финансовых и материальных ресурсов, которые мы могли бы направить на дальнейшее развитие нашей страны. Таким образом, наличие американских войск и агрессивная политика наносят России определенный финансово-экономический ущерб.

За последние семь лет произошло существенное увеличение состава и боевых возможностей американской группировки войск и сил. Численность сухопутных войск США в Европе возросла на 30 процентов, количество бронетехники - в четыре раза. Кроме того, в готовности к применению поддерживается тактическое ядерное оружие, а также наращиваются возможности европейского сегмента глобальной системы ПРО США.

Нельзя не отметить значительную активизацию вооруженных сил США на западном стратегическом направлении. В частности, только за последний год на 40 процентов возросла интенсивность полетов у российских границ американских стратегических бомбардировщиков.

Почти в два раза увеличилась интенсивность ведения воздушной разведки с целью выявления возможностей прорыва российских зон ограничения (воспрещения) доступа, прежде всего в Калининградской области и Крыму. Продолжается провокационная деятельность кораблей НАТО в Черноморской зоне.

А что известно о военной активности Вашингтона в Арктике?

Михаил Попов: В Арктике США стремятся оспорить законные права России, получить беспрепятственный доступ к ресурсам региона и к Северному морскому пути. Исходя из этого, за последние два года в Соединенных Штатах были приняты арктические стратегии министерств обороны, армии, ВВС и Военно-морских сил.

Кроме того, США на арктическом направлении предусматривают расширение военного присутствия путем развертывания американских эсминцев УРО в Баренцевом море, строительства к 2027 году трех новых тяжелых ледоколов, создания новых объектов и пунктов базирования ВМС, а также в перспективе "арктической дивизии".

Десятки военных баз Пентагона расположены и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, там тоже кто-то угрожает американским интересам?

Михаил Попов: К настоящему времени в регионе создана крупнейшая группировка американских войск, в том числе на территории Японии, Республики Корея и на острове Гуам. В регионе функционируют свыше 200 объектов вооруженных сил США, включая более 50 военных баз.

Главной целью военной политики Соединенных Штатов в Азиатско-Тихоокеанском регионе является создание угрозы Китаю, России и КНДР. Для этого с 2020 года реализуется программа "Сдерживание агрессии в Тихоокеанской зоне", на которую ежегодно выделяется около 5-7 млрд долларов.

Вашингтон обвиняет нашу страну в эскалации обстановки не только на границе с Украиной, но и в целом в Европе. Госсекретарь США Энтони Блинкен заявил: "Новейшая история уже преподала нам урок - если русские находятся у вас дома, иногда бывает очень трудно добиться того, чтобы они ушли", подразумевая ввод ограниченного миротворческого контингента войск ОДКБ в Казахстан.

Михаил Попов: Когда к России обращаются за помощью, она обязательно откликнется. Этому много примеров из нашей истории. Напомню, что миротворческий контингент ОДКБ был введен в Казахстан по единогласному коллективному решению и по приглашению президента этой страны Касыма-Жомарта Токаева после того, как протесты в ряде регионов переросли в кровавые столкновения. Токаев заявил, что страна подверглась нападению террористов и фактически сравнил протесты с внешней агрессией.

При этом российские военные в Казахстане не привлекались к выполнению оперативно-боевых мероприятий местных правоохранительных органов и армейских подразделений.

В этом случае хотелось бы спросить того же Блинкена: а кто приглашал США в Сирию, Афганистан или Ирак? Перечень стран, подвергшихся американскому вторжению и разграблению, можно перечислять долго. США, по подсчетам экспертов, после окончания Второй мировой войны развязали или приняли участие более чем в 2 сотнях войн и вооруженных конфликтах, то есть по 3-4 вооруженных конфликта в год. Это разве говорит о миролюбивой политике Вашингтона?

США давно и прочно занимают первое место в мире по расходам на оборону. Бюджет Пентагона более чем в 10 раз больше чем у Минобороны России. А совокупные военные траты стран НАТО превосходят российские более чем в 20 раз. Как западные руководители оправдывают такие гигантские затраты на оборону перед налогоплательщиками своих стран?

Михаил Попов: При колоссальном военном бюджете руководство США считает возможным обеспечивать свое военное присутствие во всех регионах мира, где может возникнуть экономический интерес у Вашингтона. Там создаются очаги политического и военного напряжения, что позволяет Соединенным Штатам поддерживать необходимый уровень управляемости в подконтрольных регионах.

Кроме того, это позволяет демонстрировать свой флаг другим мировым игрокам, которые могли бы претендовать на некие экономические преференции с данных территорий. Оправдание огромного военного бюджета США из года в год предполагает поддержание видимости неминуемой войны с другими крупными державами, в первую очередь с Россией, что систематически выливается в провокационные действия.

Так удастся ли сохранить нам столь хрупкий мир?

Михаил Попов: Несмотря напряженную военно-политическую обстановку, хочется верить и надеяться, что разум и здравый смысл возьмут верх над глобальными амбициями и чрезмерной самоуверенностью наших западных оппонентов. Мир уверенно и неуклонно становится многополярным. Западные лидеры должны четко осознать, что Россия им не враг. С Россией лучше дружить и торговать, но это должно быть честно, равноправно и со взаимным уважением.

Американский капкан

Европа вынужденно следует в русле политики Вашингтона, повторяя агрессивную риторику и предоставляя свою территорию для размещения военных баз. Чем это может обернуться для самой Европы?

Михаил Попов: Вспомним некоторые страницы истории. Итогом Первой мировой войны стало разрушение многих сотен европейских городов, гибель более 18 млн человек, 55 млн раненых. Четыре империи того времени прекратили свое существование - Германская, Австро-Венгерская, Российская и Османская. В то же время США обогатились.

Вторая мировая война - вся Европа в руинах, погибло более 60 млн человек, а США опять озолотились, причем в буквальном смысле этого слова. Они продавали за золото и платину технику и сырье обеим воюющим сторонам, взяли "на хранение" золотые запасы ряда европейских стран, а обратно их вернуть удалось только Франции. Это, в последующем, стоило Шарлю де Голлю поста президента страны.

Роль Западной Европы в мировой политике значительно ослабла. А США решили многие свои экономические вопросы и осуществили долгосрочную экономическую и политическую экспансию в европейские страны и по всему миру. Стали "мировым жандармом". Сегодняшняя антироссийская истерия направлена не только на сдерживание экономического развития нашей страны. На передний план выходит стремление Вашингтона финансово пристегнуть европейских партнеров к своим дорогостоящим военным разработкам, а также навязать им продукцию своего военно-промышленного и нефтегазового комплекса.

В этой связи напомню, что если война - есть продолжение политики иными, насильственными средствами, то политика - это концентрированное выражение экономики.

Россия > Армия, полиция > rg.ru, 17 февраля 2022 > № 3972463 Михаил Попов

Зимние Неолимпийские игры в Пекине

подковёрная борьба панды и орла

Константин Батанов

С 4 по 20 февраля в Пекине проходят 24-е зимние Олимпийские игры. 30 тысяч гостей со всего мира – спортсмены, представители СМИ, чиновники – ежедневно сотнями прибывали в Пекин в течение последних недель. 28 января Министерство иностранных дел Китая опубликовало список лидеров и высокопоставленных лиц из 32 стран и международных организаций, которые планировали приехать в Пекин, чтобы присутствовать на церемонии открытия Игр.

Основная часть гостей – лидеры стран Азии, соседей и партнеров Китая, есть также несколько представителей Европы, например, президент Польши Дуда, герцог Люксембурга Анри, принц Монако Альбер II, президент Сербии Вучич и, естественно, глава России В.В.Путин, который первым из иностранцев объявил о своем участии в церемонии открытия. Также присутствуют президент МОК Томас Бах, генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш, председатель Генеральной Ассамблеи ООН Абдулла Шахид, генеральный директор Всемирной организации здравоохранения Тедрос Адханом Гебрейесус, генсек ШОС и другие известные фигуры мировой политики. В общей сложности в церемонии открытия зимних Олимпийских игр приняла участие 91 делегация из стран и регионов.

Церемония открытия, ожидаемо, была очень красочной. В полной мере были использованы самые современные спецэффекты и технологии. Был применен инновационный метод зажигания факела: китайские факелоносцы установили олимпийский огонь в центре гигантской сияющей снежинки, из которой возникли волны, символизирующие биение сердца, а в небе распустился еще один фейерверк в виде олимпийских колец.

Режиссер шоу, всемирно известный китайский режиссер, Чжан Имоу пояснил: «Самое большое новшество этой церемонии открытия – способ зажжения и конструкция факельной платформы – беспрецедентная в истории Олимпийских игр: пылающий олимпийский огонь превращается умное маленькое пламя, похожее на снежинку. Эта идея исходит из концепции низкоуглеродной защиты окружающей среды».

Пекин стал первым в мире городом, в котором прошли две Олимпиады – летняя в 2008 году и зимняя в этом. Если сравнивать церемонии открытия обеих Олимпиад, то главное отличие состоит в том, что в 2008 году организаторы ставили перед собой цель показать миру величие и мощь Китая. Если эту мысль немного утрировать, то можно сказать, что в некотором роде речь шла о противопоставлении Китая остальным странам.

В этом году акцент смещен на единение Китая со всем миром. Олимпийский девиз Игр «Быстрее, выше, сильнее – вместе» переведен на китайский, как «Быстрее, выше, сильнее и сплочённее». Лозунг – «Вместе в будущее!». Тема церемонии – «Один мир, одна семья».

Одним из номеров церемонии был момент, когда шесть хоккеистов играли с виртуальной шайбой, которая сталкивалась со льдом. В результате лед раскололся, обнажив кристаллы в форме олимпийских колец. По замыслу организаторов, это символизирует «разрушение барьеров, разрешение противоречий и понимание друг друга».

В церемонии принимали участие спортсмены всех национальностей Китая, в том числе уйгуры и тибетцы, которых западные СМИ традиционно представляют жертвами коммунистического режима. То есть Китай был представлен в виде большой семьи, которая является частью общемировой семьи.

Под песню Джона Леннона "Imagine" артисты расчистили сцену от виртуального снега. Текст песни также подходит под общую концепцию, в частности, там есть строки о том, что люди – братья, а мир един и принадлежит всем.

Надо пояснить, что данный посыл не случаен, а имеет серьёзную политическую нагрузку. Дело в том, что с 2013 года Китай взял курс на построения сообщества единой судьбы человечества в рамках реализации инициативы о создании «одного пояса и одного пути». Сообщество единой судьбы человечества – это комплексная система международных отношений, подразумевающая, что интересы разных стран взаимоувязаны, поэтому надо добиваться развития и процветания всего человечества, а не отдельных наиболее развитых стран.

Предполагается, что ныне существующая система международных связей, в которой определяющую роль играют развитые страны во главе с США, устарела, так как не обеспечивает справедливого развития остальной части мира, особенно в Азии и Африке.

Для достижения этих целей Китай строит экономический Шёлковый путь – систему инфраструктуры и коммуникаций, соединяющую страны Евразии и Китай. К концу прошлого года Китай подписал более 200 документов о сотрудничестве в рамках «пояса и пути» со 147 странами и 32 международными организациями.

Другими словами, можно сказать, что китайская сторона реализует программу создания альтернативной системы международной интеграции, центром которой будет Китай. Экономическая система определит и политическую – путем реализации этих инициатив создаются предпосылки для нового миропорядка.

То есть подчеркнутый курс на миролюбивость и единение с миром по сути является намеком западным странам о том, что Китай готов стать законодателем формирования новой системы международных отношений.

Время и место проведения церемонии открытия, естественно, были выбраны со смыслом (а иначе в Китае и не бывает) – 4 февраля в соответствии с Лунным календарем (традиционно используемым в Китае) наступила весна (в календаре этот день обозначен как «Личунь» – «становление весны»), стадион называется "Птичье гнездо". Таким образом, если рассматривать церемонию с точки зрения китайской культуры, то речь шла о наступлении весны над птичьим гнездом, что символизирует начало новой жизни.

Возвращаясь к Олимпиаде, надо сказать, что это 12-е зимние Олимпийские игры с участием Китая. На прошлой неделе члены сборной пришли на главную площадь Китая – Тяньаньмэнь – и дали клятву «усердно трудиться и завоевать славу для страны».

Надо сказать, что изначально в Китае не были развиты зимние виды спорта, считается, что Китай в них имеет относительно слабые позиции. Поэтому перед китайскими спортсменами стоит амбициозная задача – наверстать упущенное и выйти на новый уровень. К слову, для достижения этой цели в ряде дисциплин китайская сторона приглашает тренеров из России.

В некоторых видах спорта (например, в биатлоне) Китай в этот раз представлен впервые в истории.

Китайская делегация насчитывает 387 человек, в том числе 176 спортсменов. Основная ставка сделана на новичков – 131 спортсмен участвует в Олимпийских играх впервые. Средний возраст спортсменов в китайской спортивной делегации составляет 25,2 года. 17-летний лыжник-фристайлер Хэ Цзиньбо и прыгунья с трамплина Пэн Цинюэ – самые молодые спортсмены в составе делегации.

При этом в каждой команде есть опытные спортсмены, например, сноубордисты Лю Цзяюй и Цай Сюэтун, а также лыжники-фристайлеры Сюй Мэнтао, Ци Гуанпу и Цзя Цзунъян будут участвовать в зимних Олимпийских играх в четвёртый раз.

При этом нельзя не отметить, что Олимпиады последних лет постепенно приобретают черты шоу-бизнеса – во время каждой из них должен произойти скандал. Этот раз не стал исключением, причем интрига началась за два месяца до начала Игр.

В декабре прошлого года печально известная пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки заявила: «Учитывая проводимый КНР геноцид в Синьцзяне и другие нарушения прав человека, администрация Байдена не будет отправлять дипломатическую или официальную делегацию на Олимпиаду и Паралимпиаду 2022 года в Пекине. Фанфары вокруг этих Игр будут звучать без нас. Отсутствие официальной делегации США на Олимпиаде может стать четким сигналом Китаю».

В ответ китайский МИД сообщил, что «никаких приглашений политическим деятелям США на мероприятия Олимпиады не направлялось, так что этот дипломатический бойкот возник на ровном месте», а также, что «зимние Олимпийские игры – это не сцена для политического позерства и манипуляций».

Политическими заявлениями стороны не ограничились. Американская сторона традиционно ведет борьбу с использованием соцсетей. Недавно специалисты китайского Аналитического центра по изучению общественного мнения Университета Сучжоу опубликовали доклад на тему использования ботов зарубежными СМИ для манипулирования общественным мнением по вопросам проведения зимних Олимпийских игр в Китае.

Согласно выводам, представленным в этом докладе, антикитайские силы, возглавляемые Соединенными Штатами, используют новые методы, такие как искусственный интеллект, онлайн пропаганда и боты, для нагнетания антикитайских настроений. С помощью этих методов западные эксперты стремятся увязать пекинские Олимпийские игры с такими понятиями, как «политика», «коронавирус», «права человека», создавая плотные негативные ассоциации, направленные на дискредитацию и стигматизацию зимних Олимпийских игр в Пекине с конечной целью бойкота и изоляции Китая.

Главной платформой для ведения этой деятельности является Twitter, пятью наиболее часто используемыми хэштегами, распространяемыми в Twitter были #Beijing2022, #BeijingWinterOlympics, #BoycottBeijing2022, #NoBeijing2022 и #GenocideGames. Последний хэштег является самым популярным, с его участием публикуется около 40% твитов. В период под этими пятью тегами с 6 декабря 2021 года по 15 января 2022 года было создано 8465 твитов, авторами которых выступили 2742 аккаунта, 608 (22,2%) этих аккаунтов были ботами. 51% учетных записей ботов созданы в Японии, 30% в Соединенных Штатах и 9,2% – в Канаде.

Некоторые высокоактивные боты могут публиковать в среднем 86 твитов в день, включая ретвиты коротких видеороликов о бойкоте Би-би-си зимних Олимпийских игр. Одной из характерных черт ботов является имитация человеческого поведения – аудитория не всегда может сразу понять, что имеет дело с ботом, а не живым пользователем.

Также использовались твиты знаменитостей, например, звезды команды Национальной баскетбольной ассоциации Америки (НБА) Энеса Кантера, обвинившего Олимпийский комитет и компанию Nike в «пособничестве» нарушению прав человека коммунистическим режимом Китая.

Боты усиливают антикитайские настроения, используя видеорепортажи и веб-ссылки на фальшивые новости, на информацию, вырванную из контекста, и тексты, которые могут легко вызвать гнев аудитории. Например, ботами распространялась статья, в которой утверждалось, что гаджеты спортсменов, участвующих в зимних Олимпийских играх, будут прослушиваться китайскими спецслужбами.

Китайские власти отвергают все обвинения в притеснениях уйгуров, обосновывая это тем, что на церемонию открытия Игр прибыли такие авторитетные лидеры мусульманского мира, как президент Египта, наследный принц Саудовской Аравии, эмир Катара и наследный принц Объединенных Арабских Эмиратов, которые никогда не приехали бы в антимусульманскую страну.

По поводу прослушки телефонов китайцы припоминают, что это именно американские спецслужбы были уличены в слежке за Меркель и другими европейскими лидерами.

Второй шаг, предпринятый американцами, помимо войны в Интернете, – демонстративная эвакуация части дипломатического персонала и членов семей дипломатов из посольства США в Китае.

Лу Сян, эксперт по проблемам США в Китайской академии общественных наук, отмечает, что «создание иллюзии кризиса» становится одним из обычных методов, используемых в последнее время Соединенными Штатами для подавления Китая и России. Типичным примером является вышеупомянутая эвакуация под предлогом усиления пандемии.

25 января прошла новость о том, численность персонала американского посольства будет сокращена с целью снижения рисков во время пандемии, при этом дата выбрана очень удачно – как раз в канун китайского Нового года и церемонии открытия Игр.

Китайцы парируют тем, что согласно информации "Нью-Йорк Таймс", опубликованной 25 января, число подтвержденных случаев заболевания в Соединенных Штатах в течение недели выросло на 652 278, при этом среднесуточный показатель смертности составил 2362.

Согласно информации, опубликованной Комиссией здравоохранения Китая 26 января, на 25 января в Китае обнаружено всего лишь 44 новых подтвержденных случая заболевания коронавирусом.

То есть ситуация в Китае явно безопаснее, чем в США. Китайские эксперты отмечают, что действия США по эвакуации персонала не имеют никакого отношения к пандемии, а направлены на то, чтобы посеять панику, дискредитировать эффективность профилактики эпидемий в Китае и помешать успешному проведению зимних Олимпийских игр в Пекине.

К слову, сразу за этой новостью, 26 января, было объявлено о назначении нового посла США в Китае – Бернса. Надо сказать, что предыдущий посол покинул Китай год назад, то есть уровень дипломатического присутствия США в Китае фактически был понижен, что обычно свидетельствует о серьезном кризисе в двусторонних отношениях. Назначение нового посла после столь длительного перерыва обычно воспринимается как стремление сторон «перезагрузить» отношения, убрать из них негатив и начать их с чистого листа. Однако тут это вряд ли удастся, так как, помимо «эвакуации» приезд Бернса омрачен еще одним инцидентом.

Всего за два дня до вступления Бернса в должность новейший американский истребитель F-35C упал в Южно-Китайском море при попытке совершить посадку на авианосец "Карл Винсон" ВМС США. Некоторые западные СМИ стали сгущать краски вокруг этого события, намекая, что китайские военные могут попробовать найти этот самолет раньше американцев, чтобы захватить его и изучить.

Однако вне зависимости от действий китайцев теперь американским военным придется задержаться у морских границ Китая на длительный период времени, потому что, по оценкам экспертов, спасательным судам США требуется 10-15 дней, чтобы прибыть на место крушения, а после их прибытия операция по поиску самолета займет около 120 дней.

Ещё несколько новостей из той же серии: 26 января "Асахи Симбун" сообщила, что американцы разместят семь беспилотников дальнего наблюдения MQ9 Reaper на авиабазе Морских сил самообороны Каноя в префектуре Кагосима Японии. Их будет обслуживать около 100 американских военных. Ранее в мае 2021 года ВВС США приняло решение разместить в течение пяти месяцев на своей авиабазе Мисава в Японии два высотных беспилотных летательных аппарата MQ-4C Triton для наблюдения за иностранными судами в районе островов Сенкаку (Дяоюйдао) в Восточно-Китайском море.

17 января на американскую военную базу на острове Гуам прибыл стратегический подводный ракетоносец ВМС США "Невада", несущий на своем борту 20 межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками.

Китайские власти озабочены военным присутствием США возле своих границ. Представитель китайского Минобороны У Цянь заявил, что «зимние Олимпийские игры в Пекине – это важное спортивное событие для международного сообщества. Китай будет радушным хозяином и будет усердно работать со всеми сторонами, чтобы провести безопасную и замечательную зимнюю Олимпиаду. Однако следует отметить, что китайская армия полностью готова к внешним провокациям и чрезвычайным ситуациям».

Китайские интернет-пользователи в массовом порядке проводят аналогии с летней Олимпиадой, проходившей в Пекине с 8 по 24 августа 2008 года. В то же время произошла так называемая «Пятидневная война» (с 8 по 13 августа 2008 года), когда союзница США Грузия напала на Южную Осетию.

Представители Китая осуждают активизацию военных учений США и их союзников в преддверии и в период проведения Олимпийских игр, отмечая, что исторически на время Игр прекращались все войны, поэтому подобные действия нарушают традиции и идут вразрез с самой идеей Олимпийских игр.

При этом несмотря на все действия и заявления властей США американские спортсмены примут участие в зимних Олимпийских играх в Пекине.

Глава американского НОК Сьюзан Лайонс заявила: «Хотя мы никогда не хотели преуменьшать то, что происходит в Китае с точки зрения прав человека, мы не поддерживаем бойкот. Мы уверены, что такие бойкоты не были эффективны и в прошлом, в частности в 1980-м. Эти бойкоты только вредят спортсменам, которые всю жизнь тренировались, чтобы получить возможность представлять свою страну. Нужно понять, какие были последствия бойкота в 1980-м. То, чего хотели достигнуть, достигнуто не было. А на самом деле все свелось к тому, что надежды и мечты большого количества спортсменов так и не осуществились».

Американская сторона направляет 223 спортсмена. Эта делегация занимает второе место в истории по численности участников среди всех американских делегаций, принимавших участие в зимних Олимпийских играх, уступая только 228 спортсменам на зимних Олимпийских играх 2018 года в Пхенчхане.

Также приедут 46 официальных лиц США, несмотря на то, что в начале было заявлено, что чиновники на Олимпиаду не поедут. Надо сказать, что на самом деле предполагалось, что численность официальной делегации будет больше, но китайцы отказали в выдаче виз тем американцам, которые явно демонстрировали недружественное поведение по отношению к Китаю.

Китайцы относятся к этому визиту настороженно и опять заявляют, что надо быть готовым к провокациям. В китайском сегменте Интернета гуляют статьи с информацией о том, что Соединенные Штаты планируют поощрять спортсменов совершать скандальные действия: попадать в несчастные случаи, подрывать имидж Китая, выражать свое недовольство Китаем по различным причинам или даже не участвовать в соревнованиях под разными предлогами, даже якобы американцы пообещали предоставить высокие награды спортсменам, которые будут так себя вести, и мобилизуют глобальные ресурсы для защиты личной репутации спортсменов, которые решили соревноваться «негативно», так как их могут дисквалифицировать за неспортивное поведение.

Некоторые западные спортсмены уже начали привлекать внимание к Олимпиаде в негативном ключе. Например, Национальное антидопинговое агентство Германии (NADA) предостерегло олимпийцев от употребления мяса в Китае, в связи с чем, бобслеист олимпийской сборной Германии Франческо Фридрих ест в Пекине только вегетарианскую пищу.

Это объясняется опасением возможного содержания в мясе кленбутерола – пищевой добавки для кормления домашнего скота, используемой для получения более постного мяса за счет ускорения процесса наращивания мышц и сжигания жира. В случае употребления такого мяса спортсменами при сдаче допинг-проб может быть получен положительный результат. Надо сказать, что Китай запретил фермерам использовать кленбутерол еще в 1997 году.

Особо пристально китайские власти намерены следить за командой Литвы. В прошлом году Литва открыла официальное представительство Тайваня, вызвав негодование Пекина и совершив таким образом шаг, на который не осмеливались даже США. В этот раз Литва отправила на зимние Олимпийские игры самую многочисленную команду за всю свою историю – 13 человек. Китайские интернет-пользователи обращают на это внимание, отмечая, что есть вероятность, что «некоторые маленькие страны Восточной Европы попытаются испортить Олимпиаду».

Состав американской команды тоже вызвал вопросы. По информации китайских властей, в состав сборной США попали два профессиональных военных – специалист по биологическому оружию и солдат биохимических войск. Американцы заявили их как спортсменов «мирового класса», а китайцы отмечают, что эти люди не имеют особо выдающихся спортивных достижений, в США есть более высококлассные атлеты, привлечение которых в сборную было бы логичнее и повысило бы шансы американцев на дополнительные золотые медали.

Китайские интернет-пользователи ехидно проводят аналогии: в октябре 2019 года американские военные уже принимали участие в Седьмых Всемирных военных играх в китайском городе Ухань, и через несколько месяцев после этого вспыхнула пандемия коронавируса.

Китайцы называют поведение американской стороны «фарсом неправды, грубости и слабоумия», утверждая, что «эта империалистическая страна свирепствует в мире уже много лет, и пришло время ей сойти с алтаря», а «китайская цивилизация имеет тысячелетнюю историю и обладает достаточной мудростью, чтобы справиться с американской выскочкой».

Из всего вышеприведенного можно сделать несколько выводов.

Масштабные международные спортивные мероприятия перестают иметь отношение исключительно к спорту и явно или неявно сопряжены с мировой политикой или даже военно-политической деятельностью. Возможно, спортивное сообщество через какое-то время начнет искать альтернативы для «очищения» спорта от чуждых ему элементов, а, значит, вероятно (и даже целесообразно) возникновение альтернатив традиционным олимпиадам. Некоторые аналоги уже есть – например, Азиатские Олимпийские игры. Также возможна организация Олимпиад в рамках ШОС или БРИКС, каких-то других региональных и политических блоков.

Нынешние зимние Олимпийские игры в Пекине проходят в сложный исторический период открытого противостояния крупных держав. В связи с этим и организаторы и участники относятся к проведению Игр настороженно, ожидая не только спортивных побед, но и тайных боев за геополитическое влияние в мире.

Китай. США. Евросоюз. Весь мир > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 7 февраля 2022 > № 3965421

Вашингтон готовится не к той войне

ХЭЛ БРЭНДС

Заслуженный профессор мировой политики в Университете Джона Хопкинса, стипендиат Генри Киссинджера, и старший научный сотрудник в Американском институте предпринимательства; автор книги The Twilight Struggle: What the Cold War Teaches Us About Great-Power Rivalry Today («Сумеречная борьба: что мы можем узнать сегодня о соперничестве между великими державами из времён холодной войны»).

МАЙКЛ БЕКЛИ

Доцент политологии в Университете Тафта, приглашённый исследователь Американского института предпринимательства.

Соединённые Штаты серьёзно относятся к угрозе войны с Китаем. Министерство обороны США назвало Китай своим главным противником, гражданские лидеры дали указание военным разработать заслуживающие доверия планы защиты Тайваня, а президент Джо Байден решительно намекнул, что Америка не допустит завоевания этой островной демократии. Однако Вашингтон, возможно, готовится не к той войне.

Специалисты по планированию обороны, похоже, считают, что смогут победить в непродолжительном вооружённом конфликте в Тайваньском проливе, просто отразив вторжение Китая. Со своей стороны, китайские лидеры, вероятно, планируют нанести быстрые, парализующие удары, которые сломят сопротивление Тайваня и поставят Соединённые Штаты перед свершившимся фактом.

Обе стороны предпочли бы маленькую блистательную войну в западной акватории Тихого океана, но это не та война, которую они могут получить.

Война за Тайвань, скорее всего, будет долгой, а не короткой, региональной, а не локальной, и её гораздо легче начать, чем закончить. Она будет расширяться и обостряться, поскольку обе страны станут искать пути к победе в вооружённом конфликте, который ни одна из сторон не может позволить себе проиграть. Такая война создала бы серьёзные дилеммы для миротворчества и была бы сопряжена с высоким риском перерастания в ядерное противостояние. Если Вашингтон не будет готовиться к ведению, а затем и к завершению затяжного конфликта уже сейчас, он может столкнуться с катастрофой после первых выстрелов.

Надвигающаяся схватка

Американо-китайская война за Тайвань начнётся с резкого удара. Военная доктрина Китая подчёркивает важность скоординированных операций, призванных «парализовать противника одним ударом». В самом тревожном сценарии Пекин предпримет внезапную ракетную атаку, чтобы не только уничтожить оборонительные редуты острова, но и парализовать военно-морские и военно-воздушные силы, которые американцы сосредоточили на нескольких крупных базах в западной акватории Тихого океана. Одновременные кибератаки и противоспутниковые операции КНР посеют хаос и помешают любому эффективному ответу со стороны США или Тайваня. А Народно-освободительная армия Китая (НОАК), воспользовавшись появившейся возможностью, начнёт десантное наступление с моря и воздуха, чтобы подавить сопротивление Тайваня. К тому времени, когда Соединённые Штаты будут готовы вступить в сражение, война уже фактически завершится.

Поэтому военное планирование Пентагона всё больше нацелено на предотвращение этого сценария путём укрепления и рассредоточения военного присутствия в Азии, поощрения Тайваня к созданию асимметричных возможностей для нанесения серьёзного урона атакующим китайским подразделениям, развития способности ослабить наступательные возможности НОАК и потопления кораблей, используемых для вторжения. Это планирование опирается на критически важное предположение, что первые недели, если не дни, боевых действий определят, сохранится ли свободный Тайвань.

Однако, что бы ни случилось в самом начале, конфликт почти наверняка не закончится быстро. Большинство войн великих держав со времён промышленной революции длились дольше, чем ожидалось, потому что у современных государств есть ресурсы для ведения боевых действий, даже если они несут большие потери. Более того, в гегемонистских войнах – столкновениях за господство между сильнейшими государствами мира – ставки высоки, и цена поражения может казаться непомерной. В XIX и XX веках войны между ведущими державами – Наполеоновские войны, Крымская война, мировые войны – были затяжными. Американо-китайская война, скорее всего, будет развиваться по такому же сценарию.

Если США удастся отбить нападение китайцев на Тайвань, Пекин просто так не сдастся. Начало войны за Тайвань может стать непрекращающейся авантюрой, поскольку признание поражения поставит под сомнение легитимность режима и власть президента Си Цзиньпина. Это также сделает КНР более уязвимым для врагов и разрушит его мечты о первенстве в регионе. Продолжение тяжёлой войны с Соединёнными Штатами было бы неприятной перспективой, но ещё хуже – прекращение борьбы в тот момент, когда Китай окажется в невыгодном для себя положении.

Вашингтон также будет склонен продолжать войну, если не добьётся моментального успеха. Как и Пекин, он будет рассматривать схватку за Тайвань в качестве борьбы за региональное господство. Тот факт, что такая война, возможно, начнётся с ракетной атаки на американские базы в стиле Пёрл-Харбора, ещё больше затруднит принятие поражения возмущённой американской общественностью и лидерами США. Даже если Соединённым Штатам не удастся предотвратить захват Тайваня китайскими войсками, они не смогут легко выйти из войны. Прекращение конфликта без предварительного нанесения серьёзного ущерба китайской воздушной и морской мощи в Азии сильно ослабило бы репутацию Вашингтона, а также его способность защитить остающихся в регионе союзников.

Кроме того, у обеих сторон сохранится потенциал для продолжения боевых действий. Соединённые Штаты могли бы перебросить корабли, самолёты и подводные лодки с других театров военных действий и использовать тихоокеанское командование за пределами первой островной цепи, тянущейся от Японии на севере до Тайваня и Филиппин на юге, для постоянных атак на китайские вооружённые силы. Со своей стороны, Китай мог бы направить уцелевшие воздушные, морские и ракетные силы для второго и третьего нападения на Тайвань и привести в боевую готовность морскую милицию, состоящую из судов береговой охраны и рыболовецких судов. И США, и КНР выйдут из этих первых столкновений окровавленными, но не измотанными, что увеличит вероятность долгой и страшной войны.

Больше, дольше, беспорядочнее

Когда войны между великими державами затягиваются, конфликты становятся более масштабными, беспорядочными и трудноразрешимыми. Любое военное противостояние между, скорее всего, заставит мобилизовать обе экономики для ведения войны. После первых залпов обе стороны поспешат заменить боеприпасы, корабли, подводные лодки и самолёты, потерянные в первые дни боевых действий. Эта гонка приведёт к перенапряжению промышленных баз, потребует переориентации экономик, националистических призывов или принудительной мобилизации населения для поддержки долгого противостояния.

Длительные войны также обостряются по мере того, как воюющие стороны ищут новые источники влияния. Они открывают новые фронты и втягивают в военные действия новых союзников. Они расширяют диапазон мишеней и меньше беспокоятся о жертвах среди мирного населения. Иногда они явно нацеливаются на гражданское население, бомбардируя города или торпедируя гражданские суда. Они также используют морские блокады, санкции и эмбарго, чтобы заставить врага капитулировать. Если Китай и США обрушат друг на друга почти все имеющиеся в их распоряжении средства, локальная война перерастёт в противостояние широкой общественности разных стран и охватит множество регионов.

Большие войны требуют грандиозных целей. Чем больше жертв требуется для победы, тем более проработанным и качественным должно быть итоговое мирное соглашение для оправдания этих жертв.

То, что начнётся как кампания США по защите Тайваня, легко перерастёт в попытку сделать Китай неспособным к новой агрессии за счёт полного уничтожения его наступательной военной мощи.

И наоборот, по мере того как Соединённые Штаты будут наносить Китаю всё больший ущерб, военные цели Пекина расширятся от завоевания Тайваня до полного вытеснения Вашингтона из западной акватории Тихого океана.

Всё это усложнит процесс достижения мира. Расширение военных целей сужает дипломатическое пространство для урегулирования и приводит к жестокому кровопролитию, которое подпитывает ненависть и недоверие. Даже если американские и китайские лидеры устанут от войны, им будет трудно достичь взаимоприемлемого мира.

Ядерная война

Война между Китаем и США будет отличаться от предыдущих гегемонистских войн в одном фундаментальном отношении: у обеих сторон имеется ядерное оружие. Это означает сильную демотивацию тотальной эскалации, но также, как ни парадоксально, способно усугубить опасности, присущие длительной войне.

Поначалу обе стороны станут чувствовать себя свободно, расстреливая обычные арсеналы и считая, что ядерные арсеналы защитят их от сокрушительного удара возмездия. Учёные называют это «парадоксом стабильности-нестабильности», когда слепая вера в ядерное сдерживание рискует привести к развязыванию масштабной войны с применением обычных вооружений. В китайских военных трудах часто говорится, что НОАК могла бы уничтожить американские базы и авианосцы в Восточной Азии, в то время как ядерный арсенал Китая будет сдерживать атаки США на материковую часть КНР. С другой стороны, некоторые американские стратеги призывают наносить удары по базам материковой части Китая в самом начале конфликта, полагая, что ядерное превосходство Америки удержит Китай от ответных действий. Ядерное оружие не только не предотвратит большую войну, но может стать её катализатором.

Как только начнётся война, есть три пути её эскалации в ядерное противостояние. Сторона, терпящая поражение, может применить тактическое ядерное оружие – боеголовки малой мощности, которые способны уничтожить конкретные военные цели, не уничтожая гражданские объекты другой стороны, чтобы переломить ситуацию. Именно так Пентагон планировал остановить советское вторжение в Центральную Европу во время холодной войны. И именно так Северная Корея, Пакистан и Россия могли бы поступить, если бы проигрывали в войне сегодня. Если КНР удастся блокировать обычные силы США в Восточной Азии, Соединённым Штатам придётся решать, стоит ли спасать Тайвань, используя тактическое ядерное оружие против китайских портов, аэродромов или боевых кораблей. Это не фантазия: американские военные уже разрабатывают крылатые ракеты с ядерной головкой, запускаемые с подводных лодок, которые могли бы быть использованы для этих целей.

Китай также мог бы использовать ядерное оружие, чтобы вырвать победу из «челюстей» неминуемого поражения. НОАК приступила к беспрецедентному расширению ядерного арсенала, и офицеры НОАК писали, что Китай может применить ядерное оружие, если обычная война будет угрожать выживанию его правительства или сохранению ядерного арсенала, а это почти наверняка произойдёт, если Пекин проиграет войну за Тайвань. Возможно, неофициальные заявления – блеф. Однако нетрудно представить себе, что, если Китай столкнется с перспективой унизительного поражения, он может нанести ядерный удар (возможно, по огромной военной базе США на Гуаме или рядом с ней), чтобы вернуть себе тактическую инициативу или заставить Вашингтон прекратить огонь и заключить перемирие.

По мере затягивания конфликта любая из сторон также может прибегнуть к абсолютному оружию в качестве последнего прибежища, чтобы положить конец изнурительной войне на истощение. Во время войны в Корее американские лидеры неоднократно рассматривали возможность сбросить ядерные бомбы на Китай, чтобы заставить его согласиться на прекращение огня и перемирие. Сегодня у обеих стран есть вариант использовать ограниченные ядерные удары, чтобы заставить упрямого противника уступить. Стимулы для этого могут быть сильными, учитывая, что та сторона, которая первой нажмет на ядерный спусковой крючок, может получить значительное преимущество.

Последний путь к ядерной войне – непреднамеренная эскалация. Каждая из сторон, зная, что эскалация сопряжена с высоким риском, может попытаться ограничить ядерные возможности другой стороны. Например, Соединённые Штаты попытаются потопить китайские подводные лодки с баллистическими ракетами до того, как те скроются в глубоких водах за первой островной цепью. Однако такая атака может поставить Китай перед выбором «применить свои ядерные силы или полностью их лишиться», особенно если США также нанесут удар по китайским ракетам наземного базирования и системам связи, которые объединяют обычные и ядерные силы. При таком сценарии лидеры Китая могут скорее применить своё ядерное оружие, чем рисковать полностью потерять такую возможность.

Предотвращение Армагеддона

Нет простого способа подготовиться к длительной войне, ход и динамика которой по своей природе непредсказуемы. Однако Соединённые Штаты и их союзники могут сделать четыре вещи, чтобы не быть застигнутыми врасплох любым развитием событий – и, надеюсь, предотвратить худшее.

Во-первых, Вашингтон может выиграть гонку обновления и перезагрузки. Китай с гораздо меньшей вероятностью начнёт войну, если будет знать, что в случае затягивания конфликта будет уступать в вооружении. Поэтому Вашингтон и Тайбэй должны агрессивно накапливать боеприпасы. Для США критически важными активами являются ракеты, способные издалека потопить самые ценные корабли и самолёты Китая. Для Тайваня ключевое оружие – ракеты малой дальности, минометы, мины и ракетные установки, способные уничтожить боевые корабли вторжения. Обе страны также должны быть готовы производить новое оружие в военное время. Тайваньские заводы станут очевидными целями для китайских ракет, поэтому Соединённые Штаты должны задействовать промышленную мощь других союзников. Например, переоснастить судостроительный потенциал Японии для быстрого и масштабного производства простых ракетных барж.

Во-вторых, США и Тайвань могут продемонстрировать способность стойко держаться. В длительной войне Китай попытается задушить Тайвань блокадой, бомбардировками заставить его подчиниться или вывести из строя американские и тайваньские электро-, а также телекоммуникационные сети с помощью кибератак. Он в состоянии использовать обычные гиперзвуковые ракеты для атаки целей на территории США и наводнить Соединённые Штаты дезинформацией. Для противодействия таким мерам потребуются оборонительные приготовления, например – защита критически важных сетей, расширение сети убежищ для гражданского населения Тайваня и увеличение запасов топлива, продовольствия и медикаментов.

Для пресечения китайской кампании принуждения необходимо также пригрозить Пекину болезненным возмездием. Следовательно, третья задача – контролировать лестницу эскалации. Готовясь блокировать китайскую торговлю и отрезать Пекин от рынков и технологий в военное время, США и их союзники могут угрожать превратить затяжной конфликт в экономическую катастрофу для Китая. Готовясь потопить китайские военные суда в любой точке западной акватории Тихого океана и уничтожить китайскую военную инфраструктуру в других регионах, Вашингтон может поставить под угрозу военную модернизацию КНР, рассчитанную на целое поколение. А, разработав средства для нанесения ударов по китайским портам, аэродромам и армадам с помощью тактического ядерного оружия, Соединённые Штаты способны удержать Китай от начала ограниченных ядерных атак. Вашингтон должен поставить Пекин перед фундаментальным выбором и довести до сведения китайских лидеров: чем дольше длится война, тем более страшное опустошение и разруха ожидают Китай.

Поскольку контроль над эскалацией будет крайне важен, американцам понадобятся варианты действий, которые позволят им ужесточить наказание без обязательного наращивания насилия. Например, тонко продемонстрировав, что у них имеются кибервозможности для вывода из строя критической инфраструктуры и системы внутренней безопасности Китая, США могут пригрозить переносом военных действий на территорию Китая. Аналогичным образом, улучшая возможности по подавлению китайской противовоздушной обороны вблизи Тайваня с помощью кибератак, средств радиоэлектронного подавления и оружия направленной энергии, Соединенные Штаты получат большую свободу действий, ограничивая при этом объём материальных разрушений в материковом Китае.

Любые шаги в направлении эскалации рискуют усилить интенсивность конфликта. Таким образом, последняя подготовка, необходимая Вашингтону – разработка определения победы. Война между великими державами, обладающими ядерным оружием, не закончится сменой режима или оккупацией одной стороной конфликта столицы другой стороны. Она закончится компромиссом, достигнутым посредством переговоров. Самым простым урегулированием было бы возвращение к статус-кво: Китай прекращает нападать на Тайвань в обмен на обещание, что остров не станет добиваться официальной независимости и Соединённые Штаты её не поддержат. Чтобы подсластить горькую пилюлю, Вашингтон мог бы предложить вывести войска из Тайваня и Тайваньского пролива.

Си сможет сказать китайскому народу, что преподал урок врагам. США спасли бы демократию, занимающую стратегически важное положение. Возможно, это не самое приятное окончание столь ожесточённого конфликта. Но в длительной войне между великими державами защита жизненно важных интересов США при одновременном предотвращении Армагеддона – уже достаточно хороший исход.

Foreign Affairs

США. Китай > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 5 января 2022 > № 4313849 Хэл Брэндс, Майкл Бекли

Японское нападение на Пёрл-Харбор началось с Курил

Начало военных действий на Тихом океане придало Второй мировой войне подлинно глобальный характер, окончательно оформило два противостоящих друг другу блока государств.

Приняв в сентябре 1941 года решение воевать сначала с США и Великобританией на юге, японцы делали всё возможное, чтобы создать в Вашингтоне и Лондоне обратное впечатление о том, что Япония намерена в ближайшее время нанести удар по Советскому Союзу.

Содержавшаяся в послании премьер-министра Японии Фумимаро Коноэ президенту США Франклину Рузвельту от 28 августа «надежда японского правительства на то, что США будут избегать сотрудничества с Советским Союзом» и предложение со стороны Токио организовать личную встречу лидеров двух стран укладывались в рамки японской операции по дезинформации. Альтернативой же нарушавшего интересы США и Великобритании японского движения на юг было выступление Японии на севере – против СССР.

Это лишний раз убеждало Вашингтон в правильности утверждённого 21 июля 1941 года оперативного плана Тихоокеанского флота США, который исходил из неизбежности японо-советской войны.

«Каким жизненным интересам США может угрожать Япония? – писала 27 октября 1941 года американская газета «Чикаго трибюн». – Она не может напасть на нас. Это невозможно с военной точки зрения. Даже наша база на Гавайских островах находится вне досягаемости эффективного удара её флота».

Не только военное, но и политическое руководство США и Великобритании в своей стратегии исходили из ошибочного вывода о том, что в связи с выдвижением германских войск к Москве приближается и срок японского удара по СССР с востока. «Я думаю, – писал 15 октября 1941 года Рузвельт Черчиллю, – что они (японцы) направятся на север». Английский премьер соглашался с ним.

С 16 апреля 1941 года в Вашингтоне проходили американо-японские переговоры о нормализации двусторонних отношений. Правительство США с самого начала предложило для обсуждения четыре пункта: уважение территориальной целостности и суверенитета каждой нации; поддержка принципа невмешательства во внутренние дела других стран; поддержка принципа равенства, включая равенство возможности торговли; не нарушение статус-кво в районе Тихого океана, за исключением случаев, когда статус-кво может быть изменён мирными средствами.

При этом в обмен на вывод японских войск из Китая, образование в Китае единого правительства США не исключали возможность признания марионеточного государства Маньчжоу-Го.

Со своей стороны японцы предложили США признать Маньчжоу-Го, отказать в поддержке правительству Чан Кайши, предоставить Японии неограниченные права на получение в юго-западной части Тихого океана необходимого ей военно-стратегического сырья, не допускать укрепления американцами Филиппин.

Как писал бывший госсекретарь США Корделл Хэлл в мемуарах, согласно положениям японского проекта «над всем районом Тихого океана, по существу, устанавливалось своего рода совместное японо-американское государство, причём господство Японии простиралось над той его частью, где проживало 9/10 населения и было сосредоточено 9/10 богатств района. Права и интересы других стран почти совсем не принимались во внимание».

Хэлл считал, что «этот проект почти не давал надежды». Эти настроения разделял и Рузвельт, который, не возлагая особых надежд на благоприятный исход переговоров с японцами, тем не менее, стремился как можно дольше оттягивать начало японо-американской войны. Не рассчитывали на какие-либо компромиссы с американцами и японцы.

В донесении резидента советской военной разведки в Японии Рихарда Зорге от 14 сентября 1941 года сообщалось, что представитель флота и видный японский дипломат Сиратори Тосио сказали германскому послу в Токио Ойгену Отту и германскому военно-морскому атташе, что «переговоры с США есть последний эксперимент, чтобы доказать народу и крупным капиталистам, что достигнуть понимания с Америкой невозможно».

На состоявшемся 5 ноября 1941 года Императорском совещании было принято следующее решение:

«1. Начать военные действия в первых числах декабря; армии и военно-морскому флоту полностью завершить подготовку к операциям.

2. Переговоры с США проводить в соответствии с прилагаемым документом (вариант «А» и вариант «Б»).

3. Усилить сотрудничество с Германией и Италией.

4. Непосредственно перед началом военных действий установить тесные связи с Таиландом.

В случае если переговоры с США к 0 часам 1 декабря принесут успех, военные действия отложить».

О том, что продолжение переговоров было ничем иным как «дымовой завесой», свидетельствует тот факт, что 1 ноября, ещё до Императорского совещания, был отдан «приказ № 1 по Объединённому флоту», в котором говорилось: «Великая Японская Империя объявляет войну США, Великобритании и Нидерландам. Указ об объявлении войны будет опубликован в день «Х». Довести до сведения данные приказа в день «Y».

5 ноября секретным приказом № 2 был установлен день «Y» – 23 ноября, а 8 ноября секретным приказом № 3 днем «Х» устанавливалась дата – 8 декабря.

Бывший накануне и в годы войны старшим офицером оперативного управления Генерального штаба японской армии полковник Хаттори Такусиро писал после войны: «Начальник Генерального штаба Сугияма и начальник главного морского штаба Нагано 3 и 5 ноября поочередно доложили императору оперативные планы и получили его высочайшее одобрение. 5 ноября верховное командование армии и флота провело военную игру в присутствии императора и разъяснило ему план операции на юге».

По поводу удара по Пёрл-Харбору в оперативном плане военно-морского флота указывалось: «Группе кораблей, основу которой составляют шесть авианосцев, под командованием командующего 1-го авианосного соединения нанести внезапный удар по основным силам флота США в базах на Гавайских островах. Основная цель группы – за десять дней до начала операции выдвинуться в район Курильских островов, а за один – два часа до рассвета в день «Х», находясь в районе 110 миль севернее Оаху, силами 400 самолётов нанести внезапный удар по авиации и кораблям в Пёрл-Харборе».

«Таким образом, – свидетельствовал Хаттори, – можно считать, что 5 ноября на совещании в присутствии императора фактически было принято решение начать войну».

Существуют веские основания считать, что последовавшие дипломатические манёвры японского правительства главным образом преследовали цель обеспечить внезапность японского удара по Пёрл-Харбору.

5 ноября министр иностранных дел Японии Того Сигэнори в направленных послу Японии в США Китисабуро Номура инструкциях, в частности, писал: «…Если мы не сможем обеспечить скорейшее завершение переговоров, то, как это ни прискорбно, их крах станет неизбежным… Когда совещание у императора закончит работу, мы немедленно сообщим вам его результат, после чего вы встретитесь с президентом Рузвельтом и госсекретарем Хэллом и сделаете все от вас зависящее, чтобы заставит их в полной мере осознать нашу решимость…»

При этом было дано весьма важное указание о том, что «в данных обстоятельствах соглашение необходимо заключить к 25 ноября».

Это был установленный срок для отдачи приказа о выходе в море авианосного соединения с тем чтобы, преодолев расстояние до Пёрл-Харбора, нанести по нему удар ранним утром 7 декабря 1941 г. (по гавайскому времени).

Как стало известно после войны, «расколовшие» японские дипломатические шифры американские спецслужбы быстро расшифровали депешу Того послу Номура, и Рузвельт и Хэлл прочли её до официального представления американскому президенту «новых предложений», предусматривавших некоторое смягчение японской позиции.

Содержание телеграммы взволновало американских руководителей. Стало ясно, что японцы затевают что-то серьёзное после 25 ноября.

Американское командование считало, что США не готовы к вооружённому столкновению с Японией. 5 ноября главнокомандующий военно-морским флотом США Р. Старк и начальник штаба армии генерал Дж. Маршалл представили Рузвельту меморандум, в котором предлагали продолжить политическое маневрирование с целью оттянуть конфликт с Японией.

«Соединенные Штаты, – указывалось в меморандуме, – должны избегать войны с Японией до того момента, пока не будут созданы достаточно сильные оборонительные позиции на Дальнем Востоке, или до того времени, когда Япония будет прямо угрожать или нападёт на территории, безопасность которых чрезвычайно важна для США». Под такими территориями подразумевались владения США на Тихом океане, страны Британского содружества, Голландская Индия (Индонезия).

19 ноября дальневосточный отдел госдепартамента США разработал проект временного соглашения с Японией сроком на ближайшие три месяца с перспективой его возможного продления. В документе в обмен на вывод японских войск из Южного Индокитая предусматривалось отменить «замораживание» японских фондов в США, объявленное 26 июля 1941 года.

Кроме того, США брались содействовать в отмене аналогичных распоряжений Великобританией и властями Голландской Индии, а также обещали «не рассматривать неблагожелательно установление мира между Японией и Китаем» на устраивающих Токио условиях.

Однако после обсуждения в правительстве США было решено проект «временного соглашения» усилить, внеся в него пункты о выводе японских войск с территории Китая и отказа Японии от Тройственного пакта с Германией и Италией. Эти пункты были призваны лишить Японию иллюзий по поводу возможности подтолкнуть США на путь умиротворения Японии.

Нельзя с полным основанием утверждать, что сделанные США предложения Японии от 26 ноября 1941 года, ставшие впоследствии известными как «нота Хэлла», действительно являлись ультиматумом.

Хотя в создавшейся обстановке выдвинутые Вашингтоном условия и выглядели как окончательные, нельзя исключать, что это было сделано не столько с целью спровоцировать Японию на первый удар, как об этом заявляют некоторые авторы, сколько с тем, чтобы, демонстрируя решимость не останавливаться перед столкновением, тем самым сдержать Японию от начала войны.

Однако к моменту направления «ноты Хэлла», можно сказать, «стрела была уже выпущена».

Японское авианосное соединение под командованием адмирала Нагумо Тюити, покинув пункт сосредоточения в заливе Хитокаппу острова Итуруп (Курильские острова) в 18 часов 26 ноября 1941 года, направилось тайными путями для нанесения внезапного массированного удара по Пёрл-Харбору. Важно отметить, что это произошло в момент, когда японское правительство ещё не получило «ноту Хэлла».

Поступившую затем в Токио «ноту Хэлла» японское верховное командование восприняло с энтузиазмом, назвав её «ниспосланным с небес благом» или «милостью богов» («тэнью»), ибо она давала возможность если не оправдать японское коварство, то, по крайней мере, представить дело таким образом, будто причиной начала войны явился «американский ультиматум».

С военной точки зрения операция была проведена безупречно. В 7.50 утра 7 декабря 1941 года (гавайское время, в Японии уже была ночь 8 декабря) ударное авиационное соединение совершило налёты на Пёрл-Харбор. В результате двух атак японская палубная авиация уничтожила или надолго вывела из строя 8 линкоров, 6 крейсеров, эсминец и 272 самолёта. В тот же день авианосные соединения Японии, базировавшиеся на острове Тайвань, осуществили массированные налёты на аэродромы Филиппин, высадили десант на севере Малайи, атаковали британские аэродромы в Малайе и Сингапуре и высадились в Южном Таиланде. У берегов Малайи японская авиация потопила английский линкор «Принц оф Уэлльс» и линейный крейсер «Рипалс».

8 декабря 1941 года конгресс США принял резолюцию об объявлении войны Японии. В тот же день в Японии был опубликован императорский рескрипт об объявлении войны Соединённым Штатам Америки и Великобритании. Вслед за Японией 11 декабря войну США объявили Германия и Италия. Затем в войну против Японии вступили Нидерланды, Франция, Китай. Началась война на Тихом океане, или, как её именовали в Японии «дайтоа сэнсо», – «война за Великую Восточную Азию».

Последствия японских атак Рузвельт и Черчилль обсуждали в конце декабря 1941 года на встрече в Вашингтоне (конференция «Аркадия»). Вот как описывал эту встречу американский историк А. Хэтч:

«Черчилль разложил перед Рузвельтом английские военные карты и заявил:

– От Сан-Франциско до Кейптауна или вокруг Индии к Адену 14 тысяч миль, а флота, способного вести борьбу с японскими военно-морскими силам, нет.

– Это правильно, – сказал мрачно президент.

– Более того, – продолжал Черчилль, – Гонконг падёт в любой момент. Малайя накануне оккупации. Стремительность японского нападения превзошла все наши ожидания. Если Сингапур падёт, за ним последуют голландские острова, возможно, Австралия…

– Я знаю, – сказал Рузвельт, – Филиппины почти потеряны. Макартур отброшен на полуостров Батаан; Гуам и Уэйк захвачены японцами. Если они будут продолжать давить, мы не сможем удержать Мидуэй. Сам Оаху находится под угрозой.

– Картина весьма мрачная, – продолжал Черчилль, – отчаянное положение и даже более…»

Начало военных действий на Тихом океане придало Второй мировой войне подлинно глобальный характер, окончательно оформило два противостоящих друг другу блока государств. Это было закреплено подписанием в Вашингтоне 1 января 1942 года Декларации Объединённых Наций. Среди объединившихся для борьбы с агрессорами 26 государств ведущую роль играли СССР, США, Великобритания, Китай.

Post Scriptum

В 1990-е годы в российских газетах появились статьи, в которых утверждалось, что обострение японо-американских отношений осенью 1941 года, повлекшее за собой начало войны на Тихом океане, якобы было инспирировано советской разведкой. Недвусмысленно давалось понять, что целью секретных операций Москвы было спровоцировать войну между Японией и США и тем самым отвести угрозу японского нападения на советский Дальний Восток и Сибирь.

Не остались в стороне от этих «сенсационных» утверждений и японские СМИ. Одна из газет Японии предпослала своей пространной статье на эту тему броский заголовок – «Спусковой крючок японо-американской войны». В ней также излагалась версия о том, что предшествовавшая японской атаке на Пёрл-Харбор «нота Хэлла», требовавшая прекратить японскую агрессию в Восточной Азии, якобы была инспирирована советскими агентами в США.

Подлинные же факты и документы свидетельствуют о том, что Сталин летом 1941 года действительно пытался побудить руководство США к оказанию давления на японское правительство с целью воспрепятствовать нападению Японии на СССР, однако действовал при этом не тайно, а официально, по дипломатическим каналам.

Заключая в апреле 1941 года пакт о нейтралитете с Японией, Сталин стремился в первую очередь избежать одновременной войны на два фронта – против Германии и Японии. Это понимали в США. Американский посол США в Москве Л. Штейнгардт отмечал: «Тем, кто утверждает, что советско-японский пакт представляет угрозу для Соединённых Штатов, я отвечаю, что Советский Союз имеет опасного соседа на западе и заинтересован в обеспечении мира на востоке. Я сам поступил бы точно так же на месте советского правительства».

Конечно же, подписывая пакт с Японией, Сталин хорошо знал о японо-американских противоречиях и о наличии у японского правительства наряду с «северным» (против СССР) также и «южного» варианта распространения агрессии. Понимал он и то, что советско-японский пакт о нейтралитете позволит Японии проводить операции на юге с большей свободой рук.

Но это не означало, что Москва была заинтересована в японо-американской войне. СССР было выгоднее, если бы США всеми своими силами вступили в войну не в Азии, а в Европе, против Германии. В этом случае Гитлер едва ли осмелился бы выступить против СССР, ослабив западный фронт против Великобритании и США.

После германского нападения Москва в условиях угрозы войны на два отдалённых друг от друга фронта была заинтересована в конкретных действиях США по предотвращению японского нападения на СССР.

8 июля 1941 года нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов в телеграмме советскому послу в Вашингтоне Константину Уманскому писал: «Нам особенно интересно было бы узнать, какие меры американское правительство может и хочет предпринять для предотвращения или затруднения выступления против нас Японии и какова будет его позиция в случае такого выступления… Спросите Рузвельта, не считает ли он, что более ясным и решительным заявлением, высказанным публично или в дипломатическом порядке непосредственно японскому правительству, Рузвельт мог бы значительно уменьшить шансы выступления Японии».

Тогда позиция США была уклончивой. Известно высказывание ближайшего помощника Рузвельта Гарри Гопкинса о том, что американцы «не любят посылать ноты, дающие понять, что США не нравится то или иное мероприятие, проводимое Японией».

Стремление Сталина нейтрализовать Японию, не допустить её активного участия в мировой войне указывает на то, что для Москвы японо-американская война была невыгодна. К осени 1941 года была достигнута договорённость между СССР и США о поставках американского вооружения и других материалов, а также продовольствия.

Сталин не мог не учитывать, что в случае вступления США в войну с японцами эти поставки могут резко сократиться. По этой причине версия о том, что Сталин якобы был заинтересован в японо-американской войне, выглядит нелогичной.

Объективный анализ международных отношений в 1941 году в «треугольнике СССР – Япония – США» свидетельствует о несостоятельности версии о секретных замыслах Москвы «столкнуть японцев и американцев». Трагическая развязка в декабре 1941 года была предопределена всем ходом предшествовавших событий и явилась результатом непримиримой борьбы великих держав за господство в Восточной Азии и на Тихом океане.

Анатолий Кошкин

Кошкин Анатолий Аркадьевич, доктор исторических наук, председатель Научного совета Российского военно-исторического общества.

Ремонт попавшей в аварию подлодки США может затянуться на годы

Текст: Александр Гасюк

Ремонтники военно-морских систем Тихоокеанского флота США на базе Гуам приступили к осмотру американской атомной подводной лодки (АПЛ) Connecticut. Как стало известно ранее, многоцелевая субмарина класса Sea Wolf ("Морской волк") еще 2 октября получила повреждения в Южно-Китайском море в результате столкновения с неизвестным подводным объектом и целую неделю в надводном положении добиралась до Гуама.

Скупые детали о состоянии пострадавшей субмарины раскрыло USNI News - специализированное онлайн-издание Военно-морского института США (U.S. Naval Institute). В частности, в настоящее время на пришвартованной к пирсу лодке с тактическим номером SSN-22 экспертной командой проводится "оценка ущерба" и "выработка рекомендаций по ее ремонту". Отчет и предложения будут направлены в штаб подводных сил 7-го флота США, отвечающего за операции в западной части Тихого и восточной части Индийского океанов.

Двум из 11 моряков, пострадавших во время тарана Connecticut (предположительно затонувшего судна, грузового контейнера или подводной горы), пришлось оказывать медпомощь на берегу. Утверждается, что в настоящее время весь экипаж вновь собран на подлодке, сохранившей реакторный отсек в рабочем состоянии.

На этом официальная информация обрывается. Никаких фотографий АПЛ, по которым экспертам можно было бы хотя бы примерно представить степень повреждений ее легкого и прочного корпусов, так и не просочилось в прессу из-за режима строгой секретности. И это вполне логично, ведь речь идет об оценке боеспособности несущего до 50 крылатых ракет "Томагавк" и "Гарпун" корабля стоимостью в четыре миллиарда долларов. Понятно, что такую чувствительную информацию раскрывать добровольно никто не станет.

Зато из открытых источников хорошо известны подробности ЧП с американской атомной подводной лодкой San Francisco (класс Los Angeles), которая в 2005 году чуть было не пошла ко дну при аналогичных обстоятельствах. Тогда субмарина в подводном положении и на полном ходу влетела в неотмеченную на картах банку в 675 километрах от Гуама. В результате страшного удара 1 матрос погиб, 98 получили ранения, а вся носовая часть корабля, по данным СМИ, превратилась в "смятую банку от кока-колы". Лишь в результате упорной борьбы за живучесть корабль удалось поднять на поверхность, чтобы потом довести до Гуама.

В результате последовавшего "разбора полетов" капитан San Francisco Кевин Муни был списан на берег, затем с выговором уволен из рядов ВМС США, еще шесть членов экипажа были понижены в звании. Согласно итогам расследования, "критические навигационные и ходовые плановые процедуры" не были исполнены командованием San Francisco в полной мере. Сама же сильно пострадавшая субмарина находилась в ремонте три с половиной года. За это время к ней приварили носовую часть от другой списанной подлодки Honolulu и в конце концов вернули на службу.

По данным USNI News, уже начато два расследования - командное и по вопросам безопасности - неудачного похода Connecticut. Пока неизвестно, насколько затянется починка рыскавшей в Южно-Китайском море АПЛ, но не исключено, что речь пойдет о переводе корабля с базы Гуам на верфи в США для полноценного ремонта и замены пострадавшего оборудования.

Тем временем, несмотря на требования официального Пекина раскрыть перед международным сообществом детали опасного и чреватого экологической катастрофой ЧП, Вашингтон не спешит оглашать подробности операции своей подлодки в "морском подбрюшье" Китая. Согласно предположениям китайских экспертов, в задачи американского "морского волка" входила слежка за современными китайскими подводными атомными ракетоносцами класса "Цзинь" (проект 094), базирующимися, по данным СМИ, на вырытой в скале военно-морской базе Юйлинь.

Атомная субмарина США попала в "подводное ДТП"

Текст: Александр Гасюк

Опасный инцидент, чреватый крупной экологической катастрофой, произошел в Южно-Китайском море с участием американской атомной подводной лодки (АПЛ). Как стало известно из опубликованного 8 октября короткого сообщения 7-го флота США (отвечает за операции в западной части Тихого и восточной части Индийского океана), субмарина Connecticut столкнулась под водой с чем-то неизвестным, в результате чего различные ранения и травмы получили 11 членов ее экипажа. Все подробности произошедшего в силу понятных причин держатся Пентагоном в строгом секрете.

В оборонном ведомстве США лишь уточнили, что ударившаяся о НПО - неопознанный подводный объект - многоцелевая субмарина класса Seawolf находится в "безопасном и стабильном" состоянии, а атомный реактор и другие критически важные системы корабля не пострадали. Впрочем, тот факт, что после столкновения подлодка в течение недели ковыляла до базы ВМФ США на Гуаме исключительно в надводном положении, говорит, вероятно, о причиненном передней части АПЛ Connecticut значительном ущербе, напрямую отразившемся на управляемости лодки и ее способности погружаться.

Отметив, что будет проведено "полное расследование произошедшего в международных водах инцидента", американские военные ни словом не обмолвились ни о том, где именно в Индо-Тихоокеанском регионе произошло "подводное ДТП", ни о глубине или скорости движения корабля. Военно-технических причин тому множество, но политика, судя по всему, играет ключевую роль. В контексте подтвержденной агентством Reuters договоренности Вашингтона и Пекина о проведении виртуального саммита лидеров США и КНР до конца текущего года американская сторона крайне заинтересована в том, чтобы не привлекать к этому инциденту большого внимания и "спустить его на тормозах".

Между тем что именно делала Connecticut в Южно-Китайском море, суверенитет над частью которого стремится утвердить Китай путем закрепления своих прав на 200-мильную эксклюзивную экономическую зону, остается большим вопросом. Возможно, речь шла о рутинном патрулировании американской АПЛ важнейшего для Пекина района Малаккского пролива (через который проходит около 60 процентов китайской торговли и до 80 процентов китайского импорта углеводородов). Однако с учетом известных фактов о базировании подводных стратегических ракетоносцев КНР в этом районе (из него они выходят на оперативный простор Тихого океана), вероятнее всего, малошумная Connecticut осуществляла слежку, скрытно изучая акустические следы кораблей потенциального противника, в первую очередь современных китайских атомных ракетных крейсеров класса "Цзинь" (проект 094).

Неудивительно, что официальный Пекин призвал США немедленно раскрыть международному сообществу информацию о подводном происшествии. "Китай глубоко обеспокоен этим инцидентом. США и другие вовлеченные в него страны должны проинформировать о соответствующих деталях, в том числе сообщить точное место происшествия, цель этого похода, подробности о том, с чем столкнулась субмарина, имела ли место утечка радиации и был ли причинен вред окружающей среде", - цитирует слова официального представителя МИД КНР Чжао Лицзянь газета South China Morning Post. По мнению китайского дипломата, американцы "затягивают публикацию информации об этом инциденте и пытаются замять его, действуют непрозрачно и безответственно".

Понятно, что раскрывать все карты произошедшего с Connecticut США не будут - выдавать военные секреты о своих подводных силах не в правилах американцев. Однако вопрос, как могло случиться опасное своими непредсказуемыми последствиями столкновение на относительно современной подводной лодке (данная АПЛ построена в конце 1990-х годов), волнует как американских, так и китайских военных экспертов. Первые допускают, что гидроакустическая станция субмарины могла не обнаружить прямо по курсу движения корабля затонувшее судно или грузовой контейнер. Вторые указывают на возможное столкновение с неотмеченным на карте подводным холмом, что в свою очередь говорит как о проблемах с топографией в штабах Тихоокеанского флота США, так и неполадках в оборудовании корабля.

Особо подчеркивается, что подобные инциденты уже имели место. Так, в 2005 году американская подводная лодка San Francisco на полном ходу протаранила подводную гору неподалеку от Гуама. Тогда погиб один и были серьезно травмированы еще 24 матроса, а вся носовая часть корабля, по данным СМИ, превратилась в "смятую банку от кока-колы", и лишь чудом корабль избежал гибели. Кроме того, еще свежо в памяти произошедшее 2009 году в Атлантике столкновение британской субмарины Vanguard с французской Le Triomphant - оба корабля получили повреждения, но остались на плаву.

Что бы ни произошло на самом деле с Connecticut В Южно-Китайском море, ясно одно - наращивание военного присутствия США и их союзников в этом регионе с чрезмерной концентрацией боевых плавсредств в ограниченном географическом пространстве несет серьезные риски. И не исключено, что в результате бряцания оружием прямо под носом Китая в итоге пострадать могут именно те, кто целенаправленно идет на эскалацию.

«Мир с честью» или «пристойный интервал»?

АНДРЕЙ ИСЭРОВ

Кандидат исторических наук, доцент Школы исторических наук факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник Центра Североамериканских исследований Института всеобщей истории РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Исэров А.А. «Мир с честью» или «пристойный интервал»? // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 5. С. 46-59. doi: 10.31278/1810-6439-2021-19-5-46-59.

ВСПОМИНАЯ ВОЙНУ ВО ВЬЕТНАМЕ И ВЫВОД ВОЙСК США

Ввязаться в войну чертовски легко. Но, раз ты в неё влез, жутко тяжело из неё вылезти.

Президент США Линдон Бейнс Джонсон – советнику по национальной безопасности Макджорджу Банди (телефонный разговор, 27 мая 1964 г., 11:24 утра)[1]

Драматические события в Афганистане летом 2021 г. почти все сравнивают с финальной стадией Вьетнамской войны. И итоги самой кампании (точнее – их отсутствие), и острая ситуация с выводом войск и местных жителей, работавших с американцами, такую параллель оправдывают. Исторические аналогии – вещь рискованная и, как правило, сильно упрощённая. Тем не менее есть смысл вспомнить ту войну, наложившую яркий отпечаток на американскую политику.

Увязание

Путь США к Вьетнамской войне, как и выход из неё, были долгими. Во Второй мировой войне французский Индокитай (современные Вьетнам, Лаос, Камбоджа) оккупировали японцы, и после их капитуляции власть во Вьетнаме – Тонкине, Аннаме и Кохинхине – стала переходить к коалиции Вьетминь[2] во главе с коммунистом Хо Ши Мином. 2 сентября 1945 г. после победы Вьетминя на выборах в Национальное собрание было провозглашено создание Демократической республики Вьетнам (ДРВ). По иронии истории, Декларация независимости ДРВ, написанная Хо Ши Мином и продекламированная им на ханойской площади, начинается со знаменитой цитаты из Декларации независимости США от 4 июля 1776 г. о неотъемлемом праве человека на «жизнь, свободу и стремление к счастью»[3].

19 декабря 1946 г. Франция, стремясь вернуть колонии, развязала Первую индокитайскую войну, получив военную и финансовую поддержку США, которые надеялись так справиться с коммунистами Юго-Восточной Азии. 7 апреля 1954 г., в разгар решающей битвы при Дьенбьенфу, президент Дуайт Эйзенхауэр употребил сравнение, ставшее основой одной из внешнеполитических стратегий Соединённых Штатов: если дать коммунистам победить в какой-то стране, за ней, как костяшки домино, посыплются соседние[4]. В итоге США потратили на помощь Франции около миллиарда долларов – 80 процентов всех расходов на войну[5].

После поражения при Дьенбьенфу надежда, что коммунистов победят французы, рухнула. Согласно Женевским соглашениям от 21 июля 1954 г., войска ДРВ должны были быть отведены к северу от временной демаркационной линии по 17-й параллели. Остававшиеся на юге французские войска планировалось вывести к 1956 г., времени проведения всеобщих выборов в Национальное собрание. К 18 мая 1955 г. границы оставались открытыми, и американцы развернули обширную кампанию помощи тем, кто хотел переселиться на юг. План эвакуации разработали ещё к 1952 г., и он был успешно претворён в жизнь: на юг перебрались около 800 тысяч человек – помимо французских военных, их союзников и французских граждан, среди переселенцев были около 45 тысяч китайцев и примерно 450 тысяч собственно вьетнамцев, в основном католиков. На последних была направлена устроенная американцами мощная пропагандистская кампания, говорившая о коммунистических гонениях на веру («Дева Мария идёт на Юг»!). В профранцузском Государстве Вьетнам правительство возглавлял католик Нго Динь Зьем. Около 52 тысяч мирных вьетнамцев и 90 тысяч военных Вьетминя эвакуировали на север, в основном на советских, польских и французских кораблях[6].

Всеобщие выборы не проводились. При поддержке США 26 октября 1955 г. Нго Динь Зьем провозгласил создание Республики Вьетнам (РВ) со столицей в Сайгоне, а себя – её президентом, и страна, подобно Корее, оказалась разделена по 17-й параллели. На юге постепенно развернулась партизанская борьба, которой руководили остававшиеся 5–10 тысяч вьетминевцев. С декабря 1960 г. партизаны объединились в Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама (Вьетконг). Южновьетнамские крестьяне – а традиционным сельским хозяйством были заняты до трёх четвертей населения и на юге, и на севере – видели в коммунистах единственную силу, готовую бороться за справедливость, в первую очередь в земельном вопросе, и за национальное развитие. На этом – втором – этапе войны Соединённые Штаты оказывали растущую помощь РВ, надеясь теперь, что с коммунистами, перед которыми спасовали французы, справится Сайгон.

Со временем в Вашингтоне поняли, что непопулярная, слабая и коррумпированная власть в Сайгоне не может противостоять крепнущей силе Вьетконга и ДРВ. В январе 1961 г. в РВ находилось менее 700 военных советников, к концу 1961 г. – уже более 2 тысяч, к концу 1962 г. – 11 тысяч и к ноябрю 1963 г. – более 16 тысяч. После двух инцидентов 2 и 4 августа в Тонкинском заливе Конгресс США принял так называемую Тонкинскую резолюцию, которая предоставляла президенту полномочия вести боевые действия во Вьетнаме без формального объявления войны. В феврале 1965 г. начались бомбардировки ДРВ (операция «Раскаты грома», “Rolling Thunder”), в марте 1965 г. во Вьетнам были направлены первые боевые части – около 3500 морских пехотинцев. К концу 1965 г. во Вьетнаме сражались уже 190 тысяч бойцов, а к концу 1966 г. – почти 400 тысяч. По сложным расчётам министра обороны в 1961–1968 гг., образованного экономиста-технократа Роберта Макнамары, для победы во Вьетнам нужно было отправить полмиллиона солдат. Рекордным стал конец апреля 1969 г. – 543 500 человек. Военный бюджет увеличился почти в 1,5 раза, с 54,2 до 81,2 млрд долларов в 1964 и 1969 финансовых годах соответственно.

Население Соединённых Штатов в ту пору достигло 200 млн человек, население же всего Вьетнама составляло около 36 миллионов. По оценкам ЦРУ, на начало 1968 г. в ДРВ проживало около 18,7 млн человек, в РВ – 17 млн, из которых на землях под контролем Вьетконга находились 5–6 миллионов. По тем же оценкам, на начало 1968 г. армия ДРВ составляла 480 тысяч бойцов (3 процента населения) и ещё около 400 тысяч были вооружёнными ополченцами. К концу 1968 г. армию и полицию РВ довели до численности примерно в 740 тысяч человек (6 процентов населения!), однако ежегодно из неё дезертировали по сто тысяч[7].

При тех потерях, которые несли бойцы Вьетконга и ДРВ (а они многократно превосходили потери Армии США), война, как думал Макнамара, должна была скоро закончиться.

Осознание бесперспективности

Американцы недооценили решимость вьетнамцев, не поняли в полной мере саму природу партизанской войны в сельской стране[8]. Масштабное Тетское наступление января-августа 1968 г., которое коммунисты приурочили к предвыборной кампании в США, пусть и окончилось неудачей, показало необходимость менять военную стратегию. Ко времени выборов американские политические и армейские круги были едины в стремлении скорее закончить войну, но, если «ястребы» считали, что путь к этому лежит через увеличение военного присутствия во имя победы, то «голуби» – через постепенный вывод войск. По опросам, 69 процентов американцев поддерживали вывод войск, а 58 процентов считали вьетнамскую политику президента Джонсона ошибочной[9]. 31 марта 1968 г. Линдон Бэйнс Джонсон пообещал прекратить бомбардировки, и 13 мая 1968 г. в Париже начались мирные переговоры. Но время Джонсона уже ушло, и существенный вклад в его поражение на выборах 5 ноября 1968 г. внесла как раз Вьетнамская война.

8 августа 1968 г., принимая номинацию Республиканской партии на пост президента, Ричард Никсон обещал «достойно окончить Вьетнамскую войну»[10]. В воспоминаниях он напишет, что стремился завершить её «настолько быстро, насколько было возможно с честью»[11].

Скоро закончить войну не удалось, и, как мы сейчас увидим, единой стратегии выхода из неё у Никсона и его команды не было. Из 58 281 погибших во Вьетнаме американских солдат и офицеров, не меньше 21 189 погибли именно во время президентства Никсона, правда, из этого числа 11 780 жертв пришлись на его первый год правления.

В администрации Никсона столкнулись те же два взгляда, что существовали в американских верхах в целом: либо скорее выводить войска, либо, напротив, усилить давление, чтобы добиться, по крайней мере, лучших условий для переговоров. 13 марта 1969 г. министр обороны, в недавнем прошлом – опытный конгрессмен, чувствовавший настроения избирателей, Мелвин Лэйрд впервые сказал Никсону о «деамериканизации» войны: нужно вести боевые действия руками вьетнамцев, сократив прямое участие Армии США. Потом Лэйрд предложил более удачное слово для этого курса – «вьетнамизация». 25 июля 1969 г., готовя разрядку, президент выдвинул так называемую доктрину Никсона (Гуамскую доктрину): Соединённые Штаты обещают своим союзникам ядерный щит, военную и экономическую помощь, но ждут, что те будут готовы защищать себя самостоятельно. 4 сентября 1969 г. Лэйрд передал Никсону предложение Комитета начальников штабов: через 42 месяца оставить во Вьетнаме 267 500 солдат; государственный секретарь Уильям Роджерс предлагал для этого срок в 18 месяцев, сам Лэйрд – 24 месяца[12].

На деле вывод войск пошёл быстрее: в 1970 г. американский контингент составлял 250 900 человек, к концу 1971 г. – уже 156 800 человек, к концу 1972 г. – 24 200 человек. Одновременно США усиливали армию РВ, которая в январе 1969 г. насчитывала около 850 тысяч бойцов, а в 1970 г. – уже 1 миллион. Одних только новейших автоматических винтовок М16 южновьетнамцам отправили более миллиона штук, а военные школы предусматривали обучение свыше 100 тысяч человек в год[13]. Другой составляющей «вьетнамизации» стали поначалу секретные массированные бомбардировки баз ДРВ в Камбодже и Лаосе, целью которых было разорвать цепи снабжения ДРВ и Вьетконга, выгадав время для укрепления позиций РВ[14]. 7 апреля 1971 г. Никсон объявил по телевидению об успехе Лаосской операции армии РВ, хотя в личных беседах признавал, что успеха никакого не было[15].

В то же время советник по национальной безопасности Генри Киссинджер продумывал резкую эскалацию войны вплоть до ядерного шантажа («стратегия сумасшедшего»), чтобы принудить Ханой к переговорам и не дать ему увериться в готовности американцев к постоянным уступкам. В меморандуме Никсону от 10 сентября 1969 г., накануне крупнейших антивоенных демонстраций, Киссинджер указал на опасность вывода войск, сравнив такие действия с «солёным арахисом»: чем больше войск выведешь, тем больше захотят избиратели; кроме того, чем меньше солдат остаётся на фронте, тем тяжелее им воевать и тем значительнее ослабление войск с каждым новым сокращением[16].

4 августа 1969 г. в Париже во время первой тайной встречи Киссинджера с представителями ДРВ он заявил, что если к 1 ноября переговоры заметно не продвинутся, то Вашингтону придётся принять «меры, чреватые колоссальными последствиями». Однако коммунисты давлению не поддавались[17].

21 февраля 1970 г. состоялась первая тайная встреча Киссинджера с членом Политбюро ЦК КПВ Ле Дык Тхо, который не согласился на взаимный вывод войск, к примеру, через 16 месяцев (предложения от 6 марта и 4 апреля). После вторжения в Камбоджу переговоры приостановились вплоть до весны 1971 года. В мае 1971 г. Киссинджер делает новое предложение: освободить военнопленных и вывести войска за полгода. Ханой в ответ потребовал тем или иным образом, лучше – через свободные выборы, отстранить от власти президента РВ Нгуена Ван Тхьеу[18].

Из рассекреченных в середине 2000-х гг. бумаг становится ясно, что Никсон, прекрасно понимая внутреннюю слабость ДРВ, хотел подойти к выборам 1972 г., «сохранив лицо», то есть не сдав правительство в Сайгоне.

Во время своего первого, секретного визита в Пекин в июле 1971 г. Киссинджер записал тезис для переговоров: «Нам нужен пристойный интервал», и убеждал китайцев пойти на полуторагодичное прекращение огня[19].

Если вьетнамским коммунистам удалось умело привлечь поддержку и Китая, и – чем дальше, тем всё больше – СССР, то Соединённые Штаты не смогли заручиться действенной помощью даже членов НАТО. Но разрядка как раз могла стать тяжёлым испытанием для Северного Вьетнама, если бы он не оказался к ней хорошо подготовлен: стремясь во имя разрядки с США закончить войну во Вьетнаме, Китай и Советский Союз увеличивали поддержку ДРВ, стремясь превзойти друг друга в соперничестве за лидерство в социалистическом мире. К 1970–1972 гг. вьетнамские коммунисты уже освоили современное советское оружие.

Переговоры с применением силы

Лучших условий прекращения войны Никсон с Киссинджером не добились, но с «вьетнамизацией» число жертв среди американцев резко сократилось, соответственно, спала и волна антивоенного движения; гибнуть продолжали только вьетнамцы. Защитники политики «пристойного интервала» говорят, что медленный вывод войск дал то время, за которое Соединённые Штаты, успешно проводя курс разрядки в отношениях с СССР и Китаем, изменили международное положение, сделав мир безопаснее и сократив возможный ущерб от поражения[20].

Тем временем в конце марта 1972 г., прямо перед тщательно готовившимися визитами Никсона в Китай и СССР и заключительным этапом американской кампании по выборам президента, ДРВ предпринимает Пасхальное наступление, которое удалось остановить только широкомасштабными американскими бомбардировками. Они продолжались с 9 мая по 23 октября (операция “Linebacker”[21]) параллельно с морской блокадой и минированием северовьетнамских портов. Несмотря на опасения, эти бомбардировки не повлияли на налаживание отношений с СССР и Китаем, хотя хорошо известно, как эмоционально Брежнев говорил Никсону о трагедии вьетнамского народа, закончив словами: «У вас руки в крови».

Президентские выборы должны были состояться 7 ноября 1972 г., и подписание мирного договора наметили на 30/31 октября. Ключевой вопрос состоял в сохранении коммунистического правительства на юге. Чтобы уговорить Нгуена Ван Тхьеу, американцы обеспечили РВ новыми колоссальными военными поставками, в частности создав в стране четвёртый в мире (!) военно-­воздушный флот[22]. Но Ле Дык Тхо оставался не удовлетворён уступками. 14 декабря Вашингтон выдвинул ультиматум Ханою, обещая тяжёлые последствия, если тот за 72 часа не вернётся за стол переговоров. С 18 по 29 декабря развернулась операция “Linebacker II”, вошедшая в историю под мрачным названием «Рождественские бомбардировки». Её небывалый масштаб (741 авианалёт, более 36 тысяч тонн бомб) сравним только с событиями Второй мировой войны. Число погибших мирных граждан оценивается в 2368 человек[23].

Переговоры возобновились 8 января. Нгуену Ван Тхьеу пообещали «ответить в полную силу», если атаки ДРВ возобновятся[24]. Наконец, 27 января 1973 г. Парижские соглашения были подписаны: Соединённые Штаты обязались за шестьдесят дней вывести войска из Вьетнама, разминировать территориальные воды, признавали на юге два правительства – РВ и созданное в 1969 г. Временное революционное правительство Республики Южный Вьетнам. Объявлялось прекращение огня. После свободных выборов планировалось воссоединение страны. На следующий день после подписания соглашений Киссинджер признался советнику по внутренним делам Джону Эрлихману: «Думаю, им [РВ] повезёт, если они продержатся полтора года», – и ошибся всего на полтора месяца![25]

Уход и отстранение

К концу марта американские войска были выведены из Вьетнама, хотя флот и авиация оставались в нейтральных водах Тонкинского залива, а также в Таиланде и на Гуаме. В РВ продолжали работать около девяти тысяч американцев, формально гражданских советников. Был возвращён 591 американский военнопленный. В остальном соглашения сразу же были нарушены и ДРВ, и РВ, что, кстати, стало для США поводом не выплачивать Ханою обещанные средства на восстановление страны. В условиях экономического кризиса, больно ударившего и по самим Соединённым Штатам, Уотергейтского скандала и, главное, – широкого разочарования в активной внешней политике, которое вскоре назовут «вьетнамским синдромом», Конгресс, готовый преодолеть даже президентские вето, останавливал запросы Никсона и пришедшего ему на смену Джеральда Форда. Когда 24 октября 1974 г., а затем уже 25 марта 1975 г. Форд заверял Нгуена Ван Тхьеу, что «администрация приложит любые усилия, чтобы обеспечить необходимую вам помощь», за его словами уже не могло стоять реальных действий.

РВ потеряла 400 млн долларов ежегодной гражданской помощи, а военную поддержку сократили с 2,3 млрд долларов в 1973 г. до 1 млрд в 1974 г., что, в совокупности с разразившимся мировым экономическим кризисом, больно ударило по народному хозяйству и финансам страны. В сентябре 1974 г. Конгресс одобрил помощь только в 700 миллионов. Огромный авиафлот РВ не имел ни нужного числа специалистов, ни топлива. В 1974 г. из армии РВ дезертировали рекордные 240 тысяч человек[26]. В конце 1973 г. Нгуен Ван Тхьеу объявил Третью индокитайскую войну против коммунистов, чьи части в Южном Вьетнаме и соседних Камбодже и Лаосе насчитывали после подписания Парижских соглашений около 270 тысяч человек[27]. В июле 1974 г. в Ханое приняли решение ускорить главное наступление и воссоединить страну уже в 1975–1976 гг., а не в 1976–1977 гг., как думали раньше.

Решающая операция началась 13 декабря 1974 года. Последнее наступление заняло меньше двух месяцев. С победой в битве при Буонметхуот 3–18 марта 1975 г. успех коммунистов был предрешён, и только в битве при Сюан Локе 9–21 апреля части РВ оказали настоящее сопротивление. 10 апреля 1975 г. Форд тщетно просил в Конгрессе 722 млн долларов на военную помощь. 30 апреля 1975 г. над 2,5-миллионным Сайгоном – с 1976 г. Хошимином – взвился флаг социалистического Вьетнама[28].

Когда стало ясно, что столица неминуемо падёт, американцы обратились за помощью к Советскому Союзу. 19 апреля Киссинджер через посла Анатолия Добрынина передал «весьма срочное обращение» президента Форда к Брежневу с просьбой обеспечить временную приостановку боевых действий, что «позволило бы спасти жизни и осуществить непрерывную эвакуацию американцев и тех южновьетнамцев, перед которыми Соединённые Штаты несут особую ответственность».

24 апреля Брежнев ответил Форду, что вьетнамские власти заверили его, что не будут препятствовать эвакуации американских граждан и «наносить ущерб престижу США».

Впрочем, обстрел аэропорта и зданий вокруг американского посольства, с точки зрения Вашингтона, показал, что уходят они под «прямым нажимом». Канал связи между Вашингтоном и Ханоем через Москву сохранился вплоть до начала июня[29].

В самом же Сайгоне посол Грэм Мартин (1912–1990) задерживал эвакуацию до самого конца, веря в возможность сопротивления армии РВ и боясь подать знак к панике. Символом борьбы, на деле уже бесполезной, стал для дипломата красивый раскидистый тамаринд во внутреннем дворе посольства: если его срубить, чтобы тем самым сделать возможной посадку вертолёта для эвакуации, – значит, игра проиграна. По устному свидетельству, уже в 2015 г. сотрудники посольства США в Багдаде перечитывали сайгонские телеграммы 1975 года[30].

Наконец, 29 апреля в половине одиннадцатого по американскому радио прозвучал первый сигнал к эвакуации: «Температура в Сайгоне – 105 градусов [40,6°С], и продолжает расти», а затем – песня военных лет Бинга Кросби «Белое Рождество». Только тогда срубили тамаринд, сожгли секретные документы – и даже остававшиеся в посольстве купюры на пять миллиона долларов. В посольство ринулись толпы вьетнамцев – их насчитали примерно 2800 человек.

29–30 апреля за 19 часов в ходе операции «Порывистый ветер» (“Frequent Wind”) вертолётами из Сайгона на корабли Седьмого флота США было эвакуировано 1737 граждан Соединённых Штатов и 5595 граждан других государств, в основном вьетнамцев. 3–26 апреля операцией “Babylift” из города эвакуировали 2 547 сирот и беспризорных, 1945 из которых остались в США, а 602 – распределены в другие страны западного мира. 4 апреля одному из самолётов пришлось совершить экстренную посадку – из 314 пассажиров и членов экипажа погибли 138. В списках посольства состояло 17 тысяч вьетнамцев, которым, как считалось, угрожает опасность при приходе к власти коммунистов. Принимая средний размер семьи в семь человек, вывезти предстояло не меньше 119 тысяч человек. Всего до конца года Соединённые Штаты вывезли на кораблях 138 тысяч вьетнамских беженцев, чей путь на другой континент проходил через палаточный городок на военно-морской базе в Гуаме (операция «Новая жизнь»). Принятый 23 мая 1975 г. закон выделил на эти нужды 405 млн долларов[31]. 3900 человек, не только этнические китайцы, бежали в Гонконг, который вскоре, с ухудшением вьетнамско-китайских отношений, станет главным прибежищем китайского меньшинства[32].

Форд назвал падение Южного Вьетнама «самым печальным часом за время в Белом доме»[33]. Нерешённым оставался вопрос о 2646 пропавших без вести или находившихся в плену американских военных, для розыска которых было создано особое правительственное агентство. На сегодняшний день неизвестна судьба 1587 человек. В ответ на нежелание ДРВ идти навстречу США в поиске пропавших президент Форд объявил государству экономический бойкот. Дипломатические отношения между США и Вьетнамом были восстановлены только в 1995 году.

Не пригодившаяся «доктрина Пауэлла»

Все аспекты Вьетнамской войны подверглись глубокому и всестороннему разбору американскими военными, историками, экономистами, международниками, политологами. Большинство историков осуждали вовлечение в войну, считая его либо ошибочным применением политики сдерживания, успешной только в Европе, либо говоря о «трясине», в которую постепенно, не желая того, позволило затянуть себя американское руководство, или цугцванге, преступно затянувшем войну. Марксисты шли за ленинским анализом империализма. Ревизионистское меньшинство, всё более заметное в XXI веке, доказывает правильность и справедливость участия США в войне и видит трагедию в упущенной либо в начале, либо в конце войны победе[34].

Исторический опыт не даёт простых уроков. Это не учебник с готовыми инструкциями, а принятие решений по исторической аналогии – опасный инструмент, о чём американские стратеги прекрасно знают[35]. Само же желание преодолеть гнёт истории может быть как полезным, так и вредным. Но тут напрашивается показательный пример. 28 ноября 1984 г. министр обороны Каспар Уайнбергер, разбирая вьетнамский опыт, предложил принципы участия США в войнах: применение военной силы не исключено, но ограничено строгими рамками. Ученик Уайнбергера, кадровый штабной офицер Колин Пауэлл, идя за мыслями наставника, выдвинул свою доктрину: военный удар по недружественному государству возможен, но только после исчерпания экономических и дипломатических методов давления, при наличии ясных политических и военных целей, общественной и международной поддержки, подавляющего военного превосходства и чёткой стратегии выхода из войны после выполнения поставленных задач[36]. Вышло так, что пик карьеры Пауэлла, назначенного государственным секретарём в администрации Джорджа Буша – младшего, означал отказ от высказанных им же самим принципов, причём не только теоретический (Стратегия национальной безопасности от 17 сентября 2002 г.), но и воплощённый на практике в разрушительных войнах в Афганистане и в Ираке.

--

СНОСКИ

[1] Foreign Relations of the United States, 1964–1968, Volume XXVII, Mainland Southeast Asia; Regional Affairs // U.S. Department of State. Office of the Historian. URL: https://history.state.gov/historicaldocuments/frus1964-68v27/d53 (дата обращения: 27.08.2021).

[2] Vi?t Nam Ð?c L?p Ð?ng Minh H?i, рус. Лига независимости Вьетнама – прим. ред.

[3] Declaration of Independence // Viet Nam Government Portal. URL: http://www.chinhphu.vn/portal/page/portal/English/TheSocialistRepublicOfVietnam/AboutVietnam/AboutVietnamDetail?categoryId=10000103&articleId=10002648 (дата обращения: 25.08.2021).

[4] The Pentagon Papers: The Defense Department History of United States Decision Making on Vietnam. The Senator Gravel Edition. Boston: Beacon Press. 1971. Vol. 1. P. 597.

[5] Bradley M. Ph. Setting the stage: Vietnamese Revolutionary Nationalism and the First Vietnam War. In: D.L. Anderson. The Columbia History of the Vietnam War. New York: Columbia University Press, 2011. P. 110.

[6] Prados J. The Numbers Game: How Many Vietnamese Fled South In 1954? // The VVA Veteran. January/February 2005. URL: http://archive.vva.org/archive/TheVeteran/2005_01/feature_numbersGame.htm (дата обращения: 24.08.2021); Frankum R. Operation Passage to Freedom: The United States Navy in Vietnam, 1954–1955. Texas Tech University Press, 2007. 288 p.

[7] Intelligence Memorandum: The Manpower Situation in North Vietnam // CIA. Directorate of Intelligence. January 1968. Declass. 11.07.2018. URL: https://www.intelligence.gov/assets/documents/tet-documents/cia/THE MANPOWER SITUATION IN_15472910_.pdf (дата обращения: 24.08.2021).

[8] См.: Mack A. Why Big Nations Lose Small Wars: The Politics of Asymmetric Conflict // World Politics. 1975. Vol. 27. No. 2. P. 175–200; Gilbert, M. (Ed.). Why the North Won the Vietnam War. Palgrave Macmillan US, 2002. 254 p.

[9] McMahon R.J. The Politics, and Geopolitics, of American Troop Withdrawals from Vietnam, 1968–1972 // Diplomatic History. June, 2010. Vol. 34. No. 3. P. 471.

[10] Address Accepting the Presidential Nomination at the Republican National Convention in Miami Beach, Florida // The American Presidency Project. 08.08.1968. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/documents/address-accepting-the-presidential-nomination-the-republican-national-convention-miami (дата обращения: 25.08.2021).

[11] Nixon R. RN: The Memoirs of Richard Nixon. New York: Grosset & Dunlap, 1978. Vol. I. P. 349.

[12] McMahon R.J. Op. cit. P. 479–482.

[13] Herring G.C. America’s Longest War: The United States and Vietnam, 1950–1975. McGraw-Hill Humanities/Social Sciences/Languages, 1979. P. 226.

[14] Ibid. P. 235–236.

[15] Rach Ch. “Our Worst Enemy Seems to Be the Press”: TV News, the Nixon Administration, and U.S. Troop Withdrawal from Vietnam, 1969–1973 // Diplomatic History. June 2010. Vol. 34. № 3. P. 560.

[16] Foreign Relations of the United States, 1969–1976. Vol. VI: Vietnam, January 1969 – July 1970. Washington., D.C., 2006. P. 370–374. URL: https://history.state.gov/historicaldocuments/frus1969-76v06 (дата обращения: 25.08.2021).

[17] McMahon R.J. Op. cit. P. 478; Burr W., Kimball J.P. Nixon’s Nuclear Specter: The Secret Alert of 1969, Madman Diplomacy, and the Vietnam War. University Press of Kansas, 2015. 448 p.

[18] McMahon R.J. Op. cit. P.480–483; Herring G.C. Op. cit. P. 236–238.

[19] Hughes K. Fatal Politics: Nixon’s Political Timetable for Withdrawing from Vietnam // Diplomatic History. June 2010. Vol. 34. № 3. P. 502–503.

[20] Jervis R. The Politics of Troop Withdrawal: Salted Peanuts, the Commitment Trap, and Buying Time // Diplomatic History. June 2010. Vol. 34. № 3. P. 507–516, P. 514–515.

[21] Linebacker (лайнбэкер) – полузащитник в американском футболе – прим. ред.

[22] Herring G.C. Op. cit. P. 247.

[23] Sorley L. A Better War: The Unexamined Victories and Final Tragedy of America’s Last Years in Vietnam. Orlando (Fla.), 1999. P. 453.

[24] Herring G.C. Op. cit. P. 249.

[25] Цит. по: Gardner L. Richard Nixon and the End of the Vietnam War, 1969–1975. In: M.B. Young, R. Buzzanco. A Companion to the Vietnam War. Wiley-Blackwell, 2008. P. 254.

[26] Herring G.C. Op. cit. P. 254–260.

[27] Nguyen Duy Hinh. Vietnamization and the Cease-Fire. Washington, D.C., 1980. P. 153.

[28] Ang Cheng Guan. Ending the Vietnam War: The Vietnamese Communists’ Perspective. London, 2004. P. 150–165.

[29] Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962–1986 гг.). М., 1996. С. 330–331.

[30] Packer G. Afghanistan’s Theorist-in-Chief // The New Yorker. 27.07.2016. URL: https://www.newyorker.com/magazine/2016/07/04/ashraf-ghani-afghanistans-theorist-in-chief (дата обращения: 27.08.2021).

[31] Willbanks J.H. Abandoning Vietnam: How America Left and South Vietnam Lost Its War. Lexington (Ky.), 2004. P.223–276; Schulzinger R.D. The Legacy of the Vietnam War. In: The Columbia History of the Vietnam War. Columbia University Press, 2017. P. 385–386; Thompson L.C. Refugee Workers in the Indochina Exodus, 1975–1982. Jefferson (N.C.), 2010. 275 p. Критические по отношению к вьетнамским коммунистам очерки журналистов см.: Dawson A. 55 Days: The Fall of South Vietnam. Prentice Hall, 1978. 366 p.; Todd O. Cruel April. The Fall of Saigon. W W Norton & Co Inc, 1990. 470 p.; Engelmann L. Tears before the Rain: An Oral History of the Fall of South Vietnam. Oxford University Press, 1990. 408 p.

[32] Yuk Wah Chah. (Ed.). The Chinese/Vietnamese Diaspora: Revisiting the Boat People. Routledge, 2011. P. 6.

[33] Zelizer J.E. Congress and the Politics of Troop Withdrawal // Diplomatic History. June 2010. Vol. 34. No. 3. P. 538.

[34] Anderson D.L. The Vietnam War and Its Enduring Historical Relevance // The Columbia History of the Vietnam War. P. 2-6; Toner S. Interminable: The Historiography of the Vietnam War, 1945–1975. In: C.R.W. Dietrich. A Companion to U.S. Foreign Relations Colonial Era to the Present. Wiley-Blackwell, 2020. P. 855–887.

[35] May E.R. ‘Lessons’ of the Past: The Use and Misuse of History in American Foreign Policy. Oxford University Press, 1975. 240 p.; Neustadt R.E., May E.E. Thinking in Time: The Use of History for Decision Makers. Free Press, 1988. 352 p.; Hemmer Ch. Which Lessons Matter? American Foreign Policy Decision Making, 1979–1987. Albany, NY: SUNY Press, 2000. 217 p.; Record J. Making War, Thinking History: Munich, Vietnam, and Presidential Uses of Force from Korea to Kosovo. Naval Institute Press, 2014. 216 p.

[36] Powell C. U.S. Forces: Challenges Ahead // Foreign Affairs. Winter 1992. Vol. 71. No. 5. P. 32–45; LaFeber W. The Rise and Fall of Colin Powell and the Powell Doctrine // Political Science Quarterly. Spring 2009. Vol. 124. No. 1. P. 71–93.

Афганистан. США. Вьетнам > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 сентября 2021 > № 4046532 Андрей Исэров

Немыслимый альянс

Опыт сотрудничества СССР с западными державами во Второй мировой войне: уроки для сегодняшнего дня

Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 56, 2021

Краткие выводы

История сотрудничества СССР, США и Великобритании в ходе Второй мировой войны — пример кооперации в исключительных обстоятельствах при наличии общего врага. Собственно, и понимание того, что враг общий и от борьбы с ним зависит само выживание наций, пришло далеко не сразу. Еще в 1940-м году Великобритания рассматривала планы бомбежек Баку, а в 1941-м, уже после начала Великой Отечественной войны в британском правительстве предполагали, что Сталин заключит мир с Гитлером. По мере приближения Победы, по замечанию Рузвельта, сделанному им незадолго до смерти, противоречия между западными союзниками и сталинским СССР неизбежно усугублялись. Об этом же говорили и Черчилль, и Сталин.

В сотрудничестве стран антигитлеровской коалиции, помимо объективных обстоятельств, способствовавших сближению США, Великобритании, СССР и их лидеров, большую роль играл фактор персональных контактов. Например, посла СССР в Великобритании Ивана Майского с Уинстоном Черчиллем и Энтони Иденом; особую роль сыграли переговорные таланты Гарри Хопкинса, снимавшего конфликтные вопросы в непосредственном контакте со Сталиным. (Важность и эффективность такого рода контактов в налаживании отношений были подтверждены почти четверть века спустя, когда начал работать back-channel Киссинджер-Добрынин.) Значение имела, в частности, готовность Рузвельта идти на уступки Сталину при понимании американским президентом решающей роли СССР в Победе и необходимости иметь союзника в войне с Японией.

Ухудшению отношений способствовали не только такие факторы, как окончание войны; раздел сфер влияния (особое значение, например, польского вопроса, особенно конфликта вокруг формирования правительства новой Польши); конкуренция в попытках влиять на развитие событий в разных регионах (например, соперничество в Китае, входившем в Антигитлеровскую коалицию); принципиальные политические и идеологические расхождения; недоверие, обусловленное опытом взаимоотношений (например, позднее открытие второго фронта), но и личные свойства лидеров, прежде всего, их взаимная подозрительность (плюс смена лидеров в США и Великобритании в 1945 году). Скорость деградации отношений в 1945 году была впечатляющей и уже в 1946-м, по сути, уже все было кончено («длинная телеграмма» Кеннана, Фултонская речь, реакция на нее Сталина), хотя инерция доброжелательности и попыток объясниться еще существовала (характерный пример: знаменитая поездка Симонова и Эренбурга в США в 1946 году).

Опыт взаимоотношений союзников говорит о важности прагматического подхода к сотрудничеству, так же, как и о конструктивном потенциале личных контактов лидеров и членов их команд (при наличии понятной и четко сформулированной повестки). Не только опыт Второй мировой войны, но и истории контактов Хрущева-Кеннеди, Брежнева-Никсона (Форда), даже Медведева (Путина)-Обамы, свидетельствуют о хрупкости и непродолжительности периодов плодотворной кооперации и рисках обвального ухудшения отношений, которые потом восстанавливаются долго и болезненно. Как ни банально это звучит, такой фактор, как good faith имеет принципиальное значение, но для его практического использования необходимы хотя бы среднесрочные механизмы взаимодействия команд и лидеров, а также снижение уровня враждебности пропагандистской риторики и формирование благоприятного по отношению к партнеру общественного мнения (что отчасти происходило во Вторую мировую; на рубеже 1960-х; в эпоху разрядки; в 1990-е и в период перезагрузки). Опыт и уроки Второй мировой в этом контексте крайне важны, но они, скорее, ведут к пессимистическим оценкам перспектив взаимоотношений в отсутствие фактора good faith и постоянных усилий в поддержании контактов и готовности идти на компромиссы.

Флешбэк: 9 мая 1945 года

К Потсдамской конференции в июле 1945 года Краснознаменный ансамбль красноармейской песни и пляски под управлением А.В. Александрова подготовил исполнение двух союзнических песен. Одна — британская, знаменитая It’s a Long Way to Tipperary («Путь далекий до Типперери»), вторая — американская «There is Tavern in the Town» (в русской версии — «Кабачок»). Впоследствии песни были записаны на грампластинку и пользовались бешеной популярностью наряду с другими, например, с исполнявшейся с 1944 года Леонидом и Эдит Утесовыми «Песней бомбардировщиков» («Coming in on a Wing and a Prayer») — считалось, что ее завезли пилоты тяжелых бомбардировщиков, дислоцированных на короткое время летом 1944 года на трех советских аэродромах в рамках операции «Неистовый» («Frantic»). Сама операция считается не очень удачной — отчасти из-за подозрительности советских властей и рассогласованности действий с ними ее пришлось быстро свернуть. Но песня осталась.

«Кабачок» и «Типперери» я помню наизусть с детства. Потому что, когда мои родители — поколение школьников войны — собирались с друзьями, они пели песни, популярные в 1940-х, причем не только военные, многие из которых — импортированные из союзнических стран. Популярна была, например, «И в беде, и в бою», исполнявшаяся еще до войны джаз-оркестром Варламова. Она оказалась русской версией американского слоу-фокса 1934 года «Roll along Covered Wagon».

Не только массовая музыкальная культура Британии и США, но и сами союзники были страшно популярны ближе к окончанию великой войны. Утром 9 мая, после того как в третьем часу ночи диктор Юрий Левитан объявил о подписании акта о капитуляции Германии, огромные восторженные толпы высыпали на улицы Москвы. Мой отец, которому тогда едва исполнилось 17 лет, был разбужен одноклассником в четыре утра, и они устремились в сторону Красной площади, где уже было полным-полно ликующего народа. В течение всего дня была запружена людьми и Моховая площадь, где располагалось американское посольство. Фотографии Якова Халипа и Анатолия Гаранина запечатлели площадь 9 мая. Сотрудники посольства свешивались из окон и балконов, приветствуя москвичей. «Мы были, естественно, тронуты и польщены таким публичным выражением чувств, — вспоминал Джордж Кеннан, в то время советник посольства, еще не прославившийся своей «длинной телеграммой», — но не знали, как ответить на них». Проблема еще состояла в том, что восторженные горожане подхватывали на руки и качали не только любых людей в военной форме, но готовы были то же самое проделать и с сотрудниками посольства дружественной державы. Тем не менее, несколько смущенный Кеннан, владевший русским языком, рискнул взобраться на парапет у входа в американское представительство, и выкрикнул: «Поздравляем с Днем Победы! Слава советским союзникам!» Это все, что он, будучи несколько смущенным, смог произнести.1

Во всепоглощающем восторге того дня подземные толчки холодной войны, все более ощутимые, и уж во всяком случае зафискированные чувствительным аналитическим «радаром» того же Кеннана, не были замечены торжествующими советскими людьми. Гитлер был повержен «Большой тройкой», Большим Альянсом, члены которого к тому времени, по замечанию историка Джона Гэддиса, уже находились в состоянии войны — как минимум идеологически и геополитически.2

Невозможный союз

Разумеется, альянс сталинского СССР, Британии и Соединенных Штатов был вынужденным и представлял собой прежде всего военный союз, внешне претендовавший на то, чтобы совместными усилиями построить новый миропорядок, основанный на коллективной безопасности, а не на разделе сфер влияния и балансе сил. Что, впрочем, было, скорее идеей и устремлением Франклина Рузвельта, а не его партнеров по альянсу: романтические вильсонианские принципы построения свободных объединенных наций он пытался внедрить в реальную политику, первоначально зафиксировав их в Атлантической хартии, подписанной им и Уинстоном Черчиллем в августе 1941 года. Частью его стратегии было строительство персональных дружеских отношений с Черчиллем и Сталиным с неистовой убежденностью в том, что на основе абсолютного доверия и уступок можно сохранить мир после войны.3

До нападения Германии на СССР антигитлеровский союз едва ли мог стать реальностью. Хотя еще весной 1939-го продолжались вялые переговоры советской стороны с британской и французской о «коллективной безопасности». Правда, в мае этого года Молотову пришлось успокаивать партнеров в связи с отставкой наркома иностранных дел Максима Литвинова. Устранение наркома-еврея легко можно было расшифровать как «жест доброй воли» с советской стороны в отношении Германии.

Началась своего рода «гонка пактов» — Сталин и Молотов выбирали из того, что им было выгоднее. Для Германии альянс с СССР был важен и экономически — военная машина нуждалась в сырье — от нефти до марганца, которое мог дать Советский Союз,4 и геополитически. По замечанию Генри Киссинджера, пакт со Сталиным помогал Гитлеру разгромить Британию «тогда, когда тыл Германии будет полностью обеспечен».5

В середине августа 1939 года британские и французские военачальники появились в Москве с целью зондажа возможности англо-франко-советского альянса. Фон переговоров был не слишком благоприятным — за месяц до них экс-премьер Соединенного королевства Дэвид Ллойд Джордж сказал послу СССР Майскому, что премьер-министр Невилл Чемберлен «до сих пор не может примириться с идеей пакта с СССР против Германии».6 Уровень делегации соответствовал настроениям:7 британский адмирал Дракс и французский генерал Думенк провели переговоры с маршалом Климентом Ворошиловым, но не смогли дать гарантий советской стороне относительно того, даст ли в случае военных действий Польша коридор для прохода советских войск. Переговоры естественным образом зашли в тупик.8 Геостратегически то, что могла предложить Германия, было для Сталина гораздо привлекательнее. После всего этого заключение Пакта Молотова-Риббентропа естественным образом было оценено Британией как событие, которое неизбежно повлечет за собой начало войны.9

Вторжение сталинского СССР в Финляндию и начало советско-финской «зимней» войны в конце 1939 года превратили Великобританию и Францию во врагов Сталина. Даже Черчилль, который поначалу считал притязания Сталина естественными, в январе 1940 года говорил: «Только Финляндия — великолепная, нет, величественная… демонстрирует, на что способны свободные люди».10 Британия и Франция задумались о помощи Финляндии — несмотря на то, что им самим нужны были ресурсы для противостояния Германии. Маршал Маннергейм от помощи не отказывался, но, как отмечает финский историк Киммо Рентола, опасался ситуации, в которой «Финляндия и Швеция оказались бы союзниками Запада и противниками как Германии, так и СССР, когда враги рядом, друзья — далеко».11 Именно поэтому маршал был готов принять франко-британскую помощь, но, чтобы не провоцировать Германию, не в виде регулярных сил на территории Финляндии. Великобритания обсуждала операции против СССР на севере и на юге, с использованием территории Турции. Правда, советская сторона не всегда доверяла донесениям разведки о планах относительно советского юга, и иной раз справедливо, поскольку зачастую дезинформация распространялась британцами для устрашения Советов. Тем не менее, уже в начале 1940 года советское командование начало перебрасывать на Кавказ дополнительные силы Красной армии в ожидании возможных ударов по Баку, Батуми и Туапсе. В феврале была усилена противовоздушная оборона Баку. Советская сторона планировала превратить оборону в наступление — в частности, обсуждались планы бомбежек нефтяных месторождений в Мосуле и Киркуке, находившихся под контролем британцев.12

Все эти обстоятельства и множество проблем на финском фронте подталкивали СССР к заключению мира с Финляндией — ресурсы и силы на эту затянувшуюся войну исчерпывались. Да и Великобритании и Франции уже было не до Советского Союза: в мае 1940 года Франция была оккупирована Германией. По замечанию Рентолы, «планы зимы 1940 года были началом конца глобальной империалистической стратегии Лондона и Парижа».13 А ведь еще в марте и апреле 1940-го британская разведывательная служба дважды занималась фоторазведкой над Баку в рамках планировавшейся операции «Pike».

Сталин готовился к войне с Германией, но и не думал о союзе с Британией (и уж тем более с США). Больше того, с 1939 года он рассчитывал «повернуть» Гитлера в сторону Англии. Вождь исходил из того, что война с Гитлером может начаться не раньше середины 1942 года — после того, как Германия расправится с Англией. Двойная выгода: поражение империалистической державы и выигрыш времени в подготовке к войне с Германией14 По воспоминаниям Анастаса Микояна, Сталин был уверен в успехе: «А к тому времени мы успешно выполним третью пятилетку, и пусть Гитлер попробует тогда сунуть нос».15

Будущий генералиссимус не делал принципиальных различий между Германией, Англией, Францией. В его теории они были двумя группами капиталистических стран, борющихся между собой за рынки и передел мира. Согласно записям Георгия Димитрова, Сталин в сентябре 1939 года, то есть на пике «дружбы» с Германией, высказывался на этот счет так: «…мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга… Деление капиталистических государств на фашистские и демократические потеряло прежний смысл».16 В этой логике советский тиран получал еще один сопутствующий бонус — порабощение Польши: «Уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше».17 Иными словами, Сталин полагал, что обведет вокруг пальца все империалистические державы и останется «третьим смеющимся», наблюдающим за тем, как капиталисты уничтожают друг друга, расчищая ему дорогу для продвижения мировой революции.

Этой теории Сталин придерживался всегда, и потом она сыграет свою роль в стремительном развале союза Британии, США и СССР сразу после войны. Но об этом пойдет речь позже.

Логику Сталина в большей или меньшей степени понимало население СССР. Если считать средним гражданином страны, лояльно настроенным к властям тогда еще совсем молодого писателя Константина Симонова, то массам понятен был и стратегический замысел Сталина. Одной из эмоций в сентябре 1939-го была жалость к полякам, вступавшая в некоторое противоречие с тем, что СССР сам вошел в Польшу. Но, вспоминал Симонов свои тогдашние впечатления, «какой-то червяк грыз и сосал душу… И я… знал, что это чувствуют другие».18

Нападение Германии на СССР изменило все, притом, что еще долго многие в Великобритании полагали, что Сталин сможет договориться о мире с Гитлером, уступив ему некоторые территории. Четкостью же союзнической позиции Британия была обязана своему новому премьер-министру Уинстону Черчиллю, который сомневался в военной мощи СССР, но не выражал сомнений в том, что новые обстоятельства превращают коммунистическую империю в союзника. Вечером 22 июня он произнес исторические слова: «Любой человек и любая страна, воюющие с нацизмом, получат нашу помощь. Любой человек и любая страна, марширующие вместе с Гитлером, — наш враг… Следовательно, мы должны оказать любую доступную нам помощь России и русским людям».19 Черчиллю же приписывается высказывание, согласно которому «если бы Гитлер вторгся в ад, то он [Черчилль] постарался бы по меньшей мере отнестись самым благоприятным образом к Дьяволу».20

Чуть позже, выступая в парламенте, министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден сформулировал причины установления союза следующим образом: «Мы всегда ненавидели доктрину коммунизма. Но не в этом вопрос. Россия подверглась предательскому вторжению без каких бы то ни было на то оснований. Русские сегодня сражаются за свою землю. Они борются против человека, стремящегося установить свое господство над миром. Это и наша единственная задача».21

12 июля 1941 года посол Британии в Москве Стаффорд Криппс, человек, многократно предупреждавший советские власти о планах нападения Германии на СССР и называвший даже дату начала войны, и министр иностранных дел Вячеслав Молотов подписали пакт о военной взаимопомощи.

Неизбежный союз

Благодаря появлению общего врага невозможный союз превратился в неизбежный. Военный союз, если говорить о «большой тройке» и четвертом «полицейском» — Китае (по плану Рузвельта, который он сформулировал в конце войны), но и союз ценностей — в случае Великобритании и США.

Соединенные Штаты медленно и осторожно вовлекались в войну. По свидетельству Джеймса Бирнса (с 1945 года госсекретаря США), только «катастрофа Дюнкерка (эвакуация потерпевших поражение британских войск из Европы в начале июня 1940 года. — А.К.), наконец-то, пробудила наших людей». Тем не менее, даже тогда республиканская партия заявила, что она жестко выступает против «вовлечения нации в иностранную войну».22

6 января 1941 года Рузвельт должен был выступить с обращением к нации, постепенно подготавливая Америку к мысли о неизбежности войны. Именно тогда, работая со своими спичрайтерами, в число которых наряду с Сэмюэлом Розенмэном и будущим обладателем «Оскара» за сценарий фильма «Лучшие годы нашей жизни» Робертом Шервудом входил ближайший советник президента Гарри Хопкинс, Рузвельт обозначил ключевые ценности западного мира. Четыре свободы, за которые стоит бороться: свобода слова и выражения мнений, свобода вероисповедания, свобода от нужды, свобода от страха. Каждая из них должна была распространяться на весь мир. «Не слишком ли большую территорию они покрывают, — усомнился Хопкинс, — Не уверен, что американцам интересно, что происходит с людьми на острове Ява». «Боюсь, что однажды это произойдет, Гарри, — проницательно и пророчески заметил Рузвельт, — Мир становится таким маленьким, что даже жители Явы оказываются сейчас нашими соседями».23

Отношения двух будущих англо-саксонских союзников поначалу были осторожными и настороженными. В январе 1941 года Гарри Хопкинс в качестве полномочного представителя президента Рузвельта был направлен в Лондон для разговора с Черчиллем как потенциальным союзником в войне.24 Миссия оказалась успешной. Свою роль в установлении союзнических отношений лидеров США и Британии и в убеждении американцев в том, что помощь Америки нужна англичанам, сыграли посол Соединенных Штатов в Лондоне Джон Вайнант, ответственный за американский ленд-лиз Аверелл Харриман (впоследствии посол США в СССР) и глава CBS News в Европе Эдвард Марроу.25

Впрочем, Рузвельту понадобилось еще много времени для того, чтобы преодолеть изоляционистские настроения в Соединенных Штатах — например, летом 1941-го всеобщая воинская обязанность была восстановлена палатой представителей перевесом всего в один голос.26

В конце лета США начали помогать Британии в обороне от немецких субмарин — передавали британскому флоту данные о местонахождении фашистских подводных лодок. После того, как в сентябре американский эсминец «Грир» был торпедирован немцами, Рузвельт отдал распоряжение топить германские субмарины.

В конце июля того же 1941-го Хопкинс взял на себя миссию зондажа и в отношении Советского Союза как потенциального союзника: побывав в очередной раз в Лондоне и пообщавшись с Черчиллем, послом США Джоном Вайнантом и послом СССР Иваном Майским, он принял решение отправиться в Москву для встречи с советским руководителем, потому что «важно было бы познакомить и сблизить друг с другом Рузвельта и Сталина».27 30 и 31 июля состоялись две встречи Хопкинса и Сталина. Причем советский вождь был очарован Хопкинсом — и простотой в общении, и готовностью помочь. К тому же советскому лидеру было известно, что Хопкинс — это «продолжение» Рузвельта, его ближайший советник, а значит, разговаривая с гостем, Сталин как бы беседовал с самим президентом США. Впоследствии Сталин говорил американском послу Чарльзу Болену, что Хопкинс был первым встреченным им американцем, с которым можно было «поговорить по душам». Советский автократ тоже произвел положительное впечатление на посланника Рузвельта, и, вернувшись в США, Хопкинс сказал своему президенту, что помощь Советскому Союзу перевесит риски поражения СССР или заключения Советским Союзом мира с Германией. (Такая позиция была тем более важна, что в то время Черчилль по-прежнему не верил в саму возможность военных успехов СССР.)28

Пример миссии Хопкинса, который, отправляясь в СССР, не посчитался даже со своей серьезной болезнью и отвратительным самочувствием, показывает, насколько важным и эффективным может оказаться личный фактор в выстраивании политических отношений.

В начале августа 1941-го в бухте Пласеншия на военной базе Арджентия на острове Ньюфаундленд Черчилль и Рузвельт подписали Атлантическую хартию — восемь принципов, которые не просто заложили основы военного союза Британии и США, а также контуры возможного постгитлеровского мирового порядка, но и сформировали ценностный каркас того, что мы сегодня привыкли называть «Западом». Среди этих принципов были: право наций на выбор своей формы правления, восстановление «суверенных прав и самоуправления тех народов, которые были лишены этого насильственным путём»; свободный доступ всех стран, великих или малых, к мировой торговле и сырьевым ресурсам, необходимым для экономического процветания государств; глобальное экономическое сотрудничество и повышение благосостояния. По замечанию английского исследователя Кристофера Коукера, «Запад был в равной мере идеей и союзом».29 Впрочем, «без Второй мировой войны названный союз был бы невозможен».30 К хартии присоединился и СССР, но отнюдь не из-за того, что разделял идею формирования коллективного Запада.

Тем не менее, чтобы Америка вступила в войну, понадобилось нападение японцев на Пирл-Харбор в декабре 1941 года. Для Черчилля это означало, что «Англия будет жить; Британия будет жить; Содружество и империя будут жить… Нас не уничтожат… Судьба Гитлера предрешена… Что касается японцев, то их сотрут в порошок».31 Генри Киссинджер писал: «Вступление Америки в войну явилось кульминацией исключительных дипломатических усилий великого и смелого лидера. Менее чем за три года Рузвельт сумел вовлечь свой сугубо изоляционистский народ в глобальную войну».32

По оценке Джона Гэддиса, в то время как Черчилль решал одну задачу — выживание Британии любой ценой, у Рузвельта их было четыре: без союзников, включая СССР и националистический Китай, невозможно было достичь победы; без сохранения сотрудничества союзников невозможно было, с точки зрения американского президента, установить продолжительный и устойчивый послевоенный мир; необходимо было создать всемирную организацию по поддержанию коллективной безопасности; наконец, все это должно было быть поддержано американским народом, то есть война и мир должны были быть «продаваемыми» («sellable»).33

Общая угроза и общие ценности объединили Британию и США. Общая угроза объединила их со сталинским Советским Союзом. Как и еще один фактор: вера в личные доверительные отношения лидеров, в добрую волю Сталина, в то, что он «отличный парень» (вера, в большей степени присущая Рузвельту, гораздо более уступчивому партнеру советского тирана, чем Черчилль).34

Сложный союз

Ключевым вопросом для СССР стало открытие второго фронта. Переговоры и разговоры на этот счет начались во время и сразу после заключения договора Советского Союза и Британии в июле 1941 года. Черчилль был против, и для такой позиции было несколько оснований. Ресурсов Британии не хватало на то, чтобы открывать Второй фронт во Франции. Еще свежа была память о катастрофе Дюнкерка. (Притом, что для Англии и США рубеж 1941-1942 годов был «зимой катастроф» — весьма болезненных поражений от японцев на Тихом океане и в Азии.) Черчилль предпочитал отвлекать силы Германии операциями английских войск на Средиземном море и в Северной Африке.

Существенным фактором было и недоверие к новому союзнику и неверие в его военную мощь. В разговоре с Иваном Майским в сентябре 1941 года английский премьер раздраженно заметил: «Не забывайте, что каких-нибудь четыре месяца назад мы были один на один с Германией и не знали, с кем будете вы».35 Эту же фразу премьер-министр был вынужден повторить Сталину и в не менее раздраженном тоне. В августе 1942 года Черчилль побывал в Москве — само по себе путешествие было актом доброй воли, притом, что среди прочего премьер-министру как раз и предстояло объяснить Сталину, почему второй фронт пока невозможно открыть. Переговоры проходили не просто конфликтно — Черчилль считал себя оскорбленным некоторыми фразами советского руководителя. Но Сталину на пике войны все-таки не нужна была ссора с союзником. И когда британский лидер уже собирался покидать в Москву с мыслью о разрыве союза, он пошел по пути налаживания личных отношений: в ночь с 15-го на 16-е августа Черчилль и Сталин общались неформально в кремлевской квартире советского вождя.36 Английский премьер отдал должное «превосходным винам». Молотов проводил его на аэродром.37

Этой истории предшествовали другие переговоры, тоже напряженные и конфликтные. В декабре 1941-го министр иностранных дел Британии Энтони Иден отправился на переговоры в Москву. Практически в день отбытия стало известно о катастрофе Пирл-Харбора. Сложилось своего рода союзническое равновесие: Иден двигался в сторону Москвы, Черчилль собрался с визитом в Вашингтон.38

В ходе переговоров с Иденом Сталин сразу же — и несколько неожиданно для периода начала войны — поставил вопрос о послевоенной перекройке Европы. В этом вопросе уже содержались пункты дальнейших — на годы вперед — разногласий и политико-дипломатических переговоров: и передача Польше Восточной Пруссии, и — главное — признание границ СССР 1941 года. Второй пункт представлял особую сложность для Идена, который не мог принимать самостоятельных решений без консультаций с США. Переговоры шли тяжело, их результатом стало лишь общее коммюнике, полноценный договор о союзе Великобритании и СССР был подписан лишь в мае 1942 года и не содержал пункта о признании советских границ. А тогда, в 1941-м, чтобы разрядить напряженную атмосферу переговоров, Сталин угостил Идена балетом (как в свое время Риббентропа39) и перцовкой.40

Тем временем Черчилль, обосновавшись в вашингтонском Белом доме на две недели, лично катал инвалидное кресло Рузвельта, отметив впоследствии, что он «самым тщательным образом» культивировал «свои личные отношения» с американским президентом.41 Прагматическую логику союза атлантических держав Черчилль изложил в телеграмме Идену из Вашингтона 8 января 1942 года: «Никто не может предвидеть, какое будет соотношение сил и где окажутся армии-победительницы к концу войны. Однако представляется вероятным, что Соединенные Штаты и Британская империя не будут истощены и представят собой наиболее мощный по своей экономике и вооружению блок, какой когда-либо видел мир, и что Советский Союз будет нуждаться в нашей помощи для восстановления страны в гораздо большей степени, чем мы будем тогда нуждаться в его помощи».42

Новый союз постепенно обретал переговорную и договорную форму: Британия и США обещали Советскому Союзу помощь в виде военного снабжения. В сентябре 1941-го была достигнута договоренность о помощи СССР со стороны и Британии, и США в порядке ленд-лиза (так называемая «Миссия Бивербрука-Гарримана», названная по фамилиям послов Британии и США). 1 января 1942-го была подписана Вашингтонская декларация о создании антигитлеровской коалиции 26 стран, включая «большую четверку» — Великобританию, США, СССР и Китай. Май 1942-го — это уже упоминавшийся договор о советско-английском союзе, июнь — договор СССР и США о принципах взаимной помощи в ведении войны. Последние два пункта — результат вояжа в Лондон и Вашингтон нарокма иностранных дел.

Переговоры Молотова шли непросто: в мае 1942-го в Лондоне британская сторона по-прежнему отказывалась обсуждать признание границ СССР образца 1941 года. Тем не менее, Сталин, не придававший особого значения букве правовых документов, дал Молотову директиву не обсуждать пока этот сюжет и подписывать договор с Великобританией: когда понадобится — вопрос границ будет решен силой.43 Договор заключался на 20 лет, стороны обязывались не участвовать в коалициях, направленных против одной из них, а также не стремиться к территориальным приобретениям для самих себя и не вмешиваться в дела других государств. В практическом смысле этому документу была уготовлена короткая жизнь.

При всех невидимых миру противоречиях союзников взаимные симпатии народов стали расти. Во всяком случае в Англии, по свидетельству Майского, «трудящиеся» были полны энтузиазма по поводу успехов Красной Армии44, симпатии американцев еще задолго до вступления в войну США тоже были на стороне СССР.45 Союзники старались не обижать друг друга. Например, книга Льва Троцкого о Сталине, над рукописью которой он работал в тот момент, когда Рамон Меркадер ударил его альпенштоком по голове, была подготовлена к печати в 1941 году. Однако издатели ее «придержали», и она увидела свет только тогда, когда отношения Запада и СССР стали заметным образом портиться.46 В книге указан копирайт издательства Harpers & Brothers за 1941 год, фактически же она издана в 1946-м.47 Похожая история произошла со «Скотным двором» Оруэлла. Книга была окончена в феврале 1944 года, но была опубликована только в августе 1945, когда общий враг союзников был повержен. Глава русского отдела министерства информации Великобритании Питер Смолетт (как выяснилось впоследствии, советский агент, завербованный Кимом Филби) выражал опасения по поводу того, что книга может повредить англо-советским отношениям.48

Советский Союз не слишком активно вовлекался в проблемы противостояния Соединенных Штатов, Британии и Китая с Японией, но поддерживал гоминьдановское правительство Чан-Кай Ши, при этом аккуратно выстраивая отношения с Мао Цзе-Дуном. В мае 1942-го в Особый район Китая (Яньань), контролировавшийся китайскими коммунистами, в качестве связного Коминтерна при руководстве ЦК КПК был направлен журналист и дипломат Павел Владимиров. Его дневники — ценный источник для понимания азиатского ракурса политики союзников. В начале июня 1942 года Владимиров констатировал: «Англия связана борьбой на Средиземном море и борьбой собственно за снабжение Британских островов. У нее нет ресурсов для защиты дальневосточных колоний… СССР — союзник США и Британии. Японские правящие круги заинтересованы в разгроме Красной Армии, рассчитывая получить в награду Сибирь.

Какое-либо значительное поражение Красной Армии на германском фронте может подтолкнуть Японию на агрессию против СССР».49

В феврале 1943-го Владимиров объяснял коммунистическим товарищам, почему СССР снабжает оружием врагов коммунистов — гоминьдановцев, и это было весьма емким определением смысла антигитлеровского союза с прагматических позиций Советского Союза: «В мире единый фронт против фашизма. Главный враг коммунистов всех стран — фашизм. В Китае разбойничает фашистская Япония. Основные сражающиеся с Японией силы — армии Гоминьдана». В свою очередь зависимость Гоминьдана от поставок советского вооружения сдерживает Чан Кай-Ши в его соперничестве с китайскими коммунистами, подчеркивал Владимиров.50

Между тем, переговоры о втором фронте продолжались, и эта тема стала пунктом разногласий и в отношениях США и Британии. Американцы в большей степени склонялись к варианту высадки в Нормандии, для англичан был по-прежнему в большей степени важен средиземноморский и африканский векторы. Соединенные Штаты планировали открытие второго фронта в Северной Франции на весну 1943 года.51 Рузвельт поддержал высадку союзников в Северной Африке в ноябре 1942 года, хотя генералы Джордж Маршалл и Дуайт Эйзенхауэр возражали против этого плана. Британские и американские солдаты высадились на Сицилии в июле 1943-го в соответствии с планом Черчилля, хотя в январе того же года на конференции лидеров Британии и Соединенных Штатов в Касабланке делегация США настаивала на вторжении в Нормандию.52

Разногласия этим не ограничивались: Черчилль был человеком империи, Рузвельт — антиколониалистом, который, к тому же, отказывался думать о мировом порядке в терминах сфер влияния; британский премьер не мог понять и того, почему президент США придает очень большое значение Китаю. По-разному они относились и к Сталину: Рузвельт полагал, что может управлять им за счет теплых личных отношений, Черчилль не поддерживал такую точку зрения, был гораздо более неуступчив.53 Хотя в результате, скорее, Сталин манипулировал своими англо-саксонскими союзниками, что стало очевидно во время исторических встреч «большой тройки» в Тегеране в 1943 и в Ялте в 1945-м.

Союз уступок

В начале войны Рузвельт предлагал Сталину встретиться в районе Берингова пролива. Это были пустые хлопоты — советский диктатор даже ради встречи с американским президентом так далеко не поехал бы. Догадываясь о психологических особенностях Сталина (царь может принимать просителей только у себя), Черчилль не поленился посетить вождя в Москве. Отказался Сталин и от встречи в Касабланке в январе 1943-го. Оба заседания «большой тройки» в Тегеране и Ялте логистически в гораздо большей степени устраивали Сталина, чем его партнеров. «И в том, и в другом случае, — писал Генри Киссинджер, — Сталин лез вон из кожи, чтобы показать Черчиллю и Рузвельту, что им встреча нужна гораздо больше, чем ему; даже места встреч были выбраны так, чтобы разубедить англичан и американцев в возможности заставить его пойти на уступки».54

…В Тегеране советское представительство находилось напротив английского. В преддверии встречи «Большой тройки» в конце ноября 1943 года сикхи с tommy-guns из охраны Черчилля своим экзотическим обликом могли соперничать с двенадцатью охранниками Сталина, которыми руководил профессиональный убийца Шалва Церетели, подчиненный Лаврентия Берия.55 Резиденция Рузвельта находилась далеко, поэтому Сталин любезно предложил американскому президенту расположиться на советской территории. Рузвельт не счел возможным отказаться — ему нужно было установить со Сталиным личный контакт. Это, безусловно, сыграло свою роль: на сопротивлявшегося Черчилля было оказано давление, и стороны договорились об открытии второго фронта в 1944 году, хотя тема снова оказалась чрезвычайно конфликтной: Сталин с Молотовым и Ворошиловым едва не покинули переговоры. Как едва не покинул их Черчилль, когда Сталин «пошутил» по поводу того, что следовало бы расстрелять 50 ли 100 тысяч немецких офицеров. Ситуация была тем более деликатной, что от польского правительства в изгнании Черчилль, а возможно, и Рузвельт (от британского лидера) могли уже знать о катынском преступлении и ответственности за него советской стороны. Тем не менее, этот вопрос в принципе не мог быть поднят, поскольку сам этот сюжет сильно испортил бы союзнические отношения, если не разрушил бы их.

Несмотря на эти неприятные ситуации, союзники были готовы идти на уступки Сталину. В частности, Черчилль согласился с тем, что Финляндии «придется нести территориальные потери из-за ее отвратительного поведения», а Сталину необходимо доминировать в Балтике.56

Как отмечал Генри Киссинджер, именно в Тегеране западным лидерам имело смысл обсуждать детали послевоенного устройства мира, в Ялте в 1945-м уже было поздно. Хотя и «к моменту Тегеранской конференции битва под Сталинградом была уже выиграна, и победа обеспечена».57 Это означало, что Сталин чувствовал себя все более уверенно, тем более, что он получил заверения в открытии второго фронта и мог со спокойным сердцем слушать рассуждения Рузвельта о четырех мировых «полицейских» — США, Британии, СССР и Китае и о прообразе Организации объединенных наций.

Тем не менее, Черчилль надеялся, что он не опоздал к разделу мира, когда отправился с визитом к «дядюшке Джо» в октябре 1944 года (так называемая Четвертая московская конференция с кодовым титулом «Толстой»): войска союзников делали успехи, но Красная армия еще быстрее продвигалась на Запад. Пора было поговорить о сферах влияния, причем без Рузвельта, который был противником такого подхода к отношениям союзников-победителей. Черчилль понимал, что Сталин был готов выполнить свое обещание, данное Молотову в 1942 году — «силой» вернуть границы 1941 года и передвинуть сферу влияния СССР далеко на Запад.

В центре дискуссий была Польша. Черчилль соглашался и с передачей восточной Польши Советскому Союзу, и с компенсационным сдвигом границы Польши на запад за счет Германии. В обмен на что Британия могла потенциально рассчитывать на формирование демократического режима в Польше. Во всяком случае в переговорах декабря 1944 года участвовал премьер правительства Польши в изгнании Станислав Миколайчик. Сталину это было в принципе не интересно, он уже за несколько месяцев до декабрьской встречи сделал ставку на «Люблинскую группу» (Польский комитет национального освобождения) и Болеслава Берута, главу Крайовой рады народовой, противопоставленной Сталиным правительству Миколайчика.58 Не говоря уже о том, что еще в апреле 1943 года были разорваны дипломатические отношения между СССР и польским правительством в изгнании — как раз на почве Катыни. Переговоры «Люблинской группы» и кабинета Миколайчика тоже велись в Москве, но, естественно, оказались безрезультатными.59

Московская конференция 1944 года была отмечена знаменитым эпизодом, когда Черчилль, предположив, что такой циничный шаг не одобрил бы Рузвельт, предложил Сталину раздел ряда балканских и центральноевропейских стран в процентах. Сталин легко согласился, прекрасно понимая, что никакие условные расчеты не помешают ему довести, например, предлагавшиеся в Румынии 90% или в Болгарии 75% до 100%. Кроме того, советский вождь уже получил заверения Рузвельта в том, что СССР сможет проводить абсолютно самостоятельную политику в Румынии, Болгарии, Буковине, восточной Польше, Литве, Эстонии, Латвии, Финляндии. Еще до Тегерана президент США согласился сам с собой в том, что Польшу придется отдать Сталину.60 «В британской политике, — отмечал Киссинджер, — просматривалась доля дерзкого отчаяния. Никогда еще сферы влияния не определялись в процентах. Не существовало никаких критериев или средств контроля за соблюдением принципа долевого дележа. Влияние всегда определялось присутствием соперничающих армий».61

Отношения союзников деградировали до торга, но внешне все выглядело как никогда блестяще. Сталин единственный раз в жизни появился в британском посольстве на Софийской набережной, а Черчилля, как это было принято у Сталина, угостили посещением Большого театра, символа имперского величия и блеска, которым вождь практически лично руководил, определяя в том числе репертуарную политику.

Когда-то, в 1939 году, учитывая особые отношения с нацистской Германией, Сталину было важно проявить лояльность партнеру, дав команду поставить на сцене Большого «Валькирию» Вагнера, любимого композитора Гитлера. При этом в постановке не должны были участвовать евреи. Режиссером был назначен Сергей Эйзенштейн (отец которого считался потомком обрусевших немцев).62

Черчилля Сталин встречал точно выверенным коктейлем из фирменного блюда — балета «Жизель» в первом отделении и Краснознаменного ансамбля песни и пляски Красной армии во втором отделении. Появление союзников в ложе театра было обставлено как нельзя более эмоционально. Переводчик Сталина Валентин Бережков вспоминал: «Зал украшали британские и советские флаги. Оркестр исполнил английский гимн. Когда Черчилль появился в центральной «царской» ложе, зрители обрушили на него шквал аплодисментов и приветственных возгласов. И на этот раз Сталин нарушил свои правила и тоже приехал в театр, правда, минут на пять позже британского премьера. Он подошел к Черчиллю из глубины ложи, и публика, несомненно, заранее подобранная, увидев двух лидеров, разразилась бурным восторгом. Через несколько мгновений Сталин отошел в тень, чтобы все аплодисменты достались одному премьеру. Овации продолжались. Черчилль, заметив этот учтивый жест, повернулся и стал манить Сталина к себе. Тот снова приблизился к барьеру ложи, что вызвало новый взрыв аплодисментов».63

Сталин, уверенный в том, что он полностью управляет ситуацией и скоро уже не будет нуждаться в союзниках, мог позволить себе такое представление. Чем пафоснее становилось постановочное единство членов альянса, тем больше реальных противоречий обнаруживалось между ними.

Следующим — и последним — географическим пунктом для «большой тройки» в классическом составе стала Ялта в феврале 1945 года. Идея принадлежала Хопкинсу, который понимал, что Сталин не отправится ни на какую Мальту и ни в какие Александрию или Афины.64 Хопкинс, выбирая теплый Крым, угождал Сталину, но и заботился о здоровье Рузвельта, хотя медицинская помощь требовалась ему самому — в Ливадийском дворце во время конференции он был вынужден существенную часть времени находиться в постели.65 Советская сторона подготовилась к конференции с размахом: в Крым было доставлено свыше 1500 вагонов оборудования, строительных материалов, мебели; вдоль дороги из аэропорта Саки на протяжении всех 80 километров стояла живая цепь солдат, среди них Джеймсу Бирнсу запомнились «девушки с автоматами».66

Черчилль назвал конференцию «эксклюзивным клубом с входной платой как минимум в пять миллионов солдат или в эквиваленте». Одним из ключевых вопросов была проблема германских репараций Советскому Союзу, и предложенные цифры активно поддерживал Рузвельт (Сталин, к примеру, настаивал на том, что 80% немецкой промышленности должно быть вывезено в СССР). Позиция Черчилля по отношению к Германии была гораздо более щадящая: чтобы лошадь ехала, ей надо задавать корм, говорил он.67 Советская сторона подозревала британского лидера в лукавстве: премьер-министр опасался чрезмерного ослабления Германии, поскольку рассматривал ее «как будущий противовес возросшему могуществу СССР».68 Тем не менее, в результате «большая тройка» подписала протокол о репарациях, эквивалентных 10 миллиардам долларов.

Характерной была формулировка Ивана Майского: в мемуарах он отметил «британскую оппозицию советско-американской линии». Советско-американская линия — это понятие кажется сейчас абсурдным, но Рузвельт действительно часто поддерживал Сталина. Он рассчитывал на то, что в обмен на мягкую позицию англосаксов по отношению к требованиям Советского Союза Сталин вступит в войну с Японией. Уступал Рузвельт и вопросе установления советско-польских границ, например, после короткой дискуссии согласившись с тем, что Львов станет частью советской Украины, а не останется в Польше. Стороны согласовали и переселение немцев, что, впрочем, казалось Черчиллю неоправданным и жестоким. Лидеры пришли к единому мнению в том, что территориальные потери Польши на востоке следует компенсировать расширением ее территории на западе.

Серьезные споры возникли вокруг формирования польского правительства. Советский вождь настаивал на том, что Польша — вопрос безопасности для СССР, поскольку эта страна на протяжении всей европейской истории становилась коридором для внешних вторжений в Россию. И потому ему нужна была Польша как надежное буферное государство, способное «закрыть дверь» перед захватчиками. Сталин совершенно не собирался уступать в своих практических действиях, но формально согласился с идеей Рузвельта и Черчилля о создании «временного правительства национального единства», которое включало бы в себя представителей польского правительства в изгнании.69

Станислав Миколайчик действительно вошел во временное правительство, а его Крестьянская партия получила несколько портфелей, о чем состоялись договоренности в ходе переговоров с «люблинскими поляками» в Москве в июне 1945 года. Одновременно в столице СССР состоялся «процесс шестнадцати» — суд над представителями польского движения сопротивления, в том числе генералом Армии Крайовой Леопольдом Окулицким. Они были обманом приглашены на переговоры, арестованны НКВД 27 марта 1945 года, и отправленны в Москву на Лубянку. Операцией по аресту руководил Иван Серов, в то время замнаркома внутренних дел.70

В июне Миколайчик триумфально вернулся в Варшаву, но его практически сразу стали травить и выдавливать из политики. Что означало нарушение ялтинских договоренностей, впрочем, абсолютно предсказуемое. В 1946 году при участии Министерства госбезопасности СССР были подделаны результаты референдума, по которому можно было измерить уровень доверия коммунистам (причем по формально малозначащему вопросу о сохранении или несохранении довоенного института Сената).71 Выборы в парламент в январе 1947 года были открыто и цинично фальсифицированы. Энн Эпплбаум приводит строки из мемуаров Миколайчика: «Стоя в очереди к избирательным урнам, люди должны были держать над головой заполненные бюллетени с отмеченным в них номером 3 [номер коммунистического блока], чтобы проверяющие могли это видеть».72

«Большая тройка» обсуждала и принципы голосования в совете безопасности будущей ООН, что вынудило лидеров рассуждать на более масштабные темы — как сделать так, чтобы коллективная безопасность распространялась на годы вперед и не держалась исключительно на личных отношениях руководителей государств, которые, как заметил Черчилль, «через десять лет исчезнут». Знал бы он, что уже спустя несколько месяцев сам окажется не у дел, а Рузвельт скончается вскоре после Ялтинской конференции… Сталин же говорил об опасности в будущем конфликтов между союзниками. Предсказать их было не сложно. Но пока союзники пошли на уступки и в том, что СССР, по сути, получил еще два голоса в ООН за счет Белоруссии и Украины как отдельных членов организации.

Еще одна ялтинская договоренность отметила дружбу СССР и США высшей формой доверия — «секретным протоколом», который обсуждался только членами «большой тройки» и не за официальным столом конференции. Он был подписан 11 февраля: в обмен на вступление в войну с Японией Советскому Союзу «передавались» Курильские острова.73

На заключительном банкете, проведенном в фирменной сталинской стилистике — он длился четыре часа и был отмечен 45 тостами — Сталин заметил: легко сохранять союз во время войны, поскольку есть общий враг, труднее будет сохранить его после войны, когда у союзников обнаружатся разные интересы.

Союзнические отношения достигли высшей точки, которая одновременно обозначила начало конца «большой тройки».

Развалившийся союз

«Уступкой Сталина союзникам, — писал Киссинджер, — явилась совместная «Декларация об освобожденной Европе», где давалось обещание о проведении в Восточной Европе свободных выборов и установлении там демократических правительств. Сталин явно полагал, что дает обещание в отношении советской версии свободных выборов, поскольку Красная армия уже оккупировала данные страны».74 Скорее, Сталин прекрасно понимал разницу между свободными выборами и их советской имитацией, но совершенно не собирался на тех территориях, которые считал своими, учитывать положения каких-то там деклараций.

Помимо уже открытого конфликта вокруг Польши, проблемная ситуация возникла в Румынии, где советский эмиссар Андрей Вышинский без оглядки на союзников и практически насильственно сформировал коммунистическое правительство.

5 марта журнал «Тайм» предсказал начало конфронтации со «сталинской Россией».75 В конце марта Черчилль выразил свою обеспокоенность Рузвельту, заметив, что ялтинские договоренности не соблюдаются.76 С этим соглашался и американский президент.77 Появился и еще один сюжет, подрывавший доверие между членами «большой тройки»: советская сторона была недовольна тем, что союзники обсуждают условия капитуляции немецкой армии в Италии без участия советских представителей (так называемый «Бернский инцидент»). Состоялась переписка Рузвельта и Сталина, конфликт был практически исчерпан, однако на некоторое время возникла неопределенность в связи с внезапной кончиной Рузвельта от инсульта 12 апреля.

Польский и румынский кейсы, «Бернский инцидент» обнаружили глубокие противоречия между членами антигитлеровской коалиции. Впрочем, новый президент США Гарри Трумэн пытался в первое время продолжать линию Рузвельта. И не сразу понял, что это невозможно не только по личным, но и объективным причинам: даже глубокое уважение Сталина к Рузвельту не спасло бы отношения союзников от деградации. Июньская поездка смертельно больного Хопкинса к Сталину в Москву была его последней миссией, которая к тому же оказалась бесплодной. Если не считать договоренности о последней большой конференции союзников на территории побежденной Германии в июле 1945 года.

На Потсдамской конференции союзники приняли решение о разделе Германии и Берлина на зоны. Это было признанием несовпадающих интересов и, строго говоря, единственно возможной для Запада политикой — зафиксировать хотя бы фактические территориальные зоны влияния, раз уж все равно придется учитывать непримиримость Сталина, никому не дававшему вмешиваться в управление «его» странами в Восточной Европе. Джордж Кеннан летом 1945-го выступал за раскол Европы и расчленение Германии как за единственную реалистическую стратегию.78 И хотя это была всего лишь позиция советника посольства США в Москве, в результате именно она объективно и стала «дорожной картой» для Запада.

Практически все обсуждавшиеся вопросы — от снова возникшей проблемы репараций и чрезмерных масштабов переселений немцев до расширения участия Франции, которую, как и Шарля де Голля, Сталин не любил, в послевоенном обустройстве Европы — стали предметами для споров. Именно в Потсдаме Черчилль, потерявший по ходу конференции пост премьер-министра, использовал словосочетание не «железный занавес», а «железный забор» (iron fence), имея в виду изоляцию просоветскими властям британской миссии в Бухаресте.79 Конкретное решение конкретных проблем было передано так называемому Совету министров иностранных дел держав-победителей, и все конфликты переместились в рабочие рамки конференций этой структуры. Из «большой тройки» действующим лидером остался только Сталин. Распались и личные связи, отчасти поддерживавшие единство союзников.

В Потсдаме Трумэн сообщил Сталину, что Америка отныне располагает атомной бомбой. Генералиссимус сделал вид, что это новость его совсем не впечатлила. Но, разумеется, и сам факт обладания США супероружием, и практическое его использование в Хиросиме в том же месяце, когда завершилась Потсдамская конференция, лишь усугубили недоверие Сталина к партнерам. Он увидел во всем происходящем «ядерный шантаж» по отношению к СССР.80

Тем не менее, в массовом сознании советских людей «большой альянс» все еще существовал. И это не только вопрос естественной неинформированности о деталях переговоров. Существовала и инерция надежд на лучшую и, что важно, более свободную в политическом отношении жизнь после Победы. По замечанию Бориса Пастернака в «Докторе Живаго», «хотя просветление и освобождение, которых ждали после войны, не наступили вместе с победою, как думали, но все равно, предвестие свободы носилось в воздухе все послевоенные годы, составляя их единственное историческое содержание».81 Война стала длящимся эпизодом не только единства целей союзников, но и единством цели советской власти и народа. О чем, собственно, Сталин и говорил несколько извиняющимся тоном в своем знаменитом тосте за русский народ на кремлевском приеме 24 мая 1945 года: «У нашего правительства было немало ошибок… Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство… Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии».82 Эти надежды на «просветление и освобождение» после войны как «поры свободы»83 не сразу, но рухнули вместе с фактическим распадом «большого альянса».

Инерционно союз с западными державами еще рассматривался как нечто важное. Во всяком случае даже после фултонской речи Черчилля 5 марта 1946 года, от которой традиционно отсчитывается начало холодной войны, продолжались и официальные контакты, и формально неофициальные.

Советское руководство считало, например, чрезвычайно важной с точки зрения пропагандистских (или контрпропагандистских) целей поездку в США писателей и журналистов Константина Симонова, Ильи Эренбурга и Михаила Галактионова, представлявших соответственно «Красную звезду», «Известия» и «Правду». Это был ответный визит после поездки в 1945 году в СССР трех американских журналистов. Как вспоминал Эренбург, «американцы вели переговоры с советским правительством об увеличении тиража журнала «Америка», выходившего на русском языке, об облегчении работы американских корреспондентов в Москве, и государственный секретарь Бирнс решил показать свою добрую волю».84

Тираж «Америки» действительно ненадолго вырос, но в 1948 году распространение журнала было запрещено, и решение о возобновлении издания было принято только в период хрущевской оттепели в 1956 году.85 На цензурные послабления для работы иностранных журналистов надеяться уже было бесполезно. Еще осенью 1945 года Молотову досталось от Сталина за то, что он на приеме в Наркомате иностранных дел в честь годовщины Октябрьской революции дал разрешение на снятие цензурных ограничений на корреспонденции иностранных журналистов. 10 ноября 1945 года Сталин, оправившийся от инсульта, случившегося в октябре, направил Молотову, Маленкову, Берии и Микояну телеграмму, выражая неудовольствие опубликованием речи Черчилля «с восхвалениями России и Сталина. Восхваление это нужно Черчиллю, чтобы успокоить свою нечистую совесть и замаскировать свое враждебное отношение к СССР… У нас имеется немало ответственных работников (намек на Молотова. — А.К.), которые приходят в телячий восторг от похвал со стороны Черчиллей, Трумэнов, Бирнсов… С угодничеством перед иностранцами нужно вести жестокую борьбу».86

Шансов на продолжение союзнических отношений не было. Тем не менее, Политбюро выделило писательской бригаде серьезные средства — «10 тысяч долларов (по курсу 1946 года. — А.К.), не считая расходов по переезду».87 И сами путешественники верили в то, что «вчерашние союзники договорятся», несмотря на то что уже в течение более чем двухмесячной поездки замечали — отношения продолжают ухудшаться: «…настроение рядовых американцев менялось на глазах».88 Основная миссия бригады становилась невыполнимой. «Мы им там доказывали, как умели, — писал Симонов, — доказывали и рассказывали, и это была истинная правда, — не хотят русские войны».89

Фултонская речь Черчилля не противоречила тезису Симонова. Бывший премьер, а теперь лидер оппозиции проницательно замечал: «Я не верю в то, что Советская Россия жаждет войны. То, чего они хотят, — это плодов войны и безграничного распространения свой власти и своих доктрин».90 Что со всем этим делать, американский истеблишмент уже в принципе знал — из «длинной телеграммы» (22 февраля 1946 года) сотрудника посольства США в Москве Джорджа Кеннана, который тоже, что прямо следовало из его последующей лекции в октябре 1946-го в Стэнфорде, не верил в возможность войны США и СССР.91

Советским «Фултоном» стало выступление Сталина в Большом театре на предвыборном собрании Сталинского избирательного округа города Москвы 9 февраля 1946 года (тогда проходили выборы в Верховный совет СССР).92 В этой речи вождь в очередной раз вернулся к своему тезису о неизбежности войн между империалистическими державами, а победа во Второй мировой была приписана преимуществам советского общественного и государственного строя. Строй менять не надо, индустриализация и коллективизация были оправданы. Союзники были упомянуты лишь единожды, да и то вскользь. Никаких надежд на политические изменения в стране не оставалось. Элбридж Дерброу, глава восточноевропейского отдела Госдепартамента, охарактеризовал основной пафос речи Сталина: «К черту весь остальной мир!» (“To the hell with the rest of the world”).93

В некотором смысле на «длинную телеграмму» Кеннана вдохновила эта речь Сталина. Хотя поначалу советник американского посольства счел ее вполне проходной, к тому же он находился в разобранном состоянии — простудился и мучился зубами. Но Госдепарамент очень ждал анализа речи от лучшего знатока России в дипломатическом корпусе. И Кеннан на одном дыхании продиктовал своем секретарю Дороти Хессман «длинную телеграмму» о сути советской политики. Отправляя ее, он извинился за перегрузку телеграфного канала — текст состоял из более чем 5 тысяч слов.94

Кеннан объяснял американским дипломатам, что это не они недоработали в переговорах с Советами, а сама природа сталинской власти, чьи свойства во многом исторически обусловлены, предполагает конфронтацию: «…они находят оправдание инстинктивному страху перед внешним миром, диктатуре, без которой не знают, как управлять, жестокостям, от которых не осмеливаются воздержаться, жертвам, которые вынуждены требовать <…> В основе невротического восприятия Кремлем мировых событий лежит традиционное и инстинктивное русское чувство неуверенности в собственной безопасности <…> На это <…> стал накладываться страх перед более компетентными, более могущественными, более высокоорганизованными сообществами <…> они всегда боялись иностранного проникновения, опасались прямого контакта западного мира с их собственным <…> они привыкли искать безопасность не в союзе или взаимных компромиссах с соперничающей державой, а в терпеливой, но смертельной борьбе на полное ее уничтожение».95

Один из ключевых выводов Кеннана состоял в том, что советский режим всегда нуждался во внешних врагах, чтобы оправдать характер своего внутреннего правления. Этот же вывод он обосновал в своей знаменитой статье в «Форин аффейрз» «Истоки советского поведения».96 Любопытно, что, покинув пост посла США в России в 2014 году, Майкл Макфол пришел к схожим выводам и призвал расстаться с иллюзиями по поводу самой возможности присоединения путинской России к мировому порядку: «В дополнение к усилению автократии Путин в целях большей легитимации стал нуждаться во враге — Соединенных Штатах».97

В советской историографии Кеннана всегда называли идеологом холодной войны, хотя он — автор доктрины сдерживания, основанной на том, что самоедский автократический режим рано или поздно умрет сам, и надо только жестко, но не переводя дело в стадию горячей войны, сдерживать его (в долгосрочной перспективе с Советским Союзом так и случилось).98

Своего рода ответом «длинной телеграмме» стала депеша, отправленная в Москву 27 сентября 1946 года послом СССР в США Николаем Новиковым. Сделано это было по личному указанию Сталина, а основным автором телеграммы был Молотов:99 «…подготовка США к будущей войне проводится с расчетом на войну против Советского Союза, который является в глазах американских империалистов главным препятствием на пути США к мировому господству».100

А вот Черчиллю отвечал — почти сразу после Фултонской речи — сам Сталин в форме ответов на вопросы интервьюеров. И в этих ответах содержались примерно те же тезисы, что в будущей «телеграмме Новикова». Ответы газете «Правда» 14 марта 1946 года были весьма эмоциональными: Сталин обвинял союзников в том, что они хотят «заменить господство гитлеров господством черчиллей».101 Именно так — со строчной буквы — обозначался теперь союзник, которого еще год назад триумфально встречала аудитория Большого театра.

12 марта 1947 года, мотивируя американскую экономическую помощь Греции и Турции, Трумэн заговорил с позиций ценностей. Эта его речь в конгрессе вошла в историю как «доктрина Трумэна»: «Я верю в то, что мы должны помогать свободным людям формировать свою собственную судьбу так, как им самим хотелось бы. Я верю, что наша помощь должна быть в первую очередь экономической и финансовой».102 Неделей раньше в Бэйлорском университете Трумэн говорил о первостепенной важности свободы вероисповедания, свободы слова и свободы предпринимательства. Разумеется, эта речь была всегда оценивалась в СССР как доктринально оформленная готовность США вмешиваться в дела других стран.103

Столкнувшись с такого рода решительными шагами США, Сталин во время своей встречи с Маршаллом в апреле 1947 года говорил о возможности компромиссов. Но лишь убедил нового государственного секретаря США в том, что они более невозможны. «Сталин зарвался, отстаивая свою позицию, — писал Киссинджер, — ибо никогда не понимал психологии демократических стран, особенно Америки. Результатом стал «план Маршалла», Атлантический пакт и наращивание Западом военных потенциалов».104

План помощи Европе, объявленный Джорджем Маршаллом 5 июня 1947 года, был оценен как шаг в направлении организации «западного блока против Советского Союза»105 и покушение на зону влияния Сталина — странам-сателлитам СССР было запрещено становиться реципиентами «Плана Маршалла». Академик Евгений Варга, которому был поручен анализ «Плана», написал о других его неприемлемых для СССР свойствах — отмене «железного занавеса», возможностях свободного передвижения товаров, экономической и политической информации.106

Год оставался до прямого противостояния СССР и западного мира — блокады Западного Берлина в 1948 году. Берлинский кризис, как и грубая коммунизация власти в Чехословакии в том же 1948 году вынудили Запад задуматься о коллективной военной обороне — так возникла идея НАТО.107

Заключение

Мое поколение выросло на лучших образцах советской и просоветской политической карикатуры. В 1960-1970-е годы в СССР был невероятно популярен датский карикатурист-коммунист Херлуф Бидструп, о существовании которого в сегодняшней Дании уже почти никто не помнит. Сборники его рисунков издавались огромными тиражами, по сюжетам карикатур снимались мультфильмы, по нему учились рисованию. Своими первыми представлениями о холодной войне я обязан его карикатурам — например, на Трумэна, размахивающего атомной бомбой. Тощий и длинноногий дядюшка Сэм с козлиной бородой отъедал куски европейского пирога, услужливо преподнесенного ему лидерами стран Европы, и реанимировал гитлеровского солдата в более приличном виде солдата американского. Точнее, офицера, поскольку американский солдат мало что понимал и изображался в виде веселого недотепы, способного, впрочем, случайно насолить своему командиру.

Об опыте союзничества школьники и студенты позднего советского времени знали очень мало или почти ничего. А из самого популярного сериала о советском разведчике, внедренном в Главное управление имперской безопасности, «Семнадцать мгновений весны», мы вынесли знание о секретных переговорах американца Даллеса с гитлеровцами. Хотя в это самое время секретные переговоры с Брежневым во время охоты на кабанов в Завидово вел Киссинджер — назревала разрядка.

Лишь для 4% респондентов «Левада-Центра» победа в войне — это успех именно антигитлеровской коалиции, более 50%, тем не менее, помнят, что союзниками СССР были США и Великобритания.108 Главные клише о США как мировом жандарме, который навязывает другим народам свою волю и противостоит СССР/России («Мир живет под диктовку США»)109, перекочевали из советской эпохи в постсоветскую, правда, их реанимации способствовала массированная антизападная пропаганда последних лет.

Опыт военной коалиции уникален и едва ли повторим. Скорее, в большей степени поучительными могли бы стать прецеденты 1960-х-1970-х — при всей их обусловленности конкретными историческими обстоятельствами, но и личными отношениями лидеров и даже «химией» между ними. История нюансирована. Сама по себе она ничему не учит — только лидеры, их советники, общественное мнение на свой лад вольны извлекать из нее уроки. И по крайней мере в этом смысле опыт Второй мировой войны дает действительно богатый материал.

Примечания

1 John Lewis Gaddis. George F. Kennan. An American Life. New York, Penguin Press, 2011, p.194

2 John Lewis Gaddis. The Cold War. A New History, Penguin Books, 2005, p.6

3 Henry Kissinger. World Order. New York, Penguin Press, 2014, p.p.269-271

4 Stephen Kotkin. Stalin. Waiting for Hitler, 1929-1941. Penguin Press, New York, 2017, p.632

5 Генри Киссинджер. Дипломатия. М., «Ладомир», 1997, с.308

6 Лев Безыменский. Гитлер и Сталин перед схваткой. М., «Вече», 2000, с.227

7 И.М. Майский. Воспоминания советского дипломата. 1925-1945 гг. М., «Наука», 1971, с.387-388. Посол СССР в Великобритании Иван Майский писал: «…отсутствие у адмирала Дрэкса письменных полномочий явилось последней каплей, переполнившей чашу многомесячного терпения Советского правительства. Оно окончательно убедилось, что Чемберлен неисправим и что надежда на заключение пакта превратилось в бесконечно малую величину».

8 Роджер Мурхаус. Дьявольский союз. Пакт Гитлера-Сталина. М., Издательство АСТ, CORPUS, 2020, сс. 67-69

9 В.Г. Трухановский. Антони Иден. М., «Международные отношения», 1983, с.192, Томас Рикс. Черчилль и Оруэлл. Битва за свободу. М., Альпина нон-фикшн, 2019, с.107

10 Киммо Рентола. Сталин и судьба Финляндии. М., «Весь мир», 2020, с. 48

11 Там же, с.36

12 Там же, с.41, 50-51

13 Там же, с.59

14 Лев Безыменский, Указ.соч., с.277

15 Там же, с.206

16 Там же, с.290

17 Там же, с.291

18 Константин Симонов. Истории тяжелая вода. М., «Вагриус», 2005, с.334

19 Томас Рикс. Указ.соч., с.183

20 Генри Киссинджер. Указ.соч., с.368

21 В.Г. Трухановский. Указ.соч., с.220

22 James F. Byrnes. Speaking Frankly. New York, London, Harper & Brother, 1947, p.10

23 Robert Schlesinger. White House Ghosts. Presidents and Their Speechwriters. New York, Simon & Schuster, 2008, p.26

24 Томас Рикс. Указ.соч., с.156

25 Lynne Olson. Citizens of London. The Americans Who Stood with Britain in Its Darkest, Finest Hour. New York, Random House, 2010

26 Генри Киссинджер. Указ.соч., с. 349

27 И.М. Майский. Указ.соч., с.541

28 David L. Roll. The Hopkin’s Touch. Harry Hopkins and the Forging of an Alliance to Defeat Hitler. Oxford University Press, 2013, p.135-136

29 Кристофер Коукер. Сумерки Запада. М., МШПИ, 2009, с.52

30 Там же, с.72

31 Цитата по: Томас Рикс. Указ.соч., с.190

32 Генри Киссинджер. Указ.соч., с. 352

33 John Gaddis. The Cold War, p.17

34 Henry Kissinger. World Order, pp. 270, 274, 283

35 И.М. Майский, Указ.соч., с.549

36 Simon Sebag Montefiore. Stalin. The Court of the Red Tsar. New York, Vintage Books, 2005, pp. 421-423

37 Там же, с.637

38 В.Г. Трухановский, Указ.соч., с 226

39 https://newtimes.ru/articles/detail/184150/

40 И.М. Майский, Указ.соч., с. 578, 582

41 Томас Рикс, Указ.соч., с.193-194

42 В.Г. Трухановский, Указ.соч., с. 229

43 Simon Sebag Montefiore. Op.cit., p.409

44 И.М. Майский, Указ.соч., с.598

45 Эрик Хобсбаум. Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914-1991). М., АСТ CORPUS, с.169

46 Г. Черняховский. Лев Троцкий. М., «Молодая гвардия», 2010, с.621

47 L. Trotsky. Stalin. An Appraisal of the Man and His Influence. New York, Harper & Brothers, 1941

48 Томас Рикс. Указ.соч., с.231

49 П.П. Владимиров. Особый район Китая. 1942-1945. М., АПН, 1973, с.35

50 Там же, с.128-129

51 И.М. Майский. Указ.соч., с.616

52 Томас Рикс. Указ.соч., с.211

53 Там же, с.202

54 Генри Киссинджер. Указ.соч., с.369

55 Montefiore. Op.cit., p.464

56 Киммо Рентола. Указ.соч., с.70

57 Генри Киссинджер. Указ. соч., с 369

58 Monefiore. Ibid., p.475, Киссинджер. Там же, с.371

59 https://www.kommersant.ru/doc/4380946#id1911486

60 Киммо Рентола. Там же, с.71-72

61 Киссинджер, Там же, с.371-372

62 Соломон Волков. Большой театр. Культура и политика. Новая история. М., АСТ, 2018, с.360-362

63 Бережков Валентин Михайлович. Как я стал переводчиком Сталина. — http://militera.lib.ru/memo/russian/berezhkov_vm/06.html

64 Майский. Указ. соч., с.690-691

65 James F. Byrnes. Op.cit., p.23

66 Майский. Указ.соч, с. 692; Byrnes. Ibid., p.24

67 Byrnes. Op.cit., p.27

68 Майский. Там же., с.702

69 Byrnes, Op.cit., p.31-32

70 Иван Серов. Записки из чемодана. Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти. М., «Просвещение», 2017, с. 244-249; Магдалена Семчишин. День Победы. Почему Польша не празднует 9 мая. — «Новая Польша», 2020, Варшава, с.56.

71 Иван Серов. Там же, с.253; Энн Эпплбаум. Железный занавес. Подавление Восточной Европы (1944-1956). М., Московская школа гражданского просвещения, 2015, сс. 292-295

72 Энн Эпплбаум. Там же, с. 297

73 Byrnes. Op.cit., p.42-43

74 Киссинджер. Указ.соч., с.373

75 Time. Golden Anniversary Issue. Europe. 50 Remarkable Years. Winter 1996, p.4

76 Byrnes. Op.cit., p.54-55

77 John Gaddis. The Cold War, p.22

78 Ю.М. Мельников. От Потсдама к Гуаму. Очерки американской дипломатии. М., Политиздат, 1974, с.49

79 Byrnes, Ibid., p.74

80 John Gaddis. The Cold War, p.26

81 Борис Пастернак. Собрание сочинений в пяти томах. Том третий. М., «Художественная литература», 1990, с.499

82 Владимир Невежин. Застолья Иосифа Сталина. Книга первая. Больше кремлевские приемы 1930-х-1940-х годов. М., АИРО-XXI, 2019, с.346

83 По замечанию Юрия Буртина, многие воспринимали войну как «пору свободы». В поэме Александра Твардовского «Василий Теркин» нет ни одного упоминания Сталина и партии, притом, что произведение получило Сталинскую премию первой степени в январе 1946 года. — Юрий Буртин. Исповедь шестидесятника. М., Прогресс-Традиция, 2003, с.231

84 Илья Эренбург. Люди, годы, жизнь. Книги шестая, седьмая. М., «Текст», 2005, с.58

85 Сергей Чупринин. Оттепель. События. Март 1953 — август 1968 года. М., НЛО, 2020, сс. 168, 288

86 Рудольф Пихоя. Москва. Кремль. Власть. Сорок лет после войны 1945 — 1985, М., АСТ, 2007, с.169

87 https://www.kommersant.ru/doc/664970

88 Илья Эренбург. Указ.соч., с.73

89 Константин Симонов. Указ.соч., с.366

90 Генри Киссинджер. Указ.соч., с.397

91 Рудольф Пихоя. Указ.соч., с.145

92 https://www.marxists.org/russkij/stalin/t16/t16_01.htm

93 John Gaddis. George F. Kennan. An American Life, p.217

94 Ibid., p.219

95 Ibid., p.220

96 Ibid., p.228; https://www.foreignaffairs.com/articles/russian-federation/1947-07-01/sources-soviet-conduct

97 Michael McFaul, Confronting Putin’s Russia? The New York Times, March 23, 2014.

98 Понятие «сдерживание» (containment) в своей статье 2014 года использовал и Макфол, говоря об «избирательном сдерживании и вовлечении»: «режим должен быть изолирован» с помощью санкций, а вовлечение должно иметь чисто технический переговорный характер, без подталкивания Путина к восприятию западного порядка и ценностей. Ибо это бессмысленно.

99 John Gaddis. The Cold War, p.30

100 Пихоя. Указ.соч., с.145

101 Там же, с.140

102 Robert Schlesinger. Op.cit., p.47

103 Ю.М. Мельников. Указ.соч., с.87

104 Киссинджер. Указ.соч., с.399

105 Там же, с.153

106 Там же, с.152

107 John Gaddis. The Cold War, p.34

108 https://www.levada.ru/2015/05/29/den-pobedy-i-aktsiya-bessmertnyj-polk/

109 https://carnegie.ru/2016/03/21/ru-pub-63077

© Текст: Андрей Колесников

Германия. США. Великобритания. Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > magazines.gorky.media, 1 сентября 2021 > № 4022353 Андрей Колесников

Радзиховский: Узбекистан не станет "подчиняться" никакой другой стране

Текст: Леонид Радзиховский (политолог)

Узбекистан - особое государство, единственное (кроме, понятно, России) из постсоветских республик, которое исторически может считаться "сверхдержавой", по крайней мере региональной. Самарканд был одно время столицей огромной империи Тимуридов, Бухарское ханство, затем Бухарский эмират (1500 - 1920 г.) включал в себя в разное время территории не только современных Таджикистана, Туркменистана, Киргизстана, Казахстана, но и куски Афганистана, Ирана, Китая. Столицей Туркестанского края в Российской империи был Ташкент. Наконец, в СССР в ходе национально-государственного размежевания первыми статус "Союзной Республики" в октябре 1924 г. получили Узбекистан и Туркменистан, Казахстан и Киргизия были выделены из РСФСР только в 1936 г., а Таджикистан до 1929 г. входил в состав Узбекистана на правах автономной республики.

Такое прошлое остается в долговременной памяти элит и всего народа, влияет на самооценку, самоидентификацию. В своей "Великой шахматной доске" (1997) Бжезинский писал, что "Узбекистан является главным кандидатом на роль регионального лидера в Средней Азии". Звучит многозначительно, пафосно, а то и угрожающе. Жаль только, знаменитый геополитик забыл уточнить, что это может значить практически?

Но и без него мы знаем: ничего. В XXI веке "империи не носят": никто больше не претендует и тем более ничего не делает, чтобы захватывать, колонизировать другие страны или подчинять их политически, делать "протекторатами", "доминионами" и т.д. Иное у нас "тысячелетье на дворе" - нравится это кому-то или нет.

Естественно, не является исключением и Узбекистан. Формального, да и фактического статуса "Лидер Региона" у него нет и быть не может. Зато уж и "подчиняться" никакой другой стране - будь то Россия, Китай, США или кто угодно еще - Узбекистан, конечно, не станет. Страна не только де-юре, но де-факто вполне самостоятельна - политически, экономически, психологически. А вот это - в отличие от юридической независимости - уже относится далеко не ко всем государствам мира, в том числе и не ко всем странам бывшего СССР.

Сегодня Узбекистан - не только самая населенная страна Средней Азии. Он занимает 3-е место среди республик бывшего СССР и неумолимо догоняет государство № 2 - Украину. Так, по переписи 1989 г. Украина - 51,7 млн, Узбекистан - 16,5 млн, меньше 32% от Украины. В 2021-м картина абсолютно иная: Украина - 41,7 млн (включая ДНР-ЛНР), Узбекистан - 34,7 млн, больше 83% от Украины. Я выбрал эти страны, просто чтобы наглядно-контрастно показать, как меняется демографическая картина на пространстве бывшего СССР (кстати, сходные процессы, конечно, идут во всем мире). При этом в самом Узбекистане с 1989-го значительно выросла доля узбеков (с 71 до 84%) и резко (с 8 до 2%) рухнула доля русских, уменьшилось и их число - с 1,7 млн до 0,7 млн чел. Картина тоже типичная для всех постсоветских республик.

Узбекистан, как известно, богат природными ископаемыми (золото, газ, медь), а также один из крупнейших в мире производителей хлопка. Это определяет структуру внешней торговли. Так, в 2020-м экспорт из Узбекистана составил 13,2 млрд, импорт в республику - 20 млрд долл. Крупнейшими партнерами по экспорту были названы Россия (13%), КНР (9%), Турция (7%). Но при этом львиная доля экспорта (45%) обозначена без названия страны. Речь тут в первую очередь идет о Швейцарии - главном покупателе узбекского золота, на ее долю в 2018 г. приходилось свыше 31% экспорта - больше, чем во все республики бывшего СССР вместе взятые. Нет причин считать, что в 2020-м ситуация изменилась. Другим крупным экспортным партнером Узбекистана является Англия.

Что касается импорта, то в 2020-м партнеры Узбекистана - КНР (22%), РФ (20%), Казахстан (10,5%), Корея (10,5%).

Диверсифицированная, многовекторная картина. Такой же является и внешняя политика Узбекистана. Так, в 1992 г. республика вошла в ОДКБ, в 1999-м - не подписала договор о продлении членства в ОДКБ, в 2006-м - опять вошла, а в 2012-м - снова "приостановила членство". Такой же сложный танец Узбекистан проделал и с "прозападной" организацией бывших республик СССР ГУАМ (Грузия-Украина-Азербайджан-Молдова): в 1999-м Узбекистан вступил, в 2005-м - вышел. В общем, Узбекистан явно предпочитает и имеет силы "гулять сам по себе". Проявляется это и в географии "государственных визитов президента". Шавкат Мирзиеев стал президентом в 2016-м (в 2003-2016 гг. - премьер-министр). За прошедшие 5 лет совершил визиты в РФ (2017), США (2018), КНР (2017), Республику Корея (2017), Францию (2018), Германию (2019) и т.д. Это тоже показывает "равноудаленность" государства, которое поддерживает ровные отношения с Востоком и Западом.

Мирзиеев имеет репутацию реформатора, либерализующего экономику. И как будто довольно успешного: во всяком случае ВВП растет неплохо, даже с учетом исходно низкой базы. Так, в 2019-м рост ВВП по ППС - 10,5% (выше всех среди бывших республик СССР) и даже в кризисном 2020-м - рост на 1,6% (выше только в Таджикистане - 4,5%). Вообще же, если брать период с 1990 по 2018-й (данные Всемирного банка) ВВП Узбекистана вырос на 463%, второе место среди постсоветских республик (почти вровень Туркмения - 467%. Для сравнения: РФ - рост на 390%). Правда, при этом страна остается бедной: в 2020-м ВВП по ППС на душу населения 7,500 долл. (121-е место в мире, среди постсоветских стран ниже только Киргизия и Таджикистан). Соответственно, по объему ВВП - 253 млрд - 62-е место в мире, 4-е место в бывшем СССР (выше только РФ, Украина и Казахстан).

Курсом на подрыв стратегической стабильности

Пентагон продолжает программы по развёртыванию многоуровневой противоракетной обороны.

Глава агентства по противоракетной обороне вице-адмирал Джон Хилл выступил на днях в Хантсвилле (штат Алабама) на симпозиуме, посвящённом проблемам космической и противоракетной обороны. Им было обращено особое внимание на важность использования потенциала искусственного интеллекта при испытаниях и функционировании системы ПРО. По его словам, при проведении испытания ракет накапливаются «горы данных», но далеко не все они анализируются из-за ограниченных возможностей персонала по их обработке.

Поэтому агентство по ПРО намерено сделать ставку на искусственный интеллект и машинное обучение. Будут определены те участки, где можно будет использовать искусственный интеллект для обнаружения, отслеживания и распознавания целей и для управления всё более многочисленными средствами их поражения.

Сейчас в США форсируются программы по развёртыванию многоуровневой ПРО, которая закольцует в единую цепь все компоненты существующей противоракетной системы. Известно, что в проекте оборонного бюджета на 2022 финансовый год 20,4 млрд долларов предлагается использовать на модернизацию систем ПРО. Среди прочего 777 млн запрошены на программы, связанные с модернизацией ракет Patriot, 562 млн – на модернизацию ракет THAAD. Предусмотрены расходы и на системы ПРО морского базирования. Модернизация наземной системы противоракетной обороны на маршевом участке полёта (Ground-based Midcourse Defense, GMD), по оценке Пентагона, требует 1,7 млрд. Более 870 млн оборонное ведомство США считает нужным выделить для программы, связанной с работой над искусственным интеллектом.

Главные усилия направлены на развитие существующей национальной стратегической системы ПРО наземного базирования, служащей для перехвата баллистических ракет на маршевом, среднем участке траектории полёта. Система GMD – это прежде всего 44 ракеты-перехватчика GBI дальнего радиуса действия. 40 из них размещены на базе в Форт-Грили (штат Аляска) и 4 – на базе Ванденберг (штат Калифорния). Противоракета GBI представляет собой трёхступенчатый твердотопливный носитель, рассчитанный на вывод в околоземное пространство кинетического перехватчика – основного поражающего элемента системы. Дальность действия ракеты – 2000–5500 км, максимальная высота запуска – 2000 км.

В настоящее время рассматривается вопрос об увеличении количества шахтных пусковых установок с противоракетами в Форт-Грили (штат Аляска) до 100 единиц вместо ранее запланированных 60.

Кроме того, на повестке – развёртывание нового позиционного района, возможно, на восточном побережье Соединённых Штатов. Строительство позиционного района с 20 шахтными пусковыми установками обойдётся в несколько млрд долларов.

Агентство по противоракетной обороне недавно заключило два контракта на конкурсную разработку ракеты-перехватчика следующего поколения (NGI) «для преодоления недостатков в существующем парке перехватчиков и обеспечения возможности опередить будущие угрозы». Этап конкурсного отбора, вероятно, завершится к 2026 году. После этого будет построена 31 противоракета, включая десять для испытаний. Их разместят на базах на Аляске.

Что касается других регионов, то наземный компонент американской ПРО в Европе включает комплексы «Иджис эшор» в Румынии и Польше. Ключевыми компонентами этих комплексов являются ракеты SM-3 семейства «Стандарт». Максимальная дальность SM-3 Block IB составляет 700 км, скорость – 3 км/с (10 Махов). При этом находящаяся на стадии испытаний SM-3 Block IIА обладает намного более внушительными характеристиками – до 2,5 тыс. км и 4,5 км/с соответственно.

«Иджис эшор» – комплексы двойного назначения, из которых могут осуществляться пуски не только противоракет, но и ударных крылатых ракет. На это не раз указывали авторитетные эксперты, отмечавшие обоснованность опасений российской стороны относительно ракетных баз США поблизости от границ Российской Федерации.

Такой наземный комплекс, оснащённый 24 противоракетами SM-3 Block IB, был размещён в Девеселу на юге Румынии в 2016 году.

Сроки ввода в эксплуатацию аналогичной системы в Польше близ посёлка Редзиково несколько раз переносились из-за затяжек строительных работ. Но в конце июня этого года агентство по ПРО всё же приступило к развёртыванию в Польше наземных компонентов противоракетного комплекса «Иджис эшор».

В Средиземном море находится американский морской компонент европейской поэтапной адаптивной системы противоракетной обороны. Он состоит из четырёх эсминцев типа «Арли Бёрк» из состава 60-й эскадры эсминцев (Destroyer Squadron 60). Они временно приписаны к военно-морской базе Рота в Испании. В апреле этого года на смену эсминцу «Дональд Кук» в Роту пришёл «Арли Бёрк», годом ранее эсминец «Рузвельт» заменил «Карни», базировавшийся в Испании с 2015 года. Вместе с ними несут службу эсминцы «Портер» и «Росс».

В ВМС США боевой информационно-управляющей системой «Иджис» (Aegis) оснащены корабли двух типов: крейсеры типа «Тикондерога» (21 корабль) и эсминцы типа «Арли Бёрк» (68 кораблей). В комплект их вооружения входят зенитные ракеты RIM-161 SM-3 нескольких модификаций (SM-3 Block IA/B, SM-3 Block IIA), которые позволяют поражать заатмосферные цели на большой дальности.

Кроме того, ожидается, что фрегаты нового поколения (ожидается покупка 20 кораблей) будут оснащены боевой информационно-управляющей системой COMBAT-21 (COMponent Based Total Ship System – 21 centry). Она является модификацией БИУС «Иджис» для малых кораблей. На многоцелевом фрегате установят 32-зарядную универсальную вертикальную пусковую установку Mk 41 с зенитными ракетами нескольких типов (Standard SM-2 Block IIIC, Standard SM-6 ERAM и ESSM Block 2). Ракеты Standard SM-6 ERAM способны перехватывать тактические ракеты и боеголовки баллистических ракет малого и среднего радиуса действия на входе в атмосферу.

Агентство по ПРО рассчитывает, что к 2029 году системой «Иджис» будут оснащены 94 корабля ВМС США. Они свободно могут перемещаться в международных водах, что даёт им возможность выходить в районы, позволяющие блокировать баллистические ракеты на срединной и заключительной стадиях траектории их полёта.

К этому следует добавить, что Соединённые Штаты предоставили систему «Иджис» для ВМС ряда своих союзников. В Европе БИУС этого типа установлены на пяти испанских фрегатах типа «Альваро де Базан» (32 ракеты SM-2MR Block IIIA) и четырёх норвежских фрегатах типа «Фритьоф Нансен». На Тихом океане – это японские ВМС (четыре эсминца типа «Конго» и два эсминца типа «Атаго», оснащённые противоракетами SM-3 Block IA или IB) и южнокорейские ВМС (три эсминца типа KDX-III с зенитными ракетами SM-2 Block IIIA и IIIB). На всех вышеназванных кораблях – американские универсальные ВПУ Mk 41, что позволяет при необходимости оснащать их противоракетами более совершенных модификаций.

Американский ВПК продолжает работать над совершенствованием противоракет морского базирования. В июле в Тихом океане к северо-западу от Гавайских островов прошло испытательное учение, в ходе которого планировалось произвести перехват четырьмя противоракетами SM-6 двух баллистических ракет малой дальности.

В архитектуре ПРО предусмот­рено место и для ЗРС «Пэтриот». В 2015 году на вооружение поступил комплекс PAC-3 MSE (Missile Segment Enhancement – «Улучшение ракетной части»). Основным его элементом является модернизированная противоракета ERINT, отличающаяся повышенными лётно-техническими характеристиками. За счёт нового двигателя и улучшенных систем управления были увеличены дальность и высота поражения. При этом основные принципы работы не изменились – поражение цели осуществляется путём соударения с целью либо с помощью разлетающихся поражающих элементов.

Нижний эшелон ПРО включает в себя и противоракетные комплексы типа THAAD. Этот мобильный комплекс предназначен для поражения оперативно-тактических ракет и баллистических ракет средней дальности на высотах 40–150 км и дальностях до 200 км. Сухопутные войска США уже получили на вооружение батареи THAAD в Южной Корее и на тихоокеанском острове Гуам. Существует планы по постановке на боевое дежурство девяти батарей, но финансирование пока выделено только на семь батарей.

Предпринимая в приоритетном порядке усилия по созданию многоуровневой системы ПРО, в Пентагоне признают, что пока не удаётся решить проблему организации взаимодействия между различными эшелонами противоракетной обороны. «Так что, если GMD, например, решит, что она предоставляет право первого пуска кораблю ПРО и в этой связи даёт ему требуемое по точности целеуказание, то у нас должна быть соответствующая сеть связи… У нас должна быть архитектура с системой управления бое­выми действиями, но в контексте многоуровневой обороны и координации боя», – пояснил глава агентства по ПРО вице-адмирал Джон Хилл.

Проблема заключается, в частности, в разработке соответствующего программного обеспечения, позволившего бы скоординированно применять различные типы средств ПРО. Известно, например, что пока не удаётся добиться совместимости батарей MIM-104 Patriot и THAAD.

Инструмент обеспечения военного превосходства

Для США ПРО является одним из инструментов обеспечения военного превосходства над другими странами. Их односторонние действия в этой чувствительной сфере, включая создание сегментов глобальной ПРО в Европе и АТР, ведут к подрыву стратегической стабильности, что чревато серьёзными последствиями для безопасности во всём мире. Дальнейшее совершенствование противоракетных средств, наращивание их числа, а также планы по развитию космического эшелона ПРО лишь усугубляют ситуацию.

Российская оценка дестабилизирующего характера ПРО зафиксирована в Стратегии национальной безопасности от 31 декабря 2015 г., в Военной доктрине от 25 декабря 2014 г. и в Концепции внешней политики от 30 ноября 2016 г. Тезис о наличии «взаимосвязи между стратегическими наступательными вооружениями и стратегическими оборонительными вооружениями», а также о «возрастающей важности этой взаимосвязи в процессе сокращения стратегических ядерных вооружений» содержится в преамбуле Договора между Российской Федерацией и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений 2010 г.

Из справочного материала МИД России «Проблематика ПРО» (2021 г.).

Андрей Кисляков, «Красная звезда»

"Это провал". Пентагон обнаружил уязвимость системы ПРО

Андрей Коц. Американские военные признали, что оказались беспомощными против российских и китайских стратегических ядерных вооружений. Агентство по ПРО (Missile Defense Agency, MDA) объявило о планах развернуть принципиально новую многослойную систему противоракетной обороны. В Вашингтоне надеются, что она надежно прикроет территорию страны даже от самых современных ударных комплексов. Об особенностях проекта — в материале РИА Новости.

Системные проблемы

С появлением новейших российских средств ядерного сдерживания, таких как тяжелая МБР "Сармат" и гиперзвуковой ракетный комплекс "Авангард", в Пентагоне уже открыто говорят: Москва обошла Вашингтон по целому ряду военных технологий. Возможностей национальной системы противоракетной обороны недостаточно, чтобы даже частично снизить потенциальный ущерб в случае начала третьей мировой войны. В MDA считают, что тут нужен иной подход.

Сегодня США от массированного удара МБР прикрывают несколько десятков противоракет GBMD шахтного базирования, развернутых на Аляске и в Калифорнии. Они предназначены для перехвата баллистических целей на среднем участке траектории в космическом пространстве. Три стационарных радара PAVE PAWS на важнейших стратегических направлениях выдают целеуказание перехватчикам, которые уничтожают ракеты и их боевые части на встречном курсе.

Эту систему ввели в строй в 2005-м. Однако во время испытаний GBMD сбили лишь половину целей. Американские власти не устроила низкая результативность сложной и дорогостоящей ПРО. В середине 2010-х Вашингтон потратил почти шесть миллиардов долларов на разработку новой боевой части для противоракет по программе Redesigned Kill Vehicle (RKV). Но в 2019-м проект закрыли. По данным СМИ, у изделия обнаружили серьезные конструктивные недостатки. Тогда MDA едва не расформировали. Но решили дать агентству еще один шанс.

В апреле 2020-го Пентагон заказал разработку перехватчика следующего поколения по программе Next-Generation Interceptor (NGI). Он заступит на боевое дежурство в лучшем случае во второй половине 2020-х. А пока безопасность США будут обеспечивать другие средства, в том числе элементы региональной ПРО в разных частях земного шара.

Морской щит

Первый эшелон перспективной системы — корабли с боевой информационно-управляющей системой Aegis и противоракетами Standard, эсминцы "Арли Берк" и крейсеры "Тикондерога". Большинство вымпелов дежурят в Тихом океане: это мобильный щит против китайских и северокорейских ракет. По новой концепции MDA часть кораблей перебросят к американскому побережью.

Стоит отметить, что в случае реального удара тяжелые МБР могут оказаться не по зубам противоракетам Standard, предназначенным в первую очередь для борьбы с ракетами малой и средней дальности. Впрочем, в ноябре прошлого года американцы испытали уже следующий тип перехватчика — Standard SM-3 Block IIA. Над Гавайями он успешно уничтожил мишень, имитирующую моноблочную МБР. В ближайшее время обновленный Standard применят против более сложной баллистической цели с разделяющейся головной частью и средствами преодоления ПРО.

Кроме того, в агентстве по ПРО не исключают размещения в США наземного варианта Aegis Ashore. Подобные комплексы американцы развернули в Польше и Румынии. Собирались и в Японии, однако получили от Токио отказ. Предполагается, что именно береговой "Иджис" станет вторым рубежом противоракетной обороны.

Против гиперзвука

Последний рубеж — наземные комплексы малого радиуса действия THAAD. Сейчас такие несут службу в Южной Корее и на Гуаме. Полтора года назад агентство запросило 273 миллиона долларов на их модернизацию. THAAD должны сбивать боевые блоки ракет на конечном участке полета. Сколько их понадобится для прикрытия США, не уточняют.

"Самая сложная задача, которая стоит перед нами, — это увязать все три слоя перспективной ПРО в единое целое, — сказал журналистам директор MDA вице-адмирал Джон Хилл. — Для скоординированных действий нужно создать эффективную коммуникационную сеть. Кроме того, необходимо интегрировать в систему комплексы ПВО Patriot. Офицеры, руководящие противоракетной обороной страны, должны иметь выбор, какие средства задействовать в тот или иной момент".

Как бы то ни было, модернизация системы ПРО еще далека от завершения, и Пентагону предстоит решить множество проблем. Во-первых, неясно, сколько потребуется кораблей. Во-вторых, пока нет единого управления многослойной ПРО. В-третьих, не доказана эффективность перспективного комплекса против новейшего оружия России и Китая.

На прошлой неделе аналитики американского Гудзоновского института пришли к выводу, что недостаточно просто нарастить количество ракет: при этом подходе США так и останутся в положении догоняющих. Помимо этого, Пентагону необходимо развивать авиационную составляющую за счет более мобильных перехватчиков на борту современных истребителей. Также важную роль должны сыграть спутники орбитальной группировки, которые будут вести цели на всех участках полета.

По мнению экспертов, современные американские средства ПРО способны уничтожать только относительно медленные ракеты, летящие по предсказуемому маршруту. О том, как сбивать маневрирующие боевые блоки, несущиеся к цели на гиперзвуковой скорости, конструкторам еще только предстоит подумать.

О ситуации с правами человека в отдельных странах. Доклад МИД РФ.

Афганский исход

Кто придет в Центральную Азию после вывода иностранных войск из Афганистана? Вашингтон надеется, что это будут беженцы в ожидании иммиграционной визы в Штаты; Ташкент и Душанбе традиционно опасаются прихода радикалов, а Москва делает противоречивые заявления.

Госсекретарь США Энтони Блинкен 1 июля встретился с министрами иностранных дел Узбекистана и Таджикистана, основной темой переговоров была ситуация в Афганистане. Главу МИД Узбекистана Абдулазиза Камилова Блинкен поблагодарил за «неизменную поддержку справедливого и прочного мирного урегулирования в Афганистане» и приветствовал тесное политическое и экономическое сотрудничество РУз и ИРА, направленное на укрепление региональной интеграции Центральной и Южной Азии. С таджикским министром Сироджиддином Мухриддином стороны обсудили вопросы региональной безопасности и согласились, что «справедливое и прочное урегулирование в Афганистане будет способствовать региональному экономическому росту и интеграции».

Официальные отчеты о поездках министров в Вашингтон не вызывали пристального интереса СМИ, пока агентство Bloomberg со ссылкой на свои источники не сообщило, что администрация Байдена обратилась к трем странам Центральной Азии: Казахстану, Таджикистану и Узбекистану — с просьбой временно разместить девять тысяч афганцев, которые работали с американцами и чьей жизни грозит опасность после вывода войск. Речь идет о водителях, переводчиках, рабочих и других сотрудниках, а также членах их семей.

Тема срочной эвакуации афганцев, сотрудничавших с американцами во время их присутствия в ИРА, звучит довольно остро последние недели, речь идет приблизительно о 18 000 человек. Президент США Джо Байден недавно снова подтвердил, что они не будут брошены: «Их ждут здесь, как и всех, кто рисковал своей жизнью, чтобы помочь нам», — сказал он во время визита в Вашингтон афганской делегации во главе с президентом Ашрафом Гани. Предполагается, что афганцам дадут специальную иммиграционную визу (SIV), которая позволит ее обладателям претендовать на статус беженца. По данным Bloomberg, около 9000 из 18 000 соискателей SIV только начинают процесс оформления.

Однако источники в Белом доме утверждали, что пока заявки на переселение в США рассматриваются, подыскивается возможность временного перемещения этих людей в третьи страны. Пресс-секретарь Госдепартамента Нед Прайс отказался назвать страны, которые примут афганцев и их семьи на время, пока идет иммиграционный процесс. Официальный представитель Пентагона подтвердил 2 июля, что США ведут переговоры с некоторыми странами-соседями Афганистана о возможном переселении людей, но говорить конкретней отказался. Ташкент, Нур-Султан и Душанбе никак не комментируют появившуюся информацию.

Нельзя утверждать, что все поданные заявки на SIV будут одобрены. Так, среди мест для возможного временного переселения афганцев называли даже остров Гуам в Тихом океане, однако среди аргументов против была невозможность заставить этих людей уехать, если их заявки будут отклонены.

Сейчас Конгрессом США установлено ограничение в 26000 SIV, но в июне Энтони Блинкен просил поднять это количество еще на 8000 для афганцев.

Источник Bloomberg также сообщил, что Узбекистану и Таджикистану будет предложено соглашение, которое позволит Штатам проводить разведку с территории этих стран.

Сложность этой ситуации в том, что в странах Центральной Азии традиционно, и не без оснований, опасаются проникновения на свою территорию боевиков и членов террористических организаций из Афганистана или – через Афганистан — из стран Ближнего Востока. Речь не обязательно идет именно о талибах (движение «Талибан», запрещено в РФ), а об уроженцах Центральной Азии, которые примкнули к различным террористическим и экстремистским движениям, в том числе и к тем, что воюют с талибами.

Последние недели приходят новости о переходе афганских военных и ополченцев на территории Узбекистана и Таджикистана. Так, 22 июня КПП «Шерхан-Бандар», находящийся на границе Таджикистана и Афганистана, был захвачен талибами, и 134 афганских военнослужащих перешли, спасаясь, на территорию Таджикистана из провинции Кундуз. На следующий день МИД Узбекистана сообщил, что 53 афганских военных и ополченцев, перешедшие с оружием через границу Узбекистана в районе Шортепа, после процедур дознания и следственных действий были возвращены на родину. 26 июня границу с Узбекистаном пересекли еще три представителя силовых структур ИРА, а 27 июня — еще 44 военных и ополченцев. 28 июня таджикские СМИ со ссылкой на ГКНБ сообщили о переходе 17 афганских военнослужащих из провинции Балх на территорию республики.

Правда, через некоторое время губернатор Балха опроверг сообщения об отступлении афганцев на территорию Таджикистана, пояснив, что для отступления не было никаких оснований. При этом губернатор не стал комментировать переход афганцами узбекской границы, но министерство иностранных дел ИРА обещало провести расследование этого инцидента.

Эти пересечения границ, а также боевая активность «Талибана» в северных провинциях Афганистана, когда бои шли на подступах к столицам Фарьяба, Балха, Кундуза, Баглана, — вызвали напряженное внимание со стороны Центральной Азии и Москвы. Президент Таджикистана Эмомали Рахмон обсудил произошедшее с узбекистанским коллегой Шавкатом Мирзиеевым и с Касым-Жомартом Токаевым, президентом Казахстана. Подробности переговоров неизвестны, но возможно, речь шла и о предложении Вашингтона о принятии беженцев и о рисках, с этим связанных. 2 июля в Ташкенте прошли переговоры заместителей глав МИД Афганистана и Таджикистана Мирвайса Наба и Музаффара Хусейнзода, где тоже обсуждалась ситуация на севере ИРА. Афганская сторона заверила Душанбе, что активизация талибов на севере — это временное явление, и она снизится, когда в пакистанских медресе начнется учебный год.

Страны Центральной Азии традиционно рассчитывают на поддержку России и находятся в зоне ее влияния, Казахстан и Таджикистан входят в военный блок ОДКБ. Однако заявления, звучащие из Москвы, довольно противоречивы. Похоже, в Москве до сих пор нет единого понимания, что и кого считать угрозой, поэтому пока все сводится к выражению обеспокоенности, призывам к переговорам и обвинениям НАТО, США и «некоторых официальных лиц» в Кабуле.

Так, официальный представитель МИД РФ Мария Захарова заявила на брифинге, что Москва не склонна драматизировать ситуацию, а «Талибан» не намерен обострять отношения с соседями: «В последнее время мы наблюдаем наращивание активности Движения талибов в ряде регионов страны, в особенности в северных и северо-восточных провинциях, в непосредственной близости к границам центральноазиатских государств. В целом, [мы] не склонны драматизировать традиционное для данного периода года обострение вооруженного противостояния между правительственными силами и боевиками ДТ. Полагаем, что по завершении «боевого сезона» военная ситуация в стране относительно стабилизируется. По заявлениям самих представителей Движения талибов (ДТ) и по нашим оценкам, ДТ не намерено обострять отношения с соседними странами. Вместе с тем нарастание боевой напряженности в провинциях Афганистана, граничащих с центральноазиатскими государствами, может повлечь возникновение гуманитарного кризиса и рост числа беженцев в регионе, что вызывает нашу обеспокоенность».

Идею, что боевые действия носят сезонный весенне-летний характер и что никакой прямой угрозы для РФ деятельность «Талибана» не представляет, повторил и посол РФ в Афганистане Дмитрий Жирнов.

Однако министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, наоборот, заговорил об опасности афганской ситуации для Центральной Азии, правда, сделав акцент, что угроза исходит от ИГИЛ (запрещено в РФ): «Важно обратить внимание на Афганистан, куда игиловцы активно стягивают свои силы. Причем делают это, используя непростительно затянувшийся процесс подготовки реальных мирных переговоров. В условиях безответственного поведения некоторых официальных лиц в Кабуле, поспешного вывода войск НАТО из Афганистана без возможности доложить о выполнении хоть каких-то задач игиловцы активно осваивают территории, прежде всего на севере ИРА, прямо на границах стран, являющихся нашими союзниками. Мы проводим консультации по двусторонним каналам и в рамках ОДКБ, чтобы надежно защитить соседей в Центральной Азии от этой прямой и очень серьезной угрозы».

Однако, пока к активным действиям ОДКБ можно отнести принятое Советом Парламентской ассамблеи ОДКБ заявление об обеспокоенности ситуацией в Афганистане, а также консультации, которые состоялись в Москве 1-2 июля. На них, согласно релизу, обсуждалась «подготовка проекта Целевой межгосударственной программы ОДКБ по укреплению участков таджикско-афганской границы».

При этом генеральный секретарь ОДКБ Станислав Зась сказал журналистам, что в Афганистане «ситуация ухудшается», имея в виду угрозу именно со стороны талибов. По его словам, ОДКБ фиксирует приграничные перестрелки с талибами, а сам он видел их (талибов) «не в интернете, а живьем», причем еще в апреле: «В апреле месяце был на реке Пяндж, и там прямо в оптику было видно: вот они, наши пограничники, вот река Пяндж — и дальше местный уже город Афганистана, который был тогда под контролем правительственных войск. Буквально 300 метров в сторону — уже позиции талибов, и их было видно: в черных одеждах, огневые точки везде. Сейчас, к сожалению, то место, где мы были, находится уже полностью под контролем талибов».

О том, что усиление боевой активности на севере Афганистана может представлять угрозу для России и Центральной Азии, говорилось и на встрече советника по нацбезопасности Афганистана Хамдуллы Мохиба и главы Совета безопасности РФ Николая Патрушева. Интересно, что об «угрозе» для ЦА и РФ говорилось в релизе СНБ Афганистана, и афганские СМИ акцентировали эту угрозу, когда писали о встрече Мохиба и Патрушева. Российский же релиз сухо обозначил: основное внимание было уделено «ситуации в сфере безопасности в Афганистане», вопросам противодействия терроризму и наркопреступности.

Но понять, есть ли реальная угроза для третьих стран, в том числе и для России, можно будет только после того, как иностранные войска покинут Афганистан.

Автор: От редакции 'Афганистан.Ру'

Межафганскому диалогу альтернативы нет

Тем временем в отсутствие переговоров военная активность «Талибана» в различных регионах страны нарастает.

В последние недели талибы значительно активизировали военную деятельность на севере Афганистана. Подразделения вооружённых сил Таджикистана, несущие службу на второй линии охраны таджикско-афганской границы, переведены на особый режим несения службы, сообщил журналистам начальник пресс-службы министерства обороны республики полковник Фаридун Махмадализода. Сообщается также, что группы военнослужащих правительственных сил Афганистана под натиском противника были вынуждены перейти на территорию Таджикистана.

Спецпредставитель Президента РФ по Афганистану, директор Второго департамента Азии МИД России Замир Кабулов, комментируя агентству Интерфакс сложившуюся в Афганистане ситуацию, отметил, что такая активность не оказывает позитивного влияния на процесс афганского урегулирования, но пояснил, что это результат отсутствия переговоров между афганскими сторонами.

«Конечно, это плохо, – сказал он. – Но происходит то, о чём мы предупреждали, – надо вести переговоры, а не делать вид, что ведёшь переговоры. Вот они и пользуются моментом – переговоров нет, вот талибы и используют силовые сценарии».

Резкому ухудшению военно-политической ситуации в Исламской Республике Афганистан способствует, несомненно, ускоренный вывод войск США, стремительно меняющий баланс сил. Поездка в Вашингтон президента Афганистана Ашрафа Гани и главы афганского высшего совета по национальному примирению Абдуллы Абдуллы не внесла изменений в позицию Белого дома. Президент США Джо Байден подтвердил, что войска США и их партнёров по операции «Решительная поддержка» бесповоротно покидают эту центральноазиатскую страну. Фактически за 20 лет пребывания в Афганистане западный альянс так и не смог добиться политического урегулирования ситуации и сформировать устойчивые структуры государственного управления.

Стремясь сохранить лицо, администрация США призвала на переговорах в Вашингтоне «все афганские стороны срочно и значимым образом вести мирные переговоры, направленные на достижение справедливого и прочного урегулирования, предусматривающего защиту прав всех афганцев, включая женщин и меньшинства». Джо Байден также заверил афганских собеседников, что США продолжат оказывать властям в Кабуле финансовую поддержку.

Конгресс США уже одобрил выделение в текущем году афганским силам безопасности более 3 млрд долларов. Эти средства будут выделены по линии фонда министерства обороны США, созданного для оказания содействия афганским силам национальной безопасности. На 2022 год Байден запросил у конгресса на эти цели свыше 3,3 млрд.

Кроме того, по линии госдепартамента и входящего в его структуру агентства международного развития власти в Кабуле получат от Вашингтона в этом году дополнительно 300 млн в виде «гражданского содействия». На следующий год президент США просит законодательную ветвь власти ассигновать на эти цели 364 млн долларов. Всего же, по данным администрации США, с 2002 года Соединённые Штаты предоставили Афганистану почти 88 млрд долларов в качестве военной помощи, 36 млрд – гражданской и около 3,9 млрд – гуманитарной.

С целью приободрить афганское руководство Байден заверил Гани и Абдуллу, что партнёрские отношения между США и ИРА после вывода американских войск будет поддерживаться. «Партнёрство между Афганистаном и США не заканчивается, оно будет поддерживаться. Наши военные уходят, но наша поддержка Афганистана не заканчивается в контексте поддержки их военных, а также экономического и политического содействия», – сказал Байден.

Надо заметить, что во времена Дональда Трампа Белый дом давал понять, что динамика вывода войск будет зависеть от прогресса в достижении договорённостей между властями ИРА и «Талибаном»* и создании переходного правительства. Это позволяло Вашингтону хоть как-то сохранить лицо при выводе войск. Сегодня об этом речь уже не идёт, и ход событий, по оценке независимых наблюдателей, всё более напоминает происходившее во Вьетнаме в середине 1970-х годов.

Тем более что военная активность «Талибана» в различных регионах страны не ослабевает, а его лидеры не торопятся искать политических компромиссов со своими противниками, предпочитая добиться выполнения своих условий с позиции силы. В связи с этим в эти дни эксперты задаются вопросом, а выдержат ли афганские силы национальной безопасности натиск талибов или же их постигнет судьба вооружённых сил Демократической Республики Афганистан, утративших боеспособность после прекращения советской военной помощи?

Американская газета The Wall Street Journal на прошлой неделе сообщила, что, по оценкам разведслужб США, афганское правительство может пасть через полгода после завершения вывода американских войск. Ранее, отмечает издание, в американском разведсообществе придерживались мнения, что правительство сможет выстоять по меньшей мере два года без поддержки со стороны войск США. Однако на фоне роста в последнее время напряжённости и числа столкновений между правительственными войсками и отрядами «Талибана» разведка изменила свой прогноз.

Теперь ожидается, что власти в Кабуле могут потерпеть крах через полгода-год после вывода американского контингента. Более того, как сообщает газета, ряд западных официальных лиц делает ещё более пессимистический прогноз, считая, что правительство не продержится дольше трёх месяцев.

По данным «Нью-Йорк таймс», на фоне роста активности со стороны «Талибана» некоторые представители американской администрации рекомендовали замедлить вывод войск, а также временно сохранить работу военного аэродрома Баграм в 60 км к северо-западу от Кабула.

Но Белый дом решил всё же, учитывая непреклонность позиции «Талибана», требующего скорейшего выполнения своих договорённостей с Вашингтоном, завершить вывод основной части воинского контингента в июле. Уже известно, что Пентагон, вероятнее всего, оставит в Афганистане всего около 650 американских военнослужащих. Как сообщило агентство The Associated Press, они останутся в Кабуле для обеспечения безопасности дипломатов.

Кроме того, несколько сотен американских военнослужащих останутся в аэропорту Кабула, возможно, до сентября, чтобы помочь турецким подразделениям в обеспечении его безопасности. По сведениям агентства, это будет временной мерой, пока операции под руководством Турции не будет придан более официальный статус.

Талибы же выступают против намерений Турции сохранить в международном порту Кабула свой контингент численностью около 500 военнослужащих. Их официальный представитель потребовал на днях от Анкары вывести свои войска наряду с другими странами – членами НАТО. «Будучи членом НАТО, Турция должна вывести свои войска из Афганистана на основании соглашения, которое мы подписали с США 29 февраля 2020 года, – процитировал представителя «Талиба» 11 июня афганский телеканал TOLO News. – А так, Турция – великая мусульманская страна, у Афганистана исторические связи с ней. Мы надеемся иметь с ней тесные и хорошие отношения после того, как в будущем в нашей стране будет создано новое исламское правительство».

Переход кабульского аэропорта под контроль талибов стал бы катастрофой для десятков тысяч афганцев, которые в эти дни стремятся покинуть родину, опасаясь мести. По данным американских СМИ, около 18 тысяч афганцев, помогавших войскам США, а также ещё порядка 53 тысяч членов семей надеются получить иммиграционные визы в Соединённые Штаты. Речь идёт в первую очередь о переводчиках, водителях, инженерах, охранниках.

Получение визы – это в США довольно длительный процесс, поэтому в Вашингтоне было принято решение о временной эвакуации афганцев в «третьи страны». Ряд американских правозащитников и законодателей призывал администрацию Джо Байдена отправить этих афганцев на принадлежащий США тихоокеанский остров Гуам.

На минувшей неделе министр обороны США Ллойд Остин, выступая на слушаниях в комитете по делам вооружённых сил палаты представителей конгресса США, заявил, что Вашингтон начинает в ближайшее время эвакуировать часть граждан Афганистана. Деталей плана эвакуации он не привёл.

В прошлую пятницу на брифинге пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки подтвердила, что США вывезут до сентября в третьи страны сотрудничавших с ними афганцев. «Они будут перевезены в места за пределами Афганистана до того, как мы завершим вывод войск в начале сентября», – сказала она. По словам Псаки, исходя из соображений безопасности, США не будут раскрывать информацию о странах, куда вывезут этих людей.

До конца нет ясности и в вопросе о порядке оказания американскими ВВС поддержки Афганской национальной армии с воздуха. Потенциал её собственных ВВС весьма скромен – это лёгкие турбовинтовые штурмовики и вертолёты, боеспособность которых зависит от качественного технического обслуживания и поставок запчастей из-за границы. Этим занимались в основном иностранные специалисты, работающие в Афганистане по контракту.

*Террористическая организация, запрещённая в РФ.

Владимир Свиридов

Открытый и заинтересованный диалог в интересах мира

Московская конференция открыла новый этап международных встреч высокого уровня, посвящённых глобальной и региональной безопасности.

IX Московская конференция по международной безопасности, организованная Министерством обороны России, прошла 23–24 июня. На форуме обсуждались проблемы глобальной и региональной стабильности, а также различные аспекты безопасности в Европе, Азии, Африке, на Ближнем Востоке и в Латинской Америке. Представительный форум с участием около 700 гостей, среди которых были министры обороны, начальники генеральных штабов, делегации военных ведомств, представители ряда международных организаций и экспертного сообщества из разных государств мира, открыл министр обороны РФ генерал армии Сергей Шойгу. С приветствием к участникам и гостям форума обратились Президент РФ Владимир Путин и Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш. Представляем тезисы выступления главы российского военного ведомства.

Сегодня мы начинаем работу IX Московской конференции по безопасности. Тот факт, что участие в форуме принимают делегаты из 109 стран и шести международных организаций, означает, что все мы преодолели наиболее сложный изоляционный этап коронавирусной пандемии. В этом есть заслуга и военных ведомств, которые во всём мире активно привлекались к оказанию помощи населению. Наработан бесценный опыт, позволяющий с оптимизмом смотреть в будущее.

В этом году мы отмечаем годовщину скорбной даты в истории нашей страны. 22 июня 1941 года, восемьдесят лет назад, началась Великая Отечественная война, которая продолжалась 1418 дней и ночей. За это время Советский Союз потерял свыше 27 миллионов человек – как военнослужащих, так и гражданского населения.

Мы сохраняем память обо всех погибших независимо от их национальности. Благодарны руководству и народам тех стран, где бережно относятся к захоронениям советских солдат, памятникам героям войны. Важно, чтобы молодые люди знали и уважали общую историю, не допускали любых попыток героизации и возрождения нацизма.

Предлагаю почтить память всех погибших на фронтах Великой Отечественной и Второй мировой войн минутой молчания. Все встают. Спасибо, прошу садиться.

Московская конференция традиционно предоставляет возможность открытого диалога по наиболее актуальным проблемам международной безопасности. Отмечу, что межгосударственные отношения постоянно развиваются, поэтому меняются и приоритеты в работе московского форума.

Совсем недавно мы уделяли основное внимание проблематике борьбы с терроризмом в условиях многополярного мира. Сегодня на первое место выходит новая тенденция – формирование глобальных коалиций, разделение мира на «своих» и «чужих».

Возрастает роль суверенных государств по обеспечению – в широком смысле – безопасности граждан. Пандемия продемонстрировала, что государственные границы сохраняют значение, так как только на национальном уровне есть возможность оперативно проводить карантинные мероприятия и оказывать помощь населению.

Ещё одна характерная тенденция последнего времени – агрессивное экономическое давление как средство принуждения к изменениям в политике суверенных государств. Широко используются экономические и финансовые санкции, которые дополняются силовым давлением, провоцированием военных инцидентов и кампаниями по дезинформации населения. При этом способы и приёмы такого воздействия становятся универсальными и применяются в любом районе мира.

Наиболее остро эти проблемы сегодня проявляются в Юго-Восточной Азии. Страны региона принуждают сделать выбор, навязывая создание структур, аналогичных НАТО. Как и в Европе, здесь создаются передовые группировки высокой готовности, развёртываются ударные авианосные группы. К военно-морским учениям, кроме государств региона, всё чаще подключаются корабли стран альянса, что усиливает опасность инцидентов в ходе военной деятельности.

Если в Европе со времён холодной войны создана система реагирования в кризисных ситуациях, которая включает ряд двусторонних соглашений о предотвращении инцидентов при действиях авиации и сил флота, то в Азиатско-Тихоокеанском регионе такие механизмы отсутствуют. Ситуация усугубляется наличием территориальных споров, объявлением в одностороннем порядке так называемых зон контроля воздушного пространства.

Полагаем, что вопросы безопасности военной деятельности, разработки механизмов исключения инцидентов в Азии было бы полезно обсудить в многосторонних форматах взаимодействия оборонных ведомств стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Со своей стороны готовы поделиться имеющимся опытом решения этих проблем.

Ещё одной тенденцией последних лет становится более масштабное развёртывание систем ПРО и их сопряжение с ударными средствами.

Российские эксперты неоднократно указывали на дестабилизирующую роль противоракетной обороны в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Наши оценки ситуации полностью подтвердились в Европе, где региональная ПРО теперь подаётся как один из элементов сдерживания России со стороны НАТО. Поэтому заявления о «ненаправленности» противоракетной обороны против России и Китая не выдерживают критики.

Сегодня ситуация осложняется тем, что после выхода США из российско-американского Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности устранены какие-либо ограничения на создание и развёртывание ракет этого класса, в том числе в Азии.

С военной точки зрения сочетание ударного ракетного компонента со средствами противоракетной обороны способно изменить баланс сил не только в регионе, но и во всём мире. Если решение о размещении ракет средней дальности будет принято, то такая ситуация будет представлять опасность и для восточных регионов Российской Федерации.

Угроза со стороны ПРО может быть компенсирована за счёт количественного наращивания ударных ракетных средств, повышения их технических характеристик, совершенствования порядка применения оружия.

Однако любое из этих решений будет означать новый виток гонки вооружений, что затормозит экономическое развитие региона, который является локомотивом мировой экономики.

За последние годы военное сотрудничество России со странами региона существенно расширилось. Продолжаем оказывать всестороннее содействие в укреплении потенциала национальных вооружённых сил, подготовке военных кадров, передаче опыта борьбы с терроризмом.

Работаем как в двустороннем формате, так и в рамках Совещания министров обороны стран АСЕАН и диалоговых партнёров («СМОА плюс»).

В последнее время качественно усилили взаимодействие со стратегическими партнёрами – Китаем, Индией, Вьетнамом, Лаосом, Мьянмой и Монголией. Существенно расширена тематика диалога с Индонезией, Филиппинами и Брунеем. Намерены продолжать и наращивать совместную работу.

Развитие обстановки в Афганистане требует пристального внимания как сопредельных стран, так и международных организаций. Необходимо признать, что за двадцать лет пребывания в стране значительной войсковой группировки западного альянса он так и не смог добиться существенных результатов в стабилизации и формировании устойчивых структур государственного управления.

После вывода сил НАТО с высокой вероятностью можно ожидать возобновления гражданской войны со всеми негативными последствиями: дальнейшим ухудшением жизни населения, массовой миграцией, распространением экстремизма на соседние государства.

На протяжении всего периода пребывания сил НАТО в Афганистане российская сторона неоднократно призывала к консолидации усилий, выработке согласованной политики на афганском направлении. Однако русофобия альянса пересилила прагматизм, и сегодня для исправления ситуации в стране требуются неотложные меры.

Необходимо задействовать возможности Шанхайской организации сотрудничества, в которой представлены все граничащие с Афганистаном государства, включая Пакистан и Иран. Без взаимодействия с Исламабадом и Тегераном развязать афганский узел невозможно.

В рамках Организации Договора о коллективной безопасности также будут предприняты необходимые шаги по повышению обороноспособности членов организации в новых условиях.

Как и прежде, остаёмся открытыми для диалога с западными партнёрами. Африка и Ближний Восток переживают последствия инициированных извне цветных революций. В регионе, где отмечается взрывной рост численности населения, экономические предпосылки для обеспечения нормальной жизни не сформированы. В таких условиях принимаемые национальными правительствами меры не позволяют стабилизировать обстановку и урегулировать кризисные процессы.

Террористические организации различного толка остаются главной угрозой стабильности региона. После разгрома ИГИЛ (запрещена в РФ) в Сирии и Ираке усилилась миграция подготовленных боевиков в другие страны. Наибольшее их количество перебазировалось в Ливию. Террористические ячейки проявляют себя в Мали, Центрально-Африканской Республике, Мозамбике.

Продолжаются попытки привлечь террористические группировки для так называемой демократизации суверенной системы власти в отдельных странах, возрождения неоколониализма и получения контроля над природными ресурсами.

Использование террористов в качестве инструмента политического влияния – очень опасная игра. На примере Сирии можно привести множество фактов того, как террористы с опытом боевых действий применяли полученные навыки для подготовки терактов на своей исторической родине.

Минобороны России последовательно выступает за развитие дружбы и взаимовыгодного сотрудничества со странами Африки. Тем более что ещё со времён антиколониальной борьбы в регионе Советский Союз всесторонне поддерживал национально-освободительные движения. Мы помним и ценим нашу общую историю.

До настоящего времени на вооружении многих африканских армий стоят образцы советской разработки. Они отличаются высокой эффективностью, надёжностью и простотой в использовании. Эти качества в полной мере присущи и технике российского производства, которая также широко представлена на континенте.

Сегодня у нас есть соглашения о военном и военно-техническом сотрудничестве практически со всеми странами региона. На полях форума планируется подписать ряд аналогичных соглашений, что откроет возможности для развития взаимовыгодного сотрудничества в подготовке кадров, а также внедрения передовых методов проведения учений и тренировок.

В российских военных вузах растёт число курсантов из африканских стран, которые обучаются на бесплатной или льготной основе. Намерены поддерживать эту тенденцию.

Одной из форм передачи российского опыта боевой подготовки стали Армейские международные игры. Количество конкурсов, в которых участвуют команды из стран Африки и Ближнего Востока, постоянно увеличивается. Значительно вырос уровень подготовки иностранных специалистов. Так, в состязаниях 2020 года призовые места завоевали команды из Алжира и Гвинейской Республики.

Рассчитываем, что на предстоящих Армейских играх в августе список стран-призёров пополнится. Уверены, что приобретённый опыт будет востребован при подготовке национальных армий.

Мы не намерены кому-то противодействовать в сотрудничестве с государствами региона. Со своей стороны будем продолжать наращивать взаимовыгодные контакты без навязывания своих политических и экономических условий, как зачастую действуют страны Запада.

Такой же линии Минобороны России придерживается и при выстраивании отношений с парт-нёрами из Латинской Америки. Все проблемы, о которых было упомянуто применительно к другим регионам, здесь также актуальны. Это и угроза терроризма, тесно связанного с наркопроизводством, и постоянные попытки инициировать очередную серию цветных революций.

У нас исторически сложились партнёрские отношения с Кубой, Никарагуа, Венесуэлой и другими странами. В течение многих лет они противостоят различным формам давления, вплоть до угрозы открытого применения военной силы.

Это вынуждает их руководство уделять пристальное внимание оснащению национальных армий современным вооружением, готовить военнослужащих к ведению боевых действий в сложной обстановке. Российская поддержка в сегодняшних условиях как никогда востребована. За последние годы отмечаем позитивные тенденции в сотрудничестве с Боливией, Бразилией, Перу, Аргентиной, Уругваем и Парагваем.

Видим хорошие перспективы в налаживании диалога по обеспечению безопасности в полярных регионах, использованию техники и особенностям подготовки военнослужащих к работе в суровых климатических условиях.

Участие национальных делегаций в конференции и форуме «Армия», выступление команд на Армейских играх будут способствовать дальнейшему развитию отношений между оборонными ведомствами, повышению безопасности в регионе.

Несколько слов о ситуации в Европе. Сегодня на континенте устойчиво закрепилась тенденция к усилению военного противостояния. Североатлантический блок наращивает количество группировок высокой степени готовности, отрабатывает маршруты оперативной переброски войск к границам Союзного государства России и Белоруссии. Характерным примером стали учения «Дефендер Юроп», в ходе которых отрабатывались наступательные операции на восточном фланге альянса. Продолжается наращивание интенсивности военной деятельности в Арктике.

Саммит НАТО, состоявшийся в Брюсселе 14 июня, стал подтверждением трансформации блока из регионального в глобальный военно-политический союз, главной задачей которого определено сдерживание России и Китая.

Принятые на саммите решения о наращивании военных расходов государств-членов, совершенствовании потенциала ядерного сдерживания закрепляют на годы военное противостояние в Европе.

При этом формальный диалог, который Брюссель предлагает продолжить в рамках Совета Россия – НАТО, не снижает напряжённости в двусторонних отношениях. Тем более что некоторые европейские страны заинтересованы в эскалации конфликта с Россией. В качестве примера можно привести действия Украины, которая накануне Брюссельского саммита спровоцировала очередной кризис в Донбассе.

В целом ситуация в Европе взрывоопасная, что требует принятия конкретных шагов по её деэскалации.

Ряд мер был предложен российской стороной. Например, речь шла об отведении районов учений от линии соприкосновения.

Ещё одно предложение содержится в заявлении Президента Российской Федерации в отношении моратория на развёртывание ракет средней и меньшей дальности в Европе. Такие ракеты представляют особую опасность для населения европейских стран, так как способны оснащаться как обычными, так и ядерными боеголовками. Их размещение в Европе вернёт ситуацию, когда европейцы были заложниками противостояния между СССР и США.

Президентом Российской Федерации Владимиром Владимировичем Путиным было предложено согласовать комплекс мер транспарентности для восстановления доверия и снятия взаимных озабоченностей. Напомню, что речь шла о ракетах 9М729, якобы размещённых в Калининградской области, и универсальных пусковых установках МК-41 на базах ПРО США в Румынии и Польше. Подтверждаем готовность к работе на этом направлении.

Есть необходимость в совершенствовании правовой базы по предотвращению инцидентов при действиях экипажей самолётов и кораблей. За последнее время удалось согласовать на двусторонней основе ряд важных дополнений к действующим процедурам деконфликтации. Необходимо продолжить диалог по этой теме.

Что касается иных соглашений в сфере контроля вооружений, включая Венский документ, то считаем их достаточными для информирования об основных мероприятиях подготовки войск. Говорить о пересмотре Венского соглашения можно только после разрядки обстановки, восстановления доверия между военными.

В каком направлении будет развиваться ситуация в Европе, в том числе в области контроля вооружений, во многом зависит от США. Итоги недавней встречи в Женеве президентов России и США подтвердили актуальность возобновления стратегического диалога.

В этой сфере накопилось много вопросов, для решения которых необходим учёт озабоченностей и интересов каждой стороны. Эксперты Минобороны России готовы подключиться к этой работе.

Московская конференция открывает новый этап международных встреч высокого уровня по глобальной и региональной безопасности.

Ряд международных проблем, которые до начала пандемии считались приоритетными, постепенно утрачивают своё значение.

Гиперзвук, цифровизация и роботизация выходят на первый план при разработке новых вооружений. Космос и киберпространство всё активнее вовлекаются в военное противоборство. В составе вооружённых сил ряда стран создаются космические и киберкомандования, главной задачей которых является не оборона, а планирование и проведение наступательных операций в соответствующих сферах.

Бережное отношение к международным обязательствам подменяется односторонними санкциями и внедрением некоего порядка, основанного на неизвестно кем придуманных правилах. Мир стремительно погружается в новое противостояние, гораздо более опасное, чем во времена холодной войны.

Уважаемые дамы и господа! Военные во всём мире, как никакое другое профессиональное сообщество, понимают, что вой­на – это бедствие.

Великий музыкант и гуманист Мстислав Ростропович как-то сказал мне, что знает, как остановить войну. «Я поставлю оркестр на линии фронта, встану и сыграю то, что заставит их остановиться, сложить оружие», – сказал он.

В то время у меня были вопросы по этому предложению. Однако сегодня я понимаю, что он был прав. Ведь оркестр – это не только коллектив музыкантов. В первую очередь это коллектив экспертов в своей области, объединённых решением общей задачи.

В работе Московской конференции принимают участие настоящие профессионалы в сфере безопасности – своеобразный оркестр, предназначенный для поиска путей деэскалации, а в конечном итоге – и предотвращения вооружённых конфликтов в любом регионе мира.

Желаю вам плодотворной работы и приятного пребывания в Москве. Благодарю за внимание.

* * *

Министр обороны РФ генерал армии Сергей Шойгу провёл на полях Московской конференции по международной безопасности ряд встреч с коллегами. На встрече с главой военного ведомства Сербии Небойшей Стефановичем он отметил, что взаимодействие между Россией и Сербией в военной области «вышло на принципиально новый уровень». «В текущем году у оборонных ведомств России и Сербии насыщенная программа совместных мероприятий», – заявил в ходе встречи глава российского военного ведомства и поблагодарил министра обороны Сербии, впервые совершившего визит в Россию, за участие в работе конференции.

«Признательны за решение участвовать в работе IX Московской конференции по международной безопасности. В лице Белграда видим проверенного временем надёжного друга, партнёра и единомышленника», – сказал Сергей Шойгу.

В свою очередь Стефанович отметил динамичное развитие военного сотрудничества двух стран. Он напомнил о прошедших совместных учениях. «Мы были впечатлены вашими спецназовцами, их очень эффективной работой. И мне очень приятно, что наше сотрудничество находится на исключительно высоком уровне», – подчеркнул глава сербского оборонного ведомства.

Он напомнил, что Сербия привержена своему курсу военного нейтралитета и хотела бы и дальше развивать сотрудничество с Россией в военной сфере. Также Стефанович выразил благодарность Российской армии за помощь Сербии в борьбе с коронавирусом.

На встрече с главой военного ведомства Монголии Гурсэдийном Сайханбаяром генерал армии Сергей Шойгу заявил, что Россия и Монголия успешно выполняют программу военного сотрудничества и настроены на развитие отношений в военной и военно-технической сфере. Глава российского военного ведомства отметил, что это первая его встреча с Гурсэдийном Сайханбаяром, занявшим пост министра обороны Монголии.

«У нас сложились давние отношения с вашим предшественником, надеюсь, что такие же отношения будут и с вами. Тем более что у нас, помимо личных отношений, отношений наших стран и народов, отношений наших руководителей, президентов наших стран, богатая насыщенная история – история друзей, которые долгие столетия были рядом», – констатировал министр обороны России. Он также отметил, что в этом году будет отмечаться столетие дипломатических отношений между двумя странами и столетний юбилей вооружённых сил Монголии.

«Мы, конечно, будем принимать самое активное участие в мероприятиях, на которые вы нас пригласили. Кроме этого, у нас большая программа, несмотря на пандемию, совместных мероприятий», – сказал Сергей Шойгу, при этом подчеркнув, что часть программы уже успешно реализована.

Гурсэдийн Сайханбаяр поблагодарил министра обороны России за приглашение на конференцию и организацию двусторонней встречи. «Это мой первый зарубежный визит в качестве министра обороны Монголии», – подчеркнул он.

«Наше правительство придаёт приоритетное значение отношениям с Российской Федерацией и проводит политику последовательного развития всеобъемлющего стратегического партнёрства с Россией.

Искренне признательны за развитие военного и военно-технического сотрудничества между нашими странами, подготовку военных кадров в учебных заведениях Минобороны России», – сказал министр обороны Монголии.

По его словам, долгосрочная программа военного сотрудничества, принятая двумя странами в 2018 году, вывела взаимодействие двух государств в оборонной сфере на качественно новый уровень.

Министр обороны России провёл также встречу с начальником штаба Национальной народной армии Алжира Саидом Шанегрихой. В ходе встречи Сергей Шойгу заявил, что Россия настроена на активное взаимодействие с Алжиром по вопросам укрепления безопасности и стабильности на Африканском континенте.

«С удовольствием и удовлетворением отмечаем, что Алжир как стратегический партнёр России на Африканском континенте разделяет наши взгляды на проблемы региональной безопасности, борьбы с терроризмом и экстремизмом. Важно вместе противостоять этим угрозам, ставшим очередным удобным инструментом в руках западных держав», – сказал министр обороны РФ. По его словам, Россия, как и раньше, стремится создать эффективную систему международной безопасности, основанную на принципах равноправия и взаимоуважения.

«Мы высоко ценим достигнутый уровень российско-алжирских отношений в военной и военно-технической областях. Настроены на продолжение активного взаимодействия с Алжиром в вопросах укрепления безопасности и стабильности в Африке», – подчеркнул Сергей Шойгу. Он отметил, что сегодняшняя встреча предоставляет прекрасную возможность обсудить ситуацию в Северной Африке и на Ближнем Востоке.

Министр обороны России поблагодарил алжирского военачальника за участие в IX Московской конференции по международной безопасности. «Минобороны России уже длительное время проводит данный международный форум, демонстрируя зарубежным коллегам свою открытость к диалогу и сотрудничеству», – сказал Сергей Шойгу.

На полях IX Московской конференции по международной безопасности министр обороны РФ провёл встречу и с главой военного ведомства Судана Ясином Ибрагимом. Россия ценит достигнутый уровень военного сотрудничества с Суданом и настроена на продолжение контактов по всем вопросам, отметил глава российского оборонного ведомства.

«Сегодня у нас есть возможность обсудить актуальные вопросы российско-суданского военного сотрудничества. Мы ценим достигнутый уровень нашего сотрудничества. Настроены на продолжение контактов по всем вопросам», – сказал Сергей Шойгу.

Министр обороны России поблагодарил коллегу из Судана за участие в IX Московской конференции по международной безопасности.

В свою очередь Ясин Ибрагим отметил, что накануне военная делегация Судана посетила подмосковную Кубинку, где ознакомилась с мемориалом «Дорога памяти» и «совершила 1418 шагов к Победе». «Всё было замечательно. Ещё были на выставке. Всё было организовано на высоком уровне. Благодарим вас за высокую организацию этого мероприятия», – сказал глава военного ведомства Республики Судан.

Генерал армии Сергей Шойгу встретился в среду и с заместителем председателя совета министров – министром по вопросам обороны Катара Халедом бен Мухаммадом аль-Аттыйей. Россия придаёт особое значение активизации контактов с военным ведомством Катара, заявил министр обороны РФ и поблагодарил делегацию Катара за визит.

«Принимая во внимание значительную роль Катара в арабском мире, придаём особое значение активизации контактов между оборонными ведомствами наших стран. Уверен, что сегодняшняя встреча будет способствовать росту взаимопонимания и укреплению дружественных связей между нашими странами», – сказал Сергей Шойгу.

«Московская конференция по международной безопасности стала традиционной площадкой для встреч министров обороны разных стран. Здесь есть все возможности, чтобы обменяться мнениями по самым острым вопросам и текущим проблемам региональной безопасности», – отметил министр обороны России.

В свою очередь Халед бен Мухаммад аль-Аттыйя поблагодарил Сергея Шойгу за приём.

* * *

На состоявшейся 23–24 июня IX Московской конференции по международной безопасности состоялось всестороннее обсуждение проблем глобальной и региональной стабильности, а также различных аспектов безопасности в Европе, Азии, Африке, Ближнем Востоке и Латинской Америке. Кроме того, были рассмотрены вопросы информационной безопасности, пост-ДРСМД и ситуация в Европе и роль военных ведомств в борьбе с новой коронавирусной инфекцией.

Как сообщил в четверг заместитель министра обороны РФ генерал-полковник Александр Фомин, подводя итоги конференции, несмотря на все ограничения, вызванные пандемией, около 700 делегатов из 109 государств мира приняли участие в работе Московской конференции по международной безопасности, в том числе 55 министров обороны, их заместителей и начальников генеральных штабов, а также представители 94 иностранных неправительственных организаций.

Замглавы российского военного ведомства поблагодарил всех выступивших на пленарных заседаниях, секциях и принял участие в дискуссиях, в том числе в онлайн-формате. «Конструктивный диалог, беспристрастная оценка происходящих в мире процессов, профессиональный анализ ситуации – это те характерные особенности, которые присущи московскому форуму уже почти 10 лет», – подчеркнул замминистра.

По его словам, новый коронавирус повлиял не только на тематику дискуссий, но и на формат проведения форума: ряд спикеров выступили на конференции в режиме видео-конференц-связи, либо в формате видеозаписи. При этом он выразил надежду, что следующая конференция пойдёт в привычном очном формате.

Онлайн-трансляция конференции осуществлялась на сайте Минобороны России. Российское военное ведомство опубликует доклады участников конференции. «Все доклады делегатов вне зависимости от формата их участия будут размещены на сайте Минобороны России, а также опубликованы в итоговом сборнике выступлений участников форума. Традиционно сборник будет направлен всем участникам конференции», – сказала Александр Фомин.

«На форуме руководители оборонных ведомств и военные эксперты обсудили наиболее актуальные вопросы глобальной безопасности, включая баланс сил в сфере стратегической стабильности, риски неконтролируемого распространения оружия массового уничтожения, угрозы в области кибербезопасности, – заявил он. – Участниками конференции рассмотрены различные аспекты безопасности в регионах мира: Азии, на Ближнем Востоке, Латинской Америке, Африке и Европе».

Особое внимание было уделено вопросам военного и военно-технического сотрудничества, контроля над вооружениями, предотвращению инцидентов, укреплению мер доверия. Отдельная дискуссия была посвящена угрозам и вызовам в информационном и киберпространствах, которые всё активнее используются военными. Также участники конференции обсудили меры противодействия новой коронавирусной инфекции Covid-19 и поделились накопленным опытом по предотвращению распространения пандемии, вакцинации личного состава, формированию коллективного иммунитета.

«Форум в качестве площадки для диалога со своей задачей справился. Дискуссии стали существенным вкладом в укрепление доверия между странами, способствовали повышению уровня международной безопасности», – подытожил Александр Фомин.

К этому следует добавить, что с докладами по ключевым вопросам международной безопасности выступили министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, секретарь Совета Безопасности РФ генерал армии Николай Патрушев, директор Федеральной службы безопасности РФ генерал армии Александр Бортников и директор Службы внешней разведки РФ Сергей Нарышкин.

Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, выступая на конференции, подчеркнул: в своё время союзникам по антигитлеровской коалиции удалось проявить ответственность за судьбы мира и в целях недопущения трагедий глобальных войн в будущем заложить основы послевоенной международно-правовой системы, краеугольным камнем которой стала Организация Объединённых Наций. Совместная работа в ООН в течение более 75 лет оберегает мир от нового разрушительного конфликта планетарного масштаба, обеспечивает поддержание глобальной стабильности, в том числе в условиях непростых отношений и естественных противоречий между ведущими державами.

К сожалению, за последние годы в ряде западных столиц во главе с Вашингтоном взяли курс на разрушение ооноцетричной архитектуры безопасности, пытаются подменить общепризнанные нормы международного права, воплощённые в Уставе ООН, выгодным себе «порядком, основанным на правилах». За рамками универсальных многосторонних организаций формируются различные ситуативные коалиции по интересам ограниченного состава, которые пытаются присвоить себе право говорить и действовать от имени всего мира.

В числе наиболее одиозных примеров – реализуемый Парижем и Берлином проект «Альянс за мультилатерализм» и продвигаемую США при поддержке НАТО и ЕС инициативу «саммита демократий». Всё это затевается при игнорировании универсальных рамок ООН, на основе декларирования права Запада в удобном ему кругу, без оппонентов, определять критерии поведения, которые затем будут навязываться всем другим государствам. Всё это не способствует эффективному решению общих насущных проблем и чревато появлением новых разделительных линий в международных делах.

«Мы видим, как навязывается блоковое мышление в Азиатско-Тихоокеанском регионе, который должен быть свободен от геополитических игр, тем более с учётом его значения как локомотива мировой экономики, – сказал глава МИД России. – Чего стоит продвигаемая Вашингтоном, Австралией и Японией – причём при поддержке НАТО, которая считает себя организацией с глобальной миссией, – так называемая Индо-Тихоокеанская стратегия, которая задумана для откровенного принижения конструктивной, объединительной роли АСЕАН в регионе, с тем чтобы переформатировать его под задачи сдерживания Китая и изоляции России. Эти цели не скрываются».

В Африке эмиссары США, официальные представители вашингтонской администрации публично в ходе официальных визитов прямо призывают своих африканских партнёров не иметь дела, не торговать, не сотрудничать с Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой, заявляя, что Москва и Пекин взаимодействуют с Африкой в своих корыстных интересах. А США и Запад якобы делают это исключительно из благих намерений, стремления поддержать развитие народов Чёрного континента.

Крайне тревожная ситуация, по оценке главы МИД России, складывается и в области стратегической стабильности. Серьёзный урон всей системе контроля над ракетно-ядерными вооружениями нанёс односторонний выход Вашингтона из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. «В этой связи, – сказал он, – нас удивило отсутствие внятной реакции стран – членов НАТО на предложения Президента Российской Федерации В.В. Путина не допустить появления в Европе наземных ракет этого класса – в любом оснащении, как ядерном, так и неядерном. Причём при этом президент России В.В. Путин в своих посланиях подчеркнул готовность согласовывать меры верификации, чего Запад старательно пытается не замечать. В этой связи подчеркну: наши действия в любом случае будут направлены на надёжное обеспечение безопасности России и её союзников».

По оценке Сергея Лаврова, при наличии доброй воли, готовности к компромиссу в любой ситуации можно найти выход на взаимоприемлемые развязки. Хороший пример того, как можно решать проблемы в сфере международной безопасности, подала новая американская администрация, согласившись с российским предложением продлить Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений на пять лет без каких-либо условий. Благодаря такому шагу появилась основа для возобновления комплексного диалога с Вашингтоном о будущем контроле над вооружениями и поддержании стратегической стабильности. Об этом говорится в совместном заявлении Президента Российской Федерации В.В. Путина и Президента США Джо Байдена, принятом на саммите в Женеве 16 июня сего года. В этом же документе лидеры подтвердили приверженность важнейшему принципу, согласно которому в ядерной войне не может быть победителей, поэтому она никогда не должна быть развязана.

«Исходим из того, что основной целью дальнейших усилий на двустороннем российско-американском треке должна стать выработка нового «уравнения безопасности», охватывающего все без исключения факторы, влияющие на стратегическую стабильность. Имею в виду ядерные и неядерные, наступательные и оборонительные вооружения», – заявил министр иностранных дел РФ.

Ещё одно направление в сфере нераспространения оружия массового уничтожения, отметил Сергей Лавров, необходимость максимально укрепить Конвенцию о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия. Россия предлагает это уже не один десяток лет, но США последовательно, упорно уходят от обсуждения создания такого универсального механизма. А тем временем развивают свою военно-биологическую деятельность по двусторонней линии, создавая военные биологические лаборатории, в том числе по периметру российских границ.

«В целом убеждены, – подчеркнул глава МИД России, – что сегодня назрел серьёзный разговор об обновлённой, отвечающей современным многополярным реалиям инклюзивной архитектуры глобальной безопасности. Ясно, что особую ответственность за это несут постоянные члены Совета Безопасности ООН. Именно этим руководствовался Президент Российской Федерации В.В. Путин, когда предложил провести саммит «большой пятёрки». На нём можно было бы переподтвердить ключевые принципы межгосударственного общения, а также попытаться выработать пути действенных коллективных решений острейших проблем современности с учётом эволюции, быстро происходящей в мировых делах. Рассчитываем, что такую встречу можно будет провести в очном формате, как только позволит эпидемиологическая обстановка».

Директор ФСБ России генерал армии Александр Бортников в своём выступлении отметил, что существовавшие до начала пандемии коронавируса вызовы глобальной стабильности, такие как международный терроризм и экстремизм, никуда не исчезли. «По-прежнему высока активность вооружённых формирований ИГИЛ, «Аль-Каиды» (террористические организации, запрещённые в РФ. – Ред.) и связанных с ними группировок на Ближнем Востоке и на Африканском континенте. Продолжается проникновение бое­виков-террористов в Афганистан и страны Юго-Восточной Азии, где в минувшем году не прекращались кровавые теракты. Жертвами терроризма и религиозного экстремизма снова стали жители ряда европейских городов», – сказал он.

«Будем откровенны: несмотря на принимаемые меры контртеррористического характера, международной террористической сети удаётся сохранять свою живучесть и активность, – продолжил директор ФСБ России. – Она способна к быстрому рассредоточению и передислокации формирований боевиков в районах боевых действий, по-прежнему обладает достаточной ресурсной поддержкой, фактически не испытывает дефицита в оружии и боеприпасах, применяет высокотехнологичные средства осуществления атак, включая беспилотники. Это является в том числе следствием продолжающегося использования некоторыми государствами радикальных исламистских группировок в зонах территориальных конфликтов для достижения собственных целей».

При этом террористы и экстремисты, указал Александр Бортников, не оставляют попыток экспансии за пределы горячих точек, стремятся наращивать базу потенциальных сторонников в экономически развитых странах, успешно адаптируются к значительно изменившейся в минувшем году обстановке в мире.

По словам директора ФСБ России, негативный побочный эффект вынужденных коронавирусных ограничений ещё только предстоит оценить в полной мере. Так, практически повсеместная изоляция привела к ускоренному росту масштабов интернет-коммуникации между людьми. При этом усугубившиеся в период пандемии кризисные явления в экономике, опасения граждан за своё здоровье и в целом неопределённость будущего значительно повысили тревожность и социальную напряжённость в обществах разных стран.

Этим активно пользуются интернет – пропагандисты терроризма и экстремизма, агрессивно работающие как со слабо защищёнными слоями населения, так и с представителями среднего класса, чьё материальное положение ухудшилось в последний год. Фактически сегодня в глобальной Сети развернулась целая инфраструктура, «производящая» будущих террористов.

В особой группе риска – молодёжь, психологическая обработка которой ведётся в социальных сетях и в игровых чатах популярных многопользовательских компьютерных игр. Более того, исламистские группировки уже вышли на уровень создания собственных клонов таких игр, которые позволяют воздействовать на сознание потенциальных сторонников терроризма и экстремизма не только через голосовое общение, но и путём включения пользователя в игровые ситуации совершения терактов.

Выход из нынешней тревожной ситуации директор ФСБ России видит в дальнейшем совершенствовании законодательства, нацеленного на ограждение молодёжи от влияния идеологии насилия, выработке и внедрении новых методов и механизмов взаимодействия с образовательными учреждениями, общественными институтами, религиозными объединениями.

По оценке Александра Борт­никова, значительную угрозу представляют продолжающееся расширение и укрепление связей международных террористических структур в хакерском сообществе, их нацеленность на активизацию в киберпространстве. Не исключается, что террористами могут осуществляться кибератаки на объекты критической информационной инфраструктуры. В связи с этим особая опасность есть в сложности своевременного установления подлинного источника атаки и возможности провоцирования острых межгосударственных конфликтов.

«Полагаем, что решить указанную глобальную проблему без привлечения всего мирового сообщества невозможно, – отмечает директор ФСБ России. – Считаем, что следует расширять переговорный процесс с целью гармонизации международных правовых норм в сфере информационной безопасности под эгидой ООН. Готовы к диалогу со всеми партнёрами, желающими формировать безопасное киберпространство».

Секретарь Совета Безопасности Российской Федерации Николай Патрушев в своём выступлении указал на то, что наша встреча символично проходит в дни 80-летия нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. Россия как страна, внёсшая решающий вклад в освобождение человечества от фашизма, выступает решительно против попыток искажения исторической правды, предпринимаемых в ряде стран, включая бывшие республики СССР.

«На протяжении столетий своей истории Россия реализовывала благородную цивилизационную миссию, – заявил он. – Наряду с решающим вкладом в избавление Европы от нацизма наша страна сыграла большую роль в освобождении народов Азии и Африки от колониального господства. Всегда откликалась на просьбы своих друзей и партнёров. Десятки раз оказывала бескорыстное содействие суверенным странам в их стремлении сохранить независимость. В 1863 году Российская империя помогала США отстаивать территориальную целостность, направив к берегам Америки по их просьбе две эскадры. Как минимум трижды мы приходили на помощь французам в их борьбе за государственность. В Европе трудно найти страну, которая так или иначе не получила в своё время содействие от России в деле защиты суверенитета. Немало таких государств и во всех остальных регионах мира».

Поэтому, отметил Николай Патрушев, не будет преувеличением сказать, что стремление к справедливому, демократичному миропорядку, в рамках которого будет услышан голос всех без исключения суверенных игроков вне зависимости от их места на мировой арене, является традиционной чертой политики России, которая не меняется уже много десятилетий и даже веков. Так было и в период существования Российской империи, и во времена СССР.

«Мы не оставляем в беде никого, кто просит о помощи, – заявил он. – Доказательством является значительный вклад, внесённый нашей страной в дело победы над терроризмом в Сирии.

Откликаясь на просьбу её законных властей, Россия направила в эту страну воинский контингент в наиболее трудный, решающий момент. Сражаясь плечом к плечу, наши и сирийские военные нанесли мощный удар террористам, которые уже строили планы по созданию глобального халифата на пространстве Евразии. Фактически в те тяжёлые месяцы россияне вместе с братским сирийским народом сражались не только за будущее Сирии, но и за весь мир, против которого выступали террористы. Остаётся лишь сожалеть, что отдельные государства, претендующие на статус великих держав, не только не посчитали нужным выступить совместно с нами единым фронтом против этого зла, но и приложили немалые усилия для того, чтобы затруднить борьбу с ним».

Сегодня, продолжил секретарь Совбеза РФ, Россия оказывает активное содействие в послевоенном восстановлении Сирии, возвращении беженцев и их интеграции в мирную жизнь. «Предоставляем гуманитарную помощь, помогаем заново отстраивать экономику, образование, здравоохранение. Наша страна лучше других выучила трудный урок: терроризм недостаточно победить на поле боя, нужно искоренить его предпосылки – нищету, социальную незащищённость, необразованность. Поэтому сегодня, помогая строить на сирийской земле больницы и школы, мы продолжаем борьбу, которую начали наши военные», – подчеркнул он.

Предпосылки для активизации международного терроризма, как отметил Николай Патрушев, имеются и на других направлениях. Деградация обстановки в Афганистане, которая прогрессирует по мере вывода воинских контингентов США и НАТО, будет способствовать наращиванию террористической активности ИГИЛ и «Аль-Каиды» (террористические группировки, запрещённые в РФ. – Ред.) в этой стране. Мощную ресурсную базу террористам при этом обеспечит производство наркотиков, объёмы которого более чем в сорок раз увеличились за период пребывания в стране западного контингента.

Россия исходит из того, что США и НАТО будут придерживаться своих заявленных обещаний по оказанию афганскому правительству финансовой помощи, поддержке местных сил безопасности, обеспечению работы международного аэропорта Кабула и решению других первоочередных задач. При этом Москва считает недопустимым использовать афганскую проблематику в качестве ширмы для решения геополитических задач, в том числе усиления военного присутствия внерегиональных игроков в Центральной Азии.

Россия выступает за запуск прямого межафганского диалога при содействии международных партнёров и сама активно участвует в данном процессе, в том числе через московский формат консультаций по Афганистану. Кроме того, будет стремиться и дальше максимально задействовать потенциал механизмов профильного сотрудничества по линии ШОС, ОДКБ, СНГ и других многосторонних форматов.

«Не меньшего внимания требует борьба с террористической угрозой в Ливии и в целом в Северной Африке, Сахаро-Сахельской зоне, Восточной Африке и других субрегионах, – считает Николай Патрушев. – Вместе с тем необходимо понимать, что терроризм зачастую появляется не сам по себе, а является итогом геополитических экспериментов отдельных игроков, которые охотно используют экстремистов всех мастей для подрыва государственности неугодных стран, а борьбу с терроризмом рассматривают как формальный предлог для усиления своего военного присутствия».

Секретарь Совета Безопасности РФ отметил, что в последние годы всё большее распространение получают так называемые гибридные войны, которые нередко приносят не меньше страданий народам, чем традиционные горячие конфликты. Примеры – перед глазами. На Украине в 2014 году внешние силы для насильственной смены власти сделали ставку на неонацистов – и сегодня мы видим, как они фактически диктуют властям свою волю и даже предпринимают вылазки в соседние государства. Например, они были замечены и нейтрализованы властями в Белоруссии. В этой стране совсем недавно был сорван сценарий цветной революции, причём некоторые западные государства в буквальном смысле перешли все красные линии в попытке подорвать позиции легитимной власти и продвинуть на правящие позиции собственных ставленников.

Массированные атаки с применением средств информационной войны, а также инструментов внешнего давления на политическом, идеологическом, дипломатическом и военном уровнях проводятся и против других стран, включая Венесуэлу, Никарагуа, ряд других африканских, азиатских и ближневосточных государств. Грубое вмешательство во внутриполитические дела с целью дестабилизации обстановки осуществляется в отношении государств – членов ШОС и БРИКС, а также их партнёров.

Ареной борьбы с геополитическими оппонентами всё чаще становится киберпространство. Россия регулярно подвергается недружественным действиям в этой сфере. В 2020 году было зарегистрировано свыше 120 тысяч компьютерных атак на нашу критическую инфраструктуру. Большая часть из них осуществлялась с территории США, Германии и Нидерландов и была направлена против объектов государственного управления, военно-промышленного комплекса, здравоохранения, транспорта, науки и образования нашей страны. При этом в адрес России на регулярной основе и безосновательно звучат обвинения в проведении кибератак против западных государств. И это несмотря на то, что именно Запад устами НАТО официально объявил киберпространство полноценной средой боевых действий.

Россия, напротив, последовательно продвигает тезис о необходимости выработки устраивающих все государства правил ответственного поведения в информационном пространстве, которые станут в том числе основой для выработки прозрачных механизмов расследования инцидентов.

По мнению секретаря Совета Безопасности РФ, «не стоит забывать и о том, что мы живём в динамичном мире. Возникают такие риски, которые ещё вчера казались достоянием научной фантастики. Неготовность отказаться от привычных шаблонов и начать мыслить смело и нестандартно может очень дорого обойтись челове­честву».

Ярким примером стала пандемия COVID-19, которая не только привела к значительной нагрузке на мировое здравоохранение, но и оказала существенное негативное влияние на повседневную жизнь людей, экономическую и социальную ситуацию, военно-политическую обстановку в мире.

В вопросах противодействия коронавирусной инфекции Россия сохраняет открытость и готовность к международному сотрудничеству во благо всего человечества. Ряду стран была оказана помощь в виде предоставления медицинского оборудования и средств индивидуальной защиты. Наша гуманитарная поддержка иностранных государств вне зависимости от их географического положения, размеров или политического влияния продолжится и в дальнейшем. Россия никогда не будет использовать вакцину в политических целях, как это, к сожалению, делают отдельные западные страны.

Проблематика биологической безопасности, подчеркнул Николай Патрушев, не ограничивается борьбой с COVID-19. Есть и другие эпидемические угрозы. «При этом, – заявил он, – отмечаются явные признаки того, что опасные патогены пытаются использовать в военно-политических целях. По сути, мы наблюдаем процесс возрождения биологического оружия. В данном контексте мировому сообществу необходимо обратить внимание на совпадение мест возникновения вспышек опасных заболеваний с расположением зарубежных биологических лабораторий отдельных стран. Их деятельность строго засекречена и ведёт к утрате суверенитета в сфере биобезопасности теми государствами, на территории которых эти объекты находятся».

Безусловно, биологические риски не исчерпывают перечень новых угроз, которые в ближайшее время могут выйти на первый план для всего мирового сообщества, отметил секретарь Совета Безопасности РФ. Нельзя забывать об изменении климата, которое уже в первой половине столетия может перекроить политическую карту мира, а при самых неблагоприятных сценариях и спровоцировать небывалый по масштабам глобальный кризис, который отбросит развитие человечества на десятилетия назад. Без учёта этого фактора сегодня невозможно строить планы даже на среднесрочную перспективу.

Ещё одной тенденцией, которую также нельзя игнорировать, является лавинообразное развитие технологий. Искусственный интеллект, новые материалы, синтетическая биология – всё это уже стало частью современной жизни. Уже сегодня наблюдаются попытки использования этих инноваций в интересах межгосударственного противоборства. «В наших силах поставить их под контроль всего мирового сообщества и сделать их инструментами созидания, а не орудиями разрушения», – заявил Николай Патрушев.

Директор Службы внешней разведки РФ Сергей Нарышкин на Московской конференции по международной безопасности обратил внимание её участников и гостей на то, что задачи гражданского примирения и обеспечения безопасности в Афганистане за 20 лет присутствия там контингента США так и не были решены.

«На карте мира постоянно появляются новые горячие точки. При этом ни один из застарелых региональных или локальных конфликтов так и не получил разрешения. Яркий пример – объявленный Вашингтоном в этом году громкий, решительный уход из Афганистана. Ведь ни для кого, в том числе американцев, не секрет, что задачи гражданского примирения и обеспечения безопасности в этой стране не решены. Спрашивается: кому и для чего нужны были 20 лет бесплодной войны, унёсшей столько человеческих жизней?» – сказал он.

По его мнению, США и их союзники, навешивая ярлыки на другие страны, сами не замечают, как трансформируются в либерально-тоталитарный режим. «Приходится наблюдать, как Запад усиленно пытается разделить наш многообразный мир на два абсолютно искусственных лагеря: якобы демократический и якобы авторитарный, – сказал директор СВР России. – Навешивая ярлыки на Россию, Китай, Иран и даже на своих союзников по НАТО – Турцию и, по каким-то вопросам, на Польшу, США и другие так называемые образцы либеральной демократии будто не замечают, что сами стремительно превращаются в либерально-тоталитарные режимы».

У США и ряда западных стран, указал Сергей Нарышкин, присутствуют все признаки тоталитарной диктатуры: идеология, монополия на СМИ, полицейский характер государства, несменяемость олигархических элит и планируемая экономика, если принимать во внимание неправовой характер вводимых западными странами санкций.

Пандемия коронавируса ярко высветила болевые точки в современном миропорядке и прежде всего обнажила кризис западноцентричной либеральной глобализации, заявил директор СВР России.

«Надо отдать должное коронакризису: он очень ярко высветил главные болевые точки и проблемы не только в организме человека, но и в современном миропорядке, – отметил он. – Шаткость международных институтов, норм и правил, казавшихся когда-то незыблемыми, стала настолько очевидной, что их оздоровление и укрепление больше не представляется возможным откладывать. Если говорить конкретнее, то пандемия обнажила прежде всего глубокий кризис западноцентричной либеральной глобализации».

По словам главы СВР России, все увидели, что «глобальные наднациональные институты и международные неправительственные организации проигрывают сильной и суверенной государственной власти в быстроте и эффективности принимаемых антикризисных решений». «Так называемое мировое сообщество, – добавил он, – оказалось иллюзорной конструкцией, равно как и моральное лидерство Запада во главе с США, которые в какой-то момент фактически устранились от общей борьбы с коварным заболеванием».

Россия давно привыкла к постоянным нападкам со стороны западных государств, и за свою долгую историю российский народ выработал надёжный алгоритм ответа на подобное внешнее давление, сказал Сергей Нарышкин. «В противовес западным либеральным псевдоценностям Россия и большинство стран мира отстаивают истинные общечеловеческие ценности: уважение к родителям, заботу о детях, историческую, культурную и духовную связь с местом, где человек родился и живёт, приверженность добродетелям и, наконец, право народов на самобытное развитие», – отметил он.

«За свою более чем тысячелетнюю историю наша страна, народ России выработали надёжный алгоритм ответа на подобное внешнее давление, – указал директор СВР России. – Это консолидация общества, повышение национального оборонного потенциала, укрепление экономической, финансовой и технологической самодостаточности».

Министр обороны Республики Беларусь генерал-лейтенант Виктор Хренин, выступая на конференции с докладом, заявил, что в мире идёт «глобальная прокси-война за будущую модель мироустройства между транснациональными и национальными элитами». Он представил взгляды Белоруссии на глобальные угрозы в современном мире. По его оценке, транснацио­нальные элиты преследуют цель смести независимые правительства и стереть государственные границы между странами. Всё это реализуется через «стратегию управляемого хаоса», в рамках которой применяются концепции цветных революций и гибридных войн. «Создаются условия, чтобы в рукотворном хаосе разрушить государства и захватить их национальные богатства», – указал глава белорусского военного ведомства.

Виктор Хренин отметил, что «белорусский народ также был втянут в этот глобальный хаос, не понимая истинных его целей и предназначения». Он считает, что существует большая вероятность обострения борьбы в постпандемический период.

Транснациональными элитами принимаются меры по дискредитации международных институтов безопасности и разрушению архитектуры международных договоров в области обеспечения международной безопасности и контроля над вооружениями. Международная общественность приучается к мысли о неизбежности военных столкновений в будущем. Наблюдается трансформация американского военного присутствия в Европе, идёт экспансия в космическое и киберпространство для будущего ведения военных действий.

«Мы чётко видим – идёт очередной передел мира. Мы понимаем, что Республика Беларусь, как и любая другая страна, – это лишь разменная фигура в большой игре за великую перезагрузку. Мы плацдарм для сражения за богатства России, и нас не оставят в покое в глобальной борьбе за контроль за планетой», – сказал Виктор Хренин.

Министр обороны Белоруссии обвинил США в причастности к подготовке переворота в Белоруссии. Он заявил, что следствие вскрыло неопровержимые доказательства. «В ходе совместной операции российских и белорусских спецслужб была пресечена подготовка мятежа с физическим устранением главы белорусского государства и членов его семьи», –уточнил Виктор Хренин.

«В ближайшее время с нашими российскими коллегами рассчитываем завершить создание совместных центров подготовки войск и сил как на территории Республики Беларусь, так и Российской Федерации: в Калининградской и Нижегородской областях», – сообщил министр обороны Белоруссии, отметив, что Минск и Москва будут развивать совместную региональную группировку войск.

К участникам конференции обратился в видеоформате министр обороны Китайской Народной Республики генерал-полковник Вэй Фэнхэ, который отметил, что крупнейшая за сто лет пандемия и невиданные за последнюю сотню лет перемены переплетаются и накладываются друг на друга. По его словам, преодоление временных трудностей и достижение выгодного для всех будущего возможно только путём оказания поддержки и помощи друг другу, а также сплочённости и взаимодействия.

Китай, подчеркнул он, стремится вносить ещё больший вклад в дело процветания и развития на планете, направлять ещё больше сил на обеспечение международной справедливости и беспристрастности, играть ещё более значимую роль в поддержании безопасности в мире.

Генерал-полковник Вэй Фэнхэ подчеркнул, что китайская сторона неуклонно отстаивает основные интересы государства, решительно противостоит попыткам вмешательства во внутренние дела и нанесения ущерба интересам Китая. Народно-освободительная армия Китая готова работать с вооружёнными силами всех стран мира, чтобы выстроить структуру безопасности, основанную на принципе «совместного строительства и совместного использования».

НОАК будет стремиться активно участвовать в гуманитарных миссиях в различных точках планеты. «Мы готовы вносить свой вклад, действовать в интересах обеспечения всеобщей безопасности», – заявил Вэй Фэнхэ, добавив, что Китай стремится к устранению разногласий и урегулированию всех вооружённых конфликтов. «Мы заинтересованы в поддержании контактов, опирающихся на принципы взаимного уважения», – подытожил он.

При этом Китай не позволит оторвать Тайвань от «Большого Китая». «Мы неуклонно защищаем коренные интересы нашего государства. Тайвань является неотъемлемой частью территории Китайской Народной Республики, а единство Китая – благородный национальный долг и неудержимая историческая тенденция, не подвергающаяся сомнению», – подчеркнул министр обороны КНР.

Министр национальной обороны Социалистической Республики Вьетнам генерал-полковник Фан Ван Зянг также выступил в видеоформате перед участниками и гостями конференции. Он отметил, что конференция продолжает подтверждать свою позицию ведущего форума в регионе, который вносит свой вклад в содействие миру, стабильности и безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе и во всём мире.

Фан Ван Зянг затронул тему «Стратегические перспективы региональной безопасности». «В контексте того, что международная и региональная ситуация меняется быстро и непредсказуемо, следует упомянуть о стратегических перспективах развития региональной безопасности, демонстрируя нашу озабоченность серьёзными проблемами, которые необходимо преодолеть», – указал он.

По его словам, многие страны региона добились значительных высот, став образцами успеха и сделав Азиатско-Тихоокеанский регион двигателем глобального роста и ведущим элементом в экономической интеграции. Однако в этом регионе также есть много потенциальных рисков, связанных с глобальными проблемами, включая традиционные и нетрадиционные вызовы безопасности, такие как споры о территориальном суверенитете, распространение оружия, этнические и религиозные конфликты, терроризм, угроза кибербезопасности, стихийные бедствия…

Глава военного ведомства СРВ также отметил, что Вьетнам, а также страны АСЕАН высоко оценивают активное и ответственное участие России в сотрудничестве в рамках «СМОА плюс». Помимо этого, Россия выступает инициатором неформальных встреч министров обороны России и стран АСЕАН, морских учений АСЕАН и России. «Я высоко ценю и поддерживаю международные многосторонние мероприятия, инициированные и проводимые Министерством обороны Российской Федерации, включая Армейские международные игры», – сказал генерал-полковник Фан Ван Зянг.

* * *

На полях конференции заместитель министра обороны РФ генерал-полковник Александр Фомин провёл ряд двухсторонних встреч с представителями оборонных ведомств из ряда зарубежных государств. Так, в ходе переговоров с заместителем министра национальной обороны Мексики Андре Джорджесом Фуллоном Ван Лиссумом 23 июня был подтверждён обоюдный настрой на развитие диалога и практического взаимодействия между странами по вопросам международной безопасности.

«Мир очень хрупок и хорошо, что мы все вместе с вами собираемся и обсуждаем вопросы, связанные с безопасностью, с миром во всём мире, очень важные для всей планеты», – сказал генерал-полковник Александр Фомин на переговорах с мексиканским вое­начальником.

В свою очередь, Андре Джорджес Фуллон Ван Лиссум отметил, что его государство заинтересовано в развитии многосторонних взаимовыгодных отношений со всеми странами ради обеспечения международной безопасности. «Мы, в свою очередь, очень ценим дружественные отношения, которые соединяют Российскую Федерацию и Соединённые Штаты Мексики», – сказал он.

В ходе встречи с заместителем министра обороны Венесуэлы адмиралом Александром Бастидасом Александр Фомин сообщил своему коллеге, что Россия считает недопустимым вмешиваться во внутреннюю политику других государств. Генерал-полковник Фомин подчеркнул, что Венесуэла – один из союзников и главных партнёров России в Латинской Америке. «Мы поддерживаем усилия правительства Венесуэлы в проведении независимой политики и считаем недопустимым вмешательство других государств во внутреннюю политику», – заявил замглавы российского военного ведомства.

Военачальники договорились наращивать практическое взаимодействие по интересующим обе стороны направлениям. Заместитель министра обороны РФ отметил, что Московская конференция по международной безопасности является уникальной площадкой для наращивания военных контактов, и пожелал венесуэльской делегации плодотворной работы.

Александр Фомин провёл рабочую встречу и с первым заместителем министра обороны Пакистана Мианом Мухаммадом Хилалом Хуссаином. Россия и Пакистан наращивают потенциал военно-технического сотрудничества, отметил заместитель министра обороны РФ. «За последние годы мы значительно нарастили наш потенциал по линии военного и военно-технического сотрудничества», – сказал он.

По словам пакистанского вое­начальника, взаимодействие с Россией является взаимовыгодным для его страны, а также положительно влияет на региональную стабильность. «По нашему мнению, Российская Федерация играет ключевую роль в этом вопросе. Роль России, её активное участие имеет позитивный эффект для региональной стабильности», – подчеркнул первый заместитель министра обороны Пакистана.

Миан Мухаммад Хилал Хуссаин также отметил, что правительство Пакистана в рамках концепции геоэкономической стабильности стремится развивать с Россией долгосрочное и многофакторное сотрудничество в области торговли, мирного использования атома, культуры, военной и военно-технической сферах.

На встрече с заместителем министра обороны Мальдивской Республики Хасаном Замилом генерал-полковник Александр Фомин заявил, что Россия рассматривает визит делегации Мальдив на IX Московскую конференцию по безопасности как стремление развивать взаимовыгодное сотрудничество. «Мы рассматриваем ваш визит в Россию как намерение укреплять отношения между нашими государствами, развивать политический диалог, в том числе по линии Министерства обороны», – сказал заместитель министра обороны РФ.

Он подчеркнул, что Россия придаёт первостепенное значение встрече министров обороны России и Мальдив в 2019 году. «Достигнутые тогда договорённости способствуют решению задач, связанных в первую очередь с противодействием современным вызовам и угрозам», – подчеркнул генерал-полковник Фомин.

Кроме того, генерал-полковник Александр Фомин обсудил с помощником главы военного ведомства Египта генерал-майором Мохамедом Хасаном перспективные направления российско-египетского сотрудничества, в том числе совместную учебно-боевую подготовку. Он обозначил некоторые перспективные направления российско-египетского сотрудничества, включая проведение совместных мероприятий учебно-боевой подготовки.

В свою очередь, генерал-майор Мохамед Хасан отметил положительную динамику развития двусторонних отношений в военной области. В ходе переговоров сторонами была отмечена важность российско-египетского партнёрства по обеспечению стабильности и безопасности в Северной Африке и на Ближнем Востоке.

Замглавы российского военного ведомства Александр Фомин обсудил с постоянным секретарём министерства обороны Республики Кипр Андреасом Лукой вопросы двустороннего сотрудничества. Он заявил, что Россия придаёт большое значение укреплению связей с Кипром, видит в этой стране исторического союзника и партнёра.

«Вопреки и несмотря на сложность отношений, которые не по нашей вине сложились в последние годы между государствами Запада и Россией, мы видим в Никосии надёжного партнёра, заинтересованного в развитии взаимовыгодного сотрудничества», – сказал Александр Фомин. Он выразил уверенность в том, что доверительные отношения между двумя народами и государствами позволят вместе противостоять большинству угроз и решению региональных проблем.

«Мы придаём очень большое значение дальнейшему развитию и укреплению двусторонних связей между нашими оборонными ведомствами. И конечно же, особое место среди наших друзей занимают Кипр и Греция. Это обусловлено общностью культурных традиций, духовной близостью наших народов», – отметил заместитель министра обороны России.

По словам Андреаса Луки, его страна согласна с российскими подходами в борьбе с терроризмом, с оценками общих угроз. «Согласны, что эти усилия должны осуществляться под эгидой ООН и с позиций взаимного уважения», – отметил постоянный секретарь министерства обороны Кипра.

Заместитель министра обороны РФ генерал-полковник Александр Фомин и глава военного ведомства Мавритании Ханен Ульд Сиди заключили соглашение о военном сотрудничестве двух стран. Военачальники поставили подписи под документом в ходе встречи на полях Московской конференции по международной безопасности. Стороны отметили важность развития двустороннего росийско-мавританского военного сотрудничества и выразили готовность приступить к скорейшей практической реализации соглашения.

Александр Фомин 23 июня обсудил вопросы контроля над вооружениями с главой Женевского центра политики безопасности Томасом Гремингером. Стороны обменялись мнениями по ситуации в Европе и мире, вопросам контроля над вооружениями и перспективам дальнейшего взаимодействия. «Подтвердил заинтересованность российского военного ведомства к открытому обсуждению имеющихся проблем безопасности с зарубежными партнёрами и экспертным сообществом», – сообщил журналистам генерал-полковник Фомин.

24 июня заместитель министра обороны РФ Александр Фомин продолжил серию встреч с участниками и гостями конференции. На переговорах с главой военной делегации Республики Чад Даудом Брахимом генерал-полковник Фомин отметил, что армия Чада оснащена большим количеством военной техники советского и российского производства, российские специалисты готовы оказать помощь в её ремонте и модернизации.

«Наши государства связывают многолетние и очень крепкие узы дружбы, очень тесные связи в области военного и военно-технического сотрудничества. У нас с вами очень богатая история. Мы друг другу оказывали и оказываем содействие в укреплении обороноспособности наших государств, а значит – и защите суверенитета, территориальной целостности», – сказал Александр Фомин.

В свою очередь, Дауд Брахим поблагодарил российскую сторону за приглашение на IX Московскую конференции по международной безопасности.

Президент Международного Комитета Красного Креста Петер Маурер на встрече с Александром Фоминым заявил, что МККК намерен укреплять сотрудничество с российским военным ведомством для проведения гуманитарных операций. «Прежде всего, хотел бы поблагодарить за приглашение на конференцию и за наши продолжающиеся отношения, которые становятся всё лучше со временем, между МККК и Российской Федерацией, в частности с Министерством обороны», – сказал он.

«Также хотел бы поблагодарить за наше сотрудничество на местах, в частности в Сирии и Нагорном Карабахе. Мы продемонстрировали в течение последних лет, и особенно в течение последних месяцев в Нагорном Карабахе, как важно иметь такие отношения, сотрудничество на местах. И мы бы хотели в дальнейшем его укреплять. Это позволит проводить гуманитарные операции», – добавил президент МККК.

Заместитель министра обороны РФ, в свою очередь, назвал МККК одной из самых неполитизированных организаций. «Действительно, вы делаете большую многотрудную работу и очень нужную для людей, – сказал он. – Поиск тел пропавших, поиск заложников, передача и освобождение – это самое важное, что можно сделать для людей, для укрепления мира и установления стабильности».

Александр Фомин подчеркнул, что именно поэтому российское военное ведомстве радо, что Международный Красный Крест в очередной раз принимает участие в Московской конференции по международной безопасности.

На встрече со старшим секретарём министерства обороны Бангладеш Абу Хена Мостофа Камалем генерал-полковник Фомин заявил, что скорректированные пандемией COVID-19 планы военного и военно-технического сотрудничества между Москвой и Даккой будут выполнены. «К сожалению, пандемия внесла свои коррективы в ряд мероприятий, тем не менее уверен, что мы все наши планы выполним по линии военного, военно-технического сотрудничества и наверстаем упущенное», – сказал он.

Абу Хена Мостофа Камаль в ходе беседы отметил, что Бангладеш очень благодарен России за помощь. «Мы никогда не забудем помощь, которая поступила нам от Российской Федерации, Российского государства в ходе нашего противостояния за освобождение», – сказал старший секретарь министерства обороны Бангладеш.

В числе собеседников заместителя министра обороны РФ был и первый заместитель министра обороны Республики Индия Аджай Кумар, который по итогам встречи сообщил, что Индия надеется на усиление сотрудничества и стратегического партнёрства с Россией в будущем. «Я подчеркнул длительные стратегические взаимоотношения между Индией и Россией, и мы надеемся на продолжение и усиление этих взаимоотношений в грядущие годы», – сказал он.

По его словам, на конференции он поделился опытом борьбы с пандемией, который есть у вооружённых сил Индии, и «той индустриальной и инновационной экосистемой, которую Индия создала для борьбы с пандемией и которая без раздумий предоставлялась большому количеству стран по всему миру».

В ходе двусторонней встречи Александр Фомин и Аджай Кумар обсудили актуальные вопросы двустороннего сотрудничества в военной и военно-технической областях. Встреча, как подчеркнули в Минобороны России, прошла в тёплой и дружественной обстановке в духе особо привилегированного стратегического партнёрства.

На IX Московской конференции по международной безопасности с большим вниманием было встречено выступление начальника Главного управления Генерального штаба ВС РФ адмирала Игоря Костюкова на тему «Проблемы обеспечения безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе». Он отметил, что современная обстановка в мире приобретает всё более неустойчивый характер, что прежде всего обусловлено перераспределением влияния между ключевыми центрами силы, ужесточением конкурентной борьбы за лидерство и доступ к природным ресурсам, разрушением Западом системы стратегической стабильности, дальнейшим отходом от сложившегося баланса военно-политических сдержек и противовесов.

США, одержимые целью глобального доминирования, демонстрируют неготовность к равноправному диалогу. В доктринальных документах США закрепляются методы выстраивания отношений с другими странами с позиции силы.

Разработанные новой американской администрацией «Концептуальные подходы к реализации Стратегии национальной безопасности» определяют главными геополитическими противниками Вашингтона Российскую Федерацию и Китай. Белый дом не устраивает динамично развивающаяся Россия, которая играет всё более значимую роль в международных делах.

Руководство США также опасается, что набирающая мощь Китайская Народная Республика способна к 2030 году обогнать Соединённые Штаты по экономическим показателям, существенно нарастив научно-технический и военный потенциалы. В полной мере конфронтационный курс США проявляется в Азиатско-Тихоокеанском регионе, который превращается в локомотив мировой экономики. В подготовленном американским разведсообществом прогнозе развития геополитической обстановки на среднесрочную перспективу «Глобальные тенденции 2040» АТР рассматривается как арена соперничества великих держав.

США нацелены на установление контроля над этим регионом мира, где производится 60 процентов мирового ВВП и сосредоточено до 45 процентов мировой торговли.

Будущее АТР Вашингтон видит через призму разработанной в 2019 году концепции «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона». Несмотря на внешне позитивное наименование, документ фиксирует геополитические рамки данного пространства в границах района ответственности объединённого командования вооружённых сил США в Тихоокеанской зоне.

Суть стратегии, как отметил адмирал Костюков, сводится к формированию новой архитектуры коллективной безопасности – без участия России и Китая, основанной на американском доминировании и сети контролируемых Вашингтоном военно-политических союзов. При этом США присваивают себе полномочия разработчика норм и правил поведения.

Государства АТР ставятся перед жёстким выбором – либо занять сторону США и пойти на конфронтацию с Россией и Китаем, либо действовать вопреки Белому дому и попасть под американские санкции. Для блокирования экономического и военно-технического сотрудничества этих стран с традиционными партнёрами, включая Россию и Китай, в ход идут методы недобросовестной конкуренции, информационные провокации, шантаж политического руководства.

В ходе реализации данного курса Соединенные Штаты форсированно создают в регионе подобие азиатского НАТО — коалицию на основе так называемого четырёхстороннего диалога по безопасности : США, Австралия, Япония, Индия. При этом особое значение придается вовлечению в этот формат Индии, которая традиционно самостоятельно выстраивает свою внешнюю политику.

Вокруг этого формата американцы пытаются консолидировать другие страны региона, включая Вьетнам, Индонезию, Сингапур, Филиппины, Таиланд и Новую Зеландию.

Планы создания «коалиции единомышленников» для противодействия Москве и Пекину Белый дом основывает на имеющихся в регионе противоречиях и территориальных претензиях.

Разработанная Пентагоном в 2019 году «Стратегия действий в Индо-Тихоокеанском регионе» ставит целью получить стратегическое превосходство за счёт реконфигурации и наращивания военного присутствия, активизации учебно-боевой деятельности и оснащения вооружённых сил современными системами оружия, сделал вывод начальник Главного управления Генштаба Вооружённых Сил РФ .

К настоящему времени Соединённые Штаты создали в АТР крупнейшую группировку американских войск численностью 400 тысяч военнослужащих. В регионе функционируют свыше 200 объектов ВС США, в том числе более 50 военных баз. В качестве аргумента Вашингтон активно использует авианосные ударные группы. Одна из них во главе с авианосцем «Рональд Рейган» постоянно базируется в Японии. При этом впервые за последние несколько лет, начиная с 2020 года, практикуется одновременное развёртывание в регионе трёх АУГ.

На авиабазе Андерсен (Марианские острова) периодически находятся 4–6 стратегических бомбардировщиков В-52, В-1 и В-2, в отдельные периоды – до 15 самолётов–носителей ядерного оружия.

Пентагон приступил к разработке плана создания 1-го оперативного флота, в зону ответственности которого предполагается включить акваторию восточной части Индийского океана. По замыслу командования ВМС США, это позволит высвободить ресурсы 7-го оперативного флота для решения задач в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также активизировать военную деятельность по сдерживанию КНР в Южной и Юго-Восточной Азии. Достижение полной оперативной готовности 1-го флота ожидается в 2024 году.

Министерство армии США намерено развернуть к 2028 году в западной части Тихого океана две перспективные «многосферные» бригады, которые будут способны проводить кибероперации и оснащаться высокоточным оружием большой дальности, включая гиперзвуковые ракеты с досягаемостью 5500 километров. Наряду с этим в качестве возможного пункта базирования создаваемых ракет средней дальности рассматривается военная инфраструктура японского острова Ио (1200 км южнее города Токио).

Вашингтон активно наращивает тихоокеанский сегмент глобальной системы ПРО США. Начато оснащение эсминцев УРО новейшими противоракетами «Стандарт-3» модификации 2А, способными перехватывать баллистические цели на удалении до одной тысячи километров. К 2030 году в АТР предполагается увеличить группировку кораблей, решающих задачи ПРО, с 23 до 40 единиц, количество противоракетных батарей ТХААД – с 2 до 3, батарей «Патриот» ПАК-3 – с 12 до 16. Кроме того, намечается размещение одной батареи «Иджис эшор» с 24 противоракетами типа «Стандарт».

В рамках указанной деятельности Вашингтон, как отметил Игорь Костюков, активизирует сотрудничество с Токио, который ускоренными темпами создаёт собственную систему ПРО, технически и оперативно совместимую с тихоокеанским сегментом глобальной ПРО США.

Пентагон наращивает количество провокационных проходов американских боевых кораблей внутри 12-мильной зоны вокруг спорных островных территорий: Парасельские острова и архипелаг Спратли. С 2015 года их интенсивность возросла в 10 раз. Кратно увеличилось количество предпосылок к возникновению инцидентов в Южно-Китайском море. США пытаются интернационализировать территориальные противоречия между Китаем, Японией Вьетнамом и Филиппинами с целью закрепить за собой роль якобы беспристрастного арбитра. Считается, что такой подход позволит стимулировать государства к более тесному сотрудничеству с Вашингтоном в военной сфере.

Под давлением Вашингтона курс на всестороннее сдерживание России и Китая закреплён в итоговых решениях саммита НАТО, состоявшегося 14 июня текущего года.

Деструктивное поведение Вашингтона заводит в тупик решение ядерной проблемы Корейского полуострова. Именно политика США подстегнула КНДР к прогрессирующему развитию национального ракетно-ядерного потенциала. В результате Пхеньян не отказывается от ядерного оружия, считая его единственной реальной гарантией обеспечения собственной безопасности.

Вместе с тем в данной ситуации США предпочитают по-прежнему настаивать на полной, безвозвратной и контролируемой ликвидации ядерной и ракетной северокорейских программ, полагаясь исключительно на санкционные методы принуждения Пхеньяна. Любой поэтапный вариант денуклеаризации отклоняется Вашингтоном как неприемлемый.

Заместитель начальника Главного оперативного управления Генштаба ВС РФ генерал-майор Ярослав Москалик посвятил своё выступление обстановке в Сирии. В настоящее время обстановка в САР, по его оценке, в целом находится под контролем правительства Сирии. Российской Федерацией прилагаются усилия по дальнейшей стабилизации ситуации и оказанию помощи в борьбе с международными террористическими формированиями на территории государства.

В интересах налаживания мирной жизни продолжается работа по разминированию социально важных объектов, оказанию медицинской и гуманитарной помощи населению, восстановлению объектов транспортной инфраструктуры. Отдельным направлением деятельности российской группировки войск является содействие возвращению беженцев как с территории сопредельных государств, так и внутренне перемещённых лиц в места их довоенного проживания.

Идёт активная работа над разрешением сирийского кризиса в рамках астанинского формата, очередное заседание которого состоится уже скоро, 6–8 июля, в казахстанском городе Нур-Султане. Вместе с турецкими и иранскими партнёрами Россия продолжает выполнять договорённости по урегулированию ситуации в последней из четырёх зон деэскалации – Идлибской.

Совместно с правительственными и иранскими силами проводятся мероприятия по борьбе с разрозненными группами террористов на подконтрольной властям САР территории страны.

Вместе с тем ряд факторов оказывает негативное влияние на процесс постконфликтного урегулирования. В той же Идлибской зоне деэскалации по-прежнему сохраняется значительное число боевиков, более 10 тысяч из которых являются активными членами международных террористических объединений. Их лидеры не отказываются от реваншистских планов вернуть своё влияние на освобождённую территорию Сирии.

Не способствует налаживанию процесса восстановления мирной жизни сложившаяся обстановка на северо-востоке Сирии, где США реализуют планы по созданию курдского квазигосударства. Американская сторона продолжает оказывать помощь курдам в незаконной добыче и продаже углеводородов.

Ухудшается обстановка в лагерях беженцев. Всего их в Заевфратье семь. Наиболее тяжёлая ситуация сложилась в лагере «Эль-Холь». Бедственное положение беженцев, критическая гуманитарная и эпидемиологическая обстановка в лагере, перенаселённость и отсутствие перспектив способствуют пополнению террористами своих рядов из числа жителей лагеря.

Ярослав Москалик отдельно остановился на ситуации в подконтрольной США 55-километровой так называемой зоне безопасности вокруг населённого пункта Эт-Танф и находящемся на его территории лагере беженцев «Рукбан».

Российской стороной с февраля 2019 года во взаимодействии с сирийскими властями, ООН и Сирийским Арабским Красным Полумесяцем проведена значительная работа по ликвидации указанного лагеря. Из 26 тысяч беженцев более 20 тысяч были возвращены к местам проживания.

По имеющейся у российской стороны информации, в настоящее время в этом лагере находится до 4 тысяч, и только 400 из них являются беженцами, а остальные представляют собой радикалов и членов их семей. Чувствуя свою защищённость под «зонтиком» вооружённых сил США, радикалы восстанавливают боеспособность, совершают попытки проникновения на подконтрольную правительству Сирии территорию в целях совершения террористических актов. В отдельных случаях боевики выполняют прямые указания своих западных кураторов по дестабилизации обстановки на юге Сирии.

Негативное влияние на нормализацию ситуации оказывают экономические санкции США. По заявлениям Вашингтона, они направлены против членов правительства САР, а на самом деле и в первую очередь направлены против населения этой страны, что негативно влияет на самые бедные слои населения. Подлинными целями такой политики являются снижение уровня жизни сирийского народа, повышение протестного потенциала населения и в дальнейшем дестабилизация обстановки в стране.

По сути, США содействуют укреплению международных террористических организаций в Сирии и создают предпосылки для распространения их членов в другие регионы мира. Используя неподконтрольные сирийским властям участки границ с Турцией, Ираком и Иорданией, террористы активно перемещаются из Сирии в другие страны Ближнего Востока.

Значительный трафик радикалов направлен на Африканский и Европейский континенты. Отмечается рост численности боевиков ИГИЛ в Афганистане. В Ираке, несмотря на декларируемые международной коалицией усилия в борьбе с ИГИЛ, боевики террористической организации продолжают свою деятельность и развивают сеть «спящих» ячеек на подконтрольных властям территориях.

В Африке самое сложное положение сложилось в странах Сахаро-Сахельской зоны и восточной части континента, где боевики не только имеют свои базы подготовки, но и, пользуясь тяжёлой социально-экономической ситуацией, наращивают свой боевой потенциал и не оставляют попыток захвата власти.

Темой выступления председателя Военно-научного комитета Вооружённых Сил – заместителя начальника Генерального штаба ВС РФ генерал-лейтенанта Василия Трушина на пленарном заседании стало военное взаимодействие как инструмент противодействия региональным вызовам и угрозам в Латинской Америке и Западном полушарии. Он отметил, что этот регион объединяет 33 государства с населением более 630 млн человек, имеет значительные запасы прес­ной воды, нефти, металлов, леса, то есть имеет огромный потенциал для финансового и социально-экономического развития.

В то же время наблюдается неустойчивая внутриполитическая ситуация в ряде стран. Налицо высокая степень зависимости латиноамериканских правительств от США и Запада в целом, а также подконтрольных Вашингтону финансовых структур. Имеют место усиление конкуренции между нерегиональными игроками за доступ к природным ресурсам Латинской Америки, неурегулированность территориальных споров, наличие территорий, слабо контролируемых официальными властями, деятельность наркомафии…

Поэтому вполне естественно возникает вопрос, как противодействовать региональным вызовам и угрозам, исходящим из Латинской Америки? Какие инструменты можно применить для этого? Василий Трушин отнёс к числу основных направлений, которые следует обсудить на конференции, угрозы и вызовы безопасности региона, внерегиональное воздействие на латиноамериканские страны, роль национальных вооружённых сил в обеспечении региональной стабильности, а также военное сотрудничество стран региона и внерегиональных партнёров.

* * *

В ходе пребывания в российской столице делегация Респуб­лики Союза Мьянмы посетила Военный университет Министерства обороны РФ. 23 июня там состоялось заседание учёного совета, на котором главнокомандующему вооружёнными силами Мьянмы старшему генералу Мин Аунг Хлайну были вручены диплом, нагрудный знак, удостоверение «Почётный профессор Военного университета МО РФ» и мантия.

Звания «Почётный профессор Военного университета МО РФ» он удостоен за большой вклад в развитие военного, военно-научного и военно-технического сотрудничества между Российской Федерацией и Республикой Союз Мьянма, укрепление взаимовыгодных отношений в сфере подготовки военных кадров.

До начала торжественной церемонии мьянманская делегация ознакомилась с учебно-материальной базой университета. Экскурсию для зарубежных партнёров провёл начальник университета генерал-лейтенант Игорь Мишуткин. Особое внимание старший генерал Мин Аунг Хлайн проявил к библиотечному фонду, жемчужиной которого является «Грамматика бирманского языка», изданная в Рангуне (ныне г. Янгон) в 1895 году.

Выступая перед участниками торжественной церемонии, мьянманский военный лидер выразил своё глубокое уважение к профессорско-преподавательскому составу Военного университета, отметив высокий уровень подготовки его выпускников. Он также рассказал об академии, в которой проходит подготовка офицерских кадров Мьянмы. Этот вуз даёт своим выпускникам комплексное военное и университетское образование.

Стоит подчеркнуть, что Мин Аунг Хлайн завершил обучение в нём в 1977 году, после чего проходил службу на различных командных должностях в вооружённых силах. В 2003–2004 годах он возглавлял военную академию Мьянмы, и под его началом прошла реформа, направленная на модернизацию учебного процесса, внедрение новых современных технологий с целью совершенствования уровня подготовки специалистов.

С большой благодарностью мьянманский военный лидер отметил, что помощь России сделала армию Мьянмы одной из сильнейших в Азиатско-Тихоокеанском регионе. По его словам, большой вклад в процесс создания современных вооружённых сил Мьянмы вносят военнослужащие, получившие образование в России. На сегодняшний день, уточним, свыше 6 тысяч мьянманцев завершили обучение в Российской Федерации.

* * *

В центре внимания вопросы глобальной и региональной безопасности

IX Московская конференция по международной безопасности начала во вторник работу с участием 600 гостей. Обсуждаются вопросы глобальной и региональной стабильности, а также безопасности в Европе, Азии, Африке, на Ближнем Востоке и в Латинской Америке.

В заявлении Минобороны России говорится, что в рамках программы участники конференции обсудят вопросы информационной безопасности, ситуацию после Договора о ликвидации ракет малой и средней дальности, ситуацию в Европе, а также роль вооружённых сил стран мира и борьбу с пандемией Covid-19.

Ожидается, что более 600 гостей, в том числе несколько министров обороны, начальников штабов, делегации военных ведомств, а также группы экспертов Содружества Независимых Государств, ОДКБ, Организации Объединённых Наций, ОБСЕ и МККК и Лиги арабских государств примут участие в конференции лично или через электронные площадки в интернете.

Президент России Владимир Путин и Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш приветствуют участников форума, который уже несколько лет бойкотируется представителями западных стран и организаций в контексте противостояния с Россией в связи с событиями на Украине.

Со вступительным словом на конференции выступил министр обороны России Сергей Шойгу.

«Блумберг», США

Сербия благодарна России

На полях IX Московской конференции по международной безопасности состоялась встреча министра обороны Российской Федерации генерала армии Сергея Шойгу с главой военного ведомства Сербии Небойшей Стефановичем.

Глава российского ведомства поблагодарил министра обороны Сербии, впервые совершившего визит в Россию, за участие в работе конференции. «Признательны за решение участвовать в работе IX Московской конференции по международной безопасности. В лице Белграда видим проверенного временем надёжного друга, партнёра и единомышленника», – процитировали в ведомстве слова Сергея Шойгу.

В свою очередь, Небойша Стефанович отметил динамичное развитие военного сотрудничества двух стран. Он напомнил о прошедших совместных учениях. «Мы были впечатлены вашими спецназовцами, их очень эффективной работой. И мне очень приятно, что наше сотрудничество находится на исключительно высоком уровне», – подчеркнул глава сербского военного ведомства.

По сообщению ведомства, Небойша Стефанович напомнил, что Сербия привержена своему курсу военного нейтралитета и хотела бы и дальше развивать сотрудничество с Россией в военной сфере. Также он выразил благодарность Российской армии за помощь Сербии в борьбе с коронавирусной инфекцией.

Кроме того, глава военного ведомства Сербии заявил, что сербская сторона примет участие в создании памятника сербским воинам на Аллее союзников в подмосковной Кубинке.

«Я бы хотел сфокусироваться на нескольких важных темах. Что касается нас, то мы воодушевлены парком «Патриот» и величественным храмом Вооружённых Сил России. Мне очень приятно, что там есть часть, посвящённая Сербии, освобождению Сербии от нацизма», – заявил Небойша Стефанович.

Он отметил, что туда была перенесена горсть сербской земли с захоронения освободителей Белграда.

«Я думаю, это очень важно. Мы заинтересованы участвовать в строительстве памятника сербским воинам (на Аллее союзников). Разумеется, я думаю, мы найдём способ, каким образом мы будем участвовать в этой части комплекса. Для нас это будет большая честь», – подчеркнул министр обороны Сербии.

«Блиц», Сербия

Россия и Китай стоят плечом к плечу

Министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу заявил, что НАТО стала глобальным военно-политическим союзом, главная задача которого – сдерживать Россию и Китай. В свою очередь, Президент России Владимир Путин на открытии Московской конференции по международной безопасности выразил обеспокоенность в связи с непрекращающимся наращиванием военного потенциала и инфраструктуры НАТО вблизи российских границ.

Сергей Шойгу подчеркнул, что НАТО за двадцать лет присутствия в Афганистане не добилась результата. После ухода альянса велика вероятность гражданской войны, заявил он, добавив, что для исправления ситуации в стране требуются неотложные меры.

В свою очередь, Президент России в своём обращении отметил, что ООН с момента своего создания была и остаётся фундаментом системы международных отношений. Главная задача этой авторитетной и общепризнанной организации – не допустить глобального конфликта, новой мировой войны.

«Именно под эгидой ООН должны формироваться любые новые «правила игры». Иное – путь к хаосу и непредсказуемости», – отметил В.Путин.

Директор московского офиса «Аль-Джазиры» Заур Шауг заявил, что на IX Московской конференции по международной безопасности российское руководство направило сообщения о том, что НАТО приблизилась к российским границам и превратилась в группу стран, работающих над сдерживанием России и Китая. Это первый публичный намёк Москвы на то, что страны стоят плечом к плечу перед лицом НАТО, которую возглавляют США.

«Аль-Джазира», Катар

Идёт разделение мира на «своих» и «чужих»

Проблема борьбы с терроризмом уступает место тенденции к созданию глобальных коалиций, способствующих разногласию между отдельными странами. Об этом заявил министр обороны России Сергей Шойгу, выступая на Московской конференции по международной безопасности.

«Совсем недавно мы уделяли основное внимание проблематике борьбы с терроризмом в условиях многополярного мира. Сегодня на первое место выходит новая тенденция – формирование глобальных коалиций, разделение мира на «своих» и «чужих», – заявил Шойгу.

По словам министра, роль суверенных государств в обеспечении безопасности граждан возрастает, в том числе потому, что пандемия Covid-19 показала, что государственные границы по-прежнему важны.

«Ещё одна характерная тенденция последнего времени — агрессивное экономическое давление как средство принуждения к изменениям в политике суверенных государств. Широко используются экономические и финансовые санкции, которые дополняют силовым давлением, провоцированием военных инцидентов и кампаниями по дезинформации населения», – сказал министр.

«Адженсия Нова», Италия

Ситуация в Европе находится под угрозой обострения

23 июня на IX Международной конференции по безопасности в Москве министр обороны России С. Шойгу заявил, что государства – члены НАТО постоянно увеличивают военные расходы и укрепляют потенциал ядерного сдерживания, что указывает на то, что Европа будет продолжать усиливать военную конфронтацию.

Он отметил, что саммит НАТО, состоявшийся 14 июня в Брюсселе, показал, что НАТО превратилась из регионального военно-политического союза в глобальный военно-политический альянс, главная задача которого – сдерживание России и Китая.

Шойгу заявил, что предложение НАТО о продолжении официального диалога в рамках Совета Россия – НАТО не может ослабить напряжённость в двусторонних отношениях. Некоторые европейские страны намерены способствовать эскалации конфликта с Россией.

Шойгу отметил, что ситуация в Европе находится под угрозой обострения и для её облегчения необходимо постепенно принимать конкретные меры. В их число входят удаление зоны учений от линии соприкосновения и предложение Президента России Путина приостановить развёртывание ракет средней и малой дальности в Европе и других регионах.

«Си-Си-Ти-Ви», КНР

Россия обеспокоена укреплением НАТО у своих границ

Президент России Владимир Путин в видеообращении, опубликованном Кремлём, выразил обеспокоенность в связи с продолжающимся развитием военного потенциала и инфраструктуры НАТО у границ страны.

Россия надеется, что Организация Североатлантического договора рассмотрит российские инициативы по снижению напряжённости, сказал президент в своём приветствии участникам и гостям IX Московской конференции по международной безопасности (MCIS), которая началась в эту среду.

В послании Путин обратил внимание на то, что альянс отказывается конструктивно рассматривать российские предложения по снижению напряжённости и риска непредсказуемых инцидентов.

Он подчеркнул, что Москва «надеется, что в конечном итоге возобладает здравый смысл и желание развивать с нами конструктивные отношения», – сказал он.

Президент указал, что Россия никогда не забывает, что она несёт ответственность за безопасность и процветание соседних стран, «с которыми у неё неразрывные исторические, культурные и человеческие связи», – прокомментировал он.

Он заверил, что Москва намерена и дальше способствовать деэскалации региональных конфликтов, содействуя миру и стабильности в регионе.

MCIS организует Минобороны России. Конференция проходит в столице России. Форум объединяет министров обороны, руководителей международных организаций, неправительственных экспертов и представителей международных организаций.

«Пренса Латина», Куба

НАТО отрабатывает наступательные операции на восточном фланге альянса

Ситуация в Европе взрывоопасна и требует принятия решений по её деэскалации. Об этом заявил министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу на Московской конференции по международной безопасности.

Сергей Шойгу считает, что некоторые европейские страны заинтересованы в эскалации конфликта с Россией.

По его словам, в Европе устойчиво закрепилась тенденция к усилению военного противостояния. «Североатлантический блок наращивает количество группировок высокой степени готовности, отрабатывает маршруты оперативной переброски войск к границам Союзного государства России и Белоруссии», – подчеркнул он, добавив, что характерным примером являются учения Defender Europe, в ходе которых отрабатывались наступательные операции на восточном фланге альянса.

Сергей Шойгу отметил, что ситуация в сфере безопасности в Европе во многом зависит от позиции США.

«Анадолу Ажансы», Турция

Градус риторики необходимо снизить

Градус риторики между США и Россией необходимо снизить. Об этом в четверг заявил бывший военный атташе США в России бригадный генерал в отставке Питер Звак во время второго дня Московской конференции по международной безопасности. «Мы должны снизить градус нашей риторики. Я лично восхищён Россией, но в то же время я гордый патриот Америки, но я думаю, что две эти страны могут работать вместе», – заявил Звак. По его мнению необходимо чаще проводить общение с глазу на глаз, в том числе и между военнослужащими. «Я очень благодарен этой конференции, это были очень важные встречи», – отметил отставной американский генерал, характеризуя уровень организации московской конференции. «Не обязательно, что найдётся общее решение вопроса, но важно, что ты обсуждаешь ситуацию и начинаешь искать пути решения – над чем мы можем работать и о чём мы можем договориться», – подчеркнул бывший военный атташе США.

Институт Кеннана при Международном центре имени В. Вильсона.

Материалы подготовили

Антон АЛЕКСЕЕВ, «Красная звезда»

Ольга МОСКОВЧЕНКО, «Красная звезда»

Алексея ЕРЕШКО

Алексея ИВАНОВА

МЕЖДУ ИЗОЛЯЦИОНИЗМОМ И ВОВЛЕЧЁННОСТЬЮ

ЧАРЛЬЗ КАПЧАН

Профессор международных отношений Джорджтаунского университета, старший научный сотрудник Совета по международным отношениям.

ТОНКИЙ БАЛАНС ДЛЯ АМЕРИКАНСКОЙ ПОЛИТИКИ

Статья основана на книге Isolationism: A History of America's Efforts to Shield Itself from the World, вышедшей осенью 2020 г. в издательстве Oxford University Press.

Изоляционизм сделал Америку великой, осветив славный путь её триумфального подъёма в XIX веке. Сегодня, однако, предостережение отцов-основателей избегать вступления в сложные союзы и альянсы видится в совсем ином свете, а само слово «изоляционист» стало оскорблением.

В отсутствие ограничений на национальные амбиции за рубежом большая стратегия Америки попала в ловушку перенапряжения и показала себя попросту политически несостоятельной. Страна оказалась лицом к лицу с бесчисленным количеством проблем за своими границами, двумя десятилетиями войны на Ближнем Востоке и пандемией. Последняя провоцирует экономический спад, подобного которому не было со времён Великой депрессии. Соединённым Штатам необходимо заново открыть для себя историю изоляционизма и применить его уроки, сократив присутствие за рубежом и приведя внешние обязательства в соответствие с реальными возможностями и целями.

Да, американская исключительность с самого начала была приравнена к обязательству нации распространять свободу на все части земного шара. Ещё до основания страны страстный сторонник независимости от Великобритании Томас Пейн наставлял американских колонистов: «В наших силах начать строить мир заново». Романист Герман Мелвилл вторил: «Мы, американцы, – особый, избранный народ, Израиль нашего времени; мы несём ковчег мировых свобод».

Но с момента основания и до испано-американской войны 1898 г. большинство американцев не желали иметь ничего общего с переделом мира за счёт расширения стратегических возможностей за пределы Северной Америки. Внутри же этой североамериканской орбиты они последовательно укрепляли позиции по всему континенту, растаптывая коренных американцев, предпринимая попытки захватить Канаду, а также завладев огромной территорией Мексики в результате войны 1846–1848 гг. и купив в 1867 г. у России Аляску. И элиты, и общественность надеялись, что успех демократического эксперимента послужит примером для других народов. Однако они считали, что защита исключительной природы их собственной нации требует сдерживания внешнего мира.

Естественно, действуя в такой парадигме, США не продвинулись дальше Тихоокеанского побережья, ограничив сферу своих зарубежных амбиций международной торговлей. С самого начала американцы представляли себе союз, который охватит весь континент, но вместо того, чтобы управлять остальным миром, они бежали от него. Долгое время они придерживались принципа государственного управления, изложенного президентом Джорджем Вашингтоном в его прощальной речи 1796 г.: «В отношении иностранных государств великое для нас правило заключается в том, чтобы расширять с ними торговые отношения, но при этом иметь как можно меньше политических связей».

Изоляционизм сработал. После того, как в войне 1812 г. Британия оказалась в тупике, весь оставшийся XIX век Америка спокойно и уверенно наращивала могущество, в то время как европейские державы столь же уверенно отступали, теряя влияние в Западном полушарии. После Гражданской войны американская экономика, стимулируемая инвестициями в строительство каналов, портов, дорог и железнодорожных путей (а не только военных кораблей и колоний) буквально взлетела. Между 1865 и 1898 гг. добыча угля выросла аж на 800 процентов, а темпы строительства железных дорог увеличились на 567 процентов. К середине 1880-х гг. Соединённые Штаты превзошли Великобританию как ведущего мирового производителя промышленных товаров и стали. В отдельных случаях военно-морской флот США, как и все другие флоты, выступал в защиту интересов американских торговцев, но в целом на протяжении всего этого периода страна, независимо от того, какая партия находилась у власти, держала свои геополитические амбиции в узде. Такова история становления Америки как крупной державы.

Блистательная отстранённость

«Великое правило» Вашингтона о геополитической отстранённости показало себя настолько действенным, что американцы, по крайней мере на какое-то время, открыли для себя привлекательность внешнеполитических амбиций. В течение 1890-х гг. Соединённые Штаты построили военный флот, откликнувшись на растущие призывы к нации соизмерить своё процветание с реальным геополитическим весом. В 1898 г. Соединённые Штаты применили новые средства ведения войны, начав испано-американскую войну и добившись контроля над Кубой, Пуэрто-Рико, Гавайями, Филиппинами, Гуамом, Самоа и островами Уэйк. В 1917 г. Соединённые Штаты вступили в Первую мировую войну.

И тем не менее, несмотря на победу, одержанную в обоих конфликтах, к своим трансграничным амбициям американцы быстро остыли. Их не прельстили приобретённые в 1898 г. заморские территории, ужаснули потерянные на европейских полях сражений жизни и ресурсы. Американцы почувствовали, что перестарались, и это побудило их вернуться к прежней парадигме стратегической отстранённости.

В дальнейшем под влиянием экономической катастрофы, накрывшей страну во время Великой депрессии, изоляционистский тренд в духе «Америка прежде всего» утвердился вплоть до конца межвоенного периода.

США как бы затаились в укрытии, пока Европа и Азия полыхали, охваченные огнём фашизма и милитаризма. Только после того, как Япония напала на Пёрл-Харбор, американцы, наконец, преодолели неприятие к иностранному вмешательству и присоединились к делу союзников. Около восьмидесяти миллионов человек, включая более 400 тысяч американцев, погибли во Второй мировой, самой смертоносной войне в истории человечества. Если XIX век был звёздным часом изоляционизма, то межвоенная эпоха, несомненно, была тёмной и обманчивой.

Американцам не следует забывать об этой части истории сейчас, когда они формируют свой политический курс в мире. С каждым днём американская глобальная стратегия становится политически всё менее состоятельной. В свете более чем двух десятилетий войны на Ближнем Востоке и продолжающейся пандемии, которая угрожает экономике так, как ей не угрожало ничего со времён Великой депрессии, Соединённым Штатам пора сократить своё присутствие за пределами собственных границ. В то же время американцы должны избегать повторения ошибки, совершённой в 1930-е годы. Для такой страны, как США, опрометчивое и инстинктивное самоудаление из сегодняшнего мира было бы серьёзным просчётом.

Но перспектива разрушительного отступления всё ещё ясно виднеется на горизонте. Особенно если Соединённые Штаты не смогут преодолеть своё хроническое геополитическое перенапряжение и быстро привести внешние обязательства в соответствие с возможностями и целями. Лучший способ сделать это – выработать стратегию взвешенного отхода. Американцы должны вернуться к непреходящей мудрости отцов-основателей, утверждавших, что дистанцирование от далёких зарубежных проблем часто представляет лучшее государственное решение. Переоценка стратегических преимуществ изоляционизма – при одновременном учёте его недостатков – даёт американцам шанс найти золотую середину между тем, чтобы не делать слишком много или слишком мало.

Когда изоляционизм перестал быть благом

Своего прежнего значения слово «изоляционизм» лишилось 7 декабря 1941 г., в день, когда Япония напала на Пёрл-Харбор. Семантическая трансформация была небезосновательной. Не умея противостоять державам Оси, Соединённые Штаты в течение 1930-х гг. находились в поиске весьма обманчивого и обрёченного на провал стратегического иммунитета. Сенатор Артур Ванденберг, в прошлом убеждённый изоляционист, писал в своём дневнике после японского рейда: «Этот день положил конец изоляционизму для любого реалиста».

И сегодня многие члены внешнеполитического истеблишмента США продолжают эксплуатировать изоляционистский ярлык, чтобы оклеветать любого, кто осмелится усомниться в роли Америки как стража глобального порядка. Дипломаты и учёные одинаково обвиняли президента Дональда Трампа в неамериканском подходе за то, что он ставил под сомнение ценность национальных альянсов за рубежом и стремился вывести американские войска из Сирии и Афганистана. Палата представителей в конце 2019 г. – в редкий момент межпартийного согласия – дала язвительный отлуп Трампу, приняв 354 голосами против 60 резолюцию, осуждающую его решение вывести американские войска с севера Сирии. Покойный сенатор Джон Маккейн окрестил «чокнутыми птицами» сенатора Рэнда Пола и нескольких других политиков, осмелившихся призвать Соединённые Штаты сбросить с себя бремя внешних обязательств.

Огульное осуждение изоляционистской логики не только искажает историю США, но и оказывает американцам медвежью услугу.

Страна не может и не должна возвращаться к стратегии геополитической отстранённости, которую она проводила в XIX веке. Экономическая взаимозависимость и глобализированные угрозы – такие, как межконтинентальные баллистические ракеты, транснациональный терроризм, пандемии, изменение климата и кибератаки, означают, что окружающие страну океаны – уже не столь надёжная защита, как раньше.

Но сейчас нация отчаянно нуждается в откровенном и открытом разговоре, при котором в полной мере учитывались бы уроки истории, касающиеся того, как безболезненно выпутаться из клубка внешних связей и проблем.

Бесконечные войны, которые Вашингтон вёл в течение долгого времени, не могли не вызвать у американского общества серьёзные вопросы – именно поэтому президент Барак Обама пытался вызволить войска из ближневосточной трясины, куда Америка сама себя затянула, и пошёл на переизбрание, призывая «сосредоточиться на национальном строительстве у себя дома». Тем не менее регион не позволил быстро уйти. В итоге Обама оставил часть американских войск в нестабильном Афганистане и направил значительный контингент в Ирак и Сирию для борьбы с «Исламским государством» (запрещено в России – прим. ред.). Затем уже Трампу пришлось иметь дело с обществом, мягко говоря, весьма уставшим от военных кампаний на Ближнем Востоке. И действительно, опрос, проведённый в 2019 г., показал: многие американцы хотят, чтобы вовлечённость США в зарубежные дела была либо значительно сокращена, либо вовсе сведена к нулю. Пандемия только усилила эти общественные настроения. Опрос от июля 2020 г., свидетельствовал: три четверти населения страны желает, чтобы американские войска покинули Афганистан и Ирак.

Так что неудивительно, что президент Трамп был столь привержен идее вывести американские войска с Ближнего Востока. «Я провожу кампанию по возвращению наших солдат домой, вот что я делаю», – объяснил он, приказав американским войскам покинуть север Сирии в конце 2019 года. Он продолжил уход, несмотря на проигрыш на выборах 2020 г., отдав в конце ноября приказ о дальнейшем сокращении американского присутствия в Афганистане и Ираке. Даже небольшая группа наиболее авторитетных представителей внешнеполитической элиты США начала отступать от интернационалистского консенсуса, впрочем, заходя иногда так далеко, что звучали даже призывы к сокращению влияния не только на Ближнем Востоке, но и в Европе и Азии. На обложке журнала Foreign Affairs, рупора американского внешнеполитического истеблишмента, недавно красовался заголовок: «Возвращайся домой, Америка?».

Важно понимать, что поворот внутрь происходит по обе стороны политических баррикад, а не только среди сторонников Трампа. Демократическая платформа 2020 г. призывала «перевернуть страницу двух десятилетий крупномасштабного военного развёртывания и незавершённых войн на Ближнем Востоке» и утверждала, что Соединённые Штаты «не должны навязывать смену режима другим странам».

Джордж Сорос, щедрый благотворитель либеральных убеждений, и Чарльз Коч, крупный филантроп-консерватор, недавно объединились, чтобы создать новый вашингтонский мозговой центр – Институт ответственного государственного управления Куинси, цель – «продвигать идеи, уводящие американскую внешнюю политику прочь от бесконечной войны». Они назвали институт в честь бывшего госсекретаря и президента Джона Куинси Адамса. В 1821 г. он открыто заявил, что США «не отправляются за границу в поисках монстров, которых нужно уничтожить».

Неспособность американских лидеров отреагировать на эти политические вызовы чревата тем, что опасное перенапряжение сил и ресурсов обернётся ещё более опасным их «недонапряжением» – именно это и произошло в 1930-е годы. И действительно, то положение, в котором сегодня оказалась Америка, пугающе напоминает ситуацию, подтолкнувшую страну к ошибочному отступлению в период 1918–1939 годов. Общественность ощущает стратегическое перенапряжение, как это было после приобретения территорий за рубежом в 1898 г. и вступления в Первую мировую войну вскоре после этого. На фоне острого экономического кризиса, вызванного распространением COVID-19, американцы куда больше хотят инвестировать в Арканзас, чем в Афганистан, параллельно претерпевая внутренний поворот, подобный тому, что произошёл в 1930-е годы. Протекционизм и политика односторонних действий снова в моде, и они продвигают самодостаточную американскую дипломатию, которая и превратила в обломки демократическую солидарность в межвоенные годы. И антилиберализм, и национализм идут маршем по Европе и Азии, точно так же было, когда Соединённые Штаты повернулись спиной к миру в 1930-х годах.

Повторяя изоляционистскую мантру «Америка прежде всего», Трамп являлся скорее симптомом, нежели причиной поворота нации внутрь себя. Он использовал народное недовольство внешней политикой: стратегическими перегибами на Ближнем Востоке, усилиями по продвижению демократии, не давшими ничего, кроме защиты союзников, которые не хотят защищать себя сами, и заключением торговых сделок, ставящих в невыгодное положение американских рабочих. Недавний опрос Центра американского прогресса – аналитического центра левого толка – показал, что либеральные интернационалисты составляют лишь 18 процентов населения, в то время как большинство выступает либо за принцип «Америка прежде всего», либо за дистанцирование США от мировых дел. Молодые избиратели гораздо меньше поддерживают традиционную интернационалистскую повестку, чем представители старшего поколения, значит, этот внутренний поворот в ближайшие годы, вероятно, будет только углубляться.

Изоляционизм возвращается, потому что государственное управление потеряло связь с народной волей.

Стратегическая перестройка ориентиров, которая привела бы национальные цели в равновесие с реальными возможностями, неизбежна. Главный вопрос в том, примет ли перестройка форму постепенного продуманного выхода из большой и затратной игры или же она превратится в отступление, несущее гораздо большие риски.

Как не надо и как надо

Изоляционистское прошлое Америки не должно быть её будущим. Глобальная взаимозависимость делает невозможным и неразумным возвращение Соединённых Штатов к роли редута в Северной Америке или полушарии. Конечно, с американскими войсками, всё ещё разбросанными по сотням военных баз по всему миру, стремительное стратегическое отступление вряд ли кажется близким. Но это может быть именно то, что ждёт нас впереди, если США не опередят события и не разработают стратегию разумного сокращения расходов.

В системе представлений Соединённых Штатов изоляционизм – базовая установка; а вот амбициозный интернационализм, который мы наблюдали в течение последних восьми десятилетий – исключение. Стремление к геополитической отстранённости с самого начала стало частью американского кредо и неотъемлемой составляющей политического опыта. Изоляционистское давление вновь нарастает – и будет только усиливаться по мере того, как пандемия продолжит опустошать мировую экономику. Трамп направлял такое давление, но делал это поспешно и некомпетентно. Он был прав, развернув корабль прочь от Сирии, Афганистана и Ирака, но не имел последовательной стратегии, оставив позади себя хаос и уступив позиции противникам. Его решение сократить американское присутствие в Германии ошеломило не только союзников по НАТО, но и сам Пентагон.

Если коротко, то Трамп продемонстрировал всем, «как не надо». А вот что было бы сейчас хорошо увидеть с подачи президента Байдена, так это инициирование масштабной общественной дискуссии о том, как выработать общую стратегию, нацеленную на поиск баланса между «вовлекаться меньше» и «вовлекаться достаточно» для реализации необходимых национальных интересов. Вместо того, чтобы дискредитировать друг друга, твердолобые интернационалисты и приверженцы «возвращения домой» должны начать обсуждение, как будет выглядеть стратегия государства по ответственному и постепенному сокращению присутствия за пределами границ.

Начав эту дискуссию, прежде всего следует признать, что и изоляционизм, и интернационализм имеют как стратегические преимущества, так и стратегические недостатки. Изоляционизму Америка должна воздать должное за укрепление безопасности государства и процветание страны в течение всего XIX века, а также за помощь в противостоянии имперскому искушению после 1898 года. Но этот же изоляционизм, как мы отмечали не раз, дезориентировал нацию, ввергнув её в опасное заблуждение в период между двумя мировыми войнами. Курс на эффективный и устойчивый интернационализм Соединённые Штаты взяли уже во время холодной войны, но с тех пор интернационалистское призвание нации сильно деформировалось, что привело к явному стратегическому избытку.

Необходимая переоценка стратегических приоритетов и целей должна быть осуществлена с прицелом на фундаментальные принципы. Конечно, большинство американцев согласятся с тем, что адекватное сокращение вовлечённости должно произойти в первую очередь за счёт снижения американского влияния на периферии, а не в стратегически важных регионах Европы и Азии.

Главной ошибкой после холодной войны стало ненужное втягивание в войны на Ближнем Востоке. Но в текущих условиях отступление из Евразии перед лицом российской и китайской угроз представляло бы собой именно тот вид необдуманной чрезмерной отстранённости, которого Соединённые Штаты должны избегать. Горькую цену подобного просчёта американцы узнали, когда не сумели дать отпор Германии и Японии в межвоенный период.

Конечно, большинство американцев согласятся с тем, что в современном мире делать ставку на политику односторонности – гиблое дело. Управление международной торговлей и финансами, борьба с изменением климата, ликвидация террористических сетей, предотвращение распространения ядерного оружия, контроль за кибербезопасностью, борьба с глобальными эпидемиями – все эти важнейшие задачи требуют широкого международного сотрудничества. По мере того, как США будут отходит от роли глобального полицейского, они захотят, чтобы их партнёры и союзники также прикладывали усилия, помогая заполнять образовавшийся после ухода Америки вакуум. Необходимые партнёрские отношения укрепляются только благодаря дипломатии и командной работе. Поскольку Сенат США может действовать крайне жёстко, когда дело касается ратификации договоров, неформальные пакты и коалиции должны стать новыми скрепами американской дипломатии.

Конечно, американцы верят и в то, что мир, быстро теряющий свой либеральный фундамент, отчаянно нуждается в Соединённых Штатах, чтобы вернуть и закрепить демократические идеалы; прогрессивное течение истории может закончиться, если Америка больше не заинтересована или неспособна склонить чашу весов в правильном направлении. Однако приоритетом должна стать задача приведения в порядок политических и экономических дел дома, в Америке, а не сосредоточенность на делах за океаном «в поисках монстров, которых нужно уничтожить».

США не могут служить образцом для мира, пока институты американской республики не продемонстрируют состоятельность.

Курс на распространение демократии с помощью поддержки соответствующих идей и личного примера, а не посредством навязывания и принуждения поможет Соединённым Штатам найти золотую середину между глухим изоляционизмом и чрезмерным вовлечением в дела других. Этот средний курс потребует, чтобы американцы привыкли воспринимать мир таким, какой он есть, а не таким, каким они хотели бы его видеть. Большую часть истории американцы отгораживались от мира, который, как они опасались, навредит их демократическому эксперименту. С начала Второй мировой войны США впали в противоположную крайность, стремясь переделать мир по образу и подобию Америки. Двигаясь вперёд, Соединённым Штатам придётся иметь дело с беспорядочным и несовершенным миром, сопротивляться искушению либо отгородиться от него вновь, либо, напротив, перекроить его. Америка должна сделать шаг назад, но не отступить.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2021 > № 3708348 Чарльз Капчан

ОШИБКИ НА СТАРТЕ: ЧЕГО НЕ ЗНАЕТ НОВЫЙ МОЛДАВСКИЙ ПРЕЗИДЕНТ О СТАТУСЕ РОССИЙСКИХ ВОЙСК В ПРИДНЕСТРОВЬЕ?

НИНА ШЕВЧУК

Доцент кафедры международных отношений, СЗИУ РАНХиГС при Президенте РФ, кандидат политических наук

После недавних президентских выборов в Молдавии, где победу одержала сторонница европейской интеграции Майя Санду, в российской прессе каждое заявление новоизбранного президента получает довольно широкий резонанс. Особенно много внимания уделено требованиям о выводе российских войск и замене миротворческой операции на берегах Днестра на миссию гражданских наблюдателей ОБСЕ.

В МИД России риторику Санду назвали «вбрасыванием» определённых тем в публичное пространство и предложили обсуждать их в ходе прямого диалога, а в ОБСЕ уточнили, что не получали от Молдавии подобных запросов и напомнили, что такие решения принимаются с согласия всех 57 стран-членов ОБСЕ.

Нужно отметить, что требования вывести российских военных не являются чем-то новым в повестке молдавско-российских отношений. Похожие заявления делались и предшественниками Майи Санду, и даже Игорем Додоном, которого пресса в России чаще всего упоминает как пророссийского политика. Относительно недавно, в феврале 2020 года под давлением молдавской общественности глава внешнеполитического ведомства Аурелиу Чекой был отправлен в отставку. Высказывание молдавского дипломата о том, что в 1992 г. Россия не совершала акта агрессии, а остановила кровопролитие, стоило ему портфеля. Сам Додон спустя месяц, встречаясь с участниками боевых действий 1992 г., заявил, что российские войска покинут Приднестровье, и увязал этот посыл с необходимостью вывоза советских боеприпасов, хранящихся на складах в приднестровском селе Колбасна. Впрочем, заявление было оставлено российскими СМИ без внимания.

Майе Санду удалось оживить этот уже не новый сюжет новаторскими вкраплениями, сомнительными по сути, но не помешавшими серьёзно сместить акценты в дискуссии о нахождении на территории Молдавии российских войск. Эксперты стали анализировать молдавско-российское соглашение о прекращении огня 1992 г. и обсуждать накопленный в мире опыт гражданского наблюдения в конфликтных регионах. «За кадром» при этом по-прежнему остаются два непопулярных факта. Во-первых, действующее по сей день соглашение о прекращении огня не первое в истории приднестровского урегулирования. Было ещё одно в 1992 г., принятое по итогам апрельских четырёхсторонних переговоров (Молдавия, Румыния, Россия, Украина), но соблюсти его не удалось. Во-вторых, миротворческая операция – хотя и единственный сегодня, но, тем не менее, не первый мирогарантийный механизм в этом конфликте. Следить за соблюдением соглашения в мае 1992 г. в Приднестровье была направлена четырёхсторонняя миссия военных наблюдателей. Миссия провалилась и была свёрнута в связи с началом полномасштабных военных действий 19 июня 1992 года. Впрочем, об этом новоизбранный молдавский президент не упоминает.

Pacta sunt servanda

По мнению Майи Санду, «есть две части российских войск в Приднестровском регионе», одна из которых не имеет отношения к миротворчеству. Речь идёт об Оперативной группе российских войск, размещённой в Приднестровье (ОГРВ). Санду утверждает, что «нет никаких двухсторонних договорённостей по поводу ОГРВ и складов вооружений».

На деле же они есть. Речь, прежде всего, о двустороннем межгосударственном договоре между Российской Федерацией и Республикой Молдовой, скреплённом подписями президентов двух стран. Соглашение 1992 г. «О принципах мирного урегулирования вооружённого конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы» предусматривало не только прекращение огня, определение основных параметров миротворческой операции и начало процесса мирного урегулирования, но и определение статуса частей 14 армии Вооружённых сил РФ. Так, в статье 4 соглашения указано, что части 14 армии Вооружённых сил РФ, дислоцированные в Республике Молдове, будут строго соблюдать нейтралитет, а стороны конфликта будут воздерживаться от любых противоправных действий в отношении военного имущества, военнослужащих этой армии и членов их семей. Эта же статья устанавливает, что вопросы о статусе армии, порядке и сроках её поэтапного вывода должны определяться в ходе переговоров между Российской Федерацией и Республикой Молдовой.

Конечно, можно предположить, что утверждение Санду об отсутствии договорных обязательств, касающихся российских войск, не ложное, а ошибочное. Плохую службу здесь могла сослужить недобросовестная работа с источниками. Вполне может быть, путаница (так это назвали в российском МИДе) возникла из-за того, что дислоцированные на территории Приднестровья части 14 армии Советского Союза, а затем – РФ, в апреле 1995 г. в соответствии с директивой министра обороны РФ № 314/2/0296 были переименованы в ОГРВ. То есть через три года после определения их статуса в соглашении о прекращении огня.

Однако это не единственный российско-молдавский договор, регламентирующий вопросы нахождения российских войск в Молдавии. В 1994 г. страны подписали Соглашение о правовом статусе, порядке и сроках вывода воинских формирований Российской Федерации, временно находящихся на территории Республики Молдовы, которое так же, как и соглашение 1992 г. было депонировано в ООН.

И в этом документе нет никакого разделения российских войск на миротворческие подразделения и ОГРВ. Договор даёт определение «воинским формированиям РФ». Под таковыми понимаются «соединения, части, учреждения, предприятия и организации Вооружённых сил Российской Федерации, временно дислоцирующиеся на территории Республики Молдовы». Также установлено, что вывод войск будет синхронизирован с «политическим урегулированием приднестровского конфликта и определением особого статуса Приднестровского региона Республики Молдовы». Есть в документе и указание на то, что порядок комплектования воинских формирований определяется законодательством Российской Федерации. Следует отметить, авторы документа считали, что достичь урегулирования удастся в трёхлетний срок, но придали договору бессрочный характер, оговорив, что он «будет оставаться в силе до завершения полного вывода воинских формирований Российской Федерации с территории Республики Молдовы». Важно, что договор не только предусматривает возможность переговоров для его пересмотра, но и детально оговаривает такую процедуру. Например, оговорена возможность создания для разрешения споров специальной смешанной российско-молдавской комиссии.

Как видно, в обоих соглашениях нет никаких изъятий относительно ОГРВ, которая комплектуется в соответствии с российским законодательством, обеспечивает формирование воинского контингента от России и отвечает за подготовку последнего. Но сегодня, как и раньше, в ОГРВ также входят и другие подразделения, ответственные за охрану остатков вооружения 14 армии. Одни и те же военнослужащие в порядке внутренней ротации могут нести службу на миротворческих постах и охранять склады вооружений в селе Колбасна, что не нарушает согласованные с Молдавией параметры российского военного присутствия.

Что же касается принципа синхронизации вывода российских войск с окончательным урегулированием конфликта, вытекающего из соглашения о статусе российских воинских формирований 1994 г., то нужно сказать, что его целесообразность позже подтверждалась участниками урегулирования и была результатом переговоров. Например, в марте 2009 г. вопрос о передаче мирогарантийного мандата от России к ОБСЕ обсуждался на высшем уровне в ходе московской встречи руководства сторон конфликта. Тогда главы Молдавии и Приднестровья в присутствии президента России подписали совместное заявление, в котором отметили стабилизирующую роль миротворческой операции и указали, что трансформировать её в мирогарантийную операцию под эгидой ОБСЕ целесообразно по итогам приднестровского урегулирования.

Очевидно, что с тех пор стороны даже в малой степени не приблизились к итогам урегулирования. Сама Майя Санду признала это в резонансном интервью телеканалу РБК, что, впрочем, не помешало ей говорить не просто о передаче мандата, а о субстантивном изменении внешнего участия – гражданском наблюдении вместо мирогарантийной операции.

Ловкость слов и никакого мошенничества

Нужно сказать, что игра слов и попытка развести ОГРВ и миротворцев по разным углам контекста российского военного присутствия в Молдавии уже имела место и ранее, а именно – в 2018 г., когда на Генассамблее ООН была поддержана внесённая Молдавией резолюция «О полном и безоговорочном выводе иностранных вооружённых сил с территории Республики Молдовы». В преамбуле документа говорится, что «размещение иностранных вооружённых сил на территории Республики Молдовы без её согласия представляет собой нарушение суверенитета и территориальной целостности», и что эта проблема должна быть решена «добросовестно, без оговорок и дальнейших задержек, мирным путём». Видимо, для того, чтобы у государств, поддержавших резолюцию (а это в итоге 64 страны), не возникло опасений за состояние мира в регионе приднестровского конфликта, авторы документа подчёркивали, что «оперативная группа российских войск не является частью военного компонента Объединённой контрольной комиссии, созданной в рамках соглашения о прекращении огня 1992 г., который включает подлежащий ротации российский контингент, и в этой связи не наделена каким-либо миротворческим или иным правовым мандатом».

Автору этих строк уже доводилось слышать озвучиваемые в экспертных дискуссиях мнения о том, что упомянутая резолюция не касалась миротворческого контингента. От внимания многих экспертов сегодня ускользает тот факт, что в названии резолюции ясно сказано о «полном и безоговорочном» выводе иностранных войск, а в самом тексте документа нет оговорки о сохранении статуса иностранных миротворцев. И, к слову, недавнее «вбрасывание» Майей Санду посыла, повторяющего трюк с резолюцией, усилило этот тренд.

Известно, что когда Россия и Молдавия вели переговоры о соглашении 1992 г. и о трёхстороннем формате миротворческой операции с вовлечением военных контингентов сторон конфликта, российская сторона настаивала на том, чтобы не допускать к службе участников недавних боевых действий. В свою очередь, молдавский президент Мирча Снегур просил о формировании миротворческого контингента не из числа военнослужащих 14 армии. В текст соглашения такие положения не вошли. Но во Временном положении о воинских контингентах, принятом в развитие соглашения неделей позже, указано, что они формируются из числа военнослужащих, «не участвовавших в операциях в период вооружённого конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы». Этим объясняется то, что Россия стала перебрасывать для миротворческих сил военнослужащих батальонов 45-й мотострелковой дивизии из Ленинградского военного округа, соединений 106-й воздушно-десантной дивизии и 27-й гвардейской мотострелковой дивизии. В то же время нет никаких документальных подтверждений об обязательствах России исключать участие 14 армии (ныне – ОГРВ) в миротворческой операции.

Сегодня же с момента вооружённых действий на Днестре минуло уже 28 лет, что с учётом ротации, которая проводится дважды в год, а также возрастных ограничений (на службу в миротворческом батальоне можно поступить только до 50 лет), сводит к нулю возможность направления в ряды совместных миротворческих сил российского военнослужащего, принимавшего участие в разведении сторон вооружённого конфликта в 1992 году. Сама же Молдавия на системной основе создавала предпосылки для усиления вовлечения военнослужащих ОГРВ в ряды миротворцев, поскольку препятствовала ротации военных из разных регионов России, вынуждая их прибывать через территорию Украины. Это, в свою очередь, также стало невозможно с 2014 года.

Остаётся только гадать, чего больше в инициативах молдавских дипломатов 2018 года и недавних заявлениях молдавского президента Санду – стремления выдать желаемое за действительное или все же осознанной попытки создать ложные контексты вокруг актуализировавшейся миротворческой проблематики.

Чтобы миссия не провалилась

Идея замены действующей миротворческой операции на гражданскую наблюдательную миссию тоже не нова. Международные партнёры Молдавии регулярно артикулируют такой подход, ссылаясь на то, что приднестровский конфликт «заморожен» и необходимости в военных гарантиях мира больше нет. Чаще всего в этом контексте применяются осторожные формулировки «международная миссия гражданских наблюдателей» или «миссия гражданского наблюдения с международным мандатом». Хотя однажды речь шла и о мандате ОБСЕ. Украина в 2005 году даже пыталась встроить положение о трансформации миротворческой операции в проект плана по урегулированию, имевший, по мнению украинских дипломатов, большие шансы на принятие сторонами конфликта. Так называемым «Планом Ющенко», озвученным в 2005 году на кишинёвском саммите ГУАМ (тогда – ГУУАМ), среди других положений предлагалось создать международный механизм военных и гражданских наблюдателей под эгидой ОБСЕ. Инициатива, впрочем, не нашла поддержки ни в Молдавии, ни в Приднестровье.

Что же касается опыта гражданского наблюдения, то таковой есть и в Приднестровье. Ещё до начала вооружённого нападения на Бендеры, весной 1992 г. в Кишиневе, в ходе четырёхсторонних переговоров министров иностранных дел Молдавии, России, Румынии и Украины был учреждён наблюдательный механизм, подобный тому, о котором говорит Санду. Правда, там были не гражданские, а военные наблюдатели, и не от ОБСЕ, а от вышеуказанных государств.

Мониторинговая миссия – «четырёхсторонняя группа военных наблюдателей» 8 мая 1992 г. была введена в зону конфликта, где уже имели место спорадические вооружённые столкновения. Наблюдатели дислоцировались в городе Бендеры. Поскольку на апрельской встрече министров было достигнуто согласие об общем прекращении огня с 9 июня 1992 г., на миссию наблюдателей возлагался контроль за соблюдением соглашения и мониторинг постов сторон. Сегодня об этой миссии предпочитают не вспоминать, ведь она не только не смогла предотвратить стремительную эскалацию, но и не сумела предупредить мирное население о нападении 19 июня 1992 г. молдавских вооружённых сил на город, в котором сама же расположилась. По воспоминаниям местных жителей, часть наблюдателей организованно выехала из города ещё за неделю до обострения. В экспертных отчётах указывается, что отдельные наблюдатели покинули город за несколько часов до обстрелов, большинство – ретировались в первые же часы войны, а некоторые были эвакуированы из зоны боевых действий чуть позже при содействии приднестровской стороны [11].

Осторожная реакция

В ОБСЕ, в зоне ответственности которой находится конфликт, сдержанно отреагировали на запросы СМИ об инициативе Санду. Официальные заявления молдавской стороны заметили, но предложения от Молдавии Албанскому председательству ОБСЕ не поступали. А значит и комментировать нечего, за одним лишь исключением. Представитель ОБСЕ напомнил, что, в случае поступления такого рода официальных предложений, «окончательное решение в этом деле потребует согласия всех 57 стран – членов ОБСЕ».

Такую реакцию несложно объяснить. Проблематика «замороженных конфликтов» на постсоветском пространстве в текущем году серьёзно актуализировалась обострением вокруг Нагорного Карабаха. Скрупулёзному анализу на разных уровнях (экспертном, академическом, политико-дипломатическом) подвергнуты существующие форматы взаимодействия в зонах конфликтов в целом и деятельность ОБСЕ в частности.

Опыт гражданского наблюдения ОБСЕ в Грузии в 2008 г. и функциональность его инструментария в этом конфликтном регионе вряд ли кто-то назовёт хорошим примером. А эффективность наблюдательных миссий на востоке Украины ставится под сомнение даже в ЕС. Кроме того, с 1993 г. в Молдавии уже действует полевая гражданская миссия с офисами не только в Кишинёве, но и в Тирасполе, и Бендерах. Эта миссия выполняет роль главного организационно-технического оператора переговорного процесса в формате «5+2», в который она же включена как сопосредник, что наделяет её и дипломатическим функционалом. Наблюдатели от ОБСЕ с 2004 г. включены в работу контрольного органа миротворческой операции, они осуществляют системный мониторинг взаимодействия сторон в зоне безопасности, участвуя в заседаниях Объединённой контрольной комиссии. Любые неосторожные инициативы могут негативно сказаться на положении миссии и сковать возможности, имеющиеся у неё в данный момент.

Заключение

Резюмируя «работу над ошибками» по итогам недавних заявлений новоизбранного президента Молдавии, можно выделить ключевые моменты, нечаянно упущенные из виду или намеренно искажённые.

Во-первых, договорённости о статусе ОГРВ (до 1995 г. – 14-й армии Вооружённых сил РФ) и правовых основаниях её нахождения на территории Молдавии имеются. Они документально оформлены и являются неотделимыми от обязательств Молдавии, вытекающих из соглашения о прекращении 1992 г. (О принципах мирного урегулирования вооружённого конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы). Статья 4 соглашения однозначно определяет и нейтральный статус войск, и формат решения вопросов о порядке и сроках их поэтапного вывода. Оговорено, что решаются такие вопросы исключительно в ходе переговоров между Российской Федерацией и Республикой Молдовой. До тех пор, пока такие переговоры не инициированы ни одной из сторон соглашения, заявления, ложно интерпретирующие статус войск и тем более указывающие на отсутствие договора, могут расцениваться не только как безответственные, но и как некомпетентные.

Во-вторых, статус российских войск в регионе приднестровского конфликта должен обсуждаться исключительно в ходе переговоров, тем более у Молдавии накоплен такой опыт. Вопрос о статусе российских войск обсуждался с Россией в 1994 г. (подписано соответствующее соглашение), и с Приднестровьем в 2009 году (в присутствии президента России руководством Молдавии и Приднестровья подписано соответствующее совместное заявление). В обоих документах вывод российских войск синхронизирован с разрешением конфликта и поставлен в прямую зависимость от исхода урегулирования.

В-третьих, разделение российского военного присутствия в регионе конфликта на два якобы несвязанных компонента – ОГРВ и миротворческий контингент в составе Совместных миротворческих сил – не корректно и выглядит как манипулятивный «вброс», впрочем, уже давший некоторые результаты. Ключевые задачи, поставленные руководством Вооружённых сил России перед ОГРВ, это: обеспечение миротворческой операции и охрана складов с остатками подлежащего утилизации вооружения в селе Колбасна (Приднестровье). Миротворческие батальоны подчинены ОГРВ, а их состав может формироваться в порядке внутренней ротации между подразделениями. Россией и Молдавией не заключено договоров, исключающих такое положение или оговаривающих иное.

В-четвёртых, нахождение в регионе конфликта российский войск в целом, как и взаимодействие в рамках трёхсторонней миротворческой операции в частности, является важной составной частью процесса урегулирования конфликта мирными, политическими средствами. В статье 7 соглашения о прекращении огня 1992 г. указано, что таковыми являются все предусматриваемые им меры.

И наконец, замена действующей миротворческой операции на гражданскую миссию наблюдателей ОБСЕ противоречит договорным обязательства Молдавии, а выход из соглашения о прекращении огня 1992 г. возвращает ситуацию в урегулировании к моменту до начала мирного процесса. Изменения также не могут быть осуществлены без проведения как двусторонних (Россия – Молдавия, Молдавия – Приднестровье), так и многосторонних переговоров (ОБСЕ, Объединённая контрольная комиссия и другие диалоговые платформы), с инициативой о которых Молдавия не обращалась ни к России, ни, как теперь стало известно, к ОБСЕ.

Молдавия. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 8 декабря 2020 > № 3602968 Нина Шевчук

Henley & Partners опубликовала рейтинг паспортов мира

Безвизовый доступ перестал быть отличительной особенностью богатых демократических стран. Граждане США и Великобритании в поисках решений для переезда.

Что случилось? 13 октября 2020 года опубликованы данные Индекса паспортов на четвёртый квартал от компании Henley & Partners. Безвизовый доступ перестал быть отличительной особенностью богатых демократических стран. Граждане США и Великобритании в поисках решений для переезда.

Особенности. После шести месяцев паники и неопределённости мировые границы начинают открываться, и даже может показаться, что все возвращается в привычное русло, но данные Индекса паспортов мира, базирующиеся на сведениях, предоставленных Международной ассоциацией воздушного транспорта (IATA), говорят о том, что привычная иерархия силы и возможностей паспортов терпит большие изменения.

Примеры. К примеру, паспорт США занимал в Индексе шестое место в январе 2020 года с возможностью безвизового перемещения по 185 странам мира. С тех пор многое изменилось, и теперь с американским паспортом можно въехать лишь в 75 стран, при этом самые важные туристические и бизнес-направления из этого списка исключены.

Россия, Индия и Бразилия оказались в числе стран, статистике которых не доверяет международное сообщество, поэтому границы многих государств для граждан этих стран так и не открылись. Российские граждане имели безвизовый доступ в 119 стран до пандемии, а сейчас меньше, чем в 50. За три последних месяца Россия потеряла безвизовый доступ к Гуаму и Северным Марианским островам, но заключила безвизовое соглашение с Албанией, в которую фактически пока попасть невозможно.

Если не брать в расчет фактические запреты и закрытые границы, то формально паспорт Японии остается на первом месте Индекса с безвизовым доступом в 191 страну. Сингапур остается на втором месте (190 стран), Германия и Южная Корея на третьем (189 стран).

Тенденция. Ограничительная миграционная политика стран побудила людей искать план «Б» в виде второго места жительства или даже смены гражданства. По данным компании Henley & Partners, с 2019 года до середины 2020 года интерес к программам инвестиционной иммиграции вырос в пять раз. Сначала Brexit подтолкнул британцев к поиску гражданства Германии, Франции, Испании и других стран ЕС на основе происхождения или получения вида на жительство, ведущего к получению гражданства в таких странах, как Португалия. Теперь и американцы активно пользуются аналогичными возможностями в странах от Канады до Мальты.

Цитата. Кристиан Келин, председатель правления Henley & Partners, подытоживает: «Для жителей богатых демократических государств – таких как Канада, Великобритания, США, страны Западной Европы – «безвиз» до коронавируса был само собой разумеющимся явлением. Но пандемия все изменила. По мере того как страны во всем мире борются за управление новой категорией риска – распространителями вируса – произошел сдвиг от свободы передвижения, считающейся прерогативой граждан с некогда могущественными паспортами, к осознанию того, что теперь это необходимая роскошь для тех, кто желает получить первоклассное образование, возможности для бизнеса и качественное медицинское обслуживание для себя и своих семей».

Автор: Ольга Петегирич

Что там, на запредельной глубине

На фоне пушек, танков, ракет и другого мощного вооружения относительно небольшой аппарат рубинового цвета, похожий на подводную лодку, смотрится скромно. Но это - одна из главных сенсаций "Армии-2020".

Именно он, носящий имя "Витязь", 9 мая этого года достиг дна Марианской впадины. На проходящем сейчас в парке "Патриот" военно-техническом форуме, к чудо-аппарату можно прикоснуться, попытаться ощутить гигантское давление, которое выдержал его корпус.

Выставлен он на стенде Центрального КБ морской техники "Рубин", где был спроектирован и построен. Представляет его в том числе и Виктор Литвиненко - заместитель руководителя направлений физико-технических исследований Фонда перспективных исследований. Фонд был заказчиком аппарата, финансировал его создание, а Литвиненко непосредственно руководил погружением с борта специального судна "Фотий Крылов". Корреспонденту "Российской газеты" удалось узнать некоторые достаточно интересные подробности экспедиции и особенности конструкции подводного аппарата.

Сначала о самом "Витязе". Это автономный необитаемый подводный аппарат, изготовлен из титановых блоков, способных выдержать погружение на глубину в 13 500 метров. Столь прочных аппаратов нет нигде в мире. Как нет и автономных. И в США, и в Китае, и в других странах используют только привязные аппараты, которые управляются по специальному кабелю. Они способны работать фактически под дном судна обеспечения. А "Витязь" может собирать информацию в радиусе 150 км от базового судна на любой глубине.

Титановый корпус сверху покрыт особым сферопластиком красного цвета. Сделано это было специально, чтобы подчеркнуть символ Победы 1945-го - Красное знамя и обозначить цвет рубина, давшего название КБ. Кстати, краска ничуть не пострадала от погружения на сверхглубину.

Аппарат оснащен эхолокационной системой, гидролокатором бокового обзора, видеокамерами высокого разрешения, измерителями параметров среды, высокоточной навигационной системой, системой гидроакустической связи.

Погружение шло при помощи специального балласта, в который входили и тяжеленные якорные цепи. На отметке 8 км балласт отстегнули. Но два звена якорной цепи не оторвались, с ними и всплыли. Нет худа без добра. Звенья порезали и использовали их для изготовления памятных медалек.

К Марианской впадине "Фотий Крылов" пришел 8 мая. В ночь с 8 на 9 мая с острова Гуам подошел американский боевой корабль, с которого внимательно следили за всеми нашими действиями.

Тем не менее "Витязь" ушел в глубину. В День Победы аппарат достиг отметки 10 028 метров. Под ним было ровное песчано-илистое дно. Вокруг плавали мелкие рачки и креветки. Морские чудища в объектив не попали, хотя участники экспедиции, по их словам, очень хотели увидеть что-то необычное. Было отмечено очень сильное подводное течение.

Возможно, именно оно изменило рельеф дна, так как по предварительным расчетам глубина в этой точке должна была равняться 11 022 метра - такую замерили в 1957 году с советского научно-исследовательского судна "Витязь". Кстати сказать, подводным течением наш аппарат снесло от точки погружения на 9 км, но он благополучно вернулся к своему базовому судну.

Результаты полученных исследований переданы в Российскую академию наук, где сейчас изучаются. Рубиновый "Витязь" готов к дальнейшим глубоководным исследованиям. А у тех счастливчиков, кто придет на форум "Армия-2020", еще будет возможность прикоснуться к российскому чуду глубоководной техники.

Текст: Сергей Птичкин

СТРЕМЛЕНИЕ К МЕНЬШЕМУ: ПРАВДА О РАСХОДАХ НА ОБОРОНУ

КЭТЛИН ХИКС

Директор программы по международной безопасности в Центре стратегических и международных исследований. Семнадцать лет проработала в Пентагоне, в администрации Барака Обамы отвечала за стратегическое планирование и развитие вооружённых сил.

Что должны делать американские вооружённые силы и к чему они должны быть готовы? Если изучить военные расходы, становится ясно: хотя радикальное сокращение трат потребует опасных стратегических изменений, оно позволит сэкономить значительные средства. Но для этого нужно принять сложные политические решения. Результат – менее милитаризированные, но более конкурентоспособные Соединённые Штаты.

В вопросе о том, сколько тратить на оборону (как, впрочем, и во многом другом), мнения американцев разделились. По данным опроса Gallup 2019 г., 25% респондентов считают, что США тратят на военных слишком мало, 29% – что слишком много, а 43% считают расходы оптимальными. Значительное расхождение для политиков, пытающихся интерпретировать волю народа. Президент Дональд Трамп в ходе предвыборной кампании обещал «вернуть» мощь американских вооружённых сил и теперь подчёркивает, что добавлял «миллиарды и миллиарды долларов» в бюджет Пентагона каждый год своего президентства. Кандидаты от демократов предлагали двигаться в противоположном направлении. Чтобы найти средства на свою программу по здравоохранению, сенатор от Массачусетса Элизабет Уорнер планировала урезать военные расходы. Сенатор от Вермонта Берни Сандерс заявляет: чтобы «инвестировать в семьи рабочих и защитить самых уязвимых в этой стране», Соединённые Штаты должны прекратить масштабные траты на «раздутый военный бюджет».

Однако дискуссии редко затрагивают главный вопрос оборонных расходов: что должны делать американские вооружённые силы и к чему они должны быть готовы? Если внимательно изучить военные расходы, становится ясно: хотя радикальное сокращение трат потребует опасных стратегических изменений, оно позволит сэкономить значительные средства. Но для этого нужно принять сложные политические решения, освоить инновационное мышление и попросить военных быть менее активными, чем раньше. Конечный результат – менее милитаризированные, но более конкурентоспособные Соединённые Штаты.

Вверх-вниз

После Второй мировой войны военные расходы США шли по отработанной схеме: увеличивались в период крупных операций и падали (хотя не на равнозначную сумму) после них. В 1950 г., в начале Корейской войны, расходы выросли на 290% за два года – до 692 млрд долларов (по нынешнему курсу), или 13% от ВВП. Затем с 1952 по 1955 год они упали на 51%. Во время войны во Вьетнаме они вновь выросли и достигли в 1968 г. 605 млрд долларов или 9% от ВВП, а 1975 г. упали на 25%. Но когда в конце 1970-х – начале 1980-х гг. напряжённость холодной войны возросла, президенты Джимми Картер и Рональд Рейган увеличили бюджет Пентагона. После распада Советского Союза военные расходы вновь стали уменьшаться при президентах Джордже Буше-старшем и Билле Клинтоне и в итоге упали на 34% в период с 1985 по 1997 год.

Потом случилось 11 сентября. Последовавшие войны в Афганистане и Ираке вызвали новый скачок военных расходов – в 2010 г. они достигли 820 млрд долларов, или 4,7% от ВВП. При администрации Обамы расходы продолжали расти до 2012 финансового года, когда произошло противостояние с Конгрессом, повлекшее автоматическое сокращение (или секвестр бюджета) в 2013 году. В следующие три года расходы снижались незначительно, в соответствии с бюджетными лимитами Конгресса.

Снижение продолжалось недолго. Россия аннексировала Крым, в Ираке и Сирии появилось «Исламское государство» (запрещено в России – прим.ред.), а Китай расширил претензии на территории в Южно-Китайском море. Военные расходы США вновь стали расти начиная с бюджета на 2016 финансовый год – последний при администрации Обамы. Они ещё подросли в 2017 г. после инаугурации Трампа, который в ходе предвыборной гонки пообещал наращивать военную мощь. За первые три года в Белом доме Трамп добился умеренного роста оборонного бюджета, чему способствовала готовность республиканцев повысить лимиты расходов, а финансирование операций за рубежом (Overseas Contingency Operations) – строка бюджета, не подпадающая под лимиты Конгресса, которая изначально была создана для обеспечения войны в Афганистане и Ираке, но сегодня используется в более широких целях. В 2020 финансовом году США потратят на оборону около 738 млрд долларов.

Это слишком мало, слишком много или то, что надо? Просто цифр недостаточно. С одной стороны, оборонные расходы сегодня составляют минимальную долю от ВВП и федеральных дискреционных расходов с 1962 года. С другой стороны, при пересчёте с поправкой на инфляцию Пентагон сегодня тратит почти столько же, сколько в 2010 г., на пике военного присутствия США в Афганистане и Ираке. Более важно взглянуть на то, как расходуются деньги. В целом можно сказать, что средства идут на три цели: подготовить вооружённые силы к сегодняшнему дню (боеготовность), к завтрашнему дню (инвестиции) и определить их формирования и численность (структура).

Рассмотрим некоторые новые задачи, которые взяли на себя американские военные, чтобы противостоять угрозе, которую представляет Россия после присоединения Крыма. Чтобы повысить боеготовность, была увеличена регулярность военных учений в Восточной Европе и сформированы новые соединения бронетехники. С точки зрения инвестиций активизировалась разработка ракет малой дальности и ЗРК. Что касается структуры, развёрнуты новые подразделения в Болгарии, Польше, Румынии и странах Балтии.

Как распределять ресурсы – в этом вопросе учитываются различные интересы США, в том числе ядерное сдерживание, борьба с терроризмом и обеспечение свободных торговых потоков в Тихом океане. Сейчас расходы делятся практически поровну на эти три категории. Чётко определённые приоритеты облегчают поиск компромиссов между миссиями и временными рамками, но найти идеальный баланс всегда трудно. Для этого нужно уметь прогнозировать глобальные и внутриполитические тренды, включая амбиции будущих политиков.

Неверный способ сокращения

Правильные стратегические решения позволяют максимально эффективно использовать военный бюджет, но не менее важно, чтобы Пентагон предельно точно исполнял эти решения. На практике усилия сберечь ресурсы с помощью их рачительного использования часто оказываются тщетными. Политики возлагают чрезмерные ожидания, добиваются краткосрочных результатов и избегают сложных решений.

Самая частая ошибка – пойти на лёгкие, а не умные сокращения, то есть урезать те статьи бюджета, где это можно сделать быстро, без политической борьбы. Хороший пример – исследования и разработки. В отличие от закупок, исследования и разработки можно легко и быстро сократить: прекращение производства систем вооружений грозит потерей тысяч рабочих мест, а закрытие программы на начальной стадии НИОКР влечёт значительно меньше подобных рисков. Но НИОКР – это основа будущего военного потенциала, и сделанные сегодня сокращения приведут к пагубным последствиям через десять лет, когда вооружённые силы лишатся преимущества или будут вынуждены вступить в дорогостоящую гонку за соперниками. Ещё один способ экономии расходов – поставить все корабли, самолёты и другое вооружение на плановое обслуживание. Эффект опять же проявится через годы: увеличится количество происшествий, снизится число боеспособных единиц. Плохое техническое обслуживание отчасти объясняет, почему в морской пехоте число авиаинцидентов возросло на 80% с 2013 по 2017 гг. и почему осенью 2019 г. все шесть авианосцев ВМС США, базирующихся на Восточном побережье, находились в сухом доке.

Ещё одна ошибка – рефлексивная тенденция концентрироваться на сокращении сотрудников штабов. Как и в корпоративном мире, сокращение высшего звена сигнализирует о готовности руководства разделить тяготы урезания бюджета. Действительно, в период президентства Клинтона и Обамы Пентагон пытался повысить эффективность расходов, сократив персонал, и прежде всего речь шла о гражданских сотрудниках. Нынешний министр обороны Марк Эспер пытался сделать то же самое. Но реальная экономия от этих усилий обычно значительно меньше ожидаемой. Например, хотя Конгресс потребовал от Министерства обороны уменьшить расходы на 10 млрд долларов с помощью административных мер в 2015–2019 гг., Пентагон не подтвердил, что ему удалось добиться этого показателя. Проблема в том, что работа, которую выполняли гражданские сотрудники, обычно перекладывается на военный персонал или передаётся подрядчикам. Поэтому глупо рассчитывать на экономию от этих мер при планировании будущих бюджетов, как обычно делают в Пентагоне.

Ещё одна ошибка – не рассматривать длительные миссии, хотя факты доказывают их необходимость. Самый яркий пример – нежелание администрации Джорджа Буша – младшего планировать оккупацию Ирака. С самого начала войны министр обороны Дональд Рамсфелд игнорировал призывы военных готовить дополнительные войска для стабилизации обстановки в стране, что привело к хаосу, человеческим жертвам, финансовым и стратегическим издержкам. Только спустя четыре года, когда Рамсфелд ушёл в отставку, Пентагон и Белый дом пересмотрели подход и в 2007 г. увеличили численность американского контингента. Специалист по стратегическому планированию или бюджету склонен считать, что сегодняшние проблемы исчезнут, а завтрашние волшебным образом разрешатся сами собой, но история говорит об обратном.

Политики совершают ошибку, пытаясь избежать политически сложных сокращений бюджета. Затраты на личный состав – одна из самых чувствительных тем. С учётом инфляции расходы на одного военнослужащего с 1999 по 2019 г. выросли более чем на 60%. Отчасти этот рост обусловлен увеличением денежных компенсаций, но в основном это льготы. За этот период стоимость медицинского обслуживания военных удвоилась. Политики предприняли лишь слабые попытки проверить взрывной рост расходов на личный состав, но им не удалось замедлить увеличение денежного содержания военных или привлечь страховые компании, как на рынке частных медицинских услуг. Любые изменения в этой сфере требуют учитывать цели по рекрутированию военнослужащих и сохранению профессиональных кадров, но статус-кво оставляет пространство для улучшений.

Закрытие военных объектов – ещё один политически опасный вопрос. Министерство обороны признаёт, что имеет 19-процентный избыток объектов в стране. Объединив или закрыв ненужные объекты, Конгресс обеспечит существенную экономию средств. Но законодатели, опасаясь политических последствий закрытия баз в своих округах, отказываются это делать. С последнего раунда закрытия военных объектов прошло пятнадцать лет, давно пора начать новый, который, несмотря на первичные издержки, позволит экономить несколько миллиардов долларов ежегодно. Точно так же политики не желают сокращать устаревшие программы закупок. Это обеспечило бы пространство для инвестиций, нацеленных на будущие вызовы, но политические издержки высоки: потеря рабочих мест, закрытие объектов, банкротство поставщиков. Нужно принимать непростые решения, а негативные последствия можно смягчить с помощью программ по смене работы, как это обычно делается при закрытии баз.

Стратегия и расходы

Стратегические ошибки также не способствовали экономии средств. Президент Трамп неоднократно обещал вернуть американские войска домой. Расходы на операции за рубежом – соблазнительная цель, поскольку сокращать их политически безопаснее, чем расходы дома. Но держать войска на территории союзников часто дешевле, чем выводить в США, где их присутствие не будет субсидироваться иностранными правительствами, следовательно, потребуются новые расходы на жильё, размещение и военную подготовку.

Или вспомним призыв Элизабет Уоррен полностью ликвидировать операции за рубежом как канал неограниченных ассигнований и направить высвободившиеся средства на невоенные приоритеты. Это ещё одно заблуждение. В основном средства идут не на обеспечение американского присутствия в Афганистане, Ираке и Сирии, а на содержание наземных и военно-воздушных сил в Европе, морские операции в Персидском заливе и Индийском океане и поддержание способности поднять самолёты над американскими городами в случае боевой тревоги.

Самым радикальным подходом к сокращению военных расходов, равнозначным масштабному разоружению, было бы принятие стратегии национальной безопасности в духе «Америка прежде всего». Можно представить себе способы сэкономить около 100 млрд долларов, а со временем эта сумма будет только расти. Соединённые Штаты могут полагаться исключительно на ядерное сдерживание, чтобы отпугивать агрессоров. Можно отказаться от обязательств по договорам, вместо постоянных альянсов создавать временные коалиции. Военные могут отказаться от традиционного проецирования силы, сократив сухопутные силы, но продолжать выполнять ограниченный набор задач: защита американской торговли, ответ на прямую атаку в случае необходимости, противодействие террористам. Десятки тысяч военных и госслужащих окажутся на улице.

Стоит напомнить, насколько радикальным поворотом окажется такая стратегия. Будет затруднительно обеспечивать защиту таких территорий, как Аляска, Гуам и Гавайи – вдали от континентальной части США. Американские граждане и компании за границей должны будут осознать, что их интересы и безопасность обеспечиваются дипломатическими и экономическими средствами, а не военной мощью страны. Активизируется ядерное распространение, поскольку бывшие союзники, лишившись американского щита, как и противники, почувствовавшие отступление США, будут стремиться обзавестись собственным ядерным арсеналом. И самое главное: если Соединённые Штаты изменят подход и решат восстановить военный потенциал, то, скорее всего, не смогут сделать это быстро, а за усилия придётся заплатить очень высокую цену. Таким образом, стратегию «Америка прежде всего» нельзя считать рациональным подходом или выгодной сделкой.

Другой путь

Есть вариант лучше. Разумная стратегия, совпадающая с общественным мнением, позволит укрепить доверие к обещаниям США и восстановить роль Америки как лидера в противодействии самым сложным глобальным вызовам, хотя очевидно, что американское доминирование уже не будет таким, как прежде.

В рамках этой стратегии Соединённые Штаты должны поддерживать, а не отталкивать союзников, и культивировать жизненно важные – но всё чаще оспариваемые – преимущества над Китаем и Россией.

Сотрудничая с государствами-единомышленниками, Вашингтон сможет защитить глобальную экономику, обеспечив процветание частной торговли и свободу перемещения людей даже в условиях роста авторитаризма. В то же время союзники должны будут взять на себя основную ответственность за собственную безопасность.

За рубежом США должны укреплять невоенные инструменты внешней политики – назначать послов, готовить кадры для дипломатической работы и программ развития. Дома нужно наращивать источники американской мощи – направлять больше ресурсов на образование (увеличение числа квалифицированных кандидатов позволит сократить расходы на обучение военнослужащих), инвестировать в НИОКР (которые генерируют инновации на благо вооружённым силам) и разрешить здоровый приток иммигрантов с научными, технологическими, инженерными и математическими знаниями, что также будет способствовать инновациям. Результатом станет уменьшение бремени, лежащего на военных, в частности в выполнении таких задач, как борьба с киберпреступностью и терроризмом. Соответственно, сократятся и военные расходы.

Тем не менее военные возможности по-прежнему будут играть важную роль. Американские вооружённые силы обеспечивают экономическое процветание страны и укрепляют альянсы. Американская дипломатия становится сильнее, опираясь на военную мощь, которая упрочивает как обязательства перед союзниками, так и угрозы противникам. Чтобы поддерживать этот уровень надёжности, Соединённым Штатам нужно сохранить военное присутствие за рубежом, особенно в Азии и Европе. Важно подтвердить обязательства по ядерному сдерживанию перед союзниками, что дополнительно укрепит режим нераспространения, так как у них не будет стимула обзаводиться собственным ядерным арсеналом. Нужно участвовать в совместной работе по снятию угроз в воздухе, на море, в космосе и киберпространстве. Кроме того, нужно сохранить возможности для борьбы с терроризмом и для кризисного реагирования на Ближнем Востоке, даже если общая численность контингента в регионе будет сокращена.

Эта стратегия потребует переформатирования военного бюджета. Военным придётся приложить усилия, чтобы избежать болезненных ошибок и сохранить баланс между боеготовностью, инвестициями и структурой, поскольку все эти три типа расходов имеют ключевое значения для поддержания мира с Китаем и Россией. Поскольку эта стратегия предполагает меньшую численность вооружённых сил, Пентагон может меньше тратить на структуру, значит – уменьшится давление на две другие категории. С точки зрения инвестиций следует отдавать предпочтение долгосрочным программам, а не усовершенствованию имеющихся систем. Расходы на боеготовность должны остаться высокими, хотя в абсолютном выражении затраты снизятся из-за уменьшения численности вооружённых сил.

В то же время, пересмотрев общие приоритеты военных расходов, политикам стоит проявить политическую смелость и пойти на кардинальные изменения, чтобы добиться экономии внутри бюджета. Для этого должны совпадать цели внутренней и внешней политики. Общее снижение затрат на здравоохранение, например, должно включать снижение затрат на медицинское страхование военных, которое является вторым главным драйвером роста расходов на содержание военнослужащих (после денежных компенсаций). Инвестиции в образование, инфраструктуру и программы помощи в смене места работы позволят политикам отказаться от поддержки предприятий, производящих устаревшую технику. Средства можно будет вложить в развитие технологий будущего. Прочная торговля с проверенными партнёрами-демократиями снижает стоимость поставок для военных. Закрытие и консолидация избыточных военных объектов, возможно, самое сложное политическое препятствие, но Конгресс может с ним справиться, используя существующие программы помощи, стимулирующие коммерческое развитие районов, где планируется закрыть военный объект.

Чтобы добиться длительной экономии, военным нужно внедрить культуру инноваций и экспериментов. Этому можно способствовать. Например, министр обороны может создать специальный фонд, а подразделения и командования будут соперничать за финансирование своих идей из бюджета. Пентагон может также премировать за быстроту реализации и перспективные идеи.

Все эти решения – пересмотр общей стратегии, политически болезненные шаги, внедрение инноваций – обеспечат существенную экономию. После первичных инвестиций Министерство обороны может ожидать сокращения расходов на 20–30 млрд долларов в год.

Чего хотят американцы

Вашингтон слишком долго следовал милитаризированному подходу к национальной безопасности. Мир, в котором США постепенно утрачивают доминирование, требует иного подхода, особенно в контексте новых стратегий авторитарных конкурентов, которые стремятся ускорить упадок американской мощи. Пришло время стратегии, которая расширит арсенал внешнеполитических инструментов – помимо тех, которые дают военные расходы.

Да, экономии можно и нужно добиться, но не стоит забывать, что менее дорогостоящая армия обычно меньше по численности, редко воюет, живёт в плохих условиях и получает небольшое жалованье. Это не та армия, которую хотят видеть американцы и которая им нужна. Один за другим опросы показывают, что подавляющее большинство американцев считает, что их процветание и безопасность в значительной степени зависят от событий за пределами страны. Для защиты США от внешних угроз и интересов страны за рубежом обязательно потребуются дорогостоящие военные возможности.

Нужно также помнить, что главная финансовая проблема США – не дискреционные расходы, включая оборонный бюджет, а неспособность компенсировать разрыв между падением налоговых поступлений и ростом затрат на социальное обеспечение, а также увеличением процентов по госдолгу. Иными словами, Соединённые Штаты не смогут финансировать будущее, к которому стремятся только за счёт урезания оборонных расходов. Но для будущего можно выстроить более эффективную оборону.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs №2 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

Россия > Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 24 августа 2020 > № 3493720 Кэтлин Хикс

Антирусский треугольник

Алексей Анпилогов

На политической карте Восточной Европы появилось ещё одно межгосударственное объединение, которое его учредители: Украина, Польша и Литва, — назвали "Люблинским треугольником".

Казалось бы — что такого? Есть уже и "Вышеградская четвёрка", и инспирированный США ГУАМ, и поддерживаемое Евросоюзом "Восточное партнёрство", да и масса других проектов, призванных всячески блокировать влияние России на пространстве бывшего СССР и в Восточной Европе.

Однако при создании "Люблинского треугольника" эта цель впервые была декларирована открыто. В частности, министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба заявил, что новое внешнеполитическое объединение призвано бороться с "агрессией и пропагандой России". Есть символизм и в его названии: Люблинская уния — договор 1569 года между Польшей и Литвой, который породил Речь Посполитую. Показательно, что тогда этот мезальянс возник тоже не от "хорошей жизни": причиной унии стало бедственное положение Великого княжества Литовского, стоявшего на грани военной и политической катастрофы в Ливонской войне против Московского царства.

Нынешний союз, как и четыре с половиной века назад, тоже предполагает главенство Польши, которая в указанном треугольнике явно выглядит экономическим и политическим тяжеловесом. Украина же и Литва играют подчинённую роль, хотя этот факт всячески пытаются замылить "московской угрозой", которая якобы должна объединить предельно несхожие позиции трёх стран.

Например, для Польши и Литвы на деле гораздо важнее выглядит задача выторговать для себя более привлекательные условия в Евросоюзе — за следующее десятилетие, исходя из бюджетного планирования ЕС, странам Вышеградской группы (Венгрии, Польше, Словакии, Чехии) и тройке "балтийских тигров" хотят выделить на 50 млрд. евро, или почти на четверть, финансовой помощи меньше, чем в период 2010-2020 гг. Основная причина такого изменения — накопившаяся усталость старых членов Евросоюза от совершенно провальной "восточной политики", при которой новые члены ЕС из стран Восточной Европы с удовольствием пользовались деньгами, но мало что давали взамен странам-донорам. Поэтому для "новой Речи Посполитой" Украина, как и в XVI веке, — лишь удобный ресурс. Но теперь в цене не столько зерно с местных чернозёмов, сколько противостояние с Россией — хороший внешнеполитический актив, которым можно по-прежнему мотивировать "корневые" страны ЕС на продолжение бездумной экономической поддержки Польши и Литвы.

Украина, если честно, находится в "зеркальной" ситуации. Ей тоже нужен "хор друзей", которые бы твердили о том, что Евросоюзу жизненно необходимо продолжать поддержку "незалежной" и выступать на стороне Киева в его бесконечной "войне с Россией". Поскольку Евросоюз уже явно устал от продолжающегося конфликта в Донбассе и, более того, не стремится "таскать каштаны из огня" для Украины, предпочитая постепенно выходить на нормализацию отношений с Россией.

Конечно, в облике "новой Речи Посполитой" явно не хватает ещё одного кирпичика — Белоруссии. До сих пор стратегический союз Москвы и Минска разделял территорию бывшей Речи Посполитой на две неравные части, похожие на асимметричный полумесяц, а позиция Белоруссии как последовательного союзника России определяла невозможность многих блокадных стратегий — дуга проекта "Междуморья" никак не могла замкнуться.

Поэтому нынешняя активизация "новой унии" отнюдь не случайна: Белоруссия, следом за Украиной, попадает в период политической турбулентности. Что-то поделать с этим кризисом уже очень сложно — президент Лукашенко очень долго предпочитал либо откладывать решение растущих проблем на потом, либо заливать их доступными российскими деньгами. Теперь же дестабилизация Белоруссии видна невооружённым взглядом, а желание сделать эту страну восточным придатком "новой Речи Посполитой" уже практически никто не скрывает. Ведь, например, если Россия предлагает Белоруссии постройку новой АЭС, то Литва и Польша настаивают на полной блокаде экспорта белорусской электроэнергии. "Междуморью" на востоке нужны лишь послушные батраки, а отнюдь не новые граждане ЕС. Конечно, такой сценарий может устраивать только коррумпированные компрадорские элиты колонизируемых стран, и именно поэтому Украина угодила в эту ловушку намного раньше Белоруссии — на просторах "незалежной" компрадоры окончательно победили ещё в начале 2000-х годов. Сегодня же для Минска готовят свою "оранжевую революцию". И понятно, что следом за ней последует "кровавый евромайдан", после которого страну переформатируют в режим полуколонии. И создание "Люблинского треугольника" полностью укладывается в этот сценарий.

Борьба за весь мир

Китайская интрига Трампа и перспективы реиндустриализации

Александр Крымцев

План реиндустриализации Америки Барак Обама провозгласил ещё в конце своего первого президентского срока, 25 января 2012 г. Этот план предусматривал конкретные меры по поддержке бизнеса — в обмен на сохранение и открытие им новых производств на территории США, и по стимулированию возвращения домой ранее выведенных оттуда производств.

Однако что-то не сложилось: задача оказалась гораздо более сложной и трудновыполнимой. Ибо восстановление в полном объёме американской промышленной мощи требует в качестве предварительного условия коренного изменения всей сложившейся парадигмы отношений Вашингтона с Пекином, а также всей глобальной экономической архитектуры, которая выстраивалась глобалистами в течение всех «постсоветских» десятилетий.

В связи с этим администрации Трампа пришлось взять на себя очень непростую задачу: полностью перезагрузить американо-китайские отношения после длившейся сорок лет глобалистской идиллии. Пересмотр старых договоренностей — времён ещё Клинтона и Буша-старшего — не мог пройти безболезненно, и взаимоотношения двух главных экономик мира вступили в пору перманентного кризиса и даже «торговых войн». Но после почти трёх лет жёстких переговоров, 15 января 2020 года в Вашингтоне было, наконец, подписано первое большое торговое соглашение в духе этой «перезагрузки».

Однако Трамп не успел в полной мере воспользоваться всеми внешнеполитическими и внутриэкономическими дивидендами от этой сделки. Ибо уже через несколько дней ВОЗ резко изменила своё отношение к новому виду коронавируса, проявившемуся в 2019 г. в Китае, и в одночасье объявила о его опасности для всего мира. А уже через месяц, 13 марта, Трампу пришлось объявить о применении на территории США чрезвычайных мер по борьбе с инфекционной угрозой.

Сегодня главной, насколько можно понять, претензией команды Трампа к Китаю является то, что в момент подписания упоминавшейся сделки китайская сторона, очевидно, уже понимала всю серьёзность вирусной опасности для мира, но ничего не сообщила об этом американской стороне (в тот момент, напомним, не была официально подтверждена даже сама возможность передачи нового коронавируса от человека к человеку).

Исходя из этого, в рамках борьбы с инфекционным кризисом заместитель главы Департамента внутренней безопасности Уильям Брайан, курирующий в нём науку и технологии, а также Центр биологической обороны, начал официальное расследование всех аспектов появления COVID-19. И информация о ходе расследования и появляющихся версиях предоставляется в Белый дом незамедлительно, а значит, она влияет на все хитросплетения американской внутренней и внешней политики. В первую очередь — на ужесточение политики в отношении Китая.

Так, уже в середине мая госсекретарь США Помпео, находясь с рабочим визитом в Израиле, заявил: «Придёт день, когда мы решим, что должно быть сделано для того, чтобы убедить Китайскую коммунистическую партию в том, что есть реальная цена такого плохого поведения… Страны должны отвечать за него».

Ещё более важные события на китайском фронте борьбы за возвращение американского величия произошли 18 и 20 мая, когда Трамп подписал два, по сути, обвинительных документа.

Вначале было опубликовано обращение Белого дома в ВОЗ, на четырёх страницах по пунктам излагающее, как официальный Пекин при поддержке ВОЗ скрывал распространение вируса COVID-19. А через два дня появился уже 20-страничный меморандум об официальном отношении США к КНР: в нём, среди прочего, Китай прямо обвинялся в «преступлениях против человечества» в связи с сокрытием жизненно важной информации о новом вирусе.

О серьёзности американских претензий говорит и тот факт, что Майк Помпео тогда же, 20 мая, подчёркнуто тепло поздравил президента Тайваня Цай Инвэнь, сторонницу полной независимости острова, с победой на выборах и началом её второго президентского срока. И тут же в Вашингтоне одобрили сделку на 180 млн. долл. по продаже Тайваню американских тяжёлых торпед MK-48 Mod 6 — плохая новость для флота КНР.

20 мая американский Сенат принял билль о запрете работы на американском фондовом рынке для тех китайских компаний, которые не предоставят полного доступа к их бухгалтерской отчётности. За этот билль республиканцы и демократы голосовали единогласно; по данному поводу существует консенсус у непримиримых во всем остальном, противников.

О степени ежедневной вовлечённости сотрудников президентского аппарата и всей его администрации в полную «перезагрузку» отношений с Китаем говорит как степень проработки выпускаемых ими документов, так и скорость принятия ими решений.

Например, ещё в начале мая Белый дом начал изучать меморандум Австралийского института стратегической политики, подробно обвиняющий Пекин в использовании бесплатного труда заключённых уйгуров и представителей других этнических меньшинств на китайских предприятиях. Причем на тех именно, которыми владеют и управляют такие глобальные компании, как Apple, Nike, Samsung, Sony, BMW и Volkswagen.

16 мая Трамп учредил специальную Комиссию по противодействию использования неоплачиваемого труда и запретил ввоз в США товаров, производимых с использованием такого труда. За попытки нарушения этого запрета менеджерам соответствующих глобальных компаний будет грозить реальный тюремный срок — вплоть до пожизненного.

Практически одновременно Трамп пригрозил полностью прекратить отношения с континентальным Китаем, а также объявил о введении новых налогов для американских компаний, производящих товары за пределами США, с целью заставить их перенести свои производственно-технологические цепочки на американскую территорию — ясно, что, прежде, всего из Китая. 21 мая указом Трампа глобальная компания HiSilicon, поставляющая Huawei все необходимые той микрочипы, была отрезана от доступа к американской технологии, жизненно важной для любого производителя микрочипов.

В общем, к концу июня всем стало ясно, что происходящее обострение китайско-американских отношений не является лишь частью обычного давления на партнёра по переговорам с целью выбивания для себя лучших условий в неизбежной сделке. Нет, судя по всему, имеет место фундаментальное изменение американского отношения к КНР — впервые за 40 лет.

Советник по национальной безопасности Роберт О'Брайен 24 июня прямо заявил, что «времена американской пассивности и наивности в отношении Китайской Народной Республики прошли». По его мнению, десятилетия попыток уговорить китайских руководителей сделать их коммунистическую систему более умеренной привели к обратным результатам, и стали «одним из величайших провалов американской внешней политики, начиная с 1930-х гг.»

Не прошло и месяца, как генпрокурор (министр юстиции) США Уильям Барр обвинил пекинские власти в попытке «экономического блицкрига» с целью «достижения первенства в глобальной экономике и, соответственно, замещения США в качестве главной сверхдержавы». В частности, Барр обратил особое внимание на то, как Пекин осуществляет своё финансово-политическое влияние на собственно американские массмедиа и на индустрию развлечений. Согласно его данным, начиная с ноября 2016 г., китайская государственная англоязычная газета China Daily выплатила 4,6 млн. долл. газете The Washington Post и почти 6 млн. долл. газете The Wall Street Journal за публикацию в них своих платных приложений, излагавших американским читателям точку зрения Пекина на происходящие события. Всего же China Daily потратила за это время на рекламу в американских газетах 11 млн. долл. Среди её клиентов значились, например, The Los Angeles Times, The Seattle Times, The Chicago Tribune и The Boston Globe.

Антиглобалистский трамповский истеблишмент явно шокирован тем фактом, что знаменитая американская индустрия развлечений, некогда бывшая одним из важнейших инструментов американской «мягкой силы», стала работать без оглядки на мнения как вашингтонской администрации, так и тех, кого принято называть «простыми американцами».

Барр прямо обвинил Apple, Google, Microsoft и Yahoo в том, что они «слишком хотят сотрудничать с китайской коммунистической партией» ради доступа на китайский рынок, с его многими сотнями миллионов потребителей (в частности, компания Apple убрала новостное приложение Quartz из своего онлайнового магазина из-за того, что китайским властям не понравилось, как там освещались протесты в Гонконге). Голливуд, с той же целью, цензурирует свои фильмы (в качестве примера названы ленты «World War Z» и «Doctor Strange»): «Китайским правительственным цензорам ничего и говорить не нужно, потому что Голливуд делает нужную им работу сам».

Всё это происходило на фоне резкого роста напряжённости между США и КНР в военной сфере: уже во второй половине мая Трамп приказал отправить в Южно-Китайское море авианосец «Теодор Рузвельт» с ядерным оружием на борту. Поводом для такой спешки были объявлены демонстративные действия китайского флота вокруг американских кораблей и самолётов-разведчиков, а также «обеспокоенность» других прибрежных стран региона китайской активностью.

Оставив на берегу несколько сотен членов экипажа, выздоравливающих от коронавируса, авианосец 4 июня покинул базу на о. Гуам. Ещё один авианосец, «Нимиц», 8 июня вышел из Сан-Диего туда же, в Южно-Китайское море. И в 20-х числах июня там начались совместные учения одновременно двух американских авианосных групп, оснащённых ядерным оружием. Они вызывали особенно большой интерес иностранных наблюдателей из-за того, что в тех же водах уже находились американские подлодки, несущие ядерные боеголовки W76-2; а третий американский авианосец «Рональд Рейган» с 8 июня патрулировал западную часть Тихого океана.

В начале июля КНР провела в регионе свои военно-морские учения, на которых отрабатывались десантные операции. В то же время там появились американские бомбардировщики B-1B — после 32-часового перелета из Южной Дакоты. А к середине июля в совместных учениях с «Нимицем» вторую авианосную группу возглавил «Рональд Рейган», пришедший на смену «Теодору Рузвельту»; ежедневно с их палуб происходят сотни вылетов.

Явная нервозность американских стратегов объясняется, в частности, и тем, что они всерьёз рассматривают возможность того, что Народно-освободительная армия Китая (НОАК) в какой-то момент решится использовать те возможности в Западном полушарии, которыми никогда не обладал СССР, но которыми обладает сегодня КНР.

Дело в том, что китайские компании за последние два десятилетия получили, как путём строительства, так и путём покупок, контроль над впечатляющей сетью портов по всему миру. В отличие от частных портовых операторов мирового уровня – таких, как датская Maersk Line или дубайская DP World (каждая из которых управляет более чем 70 портами в 40 странах), китайские операторы нередко проявляют готовность платить за новые объекты такие суммы, которые никто из рыночных игроков инвестировать просто не готов.

Ещё в середине 1990-х годов китайская судоходная компания Cosco (юридическим владельцем которой была НОАК) пыталась арендовать бывшую американскую военно-морскую базу в Калифорнии с целью размещения там своего логистического центра. Несмотря на благосклонное отношение к проекту президента Билла Клинтона и прямое лоббирование двумя бывшими госсекретарями – Генри Киссинджером и Александром Хейгом, эта сделка не состоялась.

Но сегодня «китайские» порты окружают США со всех сторон: и на западном побережье Мексики, и на островах Карибского моря, и в зоне Панамского канала. Под контролем КНР находится также самый большой канадский контейнерный оператор Asia Pacific Marine Container Lines.

И теперь американским военным приходится учитывать, что китайская сторона способна — в течение нескольких дней или даже часов — перевезти в миллионах контейнеров сотни тысяч тонн военного снаряжения. И если ещё недавно перспектива логистической поддержки китайцами внутренних мятежей в пограничных штатах США казалась многим чем-то фантастическим, то теперь — напротив.

Понятно, о чём болит голова у членов военного кабинета Трампа: ведь в тех же Калифорнии, Орегоне, Иллинойсе или Нью-Йорке сосредоточены, ко всему прочему, и десятки тысяч китайских студентов, проходящих обучение в университетах, являющихся оплотами демократического (проклинтоновского) истеблишмента.

Всё это вполне объясняет ту торопливую жёсткость, с которой в США сейчас вводятся ограничения на выдачу и продление виз китайским студентам и учёным, у которых имеется доказанная связь с китайской армией. А так как практически все китайские студенты отправляются в США после прохождения ими обязательной военной подготовки, то доказывать подобную связь совсем не сложно.

Генеральный прокурор Барр взялся за чистку американских университетов и научных центров от китайцев и их «пособников». Возглавляемый им Минюст США почти каждую неделю — в рамках противодействия тому, что практически официально называется «китайской деятельностью, связанной со шпионажем», — сообщает о предупреждениях обвинениях и арестах, как граждан КНР, так и их американских контрагентов.

Нужно также иметь в виду, что все эти слова произносятся и все эти действия производятся в условиях террористической угрозы высокого уровня, которую приходится учитывать властям США, причём источник этой угрозы никто вслух не называет. Так, в те же самые дни, когда Белый дом готовил и публиковал свои заявления с обвинениями в адрес Пекина, то есть между 15 и 20 мая, американские ВВС один за другим потеряли целых два из самых дорогостоящих военных самолётов: F-35 стоимостью 89 млн. долл. и F-22 стоимостью целых 334 млн. долл. Оба рухнули на землю по неназванным причинам, едва взлетев с авиабазы Эглин во Флориде.

Там готовят саудовских авиационных техников, но очевидно, что подобного уровня диверсии выходят далеко за рамки «обычной» деятельности любых разновидностей так называемого «Исламского государства». Поэтому сторонних наблюдателей в этой связи интригует вопрос о том, кому могут быть в наибольшей степени выгодны эти события?

Когда 21 мая американские новостные каналы сообщили, что в перестрелке у ворот авиабазы «Корпус Кристи» в Техасе был убит саудовский техник-курсант (сирийского происхождения), многие посчитали это событие следствием информации, полученной американскими спецслужбами по международным каналам (у них самих просто нет на Ближнем Востоке таких системных разведывательных возможностей, которыми обладают другие участники ближневосточной «большой игры».)

С учётом сказанного выше, становится ясно, что все текущие решения принимались и принимаются военным и политическим руководством США в таких условиях, когда любые — даже совершенно случайные — события могут восприниматься как инспирированные геополитическим противником (особенно – после начала серии протестов и разрушительных бунтов, преимущественно, в контролируемых демократами городах США).

Именно поэтому бывший британский советник по национальной безопасности лорд Петер Риккеттс громко заявил о том, что «опасность катастрофического конфликта, могущего возникнуть просто из-за ошибки в коммуникации между силами Соединённых Штатов и коммунистического Китая, слишком реальна».

Собственно, обе стороны нынешнего внутриамериканского и глобального противостояния – как «патриоты», так и «глобалисты» — действуют, исходя из условий, приближенных к состоянию «гибридной войны».

Все понимают, что стоит на карте, поскольку чаемая Трампом и его сторонниками (как в истеблишменте, так и среди простых работяг Среднего Запада) реиндустриализация Америки, едва начавшись, практически перечеркнёт все радужные перспективы, к которым успели привыкнуть противники 45-го президента США и их партнёры — «комсомольские капиталисты» КНР, а также связанные с ними одной цепью глобалисты во всём мире.

ПОСТЪЯДЕРНЫЙ ЯДЕРНЫЙ МИР

ДМИТРИЙ СТЕФАНОВИЧ

Научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, внештатный научный сотрудник Института исследования проблем мира и безопасности при Гамбургском университете (IFSH), сооснователь проекта «Ватфор», эксперт РСМД.

СЕРГЕЙ ПОЛЕТАЕВ

Сооснователь и редактор проекта «Ватфор».

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453215 Дмитрий Стефанович, Сергей Полетаев

На восток от Эльбы

Американские войска перебрасывают ближе к границам России

Текст: Игорь Дунаевский

Вооруженные силы США планируют передислоцировать часть своего воинского контингента из Германии на территорию Польши. Этот маневр рассматривается Белым домом в продолжение недавних намерений сократить военное присутствие в ФРГ: часть солдат действительно отправятся домой за океан, но другие, как выяснилось, переберутся в противоположном направлении, ближе к границам России. О своих планахпрезидент США Дональд Трамп объявил по итогам встречи в Белом доме с польским коллегой Анджеем Дудой.

Комментарии Трампа, как обычно, были насквозь пропитаны заботой о финансовой стороне вопроса. Он подчеркнул, что американцы "отправят дополнительные войска, но платить за это будет Варшава". Трамп, повторяя строки совместного заявления, подтвердил, что переброска призвана "послать мощный сигнал России", укрепить потенциал обороны и сдерживания на восточном фланге НАТО. Правда, решая, быть ли солдатам "дяди Сэма" на немецкой земле или нет, президент США заботится вовсе не об архитектуре безопасности в Европе, а исключительно о том, из чьих труб Германия покупает газ.

Отношения администрации Трампа и Берлина уже давно пошли по наклонной.

Лобирующий интересы американских добывающих компаний Трамп открыто требует от стран Европы снижать импорт российского "голубого топлива", а вместо него покупать более дорогой заокеанский сжиженный природный газ (СПГ). Попытки Берлина действовать в своих собственных интересах вызывают у него нескрываемое раздражение. Кроме того, Трамп не в первый раз отчитал Германию за недостаточный финансовый взнос в НАТО. Он оценил долг Берлина перед альянсом в триллион долларов, не уточнив, откуда эта цифра. Ранее он пригрозил сократить численность военного контингента в Германии до 25 тысяч человек, если немецкие власти не заплатят за их размещение и не увеличат расходы на оборону до 2 процентов от ВВП, как того требует членство в альянсе.

Хотя Трамп в целом не является сторонником военного присутствия США за рубежом, и "ястребы" в самой Америке, и отдельные зарубежные союзники Вашингтона уже давно вычислили, как добиться своего от главы Белого дома, который рассматривает вопросы безопасности исключительно в транзакционном ключе. При Трампе не нужно выстраивать сложную политическую, оборонную или международно-правовую аргументацию. Американское военное покровительство сегодня проще всего купить.

Выгода для Америки была озвучена на той же пресс-конференции с польским президентом. Во-первых, готовится к подписанию соглашение, по которому Польша пригласит американские компании развивать свою ядерную энергетику. Кроме того, польский лидер выразил готовность увеличивать закупки американского СПГ. За что сразу заслужил похвалу Трампа, отметившего, что Польша, в отличие от Германии, вероятно, не получает ресурсов из российских трубопроводов. Дуда, не случайно отправившийся в американскую столицу накануне выборов президента в Польше, со своей стороны энергично подтвердил готовность принимать все больше американских солдат. Польша давно добивается усиленного военного присутствия Запада на своей территории в пику России.

А в 2018 году польский президент, подбирая ключи к падкому на лесть Трампу, предложил создать в стране американскую военную базу "Форт Трамп". Сейчас в республике дислоцированы около 5 тысяч американских солдат якобы на ротационной основе. Эту формулировку западные военные придумали, дабы формально не нарушать Основополагающий акт Россия-НАТО, ведь размещение военных баз в Восточной Европе может идти вразрез с его положениями. Хотя на деле все давно нарушено - присутствие натовских войск у российских границ постоянное вот уже несколько лет, меняется только личный состав. Ранее американский посол в Польше Джорджетт Мосбахер намекала, что США могут перевести в Польшу и часть своего ядерного оружия из Германии, но Трамп и Дуда заявлений на этот счет не делали.

При этом Трамп вновь повторил свою мантру про намерение "ладить с Россией", в которую он искренне верит. Глава Белого дома словно не понимает, какие исторические параллели вызывают в Москве его дружелюбные реверансы вкупе с маршем на восток от Эльбы.

Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков заявил, что готовность Польши служить плацдармом для военной инфраструктуры США или НАТО, безусловно, является угрозой. В Москве напомнили о нежелательности и опасности "последовательного дрейфа" военной инфраструктуры НАТО в сторону границ России, что заставляет ее принимать меры для обеспечения своей безопасности.

Глава Комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев уверен, что Москве "не столь важны мотивы действий самого Трампа, сколь тревожат их возможные последствия". По его мнению, передислокацией войск Трамп посылает сигнал, который совершенно очевино прямо противоположен его стремлению "поладить" с Москвой.

Взгляд из Польши

В Польше итоги визита президента Анджея Дуды в Вашингтон оценивают по-разному. Его сторонники радуются, что хозяин Белого дома "обещал ему кое-что", противники констатируют, что, как всегда, "ничего конкретного", а шутники отмечают, что членам польской делегации удалось бесплатно сдать тесты на коронавирус.

Ожидания от этой поездки были очень велики. В воскресенье в Польше пройдут выборы президента, а позиции Дуды, который хотел бы переизбраться на второй срок, все слабее. В этой ситуации "дружеская встреча" с президентом США Дональдом Трампом и обещание усиления военного присутствия США в Польше, где на данный момент пребывают на ротационной основе около 4,5 тысяч американских военнослужащих, должно было стать козырем, который смешал бы конкурентам все карты за несколько дней до выборов. Обещанная Дуде еще год назад дополнительная тысяча американских солдат так и не стала былью, и в Варшаве надеялись, что хоть ее сейчас удастся предъявить избирателям в качестве победы польской дипломатии. Однако на совместной пресс-конференции президент США предварил фразу о переброске части своих военнослужащих из Германии в Польшу словом "возможно", чем испортил Дуде весь предвыборный эффект от поездки.

"Этого никто не мог предположить. Раз уж президент Польши за четыре дня до выборов полетел в Вашингтон встретиться с Дональдом Трампом, значит, у него был для этого хороший повод. Конечно, никто не ожидал, что в Польшу прибудут 9 тысяч американских солдат из Германии, но никому не могло прийти в голову, что Дуда не добьется вообще ничего", - подвели итоги визита своего президента в США журналисты авторитетного новостного портала Onet.pl. Конкуренты главы государства на предстоящих выборах также не скрывали скептицизма. Один из кандидатов в президенты Владыслав Кощиняк-Камыш написал, что "хотел бы знать, во сколько нам обойдется эта поездка", и имел в виду вовсе не стоимость перелета. Напомним, что нынешний американский контингент поляки выторговали у предыдущего президента США Барака Обамы. Эти подразделения размещаются, в основном, в западной части страны - ближе к границам с Германией и Чехией. Военнослужащие не находятся там постоянно, а приезжают на несколько, обычно на девять, месяцев, проходят обучение и возвращаются в свои части. Нынешние же польские лидеры мечтают увеличить их число и разместить их в восточных регионах страны.

Переговоры об этом с Дональдом Трампом ведутся из года в год, но, несмотря на многочисленные похлопывания польских лидеров по плечу и заявления о том, что Польша - ближайший союзник, пока что поляки получают лишь возможность вложить свои деньги в американскую военную промышленность. В прошлом году ради ласкового взгляда хозяина Белого Дома польский лидер обязался полностью покрыть расходы на пребывание дополнительных американских сил в своей стране. А покупка Польшей 32 военных самолетов F-35, по подсчетам польских СМИ, обойдется бюджету в миллиарды евро. В ходе нынешней встречи Трамп, как отмечают СМИ, снова упомянул, что оплачивать возможное пребывание воинского контингента США будут сами поляки, в связи с чем американский портал Vox.com заметил, что Польша "купила себе американские войска". Но даже на таких условиях шансы на усиление американского военного присутствия в Польше за счет войск дислоцированных в ФРГ ничтожно малы.

Местные СМИ приводят данные из опубликованной в Wall Street Journal статьи советника президента США по национальной безопасности Роберта О"Брайана, в которой тот рассказывает, почему и куда будут переброшены американские войска. В его списке Япония, Гавайи, Гуам, Аляска и Австралия, а о Польше нет ни слова. Более того, и на переговорах двух глав государств эта тема, судя по всему, предметно не обсуждалась. Во всяком случае, на соответствующий вопрос американского журналиста Анджей Дуда послушно ответил: "Я не решился бы говорить пану президенту США, куда ему посылать свои войска". О том, что часть из них может быть отправлена в Польшу, упомянул на пресс-конференции сам Трамп. Одновременно он разразился самой яростной речью в адрес Германии, чем вызвал у польских экспертов опасения, что страну втянут в конфликт на линии Вашингтон-Берлин.

Кстати, об этом польское руководство перед поездкой Дуды предостерегал, по данным местного издания Rzeczpospolita, и генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг. В соответствии с планами НАТО, в случае внешней угрозы безопасности Польши, помощь должна прийти именно с территории Германии, так что поляки не заинтересованы в том, чтобы и дальше портить и без того не лучшие отношения с ФРГ, равно как и в том, чтобы американский контингент там сокращался. Так что единственным позитивным результатом этой поездки может оказаться совместное фото Анджея Дуды и Дональда Трампа в качестве президентов своих стран. Не исключено, что оба проиграют выборы, и это фото станет раритетом.

СОЮЗНОЕ ЦЕЛЕПОЛАГАНИЕ

АЛЕКСЕЙ ДЗЕРМАНТ

Научный сотрудник Института философии НАН Республики Беларусь.

Основная проблема ЕАЭС – отсутствие общего плана, стратегии развития. Пока каждый участник преследует свои национальные интересы, не имея сверхнационального горизонта целей, общего планирования, Евразийский союз не реализует своё предназначение. Одной экономикой ограничивать интеграцию нельзя.

За последние три десятилетия мир необратимо изменился. После краха советской системы уже ничто не могло сдерживать окончательное превращение планеты в единый организм – этот процесс известен нам сегодня как глобализация. Она происходила и происходит по правилам, диктуемым победителями в холодной войне, и, естественно, выглядит справедливой только с их точки зрения. Именно страны Западного блока извлекли максимальную выгоду от всепланетарной связанности, которую они понимают как огромный рынок и площадку для продвижения своих товаров, идей и ценностей.

Постсоветское пространство, будучи ядром бывшего Восточного блока, конечно же, в полной мере ощутило последствия геополитического поражения огромной страны. Однако, с другой стороны, именно с этого момента начинается история суверенных государств новой Евразии. Этот тот случай, когда каждая потеря чревата приобретением, а приобретение потерей, поскольку суверенитет – не вечная данность, а то, что всегда требует заботы и стратегического планирования.

Суверенитет – это возможность народа и государства самому определять свою судьбу, направления развития и его цели. Но суверенитет не фетиш, это именно возможность, потенциал, инструмент, который можно использовать во благо или просто законсервировать, полагая, что мир не будет меняться и всё останется так, как есть сейчас. Уже очевидно, что суверенитета одной отдельно взятой и малой или средней по размеру страны недостаточно для достойного существования и реализации перспектив в будущем.

Государственный суверенитет – это как урожай у рачительного хозяина: чтобы процветать долгое время, а не один год, необходимо просчитать, какую его часть нужно оставить для будущего, как наилучшим образом использовать имеющийся запас и приумножить его. Иллюзия того, что можно не заботиться о долгосрочном планировании и жить на национальном хуторе, не замечая и не понимая реалий изменившегося глобального мира, чревата в итоге потерей суверенитета или периодом продолжительной нестабильности, примером чему может быть ситуация в братской Украине.

В международных отношениях одним из способов возможного рационального использования суверенитета государства является интеграция – объединение, кооперация с другими суверенными странами. Это необходимо для общей защиты своих политических и экономических интересов и обеспечения безопасности, что требует согласованности и в военно-политической сфере. Естественно, любая интеграция – это осознанная необходимость передачи части суверенных полномочий на новый уровень, туда, где должны приходить к общему знаменателю интересы всех участников интеграции.

Три новых суверенных государства – Россия, Казахстан и Белоруссия – стали основателями нового интеграционного образования – Евразийского экономического союза. Как видно из названия, прежде всего, это экономическое объединение, призванное обеспечить защиту и развитие экономик наших стран, что особенно актуально в условиях конкуренции с другими крупными союзами.

Украинский кризис стал причиной консолидации западных элит (ЕС и США) в отношении России, отодвинув на очень далёкую перспективу возможность создания единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. Европейский союз переживает не лучшие времена, и провозглашённая программа новой индустриализации в рамках «плана Юнкера» выглядит как попытка Старого Света не стать периферией по отношению к Новому, обеспечив технологический и инфраструктурный паритет.

Часть европейских элит не склонна к полному разрыву отношений с Россией и полному возвращению «новой холодной войны», поскольку российский фактор может быть использован как дополнительный аргумент в переговорах с Соединёнными Штатами, да и без российских энергетических ресурсов для новой индустриализации не обойтись. Для ЕАЭС это означает, что «худой» мир с Европой необходимо использовать по максимуму: отстаивать свою долю на энергетическом рынке Евросоюза и, по возможности, её наращивать, стремиться к трансферу технологий через участие в проектах, усиливающих позицию ЕС по отношению к США. Если это невозможно делать самой России в силу наложенных санкций и ограничений, то нужно привлекать союзников, например, Белоруссию, которая может в такой ситуации стать выгодной для всех сторон площадкой взаимодействия.

Страны-союзники должны передавать часть своих суверенных полномочий в экономической сфере наднациональному органу – Евразийской экономической комиссии и другим структурам, которые будут определять правила функционирования общего хозяйственного пространства. Этот тот случай, когда суверенитет используется для достижения бóльших результатов, чем это возможно на национальном уровне. При этом, конечно, никто не отменял заботы о собственных национальных интересах. Интеграция имеет смысл только тогда, когда эти интересы учтены и согласованы с интересами других участников.

Это непростой процесс. Европейский союз создавался десятилетиями и даже сегодня он далёк от совершенства, однако вряд ли кто-то сегодня будет утверждать, что объединённой Европе есть некая реальная альтернатива. Объединение, интеграция – это и возможности, и риски. Белоруссия, например, имеет исторический опыт существования в различных интеграционных объединениях (Великое княжество Литовское, Российская империя, СССР) без растворения в них. В новейшее время мы стали инициатором создания первого постсоветского интеграционного объединения – Союзного государства России и Белоруссии, положительные результаты существования которого очевидны для простых граждан наших стран.

Евразийский союз – новый этап интеграции. С ним связываются большие надежды и их осуществление, возможно, тогда, когда барьеры и ограничения между нами будут сняты. В этом случае будет происходить не только укрепление экономического, а значит, и политического суверенитета каждой страны-участника союза, но и рост общей субъектности. В таком случае интеграция оправдана, необходима и с точки зрения суверенности национального государства.

Сильные, суверенные государства, образующие мощный союз – залог того, что в глобальном мире мы не потеряемся, не станем ведомой периферией, а, наоборот, имеем все шансы быть одним из его самодостаточных полюсов, поддерживающих равновесие и справедливое устройство. Любой масштабный интеграционный проект, союз не может быть успешным без идеологической, политической и военной составляющей. Это логически вытекает из необходимого целеполагания, которым должен обладать Евразийский союз.

Идеологию лучше всего понимать не как некую обязательную доктрину, директиву, а как ориентиры, цели движения, стратегию развития будущем. История и прошлое оказывают своё значительное влияние на настоящее, но зацикливаться на прошлом и жить одной лишь ностальгией – крайне опасно. Можно потерять эти самые ориентиры и пойти за ложными целями. Цели обязательно должны быть обращены в будущее, они формируют его образ, который также становится элементом стратегии. Человеку важно понимать, какое будущее он созидает, почему это будущее обусловлено его собственными действиями, решениями, открытиями.

Историческая рефлексия несёт в себе потенциал размежевания, а образ будущего, напротив, может стать платформой для объединения. Именно через призму будущего мы увидим, к каким результатам может привести та или иная мировоззренческая позиция или выбор пути развития, чтобы избежать ловушек пещерного национализма и конфликтности.

Почему это важно? Любому государству в момент перехода мира к новой технологической и экономической формации необходимо не просто сохранить существующие позиции и уровень развития, а по возможности совершить рывок, который в будущем позволит занять достойное место или хотя бы не потерять то, что оно имеет сегодня. В связи с этим общества необходимо ориентировать на поиск ответов – каким образом этот рывок будет осуществляться, как будет обеспечено это достойное место? И это уже не просто мышление мемами и лозунгами – это мышление реальными целями.

Для продвижения идеи важно определить, к какой цели мы стремимся, каков путь для её достижения? Ещё один ключевой момент – технологии. Важно поддерживать в сознании граждан определённый уровень технологичности. Чтобы у них не возникали иллюзии о том, что благосостояние возникает из ниоткуда. Ведь многие люди до сих пор верят в то, что на страну, изменившую геополитическую ориентацию в пользу Запада, сразу снисходит манна небесная и все её проблемы автоматически решаются. Приверженцы «европейского выбора» надеются, что Запад охотно поделится с нами своими технологиями, и они попадут в элитный клуб развитых наций.

Важно осознать, что импульс к развитию, проект будущего основывается на собственном внутреннем потенциале и на потенциале реальных геополитических союзников. Для постсоветского пространства при всей необходимости дипломатического водевиля с США и ЕС реальная основа для дальнейшего развития, для технологического рывка связана, прежде всего, с Евразийским союзом.

Реализм, целеустремлённость и определённая технократичность должны помочь обществу сохранить рациональность мышления, не позволить одурманить его мифами и заблуждениями и стать тем стержнем, вокруг которых будет выстраиваться всё остальное. Понятно, что у разных народов и государств не может быть абсолютно одинаковых целей, будет отличаться и понимание путей их достижения даже при наличии таковых. Тем не менее осознаваемый набор целей, пусть разных, но не противоречивых – без этого любая идея превращается в безжизненную утопию.

Люди должны видеть, к чему направлены их устремления, ради чего они живут и работают. Должны видеть конкретный результат сегодня и перспективу на завтра. Это и есть цели. Они могут и должны быть общими, объединяющими союз, большинство его населения.

Для Евразийского союза мы можем обозначить несколько самых очевидных целей:

Первая – экономическое и политическое выживание наших стран в глобальном мире жёсткой конкуренции и нового блокового противостояния.

Вторая – утверждение себя в качестве субъекта глобального управления, а не объекта манипуляции другими силами.

Третья – решающая или даже доминирующая роль в определении путей развития человечества и всей планеты на основе собственных разработок, идей, ценностей, открытий, решений – мировоззренческих, технологических, организационных и прочих.

Определённые признаки формирования подобного поля целей и смыслов можно отметить. Уже есть серьёзный задел в плане синхронизации в военно-политической сфере – сотрудничество в рамках ОДКБ, Союзного государства России и Беларуси. События на Украине заставили задуматься об ещё более тесной военной интеграции, развитии общего ВПК, западные санкции подстёгивают развитие собственных высоко интегрированных сегментов экономики и промышленной кооперации.

А вот с мировоззренческой основой пока, к сожалению, слабовато. Есть ли у нас общие ценности, отличны ли они от «западных», если есть, чем они лучше, как мы представляем себе будущее на их основе, можем ли мы транслировать их вовне в качестве более привлекательных – вот эти вопросы нуждаются в очень серьёзной проработке.

В качестве фундаментальной евразийской ценности следует назвать право народов на идентичность и развитие. Это означает, что в отличие от западных ценностей акцент должен делаться не на «правах человека» и связанным с этим распространением либеральной демократии в качестве якобы универсальной идеологии, а на том, что в нашей части света важную роль играют коллективные идентичности: национальные, конфессиональные, корпоративные, семейные. Евразийский союз мог бы в ценностном плане основываться на неком балансе между коллективными и индивидуальными правами и уважении к пониманию этих прав в каждой культуре. Это значит, что мы ставим во главу угла не права всевозможных меньшинств, хотя не отрицаем и поддерживаем их, а, например, социальные права: право на труд, на доступные, если не бесплатные, медицину и образование.

Также очень важно закрепить принцип развития в рамках Евразийского союза. То есть нужна не консервация или колониальная эксплуатация, чем грешит западная модель глобализации, а кооперация, вместо отношений «центр – периферия» необходимо создавать сети и инфраструктуру, стимулирующие всестороннее развитие регионов: Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии, Восточной Европы и других.

Три главных условия успешности евразийской интеграции: равноправие, доверие и справедливость. Эти принципы должны стать основополагающими, в первую очередь – для национальных элит. Если именно на них будут основаны интеграционные процессы, тогда придёт понимание общего дела и общей ответственности, разделяемое и рядовыми гражданами.

Важнейшим условием также является информационное сопровождение интеграции – люди должны понимать, зачем, ради чего существует Евразийский союз, какие возможности и выгоды он нам даёт. Если не будет собственной чёткой информационной линии, этот вакуум очень быстро заполнится содержанием от недоброжелателей и конкурентов.

Отсутствие понимания общих целей, инструментов их выработки и согласования, способов донесения их и разъяснения являются очень серьёзными рисками для Евразийского союза.

Успех проекта окажется также под угрозой, если будет иметь место эгоизм элит, с одной стороны, препятствующих реальному равноправию в рамках союза, а с другой стороны, злоупотребляющих доверием партнёров. К этому списку можно добавить неумение управлять национальным разнообразием, стремление к силовому доминированию вместо создания общих инструментов «мягкой» силы. И, конечно же, игра внешних сил на наших слабостях и противоречиях.

Неуспешность или отсутствие должной динамики развития постсоветских проектов интеграции необходимо видеть в плоскости их целей. Не секрет, что СНГ создавался как институт цивилизованного развода бывших республик СССР. Горизонт его целей включал в себя сохранение хоть каких-то связей между новообразованными государствами. Каких-то иных, новых, опережающих целей не было выработано. Ещё один интеграционный проект, ГУАМ, создавался как попытка объединения ряда стран в обход интересов России. А любое объединение, не учитывающее интересы России в регионе и не предлагающее позитивных вариантов развития отношений с ней, на мой взгляд, обречено на провал.

Достаточно успешным можно назвать Союзное государство России и Белоруссии – в рамках этого проекта был решён ряд важнейших задач: общее оборонное пространство, реальное отсутствие границ, свободное перемещение граждан, взаимное соблюдение социальных прав. На сегодняшний день пока это самый «продвинутый» интеграционный проект.

Но надо двигаться дальше. Интеграция должна расширяться и углубляться. В ЕАЭС речь идёт, прежде всего, об экономике, об общем экономическом пространстве, но без экономики евразийства тоже невозможно представить, так что это большой шаг в правильном направлении. Большой, но всего лишь первый.

Без разработки и реализации в кратчайшие сроки согласованного плана индустриализации, общего для всего ЕАЭС, в технологически и экономически отсталую периферию рискуем превратиться как раз мы. И даже единственно возможная ориентация, в случае дальнейшего ухудшения отношений с коллективным Западом, на сотрудничество со странами Азиатско-Тихоокеанского региона не решит наших общих задач выживания и развития. Основная же проблема – отсутствие общего плана, стратегии развития ЕАЭС. Пока каждый участник преследует свои национальные интересы, не имея сверхнационального горизонта целей, общего планирования, Евразийский союз не реализует своё предназначение.

Одной экономикой ограничивать интеграцию нельзя, даже если и не ставить целью осуществление в обозримом будущем интеграции политической. Евразийская экономическая комиссия создалась как наднациональный орган управления экономикой, аналогичный орган, пусть и сформированный не государствами, а общественными организациями стран-участниц ЕАЭС должен быть создан и для конструирования идей и новых смыслов.

Зачем они нужны? Без адекватного мировоззренческого и философского инструментария наши общества просто не найдут себя в глобально-связанном мире, не смогут сохраниться или погрязнут в изоляционизме и националистическом тумане. Евразийский союз развёртывается как проект, дающий шанс на восхождение и качественный рост субъектов, его формирующих. И этот шанс должен быть всесторонне использован всеми участниками союза.

Российские военные встретили эпидемию коронавируса во всеоружии

фронт без флангов

Владислав Шурыгин

В России завершено строительство 16 госпиталей, которые возводились силами Министерства обороны. По сути, это многофункциональные медицинские центры модульного типа, которые сейчас, в условиях эпидемии коронавируса, оборудуются как специальные инфекционные отделения.

«Каждый модуль — на 60, 100 или 200 койко-мест, — сообщил во время инспекции строительной площадки в Волгограде заместитель министра обороны РФ Тимур Иванов. — На этих объектах специалисты военно-строительного комплекса работают с 20 марта. За прошедшее время численность специалистов там увеличили более чем в два раза, до 7600 человек. Всего было задействовано более 800 единиц техники. Работы осуществляются круглосуточно, в три смены. К строительству привлечены железнодорожные и инженерные войска России».

Общая площадь этих медицинских центров составляет почти 115 тысяч квадратных метров, строительство велось ударными темпами и к 15 мая было полностью завершено.

Таким образом, в рамках развития существующей инфраструктуры военных госпиталей по всей стране будет создана сеть современных многофункциональных медицинских центров. Они предназначены для оказания специализированной медицинской помощи военнослужащим, членам их семей и гражданскому персоналу Вооружённых сил. В экстренных случаях там окажут врачебную помощь и гражданскому населению.

В Западном военном округе построено шесть таких центров. В Калининграде — на 100 койко-мест, в подмосковных Одинцове и Подольске — соответственно на 100 и 200 койко-мест, в Нижнем Новгороде, Смоленске и Пушкине (Ленинградская область) — на 60 койко-мест каждый.

Три медицинских центра построено в Южном военном округе. В Ростове-на-Дону — на 160 койко-мест. В Волгограде и Севастополе — на 100 и 60 койко-мест.

В Центральном военном округе новые лечебные учреждения примут больных в Новосибирске — там будет 160 койко-мест, а также в Омске и Оренбурге — на 100 и 60 пациентов.

Четыре медцентра в Восточном военном округе. В посёлке Сосновый бор под Улан-Удэ и в Уссурийске — на 60 койко-мест каждый. Ещё один — в селе Анастасьевка Хабаровского края — на 200 койко-мест. А самый удалённый от центра России военный медицинский центр на 60 койко-мест разместился в Петропавловске-Камчатском.

В каждый госпиталь организована поставка самого современного оборудования и медицинской техники, в том числе — компьютерных томографов, оборудования для анестезиологии, эндоскопии, экстракорпоральной мембранной оксигенации.

Всего для госпиталей было поставлено более полумиллиона единиц различной медицинской техники и оборудования, а для обеспечения бесперебойных поставок были задействованы корабли ВМФ и военно-транспортная авиация. Так, для строительства госпиталя в Калининграде самолёты военно-транспортной авиации ВКС России доставили более 215 тонн стройматериалов, специальной мебели и оборудования.

Первый госпиталь был открыт для приёма больных уже 20 апреля в Нижнем Новгороде. Всего за четыре недели на пустыре было построено современное модульное знание, выполнена его внешняя отделка, установлены стеклопакеты. Проведено комплектование специальной медицинской мебелью и монтаж оборудования. При этом госпиталь был построен по самым современным стандартам. Каждая палата — это отдельный бокс со всеми удобствами и со своим входом с улицы. Перед каждой палатой — специальный шлюз, где врачи могут подготовиться к работе с больным, надеть индивидуальные средства защиты.

На строительной площадке круглосуточно работало 770 человек.

«Этот госпиталь и строился с той целью, чтобы оказывать помощь не только военнослужащим, но и гражданским лицам, которые проживают на территории Нижнего Новгорода и Нижегородской области», — отметил начальник 422-го военного госпиталя Олег Тутаев.

Фактически, Вооружённые силы показывают пример того, как необходимо действовать в экстремальных условия биологической опасности. Пока многие губернаторы и их администрации никак не выработают планы борьбы с распространением коронавируса, и не могут обеспечить своих медиков элементарными средствами защиты, военные готовят свою линию фронта против невидимого врага. Вирусологи спрогнозировали, что пик заболеваемости в России придётся на вторую половину мая, и к этому моменту все 16 госпиталей включатся в борьбу с эпидемией.

Медперсонал госпиталей прошёл полный курс обучения на базе Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге, где открыты специальные курсы, чтобы получить необходимые компетенции в работе с больными COVID-19.

В ходе сеанса видеосвязи с президентом России 17 апреля министр обороны Сергей Шойгу доложил президенту о возможностях Вооруженных сил РФ в общем деле борьбы с коронавирусом и заявил, что для помощи регионам в борьбе с COVID-19 готовы принять в военных госпиталях 4,9 тысячи пациентов, а далее эта цифра вырастет до 7,5 тысячи оборудованных мест. К их обслуживанию привлечено 5,2 тысячи военных медиков.

Из 7,5 тысячи коек 1,6 тысячи придётся на новые инфекционные центры Минобороны. Дополнительно введены в строй 16 лабораторных центров для ПЦР-диагностики COVID-19.

Кроме того, сформировано 65 реанимационных врачебно-сестринских бригад и 17 отрядов оперативного реагирования, развёрнуты четыре полевые лаборатории для диагностики коронавирусной инфекции.

«В Вооружённых силах создан резерв для оказания помощи субъектам Российской Федерации, — сообщил глава Минобороны. — В войсках для решения поставленных задач имеется более 3,5 тысячи единиц специальной техники и 10 тысяч человек личного состава. Вооруженные силы готовы к выполнению задач».

Правда, далеко не всем такая поразительная скорость строительства военных госпиталей понравилась и вызвала энтузиазм. Так, известный политолог Александр Сытин на своей странице в Facebook выдал неожиданную версию причины эффективной работы медиков в борьбе с коронавирусом. По его мнению, развёртывание мобильных госпиталей свидетельствует чуть ли не о подготовке к войне и отработке эвакуационных сценариев: «Никому кроме меня не кажется, что развёртывание госпиталей по всей стране, мобилизационные меры в отношении медиков и их фактическое приравнивание к военным, а также выстраивание системы, при которой можно легко перемещать "заражённых вирусом" в любой конец страны, смахивает на развёртывание тыловой инфраструктуры и отработку эвакуационных сценариев?»

Не давали покоя строящиеся госпитали и адептам известного оппозиционера Навального, которые заявляли, что строительство этих госпиталей — ненужная трата денег, поскольку, мол, никакой объективной необходимости в них нет. И те же персонажи заламывают руки насчёт того, что российская медицина оказалась не готова к удару эпидемии, что в больницах не хватает средств индивидуальной защиты и высокотехнологического оборудования…

Действительность показала, насколько своевременными и правильными оказались принятые военным командованием решения о строительстве новых инфекционных госпиталей. Очевидно, что такой огромный государственный институт, как армия, не мог быть не затронут эпидемией. И, несмотря на военную дисциплину и все усилия командования, избежать случаев заражения среди военнослужащих не удастся. Особенно — в частях, расположенных в крупных городах, где личный состав проживает вне постоянных мест дислокации. Так и произошло. Первые случаи заражения коронавирусом среди военнослужащих России был выявлены в начале апреля, затем, вследствие выявления всё новых и новых случаев, в Вооружённых силах РФ было проведено сплошное тестирование.

В результате были выявлены 1689 военнослужащих с положительными тестами на COVID-19. По состоянию на 10 мая 373 человека проходили лечение в госпиталях Минобороны, 622 — в изоляторах по месту службы, 20 — в лечебных учреждениях системы гражданского здравоохранения, 674 — изолированы на дому. Также коронавирус диагностировали у 1132 учащихся военных вузов. Еще 399 заразившихся — представители гражданского персонала Минобороны РФ. Всего за время эпидемии сообщалось о 1723 заразившихся коронавирусом военных.

Не обошёл вирус и американскую армию. Он был выявлен у 8046 военнослужащих США, гражданских специалистов и членов их семей, сообщает Министерство обороны страны. При этом в Соединённых Штатах зарегистрировано уже более 1,3 миллиона случаев коронавируса, скончалось около 80 тысяч человек, сообщает Университет Джонса Хопкинса, который ведёт собственные подсчёты на основе информации федеральных, региональных и местных властей.

Согласно данным Пентагона, на момент написание этой статьи, были госпитализированы 267 военнослужащих, 3464 уже выздоровели. Из общего числа заболевших 5036 человек проходят службу в частях Минобороны, уточняется в сообщении. Имеются и жертвы — первый американский военнослужащий, рядовой Национальный гвардии в Нью-Джерси, скончался от коронавирусной инфекции ещё 28 марта, в целом умерло 27 человек.

С коронавирусом связан самый громкий военный скандал последних недель — ситуация с атомным авианосцем "Теодор Рузвельт", одним из крупнейших американских кораблей, находящихся на боевом дежурстве. Скандалу придал силы тот факт, что командира авианосца Бретта Крозье уволили с флота за разглашение информации об эпидемии. 25 марта на "Теодоре Рузвельте" были выявлены три моряка с вирусом COVID-19. Они заразились во Вьетнаме, куда авианосец заходил за несколько дней до этого, и где команда получала увольнительные на берег. Больных отправили вертолётами на сушу, а сам факт заражения был засекречен. Но шила в мешке не утаишь. Ещё через четыре дня число заболевших выросло до 150 человек, после чего командир корабля обратился к командованию с письмом, где на четырёх страницах подробно изложил тяжёлую ситуацию на корабле с экипажем в 4800 моряков. Крозье написал, что общие столовые, спальные кубрики, классы, рабочие отсеки и тренировочные площадки способствуют распространению инфекции, не позволяя экипажу соблюдать полноценный 14-дневный карантин. Тем более, что на борту авианосца не было достаточного количества средств для карантина и изоляции. Крозье предупредил, что имеющиеся средства не в состоянии остановить распространение коронавируса: «Мы — не на войне. Морякам не нужно умирать. Если мы не будем действовать сейчас, мы не сможем должным образом позаботиться о нашем самом надёжном активе — наших моряках».

Это письмо стало достоянием общественности, что вывело командование флота из себя. Бретт Крозье, один из самых опытных командиров авианосцев, принимавший участие в военной операции "Буря в пустыне" против Ирака, а также в бомбардировках Югославии силами НАТО, был отстранён от командования кораблём и уволен, о чём сообщил исполняющий обязанности министра ВМС Томас Модли. А по сути обращения капитана пришлось отдуваться главе Пентагона. «Время ещё не пришло!», — ответил глава Пентагона Марк Эспер на вопрос о необходимости эвакуации. «На корабле находится вооружение, боеприпасы, дорогие самолёты, а ещё там есть атомный реактор. Мы не можем и не будем выводить всех людей», — заявил Модли.

Через двое суток авианосец вернулся на военно-морскую базу Апра-Харбор, где с него сразу отправили на берег тысячу моряков — в основном лётный и лётно-технический состава. Затем с "Теодора Рузвельта" было снято ещё 2500 моряков, после чего на корабле остался только так называемый технический экипаж, необходимый для поддержания корабля в функциональном состоянии. Фактически, несмотря на все уверения командования Тихоокеанского флота, атомный авианосец — один из одиннадцати — утратил боеспособность и не в состоянии выполнять боевые задачи до проведения полной дезинфекции. Впоследствии коронавирус был обнаружен ещё на трёх американских и на одном французском авианосце.

Эта ситуация заставила задуматься военных над той угрозой, которую таит в себе биологическое оружие. Если не самый патогенный коронавирус всего за неделю вывел из строя атомный авианосец и бушует ещё на трёх, то можно только гадать, чем закончится атака боевыми биологическими агентами, способными убить не 2%, а, к примеру, 25% заражённых при столь же высокой контагиозности? Сегодня все страны мира официально придерживаются принципа нераспространения биологического оружия и обязательств не вести какие-либо работы в этой области. Но есть серьёзные опасения, что после окончания пандемии COVID-19 у многих политиков и военных в мире планы относительно разработки биологического оружия могут измениться…

Ядерная триада: кому угрожают самолеты Китая

Китай может представить бомбардировщик-невидимку Xian H-20 уже в этом году

Михаил Ходаренок

Китай как никогда близок к созданию полноценной ядерной триады вслед за Россией и США. Пекин «тщательно обдумывает» премьеру бомбардировщика-невидимки Xian H-20 на предстоящем главном смотре достижений авиационно-космической и оборонной промышленности страны — China Airshow 2020. Колебания в КНР связаны с обстановкой в регионе и мире, характеризующейся усилением напряженности, связанной с пандемией коронавируса.

Источники South China Morning Post в военном ведомстве Китая сообщили, что дозвуковой стратегический бомбардировщик Xian H-20 впервые может появиться на авиасалоне в Чжухай в этом году, если ситуация с пандемией будет к тому времени будет под контролем.

Эта перспективная машина с малой радиолокационной заметностью обладает вдвое большей дальностью полета по сравнению с машинами предыдущего поколения.

Она позволит Китаю сформировать полноценную классическую триаду стратегических ядерных сил: ракетные подводные крейсеры стратегического назначения, межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования и стратегические бомбардировщики — носители ядерного оружия.

Стратегический бомбардировщик нового поколения в Китае, вероятно, будет готов и к принятию на вооружение ВВС НОАК в этом году. Однако есть данные, что Пекин взвешивает все возможные последствия дебюта перспективной боевой машины на авиасалоне в Чжухае в ноябре этого года, связанные с довольно сложной ситуацией в региональных отношениях из-за пандемии коронавируса.

«Ожидается, что China Airshow 2020 в Чжухае станет платформой для продвижения имиджа Китая и его успеха в борьбе с пандемией, тем самым сообщая внешнему миру, что болезнь не оказала большого влияния на китайские предприятия оборонной промышленности», – заявил один из источников South China Morning Post.

Но появление бомбардировщика на авиасалоне в этом году может только усилить напряженность, непосредственно угрожая странам, находящимся в зоне его радиуса боевого действия, особенно Австралии, Японии и Корейскому полуострову, полагают в South China Morning Post.

«Пекинское руководство все еще тщательно обдумывает, повлияет ли мировой дебют Xian H-20 на региональный баланс сил, особенно в связи с тем, что напряженность в регионе существенно обострилась из-за пандемии COVID-19», — сообщил другой источник издания.

Как и межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования и баллистические ракеты подводных лодок, стратегические бомбардировщики могут быть использованы для доставки ядерного оружия к объектам поражения. «Если Китай заявил, что проводит политику национальной обороны, которая носит исключительно оборонительный характер, зачем в таком случае ему такое наступательное оружие, как Н-20?» — задаются вопросами эксперты.

За последний месяц напряженность в регионе вновь обострилась из-за информационной войны между Пекином и Вашингтоном, вызванной пандемией коронавируса. В связи с этим обе стороны усилили свое морское присутствие в Тайваньском проливе и акваториях Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей.

Появление стратегического бомбардировщика H-20 ознаменовало бы завершение формирования китайской ядерной триады межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования, ракет подводных лодок и авиационных стратегических ядерных сил.

Китайское государственное телевидение заявило, что H-20 может существенно изменить соотношение сил между США и Китаем в воздушно-космической сфере.

Эта машина удвоит силу удара бомбардировочной авиации Поднебесной, в боевом составе которой уже есть дальний бомбардировщик H-6K.

H-20, как сообщается, был разработан для поражения целей за пределами второй цепи островов, включая базы США в Японии, Гуаме, на Филиппинах и в других странах. Третья цепь островов простирается до Гавайского архипелага и береговой черты Австралии. Бомбардировщики в этом случае будут действовать с аэродромов на материковом Китае.

Стратегический бомбардировщик Н-20 будет оснащен ракетами класса «воздух-земля» с ядерными и конвенциональными боевыми частями. Взлетная масса машины будет не менее 200 тонн, а боевая нагрузка — до 45 тонн. Министерство обороны США оценивает дальность полета нового стратегического бомбардировщика Китая Н-20 как 8 500 км (5 300 миль).

Ожидается, что перспективный бомбардировщик будет летать на дозвуковых скоростях и потенциально сможет запустить четыре мощные гиперзвуковые крылатые ракеты, изготовленные по технологии стелс.

Серия китайских самолетов нового поколения, получившая наименование 20, включает малозаметный многоцелевой истребитель Чэнду J-20, первый китайский тяжелый военно-транспортный самолет Y-20 и многоцелевой вертолет Harbin Z-20 (выглядит как полный клон американского вертолета Sikorsky UH-60 Black Hawk).

Однако, согласно источникам South China Morning Post, Н-20 испытывает проблемы, аналогичные проблемам первого в Китае стелс-истребителя J-20, — разработка двигателей для нового стратегического бомбардировщика существенно отстала от графика.

Для J-20 инженеры разрабатывали турбовентиляторные двигатели WS-15 с большой тягой, но предполагается, что в новом бомбардировщике используются китайские WS-10B или российские двигатели AЛ-31ФМ2/3, которые ставят под угрозу его маневренность и скрытность на дозвуковых скоростях.

Некоторые эксперты предполагают, что H-20 может использовать российский двигатель НК-321.

Это вариант НК-32 — двухконтурного трехвального турбовентиляторного двигателя с форсажной камерой, разработанного под руководством Николая Кузнецова. Но два независимых военных источника заявили, что бомбардировщики будут оснащены модернизированным вариантом двигателя WS-10.

«WS-10 все еще является переходным двигателем для H-20, потому что он недостаточно мощный. Замена силовой установки на более продвинутый вариант может занять два-три года», — сообщил один из источников South China Morning Post.

Второй сказал, что скорость H-20 будет меньше, чем предполагалось ранее, а некоторые его боевые возможности будут снижены по сравнению с исходным вариантом.

«Вот почему американским военно-воздушным силам нет никакого дела до H-20, потому что он недостаточно силен, чтобы бросить какой-либо вызов аналогичным машинам по классу — стратегическим бомбардировщикам B-2 и B-21»,— пишет South China Morning Post.

«Если США решат развернуть больше сверхзвуковых истребителей F-35, а они уже продали около 200 машин этого типа Японии и Южной Корее, то это может подтолкнуть Китай к принятию на вооружение нового бомбардировщика», — сказал еще один из источников South China Morning Post.

По его мнению, если некоторые лица, принимающие решения в США, решили бы развернуть до 500 самолетов F-35 в Японии, Южной Корее и даже в Сингапуре, Индии и Тайване (а это почти все соседи Китая в Индо-Тихоокеанском регионе, использующие F-35 для сдерживания Китая), это подтолкнуло бы Пекин к запуску в серию H-20 в самое ближайшее время.

Считается, что H-20 разрабатывался с начала 2000-х годов. Проект по созданию перспективного стратегического бомбардировщика был впервые объявлен Народно-освободительной армией в 2016 году.

«Не совсем понятно, как может Н-20 бросать какой-либо вызов американским В-2 и В-21.

Подобные сравнения некорректны. Бомбардировщики в боевых действиях и операциях не противостоят друг другу», — отметил высокопоставленный источник «Газеты.Ru» в российском авиапроме.

Кроме того, по мнению специалиста, весьма трудно создать перспективный стратегический бомбардировщик, комплектуя его двигателями, которые создаются в Китае на основе технологий 50-летней давности.

«Что касается ядерной триады Китая, то даже и без нового бомбардировщика Н-20 стратегические ядерные силы Поднебесной имеют вполне впечатляющий боевой и численный состав», — рассказал «Газете.Ru» заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин.

Как сообщил собеседник издания, Китай на данный момент имеет примерно 200 межконтинентальных баллистических ракет (DF-5, DF-31, DF-41), примерно 300 баллистических ракет средней дальности (DF-21, DF-26), 1150 тактических ракет (DF-11, DF-15, DF-16) и до 3 тыс. крылатых ракет семейства DH-10 (наземного, берегового, воздушного и морского базирования).

Все DF-31 и DF-41 и большинство DF-5 являются многозарядными (до 10 боевых частей), поэтому только на межконтинентальных баллистических ракетах Китай заведомо имеет не менее 500 ядерных боевых частей (возможно, и до 1000). Для справки — МБР DF-41 долетит до Москвы за 12 минут, до Лондона за 16 и до Нью-Йорка за 21 минуту.

Китайские БРСД могут использоваться как в ядерном, так и в обычном снаряжении, но заведомо на каждую имеется хотя бы одна ядерная БЧ, что увеличивает общее количество ядерных боезарядов еще как минимум на 300 единиц.

Еще около 400 ядерных БЧ (в данном случае неважно, развернутых или нет) получим, если предположить, что таковые имеются хотя бы для 10% крылатых ракет, полагает эксперт.

Кроме того, напоминает Александр Храмчихин, в ВВС НОАК имеется не менее 400 ядерных авиабомб для бомбардировщиков Н-6, JH-7 и штурмовиков Q-5. В связи с этим необходимо отметить, что сегодня своеобразное второе рождение переживает бомбардировщик Н-6, созданный на основе советского Ту-16. Было развернуто производство вариантов Н-6Н/М/К, способных нести соответственно 2, 4 и 6 КРВБ CJ-10.

Всего произведено от 150 до 190 машин этих трех вариантов, а серия Н-6К/М все еще продолжается. Начато производство бомбардировщика Н-6N, который может нести сверхзвуковые КРВБ CJ-100, а также баллистическую противокорабельную ракету DF-21D.

Таким образом, подчеркивает Александр Храмчихин, китайские бомбардировщики способны одновременно поднять не только все 400 вышеупомянутых ядерных авиабомб (а их количество за последнее время только возросло) и не менее 300 крылатых ракет воздушного базирования в ядерном снаряжении.

В ВМС НОАК имеется до 100 баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) JL-1 и JL-2, которые суммарно могут нести до 350 ядерных БЧ. Кроме того, многие современные китайские многоцелевые атомные подводные лодки и надводные корабли способны нести крылатые ракеты морского базирования как в ядерном, так и в обычном снаряжении. Причем число подобных кораблей увеличивается просто головокружительными темпами, которые не снятся даже США, не говоря уже о России.

Таким образом, делает вывод Александр Храмчихин, по самым скромным оценкам Китай имеет не менее 2,5 тыс. ядерных БЧ, причем наиболее реалистичной считается оценка в 3,5-4 тыс. БЧ. Китайские МБР и БРПЛ сдерживают США и Россию, БРСД, тактические и крылатые ракеты — Россию, Индию и Японию. США легче хотя бы в том смысле, что до них китайские БРСД и тем более тактические и крылатые ракеты не долетят.

«А до нас долетят все китайские ракеты. Китай уже давно имеет полноценную ядерную триаду, которая продолжает быстро развиваться. Компоненты триады, разумеется, неравнозначны, но это же относится и к американской, и к российской триадам», — заключает Александр Храмчихин.

Китай. США. Россия > Армия, полиция. Авиапром, автопром > gazeta.ru, 6 мая 2020 > № 3376137