Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Пентагон будет наращивать количество бомбардировщиков и подводных лодок в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), заявил замминистра обороны по планированию Роберт Шер.

В начале января Белый дом объявил о начале реализации новой оборонной стратегии, согласно которой американская армия должна стать более мобильной и современной, а приоритетными регионами для США станут азиатско-тихоокеанский и ближневосточный.

"Мы посмотрим под другим углом на планы по усилению стратегической базы на Гуаме (в западной части Тихого океана)", - сказал Шер на слушаниях в палате представителей, отвечая на вопрос законодателей о том, собирается ли Пентагон прислушаться к мнению экспертов, рекомендовавших усилить авиационную составляющую и подводный флот в АТР.

На Гуаме базируются американские бомбардировщики B-52 и как минимум три подводные лодки.

На прошлой неделе вашингтонский исследовательский институт CSIS, который готовит доклады, в том числе для администрации США и конгресса, рекомендовал Пентагону направить на Гуам несколько дополнительных подлодок, чтоб обеспечить военное превосходство в регионе перед усиливающим влияние Китаем. Также CSIS рекомендовал разместить на базе 12 бомбардировщиков на постоянной основе, оказавшись от используемой в настоящее время схемы ротации.

По словам Шера, министерство обороны, конечно, изучает доклад, но окончательное решение примет "с учетом широкого изучения глобальной перспективы и принимая во внимание требования конкуренции".

В июне глава Пентагона Леон Панетта заявил, что США расширят присутствие военно-морских сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе в течение ближайших лет, а к 2020 году около 60% кораблей ВМС будут направлены в этот регион.

По словам министра, эта мера, принятая в рамках стратегии США по расширению присутствия в Азии, "принесет стабильность и даст новые возможности" для данного "жизненно важного региона".

На данный момент в АТР сконцентрировано 285 военных кораблей США, многие из которых нуждаются в замене в ближайшие годы, так как устарели и не подлежат ремонту.

США планируют не только увеличить численность кораблей, но и оснастить размещенный в регионе флот более современным оборудованием. Денис Ворошилов.

В связи с 20-летием установления дипломатических отношений между Грузией и Японией глава грузинского внешнеполитического ведомства Григол Вашадзе посетил 18-22 июля Токио. Как сообщили в МИД Грузии, в рамках визита Вашадзе встретился со своим японским коллегой Коичиро Гемба.

Стороны обсудили перспективы дальнейшего развития грузино-японских отношений, как в двустороннем, так и в многостороннем форматах.

Вашадзе подчеркнул важность рабочего визита премьер-министра Грузии в Японию, состоявшегося 27-28 июня, и отметил, что достигнутые в ходе визита договоренности станут важным шагом вперед на пути дальнейшего углубления двусторонних отношений в политической и экономической сфере. Грузинская сторона отметила значение сотрудничества между Грузией и Японией в области инвестиций и технологических инноваций, а японская сторона выразила удовлетворение состоянием бизнес-среды в Грузии.

Стороны отметили, что продолжение политических консультаций между МИД двух стран окажет содействие расширению сотрудничества и договорились провести очередной раунд консультаций в декабре.

Григол Вашадзе поблагодарил японскую сторону за оказываемую Грузии финансовую помощь.

Стороны рассмотрели вопрос финансирования Японским агентством международного сотрудничества (JICA) строительства участка скоростной автомагистрали и договорились, что японская сторона осуществит изучение проекта.

Со своей стороны министр иностранных дел Японии подчеркнул важную роль стабильного и демократического развития Грузии для безопасности на Южном Кавказе и заявил о неуклонной поддержке суверенитета и территориальной целостности Грузии.

Японская сторона выразила готовность содействовать в формате сотрудничества ГУАМ-Япония осуществлению энергетических проектов.

Формат ГУАМ был создан постсоветскими странами в 1997 году в ходе саммита глав государств Европейского союза в Страсбурге . В 1999 году к этому формату присоединился Узбекистан, через 4 года он вышел из организации. В 2006 году на первом саммите этого формата в Киеве было принято решение об объявлении ГУАМ международной организацией и новом названии: "Организация за демократию и экономическое развитие - ГУАМ".

Генконсул США Сильвия Рид Курран на встрече с губернатором Хабаровского края Вячеславом Шпортом предложила обсудить возможность открытия прямого рейса из Хабаровска на американский остров Гуам, сообщает пресс-служба региона.

В свою очередь Вячеслав Шпорт отметил, что открытие новых прямых рейсов будет способствовать развитию туристических связей между странами.

Как рассказала "Туринфо" сотрудник туроператора по США «American Travel Company» Татьяна Петрова, Гуам не так давно стал известен российским туристам, поэтому направление только начинает набирать обороты.

«Открытие прямых рейсов только усилит интерес к этому направлению, поскольку многие туристы хотят лететь сразу из своих регионов, а не через Москву»,- сказала она.

В компании «Констинент-Интур» рассказали, что наиболее популярным считается центральный регион острова.

«Около 90% всех туристов проводят свой отпуск именно здесь. Южный район туристы предпочитают посещать в составе экскурсий. Здесь сохранилась культура коренных жителей острова. Приезжающие на Гуам, чаще всего предпочитают дайвинг», - уточнили в компании.

Напомним, что с 15 января россияне могут совершать безвизовые поездки на тихоокеанский остров Гуам.

Обама наступает по Тихому

Три возможные причины войны США и Китая

Александр Ломанов

Интересы США и Китая в Тихом океане пересекаются все сильнее. По мере того как длительные и дорогостоящие военные кампании в Ираке и Афганистане уходят в прошлое, Вашингтон наращивает присутствие в Тихом океане. США объясняют свои маневры защитой безопасности морского судоходства, в чем заинтересованы все страны. Однако эта политика может привести Америку к опасному конфликту с Китаем, очагом которого грозит стать Южно-Китайское море.

Шеф Пентагона Леон Панетта объявил, что к 2020 году основная военно-морская мощь США будет сосредоточена в Тихоокеанском регионе. Если ныне баланс между силами американского флота на Тихом океане и в Атлантике примерно 50 на 50, то к концу десятилетия он составит 60 к 40. На Тихом океане будут находиться шесть авианосцев, основная часть крейсеров, эсминцев, боевых кораблей прибрежной зоны, подводных лодок. В Австралии, Сингапуре и на Филиппинах появятся тренировочные центры и пункты базирования США. После перемещения части американских морпехов с японского острова Окинава на остров Гуам там возникнет новый «стратегический узел» США на Тихом океане.

США привыкли считать весь Тихий своей зоной «национальных интересов» и требуют от Китая уважать «основанный на правилах порядок», который был создан шесть десятилетий назад. Однако проблема кроется в том, что тихоокеанский мировой порядок эпохи холодной войны не предполагал, что Китай превратится в экономического гиганта и у него появятся свои геополитические интересы.

В 2011 году Китай потратил на военные нужды около $180 млрд (США — более $500 млрд.). Пекин строит современные ракетные комплексы, испытывает малозаметный для радаров истребитель пятого поколения и достроенный собственными силами купленный у Украины советский авианосец «Варяг». Вскоре, по мнению экспертов, Китай создаст собственные авианосцы.

Стремительное изменение баланса сил происходит на фоне незатухающих территориальных споров, в которых Китаю противостоят союзники США в регионе. Их обострение может поставить две державы перед угрозой прямого военного столкновения.

Спратли и Парасельские острова

Главным источником напряженности в регионе стал архипелаг Спратли, где Китай все чаще вступает в споры с Филиппинами и Вьетнамом. Рядом с этими островами проходит важный судоходный путь, по которому нефть с Ближнего Востока идет к потребителям в Восточную Азию. Эти примерно 700 островков, атоллов, рифов и отмелей с общей площадью суши около 10 кв. км имеют стратегические позиции, рядом расположены богатые углеводородные ресурсы.

Пекин настаивает, что все острова были открыты китайскими мореходами тысячу лет назад. Первое крупное военное столкновение здесь произошло в 1974 году, когда китайский флот вступил в противостояние с кораблями Южного Вьетнама. В итоге Пекин полностью взял под контроль Парасельские острова. Уже после объединения Вьетнама в 1988 году произошел новый морской конфликт из-за Спратли, в котором погибли 64 вьетнамских моряка. Сегодня к спорам о том, кто и где может здесь ловить рыбу, добавились разногласия по поводу освоения подводных нефтегазовых месторождений.

Спор вокруг Спратли толкает Вьетнам и Филиппины к сближению с США. Пока, однако, Вашингтон продолжает критиковать Ханой за нарушения прав человека и отвергает его просьбы о поставке современного оружия. С Филиппинами таких проблем нет. Вашингтон помогает Маниле в разработке планов модернизации армии и обещает самую современную технику для контроля за китайскими перемещениями вокруг Спратли — радары, патрульные корабли, самолеты-разведчики. Манила является главным кандидатом на роль «опасного союзника», способного в пылу территориального спора втянуть США в вооруженный конфликт.

В апреле этого года отношения Филиппин и Китая серьезно обострились, когда филиппинские корабли попытались выдворить из района спорного рифа Скарборо китайские рыболовные суда. На защиту рыбаков Китай направил свои военные корабли. Как раз в разгар противостояния на Скарборо 7 тыс. военнослужащих США и Филиппин провели совместные учения по высадке десанта для освобождения острова, захваченного «вооруженными боевиками». В конце июня Китай начал боевое патрулирование близ Спратли.

США не скрывают, что не хотят оставлять страны региона один на один с Китаем, и призывают Пекин к многостороннему урегулированию территориального спора. Но тот считает возможным вести лишь двусторонние переговоры.

Сэнкаку

Все более напряженными становятся территориальные споры между Китаем и Японией — ключевым военным союзником США на Тихом океане. Поворотным моментом стал сентябрь 2010 года, когда рядом со спорными островами Сэнкаку в Восточно-Китайском море произошло столкновение китайского рыболовного судна и японского патрульного корабля.

Япония захватила китайские острова Сэнкаку в 1890-е годы. После второй мировой островами вместе с Окинавой управляли американцы. Когда в начале 70-х США вернули острова Японии, вопрос об их принадлежности снова возник в повестке дня, но добиться прогресса Пекину не удалось. Вашингтон связан с Токио договором о безопасности, и в случае вооруженного японо-китайского конфликта из-за островов американцам придется в него вмешаться.

После спора осенью 2010 года Китай прервал переговоры с Японией о разработке газовых месторождений в Восточно-Китайском море, расположенных на пересечении эксклюзивных экономических зон двух стран. Япония то и дело обвиняет Китай в незаконном бурении и попытках выкачать газ с месторождений, расположенных по ее сторону от разделительной линии. Дележка дефицитного сырья может стать еще одной причиной конфликта Токио и Пекина, в который может быть вовлечен Вашингтон.

Тайвань

Единственный спорный регион в Тихом океане, напряжение вокруг которого не растет, а, наоборот, спадает, — это Тайвань, который откололся от Китая в 1949 году после гражданской войны. Кошмарный сценарий для мира в регионе — Тайбэй провозглашает независимость при молчаливой поддержке США, а Пекин отвечает на это военной операцией против сепаратистов — становится все менее вероятным.

Пиком напряженности стал 1996 год, когда Пекин провел ракетные стрельбы около Тайваня, попытавшись накануне президентских выборов на острове припугнуть местных избирателей. Американцы в ответ подогнали к Тайваню пару авианосцев, продемонстрировав свою силу и неспособность Пекина найти ей адекватный противовес.

Китайские руководители извлекли урок из тех событий. Они отказались от прямолинейного запугивания Тайваня и сделали ставку на экономическое сближение. Эта стратегия принесла успех. После того как в 2008 году президентом острова стал представитель партии Гоминьдан, ориентированной на сотрудничество с материком, Пекин и Тайбэй сумели отказаться от воинственной риторики.

Путь напряженности

На словах США отрицают, что создают в регионе антикитайский альянс. Однако в Китае маневры Вашингтона в Тихом океане рассматривают как угрозу. В Пекине полагают, что американцы умышленно привлекают внимание к территориальным проблемам, желая посильнее напугать страны региона и побудить их искать защиты у США.

Эта ситуация чем-то напоминает споры США и России по проблеме ПРО: поток американских мирных заверений не убеждает собеседника, а лишь вызывает у него тревогу. Китай копирует тактику США так, как понимает ее: на словах говорит о приверженности миру и стабильности, а сам наращивает военные программы. Одновременно Пекин создает собственные партнерские отношения с региональными державами. В апреле прошли российско-китайские военно-морские маневры, в ходе которых помимо спасательных операций моряки двух стран отрабатывали борьбу с подводными лодками противника. Москва и Пекин намерены продолжать проводить военно-морские учения, показывая США, что американское господство на Тихом океане не будет безраздельным.

Стремление США сыграть на противоречиях Китая со странами региона может оказаться опасным. Если кто-то из соседей Китая решится на военное столкновение с Пекином из-за спорных территорий, США окажутся в незавидном положении. Локальный вооруженный конфликт с участием американцев и китайцев может нанести беспощадный удар по мировой экономике, а пресловутая защита свободы судоходства в Южно-Китайском море обернется транспортным параличом. С другой стороны, отказ поддержать союзника подорвет репутацию США как всемогущей военной державы, способной навязать свои правила игры в любой части планеты.

Первая партия клубники сезона 2011-12 от «GNTI», корейской компании-экспортера клубники, покинула Южную Корею 16 ноября, на десять дней раньше, чем в предыдущем сезоне. Общий объем экспорта компании достиг 711 тонн, увеличившись на 50% по сравнению с предыдущим сезоном. Сезон закончился 6 мая этого года.

Компания «GNTI» экспортирует клубнику в различные страны, в том числе, в Гонконг (504 тонн в прошлом сезоне), Сингапур (108 тонн), Таиланд (41 тонна), Малайзию (31 тонна), Индонезию (27 тонн), на Тайвань, в Гуаму, Японию

В прошлом сезоне компания отправила первые партии клубники в Россию 92 571 кг) и в Голландию (636 кг). Сегодня южнокорейские поставщики ищут новые рынки сбыта ягоды, и с надеждой смотрят на европейские рынки. Одной из основных причин этих поисков стала растущая конкуренция на азиатских рынках.

"В предыдущие сезоны, объемы экспорта клубники в Сингапур и Гонконг были довольно стабильными, но на этот раз продажи уменьшились из-за слишком высокой конкуренции", - говорит представитель компании «GNTI». Морские перевозки помогают южнокорейским производителям и экспортерам клубники сэкономить транспортные расходы, что дает им некоторое конкурентное преимущество. Только импортеры и экспортеры, которые имеют дело с огромным объемом поставок клубники, могут организовать перевозки по морю.

Цены на клубнику из Южной Кореи продолжают оставаться на довольно высоком уровне по сравнению с предыдущим сезоном, около 1,00 доллара США за кг и выше, что очень хорошо для производителей, особенно на фоне того, что объемы производства в прошлом сезоне оказались не слишком велики, а качество продукции также было не слишком хорошим из-за неблагоприятной погоды.

За последние 10 лет количество международных туристов, посещающих малые островные государства, увеличилось на 12 миллионов человек и достигло в 2011 году 41 млн. туристов в год. Об этом говорится в докладе Всемирной туристической организации, представленном в рамках конференции ООН по устойчивому развитию (Рио +20).

В докладе также сказано, что годовой доход от международного туризма в малых островных развивающихся государствах превышает 38 млрд. долл. США. При этом для некоторых из них на долю туризма приходится более 40% от ВВП.

Несмотря на довольно впечатляющие показатели развития, UNVTO призывает международное сообщество оказывать поддержку малым островным государствам в силу их уязвимого положения и зависимости от туристической сферы.

«В то время как малые островные развивающиеся государства изо всех сил пытаются конкурировать в мировой экономике, их природные и культурные ресурсы дает им сильные конкурентные преимущества в сфере туризма на рынке», - говорится в докладе UNVTO.

Всего в мире на сегодняшний день насчитывается порядка 52 малых островных развивающихся государств. В их числе Гуам, Тонга, Соломоновы острова, Сингапур, Палау, Фиджи, Барбадос, Гаити, Ямайка, Мальдивы, Сейшелы.

Во Владивостоке в спорткомплексе «Чемпион» 25 мая стартует Приморская неделя туризма и отдыха XVI Тихоокеанская международная выставка «PITE-2012», которая будет проходить до 27 мая включительно. Впервые событие имеет такой масштаб, - в нем примут участие более 100 компаний. Выставка ориентирована как на профессионалов туристического бизнеса, так и на туристов.

Как сообщили «Туринфо» в оргкомитете выставки, мероприятие соберет более 40 зарубежных компаний и организаций из Вьетнама, КНР, Кореи, Малайзии, Таиланда, Японии. Многие из них будут впервые представлены во Владивостоке. В том числе Гуам (США), Сингапур, Дубай.

«Главная задача PITE состоит в том, чтобы привлечь в Приморье туристов. Задача непростая, но выполнимая. В регионе уже есть условия для отдыха и туризма – уникальная природа, потрясающая история. Камнем преткновения всегда было отсутствие сервиса, однако сейчас ситуация меняется в лучшую сторону. В Приморье уже не стыдно принимать туристов всех уровней», - подчеркнули в оргкомитете выставки.

Приморская неделя туризма и отдыха включает в себя две выставки, Азиатско-Тихоокеанский туристский форум, множество презентаций по внутреннему и международному туризму, шоу, выступления творческих коллективов, спортивные мероприятия, дефиле исторических костюмов.

«Все мероприятия Приморской недели туризма и отдыха объединены общей целью - представить новые возможности для развития въездного туризма и продемонстрировать готовность Владивостока к приёму гостей Саммита АТЭС», - уточнили организаторы.

В рамках прошедшей накануне выставки MITF 2012, Visit USA представил возможности семейного и горнолыжного отдыха в США.

Представители партнерства отметили, что для семейного отдыха особенно подходят Калифорния и Флорида, поскольку здесь сосредоточено большое количество эксклюзивных тематических парков.

Кроме того, в этих штатах много предложений для детского отдыха. Так, для детей от 9 до 16 лет разработаны программы отдыха в международных лагерях с изучением английского языка. Старшей возрастной группе (от 14 до 18 лет) предлагаются приключенческие лагеря.

Самые лучшие предложения по горнолыжному отдыху сосредоточены в штатах Колорадо и Юта. Сезон здесь длится с ноября по апрель, а средняя высота склонов составляет от 2,5 до 4 тысяч метров.

Исполнительный директор туристической компании "Agency 001" Дарьяна Бояринцева отмечает, что около 80% туристов, побывавших на курортах США, возвращаются туда снова. «Туристы хотят попробовать что-то новое и уже несколько устали горнолыжных курортов Европы»,- сказала она.

К тому же в США необычный сухой снег и практически отсутствуют очереди на подъёмники. Как правило, туристы предпочитают комбинированные туры и совмещают горнолыжный отдых с путешествиями по городам страны.

Представители Visit USA также отметили, что визы в США получить стало гораздо проще. В настоящее время визы выдаются на год с возможностью неограниченного въезда на территорию США, а также без оформления национальных виз в Мексику и некоторые страны Карибского бассейна, включая Багамские острова.

При желании можно получить визу на два года, а после ратификации соглашения между РФ и США на три.

Отметим, что из России осуществляются полёты в пять американских городов: Нью-Йорк, Вашингтон, Майами, Лос-Анджелес и Хьюстон.

Напомним также, что туристические возможности США с 4 по 13 сентября 2012 года будут представлены в Москве, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону, Краснодаре, Перми, Екатеринбурге и Челябинске.

В ходе мероприятия будет проведена серия обучающих семинаров и деловых встреч. Посетители смогут узнать о новых предложениях по американскому направлению, уточнить все интересующие вопросы у ведущих туроператоров.

«Семинары будут проводить руководители компаний и у агентств есть возможность получить важнейшую информацию по любому направлению», - отметила представитель Visit USA Елена Губарева.

Впервые в roadshow примут участие остров Гуам и Марианские острова. Также в октябре запланирован ознакомительный тур на Марианские острова для агентов и прессы.

Отметим, что в прошлом году США посетило 222 тысячи российских туристов, что на 27% выше показателей 2010 года. К 2016 году планируется увеличить это число до 418 тыс. человек.

Как сообщил сегодня новостной канал News Channel 9 (Джорджия), последний истребитель F-22 Raptor, построенный компанией Lockheed Martin, прибыл на место дислокации в Аляску (база Элмендорф-Ричардсон).

В сообщении ВВС говорится, что самолет в режиме нон-стоп пилотировал подполковник Пол Мога (Paul Moga), который вылетел с заводского аэродрома компании в Мариэтте (Джорджия) в субботу. В Анкоридже самолет и его пилота торжественно встретили десятки военнослужащих, их семьи и друзья.

Истребитель сошел с конвейера в декабре прошлого года. Завод построил около 190 истребителей этого типа.

F-22 Raptor не принимал участия в боевых действиях в Ираке или Афганистане, но самолеты неоднократно перебрасывались в Японию и о. Гуам для повышения безопасности в Тихоокеанском регионе.

Подполковник Мога заявил, что истребитель вел себя прекрасно во время беспосадочного перелета продолжительностью 8 часов, в ходе которого было выполнено две дозаправки в воздухе.

P.S. По сообщению сайта flightglobal.com, последний серийный истребитель F-22 имеет бортовой номер (на килях) 10-4195. Машина является 187-м серийным самолетом этого типа, кроме того, было построено 8 прототипов для испытаний.

Туристические возможности США в сентябре 2012 года будут представлены в Москве, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону, Краснодаре, Перми, Екатеринбурге и Челябинске. Об этом «Туринфо» рассказала представитель компании-организатора Visit USA Russia Елена Губарева.

В ходе мероприятия будет проведена серия обучающих семинаров и деловых встреч. Посетители смогут узнать о новых предложениях по американскому направлению, уточнить все интересующие вопросы у ведущих туроператоров. «Семинары будут проводить руководители компаний и у агентств есть возможность получить важнейшую информацию по любому направлению», - отметила Елена Губарева.

Впервые в roadshow примут участие остров Гуам и Марианские острова. Также в октябре запланирован ознакомительный тур на Марианские острова для агентов и прессы. А сразу после выставки MITT-2012 туристические возможности этого направления представят в Хабаровске и Владивостоке.

Отметим, что в прошлом году США посетило 222 тысячи российских туристов, что на 27% выше показателей 2010 года. К 2016 году планируется увеличить это число до 418 тыс. человек.

Южная Корея и США, как ожидается, могут достичь компромисса в разрешении Сеулу разрабатывать баллистические ракеты большой дальности, сказал в четверг президент страны Ли Мен Бак (Lee Myung-bak).

Переговоры союзников по пересмотру двустороннего ракетного договора явно набирает силу после того как Северная Корея на прошлой неделе представила свой план запуска спутника с помощью ракеты большой дальности примерно 15 апреля по случаю 100-летия со дня рождения своего национального вождя Ким Ир Сена (Kim Il-sung).

По пересмотренному в 2001 году варианту первоначального соглашения, подписанного в 1979 году, Сеулу запрещается разрабатывать баллистические ракеты с дальностью свыше 300 км. Соглашением также предусматривается, что полезная нагрузка должна весить не более 500 кг, по-видимому, чтобы предотвратить создание ядерных боеголовок.

«Так как с нынешними 300 км дальности (наши ракеты) можем достигать только приграничные территории Севера, есть лимиты, если мы начнем атаку (в случае), учитывая, что две Кореи до сих пор находятся в конфронтации», сказал Ли в совместном интервью местным и иностранным СМИ.

«В свете совместной (военной) стратегии США также понимают значение наших аргументов. Как только стратегию рассмотрят (Соединенными Штатами) как очень разумную, я думаю, что компромисс будет в ближайшем будущем».

Переговоры по ракетному договору идут с 2010 года и ничего конкретного не было решено, сказал официальный представитель Чонг Ва Дэ (Cheong Wa Dae).

Президент Ли, как ожидается, обсудит этот вопрос во время двустороннего ракетного саммита с президентом США Бараком Обамой (Barack Obama) в рамках Сеульского саммита по ядерной безопасности, который состоится 26 и 27 марта.

Союзники, как говорят, начали полноценные консультации по вопросу увеличения дальности до 800 и 1000 км.

Профессор политологии Университета Ханьян (Hanyang University) Ким Киен-мин (Kim Kyung-min) считает, что увеличение дальности необходимо, т.к. это мера «самообороны», когда соседние государства уже обладают серьезными технологиями баллистических ракет.

«Этот вопрос не провоцирует соседних государств, это вопрос о самообороне. Сейчас самое подходящее время (настаивать на увеличение дальности) с учетом тесных связей с США», сказал он.

«Они (требования Сеула по увеличению дальности ракет) небольшие. У Северной Кореи есть ракеты с дальностью 3000-4000 км, а у Китая есть межконтинентальные баллистические ракеты. Япония имеет ракету H2A, технология которой может быть применена в создании межконтинентальных баллистических ракет».

Ограничения Сеулу в дальности баллистических ракет не распространяются на крылатые ракеты, таких как Hyunmoo-3C с дальностью 1500 км. Но крылатые ракеты являются менее мощными, чем баллистические ракеты, т.к. могут быть легко перехвачены из-за медленной скорости.

Ян Юк (Yang Uk), старший научный сотрудник Korea Defense and Security Forum, сказал, что в современной войне ракетный потенциал является «центральной защитой суверенитета страны».

«Ракета является наиболее эффективным инструментом войны, которая может быть использована из любого места – с подводных лодок, кораблей и наземных объектов – нанося большой урон враждебной стороне и свести к минимуму потери своих войск. Но мы отстаем от Севера в данных ракетных технологиях», сказал он.

Сеул подписал с Вашингтоном первый договор по ракетам в 1979 году, несмотря на ограничение дальности ракет до 180 км, при условии помощи США в области создания противоракетных технологий.

После многолетних переговоров с США на фоне скачка на Севере в развитии ракетных технологий два союзника в 2001 году договорились пересмотреть первоначальный договор, чтобы увеличить дальность до 300 км.

В том же году Сеул также присоединился к Режиму контроля за ракетными технологиями (РКРТ), став 33-м членом возглавляемой США программы. РКРТ был создан в США в 1987 году для ограничения экспорта систем доставки и связанных с ними технологий.

Самые дальнобойные северокорейские ракеты Taepodong-2, предположительно, имеют дальность свыше 6700 км, что достаточно, чтобы ударить по Аляске, но все же недостаточно для достижения континентальной части США.

Все два испытательных пуска ракеты в июле 2006 и апреле 2009 года были неудачными. Эксперты полагают, что Пхеньян может использовать и проверить пуском Taepodong-2, который он называет выводом спутника, в следующем месяце.

Самой дальнобойной северокорейской баллистической ракетой, развернутой с 2007 года, является Musudan с дальностью 3000-4000 км. Эта ракета, в принципе, может долететь до Гуама – ключевой американской стратегической базы в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Избиратели Пуэрто-Рико в воскресенье определят, кого из кандидатов-республиканцев они хотели бы видеть соперником нынешнего президента Барака Обамы на предстоящих 6 ноября президентских выборах.

Остров в Карибском море станет последней из четырех территорий США, которой предстоит назвать своего кандидата. Ранее с выбором определились Гуам, Северные Марианские острова, Виргинские острова - победителем на всех трех территориях стал экс-губернатор Массачусетса Митт Ромни.

Пуэрто-Рико отличается тем, что "разыгрывает" самое большое количество голосов делегатов на будущем съезде Республиканской партии - 23.

Один из кандидатов - бывший сенатор Рик Санторум, одержавший 13 марта блестящую победу на праймериз в Миссисипи и Алабаме, в минувший четверг подвел сам себя, допустив опрометчивое высказывание по поводу Пуэрто-Рико.

Кандидат, рассуждая о государственном устройстве, заявил, что эта испаноязычная территория сможет стать штатом США, только если ее единственным официальным языком станет английский. После того как СМИ выразили негодование в связи с этими словами, Санторум дезавуировал свое заявление.

Государственными языками в Пуэрто-Рико являются испанский и английский, при этом испанский является основным в госучреждениях, а английский - обязательным для изучения в школах и институтах. Подавляющее большинство жителей Пуэрто-Рико говорит на испанском.

Предвыборную кампанию сейчас продолжают четыре кандидата от Республиканской партии: политик умеренного толка Ромни, ультраконсерватор Санторум, консерватор и популист Ньютон Гингрич, конгрессмен с либертарианской программой Рон Пол. Единый кандидат от партии будет определен по завершении сезона праймериз, на партийном съезде в конце августа. Для избрания единым кандидатом необходима поддержка 1144 делегатов съезда. Пока по числу набранных голосов делегатов лидирует Ромни: у него 492 голоса. Санторум - на втором месте с 257 голосами. Мария Табак.

С 21 по 24 марта 2012 года в Москве, в ЦВК «Экспоцентр» в 19-й раз пройдёт Международная выставка MITT / «Путешествия и туризм» - крупнейшая в России туристическая выставка, входящая в пятёрку ведущих туристических выставок мира. Традиционно выставка MITT открывает весенне-летний туристический сезон и представляет новые тренды туриндустрии. Организатором выставки является Группа копаний ITE, лидер выставочного рынка России.

В 2011 году в выставке принимали участие более 3000 компаний, из них 1755 - ведущие туроператоры и национальные офисы, представляющие 189 направлений из 88 стран мира. За 4 дня работы выставку посетили 46 280 уникальных посетителей из 479 городов России и из 95 государств мира, из которых 73% — профессионалы туристического бизнеса.

В этом году MITT займет 8 выставочных залов ЦВК «Экспоцентр», площадь выставки составит более 50 тысяч кв.метров. В Павильоне 1 разместятся российские многопрофильные операторы по въездному и выездному туризму, операторы морских и речных круизов, экспозиции Украины и Крыма, раздел «Информационные технологии в туризме». В Павильоне 2 (залы 1, 2, 3) будут располагаться страны Средиземноморья и Европы, а также раздел «Медицинский туризм». Павильон «Форум» традиционно занимают участники из стран Азии, Африки, Латинской Америки, Австралии, Океании и островов. В Павильоне 8.1 будет представлена Турция, турецкие отели и гостиничные сети, в зале 2 разместятся экспозиции российских многопрофильных операторов. «Павильон Россия», который представит российские регионы и курорты и раздел «Российские отели и объекты размещения», организован в зале 3 Павильона 8. На открытой площади перед павильонами будут располагаться операторы автобусных туров, транспортные компании и компании, предлагающие путешественникам аренду автомобилей по всему миру.

География участников выставки год от года расширяется. В прошлом году список участников MITT пополнился такими странами, как Никарагуа, Сальвадор и Ирак. Эти страны сохраняют свое присутствие и на выставке этого года.

Среди необычных новых участников на MITT 2012 впервые будут представлены стенды экзотического Палау - одного из самых маленьких государств Тихого океана, и острова Гуам, входящего в состав США и расположенного вдоль Марианской впадины.

Япония представлена в этом году рекордным числом участников. 18 компаний японского туристического бизнеса продемонстрируют на стендах все красоты страны и убедят в безопасности путешествия в Японию и высоком качестве предоставляемых услуг – визитной карточкой Японии. На стенде будет присутствовать администрация префектуры Окинава - элитного пляжного направления, которое еще мало исследовано российскими туристами, но интерес к которому постоянно растёт. Окинава известна не только восхитительными пляжами, но и особой, самобытной культурой, отличной от всей Японии.

Темой года на MITT 2012 стали морские круизы – один из самых динамично развивающихся сегментов выездного и въездного туризма. В рамках темы года 22 марта состоится первая Международная конференция по морским круизам, на которой также будут обсуждаться особенно актуальные сейчас вопросы безопасности. В работе конференции примут участие топ-менеджеры ведущих мировых круизных и компаний-операторов, руководители органов управления туризмом, представители средств массовой информации.

Генеральный партнер темы года и конференции – компания «Атлантис Лайн Морские Круизы».

Партнеры и спонсоры конференции – Пассажирский Порт Санкт-Петербург «Морской Фасад» и компания «ПАК Групп».

В этом году впервые страной-партнером MITT стала Доминиканская Республика. 22 марта в рамках Дня Доминиканы на выставке состоится презентация туристических возможностей страны и ряд развлекательных мероприятий на стенде Доминиканы.

Официальным спонсором выставки MITT 2012 также стала Центральная Македония – самая большая область материковой Греции, известная во всём мире богатым культурным наследием и знаменитыми достопримечательностями – Салониками, античной Пеллой, легендарным Олимпом и многими другими.

Официальной авиакомпанией MITT 2012 стала Lufthansa German Airlines, отмечающая в этом году 40-летие начала полетов в Россию.

Традиционно на MITT одной из самых представительных экспозиций станет стенд Греции. В дополнение к основному стенду значительно усилилось присутствие частных греческих компаний.

Принимающие операторы из Франции совместно с сетью люксовых универмагов Galeries Lafayette представят на MITT 2012 объединенный национальный стенд.

По-прежнему масштабно на выставке будут представлены все курорты любимого направления наших соотечественников – Турции, спонсора регистрации посетителей MITT 2012.

Деловая программа выставки очень насыщенна и разнообразна. В первый день MITT 2012, 21 марта, состоится основное мероприятие выставки – Международный туристический Бизнес-Саммит. Главная цель MITT-Саммита - обсуждение ключевых проблем туристического рынка, тенденций развития отрасли, а также обмен опытом ведущих российских и международных компаний. Саммит проходит при поддержке Российского союза туриндустрии.

22 и 23 марта состоится 3-й Московский Конгресс по медицинскому и оздоровительному туризму – представительное мероприятие, на котором специалисты обсудят тенденции и перспективы развития сектора лечебно-оздоровительных туристических услуг. 21, 22 и 23 марта юридическое агентство «Персона Грата» проведёт семинары по вопросам ведения туристического бизнеса и юридические консультации.

В течение всех дней работы выставки в 12 конференц-залах «Экспоцентра» будут проходить пресс-конференции, презентации компаний-участников, семинары и консультации.

Традиционно для удобства работы участников и посетителей выставки на MITT предоставляются различные сервисы: зоны бесплатного Wi-Fi, услуга почтовой отправки каталогов в регионы, зона бесплатной парковки чемоданов.

Для бесплатного посещения выставки необходимо получить электронный билет на сайте www.mitt.ru. Первые три дня работы выставки - 21, 22 и 23 марта - объявлены Днями профессионального посетителя. В эти дни выставку смогут посетить специалисты туриндустрии. В субботу 24 марта, в последний день работы выставки, MITT могут посетить частные лица.

Станет ли Россия вновь империей?

С немецкого. Перевод Светланы Ширшовой

Александр Рар

Рар Александр Глебович (1959 г.) — немецкий политолог, директор Центра им. Бертольда Бейца при Германском Совете по внешней политике (DGAP). Член Совета директоров YES (Yalta European Strategy), член Валдайского клуба. Автор биографий М. Горбачева (“Горбачев — новый человек”, 1986) и В. Путина (“Немец в Кремле”, 2000), книг “Россия жмет на газ” (2008), “Путин после Путина. Капиталистическая Россия на пороге нового мирового порядка” (2009), “Холодный друг” (2011).

Россия больше не стремится на Запад, а пытается создать свою собственную модель реинтеграции на постсоветском пространстве, утверждает в вышедшей в 2011 году в Германии книге “Холодный друг” один из ведущих западных экспертов по России и Евразии Александр Рар. Он предлагает пять возможных сценариев будущего и задается вопросом: почему же Запад нуждается в России? Некоторые его оценки и эпитеты могут кому-то из наших соседей и у нас в стране показаться пристрастными, излишне резкими и категоричными, но они отражают точку зрения человека, который уже три десятка лет пристальнейшим образом следит за событиями и процессами, протекающими в наших государствах, и переменами в общественном сознании.

“Дружба народов” благодарит Александра Рара и издательство “Олма Медиа Групп”, где готовится к печати русский перевод книги “Холодный друг”, за любезно предоставленную возможность опубликовать одну из глав этой книги.

Кто хочет обратно в Россию?

Существует пять вероятных сценариев будущего развития России (в самых общих чертах). Первый — все останется как есть. Динамика собственного развития постсоветского пространства будет определяться постоянным чередованием демократического и авторитарного управления. На длительное время оно останется нестабильным и подверженным воздействию со стороны ЕС и Китая. Влияние России на “осколки” ее бывшей империи ослабеет. Стране придется затрачивать все свои силы на достижение стабильности (вероятность — 35%). Второй сценарий: Украина, Белоруссия, Молдавия и страны Южного Кавказа станут составляющей Запада, одна часть Средней Азии подпадет под контроль Китая, другая присоединится к Среднему Востоку. Россия будет предоставлена самой себе и на годы вперед останется поставщиком сырья и энергоносителей для стран Евросоюза и Азии. По своему геополитическому значению она будет примерно равноценна Бразилии и Латинской Америке (вероятность — 25%). Третий сценарий: России удастся — с помощью рычагов энергетической сверхдержавы — частично восстановить зону своего влияния в рамках “славянского союза” с Украиной и Белоруссией или “евразийского союза” с Казахстаном. В этом случае Россия останется серьезным конкурентом Европы, что, впрочем, не исключает стратегического партнерства между ними (вероятность — 25%). Четвертый вариант: Россия совершит прорыв к демократии, вместе с западными республиками бывшего Советского Союза примкнет к сформированной Евросоюзом и НАТО Европе и приобретет в ней вес, который сегодня имеют Франция или Великобритания (вероятность — 10%). Пятый, экстремальный, сценарий развала на 20 мини-государств означал бы, что Россия попрощается с мировой историей (вероятность — 5%). Этот сценарий настолько же неправдоподобен, как и утопическая мечта русских националистов о возрождении Советского Союза.

Большинство аналитиков верит в осуществление первого сценария. ЕС уверен, что по сравнению с авторитарной российской моделью власти он обладает гораздо более привлекательной системой, которая в будущем может оказать “эффект всасывания” всех его восточных соседей. Российская политическая система, базирующаяся на специфическом национально-государственном мышлении, менее привлекательна для других стран. Интеграция России, если ей суждено осуществиться, будет протекать лишь в русле прагматических экономических интересов или произойдет перед лицом большой угрозы со стороны. Между тем бывшие союзные республики в экономическом плане сотрудничают с другими экономическими блоками Европы и Азии. Угроза расширения НАТО на Восток больше не является консолидирующим фактором для создания образа врага, так как многие постсоветские государства уже давно лелеют надежду на вступление в НАТО, которое, по их представлению, распахнет им двери на Запад. Для новых независимых стран экономический гигант Китай сегодня больше не является пугалом, скорее, наоборот. В образе врага остается исламский экстремизм, от которого Москва не может защититься даже на собственной территории — Северном Кавказе, не говоря уже о других странах.

Будучи империей, Россия постоянно завоевывала и после этого пыталась обратить в православие присоединенные к ней страны. Сейчас она сама в вопросах демократии вынуждена принимать миссионерскую помощь Запада. Для расположенных на европейском континенте бывших советских республик притягательная сила ЕС и НАТО настолько сильна, что России не приходится рассчитывать на противоположную тенденцию — в ее направлении. Кто получит большее влияние на Кавказе — Россия или Запад, зависит от того, кто будет контролировать энергетические транзитные маршруты. Среднюю Азию сегодня можно сравнить со свободно парящим небесным телом, которое вот-вот будет притянуто какой-нибудь неподвижной звездой — Россией, Китаем или Средним Востоком. Русский язык как основное средство общения потеряет свое значение. В государствах Средней Азии и Южного Кавказа новое поколение подрастает совсем без знания русского языка.

Согласно второму сценарию ЕС выдворит Россию из ее бывшей сферы влияния. До того как появилась стратегия восточного партнерства, Европа поддерживала прозападные бывшие советские республики — Грузию, Украину, Азербайджан и Молдавию, которые объединились в организацию ГУАМ (названа по начальным буквам стран-участниц). ГУАМ должен был стать форумом для взаимного содействия скорейшей интеграции в европейские и евроатлантические структуры и приближению к Евросоюзу. Однако от ГУАМ регулярно отваливались буквы, так как некоторые страны-участницы снова переориентировались на Россию. После войны в Грузии организация ГУАМ как таковая прекратила свое существование.

В данный момент попытки Запада привязать к себе такие страны, как Украина или Белоруссия, и одновременно создать России помехи на бывшем советском пространстве, не приносят особого успеха и скорее свидетельствуют об их беспомощности. Поэтому современные реалии заставляют внимательней присмотреться к сценарию номер три. В тени финансового кризиса России удалось снова укрепить свои зоны влияния в “ближнем зарубежье” — на территории бывшего Советского Союза, развалившегося в 1991 году. Москва отложила весомые части своих валютных и золотых резервов “на черный день” и надеется, что в будущем сможет скупать энергетические системы и другие стратегические промышленные отрасли у своих соседей. Запад ничего не предпринял против этого, так как был слишком занят решением собственных проблем.

Потенциал дальнейшего расширения ЕС из-за финансового кризиса кажется исчерпанным. Западноевропейские налогоплательщики не могут бесконечно раскошеливаться, чтобы спасать разваливающиеся экономические системы на их восточных окраинах. Ни США, ни ЕС на сегодняшний день не обладают свободными ресурсами, чтобы подставить плечо таким государствам с “буксующими” переходными экономическими процессами, как Украина и Белоруссия. Кроме того, после серии переворотов в странах Северной Африки Евросоюз должен был бы отклониться от своей амбициозной восточной стратегии партнерства и развернуться в сторону гораздо более насущной стратегии в регионе южного Средиземноморья. Едва ли можно вообразить, что Россия в короткие сроки дорастет до равноправного соперника ЕС. Однако процесс реинтеграции, основанный на интегрированном энергетическом комплексе, вполне вероятен. После того как попытки Содружества независимых государств (СНГ) в попытках создать привлекательный противовес модели Евросоюза на Востоке потерпели неудачу, Москва продвигает идею “единого экономического пространства”, ядром которого должен теперь стать Таможенный союз. Возможно, подобный процесс соответствует историческим стандартам. Страны, расположенные между Россией и ЕС, не желают всю жизнь скучать в приемной в ожидании милости. В тот момент, когда они поймут, что вступление их в ЕС в ближайшее время иллюзорно и остается только на уровне обещаний, они вполне могут принять предложение о вступлении в “евразийский экономический союз”.

Таможенный союз является пробным шаром будущей реинтеграции. После финансового кризиса мировая экономика создала новые региональные экономические блоки. Россия не желает оставаться в стороне. С 2011 года Таможенный союз объединяет три проявляющих готовность к интеграции страны — Россию, Казахстан и Белоруссию. Он предлагает беспрепятственный выход на рынок, таможенные пошлины взимаются только на внешних границах, в общем пространстве господствует свобода передвижения товаров. Привлечение Украины — очевидно. Рождение Таможенного союза было нелегким. Сначала Запад предостерегал страны от вступления в него, угрожая исключением их из ВТО. Даже в России по этому поводу существовали разногласия между защитниками сближения с Западом и сторонниками реинтеграции в СНГ в том, должна ли Москва сфокусировать свое внимание на Таможенном союзе или на интеграции в ВТО. Это не катастрофа, Таможенный союз не ввел единую цену на энергию, на которую очень рассчитывала Беларусь. Цель этого объединения также сдерживание потоков дешевых товаров из Китая. По словам генерального секретаря Таможенного союза, в нем будет доминировать рубль и русский язык как официальный, а его головной офис расположится в Москве. Типичное для России притеснение соседей могло бы снова отпугнуть остальных кандидатов на реинтеграцию. Москве необходима страна — весомый партнер, с которым она могла бы вступить в равноценный интеграционный проект — по подобию модели “немецко-французского мотора” в ЕС. Варианты — Казахстан и Украина.

Один из самых известных олигархов Украины — Виктор Пинчук. В свои 50 лет он типичный победитель в непрозрачных приватизациях девяностых годов, заложивших фундамент его миллиардного состояния. Стальной магнат и крупнейший производитель газопроводов в Украине, он еще до “оранжевой революции” вступил на путь меценатства. Сегодня он стоит в одном ряду со знаменитыми филантропами Биллом Гейтсом и Джорджем Соросом. Пинчук спонсирует концерты, распределяет университетские стипендии, борется со СПИДом. Он поддерживает известный Музей современного искусства в Киеве. В 2004 году он основал форум Ялтинская европейская стратегия (Yalta European Strategy, YES), ориентированный на интеграцию Украины в Евросоюз. Для бывшего президента МВФ Доминика Стросс-Кана YES стал самым интересным форумом в Восточной Европе. На фоне, напоминающем лыжный курорт Давос, Пинчук собирает своих сподвижников, чтобы найти для Украины новую стратегию.

Украина проводит 30% своих внешнеторговых операций с ЕС, Россией и другими странами. Она успешно вступила в ВТО и получила торговые льготы от ЕС и стран-участниц ВТО. Теперь она должна вступить в Таможенный союз, чтобы получать из России дешевый газ. Однако таким образом будут нарушены правила ВТО. Проблема, перед которой оказалась Украина, не столько техническая, сколько политическая. При вступлении в Таможенный союз ей грозят убытки до 60% объемов ее внешней торговли с иностранными государствами. Россия заманивает Украину в новую модель реинтеграции не только льготной ценой на газ, но также идеей создания общего рынка сельскохозяйственных продуктов — того, в чем Евросоюз отказывает Киеву. Пинчук предлагает взвесить все аргументы и разработать план, каким образом Украина может заключить ассоциативное соглашение с ЕС и одновременно с “единым экономическим пространством”. Киев не хочет ставить точку в западной интеграции, но также не желает вечно ссориться с Россией. Большинство украинского населения хотело бы войти в Европу, но при этом сохранить хорошие отношения с Россией. После того как руководство “оранжевой революции” испортило отношения с Россией, должно последовать разоружение.

Добрососедство России и ЕС:

увенчается ли успехом?

Вступление Украины в “единое экономическое пространство” стояло в повестке дня еще до “оранжевой революции”. Однако “оранжевое” руководство хотело с помощью разжигания конфликта с Россией и провозглашения Украины фронтовой линией защиты “свободного Запада” от “неоимпериалистической России” вызвать у НАТО и ЕС потребность в ее охране, чтобы побыстрее пришвартоваться к Западу. Вместо того чтобы использовать эйфорию после успешной “оранжевой революции” для укрепления правовой системы и рыночной экономики, президент Виктор Ющенко пошел на создание украинского национального государства с отказом от всего русского. Он использовал украинскую монополию на поставки российского газа на Запад для шантажа Москвы. В конце концов “оранжевая революция” потерпела поражение из-за внутренней борьбы за власть, неспособности провести реформирование экономики и непреодолимой энергетической зависимости от России. Украина принадлежала к числу тех европейских стран, которые финансовый кризис задел особенно тяжело. В отличие от России, Украина не владела спасительным якорем в форме многомиллиардного резервного фонда. Киев выделил значительную часть дефицитного государственного бюджета на социальные нужды населения, потеряв при этом доверие МВФ. В 2009 году страна имела задолженность в 32 миллиарда долларов США и не могла больше оплачивать российский газ. Премьер-министр Тимошенко выторговала у Москвы компромисс, после чего Ющенко обвинил ее в государственной измене. Можно считать чудом, что в эти дни Украина не стала банкротом и не превратилась во вторую Грецию. В 2010 году Ющенко не был переизбран на новый президентский срок, во втором туре выборов против прозападной Тимошенко выступил и победил восточноукраинец Виктор Янукович. Сразу после этого новоиспеченный президент осуществил новый поворот во внешней политике — возможно, самый крутой за все время молодой украинской истории. Украина официально отказалась от вступления в НАТО и продлила срок дислокации российского Черноморского флота в Крыму на следующую четверть века. Киев гарантировал беспрепятственный транзит российского газа через украинскую территорию. За это Украина снова получила льготы на газ. Путин назвал политическую цену, которую должна была заплатить Украина за возвращение к российским энергетическим субсидиям — вступление в “единое экономическое пространство”.

Раньше Запад испытывал страх перед вновь окрепшей Россией, что и явилось существенной причиной того, почему он так интенсивно взялся за Украину. Теперь Запад молчал, так как был рад, что газ из России беспрепятственно проходил через Украину в Западную Европу, и Москва больше не чувствовала угрозы со стороны НАТО. То, что Янукович немедленно изменил Конституцию и снова поднял престиж президентской власти, перед тем ослабленной в угоду Раде, понравилось Западу так же мало, как и создание на Украине вертикали власти наподобие путинской. Все же, ввиду геополитического значения Украины, Запад прекрасно понимал желание Киева через 5 лет хаоса наконец достичь внутренней стабильности. МВФ перевел Киеву последний транш кредита в размере 16 миллиардов долларов, который был обещан предшествующему “оранжевому” правительству, но не был окончательно выплачен. В свою очередь, Киев выполнил строгие требования экономии, выдвинутые МВФ, и начал предпринимать реформаторские шаги. И, поглядите-ка, Украина более-менее выстояла во время экономического кризиса. В 2009 году промышленное производство сократилось на 40% — в 2010 году ВВП вырос на 20% по сравнению с предыдущим годом, одновременно государственный бюджет получил на 44% больше средств. Украина больше не являлась “трудным ребенком” Европы. UEFA окончательно дал зеленый свет для проведения чемпионата Европы по футболу 2012 года.

Поэтому неудивительно, что газовый спор между Москвой и Минском оставил Запад равнодушным. Белорусский автократ Александр Лукашенко также пострадал от финансового кризиса. За 16 лет ему более или менее удалось ввести в Беларуси симбиоз государственной плановой и рыночной экономик. В двухчасовой беседе он поведал интервьюеру из Берлина о преимуществах своего консервативного социализма: социальное устройство в исправности, государство серьезно относится к социальному обеспечению, нет жадных олигархов, почти нет безработицы. Все же в 2009 году Лукашенко, как и все остальные, во время финансового кризиса попадает в бедственное положение. Денег в некапиталистической Беларуси не было. Он стоял перед муками выбора, кого привлечь к последующей приватизации собственной экономики — западных или российских инвесторов? Это решение могло затронуть основы его власти. Поэтому Лукашенко затеял опасную игру. Он провоцировал русских, почти разрушив Таможенный союз. Самодержец самоуверенно заявлял, что больше не нуждается в российской нефти, так как он нашел замену в Венесуэле. Доведенный до белого каления президент Медведев отреагировал жестко и, нарушив все общепринятые дипломатические правила, персонально атаковал Лукашенко. В российской прессе одна за другой публиковались обличительные статьи против “диктатора” Лукашенко. Белорусский президент в ответ на это кинулся в объятия ЕС, пригласил западных экономических боссов, пообещал с этих пор проводить демократические выборы и превратить Беларусь в правовое государство. К президентским выборам были допущены многие кандидаты от оппозиции, что смягчило Запад. В качестве жеста доброй воли Лукашенко освободил из тюрем политических заключенных, благодаря этому добившись отмены западных санкций.

Ведущие политики Евросоюза с любопытством двинулись в Минск, чтобы увидеть положение дел собственными глазами. Кое-кто пришел к опрометчивому заключению, что Беларусь вполне созрела до настоящего кандидата для вступления в ЕС. Шансы вырвать Минск из “объятий” Москвы выглядели привлекательно. Но потом, в вечер выборов, в декабре 2010 года, все оказалось на своих местах. Преимущество Лукашенко было огромным, по утверждению многих, благодаря массовой фальсификации результатов выборов. Разочарованная оппозиция с протестами вышла на улицы. Когда демонстранты приблизились к дому правительства и некоторые активисты призывали к штурму здания, Лукашенко почуял опасность “управляемой извне революции” и послал полицию на насильственный разгон протестующих. Лидеров оппозиции избили, арестовали и обвинили в подстрекательстве. Революционная попытка выступления против Лукашенко провалилась. Белорусская оппозиция просто не имела таких лидеров, как в свое время Россия в лице Ельцина и Украина в лице Ющенко. Реальной альтернативой Лукашенко мог стать, собственно, кандидат из той же системы.

Запад был в ужасе: только что во Франкфурте состоялась большая немецко-белорусская конференция и были подписаны бесчисленные договоры о сотрудничестве — и тут такая незадача. Запад опять выдвинул санкции против Лукашенко. Однако тот снова прибегнул к арестам, при ближайшей возможности собираясь “обменять” политических заключенных на отмену западных санкций.

Всего через несколько дней после президентских выборов в Белоруссии, завершившихся кровопролитием, Таможенный союз вступил в силу. Неожиданно Москва и Минск пришли к согласию по всем спорным пунктам. У России не было альтернативы Лукашенко, так как все оппозиционные кандидаты еще больше отдалили бы Белоруссию от Москвы. Белоруссия стала буфером между НАТО и российскими вооруженными силами. Лукашенко разыграл этот козырь против Москвы. Повышение цен на поставки российской нефти в Белоруссию, из-за чего велись горячие споры, было отменено. Россия сделала “реверанс” и снова поймала Белоруссию в сети своей политики реинтеграции.

Ориентация стран постсоветского пространства зависит от субъективных представлений, разработанных господствующими элитами, стоящими сейчас у кормила власти. Смена одного президента на другого в каждой отдельной стране может развернуть внешнюю политику на 180 градусов. Яркие примеры этого — Украина и Молдавия. Об изменении курса Киева только что говорилось. Пока в Молдавии у власти стояли коммунисты, Кишинев вел дружескую политику по отношению к России. В 2010 году место у руля заняло прозападное руководство, и отношения между обеими странами драматически ухудшились. При таких обстоятельствах точный прогноз, в каком направлении движется постсоветское пространство, невозможен. В 2015 году, к примеру, Януковича может снова сместить Тимошенко, тогда Украина опять переметнется в лагерь Запада. Беларусь без Лукашенко точно так же способна найти прибежище на Западе. Драматические перемены когда-нибудь предстоят и в Средней Азии. Президенты — выходцы еще из советской иерархии, после своего выбывания могут быть заменены совершенно другими политиками. Правда, там прозападные фигуры менее вероятны, скорее можно рассчитывать на исламские силы или вовсе на китайских вассалов.

Россия почти не имеет влияния на Южном Кавказе. Грузия практически является союзником США и после пятидневной войны 2008 года вышла из состава СНГ. Со всех сторон обхаживаемый из-за своих внушительных энергоресурсов Азербайджан между делом стал достаточно силен, чтобы вести независимую политику по отношению к России и Западу. На Южном Кавказе доминируют два территориальных конфликта. Грузия в результате военного нападения на Россию по своей вине потеряла две свои мятежные провинции — Абхазию и Южную Осетию. Эти страны обречены десятилетиями жить в том же статусе, что и Северный Кипр, который уже 40 лет существует “де-факто”, однако “де-юре” признается только Турцией. Выдавливание России из Абхазии и Южной Осетии точно не относится к приоритетам западной политики.

Во втором конфликте — по поводу Нагорного Карабаха — вопросы энергоснабжения видится причиной того, почему США, ЕС и Россия хотят оставить этот территориальный конфликт в замороженном состоянии. Ожесточенные споры между Арменией и Азербайджаном, претендующим на обладание Нагорным Карабахом, не утихают. Согласно международному праву и по признанию международной общественности, Карабах однозначно принадлежит Азербайджану, который 20 лет назад насильственно отобрал его у Армении. Однако по новому истолкованию международного права, по которому народ имеет право на самоопределение и территориальный суверенитет (пример — Косово), Армения получила в руки веский аргумент. Резня армянских меньшинств, произошедшая в Азербайджане в последние дни существования Советского Союза, привела к тому, что эти меньшинства больше не хотят жить в азербайджанском государстве и видят своей защитницей Армению.

Новый “шелковый путь”

или одностороннее движение в Китай?

С одной стороны, Запад и Россия заботятся о стабильности на Южном Кавказе. Россия видит в Азербайджане стратегического партнера по международному бизнесу. В то же время Южный Кавказ является для России важным коридором в Иран. Российские товары должны доставляться железнодорожным транспортом к Индийскому океану. Армения — военный союзник России, и Москва не имела бы ничего против, если бы в будущем газопроводы из Азербайджана и Турции проходили не только по территории Грузии, но и через Армению. Запад, со своей стороны, также мало заинтересован в игнорировании Армении. Когда оба заклятых исторических врага — Турция и Армения — в 2010 году начали совещаться по поводу открытия своих границ, в сторону Запада повеяло свежим ветром. Армения, изолированная со всех сторон, получила бы доступ в ЕС через Турцию, а Запад через Анкару мог бы укрепить свое влияние на Южном Кавказе. Однако жесткое требование Армении, выдвинутое по отношению к Турции, сделать официальное признание вины за геноцид 1915 года, завело все переговоры в тупик. Азербайджан не согласится с потерей Нагорного Карабаха. Если потерянный в войне против Армении регион не будет возвращен с помощью переговоров, Баку угрожает военным ударом. Годами Азербайджан инвестирует львиную долю своих доходов от экспорта нефти и газа в собственное вооружение. Для Запада — ужасный сценарий, так как именно через Южный Кавказ должен пройти столь важный для энергоснабжения газопровод “Набукко”. Для энергетической безопасности Запада возникла бы серьезная угроза. Без стабильности на Южном Кавказе Запад также не сможет проложить современный “шелковый путь” в Среднюю Азию.

Томас Кунце, руководитель фонда имени Конрада Аденауэра в Узбекистане, уверенно и элегантно ведет свой внедорожник по пыльным улицам Ташкента. Он с удовольствием везет своих прибывших из далекого Берлина гостей на обед. Стоит конец октября, но еще можно сидеть на улице в маленьком дворике с плещущимся фонтаном. Разумеется, Кунце заказывает плов — национальное блюдо этой

страны — сочное мясо, приготовленное с красноватым рисом. Это любимый ресторан Йошки Фишера — утверждает хозяин. Здесь будет “высиживаться” план газопровода “Набукко”. Фишер, как известно, лоббист этого проекта. Сразу же после обеда все идут на конференцию с участием дочери президента страны. Около ста в основном молодых узбеков с нарастающим волнением следят за тем, как руководительница внешнеполитических Think-Tanks Гульнара Каримова отстаивает свою позицию в рамках дискуссии о политическом будущем Средней Азии с немецкими политиками.

Хотя Средняя Азия территориально не расположена между Россией и ЕС, она все равно является яблоком раздора. Там, на территории величиной с ЕС, живут 53 миллиона человек. Большая часть Средней Азии состоит из пустыни и непригодна для жизни. Пять среднеазиатских стран — Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан после неожиданного обретения независимости в 1991 году стали самостоятельно функционирующими государствами. Это не было само собой разумеющимся, потому что в отличие от Южного Кавказа здесь не было традиций национальной государственности, и Средняя Азия, окруженная Каспийским морем, высокими горами, Китаем, территориями исламского экстремизма и Россией, не обладала выходом на мировые рынки. С одной стороны, этот регион всегда был периферией, а с другой — по этой территории проходил знаменитый “шелковый путь”, просуществовавший вплоть до открытия морского пути в Индию, который вытеснил его и стер Среднюю Азию с карты мира на 500 лет. В эпоху колонизации две мировые империи — Великобритания и царская Россия — вели спор за доминирующее положение в этом узловом пункте трех мировых культур. Вскоре после развала царской России в 1917 году Средняя Азия получила шанс освободиться от колониальной зависимости и политически интегрироваться в возродившийся Средний Восток, но большевики не отдали бесценное исламское сокровище. Только после Второй мировой войны было по-настоящему оценено стратегическое значение Средней Азии для энергоснабжения. Советский Союз признал ископаемые энергетические запасы Каспийского моря стратегическими резервами и не добывал их. Поэтому длительное время не существовало трубопровода для транспортировки нефти и газа из Средней Азии. После развала СССР Запад поразился изобилию энергоресурсов и сырья в Каспийском регионе и тотчас кинулся на гигантские резервуары сырья. При этом он угодил в конфронтацию с Москвой, которая рассматривала каспийские ресурсы как свою собственность.

Среднеазиатские государства конкурировали между собой — за господство, кредиты, энергоресурсы и воду. Конфликтный потенциал выше, чем на Балканах. Государственные границы базируются на искусственном разграничении времен СССР. Сталин протянул их произвольно через этнические поселения, движимый дьявольской мыслью, что каждая попытка высвобождения из Советского государственного союза вызовет кровавые конфликты в различных этнических группах. Ферганская долина, расположенная в точке пересечения трех стран — Узбекистана, Киргизии и Таджикистана, — считается самым взрывоопасным треугольником мира.

Будущее среднеазиатского региона пока неизвестно. Влияние России безоговорочно сокращается и все равно пока остается самым сильным по сравнению с другими внешними игроками. Властные элиты Средней Азии все еще в большинстве своем имеют советское происхождение и связаны с Москвой политическими сетевыми структурами. В экстремальном случае среднеазиатские владыки могут рассчитывать на реальные гарантии безопасности и защиту своих режимов только от России. Правда, в 2009 году российская энергетическая гегемония закончилась, когда местные производители за экспорт своего газа затребовали у Москвы мировые цены. Россия уступила, чтобы таким образом еще некоторое время сохранять влияние в регионе. Но для этого Москва должна очень постараться и взрастить там пророссийски настроенную элиту.

К Западу элиты Средней Азии сохраняют противоречивое отношение. Инвестиции и трансфер технологий приветствуются, вмешательство во внутренние дела, тем не менее, не допускается. Политики Средней Азии опасаются переноса идей западных демократий в свой регион. Они постоянно указывают своим западным партнерам на опасность исламизма, но все время должны терпеть упреки, что их борьба против исламистского терроризма — лишь предлог для узаконивания их авторитарного режима. Тем не менее Западу всегда симпатизировали в регионе — в противовес России. Благодаря такой двойственной игре великих держав, страны Средней Азии укрепили свои политические преимущества и начали пожинать плоды с обеих сторон. В конце концов такая дипломатия стала привычной составной частью их стратегии выживания.

Средняя Азия, отодвинутая на задворки Советского Союза на десятилетия, в одночасье превратилась в арену борьбы сегодняшних мировых и региональных сил. Сначала Турция попыталась “отуречить” молодые нации. Но для этого у нее не хватило сил. Юные среднеазиатские государства не нуждались в новом “старшем брате”. Затем Иран заявил претензии на ведущую роль в региональной кооперации с новыми сопредельными государствами Каспийского моря. Иран опасался за свое место соуправляющего столь стратегически значимыми резервами газовых и нефтяных запасов в Каспийском регионе, которое раньше Тегеран делил только с Россией. Между тем единственная оставшаяся сверхдержава мира — США, — расположив свои концерны на западном и восточном побережьях Каспийского моря, определяла географический ход торговли энергоносителями. США потребовалось 15 лет, чтобы разрушить существующую модель нефтепроводов на Южном Кавказе, и нефть нашла свой путь на западный рынок через Грузию и Турцию. Америка проводила в регионе Каспийского моря классическую политику силы и практиковала сдерживание своих геополитических соперников — России, Китая и Ирана. Из своего опорного пункта — Средней Азии, США дополнительно контролируют пограничные области между Индией и Пакистаном.

Западные политики осознают, что во время продолжающейся 10 лет афганской войны НАТО на Гиндукуше защищало Запад и его ценности от исламистов и террористов. Средняя Азия извлекает пользу из западной “защитной войны”, так как до того, как Международные силы содействия безопасности (ISAF) после терактов 11 сентября 2001 года вошли в Афганистан, до зубов вооруженные исламисты “Аль-Каиды”, возможно, готовились к военизированному вторжению в Среднюю Азию. Исламистские террористические группы в 1999 и 2004 годах совершали кровавые нападения на Узбекистан, в Таджикистане исламисты добились для себя мест в правительстве, а Туркменистан выторговал в 2001 году у “Талибана” пакт о ненападении. Распространение исламизма в Средней Азии могло повлечь за собой радикализацию 13 миллионов российских мусульман. Недолго думая, Россия открыла перед Западом ворота в Среднюю Азию, чтобы он помог вытеснить “Талибан” и “Аль-Каиду” из Афганистана. До 11 сентября Кремль размышлял о нанесении собственного целенаправленного воздушного удара по “Талибану”. Но для этого Москве не хватило ни военной силы, ни политической воли. В 2001 году американцы перевернули страницу, однако они, а не Россия стали оборонительной силой против исламизма в Средней Азии.

Взгляд Запада на Среднюю Азию полон критики и обеспокоенности, потому что ни одна из среднеазиатских стран-наследниц советской империи не установила у себя демократии со свободной рыночной экономикой. Для Запада среднеазиатские государства не стали ценными партнерами, максимум — союзниками по безопасности. Изначально подготовленные ЕС в девяностые годы технические проекты сотрудничества в области транспортных и энергетических структур снова были заморожены. У европейцев создалось неприятное впечатление, что их среднеазиатские партнеры хотят исключительно денег. Западные фирмы постоянно подвергались обману и надувательству. Потом, в 2006 году, случилась российско-украинская газовая война, и ЕС понял, что для своей энергобезопасности он должен создать альтернативу и диверсифицировать ввоз энергоносителей. Взгляд европейцев поневоле снова обратился на Среднюю Азию.

Реинтеграция или распад?

Хотя европейские политики снова и снова подчеркивают, что разработанная в 2007 году с помощью немецкого политдизайна среднеазиатская стратегия ЕС ни в коей мере не является стратегией “выкачивания” энергии, это высказывание не соответствует действительности. Среднеазиатская стратегия Запада очищает путь к осуществлению планов строительства газопровода “Набукко”. От реализации этого проекта также в большой мере зависит, станет ли ЕС центральным игроком в Средней Азии или снова должен будет “сняться с места”. ЕС снова реанимировал уже преданные забвению проекты создания инфраструктуры “ТРАСЕКА” и “INOGATE” и попытался стимулировать инвестиции в разработку сырьевых запасов Средней Азии. Евросоюз даже хотел стать посредником в споре за водные ресурсы и по образцу стального и угольного союзов в послевоенной Европе разработать план водного союза для Средней Азии. Неудивительно, что эта стратегия, так же как и последовавшее за ней “восточное партнерство”, рассматривалась Москвой как инструмент сдерживания влияния России.

Почему в среднеазиатской стратегии отсутствует ясное признание сотрудничества с Россией? Ведь ЕС и так вел в Средней Азии запутанную политику. Национальные энергетические предприятия конкурировали за договоры сотрудничества, своя рубаха была для фирм ближе к телу, чем поиск утопического общеевропейского сходства интересов. По мнению директора “Дойче банка” в Восточной Европе Петера Тильса, жадный до энергоносителей Китай давно “переплюнул” своих российских, американских и европейских соперников. Китайская торговля в Средней Азии за последние десять лет увеличилась в десяток раз, а российская только удвоилась. По объемам Китай и Россия находятся примерно на одном уровне. Пекин выделяет огромные кредиты среднеазиатским правительствам, которые выплачиваются в виде поставок газа. За пять миллиардов долларов была создана транспортная инфраструктура Казахстана в направлении Востока, то есть Китая. Базары в среднеазиатских городах ломятся от китайских товаров. Китайцы воспринимаются там как цунами, как рок, которого государства не могут избежать. Китай настолько силен, что среднеазиатские страны вынуждены прийти с ним к соглашению.

По мнению военно-политического руководства, положение в Средней Азии требует продления дислокации войск в Афганистане. Хотя “мягкая”, по сравнению с “жесткой” американской стратегией сдерживания противников, среднеазиатская стратегия Евросоюза выбрана правильно, возникают сомнения в отношении того, не станет ли ЕС еще одним опоздавшим игроком в этом регионе мира. Между тем русские и китайцы воздвигают гидроплотины и газопроводы. ЕС должен главным элементом своей дипломатии в Средней Азии сделать внешнеэкономическое стимулирование собственных предприятий.

Германия как раз этим и занимается — при начинающемся открытии Туркменистана, до сих пор самой изолированной страны Средней Азии. Ашхабад ищет возможности для диверсификации своего энергетического экспорта, чтобы не быть зависимым лишь от России и Китая. Туркменистан является вторым по величине поставщиком газа на Востоке. Ему срочно необходима новая инфраструктура, и прежде всего современный аэропорт. Страна годами считалась наследницей “сталинской диктатуры”, сейчас же там регулярно приземляются самолеты с политиками и бизнесменами с Запада. Даже председатель комиссии ЕС побывал здесь в 2010 году.

В 2005 году в Средней Азии произошли два восстания, одно из которых, как ни парадоксально, случилось в самой либеральной среднеазиатской стране — Киргизии. Здесь “тюльпановая революция” точно так же смела старый режим, как народное движение изгнало тунисского диктатора Бен Али в пустыню. Запад рассматривал этот процесс как продолжение “цветных революций” в Грузии и на Украине. Почти в это же время начались волнения в узбекском Андижане, жестоко подавленные государственной властью. Это не было народным восстанием, как в Киргизии или позже в Северной Африке, однако, Евросоюз осудил бойню и сначала наложил жесткие санкции на Ташкент, которые, правда, сразу же отменил, так как Узбекистан был необходим ему в качестве базового лагеря для снабжения контингента НАТО в афганской войне.

В 2010 году в хрупкой Киргизии разразилось второе массовое восстание — в этот раз против новой президентской клики. Нищета, дискриминация меньшинств и социальная несправедливость выгнали людей на улицы. Произошло новое свержение президента и — что гораздо хуже — этнические погромы узбекских меньшинств. Для этого применялись автоматы Калашникова. Предложение Запада в рамках миротворческой миссии ОБСЕ послать в Киргизию силы безопасности изначально было принято временным правительством в Бишкеке, но затем быстро отклонено. ЕС попытался применить партнерскую стратегию, но остался лишь сторонним наблюдателем конфликта. Киргизии, которая в девяностые годы превозносилась как единственная демократия в Средней Азии, угрожал раскол на север и юг, что могло дестабилизировать весь регион. Удивляет, что такая военизированная террористическая организация, как “Исламское движение Узбекистана”, не использовала переворот в Киргизии ради достижения своей цели — внедрения халифата в Среднюю Азию. Очевидно, международное движение джихад было еще слишком втянуто в борьбу против Запада в Афганистане. По мнению экспертов, третья революция в Киргизии будет носить исламистский характер.

Возможным сценарием будущего Средней Азии является интеграция в Средний Восток. Но для этого, однако, необходимы всесторонние изменения в менталитете господствующих элит, отчуждение от советского наследства. Такой поворот, вероятно, может разрушить унаследованный от советской эры высокий уровень образования в этих странах. 20 лет назад он был гораздо выше, чем образовательный стандарт в Индии, Иране и арабских государствах. Исходя из экономических соображений, такие страны, как Казахстан и Туркменистан, вполне готовы сблизиться с арабскими государствами ОПЕК. Пессимисты предполагают, что слияние Средней Азии с регионом Среднего Востока если и возможно, то только посредством радикального исламизма. Сегодняшняя относительная стабильность Средней Азии в этом случае может пошатнуться.

Политические обозреватели задаются вопросом, могут ли массовые волнения и демократические революции в арабском мире перекинуться и на Среднюю Азию. Существуют очевидные параллели. В Средней Азии за прошедшие после развала Советского Союза 20 лет выросло новое поколение, лишенное воспоминаний о коммунизме, которое теоретически способно выдвинуть политические требования, подобные требованиям арабской молодежи. Первым опасность почуял умный казахский глава государства Назарбаев. Он пресек попытку своего парламента провозгласить его президентом пожизненно и предпочел дать возможность народу избрать его на последний президентский срок. Таким образом, он выбил карты из рук всех своих противников в правительстве на последующие годы. Назарбаев также явился истинным основателем Евразийского экономического союза — более-менее удачного проекта реинтеграции на территории бывшего Советского Союза, который не проистекал из доминирования России. Любопытно, что речь шла не о создании региональной экономической реинтеграции со среднеазиатскими соседями, а скорее об идее огромной зоны свободной торговли совместно с Россией, государством, с которым его страна связана самой длинной общей государственной границей в мире (почти 7000 км). Во время финансового кризиса Назарбаев выдвинул идею общей евразийской валюты — евраз. Позже он сыграл роль крестного отца при основании единого экономического пространства, которое в 2012 году станет реальностью.

Казахстан и Россия совместно продвигают реинтеграцию на постсоветском пространстве, как когда-то Германия и Франция заложили фундамент ЕС. Дополнительно Москва лихорадочно работала над тем, чтобы вовлечь Украину в общий процесс реинтеграции. Проект был заманчивым: единое экономическое пространство вместе с ЕС должно создать зону свободной торговли, и тогда произошло бы идеальное объединение Европы с Евразией. Назарбаев не использовал шанс своего казахского председательства в ОБСЕ в 2010 году, чтобы разбудить эту международную организацию, которая была создана для того, чтобы объединить евроатлантическую и евроазиатскую зоны на новый лад, ото сна “спящей красавицы”. ОБСЕ должна была созреть для наиболее эффективного решения существующих территориальных конфликтов на постсоветском пространстве. Однако Запад ограничил свой радиус действия продвижением демократии в государства—преемники Советского Союза. Но за 20 лет новые независимые государства постепенно пресытились отношениями учитель—ученик. Они хотели поднять престиж ОБСЕ, но им в этом везде мешали западные государства, не желающие создавать конкуренцию НАТО.

До этих пор надо было преодолеть еще некоторые преграды. География, как известно, это судьба, и такая страна, как Казахстан, не могла просто выйти из своего среднеазиатского контекста, хотя и являлась законным носителем евразийской идеи. Другой член единого экономического пространства — белорус Лукашенко предложил создать Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) для защиты ее государств-участников от революций извне. Должна ли была ОДКБ стать щитом от так называемых “цветных революций”? Едва ли, так как в киргизском кризисе союз продемонстрировал свое бессилие. Скорее ОБСЕ, доминирующая в западных государствах, смогла бы выступить в роли миротворца.

ОДКБ имела множество конструктивных недостатков. Во-первых, отдельные государства-участники попытались выторговать у США особые условия для размещения военных баз на своей территории. За использование этих баз Вашингтон платил аренду, которая во много раз превосходила вносимую Москвой за космодром в казахском Байконуре. Во-вторых, Россия оснащала своих военных союзников оружием из устаревших арсеналов, что не особенно способствовало укреплению их оборонительных сил. В-третьих, Москва хотела уговорить своих союзников признать Абхазию и Южную Осетию независимыми государствами. Все же Россия нуждалась в ОДКБ, чтобы сохранить свою независимость от Китая в Средней Азии. Сегодня эта группа не внушает страха ни Китаю, ни исламистам. Так же и НАТО не хочет повышать престиж ОДКБ, подписав с ней пакт о сотрудничестве. Будущее южного фланга бывшей российской империи остается туманным.

«Дружба Народов» 2012, №1

На острове Гуам (США) планируется открытие нового парка развлечений Tagada Guam. Он будет расположен в районе Тумон между отелями Ohana Bayview и Pacific Place на территории 4000 квадратных футов.

На первом этапе проекта будет построено три аттракциона: огромные качели «Викинг», горка Tagada и автодром. Второй этап строительства предполагает организацию полётов на воздушных шарах, которые будут подниматься на высоту до 100 футов. Также предполагается установка 3D аттракциона.

Стоимость проекта составляет 2 миллиона долларов. Организаторы отмечают, что Tagada Guam станет отличным местом для развлечения туристов и местных жителей. Парк будет открыт с 3 часов дня до 11 вечера, а в выходные - до полуночи. В будущем планируется включить посещение парка развлечений в туристические пакеты.

Напомним, что с 15 января россияне могут совершать безвизовые поездки на тихоокеанский остров Гуам, входящий в состав США.

Теперь россияне могут приезжать на тихоокеанский остров Гуам и Северные Марианские острова без виз. Такое решение приняли на прошлой неделе власти США.

По новым правилам, срок пребывания на территории островов не должен превышать 45 дней. Для получения безвизового доступа обязательно наличие загранпаспорта гражданина РФ и обратного билета с точной датой вылета.

Действие безвизового режима распространяется лишь на территорию Марианских островов. Туристы не смогут через острова попасть без визы на территорию США.

Как заявил официальный представитель МИД России Александр Лукашевич, принятое решение - первое в рамках заключенного российско-американского Соглашения об упрощении визовых формальностей между двумя странами.

В среднем за год остров посещает 600 тысяч туристов. По последним данным, 85% из них – граждане Японии. Статистику по России в профильных ведомствах "Туринфо" предоставить не смогли. Как полагают эксперты, введение безвизового режима серьезно не повысит уровень туристического потока из России на этот курорт, но несколько оживит направление. Сегодня Прямого маршрута из России на Гуам нет. Лететь придется с пересадками через Сеул или Токио.

«Скорее всего, остров будет интересен только как индивидуальное направление. Из-за проблем с перевозкой даже при безвизовом режиме массовым или даже отдельным оно не станет. Туроператоры, как я полагаю, будут предлагать Гуам в совмещенных турах с соседними азиатскими странами», - подчеркнул руководитель аналитического отдела АТОР Геннадий Боровиков, комментируя введение новых правил.

Сотрудник туроператора по США «American Travel Company» Елена Попова отмечает, что направление довольно дорогое и в первую очередь за счет перелета. Минимальная цена билета туда и обратно составляет $1,5 тысячи. «В нашей компании этот регион спрашивают довольно редко. Туда далеко лететь, требуется пересадка. Это тяжеловато. Да, и цены на отели недешевые, сравнимые по уровню с Гавайями – 300-350 долларов в сутки», - сказала эксперт.

В уральской туристической компании «Констинент -Интур» уточнили, что наиболее популярными считается центральный регион острова. «Около 90% всех туристов проводят свой отпуск именно здесь. Южный район туристы предпочитают посещать в составе экскурсий. Здесь сохранилась культура коренных жителей острова. Приезжающие на Гуам, чаще всего предпочитают дайвинг», - добавили в компании.

Туроператоры по Гуаму: American Travel Company, Sard Travel, Дальинтур Траст, Идзуми, Международный Туристический Сервис, Транс-Тур-Восток.

В Москве положительно расценили введение властями США отмены виз для россиян, посещающих остров Гуам, и рассчитывает на дальнейшую либерализацию визового режима с Вашингтоном, говорится в комментарии официального представителя МИД России Александра Лукашевича.

Рассматриваем решение американских властей распространить на граждан России с 15 января этого года безвизовый режим поездок на остров Гуам как позитивный шаг, способствующий расширению контактов между нашими странами, - отмечается в сообщении, опубликованном в понедельник на сайте МИД РФ.

Положение в американском законодательстве о безвизовом режиме для россиян вступило в силу в минувшее воскресенье. Граждане РФ могут посещать остров Гуам а также Содружество Северных Марианских островов, являющиеся нематериковой территорией США на срок до 45 суток при наличии обратного билета с фиксированной датой.

Изменения в положение министерства внутренней безопасности США о правилах въезда иностранных граждан на Гуам были приняты еще в ноябре 2010 года. Впервые США пообещали открыть для россиян безвизовый режим для поездок на остров 21 октября 2009 года.

"Новый порядок въезда на Марианский архипелаг для туристов и представителей деловых кругов отвечает духу принятого в Довиле 26 мая 2011 года совместного заявления Дмитрия Медведева и Барака Обамы по визовым вопросам, а также недавно заключенного российско-американского Соглашения об упрощении визовых формальностей", - говорится в комментарии.

"Это создает обнадеживающие предпосылки для дальнейшей либерализации режима взаимных поездок граждан России и США", - добавил Лукашевич.

Остров Гуам имеет статус организованной неприсоединившейся территории США. Он расположен в западной части Тихого океана в архипелаге Марианских островов в более чем 5 тысячах километров к западу от Гавайских островов. Основой экономики острова является туризм, на Гуаме расположена база американских ВМС, в которой располагается часть подлодок и кораблей Седьмого флота.

Для безвизовой поездки на Гуам туристам из РФ необходимо иметь действительный национальный загранпаспорт, обратный авиабилет с фиксированной датой вылета не позднее 45 дней с даты прибытия. Кроме того, им полагается по пути на остров заполнить в самолете две анкеты для пересечения границы (так называемая форма I-736 и форма I-94). При этом безвизовая поездка должна носить "туристический или деловой" характер.

В ближайшее время Россия будет включена в программу безвизового туристического въезда на Гуам. Об этом сообщает пресс-служба губернатора Гуама Эдди Кальво.

Департамент Государственной Безопасности США дал предварительное согласие на программу Visa Waiver. Граждане Российской Федерации смогут с туристическими целями въезжать на территорию Гуама без американских виз и оставаться на острове до 45 дней. Подобная программа действует с 28 ноября 2009 года на Сайпане и других Северных Марианских островах.

О дате введения программы Департамент Государственной Безопасности США сообщит дополнительно.

"Гуам-Вояж", единственный русский наземный туроператор, совместно с Государственным Туристическим Бюро Гуама проведет серию встреч, на которых будет обсуждаться план продвижения Гуама на русский туррынок, сообщили «Туринфо» в туристической компании.

Компания Amadeus, ведущий технологический партнер и процессинговый оператор мировой индустрии туризма и авиаперевозок, объявила о подписании долгосрочного договора о доступе к тарифам и услугам с авиакомпанией United Airlines сроком до 2013 года. Договор гарантирует возможность приобрести полный ассортимент тарифов и услуг авиакомпании, включая ресурс мест категории Economy Plus, через систему Amadeus."Мы ценим наши крепкие партнерские отношения с авиакомпанией United и рады содействовать эффективной продаже мест категории EconomyPlusсообществом трэвел агентств", - прокомментировал Скотт Алвис (Scott Alvis), старший вице-президент подразделения по работе с авиакомпаниями Amadeus в Северной, Центральной и Южной Америке. "Мы с нетерпением ждем продолжения тесного сотрудничества с United с тем, чтобы по мере расширения спектра ее предложений обеспечить возможность продажи продуктов и услуг через агентскую сеть в рамках стратегии авиакомпании ".

Новый расширенный договор о доступе к тарифам и услугам является обновленной версией уже существующего договора между компаниями. Трэвел агентства, работающие с системой Amadeus, по-прежнему будут иметь широкий доступ к расписанию рейсов, информации о тарифах и ресурсам авиакомпаний United и Continental. Места категории Economy Plus авиакомпании United будут доступны для трэвел агентств - пользователей системы Amadeus на территории Соединенных Штатов Америки, начиная с середины 2012 года.

"Компания Amadeus тесно работает с авиаперевозчиками по всему миру с целью предоставить полный авиационный контент, наряду с внедрением сопутствующих услуг, для обеспечения эффективной и прозрачной процедуры покупки", - добавил г-н Алвис.

"Авиакомпания United считает своим долгом предоставлять только лучшие туристические продукты, наравне с профессиональным и персонализированным сервисом продаж для своих пассажиров. Для достижения этой цели нам необходимы технологические и высококвалифицированные партнеры, совместно с которыми мы будем распространять наши товары и услуги в тех местах, где клиенты совершают покупки", - заявил Марк Бергсруд (Mark Bergsrud), старший вице-президент департамента маркетинговых программ и дистрибуции авиакомпании United. "Мы ценим глобальный охват компании Amadeusи с нетерпением ждем дальнейшей работы по развитию новых возможностей в области дистрибуции".

О United Continental Holdings, Inc.

United Continental Holdings, Inc. (NYSE: UAL) является холдинговой компанией, в состав которой входят такие авиакомпании, как United Airlines и Continental Airlines. Совместно с United Express, Continental Express и Continental Connection, данные компании обслуживают в среднем 5 717 рейсов в день по 376 направлениям на 6 континентах из транзитных узлов, расположенных в Чикаго, Кливленде, Денвере, Гуаме, Хьюстоне, Лос-Анджелесе Нью-Йорке, Сан-Франциско, Токио и Вашингтоне. United и Continental являются членами альянса Star Alliance. Авиакомпании альянса ежедневно совершает более 21 200 рейсов по 1 185 направлениям в 185 стран.

Штат авиакомпаний United и Continental насчитывает более 80 000 сотрудников, проживающие во всех штатах США, а также многих других странах по всему миру.

О компании Amadeus

Компания Amadeus является ведущим технологическим партнером и процессинговым оператором мировой индустрии туризма и авиаперевозок.

Среди клиентов - провайдеры (авиакомпании, гостиницы, железные дороги, круизные компании и пр.), продавцы (туристические агентства и веб-сайты) и покупатели туруслуг (корпорации и путешественники). Бизнес-модель компании основана на обработке транзакций, объем которых в 2010 году превысил 850 млн.

Головной офис компании Amadeus находится в Мадриде. Он определяет общую маркетинговую стратегию, корпоративные и финансовые направления. В Ницце (Франция) расположен центр развития продуктов, а в Эрдинге (под Мюнхеном) - центр обработки данных. Региональные офисы компании работают в Майами, Буэнос-Айресе, Бангкоке и Дубае. Обслуживание клиентов осуществляется посредством 73 местных представительств Amadeus в 195 странах.

Компания Amadeus зарегистрирована на торговых биржах Мадрида, Барселоны и Валенсии и имеет символ "AMS.MC". На 31 декабря 2010 года доход компании составил €2 683 млн, а показатель EBIТDA - €1 014,9 млн. Компания располагает штатом сотрудников из 10 270 человек по всему миру, представляющих 123 национальности.

США заявили, что модернизация тайванских истребителей F-16A/B выведет их боевую эффективность почти до такого же уровня, достигнутого на новых модификациях самолетов F-16C/D, причем их стоимость будет намного меньше, чем закупка новых.

Американские власти не готовы положить на весы важность торговых отношений с Китаем – второй экономикой мира и крупнейшим держателем американских долговых обязательств – и риски, связанные с Законом об отношениях с Тайванем от 1979 года, который обязывает США помогать союзнику защищаться от китайского нападения.

Новый посол США в Китае Гэри Локк (Gary Locke) сказал в интервью, что он не был проинформирован о каких-либо конкретных решениях по продаже оружия Тайваню, но счел нужным заметить, что США «абсолютно привержены обороне Тайваня». Однако оборонные эксперты говорят, что модернизация существующего военного потенциала Тайваня недостаточна, так как Китай в течение последних нескольких лет развернул сотни ракет и современных истребителей у собственного побережья пролива. Кроме того, появление у Китая противокорабельных баллистических ракет делает все более рискованным для США вмешаться в конфликт вокруг острова, которого Пекин рассматривает как «мятежную провинцию».

В настоящее время ВВС Тайваня насчитывают 146 истребителей F-16A/B, их модернизация обойдется примерно в 4,2 млрд долл США. Истребители получат бортовые РЛС с активной ФАР. Такие радары могут обнаруживать и сопровождать большее количество целей, не демаскируя себя. В пакет модернизации входят также оснащение самолетов более современными УР «воздух-воздух», а также нашлемной системой целеуказания, которая позволяет пилотам простым поворотом головы наводить ракеты на цель, освобождая руки для управления боевыми маневрами самолета. Однако оснащение истребителей новыми двигателями не планируется, что сделает F-16A/B менее скоростными и маневренными, чем F-16C/D.

Депутат от партии Гоминьдан, член комиссии по иностранным делам и национального комитета обороны Шуай Хуа-мин (Shuai Hua-ming) заявил, что утверждения о том, что модернизированные самолеты по своей эффективности будут почти равнозначны новым, являются «не очень честными». Ряд экспертов заявили, что модернизация значительно увеличит срок службы истребителей, закупленных в 1992 году, но они не смогут противостоять китайским истребителям Су-27 и Су-30 (их количество в ВВС НОАК оценивается в 300-400 единиц), которые способны нести больше боевой нагрузки и топлива, что позволяет им лететь дальше и вести бой дольше. «Не имеет значения, получит ли Тайвань модернизированные или новые F-16, в любом случае они не могут бороться с истребителями Су», заявил эксперт по китайской военной авиации, главный редактор издания Air Power Australia Карло Копп (Carlo Kopp).

Кроме того, Китай разрабатывает малозаметный ударный истребитель, прототип которого совершил первый полет в январе этого года, и имеет достаточно средств ПВО, чтобы отразить удары ВВС Тайваня и американской авиационной группировки, заявляют эксперты.

По мнению аналитиков, в случае военного конфликта ВВС Тайваня будут нейтрализованы в течение двух часов, так как Китай, вероятно, начнет боевые действия с массированных ракетных ударов по авиабазам и другим стратегическим объектам острова. Китай также может ввести морскую блокаду Тайваня, в таком случае островное государство может продержаться не более двух-трех недель, и только американское военное вмешательство может предотвратить коллапс. В 1996 году, когда Китай демонстративно произвел пуски ракет, которые упали у побережья «мятежной провинции», США отправили к берегам Тайваня две авианосные ударные группы, продемонстрировав свою решимость защитить своего союзника.

Сегодня, однако, неясно, рискнули бы США повторить акцию 1996 года, так как американские базы в Южной Корее, Японии и Гуаме находятся в зоне досягаемости китайских ракет, а американские авианосцы могут стать мишенью для «множества ударов» китайских ракет и подводных лодок. «Это вопрос на миллион долларов. США пытаются как можно дольше сохранить завесу неоднозначности вокруг своей реакции на случай военного конфликта между Китаем и Тайванем. Модернизация военного потенциала островного государства проводится для поддержания обороноспособности Тайваня на минимально допустимом уровне», говорит редактор информационной группы IHS Jane's Александер фон Розенбах (Alexander von Rosenbach).

Тбилиси, столица Грузии, стала 45 направлением в сети flydubai, инновационного авиаперевозчика из Дубая. flydubai получила официальное одобрение и стала единственной авиакомпанией, осуществляющей сообщение между ОАЭ и Тбилиси. Георгий Карбелашвили, заместитель министра экономики и устойчивого развития Грузии, отметил, что выход flydubai на рынок Грузии - это важный этап в укреплении связей между двумя странами.
Во время своего официального визита в ОАЭ Георгий Карбелашвили заявил: "Приход flydubai в Грузию - это значимый этап в развитии отношений между ОАЭ и нашей страной, и я уверен, что запуск рейсов flydubai в Тбилиси поможет укрепить связь между двумя странами. Ряд областей, такие как банковское дело, рынок недвижимости, нефтегазовая сфера и туризм, представляют интерес для обеих стран, и это возможность развить сотрудничество в них путем расширения своих контактов".
Гейт Аль Гейт, президент flydubai сказал: "Мы признательны властям Грузии за разрешение летать в Тбилиси. Тбилиси, являясь крупнейшим городом Грузии, а также ее индустриальным, социальным и культурным центром, становится все более значимым направлением для бизнеса и отдыха на Среднем Востоке. Также улучшение воздушного сообщения между Дубаем и Центральной и Восточной Европой имеет стратегическое значение для нас. Более 55 тыс. экспатриантов из этого региона проживают в ОАЭ и более миллиона туристов посещают эмираты каждый год. Мы надеемся, что сеть наших прямых рейсов позволит сделать путешествия между ОАЭ и Центральной и Восточной Европой более простыми и доступными".
Экономика Грузии, расположенной на пересечении Западной Азии и Восточной Европы, является одной из самых сильных и быстроразвивающихся в регионе. За последние годы иностранные инвестиции в нее стали гораздо более привлекательными в связи со снижением налогов и упрощением регулирования. Грузия наряду с Украиной, Азербайджаном и Молдовой - член Организации за демократию и экономическое развитие ГУАМ.
В настоящее время flydubai осуществляет полеты в пять стран, ранее входящих в СССР, а именно: Ереван (Армения), Баку (Азербайджан), Екатеринбург и Самара (Россия) и Ашхабад (Туркменистан). Кроме того, 14 сентября 2011 года flydubai запускает рейсы в Казань и 17 сентября - в Уфу, Россия. С 16 сентября текущего года начнутся полеты в Киев и Харьков, 17 сентября - в Донецк, Украина.
Информация о рейсах
Рейсы в Тбилиси с 4 ноября 2011 года будут осуществляться дважды в неделю. Рейс FZ713 отправляется из Терминала 2 Дубая в 23:45, прибытие в международный аэропорт Тбилиси в 03:15 местного времени. Обратный рейс FZ714 отправляется в 04:00 и приземляется в Дубае в 07:20.
Стоимость перелета из Дубая в Тбилиси составит от $ 270. Она включают в себя одно место ручной клади весом до 7 кг, маленькую сумку или сумку для ноутбука. Регистрация багажа - от 13 долларов за 20кг. Место с дополнительным пространством для ног стоит 24 доллара. Грузия > Транспорт > trans-port.com.ua, 13 сентября 2011 > № 401783

Демократия на марше?

Америка и продвижение ее ценностей

Резюме: Наличие политической воли к распространению демократии не всегда подразумевает существование соответствующей возможности. Взращивание демократии – это не научная и не инженерная задача, и потому логично, что теоретические споры о возникновении и путях развития демократии ведутся до сих пор.

Данная статья – выдержки из книги «Продвижение демократии в мире», которая подготовлена к печати Московской школой политических исследований. Книга написана до того, как автор поступил на службу в администрацию Барака Обамы. Мнения и суждения, содержащиеся в работе, отражают исключительно авторскую точку зрения и могут не совпадать с позицией правительства Соединенных Штатов. Публикуется в журнальной редакции.

На протяжении почти всего первого столетия существования США главные дебаты по поводу американской внешней политики происходили между сторонниками изоляционизма и приверженцами вовлеченности в международные дела. Знаменитое предостережение Джорджа Вашингтона о нежелательности «обременительных альянсов» положило начало длительной и популярной в Америке традиции изоляционизма, отстраненности от непредсказуемых зигзагов международной политики – особенно в безнравственной, своекорыстной, имперской Европе. Осуществление этого подхода повлекло за собой противодействие попыткам европейских держав вмешиваться в сферу американских интересов, каковую поначалу ограничивали территорией Соединенных Штатов, а позже, согласно доктрине Монро, всем западным полушарием. В течение почти столетия эта изоляционистская, «унилатеральная» политическая доктрина доминировала в американском стратегическом мышлении.

Углублению изоляционизма способствовало географическое положение и относительная слабость американского государства. В то время президенты США попросту не располагали надлежащими военными и экономическими ресурсами, чтобы распространять влияние за океан или участвовать в мировой политике – даже если бы они к этому стремились. В 1885 г. президент Гровер Кливленд говорил в своем первом обращении к конгрессу: «Выражая солидарность с воззрениями ряда моих предшественников, которые со времен Вашингтона выступали против обременительных альянсов с иностранными государствами, я также отвергаю политику приобретения новых территорий или включения чьих-то далеких интересов в наши собственные».

Спустя всего лишь десятилетие после подтверждения Кливлендом унаследованных от Вашингтона принципов изоляционизма «имперская бацилла», столь распространенная в то время в Европе, перенеслась в Америку. В десятилетия, последовавшие за Гражданской войной, Соединенные Штаты стали по праву считаться великой державой и достигли географических пределов континента. Американские политики и стратеги с энтузиазмом восприняли идею «приобретения новых территорий», что в конечном итоге привело к испано-американской войне 1898 г. и созданию американских колоний на Филиппинах, в Гуаме, Пуэрто-Рико и на Гавайских островах. Принимая в 1917 г. решение о вступлении США в Первую мировую войну, а позже участвуя в версальских договоренностях о послевоенном устройстве, президент Вудро Вильсон окончательно порвал с предостережениями Джорджа Вашингтона. В войне европейских держав Вильсон поддержал одну из сторон, а позже участвовал в создании классического «обременительного альянса» – Лиги Наций.

Последний на сегодня всплеск изоляционизма в американской истории пришелся на период после Первой мировой войны, в ответ на Великую депрессию. В эти годы конгресс отказался ратифицировать Версальский мир, проголосовать за вступление Соединенных Штатов в Лигу Наций, а такие деятели, как Чарльз Линдберг и представители изоляционистской группы «Америка превыше всего», настаивали на необходимости уклониться от участия и во Второй мировой войне. Однако нападение Японии на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 г. навсегда разбило изоляционистскую иллюзию, что США могут оставаться в стороне от мировых кризисов. С тех пор растущая мощь Америки и развитие технологий, сделавших мир более взаимосвязанным (баллистические ракеты, электронная торговля на развивающихся рынках, реактивные двигатели, Интернет и т. д.), значительно ослабили позиции изоляционистов. Изоляционистские тенденции по-прежнему живы и в Республиканской, и в Демократической партии, но вытеснены на обочину политических дебатов.

Вильсоновский либерализм против реализма

В спорах о путях обеспечения безопасности и процветания американского народа сходятся так называемые либералы и так называемые реалисты – «так называемые» потому, что ни один из эпитетов не определяет верно суть аргументов сторон.

Вильсоновские либералы (именуемые так в честь Вудро Вильсона) утверждают, что политический режим внутри страны влияет на внешнюю политику государства. Либералы восприняли выдвинутый более 200 лет назад Иммануилом Кантом тезис о том, что демократии редко воюют друг с другом, тогда как автократии склонны к конфликтам как с другими автократиями, так и с демократиями.

Согласно эмпирическим данным, демократии действительно не воюют друг с другом, хотя причины данного феномена не выявлены до конца. Таким образом, тезис о «демократическом мире» служит основанием для весьма определенной стратегии: Соединенные Штаты (наряду с другими демократиями) ради собственной национальной безопасности заинтересованы в распространении демократических режимов по всему миру. Согласно знаменитой фразе Вильсона, для того чтобы обезопасить американцев, США должны изменить мир. А наилучшим способом обеспечения безопасности, по его словам, была бы не защита или изоляция Америки от иностранцев, а изменение политической природы внешнего мира.

Такой подход к внешней политике Америки присущ не только Демократической партии. В годы холодной войны одним из наиболее последовательных приверженцев вильсоновского либерализма был Рональд Рейган, также считавший, что распространение демократии за границей отвечает внутренним интересам американской безопасности.

Другая важная традиция в американской внешней политике и политической мысли, преобладавшая на протяжении большей части прошлого века, – это реализм. В качестве теории международных отношений и идеологии внешней политики реализм покоится на трех основных предпосылках. Во-первых, государства – это основные действующие лица в подверженном анархии мире. Международные институты, НПО, многонациональные корпорации и другие негосударственные силы либо несущественны, либо отражают интересы наиболее могущественных государств. Во-вторых, внутриполитический режим не влияет на поведение государств во внешнем мире. В-третьих, поведение государства на международной арене диктуется не столько его внутренним устройством, сколько внешней средой, особенно балансом сил между сильнейшими государствами.

Реалисты считают, что коль скоро именно сила (а не идеалы или этические нормы) имеет первостепенное значение для благоденствия государства, мировые державы постоянно состязаются за влияние и власть. Джон Мершаймер, к примеру, утверждает: «Эта конкуренция имеет вид игры с нулевой суммой, что отчасти делает ее жестокой и безжалостной. Время от времени государства могут сотрудничать друг с другом, но в основе лежат их конфликтующие интересы». Следовательно, американские реалисты видят в любой стране с большой военной или экономической мощью угрозу для Соединенных Штатов. Набирающие мощь государства – такие как Германия или Советский Союз в прошлом веке или Китай сегодня – опасны вдвойне, так как они расшатывают глобальный баланс сил и могут спровоцировать конфликт между старыми и новыми великими державами.

В соответствии с этой теорией национальные интересы США в сфере безопасности состоят в наращивании военного и экономического потенциала, а также в создании и поддержании альянсов с сильными государствами – в целях сдерживания влияния других великих или восходящих держав. Так, Ричард Никсон однажды сказал Мао Цзэдуну: «Важна не внутренняя политическая философия государства. Важна его политика по отношению к остальному миру и к нам». Баланс сил, полагал Никсон, – важнейший элемент международной системы, и, следовательно, сохранение позиций США при помощи сотрудничества с Китаем и, опосредованно, сдерживание Советского Союза – наилучший стратегический выход из сложившейся ситуации. Реалисты считают, что в целях наращивания силы (и сдерживания потенциального неприятеля) Америке необходим доступ к нефти и минеральному сырью, возможность размещения военных баз и торговля со всеми странами, готовыми к сотрудничеству, независимо от того, автократии это или демократии.

Подобная концепция мировой политики содержит и предписание относительно внешнеполитического курса – а именно, что следует воздерживаться от продвижения демократии. Реалисты считают, что продвижение демократии может ударить по союзникам Америки, сыграть на руку антиамериканским силам и спровоцировать рост внутренней и международной нестабильности. Например, как писали Дэвид Хендриксон и Роберт Такер, подталкивая демократизацию, Соединенные Штаты «могут привести в движение неконтролируемые силы, способные повредить их жизненно важным интересам… И даже если считать, что стабильность не принесла [США] всесторонней безопасности, из этого не следует, что усилению безопасности будет способствовать нестабильность. Думать так означало бы, что ситуация не может развиваться в сторону ухудшения – а это опасная предпосылка для всякого государственного деятеля, опровергаемая всем ходом мировой истории».

Подобно либерализму, реализм как основополагающий принцип внешней политики присущ не только одной политической партии. Ричард Никсон, классический «реалист» XX века, состоял в Республиканской партии, как и Рональд Рейган – убежденный «либерал» вильсоновского толка. Реализм имеет давнюю традицию и в Демократической партии, причем в недавнем прошлом он пережил всплеск в ответ на внешнюю политику Джорджа Буша-младшего, якобы основанную на «неоконсервативных» или вильсоновских принципах. В американском научном сообществе доктрина реализма господствовала в изучении международных отношений на протяжении десятилетий.

В защиту вильсоновского либерализма с реалистичным ядром

Исходный тезис реалистов о важности силы самоочевиден. Наращивание военной и экономической мощи в течение двух последних веков вывело Соединенные Штаты из второстепенного участника международной политики в мировую сверхдержаву. Накопленная Америкой сила помогала ей одерживать победы над врагами и сдерживать противников. В свою очередь, за те же 200 лет страны с мощной армией и развитой экономикой влияли на национальную безопасность США в большей степени, нежели относительно слабые страны – независимо от внутреннего устройства великих держав. Сегодня авторитарный Китай или демократическая Индия значат для национальной безопасности Америки несравненно больше, чем авторитарная Зимбабве или демократический Гондурас.

С той же очевидностью неправомерно утверждение, что в международных отношениях значима только сила. Исторически американской национальной безопасности угрожали не все великие державы. Опасность исходила лишь от держав-автократий. С другой стороны, серьезную угрозу для безопасности Соединенных Штатов создавали крайне слабые, но высокомотивированные нелиберальные, антидемократические движения. Ни вооруженные силы США, ни их внушительный ядерный арсенал (в рациональном мире воспринимаемый как гарант стабильности и мира) не сумели предотвратить террористические акты «Аль-Каиды» 11 сентября 2001 года. Джон Льюис Гэддис заметил, что «ни Буш, ни его преемники независимо от партийной принадлежности не смогут отрицать того, что выявили теракты 11 сентября. А именно, что политика сдерживания в отношении недружественных государств не обеспечивает должной защиты от нападений со стороны группировок, которые сегодня способны нанести нам ущерб, такой же, как раньше государства в войне». Классические модели реалистов не в силах описать эти вполне реальные угрозы.

В конечном итоге средством обеспечения безопасности и благосостояния американцев нельзя назвать ни сугубо реалистичные догмы, ни либеральную идеологию. В разное время Соединенным Штатам приходилось сотрудничать с автократическими режимами во имя собственных жизненно важных интересов. Без французской военной интервенции во время американской революции (пример военного вторжения в целях содействия демократии) США не обрели бы независимости в той войне против метрополии. Без Советского Союза в качестве союзника Америка понесла бы гораздо больше потерь во Второй мировой войне и, вполне вероятно, не сумела бы победить в битве с нацизмом. Без торгового партнерства с Саудовской Аравией страна испытывала бы острую нехватку в доступных энергоносителях. Внешнеполитический курс, исключающий военную помощь французского короля, союз со Сталиным или поставки саудовской нефти, не отвечал бы американским национальным интересам.

В то же время утверждение, что тип политического режима в других странах никак не сказывается на американских национальных интересах, представляется антиисторическим. Наивна и идея, что политика обеспечения баланса сил является более разумным идейным ориентиром для американской внешней политики, чем продвижение демократии. История последних 200, а точнее, последних 80 лет свидетельствует, что расширение демократии за рубежом отвечает стратегическим, экономическим и нравственным интересам США, тогда как следование реалистическим принципам негативно сказывается на национальных интересах, несмотря на краткосрочные достижения.

Американская одержимость продвижением демократии

Политические дебаты о распространении демократии не новы. Поддержка демократии за рубежом – не изобретение президента Джорджа Буша-младшего, и критики такого подхода появились не сегодня, а уже в первые годы существования американской республики.

На протяжении всей национальной истории идея распространения демократии соперничала с другими внешнеполитическими целями Соединенных Штатов. Ни один президент не стал бы отрицать, что важнейшей целью внешней политики его страны всегда должно быть обеспечение безопасности американского народа. Лишь немногие из президентов видели в продвижении демократии главный инструмент для достижения этой цели. Чаще доминировали другие приоритеты: сдерживание военных противников, выстраивание союзов, защита стабильного доступа к сырьевым ресурсам, создание и поддержание военных баз, расширение торговых и инвестиционных возможностей для корпораций и т. д. По мере превращения США в мировую державу задачи поддержания региональной стабильности часто брали верх над стремлением к демократии.

Однако в то же время американские лидеры всегда подчеркивали этическую роль Соединенных Штатов в мировых делах. В XVIII и XIX веках поборники особой миссии Америки располагали лишь ограниченными средствами и преследовали ограниченные цели – импульсы к развитию, идущие от государства, редко выходили за пределы двух Америк. Лишь после вступления США в Первую мировую войну президент Вудро Вильсон предпринял попытку привить ценностный подход на мировом уровне. В январе 1918 г., выступая перед обеими палатами конгресса с «четырнадцатью тезисами» для нового мирового порядка, Вильсон говорил: «В этой войне <…> мы не требуем особых выгод для себя. Мы хотим, чтобы мир стал безопасным и пригодным для достойной жизни, и особенно чтобы он стал безопасен для каждой миролюбивой нации». По мнению Вильсона, вернейший путь обеспечения безопасности Америки состоял не в обороне от внешнего мира, но в его коренном изменении.

Попытка Вильсона сделать мир более безопасным для демократии окончилась неудачей. Республиканское большинство в сенате даже заблокировало вступление Соединенных Штатов в Лигу Наций. Великая депрессия 1930-х гг. заставила американцев вновь сконцентрироваться на внутренних проблемах, упрочивая на некоторое время другую давнишнюю традицию внешней политики страны – изоляционизм. Наконец, усиление в Европе нацистской Германии и коммунистической России и начавшаяся Вторая мировая война способствовали возникновению еще одной доктрины американской внешней политики – реализма. «Наивному идеализму» Вильсона реалисты противопоставляли большее внимание к силе держав и балансированию между ними. Вопрос о внутреннем устройстве государств – демократическом или автократическом – отходил на второй план. Эта позиция еще более окрепла в годы холодной войны, когда всеобъемлющей задачей стало сдерживание советской мощи. В это время реалистическая теория международных отношений доминировала и в академических кругах Америки.

Однако и в этот период стремление содействовать развитию демократии не исчезло совсем. Напротив, американские политики создали целый ряд новых инструментов для поддержки демократических движений в других странах: Агентство международного развития (АМР) США, «Корпус мира», «Союз ради прогресса», «Радио Свободная Европа» и Национальный фонд демократии.

Как говорилось выше, либеральные и реалистические тенденции в американской внешней политике не были связаны с партийной принадлежностью президента. Республиканец Ричард Никсон и его главный советник по иностранным делам Генри Киссинджер говорили и действовали в духе классического реализма. Именно так следует трактовать налаживание отношений с Китаем в целях противодействия растущему советскому могуществу. Находясь у власти, Никсон и Киссинджер не слишком заботились о внутренней политике СССР или Китая. Другой президент-республиканец Рональд Рейган, напротив, уделял много внимания тому, как режимы ведут себя дома, и проводил политику, направленную на развал антидемократических систем. Коммунистические диктатуры в Восточной Европе волновали Рейгана больше, чем капиталистические диктатуры в Африке или Латинской Америке. В целом подход Рейгана скорее роднит его с демократическими президентами Вильсоном и Гарри Трумэном, нежели с Никсоном. В критических ситуациях Рейган даже готов был содействовать замене у власти старых автократических союзников новыми демократическими лидерами.

Споры между реалистами и либералами не закончились с холодной войной. Демократизация, а затем распад Советского Союза (а не контроль над вооружениями или упадок военного потенциала СССР) снизили, в конечном итоге, напряжение холодной войны, что, казалось бы, подтвердило правомерность либеральных взглядов на внешнюю политику. Однако даже в процессе демократизации и последовавшего крушения СССР президент Джордж Буш-старший и большинство его внешнеполитических советников продолжали поддерживать Михаила Горбачёва, считая, что для национальных интересов Соединенных Штатов сохранение Советского Союза важнее демократизации этого государства.

При Билле Клинтоне маятник вновь качнулся в сторону либерализма. Клинтон и его команда сделали распространение демократии главной целью внешней политики. Накануне своей первой официальной зарубежной поездки – на встречу с президентом Борисом Ельциным в апреле 1993 г. – президент Клинтон в следующих фразах описывал стратегию отношений с Россией: «Вспомним, что в XX столетии войны на европейском континенте унесли жизни сотен тысяч американцев. Развитие демократической России, довольной жизнью в своих собственных границах, соседствующей с другими мирными демократиями, может обеспечить положение, при котором нам никогда больше не придется идти на такие жертвы. Все мы знаем, что, в конечном итоге, историю России напишут сами русские, так же как русские должны определять будущее России. Но я утверждаю: нам тоже следует сделать то, что в наших силах, причем мы должны действовать сейчас. Не из побуждений благотворительности, а потому что это мудрое вложение средств. <…> Хотя наши усилия потребуют новых затрат, мы сможем получить гораздо больше для собственной безопасности и процветания, если будем действовать сейчас».

В следующем году, выступая с президентским посланием, Клинтон разъяснил, почему США заинтересованы в распространении демократии за рубежом: «В конце концов, оптимальная стратегия обеспечения нашей безопасности и утверждения долгосрочного мира – это поддержка развития демократии в мире. Демократические страны не воюют друг с другом, и они успешнее сотрудничают друг с другом в торговле и дипломатии». В свою очередь, расширение НАТО администрация Клинтона воспринимала как способ приумножить демократическое сообщество европейских государств. В ряде случаев (наиболее драматичным эпизодом представляется война против Сербии в 1999 г.) Клинтон был готов во имя защиты нравственных идеалов применить военную силу.

На протяжении всего XX века о задачах развития демократии и защиты прав человека в Америке не забывали даже тогда, когда архитекторами внешней политики были «реалисты». На пике никсоновского реализма сенатор-демократ от штата Вашингтон Генри Джексон и конгрессмен-демократ от штата Огайо Чарльз Вэник провели поправку к Закону о торговле 1974 г., увязывающую режим наибольшего благоприятствования в торговле для Советского Союза с правом евреев на эмиграцию из СССР. Хотя Никсон не верил в перспективы распространения американских ценностей за границей, многие конгрессмены оставались твердыми приверженцами принципа защиты прав человека. Напротив, в годы рейгановского внешнеполитического либерализма одним из приоритетов было наращивание военной мощи в целях обеспечения паритета с Советским Союзом. Сотрудники американской администрации редко придерживались единых взглядов. Более того, противоречия в отношении этого ключевого вопроса внешней политики зачастую приводили к драматическим столкновениям в администрации. Вопрос о том, заниматься ли распространением демократии, всегда вызывал в Соединенных Штатах дискуссии.

Знаем ли мы, как содействовать демократии?

Наличие политической воли к распространению демократии не всегда подразумевает существование соответствующей возможности. Взращивание демократии – это не научная и не инженерная задача, и поэтому логично, что теоретические споры о возникновении и путях развития демократии ведутся до сих пор. Питают ли демократию экономический рост и модернизация или, напротив, резким демократическим преобразованиям способствуют экономические кризисы? Определяют ли этот процесс структурные предпосылки или действия отдельных лиц? Что важнее, лидеры из числа элиты или массовые движения? Произрастает ли демократия из конфликтов или компромиссов? Есть ли у некоторых культур большая предрасположенность к демократии, чем у других? На эти фундаментальные вопросы ясного ответа нет поныне.

Не утихают и споры об институциональном дизайне демократии. Являются ли парламентские системы более стабильными и демократичными, чем президентские, или же предпочтительна смешанная президентско-парламентская структура? Лучше ли пропорциональная избирательная система, чем система простого большинства? Когда унитарные государства предпочтительнее федеративных? Существуют разногласия и в отношении последовательности демократических реформ. Что первично – выборы или конституция? Должны ли региональные выборы предшествовать национальным? Считать ли верховенство права обязательным условием эффективных выборов? И если так, вправе ли мы откладывать выборы, пока не устоятся правовые институты? С последним вопросом связан спор о приоритетности эффективного государства или демократического строя. Среди теоретиков демократии нет единого мнения относительно сравнительной важности и роли политических партий, гражданского общества и судебной системы.

Неудивительно, что наше понимание механизмов международного воздействия на процессы демократизации остается неполным. С конца 1960-х и до начала 1990-х гг. ученые изображали процесс демократического перехода как главным образом внутреннюю проблему. Лишь в начале 1990-х гг. роль международных сил была правомерно названа «забытым измерением» в изучении процессов демократизации. С тех пор вопросу о международном измерении демократизации уделяется в научных кругах гораздо больше внимания, но предмет по-прежнему не изучен обстоятельно.

Именно в недостаточном понимании природы демократизации следует искать корень непоследовательности американской политики в этой области, даже в тех случаях, когда президент и его советники были привержены делу продвижения демократии. К примеру, сторонники теории модернизации выступают за развитие торговли с авторитарными режимами в целях ускорения демократических процессов. Примером такого подхода может служить политика США в отношении Китая. Напротив, те, кто считает экономический кризис предпосылкой для демократических преобразований, ратуют за введение экономических санкций, чтобы способствовать демократизации. Эту философию отражает в последние десятилетия политика Соединенных Штатов в отношении Ирана и Кубы.

Аналогичным образом американские сторонники продвижения демократии выступают за разные подходы к институциональному устройству, зачастую предлагая взаимопротиворечащие модели развития для одной и той же страны. В частности, в начале 1990-х гг. ряд американских руководителей выступал за сильную президентскую систему в России в целях содействия радикальным экономическим реформам, в то время как другие говорили о желательности парламентской демократии и пропорционального представительства для стимулирования партийного строительства и учреждения более демократического режима.

После вторжения в Афганистан эксперты США по институциональному устройству рекомендовали установить там президентскую систему, тогда как после вторжения в Ирак отдавали предпочтение парламентской модели. Разногласия были связаны не столько с оптимизацией демократии, сколько с краткосрочными планами мобилизации американских союзников на местах. В Хамиде Карзае видели сильного союзника Америки и стремились к учреждению в Афганистане системы, при которой Карзай получил бы полноту власти. В Ираке поиски такой фигуры не увенчались успехом, и поэтому американские «институциональные эксперты» настояли на введении парламентской системы. Американские официальные лица продемонстрировали схожую непоследовательность в рекомендациях относительно избирательного законодательства в Афганистане и Ираке.

Ввиду противоречивости теорий о возникновении и развитии демократии американские правительственные агентства и НПО, вовлеченные в содействие молодым демократиям, часто прибегают к «списочному анализу». Среди обязательных характеристик западных либеральных демократий числятся конституция, парламент, высшие суды, уполномоченный по правам человека, политические партии, независимые СМИ, коллегии адвокатов, профессиональные союзы, женские организации и группы мониторинга за соблюдением прав человека. Подразумевается, что в молодых демократических государствах должен быть схожий набор институтов и организаций. Так, в бывших странах коммунистического блока, где на время крушения режима существовали лишь немногие из этих институтов, начальная стратегия развития демократии (и всего остального) сводилась к тому, чтобы пробовать все и смотреть, что будет работать.

Ресурсы для продвижения демократии

Поскольку американские политики редко относят распространение демократии к числу приоритетов, а среди ученых и практиков отсутствует понимание, что лучше для поддержки демократического развития, неудивительно, что выделяемые на это ресурсы были ничтожными на протяжении почти всей американской истории.

Начиная с испано-американской войны 1898 г. и последующей оккупации Филиппин, президенты США эпизодически предоставляли экономические и военные ресурсы для поощрения демократических реформ – вслед за использованием военной силы или в особенности после оккупации. Однако усилия, направленные на реформирование режима после войны, всегда носили спорадический характер и никогда не проистекали из выверенной стратегии развития демократии. Отсутствие четкой стратегии отчасти объясняется тем, что применение Соединенными Штатами военной силы всегда было вызвано безотлагательными задачами национальной безопасности. Лишь после вступления американской армии в военные действия на нее возлагалась миссия содействия демократическому развитию (хотя часто это делается впопыхах и непродуманно). Как это ни удивительно, в правительстве США нет структуры, ответственной за содействие послевоенному демократическому развитию. После начала военных кампаний в Афганистане и Ираке администрация Буша осознала этот недостаток и в 2004 г. создала в Государственном департаменте Бюро координатора по реконструкции и стабилизации. Как было сказано, «в целях повышения институциональной способности нашей страны реагировать на кризисные ситуации в проблемных и несостоявшихся государствах, в странах после военных конфликтов и в сложных чрезвычайных ситуациях». Однако скудный бюджет этого бюро лишь подчеркивает проблемы американского правительства в связи c его функцией.

В течение первых 100 лет американской истории правительство почти не выделяло средств на развитие демократии за рубежом. Значительные ассигнования на построение демократии и, шире, государственное строительство были выделены Филиппинам после испано-американской войны, но неудача этого проекта привела к отказу от попыток продвижения демократии на долгое время. Лишь с началом холодной войны, когда Соединенные Штаты столкнулись с врагом, стремящимся экспортировать свой общественно-политический строй, Америка вновь вернулась к политике продвижения демократии. В 1942 г. начал вещание «Голос Америки», но полномасштабную информационную кампанию против советского коммунизма США начали только с созданием, при финансовой поддержке ЦРУ, «Радио Cвободная Европа» в 1949 г. и «Радио Cвобода» в 1951 году. Их задачей было распространение независимого анализа новостей в Восточной Европе и Советском Союзе. Со временем Соединенные Штаты стали применять информационные методы содействия демократии довольно широко, так что программы независимых новостей и пропаганда демократических идей распространялись теперь на большинство авторитарных стран. «Голос Америки» стал вещать практически на весь мир, включая спутниковые и местные телеканалы. «Радио Свободная Азия» вещало на Китай и другие азиатские авторитарные страны, а «Радио Марти» – на Кубу. В 1998 г. «Радио Свободная Европа»/«Радио Свобода» запустило «Радио Свободный Ирак», которое в конечном итоге превратилось в «Радио Сава», а также персидскую радиослужбу с вещанием на Иран, известную как «Радио Фарда».

Новостное вещание и пропаганда американской модели государственного устройства посредством СМИ – это опосредованный способ содействия демократическому развитию. Программам более прямого действия положил начало президент Джон Кеннеди. Поскольку внешнеполитические советники Кеннеди верили во взаимосвязь экономического развития и демократических реформ, они запустили ряд новых инициатив, прежде всего «Союз ради прогресса в Латинской Америке», Агентство международного развития США и «Корпус мира». Все они призваны помогать экономическому развитию ради демократизации. Устав «Союза ради прогресса» формулирует в качестве цели укрепление и совершенствование демократических институтов, но содержательно сфокусирован на земельной реформе, улучшении качества здравоохранения, строительства доступного жилья и повышении уровня образования. Аналогично, первые три десятилетия существования Агентства международного развития основной упор в его работе делался на социально-экономическое развитие, а не на распространение демократии.

Важной вехой в американских усилиях по продвижению демократии стало создание в 1983 г. Национального фонда демократии (НФД). Хотя он финансируется конгрессом, фонд был основан как независимая неправительственная организация, занимающаяся исключительно продвижением демократии. Чтобы не быть подверженным сиюминутным интересам правительства, фонд учредил совет, в который входят представители обеих ведущих политических партий Соединенных Штатов. Вместо того чтобы предоставлять прямую помощь государственным структурам или оказывать техническое содействие организациям гражданского общества, НФД стал скорее выделять адресные гранты демократическим организациям, что для того времени было большим новшеством. В противоположность ЦРУ, помощь, оказываемая фондом, всегда являлась публичной и не носила военного характера. Одновременно были учреждены четыре других независимых организации, получавшие через него финансирование: Международный республиканский институт (ранее – Национальный республиканский институт), аффилированный с Республиканской партией; Национальный демократический институт международных отношений, аффилированный с Демократической партией; Американский центр международной солидарности трудящихся, основанный и управляемый АФТ-КПП (Американской федерацией труда – Конгрессом промышленных профсоюзов); и Центр международного частного предпринимательства, основанный под эгидой Торговой палаты США.

Финансирование НФД и примыкающих к нему организаций оставалось небольшим на протяжении всех 1980-х и начала 1990-х гг., достигнув к 1993 г. примерно 30 млн долларов в год, причем бюджету фонда постоянно грозило сокращение. Масштаб деятельности фонда и его филиалов резко возрос в последние два десятилетия, особенно когда после крушения коммунистического блока демократический и республиканский институт начали получать средства непосредственно от АМР. Конгресс поддержал программы развития демократии, проведя Акт о поддержке демократии в Восточной Европе и Акт о поддержке свободы в российской и новых евроазиатских демократиях и открытых рынков для бывшего СССР. В соответствии с ними новые ассигнования выделялись на помощь в экономике и построение демократии в посткоммунистических странах. В 1994 г. администрация Клинтона создала Бюро по делам демократии, прав человека и труда при государственном департаменте, которое также стало вести небольшую грантовую программу. С провозглашением в декабре 1990 г. программы «Демократическая инициатива» АМР стало рассматривать содействие демократии в качестве своей главной цели и вскоре превратилось в основного спонсора программ Соединенных Штатов в этой области, причем бюджет АМР далеко превзошел бюджет НФД.

Недавно финансирование от АМР стали получать и несколько организаций с давней историей, включая «Freedom House», Совет по международным исследованиям и обменам, Афро-американский институт и фонд «Азия». Гранты АМР получают также учрежденные относительно недавно НПО, включая Международный фонд избирательных систем, занимающийся мониторингом, поддержкой и укреплением процесса выборов в молодых демократиях; «Правовая инициатива американской коллегии адвокатов в Центральной и Восточной Европе», способствующая укреплению верховенства права, и «Интерньюс», организация, занимающаяся содействием развитию независимых СМИ. В дополнение к этим некоммерческим НПО начиная с середины 1990-х гг. отделы по вопросам демократии и совершенствованию систем управления были образованы во многих коммерческих организациях. И НПО, и коммерческие компании, занимавшиеся раньше прежде всего вопросами экономического развития, включили в свою деятельность задачи развития демократии и управления.

После 11 сентября 2001 г. президент Буш увеличил объем финансирования всех этих организаций. Содействие развитию демократии в это время стало основной целью американских программ помощи зарубежным странам. В 2008 г. бюджет НФД вырос до 100 млн долларов (по сравнению с 40 млн в 2001 году). Резко вырос и бюджет Бюро по делам демократии, прав человека и труда при Госдепартаменте – с 7,8 млн в 1998-м до 126,5 млн в 2006 г. (впрочем, в 2008 г. он снизился до 64 млн). В 2002 г. администрация Буша учредила в Госдепартаменте «Инициативу ближневосточного партнерства». Ее миссия состояла в реализации плана Буша по «упреждающей стратегии свободы» – посредством предоставления небольших грантов региональным организациям гражданского общества. Бюджет инициативы вырос с 29 млн долларов в 2002 г. до 100 млн в 2003-м и составил 150 млн в 2005 году. Администрация Буша также помогла учредить «Фонд во имя будущего», миссия которого состояла в «поддержке организаций гражданского общества в деле развития демократии и свободы на всем Ближнем Востоке и в Северной Африке, признавая и уважая неповторимость исторического наследия и культуры каждой из стран региона». К 2009 г. правительство США расходовало 1,72 млрд долларов в год на «развитие справедливого и демократического управления» – в сравнении с 600 млн долларов в 2001 году.

Посредством корпорации «Вызов тысячелетия» – еще одной новой организации, созданной администрацией Буша, – некоторые программы экономической помощи оказались увязаны с демократическими реформами. Как четко сформулировал президент Буш, «Вызов…» имеет целью «вознаграждение стран, искореняющих коррупцию, уважающих права человека и придерживающихся принципов верховенства права».

Все эти институциональные новшества и резко возросший бюджет свидетельствуют о серьезных сдвигах в области содействия демократии, особенно на Ближнем Востоке во время президентства Буша. При этом, однако, ресурсы, выделявшиеся на развитие демократии, по сравнению с оборонными расходами и в долях от общей иностранной помощи, были ничтожны даже на пике усилий администрации Буша в этой сфере. В 2008 г. Буш запросил 481,4 млрд долларов в качестве основного бюджета Министерства обороны и дополнительные 141,7 млрд на «глобальную войну с терроризмом». Иными словами, в последний год президентства Буша Соединенные Штаты планировали истратить на оборону в 479 раз больше средств, чем на развитие и распространение демократии. Это соотношение – явное свидетельство того, что в США не считают продвижение демократии важным приоритетом.

Дорожная карта

Успехи Америки в продвижении демократии за последние годы весьма скромны, наше понимание механизмов демократизации явно недостаточно, а ресурсы для оказания поддержки демократическому развитию в зарубежных странах ограничены. Однако при благоприятных обстоятельствах и при проведении правильной политики Соединенные Штаты могут преуспеть в этом деле. Следует признать справедливость многих критических замечаний в адрес политики Буша. Однако реакцией на эти ошибки должна быть не самоизоляция, не возвращение к реализму и не отрицание принципов содействия демократии как таковых. Сиюминутная, рефлексивная реакция против Буша может вызвать долговременные негативные последствия для американских национальных интересов. От этого пострадают борцы с тиранией и сторонники демократии во всем мире.

Лидерам, ответственным за обеспечение американской национальной безопасности, следует помнить о том, что с продвижением демократии связаны интересы США в сфере морали, экономики и безопасности, и искать более эффективные способы осуществления этой политики.

Тезис о том, что Соединенные Штаты должны продвигать демократию, не следует воспринимать как одобрение политики Буша. Нам нужно разработать новый политический курс, чтобы восстановить международную легитимность и поддержку внутри страны, необходимые для осуществления долговременных усилий по продвижению демократии.

Применение военной силы во имя достижения свободы не только дало очень скромные результаты в Афганистане и Ираке, но и дискредитировало все усилия, особенно американские, по распространению демократии в мире. Однако неудачи Буша – не причина для полного отказа от этого проекта. На кону долгосрочные национальные интересы Америки, и внешнеполитические стратеги – как демократы, так и республиканцы – должны объединить усилия, чтобы вернуть США к благородной и прагматичной цели достижения свободы во всем мире.

Подтверждение нашей приверженности продвижению демократии не означает следование старым стратегиям. Добиться воссоздания международной легитимности продвижения демократии и поддержки дома можно лишь с помощью радикально нового курса. Только тогда право жить при демократии будет признано повсеместно, а автократия уйдет в прошлое, как ушли империализм и рабство.

Майкл Макфол - профессор политических наук Центра по вопросам демократии, развития и верховенства закона при Стэнфордском университете. Специальный помощник президента США Барака Обамы по вопросам национальной безопасности. Осенью 2011 года планируется назначение Макфола послом в Россию.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 августа 2011 > № 739693 Майкл Макфол

Россия и Азия или Россия в Азии?

Перспективы российской политики в АТР

Резюме: В первое постсоветское десятилетие во внешней политике России преобладал призрак сверхдержавности и антиамериканизма, то есть действия Москвы и Вашингтона в любом регионе мира рассматривались как «игра с нулевой суммой». В последние годы формулирование подходов в терминах национальной безопасности уступает место геоэкономике, функционирующей по иным законам, чем внешнеполитические доктрины эпохи биполярного мира.

Мировой кризис подстегнул и без того высокую динамику процессов, происходящих в Азиатско-Тихоокеанском регионе, и форсировал его превращение в важнейший центр мировой политики, как минимум сопоставимый с евро-атлантическим пространством, а в перспективе 10–15 лет способный и обогнать его по ряду показателей. В настоящее время эта часть мира лидирует по темпам развития (кризис заметно укрепил это первенство) и занимает второе место по уровню промышленного развития.

Такой быстрый взлет объясняется конкурентными преимуществами АТР, в числе которых можно назвать три основных. Во-первых, это низкая стоимость рабочей силы, во-вторых, высокий уровень накоплений; наконец, форсированная индустриализация почти всех стран, инвестиции в человеческий ресурс, экспортная ориентация производства. В кризис последнее из плюса превратилось в минус, но риск может быть нивелирован по мере повышения уровня жизни и переориентации производства на внутренние рынки, что активно осуществляет, например, Китай.

Россия на данный момент практически не представлена в АТР в качестве стратегического фактора, что является одновременно ее слабостью и силой. С одной стороны, отсутствие страны (с системной точки зрения) в наиболее перспективном регионе ослабляет ее глобальные позиции. С другой – обеспечивает свободу маневра и позволяет заключать любые союзы с чистого листа, не опасаясь конфликта интересов.

Позиции России, некогда имевшиеся в регионе, практически утеряны. Например, влияние на КНДР, когда-то доминировавшее, сошло на нет. Членство в «шестерке» номинальное – место Москвы заполнил Пекин, куда и возил своего преемника на смотрины Ким Чен Ир. Военное присутствие (Камрань) также утрачено. Ситуация усугубляется продолжающейся деградацией Тихоокеанского флота, который, в отличие от Северного, финансируется по остаточному принципу.

Теоретически Россия участвует в интеграционных процессах в АТР. В частности, она входит в АТЭС, а также является партнером АСЕАН по диалогу. Однако в целом такое участие чисто формально, а сама инициатива по вступлению в эти интеграционные процессы относится к 1990-м гг. и объясняется скорее не холодным расчетом, а остаточными амбициями великой державы, желающей присутствовать повсеместно. Отсутствие у России системного подхода к политике в АТР еще более заметно на фоне учащающихся попыток Кремля «демонстрировать флаг» в регионе. В первую очередь речь идет о визитах высокопоставленных российских чиновников на Курилы, которые оставили больше вопросов, чем ответов.

Цель данной статьи – проанализировать текущую ситуацию через призму интересов и, самое главное, возможностей России, чтобы предложить основные принципы проведения политики в АТР, позволяющие при минимуме усилий получить максимальные результаты.

Методологические основания – и попытки навязать их

Основной риск, который существует при планировании внешнеполитической стратегии (не только российской и не только в АТР) – ее конституирование через призму чужих интересов. Другими словами, если Россия при выработке курса будет исходить из антикитайских или прокитайских установок (а равно – антизападных или прозападных), это изначально поставит ее в уязвимое положение вне зависимости от того, насколько грамотно станут выстраивать такую политику. Даже самые компетентные тактические разработки могут быть нивелированы ошибкой при формулировании стратегической базы, отправной точной которой будут чужие интересы.

Правда, сейчас вероятность такой ошибки снижается. В первое постсоветское десятилетие во внешней политике преобладал призрак сверхдержавности и антиамериканизма, то есть действия Соединенных Штатов и Российской Федерации в любом регионе мира рассматривались как «игра с нулевой суммой» (что выгодно Вашингтону, то невыгодно Москве, и наоборот). В 5–7 последних лет укрепляется прагматичный подход. Другими словами, формулирование доктрин в терминах национальной безопасности уступает место геоэкономике, функционирующей по иным законам, чем внешнеполитические доктрины эпохи биполярного мира.

Следует отметить, что ведущие мировые игроки осознают произошедшие за последние годы сдвиги, и при попытках манипулировать российскими элитами, в том числе и в отношении АТР, пытаются адресоваться прежде всего к их интересам. Правда, при профессиональном и творческом обращении с фактурой реальные интересы все равно подменяются мнимыми. В настоящее время в российском информационном пространстве, околовластных кругах и экспертном сообществе отражается конфликт двух точек зрения, который можно условно назвать «битвой за Россию».

Более активна «антикитайская партия». Формат и объем данной статьи не позволяют подробно проанализировать ее аргументы и тем более привести контрдоводы, но в целом представляется, что ее сторонники апеллируют к существующим трендам и рискам, при этом, однако, заметно их преувеличивая.

В качестве альтернативы во многом мнимой «китайской угрозе» России предлагается интеграция в евро-атлантическое сообщество безопасности (естественно, лишь на правах «совещательного голоса») с дальнейшей проекцией этого «союза» на АТР. Другими словами, Запад предлагает Москве добровольно стать «прифронтовой полосой» в назревающем конфликте с КНР, но не влиять на выработку решений, напрямую касающихся России (если она действительно войдет в «антикитайский фронт»). Иначе, по мнению приверженцев данной концепции, «России одной с Китаем не справиться». В целом данное утверждение справедливо, если бы сомнения не вызывали два других тезиса, на которых оно базируется: 1) рано или поздно военный конфликт между Москвой и Пекином неизбежен; 2) две страны будут воевать в абсолютном вакууме – остальные игроки как в АТР, так и во всем мире останутся безучастными.

В свою очередь китайская сторона, ранее оставлявшая без внимания информационную обработку российских элит, в последнее время заметно интенсифицировала усилия в данном направлении. Успешно воспроизводя западные технологии, она не оставляет без внимания и достижения Запада в гуманитарной сфере, в частности, все более системно применяя в России методы идеологического программирования с использованием формально независимых экспертных центров и СМИ. Правда, как КНР, так и Запад в своей «битве за Россию» идут на одно сознательное упрощение. АТР – это не только и не столько Китай, пусть и являющийся самым влиятельным игроком в регионе, но и еще множество стран и зарождающихся блоков, которые при умелом конструировании и лавировании между ними могут стать ценными партнерами. Таким образом, ни КНР, ни тем более Запад не могут стать для России «окном в АТР» – она пока в силу географического положения может проецировать и отстаивать свои интересы в регионе напрямую.

В связи с вариативностью модели конституирования российских внешнеполитических интересов остро встает вопрос о цивилизационном выборе молодой российской элиты. Следует помнить, что практически во всех странах, и тем более в России, элиты формируют внешнюю политику исходя из собственных интересов, и лишь потом предлагают ее (а де-факто – навязывают с помощью медиа-манипулирования) остальной части населения. Таким образом, формирование российского курса в АТР в значительной степени зависит от позиции и мироощущения российских элит (в первую очередь будущих), и лишь в незначительной – от остальной части населения.

Поскольку в России отсутствует опыт долгосрочного устойчивого политического развития, гарантирующий элитам преемственность и возможность планирования на длительный срок, для них характерен поиск «стратегии выхода». Другими словами, они ассоциируют собственные перспективы и будущее своих детей не столько с Россией, сколько с находящимся за ее пределами центром цивилизационного притяжения, которые воспринимаются как намного более стабильные. Это приводит к внутренней эмиграции. Представители элиты физически находятся в России, в то время как их перспективы связаны с иной географической и геополитической реальностью. В последние 20 лет такой вид отчуждения принял тотальные масштабы, что практически не скрывается. При этом «внутренняя эмиграция» оказывает заметное влияние на внешнеполитическую стратегию, когда интересы страны и населения в целом отходят на второй план. Например, отмена визового режима с Европейским союзом остро актуальна менее чем для одного процента жителей России, а в какой-то мере затрагивает еще процентов пять (около 80% граждан вообще не имеют загранпаспортов). Но в СМИ данная проблема позиционируется как ключевая в российско-европейских отношениях, для ее решения власти готовы идти на принципиальные уступки.

В последние 300–350 лет Европа, которая находилась на пике статусного и культурного могущества, была для России, как и для всего мира, центром цивилизационного притяжения. Однако начавшееся перераспределение экономического влияния в пользу АТР неизбежно лишит ЕС и символического капитала – основного инструмента, который пока позволяет ему поддерживать высокий статус после утраты экономических и военных рычагов влияния. Строго говоря, процесс уже начался, правда, пока количественные изменения не перешли в качественные сдвиги.

Российские элиты интересует не столько средний уровень жизни и потребления в регионе, который они выбрали для реализации «стратегии выхода», сколько параметры потребления в классе люкс. При этом экономические изменения приводят к тому, что центры статусного потребления тоже начинают перемещаться из Европы в АТР. Если еще около 20 лет назад главной средой обитания Homo millionerus были Калифорния, Монако и Лазурный Берег, то в последнее десятилетие началась постепенная миграция богатых людей с запада на восток. Это косвенно подтверждает, например, исследование, проведенное в 2005 г. инвестиционным банком Merrill Lynch и консалтинговой компанией Capgemini. В нем утверждается, что если раньше миллионеры, в соответствии с некими неписаными законами, старались базироваться в респектабельных графствах неподалеку от Лондона, то теперь 30% начали покупать дома в других странах мира. Еще в 2006 г. в Шанхае состоялось открытие первой в Азии выставки для миллионеров. На ней, в частности, постоянно продвигаются «якорные» инвестиции в азиатскую недвижимость.

Этому благоприятствуют экономические изменения, катализатором которых служит кризис. Так, например, в 2011 г. количество миллионеров в Азии впервые превысило количество миллионеров в Европе. На это вынуждены реагировать производители товаров класса люкс. Например, Moёt Hennessy заявила о намерении начать в Китае производство шампанского из местного винограда. Семья Глейзеров, владеющая знаменитой английской футбольной командой «Манчестер Юнайтед», провела предварительные переговоры с рядом инвестиционных банков о возможности размещения акций клуба на Гонконгской фондовой бирже, поскольку в Гонконге данный бизнес может быть оценен намного выше, чем в Лондоне.

Таким образом, российские потребители продукции класса люкс вслед за ее производителями будут перемещаться (по крайней мере ментально) в АТР, что скажется в том числе и на их геополитических и цивилизационных предпочтениях. Правда, пока есть серьезный объективный ограничитель, привязывающий российские элиты к Европе – географическая близость. Полет от Москвы до Лондона занимает в несколько раз меньше времени, чем до Шанхая или Гонконга. Однако развитие сверхбыстрых способов перемещения (например, самолетов, использующих околосветовые скорости и суборбитальные маршруты, что станет доступно прежде всего богатым) сможет в перспективе нескольких десятилетий если не полностью устранить, то существенно снизить остроту данной проблемы.

Участие в создании системы коллективной безопасности АТР

Как уже говорилось выше, для региона характерен «феномен чистого листа». То есть там де-факто отсутствует сеть устойчивых интересов и взаимных обязательств ведущих мировых государств, которая определяет политический облик этой части мира. Кроме того, в АТР в отличие от трансатлантического региона только формируется экономическое разделение труда и система коллективной региональной безопасности. Поэтому России следует сделать упор на доступ к ключевой инфраструктуре принятия решений. В случае успеха даже при ослаблении позиций она сможет извлекать из этого дивиденды – как Российская Федерация извлекает их из членства в Совбезе ООН после распада СССР, несмотря на кратное ослабление своих позиций и общую эрозию данного международного института.

Выше уже говорилось, что России следует строить долгосрочную стратегию присутствия в АТР исходя из собственных интересов. Однако это не означает, что на данном этапе интересы Москвы и некоторых других игроков противоположны. Например, тактические интересы России и Соединенных Штатов здесь совпадают – КНР необходимо вовлекать в системы связей и традиционные международные отношения, которые позволили бы ввести политику этого государства в международно-правовое поле и в которых Россия имела бы свой «пакет акций». Однако для России важно сначала самой интегрироваться в формирующиеся азиатские институты, чтобы потом содействовать вовлечению в них Китая.

Работа по созданию подобных институтов уже началась, хотя пока она носит скорее хаотический характер. К некоторым проектам подключена и Россия. Например, в конце прошлого года в Ханое состоялась встреча министров обороны АСЕАН, США, КНР, Японии и России. Она была посвящена территориальным спорам в регионе и способам их урегулирования. В то же время по итогам американо-китайского саммита весной 2011 года стороны договорились о создании двусторонней площадки, на которой будут обсуждаться проблемы региональной безопасности и которая затем может превратиться в полноценный институт международной безопасности. Таким образом необходимость создания полноценных институтов коллективной безопасности в регионе назрела, без лишнего шума ведутся подготовительные работы, и невнимание Москвы к данным процессам может обернуться существенными издержками в дальнейшем.

Данная проблема усугубляется и слабостью российского военного присутствия в регионе. Для ее устранения нужны не только количественные (наращивание группировки войск), но и качественные изменения в военной доктрине. Если для реализации амбиций в Центральной Азии и на Южном Кавказе России достаточно сухопутных войск и ВВС, то в АТР в силу принципиально иной природы географического ландшафта не обойтись без мощной морской компоненты. Именно она позволит Москве при необходимости проецировать силу для защиты национальных интересов. При этом приписки к Тихоокеанскому флоту двух вертолетоносцев «Мистраль» явно недостаточно, а озвученное недавно российским генералитетом намерение создать к началу 2020-х гг. первый полноценный авианосец при резко деградировавшем в стране уровне стратегического планирования и исполнительской дисциплины де-факто означает – «может быть, когда-нибудь потом».

Сотрудничество в сфере безопасности должно осуществляться с опорой на уже имеющиеся в регионе политические институты, возможно, с их одновременной трансформацией. В частности, весьма перспективным представляется участие России в Восточноазиатском сообществе (на основе Восточноазиатского саммита). В данном объединении она пока имеет равные с Соединенными Штатами шансы (обе страны начали участвовать в работе данной структуры с 2011 г.). Альтернативные варианты интеграционных проектов (например, в 2005 г. США, желая создать альтернативу АСЕАН, инициировали подписание Сингапуром, Брунеем, Чили и Новой Зеландией Соглашения о транстихоокеанском стратегическом экономическом партнерстве) пока не имеют серьезных перспектив. Также страны АСЕАН де-факто проигнорировали и озвученное Медведевым предложение наладить сотрудничество по линии ШОС–АСЕАН. При этом блок АСЕАН, который ранее с подачи Вашингтона имел скорее антикитайскую направленность, в последнее время заметно сбалансировал геополитические приоритеты. Например, Мьянма при поддержке КНР добилась права возглавить АСЕАН в 2014 г. (ранее Соединенные Штаты препятствовали этому под предлогом существования в стране авторитарного режима), что стало признаком существенного усиления влияния Пекина на этот блок и симметричного ослабления такового со стороны Вашингтона.

Геоэкономические приоритеты

Анализ конкурентных преимуществ и недостатков России позволяет предположить, что единственной по-настоящему сильной ее стороной по сравнению со странами региона являются обширные земли. Соответственно, России необходима капитализация территории, следствием которой должно стать ее использование не только для добычи и транспортировки полезных ископаемых. Под капитализацией понимается качественное изменение характеристик территории, позволяющее применять ее в различных целях.

Некоторые расчеты показывают, что Россия вполне может удовлетворить значительный рост спроса на продовольствие в регионе, испытывающем недостаток земель сельскохозяйственного назначения, особенно с учетом экстенсивного развития. Правда, в этом случае необходимо уже сейчас просчитать последствия переговоров относительно условий вступления в ВТО с участниками так называемой Кернской группы (страны – члены ВТО с большой долей аграрного сектора), в которую входят некоторые государства – экспортеры продовольствия из АТР.

Еще одно направление капитализации территории России – появление транзитного коридора «Запад-Восток» (от Шанхая до Лондона). Данный проект лоббируется некоторыми влиятельными российскими группами, что облегчает задачу перевода его в практическую плоскость. Например, создание трансмодального транспортного коридора на основе Транссиба поддерживает корпорация РЖД. Несколько менее влиятельная группа «судовладельцев» лоббирует идею использования Северного морского пути. В пользу перспективности данного маршрута говорит и факт заключения КНР и Норвегией соглашения по Арктике (конфликт Осло и Пекина в связи с вручением Нобелевской премии мира китайскому диссиденту, находящемуся в заключении, как и предполагалось, оказался чисто ситуативным).

Правда, транзитный вариант капитализации российской территории чреват стратегическими рисками. В данный момент страны АТР (не только Китай) делают ставку на стимулирование внутреннего спроса. Если в течение 5–10 лет им удастся добиться того, что АТР станет не только центром промышленного производства, но и потребления, поток перевозок из Европы и обратно упадет, и инвестиции в инфраструктуру могут не окупиться. Кроме того, Китай и ряд других азиатских игроков в настоящее время лоббируют воссоздание «Великого шелкового пути» на новой технологической основе в обход России.

Наконец, КНР, осознавая потенциальную опасность развития альтернативных транспортных путей, пытается привязать Россию и сопредельные с ней государства к своей территории. В частности, российские власти объявили, что автомагистраль Россия – Казахстан – Китай протяженностью около 8,5 тыс. км будет построена к 2018 году. Она станет частью транспортного коридора «Европа – Западный Китай». Из самого названия проекта следует, что именно Китай станет для России «воротами в АТР», что крайне нежелательно. То же самое касается и маршрутов транзита российских энергоносителей в восточном направлении. В настоящее время борются две точки зрения. Первая, спонсируемая Пекином, предполагает строительство «глухих» трубопроводов, замкнутых на потребление в Китае. В соответствии со второй, все транзитные маршруты должны выходить к океану, чтобы иметь возможность поставлять энергоносители во все страны региона, с которыми будет налажено выгодное сотрудничество.

В интересах укрепления позиций Москвы в АТР следует придерживаться той же стратегии, что и в отношениях с Европой – сотрудничество по двум трекам. Первый, наднациональный, должен быть приоритетным (в отличие от европейского вектора, где превалируют отношения с национальными государствами). Это объясняется тем, что система региональных политических объединений еще не выстроена, и у России есть шанс получить при их создании «пакет акций». В данном случае, как уже говорилось выше, представляется оптимальным установление отношений с АСЕАН – единственным объединением в регионе, не имеющим аналогов по охвату и «жесткости» членства. Несмотря на нежелание АСЕАН расширяться (именно это нежелание является конкурентным преимуществом блока по сравнению, например, с АТЭС) и соблюдение строгого формата «10+», блок располагает вариантами дальнейшей трансформации. В частности, речь идет об асеановском межрегиональном форуме, в рамках которого существуют два трека – правительственный, а также по линии НПО и экспертного сообщества. АТЭС, сотрудничество с которой всячески продвигается в российских СМИ, институционально является гораздо менее четкой структурой в силу слишком большой разницы в экономическом и политическом потенциале участников.

Второе направление сотрудничества, национальное, подразумевает диалог с отдельными странами региона (Индия – ВТС, Вьетнам – энергетика и ВТС и т.п.).

Также необходимо преодолеть стереотипы во взаимодействии с партнерами в АТР, что позволит Москве давать «асимметричные» ответы на текущие вызовы и извлекать максимальную выгоду из своего ограниченного потенциала в регионе. В частности, речь идет об использовании исторических противоречий, страхов и фобий государств АТР и Южной Азии по отношению друг к другу – заложенной с колониального периода вражды Индии с Пакистаном, или имеющего более глубокое историческое основание противостояния Индии и КНР. Также следует учитывать нынешние геополитические реалии (например, Вьетнам, вероятно, с пониманием отнесется к восстановлению в определенном объеме базы Камрань под эгидой России и в партнерстве с ней, но не допустит военного присутствия Китая или США на своей территории из опасений стать протекторатом одной из сверхдержав).

Наконец, России следует учитывать низкую степень консолидации в регионе и тенденцию к дальнейшему расширению пространства (по примеру консолидации трансатлантического региона). В частности, в скором времени значимым игроком в АТР могут стать латиноамериканские страны (не «боливарианские хулиганы», а тяжеловесы в лице Бразилии и Аргентины, с которыми китайцы успешно налаживают стратегический диалог). Наконец, при выстраивании стратегии нельзя упускать из виду растущий исламский фактор в Центральной Азии (в широком смысле слова, включая Афганистан–Пакистан), а также амбиции Индонезии как исламского государства с наибольшим населением.

Вместо заключения. Не поддаваться очарованию Китая…

Сейчас на волне увлечения Китаем часто можно услышать, что XXI век – это его столетие. Принимать это как аксиому при разработке внешнеполитической стратегии в Азиатско-Тихоокеанском регионе не менее вредно, чем формулировать стратегию, отталкиваясь от чужих интересов. С формально-экономической точки зрения Китай повторяет путь развития «азиатских тигров» – от Японии до Сингапура и Малайзии. «Цена вопроса», конечно, на порядок выше, так как население КНР в десятки, а то и сотни раз больше, чем его предшественников по «азиатскому рывку» – отсюда и геополитические амбиции с претензией на распространение собственной политической модели, и тревога западных государств.

Если экстраполировать существующие тенденции, то с экономической и демографической точки зрения «век Китая» (в том числе и в АТР) продлится 20, максимум 30 лет. За последнее десятилетие, судя по официальным данным двух переписей в КНР, городское население возросло с 36 до 50%, в то время как общая численность – примерно на полпроцента. Стоимость экспортируемых китайских товаров постоянно растет, а европейский бизнес (впрочем, как и наиболее дальновидный китайский) все чаще предпочитает размещать производства не в Китае, а в соседних странах АТР, например, Вьетнаме, где стоимость труда ниже, чем в приморской «зоне благополучия» КНР.

Правда, учитывая исторический опыт страны, которая на протяжении многотысячелетней истории неоднократно доминировала в регионе, а также амбиции ее элиты, в том числе и интеллектуальной, можно предположить, что Пекин предпримет попытки конвертации своего экономического потенциала в политическое влияние. Предпосылки для этого уже вызревают. Например, в мировой прессе все чаще появляются статьи, в которых на примере кризиса утверждается, что китайская модель хозяйствования более эффективна, чем западная. Правда, речь пока не идет о политической модели, но до этого остается один шаг. В самой КНР интеллектуалы активно работают над доктриной, согласно которой конфуцианская модель развития, основанная на гармонии, более перспективна, чем западная, базирующаяся на техническом прогрессе (видимо, на продвижение данной концепции ориентированы и Институты Конфуция, которые в последнее десятилетие появились по всему миру, только в России открыто более 15 филиалов).

Соединенные Штаты не могут не принять данный вызов, первые признаки уже заметны. Так, например, Вашингтон начал существенно укреплять свое военное присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе, наращивая потенциал военной базы Гуам. В диалогах со странами региона, многие из которых имеют территориальные противоречия с Пекином, США последовательно проводят мысль о том, что у них нет иной гарантии безопасности, кроме укрепления связей с Америкой. Однако основная ставка в стратегии сдерживания КНР по всему миру пока делается на экономику, пусть и с элементами военной силы. Например, дестабилизация ситуации в Ливии и Судане (теперь уже официально разделенном на два государства) ударяет прежде всего по китайским интересам.

Какова роль Москвы в уже начавшемся американо-китайском противостоянии? Россия как потенциальный поставщик сырья для КНР занимает уникальное положение. Она – единственная страна, которая может обеспечить доставку энергоносителей по суше (морские пути в случае обострения американо-китайского конфликта легко перекрываются ВМФ США) и в отличие от стран Центральной Азии миновать при этом проблемные северо-западные области Китая, где возможна дестабилизация вследствие межэтнических конфликтов. Как говорилось выше, между китайским и атлантистским лобби развернулась «битва за Россию». В связи с этим встает вопрос о том, на что готовы пойти Соединенные Штаты для того, чтобы в сырьевом плане оторвать Россию от КНР. Будет ли это попытка новой «цветной революции», дабы заменить российскую элиту на более проамериканскую? Или, что более вероятно, стимулирование сепаратистских настроений на российском Дальнем Востоке?

Однако грядущее экономическое ослабление Китая (это неизбежно произойдет, вопрос в том, когда) вне зависимости от того, случится оно под влиянием Вашингтона или в результате действия объективных факторов, отнюдь не повлечет автоматически уход на задний план АТР и ренессанс Европы. Данный регион, не менее культурно разнообразный, чем другие части мира (возможно, и более), обладает существенным потенциалом демографического и цивилизационного развития, что позволит появляться новым локомотивам регионального и мирового развития. Например, в отличие от КНР, Индия не уделяет так много внимания демографическому перегреву и, по прогнозам, через 20 лет численность ее населения при несопоставимо меньшей территории превысит китайское. Другой потенциальный региональный лидер, Индонезия, является самым многонаселенным в мире мусульманским государством и вполне способна сыграть лидирующую роль в исламском проекте, который станет не менее пассионарным, чем западный.

Таким образом, если Россия хочет остаться субъектом глобальной политики, ей просто необходима долгосрочная стратегия присутствия в регионе. Эта стратегия, как и основанное на ней создание инфраструктуры, должна иметь не меньший временной горизонт, чем в отношении Европы в последние 300 лет, а возможно, даже и больший.

П.Б. Салин – ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры России.

Компания Boeing поставила ВВС Южной Кореи очередные два истребителя F-15K Slam Eagle (47-й и 48-й), которые прибыли на базу Тэги 15 марта. Самолеты, взлетев с базы в Сент-Луисе, выполнили промежуточные посадки в Палмдейле (Калифорния), Хикэме (Гавайи) и Андерсоне (Гуам).

«Boeing продолжает работать в тесном контакте с ВВС Южной Кореи, выполняя поставки высококачественных самолетов по графику и в соответствии с контрактом. Мы стремимся предоставить этой стране наиболее боеспособные многоцелевые боевые самолеты в мире», заявил вице-президент программы F-15K компании Boeing Роджер Бисэнсенез (Roger Besancenez).

В начале 2012 года шесть новых истребителей F-15K Slam Eagle будут участвовать в противовоздушных учениях на базе Неллис (Невада).

В 2010 году в рамках выполнения контракта Next Fighter II компания Boeing поставила первые шесть из 21 истребителя этой модификации. Остальные 13 машин будут переданы ВВС Южной Кореи в срок по апрель 2012 года.

F-15K Slam Eagle являются усовершенствованной версией F-15Е. Самолет модернизирован с применением новейших технологий и является чрезвычайно эффективным и живучим многоцелевым истребителем, срок эксплуатации продлится на 2040-е годы, и в течение всего цикла будет непрерывно совершенствоваться. Boeing завершила поставку 40 самолетов первой партии по контракту Next Fighter I в октябре 2008 года.

Japan Airlines с 1 апреля повысит топливный сбор, сообщает пресс-служба авиакомпании. На линиях из Японии в Европу, в том числе, и в Москву, на Ближний Восток, в Северную Америку и Океанию он увеличится с $111 до $202.

На линиях из Токио в Китай, Гонконг и на Тайвань сбор повысится с $26 до $52. В Гуам, Филиппины, Вьетнам - с $32 до $58, в Корею - с $5 до $17, в Юго-Восточную Азию - с $48 до $98, в Индию, Индонезию и на Гавайи - с $64 до $127.

Топливный сбор будет пересматриваться и обновляться раз в два месяца. Новая ставка сбора действует до 31 мая.

Фактор, меняющий правила игры

Лицом к лицу с внешнеполитической революцией Китая

Резюме: США преуспеют только в том случае, если четко сформулируют собственные экономические и политические приоритеты, а затем определят, каким образом Китай может наилучшим образом содействовать осуществлению этих целей и задач.

Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 6 за 2010 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

В свое время Дэн Сяопин провозгласил эпохальный завет: «Скрывайте талант, цените безвестность». Спустя десятилетия китайские лидеры осознали: невозможно поддерживать высокие темпы экономического роста и внутренней политической стабильности, если и дальше «прятать голову в песок». Гораздо выгоднее проявлять активность во внешней политике. Пекин начал кампанию по «выходу вовне», призванную изменить общепринятые нормы и международные организации. Преобразуя себя, Китай преобразует мир. Вне зависимости от того, какой смысл Пекин вкладывает в понятие ответственности участника мирового процесса, он стал революционной державой.

В новейшей истории китайские лидеры неоднократно заявляли о том, что не заинтересованы во влиянии на мировую политику. Их красноречие было сосредоточено на поддержании статус-кво. Помогая себе, Китай помогает миру; Китай совершает мирное восхождение и проводит беспроигрышную политику – это лишь несколько примеров. Пекин неохотно принимал у себя шестисторонние переговоры по Северной Корее, пытался избежать обсуждения перспектив превращения Ирана в ядерную державу и в целом не слишком беспокоится по поводу военно-политических конфликтов на планете.

Китайское влияние на остальной мир во многих отношениях оказывалось непреднамеренным следствием революций, происходивших внутри страны, иными словами – это производная от того, как меняется образ жизни китайского народа и стиль управления экономикой. Наиболее мощное воздействие Китая на глобальное изменение климата также не является неким злым умыслом, а лишь следствием беспрецедентного экономического роста и потребления 1,3-миллиардным населением ископаемых видов топлива.

Но это положение вскоре изменится. Когда-то китайские лидеры пытались изолировать себя от внешнего мира, но теперь они приходят к пониманию, что внутренние потребности невозможно удовлетворить без более активной глобальной стратегии. Теперь уже не обойтись одной лишь примирительной риторикой о «благоприятной международной обстановке». Такая линия позволяет комфортно развивать свою экономику, пользуясь плодами тяжелой и кропотливой дипломатической работы, выполняемой другими. Для обеспечения себя природными ресурсами требуется не только четкая программа развития и организации внешней торговли, но и экспансионистская военная стратегия. Китайцы больше не удовлетворяются тем, чтобы пассивно получать информацию из внешнего мира, они намерены формировать информационное поле для внутреннего и внешнего потребления. И по мере расширения своей экономической мощи Китай хочет не только иметь больший вес в международных организациях, но и менять правила игры.

Лидеры КНР понимают, что страна находится на распутье, и пытаются четко сформулировать свой новый курс. В интервью Службе новостей Китая бывший посол У Цзяньминь, весьма искушенный в политике, попытался примирить старую риторику с новой реальностью. «Нет сомнений, что к тому времени, когда нынешний финансовый кризис полностью исчерпает себя, Китай будет играть более весомую роль в мире, – заявил он. – То, чего мы достигли, лишь начало. Идея Дэн Сяопина о том, что “нужно пытаться что-то сделать, оставаясь при этом в тени”, будет актуальна еще как минимум 100 лет». Это несколько двусмысленное высказывание сигнализирует о том, что Китай намерен изменить правила игры.

Что касается остального мира, то новые планы китайских руководителей потребуют от международного сообщества гораздо более пристального внимания к внутренней динамике развития страны и намного более активных и скоординированных усилий в области внешней политики. Нужно позаботиться о том, чтобы, стремясь удовлетворить собственные потребности, Китай считался и с интересами других стран. И если Соединенные Штаты хотят сохранять лидирующие позиции или по крайней мере ведущую роль в определении норм и ценностей, по которым мир будет жить в XXI веке, их китайская политика не может быть просто реакцией на инициативы Пекина. Она должна быть элементом более широкой долгосрочной глобальной стратегии, которая начинается с четкого утверждения внутренних приоритетов США. Пока Китай ищет способы «продвинуть» свою революцию по всему миру, в качестве первого шага международному сообществу необходимо как можно быстрее добиться понимания сути этой революции и возможного ее влияния.

Революция изнутри

В конце 1970-х гг. китайский лидер Дэн Сяопин начал процесс «реформ и открытости», в рамках которого произошел целый ряд преобразований, повлекших за собой спустя три десятилетия поистине революционные изменения. Трансформации подверглись китайские экономические институты, формы общественного взаимодействия и социальной мобильности, общепринятые ценности и даже сама Компартия. Практически по любым меркам революция Дэна стала также катализатором одной из величайших историй экономического успеха в XX веке.

В настоящее время КНР является второй экономикой и страной-экспортером в мире. Благодаря экспортному буму, непрерывному притоку иностранного капитала и управляемому валютному курсу Центральный банк Китая и государственные инвестиционные компании сегодня являются держателями самых больших резервов иностранной валюты в мире. Всего за несколько десятилетий сотни миллионов китайцев смогли избавиться от унизительной бедности.

Вместе с тем, нынешним китайским лидерам приходится расхлебывать последствия революции, начатой Дэном. Они столкнулись с оборотной стороной ничем не сдерживаемого 30-летнего экономического роста. Это беспрецедентные темпы загрязнения и деградации окружающей среды, свирепствующая коррупция, быстрорастущая безработица (по разным оценкам, от 9,4 до 20%), полный развал системы социального обеспечения и углубляющееся неравенство в доходах. Эти социальные недуги приводят к тому, что по стране ежегодно происходят более 100 тысяч протестных выступлений. Реагируя на эту ситуацию, лидеры КНР твердо намерены начать не менее революционную серию реформ, которые снова преобразуют страну и ее место в мире. Если все пойдет по плану, то через 20 лет или даже раньше Китай изменится до неузнаваемости и трансформируется в урбанистическое инновационное, «зеленое» и равноправное общество, объединенное компьютерными сетями.

Ядром этой новой революции является план Пекина урбанизировать 400 млн китайцев к 2030 году. В 1990 г. городское население составляло всего 25%, сегодня это уже 45%, а к 2030 г. оно вырастет до 70%. Урбанизация Китая позволит более действенно распределять социальные льготы и уменьшить неравенство в доходах. В урбанистическом Китае будет создано информационное общество, построенное на знаниях. Более не довольствуясь ролью мирового «производственного цеха», китайские лидеры начали активно преобразовывать свою страну в ведущий инновационный центр. Пекин поддерживает научные исследования и разработки, стимулирует ученых китайского происхождения, учившихся за рубежом, возвращаться на родину, чтобы возглавить лаборатории и научно-исследовательские центры и тщательно изучать инновационные модели, которые оказались успешными на Западе.

Новые китайские города подлежат озеленению. Пекин вкладывает сотни миллиардов долларов в чистую энергетику и субсидирует предпринимателей, чтобы воодушевить их на использование экологически благоприятных технологий. Китай уже входит в число ведущих мировых производителей ветряных двигателей и фотоэлектрических панелей и твердо намерен захватить немалую долю мирового рынка транспортных средств, основанных на источниках «зеленой» энергии, включая высокоскоростной рельсовый транспорт и электромобили. Наконец, городское население Китая будет объединено сетью Интернет. Информационная революция сейчас в самом разгаре. Свыше 30% китайцев пользуются Интернетом, и большинство из них живет в городах. Согласно опросу Гэллапа, проведенному в 2009 г., 42% горожан заявило о том, что имеют дома постоянный доступ к Интернету. По сравнению с 2008 г. рост составил 14%. В абсолютном выражении пользователей сети в КНР больше, чем в любой другой стране мира.

Но, несмотря на прогресс в осуществлении своих смелых планов по преобразованию экономики и общества, Китай неизбежно столкнется с новыми проблемами и вызовами. Быстрая урбанизация потребует существенных энергетических затрат. Половина мирового объема новостроек приходится на КНР и, согласно некоторым оценкам, в предстоящие десятилетия в стране будет возведено от 20 до 50 тыс. (!) небоскребов. Вокруг Шанхая, который уже сегодня является самым густонаселенным китайским мегаполисом, вскоре появятся десять городов-спутников, в каждом из них будет проживать от полумиллиона и более жителей. Чтобы связать между собой все эти и другие новые города, стране потребуется более 80 тыс. км новых шоссейных дорог. По завершении строительства городов и подключения коммуникаций продолжит расти и спрос на ресурсы: потребности горожан значительно выше, чем у жителей сельских районов (в городах потребляется примерно в 3,5 раза больше электроэнергии и в 2,5 раза больше воды). Это значит, что и без того скудные ресурсы будут практически полностью истощены. К 2050 г. городские жители Китая, скорее всего, будут потреблять около 20% всей электроэнергии, вырабатываемой в мире.

По сравнению с сельскими жителями городское население КНР более организовано и в политическом отношении – в частности в том, что касается требований более чистой и приемлемой для жизни окружающей среды, широкого культурного самовыражения и прозрачного управления. Китайское гражданское общество процветает именно в городах, где создаются ассоциации домовладельцев, художников, активистов экологического движения и защитников общественного здравоохранения. Эти объединения все чаще и настойчивее заявляют о своих правах и требуют перемен. Если средний класс Китая увеличится до 400 млн человек, это будет означать еще более сильное политическое давление на китайских лидеров.

Расширение доступа к Интернету повысит риски для китайского руководства, поскольку значительно возрастет вероятность того, что политическое недовольство выльется в организованный вызов правлению компартии. Премьер Вэнь Цзябао признался, что ежедневно «зависает в Сети», чтобы понять настроения людей и что их волнует; однако президент Ху Цзиньтао выразил некоторую озабоченность по поводу того, что Интернет может означать для Китая: «От того, насколько успешно мы сможем справляться с Интернетом, будет зависеть развитие социалистической культуры, безопасность информации и стабильность государства». Комментарий Ху показывает, что китайские лидеры осознают, какой вызов Интернет может в будущем бросить их правлению.

Интернет уже превращается в некую виртуальную политическую систему. Китайцы черпают из него информацию, организуют общественные сети и выражают протест в режиме реального времени. В июле 2010 г. блогеры первыми выложили в Сети сообщение об экологической катастрофе в провинции Цзилинь, которое противоречило официальной информации. Тысячи жителей проигнорировали слова государственных чиновников, гневно обвинив их в сокрытии фактов, и бросились покупать питьевую воду в бутылках. Как и повсюду, китайцы также проводят онлайновое «голосование». Однажды журналист, которого полиция разыскивала по сфабрикованному обвинению в клевете и дезинформации, рассказал о своем несчастье пользователям Интернета. Из 33 тыс. опрошенных 86% заявили, что не считают его виновным. После этого китайский финансовый еженедельник «Экономическое обозрение» выпустил крупноформатную вкладку о полиции, осудив политику запугивания «профессионалов средств массовой информации», и обвинения против журналиста были сняты.

Активисты также используют Интернет для организации успешных кампаний, некоторые из которых проводятся в поддержку протестующих, например, против строительства плотин и заводов, загрязняющих окружающую среду, или против запрета телевещания на кантонском диалекте в провинции Гуандун. По-видимому, самым впечатляющим событием явилось использование Интернета некоторыми знаковыми деятелями культуры в политических целях.

Например, известный художник Ай Вэйвэй добивается справедливости для семей, в которых дети погибли при землетрясении в провинции Сычуань, и даже выложил на YouTube свои столкновения с твердолобыми чиновниками. Пилот гоночных машин, писатель и блогер Хань Хань привычно призывает к большей свободе средств массовой информации и культуры. Со времени запуска в 2006 г. его блог получил больше 410 млн отзывов. Наверно, не менее важно и то, что запрещенный в Китае Twitter стал самым востребованным подпольным форумом для политических дебатов, недоступных цензуре, включая новаторский диалог между китайскими «жителями» Интернета и далай-ламой в мае 2010 года.

Главные приоритеты современных китайских лидеров не изменились со времен Дэна: экономический рост и политическая стабильность. Вместе с тем, внутриполитическая обстановка, в которой им приходится действовать, и их понимание пути к успеху радикально изменились. Теперь уже нельзя ограничиваться лишь внутренним фронтом – китайские лидеры хотят формировать международные условия, благоприятствующие их деловым интересам.

Китайская революция становится глобальной

В 1990-е гг. бывший китайский президент Цзян Цзэминь впервые начал проводить политику экономических «вылазок вовне», поощряя государственные компании отправляться за рубеж на поиски природных ресурсов. Инициатива Цзяна привела к тому, что торговля Китая с богатыми ресурсами странами Юго-Восточной Азии, Латинской Америки и Африки в период с 2001 по 2007 гг. развивалась лавинообразно. Ее рост за эти годы составил 600%. В настоящее время 10 тыс. китайских компаний работают в разных странах развивающегося мира, зачастую оживляя прежде агонизировавшие экономики своими инвестициями.

Лидеры развивающихся стран – от Демократической Республики Конго до Венесуэлы и Камбоджи – приветствовали китайские инвестиции и создаваемую инфраструктуру как образец практической помощи, в которой их страны так нуждались. Во многих случаях китайские государственные предприятия проявляют желание и готовность при поддержке государства браться за такие проекты, которые любая другая многонациональная компания сочла бы невыгодными с финансовой точки зрения. Медные рудники в Замбии бездействовали уже более 10 лет, когда в город пришли китайцы. Экономическая экспансия поддерживается беспрецедентными дипломатическими усилиями. Китай предлагает странам, богатым природными ресурсами, колоссальный выбор сделок в области торговли, государственную помощь, поддержку в реализации инфраструктурных проектов, а также возможности технического образования и обучения местного персонала.

Китайских инвесторов, как правило, радушно встречают за их инстинктивное стремление делиться с принимающей страной формулой экономического процветания и секретом успеха «китайской модели». Готовность правительства и государственных предприятий Китая делать бизнес всюду, в любое время и при любых издержках уже стала притчей во языцех. Сар Джонни, посол Сьерра-Леоне в Пекине, так комментирует строительные проекты, осуществляемые Китаем на его родине: «Если бы какая-то страна из “Большой восьмерки” захотела построить у нас стадион, нам пришлось бы долгое время провести за столом переговоров. Китайцы же просто приходят и делают это. Они не начинают бесконечные совещания о возможном воздействии проекта на окружающую среду, не придираются к положению с правами человека в нашей стране, ничего не говорят о плохом и хорошем управлении».

Однако не все так благожелательно настроены по отношению к китайскому бизнесу. В некоторых странах, включая Папуа – Новую Гвинею, Перу и Замбию, китайские компании встретили отпор. Пренебрежительное отношение к окружающей среде и безопасности, а также политика на рынке труда, когда предпочтение откровенно оказывалось китайским рабочим, привели к конфликтам с жителями вышеупомянутых стран. Во Вьетнаме китайский проект по добыче бокситовых руд, предполагавший приезд более 2 тыс. китайских рабочих, вызвал раздражение у вьетнамских трудящихся, религиозных лидеров и даже военных и государственных чиновников. Видный вьетнамский юрист зашел так далеко, что подал в суд на премьер-министра, обвинив его в нарушении законов при одобрении этого одиозного проекта.

Стремление Китая к урбанизации подхлестнет страну к еще более интенсивному поиску поставок природных ресурсов из-за рубежа. Больше городов, больше дорог и больше инфраструктуры – это больше стали, больше меди и больше бокситов. На КНР приходится примерно четверть мирового потребления цинка, железа и стали, свинца, меди и алюминия. В середине 2010 г. Китай, по данным Международного энергетического агентства, опередил США в качестве крупнейшего потребителя энергии в мире. В стране объем воды на одного жителя составляет примерно четверть от среднего показателя на планете. В абсолютном выражении КНР располагает достаточно внушительными запасами пресной воды, но, если учесть численность населения, уровень загрязнения и местонахождение водных ресурсов, то можно сказать, что в большинстве провинций пресная вода на вес золота. Китайские лидеры опасаются серьезной нехватки воды в будущем в силу быстрорастущего спроса со стороны промышленности и домохозяйств. Вот почему власти, хотя и без лишнего шума, но достаточно активно перекрывают плотинами водоемы и обращают вспять течения рек в районе Цинхай-Тибетского плато, чем наносят колоссальный ущерб миллионам людей, живущих за пределами Китая. Инициативы Пекина по изменению русла рек вызывают серьезную озабоченность в Бангладеш, Индии и Казахстане, не считая многие другие страны, и прокладывают путь к региональным конфликтам в будущем. Экономика и средства к существованию миллионов людей, живущих по другую сторону китайских границ, зависят от доступа к этим водным ресурсам.

Однако следующая волна зарубежных «вылазок» КНР заведомо не ограничится инвестициями в природные ресурсы. Поскольку Китай становится инновационной экономикой, основанной на знаниях, его лидеры поощряют богатые государственные предприятия с большими объемами свободной наличности, а также инвестиционные фонды покупать контрольные пакеты акций в иностранных компаниях – особенно в тех из них, которые владеют желанными технологиями. Китайские фирмы в первую очередь идут туда, где китайская продукция конкурентоспособна. Министерство торговли КНР активно защищает интересы национальных компаний – например, предлагая услуги по типу «все в одном» при экспорте чистых технологий – от поставок оборудования до его обслуживания и экспертных знаний. Пекин даже готов предоставлять необходимые займы на покупку китайского оборудования, развитие китайских технологий и подготовку необходимого китайского персонала. Китай уже обещал странам Африки осуществить тысячу подобных проектов в области чистой энергетики.

При этом в обмен на инвестиции Пекин ожидает, что облагодетельствованные им государства впустят китайские компании целиком и непосредственно на свой рынок. Например, Министерство путей сообщения КНР, которое вместе с компанией General Electric подало заявку на строительство скоростной железнодорожной сети в Калифорнии, обещало предоставить финансирование, технологии, оборудование и «многочисленных высококвалифицированных инженеров и рабочих». Но спрашивается, какую роль будут играть в этом проекте General Electric и американские рабочие? Калифорнии и другим американским штатам нужно позаботиться о том, чтобы китайские инвестиции отвечали многочисленным интересам США, включая создание рабочих мест для американцев.

Китайские лидеры также добиваются того, чтобы их голос был услышан в международных финансовых и торговых организациях. В марте 2009 г., когда мир боролся с последствиями мирового финансового кризиса, Пекин выступил с рядом провокационных заявлений относительно будущего мировой финансовой системы. Уважаемый руководитель Народного банка Китая Чжоу Сяочуань сказал, что, по-видимому, настало время отказаться от доллара как мировой резервной валюты и выпустить «наднациональную» валюту, базирующуюся на корзине основных валют. На саммите «Большой двадцатки» в апреле 2009 г. президент Китая Ху Цзиньтао точно так же призвал к перестройке мировой финансовой системы.

Международная общественность моментально отреагировала на эти заявления: большинство комментаторов заявили, что пока еще рано уходить от доллара. Официальные лица КНР сразу дезавуировали свои заявления, заверив критиков, что их предложения не более чем рекомендации, которые могут быть реализованы в течение следующего десятилетия, а не в следующем году.

Тем временем Китай продолжил без лишней шумихи проталкивать этот вопрос в Международном валютном фонде. Поскольку вес Пекина в МВФ увеличивается (с 2,9 до 3,6% в 2006 г., а в 2010 г. он должен вырасти до 3,8%), у страны будет больше возможностей добиваться своего в этом вопросе. Со временем КНР может попытаться пересмотреть другие аспекты управления МВФ, такие, как ежегодный анализ регулирования валютного обмена в разных странах, а также требования прозрачности и целевого использования в отношении получателей кредитов МВФ. Обе процедуры доставляют Пекину немало хлопот. Фонд прямо и косвенно критикует Китай за искусственное занижение курса юаня. Недовольство мирового сообщества также вызывает неуважение к принципам прозрачности и добросовестного управления при заключении соглашений о торговле и помощи с развивающимися странами.

Хотя китайская экономическая экспансия может быть наиболее заметным проявлением новой, более активной внешней политики, его попытки ограничить зарубежную конкуренцию в таких стратегических отраслях, как технологии выработки чистой энергии, будут вызывать критику. Инициатива КНР, направленная на поддержку «местных инноваций», вызвала серьезную критику остального мира. Сознательно отвергнув японскую и южнокорейскую модель технологических инноваций, в основе которой лежала долговременная стратегия наверстывания упущенного путем приобретения лицензий на зарубежные технологии, Китай стремится создавать собственные технологии и промышленные стандарты и даже использовать международные организации для пропаганды своих внутренних стандартов в качестве общемировых.

Например, в настоящее время КНР пытается навязать миру собственные стандарты в области программного шифрования и беспроводных сетей передачи данных в качестве общемировых в рамках Международной организации по стандартизации (ИСО). (Ранее ИСО отвергла предложение Китая принять новый протокол во всемирном масштабе, в основном из-за использования в нем нераскрытого алгоритма, который вызвал беспокойство по поводу возможной нечестной торговли и других злоупотреблений.) Как отметил старший директор американской Торговой палаты Джереми Уотерман, выступая перед Международной торговой комиссией США в июне 2010 г., Пекин «недавно начал реализовывать среднесрочный и долгосрочный планы инноваций, используя расширяющуюся сеть дискриминационной промышленной политики. Подобная политика проводится в области госзакупок, информационной безопасности, разработки стандартов, налогообложения, антитрестовского законодательства, защиты интеллектуальной собственности и промышленного шпионажа». Вместо того чтобы решать застарелые проблемы в торговой и инвестиционной отрасли, Китай использует слабости и изъяны системы регулирования и правового режима для создания еще больших конкурентных преимуществ своим компаниям. Присвоение интеллектуальной собственности других фирм – это менее затратный путь с точки зрения финансов и времени. До тех пор пока санкции против китайских компаний за присвоение интеллектуальной собственности других фирм маловероятны, едва ли китайские компании изменят способ ведения бизнеса.

Китай предпринимает шаги по защите своих стратегических ресурсов и в некоторых случаях принуждает иностранные компании размещать у себя производственные мощности под угрозой потери бизнеса. Проводя подобную политику, Пекин подрывает устои мировой торговли. В ноябре 2009 г. Соединенные Штаты и Европейский союз возбудили иск против Китая в ВТО, обвинив его в ограничении экспорта двадцати видов сырья, в том числе бокситов и кокса. Значение этого сырья для сталелитейной, полупроводниковой и самолетостроительной промышленности трудно переоценить. Не прошло и года после этого, как Пекин объявил об очередном раунде дискриминационной торговой политики, снизив квоту на экспорт редкоземельных металлов на 72%. Эти металлы, которыми Китай обладает почти монопольно, необходимы для производства не только магнитов, сотовых телефонов и оптоволоконных кабелей, но также для изготовления электромобильных аккумуляторов и ветряных двигателей. Если такие действия не получат должного отпора, многочисленные компании, занимающиеся производством чистой энергии, будут вынуждены разместить значительные производственные мощности в Китае. Дело в том, что Соединенным Штатам и многим другим странам понадобится несколько лет, чтобы восстановить свои мощности по добыче редкоземельных металлов.

Мир освоился со многими глобальными последствиями китайской экономической революции. Китай уже является торгово-инвестиционным гигантом, крупным скупщиком долговых обязательств США и серьезным игроком на мировых сырьевых рынках. По мере того как Пекин стремится активнее формировать нормы международной торговли и инвестиций, чтобы поставить их на службу следующей своей революции, остальной мир может, опираясь на прошлый опыт, договариваться с Китаем, а иногда даже изменять его поведение на международной арене. Однако этот номер не проходит, если говорить об усилиях КНР, направленных на расширение военного влияния.

Военно-морская рекогносцировка

В апреле 2010 г. китайский контр-адмирал Чжан Хуачэнь, заместитель главнокомандующего Восточным военно-морским флотом, во всеуслышание заявил об изменении военно-морской стратегии своей страны: «Мы переходим от береговой обороны к обороне на дальних подступах в открытом море… С расширением экономических интересов страны военно-морской флот Китая намерен лучше защищать транспортные маршруты и безопасность наших основных морских коридоров». В действительности заявление Чжана было просто обнародованием стратегии, которая взята на вооружение еще в 2007 году. Эта стратегия предусматривает трехступенчатое расширение военно-морской мощи Китая.

На первом этапе перед военно-морскими силами ставится задача прикрыть «первую островную гряду», в которую входят острова от Японии до Тайваня и Филиппин. На втором этапе должны быть созданы региональные ВМС с возможностями проведения операций в районе Гуама, Индонезии и Австралии. И, наконец, к 2050 г. предполагается создание глобальных военно-морских сил. Государственная англоязычная газета Global Times подкрепила слова контр-адмирала описанием стратегического сдвига в военно-морских силах: «Вполне естественно, что трансформация китайских ВМС изменит стратегический расклад сил в Восточной Азии и в западной акватории Тихого океана, который сложился в последние пять десятилетий».

Первым полем боя стало Южно-Китайское море. В марте, еще до сенсационного заявления контр-адмирала Чжана, китайские власти впервые заявили о том, что Южно-Китайское море, на ресурсы которого долгое время претендовали некоторые другие страны, в том числе Малайзия, Филиппины и Вьетнам, входит в сферу «ключевых национальных интересов» Китая. Раньше эта фраза применялась исключительно в отношении Тайваня и Тибета. Вскоре после этого заявления, в апреле 2010 г., ВМС Китая провели почти трехнедельные военные учения в регионе.

Международное сообщество быстро отреагировало на эти маневры. На конференции «Шангрила», которая прошла в июне 2010 г. в Южной Корее с участием министров обороны Азиатско-Тихоокеанского региона, глава Пентагона Роберт Гейтс заявил, что Соединенные Штаты заинтересованы в «стабильности, свободе мореплавания, а также в свободном и беспрепятственном экономическом развитии стран, расположенных в Южно-Китайском море». Это заявление вскоре подкрепила госсекретарь Хиллари Клинтон на июльском региональном форуме стран АСЕАН в Ханое, где она предложила посредническую помощь США в урегулировании споров вокруг островов и ресурсов Южно-Китайского моря. Ее предложение сразу поддержали несколько претендентов на ресурсы этого водоема, но далеко не все. А в августе Вьетнам и Соединенные Штаты впервые в истории провели совместные военно-морские учения в Южно-Китайском море.

Вскоре были сформулированы еще более честолюбивые задачи. В июле 2010 г. один из самых видных китайских теоретиков в области безопасности и обороны Шэнь Динли обосновал необходимость постоянного китайского военного присутствия за рубежом путем создания военных баз. Хотя отставные китайские адмиралы и ныне действующие политики и высокопоставленные чиновники высказывают разноречивые мнения по поводу реализации этого плана, похоже, что за решением о создании зарубежных военных баз Китая стоит твердая политическая воля. Китайское правительство уже обустроило глубоководные порты в Пакистане, Мьянме и Шри-Ланке и открыто обсуждает возможность создания новых баз в Бангладеш и Нигерии. Возможно, понадобится еще десятилетие или более, чтобы ВМФ Китая были приведены в соответствие с возросшими амбициями Пекина, но контуры более активной стратегии КНР в сфере безопасности вырисовываются все более отчетливо.

Правильно доносить мысль

Поскольку революционная политика Китая влияет на весь мир, Пекин счел необходимым поддерживать военно-экономическую экспансию не менее агрессивной стратегией в средствах массовой информации. Получая через Интернет сведения о том, что думают об их стране иностранные обозреватели, официальные лица озаботились тем, чтобы должным образом рассказать о Китае и его планах остальному миру. Как выразился один ответственный чиновник, занимающийся вопросами пропаганды, «мы должны… инициировать целевые баталии за мировое общественное мнение и формировать дружелюбную атмосферу и объективное международное общественное мнение, которое было бы по отношению к нам достаточно благожелательным».

В результате китайские СМИ развязали информационный блицкриг стоимостью более 80 млрд долларов. Информационное агентство «Синьхуа» организовало круглосуточную телевизионную службу новостей на английском языке со штаб-квартирой на Таймс-Сквер в Нью-Йорке и собирается конкурировать с CNN и BBC, чтобы «освещать события в Китае и в мире для мировой аудитории под китайским углом зрения». Государственные СМИ уже разместили 400 своих корреспондентов в 117 зарубежных корпунктах, а к 2020 г. планируют расширить эту сеть до 180 информационных бюро. Китайские компании в области массовой информации, такие как «Синьхуа», China Daily, Global Times и «Жэньминь Жибао» теперь привычно занимаются опросом иностранных экспертов, дающих комментарии на важнейшие события в мире.

В то же время китайские власти твердо намерены контролировать потоки информации, поступающие в страну и исходящие из Китая. Цензура, интернет-полиция, контролирующая и направляющая дискуссии, которые ведутся в режиме реального времени, новые правила регистрации интернет-протоколов и аресты «сетевых диссидентов» – с помощью этих мер предполагается не допустить, чтобы граждане Китая выходили за дозволенные политические рамки. Более того, зарубежным средствам массовой информации, таким как Google или издания медийного магната Руперта Мердока, не удалось захватить сколько-нибудь значительную долю китайского рынка. Они вынужденно сворачивают свой бизнес перед лицом явно дискриминационной политики, проводимой Пекином в этой области.

Насколько успешно китайские СМИ будут в конечном итоге завоевывать сердца и умы остального мира, скорее всего, зависит от их способности менять способ ведения дел. Другие авторитарные страны пытаются подражать китайской модели, ограничивая доступ к Интернету и контролируя внутренние СМИ. Но чтобы заслужить уважение и доверие всего мира, Китаю необходимо кардинально изменить стратегию. Очень важно применять открытый и критичный подход к новостной ленте, рассказывающей о жизни в КНР. В конечном итоге зарубежная кампания китайских средств массовой информации, скорее всего, произведет более сильное впечатление на внутреннюю, чем на международную аудиторию. По мере того как компании Китая перестраиваются, чтобы повышать конкурентоспособность на мировом рынке, проводя более объективные расследования и публикуя более открытые репортажи, китайская общественность будет все настойчивее добиваться от них такой же объективности и на внутреннем медиарынке.

Америка превыше всего

В течение последних трех десятилетий КНР все последовательнее определяет в качестве своих коренных интересов экономический рост и политическую стабильность. Изменилось лишь понимание Пекина, каким путем добиваться этих целей. Его стремление пересмотреть нормы, по которым живет мировое сообщество, также диктуется возрождающимся национализмом, апеллирующим к тем временам, когда Китай был мировой торговой державой. С точки зрения некоторых китайских чиновников, прошлый век, в котором Пекин не играл серьезную военно-экономическую роль в мире, был лишь временным отклонением от магистрального исторического пути. В их глазах сейчас все возвращается к нормальному положению вещей.

Активизация Китая на внешнеполитическом фронте вынуждает Соединенные Штаты произвести стратегическую переоценку. Модные словечки типа «сдерживание», «вовлечение» или «вовлечение + интеграция» и концепция «Большой двойки» не пригодятся в последующие годы. Вместо этого Белому дому нужно рассматривать свою политику в трех разных плоскостях.

Во-первых, вместо того чтобы полагаться в первую очередь на двустороннее взаимодействие (подобные попытки были предприняты, но затем стратегия была отвергнута ввиду отсутствия заинтересованности со стороны Китая), администрации Обамы следует совместно с другими странами оказывать определенное влияние на Пекин. США, Евросоюз и Япония часто координируют торговую политику в отношении Китая. Сотрудничество Соединенных Штатов с Россией вынудило КНР поддержать санкции СБ ООН против Северной Кореи. Объединив усилия с рядом стран Юго-Восточной Азии, Вашингтон сумел усадить Пекин за стол переговоров по поводу статуса Южно-Китайского моря. По мере того как Китай в грядущие десятилетия будет расширять свои военно-морские операции, подобное многостороннее сотрудничество и давление будет необходимо для того, чтобы убедить Пекин обсуждать прозрачность военной доктрины и правила обеспечения безопасности на море.

Во-вторых, Белый дом и в дальнейшем должен добиваться ясного понимания того, что он верит в определенные непреходящие ценности, лежащие в основе системы международных отношений. Эти ценности отражают прежде всего приверженность американцев идеалам свободы – на море, в воздухе, в космосе и в пространстве Интернета, – а также принципам свободной торговли, власти закона и политических свобод, которые неразрывно связаны с фундаментальными правами человека. Расхождение этих идеалов с ценностной системой Китая помогает понять, почему путь построения доверительных отношений и налаживания сотрудничества между двумя странами остается столь тернистым.

В КНР есть политологи, активисты и даже мыслящие официальные лица, которые разделяют идеалы Соединенных Штатов. Но пока эти взгляды не станут преобладающими, Вашингтону нужно быть готовым отстаивать их посредством дипломатических и политических инициатив.

Политика США в отношении Китая не может быть нацелена только на блокирование китайских инициатив, противодействие им и отстаивание американских идеалов. Не может Вашингтон полагаться и на ежегодные диалоги, чтобы обсуждать дежурный список животрепещущих вопросов, которые лишь разграничивают позиции Америки и Китая, но не способствуют достижению американских национальных интересов.

В-третьих, Соединенным Штатам нужно определиться со своими внутриполитическими интересами и целями. Администрации Обамы следует кое-чему поучиться у Китая. Например, строить свою внешнюю политику на основе четко сформулированных целей и стратегии будущего развития. Какими США видят себя через 50 лет и как они собираются добиваться поставленных целей? При такой перспективе политика в отношении Китая становится инструментом достижения американских целей, а не самоцелью.

Если к 2050 г. Соединенные Штаты хотят стать мировым лидером в технологиях получения чистой энергии, им следует уже сейчас развивать интеллектуальную, финансовую и политическую инфраструктуру. Действуя таким образом наперекор интересам Китая, стремящегося инвестировать в чистую энергетику, США будут точно знать, какие именно инвестиции им нужны. Правильный подход к подобным сделкам будет способствовать их перерастанию в равноправное партнерство и успешное сотрудничество. Например, в августе 2010 г. Объединенный американский профсоюз рабочих сталелитейной отрасли договорился с китайскими компаниями «Атомные энергосистемы» и энергетической группой «Шэньян» о строительстве ветряной электростанции в штате Техас, где будет создана тысяча рабочих мест для американцев. Когда этот проект впервые был предложен, речь шла лишь о 330 рабочих местах. Кроме того, китайцы обязались использовать 50 тыс. тонн стали, отлитой в Америке.

Точно так же попытки Китая оторвать международную финансовую систему от доллара как главной мировой резервной валюты в долгосрочной перспективе могут быть полезны Соединенным Штатам, хотя резкая «отвязка» от доллара чревата большими потерями для экономики США. Если Соединенные Штаты уже не смогут занимать деньги на внешних рынках по более низким ставкам, чем другие страны, или допускать повышенный дефицит торговых операций, пользуясь тем, что негативные последствия для национальной экономики значительно отложены во времени, это способствует укреплению дисциплины в американской экономике. В конечном счете это пойдет ей на пользу.

Пристальное наблюдение за преобразованиями внутри КНР принесет значительные дивиденды американским политикам и стратегам, пытающимся предвидеть, что еще может предпринять Пекин. Например, усугубляющаяся нехватка водных ресурсов, скорее всего, будет определять и, возможно, даже ограничивать промышленный и сельскохозяйственный потенциал Китая на протяжении следующих десятилетий. Также важно улавливать малейшие сдвиги в политике, такие, как недавно опубликованный комментарий китайских теоретиков о будущем военных баз за рубежом. Наконец, в 2012 г. в Китае произойдет смена политического руководства. Пять из семи ведущих деятелей, входящих в Постоянный комитет Политбюро, в том числе президент Ху и премьер Вэнь, уйдут на пенсию. На смену этим сравнительно обособленным технократам-инженерам придет новый класс политических руководителей с преобладанием более уверенных в себе, много путешествующих и политически предприимчивых обществоведов. Возможно, в их планы не будут входить смелые политические изменения, но некоторые в свою бытность губернаторами различных провинций уже имеют опыт политических экспериментов или реформ. Когда бразды правления перейдут к этому поколению китайских политиков, мы, безусловно, увидим больше перемен и, быть может, нас даже ожидает ряд сюрпризов.

Хотя китайские лидеры изложили свое видение будущего и дали импульс переменам, внутриполитическое и международное давление может привести к совершенно иным последствиям, нежели те, на которые они делают ставку. Все революции нестабильны в силу самой своей сути, и Китай в этом смысле не является исключением. Соединенным Штатам нужно быть наготове. Недостаточно просто реагировать на более активную внешнюю политику Пекина. От США требуется такая политика в отношении Китая, которая основывается на тщательном анализе внутренней революции страны и благодаря этому способна предвидеть будущие вызовы и возможности для международного сообщества, связанные с этой революцией.

С учетом стремления КНР перестроить международные организации и пересмотреть общемировые устои Соединенным Штатам необходимо и дальше твердо придерживаться собственных идеалов и стратегических приоритетов и продолжать сотрудничество с другими странами, разделяющими их ценности. Однако в конечном итоге США преуспеют только в том случае, если четко сформулируют собственные экономические и политические приоритеты, а затем определят, каким образом Китай может наилучшим образом содействовать осуществлению этих целей и задач. Политика Соединенных Штатов в отношении Китая должна быть средством для достижения поставленных целей, но не самоцелью.

Элизабет Экономи – старший научный сотрудник, директор азиатских исследований в Совете по международным отношениям США.

Доверие американцев к администрации снизилось до самого низкого за последние 36 лет уровня, говорится в опросе, проведенном компаниями ABC News и Yahoo News в преддверии промежуточных выборов в конгресс, намеченных на 2 нояб.

«Оптимизм относительно системы (управления страной) претерпел значительное снижение. В 1974г., сразу после отставки Ричарда Никсона в связи с Уотергейтским скандалом, – 55% американцев с оптимизмом относились к нашей системе управления и тому, какую политику проводит правительство. Сегодня только 33% так думают, и эта цифра является самым низким показателем за последние десятилетия по итогам более десятка таких опросов», – говорится в документах с данными опроса.

Завершенный 20 окт. опрос также показал, что пессимистично смотрят на политику правительства 20% опрошенных, а 46% пока не определились с мнением. О твердом отсутствии собственной оценки деятельности правительства заявил 1% респондентов. Этот показатель остается стабильным с 1979г.

Вместе с тем зимой 2008г. во время правления непопулярного Джорджа Буша-младшего оптимистично смотрели на работу правительства 44% американцев, критически относились к деятельности кабинета 23%. Самым высоким уровень оптимизма граждан был в 1977г. (57%) и 1999 (54%). Самый высокий пессимизм был зарегистрирован в 1996г. (28%) и в 1975г. (24%).

Однако, отвечая на вопрос, что является причиной пессимистичного отношения к действиям правительства: сама система госуправления или люди, работающие в администрации, 74% опрошенных назвали человеческий фактор главной проблемой. Структурой и системой госуправления недовольны 24%.

Говоря о предстоящих промежуточных выборах в конгресс, большинство опрошенных констатировали, что лишь «малая часть или никто из кандидатов» не разделяют представления людей о том, что нужно им и стране (46%: 36% – «несколько», 10% – «никто»). С графой «большинство или достаточное количество кандидатов» согласились 19% опрошенных; 5% считают, что таких кандидатов достаточно, 13 думают, что многие кандидаты разделяют чаяния избирателей.

Самой оптимистичной частью исследования стал вопрос о том, считают ли американцы свою страну великой державой. «США прошлом были великой державой», – считают 23% опрошенных; «США остаются великой страной», – считают 75%.

В 1984г. американцы больше гордились страной. На вопрос о том, остаются ли США величайшей страной в мире утвердительно ответили 88% респондентов; 9% тогда заявили, что величие США в прошлом.

Опрос проводился 13-20 окт. 2010г. по случайной выборке. По телефону было опрошено 1,025 тыс. взрослых граждан США. ABC News и Yahoo News предупреждают о возможной погрешности опроса в 4%.

В начале нояб. американцам предстоит избрать полный состав палаты представителей (435 конгрессменов), около трети членов сената (37 сенаторов из 100). Также 2 нояб. пройдут губернаторские выборы в 37 штатах из 50, в двух территориях (Виргинские острова и Гуам) и выборы мэра столичного округа Колумбия. Некоторые аналитики и эксперты прогнозируют победу республиканцев, которые еще летом вступили в предвыборную борьбу: проводят популистские митинги, именуемые tea party, по аналогии со знаменитым Бостонским чаепитием, тормозят в конгрессе законопроекты, предлагаемые администрацией. Несмотря на то, что опросы показывают минимальный разрыв между рейтингами партий, демократы стоят перед реальной угрозой потерять большинство мест, как в сенате, так и в палате представителей. В США с 1989г. существует тенденция: партия, выигравшая президентские выборы, проигрывает первые после них выборы губернаторов в штатах и выборы в конгресс. Одни объясняют это возникающим у граждан страны духом противоречия, другие – желанием «уравновесить» федеральные и местные органы власти.

Демократы в лице действующей администрации ведут менее популистскую кампанию: президент США сент. и окт. провел в поездках по стране, выступая на собраниях избирателей и приемах в честь поддерживаемых кандидатов, где рассказывал о том, что ему удалось сделать за более чем полтора года пребывания у власти. Отвечая оппонентам, критикующим его за то, что американская экономика растет недостаточно быстро, а США по-прежнему страдают от 10% безработицы, Обама выразил надежду на то, что его слова о начатой реформе здравоохранения, о завершении с прибылью программы спасения в кризисные времена банков, а также о начале реализации пакета законов о малом бизнесе помогут вызвать доверие избирателей и получить еще несколько процентов голосов, не позволяющих проиграть выборы.

Основной проблемой предстоящих выборов для демократов является отсутствие понятных простому избирателю результатов работы нынешней администрации. С одной стороны, Обаме удалось провести через конгресс ряд значимых законопроектов, главным из которых является закон о реформе здравоохранения, сохранить режим льготного налогообложения для массового в США среднего класса, поддержать малый бизнес. В то же время видимые результаты всего этого Америка ощутит только через несколько лет. В частности, первые результаты от реформы медицинского обеспечения появятся только в 2012-1016гг., а инвестиции в инфраструктуру станут видны простым американцам после 2011г. В такой ситуации республиканцы, используя популистские методы, имеют больше шансов на доверие избирателей, которые в повседневной жизни сталкиваются с безработицей, а на экранах телевизоров наблюдают сводки с полей сражений в Афганистане. Денис Ворошилов

После долгого ожидания Северная Корея показала баллистическую ракету средней дальности «Мусудан» (Musudan – западное обозначение), которая, как представляется, является копией советской БРПЛ Р-27 (РСМ-25, код НАТО SS-6 Serb – нижнее фото). Но насколько известно, Северная Корея никогда не проводила летных испытаний этой ракеты.

Японская телекомпания NHK полагает, что на параде были показаны три типа пусковых установок и ракет, ранее неизвестных. По данным телекомпании, новая БРСД (как она выразилась, похожая на «шариковую ручку») имеет дальность полета 3000-5000 км. и способна поражать цели на территории Японии и о. Гуам. Южнокорейский источник Chosun оценивает дальность этой ракеты от 3000 до 4000 км. По ее данным, около десятка таких ракет дислоцировано на базах, расположенных в провинциях Южный Пхенань и Северный Хамген. Длина ракеты составляет 12 м., диаметр 1,5 м. По сравнению с ней длина БРПЛ Р-27 была 9 м (или, по другим оценкам, 9,65 м.), дальность от 2500 до 3000 км. в зависимости от модификации.

Выход Грузии из СНГ, годовщина которого исполняется в среду, практически не оказал влияния на экономику этой страны, отразившись всего лишь на грузинских гражданах, которым в Россию сейчас попасть сложнее, чем в страны шенгенской зоны, считают опрошенные РИА Новости российские политологи. Грузинские эксперты заявляют, что выход из Содружества не только не заметили в Грузии, но он стал самым безболезненным событием в отношениях с Россией за последние два года.

Не велика потеря. Вопрос о выходе Грузии из СНГ стал подниматься еще в 2006г., когда грузинские экономисты в правительстве по поручению президента Михаила Саакашвили рассчитали все плюсы и минусы, которые могли бы возникнуть после такого шага, напоминает заместитель гендиректора Центра по изучению постсоветского пространства МГУ Александр Караваев.

«Тогда было решено, что выходить Грузии из Содружества нецелесообразно, так это могло повредить не только торгово-экономическим связям с Россией, но и с другими странами СНГ, потому что многие торговые отношения были привязаны к документам, которые носили многосторонний характер. К 2008г. Грузии удалось заключить соглашения с этими же странами и перевести многие отношения на двустороннюю основу», – указал Караваев.

Поэтому, считает эксперт, выйдя из Содружества в 2009г., в макроэкономическом смысле Грузия фактически ничего не потеряла. По его словам, на рубеже 2006-2007гг. размер товарооборота между РФ и Грузией доходил до полумлрд.долл.

«Но снижение товарооборота произошло не из-за того, что Грузия вышла из СНГ, а из-за того, что Россия наложила на грузинскую сельхозпродукцию и вино торговое эмбарго. Таким образом, то, что они потеряли, произошло не из-за того, что они вышли из Содружества, а из-за того, что у них обострились отношения с Россией, а потом случилась война. А вот сам процесс выхода из СНГ практически никак не повлиял», – сказал он РИА Новости.

С ним согласен заместитель гендиректора Фонда стратегической культуры России Андрей Арешев, который напоминает, что на экономических связях Грузии выход этой республики из СНГ не очень отразился, прежде всего, потому, что экономические отношения Грузии с другими государствами постсоветского пространства на момент выхода регулировался преимущественно двусторонними соглашениями в различных отраслях.

«Я хотел бы напомнить, что российские инвесторы тоже занимают определенный сегмент в различных отраслях грузинской экономики, что вызывает, конечно, периодическое недовольство среди националистической части грузинской элиты и грузинского руководства. Но, тем не менее, эти инвестиции никуда не делись и можно предположить, что ничто им не угрожает. Выход из СНГ тут ничего принципиально не изменил», – сказал Арешев РИА Новости.

По его мнению, выход из СНГ был демонстрацией некой политической позиции грузинского руководства по отношению к интеграционным объединениям на постсоветском пространстве с доминирующей ролью России.

По мнению грузинского политолога Гелы Васадзе, в Грузии не заметили последствий выхода из Содружества. «Участие Грузии в СНГ было немного странноватым, т.е. само СНГ было определенной бракоразводной конторой после развала СССР. Участие Грузии в СНГ, в отличие от Белоруссии, Казахстана или Украины, было весьма условным. После того как начали портиться отношения Грузии с РФ, СНГ не могло решить ни одной насущной проблемы. Присутствие президента страны на саммитах СНГ было само по себе положительным фактором, но личным контактом все и ограничивалось. Поэтому в Грузии практически не заметили выход из СНГ. Это было самое безболезненное, что произошло для Грузии за последние два года в отношениях с Россией» – сказал он РИА Новости по телефону из Тбилиси.

Визовый вопрос.Наиболее негативным последствием того, что Грузия покинула СНГ, Караваев считает выход ее из безвизового пространства, что ударило по грузинским гражданам, у которых есть родственники в РФ.

С ним не согласен грузинский политолог Гела Васадзе. «У Грузии к моменту выхода из СНГ уже восемь лет действовал визовый режим с Россией. То есть, нельзя связывать визовый режим с выходом из Содружества. Уже было введено торговое эмбарго на вино и сельхозпродукцию, было отменено прямое авиасообщение. Потом произошел известный конфликт. То есть, свое предназначение, а именно – урегулирование конфликтных ситуаций, расширение экономических связей – Содружество не оправдало. В отношениях Грузии с Россией СНГ не работало», – сказал Васадзе.  Он напомнил, что у Грузии действует безвизовый режим практически со всеми постсоветскими государствами. Исключение составляют Туркмения и Россия.

Введение Россией визового режима с Грузией в 2000г. было вызвано ситуацией в Панкисском ущелье, откуда в Россию беспрепятственно могли просачиваться чеченские боевики. После этого визовый режим то упрощался, то ужесточался. Сейчас гражданам Грузии получить визу РФ очень непросто – для этого им необходимо иметь прямых родственников в России, которые должны им прислать письменный вызов.

Ушла, но осталась. Практически сразу после объявления о выходе из организации, Грузия заявила о своем желании остаться участницей ряда подписанных ею в рамках СНГ договоров. Экспертная группа из представителей государств СНГ неоднократно собиралась для рассмотрения вопроса об участии Грузии в международных договорах и решениях органов СНГ и констатировала отсутствие правовых препятствий по участию Грузии в договорах, участниками которых могут быть и государства, не входящие в состав Содружества.

Таким образом, после выхода из СНГ Грузия продолжает участие примерно в 70 договорах, принятых в рамках Содружества. «В Грузии хотели остаться в тех соглашениях, которые приносят очевидную пользу, ведь в рамках СНГ заключено несколько сотен соглашений, а работающих среди них всего несколько. Среди них соглашения о безвизовом сообщении между гражданами стран-участниц СНГ, соглашения об участии в зоне свободной торговли. Это означает, что грузины сохраняют для своей юридической практики те соглашения, которые могут работать с другими странами СНГ, но не работать с Россией. Об этом они, видимо, договариваются с каждой отдельной страной. Допустим, с Украиной практически все работает в полную силу, потому что там есть ряд дублирующих соглашений по линии ГУАМ», – сказал Караваев.

Поиск новых рынков. После того, как в 2006г. решением Роспотребнадзора грузинское вино и минеральная вода «Боржоми» попали под запрет из-за того, что в его пробах были обнаружены тяжелые металлы и пестициды, а «Боржоми» – из-за массовой фальсификации воды, перед грузинскими предпринимателями встал вопрос поиска новых рынков сбыта.

Арешев считает, что другие государства СНГ могут лишь частично возместить потерянный для Грузии российский рынок. «Мне хотелось бы обратить внимание на то, что винодельческая отрасль, в частности, в Кахетии, уже в течение длительного времени пребывает в плачевном состоянии, и здесь возобновление связей с Россией могло бы ее оживить. Но если мы ведем речь о традиционном экспорте Грузии, прежде всего вине, то здесь достаточно трудно будет найти какую-то замену России, потому что рынок заполнен и чтобы пробить какую-то нишу под грузинское вино, нужны будут значительные усилия», – уверен он.

Между тем, в самой Грузии уже не верят в возможность возвращения на российский рынок, а президент Грузии Михаил Саакашвили заявил, что он вообще ориентирован на американский рынок, который, по его словам, «очень привлекателен» для экспорта грузинского вина.

В наст.вр. в США в год продается два млн. бутылок грузинских вин, на Украине – 4 млн. Если в США, заявлял Саакашвили, Грузия сможет продавать до 10 млн. бутылок в год, и еще до 10 млн. бутылок – на рынках других стран, то проблема «винного» экспорта «будет вообще снята».

Основной сферой сотрудничества Тбилиси с Баку, а также с государствами Центральной Азии, Арешев назвал, прежде всего, транзит энергоресурсов. «Это, конечно, существенная, по меркам грузинской экономики статья доходов но, в тоже время, совершенно недостаточная для того, чтобы построить полноценно функционирующую национальную экономику. Так что Грузии придется продолжить прежнюю практику займов, грантов и сотрудничества с Азербайджаном Казахстаном. Сотрудничество будет носить точечный характер, а во-вторых, совершенно недостаточный для того, чтобы грузинская экономика вышла из кризиса», – уверен Арешев.

Что касается экономических связей, то, как считает эксперт, с одной стороны, грузинскую экономику одолевают те же проблемы, что и экономики большинства государств постсоветского пространства: бедность и социальное расслоение.

С другой стороны, указывает он, внешнеэкономические связи Грузии в достаточной степени дифференцированы, что позволяет избежать банкротства и поддерживать основные отрасли национальной экономики на плаву.

Это не заразно. После авг. 2008г. ряд политологов утверждал, что решение Тбилиси следует рассматривать как «первую ласточку» распада Содружества, мол, помимо Грузии, тяготятся этим Содружеством Украина, Азербайджан и Молдова, которые сформировали собственную структуру ГУАМ, с несколько иными геополитическими задачами.

Почву для таких разговоров подлил тогдашний глава МИД Украины Владимир Огрызко заявивший, что Украина не является членом СНГ, т.к. она не является членом Экономического суда СНГ и не ратифицировала Устав Содружества.

Заместитель гендиректора Фонда стратегической культуры России Андрей Арешев уверен, что пример Грузии не станет заразительным, потому что никому не нужно лишаться площадки для решения различных политических вопросов.

«Содружество будет существовать в том или ином виде. На Украине произошли определенные изменения. Украина вряд ли выйдет из Содружества и, наоборот, новое украинское руководство проявляет интерес к интеграционным проектам с Россией. С другой стороны, оценивая шансы СНГ, нужно понимать, что помимо этой организации существуют другие альтернативные объединения, в т.ч. и спонсируемые Западом. Прежде всего, в сфере энергетики. Мы в последнее время видим достаточно активную экспансию Запада в Центральной Азии, и Кавказ не остается без внимания со стороны приемников администрации Джорджа Буша. Так что СНГ сохранится, но питать излишних иллюзий на счет того, как будут выполняться решения в этой организации не стоит», – заключил он.

Грузия и СНГ. Содружество независимых государств – организация, возникшая после распада СССР. Декларация о создании СНГ была подписана 21 дек. 1991г. в Алма-Ате руководителями Азербайджана, Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Молдавии, России, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана и Украины. Вступление в СНГ Грузии было оформлено решением глав государств от 3 дек. 1993г., принятым в связи с обращением главы грузинского государства Эдуарда Шеварднадзе от 8 окт. 1993г.

Президент Грузии Михаил Саакашвили еще в 2006г. говорил о возможности выхода из СНГ, однако парламент тогда его не поддержал. Но в том же 2006 Грузия вышла из Совета министров обороны стран СНГ, заявив о своем стремлении присоединиться к НАТО. Решение о выходе из СНГ грузинские власти приняли после августовской войны с Россией в 2008г. В авг. следующего года Грузия официально вышла из СНГ, но осталась участницей оформленных в формате СНГ 75 международных соглашений. Андрей Малышкин

География китайской мощи

Как далеко может распространиться влияние Китая на суше и на море?

Роберт Каплан – старший научный сотрудник Центра новой американской безопасности и автор книги «В тени Европы: две холодные войны и тридцатилетние скитания по Румынии и за ее пределами».

Резюме Китай очень выгодно расположен на карте мира. Благодаря этому он имеет возможность широко распространить свое влияние на суше и на море: от Центральной Азии до Южно-Китайского моря, от российского Дальнего Востока до Индийского океана.

Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 3 (май – июнь) за 2010 г. © Council on Foreign Relations, Inc.

В конце своей статьи «Географическая ось истории», опубликованной в 1904 г. и получившей мировую известность, сэр Халфорд Макиндер выразил особое беспокойство в отношении Китая. Объяснив, почему Евразия является силовым геостратегическим центром мира, он высказал предположение, что китайцы, если они смогут распространить влияние далеко за пределы своей страны, «способны превратиться в желтую опасность для мировой свободы. И как раз по той причине, что они соединят с ресурсами громадного континента протяженную океанскую границу – козырь, которого была лишена Россия, хозяйничавшая в этом осевом регионе прежде».

Вынося за скобки расистские настроения, обычные для начала XX века, а также истерическую реакцию, которую всегда вызывает на Западе появление могучей внешней силы, можно сказать, что Макиндер тревожился не зря. Если такой евразийский исполин, как Россия, был и до сих пор остается главным образом сухопутной державой, чья океанская граница блокирована арктическими льдами, то Китай сочетает в себе признаки державы и сухопутной, и морской. Его береговая линия протянулась на девять тысяч миль, изобилует удобными естественными гаванями и пролегает в зоне умеренного климата. (Макиндер даже предупреждал о том, что Китай когда-нибудь завоюет Россию.) Потенциальная зона влияния Китая простирается от Центральной Азии с ее богатейшими запасами полезных ископаемых и углеводородного сырья до основных морских путей, пересекающих Тихий океан. Позже в книге «Демократические идеалы и реальность» Макиндер предсказывал, что в конечном счете Китай будет править миром наряду с Соединенными Штатами и Великобританией, «построив для четверти человечества новую цивилизацию, не вполне восточную и не вполне западную».

Выгодное географическое положение Поднебесной настолько очевидно, что о нем не всегда вспоминают, говоря о стремительном экономическом прогрессе этой страны и напористом национальном характере китайцев. И все же это не следует забывать, поскольку рано или поздно география обеспечит Китаю ключевую роль в геополитике, каким бы извилистым ни был его путь к статусу мировой державы. (В течение последних 30 лет годовой прирост китайского ВВП превышал 10 %, но в следующие три десятилетия едва ли можно ожидать таких же темпов.) Китай сочетает в себе элементы предельно модернизированной экономики западного образца с унаследованной от древнего Востока «гидравлической цивилизацией» (термин историка Карла Виттфогеля, используемый применительно к обществам, практикующим централизованный контроль над орошением почвы).

Благодаря управлению из единого центра китайский режим способен, например, вербовать миллионные трудовые армии на строительство крупнейших объектов инфраструктуры. Это и сообщает Китаю неуклонное поступательное развитие – подобных темпов попросту нельзя ожидать от демократических государств, которые привыкли неторопливо согласовывать интересы своих граждан. Китайские лидеры формально считаются коммунистами. Но в том, что касается заимствования западных технологий и практики, они – преемники примерно 25 императорских династий, правивших в стране на протяжении четырех тысяч лет и встраивавших западный опыт в жесткую и развитую культурную систему, которая обладает, помимо всего прочего, уникальным опытом навязывания вассальных отношений другим государствам. «Китайцы, – сказал мне в начале этого года один сингапурский чиновник, – умеют добиваться своего и пряником, и кнутом, систематически чередуя оба метода».

Внутреннее развитие Китая питает его внешнеполитические амбиции. Империи редко строятся по готовому проекту, их рост происходит органически. Становясь сильнее, государство культивирует новые потребности и, как это ни парадоксально, новые опасения, побуждающие его так или иначе расширяться. Так, даже под руководством самых бесцветных президентов конца XIX века – Резерфорда Хейза, Джеймса Гарфилда, Честера Артура, Бенджамина Гаррисона – экономика Соединенных Штатов устойчиво и ровно развивалась. По мере того как страна увеличивала объем торговли с внешним миром, у нее возникали разносторонние экономические и стратегические интересы в самых отдаленных уголках света. Иногда – как, например, в Южной Америке и в Тихоокеанском регионе, – этими интересами оправдывалось военное вмешательство. В это время американская администрация еще и потому могла сосредоточиться на внешней политике, что внутри страны положение было прочным, – последнее крупное сражение индейских войн датируется 1890 годом.

Сегодня КНР укрепляет сухопутные границы и направляет свою активность вовне. Внешнеполитические амбиции эта страна проводит в жизнь столь же агрессивно, как столетием раньше – США, но по совершенно иным причинам. Пекин не практикует миссионерский подход к внешней политике, не стремится утвердить в других странах собственную идеологию или систему правления. Нравственный прогресс в международной политике – цель, которую преследует Америка; китайцев эта перспектива не привлекает. Поведение Срединного царства по отношению к другим странам целиком продиктовано его потребностью в поставках энергоносителей, металлов и стратегического сырья, необходимых для поддержания постоянно растущего жизненного уровня гигантского населения, которое составляет примерно одну пятую населения земного шара.

Чтобы решить эту задачу, Китай построил выгодные для себя сырьевые отношения и с соседними, и с удаленными странами, – со всеми, кто обладает ресурсами, в которых он нуждается для подпитывания роста. Во внешней политике Китай не может не исходить из основополагающего национального интереса – экономического выживания, и поэтому мы вправе охарактеризовать эту страну как сверхреалистичную, сверхпрагматичную державу. Отсюда стремление упрочить присутствие в различных частях Африки, где находятся большие запасы нефти и полезных ископаемых, обезопасить транспортные пути в Индийском океане и Южно-Китайском море, связывающие побережье страны с арабо-персидским миром, который столь богат углеводородным сырьем. По существу лишенный выбора в своих действиях на международной арене, Пекин не особенно заботится о том, с какими режимами ему приходится иметь дело; в партнерах ему нужна стабильность, а не добропорядочность, как ее понимает Запад. А поскольку некоторые из этих режимов – скажем, Иран, Мьянма (известная также как Бирма) и Судан, – погружены во мрак отсталости и авторитаризма, неустанный поиск поставщиков сырья, который Китай ведет по всему свету, порождает конфликты между ним и Соединенными Штатами с их миссионерской ориентацией. Существуют трения и с такими странами, как Индия и Россия, в чьи сферы влияния Пекин пытается проникнуть.

Разумеется, он никак не угрожает существованию этих государств. Вероятность войны между Китаем и США незначительна; китайская армия представляет для Соединенных Штатов лишь косвенную опасность. Речь здесь идет главным образом о вызове географического свойства – несмотря на принципиальные разногласия по вопросам внешнего долга, структуры товарообмена или глобального потепления. Зона китайского влияния, формирующаяся в Евразии и Африке, постоянно растет, причем не в том поверхностном, чисто количественном смысле, какой придавали этому понятию в XIX веке, а в более глубоком, отвечающем эпохе глобализации. Преследуя простую цель – надежно удовлетворить свои экономические потребности, Китай сдвигает политическое равновесие в сторону Восточного полушария, и это не может не затрагивать самым серьезным образом интересы Соединенных Штатов. Пользуясь удобным положением на карте мира, Китай распространяет и расширяет свое влияние везде и всюду – от Центральной Азии до Южно-Китайского моря, от российского Дальнего Востока до Индийского океана. Эта страна превращается в мощную континентальную державу, а политику таких государств, согласно знаменитому изречению Наполеона, нельзя отделить от их географии.

Пограничный болевой синдром

Синьцзян и Тибет – два наиболее значимых региона в пределах китайского государства, чьи жители смогли сохранить самобытность, устояв перед преимущественным положением китайской цивилизации. В известном смысле именно самобытный характер и той и другой области делает Китай похожим на империю. Кроме того, этническая напряженность в обоих регионах осложняет отношения Пекина с прилегающими к ним государствами.

«Синьцзян» означает «новое владение»; так называется китайский Туркестан, самая западная китайская провинция, в два раза превосходящая по площади Техас и отделенная от центральных районов страны пустыней Гоби. Хотя государственность Поднебесной в той или иной форме насчитывает тысячелетия, Синьцзян официально стал ее частью лишь в конце XIX века. С тех пор история этой провинции, как заметил еще в прошлом веке английский дипломат сэр Фицрой Маклин, «была исключительно неспокойной»; Синьцзян то и дело восставал и временами добивался полной независимости от Пекина. Так продолжалось вплоть до 1949 г., когда коммунистические войска Мао Цзэдуна вторглись в Синьцзян и силой присоединили провинцию. И тем не менее сравнительно недавно, в 1990 г., и в прошлом, 2009 г., ее тюркское население – уйгуры, потомки тюркских племен, правивших в VII–VIII вв. Монголией, – восставало против пекинского режима.

Уйгуров в Китае насчитывается лишь около восьми миллионов – менее одного процента от общей численности населения, однако в Синьцзяне их 45 %, почти половина. Основной этнос Китая, народность хань, населяет плодородные низменные регионы в центре страны и на побережье Тихого океана, тогда как засушливые плоскогорья на западе и юго-западе являются историческими местами обитания уйгурского и тибетского меньшинств. Подобное распределение населения остается источником постоянной напряженности, поскольку Пекин считает, что современное китайское государство должно осуществлять в горных районах жесткий и безраздельный контроль. Стремясь прочно привязать к себе обе области – вместе с запасами нефти, природного газа, медной и железной руды, которые находятся в их недрах, – Пекин на протяжении нескольких десятилетий целенаправленно переселял туда ханьцев из центральных областей. Кроме того, он усердно заигрывал с независимыми тюркскими республиками в Центральной Азии – отчасти для того, чтобы лишить мятежных синьцзянских уйгуров всякого потенциального тыла.

Налаживая связи с правительствами центральноазиатских республик, китайское руководство преследовало и другую цель – расширить зону своего влияния. Китай глубоко проник в Евразию уже сейчас, но этого все еще недостаточно для удовлетворения его потребности в природных ресурсах. Влияние Пекина в Центральной Азии символизируют два крупных трубопровода, строительство которых близится к завершению: один пролегает через Казахстан и предназначен для снабжения Синьцзяна нефтью, добываемой в Каспийском море; по другому, проходящему через Казахстан и Узбекистан, в Синьцзян будет поступать природный газ из Туркмении. Мало того: острая нужда в природных ресурсах заставляет Пекин пускаться в довольно рискованные предприятия. В истерзанном войной Афганистане он ведет разработку месторождения меди, находящегося к югу от Кабула, и давно присматривается к запасам железа, золота, урана и драгоценных камней (одни из последних в мире нетронутых залежей). Пекин рассчитывает проложить в Афганистане и в Пакистане дороги и трубопроводы, которые свяжут многообещающий центральноазиатский регион, где он утверждает свое господство, с портовыми городами на берегу Индийского океана. Так что в стратегическом плане географическое положение Китая только улучшится, если Соединенным Штатам удастся стабилизировать ситуацию в Афганистане.

Тибет, как и Синьцзян, играет принципиальную роль для государственного самосознания китайцев, и, подобно Синьцзяну, осложняет взаимоотношения Китая с другими государствами. Скалистое Тибетское нагорье, богатое железной и медной рудой, занимает колоссальное пространство. Именно поэтому Пекин испытывает все большую тревогу в связи с возможностью автономии Тибета, не говоря уже о полной его независимости, и с таким усердием строит шоссе и железные дороги, связывающие этот регион с другими частями страны. Если бы Тибет отделился, от Китая осталось бы лишь куцее охвостье; к тому же Индия в этом случае резко усилилась бы на субконтиненте за счет присоединения северной зоны (речь идет о спорных районах в принадлежащем Китаю Кашмире, а также об индийском штате Аруначал-Прадеш, которые по площади составляют почти 150 кв. км. – Ред.).

Индия с ее более чем миллиардным населением уже сейчас рассекает тупым клином зону китайского влияния в Азии. Это особенно хорошо видно на карте «Великого Китая», помещенной в книге Збигнева Бжезинского «Большая шахматная доска» (1997). В известной степени географическое положение Китая и Индии действительно обрекает их на соперничество: страны-соседи с гигантским населением, богатейшими и древнейшими культурами давно притязают на одни и те же территории (например, индийский штат Аруначал-Прадеш). Проблема Тибета только осложняет ситуацию. Индия предоставила убежище правительству далай-ламы, с 1957 г. находящемуся в изгнании. Даниель Твайнинг, старший научный сотрудник Германского фонда Маршалла, считает, что недавние инциденты на китайско-индийской границе «могут объясняться беспокойством Китая по поводу преемника далай-ламы». Ведь вполне вероятно, что следующий далай-лама окажется родом из тибетского культурного пояса, включающего северную Индию, Непал и Бутан, а значит, более склонным к проиндийской и, соответственно, антикитайской ориентации. Китаю и Индии предстоит сыграть между собой «по-крупному» не только в этих регионах, но также в Бангладеш и Шри-Ланке. Синьцзян и Тибет, как и раньше, остаются внутри официально признанных границ Китая, но, принимая во внимание натянутые отношения между китайским правительством и жителями обеих провинций, можно ожидать, что в будущем попытки Пекина распространить свое влияние за пределы ханьского этнического большинства встретят серьезное противодействие.

Ползучее влияние

Даже на тех отрезках границы, где Китаю ничто не угрожает, сама форма страны выглядит пугающе незавершенной, как если бы в этих местах были изъяты части некогда существовавшего Великого Китая. Северная граница Китая охватывает Монголию, громадную территорию, которая выглядит словно клок, выдранный из его «спины». Плотность населения Монголии – среди самых низких в мире, и близость городской китайской цивилизации представляет для нее несомненную демографическую угрозу. Завоевав некогда Внешнюю Монголию, чтобы получить доступ к более пригодным сельскохозяйственным землям, ныне Китай готов покорить ее вновь, но уже на современный лад – поставив себе на службу запасы нефти, угля, урана, а также роскошные пустующие пастбища. Поскольку неконтролируемая индустриализация и урбанизация превратила Китай в крупнейшего мирового потребителя алюминиевой, медной, свинцовой, никелевой, цинковой, оловянной и железной руды (его доля в мировом потреблении металлов за последнее десятилетие подскочила с 10 до 25 %), китайские горнорудные компании откровенно делают ставку на разработку богатых недр соседней страны. Взаимоотношения с Монголией лишний раз показывают, как широко простираются империалистические замыслы Пекина, – особенно если вспомнить, что ранее Китай уже поставил под контроль Тибет, Макао и Гонконг.

К северу от Монголии и трех северо-восточных китайских провинций лежит российский Дальний Восток – обширнейшая, в два раза превосходящая Европу по площади депрессивная область с крайне немногочисленным и постоянно убывающим населением. Русское государство окончательно включило в себя эти территории в XIX – начале XX века, когда Китай был крайне обессилен. В настоящее время он окреп, а власть российского правительства нигде так не слаба, как в этой восточной трети России. При этом совсем рядом с семимиллионным русским населением Дальнего Востока (к 2015 году его численность может сократиться до 4,5 млн), в трех приграничных провинциях Китая, проживает около 100 млн человек. По плотности они превосходят российский Дальний Восток в 62 раза. Китайские мигранты просачиваются в Россию, наводняя Читу к северу от монгольской границы, а также другие города региона. Доступ к ресурсам остается главной целью китайской внешней политики в любом регионе мира, и малонаселенный российский Дальний Восток, располагающий огромными запасами природного газа, нефти, строевого леса, алмазов и золота, не является исключением. «Москва с подозрением взирает на хлынувшие в этот регион потоки многочисленных китайских поселенцев, следом за которыми тянутся лесозаготовительные и горнорудные компании», – писал минувшим летом Дэвид Блэр, корреспондент лондонской Daily Telegraph.

Как и в случае с Монголией, никто не опасается, что китайская армия когда-нибудь завоюет или формально аннексирует российский Дальний Восток. Страх внушает другое: все более заметное ползучее демографическое и экономическое влияние Пекина в этом регионе (частью которого Китай кратковременно владел в эпоху правления династии Цин). В период холодной войны пограничные споры Китая и Советского Союза привели к тому, что в прилегающих районах Сибири были размещены мощные войсковые части, насчитывавшие сотни тысяч человек; временами напряженность на границе выливалась в прямые столкновения. В конце 1960-х периодические трения привели к разрыву отношений между КНР и СССР. Географический фактор и сейчас вполне способен стать причиной размолвки Китая и России, поскольку нынешний их союз носит чисто тактический характер. Это может быть выгодно Соединенным Штатам. В 1970-х гг. администрация президента Никсона оказалась в выигрыше в результате столкновения между Пекином и Москвой и положила начало новым отношениям с Китаем. В будущем, когда последний станет по-настоящему великой державой, Соединенные Штаты, по-видимому, могли бы заключить стратегический союз с Россией, чтобы уравновесить влияние Срединного царства.

Южные перспективы

Влияние Китая распространяется также на юго-восток. Здесь, в сравнительно слабых государствах Юго-Восточной Азии, строительство будущего Великого Китая встречает наименьшее сопротивление. Существует не так уж много серьезных географических преград, отделяющих Китай от Вьетнама, Лаоса, Таиланда и Мьянмы. Естественным центром сферы влияния, которая охватывает бассейн реки Меконг и связывает все страны Индокитая сетью наземных и водных транспортных путей, должен стать город Куньмин, находящийся в китайской провинции Юньнань.

Самая большая страна материковой части Юго-Восточной Азии – Мьянма. Если Пакистан, постоянно находящийся под угрозой распада, можно назвать азиатскими Балканами, то Мьянма скорее напоминает Бельгию начала XX века, так как над ней постоянно нависает угроза быть захваченной могущественными соседями. Подобно Монголии, российскому Дальнему Востоку и другим территориям, прилегающим к сухопутным границам Китая, Мьянма – слабое государство, весьма богатое природными ресурсами, в которых крайне нуждается Китай. Китай и Индия борются за право заняться модернизацией глубоководного порта Ситуэ на мьянманском побережье Индийского океана, причем обе страны питают надежду проложить в будущем газопровод к месторождениям на шельфе Бенгальского залива.

Если говорить о регионе в целом, то Пекин применяет здесь, в несколько обновленном виде, известный стратегический принцип «разделяй и властвуй». В прошлом он вел сепаратные переговоры с каждой страной – членом Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), но никогда не вступал в контакты с этим блоком как единым целым. Даже недавно вступившее в силу соглашение о зоне свободной торговли, которое он заключил со странами АСЕАН, показывает, как искусно Китай развивает выгодные для себя связи с южными соседями. Он использует эту организацию в качестве рынка сбыта дорогостоящих китайских товаров, покупая в странах АСЕАН дешевую сельскохозяйственную продукцию. Отсюда неизменное активное сальдо торгового баланса с китайской стороны, тогда как страны АСЕАН постепенно превращаются в свалку для промышленных товаров, произведенных дешевой рабочей силой в городах Китая.

Все это происходит на фоне утраты Таиландом прежнего значения регионального лидера и естественного противовеса Китаю. Еще в недавнем прошлом весьма сильное государство, Таиланд в последнее время испытывает серьезные внутриполитические затруднения. Тайская правящая фамилия с болезненным королем во главе уже не может, как прежде, выполнять стабилизирующую функцию, а тайская армия поражена фракционными раздорами. (Китай активно развивает двустороннее военное сотрудничество и с Таиландом, и с другими странами Юго-Восточной Азии, используя то обстоятельство, что США уделяют не слишком много внимания военно-стратегическому положению этого региона, так как им приходится тратить силы главным образом на операции в Афганистане и Ираке.)

Две страны к югу от Таиланда – Малайзия и Сингапур – вовлечены в ответственный процесс перехода к демократической форме правления, между тем как их прежние лидеры, Махатхир Мохамад и Ли Куан Ю, – сильные личности, перестроившие свои государства, – сходят со сцены. В экономическом плане Малайзия все больше втягивается в сферу влияния Китая, несмотря на то, что живущие в ней этнические китайцы чувствуют постоянную угрозу со стороны мусульманского большинства. Что же касается Сингапура, населенного в основном этническими китайцами, то его правительство боится оказаться в вассальной зависимости от Поднебесной; в последние годы оно завязало тесные отношения с Тайванем и проводит с ним совместные военные учения. Ли Куан Ю открыто призвал Соединенные Штаты, как и прежде, участвовать в жизни региона, оказывая ему военную и дипломатическую поддержку. Положение Индонезии также противоречиво: с одной стороны, она нуждается в присутствии американского флота, чтобы чувствовать себя защищенной от возможной китайской угрозы, с другой – опасается, что в других странах исламского мира ее видимое союзничество с США может вызывать раздражение.

Поскольку американское влияние в Юго-Восточной Азии миновало зенит и идет на убыль, а влияние Китая постоянно растет, государства региона все чаще объединяют усилия, чтобы противостоять стратегии «разделяй и властвуй», которую стремится реализовать Пекин. Так, например, Индонезия, Малайзия и Сингапур заключили союз для борьбы с морским пиратством. Чем больше эти государства будут уверены в собственных силах, тем меньшую опасность для них будет представлять дальнейшее укрепление Китая.

Ситуация в армии

Центральная Азия, Монголия, российский Дальний Восток и Юго-Восточная Азия – естественные зоны китайского влияния. Однако политические границы этих зон в будущем едва ли изменятся. Принципиально иной выглядит ситуация на Корейском полуострове: в этом месте карта Китая предстает в особенно урезанном виде, и здесь политические границы еще вполне могут сместиться.

Наглухо отгородившийся от мира северокорейский режим неустойчив в самой своей основе, и его крушение грозит затронуть весь регион. Как бы «свисая» с Маньчжурии, Корейский полуостров занимает положение, которое позволяет полностью контролировать морские торговые пути, ведущие в северо-восточный Китай. Разумеется, никто всерьез не думает, что Китай аннексирует какую-либо часть полуострова, но нет сомнений в том, что его по-прежнему раздражает, когда другие страны слишком явно осуществляют свой суверенитет в этом регионе, особенно на севере. И хотя Пекин поддерживает сталинистский режим Северной Кореи, он явно вынашивает в отношении Корейского полуострова определенные планы на будущее – по завершении царствования Ким Чен Ира. Похоже, сразу после этого китайцы намерены отправить обратно тысячи перебежчиков из КНДР, нашедших пристанище в Китае, и создать с их помощью благоприятную политическую основу для постепенного экономического овладения регионом в бассейне реки Тумыньцзян (Туманная). Там соседствуют три страны – Китай, Северная Корея и Россия, и существуют благоприятные условия для развития морской торговли с Японией, а через нее – с Тихоокеанским регионом в целом.

Это одна из причин, по которой Пекин хотел бы создать на месте теперешней Северной Кореи государство пусть и авторитарного типа, но гораздо более модернизированное. Именно такое государство могло бы стать буфером между Китаем и динамичной южнокорейской демократией, опирающейся на средний класс. Впрочем, возможное объединение Корейского полуострова также может оказаться выгодным для КНР. После воссоединения Корея скорее всего будет националистическим образованием, в известной степени враждебным и по отношению к Китаю, и к Японии – странам, в прошлом пытавшимся ее оккупировать. Но корейская неприязнь к Японии значительно сильнее, нежели к Китаю. (Япония оккупировала полуостров с 1910 по 1945 г., и Сеул и Токио продолжают вести спор о статусе островков Токдо/Такешима.) Экономические отношения нового государства с Китаем наверняка окажутся более прочными, чем с Японией: объединенная страна будет в большей или меньшей степени находиться под контролем Сеула, а Китай уже сейчас самый крупный торговый партнер Южной Кореи. Важно, наконец, и то, что объединенная Корея, отчасти тяготеющая к Пекину и, напротив, не приемлющая Японию, не будет видеть смысла в том, чтобы и дальше сохранять на своей территории американские войска. Иными словами, нетрудно представить себе будущее Кореи в составе Великого Китая и то время, когда военное присутствие США в Северо-Восточной Азии начнет сокращаться.

Как показывает пример Корейского полуострова, на сухопутных границах китайцы вправе ожидать скорее благоприятное, чем опасное для себя развитие событий. Еще Макиндер полагал, что Китай сможет со временем стать великой сухопутной и морской державой, которая как минимум затмит Россию в Евразии. Политолог Джон Миршеймер писал в своей книге «Трагедия великодержавной политики», что «самыми опасными государствами в системе международных отношений являются континентальные державы с большими армиями». И по мере того как Китай приближается к статусу континентальной державы, возникают все основания опасаться его влияния. Однако КНР лишь отчасти отвечает определению Миршеймера: ее вооруженные силы, насчитывающие 1,6 млн человек, – крупнейшие в мире, но в ближайшие годы Пекину не под силу создать современные экспедиционные войска. Народно-освободительная армия Китая (НОАК) проявила себя во время землетрясения в Сычуани в 2008 г., недавних этнических беспорядков в Тибете и Синьцзяне, пекинской олимпиады 2008 г., проведение которой требовало особых мер безопасности. Однако, как заметил Абрахам Денмарк, сотрудник Центра разработки новой стратегии национальной безопасности США, это доказывает лишь способность НОАК перебрасывать войска из одной части материкового Китая в другую. Но вовсе не говорит о том, что она в состоянии перемещать тяжелое вооружение и ресурсы, необходимые для развертывания войсковых частей в ходе масштабных военных операций. Впрочем, даже если такая возможность появится, это, по-видимому, мало что изменит: маловероятно, что подразделения НОАК будут пересекать границы Китая по каким-либо иным причинам, нежели серьезный политический просчет (если, например, дело дойдет до новой войны с Индией) или необходимость заполнить внезапно возникшие пустоты на карте (если рухнет северокорейский режим). Но Китай и без того вполне способен заполнить возможные области силового вакуума вблизи любого участка своих протяженных границ с помощью такого оружия, как демографическое и экономическое давление: у него попросту нет нужды опираться при этом на экспедиционные войска.

Беспрецедентная мощь Китая на суше отчасти объясняется успехами китайских дипломатов, которые в последние годы приложили немало стараний, чтобы урегулировать многочисленные пограничные споры с республиками Центральной Азии, Россией и другими соседями (Индия в этом ряду является бросающимся в глаза исключением). Значение этой перемены трудно переоценить. Отныне границы Маньчжурии не испытывают колоссального военного давления извне, а ведь в годы холодной войны из-за этой постоянной угрозы Мао Цзэдун был вынужден расходовать львиную долю оборонного бюджета на сухопутные войска и пренебрегать военно-морскими силами. Великая Китайская стена лучше всего свидетельствует о том, что, начиная с глубокой древности и по наши дни, Китай неизменно тревожила угроза внешней агрессии на суше. Теперь он может вздохнуть свободно.

Обретение возможности стать морской державой

Благодаря сложившейся ситуации на суше Китай может в спокойной обстановке заняться укреплением своего флота. В то время как для прибрежных городов-государств или островных стран стремление наращивать военно-морскую мощь представляется чем-то самоочевидным, для держав, которые подобно Китаю на протяжении всей своей истории были замкнуты в пределах материка, это выглядит роскошью. В данном случае, однако, подобное состояние легко достижимо, поскольку береговая линия, которой природа наделила Поднебесную, не уступает по своим качествам ее внутренним областям. Китай занимает господствующее положение на тихоокеанском побережье Восточной Азии в зоне умеренного и тропического климата, а южная граница страны находится в непосредственной близости к Индийскому океану, и в будущем ее можно связать с побережьем сетью дорог и трубопроводов. В XXI веке Пекин будет проецировать вовне «жесткую силу» прежде всего с помощью своего военно-морского флота.

Нельзя не отметить, что на море Китай сталкивается с гораздо более враждебным окружением, чем на суше. Проблемной зоной для китайского флота является так называемая «первая островная гряда»: Корейский полуостров, Курильские острова, Япония (включая острова Рюкю), Тайвань, Филиппины, Индонезия и Австралия. Любое звено в этой цепи, за исключением Австралии, в будущем может стать горячей точкой. Китай уже сейчас вовлечен в споры о принадлежности различных участков дна Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей, богатых энергоносителями: с Японией предметом дискуссии являются острова Дяоюйтай/Сэнкаку, с Филиппинами и Вьетнамом – острова Спратли. Подобные распри помогают Пекину подогревать националистические настроения внутри страны, но китайским военно-морским планировщикам от этого не легче: положение дел на театре потенциального противоборства представляется им крайне безрадостным.

Первая островная гряда, по мнению сотрудников Колледжа ВМФ США Джеймса Холмса и Тоши Йошихары, представляет собой нечто вроде «Великой Китайской стены, развернутой против Китая». Это эффективно организованный оборонительный рубеж, выстроенный союзниками Соединенных Штатов наподобие сторожевых вышек, позволяющих наблюдать за Китаем и, если понадобится, воспрепятствовать его проникновению в воды Тихого океана. Реакция Пекина на своеобразную блокаду временами была агрессивной. Морская мощь обычно не проявляется столь жестко, как сухопутная: как таковые корабли не могут занимать большие пространства и предназначены для проведения операций, которые, вообще говоря, сами по себе более важны, чем морские сражения, а именно для обороны торговых путей.

Казалось бы, можно было ожидать, что Китай станет не менее снисходительной державой, чем великие морские нации прошлого – Венеция, Великобритания и Соединенные Штаты, – и будет, как они, заботиться в первую очередь о сохранении мира на морях, что предполагает среди прочего и свободу торговли. Однако он не столь уверен в себе. По-прежнему сознавая свою неполную защищенность на море, Пекин задействует по отношению к Мировому океану чисто территориальный подход. Сами по себе понятия «первая островная гряда» и «вторая островная гряда» (последняя включает остров Гуам, принадлежащий США, и Северные Марианские острова) подразумевают, что в глазах китайцев эти архипелаги представляют собой не что иное, как отроги материкового Китая. Глядя на прилегающие к их стране моря сквозь призму мышления в терминах «игры с нулевой суммой», китайские адмиралы выступают наследниками агрессивной философии американского военно-морского стратега начала XX века, Альфреда Тайера Мэхэна, который отстаивал концепции «контроля над морями» и «решающего сражения». Однако в настоящее время они не располагают достаточно мощным флотом для решения своих задач, и это расхождение между обширными притязаниями и реальными возможностями привело в последние несколько лет к ряду нелепых инцидентов.

В октябре 2006 г. китайская подводная лодка вела слежение за американским авианосцем Kitty Hawk, после чего всплыла на поверхность вблизи от него, на расстоянии торпедного выстрела. В ноябре 2007 г. китайцы не разрешили Kitty Hawk и его ударной группе, искавшей укрытия от надвигавшегося шторма, войти в гонконгскую гавань Виктория. (В 2010 г. Kitty Hawk все же нанес визит в Гонконг.) В марте 2009 г. группа кораблей НОАК помешала работе американского судна дальнего гидроакустического наблюдения Impeccable, когда оно открыто проводило операции за пределами 12-мильной территориальной зоны КНР в Южно-Китайском море. Китайцы преградили путь американскому кораблю и совершали угрожающие маневры, как если бы намеревались его таранить. Все это говорит не столько о серьезной силе, сколько о недостаточной развитости китайского флота, которую пока не удалось преодолеть.

О твердом желании Китая обеспечить свои позиции на море свидетельствуют и крупные приобретения последних лет. Пекин стремится использовать не реализованные до сих пор асимметричные возможности, чтобы перекрыть американскому флоту доступ в Южно-Китайское море и в китайские прибрежные воды. Китай модернизировал свои эсминцы и намерен обзавестись одним-двумя авианосцами, но действует точечно и не склонен скупать военные суда без особого разбора. Он предпочел сосредоточить усилия на строительстве дизельных, атомных и ракетных подводных лодок нового типа. Как считают Сет Кропси, бывший помощник заместителя министра военно-морских сил США, и Рональд О'Рурк, сотрудник Исследовательской службы Конгресса США, Китай способен в течение 15 лет создать флот подводных лодок, который превзойдет американский аналог, насчитывающий в настоящее время 75 боеготовных подводных лодок. Более того, китайские военно-морские силы, по словам Кропси, намереваются ввести в действие систему наведения противокорабельных баллистических ракет, используя в ней загоризонтные радиолокаторы, космические спутники, донные гидролокационные сети и оборудование для компьютерных войн. В сочетании с формирующимся подводным флотом такая система в будущем должна помешать беспрепятственному доступу военно-морских сил США в наиболее значимые области Тихого океана.

Пытаясь установить контроль над прибрежной зоной в Тайваньском проливе и Восточно-Китайском море, Пекин также совершенствует группу морских тральщиков, покупает у России истребители четвертого поколения и развернул вдоль побережья около полутора тысяч российских ракет класса «земля-воздух». Даже вводя в действие систему подземных оптико-волоконных кабелей далеко на западе страны, вне пределов досягаемости морских ракет потенциального противника, китайцы исходят из агрессивной стратегии, предполагающей поражение символов американской мощи – авианосцев.

Разумеется, в обозримом будущем Китай не собирается атаковать американские авианосцы, и он по-прежнему крайне далек от того, чтобы бросить Соединенным Штатам прямой военный вызов. Однако налицо стремление нарастить на своих берегах необходимый потенциал устрашения, чтобы американцы не смели вводить свои корабли, когда и где им того захочется, в пространство между первой островной грядой и китайским побережьем. Поскольку способность влиять на поведение противника составляет самую суть любой державы, эта стратегия лишний раз доказывает, что планы строительства Великого Китая реализуются не только на суше, но и на море.

На очереди – Тайвань

Для создания Великого Китая особенно важно будущее Тайваня. Тайваньская проблема часто обсуждается в терминах нравственности: Пекин настаивает на необходимости восстановить целостность национального наследия и объединить Китай ради блага всех этнических китайцев; Вашингтон печется о сохранении образцовой демократии, какой является Тайвань. Однако подлинную проблему следует искать в другом. Как говорил американский генерал Дуглас Макартур, Тайвань – это «непотопляемый авианосец», занимающий позицию ровно посередине береговой линии Китая. Именно отсюда, по мнению военно-морских планировщиков Холмса и Йошихары, такая держава как США может «проецировать силу» в сторону китайского побережья и прилегающих к нему районов. Если Тайвань вернется в лоно материкового Китая, то китайский флот не только внезапно окажется в стратегически выгодной позиции по отношению к первой островной гряде, но и будет в состоянии свободно, в беспрецедентных масштабах, проецировать свою мощь за пределы этой гряды. Очень часто, говоря о будущем мировом порядке, употребляют слово «многополярный», – но только слияние Тайваня с материковым Китаем ознаменовало бы возникновение в Восточной Азии действительно многополярной военной ситуации.

Согласно результатам исследования, проведенного в 2009 г. RAND Corporation, к 2020 г. Соединенные Штаты не смогут, как раньше, защитить Тайвань в случае нападения Китая. Китайцы, говорится в отчете, к этому времени будут в состоянии нанести США поражение в возможной войне в Тайваньском проливе, даже если американцы будут иметь в своем распоряжении истребители пятого поколения F-22, две авианосных ударных группы и сохранят доступ к авиабазе Кадена на японском острове Окинава. В отчете делается акцент на боях в воздухе. Здесь же указывается, что китайцы по-прежнему будут стоять перед необходимостью высаживать на острове многотысячный пехотный десант, а их транспортные суда останутся уязвимыми для американских подлодок. Освещая ситуацию с разных сторон, отчет, однако, не может скрыть тревожной тенденции. Китай отделяют от Тайваня всего-навсего сто миль, тогда как Соединенным Штатам придется доставлять свои войска с другого конца планеты, причем действовать в условиях более ограниченного доступа к иностранным базам, чем в период холодной войны. Стратегия создания препятствий на пути перемещения американских военных кораблей в определенных морских зонах не просто преследует цель держать их подальше от китайских берегов, но и в особенности направлена на то, чтобы упрочить доминирующее положение Китая в акватории Тайваня.

Пекин делает все, чтобы взять Тайвань в тесное кольцо не только в военном, но и в экономическом и социальном плане. Примерно 30 % тайваньского экспорта приходятся на Китай. Еженедельно между Тайванем и материковым Китаем совершается 270 коммерческих авиарейсов. В последние пять лет две трети тайваньских компаний осуществили инвестиции в китайскую экономику. Ежегодно остров посещают около полумиллиона туристов с материка, а 750 тысяч тайваньцев проживают в Китае, проводя там каждый год по шесть месяцев. Углубляющаяся интеграция выглядит весьма привлекательно, но вот чем этот процесс разрешится, пока сказать трудно. Так или иначе, его исход будет иметь ключевое значение для политики великих держав в этом регионе. Если Соединенные Штаты попросту отдадут Тайвань Пекину, то Япония, Южная Корея, Филиппины, Австралия и другие американские союзники в Тихоокеанском регионе, а также Индия и даже некоторые африканские государства начнут сомневаться в прочности обязательств, которые берет на себя Вашингтон. Это может побудить некоторые страны к сближению со Срединным царством, и тогда формирующийся Великий Китай охватит едва ли не все Восточное полушарие.

В этом заключается одна из причин, по которым Вашингтон и Тайбэй должны искать асимметричные ответы на военную угрозу со стороны Пекина. Им следует стремиться не к тому, чтобы нанести Пекину поражение в возможной войне в Тайваньском проливе, а к тому, чтобы тот ясно осознал: подобная война обойдется для него недопустимо дорого. Если эта цель будет достигнута, американцам удастся сохранять функциональную независимость Тайваня до тех пор, пока Китай не станет более либеральным обществом, – тем самым они смогут сохранить и доверие союзников. В этом смысле действия администрации Обамы, заявившей в начале 2010 г. о намерении продать Тайваню вооружений на общую сумму 6,4 млрд долларов, имеют принципиальное значение для политики США в отношении Китая и, шире, всей Евразии. Кстати, нельзя сказать, что трансформация Китая изнутри – несбыточная мечта: миллионы туристов, прибывающих на Тайвань с материка, видят тамошние оживленные политические ток-шоу и крамольные заголовки в книжных магазинах, и это наверняка оказывает на них влияние. Тем не менее, хотя это звучит несколько парадоксально, демократический Китай может оказаться еще более динамичной великой державой в экономическом и, как следствие, в военном плане, чем Китай репрессивный.

Концентрируя военно-морские силы на тайваньском направлении, Пекин не забывает укреплять присутствие своего флота и в Южно-Китайском море, которое служит для него воротами в Индийский океан и обеспечивает доступ к мировым путям транспортировки энергоносителей. На этом направлении основные проблемы создают пираты, радикальные исламисты и крепнущий морской флот Индии, в том числе и вблизи труднодоступных морских зон, через которые вынуждены проходить китайские нефтяные танкеры и торговые суда. В геостратегическом плане Южно-Китайское море, как говорят многие, может стать «вторым Персидским заливом». Еще в первой половине XX века Николас Спайкмен, специалист по геополитике, заметил, что на протяжении всей истории государства желавшие утвердить свой контроль над прилегающими морями втягивались в «периферическую наземную и морскую экспансию». Греция стремилась подчинить Эгейское море, Соединенные Штаты – Карибское, и вот теперь Китай – Южно-Китайское. Спайкмен называл Карибское море «Средиземным морем Америки», чтобы подчеркнуть его значение для Соединенных Штатов. Южно-Китайское море в ближайшие десятилетия может стать «Средиземным морем Азии» и подлинным средоточием политической географии.

Высоколиквидные угрозы

Впрочем, попытки Китая проецировать силу в «Средиземное море Азии» противоречивы по самой своей сути. С одной стороны, Китай вроде бы полон решимости максимально осложнить доступ американских судов в прибрежные моря. С другой, он по-прежнему не способен защитить свои морские коммуникации, что, вообще говоря, делает любое нападение на американский военный корабль бессмысленным, поскольку в этом случае флот США может попросту отрезать Китай от поставок энергоносителей, перекрыв для китайских судов выход в Тихий и в Индийский океаны. Зачем же планировать что-то, если в действительности не собираешься осуществить намеченное? Как считает советник по вопросам обороны Жаклин Ньюмайер, Пекин хочет добиться «столь благоприятного соотношения сил», что «на деле ему и не придется прибегать к оружию для защиты своих интересов». Недаром он устраивает выставки новых видов оружия, строит портовые сооружения и оборудует станции подслушивания в Тихом и Индийском океане, предоставляет военную помощь приморским государствам, находящимся между китайской территорией и Индийским океаном. Все эти ходы делаются открыто и являются сознательной демонстрацией силы. Китайцы не столько ввязываются в непосредственную схватку с Соединенными Штатами, сколько стремятся повлиять на поведение американцев таким образом, чтобы избежать возможной конфронтации.

Вместе с тем активность Китая на море обнаруживает и более грозные аспекты. В самом центре Южно-Китайского моря, на южной оконечности острова Хайнань, китайцы строят мощную морскую базу с подземными доками, позволяющими разместить до 20 атомных и дизельных подводных лодок. Они как бы реализуют на практике доктрину Монро, утверждая свое господство над близлежащими международными водами. В настоящее время и в обозримом будущем у Китая едва ли появится намерение затеять войну с Америкой, но позже мотивации могут измениться. Лучше заранее оценить возможные варианты.

Ситуация на границах Евразии выглядит сейчас гораздо более сложной, чем в первые годы после Второй мировой войны. По мере того как американская гегемония пойдет на убыль, мощь военно-морских сил США будет уменьшаться или оставаться прежней, а экономическое и военное могущество Китая – крепнуть, расклад сил в Азии начнет все заметнее приобретать многополярный характер. Соединенные Штаты поставляют Тайваню 114 противовоздушных ракет Patriot и десятки ультрасовременных систем военной связи. Китай строит подземные доки для подлодок на острове Хайнань и запасается противокорабельными ракетными установками. Продолжают модернизацию своего флота Япония и Южная Корея. Мощные военно-морские силы создает Индия. Каждое из государств стремится сдвинуть равновесие сил в свою сторону.

Именно поэтому отказ государственного секретаря США Хиллари Клинтон от политики равновесия сил, будто бы являющейся реликтом прошлого, представляется либо актом лицемерия, либо заблуждением. В Азии продолжается гонка вооружений, и Соединенные Штаты неизбежно столкнутся с суровой реальностью, как только существенно сократят свои войска в Афганистане и Ираке. Притом что ни одно из азиатских государств не имеет побудительных причин для войны, с течением времени и по мере накапливания сухопутных и морских вооружений в регионе (даже если говорить только о Китае и Индии) риск неверной оценки соотношения сил будет возрастать. Из-за напряженности на суше грозит усилиться и напряженность на море: зоны силового вакуума, в которые сейчас проникает Китай, станут через некоторое время яблоком раздора в его отношениях с соседними странами – как минимум с Индией и Россией. Некогда пустые пространства заполнятся множеством людей, дорог, трубопроводов, кораблей и ракетных установок. Политолог из Йельского университета Пол Брэкен в 1999 г. предупреждал, что Азия становится обособленным географическим регионом и что на нее надвигается кризис «жизненного пространства». С тех пор этот процесс только усугублялся.

Так как же Соединенным Штатам сохранять стабильность в Азии, защищать в этой части света своих союзников и препятствовать возникновению Великого Китая, избегая в то же время открытого конфликта с Пекином? Перевес, который они имеют на море, рискует оказаться недостаточным. Как сказал мне в начале этого года один высокопоставленный индийский чиновник, основные союзники США в Азии (Индия, Япония, Сингапур и Южная Корея) хотят, чтобы американский флот и авиация координировали свои действия с вооруженными силами этих стран. Именно так Соединенные Штаты и в будущем останутся неизымаемой частью азиатского военного ландшафта на суше и на море, а не превратятся в абстрактную угрозу, таящуюся где-то в отдалении. Между пререканиями с американским правительством по поводу прав на размещение военных баз, которые недавно затеяла Япония, и желанием полностью удалить войска США из региона лежит дистанция огромного размера.

Один из планов, циркулирующих в Пентагоне, предполагает, что Соединенные Штаты способны «противостоять китайской стратегической мощи... без прямой военной конфронтации», опираясь на военный флот, насчитывающий 250 кораблей (а не 280, как было раньше), и на урезанный на 15 % оборонный бюджет. Этот план, составленный полковником ВМФ в отставке Пэтом Гарретом, весьма интересен, поскольку включает в евразийское уравнение такую стратегическую величину, как Океания. В самом деле, Гуам, Каролинские, Маршалловы, Северные Марианские и Соломоновы острова являются либо американскими территориями, либо республиками, имеющими военные соглашения с США, либо независимыми государствами, которые, вероятно, будут готовы заключить подобные соглашения. Значение Океании будет расти, поскольку она находится, с одной стороны, сравнительно близко к Восточной Азии, а с другой – вне той зоны, из которой Китай хотел бы вытеснить американский флот. От Гуама всего четыре часа лета до Северной Кореи и два дня плавания до Тайваня. Держать базы в Океании для Соединенных Штатов удобнее, чем, как это было и остается, сохранять воинские части в Японии, Южной Корее и на Филиппинах.

Авиабаза Андерсен на Гуаме уже сейчас играет роль господствующей высоты, с которой Соединенные Штаты могут проецировать «жесткую силу» в любом направлении. Это самая мощная стратегическая авиабаза США в мире, обеспечивающая скоростную заправку самолетов; здесь хранится сто тысяч авиаснарядов и 66 млн галлонов авиационного топлива. Взлетные полосы базы заполнены длинными рядами транспортных самолетов C-17 Globemaster и истребителями F/A-18 Hornet. Кроме того, на Гуаме размещена эскадра американских подводных лодок; здешняя военно-морская база в настоящее время расширяется. Гуам и соседние Северные Марианские острова находятся на почти равном расстоянии от Японии и Малаккского пролива. А юго-западная оконечность Океании, выглядывающая из-под Индонезийского архипелага, – группки принадлежащих Австралии островов Ашмор и Картье и близлежащий западный берег самой Австралии (от Дарвина до Перта), – держит под прицелом Индийский океан. Таким образом, согласно плану Гаррета, флот и авиация США способны использовать географические преимущества Океании, чтобы поддерживать «региональную боеготовность» (regional presense in being), локализуемую «непосредственно за горизонтом» Великого Китая (в его неофициальных границах) и той акватории, где проходят основные евразийские морские пути. (Понятие «региональная боеготовность» – отголосок известного выражения «флот в боевой готовности», fleet in being, сто лет назад его предложил английский военно-морской историк сэр Джулиан Корбетт. Подразумевались стоящие в различных портах корабли, способные при необходимости быстро объединяться в мощную армаду. Словосочетание «непосредственно за горизонтом» отражает и равновесие сил на море, которое США будут поддерживать самостоятельно, и американское участие в концерте азиатских держав).

Укрепляя присутствие американского флота и авиации в Океании, США могли бы реализовать компромиссный подход: не сопротивляться возникновению Великого Китая любой ценой и одновременно не соглашаться пассивно с возможным переходом первой островной гряды под контроль китайского флота. Такой подход заставил бы Китай заплатить высокую цену в случае любой военной авантюры против Тайваня. Кроме всего прочего, это позволило бы Соединенным Штатам постепенно сворачивать свое непосредственное присутствие в акватории первой островной гряды (так называемое наследие военных баз), но вместе с тем сохранять возможность воздушного и морского патрулирования в этом регионе.

План Гаррета предусматривает также резкое усиление активности американского военно-морского флота в Индийском океане. Впрочем, Гаррет не предлагает расширять существующие здесь военные базы; он рассчитывает опираться на уже имеющийся костяк таких баз на Андаманских островах, Коморах, Мальдивах, Маврикии, Реюньоне и Сейшелах (некоторые из них прямо или косвенно управляются Францией и Индией), а также на военные соглашения с Брунеем, Малайзией и Сингапуром. Это обеспечило бы свободу мореплавания и беспрепятственное движение потоков энергоносителей во всей Евразии. Кроме того, такой план, не настаивая более на важности существующих американских баз в Японии и Южной Корее и в то же время разнообразя сферу присутствия США в Океании, положил бы конец основным базам, представляющим собой удобную цель для поражения.

Железная хватка, которой Соединенные Штаты до сих пор держали первую островную гряду, в любом случае начинает ослабевать под давлением новых обстоятельств. Местное население стало менее терпимо к присутствию иностранных баз на своей территории. А укрепление Китая делает его одновременно и отталкивающим, и привлекательным. Подобное смешанное чувство способно осложнить двусторонние отношения Вашингтона с тихоокеанскими союзниками. Все дело лишь в том, когда это произойдет. Теперешний кризис в американо-японских отношениях – возникший из-за того, что неопытное правительство Хатоямы хочет переписать соглашения о двустороннем сотрудничестве в свою пользу и вдобавок говорит о желании углублять связи с Китаем, – мог случиться и несколькими годами раньше. (Премьер-министр Хатояма ушел в отставку в июне 2010 г. из-за кризиса, связанного с неспособностью кабинета выполнить обещание о выводе американской базы с Окинавы. – Ред.) Все еще сохраняющаяся ситуация абсолютного превосходства Соединенных Штатов в Тихом океане есть не что иное, как анахронизм, унаследованный от Второй мировой войны, отголосок того краха, который пережили в результате глобального конфликта Китай, Япония и Филиппины. Не может бесконечно сохраняться и американское присутствие на Корейском полуострове – побочный продукт другой войны, закончившейся более полувека назад.

Центральная Азия, Индийский океан, Юго-Восточная Азия, западная часть Тихого океана – таковы обширные регионы, которые рискуют оказаться под политическим, экономическим и военным контролем возникающего у нас на глазах Великого Китая. Однако вдоль границ этого громадного царства будет курсировать американский флот, дислоцированный, как можно ожидать, по большей части в Океании и тесно сотрудничающий с военно-морскими силами Индии, Японии и других демократических государств. А со временем, когда возрастет доверие Китая к внешнему миру, а его военная доктрина уже не будет опираться на сугубо территориальный подход, китайский флот и сам сможет влиться в этот широкий региональный альянс морских держав.

Пока же стоит отметить, что с исключительно военной точки зрения, как указал в 1999 г. политолог Роберт Росс, отношения между Соединенными Штатами и Китаем останутся более стабильными, чем были в свое время отношения между США и Советским Союзом. Причина этого – географические особенности Восточной Азии. В период холодной войны одного только американского подводного флота было недостаточно, чтобы устрашать Советский Союз, – для этого требовалось держать многочисленные сухопутные войска в Европе. Но размещения подобных сил вдоль пределов Евразии никогда не понадобится: как бы сильно ни сокращалось присутствие сухопутных войск у границ Великого Китая, американский флот и в будущем останется сильнее китайского.

Так или иначе, в ближайшие годы сам факт укрепления экономической и военной мощи Китая усугубит напряженность в американо-китайских отношениях. Перефразируя Миршеймера, можно сказать, что Соединенные Штаты, гегемон Западного полушария, приложат все возможные усилия, чтобы помешать Китаю сделаться гегемоном большей части полушария Восточного. И не исключено, что это станет самой потрясающей драмой нашей эпохи.

Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 7 августа 2010 > № 2913916 Роберт Каплан

По причине невозможности закупки истребителей F-22 из-за запрета конгресса США на их экспорт и существующих опасений насчет продолжающегося отставания программы создания F-35 минобороны Японии приняло решение закупить дополнительную партию из 50 истребителей F-2 собственного производства. Этот самолет является дальнейшим развитием американского истребителя F-16 и имеет площадь крыла больше на 25%, и более продвинутую электронику.

F-2 со взлетной массой 22 т. способен нести боевую нагрузку весом 9 т., развивает скорость до 2100 км/ч и имеет боевой радиус 1000 км. Этот самолет в два раза дороже (110 млн.долл. США), чем базовый F-16, что связано с наличием более сложного электронного оборудования (например, радара с АФАР), но в еще большей степени такая высокая стоимость объясняется более высокими производственными затратами, характерными для японской промышленности.

Самолет находится на вооружении ВВС Японии с 2000г., было построено 98 машин этого типа. Пилоты этих истребителей имеют хорошую подготовку, но они не могут выполнять практическое бомбометание, т.к. в Японии нет соответствующего для этого боевого упражнения полигона. Для реального применения бомб истребители F-2 перебрасываются на американскую авиабазу на о-ве Гуаме (центральная часть Тихого океана).

В течение последних 60 лет японские летчики только три раза выполняли реальный сброс бомб. Все остальное время пилоты самолетов используют инертные боеприпасы, или практикуют компьютерное моделирование бомбометания. Со времени окончания Второй мировой войны японские самолеты никогда не участвовали в боевых действиях, таким образом нет возможности проверить реальный уровень их подготовки. Япония обеспокоена растущей воинственностью Китая и Северной Кореи, а также озабочена территориальным спором с Россией. www.strategypage.com.

Премьер-министр Украины Николай Азаров по итогам визита в Москву оптимистично заявил: «Принципиальных разногласий не было ни в одном из обсуждаемых вопросов, даже тех, к которым есть разные подходы, может быть несколько отличная позиция. Сотрудничество идет во всех сферах нашего народнохозяйственного комплекса, везде происходит продвижение более быстрыми темпами, менее быстрыми темпами», – пишет «Украiнський Тиждень».

Точнее, видимо, не скажешь: нынешняя украинская власть и лично Николай Янович делают все возможное, чтобы на Востоке Европы утвердилась новая геополитическая реальность. В этой реальности нынешние высокие цены на энергоносители конвертируются в усиление влияния России на континенте: подальше от границ она способна влиять на политические решения; в своем окружении является истиной в последней инстанции. При этом, при недостатке научно-технических прорывов и имея сомнительного уровня силы, ставку в Москве делают на экономическое проникновение.

Для Украины в этой картине место давно определено: превратиться из хоть сколько-нибудь независимого игрока, который, благодаря контролю над транзитными возможностями может, по крайней мере, обратить на себя внимание, на верного сателлита, а то и интегрированную часть России. Как некогда отметил американский дипломат и политолог Джордж Кеннан, на границах России могут быть только или враги, или вассалы.

Объективно такой путь должен быть невыгоден любой власти в Киеве, ведь, таким образом, снижается ее статус и ограничиваются возможности. Однако нынешние чиновники, похоже, не мыслят такими категориями. По крайней мере, не оказывают особого сопротивления предложениям российской стороны, которые направлены на форсированное поглощение украинских стратегических отраслей.

Вице-премьер, министр финансов РФ Алексей Кудрин заявил прямо и недвусмысленно: бюджет России будет терять от скидок на газ для Украины по 4 млрд.долл. в течение десяти лет. В обмен власти РФ говорят о «других возможностях», которые будут реализованы российским бизнесом вместе с украинским «в развитии энергетики, в аренде наших баз». Однако этого российского чиновника дополнили другие.

Руководитель Газпрома Алексей Миллер в очередной раз заявил, что объединение Газпрома и Нафтогаза заранее определено. Любые СП – это только шаг в этом неотвратимом направлении. И ни о какой паритетности речи здесь не идет, ведь Газпром – Газпром, а Нафтогаз. «несколько меньше», как дипломатично заметил президент РФ Дмитрий Медведев.

Николай Азаров привез в Москву «некоторые предложения» в газовой отрасли. Какие – конечно же, украинским налогоплательщикам знать не нужно. Зато российская сторона откровенна: в СП со стороны Украины должны быть внесены газотранспортная система и добывающие активы НАК «Нафтогаз». То, что такая постановка вопроса незаконна в Украине, считается делом техническим. Для этого, кстати, большинство формировали. Правда, о своем вкладе россияне говорят не так откровенно: если оценка НАК «Нафтогаз» «окажется больше, они отдадут в СП месторождение с запасом 1 трлн. куб.м.».

Пожалуй, ключевое здесь слово «если». Однако даже в случае внесения такого месторождения в активы СП размен не выглядит равноценным: Россия уже отправила западных инвесторов со Штокмановского месторождения и планирует сделать то же с Ковыктинским. Дело в том, что только Газпром имеет возможность транспортировать добываемый газ по территории России и фактически контролирует, как развивается добыча. В таких условиях даже самое богатое месторождение в практическом плане не стоит ничего.

Кроме того, «стратегической передаче» подлежит ряд других принципиальных отраслей. Премьер-министр РФ Владимир Путин назвал объединение предприятий авиастроительных комплексов России и Украины таким, которое не имеет альтернативы. Вице-премьер РФ Игорь Сечин добавил, что РусГидро проводит переговоры и обрабатывает большой проект участия компании в отрасли украинской гидроэнергетики. Это соглашение предусматривает вхождение в уставный капитал каскада ГЭС на Днепре.

Специалисты российской Объединенной судостроительной корпорации посетили практически все крупные предприятия судостроения в Украине: Зарямашпроект, «Палладу», Черноморский судостроительный завод. Российские власти «не исключают» их интеграции. Отдельное внимание – нефтяному сектору. Россияне требуют вернуть на Кременчугский нефтеперерабатывающий завод Татнефть и снизить тарифы на транспортировку нефти по украинской территории. Остается лишь добавить, что все эти переговоры проходят в День конституции Украины. И премьер, вместо того, чтобы должным образом отметить его в своей стране (есть же традиции, неписаные правила, наконец, нормы хорошего тона), едет к соседям. Выглядит как очередной символ, которым и без того богато правление нынешнего президента.

Такое форсированное наступление по всем фронтам показало спешку российской власти. Во-первых, спешит, пока изменения во внутренней политике Украины не заставили нынешнюю власть пересмотреть безоговорочный и «безтормозной» метод руководства. Ведь медовый месяц пройдет, и граждане захотят услышать о том, где их улучшение жизни. А это, наконец, даст оппозиции точку опоры для активных и результативных действий.

Во-вторых, спешит сделать процесс интеграции Украины необратимым, пока российский проект выглядит привлекательно. Ведь не секрет, что статус России как крупнейшего поставщика энергоресурсов в ЕС не вечен. Уже в перспективе пяти – семи лет просматривается экспансия на европейский рынок сланцевого и сжиженного газа. Под это активно развивается инфраструктурная база: разведка залежей сланцев в Польше и расширение возможностей хранения и транспортировки сжиженного газа. К тому же страны ЕС давят на Газпром, требуя перейти от долгосрочных контрактов на поставку газа с высокой ценой и фиксированным количеством по принципу «бери или плати» на быстрые спотовые, когда в каждый момент времени берется столько газа, сколько нужно. Сейчас объем спотовых контрактов – 15% всего объема торговли, но ЕС стремится к расширению этой квоты и привлечению к этому принципу России. Ведь цена на таких контрактах будет до 25% ниже, чем в долгосрочных соглашениях по привязке цены газа к цене нефти.

В-третьих, Россия пытается использовать момент, пока остальные ведущие игроки обращают большее внимание на другие регионы мира. Стандартный пример – США, которые, как надеялись в России, понимают «перезагрузку» отношений как карт-бланш для РФ по постсоветскому пространству. Однако, скандал с задержанием в США сразу нескольких лиц, обвиняемых в шпионаже в пользу России, возник показательно остро и именно в момент, когда отношения США – РФ казались безоблачными вплоть до совместного поедания гамбургеров. Госсекретарь Хиллари Клинтон перенесла визит в Киев на более ранний срок – при этом, как считают обозреватели, и украинская, и российская стороны могут услышать много неприятного в контексте планов Москвы вытеснить с украинского рынка американского производителя ядерного топлива Westinghouse. Для США это игра широкого контекста: примерно в те же сроки, в течение нескольких ближайших лет, осуществит обновление своих АЭС Чехия – и там также Westinghouse столкнулся с российскими структурами. Правда, чехи назначили спецпредставителем в конкурсе на обновление АЭС Вацлава Бартушка, известного своим осторожным отношением к России. Вероятно, после визита госпожи Клинтон в украинском ядерном секторе также произойдут изменения.

Однако полагаться на защиту одного старшего брата от второго для украинского руководства было бы недальновидно и опасно. В конце концов, каждый отстаивает свои интересы сам. Вместе с тем попытки защитить свои интересы один на один с сильным партнером, каким является Россия, для Украины были бы тщетными. И ситуация в регионе в целом создает возможности для маневра и перевод диалога с российской стороной в другие плоскости и широкие контексты.

Идя в фарватере российской политики, Украина пропускает возможности заявить о себе как альтернативном центре притяжения или хотя активном субъекте политики в регионе Восточной Европы и Черного моря. Наиболее очевидным полем, на котором могла бы предложить свою игру Украина, является ГУАМ. Хотя 27 апреля на заседании ПАСЕ Виктор Янукович выразил скепсис относительно упомянутой организации, это можно было бы списать на специфику того дня. Ведь это был действительно «День, чтобы понравиться России»: украинская власть и соглашения о продлении базирования ЧФ ратифицировала, и заявила миру, что не считает Голодомор геноцидом украинского народа, и многие другие символические шаги сделала. Однако и после того сотрудничество в рамках ГУАМ не восстановилась, несмотря на ряд взаимовыгодных проектов. В частности, восстановление евразийского нефтетранспортного коридора (базируется на трубопроводе Одесса – Броды), развитие Единого энерготранзитного пространства (совместно с ЕС), привлечение инвестиций под создание транспортных коридоров.

Если так пойдет дальше, Украина может полностью уступить свое неформальное лидерство в ГУАМ Азербайджану, который активизирует европейское направление политики. Между прочим, Баку ведет переговоры о поставках газа в Италию, таким образом, выходя на рынок ЕС. Реализация этих проектов, в частности, может означать, что рассчитывать на азербайджанский газ не придется не только Газпрому, но и Украине. Таким образом, амбициозные проекты вроде «Белого потока» или участие Украины в Nabucco могут остаться прожектами.

В этом контексте, кажется, украинская власть упустила саммит в Турции. По сути, Киев продемонстрировал, что не готовился: декларации о намерениях сотрудничать со всеми и во всем мало кого заинтересовали. А между тем Турция сама пытается активизироваться в регионе. Многие обозреватели считают, что после дипломатического конфликта с Израилем (нападение израильских солдат на «Флотилию свободы» получило резкую дипломатическую отповедь), Анкара резко активизирует отношения с арабскими соседями. Одно из возможных направлений – сотрудничество в построении трансарабских трубопроводов и выход энергоносителей из стран Аравийского полуострова на рынки ЕС через Турцию. Украине стоило бы сделать предложение на уровне как технологического сотрудничества, так и совместных дипломатических усилий.

Другой вопиющий пример отказа от усиления своей роли в регионе – российско-белорусский газовый конфликт. Когда Беларусь оказалась в ситуации, подобной газовым конфликтам Украины с РФ 2006 и 2009гг., можно было призвать стороны к взаимовыгодным решениям, предлагать посредничество, настаивать на присоединении Беларуси к энерготранзитному пространству. Даже просто ограничиться заявлением МИД о нейтралитете. Однако руководство украинского правительства поспешило встать на сторону России. Выигрыша нет, а возможные последствия для украинского-белорусских отношений еще даже не оценены.

Наконец, активизация Германии по Приднестровью (требование Ангелы Меркель вывести войска из Приднестровья в Россию как предпосылка рассмотрения предложений Кремля о «европейской архитектуре безопасности») дает шанс Украине вернуться к своим давним позициям в конфликтном регионе с численным этническим украинским населением. Киев является одним из гарантов стабильности и безопасности между Молдавией и ПМР и совместная игра с Германией и ЕС могла бы дать дополнительные аргументы в отношениях и с РФ, и с Румынией (которая активизировалась в выдаче румынских паспортов на прилегающих территориях и активно сотрудничает с новой молдавской властью в «осуждении событий 1940г.»).

Пока украинская власть барахтается в сетях, которые сама позволила сплести. Президент в Турции делает туманные заявления о многовекторности, руководство Нафтогаза в Брюсселе пытается убедить, что в новых реалиях украинской энергетики найдется место и европейским интересам (хотя для этого стоит только реализовать подписанные еще в марте 2009г., при президентстве Ющенко, положения Брюссельской декларации).

Дополнительно применяются и другие хитрости. Недавно в российских СМИ промелькнула информация, что «под угрозой срыва» оказались ядерные договоренности. Государственный комитет ядерного регулирования Украины признал проект достройки россиянами двух энергоблоков Хмельницкой АЭС опасным. Учитывая, что реакторы, которые предлагает российская сторона, до этого нигде не были испытаны, такие опасения вполне дельные. Чернобыль наглядно демонстрирует, к чему могут привести непродуманные эксперименты. Кроме того, как сообщил бывший представитель президента Украины по международным вопросам энергетической безопасности Богдан Соколовский, выставленная российской стороной цена достройки энергоблоков в разы превышает цену построения с нуля АЭС в Китае.

Впрочем, без политической воли защищать свои интересы на всех уровнях такая отраслевая фронда обречена: премьер съездит в очередную командировку, и товарищам на местах будет указано на их ошибки. Вполне вероятно, идя навстречу пожеланиям российских властей, руководство государства затронет много интересов внутри Украины – и политика вынужденно изменится. Но главная опасность заключается в том, что Украина тем временем может пролететь мимо всех возможностей стать заметным субъектом в регионе. oilru.com.

Делегация Международного союза автомобильного транспорта (IRU) встретилась и обсудила с Давидом Ткешелашвили, Первым вице-премьером Грузии, министром регионального развития и инфраструктуры, ход подготовки к 6 Евразийской конференции IRU по проблемам автотранспорта, которую Грузия будет принимать в 2011г., вопросы развития перевозок ро-ро по Черному морю, а также евроазиатские международные автоперевозки по территории Грузии и программу «ГУАМ – Транзит».

В ходе встречи стороны подписали меморандум о взаимопонимании относительно развития автоперевозок между Европой и Азией через территорию Грузии, где автотранспорт играет жизненно важную роль в обеспечении роста экономики. Стороны будут развивать сотрудничество с целью дальнейшего упрощения трансграничных процедур, внедрения электронного предекларирования, для того, чтобы теснее связать грузинский бизнес с мировыми рынками автотранспортными услугами, осуществляемыми «от двери до двери», и обеспечить возрастающую роль автотранспорта в международной торговле и экономическом развитии Грузии.

Вопрос о будущем американских зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) Patriot в Польше в последнее время выглядит неопределенно – поскольку апр. уже позади. Напомним, согласно «Декларации о стратегическом сотрудничестве между США и Польшей», подписанной в авг. 2008г. министром иностранных дел Польши Родославом Сикорским и тогдашним государственным секретарем США Кондолизой Райс, начало развертывания на польской территории батареи ЗРК Patriot планировалось в 2009г. Однако для этого потребовался Договор о статусе американских войск на территории Польши, который был подписан только в дек. пред.г. и ратифицирован спустя два месяца. По этому договору, в Польше в конце марта – начале апреля 2010г. создавалась временная база американских войск, которая приобрела бы постоянный характер после 2012г.

Изменилось и место ее дислокации. Теперь вместо пригорода Варшавы было обозначено местечко Моронг, расположенное в 55 км. от границы с Калининградской обл. Это явно свидетельствовало об изменении возлагаемых на Patriot задач: вместо противоракетной обороны Варшавы от гипотетических иранских ракет предполагалось защищать Европу от воздушных средств нападения и крылатых ракет со стороны России.

Москва не могла не отреагировать на это. Сразу было заявлено, что в качестве ответной меры будут усилены высокоточным оружием надводные и подводные корабли, а также авиация Балтийского флота. В частности, предполагалось направить на Балтику новые корабли класса «корвет» и дизельные подводные лодки проекта 677 («Лада»), оснащенные крылатыми ракетами большой дальности. Позднее пресс-служба минобороны России опровергла эту информацию, заявив о плановом перевооружении и модернизации Балтийского флота.

Приход в Белый дом демократической администрации не привел к отмене ранее принятого решения в отношении ЗРК Patriot. Это подтвердил Родослав Сикорский после встречи с государственным секретарем США Хиллари Клинтон в фев. тек.г. Однако сроки развертывания комплексов Patriot вновь изменились. По-видимому, первоначальная причина этого состояла в том, что Вашингтон не захотел осложнять отношения с Москвой накануне подписания нового договора по СНВ. Затем произошло трагическое событие под Смоленском, создавшее неопределенность в польских властных структурах.

Посмотрим внимательнее на ситуацию, создавшуюся в апр. – когда в Польше должна была появиться новая американская база. Подписание в Праге российско-американского договора в сфере сокращения стратегических наступательных вооружений (СНВ) свидетельствовало о продолжении курса на «перезагрузку» отношений между нашими странами. А трагические события на аэродроме «Северный» под Смоленском, в результате которых погибли президент Польши Лех Качиньский, его супруга Мария и все члены высокопоставленной делегации, как никогда сблизили между собой Москву и Варшаву. В этой связи присутствие президента Дмитрия Медведева на церемонии похорон в Кракове было исключительно позитивно воспринято не только всеми поляками, но и подавляющим числом жителей Европы. Стало очевидно, что мы находимся в одной лодке, раскачивание которой не нужно никому.

В том же месяце начались существенные изменения на постсоветском пространстве, которые могут привести к изменению всей структуры европейской безопасности. Впервые за последние годы Украина стала проводить согласованный с Россией внешнеполитический курс. Подтверждением этого стала синхронная ратификация парламентами наших стран соглашения, продлевающего пребывание Черноморского флота РФ в Крыму до 2042г. с правом пролонгации на пять лет. По сути, было надолго заморожено одно из главных российско-украинских противоречий, обусловленное отсутствием как равноценного места базирования на черноморском побережье, так и признания законности вхождения в состав Украины Республики Крым. Конечно, после этого проблема осталась, но ее острота существенно уменьшилась. Одновременно исчез тот временной цейтнот, который делал невозможным поиск разумного компромисса.

Только Украина, при активной поддержке со стороны США, могла быть реальным противовесом РФ. Для этого она обладала достаточным научно-промышленным потенциалом, позволяющим производить широкий ассортимент военной продукции: от танков и современных средств противовоздушной обороны до транспортных самолетов. Помимо этого, через украинскую территорию шел основной поток природного газа в Европу, альтернатива которому возможна только после строительства газопроводов по дну Балтийского и Черного морей.

Именно Украина составляла ядро антироссийского фронта, входя в такую организацию, как ГУАМ, и присоединившись к плану Европейского Союза (ЕС) «Восточное партнерство». Формально эти структуры носили экономический характер, но отсутствие в них Москвы не было случайным. В реальности ставилась задача формирования своеобразного буфера между РФ и Европой, а также максимального ослабления российского влияния на Украине, в Молдавии, Грузии, Армении, Азербайджане и Белоруссии. С этой же целью предпринимались значительные усилия по вовлечению указанных государств в сферу деятельности НАТО, несмотря на наличие нагорно-карабахской и приднестровской проблем.

Сейчас ситуация существенно изменилась. Во-первых, продолжающийся экономический кризис и нормализация российско-украинских отношений привели к тому, что проблема энергетической безопасности ЕС потеряла свою актуальность. Реализация же проекта «Северный поток» и модернизация украинской газовой инфраструктуры позволяют вообще снять любые опасения европейских потребителей природного газа.

Во-вторых, антироссийский фронт на территории постсоветского пространства, по сути, рассыпался. В этих условиях Грузия будет вынуждена пойти на некоторое улучшение двусторонних отношений с Россией. В Ереване и Баку отчетливо понимают невозможность решения проблемы Нагорного Карабаха без активного взаимодействия с Москвой. Белоруссия настолько сильно зависит от России, что сложно говорить о ее реальной самостоятельности. Молдавия же, как и Прибалтика, серьезной военной силы не представляют.

В-третьих, продолжается процесс «перезагрузки» российско-американских отношений, что является естественным для стран, борющихся с терроризмом и имеющих общие проблемы в Афганистане. Подтверждением этого стало сближение позиций по отношению к ядерным программам Ирана и Северной Кореи.

В-четвертых, неминуемо некоторое улучшение российско-польских отношений. И даже в случае победы на июньских внеочередных президентских выборах Ярослава Качиньского новому польскому руководству будет трудно продолжать антироссийский курс, как по внешне, так и внутриполитическим причинам. Скорее всего, Вашингтон будет вынужден сделать паузу до формирования там новой президентской администрации.

Однако из этого не следует, что американские ЗРК Patriot в Польше вообще не будут развернуты. Согласие польской стороны уже получено, и оно будет обязательно использовано в удобное для США время. Скорее всего, это случится ближе к ноябрьским довыборам в конгресс, что позволит показать Барака Обаму как сильного президента, способного навязать свою волю другим государствам.

Таким образом, на фоне процесса «перезагрузки» взаимоотношений между Москвой и Вашингтоном происходящие на постсоветском пространстве изменения, обусловленные российско-украинским сближением, начинают менять всю систему европейской безопасности.

В этих условиях становится очевидной политическая близорукость тех кругов Запада, которые стремятся вытолкнуть Россию на периферию создаваемой системы безопасности. Еще более порочна практика создания вдоль ее границ каких-либо буферов из государств, проводящих антироссийскую внешнюю политику. Такие искусственные барьеры могут носить только временный характер, отвлекая от решения серьезных глобальных проблем.

Не идеализируя нынешнюю американскую внешнюю политику, следует признать, что она не носит выраженного антироссийского характера. В то же время, у Вашингтона есть свои национальные интересы и обязательства перед своими союзниками. Именно в этом ключе следует рассматривать неминуемую поставку ЗРК Patriot в Польшу. Вопрос может стоять только о времени, месте развертывания и числе размещаемых комплексов.

Батарея ЗРК Patriot не обеспечивает противовоздушную оборону страны, а лишь несколько ее усиливает. Ее размещение носит символический характер и свидетельствует о сохранении между странами союзнических отношений. Более тревожат возможные шаги по созданию в Польше рубежей противоракетной обороны после 2018г. Но они настолько еще неясны, что не стоит уже сейчас драматизировать ситуацию. Гораздо разумнее выстраивать отношения с Варшавой так, чтобы поводов для серьезного беспокойства не возникало. Владимир Евсеев, ученый секретарь Координационного совета РАН по прогнозированию

Подписанием премьер-министром России Владимиром Путиным ряда документов в отношениях Турции и Азербайджана был сделан прорыв, который ожидался сторонами три года. Связаны ли эти мероприятия между собой, неизвестно, но состоялись они приблизительно в одно время, – пишет для www.regnum.ru независимый азербайджанский эксперт в топливно-энергетической сфере, кандидат технических наук Чингиз Велиев.

Официальный Баку, наконец, решил задачу, над которой он бился целых три года. По предварительным сведениям, Турция решила оплатить Азербайджану весь законтрактованный газ с местрождения «Шахдениз» (стадия 1) по цене 220 долл. за 1000 куб.м. Такая относительно дешевая цена может быть «оплатой» Баку замораживания цюрихских соглашений или уступкой за транзит азербайджанского газа по территории Турции. Что именно в данном случае имело место, покажет будущее. Присутствие на этом мероприятии операционного директора компании Nabucco Pipelinegas International Рейхарда Митчека говорит о том, что церемония была устроена с целью поторопить Евросоюз с реализацией проекта Nabucco. Кроме того, им были сделаны определенные выкладки по трассе и затратам по проекту. Митчек также заявил, что Азербайджан готов дать Nabucco природный газ со Стадии 2 месторождения «Шах Дениз». Тем самым создается достаточно щекотливая ситуация, поскольку азербайджанская общественность не имеет понятия, сколько природного газа будет требоваться в перспективе самой республике.

Как тут забыть, что в балансе выработки электроэнергии природный газ в Азербайджане занимает первое место, причем его доля доходит до 90%?! Поэтому остается тайной, как видит Азербайджан будущее своей промышленности и сколько понадобится электроэнергии для его обеспечения.

По идее, бакинские решения должны были подвигнуть для участия в проекте Nabucco и Туркмению. Но президент этой республики Гурбангулы Бердымухаммедов предпочитает хранить молчание и не активизировать деятельность вокруг этой остающейся виртуальной трубы. Но даже если предположить, что он захочет подключить свою страну к этому проекту, то по-прежнему неизвестно, как это осуществится – с помощью трубы, проложенной по дну Каспийского моря, или через территорию Ирана? Не стоит забывать, что сегодня перед Туркменией стоят две важные задачи: заполнение природным газом трубопровода в Китай и обещанное увеличение его подачи в Иран. Россия, как всегда, остается постоянным потребителем туркменского газа, и, судя по последним договоренностям президентов России и Украины, отбираемый у Туркмении объем «голубого топлива» в будущем может только увеличиваться.

На пороге стоит перспектива введения в строй газопровода «Южный поток», в который пойдет и часть центральноазиатского природного газа, в том числе, и туркменского. Маршруты транспортировки природного газа Туркмении достаточно диверсифицированы. Тем более, что никто не знает точных запасов туркменского газа, которые до открытия месторождения «Южный и Олотань» составляли три триллиона т. Напомню, 1,8 триллиона куб.м. из этого количества закуплено российским Газпромом на двадцать пяти лет вперед, причем соглашение, которое будет действовать до 2028г., подписано на межправительственном уровне.

Остальную ресурсную базу Митчек указывать не стал, равно как и тарифы на транзит газа между европейскими странами, готовность ими заключить долгосрочные контракты, и объемы закупаемого газа. И самое главное, отчего уже пострадал Азербайджан, в наст.вр. неизвестна формула цены, по которой члены Nabucco готовы покупать природный газ.

Вышеуказанное решение Азербайджана было продиктовано желанием дальнейшей диверсификации маршрутов вывода газа на европейский рынок, хотя трудно не заметить, что положение в самой республике и даже в ее столице как с газом, так и с электроэнергией, оставляет желать много лучшего. Известно, что, несмотря на эти «мелочи», Азербайджан продает газ не только Грузии и Турции, но и России и Ирану, причем последние готовы расширить объемы закупок. Однако, продав им «излишки» газа, Азербайджан может не суметь заполнить Южнокавказский газопровод, который до сих пор работает лишь на 60% своей мощности.

Нравится это или нет, но едва ли не главное из того, что Госнефтекомпания Азербайджана (Socar) пока сумела завоевать, – грузинский газовый рынок. Пока трудно судить, насколько ценно это приобретение, какова сегодня и какой станет завтра частота оплаты за потребленный грузинской стороной газ. Ведь она, в особенности рядовые потребители Грузии, до сих пор аккуратностью в оплате газа не отличалась. Впрочем, как и население Азербайджана, где, как известно, президент Ильхам Алиев, принял решение списать потребителям за неуплату газа 321 млн.долл.

Другой момент. Три года Socar продавала Турции газ по неизвестной до последних дней цене. Ведь только сейчас стало ясно, что турецкая сторона доплатит Азербайджану за поставленный ей с апреля 2008г. газ по 100 за каждые тыс.куб.м. Трудно исключить, что и Грузия попытается оплачивать азербайджанский газ спустя годы, по примеру нового «старшего брата». Наверное, вряд ли кого-то удивит, если часть оплаты будет произведена натурой, т.е. вином (хорошо бы, «Кинцмараули») и «Боржоми».

Допустим, что Азербайджан каким-то образом задействует проект AGR (Азербайджан-Грузия-Румыния) по транспортировке сжиженного газа в румынский порт Констанца, найдя предусмотренные для реализации этого проекта 7-8 млрд.куб.м. газа. Но тогда возникает вопрос: откуда в таком случае Азербайджан, ранее успевший подписаться под проектом Nabucco, наберет необходимые для того 12-13 млрд.куб.м. Неудивительно, что планируемые шаги более походят на блеф. А ведь с возможным распадом ГУАМ могут оказаться под вопросом такие энергетические проекты, как «Одесса-Броды» с продлением до города Гданьска, а также «Каспийско-Черноморско-Балтийский транзитный транспортный коридор». В таком случае весьма вероятно, что терминал в Кулеви, за владение которым Азербайджан выложил, по самым скромным подсчетам, не менее млрд.долл., будет работать далеко не в полную мощь. oilru.com.

Отсчет времени начался для премьер-министра Юкио Хатоямы (Yukio Hatoyama), пытающегося решить, куда перенести спорную базу американских морских пехотинцев на Окинаве, но очень мало обсуждается вопрос о том, разумно ли утверждать, что присутствие морской пехоты на южном японском острове обязательно.

Японские военные эксперты говорят, что в последние годы число морских пехотинцев, фактически размещенных на Окинаве, значительно меньше, чем по официальным данным, что заставляет сомневаться, служат ли размещенные там многочисленные морские пехотинцы сдерживающим фактором.

В фев. старший командир морских пехотинцев прибыл в Токио и высказался в поддержку важности присутствия морской пехоты на Окинаве, основываясь на фундаментальной природе двустороннего договора о безопасности 1960г.

Во время организованной посольством США встречи генерал-лейтенант Кейт Сталдер (Keith Stalder), командир тихоокеанских сил корпуса морской пехоты сказал, что нынешнее размещение морских пехотинцев на Окинаве является «идеальной моделью» для поддержки двустороннего сотрудничества с целью «сдерживания, поражения и защиты от потенциального противника».

«Наши военнослужащие готовы рисковать своими жизнями ради Японии… Япония не имеет взаимных обязательств по защите Соединенных Штатов [в соответствии с договором]», – сказал Сталдер.

«В обмен на гарантии защиты со стороны США, Япония предоставляет базы, возможности для тренировки, и, с недавнего времени – финансовую поддержку» – добавил он.

Сталдер заметил, что Соединенные Штаты «принимают эту асимметрию», но намекнул, что Соединенные Штаты хотят, чтобы Япония всегда имела ее в виду.

Однако военный аналитик Седзи Фукуеси (Shoji Fukuyoshi) подверг сомнению это заявление, говоря, что группировка морской пехоты в Окинаве «истощается».

США заявляют, что полная численность сил морской пехоты на Окинаве составляет 18000 чел., в то время как, по словам правительства префектуры, их фактическое число – лишь 12000 чел.

Многие наземные части не остаются на Окинаве (в 1500 км. к юго-западу от Токио), на постоянной основе, но прибывают в префектуру на основе ротации, говорят чиновники местного правительства, добавляя, что часть соединений были отправлены в Ирак и Афганистан.

Фукуеси сказал, что по заявлениям американской стороны на Окинаве имеется четыре пехотных батальона, но три из них, общей численностью 2000 чел., с 2003г. находятся за пределами острова.

Согласно нынешнему двустороннему соглашению по перебазированию американских вооруженных сил в Японии, 8000 морских пехотинцев будут перемещены с Окинавы на Гуам, и теоретически на Окинаве останется 10000 военнослужащих.

Корпус морской пехоты США имеет три экспедиционных дивизии, и Окинава – единственное место за пределами материковой части США, где располагается одна из них, а именно, 3 экспедиционная дивизия морской пехоты, в ведении которой находится в т.ч. авиабаза Футэнма (Futenma), находящаяся в эпицентре разногласий между Японией и США. 60% американского военного персонала, размещенного на Окинаве, являются морскими пехотинцами.

Но существует точка зрения, что только 31 экспедиционный батальон морской пехоты, насчитывающий 2200 чел., может действовать в чрезвычайной ситуации, поднявшись на борт четырех десантных суден-амфибий в Сасэбо (Sasebo), префектура Нагасаки.

Эксперты в сфере безопасности говорят, что соединения морских пехотинцев должны оставаться на Окинаве для таких целей как обеспечение присутствия наземных сил, спасение гражданских лиц в случае непредвиденных обстоятельств на Корейском полуострове, антитеррористические операции в Азии и деятельность по ликвидации последствий катастроф.

Но Масааки Габэ (Masaaki Gabe), эксперт по вопросам международной политики, сказал: «Американские флот и воздушные силы, размещенные в Японии, могут рассматриваться как сдерживающий фактор. Но я не вижу никаких причин для того, чтобы поддерживать пребывание корпуса морской пехоты».

«Кажется, что корпус морской пехоты держится за хорошее тренировочное окружение на Окинаве, и обширный бюджет для содержания баз, предоставляемый японским правительством», – сказал профессор университета Рюкю.

Даже Кедзи Янагисава, бывший представитель бюрократической элиты минобороны, сказал: «Неразумно пытаться объяснять размещение морских пехотинцев на Окинаве в терминах сдерживания».

Янагисава, бывший помощник заместителя главы секретариата кабинета министров, посоветовал правительству Хатоямы углубить дискуссию с американской стороной по неразрешенным вопросам размещения морской пехоты.

«Правительство Хатоямы должно принять текущую ситуацию как хорошую возможность точно выразить стратегическую философию по вопросам о том, какого вида угрозам мы можем подвергнуться, в какого вида ситуациях морские пехотинцы с Окинавы могут быть использованы и как», – сказал Янагисава. Yutaka Yoshida.

Граждане России могут посещать территорию Содружества Северных Марианских островов без визы, сообщил МИД РФ. Содружество Северных Марианских островов – небольшое островное государство в Микронезии, в западной части Тихого океана. Гряда состоит из 15 островов вулканического происхождения, самые крупные из которых Сайпан, Тиньян и Рота. Однако к Содружеству относятся только 14 островов, а пятнадцатый – о-в Гуам, самый большой и самый южный из Марианских островов, считается отдельной территорией, принадлежащей США, которую они получили как военный трофей еще в 1898г. Острова образуют две цепи – Северную и Южную, протянувшиеся в океане почти на 650км."Посольство США в Российской Федерации официально уведомило МИД России о том, что, начиная с 28 нояб. 2009г. граждане Российской Федерации могут посещать территорию Содружества Северных Марианских островов по программе безвизового въезда", – отмечается в сообщении, размещенном на сайте МИД РФ.

В документе говорится, что действие данной программы распространяется на граждан Российской Федерации, "намеревающихся посетить Содружество Северных Марианских островов на срок не более 45 дней, имеющих на руках обратные авиабилеты без права их обмена или возврата и с фиксированной датой вылета не позднее 45 дней с момента въезда на территорию Содружества".

Въезд на острова осуществляется по действующему российскому загранпаспорту, россияне должны заполнить учетную карточку Службы иммиграции и натурализации США (СВР Form I-94) и информационный листок о порядке действия программы безвизового въезда на территорию Гуама и Содружества Северных Марианских островов (СВР Form I-736). "Со своей стороны приветствуем такое решение американских властей и полагаем, что оно будет способствовать развитию российского туризма и двусторонних контактов на всех уровнях", – подчеркивается в сообщении. Северные Марианские о-ва > Миграция, виза, туризм > ria.ru, 15 декабря 2009 > № 189866

В Малайзии на о-ве Лангкави в рамках проведения Международной морской и аэрокосмической выставки ЛИМА-2009 (Langkawi International Maritime and Aerospace Exhibition 2009 – LIMA 09) начались демонстрационные полеты. Воздушная часть выставки открылась полетом трех истребителей МиГ-29Н ВВС Малайзии. 12-минутный полет очаровал посетителей выставки и показал, что даже стареющие истребители МиГ обладают грозным потенциалом. ВВС Малайзии, имеющие в боевом составе 18 истребителей МиГ-29Н, объявили о выводе в следующем году всех самолетов этого типа из боевого состава, и заменить их более мощными многофункциональными истребителями.Затем в небо взмыл истребитель Су-30МКМ, который также заворожил публику и показал себя как наиболее мощный боевой самолет, состоящий на вооружении ВВС Малайзии. Ударный вертолет АН-64D Longbow ВВС Сингапура, впервые показанный в небе Малайзии, также не оставил зрителей равнодушными, пролетев как очаровательная девственница среди истребителей F-16C/D Fighting Falcon.

Над зрителями пролетел стратегический бомбардировщик В-52 ВВС США, базирующийся на авиабазе Гуам, который также впервые был продемонстрирован зрителям. Полет бомбардировщика, прославившегося ковровыми бомбардировками Вьетнама и Ирака, был расценен как исторический момент. В общей сложности в демонстрационных полетах участвовали 15 самолетов и вертолетов.

На выставке представлено более 325 экспонатов из 25 стран мира. Основными иностранными участниками выставки являются компании Eurocopter, Thales, DCNS, BAE Systems и AgustaWestland. Свою продукцию показывают также малазийские фирмы National Aerospace & Defence Industries Sdn Bhd (NADI), Airod Sdn Bhd, военно-морская верфь Boustead и компания по разработке композиционных материалов Composites Technology & Research Malaysia (CTRM). Выставку открыл министр обороны страны Датук Сери Ахмад Захид Хамиди (Datuk Seri Ahmad Zahid Hamidi). Предполагается, что салон посетят более 30 тысяч человек. Малайзия > СМИ, ИТ. Армия, полиция > militaryparitet.com, 1 декабря 2009 > № 192393

ВМС Южной Кореи примут третью 1800-тонную субмарину KSS-II после 18 месяцев морских испытаний. Церемония принятия будет проведена в Командовании морских операций в Пусане, говорится в пресс-релизе. Третья субмарина Type 214 получила наименование в честь Ана Чунгына (Ahn Jung-geun), корейского борца за независимость, который убил первого японского генерала-резидента Хиробуми Ито (Hirobumi Ito) в 1909г. в ответ на японскую аннексию Кореи.Дизель-электрическая подводная лодка, построенная Hyundai Heavy Industries при техническом сотрудничестве с германской Howaldtswerke-Deutsche Werft (HDW), как ожидается, будет играть ключевую роль в морской изоляции Северной Кореи и других недружественных сил и противолодочной борьбе, сообщил представитель ВМС.

Субмарина оснащена современными торпедами и ракетами класса «подводная лодка-поверхность». Она имеет максимальную подводную скорость 20 узлов и экипаже из 40 чел. Стоимость строительство одной субмарины составляет 1 млрд.долл. Субмарина длиной 63,5 м. оснащена воздухонезависимой энергетической установкой (AIP – Air Independent Propulsion), которая улучшает ее подводную деятельность и повзоляет действовать скрытно. Подлодка может погружаться до глубины 400 м. и не подниматься на поверхность в течение двух недель. Ее радиус действия достигает о-ва Гуам.

Интегрированная сенсорная система субмарины ISUS-90 позволяет операторам эффективно обрабатывать объемные массивы информации и определять до 300 целей одновременно. ВМС планируют создать к 2018г. командование подводных лодок. К его завершению ВМС спустят на воду еще шесть субмарин Type 214 и после 2018г. приступят к строительству собственных 3000-тонных субмарин. Корея > Армия, полиция > militaryparitet.com, 30 ноября 2009 > № 192397

Совет директоров Национальной ассоциации риэлторов (NAR) США принял новый стандарт деятельности, касающийся правил поведения членов Ассоциации в онлайновых социальных сетях. В новом «кодексе чести риэлтора» говорится, что член Ассоциации обязуется «публиковать разъяснения информации, размещенной в принадлежащих риэлтору электронных медиа, а также удалять сделанные другими людьми заявления в том случае, если эти заявления окажутся ложными или вводящими в заблуждение», пишет издание Realtor. Членам Ассоциации в очередной раз напомнили о недопустимости заявлений (в том числе – в социальных медиа), которые содержат ложную или вводящую в заблуждение информацию о конкурентах, деловой практике конкурентов или принадлежащих конкурентам фирмах.

Национальная ассоциация риэлторов (NAR) была основана 12 мая 1908г. под названием National Association of Real Estate Exchange («Национальная ассоциация биржи недвижимости»). В 1916г. ее переименовали в The National Association of Real Estate Boards («Национальную ассоциацию советов по недвижимости»). Свое нынешнее название Ассоциация получила в 1972г. Членами NAR являются 1,2 млн.чел., 54 ассоциации штатов (в том числе – Гуам, Пуэрто-Рико и Виргинские острова) и 1,4 тыс. локальных ассоциаций. США > Недвижимость, строительство > prian.ru, 19 мая 2009 > № 155097

Нижняя палата парламента Японии приняла рекордный в истории страны проект госбюджета на 2009/10 фин.г., который начинается 1 апр., в 88,5 трлн. иен (910 млрд.долл.), сообщает Bloomberg. На оборону запланировано потратить минимальную сумму за последние 15 лет – 4,8 трлн. иен (49 млрд.долл.). Как указывает агентство, расходы на оборону решено снизить из-за падения цен на нефть.Траты на проекты по передислокации вооруженных сил США в Японии вырастут более чем в три раза – до 69 млрд. иен (710 млн.долл.). Такая мера объясняется тем, что правительство Японии будет финансировать в этом году инфраструктурные проекты на американском о-ве Гуам, куда предстоит передислоцировать подразделения морской пехоты США после их вывода с японского о-ва Окинава. Теперь проект госбюджета должна утвердить верхняя палата парламента, резюмирует информагентство. США > Госбюджет, налоги, цены > bfm.ru, 27 февраля 2009 > № 139773

Президент Молдавии Владимир Воронин не верит в жизнеспособность ГУАМ (Грузия, Азербайджан, Украина, Молдавия), об этом он заявил в ходе видеомоста Москва-Кишинев, организованного. «Я застал ГУАМ, когда стал президентом, но я так и не понял до сих пор его основное предназначение, поэтому организация, которая не имеет предмета для решений, я не думаю, что она жизнеспособна. Сколько попыток не делается реанимировать этот ГУАМ пока не получается», – сказал Воронин. По его словам, нужно внимательно рассмотреть, что дает этот ГУАМ и кому он нужен. «Наше участие в ГУАМе крайне ограничено, потому что нет результатов, нет проектов. То что этот ГУАМ и сегодня и вчера был нежизнеспособным – это однозначно», – сказал президент Молдавии. ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия) была создана в 1997г. На киевском саммите в мае 2006г. ГУАМ была преобразована в международную организацию со штаб-квартирой в украинской столице. Молдавия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 27 января 2009 > № 142630

Власти США и Японии намерены перебазировать основную часть американских войск с японского о-ва Окинава на принадлежащий США о-в Гуам. Гуам пользуется большой популярностью среди японских туристов, поскольку расположен к стране восходящего солнца ближе, чем Гавайские острова, пишет Houston Chronicle. Японская сторона, которая выделяет свыше 6 млрд.долл. из общей суммы в 15 млрд.долл., планирует потратить их не только на военные сооружения, но и на объекты туристического и рекреационного назначения.Местные издания пишут о том, что приезд дополнительного числа морских пехотинцев вкупе с японскими инвестициями создаст благоприятные условия для развития транспортной инфраструктуры острова, а также объектов развлекательного назначения – таких, как ночные клубы, рестораны и кинотеатры. В дополнение к уже существующим будут построены новые отели и торговые центры.

Власти Гуама надеются на то, что увеличение военного контингента не создаст дополнительных проблем, а, наоборот, должно стать залогом строительного бума и развития рынка недвижимости острова. Япония > Армия, полиция > prian.ru, 12 января 2009 > № 134504

Газотранспортная система (ГТС) Украины находится не в лучшем состоянии, она требует системной модернизации, на что необходим не 1 млрд.долл., заявил зампредседателя Государственной думы РФ Александр Бабаков («Справедливая Россия»), комментируя сообщение о том, что секретариат президента Украины Виктора Ющенко готовит проект создания на Украине так называемого «Диспетчерского центра», задачей которого станет контроль за количеством и качеством транзитируемого через Украину в страны Европейского Союза российского газа. «Без привлечения иностранных инвестиций сделать это практически невозможно», – сказал он.«Диспетчерский центр эту проблему решить не в состоянии. Его создание, в общем то, не противоречит российским интересам, возможно даже позволит навести порядок с бесперебойными поставками углеводородов в Европу», – заявил Бабаков. «Но главная проблема сейчас не в этом, а в том, что ГТС Украины необходимы инвестиции. Выход один – создание международного консорциума по управлению украинской ГТС с участием украинского государства, украинских, российских и европейских инвесторов», – сказал вице-спикер Госдумы.

Он выразил уверенность в том, что «синегретический эффект от объединения усилий всех заинтересованных сторон позволит Украине не только гарантированно получать газ для собственного потребления, но и больше зарабатывать на его транзите в страны Евросоюза».

Секретариат президента Украины Виктора Ющенко готовит проект создания на Украине так называемого «Диспетчерского центра», задачей которого станет контроль за количеством и качеством транзитируемого через Украину в страны Европейского Союза российского газа. Об этом сообщил компетентный источник в Киеве. По его словам, решение о создании «Диспетчерского центра» (ДЦ) было принято в ходе неофициальных мероприятий последнего энергетического саммита ГУАМ, прошедшего в Киеве. В состав ДЦ, помимо структур, представляющих страны-участники ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия), войдут представители трех Прибалтийских государств-членов Евросоюза (Латвии, Литвы, Эстонии) и Польши. В качестве цели создания диспетчерского центра называется международный аудит параметров количества и качества российского газа на выходе из украинской газотранспортной системы (ГТС), перед его входом в газотранспортные системы стран-потребителей в Евросоюзе. Украина > Нефть, газ, уголь > rosinvest.com, 25 июня 2008 > № 104109

Рабочая группа по вопросам энергетики стран-членов Организации за демократию и развитие – ГУАМ (Грузия, Украина Азербайджан, Молдова), а также представители Польши обсудят на начавшемся в четверг в Тбилиси заседании перспективы реализации проекта Баку-Супса-Одесса-Броды-Гданьск, сообщили в пресс-службе министерства энергетики Грузии. В недавнем интервью «Новости-Азербайджан» генеральный секретарь ГУАМ Валерий Чечелашвили отметил, что у проекта Одесса-Броды-Гданьск есть серьезные перспективы. «Я думаю, что этот проект очень перспективен и обязательно будет осуществлен», – заявил он и добавил, что в Восточной Европе, куда будут доставлена каспийская нефть по этому трубопроводу, есть серьезные потребители этого сырья. В заседании участвуют представители министерств энергетики и национальных нефтяных компаний стран-членов ГУАМ, а также компаний, входящих в АО «Сарматия», которая будет заниматься транспортировкой каспийской нефти в Европу. Предполагаемый маршрут транспортировки углеводородов выглядит примерно так: азербайджанская нефть поступает в грузинский порт Супса по имеющейся системе нефтепроводов, далее транспортируется танкерами в одесский порт «Южный», а оттуда доставляется по украинскому нефтепроводу Одесса-Броды. Чтобы эта нефть шла до Европы, надо построить отдельные ветки длиной 500 км, как на территории Украины, так и на территории Польши. Грузия > Нефть, газ, уголь > rosinvest.com, 8 мая 2008 > № 100454

Рискованные эксперименты

Уже более полутора десятилетий Черноморско-Каспийский регион живет в условиях кардинально изменившейся геополитической ситуации. Вместе с прежней конфронтационной линией между Востоком и Западом, двумя гигантскими полюсами завершившегося противостояния, исчезло и прежнее, более или менее устойчивое и управляемое, равновесие.

В годы конфронтации выработались четкие правила, предполагавшие сотрудничество (пусть и вынужденное) в вопросах сохранения мира. На смену пришел длительный и пока еще не завершившийся период трудной перенастройки международных отношений. Черноморско-Каспийский регион, обладающий огромным экономическим, геостратегическим и конфликтогенным потенциалом, оказался отнюдь не на периферии данного процесса. В прошлом году в Европе и Соединенных Штатах развернулась активная дискуссия о судьбе этой территории, нашедшая отражение и на страницах журнала «Россия в глобальной политике» (№ 3, 2007 г.) – в статье Рональда Асмуса «Евро-атлантическое Причерноморье».

Относительная простота прежней расстановки сил на черноморско-каспийском пространстве (СССР – Турция как представитель НАТО – прозападный до 1979 года Иран) сменилась куда более сложной и запутанной картиной. У Черного моря появилось семь совладельцев, де-факто включая Абхазию (с учетом всех претендентов на этот статус, входящих в Организацию черноморского экономического сотрудничества, их число может достигнуть 13), а у Каспийского моря – пять. Между этими акваториями уже не Советский Кавказ, а четыре независимых государства, к которым при определенных обстоятельствах могут добавиться еще три пока непризнанных (Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах).

Возможности, открывшиеся перед новообразованными странами, омрачаются жесткой и опасной борьбой за средства их реализации. Трагическое наследие первых лет становления государственности на Южном Кавказе пока не позволяет нейтрализовать источники напряженности, постоянно чреватой кризисами. Ситуация усугубляется громадным (как считается) энергоресурсным, коммуникационным и военно-стратегическим потенциалом Черноморско-Каспийского региона.

США и Европейский союз с разной степенью откровенности объявили данную территорию сферой своих жизненных интересов. Соответственно государствами региона предложено проводить последовательную проамериканскую и прозападную политику, что якобы будет способствовать и более легкому решению их собственных внутренних проблем. В результате «естественная» экономическая конкуренция на черноморско-каспийском пространстве обостряется и выходит за положенные ей рамки, вольно либо невольно провоцируя военно-политическое соперничество. Для последнего характерна многосторонняя и подвижная конфигурация, которая далеко не всегда выстраивается по жесткому блоковому принципу. В ряде случаев интересы союзников вступают в конфликт, зато находятся точки соприкосновения с интересами соперников. Это заметно усложняет систему взаимодействия, делает ее менее гибкой и предсказуемой, в том числе в кризисных ситуациях.

Нерешенные этнополитические конфликты не позволяют со всей ясностью оценить перспективы развития Южного Кавказа, и в частности использования его в энергетических и других проектах Запада. Как показал опыт, практика искусственного политического конструирования на постсоветской периферии, откровенно направленная против России, мало способствует эффективному продвижению проектов. Классическим примером является ГУУАМ (неформальное объединение Грузии, Украины, Узбекистана, Азербайджана и Молдавии; после выхода из него Узбекистана – ГУАМ. – Ред.). Своих изначально объявленных экономических целей (повышение энергетической безопасности Запада) эта организация по разным причинам не добилась. Однако достигнут политический эффект – создан альянс, демонстративно противопоставленный Москве.

Чем менее удачна энергетическая миссия ГУАМ, тем очевиднее его эволюция в сторону военно-политического союза. Речь, однако, идет не о внутреннем, естественном развитии, каким оно могло бы быть при наличии объективных, органических предпосылок, а об искусственном, управляемом извне и во многом экспериментальном процессе. Обсуждается возможность расширения данного альянса за счет Польши (Варшава вообще проявляет особую активность), Литвы, Румынии и Болгарии (все эти страны являются к тому же участниками Содружества демократического выбора, образованного в этой части Европы после «цветных» революций в Тбилиси и Киеве). Если это произойдет, иных доказательств намерения Вашингтона возвести «санитарный кордон» вокруг России уже не понадобится.

Поскольку сама мысль о дальнейшем расширении ЕС вызывает острую аллергию у жителей единой Европы, желающим стать членами «клуба» предложен облегченный вариант – «Европейская политика соседства плюс» (ENP+). По сути, она предусматривает подчинение постсоветских государств воле и указаниям Брюсселя без предоставления им реального членства в Евросоюзе и права участвовать в принятии решений. Запад по привычке исходит из предположения о том, что иных альтернатив «медвежьим объятиям» Кремля у элит бывших советских республик нет. Вдобавок Брюссель и Вашингтон никогда не задавались вопросом, а есть ли у этих элит чувство гордости, достоинства, самолюбия…

Но главную остроту вносит в черноморско-каспийскую проблематику идея дальнейшего продвижения НАТО на восток – независимо от того, является ли эта идея реальным планом или устрашающим блефом. Будучи, казалось бы, лишь плодом чьего-то абстрактного мышления, она уже стала осязаемым, материальным фактором, ибо страх перед ее реализацией прочно укоренился в сознании российского политического класса. Точнее, в том инстинктивно-подкорковом, оборонительном сегменте этого сознания, который постоянно подпитывается исторической памятью и печальным опытом.

Затасканная и не подкрепленная аргументами формула «вам, россиянам, никто не угрожает» не может не вызвать у Москвы ничего, кроме раздражения. За ней проглядывают то ли высокомерное неуважение к способности Кремля анализировать геополитическую обстановку, то ли расчет на неисчерпаемые запасы русской наивности.

Под видом формирования интеграционных структур с целью вовлечения их в глобальную экономику, по сути, реализуются рискованные геополитические мегапроекты, которые предусматривают радикальное изменение баланса сил и территориальные перекройки.

По периметру России в ускоренном порядке создаются крупные регионы, составные части которых планируется объединить общностью долгосрочных целей. Названия новых пространств непременно включают в себя эпитет «большой»: «Большая Европа», «Большой Ближний Восток», «Большой Черноморский регион» (его логическое продолжение – «Большой Черноморско-Каспийский регион»).

Внутри этого «санитарного кордона», который на Западе принято именовать эвфемизмом «пояс стабильности», как предполагается, будет успешно идти процесс демократизации. Но, с точки зрения проектантов, гораздо важнее другой процесс – образования в регионе «критической массы стран», позволяющей добиться численного и качественного преимущества над Россией и ее союзниками. (Ради этого можно смотреть сквозь пальцы на любые отступления от канонов демократии и либерализма, которыми богата постсоветская жизнь.)

Уже никто не пытается скрывать, что у границ России Западу нужна «долгосрочная военно-политическая структура», обеспечивающая «гарантии безопасности» перед лицом… нет, конечно, не России, а «новых угроз и вызовов». Данный политологический штамп, за которым можно спрятать все что угодно, широко освоен теми, кто хочет убедить Москву: ее представления о структурно-иерархическом содержании проблемы национальной безопасности старомодны. А НАТО бояться не следует, поскольку она-де давно сменила амплуа и сосредоточена в основном на вопросах экспорта лучших образцов демократии.

В это нелегко поверить – ведь те же люди твердят о насущной необходимости раскрыть над географическим окружением России натовский «зонтик безопасности». В каких целях? Неужели лишь с тем, чтобы укрыться от международных террористов, наркоторговцев, нелегальных иммигрантов, экологических неприятностей и других олицетворений «новых угроз»?

Остаются вопросы крайне болезненные для многих европейских и американских аналитиков. Какая цена за торжество демократии в постсоветском ареале может считаться приемлемой? Стоит ли платить за это прогрессирующим и непредсказуемым обострением отношений с Россией? И где черта, за которой повышение уровня конфронтации становится недопустимым?

Пока у Запада нет однозначных ответов. Но влиятельные политические эксперты евро-атлантического сообщества позволяют себе заявлять о готовности Соединенных Штатов и Евросоюза проявить «решимость двигаться дальше, несмотря ни на что» и тем самым принудить Россию смириться с их планами. Это крайне рискованная позиция, ибо Кремль может усмотреть в ней открытое приглашение действовать в аналогичном духе, то есть «несмотря ни на что».

В доктрине укрепления безопасности на постсоветском южном фланге, предусматривающей насаждение там демократии посредством активного участия НАТО и Европейского союза, заложено логическое противоречие. Реалии нынешней ситуации таковы, что выбирать приходится между экспортом либеральных ценностей и стремлением к более безопасному миру. Усиливающаяся дестабилизация постсоветского, в том числе черноморско-каспийского, пространства – одно из подтверждений этого.

Сами по себе опасные эксперименты в стиле «Drang nach Osten» приобретают поистине зловещие обертоны на фоне ухудшающихся американо-турецких и чреватых открытым столкновением американо-иранских отношений. Удар по ядерным объектам Ирана способен вызвать цепь плохо прогнозируемых и контролируемых последствий и надолго лишить стабильности Черноморско-Каспийский регион.

Объективные факторы, заставляющие беречь мир и стабильность, а также субъективное понимание этой необходимости все чаще вступают в последнее время в противоречие с иррациональным началом в поведении вашингтонской администрации и отдельных стран – членов ЕС. Явственным образом реставрируется модель восприятия России как некоей византийской державы, противопоставляющей себя европейской цивилизации (под которой непонятно по каким критериям понимается цивилизация западноевропейская). Этот безнадежно устаревший идеологический архетип активно реставрируют западные СМИ. Он овладевает сознанием политиков, прежде всего молодого поколения, ослабляет способность к трезвому анализу и превращается в слепое руководство к действию.

В отличие от ветеранов холодной войны, испытавших на себе последствия нарушений ее негласных правил, новых европейских и американских лидеров, похоже, ничего не страшит. Чем еще объяснить декларируемое ими без всякого смущения право Запада единолично определять, какие интересы России в ближнем зарубежье законны, а какие нет? Даже те, что признаны «законными», уважать не обязательно. По ним всего лишь следует вести «широкую», «свободную», «конструктивную» дискуссию. А вот что действительно не подлежит обсуждению, так это «жизненно важные интересы» Евросоюза и НАТО на бывших территориях СССР.

Идея безальтернативности, связанная со стратегией тотального оппонирования России везде и во всем, принимает навязчиво-нездоровый характер. Вместо того чтобы вникнуть в сущность той или иной российской инициативы, даже когда взаимная польза очевидна, ее априорно отвергают, поскольку-де от Кремля ничего хорошего ждать не приходится.

На черноморско-каспийском направлении проявления подобного иррационализма порой выражаются в азартной готовности поступиться экономической выгодой ради того, чтобы досадить Москве. Не заиграться бы настолько, что в один прекрасный день обнаружится: реальные, в том числе экономические, издержки от захватывающих антироссийских игр бесконечно превышают полученные дивиденты.

Куда больше, однако, настораживает тенденция рассматривать черноморско-каспийские геополитические проекты приоритетными по сравнению с энергетическими. Регион пытаются насильственно переустроить в соответствии не с географическими и историческими реалиями, а с вашингтонскими планами радикального переформатирования глобального пространства. В результате не находится надлежащего места для осознания географической аксиомы. Из 12 государств, непосредственно входящих в Черноморско-Каспийский регион, лишь Россия имеет широкий доступ к обоим морям и владеет внушительной по площади территорией между ними, что автоматически наделяет ее особой функцией – служить идеальным связующим звеном между Центральной Азией, Кавказом и Европой.

Данный статус основательно подкрепляется наличием развитой и надежной энерготранспортной инфра-структуры к северу от Главного Кавказского хребта. Словом, речь идет о геоэкономических реалиях, которые гораздо легче и выгоднее принять (как, собственно, и поступают многие вменяемые торговые партнеры России), чем тратить силы на борьбу с ними.

Между тем именно такую во многом иррациональную борьбу ведут Соединенные Штаты и отчасти Европейский союз, невольно принося ей в жертву и соображения экономической целесообразности, и региональную безопасность. А все ради того, чтобы заполучить по периметру возрождающейся России как можно больше рычагов, сдерживающих якобы имеющиеся у нее новые имперские амбиции.

Правда, официальный Запад пока декларирует другую задачу – необходимость подстраховать свою экономику энергомаршрутами, идущими в обход России (через Южный Кавказ, Каспийское и Черное моря, Турцию, Украину). Однако их уязвимость перед лицом разнообразных угроз, а также низкая рентабельность наводят на мысль, что указанные альтернативы – это лишь благовидное прикрытие для сугубо военных и политических проектов.

Опытным полигоном, на котором проходят испытание данные проекты, стали государства Южного Кавказа, Турция, а в перспективе может стать даже Иран. Всем им вместе и каждому в отдельности отводится роль компонентов для сборки новой геополитической конструкции, которой, по замыслу, суждено в ближайшем будущем занять относительно самостоятельное место в региональном балансе сил.

Поскольку западный налогоплательщик не привык раскошеливаться на химеры, его стараются убедить в экономической целесообразности продвижения НАТО на восток и активного участия Евросоюза в проблемах региона. (Открыто проповедовать идею о необходимости защититься от возможного нападения России почти никто не решается ввиду ее полной абсурдности.) Отчасти поэтому СМИ не спешат прекращать разговоры о несметных богатствах Каспия, об имманентной готовности стран Южного Кавказа к либерализации и европеизации (говорить такое о Центральной Азии не поворачивается язык даже у сверх-оптимистов), а также, разумеется, о коварстве Москвы.

Россию не может не волновать вопрос о будущем предназначении искусственно образованных вокруг нее зон и о том, кто будет их реально контролировать. Если, скажем, ядром новых конструкций предполагается сделать ГУАМ с его нынешними программными задачами и в пополненном составе, это приведет только к нарастанию конфронтационных тенденций. Если же целью является создание прочной системы коллективной безопасности во имя мира, стабильности и всеобщей экономической выгоды, то к чему тогда под любыми предлогами отстранять Россию от этого предприятия? Напротив, необходимо глубоко интегрировать ее, причем с такой долей участия, согласиться на которую Запад пока не готов.

В любом случае ясно одно: кремлевское руководство, несущее ответственность за национальную безопасность, не имеет ни права, ни возможности занимать нейтральную позицию в отношении процесса ускоренного «регионостроительства» на бывшей советской периферии. Сомнительные политические прожекты могут в конце концов взять верх в этом процессе над историко-географическими константами, экономическим прагматизмом и просто здравым смыслом.

То, что сегодня представляется кое-кому «высокими издержками бездействия Запада на полпути» в восточном направлении, завтра может превратиться в ничтожную плату за сохранение всеобщего мира. Печально другое: желающих принимать эту мизерную плату в России уже не останется.

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 марта 2008 > № 2909712 Владимир Дегоев

Страны-члены (Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия) планируют создать межбанковский координационный комитет, сообщили в пресс-службе молдавского правительства комментируя итоги встречи премьер-министра Молдавии Василия Тарлева с президентом Ассоциации банков Азербайджана Эльдаром Исмаиловым в понедельник в Кишиневе.По мнению Тарлева, реализация этого предложения будет содействовать развитию банковского сектора между странами-участницами объединения ГУАМ. «Молдавия заинтересована во внедрении совместных экономических проектов, а также проектов в области энергетической сферы в рамках ГУАМ», – сказал премьер.

Исмаилов выразил уверенность, что соглашение о сотрудничестве, подписанное президентами банковских ассоциаций Молдавии и Азербайджана, облегчит деловые отношения между банками двух государств.

Президент Ассоциации банков Азербайджана находится в Кишиневе с официальным визитом по приглашению Ассоциации банков Молдавии. Молдавия > Финансы, банки > ria.ru, 10 декабря 2007 > № 90645

Миротворческие силы ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия) в случае их создания будут применяться исключительно по решению ООН, заявил посол Украины в Москве Олег Демин. «Такие силы будут действовать только по линии и по решению ООН», – сказал он в среду на пресс-конференции в Москве. Он напомнил, что инициатива о создании подобных сил была высказана на недавнем саммите ГУАМ в Азербайджане. Украинский дипломат подчеркнул, что, даже если подобные силы будут созданы, «это не значит, что они завтра будут применяться в Грузии, Молдавии, и т.д.». Украина > Армия, полиция > ria.ru, 27 июня 2007 > № 68176

Министр иностранных дел Украины Арсений Яценюк представил приоритетные направления деятельности Организации Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС) на период председательствования этой страны в организации, которое начнется с 1 нояб. 2007г. Как сообщает пресс-служба МИД Украины, это произошло в ходе заседания Совета министров иностранных дел стран-членов ОЧЭС, которое состоялось в Стамбуле в рамках юбилейного саммита ОЧЭС по случаю 15-летия создания организации. Одной из главных задач на время председательствования Украины в ОЧЭС является выработка конкретных механизмов сотрудничества между ОЧЭС и ЕС. А.Яценюк обратил внимание на необходимость усиления экономической составляющей ОЧЭС. Украина будет способствовать реализации проектов в сфере энергетики, транспорта, разработке и добычи углеводородных ресурсов в бассейне Черного моря, созданию зоны свободной торговли в Черноморском регионе.

Украина считает, что необходимо усилить финансовый компонент организации путем реформирования банковских процедур, открытия филиалов Черноморского банка торговли и развития (ЧБТР) в странах-членах ОЧЭС, реализации региональных лизинговых программ и создания региональных лизинговых компаний, подписания в перспективе инвестиционного Меморандума между ЧБТР и странами-членами ОЧЭС. Глава МИД Украины предложил усилить существующие двусторонние соглашения между странами-членами организации, которые касаются двойного налогообложения, защиты и содействия инвестициям с целью создания надежной юридической базы для развития частного бизнеса в регионе.

А.Яценюк предложил также во время председательствования Украины провести в рамках министерской конференции ОБСЕ неформальную встречу, посвященную вопросам разрешения «замороженных» конфликтов в Черноморском регионе. Министр призвал также Европейский Союз использовать потенциал ГУАМ для реализации стратегии ЕС в Черноморском регионе.

На встрече с госминистром министерства иностранных дел ФРГ Гернотом Эрлером в рамках саммита ОЧЭС А.Яценюк поздравил его с успешным завершением председательствования Германии в ЕС и с достижением компромисса по реформированию базовых соглашений Евросоюза во время заседания Совета ЕС в Брюсселе. Министр выразил надежду, что достигнутые договоренности будут реализованы во время председательствования Португалии в ЕС и станут основой для качественно нового подхода в развитии отношений между Украиной и ЕС.

В Стамбуле проходит юбилейный, 15, саммит ОЧЭС. Количество стран-членов ОЧЭС сегодня составляет 12: Албания, Азербайджан, Болгария, Армения, Греция, Грузия, Молдавия, Россия, Румыния, Сербия, Турция, Украина. Странами-наблюдателями в ОЧЭС являются Австрия, Белоруссия, Хорватия, Чехия, Египет, Франция, Германия, Италия, Польша, Словакия, США. Украина > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 25 июня 2007 > № 68172

Баку готов предоставить свои нефтепроводы для государств с востока каспийского региона. Об этом заявил на брифинге по окончании саммита ГУАМ президент Азербайджана Ильхам Алиев. «Мы готовы предоставить всю нашу нефтепроводную инфраструктуру для наших соседей с востока Каспия, если они того пожелают», – сказал он. Отвечая на вопрос о перспективах реализации проекта нефтепровода Одесса – Броды – Гданьск Алиев сказал, что этот вопрос серьезно обсуждался сторонами на саммите. По его словам, было принято политическое решение о поддержке проекта, создании рабочей группы.

Ресурсов в Азербайджане достаточно, в т.ч. для реализации проекта «Одесса-Броды-Гданьск», – отметил Алиев. Коснувшись возможного присоединения к этому проекту Центрально-Азиатских стран Алиев сказал, что «это их суверенное право». Азербайджан > Нефть, газ, уголь > ria.ru, 19 июня 2007 > № 68010