Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Почему российско-китайские маневры вызывают озабоченность некоторых стран

В северо-западной части Южно-Китайского моря у побережья китайской провинции Гуандун проходят российско-китайские военные учения, в которых задействовано 18 кораблей и судов обеспечения, 21 единица авиатехники, более 250 военнослужащих морской пехоты и 15 единиц боевой техники. Москва и Пекин утверждают, что маневры "Морское взаимодействие-2016" не направлены против других государств и не связаны с изменениями военно-политической обстановки в регионе - это просто очередной российско-китайский вклад в укрепление безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Американское агентство Breitbart News Network разъясняет, почему маневры вызывают озабоченность некоторых стран.

Во время совместных военно-морских учений вооруженных сил обоих государств на побережье Китая в Южно-Китайском море председатель КНР Си Цзиньпин заявил, что он и его коллега Владимир Путин договорились "усилить взаимную поддержку по основным вопросам". "Независимо от международного положения или внешних изменений окружающей среды, обеим странам нужно упорно трудиться, чтобы реализовать свои цели развития и активизации деятельности для защиты мира и стабильности, а также международного равенства и справедливости", - цитирует Си Цзиньпина китайское государственное информационное агентство. Ссылаясь на разговор с Путиным во время саммита G20 в этом месяце в Ханчжоу, китайский лидер заявил о необходимости развивать как военные, так и экономические отношения с Россией.

В июне РФ И КНР объявили, что они договорились заключить двусторонние торговые сделки стоимостью 50 млн долларов.

Совместные военные учения России и Китая проходят ежегодно. Это результат развивающихся отношений между Си Цзиньпинем и Путиным, которые встретились лично 17 раз с 2013 года.

Учения завершатся совместным морским и воздушным нападением на укрепленный остров. Инсценировка вторжения на территорию иностранного острова вызывает опасения в мире, так как Китай последние три года пытается присвоить себе право собственности на большую часть территории в Южно-Китайском море. Пекин претендует на острова и отмели, которые принадлежат Малайзии, Брунею, Тайваню, Вьетнаму и Филиппинам, и создает искусственные острова на архипелаге Спратли и Парасельских островах, принадлежащих Филиппинам и Вьетнаму. Искусственные острова были оснащены оборудованием для наблюдения, ракетами класса "земля-воздух", а также истребителями.

Постоянная палата третейского суда в Гааге вынесла решение против Китая в пользу Филиппин в июле, решив, что ни одно из требований страны в спорных регионах не было законным. На саммите G20, Путин ясно дал понять, что Россия согласилась с политикой Китая без учета решения Гааги. "Мы солидарны и поддерживаем позиции Китая по этому вопросу - не признавать решение этого суда ... разбирательства должны быть инициированы спорящими сторонами, в то время как арбитражный суд должен выслушать аргументы и позиции спорящих сторон", - заявил президент России. Путин добавил, что китайские чиновники не просили его озвучивать публично мнение по этому вопросу. Действия Китая в апреле этого года были прокомментированы также министром иностранных дел России Сергеем Лавровым, который призвал Китай и спорящие стороны к "переговорам и консультациям", для того, чтобы была возможность оспорить решения Гаагского суда.

Breitbart News Network

Китай и Россия начали самые масштабные в истории совместные военно-морские учения

Китай и Россия начали самые масштабные в истории совместные военно-морские учения. Военные маневры "Морское взаимодействие-2016" начались в понедельник в акватории Южно-Китайского моря, и продлятся восемь дней. Официальный представитель ВМС Народно-освободительной армия Китая Лян Ян сегодня сообщил: "Нынешние совместные учения будь-то на берегу, в порту и на море или в командно-штабных играх и реальных отработках полностью протекают в смешанном составе вооруженных сил КНР и РФ и проходят очень слаженно". Он также рассказал об особенностях маневров. Во-первых, их приближенность к характеру реальных боевых действий. В совместных учениях с зарубежными ВМС подобный формат используется вооруженными силами Китая впервые. Во-вторых, информатизация. Впервые задействована специальная командно-информационная система для китайско-российского морского взаимодействия. В-третьих, стандартизация. Идет совершенствование организационных и командных процедур, которые стали более простыми, высокоэффективными и практичными. "Вестник Кавказа" предлагает читателям ознакомиться с материалом, опубликованном в британском таблоиде Daily Express, о том, какими на Западе видят цели российско-китайских маневров.

Москва и Пекин начали восьмидневные военно-морские учения, где будут задействованы китайские бомбардировщики, российские подводные лодки и морские пехотинцы обоих флотов в Южно-Китайском море, вокруг которого ведутся горячие споры. Реалистичные сценарии и десантные операции будут частью самых масштабных учений, которые когда-либо проводились совместно двумя этими странами. Среди мероприятий - операция по захвату острова, которая вызывает опасения в Вашингтоне о том, что обе военные сверхдержавы готовятся к конфликту в спорных водах, близких к Китаю. Совместные учения также подготавливают почву для создания формального военного партнерства между Китаем и Россией, которое ограничит влияние США в регионе.

Китай и Россия имеют одинаковые точки зрения по многим важным вопросам, в том числе и кризису в Сирии, что является причиной их противоречий с большинством крупных западных держав.

Учения по противолодочной обороне и сложная спасательная операция будут проведены на этой неделе для проверки способности государств реагировать на военно-морские атаки. В "Морском взаимодействии-2016" задействованы надводные корабли, подводные лодки, самолеты, корабельные вертолеты и десантные подразделения обеих армий. Китай настаивает на том, что учения не направлены против США или любого другого из его азиатских соседей, которые опасаются военного наращивания Пекина в Южно-Китайском море. Официальные лица КНР заявили, что это плановые учения, о которых впервые было объявлено в июле. Но США вместе со своими союзниками, в том числе Великобританией, выразили обеспокоенность по поводу эскалации напряженности в регионе, которая может вылиться в полномасштабную горячую или холодную войну. Китай неоднократно обвинял США в разжигании напряженности в регионе из-за американских военных патрулей. Россия, в свою очередь, встала на сторону Пекина по вопросу военного наращивания в Южно-Китайском море. В июле Арбитражный суд в Гааге вынес решение о том, что Китай не имеет исторических прав в Южно-Китайском море и раскритиковал страну за разрушение окружающей среды. Несмотря на претензии Брунея, Малайзии, Филиппин, Тайваня и Вьетнама, Китай сохраняет свои притязания на значительную акваторию, товарооборот которой ежегодно составляет 3 миллиарда фунтов стерлингов.

В руководстве Военно-воздушных сил Китая заявили: "Учения направлены на повышение способностей ВВС с помощью обучения для удовлетворения потребности в сохранении национального суверенитета, защиты национальной безопасности и обеспечения мирного развития. Это обычная практика для Военно-воздушных сил прибрежных государств, а также нормальная потребность Китая наращивать потенциал национальной обороны и армии". Военно-воздушные силы Китая, наряду с его военно-морским флотом оттачивают способности проводить операции вдали от своей территории. В числе мероприятий - учения, в ходе которых самолеты пролетели через пролив Мияко, находящийся между японскими островами Мияко и Окинава на пути к Тихому океану.

Daily Express

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова изданию Совета по внешней и оборонной политике, Москва

Вопрос: Сергей Викторович, добрый день. Хотел задать Вам несколько вопросов, прежде всего, по поводу азиатского направления внешней политики России. Как Вы оцениваете его состояние? Что еще требуется, чтобы по-настоящему превратить этот вектор в приоритетный? Иногда складывается ощущение, что при всей важности Азии, наши западные направления вызывают больший интерес и азарт.

С.В.Лавров: В дипломатии такие категории, как азарт, неприменимы. Дипломатия по определению основывается на расчете, выверенных шагах, которые позволят двигаться более эффективно к обеспечению национальных интересов страны.

Что касается азиатского направления нашей внешней политики, то оно неизбежно присутствует, и никакой азарт здесь не нужен. Мы евразийская держава, большая часть нашей территории находится в Азии, причем эта часть наименее освоена и развита по сравнению с европейской. Так сложилось исторически, и не потому, что мы недооценивали Азию, а потому, что в период, когда формировались нынешние основные структурные компоненты нашей экономики, вся активность – экономическая, технологическая, новаторство – все было сконцентрировано в Европе и США. Азия лишь совсем недавно стала демонстрировать свои качества нового «локомотива» экономического роста в мире, источника новейших технологий, инноваций и того, что называют «экономикой знаний». 60% ВВП приходится на Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), включая США и, конечно, все азиатские страны. Половина мировой торговли – это тоже АТР. Смещается центр развития, и это происходит объективно. Невозможно представить ситуацию, когда только один регион, одна точка на земном шаре будет генерировать все хозяйственные и технологические процессы в мире.

Диалектически мир становится многополярным. Это проявляется в появлении новых экономических центров роста и финансовой мощи, с которыми приходит, естественно, политическое влияние. Это в полной мере соответствует нашей философии, опирающейся на учет этой объективной тенденции в нашей работе. Сейчас, когда у нас открываются новые экономические возможности на Востоке, что совпало с принятием российским руководством принципиальных решений об ускоренном развитии Восточной Сибири и Дальнего Востока, как говорится, «сам Бог велел» максимально использовать предоставляемые Азией возможности. Тем более что, помимо объективного экономического аспекта, о котором я сейчас сказал, при перемещении центра роста мировой экономики на Восток, есть и политический фактор: Европа сама сейчас хочет «обрезать» свои отношения с нами под диктовку США. Однако в Европе есть немало стран, которые делают это абсолютно осознанно, прямо заявляя, что в данном случае политика (наказания России) должна довлеть над экономикой. Это полностью противоречит тому, что всегда исповедовал Запад.

На Востоке есть огромное количество структур, в которых членствует Россия, где не может быть никаких дискриминационных подходов по отношению к нам. Это Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), включая ежегодные саммиты, а также Восточноазиатские саммиты (ВАС), которые являются относительно молодой структурой, но уже стали популярны и занимаются сопряжением экономических, геополитических и военно-политических вопросов в этом регионе. Создано немало структур, опирающихся на АСЕАН, в которых есть формат диалогового партнерства. Россия – один из партнеров, наряду с США, Китаем, Индией, ЕС. АСЕАН ежегодно проводит региональные форумы по проблемам безопасности. Есть еще Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), которое в свое время было инициировано президентом Казахстана, а также ряд других механизмов, как, например, Диалог по сотрудничеству в Азии (ДСА). Этих механизмов много, и мы считаем их весьма полезными. Стоит вопрос о том, чтобы упорядочить такую многосторонность в данном регионе. В Европе есть такая организация, как ОБСЕ, в Латинской Америке – Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК), а в Африке – Африканский союз (АС). В Азии такого универсального «зонтика» не существует. Наверное, не стоит искусственно пытаться его создать.

Пожалуй, естественный ход вещей подведет в какой-то момент к тому, чтобы гармонизировать все эти различные процессы. Рассчитываю, что это произойдет на основе осознания необходимости открытости в современном мире, потому что противоборствуют две тенденции: одна – это открытость, а вторая – возвращение к блоковой психологии, когда создаются закрытые военно-политические блоки.

В Азии существуют разные «тройки» с участием США и их союзников. Там же создается Транстихоокеанское экономическое партнерство, которое является закрытым блоком, поскольку присоединиться к нему тем, кто не включен в состав первоначальных участников, можно будет только, когда эти привилегированные участники определят свои правила игры. Инициаторы по определению руководствуются зачастую неравноправной логикой.

Мы этому противопоставляем открытые подходы. В рамках ВАС около шести лет назад мы предложили начать диалог без каких-либо обязательств, чтобы найти общие внеблоковые подходы, которые будут опираться на принцип инклюзивности и обеспечивать равные безопасность и экономические возможности. Интересно, что это предложение было поддержано всеми участниками Восточноазиатских саммитов, включая наших американских партнеров. Прошло уже пять раундов такого диалога, в том числе в Индонезии, Брунее, Камбодже, Китае. Это, правда, неспешный процесс, но в Азии спешить с оформлением правовых рамок не принято. Нужно уважать традиции, которые существуют в том же АСЕАН.

Совокупность факторов, собственные нужды в развитии нашего Востока, экономический подъем Азии и АТР и политическая предвзятость Европы обусловили ситуацию, которую мы сейчас имеем и которая дает нам дополнительные шансы сократить разрыв в развитии различных частей нашей страны.

Вопрос: Вы только что отметили роль Азии как «локомотива» развития и нового экономического центра мира. Что мы вкладываем в термин «Евразия»? Что это значит для нас? Каковы ее перспективы?

С.В.Лавров: Я еще из школьных учебников по географии помню, что Евразия – это тот самый континент, на котором расположена вся Европа, Россия и еще целый ряд таких стран, как Китай, Индия, Пакистан, Бангладеш и многие другие. Помимо географического названия, конечно же, Евразия сейчас обрела смысл и с точки зрения обозначения интеграционных процессов. У нас создан Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Это результат многолетней работы по сохранению всего того позитивного, что дала экономика Советского Союза ныне независимым государствам, включая взаимозависимость, сравнительные преимущества, разделение труда и многое другое. Также существует Таможенный союз (ТС). К ЕАЭС сейчас проявляется большой интерес. Уже пять государств являются его членами. Другие наши соседи также активно размышляют над этим. Помимо непосредственных и потенциальных членов существует огромный интерес к тому, чтобы договариваться с Евразийским экономическим союзом о свободной торговле. Уже заключено первое соглашение о зоне свободной торговли с Вьетнамом. Целый ряд других стран АСЕАН, включая Сингапур, проявляют такой же интерес. На саммите Россия-АСЕАН в Сочи в мае этого года речь шла о том, чтобы подумать о начале консультаций по созданию зоны свободной торговли между Россией и всей Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии в целом. Еще не один десяток стран, в том числе из Латинской Америки и Азии, заинтересованы в переговорах о либерализации торговли с ЕАЭС. С двенадцатью из них уже подписаны меморандумы о начале таких консультаций. Еще с пятью готовится подписание соответствующих документов.

Мы понимаем, что Евразийский экономический союз – это огромный рынок (180 миллионов человек), экономически мощный блок с природными ресурсами, очень интересным и привлекательным рынком труда, с высокообразованной рабочей силой. Он представляет самоценность для всех нас. Однако также есть понимание, что развиваться в изоляции от всех остальных государств, расположенных в Евразии, было бы неправильно. Именно поэтому с самого начала формирования ЕАЭС его создатели держали в уме необходимость сохранить открытость для сотрудничества с другими структурами, тем более что в этом регионе расположены организации, членство в которых перекликается с составом участников Евразийского экономического союза.

Очень хороший пример тому – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Сейчас, как Вы знаете, наряду с Евразийской экономической интеграцией Китай продвигает свою концепцию Экономического пояса «Шелкового пути», предполагающую развитие экономических, инвестиционных связей и особенно – транспортной и логистической инфраструктуры. Это вещи, напрямую затрагивающие наши интересы, интересы других членов Евразийского экономического союза и членов ШОС. Логика, которая была применена, прямо противоположна попыткам конкурировать (хотя конкуренция – это вещь, от которой трудно уйти). Очевидно, что если бы мы стали рассматривать эти различные проекты – Евразийский экономический союз, Шанхайскую организацию сотрудничества, китайскую инициативу по созданию Экономического пояса «Шелкового пути» – в разрезе противостояния и пытаться извлечь односторонние выгоды, то ничего хорошего это бы нам не дало. Наша логика и курс, который был взят по решению Президента России В.В.Путина, заключается в необходимости искать компромиссы, обоюдно выгодные, общеприемлемые подходы.

Президент России В.В.Путин провозгласил концепцию Большой Евразии, которая может быть реализована через диалог всех заинтересованных в этом государств. Между ЕАЭС и Китаем уже начат разговор о создании документа об экономическом сотрудничестве. Уже идет процесс, инициированный на саммитах Президентом России и Председателем КНР, который занимается сопряжением Евразийской экономической интеграции и китайской концепции Экономического пояса «Шелкового пути». Более того, мы считаем важным обозначить уже на этом этапе, когда пока еще неясно, в какие формы выльется этот процесс, готовность к дальнейшему расширению числа участников этих консультаций и переговоров. Президент России В.В.Путин выступил с инициативой подумать о том, как развивать самое широкое экономическое, торговое, инвестиционное, транспортно-логистическое партнерство с участием государств ЕАЭС, ШОС, включая потенциальных членов (Индию, Пакистан, Иран), а также с участием государств-членов АСЕАН.

Вернусь к самому началу Вашего вопроса. Евразия – это не только Азия, это еще и Европа. Волею судеб, геологии и географии они оказались на одной «плите» современного мира. Несмотря на то, что в наших политических отношениях с Евросоюзом сейчас не самый лучший период, мы не собираемся вставать в позу обиженных. Убеждены, что надо исходить не из каких-то сиюминутных скандалов, а из долгосрочных интересов. Нет никаких сомнений, что в долгосрочном плане необходимо, чтобы Евросоюз, другие страны Европы и государства, расположенные в азиатской части этого огромного континента, наводили между собой больше мостов и более предметно занимались сотрудничеством. Россия по своему геополитическому, геоэкономическому расположению – страна, которой сам Бог велел способствовать этим процессам. Проект Большой Евразии, о котором мы сейчас говорим, абсолютно не противоречит, а наоборот вписывается и усиливает концепцию Европы от Атлантики до Урала, которая выдвигалась много десятилетий назад еще Ш.де Голлем. Теперь Президент России В.В.Путин сформулировал ее уже как пространство от Лиссабона до Владивостока. Все это остается актуальным. Когда политическая, в том числе и внутриполитическая, конъюнктура в западных странах мешает двигаться в этом стратегическом, обоюдно выгодном направлении – это аномалия. Надеюсь, что постепенно лидеры на Западе поймут, что, конечно, важно каждые четыре или пять лет бороться за то, чтобы тебя избрали, но пытаться нарастить свою популярность на русофобии – это тупиковый путь.

Вопрос: Насколько важным является для Вас выстраивание личных отношений с партнерами? Можете ли Вы сказать, что многие вопросы лучше решаются в неформальной обстановке, когда есть атмосфера взаимного доверия. Если да, то каким партнером для Вас является Госсекретарь США Дж.Керри как личность?

С.В. Лавров: Я считаю, что древнейшей профессией в мире является дипломатия, кто бы что ни говорил про другие профессии. Дипломатия – это по определению отношения между людьми. В первобытно-общинном строе было необходимо как-то договариваться: кто сегодня идет убивать мамонта, кто разводит огонь в пещере, кто охраняет женщин. Это на самом деле так. Дипломатия мало отличается от обычных отношений между друзьями, между людьми, которые прохладно друг к другу относятся. Есть ситуации, когда люди вынуждены общаться, решать вопросы с теми, кого они рассматривают в качестве своих противников. То же самое между странами. Здесь все зависит от того, насколько один человек способен услышать другого. Необязательно с ним соглашаться, но, услышав его, ты сможешь гораздо более эффективно выстроить свою линию по достижению того, чего тебе хочется и требуется. Это самое простое объяснение того, чем мы занимаемся. Конечно, когда разговариваешь с человеком, которого ты слышишь и который слышит тебя, особенно когда это происходит без видеокамер, вспышек фотоаппаратов, журналистов и вообще без большого скопления людей, гораздо проще понимать друг друга и находить прагматичные решения, которые будут определяться балансом интересов. Как эти решения «упаковать», как их «продавать» на публику – это, как говорится, уже дело дипломатической техники.

Конечно, мы вынуждены следовать традициям. Когда встречаются руководители государств, министры иностранных дел, принято сидеть за большим столом, чтобы стояли флаги, чтобы глав делегаций обрамляли министры или их советники, в случае министров иностранных дел – директора департаментов и так далее. Эта форма переговоров имеет свое значение, потому что позволяет официально фиксировать протоколы, чтобы потом никто не забыл, о чем шло обсуждение. Однако реальные договоренности в подавляющем большинстве случаев достигаются, когда после такого публичного заседания главы делегаций с одним-двумя помощниками удаляются, уединяются и говорят уже без оглядки на то, как это будет воспринято журналистами или станет предметом спекуляций.

Убежден, что публичность обязательно должна присутствовать в дипломатии (без этого ее не бывает), но сочетание публичности и доверительности, наверное, дает наилучший результат. Это в полной мере относится к моим отношениям с Госсекретарем США Дж.Керри, которого я знаю очень давно, когда еще он был сенатором и даже не помышлял о том, что станет Государственным секретарем. Тогда он боролся за право стать Президентом США, но не Госсекретарем. Мы с ним общались в самых разных ситуациях, включая абсолютно неформальные. Есть такая форма работы, когда собираются политические деятели, дипломаты, парламентарии без какого-либо объявления где-нибудь в укромном месте на берегу озера или где-то еще и просто проводят полтора дня вместе: жарят шашлыки, разговаривают, знакомятся. У нас с Дж.Керри, честно скажу, никогда не возникало проблем с взаимопонимаем. Мы далеко не всегда соглашаемся друг с другом, но уважаем ту позицию, которую каждый из нас должен отстаивать. Это, кстати, помогает договариваться. Не случайно мы с Госсекретарем США только с января этого года беседовали, как подсчитали мои помощники, около 40 раз. Это беспрецедентно, я такого не помню. Не то, чтобы мы хотели ставить какие-то рекорды, но такого на самом деле никогда не было в отношениях между министрами иностранных дел не только России и США, но и любых других двух государств. С начала года Дж.Керри дважды был в России, а если брать период с мая прошлого года, это был уже четвертый его визит. Каждый раз у нас получается больше или меньше продвигаться вперед по тем вопросам, которые мы обсуждаем. Поэтому личные отношения, конечно, очень важны. Это не единственный мой коллега, с которым я установил такие взаимоотношения. Не хочу никого обидеть, но такие отношения у меня с очень многими, включая министров иностранных дел Германии, Франции, Венгрии и целого ряда других стран. Естественно, очень близкие отношения с нашими коллегами из Египта, многих стран Персидского Залива. Именно личные отношения и помогают лучше понимать достаточно серьезные противоречия, существующие между нами, скажем, по Сирии.

Вопрос: В последнее время ведется много разговоров о том, где мы: в новой «холодной войне» или в «холодном мире»? Риторика, которую мы слышим, иногда просто зашкаливает. Если мы в «холодной войне», то это значит, какие бы договоренности ни были, они могут попросту не соблюдаться. Если мы в «холодном мире», то, наверное, больше шансов соблюдения достигнутых договоренностей. Или я концептуально ошибаюсь? Как Вы охарактеризуете состояние наших отношений сейчас?

С.В.Лавров: Это, конечно, не «холодная война», а что-то другое. С одной стороны, ситуация сложнее, чем «холодная война», с другой – понятнее. Сложнее потому, что мир уже не биполярен и не существует «палочной дисциплины». Есть попытка ее сохранить, но дается это весьма непросто. Всё больше государств понимают, что при всей важности глобализации и общечеловеческих ценностей, блоковости и солидарности в рамках структур, созданных в период «холодной войны», есть ещё и национальные интересы.

То, что сейчас происходит в Евросоюзе, весьма показательно. Я говорю об этом без тени злорадства, потому что текущие процессы обусловлены тем, что принципы солидарности и «круговой поруки» воплощены в бюрократию, которая начинает не просто выполнять функции, делегированные государствами-членами, но и тянет на себя то «одеяло», которое пока еще прикрывает эти страны-члены, не дает им «замерзнуть» и позволяет чувствовать себя уютно. В СССР бюрократия тоже довлела над cоюзными республиками. Но Евросоюз «перещеголял» всех, даже НАТО, где дискуссия выстраивается более демократично, хотя русофобское меньшинство спекулирует самым беспардонным образом на принципе консенсуса и блоковой солидарности. Бюрократия Евросоюза пытается запретить странам поступать по своему усмотрению в тех сферах, которые никто Брюсселю не делегировал. Таких примеров очень много. Я надеюсь, этот «перегиб» будет осознан и исправлен, потому что мы заинтересованы в том, чтобы ЕС не раздирали внутренние противоречия, чтобы он был вменяемым партнером и руководствовался экономическими интересами стран-членов, а не какими-либо геополитическими условиями, не имеющими ничего общего со здравым смыслом и экономикой.

Наши коллеги из Евросоюза, например, говорят нам о готовности возобновить энергетический диалог. Будто это нужно только России, а они милостиво согласились обсуждать «Северный поток – 2» и другие возможные маршруты при условии, что транзит через Украину будет обязательно сохранен. Почему? Давайте обсудим то, что экономически более выгодно и надежно с учётом того опыта, который мы уже пережили с этим транзитом и многим другим.

Что касается нынешнего периода в наших отношениях, то стоит сказать, что мы уже обжигались не раз на обещаниях, которые нам давали и не выполняли, начиная с устных заверений не расширять НАТО и не продвигать его инфраструктуру на Восток вплоть до неразмещения военной структуры НАТО на территории бывшей ГДР. Все это было зафиксировано в беседах, но никаких политических или тем более юридических документов с нашей стороны, к сожалению, никто даже не пытался заключить. Все это воспринималось как данность. Мы находились в состоянии эйфории, что теперь идеологические противоречия в прошлом. Ничего подобного – интересы остаются и, к сожалению, что неизбежно, не могут совпадать на 100%. Другое дело, что интересы, которые сейчас отстаивает Североатлантический альянс под воздействием США, мы не можем признать законными с точки зрения национальных интересов каждого государства, потому что налицо попытки нас демонизировать. Нас есть за что критиковать, так же, как и любую другую страну. У нас были диалоговые механизмы с США и ЕС, в ходе которых мы обменивались озабоченностями в отношении того, что происходит в США, России, Европе. При всем несовершенстве этих диалогов, они были равноправными и позволяли решать многие вопросы по-человечески или, по крайней мере, если не решать, то обсуждать.

Сейчас все эти диалоги закрыты, как и многое другое. Страны НАТО с разной степенью интенсивности (по крайней мере, многие из них) выносят вердикты в отношении того, чем является Российская Федерация и как квалифицировать существующий в ней режим. На мой взгляд, это делается, во-первых, для того, чтобы сохранить Североатлантический альянс. В Афганистане была предпринята попытка отстоять смысл существования этой структуры, которая, к сожалению, привела к тому, что ситуация в стране в разы ухудшилась после того, как там «поработало» НАТО (наркоугроза возросла в несколько раз, террористическая угроза никуда не делась – наряду с талибами появился ИГИЛ), Афганистан был использован как объект приложения коллективных усилий, как общая цель. Сейчас это не работает, потому что теперь в Афганистан никого уже не заманишь. Там будет ограниченная миссия НАТО, в основном американцы. Нужен новый предлог для сохранения Североатлантического альянса. Более того, для укрепления американской роли и влияния на европейские страны, придумали угрозу со стороны России, воспользовались тем, что произошёл переворот на Украине, который был немедленно активнейшим образом поддержан Западом, несмотря на все их принципы. Двойные стандарты налицо. Никому из наших западных партнеров не пришло в голову сказать про Украину то, что сейчас говорится по поводу попытки переворота в Турции – что перевороты неприемлемы. А ведь в отношении Турции не было никаких обязательств наподобие тех, которые подписали Франция, Германия и Польша 20 февраля 2014 г., заручившись поддержать договорённость между В.Ф.Януковичем и оппозицией. Наутро все это рухнуло, они «умыли руки», сказав, что «так получилось, извините». Когда мы пытались их пристыдить, сказав, что заключённая сделка была ими гарантирована, они «ушли в тень», «спрятались в кусты», смутились. Американцы просили нас поддержать эту договорённость, а когда мы это сделали, и соглашение уже наутро было «растоптано», тоже стыдливо промолчали. То есть были обязательства со стороны ЕС, стояли подписи. Это двуличие. То, что так произошло, однозначно показывает, что Запад был заинтересован в этом перевороте. Они говорят, что не готовили его, что народ просто восстал, но мы-то знаем, что это не совсем так. То, что западные страны были заинтересованы в этом перевороте и потом фактически разрешили пришедшему к власти после путча 21 февраля режиму использовать армию против Донбасса и других восточных частей Украины, которые не поддержали этот антигосударственный переворот, является «медицинским» фактом. У нас есть документы, в которых ещё во время кризиса НАТО требовало от В.Ф.Януковича не применять армию против народа, а сразу после переворота, когда была объявлена т.н. антитеррористическая операция, прозвучали призывы к новым властям на Украине при наведении конституционного порядка использовать силу пропорционально. Тут даже не нужно объяснять, как это называется.

Нынешняя ситуация отражает стремление США сохранить дисциплину и своё влияние в Европе. Их сильно тревожили разговоры, которые начались несколько лет назад по инициативе Германии и Франции о том, что ЕС необходимо иметь свою военную структуру, чтобы больше обеспечивать безопасность Евросоюза собственными силами. После того, как украинские события были достаточно беспардонно использованы для наращивания военного присутствия в Европе, американцы в четыре раза (практически до 4 млрд. долл.) увеличили расходы на эти цели, прежде всего, в Восточной Европе. Вторая причина, наверное, состоит в том, что неплохо бы обновить вооружения, дать заработать ВПК. Я даже не знаю, как назвать это состояние. После авантюры М.Н.Саакашвили в августе 2008 г., когда мы потребовали созвать Совет Россия – НАТО (СРН), чтобы рассмотреть эту ситуацию, К.Райс, являвшаяся на тот момент Государственным секретарем США, категорически отказалась, и по её настоянию работа Совета была «заморожена». Потом этот шаг был признан ошибкой. Наши коллеги из НАТО заявили, что СРН должен работать в «любую погоду», тем более, когда «штормит». «Заштормило» на Украине, а они закрыли Совет Россия – НАТО. Теперь пытаются снова его собрать.

В июне состоялось заседание, на котором наши военные, наряду с нашим представителем в НАТО, внесли целый ряд предложений по укреплению доверия. Во-первых, мы поддержали инициативу Президента Финляндии С.Нийнистё о выработке механизма обеспечения безопасности при полётах военной авиации России и НАТО. Во-вторых, представили целый ряд совместных действий, включая анализ военной ситуации в Европе, не просто с точки зрения избежания инцидентов, но и рассмотрения сложившейся ситуации и определения путей обеспечения интересов каждого государства. Мы пригласили наших коллег из НАТО на военные учения, которые будут проводиться, в частности, на Кавказе, на международный форум «Армия – 2016», на Армейские игры. Со стороны Североатлантического альянса никаких идей не прозвучало. Создалось впечатление, что Совет Россия – НАТО собирали только для того, чтобы ещё раз «оттоптаться» по украинской тематике. Это означает, что Североатлантический альянс превратился в какую-то идеологическую организацию, где его члены пытаются друг перед другом показывать свои способности и выискивать антироссийские аргументы. Конечно, этим занимаются далеко не все, там есть люди, которые понимают, что это путь в никуда, и что нужно возвращаться к нормальным, уважительным отношениям, потому что делать вид, что только твоя логика и подходы должны быть восприняты всем остальным миром – это колониальное мышление. Оно, к сожалению, проявляется у некоторых политиков, прежде всего, в странах, которые никак не могут смириться с тем, что империя распалась. Надо быть скромнее и объективно подходить к тому, что ты из себя представляешь в современном мире.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 2 сентября 2016 > № 1908141 Сергей Лавров

Приказано: не умирать!

Автор: Мария ПАНОВА.

Из проекта программы госгарантий бесплатной медицинской помощи на 2017—2019 годы исключён показатель смертности от болезней системы кровообращения, туберкулёза и злокачественных образований.

В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ министерство здравоохранения РФ беспрестанно фонтанирует идеями. Чиновничий мозговой штурм, к сожалению, направлен не на реальное улучшение ситуации в здравоохранении, а на то, как бы так придумать, чтобы при ускоряющейся деградации российской медицины показатели её, тем не менее, всё хорошели бы.

Ещё один блестящий камень в стены потёмкинской деревни, любовно отстраиваемой минздравом, был представлен пред очи общественности в середине августа в виде проекта программы госгарантий бесплатной медицинской помощи на 2017—2019 годы.

Несмотря на отвлекающую цветистую риторику об «усилении пациентоориентированной направленности» данного документа, провести за нос уже мало кого удаётся. И главное, что беспокоит медиков, — изменение критериев качества и доступности медицинской помощи, из которых был исключён такой показатель, как смертность от болезней системы кровообращения, туберкулёза и злокачественных образований.

Впрочем, подобный оборот событий был ожидаем. Минздрав уже убрал из критериев качества и доступности медицинской помощи показатель общей смертности. И это вопреки всем рекомендациям Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), по которым одним из критериев качества работы системы здравоохранения считается именно общая смертность населения.

Чиновники минздрава имели наглость объяснить этот свой статистический финт «демографическими процессами», намекая на массовое постарение населения. И это при том, что Россия по продолжительности жизни занимает, по данным ВОЗ, 110-е место, где-то между Боливией и Белизом. Гораздо дольше россиян живут не только японцы, австралийцы, израильтяне и европейцы, но даже жители Чили, Коста-Рики, Брунея, Уругвая, Антигуа и Барбуда, Вьетнама, Барбадоса, Самоа, Тонга, Сейшельских островов, Тринидада и Тобаго и многих других далеко не самых развитых стран. Причём по продолжительности жизни мужчин (64,7 года) мы падаем в рейтинге вообще практически в конец списка и соседствуем с Мьянмой и Йеменом.

Обеспокоенность чиновников понятна. Цифры упрямо не хотят «правильно» отражать реальность и постоянно портят отчётность о крепости здоровья российских граждан. Вот, казалось бы, писчебумажными усилиями клерков побеждены в стране сердечно-сосудистые болезни, так словно чёрт из табакерки «почему-то» растут показатели смертности «от прочих причин». И специалистов трудно убедить, что, если копнуть поглубже, под этими «прочими» прячутся как раз те диагнозы, которые должны быть побеждены. Пиррова победа достигается не повышением доступности медицины, не укреплением её материальной базы и повышением профессионализма медиков, но исключительно игрой цифири на бумаге.

Вот и за первое полугодие 2016 года смертность россиян «от прочих причин» выросла на 10%. Очень раздражены по этому поводу чиновники: так они всё хорошо придумали, а эти «неблагодарные людишки» всё норовят испортить им статистику. В одном из регионов местный минздрав даже разослал в больницы требование, согласно которому на одном участке не должно фиксироваться более одной смерти в неделю. И это не шутка!

Поэтому было принято «мудрое» решение: просто избавиться от такого показателя критериев качества и доступности медицинской помощи, как смертность. И первым делом — от самых распространённых причин: болезней системы кровообращения, туберкулёза и злокачественных образований.

Подумайте сами: сегодня, по данным Фонда профилактики рака, смертность от злокачественных опухолей в России — одна из самых высоких в мире, в стране рак ежегодно диагностируется не менее чем у 550 тысяч человек, и каждый год от онкологических заболеваний умирают более 280 тысяч. По мнению специалистов, россияне могли бы реже умирать от рака, будь современная медицина более доступна и реально бесплатна, а система диагностики — более совершенна, будь ЛПУ оборудованы современной техникой, медработники более профессионально подготовлены, а население лучше осведомлено.

Но зачем напрягаться, если можно просто не учитывать количество смертей, а саму заболеваемость — победить на бумаге? А пока идёт игра цифрами, страшные человеческие трагедии становятся нашей повседневностью. Вслед за громким самоубийством два года назад больного раком контр-адмирала Апанасенко последовала целая серия самоубийств онкобольных. Последний случай: в ночь на 16 августа этого года, по сообщению ТАСС, в подмосковном Домодедове пожилой мужчина с онкологическим заболеванием подорвал себя на самодельной бомбе и погиб на месте. Каждого нормального человека подобные новости приводят в шок. Только не наших чиновников. С лёгким сердцем они вписывают человеческую трагедию единичкой в колонку «от прочих причин».

Такая вот статистика…

Первый против Китая

Вьетнам разместил ракетные комплексы в ответ на территориальные притязания Китая

Мария Баранова

Вьетнам стал первой страной, которая решила открыто бросить вызов Пекину в Южно-Китайском море. В середине августа вьетнамские ракетные установки появились на островах Спратли, которые Китай считает своими. Это произошло после того, как Гаагский суд счел территориальные притязания КНР в акватории безосновательными. Готовы ли другие региональные державы поддержать дипломатическое наступление на Пекин, разбиралась «Газета.Ru».

Вьетнам тайно разместил пусковые ракетные установки на пяти базах на островах Спратли в Южно-Китайском море, сообщило агентство Reuters со ссылкой на западные разведывательные источники. По их данным, это оперативно-тактические установки EXTRA (Extended Range Artillery), недавно закупленные у Израиля. Они могут быть приведены в боевую готовность в течение двух-трех дней и способны поразить военные базы Китая, расположенные также в архипелаге Спратли.

Число установок неизвестно, так как они были тщательно скрыты от воздушного наблюдения. Также неизвестно, когда они были перемещены с материка в архипелаг Спратли.

Архипелаг уже несколько десятилетий является предметом территориального спора между Вьетнамом, Китаем, Тайванем, Малайзией, Филиппинами и Брунеем. Действия Вьетнама — самый серьезный шаг по противодействию китайским притязаниям в Южно-Китайском море (ЮКМ), который власти страны предприняли после военного столкновения 1988 году. Тогда в конфликте между двумя странами были убиты 64 вьетнамских солдата.

Несмотря на то что за последние десятилетия отношения Вьетнама с Китаем в целом развивались гармонично, суверенитет на островах всегда оставался больным вопросом. Последние годы Вьетнам не только осуществлял программу по модернизации вооруженных сил, но и вслед за Китаем создавал насыпные острова в архипелаге Спратли и строил на них свои базы. Однако официальный Ханой раньше стремился «сглаживать углы» и избегать прямой конфронтации.

По-видимому, сегодня ряд факторов дает Ханою уверенность в том, что резкой ответной реакции со стороны Китая не последует. Главный из них — вердикт третейского Гаагского суда, который 17 июля удовлетворил иск Филиппин против притязаний КНР на 80% акватории ЮКМ.

Решение Гааги автоматически определяет позицию всего международного сообщества. Таким образом, все страны, которые конкурировали с Пекином за воды ЮКМ, теперь получили поддержку, которой мало кто из них ожидал.

Китай, в свою очередь, столкнулся с необходимостью изменения своей текущей позиции. До гаагского вердикта КНР просто отмахивалась от контраргументов других стран, постепенно увеличивая свое присутствие в ЮКМ. Другие страны региона просто не могут сравниться с Китаем в военной силе.

Хватит это терпеть

Информацию о вьетнамских ракетах позже подтвердили и данные госдепартамента США. Официальный представитель Госдепартамента США Элизабет Трюдо заявила, что Вашингтон призывает все заинтересованные стороны избегать действий, который привели бы к росту напряженности в Южно-Китайском море, и поэтому Вьетнаму следует вывезти ракетные комплексы со спорной территории.

Министерство обороны Вьетнама информацию о ракетных комплексах на Спратли назвала «неточной», не дав дополнительных комментариев.

Официальные издания Вьетнама решили вовсе не освещать эту тему. Однако эта новость быстро разлетелась по региональным СМИ и вызвала настороженность международных аналитиков.

Они полагают, что Вьетнам ставит целью противодействие китайской военной экспансии в ЮКМ за последний месяц. Китай закончил строительство крупной военной авиабазы на одном из насыпных островов, расширил военный контингент на базе в Шеньчжене, проводит учения вблизи архипелагов Спратли и Парасельских островов, а также совершает патрульные облеты спорных территорий.

Китайские официальные лица не сделали никаких заявлений по этому поводу, однако государственная газета Global Times опубликовала заметку, в которой выразила надежду, что информация является «всего лишь домыслом западных СМИ», — в противном случае действия Вьетнама должны считаться «ужасной ошибкой». Издание считает, что Вьетнаму следует «извлечь уроки из истории», намекая на инцидент 1988 года.

Как полагает Ле Хонг Хиеп, специалист из ведущего исследовательского центра по Юго-Восточной Азии ISEAS в Сингапуре, такие шаги Вьетнама не должны вызывать удивление.

По его мнению, это закономерное развитие событий в свете «новой траектории споров по ЮКМ» — то есть после гаагского вердикта.

«С точки зрения Ханоя, перемещение ракетных установок на острова не является провокацией или попыткой разжечь конфликт. Наоборот, это необходимая оборонительная реакция на недавние угрожающие действия Китая в ЮКМ», — сказал эксперт в своем комментарии для Сингапурского издания The Strait Times.

«В конце концов, очевидно, что вооруженный конфликт с многократно превосходящей военной мощью Китая — последнее, c чем Вьетнам хотел бы столкнуться», — добавил эксперт.

Еще один фактор: подписание соглашения о Транстихоокеанском партнерстве и стремительное улучшение отношений Ханоя с Вашингтоном. Очевидно, на этом фоне Вьетнам набирается уверенности для отстаивании своей позиции перед Китаем.

Китай сосредотачивается

Несмотря на то что Пекин не признал решение международного суда, он не стал предпринимать резких действий, как того ожидали наблюдатели.

Специалист онлайн-издания The Diplomat полагает, что Китай, заботясь о своем имидже в глазах мировой общественности, склонен очень постепенно подстраиваться под нормы международного права, несмотря на резкую риторику внутри страны.

Кроме того, в сентябре Китай планирует принять политиков из множества стран мира на саммите G20. В связи с этим в интересах Пекина избегать действий, которые могут повредить его репутации и вызвать острое несогласие партнеров по диалогу.

Тем не менее западные специалисты отмечают, что несмотря на то, что размещение Вьетнамом ракетных комплексов продиктовано целями самообороны, Китай вряд ли воспримет это как исключительно оборонительный ход. По мнению аналитиков, это станет удобным поводом для Пекина увеличить военное присутствие в Южно-Китайском море.

Китайские власти уже заявляли о своем намерении создать опознавательную зону противоздушной обороны над ЮКМ, и шаг вьетнамских вооруженных сил может подтолкнуть Пекин к реализации этого замысла.

Так или иначе, действия Ханоя свидетельствует о том, что обстановка в ЮКМ обостряется. Недавнее решение Гаагского суда о том, что КНР не имеет «исторических прав» на острова ЮКМ, стало серьезным ударом по репутации Китая. Это событие было отмечено как «крупнейшая потеря лица после инцидента на площади Тяньаньмэнь» для китайских властей.

Гаагский вердикт застал врасплох даже те страны, которые вели территориальный спор с Китаем. Кроме Вьетнама, ни одна другая страна, выходящая к ЮКМ, не сделала ни одного шага, который закрепил бы неудобную для Пекина тенденцию.

Страны одной из главных региональных экономических организаций — АСЕАН — также не поддержали ни Вьетнам, ни Филиппины в их притязаниях на острова ЮКМ, предпочитая коллективную безопасность и налаживание диалога в рамках многосторонних переговоров.

По итогам заседания министров иностранных дел стран АСЕАН в Лаосе в июле этого года было опубликовано нейтральное коммюнике. В нем отмечается, что организация удовлетворена процессом развития сотрудничества и отношений с Китаем, а также подчеркивается необходимость всестороннего и эффективного выполнения декларации о действиях сторон в Южно-Китайском море. 17 августа страны договорились об открытии горячей линии для глав МИД, чтобы координировать реагирование на чрезвычайные ситуации.

Тем не менее в международных СМИ постоянно пишут о том, что ситуация в Южно-Китайском море вызывает беспокойство и может «вспыхнуть» в любой момент.

Инициатором эскалации могут оказаться вовсе не страны региона. Недавно Пентагон объявил об отправлении бомбардировщиков, способных наносить удары современным ядерным оружием, в зону Тихоокеанского командования США. Американский ВМФ неоднократно совершал маневры в ЮКМ, которые Пекин называл военной провокацией.

По оценкам экспертов, КНР и США сегодня оказались лицом к лицу в регионе, и несмотря на дипломатические усилия, еще один непредвиденный шаг со стороны стран-участниц спора может привести к серьезным последствиям.

Антикитайская Америка

Автор: Александр ДРАБКИН. Политический обозреватель «Правды».

По мере приближения даты президентских выборов в США — первый вторник после первого понедельника ноября 2016 года — всё большее влияние на настроение избирателей оказывает традиционный для соединённых Штатов фактор «использования военной мощи для защиты интересов Америки во всём мире».

Бомбить Пекин?

Басы американской военной пропаганды достигли небывалого уровня — не услышать её может разве что глухой. В Пекине глухотой не страдают. И реагируют соответственно. Как сообщают информационные агентства, министр обороны КНР Чан Ваньцюань объявил, что народу Китая нужно быть готовым к мобилизации, поскольку возможна «народная война на море». Аналитики считают, что его слова означают не только чёткий сигнал всем звеньям Народно-освободительной армии Китая (НОАК), но и призыв к гражданам страны готовиться к всенародному отпору возможным агрессорам. Своё заявление товарищ Чан Ваньцюань сделал в ходе инспекционной поездки по прибрежным районам провинции Чжэцзян, находящимся на передовых рубежах возможного конфликта.

Он пояснил: «Ситуация стремительно развивается и вполне возможно что Китаю придётся вступить в народную войну для обеспечения своей территориальной безопасности прежде всего на море». Генерал призвал граждан КНР со всей серьёзностью отнестись к «полноценной угрозе для суверенитета страны».

Поскольку вооружёнными силами КНР руководит Военный совет ЦК КПК, возглавляемый Генеральным секретарём ЦК КПК, Председателем КНР товарищем Си Цзиньпином, эксперты уверены, что речь идёт фактически об изложении позиции высшего руководства страны, которое обеспокоено нарастающей напряжённостью: в Южно-Китайском море на группу крохотных островов претендуют Тайвань, Малайзия, Филиппины, Бруней и Вьетнам. Соединённые Штаты много раз, в том числе и на самом высоком уровне, поддерживали антикитайские настроения и обещали поддержку «жертвам китайского экспансионизма». По оценкам американских специалистов, Пекин якобы вознамерился реализовать в районе спорных островов гигантский военно-инженерный проект: на тамошних скалах и шельфах будут возведены циклопические военные базы, с которых НОАК станет угрожать всей Юго-Восточной Азии, Филиппинам, Австралии, Японии и даже знаменитой базе США на острове Гуам. Работы будто бы уже ведутся. Отсюда, дескать, и резко отрицательное отношение Вашингтона «к китайской экспансии».

Выборы цвета хаки

Однако есть и другие точки зрения. Знатоки американских электоральных проблем утверждают, что военный фактор постоянно используется в США в предвыборный период для оказания давления на избирателей. И делают это представители обеих партий. В 1950 году Демократическая партия, спекулируя на военно-патриотических настроениях электората, спровоцировала начало войны в Корее. Была применена простая и, как казалось, безотказная схема: президент-демократ Франклин Рузвельт сумел победить смертельно опасный германский фашизм (решающий вклад СССР в разгром гитлеризма уже тогда игнорировался). А значит, Америка способна силой утвердить свои порядки в любой точке земного шара, в том числе и в Корее, где коммунисты рвутся к власти.

Демократы тогда проиграли. Республиканцы перехватили инициативу, и президентом стал генерал Дуайт Эйзенхауэр, бывший в 1943—1945 годах главнокомандующим экспедиционными войсками западных союзников в Европе. Манёвр искусный: генерал — человек военный, умеющий воевать. В то же время он способен находить общий язык и с коммунистами.

Итог деятельности Эйзенхауэра на Корейском полуострове известен: в 1953 году там было заключено соглашение о перемирии между Севером и Югом, которое действует до сих пор.

Преемником Эйзенхауэра должен был стать его вице-президент Ричард Никсон. Однако за полгода до выборов демократическое лобби при поддержке воротил военно-промышленного комплекса (Эйзенхауэр не доверял ВПК и резко его критиковал) организовало разведывательный полёт самолёта У-2, который пилотировал майор ВВС Пауэрс. Летающего шпиона сбили советские ракетчики. В США поднялся страшный шум по поводу «уязвимости американской военной мощи». Соратник Эйзенхауэра выборы проиграл — в Белый дом въехал демократ Джон Кеннеди.

Выборы 1980 года проиграл президент-демократ Джимми Картер. Оппозиционная пресса обвинила его в полной беспомощности при попытках разрядить кризис в Иране. Убойный аргумент — в Тегеране были захвачены американские граждане, они стали заложниками новой власти, а президент не сумел их вызволить.

Президент-республиканец Джордж Буш (старший) проиграл в 1992 году выборы демократу Биллу Клинтону, поскольку, по оценкам оппозиционной прессы, не добился тех военно-стратегических целей, которые открылись после разрушения СССР. Его преемник — республиканец Джордж Буш (младший) — уступил Белый дом Бараку Обаме: он недопустимо вяло (по мнению демократов) воевал с терроризмом, который стал «главной опасностью для Америки» и после терактов 11 сентября 2001 года.

Сегодня тему возможного ядерного конфликта активно педалирует кандидат-республиканец Дональд Трамп. Он утверждает, что, если бы Америка попыталась помочь Украине вернуть Крым, это стало бы началом третьей мировой войны. Трамп упрекает Японию за конституционное положение (продиктованное ей, кстати говоря, американцами в 1945 году), которое запрещает использовать японские вооружённые силы за рубежами страны. Трамп пугает американцев: если Японию атакуют, США придут на помощь своему союзнику; если же нападут на США, японцы будут с комфортом наблюдать за этим на экранах своих телевизоров «Сони». Кандидат-республиканец пугает и европейцев. Его разнообразные заявления наблюдатели обобщают так: если Европа не будет вносить оговорённые суммы в бюджет НАТО, Соединённые Штаты не будут её защищать в будущей войне (неизвестно с кем).

Американские выборы уже более шестидесяти лет всё чаще окрашиваются в защитный цвет хаки: кто не озабочен безопасностью своей страны, тот плохой гражданин; голосуй и доказывай свой патриотизм. Ситуация у границ Китая даёт простор для реализации тезисов такого рода.

Есть у революции начало — нет у революции конца

Война с Китаем стала политическим императивом и для Обамы, и для всей Демократической партии. За восемь лет демократического президентства США лишились казавшегося незыблемым глобального экономического доминирования. По разным подсчётам, Китай вышел на первое (или на второе) место в мире по объёму валового производства. Аналогичные показатели в расчёте на душу населения свидетельствуют: США впереди, но разрыв с КНР стремительно сокращается. И остановить Пекин Вашингтон не сможет — его политико-экономический потенциал не обеспечивает такого развития событий.

Избиратели этого не простят ни Демократической партии, ни демократическому президенту. Для Обамы и его однопартийцев выход один — война, «которая всё спишет». Ведь пока ещё американская боевая мощь необыкновенно велика.

Америка давно готовилась к такому развитию событий. По приказу Верховного главнокомандующего вооружёнными силами США Барака Хусейна Обамы 60 процентов всех оперирующих за границами Соединённых Штатов боевых частей переброшены к китайским рубежам. Министр обороны США Эштон Картер заявил: «Наши самые новейшие образцы вооружений — всё самое лучшее, включая новые бомбардировщики «стелс» и новые классы боевых кораблей, — в ближайшее время будут размещены в Азиатско-Тихоокеанском регионе». Сказано было больше года назад. Сегодня это уже не будущее, а нынешняя реальность: к границам Китая переброшена армада американских стратегических бомбардировщиков и самолётов сопровождения.

Более того, в США спешно модернизируют свой ядерный потенциал. Атаку новых «умных» атомных бомб теперь можно корректировать в полёте, что повышает точность бомбометания. Это, в свою очередь, позволяет снизить вес боеприпасов и, соответственно, расширить возможности их авиационной доставки.

Прошлой весной Соединённые Штаты спровоцировали конфликт вокруг островов Спратли. В Пекине эту территорию рассматривают как свою землю, которая была потеряна в эпоху исторической слабости. А теперь КНР намерена распорядиться ею по собственному усмотрению.

Президент Филиппин предупредил об угрозе начала «по вине китайцев» полномасштабного военного конфликта. Командующий Тихоокеанским флотом США обвинил Пекин в «беспрецедентном акте захвата земли» для того, чтобы построить «великую китайскую песчаную стену».

Барак Обама обвинил Китай в использовании «своего превосходства в размерах и силе для притеснения стран, находящихся в невыгодной позиции». Сказано красиво — американский президент становится на защиту малых стран. Однако тирада была бы более впечатляющей, не будь она повторением тезиса Обамы, сформулированного ещё пять лет назад: тогда президент США заявил, что отныне военные приоритеты США находятся не на Большом Ближнем Востоке, а в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сказано ясно. И всё остальное антикитайское действо выглядит всего лишь как дальнейшая реализация антикитайских стратегических планов Белого дома.

В Японии, угождая американскому сюзерену, активно педалируют проблему «спорных островов» Дяоюйдао (Сенкаку). В Китае считают, что никакого спора нет, острова китайские. И очень обеспокоены японскими претензиями. Обеспокоены настолько, что пошли на серьёзные внешнеполитические осложнения: запретили пролёт самолётов в этом районе без разрешения Пекина. Нарушителей будут сбивать. Воздушное движение там оживлённое — японцы резко возразили на демарш Китая. США поддержали позицию Токио. В результате время от времени конфликтующие страны поднимают «в небо раздора» свои истребители. До драки дело не дошло — пока не дошло. Мир висит на волоске.

Вашингтон проводит по отношению к Китаю ясную линию: «Окружить и атаковать». Американцы интригуют и на востоке, и на западе КНР. Из тюрьмы Гуантанамо были отпущены 17 китайских мусульман-уйгуров, захваченных в Афганистане ещё в 2001 году. Эти люди получили не только свободу, но и грин-карты — американский вид на жительство. По утверждениям специалистов, теперь эти новоявленные жители США после соответствующей подготовки переброшены в Синьцзянь для организации диверсионных действий.

Когда Мьянма согласилась передать Китаю стратегически важный порт на берегу Бенгальского залива, американцы разволновались. Как считают специалисты, они готовят там новый вариант Тонкинского инцидента, который вызвал колоссальную эскалацию войны во Вьетнаме.

На японском острове Йонагуни, в 150 километрах от возможного столкновения вооружённых сил КНР и США, сооружён огромный радар. Эта установка открыла Японии огромные территории для наблюдения и в глубине Китая, и в Южно-Китайском море, и у берегов России.

Всё это, лишь отдельные штрихи реализации американской антикитайской стратегии «Окружить и атаковать». Полная картина ещё ужаснее — по оценке аналитиков, мировая война в этом районе может начаться в любой момент.

А тем временем в Китае заняты подготовкой к празднованию 105-й годовщины Великой Октябрьской (Синьхайской) китайской революции под руководством Сунь Ятсена. Она покончила с самым древним монархическим устройством на Земле — с императорским правлением, утвердившимся в Китае ещё в 221 году до нашей эры. Сунь Ятсен начал претворять в жизнь три стратегических принципа: союз с Россией, союз с Компартией Китая, поддержка рабочих и крестьян.

Сунь Ятсен пишет письмо в Москву В.И. Ленину. Послание проникнуто огромным уважением к Советской стране и надеждой на поддержку ею китайской революции. Автор не дожил до создания мощного союза Красной России и китайской революции. Письмо соболезнования китайским друзьям направил секретарь ЦК РКП(б) И. Сталин.

...В Китае ничего не делается случайно. Сейчас, когда вокруг КНР туго сжимается огненное кольцо вероятной американской агрессии, там постоянно напоминают о великом революционном единстве народов России и Китая. Сейчас это как никогда важно.

Алексей Улюкаев: Бруней заинтересован в российских технологиях опреснения воды и возведения мостов

5 августа 2016 года Министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев в ходе визита в г. Вьентьян (Лаос) для участия в консультациях министров экономики Россия – АСЕАН провел двустороннюю встречу со Вторым Министром иностранных дел и торговли Государства Бруней-Даруссалам Лим Джок Сенгом. Бруней намерен исследовать возможности создания зоны свободной торговли. На встрече Министров речь шла о создании зоны свободной торговли в двух форматах - в национальном - Бруней -ЕАЭС и АСЕАН-ЕАЭС.

Объемы торговли не соответствуют имеющемуся потенциалу сторон, что обусловлено, в том числе, отсутствием конкретных знаний о возможностях и потребностях двух стран. Алексей Улюкаев отметил, что и Россия и Бруней стремятся диверсифицировать собственные экономики для снижения зависимости от экспорта энергоносителей и развития новых производств. «Россия готова предложить Брунею сотрудничество в области промышленности, биотехнологий, производства композитных материалов, информационных технологий и спутниковых коммуникаций», - добавил он.

Говоря об инвестиционном сотрудничестве между Россией и Брунеем, глава российского Минэкономразвития отметил, что богатый опыт этой страны в реализации инвестиционных проектов и имеющиеся финансовые возможности могут быть применены в нефтегазовой, энергетической и сельскохозяйственной отраслях России. В свою очередь российские компании готовы принять участие в сооружении объектов и создании производств в Брунее, ориентированных на местный рынок и экспорт в третьи страны.

Говоря о прошедшей в апреле этого года бизнес-миссии российских предприятий в Бруней, участники встречи отметили огромный потенциал взаимодействия по широкому кругу отраслевых направлений - добыче, переработке и утилизации природного газа и нефтепродуктов, созданию инфраструктурных объектов и жилищному строительству, производству инновационных материалов. "Особый интерес у брунейского бизнеса вызвали российские технологии очистки и опреснения воды, а также технологии возведения мостов", - заметил Алексей Улюкаев.

Кроме того, по его словам, весьма перспективным представляется сотрудничество по линии Российского фонда прямых инвестиций и Брунейского инвестиционного фонда для совместного финансирования двусторонних проектов.

Совместный инвестиционный фонд России и Брунея будет ориентироваться, прежде всего, на проекты в области энергетики, -сказал глава Минэкономразвития РФ Алексей Улюкаев. "Это, прежде всего, энергетика, конечно, потому что и мы, и Бруней - это страны нефтедобывающие. Потом брунейцы интересуются технологиями добычи и опреснения воды, для них это острый вопрос. Мы, может быть, будем совместно инвестировать. И есть широкие возможности для инвестиций, мы говорили о брунейских возможных инвестициях на Дальнем Востоке. Конкретные проекты пока не рассматривали, это был рамочный разговор", - сказал Алексей Улюкаев по итогам двусторонней встречи. По его словам, министры договорились ускорить работу по формированию фонда. "Договорились, что они направят в короткие сроки своих экспертов с тем, чтобы с РФПИ поработать. Я председатель наблюдательного совета РФПИ, и со своей стороны там тоже дам поручение, чтобы максимально использовать возможности. Они есть у нас", - сказал российский министр. "Возможности для такого сотрудничества есть. Бруней заинтересован в нем и в ближайшее время эксперты этой страны обсудят детали", - сказал Министр экономического развития России.

Алексей Улюкаев пригласил Лим Джок Сенга принять участие в работе второго Восточного экономического форума, который пройдет 2-3 сентября 2016 года во Владивостоке. «Восточный экономический форум является «витриной» новой экономической политики России на Дальнем Востоке», - добавил он. В Форуме примут участие «капитаны» бизнеса стран Азиатско-Тихоокеанского региона, российские и зарубежные участники, будут представлены новые инвестиционные возможности, предложены инвестиционные проекты.

Отряд кораблей Тихоокеанского флота прибывает во Владивосток после дальнего похода

Во Владивосток после выполнения задач боевой службы прибывает отряд кораблей Тихоокеанского флота (ТОФ). Из столицы Приморья отряд под командованием капитана 1 ранга Александра Потапова в составе большого противолодочного корабля (БПК) «Адмирал Виноградов», океанского спасателя «Фотий Крылов» и танкера «Иркут» вышел в марте текущего года. В основные задачи дальнего похода входило обеспечение военно-морского присутствия и демонстрация флага в юго-восточной части Тихого океана.

За время дальнего похода военные моряки совершили ряд заходов в порты иностранных государств. В апреле, в рамках участия в военно-морском учении «Комодо-2016», отряд осуществил деловой заход в порт Паданг (Индонезия). Так же в апреле тихоокеанцы посетили порт Кампонгсаом (Камбоджа). Кроме того, экипажи кораблей приняли участие в международном учении по противодействию терроризму «СМОА-Плюс», в ходе которого посетили порт Муара (Бруней) и военно-морскую базу Чанги (Сингапур). В мае текущего года корабли ТОФ совершили заход в порт Тилава (Мньянма).

Возвращение отряда кораблей ТОФ в пункт постоянного базирования запланировано на 8 августа.

Пресс-служба Восточного военного округа

В августе 2016 г. откроется прямое авиасообщение между городом Наньнин в Гуанси-Чжуанском автономном районе Китая и аэропортом в Бандар-Сери-Бегаван (Бруней). Соответствующее соглашение заключили представители Наньнинского аэропорта и Королевских авиалиний Брунея.

В результате введения нового авиамаршрута Наньнин будет связан прямым авиасообщением со всеми странами АСЕАН.

С начала 2016 г. были открыты 16 авиамаршрутов между Наньнином и государствами АСЕАН. По итогам января-июня текущего года, пассажирооборот аэропорта по международным направлениям составил 403 000 человек. Это на 27,5% больше, чем годом ранее.

Ранее сообщалось, что в 2015 г. объем внутренних авиаперевозок в Поднебесной вырос на 10,8%, на авиалиниях между Китаем и США – на 8-10%, между КНР и странами Европы – на 7-9%, а странами Азиатско-Тихоокеанского региона – на 2-4%. Количество транспортных аэропортов Китая превышает 230, а объем пассажироперевозок – 450 млн человек.

В ближайшие 20 лет Поднебесная станет крупнейшим рынком гражданской авиации. К 2034 г. спрос на самолеты в Китае достигнет 6020 единиц. Их суммарная стоимость составит $870 млрд. По количеству сданных в эксплуатацию самолетов и рыночной стоимости Китай займет более 16% мирового рынка.

Зачем КНР и Россия проводят военно-морские учения в Южно-Китайском море

Cпор о территориальной принадлежности островов в Южно-Китайском море, где были обнаружены запасы углеводородов, длится уже несколько десятилетий. В споре участвуют Китай, Вьетнам, Бруней, Малайзия и Филиппины. В январе 2013 года Манила подала в Международный суд иск с просьбой признать недействительной так называемую линию «девяти пунктиров», основанную на «исторических правах» Китая. Пекин отказался участвовать в разбирательстве, назвав односторонний иск незаконным и настаивая на том, что у суда нет юрисдикции рассматривать территориальные споры. В МИД РФ говорят, что это вопрос между Китаем и Филиппинами должен разрешиться согласно нормам международного права. «Россия не участвует в территориальных спорах в Южно-Китайском море и не даст себя в эти разбирательства втянуть. Россия принципиально не примет чью-либо сторону», - заявили в российском внешнеполитическом ведомстве.

Между тем, в сентябре в aквaтopии Южнo-Kитaйcкoгo мopя пройдут сoвмecтныe учeния Poccии и Kитaя. «Вестник Кавказа» предлагает читателям ознакомиться с заметкой Reuters об этих маневрах.

Как заявил oфициaльный пpeдcтaвитeль Mинoбopoны Kитaя Ян Юйцзюнь, вoeнныe мaнeвpы c учacтиeм poccийcкиx и китaйcкиx BMC нocят плaнoвый xapaктep и пpeднaзнaчeны для укpeплeния cтpaтeгичecкиx пapтнepcкиx oтнoшeний мeжду двумя cтpaнaми. Юйцзюнь пoдчepкнул, чтo oни «нe нaпpaвлeны пpoтив тpeтьиx cтpaн».

Учения пройдут в период повышенной напряженности в спорных водах - Гaaгcкий apбитpaж пocтaнoвил, чтo пpeтeнзии Kитaя нa aквaтopию Южнo-Kитaйcкoгo мopя нe имeют пoд coбoй зaкoнныx ocнoвaний и и раскритиковал действия КНР, «ведущие к разрушению окружающей среды».

Китайский MИД нaзвaл вepдикт cудa «нe имeющим юpидичecкoй cилы» и ocтaвил зa coбoй пpaвo нe выпoлнять eгo. Poccия зaявилa, чтo нe являeтcя учacтницeй тeppитopиaльнoгo cпopa, пoэтoму нe нaмepeнa вмeшивaтьcя в нeгo.

Китай и Россия имеют право вето как члены Совета Безопасности ООН. У них схожие мнения по многим важным вопросам, таким, например, как кризис в Сирии, что приводит к противоречиям с США и Западной Европой.

В прошлом году Москва и Пекин провели совместные военные учения в Японском море и Средиземное море

Китай заявляет свои права на большую часть Южно-Китайского моря, товарооборот через которое составляет более 5 триллионов долларов ежегодно. Бруней, Малайзия, Филиппины, Тайвань и Вьетнам также предъявляют права на Южно-Китайское море.

Китай неоднократно обвинял Соединенные Штаты в разжигании напряженности в регионе из-за военных патрулей, а также в поддержке других сторон в споре.

Соединенные Штаты стремятся утвердить свое право на свободу перемещения судов и патрулей в Южно-Китайском море и заявляют о том, что не принимают ничью сторону в споре.

Россия была сторонником позиции Китая по арбитражному делу, которое было начато Филиппинами. Ян Юйцзюнь заявил, что Китай и Россия являются стратегическими партнерами и уже провели много учений в этом году.

«Эти учения углубляют взаимное доверие и расширяют сотрудничество, повышают способность совместно противостоять угрозам безопасности, а также приносят пользу в деле поддержания регионального и глобального мира и стабильности»,- сказал Юйцзюнь.

Reuters

В последний месяц лета у москвичей есть возможность пополнить свои знания по литературе, географии и экологии.

Парк искусств «Музеон» совместно с библиотекой имени Некрасова возобновляет «Литературные дуэли» 31 июля. Проект проходит в формате дискуссии между специалистами в области культуры. Гостями и участниками «дуэлей» станут филологи, философы, литературоведы, культурологи, музееведы и театральные критики. Всех их объединяет интерес к литературе. Вести программу будет филолог, поэт, критик и переводчик Лев Оборин.

Первая встреча состоится в 19:00 в павильоне «Школа». Тема разговора — «”Капитанская дочка” или “Форрест Гамп”». Гости будут говорить о цене победы и неучастии в схватке, новом типе литературного героя — человеке действия и принципа, лишённом рефлексии. Чтобы попасть на встречу, необходимо предварительную зарегистрироваться на сайте библиотеки.

В августе в столичных парках школьникам прочитают лекции об экологии. В частности, им расскажут о том, как важен раздельный сбора мусора, о переработке пластика и его вторичном использовании. В рамках лектория пройдёт конкурс «Вторая жизнь упаковки». Ребятам предложат создать поделки из пластика, которым потом найдётся практическое применение.

1 августа занятия состоятся в парке «Кузьминки», 11 августа — в парке «Садовники», 18 августа — в Лианозовском парке и 25 августа — в «Сокольниках». Полуторачасовые лекции устроят на площадках детских центров.

3 августа в центре «Преодоление» имени Н.А. Островского открывается выставка «Русская литература и Крым». Экспозиция подготовлена Творческим союзом художников России в рамках проекта «Портрет российской словесности». Крым был сакральным местом для многих русских писателей, среди которых Пушкин, Гоголь и Грибоедов. После посещения полуострова они увековечивали его в своих произведениях. Посетители выставки смогут увидеть работы современных мастеров живописи, графики, иконописи и декоративно-прикладного искусства и через них узнать больше о том, как переплетается судьба Крыма с отечественной литературой. Экспозиция будет работать с 10 до 18 часов и продлится до 5 сентября.

В «Музеоне» с 4 по 24 августа можно будет посмотреть выставку работ фотографа и путешественника Сергея Ковальчука «Страны АСЕАН. Взгляд из России». Это первая крупномасштабная фотовыставка, охватившая все страны, входящие в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии. Посетители увидят кадры из повседневной жизни мегаполисов, а также самые красивые места Мьянмы, Индонезии, Камбоджи, Филиппин, Брунея, Лаоса, Таиланда, Вьетнама, Сингапура и Малайзии. В экспозицию вошли работы Сергея Ковальчука за последние десять лет.

Иран присоединится к АСЕАН

Министры иностранных дел Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) согласовал присоединение Ирана к стратегическому мирному договору о дружбе и сотрудничестве стран Юго-Восточной Азии.

Государства-члены АСЕАН утвердили членство Ирана в региональной межправительственной организации в ходе 49-го совещание на уровне министров иностранных дел стран-членов АСЕАН, который проходил в Лаосе 24 июля. Напомним, что государства-члены АСЕАН включают в себя Индонезию, Филиппины, Сингапур, Таиланд, Вьетнам, Бруней, Лаос, Малайзию, Мьянму и Камбоджу.

По информации Iran.ru, законопроект о присоединении к Соглашению о Дружбе и Сотрудничестве стран Юго-Восточной Азии (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии) был представлен иранским Министерством иностранных дел парламенту страны три года назад.

Напомним, что цель АСЕНА состоит в том, чтобы содействовать миру, дружественным отношениям и сотрудничеству среди азиатских народов. Договорное оформление АСЕАН произошло в 1976 году после подписания на острове Бали Договора о дружбе и сотрудничестве стран Юго-Восточной Азии и Декларации АСЕАН.

Пекин принял американский вызов в Южно-Китайском море

Елена ПУСТОВОЙТОВА

Оставшееся почти незамеченным в средствах массой информации «окончательное решение» третейского суда в Гааге по спору в Южно-Китайском море очень скоро будут считать началом холодной войны США и Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Созывая в 1899 году все государства Европы, Азии и Северной Америки на первую в мировой истории мирную конференцию в Гаагу – мелкий городишко с населением в 100 тысяч человек, российский император Николай II видел, что в Европе дело идёт к войне. На призыв самого могущественного монарха Европы собрались представители 26 государств от США до Сиама: Османская империя, Германия, Австро-Венгрия, Италия, Франция, Испания, Великобритания, Нидерланды, Бельгия, Швейцария, Швеция, Дания, Болгария, Сербия, Черногория, Греция, Португалия, Лихтенштейн, Люксембург, Япония, Китай, Персия, Мексика...

И тогда в Гааге договорились мирно преодолевать международные противоречия, а уж коли разгорится война – вести её гуманно, «по закону и обычаям». А ещё договорились не метать снаряды и взрывчатые вещества с воздушных шаров, не применять снаряды с отравляющими веществами, не использовать пули, изменяющие направление в теле человека. Тогда же, на волне дипломатической борьбы за всеобщий мир, инициатором которой стала Российская империя, был создан в Гааге и Международный третейский суд для решения споров между государствами…

Всё оказалось напрасно. Первая мировая разразилась уже через 15 лет, а постоянная палата Международного третейского суда (ППТС) - старейшая организация для разрешения международных споров – очень быстро превратилась в служанку Соединённых Штатов.

Сегодня ППТС не является отправляющим правосудие органом. Это лишь список лиц, из которых стороны спора в каждом случае выбирают арбитров, учреждая таким образом суд. Если быть точным, постоянная палата Международного третейского суда судом в прямом значении этого слова не является.

Что и заявил Пекин в ответ на «окончательное решение», принятое по обращению в ППТС Филиппин и утверждающее, что Китай не имеет оснований для территориальных притязаний в Южно-Китайском море в пределах «линии девяти пунктиров».

Филиппины обратились в Международный третейский суд ещё три года назад. Обратились в одностороннем порядке и после долгих консультаций с Вашингтоном. Поэтому Пекин с самого начала отказался принимать участие в разбирательстве - судей он не выбирал, да и сам «территориальный спор» в Южно-Китайском море считает политическим заказом США.

Издание Diplomacy and Defence, предвидя решение третейского суда, опубликовало аналитическую статью, в которой прямо указывается на то, что Филиппины действуют в данном вопросе по указке Госдепа США в момент, когда отношения между Пекином и Вашингтоном всё более обостряются. Исследователь из Китайского центра по изучению современного мира Чжао Мингао пишет: «Пекин и Вашингтон должны создать новый механизм для контролирования рисков… чтобы не навредить остальному миру». Чтобы не превратить глубокие различия между двумя странами в повод для конфронтации. Несколько дней назад на очередном заседании Стратегического и экономического диалога между Китаем и США (SED), ежегодно проходящем в Пекине, председатель КНР Си Цзиньпин подчеркнул, что обе стороны должны тщательно избегать конфликтов.

Однако сам диалог в очередной раз стал местом предъявления счетов. США требуют от Китая уменьшить производство стали, которая конкурирует с американской. Требуют соблюдать право на интеллектуальную собственность (самый прибыльный товар из США). Американский министр финансов добавил к стали ещё и алюминий, производимый в Поднебесной. Американские «короткие деньги» рвутся на китайский рынок, а Пекин говорит им «нет», закрывая для американских инвестиций целые отрасли производства. Экономическая война разрастается, интересы сторон не совпадают, в чём-то они диаметрально противоположны, а нового Николая II с его империей на горизонте нет.

А тут ещё и Южно-Китайское море, которое американцы не хотят считать китайским…

Джон Керри призывал на заседании SED не решать проблемы в одностороннем порядке. Так ведь Пекин был бы не против, если бы в Вашингтоне учитывали двухтысячелетнее присутствие китайцев на спорных островах, если бы американская дипломатия признавала Международное морское право с его территориальными водами – 370 морских миль плюс шельф, если бы адмирал Гарри Харрис с 3-м, 5-м и 7-м флотами не советовал Пекину «уменьшить в Южно-Китайском море свою активность».

Сразу же после вынесения решения в Гааге глава Пентагона Эштон Картер обсудил с министром обороны Филиппин Делфин Лорензану новые обстоятельства. Стало понятно, почему всего пару месяцев назад министры обороны обеих стран встречались на американском авианосце «Джон Стеннис» в Южно-Китайском море. Ни в Вашингтоне, ни в Маниле не скрывают, что второй за полгода визит Картера на авианосец – предупреждение Китаю.

Итак, Китай остаётся с Соединёнными Штатами один на один. Но готов ли он позволить Вашингтону командовать в собственных территориальных водах?

Похоже, не готов. Территориальный суверенитет, а также права и интересы Китая в Южно-Китайском море ни при каких обстоятельствах не должны быть подвержены влиянию решения арбитража, инициированного по просьбе Филиппин, заявил 12 июня председатель КНР Си Цзиньпин на встрече с председателем Европейского совета Дональдом Туском и председателем Еврокомиссии Жан-Клодом Юнкером, участвовавшими в саммите Евросоюз – Китай.

А это значит, что Пекин принял американский вызов.

Декан Института финансов Реньминьского университета Китая Ванг Вен опубликовал в издании Diplomacy and Defence статью, в которой разоблачает «десять мифов», распространяемых западными СМИ. Южно-Китайское море, спорщиками за острова в котором выступают Вьетнам, Малайзия, Бруней, Филиппины и Тайвань, было морем мира и спокойствия, пока там не появились «стратегические интересы США». И не Китай нарушил международное право (это миф), а Филиппины нарушили Декларацию о правилах поведения сторон в Южно-Китайском море (статья 4), подписанную всеми странами этого региона и предполагающую решение споров между спорящими на основах дружелюбия и консультаций.

Миф номер два гласит, что «линия девяти пунктиров», начертанная Пекином еще в 1948 году, противоречит морскому праву. Однако эта линия не регулируется Международным морским правом, её начертание опирается на исторические права Китая на освоенные китайцами территории, в том числе и островные. Линия была установлена по итогам Второй мировой войны, вернувшей Китаю территориальный суверенитет в бассейне Южно-Китайского моря. При этом Китай не претендует на всё море целиком – это тоже один миф, созданный американскими пропагандистами.

А ещё, утверждает китайский автор, есть мифы о том, что китайцы препятствуют свободной навигации, готовятся изменить «статус-кво» моря, усиливают своё военное присутствие и так далее. Мифов много, а причина их появления одна: Америка, нашпиговавшая этой район мира военными базами и авианосцами, никак не хочет потесниться в чужом доме.

Гаага отказала Китаю в островах

Суд в Гааге отверг претензии Пекина на акваторию Южно-Китайского моря

Александр Братерский, Дарья Зорилэ

Палата Третейского суда в Гааге отвергла претензии Пекина на акваторию Южно-Китайского моря, где Китай активно занимался строительством насыпных островов для укрепления своей военной мощи. От решения выигрывают соседи Китая, недовольные стремлением страны к гегемонии в регионе. Ситуация также на руку США, которые не раз давали понять своими военными маневрами, что против территориальных притязаний КНР.

Гаагский суд во вторник удовлетворил иск Филиппин, которые протестовали против притязаний Китая на 80% акватории Южно-Китайского моря. Таким образом, суд отверг так называемую «девятипунктирную демаркационную линию», которую Китай провел в Южно-Китайском море.

КНР же утверждает, что эта часть моря принадлежит стране по праву, и приводит как доказательство морские карты прошлого века.

Гаагский суд признал эти претензии необоснованными. «Несмотря на то что китайские корабли и рыбаки, так же как и рыбаки других стран, исторически использовали острова в Южно-Китайском море для промысла, нет никаких данных о том, что Китай обладает эксклюзивным правом контролировать эти территории», — гласит текст вердикта. В нем также говорится, что у КНР «нет юридического основания» требовать прав пользования ресурсами, находящимися в пределах «девятипунктирной линии».

Кроме того, суд постановил, что строительство китайских искусственных островов в районе архипелага Спратли нарушает экологическую обстановку в районе Южно-Китайского моря. Такие острова не являются полноценными с юридической точки зрения и не образуют полноценных экономических зон, говорится в решении Гаагского суда.

Великая морская стена

Вблизи группы островов Спратли архипелага в юго-западной части Южно-Китайского моря расположена группа коралловых рифов, укреплением которых активно занимается Китай. Пекин неоднократно утверждал, что лишь проводит необходимые работы по укреплению рифов.

Однако эксперты считают, что КНР может разместить на них объекты электронной разведки — например, системы раннего предупреждения ракетного нападения.

На снимках из космоса, сделанных американскими спутниками, видно, что КНР в последние месяцы значительно увеличила размер насыпных островов и число военных объектов на их территории. По мнению Пентагона, Китай хочет превратить группу островов в военный плацдарм для контроля над Южно-Китайским морем.

Пекин также заинтересован и в экономическом контроле над акваторией: через нее ежегодно проходят коммерческие грузы на сумму $5 млрд.

Ранее главком Тихоокеанского флота США адмирал Гарри Харрис заявил о том, что, согласно данным спутников, Китай «возводит великую стену из песка»: гавани, вертолетные площадки, здания, пирсы и взлетно-посадочную полосу. На воды Южно-Китайского моря претендуют также Вьетнам, Бруней, Филиппины и Малайзия. Вьетнам в последнее время стал активно укреплять отношения с США из-за опасений эскалации конфликта с КНР.

Строгий суд

Реакция Китая на вердикт суда была резко негативной. Официальное новостное агентство Китая «Синьхуа» заявило, что это решение безосновательно. На прошлой неделе состоялся разговор министра иностранных дел Китая Ван И и госсекретаря США Джона Керри. В нем Ван И предостерег Вашингтон от действий, которые могут нарушить суверенитет КНР.

Пекин недавно провел военные учения в Южно-Китайском море, в которых участвовали два ракетных эсминца и один ракетный фрегат. В то же время в заявлении китайского МИДа отмечается, что Пекин «готов на основе уважения исторических фактов, на основе международного права, путем переговоров и консультаций мирно решать соответствующие споры по Южно-Китайскому морю со странами, напрямую относящимися к этому».

Китайские маневры были ответом на действия американских ВМС, которые неоднократно нарушали китайскую демаркационную линию в Южно-Китайском море. Каждый раз это вызывало бурную реакцию властей КНР.

Эксперт РСМД, специалист по Вьетнаму Антон Цветов называет решение суда «жестким».

«Наблюдатели ожидали, что решение будет не в пользу Китая, но были и те, кто предполагал формулировки, которые бы позволили КНР в будущем гибко отреагировать на вердикт и красиво отступить», — рассказал эксперт «Газете.Ru».

Он отмечает, что принятое судом решение не оставляет КНР места для маневра. По словам Цветова, ключевым вопросом остаются дальнейшие действия Пекина — ходили слухи, что страна может в ответ на решение суда выйти из конвенции, которая обязывает Китай уважать решение гаагского правосудия. «Но это, конечно, экстремальный вариант, и Пекин вряд ли на это произойдет, — добавил Цветов. — Реакция будет остро негативной, но может быть «размазана» по времени».

От решения, считает Цветов, выигрывают соседи Китая, у которых появился «туз в рукаве». «Эту карту они могут согласиться сбросить в обмен на какие-то послабления со стороны КНР», — добавил эксперт.

Ловушки и тупики перед экономикой России

Как и когда Эльвира Набиуллина возьмется регулировать ВВП

Николай Вардуль

Банк России, его руководители и его политика постоянно находятся в зоне острой и вовсе не только экономической дискуссии. Одни — как депутат Государственной Думы Евгений Федоров — уверены, что по сути Банк России — филиал ФРС США, положение надо менять самыми радикальными средствами, вплоть до изменения Конституции. Другие — как академик Сергей Глазьев — уверены, что Банк России действует в интересах финансовых спекулянтов и вопреки интересам производства, он согласен с тем, что положения Конституции, гарантирующие Банку России независимость, должны быть изменены, а команда заменена. Третьи — как недавно это сделал Анатолий Чубайс — предлагают поставить Эльвире Набиуллиной памятник, если ее цель — снижение инфляции до 4% в 2017 г. — будет достигнута. Почему кипят страсти такого накала? Каковы макроэкономические позиции Эльвиры Набиуллиной?

Жизнь во время и после инфляции

Острота полемики вокруг ЦБ обусловлена тем, что сегодня именно Банк России представляет собой главный штаб оперативного регулирования экономики. «Финансовая газета» писала об этом не раз. Разделение труда между ЦБ и правительством условно можно представить так: в руках ЦБ инструменты, которые могут изменить экономическую ситуацию на рынках, прежде всего финансовом, банковском и отчасти валютном, причем практически сразу и для всех. Главный инструмент правительства — бюджет, но его оперативно не изменить, да и задаваться такой целью неправильно. Помимо этого у правительства есть определенный набор фондов и средств, которые оно может использовать, но в интересах конкретных групп участников рынка. Уже поэтому традиционная установка, заключающаяся в том, что за экономику в первую голову отвечает правительство, не вполне соответствует действительности.

Парадокс, однако, заключается в том, что сама Эльвира Набиуллина последовательно уклонялась от ответственности за состояние и развитие всей экономики. 30 июня «Ведомости» опубликовали большое интервью с председателем ЦБ. В нем Набиуллина изложила свою позицию.

Она откровенно снисходительно относится к предложениям стимулировать рост экономики за счет денежной эмиссии. Главный контраргумент: те, кто такие предложения выдвигают, намеренно или нет страдают близорукостью, не видя того, к чему такая политика приведет в динамике. «По-моему, предлагая такие легкие рецепты и не стараясь глубоко разобраться в причинах нашего экономического спада, некоторые коллеги забывают наш собственный опыт 1990-х гг., когда попытки с помощью денег стимулировать экономический рост ни к чему, кроме финансовой нестабильности, не привели», — напоминает Набиуллина.

От себя добавлю и актуальный аргумент: в 2015 кризисный год прибыли российского корпоративного сектора выросли в полтора раза, о чем отчитался Росстат. Значит, свободные средства в экономике есть, главная проблема не в них, а в том, что эта прибыль не была конвертирована в инвестиции

Проблема, таким образом, не в кредитно-денежной политике ЦБ. Это тема институциональных преобразований, тех реформ, которые необходимы России.

Эльвира Набиуллина, однако, политкорректно эту тему аккуратно обходит, она говорит лишь о том, что «когда после кризиса 2008—2009 гг. восстановительный рост исчерпал свое влияние, выявились структурные ограничения, которые стали сдерживать экономику».

Ее макроэкономическое кредо формулируется так: «Сама по себе низкая инфляция не вызовет инвестиционного роста, мы прекрасно отдаем себе в этом отчет. Одной только макроэкономической стабильности и низкой инфляции для этого недостаточно. Но это необходимое условие. Недостаточное, но необходимое, для того чтобы был устойчивый экономический рост». Необходимое условие как раз и должно быть дополнено упоминавшимися институциональными реформами, но они вне компетенции ЦБ, и Эльвира Набиуллина оставляет их за кадром. Зато она просто и доходчиво объясняет своим оппонентам: «Когда предлагается — ну ослабьте чуть-чуть свое стремление снизить инфляцию, пусть она будет не 4, а 5–7%, зато экономический рост будет на 0,5% выше, — это, на мой взгляд, очень опасное предложение. Потому что в следующем году у нас инфляция будет уже не 5–7, а 7–9%, а еще через год, чтобы поддержать 0,5% роста, нам надо будет иметь инфляцию 11% и т. д. При этом инфляция будет все выше, а влияние на рост все меньше. Это и есть способ войти в инфляционную спираль». Смысл в том, что бороться с инфляцией придется все равно, лучше именно с этого и начинать.

Свой таргет Набиуллина комментирует так: «Если мы достигнем цели по инфляции в 4%, то возможен постепенный выход экономики на потенциальный уровень роста — 1,5–2% в год, и без структурных изменений она не будет расти более высокими темпами. Если только, конечно, снова не вырастут цены на нефть, но тогда мы можем попасть в ту же ловушку, в которой находимся сейчас, — в зависимость нашего экономического развития и выполнения социальных обязательств от цены нефти. Когда достигнем цели по инфляции, то далее достаточно сложная задача поддерживать ее на этом уровне. И если темпы экономики будут ниже потенциала, тогда нам надо будет смягчать денежно-кредитную политику, чтобы обеспечивать цель в 4%».

Это центральный макроэкономический пассаж. Здесь раскрывается суть не только денежной, но и макроэкономической политики Банка России. ЦБ берется стимулировать рост ВВП через регулирование инфляции. Набиуллина хочет оздоровить российскую экономику, вылечить ее от сегодняшнего состояния, когда цены растут всегда — и когда экономика растет, и когда она падает. Банк России определяет некий потенциал роста ВВП в связке с условно нормальной инфляцией, дальше, воздействуя на динамику цен, он выводит экономику на потенциальные темпы роста.

Если вспомнить достигнутые успехи ЦБ в подавлении инфляции, модель уже не кажется плодом оторванных от реалий мечтаний. Но есть очень большой политический риск. Набиуллина говорит о потенциальном росте, не превышающем 2%, президент, как известно, ставит задачу выхода как минимум на 4%. Значит, у предложений тех, кто обещает рывок за счет эмиссионной накачки экономики остается шанс стать востребованными.

Не думай о процентах свысока…

Темпы роста — отнюдь не абстрактное и тем более не политически нейтральное понятие. Речь идет о месте России в мировой экономике, о том, насколько реальны имеющиеся планы и стратегии.

Между тем сегодня российская экономика, как уже отмечала «Финансовая газета», в стагнации. Более того, в конце июня с неутешительным для России прогнозом выступил Нобелевский лауреат 2010 г. по экономике Кристофер Писсаридес. Он считает, что Россия стоит перед полосой стагнации, сравнимой с той, что длительное время переживала и до сих пор переживает Япония.

Сравнение лестное, но понятно, что одно дело стагнация на уровне, достигнутом Японией, и совсем другое — торможение на российском уровне. Выход из сложившейся ситуации есть. Российской экономике, как считает Писсаридес, и не он один, нужна модернизация и индустриализация. Его прогноз, однако, в том, что Россия вряд ли пойдет этим путем. Соответственно Нобелевский лауреат предсказал для России стагнацию длительностью в 10 лет. По сути, сравнение с Японией вовсе необязательное, оно лишь иллюстрирует, что длительная стагнация не есть нечто исключительное.

Напомню, есть и другие прогнозы, более адресно связанные с Россией. Мы уже привыкли к традиционному набору: на экономику России, кроме нефти, влияет нерешенность внутренних структурных и институциональных проблем, есть и санкции. Но это не все капканы.

В конце вполне счастливого 2012 г. экономисты «Ренессанс Капитала» Иван Чакаров и Наталья Сусеева нарисовали перед Россией «ловушку среднего дохода». Она годом раньше была открыта американским профессором Барри Эйченгрином.

Это некая констатация на основе международных статистических сравнений, объясняющая остановки, происходившие в поступательном развитии многих стран.

Суть в том, что наступает некая пауза, когда старый потенциал уже не дает прежней отдачи, а новая несущая экономику конструкция еще не найдена или, во всяком случае, не освоена. В результате падает конкурентоспособность. Эйченгрин настаивает на том, что общий предвестник паузы — «порог» среднего дохода в $15 000–16 000. Бывают и вариации. Если вернуться к Японии, то она попала в ловушку дважды: в 1970 и в 1992 гг. В первый раз темпы роста сократились аж на 6,6 процентных пункта, а ВВП на душу населения не преодолел даже отметки в $14 000. Через 22 года ситуация была менее трагичной: экономика замедлилась всего на 3,5 процентных пункта, зато ВВП на душу населения был гораздо выше — $27 250.

В конце 2012 г., взяв в качестве прогнозиста подушевой показатель ВВП, Чакаров и Сусеева предсказали России кризис с риском длительной стагнации. Они ошиблись на год, кризис должен был начаться в 2014 г., впрочем, российская экономика тогда в кризис вползала.

Иван Чакаров в середине 2011 г., опираясь на ловушку среднего дохода, решил протестировать не только экономику, но и политику. Вот что следует из доклада «Ренессанс Капитала», малопривлекательно названного «Революционная природа роста».

В странах, начавших переход от автократии к демократии, с ВВП на душу населения в $3500 и ниже есть большая угроза отката назад. В демократических странах с уровнем доходов ниже $6000 такой угрозы уже нет, хотя демократия остается хрупкой. В свою очередь в недемократических странах порог в те же $6000 чреват активизацией борьбы за демократию.

С другой стороны, ни в одной из демократических стран, достигших рубежа в $10 000, не было отката, такая демократия в докладе названа «бессмертной». Так что 45 стран, включая Восточную Европу, Мексику и Ливан, защищены от сползания в недемократические режимы, считают авторы. Вот-вот к «бессмертным демократиям» присоединятся Бразилия ($9352) и Турция ($9910).

Пока все это познавательно, но, как в игре в прятки, «холодно». «Теплее» становится, когда из общего правила делается исключение: оказывается, указанные пороги не относятся к странам — экспортерам энергоресурсов. Исключение обосновывается опытом стран Персидского залива с высокими доходами и «непоколебимой», по определению доклада, автократией.

«Бессмертие» же нефтяной автократии, по оценке авторов доклада, наступает с $19 000. Залог бессмертия — высокий уровень доходов соседствует с низкими налогами, что вполне устраивает жителей.

Становится жарко. Россия, как считают авторы доклада, не полностью встраивается в «персидский» ряд. По объему добычи нефти на душу населения она в семь раз уступает, например, Эмиратам, Брунею или тому же Катару и в 1,5 раза — Казахстану и Азербайджану. Для России придуман особый термин «анократия» (слабая демократия с автократическими тенденциями). Специфика в отличие от классических нефтеэкспортеров Персидского залива четко описывается не только отмеченной более низкой добычей нефти на душу населения, но и большим развитием демократических начал.

Если же вернуться к доходам на душу населения, то уровень благосостояния в России, по оценке доклада (2011 г.), превысил $14 000. Она названа «богатейшей страной со слабой демократией». Итог подведен так: есть тридцатипроцентная вероятность, что Россия повысит уровень демократии. «Мы не удивимся, если президентские выборы 2018 г. будут более конкурентными», — осторожно надеются авторы.

30% похожи на правду. К тому же доклад рисует и альтернативу. Если не удастся ускорить экономический рост и «слабая» демократия не будет становиться сильнее, открывается четкая перспектива вступления России в клуб бессмертных автократий. Вероятность вступления России в этот клуб доклад предусмотрительно не оценивает. Зато не умалчивает о том факте, что выход из этого клуба один — насильственная революция.

Игры со статистикой — это, конечно, лишь одна из попыток заглянуть в будущее. И не гарантированно успешная.

Но картина, нарисованная Иваном Чакаровым, не позволяет думать о процентах роста российской экономики свысока.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > fingazeta.ru, 10 июля 2016 > № 1963427 Николай Вардуль

Авиакомпания Royal Brunei Airlines открыла прямое авиасообщение между Брунеем и городом Чжэнчжоу, который является административным центром центрально-китайской провинции Хэнань.

Данный рейс стал вторым, который брунейская авиакомпания открыла в направлении КНР. Ранее было введено авиасообщение между Брунеем и Шанхаем.

Новый маршрут обслуживает лайнер Airbus A320. Полеты выполняются один раз в неделю.

Отметим, что Хэнань является одной из наиболее населенных провинций в Поднебесной. В регионе проживают более 100 млн человек.

Ранее сообщалось, что в 2015 г. объем внутренних авиаперевозок в Поднебесной вырос на 10,8%, на авиалиниях между Китаем и США – на 8-10%, между КНР и странами Европы – на 7-9%, а странами Азиатско-Тихоокеанского региона – на 2-4%. Количество транспортных аэропортов Китая превышает 230, а объем пассажироперевозок – 450 млн человек.

В ближайшие 20 лет Поднебесная станет крупнейшим рынком гражданской авиации. К 2034 г. спрос на самолеты в Китае достигнет 6020 единиц. Их суммарная стоимость составит $870 млрд. По количеству сданных в эксплуатацию самолетов и рыночной стоимости Китай займет более 16% мирового рынка.

Китай и есть потерпевшая сторона в территориальном споре в Южно-Китайском море

В последнее время, так называемый арбитраж в Южно-Китайском море и прямое вмешательство с участием военной мощи крупных держав за пределами государств, приводят постоянному подогреву конфликта, способствуя росту напряженности в регионе. На самом деле, именно Китай является потерпевшим в территориальном споре в Южно-Китайском море. Между тем, Пекин всегда настаивал на разрешении споров путем консультаций и переговоров, выступал против любого обострения и активизации споров, прилагая неустанные усилия по обеспечению мира и стабильности в Южно-Китайском море.

Чтобы иметь объективный, справедливый и рациональный подход к проблеме Южно-Китайского моря, необходимо прежде всего узнать истинное первоначальное положение вещей.

С древних времен, острова в Южно-Китайском море являются китайской территорией. Китай раньше всех обнаружил и назвал эти острова, стал их развивать и ими управлять. Китай раньше всех продолжал мирно и эффективно суверенно управлять островами в Южно-Китайском море, и все это подтверждают исторические документы. Во время Второй мировой войны, Япония агрессивно вторгнулась в Китай, заняв большую часть китайской территории, включая острова Сиша и Наньша. После Второй мировой войны, Япония в соответствии с требованиями «Каирской декларации» и «Потсдамской декларации», вернула Китаю забранные у него острова Сиша и Наньша.

С ноября по декабрь 1946 года, правительство Китая направило военные корабли и военных чиновников, чтобы освободить острова Сиша и Наньша. Одновременно был запущен ряд юридических процедур, согласно которым Китай заявил всему миру о восстановлении суверенитета над островами Наньша, включая церемонию приема островов, размещение войск в целях защиты в этой зоне и издания карт с островами Наньша. Кроме того, было проведено переименование ряда островов, составлен и издан первый географический атлас островов Наньша. С тех пор международное сообщество признало суверенитет Китая над островами Наньша, и ни одно из государств, расположенных в Южно-Китайском море, против этого не возражало. Довольно продолжительное время после войны, так называемого спора вокруг островов в Южно-Китайском море не было.

Тем не менее, с начала 1970-х годов, некоторые желающие завладеть запасами нефти и газа в Южно-Китайском море страны, начали предпринимать попытки вторжения в архипелаг островов Наньша, принадлежащих Китаю. Таким образом появился территориальный спор в Южно-Китайском море. Такие страны, как Филиппины и Вьетнам ведут активное строительство на незаконно оккупированных территориях: они строят аэродромы, пристани, бастионы и военные укрепления. Они дислоцируют на территории островов артиллерийское оружие, танки, и даже военные ракеты, и одновременно разворачивают крупномасштабную деятельность по разведке подводных ресурсов в водах близ островов Наньша.

Очевидно, что в вопросе территориального спора в Южно-Китайском море, Китай является потерпевшим. Несмотря на полное право и возможности вернуть захваченную другими государствами территорию, Китай исходит из общего положения регионального мира и стабильности, и постоянно поддерживает высокую степень сдержанности, стремясь работать со сторонами разрешая споры путем мирных переговоров. Энергично инициируя и активно продвигая эти предложения, китайским властям удалось достигнуть важного консенсуса с заинтересованными странами и разрешить спор путем переговоров и консультаций.

Начиная с 1990-х годов, Китай продолжает укреплять связи и углублять сотрудничество со странами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) на двустороннем и многостороннем уровнях, создавая механизмы для диалога и обмена мнениями, разворачивая реальное деловое сотрудничество в море, контролируя споры соответствующими административными мерами, и в полной мере демонстрируя искренность Китая в отношении поддержания мира и стабильности в Южно-Китайском море.

С точки зрения многосторонних отношений, Китай и страны АСЕАН подписали в 2002 году «Декларацию о поведении сторон в Южно-Китайском море», а также создали механизмы реализации «Декларации» – заседание чиновников на высшем уровне и заседание объединенной рабочей группы. Также, в 2011 году стороны договорились о последующих указаниях в реализации этой «Декларации». Впоследствии, каждая из сторон достигла больших результатов в реализации «Декларации», организованно осуществляя целый ряд практических проектов морского сотрудничества, а также активно изучая вопрос о создании трех комитетов по техническому сотрудничеству – по вопросам «безопасности судоходства и поисково-спасательных работ», «морских исследований и охране окружающей среды», и «борьбе с транснациональной преступностью в море».

В 2013 году Китай, вместе со странами АСЕАН, в рамках реализации «Декларации о поведении сторон в Южно-Китайском море», официально дал старт консультациям по «Нормам поведения в Южно-Китайском море». В 2014 году Китай и страны АСЕАН стали увеличивать частоту консультаций, углублять и расширять деловое сотрудничество, и стремиться к скорейшему заключению данных «норм» на основе консенсуса. В настоящее время, после двух лет усилий всех сторон, был собран «ранний урожай» данных мер. Было принято два документа о взаимопонимании, и обе стороны договорились о создании платформы по совместным поисково-спасательным работам в море между Китаем и странами АСЕАН, а также платформы по реагированию высокопоставленных чиновников Министерств иностранных дел на чрезвычайные события в море. Данные структуры призваны содействовать вступлению консультаций по декларации в новый этап консультаций «по важным и сложным вопросам».

Китай активно выступает и содействует укреплению сотрудничества со странами АСЕАН в области обороны, изучая сотрудничество в таких нетрадиционных областях безопасности, как создание прямой телефонной линии по обороне, содействие по борьбе с терроризмом, борьбе с транснациональной преступностью, а также сотрудничество в ликвидации последствий стихийных бедствий, с целью совместного обеспечения мира и спокойствия в регионе. В октябре 2015 года, на неофициальной встрече Министров обороны Китая и стран-членов АСЕАН, которую китайская сторона провела в Пекине, было выдвинуто 5 инициатив, стимулирующих сотрудничество между Китаем и АСЕАН в области безопасности.

По инициативе китайской стороны, Китай и страны АСЕАН совместно отработали «Правила непредвиденной встречи на море», и провели «Совместные учения по организации поисково-спасательных работ в море». Со 2 по 12 мая 2016 года, Китай направил военные корабли для участия в совместных учениях по расширению безопасности и борьбе с терроризмом. Учения, проходящие под патронажем министров обороны АСЕАН, организованны Брунеем и Сингапуром, и проходят в водах между этими двумя государствами.

За последние два года, Китай затеял строительство на территории островов Наньша, чтобы улучшить условия жизни и работы проживающих на островах работников. Помимо желания лучше защитить суверенитет Китая, в основном это имеет гражданское назначение, позволяя Китаю лучше выполнять обязательства и международную ответственность, которую Китай взял на себя в области поисково-спасательных работ в море, а также в области предупреждения последствий стихийных бедствий. Инфраструктура, которую сооружает Китай, включает в себя маяки, оборудование для поисково-спасательных операций в море, метеорологические станции наблюдения, медицинские структуры и структуры по оказанию неотложной помощи. Китайское правительство неоднократно давало понять, что, после того, как объект будет завершен, оно готово предоставлять продукты и услуги по безопасности для стран региона, чтобы сделать еще больший вклад в поддержание безопасности и стабильности в Южно-Китайском море.

Несмотря на то, что территориальный спор в Южно-Китайском море является сложным и болезненным, при совместных усилиях Китая и стран АСЕАН, в целом в Южно-Китайском море поддерживается мир и стабильность. Урегулирование споров в Южно-Китайском море происходит непосредственно путем диалога и консультаций сторон по урегулированию территориальных споров и морских прав и интересов. И это также является единственным реальным путем сохранения мира и стабильности в регионе. Возникнувшие при арбитраже в Южно-Китайском море «осложнения» не изменят историю и реальность суверенитета Китая в отношении островов Наньша и прилегающих вод. Они не смогут поколебать решительность и сознание защиты государственного суверенитета Китая и морских прав. Не повлияет это также на то, как Китай через напрямую разрешает споры, на политику и позицию, а также защиту мира и стабильности в Южно-Китайском море. Это политика, которую Китай проводит совместно со странами региона. Китай готов продолжать работать со странами региона, чтобы строительство в Южно-Китайском море стало спокойным процессом, и было синонимом мира, дружбы и сотрудничества. (russian.china.org.cn)

(Автор Чжан Цзюньшэ научный сотрудник Исследовательского института военной науки ВМС КНР)

Любые попытки защиты внутреннего рынка в области торговых соглашений являются контрпродуктивными, заявила глава Международного валютного фонда (МВФ) Кристин Лагард, комментируя по просьбе журналистов призывы республиканского кандидата Дональда Трампа не ратифицировать соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП).

"Мы считаем, что любой протекционизм является контрпродуктивным с точки зрения роста экономики и ведет к замедлению роста", — сказала Лагард.

Ранее МВФ призвал США ускорить ратификацию соглашения о ТТП, завершить переговоры по Трансатлантическому соглашению о партнерстве в области торговли и инвестиций (ТТИП) c ЕС и избегать протекционизма для улучшения экономических показателей страны.

Соглашение о ТТП было заключено 5 октября 2015 года. В его рамках будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходится 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения — США, Канада, Мексика, Перу, Чили, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур, Вьетнам, а также Австралия и Новая Зеландия.

Трамп считает сделку ТТП "чудовищной". По его словам, "это сделка, которая не приведет ни к чему", ею "воспользуется Китай, всегда заходящий с "черного хода", получая преимущества". Трамп считает, что за счет двухсторонних торговых соглашений с разными странами США могли бы достичь большего успеха, чем от ТТП. США и так теряет 500 миллиардов долларов за счет дисбаланса в двусторонней торговле с КНР, ранее отмечал предприниматель.

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на второй Международной конференции «Россия и Китай: к новому качеству двусторонних отношений»

Уважаемый Игорь Сергеевич,

Уважаемые дамы и господа,

Друзья,

Всестороннее продвижение отношений с Китайской Народной Республикой – безусловный внешнеполитический приоритет России. Мы рассматриваем организованную Российским советом по международным делам (РСМД) совместно с Российско-китайским комитетом дружбы, мира и развития вторую конференцию «Россия и Китай: к новому качеству двусторонних отношений» как очень хорошую возможность для анализа нынешнего состояния и перспектив наращивания двустороннего сотрудничества, его влияния на мировую политику и экономику.

Сегодня международные отношения находятся на принципиально новом историческом этапе, связанным с формированием полицентричной системы мироустройства, отражающей укрепление новых центров экономического развития и влияния, культурно-цивилизационное разнообразие современного мира и естественное стремление народов самим определять свою судьбу. Эти процессы развиваются нелинейно, сталкиваются с многочисленными препятствиями, главное из которых – неспособность некоторых государств продвигать несостоятельность концепции однополярности, их попытки любой ценой сохранить доминирование в мировых делах, навязывать, в том числе силовым путем, свою волю, ценности, модели развития.

В таких условиях трудно переоценить важную роль российско-китайского партнерства, приобретшего подлинно стратегический характер, в деле поддержания глобальной и региональной безопасности и стабильности, создания отвечающей велениям времени архитектуры глобального управления. Отношения между нашими государствами, являющиеся наилучшими за всю их историю, по сути, представляют образец межгосударственного сотрудничества в XXI веке. Эти отношения предполагают не замалчивание различных вопросов, которые пока еще не являются предметом консенсуса, а честное, товарищеское, откровенное их обсуждение с целью выхода на взаимоприемлемые и взаимовыгодные договоренности. По всем вопросам, которые возникают в этом разрезе, такие договоренности достигаются. Считаю, что это закономерно, потому что в основе нашей работы – равноправие, уважение, доверие, учет ключевых интересов друг друга. Все это опирается на взаимные симпатии народов России и Китая.

Думаю, что нам есть чем гордиться. Сформирована прочная договорно-правовая база, охватывающая практически все области двустороннего взаимодействия. Его основные принципы и направления зафиксированы в Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Россией и Китаем от 16 июля 2001 г., которому в текущем году исполняется 15 лет. Полностью урегулированы вопросы российско-китайской границы.

Эффективно функционирует многоуровневый механизм доверительного политического диалога, включающий ежегодные обмены визитами глав государств, регулярные встречи глав правительств, которым предшествуют заседания четырех межправительственных комиссий на уровне вице-премьеров. В структуру комиссий, которые обеспечивают работу ежегодных заседаний премьеров, входит 19 отраслевых подкомиссий. Налажено взаимодействие по линии Администрации Президента России и Аппарата ЦК КПК, на системной основе осуществляются межпарламентские обмены, проводятся консультации по стратегической безопасности, сотрудничеству в сфере правопорядка, безопасности и юстиции. Все более интенсивными становятся межрегиональные связи, контакты политических партий и гражданского общества. Регулярно проходят совместные военные и военно-морские учения.

Китай – ключевой торгово-экономический партнер России. На повестке дня реализация поставленной лидерами двух государств задачи доведения двустороннего оборота к 2020 г. до 200 млрд. долл.США. Эта цель понятна. В нынешних условиях она может показаться некоторым слишком завышенной, но я убежден, что, несмотря на все конъюнктурные и субъективные проблемы, которые возникают в сфере экономики, эта цель остается на повестке дня и она вполне достижима.

Важнейшая предпосылка успеха – переход на новую модель экономического сотрудничества, которая опиралась бы на более тесные производственные цепочки и инвестиционные связи. Мы рассчитываем на углубление взаимодействия как между банковскими учреждениями России и Китая, так и в рамках таких недавно созданных многосторонних финансовых институтов, как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Новый Банк Развития БРИКС и Евразийский Банк Развития.

Цементирующую роль в российско-китайском партнерстве играет сотрудничество в энергетике во всех ее измерениях, включая атомную. Мы последовательно движемся в сторону формирования стратегического энергоальянса, призванного содействовать укреплению мировой энергетической безопасности в целом.

Большое значение придаем расширению гуманитарных связей. Сейчас проводятся Годы СМИ двух стран, в которых мы видим возможности дальнейшего укрепления взаимопонимания и партнерства между журналистскими сообществами и в целом между представителями гражданского общества России и Китая.

Наши государства были союзниками в годы Второй мировой войны, приняли на себя основной удар агрессоров, понесли самые тяжелые потери. Дальнейшему упрочению российско-китайских отношений способствует единый настрой решительно отстаивать правду о событиях тех лет, бороться с попытками фальсификации истории, реабилитации нацизма и милитаризма. Яркий пример нашего сотрудничества и солидарности – участие Председателя КНР Си Цзиньпин в торжествах в мае 2015 г. в Москве по случаю 70-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне и участие Президента Российской Федерации В.В.Путина в юбилейных мероприятиях, посвященных 70-летию Победы китайского народа в войне сопротивления Японии.

Важной составной частью российско-китайского стратегического партнерства является тесная координация во внешнеполитической сфере, причем эта координация не направлена против каких-либо третьих стран. Мы с удовлетворением констатируем, что наши подходы к актуальным глобальным и региональным проблемам в большинстве случаев совпадают, а в некоторых случаях очень близки.

Россия и Китай – твердые сторонники упрочения коллективных начал в мировых делах при опоре на международное право, прежде всего Устав ООН. Мы – последовательные противники диктата и шантажа, одностороннего санкционного давления, применения практики «двойных стандартов», попыток вмешательства во внутренние дела суверенных государств.

Эффективно сотрудничаем в ООН и на других многосторонних площадках, в том числе в рамках «Группы двадцати», саммит которой состоится в сентябре в г.Ханчжоу, в ШОС, в рамках БРИКС и «тройки» Россия-Индия-Китай.

Наши страны выступают за укрепление стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), за создание там надежных механизмов обеспечения равной и неделимой безопасности, механизмы которой были бы основаны на внеблоковых подходах. На решение этой задачи нацелена выдвинутая в сентябре 2010 г. российско-китайская инициатива по безопасности и сотрудничеству в АТР. С учетом заложенных в ней принципов Россия и Китай вместе с Брунеем выступили с предложением о начале работы по выстраиванию отвечающей современным реалиям региональной архитектуры. Это предложение получило поддержку на 8-м Восточноазиатском саммите в октябре 2013 года. В рамках механизма ВАС состоялось четыре раунда консультаций по этому предложению, очередной пятый раунд запланирован в Пекине, где продолжится обсуждение инициатив, нацеленных на формирование новой архитектуры безопасности и сотрудничества в АТР.

Между нами достигнута принципиальная договоренность о поиске путей сопряжения евразийской интеграции в формате ЕАЭС и китайского проекта «Экономического пояса Шелкового пути». В Совместном заявлении России и Китая, принятом на высшем уровне 8 мая 2015 г. в Москве, закреплено единое видение модальностей такой работы на двустороннем и многостороннем уровнях в интересах обеспечения поступательного и устойчивого развития в регионе, о котором идет речь. В качестве ключевого ориентира определен выход на создание общего экономического пространства. Одновременно на площадке Евразийской экономической комиссии развернута подготовка соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и Китаем, а также «дорожной карты» приоритетных интеграционных проектов в данном формате.

Мы рассматриваем эту работу и в контексте продвижения инициативы Президента Российской Федерации В.В.Путина о начале консультаций стран--участниц ЕАЭС, Шанхайской организации сотрудничества и Ассоциации государств Юго-Восточной Азии по формированию широкого экономического партнерства на принципах равноправия и взаимного учета интересов. Прошедший на днях в Сочи юбилейный саммит Россия-АСЕАН показал, что страны Ассоциации с большим интересом восприняли эту идею, которая выдвигается и обсуждается на фоне тех процессов, о которых сейчас сказал Игорь Сергеевич – я имею в виду американскую инициативу о создании Транстихоокеанского партнёрства наряду с Трансатлантическим торговым и инвестиционным партнерством. Эти инициированные США партнерства были задуманы как узкий круг стран-учредительниц, в котором и определяются все «правила игры», а остальные должны присоединяться, если захотят, уже на основе правил, сформированных без их участия. Мы подходим к продвижению инициативы широкого экономического партнерства с участием стран ЕАЭС, ШОС и АСЕАН с более демократичных позиций: никакие ограничения на подключение к этому процессу сейчас не выдвигаются. Мы рассчитываем, что открытый характер нашей инициативы позволит обеспечить ее эффективность и, самое главное, нацеленность на удовлетворение интересов всех участвующих в ней стран.

Продолжим совместно с китайскими друзьями предпринимать необходимые шаги, чтобы обеспечить вывод нашего сотрудничества на новые рубежи на благо народов двух стран, в интересах утверждения на международной арене принципов справедливости и равноправия. Убеждены, что предстоящий в июне с.г. визит Президента России В.В.Путина в Китай придаст мощный импульс российско-китайскому многогранному стратегическому партнерству, будет способствовать дальнейшей реализации его поистине неисчерпаемого потенциала.

В завершение хотел бы выразить признательность Российскому совету по международным делам и его президенту И.С.Иванову за организацию нынешнего форума и в целом за очень большую и полезную работу, которую члены Совета проводят по продвижению российско-китайского стратегического партнерства.

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 31 мая 2016 > № 1776263 Сергей Лавров

Россия и АСЕАН: поиски экономической синергии и политического единомыслия

За последние три десятилетия — от выступления Михаила Горбачева во Владивостоке в 1986 г. до саммита АТЭС в том же городе в 2012-м — Москва несколько раз пыталась придать Азиатско-Тихоокеанскому региону большее значение в своем внешнеполитическом портфеле. Однако к 2016 г. ситуация принципиально изменилась: российское руководство стремится увеличить взаимодействие с азиатскими партнерами не столько из-за накопившегося экономического и политического потенциала, сколько от потребности в новых источниках роста и необходимости диверсифицировать внешнеполитическую стратегию.

Сегодняшний «поворот на Восток» часто критикуют за его запоздалость, конъюнктурность и в некотором смысле протестный характер. Тем не менее благодаря нынешнему кризису отношений России и Запада этот «поворот» происходит уже не только в планах, а становится реальностью. Политический класс ищет пути интеграции России в Азию и более внимательно прислушивается к внутренним и внешним инициативам, которые могут в этом помочь.

Основные претензии критиков «поворота» — крен в сторону Китая и общая несбалансированность восточной стратегии России. Условия для поиска нового баланса трудно назвать оптимальными: другие крупные партнеры России в Северо-Восточной Азии (Япония и Южная Корея) связаны союзническими отношениями с США — и политический фон для развития отношений с ними пока не самый благоприятный. Китай в такой ситуации — очевидный выбор, к тому же не предполагающий столкновения с «враждебной» идеологией.

Чуть южнее основного азиатского партнера России располагаются 10 государств, входящих в Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). К 2050 году эти страны Юго-Восточной Азии (ЮВА), в которых проживают 600 млн человек, вместе могут стать четвертой экономикой мира. Однако в новом российском внешнеполитическом курсе страны АСЕАН чаще всего оказываются упомянуты лишь как красивое завершение ряда, где перечисляются формы участия России в делах Азии. Складывается ощущение, что доброжелательные отношения с АСЕАН нужны Москве, только чтобы показать многоплановость российского «поворота» и широту участия Москвы в глобальных процессах.

Таким образом, вопрос о реальном взаимодействии России и стран Юго-Восточной Азии (ЮВА) остается открытым. 20-летие создания диалогового партнерства Россия — АСЕАН, которое отмечается в 2016 году, удачный повод найти новые источники развития российско-асеановских отношений. Не претендуя на полный охват этой темы, мы предложим лишь два многообещающих направления поиска. Во-первых, новые ресурсы сотрудничества России и стран АСЕАН могут быть связаны с факторами, определяющими наиболее перспективные отрасли экономического взаимодействия с ЮВА, — от физической географии региона до его участия в процессах торговой либерализации. Во-вторых, мы обратим внимание на региональные модели государственного строительства, а также на наиболее значимые подходы к региональному порядку и посмотрим, как эти подходы соотносятся с глобальной ролью России.

Затянувшийся старт

Россия не может похвастаться богатой позитивной историей отношений со странами АСЕАН: сама ассоциация, как и большинство ее членов, до распада СССР существовала в постоянном противодействии «красной угрозе». Даже с географически близким Китаем АСЕАН стала развивать нормальные отношения только после того, как Дэн Сяопин по совету сингапурского лидера Ли Куан Ю прекратил экспорт коммунистической идеологии в ЮВА.

Исключением был разве что Вьетнам и живущие под его сильным влиянием Лаос и Камбоджа. Крепкие военные и экономические связи, сформировавшиеся во время вьетнамской войны и в период послевоенного восстановления, заложили достаточно прочный фундамент двусторонних отношений. Но эти отношения в 90-е годы переживали не лучшие времена. У новой России просто не хватало ресурсов, чтобы поддерживать связи с «традиционным» партнером, не говоря уже о каком-либо значительном расширении отношений со всей АСЕАН.

Тем не менее в июле 1996 года на 29-й ежегодной министерской встрече АСЕАН Россия получила статус партнера по диалогу. Это означало появление постоянных механизмов взаимодействия и в некотором смысле признание России как государства, заслуживающего дружественного внимания организации. В том же году Россия выразила желание принимать участие в только начинавших свою работу саммитах «Азия — Европа» (АСЕМ).

В середине 2000-х у России вновь появились ресурсы для развития взаимодействия с географически удаленными регионами. Соответственно, стала укрепляться и роль России как поборника многополярности. Развитие отношений с АСЕАН выглядело гармоничной составляющей такого политического курса. В 2004 г. Россия присоединилась к Договору о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии, а в 2005-м президент РФ Владимир Путин, принимая участие в качестве наблюдателя в Восточноазиатском саммите (ВАС), объявил о стремлении России стать частью этого форума. России тогда вежливо отказали, сославшись на то, что ее отношения с АСЕАН содержательно не развиты.

На протяжении следующих лет ничего существенно не менялось. Интерес России к ЮВА в 2000-х носил неустойчивый характер, что, например, иллюстрирует нерегулярность встреч Россия — АСЕАН. Первый саммит диалогового партнерства состоялся почти через 10 лет после его создания — в декабре 2005 года, а второй — только в 2010-м, притом что изначально планировалось проводить такие мероприятия ежегодно. В 2010 году Россию приняли в АСЕМ, в 2011-м — в ВАС. Кроме того, Москва стала участвовать в одном из самых интересных «асеаноцентричных» форматов — встрече министров обороны АСЕАН и партнеров по диалогу (ADMM+).

Современный этап отношений России и стран АСЕАН можно отсчитывать от начала третьего президентского срока Владимира Путина, возвращение которого в Кремль в 2012 г. сопровождалось большими ожиданиями активной и энергичной внешней политики, в том числе и на восточном направлении. Наблюдатели из числа экспертов по Азиатско-Тихоокеанскому региону (АТР) были воодушевлены внешнеполитическим «майским указом» президента (Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 г. №605 «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации») — в списке географических приоритетов регион оказался третьим после СНГ и ЕС. Причем в азиатской секции особое значение придавалось участию России в региональной интеграции, в том числе диалоговому партнерству с АСЕАН и участию в ВАС. «По именам» были названы лишь три страны — стратегические партнеры РФ: Китай, Индия и Вьетнам. Попадание Вьетнама и самого по себе, и как части ЮВА в программный внешнеполитический документ экспертное сообщество отмечало как важное событие — возлагались большие надежды на новый курс и на качественное изменение российско-асеановских отношений.

Ожидания скачка в отношениях России с АТР в целом и ЮВА в частности подпитывались и серьезным отношением руководства страны к Саммиту АТЭС во Владивостоке в 2012 г. Форум считался возможностью показать азиатским партнерам России перспективы Дальнего Востока, который так нуждается в инвестициях и широком международном сотрудничестве. Подготовка к саммиту — как содержательная, так и чисто техническая (приведение в порядок и обновление острова Русский и самого Владивостока) — внушала большой оптимизм. Однако как только саммит закончился, активность российских политических элит резко пошла на спад. Уже в ноябре состоялся саммит ВАС (первый для России как полноправного участника), на котором все страны, кроме России, представляли главы государств и правительств.

Ощущение, что ожидания, появившиеся после «майского указа», не оправдались, укрепилось после публикации в феврале 2013 г. новой редакции Концепции внешней политики Российского Федерации. Сам АТР опустился на четвертое место среди региональных приоритетов, уступив место США, а в азиатской части на первый план вышла ШОС. Следом были обозначены другие многосторонние институты: АТЭС, диалог Россия — АСЕАН, АРФ (Региональный форум АСЕАН), АСЕМ, СВМДА (Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии), ADMM+. Из конкретных стран ЮВА в документе оказался лишь Вьетнам, да и того «обогнали» не только Китай, Индия и Япония, но и Монголия с Северной Кореей.

С тех пор можно отметить лишь один важный документ российской внешней политики, в котором встречается значимое упоминание ЮВА: Послание Президента РФ Федеральному собранию 2015 г.. В нем Владимир Путин не только обратил внимание на созданную в том же году зону свободной торговли ЕАЭС — Вьетнам и напомнил о юбилейном саммите Россия — АСЕАН в Сочи в мае 2016 года. Он также выдвинул идею создания «экономического партнерства» ЕАЭС — ШОС — АСЕАН, которое сосредоточилось бы на «вопросах защиты капиталовложений, оптимизации процедур движения товаров через границы, совместной выработки технических стандартов для продукции следующего технологического поколения, на взаимном открытии доступа на рынки услуг и капиталов». Есть основания полагать, что такая громкая инициатива призвана продемонстрировать, что Россия хочет участвовать в тренде формирования макрорегиональных экономических партнерств вроде ТТП, ТТИП и ВРЭП.

Как уже упоминалось выше, у России не было позитивной истории отношений с большинством стран ЮВА, поэтому сегодня у нее отсутствует развитая партнерская сеть в регионе. Наиболее близок России Вьетнам, отношения с которым носят статус «всеобъемлющего стратегического партнерства». Согласно этой формуле, у Ханоя нет партнера более значительного, чем Россия, кроме, разумеется, Китая, отношения с которым заслужили статус «всеобъемлющего партнерства и стратегического сотрудничества». Российско-вьетнамские встречи на высшем или высоком уровне проходят ежегодно и всегда сопровождаются пышной риторикой о традиционном характере двусторонних отношений и исторической дружбе двух народов.

Высокий статус партнерства и значительные объемы трансфера вооружений Вьетнаму дают России преференциальные условия использования возможностей глубоководного порта Камрань, где до 2002 г. находился пункт материально-технического обеспечения российского (а ранее — советского) военно-морского флота. В 2014 г. Вьетнам упростил процедуру захода в порт для российских кораблей. Более того, из-за утечки информации из Белого дома в 2015-м стало известно, что аэродром в Камрани используют российские дозаправщики, обслуживающие стратегические бомбардировщики Ту-95. Готовность Вьетнама предоставлять России такие условия, несмотря на бурно развивающиеся отношения с США и нейтралистскую политику «трех нет», говорит о том, что в политических элитах Вьетнама есть силы, которые считают Россию значимым партнером.

Итак, политическое и стратегическое присутствие России в ЮВА ограничивается крепким партнерством с Вьетнамом, которое в ближайшем будущем может начать терять свое относительное значение по мере того, как эта страна будет больше сближаться с США, Японией, Индией и ЕС. Однако пока значительные объемы военно-технического сотрудничества с Вьетнамом продолжают приносить России политические дивиденды. К сожалению, столь близких отношений с другими странами ЮВА у России сегодня нет.

Если же взглянуть на экономическое присутствие России в регионе, то мы увидим еще менее привлекательную картину. Благодаря низкой базе темпы роста торговли Россия — АСЕАН последние десять лет выглядят внушительными. В период с 2005 по 2014 г. товарооборот вырос более чем в пять раз. Однако даже по итогам этого увеличения в 2014 г. (последний год перед резким падением российской внешней торговли) торговля России со странами ЮВА составила всего $21,4 млрд. Это поставило Россию на 14-е место среди торговых партнеров АСЕАН. Во внешней торговле ассоциации на Россию пришлось менее 1% всего объема, АСЕАН в российской торговле занимает 2,7%. В структуре российского экспорта преобладали минеральные ресурсы (60%), машины и оборудование (14,5%), химикаты (13,8%) [1].

В инвестиционной области Россия тоже не выглядит сильным игроком на рынке АСЕАН. В 2012–2014 г. в экономики стран ЮВА пришло $698 млн российских инвестиций, или 0,2% от общего входящего объема. Из этой суммы $420 млн было вложено в один год в одну страну (Вьетнам, 2013 г.) [2], что показывает слабую диверсифицированность российской инвестиционной стратегии в регионе.

Россия демонстрирует желание нарастить объемы торговли. В разное время были озвучены планы по удвоению объемов двусторонней торговли с Вьетнамом, Таиландом и Индонезией [3]. Сделать это стороны попытаются с помощью торговли в национальных валютах и таких инициатив, как зона свободной торговли (ЗСТ) ЕАЭС — Вьетнам, которая заявлена как один из шагов к общей либерализации торговых отношений между ЕАЭС и АСЕАН.

Если говорить о сильных сторонах российского экономического присутствия в ЮВА, то это три передовых и уже традиционных для России направления — нефтегазовая отрасль, ядерная энергетика и военно-техническое сотрудничество (ВТС).

Пока до конца непонятно, какое место должна занять ЮВА в российской стратегии диверсификации поставок энергоносителей в Азию. Сегодня покупателями российской нефти и газа в регионе являются Сингапур и Малайзия. Ряд проектов реализуется и с Индонезией, однако лидирующий партнер России в регионе в этой области — тот же Вьетнам с несколькими проектами как на своей территории, так и в самой России.

В области атомной энергетики сотрудничество с Вьетнамом снова оказывается наиболее успешным. Россия строит на юге страны АЭС «Ниньтхуан-1» и обеспечивает сопутствующие услуги и подготовку кадров. Кроме того, еще с 2007 года Россия предлагает строительство АЭС в Мьянме, однако какие-то позитивные изменения наблюдались здесь только в 2015-м. В 2014 г. был подписан меморандум о взаимопонимании в области использования мирного атома с Таиландом, а в 2015-м Россия подключилась к работе по исследованию и разработке ядерных реакторов в Индонезии.

Одними из самых ходовых российских товаров на рынке стран ЮВА всегда были именно вооружение и военная техника. Исторически крупнейшим покупателем был Вьетнам, таковым он и остается. Среди крупных покупок — истребители, фрегаты, противокорабельные ракеты, системы ПВО и подводные лодки «Варшавянка», последняя из которых будет доставлена во Вьетнам в конце 2016 г. Кроме того, вьетнамские верфи по лицензии производят корветы «Тарантул».

Индонезия также закупает российскую военную технику — боевые машины пехоты, вертолеты и истребители. На авиатехнику есть заказы в Малайзии, а недавно стало известно о возможном расширении поставок в Таиланд. В конце 2000-х и начале 2010-х Мьянма закупила некоторое количество самолетов МиГ, и сотрудничество с этой страной может быть продолжено.

Таким образом, связи России и членов АСЕАН сегодня можно охарактеризовать как фрагментарные и незначительные по объему, широте и глубине. К такому положению дел привели следующие причины:

Страны ЮВА никогда не были приоритетом российской внешней политики и не являются таковым сегодня. В рамках нового витка активизации восточной политики России ЮВА представляется как минимум второстепенным участком приложения усилий. На первом плане находятся Китай и страны Северо-Восточной Азии. С учетом ухудшения экономического положения России трудно ожидать в ближайшее время высвобождения дополнительных ресурсов и качественных изменений в этой системе приоритетов.

Развитие отношений со странами АСЕАН осложняется слабой политической и экономической базой. Пока Россия накапливала необходимые ресурсы для «поворота на Восток», другие игроки — прежде всего Китай и США — успели значительно укрепиться в ЮВА. Для Китая это один из важнейших регионов-соседей, благоприятное положение которого необходимо для спокойного развития. США же с началом политики «перебалансировки» стали уделять ЮВА особое внимание — заговорили даже о «повороте в повороте», то есть от Северо-Восточной Азии к Юго-Восточной. На этом фоне Россия играет роль догоняющего игрока, вынужденного проходить многие этапы, давно преодоленные конкурентами.

В силу географической удаленности и отсутствия общей истории российское общество и элиты практически не информированы о том, что происходит в ЮВА. Межличностные связи — слабейшая часть взаимодействия России и АСЕАН, они выглядят очень скромно даже по сравнению с экономическим сотрудничеством. Наблюдатели знают, сколь медленно происходит в российском правящем классе сдвиг в сторону понимания необходимости более тесной работы с Китаем. Ситуация со странами ЮВА значительно хуже. В таких условиях не может развиваться эффективная экспертиза, исследования и кадровая политика — как в бизнесе, так и в органах государственной власти.

Один из сложнейших вызовов, с которым придется столкнуться России, если она решит действовать активнее в ЮВА, — эскалация проблемы Южно-Китайского моря (ЮКМ). На сегодняшний день позицию России можно считать сугубо нейтральной: Москва не поддерживает ничьих территориальных претензий, выступает за урегулирование споров политико-дипломатическими методами, за соблюдение Декларации о поведении сторон в ЮКМ, за скорейшее заключение Кодекса о поведении сторон и за приверженность нормам международного права.

Еще один пункт российской позиции по ЮКМ, несмотря на то что он озвучивался и раньше, недавно заставил некоторых наблюдателей говорить о сближении взглядов Москвы и Пекина. В апреле 2016 г. министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил, что Россия не поддерживает интернационализацию споров в ЮКМ, что вызвало большое одобрение китайской стороны и серьезное напряжение во Вьетнаме. Подобная позиция России видится логичным продолжением общей идеологической линии российской внешней политики на противодействие любому вмешательству извне.

Этот случай показывает, что восприятие российской позиции, а также ее политические последствия будут меняться по мере ухудшения ситуации вокруг ЮКМ, даже если сама позиция останется без изменений. Активизация американского военного присутствия на Филиппинах, продолжение операций по обеспечению свободного судоходства (FONOP) ВМС США, возможное строительство Китаем искусственных сооружений на рифе Скарборо, размещение новых вооружений или модернизация старых на китайских островах и образованиях — все эти факторы способствуют росту напряжения в регионе. Резкое ухудшение может произойти после вынесения вердикта постоянного арбитража в Гааге летом 2016 г., который с высокой долей вероятности признает «девятипунктирную линию» КНР юридически ничтожной.

Страны — участницы территориального спора будут стремиться заручиться поддержкой внешних игроков, и интернационализация спора, несомненно, продолжится. Парадоксальным образом заявления России о том, что в ситуацию вокруг ЮКМ не должны быть включены посторонние силы, только способствуют этому. Дело в том, что такая позиция Москвы отвечает западному нарративу, согласно которому ослабленная санкциями и поссорившаяся с Западом Россия оказалась в политической зависимости от Пекина: он принудит Россию если не занять прокитайскую позицию, то по крайней мере смолчать в случае перехода конфликта в военную фазу.

Поэтому у России сегодня нет задачи играть более активную роль в ЮКМ. Большим успехом российской дипломатии будет сохранение стратегического партнерства и с Китаем, и с Вьетнамом на нынешнем уровне, даже когда ситуация вокруг ЮКМ будет ухудшаться. Для этого необходимо, воспользовавшись двусторонними дипломатическими каналами, противодействовать попыткам втянуть Россию в территориальный спор и интерпретировать российскую позицию как прокитайскую или провьетнамскую. Имеет смысл в закрытом режиме сообщить, что такие интерпретации не отвечают интересам России.

В то же время военно-техническое сотрудничество Вьетнама с Россией означает для Китая повышение издержек от гипотетического вооруженного столкновения. Это может уменьшить риск перехода конфликта в военную фазу, если параллельно будут развиваться каналы и механизмы китайско-вьетнамских политических коммуникаций по предотвращению случайных столкновений. Такая форма участия России в ситуации вокруг ЮКМ может оказаться перспективной.

В более общем контексте развивающегося противостояния США и Китая в ЮВА Россия пока не стала незаменимым элементом региональной системы. Так считают и в Вашингтоне, и в Пекине, хотя участие Москвы имеет для обеих столиц демонстрационное значение. Для России и США будет ошибкой проецировать общую натянутость двусторонних отношений на расстановку сил в ЮВА и относиться друг к другу с недоверием из-за того, что их интересы в других регионах мира редко совпадают.

Благодаря относительно стабильной политической ситуации в ЮВА у России есть возможность расширить свое присутствие здесь, не выделяя значительных военно-политических ресурсов. Региональные игроки считают конкуренцию в области торговли и инвестиций гораздо более безопасной, чем борьбу за политическое влияние или военное превосходство. К сожалению, именно опыта экономической и деловой экспансии России пока не хватает.

Одним из важных практических направлений могло бы стать увеличение активности России в существующих институтах многосторонней дипломатии — так, участие президента в Восточноазиатском саммите уже было бы значительным шагом. Кроме того, Россия может сделать активным и свой нейтрализм, призвав США к ратификации Конвенции ООН по морскому праву и объявив, что политические разногласия конкретных государств не должны влиять на свободу экономической деятельности в регионе и не должны ставить под угрозу безопасность торговых путей.

Можно ли говорить о том, что АСЕАН «ждет» Россию в регионе? С одной стороны, главный геополитический страх стран ЮВА — оказаться втянутыми в открытую конфронтацию между США и Китаем. Специфика момента подталкивает их в сторону США, однако выгоды такого сближения закончатся ровно в тот момент, когда в Пекине решат, что чрезмерная близость к США делает страны региона ненадежными партнерами. Тогда выгоды от сближения с США перестанут перевешивать убытки, связанные с отдалением от Китая.

Пока этот момент не настал, страны АСЕАН заинтересованы в большем количестве игроков в регионе. Сегодня такую роль берут на себя «внешние средние» державы — Япония и Индия. Аналогичным образом в региональных делах могла бы участвовать и Россия, что, скорее всего, приветствовали бы страны АСЕАН. Появление в ЮВА игрока, который близок к Китаю, но не является его союзником, может стать безопасным способом ослабить свойственное ему ощущение «осажденной крепости» и изменить региональный баланс сил «Китай против всех».

Другой вопрос — готова ли Россия играть такую роль? Может ли она говорить со странами ЮВА о тех вещах, которые актуальны для них? На сегодняшний день это не так и российское руководство не стремится быть вовлеченным в региональные процессы. Россия сегодня видит свои интересы в регионе в первую очередь в сохранении стратегических партнерств с Китаем и Вьетнамом — и именно это определяет ее позиции по большинству проблем (там, где эти позиции есть). Однако за пределами этой небольшой области есть целый спектр новых форм и областей сотрудничества, которые необходимо внимательно рассмотреть.

Новые ресурсы партнерства

Причины, по которым отношения России и стран ЮВА оказались недостаточно развиты, в основном носят инерционный характер. Не существует онтологических препятствий на пути развития такого сотрудничества, как не существует и явных интересов, которым бы оно противоречило. Это значит, что ключевой задачей на пути к более активной политике России в ЮВА является поиск новых сфер и направлений взаимодействия, осознание возможности работать в этих направлениях и выработка политической воли.

Искать эти новые точки развития отношений России и членов АСЕАН нужно прежде всего в факторах, определяющих потребности современной Юго-Восточной Азии. Стартовав с низкой базы еще в 1970-х, члены АСЕАН опережали по темпам роста б?льшую часть мира. Источники их роста находились в потребительских рынках Европы и США, однако сегодня ситуация меняется и темпы потребления в самих странах ЮВА — одни из самых высоких в мире. Рост доходов населения способствует ускоренному формированию среднего класса, и если в 2014 г. компания McKinsey называла цифру в 67 млн домохозяйств (с доходом выше $7,5 тыс. в год), то уже к 2025 г. это число удвоится [4]. В крупных городах с населением более 200 тыс. человек сегодня проживает порядка 22% от 600 млн населения государств, входящих в АСЕАН.

Бурное развитие промышленности в большинстве стран Ассоциации и сферы услуг в наиболее благополучных из них означает, что растет потребность и в улучшении транспортной, энергетической и социальной инфраструктуры — всех тех сфер экономики, без которых производственный сектор и услуги не смогут развиваться устойчиво и безопасно. И в большинстве этих сфер члены АСЕАН по-прежнему полагаются на импортные технологии, практики и капитал.

Энергетика

По прогнозам Международного энергетического агентства, на протяжении следующих 20 лет спрос на нефть, газ и уголь в странах ЮВА продолжит расти. Общий спрос на электроэнергию к 2040 г. вырастет на 80%, или на 1 млрд тонн нефтяного эквивалента. Доля электроэнергии, производимой на угле, вырастет с 32 до 50%, вопреки глобальному тренду на снижение.

Добыча нефти внутри АСЕАН продолжит снижаться, а спрос будет расти. Зависимость от импорта нефти к 2040 г. достигнет 80%. В газовой отрасли будет увеличиваться и производство, и спрос, однако к 2040 году рост потребности в газовом топливе обгонит собственную добычу, превратив АСЕАН в нетто-импортера газа. К этому моменту страны региона будут тратить на углеводороды $300 млрд в год [5].

Учитывая растущее потребление газа и значимость этого вида топлива для АСЕАН, страны блока возлагают большие надежды на единую газопроводную сеть Trans-ASEAN Gas Pipeline (TAGP) [6]. К середине 2015 г. в строю находились 13 газопроводных соединений протяженностью 3300 км. С 2012 г. в проекте TAGP учитываются транспортировки сжиженного природного газа в тех случаях, где строительство газопроводов нецелесообразно, и в сеть мощностей TAGP уже входят четыре регазификационных терминала. В числе проблем, с которыми сталкивается этот участок TAGP, — недостаток источников газа и большой объем необходимых инвестиций в инфраструктуру.

Для обеспечения энергетической безопасности странам ЮВА понадобится усиленная интеграция энергосетей. Развитие гидроэлектроэнергетических мощностей в Мьянме, Лаосе и Камбодже позволит уменьшить загрузку энергопроизводства во Вьетнаме, Таиланде, сократить объем импорта электричества. Бруней сможет увеличить экспорт газа, получая больше электричества через границу. Малайзийский штат Саравак (остров Борнео) сможет нарастить производство электричества на ГЭС, а его связь с индонезийской частью острова позволит сократить существующее там дорогое производство энергии на ТЭС.

Более 120 млн человек в ЮВА по-прежнему не имеют доступа к электричеству [7]. Традиционная модель подсоединения этих домохозяйств к централизованной национальной сети может не сработать, особенно для многочисленных островов Индонезии и Филиппин, где население получает электричество с помощью неэффективных дизельных генераторов. Более разумным решением может стать подача электричества в рамках межасеановской сети или создание локальных микросетей, получающих питание в том числе и из возобновляемых источников.

Сегодня проект единой энергосети АСЕАН (ASEAN Power Grid) далек от завершения — в 2015 г. работали лишь 6 из 16 соединений. Из 164 ГВт производимого электричества по сети передается лишь 3,4 ГВт. Нынешние соединения по большей части двусторонние. Со временем они должны объединиться в три субрегиональных блока, а потом и в единую сеть АСЕАН8.

Несмотря на растущее глобальное потребление, цены на нефть остаются невысокими. В этой ситуации существует угроза появления дисбаланса между спросом и предложением на энергетических рынках АСЕАН. Для того чтобы нивелировать последствия волатильности рынка нефти, страны региона будут стремиться к диверсификации источников энергии, в том числе в пользу возобновляемых.

Так, в октябре 2015 года министры энергетики АСЕАН договорились к 2036 г. довести долю возобновляемых источников в структуре потребления с нынешних 15 до 23% [9]. Наиболее амбициозные цели ставят себе Индонезия (25% к 2025 году), Таиланд (25% к 2022 г.) и Филиппины (50% к 2030 г.) [10].

Достичь общих для АСЕАН 23% можно, например, разрабатывая гидроэнергетический сектор в малайзийском Сараваке и в Лаосе, для которого это будет к тому же серьезным стимулом к развитию. В области солнечной энергии безусловным лидером является Таиланд, который производит такой энергии больше, чем все остальные члены АСЕАН вместе взятые. К 2036 г. страна планирует довести солнечные мощности до 6 ГВт, или 9% от общего производства электроэнергии [11]. В то же время соседняя Малайзия уже сегодня находится на третьем месте в мире по объему производства солнечных панелей. Стремление стран ЮВА ослабить роль углеводородного сектора выражается и в попытках урезать субсидирование нефтегазовой отрасли (в 2014 г. субсидии составляли $36 млрд [12]). Правда, в Индонезии, Малайзии, Таиланде и Мьянме это было связано с высокими ценами из-за мирового финансового кризиса, и трудно сказать, насколько сильна будет эта мотивация в дальнейшем.

Атомная энергетика в ЮВА имеет ограниченную область применения, однако в некоторых странах будет играть важную роль. Прежде всего речь идет о Вьетнаме, где запланировано строительство четырех реакторов и возможно увеличение их числа до 10. Есть предложения и для Индонезии, Малайзии, Филиппин. Крупным клиентом может стать Таиланд, который, по оценкам МЭА, может приступить к строительству АЭС в промежутке между 2026 и 2030 г. [13]

Для России участие в региональной энергетической системе имеет большой потенциал. Растущая потребность в газе и сети регазификационных терминалов создает рынок как собственно поставок СПГ, так и энергетической инфраструктуры, что может заинтересовать «Газпром». Необходимость в электрификации, в том числе локальной, — потенциальный рынок для электросетевых компаний, энергетических компаний и поставщиков оборудования («Русгидро», «Россети», «Силовые машины», «Технопромэкспорт», «Атомстройэкспорт»).

«Чистая» экономика

Развитие возобновляемых и альтернативных источников энергии в странах ЮВА связано не только с желанием повысить энергетическую безопасность. Всевозможные «чистые» технологии и инвестиции в эти отрасли в ближайшие годы будут востребованы в регионе — плотное расселение вдоль побережья делает территории АСЕАН крайне уязвимыми из-за последствий глобального изменения климата и загрязнения окружающей среды. К 2025 г. под угрозой затопления жилищ окажутся 115 млн человек, живущих в прибрежных городах [14].

Развитие энергоэффективности — один из самых простых способов экономить средства и уменьшать нагрузку на окружающую среду. По оценкам Азиатского банка развития, странам ЮВА для выполнения национальных целей по энергоэффективности и сокращению выбросов парниковых газов необходимо $11 млрд до 2020 г. и еще $15 млрд до 2030-го. Эти инвестиции будут крайне выгодными: если в Брунее, Индонезии, Малайзии, Таиланде, Вьетнаме и на Филиппинах доля инвестиций в энергоэффективность будет составлять 1–4% от общих вложений в энергетику, то на них придется от 8 до 25% увеличения первичного потребления энергии [15].

Важной задачей для членов АСЕАН остается управление водными ресурсами. Основная проблема континентальной части региона — равноправный доступ к ресурсам реки Меконг. Располагающиеся выше по ее течению страны, устанавливая дамбы, определяют функционирование целых экосистем, крупных сельскохозяйственных блоков и влияют на качество жизни тех, кто живет ниже по течению. Для островных государств ЮВА ключевой проблемой остается доступ к чистой и питьевой воде. Например, в 2014 г. в Индонезии только 68% населения имели такой доступ [16].

Отдельная проблема — предупреждение, быстрое реагирование и ликвидация последствий природных и техногенных катастроф. Тайфуны, землетрясения, наводнения и засухи относятся к числу наиболее опасных природных бедствий, из-за которых страны региона в среднем теряют по 0,5% ВВП в год (для некоторых стран это значение достигает 5%) [17]. Бедствия бывают и рукотворными. Например, практически ежегодное появление «индонезийского дыма» связано с отсталыми подсечно-огневыми техниками ведения сельского хозяйства на Суматре и Калимантане в сухой сезон. Ветер гонит дым от лесных пожаров, который загрязняет воздух практически во всех странах ЮВА, особенно в Сингапуре.

В области реагирования и ликвидации последствий стихийных бедствий Россия может многое предложить странам региона, причем не только в качестве безвозмездной помощи в ходе самих ЧС, но и в виде поставок техники и технологий — от многоцелевых самолетов и машин до индивидуальных средств защиты и программ подготовки.

Транспортная инфраструктура

Недостаток инфраструктуры — историческая проблема региона ЮВА. В островных государствах ее усугубляют низкие показатели инвестиций и физико-географические сложности. По некоторым расчетам, между 2014 и 2030 г. членам АСЕАН понадобится инвестировать в инфраструктуру около $3,4 трлн. Эта сумма от двух до шести раз (в зависимости от государства) больше исторических значений за аналогичные периоды. Уже к 2020 году недостаток инвестиций в портовые мощности может составить 52% от необходимых, в аэропортовые — 59% [19].

Среди крупных региональных инфраструктурных проектов — шоссейная сеть АСЕАН (ASEAN Highway Network, AHN) и железная дорога Сингапур–Куньмин (Singapore-Kunming Rail Link). Проект AHN — это 38 тыс. км дорог, связывающих страны ассоциации. Проект почти завершен, однако около половины построенных дорог — низшего из всех стандартов качества. Высокоскоростная железнодорожная сеть SKRL к 2022 году должна соединить Сингапур с китайским Куньмином через три ветки, которые будут проходить через Мьянму, Лаос и Вьетнам.

Портовая инфраструктура играет центральную роль в регионе, страны которого фактически соединены внутренним морем (Южно-Китайским). Через эту акваторию проходят важные мировые логистические пути, что делает развитие морских перевозок в АСЕАН задачей не только внутренних экономических коммуникаций, но и повышения уровня связанности стран ЮВА с глобальными рынками. Три страны региона входят в топ-50 Индекса глобальной связанности — Сингапур (4-е место), Малайзия (18-е) и Таиланд (36-е) [20]. Сегодня страны региона стремятся создать единый рынок морских перевозок (ASEAN Single Shipping Market) в рамках Стратегического плана развития транспорта на 2016–2025 г. (ASEAN Transport Strategic Plan 2016 to 2025). Реализация этих замыслов потребует значительного развития 47 ключевых портов АСЕАН.

Рынок авиации ЮВА меняется под воздействием факторов роста производства, потребления, туризма и внутрирегиональной связанности. Компания Boeing прогнозирует среднегодовые темпы роста авиационного рынка в ЮВА в течение следующих 20 лет в районе 6,5% в год. За это время региону понадобится порядка 3750 новых самолетов общей стоимостью $550 млрд. В пассажирских перевозках уже сегодня 60% рынка приходится на компании-лоукостеры, поэтому дешевые среднемагистральные рейсы, видимо, останутся самым сильным сегментом. Рост авиаперевозок потребует развития аэропортовой сети, особенно во Вьетнаме, Индонезии и на Филиппинах. Единый авиарынок АСЕАН, который должен начать работать уже в 2016 году, будет только способствовать развитию спроса.

Россия уже может похвастаться крупным проектом строительства железной дороги в Индонезии, на острове Калимантан (реализует ПАО «РЖД»), однако на инфраструктурном рынке существует серьезная конкуренция со стороны корейских, китайских и японских компаний.

Внедрение и разработка ИТ

Одним из путей обеспечения устойчивого развития страны АСЕАН считают укрепление сектора ИТ-услуг и внедрение высоких информационных технологий. По оценкам McKinsey, существует пять ключевых технологий, которые могут к 2030 году дать странам ЮВА $625 млрд дополнительного дохода: это мобильный интернет, большие данные, интернет вещей, автоматизация обработки информации и облачные технологии [21].

Страны ЮВА находятся на самых разных концах спектра качества цифровой среды. Так, в рейтинге Network Readiness Index, измеряющем готовность стран внедрять ИТ-инновации, в 2014 году Сингапур занял 2-е место, а Мьянма — 146-е из 148. Малайзия и Бруней вошли в топ-50, а Индонезия, Таиланд, Филиппины и Вьетнам расположились между 64-й и 84-й позициями [22].

В числе отраслей, где ИТ-инновации будут внедряться наиболее быстро, — мобильные платежи, электронная коммерция, онлайн-игры и интернет-реклама [23]. Сингапур остается в фарватере развития всевозможных «умных» технологий, их интеграции в единые городские системы, а также технологий и практик электронного правительства. Менее развитые страны, такие как Вьетнам и Филиппины, будут стремиться занять ниши аутсорсинга услуг разработки и технической поддержки ПО, в том числе игрового.

Страны АСЕАН по мере экономического развития становятся и богатым потребительским рынком в цифровой сфере. Проникновение мобильной связи в регионе — 124%, интернета — 40%24. В регионе зарегистрировано 233 млн пользователей социальных сетей, почти 200 млн из них активны на мобильных платформах. При этом в некоторых странах у глобальных технологических лидеров есть сильные конкуренты — в Таиланде у корейского мессенджера Line количество пользователей в месяц сравнимо с Facebook, а во Вьетнаме российский браузер и поисковик C?c C?c второй по популярности после Google Chrome — почти с 20% рынка.

Последний пример показывает, что Россия неожиданно заметно присутствует на рынке ИТ. У «Лаборатории Касперского» есть региональный офис, и она успешно работает в странах ЮВА, как и ряд других компаний, занимающихся платежами, сетевой безопасностью, управлением бизнесом. А растущая индустрия ИТ-стартапов открывает большие возможности для присутствия российского венчурного капитала и трансфера технологий как в регион, так и из него.

Экономическая интеграция

ЮВА — регион, особенно интересный происходящими здесь интеграционными процессами. С 31 декабря 2015 г. в АСЕАН официально действует экономическое сообщество (ASEAN Economic Community, AEC). В идеале сообщество подразумевает свободное движение по региону товаров, услуг, капитала и трудовых ресурсов. Фактически до достижения такого состояния еще далеко, особенно учитывая, что по большинству обязательств для четырех стран, вступивших в АСЕАН последними (Камбоджа, Лаос, Мьянма, Вьетнам, т.н. CLMV), действуют продленные сроки реализации.

С помощью АЕС страны группировки стремятся создать единую производственную базу, а с помощью политики единого рынка — предоставить глобальным инвесторам доступ ко всей АСЕАН через каждую отдельную страну. Беспошлинная торговля — то, чем гордится ассоциация. В 2014 г. около 70% всей внутриблоковой торговли было беспошлинным и только для 5% действовали тарифы выше 10%. В инвестиционной сфере основной инструмент либерализации и защиты — Всеобъемлющее соглашение по инвестициям АСЕАН (ASEAN Comprehensive Investment Agreement, ACIA), однако пятерка основателей ассоциации только подходит к оформлению этих обязательств, а Бруней и страны CLMV еще далеко позади.

Одна из самых сложных сфер — интеграция рынков капитала. С 2011 г. действует система ASEAN Exchanges, объединяющая семь бирж из шести стран АСЕАН (две из Вьетнама) в единую информационную систему. В рамках проекта, например, выделяются 180 «звезд АСЕАН» — по 30 компаний с «голубыми фишками» из каждой страны. Однако настоящим шагом к интеграции должен был стать проект ASEAN Trading Link, который пока соединяет только три биржи системой трансграничной торговли — Сингапур, Малайзию и Таиланд. Еще остаются сложности, вызванные недоразвитостью страновых рынков капитала и слабостью юридической базы, над которой работает Форум рынков капитала АСЕАН.

При реалистическом сценарии страны АСЕАН смогут закончить создание сообщества не раньше 2030 г. Их торопит, с одной стороны, международная конкуренция, с другой — опасность попасть в ловушку среднего уровня развития, которая существует для многих из стран блока. Конкурентное преимущество дешевой рабочей силы будет быстро уходить в прошлое, в то время как производительность труда и квалификация рабочих могут расти недостаточными темпами. Поэтому экономическая интеграция для стран АСЕАН — способ привлечь внимание международного бизнеса к себе как к единому образованию. Позиционирование АСЕАН с приставкой «если бы мы были одной экономикой» стало эффектным способом выделиться на фоне других регионов мира.

Помимо собственного интеграционного проекта страны ЮВА вовлечены в процесс формирования двух торговых мегаблоков — Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП) и Транстихоокеанского партнерства (ТТП). ВРЭП представляет собой расширение и объединение в единую систему зон свободной торговли (ЗСТ) АСЕАН с шестью партнерами — Японией, Китаем, Южной Кореей, Индией, Австралией и Новой Зеландией. Такой формат интеграции позволяет АСЕАН выступать в ВРЭП в относительно консолидированном виде, сохраняя свою «центральную роль» в процессе согласования условий торговой либерализации.

Однако конкурирующий с ВРЭП мегаблок ТТП пока оказывается более успешным: соглашение было подписано в 2015 г. и находится на этапе ратификации. Положения ТТП — это не только снижение тарифных барьеров и общее продвижение свободной торговли, они сближают страны-участницы в области инвестиций, прав интеллектуальной собственности, норм арбитража, трудового законодательства, регулирования деятельности госкомпаний. Условия уже согласованы, и все, кто не вошел в число 12 стран-основательниц, присоединяясь к соглашению, будут вынуждены их принимать.

В число участников ТТП входят такие страны ЮВА, как Вьетнам, Малайзия, Бруней и Сингапур. Свое намерение присоединиться высказывала Индонезия. Вьетнам и Малайзия получат наибольшую экономическую выгоду от подписания соглашения. В то же время только частичное вхождение АСЕАН в ТТП может стать проблемой для Ассоциации, создав новые разделительные линии. Крупные торговые и инвестиционные партнеры АСЕАН из ТТП — США, Канада, Япония, Австралия — будут отдавать предпочтение тем асеановским членам, что вошли в блок. Это может привести к переносу производств и смене структуры регионального экономического сотрудничества. Например, Таиланд будет проигрывать Вьетнаму и Малайзии борьбу за инвестиции, если не захочет вступать в ТТП.

При этом для внешних партнеров и инвесторов участие ряда стран ЮВА в ТТП — хорошая новость. Размещенные в этих странах производства смогут экспортировать свои товары на огромный рынок с такими гигантами потребления, как США и Япония. Поэтому в ближайшее время мы увидим увеличение потоков иностранных инвестиций во Вьетнам и Малайзию, которые, скорее всего, воспользуются этими возможностями для улучшения качества экономического роста.

Идеология: точки соприкосновения

Хотя АСЕАН очень далека от России географически, сама Ассоциация и ее страны-участницы чрезвычайно интересны с точки зрения стратегий национального развития, отстаиваемых ценностей и принципов мироустройства. Некоторые из этих принципов Россия уже защищает, иные могут оказаться полезными в перспективе.

Антиуниверсализм

АСЕАН часто сравнивают с ЕС и даже называют его ближайшим конкурентом по успешности интеграционного проекта. И так же часто говорят о том, что если ЕС объединяет европейские демократии, страны культурно и политически близкие, то члены АСЕАН отличаются друг от друг значительно сильнее. Несмотря на то что изначально блок формировался по идеологическим соображениям — как защита от коммунистической угрозы, — сейчас политические системы стран-участниц отличаются настолько, насколько это вообще возможно.

Во Вьетнаме Коммунистическая партия по-прежнему у власти, но при этом активно внедряет рыночные формы управления экономикой, не отказываясь от целей построения социализма. В Лаосе социалистическая доктрина трактуется более жестко, а в Камбодже, несмотря на монархический строй и близкую к Вьетнаму «народную» партию у власти, существует энергичная оппозиция. Достаточно развитую демократию в Индонезии оттеняют коррупционные проблемы Филиппин и Малайзии, а у последней есть еще и сложности с прозрачностью и сбалансированностью электоральной системы. Сингапурская форма правления глубоко несовершенна по меркам западного понимания демократии, однако в широком смысле лучше и эффективнее, чем поляризующая общество политическая борьба в Таиланде, приведшая в 2014 г. к военному правлению. О султанате Бруней пишут немного, однако там монархические тенденции приобрели остро религиозный оттенок с недавним введением шариата. Наконец, есть Мьянма, которая медленно и болезненно переходит от военной формы правления к гражданской, продвигаясь одновременно к межэтническому миру.

Разнообразие политических систем дополняется этноконфессиональными различиями. Индонезия и Малайзия — одни из крупнейших исламских стран мира. Население Филиппин почти полностью христианское. Таиланд, Лаос и Камбоджа по большей части буддийские страны, а в соседней Мьянме эта религия зачастую приобретает радикальные формы. Во Вьетнаме буддизм другого течения сочетается с глубоко укорененными (и отчасти политизированными) анимистическими верованиями, хотя официально большинство вьетнамцев атеисты.

Несмотря на все эти различия, страны АСЕАН достаточно успешны в своем экономическом развитии и почти так же хорошо уживаются в рамках одного сообщества. Отчасти причиной, а отчасти следствием такого единства в многообразии можно считать неприятие универсалистских подходов к государственному строительству и толерантность к национальным особенностям развития. Страны ЮВА не пытаются навязывать друг другу свои формы правления и государственного устройства как единственно верные.

Тесно связан с таким подходом и принцип невмешательства. По сути ни о какой политической интеграции в АСЕАН речь не идет, поэтому страны блока редко позволяют себе комментировать и тем более влиять на внутреннюю политику друг друга. Их больше интересует свободный рынок и взаимовыгодное экономическое развитие. Так, резкая смена власти в Таиланде в 2014 г. не сделала его изгоем в АСЕАН, и отношения военной администрации в Бангкоке с оппозицией не особо интересуют другие столицы региона.

В какой-то мере эти принципы можно свести к внешнеполитическому реализму, противопоставленному идеалистическому взгляду на мир. Члены АСЕАН признают, что существуют общие ценности, однако они не связаны с внутренним устройством государства: в АСЕАН понимают, что невозможно вывести единые для всех политические принципы. В центре внимания стоит экономическое развитие или даже соразвитие, оправдывающее почти любые политические несовершенства, которые осуждают внешние игроки.

Рост важнее свободы

Центральное значение в системе приоритетов почти всех членов АСЕАН занимает экономический рост. Именно стремление обеспечить процветание и формирует вышеописанные различия в национальных моделях развития. Конечно, играет заметную роль и история, и этническая динамика каждой конкретной страны, и специфика политической элиты, однако для многих стран региона именно рост благосостояния населения сегодня является основным инструментом легитимации правящего класса.

Модель развития Сингапура — яркий тому пример. Именно сочетание фантастических темпов роста, эффективности государственного управления и ригидности политической системы сделало его иконой автократических систем по всему миру. «Сингапурское чудо» стало одновременно недостижимым идеалом и поводом для отказа от либеральных теорий экономического роста в других странах. Апологеты этой модели развития считают, что в сменяемости власти нет необходимости, если правящий класс выполняет и перевыполняет обязательства по улучшению качества жизни населения. Фактически это концентрированный вариант классического общественного договора: граждане страны отказываются от еще большего числа личных и политических прав, чем обычно, в обмен на еще большее благополучие и безопасность, чем обычно.

В сингапурском случае такой договор закрепляется и огромными техническими возможностями государства. Цифровая система наблюдения и обработки данных PRISM обеспечивает беспрецедентный контроль за населением, которое получает от правительства гарантии, что персональные данные будут использоваться исключительно во благо граждан. Подобная модель «государства-няни» близка традиционным азиатским патерналистским течениям, когда забота правителя о благе людей подразумевается априори.

Как и в Сингапуре, в большинстве стран ЮВА экономический рост и улучшение реального благосостояния населения — важнейший источник легитимности политических систем. В то же время для обеспечения политического контроля элиты часто используют экономические рычаги, а во многих случаях не могут удержаться от собирания ренты. Поэтому в обществах ЮВА сильны этатистские тенденции. Государство здесь — самый важный игрок социального пространства, представляет ли его король и его семья, коммунистическая партия или избранный президент. Сильна централизация власти, активны государственные корпорации, велика роль бюрократии, которая часто стремится преподнести экономические успехи как свою заслугу и этим оправдать недостаточную прозрачность.

Трудно сказать, как долго экономический рост сможет обеспечивать стабильность режимов в ЮВА, — впрочем, в значительной степени благодаря стабильности сюда продолжают приходить иностранные инвестиции. Нынешние общественные договоры в странах ЮВА работают в том числе и потому, что большая доля их населения — политически пассивные сельские жители, а гражданское общество пока не достигло зрелости. Там, где формируется образованный городской класс, появляются и угрозы для стабильности, раскол в обществе — речь идет прежде всего о Таиланде и Малайзии, в некотором смысле и Вьетнаме. Невозможно прогнозировать, смогут ли нынешние политические элиты стран ЮВА справиться с запросами этих новых социальных сил и склонить их в сторону традиционного консенсуса.

Многополярный мир

Для АСЕАН большое значение имеет идея мультилатерализма и приоритета многосторонних институтов дипломатии. Не будучи идеальными демократиями во внутренней политике, страны ЮВА стремятся проявлять максимальный демократизм во внешней, например придерживаясь принципов консенсуса в принятии решений по интеграционным процессам. Так называемый «метод АСЕАН» (The ASEAN Way) подразумевает максимальный учет интересов всех членов сообщества, где взаимное согласие фактически важнее прогресса.

Аналогичным образом принципы мультилатерализма транслируются и в более широкое международное поле вокруг АСЕАН. Группировка стремится стать центром многосторонней дипломатии в регионе через такие форматы, как АРФ, ADMM+ и ВАС. При этом АСЕАН в этих институтах видит себя как законодателя ценностей и принципов, которые должны принять все присутствующие в регионе державы и на основе которых они должны решать возникающие вопросы.

В русле такого внешнеполитического демократизма находится и отстаивание принципа многополярного мира. Страны ЮВА не хотели бы, чтобы в мире или в Азии доминировала какая-либо одна держава или остро конкурировали две. Способ избежать этого — формирование нескольких полюсов. Очевидно, одним из новых полюсов и видит себя АСЕАН. При этом идея центральной роли АСЕАН в региональной системе безопасности и ее высокого значения как полюса поддерживается не только странами Ассоциации, но и крупными внешними игроками.

Консолидированность АСЕАН как группы и ее высокая роль в регионе в теории должны помочь странам-членам избежать попадания в жернова блоковой конфронтации. Например, в идеальной ситуации Вьетнаму или Филиппинам нет необходимости опираться на политическую или военную поддержку Китая или США в случае гипотетического конфликта с одной из этих стран. Конфликты должны предотвращаться не за счет повышения ставок для агрессора, а благодаря устойчивому региональному порядку, где малые государства состоят в группировке, распространившей свои ценности мультилатерализма на все государства-резиденты ЮВА.

Конечно, вышеописанная картина пока существует лишь в мечтах асеановских идеалистов. Низкий уровень политической интеграции АСЕАН и демократичность процедур не позволяют группировке даже принимать хоть сколько-нибудь резкие заявления по важнейшим проблемам регионального политического устройства, например по проблеме Южно-Китайского моря. Страны, чувствующие угрозу от Китая, по-прежнему опираются на собственные и чужие политические, военные и экономические возможности. А те, кто, наоборот, сильно зависит от мнения Пекина, готовы подорвать абстрактное единство АСЕАН ради конкретной и осязаемой выгоды.

Можно предположить, что внешние игроки именно потому и поддерживают асеаноцентричный региональный порядок, что центр такой конструкции достаточно размыт. Мягкая середина позволяет сгибать региональную систему безопасности в разные стороны, оставляя жесткость только в виде американского военного присутствия и союзнических и партнерских отношений.

Поддержка АСЕАН и ее главенствующей роли в регионе — хороший тон, ее демократичный и позитивный образ выгоден для имиджа любого государства. Однако неизвестно, так ли сильно будут поддерживать АСЕАН внешние игроки, если она вдруг сможет работать более слаженно и обзаведется реальными регулирующими функциями.

Инструмент для России

Смысловые конструкции и аргументы, формирующие сегодня внешнеполитическую идеологию в Юго-Восточной Азии, могут быть полезны и России для продвижения выгодного ей нарратива.

Антиуниверсализм и ограниченная применимость отдельных страновых, региональных или культурных рецептов развития уже являются важной частью российской идеологии. Пример АСЕАН — аргумент в пользу того, что способствовать сближению даже очень разных в плане политической системы государств может общий интерес к экономическому развитию и сотрудничеству. Однако при этом надо учитывать, что члены АСЕАН почти не имеют друг к другу внешнеполитических претензий и смогли успешно преодолеть негативную историю отношений.

В интересах России и акцентирование внимания на успехе государствоцентричных моделей развития ЮВА. Использование элитами сосредоточенной в их руках власти для проведения эффективных реформ сверху и привлечения иностранных инвестиций, а также интеграции их стран в региональную и глобальную экономику позволило сохранить легитимность без системных политических реформ, обеспечив высокие темпы роста и повышение уровня жизни.

Упор на многосторонние институты также полезен России. Москва может много выиграть от усиления реальной защиты мультилатерализма, реанимации главенства международного права, внедрения четких «правил игры» и развития действенных международных институтов в условиях, когда ресурсы страны почти не растут в абсолютном понимании и когда ее влияние будет падать на фоне возвышения новых акторов. Такой новый институционализм мог бы стать центральной частью российского подхода к решению проблем безопасности по всему миру — от единой и неделимой системы безопасности в Европе и плотного договорного взаимодействия с США по стратегическим вопросам до построения системы коллективной безопасности на Ближнем Востоке и правового регионального порядка в Азии вокруг сильных асеаноцентричных структур.

Заключение

Сегодня у России нет значительного присутствия в Юго-Восточной Азии. Недавнее усиление внимания к Азиатско-Тихоокеанскому региону может и не повлечь за собой качественного скачка в отношениях со странами АСЕАН. Дело не только в низкой базе, но и в том, что сегодня у России есть более приоритетные направления внешней политики.

Не следует пытаться превратить партнерство России со странами ЮВА в нечто грандиозное или ожидать быстрого углубления и расширения сотрудничества. Однако разумно было бы постараться извлечь максимальную выгоду из процессов, происходящих в этом динамично развивающемся регионе. Многие рынки уже заняты теми игроками, которые были здесь раньше, но рынки стран ЮВА расширяются очень быстро, постоянно появляются новые. В сотрудничестве с членами АСЕАН впереди должен идти бизнес, чьи интересы должны защищать и продвигать государственные акторы. Необходимо содействовать выходу на новые рынки ЮВА российских компаний, работающих в передовых сегментах производства и потребления.

Даже в своем нынешнем кризисном положении Россия может стать привлекательным экономическим партнером для АСЕАН. Страна остается большим рынком, а на российском Дальнем Востоке по-прежнему можно создать условия для притока — пусть небольших — асеановских инвестиций. В то же время ЮВА — перспективное направление для приложения экономических усилий в традиционных для России отраслях: энергетике, машиностроении, космосе.

В центре внешнеполитической идеологии АСЕАН находятся ценности, не чуждые современной России. Страны ЮВА могут стать союзниками Москвы в защите по-настоящему многополярного мироустройства, где отношения государств регламентируются эффективными международными институтами. Региону предстоит пройти испытание реальной политикой и великодержавными амбициями, однако итогом может стать возникновение реальной многосторонней системы регионального порядка. Россия, если ей удастся закрепиться в качестве резидентной державы в Азии, сможет принять участие в формировании этого порядка и перенести опыт строительства институтов из других регионов мира.

Впервые опубликовано на сайте Московского Центра Карнеги.

Примечания

1. ASEAN.org. — 2015. — December 21 // http://www.asean.org/storage/2016/01/statistic/table19_asof21Dec15.pdf; Россия — АСЕАН: Юго-Восточная Азия должна узнать деловую Россию. — Торгово-промышленные ведомости. — 2015. — 18 сентября // http://www.tpp-inform.ru/analytic_journal/6157.html.

2. Flows of Inward Direct Investment to ASEAN Member States by ASEAN’s Dialogue Partners, 2000–2014 // http://aseanstats.asean.org/Menu.aspx?rxid=2e597766-519a-4fc0-b43e-c66672f15cd4&px_db=4-Foreign+Direct+Investments

&px_type=PX&px_language=en&px_tableid=4-Foreign+Direct+InvestmentsFDIS004-FDI+FLows+to+AMS+by+country+source+2000-2014.px>.

3. Vietnam, Russia agree to boost two-way trade to $10b by 2020. — ThaiPBS. — 2015. — April 8 // http://englishnews.thaipbs.or.th/vietnam-russia-agree-to-boost-two-way-trade-to-10b-by-2020; Vietnam, Russia banks in currency deal. — The Saigon Times. — 2015. — April 9 // http://english.thesaigontimes.vn/40335/Vietnam-Russia-banks-in-currency-deal.html; Russia, Indonesia eye trade in national currencies. — Russia beyond the Headlines. — 2015. — April 23 // http://rbth.com/business/2015/04/23/russia_indonesia_eye_trade_

in_national_currencies_45461.html.

4. Groff S.P. Keynote speech: ASEAN Integration and the Private Sector. — «German-Business Association AEC: Integration, Connectivity and Financing: What Does Regional Integration in Southeast Asia Mean for the German Business Community?», Berlin. — 2014. — June 23 // http://www.adb.org/news/speeches/keynote-speech-asean-integration-and-private-sector-stephen-p-groff.

5. World Energy Outlook Special Report on Southeast Asia 2015 // https://www.iea.org/publications/freepublications/publication/world-energy-outlook-

special-report-on-southeast-asia-2015.html.

6. Trans Asean Gas Pipeline Project (TAGP). — ASCOPE. — 2015. — December 29 // http://www.ascope.org/Projects/Detail/1060.

7. Eng Zi Guang. Good power sector governance key to meeting Southeast Asia’s electrification challenges — panellists. — SIEW. — 2015. — October 30 // http://www.siew.sg/newsroom/siew-news/good-power-sector-governance-key-to-meeting-southeast-asia-s-electrification-challenges-panellists.

8. Partnercountry Development Prospects of the ASEAN Power Sector. — International Energy Agency // https://www.iea.org/publications/freepublications/publication/Partnercountry_

DevelopmentProspectsoftheASEANPowerSector.pdf.

9. Daim N. Asean member states adopt renewable energy target. — New Straits Times. — 2015. — October 7 // https://sg.news.yahoo.com/asean-member-states-adopt-renewable-140052447.html.

10. Mann H. Southeast Asia cleantech: Shifting priorities? — Asian Venture Capital Journal. — 2015. — November 4 // http://www.avcj.com/avcj/analysis/2433246/southeast-asia-cleantech-shifting-priorities.

11. Vidaurri F. Renewable Energy and Investment in ASEAN. — ASEAN Briefing. — 2015. — November 4 // http://www.aseanbriefing.com/news/2015/11/04/renewable-energy-and-investment-in-asean.html.

12. Renewables: Asean’s new energy frontier? — Future Ready Singapore. — 2015. — November 5 // http://www.eco-business.com/news/renewables-aseans-new-energy-frontier/.

13. Asia’s Nuclear Energy Growth. — World Nuclear Assosiation // http://www.world-nuclear.org/information-library/country-profiles/others/asias-nuclear-energy-growth.aspx.

14. Wan G., Kahn M. Green urbanization in Asia. — Key indicators for Asia and the Pacific 2012. — Asian Development Bank. — 2012.

15. Same energy more power. — Asian Development Bank // http://www.adb.org/sites/default/files/publication/30289/same-energy-more-power.pdf.

16. Tampubolon H.D. Accelerating universal access to clean water: Sanitation through awareness and inspiration. — The Jakarta Post. — 2016. — January 5 // http://www.thejakartapost.com/news/2016/01/05/accelerating-universal-access-clean-water-sanitation-through-awareness-and-inspirati#sthash.hVe3CW3Z.dpuf.

17. 17 Overview of natural hazards and their impacts. — United Nations ESCAP // http://www.unescap.org/sites/default/files/Technical%20paper-Overview%20of%20natural%20hazards%20and%20their%20impacts_final.pdf.

18. Woetzel J., Tonby O., Thompson F., Burtt P., Lee G. Three paths to sustained economic growth in Southeast Asia. — McKinsey Global Institute. — 2014. — November // http://www.mckinsey.com/global-themes/asia-pacific/three-paths-to-sustained-economic-growth-in-southeast-asia.

19. ASEAN’s Infrastructure Investment Needs. — Asia matters for America // http://www.asiamattersforamerica.org/asean/data/trade/aseans-infrastructure-investment-needs.

20. Woetzel J., Tonby O., Thompson F., Burtt P., Lee G. Three paths to sustained economic growth in Southeast Asia. — McKinsey Global Institute. — 2014. — November // http://www.mckinsey.com/global-themes/asia-pacific/three-paths-to-sustained-economic-growth-in-southeast-asia.

21. Woetzel J., Tonby O., Thompson F., Burtt P., Lee G. Three paths to sustained economic growth in Southeast Asia. — McKinsey Global Institute. — 2014. — November // http://www.mckinsey.com/global-themes/asia-pacific/three-paths-to-sustained-economic-growth-in-southeast-asia.

22. Network Readiness Index. — World Economic Forum // http://reports.weforum.org/global-information-technology-report-2015/network-readiness-index/.

23. Woetzel J., Tonby O., Thompson F., Burtt P., Lee G. Three paths to sustained economic growth in Southeast Asia. — McKinsey Global Institute. — 2014. — November // http://www.mckinsey.com/global-themes/asia-pacific/three-paths-to-sustained-economic-growth-in-southeast-asia.

24. Kemp S. Digital landscape of Southeast Asia in Q4 2015. — Techniasia // https://www.techinasia.com/talk/digital-southeast-asia-q4-2015.

Антон Цветов

Менеджер по связям с прессой и правительственными структурами РСМД

«Война остается в сердцах вьетнамцев»

США снимают эмбарго на поставки вооружений во Вьетнам

Святослав Иванов

Снятие запрета на поставки вооружений во Вьетнам, объявленное президентом США Бараком Обамой, будет иметь последствия не только для расклада сил в Южно-Китайском море, но и для контрактов на поставки оружия и техники из России.

Руководство США сняло запрет на поставки летальных вооружений Вьетнаму, действовавший десятки лет со времен войны в азиатской стране. Этим решением Вашингтон записывает на свой счет множество очков в регионе, усложнив ситуацию и для Китая, и для России.

О снятии эмбарго было объявлено в ходе визита президента Барака Обамы во Вьетнам. Вьетнамский лидер Чан Дай Куанг на совместной пресс-конференции заявил, что этот шаг стал «ясным доказательством того, что отношения между странами полностью нормализовались». Обама в ответ подчеркнул, что дальнейшие поставки вооружений в страну будут зависеть от того, будут ли власти страны соблюдать права человека.

Многие СМИ уже назвали это решение «историческим». Разрешение на поставки летальных вооружений стало финальным аккордом урегулирования вьетнамско-американских отношений, на которое ушло более 20 лет. Теперь Вашингтон и Ханой будут укреплять дружественные связи перед лицом общего оппонента в регионе — Китая.

История санкционного режима

Как известно, вьетнамская кампания закончилась для Вашингтона фиаско: после падения Сайгона в 1975 году проамериканский юг страны окончательно покорился коммунистам, а военные США эвакуировались из страны.

Жертвами конфликта стали порядка 60 тыс. американских солдат и, по разным подсчетам, от 800 тыс. до 3 млн вьетнамцев. Война оставила болезненный след в сознании народов двух стран, надолго сделав их врагами.

Торговое эмбарго было наложено на Вьетнам в 1975 году. В 1984 году ограничения были дополнены запретом на поставку во Вьетнам летальных вооружений — в сущности, формальным, так как оружие туда поставлял преимущественно СССР.

В 1980-е обе стороны выражали намерение смягчить отношения, однако Вашингтон требовал кооперации по поиску пропавших без вести 2,5 тыс. американских солдат, а Ханой — выплаты репараций за вторжение.

Нормализация стала возможна после развала соцблока. В 1994 году США сняли с Вьетнама санкции в торговой части, а год спустя президент Клинтон и вьетнамское руководство договорились о восстановлении полноценных дипломатических отношений, которые были прерваны на 20 лет.

Однако запрет на поставку вооружений остался в силе. Это связано, среди прочего, с новой проблемой: в США стали относить Вьетнам к странам, нарушающим права человека. Речь шла о притеснениях этнических и религиозных меньшинств страны. Антидискриминационные законодательные инициативы вьетнамских властей в середине 2000-х привели к смягчению со стороны Вашингтона. Последние 10 лет отношения между странами постепенно улучшаются.

По данным множества опросов, на сегодняшний день Вьетнам является одной из наиболее проамериканских стран в мире: в 2015 году об одобрительном отношении к США высказывались 78% вьетнамских респондентов. Торговый оборот между странами достигает, по разным данным, от $20 млрд до $30 млрд ежегодно.

Ведущий научный сотрудник Центра изучения Вьетнама и АСЕАН Института Дальнего Востока РАН Григорий Локшин считает, что нынешнее укрепление связей между странами связано скорее с текущим совпадением интересов, чем с долгосрочным движением навстречу друг другу.

«Военно-политические и экономические интересы Вьетнама и США совпали. Речь не идет о том, что все забыто —

все, в том числе преступления американцев во время войны, остается в уме и в сердцах у вьетнамцев. Но между государствами не бывает ни любви, ни дружбы — между государствами существует интерес, и тут интерес во многом совпал», — сказал Локшин в беседе с «Газетой.Ru».

Американцы сделали шаг навстречу Вьетнаму в октябре 2014 года, сняв эмбарго на поставку оружия морской отрасли Вьетнама. Это решение было принято на фоне обострения территориального спора в Южно-Китайском море. В этом диспуте обе страны занимают антикитайскую позицию — и СМИ уже тогда заговорили о том, что действия Вашингтона связаны именно с этим. Однако представитель Госдепартамента Джен Псаки отвергла эту связь.

Об отсутствии связи говорит и Барак Обама в связи с окончательной отменой эмбарго. «Решение о снятии запрета не связано с Китаем и другими подобными соображениями. Оно связано с нашим желанием закончить длительный процесс нормализации отношений с Вьетнамом», — заявил американский лидер.

Морской диспут

Дискуссии о границах в Южно-Китайском море разворачиваются с 1970-х годов. Сложность ситуации заключается в том, что это не один спор, а целый набор многолетних конфликтов, в которых каждое государство — КНР, Вьетнам, Филиппины, Малайзия, Бруней и Тайвань — имеет свое видение справедливого распределения акватории.

Через Южно-Китайское море пролегает ряд важных торговых маршрутов, там развит рыболовецкий промысел, а кроме того, там предположительно есть обширные неразведанные залежи нефти.

Морские маршруты связывают Индию и Ближний Восток с Японией, Кореей, западным побережьем США и российским Дальним Востоком, что повышает ставки в сложившемся конфликте.

Ханой и Пекин ведут спор из-за архипелага Спратли на юго-западе моря и коралловых Парасельских островов на севере. Обе страны имеют на островах военные контингенты, что усугубляет ситуацию. СМИ называют регион «одним из самых милитаризированных в мире».

В последние годы были приняты меры по урегулированию ситуации, в том числе прямые договоренности между Китаем и Вьетнамом. Однако в Пекине недовольны совместными программами Вьетнама с Индией и Японией по разработке нефтяных месторождений — в частности, в акватории, которую КНР считает своей.

Вьетнамист Григорий Локшин в беседе с «Газетой.Ru» подчеркнул законность интересов Ханоя в регионе.

«В Южно-Китайском море есть особые, специфические — и, кстати, законные — интересы Вьетнама. И когда США пытаются сдержать экспансию Китая в регионе, это отвечает интересам Вьетнама. Но и этому есть предел — между США и Вьетнамом существует огромная разница в ценностях, в политическом строе и в философии», — подчеркнул востоковед.

По мнению эксперта, без демократизации Вьетнама какой-либо военный союз между Ханоем и Вашингтоном абсолютно исключен. Однако для США на сегодняшний день важнее сдерживание аппетитов КНР, нежели права человека во Вьетнаме.

Руководство Соединенных Штатов считает, что акватория Южно-Китайского моря должна максимально свободно использоваться всеми заинтересованными странами. Вашингтон открыто выступал в поддержку Вьетнама и Филиппин, которые, впрочем, также имеют в регионе нерешенный спор.

В качестве доказательства своей серьезной озабоченности ситуацией США прибегают к демонстрации военной силы: в частности, в ноябре 2015 года над искусственными островами, которые создает в море КНР, прошел полет американских стратегических бомбардировщиков B-52.

Как считает Григорий Локшин, решение полностью снять оружейное эмбарго связано в большей степени с политическими, нежели с торговыми соображениями.

«Прежде всего это решение имеет символический характер — а если его поддержит конгресс, то будет и политический. А пока это символика», — подчеркивает востоковед.

При чем тут Россия

Почти вся техника и оружие вьетнамской армии имеют советское или российское происхождение, за исключением тех вооружений, которые были захвачены у американцев и проамериканских сил в ходе войны.

По данным Стокгольмского института изучения проблем мира, Россия является едва ли не монополистом на вьетнамском рынке. Эксперт Григорий Локшин уточнил, что российские поставки формируют 70–80% вооружения вьетнамской армии.

Наиболее интересны объемы закупок для ВМФ — судя по открытой информации, большая часть закупочного бюджета вьетнамских военных идет именно на морские вооружения из России.

Это сторожевые корабли проекта 116611 и катера «Светляк», береговые ракетные комплексы «Бастион», подводные лодки класса «Палтус», а также множество торпед и противолодочных ракет разных моделей и модификаций.

Очевидно, что в лице Вьетнама Россия имеет не самого взыскательного покупателя, которому удобно продавать устаревающую технику — значительную часть этих моделей Москва постепенно снимает с вооружения.

Потепление между Ханоем и Вашингтоном теоретически может нарушить статус-кво. Однако многие эксперты отмечают, что частичное снятие санкций в 2014 году не повлекло заключения контрактов о военных поставках из США во Вьетнам. Вьетнамист Григорий Локшин в разговоре с «Газетой.Ru» выразил мнение, что серьезно структура военных закупок Вьетнама не изменится и теперь.

«Армия Вьетнама привыкла к российским вооружениям, она хорошо ими владеет, цены приемлемые — менять поставщика нет никакого смысла. На радикальные изменения Вьетнам не пойдет, однако кое-что приобрести у американцев вполне можно — то, чего нет у нас», — говорит аналитик.

По мнению Локшина, Вьетнам могут заинтересовать американские радарные установки, которые помогут контролировать акваторию, в которой «шныряют» китайские военные корабли. Кроме того, речь может идти о патрульных самолетах Boeing P-8 Poseidon, предназначенных для выслеживания и уничтожения подводных лодок.

В саммите участвовали страны Юго-Восточной Азии (АСЕАН): Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд, Филиппины.

Участники поддержали инициативу российской стороны об усилении интеграции с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС). Предложено совместить различные форматы интеграции, в том числе с проектом экономического пояса Шелкового пути. Кроме того, был затронут вопрос использования странами АСЕАН российской спутниковой системы «ЭРА-ГЛОНАСС», позволяющей спасать до 4 тыс. человеческих жизней в год. М. Соколов рассказал о транспортных проектах, реализуемых российской стороной в рамках сотрудничества со странами АСЕАН, отдельно остановившись на проекте строительства железной дороги ОАО «РЖД», который оно ведет на индонезийском острове Калимантан.

В ходе пресс-конференции Министр сообщил, что четвертый аэропорт Московского транспортного узла – Раменское – может быть открыт в мае, в случае, если удастся к этому времени получить все необходимые сертификаты. «Это даже может произойти в мае месяце, если наши коллеги отреагируют на те замечания, которые были сделаны Ространснадзором по вопросам, требующим безопасности аэропортовой, аэродромной инфраструктуры, и получат соответствующий сертификат», – сказал он. Кроме того, по словам М. Соколова, в этом году будет реконструирована железнодорожная станция «Отдых», подходящая к аэропорту.

Отдельно Министр остановился на теме высокоскоростоной доставки грузов Hyperloop. Он выразил уверенность, что Россия может предложить ряд железнодорожных участков для технологии такого высокоскоростного сообщения. «Проект Илона Маска правильно структурирован для привлечения инвесторов, в том числе российских», – считает Министр. Он также подчеркнул, что в Транспортной стратегии на период до 2030 года отражено использование новых инновационных наработок в сфере транспорта, новых транспортных средств, к которым можно отнести этот проект. Кроме того, в транспортной стратегии заложены коридоры по развитию высокоскоростного сообщения. В качестве примера Министр назвал проект железнодорожного сообщения Москва-Санкт-Петербург, коридор в направлении Сочи, в направлении портов Азово-Черноморского бассейна, ВСМ Москва-Казань, которая в перспективе дойдет до Пекина.

Также М. Соколов сообщил, что Россия по-прежнему открыта к диалогу с Украиной о возобновлении авиасообщения между странами, но новых контактов пока нет.

Помимо этого, был затронут вопрос о рассмотрении РЖД возможных вариантов участия в приватизации греческих активов в консорциуме с другими компаниями. По словам М. Соколова, интерес к этому проявляют не только греческие компании. «Мы рассмотрим с коллегами из РЖД другие возможные форматы участия. Не обязательно с греческими, также другие компании проявляют интерес, хотя каких-то конкретных переговоров до этого момента еще не было, но время для окончательного формирования своей позиции есть», – сказал он.

Глава Минтранса отметил конструктивность диалога с египетскими коллегами по вопросу авиабезопасности. «В очередной раз инспекционная проверка проходила во второй половине апреля. Было составлено заключение, наши египетские коллеги это заключение получили и сейчас отрабатывают те замечания, те предложения, которые были высказаны российскими специалистами. Как только они будут готовы сделать очередной шаг, в том числе связанный с установлением определенных регламентов по безопасности своих аэропортов, приобретению соответствующего оборудования, мы, безусловно, тут же направим своих специалистов, для того, чтобы оценить те усилия, которые были проделаны нашими египетскими коллегами», – заявил М. Соколов.

В завершение Министр рассказал о транспортных проектах, планируемых к реализации ОАО «РЖД». В частности, это новые проекты во Вьетнаме, Индонезии и других странах Юго-Восточной Азии (ЮВА). «В целом мы смотрим и другие проекты сотрудничества с Индонезийскими железными дорогами. Кстати, не только с индонезийскими – уже с Вьетнамом готовится к подписанию соглашение по развитию инфраструктуры Вьетнамских железных дорог. Но в принципе здесь у РЖД открываются достаточно хорошие перспективы, особенно с учетом курсовых разниц», – подытожил он.

О пользе пальмового масла натощак

Так что же это за стратегический продукт, против которого в последнее время ополчились журналисты и эксперты?

Сегодня в Сочи проходит 3-й саммит Россия — АСЕАН, который посвящен 20-летию диалогового партнерства с этой авторитетной международной организацией государств Юго-Восточной Азии.

АСЕАН основана в 1967 году, на сегодня в нее входят 10 стран: Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Бруней, Мьянма, Камбоджа, Лаос и Вьетнам. И так получилось, что именно эти страны показали в последние десятилетия уверенный экономический рост, который сопровождается усилением торговых связей с нашей страной.

С 2010 года товарооборот между Россией и десяткой стран АСЕАН вырос почти вдвое. Но после обвала нефтяных цен (а в регионе немало добывающих стран) этот оборот упал. Сейчас все страны Юго-Восточной Азии (ЮВА) ищут новые драйверы роста, и, судя по заключенным в первый день саммита договорам с РФ, такими перспективными сферами будут сельское хозяйство, биотехнологии, энергетика, транспортные проекты, торговля оружием.

Страны ЮВА очень хотят покупать нашу продукцию, а мы проявляем интерес к их товарам — вот почему члены АСЕАН пошли на нестандартный шаг: провести свой саммит на территории нашей страны. Такое случается впервые, и прецедент вызвал сильное волнение у наших «заклятых друзей» из США, которые еще прошлой осенью категорически не советовали главам стран АСЕАН ездить в Россию. Но те не послушались и приехали. И это сильно отличает азиатских товарищей от наших «партнеров» из ЕС, которые на подобную самостоятельность пока не осмеливаются.

АСЕАН вообще давно приглядывается к нам. Очень любопытные процессы происходят в рамках сопряжения АСЕАН с нашими организациями ЕАЭС и ШОС, и такое сотрудничество скоро принесет плоды. Пока что речь не идет об инвестициях со стороны АСЕАН в Россию, скорее наоборот — нам интереснее вкладывать в этот динамично растущий регион. К примеру, наш агропром настолько рванул за последний год, что теперь нам выгодно продавать продовольствие в страны ЮВА.

И все же есть один продукт, который мы не можем купить нигде, кроме региона ЮВА. Речь идет о пресловутом пальмовом масле, которое все чаще фигурирует в информационном пространстве. А после сообщений о том, что на саммите в Сочи Владимир Путин обсуждал с президентом Индонезии увеличение поставок этого продукта на наш рынок, можно смело предсказать поток шуток и прибауток по поводу пальмового масла. Хотя тут все серьезно. Напомним, только Индонезия продала нам в прошлом году более 700 тысяч тонн этого масла и рассчитывает на увеличение этих поставок. Так что же это за стратегический продукт, против которого в последнее время ополчились журналисты и эксперты?

Вот что рассказал нам политобозреватель МИА «Россия сегодня» Дмитрий КОСЫРЕВ, который провел много времени в странах ЮВА.

— На самом деле пальмовое масло — это эликсир здоровья, совершенно уникальный продукт, который с 2009 года вышиб с рынка американское соевое масло. С тех пор соевое лобби США вредит всем поставщикам пальмового масла и распространяет жуткие слухи об этом продукте. В странах ЮВА врачи настоятельно рекомендуют каждое утро пить чайную ложку этого масла. Я сам бывал в Малайзии в институте исследования пальмового масла и видел реальные результаты исследований — этот продукт очень хорошо выводит холестерин из крови. А американские лоббисты бегают по нашим министерствам и Госдуме и распространяют всякую гадость о масле-конкуренте.

— Между прочим, начиная с 1950-1960-х ни одна банка сгущенки не производится без пальмового масла, — продолжает Косырев. Активно оно используется в кондитерской промышленности, косметике. Это очень востребованный биржевой товар, поэтому не стоит переживать, когда за наши истребители страны ЮВА рассчитываются пальмовым маслом — его запросто можно тут же продавать за конвертируемую валюту. Спрос на этот продукт растет по всему миру. По некоторым расчетам, до 2020 года он подорожает процентов на 40. Любопытно, что в информационной войне против пальмового масла американцы используют тотальную промывку мозгов. Вот пример. Одна американская фармкомпания решила синтезировать пальмовое масло, чтобы проверить, может ли оно бороться с раковыми клетками. Эксперимент показал, что нет, не может. Это стало поводом для того, чтобы в прессу запустить шквал материалов на эту тему. Главная задача — связать в массовом сознании два понятия: «пальмовое масло» и «рак». И это им удалось. Ложечки нашли, но осадок остался...

Сергей Фролов

Встреча с представителями Делового форума Россия – АСЕАН.

Владимир Путин принял участие во встрече глав делегаций – участников саммита Россия – АСЕАН с представителями Делового форума.

В.Путин: Уважаемые дамы и господа, дорогие друзья! Уважаемые коллеги, главы государств и правительств, я рад всех вас приветствовать.

Начинается официальная программа саммита, и не случайно в качестве первого мероприятия предусмотрена встреча лидеров с представителями бизнеса России и государств АСЕАН. Это дополнительно подчёркивает приоритетное внимание, которое все мы уделяем развитию торгово-экономического сотрудничества между Россией и «десяткой».

Наша общая задача – содействовать сближению экономик, укреплять торговые и инвестиционные связи, создавать условия для запуска новых проектов. Эта работа ведётся и будет вестись в тесном диалоге с предпринимательским сообществом.

Отмечу, что в прошлом году товарооборот России с государствами АСЕАН составил 13,7 миллиарда долларов. Этот показатель по сравнению с другими государствами Азиатско-Тихоокеанского региона выглядит достаточно скромно. У АСЕАН, например, с Китайской Народной Республикой – 80 миллиардов долларов оборот, у России с Китаем – примерно столько же.

Не отвечает имеющемуся потенциалу и нынешний уровень инвестиционного взаимодействия. Общий объём капиталовложений – порядка 11 миллиардов долларов. Поэтому важно сообща подумать над тем, что можно сделать, чтобы поправить положение, наметить поступательный вектор делового сотрудничества.

Стоит учесть, что накоплен значительный опыт реализации совместных проектов на двусторонней основе. Компании Таиланда, например, инвестируют в российский агропромышленный комплекс, Вьетнама – в добычу нефти и газа, Сингапура и Брунея – в инновационную сферу.

В свою очередь, российский бизнес вкладывается в добычу полезных ископаемых в Индонезии и Мьянме, в «мирный атом» – во Вьетнаме, планируем то же самое в Лаосе, высокие технологии – в Малайзии, и так далее.

Убеждены: в наших силах придать дополнительный импульс дальнейшему развитию деловых связей. Российской стороной подготовлена «дорожная карта», она насчитывает 57 конкретных проектов, направленных на формирование совместных технологических и инновационных альянсов.

На новый уровень можно вывести и взаимодействие в топливно-энергетическом комплексе. Страны АСЕАН испытывают растущие потребности в углеводородах, да и в электроэнергии тоже. Россия готова удовлетворить этот растущий спрос – на долгосрочной основе поставлять энергоносители. Готовы предложить проекты атомных электростанций нового поколения, готовы работать и в сфере электроэнергетики в широком смысле этого слова.

Перспективной выглядит кооперация в сфере транспорта. Российский бизнес заинтересован участвовать в строительстве современных железных дорог, например, так, как мы сегодня делаем в Индонезии, где уже реализуется проект на острове Калимантан, инвестиции в общей сложности составляют 1,9 миллиарда долларов.

Необходимо внедрять современные системы спутниковой навигации. Мы предлагаем это делать на основе российской спутниковой навигационной системы «ГЛОНАСС».

Россия также готова подключиться к инициативам по развитию региона АСЕАН в целом. Имею в виду прежде всего содействие в реализации Генерального плана взаимосвязанности АСЕАН, который предусматривает развитие энергетической, транспортной и информационной инфраструктуры региона.

В свою очередь, приглашаем бизнесменов из стран АСЕАН поучаствовать в программах опережающего развития российского Дальнего Востока. У нас созданы двенадцать территорий с льготным режимом для бизнеса, начал свою деятельность и свободный порт Владивосток. Кроме того, осуществляется модернизация Транссиба – крупной железнодорожной магистрали, которая связывает европейскую часть России с Дальним Востоком, а значит, и со всем азиатским регионом. Мы приступили к серьёзному освоению Северного морского пути, который является кратчайшим торговым путём из Азии в Европу.

Стараемся создать максимально комфортные условия для предпринимательской деятельности, снижаем административную и налоговую нагрузку, отслеживаем инвестиционный климат в субъектах Российской Федерации. Это позволило нам в прошлом году подняться в рейтинге Всемирного банка со 120-го на 51-е место по условиям ведения бизнеса.

Особо отмечу, что наша экономика доказала свою устойчивость в условиях неблагоприятной внешней конъюнктуры. И хотел бы в этой связи отметить, что антикризисные меры Правительства Российской Федерации обеспечили поддержку ключевых секторов экономики и стабильность финансового рынка.

Удалось сохранить низкий уровень безработицы – менее шести процентов, умеренный размер внешнего долга, один из самых низких, и профицит торгового баланса – 160 миллиардов долларов в 2015 году.

Действия Банка России по введению гибкого курса рубля позволили экономике адаптироваться и сохранить высокий уровень золотовалютных резервов: на 1 мая он составил 391,5 миллиарда долларов. В результате – и это признают эксперты – «дно» кризиса в 2015 году можно считать пройденным.

Уважаемые коллеги, всё более важную роль в мировой экономике играют региональные интеграционные объединения. И в Евразийском экономическом союзе, участником которого является Россия, и в АСЕАН создаются единые правила свободного движения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы.

Евразийский союз функционирует на основе правил Всемирной торговой организации. Это большой рынок со 180 миллионами потребителей, чей потенциал уже оценили наши вьетнамские друзья, с которыми заключено соглашение о свободной торговле. Интерес также проявляет Сингапур, мы вчера говорили об этом с Премьер-министром, ряд других стран АСЕАН: Таиланд, Камбоджа, Индонезия.

Считаю, что есть возможность для создания в перспективе общей зоны свободной торговли между Евразийским союзом и АСЕАН в целом. Её запуск мог бы стать нашим вкладом в формирование Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли. Разумеется, мы всё это будем обсуждать со своими коллегами в Евразийском экономическом союзе – с Казахстаном, Белоруссией, Киргизией, Арменией.

Другим перспективным направлением региональной экономической интеграции могло бы стать сопряжение Евразийского экономического союза, Сообщества АСЕАН, Шанхайской организации сотрудничества и «Экономического пояса Шёлкового пути».

Убеждён, бизнес-круги будут и далее активно участвовать в развитии многопланового экономического сотрудничества между Россией и АСЕАН. В этой связи хотел бы пригласить всех присутствующих на Петербургский международный экономический форум 16–18 июня, а также на Восточный экономический форум, который мы организуем во Владивостоке 2–3 сентября этого года.

Уважаемые коллеги, я благодарю вас за внимание, хочу вам пожелать интересных контактов, полезных и перспективных с точки зрения развития вашего бизнеса.

Благодарю вас за внимание и с удовольствием передаю слово Премьер-министру Лаосской Народно-Демократической Республики господину Сисулиту, действующему председателю АСЕАН и координатору партнёрства АСЕАН и России.

Благодарю вас за внимание.

Тхонглун Сисулит (как переведено): Ваше превосходительство господин Президент! Уважаемые лидеры стран АСЕАН, уважаемые представители Делового форума Россия – АСЕАН!

Для меня огромное удовольствие встретиться с представителями бизнес-сообщества из стран АСЕАН, а также из Российской Федерации.

Я хотел бы также поздравить Российскую Федерацию с успешной организацией Делового форума Россия – АСЕАН в качестве третьей крупнейшей экономики в Азии и седьмой крупнейшей экономики мира с населением более 146 миллионов человек.

Мне кажется, у нас есть огромные возможности для развития торговли, инвестиций с нашими диалоговыми партнёрами, в частности с Российской Федерацией.

АСЕАН сейчас движется к построению экономического сообщества АСЕАН. У нас есть воля двигаться дальше, превратить АСЕАН в единую платформу для производства, и поэтому сейчас особенно важно развивать экономические и инвестиционные связи между АСЕАН и Россией.

Все представители Делового форума могут внести свой вклад в этот процесс, поскольку являются локомотивом, позволяющим повысить качество этого взаимодействия. Вот почему я надеюсь, что этот Деловой форум внесёт дальнейший вклад в продвижение и реализацию этих идей, позволит укрепить экономическое сообщество между Россией и АСЕАН, а также между Россией и другими странами на двусторонней основе путём использования имеющегося потенциала.

Хун Сен (как переведено): Ваше превосходительство господин Владимир Путин, Президент Российской Федерации! Ваше превосходительство господин Премьер-министр ЛНДР господин Сисулит! Ваше Величество, уважаемые лидеры стран АСЕАН, дамы и господа!

Для меня огромная честь быть гостем на этом замечательном мероприятии. Позвольте мне коротко поделиться с вами нашими взглядами на происходящее. Прежде всего мне хотелось бы поздравить Деловой форум Россия – АСЕАН за организацию этого мероприятия, которое позволяет инвесторам из России и АСЕАН определить и вместе изучать новые возможности для развития экономического сотрудничества и инвестирования.

Во–вторых, мне хотелось бы приветствовать рекомендации, которые были выработаны представителями бизнес-сообщества. Я придерживаюсь той точки зрения, что эти рекомендации весьма и весьма важны, они актуальны. Перед лицом нынешней ситуации они будут способствовать развитию конкурентоспособности, интеграции, а также торговли между двумя регионами.

В–третьих, с учётом важности рекомендаций и также запросов от делового сообщества я хотел бы попросить министров экономики стран АСЕАН и России работать совместно с Секретариатом АСЕАН, для того чтобы принять во внимание эти запросы, рекомендации, а также выработать соответствующие меры, которые позволили бы подобающим образом отреагировать на эти запросы и рекомендации.

В–четвёртых, с учётом этой встречи мне хотелось бы предложить следующее. Мы могли бы проводить такие мероприятия на регулярной основе вместе с саммитом Россия – АСЕАН, для того чтобы повышать наше понимание ситуации, изучать те возможности, которые позволяют нам развивать наше сообщество.

В–пятых, Россия может сыграть ключевую роль в реабилитации и развитии инфраструктуры Камбоджи. Так уже было в 1980-е годы после падения режима «красных кхмеров», и Камбоджа хотела бы, чтобы Россия вновь приняла на себя такую роль. Мы в особенности приветствовали бы участие частного сектора России в новых областях экономического развития Камбоджи.

На протяжении последних двух десятилетий Камбоджа с большой гордостью достигла многого в области социального, экономического развития. Эти достижения, совместно с приверженностью Правительства Королевства Камбоджа делу поддержания экономической стабильности, экономического развития, а также поддержания благоприятного экономического климата, который благоприятствовал бы бизнесу, – всё это открывает огромные возможности для делового сообщества, для инвесторов из всех стран, в том числе из России.

В–шестых, более того, Камбоджа и другие государства – члены АСЕАН, которые сейчас создают экономическое сообщество АСЕАН, начиная с 2016 года, должны понимать, что это сообщество открывает невероятные возможности для всех членов. В этой связи инвестирование в Камбоджу открывает доступ не только к 15-миллионному рынку страны, но и также к рынку более чем 600 миллионов человек на азиатских рынках, а также более чем к одному миллиарду потребителей, которые входят во всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство.

Более того, у Камбоджи есть очень много секторов, в которые потенциально можно было бы инвестировать. Я имею в виду, в частности, сельское хозяйство, перерабатывающую отрасль, производственную область, сборочное производство, лёгкую промышленность, также сектор услуг, другие производственные сектора, которые поддерживают специальные инструменты в рамках Камбоджи, в частности открытость Камбоджи, обеспечение доступа, квалифицированная рабочая сила, а также благоприятные экономические условия, наличие природных ресурсов. Все эти элементы складываются вместе в потенциал Камбоджи.

Королевское Правительство Камбоджи всегда готово к встречам, обсуждениям, для того чтобы мы могли позаботиться об успехе ваших инвестиций. Благодарю вас!

В.Путин: Сейчас я бы хотел предоставить слово для презентации итогового документа Делового форума Россия – АСЕАН президенту Торгово-промышленной палаты России господину Катырину и председателю Делового консультативного совета АСЕАН господину Суваннавонгу.

С.Катырин: Спасибо. Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые главы стран и правительств АСЕАН! Уважаемые коллеги!

Вчера прошёл Деловой форум Россия – АСЕАН. Высокий уровень, активность участников форума ещё раз подтвердили актуальность повестки и значимость вопросов поступательного и всестороннего развития торгово-экономических отношений России со странами АСЕАН.

Проведению форума предшествовал целый ряд мероприятий, в рамках которых мы с нашими партнёрами обсуждали наиболее перспективные направления сотрудничества, необходимые меры по обеспечению его эффективности. В частности, в апреле этого года состоялись бизнес-миссии российских предпринимателей в Индонезию, Бруней, Вьетнам. 16–18 мая в Москве и Санкт-Петербурге прошли двусторонние бизнес-форумы и круглые столы с представителями деловых кругов Вьетнама, Сингапура, Таиланда. Хотел бы отметить активную поддержку при проведении этих мероприятий со стороны двусторонних деловых советов, национальных торгово-промышленных палат стран-партнёров, а также Российского фонда прямых инвестиций и Российского экспортного центра.

Предварительно прошедшие мероприятия позволили нам с коллегами продуктивно проработать и открыто обсудить вчера широкий круг практических вопросов развития нашего сотрудничества. В ходе тематических секций были определены наиболее перспективные направления в нашей работе – это энергетика, транспорт, инфраструктура, сельское хозяйство, сотрудничество в области науки и технологий. Большое внимание получили вопросы взаимодействия в сфере высоких технологий. Конструктивно прошло обсуждение вопросов совместной деятельности в банковско-финансовой и инвестиционной сферах.

Экономическое развитие Дальнего Востока – ещё одно перспективное, на наш взгляд, направление сотрудничества и стратегическая задача для России. Соответствующее участие стран АСЕАН могло бы послужить драйвером экономического роста национальных экономик, способствовать устойчивому развитию Азиатского континента в целом. Надеемся, что обсуждение этой тематики будет продолжено в рамках предстоящего в начале сентября текущего года Восточного экономического форума во Владивостоке.

В ходе выступления, а также в кулуарах Делового форума обсуждались изменения в системе международной торговли, связанные с активным развитием интеграционных процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Это и запуск механизма экономического сообщества АСЕАН, и подписание соглашения о создании Транстихоокеанского партнёрства, и переговоры по формированию всеобъемлющего регионального экономического партнёрства на базе стран АСЕАН.

Отдельное место в обсуждении было посвящено Евразийскому экономическому союзу – совместному интеграционному проекту России, Белоруссии, Армении, Казахстана и Киргизии, а именно возможностям установления многопрофильных контактов по линии ЕАЭС и АСЕАН.

Дискуссии на форуме показали, что мы и наши партнёры из АСЕАН выступаем за углубление сопряжения региональных интеграционных процессов. В прошлом году было подписано соглашение, как уже было сказано, о свободной торговле между ЕАЭС и Вьетнамом. На рассмотрение наших коллег из АСЕАН представлена недавняя инициатива по созданию экономического партнёрства по взаимосвязанности России и государств – членов АСЕАН по вопросам торговой политики, инвестиционного сотрудничества, торговли услугами, взаимодействия в области инфраструктуры и транспортно-логистических цепочек.

В целом все участники форума продемонстрировали настрой на практические результаты и заинтересованность в дальнейшем развитии интеграционных процессов в регионе, необходимость сопряжения работ существующих и создаваемых интеграционных структур в целях устойчивого и сбалансированного развития торгово-экономического сотрудничества. Возможно, на наш взгляд, в один прекрасный день мы станем свидетелями создания экономического партнёрства между Шанхайской организацией сотрудничества, Евразийским экономическим союзом и АСЕАН.

С учётом вышеизложенного подготовлен и единогласно принят итоговый документ – декларация, в которой сформулированы инициативные предложения делового сообщества по дальнейшему развитию сотрудничества между Россией и странами АСЕАН. С предпринимателями каждой из стран АСЕАН на ближайшее время намечен ряд конкретных мероприятий как в России, так и в странах-партнёрах. Бизнес-сообщество настроено активно развивать торгово-экономические связи между нашими странами.

Благодарю вас за внимание. Спасибо.

Одет Суваннавонг (как переведено): Ваше превосходительство! Ваше Величество!

От имени деловых делегаций стран АСЕАН я хотел бы сказать, что мне очень приятно находиться сегодня здесь. Я также благодарю наших коллег из Российской торгово-промышленной палаты.

Мы приехали сюда для того, чтобы принять участие в Деловом форуме. В ходе Делового форума, а также в кулуарах мы провели дискуссии с нашими партнёрами, в частности с Деловым советом Россия – АСЕАН. Мы вели дискуссии о необходимости имплементации «дорожной карты», которая была разработана. Нам кажется, что сейчас частный сектор должен возглавить процесс по реализации этой «дорожной карты». Более того, мы провели дискуссии о возможном расширении сотрудничества между Евразийским экономическим союзом и нашими странами. Этот вопрос по–прежнему обсуждается, мы с удовольствием пользуемся этой возможностью для изучения этого вопроса, в частности в свете заключения соглашения с Вьетнамом.

Совместные инвестиции – ещё один вопрос. В частности, это касается развития инфраструктуры, использования новых источников технологий, также повышения взаимосвязанности решений в области информационных технологий. Всё это очень важно.

Помимо этого необходимо развивать контакты между бизнес-сообществами России и стран АСЕАН. Мы поддерживаем этот процесс, мы надеемся на то, что подобного рода мероприятия позволят нам, в частности, укрепить связи между бизнесами. Первое такого рода мероприятие пройдёт в Москве. Мы также поддерживаем рекомендации, которые были сделаны Российской торгово-промышленной палатой.

Спасибо большое, Ваше превосходительство.

В.Путин: Уважаемые друзья, коллеги!

Мы собрались по поводу 20-летия диалогового партнёрства Россия – АСЕАН, за плечами 20 лет совместной работы. Но все мы знаем, что Россию и многие страны АСЕАН связывают гораздо более глубокие отношения, уходящие своими корнями в гораздо более отдалённое прошлое. Это очень хорошая база для того, чтобы развивать отношения на современной основе.

Но и с другими государствами, с которыми раньше – у Советского Союза и у новой России, – может быть, не было таких глубоких отношений, мы действуем достаточно по–партнёрски, энергично.

Хочу вас заверить, что мы заинтересованы в развитии наших отношений и будем делать всё для того, чтобы поддерживать – сейчас прежде всего обращаюсь к представителям бизнес-сообщества, – будем делать всё для того, чтобы создавать условия для вашей совместной работы как на российском рынке, так и на рынке стран АСЕАН.

И не могу не поддержать только что выступивших представителей бизнес-сообществ по поводу того, что – я говорил об этом и в своём вступительном слове, – конечно, мы должны думать о расширении взаимодействия, не ограничиваться исключительно рамками государственных границ России и АСЕАН, смотреть, что происходит в мире, смотреть, что происходит в Азиатско-Тихоокеанском регионе. И всё, что складывается позитивного в сфере интеграции, всё, что будет расширять ваши возможности, а значит, и возможности нас как представителей государственной власти, – мы всё будем использовать на благо развития экономик, а значит, на благо граждан наших государств.

Хочу пожелать вам успехов и поблагодарить вас за внимание, которые вы уделили совместной работе в рамках нашей встречи. Спасибо большое.

Россия. Азия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 20 мая 2016 > № 1762351 Владимир Путин, Тхонглун Сисулит, Хун Сен

Саммит Россия – АСЕАН.

В Сочи состоялось пленарное заседание саммита Россия – АСЕАН, посвящённого 20-летию диалогового партнёрства Российской Федерации с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии.

По итогам саммита принята Сочинская декларация «На пути к взаимовыгодному стратегическому партнёрству» и утверждён Комплексный план действий по развитию сотрудничества Российской Федерации и Ассоциации государств Юго-Восточной Азии на период 2016–2020 годов.

В АСЕАН, образованную в 1967 году, входят десять государств: Бруней-Даруссалам, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины. Россия является полномасштабным партнёром по диалогу с АСЕАН с июля 1996 года.

* * *

В.Путин: Уважаемые коллеги, друзья!

Сегодня нам предстоит подвести итоги совместной работы в рамках партнёрства России и АСЕАН со времени предыдущей встречи в таком формате в Ханое в октябре 2010 года, рассмотреть наиболее важные вопросы нашего сотрудничества, определить основные ориентиры дальнейшего взаимодействия, обменяться мнениями по актуальным темам международной и региональной повестки дня.

Россия придаёт большое значение успешному проведению нашей встречи, этого саммита. Надеемся, что наша работа будет содержательной и результативной.

Передаю слово нашему председателю. Прошу Вас, господин Сисулит.

Тхонглун Сисулит (как переведено): Большое спасибо, господин Президент Путин! Ваше Величество, уважаемые лидеры АСЕАН!

Для меня большая честь быть сопредседателем юбилейного саммита Россия – АСЕАН, посвящённого 20-й годовщине диалога между Россией и АСЕАН. Я по сравнению с другими лидерами стран АСЕАН провёл в своей должности премьер-министра очень мало времени – всего лишь 30 дней, и, безусловно, для меня это первый раз, когда я присутствую на таком саммите в этом качестве. Я надеюсь, что все уважаемые лидеры, присутствующие здесь, поддержат меня.

Я хотел бы выразить сердечную благодарность господину Путину за гостеприимство, за тёплый приём, оказанный мне и моей делегации на этом саммите в красивом городе Сочи.

Российская Федерация – один из важных партнёров АСЕАН, и сотрудничество между Россией и АСЕАН постепенно развивается. Россия установила отношения с АСЕАН в 1991 году, в 1996-м стала полноценным диалоговым партнёром АСЕАН. Мы взаимодействуем в экономике, политике, культуре, и это взаимодействие постоянно укрепляется. Присоединение России к Договору о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии в 2004 году продемонстрировало её приверженность сотрудничеству с АСЕАН в деле укрепления безопасности в регионе и в мире в целом. Экономическое, торговое, инвестиционное сотрудничество и межличностные контакты также укрепляются, что вносит свой вклад в дальнейшее развитие наших отношений, в укрепление доверия.

Имея сильную политическую волю с обеих сторон – России и АСЕАН, мы можем и дальше укреплять наше сотрудничество. Мы договорились о проведении этого юбилейного саммита, для того чтобы сегодня отметить 20-ю годовщину установления диалоговых отношений между Россией и АСЕАН. Это очень важная историческая веха, которая предоставляет великолепную возможность обеим сторонам обсудить дальнейшие шаги по укреплению нашего сотрудничества на пути к стратегическому партнёрству в целях прочного мира, стабильности, процветания наших народов в будущем.

Лаосская Народная Демократическая Республика не только председательствует в АСЕАН, но ещё и координирует диалоговое партнёрство Россия – АСЕАН в 2015–2018 годах. Лаос гордится тем, что сыграл свою роль в развитии сотрудничества между Россией и АСЕАН и внёс вклад в подготовку заключительных документов нашего юбилейного саммита, в частности Сочинской декларации, Комплексного плана по развитию сотрудничества России и АСЕАН на 2016–2020 годы, а также Доклада Группы видных деятелей России и АСЕАН, которые мы планируем сегодня принять. Благодаря нашим усилиям этот саммит, уверен, будет очень успешным. Большое спасибо.

<…>

В.Путин: Господин Премьер-министр [Лаосской Народно-Демократической Республики Тхонглун Сисулит], хочу вас в свою очередь поблагодарить за помощь, которую Вы оказали в проведении сегодняшнего саммита, а также за Ваше очень неожиданное выступление на русском языке, что для российской аудитории особенно приятно, – благодарю Вас за этот знак внимания и уважения к нашей стране.

Уважаемые коллеги, я думаю, что мы все понимаем, в каком мире мы живём, понимаем состояние мировой экономики, знаем о состоянии экономик наших стран, говорим неспроста про проблемы безопасности в мире и регионе. Многие страны региона сами неоднократно сталкивались с проявлениями экстремизма и терроризма, страдали от этого. Поэтому всё это находится в поле нашего зрения.

В то же время мы, думаю, не ожидали от этой сегодняшней встречи какого–то необычного прорыва, каких–то революционных решений. Тем не менее встреча, на мой взгляд, была важна и своевременна. Мы подвели итоги двадцати лет сотрудничества и, действительно, попытались заглянуть в будущее. И в этом смысле, мне представляется, была очень полезной наша встреча в целом и двусторонние контакты – в частности: они всегда идут на пользу.

В этой связи, полагаю, надо поблагодарить наших коллег, наших сотрудников, которые поработали над текстом Сочинской декларации и над Комплексным планом действий по развитию сотрудничества России и АСЕАН на 2016–2020 годы. Если нет возражений, то предлагаю оба документа принять. Есть какие–то комментарии либо возражения по этому вопросу? Нет? Будем считать, что мы принимаем оба документа – и Сочинскую декларацию, и Комплексный план.

Хочу поблагодарить – и от себя лично, и от всех вас, уважаемые коллеги, – Группу видных деятелей России и АСЕАН за Доклад о стратегическом видении развития российско-асеановских связей. В нём, как мы знаем, принимали участие представители бизнес-сообщества, общественных организаций и научного сообщества.

Всех вас хочу ещё раз поблагодарить за то, что вы нашли время для того, чтобы приехать в Россию, встретиться, обменяться мнениями о ситуации в регионе и в мире, поговорить о нашем сотрудничестве на ближайшее время.

Позвольте объявить наше заседание закрытым, и приглашаю всех глав делегаций на рабочий завтрак, где можем уже в абсолютно неформальной обстановке поговорить и обсудить текущие вопросы.

Спасибо вам всем большое, благодарю вас.

Россия. Лаос. Азия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 20 мая 2016 > № 1762348 Владимир Путин, Тхонглун Сисулит

Любые международные встречи — результат грамотного и заблаговременного бюрократического планирования, в том числе планирования неожиданностей. Однако саммит Россия—АСЕАН в Сочи, прошедший в пятницу, оказался полон неожиданностей даже для тех, кто, в принципе, знал, что на нем должно произойти.

Партнерство стало интересным

Начнем с чисто визуального эффекта. В России на протяжении нескольких дней находились одновременно десять (на самом деле девять, об этом ниже) глав государств и правительств, которые ведут переговоры с высшим российским руководством насчет резкого ускорения связей в торговле, военно-техническом сотрудничестве, взаимодействии по линии разведок, а также о туризме, общении культур. Общее впечатление — планов и проектов необычайно много.

Вообще-то заметно, что ссора Москвы с "западной" группой государств, санкции, война в Сирии и все прочее резко усилили интерес к России в мире, наша внешняя политика стала активнее, визитов, встреч и звонков стало больше, мы оказались всем нужны. Но как конкретно это проявляется в регионе Юго-Восточной Азии (южнее Китая, восточнее Индии), куда входят как гиганты (Индонезия, с ее почти 260-миллионным населением), так и совсем маленькие страны, типа Брунея?

Посмотрим, что происходило накануне саммита и на нем самом. Мелькают упоминания проектов и контрактов: Индонезия хочет купить Су-35, прославленные войной в Сирии; Бруней интересуется "Суперджетом"; Таиланд готов наращивать взаимные поставки сельскохозяйственной продукции… Атомные станции, строительство заводов и дорог, лаборатории… 2016-й год вдобавок объявлен Годом культуры Россия—АСЕАН, со множеством фестивалей и прочих мероприятий.

У этой истории есть несколько объяснений, экономических и политических. Начнем с экономики, поскольку главные цели сочинского саммита — экономические. По его итогам АСЕАН формирует всеобъемлющую программу сотрудничества с Россией, которая охватила бы все стороны взаимоотношений, заявил в Сочи генеральный секретарь АСЕАН Ле Лыонг Минь. Отношения России и АСЕАН, говорит он, вступили в новый этап развития — это прежде всего рост внешней торговли, туризма, а также укрепление продовольственной и энергетической безопасности. Что касается сроков этой "дорожной карты", то он охватывает период в 3—5 лет. Предложена она Россией, но наши азиатские партнеры активно ее корректируют.

Здесь надо посмотреть на то, как бывший несущественным наш товарооборот вырос вдвое между 2010 и 2015 годом, до 22,5 миллиарда долларов. В 2015-м он почти вдвое же упал. Почему? Потому что падение мировых цен на нефть и газ абсолютно одинаково воздействовало на "нефтегазовые" страны АСЕАН и Россию.

Зато в начале этого года начался взрывной рост наших деловых отношений. В физическом объеме российский экспорт туда увеличивался на 20, 30 процентов… АСЕАН оказалась единственным регионом, откуда пошли инвестиции в наше сельское хозяйство вдобавок к росту товарооборота в этой сфере. Но и Россия начала всерьез инвестировать в регион.

Что произошло? Поменялась или меняется экономическая модель. Наша "нефтяная" экономика не состыковывалась с асеановской. А вот активизация иных ее отраслей сразу сделала нас более важными партнерами для этих стран. Саммит определил новые "драйверы роста" — это уже не только энергетика, а хай-тек и инновации (включая военную сферу), сельское хозяйство и отраслевая наука в таковом, плюс культура и образование.

Ключевым итогом саммита в Сочи можно вдобавок считать то, что теперь наши страны официально взяли курс на "сопряжение" (официальный термин) интеграции АСЕАН с такими же процессами в ЕАЭС и ШОС. То есть речь идет не просто о России, а и ее соседях и союзниках. Речь фактически идет о перспективах свободной торговли между нами, с изучением нынешних тарифов, стандартов и прочих правил игры.

Искусство баланса

Теперь — о политике. Вообще-то в современной истории не видно примеров, когда сразу десять лидеров государств устраивают выезд на территорию какого-то из своих партнеров. Руководители стран Юго-Восточной Азии внесли это новшество в мировую практику, и начали с России. Раньше все было как обычно — собирались в одной из своих столиц, кого-то приглашали на разговор…

Да, начали именно с России. Договоренность о "выездном" саммите была заключена первой с Москвой. Вашингтон, понятно, не мог не попытаться воздействовать — подсказать, что едут не в ту страну (как он это делает повсюду с момента введения антироссийских санкций, а весьма бледный результат мы все видим). Страны АСЕАН ответили вежливо, но уклончиво. Американская дипломатия запустила запасной вариант: ну, хорошо, но пусть первый "выездной саммит" будет в США. Что ж, они поехали в Америку, в феврале. Но теперь появились в Сочи.

Не все. Отсутствуют Филиппины, где только что произошла фактически революция, нынешняя (весьма проамериканская) власть сметена на президентских выборах, причем невиданным большинством. И здесь мы выходим на политику — на ту роль, которую играет в мире АСЕАН.

Эта роль обозначается словом "баланс". США приглашают кого-то из ЮВА в Транстихоокеанское торговое партнерство? Они не отказываются, но тут же активно вступают в подобные проекты с Китаем и, как видим, с Россией и ее соседями — для баланса.

Асеановцы в целом стараются не допускать доминирования какой-то одной сверхдержавы в регионе. Усиливаются США — асеановцы теснее дружат с Китаем, и наоборот.

Сейчас мы видим скорее "наоборот", потому что американская политика предполагает раскол АСЕАН, выявление пары-тройки антикитайских стран, которые раздували бы там территориальные споры с Китаем по поводу нескольких рифов в Южно-Китайском море. Филиппины, кстати, были как раз такой страной, что с ней будет дальше — неясно.

Что касается саммита Россия—АСЕАН, то над ним висел не всегда ясно проговариваемый вопрос: Россия по части территориальных споров и прочего — на стороне Китая? На эту тему хорошо высказался в разговоре со мной Виктор Сумский, глава Центра АСЕАН в университете МГИМО. Вашингтон, конечно, так и толкает Москву и Пекин в объятия друг друга, говорит он. Но все происшедшие в последнее время события — Крым, Украина, Сирия, санкции — подняли популярность России, сделали ее одной из немногих свободных в своих поступках, суверенных мировых держав. И после этого начать играть вторую скрипку в ансамбле с кем бы то ни было, даже с Китаем? Разве Китай стал бы себя так вести? Разве страны АСЕАН согласились бы оказаться придатком политики США или Китая?

Но этот сюжет не заканчивается на саммите в Сочи, он будет продолжаться еще долгие годы.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

Бруней. Китай. Азия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 20 мая 2016 > № 1760575 Дмитрий Косырев

Александр Новак принял участие во встрече Президента Российской Федерации Владимира Путина с Султаном Брунея Хассаналом Болкиахом

Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак принял участие во встрече Президента Российской Федерации Владимира Путина с Султаном государства Бруней-Даруссалам Хассаналом Болкиахом, которая состоялась в рамках саммита Россия – АСЕАН.

Было отмечено, что Россия рассматривает Бруней как надёжного партнёра в Азиатско-Тихоокеанском регионе. У стран сложились прочные двусторонние контакты, которые планируется наращивать в ряде отраслей, в том числе, в области энергетики.

В настоящее время ряд российских нефтегазовых компаний проявляет заинтересованность в развитии сотрудничества с брунейскими партнерами.

Абу Сайяф – самая воинствующая терорганизация Филиппин

Наталия Рогожина

В конце апреля мир облетело известие о казне боевиками филиппинской террористической организации Абу Сайяф канадского гражданина, журналиста и бывшего служащего добывающей компании TVI Pacific, Inc. – Джона Ридсдела (John Ridsdel). Он вместе с ещё четырьмя отдыхавшими на туристическом курорте на острове Самаль был взят ими в плен 21 сентября 2015 г. ради получения выкупа, сумма которого была определена в 20 млн долл. за каждого заложника. 26 апреля его отрубленная голова, упакованная в пластиковый пакет, была обнаружена в центре города Холо, в провинции Сулу, где проживает мусульманское меньшинство Филиппин.

В заложниках у террористов все ещё остаются, по крайней мере, 22 человека из шести стран. Судя по тактике действий Абу Сайяф, их судьба напрямую зависит либо от их освобождения силами безопасности Филиппин (на поимку террористов мобилизованы 2 тыс. полицейских и солдат, оснащенных современным вооружением), либо от выплаты выкупа.

В условиях, когда филиппинское правительство занимает жесткую позицию не вступать ни в какие переговоры с террористами, которым по-прежнему удается скрываться в малодоступных местах, спасение заложников во многом зависит от финансовых возможностей их семей. Шанс выбраться из плена получает только тот заложник, кто оплачивает свою жизнь, в противном случае его ожидает участь Джона Ридсдела.

Несмотря на многодесятилетнюю борьбу филиппинского правительства с Абу Сайяф, та продолжает, несмотря на понесенные численные потери и гибель своих лидеров, представлять большую угрозу для безопасности страны. Это – первая вооруженная группировка, действующая на территории Филиппин, которая в 2015 г. была официально запрещена в стране. Но ещё ранее она была занесена ООН в список террористических организаций мира и запрещена в Австралии, Канаде, Объединенных Арабских Эмиратах, Великобритании и США. Она действует преимущественно на юге Филиппин, на острове Минданао и на архипелаге Холо, где проживает мусульманское меньшинство — народ моро, борющийся за свою независимость от центральной власти.

Страшная расправа с Джоном Ридсделом, учиненная Абу Сайяф, послужила катализатором роста международного внимания к этой самой малочисленной (200-400 человек), но самой воинствующей экстремистской организации, действующей на мусульманском юге Филиппин, которая ещё в 2014 г. присягнула на лояльность ДАИШ. По мнению Роммеля Банлоим (Rommel Banlaoi) — исполнительного директора филиппинского Института мира, насилия и исследований терроризма (Philippine Institute forPeace, Violence and Terrorism Research), казнь иностранца позволит Абу Сайяф повысить свой авторитет среди террористов, поскольку она наглядно показала, что обладает возможностями для применения насилия в том случае, если её требования не будут удовлетворены.

Создание в 1991 г. Абу Сайяф связано с именем Абдураджика Абубакара Джанджалани (Abdurajik Abubakar Janjalani), который после своего возвращения в 1980-х гг. из Афганистана, где он воевал на стороне моджахедов, решил сплотить вокруг себя радикально настроенных членов Национального освободительного фронта моро после его решения начать мирные переговоры с национальным правительством. Это в корне противоречило цели Абу Сайяф по созданию независимого исламского государства в провинциях Холо и Басилан, которую она пытается воплотить в жизнь, используя исключительно средства насилия и террора.

В настоящий момент после гибели своих главных лидеров в результате столкновения с филиппинской полицией и армейскими подразделениями Абу Сайяф раскололась на несколько небольших боевых группировок, не имеющих единого руководства и построенных по принципу семейно-родственных связей. В рамках провозглашенной цели по созданию независимого шариатского государства боевики этой организации осуществляют подрывную деятельность на юге Филиппин, которая включает в себя овладение территорией, проведение крупномасштабных террористических актов (взрыв парома в 2004 г., унесший жизнь 116 человек, считается самым крупным в мире терактом на море) и небольших взрывов, нападение на полицию и армейские подразделения, убийство представителей органов власти, захват заложников, главным образом из числа иностранцев и христиан. При этом Абу Сайяф не щадит даже своих собратьев по религии, если те, по её мнению, не разделяют её идеологию. Так, в июле 2014 г. её боевики убили 21 мусульманина, отмечавших окончание праздника рамадан, исключительно потому, что те выступали в поддержку мирного процесса на юге Филиппин.

В последние годы Абу Сайяф, оставаясь на словах верной джихаду, занялась преимущественно криминальным бизнесом — грабежами, похищением людей с целью выкупа, вымогательством, торговлей наркотиками, что делает ее сродни криминальным гангстерским структурам. С сентября 2014 г. боевики Абу Сайяф стали похищать людей с целью их выкупа «во имя ДАИШ».

Рост интереса к криминальному бизнесу со стороны Абу Сайяф, помимо извлечения личной материальной выгоды для боевиков, объясняется прекращением получения финансирования от международных террористических организаций, которые спонсировали ее еще с основания этой группировки, а в дальнейшем – и её деятельность. Речь в первую очередь идет о террористической организации Аль-Каида. Что касается ДАИШ, то пока никакой информации о его взаимодействии с Абу Сайяф не поступало. Но это не исключает его сильного идеологического влияния на филиппинских исламистов, вдохновленных идей создания в Юго-Восточной Азии исламского халифата с включением в него территорий Индонезии, Малайзии, Брунея, Сингапура, южных районов Филиппин и Таиланда. Эти их устремления разделяют и другие региональные экстремистские исламистские организации, с которыми она поддерживает тесные контакты. Боевики из индонезийских террористических организаций Джамаа Аншарут Таухид и Джемаа Исламия, также поклявшихся на верность ДАИШ, проходят военную подготовку в лагерях Абу Сайяф, где в свою очередь получают финансовые средства, логистическую и военную поддержку.

Власти Филиппин на протяжении последних 12 лет ведут целенаправленную борьбу с этой экстремистской организацией при поддержке специальных сил США, размещенных на юге Филиппин. Однако миссия США сводится исключительно к обучению филиппинских сил безопасности в соответствии с действующим законодательством Филиппин и международными договорами, согласно которым американские солдаты не имеют права непосредственно участвовать в военных операциях. Их осуществляют армейские и полицейские подразделения Филиппин, которые наносят удары по лагерям боевиков, проводят их зачистку, освобождают заложников. В силу того, что Абу Сайяф отрицает саму возможность переговоров с правительством и препятствует их проведению с другими сепаратистскими организациями, действующими на юге страны, власти Филиппин вынуждены использовать только насильственные методы борьбы с этой террористической группировкой в рамках реализации Плана по обеспечению внутренней безопасности и мира (2011–2016 гг.), что однако пока не дает ожидаемого результата.

Абу Сайяф по-прежнему представляет большую угрозу для безопасности страны и региона в целом. Неудивительно поэтому, что Индонезия, Малайзия и Филиппины в мае 2016 г. приняли знаковое решение о совместных действиях против морских пиратов, многие из которых входят в состав Абу Сайяф. Тем не менее эффективность антитеррористических действий стран региона напрямую зависит от их включения в глобальную борьбу с мировым терроризмом, прежде всего с ДАИШ. И если раньше их стратегическим партнером и союзником в этой борьбе выступали исключительно США, то сегодня они рассчитывают на сотрудничество с Россией в предотвращении самой возможности превращения региона во второй террористический фронт. То, что это намерение у них имеется и поддерживается Россией, было наглядно продемонстрировано в ходе прошедшей недавно встречи министров обороны стран АСЕАН и России в преддверии Саммита Россия–АСЕАН в мае этого года.

Встреча с Султаном Государства Бруней-Даруссалам Хассаналом Болкиахом.

В рамках саммита Россия – АСЕАН состоялась встреча Владимира Путина с Султаном Государства Бруней-Даруссалам Хассаналом Болкиахом.

В.Путин: Ваше Величество, позвольте мне Вас сердечно поприветствовать. Я очень рад нашей новой встрече.

У нас сложились очень добрые отношения. Мы рассматриваем вашу страну как нашего надёжного партнёра в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Я очень рад возможности с Вами встретиться в рамках саммита Россия – АСЕАН. Есть некоторые вопросы, которые становятся наиболее актуальными с точки зрения нашего сотрудничества, и хорошо, что у нас есть возможность их сегодня обсудить.

Добро пожаловать, Ваше Величество!

Х.Болкиах (как переведено): Позвольте поблагодарить Вас за теплый приём и гостеприимство. Я очень рад приехать вновь в Россию. Я с теплотой вспоминаю свой визит и свое участие в саммите «большой двадцатки» в Санкт-Петербурге.

Я очень рад, что у нас сложились прочные двусторонние контакты, и мы надеемся, что удастся их наращивать, в частности, в области энергетики, торговли и обороны.

Очень рад, что в рамках нашей встречи будут подписаны два важных соглашения: это меморандум о взаимопонимании в области обороны, а также в области культуры. Важно обеспечить выполнение соглашения об облегчении визового режима, что позволит содействию туризма между двумя странами.

В России приступили к разработке Концепции-2050. Она гласит, что к 2050 Россия должна стать абсолютно некурящей страной. Об этом на пресс-конференции по вопросам борьбы с курением табака и распространением табачной продукции заявил депутат Государственной Думы Дмитрий Носов.

Как пояснил Дмитрий Носов корреспонденту РИА АМИ, на создание этой концепции, ее детализацию и внедрение уйдет несколько лет. По словам депутата, схожие концепции приняты во многих странах мира. Например, Финляндия наметила, что к 2035 году станет некурящей страной. Австралия и Шотландия, движутся в том же направлении: к 2040-2045 году они планируют полностью освободиться от табакокурения, рассказал Носов.

При этом Носов признал, что стать полностью некурящей страной России вряд ли получится. «Полностью некурящая страна — это Бруней. Я там был. Но и там все равно курят, прячась в подворотне. Но это один человек из десяти тысяч. Цена на табачные изделия там доходит до 160 долларов за пачку. Ввозить сигареты в страну запрещено. Хотя иностранцы все равно контрабандно проводят табачные изделия».

В целом проводимая сейчас в России политика по ограничению потребления табака эффективна, подчеркнули участники пресс-конференции. Главным результатом принятого федерального закона о защите от табачного дыма стало снижение распространенности курения среди граждан на 6%.

Депутаты намерены продолжить борьбу с производителями табачных изделий. Есть планы обязать производителей сигарет указывать на пачке, из чего изготовлено табачное изделие. Как пояснили авторы инициативы, утверждения производителей, что в сигаретах содержится только табачный лист, вводят потребителей в заблуждение.

Также члены антитабачной коалиции намерены добиваться дальнейшего повышения акцизов на табак. «Пачка сигарет стоит копейки, сокрушается Дмитрий Носов. — В ней якобы 20 граммов табака. Представляете, сколько это стоит на самом деле? Они получают несколько тысяч процентов прибыли».

Также активно обсуждается возможные изменения в полисах обязательного медицинского страхования. «Куришь? Тогда страховка будет совершено другая. Ты осознанно наносишь вред своему здоровью, почему мы должны за тебя платить? — рассказал Носов. — Если человек осознанно делает свой выбор, он должен знать, что некоторые виды медицинского страхования будут недоступны».

Цель же всех этих законодательных мер — оградить подрастающее поколение от пристрастия к табаку. «Главное в этих законах — не отучить от пагубной привычки сегодняшних курильщиков. Это, конечно, тоже важно. Но главное — сегодняшние подростки, — пояснил депутат Госдумы Максим Шингаркин. — Дети не смогут покупать пачки за те деньги, которые они будут стоить».

Все обсуждаемые меры по ограничению потребления табака не являются уникальными, а были уже с успехом применены в некоторых странах мира. «Все это — передовой мировой опыт, который позволил сохранить миллионы жизней. Китайцы к нам теперь приезжают, чтобы перенять наш опыт. У них самая курящая страна в мире. Мы на втором месте, но в процентном соотношении у нас курильщиков больше. У них же выше общая численность курильщиков», — сообщил Дмитрий Носов.

Негативное отношение кандидата в президенты США от республиканской партии Дональда Трампа к Трансатлантическому Партнерству (ТТП) должно заставить сторонников этой инициативы в Конгрессе ускорить имплементацию международного торгового соглашения, заявил в рамках регулярного брифинга пресс-секретарь Белого дома Джош Эрнест.

"Это (негативное отношение Трампа к ТПП) должно быть серьезным ускоряющим аргументом для членов Конгресса, которые поддерживают ТТП, они должны понять, как они должны проголосовать. Они должны увидеть, что маловероятно, что у следующего президента будет больше энтузиазма по ТТП, чем у этого президента. Это должно быть причиной для Конгресса предпринять действия, прежде чем этот президент покинет Овальный кабинет ", — сказал он.

Поэтому Эрнест выразил надежду, что сторонники ТТП смогут завершить процесс имплементации до окончания президентского срока Барака Обамы.

Трамп считает сделку ТТП "чудовищной". По его словам, "это сделка, которая не приведет ни к чему. Это сделка, которой воспользуется Китай, всегда заходящий с "черного хода", получая преимущества". Трамп считает, что за счет двухсторонних торговых соглашений с разными странами США могли бы достичь большего успеха, чем от ТТП. США и так теряет 500 миллиардов долларов за счет дисбаланса в двусторонней торговле с КНР, отметил предприниматель.

Соглашение о ТТП было заключено 5 октября. В его рамках будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходится 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения — США, Канада, Мексика, Перу, Чили, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур, Вьетнам, а также Австралия и Новая Зеландия. Комментируя создание ТТП, президент США заявлял, что партнерство — своего рода ответ на рост экономического влияния КНР. Однако госсекретарь США Джон Керри позже сказал, что США приглашают РФ и КНР присоединиться к ТТП, если они готовы к открытому сотрудничеству.

Участники саммита Россия-АСЕАН в Сочи рассмотрят пути противодействия угрозам международного терроризма, экстремизма и транснациональной преступности, сообщает пресс-служба Кремля со ссылкой на обращение президента РФ Владимира Путина к его участникам.

"В повестке дня саммита — широкий спектр вопросов, связанных с совершенствованием архитектуры региональной безопасности, с поиском новых путей противодействия возрастающим угрозам международного терроризма, воинствующего экстремизма, транснациональной преступности", — говорится в сообщении.

Также среди важнейших тем предстоящего саммита называется развитие экономических отношений стран АСЕАН. "Рассчитываем, что в ходе делового форума Россия-АСЕАН, который пройдет в преддверии саммита в Сочи, будут предложены эффективные меры по расширению кооперации в сферах энергетики, транспорта и инфраструктуры, сельского хозяйства, науки и технологий", — отмечается в обращении.

Кроме этого, в Сочи планируется рассмотреть возможности установления многопрофильных контактов по линии Евразийский экономический союз-АСЕАН, а в перспективе – и сопряжения работы этих крупных интеграционных структур. Актуальным является налаживание практического взаимодействия между ассоциацией и ШОС.

Саммит Россия-АСЕАН пройдет 19-20 мая в Сочи. Ранее глава МИД РФ Сергей Лавров сообщил, что саммит будет посвящен 20-летию отношений с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии. В повестку предстоящего саммита войдут вопросы о начале вместе с партнерами по Евразийскому экономическому союзу консультаций с членами ШОС и АСЕАН по вопросу формирования возможного экономического партнерства.

АСЕАН была создана в 1967 году для защиты политических и экономических интересов пяти основных "некоммунистических" стран Юго-Восточной Азии (Таиланд, Индонезия, Малайзия, Сингапур и Филиппины). В настоящее время в организацию входят еще Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Бруней и Мьянма. Сотрудничество организации с Россией развивается с 1996 года.

Делегация Министерства обороны Российской Федерации приняла участие в заседании Диалога представителей оборонных ведомств и 13-й конференции Регионального форума АСЕАН по безопасности, которые прошли 5 — 6 мая в Лаосе

В центре внимания участников встреч находились актуальные проблемы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР).

Работа российской делегации была нацелена на дальнейшее развитие сотрудничества с государствами региона в двустороннем и многостороннем форматах в интересах укрепления мира и стабильности в АТР.

Глава делегации генерал-майор Александр Кшимовский представил взгляды Минобороны России на ключевые вызовы и угрозы безопасности государствам региона, изложил российские подходы к построению в АТР системы равной и неделимой безопасности, а также озвучил ряд инициатив, направленных на укрепление мер доверия в военной области.

На «полях» мероприятий состоялся ряд двусторонних контактов с главами военных делегаций стран-участниц Регионального форума АСЕАН по безопасности. Обсуждены отдельные вопросы двустороннего военного сотрудничества.

Справочно:

Региональный форум АСЕАН по безопасности, образованный в 1994 г., является ведущим механизмом общерегионального диалога по всему спектру вопросов обеспечения мира и стабильности в АТР.

Форум объединяет 27 участников: 10 стран АСЕАН (Бруней, Вьетнам, Индонезию, Камбоджу, Лаос, Малайзию, Мьянму, Сингапур, Таиланд и Филиппины), 10 диалоговых партнеров Ассоциации (Австралию, Индию, Канаду, Китай, Новую Зеландию, Республику Корея, Россию, США, Японию и Евросоюз), а также Бангладеш, Восточный Тимор, КНДР, Монголию, Пакистан, Папуа-Новую Гвинею и Шри-Ланку.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

Заместитель Министра обороны Анатолий Антонов встретился с заместителем Министра обороны Государства Бруней-Даруссалам

26 апреля 2016 г. состоялась рабочая встреча заместителя Министра обороны Российской Федерации Анатолия Антонова с заместителем министра обороны Государства Бруней-Даруссалам Абдул Азиз бин Хаджи Мохд Тамитом.

Стороны выразили удовлетворение положительными результатами двустороннего сотрудничества в военной и военно-­технической сферах в последние годы. Констатировали обоюдную заинтересованность в укреплении и развитии контактов, в том числе в формате Совещания министров обороны стран АСЕАН и партнеров по диалогу.

В ходе встречи заместитель главы российского оборонного ведомства обозначил некоторые перспективные направления дальнейшего российско-брунейского сотрудничества, включая укрепление двусторонней нормативно-правовой базы, активизации военно-делегационного обмена и обучения брунейских военнослужащих в вузах Минобороны России.

Стороны также условились продолжать контакты в сфере военно-технического сотрудничества.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

Во время бизнес-ланча, состоявшегося в ходе визита таиландской делегации во главе с вице-премьером С. Чатусипитаком в Республику Корея, заместитель председателя Федерации южно-корейских промышленников Ли Сеунг-чеол заявил, что, неприсоединение Таиланда к Транстихоокеанскому партнерству (ТТП) может стать преградой для расширения иностранных инвестиций в страну. Согласно утверждению Ли Сеунг-чеола, в настоящее время многие иностранные инвесторы изучают вопрос «передислокации» своих промышленных баз из Таиланда, неприсоединившегося к ТТП, в другие страны. Как известно, 12 стран АТР, на которые приходится примерно 40% мировой экономики, подписали Соглашение о создании ТТП. Помимо США в ТТП уже вошли Япония, Австралия, Мексика, Канада, Новая Зеландия, Чили, Перу и 4 страны-участницы АСЕАН – Малайзия, Сингапур, Вьетнам и Бруней. Таиланд. Корея. Азия > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 22 апреля 2016 > № 1737247

Российский и вьетнамский бизнес заинтересованы в развитии сотрудничества

Во Вьетнаме прошел третий этап комплексной бизнес-миссии российских предпринимателей. Российскую делегацию возглавил директор Департамента координации, развития и регулирования внешнеэкономической деятельности Минэкономразвития России Денис Трефилов.

Российские бизнесмены посетили Отделение Торгово-промышленной палаты г. Хошимина, Сайгонский парк высоких технологий, а также провели встречи в профильных компаниях - потенциальных партнерах. Российские предприниматели, представляющие нефгазовый сектор, посетили г. Вунгтау – нефтяную столицу Вьетнама. «Торгово-экономическое направление является важнейшим компонентом стратегического партнерства между нашими странами и постоянно находится в центре внимания руководства России и Вьетнама, - отметил Денис Трефилов. - Мы видим высокую заинтересованность вьетнамских предпринимателей в увеличении сотрудничества с Россией. Встречный интерес есть и со стороны нашего бизнеса».

Денис Трефилов провел переговоры с директором Управления торговли и промышленности г. Хошимина, где обсуждались возможные шаги по увеличению взаимной торговли между двумя странами, включая создание соответствующих условий и инфраструктуры для наращивания поставок, уменьшения издержек на экспорт, механизмы взаимных экспортно-импортных расчетов. «Мы фиксируем спрос со стороны вьетнамских партнеров на пищевую продукцию из России, металлы, удобрения, информационные технологии и многое другое. Вьетнамские поставщики имеют хороший потенциал для поставок продукции тропических фруктов, рыбы, морепродуктов, легкой промышленности, - сказал он. - У нас есть все условия для наращивания поставок. И мы должны их реализовать».

Посещением Вьетнама завершилась третья бизнес-миссия в страны АСЕАН (Индонезию, Бруней, Вьетнам), организованная Минэкономразвития России совместно с Деловым советом Россия – АСЕАН в преддверии юбилейного саммита Россия – АСЕАН в Сочи.

В рамках диалогового партнерства Россия-АСЕАН состоялся экспертный семинар по энергетике.

В рамках диалогового партнерства Россия-АСЕАН состоялся экспертный семинар на тему «Энергетический диалог Россия-АСЕАН в области возобновляемых источников энергии (ВИЭ) и экологически чистых энергетических технологий. Перспективы создания экспертно-аналитической и консалтинговой сети в области возобновляемой энергетики Россия – АСЕАН». Заседание открыл директор Департамента международного сотрудничества Минэнерго России Илья Галкин.

В мероприятии, организованном под эгидой Минэнерго России, Минобрнауки России и Секретариата АСЕАН, приняли участие отраслевые эксперты, представители компаний сферы ВИЭ и научных кругов России, Индонезии, Филиппин, Лаоса, Камбоджи, Вьетнама, Таиланда, Сингапура, Мьянмы и Малайзии.

Участники обсудили различные аспекты развития возобновляемых источников энергии, включая технологии в области малой гидроэнергетики, эффективного использования биомассы, комплексной оценки и прогнозирования условий применения солнечной электрогенерации, передовых методов в сфере ветроэнергетики.

Состоялся плодотворный обмен мнениями по обеспечению эффективного использования мер государственной политики для наращивания доли ВИЭ в энергобалансе, использованию возобновляемых источников энергии в энергоизолированных регионах, а также перспективах организации экспертных и образовательных обменов в сфере ВИЭ между Россией и странами АСЕАН.

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) образована 8 августа 1967 г. в Бангкоке. Целью АСЕАН является содействие развитию социально-экономического и культурного сотрудничества стран-членов, упрочение мира и стабильности в Юго-Восточной Азии.

В АСЕАН входят Бруней-Даруссалам, Вьетнам, Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Лаос, Мьянма, Камбоджа, Филиппины.

Россия. Таиланд. АСЕАН > Электроэнергетика. Образование, наука > minenergo.gov.ru, 21 апреля 2016 > № 2047375

Алексей Ведев: Российская экономика открыта для брунейских инвестиций

Заместитель Министра экономического развития РФ Алексей Ведев возглавил российскую делегацию на втором этапе комплексной бизнес-миссии российских предпринимателей в страны АСЕАН, продолжившей свою работу в Бандар-Сери-Бегаване (Государство Бруней-Даруссалам).

В Российско-Брунейском бизнес-форуме приняли участие порядка 100 представителей компаний и государственных структур Брунея. «Развитие сотрудничества со странами Азии – одно из важнейших направлений для России, и мы рассматриваем Бруней как одного из потенциально перспективных партнеров, - заявил Алексей Ведев. - Этот визит является свидетельством активных шагов делового сообщества России и Брунея к расширению торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества».

Участники бизнес-форума обсудили перспективные «точки роста» двустороннего взаимодействия. Российским предпринимателям подробно рассказали об условиях ведения бизнеса в Брунее, а также о мерах по улучшению инвестиционного климата, принимаемых в стране. «Государство Бруней-Даруссалам обладает опытом реализации инвестиционных проектов в разных странах мира и достаточными финансовыми возможностями для инвестирования. Российская экономика открыта и доступна для брунейских инвестиций» - отметил замминистра.

Состоялась встреча Алексея Ведева с наследным принцем султаната Аль-Мухтади Биллахом, а также двусторонние встречи с пятью ключевыми министрами: энергетики и промышленности, природных ресурсов и туризма, развития, иностранных дел и торговли, финансов.

В бизнес-миссии приняли участие компании, представляющие нефтегазовую промышленность, транспорт и логистику, машиностроение, высокотехнологичное производство и инновации, строительство и прочие.

Третья российская комплексная бизнес-миссия высадилась в Джакарте

В Джакарте (Индонезия) начала работу третья российская комплексная бизнес-миссия в странах Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), организованная Минэкономразвития России совместно с Деловым советом "Россия-АСЕАН". После завершения деловой программы в Джакарте российские предприниматели также посетят Бруней и Вьетнам. В Индонезии российскую делегацию возглавил директор Департамента Азии, Африки и Латинской Америки Министерства экономического развития РФ Евгений Попов.

В состав российской делегации вошли представители Минэкономразвития России, Евразийской экономической комиссии, Российского экспортного центра, а также компаний, работающих в области энергетики, строительства, транспорта и логистики, высокотехнологичного производства, машиностроения. За последние годы делегации российского бизнеса побывали практически во всех странах АСЕАН.

Бизнес-делегация посетила Секретариат АСЕАН, Торгово-промышленную палату Индонезии, Агентство по координации капиталовложений Индонезии по вопросам инвестиционного планирования. «Наша бизнес-миссия проводится в преддверии масштабного мероприятия – юбилейного саммита Россия – АСЕАН, который пройдет 20 мая в г. Сочи. Накануне саммита мы организуем деловой форум Россия – АСЕАН с участием более 500 предпринимателей России и государств-членов Ассоциации. Ожидаем представительную делегацию индонезийских бизнесменов», - отметил представитель Минэкономразвития России на встрече с заместителем ТПП Индонезии.

На встрече с заместителем руководителя Агентства по координации капиталовложений Индонезии по вопросам инвестиционного планирования был передан российский проект Меморандума о взаимопонимании между Министерством экономического развития РФ и Агентством по координации капиталовложений Республики Индонезии о содействии инвестициям. «Подписание Меморандума будет способствовать расширению масштабов и повышению уровня торгово-экономического сотрудничества, развитию контактов между представителями деловых кругов России и Индонезии, а также активному вовлечению ведомств в разработку действенных мер по дальнейшему совершенствованию внешнеэкономической деятельности. Надеемся, что Меморандум будет подписан в ходе встречи президентов наших стран в мае 2016 года», - отметил Евгений Попов.

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на встрече в МИД Монголии, Улан-Батор

Уважаемые коллеги,

Друзья,

Дамы и господа,

С большим удовольствием принял предложение моего коллеги Министра иностранных дел Монголии Л.Пурэвсурэна поделиться российским видением ситуации в современном мире, мыслями о ключевых тенденциях глобального развития. Сегодня, когда структура международных отношений нестабильна, пребывает в постоянном движении, такое общение особенно необходимо. Эта встреча отражает высокий уровень доверия в нашем двустороннем стратегическом партнерстве.

Мир находится на этапе перехода к новой исторической эпохе. Это наш обоснованный вывод. Сегодня формируется полицентричная архитектура международных отношений. Это – объективный процесс, отражающий культурно-цивилизационное многообразие современного мира, появление и укрепление новых центров силы и влияния, естественное желание народов самим определять свое будущее. События последних лет показали иллюзорность попыток создать однополярную модель мироустройства, расчетов на достижение глобального доминирования. Очевидно, что в нынешних условиях ни одно государство, пусть даже самое мощное, или группа стран не могут претендовать на то, чтобы в одиночку эффективно решать проблемы современности.

В этих условиях востребован поиск разумного баланса между обеспечением национальных интересов и коллективной дипломатической работой на основе подлинного партнерства основных игроков на мировой арене в интересах нахождения оптимальных ответов на общие для всех масштабные вызовы и угрозы. По сути, речь идет о выборе между попытками обеспечить любыми средствами свое лидерство, навязать всем свою волю, и линией на то, чтобы вывести естественную конкуренцию в вопросе о становлении параметров мировой системы в цивилизованное русло при опоре на международное право и общие для всех правила игры. Россия, разумеется, выступает за второй путь. Проводя самостоятельный, независимый внешнеполитический курс, мы одновременно стремимся продвигать позитивную, устремленную в будущее повестку дня, хотим содействовать оздоровлению международной ситуации, снижению конфликтности в мире. Используем в этих целях самые разные форматы: участие в работе ООН, «Группы двадцати», БРИКС, ЕАЭС, ШОС, других многосторонних форматах. Неизменно открыты к развитию равноправного взаимовыгодного сотрудничества со всеми государствами и их интеграционными объединениями, проявляющими встречный интерес.

То, что многочисленные проблемы сегодняшнего мира можно преодолевать лишь сообща, подтверждают такие события недавней истории, как принятие Совместной всеобъемлющей программы действий (СВПД) по обеспечению мирного характера иранской ядерной программы, договоренность о химической демилитаризации Сирии, о начале в этой стране политического урегулирования параллельно с прекращением боевых действий и решением гуманитарных проблем. В этом же ряду – другие важные решения СБ ООН, недавняя договоренность по соглашению о климате.

С другой стороны, попытки продавливать свои корыстные интересы, добиваться универсализации собственных ценностей или моделей развития, в том числе силовым путем, неизбежно приводят к плачевным результатам. Такие недальновидные действия создали вакуум власти в целом ряде стран Ближнего Востока и Севера Африки (БВСА), чем незамедлительно воспользовались террористы из ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусры» и других террористических группировок.

Мы давно говорили об опасности распространения вируса экстремизма за пределы БВСА. К сожалению, международному сообществу не удалось своевременно дать скоординированный отпор этой угрозе. Помешали амбиции, порочная практика геополитической инженерии, деления террористов на «плохих» и тех, кого можно использовать в своих целях. Вместе с тем непрекращающаяся серия терактов по всему миру – это не только демонстрация варварской сущности идеологии и практики ИГИЛ и ему подобных. Это еще подтверждение того, что в современном взаимозависимом мире попытки создать отдельные «оазисы безопасности» или построить стену в надежде отгородиться от беспокойных соседей обречены на провал.

Сегодня необходимо отложить в сторону разногласия и без каких-либо предварительных условий объединиться ради борьбы с терроризмом.

В этом главный смысл той инициативы, которую выдвинул Президент Российской Федерации В.В.Путин, выступая на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре прошлого года, по формированию широкого антитеррористического фронта на универсальной международно-правовой основе.

Именно такая логика лежит в основе операций Воздушно-космических сил (ВКС) России, которая была предпринята в соответствии с обращением сирийского руководства. Наши ВКС нанесли игиловцам и прочим террористическим группировкам, действующим в Сирии, мощный удар, способствовали кардинальному перелому ситуации «на земле». Одновременно также были созданы благоприятные условия для продвижения инклюзивного межсирийского диалога и реального мирного процесса в интересах обеспечения политического урегулирования конфликта под эгидой ООН и в интересах сохранения Сирии как единого, целостного, суверенного, светского государства. Рассчитываем на результативный характер межсирийских переговоров, которые возобновляются буквально в эти дни в Женеве.

К сожалению, наращиванию плодотворного сотрудничества, в том числе на антитеррористическом треке, не способствует политика ряда государств Запада в отношении России, в частности, в связи с событиями на Украине. Не буду подробно останавливаться на генезисе кризиса в Евро-Атлантике, который стал результатом упорного нежелания западных стран выстраивать диалог на основе подлинного партнерства. Верх взяла близорукая линия на захват геополитического пространства, на деление народов на «своих» и «чужих». Кульминацией такого курса стал поддержанный США и рядом членов Евросоюза государственный переворот на Украине. А когда националисты, совершившие антиконституционный вооруженный захват власти в Киеве, своими безответственными действиями поставили страну на грань раскола, развязали гражданскую войну в Донбассе, в Вашингтоне и Брюсселе стали во всем обвинять Россию. Я думаю, такая политика бесперспективна и безнравственна

Мы последовательно предлагали американским партнерам выстраивать устойчивое предсказуемое взаимодействие, руководствуясь принципом равноправия. Востребованность такого сотрудничества обуславливается и реалиями современного мира, в котором, повторю, эффективно искать ответы на общие проблемы и вызовы можно только на основе коллективных сбалансированных подходов и объединения усилий всех ключевых игроков.

На Западе постепенно осознают, что изолировать Россию в современном мире невозможно. Это подтвердил и недавний визит в Москву моего коллеги, Государственного секретаря США Дж.Керри, ставший очередным свидетельством испытываемой американцами потребности в нашей поддержке по ключевым международным проблемам, в налаживании совместной работы по «горячим» региональным темам. Сегодня продолжается весьма насыщенное взаимодействие России с США в качестве сопредседателей Международной группы поддержки Сирии. Нам удалось согласовать «дорожную карту» урегулирования, добиться расширения гуманитарного доступа к нуждающемуся населению и обеспечить начало политического процесса. Эти решения утверждены резолюциями СБ ООН. Сейчас между Москвой и Вашингтоном идет активный диалог по этим и другим вопросам на высшем уровне: в сентябре-ноябре 2015 г. президенты двух стран провели четыре встречи, а с начала нынешнего года уже четыре телефонных разговора.

Россия не стремится к противостоянию с США, равно как с НАТО или Евросоюзом, никогда не была его инициатором. Очевидно, что конфронтационный настрой только тормозит усилия по выстраиванию оптимального вектора мирового развития. Рассчитываем, что российско-американские связи со временем вернутся на нормальную траекторию. Сделать это можно исключительно на основе взаимного уважения и баланса интересов. Попутно замечу, что предстоящая в ближайшие дни (20 апреля) встреча в формате Совета Россия-НАТО, первая после объявленного альянсом «замораживания» отношений с Россией, организуется по натовской инициативе. Как говорится, комментарии излишни.

На фоне украинских событий Евросоюз приостановил работу диалоговых механизмов с российской стороной, ввел ограничения в отношении российских физических и юридических лиц, стал требовать от России выполнения Минских соглашений от 12 февраля прошлого года, хотя в них Россия вообще не упоминается, не являясь стороной конфликта. Основные обязательства возложены на Киев. Занимая такую противоречивую и нелогичную позицию, Евросоюз лишь поощряет киевские власти безнаказанно саботировать реализацию минского «Комплекса мер».

Вместе с тем считаем, что неразрешимых проблем, при наличии доброй воли всех сторон, в наших отношениях с ЕС нет. Для того, чтобы переломить негативный тренд, вернуться на путь многопланового партнерства, необходимо отказаться от порочной логики односторонних действий. Иными словами, «бизнеса как обычно», когда нам пытались навязать договоренности и схемы взаимодействия, не будет. Но мы по-прежнему исходим из того, что обоюдным интересам отвечала бы гармонизация интеграционных процессов, в результате чего ЕАЭС мог бы стать настоящим «мостом» между Европой и Азией, способствуя генерированию новых источников устойчивого развития.

К сожалению, сегодня события развиваются в ином направлении. Мы наблюдаем беспрецедентное после окончания «холодной войны» наращивание военной активности и военного присутствия НАТО на т.н. «восточном фланге» Альянса с целью оказания военно-политического давления на нашу страну и ее сдерживания. Это практически не скрывается, а декларируется открыто. Все это сопровождается агрессивной пропагандистской кампанией по «демонизации» России. Понятно, что переживающий острый кризис идентичности Альянс занят поиском врага для придания смысла своему дальнейшему существованию. Но искать ответы на реальные, а не вымышленные вызовы и угрозы это не помогает.

Россия не намерена и не будет втягиваться в бессмысленное противостояние. Убеждены, что разумной альтернативы взаимовыгодному и широкому общеевропейскому сотрудничеству в сфере безопасности на основе принципа ее неделимости, с опорой на международное право не существует.

В осложнившейся ситуации в мировых делах, когда многие диалоговые форматы «заморожены» или пробуксовывают, важная роль принадлежит ОБСЕ. Эта структура может сыграть важную роль в усилиях по укреплению доверия и взаимопонимания, недопущению появления новых разделительных линий, во взаимоуважительном обсуждении широкого спектра проблем в области безопасности, экономики, в гуманитарной сфере. Приветствуем растущую вовлеченность Монголии в дела Организации. Об этом свидетельствует успешное проведение в Улан-Баторе в прошлом году осенней сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ.

Россия была, есть и будет неотъемлемой частью Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Естественно, что азиатско-тихоокеанское направление является одним из наших ключевых внешнеполитических приоритетов. Президент Российской Федерации В.В.Путин неоднократно отмечал, что для нас взаимодействие с этим регионом носит стратегический неконъюнктурный характер и рассчитано как минимум на весь XXI век.

Необходимым условием развития плодотворного сотрудничества в АТР, роль которого в мировой экономике и политике будет только возрастать, является упрочение региональной стабильности. К сожалению, в последнее время военно-политическая ситуация в регионе продолжает осложняться: сталкиваются интересы в территориальных спорах, усиливается угроза со стороны международного терроризма. К этим проблемам добавляются наркоторговля, организованная преступность, нелегальная миграция, пиратство, сложности с обеспечением продовольственной и энергетической безопасности.

Отсюда – востребованность создания в АТР надежных механизмов обеспечения равной и неделимой безопасности, основанных на внеблоковых подходах, на принципах уважения международного права, мирного урегулирования споров и конфликтов, неприменения силы или угрозы силой, отказа от поддержки любых действий, направленных на свержение правительств или подрыв стабильности других государств.

По инициативе России и при содействии Китая и Брунея «на площадке» Восточноазиатского саммита запущен диалог по формированию надежной, всеобъемлющей, адекватной современным реалиям и учитывающей интересы всех государств региона архитектуры безопасности в АТР. Помимо российских предложений, интересные идеи высказывают и другие партнеры – Китай, Индия, Индонезия. Они разнятся в нюансах, но совпадают по сути. Знаем, что свои наработки есть и у монгольских друзей, в частности, в отношении Северо-Восточной Азии. Будем активно способствовать гармонизации всех этих инициатив.

Главное – в том, что большинство стран демонстрирует твердый настрой на совместную работу в целях выработки общих «правил игры». Убеждены, что только коллективными усилиями мы сможем достичь подлинного стратегического равновесия, обеспечить мир и стабильность в нашем регионе.

Особую тревогу вызывает ситуация на Корейском полуострове. Пхеньян игнорирует требования СБ ООН, продолжает угрожать ракетно-ядерными экспериментами. Рассчитываем, что северокорейская сторона прислушается к голосу разума, воздержится от новых безответственных шагов и осознает иллюзорность надежд на то, чтобы добиться признания мировым сообществом т.н. ядерного статуса КНДР. Убеждены, что отказ от ракетных и ядерных программ, возращение во всю полноту международной политической и экономической жизни отвечает интересам в первую очередь самой КНДР, создает условия для реализации ее суверенных прав на мирный атом и мирный космос.

В то же время беспокоит стремление использовать нынешние действия Пхеньяна как повод для неадекватной и непропорциональной реакции в виде наращивания военного потенциала в Северо-Восточной Азии (СВА), «закачивания» сюда новых вооружений и изменения сложившегося баланса сил. Считаем категорически недопустимым превращение региона в очередной конфронтационный плацдарм, раскручивание здесь гонки ракетно-ядерных вооружений, развертывание нового позиционного района глобальной ПРО США.

Очевидно, что взаимоприемлемые развязки нужно искать в плоскости создания в СВА надежных и эффективных многосторонних международно-правовых механизмов мира и безопасности, на пути формирования в регионе обстановки взаимного доверия и взаимовыгодного сотрудничества. У России в этой связи есть развернутые, достаточно глубоко проработанные идеи. Мы готовы к предметному взаимодействию со всеми участниками шестистороннего процесса урегулирования ядерной программы Корейского полуострова и другими заинтересованными государствами, включая, конечно же, Монголию, которая проявляет особый интерес к тому, чтобы внести вклад в обеспечение безопасности в Северо-Восточной Азии.

В турбулентной ситуации в мировых и региональных делах особенно востребованы механизмы, способные оказать стабилизирующее воздействие на международные отношения, содействовать укреплению объединительных тенденций при опоре на международное право и центральную роль ООН. Именно такую функцию выполняет Шанхайская Организация Сотрудничества (ШОС). Сегодня ШОС – это объединение государств, которые тесно и плодотворно взаимодействуют на основе уважения общих и национальных интересов во имя процветания своих народов, формирования подлинно демократического и справедливого мироустройства. Организация утвердилась как авторитетный и влиятельный участник современной системы международных отношений. К голосу ШОС прислушиваются. Об этом говорит стремление многих государств из разных регионов мира наладить контакты с ШОС, присоединиться к ней в качестве полноправных членов, наблюдателей или партнеров по диалогу. На прошлогоднем саммите в Уфе принято решение о начале процедуры предоставления членства в ШОС Индии и Пакистану. В стадии рассмотрения находится заявка Ирана.

На повестке дня Организации – наращивание взаимодействия в области политики и безопасности, углубление кооперации на экономическом направлении, прежде всего, в области транспорта, информационно-телекоммуникационных технологий, науки и сельского хозяйства, в гуманитарной сфере. Убеждены, что более активное подключение Монголии к программам и проектам сотрудничества в рамках ШОС в качестве государства-наблюдателя на данном этапе отвечало бы ее интересам.

Усиливающаяся в условиях глобализации взаимозависимость требует нестандартных, новаторских подходов к обеспечению устойчивого экономического развития. Решить эту задачу можно только сообща, руководствуясь логикой партнерства и взаимной выгоды.

Подчеркну еще раз, мы не противопоставляем евразийский и иные интеграционные процессы, будем работать над их гармонизацией, над выстраиванием мостов между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом. В мае прошлого года заключено соглашение о создании зоны свободной торговли между ЕАЭС и Вьетнамом. Изучаются возможности подписания аналогичных документов еще с целым рядом государств региона, которые проявляют заинтересованность в тесных связях с ЕАЭС. Поставлена задача развития инфраструктуры сотрудничества на центральноазиатском пространстве, в том числе через сопряжение строительства ЕАЭС и китайского проекта и «Экономического пояса Шелкового пути». Придаем большое значение развитию взаимодействия в формате ЕАЭС-Монголия на основе подписанного в июне прошлого года соответствующего Меморандума. Сегодня мы об этом говорили с Премьер-министром и министром иностранных дел Монголии.

Убеждены, что все эти усилия закладывают хорошую основу для реализации инициативы Президента России В.В.Путина по формированию экономического партнерства с участием государств-членов ЕАЭС, ШОС и АСЕАН, охватывающего почти треть мировой экономики, опирающегося на принципы равноправия и взаимного учета интересов, открытого для всех заинтересованных сторон. Рассчитываем, что весомый импульс такой работе придаст предстоящий в мае саммит Россия – АСЕАН в Сочи, приуроченный к 20-летию диалогового партнерства между Россией и Ассоциацией стран Юго-Восточной Азии. Последовательное продвижение по всем этим направлениям могло бы в перспективе привести к формированию своего рода «хаба» сотрудничества, который стал бы генератором обеспечения безопасности развития на обширнейшей территории Евразийского континента.

Важную стабилизирующую роль в региональных и мировых процессах играют отношения всеобъемлющего стратегического партнерства между Россией и нашим с вами общим соседом Китайской Народной Республикой. Российско-китайские отношения достигли беспрецедентно высокого уровня за всю свою историю и являются позитивным фактором, способствующим сохранению правового фундамента, утверждению разумных, сбалансированных подходов в международных делах. Наши страны придерживаются совпадающих или очень близких позиций по ключевым проблемам современности, последовательно выступают за формирование нового полицентричного мироустройства при опоре на право, уважение самобытности народов, их самостоятельного выбора пути развития. Мы эффективно и очень тесно сотрудничаем с китайской стороной в различных многосторонних форматах, прежде всего в ООН, «Группе двадцати», БРИКС, ШОС. С 2010 г. КНР прочно удерживает позицию главного торгового партнера России. Реализуются стратегические проекты в энергетической сфере, поступательно развивается сотрудничество в высокотехнологичных отраслях – космосе, авиастроении, атомной энергетике, военно-техническом сотрудничестве.

Придаем важное значение становлению нового механизма трехстороннего взаимодействие, который был запущен по инициативе Президента Монголии Ц.Элбегдоржа в ходе встречи лидеров России, Монголии и Китая в сентябре 2014 г. в Душанбе.

Рассчитываем, что реализация подписанных и одобренных документов нашими лидерами В.В.Путиным, Ц.Элбэгдоржем и Си Цзиньпином 9 июля 2015 г. «на полях» саммита ШОС в Уфе, откроет новые перспективы в развитии многопланового сотрудничества между тремя нашими странами. Убеждены, что реализация этих договоренностей станет новым этапом взаимодействия между Россией, Монголией и КНР. Считаем важным приложить совместные усилия по выполнению «дорожной карты», развитию сотрудничества между тремя странами, а также скорейшему завершению разработки программы создания «экономического коридора» между Россией, Монголией и Китаем, который можно было бы вынести на одобрение лидеров «на полях» саммита ШОС в Ташкенте в июне текущего года.

Уважаемые коллеги, дорогие друзья! Монголия – испытанный временем стратегический партнер России, занимающий особое место в системе наших внешнеполитических координат. В нынешнем году мы отмечаем 95-летие установления дипотношений между нашими странами. Нас объединяют совместная история, братство по оружию. В 2014 г. вместе отметили 75-летие победы на реке Халхин-Гол, а в прошлом году – 70-летие Победы в Великой Отечественной войне. В России хорошо помнят о помощи, оказанной Монголией нашей стране в военные годы.

Сегодня наши добрососедские отношения носят всеобъемлющий характер. Мы подробно говорили об этом в ходе переговоров с моим монгольским коллегой, на встрече с Премьер-министром Монголии Ч.Сайханбилэгом. Предстоит беседа с Президентом Монголии Ц.Элбегдоржем.

Динамично развиваются политический диалог, в том числе на высшем и высоком уровнях, контакты по линии внешнеполитических ведомств и советов безопасности, межпарламентские и региональные обмены. Видим хорошие перспективы восстановления позитивной динамики торгово-экономических отношений. В январе этого Президент Российской Федерации В.В.Путин подписал федеральный Закон о ратификации Межправительственного Соглашения 2014 г. об урегулировании финансовых обязательств Монголии перед Российской Федерацией, что открывает дополнительные и очень хорошие возможности для развития сотрудничества в инвестиционной сфере. Дальнейшему укреплению нашего взаимодействия призвана способствовать реализация подписанной сегодня Среднесрочной программы развития стратегического партнерства между Россией и Монголией. Мы открыты для наращивания связей в сферах экономики, образования, науки и культуры, в гуманитарной области.

Дорожим достигнутым уровнем координации на различных многосторонних площадках, где наши позиции по большинству ключевых вопросов современности близки или совпадают. Рассчитываем на продолжение традиционной поддержки монгольскими друзьями российских приоритетов в ООН и в других международных организациях.

Полагаем, что успешное проведение в Улан-Баторе в июле этого года юбилейного саммита АСЕМ существенно укрепит позиции Монголии на международной арене, будет способствовать дальнейшему развитию сотрудничества со всеми странами, которые проявляют к этому встречный интерес. Будем продолжать оказывать монгольским друзьям необходимое содействие в его подготовке и выработке итоговых документов.

Рассчитываем, что совместными усилиями нам удастся придать серьезный импульс дальнейшему углублению двусторонних связей. В одной монгольской пословице, как мне сказали, говорится: «С другом и в пустыне проживешь, а без друга и в цветущей степи пропадешь». С этим готов согласиться на сто процентов. Хотим вместе с вами всемерно способствовать укреплению партнерства между нашими странами.

Вопрос: В 1998 году в АТЭС были приняты три новых члена: Россия, Вьетнам и Перу. После этого был введен 10-летний мораторий на прием новых членов. Как Вы видите перспективу АТЭС и расширение этой Организации?

С.В.Лавров: АТЭС – это структура весьма перспективная, особенно на нынешнем этапе, когда глобальное торгово-экономическое пространство находится под угрозой дробления. Весьма активно продвигаются региональные и субрегиональные инициативы: Транстихоокеанское партнерство, Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство, которые замышлялись как закрытые «площадки», по крайней мере, на период пока в этом закрытом формате не будут сформированы правила игры. Остальные страны, если они будут заинтересованы присоединиться к этим «площадкам», должны будут уже следовать правилам, которые вырабатывались без их участия. Это создает риски для глобальной торговой системы, для тех норм и принципов, которые носят универсальный характер и лежат в основе идей ВТО.

На мероприятиях АТЭС в последние годы при активной роли России и Китая закреплены задачи не допускать такого размывания единого торгово-экономического и инвестиционного пространства, создания замкнутых блоков и, наоборот, способствовать гармонизации всех соответствующих инициатив. Помимо Транстихоокеанского партнерства, которое было стимулировано США, есть и такие концепции, как Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство, которое продвигала КНР, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, созданный также по инициативе Китая и носящий открытый характер. На мой взгляд, очень важная задача, стоящая перед АТЭС, - способствовать гармонизации всех интеграционных процессов на этом огромном пространстве.

Что касается членства в этой структуре, как Вы справедливо отметили, долгое время существовал мораторий на подключение к АТЭС новых членов. Это было связано с определенными озабоченностями некоторых стран, входящих в АТЭС, касательно того, насколько эффективной будет бесконечно расширяющаяся структура. Россия ни на каких этапах не была среди сторонников бессрочного продления моратория. Мы были готовы отменить его в любой момент. Теперь, когда это происходит, будем конструктивно рассматривать имеющиеся заявки новых членов относительно присоединения к этому движению, сообществу.

Вопрос: В этом году на трехсторонней встрече Россия-Монголия-Китай предполагается рассмотреть программу «экономического коридора», где Монголия будет играть роль связующего между соседними экономиками. Как Вы видите ее роль в этом? Каковы перспективы взаимодействия России, Монголии и Китая?

С.В.Лавров: Уже касался этой темы в своем вступительном слове. Перспективы очень хорошие. Признательны Президенту Монголии Ц.Элбегдоржу за эту инициативу. Уже состоялось два саммита глав государств России, Монголии и Китая. Третий обсуждается. Скорее всего, будет решено провести его «на полях» саммита ШОС в Ташкенте этим летом.

Действительно, на саммите в Уфе с участием президентов В.В.Путина и Ц.Элбегдоржа и Председателя Си Цзиньпина была одобрена «дорожная карта» трехстороннего сотрудничества. Одним из ее ключевых положений являлась подготовка программы создания «экономического коридора» Россия – Монголия – Китай. Программа, по сути, уже готова. Убежден, что наши эксперты приложат все необходимые усилия, чтобы она была бы представлена «на суд» наших лидеров «на полях» саммита ШОС в Ташкенте. Перспективы, считаю, самые радужные.

Нам самой историей и, прежде всего, географией отведена роль добрых соседей, потому что, получив от предков наши государства и географические координаты, Россия, Монголия и Китай делают и продолжают делать все, чтобы распорядиться этим наследием с максимальной выгодой для наших народов на основе взаимного уважения и учета интересов.

Не буду перечислять все положения, которые заложены в «дорожную карту», одобренную в прошлом году в Уфе тремя лидерами. Но все задачи, которые включены в этот важный документ, нацелены на достижение практических, осязаемых для наших граждан результатов. Поэтому я с большим оптимизмом смотрю на будущее этой трехсторонней структуры.

Вопрос: Идут большие перемены, в том числе и в мировой политике. Хотелось бы пообщаться с российскими коллегами и узнать больше о позиции России. Предлагал дипломатам Посольства провести в сентябре конференцию по теме: «Присутствие России как державы на Ближнем Востоке и в Сирии», но никакого ответа не получил – видимо, средств нет. Хотелось бы постоянно проводить в Москве или Улан-Баторе такие рабочие встречи ученых двух стран.

Филиппины подали в арбитражный суд иск к Китаю по вопросу спорных территорий. Какова позиция Россия? Как обойти такие передряги между государствами?

С.В.Лавров: Думаю, Ваше предложение чаще проводить встречи, конференции, семинары, форумы с участием российских и монгольских ученых, юристов, политологов для обсуждения современных проблем международной жизни, включая Сирию, Ближний Восток и Север Африки в целом, - это хорошая идея. Насчет того, почему не состоялось мероприятие, о котором Вы упомянули, я не знаю и спекулировать не буду. Убежден, что это не потому, что эта идея не разделяется. Наверное, возникают какие-то технические и логистические сложности. Уверяю Вас, они преодолимы. Если руководимый Вами институт будет предлагать совместные мероприятия в том русле, о котором Вы сказали, я буду только их поддерживать.

Насчет Филиппин и в целом территориальных споров, которые развернулись вокруг островов, территорий в Южно-Китайском море, Восточно-Китайском море. Мы не являемся стороной конфликта. Наша позиция определяется естественным для любой нормальной страны желанием видеть споры урегулированными мирным политико-дипломатическим путем напрямую между заинтересованными странами без какого-либо вмешательства третьих сил и каких-либо попыток интернационализировать эти споры.

К сожалению, такие попытки предпринимаются. Это мы видим в ходе различных многосторонних мероприятий в АТР, будь то Восточноазиатские саммиты, региональный форум АСЕАН по безопасности или какой-то иной формат. Уверен, к сожалению, что в ходе предстоящего в Улан-Баторе саммита АСЕМ («Азия – Европа») попытки интернационализации такого рода вопросов продолжатся. С этой тенденцией пока не удается совладать, хотя она абсолютно бесперспективна. Только участники спора могут договориться между собой напрямую.

Мы приветствуем любые усилия на этот счет и видим, как между Китаем и странами АСЕАН налаживается достаточно устойчивое взаимодействие по поиску ответов на эти спорные вопросы. Китай и АСЕАН договорились вести диалог на эту тему на основе Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Это уже важно, это базовый документ. Кроме того, в 2002 году была принята Декларация Китая и АСЕАН о поведении сторон в Южно-Китайском море. Потом были одобрены китайско-асеановские руководящие принципы по реализации упомянутой мной Декларации. Сейчас стороны – Китай и соответствующие государства АСЕАН – работают над юридически обязывающим кодексом поведения в Южно-Китайском море. Этот процесс нами активно приветствуется. Мы не собираемся в него вмешиваться. Считаем, что все остальные страны должны также поощрять эти усилия и избегать занимать чью-либо сторону, тем более использовать эти продолжающиеся споры для достижения каких-либо геополитических односторонних преимуществ в регионе или для попыток изолировать кого бы то ни было. Такие расчеты явно вынашиваются.

Вопрос: После первого витка санкций против России представитель делегации Монголии на одной из конференций Социалистического интернационала выдвинул идею о введении моратория на торговые санкции. Мы тогда опасались, что вопрос может не остановиться на первом витке санкций и привести к эскалации, а потом оказать негативное влияние на рост мировой экономики. Как мы знаем, второй виток санкций уже имел место. Вопрос о моратории остается актуальным. Каковы перспективы России в продвижении нашей идеи?

С.В.Лавров: Мы не вводили санкций против наших западных партнеров и не были инициаторами этого «обмена любезностями». Они прибегли к этому нелегитимному, одностороннему методу по собственной инициативе в ситуации, когда, давайте называть вещи своими именами, провалился затеянный ими проект по смене режима на Украине, когда он вышел из-под контроля и к власти в Киеве пришли откровенные национал-радикалы, поставившие под угрозу существование, если говорить прямо, этнических русских, других меньшинств на Украине. Прямо заявлялось, что русский никогда не будет мыслить, как украинец, поэтому всех русских необходимо выгнать из Крыма и из других частей Украины. Так и началось противодействие этим откровенным национал-радикальным, неонацистским тенденциям, когда местные советы на Востоке Украины отказались принимать антиконституционный государственный переворот. После этого новые украинские власти направили сначала своих губернаторов (или как там они назывались) взамен тех, которые там были. После того, как это не помогло, когда там никто не стал принимать губернаторов, объявили об использовании армии, национальной гвардии, всяких националистических батальонов для проведения т.н. антитеррористической операции при фактическом поощрении, еще раз подчеркну, со стороны западных государств. То, что это состоялось после того, как оппозиция, на которую делал ставку Запад, вероломно разорвала соглашение, заключенное с Президентом Украины В.Ф.Януковичем, несмотря на то, что под ним подписались Франция, Германия и Польша, наверное, вывело из равновесия некоторых наших западных партнеров - они просто срывали злость на Российской Федерации и опять искали виновного. А мы всего-навсего защитили тех, кто подвергался прямой угрозе, в том числе физической, со стороны захвативших в Киеве власть организаторов государственного переворота.

Когда санкции были объявлены, мы понимали, что это делается нашими западными коллегами не от «хорошей жизни», а в силу неудовлетворенности объективными тенденциями мирового развития, когда в одиночку, путем диктата и ультиматумов уже никакие вопросы в мире решить нельзя, когда нужно договариваться и решать любые проблемы путем учета интересов всех вовлеченных в эти процессы стран или, когда речь идет о проблемах внутри государств, искать баланс интересов между различными политическими, этническими, религиозными силами, продвигать процесс национального примирения, поиска национального согласия.

Мы, естественно, не могли смириться с такого рода нелегитимными действиями против законных интересов Российской Федерации. Мы ответили встречными мерами прежде всего потому, что западные санкции, помимо стремления наказать нас политически, были нацелены на то, чтобы «перекрыть» каналы кредитования, в том числе нашего сельскохозяйственного сектора. Учитывая, что в самом Евросоюзе огромное количество субсидий предоставляется сельхозпроизводителям, нас хотели просто поставить в неравные условия в нечистоплотной конкурентной борьбе. Тогда мы защитили своих сельхозпроизводителей, отказавшись, надеюсь, на временной основе от импорта определенных видов сельскохозяйственной и пищевой продукции из стран, которые объявили санкции против Российской Федерации.

Это предыстория вопроса, и я должен был об этом сказать. Хотел бы подтвердить еще одну вещь, которую очень важно понимать. Мы не просим, не просили и не будем просить наших западных партнеров отменить эти санкции. Когда мы с ними встречаемся, то никогда не инициируем эту дискуссию. Они сами на встречах с нами и в своих публичных заявлениях начинают нервничать и говорить, что «как только Россия выполнит Минские договоренности, эти санкции будут сняты». Это их желание и одновременно беспомощность. Они прекрасно знают, что Минские договоренности вообще не содержат упоминания о Российской Федерации, но практически в каждом параграфе изложены задачи, стоящие перед украинским руководством, и сроки, в которые они должны были быть выполнены. Все это сорвано. Сейчас, понимая, что они не в состоянии «воспитать» должным образом своих подопечных в Киеве, чтобы они хотя бы выполняли свои обещания, пытаются «перевести стрелки» на нас. Когда публично заявляют о желании нормализовать отношения с Россией и снять санкции, как только она выполнит Минские договоренности, на деле для тех, кто хотя бы чуть-чуть понимает суть происходящего и читал минские документы, это означает сигнал Киеву: продолжайте саботировать выполнение своих обязательств, наказаны будете не вы, а Российская Федерация.

Эту «задумку», которая продвигалась русофобским меньшинством в Евросоюзе, но которую остальные члены ЕС по разным причинам – кто-то от неспособности противостоять такого рода диктату, кто-то по иным соображениям – вынуждены были сделать коллективной позицией стран, входящих в ЕС. Никто не радуется санкциям. От них страдают европейские производители (соответствующая статистика публикуется – это десятки, сотни млрд.евро убытков), от этих санкций и мы испытываем неудобство. Но учитывая, что мы теперь ученые и научены последним примером, когда против нас вводились эти санкции, мы по поручению Президента Российской Федерации В.В.Путина приняли решение сделать так, чтобы обеспечить свою собственную продовольственную безопасность и безопасность во всех других ключевых сферах жизнедеятельности государства. Это не автаркия, не самоизоляция, а здравый и разумный вывод из поведения наших традиционных партнеров. Неприемлемо, наверное, вновь дожидаться, когда они сменят гнев на милость, снимут абсолютно нелегитимные санкции и возобновят с нами сотрудничество по продовольственным и высокотехнологичным товарам, в том числе имеющим двойное назначение, и которые были нам необходимы для укрепления своей обороноспособности. Ключевые сектора, от которых зависит выживание государства, мы теперь уже твердо решили не оставлять на откуп каким-то капризам тех или иных наших партнеров. Видите, какая долгая предыстория, но это надо было сказать, чтобы был понятен ответ на Ваш вопрос.

В принципе в таком универсальном плане тема незаконности и контрпродуктивности односторонних мер экономического воздействия обсуждалась в ООН не одно десятилетие. Это было вызвано неприятием подавляющим большинством государств-членов ООН одностороннего экономического эмбарго, которое США ввели против Кубы. На волне осуждения этой порочной практики в ООН стали ежегодно принимать резолюцию, которая была посвящена не столько Кубе, сколько вообще феномену односторонних нелегитимных санкций. Соответствующая резолюция ежегодно принимается огромным большинством, 2-3 страны вместе с США голосуют против, 5-6 воздерживаются. Это показывает, насколько в мировом сообществе неприемлема практика, которая применялась против Кубы. Это та же самая практика, которая сейчас применяется в отношении России и ряда других стран.

Мы выступаем за то, чтобы односторонние санкции, которые не являются продуктом договоренности СБ ООН в соответствии с Уставом Организации, были вообще устранены из международного общения. Я слышал про инициативу, которая весьма созвучна вашему представителю в Социалистическом интернационале, про инициативу парламентариев о том, чтобы межпарламентский Союз и ПАСЕ, ПА ОБСЕ приняли решение исключить какие-либо односторонние рестрикции в отношении парламентариев, поскольку они избранники народа. Это тоже пока не работает. Есть те, кто одобряют такие подходы, но сопротивление огромное.

Я закончил бы тем, что есть Устав ООН, в котором экономические и прочие меры принуждения упоминаются как легитимное средство воздействие на тех, кто нарушает международное право. Согласно Уставу ООН, который все подписали и ратифицировали, эти меры принуждения должны разрабатываться и объявляться СБ ООН. Все остальное должно быть устранено из международного общения. Особенно неприлично, когда некоторые наши партнеры проводят интенсивные переговоры в СБ ООН, договариваются о каком-то пакете санкций, который сбалансирован, который не должен создавать гуманитарных проблем для населения соответствующего государства, оказывая давление на руководство этого государства, а после принятия такого сбалансированного, выверенного, абсолютно легитимного набора санкций тут же через день-два какая-то страна из числа наших западных партнеров принимает свои односторонние санкции.

Моя позиция очень простая: когда мы договорились о чем-то на основе международного права в СБ ООН, то нельзя нарушать эти санкции. Это означает, что нельзя продавать то, что запрещено, но и нельзя запрещать продавать то, что разрешено. Именно эту манеру сейчас активно применяют наши американские партнеры не только в отношении Российской Федерации, но и целого ряда стран. Поэтому необходимо, наверное, работать против феномена односторонних нелегитимных санкций, который является проявлением ложно понимаемого ощущения собственной исключительности.

Монголия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 14 апреля 2016 > № 1776278 Сергей Лавров

Пушки вместо масла

Многие страны мира в прошлом году наращивали расходы на оборону

Алексей Голяков

Общий объем расходов на оборону в мире в прошлом году в сопоставлении с данными за 2014 год возрос на 1%, достигнув в денежном выражении суммы в 1,676 трлн. долларов. Эти данные обнародованы в докладе Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI). Примечательно, что мировые затраты в военной сфере увеличились впервые с 2011 года. По мнению аналитиков, это свидетельствует об определенном обострении геополитической обстановки в мире.

Безусловный лидер фактически новой гонки вооружений – США. На долю этого государства в общем объеме мировых расходов на оборону пришлось в 2015 году 36% – 596 млрд. долларов. На втором месте находится Китай – 13% (215 млрд. долларов), на третьем – Саудовская Аравия – 5,2% (87,2 млрд. долларов).

Российская Федерация – на четвертом месте с показателем военных трат 4% – 66,4 млрд. долларов. По данным SIPRI, в 2015 году Россия выделила на военные цели в сравнении с предыдущим годом больше на 7,5%. А в сравнении с 2006 годом этот рост составил 91%. Примечательно, что покидающий свой пост главком НАТО, американский генерал Филипп Бридлав заявил накануне, что президент России «сделал большие инвестиции в свои вооруженные силы».

«Путин создал хорошие сухопутные войска. Вы видели его ВВС в Сирии, где они прошли испытания. Он добился также мощного ракетного потенциала большой дальности», – подчеркнул генерал в интервью Эстонскому телевидению.

Среди 15 стран с самыми внушительными военными бюджетами наибольший рост за прошлый год, по подсчетам шведского института, продемонстрировала Австралия (7,8%). В то же время у Италии, например, – существенное сокращение, минус 9,9%.

Любопытно, что авторы исследования связывают ситуацию на рынке вооружений с положением на рынке нефти. В прошлом десятилетии во многих странах мира наблюдался резкий скачок военных расходов, ставший возможным благодаря высоким ценам на нефть, указывают аналитики SIPRI. Однако падение цен на энергоносители во второй половине 2014 года изменило эту тенденцию во многих нефтедобывающих странах на противоположную, которая, по мнению экспертов, сохранится и в 2016 году.

Самые значительные сокращения военных расходов в группе нефтедобывающих стран показали в 2015 году Венесуэла (64%) и Ангола (42%). Также снижение имело место в Бахрейне, Брунее, Чаде, Эквадоре, Казахстане, Омане и Южном Судане.

В то же время в этой группе стран продолжили наращивать расходы на вооружения Алжир, Азербайджан, Россия, Саудовская Аравия и Вьетнам.

Зато объединенные расходы стран Западной и Центральной Европы снизились в 2015 году на 0,2%. Однако в Центральной Европе затраты на военные нужды возросли на 13%. Рост показали страны, граничащие с Россией или сопредельные с ее территорией: Эстония, Латвия, Литва, Польша, Румыния, Словакия.

Как отмечают авторы доклада, Великобритания, Франция и Германия объявили об умеренном увеличении объемов своих военных расходов в ближайшие годы из-за угроз со стороны «Исламского государства» (организация запрещена в России).

Отряд кораблей Тихоокеанского флота (ТОФ) в составе большого противолодочного корабля (БПК) «Адмирал Виноградов», океанского спасателя «Фотий Крылов» и танкера «Иркут», выполняющий плановые задачи боевой службы в Тихом океане, в мае текущего года станет участником многонационального учения антитеррористической направленности «ADMM-PLUS-2016» (СМОА-ПЛЮС-2016), которое пройдет в Южно-Китайском море.

Тихоокеанцы на данное учение привлекаются впервые. Российские экипажи в составе одной из групп кораблей отработают вопросы патрулирования морской акватории, обнаружения, освобождения судна, захваченного условной террористической группой, и его сопровождения в порт.

В рамках учения российские моряки планируют нанести визиты в порты Сингапура и Брунея.

Пресс-служба Восточного военного округа

В апреле 2016 г. грузовой железнодорожный маршрут Сямэнь – Чэнду – Европа будет продлен до Тайваня. Для этого создается специальный канал сквозной транспортировки по воде и суше.

Таким образом маршрут войдет в морской Шелковый Путь и свяжет Бруней, Индонезию, Малайзию и другие страны АСЕАН с Синьцзяном, Центральной Азией и Европой.

Грузовой железнодорожный маршрут Сямэнь – Чэнду – Европа был открыт 16 августа 2015 г. к началу марта 2016 г. из города Сямэнь в Европу отправлено 18 составов, а в обратном направлении – два. Объем грузоперевозок превысил 70 млн юаней ($10,77 млн) в финансовом выражении.

Ранее сообщалось, что в прошлом году на 11,9% относительно 2014 г. снизился объем грузовых перевозок по железным дорогам КНР. В прошлом году железнодорожным транспортом перевезены 3,36 млрд т грузов. В 2014 г. аналогичный показатель сократился на 3,9% в годовом сопоставлении.

По итогам 2015 г., по маршрутам грузовых железнодорожных перевозок Китай – Европа через КПП Маньчжоули отправились 604 состава или 50286 вагонов. Это на 31% больше, чем в 2014 г.

ДОРОГА ОТ ЕВРОПЫ ДО ТАЙВАНЯ СТАНЕТ ЧАСТЬЮ ШЕЛКОВОГО ПУТИ

В администрации района Хайцан города Сямэнь провинции Фуцзянь сообщили, что в апреле грузовой железнодорожный маршрут Сямэнь-Чэнду-Европа будет продлён до Тайваня. Для этого разработан канал сквозной транспортировки по воде и суше. Таким образом маршрут Сямэнь-Чэнду-Европа присоединится к морскому Шелковому пути, что позволит связать в единую транспортную систему Бруней, Индонезию, Малайзию и другие страны АСЕАН с Синьцзяном, странами Центральной Азии и Европой.

Ранее начал работу маршрут Китай-Казахстан-Туркменистан-Иран, протяжённостью около 10 тысяч километров, время поезда в пути около двух недель, сейчас это кратчайший путь доставки грузов от побережья Восточного Китая на рынки Персидского залива.

Тем временем, на востоке Казахстана планируется реализовать 10 инфраструктурных проектов, среди которых ключевым является железная дорога Шар-Майкапчагай протяжённостью 461 километр, до границы с Китаем. По дороге предполагается доставлять грузы в российском и китайском направлении.

Солнечные США — АСЕАН

Президент США Барак Обама принял лидеров десяти стран-членов Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в ходе беспрецедентного саммита США — АСЕАН, который состоялся 15–16 февраля 2016 г. на ранчо Мираж (Mirage) в Саннилэндс (Sunnylands), курортном местечке в штате Калифорния. Место для встречи на высшем уровне было выбрано не случайно.

Во-первых, именно в Саннилэндс Обама принимал в 2013 г. Председателя КНР Си Цзиньпина, что подчёркивает высочайший уровень приёма руководителей стран АСЕАН — такого рода дипломатические жесты особо ценят в Юго-Восточной Азии.

Во-вторых, выбор места проведения саммита — штат Калифорния — был призван подчеркнуть деловой характер встречи, так как именно этот штат занимает первое место по объёму торговых операций со странами АСЕАН среди всех американских штатов — на его долю приходится почти четверть совокупной торговли США со странами ЮВА. Б. Обама однозначно дал понять, что США обеспокоены в регионе не только усилением позиций Китая, но и ослаблением собственных позиций в зоне АСЕАН.

Начиная с 2013 г., ежегодно проводились более короткие встречи в Юго-Восточной Азии в кулуарах более широкого Восточноазиатского саммита. Б. Обама предпринял необычный шаг, пригласив всех лидеров АСЕАН на двухдневную встречу в США, на саммите АСЕАН в Малайзии в 2015 г., в ходе которого стороны договорились повысить свои отношения до «стратегического партнёрства». Тогда же была принята и соответствующая Декларация.

Некоторые эксперты скептически настроены в отношении подобных встреч, полагая, что едва ли подобные собрания и дипломатический язык могут принести значимые результаты. Однако в данном случае всегдашний символизм подобной встречи скрывает тот глубинный факт, что стратегия США по изменению баланса сил в Азии во всё большей мере отражается в укреплении связей США со странами АСЕАН не только в сфере безопасности. При этом, как показал Саммит в Солнечной долине, США впервые пытаются выстроить некую среднесрочную стратегию в отношении АСЕАН, по крайней мере в экономической сфере.

Потребность в этом связана с обеспечением американских интересов в зоне АСЕАН. В целом они продиктованы повышающейся ролью стран АСЕАН в мире и в политическом, и в экономическом плане. В этих странах проживает свыше 620 млн чел., а их совокупный ВВП приближается к 2,4 трлн долл. — это уже седьмая по мощи экономика мира. Динамично развивающийся потенциал стран АСЕАН был должным образом оценён Б. Обамой на переговорах в Саннилэндс — США официально поддержали претензии АСЕАН на лидерство в формирующихся с её участием региональных организациях, признав провозглашённую АСЕАН концепцию ASEAN Centrality. Это существенная победа коллективной дипломатии Ассоциации.

Как подтвердил итоговый документ Саммита в Солнечной долине, на главном политическом направлении — в урегулировании напряжённой ситуации в Южно-Китайском море (ЮКМ) — коллективная дипломатия АСЕАН успеха не достигла. Некоторые страны региона рассчитывали на более чётко выраженную поддержку со стороны США усилий стран-членов АСЕАН по противодействию китайской экспансии в ЮКМ, вплоть до прямого участия американских ВМС в противодействии Китаю.

Однако США, совершенно не заинтересованные в осложнении и без того достаточно непростых отношений с КНР, были крайне осторожны и выступили не с осуждением политики и конкретных действий Китая в ЮКМ, а с призывом ко всем участникам конфликта строго следовать положениям международного права. Такая позиция никак не затронула Китай, который считает спорные зоны своей территорией, на которую на распространяются эти положения.

Следует отметить, что неудача лидеров АСЕАН отчасти вызвана отсутствием в их рядах единства в оценках конфликта в ЮКМ. Если наиболее заинтересованные страны-участницы конфликта (Бруней, Вьетнам, Филиппины) настаивали на совместном с США осуждении действий КНР в ЮКМ, то более лояльные к Китаю (и зависимые от него) Лаос и Камбоджа выступили не только против вовлечения США в конфликт в какой бы то ни было форме, но даже против упоминания КНР в тексте итогового документа Саммита. Совместной дипломатической акции АСЕАН не получилось.

В США не осталось в стороне заметное повышение в последние годы внимания к странам АСЕАН со стороны Китая, Японии и Индии. Это коснулось всех сфер взаимных связей, в первую очередь экономики. США стали ощущать заметное ослабление своих экономических позиций в странах АСЕАН. С начала века доля США в совокупном товарообороте этих стран сократилась вдвое, и в качестве торговых партнёров стран АСЕАН США откатились на четвертое место, заметно — почти вдвое — уступая по этому показателю КНР. По объёму прямых инвестиций в страны АСЕАН США откатились на третье место, в 2014 г. на долю американских компаний пришлось менее 10% совокупного объёма прямых иностранных инвестиций в зоне АСЕАН.

На фоне проблем, с которыми США сталкиваются на рынках Европы и Латинской Америки, и чрезмерной концентрации торговой экспансии в Азии на китайском рынке, становящемся всё более нестабильным из-за экономических трудностей, переживаемых КНР, расширение экономических связей со странами АСЕАН рассматривается в США как желательная альтернатива.

Здесь интересы США и стран АСЕАН совпадают практически полностью. Мощная торговая экспансия Китая в зону АСЕАН привела к значительному росту товарооборота между Китаем и странами АСЕАН и, соответственно, усилению позиций КНР на рынках этих стран по многим товарным позициям. Это обстоятельство охотно подчёркивает китайская сторона, рассуждая о преимуществах торговли именно с Китаем. Однако при этом КНР умалчивает о том, что товарооборот между Китаем и странами АСЕАН имеет постоянное и нарастающее отрицательное сальдо для стран АСЕАН.

Для этого есть объективные причины: начнём с того, что номенклатура экспорта этих стран в Китай весьма ограничена — они поставляют на китайский рынок преимущественно промышленное и продовольственное сырье. Сейчас, когда спрос именно на сырьё в Китае резко снизился, страны АСЕАН вынуждены искать другие рынки для своих товаров. Американский рынок представляется в этом плане весьма ёмким и, соответственно, желанным. В ходе Саммита в Саннилэндс страны АСЕАН дали ясно понять США, что в условиях заметного снижения спроса на товары стран АСЕАН со стороны Китая они весьма заинтересованы в расширении доступа на американский рынок.

Таким образом, в сфере экономики интересы партнёров совпали. На встрече в Саннилэндс, судя по многочисленным утечкам информации и комментариям экспертов и в США, и в странах АСЕАН, Б. Обама сделал ряд конкретных предложений, направленных на развитие экономических связей между США и странами АСЕАН

Во-первых, США предложили создать в Джакарте, Сингапуре и Бангкоке три деловых центра (Connect Centers), призванных содействовать развитию четырёх сфер сотрудничества между бизнес-сообществами США и стран АСЕАН:

1) Business Connect включает в себя взаимную торговлю и инвестиционную деятельность, в том числе в промышленных зонах (mutual trade and investment including industrial areas);

2) Energy Connect, ориентированную на содействие странам АСЕАН в развитии современных технологий в области энергетики, в том числе освоения «чистых» источников энергии;

3) Innovative Connect, целью которой будет помощь странам АСЕАН в развитии научных исследований и новых технологий в рамках совместных проектов и сотрудничества отдельных учёных и научных коллективов;

4) Policy Connect, предусматривающую координацию усилий США и стран АСЕАН по унификации стандартов и политики в отношении малого и среднего предпринимательства.

Перед участниками Саммита в Саннилэндс с разъяснениями этой программы действий рассчитанной, как минимум, на среднесрочную перспективу, выступили видные представители американского бизнеса. Она была одобрительно встречена участниками Саммита в Саннилэндс, давно ожидавшими от США уточнения их экономической политики в регионе на обозримую перспективу.

Во-вторых, Б. Обама и американские эксперты выразили надежду на то, что вслед за Брунеем, Малайзией, Сингапуром и Вьетнамом другие страны-члены АСЕАН также присоединяться к Транстихоокеанскому партнёрству (ТТП), и это расширит им доступ не только к американскому рынку, но и на рынки других стран-участниц этого соглашения. Семена упали на подготовленную почву: в шести странах АСЕАН, не входящих в ТТП уже не первый год идёт тщательное изучение возможностей участия в ТТП.

До публикации полного текста соглашения о ТТП аналитики в основном сомневались в целесообразности их присоединения к ТПП. Однако в наступившем году ситуация прояснилась, и в некоторых странах АСЕАН (Индонезия, Таиланд, Филиппины), было заявлено (хотя и на разном уровне) о готовности пополнить ряды стран-участников ТТП.

Таким образом, в заключение можно констатировать, что в политическом плане Саммит в Саннилэндс не принёс странам АСЕАН желаемых результатов: им не удалось — в значительной мере из-за отсутствия единой, согласованной переговорной позиции — добиться более масштабного участия США в решении проблем спорных территорий в ЮКМ и даже просто публичного осуждения Китая. США это оказалось на руку — обострение отношений с КНР по поводу конфликта в ЮКМ не отвечает национальным интересам США, да и возможности США, по-видимому, ограничены в связи с концентрацией усилий на Ближнем Востоке.

В экономической же сфере на Саммите в Саннилэндс достигнут заметный прогресс. Причём — и это надо подчеркнуть особо — было достигнуто понимание общности интересов в этой сфере, за которым, скорее всего, последуют и конкретные действия сторон, направленные на расширение взаимной торговой и инвестиционной деятельности. И вот уж точно то, в чём у меня нет сомнения — в ближайшие два-три года членами Транстихоокеанского партнёрства станут все страны члены-АСЕАН.

Александр Рогожин

К.э.н, доцент, заведующий сектором социально-экономических проблем Центра проблем развития и модернизации ИМЭМО РАН, эксперт РСМД

Япония — АСЕАН: неизбежное партнерство для нового азиатского порядка?

На фоне экономической турбулентности в КНР, роста азиатского среднего класса и обострения напряженности в Южно-Китайском море межазиатские отношения привлекают внимание как одна из ключевых «струн» современной глобальной политики и архитектуры международного взаимодействия в рамках АТР. В свою очередь, ось Япония — АСЕАН не только одна из наиболее институционализированных и наименее конфликтных в Восточной Азии, но и сохраняет потенциал дальнейшего политико-экономического развития, в том числе с внешними игроками. Текущее состояние и перспективы связей по линии Япония — АСЕАН анализируются в докладе британского Королевского института международных отношений «ASEAN’s Regional Role and Relations with Japan: The Challenges of Deeper Integration». Материал был опубликован в феврале 2016 г. коллективом из трех авторов — Масахиро Каваи, Мо Тузар и Биллом Хэйтоном по итогам конференции, проведенной «Chatham House».

Доклад делится на три тематические части, затрагивая экономические отношения АСЕАН и Японии, их совместный вклад в снижение политической нестабильности в регионе и перспективы роли самой Ассоциации в области безопасности. Своеобразным стимулом к дискуссии послужило принятие в конце 2015 г. в рамках АСЕАН планов создания более глубоко интегрированного сообщества. Вместе с тем лейтмотивом публикации неизбежно видится поиск стратегических ответов на рост китайского могущества в регионе, беспокоящего как АСЕАН с Японией, так и другие крупные державы, имеющие интересы в регионе.

Подтекст

Изменение соотношения сил в пользу КНР обсуждается чаще всего в глобальных масштабах как китайско-американское соперничество сверхдержав, хотя наиболее отчетливо смена «царя горы» видна именно при проекции на Юго-Восточную Азию. До подъема Китая Япония традиционно считалась «Аккой Кебнекайсе» в концептуализации восточноазиатского экономического чуда как стаи летящих гусей. Ожидания, возлагаемые на большее вовлечение АСЕАН в решение региональных проблем, косвенно будут зависеть и от готовности Японии к активному региональному лидерству. Хотя при Синдзо Абэ японская внешняя политика стала более инициативной и проактивной, преемственность этого курса в случае смены руководства остается под вопросом. Касаясь преимущественно АСЕАН, выводы доклада отражают неясность будущей роли Японии в регионе при всем значении накопленного багажа Токио как ведущего инвестора, торгового партнера, донора финансовой помощи и посредника в урегулировании политических разногласий.

Напомню предысторию: после Второй Мировой войны США стали доминантным игроком в Юго-Восточной Азии, поспособствовав уходу европейских колониальных держав из региона, таким образом оказавшегося одной из арен советско-американского противоборства. Послевоенные репарации Японии странам Юго-Восточной Азии положили задел для дальнейшего широкомасштабного экономического сотрудничества с регионом.

За год до основания АСЕАН, в 1966 г. для кредитования стран региона при содействии США был основан Азиатский банк развития, где Япония заняла ведущую роль и впоследствии способствовала интеграционным проектам, например, Программе экономического сотрудничества в субрегионе Большого Меконга. В 1977 г., вскоре после первого саммита АСЕАН, премьер-министр Японии Такэо Фукуда в турне по региону сформулировал основные принципы равноправного и мирного сотрудничества с Юго-Восточной Азией, получившими известность как «доктрина Фукуды».

Вашингтон до сих пор сохраняет тесные оборонные связи с крупными членами АСЕАН: основные союзники США вне НАТО — это Таиланд и Филиппины наряду с Японией и Южной Кореей. Несмотря на отсутствие договорной базы, близкими остаются отношения между оборонным истеблишментом Индонезии и США, тогда как укрепление оборонного диалога с Вьетнамом стало одним из этапов политики разворота в Азию президента Барака Обамы. Малайзия и Сингапур, в свою очередь, участвуют в Оборонных соглашениях пяти держав с Австралией, Великобританией и Новой Зеландией. Такая архитектура безопасности резонирует с китайским экономическим превосходством в регионе — феномен, отмеченный в концепции американского эксперта Эвана Файгенбаума о сосуществовании двух Азий. В «экономической Азии» Китай — ведущий торговый партнер, а «Азия безопасности» связана оборонными договорами с США и их союзниками.

Китайский фактор

АСЕАН в этом контексте — естественный внешнеполитический партнер Японии по поиску региональных ответов на рост могущества КНР. Так, выделение Токио значительной финансовой помощи Мьянме в прошлом, шедшее вразрез с западной критикой режима в Нейпьидо, трактовалось как стремление удержать это государство от китайской зависимости [1]. Продолжение этой линии в отношении Мьянмы приветствуется одним из авторов доклада «Chatham House» сингапурской исследовательницей Мо Тузар. Как отмечает ее соавтор Масахиро Каваи, более экономически развитые члены АСЕАН постепенно сокращают объем принимаемого японского содействия развитию, тогда как этот показатель, напротив, растет в случае Вьетнама, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы. Внутриасеанский термин CLMV, обозначающий эти страны в противовес шести государствам-основателям АСЕАН, устоялся и в японской бюрократической и экспертной терминологии.

Новейшая доктрина — ежегодный концептуальный документ японского МИДа — прямо говорит об исключительной важности стран АСЕАН в политическом и экономическом планах ввиду их близости к морским транспортным артериям и коммерческих связей с японским бизнесом. В свою очередь, принятая в 2015 г. Японией Хартия о сотрудничестве в области развития позволяет Токио передавать военное оборудование другим странам в случае его последующего использования в гражданских целях. Так, в 2015 г. Япония поставила Филиппинам 10 высокоскоростных патрульных кораблей в рамках содействия развитию.

Термина «сдерживание Китая» японская официальная риторика при этом избегает, настаивая на толковании своего курса как стремления содействовать статусу КНР как ответственной державы, что созвучно соответствующей китайской политике США. Более того, в правление Синдзо Абэ Токио прямо призывал Пекин не повторять японских ошибок начала-середины ХХ в., то есть не посягать на международный status quo. В то время страны Юго-Восточной Азии оказались одними из первых, кто почувствовал на себе исторические изменения в региональном порядке, став объектом японской экспансии. При этом концепции «Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания», под девизом которой шла японская экспансия, и «Восточноазиатского сообщества» изначально делали формальный акцент на освобождении от европейского колониального владычества и экономическом сотрудничестве, но впоследствии были присвоены милитаристами.

Поэтому в столицах региона до сих пор чувствуются опасения возможного «рецидива» со стороны Японии. Они выражаются в виде обеспокоенности усилением правоконсерваторов в Токио или пересмотром японской конституции в пользу более активной оборонной политики. Угроза здесь косвенная: не от самой Японии, а от последствий ее возможного конфликта с Китаем. Вместе с тем с активной дипломатией Синдзо Абэ в отношении АСЕАН, с одной стороны, и, с другой, ростом напряженности в Южно-Китайском море — в частности, озабоченности Тайваня и стран АСЕАН в отношении китайского строительства на спорной акватории и ее милитаризации — в регионе укрепляется и осознание того, что следующим «возмутителем спокойствия» может оказаться скорее Пекин, чем Токио. Южно-Китайское море можно считать как «внутренним морем» АСЕАН, так и «пороховой бочкой» Азии, учитывая конфликтный потенциал акваториальных споров. Впрочем, как отмечают авторы доклада «Chatham House», при всех декларируемых амбициях в отношении более тесной координации в области политики и безопасности государства-члены АСЕАН до сих пор не готовы к делегированию суверенитета и хотят сохранить организацию в нынешнем преимущественно экономическом формате, ближе к историческому ЕЭС, чем современному ЕС. И хотя, по мнению авторов доклада, такая размеренность темпов интеграции не знаменует закат АСЕАН, а скорее продолжает исторические тенденции, эти тенденции свидетельствуют о сохранении влияния внешних игроков, включая Японию.

Между геостратегией и ценностями

Стратегическое значение Юго-Восточной Азии для Токио лежит на поверхности: через Южно-Китайское море проходят жизненно важные для Японии морские торговые пути и коммуникации, а страны АСЕАН остаются одними из главных рынков сбыта, направлений инвестиций японских корпораций и реципиентов финансовой помощи. Однако с геополитическими соображениями в японской внешней политике соседствуют и такие важные принципы, как приверженность легализму, международному нормотворчеству и развитию институтов. В координации с партнерами по Восточноазиатскому саммиту по вопросам всесторонних решений стратегических проблем Тузар видит одну из ключевых ролей Японии, как и в содействии «новичкам» АСЕАН Мьянме и Лаосу в их более полной интеграции со «старожилами».

В регионе укрепляется и осознание того, что следующим «возмутителем спокойствия» может оказаться скорее Пекин, чем Токио.

Вместе с тем в отношении развития внутренних политических институтов АСЕАН для Японии — хотя в первую очередь для США — может обостриться дилемма между прагматическими интересами и декларируемыми ценностными принципами. Так, обозреватели февральского саммита президента Б. Обамы и руководителей АСЕАН обращали внимание на ухудшающуюся ситуацию с демократией в регионе и вероятность того, что Вашингтон может пожертвовать своими принципами. Упоминают об этом и авторы доклада. В случае Японии, с одной стороны, декларируемая приверженность демократическим ценностям не мешала Токио выстраивать взаимовыгодные экономические связи, особенно в Азии, и тем более в случае наиболее успешной региональной интеграционной группировки, которой является АСЕАН. В своей философии экономического развития, исповедуемой и для соседей по региону, японские лидеры — без менторского тона — подчеркивали, что экономическое процветание идет рука об руку с успешной демократизацией и политической либерализацией. С другой стороны, Токио регулярно декларировал идеологическую близость и единство или сходство ценностей в укрепляющемся сотрудничестве с региональными (Австралия, Индия) и внерегиональными (Великобритания, США) партнерами, а также важность универсальных ценностей как основы порядка в Восточной Азии.

Гонка сооружений в Азии?

Переходя непосредственно к экономике, следует отметить, что авторы доклада сдержанно отнеслись к нашумевшему, но пока мало конкретизированному китайскому мегапроекту «Пояс и Путь». Инициативе уделено некоторое внимание в разделе Practicalities, что подтверждает ограниченность предметной дискуссии по этой теме. К японско-китайской «гонке сооружений» в Азии авторы относятся по-разному. Хэйтон приводит пример Индонезии, но не придает этому соперничеству особого значения как возможному состязанию в мягкой силе между двумя гигантами, пытающимися избежать схватки с применением силы жесткой. Стоит, впрочем, отметить, что в случае возможных осложнений навигации на морских трассах из-за международной напряженности в Южно-Китайском море, значение альтернативных транспортных коридоров в Европу будет возрастать, а значит, и необходимость в их инфраструктурной «прокачке». Тузар, в свою очередь, считает, что создание социально-экономической инфраструктуры как раз один из главных форматов способствования ключевым региональным процессам со стороны Японии.

Доклад отмечает сложность выбора между японскими и китайскими предложениями для стран АСЕАН на примере Индонезии. С одной стороны, по мнению индонезийского руководства, японская бизнес-модель и зарегулированность оказались причиной проигрыша японцев китайцам в борьбе за индонезийский тендер на постройку высокоскоростной железной дороги. С другой стороны, как отмечают индонезийские эксперты, степень исполнения инвестиционных обязательств китайцами на практике пока достигает только 7-10%, тогда как в случае Японии и Кореи этот показатель составляет свыше 70%. Доклад, таким образом, косвенно оспаривает — применительно к Юго-Восточной Азии — часто встречающийся тезис о том, что от конкурентов по инфраструктурному финансированию только китайцы отличаются готовностью вкладывать живые деньги в крупных масштабах, а не ограничиваться обещаниями и меморандумами. Тем интереснее тот факт, что японская концепция содействия международному развитию отличается от предыдущих редакций акцентом не только на качественные аспекты выделяемых в пользу АСЕАН финансов, но и на их объем, который, по-видимому, будет повышаться.

Впрочем, выбор между заявками на постройку инфраструктуры в любом случае менее чреват, нежели выбор партнеров по оборонному союзу — этот выбор страны АСЕАН рады будут отложить на еще более долгий срок, чем собственную политическую интеграцию. Тем временем тенденция использования финансирования, в том числе инфраструктурного, как своеобразного оружия (weaponisation of finance) крупных держав-кредиторов будет укрепляться.

Динамика отношений Япония — АСЕАН и вклад Ассоциации в безопасность региона во многом будут зависеть не только от темпов дальнейшей интеграции внутри АСЕАН, но и от внешних факторов — японско-китайского соперничества и макрорегиональных интеграционных процессов в области торговли. В частности, в правление С. Абэ можно ожидать как продолжения курса Токио на оживление японской экономики, включающее в себя активизацию взаимодействия с АСЕАН, так и дальнейшее совмещение вовлечения КНР с элементами активного балансирования. Ярким примером последнего может послужить «состязание чековых книжек» — соперничество в области инфраструктуры и финансовой помощи на разных отрезках «Пояса и Пути»: в Юго-Восточной, Южной и даже Центральной Азии. Однако в случае смены японского руководства преемственность этой внешней политики не гарантирована, да и КНР хочет избежать трактовки своего мегапроекта — еще находящегося на ранних стадиях — как политизированной антитезы status quo.

Японская концепция содействия международному развитию отличается от предыдущих редакций акцентом не только на качественные аспекты выделяемых в пользу АСЕАН финансов, но и на их объем, который, по-видимому, будет повышаться.

С другой стороны, расстановка сил в «экономической Азии» будет зависеть от развития зон свободной торговли, куда входят и Япония, и те или иные страны АСЕАН. Переговоры о Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве еще идут между странами АСЕАН и их региональными партнерами по ЗСТ: Австралией, Индией, КНР, Новой Зеландией, Южной Кореей и Японией. Соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (включающее четыре государства АСЕАН — Бруней, Вьетнам, Малайзия и Сингапур) уже подписано, но проходит долгий этап ратификации. Пробуксовку ТТП может вызвать как смена власти в США, так и недавняя отставка ключевого японского переговорщика по ТТП и близкого соратника С. Абэ — министра Акиры Амари, что лишний раз подчеркивает значимость внешних игроков для региона, от которого ожидают большей активности.

Strefford, Patrick, “Foreign Debt: Distorting Japan’s ODA Diplomacy towards Myanmar”, Ritsumeikan Kokusai Kenkyū, Vol.1 19, 2006.

Николай Мурашкин

Аспирант-востоковед Кембриджского университета

ТТП — Игра на опережение

Подписанное в феврале 2016 г. соглашение о создании Транстихоокеанского партнерства (ТТП) [1] стало одним из главных результатов политики США по закреплению условий работы американских транснациональных компаний в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Источники, близкие к Белому дому, утверждают, что более 600 американских корпораций были привлечены к работе по написанию текста соглашения и ведению подготовительных переговоров со странами партнерами. Все участники переговоров по ТТП — экономики-члены АТЭС. Австралия, Канада, Мексика, США и Япония также члены G20 [2].

Важно отметить, что никакие из положений соглашения о ТТП не противоречат принципам ВТО, но запускают своего рода процесс отбора и кристаллизации наиболее совершенных правил международной торговли, которые удобны для ограниченного круга заинтересованных участников. Такие правила следующего поколения в будущем могут служить инструментом вытеснения экономик, не участвующих в интеграционных инициативах, из общей системы международной торговли и производства за счет преференций и преимуществ, предоставленных участникам соглашения.

Именно поэтому многие страны (Южная Корея, Индонезия, Филиппины, Таиланд и др.), оставшиеся за рамками соглашения, поспешили заявить о своей готовности присоединиться к договору. И хотя расширение состава будет возможно только после ратификации и вступления договора в силу, на что может уйти несколько лет, уже сейчас можно предположить, что страны-члены соглашения при достижении уровня критической массы участников будут стремиться навязать свои правила регулирования торговли и инвестиций другим государствам. В данном случае можно провести параллели с Генеральным соглашением по тарифам и торговле (ГАТТ), предшественником ВТО, изначально сформированным ограниченным кругом стран (23) и обеспечившим впоследствии дальнейшее вхождение в систему других игроков при условии соблюдения уже закрепленным стандартам регулирования.

Текст Соглашения о Транстихоокеанском партнерстве занимает более 6 тысяч страниц текста, состоит из 30 глав и большого числа приложений, дополнений и исключений, охватывая беспрецедентное количество вопросов торговой и экономической повестки. ТТП регулирует не только сферу международной торговли товарами и услугами (доступ на рынки), перемещения капиталов и рабочей силы, но и внутренние правила в странах-участницах в таких областях, как трудовое право, экология, интеллектуальная собственность и ряд других.

C точки зрения снижения таможенных пошлин и барьеров Соглашение о ТТП сложно назвать прорывным. Еще до подписания соглашения о ТТП в регионе уже был достигнут достаточно высокий уровень либерализации благодаря двусторонним соглашениям о ЗСТ между отдельными странами-участницами [3]. Это означает, что перераспределение торговых потоков внутрь ТТП из-за снятия внутренних барьеров будет небольшим и соглашение рассчитано на перспективные потоки.

Примечательно, что многие разделы соглашения касаются норм внутреннего регулирования. В соглашении есть целый ряд глав, содержание которых носит рекомендательный характер, но предполагает постепенную адаптацию и унификацию внутреннего законодательства и норм регулирования под высокие стандарты развитых стран, в первую очередь США. Например, стороны договорились о закреплении норм регулирования рынков труда. Глава по экологии нацелена на борьбу с торговлей ресурсами дикой природы, незаконной вырубкой леса, незаконным рыболовством, но не содержит положений по проблематике климата. Соглашение воспроизводит отдельные внутренние нормы по борьбе с коррупцией в США и предусматривает реализацию мер по внедрению качественного управления (good governance) и снижению коррупции, включая определение прав компаний (stakeholders) по защите от коррупции и ее последствий, ужесточение наказания за коррупционную деятельность, особенно оказывающую влияние на международную торговлю и инвестиции.

Уникальная для подобного рода соглашений глава, посвященная проблемам развития, определяет три основных направления сотрудничества для извлечения «максимальной пользы от нахождения в составе ТТП и приведения народов и экономик к процветанию: экономический рост и устойчивое развитие, повышение роли женщин в экономике и развитие сотрудничества в области образования, науки, технологий и инноваций». Фактически положения данной главы – инструмент продвижения американской системы ценностей за рубежом. Практика применения подобных положений, как правило, предполагает «мягкое» принуждение стран-участниц к введению специальных положений в национальном законодательстве (новые стандарты регулирования и охраны труда, правила продовольственной безопасности, экологические ограничения и др.) под угрозой возможного вывода из режима ТТП.

Многие разделы соглашения касаются норм внутреннего регулирования.

В соглашении оговорена необходимость постепенной институционализации процесса в рамках ТТП, то есть не только проведение мероприятий по укреплению потенциала участников ТТП в виде семинаров и конференций, но и создание специальных рабочих органов и даже собственного судебного органа для разрешения споров.

Основным институтом ТТП должна стать Комиссия, которая будет регулярно собираться на уровне министров и старших должностных лиц. В функции комиссии будет входить рассмотрение вопросов, относящихся к применению соглашения о ТТП, составление экономических обзоров, рассмотрение предложений по изменению положений соглашения, осуществление надзора за работой всех комитетов и рабочих групп, в том числе комитета по координации процесса принятия и пересмотра мер регулирования, комитета по конкурентоспособности и упрощению ведения бизнеса, контактной группы по делам малого и среднего бизнеса, комитета по развитию и т.д. Решения на всех уровнях будут приниматься на основе консенсуса.

Предлагаемая институциональная структура практически повторяет нынешнюю организационную структуру и страновой состав форума АТЭС. Если к нынешним странам-участницам ТТП добавить уже заявленных претендентов на вступление, то за исключением России, Китая и Папуа Новой Гвинеи, все экономики АТЭС могут переключиться исключительно на взаимодействие в рамках ТТП, тем самым положив конец существованию форума АТЭС.

В этой связи позиция Китая вызывает особый интерес. Несмотря на то, что часто звучит точка зрения, будто ТТП было создано для изоляции Китая, реальность не подтверждает этого. На данный момент Китай занял выжидательную позицию, называя соглашение о ТТП примером формирования больших привлекательных рынков с низкими барьерами для движения товаров, услуг и инвестиций между странами, а также образцом высоких стандартов внутреннего регулирования, которые могут стать серьезным стимулом для развития китайской экономики. Очевидно, что Пекин и Вашингтон стратегически двигаются в одном направлении и имеют общее видение будущего мировой торговли, в котором основными игроками будут Китай и США. Высокая экономическая взаимозависимость двух крупнейших экономик мира не позволяет им даже думать об изоляции друг друга, так как проблемы одного неизбежно повлекут за собой экономический кризис второго. Следовательно, ТТП — это гонка на опережение, а не игра на уничтожение. Преимущества останутся на стороне того, кто первый продиктует правила и заставит остальных партнеров по ним играть. У США получилось первыми продиктовать эти правила, и, если договор вступит в силу, Китаю придется искать способы к нему подключиться.

У США получилось первыми продиктовать эти правила, и, если договор вступит в силу, Китаю придется искать способы к нему подключиться.

Для вступления договора в силу необходима его ратификация как минимум шестью экономиками или любым числом экономик с совокупным ВВП не менее 85% от всех стран участниц ТТП, что в нынешних условиях совсем непростая задача. Нынешняя американская администрация заинтересована завершить процесс ратификации в максимально короткие сроки, до истечения полномочий президента Б. Обамы осенью 2016 г. Однако договор о ТТП не встречает единодушной поддержки населения в США, что вполне может помешать ратификации договора парламентами стран участниц. В других экономиках также есть риск прихода к власти новых правительств, которые откажутся от обязательств своих предшественников по ратификации ТТП. Эксперты высказывают опасения, что многие из участников могут выбрать альтернативные интеграционные форматы, особенно учитывая активную деятельность в этой области Китая. Прежде всего речь идет о переговорах о создании Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП) на базе формата АСЕАН+6 при активном участии Китая. 11 раунд переговоров ВРЭП завершился в Брунее 19 февраля 2016 г., следующий раунд переговоров пройдет в апреле в Австралии, и весьма велика вероятность, что до конца 2016 г. страны объявят об успешном завершении переговоров. При этом китайские официальные лица заявляют, что ВРЭП не противоречит, а, наоборот, дополняет ТТП.

В этом контексте настороженно негативное отношение к ТТП со стороны России выглядит не совсем адекватно. Россия продолжает последовательно концентрировать свои усилия исключительно на работе в рамках ВТО, относясь к ТТП как одному из многих региональных соглашений о свободной торговле. Однако Транстихоокеанское партнерство не следует рассматривать как обычное региональное торговое соглашение. В условиях провала Дохийского раунда переговоров ВТО США фактически предпринимают попытку создать альтернативный ВТО многосторонний механизм, закладывая в него те нормы и правила, которые до этого отрабатывались ими в НАФТА (соглашение с участием Канады и Мексики), других соглашениях о свободной торговле на американском континенте (Чили, Перу и др.), отдельных соглашениях в АТР (Австралия, Сингапур, Республика Корея).

Важно осознавать, что ТТП — часть глобальной торговой стратегии США, которые сейчас также очень близки к завершению переговоров с ЕС о создании Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП). В отличие от незначительного влияния ТТП на экономику России [4] соглашение США с Европой может весьма негативно отразиться на российских внешнеэкономических показателях. Еще одним важным звеном в американской повестке должно стать заключение соглашения между Японией и ЕС, которое по своему содержанию очень близко к ТТП и ТТИП и которое замкнет круг США-Азия-Европа, завершив создание глобальной торгово-экономической системы под управлением США без участия России. Присоединение Китая к ТТП пока кажется малореалистичным, но тем не менее эта возможность также должна учитываться при выработке торгово-экономической стратегии России особенно в рамках ШОС и БРИКС, где Китай играет весьма важную, если не решающую роль.

1. Изначально, в 2005 г. между Сингапуром, Новой Зеландией, Чили и Брунеем было заключено четырёхстороннее соглашение о свободной торговле, которое после присоединения США, Австралии, Перу и Вьетнама (2008–2010 гг.) легло в основу американской инициативы о формировании Транстихоокеанского партнерства (ТТП). В октябре 2010 г. девятым участником стала Малайзия. Правительства Мексики и Канады включились в переговорный процесс с осени 2012 г., а в марте 2013 г. в соглашение вступила Япония.

2. На страны ТТП приходится 27,5% мирового ВВП (по ППС), 23,9% мирового экспорта и 26,7% мирового импорта товаров и услуг, доля внутриблоковой торговли стран ТТП составляет 42,7%. Удельный вес блока в глобальном объеме привлеченных прямых инвестиций в 2014 г. составляет 28,1%, в экспорте прямых иностранных инвестиций — 42,8%. На территории стран ТТП проживает более 810 млн чел.

3. На сегодняшний день между членами ТТП действует 42 ЗСТ.

4. Доля стран ТТП в товарообороте России не превышает 10% (основная часть оборота приходится на Японию и США), структура товарооборота и получаемые в ТТП преференции партнеров не позволяют говорить о существенном изменении условий для российской продукции. Расчеты показывают, что потери российской экономики от формирования ТТП оцениваются величиной около 100 млн долл. США и сконцентрированы в возможном снижении (и так небольшом) поставок сельскохозяйственной продукции на рынки этих стран.

Наталья Стапран

К.и.н., директор Российского центра исследований АТЭС при РАНХиГС, доцент кафедры востоковедения МГИМО, эксперт РСМД

Кто способен сдержать военные амбиции Китая?

Дмитрий Бокарев

Китай уже давно является главной экономикой в Азии. Его влияние и растущие амбиции беспокоят многие соседние страны. В то же время влияние США в Азиатско-Тихоокеанском регионе за последние годы заметно снизилось, поэтому Вашингтон нуждается в сильных азиатских партнерах, которые помогали бы сдерживать усиление КНР. В свою очередь, страны, недовольные китайской экспансией, вынуждены прилагать собственные усилия для противодействия натиску Поднебесной. Недавнее обострение территориальных споров из-за Парасельских островов и архипелага Спратли, на которые претендуют разом Китай и Тайвань, Бруней и Малайзия, Вьетнам и Филиппины, усилило тревожные настроения. В настоящее время ведется много разговоров о создании в АТР антикитайских блоков во главе с США. Причем речь идет не об экономическом, а военном сотрудничестве.

Главными конкурентами КНР в Азии являются Индия и Япония, являющиеся второй и третьей азиатскими экономиками соответственно. Углубляя и расширяя свое взаимодействие, эти две страны вполне способны «догнать и перегнать» КНР. Есть мнение, что именно на них сделает ставку США, желая создать антипекинскую коалицию. Добавили масла в огонь и недавние военно-морские учения «Малабар-2015», в которых участвовали ВМС США, Индии и Японии. В 2008 г. эти страны уже пытались провести подобные учения в Индийском океане, но они были отменены из-за активного протеста китайской стороны. Однако в 2015 г. учения состоялись, и это свидетельствует об обеспокоенности стран-участниц политикой КНР, которая в последние месяцы характеризуется активным проведением военных реформ с целью укрепить боеспособность страны и расширить военное присутствие за пределами материкового Китая.

В декабре 2015 г. состоялась встреча премьер-министров Индии и Японии, на которой Синдзо Абэ и Нарендра Моди подписали важные соглашения о сотрудничестве. Помимо соглашений о строительстве железной дороги Мумбаи – Ахмадабад и сотрудничестве в области атомной энергетики, были подписаны договоры о торговле оборонительными видами вооружения и совместной защите информации, связанной с военными технологиями. После всего этого (особенно, конечно, после учений «Малабар – 2015») у многих аналитиков появился повод говорить о милитаризации Азиатско-Тихоокеанского региона.

Однако эти заявления вызывают сомнения, если ознакомиться не с военными, а экономическими сводками. Возможно ли полноценное военное сотрудничество без еще более глубокого торгового взаимодействия? Создадут ли сильный антикитайский блок страны, чья экономика напрямую зависит от Китая?

Пока что экономическое сотрудничество между Индией и Японией развито недостаточно, несмотря на то, что их давние отношения всегда оставались довольно дружественными. Казалось бы, у стран есть все предпосылки для тесного партнерства. Несмотря на то, что во времена холодной войны Япония оставалась верным союзником США, а Индия, соблюдая нейтралитет, скорее была на стороне СССР, история индийско-японских взаимоотношений не была омрачена войнами, в отличие от отношений этих стран с Китаем. Единственное серьезное разногласие между ними произошло в 1998 г., когда Индия провела испытания ядерного оружия. Тогда Япония заморозила часть своей «официальной помощи в целях развития», основным получателем которой являлась Индия. Однако в 2005 г. США подписали с Индией договор о сотрудничестве в области «мирного атома», что фактически означало признание прав Индии на свои ядерные разработки. После этого индийско-японские отношения вновь нормализовались. Тем не менее на сегодняшний день главным экономическим партнером для обеих стран является именно Китай, несмотря на все политические противоречия и территориальные споры. Это еще раз показывает, что бизнес в первую очередь руководствуется соображениями выгоды.

Индия не участвует в форуме АТЭС и Транстихоокеанском партнерстве, однако состоит вместе с Китаем в группе БРИКС, которую в последнее время многие рассматривают как конкурента ТТП. Китай является для Индии торговым партнером номер один. Годовой товарооборот между Индией и КНР составляет около $100 млрд. В свою очередь, японские предприниматели предпочитают вести делаКитае из-за многочисленных бюрократических препятствий, существующих для их бизнеса в Индии. Несмотря на то, что японский бизнес довольно активно инвестирует в индийскую экономику, и что за последнее десятилетие в Индии появилось более полутора тысяч японских компаний, и даже несмотря на соглашение о зоне свободной торговли 2011 года, индийские операции занимают лишь 1% во всем объеме японского импорта, экспорта и инвестиций. При этом Япония входит в десятку главных торговых партнеров Китая, их взаимный товарооборот в 2014 г. превысил $300 млрд.

Взглянем на цифры еще раз. Товарооборот между Индией и Японией недавно достиг $25 млрд. Товарооборот между Японией и Китаем – около $300 млрд. Между Китаем и Индией – около 100 млрд. По этим простым цифрам можно предположить, что Япония и Индия вряд ли готовы к полномасштабному противостоянию с КНР, при поддержке США или без. Конечно, жизнь полна неожиданностей, однако, прогнозируя дальнейшее развитие событий, стоит учитывать и этот фактор. Угроза потери таких огромных доходов не может не быть серьезным ограничителем в отношениях Китая, Индии, Японии других стран АТР. Но, главное, не стоит также забывать о том, что товарооборот между Китаем и США составляет более $500 млрд. То есть, даже главный геополитический противник КНР не может себе позволить слишком далеко заходить в своем антикитайском противостоянии.

Учитывая эти цифры, можно усомниться в готовности перечисленных стран разрушить сложившиеся торговые отношения путем военного конфликта. На это можно возразить, что Транстихоокеанское партнерство затем и создается, чтобы противопоставить его Китаю и позволить странам региона вести торговлю в обход него. Однако проект ТТП пока что еще не реализован. К тому же создание ТТП не означает, что его главные члены — США и Япония — откажутся от торговли с КНР. Это принесет обеим странам большие убытки. Более того, активно обсуждается возможность вступления Китая в ТТП. Китай — слишком значительный игрок на мировой арене, чтобы можно было просто отказаться от взаимовыгодных экономических отношений с ним. В то же время Китай также вряд ли захочет терять баснословные прибыли, которые он получает от экспорта и инвестиций. Таким образом, можно надеяться, что страны с развитой экономикой, тесно переплетенные торговыми связями, имеют достаточно финансовых рычагов для воздействия друг на друга, чтобы не прибегать к военной силе.

«Компьютерные джихадисты Ближнего Востока»

Ответы члена РСМД, научного руководителя Института востоковедения РАН, члена-корреспондента РАН В.В. Наумкина на вопросы ответственных редакторов ежегодника ИМЭМО РАН «Запад-Восток-Россия» д.п.н. Д.Б. Малышевой и д.и.н. В.Г. Хороса.

В.Г. Хорос: Виталий Вячеславович, в мире происходят события, которые заставляют уточнять или даже менять привычные понятия и представления. В качестве историка я привык связывать терроризм с действиями сравнительно небольших радикальных оппозиционных групп. Так было в XIX в., так было в основном и в XX в., хотя постепенно масштабы террористических акций росли и приобретали международный характер. Но теперь терроризм стал не только своего рода «интернационалом», он изменил свой облик, превратился в войну, в акцию пусть самочинного, но государства. Куда может завести эта тенденция — к третьей мировой?

В.В. Наумкин: Действительно, если уж где и приходится все время менять привычные представления, так это на Ближнем Востоке. Вы правы, терроризм со времени своего зарождения менялся и мутировал. Правда, я бы не назвал маленькими те группы, которые впервые в истории использовали теракты в борьбе с политическими и идейными противниками. В Древности это, например, движение зелотов в Иудее в I в. до н.э. — I в. н.э. и, особенно, их наиболее радикальное крыло, получившее у римлян название сикариев, или «кинжальщиков». А наибольшую известность как террористы в Средневековье получили члены секты исмаилитов-низаритов, которых прозвали «хашшашин», т.е. «гашишниками» (в европейском варианте «асассины» — слово, вошедшее в западноевропейские языки), поскольку им незаслуженно приписывали любовь к этому наркотику, которым они якобы одуряли себя перед совершением политических убийств. Эти люди образовали в конце XI в. в долине Аламут между Иранским нагорьем и побережьем Каспия свое государство во главе с Хасаном бин ас-Саббахом, просуществовавшее до XIII в. Это была не группа, а государство, и построенное на религиозной основе.

В основе ИГ сегодня тоже лежит проект государственного строительства, и здесь в основе — религия, пусть и в ее экстремистском, извращенном толковании. Но это другая эпоха, другие люди, другая идеология и другие порядки. Как ни странно, мы видим, что эта страшная, бесчеловечная идеология, которую рядят в религиозные одежды, лишь компрометируя ислам, тем не менее, притягивает к себе. Разгоревшаяся война между различными толками ислама, прежде всего между суннизмом и шиизмом, а также между разными направлениями в суннизме, угрожает существованию целых государств и действительно грозит приобрести региональный, если не глобальный масштаб.

Совсем нелепо искать истоки нынешнего терроризма в средневековой истории арабо-мусульманского государства.

Но эта война стала еще и бизнесом, и способом решения геополитических задач региональными державами, борющимися за влияние. Немало вооруженных отрядов сирийских оппозиционеров легко меняет партнеров и идейную окраску ради меркантильных целей. Как пишет один из наиболее серьезных и объективных британских журналистов, Патрик Кокберн: «Некоторые отряды мятежников вокруг Дамаска, которые еще недавно брали себе «исламистски звучащие» имена, чтобы получить финансирование от саудовцев и других «заливников», оппортунистически сменили их на более «светски звучащие», надеясь получить поддержку от американцев».

Среди террористов есть и приверженцы других религий и идеологических систем.

Но наивные мифы об «умеренных» оппозиционерах неистребимы. Возьмем еще один из расхожих заблуждений. Западные политики и журналисты, с воодушевлением участвующие в ожесточенной информационной войне, постоянно обвиняют Б. Асада в сотрудничестве с ИГ. На самом деле правительственные сирийские войска с самого начала воевали с ИГ, но они берегли силы, чтобы избежать слишком больших жертв в войне с сильным противником. Они, как пишет П. Кокберн, в 2014 г. могли успешно сражаться лишь на одном фронте. Но «теория заговора» о союзе Дамаска с ИГ, так полюбившаяся западным дипломатам и сирийской оппозиции, по словам британского журналиста, «продемонстрировала свою фальшивость, когда ИГ стал побеждать на полях сражений». Он сравнивает ее еще с одним мифом, который придумал экс-премьер Ирака Нури аль-Малики для оправдания своих военных неудач после взятия джихадистами Мосула, когда обвинил в сотрудничестве с ИГ курдов, будто бы «вонзивших нож в спину Багдада». Он говорил, что Эрбиль (главный город Иракского Курдистана) это «штаб-квартира ИГ, баасистов, «аль-Каиды» и террористов.

Но будем надеяться, что все-таки до мировой войны дело не дойдет.

В.Г. Хорос: Но именно с исламским миром ассоциируется в наши дни такое угрожающее безопасности явление, как международный терроризм. Специалисты спорят, что здесь играет ведущую роль: различного рода турбулентности, уже давно происходящие в ближневосточном регионе, — или природа самого ислама как религии, если, скажем, иметь в виду, что ислам сформировался и долгое время существовал как религия завоевателей? Иначе говоря, исламистский терроризм имеет ситуационные или более фундаментальные причины, или и те, и другие? Каково Ваше мнение на этот счет?

В.В. Наумкин: Никогда не слышал о каких-либо спорах между специалистами о том, виноваты ли в сложившейся ситуации ближневосточные турбулентности или агрессивная природа ислама как религии. Возможно, спорят об этом некие расплодившиеся у нас в огромном количестве невежды, в том числе и манипулирующие жупелом терроризма для продвижения исламофобских и арабофобских (а теперь и вошедших в моду туркофобских) настроений, не менее опасных для комфортного существования нашего поликонфессионального и многонационального общества, нежели непосредственно терроризм. К сожалению, некоторые из этих так называемых специалистов, ничего не знающих об исламском и об арабском (персидском, тюркском и т.д.) мире, не сходят с экранов телевизоров, призывая то забыть о правах палестинских арабов, то стереть с лица земли какое-нибудь ближневосточное государство. Вот это и порождает болезненную реакцию мусульман.

Исламский мир настолько разный, что любые обобщения будут просто некорректными.

Разве в параноидальных построениях подобных псевдоэкспертов виноваты христианство или иудаизм? Уважающему себя специалисту не придет в голову обвинять в терроризме религию. Когда европейцы завоевывали Америку или Австралию, в которой они перебили или перетравили (как в Тасмании) огромную часть аборигенного населения, они не были христианами? Я уж не говорю о колониальных захватах Запада в странах Азии и Африки, о кровавом подавлении освободительных движений (достаточно вспомнить шестилетнюю войну французов в Алжире). Но при этом никто не говорит, что христианство — религия завоевателей. Монголы также начинали свою мощную и порой разрушительную волну завоеваний, не будучи мусульманами. А арабо-мусульманские завоевания, начавшиеся в VII в., как правило, вообще не сопровождались массовым кровопролитием. Христиане и иудеи в течение столетий мирно жили бок о бок с мусульманами. Все четыре древнейшие православные церкви Ближнего и Среднего Востока благополучно окормляли свою многочисленную паству, хотя сегодня ситуация критическая. Евреи, подвергавшиеся преследованиям в христианской Испании, находили убежище у мусульман-арабов. Эта традиция, кстати, была продолжена и в XX в.: в Марокко нашли убежище евреи, бежавшие от Гитлера.

И экстремизм, и терроризм — это тоже лики глобализации. Без свободы перемещения людей, капиталов и информации террористам будет трудно.

Рядом с Арабским Халифатом в средневековье продолжала существовать Византия, более того, византиец чувствовал себя гораздо более комфортно в Дамаске, Багдаде или Каире, нежели в Париже или в Риме. Средневековые европейцы, позаимствовавшие у арабов-мусульман во время Крестовых походов много культурных достижений, не восприняли у них достаточно высокой для того времени степени свободы, которой отличалась интеллектуальная жизнь Халифата. Замечу, что даже знаменитый историк ислама Бернард Льюис, иногда весьма критически относившийся к некоторым аспектам его наследия, называл поведение крестоносцев на Востоке «чудовищным и варварским». А как пишет западный исследователь Крестовых походов Стивен Рансимэн: «Западный христианин не разделял византийскую терпимость и чувство безопасности. Он гордился тем, что был христианином и, как он полагал, наследником Рима; в то же время он остро чувствовал, что во многих аспектах мусульманская цивилизация была выше, чем его».

В публичных диспутах и на страницах своих книг арабские философы-перипатетики спорили с теологами-мутакаллимами, например, о том, является ли наш мир извечным или сотворенным. Страшно подумать, какую судьбу уготовила бы Святая инквизиция этим спорщикам в Европе (она сохраняла институт пыточного следствия до середины XIX в.). Впрочем, незавидная судьба ожидала бы их и во многих странах мусульманского мира сегодня. Но это, как говорится, совсем другая история. Все, что я хочу сказать, это то, что виновата не религия, а те, кто ею манипулирует, и фанатики, которые всегда были во всех религиях и не только в религиях. И что совсем нелепо искать истоки нынешнего терроризма в средневековой истории арабо-мусульманского государства.

Замечу еще, что подобно тому, как в наши дни в мусульманском мире порицают Запад и его культуру за распущенность, аморальность и вседозволенность, в XIX в. в этом же винили Ближний Восток европейские путешественники. По выражению знаменитого американского автора Эдварда Саида: «каждому европейцу, путешествующему по Востоку, либо постоянно там проживающему, приходилось защищаться от его тревожащего влияния… В большинстве случаев казалось, что Восток оскорбляет нормы сексуального приличия…».

Колониальное наследие востребовано.

Все же если перебросить взгляд в наше время, где действительно пышным цветом расцвел терроризм именно в исламском мире, причем преимущественно в его ближневосточном сегменте, замечу, что среди террористов есть и приверженцы других религий и идеологических систем. По данным Национального консорциума изучения терроризма и ответов на терроризм (США), в 2013-2014 гг. наибольшее число терактов в мире было совершено пятью группировками: ИГ (1 083 теракта в 2014 г. и 6 286 погибших от них), Талибан (соответственно 894 и 3 492), Аш-Шабаб (497 и 1 022), Боко Харам (453 и 6 644) и Коммунистическая партия Индии — Маоистская (305 и 188). Более 60% всех терактов было совершено в пяти странах (Ирак — 3 370, Пакистан — 1 821, Афганистан — 1 591, Индия — 763, Нигерия — 662), но 78% жертв терактов погибли в Ираке, Нигерии. Афганистане, Пакистане и Сирии). При этом все пять группировок захватывали все больше заложников. Наибольшее число людей в 2014 г. было похищено в Ираке (2 658), за ним шла Нигерия (1 298), Индия находилась на 6-ом месте (302). Торговля заложниками стала одним из источников финансирования террористической деятельности так ИГ и других экстремистских группировок.

Чтобы разобраться в том, что происходит в Ираке и Сирии, где базируется ИГ, надо принимать во внимание роль и интересы всех сегментов общества

В.Г. Хорос: Иногда высказывается соображение, что исламский мир хуже других регионов вписался в эпоху глобализации, существенно отставал в плане экономики, технологий, образования. Может быть, насилие — это компенсация за отставание, результат неспособности ответить на действительно трудные проблемы и вызовы глобализации?

В.В. Наумкин: Такое соображение, действительно, нередко высказывается, причем и серьезными экспертами. Однако на самом деле исламский мир настолько разный, что любые обобщения будут просто некорректными. Весьма бурно модернизируется и развивается самая крупная по численности населения мусульманская страна — Индонезия, удивляет успехами современных, в том числе информационных технологий, Малайзия. По объему ВВП на основе паритета покупательной способности Индонезия стоит на 8-ом месте в мире, здесь она не так далеко ушла от нашей страны, занимающей уже 6-ое место. Да и не будем забывать, что быстро развивающаяся Индия отчасти тоже принадлежит исламскому миру — ведь в ней проживает не менее 150 млн мусульман. Разрыв в уровнях развития исламских государств ничуть не меньше, чем между ними и развитыми странами. Есть отставание, но есть и опережение.

Первое место в мире по ВВП на душу населения по паритету покупательной способности, на основе данных МВФ в 2014 г., традиционно занимал Катар — 143 427 долл., другие самые богатые мусульманские государства были: на 4-ом местее — Бруней (73 233), на 5-ом — Кувейт (71 020), на 7-ом — ОАЭ (64 479, на 12-ом — Бахрейн (51 714). Для сравнения: США занимали в списке 10-ое место с 54 597 долл. В том же году по той же оценке Йемен показал всего 3 774 долл., а это близкий сосед аравийских монархий. Замечу, что список традиционно замыкала Токелау — территория, управляемая Новой Зеландией; а ведь, казалось бы, богатая метрополия могла бы обеспечить трем крохотным островам более или менее сносное развитие.

Вы скажете — эти экономические показатели еще не все, и это действительно так. Но вспомним об одной важной системе оценке развития. Это введенный в оборот Программой развития ООН (ПРООН) так называемый Индекс человеческого развития ИЧР), хорошо Вам известный. В нем учитываются такие показатели, как возможность для человека жить долгой и здоровой жизнью, получить образование и иметь достойный уровень жизни, обладать политической свободой, иметь гарантированные права и самоуважение. Так вот, в докладе ПРООН от 2015 г. по ИЧР на первом месте по индексу стоит Норвегия (0,944). Саудовская Аравия — на 39-ом (0,837,, ОАЭ — на 41-ом (0,835), Бахрейн — на 45-ом (0, 824), Кувейт — на 48-ом (0,816). Наша страна занимает довольно в списке довольно высокое место — 50-ое (0,798). Кстати, сам ИЧР был придуман в 1990 г. представителем мусульманской страны — пакистанским экономистом Махбубом уль-Хаком как «альтернативный показатель человеческого прогресса». Во многих, не только самых богатых государствах исламского мира существуют развитая система современного высшего образования, высококлассное медицинское обслуживание. Конечно, из-за вооруженных конфликтов показатели ИЧР в ряде стран Ближнего и Среднего Востока катастрофически снижаются.

Но если Вы имеете в виду подверженность болезни радикализма, то она выше у некоторых наиболее развитых стран исламского мира, чем у остальных. И еще одно важное соображение. И экстремизм, и терроризм — это тоже лики глобализации. Без свободы перемещения людей, капиталов и информации террористам будет трудно. Рекрутирование людей в террористические группировки идет, в основном, через Всемирную паутину, террористы используют самые совершенные средства связи, современное оружие, возможности финансовых и фондовых рынков, открытость торговли.

В Сирии сформировалась трехэтажная конфликтная конструкция, в нижней части которой в вооруженной схватке противостоят друг другу различные игроки — государственные и негосударственные.

Да и вообще, когда я слышу разговоры об отставании исламского мира, не могу отделаться от мысли об их аналогии с рассуждениями европейских конструкторов нынешней системы национальных государств на Ближнем Востоке. Новую карту региона на скорую руку сверстали в 1916 г. два дипломата — британец Марк Сайкс и француз Франсуа Жорж-Пико, поставившие задачу не допустить создания независимого арабского государства на месте вилайетов Османской империи, а поставить их под мандат европейских держав. При этом, как следует из архивных документов, они исходили из того, что арабы не способны управлять своими обществами и обречены на то, чтобы стать вассалами Великобритании и Франции. Сэр Сайкс, 6-ой баронет Следмирский, побывав в Каире, снисходительно разделил интеллектуальную элиту Ближнего Востока на первый, второй и третий классы “Ancients” («Дремучих») и соответственно “Moderns” («Продвинутых»). В этой полубиологической классификации повезло только первому классу “Moderns”, к которому были отнесены «личности из хороших семейств, полностью воспринявшие западное образование». Последствия поспешной инженерии двух джентльменов Ближний Восток расхлебывает до сих пор.

Колониальное наследие востребовано. Знаменитый разведчик и знаток бедуинской жизни Томас Лоуренс во время первой мировой войны написал краткий трактат-поучение для британских офицеров, направленных служить в Хиджаз, — «Двадцать семь статей», где были и полезные, и весьма экзотические советы. Приведу в пример один: «Воспитанный в Хиджазе раб — лучший слуга, но поскольку правила запрещают британским подданным владеть ими, лучше всего их ‘арендовать’». В 2006 г. командующий американским контингентом в Ираке генерал Дэвид Петреус для «завоевания умов и сердец иракского народа» приказал своим старшим офицерам изучить инструкцию Т. Лоуренса по общению с бедуинскими племенами, хотя к тому времени в Ираке их было всего 2% населения.

Ну, а корни насилия, основанного на экстремально эксклюзивистской интерпретации ислама, ведут в три сферы — системную (причинами этого явления выступают в первую очередь социальные и социально-экономические болезни общества), политическую (здесь и общая исторически обусловленная напряженность в отношениях между исламским миром и Западом, и нерешенность арабо-израильского колнфликта, и военное вмешательство Запада, прежде всего — США) и религиозно-культурную (влияние салафизма, идей теоретиков джихада и т.д.).

Возвращаясь к вопросу о «продвинутости» террористов из ИГ, замечу, что их квалифицированные оперативники, специализирующиеся на работе в социальных сетях поначалу особо полюбили Facebook за его богатые коммуникационные возможности, включая страницы фэнов и т.п. Как утверждают американские эксперты Джессика Стерн и Дж. М. Бергер, ИГ сформировал свои аккаунты в Twitter (@islamicstatee) и Facebook заранее, еще за две недели до официального провозглашения халифата. В последние месяцы террористы стали в большей степени использовать Twitter, а не Facebook и YouTube. Не удивительно, что американские эксперты по терроризму заговорили об «электронных бригадах».

Сегодня, несмотря на все повороты в саудовской политике, руководство этой страны по-прежнему одержимо идеей любой ценой добиться установления в Сирии суннитского режима.

Д.Б. Малышева: Сегодня весьма запутан расклад сил и интересов в сирийском конфликте и вокруг так называемого «Исламского государства». Кто все-таки главные политические игроки в сирийском и других ближневосточных конфликтах? Как соотносятся здесь внутренние и внешние факторы?

В.В. Наумкин: На Ближнем Востоке всегда все было и, боюсь, в обозримом будущем будет запутано. Для распутывания сложнейших клубков противоречий, хитросплетений интересов многочисленных групп, особенно в сильно фрагментированных, глубоко разделенных обществах, нужна профессиональная эрудиция и большая смелость. Я могу лишь высказывать предположения. Чтобы разобраться в том, что происходит в Ираке и Сирии, где базируется ИГ, надо принимать во внимание роль (пусть даже и скромную) и интересы всех сегментов общества — социальных, этнических, конфессиональных, родоплеменных и клановых, профессиональных, корпоративных и т.п. Многие из них пока остаются вне поля зрения наших исследователей.

Приведу простой пример. Возрастающую роль в процессах, происходящих в этой зоне, играют курды, а наше курдоведение находится в упадке. Сколько специалистов в Москве, за исключением самих курдов, может говорить на их языке? В последнее время у нас хоть что-то становится известным о езидах (а их в одном Ираке около полумиллиона человек, живут они, кстати сказать, и в России), которые подверглись ужасающим преследованиям со стороны ИГ, или о туркоманах (а их только в Ираке не менее двух с половиной миллионов жителей). Но кто слышал, например, о такой небольшой, но древней этноконфессиональной группе, как какаи, обитающей в провинциях Сулейманийя и Халабджа на севере Ирака? Обычно их считают сектой. Какаи в течение столетий сохраняют в тайне свои древние верования и отличную от других идентичность, хотя часто ассоциируют себя с курдами. Одна часть какаи считает свою религию ответвлением от ислама (возможно, из опасения быть подвергнутыми нападениям со стороны исламских экстремистов, живущих около мест их обитания в Киркуке и Мосуле), другая не считает себя мусульманами (это ближе к правде).

Но если какаи немногочисленны, то шабаков (еще одна группа) в Ираке около 300 тысяч человек и они разговаривают на своем языке. Шабаки — мусульмане, около 60% шиитов, 40% суннитов. Я думаю, что не все знают и том, к какому толку христианства принадлежат ассирийцы или халдеи. Думаю, что периодически повторяющие в истории проекты создать в регионе государственность, базирующуюся на транснациональной, строго религиозной идентичности объясняются, среди всего прочего, стремлением солидаризовать фрагментированное общество, в котором на протяжении веков враждовали между собой этнические группы, племена и кланы, объединить его разнородные части. Конечно, культурно-цивилизационное разнообразие не беда, а богатство, но им надо с толком распорядиться, эффективно управлять.

Но и в наше время проектов, основанных на религиозной идентичности, немало, в том числе и весьма успешных, как например, велаят-е факих в Иране. Есть некоторое число групп, пытающихся возродить умерший халифатизм перед лицом сложнейших вызовов, стоящих перед исламским миром. В этом ряду стоит и ИГ — страшный, экстремально террористический, но все же проект государственного строительства. Эта группировка, сумевшая поставить под свой контроль немалую часть территории Ирака и Сирии, является одним из главных игроков в сирийском конфликте. Я надеюсь, что те несколько десятков государств, которые ведут пока безуспешную борьбу с этим ужасающе античеловеческим образованием (кстати, не имеющим ни своей авиации, ни средств ПВО), все же сумеют покончить с ним, но полагаю, что халифатистский проект не умрет, равно как и сам радикализм, поскольку остаются все те причины, которые его порождают.

Ну, а если продолжить разговор о главных на сегодня политических игроках в Сирии, то это также противостоящие ИГ правительственные силы и весь лоялистский блок в обществе. В этом конфликте велика и роль внешних акторов. В Сирии сформировалась трехэтажная конфликтная конструкция, в нижней части которой в вооруженной схватке противостоят друг другу различные игроки — государственные и негосударственные, причем воюют между собой не только правительственные силы и поддерживающее их народное ополчение и разномастные вооруженные группы от отрядов светски ориентированных бывших военнослужащих и офицеров полиции до террористических группировок со зловещей репутацией извергов. На стороне одних воюют иностранные наемники-джихадисты, других — добровольцы, приглашенные правительством. Но воюют между собой и сами различные оппозиционные и террористические группировки, к примеру — ИГ с «Джабхат ан-Нусрой» или та же «ан-Нусра» с «Ахрар аш-Шам».

Второй уровень — конфликтующие между собой региональные игроки, каждый из которых выступает спонсором определенных сил внутри страны и преследует свои геополитические цели. Здесь особенно острое столкновение происходит между Ираном и Саудовской Аравией, которые сошлись в схватке не только на сирийской площадке, но едва ли не на всем ближневосточном театре действий. Как метко, пусть и утрированно, высказался один мой американский коллега, «Эр-Рияд и Тегеран, похоже, готовы воевать в Сирии до последнего сирийца». Турция, кажется, полностью зациклилась на противостоянии сирийским курдам.

Наконец, на третьем уровне противостоят другу глобальные державы, в первую очередь — Россия и США, хотя в их взаимоотношениях есть помимо соперничества и элементы сотрудничества, предопределенные общностью вызовов и угроз, а также общей ответственностью за судьбы мира.

В.Г. Хорос, Д.Б. Малышева: Не можем не спросить о России и предпринимаемых ею усилиях для подавления глобальной террористической угрозы. Конечно, побудительные мотивы такой активности на Ближнем Востоке вполне понятны и объяснены российским президентом. Но все-таки, по Вашему мнению, вовлечение России в сирийские дела: это — хорошо просчитанный шаг или акция с непредсказуемыми последствиями? Не станет ли сирийская операция вторым Афганистаном? Насколько далеко готова зайти Россия в помощи сирийским властям? Сблизят ли военные действия против террористов нас с западными партнерами или наоборот? Закрепят ли они наши позиции и влияние в арабском мире?

В.В. Наумкин: Россия была вовлечены в сирийские дела с самого начала внутрисирийского конфликта, но лишь недавно эта вовлеченность вошла в свою активную фазу, когда российские ВКС начали в сирийском небе по приглашению официального Дамаска операцию против ИГ и других террористических группировок. Если бы не Москва, не исключаю, что Дамаск уже был бы столицей псевдохалифата ИГ.

К сожалению, не у всех региональных государств наша акция находит понимание, более того, ее цели искажаются, особенно теми, кто привык использовать террористов для реализации своих геополитических целей. Вспоминаю, как в июле 2014 г., вскоре после взятия Мосула, в выступлении в Лондоне бывший глава М16 Ричард Диарлав сказал, что саудовская политика в отношении джихадистов имеет две противоречащие друг другу мотивации: страх перед возможными действиями джихадистов в королевстве и желание использовать их против шиитских государств за рубежом. По его выражению, для саудовцев «глубоко привлекательны любые милитанты, которые могут эффективно противостоять шиитству». И сегодня, несмотря на все повороты в саудовской политике, руководство этой страны по-прежнему одержимо идеей любой ценой добиться установления в Сирии суннитского режима. Так же как одержима Турция задачей не допустить образования в Сирии протяженного курдской автономии вдоль своей границы.

Виталий Наумкин

Д.и.н., член РСМД, Научный руководитель Института востоковедения РАН

КНР встретила российские подлодки ракетами

КНР наращивает военное присутствие в Южно-Китайском море

Игорь Крючков

Власти Тайваня подтвердили сообщения в прессе о том, что Китай развернул зенитно-ракетные комплексы (ЗРК) на острове Вуди в Южно-Китайском море. Статус острова Вуди в Парасельском архипелаге оспаривают Китай, Тайвань и Вьетнам. Спровоцировать жесткую реакцию Китая мог Вьетнам, наращивающий свой флот, состоящий из подлодок российского производства.

Официальный представитель минобороны Тайваня генерал-майор Дэвид Ло в среду подтвердил сообщения, что китайские ЗРК дальнего действия HQ-9 были размещены на острове Вуди (китайское название Юнсиндао). По данным американского телеканала Fox News, речь идет о восьми пусковых установках и радиолокационной системе.

В среду официальный представитель МИД КНР Хун Лэй также подтвердил факт размещения ЗРК на Парасельских островах. Хун заявил, что не в курсе деталей военного наращивания, но добавил, что Китай сделал это исключительно в целях обеспечения собственной безопасности.

Несколько дней назад японское англоязычное издание The Diplomat обнародовало снимки из космоса, согласно которым Китай не только разместил ЗРК на острове Вуди, но и перебросил вертолеты Z-18 с глубоководными радарами для обнаружения военных подлодок на остров Данкан (китайское название Шэньхандао).

Региональная пресса восприняла это как угрозу — не для Тайваня, а для Вьетнама, который считает часть Парасельских островов, включая Данкан, своей территорией и постепенно наращивает возможности своего военно-морского и особенно подводного флота.

Китай против российских подлодок

Согласно местной прессе, 2 февраля во Вьетнам прибыла очередная подлодка проекта 636 «Варшавянка» в соответствии с контрактом, который власти страны заключили с Россией в 2009 году.

Согласно договору, до конца 2016 года Вьетнам должен получить шесть дизельных «Варшавянок», считающихся самыми малошумными подлодками в мире. России осталось поставить вьетнамским ВС всего одну машину.

По данным британского аналитического агентства IHS Jane's, на шести российских подлодках будут размещены противокорабельные ракеты Club-S, экспортный вариант эффективных отечественных крылатых ракет 3М-54 «Калибр». Кроме того, по данным Reuters, в прошлом году Ханой решил закупить и ракеты 3М-14К, предназначенные против наземных целей. Во Вьетнаме сейчас находятся российские специалисты, которые тренируют местных военнослужащих для управления всеми шестью подлодками. На данный момент у ВС страны есть только четыре экипажа для управления «Варшавянками».

Кроме того, на вооружении у Вьетнама есть два береговых ракетных комплекса К300 «Бастион-С» и две системы ПРО С-300, предназначенные для поражения авиации. В январе Ханой договорился с Нью-Дели о размещении на своей территории индийского радара. В ответ вьетнамские военные получили право доступа к разведывательным снимкам с индийских спутников.

«Вьетнам закупает очень много российского оружия. Он занимает второе место по закупкам после Индии, — рассказал «Газете.Ru» Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа. — Однако говорить о том, что Китай наращивает военное присутствие в ответ на вьетнамские закупки российского оружия, — путать причину со следствием. Вьетнаму нужно наше оружие, поскольку именно КНР постепенно расширяет свое военное присутствие в Южно-Китайском море».

Китай против американских учений

Впрочем, у Китая был еще один повод для развертывания ЗРК — американское присутствие. Пекин регулярно возмущается тем, что корабли США патрулируют воды в Южно-Китайском море, которые тот считает своими.

Статус островов в Южно-Китайском море оспаривают Китай, Тайвань, Вьетнам, Филиппины, Малайзия и Бруней со времени окончания Второй мировой войны. КНР фактически контролирует большинство из Парасельских островов и архипелага Спратли. Спратли расположены дальше от материкового Китая и гораздо ближе к берегу Филиппин, Брунея и Малайзии.

Как заявила гонконгскому изданию South China Morning Post Цзинь Цаньрон, профессор международных отношений Китайского народного университета в Пекине, размещение китайских ЗРК на острове Вуди — это ответ на американские военные учения, которые прошли в январе в 12 морских милях от острова Тритон (китайское название Чжунцзяньдао) Парасельского архипелага.

Еще один громкий инцидент случился в октябре прошлого года. Тогда американский эсминец Lassen прошел в опасной близости от спорных островов архипелага Спратли, вокруг которых сохраняется особая напряженность. Эсминец нарушил зону в 12 морских миль, которую требуют соблюдать ВС Китая. И это вызвало бурю возмущения в Пекине.

Главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Александр Ломанов считает, что Китай решил наконец ответить на американские действия. «Остров для переброски китайских ЗРК выбран очень тонко. Вуди, он же Юнсиндао, — самый китайский из спорных островов, он заселен и укреплен еще в 1950-х годах, здесь уже много лет работает военный аэродром КНР, — рассказал эксперт «Газете.Ru». — Появление здесь дополнительных военных комплексов никак не влияет на общий военный баланс в Южно-Китайском море. Это не архипелаг Спратли. С другой стороны, Китай вполне дал понять, что США стоит задуматься».

США — еще одна надежда Вьетнама на усиление своих позиций в регионе. 16 февраля Reuters со ссылкой на представителей Белого дома сообщило о визите американского президента Барака Обамы во Вьетнам. Он принял это решение после встречи с вьетнамским премьер-министром Нгуен Таном Зунгом в Калифорнии. Оба политика принимали участие в двухдневном саммите США — АСЕАН.

США и Вьетнам, долгое время находившийся в сфере влияния СССР, нормализовали отношения в 1995 году. За последние 20 лет товарооборот между странами вырос в 20 раз и достиг $35 млрд в 2015 году.

«Вьетнам развивает отношения с США, потому что Россия сейчас не может обеспечить стране защиту от притязаний Китая», — считает Александр Храмчихин. После начала кризиса на Украине и похолодания отношений с Западом Кремль принял решение «развернуться на Восток» и взять курс на стратегическое партнерство с Китаем.