Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Солнечные США — АСЕАН

Президент США Барак Обама принял лидеров десяти стран-членов Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в ходе беспрецедентного саммита США — АСЕАН, который состоялся 15–16 февраля 2016 г. на ранчо Мираж (Mirage) в Саннилэндс (Sunnylands), курортном местечке в штате Калифорния. Место для встречи на высшем уровне было выбрано не случайно.

Во-первых, именно в Саннилэндс Обама принимал в 2013 г. Председателя КНР Си Цзиньпина, что подчёркивает высочайший уровень приёма руководителей стран АСЕАН — такого рода дипломатические жесты особо ценят в Юго-Восточной Азии.

Во-вторых, выбор места проведения саммита — штат Калифорния — был призван подчеркнуть деловой характер встречи, так как именно этот штат занимает первое место по объёму торговых операций со странами АСЕАН среди всех американских штатов — на его долю приходится почти четверть совокупной торговли США со странами ЮВА. Б. Обама однозначно дал понять, что США обеспокоены в регионе не только усилением позиций Китая, но и ослаблением собственных позиций в зоне АСЕАН.

Начиная с 2013 г., ежегодно проводились более короткие встречи в Юго-Восточной Азии в кулуарах более широкого Восточноазиатского саммита. Б. Обама предпринял необычный шаг, пригласив всех лидеров АСЕАН на двухдневную встречу в США, на саммите АСЕАН в Малайзии в 2015 г., в ходе которого стороны договорились повысить свои отношения до «стратегического партнёрства». Тогда же была принята и соответствующая Декларация.

Некоторые эксперты скептически настроены в отношении подобных встреч, полагая, что едва ли подобные собрания и дипломатический язык могут принести значимые результаты. Однако в данном случае всегдашний символизм подобной встречи скрывает тот глубинный факт, что стратегия США по изменению баланса сил в Азии во всё большей мере отражается в укреплении связей США со странами АСЕАН не только в сфере безопасности. При этом, как показал Саммит в Солнечной долине, США впервые пытаются выстроить некую среднесрочную стратегию в отношении АСЕАН, по крайней мере в экономической сфере.

Потребность в этом связана с обеспечением американских интересов в зоне АСЕАН. В целом они продиктованы повышающейся ролью стран АСЕАН в мире и в политическом, и в экономическом плане. В этих странах проживает свыше 620 млн чел., а их совокупный ВВП приближается к 2,4 трлн долл. — это уже седьмая по мощи экономика мира. Динамично развивающийся потенциал стран АСЕАН был должным образом оценён Б. Обамой на переговорах в Саннилэндс — США официально поддержали претензии АСЕАН на лидерство в формирующихся с её участием региональных организациях, признав провозглашённую АСЕАН концепцию ASEAN Centrality. Это существенная победа коллективной дипломатии Ассоциации.

Как подтвердил итоговый документ Саммита в Солнечной долине, на главном политическом направлении — в урегулировании напряжённой ситуации в Южно-Китайском море (ЮКМ) — коллективная дипломатия АСЕАН успеха не достигла. Некоторые страны региона рассчитывали на более чётко выраженную поддержку со стороны США усилий стран-членов АСЕАН по противодействию китайской экспансии в ЮКМ, вплоть до прямого участия американских ВМС в противодействии Китаю.

Однако США, совершенно не заинтересованные в осложнении и без того достаточно непростых отношений с КНР, были крайне осторожны и выступили не с осуждением политики и конкретных действий Китая в ЮКМ, а с призывом ко всем участникам конфликта строго следовать положениям международного права. Такая позиция никак не затронула Китай, который считает спорные зоны своей территорией, на которую на распространяются эти положения.

Следует отметить, что неудача лидеров АСЕАН отчасти вызвана отсутствием в их рядах единства в оценках конфликта в ЮКМ. Если наиболее заинтересованные страны-участницы конфликта (Бруней, Вьетнам, Филиппины) настаивали на совместном с США осуждении действий КНР в ЮКМ, то более лояльные к Китаю (и зависимые от него) Лаос и Камбоджа выступили не только против вовлечения США в конфликт в какой бы то ни было форме, но даже против упоминания КНР в тексте итогового документа Саммита. Совместной дипломатической акции АСЕАН не получилось.

В США не осталось в стороне заметное повышение в последние годы внимания к странам АСЕАН со стороны Китая, Японии и Индии. Это коснулось всех сфер взаимных связей, в первую очередь экономики. США стали ощущать заметное ослабление своих экономических позиций в странах АСЕАН. С начала века доля США в совокупном товарообороте этих стран сократилась вдвое, и в качестве торговых партнёров стран АСЕАН США откатились на четвертое место, заметно — почти вдвое — уступая по этому показателю КНР. По объёму прямых инвестиций в страны АСЕАН США откатились на третье место, в 2014 г. на долю американских компаний пришлось менее 10% совокупного объёма прямых иностранных инвестиций в зоне АСЕАН.

На фоне проблем, с которыми США сталкиваются на рынках Европы и Латинской Америки, и чрезмерной концентрации торговой экспансии в Азии на китайском рынке, становящемся всё более нестабильным из-за экономических трудностей, переживаемых КНР, расширение экономических связей со странами АСЕАН рассматривается в США как желательная альтернатива.

Здесь интересы США и стран АСЕАН совпадают практически полностью. Мощная торговая экспансия Китая в зону АСЕАН привела к значительному росту товарооборота между Китаем и странами АСЕАН и, соответственно, усилению позиций КНР на рынках этих стран по многим товарным позициям. Это обстоятельство охотно подчёркивает китайская сторона, рассуждая о преимуществах торговли именно с Китаем. Однако при этом КНР умалчивает о том, что товарооборот между Китаем и странами АСЕАН имеет постоянное и нарастающее отрицательное сальдо для стран АСЕАН.

Для этого есть объективные причины: начнём с того, что номенклатура экспорта этих стран в Китай весьма ограничена — они поставляют на китайский рынок преимущественно промышленное и продовольственное сырье. Сейчас, когда спрос именно на сырьё в Китае резко снизился, страны АСЕАН вынуждены искать другие рынки для своих товаров. Американский рынок представляется в этом плане весьма ёмким и, соответственно, желанным. В ходе Саммита в Саннилэндс страны АСЕАН дали ясно понять США, что в условиях заметного снижения спроса на товары стран АСЕАН со стороны Китая они весьма заинтересованы в расширении доступа на американский рынок.

Таким образом, в сфере экономики интересы партнёров совпали. На встрече в Саннилэндс, судя по многочисленным утечкам информации и комментариям экспертов и в США, и в странах АСЕАН, Б. Обама сделал ряд конкретных предложений, направленных на развитие экономических связей между США и странами АСЕАН

Во-первых, США предложили создать в Джакарте, Сингапуре и Бангкоке три деловых центра (Connect Centers), призванных содействовать развитию четырёх сфер сотрудничества между бизнес-сообществами США и стран АСЕАН:

1) Business Connect включает в себя взаимную торговлю и инвестиционную деятельность, в том числе в промышленных зонах (mutual trade and investment including industrial areas);

2) Energy Connect, ориентированную на содействие странам АСЕАН в развитии современных технологий в области энергетики, в том числе освоения «чистых» источников энергии;

3) Innovative Connect, целью которой будет помощь странам АСЕАН в развитии научных исследований и новых технологий в рамках совместных проектов и сотрудничества отдельных учёных и научных коллективов;

4) Policy Connect, предусматривающую координацию усилий США и стран АСЕАН по унификации стандартов и политики в отношении малого и среднего предпринимательства.

Перед участниками Саммита в Саннилэндс с разъяснениями этой программы действий рассчитанной, как минимум, на среднесрочную перспективу, выступили видные представители американского бизнеса. Она была одобрительно встречена участниками Саммита в Саннилэндс, давно ожидавшими от США уточнения их экономической политики в регионе на обозримую перспективу.

Во-вторых, Б. Обама и американские эксперты выразили надежду на то, что вслед за Брунеем, Малайзией, Сингапуром и Вьетнамом другие страны-члены АСЕАН также присоединяться к Транстихоокеанскому партнёрству (ТТП), и это расширит им доступ не только к американскому рынку, но и на рынки других стран-участниц этого соглашения. Семена упали на подготовленную почву: в шести странах АСЕАН, не входящих в ТТП уже не первый год идёт тщательное изучение возможностей участия в ТТП.

До публикации полного текста соглашения о ТТП аналитики в основном сомневались в целесообразности их присоединения к ТПП. Однако в наступившем году ситуация прояснилась, и в некоторых странах АСЕАН (Индонезия, Таиланд, Филиппины), было заявлено (хотя и на разном уровне) о готовности пополнить ряды стран-участников ТТП.

Таким образом, в заключение можно констатировать, что в политическом плане Саммит в Саннилэндс не принёс странам АСЕАН желаемых результатов: им не удалось — в значительной мере из-за отсутствия единой, согласованной переговорной позиции — добиться более масштабного участия США в решении проблем спорных территорий в ЮКМ и даже просто публичного осуждения Китая. США это оказалось на руку — обострение отношений с КНР по поводу конфликта в ЮКМ не отвечает национальным интересам США, да и возможности США, по-видимому, ограничены в связи с концентрацией усилий на Ближнем Востоке.

В экономической же сфере на Саммите в Саннилэндс достигнут заметный прогресс. Причём — и это надо подчеркнуть особо — было достигнуто понимание общности интересов в этой сфере, за которым, скорее всего, последуют и конкретные действия сторон, направленные на расширение взаимной торговой и инвестиционной деятельности. И вот уж точно то, в чём у меня нет сомнения — в ближайшие два-три года членами Транстихоокеанского партнёрства станут все страны члены-АСЕАН.

Александр Рогожин

К.э.н, доцент, заведующий сектором социально-экономических проблем Центра проблем развития и модернизации ИМЭМО РАН, эксперт РСМД

Япония — АСЕАН: неизбежное партнерство для нового азиатского порядка?

На фоне экономической турбулентности в КНР, роста азиатского среднего класса и обострения напряженности в Южно-Китайском море межазиатские отношения привлекают внимание как одна из ключевых «струн» современной глобальной политики и архитектуры международного взаимодействия в рамках АТР. В свою очередь, ось Япония — АСЕАН не только одна из наиболее институционализированных и наименее конфликтных в Восточной Азии, но и сохраняет потенциал дальнейшего политико-экономического развития, в том числе с внешними игроками. Текущее состояние и перспективы связей по линии Япония — АСЕАН анализируются в докладе британского Королевского института международных отношений «ASEAN’s Regional Role and Relations with Japan: The Challenges of Deeper Integration». Материал был опубликован в феврале 2016 г. коллективом из трех авторов — Масахиро Каваи, Мо Тузар и Биллом Хэйтоном по итогам конференции, проведенной «Chatham House».

Доклад делится на три тематические части, затрагивая экономические отношения АСЕАН и Японии, их совместный вклад в снижение политической нестабильности в регионе и перспективы роли самой Ассоциации в области безопасности. Своеобразным стимулом к дискуссии послужило принятие в конце 2015 г. в рамках АСЕАН планов создания более глубоко интегрированного сообщества. Вместе с тем лейтмотивом публикации неизбежно видится поиск стратегических ответов на рост китайского могущества в регионе, беспокоящего как АСЕАН с Японией, так и другие крупные державы, имеющие интересы в регионе.

Подтекст

Изменение соотношения сил в пользу КНР обсуждается чаще всего в глобальных масштабах как китайско-американское соперничество сверхдержав, хотя наиболее отчетливо смена «царя горы» видна именно при проекции на Юго-Восточную Азию. До подъема Китая Япония традиционно считалась «Аккой Кебнекайсе» в концептуализации восточноазиатского экономического чуда как стаи летящих гусей. Ожидания, возлагаемые на большее вовлечение АСЕАН в решение региональных проблем, косвенно будут зависеть и от готовности Японии к активному региональному лидерству. Хотя при Синдзо Абэ японская внешняя политика стала более инициативной и проактивной, преемственность этого курса в случае смены руководства остается под вопросом. Касаясь преимущественно АСЕАН, выводы доклада отражают неясность будущей роли Японии в регионе при всем значении накопленного багажа Токио как ведущего инвестора, торгового партнера, донора финансовой помощи и посредника в урегулировании политических разногласий.

Напомню предысторию: после Второй Мировой войны США стали доминантным игроком в Юго-Восточной Азии, поспособствовав уходу европейских колониальных держав из региона, таким образом оказавшегося одной из арен советско-американского противоборства. Послевоенные репарации Японии странам Юго-Восточной Азии положили задел для дальнейшего широкомасштабного экономического сотрудничества с регионом.

За год до основания АСЕАН, в 1966 г. для кредитования стран региона при содействии США был основан Азиатский банк развития, где Япония заняла ведущую роль и впоследствии способствовала интеграционным проектам, например, Программе экономического сотрудничества в субрегионе Большого Меконга. В 1977 г., вскоре после первого саммита АСЕАН, премьер-министр Японии Такэо Фукуда в турне по региону сформулировал основные принципы равноправного и мирного сотрудничества с Юго-Восточной Азией, получившими известность как «доктрина Фукуды».

Вашингтон до сих пор сохраняет тесные оборонные связи с крупными членами АСЕАН: основные союзники США вне НАТО — это Таиланд и Филиппины наряду с Японией и Южной Кореей. Несмотря на отсутствие договорной базы, близкими остаются отношения между оборонным истеблишментом Индонезии и США, тогда как укрепление оборонного диалога с Вьетнамом стало одним из этапов политики разворота в Азию президента Барака Обамы. Малайзия и Сингапур, в свою очередь, участвуют в Оборонных соглашениях пяти держав с Австралией, Великобританией и Новой Зеландией. Такая архитектура безопасности резонирует с китайским экономическим превосходством в регионе — феномен, отмеченный в концепции американского эксперта Эвана Файгенбаума о сосуществовании двух Азий. В «экономической Азии» Китай — ведущий торговый партнер, а «Азия безопасности» связана оборонными договорами с США и их союзниками.

Китайский фактор

АСЕАН в этом контексте — естественный внешнеполитический партнер Японии по поиску региональных ответов на рост могущества КНР. Так, выделение Токио значительной финансовой помощи Мьянме в прошлом, шедшее вразрез с западной критикой режима в Нейпьидо, трактовалось как стремление удержать это государство от китайской зависимости [1]. Продолжение этой линии в отношении Мьянмы приветствуется одним из авторов доклада «Chatham House» сингапурской исследовательницей Мо Тузар. Как отмечает ее соавтор Масахиро Каваи, более экономически развитые члены АСЕАН постепенно сокращают объем принимаемого японского содействия развитию, тогда как этот показатель, напротив, растет в случае Вьетнама, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы. Внутриасеанский термин CLMV, обозначающий эти страны в противовес шести государствам-основателям АСЕАН, устоялся и в японской бюрократической и экспертной терминологии.

Новейшая доктрина — ежегодный концептуальный документ японского МИДа — прямо говорит об исключительной важности стран АСЕАН в политическом и экономическом планах ввиду их близости к морским транспортным артериям и коммерческих связей с японским бизнесом. В свою очередь, принятая в 2015 г. Японией Хартия о сотрудничестве в области развития позволяет Токио передавать военное оборудование другим странам в случае его последующего использования в гражданских целях. Так, в 2015 г. Япония поставила Филиппинам 10 высокоскоростных патрульных кораблей в рамках содействия развитию.

Термина «сдерживание Китая» японская официальная риторика при этом избегает, настаивая на толковании своего курса как стремления содействовать статусу КНР как ответственной державы, что созвучно соответствующей китайской политике США. Более того, в правление Синдзо Абэ Токио прямо призывал Пекин не повторять японских ошибок начала-середины ХХ в., то есть не посягать на международный status quo. В то время страны Юго-Восточной Азии оказались одними из первых, кто почувствовал на себе исторические изменения в региональном порядке, став объектом японской экспансии. При этом концепции «Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания», под девизом которой шла японская экспансия, и «Восточноазиатского сообщества» изначально делали формальный акцент на освобождении от европейского колониального владычества и экономическом сотрудничестве, но впоследствии были присвоены милитаристами.

Поэтому в столицах региона до сих пор чувствуются опасения возможного «рецидива» со стороны Японии. Они выражаются в виде обеспокоенности усилением правоконсерваторов в Токио или пересмотром японской конституции в пользу более активной оборонной политики. Угроза здесь косвенная: не от самой Японии, а от последствий ее возможного конфликта с Китаем. Вместе с тем с активной дипломатией Синдзо Абэ в отношении АСЕАН, с одной стороны, и, с другой, ростом напряженности в Южно-Китайском море — в частности, озабоченности Тайваня и стран АСЕАН в отношении китайского строительства на спорной акватории и ее милитаризации — в регионе укрепляется и осознание того, что следующим «возмутителем спокойствия» может оказаться скорее Пекин, чем Токио. Южно-Китайское море можно считать как «внутренним морем» АСЕАН, так и «пороховой бочкой» Азии, учитывая конфликтный потенциал акваториальных споров. Впрочем, как отмечают авторы доклада «Chatham House», при всех декларируемых амбициях в отношении более тесной координации в области политики и безопасности государства-члены АСЕАН до сих пор не готовы к делегированию суверенитета и хотят сохранить организацию в нынешнем преимущественно экономическом формате, ближе к историческому ЕЭС, чем современному ЕС. И хотя, по мнению авторов доклада, такая размеренность темпов интеграции не знаменует закат АСЕАН, а скорее продолжает исторические тенденции, эти тенденции свидетельствуют о сохранении влияния внешних игроков, включая Японию.

Между геостратегией и ценностями

Стратегическое значение Юго-Восточной Азии для Токио лежит на поверхности: через Южно-Китайское море проходят жизненно важные для Японии морские торговые пути и коммуникации, а страны АСЕАН остаются одними из главных рынков сбыта, направлений инвестиций японских корпораций и реципиентов финансовой помощи. Однако с геополитическими соображениями в японской внешней политике соседствуют и такие важные принципы, как приверженность легализму, международному нормотворчеству и развитию институтов. В координации с партнерами по Восточноазиатскому саммиту по вопросам всесторонних решений стратегических проблем Тузар видит одну из ключевых ролей Японии, как и в содействии «новичкам» АСЕАН Мьянме и Лаосу в их более полной интеграции со «старожилами».

В регионе укрепляется и осознание того, что следующим «возмутителем спокойствия» может оказаться скорее Пекин, чем Токио.

Вместе с тем в отношении развития внутренних политических институтов АСЕАН для Японии — хотя в первую очередь для США — может обостриться дилемма между прагматическими интересами и декларируемыми ценностными принципами. Так, обозреватели февральского саммита президента Б. Обамы и руководителей АСЕАН обращали внимание на ухудшающуюся ситуацию с демократией в регионе и вероятность того, что Вашингтон может пожертвовать своими принципами. Упоминают об этом и авторы доклада. В случае Японии, с одной стороны, декларируемая приверженность демократическим ценностям не мешала Токио выстраивать взаимовыгодные экономические связи, особенно в Азии, и тем более в случае наиболее успешной региональной интеграционной группировки, которой является АСЕАН. В своей философии экономического развития, исповедуемой и для соседей по региону, японские лидеры — без менторского тона — подчеркивали, что экономическое процветание идет рука об руку с успешной демократизацией и политической либерализацией. С другой стороны, Токио регулярно декларировал идеологическую близость и единство или сходство ценностей в укрепляющемся сотрудничестве с региональными (Австралия, Индия) и внерегиональными (Великобритания, США) партнерами, а также важность универсальных ценностей как основы порядка в Восточной Азии.

Гонка сооружений в Азии?

Переходя непосредственно к экономике, следует отметить, что авторы доклада сдержанно отнеслись к нашумевшему, но пока мало конкретизированному китайскому мегапроекту «Пояс и Путь». Инициативе уделено некоторое внимание в разделе Practicalities, что подтверждает ограниченность предметной дискуссии по этой теме. К японско-китайской «гонке сооружений» в Азии авторы относятся по-разному. Хэйтон приводит пример Индонезии, но не придает этому соперничеству особого значения как возможному состязанию в мягкой силе между двумя гигантами, пытающимися избежать схватки с применением силы жесткой. Стоит, впрочем, отметить, что в случае возможных осложнений навигации на морских трассах из-за международной напряженности в Южно-Китайском море, значение альтернативных транспортных коридоров в Европу будет возрастать, а значит, и необходимость в их инфраструктурной «прокачке». Тузар, в свою очередь, считает, что создание социально-экономической инфраструктуры как раз один из главных форматов способствования ключевым региональным процессам со стороны Японии.

Доклад отмечает сложность выбора между японскими и китайскими предложениями для стран АСЕАН на примере Индонезии. С одной стороны, по мнению индонезийского руководства, японская бизнес-модель и зарегулированность оказались причиной проигрыша японцев китайцам в борьбе за индонезийский тендер на постройку высокоскоростной железной дороги. С другой стороны, как отмечают индонезийские эксперты, степень исполнения инвестиционных обязательств китайцами на практике пока достигает только 7-10%, тогда как в случае Японии и Кореи этот показатель составляет свыше 70%. Доклад, таким образом, косвенно оспаривает — применительно к Юго-Восточной Азии — часто встречающийся тезис о том, что от конкурентов по инфраструктурному финансированию только китайцы отличаются готовностью вкладывать живые деньги в крупных масштабах, а не ограничиваться обещаниями и меморандумами. Тем интереснее тот факт, что японская концепция содействия международному развитию отличается от предыдущих редакций акцентом не только на качественные аспекты выделяемых в пользу АСЕАН финансов, но и на их объем, который, по-видимому, будет повышаться.

Впрочем, выбор между заявками на постройку инфраструктуры в любом случае менее чреват, нежели выбор партнеров по оборонному союзу — этот выбор страны АСЕАН рады будут отложить на еще более долгий срок, чем собственную политическую интеграцию. Тем временем тенденция использования финансирования, в том числе инфраструктурного, как своеобразного оружия (weaponisation of finance) крупных держав-кредиторов будет укрепляться.

Динамика отношений Япония — АСЕАН и вклад Ассоциации в безопасность региона во многом будут зависеть не только от темпов дальнейшей интеграции внутри АСЕАН, но и от внешних факторов — японско-китайского соперничества и макрорегиональных интеграционных процессов в области торговли. В частности, в правление С. Абэ можно ожидать как продолжения курса Токио на оживление японской экономики, включающее в себя активизацию взаимодействия с АСЕАН, так и дальнейшее совмещение вовлечения КНР с элементами активного балансирования. Ярким примером последнего может послужить «состязание чековых книжек» — соперничество в области инфраструктуры и финансовой помощи на разных отрезках «Пояса и Пути»: в Юго-Восточной, Южной и даже Центральной Азии. Однако в случае смены японского руководства преемственность этой внешней политики не гарантирована, да и КНР хочет избежать трактовки своего мегапроекта — еще находящегося на ранних стадиях — как политизированной антитезы status quo.

Японская концепция содействия международному развитию отличается от предыдущих редакций акцентом не только на качественные аспекты выделяемых в пользу АСЕАН финансов, но и на их объем, который, по-видимому, будет повышаться.

С другой стороны, расстановка сил в «экономической Азии» будет зависеть от развития зон свободной торговли, куда входят и Япония, и те или иные страны АСЕАН. Переговоры о Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве еще идут между странами АСЕАН и их региональными партнерами по ЗСТ: Австралией, Индией, КНР, Новой Зеландией, Южной Кореей и Японией. Соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (включающее четыре государства АСЕАН — Бруней, Вьетнам, Малайзия и Сингапур) уже подписано, но проходит долгий этап ратификации. Пробуксовку ТТП может вызвать как смена власти в США, так и недавняя отставка ключевого японского переговорщика по ТТП и близкого соратника С. Абэ — министра Акиры Амари, что лишний раз подчеркивает значимость внешних игроков для региона, от которого ожидают большей активности.

Strefford, Patrick, “Foreign Debt: Distorting Japan’s ODA Diplomacy towards Myanmar”, Ritsumeikan Kokusai Kenkyū, Vol.1 19, 2006.

Николай Мурашкин

Аспирант-востоковед Кембриджского университета

ТТП — Игра на опережение

Подписанное в феврале 2016 г. соглашение о создании Транстихоокеанского партнерства (ТТП) [1] стало одним из главных результатов политики США по закреплению условий работы американских транснациональных компаний в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Источники, близкие к Белому дому, утверждают, что более 600 американских корпораций были привлечены к работе по написанию текста соглашения и ведению подготовительных переговоров со странами партнерами. Все участники переговоров по ТТП — экономики-члены АТЭС. Австралия, Канада, Мексика, США и Япония также члены G20 [2].

Важно отметить, что никакие из положений соглашения о ТТП не противоречат принципам ВТО, но запускают своего рода процесс отбора и кристаллизации наиболее совершенных правил международной торговли, которые удобны для ограниченного круга заинтересованных участников. Такие правила следующего поколения в будущем могут служить инструментом вытеснения экономик, не участвующих в интеграционных инициативах, из общей системы международной торговли и производства за счет преференций и преимуществ, предоставленных участникам соглашения.

Именно поэтому многие страны (Южная Корея, Индонезия, Филиппины, Таиланд и др.), оставшиеся за рамками соглашения, поспешили заявить о своей готовности присоединиться к договору. И хотя расширение состава будет возможно только после ратификации и вступления договора в силу, на что может уйти несколько лет, уже сейчас можно предположить, что страны-члены соглашения при достижении уровня критической массы участников будут стремиться навязать свои правила регулирования торговли и инвестиций другим государствам. В данном случае можно провести параллели с Генеральным соглашением по тарифам и торговле (ГАТТ), предшественником ВТО, изначально сформированным ограниченным кругом стран (23) и обеспечившим впоследствии дальнейшее вхождение в систему других игроков при условии соблюдения уже закрепленным стандартам регулирования.

Текст Соглашения о Транстихоокеанском партнерстве занимает более 6 тысяч страниц текста, состоит из 30 глав и большого числа приложений, дополнений и исключений, охватывая беспрецедентное количество вопросов торговой и экономической повестки. ТТП регулирует не только сферу международной торговли товарами и услугами (доступ на рынки), перемещения капиталов и рабочей силы, но и внутренние правила в странах-участницах в таких областях, как трудовое право, экология, интеллектуальная собственность и ряд других.

C точки зрения снижения таможенных пошлин и барьеров Соглашение о ТТП сложно назвать прорывным. Еще до подписания соглашения о ТТП в регионе уже был достигнут достаточно высокий уровень либерализации благодаря двусторонним соглашениям о ЗСТ между отдельными странами-участницами [3]. Это означает, что перераспределение торговых потоков внутрь ТТП из-за снятия внутренних барьеров будет небольшим и соглашение рассчитано на перспективные потоки.

Примечательно, что многие разделы соглашения касаются норм внутреннего регулирования. В соглашении есть целый ряд глав, содержание которых носит рекомендательный характер, но предполагает постепенную адаптацию и унификацию внутреннего законодательства и норм регулирования под высокие стандарты развитых стран, в первую очередь США. Например, стороны договорились о закреплении норм регулирования рынков труда. Глава по экологии нацелена на борьбу с торговлей ресурсами дикой природы, незаконной вырубкой леса, незаконным рыболовством, но не содержит положений по проблематике климата. Соглашение воспроизводит отдельные внутренние нормы по борьбе с коррупцией в США и предусматривает реализацию мер по внедрению качественного управления (good governance) и снижению коррупции, включая определение прав компаний (stakeholders) по защите от коррупции и ее последствий, ужесточение наказания за коррупционную деятельность, особенно оказывающую влияние на международную торговлю и инвестиции.

Уникальная для подобного рода соглашений глава, посвященная проблемам развития, определяет три основных направления сотрудничества для извлечения «максимальной пользы от нахождения в составе ТТП и приведения народов и экономик к процветанию: экономический рост и устойчивое развитие, повышение роли женщин в экономике и развитие сотрудничества в области образования, науки, технологий и инноваций». Фактически положения данной главы – инструмент продвижения американской системы ценностей за рубежом. Практика применения подобных положений, как правило, предполагает «мягкое» принуждение стран-участниц к введению специальных положений в национальном законодательстве (новые стандарты регулирования и охраны труда, правила продовольственной безопасности, экологические ограничения и др.) под угрозой возможного вывода из режима ТТП.

Многие разделы соглашения касаются норм внутреннего регулирования.

В соглашении оговорена необходимость постепенной институционализации процесса в рамках ТТП, то есть не только проведение мероприятий по укреплению потенциала участников ТТП в виде семинаров и конференций, но и создание специальных рабочих органов и даже собственного судебного органа для разрешения споров.

Основным институтом ТТП должна стать Комиссия, которая будет регулярно собираться на уровне министров и старших должностных лиц. В функции комиссии будет входить рассмотрение вопросов, относящихся к применению соглашения о ТТП, составление экономических обзоров, рассмотрение предложений по изменению положений соглашения, осуществление надзора за работой всех комитетов и рабочих групп, в том числе комитета по координации процесса принятия и пересмотра мер регулирования, комитета по конкурентоспособности и упрощению ведения бизнеса, контактной группы по делам малого и среднего бизнеса, комитета по развитию и т.д. Решения на всех уровнях будут приниматься на основе консенсуса.

Предлагаемая институциональная структура практически повторяет нынешнюю организационную структуру и страновой состав форума АТЭС. Если к нынешним странам-участницам ТТП добавить уже заявленных претендентов на вступление, то за исключением России, Китая и Папуа Новой Гвинеи, все экономики АТЭС могут переключиться исключительно на взаимодействие в рамках ТТП, тем самым положив конец существованию форума АТЭС.

В этой связи позиция Китая вызывает особый интерес. Несмотря на то, что часто звучит точка зрения, будто ТТП было создано для изоляции Китая, реальность не подтверждает этого. На данный момент Китай занял выжидательную позицию, называя соглашение о ТТП примером формирования больших привлекательных рынков с низкими барьерами для движения товаров, услуг и инвестиций между странами, а также образцом высоких стандартов внутреннего регулирования, которые могут стать серьезным стимулом для развития китайской экономики. Очевидно, что Пекин и Вашингтон стратегически двигаются в одном направлении и имеют общее видение будущего мировой торговли, в котором основными игроками будут Китай и США. Высокая экономическая взаимозависимость двух крупнейших экономик мира не позволяет им даже думать об изоляции друг друга, так как проблемы одного неизбежно повлекут за собой экономический кризис второго. Следовательно, ТТП — это гонка на опережение, а не игра на уничтожение. Преимущества останутся на стороне того, кто первый продиктует правила и заставит остальных партнеров по ним играть. У США получилось первыми продиктовать эти правила, и, если договор вступит в силу, Китаю придется искать способы к нему подключиться.

У США получилось первыми продиктовать эти правила, и, если договор вступит в силу, Китаю придется искать способы к нему подключиться.

Для вступления договора в силу необходима его ратификация как минимум шестью экономиками или любым числом экономик с совокупным ВВП не менее 85% от всех стран участниц ТТП, что в нынешних условиях совсем непростая задача. Нынешняя американская администрация заинтересована завершить процесс ратификации в максимально короткие сроки, до истечения полномочий президента Б. Обамы осенью 2016 г. Однако договор о ТТП не встречает единодушной поддержки населения в США, что вполне может помешать ратификации договора парламентами стран участниц. В других экономиках также есть риск прихода к власти новых правительств, которые откажутся от обязательств своих предшественников по ратификации ТТП. Эксперты высказывают опасения, что многие из участников могут выбрать альтернативные интеграционные форматы, особенно учитывая активную деятельность в этой области Китая. Прежде всего речь идет о переговорах о создании Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП) на базе формата АСЕАН+6 при активном участии Китая. 11 раунд переговоров ВРЭП завершился в Брунее 19 февраля 2016 г., следующий раунд переговоров пройдет в апреле в Австралии, и весьма велика вероятность, что до конца 2016 г. страны объявят об успешном завершении переговоров. При этом китайские официальные лица заявляют, что ВРЭП не противоречит, а, наоборот, дополняет ТТП.

В этом контексте настороженно негативное отношение к ТТП со стороны России выглядит не совсем адекватно. Россия продолжает последовательно концентрировать свои усилия исключительно на работе в рамках ВТО, относясь к ТТП как одному из многих региональных соглашений о свободной торговле. Однако Транстихоокеанское партнерство не следует рассматривать как обычное региональное торговое соглашение. В условиях провала Дохийского раунда переговоров ВТО США фактически предпринимают попытку создать альтернативный ВТО многосторонний механизм, закладывая в него те нормы и правила, которые до этого отрабатывались ими в НАФТА (соглашение с участием Канады и Мексики), других соглашениях о свободной торговле на американском континенте (Чили, Перу и др.), отдельных соглашениях в АТР (Австралия, Сингапур, Республика Корея).

Важно осознавать, что ТТП — часть глобальной торговой стратегии США, которые сейчас также очень близки к завершению переговоров с ЕС о создании Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП). В отличие от незначительного влияния ТТП на экономику России [4] соглашение США с Европой может весьма негативно отразиться на российских внешнеэкономических показателях. Еще одним важным звеном в американской повестке должно стать заключение соглашения между Японией и ЕС, которое по своему содержанию очень близко к ТТП и ТТИП и которое замкнет круг США-Азия-Европа, завершив создание глобальной торгово-экономической системы под управлением США без участия России. Присоединение Китая к ТТП пока кажется малореалистичным, но тем не менее эта возможность также должна учитываться при выработке торгово-экономической стратегии России особенно в рамках ШОС и БРИКС, где Китай играет весьма важную, если не решающую роль.

1. Изначально, в 2005 г. между Сингапуром, Новой Зеландией, Чили и Брунеем было заключено четырёхстороннее соглашение о свободной торговле, которое после присоединения США, Австралии, Перу и Вьетнама (2008–2010 гг.) легло в основу американской инициативы о формировании Транстихоокеанского партнерства (ТТП). В октябре 2010 г. девятым участником стала Малайзия. Правительства Мексики и Канады включились в переговорный процесс с осени 2012 г., а в марте 2013 г. в соглашение вступила Япония.

2. На страны ТТП приходится 27,5% мирового ВВП (по ППС), 23,9% мирового экспорта и 26,7% мирового импорта товаров и услуг, доля внутриблоковой торговли стран ТТП составляет 42,7%. Удельный вес блока в глобальном объеме привлеченных прямых инвестиций в 2014 г. составляет 28,1%, в экспорте прямых иностранных инвестиций — 42,8%. На территории стран ТТП проживает более 810 млн чел.

3. На сегодняшний день между членами ТТП действует 42 ЗСТ.

4. Доля стран ТТП в товарообороте России не превышает 10% (основная часть оборота приходится на Японию и США), структура товарооборота и получаемые в ТТП преференции партнеров не позволяют говорить о существенном изменении условий для российской продукции. Расчеты показывают, что потери российской экономики от формирования ТТП оцениваются величиной около 100 млн долл. США и сконцентрированы в возможном снижении (и так небольшом) поставок сельскохозяйственной продукции на рынки этих стран.

Наталья Стапран

К.и.н., директор Российского центра исследований АТЭС при РАНХиГС, доцент кафедры востоковедения МГИМО, эксперт РСМД

Кто способен сдержать военные амбиции Китая?

Дмитрий Бокарев

Китай уже давно является главной экономикой в Азии. Его влияние и растущие амбиции беспокоят многие соседние страны. В то же время влияние США в Азиатско-Тихоокеанском регионе за последние годы заметно снизилось, поэтому Вашингтон нуждается в сильных азиатских партнерах, которые помогали бы сдерживать усиление КНР. В свою очередь, страны, недовольные китайской экспансией, вынуждены прилагать собственные усилия для противодействия натиску Поднебесной. Недавнее обострение территориальных споров из-за Парасельских островов и архипелага Спратли, на которые претендуют разом Китай и Тайвань, Бруней и Малайзия, Вьетнам и Филиппины, усилило тревожные настроения. В настоящее время ведется много разговоров о создании в АТР антикитайских блоков во главе с США. Причем речь идет не об экономическом, а военном сотрудничестве.

Главными конкурентами КНР в Азии являются Индия и Япония, являющиеся второй и третьей азиатскими экономиками соответственно. Углубляя и расширяя свое взаимодействие, эти две страны вполне способны «догнать и перегнать» КНР. Есть мнение, что именно на них сделает ставку США, желая создать антипекинскую коалицию. Добавили масла в огонь и недавние военно-морские учения «Малабар-2015», в которых участвовали ВМС США, Индии и Японии. В 2008 г. эти страны уже пытались провести подобные учения в Индийском океане, но они были отменены из-за активного протеста китайской стороны. Однако в 2015 г. учения состоялись, и это свидетельствует об обеспокоенности стран-участниц политикой КНР, которая в последние месяцы характеризуется активным проведением военных реформ с целью укрепить боеспособность страны и расширить военное присутствие за пределами материкового Китая.

В декабре 2015 г. состоялась встреча премьер-министров Индии и Японии, на которой Синдзо Абэ и Нарендра Моди подписали важные соглашения о сотрудничестве. Помимо соглашений о строительстве железной дороги Мумбаи – Ахмадабад и сотрудничестве в области атомной энергетики, были подписаны договоры о торговле оборонительными видами вооружения и совместной защите информации, связанной с военными технологиями. После всего этого (особенно, конечно, после учений «Малабар – 2015») у многих аналитиков появился повод говорить о милитаризации Азиатско-Тихоокеанского региона.

Однако эти заявления вызывают сомнения, если ознакомиться не с военными, а экономическими сводками. Возможно ли полноценное военное сотрудничество без еще более глубокого торгового взаимодействия? Создадут ли сильный антикитайский блок страны, чья экономика напрямую зависит от Китая?

Пока что экономическое сотрудничество между Индией и Японией развито недостаточно, несмотря на то, что их давние отношения всегда оставались довольно дружественными. Казалось бы, у стран есть все предпосылки для тесного партнерства. Несмотря на то, что во времена холодной войны Япония оставалась верным союзником США, а Индия, соблюдая нейтралитет, скорее была на стороне СССР, история индийско-японских взаимоотношений не была омрачена войнами, в отличие от отношений этих стран с Китаем. Единственное серьезное разногласие между ними произошло в 1998 г., когда Индия провела испытания ядерного оружия. Тогда Япония заморозила часть своей «официальной помощи в целях развития», основным получателем которой являлась Индия. Однако в 2005 г. США подписали с Индией договор о сотрудничестве в области «мирного атома», что фактически означало признание прав Индии на свои ядерные разработки. После этого индийско-японские отношения вновь нормализовались. Тем не менее на сегодняшний день главным экономическим партнером для обеих стран является именно Китай, несмотря на все политические противоречия и территориальные споры. Это еще раз показывает, что бизнес в первую очередь руководствуется соображениями выгоды.

Индия не участвует в форуме АТЭС и Транстихоокеанском партнерстве, однако состоит вместе с Китаем в группе БРИКС, которую в последнее время многие рассматривают как конкурента ТТП. Китай является для Индии торговым партнером номер один. Годовой товарооборот между Индией и КНР составляет около $100 млрд. В свою очередь, японские предприниматели предпочитают вести делаКитае из-за многочисленных бюрократических препятствий, существующих для их бизнеса в Индии. Несмотря на то, что японский бизнес довольно активно инвестирует в индийскую экономику, и что за последнее десятилетие в Индии появилось более полутора тысяч японских компаний, и даже несмотря на соглашение о зоне свободной торговли 2011 года, индийские операции занимают лишь 1% во всем объеме японского импорта, экспорта и инвестиций. При этом Япония входит в десятку главных торговых партнеров Китая, их взаимный товарооборот в 2014 г. превысил $300 млрд.

Взглянем на цифры еще раз. Товарооборот между Индией и Японией недавно достиг $25 млрд. Товарооборот между Японией и Китаем – около $300 млрд. Между Китаем и Индией – около 100 млрд. По этим простым цифрам можно предположить, что Япония и Индия вряд ли готовы к полномасштабному противостоянию с КНР, при поддержке США или без. Конечно, жизнь полна неожиданностей, однако, прогнозируя дальнейшее развитие событий, стоит учитывать и этот фактор. Угроза потери таких огромных доходов не может не быть серьезным ограничителем в отношениях Китая, Индии, Японии других стран АТР. Но, главное, не стоит также забывать о том, что товарооборот между Китаем и США составляет более $500 млрд. То есть, даже главный геополитический противник КНР не может себе позволить слишком далеко заходить в своем антикитайском противостоянии.

Учитывая эти цифры, можно усомниться в готовности перечисленных стран разрушить сложившиеся торговые отношения путем военного конфликта. На это можно возразить, что Транстихоокеанское партнерство затем и создается, чтобы противопоставить его Китаю и позволить странам региона вести торговлю в обход него. Однако проект ТТП пока что еще не реализован. К тому же создание ТТП не означает, что его главные члены — США и Япония — откажутся от торговли с КНР. Это принесет обеим странам большие убытки. Более того, активно обсуждается возможность вступления Китая в ТТП. Китай — слишком значительный игрок на мировой арене, чтобы можно было просто отказаться от взаимовыгодных экономических отношений с ним. В то же время Китай также вряд ли захочет терять баснословные прибыли, которые он получает от экспорта и инвестиций. Таким образом, можно надеяться, что страны с развитой экономикой, тесно переплетенные торговыми связями, имеют достаточно финансовых рычагов для воздействия друг на друга, чтобы не прибегать к военной силе.

«Компьютерные джихадисты Ближнего Востока»

Ответы члена РСМД, научного руководителя Института востоковедения РАН, члена-корреспондента РАН В.В. Наумкина на вопросы ответственных редакторов ежегодника ИМЭМО РАН «Запад-Восток-Россия» д.п.н. Д.Б. Малышевой и д.и.н. В.Г. Хороса.

В.Г. Хорос: Виталий Вячеславович, в мире происходят события, которые заставляют уточнять или даже менять привычные понятия и представления. В качестве историка я привык связывать терроризм с действиями сравнительно небольших радикальных оппозиционных групп. Так было в XIX в., так было в основном и в XX в., хотя постепенно масштабы террористических акций росли и приобретали международный характер. Но теперь терроризм стал не только своего рода «интернационалом», он изменил свой облик, превратился в войну, в акцию пусть самочинного, но государства. Куда может завести эта тенденция — к третьей мировой?

В.В. Наумкин: Действительно, если уж где и приходится все время менять привычные представления, так это на Ближнем Востоке. Вы правы, терроризм со времени своего зарождения менялся и мутировал. Правда, я бы не назвал маленькими те группы, которые впервые в истории использовали теракты в борьбе с политическими и идейными противниками. В Древности это, например, движение зелотов в Иудее в I в. до н.э. — I в. н.э. и, особенно, их наиболее радикальное крыло, получившее у римлян название сикариев, или «кинжальщиков». А наибольшую известность как террористы в Средневековье получили члены секты исмаилитов-низаритов, которых прозвали «хашшашин», т.е. «гашишниками» (в европейском варианте «асассины» — слово, вошедшее в западноевропейские языки), поскольку им незаслуженно приписывали любовь к этому наркотику, которым они якобы одуряли себя перед совершением политических убийств. Эти люди образовали в конце XI в. в долине Аламут между Иранским нагорьем и побережьем Каспия свое государство во главе с Хасаном бин ас-Саббахом, просуществовавшее до XIII в. Это была не группа, а государство, и построенное на религиозной основе.

В основе ИГ сегодня тоже лежит проект государственного строительства, и здесь в основе — религия, пусть и в ее экстремистском, извращенном толковании. Но это другая эпоха, другие люди, другая идеология и другие порядки. Как ни странно, мы видим, что эта страшная, бесчеловечная идеология, которую рядят в религиозные одежды, лишь компрометируя ислам, тем не менее, притягивает к себе. Разгоревшаяся война между различными толками ислама, прежде всего между суннизмом и шиизмом, а также между разными направлениями в суннизме, угрожает существованию целых государств и действительно грозит приобрести региональный, если не глобальный масштаб.

Совсем нелепо искать истоки нынешнего терроризма в средневековой истории арабо-мусульманского государства.

Но эта война стала еще и бизнесом, и способом решения геополитических задач региональными державами, борющимися за влияние. Немало вооруженных отрядов сирийских оппозиционеров легко меняет партнеров и идейную окраску ради меркантильных целей. Как пишет один из наиболее серьезных и объективных британских журналистов, Патрик Кокберн: «Некоторые отряды мятежников вокруг Дамаска, которые еще недавно брали себе «исламистски звучащие» имена, чтобы получить финансирование от саудовцев и других «заливников», оппортунистически сменили их на более «светски звучащие», надеясь получить поддержку от американцев».

Среди террористов есть и приверженцы других религий и идеологических систем.

Но наивные мифы об «умеренных» оппозиционерах неистребимы. Возьмем еще один из расхожих заблуждений. Западные политики и журналисты, с воодушевлением участвующие в ожесточенной информационной войне, постоянно обвиняют Б. Асада в сотрудничестве с ИГ. На самом деле правительственные сирийские войска с самого начала воевали с ИГ, но они берегли силы, чтобы избежать слишком больших жертв в войне с сильным противником. Они, как пишет П. Кокберн, в 2014 г. могли успешно сражаться лишь на одном фронте. Но «теория заговора» о союзе Дамаска с ИГ, так полюбившаяся западным дипломатам и сирийской оппозиции, по словам британского журналиста, «продемонстрировала свою фальшивость, когда ИГ стал побеждать на полях сражений». Он сравнивает ее еще с одним мифом, который придумал экс-премьер Ирака Нури аль-Малики для оправдания своих военных неудач после взятия джихадистами Мосула, когда обвинил в сотрудничестве с ИГ курдов, будто бы «вонзивших нож в спину Багдада». Он говорил, что Эрбиль (главный город Иракского Курдистана) это «штаб-квартира ИГ, баасистов, «аль-Каиды» и террористов.

Но будем надеяться, что все-таки до мировой войны дело не дойдет.

В.Г. Хорос: Но именно с исламским миром ассоциируется в наши дни такое угрожающее безопасности явление, как международный терроризм. Специалисты спорят, что здесь играет ведущую роль: различного рода турбулентности, уже давно происходящие в ближневосточном регионе, — или природа самого ислама как религии, если, скажем, иметь в виду, что ислам сформировался и долгое время существовал как религия завоевателей? Иначе говоря, исламистский терроризм имеет ситуационные или более фундаментальные причины, или и те, и другие? Каково Ваше мнение на этот счет?

В.В. Наумкин: Никогда не слышал о каких-либо спорах между специалистами о том, виноваты ли в сложившейся ситуации ближневосточные турбулентности или агрессивная природа ислама как религии. Возможно, спорят об этом некие расплодившиеся у нас в огромном количестве невежды, в том числе и манипулирующие жупелом терроризма для продвижения исламофобских и арабофобских (а теперь и вошедших в моду туркофобских) настроений, не менее опасных для комфортного существования нашего поликонфессионального и многонационального общества, нежели непосредственно терроризм. К сожалению, некоторые из этих так называемых специалистов, ничего не знающих об исламском и об арабском (персидском, тюркском и т.д.) мире, не сходят с экранов телевизоров, призывая то забыть о правах палестинских арабов, то стереть с лица земли какое-нибудь ближневосточное государство. Вот это и порождает болезненную реакцию мусульман.

Исламский мир настолько разный, что любые обобщения будут просто некорректными.

Разве в параноидальных построениях подобных псевдоэкспертов виноваты христианство или иудаизм? Уважающему себя специалисту не придет в голову обвинять в терроризме религию. Когда европейцы завоевывали Америку или Австралию, в которой они перебили или перетравили (как в Тасмании) огромную часть аборигенного населения, они не были христианами? Я уж не говорю о колониальных захватах Запада в странах Азии и Африки, о кровавом подавлении освободительных движений (достаточно вспомнить шестилетнюю войну французов в Алжире). Но при этом никто не говорит, что христианство — религия завоевателей. Монголы также начинали свою мощную и порой разрушительную волну завоеваний, не будучи мусульманами. А арабо-мусульманские завоевания, начавшиеся в VII в., как правило, вообще не сопровождались массовым кровопролитием. Христиане и иудеи в течение столетий мирно жили бок о бок с мусульманами. Все четыре древнейшие православные церкви Ближнего и Среднего Востока благополучно окормляли свою многочисленную паству, хотя сегодня ситуация критическая. Евреи, подвергавшиеся преследованиям в христианской Испании, находили убежище у мусульман-арабов. Эта традиция, кстати, была продолжена и в XX в.: в Марокко нашли убежище евреи, бежавшие от Гитлера.

И экстремизм, и терроризм — это тоже лики глобализации. Без свободы перемещения людей, капиталов и информации террористам будет трудно.

Рядом с Арабским Халифатом в средневековье продолжала существовать Византия, более того, византиец чувствовал себя гораздо более комфортно в Дамаске, Багдаде или Каире, нежели в Париже или в Риме. Средневековые европейцы, позаимствовавшие у арабов-мусульман во время Крестовых походов много культурных достижений, не восприняли у них достаточно высокой для того времени степени свободы, которой отличалась интеллектуальная жизнь Халифата. Замечу, что даже знаменитый историк ислама Бернард Льюис, иногда весьма критически относившийся к некоторым аспектам его наследия, называл поведение крестоносцев на Востоке «чудовищным и варварским». А как пишет западный исследователь Крестовых походов Стивен Рансимэн: «Западный христианин не разделял византийскую терпимость и чувство безопасности. Он гордился тем, что был христианином и, как он полагал, наследником Рима; в то же время он остро чувствовал, что во многих аспектах мусульманская цивилизация была выше, чем его».

В публичных диспутах и на страницах своих книг арабские философы-перипатетики спорили с теологами-мутакаллимами, например, о том, является ли наш мир извечным или сотворенным. Страшно подумать, какую судьбу уготовила бы Святая инквизиция этим спорщикам в Европе (она сохраняла институт пыточного следствия до середины XIX в.). Впрочем, незавидная судьба ожидала бы их и во многих странах мусульманского мира сегодня. Но это, как говорится, совсем другая история. Все, что я хочу сказать, это то, что виновата не религия, а те, кто ею манипулирует, и фанатики, которые всегда были во всех религиях и не только в религиях. И что совсем нелепо искать истоки нынешнего терроризма в средневековой истории арабо-мусульманского государства.

Замечу еще, что подобно тому, как в наши дни в мусульманском мире порицают Запад и его культуру за распущенность, аморальность и вседозволенность, в XIX в. в этом же винили Ближний Восток европейские путешественники. По выражению знаменитого американского автора Эдварда Саида: «каждому европейцу, путешествующему по Востоку, либо постоянно там проживающему, приходилось защищаться от его тревожащего влияния… В большинстве случаев казалось, что Восток оскорбляет нормы сексуального приличия…».

Колониальное наследие востребовано.

Все же если перебросить взгляд в наше время, где действительно пышным цветом расцвел терроризм именно в исламском мире, причем преимущественно в его ближневосточном сегменте, замечу, что среди террористов есть и приверженцы других религий и идеологических систем. По данным Национального консорциума изучения терроризма и ответов на терроризм (США), в 2013-2014 гг. наибольшее число терактов в мире было совершено пятью группировками: ИГ (1 083 теракта в 2014 г. и 6 286 погибших от них), Талибан (соответственно 894 и 3 492), Аш-Шабаб (497 и 1 022), Боко Харам (453 и 6 644) и Коммунистическая партия Индии — Маоистская (305 и 188). Более 60% всех терактов было совершено в пяти странах (Ирак — 3 370, Пакистан — 1 821, Афганистан — 1 591, Индия — 763, Нигерия — 662), но 78% жертв терактов погибли в Ираке, Нигерии. Афганистане, Пакистане и Сирии). При этом все пять группировок захватывали все больше заложников. Наибольшее число людей в 2014 г. было похищено в Ираке (2 658), за ним шла Нигерия (1 298), Индия находилась на 6-ом месте (302). Торговля заложниками стала одним из источников финансирования террористической деятельности так ИГ и других экстремистских группировок.

Чтобы разобраться в том, что происходит в Ираке и Сирии, где базируется ИГ, надо принимать во внимание роль и интересы всех сегментов общества

В.Г. Хорос: Иногда высказывается соображение, что исламский мир хуже других регионов вписался в эпоху глобализации, существенно отставал в плане экономики, технологий, образования. Может быть, насилие — это компенсация за отставание, результат неспособности ответить на действительно трудные проблемы и вызовы глобализации?

В.В. Наумкин: Такое соображение, действительно, нередко высказывается, причем и серьезными экспертами. Однако на самом деле исламский мир настолько разный, что любые обобщения будут просто некорректными. Весьма бурно модернизируется и развивается самая крупная по численности населения мусульманская страна — Индонезия, удивляет успехами современных, в том числе информационных технологий, Малайзия. По объему ВВП на основе паритета покупательной способности Индонезия стоит на 8-ом месте в мире, здесь она не так далеко ушла от нашей страны, занимающей уже 6-ое место. Да и не будем забывать, что быстро развивающаяся Индия отчасти тоже принадлежит исламскому миру — ведь в ней проживает не менее 150 млн мусульман. Разрыв в уровнях развития исламских государств ничуть не меньше, чем между ними и развитыми странами. Есть отставание, но есть и опережение.

Первое место в мире по ВВП на душу населения по паритету покупательной способности, на основе данных МВФ в 2014 г., традиционно занимал Катар — 143 427 долл., другие самые богатые мусульманские государства были: на 4-ом местее — Бруней (73 233), на 5-ом — Кувейт (71 020), на 7-ом — ОАЭ (64 479, на 12-ом — Бахрейн (51 714). Для сравнения: США занимали в списке 10-ое место с 54 597 долл. В том же году по той же оценке Йемен показал всего 3 774 долл., а это близкий сосед аравийских монархий. Замечу, что список традиционно замыкала Токелау — территория, управляемая Новой Зеландией; а ведь, казалось бы, богатая метрополия могла бы обеспечить трем крохотным островам более или менее сносное развитие.

Вы скажете — эти экономические показатели еще не все, и это действительно так. Но вспомним об одной важной системе оценке развития. Это введенный в оборот Программой развития ООН (ПРООН) так называемый Индекс человеческого развития ИЧР), хорошо Вам известный. В нем учитываются такие показатели, как возможность для человека жить долгой и здоровой жизнью, получить образование и иметь достойный уровень жизни, обладать политической свободой, иметь гарантированные права и самоуважение. Так вот, в докладе ПРООН от 2015 г. по ИЧР на первом месте по индексу стоит Норвегия (0,944). Саудовская Аравия — на 39-ом (0,837,, ОАЭ — на 41-ом (0,835), Бахрейн — на 45-ом (0, 824), Кувейт — на 48-ом (0,816). Наша страна занимает довольно в списке довольно высокое место — 50-ое (0,798). Кстати, сам ИЧР был придуман в 1990 г. представителем мусульманской страны — пакистанским экономистом Махбубом уль-Хаком как «альтернативный показатель человеческого прогресса». Во многих, не только самых богатых государствах исламского мира существуют развитая система современного высшего образования, высококлассное медицинское обслуживание. Конечно, из-за вооруженных конфликтов показатели ИЧР в ряде стран Ближнего и Среднего Востока катастрофически снижаются.

Но если Вы имеете в виду подверженность болезни радикализма, то она выше у некоторых наиболее развитых стран исламского мира, чем у остальных. И еще одно важное соображение. И экстремизм, и терроризм — это тоже лики глобализации. Без свободы перемещения людей, капиталов и информации террористам будет трудно. Рекрутирование людей в террористические группировки идет, в основном, через Всемирную паутину, террористы используют самые совершенные средства связи, современное оружие, возможности финансовых и фондовых рынков, открытость торговли.

В Сирии сформировалась трехэтажная конфликтная конструкция, в нижней части которой в вооруженной схватке противостоят друг другу различные игроки — государственные и негосударственные.

Да и вообще, когда я слышу разговоры об отставании исламского мира, не могу отделаться от мысли об их аналогии с рассуждениями европейских конструкторов нынешней системы национальных государств на Ближнем Востоке. Новую карту региона на скорую руку сверстали в 1916 г. два дипломата — британец Марк Сайкс и француз Франсуа Жорж-Пико, поставившие задачу не допустить создания независимого арабского государства на месте вилайетов Османской империи, а поставить их под мандат европейских держав. При этом, как следует из архивных документов, они исходили из того, что арабы не способны управлять своими обществами и обречены на то, чтобы стать вассалами Великобритании и Франции. Сэр Сайкс, 6-ой баронет Следмирский, побывав в Каире, снисходительно разделил интеллектуальную элиту Ближнего Востока на первый, второй и третий классы “Ancients” («Дремучих») и соответственно “Moderns” («Продвинутых»). В этой полубиологической классификации повезло только первому классу “Moderns”, к которому были отнесены «личности из хороших семейств, полностью воспринявшие западное образование». Последствия поспешной инженерии двух джентльменов Ближний Восток расхлебывает до сих пор.

Колониальное наследие востребовано. Знаменитый разведчик и знаток бедуинской жизни Томас Лоуренс во время первой мировой войны написал краткий трактат-поучение для британских офицеров, направленных служить в Хиджаз, — «Двадцать семь статей», где были и полезные, и весьма экзотические советы. Приведу в пример один: «Воспитанный в Хиджазе раб — лучший слуга, но поскольку правила запрещают британским подданным владеть ими, лучше всего их ‘арендовать’». В 2006 г. командующий американским контингентом в Ираке генерал Дэвид Петреус для «завоевания умов и сердец иракского народа» приказал своим старшим офицерам изучить инструкцию Т. Лоуренса по общению с бедуинскими племенами, хотя к тому времени в Ираке их было всего 2% населения.

Ну, а корни насилия, основанного на экстремально эксклюзивистской интерпретации ислама, ведут в три сферы — системную (причинами этого явления выступают в первую очередь социальные и социально-экономические болезни общества), политическую (здесь и общая исторически обусловленная напряженность в отношениях между исламским миром и Западом, и нерешенность арабо-израильского колнфликта, и военное вмешательство Запада, прежде всего — США) и религиозно-культурную (влияние салафизма, идей теоретиков джихада и т.д.).

Возвращаясь к вопросу о «продвинутости» террористов из ИГ, замечу, что их квалифицированные оперативники, специализирующиеся на работе в социальных сетях поначалу особо полюбили Facebook за его богатые коммуникационные возможности, включая страницы фэнов и т.п. Как утверждают американские эксперты Джессика Стерн и Дж. М. Бергер, ИГ сформировал свои аккаунты в Twitter (@islamicstatee) и Facebook заранее, еще за две недели до официального провозглашения халифата. В последние месяцы террористы стали в большей степени использовать Twitter, а не Facebook и YouTube. Не удивительно, что американские эксперты по терроризму заговорили об «электронных бригадах».

Сегодня, несмотря на все повороты в саудовской политике, руководство этой страны по-прежнему одержимо идеей любой ценой добиться установления в Сирии суннитского режима.

Д.Б. Малышева: Сегодня весьма запутан расклад сил и интересов в сирийском конфликте и вокруг так называемого «Исламского государства». Кто все-таки главные политические игроки в сирийском и других ближневосточных конфликтах? Как соотносятся здесь внутренние и внешние факторы?

В.В. Наумкин: На Ближнем Востоке всегда все было и, боюсь, в обозримом будущем будет запутано. Для распутывания сложнейших клубков противоречий, хитросплетений интересов многочисленных групп, особенно в сильно фрагментированных, глубоко разделенных обществах, нужна профессиональная эрудиция и большая смелость. Я могу лишь высказывать предположения. Чтобы разобраться в том, что происходит в Ираке и Сирии, где базируется ИГ, надо принимать во внимание роль (пусть даже и скромную) и интересы всех сегментов общества — социальных, этнических, конфессиональных, родоплеменных и клановых, профессиональных, корпоративных и т.п. Многие из них пока остаются вне поля зрения наших исследователей.

Приведу простой пример. Возрастающую роль в процессах, происходящих в этой зоне, играют курды, а наше курдоведение находится в упадке. Сколько специалистов в Москве, за исключением самих курдов, может говорить на их языке? В последнее время у нас хоть что-то становится известным о езидах (а их в одном Ираке около полумиллиона человек, живут они, кстати сказать, и в России), которые подверглись ужасающим преследованиям со стороны ИГ, или о туркоманах (а их только в Ираке не менее двух с половиной миллионов жителей). Но кто слышал, например, о такой небольшой, но древней этноконфессиональной группе, как какаи, обитающей в провинциях Сулейманийя и Халабджа на севере Ирака? Обычно их считают сектой. Какаи в течение столетий сохраняют в тайне свои древние верования и отличную от других идентичность, хотя часто ассоциируют себя с курдами. Одна часть какаи считает свою религию ответвлением от ислама (возможно, из опасения быть подвергнутыми нападениям со стороны исламских экстремистов, живущих около мест их обитания в Киркуке и Мосуле), другая не считает себя мусульманами (это ближе к правде).

Но если какаи немногочисленны, то шабаков (еще одна группа) в Ираке около 300 тысяч человек и они разговаривают на своем языке. Шабаки — мусульмане, около 60% шиитов, 40% суннитов. Я думаю, что не все знают и том, к какому толку христианства принадлежат ассирийцы или халдеи. Думаю, что периодически повторяющие в истории проекты создать в регионе государственность, базирующуюся на транснациональной, строго религиозной идентичности объясняются, среди всего прочего, стремлением солидаризовать фрагментированное общество, в котором на протяжении веков враждовали между собой этнические группы, племена и кланы, объединить его разнородные части. Конечно, культурно-цивилизационное разнообразие не беда, а богатство, но им надо с толком распорядиться, эффективно управлять.

Но и в наше время проектов, основанных на религиозной идентичности, немало, в том числе и весьма успешных, как например, велаят-е факих в Иране. Есть некоторое число групп, пытающихся возродить умерший халифатизм перед лицом сложнейших вызовов, стоящих перед исламским миром. В этом ряду стоит и ИГ — страшный, экстремально террористический, но все же проект государственного строительства. Эта группировка, сумевшая поставить под свой контроль немалую часть территории Ирака и Сирии, является одним из главных игроков в сирийском конфликте. Я надеюсь, что те несколько десятков государств, которые ведут пока безуспешную борьбу с этим ужасающе античеловеческим образованием (кстати, не имеющим ни своей авиации, ни средств ПВО), все же сумеют покончить с ним, но полагаю, что халифатистский проект не умрет, равно как и сам радикализм, поскольку остаются все те причины, которые его порождают.

Ну, а если продолжить разговор о главных на сегодня политических игроках в Сирии, то это также противостоящие ИГ правительственные силы и весь лоялистский блок в обществе. В этом конфликте велика и роль внешних акторов. В Сирии сформировалась трехэтажная конфликтная конструкция, в нижней части которой в вооруженной схватке противостоят друг другу различные игроки — государственные и негосударственные, причем воюют между собой не только правительственные силы и поддерживающее их народное ополчение и разномастные вооруженные группы от отрядов светски ориентированных бывших военнослужащих и офицеров полиции до террористических группировок со зловещей репутацией извергов. На стороне одних воюют иностранные наемники-джихадисты, других — добровольцы, приглашенные правительством. Но воюют между собой и сами различные оппозиционные и террористические группировки, к примеру — ИГ с «Джабхат ан-Нусрой» или та же «ан-Нусра» с «Ахрар аш-Шам».

Второй уровень — конфликтующие между собой региональные игроки, каждый из которых выступает спонсором определенных сил внутри страны и преследует свои геополитические цели. Здесь особенно острое столкновение происходит между Ираном и Саудовской Аравией, которые сошлись в схватке не только на сирийской площадке, но едва ли не на всем ближневосточном театре действий. Как метко, пусть и утрированно, высказался один мой американский коллега, «Эр-Рияд и Тегеран, похоже, готовы воевать в Сирии до последнего сирийца». Турция, кажется, полностью зациклилась на противостоянии сирийским курдам.

Наконец, на третьем уровне противостоят другу глобальные державы, в первую очередь — Россия и США, хотя в их взаимоотношениях есть помимо соперничества и элементы сотрудничества, предопределенные общностью вызовов и угроз, а также общей ответственностью за судьбы мира.

В.Г. Хорос, Д.Б. Малышева: Не можем не спросить о России и предпринимаемых ею усилиях для подавления глобальной террористической угрозы. Конечно, побудительные мотивы такой активности на Ближнем Востоке вполне понятны и объяснены российским президентом. Но все-таки, по Вашему мнению, вовлечение России в сирийские дела: это — хорошо просчитанный шаг или акция с непредсказуемыми последствиями? Не станет ли сирийская операция вторым Афганистаном? Насколько далеко готова зайти Россия в помощи сирийским властям? Сблизят ли военные действия против террористов нас с западными партнерами или наоборот? Закрепят ли они наши позиции и влияние в арабском мире?

В.В. Наумкин: Россия была вовлечены в сирийские дела с самого начала внутрисирийского конфликта, но лишь недавно эта вовлеченность вошла в свою активную фазу, когда российские ВКС начали в сирийском небе по приглашению официального Дамаска операцию против ИГ и других террористических группировок. Если бы не Москва, не исключаю, что Дамаск уже был бы столицей псевдохалифата ИГ.

К сожалению, не у всех региональных государств наша акция находит понимание, более того, ее цели искажаются, особенно теми, кто привык использовать террористов для реализации своих геополитических целей. Вспоминаю, как в июле 2014 г., вскоре после взятия Мосула, в выступлении в Лондоне бывший глава М16 Ричард Диарлав сказал, что саудовская политика в отношении джихадистов имеет две противоречащие друг другу мотивации: страх перед возможными действиями джихадистов в королевстве и желание использовать их против шиитских государств за рубежом. По его выражению, для саудовцев «глубоко привлекательны любые милитанты, которые могут эффективно противостоять шиитству». И сегодня, несмотря на все повороты в саудовской политике, руководство этой страны по-прежнему одержимо идеей любой ценой добиться установления в Сирии суннитского режима. Так же как одержима Турция задачей не допустить образования в Сирии протяженного курдской автономии вдоль своей границы.

Виталий Наумкин

Д.и.н., член РСМД, Научный руководитель Института востоковедения РАН

КНР встретила российские подлодки ракетами

КНР наращивает военное присутствие в Южно-Китайском море

Игорь Крючков

Власти Тайваня подтвердили сообщения в прессе о том, что Китай развернул зенитно-ракетные комплексы (ЗРК) на острове Вуди в Южно-Китайском море. Статус острова Вуди в Парасельском архипелаге оспаривают Китай, Тайвань и Вьетнам. Спровоцировать жесткую реакцию Китая мог Вьетнам, наращивающий свой флот, состоящий из подлодок российского производства.

Официальный представитель минобороны Тайваня генерал-майор Дэвид Ло в среду подтвердил сообщения, что китайские ЗРК дальнего действия HQ-9 были размещены на острове Вуди (китайское название Юнсиндао). По данным американского телеканала Fox News, речь идет о восьми пусковых установках и радиолокационной системе.

В среду официальный представитель МИД КНР Хун Лэй также подтвердил факт размещения ЗРК на Парасельских островах. Хун заявил, что не в курсе деталей военного наращивания, но добавил, что Китай сделал это исключительно в целях обеспечения собственной безопасности.

Несколько дней назад японское англоязычное издание The Diplomat обнародовало снимки из космоса, согласно которым Китай не только разместил ЗРК на острове Вуди, но и перебросил вертолеты Z-18 с глубоководными радарами для обнаружения военных подлодок на остров Данкан (китайское название Шэньхандао).

Региональная пресса восприняла это как угрозу — не для Тайваня, а для Вьетнама, который считает часть Парасельских островов, включая Данкан, своей территорией и постепенно наращивает возможности своего военно-морского и особенно подводного флота.

Китай против российских подлодок

Согласно местной прессе, 2 февраля во Вьетнам прибыла очередная подлодка проекта 636 «Варшавянка» в соответствии с контрактом, который власти страны заключили с Россией в 2009 году.

Согласно договору, до конца 2016 года Вьетнам должен получить шесть дизельных «Варшавянок», считающихся самыми малошумными подлодками в мире. России осталось поставить вьетнамским ВС всего одну машину.

По данным британского аналитического агентства IHS Jane's, на шести российских подлодках будут размещены противокорабельные ракеты Club-S, экспортный вариант эффективных отечественных крылатых ракет 3М-54 «Калибр». Кроме того, по данным Reuters, в прошлом году Ханой решил закупить и ракеты 3М-14К, предназначенные против наземных целей. Во Вьетнаме сейчас находятся российские специалисты, которые тренируют местных военнослужащих для управления всеми шестью подлодками. На данный момент у ВС страны есть только четыре экипажа для управления «Варшавянками».

Кроме того, на вооружении у Вьетнама есть два береговых ракетных комплекса К300 «Бастион-С» и две системы ПРО С-300, предназначенные для поражения авиации. В январе Ханой договорился с Нью-Дели о размещении на своей территории индийского радара. В ответ вьетнамские военные получили право доступа к разведывательным снимкам с индийских спутников.

«Вьетнам закупает очень много российского оружия. Он занимает второе место по закупкам после Индии, — рассказал «Газете.Ru» Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа. — Однако говорить о том, что Китай наращивает военное присутствие в ответ на вьетнамские закупки российского оружия, — путать причину со следствием. Вьетнаму нужно наше оружие, поскольку именно КНР постепенно расширяет свое военное присутствие в Южно-Китайском море».

Китай против американских учений

Впрочем, у Китая был еще один повод для развертывания ЗРК — американское присутствие. Пекин регулярно возмущается тем, что корабли США патрулируют воды в Южно-Китайском море, которые тот считает своими.

Статус островов в Южно-Китайском море оспаривают Китай, Тайвань, Вьетнам, Филиппины, Малайзия и Бруней со времени окончания Второй мировой войны. КНР фактически контролирует большинство из Парасельских островов и архипелага Спратли. Спратли расположены дальше от материкового Китая и гораздо ближе к берегу Филиппин, Брунея и Малайзии.

Как заявила гонконгскому изданию South China Morning Post Цзинь Цаньрон, профессор международных отношений Китайского народного университета в Пекине, размещение китайских ЗРК на острове Вуди — это ответ на американские военные учения, которые прошли в январе в 12 морских милях от острова Тритон (китайское название Чжунцзяньдао) Парасельского архипелага.

Еще один громкий инцидент случился в октябре прошлого года. Тогда американский эсминец Lassen прошел в опасной близости от спорных островов архипелага Спратли, вокруг которых сохраняется особая напряженность. Эсминец нарушил зону в 12 морских миль, которую требуют соблюдать ВС Китая. И это вызвало бурю возмущения в Пекине.

Главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Александр Ломанов считает, что Китай решил наконец ответить на американские действия. «Остров для переброски китайских ЗРК выбран очень тонко. Вуди, он же Юнсиндао, — самый китайский из спорных островов, он заселен и укреплен еще в 1950-х годах, здесь уже много лет работает военный аэродром КНР, — рассказал эксперт «Газете.Ru». — Появление здесь дополнительных военных комплексов никак не влияет на общий военный баланс в Южно-Китайском море. Это не архипелаг Спратли. С другой стороны, Китай вполне дал понять, что США стоит задуматься».

США — еще одна надежда Вьетнама на усиление своих позиций в регионе. 16 февраля Reuters со ссылкой на представителей Белого дома сообщило о визите американского президента Барака Обамы во Вьетнам. Он принял это решение после встречи с вьетнамским премьер-министром Нгуен Таном Зунгом в Калифорнии. Оба политика принимали участие в двухдневном саммите США — АСЕАН.

США и Вьетнам, долгое время находившийся в сфере влияния СССР, нормализовали отношения в 1995 году. За последние 20 лет товарооборот между странами вырос в 20 раз и достиг $35 млрд в 2015 году.

«Вьетнам развивает отношения с США, потому что Россия сейчас не может обеспечить стране защиту от притязаний Китая», — считает Александр Храмчихин. После начала кризиса на Украине и похолодания отношений с Западом Кремль принял решение «развернуться на Восток» и взять курс на стратегическое партнерство с Китаем.

Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев на Мюнхенской конференции по безопасности обозначил риски заключения масштабных экономических мега-блоков: они чреваты окончательной утратой системы общих правил в мировом экономическом пространстве.

"Сегодня мы фактически оказались на грани смены парадигмы сложившихся международных экономических отношений. Традиционные схемы не работают. Политическая целесообразность берет верх над понятным экономическим расчетом. Правила поведения подчас переписываются ad hoc, а порой и просто игнорируются", - заявил Медведев.

В качестве примера он привел решение Международного валютного фонда (МВФ) о смене правил кредитования стран с просроченной суверенной задолженностью, когда Украина отказалась погашать долг перед Россией на 3 миллиарда долларов.

"Переговоры о заключении масштабных экономических мега-блоков чреваты окончательной утратой системы общих правил в мировом экономическом пространстве", - добавил Медведев.

В октябре 2015 года было заключено соглашение о Транстихоокеанском партнерстве. В его рамках будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходится 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения: США, Канада, Мексика - в Северной Америке; Перу и Чили - в Южной; Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам - в Азии; а также Австралия и Новая Зеландия. Госсекретарь США Джон Керри приглашал Россию и Китай присоединиться к ТТП.

Ранее президент РФ Владимир Путин отмечал, что создание зон свободной торговли выгодно для АТР, но конфиденциальный характер переговоров о создании Транстихоокеанского партнерства вряд ли помогает устойчивому развитию региона. Первый замглавы Минэкономразвития РФ Алексей Лихачев говорил РИА Новости, что не видит прямых угроз для российской экономики от создания ТТП, но это стимул для России и ЕАЭС активнее искать свои региональные объединения, в которых важно снимать барьеры в торговле, стимулировать определенные группы стран к товарообороту.

Министры торговли 12 стран подписали в Окленде (Новая Зеландия) соглашение по Транстихоокеанскому партнёрству, сообщает BBC.

Данное торговое соглашение считается крупнейшим за последние 20 лет. В Транстихоокеанское партнёрство вошли США, Япония, Новая Зеландия, Вьетнам, Канада, Австралия, Малайзия, Перу, Бруней, Сингапур, Чили и Мексика.

Теперь соглашение должно быть одобрено каждой страной в отдельности. Предположительно, оно вступит в силу не раньше, чем через два года.

Президент США Барак Обама заявил, что продолжит работать с конгрессом США для ратифицикации соглашение по Транстихоокеанскому партнёрству уже в этом году.

Обама сделает ТТП своим президентским достижением

Спорное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве было официально подписано в Новой Зеландии, несмотря на озабоченность экспертов относительно прозрачности соглашения и потенциального роста неравенства доходов.

ТРАНСТИХООКЕАНСКОЕ ПАРТНЕРСТВО

Транстихоокеанское партнерство (ТТП) — международная торгово-экономическая организация, целью которой является создание зоны свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Условия создания такого партнерства обсуждались между администрацией Обамы и странами Азиатско-Тихоокеанского региона, однако в их число не входят ни Россия, ни Китай.

Аналитики отмечают, что сложившаяся ситуация напоминает ситуацию в XIX веке, когда Британская и Российская империи боролись за влияние в богатой ресурсами и стратегически важной Центральной Азии.

Несмотря на то что ни одна из сторон открыто не говорит о "гонке торговых соглашений", а президент США даже однажды говорил о том, что Китай заинтересован в присоединении к ТТП, многие аналитики отмечают, что стратегия двух стран направлена на усиление доминирования в регионе.

Инициатива по созданию ТТП принадлежит США, и договориться удалось с Сингапуром, Мексикой, Малайзией, Японией, Канадой, Новой Зеландией, Брунеем, Чили, Австралией, Перу и Вьетнамом.

"Сегодня эти страны вошли в Транстихоокеанское партнерство – новый тип торгового соглашения, который ставит американских рабочих на первое место", - сказал президент США Барак Обама в своем заявлении.

Сделка еще должна быть ратифицирована отдельными правительствами стран, включая Конгресс США, и Обама пытается убедить законодателей проголосовать за соглашение как можно скорее.

У него осталось всего несколько месяцев, прежде чем будет избран новый президент США, а Обама очень хотел бы добиться того, чтобы ТТП ассоциировался именно с ним, а не с новым президентом.

Соглашение было одобрено Конгрессом США еще в 1993 г., тогда за него проголосовали 27 сенаторов-демократов и 102 демократа палаты представителей. Большинство аналитиков считают, что сейчас значительно меньшее число демократов будет выступать за соглашение.

С уверенностью можно сказать, что президент будет больше полагаться на поддержку республиканцев, чем на своих коллег-демократов.

Обама был не очень успешен во внутренней и внешней политике: спорная реформа здравоохранения, нереализованный в полной мере план стимулирования экономики, усиление военного контингента в Афганистане и резкий рост числа погибших американских военных, затягивание вывода войск из Ирака, скандал с Эдвардом Сноуденом и т. д. Неприятности и скандалы преследовали Обаму на протяжении двух сроков, но особенно неудачной была вторая половина второго срока, когда рейтинг начал снижаться со скоростью 1-2 процентных пункта в месяц. Некоторые даже склонны называть Обаму худшим президентом США.

Поэтому нет ничего удивительного, что долгоиграющий проект, который так активно пытается реализовать Белый дом, Обама хочет записать исключительно на свой счет. В теории соглашение действительно может оказаться полезным для экономики Америки, но критика ТТП в последнее время только усиливается.

Конгресс США по закону имеет 90 дней для изучения документа, до того как его выдвинут на голосование.

Республиканцы, которые традиционно поддерживают свободную торговлю, имеют большинство в обеих палатах конгресса. Но торговые соглашения, как правило, непопулярны среди избирателей, что очень важно учитывать в разгар президентской кампании.

Плюсы и минусы ТТП

Основное достижение ТТП - либерализация торговли услугами. Точно так же, как цепочке процессов, обеспечивающих выпуск продукции, понадобились десятилетия, чтобы добиться стремительного роста торговли товаров в 1990-х и 2000-х гг., выгода от ТТП (и других подобных соглашений) проявится через много лет.

ТТП ликвидирует тарифы в таких важных секторах экономики, как автомобилестроение и сельское хозяйство, но его главная цель - отмена нетарифных барьеров, таких как обременительные таможенные процедуры, закупочные внутренние правила для государственных организаций, а также регулирующие барьеры в торговле услугами. Не все услуги разрешены для торговли: так, например, за пределами приграничных городов ограничена международная торговля маникюром. В то же время другие виды сектора услуг, включая финансы, телекоммуникацию, образование и здравоохранение, все больше торгуются благодаря достижениям информационных технологий.

На эти виды услуг приходится значительная доля ВВП и рынка труда в большинстве богатых стран и лишь небольшой процент в международной торговле. Либерализация могла бы открыть их для глобальной конкуренции. Больницы в Америке, к примеру, могли бы использоваться для дистанционного диагностирования пациентов в Малайзии или консультации врачей в Канаде.

Однако воплотить все эти планы в жизнь не так-то просто. Торговля обычно растет синхронно с ВВП. Она быстро увеличивалась в период после Второй мировой войны, главным образом из-за стремительного роста крупнейших стран мира. Выгода от ТТП не очень сильно проявится в краткосрочной перспективе из-за слабого спроса в богатых экономиках.

Но даже если в развитых странах спрос восстановится, считают эксперты, не следует ожидать бума в торговле услугами, так как ТТП в нынешней форме не ликвидирует все преграды. Барьеры в торговле услугами остаются запредельно высокими: средние тарифы в Канаде, Австралии и Японии сегодня составляют 15-17%, а в Мексике - 44%, утверждает Институт международной экономики Петерсона.

ТТП покрывает 40% мировой экономики. Только для американских экспортеров будут отменены 18 тыс. индивидуальных таможенных пошлин. То же самое получат и компании остальных 11 стран-участников соглашения.

Даже сельскохозяйственные барьеры (обычно самые прочные) будут постепенно ликвидироваться. Иностранцы, к примеру, получат доступ к товарно-молочному сектору Канады и увеличат долю на рынке говядины Японии. Правда, отмена некоторых из этих ограничений будет происходить достаточно медленно: американский запрет на японские грузовики сохранится еще 30 лет.

Однако экономическая важность ТТП будет сильно ограничена, если в него не войдет страна, которая участвует почти во всех ключевых производственно-сбытовых цепочках Азии. Некоторые экономисты ожидают, что Китай будет настаивать на подписании более широкого договора о свободной торговле в рамках ТТП.

Грубо говоря, ТТП – это лишь один небольшой шаг, который позволит сделать глобальную торговлю более эффективной. Поэтому многие уверены в том, что все действия США направлены на снижение влияния Китая в регионе.

Кандидаты на пост президента США вообще атаковали соглашение шквалом критики. Демократ Берни Сандерс объявил свой приговор: "Он намного хуже, чем я ожидал". Республиканец Дональд Трамп был более категоричен, назвав документ "безумным".

Бывший государственный секретарь США и кандидат в президенты Хиллари Клинтон также отказалась одобрить соглашение. Примечательно, что Обама не стал критиковать Клинтон, хотя в интервью признал, что разочарован позицией своих соратников, выступающих против ТТП.

Критики считают, что реализация соглашения о свободной торговле приведет к оттоку рабочих мест в производственном секторе из США в другие страны, а конкуренция со стороны стран с низким уровнем заработной платы резко вырастет. И это приведет к замедлению темпов роста заработной платы и росту неравенства в доходах США.

12 государств во главе с США вводят режим свободной торговли

Министры торговли 12 стран в новозеландском Окленде подписали соглашение о создании Транстихоокеанского партнерства, передает «Би-Би-Би». Свои подписи под документом поставили представители Австралии, Брунея, Вьетнама, Канады, Малайзии, Мексики, Новой Зеландии, Перу, США, Сингапура, Чили и Японии.

Этот соглашение готовили 7 лет. Теперь 12 государств вводят режим свободной торговли. Среди участников ведущие мировые державы, а на весь союз приходится около сорока процентов экономики планеты.

Ранее президент Владимир Путин предложил сформировать экономическое партнерство стран ЕАЭС, ШОС и АСЕАН в ответ на создание крупнейшего торгового союза во главе с США.

Посол России о развитии российско-брунейского сотрудничества в сфере науки и образования

30 января 2016 г. в газете «Бруней Таймс» было опубликовано интервью Посла России в Брунее В.С.Семиволоса о перспективах продвижения российско-брунейского сотрудничества в области науки и образования.

Interview of Ambassador of Russia to Brunei H.E. Mr. Vladlen Semivolos to "The Brunei Times": Brunei, Russia to collaborate in education, research

BRUNEI and Russia are finalising two memoranda of understanding (MoU) to promote more education, research and cultural programmes.

Russian Ambassador to Brunei Vladlen Semivolos said the signing of MoUs will encourage mutual exchanges and facilitate relations between institutions of higher learning and research in both countries.

“The memorandum on mutual understanding on cooperation in higher education and science will pave way to establishing direct ties between institutions of higher learning of our countries, allowing Bruneian students to be enrolled in Russian universities,” he said in an email interview.

He said Russia has a strong Islamic theological school, where some prominent Islamic universities are located in the cities of Kazan, Ufa, Grozny and Moscow.

“We are certain that establishing direct ties between Russian Islamic universities and UNISSA here will open good opportunities for deepening mutual understanding and people-to-people contacts between our countries,” he added.

Semivolos said Russia is determined to encourage its education institutions to develop exchanges with Bruneian counterparts.

Young Bruneians who want to pursue a career in the medical profession can benefit from acquiring education in Russia, he said.

The ambassador said medical schools in Moscow and St Petersburg, for example, are among the strongest in the world and are popular among students from countries in this region, especially Malaysia.

To help foreign students overcome the language barrier and be eligible for admission to Russian universities, many of them offer specialised language training, he said.

Meanwhile, the ambassador said the embassy here is discussing a possibility of opening a “Russian World Study Room” at the Language and Literature Bureau library at Bandar Seri Begawan, for people interested in studying the Russian language.

He said this initiative is also to increase knowledge and understanding of Russian culture.

The opening of the Russian World Study Room at the library in the capital would provide a selected collection of learning textbooks and literature.

Information materials and audio-visual presentations about modern Russia, its culture and history will also be made available once it opens.

The Brunei Times

http://www.bt.com.bn/news-national/2016/01/30/brunei-russia-collaborate-education-research

Rachel Thien

Bandar Seri Begawan

Топ-10 стран с самым низким внешним долгом

В декабре 2015 г. президент РФ Владимир Путин подписал закон о федеральном бюджете на 2016 г. с дефицитом 3%, как и в 2015 г.

Основным источником финансирования дефицита бюджета в 2016 г. станут средства Резервного фонда в размере 2,137 трлн руб.

Верхняя планка внутренних заимствований установлена в объеме 300 млрд руб., внешних заимствований - в объеме $3 млрд.

Верхний предел государственного внутреннего долга на 1 января 2017 г. запланирован на уровне 8,818 трлн руб., предел внешнего долга - на уровне $55,1 млрд (50 млрд евро).

При этом экс-министр финансов Алексей Кудрин полагает, что в текущей ситуации опасно наращивать внутренний долг. Кудрин считает допустимым нарастить внутренний долг в 2016 г. на 300 млрд руб., наращивание на 500-600 млрд руб. возможно лишь при определенных условиях.

Он также призвал повысить пенсионный возраст. Это даст возможность провести полноценную индексацию пенсий.

Выступая на Гайдаровском форуме, Кудрин отметил, что "иначе у нас просто не хватит налогов, когда число пенсионеров сравняется с налогоплательщиками". "В этом году число экономически активных снизится на 1 млн, в следующем – еще на 1 млн, а число пенсионеров увеличивается на 300-400 тыс. ежегодно", - подчеркнул он.

Если говорить о внешнем долге России, то в течение последних двадцати лет объем внешнего долга к ВВП постепенно снижается.

По оценке бывшего министра финансов Алексея Кудрина, сейчас долговая нагрузка равна примерно 15,5% ВВП. Для внешнего долга официальный потолок на 2016 г. составляет $52,6 млрд. Внутренний долг ограничен суммой в 8,1 трлн руб.

Ниже представлен список 10 стран с самым низким внешний долгом к ВВП.

1. Бруней

Внешний долг к ВВП: 0%

Внешний долг, млн долларов: 0

Бруней – небольшое государство в Юго-Восточной Азии. Бруней — одно из самых богатых и обеспеченных государств мира. За богатство жителей и султана страну называют "исламским Диснейлендом". Благодаря богатым запасам нефти и газа Бруней занимает одно из первых мест в Азии по уровню жизни.

Бруней имеет богатые месторождения нефти и природного газа Сериа и Муара на шельфе Южно-Китайского моря.

Основу экономики государства составляют добыча и переработка нефти (свыше 10 млн т в год) и газа (свыше 12 млрд куб. м), экспорт которых дает более 90% валютных поступлений (60% ВНП).

На территории страны действует завод по сжижению газа, который вывозится газовозами в Японию и другие страны. Часть нефти и газа перерабатывается на заводах соседнего Саравака (Малайзия).

2. Макао

Внешний долг к ВВП: 0%

Внешний долг, млн долларов: 0

Макао – автономная территория в составе КНР. Специальный Административный район Макао был образован 20 декабря 1999 г. в результате ликвидации португальской колонии Макао и стал одним из двух специальных административных районов Китайской Народной Республики, вторым является Гонконг.

Входя в состав КНР, Макао обладает значительной автономией: собственными законами, правовой, денежной, таможенной и эмиграционной системами, а также правом участия в международных организациях. В ведении центрального правительства КНР находятся оборона и дипломатические связи.

Макао — открытый порт, крупный финансовый центр, известен своими казино, игорными домами, ипподромом, ночными клубами. На территории автономного административного района находится 33 казино, наиболее известными среди которых являются The Venetian, Grand Lisboa и Galaxy. С 2010 г. игорный бизнес приносит бюджету Макао более 70% доходов.

3. Палау

Внешний долг к ВВП: 0%

Внешний долг, млн долларов: 0

Республика Палау — островное государство, ассоциированное с США, в Филиппинском море Тихого океана, расположенное в 800 км к востоку от Филиппин и к северу от Индонезии.

Основа экономики Палау — туризм (85 тыс. туристов в 2007 г.), рыболовство, художественные ремесла. В сельском хозяйстве культивируется кокосовая пальма и тапиока.

Население государство – всего чуть более 20 тыс. человек. Основные партнеры по внешней торговле — США, Сингапур, Япония. Денежная единица — доллар США.

4. Экваториальная Гвинея

Внешний долг к ВВП: 1%

Внешний долг, млн долларов: 174

Экваториальная Гвинея – одно из самых бедных государств мира.

Несмотря на то что в стране имеются такие ресурсы, как нефть, газ, лес, золото и другие, уровень жизни здесь довольно низкий: почти половина населения страны живет за чертой бедности.

Ведущей отраслью промышленности является сельское хозяйство. Однако в этой стране также добывают нефть и газ. Так, в 2013 г. было добыто 14,6 млн тонн нефти.

5. Алжир

Внешний долг к ВВП: 2%

Внешний долг, млн долларов: 3 389

Алжир – крупнейшее по территории государство в Африке. Основа экономики Алжира — это газ и нефть. Они дают 30% ВВП, 60% доходной части госбюджета, 95% экспортной выручки. По запасам газа Алжир занимает 8-е место в мире и входит в топ-10 по экспорту газа.

По запасам нефти Алжир на 15-м месте в мире и на 11-м месте по ее экспорту. Власти Алжира прилагают усилия по диверсификации экономики и привлечению иностранных и внутренних инвестиций в другие отрасли.

Структурные изменения в экономике, такие как развитие банковского сектора и строительство инфраструктуры, идут медленно, отчасти из-за коррупции и бюрократизма.

Общая длина нефтепроводов (5,9 тыс. км) позволяет осуществлять перекачку к побережью 84 млн т нефти ежегодно. Основные нефтепроводы: Хауд-эль-Хамра-Арзев, Хауд-эль-Хамра-Беджая, Ин-Аменас-Сехира (Тунис), Хауд-эль-Хамра-Месдар-Скикда.

6. Иран

Внешний долг к ВВП: 4%

Внешний долг, млн долларов: 15 640

Иран — индустриальная страна с развитой нефтяной промышленностью. Имеются нефтеперерабатывающие, нефтехимические предприятия. Добыча нефти, угля, газа, медных, железных, марганцевых и свинцово-цинковых руд. Широко представлены машиностроение и металлообработка, а также пищевая и текстильная промышленность.

Иран обладает 16% мировых запасов природного газа. Основные месторождения расположены на шельфе Персидского залива и на северо-востоке страны. Разработку нефтяных месторождений ведет государственная Иранская национальная нефтяная компания.

В последние годы Иран постоянно фигурирует в новостных заголовках в связи со своей ядерной программой, а также с санкциями, которые сначала были введены против страны, а теперь, после того как было достигнуто соглашение по ядерной программе, ожидается, что санкции будут сняты.

7. Нигерия

Внешний долг к ВВП: 5%

Внешний долг, млн долларов: 15 730

В 2014 г. Нигерия, ведущий производитель нефти в Африке, стала крупнейшей африканской экономикой, обогнав ЮАР по размеру ВВП.

Богатая нефтью Нигерия долгое время страдала от политической нестабильности, коррупции, неразвитой инфраструктуры и плохого управления экономикой.

Прежние военные правители Нигерии не смогли диверсифицировать экономику, чтобы избавить страну от ее полной зависимости от нефтяного сектора, который дает 95% валютных доходов и обеспечивает 80% доходной части государственного бюджета.

В последние несколько лет правительство начало проводить реформы. Правительство также поощряет развитие инфраструктуры в стране частным сектором.

Нефтедобычей занимаются совместные предприятия Национальной нефтяной компании Нигерии (Nigerian National Petroleum Company, NNPC) и транснациональных корпораций Shell (контролирует до 52% добычи), ExxonMobil, Chevron, ConocoPhillips, Eni, Total и Addax.

8. Фиджи

Внешний долг к ВВП: 5%

Внешний долг, млн долларов: 127

Фиджи – небольшая республика, которая расположена на островах в Тихом океане.

Республика Фиджи, богатая лесами, минералами и рыбными ресурсами, является одной из самых развитых островных экономик Тихого океана.

При этом отдаленность страны от ключевых мировых рынков и центров торговли поставило фиджийское руководство перед необходимостью выработки собственной стратегии экономического развития.

Небольшие размеры внутреннего рынка, ограниченность ряда природных ресурсов и зависимость от импортируемых энергоресурсов, прежде всего нефти, а также ограниченность мер по диверсификации экономики стали в современных условиях сдерживающими факторами на пути укрепления и ускоренного развития экономики Фиджи.

Одной из основных причин низких экономических показателей в последние десятилетия также стала политическая нестабильность.

Серьезные проблемы вызвал и мировой финансовый кризис, который затронул основных внешнеторговых партнеров Фиджи и стал причиной снижения товарооборота между странами.

9. Гаити

Внешний долг к ВВП: 7%

Внешний долг, млн долларов: 428

Гаити — одна из самых бедных, нестабильных стран мира, самая бедная страна Америки, постоянно страдающая от голода, стихийных бедствий и государственных переворотов.

Более 50% населения Гаити живут за чертой бедности. Основной источник валютных доходов республики — денежные переводы от эмигрантов (25% ВВП, вдвое больше всех доходов от экспорта из страны).

В сельском хозяйстве занято две трети населения. Обрабатываемые земли составляют треть территории страны.

На Гаити найдены месторождения золота, бокситов, молибдена и меди, но они слабо освоены и добываются в малом количестве. Добывающая промышленность не играла существенной роли в промышленности страны.

10. Азербайджан

Внешний долг к ВВП: 8,2%

Внешний долг, млн долларов: 6 059

Азербайджан – кавказское государство с населением более 9 млн человек. Азербайджан — индустриально-аграрная страна с высокоразвитой промышленностью и многоотраслевым сельским хозяйством.

Важнейшее место в хозяйстве Азербайджана занимают нефте- и газодобывающая, нефтеперерабатывающая, химическая, машиностроительная, горнорудная промышленность и цветная металлургия, разнообразные отрасли пищевой и легкой промышленности.

Из других стран в Азербайджан ввозится в основном готовая продукция: станки, различные сельскохозяйственные машины, автомобили, одежда, продовольственные товары.

Рост ВВП Азербайджана по большей части обеспечивается за счет увеличения добычи и экспорта углеводородного сырья.

Мегарегиональный вызов

В поисках выхода из торговых лабиринтов новой эпохи

Алексей Портанский – кандидат экономических наук, профессор факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН.

Резюме В мире нет игроков, которые стремились бы избавиться от Всемирной торговой организации. Предстоит долгий процесс гармонизации между многосторонним форматом ВТО и региональными либо мегарегиональными форматами (ТТП и ТТИП).

Современная глобальная экономика не так часто балует новостями, которые разом меняют привычную картину и приковывают всеобщее внимание. Масштабные перемены обычно растягиваются на десятилетия, как, например, появление на мировой экономической арене на рубеже ХХ–XXI веков новых лидеров в лице Китая, Индии, Бразилии. В минувшем 2015 г. как раз произошли события, воздействие которых на мировую экономику и торговлю скорее всего будет ощущаться в ближайшие годы.

ТТП: стандарты и правила нового уровня

Новость из Атланты 5 октября 2015 г. – завершились переговоры между 12 странами АТР о создании Транстихоокеанского партнерства – стала сенсацией (никто не ожидал, что все произойдет так быстро), приковала всеобщее внимание и заставила говорить об изменениях в глобальной экономике. И они действительно грядут через пару лет, когда закончится процесс ратификации соглашения по ТТП, если учесть, что на нынешних участников будет приходиться около 40% мирового ВВП и 30% мировой торговли. К тому же эти доли, вероятно, увеличатся, ибо о намерении присоединиться к ТТП на начало декабря прошлого года заявили уже пять стран.

ТТП стало первым реализованным торговым соглашением нового формата, именуемого мегарегиональным – МРТС (Megaregional Trade Agreement – MRTA). Его подписали 12 государств: Австралия, Бруней, Новая Зеландия, Вьетнам, Сингапур, США, Канада, Чили, Япония, Мексика, Малайзия, Перу. Другим МРТС, торгово-экономический вес которого обещает превзойти аналогичные показатели ТТП, может стать Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП) между США и ЕС, переговоры по которому продолжаются. Ведущая роль в обоих партнерствах принадлежит Соединенным Штатам. Наконец, третьим МРТС является Региональное всеобъемлющее экономическое партнерство (РВЭП) между Китаем, Японией, Южной Кореей, Индией, Австралией и Новой Зеландией. В нем видится некий «китайский противовес» ТТП, хотя ряд стран одновременно участвуют и в том, и в другом формате.

О Транстихоокеанском партнерстве сказано и написано уже немало, хотя текст соглашения еще предстоит детально проанализировать. Но уже очевидно, что это договоренности совершенно нового типа, содержащие самые высокие из известных сегодня в международной торговле стандарты и нормы, которых пока нет в ВТО, в том числе правила инвестирования, современные трудовые стандарты, нормы по защите окружающей среды и пр.

Реализация ТТП – один из основных пунктов в повестке администрации Обамы. При этом Вашингтон открыто указывает на свою лидирующую роль в проекте: говоря о ТТП весной 2015 г., президент Обама подчеркнул, что США не могут позволить таким странам, как Китай, писать правила глобальной экономики. Отсутствие КНР среди участников свидетельствует, что одна из важнейших его целей – сдерживание Поднебесной. Разумеется, прямым текстом Вашингтон никогда не говорил, что путь в ТТП для Китая закрыт. Осенью 2015 г. госсекретарь Джон Керри даже официально пригласил Пекин, а также Москву присоединиться к партнерству. Однако еще до этого громкого заявления Вашингтон однозначно давал понять Пекину, что для участия в ТТП ему необходимо пройти через предварительные договоренности с Вашингтоном, что выглядело унизительно для второй в мире экономики.

Сдерживание Соединенными Штатами Китая в регионе выходит за торгово-экономические рамки и включает военно-стратегический аспект, который обусловлен особым положением Южно-Китайского моря (ЮКМ). Ежегодно через его акваторию перемещается товаров более чем на 5 трлн долларов, что составляет четверть мировой торговли. Из стран Восточной Азии по водам ЮКМ идут контейнеровозы с промышленной продукцией, а с Ближнего Востока в обратном направлении движутся танкеры с нефтью и сжиженным газом. Южно-Китайское море можно считать самой напряженной в мире и важнейшей для глобальной экономики океанской трассой. Для Китая данный район – чувствительная артерия, через которую проходит около 60% его внешней торговли. Стремясь усилить контроль над акваторией ЮКМ, Пекин использует, в частности, практику расширения территориальных вод путем создания искусственных островов. В ответ военные корабли США демонстративно нарушают вводимые китайской стороной запреты – минувшей осенью американский флаг в ЮКМ продемонстрировали атомный авианосец «Теодор Рузвельт» и боевой ракетный корабль «Лассен». Обеспокоенность Пекина присутствием в ЮКМ Седьмого флота, способного перерезать его торговые коммуникации, привела к серьезному обострению отношений между Пекином и Вашингтоном.

Однако даже в условиях прямого давления с использованием военной силы Китай сохраняет самообладание и проявляет сдержанность, думая прежде всего о будущем своей экономики, а не о демонстрации готовности дать военный отпор Америке.

ТТИП: интрига сохраняется

ТТИП обещает быть еще более внушительным по своему торгово-экономическому потенциалу – его доля в мировом ВВП составит порядка 50%, а в мировой торговле – около 40%. Побудительным мотивом для начала переговоров о зоне свободной торговли между ЕС и США стало отсутствие прогресса на многосторонних переговорах Дохийского раунда в рамках ВТО. На очередном саммите в ноябре 2011 г. лидеры Соединенных Штатов и Евросоюза приняли решение о создании рабочей группы для поиска путей активизации экономического роста и конкурентоспособности. В феврале 2013 г. эта рабочая группа представила рекомендации о «всеобъемлющем» торговом соглашении, получившем название «Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство».

Но ТТИП – это не только торговля. По словам официального представителя Госдепа Виктории Нуланд, ТТИП – это больше чем торговое соглашение, это политическая и стратегическая ставка, которую обе стороны совместно делают на будущее. Брюссель на словах разделяет такой подход, однако на практике время от времени заявляет о своих озабоченностях и невозможности компромиссов по целому ряду вопросов.

Переговоры между США и Евросоюзом о создании ТТИП начались в июле 2013 года. Их конечной целью является упрощение доступа на рынки для товаров и услуг и создание таким образом крупнейшей зоны свободной торговли между двумя самыми важными экономическими регионами мира. Другими двумя ключевыми моментами стали Комплексное соглашение по защите инвестиций, включая так называемый орган урегулирования споров между инвестором и государством (ISDS), призванный стимулировать иностранные инвестиции, а также Совет по взаимодействию в сфере регулирования. Предполагается, что TTИП станет самым комплексным и масштабным региональным соглашением по либерализации торговли, и, как следствие, будет оказывать существенное влияние на мировую торговлю. Безусловно, ТТИП сможет обладать внушительным потенциалом, однако это достоинство не избавляет его от возможных рисков.

Общая цель TTИП – способствовать динамике развития, занятости и росту благосостояния по обе стороны Атлантики. Для Вашингтона партнерство является частью американского плана удвоения экспорта и ускорения восстановления экономики после кризиса. Вполне вероятно, что дальнейшее международное разделение труда и специализация способны снизить производственные затраты компаний, а значит и цены, одновременно повысив производительность. В конечном счете могли бы вырасти и доходы домохозяйств. Дополнительное позитивное воздействие на благосостояние может оказать рост прямых иностранных инвестиций и расширение выбора товаров и услуг.

Общественная реакция весьма неоднозначна, весной 2015 г. в ряде европейских стран прошли манифестации против ТТИП. Впрочем, протесты и жаркие дебаты на разных уровнях – это нормальное для демократий явление. Один из важнейших уроков европейской интеграции как раз и состоит в том, что любые важные решения наднационального характера должны непременно проходить стадию широких общественных обсуждений, частью которых можно считать и уличные акции. Только после этого принимаемые решения становятся прочными, и никто не попытается их потом оспаривать. На постсоветском пространстве этот урок усвоен плохо – каких-либо основательных дебатов по евразийскому Таможенному союзу, в общем-то, не проводилось. В результате сегодня в Евразийском экономическом союзе то и дело всплывают проблемы, которые следовало решить на более ранних этапах.

Многие аналитики прогнозируют благоприятное влияние ТТИП на динамику роста, занятость и благосостояние как в США, так и в Евросоюзе в зависимости от степени либерализации торговли. Однако имеются и исследования, предсказывающие целый ряд негативных последствий, в частности, для Европы.

Наиболее часто приводимые данные независимых исследований сводятся к следующему: ежегодный рост экономики ЕС увеличится на 120 млрд евро, экономики Соединенных Штатов – на 90 млрд евро, остальных экономик мира – на 100 млрд евро. Согласно предварительным расчетам, американский экспорт должен возрасти на 4,58%, импорт – на 3,11%, соответственно экспорт Евросоюза вырастет на 3,17%, импорт – на 2,02%. ВВП США увеличится на 0,37%, ЕС – на 0,28%. Кроме того, ТТИП может способствовать созданию 2 млн рабочих мест в мире. Тем не менее в 2014–2015 гг. в странах Евросоюза нарастала волна критики ТТИП, вызванная опасениями засилья американских компаний, роста безработицы и неприятием американских стандартов регулирования в целом ряде секторов.

Нельзя исключать, что в действительности все может сложиться иначе, чем описывается в прогнозах. Безусловными бенефициарами станут транснациональные корпорации. А вот в какой степени выиграют частные домохозяйства, сказать заранее трудно – по крайней мере опыт двух таких известных объединений, как Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА) и Общий рынок ЕЭС, дает основания предположить, что прогнозируемое положительное воздействие на рост благосостояния зачастую преувеличено. Весьма негативную картину последствий создания ТТИП для Евросоюза представил в 2014 г. американский Университет Тафтса (Tufts University). Европа, говорится в исследовании, может столкнуться с целым рядом нежелательных эффектов, среди которых: снижение через десятилетие чистого экспорта, а также ВВП; снижение доходов работающих и числа рабочих мест; снижение объема собранных правительствами налогов; возникновение дисбалансов и финансовой нестабильности. Эти результаты выглядят явным диссонансом с прогнозными моделями, полученными внутри ТТИП.

Важнейшим, если не главным, приоритетом ТТИП является гармонизация и устранение нетарифных барьеров, ибо тарифные барьеры в торговле между Евросоюзом и Соединенными Штатами и так давно уже существенно снижены – в ЕС они не превышают 5%, а в США – 3,5%. По данным исследований, около 80% прогнозируемого роста благосостояния будут получены в результате гармонизации, взаимного признания или ликвидации регулятивных положений, стандартов и норм. Главная сложность – как отличить избыточные регулятивные нормы от действительно необходимых. Эксперты признают, что в сфере регулирования сохраняются риски. Во многих областях регулятивные подходы Евросоюза и Соединенных Штатов серьезно различаются. Так, в ЕС преобладает принцип предосторожности в сфере защиты потребителей и окружающей среды, в соответствии с которым товары (например, химикаты и продукты питания) либо производственные процессы (например, метод гидроразрыва пласта при добыче сланцевой нефти) разрешаются исключительно на основании научного подтверждения их безопасности для здоровья или окружающей среды. В США все иначе: на товары или производственные процессы не накладывается специальных ограничений, пока их опасность не будет доказана.

Американские регулятивные нормы не желает принимать даже ближайший партнер Вашингтона в Европе – Великобритания. Регулятивные различия – не единственное противоречие между сторонами. Брюссель не готов жертвовать своими стандартами в области здравоохранения, социальной политики и пр. Об этом достаточно ясно и твердо заявляет главный переговорщик с европейской стороны – нынешний председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, уточняя, в частности, что вопросы продовольственной безопасности и защиты персональных данных не подлежат обсуждению. ЕС жестко противостоит возможному ограничению юрисдикции национальных судов в связи с обсуждаемым режимом разрешения споров инвесторов и государства и учреждением структуры по разрешению таких споров (ISDS) по образу уже созданной в ТТП.

Серьезные проблемы и противоречия сохраняются и в традиционных сферах, таких как торговля товарами. Так, в феврале 2015 г. Евросоюз обратился в Орган по разрешению споров ВТО с жалобой на Соединенные Штаты по поводу несправедливых, с точки зрения Брюсселя, рекордных в истории правительственных субсидий корпорации «Боинг». Следует заметить, что противоречия между сторонами относительно поддержки гражданского авиастроения продолжаются не менее 10 лет.

Другая сфера глубоких разногласий между Старым и Новым Светом – торговля ГМО, где экспансия американских компаний опять-таки наталкивается на более строгие нормы ЕС. Показательна позиция премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона, заявившего в середине прошлого года, что правительство не допустит, чтобы сделка по ТТИП подорвала благосостояние и регулятивные стандарты Соединенного Королевства.

Очевидно, приведенные разногласия являются главной причиной закрытости переговорного процесса по ТТИП (что вызывало критику со стороны различных общественных сил в странах ЕС) и неясности сроков его завершения. Между тем в конце прошлого года представители американской администрации заявляли, что документ по ТТИП должен быть подписан до истечения мандата президента Обамы. Такие утверждения, однако, представляются чересчур смелыми. Во всяком случае при нынешнем уровне и числе противоречий между сторонами финальный документ должен содержать весьма внушительный список изъятий. Пойдут ли Вашингтон и Брюссель на такой вариант? Маловероятно. Значит, интрига пока сохраняется.

И тем не менее, несмотря на справедливую критику нынешнего состояния ТТИП, следует исходить из того, что данный проект так или иначе, позже или раньше, но воплотится в жизнь. И к этому лучше готовиться заранее. Ряд стран, в частности, Турция, Грузия, Молдавия и некоторые другие, уже заявили о своем интересе к партнерству и желании наладить взаимодействие, когда оно будет реализовано. Список таких стран наверняка будет расти.

Как реагировать на мегарегиональные вызовы?

Каким образом Россия должна позиционировать себя по отношению к таким новым вызовам глобальной экономики, как ТТП и ТТИП? Прежде всего к ним не стоит относиться предубежденно, загодя критикуя и осуждая. В этом плане хорошо бы учесть некоторые уроки прошлого. В 1947 г. СССР по ряду экономических и политических причин не стал участником Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ), предшественника ВТО, инициировав в 1949 г. создание Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). Но уже в 1979 г. Москва твердо решила, что присоединяться к ГАТТ необходимо. Тем временем наше отставание от процессов, происходивших в рамках ГАТТ, уже стало весьма ощутимым и в дальнейшем только нарастало. В 1991 г. СЭВ был распущен. Став членом ВТО в 2012 г., Россия до сих пор не преодолела то отставание. Другой пример также относится к послевоенному периоду и связан с процессами европейской интеграции. Официальная советская пропаганда квалифицировала создание европейских сообществ ни много ни мало как явный признак углубления общего кризиса капитализма. Сегодня над этим можно посмеяться, однако используемые ныне для нападок на ТТП и ТТИП аргументы вызывают аналогии с прошлым.

Кстати, было бы полезно в этой связи обратить внимание на реакцию Китая. Несмотря на явный антикитайский контекст ТТП, а также прошлогоднее обострение отношений с США, Пекин заявил о готовности искать пути сближения с партнерством. Похоже, это как раз тот здоровый и оправданный прагматизм, который не грех позаимствовать.

ТТП открыто для присоединения государств и таможенных территорий, которые уже являются членами АТЭС, поэтому формально Россия имеет право войти в него. Однако реализовать это право будет не так просто. Согласно содержащейся в документах партнерства процедуре, кандидат должен принять прописанные в ТТП обязательства, а также иные условия, которые согласовываются с начальными участниками партнерства. В последней части этого предложения после запятой как раз и могут таиться те особые условия, которые, вероятно, захотят предъявить и России, и Китаю. Нечто подобное мы помним по длительным переговорам о присоединении России к ВТО – механизмы в целом схожи. Однако в случае с ТТП все может оказаться сложнее и с большим элементом субъективизма.

Уместно между тем задаться вопросом: готова сегодня Россия к участию в ТТП, если бы, предположим, ее пригласили туда сейчас на максимально возможных благоприятных условиях? Ответ – нет, по чисто экономическим причинам. Условия данного партнерства вырабатывались без России, т.е. без учета ее интересов. Принятые в ТТП нормы и правила во многих сферах гораздо либеральнее норм ВТО, как, например, в отношении импортных таможенных пошлин, либо их просто еще нет в ВТО, как, например, правил для инвестирования, положений о трудовых стандартах и др. Поэтому для начала необходимо внимательно проанализировать все положения соглашения о ТТП, что позволит в будущем выработать соответствующую стратегию и тактику взаимодействия с ним. То же самое справедливо и в отношении ТТИП с уточнением, что здесь надо постоянно следить за ходом переговоров между Вашингтоном и Брюсселем, чтобы в дальнейшем можно было определить разумные и приемлемые формы взаимодействия с этим партнерством.

Теоретически существует и другой вариант стратегии в условиях новых вызовов, созданных мегарегиональными форматами ТТП и ТТИП. Таковым мог бы стать «симметричный ответ» в виде формирования экономического партнерства между ЕАЭС, странами-членами ШОС и АСЕАН. Такую идею, в частности, высказал президент Владимир Путин в послании Федеральному собранию (2015). В первом приближении идея выглядит вполне здравой. Вопрос – насколько формирование подобного партнерства нынче реалистично.

Для инициирования консультаций по вопросу создания такого партнерства весьма желательно (если не сказать необходимо) исходить из экономической привлекательности созданной у себя интеграционной группировки. Является ли таковым на сегодняшний день ЕАЭС?

После распада СССР Москва стремилась создать на постсоветском пространстве мощную интеграционную группировку, которая могла бы быть сравнима по весу с основными геоэкономическими центрами, такими как США, ЕС, Восточная Азия. Однако задача оказалась существенно сложнее, чем представлялось вначале. Евразийский экономический союз, начавший функционировать с января 2015 г., далеко не в полной мере оправдал первоначальные надежды и замыслы. Помимо того что его запуск произошел в условиях серьезного экономического спада в России и западных санкций, между членами объединения не только не исчезают, но постоянно возникают новые торгово-экономические противоречия. За первое полугодие 2015 г. более чем на четверть снизился торговый оборот внутри ЕАЭС. Ухудшается структура взаимной торговли за счет значительного сокращения взаимных поставок машин, оборудования, транспортных средств, металлов и металлоизделий. До прошлогоднего спада (в 2014 г.) общий внешнеторговый оборот ЕАЭС составил около 1 трлн долларов, что на порядок ниже аналогичного показателя стран ТТП.

Это не означает, что ЕАЭС вовсе не обладает привлекательностью для потенциальных партнеров, – создана, к примеру, зона свободной торговли с Вьетнамом, планируются аналогичные соглашения с другими странами. Однако все это еще не позволяет рассчитывать на серьезный рост торгово-экономического потенциала ЕАЭС+ в обозримой перспективе и приближение к показателям ТТП.

Что касается привлечения партнеров из ШОС и АСЕАН, то здесь вряд ли можно ожидать активного интереса. Китай очевидно озабочен поиском подходов к взаимодействию с ТТП; кроме того Пекин намерен играть ключевую роль в проекте РВЭП. Часть стран АСЕАН уже вошла в ТТП, часть изъявила желание сделать это.

Вывод очевиден: надо адаптироваться к реальности и искать пути выгодного взаимодействия с ТТП.

Можно понять стремление политиков и дипломатов дать «симметричный ответ» на создаваемые без России мегарегиональные партнерства путем инициирования собственного проекта. Но не факт, что его удастся реализовать. Между тем Россия и Китай уже договорились о переводе идеи сопряжения ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути в практическую плоскость – в мае 2015 г. Владимир Путин и Си Цзиньпин подписали соответствующее совместное заявление. Если идея будет успешно претворяться в жизнь, это и может стать реальным ответом ТТП.

Возвращаясь к глобальному аспекту проблемы, можно с уверенностью предположить, что мегарегиональные торговые соглашения типа ТТП и ТТИП существенно превзойдут известные ранее региональные/преференциальные договоренности по доле в мировой торговле. По общим оценкам, на ТТП будет приходиться около 30%, на ТТИП в случае его успеха – 40% и более, а обе группировки вместе, вероятно, охватят не менее 65% мирового обмена товарами и услугами. Это обстоятельство чревато серьезными последствиями для действующих в международной торговле правил, каковыми сегодня являются главным образом нормы ВТО. ТТП и ТТИП будут задавать свои правила и нормы. А с учетом объема торговых обменов, на которые эти правовые нормы будут распространяться, они неизбежно столкнутся с нормами и правилами ВТО или же новые нормы появятся там, где они на многостороннем уровне пока просто отсутствуют. При этом нормы МРТС будут, с одной стороны, более либеральными, а с другой – более жесткими и конкретными по сравнению с правилами ВТО. Это уже вызывает озабоченность многих участников международной торговли.

Вероятно, в ближайшие годы начнутся интенсивные дискуссии вокруг сопоставления правовых норм ВТО и МРТС. Однако при этом речь не идет, как полагают некоторые, о неизбежном подрыве ВТО – в мире нет серьезных игроков, которые строили бы подобные планы. Общее видение решения проблемы заключается в постепенной гармонизации между многосторонним (ВТО) форматом, с одной стороны, и региональными/преференциальными и мегарегиональными форматами (ТТП и ТТИП), с другой. Насколько длительным и безболезненным окажется этот процесс, сказать сегодня не представляется возможным. Зато с достаточной уверенностью можно утверждать: ТТП и, вероятно, в недалеком будущем ТТИП – объективные реалии глобальной экономики и торговли, которые нельзя игнорировать, а потому необходимо искать пути взаимодействия с ними, чтобы в очередной раз не отстать от поезда.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 января 2016 > № 1616186 Алексей Портанский

Филиппины решили модернизировать ВС.

Конгресс Филиппин попросил правительство страны (именно так, а не наоборот – прим. Военный Паритет) изучить возможность выделения 150 млрд песо (3,2 млрд долл США) для финансирования долгосрочного плана военной модернизации на фоне обострения обстановки в Южно-Китайском море, сообщает сегодня aseanmildef.com.

Планируется покупка новых фрегатов и корветов для флота с развертыванием в Западно-Филиппинском море (Южно-Китайское море), новые боевые средства должны обеспечить защиту потенциально огромных месторождений нефти и газа, которых страна рассматривает как «ключ к энергетической безопасности».

Каждый год через море проходят суда с товарами на сумму 5 трлн долл. Регион стал предметом напряженности в отношениях таких стран как Бруней, Малайзия, Китай, Филиппины, Тайвань и Вьетнам.

В этом году Конгресс выделил 25 млрд песо для приобретения двух фрегатов, трех противолодочных вертолетов, шести самолетов огневой поддержки и вооружения для легких истребителей FA-50 южнокорейского производства. Министерство обороны Филиппин имеет амбициозный 15-летний план модернизации вооруженных сил на сумму 998 млрд песо (20,7 млрд долл), который должен помочь стране в военном отношении встать в один ряд с соседями в Юго-Восточной Азии.

Международные финансы: куда направлен вектор 2015 года?

Валентин КАТАСОНОВ

Процессы, происходившие в сфере международных финансов в 2015 году, несмотря на их разноплановый характер, столь в совокупности значимы, что уже в 2016 году они могут привести к изменению всей архитектуры мировой финансовой системы. При этом вряд ли переход в новое качество будет очень растянут во времени. Скорее всего, мировая финансовая трансформация произойдёт быстро и резко.

Нынешние времена очень напоминают 30-40-е годы ХХ века. Тогда под влиянием мирового экономического кризиса произошли такие события, как экономическая и финансовая дезинтеграция мира, распад мировой финансовой системы на валютные зоны и блоки, сворачивание мировой торговли и других форм международных экономических связей. Процесс валютно-финансовой дезинтеграции был остановлен лишь летом 1944 года на международной конференции в Бреттон-Вудсе, где были приняты решения о создании мировой золотодолларовой системы. Весь цикл перехода мировой валютно-финансовой системы в новое состояние занял 15 лет, если отсчитывать от начала кризиса в октябре 1929 года. И после Бреттон-Вудской конференции прошло еще не менее пяти лет, пока новая система не заработала. Итого цикл перехода системы из старого качества в новое занял около двух десятилетий.

Перенесемся в наши времена. Начальной точкой перехода мировой финансовой системы в новое качество можно считать 2007 год, когда стартовал глобальный финансовый кризис. С того времени прошли неполные девять лет. Началом «новой эры» мировых финансов можно считать момент, когда завершился процесс финансовой глобализации и дальнейшее выстраивание вавилонской башни мирового долга стало невозможно. Начался откат, принявший форму кризиса, в пламени которого сгорели триллионы «избыточных» долгов.

Уже первая волна финансового кризиса (2007-2009 гг.) привела к существенной финансовой дезинтеграции мира. А ведь в минувшем 2015 году, если судить по статистическим данным Международного валютного фонда, Банка международных расчетов и других международных институтов, обороты на мировых финансовых рынках превысили показатели 2007 года. Согласно оценкам известной консалтинговой фирмы McKinsey & Company, в начале 2015 года были превышены также докризисные показатели долга как в целом по миру, так и по отдельным странам и группам стран. Компания McKinsey & Company определила три возможных эпицентра второй волны мирового финансового кризиса – США, Европейский союз и Китай. Мир в напряжении ждал, что вот-вот начнется финансовое цунами. Тревожные признаки возникли в августе в Китае, где резко начали падать индексы фондового рынка. Властям Китая удалось, однако (преимущественно с помощью прямых административных мер), остановить разрушительный процесс на фондовом рынке. Тем не менее пузырь на китайском фондовом рынке никуда не исчез.

Продолжалось в 2015 году надувание пузырей и на финансовых рынках США и ЕС. Столь продолжительное разрастание пузырей - новый феномен в мировых финансах, его можно объяснить тем, что никогда ранее не работали в таком интенсивном режиме печатные станки центральных банков. При этом процентные ставки ФРС, ЕЦБ, а также других центральных банков стран «золотого миллиарда» были близки к нулю. Таких бесплатных денег не было даже в разгар экономического кризиса 30-х годов ХХ века.

Многие эксперты предсказывали на минувший год и другие потрясения, в том числе крах долларовой системы, полное или частичное разрушение еврозоны (выход ряда стран из зоны евро), полномасштабный дефолт Украины, паралич работы Международного валютного фонда, развал G20 и т.д. Большинство этих предсказаний в 2015 году не сбылись, но их никто не отменял - они просто переносятся на 2016 год.

Назову и кратко охарактеризую десять наиболее важных, с моей точки зрения, событий в международной финансовой жизни в 2015 году:

1. Закрытие 20 марта Лондонского золотого фиксинга, который существовал с перерывами с 1919 года, и переход на новую систему определения цен на желтый металл. Данное событие пока не очень существенно отразилось на уровне цен на золото, но оно напомнит о себе в будущем.

2. Объявление Грецией 5 июня дефолта по своим обязательствам перед Международным валютным фондом (не был совершен очередной платеж в размере примерно 300 млн. евро). 1 июля Греция повторила дефолт, не перечислив Фонду в порядке погашения долга около 1,5 млрд. евро. В августе в результате переговоров между правительством Греции и Большой тройкой кредиторов (ЕЦБ, Европейская комиссия и МВФ) была достигнута договоренность о предоставлении Греции третьего пакета финансовой помощи на сумму 85,5 млрд. евро. Пакет рассчитан на три года, перечисления будут совершаться в случае неукоснительного выполнения Грецией программы экономии, реформ и приватизации государственной собственности (на сумму 6,2 млрд. евро).

3. Создание Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Инициатором и главным акционером проекта выступил Китай. Первый этап создания был завершен весной 2015 года. Членами банка стали в общей сложности почти шесть десятков государств. Примечательно, что 20 государств находятся за пределами Азиатского региона (в том числе Великобритания и другие ведущие европейские государства). Фактически АБИИ – не региональная, а глобальная организация. В 2016 году банк должен начал функционировать.

4. Подписание в Атланте 5 октября соглашения о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП). Соглашение охватывает 12 стран: США, Япония, Малайзия, Вьетнам, Сингапур, Бруней, Австралия, Новая Зеландия, Канада, Мексика, Чили и Перу. Проект ТТП был инициирован Соединенными Штатами. Ратификация соглашения о ТТП запланирована на начало 2016 года. ТТП представляет собой совершенно новую модель торгово-экономической и валютно-финансовой интеграции государств. Аналогичным проектом является соглашение о Трансатлантическом партнерстве (ТАП), которое Вашингтон навязывает Европейскому союзу. Проекты ТТП и ТАП – это попытка Вашингтона утвердить своё доминирование в мире путем перевода значительной части государств под свое управление в рамках двух указанных «партнёрств».

5. Получение китайским юанем официального статуса резервной валюты. Решение об этом было принято Международным валютным фондом 30 ноября. Юань стал пятой официальной резервной валютой наряду с долларом США, евро, японской иеной и британским фунтом стерлингов. Примечательно, что юань по установленному для него «весу» сразу же занял в корзине резервных валют МВФ третье место, опередив иену и фунт стерлингов.

6. Изменение Международным валютным фондом некоторых базовых принципов своей работы. Речь идет о решении 8 декабря, предусматривающем возможность кредитования Фондом стран, которые не выполняют своих обязательств перед суверенными (официальными) кредиторами. Решение Фонда было приурочено к такому событию, как предстоявшее 20 декабря 2015 года погашение Украиной долга перед Россией. Решение Фонда, с одной стороны, подталкивало Украину к невыполнению своего обязательства перед Россией; с другой стороны, ломало складывавшиеся в течение десятилетий принципы функционирования мировых финансов.

7. Объявление официальным Киевом 18 декабря моратория на погашение долга по 3-миллиардному займу перед Россией. Фактически это означает полномасштабный дефолт Украины. Можно ожидать, что после новогодних праздников сюжет, связанный с украинским дефолтом, станет одним из ключевых в мировых СМИ.

8. 16 декабря совет управляющих Федеральной резервной системой США проголосовал за первое с 2006 года повышение процентной базовой ставки ФРС на 0,25 процентных пункта (до этого ставка варьировала в диапазоне 0 – 0,25%). Чиновники Федерального резерва заявили, что повышение процентной ставки продолжится и в следующем году. Подобное решение неизбежно отразится как на американской, так и на мировой экономике.

9. Принятие Конгрессом США на днях закона о бюджетных расходах на следующий финансовый год. Важным пунктом этого закона явилось согласие Вашингтона на реформу Международного валютного фонда (пересмотр квот стран-членов в капитале и голосах, а также удвоение капитала Фонда). Это знаменательный факт, так как решение о реформировании Фонда было принято еще в 2010 году, но на протяжении пяти лет блокировалось Соединенными Штатами.

10. Директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард 17 декабря получила вызов в суд Франции. Мадам Лагард подозревается в злоупотреблении своим служебным положением в ее бытность на посту министра финансов при президенте Николя Саркози. Демарш в отношении Кристин Лагард выглядит мерой психологического давления на главного чиновника Фонда с тем, чтобы сделать МВФ еще более послушным орудием в руках Вашингтона.

Перечисленные мною десять главных событий весьма разноплановы. Многие из них сейчас не кажутся очень значимыми. Например, ликвидация знаменитого золотого фиксинга в Лондоне. Внешне это даже выглядит как ослабление роли золота в международных финансах. Однако речь идет лишь о реорганизации системы управления мировым рынком желтого металла под эгидой все тех же Ротшильдов. Просто лондонский фиксинг к началу 2015 года оказался слишком «засвеченным» и оставаться на этой площадке было уже небезопасно.

Основная борьба за влияние в сфере международных финансов развернется между Вашингтоном, спасающим долларовую систему, и Пекином, пытающимся теснить на мировых финансовых рынках банки и корпорации США. Некоторые эксперты усматривают в этом противостоянии схватку между двумя главными кланами хозяев денег – Рокфеллерами, использующими государственные возможности США, и Ротшильдами, стремящимися установить контроль над Китаем.

Возвращаясь к возможным изменениям в мировой валютно-финансовой системе, я не исключаю, что произойдет распад единой системы на отдельные зоны и блоки. Точно так, как это произошло во второй половине 30-х годов ХХ века, накануне мировой войны. Торгово-экономические связи внутри зон и блоков обеспечивались тогда с помощью валют государств-метрополий (фунт стерлингов Великобритании, франк Франции, доллар США и т.д.). Торговля между блоками упала в разы, межблоковые связи основывались на бартере, клиринговых расчетах и золоте.

Минимальный ущерб от второй волны мирового финансового кризиса понесут те страны, которые сумеют сориентироваться в мировом финансовом хаосе, защитить свои экономики с помощью импортных пошлин и запретов на трансграничное движение капитала, укрыться за стенами региональных экономических и финансово-валютных блоков. У России времени на раскачку нет. Ей необходимо выступать инициатором создания зон свободной торговли с участием постсоветских государств, а также более активно интегрироваться с другими государствами в рамках ШОС и БРИКС.

Одним из средств более тесной интеграции государств, противостоящих диктату США, должны стать наднациональные региональные валюты. В рамках Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) с 1964 года использовалась такая наднациональная денежная единица, она называлась переводным рублем (ее применение не отменяло национальные денежные единицы стран-членов СЭВ в отличие от евро). Что касается торговли между государствами разных блоков, то главным средством расчетов в этом случае может стать золото. Согласно данным Всемирного совета по золоту, в 2015 году Россия показала наибольший среди всех стран мира прирост своих официальных золотых запасов.

Статья и.о. начальника Аналитического управления ФТС России Александра Васильева "Дело о "трубе" в журнале "Таможня" (выпуск № 23, декабрь 2015 года).

Сегодня мы продолжаем публикацию материалов, подготовленных Аналитическим управлением ФТС России. Первая аналитическая статья была посвящена проблемам состояния мирового нефтяного рынка и причинам, которые привели к кризису не только в этой отрасли, но и в экономике в целом. На этот раз мы предлагаем читателям анализ ситуации на мировом рынке, которая касается торговых операций с природным газом и его компонентами.

О состоянии рынка природного газа.

Первое место в рейтинге крупнейших российских экспортеров занимает компания «Роснефть», второе – «Газпром». Такое распределение, естественно, соответствует иерархии номенклатуры вывозимых из России товаров, как по весу, так и по стоимости. Сперва – нефть и нефтепродукты, а затем – природный газ. Очевидно, что на сегодня торговля газом является одним из важнейших секторов экономики. И от этого во многом зависит экономическая система нашей страны.

Мировую энергетику характеризует, в том числе направленность на поступательное расширение использования возобновляемых источников энергии и уменьшение доли применения углеводородов и атома. В списке причин – стремление снизить выбросы в атмосферу парниковых газов, уменьшить объемы радиоактивных отходов, а, следовательно, нивелировать риски экологических катастроф.

Однако в условиях быстрых темпов развития промышленного производства, роста населения, увеличения в целом потребностей мирового сообщества, альтернативная энергетика не в состоянии полностью решить эти задачи. Такая ситуация и сохраняет пока «незыблемыми» позиции традиционных энергоносителей.

И все же, если отказываться или хотя бы ограничивать использование привычной базы энергообеспечения, то вполне реально осуществлять переход на менее вредные для окружающей среды виды топлива, в частности на природный газ.

Статистика показывает, например, что, в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), доля газа в выработке электричества за последние 40 лет выросла с 13 процентов до 24 процентов, а доля нефти снизилась с 22 до 3 процентов, угля – с 39 до 33 процентов. Аналогичные процессы происходят и в остальных регионах мира, хотя динамика и процентные показатели различаются. Прогнозируемый компанией British Petroleum на ближайшие 20 лет ежегодный рост мирового потребления газа составит 1,9 процента, причем он затронет все сферы – промышленность, электро- и теплоснабжение, транспорт.

Параллельно с увеличением потребления будет расти и добыча – предположительно на 1,5 процента в год. Таким образом, на первый взгляд получается, что дисбаланс между предложением и спросом будет положительно развернут в сторону спроса. Однако, кажущийся обнадеживающим для экспортеров такой вывод весьма обманчив. И вот почему.

Рынок газа в некоторых аспектах напоминает современный рынок нефти. Прежде всего, тем, что крупнейшие производители и поставщики «черного золота» по совместительству являются таковыми и в области газа, а основные потребители, лишенные самодостаточной ресурсной базы, расположены в тех же регионах – Европа и АТР.

Соответственно с учетом этих аспектов между экспортерами разворачивается и борьба за покупателей, сохранение собственной доли на рынке, а также за ограничение доступа к «пирогу» новым участникам рынка. Похожие процессы усиленного наращивания выпуска продукта происходят в условиях замедления темпов потребления (что противоречит прогнозам международных исследовательских организаций). Весьма схоже развивается этап так называемой «сланцевой революции» и, в целом, использования технологий добычи газа из нетрадиционных источников. Наконец, существует ряд своего рода «темных лошадок» рынка, информация по которым требует детальнейших перепроверок, и которые в одночасье могут перекроить текущую конъюнктуру с непредсказуемым для всех эффектом, выбросив на рынок значительные объемы газа.

Если взглянуть на таблицу, то многое станет понятнее. Как и в случае с нефтью видно, что ситуация для некоторых экспортеров, в том числе и для Российской Федерации, складывается не вполне позитивно. Более актуальная информация, применительно к нашей стране, дает такие результаты. За девять месяцев 2015 года, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, от сокращения физических объемов экспорта ( –12,902 миллиарда кубометров, без учета сжиженного природного газа) и снизившейся средней цены (с 360 до 270 долларов за тысячу кубометров), федеральный бюджет недополучил порядка 4,23 миллиарда долларов по линии экспортных пошлин.

Негатив усугубляется тем, что основным рынком сбыта российского газа является Европа, страны которой как раз и формируют сейчас отрицательную статистику спроса. Конечно, наиболее серьезную роль в сложившейся обстановке сыграло колоссальное сокращение поставок Украине ( –11,01 миллиард кубометров). Почему так произошло вполне понятно. Это прежде всего результат усиления экономического кризиса и стремление украинских политиков обозначить свою «энергетическую независимость». Все это привело к тому, что потребление газа Украиной сократилось примерно на треть.

В то же время, снижение объемов российского экспорта происходит на фоне того, что некоторые импортеры, причем весьма крупные (Италия, Нидерланды) наращивают объемы ввоза и потребления газа. То есть, возникает косвенный признак перехода зарубежных потребителей с российского газа на продукцию других производителей.

Детальный анализ географической структуры импорта ряда стран показал следующее. В первом полугодии 2015 года Италия сократила ввоз газа из России на 3,03 миллиарда кубометров, а совокупные поставки в это государство газа из Норвегии, Ливии и Катара выросли на 2,032 миллиарда кубометров. То же самое по Великобритании: сокращение импорта российского газа на 2,71 миллиарда кубометров, и увеличение закупок у Норвегии и Катара на 2,63 миллиарда кубометров. Для полноты картины добавим Грецию (сокращение на 0,51 миллиарда кубометров, и рост поставок в нее из Великобритании, Норвегии, Алжира, Нигерии на 0,574 миллиарда кубометров) и Нидерланды (сокращение на 0,71 миллиарда кубометров, увеличение из тех же стран на 1,027 миллиарда кубометров).

В ряд стран (Словения, Румыния) российский газ в текущем году вовсе не поступал. И если Румыния объективно увеличивает собственное производство и переходит на самообеспечение, то Словения (наращивающая и потребление и импорт) получает газ от своих партнеров по ЕС. Проследить реальное происхождение этого газа довольно затруднительно. Со значительной долей вероятности он может быть российским, ранее закачанным в ПХГ Австрии или Германии, демонстрирующих сейчас самую заметную положительную динамику по импорту газа из России. Кстати, по аналогичному со Словенией пути действуют Чехия, а ткже Украина и другие восточноевропейские государства.

В самой краткосрочной перспективе (до конца 2015 года) позитивных сдвигов по объемам экспорта ожидать не стоит. Несколько выправить ситуацию сможет отопительный сезон. Но и это не станет кардинальной переменой, особенно если учесть факты достаточно теплых зим в Европе. Приходится констатировать, что снижение экспорта – это не единичный случай текущего периода, а тенденция, получившая в последние три года устойчивый характер.

О причинах такого положения дел... Естественно, европейские политические круги на протяжении длительного времени говорят о необходимости снижения тотальной энергозависимости своих государств от России. Причем значимость газа для европейской энергосистемы не ставится под сомнение. По крайней мере, так свидетельствует разработанная до 2050 года Европейской комиссией «дорожная карта» по энергетике. Разумеется, доля газа вполне может снижаться ввиду важности расширения присутствия в энергобалансе возобновляемых источников энергии, но ресурс сохраняет свою страховочную роль.

Вторая, также нередко озвучиваемая причина, это высокая и нерыночная цена российского газа. Разговоры об этом интенсивно ведутся примерно с 2010 года, то есть с возникновения так называемого «сланцевого бума». Тогда США удалось организовать масштабную добычу сланцевого газа. В процентном отношении объем выдачи газа увеличился на 267 процентов с 107,69 миллиарда кубометров в 2009 году до более чем 400 миллиардов кубометров в 2014 году. В результате такой «сланцевой революции» – снижение импортозависимости США, а затем и снижение цены на газ для американского континента. По состоянию на начало октября 2015 года стоимость газа с терминала Henry Hub на нью-йоркской бирже NYMEX составила 101,42 долларов за тысячу кубометров, а на бирже ICE (Европа) – 264,69 долларов за тысячу кубометров.

Методика противодействия европейцев «российскому газовому засилью» сводится к следующему. Принимается так называемый Третий энергетический пакет – сборник документов, предусматривающий необходимость допуска третьих компаний к транспортно-распределительному процессу, разграничивающий функции поставщика и транспортировщика. Исходя из разногласий касательно этих положений, был остановлен проект «Южный поток».

Кроме того постоянно ищутся альтернативные поставщики. И такие поставщики, безусловно, есть. Однако связь с ними через газопровод в большинстве случае отсутствует. Это значит, что возрастает вектор направленности европейского энергетического кластера на сжиженный природный газ (СПГ).

В силу предыдущего пункта большее внимание уделяется развитию соответствующей инфраструктуры по регазификации и увеличению роли спотового сегмента рынка в торговле газом.

Рассматриваются варианты добычи сланцевого газа. Особенно усердно над этой проблемой трудились в Восточной Европе (Польша, Украина, страны Балтии). Но в результате предварительных исследований, проведенных, например, Exxon Mobil, многие инициативы еще в 2013 году были признаны нерентабельными. Необходимость соблюдения жестких норм экологического законодательства и вовсе законсервировала соответствующие проекты в странах Западной Европы, поскольку технология гидроразрыва пласта, применяемая для добычи сланцевого газа, оказывает сильное загрязняющее воздействие на водные и почвенные ресурсы.

Принимается установка на снижение общего объема потребления газа за счет уменьшения потребления тепла и электроэнергии как таковых, а также за счет расширения использования энергосберегающих технологий. Эффективность здесь пока больше ощущается в сфере ЖКХ. Но критичными для российской внешней торговли газом являются все приведенные пункты, если они будут успешно реализовываться.

Понятно, что запрещать европейцам проводить инновационные исследования, экономить энергию и устанавливать правила доступа на их энергетический рынок не представляется возможным. Вот почему сегодня следовало бы сосредоточиться как раз на проблематике СПГ и факторах ценообразования. СПГ – это тот же природный газ, обладающий большей мобильностью. То есть развитие этого сегмента является одним из действенных средств диверсификации маршрутов экспорта и доступа на новые рынки.

Безусловно, потребуются серьезные вложения, строительство дополнительной инфраструктуры, но так и только так может быть обеспечена конкурентоспособность.

Объем российской торговли СПГ на данный момент невелик. В январе-сентябре 2015 года экспорт вырос по отношению к аналогичному периоду прошлого года на 12 миллионов кубометров и составил 8,968 миллиарда кубометров. Основными внешнеторговыми партнерами являются Япония (76,9 процента), Республика Корея (21,83 процента), КНР (один процент).

Средняя цена на экспортируемый в АТР российский СПГ в январе-сентябре 2015 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года выросла с 277 долларов за тысячу кубометров до 285,96 доллара за тысячу кубометров. В основном это было достигнуто за счет увеличения более чем на 90 долларов цены газа, предназначенного для поставки в Республику Корею. При этом на 57,9 доллара за тысячу кубометров была снижена цена для КНР. Без учета китайского фактора средняя цена российского СПГ составляет 407,5 доллара за тысячу кубометров.

Доходы от продаж СПГ по сфере компетенции таможенных органов весьма невысокие, в связи с нулевой ставкой экспортной пошлины. Между тем доход от налога на прибыль организаций, осуществляющих экспорт СПГ, и подлежащий включению в федеральный бюджет, может составлять по предварительным расчетам до 100-105 миллионов долларов в ценах 2014 года. В текущей непростой экономической ситуации это нелишние дополнительные средства.

Прогноз по экспорту СПГ из России на ближайшие годы варьируется в пределах 13-15,5 миллиарда кубометров. Понятно, что эти объемы не могут быть превышены, так как производство товара ведется фактически в рамках одного проекта – «Сахалин-2». Только к 2020 году при благоприятных условиях могут быть введены в эксплуатацию еще шесть проектов, что позволит нарастить объем экспорта до 77,985 миллиарда кубометров. На данный момент это значение позволило бы сравняться с показателями Индонезии и Нигерии.

Что касается потенциальных рынков сбыта российского СПГ, то здесь, конечно, могут возникнуть проблемы, поскольку основные потребители – Китай, Япония и Корея – уже загружены предложением от широкого спектра поставщиков, представленных также в АТР (Австралия, Индонезия, Бруней, Малайзия, Папуа-Новая Гвинея). Но с другой стороны, представляется возможность охвата ряда территорий Западной Европы (Португалия, Испания) и Южной Америки (Бразилия, Аргентина, Чили). Ниша СПГ в европейском и китайском импорте по различным прогнозам может увеличиться с текущих пяти до перспективных десяти процентов.

Важность расширения производства СПГ в России продиктована также следующими факторами. Приведенные выше данные свидетельствуют, что разворот ряда европейских потребителей газа в сторону иных рынков сопровождался массовой закупкой именно СПГ.

Многие международные аналитические агентства сходятся во мнении, что доля СПГ в мировой торговле газом будет нарастать примерно на четыре-пять процентов ежегодно. Рынок ресурса будет постепенно превращаться в глобальный. Это, в свою очередь, означает вероятность унификации, или, по крайней мере, устранения большой разницы в газовых ценах, характерных для того или иного региона.

Цены на газ – это второе яркое отличие газового рынка от рынка нефти. Первое – недостаточная мобильность и региональный характер.

Сейчас суммарное мировое производство газа составляет более 3,5 триллиона кубометров, а потребление – примерно 3,4 триллиона кубометров. Резкий дисбаланс как таковой отсутствует. Однако даже если бы он и наблюдался, скорее всего, это не имело бы серьезного влияния на механизм ценообразования.

Рассмотрим Иран и Туркменистан с крайне высоким уровнем производства газа и низким уровнем потребления. Обе страны имеют гарантированные возможности расширения выдачи газа, но не имеют масштабного выхода на иные рынки, кроме среднеазиатского, китайского и закавказского. У них отсутствует необходимая инфраструктура и оба государства географически зажаты небольшим количеством газопроводов. Без инфраструктурных преобразований этот немобильный газ, даже увеличиваясь в запасах, не может резко изменить рынок где-нибудь в Японии, Северной Америке и пока даже в Европе.

Гораздо важнее соотношение спроса и предложения в конкретном регионе с наличием газораспределительных терминалов (хабов) и обширных газохранилищ. Именно в таких местах формируется спотовый сегмент рынка, где региональный покупатель имеет возможность получить необходимый объем сразу, произведя оплату в течение нескольких дней. Считается, что только здесь может быть определена наиболее объективная цена.

Возможность покупки газа по спотовым ценам является камнем преткновения в энергетических взаимоотношениях Европы и России. Дело в том, что компания «Газпром» крайне неохотно делает шаги в сторону спотового механизма ценообразования, предпочитая оперировать долгосрочными контрактами. Такой подход вполне обоснован. Долгосрочный контракт выступает определенного вида страховым инструментом, гарантирующим, что инвестиции в газодобывающие проекты окупятся. Возможно, цена и завышена, но необходимо принимать во внимание протяженность маршрута и способ поставки.

Логика европейцев при этом тоже понятна. Зачем покупать заранее оговоренный объем в течение какого-то количества лет, если вдруг из-за теплой зимы или успеха в энергосбережении, этот объем может и не понадобиться, или же цена этого объема уже не вполне соответствует объективной ситуации на региональном хабе или биржевым котировкам.

В связи с прогнозируемым увеличением присутствия СПГ в мировой торговле газом доля спота также будет возрастать. Однако аналитики сходятся во мнении, что полностью вытеснить долгосрочный контракт это не сможет. Потому что оба механизма отражают в равной степени необходимые подходы к поддержанию приемлемого энергобаланса и обеспечения энергетической безопасности: краткосрочный (тактический), обеспечиваемый спотом, и долгосрочный (стратегический).

Европейская риторика сводится также к дискуссиям о номинальных значениях цен на газ. Утверждается, что применительно к европейскому рынку спотовые цены примерно на 100 долларов ниже тех, что заложены в контрактах с «Газпромом». В этом есть своя доля правды. Между тем стоит признать, что средние цены на российский газ как для европейского, так и для азиатского рынков гораздо меньше по сравнению с предлагаемыми другими странами-экспортерами.

К вопросу о номинальных значениях газовых цен: как они формируются?

Единая биржевая цена газа, на которую бы ориентировался весь мир, как уже говорилось выше, отсутствует. Естественно влияние на цену оказывают себестоимость добычи, соотношение спроса и предложения, транспортировка, цены на внутреннем рынке того или иного региона, стоимость процессов сжижения и регазификации (в связи с чем СПГ является более дорогим по сравнению с трубопроводным газом). Однако для газа характерна еще одна особенность. По крайней мере для европейского и азиатского рынков цена газа формируется с учетом стоимости других источников энергии – нефти и нефтепродуктов и их доли энергобалансе страны.

Так как цены на нефть в настоящее время существенно снизились по отношению к прошлому году, та же участь, правда, с замедлением постигла и газ. В ближайшей перспективе эта тенденция сохранится. Для российской экономики в целом и для таможенной сферы ответственности в частности это означает, что возможности для преодоления кризисных явлений и пополнения федерального бюджета будут прямо пропорциональны динамике движения нефтяных котировок.

Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > customs.gov.ru, 2 декабря 2015 > № 1608223 Александр Васильев

Белый дом работает с конгрессом по изменениям в безвизовом режиме с рядом стран, заявил представитель Белого дома Джош Эрнест.

"Мы хотим добиться того, чтобы реформы не были настолько тяжелыми, чтобы мешать нашему участию в международной экономике. Но, разумеется, интересы национальной безопасности стоят на первом месте", — сказал Эрнест.

Ранее США заявили, что намерены в целях противостояния терроризму пересмотреть ряд положений программы безвизового въезда граждан ряда стран на территорию США на срок до 90 дней. В настоящее время в программе участвуют 38 государств. В основном это страны ЕС, а также Южная Корея, Сингапур, Австралия, Бруней, Норвегия, Швейцария и Тайвань.

Алексей Богдановский.

Как Европа может превратиться в провинциально-колониальное захолустье Америки

Валентин КАТАСОНОВ

Сегодня на наших глазах рождается два глобальных картеля. Глобальными я их называю не только потому, что они претендуют на контроль над всеми мировыми товарными рынками, но и потому, что в их планы входит распространение власти транснациональных корпораций (ТНК) и транснациональных банков (ТНБ) на все стороны жизни общества и человека - экономику, политику, информацию, медицину, образование. Фактически это элементы конструкции, которую без особых натяжек можно назвать механизмом власти «мирового правительства».

Один из двух картелей именуется Транстихоокеанское партнерство (ТТП), другой - Трансатлантическое партнерство (ТАП). О Транстихоокеанском партнерстве, соглашение по которому, достигнутое 5 октября 2015 года в Атланте (США), охватывает 12 стран (США, Япония, Малайзия, Вьетнам, Сингапур, Бруней, Австралия, Новая Зеландия, Канада, Мексика, Чили и Перу), я уже писал. Сейчас на подходе соглашение по Трансатлантическому партнерству (полное название – Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство - ТАТИП).

Особенностью обоих объединений является то, что разработка соглашений по ним велась (а по второму соглашению продолжает вестись) в режиме строгой секретности. Инициаторами и участниками процесса подготовки соглашений являются крупнейшие ТНК и ТНБ. Дозированная информация, поступающая в СМИ, создает у аудитории ложное впечатление, что главным предметом соглашений является международная торговля, а главной целью – ее либерализация путем снижения таможенных пошлин и ликвидации нетарифных барьеров. Однако это не так.

Даже после подписания соглашения о ТТП его текст не опубликован, а добытые журналистами фрагменты документа показывают, что соглашение это - отнюдь не торговое. Оно предусматривает перестройку всех сторон экономической и политической жизни стран-подписантов (по мнению антиглобалистов, это «корпоративный переворот»), поскольку только 2 из 26 глав соглашения о ТТП имеют какое-либо отношение к торговле, а большая часть соглашения предоставляет «новые права и привилегии глобальным корпорациям». Между тем игра вокруг ТТП не закончена: подписанное в Атланте соглашение предстоит ратифицировать парламентами 12 стран, а у этого эзотерического документа немало противников.

Параллельно в форсированном режиме ведется доработка соглашения о ТАТИП. Очередной раунд переговоров по Трансатлантическому партнерству США и Евросоюз должны провести в самом начале 2016 года. Весь переговорный процесс стороны намерены завершить до конца президентского срока Барака Обамы. ТАТИП станет крупнейшим в истории соглашением, которое свяжет около 60% мирового экономического производства и создаст "коридор" свободной торговли от Гавайев до Литвы. Как объясняют смысл Трансатлантического партнерства СМИ, подконтрольное хозяевам денег партнерство призвано снизить тарифы и устранить барьеры в бизнесе между странами ЕС и США, сделав требования к компаниям в двух экономических пространствах относительно универсальными.

Координацию разработки и продвижения ТАТИП, как и в случае с ТТП, взяли на себя Соединенные Штаты. Точнее говоря, Белый дом и правительство США, а Конгресс США на всякий случай держат в стороне во избежание ненужных утечек информации.

Плотная завеса секретности вокруг переговоров по ТАТИП не помогла инициаторам проекта: европейская общественность на протяжении двух последних лет выражает серьёзные опасения по поводу этого соглашения. Речь идет даже не о том, что в случае его подписания баланс торговли изменится в пользу США и обернётся экономическими потерями для Европы. Есть много других опасений. Например, угроза здоровью европейцам, поскольку Старому Свету будут навязаны крайне либеральные американские стандарты в области экологии и пищевой безопасности. Именем нарицательным стали «хлорные курицы» – в США для дезинфекции разрешено промывать мясо птицы в растворе, содержащем хлор. Требования к допуску множества химических соединений в производство потребительских товаров также различны: в США допускается применение всех веществ, пока не доказано, что они вредны, в Европе сначала требуется проверка. Американские фермеры могут использовать запрещённые в Европе гормоны и пестициды. В ЕС запрещено использование более тысячи химических веществ в косметике, в США – только несколько десятков. И так далее.

Главное же опасение заключается в том, что ТАТИП ликвидирует последние остатки демократии в Европе. ТНК смогут отстаивать в судах свои интересы, добиваясь даже отмены государственных законов, если те ухудшают «условия конкуренции». Например, если законы устанавливают минимальный уровень заработной платы. Европейская интеграция и без того лишила страны-члены ЕС значительной части их национального суверенитета в пользу наднациональных структур. Трансатлантическая интеграция будет означать, что последние остатки суверенитета стран Европы будут отданы наднациональному центру, находящемуся в Вашингтоне или Нью-Йорке. Европа превратится в провинциально-колониальное захолустье Нового Света.

Сама процедура подготовки соглашения ТАТИП показывает, что с демократией в Европе дела обстоят всё хуже. В июне 2013 года 28 стран-членов ЕС делегировали чиновникам Еврокомиссии право вести переговоры с США. Это вызвало возмущение многих европейских политиков. Под давлением общественности и после утечек документ, дающий ЕК такое право, был в конце концов опубликован. Однако процедура введения в действие соглашения ТАТИП остаётся откровенно антидемократичной. Текст документа может быть опубликован лишь после его подписания. Затем он должен пройти ратификацию в Конгрессе США, Европарламенте и парламентах стран-членов ЕС, но при этом никаких поправок в документ вносить будет нельзя.

Бесцеремонные инициаторы ТАТИП уверены, что ратификация соглашения произойдёт автоматически. Я их уверенности не разделяю. В ряде стран ЕС возникли вопросы к тем, кто делегировал чиновникам ЕК право ведения закрытых переговоров о ТАТИП.

11 октября 2015 года в Берлине прошла крупная демонстрация, участники которой, съехавшиеся со всех концов Германии, сказали своё твердое "нет" соглашению о Трансатлантическом партнёрстве. Полиция, обычно склонная приуменьшать масштаб массовых акций, назвала цифру участников протеста в 150 тысяч человек. Организаторы утверждают, что собрали на выступления в Берлине четверть миллиона жителей страны. Большинство транспарантов, которые несли демонстранты, призывали сохранить демократию, не отдавать власть корпорациям – в первую очередь американским.

Во многих странах ЕС возникло общественное движение Stop TTIP («Остановить ТАТИП»), которое опирается на «Европейскую гражданскую инициативу» (ЕГИ). Суть инициативы в том, что она позволяет одному миллиону граждан ЕС, являющихся жителями как минимум семи стран сообщества, обращаться в Еврокомиссию с тем или иным предложением. И вот первый результат ЕГИ: в 23 странах ЕС собрано более 3,2 миллиона подписей против ТАТИП. Для «объединенной Европы» с населением 500 млн. человек это хороший результат. Подписные листы были переданы в Еврокомиссию.

Еврокомиссия, однако, отказалась принять требование общественности к рассмотрению на том основании, что соглашение ТАТИП, мол, относится к разряду не законодательных, а «межинституциональных» актов. Тогда со стороны общественности последовал следующий ход: в ноябре активисты Stop TTIP передали главе Европарламента (единственный выборный институт ЕС) Мартину Шульцу петицию с призывом провести слушания в связи с массовыми протестами европейской общественности. Ответа пока не слышно.

В то же время протест против Трансатлантического партнёрства возникает и на других уровнях. Как сообщило 13 ноября брюссельское издание EUobserver, правительство Германии поручило послу в Вашингтоне вручить ноту протеста официальному представителю США на переговорах между США и ЕС по соглашению ТАТИП Майклу Фроману в связи с отказом американской стороны предоставить немецким парламентариям доступ к соответствующим документам. Сообщалось, что этот шаг правительства ФРГ является реакцией на "общественные упреки о том, что ТАТИП согласовывается вне досягаемости парламентов и с пренебрежением к соблюдению демократических прав".

Можно ожидать, что борьба европейцев против соглашения ТАТИП в ближайшие месяцы наберёт обороты. На кон поставлены остатки европейской демократии.

Мегаломания мегаблоков

Транстихоокеанское партнерство как высшая стадия регионализма

Ярослав Лисоволик – доктор экономических наук, профессор кафедры мировой экономики Дипломатической академии МИД РФ.

Резюме Неожиданно глобальная экономика оказывается перед парадоксальной реальностью – мир «победившего капитализма» движим прежде всего геополитикой. Действительно, он больше отсылает к Маккиндеру и Хаусхоферу, чем к Кейнсу или Манделлу.

Именно романо-тевтонцы впоследствии плыли по морям;
и именно греко-славяне скакали по степям, покоряя туранские народы.
Так что современная сухопутная держава отличается от морской
уже в источнике своих идеалов, а не в материальных условиях и мобильности.
Х.Дж. Макиндер. «Географическая ось истории»

В начале октября 2015 г. мировая карта торгово-экономических альянсов претерпела беспрецедентную трансформацию в связи с достижением соглашения о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП). Это крупнейшая интеграционная группировка, построенная на основе зоны свободной торговли. По данным ОЭСР, на долю ТТП приходится почти 40% ВВП мира и около четверти мировых экспортных потоков. ТТП – это, выражаясь ленинской терминологией, своего рода «высшая стадия регионализма», так как знаменует создание первой трансконтинентальной интеграционной группировки, которая радикально повлияет на торговые и инвестиционные потоки не только в тихоокеанском бассейне, но и в мировом масштабе.

Партнерство предусматривает не только создание зоны свободной торговли (для Соединенных Штатов это крупнейшее соглашение такого рода), но и улучшение инвестиционного и делового климата, соблюдение трудовых и экологических стандартов. Кроме того, по аналогии с прочими соглашениями США о зонах свободной торговли ТТП включает в себя положения о соблюдении прав на интеллектуальную собственность и либерализацию инвестиционного режима, прежде всего в секторе услуг.

Среди членов ТТП числятся как страны американского континента – Соединенные Штаты, Канада, Мексика, Перу, Чили, – так и Австралия с Новой Зеландией, и такие страны Юго-Восточной Азии, как Сингапур, Бруней, Вьетнам, Малайзия, а также Япония. Предшественником ТТП было соглашение о Транстихоокеанском стратегическом и экономическом партнерстве (Trans-Pacific Strategic Economic Partnership Agreement), основанное Брунеем, Чили, Новой Зеландией и Сингапуром. Заключено в 2006 г., а уже в 2008 г. начались переговоры о его расширении в рамках более масштабного Транстихоокеанского партнерства с участием Соединенных Штатов.

Таким образом, ТТП строилось отнюдь не «с чистого листа». Данное образование – результат уже сложившихся двусторонних и региональных альянсов в регионе. Примечательно, что в числе стран, которые изначально составляли ядро будущего Тихоокеанского партнерства в рамках Транстихоокеанского стратегического экономического партнерства, значатся такие мировые лидеры в выстраивании двусторонних и региональных союзов, как Чили, Новая Зеландия и Сингапур. Все эти государства, будучи лидерами в своих субрегионах (Латинская Америка, Австралия/Новая Зеландия/Полинезия, Юго-Восточная Азия), сумели создать разветвленную сеть двусторонних альянсов, которые нередко выходили за пределы тихоокеанского региона. Присоединение США и Австралии к Тихоокеанскому партнерству еще больше увеличило насыщенность данной группировки двусторонними соглашениями.

ТТП как часть стратегии «конкурентной либерализации США»

ТТП можно подразделить на американскую составляющую, страны ЮВА и Японию, а также Австралию и Новую Зеландию. В ТТП можно выделить региональные группировки – АНЗЕРТА (Австралия и Новая Зеландия), АСЕАН, НАФТА, а также зона свободной торговли между Перу и Чили. Таким образом, члены ТТП могут переводить имеющиеся региональные и двусторонние соглашения на многосторонний уровень, но уже в масштабах всего тихоокеанского бассейна.

Для Вашингтона такой сценарий – логичное следствие проводимой в последние десятилетия стратегии «конкурентной либерализации», в которой сочетание глобализма (многосторонней либерализации), региональной и двусторонней торговой либерализации осуществляется для максимального открытия зарубежных рынков, повышения конкуренции за доступ к американскому рынку и переориентации торговых и инвестиционных потоков в пользу США. При этом по мере ослабления импульсов многосторонней торговой либерализации больший акцент в стратегии внешнеторговой политики Соединенных Штатов делается на оптимальном сочетании региональной и двусторонней торговой либерализации. С этой точки зрения для США создание ТТП – это своего рода mélange от использования двусторонних соглашений (по числу которых Соединенные Штаты являются одними из мировых лидеров) и региональных соглашений (АТЭС, НАФТА).

Страны, принимающие участие в крупном объединении, могут оказаться более ограниченны в построении последующих альянсов, в особенности если данная группировка интегрируется на основе единых регуляторных стандартов, которые могут существенно разниться по регионам. Для государств, являющихся лидерами интеграции в своих регионах, в этих условиях возникает своего рода преимущество первого хода (first mover advantage) – первоочередное заключение торговых соглашений ограничивает пространство для маневра отставшим конкурентам. Результатом становится своего рода «гонка регионализации», когда ведущие мировые державы стремятся первыми охватить своими торговыми правилами и стандартами ключевые регионы, связанные с торговыми потоками и импульсами экономического роста. Именно таким является тихоокеанский регион.

Дальнейшие векторы расширения ТТП указывают прежде всего на Юго-Восточную Азию и государства АСЕАН. Так, среди стран, инициировавших переговоры о возможном присоединении к ТТП, значатся Филиппины (консультации стартовали в сентябре 2010 г.), Таиланд (консультации начались в ноябре 2012 г.),

а также Индонезия (консультации начаты в июне 2013 г., в октябре 2015 г. Джакарта объявила о готовности присоединиться). С включением данных государств в ТТП можно будет говорить о «дружеском поглощении» большей части такой стратегически важной тихоокеанской структуры, как АСЕАН.

Другими важнейшими наблюдателями и потенциальными членами являются Тайвань (переговоры инициированы в сентябре 2013 г.), а также Республика Корея (консультации идут с ноября 2013 г.). Южная Корея является не только одним из наиболее успешных государств региона в области экономической модернизации, но также относится к мировым лидерам в построении диверсифицированной сети двусторонних альянсов на основе ЗСТ. Однако включение этих стран в ТТП может породить дополнительные опасения со стороны Китая относительно изоляции в региональных альянсах, учитывая не только политические трения с Тайванем, но и экономическое соперничество с Южной Кореей.

Наконец, следует отметить заинтересованность Боготы – консультации о присоединении были инициированы колумбийцами в январе 2010 года. Колумбия считается одной из наиболее лояльных США стран – достаточно в этой связи отметить подписание соглашения о зоне свободной торговли между Колумбией и Соединенными Штатами, которое вступило в силу в 2012 г., а также тот факт, что США играют ключевую роль в колумбийской экономике и речь здесь не только о торговле, но и о денежных переводах мигрантов. Для Вашингтона такая мощная региональная группировка, как ТТП, может стать эффективным инструментом укрепления его роли в Латинской Америке, которая в последние десятилетия стала заметно ослабевать.

Аргументы «за» и «против» для мировой экономики

Вслед за ТТП в глобальной цепочке потенциальных альянсов появится второе трансконтинентальное звено – Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство, которое объединит рынки Евросоюза и США. В результате в мире возникнут два крупнейших трансконтинентальных торговых блока, ядром которых станут Соединенные Штаты. Выстраивание трансконтинентальных цепочек между Америкой и Азией, а также Европой и Америкой оставит одну зияющую пустоту – а именно евразийское звено между Европой и Азией.

Казалось бы, создание такого мощного альянса в самом сердце наиболее динамичного региона глобальной экономики должно стать именно тем средством, которое поможет вывести мировое хозяйство из периода хронически низких темпов роста. Более того, учитывая, что либерализация в рамках ТТП выходит за рамки стандартного снижения таможенных тарифов и включает в себя также либерализацию инвестиционных потоков, воздействие на экономический рост тихоокеанского региона может оказаться значительным.

Увы, разрастание феномена регионализма до трансконтинентальных масштабов имеет и негативные стороны, связанные в том числе с так называемым эффектом отклонения торговли для тех стран и регионов, которые оказались вне интеграционной группировки. Другими словами, если участники ТТП выиграют от перетягивания на себя торговых и инвестиционных потоков в мировой экономике, то прочие регионы могут эти потоки потерять.

Другим риском, связанным с распространением регионализма, является подрыв роли Всемирной торговой организации (ВТО) в регулировании мировой торговли – появление сотен региональных объединений снижает заинтересованность стран в использовании многосторонней либерализации, открытие рынков становится преференциальным и эксклюзивным. Во многом кризис ВТО в последние несколько десятилетий был связан с активным наступлением регионализма и переходом развитых держав к использованию преференциальных соглашений в условиях более сбалансированного соотношения сил между развитыми и развивающимися участниками ВТО.

Соглашение по ТТП не предполагает торговую либерализацию по отношению к третьим странам, что противоречит принципу «открытости региональных интеграционных группировок» ВТО. Исключение таких крупных игроков, как Китай, без ясной стратегии выстраивания взаимодействия с ним со стороны ТТП создает впечатление, что это объединение носит скорее эксклюзивный, чем инклюзивный характер. В таких условиях вероятно, что позитивное воздействие ТТП на торговлю с третьими странами, а следовательно и на их экономическую динамику, будет умеренным. Чем менее открыта внешнему миру интеграционная группировка, чем больше преференциальная маржа, которую она предоставляет своим членам, тем меньше отдача от создания объединения для экономического роста в мировом хозяйстве.

Помимо обострения противоречий между регионализмом и многосторонним регулированием мировой торговли в рамках ВТО, ТТП может также вызывать трудности, связанные с запуском и выполнением такого масштабного соглашения, в том числе из-за внутриполитического противостояния в соответствующих странах партнерства. Достаточно отметить дебаты в законодательных органах власти США относительно целесообразности создания ТТП. В таких странах, как Япония, Чили или Перу, есть силы, готовые выступить против соглашения, осенью 2015 г. протесты против ТТП имели место в Новой Зеландии. Это же относится и к возможному Трансатлантическому партнерству, против которого прошли массовые демонстрации в Германии и Испании.

Еще одним потенциально негативным фактором ТТП являются единые нормы и стандарты в торговле и экономической деятельности, которые могут входить в противоречие с национальными или затруднять создание прочих альянсов и заключение многосторонних соглашений. Схожий эффект наблюдался в ЕС – страны Восточной Европы (такие как Словакия) высказывали желание создать зону свободной торговли с Россией, но сталкивались с ограничениями.

Возможным «слабым звеном» ТТП является также его крайне неоднородный состав – с одной стороны, в него входят такие высокоразвитые страны, как США и Япония, а с другой – государства с намного более низким уровнем дохода на душу населения, как Вьетнам. Кроме того, у многих стран ТТП есть собственные региональные проекты, прежде всего АСЕАН, а также двусторонние соглашения о свободной торговле с крупными странами – не-членами ТТП. Не исключено, что разнонаправленные политические и экономические импульсы членов такой громоздкой группировки будут в растущей степени влиять на ее политическую и экономическую устойчивость.

Укрупнение региональных интеграционных группировок, отсутствие координации и порождаемая этим «гонка региональных проектов» грозит политизацией процесса глобализации и столкновением интересов ведущих мировых держав, вовлеченных в создание своих региональных блоков. Достаточно вспомнить генезис украинского кризиса и экзистенциальный выбор Украины между Таможенным союзом и западным вектором интеграции с Евросоюзом. В этом отношении создание ТТП может вызвать встречные шаги со стороны Китая, который, не будучи включен в ТТП, попытается создать экономические и политические проекты в Азии, а также на евразийском направлении.

Наконец, появление таких масштабных группировок, как ТТП, может привести не просто к политизации региональной интеграции, но к геополитизации процесса глобализации в целом. Насколько существующая мировая экономика с ее палитрой региональных альянсов отвечает критериям экономической эффективности по сравнению с критериями геополитической целесообразности, еще предстоит изучить – пока же очевидно, что регионализм нередко переходит границы, очерченные исключительно экономикой.

Кто теряет, кто получает дивиденды

Значительные выгоды от создания ТТП получат Соединенные Штаты – причем не только экономические, но и геополитические. Прежде всего США и другие развитые страны будут выигрывать от преференциального открытия для их производителей относительно более закрытых рынков стран ЮВА, таких как Вьетнам, где ставка импортной пошлины достигала почти 6% в 2011 г., в Малайзии она составляла 5% по сравнению с 2% в Соединенных Штатах. Кроме того, инвестиционные соглашения дадут американским компаниям больше возможностей для выхода на перспективные азиатские рынки по сравнению с конкурентами из Европы или Китая.

Улучшение инвестиционного климата в таких странах, как Малайзия и Вьетнам, которое предполагается в рамках реализации ТТП, также будет создавать дополнительные возможности для инвестиционных проектов. Наконец, есть дивиденды, в меньшей степени поддающиеся количественной оценке и связанные с геоэкономическими преимуществами, которые заключаются в создании более разветвленной системы альянсов, позволяющей еще больше перетягивать на себя торговые и инвестиционные потоки. В целом исследование Petri and Plummer (2012) оценивает дивиденды для американского экспорта после формирования ТТП в 124 млрд долларов в год или увеличение экспорта более чем на 4% в год.

Для Канады выгоды оцениваются в 10 млрд долларов в год и рост экспорта на 15,7 млрд долларов. При этом деловые круги Канады отмечают важность ТТП не просто для расширения объема экспорта, но и для диверсификации географии. Одним из ключевых факторов для Канады по укреплению интеграционных связей в АТР за счет ТТП является ограниченное число двусторонних альянсов с азиатскими странами на основе зоны свободной торговли, а также растущая доля мирового среднего класса, сконцентрированная в АТР, – предполагается, что к 2030 г. она возрастет до 66%. Все это означает, что в АТР будет сосредоточен основной потенциал роста не только инвестиций и торговых потоков, но и потребления домохозяйств.

Среди развитых стран наибольшую выгоду от ТТП получает Япония, ее экспорт может вырасти на 14%, а ВВП более чем на 2% в год – во многом здесь отражается то, насколько Япония пока не реализовала потенциал интеграционных проектов в Азии и насколько создание ТТП поможет ей наверстать отставание в интеграционных процессах в АТР.

Среди стран за бортом ТТП наибольшие потери несет Китай – на уровне 0,3 процентных пункта ВВП в год и 1,2 процентных пункта экспорта в год. В числе прочих государств и регионов, которые испытают потери от эффекта отклонения торговли, значатся Европа, Индия и Россия. Размер потерь выглядит скромно на фоне положительных высоких оценок для стран партнерства, в особенности таких как Вьетнам и Малайзия – им исследование Petri and Plummer (2012) сулит рост ВВП к 2025 г. более чем на 6% и 13% соответственно. Хотя либерализация торговли и инвестиций, а также улучшение инвестиционного климата дает определенный положительный эффект для мирового хозяйства в целом, необходимо соизмерять данные дивиденды со сценариями многосторонней торговой либерализации, а также более открытой либерализации, которая распространяет часть открытия рынков того или иного объединения на третьи страны.

Что касается России, то появление ТТП и перспективы потери торговых и инвестиционных потоков, которые будет перетягивать на себя данная группировка, вероятнее всего обострит необходимость активизации евразийской интеграции как со странами ближнего зарубежья, так и с ключевыми игроками в Азии, прежде всего с Китаем. Нужно будет также искать пути оживления западного направления евразийского взаимодействия с Евросоюзом для построения весомого противовеса транстихоокеанской интеграции. Потребуется более решительная торговая и инвестиционная интеграция со странами БРИКС – пока данное направление интеграционной активности со стороны России практически не исследовано.

Москве также придется искать пути налаживания взаимодействия с ТТП и другие форматы в рамках АТР, которые могли бы с течением времени сблизить российские интеграционные процессы с ТТП – одним из таких форумов может стать АТЭС, а другим ориентиром – сближение со странами АСЕАН. В более общем плане необходимо стремиться к созданию альянсов в АТР, которые отвечают нормам ВТО, параллельно проводя в данной организации работу по формулированию правил или, возможно, даже своего рода «кодекса поведения» для региональных объединений. Такого рода «кодекс» мог бы включать в себя требования к региональным интеграционным группировкам соответствовать нормам ВТО относительно открытости, транспарентности переговоров, распространения либерализации на третьи страны.

Мир геополитики вместо экономического миропорядка

Каковы контуры будущей мировой экономики после формирования Транстихоокеанского партнерства? Следующий этап мега-стройки для мирового регионализма будет концентрироваться вокруг трансатлантической оси, которая призвана объединить США и ЕС в Трансатлантическое партнерство на основе зоны свободной торговли. По оценкам ЕС, на данный блок будет приходиться почти 30% мировой торговли товарами, почти 40% торговли услугами и почти 50% мирового ВВП. При этом на европейские инвестиции приходится почти 70% всех прямых зарубежных инвестиций, направляемых в Соединенные Штаты.

Комбинация Трансатлантического и Тихоокеанского партнерств под предводительством США объединит около половины мировых экспортных потоков. Такого рода мощь уже вполне может претендовать на глобальный масштаб, соперничающий с такими мировыми институтами, как ВТО. И пусть доля ВТО составляет более 90% мировой торговли, с точки зрения новых импульсов торговой либерализации действенность организации оказывается под вопросом по сравнению с динамичными региональными мега-образованиями, в компетенцию которых входит не только торговля товарами, но и либерализация инвестиционных потоков.

Другими словами, два трансконтинентальных альянса образуют своего рода ВТО-2, которая может быть дополнена координацией валютной политики, а также созданием совместных институтов развития. В результате регионализм почти достигает своих возможных пределов, соперничая по масштабам с глобальными структурами. Отличием такой системы от современной архитектуры международных институтов является преференциальный характер экономических отношений, а также центральная роль, которую в данной модели регионализма играют США.

Совершенно неожиданно мировая экономика оказывается перед парадоксальной реальностью – мир «победившего капитализма» движим скорее геополитикой, а не экономикой. Действительно, сегодняшний мир больше похож на представления Маккиндера и Хаусхофера, чем Кейнса или Манделла (автора теории оптимальных валютных региональных альянсов):

вместо многосторонней торговой либерализации миром в растущей степени правит протекционизм (в том числе за счет конкурентной девальвации валют), который отстаивали такие классики геополитики, как Хаусхофер;

формирование региональных блоков идет по пути «сфер влияния» и сверхрегионов (pan-regions/Pan-Ideen) Хаусхофера, а не на основе критериев оптимальных валютных зон Манделла;

вместо равномерной торговой либерализации в рамках ВТО или скоординированной эволюции региональных группировок с учетом воздействия на третьи страны (spillover effects) мировая карта современного регионализма удивительно напоминает эскизы Маккиндера – океанические державы Транстихоокеанского партнерства и Трансатлантического партнерства душат в своих объятиях континентальные/сухопутные страны Евразии.

Перефразируя Маккиндера, который говорил, что владеть хартлэндом (а значит и миром) будет та страна, которая контролирует Восточную Европу, в сегодняшних условиях именно тихоокеанский бассейн – это геоэкономический pivot (ось), своего рода ключевой фактор в конкуренции различных региональных проектов в мировой экономике. Неслучайно первый трансконтинентальный проект в области внешнеторговой либерализации создается именно в тихоокеанском регионе.

С образованием ТТП регионализм выходит на новый, трансконтинентальный уровень, превращается в мегарегионализм, который подрывает основы многосторонней либерализации мировой торговли и выдвигает на передний план право сильных и наиболее преуспевающих стран определять векторы экономической интеграции. Такая «мегаломания мегарегионализма» чревата развитием глобальной экономики в направлении однополярного экономического порядка, «нового вашингтонского консенсуса», строительным материалом для которого служат уже не только и не столько институты Бреттон-Вудского мира, сколько крупнейшие региональные интеграционные группировки.

Таблица 1. Рост ВВП и экспорта отдельных стран в связи с созданием ТТП

Источник: http://www.iie.com/publications/pb/pb12-16.pdf

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2015 > № 1582324 Ярослав Лисоволик

Япония и Австралия призвали Китай и другие азиатские страны, оспаривающие территориальную принадлежность ряда островов в Южно-Китайском море, отказаться от любых односторонних шагов, которые могли бы изменить статус-кво в регионе.

Совместное заявление было принято по итогам состоявшейся в воскресенье в Сиднее встречи глав МИД и министров обороны двух стран в формате "2+2".

"Они (министры) выразили серьезную обеспокоенность складывающейся в последнее время ситуацией в Южно-Китайском море и вновь выступили против каких-либо принудительных или односторонних действий, которые могли бы изменить статус-кво в Южно-Китайском море", — говорится в обнародованном совместном коммюнике.

"Они (министры) призвали все стороны, заявляющие о своих правах в регионе, остановить масштабные работы по освоению земли, строительные работы и использование территории для военных целей. Они (министры) призвали противостоящие стороны проявлять сдержанность, предпринять шаги по ослаблению напряженности (в регионе) и воздержаться от провокационных действий, которые могут усугубить ситуацию", — подчеркивается в документе.

Территориальные споры вокруг принадлежности нескольких групп островов в Южно-Китайском море, в том числе Парасельских островов, архипелага Спратли и Хуанъянь, ведутся между КНР, Филиппинами, Вьетнамом, Малайзией, Брунеем и Тайванем. В данном регионе были обнаружены значительные запасы углеводородов.

В июле 2011 года главы МИД КНР и стран АСЕАН утвердили основные принципы Кодекса поведения в Южно-Китайском море, предполагающие отказ от применения силы. Однако с 2013 года Китай начал проведение насыпных работ в акватории спорных островов с целью повышения безопасности морской навигации. Данные действия вызывают беспокойство и жесткое осуждение со стороны других азиатских стран, которые считают подобные шаги официального Пекина угрозой мирному судоходству в регионе.

Екатерина Плясункова.

Президент США Барак Обама в воскресенье заявил о планах принять в 2016 году лидеров десяти стран-членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), передает агентство Франс Пресс.

Обама сообщил, что хорошие отношения с государствами Азии "абсолютно необходимы" для того, чтобы гарантировать безопасность в США.

Деловой и инвестиционный саммит АСЕАН прошел 20-21 ноября в столице Малайзии Куала-Лумпуре. В 27-й встрече лидеров приняли участие представители 10 государств-членов АСЕАН, а также президент США Барак Обама и премьер-министр РФ Дмитрий Медведев.

В АСЕАН, изначально созданную в 1967 году для защиты политических и экономических интересов пяти основных "некоммунистических" стран Юго-Восточной Азии (Таиланд, Индонезия, Малайзия, Сингапур и Филиппины), сейчас входят еще Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Бруней и Мьянма. Организация намерена добиться региональной интеграции уровня Евросоюза.

Деловой саммит форума АТЭС.

Дмитрий Медведев принял участие в заседании сессии в рамках Делового саммита форума «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество».

Форум АТЭС, учреждённый в ноябре 1989 года, – межправительственный диалоговый механизм, не имеющий статуса международной организации.

В настоящее время участниками АТЭС являются Австралия, Бруней, Вьетнам, Гонконг, Индонезия, Канада, КНР, Республика Корея, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Папуа – Новая Гвинея, Перу, Россия, Сингапур, США, Таиланд, Тайвань, Филиппины, Чили и Япония. На долю этих экономик Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) приходится 40% населения мира, 57% мирового ВВП, 48% оборота международной торговли, более 40% объёма всех прямых трансграничных инвестиций.

Руководящими органами форума, работающего на основе принципов консенсуса при принятии решений и добровольности в их выполнении, являются ежегодные неформальные саммиты глав государств и правительств и приуроченные к ним совещания министров иностранных дел и министров торговли. В течение года также проводятся отраслевые министерские встречи, заседания старших должностных лиц и мероприятия по линии порядка 40 отраслевых экспертных структур.

Деловой саммит АТЭС впервые был организован на полях встречи лидеров экономик АТЭС на Филиппинах в 1996 году. Мероприятие является главным бизнес-форумом Азиатско-Тихоокеанского региона и объединяет руководителей бизнеса, лидеров мировых экономик и ведущих политиков. Это уникальная платформа, на которой бизнес может взаимодействовать с руководителями стран – участниц Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества напрямую.

Встреча является самым значимым бизнес-событием недели форума. Она проводится непосредственно перед ежегодной встречей руководителей стран – участниц АТЭС.

Повестка дня манильского делового саммита включает вопросы поддержания темпов экономического роста в АТР, значения экономических реформ и роли бизнеса в них, вызовов развитию городов и инфраструктуры, роста глобальных дисбалансов.

Выступление Дмитрия Медведева:

Уважаемые дамы и господа! Я хотел бы искренне поблагодарить хозяев, принимающую сторону, Филиппины, за прекрасную организацию мероприятия и очень рад выступить на этой представительной авторитетной площадке, на Деловом саммите АТЭС, который, кстати, появился не сразу, но по праву считается барометром экономических и политических тенденций не только в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и во всём мире.

Девиз Делового саммита АТЭС-2015 – «Вперёд в будущее: лучше, сильнее и сплочённее». Он вообще хороший, но сегодня звучит особенно актуально.

Скажу несколько слов о печальных событиях, но это нужно сделать. Террористические атаки, которые только что пережили и Россия, и Франция, затронули весь мир. Распространение терроризма является глобальным вызовом, вызовом всему цивилизованному миру. И этот вызов требует совместного ответа, скоординированных и, по сути, сплочённых действий. Взрыв в российском самолёте над Синайским полуостровом, который унёс 224 жизни, массовое убийство людей в Париже – это не преступление против одной страны, это преступление против всего мира, и противостоять террористам мы должны все вместе.

Поэтому такие мероприятия, как саммит АТЭС, укрепляют наше взаимодействие во всех областях. Такой подход в полной мере созвучен нашей политике в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Я напомню, что наша страна находится почти на две трети своей территории в Азии и неразрывно связана с регионом. И развитие сотрудничества со всеми странами, которые расположены здесь, так же, как и наше участие в самых острых и важных региональных проблемах – наша принципиальная стратегическая линия. И, конечно, она никак не зависит от политической конъюнктуры.

Наша встреча проходит в непростой для мировой экономики период. Хотя по своему опыту скажу: я не припомню, чтобы наши встречи проходили в совсем какой-то простой период. Тем не менее, ситуация остаётся достаточно неустойчивой, волатильной. Нам всем – и участникам АТЭС, и другим странам мира – приходится искать ответы на сложнейшие вопросы. Какие это вопросы? Как обеспечить экономический рост в условиях глобальной нестабильности? Как использовать в интересах собственного развития современные технологические, социальные и экономические тренды? Как повысить конкурентоспособность и найти своё место в новой реальности?

Понятно, что универсальных рецептов здесь нет и не может быть. Тем не менее есть целый ряд базовых факторов, без которых невозможно выстроить эффективную модель современного экономического развития. Их и хотел бы я сегодня назвать.

Первое, о чём хочу сказать. Это, конечно, региональная интеграция – тема для Азиатско-Тихоокеанского региона сегодня действительно номер один, важнейшая тема.

Россия последовательно выступает за углубление региональной интеграции, и при этом мы считаем, что все заключаемые в её рамках преференциальные торговые соглашения, а они важны, конечно, тем не менее не должны подменять многостороннюю торговую систему и тем более не должны разрушать уже существующие, сложившиеся хозяйственные связи, должны лишь обогащать.

Как вы знаете, уже почти год работает Евразийский экономический союз. С присоединением ещё двух стран полноправными членами этого Союза стали пять государств. Мы стремимся налаживать взаимовыгодное сотрудничество со всеми партнёрами по всему миру, это наш вклад в такую интеграцию. Есть договорённость с нашими китайскими партнёрами о сопряжении интеграционных процессов в рамках Евразийского союза с проектом создания экономического пояса Шёлкового пути. В мае этого года было подписано преференциальное торговое соглашение между Евразийским союзом и Вьетнамом. В работе сейчас находятся аналогичные соглашения с другими странами. В целом в Евразийскую нашу комиссию как раз поступило около 40 заявок от третьих стран и объединений о создании зон свободной торговли.

Исходя из этой стратегической цели, правила мировой торговли должны оставаться универсальными (это действительно очень важно) и вырабатываться на единой площадке, прежде всего в рамках Всемирной Торговой Организации, иначе зачем она вообще была создана.

Очевидно, что к этой работе должны быть привлечены все заинтересованные стороны. Только так можно обеспечить безусловную легитимность новых норм, то есть их распространение на всех участников. Поэтому считаю принципиально важным, чтобы Азиатско-Тихоокеанский форум сохранял единую и последовательную позицию в том, что касается укрепления многосторонней торговой системы, в том числе, кстати, и в рамках достижения так называемых Богорских целей.

Второе, о чём хотел бы сказать и о чём, я уверен, сегодня здесь говорили мои коллеги, это инновации и развитие человеческого капитала.

Действительно, технологическая революция, в том числе так называемые большие вызовы, затрагивают практически все страны. Чтобы держаться на плаву, выигрывать в современной конкурентной борьбе, нужно быстро и адекватно на них реагировать.

Важно, что экономики АТЭС во многом дополняют друг друга – и по научной, и по экспериментальной базе, по кадровому и образовательному потенциалу, по опыту коммерциализации инновационных проектов. Совместное использование этих преимуществ, выход на практическое применение позволяет нам обеспечить новое качество экономического развития в регионе. Для бизнеса, в том числе, кстати, и для небольших и средних компаний, это огромное поле новых возможностей. Россия к такой совместной работе готова.

В следующем году у нас пройдёт престижный глобальный инновационный форум – Всемирная конференция Международной ассоциации научных парков, зон инновационного развития. Приглашаем к участию всех наших партнёров по АТЭС.

Ну и наконец, третье, без чего невозможны ни развитие региональной интеграции, ни действительно прорывные инновации, ни развитие человеческого капитала – это, как ни банально звучит, но это инвестиции.

В целом мы с удовлетворением отмечаем возрастающее участие нашей страны в формировании Азиатско-Тихоокеанской повестки. Об этом, кстати, свидетельствует стабильное увеличение нашего товарооборота с государствами региона. На страны Азиатско-Тихоокеанского региона уже сейчас приходится более четверти российской внешней торговли, а ещё совсем недавно это была довольно незначительная часть. Но прямые инвестиции в нашу экономику из стран АТР, ну, и наоборот, соответственно, растут не так динамично, как нам хотелось бы. На сегодня их объём составляет около 10 млрд долларов. Для повышения этого показателя мы, конечно, активно учреждаем совместные инвестиционные фонды. Такие фонды уже действуют с рядом государств: с Китаем, с Японией, с Республикой Корея. Прорабатывается использование аналогичных инструментов и с другими государствами Азиатско-Тихоокеанского региона.

Практически неисчерпаемые возможности сотрудничества заложены в наш проект по ускоренному развитию Сибири и Дальнего Востока. Здесь мы запустили специальный механизм территорий опережающего развития с льготным налоговым, административным режимом. Уже создано девять таких территорий. Стараемся, кстати, применять лучшие практики по работе с инвесторами, которые используются в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Даже при подготовке закона, который был посвящён этим территориям, мы специально опирались на практики АТР, смотрели законодательство, которое действует у наших партнёров.

Ещё более серьёзный набор преференций получат резиденты свободного порта Владивосток. Аналогичный льготный режим мы планируем распространить в будущем и на ряд других ключевых портов российского Дальнего Востока.

Я уже сказал, что Россия намерена участвовать в решении самых сложных региональных проблем. В частности, речь идёт об энергетической безопасности стран АТР. Нужно иметь в виду, что, несмотря на значительные запасы нефти и газа в регионе, тем не менее регион в целом был и остаётся энергодефицитным. В силу своей географической близости, наличия огромных запасов Россия способна обеспечить стабильные и долгосрочные поставки природных ресурсов, и, что немаловажно, по вполне конкурентоспособным ценам. Очевидно, что эти обстоятельства нужно использовать, и использовать максимально эффективно в интересах всех стран АТР.

Ещё одно направление, которое имеет особую важность для многих стран региона и где есть отличные перспективы сотрудничества, это вопросы обеспечения продовольственной безопасности. Регион огромный, растущий, большое население, и вопросы продовольственной безопасности будут всё более и более актуальными.

В России и сейчас производится уже много зерна, мы довольно много экспортируем зерна, но к 2020 году мы полагаем, что наши экспортные возможности составят порядка 35-40 млн т, что, безусловно, также сможет внести свой вклад в копилку решения этой задачи. Причём речь может идти не только об экспорте, но, конечно, и о полноценной кооперации в этой сфере с нашими партнёрами и с другими участниками Азиатско-Тихоокеанского рынка.

Уважаемые дамы и господа, уважаемые коллеги! Безусловно, обозначенные мною и теми, кто уже выступал на этой трибуне, темы далеко не исчерпывают повестку сотрудничества наших стран. Возможности для расширения этого сотрудничества действительно очень велики. При этом нам нужны серьёзные усилия, усилия бизнеса, с одной стороны, и государств, чтобы использовать все эти возможности по максимуму в интересах всего Азиатско-Тихоокеанского региона, а значит, в наших общих интересах. Спасибо.

Ответы Дмитрия Медведева на вопросы участников сессии

Вопрос: Вы уделили большое внимание интеграции с Тихоокеанским регионом. Как Вы оцениваете деловой климат в России и экономическую ситуацию с точки зрения инвестпривлекательности для иностранных инвесторов?

Д.Медведев: Я бы мог долго на эту тему говорить, но постараюсь компактно. В целом у нас есть сейчас и проблемы, и сильные стороны.

Сегодня Россия вместе с другими странами мира проходит через довольно сложный период, для России это, может быть, один из самых сложных периодов. Для нас имеет серьёзное, принципиальное значение, что рухнули цены на нефть, резко упал курс рубля, плюс уже полтора года наша страна сталкивается с санкционным давлением, что, конечно, не улучшает экономическую ситуацию. Но несмотря на это, ситуация в экономике и в финансовой системе у нас достаточно стабильная, мы справляемся с негативными колебаниями цен, при этом поддерживаем интерес инвесторов, и большинство иностранных компаний, которые работают в стране, этот настрой пытаются сохранить.

Но помимо негативных факторов для иностранных инвесторов, очевидно, образовались и некоторые позитивные моменты. Может быть, не всем они нравятся в нашей стране, но для иностранных инвесторов это не плохо. Я имею в виду прежде всего ослабление курса рубля, возможность приобретать российские активы дешевле, чем это было некоторое время назад, и, в общем, многие этим пользуются. С другой стороны, для компаний, которые создаются в России, улучшились условия по локализации бизнеса, а компании, которые создают бизнес экспортный, тем более, приобретают дополнительные преимущества.

Что касается бизнес-климата. В условиях жёсткой конкуренции мы, конечно, продолжали и будем продолжать работать над улучшением бизнес-климата. Для Правительства это первостепенная задача. У нас есть так называемая национальная предпринимательская инициатива, которой мы уже довольно давно занимаемся. Это целенаправленное решение целого ряда задач – задач по либерализации законодательства, по выстраиванию диалога с бизнес- сообществом, по улучшению целого ряда бизнес-позиций. Мы, например, приостановили сейчас взимание ряда неналоговых платежей до 1 января 2019 года, для того чтобы улучшить условия ведения бизнеса в современных условиях.

Есть приличные подвижки в развитии государственно-частного партнёрства. Мы пытаемся планировать активнее нашу работу на внешних рынках, созданы социальные институты для этого, включая Российский экспортный центр. В общем, в этом смысле движение есть, что, кстати, оценивают и инвесторы. Даже по тем индикаторам, которые используются, в частности по индикаторам в ряде международных рейтингов, мы свои позиции не ухудшаем, даже несмотря на сложную внешнеторговую и внешнеэкономическую конъюнктуру, а улучшаем. Последние индикаторы по линии Doing Business показывают, что мы всё-таки движемся вперёд и уже вошли, по сути, в первый «полтинник».

Конечно, это, наверное, не та цифра, которая нас всех устраивает, я имею в виду тех, кто занимается ведением российского бизнеса, регулированием российского бизнеса, но тренд, тем не менее, налицо. Мы впереди целого ряда государств, с которыми раньше соперничали. Надеюсь, что совместными усилиями мы сможем эти показатели и дальше улучшать. Поэтому рассчитываем на то, что все эти факторы будут учитываться и нашими партнёрами в АТР при принятии ими инвестиционных решений.

Вопрос: Джейси Параньес, старший советник в компании «Номура». Вы говорили о том, что Сибирь и Дальний Восток богаты природными ресурсами и обладают огромным потенциалом для вклада в развитие региона. Но также они служат своеобразным мостом между Россией и АТР. Какова, на Ваш взгляд, роль иностранных компаний? И как Вы планируете привлекать их к участию в этих проектах?

Д.Медведев: Спасибо большое за этот вопрос, потому что тема эта исключительно важна для нашей страны. Россия – самое большое государство в мире, и, конечно, мы заинтересованы в том, чтобы российская Сибирь и Дальний Восток стали таким нашим национальным приоритетом XXI века, потому что это огромные территории, где расположено большое количество месторождений, большие запасы полезных ископаемых находятся, и здесь нам без иностранных инвестиций просто, по сути, не обойтись. Мы рассчитываем на то, что наши коллеги будут активно вкладываться в эти территории.

Что для этого делается? Я уже немножко об этом сказал, ещё раз повторю. Речь идёт о создании специальных правовых режимов. Когда мы обсуждали эту тему в Правительстве – это было относительно недавно, буквально год назад, – мы специально изучили законодательства государств Азиатско-Тихоокеанского региона и создали модель, которая называется территория опережающего развития. Эта модель была создана специально под Дальний Восток. Что это такое? Это действительно преференциальный налоговый режим, возможности для вложения денег в инфраструктурные проекты, облегчённый визовый режим, так называемая система одного окна для того, чтобы регистрировать компании, решать административные задачи. То есть это такой инструмент, который, мы надеемся, принесёт пользу. Уже сейчас зарегистрировано девять этих территорий опережающего развития. В общей сложности уже порядка 70 резидентов готовы там работать, надеюсь, их количество будет возрастать. Пока объявленный объём инвестиций, по нашим прикидкам (я имею в виду уже согласованный), в настоящий момент составляет около 5 млрд долларов, но это только самое начало работы. Естественно, мы в этом смысле люди гибкие, если потребуется что-то корректировать в действии этого института, мы будем вносить изменения в законодательство.

Я также упомянул ещё один близкий, но тоже самостоятельный, способ стимулирования инвестиций в Сибири и на Дальнем Востоке – это конструкция порто-франко, или свободного порта. Эта модель тоже активно используется в регионе, мы её внедряем впервые. Сначала речь идёт о порте Владивосток, но если модель заработает, естественно, будем стараться её распространять и на другие места. Значит, в этом самом порто-франко действуют практически все названные мною послабления – и налоговые, и инфраструктурные. Надеюсь, что условия работы в этом месте, соответственно, и преимущества порто-франко будут сопоставимы с аналогичными портами, которые расположены в Азиатско-Тихоокеанском регионе, и мы сможем конкурировать с нашими партнёрами. Но ещё раз хотел бы сказать: это творческий процесс, мы будем откликаться на предложения наших партнёров, на предложения иностранных инвесторов. Если потребуется что-то корректировать в законодательстве, мы, естественно, будем внимательно изучать это и вносить поправки. Эта работа началась, надеюсь, она принесёт хорошие результаты.

Вопрос: Добрый день, господин Премьер-министр! Вы только что отметили, что делаете ставку на инновации и технологическое сотрудничество. По каким направлениям Россия собирается сотрудничать в этих сферах?

Д.Медведев: Сегодня о технологиях говорят все, и я так понимаю, что уже мои коллеги с этой трибуны тоже говорили о технологическом сотрудничестве. Это такая тонкая сфера: с одной стороны, все хотят сотрудничать, но, с другой стороны, есть и вопросы охраны коммерческой тайны, секретов промышленных. Поэтому очевидно, что тема инноваций имеет принципиальное значение для развития любых современных государств. Мир находится под влиянием целого ряда факторов, но важнейший фактор – это технологическая революция.

Мы тоже в этом смысле не стоим на месте, создали такую специальную программу, которая называется «Национальная технологическая инициатива». Это долгосрочная программа, она рассчитана на довольно такую среднесрочную перспективу, в ней есть целый ряд направлений, так называемых дорожных карт. В настоящее время мы определили девять целевых рынков, по которым будем финансировать мероприятия. Естественно, все они будут проходить в рамках государственно-частного партнёрства. Четыре «дорожные карты» я совсем недавно как Председатель Правительства утвердил, они посвящены разным направлениям, упомяну некоторые из них. Это так называемый «АвтоНэт», то есть те транспортные средства, которые управляются без пилота, без водителя. Также «НейроНэт», это те решения технологические, которые связаны с активизацией мозговой деятельности человека. И ряд других «карт» в ближайшее время мы тоже собираемся утвердить, потому как, вы знаете, в России неплохое образование, весьма сильные национальные центры научные, мы хотели бы всё это задействовать.

Добавлю, что Азиатско-Тихоокеанский регион в этом плане представляет для нас большой интерес. По сути, мы ведём речь об общем исследовательском пространстве АТЭС. Надеемся, что государства АТЭС проявят интерес к нашей исследовательской инфраструктуре, тем более что сейчас есть такие темы, которые принято называть mega-science и которые требуют гармонизации научной политики целых стран. Более того, очень важно общаться на дискуссионных площадках. У нас каждый год проходит специальный форум, он называется «Открытые инновации», совсем недавно он тоже состоялся в Москве. В этом году основная тема форума называлась «Человек на стыке трендов технологической революции», как раз то, о чём мы сегодня говорим в этом зале. Это действительно открытая площадка. Пользуясь этой возможностью, хотел бы пригласить всех наших партнёров из стран АТЭС принять участие в следующем году в этом мероприятии, где каждый год какая-то отдельная страна-участница имеет преимущества, преференции. Мы проводили такой форум с китайскими партнёрами в 2014 году, с Францией, Финляндией в 2013 году, и готовы, естественно, делать это и дальше. Я считаю, что технологическая кооперация имеет колоссальное значение для будущего. Надеюсь, что мы сможем и в этом плане выстраивать такие очень позитивные отношения с компаниями из стран АТЭС.

К.Дмитриев (генеральный директор Российского фонда прямых инвестиций, модератор): Дмитрий Анатольевич, спасибо от лица всех представителей бизнеса и инвесторов, которые присутствуют здесь. Мы при Вашей поддержке планируем совместно реализовывать много проектов со странами АТЭС. Спасибо Вам за Ваше выступление.

Д.Медведев: Спасибо. А я всем желаю бизнес-успехов и хорошего настроения.

Филиппины. Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 18 ноября 2015 > № 1552833 Дмитрий Медведев

Конфиденциальный характер переговоров о создании Транстихоокеанского партнёрства (ТПП) не способствует устойчивому развитию Азиатско-Тихоокеанского региона. Об этом говорится в статье Президента РФ Владимира Путина "АТЭС: к открытому, равноправному сотрудничеству в интересах развития", которая опубликована на сайте Кремля.

Соглашение о создании ТТП было заключено 5 октября 2015 года. В его рамках будет создана зона свободной торговли (ЗСТ) в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Участниками соглашения на данный момент являются Соединенные Штаты, Канада, Мексика, Перу и Чили, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам, а также Австралия и Новая Зеландия. Россия и Китай на данный момент не являются участниками данного соглашения.

В.Путин в статье отметил, что успешный курс состоит в увеличении зон свободной торговли с учётом взаимных интересов. Президент призвал выработать совместные подходы к регулированию зарождающихся рынков "новой экономики", основанной на цифровых технологиях.

"Примером прозрачного партнёрства является договорённость о сопряжении ЕАЭС с китайской инициативой "Экономического пояса Шёлкового пути". Реализация этого проекта позволит "расшить" целый ряд "узких мест" в области транспортной инфраструктуры, регулирования трансграничного движения товаров и услуг; придаст серьёзный импульс интеграции экономик АТЭС", - говорится в статье.

Владимир Путин рассказал о дальневосточных проектах

В статье, подготовленной в преддверии саммита АТЭС, глава государства Владимир Путин остановился на вопросах создания зон свободной торговли, а также отметил усилия по развитию российского Дальнего Востока.

Встреча глав государств и правительств форума «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» пройдет 18-19 ноября на Филиппинах. В преддверии саммита была опубликована статья Владимира Путина «АТЭС: к открытому, равноправному сотрудничеству в интересах развития».

Как сообщает корреспондент Fishnews, президент РФ подчеркнул роль региональной экономической интеграции и отметил готовность к сотрудничеству со стороны ЕАЭС. «Сегодня Россия – вместе с Арменией, Белоруссией, Казахстаном и Киргизией – успешно развивает Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Наш интеграционный проект изначально ориентирован на сотрудничество с другими странами и их объединениями», – заявил глава государства.

Он напомнил, что в мае было заключено соглашение о зоне свободной торговли между ЕАЭС и Вьетнамом. Возможность подписания аналогичных соглашений рассматривают еще 40 стран, добавил Владимир Путин.

В качестве примера прозрачного партнерства он привел договоренность о сопряжении ЕАЭС с китайской инициативой «Экономического пояса Шелкового пути». «Реализация этого проекта позволит «расшить» целый ряд «узких мест» в области транспортной инфраструктуры, регулирования трансграничного движения товаров и услуг; придаст серьезный импульс интеграции экономик АТЭС», – считает президент России.

Прокомментировал он и тему создания Транстихоокеанского партнерства. Напомним, что соглашение по ТПП было достигнуто 5 октября: предусматривается создание зоны свободной торговли между 12 странами АТР – США, Японией, Малайзией, Вьетнамом, Сингапуром, Брунеем, Австралией, Новой Зеландией, Канадой, Мексикой, Чили и Перу. «Создание новых зон свободной торговли в целом способствует формированию благоприятных условий для либерализации торговых потоков и инвестиций в АТР. Вместе с тем конфиденциальный характер переговоров о создании Транстихоокеанского партнерства (ТПП) вряд ли помогает устойчивому развитию в АТР», – заявил Владимир Путин.

Он подчеркнул, что стратегический путь лежит не только в увеличении числа ЗСТ, но и в совместной выработке и внедрении лучших практик либерализации во всех членах АТЭС с учетом позиций и интересов друг друга. В этой связи, по мнению президента, следует продолжить курс на повышение роли АТЭС в качестве координатора различных интеграционных инициатив, «направленных на формирование в регионе общего, открытого и недискриминационного рынка, свободного от блоковых барьеров».

Глава государства отметил, что на национальном уровне в России идет последовательная работа по созданию комфортного делового климата. Особое внимание уделяется развитию российского Дальнего Востока. «В этом году приступили к созданию так называемых территорий опережающего социально-экономического развития – экономических зон с беспрецедентным для России набором налоговых и других преференций. В отношении порта Владивосток приняли специальное законодательство о свободном порте. Планируем распространить этот режим и на другие ключевые гавани Дальнего Востока», – заявил Владимир Путин.

Он подчеркнул, что дальневосточные порты, Северный морской путь, модернизация отечественных железнодорожных магистралей должны стать «фактором роста взаимосвязанности в АТР, важным инфраструктурным звеном между АТР и Европой».

Президент также рассказал об участии нашей страны в работе новых финансовых институтов в регионе, ожиданиях от саммита Россия – АСЕАН, проектах в сфере образования, отметил важность энергетической безопасности.

Если РФ захочет присоединиться к Транстихоокеанскому партнерству (ТТП), то есть возможность начать соответствующие переговоры, заявил в интервью РИА Новости официальный представитель МИД Японии Ясухиса Кавамура.

"Прежде всего, ТТП — это открытая платформа. Если другие члены захотят присоединиться, тогда мы начнем переговоры. Так что вопрос в том, хочет ли Россия присоединиться, если да, то мы создадим такого рода канал, чтобы начать переговоры", — сказал Кавамура.

Ранее госсекретарь США Джон Керри пригласил Россию и Китай присоединиться к ТТП. Ранее МИД РФ выражал обеспокоенность закрытым характером соглашения о ТТП.

Соглашение о ТТП было заключено 5 октября. В его рамках будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходится 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения — США, Канада, Мексика в Северной Америке, Перу и Чили в Южной, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам в Азии, а также Австралия и Новая Зеландия. Комментируя создание ТТП, президент США Барак Обама заявлял, что партнерство — своего рода ответ на рост экономического влияния Китая.

Татьяна Калмыкова.

Премьер-министр Японии выразил уверенность, что соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП) будет способствовать росту экономики страны и региона, заявил официальный представитель МИД Японии Ясухиса Кавамура.

"Абэ также упомянул о влиянии соглашения о ТТП, Транстихоокеанском партнерстве, которое недавно было достигнуто. Япония ожидает, что ТТП будет служить краеугольным камнем стратегии роста, внесет вклад в рост производства", — заявил он на пресс-конференции в Анталье, где проходит саммит "Большой двадцатки".

Соглашение о ТТП было заключено 5 октября. В его рамках будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходится 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения — США, Канада, Мексика в Северной Америке, Перу и Чили в Южной, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам в Азии, а также Австралия и Новая Зеландия. Комментируя создание ТТП, президент США Барак Обама заявлял, что партнерство — своего рода ответ на рост экономического влияния Китая. ТТП будет противодействовать этому.

Интервью информационным агентствам «Интерфакс» и «Анадолу».

В преддверии саммита «Группы двадцати» Владимир Путин дал интервью российскому информационному агентству «Интерфакс» и турецкому информационному агентству «Анадолу».

Вопрос: «Группа двадцати» в период мирового финансово-экономического кризиса 2008–2009 годов стала востребованным форматом, площадкой для решения глобальных проблем. Как Вы считаете, роль «двадцатки» с тех пор не снизилась? Какие вопросы, которые можно было бы решить на практике, а не на уровне деклараций в этом формате, Вы сейчас считаете наиболее актуальными?

В.Путин: Роль «Группы двадцати» в глобальной системе управления экономикой и финансами неуклонно растёт. Благодаря решениям, принятым «двадцаткой», удалось создать условия не только для преодоления последствий кризиса 2008–2009 годов, но и для повышения устойчивости и прозрачности глобальных финансовых рынков.

Однако сегодня мировая экономика всё ещё нестабильна и не может выйти на траекторию устойчивого и сбалансированного роста. В этих условиях деятельность «Группы двадцати» особенно востребована.

В первую очередь необходимо продолжать совершенствование международной валютно-финансовой системы. Беспристрастно и равноправно перераспределить квоты и голоса в МВФ в пользу набравших вес стран с развивающимися экономиками. Повысить эффективность и легитимность деятельности самого Фонда. Кроме того, мы всё чаще наблюдаем введение политически мотивированных ограничений на допуск суверенных заёмщиков и компаний на мировые финансовые рынки. По всем этим вопросам рассматриваем «Группу двадцати» как основную площадку для диалога.

Ещё одна актуальная тема – это реформа международных правил налогообложения, запущенная на саммите «двадцатки» в Санкт-Петербурге. В Анталье должно быть завершено принятие Плана по противодействию размыванию налоговой базы и выводу прибыли из–под налогообложения. Следующий шаг – внедрение новых правил на практике как в странах «двадцатки», так и за её пределами.

Хотел бы особо отметить такое важное достижение «двадцатки» этого года, как разработка нашими странами инвестиционных стратегий, которые включают в себя конкретные обязательства по стимулированию внутреннего спроса на основе инвестиций. Таким образом, инициативы, выдвинутые Россией в год своего председательства в «двадцатке», переведены в практическую плоскость.

Вопрос: Западные санкции серьёзно затруднили для России привлечение финансирования на западных рынках капитала. «Поворот на Восток» в этих условиях выглядел логичным решением, однако пока не возникает ощущения, что этот самый Восток готов заменить Запад в роли источника внешнего капитала для развития российской экономики. Это ощущение верное или ошибочное?

В.Путин: Хотел бы подчеркнуть, что Россия проводит многовекторный внешнеполитический курс. Мы стремимся приобрести как можно больше равноправных партнёров как на Западе, так и на Востоке.

География и история России таковы, что азиатско-тихоокеанское направление – это один из ключевых приоритетов нашей внешней политики. Таким образом, взаимодействие России с АТР носит стратегический, долгосрочный характер. Стоит отметить, что этот регион является важным центром мировой экономики и политики. На АТР приходится около 60 процентов мирового ВВП, половина международной торговли и прямых трансграничных инвестиций. Очевидно, что роль региона в глобальных делах будет только усиливаться, и мы это, безусловно, учитываем.

Что касается ограничительных мер, введённых против России в марте прошлого года, то они действительно осложнили ситуацию с привлечением инвестиций с некоторых западных рынков. Тем не менее отечественный банковский сектор продемонстрировал свою устойчивость к внешним шокам. Нам удалось сохранить привлекательность российского фондового рынка. Главы крупнейших транснациональных компаний признают перспективными капиталовложения в экономику России.

Конечно, в нынешней ситуации сотрудничество с азиатскими партнёрами по привлечению финансовых ресурсов становится особенно актуальным. Около 90 процентов инвестиций, привлечённых в Россию за последний год, – это ресурсы азиатского рынка. Несколько крупных российских компаний успешно кредитуются в Китае, изучается возможность государственных заимствований в КНР. Сформированы международные инвестиционные механизмы – это Новый банк развития БРИКС и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций с объявленными капиталами по 100 миллиардов долларов каждый. Для привлечения иностранных инвестиций в реальный сектор российской экономики сформированы совместные фонды и инвестиционные платформы с Китаем, Индией, Южной Кореей, государствами Персидского залива.

Чтобы укрепить наше взаимодействие, мы совершенствуем налогообложение доходов от финансирования проектов в нашей стране, а также предлагаем новые, перспективные инициативы. Большие возможности для сотрудничества открывают наши программы развития Сибири и Дальнего Востока России, которые в том числе были представлены на первом Восточном экономическом форуме во Владивостоке в сентябре текущего года. В их числе – создание территорий опережающего развития и свободного порта Владивосток с льготными налоговыми и административными режимами, модернизация Транссиба и БАМа, запуск Северного морского пути, строительство газопровода «Сила Сибири».

Вопрос: Прогнозировали ли Вы столь единодушную негативную реакцию Запада, в частности стран НАТО, среди которых есть и крупные партнёры России, в связи с началом действий российских ВКС в Сирии, может ли негативная позиция зарубежных партнёров повлиять на сроки операции РФ в Сирии? Есть ли опасность втягивания России в долгосрочное противостояние в Сирии и насколько существенными для и без того урезанного бюджета РФ могут быть финансовые затраты на эту операцию?

В.Путин: Мы заблаговременно проинформировали американскую сторону и руководство НАТО о начале боевых действий.

Рассчитывали по крайней мере на нормальную в таких случаях плотную военно-экспертную координацию с возглавляемой американцами международной антиигиловской коалицией. Пусть даже и при всех принципиальных разногласиях в подходах России и США к оценкам сирийского кризиса.

Однако реакция со стороны американских и западных партнёров оказалась весьма сдержанной. Хотя, казалось бы, ИГ и аналогичные экстремистские группировки, орудующие в Сирии, представляют для наших стран однозначно общую угрозу.

Нам пока не удалось продвинуться дальше согласования Меморандума о взаимопонимании между Министерствами обороны России и США о предотвращении инцидентов и обеспечении безопасности полётов авиации в ходе операций в Сирии. Да и то с оговоркой со стороны американцев, что подобного рода взаимодействие никоим образом не следует расценивать как нормализацию контактов в военной сфере, замороженных по их инициативе.

Не захотели США откликнуться и на наше предложение о заключении специального соглашения о спасении экипажей военно-воздушных судов, несмотря на то что в своё время, когда начиналась американская операция в Афганистане, мы на аналогичную просьбу с их стороны откликнулись незамедлительно.

Не получили мы ответа на наше предложение предоставить России для планирования операций ВКС в Сирии американские разведданные, хотя неоднократно обращались к США за такой информацией.

Между тем мы готовы учитывать в наших действиях любую достоверную информацию о нахождении террористических группировок. У нас даже есть опыт сотрудничества с Сирийской свободной армией (ССА). Российская авиация нанесла несколько ударов по указанным ею целям. При этом мы исключили районы, обозначенные командирами ССА как подконтрольные им. К слову, это ещё раз подтверждает то, что мы не бомбим так называемую «умеренную» оппозицию и мирное население.

Мы готовы взаимодействовать с Вашингтоном, несмотря на то что их действия в Сирии осуществляются в нарушение международного права: нет ни соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН, ни обращения сирийского руководства.

В отношении сроков проведения операции в Сирии – перед российскими силами поставлена чёткая задача – оказывать авиационную поддержку наступлению армии Сирии на террористов. Поэтому время пребывания наших военных будет определяться исключительно по мере реализации этой цели.

И последнее. Наши действия в Сирии, а также возможные риски и последствия были тщательно, много раз просчитаны, и все необходимые для операции ресурсы – как финансовые, так и технические – заранее предусмотрены.

Вопрос: На встречах в рамках «большой двадцатки» с лидерами западных стран в числе других, возможно, будет затронут вопрос об урегулировании ситуации на юго-востоке Украины. В связи с решением ДНР и ЛНР о переносе местных выборов на 2016 год правильно ли говорить о том, что сроки выполнения других пунктов минских соглашений также автоматически продлеваются? Вы не опасаетесь, что затягивание с выполнением минских договорённостей чревато возникновением ещё одного замороженного конфликта у границ России вслед за приднестровским?

Киев, как Вы сами неоднократно отмечали, не выполняет минские договорённости, в том числе в их экономической части. Обеспечение Донбасса фактически легло на Россию?

В.Путин: Перенос местных выборов Донецком и Луганском на следующий год – вынужденная мера. Их проведение в этом году было бы возможно, если бы Киев чётко выполнял минские соглашения от 12 февраля и согласовал с ДНР и ЛНР вопросы организации выборов, а также ввёл в действие закон «Об особом статусе Донбасса» в его первоначальном виде.

Сейчас, когда наконец удалось добиться установления перемирия в регионе, важно, чтобы стороны конфликта начали совместно искать точки соприкосновения, двигаться к общему знаменателю. Необходимо, чтобы они научились слушать и слышать друг друга. От этого будет зависеть достижение компромиссных решений.

В условиях, когда боевые действия прекращены и обстрелы носят единичный характер, непонятно, для чего американским конгрессом принимаются решения, делающие возможными поставки Украине летального оружия. Возникает вопрос: нет ли желания снова разжечь войну и спровоцировать боевые действия?

Не стал бы излишне драматизировать ситуацию с затяжкой исполнения минских договорённостей. Несмотря на определённые сложности, они реализуются, и главное, что положения, принципы и логика документа не ставятся под сомнение. Речь идёт лишь о технической пролонгации сроков.

Однако по–прежнему сохраняется угроза превращения Донбасса в замороженный конфликт. К этому ведёт политика Киева, который продолжает наращивать блокаду юго-востока, не пускает туда ни продовольствие, ни деньги. Ликвидировал там банковскую систему, блокировал экспорт.

Напомню, что ещё на переговорах в сентябре 2014 года стороны конфликта договорились не только о перемирии, но и о шагах по восстановлению жизнедеятельности региона. Было зафиксировано, что должна быть принята программа экономического возрождения Донбасса. Этот вопрос обсуждали и в феврале текущего года в Минске, где наши партнёры по «нормандскому формату» – Германия и Франция – согласились оказать техническое содействие в восстановлении банковской и финансовой инфраструктуры в затронутых конфликтом районах.

Справедливости ради надо сказать, что определённые подвижки всё–таки есть. Сторонами восстановлено железнодорожное сообщение, позволяющее доставлять донбасский уголь в другие регионы Украины. Ведутся работы по налаживанию энергоснабжения. Прорабатываются вопросы, связанные с восстановлением системы водоснабжения.

Россия, со своей стороны, продолжает оказывать поддержку Донбассу, который оказался в сложной гуманитарной ситуации. С августа 2014 года туда было поставлено свыше 50 тысяч тонн гуманитарных грузов. Мы думаем прежде всего о людях, которых киевские власти бросили на произвол судьбы, поставили на грань выживания. Наш долг – оказать им необходимую помощь.

Вопрос: США и ЕС проводят в отношении России санкционную политику. Несмотря на критику Запада, Турция продолжает поддерживать экономические и политические отношения с Москвой. Как Вы видите в этом контексте будущее российско-турецких отношений? Насколько разногласия по Сирии влияют на отношения между двумя странами?

В.Путин: На фоне введения США и Евросоюзом односторонних санкций Турция заняла самостоятельную позицию. Проведение Анкарой независимой, отвечающей национальным интересам внешней политики заслуживает глубокого уважения.

Такой прагматичный подход открывает новые горизонты для развития российско-турецкого сотрудничества, прежде всего его деловой составляющей. Турция – наш приоритетный внешнеэкономический партнёр. В прошлом году двусторонний товарооборот составил более 31 миллиарда долларов. Мы укрепляем промышленную кооперацию, реализуем крупные проекты в строительстве, лёгкой промышленности, металлургии, сельском хозяйстве. Приоритетное внимание уделяем наукоёмким, высокотехнологичным отраслям – энергетике, включая атомную, телекоммуникациям. Ещё одно важное направление – это туризм. В прошлом году турецкие курорты посетило более 3,3 миллиона российских граждан. В целом потенциал двусторонних торгово-экономических связей раскрыт ещё далеко не полностью.

Да, действительно у наших государств отличаются позиции по урегулированию кризиса в Сирии. Но важно, что у России и Турции общие приоритеты – наши страны выступают за нормализацию ситуации в регионе и эффективное противодействие терроризму. При этом имеющиеся разногласия не должны наносить ущерб двусторонним контактам. Наоборот, накопленный опыт конструктивного сотрудничества активно используем для нахождения точек соприкосновения.

Вопрос: В декабре прошлого года Вы посетили Турцию с государственным визитом, во время которого, среди прочего, было объявлено о запуске проекта «Турецкий поток». За прошедшее время не только нет прогресса в его реализации, но и появилась информация о том, что мощность газопровода будет сокращена в два раза, а вместо четырёх ниток будут строить только две. Каковы причины свёртывания проекта? Связано ли это с серьёзными политическими разногласиями между Россией и Турцией или же это связано только с экономическими причинами?

В.Путин: Не могу согласиться с Вашим мнением о том, что «Турецкий поток» теряет динамику. Столь масштабный проект нельзя проработать и согласовать в одночасье. Слишком много юридических, технико-экономических, технологических, организационных вопросов, включая количество ниток газопровода с учётом реальных потребностей по объёмам закупки и прокачки газа, предстоит решить вместе с нашими турецкими коллегами. Чем качественнее мы их отработаем, тем быстрее, с меньшими рисками и затратами ресурсов выполним задуманное, обеспечим бесперебойную доставку российского газа напрямую турецким потребителям. Главное, что данный проект в полной мере соответствует интересам России и Турции. В этом мы едины с моим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом.

Свои соображения по двустороннему межправсоглашению, которое должно создать необходимую правовую основу для реализации проекта, мы передали турецкой стороне в июле текущего года. Рассчитываем, что новое правительство Турции сможет в сжатые сроки организовать проработку ключевых аспектов упомянутого соглашения.

На темпы переговорного процесса, безусловно, повлияла и политическая ситуация накануне выборов в Турции. Мы с пониманием отнеслись к этому и не форсировали события.

Известно, что ЕС и Болгария торпедировали реализацию «Южного потока» и не дали нам реализовать этот проект. Хотя он, безусловно, полностью соответствовал бы интересам Болгарии, да и всей Южной Европы. «Турецкий поток» позволил бы российскому природному газу приходить на турецко-греческую границу, фактически – на границу с ЕС. Здесь его смогли бы покупать европейские потребители. А странам, которые отказались от участия в строительстве нового энергомаршрута, остаётся подсчитывать упущенную выгоду.

Отмечу, что мы намерены и впредь быть стратегическим, надёжным поставщиком энергоресурсов в Турцию и Европу, и для этого у нас есть все необходимые возможности.

Вопрос: Позиция России по Сирии заключается в том, что судьбу Сирии и Башара Асада может решить только сирийский народ. Какую «дорожную карту» предлагает Россия для урегулирования сирийского кризиса? Каким Вы видите будущее этой страны? Обсуждался ли уход Башара Асада с поста президента во время встречи на высшем уровне в Москве? Была ли у Вас договорённость с США о начале операции в Сирии?

Кроме того, Запад постоянно упрекает Россию в том, что самолёты ВКС РФ наносят удары в Сирии не только по ИГ и «Джабхат-ан-Нусра», но и по другим группировкам. По Вашему мнению, все вооружённые группировки, которые воюют в Сирии против армии Асада, являются террористами?

В.Путин: Мы действительно изначально выступали и выступаем за то, чтобы судьбу Сирии решал её народ. Отрадно, что на венской встрече Группы поддержки Сирии 30 октября главы МИДов 17 государств и представители ООН и Евросоюза поддержали такой подход, зафиксировав его в итоговом совместном заявлении как коллективное мнение.

Что касается подготовки подробной «дорожной карты» урегулирования в Сирии, то это не наша задача. «Карту» должны выработать и принять сами сирийцы. Однако у нас есть соображения насчёт того, как внешние силы могли бы помочь сирийцам победить террористов и выйти из кризиса. Эти предложения сейчас активно продвигает российская дипломатия. Они не догма, а приглашение партнёрам к продолжению серьёзного разговора, и от того, насколько конструктивным он будет, во многом зависит, удастся ли нам перейти к решительным совместным действиям, которые позволят победить ИГ, восстановить Сирию в качестве единого, суверенного и светского государства. Обеспечить безопасные условия жизни для всех людей, независимо от их этнической и религиозной принадлежности. Открыть перспективу для социально-экономического возрождения страны. Ещё раз повторю: только сирийцы должны определить своё будущее, выбрать своих государственных лидеров.

Этой логикой, логикой международного права, мы руководствовались, принимая Президента Сирии Башара Асада в Москве. Давайте задумаемся, насколько законным и этичным было бы наше поведение, если бы мы пригласили в Москву главу дружественного государства и при этом поставили перед ним вопрос о его уходе? Сирия – суверенная страна, Башар Асад – президент, избранный народом. Так есть ли у нас право обсуждать с ним такие вопросы? Конечно, нет. Только те, кто ощущает свою исключительность, позволяют себе вести себя столь беспардонным образом, навязывать другим свою волю.

Именно по просьбе легитимного правительства Сирии мы проводим операцию Воздушно-космических сил в этой стране. Повторю ещё раз: её главная цель – не поддержка Башара Асада, а борьба с международным терроризмом. Нас регулярно пытаются обвинить в том, что мы бомбим так называемую «умеренную» оппозицию, хотя каких–либо доказательств нет. Более того, мы уже сотрудничаем с ней, в том числе с Сирийской свободной армией. Российская авиация нанесла несколько ударов по указанным ею целям.

Чтобы сделать борьбу с терроризмом более эффективной, нужно, чтобы международное сообщество выработало общее понимание, кого считать террористами. Ведь дело не в названии группировки – оно может быть весьма «невинным», а в том, какие методы она использует. Поэтому необходимо сформировать единый перечень экстремистских организаций. И Россия уже передала на этот счёт свои предложения в ходе упомянутой венской встречи Группы поддержки Сирии.

Вопрос: На саммите «Группы двадцати» под председательством Турции ожидается обсуждение темы борьбы с международным терроризмом. Как Вы оцениваете председательство Турции в «большой двадцатке»? Какие вопросы планируете вынести на повестку саммита в Анталье? Определён ли график двусторонних встреч на полях «двадцатки»?

В.Путин: Действительно, на саммите «Группы двадцати» в Анталье по предложению турецкого председательства будет обсуждаться тема борьбы с терроризмом и ситуация с беженцами. Это не удивительно. На наш взгляд, связь между этими вопросами и повесткой дня саммита – самая что ни на есть прямая. Ведь устойчивое развитие, экономический рост, расширение мировой торговли, привлечение инвестиций, решение вопросов трудовой занятости во многом зависят от того, насколько успешно мировое сообщество справится с острейшим вызовом современности – терроризмом и порождённой возникшим хаосом, вспышками насилия проблемой беженцев, сотни тысяч которых уже находятся в европейских и других странах, пытаясь спасти свою жизнь и жизни своих близких; а другие – ещё на подходе.

Уверен, что предстоящее обсуждение внесёт вклад в практическое решение этих вопросов и будет подкреплено сбалансированным итоговым документом, в котором найдут отражение наши общие подходы к борьбе с терроризмом и урегулированию кризиса с беженцами.

Что касается работы собственно саммита, то мы выступаем за то, чтобы в центре внимания «двадцатки» было решение ключевых финансово-экономических проблем, таких как меры по обеспечению устойчивого, сбалансированного экономического роста, укрепление стабильности финансовой системы.

Обсудим на саммите то, как реализуются принятые нашими странами в прошлом году стратегии роста экономик и национальные планы по занятости, реформы международных правил налогообложения и стимулирования инвестиций, решения в сфере финансового регулирования.

Рассчитываю, что в Анталье нам удастся предметно обсудить будущее мировой торговли и существующих механизмов многостороннего торгово-экономического сотрудничества. Обменяемся мнениями и о перспективах создания закрытых интеграционных объединений в АТР и Атлантике (имеем в виду Транстихоокеанское партнёрство – о достижении соглашения объявлено 5 октября сего года, участвует 12 стран: Австралия, Бруней, Вьетнам, Канада, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Сингапур, США, Перу, Чили, Япония – и Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнёрство – планируемое соглашение между ЕС и США). Вызывает озабоченность, что процесс их формирования непрозрачен для бизнеса и общественности как самих стран-участниц, так и их экономических партнёров. В наших общих интересах убедиться, что эти объединения действительно дополняют многостороннюю торговую систему, работают на развитие всех экономик мира, а не порождают новые барьеры и риски.

Большие ожидания связываем с министерской конференцией ВТО, которая пройдёт в декабре в Найроби. Надеемся, она послужит укреплению многосторонней торговой системы и предложит конкретные шаги по завершению Дохийского раунда торговых переговоров.

В центре нашего внимания будут вопросы устойчивого развития, а также тематика изменения климата. Недавно в Нью-Йорке завершился Саммит ООН по глобальной повестке дня в области развития на период после 2015 года. Сейчас весь мир с нетерпением ждёт начала Конференции ООН по проблемам изменения климата, которая состоится в Париже в декабре этого года и, как мы надеемся, примет новое климатическое соглашение.

В целом удовлетворены работой турецкого председательства в «двадцатке». Удалось сохранить преемственность в выполнении решений, принятых на саммитах «Группы двадцати» в Санкт-Петербурге и Брисбене, пополнить текущую повестку новыми идеями. В их числе – создание «Женской двадцатки», проведение Всемирного форума малых и средних предприятий.

Важной инициативой Турции стало проведение первой встречи министров энергетики стран «двадцатки», на которой были обсуждены в том числе вопросы обеспечения доступа к современной энергии в странах Африки южнее Сахары, повышения энергоэффективности, развития возобновляемых источников энергии. А главное – стимулирования инвестиций в развитие энергетической инфраструктуры и внедрение чистых технологий.

Что касается графика двусторонних встреч, то он находится в процессе формирования. Планирую встретиться с Председателем КНР, президентами Турции, ЮАР, Аргентины, премьер-министрами Великобритании, Италии, Японии. По традиции перед началом саммита «двадцатки» в Анталье проведём неформальную встречу лидеров стран БРИКС, в котором Россия осуществляет председательство в текущем году. Сверим часы по ключевым вопросам «двадцаточной» повестки и важным международным и региональным проблемам.

Турция. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 13 ноября 2015 > № 1548323 Владимир Путин

Американский миллиардер и кандидат в президенты США от партии Республиканцев Дональд Трамп заявил, что соглашение по Транстихоокеанскому партнерству (ТТП) сработает на пользу Китаю, а не против него, как планирует администрация президента США Барака Обамы.

Соглашение о ТТП было заключено 5 октября. В его рамках будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходится 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения - США, Канада, Мексика, Перу, Чили, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур, Вьетнам, а также Австралия и Новая Зеландия. Комментируя создание ТТП, президент США заявлял, что партнерство - своего рода ответ на рост экономического влияния КНР. Однако госсекретарь США Джон Керри позже сказал, что США приглашают РФ и КНР присоединиться к ТТП, если они готовы к открытому сотрудничеству.

"ТТП - чудовищная сделка. Это сделка, которая не приведет ни к чему. Это сделка, которой воспользуется Китай, всегда заходящий с "черного хода", получая преимущества. Пять тысяч страниц (соглашения - ред.), все сделано для того, чтобы никто этого не прочитал", - сказал Трамп, выступая на четвертых республиканских дебатах в рамках президентской кампании-2016.

Самая большая опасность, исходящая от КНР - это валютные манипуляции, считает он. "Китай … особенно получает преимущества от Америки в результате валютных манипуляций. Но в 5 тысячах страниц соглашения нет ничего про валютные манипуляции", - говорит Трамп.

Народный банк КНР на фоне укрепления американского доллара за последние месяцы несколько раз понизил ставки по кредитам и депозитам, в результате чего юань, который многие аналитики и так считали недооцененным, подешевел и получил конкурентные преимущества. Напротив, экспорт из США за счет слишком дорогой нацвалюты становится более невыгодным. Это станет еще более критичным, если Федеральная Резервная Система повысит ставку в декабре и доллар еще больше укрепится, говорили ранее эксперты РИА Новости.

По мнению Трампа, за счет двухсторонних торговых соглашений с разными странами США могли бы достичь большего успеха, чем от ТТП. США и так теряет 500 миллиардов долларов за счет дисбаланса в двусторонней торговле с КНР, отметил предприниматель.

Американцев и китайцев поссорил эсминец

Отношения Вашингтона и Пекина отличает высокая степень непостоянства. То они клянутся в вечной дружбе и даже подписывают соглашение о военном сотрудничестве, то обмениваются угрозами.

А СЧАСТЬЕ БЫЛО ТАК ВОЗМОЖНО

Летом этого года по инициативе Пекина было подписано китайско-американское соглашение об активизации сотрудничества в военной сфере. Целью китайцев, в частности, было ограничить операции ВМС США в акватории Южно-Китайского моря. Зампредседателя Центрального военного совета Китая Фань Чанлун, приехавший с визитом в США, убеждал американское руководство не вмешиваться в вопросы, «имеющие ключевое значение для безопасности КНР». Многие решили, что убедил, иначе соглашение вряд ли было бы подписано. Месяц назад с официальным визитом в США прибыл председатель КНР Си Цзиньпин. Казалось, что китайско-американские отношения вышли на качественно новый уровень дружбы и добрососедства. Однако конструкция, как видим, оказалась хрупкой.

КОРАБЛЬ ПРЕТКНОВЕНИЯ

Практически в одночасье небо над новорожденным добрососедством заволокло тучами. Для этого оказалось достаточно одного корабля американских ВМС. Официальный представитель МИД КНР Лу Кан заявил, что ракетный эсминец ВМС США «Лассен» незаконно вошел в территориальные воды Китая в районе архипелага Спратли (Наньша) в Южно-Китайском море. Тем самым, по словам китайского дипломата, американскими военными была создана угроза национальной безопасности КНР. Американского посла в Пекине Макса Баукуса вызвали в китайский МИД и вручили ноту протеста. В ней отмечается, что корабль ВМС США вел себя во время патрулирования «крайне безответственно». Лу Кан подчерк­нул, что его страна надеется на решение всех разногласий мирным способом, но если все-таки будет вынуждена реагировать, то «время реагирования, формы реагирования, меры реагирования будет определять по своему усмотрению».

ОСТРОВА ИЛИ НЕТ?

Что же так возмутило официальный Пекин? Ракетный эсминец США «Лассен» провел на прошлой неделе патрулирование в районе спорных островов в Южно-Китайском море. Он зашел в 12-мильную зону вокруг рифов Суби и Мисчиф, которые являются частью островов Спратли (Наньша). На эти клочки суши претендуют Вьетнам, Китай, Тайвань, Малайзия, Филиппины и Бруней. Понятно, что в этом споре Пекин играет роль абсолютного тяжеловеса, он считает островки только своими и больше ничьими.

США же не признают китайский суверенитет над островами, американские официальные лица неоднократно предупреждали, что США не намерены согласовывать с Пекином проход своих кораб­лей вблизи спорных островов. Вашингтон не поддерживает ничьи претензии в этом споре, он лишь не согласен считать объекты вроде Суби и Мисчифа полноценными участками территории какого-либо государства. Американцы называют их «возвышениями, осыхающими при отливе», которые, согласно 13-й статье Конвенции ООН по морскому праву, не образуют территориального моря шириной 12 морских миль от их берега.

Искусственные острова, которые Китай активно создает на месте рифов, не дают ему права, по мнению США, считать эти воды своими и требовать разрешения на проход. В минобороны США заявили, что в будущем американский флот будет чаще патрулировать акваторию Южно-Китайского моря. Мол, китайцы нам не указ. В Пекине же утверждают, что 80% Южно-Китайского моря, включая архипелаг Спратли (Наньша), являются его исконными владениями, с чем не согласны другие страны региона. Однако Пекин действует по праву сильнейшего - в последнее время резко активизировал строительство аэродромов, маяков и других военных и гражданских объектов на искусственных островах.

ДО ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ НЕ ДОЙДЕТ

Китайцы преследуют две основные цели. Во-первых, они хотят закрепить свое военное присутствие в стратегически важном районе. Там находится Малаккский пролив, через который проходит четверть мировой торговли. Это одна из основных морских артерий на планете. Вторая стратегическая задача - вытеснить других игроков из региона, богатого шельфовыми углеводородами. По некоторым оценкам, запасы нефти здесь могут составлять до 225 млрд баррелей, газа - 280 млрд куб. м.* Словом, овчинка под названием «острова Спратли (Наньша)» стоит выделки. Чем закончится противостояние? Как далеко зайдут китайцы и американцы? Некоторые горячие головы заговорили даже о том, что именно в этом регионе вспыхнет третья мировая война. Однако большинство экспертов сходятся во мнении, что до широкомасштабных военных действий, тем более третьей мировой войны, дело не дойдет. Какое-то компромиссное решение все равно будет выработано.

Игорь Минаев, Николай Иванов

Канада и еще одиннадцать государств тихоокеанского побережья 5 октября с.г. в Атланте заключили между собой торговое соглашение – Договор о Транс-Тихоокеанском партнёрстве (Trans-Pacific Partnership – TPP). Этому предшествовало пять лет весьма сложных переговоров.

Целью подписания договора о Транс-Тихоокеанском партнёрстве является создание зоны свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе с участием 12 государств: Австралии, Брунея, Вьетнама, Канады, Малайзии, Мексики, Новой Зеландии, Перу, Сингапура, США, Чили, Японии. Согласно прогнозам, эта зона охватит примерно 40% объема мировой торговли.

Канада долгое время оставалась сторонним наблюдателем и подключилась к переговорам несколько позже. Критики этого договора полагают, что он может негативно сказаться на определенных отраслях канадской экономики – прежде всего, на фармацевтической промышленности, автомобилестроении и сельском хозяйстве.

Перед вступлением Договора в силу требуется его ратификация всеми странами-участниками.

Традиции качества: за пределами банковского бизнеса

Как связаны с банковским бизнесом одна из крупнейших в мире авиакомпаний, известнейшая сеть парков развлечений, гостиничный оператор одного из европейских государств или, например, венгерская фарфоровая мануфактура, о которой я хотел бы рассказать в первой части своего цикла «Традиции качества»? Эти компании работают в сфере клиентских впечатлений. // Алексей Коровин

Алексей Коровин, финансист

Все эти компании, оказывая услуги или реализуя свою продукцию населению, хотят большего, чем просто быть авиакомпанией, парком развлечений, гостиницей или производителем фарфоровых изделий. Они стремятся улучшить и обогатить жизнь своих клиентов, наполнив каждый момент взаимодействия новым содержанием.

Мы проводим на борту самолета несколько часов, в парке развлечений — максимум несколько дней, в гостинице на отдыхе — обычно одну или две недели. И за этот короткий промежуток времени руководство и сотрудники компании должны успеть сделать все для того, чтобы нас восхитить и чтобы мы вернулись.

Раньше банки обслуживали клиентов многие годы, а иногда и десятилетия. Поменять свой основной банк было так же сложно и непривычно, как переехать в новую квартиру. Но мир изменился — у большинства клиентов открыты счета в четырех-пяти финансовых институтах. Лояльность клиента своему банку-партнеру может быть легко поколеблена операционной ошибкой последнего, не вовремя доведенной информацией или чьим-то гневным постом в социальных сетях, в результате чего клиент моментально переводит операции в другой банк, попросту забывая предыдущий.

Как банку создать такую эмоциональную связь с клиентом, которая со временем превратилась бы в долгосрочные отношения?

Самое время посмотреть за пределы банковского бизнеса и постараться усвоить лучшие практики из других отраслей.

В цикле «Традиции качества» я хотел бы рассказать о тех компаниях, услугами и продукцией которых я сам пользуюсь уже длительное время и с большим удовольствием. В каждой колонке я постараюсь кратко остановиться на бизнес-модели и истории компании, ее основателях, руководителях и сотрудниках, немного поговорить об «изюминках» сервиса и закончить выводами для нас с вами, работников «финансового фронта».

А начну я цикл рассказом о знаменитой фарфоровой мануфактуре Herend.

Herend: «Второй класс» — на свалку!

Венгерской фарфоровой мануфактуре Herend почти 190 лет. Она расположена в одноименном городке в 130 км от Будапешта. Основатель компании Винце Штингл, изучавший искусство производства фарфора в Вене, много экспериментировал с глазурью и фарфоровой массой, пытаясь выпускать фарфор высокого качества, но не сумел удержать контроль над предприятием. В 1839 году мануфактура перешла в руки одного из кредиторов, Мора Фишера, который в кратчайшие сроки модернизировал производство и добился присвоения производству титула «Императорской и королевской привилегированной фабрики».

После пожара 1843 года Фишер принял важнейшее в истории мануфактуры решение — он решил прекратить выпуск дешевых изделий и сосредоточиться на производстве предметов роскоши.

На выставке в Лондоне в 1851 году английская королева Виктория заказала яркий, расписанный бабочками и цветущими пионами фарфоровый сервиз, декор которого впоследствии был назван в ее честь — Victoria.

В 1853, 1867 и 1873 годах на выставках в Нью-Йорке, Париже и Вене соответственно Herend ждал и вовсе ошеломляющий успех. После каждой выставки продажи росли в десятки раз, клиентами компании становились титулованные особы со всего мира. Среди заказчиков мануфактуры были император Австро-Венгрии Франц-Иосиф и немецкий император Вильгельм I, русский император Александр II и король Англии Эдуард VII, император Японии и султан Брунея.

История мануфактуры — это серия взлетов и падений. Herend быстро терял репутацию и клиентов и разорялся, когда отказывался от миссии, предложенной руководителем предприятия в середине XIX века, и начинал выпуск простой и дешевой продукции.

В первый раз это случилось в 80-е годы XIX века, когда дети Мора Фишера, приступив к управлению предприятием после смерти отца, переориентировали мануфактуру на массовое производство. Успеха они не добились, и уже в 1883 году Herend был продан государству. Новый собственник продолжил выпуск дешевых изделий, и такой подход привел к закрытию мануфактуры в 1896 году.

Репутацию Herend возродил внук Мора Фишера, Йенё Фаркашхази Фишер. В развитие миссии, предложенной дедом, он стал выпускать изделия только на заказ и в начале XX века вернул предприятию былую славу.

Последняя попытка реорганизовать мануфактуру с фокусом на массовое производство была предпринята в 50-е годы прошлого века. Эта попытка также закончилась провалом, и начиная с 1960-х годов Herend выпускает только расписанные вручную изделия из высококачественного фарфора.

В 1992 году предприятие было приватизировано: 75% акций находится в собственности сотрудников, у государства остался блокирующий пакет.

В мануфактуре работают династии по четыре-пять поколений. При этом зарплату сотрудников высокой не назовешь (около 20 тысяч рублей в месяц по состоянию на конец 2013 года, когда мне довелось оказаться в гостях у Herend). На предприятии — около 800 сотрудников, 80% из них — женщины. Чтобы стать сотрудником Herend, необходимо выдержать вступительный экзамен и пройти трехлетнее (!) обучение. Вот некоторые особенности ручного производства фарфора, о которых рассказывают на замечательных экскурсиях в музее мануфактуры.

Количество форм фарфора насчитывает 16 тысяч, из них только фигурок животных — более 600.

Каждый из работников предприятия занят в одном из 18 производственных процессов.

Ошибки до обжига исправимы, брак, который сотрудники называют изделиями «второго класса», безжалостно уничтожается.

Важнейшая служба на предприятии — отдел контроля качества. Отдельный контроль осуществляется за цветами и оттенками. Например, при росписи изделий используется четыре оттенка зеленого цвета.

На плетение маленькой корзинки необходимо шесть метров фарфорового «спагетти».

В течение восьмичасового рабочего дня сотрудник должен уметь сделать в готовой для обжига форме до 1400 отверстий.

На роспись и производство тарелки отведено пять дней, на лепку фигурки ангела из нескольких составных частей — пять минут.

Мне довелось побеседовать с несколькими сотрудниками Herend. Один из них, занятый лепкой статуэтки Бременских музыкантов из 18 составных частей, рассказал мне о реакции своего сынишки на папин рассказ о работе: «Пап, какая же классная у тебя работа! Ты все время играешь».

Выводы

Вывод первый: К любому клиенту нужно относиться, как к королю, независимо от наличия у него документа, подтверждающего его королевское достоинство. Однажды вы действительно столкнетесь с королем или королевой.

Вывод второй: Никаких компромиссов по качеству! Если вы работаете в премиум-сегменте, «второй класс» изделий должен отправляться на свалку.

Вывод третий: Нужно сохранять верность выбранной бизнес-модели и фокусироваться на том, что умеешь делать лучше других. Если ваше призвание — искусство, нельзя превращать его в ремесло.

Вывод четвертый и, пожалуй, главный: Секрет успеха Herend — это сотрудники, работающие на мануфактуре целыми династиями и передающие свою радость нам, с благодарностью пользующимся этими прекрасными изделиями.

А вы не пробовали отнестись к продаже кредитной карты или пакета услуг, как к передаче в руки клиента кофейной чашечки из драгоценного фарфора? Попробуйте.

Спор Китая и США в Южно-Китайском море плывет к войне?

Адмирал китайских ВМС назвал патрулирование США островов в Южно-Китайском море провоцирующим к военным действиям. Но эксперты считают вооруженное противостояние невозможным, так как стороны конфликта — экономические партнеры

Пекин предупреждает Вашингтон о риске войны в Южно-Китайском море, а также отказывается участвовать в Гаагском суде относительно спорных островов. США ведут патрулирование с участием американского военного флота вокруг ряда мелких островов на полпути между континентальным Вьетнамом и Филиппинами. Китай, в свою очередь, расценивает это как провокацию. Командующий китайскими ВМС адмирал У Шэнли назвал действия США в регионе опасными и провоцирующими к военным действиям.

КНР на протяжении десятилетий ведет спор со многими странами региона вокруг территориальной принадлежности целого ряда островов, на шельфе которых были обнаружены значительные запасы углеводородов. Одна из спорящих сторон — Филиппины. С целью разрешить территориальный спор страна инициировала слушание Гаагского суда. Однако Китай сообщил, что не примет участия в этом арбитраже и не признает его. Какое развитие получит ситуация и стоит ли говорить о войне?

Василий Головнин

заведующий корреспондентским пунктом ТАСС в Японии

«Это дело против Китая возбудили Филиппины — пожалуй, самый громкий критик действий Пекина в регионе. Филиппинцы считают, что Китай насильственно захватил ряд островов и рифов и прилегающую к ним акваторию и возводит там искусственные острова — целый бетонный архипелаг. Филиппины считают, что это нарушает суверенитет. Они подали иск, который долго изучался, и вот его взяли к рассмотрению. Гораздо опаснее военная конфронтация, которая намечается между китайскими и американскими ВМС. Пока ничего реального нет. Когда американский ракетный боевой корабль вошел в самообъявленную Пекином зону его территориальных вод, ему ничего не сделали. За ним плыли два китайских военных корабля, которые его предупреждали о том, что он находится в китайских водах, но держались на большом расстоянии. Но что будет дальше — неизвестно, тем более что в регионе не далее как вчера совершенно неожиданно обнаружилась ударная американская авианосная группа во главе с атомным авианосцем «Теодор Рузвельт», которому вообще-то полагается быть в зоне Персидского залива, а теперь он оказался в Южно-Китайском море. Развитие событий интересное. Конечно, война невозможна — в ней никто не заинтересован. Китай и США — теснейшие экономические партнеры, и никто не хочет этого конфликта. Но китайцы имеют долгосрочную стратегическую цель, которой они и будут добиваться, вытеснить все державы, в первую очередь США, из зоны Южно-Китайского моря. Это стратегически важный район, необычайно важный для мировой экономики — по нему проходит четверть всей мировой торговли».

В территориальный спор в Южно-Китайском море в той или иной степени также вовлечены Вьетнам, Бруней, Малайзия и Филиппины. Ранее в китайский МИД был вызван американский посол, которому вручили ноту протеста в связи с действиями эсминца США в Южно-Китайском море. Военный корабль начал патрулирование у занятых и после искусственно расширенных Пекином островов. В Вашингтоне заявили, что отстаивают свободу навигации.

политического влияния Китая очень беспокоит США. И все же демонстрировать американские мускулы могущественному соседу по планете в прилегающей к Китаю морской акватории дискомфортно и бесперспективно.

Основная цель маневров США вблизи насыпных островов КНР — поддержка собственного авторитета в Азии на фоне сложных проблем региона.

Территориальные споры в Южно-Китайском море усиливаются. На Парасельские острова и архипелаг Наньша (Спратли) претендуют Китай, Вьетнам, Бруней, Малайзия, Тайвань и Филиппины. Более сотни островков, рифов и скал позволяют эффективнее контролировать Южно-Китайское море, служат вешками в разделе природных богатств шельфа (на котором, по данным Минэнерго США, сосредоточены запасы в размере 5,4 млрд баррелей нефти и 55,1 трлн кубометров газа). Сегодня на спорных островах дислоцированы военные гарнизоны шести упомянутых стран.

В 2014 году Китай официально заявил о своих правах на острова архипелага Наньша (Спратли) и о своих планах добычи нефти в непосредственной близости от них. Затем китайцы превратили отдельные скалы и коралловые рифы в острова с развитой современной инфраструктурой — корабельными причалами, аэродромами, другими объектами. КНР закономерно усиливает морское и воздушное патрулирование маршрутов судоходства, увеличивает количество учений ВМС.

Вряд ли американцы претендуют на здешние месторождения, и все же по соображениям глобальной экономической безопасности США обвиняют Китай в агрессивном поведении, отправляют свои эсминцы в 12-мильную зону искусственных островов КНР в районе спорного архипелага. Это можно расценивать как нарушение суверенитета, однако Китай пока обходится предупреждениями. Потому что уверен в своей правоте и в своих силах.

На фоне сложной обстановки в мире значительное сокращение Китаем своей армии (на 300 тысяч человек) — не парадокс, а стратегия мирного сосуществования и развития. При этом армия КНР активно модернизируется. Китай разрабатывает новые системы вооружений наземного, морского, воздушного и космического базирования.

26 мая 2015 года КНР обнародовала новую военную стратегию, согласно которой китайские ВМС переходят от защиты исключительно прибрежных территорий к обеспечению безопасности в открытом море. Операционная зона ВМС расширяется. Китай оставляет за собой право наносить по противнику превентивные локальные удары в случае угрозы обороне или рубежам страны.

Строятся новые корабли. Сегодня Китай имеет один авианосец и программу строительства еще четырех (до 2020 года). Развитие ВМС объясняется экономической безопасностью — Китаю необходимы бесперебойные поставки углеводородов из стран Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока.

США не завоюют мир

Америка не в силах помешать китайскому строительству вообще и на архипелаге в частности. И количество насыпных китайских островов может просто превысить количество американских эсминцев. Время работает на Китай, и мировая экономика все в большей степени ориентируется на него же.

КНР скорее засыплет, нежели отдаст Южно-Китайское море. Вероятнее, что НАТО, расширяясь на Восток, придет к границам Китая или в Пекине победит "цветная революция", чем США устроят маленькую победоносную войну в Южно-Китайском море.

Обе стороны концептуального конфликта отчетливо понимают это, и потому не ограничивают себя в остроте высказываний. Китай заявляет о непоколебимости своих позиций в Южно-Китайском море. Командующий Тихоокеанским флотом ВМС США адмирал Скотт Свифт отвечает, что американские войска готовы ответить там на любой инцидент. При этом адмирал готов отправить в зону конфликта аж четыре эсминца — в случае с Китаем это не говорит о серьезности военных приготовлений. И подобная риторика пока не вредит взаимной торговле.

США в различных странах еще громко заявляют о своем лидерстве, но де-факто Америку оттесняют на вторые роли. Нобелевский лауреат-миротворец Барак Обама омрачен нескончаемым ближневосточным конфликтом, озабочен отсутствием единства в Европе и вызовом России.

В сентябре президент США не приехал в Пекин на празднование 70-летия окончания Второй мировой войны и победы Китая над японским милитаризмом, а этот день в КНР — особый, оплаченный десятками миллионов жертв. Подобное высокомерие в дальнейшем может дорого обойтись американцам.

Отношения двух стран переживают не лучшие времена. Тесная экономическая кооперация США и КНР не отменяет ярко выраженной политической антипатии. Эти разночтения отчетливо видны в китайских и проамериканских СМИ.

Каков прогноз развития американо-китайских отношений? Относительно нейтральное колумбийское издание El Colombiano замечает: "Китай становится все более и более решительным в продвижении своих интересов и явно намерен играть ведущую роль на мировой арене".

Когда одна из двух мировых сверхдержав (США) демонстративно посылает военный корабль в воды другой (Китая), это должно быть страшно. А получилось, как сейчас в случае с американским эсминцем в Южно-Китайском море, просто противно. Прежде всего потому, что, когда сверхдержава ведет себя как маленькая шавка, это не вызывает к ней уважения.

Зашел и вышел

Давайте внимательно посмотрим, что произошло. Одно дело, когда к чужим берегам подходит, нарушая границы, авианосная группа с десантными кораблями, способная захватить крупные территории, нанести ядерный удар и так далее. Это — настоящая военная провокация, когда до конца так и непонятно, что происходит, но большая ядерная война хотя бы теоретически возможна.

Другое дело — то, что произошло у китайских островов Наньша. Один эсминец "Лассен", заранее объявив о своих намерениях, подобрался к этим водам, зашел туда на короткий срок и шустро их покинул. Это — провокация чисто психологическая, рассчитанная на какой угодно эффект (пропагандистский, прежде всего), только не на военный. Аудитория, на которую рассчитан этот спектакль, — расположенные к югу от Китая (и к востоку от Индии) страны Юго-Восточной Азии. Америка хочет им показать, что Китай не всесилен.

Здесь надо напомнить, что споры за морские просторы — не совсем то же, что за сухопутные границы. Морские волны все же не очень похожи на горы или равнины, где живут люди, говорящие на каких-то языках, подчиняющиеся тем или иным законам и т.д. В данном же случае речь даже не о территориальных водах, а об исключительной экономической зоне той или иной страны.

Как говорит материал МИА "Россия сегодня", на расположенные в Южно-Китайском море архипелаг Наньша (Спратли), а также группы Парасельских островов и Чжунша полностью или частично претендуют пять стран — Китай, Вьетнам, Малайзия, Филиппины и Бруней. В Пекине эту территорию считают исключительной экономической зоной Китая общей площадью в 3 миллиона квадратных километров. В последнее время КНР активизировала работы по освоению этих территорий, в том числе через создание искусственных островов, что вызвало протесты со стороны соседних стран и США.

Вроде бы, соседи — понятно, но при чем тут США? А здесь надо учесть, что многие десятилетия, если отсчитывать с ключевого переустройства мира после Второй мировой, каждая из упомянутых стран искренне следовала картам, доставшимся от прежних правительств, национальных или колониальных. И особо острых территориальных конфликтов в Южно-Китайском море это несходство карт не вызывало, ничьи эсминцы никого не провоцировали, пока в дело не вмешались США. А точнее — даже не администрация Барака Обамы, а конкретно госсекретарь Хиллари Клинтон.

Что такое слабость

Будущий кандидат от демократов на пост следующего президента США известна своей концепцией "разворота" от Ближнего Востока к Дальнему, то есть к Восточной Азии (Китай, Япония, две Кореи) и Юго-Восточной, где расположены страны, все более сближавшиеся с Китаем и все менее принимавшие во внимание США. Разумна ли эта идея? Даже с учетом ближневосточной катастрофы Америки (во многом лежащей на совести Клинтон) внимание к Азии вполне логично. В конце концов, в Азии речь о том, какая сверхдержава сейчас сильнее и какая будет сильнее в обозримый период.

Американская методика "восточной" борьбы сверхдержав России известна и понятна, по Грузии, Украине и не только. Она состоит в том, чтобы создать вокруг Китая как можно больше стран с территориальными и иными конфликтами с ним. Если это будет не держава типа Индии, то сойдут и страны поменьше. То есть сама-то Америка не будет нарываться на войну с ядерной державой, а вот когда азиатский гигант обижает малышей — это другое дело. Он от этого слабеет.

Но в такой ситуации надо постоянно показывать, что на стороне малышей — Америка, и Китай против нее слаб. Для чего и шмыгнул в китайские воды одинокий и опять же маленький американский эсминец, а главное — быстро вышел оттуда нетронутым.

Давайте скажем прямо: американские стратеги хорошо понимали, что Китай не будет топить нарушителя, тем более что речь не о территориальных водах, и никакой прямой угрозы Китаю здесь нет. Пекин, конечно, проделал все нужные телодвижения (предупредил эсминец-нарушитель, заявил протест), но заранее понятно, что по сути большая и сильная держава в такой ситуации не будет делать ровно ничего. Даже не будет посылать свой эсминец куда-нибудь к берегам США.

Осталось понять, произведет ли эта дерзкая акция нужный эффект, выражающийся словами "Китай слаб", не может ничего сделать против американской дерзости, а раз так, то США всех сильней.

Подозреваю, что эффект ожидается несколько иной, и цели здесь поставлены достаточно узкие. Надо развалить АСЕАН. Эта ассоциация объединяет все десять стран Юго-Восточной Азии, от большой Индонезии до маленького Брунея. Создавалась АСЕАН в 1967 году прежде всего против Китая (тогдашнего, радикально-коммунистического). Американская война в Индокитае и перемены в Китае привели к постепенному отходу АСЕАН от США, к позиции между Китаем и Америкой.

Но тем временем АСЕАН с первоначальных пяти стран выросла до десяти, и оказалось, что одни члены ассоциации все-таки ближе к США и Западу, другие — к Китаю, третьи стараются быть нейтральными. При этом существует общая позиция всей десятки, заключающаяся в том, что не надо провоцировать конфликты в ЮВА. Память об индокитайской войне слишком свежа. Надо торговать и общаться со всеми, а не становиться на одну сторону, китайскую или американскую, территориальные же споры решать так, как это делают в других регионах, медленно и спокойно.

Так вот, эта общая позиция, с точки зрения США, как раз и мешает. Даже нынешнее условное единство стран ЮВА надо разрушить. По сути, "доктрина Клинтон" — это второе издание индокитайской войны, дорога — пусть и медленная — к хаосу в регионе. Если при этом придется пожертвовать какой-то маленькой страной (не знаете как, спросите у украинцев), то почему бы и нет.

Другое дело, будет ли такая политика воспринята в регионе как проявление силы, или наоборот. Не говоря о том, что возникают большие сомнения в перспективах Америки, если она считает, что уже не может обойтись без конфронтации с Китаем.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

Проект «Шелковый путь»: реализация все ближе

София Пале

14-16 октября 2015 г. в Пекине прошла Специальная конференция азиатских политических партий на тему Шелкового пути под названием «Новый взгляд на Шелковый путь: действия для совместного развития». В конференции приняло участие свыше 400 представителей различных партий, бизнеса и СМИ более чем из 30 стран. Организатором мероприятия выступил Отдел международных связей ЦК Коммунистической партии Китая.

«Экономический пояс Шелкового пути» – это долгосрочная стратегическая программа Китая, включающая в себя проекты грандиозного строительства путей сообщения с другими азиатскими регионами и Европой.

Во время церемонии открытия сделал доклад член ПК Политбюро ЦК КПК, секретарь Секретариата ЦК КПК Лю Юньшань. Его торжественная речь называлась «Углублять сотрудничество политических партий на Шелковом пути, совместно создавать прекрасное будущее». Он заявил, что проект «Экономического пояса Шелкового пути», а также «Морского Шелкового пути», имеет глобальное значение не только для китайской экономики или даже всей Азии, но и для всего человечества, соединяя отдаленные регионы и способствуя их мирному сосуществованию и развитию. Лю Юньшань упомянул, что проект претворяется в жизнь по инициативе Председателя КНР Си Цзинпина и при активной поддержке китайского правительства, и он соответствует духу современной китайской политики. Китай намерен наращивать сотрудничество со всеми странами, через которые предстоит пролечь Шелковому пути, а данная конференция, по словам Лю Юньшаня, несомненно, этому поспособствует.

Со свойственной восточным ораторам образностью Лю Юньшань заметил, что Китай – это не «солист», стремящийся в одиночку реализовать собственные интересы, а «член многочисленного хора стран-участниц проекта», работающих ради общего блага.

О той части проекта, именуемой «Новый Шелковый путь», которая связана со строительством железных дорог и нацелена в первую очередь на Центральную Азию, сейчас пишут достаточно много в СМИ.

Напомним, что есть еще и «Морской Шелковый путь», который ведет из Китая в Юго-Восточную Азию. Еще в октябре 2013 г. лидер КНР Си Цзиньпин, выступая в парламенте Индонезии, заявил о необходимости торгового сотрудничества Китая со странами АСЕАН (Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины) и создания «Морского Шелкового пути XXI века».

Морской Шелковый путь, как и Великий Шелковый путь, появился около двух тысяч лет назад, связав Китай с Персией и Аравийским полуостровом. Корабли с товарами шли вдоль побережий Вьетнама, Индонезии, Таиланда, Индии, Пакистана и других стран. На всем протяжении маршрута основывались китайские колонии, быстро заселявшиеся купцами и переселенцами из Поднебесной, многие из которых процветают по сей день.

Что касается новейшей истории, то до недавнего времени Китай поддерживал обычные двусторонние торговые отношения со всеми перечисленными странами, но в 2010 г. между КНР и странами АСЕАН было подписано соглашение, в результате которого была создана зона свободной торговли. В настоящее время объем торговли между Китаем и АСЕАН исчисляется в сотнях миллиардов долларов, а к 2020 г. китайская сторона планирует довести его до одного триллиона.

По проекту «Морской Шелковый путь XXI века» должен следовать от китайского города-порта Цюаньчжоу через крупные города юга Китая, пересечь Малаккский пролив и привести в Куала-Лумпур в Малайзии. Далее через Индийский океан путь проляжет до Калькутты (Индия) и потом до г. Коломбо (Шри-Ланка) и Мальдив. Зайдя в Найроби (Кения), маршрут продолжится через Красное море, Персидский залив, Суэцкий канал и Средиземное море, с заходом в Афины (Греция). После этого два Шелковых пути – морской и сухопутный – должны встретиться в Венеции.

Надо сказать, что до недавнего времени осуществление этого морского проекта было под вопросом. Многие страны АСЕАН опасаются растущего китайского влияния и из-за этого скорее тяготеют к США, присутствие которых в регионе также значительно. Запад изо всех сил противодействует росту влияния КНР в мире, а следовательно, и проекту «Шелковый путь».

Из-за этих обстоятельств основную ставку Китай сделал на сухопутную часть проекта. Это означает, что особою важность для Пекина представляет участие в проекте Российской Федерации. Ради этого в рамках проекта рассматривается вероятность восстановления БАМа и Транссиба, а также обширного железнодорожного строительства на российской территории. Также выгодные предложения получили и российские банки, например, ВТБ и ВЭБ. Их пригласили к сотрудничеству Фонд «Шелкового пути» и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Поскольку Россия – третья по уровню развития экономики среди стран, участвующих в проекте (непосредственно после Китая и Индии), она несомненно будет играть в нем одну из ключевых ролей.

В апреле 2015 г. Российская Федерация стала потенциальным участником проекта. В этой связи Президент России Владимир Путин и Председатель КНР Си Цзинпин встретились в мае, после чего страны заключили договор о стратегическом партнерстве. Помимо этого лидеры двух стран подписали совместное заявление России и КНР о сотрудничестве по согласованию работы над Евразийским экономическим союзом и «Экономическим поясом Шелкового пути».

Среди высокопоставленных гостей, выступивших на «Специальной конференции азиатских политических партий на тему Шелкового пути», были Никос Анастасиадис – президент Республики Кипр, Хун Сен – премьер-министр Камбоджи, спикер парламента Монголии и председатель Монгольской демократической партии Зандаахуугийн Энхболд, спикер парламента Грузии Давид Усупашвили, а также Хосе де Венеция – сопредседатель Международной конференции азиатских политических партий и многие другие.

На следующий день после открытия, 15 октября, к гостям обратился Председатель КНР Си Цзинпин. Он сказал, что данная конференция имеет огромное практическое значение, поскольку ускорение реализации проекта поспособствует экономическому процветанию вовлеченных в него стран и взаимодействию региональных экономик, а также культурному обмену между странами. Он заявил, что объем торговли между Китаем и странами-участницами проекта превысил $570 млрд, а объем инвестиций китайских компаний в их экономики составил почти $9 млрд, что на 30% больше, чем в прошлом году. По его словам, за последние два года китайский мегапроект получил одобрение международного сообщества, особенно тех шести десятков государств, через которые пройдет «Экономический пояс Шелкового пути» и которые уже пожинают первые плоды своего решения.

Все гости конференции согласились, что «Шелковый путь» – грандиозный проект, который ведет к процветанию всех участвующих государств, и высказались за его дальнейшее развитие.

В Камбодже стартовала программа «Русский язык для туроператоров стран АСЕАН». В ней принимают участие 29 представителей туриндустрии стран-членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии – популярного среди россиян туристического направления.

Программа разработана Российским государственным университетом туризма и сервиса по инициативе Министерства туризма Королевства Камбоджа при поддержке Финансового фонда диалогового партнерства АСЕАН – Россия.

«Интерес к русскому языку среди туроператоров стран, принимающих российских туристов, закономерен: они стремятся повысить уровень сервиса, а следовательно, и конкурентоспособность. При этом мы будем приветствовать подобные начинания всячески содействовать им. Не только в Юго-Восточной Азии, но и в других регионах, поскольку речь идет о комфорте отдыха и в определенной мере о безопасности российских туристов», – говорит руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов.

В Камбодже внимание вопросам изучения русского языка уделяют на самом высоком уровне. Об этом свидетельствует представительный состав участников торжественной церемонии открытия Программы «Русский язык для туроператоров стран АСЕАН», в которой принял участие заместитель Министра туризма Королевства Камбоджа г-н Пак Сокхом и Вице-Губернатор провинции Сием Рип г-жа Ю Сопхеар. В своих выступлениях официальные лица Камбоджи дали высокую оценку работе Правительства Российский Федерации по развитию межкультурных и экономических связей со странами-членами АСЕАН.

Для справки:

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) (Association of South-East Asian Nations) – это политическая, экономическая и культурная региональная межправительственная организация стран, расположенных в Юго-Восточной Азии. АСЕАН была образована 8 августа 1967 г. в г. Бангкоке (Таиланд).

Членами ассоциации являются Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины.

Россия и Китай заключили контракт на поставку 24 многофункциональных истребителей Су-35. Длительные переговоры успешно завершились в момент обострения территориальных споров в Южно-Китайском море с участием ВМС и ВВС США.

Поэтому приобретение Китаем российских истребителей вызывает интерес прежде всего возможностями боевого применения, а не тем, что Китай первым из иностранных заказчиков закупает Су-35, или суммой сделки в 2 млрд долларов.

Под защитой будет Спратли или Наньша

Китайские приоритеты в акватории Южно-Китайского моря — освоение богатого углеводородами островного шельфа, расширение сферы влияния в регионе (здесь проходит треть мирового морского грузопотока). Помимо КНР, на спорные территории претендуют также Бруней, Вьетнам, Малайзия и Филиппины. Ни одна из этих стран не в силах помешать китайскому освоению прилегающей акватории, однако в традиционный региональный спор вмешиваются ВМС США.

27 октября и 13 ноября американский эсминец Lasson без разрешения властей Китая прошел вблизи спорных островов Спратли (китайский вариант названия — Наньша), которые КНР считает своими. В Южно-Китайском море присутствует корабельная группа ВМС США во главе с авианосцем "Теодор Рузвельт". Над спорными островами летал американский бомбардировщик B-52. В ответ Пекин демонстрирует американцам вооруженные ракетами истребители, МИД КНР периодически выражает протест. Как правило, Вашингтон отвечает, что операции продолжатся.

В Пентагоне считают, что растущее присутствие Китая в Южно-Китайском море грозит конфликтом. Если руководствоваться американской логикой, то в прилегающих морях не должны активничать также гвинейцы, ирландцы, киликийцы, норвежцы, филиппинцы, японцы и представители ряда других стран. Выполняемые под предлогом свободы судоходства операции ВМС США в Южно-Китайском море — провокации в отношении Китая.

Таким образом, Америка лишний раз подталкивает Россию и КНР к стратегическому партнерству и активному взаимодействию в экономической, военно-морской и военно-технической сферах. Военные расходы Китая растут. По оценке Пентагона, в 2014 году оборонный бюджет КНР превысил 145 млрд долларов.

Океанский флот Китая находится в стадии строительства, поэтому 24 современных многоцелевых истребителя российского производства Су-35 окажутся весьма полезными для контроля акватории Южно-Китайского моря с использованием широкой сети прибрежных и островных военных аэродромов КНР.

Приобретение российских истребителей Су-35 способствует быстрому наращиванию мощи ВВС китайской армии, и все же не нарушает баланса сил в регионе. Разработка китайских перспективных истребителей идет своим чередом.

Первым делом — самолеты Су-35

КНР разрабатывает и производит современные боевые самолеты. Пятое поколение представляют два истребителя — J-20 и J-31. Неоспоримые достоинства китайского многоцелевого истребителя J-10 (Цзянь-10) — маневренность, надежность, интегрированная система бортового оборудования (самолет создан с использованием израильских и российских технологий, имеет российский двигатель AL-31F). И все же радиус действия китайских истребителей пока недостаточен для контроля обширной акватории Южно-Китайского моря, а это — стратегическая цель КНР.

Российские истребители Су-35 обладают увеличенным запасом топлива (радиус действия — свыше 1500 км), что позволит Пекину эффективнее контролировать спорные территории. С минимальным участием ВМС.

Су-35 имеет возможности для нанесения ударов по наземным и морским целям, что существенно расширяет диапазон боевого применения. Кроме того, истребитель оснащен новейшими системами радиоэлектронной борьбы (РЭБ).

По сравнению с легендарным Су-27 новый многофункциональный истребитель Су-35 поколения 4++ оснащен двигателями со значительно большей тягой. Пусть Су-35 не имеет стелс-возможностей, однако обладает сверхманевренностью (благодаря применению на нем двигателей 117С с управляемым вектором тяги).

Самолет оснащен мощным бортовым радаром "Ирбис" с пассивной фазированной решеткой. Су-35 способен обнаружить цель с ЭПР (эффективная площадь рассеяния) 0,01 кв.м на расстоянии 90 км, то есть "увидит" на этой дистанции самолеты F-35 и F-22. Преимущество американских стелс-технологий теряет смысл.

Китайский военный эксперт Лю Линьчуань ранее отмечал: "В арсенале Су-35 имеются ракеты большой дальности с прямоточными воздушно-реактивными двигателями (ПВРД). Мы разрабатываем такие ракеты, но почему бы не посмотреть на чужие разработки, если есть такая возможность".

Китайские специалисты впервые проявили интерес к Су-35 в 2008 году во время авиакосмического салона Airshow China (главком ВВС Сюй Цилян лично ознакомился с возможностями истребителя и оценил его летные и тактико-технические характеристики). В 2011 году Минобороны КНР официально обратилось с предложением о закупке Су-35, и в 2012 году было подписано предварительное соглашение. Около трех лет стороны обсуждали технические и финансовые условия. В частности, Китай пожелал оборудовать кабину пилота своей авионикой.

Редактор The National Interest по военным вопросам Дейв Маджумдар подчеркнул: "Самолет компании Сухого Су-27 изначально создавался в Советском Союзе для борьбы за превосходство в воздухе с американским истребителем F-15 Eagle. Постепенно его конструкция развивалась и совершенствовалась… Су-35С это самый современный вариант истребителя из числа построенных на данный момент. У него высококлассная бортовая электроника, усовершенствованный планер, и новые двигатели с трехмерным управляемым вектором тяги. Это очень эффективная боевая машина, и если ее будут принимать на вооружение в большом количестве, она создаст мощную угрозу западным ВВС".

Сегодня Су-35 состоят на вооружении исключительно ВКС России (по условиям контракта от 2009 года ВКС РФ должны получить 48 машин до 2016 года).

Российско-китайский портфель ВТС

Контракт не подразумевает лицензионного производства самолетов на территории КНР, то есть заказчик получит уже готовые к эксплуатации самолеты. Все 24 истребителя Су-35 построит Комсомольский-на-Амуре авиационный завод имени Гагарина (в составе ПАО "Компания "Сухой").

15 ноября авиазавод посетила китайская военно-техническая делегация во главе с заместителем председателя Центрального военного совета КНР Сюй Циляном. Затем делегация вылетела в Москву, где 17 ноября состоялась встреча Сюй Циляна с президентом России Владимиром Путиным.

Контракт на поставку 24 истребителей Су-35 значительно увеличил портфель оружейных заказов России. КНР много лет остается в числе главных покупателей российской военной техники и наращивает объемы.

В 2014 году Китай первым приобрел четыре дивизиона новейшей системы ПВО С-400 "Триумф" стоимостью около 2 млрд долларов (общая сумма контрактов 2014 года достигла 14 млрд долларов).

В 2013 году Китай приобрел российского оружия и военной техники почти на 2 млрд долларов.

В 2012 году Россия и Китай заключили крупнейший контракт стоимостью около 700 млн долларов на поставку 140 авиационных двигателей АЛ-31Ф и подписали рамочный контракт по дизель-электрическим подлодкам "Амур-1650" (на сумму 2 млрд долларов).

В 2011 году в авиации и авиастроении сумма контрактов составила около 1 млрд долларов. Военно-техническое сотрудничество России и КНР активно развивается после относительного затишья 2006-2010 годов.

Лидирующие позиции России на мировом рынке боевой авиации подтверждают также предпочтения Индии, которая планирует подписать в Москве контракт на 154 истребителя пятого поколения.

Александр Хроленко, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Глава Министерства торговли США Пенни Прицкер в понедельник подготовила доклад, согласно которому имплементация договора о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП) позитивно отразится на регионах США.

"ТТП будет стимулировать внутренний экономический рост, поддерживать занятость, расширять инвестиционные возможности и увеличивать экспорт… Партнерство приведет к ликвидации более 18 тысяч налогов на товары "Сделано в Америке", продаваемых за рубежом, позволит наших товарам и услугам высокого качества добраться до некоторых из наиболее быстро растущих рынков в мире", — приводятся пресс-служба ведомства слова Прицкер.

В частности, позитивный эффект от партнерства получит Техас (второй по численности и площади штат США), утверждает министр.

По ее словам, более чем 54% продукции Техаса в 2014 году было направлено на экспорт в страны ТТП, это 156,6 миллиардов долларов, в том числе, 5,5 миллиарда в Японию, 1,7 миллиарда в Малайзию и 0,6 миллиарда во Вьетнам.

ТТП укрепит компании Техаса за счет снижения затрат на ведение бизнеса на этих рынках, отмечают в ведомстве. ТТП также устранит налог на импорт всех промышленных и потребительских товаров, в том числе, информационных и телекоммуникационных технологий, химических веществ, машин, которые занимают львиную долю в экономике региона, резюмируется в сообщении.

Соглашение о ТТП было достигнуто 5 октября. В его рамках будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходятся 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения — США, Канада, Мексика в Северной Америке, Перу и Чили в Южной, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам в Азии, а также Австралия и Новая Зеландия.

По итогам января-августа 2015 г., китайские предприятия вложили в экономику стран Шелкового пути и морского Шелкового пути $10,73 млрд. Это на 48,2% больше, чем за аналогичный период 2014 г., сообщило Министерство коммерции КНР.

Капиталовложения поступили главным образом в Сингапур, Казахстан, Лаос, Индонезию, Россию и Таиланд.

По итогам восьми месяцев текущего года, объем торговли между Китаем и странами Шелкового пути достиг $657 млрд. Это на 9,35% меньше, чем годом ранее. На долю данного показателя во внешней торговле Китая приходится 25,7%.

За январь-август 2015 г. в Поднебесной созданы 244 предприятия с участием инвестиций стран Шелкового пути. Объем инвестиций на эти цели составил $360 млн. Данный показатель упал на 29,3% в годовом сопоставлении. Среди основных инвесторов в китайскую экономику – Сингапур, Саудовская Аравия, Индонезия, Бруней и Малайзия.

По итогам восьми месяцев текущего года, китайские предприятия заключили со коллегами из государств Шелкового пути контракты на предоставление аутсорсинговых услуг общим финансовым объемом $9,3 млрд. Это на 27,9% больше, чем за январь-август 2014 г.

В ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ ИНВЕСТИРОВАНО БОЛЕЕ 10 МЛРД. ДОЛЛ.

Представитель Министерства коммерции Шэнь Даньян рассказал об инвестировании Шелкового пути.

В период с января по август китайские предприятия вложили в экономику стран, расположенных на экономическом поясе Шелкового пути 10,73 млрд. долл., что на 48,2%, больше, чем в аналогичный период прошлого года.

На очередной пресс-конференции официальный представитель Министерства коммерции Шэнь Даньян заявил о том, что в преимущественно, китайский бизнес инвестировал в Сингапур, Казахстан, Лаос, Индонезию и Таиланд.

В рассматриваемый период товарооборот между Китаем и странами "пояса и пути" уменьшился на 9,3% и составил 657 млрд. долл., что составляет более 25% в общем объёме внешнеторгового оборота КНР.

Кроме того, за это время страны пояса и пути создали в Китае 244 предприятия, а объём инвестиций при этом составил 360 млн. долл., что, впрочем, почти на 30% меньше, чем в аналогичный период прошлого года. Среди основных инвесторов Сингапур, Саудовская Аравия, Индонезия, Бруней и Малайзия.

Полный текст соглашения о Транстихоокеанском партнерстве будет доступен в ближайшие 30 дней.

Американские фермеры и члены конгресса смогут ознакомиться с полным текстом соглашения о Транстихоокеанском партнерстве в ближайшие 30 дней, заявил министр сельского хозяйства США Том Вилсак. Об этом сообщают американские СМИ.

Соглашение было подписано 5 октября представителями США и других 11 государств тихоокеанского побережья (Япония, Мексика, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Перу, Чили, Вьетнам, Малайзия, Бруней и Сингапур). Сейчас соглашение рссматривается юристами для того, чтобы убедиться в том, что оно точно отражает все достигнутые договоренности.

Соглашение предусмативает снижение или отмену пошлин на ввоз американской сельхозпродукции, в т.ч. пшеницы, семян сои, риса, мяса, молочных продуктов. Оно включает меры по защите американского рынка сельхозпродукции от демпинга. Кроме того, США получат дополнительные возможности по оспариванию санитарных и фитосанитарных стандартов, не основанных на научных данных.

Транстихоокеанское партнерство исключит 18 тысяч пошлин на американские товары. "Пошлины на ввоз сельхозподукции в США уже чрезвычайно низки, поэтому американские сельхозпроизводители выиграют от снижения ввозных пошлин другими странами-членами Транстихоокеанского партнёрства", считает Том Вилсак.

В США соглашение еще должно быть ратифицировано конгрессом.

Бразилия может получить многомиллиардные потери в своем экспорте и производственных возможностях в результате создания регионального объединения Транстихоокеанское партнерство (ТТП), считают местные аналитики и эксперты.

Соглашение о создании ТТП было достигнуто в минувший понедельник. В рамках объединения будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходятся 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения — США, Канада, Мексика в Северной Америке, Перу и Чили в Южной, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам в Азии, а также Австралия и Новая Зеландия.

По мнению наблюдателей, Бразилия имеет риск остаться обособленной страной американского континента, если в ближайшее время не подпишет торговые соглашения с региональными экономическими блоками, подобными ТТП.

"Это (создание ТТП) повышает уровень нашей изолированности, страна слишком скромно искала возможности участия в различных интеграционных инициативах на двустороннем и региональном уровне", — приводит агентство Notimex заявление эксперта из бразильского Института экономических прикладных исследований Флавиу Карнейру.

Главным риском для Бразилии в контексте создания ТТП является возможность потери ее квоты на рынках 12 стран, входящих в объединение. По данным портала ОGlobo, сейчас бразильский экспорт в страны ТТП достигает 31 миллиарда долларов в год, и этот показатель может существенно снизиться в результате создания зоны.

Бразилия входит в Южноамериканский общий рынок (Меркосур), однако возможности рынка ее партнеров по этой организации (Венесуэлы, Аргентины, Уругвая и Парагвая) значительно ниже, чем перспективы на рынке ТТП, считают эксперты.

Лидер большинства в сенате США Митч Макконнелл заявил, что многие части соглашения о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП) вызывают беспокойство всех сенаторов, сообщает агентство Рейтер.

"В процессе чтения соглашения о Транстихоокеанском сотрудничестве все мы (нет никого, кто бы был исключением) выразили много беспокойств по многим частям", — сказал Макконнелл журналистам в Капитолии, комментируя соглашение о ТТП.

Соглашение о создании Транстихоокеанского партнерства (ТТП) было достигнуто в понедельник. В его рамках будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходятся 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения — США, Канада, Мексика в Северной Америке, Перу и Чили в Южной, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам в Азии, а также Австралия и Новая Зеландия.

В июне этого года конгресс США принял закон о наделении президента особыми полномочиями при заключении международных торговых сделок. Документ был необходим для реализации Транстихоокеанского партнерства. При голосовании по подобным соглашениям конгресс их либо только отклоняет или одобряет, не внося при этом никаких правок.

Однако уже сейчас понятно, что провести соглашение через конгресс администрации Обамы будет непросто. Так, сенатор США и претендент на демократическую номинацию на выборах президента Берни Сандерс выступил в понедельник против соглашения.

О том, что соглашение может вылиться в рост безработицы, заявил и глава международного союза работников пищевой промышленности и розничной торговли США (UFCW) Марк Перроне.

США, Япония и ещё 10 стран заключили соглашение о Транстихоокеанском партнёрстве (ТТП), целью которой является создание зоны свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Об этом сообщает Wall Street Journal.

На страны-участницы соглашения будет приходиться две пятых от общего объёма мировой торговли. Таким образом, ТТП станет крупнейшим интеграционным объединением. Помимо развития экономических связей, соглашение призвано противостоять росту влияния Китая в Тихоокеанском регионе.

Членами ТТП стали: Австралия, Бруней, Канада, Чили, Япония, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Перу, Сингапур, США и Вьетнам.

Переговоры о создании зоны свободной торговли в регионе ведутся с 2003 года. За десять лет число стран-участниц инициативы достигло 12. Последней к переговорам о ТТП в 2013 году присоединилась Япония. Основные противоречия в ходе переговоров возникали по вопросу таможенных пошлин на сельскохозяйственную продукцию, а также экологических стандартов американских автомобилей.

Создание Транстихоокеанского партнерства, в которое вошли США и 11 государств, расположенных на побережье Тихого океана, — это попытка политического и экономического давления на мировые рынки, прежде всего, в Юго-Восточной Азии. Такое мнение высказал РИА Новости в понедельник замглавы экономического комитета Совфеда Сергей Шатиров.

Соглашение о создании Транстихоокеанского партнерства было достигнуто в понедельник. В его рамках будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходятся 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения — США, Канада, Мексика в Северной Америке, Перу и Чили в Южной, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам в Азии, а также Австралия и Новая Зеландия.

"При создании Транстихоокеанского партнерства реализовывалась идея, связанная с получением максимально возможного политического и экономического давления на Юго-Восточную Азию, борьба за рынки", — сказал Шатиров. Он также отметил, что этот союз создавался в противодействие интересам Китая и России.

"Но мир сегодня здорово изменился, мы видим, что происходит в Сирии при поддержке России, почему ничего не получается у так называемой коалиции (западных стран) по борьбе с террористами", — сказал парламентарий.

Он полагает, что при создании нового торгового союза здесь также "проба пера" по установлению лидирующего положения на мировых рынках. "Но и у России сильные позиции в Юго-Восточной Азии, в сфере топливно-энергетического комплекса, и это не только нефть и газ, но и уголь", — отметил Шатиров. Он подчеркнул, что по поставкам угля Россия занимает третью позицию в мире, и страны Юго-Восточной Азии — это перспективные рынки для РФ по поставкам углеводородов.

Парламентарий считает, что в плане возможного сотрудничества с Транстихоокеанским партнерством "взаимодействовать нужно со всеми". "Борьба за рынки идет, это сложный, кропотливый процесс", — подчеркнул он.

Отвечая на вопрос, могут ли вновь возникающие торговые споры оперативно разрешаться в рамках Всемирной торговой организации, Шакиров отметил, что "ВТО — это очень медлительный, сложно управляемый механизм, и ждать, что организация встанет на сторону развивающихся стран весьма сомнительно".

Член экономического комитета Совфеда Николай Власенко при этом считает, что деятельность нового торгового союза, а также возможные споры между государствами будут регулироваться в рамках ВТО. В противном случае, против страны-нарушительницы будут вводиться международные санкции.

Создание Транстихоокеанского партнерства позитивно скажется на развитии экономик государств, входящих в этот торговый союз, полагает Власенко. Однако для развивающихся стран, таких как Чили, Мексика, Вьетнам есть и минусы, добавил он.

"Так Вьетнам является поставщиком рабочей силы. Однако в договоре о создании партнерства есть пункт о синхронизации оплаты труда. И если в США оплата труда составляет 8 долларов в час, то во Вьетнаме, наверное, 8 долларов в неделю", — сказал сенатор.

Он полагает, что для России создание нового партнерства особой угрозы не представляет, наши товары не производятся на территории этих государств. Вместе с тем, России нужно следует активнее развивать Таможенный союз, ЕАЭС, приглашать к сотрудничеству в экономических союзах Китай. Говоря о возможном взаимодействии с Транстихоокеанским партнерством, Власенко отметил, что "нам нужно сотрудничать со всеми, где нам это выгодно". В то же время создание нового торгового союза парламентарий назвал "серьезным шагом по установлению экономической гегемонии США в мире".

Заключение соглашения по Транстихоокеанскому партнерству (ТТП), с одной стороны, позитивно, но с другой — перспективы этого проекта туманны без учета кооперации с Китаем, заявил РИА Новости гендиректор вашингтонского аналитического агентства Smith's Research & Gradings Терри Смит.

Соглашение о создании Транстихоокеанского партнерства было достигнуто в понедельник. В его рамках будет создана зона свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. На тихоокеанские страны приходится 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Участники соглашения — США, Канада, Мексика в Северной Америке, Перу и Чили в Южной, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам в Азии, а также Австралия и Новая Зеландия.

"Сорок процентов мирового ВВП — это, конечно, много, но не стоит забывать, что это партнерство не учитывает кооперацию с Китаем, экономика которого продолжает свой рост. Китай вовлечен сейчас в большинство глобальных экономических процессов. Поэтому сложно представить себе качественную мировую кооперацию в части торговли без учета китайского фактора", — сказал эксперт.

Ранее президент Барак Обама, комментируя достижение соглашения по ТТП заявил, что она является, в том числе, ответом на рост китайской экономики, что оно не позволит "таким странам как Китай" диктовать остальному миру правила игры.

25 августа 2015 г. на «полях» консультаций министров экономик Россия - АСЕАН в г. Куала-Лумпур (Малайзия) Министр экономического развития Российской Федерации Алексей Улюкаев открыл Российско - Малазийский бизнес-форум, организованный с российской стороны Минэкономразвития России совместно с Деловым советом Россия-АСЕАН в рамках российской бизнес-миссии в страны АСЕАН (Малайзия и Бруней).

57 инвестиционных проектов, предлагаемых российскими компаниями и бизнес-ассоциациями для возможной реализации в России и странах АСЕАН, одобрены министрами экономики стран АСЕАН. В перечне проектных предложений - энергетика и машиностроение, информационные и телекоммуникационные технологии, инновации, транспорт и логистика, медицина, сельское хозяйство. «Я хотел бы подчеркнуть, что российские компании выражают все больший интерес в развитии сотрудничества с партнерами АСЕАН. В результате сегодня мы имеем 57 проектных предложений. И мне кажется, что это не окончательный список», - сказал Алексей Улюкаев.

В форуме приняли участие около 100 предпринимателей, представляющих ведущие компании и бизнес-ассоциации различной отраслевой направленности: электронная торговля, нефтяная промышленность, информационные технологии и инновации, сельское хозяйство, транспорт, авиастроение, машиностроение, инвестиционная деятельность.

Для бизнесменов обеих сторон были проведены круглые столы по энергетике, транспорту, строительству и инфраструктуре, а также продовольственной безопасности, ряд двусторонних встреч с потенциальными партнерами. Министр экономического развития России Алексей Улюкаев отметил, что итоги бизнес-миссии, состоявшейся уже во второй раз, продемонстрировали возрастающий интерес российского бизнеса к странам АСЕАН.

При этом он заметил, что российские регионы заинтересованы в привлечении инвестиций и развитии прямых контактов с регионами стран АСЕАН.

Малайзия является важным торговым партнером России в Юго-Восточной Азии. Двустороннее экономическое сотрудничество и взаимная торговля развиваются достаточно активно. В 2014 году оборот вырос почти на 23% (22,7%) по сравнению с 2013 г. и достиг 3,3 млрд. долларов. «В то же время, у нас есть большой потенциал для развития двустороннего сотрудничества, - сказал Алексей Улюкаев. – Мы считаем, что Малайзия может предложить высокотехнологичные товары».

Накануне участники бизнес-миссии приняли участие в работе семинара по электронной торговле, где обсуждались основные проблемы, с которыми сталкиваются малазийские компании при расширении своего присутствия в Европе. Кроме того, речь шла о российской инициативе по сотрудничеству в области электронной торговли. Результатом проекта должно стать создание в перспективе общего пространства электронной торговли Россия - АСЕАН, включая единые технологические стандарты, единую нормативную базу. «Я хотел бы подчеркнуть, что тема электронной коммерции является чрезвычайно важной для России, мы должны продолжить обмен информацией и опытом в этой сфере для того, чтобы консолидировать наши усилия в развитии общего пространства электронной торговли Россия - АСЕАН, координировать технологические стандарты и правила», - отметил Алексей Улюкаев.

Глава российского Минэкономразвития подчеркнул значимость отношений России и АСЕАН. По его словам, это очень перспективный регион, объединяющий более 600 миллионов человек, ВВП стран-членов (по паритету покупательной способности) в 2014 году составил около 6,4 млрд. долларов или 5,9% от общего мирового ВВП. Объем прямых иностранных инвестиций, накопленный государствами-членами в 2014 году, составил 1,7 миллиарда долларов – это около 6,5% мирового совокупного объема инвестиций. Он с сожалением отметил, что объем экономического сотрудничества между Россией и странами-членами АСЕАН не отвечает экономическому потенциалу наших стран. «Тем не менее в целом общий объем торговли между нашими странами показывает стабильный рост на протяжении многих лет», - сказал он. С 2005 года товарооборот увеличился более чем в 5 раз с 4,2 млрд. долларов до 21,4 млрд. долларов в 2014 году (прирост по сравнению с 2013 годам на 22,7%).

Министр экономического развития РФ напомнил, что в 2012 году была принята Дорожная карта торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества России и АСЕАН – документ, который предполагает развитие сотрудничества на различных уровнях, а также в разных сферах экономики. «Сейчас работаем с партнерами над ее реализацией на основе рабочей программы», - сказал он.

Этот документ определит дальнейшие шаги по развитию экономического взаимодействия со странами АСЕАН. Помимо торговли и инвестиций в нем отражены такие сферы сотрудничества, как сельское хозяйство, энергетика, транспорт, промышленность, инновации и интеллектуальная собственность, человеческий капитал, туризм, малые и средние предприятия. В качестве мер по развитию сотрудничества предлагаются в основном информационные мероприятия (презентации, семинары), налаживание постоянного обмена информацией по мерам тарифного и нетарифного регулирования, применяемым в России и в странах АСЕАН, инвестиционным возможностям сторон, обмен опытом и лучшими практиками в различных сферах.

Министр отметил, что одной из важнейших задач является поиск партнеров для совместной реализации 57 намеченных проектов. «Мы намерены проводить эту работу с привлечением ресурсов Делового совета Россия – АСЕАН, торговых представительств России в странах АСЕАН и посольств стран Ассоциации в России», - сообщил он.

Кроме того, на двусторонней основе создаются рабочие группы высокого уровня по приоритетным инвестиционным проектам с отдельными странами АСЕАН. «Уже доказала свою эффективность российско-вьетнамская рабочая группа. В ближайшее время будут созданы подобные механизмы с Индонезией, Камбоджей, Малайзией и Таиландом», - сказал Алексей Улюкаев.

По его словам, бизнес-миссия даст возможность для российского бизнеса найти взаимовыгодные формы и темы для взаимодействия с партнерами АСЕАН. «Я убежден, что наше эффективное сотрудничество откроет новые перспективы для успешного экономического партнерства Россия-АСЕАН и создаст основу для процветания наших стран», - сказал он.

Об очередном «решающем» заседании участников ТТП

Владимир Терехов

Похоже, многолетняя мыльная опера под названием “формирование Транс-Тихоокеанского партнёрства (ТТП)” начинает сводить скулы не только у тех, кто вынужден более или менее регулярно её смотреть, но и у основных действующих лиц. Таковых в настоящее время насчитывается 12, а именно: США, Япония, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Сингапур, Малайзия, Вьетнам, Бруней, Мексика, Чили, Перу. В последние 5-6 лет все они являются участниками различного уровня переговоров на предмет создания коллективной Зоны свободной торговли (ЗСТ).

Каждый раунд переговоров (которых уже накопилось 19 “официальных” и более 20-и “рабочих”) завершается стандартными заявлениями основных участников в стиле “проделана большая работа, достигнут значительный прогресс, а несколько оставшихся проблем будут разрешены на следующей решающей встрече”.

Прошедший с 24 по 31 июля с.г. на Гавайях очередной тур переговоров (сначала на экспертном, а затем и на министерском уровнях) также заранее был обозначен в качестве “решающего”, в ходе которого предполагалось разрешить все “оставшиеся” от предыдущих заседаний проблемы. Так что главам государств осталось бы только подписать в торжественной обстановке подготовленные документы.

Однако и после гавайского раунда остались “несколько” проблем. Причём участники переговоров разошлись во мнениях относительно того, какую из них считать главной.

В Новой Зеландии таковой называют затяжку снятия пошлин на импорт молочной продукции, в США – открытие внутренних рынков стран-партнёров по ТТП (прежде всего, Японии) для импорта различной сельхозпродукции. В тоже время американцы выступают за продление периода преференций для компаний-производителей новейших медицинских препаратов. Япония, напротив, заинтересована в продлении периода защиты своего рынка сельхозпродуктов от свободного притока иностранной продукции, но в скорейшем снятии барьеров в торговле автомобилями.

На заключительной пресс-конференции министр экономики Японии Акира Амари заявил, что потребуется ещё одно совместное заседание всех участников переговорного процесса для согласования уставных документов ТТП. Представитель же США Майкл Фроман намерен и далее сосредоточиться на разрешении проблем в формате американо-японских экономических отношений как ключевого элемента успеха этого проекта.

Судя по всему, в ходе гавайского раунда двусторонняя американо-японская компонента занимала центральное место. Что представляется вполне естественным, поскольку суммарный ВВП двух стран составляет не менее 80% общего ВВП всех 12 участников ТТП.

Ещё 30 июля новостные агентства сообщали о разрешении “в основном” проблем в двусторонних экономических отношениях. Однако последовавшая затем важная “уточняющая” информация фактически снивелировала официальный оптимизм.

Так, Япония действительно согласна понизить уровень тарифного барьера на импортируемую американскую говядину с 40% до 9% от её стоимости. Но не сразу, а в течение 15 лет с момента ввода в действие ТТП.

В свою очередь США намерены сохранить на 20 лет нынешние тарифы на основную компоненту японского экспорта, то есть на автомобили (2,5% на легковые и 25% на грузовики).

Поэтому понятна сдержанная реакция заинтересованных деловых кругов на обозначенные в ходе гавайских переговоров временные рамки устранения тарифных барьеров. Всё очень напоминает того странного рака, которому зачем-то потребовалось лезть в гору, чтобы свистнуть с её вершины.

Но после завершения гавайского раунда он даже и не начнёт на неё карабкаться. Сигналом для этого должно стать разрешение упомянутых “нескольких” проблем, официальное подписание итоговых документов на высшем уровне и последующая их ратификация законодательными органами власти всех 12-и стран-участниц ТТП.

Для завершения же подготовки указанных документов потребуется, как выше отмечалось, “ещё одно заседание”. Причём сразу после завершения гавайского раунда эксперты стали высказывать сомнения относительно возможности его проведения на министерском уровне ранее 2017 г.

Торопиться теперь бессмысленно, ибо всё равно не успеть к третьей декаде ноября с.г., когда в столице Филиппин – Маниле – состоится очередной саммит АТЭС. На его полях режиссёр-постановщик мыльной оперы “ТТП”, то есть ныне действующий президент США Барак Обама, и планировал в торжественной обстановке завершить едва ли не главное дело всей своей политической жизни.

Однако в условиях, когда основные участники переговоров озабочены мыслью “как бы не прогадать”, вряд ли следует ожидать новой министерской встречи в оставшиеся до саммита АТЭС 2-3 месяца. Если бы существовала реальная возможность преодолеть в ближайшее время пресловутые “несколько” проблем, то их устранили бы на Гавайях. Даже если и случилось бы чудо их разрешения на рабочем уровне, например, в ближайшие полгода, то ни о каком специальном саммите после АТЭС в Маниле речи уже, видимо, быть не может. Ибо в 2016 г. США погружаются в весьма сложную на этот раз обстановку президентской предвыборной кампании.

Поэтому и прогнозируется, что следующая министерская встреча состоится только в 2017 г. И едва ли сразу после вступления в начале 2017 г. в должность нового президента США, которому потребуется время для оценки первоочерёдности стоящих перед страной проблем.

К месту будет отметить, что попытки искусственного подталкивания априори сложного переговорного процесса по формированию ТТП имеют не только личностную мотивацию Б. Обамы, но и стоящей за ним Демократической партии. Последняя стоит перед проблемой выбора внешнеполитического продукта, который вместе с кандидатом на высший государственный пост страны можно было бы продать американскому избирателю в ходе предстоящей предвыборной гонки.

Но что ему сегодня можно предложить? Плохие отношения с Россией – прямое следствие попыток извлечь сиюминутные выгоды от использования против неё очередной вспышки родовой болезни (мазеповщины) на окраине исторической российской территории? Опасный для интересов США хаос на Большом Ближнем Востоке? Обострение отношений со второй мировой державой – Китаем?

В чём, помимо звонкой риторики, реально проявилось американское “мировое лидерство” в завершающийся 8-летний период правления Демократической партии? В попытках повсеместного распространения крайне сомнительных “ценностей” (не имеющих отношения к “западным”), за соблюдением которых в мире с апреля с.г. теперь следит (только не падать со стульев!) аж целый спецпосланник госсекретаря?

На короткое время символом такого “лидерства” вполне можно было бы представить завершение формирования ТТП. Однако на самом деле и в долгосрочной перспективе этот проект является, скорее, символом разделения и противостояния в АТР.

Едва ли он отвечает и долгосрочным интересам американского народа. Примечательно, что именно в США в последнее время раздаётся наиболее жёсткая критика ТТП. Ранее отмечалась позиция неприятия этого проекта нобелевским лауреатом в области экономики Джозефом Стиглицем. Летом текущего года со статьей “ТТП должно быть ликвидировано” выступил один из долгожителей конгресса США – сенатор Берни Сандерс. Который, кстати, является одним из претендентов от Демократической партии на участие в предстоящих президентских выборах.

Ссылаясь на 20-летний опыт функционирования “Североамериканской зоны свободной торговли” (NAFTA), а также некоторых двусторонних соглашений, которые ранее заключал Вашингтон (например, с Китаем и Японией), Б. Сандерс прогнозирует потерю как минимум 130 тыс. рабочих мест в США в случае вступления в силу ТТП.

Критики этого проекта особо подчёркивают обстановку секретности, в которой проходит переговорный процесс. По их мнению, инициаторам ТТП есть что скрывать, ибо основными выгодополучателями станут не рядовые американцы, а несколько ведущих транснациональных корпораций.

Поэтому вполне вероятная перспектива краха проекта ТТП может оказаться в интересах всех стран АТР, включая США. Это способствовало бы актуализации российско-китайской концепции коллективной безопасности и экономического процветания всех стран региона без разделения их на противостоящие группировки.

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в которую входят Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Бруней-Дарэссалам, Вьетнам, Лаос, Мьянма и Камбоджа, 5 августа 2015 года направила Норвегии предложение о партнерстве.

Норвегия, таким образом, стала первой западноевропейской страной, с которой Ассоциация договаривается о формализации партнерских отношений.

Министр иностранных дел Норвегии Берге Бренде находится в настоящее время в Малайзии в качестве гостя на встрече глав МИД стран-членов АСЕАН.

Бренде считает, что партнерство с АСЕАН, население государств-членов которой составляет 620 миллионов жителей, очень выгодно для Норвегии, предоставляет стране доступ к важным площадкам политических переговоров, увеличивает возможности норвежских предприятий по ведению бизнеса в Юго-Восточной Азии.

– АСЕАН играет все более важную политическую и экономическую роль, как в регионе, так и в мире в целом. Страны АСЕАН совместно являются четвертой по величине экономикой на планете. Организация готовится к созданию единого рынка до конца 2015 года, поэтому партнерство с ней – радостная новость для норвежских предприятий, – говорит Берге Бренде.

По оценке МИД Норвегии, партнерство с АСЕАН также будет способствовать ускорению переговоров о создании зон свободной торговли между Европейской ассоциацией свободной торговли (куда входят Норвегия, Исландия, Лихтенштейн и Швейцария) и странами-членами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии.

– Политическое значение АСЕАН также растет. Сильные региональные организации важны для решения все более сложных трансграничных задач, таких как противодействие изменениям климата, миграция, обеспечение мира и безопасности, – комментирует норвежский министр иностранных дел Норвегии.

АСЕАН уже имеет партнерские отношения с десятью странами или группировками (в том числе с Россией, Китаем, США, Евросоюзом).

сайт Правительства Норвегии

Страны-члены Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (Association of SouthEast Asian Nations) (АСЕАН) и трое постоянных членов Совета Безопасности ООН распространили заявление в поддержку итогов ядерных переговоров Ирана и "шестерки" международных посредников.

В итоговом заявлении заседания, которое проходило на уровне министров иностранных дел стран участниц АСЕАН, соглашение по иранской ядерной программе охарактеризовано как «важная резолюция, поспособствовавшая урегулированию и устранению одного из главных источников беспокойства в мире».

«Венское соглашение доказывает исключительно мирный характер ядерной программы Ирана, которую отдельные страны характеризуют как прикрытие для создания ядерной бомбы, не смотря на регулярные отклонения Тегераном подобных обвинений», - отмечается в документе.

Участникам 48-й встречи глав МИД АСЕАН в Куала-Лумпур, в которую входят Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Сингапур, Лаос, Малайзия, Мьянма, Таиланд и Филиппины, также стали представители стран-партнеров и крупных региональных игроков, включая Японию, Китай, Южную Корею, Австралию и Новую Зеландию.