Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

5 декабря 2018 года состоятся праздничные мероприятия в рамках «Встречи поколений», посвященной 100-летию Российского государственного геологоразведочного университета имени Серго Орджоникидзе, прямого наследника Московской Горной Академии.

На праздновании 100-летия МГА-МГРИ-РГГРУ будут присутствовать представители Правительства РФ, члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы, руководители профильных министерств и ведомств Российской Федерации, в том числе Министерства науки и высшего образования РФ, Министерства природных ресурсов и экологии РФ, академики и члены-корреспонденты РАН, руководители предприятий и организаций геологической отрасли, коллеги из высших учебных заведений.

В числе приглашенных ученые-геологоразведчики из Австрии, Австралии, Азербайджана, Алжира, Анголы, Армении, Афганистана, Белоруссии, Болгарии, Вьетнама, Грузии, Египта, Италии, Ирака, Казахстана, Канады, Катара, Киргизии, Колумбии, КНР, Монголии, Нидерландов, Польши, Саудовской Аравии, Судана, США, Таджикистана, Узбекистана, Украины, ФРГ и других стран.

В программе праздничных мероприятий 5 декабря 2018 года, которые будут проводиться в здании МГРИ-РГГРУ на улице Миклухо-Маклая, дом 23, встреча выпускников Университета. Выпускники смогут посетить Музей истории, ознакомиться с интерактивными площадками, сфотографироваться в 3D. В рамках празднования юбилея также запланирован круглый стол, посвящённый проблемам кадрового и научного обеспечения геологоразведочной отрасли. Кроме того, состоятся юбилейное заседание и праздничное театрализованное представление.

Корейский полуостров: шаги от пропасти

Как закрепить прогресс

Константин Худолей – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой европейских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета, руководитель с российской стороны рабочей группы «Политика и международные отношения» Форума «Диалог Россия – Республика Корея».

Резюме Ракетно-ядерный кризис осенью 2017 г. на Корейском полуострове сыграл для региональных отношений такую же роль, как Карибский кризис 1962 г. в глобальном масштабе. Тогда с политикой балансирования на грани войны было покончено, и противостояние продолжалось в строго определенных рамках.

Новости, приходившие с Корейского полуострова в течение нескольких лет, были, как правило, одна тревожнее другой. Международный кризис 2017 г. поставил Северо-Восточную Азию на грань вооруженного конфликта. Однако в последние месяцы направление ветров изменилось: состоялись переговоры высшего руководителя КНДР Ким Чен Ына с президентом Республики Корея Мун Чжэ Ином, президентом США Дональдом Трампом, председателем КНР Си Цзиньпином, визит Мун Чжэ Ина в Россию и переговоры с президентом Владимиром Путиным, а также серия различных консультаций и встреч на двусторонней и многосторонней основе. Тем не менее вопросов пока остается больше, чем ответов.

Произошел ли качественный перелом?

События, произошедшие в последние месяцы, будут, как нам представляется, иметь долгосрочные последствия.

Во-первых, ракетно-ядерный кризис осенью 2017 г. сыграл для региональных отношений такую же роль, как Карибский кризис 1962 г. в глобальном масштабе. Тогда стороны дошли до самой опасной черты, но в последнюю минуту остановились и стали искать иные формы конфронтации – с политикой балансирования на грани войны было покончено, и противостояние продолжалось в строго определенных рамках. Скорее всего, это же произойдет и в Северо-Восточной Азии. Хотя элементы блефа со стороны и Пхеньяна, и Вашингтона были, но угроза конфликта с применением ядерного оружия в ограниченных масштабах представлялась вполне реальной. При всей остроте кризисов 1968 г. и 1994 г., чреватых столкновениями, вероятности применения ядерного оружия практически не было. Осенью 2017 г. в какой-то момент все вовлеченные стороны осознали, что развитие событий не сулит ничего хорошего, и выбрали более гибкую и осторожную линию. Даже если договоренности, достигнутые США и КНДР в Сингапуре и Севером и Югом в Пхеньяне (сентябрь 2018 г.), будут реализованы только частично, они дают новое направление развитию ситуации на Корейском полуострове.

Появились и первые признаки сближения позиций Вашингтона, Сеула и Пхеньяна относительно замены перемирия 1953 г. полноценным мирным договором. Конечно, не исключены обострения и всплески пропагандистских кампаний, но вероятность повторения кризисов, подобных 2017 г., невелика. Если только не произойдет чего-то непредвиденного, то вновь приближаться к опасной черте ни одна из сторон не станет.

Во-вторых, укрепились международные позиции КНДР. Конечно, Северная Корея не добилась ни отмены санкций, ни признания в качестве ядерной державы, но перестала быть страной-изгоем, особенно после саммита в Сингапуре. Более того, Пхеньян постепенно превращается в самостоятельного игрока. И происходит это благодаря опоре на военную мощь и использованию противоречий между другими странами при минимальном экономическом потенциале и крайне негативном имидже. То, что Северная Корея вплотную подошла либо даже создала несколько единиц стратегического наступательного оружия, объективно приближает ее по статусу к пяти официальным ядерным державам. В целом Пхеньян показал способность к проведению политики, обеспечивающей не только сохранение режима, но и повышение его роли в международных делах.

В-третьих, при сохранении тех же шести основных участников (Россия, США, Китай, Япония, Республика Корея, КНДР) серьезно меняется структура переговорного процесса в Северо-Восточной Азии. Шестисторонние переговоры, хотя, с нашей точки зрения, именно такой формат был бы оптимальным, все менее вероятны. Роль же различных двусторонних и трехсторонних контактов увеличивается. В декларации, подписанной в Пханмунджоме (апрель 2018 г.) Мун Чже Ином и Ким Чен Ыном, по существу речь идет о том, чтобы важнейшие вопросы решались на трехсторонних встречах (США, Республика Корея, КНДР) с участием в необходимых случаях Китая. К этому надо добавить, что Трамп практически всегда предпочитает двусторонние переговоры многосторонним. В этих условиях объективно на первый план выходят отношения США и КНДР. Конечно, Вашингтон будет учитывать позицию своих союзников – Сеула и Токио, а Пхеньян – консультироваться с Пекином и Москвой. Однако и Вашингтон, и Пхеньян уже продемонстрировали, что будут действовать в первую очередь исходя из своих интересов и своих оценок развития ситуации.

Начало переговорного процесса породило надежды на смягчение напряженности. Тенденция есть, но она не стала необратимой. Противоречия между Северной Кореей, даже если она совершит переход от социализма к государственному авторитарному капитализму, и Южной, развивающей частно-собственнический капитализм и демократическое общество, не будут столь антагонистичными, но сохранятся острыми. Корейская проблема, несомненно, останется в плоскости серьезных противоречий Вашингтона и Пекина. И, наконец, ракетно-ядерная программа Севера будет раздражителем для всего региона и особенно США. Таким образом, элементы качественных изменений в международных отношениях в Северо-Восточной Азии появились, но коренного перелома пока не произошло.

Вашингтон-Пхеньян: что впереди?

Переговоры Пхеньяна и Вашингтона в ближайшем будущем будут важнейшими для Северо-Восточной Азии. Прогнозировать их развитие сложно, в них есть огромный элемент непредсказуемости, связанный в том числе с эмоциональными и психологическими, а не только военными, политическими и экономическими факторами. Скорее всего события могут развиваться по следующим сценариям.

Первый вариант – Северная Корея полностью ликвидирует ракетно-ядерное оружие под международным контролем, Корейский полуостров провозглашается зоной, свободной от ядерного оружия, все санкции отменяются, США оказывают КНДР крупную помощь, позволяющую преодолеть экономическую и научно-техническую отсталость, что представляется маловероятным. По-прежнему сложен вопрос о мирном договоре. Хотя позиции несколько сблизились, преодолеть разногласия в ближайшее время вряд ли удастся. Другим серьезным препятствием станет то, что санкции против КНДР закреплены в американском законодательстве и для их отмены потребуется согласие Конгресса. Предпосылок пока нет. Но самое главное – Пхеньян вряд ли пойдет по этому пути. Опыт Кубы, где уже более полувека нет ядерного оружия, убедительно показал, что безопасность можно обеспечить и политическими методами. Вероятность нападения на КНДР – страну, официально связанную союзным договором 1961 г. с Китаем, – минимальна. Однако северокорейская верхушка, видимо, искренне убеждена, что в случае отказа от ядерного оружия ее может постигнуть судьба Каддафи. К тому же без ядерного оружия Пхеньян вряд ли способен вести самостоятельную игру на мировой арене.

Не менее важен и внутриполитический аспект. Несмотря на изоляцию, население Северной Кореи постепенно начинает понимать, насколько его жизненный уровень ниже, чем в соседних странах. Поэтому одним из основных аргументов Ким Чен Ына для легитимации режима является утверждение, что КНДР – это самое мощное государство за всю пятитысячелетнюю историю корейского народа, располагающее самым современным оружием и ведущее диалог на равных с великими державами. Поскольку у корейцев сильны воспоминания об унижениях колониальных времен, это производит впечатление. Ядерный статус провозглашен и в Конституции. Отказ от него создал бы Ким Чен Ыну слишком серьезные проблемы, в том числе и в правящей верхушке, и вряд ли он пойдет на такой риск. Таким образом, данное развитие событий возможно, пожалуй, только в одном случае – если Россия, Китай, США, Япония и Республика Корея согласованно и решительно потребуют от КНДР денуклеаризации. Но шансов на подобный совместный демарш пяти стран практически нет.

Второй вариант – Пхеньян будет развивать ракетно-ядерную программу максимально скрытно, без проведения открытых испытаний, делая публичные заявления о денуклеаризации и разоружении. При современных технических средствах разведки это рано или поздно вскроется. Соединенные Штаты, несомненно, начнут новую волну санкций, причем меры будут максимально суровыми. А вот пойдут ли США на возобновление совместных маневров с Сеулом и другие военные меры, сказать сложно. Скорее всего реакция Вашингтона будет обусловлена тем, станет ли Пхеньян создавать стратегические наступательные вооружения, угрожающие собственно американской территории. Если да, действия Вашингтона почти наверняка окажутся очень жесткими. Если нет, эскалации военной напряженности скорее всего не произойдет, или ее масштабы будут значительно меньше, чем во время кризиса 2017 года.

Подобный сценарий может иметь и другие серьезные последствия. Прежде всего, еще большее падение авторитета Совета Безопасности ООН, который вновь продемонстрирует неспособность добиться выполнения принятых решений. Не исключено, что Республика Корея, а затем Япония, Тайвань и некоторые государства Юго-Восточной Азии возьмутся за создание собственного ядерного оружия. Гонка ядерных вооружений в Восточной Азии повысит риски ввиду множества различных конфликтов, в том числе и территориальных, в этой части мира и существенно осложнит международную обстановку. Появление новых ядерных держав невыгодно России, так как объективно снижает значение ее стратегического потенциала. Однако вероятность такого развития событий невелика – Пхеньян рискует вызвать не только раздражение Вашингтона, но и недовольство Пекина. Вряд ли северокорейское руководство пойдет по столь опасному пути.

Третий вариант – частичная денуклеаризация КНДР, ее переориентация в международных делах и постепенное сближение с США. После проведения Индией ядерных испытаний американцы ввели против нее санкции, но затем отношения постепенно стали улучшаться. Сейчас Индия, Япония и Австралия – опоры Вашингтона в Индо-Тихоокеанском регионе. Подобного развития событий нельзя исключить и в отношении Северной Кореи. То, что Ким Чен Ир послал Ким Чен Ына на учебу не в Пекин, Гавану или Тегеран, а в Швейцарию, весьма показательно. После распада СССР и краха мировой системы социализма северокорейская верхушка стала всерьез задумываться о будущем и проявлять интерес к опыту Брунея, Сингапура и других государств, сочетающих авторитарное наследственное правление с успешным развитием рыночной экономики. Ким Чен Ын, хотя и с большой осторожностью и даже медлительностью, двигает Северную Корею по схожему пути. Пхеньян мог бы в этом случае получить крупную американскую помощь в сферах экономики, науки и техники. Экономически КНДР представляет для США незначительный интерес, но она могла бы стать важным плацдармом у границы с Китаем, который все больше и больше рассматривается в Вашингтоне как главный соперник.

Хотя данный вариант может дать и Северной Корее, и Соединенным Штатам заметные преимущества, осуществить поворот сложно. КНДР должна будет в этом случае сделать важный шаг – отказаться от создания стратегического наступательного оружия, способного нанести удар по американской территории. В этом случае ключевое значение будет иметь контроль над носителями ядерного оружия, а не самими зарядами, и осуществлять его технически значительно легче. Однако правящие круги Северной Кореи станут опасаться (и не без основания), что расширение внешнего воздействия на население может подорвать их власть. Нелегко убедить Конгресс США отменить санкции против Северной Кореи. Сближению Соединенных Штатов и КНДР будет всячески противодействовать Китай. Но, пожалуй, самое сложное – установить доверие между Вашингтоном и Пхеньяном, хотя и тут некоторые сдвиги имеются.

В Сингапуре Трамп и Ким Чен Ын договорились о сотрудничестве в перезахоронении праха американских военных, погибших в Корейскую войну. Более того, первые шаги по реализации этой договоренности уже сделаны. Опыт Вьетнама показал, что совместная работа по поиску останков и перезахоронению американских военных может стать важной отправной точкой для кардинального улучшения отношений. Некоторые американские эксперты уже более десяти лет рассматривают работу по перезахоронению как один из путей установления контактов с северокорейскими военными. Поэтому, как бы это ни казалось сейчас невероятным, в среднесрочной перспективе подобного развития событий исключить нельзя.

Наиболее вероятен четвертый вариант, когда ситуация зависнет примерно на нынешнем уровне. Пхеньян будет делать многочисленные декларации о денуклеаризации, но пойдет на очень ограниченные шаги по сокращению ядерного потенциала и будет всячески затягивать время, стремясь укрепить международные позиции, маневрируя между Вашингтоном и Пекином и заигрывая с Сеулом. По большому счету такая ситуация в настоящее время устраивает всех основных игроков. Увеличение ракетно-ядерного потенциала сейчас вряд ли что даст Пхеньяну. Возможно, Ким Чен Ын мечтает об объединении Кореи под своей властью, но он не может не понимать, что это утопично. Для него, скорее всего, более важно получить сейчас все политические дивиденды – и на международной арене, и внутри страны – от вхождения в клуб мировых политиков, чего не смогли добиться ни его дедушка, ни отец. Трампу по внутриполитическим причинам также очень важно показать, что он выполняет предвыборное обещание наладить отношения с Ким Чен Ыном (нам кажется, правы те наблюдатели, которые считают, что Трамп в чем-то симпатизирует лично Ким Чен Ыну). Мун Чже Ин может укреплять позиции, выступая посредником между Вашингтоном и Пхеньяном. Пекину тоже скорее выгоден статус-кво, а не изменения, которые могут выйти из-под контроля и привести к непредвиденным последствиям.

Естественно, в этих условиях встает и вопрос о санкциях. В ряде случаев некоторое смягчение было бы целесообразным. Важный прецедент создало согласие Совета Безопасности ООН на поставки оборудования для поддержания стабильной связи между военными Южной и Северной Кореи в июле 2018 года. Отмена санкций для реализации конкретных проектов – наиболее перспективный подход. Такие проекты должны соответствовать нескольким критериям: не подрывать безопасность других стран, обязательно быть международными и способствовать вовлечению Северной Кореи в мировую экономику и развитию рыночных отношений внутри страны. Во время переговоров президентов Путина и Мун Чже Ина 22 июня 2018 г. говорилось о планах сотрудничества в снабжении газом, создании единой сети железных дорог и т.д. Если бы Пхеньян присоединился к ним, то санкции, мешающие их реализации, могли бы быть приостановлены. Естественно, подразумевается поставка только того оборудования, которое необходимо для данных проектов. Тем не менее это могло бы стать стимулом для проведения Пхеньяном более осторожной и предсказуемой внешней политики.

Таким образом, в краткосрочной перспективе «холодный мир» с возможно небольшими улучшениями в отношениях США и КНДР сохранится, а это повлияет и на положение Северо-Восточной Азии в целом. Однако если прямые переговоры Вашингтон–Пхеньян не дадут конкретных результатов, их значение будет постепенно снижаться. Ситуация зависнет на какое-то время, но не навсегда.

От раздвоенности к многогранности

Россия играет важную роль в Северо-Восточной Азии. Она поддерживает постоянные контакты с США, КНР, Японией, Республикой Корея и КНДР. Однако нельзя не видеть, что в новой конфигурации, особенно ввиду прямого диалога Пхеньян–Вашингтон на самом высоком уровне, роль Москвы может свестись к функции одного из посредников. В течение многих лет Россия проводила в отношениях с Республикой Корея и КНДР сбалансированную политику, но некоторое время тому назад в ней появилась определенная раздвоенность. Если в экономической и гуманитарной сферах акцент делался на Южную Корею, то в сферах политики и безопасности российские предпочтения явно склонялись в сторону Пхеньяна. Среди части российских политиков получили распространение представления о превосходстве авторитарного капитализма над либеральным (раньше внутренние порядки КНДР подвергались в российских СМИ критике, теперь многие пишут о них в нейтральных или даже сочувственных тонах). А также о том, что Пхеньян может стать самым близким союзником Москвы в Восточной Азии. В современных условиях для укрепления позиции России в Северо-Восточной Азии и успешного выполнения роли посредника более целесообразен переход к многогранной политике, отражающий в полной мере всю сложность ситуации.

Первыми и основными шагами в сторону многогранной политики стало бы развитие отношений с обеими Кореями в тех областях, где имеются известные диспропорции.

России следовало бы уделить больше внимания проблемам безопасности Республики Корея. Заявления России по этим сюжетам единичны – их значительно меньше, чем о безопасности КНДР. А между тем у Сеула есть законные основания опасаться угроз Пхеньяна. Достаточно вспомнить, что именно Север совершил агрессию в июне 1950 г. (события прекрасно описаны в книге А.В. Торкунова «Загадочная война») и в дальнейшем неоднократно совершал враждебные действия против Юга (нападение на правительственную делегацию в Бирме в 1983 г., теракт против пассажирского самолета в 1988 г., обстрел островов 2010 г. и т.д.). Не учитывать этого нельзя.

Укреплению позиций России в Северо-Восточной Азии способствовало бы расширение консультаций по вопросам безопасности и создание с Южной Кореей механизма 2+2 (министры обороны и иностранных дел), аналогичного с Японией. Нельзя недооценивать и психологический момент – в Сеуле постоянно сопоставляют себя с Японией и болезненно реагируют на то, что может быть истолковано как неравенство с бывшей метрополией. В ходе таких консультаций резонно рассмотреть и российскую обеспокоенность возможностью появления в Южной Корее элементов американской ПРО. В перспективе Россия и Республика Корея могли бы заключить новый договор. Договор 1992 г. сыграл, несомненно, важную роль в подведении черты под периодом враждебности и в становлении сотрудничества, но сейчас отношения вышли на более высокий уровень. В новом договоре можно это отразить, а также зафиксировать определенные обязательства в сфере безопасности. Естественно, соглашения не должны нарушать ранее взятых обязательств и не быть направлены против третьих стран.

В отношениях с Пхеньяном тоже нужен сдвиг к многогранности, он должен произойти в первую очередь в экономической и гуманитарной сферах. Россия и КНДР создали целую сеть различных институтов двустороннего сотрудничества. Однако содержанием они наполняются медленно. Это относится и к тем сферам, где международные санкции минимальны или даже совсем отсутствуют. Интерес российского бизнеса к Северной Корее невелик. Сказывается и большая разница в потенциале и уровне развития России и КНДР, не всегда полное представление о ситуации в стране-партнере, изоляционизм северокорейских властей и многое другое. Сдерживающим фактором остается и то, что экономика Северной Кореи, в отличие от российской, не является рыночной. Что касается контактов в области культуры, образования, науки, туризма, спорта и т.д., их положительное воздействие несомненно. У северян должно исчезнуть представление, что они живут в осажденной крепости, и появиться понимание, что внешний мир не так ужасен, а иногда открывает перед людьми значительно большие перспективы. Этот аспект следует учитывать и при обсуждении вопроса о северокорейских рабочих. Конечно, ввиду нехватки рабочих рук на Дальнем Востоке Россия в них заинтересована, а Пхеньян получает валюту, которую может использовать для укрепления военной мощи. С другой стороны, тысячи северокорейцев узнают о странах с более высоким жизненным уровнем и рассказывают родственникам и знакомым. И это тоже канал влияния на северокорейское общество в пользу большего прагматизма и миролюбия. Важность диалога не только с правительством КНДР, но и с обычными людьми нельзя недооценивать.

Для повышения своего авторитета России стоит несколько изменить позиционирование и сделать политику более энергичной и инициативной. По своему потенциалу и влиянию в регионе Россия уступает Китаю и США, ее влияние в обеих корейских столицах также ограничено. Конечно, стратегическое партнерство Москвы и Пекина очень важно. Однако совместные китайско-российские инициативы по корейской проблеме воспринимались скорее как китайские. В дальнейшем России, видимо, следует в ряде случаев выступать самостоятельно. Российские предложения не должны иметь конфронтационной направленности к кому-либо, в том числе к американцам. Не секрет, что некоторые круги в Северо-Восточной Азии относятся к России настороженно, так как подозревают, что она стремится не столько решить корейскую проблему, сколько причинить неприятности Соединенным Штатам. Хотя государства Северо-Восточной Азии не примкнули к антироссийским санкциям (Япония сделала это скорее декларативно, чем реально), а КНР и КНДР осуждают практику односторонних санкций, все они, включая Пхеньян, проявляют осторожность в отношениях с Москвой, чтобы не осложнять отношения с Вашингтоном. Российские инициативы должны быть именно многогранными, то есть учитывать интересы всех и содержать оригинальные и привлекательные идеи.

* * *

Таким образом, можно констатировать определенное улучшение обстановки на Корейском полуострове. После балансирования на грани войны стороны сделали осторожные шаги от края пропасти. В условиях, когда количество конфликтов и противоречий в современном мире постоянно увеличивается, смягчение напряженности даже в одной взрывоопасной точке очень важно. Но позитивные сдвиги необходимо закреплять и продвигать. Необратимыми они пока не стали, хотя и возврата к докризисной ситуации уже не будет.

Корея. КНДР. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 ноября 2018 > № 2826798 Константин Худолей

Великий южноазиатский поворот

Новое в отношениях Индии и Китая

Алексей Куприянов - Кандидат исторических наук, научный сотрудник сектора международных организаций и глобального политического регулирования отдела международно-политических проблем ИМЭМО РАН.

Резюме Происходящее китайско-индийское сближение вызвано объективными факторами; но не менее объективные факторы через 5–10 лет могут оттолкнуть Индию от Китая. К тому моменту Россия должна рассматриваться в Дели как надежный партнер и независимый полюс силы наравне с КНР и США.

Система международных отношений в Южной Азии находится на пороге больших перемен. Этот процесс не очень заметен извне, но Индия и Китай, два региональных лидера, уже полвека живущие в состоянии, близком к холодной войне, начали постепенное сближение, осторожно выстраивая взаимовыгодную систему двусторонних связей. И само это сближение, и конструкция, которая может получиться на выходе, нуждаются в осмыслении и анализе, чтобы понять контуры новой системы и осознать, как ее появление отразится на внешней политике России.

Путешествие в Ухань

«Я очень доволен встречей с председателем Си Цзиньпином в Ухане. Мы провели масштабные и продуктивные переговоры и обменялись мнениями по вопросу укрепления индийско-китайских отношений и других внешнеполитических вопросов». Этот пост, размещенный премьер-министром Индии Нарендрой Моди в китайской социальной сети Weibo по итогам двухдневного неформального саммита в апреле 2018 г., ознаменовал начало нового этапа в диалоге Нью-Дели и Пекина.

К моменту визита Моди в КНР китайско-индийские отношения были далеки от идеала. На границе Индии и дружественного Китаю Пакистана уже полтора года почти ежедневно происходили перестрелки, в памяти были еще свежи стычки (по счастью, без применения оружия) между китайскими и индийскими военнослужащими на плато Долам и в районе озера Бангонг-Цо летом 2017 года. Наконец, всего за два месяца до встречи своих лидеров Индия и Китай обменялись резкими заявлениями во время политического кризиса на Мальдивах, когда власти островного государства, традиционно находящегося в индийской сфере влияния, демонстративно обратились за поддержкой к Пекину. Неудивительно, что многие индийские и зарубежные эксперты восприняли уханьский саммит как тактический маневр, напоминание Вашингтону, что неплохо бы проявлять больше внимания к Южной Азии, а то интерес к этому направлению с приходом Трампа несколько угас. Но вскоре оказалось, что встреча Моди и Си была лишь первым шагом, с которого начался процесс сближения. С апреля 2018 г. отношения Нью-Дели и Пекина развиваются по восходящей, переговоры ведутся практически по всему кругу вопросов – от территориальных претензий до ликвидации торгового дефицита. На 2019 г. запланирован ответный визит Си Цзиньпина в Индию.

Западные и многие индийские аналитики, еще недавно писавшие о неминуемом альянсе Индии и США – двух крупнейших демократий и «естественных союзников», как принято их называть в западной прессе, – пребывают в некотором недоумении. Их можно понять: в экспертных рассуждениях общим местом стали пассажи о якобы изначально враждебных отношениях Китая и Индии. На самом деле это совсем не так.

Дружба и вражда

Вплоть до конца XIX века никакой синофобии в индийском обществе и элитах не было и в помине. Наоборот, индийцы и китайцы жили бок о бок несколько тысячелетий, Индия подарила Китаю буддизм, китайские паломники и торговцы были частыми гостями в индийских государствах. Кроме того, Индостан и Китай разделяли хребты Гималаев, между которыми располагалась цепочка горных королевств – Сикким, Бутан, Непал, тибетские княжества. Там, где могли пройти караваны и монахи, не прошла бы армия.

Однако на рубеже столетий отношение к Китаю в Индии начало меняться. Формирующаяся индийская национальная интеллигенция относилась к северным соседям с опаской, невольно перенимая взгляды британских колонизаторов. После проигранной Пекином японо-китайской войны к опасению добавилось презрение. Япония превратилась в глазах индийских националистов в символ прогресса, Китай – в олицетворение отсталости.

После того как Индия получила независимость, а китайские коммунисты одержали победу в гражданской войне, перед новым индийским руководством встал вопрос о том, как относиться к КНР. В тогдашней индийской элите шла борьба между условными синофилами, выступающими за сближение с Китаем и полагающими, что великие народы, освободившись от колониального гнета, вместе смогут построить светлое будущее, и синофобами, чьи взгляды сформировались под влиянием британских политиков, с опаской относившихся к перспективе возвышения Китая и рассматривавших его как потенциальную угрозу. Синофилы одержали победу: премьер Джавахарлал Неру и его ближайший советник Кришна Менон рассматривали союз с Пекином как потенциальную возможность сформировать третий полюс силы в условиях начавшейся холодной войны между СССР и Западом. Эта концепция, которую можно условно назвать Бандунгским миропорядком, предусматривала объединение азиатских и африканских стран на основе неприсоединения к враждующим блокам. Индия и Китай должны были выступать локомотивами этого объединения, причем очевидно было, что Индия, опережавшая на тот момент КНР по уровню экономического развития, играла бы главную роль.

В 1962 г., однако, все мечты пошли прахом. Нарастание взаимного недовольства привело к индийско-китайской пограничной войне, в которой Индия потерпела поражение. В задачу данной статьи не входит анализ причин конфликта, стоит лишь отметить, что в индийском обществе после него сложилось представление о том, что Индия стала невинной жертвой необоснованной китайской агрессии. Начало этой традиции положил сам Неру, назвав китайское вторжение «предательским ударом в спину».

В последующие два десятилетия отношения между странами оставались плохими, тем более что Индия в конце концов начала проводить дружественную СССР политику, а Китай наладил отношения с Западом и по сути занял антисоветскую позицию. В 1980-е гг. наметились первые признаки нормализации, в 1990-е гг. она уже шла полным ходом. Но к этому времени ситуация изменилась кардинально: КНР, успешно пройдя период реформ, стремительно превращалась в новую сверхдержаву, опередив Индию в экономическом развитии. Дели, в свою очередь, после распада дружественного советского блока изменил геополитические приоритеты, приняв в качестве ключевой концепцию Look East – разворота в сторону стран АСЕАН, где индийские политики надеялись найти необходимые для развития экономики инвестиции и технологии.

В настоящий момент Дели и Пекин соперничают, кажется, на всех фронтах. Индийские и китайские экономические интересы сталкиваются в Африке, Юго-Восточной Азии, островных странах Индийского океана. Индию тревожат китайские инфраструктурные проекты, благодаря которым КНР наращивает влияние в странах непосредственного соседства. Наконец, дает о себе знать неотболевшая рана проигранной войны. Частично ее залечили поражения китайцев в пограничном кризисе 1967 г., но по мере роста экономической и военной мощи Китая растут и опасения индийцев. Тем более что в последние десятилетия в индийско-китайском противостоянии, по сути, открылся второй фронт: Китай начал активное проникновение в Индийский океан. С точки зрения Пекина оно выглядит вполне логично: необходимо обеспечить безопасность основного маршрута поставки углеводородов, который проходит через два «бутылочных горлышка» – Ормузский и Малаккский проливы и в случае начала любого конфликта может быть легко перерезан, после чего экономика КНР окажется на грани краха. Неудивительно, что Китай пытается обезопасить себя, создавая на маршруте следования опорные пункты, посылая военные корабли для сопровождения судов через пиратские воды и отправляя подводные лодки в Индийский океан на боевое патрулирование.

Индийский политический истеблишмент все эти действия воспринимает как акт агрессии. Еще со времен Индиры Ганди считается, что ВМС Индии должны господствовать в Индийском океане, гарантируя свободу судоходства и являясь основным поставщиком безопасности. С постоянным военным присутствием США Индия мириться готова, тем более что сделать с ним она все равно ничего не может, но возможная китайская экспансия воспринимается с негодованием и опасением. Немалую роль в этом играет якобы существующая в КНР концепция «Нити жемчуга». Этот термин, предложенный некогда Пентагоном для обозначения китайской стратегии выстраивания сети торговых портов в Индийском океане, превратился под пером некоторых индийских экспертов-«ястребов» в агрессивную стратегию, нацеленную на создание условий для морской блокады Индии.

Очевидно, что в этих условиях Дели был нужен стратегический партнер, который уравновесил бы влияние Китая и гарантировал безопасность страны. Главным претендентом на эту роль выступили Соединенные Штаты. Процесс американо-индийского сближения начался в 2001 г.; отношения Вашингтона и Дели успешно развивались при Атале Бихаре Ваджпаи и Манмохане Сингхе. В 2010 г. началось форсированное сближение: после безуспешных попыток наладить взаимодействие с Китаем и создать «Большую двойку» США перешли к стратегии сдерживания, в которой Индия воспринималась как естественный союзник в регионе, антикитайский бастион, который вынудит Пекин тратить ресурсы на укрепление южной границы вместо того, чтобы уделять основное внимание увеличению морской мощи.

После прихода к власти Нарендры Моди процесс ускорился: между Бараком Обамой и индийским премьером установились дружественные отношения, для обозначения которых СМИ даже придумали термин «Мобама». Но когда президентом стал Дональд Трамп, интерес Вашингтона к Южной Азии заметно снизился. Если администрация Обамы играла на долгую перспективу и была готова к постепенному укреплению связей с Индией, то администрация Трампа ведет себя куда жестче, постоянно требуя ответных уступок и прибегая к шантажу, что показала история с антироссийскими санкциями, под которые едва не угодила Индия. В этих условиях у Дели не осталось иного выхода, кроме сближения с Пекином.

Парадокс состоит в том, что, даже не будь Трампа, сближение Индии и Китая все равно бы произошло. Оно носит объективный характер и объясняется не только естественным стремлением уравновесить слишком большой крен в сторону Вашингтона, но и насущными требованиями, с которыми столкнулась Индия на нынешнем этапе развития.

Экономика и безопасность

Существует два основных фактора, которые подталкивают Индию к улучшению отношений с Китаем.

1. Экономика. КНР является главным импортером товаров в Индию и одним из самых серьезных инвесторов. Торговля двух стран в последние годы непрерывно растет, причем политические разногласия на ней практически не отражаются: в 2016 г. она составила 71,18 млрд долларов, в 2017-м – 84,44 млрд долларов. Судя по цифрам за первый квартал 2018 г., в этом году она может превысить 90 млрд долларов. Без оглядки на все трения и разногласия растут и инвестиции: в 2017 г. они составили 13,7 млрд долларов, к апрелю 2018 г. уже превысили 8 млрд долларов. Причем Индия не скрывает, что в будущем рассматривает Китай как основного инвестора. В апреле этого года, выступая на конференции Chindia TMT Dialogue 2018, Амитабх Кант – исполнительный директор института NITI Aayog, правительственного органа, занимающегося планированием, – прямо заявил: «Нам нужно больше китайских инвестиций. У нас работают более 100 китайских компаний, но это число следует увеличить, и китайским компаниям нужно наверстать упущенное в плане инвестиций. Китай должен превратиться в первого инвестора в Индию… На данный момент около 15% индийских стартапов финансируются из Китая; это число, судя по всему, будет расти».

Слова Канта – не просто красивая фраза: Индия рассматривает КНР как основного инвестора, который предоставит необходимые средства для масштабных экономических реформ, задуманных Нарендрой Моди. От них зависит не только политическое будущее самого индийского премьера, но и будущее страны, которая в случае их успешной реализации сделает скачок вперед. Программа Make in India подразумевает интенсивный рост индийской экономики, профессиональную переподготовку миллионов рабочих, прорыв в области инноваций. Эти амбициозные планы осуществимы лишь в том случае, если Индия в ближайшие годы получит масштабный приток денег. Американцы при Трампе не спешат вкладывать средства в заграничное производство, предпочитая поднимать собственную экономику, так что у Индии не остается другого варианта, кроме как обратиться за помощью к Китаю.

Для Пекина, в свою очередь, увеличение товарооборота и инвестиций в Индию – возможность подстраховать себя в условиях начинающейся торговой войны с США, способной нанести серьезный урон китайской экономике.

2. Безопасность. Вопрос безопасности в отношениях с КНР – один из самых болезненных для индийского общества. Не в последнюю очередь потому, что Китай явно обгоняет Индию как в возведении инфраструктуры в приграничных районах, так и в разработке средств ведения конвенциональных боевых действий на больших высотах. Выдержать китайские темпы строительства дорог и разработки новых видов вооружений Индия физически не в состоянии: как из-за того, что ее экономика значительно уступает китайской, так и из-за трудностей с выделением средств на масштабные проекты.

Последние события – в первую очередь мальдивский политический кризис февраля 2018 г. – продемонстрировали уязвимость Индии на одном из важнейших направлений. Мальдивская Республика традиционно воспринимается в Дели как государство-клиент, контроль за внешней политикой которого критически важен для безопасности Индии. Однако в условиях наращивания китайского экономического присутствия в регионе Индия, чья экономика испытывает крайнюю нужду в инвестициях, не может соперничать с КНР. Государства бассейна Индийского океана, ранее безоговорочно ориентировавшиеся на Дели, начинают все активнее развивать связи с Пекином.

Если Индия не найдет адекватную стратегию реагирования, она обречена снова и снова попадать в «мальдивскую ловушку». Когда легитимное руководство страны-клиента меняет внешнеполитическую ориентацию и начинает сближаться с другим перспективным патроном, у Индии отсутствуют реальные возможности парировать это сближение за исключением морской блокады либо вооруженной интервенции. Оба варианта в случае отсутствия законных поводов для вмешательства приведут к потере Индией образа защитника малых стран региона от китайского империализма и сведут на нет многолетние усилия по созданию имиджа государства-покровителя.

Наилучшим для Индии решением, позволяющим устранить уязвимость, является достижение договоренности о разграничении сфер влияния с Пекином: гарантии соблюдения китайских экономических интересов при ответных гарантиях уважения индийских экономических интересов и интересов в сфере безопасности. Китай, как и Индия, не заинтересован в том, чтобы втягиваться в многолетнее противостояние, грозящее затормозить перспективные инфраструктурные и торговые проекты в рамках стратегии «Пояса и Пути».

Основой индийской внешней политики является принцип стратегической автономии – нежелания поступиться суверенитетом, быть младшим партнером в любом союзе и вообще заключать союзы, в которых индийские интересы будут подчинены интересам других стран. Страна планирует сохранять эту автономию и в дальнейшем, хотя делать это будет все сложнее: нарастание противоречий между Вашингтоном и Пекином потребует так или иначе определиться с местом в мире, где на фоне общей полицентричности конкурируют две сверхдержавы. В предшествующие годы маятник слишком сильно качнулся в сторону Америки, сейчас он движется в сторону Китая.

В этих условиях у России появляется дополнительное пространство для маневра – несколько лет до тех пор, пока индийская экономика не завершит процесс реформирования и пока Индия не начнет обратное сближение с Соединенными Штатами.

«Два плюс один»

Сама идея сближения Индии и Китая воспринимается Москвой традиционно положительно: еще Евгений Примаков мечтал о создании треугольника «Россия–Индия–Китай». Россия поддерживает отношения стратегического партнерства с обеими странами и заинтересована в установлении между ними максимально дружественных отношений. При этом очевидно, что Индия никогда не сблизится с КНР до степени союза и всегда будет искать державу, которая помогла бы ей обеспечить необходимый баланс.

Проблема в том, что Россию индийские элиты в качестве такого баланса не рассматривают. Отчасти это результат проамериканской пропаганды, которой подвержена часть индийского истеблишмента, отчасти – реакция на действия России на китайском и пакистанском направлениях (в частности, заключение с Исламабадом оружейных контрактов и проведение совместных учений). Многие индийские эксперты и политики всерьез опасаются, что Россия превратится в младшего партнера Китая и частично утратит субъектность. То, что кажется абсурдом из Москвы, совершенно иначе выглядит из Дели, особенно с учетом сравнительно пассивной политики России на южноазиатском направлении. Подобная утрата статуса крупного игрока – вроде того, каким обладал в годы холодной войны СССР – приводит к тому, что у Индии нет другого выхода, кроме как обращаться в поисках баланса к США.

Россия оказалась в трудной ситуации. На нынешнем этапе экономического развития она не может составить серьезной конкуренции ни Соединенным Штатам, ни Китаю. Более того, жертвовать хорошими отношениями с ближайшим стратегическим партнером и соседом ради успокоения тревог индийских элит Москва не готова, равно как и рвать с таким трудом налаженные связи с Пакистаном. Но каким-то образом необходимо продемонстрировать Дели независимость своей внешней политики, нежелание идти в фарватере Китая и становиться его младшим партнером.

Помимо очевидных мер наподобие наращивания экономического взаимодействия, увеличения военно-морского присутствия в бассейне Индийского океана, диалога на международных площадках, у России есть возможность эффективно задействовать один из форматов международного сотрудничества. Речь идет о формате «два плюс один», сиречь взаимодействии в рамках треугольника, где двумя углами являются Россия и Индия, а третьим – одна из средних стран региона, дружественно настроенная и заинтересованная в развитии экономического и политического сотрудничества с двумя основными акторами по принципу «друг моего друга – мой друг». Таких стран сравнительно немного, наиболее перспективными можно считать Вьетнам, Индонезию и Японию. Каждая из них имеет свою специфику, и формат «два плюс один» в каждом конкретном случае потребует ее учета.

Треугольник Россия–Индия–Вьетнам выглядит наиболее привлекательно. Ханой – давний друг и партнер Москвы, опасающийся, как и Дели, давления со стороны Пекина и ищущий сближения с теми, кто сможет гарантировать ему безопасность. Индия также воспринимает Вьетнам как перспективного союзника в регионе, налаживая с ним экономические, военные и политические связи. Помимо этого, Вьетнам – пока единственная страна, имеющая положительный опыт торгово-экономического сотрудничества в рамках ЗСТ как с ЕАЭС, так и с Индией. Как и Индия, Вьетнам является крупным импортером советского и российского оружия, сталкиваясь с аналогичными индийским проблемами из-за санкций CAATSA. Помимо этого Россия поддерживает тесные военные контакты с обеими странами, проводя с ними военные и военно-морские учения. Логично выглядит расширение их до формата трехсторонних.

Свою специфику имеют отношения с Индонезией, которая воспринимает себя как субрегионального лидера. В отличие от Вьетнама, она не испытывает опасений в отношении Китая, а в отличие от Нью-Дели и Вашингтона – имеет разработанный концепт Индо-Тихоокеанского региона, в котором ей по праву принадлежит ключевая роль: Индонезия контролирует или имеет возможности заблокировать все основные проливы, через которые осуществляется сообщение между Тихим и Индийским океанами. Отношения России и Индонезии далеко не так безоблачны, как отношения России и Вьетнама; тем не менее треугольник Россия–Индия–Индонезия, «партнерство трех сильных», в долгосрочной перспективе является самым многообещающим – особенно с учетом того, что Индонезия претендует на роль лидера АСЕАН. России выгодно максимальное усиление Индонезии и превращение ее еще в один независимый полюс силы, дружественный Москве.

Треугольник с участием Японии представляется наиболее проблемным, учитывая претензии Токио на Южные Курилы и специфический формат японской внешнеполитической деятельности в условиях нахождения на территории страны американских военных баз. В этом случае, однако, уже Индия, традиционно поддерживающая с Японией хорошие отношения, может выступить в качестве «общего друга» Токио и Москвы, облегчающего нахождение взаимоприемлемых решений.

Все эти форматы потребуют, очевидно, консультаций с Китаем. КНР не будет участвовать ни в одном из них, но в целом создание схем «два плюс один» выгодно Пекину, так как расширяет пространство маневра для стран – соседей Китая, позволяя им вместо США искать защиты у пары Россия – Индия. Москва, в свою очередь, сможет при помощи таких форматов улучшить позиции в Юго-Восточной и Южной Азии и укрепить отношения с Дели.

Сложно сказать, как долго продолжится китайско-индийское сближение. Оно вызвано объективными факторами; но другие не менее объективные факторы через 5–10 лет могут оттолкнуть Индию от Китая. Задача Москвы – добиться, чтобы к тому моменту Россия рассматривалась в Дели как надежный друг и партнер и независимый полюс силы наравне с Китаем и Соединенными Штатами.

Китай. Индия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 ноября 2018 > № 2826797 Алексей Куприянов

Перерыв подходит к концу?

Военная стратегия Китая на современном этапе

Василий Кашин – кандидат политических наук, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.

Резюме Китайская армия не участвовала в боевых действиях со времени затухания пограничных конфликтов с Вьетнамом в конце 1980-х гг. и воспринимает 30-летнее отсутствие боевого опыта как проблему. В скором времени перерыв может подойти к концу.

Взгляды военно-политического руководства КНР на военную политику и важнейшие вопросы военной стратегии отражаются в специальных документах – так называемых «Директивах по военной стратегии», или, в другом переводе, «Направлениях военной стратегии» Центрального военного совета КНР. В этих документах описываются основные задачи китайских вооруженных сил, угрозы, с которыми сталкивается страна, излагаются взгляды китайского руководства на характер современных военных действий и тенденции в развитии военного искусства, а также определяются цели и задачи дальнейшего военного строительства.

Это крайне важные документы, разрабатываемые на длительную перспективу. За всю историю КНР «Директивы по военной стратегии» выпускались девять раз. Их подписывает председатель Центрального военного совета КНР, высшего органа управления китайскими вооруженными силами. Как правило, этот руководитель занимает также и высший партийный и государственный посты (генерального секретаря ЦК КПК и председателя КНР). Принятие Директив происходит обычно по итогам расширенного заседания Центрального военного совета, на котором руководитель выступает с программной речью о дальнейшем развитии вооруженных сил. Последние Директивы сохраняют действие в среднем в течение 10 лет. В прошлом эти документы не публиковались полностью, но с 1998 г. Китай приступил к обнародованию Белых книг по национальной обороне, где давалось описание текущих приоритетов военной политики в адаптированном для публики виде.

Белая книга по военной стратегии Китая 2015 г. является и документом для широкой аудитории, и обладает статусом «Директив по военной стратегии». Будучи общим программным документом, Белая книга 2015 г. предоставляет довольно ограниченный объем данных о ведущихся в китайской армии преобразованиях. Собственно, уже после публикации этого документа, в конце 2015 г., Китай приступил к масштабной реформе органов управления и всей структуры вооруженных сил. Тем не менее в документе отражается круг задач, стоящих перед Народно-Освободительной армией Китая (НОАК) на новом этапе развития.

Важнейшими задачами НОАК сейчас являются:

защита суверенитета и территориальной целостности Китая на земле, в воздухе и на море;

обеспечение воссоединения Родины (т.е. установления эффективного контроля над Тайванем);

обеспечение интересов и безопасности Китая в новых сферах (киберпространство, космос и т.п.);

обеспечение зарубежных интересов Китая;

стратегическое ядерное сдерживание и обеспечение гарантированного ответного удара;

участие в мероприятиях по укреплению международной и глобальной безопасности;

борьба с проникновением враждебных сил, сепаратизмом и терроризмом;

участие в мероприятиях по ликвидации последствий природных и техногенных катастроф, несение охранной службы, оказание помощи народному хозяйству.

По сравнению с изложением целей и задач НОАК в прежние годы привлекает внимание их более амбициозный и наступательный характер. Прошлые программные выступления председателей ЦВС и Белые книги по национальной обороне, скорее, ставили акцент на обеспечении территориальной целостности и суверенитета, сохранении правящего в КНР режима и обеспечении возвращения Тайваня. Подчеркивался оборонительный характер военного строительства и его подчиненность задачам экономического развития. Например, в Белой книге о национальной обороне 2004 г. прямо утверждалось, что работа в сфере военного строительства «должна служить общим целям экономического строительства». Рассуждения о защите «зарубежных интересов» в том виде, в котором они представлены в 2015 г., еще десять лет назад были совершенно немыслимы.

Таким образом, с 2014 г. начался переход КНР от завещанной патриархом китайских реформ Дэн Сяопином в начале 1990-х гг. пассивной внешней политики к более активному курсу, за которым с 2017 г. утвердилось название «дипломатии великой державы с китайскими особенностями». На саммите АТЭС в Дананге в ноябре 2017 г. председатель КНР Си Цзиньпин охарактеризовал этот курс как продвижение «строительства нового типа международных отношений, предполагающих взаимное уважение, равенство и справедливость, а также взаимную выгоду и партнерство всех сторон». Речь идет, таким образом, о претензиях Пекина на формулирование новых правил и принципов международных отношений, которые могут стать альтернативой существовавшему до сих пор «либеральному мировому порядку».

Расширение геополитических амбиций вытекает из значительного глобального присутствия в экономике, играющего все более значимую роль для долгосрочных перспектив китайского хозяйства. Начавшаяся после кризиса 2008 г. реструктуризация китайской экономики привела к существенному снижению ее зависимости от экспорта. Если в 2007 г. экспорт был равен примерно 35% китайского ВВП, то в 2017 г. – 18,5 процентов. Снизился и вклад чистого экспорта в темпы экономического роста – от 1,5 процентного пункта в 2007 г. до 0,63 процентного пункта в 2017 г., притом что большую часть периода после 2008 г. вклад чистого экспорта в рост китайской экономики вообще был отрицательным.

С другой стороны, усугубляются другие составляющие зависимости китайской экономики от внешнего мира. Объем китайских прямых иностранных инвестиций за рубеж в 2004–2017 гг. превысил 2,2 трлн долларов. Страна более чем на 60% зависит от импорта нефти, зависимость от импорта железной руды 78,5%, нарастает необходимость в прочих видах сырья и продовольственных товаров. На фоне происходящего с 2012 г. сокращения численности трудоспособного населения и роста зарплат Китай пытается осуществить технологический рывок, превратившись в крупного мирового экспортера высокотехнологичной продукции и услуг.

Это, в свою очередь, невозможно без новой волны инвестиций в производственные и сбытовые активы за рубежом, развития системы соглашений о зонах свободной торговли с перспективами выхода на многосторонние соглашения и других мер экономической дипломатии. Несмотря на то что Китай перестал быть экспортно ориентированной экономикой, он приобретает все более серьезную зависимость от своей глобальной экономической империи и испытывает растущую потребность в активной защите интересов по всему миру. Масштабы китайской экономики не позволяют сосредоточиться на какой-либо одной ее части, сократив присутствие в других. Китай уже стал главным торговым партнером для многих стран Азиатско-Тихоокеанского региона и Африки, он является важнейшим фактором, влияющим на развитие экономик Европы, Ближнего Востока и Латинской Америки.

Китайские вооруженные силы, судя по известным на настоящее время данным, еще с конца 1990-х гг. строились в предвидении неизбежного изменения места КНР в мире и вытекающего из этого конфликта с США. Со второй половины 1990-х гг. наметился опережающий по отношению к ВВП рост китайского военного бюджета. С 1997 по 2015 г. военный бюджет в реальном выражении вырос более чем в пять раз. При этом с 1998 по 2007 гг. китайская экономика росла в среднем на 12,5%, а военный бюджет – на 15,9 процента.

После удара ВВС США по китайскому посольству в Белграде во время косовской операции НАТО в мае 1999 г. руководство КНР глубоко пересмотрело перспективы отношений с Соединенными Штатами. Результатом стала амбициозная военно-техническая программа, известная как «программа 995» (995 – «май 99»), направленная на форсированную модернизацию вооруженных сил путем создания принципиально новых систем вооружений, некоторые из которых описывались китайским словом «шашоуцзянь» (что-то вроде «палицы убийцы»). Речь идет о ключевых системах оружия, имеющих решающее значение для будущих военных действий и дающих их обладателю важные преимущества. Сам термин в китайских открытых источниках впервые появляется с 1999 г. и, вероятно, напрямую связан с «программой 995». К таковым типам оружия предположительно относятся новые виды баллистических и крылатых ракет, в том числе противокорабельных, системы противоспутникового оружия и, возможно, перспективные виды боевой авиации, кибероружие, средства РЭБ.

Выбор приоритетов развития вытекал из изменений взглядов военно-политического руководства КНР на характер будущей войны. Основополагающим фактором для всей внешней политики Пекина с момента образования страны и до конца 1970-х гг. была догматическая вера Мао Цзэдуна и многих лиц из его окружения в неизбежность Третьей мировой, которая должна завершиться торжеством социализма в планетарном масштабе. Подготовка к ней велась с учетом сильных и слабых сторон Китая (малоразвитая промышленность; огромные человеческие и значительные природные ресурсы; низкая урбанизация и т.п.). В основе китайского военного планирования лежала разработанная Мао еще в период гражданской войны 1930-х гг. концепция «активной обороны»: войскам КПК придется иметь дело, как правило, с лучше вооруженным, обученным и организованным противником. В таких условиях НОАК и поддерживающим ее иррегулярным формированиям следовало, отходя вглубь своей территории, изматывать противника, принуждать его к дроблению сил, растягиванию коммуникаций, совершению стратегических и политических ошибок с последующим переходом в контрнаступление, разгромом и изгнанием врага. Данная концепция с успехом применялась коммунистами в войне с Японией и принесла им победу в гражданской войне.

Подобные взгляды на военно-политическую ситуацию в мире предопределяли ряд особенностей китайского военного строительства. К таким подходам можно отнести создание системы тотальной мобилизации (массовое народное ополчение и «отделы народного вооружения» на уездном уровне и выше), производство технически простых, но достаточно эффективных видов оружия, поддержание огромной пятимиллионной и преимущественно сухопутной армии, решавшей параллельно многочисленные экономические и полицейские задачи. Производились масштабные мероприятия по рассредоточению промышленных объектов, была создана не имеющая аналогов в мире сеть подземных сооружений, способных укрыть многие миллионы человек. Специальное внимание уделялось идеологической обработке армии (порой в ущерб профессионализму) и населения для обеспечения их морально-политической устойчивости в случае ядерной войны.

Прогресс китайских реформ был во многом связан со способностью китайского руководства после Мао постепенно отказаться от подобных установок (полностью отброшенных к середине 1980-х гг.). Следующим важнейшим фактором, повлиявшим на китайское военное планирование, стало осмысление разгрома иракской армии в ходе операции «Буря в пустыне» в 1991 г. с минимальными потерями. Результатом оказался пересмотр роли современных технологий в войне. Согласно известным фрагментам, «Директивы по военной стратегии» 1993 и 2004 гг., как и Белая книга 2015 г., ориентируют военное строительство на подготовку к локальным войнам, которые считаются наиболее вероятными.

При этом в 1993 г. они определялись как «локальные войны в условиях применения современных технологий», в 2004 г. – как «локальные войны в условиях применения информационных технологий», а в 2015 г. – «локальные войны в условиях информатизации». Подобное изменение формулировок свидетельствует о признании определяющей роли информационных технологий и информации в современной войне и, соответственно, значительном приоритете подготовки к информационному противоборству во всех его формах.

В сфере политики и идеологии важная роль информационной войны отражена в концепции «трех войн», описанной в принятых Главным политическим управлением НОАК «Принципах организации политической работы в Народно-Освободительной армии» (2003 г.). Под «тремя войнами» понимаются «медиа-война», или «война за общественное мнение» (идейная мобилизация главным образом собственного населения в ходе конфликта), «психологическая война» (дезинформация, операции влияния, подавление воли к сопротивлению руководства и населения противника) и «юридическая война» (использование внутренних и международных правовых актов для достижения политических целей войны). Китайские подходы частично базируются на собственном опыте, но во многом – на осмыслении американского опыта психологических операций в 1990-е годы. В течение 2000-х – 2010-х гг. Китай создал значительные по масштабам структуры и технические возможности для ведения «трех войн», играющие важную роль в китайском планировании.

Если говорить о технических аспектах информационного противостояния, то в конце 1990-х гг. генерал Дай Цинмин (в последующем – начальник четвертого управления Генерального штаба НОАК) разработал концепцию «интегрированных электронно-сетевых операций», предполагавшую скоординированное применение кибероружия, средств радиоэлектронной борьбы и огневого поражения информационной инфраструктуры противника для разрушения его системы управления и нивелирования его информационного превосходства. Следует отметить, что информационное превосходство видится китайцам одновременно как главное преимущество и главная уязвимость американских вооруженных сил.

Китай уделяет значительное внимание созданию разведывательных и наступательных возможностей в киберпространстве, развитию войск РЭБ и созданию специализированных видов оружия (например, противоспутникового) для поражения информационной инфраструктуры противника. В 2015 г. Китай стал первой страной мира, создавшей отдельный вид вооруженных сил, ориентированный на ведение информационной борьбы – так называемые Войска стратегической поддержки, в которых объединен имеющийся потенциал радиоразведки, киберопераций, РЭБ, космической разведки.

Несмотря на повторение идеологических штампов прошлого, относящихся к «активной обороне» и опыту «революционных войн», китайские военные теоретики вынуждены снабжать их оговорками («в новых условиях» и т.п.), в некоторых случаях практически сводящих к нулю первоначальный смысл этих понятий. Китай уже не может исходить из того, что ему практически всегда придется иметь дело с технически превосходящим противником, обладающим меньшей численностью. При этом человеческие ресурсы также не могут более рассматриваться как неисчерпаемые и легкодоступные.

В настоящее время Китай является третьей, а по многим составляющим – второй военной державой мира. НОАК после волн сокращений урезана до 2 млн человек; кроме того, имеются порядка 8 млн резервистов, проходящих регулярные сборы (около месяца в году) и войска внутренней безопасности Народной вооруженной полиции численностью около 600 тыс. человек (примерный аналог Росгвардии). Приоритетами в развитии НОАК сейчас являются не доминировавшие в эпоху Мао сухопутные силы, а флот и средства стратегического ядерного и неядерного сдерживания.

С технической точки зрения производство большинства видов вооружений в Китае приблизилось к уровню передовых держав – по крайней мере китайская техника практически всегда относится к тем же поколениям, что и массово применяемая техника ведущих стран (в частности, в 2017 г. Китай стал второй страной после США, начавшей поставку в войска истребителей пятого поколения собственного производства).

Китай строит мощный океанский военно-морской флот, нацеленный на одновременное решение двух важнейших задач. Первая из них связана с завоеванием господства на море в пределах как минимум первой цепи островов, ограничивающей омывающие Китай моря (Желтое, Восточно-Китайское, Южно-Китайское) и, возможно, второй цепи островов (о. Иводзима, о. Бонин, Марианские острова, Гуам и т.п.). Решение этой задачи тесно связано с важнейшей целью китайской политики – восстановлением контроля над Тайванем.

В американской литературе китайская стратегия в этом направлении описывается как «стратегия ограничения доступа» (Anti-Access/Area Denial, A2/AD), хотя китайцы избегают использования подобных терминов. Тем не менее КНР наращивает возможности по ограничению способности сил США действовать в Западной части Тихого океана с опорой на асимметричные инструменты, такие как значительный арсенал неядерных баллистических и крылатых ракет, системы ПВО большой дальности, современные неатомные подводные лодки, морское минное оружие, развертывание донных сетей гидрофонов в прилегающих морях и т.п.

Вторая задача связана с обретением эффективных инструментов проецирования силы для защиты китайских интересов по всему миру. Для этого создается мощный океанский надводный флот. Уже в следующем десятилетии он будет включать в себя несколько авианосцев (в том числе атомные, оснащенные электромагнитными катапультами), около трех десятков эсминцев водоизмещением от семи тысяч тонн, оснащенных ЗРК большой дальности и универсальными системами оружия, крупные и современные десантные корабли (десантно-вертолетные корабли-доки, универсальные десантные корабли). Производится резкое наращивание численности китайской морской пехоты, с 2017 г. базой в Джибути положено начало развитию системы китайских военных баз за рубежом.

Китай по-прежнему занимает, согласно большинству оценок, предпоследнее (перед Великобританией) место среди постоянных членов Совета Безопасности ООН по числу развернутых ядерных боеголовок – но одно из лидирующих, если не первое место по количеству одновременно реализуемых крупных научно-технических программ разработки новых стратегических вооружений. Это работа над тремя семействами межконтинентальных баллистических ракет (тяжелая жидкостная, средняя и легкая твердотопливные), несколькими типами баллистических ракет средней дальности, новым стратегическим бомбардировщиком, новыми типами атомных ракетных подводных лодок и ракетами для них. С высокой интенсивностью ведутся работы над разными видами гиперзвукового оружия, совершенствуется система управления ядерными силами. Строится система предупреждения о ракетном нападении и стратегическая система ПРО.

Созданные Китаем значительные неядерные стратегические силы (около 2300 баллистических ракет средней дальности и крылатых ракет наземного базирования) в сочетании с модернизацией китайских ядерных сил уже превратились в значимый фактор мировой политики. Именно они уже стали триггером крупных изменений в политике США в сфере стратегических вооружений – решении о выходе, либо существенной модификации Договора о ракетах средней и меньшей дальности 1987 года. Несмотря на то, что американское намерение пересмотреть отношение к договору обосновывается некими российскими нарушениями, ему предшествовала нараставшая в предыдущие годы дискуссия об изменении баланса сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В ходе этой дискуссии ряд видных американских военных руководителей и экспертов заявляли о негативном влиянии договора на безопасность США перед лицом растущих китайских ракетных сил.

Ядерное сдерживание Китая, с американской точки зрения, имеет ряд важных особенностей, проявившихся еще в годы холодной войны. Межконтинентальные баллистические ракеты, базирующиеся в Северной Америке, имеют ограничения по применению против КНР в случае, если Россия не вовлечена в конфликт: летящие на Китай через Северный полюс МБР могут быть восприняты российской системой предупреждения о ракетном нападении как атака на Россию. Исторически американское ядерное планирование в отношении Китая отводило центральное место атомным ракетным подводным лодкам и, особенно, тактическому ядерному оружию, применяемому ВВС и авиацией флота. Учитывая резкий рост и развитие системы ПВО КНР, замена авиации баллистическими и крылатыми ракетами выглядит предопределенной. Размещение американского ядерного оружия в странах АТР, вероятно, вызовет резкую активизацию китайских программ как в области производства баллистических ракет, так и средств ПРО, положив начало новому витку гонки вооружений в регионе.

Китай – единственный постоянный член СБ ООН, явно наращивающий число ядерных боеголовок на стратегических носителях. До сих пор нет бесспорного ответа на вопрос о целях и масштабах этого роста. Речь может идти как о реакции на американские программы (ПРО, быстрый глобальный удар), так и о более далеко идущих планах – достижении паритета. Развитие Китая в данной области будет иметь важные последствия для подходов к стратегической стабильности, поскольку впервые может возникнуть третья крупная ядерная держава.

Значительный технологический рывок, осуществленный НОАК в 2000–2010-х гг., привел к тому, что главные проблемы китайского военного строительства носят теперь не технический, а организационный характер. С 2015 г. Китай реализует программу амбициозных военных реформ, призванных привести организацию и систему боевой подготовки НОАК в соответствие с новыми реалиями. Армия профессионализируется, становится все более мобильной и опирающейся на достижения современной науки и образования. Типичный боец НОАК теперь является выходцем из города, а значительная часть офицерского корпуса готовится в ведущих гражданских вузах по специальным программам, построенным по образцу программ американского Корпуса подготовки офицеров резерва (Reserve Officers’ Training Corps).

Таким образом, армия превращается во все более важный и эффективный инструмент китайской внешней политики. Китайская армия не имеет опыта участия в боевых действиях со времени затухания пограничных конфликтов с Вьетнамом к концу 1980-х и воспринимает 30-летнее отсутствие боевого опыта как одну из важных проблем. Вполне вероятно, что в скором времени этот перерыв подойдет к концу.

Китай > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 ноября 2018 > № 2826796 Василий Кашин

(Не)определенность безопасности

Военно-политическая стратегия России в долгосрочной перспективе

Прохор Тебин – кандидат политических наук, эксперт Международного дискуссионного клуба «Валдай» и Российского совета по международным отношениям.

Резюме Россия в будущем продолжит наращивать военную активность в дальнем зарубежье. Однако преувеличивать такие перспективы не стоит. Ключевые национальные интересы и угрозы безопасности России сосредоточены на постсоветском пространстве.

Высшей целью существования любого государства является обеспечение безопасности и процветания образующего его народа (нации). Причем, очевидно, именно в таком порядке – безопасность тесно связана с процветанием, но все же имеет первоочередное значение. При этом речь должна идти о долгосрочной перспективе, то есть об устойчивом существовании, сохранении и преумножении народа, развитии его и территории, им занимаемой.

Роль долгосрочного стратегического планирования в области национальной безопасности имеет сейчас для России особенно важное значение. История страны (в особенности в XX веке) – череда великих потрясений. Необходимость обеспечения безопасности всегда была важна для российского государства и отвлекала ресурсы, сдерживая экономическое и общественное развитие. Достаточно сравнить историю, например, Англии и США с российской, чтобы увидеть, насколько отличается степень влияния фактора внешнего вторжения на жизнь. Для России XIII–XVI века были эпохой практически непрестанной борьбы с иноземными захватчиками. В XVII–XX веках жестокие войны с иностранными державами перемежались с не менее суровыми внутренними потрясениями.

Ни период 1950–1970-х гг., ни 2000–2010-е гг. не дали России тех «двадцати лет внутреннего и внешнего покоя», о которых говорил Пётр Столыпин. Нет оснований полагать, что следующие двадцать лет окажутся легче. И хотя пока угроза новых «великих потрясений» неочевидна, стране предстоит столкнуться с рядом вызовов социального, внутриполитического, экономического и демографического характера. России необходимо гарантировать проведение независимой политики, минимизировать или нейтрализовать внешние угрозы и обеспечить возможности для эффективного экономического развития. Ключевым условием является разумное использование имеющихся ресурсов и четкое соизмерение выделяемых на цели национальной безопасности средств с экономическими и демографическими возможностями.

Одна из наиболее распространенных формул, описывающих суть понятия стратегии, гласит, что она является совокупностью целей, инструментов их достижения и методов использования инструментов (strategy=ends+means+ways). Эту упрощенную формулу следует дополнить описанием среды или окружения, а также ввести в рамки, соответствующие ограниченным ресурсам.

Непредсказуемое будущее?

В последнее время все чаще звучит идея, что-де стратегическое планирование в современном мире невозможно на сколь-либо значимом промежутке времени. Число, разнообразие и взаимосвязанность акторов международных отношений столь велики, а экономические, социальные и технологические процессы так усложнились, что попытки выстроить стройную и эффективную стратегию на срок более пяти лет обречены на провал. Отчасти подобная мысль справедлива, но ведет в тупик.

В начале 1990-х гг., после холодной войны и распада Советского Союза, одним из любимых слов в лексиконе американских стратегов была «неопределенность» (uncertainty). Несмотря на осознание неопределенности будущего и международной обстановки, что было четко прописано в руководящих документах, США оказались во власти иллюзии «конца истории» и наступления мира американского превосходства. Стратегия Соединенных Штатов не только не предвосхитила события 11 сентября 2001 г. и последовавшие за ними изменения в политике национальной безопасности, но очень долгое время отказывалась признавать неизбежность возникновения многополярного мира, а также возврат к противостоянию великих держав.

Неопределенность значительно ограничивает попытки понять долгосрочную ситуацию в мире. Но ряд ключевых изменений можно просчитать, опираясь на существующие тенденции. В числе важнейших – изменение численности населения и ВВП. Так, по прошлогоднему прогнозу ООН, население планеты вырастет с 7,6 млрд человек в 2017 г. до 8,6 млрд человек в 2030 г. и 9,8 млрд человек в 2050 году. Население Африки к 2050 г. увеличится более чем вдвое, Северной Америки – на 20%, Азии – на 17%, Европы – сократится примерно на 4%. Население России по прогнозу ООН уменьшится на 2% к 2030 г. и на 8% к 2050 году. По прогнозу Росстата на февраль 2018 г., наиболее оптимистичный сценарий предполагает рост населения России к 2035 г. на 6% до 156 млн человек, а самый пессимистичный – падение на 6% до 137 млн человек.

Не углубляясь в демографические прогнозы, отметим ключевые тенденции:

рост населения стран – членов НАТО, прежде всего за счет США, Канады, Франции и Великобритании;

падение численности населения стран Восточной Европы и Прибалтики, включая Украину, Белоруссию и Польшу;

значительный рост населения стран Среднего Востока и Центральной Азии;

увеличение демографического разрыва между Арменией и Азербайджаном;

стабилизация и тенденция к снижению численности населения Китая, резкое сокращение населения Японии, сохранение неустойчивого баланса численности населения Южной Кореи и КНДР.

Радикально изменится экономическая ситуация в мире. По прогнозам PricewaterhouseCoopers 2017 г., к 2050 г. доля стран G7 в мировом ВВП по ППС резко сократится, а доля стран E7 (КНР, Индия, Индонезия, Бразилия, Россия, Мексика и Турция) – столь же существенно вырастет, прежде всего за счет Индии и Китая, чья доля в мировом ВВП поднимется с 25 до 35%, а доля США и Евросоюза сократится с 31 до 21 процента. В рейтинге стран по показателю ВВП по ППС существенно поднимутся Индонезия, Бразилия, Вьетнам, Филиппины, Нигерия, а Германия, Япония, Италия, Испания, Австралия и Польша, напротив, заметно упадут. Россия имеет шансы сохранить к 2050 г. шестое место в мире по показателю ВВП по ППС.

Таким образом, центр мировой экономики окончательно сместится в Азиатско-Тихоокеанский или, скорее, Индо-Тихоокеанский регион. Значительно увеличатся диспропорции между Соединенными Штатами, которые останутся в тройке крупнейших мировых экономик, и их союзниками, причем не только по НАТО, но и азиатскими – Австралией, Японией, Южной Кореей. Повысится роль стран Юго-Восточной Азии и ряда африканских государств.

Можно отметить риск замедления темпов экономического роста Белоруссии, а также нестабильности восстановления экономики на Украине. На Кавказе и в Центральной Азии возможно нарастание диспропорций между странами – экспортерами и импортерами нефти, риск роста бедности и безработицы в Армении, Киргизии, Таджикистане. Страны региона зависят от экспорта углеводородов (особенно Туркмения и Азербайджан) или денежных переводов трудовых мигрантов (прежде всего Таджикистан и Киргизия). На фоне стабильного роста населения и достаточно слабой и несбалансированной экономики существует опасность нарастания социальной нестабильности вследствие резких колебаний цен на энергоресурсы, опережения роста населения над экономическим ростом и затрудненности пропорционального увеличения числа трудовых мигрантов.

На снижение неопределенности в прогнозировании стратегической обстановки в долгосрочной перспективе влияет неизменность географических условий. Однако и здесь есть нюансы. Один из ключевых факторов – потепление в Арктике, которое достигло рекордного темпа в 2017 г. и, вероятно, продолжится дальше.

Опираясь на общее понимание демографических и экономических тенденций, климатических изменений и политических особенностей, можно попытаться спрогнозировать, как будет выглядеть обстановка на каждом из стратегических направлений. Их четыре, и они соответствуют нынешним военным округам:

западное;

юго-западное, включая Украину, Средиземное море и Ближний Восток;

центральноазиатское;

восточное.

Пятым направлением можно считать арктический район (Объединенное стратегическое командование Северного флота).

Западное стратегическое направление

В долгосрочной перспективе экономический и демографический разрыв между европейскими странами НАТО и США будет нарастать, что чревато обострением отношений внутри блока. На этом фоне продолжится курс на формирование «европейской стратегической автономии», однако маловероятно появление многонациональных военно-политических структур, способных заметно снизить зависимость Европы от НАТО и Соединенных Штатов в вопросах обороны. Выход Великобритании из Евросоюза ослабит Европу. Британская политика будет ориентироваться на Вашингтон, а Франция окончательно примет на себя роль неофициального, а возможно и официального, лидера «европейской стратегической автономии». Постепенное снижение экономического и демографического разрыва между Францией и Германией осложнит для Берлина обретение роли второго полноценного военно-политического центра Европы. Это может быть отчасти компенсировано или, напротив, усугублено успехом или провалом попыток модернизации и обновления Бундесвера.

Одним из ключевых вызовов для Европы останется нарастание миграционного давления со стороны африканского континента с его стремительно растущим населением. Приоритетными в рамках «европейской стратегической автономии окажутся проблемы миграции, терроризма, безопасности. Другое ключевое направление – поддержание конкурентоспособности европейской оборонной промышленности, особенно в наиболее значимых областях – авиакосмической, ракетной, кораблестроительной и создания систем контроля, управления и связи. Это обусловит снижение интереса большинства стран Европы к пресловутой «русской угрозе», за исключением находящихся в американской орбите Великобритании, Польши и стран Прибалтики.

России не следует ждать ослабления санкционного давления. В наиболее благоприятном сценарии можно добиться некоторого его снижения за счет Евросоюза, но со стороны США и Великобритании санкции сохранятся, а возможно и усугубятся. Более того, политическая инерция, «блоковая дисциплина» и принуждение Вашингтона и Лондона способствуют удержанию в рамках санкционного режима и менее заинтересованных в нем государств.

НАТО останется наиболее опасным противником России по своему военному потенциалу, но вероятность сценария, который побудит Россию или альянс вступить в открытый военный конфликт в Европе, ничтожно мала. Вместе с тем военные возможности блока, включая ядерное оружие, вынуждают Москву поддерживать военный потенциал, достаточный для обеспечения стратегического сдерживания.

Другим риском является дестабилизация ситуации в Белоруссии, например в рамках неизбежного в среднесрочной перспективе политического перехода. Это государство весьма значимо для России, в том числе в военно-политическом отношении. Экономический или политический беспорядок в Белоруссии может иметь пагубные последствия для Союзного государства, внешней политики России, ее безопасности и формируемой Россией региональной системы международных организаций (ОДКБ и Евразийский экономический союз).

Юго-западное стратегическое направление

Ключевой вопрос безопасности на юго-западном направлении – Украина. Длительная заморозка конфликта на Донбассе по аналогии с конфликтами на постсоветском пространстве начала 1990-х гг. затруднительна. Антагонизм между Москвой и Киевом продолжит нарастать. Евросоюз и США и далее сохранят политическую поддержку киевского режима, но экономическая и военная помощь будет оказываться неохотно и опосредованно. Вместе с тем с течением времени риск крупномасштабной войны между Россией и Украиной возрастет. Социально-экономические проблемы и политическая нестабильность способны подвигнуть Киев на авантюристичную попытку решить проблему Донбасса решительным наступлением, что практически неизбежно вынудит Москву пойти на открытую операцию по принуждению к миру.

Угрозой для национальных интересов России на юго-западном стратегическом направлении является и риск крупномасштабного конфликта вокруг Нагорного Карабаха. Гонка вооружений между Арменией и Азербайджаном обострится в условиях возрастающего разрыва в численности населения, экономическом и военном потенциале. Перспектив мирного решения конфликта не видно. Появление у обеих сторон оперативно-тактических ракетных комплексов (ОТРК «Искандер-Э» у Армении, ОТРК LORA, а также РСЗО «Полонез» у Азербайджана) не способствует взаимному сдерживанию, а напротив, может выступать дестабилизирующим фактором. Вероятность экономического и/или политического кризиса высока и в Армении, и в Азербайджане, что повышает опасность новой армяно-азербайджанской войны. Начать ее могут обе стороны.

Москва заинтересована в развитии отношений и с теми, и с другими. При этом Армения, несмотря на членство в ОДКБ и присутствие российской военной базы, делает шаги, ведущие к охлаждению отношений с Россией. Напротив, возможность развития политических и экономических связей с Баку растет. В случае резкого обострения ситуации вокруг Нагорного Карабаха Россия попадет в цугцванг.

Другие угрозы на юго-западном направлении не столь остры. Ситуация на Северном Кавказе сравнительно стабильна. То же можно сказать и о Грузии. Реальной угрозы Абхазии и Южной Осетии не предвидится. Возможность Грузии вступить в НАТО без отказа от этих республик низка. Определенные проблемы связаны с необходимостью экономической поддержки Абхазии и Южной Осетии, их де-факто интеграции в состав Российской Федерации на правах автономных протекторатов. Однако эти издержки – наименьшее из зол. Более того, значимое военное присутствие в Абхазии и Южной Осетии способствует поддержанию стабильности и в российских республиках Северного Кавказа.

Ситуацию на Каспии также можно оценить как достаточно стабильную. Этому способствует господствующее положение Каспийской флотилии и российской армии в целом. Важнейшим событием стало подписание в августе 2018 г. Конвенции о правовом статусе Каспийского моря.

Немаловажно, что юго-западное стратегическое направление является ключевым плацдармом проецирования силы в Средиземное море и на Ближний Восток. Это позволяет отодвинуть зону противостояния с США и международным терроризмом от российских границ, а также защищать национальные интересы в данных регионах. Важнейшими политическими условиями для этого является сдерживание Украины с юга и дальнейшее сближение с Турцией.

Центральноазиатское стратегическое направление

В обозримой перспективе роль центральноазиатского стратегического направления возрастет. Рост населения стран Центральной Азии, высокий риск экономической и политической нестабильности, отсутствие четких путей решения проблемы Афганистана повышают вероятность локальных кризисов – как внутри-, так и межгосударственных. Распространение идей радикального исламизма повышает террористическую угрозу и опасность экспорта терроризма на территорию России. Дестабилизация в Центральной Азии способна спровоцировать стихийное увеличение миграционных потоков. Положение усугубляется протяженной и открытой границей с Россией, а также проблемами наркотрафика и контрабанды. Центральная Азия должна быть объектом пристального внимания Москвы. Кризисы в регионе представляют угрозу для национальных интересов России, ее безопасности и престижа. Стоит помнить, что два государства Центральной Азии входят в Евразийский экономический союз, три – в ОДКБ, четыре – в ШОС.

К угрозам российским интересам наблюдатели иногда причисляют проникновение в регион Китая и повышение его влияния. Однако это не так. Россия не обладает ресурсами, чтобы обеспечить экономическое развитие всех стран региона, и не заинтересована в неконтролируемом увеличении миграционных потоков. В этих условиях КНР является для России ключевым партнером в Центральной Азии. Совместные экономические проекты, развитие инфраструктуры, торговли и производства, дополненные мерами военно-политического характера, способствуют предотвращению кризисов и минимизации угроз. Проблемой остается поиск справедливого и взаимовыгодного разделения ответственности и выгоды между Россией и Китаем.

Восточное направление

На Дальнем Востоке стратегическую обстановку по-прежнему определяют малая численность населения, протяженность территории, оторванность от наиболее густонаселенных регионов страны, где сосредоточена большая часть экономического и военного потенциала. В среднесрочной перспективе нерешенными останутся северокорейская проблема и вопрос о Курильских островах. Однако вероятность резкого обострения ситуации на Корейском полуострове или в отношениях России и Японии достаточно низка.

Не относится к числу ключевых угроз и так называемая ползучая миграционно-экономическая экспансия Китая, о которой часто говорят отдельные наблюдатели. Как отмечалось выше, в обозримом будущем численность китайского населения стабилизируется и начнет сокращаться. Приоритетным же для Пекина является юго-восточное, а отнюдь не северное направление. Ключевым вопросом для России на Дальнем Востоке будут отношения с Китаем, а также развитие связей в треугольнике США–КНР–Россия. Нарастание стратегического противостояния Вашингтона и Пекина играет на руку Москве, однако главным вызовом остается риск возрастания неравенства с Китаем. В настоящее время Россия сохраняет преимущества в сфере энергоресурсов, ряда технологий и военно-политического потенциала. Есть перспектива укрепления позиций и за счет транспортных путей – Северного морского пути и транссибирского железнодорожного сообщения. Однако это вряд ли компенсирует разрыв в экономических возможностях и финансовых ресурсах. В условиях санкций Китай становится для России источником финансов, отдельных технологий и важным экономическим партнером. Есть риск попасть в зависимость от КНР и утратить статус равноправного стратегического партнера.

Арктический район

Уменьшение ледового покрова в Арктике сопряжено для России с существенными вызовами и возможностями. Развитие добычи углеводородов на шельфе Северного Ледовитого океана и в районах Крайнего Севера, а также рост интенсивности использования Северного морского пути в качестве важной международной транспортной артерии благоприятны для российской экономики. Но неизбежен ряд осложнений военного и международно-правового характера. Ключевые – рост активности военно-морских сил иностранных государств, прежде всего США, а также попытки оспорить особый статус Северного морского пути как исторически сложившейся национальной транспортной коммуникации России.

Сейчас присутствие военно-морских сил стран НАТО в российском секторе Арктики ограничено и представлено преимущественно сравнительно редкими и скрытными походами американских атомных подводных лодок. В случае дальнейших климатических изменений нельзя исключать проведения американскими ВМС т.н. «операций по утверждению свободы мореплавания» по аналогии с теми, что они уже проводят в Южно-Китайском море.

В условиях претензий на право транзитного и мирного прохода и в целом оспаривания национального регулирования Россией судоходства на Северном морском пути может расшириться военное присутствие Соединенных Штатов и других стран НАТО вблизи российского сектора Арктики. Это чревато существенными рисками, связанными с протяженностью и слабой защищенностью российского Крайнего Севера, близостью районов патрулирования российских стратегических ракетоносцев, а также географическими преимуществами нанесения ударов из арктического района в случае проведения воздушно-космической операции против России.

Противостояние с «коллективным Западом»

Угрозы, источником которых является «коллективный Запад» (США и их союзники по НАТО, а также Япония и Австралия), просматриваются на всех стратегических направлениях, но наиболее явно – на западном и в арктическом районе.

Прежде всего следует сделать важную оговорку об аморфности понятия «коллективный Запад». Как отмечалось ранее, союзники США имеют различные взгляды относительно реалистичности российской угрозы и, несмотря на влияние Вашингтона и «блоковую дисциплину», склонны по-разному строить отношения с Россией. К ядру «коллективного Запада» помимо Соединенных Штатов можно отнести Великобританию, Канаду, Польшу, Норвегию и страны Прибалтики. «Коллективный Запад» – источник ряда угроз для национальной безопасности России, ни одна из которых не потеряет актуальности в обозримом будущем:

Экономическое давление и попытки международной изоляции России, прежде всего посредством санкций, с целью ослабить экономику страны, ее оборонно-промышленный комплекс, спровоцировать социальную и политическую нестабильность.

Расшатывание ключевых институтов контроля над вооружениями, разработка и развертывание новых систем противоракетной обороны, гиперзвукового оружия, ракет средней и меньшей дальности. В перспективе это может поставить под угрозу всю систему стратегической стабильности между Россией и США, в том числе посредством вооружений в неядерном оснащении.

Поддержка политической нестабильности в странах на постсоветском пространстве, поддержка антироссийских сил в Грузии и на Украине и вовлечение этих стран в орбиту НАТО, сохранение напряженности вокруг

Абхазии, Южной Осетии, Нагорного Карабаха и Приднестровья.

Оспаривание статуса Крыма, южных островов Курильской гряды, Абхазии и Южной Осетии, а также Северного морского пути.

У дальних берегов

Начало полномасштабной операции в Сирии резко изменило ситуацию 1990-х – 2000-х гг., когда возможности применения Россией Вооруженных сил ограничивались ближним зарубежьем, не считая эпизодической демонстрации флага и несущих боевое дежурство сил стратегического ядерного сдерживания. Наиболее вероятно, что Россия в будущем продолжит наращивать военную активность в дальнем зарубежье. Однако преувеличивать такие перспективы не стоит. Ключевые национальные интересы и вызовы безопасности России находятся на постсоветском пространстве. Действия в дальнем зарубежье сосредоточатся в восточной части Средиземного моря и Сирии. За пределами данного региона страна по-прежнему ограничится дальними походами сил флота (операции по борьбе с пиратством, оказание гуманитарной помощи, участие в совместных учениях с флотами Китая, Индии и других государств) и полетами стратегической авиации.

Вероятность и целесообразность участия России в операциях, сопоставимых с сирийской кампанией за пределами Средиземного моря и Ближнего Востока, невысока. Приоритетом будет окончание сирийской кампании, обеспечение устойчивости оперативного соединения ВМФ в Средиземном море. В более отдаленном будущем не стоит исключать переход к постоянному присутствию ВМФ России и в районе Красного моря, Аденского и Персидского заливов, а также западной части Аравийского моря.

Сдерживание и гибкое реагирование a la russe

Анализ перспектив развития международной стратегической обстановки выявил ряд ключевых угроз национальной безопасности, которые в соответствии с вероятностью их реализации и тяжестью возможных последствий можно ранжировать в следующем порядке:

Резкая дестабилизация в странах Центральной Азии, активное проникновение международных террористических организаций, распространение идей радикального исламизма.

Полномасштабное открытое военное столкновение с Украиной.

Противостояние с США и «коллективным Западом», включая санкционные риски, угрозу деградации системы контроля над вооружениями, опасность утраты технологического паритета в системах стратегического сдерживания.

Дестабилизация в Белоруссии.

Полномасштабное военное столкновение Армении и Азербайджана.

Следует учитывать изменение характера военных конфликтов. Ключевые особенности суммировал еще в 2013 г. в своей широко известной и зачастую превратно понимаемой на Западе статье начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал Валерий Герасимов:

стирание грани между состоянием войны и мира;

повышение роли невоенных способов достижения политических и стратегических целей;

повышение роли высокомобильных межвидовых группировок войск, действующих в едином разведывательно-информационном пространстве;

использование протестного потенциала населения, дополняемого военными мерами скрытого характера, включая мероприятия информационного противоборства, действия сил специальных операций и ЧВК;

достижение целей преимущественно через дистанционное бесконтактное воздействие на противника. Поражение объектов на всю глубину территории.

Перечень главных угроз для национальной безопасности определяет и стратегические приоритеты в военной сфере:

Поддержание и развитие инструментов сдерживания, стратегического и нестратегического, ядерного и конвенционального; поддержание технологического паритета в системах стратегического сдерживания.

Развитие возможностей оперативного и эффективного реагирования на возникающие кризисы.

К ним следует добавить приоритеты, выделенные в упомянутой выше статье Герасимова:

Развитие системы воздушно-космической обороны (по сути, оборонительной компоненты стратегического сдерживания).

Совершенствование действий в информационном пространстве.

Развитие системы вооруженной защиты интересов государства за пределами его территории, включая определение форм и способов оперативного использования Вооруженных сил и подготовку к миротворческим операциям.

Развитие системы территориальной обороны, в том числе с учетом необходимости противодействия силам специальных операций противника, диверсионно-разведывательным и террористическим силам.

Анализ крупномасштабных учений российской армии и опыта сирийской кампании позволяет выделить ключевые особенности применения Вооруженных сил России в будущем. Особые акцент делается на развитии межвидового взаимодействия, координации действий ВКС с наземными силами, ССО и ВМФ. Постепенно развивается мобилизационный потенциал и система территориальной обороны. Приоритет отдается вопросам логистики и материально-технического снабжения в самом широком смысле слова с привлечением гражданской инфраструктуры и транспорта, включая железнодорожный и воздушный. Осуществляется подготовка к действиям совместно с союзниками и партнерами (странами ОДКБ, Китаем, Монголией и т.д.). Проводится отработка развертывания протяженных (до 1000–3000 км и более) линий связи для обеспечения управления войсками и силами.

На ключевых стратегических направлениях формируются самодостаточные межвидовые группировки. Однако в военном планировании акцент – на быстрое усиление региональных группировок за счет оперативной переброски сил и средств из других военных округов. Здесь следует особо отметить функцию военно-транспортной авиации. Сохраняется роль воздушных десантов, прежде всего тактических и оперативно-тактических, но ключевой задачей ВТА является именно перевозка личного состава, техники и грузов.

Наблюдается тенденция к развитию системы т.н. «бастионов» – укрепленных и насыщенных войсками районов на передовых рубежах России (Крым, Калининградская область, Мурманская область, Курильские острова, в меньшей степени остров Котельный, Новая Земля, а также, с определенными оговорками, военные базы России в Абхазии, Южной Осетии, Сирии, Армении и Таджикистане). Одной из ключевых целей этой политики является создание оборонительного кольца на подступах к наиболее населенным и промышленно развитым регионам.

Сирийская кампания продемонстрировала важность Вооруженных сил в борьбе с международным терроризмом. Примечательно, что ВС взяли на себя часть задач полицейского и дипломатического характера (имеется в виду работа военной полиции и Центра по примирению враждующих сторон). Также показательны совместные антитеррористические учения силовых структур государств – членов СНГ «Иссык-Куль – Антитеррор-2018». В учениях в Киргизии с российской стороны приняли участие военнослужащие 55-й отдельной мотострелковой бригады, предназначенной для действий в горной местности и оснащенной колесной техникой, а также оперативно-тактические ракетные комплексы «Искандер-М» и фронтовые бомбардировщики Су-24М.

Накопленный за 20 лет опыт продемонстрировал преимущества опоры на местные силы при проведении операций за пределами России. Аппарат военных советников обеспечивает подготовку местных войск, планирование и проведение войсковых операций. Активное привлечение ССО, ВКС, ствольной и реактивной артиллерии, крылатых ракет воздушного, морского и наземного базирования позволяет значительно повысить эффективность местных сил и в то же время снизить потери российских военнослужащих.

Развивается потенциал неядерного сдерживания. Здесь ключевая роль отводится ракетным комплексам большой дальности воздушного и морского базирования. Особо стоит отметить роль тактического ядерного оружия, обеспечивающего еще один уровень сдерживания между стратегическими ядерными силами и неядерным сдерживанием.

Наиболее значимые проблемы российского оборонно-промышленного комплекса и программ военного строительства:

Технологическая сложность и дороговизна программ нового поколения (ПАК ФА, ПАК ДА, ПАК ВТА, бронетехника на базе платформ «Бумеранг», «Курганец-25», Т-14 и Т-15, неатомные подлодки пр. 677, фрегаты пр. 22350 и т.д.) вынуждает переносить сроки реализации программ и не позволяет рассчитывать на серийное производство для замены вооружения нынешнего поколения.

Проблемы и ограничения в развитии нижних уровней кооперации (комплектующие и материалы).

Серьезные трудности в создании авиационных и морских силовых установок.

Неудовлетворительная реализация ряда ключевых программ военного кораблестроения, включая ремонт и модернизацию существующих кораблей первого и второго рангов.

Угроза резкого сокращения парка самолетов военно-транспортной авиации всех основных классов.

Недостаточное развитие программ гражданского авиастроения, что препятствует созданию самолетов специальной авиации деривативов (типа P-8A Poseidon, KC-46A Pegaus, Airbus A330 MRTT).

Отставание в создании тяжелых и стратегических ударно-разведывательных БПЛА (типа MQ-9A Predator, RQ-4 Global Hawk, MQ-4C Triton, MQ-25 Stingray).

Процесс создания современных систем вооружений становится настолько сложным, длительным и дорогостоящим, что ни одно государство, включая США, не способно обеспечить полную автономность оборонно-промышленного комплекса. В условиях противостояния с Западом и антагонизма в российско-украинских отношениях политика импортозамещения стала неизбежной. Однако не следует строить иллюзий относительно возможности достижения полной самодостаточности российского ОПК. Количество партнеров не так велико, прежде всего это Китай и Белоруссия. России предстоит развивать и расширять новую международную кооперацию в сфере оборонных технологий.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 ноября 2018 > № 2826793 Прохор Тебин

Китай вышел на первое место в мире по производству и экспорту яблок. Об этом сообщило Министерство сельского хозяйства КНР.

По итогам 2017 г., объем производства яблок в мире составил 76 млн т. Из них 44 млн т (57%) пришлось на долю Поднебесной. Пять китайских провинций – Шэньси, Шаньдун, Шаньси, Хэнань и Ляонин – обеспечили 76,3% от общего объема производства яблок в стране.

В прошлом году КНР оправила на экспорт 1,33 млн т яблок. Основная часть данных поставок пришлась на Бангладеш, Индию и Филиппины.

Напомним, что по итогам января-июня 2018 г., объем экспорта и импорта фруктов через КПП Гуанси-Чжуанского автономного района на юге Китая составил 667 000 т. Это на 22,2% больше, чем за январь-июнь 2017 г. В финансовом выражении объем внешней торговли фруктами в Гуанси достиг 4,1 млрд юаней ($602 млн). Данный показатель увеличился на 63% в годовом сопоставлении. Вьетнам и Таиланд стали основными партнерами китайского региона в торговле фруктами.

По итогам первой половины текущего года, импорт фруктов через КПП Гуанси-Чжуанского автономного района КНР составил 563 000 т с приростом на 30% в годовом сопоставлении. В финансовом выражении объем фруктового импорта за полгода превысил 3 млрд юаней, подскочив на 97,2%.

Банк России ведет переговоры с турецкими банками, чтобы добиться работы российских карт платежной системы "Мир" в этой стране, сообщила в ходе VI Национального платёжного форума директор департамента национальной платежной системы ЦБ РФ Алла Бакина.

"С одним из турецких банков подписано соглашение, с другими ведутся переговоры", — сказала Бакина.

По ее словам, ЦБ ведёт такую работу и по другим популярным у туристов-россиян странам — это, Таиланд, ОАЭ, Вьетнам.

"Я надеюсь, что в следующем году мы уже будем видеть дальнейшее развитие в этом направлении", — сказала Бакина.

Впервые возможность расплачиваться картами "Мир" за рубежом появилась ещё в 2015 году, когда был заключён кобейджинговый договор с системой MasterCard. После этого были заключены такие договора с другими зарубежными платежными системами, и сегодня банки могут предлагать широкую линейку кобейджинговых инструментов, которые будут работать и в Европе, и в Азии, указала Бакина.

В ЕАЭС карта "Мир" уже работает в некоторых странах, в частности в Армении. Сейчас, по словам Бакиной, до конца года должен завершиться проект с Киргизией, а в течение следующего года платежная система "Мир" будет реализовывать уже подписанную дорожную карту с белорусской платежной системой — "Белкарт".

Кроме того, Бакина отметила, что на сегодняшний день выпущено уже более 48 миллионов карт "Мир".

"Таким образом, на сегодня доля платежной системы "Мир" превышает уже 17% от общего объема эмиссии в России. Объем операций за январь — сентябрь 2018 года составил почти 13% от общего объема карточных транзакций", — добавила Бакина.

Европа-Азия: создается единая магистерская программа по интеллектуальной энергетике для университетов 5 стран

Проект Erasmus+ ориентирован на подготовку энергетиков по стандартам европейской квалификационной концепции

Новая магистерская программа в области интеллектуальных электроэнергетических систем создается при участии преподавателей и ученых энергетического института Уральского федерального университета (УрФУ, Екатеринбург). В ходе реализации проекта Erasmus+ планируется создать единую образовательную программу для трех европейских, пяти российских и двух вьетнамских университетов.

«Цель проекта — создать востребованную магистерскую программу по энергетике, в которую будут внедрены современные образовательные технологии, — рассказывает руководитель проекта от УрФУ Станислав Ерошенко. — За каждым университетом закреплены конкретные образовательные дисциплины. К примеру, УрФУ будет отвечать за разработку курсов по двум — технологии выработки и хранения электрической энергии и искусственному интеллекту и машинному обучению в современных электроэнергетических системах».

Новая программа ответит требованиям ключевых индустриальных партнеров университетов и европейской квалификационной концепции. Информационная сессия проекта состоялась накануне на кафедре автоматизированных электрических систем УралЭНИН УрФУ.

«Для университета проект предоставляет возможность обновить фонды и закупить оборудование, получить новую программу магистратуры с учебными материалами на двух языках, повысить квалификацию профессорско-преподавательского состава и организовать обмен студентами и преподавателями с партнерскими вузами. Также мы ожидаем увеличение числа совместных научных публикаций, новых исследований и заявок на гранты», — говорит Ерошенко.

В 2019-2020 учебном году запланирован запуск пилотной версии магистерской программы для всех вузов консорциума. После 2020 года преподаватели УрФУ планируют развитие полученных результатов и создание программы двойных дипломов с европейскими и вьетнамскими университетами, участвующими в консорциуме.

Бюджет проекта Erasmus+ составляет около 850 тысяч евро, которые распределены между всеми его участниками: Уральским федеральным университетом, Томским политехническим университетом, Иркутским национальным исследовательским техническим университетом, Рижским техническим университетом, Казанским государственным энергетическим университетом, Северо-Восточным федеральным университетом, Политехническим институтом Гренобля, Техническим университетом Кошице, Ханойским горно-геологическим университетом и Университетом технического образования Хо Ши Мина.

«Долгий мир» и ядерное оружие

Удержит ли оно от большой войны?

Алексей Фененко – доктор политических наук, доцент факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова.

Резюме Ядерное оружие сегодня, как и химическое в 1930-е гг., не может предотвратить начало войны, но способно не допустить его применения противником. В этом смысле наличие ядерного оружия может пока создавать «предел экскалации», но не в силах предотвратить саму возможность расширения межгосударственных войн.

Заявление Дональда Трампа о намерении выйти из Договора о сокращении ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) и последовавшая за ним волна прогнозов о скором развале системы контроля над вооружениями побудили автора суммировать наблюдения о роли ядерного оружия (ЯО) в современном мире. Участвуя в многочисленных дискуссиях по данной проблеме, я удивлялся, что экспертное сообщество часто некритически повторяет аксиомы 1980-х годов. Во-первых, в ядерной войне не может быть победителя – она приведет к гибели всей цивилизации; во-вторых, любой прямой конфликт между ядерными державами завершится ядерной эскалацией и потому в принципе невозможен; и в-третьих, взаимное ядерное сдерживание обеспечило беспрецедентно долгий мир.

Между тем ЯО, строго говоря, пока не состоялось как оружие. После нанесения американцами атомных ударов по Хиросиме и Нагасаки в 1945 г. в мире не было случаев его применения. Использование ЯО против японских городов было скорее политической демонстрацией, чем отработкой реальных военных возможностей. Мы не видели применения ЯО в боевой обстановке и, соответственно, не можем оценить результаты: число реально пораженных целей и степень их разрушения, воздействие на вооруженные силы противника и эффективность мер защиты, предпринятых им. Оценки поражающей мощи ЯО опираются либо на неоднозначные материалы ядерных испытаний, либо на теоретические расчеты. Все концепции «ядерного сдерживания» являются, по сути, теорией, игрой ума – гипотетическими размышлениями на тему: «Что будет, если мы применим оружие, поражающие функции которого нам неизвестны». В современном мире корректнее говорить не о «ядерной стратегии», а о философии ядерного оружия как совокупности представлений о нем политических элит.

Но если это так, то тезис, что ЯО обеспечивает современный «долгий мир», сомнителен. Само по себе оружие не способно обеспечить ни мир, ни войну: все решает намерение политических элит ведущих держав. Никто не может гарантировать, что отношение политиков к ЯО не изменится. Поэтому в данной статье я попытаюсь дать ответ на два вопроса: 1) действительно ли ЯО обеспечивает «долгий мир», 2) почему прямая война между ядерными державами не состоялась до сих пор и может ли она состояться в будущем.

Уникален ли «долгий мир»?

Термин «долгий мир» (long peace) предложил американский политолог Джон Гэддис для обозначения периода холодной войны. С тех пор ученые используют его для всего периода от окончания Второй мировой войны до настоящего времени. В 1980-е гг. популярность обрело мнение, что «долгий мир» обеспечивается ЯО, которое в силу колоссальной разрушительной мощи принуждает великие державы к миру, «украв у них категорию победы». Однако история знала периоды «долгого мира» и без наличия у великих держав ЯО.

Еще в 1820-е гг. Клаузевиц разделил войны на тотальные и ограниченные. Они отличаются друг от друга не масштабами военных действий и не числом погибших, а целями противников. Цель тотальной войны – ликвидировать неприятеля как политический субъект; цель ограниченной – принудить его к компромиссу. Тотальные войны обычно ведутся массовыми мобилизационными армиями; ограниченные – небольшими контингентами профессионалов.

Но тотальные войны чрезвычайно редки. В новейшей истории можно вспомнить всего четыре: Тридцатилетняя война (1618–1648), Войны Французской революции и продолжившие их Наполеоновские (1792–1815), Первая мировая (1914–1918) и Вторая мировая (1939–1945). Каждая завершалась сломом мирового порядка и формированием нового. Большая часть истории человечества была временем ограниченных войн, в которых преследовались локальные цели. То, что мы называем «долгим миром» – фактически периоды отсутствия тотальных войн при одновременном ведении ограниченных войн и силовых демонстраций. И здесь ядерная эра не уникальна.

Вестфальский порядок, сложившийся по итогам Тридцатилетней войны, казалось бы, нарушался множеством войн. Однако они носили ограниченный характер, представляя собой серию силовых демонстраций в пограничных районах или колониях. К началу XVIII века сложился новый тип «войн за наследство». В стране, охваченной кризисом государственности, формировались две партии – «профранцузская» и «антифранцузская», которые соответственно приглашали Францию (или ее младших партнеров) либо ее противников ввести войска на свою территорию. Результатом становилась война на землях кризисного государства, в ходе которой Франция и ее противники старались не задевать напрямую территории друг друга. Соответственно и мир представлял собой «большую сделку», чуть более удачную для победителя и чуть менее удачную для побежденного.

Вестфальская эпоха была расцветом того явления, которое мы называем «гибридными войнами». Создателем «гибридных войн» был король Франции Людовик XIV (1643–1715 гг.). В период подготовки войны за Пфальцское наследство (1688–1697 гг.) он решил, что Версалю удобнее действовать в германских землях не напрямую, а с помощью зависимых от него немецких князей. В случае поражения Франция может без ущерба для престижа откреститься от них; в случае победы – приписать ее себе. Отсюда следовал главный принцип французской политики: формировать региональные балансы сил за счет использования малых стран (вплоть до совершения в них дворцовых переворотов) и их натравливания на великие державы. Противники Франции, уступавшие ей по совокупности ресурсов, усваивали этот стиль войн. Широкое распространение получили «гибридные» формы военных действий: использование наемников, каперство на морях, ведение войн младшими партнерами одних великих держав против младших партнеров других.

Причин такого «долгого полумира» было как минимум три. Во-первых, монархи Европы не желали повторить разрушительную Тридцатилетнюю войну. Во-вторых, ни одна из европейских держав не стремилась к немедленному изменению соотношения сил, установленного Вестфальским миром 1648 года. В-третьих, средством ведения войн были небольшие контингенты профессионалов, которые могли действовать только вблизи от баз и на ограниченной территории. Ситуация изменилась только в 1792 г., когда во Франции установился внесистемный режим, нацеленный на кардинальный слом всего Вестфальского порядка. Именно революционная (а за ней и наполеоновская) Франция вернулась к подзабытой с середины XVII в. практике тотальных войн на основе массовой мобилизации, видя в них инструмент для сокрушения старого порядка. Другие державы были вынуждены перенять эту систему, коль скоро они не соглашались с гегемонией Парижа.

Венский порядок, существовавший от конца Наполеоновских войн (1815) до Первой мировой войны (1914–1918), был периодом полноценного «долгого мира». За сто лет между великими державами произошли всего четыре ограниченные войны: Крымская (1853–1856), Австро-французская (1859), Австро-прусская (1866) и Франко-прусская (1870). Крымская война была набором силовых демонстраций в отдаленных от центра Европы регионах: в Крыму, на Кавказе, на Белом море и на Камчатке, а на Балтийском море стороны ограничились малыми силовыми демонстрациями. Франко-австрийская и Австро-прусская войны были по современной терминологии короткими вооруженными конфликтами в пограничных регионах. Они больше напоминали конфликты холодной войны (в Корее, Вьетнаме или Афганистане), чем Наполеоновские войны или мировые войны ХХ века. Локальные конфликты – между Австрией и итальянскими государствами, Пруссией и Данией – мы сегодня и вовсе оценили бы как «полицейские операции» или «межэтнические столкновения».

Единственной полноценной войной в Европе XIX века стала Франко-прусская 1870 года. Однако и она была короткой трехмесячной кампанией на основе мобилизационных армий. По своему характеру эта война также была ограниченной: завершилась провозглашением Германской империи (т.е. завершением объединения Германии) и отторжением от Франции Эльзаса и Восточной Лотарингии. После этого в Европе на 44 года вновь установился мир.

В рамках российско-британской Большой игры XIX века впервые произошло вытеснение конфликтного потенциала великих держав на периферию. Объектом соперничества было пространство на Среднем и Дальнем Востоке, где развернулась серия опосредованных войн. Именно здесь сформировался тип войн как военных экспедиций против младших партнеров другой державы (русские походы в Среднюю Азию, карательные экспедиции западных держав против Японии) или с целью улучшения собственных стратегических позиций (Опиумные войны или англо-афганские войны). Великобритания и Россия сохраняли при этом состояние мира и дипломатические отношения, то есть формально «долгий мир». Похожая система опосредованного соперничества сложилась и в Западном полушарии. Великобритания и Франция стремились подорвать американскую доктрину Монро, но не прямой войной с США, а с помощью опосредованных силовых акций, не прерывая дипотношений с Соединенными Штатами.

В конце XIX века регионом для вынесения конфликтов из центра стали Балканы. Россия и Австро-Венгрия, формально сохраняя мир, постоянно боролись за влияние в Сербии, Болгарии, Румынии и Греции. В это соперничество втягивались Германия (на стороне Австро-Венгрии) и Великобритания (сближавшаяся с Россией). Военные конфликты между балканскими странами – от Сербо-болгарской войны (1885) до Балканских войн (1912–1913) – были превращенной формой соперничества великих держав. Европейские страны 35 лет поддерживали мир, вынося свои противоречия на Балканский полуостров.

В последней трети XIX века в общественности великих держав царили настроения, похожие на современные. Большая война в Европе казалась немыслимой – преобладала уверенность, что Франко-прусская война была «последней войной белых людей», а «цивилизация уже не допустит войны»: она стала слишком разрушительной и невыгодной ни победителям, ни побежденным. Будущее человечества казалось веком науки – построением нового общества, в котором сотрутся границы между народами и странами благодаря свободе передвижения и средствам связи.

Распад «долгого мира» XIX века был вызван политическими причинами. Германия после прихода к власти императора Вильгельма II в 1888 г. взяла курс на ревизию сложившихся правил игры. Система баланса сил распалась на долгосрочные военно-политические блоки: Антанту и Тройственный союз. В такой ситуации конфликтное пространство на Балканах стало не стабилизирующим механизмом, а средством эскалации межблокового противостояния. Военное здесь в полном соответствии с формулой Клаузевица дополняло политическое: разработка концепции тотальной войны на основе мобилизационных армий велась ради ревизии Венского порядка. Апробация этой концепции, разработанной еще в 1880-х гг., на практике произошла в 1914 году.

Нынешний Ялтинско-Потсдамский порядок, существующий с различными модификациями после 1945 г. до настоящего времени, развивается по логике Вестфальского и Венского порядков. Великие державы установили набор правил по итогам Второй мировой войны. Эти правила действуют до сих пор: формально ведущая роль ООН, состав постоянных членов СБ ООН и наличие у них права вето, сохранение ограничений суверенитета Германии и Японии, силовой отрыв (ракетно-ядерный паритет) США и России от остальных стран мира. Соперничество между великими державами пока происходит в этих рамках. Конфликты и ограниченные войны выносятся на периферию, стабилизируя при этом саму систему.

Можно, конечно, возразить, что в рамках Ялтинско-Потсдамского порядка великие державы формально не объявляют друг другу войн. Но это связано не с наличием ЯО, а скорее с изменением самой системы ведения войны. С середины XIX века продолжается общий процесс удорожания вооружений и возрастания фактора времени при принятии военных решений. Лучшим сценарием начала войны становится нанесение упреждающего удара для уничтожения политического руководства противника и блокировки развертывания им вооруженных сил. Прежде кризис порождал войну: возникала конфликтная ситуация, дипломаты обменивались угрожающими нотами, и в какой-то момент следовало объявление войны. Теперь действует обратная схема: внезапный удар и силовая акция, после которой дипломаты пытаются осмыслить, а что, собственно, произошло. Впервые такая модель была опробована Японией в Маньчжурии в 1931 г., и с тех пор стала эталоном военно-штабного планирования.

В этом смысле эффективность англосаксонской теории «ядерного сдерживания» под вопросом. В ее основе лежал постулат американского дипломата Джорджа Кеннана: СССР можно сдерживать потому, что его руководство не хочет новой большой войны. Субъектов, которые стремятся развязать войну, сдерживать невозможно по определению: угрозы только подарят им долгожданный повод ее объявить. Мы не можем говорить об эффективности или неэффективности «ядерного сдерживания», коль скоро в мире после Второй мировой не было глобальных ревизионистов – политических режимов, стремящихся к слому мирового порядка и готовых развязать с этой целью войну. Только если ядерная угроза удержит их от этого, мы можем сказать о ее эффективности. Пока же сдерживание выступало скорее «самоубеждением»: угрозами в адрес субъектов, которые и так не желали войны.

Химический прецедент

История дает нам и обратные примеры: наличие оружия массового поражения (ОМП) отнюдь не гарантирует мир. Именно это доказывает история химического оружия (ХО) в период между мировыми войнам.

В Первой мировой войне Германия впервые в истории использовала отравляющее вещество (ОВ). Общее число жертв от ХО в Первой мировой войне оценивается в 1,5 млн человек. Параллельно расширялся опыт применения ХО в локальных войнах. Красная армия под командованием Михаила Тухачевского применила ОВ при подавлении Тамбовского восстания в 1921 году. Румынская армия – при подавлении Татарбунарского восстания в Буковине. Во время войны в испанском Марокко в 1921–1927 гг. объединенные испанские и французские войска использовали горчичные газовые бомбы. В ходе Второй итало-эфиопской войны 1935–1936 гг. от итальянских химических атак (прежде всего горчичным газом) погибли около 275 тыс. эфиопов. (Для сравнения: суммарные потери от атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки к 1951 г. составили 110–140 тыс. человек с учетом умерших от вторичных поражающих факторов). Япония в 1937–1945 гг. широко применяла ХО в Китае, как против Гоминьдана, так и против коммунистов, что привело к гибели, по разным оценкам, 60–130 тыс. человек.

В 1920-е и 1930-е гг. широко распространилась точка зрения, что будущая война станет химической. В Европе строились специальные убежища, военнослужащих и гражданских обучали пользоваться средствами индивидуальной защиты. В большинстве стран проводились городские учения по защите и оказанию первой помощи при нанесении противником химических ударов. (Как, например, известные учения ОСОВИАХИМа в СССР.) Однако при этом военные эксперты признавали невысокие способности вооруженных сил и населения противостоять масштабным химическим атакам.

В июне 1925 г. представители 37 стран подписали в Женеве под эгидой Лиги Наций бессрочный Протокол о запрещении применения на войне удушающих, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств (Женевский протокол). Это положение распространялось на все существовавшее в то время ОМП. Вопрос о последствиях Женевского протокола остается дискуссионным: есть две точки зрения. Согласно первой, протокол носил гуманистический характер и позволил избежать применения ХО в годы Второй мировой войны. Согласно второй, запрет на применение ХО был пролоббирован командованием создававшихся в то время бронетанковых сил. Свободное применение ХО могло бы оставить танки без пехотного прикрытия, что сделало бы невозможным появление крупных механизированных формирований. Женевский протокол 1925 г. позволил создать основное ударное оружие Второй мировой войны – бронетанковые силы.

Во Второй мировой войне ни одна из сторон не пошла на применение ХО даже под угрозой полного поражения и капитуляции. (Имели место только локальные инциденты вроде попыток польской армии использовать ОВ под Варшавой в сентябре 1939 г. или Германии пустить газ в катакомбы под Севастополем и Керчью.) Историки иногда объясняют это необычное явление неудобством использования ХО против рассредоточенных войск противника, слабой контролируемостью распространения ОВ и зависимостью от погодных условий. Однако опыт применения ХО Японией против китайских сил позволяет опровергнуть эти тезисы. Гораздо большую роль играла, видимо, логика взаимного удерживания от применения ХО. В межвоенный период ХО применялось против неприятеля, не имевшего этого оружия. Зато использование ХО против противника, обладавшего аналогичными возможностями, привело бы к ответному удару.

В середине 1950-х гг. португальский военный мыслитель Фердинанд Отто Микше попытался смоделировать ход военных действий во время атомного конфликта. За основу он взял кампанию 1940 г., предположив, что стороны обладали в тот момент атомными боезарядами. По сценарию Микше, Германия и ее противники сначала использовали бы «атомную артиллерию», затем перешли бы к позиционной войне, не спеша заключать мир даже после обмена с противником атомными ударами по ключевым городам. Однако при этом Микше вывел за скобки тот факт, что и Германия, и западные державы уже обладали ХО. Следуя его логике, на Западном фронте весной 1940 г. союзникам было бы выгодно предпринять химическую атаку на Кельн и Берлин, а немцам – на Париж и Лондон. Аналогично и советское командование в момент фактического развала фронта в июне 1941 г. теоретически могло бы использовать ХО, чтобы приостановить немецкое наступление.

На деле в годы Второй мировой войны противники удерживали друг друга от применения ХO. 12 мая 1942 г. премьер Уинстон Черчилль выступил по радио с заявлением, что Великобритания примет адекватные меры, если Германия и Финляндия применят ядовитые газы против СССР. Заявление Черчилля вызвало панические настроения в Берлине: по расчетам от масштабной химической атаки англичан из-за недостатка газоубежищ и защитных средств могло погибнуть 40-60% населения Германии. Ответная химическая атака Люфтваффе могла предположительно уничтожить только 15-20% населения Великобритании. Германия так и не примерила ХО против СССР, а осенью 1943 г. вывезла его с восточного фронта. Стороны, ведя тотальную войну, отказались от применения обоюдоострого ОМП.

«Химический прецедент» позволяет усомниться в четырех стереотипах современной теории «ядерного сдерживания».

Угроза нанесения неприемлемого ущерба может заставить агрессора отказаться от войны. Германию и Японию не остановило наличие у их противников больших запасов ХО и угроза нанесения химических ударов. (Гарантировать, что этого не произойдет, в конце 1930-х гг. не мог никто.)

Локальные конфликты между ядерными державами обязательно завершатся его применением. Советско-японские конфликты конца 1930-х гг. доказывают обратное. В 1937–1939 гг. СССР и Япония вели необъявленную войну в Китае: 3,5 тыс. советских военнослужащих участвовали в военных действиях с японцами. Во время конфликта у озера Хасан (июль-август 1938 г.) 15 тыс. бойцов Красной армии противостояли 20 тыс. японцев, причем СССР бросил на японские силы авиацию дальнего действия. В мае-августе 1939 г. 65-тысячная советско-монгольская группировка вела боевые действия против 75-тысячной японско-баргутской армии в районе реки Халхин-Гол. Однако ни один из противников, говоря современным языком, не нажал на «химическую кнопку».

Любое государство обязательно использует ЯО при угрозе полного военного разгрома. Но Франция в 1940-м и Германия в 1945-м капитулировали, так и не воспользовавшись ХО. Великобритания и СССР в критические для себя дни осени 1940-го и осени 1941 гг. также не прибегли к ХО. Иногда политические режимы предпочитают капитулировать, не применяя имеющееся у них ОМП.

Во время ядерной войны противники обязательно нанесут друг по другу контрценностные ядерные удары. Однако люфтваффе «битве за Британию» (август 1940 – май 1941 гг.) не нанесла контрценностный удар ХО по британским городам. Германия не попыталась использовать ХО в 1944–1945 гг. даже под угрозой скорого военного поражения. Не нанесли химического удара по Германии и Королевские ВВС в период воздушного наступления 1943–1945 годов.

Возникает вопрос, не попытаются ли великие державы таким же образом однажды «вывести из игры» и ядерные системы. Во всяком случае, «химический прецедент» делает всю теорию «ядерной эскалации» гораздо менее однозначной, чем мы привыкли думать. Опыт Второй мировой войны позволяет представить конфликт между великими державами, в котором они не применяют ЯО.

Что мешает «ядерному блицкригу»?

В экспертном сообществе принято делить историю международных отношений на «доядерную» и «ядерную» эпохи. Но это заблуждение. Современное понимание роли ЯО опирается на концепцию воздушной мощи, разработанную итальянским генералом Джулио Дуэ в 1918 году. Она предусматривает достижение победы посредством стратегических бомбардировок – поражение авиацией ключевых городов противника в условиях недостигнутого господства в воздухе. Концепция «воздушной мощи» постулировала, что противник капитулирует после уничтожения его ключевых городов и промышленных объектов, независимо от успехов на фронтах. В этом смысле вся современная ядерная стратегия носит не новаторский, а архаичный характер. Она опирается на стратегические идеи первой половины прошлого века, унаследовав и все присущие им проблемы.

Реализовать идеи Дуэ во время Первой мировой войны было невозможно в связи с низкой грузоподъемностью и малой дальностью полета авиации. На протяжении последующих двадцати лет шло подтягивание технических средств к концепции воздушной войны. Они развивались по линии совершенствования отдельных компонентов: 1) увеличение радиуса действия и грузоподъемности бомбардировщиков; 2) создание истребительной авиации; 3) развитие систем ПВО, призванных защитить другие составляющие вооруженных сил от авиации противника. Только Вторая мировая война стала апробацией этих теорий на практике.

Концепция стратегических бомбардировок впервые опробована в «битве за Британию» осенью 1940 года. Германия попыталась принудить Великобританию к капитуляции с помощью регулярных бомбежек британских городов. Однако осуществить эту операцию не удалось из-за слабой грузоподъемности немецких бомбардировщиков, высокой маневренности британских истребителей и использования англичанами систем ПВО, включая локаторы.

Опыт англичан оказался более успешным. Начальник штаба Королевских ВВС Чарльз Портал предложил премьер-министру Черчиллю концепцию стратегических бомбардировок Германии. Ее суть состояла в поражении авиацией важнейших экономических и административных центров противника. И хотя эта идея в целом соответствовала теории Дуэ, она содержала момент новизны, поскольку предполагала действие в условиях недостигнутого господства в воздухе. Акцент смещался с «нокаутирующего удара» противнику на его «воздушную осаду».

Соединенные Штаты, вступив во Вторую мировую войну, приняли британскую концепцию стратегических бомбардировок. В январе 1943 г. на встрече в Касабланке Черчилль и Рузвельт решили приступить к стратегическим бомбардировкам Германии совместными силами. Операция «Пойнт-бланк» началась летом 1943 г. и (с отдельными перерывами) продолжалась до конца войны. Осенью 1943 г. США начали также стратегические бомбардировки городов и промышленных объектов Японии. (Наиболее масштабной была атака на Токио 9-10 марта 1945 г., в результате которой погибло около 100 тыс. человек.)

На рубеже 1944–1945 гг. в Соединенных Штатах созданы специальные комиссии для оценки последствий стратегических бомбардировок Германии и Японии. Их выводы были неутешительны. Оказалось, что стратегические бомбардировки не вынудили Германию и Японию прекратить сопротивление. Во-первых, стратегические удары мало повлияли на военно-промышленные потенциалы этих стран. (Достаточно отметить, что 1944 г. стал пиком военного производства Германии в ходе Второй мировой войны.) Во-вторых, даже на завершающем этапе войны Третий рейх проводил крупные и успешные наступательные операции вроде разгрома союзников в Арденнах в декабре 1944 года. В-третьих, относительно успешные бомбардировки больших городов (Дрездена или Токио) требовали достаточного парка бомбардировщиков и проводились без серьезного противодействия истребительной авиации и/или ПВО противника. Косвенно содержался тревожный вывод, что в борьбе с таким противником, как СССР, союзники не смогут эффективно использовать воздушную мощь. Выходом из тупика должно было стать создание более разрушительных средств поражения, способных с небольшими издержками достичь крупных целей.

На исходе Второй мировой войны американские военные аналитики пришли к выводу, что в будущем для успешных стратегических бомбардировок лучше всего иметь компактную, но очень мощную авиабомбу. Таким оружием должны были стать протестированные в августе 1945 г. атомные боезаряды. В США в середине 1940-х гг. зародилась концепция «атомного блицкрига» – быстрого подавления воли и способности противника к сопротивлению с помощью ВВС и массированного использования атомного оружия. 15 сентября 1945 г. генерал-майор Лорис Норстед, отвечавший за планирование в штабе ВВС США, направил соответствующий меморандум генерал-майору Лесли Гровсу, руководителю Манхэттенского проекта. В документе излагались взгляды на применение ВВС с учетом появления нового оружия, содержались результаты расчетов потребности в атомных боеприпасах, и главное – ВВС хотели знать, сколько бомб имеется у Соединенных Штатов. Базовые положения американской стратегии выглядели следующим образом:

США должны быть готовы проводить наступательные операции против любой мировой державы или коалиции держав.

Они должны иметь достаточное количество баз и сил авиации для нанесения удара в «стратегическое сердце» любого потенциального врага.

Важнейшей задачей стратегической авиации с началом боевых действий является немедленное подавление воли и способности противника к сопротивлению.

Эксперты созданного в 1946 г. Стратегического авиационного командования (САК) США рассматривали возможность нанести в случае начала войны немедленный сокрушающий удар против СССР с использованием атомного оружия. Однако, как вскоре выяснилось, выполнить стратегические задачи на основе атомного оружия 1940-х гг. было невозможно. По расчетам, проведенным в конце сороковых, оно обладало ограниченной мощностью (в частности, не могло уничтожить железобетонные конструкции) и доставлялось к цели только авиационными носителями. Опыт Корейской войны (1950–1953) доказал, что авиационные силы могут быть блокированы системами ПВО и истребительной авиации. Доставить к цели много атомных боезарядов ранга «хиросимского» было проблематично из-за способности СССР помешать действиям ВВС.

Ситуация как будто изменилась после создания в 1952–1953 гг. термоядерного оружия. Обладая в принципе неограниченной мощностью, оно могло уничтожать стратегические объекты и доставляться к цели как авиационными, так и ракетными средствами. Военные доктрины не только сверхдержав, но и ядерных держав «второго эшелона» переориентировались на ракетные носители как более эффективные средства доставки. Во-первых, в случае войны задача ЯО – поражение административных центров и промышленных объектов. Во-вторых, оно может быть применено только сразу и целиком, путем нанесения массированного удара, призванного уничтожить большую часть промышленного потенциала противника. На этой основе администрация Дуайта Эйзенхауэра приняла концепцию «массированного возмездия»: тотального ядерного удара по городам противника в случае начала войны. Технической основой «массированного возмездия» стал одобренный в 1960 г. Единый комплексный оперативный план (Strategic Integrating Operation Plan, SIOP), предусматривавший использование 3,4 тыс. стратегических ядерных боезарядов для нанесения массированного удара.

Но проработка в Соединенных Штатах сценариев тотальной ядерной войны наталкивалась тогда на три ограничения: 1) сложность защиты территории самих США от ответных (хотя и более слабых) советских ударов; 2) недостаточное влияние ядерных ударов на способность СССР быстро занять Западную Европу и Восточную Азию; 3) невозможность поддерживать действия своих вооруженных сил вблизи от территории Советского Союза. Война оказывалась без политической цели: она не могла сделать неуязвимой Америку и принудить к капитуляции Москву. Иначе говоря, у Соединенных Штатов не было средств для быстрой переброски в Евразию мощной сухопутной армии, чтобы подкрепить воздушное наступление успехами на земле. Напротив, в случае начала войны американские базы в Европе и Восточной Азии становились заложниками СССР.

Похожие проблемы возникли и у Советского Союза, когда в конце 1950-х гг. он создал средства доставки ЯО к территории Соединенных Штатов. Даже поражение ЯО ключевых американских городов не способно привести к капитуляции и позволить Москве перебросить сухопутную группировку на Североамериканский континент. Такая задача была тем более малореалистичной в отсутствии у Советского Союза мощного океанского флота. Единственным вариантом применения стратегического ЯО мог быть массированный ответный удар по американским городам и промышленным объектам для нанесения им адекватного ущерба в случае ядерного удара по СССР. Все сценарии советских военных учений времен холодной войны предусматривали наступление до Рейна или до Ла-Манша, но никак не до Вашингтона или Лос-Анджелеса.

Для выхода из стратегического тупика американские эксперты с конца 1950-х до начала 1970-х гг. предложили несколько вариантов обновленного ядерного блицкрига:

нанесение разоружающего удара по пусковым установкам противника;

использование систем противоракетной обороны для защиты своей территории;

поражение центров управления ракетами средней дальности за счет выигрыша в подлетном времени;

нанесение комбинированных (ядерных и неядерных) ударов с использованием высокоточного оружия.

Последующие американские ядерные концепции (включая «быстрый глобальный удар» начала XXI века) были по сути повторением идей комбинированных контрсиловых ударов 1970-х годов. Их главной проблемой оставалась низкая способность капитализировать применение ЯО в политическую победу. Сам по себе обмен ядерными ударами не решает исход войны. Поражение ключевых административных и промышленных центров, военной инфраструктуры и пусковых установок должно дополняться переброской сухопутных войск на вражескую территорию, чтобы солдат-победитель установил там желанный порядок. Но ни СССР, ни США не могли сделать этого ввиду: 1) предельной географической удаленности друг от друга; 2) сложного рельефа для ведения военных действий; 3) отсутствия технических средств для быстрой переброски миллионных армий через океаны.

Современная военная наука по-прежнему опирается на разработанную в конце 1920-х гг. теорию «глубокой операции». Ее основная идея заключается в нанесении удара по всей глубине обороны противника с использованием артиллерии, авиации, бронетанковых войск и воздушных десантов, чтобы поразить всю оперативную группировку противника. Роль ударной силы отводилась механизированным корпусам, достигавшим двух целей: прорыва фронта обороны противника на всю его тактическую глубину и немедленного ввода группировки подвижных войск для развития тактического прорыва в оперативный успех. Географический лимит такого планирования составляет примерно 200–250 км, после чего необходима пауза для перегруппировки войск и подготовки новой «глубокой операции». Но географическая отдаленность и океанские просторы не позволяют Советскому Союзу (России) и Соединенным Штатам достичь территории друг друга даже при совершении трех-четырех успешных «глубоких операций». Подкрепить результаты ядерных ударов проведением «глубоких операций» ни США, ни Россия, ни Китай не могли, да и не могут до сих, при существующим уровне развития военно-технических сил.

В 1970-е гг. Вашингтон и Москва попытались сгладить это затруднение за счет создания крупнотоннажных грузовых кораблей, военно-транспортных самолетов большой подъемной мощи, десантных подразделений, способных к автономных действиям в течение определенного времени. Однако в результате появились лишь экспедиционные силы, готовые наносить поражение заведомо более слабому противнику. Их действия могут опираться только на массированное прикрытие ВВС и ПВО, то есть на наличие стационарных военных баз на региональном ТВД.

О нерешенности проблемы свидетельствует история с системой «быстрого глобального удара» (Prompt Global Strike – БГУ). Официально о запуске программы Белый дом объявил в феврале 2010 года. В идеале БГУ была призвана дополнять соединения Сил передового развертывания Экспедиционных воздушных сил (которые могут быть развернуты в течение 48 часов) и Авианосных ударных групп (Carrier battle groups). Здесь, однако, сразу встал важный вопрос. До настоящего времени точно не определено, против кого и в каком формате можно использовать такой удар. На территории «государств-изгоев» и террористических анклавов нет достойного списка целей для применения столь дорогих и технически сложных средств. Для поражения объектов противника такого ранга проще и эффективнее использовать крылатые ракеты в неядерном оснащении. Теоретически с помощью новых технических средств (например, неядерных баллистических ракет подводных лодок) можно поразить группу целей на территории других ядерных держав, но это не гарантирует, что противник, во-первых, не ответит ядерным ударом, а во-вторых, прекратит сопротивление и пойдет на мир. И главное: поражение соответствующих целей невозможно подкрепить масштабной наземной операцией на территории России и/или КНР.

Таким образом, не теория «ядерного сдерживания», а неспособность сверхдержав перебросить многомиллионные армии в другое полушарие и поддерживать там их действия гарантировала «долгий мир» после 1945 года. На сегодняшний день сценарий нанесения стратегических ядерных ударов не дает ни одной из сторон победы в войне. Ситуация может измениться только при двух вариантах. Первый: решение задачи переброски крупных армий через океаны и поддержания их действий в течение длительного времени. Второй: появление помимо США, России и КНР других сухопутных держав с мощными обычными вооружениями.

«Ограниченность» без цели

Здесь, однако, возникает ключевая проблема: а можем ли мы вести ограниченные войны с использованием ЯО? Современная военная наука как будто допускает такой тип войн. Ограниченная ядерная война определяется как «война с применением различных видов оружия, в том числе ядерного, использование которого ограничивается по масштабам, районам применения и видам ядерных средств». Такая война теоретически возможна в течение ограниченного времени на одном или нескольких ТВД с использованием преимущественно тактических и оперативно-тактических (или части стратегических) ядерных средств для поражения. С военной точки зрения целями для такой войны могут быть: 1) защита своих войск, оказавшихся в кризисном положении; 2) поражение вооруженных сил и инфраструктуры противника, не обладающего ЯО или неспособного к ответному удару.

Пионерами в развитии теории ограниченного применения ЯО были британские стратеги. Именно они еще в 1945–1946 гг. разработали концепцию использования ЯО на ограниченном ТВД для отражения масштабной сухопутной операции противника. Но полноценная теория «ограниченной ядерной войны» разработана в конце 1950-х гг. Генри Киссинджером, Робертом Осгудом и Германом Каном. Они исходили из возможности ограниченного применения ЯО на одном или нескольких ТВД. Такая война, по их мнению, предполагала бы:

борьбу за четко определенные политические уступки противника;

ограничение целей для поражения преимущественно военными объектами;

признание возможности заключить с противником своеобразную конвенцию (гласную или негласную) об ограниченном характере применения ЯО.

Теоретики «ограниченной ядерной войны» открыто обращались к наследию раннего Нового времени. Киссинджер призывал обратить внимание на две особенности войн эпохи Людовика XIV: 1) ограниченное применение силы для выполнения определенной политической задачи; 2) стремление максимально не затрагивать гражданское население военными действиями. Осгуд полагал, что опыт «войн за наследство» XVIII века может быть полезным в ядерную эпоху: ограниченное применение тактического ЯО вынудит противника сесть за стол переговоров. На отсылке к кампаниям XVIII столетия строилась и концепция Кана. Предложенные им понятия «эскалационный контроль» и «эскалационное доминирование» означали, что противник, увидев американское превосходство, пойдет на переговоры, а не превратит ограниченное столкновение в тотальную войну.

Эти наработки легли в основу принятой в 1961 г. американской концепции «гибкого реагирования». Она базировалась на трех постулатах. Первый: признание возможности поражения ЯО ограниченного круга целей для принуждения противника к политическому компромиссу. Второй: допустимость ведения военных действий между ядерными странами на основе обычных вооружений («высокий ядерный порог»). Третий: смещение центра тяжести на ограниченные военные конфликты в регионах. Последнее означало возможность ведения опосредованной войны через доверенных субъектов. Такой подход был фактически отсылкой к стратегии второй половины XVII века, когда великие державы искусственно ограничивали ТВД.

Похожие процессы происходили и в советской стратегической мысли. Официально СССР отрицал концепцию «ограниченной ядерной войны». Но в 1960-е гг. на страницах советских военных журналов развернулась полемика о возможности удержать будущий военный конфликт на доядерном уровне. Советские военные эксперты, наряду с американскими, признали возможность ограниченного применения ядерного оружия и локализацию военных действий одним или несколькими ТВД.

Теоретически в свете опыта Хиросимы, Нагасаки, учений на Тоцком полигоне и в Неваде ограниченное применение ЯО вполне вероятно. Главной проблемой было, однако, отсутствие политических целей. Что, собственно, могла дать такая война советским и американским лидерам? Первым ее следствием стал бы крах мирового порядка, который обеспечивает привилегированное положение как США, так и СССР за счет их статуса постоянных членов Совбеза ООН. Эти издержки не окупил бы захват отдельных территорий вроде Западной или Восточной Германии, которые затем пришлось бы восстанавливать ценой крупных финансовых и людских потерь.

Не было и механизма эскалации такого рода конфликта. Как, собственно, могла начаться подобная ограниченная война? В рамках блоковой структуры мира спорных пространств по сути не было. Теоретически триггером стало бы столкновение двух Германий. Но германский вопрос был стабилизирован комплексом международных соглашений начала 1970-х годов. В конфликтах на периферии сверхдержавы научились использовать союзников и обычные вооружения. В Индокитае, Никарагуа, Анголе, Мозамбике, Афганистане просто не было высокозащищенной инфраструктуры, для поражения которой требовалось бы применить ЯО.

Согласно доктринам времен холодной войны, все сценарии использования тактического ЯО оставались предупредительно-оборонительными. Характеристики тактического ЯО также позволяли его использовать, скорее, для отражения атаки противника, чем для подготовки собственного наступления. В середине 1970-х гг., причем синхронно и в СССР, и в США, начали склоняться к тому, что задачи, которые возлагались на ЯО, можно решить с помощью неядерного высокоточного оружия. Одним из пионеров в этом направлении был начальник Генерального штаба Вооруженных сил СССР маршал Николай Огарков, допускавший увеличение дальности «глубокой операции» благодаря прогрессу в средствах вооружений. В этой связи в Соединенных Штатах его принято считать одним из авторов «революции в военном деле», суть которой заключается в решении задач ТЯО высокоточным оружием.

В минувшие 70 лет мир поддерживался не наличием ЯО и не какими-то особыми его характеристиками. Он обеспечивался нежеланием Москвы и Вашингтона воевать друг с другом и дефицитом технических возможностей для ведения не только тотальной, но и ограниченной войны. ЯО не применялось, поскольку у политических элит не было не только мотивов, но и рационального сценария для его применения.

Истощение «долгого мира»

Исторический опыт позволяет смоделировать ситуацию, при которой заканчивается «долгий мир». Для этого необходимо не создание сверхнового оружия, а изменение политической мотивации элит. Для начала тотальной войны необходимы:

разочарование элит в действующем мировом порядке;

появление ярко выраженных государств-ревизионистов, нацеленных на слом существующих правил игры;

согласие политических элит и общественности решить проблемы с помощью тотальной войны (т.е. появление «нации войны»);

наличие технических возможностей для сокрушения противника, то есть уничтожения его вооруженных сил и оккупации его территории для установления желанного для победителя порядка.

наличие механизмов эскалации – кризисных пространств, где может начаться война (как, например, Балканы накануне Первой мировой, а Восточная Европа – накануне Второй мировой войны).

В современном мире еще не созрели предпосылки для распада «долгого мира». Однако как минимум три из них уже присутствуют: разочарование элит в действующем мировом порядке, растущее представление элит и общественности о том, что крупный военный конфликт возможен, а также появление механизмов эскалации в виде кризисных пространств. В мире пока нет ярко выраженных ревизионистов («нации войны») и военно-технического прорыва, способствующего тотальным войнам. Однако у ведущих игроков (США, России, возможно КНР) накапливаются причины для крупного военного конфликта.

Заявка Соединенных Штатов на построение нового мирового порядка, сделанная еще в 1990 г., требует решения трех задач: ликвидации Совбеза ООН в его нынешнем виде, демонтажа российского военно-промышленного потенциала и международного признания права на вмешательство во внутригосударственные конфликты. Минувшую четверть века американцы создавали череду прецедентов, пытаясь утвердить концепции «гуманитарных интервенций», «смены режимов» (с последующим осуждением лидеров суверенных государств) и «принудительного разоружения» определенных стран. Но без решения «российской проблемы» американский проект глобального мира обречен на пробуксовку.

Россия, в свою очередь, пытается (насколько позволяют возможности) затормозить американское продвижение. Еще в 1997 г. лидеры России и КНР подписали Декларацию о многополярном мире, заявив о непризнании «однополярного мира». Были попытки Москвы и Пекина привлечь на свою сторону ряд стран ЕС, иногда успешные. Россия также пытается реализовать интеграционные проекты в СНГ, что расценивается в Вашингтоне как попытка взять реванш за 1991 год. Присоединение Крыма к России и последующий конфликт на Украине восприняты в Белом доме как начало пересмотра итогов распада СССР. Между тем вся идеология современного мирового порядка строилась на признании незыблемости итогов 1991 года. Напряженность усилилась после успеха российской кампании в Сирии 2015–2018 гг.: она продемонстрировала лишение США монополии на проведение операций в отдалении от своих границ и с использованием информационно-космических систем. Американцам необходимо снизить значение российского успеха.

Ситуация разительно отличается от холодной войны. Тогда у каждой сверхдержавы был собственный мир: лагерь капитализма и лагерь социализма. В XXI столетии происходит соперничество двух глобальных проектов: «американского лидерства» и «многополярного мира». Разойтись по домам, как в 1960-е гг., невозможно: проекты великих держав связаны с их жизненными интересами. Каждой из сторон требуется крупный успех в противостоянии. США – для восстановления позиций потускневшего за последние десять лет проекта глобализации (возможно, несколько видоизмененного) и собственной гегемонии. России и Китаю необходима победа, демонстрирующая успех многополярного мира.

Дополнительным толчком к военному противоборству могут стать проблемы внутренней политики. Во-первых, для консолидации элит необходим образ не просто врага, но реалистического врага, в которого верит население. Во-вторых, во всех великих державах нарастает апатия политических систем: граждане все меньше воспринимают указания центральной власти как руководство к действию. В-третьих, длительная экономическая стагнация во всех ведущих государствах также требует какого-то крупного потрясения, которое может перекрыть негатив.

Концепция подобного конфликта сформировалась еще в 1990-е годы. Именно тогда в США стала утверждаться идея «принуждения»: заставить противника принять определенные политические условия посредством молниеносной военной операции – поражения некоего выборочного комплекса целей. Такой вариант мог бы быть опробован в виде столкновения с другими ядерными державами на территории третьего государства. В это же время в России появилась концепция «нанесения заданного ущерба» – поражения ряда целей, после чего условный агрессор сядет за стол переговоров. Война в Сирии с ее пограничными ситуациями (от использования беспилотников против российских баз до ликвидации инструкторов и участников частных военных компаний), возможно, представляет собой попытку апробации подобных конфликтов. Примечательно, что в Соединенных Штатах в унисон с сирийской войной идет широкое обсуждение проблем преодоления мощных зон ПВО противника.

Формируются и условия для ведения крупных региональных войн. На протяжении последних десяти лет между Россией и США появились как минимум два конфликтных пространства – Балто-Черноморский регион и Ближний Восток, где стороны разворачивают военную инфраструктуру в непосредственной близости друг от друга. В перспективе к ним может добавиться и Афганистан, где американские базы – потенциальная мишень для ответного удара России в случае поражения ее объектов где-то в другом месте. Совершенствуются технические средства для ведения подобной войны – крупнотоннажные корабли, транспортные самолеты большой грузоподъемности и большие воздушно-десантные подразделения, способные в течение длительного времени вести военные действия на удаленной от базы территории. США и Россия активно разрабатывают, а теперь и развертывают в кризисных регионах, различные типы систем ПВО и региональной ПРО. В эту логику вписывается и стремление американцев воссоздать парк ракет средней и меньшей дальности. Именно они выступают идеальным средством взятия в заложники как можно большего числа региональных объектов.

В этом отношении можно согласиться со словами генерал-полковника Виктора Есина о том, что «период президентства Дональда Трампа станет той эпохой, когда режим контроля над ядерными вооружениями рухнет». Крах Договора РСМД и завершение СНВ-3 поставят под вопрос и перспективы сохранения Договора о нераспространении ядерного оружия 1968 года. Тем самым риски применения ЯО неизмеримо возрастут. Но это – закономерный результат развития стратегических тенденций последних 25 лет.

Ключевой вопрос стратегии XXI века: а существует ли другое применение ЯО за рамками концепции «воздушной мощи»? До настоящего времени у нас не было подобных стратегий. И все же минувшие двадцать лет выявили новые интересные поиски на этом направлении.

«Минимизация» ЯО. В начале 2000-х гг. в США появилась литература о создании «миниатюрного ЯО» мощностью в 1–5 килотонн. Такое оружие теоретически можно использовать для уничтожения заглубленных и высокозащищенных целей с минимальными экологическими последствиями. В перспективе может произойти стирание грани между конвенциональными и ядерными вооружениями. ЯО повторит эволюцию артиллерии в раннее Новое время – от тяжелых осадных орудий Столетней войны до легких скорострельных пушек XVI века.

Сочетание тактического ЯО с действиями пехоты. Подобные опыты отрабатывались на учениях в США и СССР в 1950-е годы. Судя по опубликованным данным, в то время они были признаны неэффективными. Однако подобная идея возродилась в американской концепции «объединенных операций» 2005 года. Она предусматривает возможность взаимодействия сил быстрого реагирования с нанесением локальных ядерных ударов. Данных о продолжении поисков на этом направлении пока нет, но, возможно, они не происходят открыто.

«Оружие геноцида». Российский эксперт Андрей Кокошин еще в 2003 г. указал, что ядерная война может иметь политическую цель как война ядерного государства против неядерного. В этом случае ЯО превращается в оружие для геноцида определенных народов. Идеальным средством для решения этой задачи станет, видимо, какой-то «облегченный вид» ЯО вроде нейтронного оружия, поражающего органическую материю при минимальном вреде инфраструктуре. Геноцид, который был технически затруднен еще в первой половине ХХ века, становится более доступным. (Притом что общественность государств, осуществляющих геноцид, будет лишена необходимости видеть его результаты и участвовать в процессе его осуществления.) Что касается мотивации, то он может быть обоснован, например, желанием ликвидировать общество, которое из поколения в поколение «рождает террористов».

Возникает необычная на первый взгляд перспектива. Не ЯО удерживает стабильность, а постепенный распад «долгого мира» поставит вопрос о трансформации ЯО, возможно, в некий иной вид вооружений. Современные типы ЯО мало годятся для больших региональных войн. Соответственно они могут или отмереть (как по сути это и произошло с ликвидируемым на наших глазах ХО), или приспособиться к новым условиям, став составной частью будущих региональных конфликтов. Наличие ЯО уже выступает не столько гарантией от начала войны, сколько гарантией от его неприменения против вас противником – как ХО во Второй мировой войне.

Технически и политически наземная региональная война между Россией и Соединенными Штатами более вероятна, чем в 1960-е годы. Значит, она может стать большим искушением для политиков. В такой ситуации ЯО едва ли явится сдерживающим фактором. Мы часто забываем о том, что применение ЯО – ситуация не военная, а политическая: для его использования необходима санкция высшего руководства. Маловероятно, что санкция будет дана не только в ходе ограниченной войны на территории третьего государства, но и во время полномасштабной войны. Уместно вспомнить «химический прецедент», когда великие державы воюют, не прибегая к имеющемуся у них ОМП.

Россия. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 21 ноября 2018 > № 2826790 Алексей Фененко

19 ноября в 2018 г. Саратове состоялось совещание Глобальной сети по оповещению о вспышках болезней и ответным действиям (ГОАРН) на тему работы мобильных лабораторий в рамках инициативы быстрого реагирования на эпидемии.

Встреча ГОАРН была организована Роспотребнадзором совместно со Всемирной организацией здравоохранения в рамках программы по оказанию странам содействия во внедрении Международных медико-санитарных правил (2005 г.), выполняемой при поддержке Правительства Российской Федерации.

В мероприятии приняли участие более 70 представителей из 23 стран, включая страны СНГ, Западной и Восточной Европы. Среди участников – специалисты в области эпидемиологии, микробиологии, вирусологии, лабораторной диагностики, а также эксперты особо опасных инфекций. Основной целью мероприятия является обсуждение и выработка плана действий по повышению потенциала использования мобильных лабораторий при реагировании на вспышки инфекционных болезней в Европейском регионе ВОЗ.

Саратов не случайно выбран в качестве места проведения встречи. Российский научно-исследовательский противочумный институт «Микроб» Роспотребнадзора, расположенный в г. Саратове, обладает значительным опытом реагирования на особо-опасные инфекции с использованием мобильных лабораторий как в России так и в странах ближнего и дальнего зарубежья. Так специалисты института внесли существенный вклад в международную борьбу со вспышкой вируса Эбола в Гвинейской Республике, работая на базе отечественной специализированной противоэпидемической бригады. Сегодня сотрудники «Микроба» работают в Киргизии, Монголии, Вьетнаме, Гвинее и других странах.

В ходе совещания Роспотребнадзор представил обзор российской деятельности по усилению потенциала использования мобильных лабораторий на евразийском пространстве и в мире в целом. Поделились опытом укрепления возможностей региона Восточной Европы и Центральной Азии по борьбе с опасными инфекциями путем поставки в страны российских мобильных лабораторий, а также использования их в ходе совместных исследований очаговых территорий и выполнения противоэпидемической работы в ходе массовых мероприятий. В том числе, в рамках осуществляемых программ по содействию международному развитию уже переданы с дар странам региона 12 мобильных лабораторий эпидемической разведки, и продолжается работа по безвозмездной передаче машин для работы в очагах.

По результатам совещания в Саратове будет разработан план совместных действий по развитию сети мобильных лабораторий в рамках ГОАРН в странах Европейского региона ВОЗ. Работа с ГОАРН и наращивание возможностей мобильных лабораторий направлены на повышение регионального потенциала по предупреждению, выявлению и реагированию на вспышки инфекционных заболеваний.

Встреча ГОАРН является продолжением серии совещаний, организованных Роспотребнадзором совместно с ВОЗ при поддержке Правительства Российской Федерации. Первая встреча ГОАРН с русскоязычными странами состоялась в г. Санкт-Петербурге в 2016 году. Обсуждения текущей встречи базируются на результатах Совещания по планированию ГОАРН 2.0 для стран Европейского региона ВОЗ, проходившего в г. Белграде (Сербия) в июне

2018 г.

Юбилей с неоднозначными выводами

Наследие 1968 года: от постмодернистского эскапизма к городским герильям

Сергей Соловьёв – кандидат философских наук, доцент МГППУ, главный специалист РГАСПИ, редактор журнала «Скепсис».

Резюме Эффект косметической операции, которую европейский капитализм проделал над собой после 1968 г., закончился. Опыт поколения-1968 не останется невостребованным. В том числе и в России, которая выходит из состояния идейной «безальтернативности», наступившей после СССР.

Автор благодарен Александру Николаевичу Тарасову и Павлу Ткачеву, в свое время познакомившим его с малоизвестными аспектами истории западного левого радикализма 1960-х – 1980-х годов.

Вокруг наследия 1968 г. продолжаются дискуссии, и не только по причине полувекового юбилея «студенческой революции». Массовая политизация студенческой молодежи в, казалось бы, благополучной Европе, ставший нормой антикапитализм, изменения в системе образования – все это привлекает внимание. С точки зрения культурных изменений события 1968 г. до сих пор во многом определяют нашу жизнь. Достаточно вспомнить кризис традиционной семьи, который начался раньше, но именно в конце 1960-х гг. патриархальная модель стала уходить в прошлое. Но в этом тексте речь пойдет прежде всего не о культуре, а о политике, причем прежде всего европейской.

Еще перед предыдущим юбилеем «красного мая» Александр Тарасов писал: «Основное содержание нового мифа уже понятно: шестьдесят восьмой – это, дескать, “победившая революция”, “изменившая лицо капитализма”, сделавшая его предельно свободным, предельно демократическим, предельно толерантным, обращенным лицом к нуждам всего населения, включая молодежь, женщин, меньшинства». Этот миф призван как-то завуалировать факт: движение 1968 г. в целом потерпело неудачу. Революции не произошло, Система победила, капитализм изменился, но в целом косметически. Политическое поражение привело не только к политической стагнации и деградации большей части левых движений. В области мысли поражение еще более ощутимо. Структуралисты увидели его причину, источник победы власти в самом языке – и капитулировали политически и теоретически. Этот вывод, ставший пессимистическим итогом «революции-1968», буквально парализовал социальную философию вплоть до конца ХХ века.

Упадок социальной философии

Началась деградация еще до событий «красного мая». Рауль Ванейгем, один из двух создателей ситуационизма, еще до поздних работ Мишеля Фуко, пришел к выводу о необходимости гедонизма как отказа от отчуждения. «Беспрепятственное наслаждение» – вот его принцип, разумеется, поставленный вне всякого исторического контекста. Но эти мотивы есть и в знаменитой «Революции повседневной жизни» – в идеях «радикальной субъективности» Ситуационистского Интернационала. Ванейгем предлагает стандартный анархистский набор: отказ от организации, постоянная революция в повседневной жизни (без расшифровки, разумеется). В книге звучат мантры, способные увлечь часть молодежи, но далекие от какого-либо анализа действительности: «Новая невинность – это строгое здание абсолютного уничтожения»; «Варварство бунтов, поджоги, дикость толпы, излишества, повергающие в ужас буржуазных историков – вот лучшая вакцина против холодной жестокости сил правопорядка и иерархизированного угнетения». И т.п.

Сочинения второго лидера ситуационистов – Ги Дебора – отличаются большей системностью, но также пронизаны словесным радикализмом и своего рода наивным анархизмом. Ги Дебор, например, традиционно обвиняет большевиков в том, что они становятся «группой профессионалов по абсолютному руководству обществом», разумеется, не указывая, что им следовало делать в ситуации 1917 г. и Гражданской войны. Общий вывод Дебора таков: «Сплоченность общества спектакля определенным образом подтвердила правоту революционеров, поскольку стало ясно, что в нем нельзя реформировать ни малейшей детали, не разрушая всей системы». Но этот вывод оказался далек от действительности. Зеленые движения, в которые мигрировали многие участники протестов 1968 г., феминистское движение, борьба за права ЛГБТ показали, что там, где реформа не угрожает капитализму как таковому, она может быть проведена и даже вполне встроится в «спектакль».

Представления о тотальности «спектакля» сыграли с интеллектуалами 1968 г. злую шутку, парадоксальным (на первый взгляд, а на деле вполне логичным) образом облегчив им встраиваемость в Систему. Правда, Дебор в конце жизни справедливо констатировал, что «общество спектакля превратило и восстание против себя в спектакль». Но вся проблема именно в том, что сам протест в значительной степени и оказался изначально просто спектаклем. На самом деле во многих революционных актах содержался элемент театральности или даже карнавала – достаточно заглянуть в воспоминания о событиях 1905 г. или 1917 г. в России. Но в настоящих революциях спектакль был лишь элементом глубинных процессов, а не самодостаточным явлением. Спектаклем, очевидно, никакую систему не сломать.

Борис Кагарлицкий верно заметил, что постмодернизм в виде «недоверия к большим нарративам» (слова Франсуа Лиотара) выгоден тем интеллектуалам, которым надо было примирить карьеру при капитализме с увлечениями молодости. Кроме того, постмодернизм фактически означал категорический, агрессивный отказ от самой идеи преобразования общества – от целостного проекта его преобразования. Что взамен? Фуко ясно высказался в названии одной из последних книг – «Забота о себе». То есть – эскапизм. Бегство в личную жизнь, в том числе – в алкоголизм и наркоманию, либо откровенно циничная позиция интеллектуалов, которые, сознавая порочный, эксплуататорский характер капиталистического общества, готовы мириться с ним при условии личной выгоды, конечно.

В этой связи нельзя не вспомнить блистательную книгу Жана Брикмона и Алана Сокала «Интеллектуальные уловки». Она демонстрирует полную бессмысленность постмодернистского дискурса с помощью научного рассмотрения терминологии, используемой последователями Жиля Делеза, Феликса Гваттари, Жака Лакана, Жана Бодрийяра. В постмодернизме авторы видят «смешение странных недоразумений и непомерно раздутых банальностей». И хотя авторы специально отмечают в начале книги, что их мишенью был «эпистемологический релятивизм, а именно идея, которая, по крайней мере когда выражена отчетливо, состоит в том, что современная наука есть не более чем “миф”, “повествование” или “социальная конструкция” среди прочих», и они не затрагивают «более деликатных вопросов морального или эстетического релятивизма», тем не менее от самого способа постмодернистского философствования здесь не остается камня на камне.

Новый скандал 2018 г. из-за принятия к публикации рядом научных журналов набора заведомо бредовых текстов по гендерной теории, сознательно сконструированных авторами (Джеймсом Линдси, Хелен Плакроуз и Питером Богоссяном) в соответствии с «правильными» идеологическими заповедями – новое доказательство деградации гуманитарных наук. И все многочисленные попытки как-то оправдать ситуацию лишь затушевывают очевидность: научные журналы опубликовали полную чушь только потому, что она укладывалась в систему определенных идеологических ожиданий. Это ровным счетом то же самое, что публикация в советских официозных изданиях бессмысленных текстов с набором ссылок на классиков марксизма и решения последнего съезда КПСС. Разумеется, фальсификации встречаются и в естественнонаучных журналах. Но псевдонаука получила распространение в гуманитарных исследованиях именно потому, что оказались сбиты принципы научного знания – далеко не только в гендерных исследованиях.

Дискредитация понятия истины и науки как процесса ее постижения – при всех необходимых оговорках об отличиях гуманитарных наук от естественных, «теоретической нагруженности факта», неизбежной ангажированности ученых – приводит к деградации науки, ее отрыву от реальности и распространению откровенного шарлатанства как в масс-медиа и книжных магазинах, так и в рейтинговых научных журналах с высоким индексом цитируемости. Либо наука ищет истину – и тогда можно вести содержательные дискуссии о самом этом процессе, либо наука вырождается в схоластику и чисто коммерческое предприятие, не имеющее никакого отношения к приращению человеческого знания и общественной пользе.

Но дело не только в тупиковости и беспомощности постмодернистской гносеологии. С политической точки зрения постмодернизм оказался не менее опасен для социалистов. «Постмодернистские левые» не могут ответить на вопрос: как можно надеяться на борьбу с Системой, если заведомо опираться исключительно на меньшинства, как того требовали Маркузе в «Эросе и цивилизации», Фуко, Делез и Гваттари и многие другие их последователи? Меньшинства, безусловно, должны были получить свои права, но это могло состояться и состоялось в рамках капиталистической системы. Ничего специфично революционного тут не было. Такая же ситуация была и с еще одной группой, которую нельзя назвать меньшинством – с женщинами. Феминизм на Западе в целом одержал победу – пусть с серьезными оговорками (например, женское тело в массовой культуре остается прежде всего сексуальным объектом) – без демонтажа капиталистической системы. Капитализм перестроился, местами болезненно, но перестроился. Но только в странах центра, для граждан стран «золотого миллиарда», а в остальном мире – при наличии переходных форм – господствует самая зверская эксплуатация, в том числе и женского труда. Да и в странах Европы сверхэксплуатации подвергаются трудовые мигранты.

Характерна в этой связи история антиглобалистского движения. В момент расцвета его поддерживали десятки миллионов человек. Борьба против транснациональных корпораций и защищающих их интересы правительств объединила весьма разнородные политические силы. Но отказ от конкретных политических целей, от борьбы за власть, продиктованный как раз «традициями» и идеалами революции 1968 г., быстро вызвал стагнацию. Более того, вскоре выяснилось, что интересы антиглобалистов из стран «золотого миллиарда» и стран бывшего «восточного блока», Африки, Латинской Америки – различаются. А в этом сказались как раз новые классовые различия, не проанализированные и проигнорированные большинством антиглобалистских лидеров и участников движения. Примечательно, что в его рамках было создано немало ярких работ, посвященных анализу и критике неолиберализма. Однако из анализа неолиберализма выводов сделано не было – если не считать общегуманистического и очевидного тезиса о необходимости устранения этой чудовищной и угрожающей самой жизни на планете системы. В результате отсутствия политической программы, непонимания организационных перспектив, расколов и дрязг антиглобализм к концу первого десятилетия XXI века бесславно сошел на нет. И причина этому (помимо прочих факторов), повторюсь – некритическое принятие худшей части «наследия 1968 года» – отказ от иерархии в организационной работе и от борьбы за власть. Неслучайно в Европе и США настолько силен рост правых популистских движений – они занимают нишу, добровольно оставленную левыми.

Радикализация протеста

Как известно, многие участники событий 1968 г. благополучно вросли в капиталистическую систему – их радикализм на самом деле оказался и возрастным, и временным. Часть полностью изменила идеалам молодости и резко поправела – вплоть до неолиберализма. Часть примкнула к существовавшим левым политическим силам (в основном поначалу к компартиям), часть сохранилась в сравнительно немногочисленных радикальных политических группах (например, троцкистских), также претендовавших на участие в традиционной политике. Но помимо «политики меньшинств» и разных форм встраивания в парламентскую систему с потерей собственного политического лица, был другой вектор развития левой идеологии и практики после 1968 года. Он привлек меньшее число людей, но пользовался куда большим влиянием, чем это многим кажется сейчас. Речь о леворадикальных боевых группах, взявших на вооружение партизанскую тактику городской герильи. Вдохновленные антиимпериализмом, сторонники и участники этих групп попытались перенести неоколониальные войны из третьего мира в первый, руководствуясь тезисом Че Гевары: «Создать два, три… много Вьетнамов». Один из лидеров французской группы «Аксьон директ» («Прямое действие») писал уже в 2000-е гг., отбыв 25-летний срок заключения: «Занимая подобную антиавторитарную позицию, мы порвали с теми, кого тогда называли “старыми левыми” (парламентариями и ревизионистами) и “новыми левыми” (интегрированными в систему, разбитыми на группки, законопослушными и пацифистски настроенными). Мы решительно покончили с буржуазными формами политической деятельности». Они пытались вернуть войну туда, откуда ее вывели – в города метрополий. И для этого развернули в Германии, Италии, Франции, Бельгии и других странах боевые действия. Но к такому решению эти люди пришли далеко не сразу, тут важна предыстория.

Огромное влияние на европейских радикалов оказали три события в третьем мире: революция на Кубе, произошедшая без вмешательства СССР, и общий подъем латиноамериканского революционного движения, война во Вьетнаме и «культурная революция» в Китае, воспринятая как решительное разрушение молодежью государственного бюрократического аппарата. Эти события послужили не только катализатором, но и руководством к действию. Отсюда и популярность Мао, Че Гевары и Фиделя Кастро среди бунтарей 1960-х гг., и попытка взять из третьего мира организационные формы борьбы: от ассамблей до городской герильи. Левые ультрарадикальные группы использовали как руководство к действию теорию герильи бразильского коммуниста Карлоса Маригеллы и работы Мао по тактике партизанской войны.

Радикализация студентов была для властей и традиционных партий тем более неожиданной, что происходила на фоне очевидного экономического роста – спад начнется уже в 1970-е годы. Жесткие меры подавления: исключения из университетов, дисциплинарные запреты, разгоны собраний и митингов, сопровождавшиеся арестами, чем дальше, тем больше убеждали студентов в справедливости леворадикальных идей о необходимости уничтожения всей капиталистической системы. А власти воспринимали все, даже относительно мирные инициативы пацифистов, противников атомного вооружения, экологистов и борцов за права меньшинств как «коммунистическую угрозу» – и действовали соответственно жестоко, отталкивая молодежь все дальше в радикализм.

Этот процесс выдавливания внепарламентской молодежной оппозиции с политического поля происходил почти во всех западных странах: Франции, Италии, Испании, Португалии и США. Но наиболее показательным он был в Германии.

Западная Германия 1960-х гг. – не благополучное демократическое социальное государство. ФРГ в то время – страна, в которой нацизм и нацисты еще не ушли в прошлое, оппозиция фактически отсутствует, а власть поделена внутри «олигархии партий». Под давлением сторонников ХДС (Аденауэр прямо заявлял, что социал-демократы представляют опасность для государства), отступая перед травлей желтой прессы, СДПГ все больше превращалась в формальную «оппозицию ее величества». Всего три партии – две основных и небольшая Свободная демократическая – разыгрывали каждый раз между собой парламентские выборы, при том что большая часть прессы находилась в руках «черных» – ХДС/ХСС. Выдвижение кандидатов проходило под полным контролем партийной верхушки, несогласие с которой приводило к исключению бунтарей. В политике активную роль играли бывшие высокопоставленные нацисты: советником канцлера Аденауэра был Ханс Глобке – один из разработчиков «расовых законов», канцлер времен «большой коалиции» Курт Кизингер работал при Гитлере в ведомстве радиопропаганды министерства иностранных дел, видные нацисты занимали посты в системе юстиции, армии, промышленности.

На свет появилась Внепарламентская оппозиция (ВПО), которая выступала против попыток введения чрезвычайного законодательства, фактически отменяющего демократические права, против участия бундесвера во вьетнамской войне, против американских баз на германской территории, против участия (нео)фашистов в политике – и за соблюдение Конституции ФРГ. Кстати, в 1968–1969 гг. именно массовые протесты внепарламентской оппозиции и немецкой интеллигенции не позволили неофашистам из Национал-демократической партии стать парламентской силой и присоединиться в качестве правого крыла к ХДС/ХCC. А впоследствии именно протесты молодежи и интеллигенции заставили отказаться от попыток реабилитации нацизма и вынудили германское общество мучительно размышлять о проблеме ответственности немцев за преступления Третьего рейха.

Ядром внепарламентской оппозиции был Социалистический союз немецких студентов (СДС) и его печатный орган – журнал Konkret. Однако, несмотря на активность своих действий, молодежь из ВПО не воспринималась всерьез ни властями, ни «официальной» оппозицией в лице СДПГ; более того, радикализирующийся СДС уже в 1960 г. был выведен из СДПГ (а Konkret лишился поддержки партии еще годом раньше!) – социалисты попросту испугались слишком «решительных» молодых союзников. Точно также от них дистанцировалась компартия – к СССР молодежь относилась критически, контролировать СДС из Москвы не могли, соответственно, воспринимали его скорее как угрозу. Газеты концерна Шпрингера, поддерживающие ХДС, травили ВПО в лучших традициях нацистской пропаганды, и закончилось это тем, что в 1968 г. вдохновленный этой пропагандой неофашист тяжело ранил лидера СДС и ВПО Руди Дучке. Полиция боролась с акциями левых гораздо жестче, чем с неофашистскими (в 1967 г. при разгоне демонстрации полицией был убит случайно оказавшийся там студент-католик Бенно Оннезорг).

Эти выстрелы были восприняты молодежью не как случайность, а как закономерное продолжение полицейского произвола. В ответ на выступления студентов и Внепарламентской оппозиции против войны во Вьетнаме, против нацистов в руководстве государства, против чрезвычайных законов, против ядерного вооружения – полицейское насилие все возрастало, пресса развязывала самую настоящую травлю антифашистов. В демократической с виду – но не по содержанию – Западной Германии Внепарламентской оппозиции не нашлось места, политическое поле было уже поделено, а большинство населения «не боялось потерять политическую свободу, но зато опасалось снижения жизненного уровня» (Карл Ясперс). Молодежь, стремящаяся к настоящей демократии, в конце 1960-х гг. увидела, что, несмотря на наличие формальных институтов демократии, эти институты не работают.

В итоге многие молодые защитники германской конституции пришли к выводу, что она представляет собой фикцию, фашизм уже почти вновь пришел к власти в Германии – и необходимо «выманить фашизм наружу», заставить фашистское государство проявить свою сущность – с помощью вооруженной борьбы. Вскоре на свет появилась леворадикальная террористическая организация Фракция Красной Армии (Rote Armee Fraktion – РАФ).

Карл Ясперс – представитель религиозной версии экзистенциализма – написал в 1965 г. книгу с критикой аденауэровской Германии, а на следующий год в ответе своим противникам еще более ужесточил позицию. Статьи одного из лидеров РАФ, ведущей журналистки Konkret Ульрики Майнхоф из изданного в России сборника «От протеста к сопротивлению» во многом буквально повторяют тезисы книги Ясперса «Куда движется Федеративная республика?». В 1966 г. позиция пожилого консервативного философа Ясперса отличается от взглядов молодой журналистки Майнхоф, во-первых, большей систематичностью, а во-вторых, как ни странно, большей радикальностью. Характеризуя ситуацию в ФРГ, он пишет: «Если ликвидируется республиканский путь самоубеждения и развития событий в результате бесед и споров между силами, борющимися легальными методами, если политика в полном смысле слова прекращается, то остается самоотречение или гражданская война. <…> Народ, который в таком случае не предпочтет гражданскую войну отсутствию свободы, не является свободным народом». Генрих Бёлль в 1977 г. – в разгар деятельности РАФ – заявляет о… необходимости включить в школьную программу пьесу Майнхоф «Бамбула», которая была завершена незадолго до перехода ее автора на нелегальное положение, а также об обязательности изучения всего ее печатного наследия дорафовского периода. Очевидно, Бёлля – а также Гюнтера Грасса, Зигфрида Ленца и многих других немецких писателей, защищавших права арестованных рафовцев, трудно обвинить в кровожадности или безнравственности. Германская интеллигенция понимала, что, во-первых, леворадикальный терроризм – прямое следствие выбрасывания за пределы политической системы радикальной оппозиции, отказ считаться с ней в легальном политическом пространстве, а во-вторых, борьба с ним ведется совершенно неправовыми и антидемократическими методами, заставляющими вспомнить о фашистских режимах.

РАФ – только самая известная из леворадикальных террористических организаций. В одной Германии также существовали «Движение 2 июня», «Тупамарос Западного Берлина», «Революционные ячейки» и т.д. Вслед за РАФ по степени известности идут итальянские «Красные бригады». Во Франции в конце 1970-х – первой половине 1980-х гг. действовала организация «Аксьон Директ», а в Бельгии – «Сражающиеся коммунистические ячейки», леворадикальная вооруженная группа была даже в мирной Дании. И несмотря на различия в идеологии и практике, сам факт появления этих организаций был симптоматичен. Деятельность их остановилась во второй половине восьмидесятых, но последнее поколение РАФ прекратило вооруженную борьбу только в 1994 году.

Вслед за внесистемной молодежью и в Германии, и во Франции, и в Италии, и в США поднимается рабочее движение. Легальные профсоюзы и рабочее движение в целом, присоединившись к студенческому движению, поняли, что могут требовать гораздо больше, чем раньше. И власти пошли на уступки: повышалась заработная плата, улучшались условия труда. Но как только уступки были сделаны, рабочие оставили радикалов без поддержки. Тем не менее под воздействием студенческого движения часть рабочих также оказалась во внесистемной оппозиции. Во Франции в мае 1968 г. возникли «комитеты самоуправления» и «комитеты действия», ставшие вместе со студенческими ассамблеями центрами сопротивления. В отличие от официальных профсоюзов они были органами прямой, а не представительной демократии. Но после спада забастовочной волны их легко ликвидировала полиция.

В Италии с ее синдикалистскими традициями внесистемная оппозиция оказалась гораздо в большей степени связана с рабочим движением. Вслед за студенческими протестами именно в Италии произошли самые мощные рабочие выступления. «Жаркая осень» 1969 г. напоминала знаменитое «красное двухлетие» 1918–1920 гг., когда Италия стояла на грани революции. На заводах возникали фабрично-заводские советы – органы рабочего самоуправления, основу которых составляли ассамблеи – собрание рабочих одного предприятия или цеха. Ассамблеи выбирали делегатов, которым принадлежало право «вето» по любым вопросам, затрагивающим интересы трудящихся. Ассамблеи через делегатов должны были контролировать деятельность хозяев предприятия и дирекции. Разумеется, итальянские предприниматели и власти боролись с системой советов, но ни аресты, ни уголовные дела (в 1970 г. – более 10 тыс. дел против рабочих делегатов) не дали эффекта.

В Италии сказалась еще одна особенность: из всех западных компартий Итальянская коммунистическая партия была самой самостоятельной по отношению к Москве, опиралась на мощную теоретическую традицию (прежде всего работы Антонио Грамши) и готова была вступать в контакты с внесистемной оппозицией. В результате забастовочной деятельности в 1970 г. был принят закон о рабочем контроле, а в 1972–1973 гг. коллективные договоры рабочих с предпринимателями фактически закрепили права ФЗС. Но затем чем дальше, тем больше ФЗС встраивались в систему в качестве низовых организаций профсоюзов, что, с одной стороны, обеспечило рабочим резкое улучшение условий труда, а с другой – заставило перейти от захватов предприятий к традиционным формам борьбы.

Специфика рабочего движения в Италии диктовала и особенности террористической организации «Красных бригад». «Красные бригады» первые годы деятельности осуществляли террор против начальников заводской администрации, управляющих, руководителей предприятий – тех, кто агрессивно мешал развитию ассамблей и рабочего контроля (одна из первых акций «Красных бригад» – взрыв на заводах «Пирелли» в 1970 г.). Этим же объясняется массовая поддержка «Красных бригад» – в их деятельности принимало участие более 25 тыс. человек (для сравнения – в РАФ счет идет на десятки участников и сотни вовлеченных).

Во Франции в период возникновения «Аксьон директ» (АД) предпринимаются жестокие антииммигрантские меры, призванные отнюдь не прекратить миграцию, а лишь держать мигрантов в неполноправном положении как дешевую рабочую силу. Франция ведет активную и агрессивную неоколониальную политику, особенно в Африке (вторжение в Чад в 1983 г. – отнюдь не единственный пример) и, наконец, поддерживает остальные страны НАТО и США в холодной войне. Многие создатели АД в 1970-е гг. активно участвовали в борьбе с режимом Франко в Испании, который, в отличие от часто повторяемых штампов, в конце своего существования отнюдь не остыл и отличался садистской жестокостью к оппозиции. Пуч Антик, один из ближайших друзей лидера АД Жан-Марка Руйяна, был арестован и казнен (его судьбе посвящен известный фильм Мануэля Уэрги «Сальвадор»). Именно опыт подпольной вооруженной борьбы с фашизмом подготовил участников АД к борьбе с французским правительством, в деятельности которого они также увидели скрытый фашизм по отношению к колониям, мигрантам и рабочим. Самая известная жертва «Аксьон Директ» – Жорж Бесс, генеральный директор «Рено», инициатор массовых увольнений и притеснений (более 21 тыс. уволенных, сокращения зарплат и репрессии против рабочих). Всего с 1979 по 1987 г. было проведено более 100 различных операций, в организации состояли несколько сот человек. Среди акций АД – акты саботажа на производстве военной продукции, экспортируемой для колониальных войн в странах третьего мира.

Ультрарадикалы не смогли создать единый антиимпериалистический фронт. Поднять массовое движение рабочих и мигрантов в Европе против неолиберальных реформ тоже не удалось. Руйян писал: «С выдвинутым нами лозунгом “Вернем войну сюда!” пролетарии “Третьего мира” должны были убедиться в том, что в метрополиях существуют не только откормленные “левые” и бесчувственные, беспомощные перед лицом массовой бойни люди, поставки тонн оружия и поддержка разрушительных войн. <…> Вот это и есть самое существенное, и именно это нужно показать миру». В этом смысле деятельность леворадикальных групп, занимавшихся городской герильей, отчасти можно считать успешной. Но они не сумели и не могли получить массовой базы. Одной из причин стала начавшаяся в 1970-е гг. деиндустриализация Запада – перевод промышленного производства в страны третьего мира, который некоторые модные и малограмотные политологи приняли за появление постиндустриального общества. Численность рабочего класса стала резко сокращаться.

Левый ультрарадикализм 1970–1980-х гг. стал следствием слабости массового левого движения, деградации просоветских компартий, борьбы против инкорпорирования в капиталистическую систему ценой отказа не только от коммунистической идеологии, но и от этики протестного движения. Участники европейской городской герильи стояли перед выбором: продаваться, уходить в сектантские микроорганизации – либо все-таки бороться.

Политический террор, если он не является частью мощного политического движения, неизбежно заставляет участников групп самоизолироваться, догматизироваться, изначальная цель постепенно утрачивается. Наиболее храбрые, преданные, самоотверженные бойцы террористических групп гибнут в первую очередь. Этот фактор осознавали еще народовольцы, это стало одной из причин поражения партии эсеров после Февральской революции – лидеров уровня тех, кто погиб в терроре, не хватило для консолидации партии и удержания власти в 1917 году. В этом смысле традиционная социал-демократическая критика индивидуального террора в основном справедлива и для 1970-х – 1980-х годов. Но участники европейской городской герильи не могли смириться ни с отчуждением при капитализме, ни с чудовищной эксплуатацией стран периферии, ни с поражением левых – и потому выбирали борьбу.

Невыученные уроки

Торжество идеологов свободного рынка, ставшее очевидным после краха СССР, казалось, похоронило перспективы левого и тем более внесистемного движения. Фрэнсис Фукуяма в 1989 г. объявил о «конце истории» и победе либеральной системы. Казалось, внесистемные элементы поглощены и переварены Системой, но 1 января 1994 г., когда вступил в силу Договор о Североамериканской зоне свободной торговли (НАФТА), в мексиканском штате Чьяпас началось вооруженное восстание Сапатистской армии национального освобождения (САНО). Летом 1996 г. в Чьяпасе состоялась первая всемирная встреча против глобализации, положившая начало антиглобалистскому движению. Дальнейшее известно: появление социальных форумов, развитие антиглобалисткого движения среди молодежи из среднего класса в развитых странах, сражения антиглобалистов с полицией в Сиэтле, Генуе, Праге, Гетеборге. Но, как было сказано выше, поскольку это движение так и не поставило вопроса о власти и об изменении системы собственности, его ожидал бесславный закат.

Венгерский историк Тамаш Краус писал: «Неолиберальный поворот был украшен такими перьями из наследия 1968 года, как антирасизм, мультикультурализм, защита прав меньшинств, защита прав человека, хотя при этом у общества были отняты возможности самообороны, шестьдесят восьмой год и кейнсианские идеи были преданы забвению, и логика капитала “вызвала к жизни” антисоциальную систему свободного рынка, которая превознесла до небес социальное неравенство. <…> Таким образом, в действительности капитал и его институты извлекли прибыль из антигосударственных устремлений 1968 года, <…> цель заключалась в том, чтобы урезать или полностью ликвидировать не само государство, а только его общественные функции, его учреждения и меры в сфере социального благоденствия».

Задолго до бурных событий XX века Александр Герцен поставил диагноз: «Консерватизм, не имеющий иной цели, кроме сохранения устаревшего status quo, так же разрушителен, как и революция. Он уничтожает старый порядок не жарким огнем гнева, а на медленном огне маразма». Известный исследователь американского анархизма и африканских культур Николай Сосновский высказался проще: «Система без антисистемных элементов впадает в идиотизм». Так как большая часть наследия шестьдесят восьмого оказалась частью этой системы, нового подъема внесистемной левой оппозиции стоит ожидать хотя бы потому, что основные проблемы, которые пытались решать участники движений 1968 г. и леворадикальных групп 1970-х – 1980-х гг., не исчезли. Несмотря на период слабости и организационной и идеологической деградации, левое движение способно возродиться и вновь выступить против капитализма, стремительно теряющего человеческое лицо.

В «третьем мире» события 1968 г. не были ни началом, ни концом революционного подъема, который ведет отсчет с 1950-х гг. и вписывается в промежуток между Кубинской (1959) и Никарагуанской (1979) революциями. Там были другие этапы борьбы, другие герои и лидеры, которые подчас больше влияли на европейских левых, чем наоборот. Там, в «третьем мире», шли массовые движения, борьба против местных диктатур и западного неоколониализма, в которой погибли десятки тысяч. И один из уроков 1968 г. заключается в том, что Запад окончательно перестал быть источником и центром антикапиталистической борьбы.

Еще один урок – карательные меры и запреты не могут предотвратить массовый протест, а сытость сама по себе не предохраняет от радикализма. Выталкивание протеста за пределы легальности приводит к обратному результату – не в 1968 г. впервые это произошло, но самые разные режимы продолжают наступать на те же грабли.

Слово «левый» стало после событий конца 1960-х гг. очень удобным – оно лишено конкретики и подразумевает лишь очень условную политическую окраску. Вроде бы все знают, кто такие «левые», но под этим наименованием могут уживаться не просто различные, но прямо противостоящие друг другу феномены. И одно из последствий 1968-го в теории и политике заключается именно в том, что из «левизны» постепенно вымывалось конкретное содержание, делая ее, говоря языком «новых левых», все более безопасной для Системы.

Но эффект косметической (читай: идеологической) операции, которую европейский капитализм проделал над собой после 1968 г., закончился. Поэтому опыт – в том числе негативный – поколения-1968 не может остаться невостребованным. В том числе и в России, которая выходит из состояния идейной «безальтернативности», наступившей после исчезновения СССР.

Россия. Евросоюз. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 ноября 2018 > № 2826785 Сергей Соловьев

Информационный маховик заработал. Трамп уже выразился в том духе, что с удовольствием схлестнулся бы с Хиллари вновь. Добавил, впрочем, что с тем же удовольствием расправился бы с любым из Демпартии. Но к Клинтон-то у него все равно особые чувства.

По мнению автора, наверняка знающего настроения самой демократки, та просто обречена на новый президентский поход и легко выиграет праймериз в Демократической партии, в рядах которой она по-прежнему пользуется широкой поддержкой и имеет самую широкую узнаваемость. Причем на выборах-2020 мы якобы должны будем увидеть новую "Клинтон версии 4.0".

Сама-то она пока комментирует такую перспективу довольно осторожно. Если сразу после обидного поражения от Дональда Трампа она заявляла, что не будет выдвигаться, то теперь уходит от прямого ответа. Но нет особых сомнений в том, что статья Пенна была пробным шаром. Клинтон и ее политтехнологи тем самым изучают реакцию прессы и истеблишмента Демократической партии, наблюдают за реакцией спонсоров, за тем, начнет ли снова наполняться ее благотворительный фонд, с целью понять перспективы предвыборного фандрайзинга.

Пока что реакцию демократов нельзя назвать восторженной. Скорее наоборот — этот слух вызвал настоящую панику среди них. "Пожалуйста, Хиллари, не делай этого", — взывает на сайте CNN Брэдли Хонан, еще один политический стратег, работавший в политических кампаниях Клинтон в качестве подчиненного Пенна. По его мнению, кампания Клинтон будет восприниматься избирателями исключительно как попытка персональной вендетты и нанесет непоправимый вред Демократической партии. Сами понимаете, если такие заголовки позволяет себе CNN, которая два года назад изображала Хиллари чуть ли не святой, то что уж говорить о демократической прессе калибром пониже.

Например, редакционная статья газеты The Charlotte Observer, перепечатанная во многих региональных СМИ, озаглавлена абсолютно так же, как и статья Хонана. "Для всех нас, находящихся в лагере "Кто угодно, лишь бы не Трамп", ты — главная угроза", — обращаются к Хиллари журналисты. "Просто остановись, Хиллари. Пожалуйста", — гласит заголовок колонки The Washington Post.

Явно напряглись и руководители штаба Демократической партии, где до сих пор уверены, что на выборах 2016 года не столько выиграл Трамп, сколько проиграла Клинтон. Пытаясь анализировать итоги катастрофической для демократов кампании (я имею в виду попытки серьезного анализа, а не речовки в стиле "Во всем виноваты русские"), многие аналитики Демпартии пришли к выводу о том, что в период роста "антиистеблишментских" настроений в обществе губительной ошибкой была ставка на кандидата, являющегося самим воплощением истеблишмента.

Пенн прав в том, что уровень одобрения и узнаваемости у Клинтон среди рядовых демократов очень высок. Однако скорее это уровень сочувствия проигравшей, чем одобрения. Да и нельзя сказать, что ее рейтинги сейчас зашкаливают. Если накануне старта кампании-2016 ее уровень одобрения достигал 44%, то теперь — 36%. Соответственно, и шансов теперь меньше, чем тогда.

На самом деле, как показал опыт нескольких предыдущих кампаний, оценивать шансы того или иного потенциального номинанта до начала партийных праймериз — дело неблагодарное. Например, перед кампанией-2008 все были уверены, что у Хиллари нет ни одного конкурента в борьбе за номинацию от демократов, а на молодого Барака Обаму почти никто и гроша ломаного не ставил. Уж не говоря о том, что никто не воспринимал всерьез заявления Дональда Трампа о намерении выдвинуть свою кандидатуру от республиканцев перед кампанией-2016.

Вот и сейчас предсказания, кто выставит свою кандидатуру против Трампа от демократов, скорее напоминают гадание на кофейной гуще. Помимо 71-летней Клинтон и 77-летнего Берни Сандерса, чаще всего называют 75-летнего Джо Байдена (бывший вице-президент США) и 76-летнего Майкла Блумберга (бывший мэр Нью-Йорка). Лица-то, конечно, узнаваемые. Но на их фоне 72-летний Трамп выглядит уж слишком моложаво. Скажем, недавний опрос CNN показал, что абсолютным лидером среди демократов является Байден. Но в потенциальном противостоянии Трамп — Байден разрыв между ними невелик. Мало того, позиции Трампа за последние месяцы в этих опросах улучшились.

Поэтому наверняка политтехнологи Демпартии втайне (дабы не выставить преждевременно под огонь уничтожающей критики) работают над раскруткой более молодых кандидатов. К примеру, есть сведения, что идет активная подготовка кампании 54-летней сенаторши от Калифорнии Камалы Харрис. Причем кампании в стиле Барака Обамы.

Что касается Трампа, то вряд ли кто-то решится всерьез побороться с действующим президентом в номинации от Республиканской партии. В принципе, такие случаи в истории были. К примеру, на выборах-1968 президенту-демократу Линдону Джонсону бросил вызов антивоенный активист-демократ Юджин Маккарти (эдакий Берни Сандерс 60-х, пользовавшийся бешеной популярностью среди молодежи). Успехи того на старте кампании были настолько ошеломляющи, что Джонсон вынужден был снять свою кандидатуру. Но тогда поражение президента США объяснялось резким ростом непопулярности Вьетнамской войны. Сейчас же позиции Трампа в среде рядовых республиканцев кажутся прочными и только какие-то чрезвычайные обстоятельства (импичмент, очередная война, убийство) могут помешать ему пойти на второй срок от республиканцев.

Судя по опросам, в настоящее время Трамп проигрывает почти каждому из известных потенциальных кандидатов от Демпартии. Именно поэтому он и его сторонники были больше всех обрадованы заявлениям о возможности нового президентского похода Хиллари Клинтон. "Боже мой, пожалуйста, да", — кратко и доходчиво отреагировала на новость об этом Келлиэнн Конуэй, советник Трампа по политическим стратегиям, уже начавшая работать над подготовкой его кампании-2020.

Так что, если где и молятся на появление Клинтон-4.0, так это в штабе республиканцев, поскольку там уверены: Хиллари — это лучший шанс для Трампа сохранить свое кресло. Среди демократов слух о ее новой кампании вызвал скорее панику. Именно поэтому мало кто верит в реальность такого шанса. Однако после унизительного поражения Хиллари от молодого "выскочки" Обамы в ходе праймериз-2008 тоже никто не верил в ее возвращение в политику. Но вернулась же. Просто с начала 90-х годов сложно представить себе выборы в США без фамилии Клинтон.

Владимир Корнилов.

Еще несколько недель назад слухи о новом походе Хиллари Клинтон за президентским креслом казались многим анекдотом. Но вот в The Wall Street Journal появилась статья Марка Пенна, работавшего у Клинтон в качестве главного стратега двух ее сенатских и одной президентской кампании, — и перспективы победы вечного кандидата снова стали бурно обсуждаться западной прессой. Дело в том, что статья Пенна озаглавлена вполне определенно: "Хиллари будет выдвигаться опять".

По мнению автора, наверняка знающего настроения самой демократки, та просто обречена на новый президентский поход и легко выиграет праймериз в Демократической партии, в рядах которой она по-прежнему пользуется широкой поддержкой и имеет самую широкую узнаваемость. Причем на выборах-2020 мы якобы должны будем увидеть новую "Клинтон версии 4.0".

Сама-то она пока комментирует такую перспективу довольно осторожно. Если сразу после обидного поражения от Дональда Трампа она заявляла, что не будет выдвигаться, то теперь уходит от прямого ответа. Но нет особых сомнений в том, что статья Пенна была пробным шаром. Клинтон и ее политтехнологи тем самым изучают реакцию прессы и истеблишмента Демократической партии, наблюдают за реакцией спонсоров, за тем, начнет ли снова наполняться ее благотворительный фонд, с целью понять перспективы предвыборного фандрайзинга.

Пока что реакцию демократов нельзя назвать восторженной. Скорее наоборот — этот слух вызвал настоящую панику среди них. "Пожалуйста, Хиллари, не делай этого", — взывает на сайте CNN Брэдли Хонан, еще один политический стратег, работавший в политических кампаниях Клинтон в качестве подчиненного Пенна. По его мнению, кампания Клинтон будет восприниматься избирателями исключительно как попытка персональной вендетты и нанесет непоправимый вред Демократической партии. Сами понимаете, если такие заголовки позволяет себе CNN, которая два года назад изображала Хиллари чуть ли не святой, то что уж говорить о демократической прессе калибром пониже.

Например, редакционная статья газеты The Charlotte Observer, перепечатанная во многих региональных СМИ, озаглавлена абсолютно так же, как и статья Хонана. "Для всех нас, находящихся в лагере "Кто угодно, лишь бы не Трамп", ты — главная угроза", — обращаются к Хиллари журналисты. "Просто остановись, Хиллари. Пожалуйста", — гласит заголовок колонки The Washington Post.

Явно напряглись и руководители штаба Демократической партии, где до сих пор уверены, что на выборах 2016 года не столько выиграл Трамп, сколько проиграла Клинтон. Пытаясь анализировать итоги катастрофической для демократов кампании (я имею в виду попытки серьезного анализа, а не речовки в стиле "Во всем виноваты русские"), многие аналитики Демпартии пришли к выводу о том, что в период роста "антиистеблишментских" настроений в обществе губительной ошибкой была ставка на кандидата, являющегося самим воплощением истеблишмента.

Пенн прав в том, что уровень одобрения и узнаваемости у Клинтон среди рядовых демократов очень высок. Однако скорее это уровень сочувствия проигравшей, чем одобрения. Да и нельзя сказать, что ее рейтинги сейчас зашкаливают. Если накануне старта кампании-2016 ее уровень одобрения достигал 44%, то теперь — 36%. Соответственно, и шансов теперь меньше, чем тогда.

На самом деле, как показал опыт нескольких предыдущих кампаний, оценивать шансы того или иного потенциального номинанта до начала партийных праймериз — дело неблагодарное. Например, перед кампанией-2008 все были уверены, что у Хиллари нет ни одного конкурента в борьбе за номинацию от демократов, а на молодого Барака Обаму почти никто и гроша ломаного не ставил. Уж не говоря о том, что никто не воспринимал всерьез заявления Дональда Трампа о намерении выдвинуть свою кандидатуру от республиканцев перед кампанией-2016.

Вот и сейчас предсказания, кто выставит свою кандидатуру против Трампа от демократов, скорее напоминают гадание на кофейной гуще. Помимо 71-летней Клинтон и 77-летнего Берни Сандерса, чаще всего называют 75-летнего Джо Байдена (бывший вице-президент США) и 76-летнего Майкла Блумберга (бывший мэр Нью-Йорка). Лица-то, конечно, узнаваемые. Но на их фоне 72-летний Трамп выглядит уж слишком моложаво. Скажем, недавний опрос CNN показал, что абсолютным лидером среди демократов является Байден. Но в потенциальном противостоянии Трамп — Байден разрыв между ними невелик. Мало того, позиции Трампа за последние месяцы в этих опросах улучшились.

Поэтому наверняка политтехнологи Демпартии втайне (дабы не выставить преждевременно под огонь уничтожающей критики) работают над раскруткой более молодых кандидатов. К примеру, есть сведения, что идет активная подготовка кампании 54-летней сенаторши от Калифорнии Камалы Харрис. Причем кампании в стиле Барака Обамы.

Что касается Трампа, то вряд ли кто-то решится всерьез побороться с действующим президентом в номинации от Республиканской партии. В принципе, такие случаи в истории были. К примеру, на выборах-1968 президенту-демократу Линдону Джонсону бросил вызов антивоенный активист-демократ Юджин Маккарти (эдакий Берни Сандерс 60-х, пользовавшийся бешеной популярностью среди молодежи). Успехи того на старте кампании были настолько ошеломляющи, что Джонсон вынужден был снять свою кандидатуру. Но тогда поражение президента США объяснялось резким ростом непопулярности Вьетнамской войны. Сейчас же позиции Трампа в среде рядовых республиканцев кажутся прочными и только какие-то чрезвычайные обстоятельства (импичмент, очередная война, убийство) могут помешать ему пойти на второй срок от республиканцев.

Судя по опросам, в настоящее время Трамп проигрывает почти каждому из известных потенциальных кандидатов от Демпартии. Именно поэтому он и его сторонники были больше всех обрадованы заявлениям о возможности нового президентского похода Хиллари Клинтон. "Боже мой, пожалуйста, да", — кратко и доходчиво отреагировала на новость об этом Келлиэнн Конуэй, советник Трампа по политическим стратегиям, уже начавшая работать над подготовкой его кампании-2020.

Так что, если где и молятся на появление Клинтон-4.0, так это в штабе республиканцев, поскольку там уверены: Хиллари — это лучший шанс для Трампа сохранить свое кресло. Среди демократов слух о ее новой кампании вызвал скорее панику. Именно поэтому мало кто верит в реальность такого шанса. Однако после унизительного поражения Хиллари от молодого "выскочки" Обамы в ходе праймериз-2008 тоже никто не верил в ее возвращение в политику. Но вернулась же. Просто с начала 90-х годов сложно представить себе выборы в США без фамилии Клинтон.

Владимир Корнилов.

Россия и Вьетнам собираются активнее торговать рыбой

В 2018 г. товарооборот между Россией и Вьетнамом вырос на 38%. При этом рыба и морепродукты входят в сферу двусторонних торговых интересов. Укрепление экономических связей обсудили главы правительств.

В ходе визита во Вьетнам российский премьер Дмитрий Медведев провел переговоры с коллегой Нгуен Суан Фуком, сообщили Fishnews в пресс-службе Правительства РФ. После встречи премьер-министр России отметил, что подписанное в 2015 г. соглашение о свободной торговле между ЕАЭС и Вьетнамом позволило нарастить товарооборот до весьма значительных сумм.

Нгуен Суан Фук привел точные данные: в 2017 г. товарооборот между Россией и Вьетнамом составил 3,55 млрд долларов – на 31% больше, чем в 2016 г. А за первые девять месяцев 2018 г. товарооборот достиг 3,45 млрд долларов, увеличившись на 38%.

«Будем принимать меры по содействию важным, ключевым совместным проектам в таких сферах, как разработка нефтегазовых месторождений, энергетика, промышленность, сельское хозяйство, развитие транспортной инфраструктуры, – обещал премьер-министр Вьетнама. – Будем создавать благоприятные условия для наращивания торговли сельхозпродуктами и морепродуктами на рынках друг друга».

«Наши вьетнамские друзья поставляют то, что у них хорошо растет и является предметом национальной гордости – фрукты, некоторые виды овощей, свежую рыбу, – сказал Дмитрий Медведев. – И мы сегодня говорили о том, чтобы быстрее эти процессы шли, чтобы выдавались разрешения, в том числе согласования по линии надзоров, которые есть, конечно, и у нас, и у них».

Fishnews

«PetroVietnam» планирует наращивать добычу углеводородов на территории Тимано-Печорской нефтегазоносной провинции

Губернатор Ненецкого автономного округа Александр Цыбульский встретился с генеральным директором Вьетнамской нефтегазовой группы «PetroVietnam» Нгуен Ву Чыонг Шоном. Стороны договорились о проработке возможности реализации новых совместных инвестиционных проектов в нефтегазовой отрасли.

Встреча прошла в Ханое, где глава НАО находится с визитом в составе официальной российской делегации во главе с председателем правительства РФ Дмитрием Медведевым.

Глава Ненецкого автономного округа принимает участие в официальных мероприятиях в рамках общей деловой программы пребывания делегации РФ. Кроме этого, губернатор НАО встретился с руководством нефтяной компании «PetroVietnam», которая представляет вьетнамскую сторону в составе совместного российско-вьетнамского предприятия ООО «СК «Русвьетпетро», ведущее разработку нефтегазовых месторождений на территории Ненецкого автономного округа.

Глава нефтяной компании заявил в ходе диалога с губернатором НАО о планах «PetroVietnam» по наращиванию добычи полезных ископаемых на территории Тимано-Печорской нефтегазоносной провинции.

- Мы намерены не только продолжать работу нашего совместного предприятия «Русвьетпетро» на уже действующих месторождениях в Ненецком округе, но и рассматривать возможность работы на других участках Тимано-Печорской нефтегазоносной провинции. В этом вопросе нам хотелось бы заручиться поддержкой со стороны региональных властей Ненецкого округа, - сказал Нгуен Ву Чыонг Шон.

Глава «PetroVietnam» также добавил, что компания ставит перед собой цель не только поддерживать на существующем уровне, но и постепенно увеличивать объемы добычи углеводородов.

В свою очередь глава Ненецкого округа заверил руководство нефтегазовой группы в том, что округ также заинтересован в разработке новых месторождений на его территории и реализации новых инвестиционных проектов, поскольку это напрямую связано с социально-экономическим развитием НАО и повышением качества жизни людей в округе.

- Мы безусловно приветствуем инициативу коллег и будем всячески содействовать её реализации. Кроме промышленной деятельности компания в полном объеме выполняет взятые в рамках наших договоренностей социальные обязательства на территориях своего присутствия. Это наши надежные партнеры, сотрудничество с которыми мы намерены продолжать, - отметил Александр Цыбульский.

В ходе встречи Александр Цыбульский и Нгуен Ву Чыонг Шон также договорились о продолжении взаимодействия в сфере социально-экономического развития Ненецкого автономного округа, которое сегодня реализуется в рамках соглашения между органами государственной власти северного региона и компанией «Русвьетпетро». Губернатор округа поблагодарил главу нефтяной корпорации за уже проделанную совместно работу. В свою очередь генеральный директор «Petrovietnam» заверил руководство округа в намерении продолжить сотрудничество.

В числе прочих совместно реализуемых социальных проектов, Александр Цыбульский предложил Нгуен Ву Чыонг Шону также подключиться к созданию в Ненецком автономном округе Заполярного образовательного центра, где будут развиваться и нефтегазовые компетенции. Вьетнамская сторона поддержала эту идею.

В завершение встречи глава нефтегазовой группы «PetroVietnam» Нгуен Ву Чыонг Шон принял предложение Александра Цыбульского посетить Ненецкий округ в 2019 году. Предполагается, что визит вьетнамской делегации состоится летом. В ходе него стороны приступят к проработке вопросов по реализации новых инвестпроектов.

Премьер-министр Пакистана хочет удвоить усилия по расширению отношений с Ираном

Премьер-министр Пакистана Имран Хан приказал чиновникам страны удвоить усилия по дальнейшему расширению отношений и сотрудничества с Ираном вопреки попыткам США оказать давление на Тегеран.

"Иран - дружественное и соседнее государство, и у нас есть давние отношения с этой страной", - сказал Имран Хан в пресс-конференции в Исламабаде в воскресенье, сообщает Fars News. "Мы хотим расширить связи с Ираном", - добавил он.

Лидеры Ирана и Пакистана пообещали повысить стоимость товарооборота между двумя странами до 5 миллиардов долларов.

Высокопоставленный пакистанский торговый представитель в августе подчеркнул, что его страна не прекратит развивать торговые отношения с Ираном, несмотря на повторное введение санкций США против Исламской Республики.

"Санкции не окажут никакого влияния на торговлю Ирана с другими странами и не смогут помешать его прогрессу", - заявил президент Иранско-Пакистанской федерации культуры и торговли Хавадж Хабиб-уль Рахман.

Он подчеркнул, что введение санкций США против Исламской Республики является необоснованным шагом и отметил: "Экономическое положение Ирана намного лучше, чем в прошлом, и новый раунд санкций США в отношении Ирана не сможет воспрепятствовать его прогрессу".

Кроме того, в сентябре Имран-хан выразил готовность своей страны расширять взаимное сотрудничество с Ираном в различных областях. "Пакистан стремится к укреплению дружественных связей с Исламской Республикой Иран", - сказал Хан.

Премьер-министр Пакистана подчеркнул, что Исламабад ищет установления дружеских отношений со всеми своими соседями.

Встреча Дмитрия Медведева с Председателем Национального собрания Вьетнама Нгуен Тхи Ким Нган

Встреча состоялась в рамках официального визита Председателя Правительства России во Вьетнам.

Из стенограммы:

Нгуен Тхи Ким Нган (как переведено): Уважаемый господин Председатель Правительства Российской Федерации! Уважаемые российские друзья!

В первую очередь хочу поприветствовать Вас во Вьетнаме. Мы очень высоко оцениваем значение Вашего нынешнего визита, а также Ваш личный вклад в развитие отношений между нашими двумя странами в последнее время.

Мы очень рады, что в России по-прежнему сохраняется стабильность, что российское руководство смогло заручиться очень большой поддержкой населения. Вы можете сохранять единство страны для успешной реализации целей, поставленных на период с 2018 по 2024 год.

Россия играет очень важную роль в поддержании мира и стабильности развития в регионе и мире. Мы всегда рассматриваем Россию в качестве нашего близкого друга. Прошло почти 70 лет со дня установления дипломатических отношений между нашими странами.

Мы выступаем за дальнейшее расширение отношений России со странами Азии, в том числе отношений между Россией и АСЕАН. Мы всегда рассматриваем Россию в качестве приоритета в нашей внешней политике.

Дмитрий Медведев: Уважаемая госпожа Председатель Национального собрания Вьетнама Нгуен Тхи Ким Нган! Уважаемые коллеги, товарищи!

Прежде всего хотел бы сказать, что рад знакомству с вами. И мне очень приятно посетить дружескую Социалистическую Республику Вьетнам.

Мы действительно стратегические партнёры, мы друзья. Наша дружба насчитывает уже многие десятилетия. И у нас активные контакты во всех сферах и на всех политических уровнях, в том числе на уровне руководства стран. Совсем недавно прошёл визит вашего генерального секретаря и Президента страны. Сейчас правительственный визит. Скоро к вам приедет Председатель нашей Государственной Думы. Пользуясь этой возможностью, я хотел бы передать привет от Председателя Совета Федерации госпожи Матвиенко и Председателя Государственной Думы господина Володина.

Надеюсь, что и в будущем мы сохраним добрые отношения.

Встреча Дмитрия Медведева с Генеральным секретарём Центрального комитета Коммунистической партии Вьетнама, Президентом Вьетнама Нгуен Фу Чонгом

Встреча состоялась в рамках официального визита Председателя Правительства России во Вьетнам.

Из стенограммы:

Нгуен Фу Чонг (как переведено): Я очень рад приветствовать Вас во Вьетнаме, уважаемый товарищ Медведев. Вы принесли нам с собой очень тёплые чувства от российского народа. Ваш нынешний визит во Вьетнам проходит в условиях, когда отношения между нашими странами развиваются очень позитивно. Я сохраняю самые тёплые воспоминания о своём недавнем визите в Россию, а также о нашей встрече в Вашей резиденции в ходе моего визита в Россию. Я глубоко убеждён, что Ваш нынешний визит будет способствовать дальнейшему укреплению традиционной дружбы и всеобъемлющего стратегического партнёрства между Вьетнамом и Российской Федерацией. Ещё раз хотел бы Вам пожелать успешного визита во Вьетнам.

Дмитрий Медведев: Уважаемый товарищ генеральный секретарь ЦК Компартии Вьетнама, Президент Вьетнама Нгуен Фу Чонг!

Я также хотел бы лично Вас поприветствовать, поблагодарить за гостеприимство и абсолютно согласиться с Вами в том, что этот визит проходит в период, когда между нашими странами очень хорошие отношения – отношения всеобъемлющего стратегического партнёрства. Надеюсь, что и эти мероприятия будут способствовать развитию наших связей.

Совсем недавно Вы у нас были, и очень хорошо, что контакты между руководителями наших стран проходят с известной регулярностью. Это залог того, что наши отношения всегда будут добрыми и дружественными. Хочу передать Вам привет от Президента Путина и пожелать дальнейших успехов.

Дмитрий Медведев посетил Российско-Вьетнамский Тропический научно-исследовательский и технологический центр

Дмитрий Медведев поздравил коллектив Российско-Вьетнамского Тропического научно-исследовательского и технологического центра с 30-летием со дня начала деятельности организации и вручил государственные награды Российской Федерации.

Дорогие друзья! Уважаемые товарищи!

Я очень рад посетить наш совместный Российско-Вьетнамский тропический центр. Он научно-исследовательский, технологический, и вообще это один из ключевых объектов нашего сотрудничества в научно-технической сфере. Подобного центра – вы сами это отлично знаете – нет нигде в мире.

Центр существует уже практически 30 лет. За это время проведено большое количество исследований в тропической зоне. Все они проводились в интересах двух стран. Опыт центра доказывает, что наши специалисты способны и умеют работать вместе. Результатом такого сотрудничества являются уникальные разработки (вы продемонстрировали часть из них) в сфере фундаментальной и прикладной науки. Многие из них получили оценку профессионального сообщества, а также российских и вьетнамских министерств и ведомств.

Нельзя не отметить и ваши достижения в области экологии и медицины, ваш вклад в решение разных прикладных, да и научных задач – по устойчивости материалов, оборудования. В том числе оборудования, которое производится в России и поставляется во Вьетнам в рамках военно-технического сотрудничества.

Очень важными являются исследования в области экологической безопасности. Речь идёт об изучении последствий химической войны Соединённых Штатов Америки во Вьетнаме, а также проблем возникновения и распространения особо опасных инфекционных заболеваний.

Дорогие друзья! Я сердечно поздравляю Тропический центр с 30-летием! Уверен, что впереди вас ждёт не один интересный проект и учёные наших стран благодаря этой совместной работе смогут достигнуть впечатляющих результатов. Хочу вручить коллективу Тропического центра благодарность Президента России – это высокая оценка вашего вклада в развитие, в укрепление сотрудничества между Россией и Вьетнамом.

Хотел бы отдельно отметить вашего коллегу генерал-майора Нгуен Хонг Зы, который начал свою карьеру здесь, в центре, и прошёл путь до генерального директора вьетнамской части Тропического центра. Сегодня благодаря Вам российско-вьетнамская команда слаженно и весьма продуктивно работает. Совсем недавно у Вас был юбилей, и я одновременно поздравляю Вас с 60-летием. С большим удовольствием вручаю Вам российскую государственную награду – орден Дружбы – за вклад в развитие сотрудничества в области обороны, науки и технологий.

Желаю всем сотрудникам Тропического центра здоровья, новых научных достижений и благополучия. Ещё раз хотел бы выразить надежду на то, что всех вас и нас в целом ждёт впереди много замечательных открытий, достижений на благо наших стран.

Спасибо вам большое за вашу работу.

Пресс-конференция Дмитрия Медведева по итогам участия в саммите АТЭС и визита во Вьетнам

Председатель Правительства ответил на вопросы российских журналистов.

Из стенограммы:

Вопрос: Во время переговоров с Премьером Вьетнама Вы сказали, что атмосфера, которая складывается здесь, в Ханое, лучше той, которая была на саммите АТЭС в Папуа – Новой Гвинее. В связи с этим вопрос. Известно, что впервые за последние 25 лет саммит завершился без принятия итоговой декларации. Действительно ли разногласия касались каких-то слов в одном из предложений декларации или они касались самой сути документа? Как быть с возможной реформой ВТО, если основные участники не могут договориться об итоговых формулировках? И чью сторону в этом споре занимает Россия?

Д.Медведев: Я не хотел бы обидеть наших друзей из Папуа – Новой Гвинеи. Они очень старались, подготовили страну – в общем не самую развитую страну – к проведению этого мероприятия. Поэтому они-то молодцы, но если говорить об итогах, то итоги саммита АТЭС гораздо сложнее. Впервые за все годы существования этой организации она не смогла принять декларацию. С чем это связано? Это связано с тем, о чём Вы спросили, то есть со сложностями в международной торговле, с теми самыми торговыми войнами, которые в настоящий момент, по сути, развернулись в мире, и с той дискуссией, которая шла на полях саммита АТЭС и за столом переговоров. К сожалению, эта дискуссия не позволила принять итоговый документ.

Документ важен как констатация намерений всех сторон заниматься реформированием международной торговой системы, но без ущерба для тех преимуществ, которые даёт Всемирная торговая организация. Наверное, ещё печальнее не то, что не удалось согласовать декларацию, а что это в известной степени иллюстрирует то, о чём я говорил, выступая в деловой части саммита. К сожалению, в настоящий момент вся торговая система поставлена под удар в результате определённых решений, которые были приняты частью стран. Скажем прямо, вся эта история началась с тех решений, которые принял один из наших партнёров – Соединённые Штаты Америки. В настоящий момент всё выглядит достаточно сложно.

Мы, конечно, готовы вести переговоры на эту тему. Но если рассуждать прямо и просто, что получается? Если мы декларацию не способны согласовать, как мы будем заниматься реформированием Всемирной торговой организации? Это огромное количество норм, правил, принципов. И кстати, практика по отдельным делам. Ведь один из упрёков, которые обычно высказывают в адрес ВТО, связан с тем, что процедура рассмотрения споров (арбитрирование) не является совершенной. Поэтому надо заниматься совершенствованием арбитража внутри ВТО и так далее. Но если по декларации сложно договориться, как реформировать сами институты? В этом смысле итоги саммита АТЭС действительно выглядят, мягко говоря, не самым убедительным образом.

Вы спросили, на чьей стороне наше государство. Мы на своей стороне, конечно, – на стороне национальных интересов Российской Федерации, экономики нашей страны и в конечном счёте – граждан нашей страны. Но есть позиции, которые нам ближе. Вы сами знаете, кто какие позиции высказывает. Конечно, нам ближе позиция, которая заключается в том, чтобы не отказываться от преимуществ ВТО, сохранить рамки этой организации, постараться сделать её более современной, сохранить основные принципы работы институтов ВТО, реформировать процедуру арбитража. Такую позицию в целом разделяет большинство государств, но не все. Некоторые государства – те же наши партнёры из Соединённых Штатов Америки – говорят: нет, всё нормально, у нас всё хорошо, мы считаем, что ничего не нужно делать. Я думаю, что это позиция не очень дальновидная. Как будут развиваться события – время покажет.

Вопрос: Вы сейчас упомянули словосочетание «торговая война», в риторике мировых лидеров оно звучит всё чаще. Будут ли победители в этой войне, если развернутся настоящие боевые действия? Видит ли Россия выход из этой ситуации?

Д.Медведев: В отличие от полноценной, горячей войны, торговая война ведётся иными способами. Вы спросили, есть ли какие-то способы защититься от этой войны, если она развернётся. Она развернулась, она идёт. Мы все являемся свидетелями того, что эта война уже приносит определённые плоды тем или иным странам, которые пытаются свой курс навязывать. С другой стороны, она приносит издержки всей мировой торговле, потому что в конечном счёте, как и в любой войне подобного рода, победителей не будет. Кто страдает? Страдают международные экономические отношения, международная торговля. Да, можно получить частичное преимущество. Ввести пошлины и каким-то образом немного поддержать свой рынок. Но в конечном счёте через некоторое время всё это аукнется – через проблемы, которые возникнут у своих же бизнесменов, но которые занимаются другими вопросами. В тех же Соединённых Штатах что происходит? Они ввели заградительные пошлины в отношении целого ряда товаров, в том числе товаров из Китайской Народной Республики, из Европейского союза, даже от своих ближайших соседей. И где-то получили на рынке преимущество. С другой стороны, часть товаров, которые они получали из Европы и Китая, не ввозится. Соответствующий рынок изменился, он стал более «кривым», растут цены на отдельные позиции на американском рынке. Поэтому мы выступаем за то, чтобы всё-таки сохранить режим свободной, открытой торговли, принципы так называемого мультилатерализма, или принципы многосторонних отношений в торговле, и стараться эти принципы закрепить, но на более современной основе. Надеюсь, что нам через какое-то время удастся убедить и другие государства в необходимости поддержки именно этой позиции. И у этой позиции много сторонников. Это Китай, европейские страны и целый ряд других государств, в том числе наши партнёры из Социалистической Республики Вьетнам, где мы сейчас находимся.

Вопрос: Про Вьетнам. У Вас состоялись переговоры с коллегой. Может, Вы расскажете о более конкретных проектах, которые обсуждались в узком и расширенном составе и которые могут быть реализованы в ближайшей перспективе?

Д.Медведев: Мы действительно обсудили практически всю повестку дня. Очень продуктивные переговоры. Хотел бы похвалить наших коллег и представителей Правительства Социалистической Республики Вьетнам – они очень хорошо подготовились. Они по всем позициям прошли – и по тем позициям, которые их волнуют, и по тем, которые нас волнуют. Повестка дня очень широкая. У нас, как я сказал по итогам переговоров, более чем на 30% вырос торговый оборот. Это означает, что товары поставляются и с одной и с другой стороны.

Есть крупные проекты, которые реализуются не быстро, в том числе энергетические. Вы знаете, у нас есть флагманские проекты – типа «Вьетсовпетро», которым уже 35 лет и которые приносят сотни миллионов долларов участникам. Они сохраняются. Более того, мы рассматриваем возможности выхода на новые участки, новые месторождения. Всё это сегодня обсуждалось и, по всей вероятности, будет реализовано.

Есть направления, которые возникли относительно недавно. Наша страна превращается в современную аграрную державу, и если ещё лет 10–15 назад мы мало что могли предложить на международном рынке продовольствия, то сейчас мы очень сильный игрок. Мы нарастили поставки пшеницы и иных видов злаковых на территорию Вьетнама. А это очень неплохо – это ещё один рынок для поставки наших продуктов.

С другой стороны, наши вьетнамские друзья поставляют то, что у них хорошо растёт и является предметом национальной гордости – фрукты, некоторые виды овощей, свежую рыбу. И мы сегодня говорили о том, чтобы быстрее эти процессы шли, чтобы выдавались разрешения, в том числе согласования по линии надзоров, которые есть, конечно, и у нас и у них. Чтобы полки магазинов в России и во Вьетнаме заполнялись качественными продуктами из наших стран. Причём по доступным ценам. Потому что, если эти продукты поставляются напрямую, даже несмотря на большие расстояния между нашими государствами, они всё-таки стоят дешевле, чем то, что мы получаем через третьи страны, да ещё и втридорога. Поэтому я надеюсь, что будет результат и в этой сфере.

Есть, конечно, и целый ряд других проектов, по которым мы будем двигаться вперёд. Сегодня наши друзья из Вьетнама выдали разрешение на работу Центра ядерных исследований. Только что произошёл обмен документами на эту тему – точнее, просто было выдано свидетельство [Свидетельство об утверждении Премьер-министром Вьетнама предварительного технико-экономического обоснования Центра ядерной науки и технологий]. Это тоже говорит о доверительных, очень важных отношениях между двумя государствами.

Вопрос: С учётом предстоящего перелёта в Москву Вы за последние дни проведёте в воздухе часов 40. Неужели в наш век цифровых технологий есть необходимость в традиционной дипломатии, в длительных перелётах, визитах? Может быть, стоит её постепенно замещать современными, набирающими популярность способами общения с коллегами?

Д.Медведев: Чтобы можно было взять гаджет, который в Ваших руках, выйти на связь с кем-нибудь из партнёров и сказать: ну что, давайте так? Так. Ну всё, до свидания... Жизнь показывает, что так не получается. Мы начали сегодня общение с разговора о том, что происходило на саммите АТЭС. К сожалению, даже при личной встрече не всегда получается договориться. Но во время личной встречи возникает так называемая химия отношений. Люди друг друга видят, чувствуют, могут что-то сказать, что-то можно обсудить в кулуарах, какие-то вещи сказать неформально. Технические средства такой возможности не дают. Поэтому традиционная дипломатия не умрёт, хотя 40-часовые перелёты, конечно, не самая простая часть жизни.

Вьетнам. Россия. АТЭС > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 19 ноября 2018 > № 2802923 Дмитрий Медведев

Российско-вьетнамские переговоры

Дмитрий Медведев провёл переговоры с Премьер-министром Вьетнама Нгуен Суан Фуком.

Нгуен Суан Фук (как переведено): Уважаемый товарищ Премьер-министр Дмитрий Анатольевич Медведев! Дорогие друзья, журналисты!

От имени Правительства Вьетнама я хотел бы выразить большую радость в связи с возможностью встретиться с Председателем Правительства Российской Федерации Дмитрием Медведевым в рамках его официального визита во Вьетнам. В первую очередь я бы хотел ещё раз поздравить товарища Медведева с назначением на должность Председателя Правительства Российской Федерации. Товарищ Медведев является очень близким другом Вьетнама, уже много лет знаком и тесно связан с Вьетнамом. Мы очень рады возможности и дальше тесно работать с товарищем Медведевым по дальнейшему укреплению отношений между Вьетнамом и Россией, с тем чтобы они развивались ещё динамичнее и плодотворнее в интересах наших государств.

Мы только что провели весьма содержательные переговоры, проанализировали результаты двустороннего сотрудничества за последнее время, обсудили и согласовали общие направления и конкретные меры по дальнейшему наращиванию сотрудничества между Вьетнамом и Россией во всех сферах. Мы с Председателем Правительства Российской Федерации Дмитрием Анатольевичем Медведевым разделяем общие оценки особых отношений всеобъемлющего стратегического партнёрства между Вьетнамом и Россией. Мы считаем, что наши доверительные политические отношения, регулярный диалог по всем каналам – между руководителями двух стран, между нашими партиями, правительствами, парламентами, а также наши разнообразные культурные связи, контакты между жителями, молодёжью и наше взаимодействие на международной арене являются прочной основой для дальнейшего укрепления всеобъемлющего стратегического партнёрства между Вьетнамом и Россией. В этой связи мы очень высоко оцениваем результаты недавнего официального визита Президента, генерального секретаря ЦК Компартии Вьетнама Нгуен Фу Чонга в Россию, который придал мощный импульс развитию двустороннего сотрудничества между нашими странами во всех сферах.

В целях дальнейшего наращивания всеобъемлющего стратегического партнёрства между Вьетнамом и Российской Федерацией мы с товарищем Медведевым договорились о дальнейшем укреплении наших доверительных политических отношений. Мы будем поддерживать регулярный обмен делегациями на разных уровнях, в том числе и на высшем. Будем тесно взаимодействовать по подготовке к перекрёстным годам: в следующем году – по случаю 25-летия подписания Договора об основах дружественных отношений, по случаю 70-летия установления дипломатических отношений между нашими странами – в 2020 году.

Наблюдается позитивная тенденция в двусторонней торговле. В 2017 году двусторонний товарооборот составил 3,55 млрд долларов США, что на 31% больше, чем в 2016 году. А за первые девять месяцев 2018 года товарооборот составил уже 3,45 млрд долларов США – вырос на 38%.

Наши страны будут продолжать активно реализовывать соглашение о зоне свободной торговли между Вьетнамом и Евразийским экономическим союзом, чтобы максимально задействовать благоприятные условия и преференции в рамках этого соглашения. Будем стремиться к тому, чтобы создать прорыв в двусторонней торговле и инвестициях и увеличить двусторонний товарооборот до 10 млрд долларов США в 2020 году. Также будем принимать меры по содействию важным, ключевым совместным проектам в таких сферах, как разработка нефтегазовых месторождений, энергетика, промышленность, сельское хозяйство, развитие транспортной инфраструктуры. Будем создавать благоприятные условия для наращивания торговли сельхозпродуктами и морепродуктами на рынках друг друга.

Мы удовлетворены тем, что сотрудничество в сферах обороны и безопасности, образования, науки и технологий, культуры, а также между регионами двух стран позитивно развивается. Мы договорились о расширении сотрудничества в этих перспективных сферах на основе соглашений и планов сотрудничества, которые были подписаны.

Мы с товарищем Медведевым обсудили многие международные и региональные вопросы, представляющие взаимный интерес, в том числе наши общие усилия по поддержанию мира, стабильности и обеспечению безопасности, свободы навигации, по мирному урегулированию всех споров в Южно-Китайском море в соответствии с международным правом, Конвенцией ООН по морскому праву от 1982 года, в духе Декларации о поведении сторон. Выступаем также за скорейшее принятие кодекса поведения сторон в Южно-Китайском море.

Вьетнам высоко оценивает роль России и надеется, что она продолжит вносить активный вклад в поддержание мира и стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Вьетнам и Россия будут продолжать тесное взаимодействие в рамках международных форумов, а также будем наращивать сотрудничество в рамках диалога АСЕАН – Россия. Мы очень высоко оцениваем результаты недавнего саммита, на котором было подтверждено решение вывести отношения между АСЕАН и Россией на уровень стратегического партнёрства.

Уважаемый товарищ Медведев! Дорогие друзья! Пользуясь случаем, я бы хотел от имени нашего Правительства и вьетнамского народа ещё раз выразить благодарность руководству, органам власти России, а также всему российскому народу за помощь и поддержку нашей диаспоры в России. Надеемся, что российская сторона продолжит создавать благоприятные условия для проживания и трудовой деятельности наших граждан на российской территории в соответствии с вашим законодательством, чтобы наша диаспора могла интегрироваться в российское общество и внести позитивный вклад в развитие дружбы между нашими народами.

Д.Медведев: Уважаемый товарищ Нгуен Суан Фук! Уважаемые коллеги, представители средств массовой информации! Прежде всего хочу поблагодарить за тёплые слова, которые были сказаны в мой адрес и адрес наших коллег, Правительства Российской Федерации моим коллегой Премьер-министром Вьетнама.

Мы с товарищем Нгуен Суан Фуком провели весьма содержательные и продуктивные переговоры, обсудили все актуальные вопросы двусторонней повестки дня, обратили внимание на все составляющие этого сотрудничества – политическую, торговую, инвестиционную, гуманитарную. Поговорили о том, как реализуются все совместные проекты.

Россию и Вьетнам связывают многолетние традиции дружбы, взаимной симпатии, поддержки. В ходе этих переговоров мы ещё раз все убедились, что наши страны настроены на то, чтобы последовательно развивать всеобъемлющее стратегическое партнёрство между нами на всех уровнях. Совсем недавно весьма успешно прошёл визит в Россию Генерального секретаря Центрального комитета Компартии Вьетнама, Президента Вьетнама товарища Нгуен Фу Чонга, сейчас проходит визит Председателя Правительства Российской Федерации во Вьетнам, продолжатся контакты и визиты на уровне парламентов и межпартийные контакты – всё это создаёт прочную ткань отношений между нашими странами.

Несколько слов об экономике. О торгово-экономическом сотрудничестве. Соглашение о свободной торговле, которые мы подписали с Вьетнамом (это было первое такое соглашение), позволило нарастить товарооборот до весьма значительных сумм. Он вырос и в прошлом году больше чем на треть, и в этом году хорошо растёт, так что мы продолжим этот курс, продолжим диверсифицировать структуру торговли, будем повышать долю высокотехнологичной продукции, заниматься всеми направлениями сотрудничества – промышленностью, инфраструктурой, транспортом, связью, телекоммуникациями. Также будем работать над развитием связей в агропромышленном секторе. Продолжим практику использования национальных валют в расчётах по внешнеэкономическим операциям. Все эти вопросы были в повестке дня.

Особо отмечу сотрудничество энергетических компаний России и Вьетнама. Мы рассчитываем на то, что эти связи будут укрепляться. Для этого будем создавать благоприятные условия для реализации совместных проектов, новых проектов с участием «Газпрома», «Роснефти», «Зарубежнефти», PetroVietnam и других компаний.

Важно, что помимо экономики и политической сферы, где у нас традиционно очень добрые отношения, это же можно сказать и об отношениях между людьми. Наши народы проявляют искренний интерес друг к другу, к истории наших стран, стремятся узнать друг друга. Лучшим проявлением этого является рост туристического потока из наших стран, а также образовательные и гуманитарные проекты, которые пронизывают наше сотрудничество на протяжении десятилетий. Такой уровень взаимоотношений, сотрудничества позволяет поддержать и региональные связи. В следующем году пройдёт Год России во Вьетнаме и Год Вьетнама в России. Мы сейчас к этому событию готовимся, уверен, что этой теме мы уделим особое внимание.

Ещё раз хотел бы поблагодарить своего коллегу товарища Нгуен Суан Фука, всех вьетнамских друзей и коллег за дружественные, конструктивные переговоры. Уверен, что они послужат укреплению российско-вьетнамского партнёрства. Большое спасибо за гостеприимство и добрые слова в адрес российской делегации. Спасибо!

Министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Константин Носков посетил с рабочим визитом Социалистическую Республику Вьетнам в составе делегации, которую возглавил Председатель Правительства РФ Дмитрий Медведев. В ходе визита прошли встречи с премьер-министром Вьетнама Нгуен Суан Фуком, председателем Национального Собрания Вьетнама Нгуен Тхи Ким Нганом, генеральным секретарем Коммунистической партии Вьетнама – Президентом Вьетнама Нгуен Фу Чонгом. Глава Минкомсвязи России также посетил Российско-Вьетнамский тропический научно-исследовательский и технологический центр.

Участники встреч обсудили актуальные вопросы российско-вьетнамского сотрудничества в торговле, инвестициях, промышленности и энергетике, а также рассмотрели ход реализации крупных совместных инфраструктурных, высокотехнологичных, образовательных и гуманитарных проектов, включая проведение в 2019 году перекрестных годов России и Вьетнама.

Напомним, сотрудничество между РФ и Вьетнамом в сфере ведения министерства осуществляется в рамках соглашения между Правительством РФ и Правительством Социалистической Республики Вьетнам о сотрудничестве в области связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, подписанного 25 ноября 2014 года в Сочи, и соглашения между Минкомсвязью России и Министерством информации и коммуникаций Социалистической Республики Вьетнам в области связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, подписанного 31 октября 2010 года.

Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев в рамках официального визита во Вьетнам провел встречу с генсеком ЦК Компартии Вьетнама, президентом Нгуеном Фу Чонгом.

Глава Вьетнама, открывая встречу, отметил, что сохраняет самые теплые воспоминания о своем недавнем визите в Россию.

"Ваш визит проходит в условиях, когда отношения с нашими странами развиваются очень позитивно", — сказал он.

Медведев согласился с этими словами.

"Визит проходит в период, когда между нашими странами очень хорошие отношения — отношения стратегического партнерства. Надеюсь, что и это мероприятие будет способствовать развитию наших связей", — сказал он.

"Хорошо, что контакты между правительствами наших стран проходят регулярно. Это залог того, что отношения будут теплыми, дружественными. Хочу передать Вам привет от президента Владимира Путина", — сказал Медведев.

Лидеры ключевых мировых держав (за исключением главных европейцев) собрались на этой неделе в Сингапуре, а затем большая их часть продолжила разговор в соседней столице — Порт-Морсби (Папуа — Новая Гвинея). Каков результат? Что из этой цепочки встреч следует для понимания того, куда идет мир?

Вывод простой — несколько регионов Азии (Восточная, Юго-Восточная, Южная) не желают разбегаться по разным экономическим и политическим блокам с собственной идеологией, дисциплиной и прочим. Ни "западного" блока во главе с США им не надо, ни "восточного" — во главе с Китаем. Они хотят сохранять свободу торговли и свободу рук во всех смыслах, и проигрывает любой, кто заявляет там "если вы не с нами, то против нас". Санкции и прочие ограничения в этой части света непопулярны. Если физически возможно их игнорировать — будут игнорировать. Если придется делать выбор (между США и КНР) — они воспримут это как катастрофу.

Заметим, что вывод этот не сильно новый: коллективная Азия уже много лет занимает именно такую позицию. Вспомним хотя бы, что сказали там в ответ на попытки прежней администрации США в 2014 году задавить Россию "крымскими" санкциями. Сейчас та же Азия просто подтвердила свою стандартную политику, в том числе перед лицом очередных попыток США "изолировать" уже Китай, плюс по-прежнему Россию, Иран и так далее.

Происходившее в Сингапуре и Порт-Морсби фигурирует под множеством разных названий. Сингапур — там в этот раз собрался саммит десяти стран Юго-Восточной Азии (группировка АСЕАН), после которого "десятка" проводит в быстром темпе саммиты со своими партнерами во внешнем мире. Потом они все вместе собираются на закрытый от публики Восточноазиатский саммит (там идет просто обмен речами). А дальше получилось так, что по времени и почти что по месту рядом оказался саммит АТЭС — это другая организация, почти без политики, там только бизнес, но участники почти те же самые. Так что вышло по сути одно и то же длинное мероприятие.

Российский сюжет в этом марафоне проходил в чисто деловом ключе. Но в этом сюжете фигурируют цифры. Цифры, которые сделали Владимира Путина (а он впервые представляет Россию на саммитах АСЕАН) особым гостем.

А именно, "в 2017 году товарооборот России и с АСЕАН увеличился на 35 процентов. Объем взаимных накопленных инвестиций превышает 25 миллиардов долларов". Это — из выступления Путина на саммите Россия — АСЕАН (одном из мероприятий сингапурского марафона).

Тридцать пять процентов — это сенсация. Конечно, речь идет об относительно небольших абсолютных цифрах, от которых вычисляется этот рост. И Россия никак не первый торговый партнер группировки, чей общий товарооборот около 2,5 триллиона долларов в год. Но все же ни с одним из партнеров АСЕАН такого скачка торговли и инвестиций не зарегистрировано.

Кстати, источники говорят, что Москва раз за разом намеренно отказывалась поднимать уровень своего представительства на мероприятиях АСЕАН до президентского, пока от сотрудничества не будет ярких результатов. И вот, как видим, результаты есть и уровень тоже поднялся.

На встречах с азиатскими лидерами российский президент и члены нашей делегации приводили и другие цифры. За тот же 2017 год объем товарооборота России и Сингапура вырос сразу на 94 процента, до 4,4 миллиарда долларов. С Таиландом — на 50 процентов, притом что число наших туристов там увеличилось на 26 процентов.

Что происходит: а это результат упомянутого первого раунда санкций и прочих акций по "изоляции" России, от 2014 года. И не забудем случившееся тогда же снижение курса рубля, он тут тоже поучаствовал (снизив число туристов в Азию, и так далее). Сначала наши азиатские партнеры испытали такой же шок, как и мы. Бизнес пошел вниз. Но затем постепенно определилась принципиальная позиция Азии в целом: санкции здесь не работают. И кривые пошли вверх, перекрыв прежние рекорды, а потом рванули еще выше (например, с Вьетнамом, и не только). И это лишь начало процесса, общая картина — невиданный рывок в отношениях России фактически с регионом в целом.

Особенность происходившего на АСЕАН и АТЭС в том, что теперь пришла очередь Китая противостоять если не санкциям, то торговой войне США, в общем — "изоляции". И вот это для Азии куда важнее, потому что от процветания Китая зависят там все.

Чего добился на марафоне встреч Китай, и чего США — это главная тема всей аналитики местных СМИ. Получается такая картина: США (представленные вице-президентом Майклом Пенсом) в очередной раз объяснили всей Азии, что иметь дело с Китаем плохо, это "хищник", который загоняет партнеров в финансовую и прочую зависимость. Иметь дело надо с Америкой, здесь никакой зависимости не будет.

И это было бы прекрасной перспективой, если бы до того США не сотрясли всю Азию попытками ограничить китайский импорт и в целом сдержать рост влияния Пекина. Так что на данный момент Америка оказалась главной проблемой для всех собиравшихся в Сингапуре и Порт-Морсби, возмутителем спокойствия и нарушителем всех тех правил свободы торговли и политического выбора, которые отстаивает Азия. Во всех принятых на этих встречах документах такая мысль проводится вежливо, но отчетливо.

Что не означает, что у Китая нет своих, уже не имеющих отношения к США проблем с соседями. Но в любом случае все происходящее оказалось выгодно для России, которая засчитала от участия в азиатском торгово-дипломатическом марафоне чистый выигрыш.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня".

Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев приехал во Вьетнам с официальным двухдневным визитом, передает корреспондент РИА Новости.

На понедельник запланированы переговоры главы российского правительства с премьер-министром Вьетнама Нгуен Суан Фуком, встречи с генсеком ЦК Компартии страны, президентом Нгуен Фу Чонгом и председателем Национального собрания Вьетнама Нгуен Тхи Ким Нган.

Как рассказали в пресс-службе российского кабмина, в ходе переговоров будут обсуждаться вопросы сотрудничества двух стран в торговле, инвестициях, промышленности и энергетике.

"Будет рассмотрен ход реализации крупных совместных инфраструктурных, высокотехнологичных, образовательных и гуманитарных проектов, включая проведение в 2019 году Года России во Вьетнаме и Года Вьетнама в России", — отметили в российском кабмине.

Лидеры ключевых мировых держав (за исключением главных европейцев) собрались на этой неделе в Сингапуре, а затем большая их часть продолжила разговор в соседней столице — Порт-Морсби (Папуа — Новая Гвинея). Каков результат? Что из этой цепочки встреч следует для понимания того, куда идет мир?

Вывод простой — несколько регионов Азии (Восточная, Юго-Восточная, Южная) не желают разбегаться по разным экономическим и политическим блокам с собственной идеологией, дисциплиной и прочим. Ни "западного" блока во главе с США им не надо, ни "восточного" — во главе с Китаем. Они хотят сохранять свободу торговли и свободу рук во всех смыслах, и проигрывает любой, кто заявляет там "если вы не с нами, то против нас". Санкции и прочие ограничения в этой части света непопулярны. Если физически возможно их игнорировать — будут игнорировать. Если придется делать выбор (между США и КНР) — они воспримут это как катастрофу.

Заметим, что вывод этот не сильно новый: коллективная Азия уже много лет занимает именно такую позицию. Вспомним хотя бы, что сказали там в ответ на попытки прежней администрации США в 2014 году задавить Россию "крымскими" санкциями. Сейчас та же Азия просто подтвердила свою стандартную политику, в том числе перед лицом очередных попыток США "изолировать" уже Китай, плюс по-прежнему Россию, Иран и так далее.

Происходившее в Сингапуре и Порт-Морсби фигурирует под множеством разных названий. Сингапур — там в этот раз собрался саммит десяти стран Юго-Восточной Азии (группировка АСЕАН), после которого "десятка" проводит в быстром темпе саммиты со своими партнерами во внешнем мире. Потом они все вместе собираются на закрытый от публики Восточноазиатский саммит (там идет просто обмен речами). А дальше получилось так, что по времени и почти что по месту рядом оказался саммит АТЭС — это другая организация, почти без политики, там только бизнес, но участники почти те же самые. Так что вышло по сути одно и то же длинное мероприятие.

Российский сюжет в этом марафоне проходил в чисто деловом ключе. Но в этом сюжете фигурируют цифры. Цифры, которые сделали Владимира Путина (а он впервые представляет Россию на саммитах АСЕАН) особым гостем.

А именно, "в 2017 году товарооборот России и с АСЕАН увеличился на 35 процентов. Объем взаимных накопленных инвестиций превышает 25 миллиардов долларов". Это — из выступления Путина на саммите Россия — АСЕАН (одном из мероприятий сингапурского марафона).

Тридцать пять процентов — это сенсация. Конечно, речь идет об относительно небольших абсолютных цифрах, от которых вычисляется этот рост. И Россия никак не первый торговый партнер группировки, чей общий товарооборот около 2,5 триллиона долларов в год. Но все же ни с одним из партнеров АСЕАН такого скачка торговли и инвестиций не зарегистрировано.

Кстати, источники говорят, что Москва раз за разом намеренно отказывалась поднимать уровень своего представительства на мероприятиях АСЕАН до президентского, пока от сотрудничества не будет ярких результатов. И вот, как видим, результаты есть и уровень тоже поднялся.

На встречах с азиатскими лидерами российский президент и члены нашей делегации приводили и другие цифры. За тот же 2017 год объем товарооборота России и Сингапура вырос сразу на 94 процента, до 4,4 миллиарда долларов. С Таиландом — на 50 процентов, притом что число наших туристов там увеличилось на 26 процентов.

Южная Корея и Япония не относятся к Юго-Восточной Азии, но тенденция с ними та же. С корейцами товарооборот вырос в том же году на 23 процента, с японцами на 14 и в 2018-м подтверждает прежние достижения. Ну, и не забудем, что с первым торговым партнером России — Китаем (тоже участвовавшем во встречах в Сингапуре и Порт-Морсби) мы в этом году на грани заветных 100 миллиардов долларов товарооборота, а наш второй торговый партнер, Германия, отстает от первого все больше.

Что происходит: а это результат упомянутого первого раунда санкций и прочих акций по "изоляции" России, от 2014 года. И не забудем случившееся тогда же снижение курса рубля, он тут тоже поучаствовал (снизив число туристов в Азию, и так далее). Сначала наши азиатские партнеры испытали такой же шок, как и мы. Бизнес пошел вниз. Но затем постепенно определилась принципиальная позиция Азии в целом: санкции здесь не работают. И кривые пошли вверх, перекрыв прежние рекорды, а потом рванули еще выше (например, с Вьетнамом, и не только). И это лишь начало процесса, общая картина — невиданный рывок в отношениях России фактически с регионом в целом.

Особенность происходившего на АСЕАН и АТЭС в том, что теперь пришла очередь Китая противостоять если не санкциям, то торговой войне США, в общем — "изоляции". И вот это для Азии куда важнее, потому что от процветания Китая зависят там все.

Чего добился на марафоне встреч Китай, и чего США — это главная тема всей аналитики местных СМИ. Получается такая картина: США (представленные вице-президентом Майклом Пенсом) в очередной раз объяснили всей Азии, что иметь дело с Китаем плохо, это "хищник", который загоняет партнеров в финансовую и прочую зависимость. Иметь дело надо с Америкой, здесь никакой зависимости не будет.

И это было бы прекрасной перспективой, если бы до того США не сотрясли всю Азию попытками ограничить китайский импорт и в целом сдержать рост влияния Пекина. Так что на данный момент Америка оказалась главной проблемой для всех собиравшихся в Сингапуре и Порт-Морсби, возмутителем спокойствия и нарушителем всех тех правил свободы торговли и политического выбора, которые отстаивает Азия. Во всех принятых на этих встречах документах такая мысль проводится вежливо, но отчетливо.

Что не означает, что у Китая нет своих, уже не имеющих отношения к США проблем с соседями. Но в любом случае все происходящее оказалось выгодно для России, которая засчитала от участия в азиатском торгово-дипломатическом марафоне чистый выигрыш.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня".

ВЕРТОЛЕТЫ МИ-171А2 И АНСАТ ВЫПОЛНИЛИ ДЕМОНСТРАЦИОННЫЕ ПОЛЕТЫ ВО ВЬЕТНАМЕ

Холдинг "Вертолеты России" (входит в Госкорпорацию Ростех) в рамках демонстрационного тура по странам Юго-Восточной Азии 16 ноября провел презентацию вертолетов Ми-171А2 и Ансат в Ханое (Вьетнам). Демонстрационные полеты данных машин состоялись в аэропорту Гиалам.

На мероприятие были приглашены ключевые вьетнамские эксплуатанты вертолетной техники, которым в рамках презентации были представлены основные конкурентные преимущества Ми-171А2 и Ансата, система их послепродажного обслуживания, а также финансовые инструменты для приобретения российских машин.

Юго-Восточная Азия и, в частности, Вьетнам – стратегически важный регион для Ростеха. Сложившийся уровень взаимоотношений и доверия с нашими вьетнамскими партнерами позволяет говорить о возможностях расширения и углубления сотрудничества, а также о реализации новых совместных проектов - отметил индустриальный директор авиационного кластера Ростеха Анатолий Сердюков.

Я уверен, что демотур наших вертолетов станет отправной точкой для вывода на новый уровень отношений России и Вьетнама в авиационной сфере

На сегодняшний день во Вьетнаме насчитывается более 80 вертолетов российского производства, однако большая часть из них – военные. Одна из основных целей нашего мероприятия в Ханое – презентация новейших гражданских моделей, которые будут востребованы во Вьетнаме в ближайшие годы. Рынок гражданской вертолетной техники в Юго-Восточной Азии в последние годы демонстрирует стабильный рост, и для нас это отличная возможность расширить свое присутствие на нем - заявил генеральный директор холдинга "Вертолеты России" Андрей Богинский.

Ансат - легкий двухдвигательный многоцелевой вертолет, серийное производство которого развернуто на КВЗ. Согласно сертификату, конструкция вертолета позволяет оперативно трансформировать его как в грузовой, так и в пассажирский вариант с возможностью перевозки до 7 человек. Ансат сертифицирован для использования в температурном диапазоне от -45 до +50 градусов по Цельсию.

Ми-171А2 – самая современная модификация вертолетов типа Ми-8/17. Вертолет оснащен двигателями ВК-2500ПС-03 с цифровой системой управления, а также более эффективным Х-образным рулевым винтом и новым несущим винтом с композитными лопастями и усовершенствованным аэродинамическим профилем. Показатели крейсерской и максимальной скорости Ми-171А2 относительно серийно выпускаемых вертолетов типа Ми-8/17 возросли на 10%, а грузоподъемность – на 25%. Применение на вертолете Ми-171А2 современного цифрового комплекса бортового оборудования КБО-17, сделанного по принципу "стеклянной кабины", позволило сократить состав экипажа до двух человек. Вертолет обеспечивает перевозку пассажиров и предлагается в транспортной, пассажирской и VIP-версиях.

Пресс-релиз

26-й саммит форума «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество»

Дмитрий Медведев принял участие в Деловом саммите АТЭС, пленарном заседании Делового консультативного совета, диалоге лидеров АТЭС с членами Делового консультативного совета и встрече лидеров АТЭС с лидерами островных государств Тихого океана.

Форум «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС), учреждённый в ноябре 1989 года, – межправительственный диалоговый механизм, не имеющий статуса международной организации.

В настоящее время в состав АТЭС входят Австралия, Бруней, Вьетнам, Гонконг, Индонезия, Канада, КНР, Республика Корея, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Папуа – Новая Гвинея, Перу, Россия, Сингапур, США, Таиланд, Китайский Тайбэй (Тайвань), Филиппины, Чили и Япония. На долю этих экономик Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) приходится 40% населения мира, 57% мирового ВВП, 48% оборота международной торговли, более 40% объёма всех прямых трансграничных инвестиций.

Руководящие органы форума – ежегодные неформальные саммиты глав государств и правительств и приуроченные к ним совещания министров иностранных дел и министров торговли. В течение года также проводятся отраслевые министерские встречи, заседания старших должностных лиц и мероприятия по линии порядка 40 отраслевых экспертных структур.

При АТЭС действует Деловой консультативный совет, призванный продвигать на этой площадке подходы бизнеса к вопросам торгово-инвестиционного взаимодействия в регионе. В него входят по три представителя предпринимательских структур от каждой страны-участницы, назначаемые главами государств и правительств.

Деловой саммит АТЭС впервые был организован на полях встречи лидеров экономик АТЭС на Филиппинах в 1996 году. Мероприятие является главным бизнес-форумом Азиатско-Тихоокеанского региона и объединяет руководителей бизнеса, лидеров мировых экономик и ведущих политиков. Это уникальная платформа, на которой бизнес может взаимодействовать с руководителями стран – участниц Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества напрямую.

Выступление Дмитрия Медведева на Деловом саммите АТЭС:

Уважаемый господин председатель Делового саммита АТЭС Изикели Таурека! Уважаемые коллеги, дамы и господа!

Прежде всего хотел бы выразить признательность нашим партнёрам из Папуа – Новой Гвинеи за гостеприимство, хорошую организацию Делового саммита АТЭС. Эта площадка является авторитетной и даёт возможность для прямого общения с ведущими представителями бизнеса Азиатско-Тихоокеанского региона. Такой диалог сегодня нужен, может быть, как никогда – в довольно сложной, подчас непредсказуемой ситуации, которая сложилась в мировой экономике.

С одной стороны, глобальная экономика в целом восстановилась после кризиса 2008 года. Многие системные ошибки, на которые тогда обратили внимание и которые привели к кризису, выявлены и исправлены. Изменения коснулись финансовых рынков, управления государственным долгом. Мы все этим занимались, и в России мы тоже этим занимались. Крупные банки пересмотрели политику в отношении активов с высокой степенью риска.

Но, с другой стороны, оживление экономики идёт всё-таки медленно и нестабильно. К сожалению, по ряду позиций мы сегодня смотримся хуже, чем 10 лет назад. Совокупный мировой долг увеличился в разы. Развивающиеся рынки – и это абсолютно точно – стали более уязвимыми. Стала более жёсткой денежно-кредитная политика. Подавляющее большинство стран пока не вышло на те темпы роста валового внутреннего продукта, на которые мы ориентировались. В отдельных государствах нарастают протекционистские настроения, которые материализуются не в какие-то рассуждения теоретического свойства, а в конкретные решения. И которые могут привести – скажем прямо, уже привели – к торговым войнам. Экономические санкции стали инструментом политического давления и недобросовестной конкуренции. В совокупности всё это может создать довольно сложные, тяжёлые последствия.

Всё это происходит на фоне цифровой революции, которая является безусловным благом с точки зрения общественного развития. Она открывает огромные возможности. При этом несёт и потенциальные угрозы, как всякая революция. Это и углубление неравенства между людьми и между странами, и всплеск безработицы, и вторжение в частную жизнь человека. И пока у нас всех нет универсальных рецептов решения этих проблем, но их надо искать.

Такие факторы в нынешних условиях взаимосвязанности, открытости национальных экономик могут спровоцировать новые кризисы. Которые в случае развития способны получить и глобальную проекцию.

Азиатско-Тихоокеанский регион находится в эпицентре мировых процессов. И он не защищён никакими иммунитетами. Россия – часть этого региона, страна, которая связывает своё настоящее и будущее с Азиатско-Тихоокеанским регионом и считает, что преодолевать такие вызовы нужно на основе общих, согласованных позиций.

Коротко остановлюсь на некоторых направлениях совместной работы.

Первое. Мировая экономика нуждается в чётких и прозрачных правилах торговли. Поэтому ключевое направление – это объединение усилий для повышения эффективности работы Всемирной торговой организации, её регуляторной роли.

Как и многие страны, мы признаём, что организация действительно нуждается в обновлении, но без ослабления её влияния, расшатывания основополагающих принципов её работы. Тем более – её демонтажа, который означал бы крах цивилизованной торговли.

Сохранение институциональных основ международной торговли, которые были сформированы на базе ВТО, необходимо и для дальнейшего углубления региональной экономической интеграции. Россия исходит из того, что только на основе прозрачных норм ВТО, которые учитывают специфику каждой экономики Азиатско-Тихоокеанского региона, каждой экономики АТЭС, можно создать Азиатско-Тихоокеанскую зону свободной торговли, сделать её действительно открытым рынком, а не узкоформатной системой коллективного протекционизма.

В качестве примера такой интеграционной платформы я мог бы привести Евразийский экономический союз, который мы с партнёрами развиваем в строгом соответствии с принципами ВТО. По ёмкости рынка это одно из крупнейших региональных объединений. Создан единый рынок с едиными правилами для бизнеса.

Мы сотрудничаем с другими интеграционными проектами. Идёт работа по сопряжению с известной китайской инициативой «Один пояс – один путь». Тесно организуется взаимодействие в рамках Шанхайской организации сотрудничества. У нас прочные контакты с АСЕАН. Президент России Владимир Путин выступал с инициативой создания Большого евразийского партнёрства. Его основа – открытость и взаимное доверие между государствами, единые правила игры.

Подключение к этому формату стран АТР помогло бы гармонизировать формирующуюся на континенте многоуровневую интеграционную архитектуру. Мы приглашаем наших коллег и заинтересованные стороны коллективно выработать условия для такой работы.

Считаем, что аналогичный принцип можно было бы заложить и в концепцию Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли. Это придало бы экономическому росту в Евразии и Азиатско-Тихоокеанском регионе действительно всеобъемлющий, неделимый характер.

Второе направление – это обеспечение инфраструктурной связанности региона. Достаточно взглянуть на карту мира, чтобы понять, какие огромные расстояния отделяют наши страны. С другой стороны, это не мешает нашим народам всё лучше и лучше узнавать друг друга, развивать сотрудничество в области науки и культуры и ещё раз доказывать, что никакие расстояния не помеха для тех, кто стремится наладить добрые отношения.

Но всё же, чтобы успешно торговать, инвестировать, нужны транспортная инфраструктура и выстраивание логистических цепочек. Сейчас Россия совершенствует проходящие через её территорию транзитные маршруты. Мы приступили к масштабной модернизации железнодорожных магистралей, развиваем трансграничные нефте- и газопроводы, координируем свои шаги с профильными проектами наших соседей. Эту работу будем продолжать в ближайшие годы. В планах – стыковка инфраструктурных проектов по линии Евразийского союза и в рамках обустройства Северного морского пути. Это нужно для формирования качественно новой транспортно-логистической конфигурации континентального масштаба.

Кроме того, мы инициировали, напомню, в рамках АТЭС работу по интегрированию удалённых территорий Азиатско-Тихоокеанского региона. Предусмотрена подготовка рамочного программного документа, который определит комплекс конкретных мер по развитию на таких территориях конкурентоспособных производств, преодолению цифрового неравенства, обеспечению качественного образования, медицины и, конечно, туризма.

Третье направление, о котором я хотел бы упомянуть, – это эффективное использование имеющихся энергоресурсов. Без этого реализация повестки устойчивого, всеобъемлющего развития в Азиатско-Тихоокеанском регионе вряд ли возможна. По прогнозам, возобновляемые источники, при всей их актуальности и нашей поддержке, не смогут полностью покрыть растущие потребности региона. То же можно сказать и о весьма значительном потенциале ядерной энергетики. Поэтому лидерство пока сохраняется за традиционными видами топлива, наиболее экологически чистым и эффективным из которых является природный газ.

Россия развивает как газопроводную инфраструктуру, так и мощности по производству сжиженного природного газа. Мы обустраиваем Северный морской путь, планируем создать газовый хаб на Камчатке – на Дальнем Востоке нашей страны, и это позволит существенно увеличить наши возможности для поставок сжиженного природного газа в экономики АТР. Мы готовы развивать отношения в газовой сфере со всеми заинтересованными партнёрами.

Полезно было бы наладить взаимодействие между производителями газа здесь, в АТР, и Форумом стран – экспортёров газа. Форум является международной площадкой для координации усилий по расширению спектра направлений использования этого вида топлива.

Рассчитываем, что энергетический сектор АТР будет развиваться на базе рыночных принципов, без каких-либо нелегитимных односторонних ограничений.

Четвёртое направление – это наращивание потенциала микропредпринимательства, малого и среднего бизнеса, который считается движущей силой экономического роста в регионе. Здесь мы, кстати, активно используем опыт партнёров по АТЭС, которые в этом смысле продвинулись, наверное, даже лучше, чем наша страна.

Отдельное внимание уделяем вовлечению в экономическую деятельность женщин. Эта тема регулярно обсуждается на саммите. По числу женщин на управленческих должностях в сфере бизнеса мы имеем неплохие позиции. Сегодня у нас женщины занимают половину должностей финансовых директоров и практически 30% – руководителей служб персонала и внутреннего аудита. Более трети малых предприятий в нашей стране также возглавляют женщины. Поэтому в этом смысле, мы считаем, курс, который мы взяли, является абсолютно адекватным.

Пятое направление – построение цифровой экономики, создание добавленной стоимости за счёт цифровизации производственных процессов и бизнес-моделей. Цифровые решения становятся ключевым фактором повышения конкурентоспособности государств, экономического роста и просто уровня жизни людей.

В России ускоренное внедрение цифровых технологий в экономике и социальной сфере – это одна из национальных задач. Мы приняли программу «Цифровая экономика», в рамках которой решаем сразу несколько важных вопросов.

Во-первых, в ближайшие годы мы хотим подключить к современным электронным сервисам все медицинские и образовательные учреждения. Каждый населённый пункт, где проживает не менее 250 человек. Во-вторых, обеспечить информационную безопасность объектов инфраструктуры, систем передачи и хранения данных, включая личные данные. Сформировать правовую базу регулирования цифровой сферы. В-третьих, надо развивать исследования в области сквозных цифровых технологий для разработки собственных цифровых платформ. Это позволит по-новому организовать производственные процессы, финансовые услуги и логистику с использованием самых современных технологий, в том числе так называемого распределённого реестра. Планируем к 2024 году создать не менее 10 национальных компаний-лидеров, которые будут этим заниматься.

И наконец, мы рассматриваем цифровую среду, которая формируется в нашей стране, в качестве неотъемлемой части международного цифрового пространства. Иначе и быть не может, потому что цифровая среда едина, неделима в силу своей природы. Вместе с партнёрами по Евразийскому союзу системно работаем над созданием единого цифрового пространства союза.

Мы налаживаем взаимодействие в других многосторонних форматах. Недавно были встречи в рамках форума Россия – АСЕАН, Восточноазиатского саммита. Значительный потенциал для цифровой интеграции есть, конечно, и в АТЭС. Россия в прошлом году выдвинула ряд конкретных инициатив. Напомню, речь прежде всего об обмене опытом государственного регулирования в цифровой сфере, поиске оптимального баланса, при котором защита данных не будет мешать бизнесу. Надо разработать национальные стратегии формирования технологических рынков будущего, создать единый понятийный аппарат, что на самом деле непросто.

Российские идеи нашли отражение в подготовленной в прошлом году профильной «дорожной карте» форума. Планируется, что рамочная программа по реализации карты будет вынесена завтра на одобрение лидеров. Рассчитываем, что это даст старт практической работе. При этом считали бы неправильным ограничиваться только вопросами цифровой торговли, хотя это, конечно, очень важное направление, все мы им занимаемся. «Цифра» должна прийти во все сферы, тогда мы сможем достичь действительно всеобъемлющего развития. И это – в наших общих интересах.

Деловые круги Азиатско-Тихоокеанского региона также способны внести весомый вклад в становление цифровой экономики. Предлагаем подумать над возможностью создания сети организаций, которые подготовят бизнес к использованию передовых технологий. У нас в России этим уже активно занимаются, в том числе инжиниринговые центры, инновационные кластеры, технопарки.

Завершая своё выступление, хотел бы привлечь внимание регионального бизнес-сообщества к ещё одному многообещающему источнику долгосрочного роста в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Я хотел бы отметить в этом контексте нашу программу ускоренного социально-экономического развития Дальнего Востока в нашей стране. Мы предлагаем взаимовыгодное сотрудничество в освоении этой огромной территории. Там действительно масштабы колоссальные. Предлагаем вместе создавать там и передовые производства, и объекты транспортно-логистической, промышленной, телекоммуникационной, социальной инфраструктуры. В общем, объёмы работы предстоят колоссальные.

На Дальнем Востоке мы постарались сформировать максимально комфортные условия для деловой активности, которые сопоставимы со всеми лучшими мировыми аналогами. Благодаря этому он превратился в один из перспективных центров для формирования технологических и индустриальных альянсов и осуществления крупных проектов. Эти уникальные возможности сегодня используют многие компании из стран АТР. Это прежде всего компании из Китая, Японии, Кореи, Индии, ряда государств АСЕАН.

Тех, кто ещё не успел в этом убедиться, я хотел бы с удовольствием пригласить к совместной работе на площадке Восточного экономического форума, который пройдёт во Владивостоке, и это происходит традиционно в начале сентября каждого года.

Уважаемые коллеги, уважаемые дамы и господа!

Уверен, что наш форум способен успешно решать любые задачи по обеспечению устойчивого, сбалансированного, инновационного роста в интересах процветания нашего общего региона. Причём – опираясь на основополагающие для АТЭС принципы и вне зависимости от какой-либо геополитической конъюнктуры. Тем более что от этого выиграем все мы вместе.

Папуа-Новая Гвинея. Россия. АТЭС > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 17 ноября 2018 > № 2802921 Дмитрий Медведев

Нет спасения от С-400: чем плох новый немецкий истребитель

СМИ назвали новейший немецкий истребитель «бессильным против С-400»

Новейшие самолеты Eurofighter германского бундесвера бессильны против российских зенитно-ракетных систем С-400, пишут немецкие СМИ. Изначально немецкий истребитель задумывался как средство борьбы с другими самолетами, поэтому ему не хватает вооружения для противостояния наземным целям. Даже истребители сопровождения не способны защититься от С-400 — радиус действия их ракет ниже, чем радиус поражения «Триумфа».

Сверхсовременные истребители Eurofighter, принятые на вооружение ФРГ, оказались бессильны против российских зенитно-ракетных систем (ЗРС) С-400 «Триумф». Об этом сообщает газета Frankfurter Allgemeine Zeitung.

Этот самолет изначально задумывался для воздушных сражений с истребителями и бомбардировщиками противника, и ему не хватает дополнительных вооружений для защиты и противостояния наземным целям.

К примеру, говорится в статье, у Eurofighter нет возможности использовать установки ракет «воздух-земля». Поэтому защититься от С-400 они теоретически могут только при сопровождении многоцелевых истребителей Panavia Tornado.

Но и эскорт отнюдь не является панацеей от российской ЗРС: ракеты этих истребителей сильно уступают в радиусе действия ракетам С-400, констатируют авторы статьи.

Заместитель президента Российской академии ракетно-артиллерийских наук (РАРАН) Константин Сивков полагает, что подавление авиацией НАТО системы С-400 не обойдется для агрессора без потерь, передает НСН.

«С-400 обладает высокой помехозащищенностью, имеет большую дальность стрельбы, зачастую превосходящую дальность применения противорадиолокационных ракет. Он многоканальный, обеспечивает одновременный обстрел по большому количеству целей», — подчеркнул эксперт.

Стоит отметить, что состояние авиапарка ФРГ остается плачевным. Лишь один из четырех новых истребителей Eurofighter пригоден к эксплуатации в данный момент, сообщила газета Die Welt со ссылкой на данные германского минобороны.

Фактически, только 39% новой военной техники, поставленной на вооружение Германии в 2017 году, пригодно к использованию в настоящее время.

Из 97 единиц крупногабаритной техники, которые поступили в арсенал вооруженных сил Германии в 2017 году, в настоящее время пригодно к использованию только 38 единиц, говорится в материале. В бундесвере особо обеспокоены транспортными самолетами A400M и боевыми бронированными машинами «Пума». Например, из 71 единицы ББМ «Пума» к использованию готовы только 27, а из восьми самолетов A400M — только четыре.

Российская военная техника, напротив, пользуется славой надежной и высокотехнологичной продукции. К примеру, свежей новинкой является Су-57 — российский многоцелевой истребитель пятого поколения, который предназначен для уничтожения всех видов воздушных целей в дальних и ближних боях, поражения наземных, надводных целей противника с преодолением систем ПВО противника, осуществления мониторинга воздушного пространства на больших удалениях от места базирования, разрушения системы управления действиями авиации противника.

Накануне телеканал CNBC со ссылкой на источники в американской разведке сообщил, что 13 стран мира проявили интерес к российской ЗРС С-400, несмотря на угрозу санкций. Вопрос о покупке С-400 обсуждали в Саудовской Аравии, Катаре, Алжире, Марокко, Египте, Вьетнаме, Ираке и ряде других стран, передает канал. Тем не менее, некоторые державы могут отказаться от идеи приобрести российскую новинку «под дипломатическим нажимом», говорится в сообщении.

Ранее Вашингтон пригрозил своим союзникам санкциями, если те решат купить российские ЗРС С-400. С таким заявлением в августе выступила официальный представитель Госдепартамента США Хизер Науэрт. Она подчеркнула, что зенитные ракетные комплексы, созданные в РФ, несовместимы с системами НАТО и американскими ЗРК THAAD.

С-400 «Триумф» — созданная в 1990-х годах российская зенитная ракетная система средней и большой дальности, предназначенная для перехвата любых воздушных целей, уничтожения авиации, крылатых и баллистических ракет.

В классификации НАТО эта система называется «Ворчуном». Кроме целей в небе, С-400 может применяться против наземных объектов.

Дальность действия достигает 400 км, а с подключением дополнительных модулей С-400 может поражать цели на расстоянии до 600 км, если они летят на высоте до 30 км.

С-400 пользуется популярностью на мировом рынке вооружений. Интерес к комплексу проявляют крупные игроки — к примеру, в начале октября 2018 года Россия и Индия заключила договор на поставку С-400. Таким образом, Индия стала уже третьим иностранным покупателем ЗРК. По словам начальника штаба сухопутных войск Бипин Равата, Нью-Дели купил «Триумфы», несмотря на угрозы Вашингтона ввести санкции.

В 2015 году контракт на поставку ЗРС С-400 был подписан с Китаем. В КНР «Триумф» назвали лучшим зенитным комплексом в мире. Осенью 2018 года США ввели санкции в отношении департамента обеспечения министерства обороны КНР из-за покупки Пекином 10 самолетов Су-35 и оборудования для ЗРС С-400.

Следующим покупателем С-400 стала Турция — соответствующий договор стороны заключили в Анкаре в декабре прошлого года. Страны договорились о передаче двух батарей С-400, которые будут обслуживаться турецкими военными, для чего они пройдут обучение в Вооруженных силах России. Параллельно станет развиваться и военно-техническое сотрудничество для организации производства зенитных систем в Турции.

Резолюция против нацизма: США и Украина против

США и Украина не поддержали резолюцию против нацизма

Гуманитарный комитет Генеральной ассамблеи ООН в очередной раз принял проект резолюции против героизации нацизма. Авторами документа выступила группа стран, в том числе и Россия. При этом только две страны высказались против: США и Украина, объяснив это тем, что документ якобы нарушает право на свободу слова. Как пояснили в МИД РФ, в документе высказывается обеспокоенность тем, что во всем мире происходит возрождение нацистских идей, против которых боролась Антигитлеровская коалиция.

Гуманитарный комитет Генеральной ассамблеи ООН принял проект резолюции против героизации нацизма, представленный группой стран, в том числе Россией. Против документа выступили только США и Украина.

С 2005 года ООН ежегодно принимает данную резолюцию. При этом последние несколько раз только США и Украина голосовали против.

Комментируя причины отказа, представитель Штатов пояснила, что нацизм является «нашим худшим врагом». В борьбе с ним американские солдаты проливали кровь на чужих территориях, подчеркнула она. Однако США не могут принять документ, который представляет собой «политическую контрверсию» и предлагает «наказывать за свободу слова».

Представитель Украины своими словами пересказал позицию американского коллеги, а также добавил, что «авторы резолюции манипулируют историческими фактами».

За принятие резолюции проголосовали 130 государств, 51 страна воздержалась.

Внесенный Россией документ состоит из 66 пунктов. В нем отмечается, что в последнее время происходит «героизация нацистского движения и бывших членов организации «Ваффен СС», в том числе путем сооружения им мемориалов, а также непрекращающиеся попытки осквернения или разрушения памятников, воздвигнутых в память о тех, кто боролся против нацизма в годы Второй мировой войны».

Заместитель директора департамента по делам по гуманитарному сотрудничеству МИД РФ Григорий Лукьянцев пояснил, что в резолюции говорится не об отголосках прошлого, а о современных проявлениях расизма, которые стали вызовом для всего международного сообщества.

В настоящее время во многих частях света наблюдается возрождение движений, групп и партий, которые пропагандируют расистские и экстремистские идеи, прикрываясь ссылками на свободу выражения мнения, отмечает дипломат.

При этом эти группировки зачастую имеют отношение к идеологии, с которой боролись страны Антигитлеровской коалиции. Мировое сообщество должно прекратить потворствовать преступной логике героизации нацизма, поскольку такое поведение привело к появлению в Европе поколения, не знающего правды о самой страшной войне в истории, подчеркнул представитель МИДа.

Россия является одним из авторов предложения, также в их число входят Алжир, Ангола, Армения, Бангладеш, Белоруссия, Бенин, Боливия, Буркина-Фасо, Бурунди, Венесуэла, Вьетнам, Гайана, Гвинея, Зимбабве, Казахстан, Китай, Конго, КНДР, Кот-д'Ивуар, Куба, Лаос, Мали, Мьянма, Нигер, Нигерия, Никарагуа, Пакистан, Сирия, Судан, Таджикистан, Того, Уганда, Узбекистан, Центрально-Африканская Республика, Эритрея, Эфиопия, Южная Африка и Южный Судан.

При этом США предлагали поправки к резолюции, которые комитет Генассамблеи ООН отклонил. Поправки также поддержала Украина. Против них выступили 75 стран-участников, 88 воздержались.

Глава департамента МИД России по гуманитарному сотрудничеству и правам человека Ринат Аляутдинов отметил, что своими поправками США пытались оправдать нацизм и переписать решения Нюрнбергского трибунала.

Это приведет к новой волне ксенофобии, мигрантофобии, агрессивного национализма, которые уже сейчас можно наблюдать в мире, сказал Аляутдинов.

После госпереворота 2014 года на Украине наблюдается попытки оправдать нацистских деятелей, которые поддерживаются властями. 8 ноября этого года стало известно, что представитель сообщества Ukrainian Military Honor провел в киевской гимназии №315 урок «воинской доблести», на котором в пример школьникам поставил деятельность дивизии СС «Галичина». Это подразделение было образовано в 1943 году на Западной Украине с разрешения германских оккупационных властей. Позже она была разгромлена и признана преступной.

Глава Украинского еврейского конгресса Эдуард Долинский обратил внимание на этот инцидент и отметил, что новым трендом для украинских школ становится обучение доблести и мужеству «на примерах коллаборации, службы в СС, шуцманшафте, вспомогательной полиции и борьбы с мирным населением».

В Ukrainian Military Honor пояснили, что упоминания о «славном военном формировании» СС «Галичина» в школе не освещаются должным образом. Участники сообщества решили, что эту ситуацию необходимо исправить: «Слушателям понравилось. Продолжение следует».

Организаторы Ukrainian Military Honor, созданного в 2017 году, считают, что их главная задача — осветить «военные доблести украинцев». Однако Долинский заявляет, что сообщество занимается «восхвалением украинцев, служивших в нацистских подразделениях».

На прошлой неделе в западных финансовых СМИ начали появляться сообщения, указывающие на то, что Россия на полном серьезе занялась вопросами дедолларизации, и даже более того: в этот процесс вовлекаются не только страны и компании, которые добровольно готовы в нем участвовать, но и те партнеры России, которые предпочли бы пока постоять в стороне от валютных войн. В результате жертвы российской необъявленной кампании против американской валюты вынуждены на условиях анонимности жаловаться британским СМИ и задавать классический вопрос в стиле "а нас-то за что?" Если так будет продолжаться дальше, то можно будет констатировать, что у российской кампании по дедолларизации мировой торговли даже появился неформальный лозунг: не можешь — поможем, не хочешь — заставим. Важный момент: на этот раз процесс решили "продавливать" на двух самых чувствительных сегментах мировой торговли — то есть в сфере энергоносителей и оружия.

Президент Владимир Путин неоднократно высказывался в поддержку этого процесса и даже отмечал, что, когда произойдет отказ от использования доллара в качестве основной валюты для торговли нефтью, "у доллара наступят тяжелые времена как у универсальной расчетной единицы". Достаточно вспомнить множество публичных и непубличных программ дедолларизации, которые всплывали в инфополе за последние месяцы, чтобы констатировать, что процесс избавления от доллара — это задача государственной важности и усилия по ее решению пользуются поддержкой на государственном уровне. Сейчас можно увидеть первые явные признаки работы над этой задачей, которую проводят государственные компании или компании со значительным государственным влиянием.

Агентство Рейтер с плохо скрываемым удивлением сообщает: "Крупные российские энергетические компании давят на западных покупателей нефти, требуя использовать евро вместо доллара для платежей, и вводят в контракты штрафные санкции (для покупателей. — Прим. ред.), ибо Москва ищет защиты от возможных новых санкций США".

Суть действий российских компаний: если контракты оплачиваются в евро, то даже полное отключение от американской долларовой финансовой системы никак не повлияет на финансовую деятельность российских нефтяных экспортеров, а штрафные санкции нужны для тех покупателей, которые, испугавшись возможных ограничений США, решат не платить за нефть или не принимать те объемы, на которые подписаны контракты с российскими экспортерами. Фактически европейцам в горло запихивают известный по экспортным контрактам "Газпрома" принцип take or pay — "бери или плати", согласно которому покупатель обязан при любых условиях или купить и оплатить товар, или заплатить штраф за недобранные объемы поставок.

Особенно интересно в этой истории то, что она буквально рвет в лоскуты аргументы многих российских экспертов и экономистов, которые с экранов ТВ и страниц финансовой прессы заявляли о том, что попытки дедолларизации приведут к катастрофе, к экономической изоляции России, а также к тому, что страна превратится в Венесуэлу и нашу нефть перестанут покупать и при этом мы еще и останемся без нужного нам высокотехнологичного импорта и иностранных лекарств.

В общем-то, слушать мнения о дедолларизации, высказанные паникерами, которые предрекали нам голодную смерть без польских яблок, латвийского сыра и испанского хамона, — в любом случае плохая идея. Но все-таки полезно посмотреть на ситуацию глазами западных бизнесменов и журналистов. Судя по тексту Рейтер, российские экспортеры энергоносителей именно давят на своих западных контрагентов, а те, вместо того чтобы поднять на флаг лозунг "доллар или смерть!", вынуждены "прогибаться" по одной простой причине. Россия хоть и не монополист на рынке нефти, но заменить российские объемы поставок зачастую или слишком дорого, или слишком сложно (то есть сложнее, чем согласиться на российские условия), или вообще невозможно в принципе. Особенно в условиях, когда значительный сегмент европейской нефтепереработки "заточен" именно под российскую нефть.

Британские журналисты описывают ситуацию в терминах, которые не оставляют особой надежды на то, что все останется как прежде: "Все крупные мировые нефтяные компании опираются на Россию для поставок на свои нефтеперерабатывающие заводы, особенно в Европе и Азии. Из-за этого они просто не могут отказаться от контракта, если их не устраивают новые условия, выдвинутые на ежегодных пересмотрах контрактных условий. По сообщениям источников из сферы нефтяного трейдинга, переговоры с "Газпромнефтью" и "Сургутнефтегазом" прогрессируют медленно и болезненно. Несколько западных покупателей смогли согласиться на компромисс, но другие все еще продолжают сложные переговоры с нефтедобытчиками". Процесс дедолларизации однозначно запущен — и, как утверждают источники Рейтер, аналогичные меры в плане хеджирования валютных и санкционных рисков предпринимает "Роснефть". А это однозначно указывает на то, что наблюдаются не изолированные инициативы, а общая тенденция изменения валютной конфигурации российского экспорта.

Это не означает, что дальше все будет легко и просто, но стоит помнить, что даже самая дальняя дорога начинается с одного шага.

По пути дедолларизации идет и "Газпром", но пока новости об этом приходят не в плане продаж, а в плане финансирования. За последние месяцы нефтяной гигант, не привлекая особого внимания СМИ, смог разместить внушительную сумму еврооблигаций, причем, как сообщают западные источники, в условиях новых облигационных выпусков прописана возможность производить оплату по ним в евро, рублях или другой валюте. Это важный момент, потому что в 2014 году американцы рассчитывали, помимо всего прочего, еще и на "долговое удушение" российских компаний, в том случае, если бы они не имели доступа к долларам для выплаты своих долгов. Теперь даже если "Газпром" вдруг отключат от доступа к долларовой системе, то он сможет расплачиваться по облигациям в евро, рублях или другой валюте. Судя по тому, что его облигации были успешно раскуплены западными банками, они согласны на такие условия. Как говорится, "у доходности нет национальности".

Казалось бы, именно вышеизложенные новости должны были бы вызвать наиболее болезненную реакцию наших западных партнеров, но оказалось, что еще сильнее их беспокоят не те, кого российская сторона в том или ином виде склоняет к работе в альтернативных валютах на энергетическом рынке, а те страны, которые сами обращаются к России, несмотря на угрозу санкций со стороны США. Когда Индия подписала контракт на поставку систем С-400 в рублях для того, чтобы обойти американскую финансовую систему, это было воспринято как двойное поражение американской дипломатии, ибо, с одной стороны, не сработала угроза американских санкций за покупку российского оружия, а с другой — индийцы еще посыпали рану солью, расплатившись другой валютой. Но это было только начало: как сообщают источники американского телеканала CNBC — еще тринадцать государств заинтересованы в покупке российских систем ПВО, несмотря на угрозу американских санкций. Дополнительная проблема для США заключается в том, что они даже не могут "отключить счета" покупателям российского оружия, ведь тогда те могут последовать индийскому примеру и расплачиваться в рублях, что сделает сделки еще и непрозрачными для вездесущей американской финансовой разведки. Среди стран-покупателей фигурируют Саудовская Аравия, Ирак, Вьетнам, Марокко — и если даже они готовы рискнуть и вызвать гнев Вашингтона ради того, чтобы купить российское оружие (вероятно, за рубли), — то у США действительно большие проблемы с сохранением финансовой и военной гегемонии на планете.

Процесс только начинается, но вот остановить его уже вряд ли получится.

Иван Данилов, автор блога Crimson Alter

14 ноября в Сингапуре состоялся 3-ий саммит Россия-АСЕАН.

Российская Федерация в ходе мероприятия представила партнерам по Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) инициативу наращивания общего потенциала для предупреждения пандемий в регионе Юго-Восточной Азии. Разработанная Роспотребнадзором инициатива направлена на укрепление возможностей АСЕАН в области реагирования на инфекционные заболевания и обеспечения биологической безопасности в соответствии с Комплексным планом действий по развитию сотрудничества Российской Федерации и АСЕАН на 2016 – 2020 г. Поддержание должного уровня готовности региона к эпидемиям опасных инфекций является необходимым условием для общего устойчивого экономического роста, развития и процветания.

Инициатива Российской Федерации предусматривает проведение курсов повышения квалификации для медицинских специалистов стран Юго-Восточной Азии, обучение их вопросам лабораторной диагностики инфекционных заболеваний. Россия готова в течение 3-х лет на безвозмездной основе обучить 100 эпидемиологов, вирусологов, бактериологов и других специалистов из стран Юго-Восточной Азии для работы с инновационными отечественными диагностическими тест-системами и наборами реагентов. Курсы будут проходить на базе Международного научно-исследовательского центра изучения проблем биологической безопасности и санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Азиатско-Тихоокеанском регионе, который был открыт Роспотребнадзором на о. Русский в г. Владивостоке 8 июня 2018 года. Кроме того, в ходе саммита странам АСЕАН было предложено проведение совместных учений по реагированию на опасные инфекционные заболевания.

Открытый в г. Владивостоке на базе Дальневосточного Федерального Университета Международный центр укомплектован современным лабораторным оборудованием для диагностики широкого спектра инфекционных заболеваний, что позволяет его сотрудникам заниматься разработкой инновационных медицинских технологий и адаптацией передовых научно-образовательных технологий. На базе Международного центра первый образовательный курс уже прошли специалисты из Вьетнама, прибывшие в рамках осуществления совместной с Роспотребнадзором программы по противодействию инфекционным заболеваниям при поддержке Правительства Российской Федерации.

В 3-м саммите Россия-АСЕАН приняла участие руководитель Роспотребнадзора Анна Попова.

Плевать на санкции: С-400 хотят купить 13 стран

CNBC: не менее 13 стран проявляют интерес к российской системе С-400

Сразу 13 стран проявили интерес к приобретению новейшего российского зенитно-ракетного комплекса С-400 «Триумф», невзирая на угрозы США применить к покупателям санкции. Об этом сообщает телеканал CNBC со ссылкой на источники в американском разведывательном сообществе. Вопрос о покупке С-400 обсуждали, в основном, в странах Северной Африки, Аравийского полуострова и Юго-Восточной Азии.

Российские зенитно-ракетные системы С-400 «Триумф» заинтересовали правительства сразу 13 стран мира. Об этом сообщает телеканал CNBC со ссылкой на источники в американской разведке.

При этом угрозы применения Вашингтоном санкций в отношении покупателей российского ЗРС не напугали потенциальных клиентов.

Вопрос о покупке С-400 обсуждали в Саудовской Аравии, Катаре, Алжире, Марокко, Египте, Вьетнаме, Ираке и ряде других стран, передает канал. Тем не менее, некоторые державы могут отказаться от идеи приобрести российскую новинку «под дипломатическим нажимом», говорится в сообщении.

Ранее Вашингтон пригрозил своим союзникам санкциями, если те решат купить российские ЗРС С-400. С таким заявлением в августе выступила официальный представитель Госдепартамента США Хизер Науэрт. Она подчеркнула, что зенитные ракетные комплексы, созданные в РФ, несовместимы с системами НАТО и американскими ЗРК THAAD.

Президент Американского института в Москве Эдуард Лозанский считает подобную политику недальновидной, передает НСН.

«Это заявление находится в полном соответствии с общей политикой США об изоляции России и ослаблении ее экономики, наложении санкций не только на страны, которые можно назвать союзниками России, но и на ближайших союзников по НАТО. Это недальновидная политика», — полагает эксперт.

Впрочем, она может принести некоторые тактические успехи, добавил американист. Некоторые страны изменят решение под давлением, но все равно, со стратегической точки зрения, они будут искать других союзов и альянсов.

«Сейчас мы видим, что Америка становится все более одинокой», — подчеркнул Лозанский.

По мнению военного эксперта, главного редактора журнала «Национальная оборона» Игоря Коротченко, за российскими С-400 «Триумф» иностранные государства встают в очередь, потому что хотят защитить свой суверенитет от США на десятилетия вперед.

В условиях современного военного противостояния российские зенитно-ракетные комплексы превосходят зарубежные аналоги, убежден Коротченко.

«Нынешние войны ведутся с использованием крылатых ракет, других видов высокоточного оружия, авиации, это бесконтактные войны. Противостоять такому виду войн могут только страны, обладающие развитой системой противовоздушной обороны. Как раз основой для такой системы является С-400», — заявил он в разговоре с ФАН.

С-400 «Триумф» — созданная в 1990-х годах российская зенитная ракетная система средней и большой дальности, предназначенная для перехвата любых воздушных целей, уничтожения авиации, крылатых и баллистических ракет. В классификации НАТО эта система называется «Ворчуном» (англ. — Growler). Кроме целей в небе, С-400 может применяться против наземных объектов.

Дальность действия достигает 400 км, а с подключением дополнительных модулей С-400 может поражать цели на расстоянии до 600 км, если они летят на высоте до 30 км.

С-400 пользуется популярностью на мировом рынке вооружений. Интерес к комплексу проявляют =крупные игроки — к примеру, в начале октября 2018 года Россия и Индия заключила договор на поставку С-400. Таким образом, Индия стала уже третьим иностранным покупателем зрк. По словам начальника штаба сухопутных войск Бипин Равата, Нью-Дели купил «Триумфы», несмотря на угрозы Вашингтона ввести санкции.

В 2015 году контракт на поставку ЗРС С-400 был подписан с Китайской Народной Республикой. В КНР «Триумф» назвали лучшим зенитным комплексом в мире. Осенью 2018 года США ввели санкции в отношении департамента обеспечения министерства обороны Китая из-за покупки Пекином 10 самолетов Су-35 и оборудования для ЗРС С-400.

Следующим покупателем С-400 стала Турция — соответствующий договор стороны заключили в Анкаре в декабре прошлого года. Страны договорились о передаче двух батарей С-400, которые будут обслуживаться турецкими военными, для чего они пройдут обучение в Вооруженных силах России. Параллельно станет развиваться и военно-техническое сотрудничество для организации производства зенитных систем в Турции.

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган вскоре после этого заявил, что зенитные ракетные системы С-400 российского производства не будут «пылиться в арсеналах» — турецкая армия будет использовать их «в случае нужды».

Российские Вооруженные силы также активно используют С-400. В пресс-службе концерна ВКО «Алмаз-Антей» сообщили о передаче Минобороны РФ очередного полкового комплекса ЗРС С-400 «Триумф». По словам представителя концерна, результаты начальных стрельб показали, что техника работает без нареканий.

Комитет по туризму китайской столицы официально обратился в Министерство культуры и туризма КНР с инициативой допуска к туристическим услугам зарубежных компаний со стопроцентным иностранным капиталом. Поданный в министерство документ называется "Инструкция по подаче заявок на организацию заграничных поездок для граждан Китая турфирмами со стопроцентным иностранным капиталом в Пекине".

Ведомство приняло документ на рассмотрение. В случае утверждения инструкции иностранные туроператоры, имеющие обширные международные туристические ресурсы, смогут конкурировать с китайскими компаниями в сфере выездного туризма.

По итогам 2017 г., объем заграничного туризма в Китае составил 130 млн человек. Это на 9,17% больше, чем в 2016 г. В прошлом году китайские туристы потратили за рубежом $258 млрд. Данный показатель вырос на 5% в годовом сопоставлении.

Поднебесная на протяжении шести лет подряд является крупнейшим в мире потребителем в сфере выездного туризма. В 2017 г. траты китайских туристов составили 20% общемировых доходов от туризма. Начиная с 2012 г. вклад китайского импорта услуг в прирост общемирового показателя составил 25,8%.

По итогам прошлого года, доходы Поднебесной от туризма составили 5,4 трлн юаней ($860 млрд). Это на 15% больше, чем годом ранее. В первую десятку стран-поставщиков иностранных туристов Поднебесной вошли: Мьянма, Вьетнам, Республика Корея, Япония, Россия, США, Монголия, Малайзия, Филиппины и Индия.

В ближайшие пять лет импорт туристических услуг в Китае превысит $1,4 трлн, прогнозируют эксперты Министерства коммерции КНР. Как ожидается, до 2024 г. китайские туристы совершат 700 млн поездок за рубеж.

Сингапурская компания "КГК Судима Эвергрин ПТЕ Лимитет" планирует построить в Приморье высокотехнологичный комплекс переработки древесины с предварительным объемом инвестиций свыше 200 миллионов долларов, сообщает Минвостокразвития РФ.

Агентство по привлечению инвестиций и поддержке экспорта (АНО АПИ) и "КГК Судима Эвергрин ПТЕ Лимитет" подписали соглашение о намерениях по реализации этого проекта.

"Сингапурский инвестор планирует реализовать на территории Приморского края высокотехнологичный комплекс переработки древесины. На новом предприятии будут производить паркет, мебельные щиты, пиломатериалы и пеллеты", – отметил генеральный директор АНО АПИ Леонид Петухов.

По данным министерства, объем инвестиций превысит 200 миллионов долларов. В качестве соинвестора может выступить индийская компания KGK. В Приморье создана специальная проектная компания "Кей-Джи-Кей Судима Эвергрин", которая до конца 2018 года планирует подать заявку на получение статуса резидента Свободного порта Владивосток. Сейчас АПИ помогает инвестору с выбором участка под производство.

Компания "Судима Интернешнл" образована в 1994 году в Республике Сингапур, на протяжении нескольких лет упоминается в списке 50 ведущих частных компаний страны. В основном "Судима Интернешнл" занимается заготовкой и производством изделий из древесины и продажей сельскохозяйственной продукции. У компании есть лесоперерабатывающие комплексы в Индонезии, Мьянме, Вьетнаме.

Разговор не окончен: Путин и Пенс проведут полноформатную встречу

Путин и Пенс проведут встречу в Сингапуре

Россия и США намерены провести встречу на высшем уровне на «полях» саммита G20 в Буэнос-Айресе — об этом сообщил российский лидер Владимир Путин после беседы с американским вице-президентом Майклом Пенсом. Ранее глава Белого дома Дональд Трамп подтверждал, что намерен встретиться с Путиным на саммите в Аргентине, и заявил, что ждет продуктивных дискуссий.

Россия и США готовят двустороннюю встречу на высшем уровне на «полях» саммита G20 в Буэнос-Айресе, который пройдет 30 ноября — 1 декабря, сообщил российский лидер Владимир Путин после беседы с американским вице-президентом Майклом Пенсом на саммите АСЕАН в Сингапуре. Известно также, что Путин и Пенс договорились провести полноформатную встречу в Сингапуре, передает «Коммерсант».

«Сейчас вице-президент (США) говорил, что американская сторона тоже готовится к этой встрече. Посмотрим, что получится, нам действительно есть о чем поговорить», — пояснил президент России.

Путин добавил, что на рабочем ланче в Париже 11 ноября с главой Белого дома Дональдом Трампом была проведена общая достаточно интенсивная дискуссия, передает РИА «Новости».

«Нам с президентом Трампом удалось поучаствовать в этой общей дискуссии, содержательно говорили и по вопросам безопасности, и по вопросам развития экономики, по региональным проблемам. Сейчас с вице-президентом мы затронули примерно то же самое», — отметил Путин.

Ранее министр финансов США Стивен Мнучин подтвердил, что Дональд Трамп посетит саммит G20 в Аргентине.

«Он едет. Я буду рад вернуться сюда вместе с ним … Знаю, что он очень ждет продуктивных дискуссий с лидерами», — сказал чиновник на пресс-конференции в Буэнос-Айресе по итогам заседания министров финансов стран G20.

В начале нынешнего месяца

Трамп и сам подтверждал, что намерен встретиться с Путиным на саммите G20.

По словам главы Белого дома, у него «очень хорошие отношения» с президентом России. Американский лидер также подчеркнул, что иметь хорошие отношения с Россией — это отлично.

Путин, в свою очередь, рассказал о том, что встреча с Трампом может состояться позднее саммита G20. Об этом президент заявил в ходе мероприятий в Париже по случаю 100-летия окончания Первой мировой войны.

«В любом случае, мы договорились о том, что мы здесь не будем нарушать графика работы принимающей стороны, по их просьбе мы никаких встреч здесь не организуем, а она, возможно, будет «на полях» «двадцатки», либо позднее», — сказал российский лидер.

Впрочем, кратко пообщаться лидеры смогли и в Париже, передает НСН.

«В любом случае мы договорились о том, что мы здесь не будем нарушать график работы принимающей стороны. По их просьбе мы никаких встреч здесь не организуем. Она [встреча], возможно, будет на полях «двадцатки» или позднее», — подчеркнул президент РФ.

Главы государств обсудили ситуацию вокруг договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, урегулирование в Сирии, санкции, Китай и вопросы по КНДР, а также цены на нефть.

Путин, в частности, обратил внимание на то, что США существенно нарастили добычу нефти в последние годы, что сказывается на внутреннем потреблении. Стоит отметить, что в Белом доме подчеркнули: обсуждение было «очень хорошим».

Касательно будущей встречи — министр иностранных дел России

Сергей Лавров подчеркивал, что президенты России США имеют много тем для обсуждения.

«Вопросов на повестке дня много, и президенты будут обсуждать то, что сочтут необходимым», — сказал дипломат.

Ранее финские СМИ сообщили о возможной встрече Путина и Трампа в Финляндии на арктическом саммите весной следующего года. Кроме того, обсуждается еще одна дата — 14 февраля.

16 июля 2018 года в Хельсинки состоялся саммит Россия — США, на котором Трамп и Путин обсудили большой спектр двусторонних отношений, а также вопросы международной повестки, передает ФАН.

После встречи политики сделали заявления для прессы и ответили на вопросы журналистов. Российский лидер указал, что успешные и полезные переговоры с его американским коллегой прошли в откровенной и деловой атмосфере. Глава Белого дома также назвал саммит очень результативным.

Первая встреча Путина и Трампа прошла 7 июля 2017 года на саммите G20 в немецком Гамбурге и носила напряженный характер из-за обсуждения темы обвинений Москвы со стороны американских спецслужб во «вмешательстве» в президентские выборы в США в ноябре 2016 года.

Затем — 11 ноября 2017 года — во второй день 25-го саммита форума Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество во вьетнамском Дананге во время церемонии фотографирования президенты провели встречу «на ногах».

Ответы на вопросы российских журналистов

Завершая трёхдневный государственный визит в Республику Сингапур, Владимир Путин ответил на вопросы представителей российских средств массовой информации.

Вопрос: Владимир Владимирович, у Вас за три дня в Сингапуре было очень много встреч, причём некоторые незапланированные – мы видели, как Премьер-министр [Индии] очень эмоционально к Вам подошёл на приёме…

В.Путин: Мы дружим. Когда люди, имеющие такой уровень отношений, встречаются, это нормально.

Вопрос: Какие Вы бы выделили из этих встреч? Потому что действительно мы о многих, наверное, даже не знали. И не помешают ли новые экономические санкции Запада сотрудничеству нашей страны со странами Юго-Восточной Азии?

В.Путин: Любые политически мотивированные ограничения, которые переходят в сферу экономики, мешают развитию экономики: и нам мешают, и нашим партнёрам мешают, причём в том числе и тем, которые вводят эти санкции.

Но это не может остановить развития – это исключено, это невозможно – ни технологического, ни экономического развития. Поэтому сотрудничество будет продолжаться.

Я уже сказал, выступая сегодня: у нас примерно 25 процентов нашего торгового оборота приходится на азиатские страны, и рост значительный. В прошлом году рост составил 27 процентов, это уже около 200 миллиардов долларов – товарооборот растёт.

Развиваются отношения во всех направлениях. Это и высокие технологии – вы видите, как Сингапур, допустим, продвигает идею «умных» городов. А «умные города» откуда берутся? Берутся из современных высоких технологий, в том числе и цифровых технологий. Будем работать.

Мы заключили соглашение о свободной торговле между Евразийским экономическим союзом и Вьетнамом, с Китаем, с Индией у нас «на марше» переговоры, с Сингапуром, – традиционные отношения со многими странами этого региона. И им, конечно, ничто не может навредить и помешать. Будем работать уверенно и, у меня нет сомнений, с хорошими перспективами.

Вопрос: Какие ещё встречи были?

В.Путин: Встреч было много, практически со всеми партнёрами: и с Премьер-министром Японии, и с Председателем Госсовета Китайской Народной Республики сегодня, и с Премьером Сингапура, и с Президентом Кореи. Сейчас только «на ногах» поговорили с вице-президентом Соединённых Штатов Америки. В общем, практически со всеми участниками я встречался.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы такой неблизкий путь проделали сюда, в Сингапур, встретились, сами говорите, практически со всеми представителями стран с очень разными геополитическими интересами. Скажите, Вы сами как бы охарактеризовали итоги своей работы на АСЕАН и ВАС?

В.Путин: Вы знаете, я говорил об этом в своём выступлении сегодня, что характерно для этого региона мира. Мы впервые присутствовали на таком мероприятии в 2005 году по приглашению Малайзии, в качестве гостя Россия присутствовала, и тогда уже начал складываться определённый порядок взаимоотношений между странами региона, который не связан так или иначе напрямую с процессами глобализации, от которых уже многие авторы отказываются, не связан с военными блоками.

На этих форумах продвигается идея взаимосвязанности, то есть сотрудничества вне рамок военно-политических блоков и лишённая вот этих признаков глобализма, которые когда–то кому–то были выгодны, а потом, когда они стали невыгодны, от них начали отказываться. Но не важно.

Здесь на более широкой, что ли, базе складываются эти отношения вне зависимости от политических укладов и выбора пути собственного развития. И это, в общем, оказалось жизнеспособным на сегодняшний день, поэтому встречи в таком формате весьма полезны, продуктивны и идут на пользу.

Вопрос: Добрый день!

Вы вчера встречались с Премьером Японии, а японские СМИ перед этим писали, что Абэ едет сюда с предложением вернуться к советско-японской декларации 1956 года, и, судя по последним сообщениям, Россия и Япония договорились активизировать диалог именно на основе этой декларации. Вы не могли бы рассказать нам детали, что это означает?

В.Путин: Дело в том, что мы начали, вернее, возобновили диалог с нашими японскими партнёрами именно на основе декларации 1956 года, и именно об этом нас наши японские партнёры просили.

Напомню, как всё происходило исторически, много раз я уже об этом говорил, скажу ещё раз. После завершения Второй мировой войны произошли определённые договорённости, в том числе по территориальному размежеванию и по проведению государственных границ. Эти договорённости закреплены в международно-правовых документах, поэтому для нас никаких здесь нет проблем и сложностей. Мы считаем, что всё, что на сегодняшний день сложилось, сложилось на основе международно-правовых документов, закреплённых в результате работы после Второй мировой войны. Тем не менее, как Вы знаете, Япония ставит вопрос по–другому. Мы готовы с ними работать.

В 1956 году Советский Союз и Япония подписали декларацию, которая так и называется: декларация 1956 года. О чём там говорится? Там говорится о том, что Советский Союз после подписания мирного договора готов передать два острова, два южных острова Японии.

Не говорится, на каком основании передать, не говорится, под чьим суверенитетом эти острова останутся, не говорится, на каком основании это будет сделано. Но зафиксирована готовность Советского Союза эти два острова передать.

После этого состоялась ратификация и Верховным Советом СССР, и парламентом Японии. А затем Япония отказалась от выполнения этих договорённостей.

И поскольку всё это долго тянулось, ещё во времена, по–моему, президентства Горбачёва, Советский Союз вообще отказался от дальнейшего исполнения. Потом японцы попросили нас вернуться к обсуждению этих проблем в рамках этой декларации. Но в ходе дискуссии как–то у нас центр тяжести сместился, он отошёл уже, по сути дела, от декларации 1956 года.

Вчера действительно в ходе нашей встречи Премьер-министр сказал, что Япония готова была бы вернуться к обсуждению этой проблемы на основе декларации 1956 года. Но это требует, конечно, отдельной, дополнительной, серьёзной проработки, имея в виду, что в самой декларации, как вы слышали, я только что об этом сказал, далеко не всё ясно.

Там в принципе только изложена проблема, что Советский Союз готов передать два острова южной части гряды, но не сказано, на каких основаниях и под чей суверенитет они попадают. Это всё предмет серьёзной проработки, тем более что когда–то сама Япония от реализации этих соглашений отказалась.

Вопрос: У меня тоже вопрос про форум, но про другой – про Давосский. Как Вы относитесь к идее, что Россия откажется от участия в Давосском форуме, если организаторы форума не снимут ограничения на участие там конкретных российских бизнесменов? И если Россия всё–таки не будет [присутствовать] на Давосе, не скажется ли это на авторитете России в мировой экономике?

В.Путин: На авторитете России в мировой экономике это точно не скажется. Авторитет любой страны в рамках мировой экономики зависит прежде всего от экономической мощи страны, структуры экономики, результатов, которые она демонстрирует с точки зрения её технологичности, роста ВВП, макроэкономических показателей, то есть низкого уровня инфляции, низкого внешнего долга, отсутствия дефицита бюджета, либо наличие минимального дефицита бюджета, а лучше профицита, который у нас сейчас, кстати говоря.

В этой связи могу сказать, что в целом мы добиваемся целей, которые перед собой ставим, и чувствуем себя уверенно. Тем не менее такие площадки, как Давосский форум, они полезны.

Будучи ещё вице-губернатором Петербурга, я достаточно часто ездил, почти каждый год ездил в Давос, потом, работая в Москве, был реже и реже. В последнее время я там практически не появляюсь. Но площадка хорошая.

А вообще цель таких площадок, таких встреч, таких свободных обсуждений, непредвзятых, она как раз заключается в том, чтобы сближать людей вне рамок каких бы то ни было политических ограничений. И если кто–то на площадках подобного рода вводит ограничения, они работают сами против себя, они разрушают основу своей деятельности – вот это мы должны иметь в виду.

Что касается нашего участия, то каждый человек имеет право – бизнесмен, представитель какой–то компании, а там представлены прежде всего представители бизнеса, – у нас люди свободные, они сами принимают решение о том, будут они участвовать или не будут.

Вопрос: Состоялись выборы в самопровозглашённых республиках Донбасса, их осудил Киев и Запад, отметив, что это нарушение Минских договорённостей. Как Вы оцениваете выборы? И давно не собирался «нормандский формат» и у Вас не было контактов с Президентом Украины. Может, они были в Париже? Почему так, на Ваш взгляд, происходит? Есть ощущение, что, возможно, российская сторона ждёт смены власти на Украине, ведь скоро выборы.

В.Путин: Первое, что касается осуждения кем бы то ни было этих выборов. Мы что–то не слышали осуждения убийств, которые происходят на территории непризнанных республик, вот в чём всё дело.

Сначала нужно было бы осудить убийства, которые там происходят, политически мотивированные. Этим и вызвана реакция людей, которые там проживают. А что думали те, которые организуют подобные преступления? Конечно, выборы были неизбежны. Это первое.

Второе: встречаться в «нормандском формате» в настоящее время в ходе предвыборной кампании, которая происходит на Украине, более или менее бессмысленно, потому что вообще до сих пор сегодняшние украинские власти не проявили желания выполнять Минские соглашения, они же ничего не делают для имплементации этих договорённостей, ничего не происходит.

Даже закон об особом статусе Донбасса, который принят парламентом Украины, до сих пор не вступил в силу. Это ключевой элемент урегулирования. Нет, как будто так и надо! Все ждут какого–то исполнения Минских договорённостей от России, а то, что киевские власти ничего не делают, этого предпочитает никто не замечать.

И наконец, самое главное, по поводу того, способна ли сегодняшняя власть что–то сделать для урегулирования. На мой взгляд, нет. Пока такие люди будут у власти в Киеве, вряд ли можно рассчитывать на мирное решение вопросов на этих территориях.

Тем не менее мы считаем, что другого пути нет и всё равно придётся договариваться. Надеюсь, что люди, которые возглавят страну в будущем, кто бы это ни был, – мы, кстати говоря, в любом случае будем уважать выбор украинского народа, будем работать со всеми – всё–таки придут к выводу о том, что другого пути, кроме мирного, не существует, и нужно выполнять Минские соглашения.

Вопрос: Можно вопрос, тоже относящийся к Украине как раз?

В Москве у Администрации Президента как раз по поводу Украины проходят одиночные пикеты, по поводу обмена военнопленными. Будет ли это и почему до сих пор это не произошло, именно обмен «всех на всех»? Говорили Вы, может быть, с Москальковой по этому поводу и будет ли какое–то решение?

В.Путин: Это правильная формула: «всех на всех». К сожалению, происходит нечто другое. Дело в том, что украинские власти объявляют часть людей, которые удерживаются в киевских тюрьмах, в различных учреждениях и просто без суда содержатся, – их объявляют уголовными преступниками, которые подверглись процедуре уголовного преследования в рамках действующего на Украине закона, и они выводятся за рамки количества обмениваемых лиц – вот и всё.

И конечно, представители Донбасса с этим не согласны. Они с таким же успехом могут провести через свои судебные процедуры кого угодно и тоже вывести их за рамки тех, на кого нужно менять. В этом всё и дело.

У действующих сегодня киевских властей нет желания обменивать незаконно удерживаемых лиц. Это мы видели, кстати говоря, и по задержаниям в рамках захвата людей в Азовском море. Взяли моряков задержали там – незаконное задержание. Ведь даже по действующим нашим соглашениям ловить можно рыбу где угодно, нельзя только заходить в территориальные воды, вот и всё. Они же действуют, эти соглашения, никто их не отменял. Взяли людей задержали и держали там целый год. Капитана судна, по–моему, до сих пор там держат. Это абсолютно незаконные действия.

В то время когда наши пограничники задержали там соответствующее судно, желания даже не было по этому поводу разговаривать, как будто этих людей не существует. Так вот сегодняшние киевские власти относятся к своим гражданам.

Вопрос: Добрый день!

Сингапур часто преподносят как какую–то передовую часть digital–мира, цифровизации и технологии. Мы посмотрели, Москва во многих отношениях будет даже прогрессивнее Сингапура. На Вас что–то произвело здесь какое–то особое впечатление?

В.Путин: Я бы не стал здесь нос задирать, говорить, что мы лучше всех. Сингапур – хороший пример развития, в том числе и в цифровой сфере, здесь эффективно решаются многие вопросы, в том числе вопросы социального характера, жилищного строительства, и всё, что есть хорошего в мире, мы должны это иметь в виду и брать на вооружение.

Но Москва действительно с точки зрения развития вообще и цифрового развития, управления городом, безусловно, занимает лидирующие позиции в мире.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы сказали, что пообщались с Пенсом «на ногах». Не могли бы, может быть, о каких–то деталях рассказать, о чём говорили, может быть, о подготовке встречи с Трампом?

И тоже ещё один вопрос на эту тему. В свете угрозы, что американцы введут вторую волну санкций из–за дела Скрипалей и так далее, может ли это как–то сказаться на подготовке Вашей встречи и Трампа в Буэнос–Айресе и на возможности взаимных визитов в следующем году?

В.Путин: Любые недружественные шаги так или иначе отражаются на графике работы, на графике наших встреч. Мы были готовы встретиться в Париже, но мы уже говорили о том, что не хотели мешать большому мероприятию, которое организовывало Правительство и Президент Франции.

Это действительно крупное мероприятие, там было 90 человек – глав государств и правительств, – поэтому достаточно сложно было организовать нормальную, полноценную работу. Договорились встретиться в Буэнос–Айресе, и если получится, мы со своей стороны готовы. Сейчас вице–президент говорил, что американская сторона тоже готовится к этой встрече. Посмотрим, что получится.

Нам действительно есть о чём поговорить. В ходе рабочего ланча в Париже дискуссия была общая и достаточно интенсивная. Нам с Президентом Трампом удалось поучаствовать в этой общей дискуссии достаточно содержательно.

Мы говорили и по вопросам безопасности, и по вопросам развития экономики, и по региональным проблемам. Сейчас с вице–президентом США мы примерно затронули всё то же самое.

Одна из ключевых проблем, безусловно, это проблема стратегической стабильности, потому что мы должны понять, что будет с договором СНВ–3, мы должны понять, что будет происходить в рамках договора по ракетам средней и меньшей дальности, как здесь будут развиваться события.

Есть и другие вопросы, в том числе связанные с нашими взаимными экономическими отношениями. У нас небольшой объём, но есть очень перспективные направления, в развитии которых заинтересованы как Соединённые Штаты, так и мы.

И наконец, это горячие точки планеты, – это Сирия, это северокорейская ядерная программа, это отношения с Ираном в рамках СВПД. То есть во все эти вопросы, и не только в эти, но и в другие, вовлечены как Соединённые Штаты, так и Россия.

Безусловно, нам нужен диалог на высшем уровне, на экспертном уровне. Мы готовы к восстановлению полноформатной работы настолько, насколько готовы американские партнёры.

Вопрос: В Париже Вы говорили с Президентом Макроном, одна из главных тем обсуждения с европейскими партнёрами – это восстановление Сирии. Как сейчас, собственно, в Европе реагируют на эти предложения? И готова ли Россия тратить деньги на восстановление Сирии?

В.Путин: Дело не в том, что мы готовы тратить деньги. Дело в том, что мы готовы к полноформатной работе, в том числе, скажем, в тех секторах экономики Сирии, которые могут выгодны быть и для нас, и для Сирийского государства.

А в ходе этой совместной работы, естественно, это приведёт к восстановлению рабочих мест, восстановлению инфраструктуры и так далее. Там есть чем заниматься, в Сирии. И дело это касается не прямых бюджетных вложений.

Что касается чисто гуманитарной составляющей, мы, как Вы знаете, и так регулярно поставляем туда гуманитарную помощь по самым разным каналам. Мне показалось, что наши европейские партнёры с пониманием отнеслись к этим проблемам и проявили свою готовность к совместной работе по этим гуманитарным направлениям ещё в ходе нашей дискуссии в Стамбуле, когда я сказал о необходимости оказания помощи в направлении поставки лекарственных препаратов, медицинского оборудования. И Канцлер Меркель, и Президент Макрон отреагировали положительно, и об этом сказали, кстати говоря, на пресс–конференции. Эта работа, надеюсь, будет продолжаться.

Некоторые операции мы совместно с Францией уже провели. На наших транспортных самолётах была доставлена гуманитарная помощь в Сирию. Надеюсь, эта работа будет продолжена не только с Францией, но и с другими европейскими странами, которые все вместе в высшей степени, на мой взгляд, заинтересованы в том, чтобы восстанавливать Сирию. Потому что только в случае восстановления можно ожидать полномасштабного возвращения людей в свои родные дома, к родным очагам.

Да, мы слышим соображения о том, что это должно быть добровольно. Кто же поедет не добровольно? Кого же силой туда затащат из лагерей, скажем, беженцев? Кого можно силой оттуда выгнать, скажем, из Турции или Ливана, из Иордании – никого силой же не заставишь, правда?

Люди вернутся, если есть элементарная канализация, водоснабжение, электричество, – вот чем надо заняться. И конечно, мировое сообщество, прежде всего Европа, если не хочет нового наплыва эмигрантов, должна об этом подумать, избавиться от каких–то фобий и просто помочь сирийскому народу вне зависимости от политических пристрастий, помогая политическому процессу, – это само собой разумеется.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы сейчас сказали, что встречаться в «нормандском формате» пока бессмысленно. Правильно ли я понимаю, что, пока Порошенко у власти, «нормандская четвёрка» не соберётся и ситуация не сдвинется? И вообще, может ли Россия как–то повлиять на Украину?

В.Путин: Действующий Президент, к сожалению, не проявил желания и готовности к реализации Минских соглашений. Я же сказал: Рада приняла закон об особом статусе Донбасса, а Президент не вводит его в действие – он не хочет. Не знаю, по каким соображениям, это Вы у него спросите.

Изменится ли что–то после выборов – я не знаю. Если придёт другой человек, наверно, он учтёт то, что происходит в настоящий момент. Сможет ли сделать какие–то усилия над собой действующий Президент, изменит ли он своё отношение к этому делу – я тоже не знаю. Это надо у него спрашивать.

Вопрос: В ходе короткого общения с Нетаньяху в Париже обсуждалась ли возможность более обстоятельной встречи? Может ли такая встреча в ближайшие месяцы состояться?

В.Путин: Мы не планировали пока, но говорили, конечно, о той трагедии, которая произошла в Сирии, имею в виду гибель нашего самолёта и гибель наших людей, наших военнослужащих.

Позиция Израиля понятна, известна. Они считают, что они непричастны к этой трагедии. Мы, разумеется, говорили об этом, говорили и о некоторых других вопросах, связанных и с двусторонними отношениями, и с ситуацией в регионе в целом, и в Сирии в частности. Конкретные сроки возможной двусторонней встречи не обговаривались.

Вопрос: Владимир Владимирович, как Вы считаете, есть ли необходимость с учётом волатильности на нефтяном рынке сотрудничать дальше с саудитами и в 2019 году ограничивать добычу?

В.Путин: По поводу того, нужно ли ограничивать или не нужно, пока ничего не буду говорить, здесь нужно быть очень аккуратным, каждое слово имеет значение и выражается в доходах федерального бюджета. Но то, что нужно сотрудничать, это очевидно, и мы будем сотрудничать. Формат ОПЕК+ зарекомендовал себя положительно, мы видим это по ситуации на рынке.

Но вы знаете мнения экспертов, в том числе российских экспертов, отскок немножко вниз, немножко вверх возможен. И думаю, что эта сегодняшняя цена не очень стабильная, она может пойти и наверх. Связано это со многими факторами, вы это знаете. Кстати говоря, мы с Президентом Трампом обсуждали это в Париже, во всяком случае, говорили об этом.

В последнее время, за последние полтора года, Соединённые Штаты значительно нарастили добычу. Это сказывается, конечно, на потреблении внутри страны, внутри Штатов, значит, они меньше закупают за границей. Это отражается на всём нефтяном рынке.

Но связано это с определённой формой добычи, которая сильно зависит от цены. Как только цена падает – вот сейчас она немножко упала, – так и рентабельность этой shale oil тоже начинает падать, поэтому это всё так взаимосвязано.

Нужна оптимальная цена и для производителя, и для потребителя – вот то, что есть сейчас, то, что было совсем недавно, где–то в районе 70 долларов, нас вполне устраивает, если иметь в виду, что, как вы знаете, у нас расходная часть бюджета посчитана из 40 долларов за баррель. Это даёт нам возможность уверенно себя чувствовать, работать спокойно, стабильно, добиваться очень хороших результатов, которые отражаются на макроэкономике.

У нас в этом году почти наверняка будет профицитный бюджет, У нас, по–моему, 120 миллиардов долларов положительное сальдо торгового баланса, и это при минимальном внешнем долге – где–то в районе 15 процентов.

Это создаёт очень хорошую базу для продолжения уверенной работы по тому, чтобы добиваться и более высоких темпов роста ВВП, и заниматься структурными преобразованиями.

Спасибо вам большое.

Всего хорошего, до свидания!

Сингапур. Россия. АСЕАН > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 15 ноября 2018 > № 2793476 Владимир Путин

Восточноазиатский саммит

Владимир Путин принял участие в пленарном заседании 13-го Восточноазиатского саммита (ВАС).

Участники встречи обсудили вопросы укрепления региональной безопасности и противодействия терроризму, перспективы наращивания сотрудничества в сфере здравоохранения, высоких технологий и защиты окружающей среды. Заседание прошло без присутствия журналистов.

На полях саммита ВАС глава Российского государства кратко пообщался с вице-президентом США Майклом Пенсом и советником Дональда Трампа по национальной безопасности Джоном Болтоном, а также с Премьер-министром Индии Нарендрой Моди; в общении принял участие глава МИД России Сергей Лавров.

Восточноазиатский саммит проходил в Сингапуре. В работе ВАС приняли участие 18 государств: страны Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) (Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины) и восемь партнёров по диалогу – Россия (присоединилась к ВАС в 2010 году), США, Япония, Южная Корея, Индия, Китай, Австралия и Новая Зеландия.

Индонезия стремится к 2020 году увеличить объем торговли с Россией до 5 миллиардов долларов, сообщает агентство Блумберг со ссылкой на заявление канцелярии индонезийского президента Джоко Видодо.

Президент России Владимир Путин в среду встретился со своим индонезийским коллегой на полях саммита РФ-АСЕАН.

Как сообщается, Индонезия исследует возможность увеличения экспорта рыбных продуктов и фруктов в Россию, чтобы увеличить объем двусторонней торговли. Кроме того, Джакарта намерена расширить торговлю с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и надеется, что Россия, будучи председателем ЕАЭС, сможет ускорить начало переговоров по соглашению о свободной торговле.

Агентство отмечает, что в 2017 году объем торговли между РФ и Индонезией вырос на 14%, составив 2,5 миллиарда долларов.

В Сингапуре проходит саммит АСЕАН, в который входят 10 государств региона: Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд, Филиппины. Там же 14-15 ноября проходит XIII Восточноазиатский саммит. Этот формат предполагает участие представителей всех стран АСЕАН, а также России, Австралии, Индии, Китая, Новой Зеландии, Республики Корея, Японии и США.

ДЕНИС МАНТУРОВ ПРИНЯЛ УЧАСТИЕ В МЕРОПРИЯТИЯХ САММИТА РОССИЯ - АСЕАН

В Сингапуре прошел саммит Россия – Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН).

Обсуждались вопросы углубления взаимодействия в торговой и инвестиционной сферах, развитие контактов АСЕАН с ЕЭС и Шанхайской организацией сотрудничества. В состав АСЕАН входят 10 стран: Бруней-Даруссалам, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины. Россия является полномасштабным партнёром по диалогу с организацией с июля 1996 года. Президент России Владимир Путин выступил на пленарном заседании 3-го саммита Российская Федерация – АСЕАН, по итогам которого было принято Совместное заявление о стратегическом партнёрстве.

В мероприятиях саммита принял участие Министр промышленности и торговли Денис Мантуров.

Выступая на пленарном заседании саммита, Владимир Путин отметил, что экономические связи России с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии поступательно развиваются.

В 2017 году товарооборот России с АСЕАН увеличился на 35 процентов. Объём взаимных накопленных инвестиций превышает 25 миллиардов долларов. Успешно реализуется совместная «дорожная карта» делового сотрудничества. Она насчитывает порядка 60 совместных проектов в промышленности, высоких технологиях - рассказал Президент России.

По итогам саммита стороны выступили с совместным заявлением о стратегическом партнерстве, в рамках которого, в частности, договорились развивать экономическое сотрудничество в области торговли и инвестиций, промышленности, добычи полезных ископаемых, транспорта, сельского и лесного хозяйств, туризма, технологий и инноваций.

Пресс-релиз

ВЕРТОЛЕТЫ АНСАТ И МИ-171А2 НАЧИНАЮТ ДЕМОНСТРАЦИОННЫЙ ТУР ПО СТРАНАМ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Потенциальные заказчики из Вьетнама, Камбоджи, Таиланда и Малайзии смогут ознакомиться с возможностями новейших вертолетов Ми-171А2 и Ансат в ходе их демонстрационного тура по странам Юго-Восточной Азии. Первый показ новинок холдинга "Вертолеты России" (входит в Госкорпорацию Ростех) состоится 16 ноября во Вьетнаме.

Ми-171А2 и Ансат завершили свое участие в международной выставке Airshow China 2018, которая проходила в г. Чжухай (КНР) с 6 по 11 ноября. Вертолеты были представлены на статической экспозиции, а также выполнили демонстрационные полеты в рамках летной программы авиасалона. Накануне обе машины завершили перелет в г. Ханой (Вьетнам), где в настоящее время готовятся к выполнению демонстрационных полетов.

По итогам Airshow China могу отметить существенный рост интереса к российским вертолетам, особенно после их участия в летной программе выставки. Со странами Юго-Восточной Азии "Вертолеты России" связывают надежные партнерские отношения, поэтому мы рассчитываем, что наглядная демонстрация возможностей Ми-171А2 и Ансата позволит нам не только провести предметные переговоры с потенциальными заказчиками, но и получить мягкие контракты на эти машины

- отметил генеральный директор холдинга "Вертолеты России" Андрей Богинский.

Он добавил, что вертолетная техника российского производства стабильно получает высокую оценку эксплуатантов в странах Юго-Восточной Азии, особенно при использовании в борьбе с лесными пожарами и выполнении транспортных и строительно-монтажных работ в труднодоступных районах.

Также холдинг "Вертолеты России" активно развивает инфраструктуру сервисных центров в этом регионе. С 1994 года функционирует совместное вьетнамо-российское предприятие Helitechco, силами которого отремонтировано более 80 вертолетов гражданского назначения государственных и коммерческих заказчиков из Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, Индии, Австралии и Новой Зеландии. Helitechco является единственным ремонтным предприятием в Юго-Восточной Азии, ремонт на котором сопровождается специалистами Московского вертолетного завода им. М.Л.Миля.

В феврале 2018 года с компанией Datagate из Таиланда подписан меморандум о намерениях. Среди областей сотрудничества, упомянутых в документе, значится содействие в организации центра по сервисному обслуживанию вертолетов российского производства в Королевстве Таиланд. Предполагается, что данный центр сможет обеспечить выполнение всех видов регламентных и ремонтных работ, устранение неисправностей и замену комплектующих. Дополнительно, стороны обозначили возможность поставки запасных частей и оказания услуг по ремонту агрегатов для вертолетной техники гражданского назначения в рамках отдельных контрактов.

Ансат - легкий двухдвигательный многоцелевой вертолет, серийное производство которого развернуто на Казанском вертолетном заводе. Согласно сертификату, конструкция вертолета позволяет оперативно трансформировать его как в грузовой, так и в пассажирский вариант с возможностью перевозки до 7 человек. Успешно завершены высокогорные испытания Ансата, подтвердившие возможность его эксплуатации в горной местности на высотах до 3500 метров. В августе 2018 года по результатам сертификационных работ Росавиация выдала КВЗ одобрение главного изменения на увеличение ресурсов ряда агрегатов и систем Ансата, что делает вертолет более привлекательным для эксплуатантов и потенциальных заказчиков.

При оснащении медицинским модулем вертолет может использоваться для оказания первичной помощи пострадавшим и экстренной медицинской эвакуации пациента и эксплуатироваться в местности со сложным рельефом, в отдаленных районах со сложной транспортной доступностью. Кроме того, медицинский модуль Ансата обеспечивает возможность проведения реанимации, интенсивной терапии и мониторинга основных функций жизнедеятельности организма пострадавшего во время транспортировки в госпиталь.

Ми-171А2 – самая современная модификация вертолетов типа Ми-8/17/171. Вертолёт оснащен двигателями ВК-2500ПС-03 с цифровой системой управления, а также более эффективным Х-образный рулевым винтом и новым несущим винтом с композитными лопастями и усовершенствованным аэродинамическим профилем. Показатели крейсерской и максимальной скорости Ми-171А2 относительно серийно выпускаемых вертолетов типа Ми-8/17 возросли на 10%, а грузоподъемность выросла на 25%. Вертолет может эффективно применяться днем и ночью, в условиях высокогорья, при низких и высоких температурах, повышенной влажности и над водной поверхностью.

Применение на вертолете Ми-171А2 цифрового комплекса бортового оборудования КБО-17, сделанного по принципу "стеклянной кабины", включающего в состав и пилотажно-навигационный комплекс и систему общевертолетного оборудования с дисплейной индикацией данных позволило сократить состав экипажа до двух человек. Использование видеокамер улучшило обзор при проведении работ с внешней подвеской. Безопасность повысилась за счет применения современных систем предупреждения столкновения с землей, другим воздушными судами и препятствиями на пути следования вертолета.

Вертолет обеспечивает перевозку пассажиров и предлагается в транспортной, пассажирской и VIP-версиях.

Пресс-релиз

Саммит Россия-АСЕАН начался в Сингапуре в среду.

Главы делегаций государств-участников саммита поучаствовали в церемонии фотографирования, а после стартовало пленарное заседание саммита.

Президент России Владимир Путин выступит на заседании.

В объединение входят 10 государств региона: Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд, Филиппины.

Президент России предложил АСЕАН регулярно проводить образовательные форумы

14 ноября в Сингапуре открылся 13-й Восточноазиатский саммит. В мероприятии принял участие Президент Российской Федерации В. В. Путин. В рамках выступления на пленарном заседании саммита Россия – Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) он предложил сделать регулярными образовательные и университетские форумы АСЕАН.

В. В. Путин отметил поступательное развитие гуманитарных связей России со странами АСЕАН. По его словам, об этом свидетельствует проведение в Мьянме первого заседания рабочей группы по образованию.

– Было бы полезно поставить на регулярную основу организацию образовательных и университетских форумов, – сказал глава государства.

Он напомнил, что такие мероприятия успешно прошли в России в 2016 и 2017 годах.

По итогам пленарного заседания приняты Совместное заявление 3-го саммита Российская Федерация – АСЕАН о стратегическом партнёрстве и Заявление Российской Федерации и АСЕАН о сотрудничестве в области обеспечения безопасности использования информационно-коммуникационных технологий и самих информационно-коммуникационных технологий.

Справочно

В состав АСЕАН входят 10 стран, расположенных в Юго-Восточной Азии: Бруней-Даруссалам, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины. Россия является полномасштабным партнёром по диалогу с организацией с июля 1996 года.

Заявление Российской Федерации и АСЕАН о сотрудничестве в области обеспечения безопасности использования информационно-коммуникационных технологий и самих информационно-коммуникационных технологий

Неофициальный перевод с английского

Мы, главы государств и правительств Российской Федерации и Государства Бруней-Даруссалам, Королевства Камбоджа, Республики Индонезии, Лаосской Народно-Демократической Республики, Малайзии, Республики Союз Мьянма, Республики Филиппины, Республики Сингапур, Королевства Таиланд, Социалистической Республики Вьетнам;

Признавая значительный прогресс в разработке и использовании информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в качестве одного из ключевых факторов развития управления, экономики, торговли, социального благосостояния и других сфер деятельности;

Подтверждая важность предыдущих резолюций Генеральной Ассамблеи ООН о достижениях в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности;

Ссылаясь на Сочинскую декларацию юбилейного саммита Россия – АСЕАН в связи с 20-летием установления диалогового партнерства между Российской Федерацией и АСЕАН «На пути к взаимовыгодному стратегическому партнерству», принятую в 2016 году, Комплексный план действий по развитию сотрудничества Российской Федерации и Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (2016–2020 гг.), Заявление Восточноазиатского саммита по вопросам безопасности в сфере использования ИКТ и самих ИКТ 2015 года, Заявление Министров иностранных дел Регионального форума АСЕАН по безопасности (АРФ) о сотрудничестве в обеспечении кибербезопасности 2012 года, Рабочий план АРФ по безопасности в сфере использования ИКТ и самих ИКТ 2015 года, а также на создание механизма Межсессионных встреч АРФ по безопасности в сфере использования ИКТ и самих ИКТ в 2017 году и Экспертной рабочей группы по кибербезопасности в рамках механизма Совещаний министров обороны государств – членов АСЕАН с диалоговыми партнерами в 2016 году;

Ссылаясь на Рамочный документ АСЕАН о защите персональных данных 2016 года и Стратегию АСЕАН по сотрудничеству в области кибербезопасности 2017 года;

Приветствуя принятие Декларации АСЕАН о предупреждении и противодействии киберпреступности 2017 года и Заявления лидеров АСЕАН о сотрудничестве в сфере кибербезопасности 2018 года,

Заявляем о нижеследующем:

1. Признаем, что использование ИКТ может оказывать непосредственное влияние на политическую, экономическую, социально-культурную и другие составляющие национальной и международной безопасности и стабильности.

2. Подтверждаем, что использование и развитие ИКТ, включая защиту персональных данных, должно основываться на общепризнанных принципах международного права, в том числе зафиксированных в Уставе ООН и Договоре о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии (Балийский договор), а именно на принципах государственного суверенитета, политической независимости, территориальной целостности, суверенного равенства государств, урегулирования споров мирными средствами, невмешательства во внутренние дела других государств, а также уважения прав человека и основополагающих свобод, которые имеют первостепенное значение для формирования мирной, безопасной, открытой, основанной на сотрудничестве региональной и международной информационно-коммуникационной среды.

3. Выражаем озабоченность относительно потенциальной возможности использования этих технологий и средств в целях, которые могут представлять угрозу международному и региональному миру, безопасности и стабильности, а также негативно влиять на целостность критической инфраструктуры государств.

4. Признаем также важность выработки и принятия международно признанных, добровольных и необязывающих правил, норм и принципов ответственного поведения государств в сфере использования ИКТ с целью упрочения общего понимания стабильности и безопасности глобальной информационно-коммуникационной среды при должном учете рекомендаций соответствующих докладов Группы правительственных экспертов ООН по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности, а также в интересах развития мирной, безопасной, устойчивой и основанной на правилах информационно-коммуникационной среды, которая будет способствовать дальнейшему экономическому прогрессу, укреплению региональной взаимосвязанности и повышению уровня жизни в России и государствах – членах АСЕАН.

5. Отмечаем необходимость предотвращения использования информационных ресурсов или технологий в преступных или террористических целях.

6. Выступаем за предупреждение и мирное урегулирование межгосударственных конфликтов, которые могут быть спровоцированы умышленным и противоправным использованием ИКТ, в целях защиты наших национальных и международных интересов. Признавая ключевую роль государства в обеспечении стабильности и безопасности использования ИКТ, подчеркиваем, что ООН должна играть ведущую роль в продвижении диалога по безопасности ИКТ при их использовании государствами, и акцентируем важность принятия правил, норм и принципов ответственного поведения государств в сфере использования ИКТ.

7. Подчеркиваем необходимость повышения транспарентности и укрепления доверия в целях углубления взаимопонимания в сфере использования ИКТ, а также уменьшения опасности неверного восприятия, ошибочных суждений и роста напряженности, ведущих к возникновению конфликтов.

8. Подчеркиваем необходимость сохранения ИКТ, в частности сети Интернет, как инструмента мира и развития, предотвращения их использования в качестве оружия или средства совершения преступлений.

9. Утверждаем, что сотрудничество и координация усилий государств на двустороннем, региональном и международном уровнях являются императивом для своевременного и эффективного реагирования на угрозы и вызовы, связанные с использованием ИКТ с учетом их трансграничной природы.

10. Признаем, что государства находятся на разных уровнях развития, обладают разным потенциалом в области ИКТ, и подчеркиваем важность активизации усилий России и стран – членов АСЕАН по сокращению цифрового разрыва.

11. Подчеркиваем практическую значимость мер по наращиванию национальных потенциалов, запуску образовательных программ и тренингов по различным вопросам безопасности в сфере использования ИКТ и самих ИКТ.

12. Признаем важность укрепления практического сотрудничества по безопасности в сфере использования ИКТ и самих ИКТ на таких направлениях, как борьба с использованием ИКТ в террористических целях и для иной преступной деятельности.

13. Соглашаемся содействовать укреплению и оптимизации существующих региональных механизмов по безопасности в сфере использования ИКТ и самих ИКТ.

14. АСЕАН рассмотрит инициативу Российской Федерации об учреждении Диалога Россия – АСЕАН по вопросам, относящимся к безопасности ИКТ.

Саммит Россия – АСЕАН

Владимир Путин принял участие в пленарном заседании саммита Россия – Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН).

На повестке дня саммита – вопросы углубления взаимодействия в торговой, инвестиционной, гуманитарной сферах, развитие контактов АСЕАН с Краткая справка Евразийский экономический союз (ЕАЭС) http://special.kremlin.ru/catalog/glossary/89 Евразийским экономическим союзом и Краткая справка Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) http://special.kremlin.ru/catalog/glossary/42 Шанхайской организацией сотрудничества, актуальные международные и региональные проблемы.

По итогам пленарного заседания приняты Совместное заявление 3-го саммита Российская Федерация – АСЕАН о стратегическом партнёрстве и Заявление Российской Федерации и АСЕАН о сотрудничестве в области обеспечения безопасности использования информационно-коммуникационных технологий и самих информационно-коммуникационных технологий.

В присутствии глав делегаций – участников саммита подписан Меморандум о взаимопонимании между Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии и Евразийской экономической комиссией в области экономического сотрудничества.

В состав Краткая справка Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) http://special.kremlin.ru/catalog/glossary/77 АСЕАН входят 10 стран, расположенных в Юго-Восточной Азии: Бруней-Даруссалам, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины. Россия является полномасштабным партнёром по диалогу с организацией с июля 1996 года.

* * *

Выступления на пленарном заседании саммита Россия – Ассоциация государств Юго-Восточной Азии

Ли Сянь Лун (как переведено): Ваше Величество, Ваше превосходительство!

От имени всех лидеров АСЕАН позвольте приветствовать господина Путина, Президента Российской Федерации, в Сингапуре. Мы считаем большой честью, что Вы присоединились к нам на третьем саммите Россия – АСЕАН.

В последний раз лидеры АСЕАН и Российской Федерации встретились в Сочи в 2016 году, для того чтобы отметить двадцатую годовщину отношений и диалога между Россией и АСЕАН. Я очень рад, что с тех пор мы добились серьёзного прогресса в нашем партнёрстве.

АСЕАН и Россия работают по многим вопросам политической, социальной, культурной проблематики, вопросам безопасности. Помимо этого мы также рады, что Россия принимает участие в ряде наших форматов, таких как ВАС, АСЕАН+, СМОА+. И этот саммит – это своевременная возможность вновь подтвердить наше желание укрепить в дальнейшем связи между АСЕАН и Россией.

Сегодня мы выступим с совместным заявлением, а также с заявлением о сотрудничестве в области безопасности использования ИКТ. Мы также будем свидетелями подписания меморандума о взаимопонимании по сотрудничеству между АСЕАН и Евразийским экономическим союзом.

Сингапур поддерживает развитие сотрудничества между АСЕАН и Россией на уровне партнёрства. Мы уверены, что это позволит укрепить сотрудничество в областях, представляющих интерес для всех сторон. И я с нетерпением ожидаю нашей дискуссии с Президентом Путиным и лидерами АСЕАН относительно того, каким образом мы могли бы укрепить этот диалог, это партнёрство.

Сейчас я передаю слово Президенту Путину.

В.Путин: Уважаемый господин председатель! Уважаемые коллеги!

Прежде всего хотел бы поблагодарить Премьер-министра Республики Сингапур господина Ли Сянь Луна за инициативу проведения очередного саммита Россия – Ассоциация государств Юго-Восточной Азии.

Россия уделяет большое внимание развитию отношений с АСЕАН на основе взаимного уважения и учёта интересов друг друга.

На саммите в Сочи, о котором господин Премьер-министр только что упомянул, в мае 2016 года мы приняли декларацию и план действий, которые поставили цель – вывести сотрудничество России и АСЕАН на уровень стратегического партнёрства.

За два прошедших года нам вместе удалось многое сделать. Активизировался политический диалог; с прошлого года в Джакарте действует постпредство России при АСЕАН. Мы координируем наши подходы по ключевым проблемам АТР, вызовам и угрозам региональной стабильности, укрепляем сотрудничество в борьбе с терроризмом, наркотрафиком, организованной преступностью.

Ежегодные встречи проводят министры иностранных дел. Глава российского оборонного ведомства принимает участие в совещаниях минобороны АСЕАН, а Министр внутренних дел – в конференциях Ассоциации национальных полиций АСЕАН. Налажены контакты российских парламентариев с Межпарламентской ассамблеей АСЕАН.

Поступательно развиваются экономические связи. В 2017 году товарооборот России с АСЕАН увеличился на 35 процентов. Объём взаимных накопленных инвестиций превышает 25 миллиардов долларов.

Успешно реализуется совместная «дорожная карта» делового сотрудничества. Она насчитывает порядка 60 совместных проектов в промышленности, высоких технологиях. Приняты и используются программы сотрудничества в сферах энергетики и сельского хозяйства. Работает деловой совет Россия – АСЕАН.

Полезным было бы продолжение работы российской делегации в асеановском деловом и инвестиционном форуме, который вчера завершился в Сингапуре.

В свою очередь, предприниматели из стран АСЕАН всегда широко представлены на Санкт-Петербургском и Восточном экономических форумах в России. Пользуясь случаем, хотел бы пригласить официальные и деловые круги «десятки» приехать в Россию на следующие заседания этих форумов в 2019 году.

Важным считаем налаживание регулярного диалога по линии АСЕАН – Евразийский экономический союз. Шагом в этом направлении является подписание меморандума о взаимопонимании между Ассоциацией и Евразийской экономической комиссией.

Признательны партнёрам из АСЕАН за поддержку российской инициативы принять совместное заявление по информационной безопасности, направленное на повышение эффективности борьбы с киберпреступностью и выработку единых подходов к поведению государств в глобальном информационном пространстве.

Россия присоединится к планам АСЕАН по созданию сети «умных городов». В нашей стране лидером по внедрению цифровых технологий в городскую среду является столица – Москва, которая уже активно сотрудничает с Сингапуром на двусторонней основе. Рассчитываем, что география такого взаимодействия будет обоюдно расширяться.

Безусловно, востребованной является тесная координация в вопросах реагирования на природные и техногенные катастрофы. Работа над меморандумом о сотрудничестве в области предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций уже завершена. Рассчитываем, что в ближайшее время удастся выйти на его подписание.

Готовы и далее помогать государствам АСЕАН в борьбе с распространением инфекционных заболеваний. Предлагаем воспользоваться возможностями программ повышения квалификаций медиков на базе центра биологической безопасности, открытого в этом году во Владивостоке. Можно было бы подумать о проведении совместных учений по реагированию на опасные инфекционные заболевания.

И конечно, отмечу поступательное развитие гуманитарных связей между Россией и государствами АСЕАН.

Две недели назад в Мьянме своё первое заседание провела рабочая группа по образованию. Осуществляется план действий в области науки, технологий, инноваций до 2025 года. С апреля начала функционировать сеть исследовательских центров ведущих вузов России и АСЕАН.

Было бы полезно поставить на регулярную основу организацию образовательных и университетских форумов. Подобные мероприятия успешно прошли в 2016 и 2017 годах в России.

Упрочению связей между молодыми людьми наших стран способствует проведение молодёжных саммитов Россия – АСЕАН. Следующий планируется провести в 2019 году на Филиппинах.

Уважаемые коллеги!

Я обозначил лишь наиболее важные аспекты взаимодействия России и АСЕАН, ключевые договорённости и документы, подготовленные к саммиту.

Убеждён, для расширения нашего сотрудничества открываются широкие возможности и горизонты. Рассчитываю на открытый и заинтересованный обмен мнениями.

Благодарю вас за внимание.

Сингапур. Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 14 ноября 2018 > № 2791533 Владимир Путин, Ли Сянь Лун

«Таких людей в России невозможно нанять, невозможно перевести приличных экспатов в Россию»

Российская Group-IB объявила о переносе штаб-квартиры в Сингапур. Почему было принято такое решение, Business FM рассказал сооснователь и гендиректор компании Илья Сачков

Российская Group-IB переносит штаб-квартиру в Сингапур. Компания занимается компьютерной криминалистикой и разработкой программного обеспечения для защиты от кибератак.

Group-IB была основана в 2003 году предпринимателями Ильей Сачковым и Дмитрием Волковым. Среди клиентов компании — банки, IT- и промышленные корпорации из России, стран Европы, Латинской Америки и Ближнего Востока.

О причинах переезда Business FM рассказал сооснователь и гендиректор компании Илья Сачков:

— Будущее любой компании в области cyber security — это глобальная инфраструктура защиты, которая не зависит от политики. Сейчас мы для этого выбрали Сингапур, который сохраняет нейтралитет. Хорошее место для охраны интеллектуальной собственности, мировой финансовый хаб. Там находится штаб-квартира цифрового подразделения Интерпола, которая занимается борьбой с компьютерными преступлениями, и есть понятные для нас учебные программы, которые мы можем запустить в учебных университетах Сингапура для того, чтобы растить новое поколение новых специальностей в области кибербезопасности. В России у нас все хорошо, но глобальная штаб-квартира будет находиться в Сингапуре, в которую мы до половины 2022 года вложим где-то 30 млн на новые разработки. В России у нас по прежнему три года подряд рост 60% в год, мы в хорошем плюсе, но я верю в то, что именно на мировой арене, чтобы сильно увеличить выручку и не иметь проблем в странах ЕС и в Америке, штаб-квартира должна находиться не в России.

— Вы имеете в виду санкции?

— Я имею в виду отношение к русским технологиям — это раз, но это больше для глупых клиентов. Умные клиенты должны быть уверены, что интеллектуальная собственность защищена, что на стратегию компании ничто не может повлиять — то, что происходит в одной стране. Плюс нам нужна дополнительная команда менеджеров, явно не русских, чтобы строить бизнес-модели в нескольких новых для нас регионах. Таких людей в России невозможно нанять, невозможно перевести приличных экспатов в Россию. Новость на самом деле хорошая. То есть в таком хорошем настроении, в котором я сейчас нахожусь, я давно не находился и вся наша команда тоже.

— С какими странами вы сейчас работаете?

— Это Ближний Восток, Азия, Латинская Америка. Но в целом мы не прервали никаких отношений, не потеряли ни одного клиента в США. Плюс это Европа. В Европе в основном это Нидерланды, Германия, Франция. Также достаточно хорошо у нас дела идут в Турции. В Азии это Австралия, Сингапур, Таиланд, Вьетнам, Индонезия, Малайзия, Индия. Сейчас у нас есть достаточно интересный проект в Бангладеш.

По словам Сачкова, штаб Group-IB окончательно переберется в Сингапур к 2022 году. На новом месте будут работать 90 человек.

Сингапур. Россия > СМИ, ИТ. Приватизация, инвестиции > bfm.ru, 13 ноября 2018 > № 2799496 Илья Сачков

Пакистан решил вернуться к обсуждению проекта газопровода Иран-Пакистан

Правительство партии PTI в Исламабаде во главе с Имраном Ханом решило вернуться к обсуждению проекта газопровода Иран-Пакистан (IP), который был отложен предыдущим правительством Пакистана в 2016 году.

Министр нефти Пакистана Гулям Сарвар Хан, как сообщается, написал своему иранскому коллеге с просьбой возобновить переговоры по газопроводу, также известному как трубопровод "Мир", который, по мнению экспертов, может сыграть важную роль в урегулировании энергетического кризиса в Пакистане, сообщает Tehran Times.

По словам источников, иранская делегация посетит Исламабад в конце этого месяца или в начале следующего месяца, чтобы провести переговоры со своими пакистанскими коллегами в рамках совместной рабочей группы.

Переговоры на уровне совместной рабочей группы приобрели важное значение, поскольку было бы интересно посмотреть, как пакистанскому правительству удастся уклониться от санкций США, чтобы продвинуться вперед в этом важном энергетическом проекте.

"Пакистан имеет много вариантов для решения своего энергетического кризиса, среди которых проекты Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (TAPI), CASA-1000 и Катар СПГ", - рассказал эксперт Рагиб Хусейн. "Но одним из важных проектов, который необходимо возродить, является проект газопровода Иран-Пакистан. Это не просто газопровод, а энергетический спасательный круг для Пакистана", - добавил он.

Пакистан и Иран подписали соглашение о купле-продаже газа GSPA в 2009 году во время Правительства Пакистанской народной партии (PPP) в рамках проекта газопровода IP. Иран должен был протянуть трубопровод на своей стороне, а Пакистан должен был построить трубопровод на своей территории, и проект должен был быть завершен к декабрю 2014 года и вступить в строй к 1 января 2015 года.

Однако проект так и не стартовал, отчасти из-за санкций США при сменявших друг друга администрациях в Вашингтоне. Сменявшие друг друга правительства Исламабада поддавались давлению.

В 2016 году предыдущее правительство во главе с правительством Наваза отложило проект, видимо, из-за давления Саудовской Аравии и ее арабских союзников, поскольку Шариф считался близким к Эр-Рияду.

Ошеломленный решением в одностороннем порядке отложить проект, Иран, как сообщается, пригрозил направить Арбитражный суд против Исламабада.

Когда Имран Хан возглавил правительство PTI несколько месяцев назад, проект получил новую жизнь, что было видно из некоторых заявлений, сделанных Ханом в первые несколько недель, выражая его желание укрепить связи с Ираном и возродить застопорившийся проект.

Известный пакистанский обозреватель, комментируя причины, по которым Пакистан поставил проект на задний план и почему он не построил трубопровод с Ираном, сказал, что причину не трудно определить. "США и страны Персидского залива были категорически против того, чтобы Пакистан улучшил свои связи с Ираном. В очередной раз политика поставила экономику в тупик", - написал он.

Но, при новом правительстве Пакистана, проект, скорее всего, получит продолжение, что придаст столь необходимый импульс отношениям Пакистана с Ираном. И решение о возобновлении переговоров по проекту - это хорошее начало, считают эксперты.

Иранский посол в Пакистане Мехди Хонардуст, выступая на мероприятии в Исламабаде на этой неделе, сказал, что Пакистан и Иран, как братья, и "скрытые силы" всегда стремились разрушить эти братские отношения. "Мусульманская умма смотрит на Пакистан и Иран, чтобы вывести его из уязвимых условий, но мы можем сделать это, когда мы находимся в длительных, непрерывных и хороших отношениях", - сказал он.

По словам посла, двусторонний товарооборот между двумя государствами за последние два года достиг 1,3 миллиарда долларов с 500 миллионов долларов. Он сказал, что товарооборот будет расти и далее при двусторонних усилиях и понимании.

Пока нет Трампа: что Путин обсудит в Сингапуре

В Сингапуре 13-15 ноября состоится саммит АСЕАН

На саммите АСЕН в Сингапуре Владимир Путин обсудит с Японией проблему спорных островов, а с Китаем — проблемы сопряжения Шелкового пути. Президент США Дональд Трамп в Сингапур не летит и по этой причине у саммита есть все шансы реализовать повестку без политического навеса и светских скандалов.

С 13 по 15 ноября в Сингапуре состоится саммит Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Российскую делегацию возглавляет президент Владимир Путин. Он примет участие, как минимум, в двух мероприятиях в рамках АСЕН. Это саммит «АСЕАН — РФ». И Восточно-азиатский саммит.

«14 ноября в Сингапуре наш президент примет участие в саммите «Россия — АСЕАН»... На повестке дня — актуальные вопросы продвижения диалога Россия — АСЕАН, рассмотрение хода реализации решений сочинского саммита 2016 года, вопросы торгово-экономического сотрудничества, продвижение контактов по линии ЕАЭС — АСЕАН и ШОС — АСЕАН», — цитирует ТАСС помощника президента РФ Юрия Ушакова.

Кроме того, во время саммита планируется «сверить часы» по вопросам обеспечения стабильности и безопасности в АТР. «Мы проинформируем о наших усилиях в контексте сирийского урегулирования», — добавил помощник президента.

В прошлый раз саммит «Россия — АСЕН» проходил в мае 2016 года в Сочи. По итогам той встречи стороны приняли Сочинскую декларацию по дальнейшему развитию сотрудничества.

Восточно-азиатский саммит впервые состоялся в 2005 году как форум для диалога лидеров стран АТР по широкому кругу стратегических, политических и экономических вопросов, представляющих общий интерес. Встречи в таком формате проводятся ежегодно в привязке к мероприятиям АСЕАН на высшем уровне. Так планируется и в этот раз.

Сингапуру укажут евразийский путь

Часть соглашений на саммите АСЕН будет подписано непосредственно с бизнесом Сингапура, который является одним из крупнейших инвестиционных партнеров России (восьмое по объему прямых инвестиций в РФ государство). Объем накопленных прямых инвестиций из Сингапура в РФ в первом квартале 2018 года достиг $17,3 млрд, что является историческим максимумом.

Между тем, ни Кремлю, ни властям Сингапура не нравится уровень двустороннего экономического сотрудничества. Об этом говорилось еще на саммите в Сочи в 2016 году. Российские инвестиции в экономику Сингапура оценивались тогда на уровне $2,5 млрд, а сингапурские и вовсе составляли порядка $1 млрд.

По этой причине Путин предлагал создать зону свободной торговли между Сингапуром и Евразийским экономическим союзом, что способствовало бы росту взаимного товарооборота.

Эта тема получит также развитие на саммите.

Отсутствие Трампа – залог успеха

Известно, что президент США Дональд Трамп не будет лично присутствовать на саммите АСЕН, а направит вместо себя вице-президента Майка Пенса. На встречах в рамках саммитов США — АСЕАН Пенса будет сопровождать помощник президента США по национальной безопасности Джон Болтон.

Скорее всего, политическая повестка саммита АСЕН в отсутствии Трампа не будет затмевать экономическую, как это было во Франции 11 ноября на празднования векового юбилея окончания Первой мировой войны.

Тогда президент Франции Эммануэль Макрон обратился с просьбой к лидерам России и США не проводить полноформатных переговоров в Париже, чтобы они не «затмили» подготовленные Елисейским дворцом мероприятия.

Ранее Российский фонд прямых инвестиций объявил, что в ходе визита Путина подпишет соглашения об инвестициях на сумму $1,1 млрд — в области нефтехимии, ядерной медицины, высоких технологий и поддержке российских инновационных компаний на рынках Юго-Восточной Азии, отмечается в сообщении фонда.

Китай сольет АСЕАН в Малаккском проливе

Одна из ожидаемых тем саммита – сопряжение масштабного китайского проекта Шелковый путь с интересами других азиатских партнеров. И с Россией.

Впрочем, Китаю на саммите АСЕАН будет не до Шелкового пути. Этот проект планируется реализовать к 2035 году, а горячая тема – подписание Кодекса поведения в Южно-Китайском море.

Об этом говорится в статье премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна, опубликованной 12 ноября в газете The Straits Times.

Решение проблемы безопасности в Южно-Китайском море буксует уже несколько лет. В августе на совещании министров иностранных дел Китая и стран-членов АСЕАН был согласован финальный текст кодекса. Однако во время нынешнего саммита, похоже, его подписание не ожидается.

Территориальные споры ведутся вокруг Парасельских островов (Сиша), архипелага Спратли (Наньша), права на которые оспаривают Китай, Бруней, Вьетнам, Малайзия, Филиппины. С 2013 года Пекин пытается создать там искусственные острова, расширить и освоить эти территории. Основной причиной конфликта являются попытки установить контроль, в том числе и военный, за районом вблизи от Малаккского пролива, через который проходит около 60% китайской торговли и до 80% китайского импорта углеводородов.

Без предварительных условий не получается

А для России ключевая тема саммита АСЕАН – это спорные острова и притязания Японии на эти территории.

Премьер-министр Японии Синдзо Абэ во время саммита АСЕАН намерен предложить президенту Путину ускорить переговоры по заключению мирного договора и решению территориального вопроса, передает японское издание Mainichi со ссылкой на источники в правительстве.

Согласно предварительным условиям документа, Россия должна рассмотреть возможность передачи японской стороне островов Малой Курильской гряды Хабомаи и Шикотан после заключения мирного договора. Но обсуждение принадлежности Кунашира и Итурупа в проекте соглашения не оговорена.

В сентябре нынешнего года во время российско-японских двусторонних переговоров на высшем уровне японский премьер назвал подписание мирного договора с Россией «исторической задачей».

Путин, напомним, предложил заключить мирный договор между Россией и Японией до конца текущего года — без предварительных условий. Об этом он сказал на пленарном заседании в рамках Восточного экономического форума.

Российский лидер напомнил, что две страны обсуждают заключение мирного договора на протяжении 70 лет. По его словам, Абэ предложил ему поменять подходы, и президент РФ согласился.

«Так вот какая идея мне пришла в голову: давайте заключим мирный договор, не сейчас, но до конца года — без всяких предварительных условий», — сказал Путин. При этом он предложил решать все спорные вопросы с Японией уже после заключения мирного договора. Но официальный Токио не поддержал идею мира без предварительных условий.

Россия и АСЕАН

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии была образована в 1967 году. В настоящее время АСЕАН имеет численность населения в 642,4 млн человек, совокупный ВВП — в $2,7 трлн, внешнеторговый оборот — в $2,5 трлн.

Целями и задачами объединения являются усиление экономического роста, социального и культурного развития региона, продвижение регионального мира и стабильности, расширение взаимовыгодного сотрудничества в торговой, экономической, образовательной, культурной сферах.

К настоящему моменту в АСЕН входят 10 стран: Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины.

У Ассоциации имеются партнеры по диалогу. Это Австралия, Индия, Канада, Китай, Новая Зеландия, Республика Корея, США, Япония и Россия. Кроме того, отдельный диалог существует с Европейским союзом.

Диалог между Россией и АСЕАН был запущен в июле 1991 года, полномасштабным партнером по диалогу Россия стала в июле 1996 года на совещании министров стран АСЕАН в Джакарте.

Трамп в отчаянии: Китай и Россия обыгрывают США

Увеличение пошлин не помогло США сократить дефицит в торговле с Китаем

Профицит внешней торговли России вырос на 63% за январь-сентябрь этого года. Высокие цены на нефть обеспечивают профицит бюджета и поддерживают относительную стабильность рубля. Главным торговым партнером РФ является КНР, экспорт в Китай вырос на 44%. Сам Пекин наращивает поставки своих товаров в США и положительное сальдо, несмотря на все усилия Дональда Трампа.

Профицит внешней торговли России составил $150 млрд за первые девять месяцев этого года, сообщила Федеральная таможенная служба. Это на 63% больше, чем показатель за аналогичный период прошлого года.

Экспорт вырос на 27,8% до $327 млрд, импорт - на 8% до $177 млрд. Главным экспортным товаром оставалась топливно-энергетическая продукция, ее доля в стоимостном объеме внешних поставок выросла с 61% до 64,6%. Этому способствовало увеличение и спроса на углеводороды, и их цены.

По данным Минфина РФ, стоимость барреля российского сорта Urals за январь-октябрь выросла в 1,4 раза, по сравнению с прошлым годом. Сейчас нефть Brent торгуется в районе $72 за баррель. «Бочка» отечественной нефти идет с традиционным дисконтом в $2-3.

Правительство снимает сливки с такой прекрасной конъюнктуры. Бюджет в этом году будет профицитным, а сумма дополнительных накоплений составит около 4 трлн руб.

Позитивным моментом для России является тот факт, что рост экспорта наблюдался по всем ключевым группам товаров – металлам, продовольствию, химической продукции, машинам и оборудованию и др.

Например, физические объемы экспорта мяса свежего и мороженного выросли на 59,8%, пшеницы – на 54,3%, грузовых автомобилей - на 4,8%, а легковых – на 3,7%. Хорошей новостью можно считать и тот факт, что снизились объемы поставок необработанных лесоматериалов на 6,4%, при этом увеличился экспорт фанеры (на 9,3%) и пиломатериалов (на 5,2%).

Покупает Россия за рубежом, как и прежде, в основном машины и оборудование – на них пришлось в январе-сентябре 41,2% импорта.

Главным торговым партнером остается Китай. Оборот с ним вырос на 27,8% и составил $78,7 млрд. Второй с большим отрывом идет Германия ($44,1 млрд, +24,7%), далее следуют Нидерланды ($33,7 млрд, +15,5%).

Примечательно, что торговля с США у России, несмотря на санкции, в январе-сентябре выросла на 8,5% до $18 млрд. Америка является 6-й по размеру оборота торговым партнером РФ.

В торговле с Китаем у России солидный профицит, поскольку объемы экспорта растут быстрее импорта. По данным Главного таможенного управления КНР, которое 8 ноября опубликовали предварительные оценки уже за октябрь, за десять месяцев двусторонний торговый оборот вырос почти на треть до $87,2 млрд, экспорт увеличился на 44% (до $48 млрд), импорт же вырос только на 13% до ($39,3 млрд).

«В этом году мы почти наверняка выйдем на $100 млрд торгового оборота», — говорил российский президент Владимир Путин в сентябре на Восточном экономическом форуме во Владивостоке.

Там же он проводил переговоры с китайским лидером Си Цзиньпинем, а в неформальной обстановке главы государств угощались блинами с икрой и водкой.

Впрочем, даже взятие 100-миллиардной планки не сделает Россию ключевым торговым партнером Поднебесной. Там совсем другие лидеры – Япония, Южная Корея, Малайзия, Вьетнам, Германия. А на первом месте – США.

Статистика свидетельствует, что, несмотря на введение США пошлин в отношении китайских товаров и ответных мер Пекина, торговый оборот между странами пока растет. Причем, темпы увеличения китайского экспорта в Штаты превышают объемы импорта, а значит распухает и торговый дефицит, который так не нравится Дональду Трампу.

За десять месяцев, по данным китайских таможенников, товарооборот КНР и Соединенных Штатов за 10 месяцев текущего года увеличился на 12% и составил $526,1 млрд.

Китайский экспорт вырос на 13,3% до $392,1 млрд, импорт американских товаров - на 8,5% до $134 млрд. Таким образом, у Штатов с Китаем отрицательное сальдо достигло $258,1 млрд.

Отчасти рост хорошая динамика китайского экспорта может быть связана с ожиданиями бизнеса новых агрессивных действий Вашингтона в отношении Пекина. Сейчас пошлины повышены на 10-25% на товары общей стоимостью $200 млрд. С нового года они могут еще вырасти и охватить всю номенклатуру поставок из КНР. Ответные меры китайских властей сейчас распространяются на американскую продукцию на $60 млрд, но, в случае продолжения торговой войны, они будут пропорционально расширены.

Пока переговоры между странами не дали позитивного результата. Дональд Трамп и его администрация атакуют Пекин по всем фронтам, обвиняя и во вмешательстве в выборы, и в шпионаже, в том числе промышленном, и в продолжающемся воровстве интеллектуальной собственности.

Сейчас все ждут личной встречи Трампа и Си Цзиньпина. Она должна пройти в рамках саммита «Большой двадцатки», который стартует 30 ноября в аргентинской столице Буэнос-Айресе.

В начале ноября они провели телефонный разговор и выразили готовность к сотрудничеству. «Я высоко ценю добрые отношения c вами, господин президент, готов провести нашу новую встречу во время саммита лидеров стран «Большой двадцатки» в Аргентине, чтобы обстоятельно обсудить китайско-американские двусторонние отношения и другие важные вопросы», — заявил Си Цзиньпин.

«Надеюсь, что с обеих стороны будут приложены должные совместные усилия для полноценной подготовки нашей встречи», — ответил Трамп.

Просто идти на уступки Вашингтону Пекин не будет. Председатель КНР Си Цзиньпин 8 ноября на встрече с бывшим американским госсекретарем Генри Киссинджером подчеркнул, что США следует уважать права и справедливые интересы Китая, «основанные на самостоятельно избранном им пути развития, а также совместно с китайской стороной следовать навстречу друг другу и вместе отстаивать здоровое и стабильное развитие китайско-американских отношений».

«В последнее время в США значительно усилилась отрицательная риторика в отношении Китая, что заслуживает внимания. Китай твердо придерживается мирного пути развития, отдает все силы углублению китайско-американских отношений без конфликтов и противостояний на основе принципов взаимного уважения и обоюдной выгоды»,- сказал Си Цзиньпин (цитата по ТАСС).

Американская пресса пишет, что США ждут от Китая конкретных предложений и уступок, но пока безрезультатно. Пока аналитики исходят из того, что никаких прорывов не будет.

Международное рейтинговое агентство Moody's 8 ноября понизило прогноз по темпам роста мировой экономики до 2,9% на 2019-2020 гг. В этом и прошлом году рост составлял 3,3%. Одной из проблем аналитики агентства называют торговую войну США с Китаем.

Круг распадается: глава протокола ушла из правительства

Марина Ентальцева покинула пост главы протокола Дмитрия Медведева

Костяк команды премьер-министра распадается. Дмитрий Медведев освободил Марину Ентальцеву от должности руководителя своего протокола. На ее место назначен Сергей Соболев, который до этого был ее заместителем. Ранее правительство покинули вице-премьер Аркадий Дворкович и пресс-секретарь Наталья Тимакова.

«Дмитрий Медведев подписал распоряжение правительства об освобождении Ентальцевой Марины Валентиновны от должности руководителя протокола председателя правительства Российской Федерации — заместителя руководителя аппарата правительства Российской Федерации по ее просьбе», — говорится в сообщении Белого дома, распространенном в понедельник, 12 ноября. Премьер также объявил Ентальцевой благодарность за безупречную государственную службу.

Теперь уже бывший руководитель протокола сообщила, что «через некоторое время» надеется «быть полезной» в работе фонда «Сколково».

На смену Марины Ентальцевой уже назначен новый руководитель протокола. Им оказался ее заместитель с 2008 года Сергей Соболев.

Тем самым оказался опровергнут популярный аппаратный миф о том, что зам не сможет стать боссом. Он как раз профессиональный дипломат, окончивший в 1994 году кафедру китайского, вьетнамского, бирманского, лаосского, тайского и кхмерского языков МГИМО. В 1997–2001 годах работал в посольстве России во Вьетнаме. Но уже в 2001 году перешел на работу в Кремль. Сначала в пресс-службу, а с 2002 года в протокольно-организационное управление президента.

В прежнем правительстве, кроме руководителя протокола, наиболее приближенными к Дмитрию Медведеву считались вице-премьер Аркадий Дворкович, руководитель аппарата правительства Сергей Приходько и пресс-секретарь Наталья Тимакова. Этот круг начал распадаться сразу после формирования президентом Владимиром Путиным нового правительства 15 мая 2018 года.

Первыми своих должностей лишились Аркадий Дворкович и Сергей Приходько. Дворкович уже 18 мая 2018 года сразу после отставки был избран сопредседателем фонда «Сколково». Позже, 3 октября, он избрался и новым президентом Международной шахматная федерация (ФИДЕ).

Сергей Приходько не покинул Белый дом, но оказался понижен в звании – пост руководителя аппарата правительства он передал Константину Чуйченко, а сам стал его заместителем.

Наталья Тимакова ушла из правительства в сентябре.

Она пошла работать в ВЭБ - государственную корпорацию развития заместителем к его председателю Игорю Шувалову, который в прошлом правительстве занимал пост первого вице-премьера.

Марина Ентальцева, также как и все остальные чиновники этого круга, тесно работала с Дмитрием Медведевым с 2008 года. Тогда она была шефом протокола третьего президента России, после избрания на этот пост Дмитрия Медведева. С ним же она перешла в 2012 году на работу в правительство. Слухи об уходе Ентальцевой, также как и Дворковича, и Приходько, и Тимаковой, ходили еще задолго до переизбрания Владимира Путина на президентский пост в 2018 году.

«Принимать решение об уходе сложно», – объяснила в интервью ТАСС экс-руководитель протокола свое решение об отставке, сославшись при этом на то, что у нее сложились «добрые деловые и человеческие отношения» с Дмитрием Медведевым.

«Но начавшийся новый политический цикл — это тот момент, когда правильно принять такое решение», – сказала Марина Ентальцева. Кроме того, шеф протокола рассказала о том, что ей «очень нравится работа, коллектив». «Но мне очевидно, что за эти годы я смогла реализовать все, что хотела, и пришло время для новых людей и идей», - заключила она.

Марина Ентальцева на профессиональной основе занимается протоколом с 2000 года. На работу в Кремль ее пригласил Владимир Путин, выигравший тогда президентские выборы в первый раз. До этого она работала заместителем Владимира Путина в комитете по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга.

Традиционно для такого высокого ранга чиновников она имеет государственные награды - орден «За заслуги перед Отечеством» III степени, медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени.

По образования Марина Ентальцева не карьерный дипломат, что более подходит для протокольной работы. В 1984 году она окончила физический факультет Ленинградского государственного университета им. А. А. Жданова и до совместной работы с Владимиром Путиным в мэрии Санкт-Петербурга служила инженером-технологом Ленинградского научно-производственного объединения «ВНИИТВЧ».

«Она физик по образованию и первоначальной работе. И, наверное, это ей помогает. Ведь одна из основополагающих истин в физике гласит, что для ученого нет истин, которые нельзя проверить», – отмечал в свое время член правления Института современного развития Александр Будберг.

В своем последнем интервью в качестве шефа протокола правительства Марина Ентальцева подчеркнула преемственность протокольной службы России с советской школой протокола. В свое время эту преемственность обеспечил глава протокола Бориса Ельцина карьерный дипломат Владимир Шевченко. «Владимир Шевченко, по сути, был родоначальником протокольной практики в современной России. Это уникальный человек, у которого можно учиться», – оценила она заслуги своего предшественника.