Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Сбербанк и ВТБ сбили пилота правительства

Андрей Федосеев

Как стало известно ComNews, закрепленный постановлением правительства №1104 от 29 октября 2016 г. пилотный проект по дистанционной регистрации юридических лиц (обществ с ограниченной ответственностью, ООО) и индивидуальных предпринимателей (ИП), а также открытию банковского счета для них, в котором принимают участие Сбербанк и Банк ВТБ, был прекращен. Причиной стало то, что Сбербанк не смог выполнить необходимую для проведения эксперимента работу. В Сбербанке, однако, уверяют, что активная работа по реализации этого пилотного проекта продолжается.

Два источника, знакомых с ситуацией вокруг реализации пилотного проекта, который связан с запуском сервиса дистанционной регистрации и открытия банковского счета для ООО и ИП, сообщили ComNews, что аппарат правительства РФ прекратил его реализацию. "Причиной стало то, что Сбербанк не смог выполнить необходимую для проведения эксперимента работу", - отметил один из источников.

В Сбербанке опровергли эту информацию. "Сбербанк продолжает активную работу в рамках данного пилотного проекта. Особое внимание при подготовке к его запуску уделяется в том числе вопросам безопасности дистанционной идентификации пользователя. Тестовая эксплуатация данного продукта планируется до конца 2017 г.", - ответил ComNews представитель пресс-службы Сбербанка.

Пресс-служба ВТБ вчера воздержалась от официальных комментариев

По оценке профессиональных разработчиков программного обеспечения, которых опросил ComNews, дистанционная регистрация юрлиц по требованиям Федеральной налоговой службы (ФНС) и других госструктур требует специализированного программного обеспечения, на разработку которого нужно около восьми месяцев, и еще три-четыре месяца требуется на тестирование и ввод данного ПО в коммерческую эксплуатацию. По сведениям ComNews, банки, назначенные правительством как участники эксперимента, до сих пор не имеют такого ПО, а значит, за оставшиеся 4,5 месяца 2017 г. однозначно не успеют исполнить постановление №1104.

Напомним, что постановление правительства о проведении Сбербанком и ВТБ с 1 ноября 2016 г. по 1 января 2018 г. эксперимента по запуску сервиса дистанционной регистрации и открытия банковского счета для ООО и ИП было подписано премьер-министром России Дмитрием Медведевым 29 октября прошлого года.

Согласно постановлению, задачами эксперимента является разработка специализированной защищенной автоматизированной системы, предназначенной для централизованного создания и хранения ключей усиленной квалифицированной электронной подписи, а также их дистанционного применения владельцами квалифицированных сертификатов ключа, выступающими в качестве заявителей при государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. Еще одной задачей пилотного проекта значится определение финансовой эффективности и удобства применения для ООО и ИП технологии автоматизированной системы.

Кроме того, Министерству связи и массовых коммуникаций РФ было поручено создать рабочую группу для координации мероприятий, необходимых для реализации пилотного проекта. В рабочую группу должны были войти представители Минкомсвязи, Минфина, Минэкономразвития. Участниками рабочей группы должны были также стать представители Федеральной налоговой службы (ФНС), Федеральной службы безопасности РФ (ФСБ), Федеральной службы по финансовому мониторингу, Банка России, Сбербанка и ВТБ.

Пресс-службы Минкомсвязи, Минэкономразвития, Минфина и Банка России не предоставили ComNews комментариев. Источник в одном из министерств, знакомый с ситуацией, уточнил, что рабочая группа все же была создана.

Согласно постановлению правительства, Сбербанку и ВТБ было рекомендовано в трехмесячный срок разработать модель угроз информационной безопасности автоматизированной системы и согласовать ее с ФСБ, Банком России, Федеральной службой по финансовому мониторингу. После этого ФСБ, по согласованию с Минкомсвязи и Центробанком РФ, должна была на основе модели угроз информационной безопасности, разработанной Сбербанком и ВТБ, в течение четырех месяцев утвердить временные (на период эксперимента) требования к средствам и порядку хранения ключей усиленной квалифицированной электронной подписи, порядку дистанционной идентификации (аутентификации) владельцев квалифицированных сертификатов ключа, к средствам и порядку защиты информации, передаваемой по каналу дистанционного взаимодействия и т.д.

Далее Сбербанку и ВТБ было рекомендовано в течение трех месяцев разработать финансовую модель и бизнес-модели направления электронных документов для дистанционной регистрации ООО и ИП и открытия банковского счета. После, в течение, 12 месяцев двум банкам рекомендовалось создать автоматизированную систему в соответствии с требованиями, утвержденными ФСБ. После чего банкам рекомендовалось принять участие в эксперименте и обеспечить эксплуатацию автоматизированной системы.

Еще 31 октября 2016 г., на совещании у Дмитрия Медведева, вице-премьер Игорь Шувалов преподнес главе правительства РФ этот проект в ярких красках: "Клиенты Сбербанка и ВТБ смогут, имея уже сложившиеся отношения с этими кредитными организациями, зарегистрировать свой статус как индивидуального предпринимателя или общества с ограниченной ответственностью, где 100% общества принадлежит одному лицу, либо дистанционно общаясь с банком, либо придя в офис банка, но не посещая другие учреждения, включая ФНС, которая в настоящий момент регистрирует. За это будет нести ответственность кредитная организация, в том числе по вопросам безопасности". Игорь Шувалов отметил тогда, что реализация данного проекта позволит России улучшить показатели по рейтингам инвестиционного климата, в том числе по рейтингу Всемирного банка. Причину выбора участниками пилота именно Сбербанка и ВТБ Игорь Шувалов объяснил просто: "В данном случае лидер у нас Сбербанк, он эти технологии развивает и предоставляет, но ВТБ также получит доступ к этому эксперименту".

Однако, похоже, Сбербанк не оправдал доверия вице-премьера. Хотя в тот же день - 31 октября 2016 г. - Сбербанк в официальном пресс-релизе объявил, что с помощью нового сервиса любой его клиент сможет зарегистрировать компанию и открыть счет в банке дистанционно, используя смартфон или планшет, а займет это не более 25 минут.

"Дистанционное открытие счета - очередной важный шаг из физической сети в удаленные каналы обслуживания. В Сбербанке абсолютное большинство массовых операций уже совершаются в удаленных каналах. Ежегодно в Сбербанке открывается около 500 тыс. счетов, сегодня это самый массовый процесс, требующий визита клиента в банк. После запуска сервиса он перейдет в удаленные каналы, что позволит сэкономить бизнесу не менее миллиона часов в год", - отметил тогда старший вице-президент Сбербанка Анатолий Попов.

Исполнительный вице-президент Ассоциации российских банков (АРБ) Эльман Мехтиев в начале 2017 г. так комментировал этот пилотный проект корреспонденту ComNews: "Тема актуальная. Банки действительно нуждаются в таком сервисе. Удаленная идентификация поможет банку точно установить личность человека, желающего удаленно оформить счет в банке. Кстати, эта тема де-факто связана с регистрацией ООО и ИП без визита в налоговую. Пилот по удаленной идентификации физлиц, как мы надеемся, начнется в середине 2017 г.".

"Россия провозгласила курс на цифровую экономику. На совещании вице-премьеров с главой правительства РФ 31 октября 2016 г. Игорь Шувалов напоминал Дмитрию Медведеву о его визите в Сингапур, где им демонстрировали регистрацию юрлиц и покупку лицензий в электронном виде. Но с такими пробуксовками в исполнении постановлений правительства Россия рискует соревноваться не с Сингапуром, а с Габоном, - комментирует партнер ComNews Research Леонид Коник. - Возможно, к пилотному проекту по дистанционной регистрации юрлиц нужно было сразу допустить широкий круг банков, а не усиливать и без того благополучные Сбербанк и ВТБ. Очевидно, что каждое новое ООО или ИП нуждается в открытии счета, и многие банки были бы готовы сразиться за такой куш".

«Анелик РУ»: трудности перевода

ЕЛЕНА ГОСТЕВА

редактор Банкир.Ру

Банк России с 9 августа отозвал лицензию на осуществление операций у «Анелик Ру» (регистрационный номер 3443). Так закончилась история единственного банка, который смог поработать на территории нашей страны, используя статус филиала иностранного банка.

Коммерческий банк «Анелик Ру» был филиалом банка «Анелик» из Армении. Единственным филиалом иностранного банка в России. Им пользовалась вся армянская диаспора Москвы — для перевода денег родным и близким в Армению. Этот филиал был зарегистрирован Армянским республиканским банком Госбанка СССР и Центральным Банком РСФСР аж 23 августа 1990 года. Фактически он работал с января 1992 года. Узнать, где находится банк, не составляло труда — даже без рекламы. От любого выхода со станции метро Белорусская в сторону банка всегда шел постоянный поток граждан армянской национальности — в сторону офиса, который находился на Первой улице Ямского поля, недалеко от улицы Правды. Кстати, из этого одного-единственного офиса банк состоял и на момент отзыва у него лицензии.

В начале нынешнего века на отечественный рынок стали выходить иностранные банки из стран с так называемой развитой экономикой. Они пытались принести в нашу страну такие философские ценности, как кредитование физических лиц — что им удалось — и много-много дешевых денег, которые, работая на русском рынке, становились бы хорошей прибылью для международных банковских групп. И в целях защиты молодей и неокрепшей банковской системы России от засилья западных финансовых институтов наши законодатели — с подачи Центробанка, разумеется — придумали норму закона, согласно которой иностранные финансовые организации могут работать в нашей стране лишь в виде дочерних структур. А никак не филиалов.

Нашу банковскую систему от многочисленных кризисов протекционизм не спас. Но рвение инобанков работать в России немного притушил. Ведь создавать «дочку» в России было довольно дорого. Нужно было оплатить капитал банка, открыть офис, получить лицензию, нанять персонал, создать филиальную сеть, заключить договора на инкассацию наличности, вести работу по российским стандартам бухгалтерской отчетности (ведь именно за ее несоблюдение и отзываются лицензии), сдавать отчетность в Банк России и отвечать на бесконечные вопросы регулятора — а почему? Это хлопотно. То ли дело филиал. Открыл офис в арендованном помещении — и продавай себе банковские услуги.

Понятно, что в такой ситуации позволить работать в России одному филиалу иностранного банка – пусть даже из дружественно и небогатой Армении — Банк России не мог. Поэтому 4 декабря 2003 года филиал был преобразован в коммерческий банк «Анелик Ру» (Общество с ограниченной ответственностью). Банк получил лицензию № 3443. Летом 2012 года банк получил новую лицензию за тем же номером от 16 июля 2012 года. Банк одним из первых вступил в систему страхования вкладов - может быть, как раз потому, что никогда не увлекался привлечением депозитов. Бизнес банка так и остался заточен под денежные переводы. За это и пострадал — причина, по которой у банка была отозвана лицензия, «заключается в нарушения требований законодательства в области противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», следует из релиза Банка России. В сообщении ЦБ указано, что «с конца 2016 года банк был вовлечен в проведение сомнительных операций, связанных с выводом денежных средств за рубеж и их обналичиванием, а также транзитных операций».

А ведь «Анелик» считал себя практически родоначальником всех систем денежных переводов между Россией, странами бывшего СССР и дальним зарубежьем. И в этом есть большая доля правды – он проработал на рынке 16 лет. При этом система денежных переводов не была «заточена» только на один регион или только на постсоветские пространство. Агентская сеть Anelik включает в себя пункты в странах Восточной Европы (Польша, Болгария, Румыния, Чехия, Словакия, Венгрия, Словения, Хорватия, Сербия, Босния, Албания, Греция), в странах Западной Европы – в таких, как Великобритания, Франция, Нидерланды, Испания, Италия, Швейцария, Швеция, Дания, Финляндия. Было налажено и сотрудничество с почтовыми учреждениями в странах СНГ и Восточной Европы.

Платежи шли в 65 тыс. пунктов в более чем 90 странах мира, а участниками платежной системы перед отзывом у банка лицензии считались более 500 партнеров в этих странах. В последние годы система открылась для денежных переводов в страны Азии (Китай, Вьетнам, Монголия, Пакистан, Афганистан, Непал, Бангладеш, Малайзия), страны ближнего Востока, страны Африки (Нигерия, Камерун, Гана, Того, Сенегал, Кот-д'Ивуар, Марокко, Габон, Гамбия, Мали, Бенин, Буркина-Фасо, Кения, Демократическая Республика Конго), а также создала развитую сетку пунктов в Северной Америке.

На каком-то потоке переводов в одну из стран так называемого «третьего мира», система, очевидно, и попала в после зрения Росфинмониторинга и Банка России. Ведь если в релизе отмечено, что банк «с конца 2016 года банк был вовлечен в проведение сомнительных операций», то, получается, ЦБ отслеживал потоки денег месяцев восемь, прежде чем решиться на крайнюю меру — на отзыв лицензии.

А, возможно, при отзыве лицензии сыграло роль и то, что материнская контора — банк «Анелик» (Ереван, Армения) — стала дочерним банком Credit Bank S.A.L.(Ливан). Правда, случилось это давно, в 2009 году. Но тогда еще не бушевали страсти вокруг Сирии и сопредельных с ней стран, и, соответственно, платежей в страны Ближнего Востока. А в последние годы за строчку «финансирование терроризма» наши надзорные органы взялись с особым рвением.

В чем бы ни была причина отзыва лицензии у «Анелика», ясно одно: после отзыва лицензии у одного из игроков рынка всегда происходит повышение тарифов у других игроков этого же рынка.

Индонезия может стать крупным поставщиком военных кораблей.

Ряд африканских стран проявляют интерес к приобретению военных кораблей постройки индонезийской государственной судостроительной компании РТ PAL, сообщает "Военный Паритет" со ссылкой на africanmilitaryblog.com (17 июля).

В настоящее время компания рассматривает вопрос о выдаче экспортной лицензии. Среди интересующихся стран названы Сенегал, Габон, Гвинея-Бисау и Нигерия. Сенегал желает приобрести десантный корабль (Landing Platform Dock - LPD) и два ракетных боевых корабля, Габон и Гвинея-Бисау по два боевых корабля с управляемыми ракетами. Пока нет данных по Нигерии, но эта страна может приобрести стратегическое многоцелевое транспортное судно или ракетный корабль.

На 96% выполнили в мае страны ОПЕК соглашение о сокращении добычи нефти.

Страны ОПЕК в мае выполнили соглашение о сокращении добычи нефти на 96%, доведя ее до 32,1 млн б/с.

Об этом сообщило Международное энергетическое агентство (МЭА). Хуже всех выполняет договоренности о сокращении добычи Габон, который смог сократить добычу на 33% от заявленных планов. Венесуэла выполнила сделку лишь на 39%, а Ирак - на 55%. Лидерами сокращения среди стран ОПЕК стали Ангола (на 40% выше заявленной цели сокращения), Саудовская Аравия (на 29% выше) и Катар (20% выше)

Одиннадцать стран, не входящих в ОПЕК и участвующих в сделке по сокращению добычи, выполнили его в мае на 83%. Это лучше, чем в апреле, когда выполнение сделки составило лишь 70%. По данным МЭА, Россия выполнила сделку с ОПЕК на 93%, сократив добычу на 278 тыс. баррелей нефти в сутки по сравнению с октябрем 2016 года. Мексика и Оман вышли на заявленные объемы сокращения и полностью выполнили сделку. Азербайджан выполнил задачу по сокращению добычу чуть больше, чем на 50%. Между тем Казахстан наращивает добычу из-за запуска Кашаганского месторождения.

В целом, страны, не входящие в картель, увеличили производство нефти в мае на 295 тыс. б/с, в том числе за счет роста добычи в США. Всего в мае страны, не входящие в ОПЕК, добыли 57,8 млн б/с, что на 1,2 млн баррелей выше показателей прошлого года.

Делегация Роснедр провела рабочие встречи в рамках Петербургского международного экономического форума

Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ) - ежегодное деловое мероприятие в экономической сфере, проводимое в Санкт-Петербурге с 1997 года. Нынешний Форум, прошедший в Северной столице с 1 по 3 июня 2017 года, впервые собрал на своей площадке рекордное количество участников - более 14 000 представителей бизнеса, глав международных организаций, официальных лиц, экспертов, ученых и журналистов более чем из 143 стран мира. Среди них главы 700 компаний из России и 400 иностранных компаний. Практически вдвое, по сравнению с прошлым годом, увеличилось количество мероприятий деловой программы Форума. Сто двадцать семь мероприятий прошли в форматах панельных сессий, круглых столов, теледебатов, бизнес-завтраков и бизнес-диалогов. Работа Форума была объединена девизом «В поисках нового баланса в глобальной экономике».

В рамках Форума состоялись рабочие встречи заместителя Министра природных ресурсов и экологии Российской Федерации – руководителя Федерального агентства по недропользованию Е.А. Киселева и генерального директора ФГБУ «ВСЕГЕИ» О.В. Петрова с делегациями Габонской Республики и Республики Судан.

Министр горной промышленности Габона г-н Кристиан Mаньяня сообщил, что в работе ПМЭФ 2017 участвует большая делегация Габона во главе с премьер-министром республики. Габонская сторона в настоящее время разрабатывает режим наибольшего благоприятствования зарубежным компаниям в области законодательства о недрах и, безусловно, заинтересована в совместных исследованиях минерально-сырьевой базы как на государственном уровне, так и на уровне компаний-недропользователей, в частности, в области разработки месторождений бокситов, хромитов и богатых марганцевых руд.

Делегацию Судана возглавил посол Республики Судан в России г-н Надир Юсиф Э. Бабикер, который отметил, что сотрудничество наших стран в области геологоразведки насчитывает уже около 60 лет, а Межправительственную комиссию по торгово-экономическому сотрудничеству России и Судана возглавляют министры природных ресурсов наших стран. В настоящее время геология и добыча полезных ископаемых являются одной из самых активно развивающихся отраслей промышленности Судана, и суданская сторона хотела бы наладить более тесное сотрудничество с Россией в области экономики МСБ, нормативно-методической и лабораторно-аналитической базы и, прежде всего, кадрового потенциала. Генеральный директор ВСЕГЕИ О.В. Петров сообщил, что институт готов принять делегацию суданских геологов и познакомить их с разработками ВСЕГЕИ по геологическому картографированию и технологиям поиска и прогноза месторождений полезных ископаемых, тем более что такой опыт обмена учеными уже был с делегациями Китая и Вьетнама. Заместитель Министра природных ресурсов и экологии Российской Федерации – руководитель Федерального агентства по недропользованию Е.А. Киселев пригласил суданских коллег также посетить московские профильные институты Роснедр, специализирующиеся на экспертизе и подсчете запасов МПИ, твердом и углеводородном сырье.

В ходе визита наши зарубежные коллеги с большим интересом ознакомились с экспозициями Центрального научно-исследовательского геологоразведочного музея имени академика Ф.Н. Чернышева.

Власти Нигера заявили об отзыве посла в Катаре из солидарности с арабскими странами, разорвавшими отношения с Дохой, передает агентство Рейтер.

Ранее Сенегал также объявил об отзыве посла из Катара. Мавритания заявила о разрыве отношений с Катаром. Габон выступил с осуждением политики страны.

Саудовская Аравия, Бахрейн, ОАЭ и Египет в понедельник объявили о разрыве дипотношений с Катаром, обвинив Доху в поддержке террористических организаций и дестабилизации ситуации на Ближнем Востоке. Власти восточной части Ливии, Йемена, а также Мальдивы, Мавритания, Коморские острова впоследствии также заявили о разрыве отношений с Катаром.

«В Белом доме сделали ставку на русофобию»

В Совфеде обсудили противодействие внешнему вмешательству в дела РФ

Александр Братерский

Совет Федерации предложил создать специальную комиссию, которая займется мониторингом случаев вмешательства зарубежных стран во внутреннюю политику России. Во время открытых слушаний по этому вопросу генпрокурор Юрий Чайка предложил наделить Минюст правом внеплановых проверок НКО, а также блокировать их сайты. Слушания, прошедшие в достаточно жестком тоне, могут быть ответом на усиление антироссийской кампании в Вашингтоне.

Открывая слушания, посвященные предотвращению вмешательства Запада в политическую систему России, глава Совета Федерации Валентина Матвиенко назвала эту тему «острой и злободневной». Это первые слушания такого рода после прихода к власти президента США Дональда Трампа и его администрации.

Глава верхней палаты парламента заявила, что «недовольство людей реальными проблемами используется [внешними силами] для подрыва ситуации в стране».

Такое положение вещей она охарактеризовала как «фейсбук-революцию», которая уже приводила в разное время к мобилизации протестных масс против правящих элит на Ближнем Востоке и на Украине.

Подобная активность, как заявила Матвиенко, «в очередной раз перед предвыборным циклом» усиливается и в России. Для противодействия попыткам внешнего вмешательства во внутреннюю политику России сенаторы планируют создать специальную комиссию, которая займется мониторингом случаев вмешательства Запада в российскую политику. Решение о создании комиссии и ее состав будут утверждены на пленарном заседании Совета Федерации. Ближайшее заседание запланировано на 14 июня.

Опасения, что Запад, а главным образом США, усилит давление на Россию в преддверии президентских выборов, звучали в выступлениях всех высокопоставленных участников слушаний, требовавших ужесточения мер контроля работы неправительственных организаций.

«От администрации Трампа — ничего хорошего»

Достаточно жестким было выступление главы СВР Сергея Нарышкина, заявившего, что «блок западных стран во главе с США рассматривает Россию как вызов своему геополитическому положению».

По словам Нарышкина, в преддверии выборов Вашингтон «будет усиливать давление на нашу страну». Среди мер усиления этого давления — сокращение времени для возвращения кредитов для российских компаний, блокирование российских энергопроектов за рубежом.

Нарышкин дал понять, что не ждет ничего хорошего от администрации Трампа, где высокие должности заняли сторонники жесткой линии в отношении России. «Русофобский курс Запада институализирован», — подчеркнул Нарышкин.

При этом в своей речи глава разведки и бывший спикер Госдумы использовал эпитеты, мало характерные для обычно сдержанных руководителей разведведомств. По мнению Нарышкина, страны Запада во главе с США испытывают «маниакальное стремление ввергнуть Россию в хаос». Пока они, продолжил глава СВР, «усердствуют и тужатся», рядом «громко повизгивают прибалтийские страны».

В Кремле неоднократно обвиняли американские власти во вмешательстве во внутренние дела России. На это же обращал внимание президент России Владимир Путин на Петербургском международном экономическом форуме.

«Вы бы посмотрели, что ваши коллеги (зарубежные журналисты. — «Газета.Ru») у нас делают: они просто с ногами забрались в нашу внутреннюю политику, на голову нам сели, ноги свесили и жвачку жуют», — сказал Путин, обращаясь к американской журналистке, которая задала ему вопрос о вмешательстве России в выборы в США.

Ранее в России было принято несколько законов, которые существенно ограничили деятельность неправительственных организаций. Согласно одному из них российские организации, получающие средства из-за рубежа, должны зарегистрироваться как иностранные агенты. Подобный закон существует и в США, однако наряду с ним легализована и деятельность лоббистов, в том числе и иностранных, чего нет в России.

В частности, в 2015 году нежелательной организацией был признан Фонд Сороса, основанный миллиардером Джорджем Соросом. Генпрокуратура заявила, что данная организация представляет опасность для конституционного строя России.

Сорос, действительно, является достаточно противоречивой фигурой и через свои фонды ранее поддерживал оппозиционные властям движения в Грузии и Сербии, а также на Украине. Однако в России организация занималась в основном просветительской деятельностью и выделяла гранты на поддержку различных исследований.

Избыточных действий не бывает

Во время своего выступления генпрокурор РФ Юрий Чайка дал понять, что этих мер недостаточно. По его словам, Генпрокуратура изучила деятельность 500 различных НКО, из которых, согласно закону, 95 были внесены в реестр иностранных агентов. В результате часть из них приняла решение о самоликвидации.

Чайка предложил наделить Минюст правом на внеочередные проверки НКО в случае, если появится информация об их противоправной деятельности, а также обязать НКО представлять государственным органам программы своих действий и предусмотреть возможность внесудебной блокировки их сайтов.

Генпрокурор добавил, что не считает такие действия избыточными.

Участникам слушаний в Совете Федерации раздали материалы, в них были указаны американские организации, которые, по версии российских законодателей, продвигают политическую повестку за рубежом. В этот перечень попали и чисто экспертные организации, и «мозговые центры», такие как Институт Брукингса и Фонд Карнеги.

Все эти организации имеют высокий статус в экспертной среде, а гостями их были как государственные деятели России, так и многие участники слушаний.

Чайка отметил, что наиболее активно против интересов России действуют организации, связанные с Госдепом, а целью их работы является «смена власти в России». Не обошлось и без бывшего олигарха Михаила Ходорковского, организацию которого — «Открытая Россия» — Чайка тоже привел среди враждебных. По его словам, «Открытая Россия» через подставных лиц финансировала предвыборные штабы оппозиционных кандидатов на выборах в Госдуму.

В конце открытой части дискуссии слово дали директору Института Африки РАН Ирине Абрамовой. Ученая отметила, что методы иностранных НКО, применяемые к России, «хорошо отработаны на примере Африки».

В пример она привела такие страны, как Кот-д'Ивуа?р и Зимбабве, руководителей которых пытаются «очернить» с помощью внешнего воздействия. Напомним, что глава Габона Лоран Гбагбо, бывший сначала прогрессистом, а затем узурпатором, сегодня находится в руках Международного уголовного суда. Его коллега Роберт Мугабе, тоже бывший реформатор, закончил подавлением своих оппонентов, а его правление тянется уже больше 30 лет.

С криком «Русские идут!» выбросился в окно

В США тем временем идет расследование о возможном влиянии России на выборы в США, что якобы могло оказать влияние на избрание Трампа президентом.

Участники сегодняшних слушаний в Совфеде много раз с негодованием упоминали об этом факте, что дает возможность предположить, что слушания надо воспринимать как одну из ответных мер.

В частности, этому была посвящена речь замглавы МИД РФ Сергея Рябкова. Он подробно остановился на хронологии «хакерского скандала». «Еще год назад вряд ли кто-то мог предположить, что фантомная проблема российского вмешательства займет центральное место [в политических дискуссиях в США]», — сказал Рябков, добавив, что «антироссийская истерия достигла такого уровня, что отмахнуться от нее не получается».

В этой связи Рябков даже вспомнил историю первого главы Пентагона Джеймса Форестолла, который выбросился из окна в 1949 году с криком: «Русские идут!» В то время Форестолл, как пишут историки, был тяжело болен.

Рябков также напомнил, что обвинения России в хакерских атаках появились еще при экс-президенте США Бараке Обаме.

По мнению дипломата, именно по его указке в расследование были втянуты американские спецслужбы: «В Белом доме открыто сделали ставку на русофобию».

При этом Рябков еще раз заявил, что США не предоставили никаких доказательств вмешательства России в избирательную кампанию в США. У самой России есть более точные сведения: около 28% всех атак совершается с территории США, а с российских, в свою очередь, только 2%.

Вместе с тем российский политолог, глава президиума Совета по международным делам Федор Лукьянов отметил, что, несмотря на то что обвинения в адрес России «выглядят неким фарсом», Москве необходимо более спокойно реагировать на ситуацию.

«Мы оказались в уникальной и идиотской ситуации не врага, не оппонента, а инструмента. Россия используется как кистень, которой одна часть американского истеблишмента пытается воевать с другой», — подчеркнул политолог.

Положение дел в США, по словам Лукьянова, связано с тем, что эта страна не смогла «перелицевать» мировую систему по своему подобию, и «мы прибыли к формированию нового мирового устройства».

Африка–Бразилия: перспективы сотрудничества Юг–Юг

Африка меняется. В ней действительно еще продолжаются разного рода конфликты, не искоренены некоторые межгосударственные и межэтнические разногласия, зачастую дают о себе знать и гуманитарные трудности. Однако, как показывает история других частей света, для решения всех этих проблем потребуются не десятилетия, прошедшие с обретения странами континента независимости, а куда больше времени.

Что важно, уже более двадцати лет подавляющее большинство африканских государств демонстрируют высокий экономический рост, который, несмотря на некоторое замедление в последние годы, остается довольно стабильным. Кроме того африканцы, вынужденные в годы холодной войны во многом идти в фарватере двух супердержав, с 1990-х гг. все в большей степени добиваются того, чтобы их голос был услышан, а отношения — диверсифицированы и не увязаны на одного партнера. Как экономика, так и политика требуют поиска новых союзников в меняющемся мире.

И этот сигнал был услышан. В настоящее время Африка переживает период всплеска интереса к ней со стороны растущих мировых и региональных лидеров, которые активно теснят ее традиционных партнеров. Один из примеров — Китай. Но и другие державы — Индия, Турция, Бразилия, а также сравнительно небольшие государства из разных уголков света устремились в Африку.

Цель нового цикла статей РСМД «Африка и мир: современные модели отношений с государствами континента» — попытаться разобраться в причинах, побудивших многие государства мира осуществить поворот в сторону этого континента, и рассказать о наиболее успешных историях его отношений с ними. Многие из таких сюжетов, малоизвестных в России, — предмет оживленных дискуссий в мире. Учитывая, что Россия также делает шаги для реактивации своей африканской политики, как представляется, обращение к этой теме является более чем своевременным.

«У каждой африканской проблемы есть бразильское решение» — фраза, введенная в оборот кенийским профессором К. Джумой в 2013 г., быстро обрела популярность и стала восприниматься в качестве квинтэссенции политики Бразилии в Африке. Она достаточно точно определяет главный посыл, который бразильские власти доносят до африканских столиц, — мы похожи, у нас одинаковые проблемы и вызовы, и мы готовы поделиться своим опытом их решения и преодоления. В отличие от некоторых других государств, для которых такая риторика в отношениях с Африкой носит во многом декларативный характер, Бразилия всерьез взялась за проведение на континенте социально ориентированных мероприятий, что, естественно, находит среди африканцев широкую поддержку.

Такой курс Бразилиа, который хорошо вписывается в общепринятое понимание того, что можно считать сотрудничеством Юг–Юг, тесно связан с именем Лулы да Силвы — президента страны в 2003–2010 гг. Именно он выдвинул тезис о запуске «преференциальной политики в отношении Африки», которая благодаря своим впечатляющим успехам стала важным фактором в укреплении международных и экономических позиций как Бразилии, так и государств африканского континента.

Произошло это, однако, не на пустом месте — Бразилию и Африку испокон веков соединяют разнообразные видимые и невидимые нити. Начиная с XVI в. и на протяжении трех столетий, крупнейшее владение Португалии в Латинской Америке приняло почти 4 млн африканцев, насильно вывезенных колонизаторами через Атлантический океан. Сейчас их потомки — «афробразильцы» — составляют около 7% населения современной Бразилии (13 млн чел.) и являются неотъемлемой частью этнополитического ландшафта страны. После отмены рабства некоторые из них вернулись на свою африканскую родину, расселились в регионе Бискайского залива, а в 1950–1960-е гг. даже сыграли определенную роль в освободительных движениях Нигерии, Ганы, Гвинеи.

В начале XIX в. связи Бразилии и Африки были столь велики, что после обретения первой независимости Лиссабон потребовал, чтобы эта страна не принимала предложений от других португальских колоний войти в ее состав, что и было закреплено Договором 1825 г. Главным же результатом колониальной эпохи стало то, что по обе стороны южной Атлантики в качестве lingua franca в обиход вошел португальский язык, исключающий наличие языкового барьера между Бразилией и рядом африканских государств.

В период с 1960-х по 1990-е гг. отношения Бразилии и Африки пережили несколько подъемов и спадов. На рубеже 1960-х гг. Бразилия, несмотря на неплохие отношения с имевшей африканские колонии Португалией, поддерживала обретение странами континента независимости и открыла там свои первые посольства. В то же время после прихода к власти там в 1964 г. военной хунты антиколониальное движение стало восприниматься как часть «мирового коммунистического заговора», а действия Лиссабона по подавлению освободительных движений в Анголе, Мозамбике и Гвинее-Бисау критики не вызывали.

В середине 1970-х гг. в отношении Африки у Бразилии вновь возобладал прагматизм. Этому способствовали потребность быстро развивающейся бразильской экономики в африканском сырье и рынках сбыта и исчезновение необходимости поддерживать действия своих ближайших партнеров португальцев, к тому времени утративших свою колониальную империю. В результате Бразилия открыла в африканских государствах еще десять своих посольств.

Переход Бразилии в 1985 г. к демократической форме правления ознаменовался периодом нового ослабления отношений с Африкой, который называют даже «потерянным десятилетием». Внешняя политика страны вновь переориентировалась на США, западноевропейские государства и соседей по Латинской Америке. Несколько дипломатических представительств на африканском континенте были закрыты.

Тем не менее именно в этот период (1986 г.) по инициативе Бразилии в регионе была создана Зона мира и сотрудничества в Южной Атлантике (ZOPACAS), ставшая первой площадкой для более чем двадцати латиноамериканских и африканских государств для обсуждения общих вопросов безопасности в этой части мирового океана. Спустя десять лет, опять же не без существенной поддержки бразильских властей, организуется Содружество португалоязычных стран (CPLC), в которое вошли шесть африканских государств (Ангола, Мозамбик, Гвинея-Бисау, Кабо-Верде, Экваториальная Гвинея, Сан-Томе и Принсипи).

Восстановление позиций Бразилии в Африке в 1990-е гг. началось как раз с Мозамбика и Анголы, где продолжали тлеть гражданские конфликты. Общий португальский язык и наличие выраженных политических и торгово-экономических интересов (к тому времени в этих странах уже работали крупные бразильские компании) обусловили руководящую роль Бразилиа в миротворческих операциях ООН в этих странах. Этот опыт оказался настолько успешным, что бразильцы впоследствии играли существенную роль в аналогичных международных усилиях в Демократической Республике Конго, Либерии, Кот-д’Ивуаре и Южном Судане.

Пришедшей к власти в Бразилии в 2003 г. Л. да Силва был ярким сторонником диверсификации внешних связей своей страны, ухода от зацикленности на традиционных партнерах, таких как США и Европа. Они, по сути, выступали против построения более справедливой как с политической, так и с экономической точек зрения системы международных отношений, учитывающей интересы развивающихся государств. Л. да Силва рассчитывал, что нацеленное на повышение благосостояния африканских государств сотрудничество приведет к укреплению их «суверенного» потенциала — возможности действовать независимо на международных площадках, одновременно повышая там свой вес, и эффективно противостоять давлению «государств Севера» в решении сугубо региональных вопросов.

Бразилия, в свою очередь, могла надеяться на африканскую поддержку в деле утверждения своей роли в мировых делах, в частности в получении постоянного членства в Совете Безопасности ООН. Не упускался и торгово-экономический фактор — Африка располагала обширными возможностями для бразильского бизнеса. На повестке были и такие специфические вопросы, как, например, военное присутствие Великобритании и в целом НАТО в районе Южной Атлантики, являющееся раздражителем как для Бразилиа, так и для некоторых других латиноамериканских столиц. Прибрежные африканские государства, предполагали бразильцы, могли бы также внести свой вклад в целях пресечения активности там внерегиональных игроков.

Исходя из таких предпосылок, Л. да Силва начал действовать. За время своего президентства он посетил 29 стран континента. Количество бразильских посольств выросло там в два раза (до 37). Удвоилось число африканских диппредставительств в Бразилиа. Активизировали свою работу Бразильское агентство по развитию (ABC), 60% помощи которого приходится на Африку южнее Сахары (АЮС).

Например, именно благодаря Бразилии, широко внедрившей у себя производство биотоплива (этанола) из сахарного тростника, такие технологии пришли в Африку, многие государства которой не имели своих источников для производства энергии. Бразильская сельскохозяйственная корпорация (EMBRAPA), открывшая в 2000-е гг. четыре своих представительства в Гане, Мали, Мозамбике и Сенегале, стала проводником таких изменений. Этим странам, а также Кении, Нигерии, Республике Конго, Судану, Уганде, Замбии была оказана помощь по переводу части сельхозугодий под выращивание тростника, а в Анголе создано совместное предприятие по производству этанола. Опыт оказался успешным. В 2010 г. Судану, например, даже удалось начать экспорт биотоплива в Европу в объеме 15 млн л в год. По линии этой же корпорации в пяти странах Западной Африки (в Бенине, Буркина-Фасо, Чаде, Мали, Того) бразильцы содействуют осуществлению программ по выращиванию хлопка.

Всего бразильская техническая помощь оказывается 36 африканским государствам. В одних речь идет о проектах по электрификации (8 стран), в других — об укреплении системы здравоохранения (22 страны). Учитывая сходство климатических условий Бразилии и многих африканских государств, передача «тропических» технологий оказалась очень востребованным форматом сотрудничества.

В эпоху Л. да Силвы бразильцы последовательно продвигали повестку устойчивого развития в формате БРИКС, «проложив дорожку» для включения в его состав ЮАР. При этом Бразилия, ЮАР и Индия создали отдельный форум IBSA (также по начальным буквам входящих в него государств), нацеленный конкретно на развитие сотрудничества Юг – Юг. Бразилиа отводила особое внимание вовлечению других государств Африки и Латинской Америки в такую кооперацию, которая могла дать синергетический эффект и выявить дополнительные каналы возможного взаимодействия. Именно по ее инициативе в 2006 г. был проведен первый форум Африка – Южная Америка (ASA) в Абудже (Нигерия), а потом еще два в 2009 г. (Венесуэла) и в 2013 г. (Экваториальная Гвинея).

Результаты активной позиции Бразилии по выстраиванию равноправного сотрудничества с Африкой и оказанию ей содействия быстро принесли свои плоды. Кандидатура страны на непостоянное членство в СБ ООН в 2005 – 2006 гг. и 2010 – 2011 гг. получала почти единогласную поддержку государств АЮС. Во многом благодаря позиции этого региона бразильцы Ж. Грациану и Р. Азеведу стали генеральными директорами соответственно Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (в 2011 г.) и Всемирной торговой организации (в 2013 г.).

Не забывал Л. да Силва и о привлечении в Африку бразильского бизнеса, который до 2000-х гг. концентрировался только в португалоязычных странах континента. В этот период ареал деятельности промышленных гигантов страны, среди которых нефтяная компания Petrobras, горнодобывающая Vale строительные Odebrecht, Andrade Gutierrez и Camargo Correa серьезно возрос. Одна только компания Odebrecht, крупнейший работодатель в Анголе, вышла на рынки ЮАР, Ботсваны, ДР Конго, Джибути, Габона, Либерии. В активе Petrobras проекты в таких странах, как Ангола, Бенин, Габон, Намибия, Нигерия, Танзания. Добыча минеральных ресурсов производится в Анголе, Габоне, Гвинее, Замбии, Либерии, Малави, Мозамбике и ЮАР. Всего в Африке работают около 500 бразильских бизнес-операторов.

Большим спросом пользуются в Африке среднемагистральные бразильские самолеты Embraer, которые ввиду своей неприхотливости, выносливости и приемлемых цен выигрывают в конкурентной борьбе с американскими, европейскими и, к сожалению, российскими авиастроителями. В пользу выбора африканцами этой фирмы говорит и схожесть климатических условий, в которых приспособлены работать эти машины. Например, в Кении, они стали базовыми для быстро развивающегося рынка внутренних перевозок. Закуплены они были также такими государствами, как Буркина-Фасо, Мали, Мавритания, Гана, Ангола, а во многих других взяты в лизинг. В то же время в 2015 – 2016 гг. Нигерии и Экваториальной Гвинее пришлось отказаться от приобретения самолетов в связи с резким падением бюджета, вызванного обвалом цен на нефть.

В целом до 2012 г., по разным оценкам, бразильцы инвестировали в африканские экономики от 10 до 20 млрд долл. Одновременно Бразильский банк развития (BNDES), работа которого сконцентрирована на кредитовании внешнеэкономической предпринимательской деятельности, с 2006 по 2016 гг. выделил на различные проекты в регионе 4 млрд долл.

В результате за 13 лет товарооборот между Бразилией и Африкой подскочил в семь раз — с 4,3 млрд долл. (2000 г.) до своих пиковых показателей в 2013 г. — 28,5 млрд долл., оказавшись по темпам его прироста на одном уровне с Китаем. Сама торговля является для Бразилии дефицитной. Страна в больших объемах импортирует из Африки углеводороды (нефть, сжиженный и обычный газ), уголь и руды, которые в совокупности составляют около 90% ввозимых африканских товаров. Со временем, по мнению экспертов, такая ситуация изменится.

Бразилия, с каждым годом наращивающая объемы своего собственного сырьевого экспорта, может практически безболезненно отказаться от поставок аналогичной продукции из Африки. Однако она не делает это, в том числе потому, что многие перерабатывающие предприятия Бразилии приспособлены работать только с определенными сортами африканского сырья, которые даже с учетом трансатлантической перевозки вполне конкурентоспособны на внутреннем рынке этой латиноамериканской страны. И даже если указанные прогнозы сбудутся, и Бразилия перестанет покупать африканские нефть и газ, компании, занимающиеся их добычей на континенте, могут продавать эту продукцию в третьи страны, что исключит нанесение ущерба для африканских экономик.

Сотрудничество в области безопасности также достаточно востребовано как для Бразилии, так и для Африки (прежде всего ее западной части). Регион центральной и южной Атлантики — один из основных маршрутов наркоторговли из Америки в Европу, негативно сказывающейся на стабильности многих западноафриканских стран и негативно влияющей на социальную обстановку в северной Бразилии. Чтобы пресечь незаконный траффик, Бразилиа предоставляет помощь в организации патрулирования морских вод Гвинее, Гвинее-Бисау, Сенегалу, Кабо-Верде и Сан-Томе и Принсипи. Договоры о военном сотрудничестве подписаны с еще большим числом стран. Помимо перечисленных, это Ангола, Мозамбик, Намибия (этим трем странам Бразилия в свое время помогла создать свой ВМФ), Нигерия, Экваториальная Гвинея и ЮАР. В то же время отмечается, что Л. да Силве все же не удалось достигнуть своей главной цели — заручиться поддержкой Африки для вытеснения из региона структур НАТО и создания своей собственной «сети безопасности». Такие задачи африканские страны региона перед собой никогда не ставили, да и ресурсов для этого пока, очевидно, недостаточно.

Приход к власти в 2011 г. в Бразилии нового президента — Д. Руссефф — ознаменовал собой постепенное снижение интереса к Африке. Многие наблюдатели правильно обращали внимание на то, что ее больше интересует внутриполитическая повестка, чем международные отношения. Тем не менее в первые годы своего правления Д. Руссефф регулярно ездила в Африку, а торговля продолжала демонстрировать рост. В 2013 г. в связи 50-летием образования Африканского Союза президентским декретом был списан долг африканских государств перед Бразилией на сумму в 900 млн долл.

Впрочем, уже тогда это решение в самой Бразилии не нашло единодушной поддержки. В адрес руководства страны раздавались обвинения в том, что оно «спонсирует» африканские автократические режимы. Наложило негативный отпечаток и начало раскручивания коррупционных скандалов вокруг компании Petrobras, а также ряда других фирм, чьи проекты в Африке стали объектом пристальных расследований. Под удар попала и компания Vale, чья возможная сделка по покупке земли в Гвинее для добычи горной руды оказалась под подозрением в наличии коррупционной составляющей. Ее же деятельность в Мозамбике, а также компании Odebrecht в Анголе критикуются за незаконное выселение местных жителей и несоответствие стандартам защиты окружающей среды.

Вскрылись и другие трудности. Массированный приход в Африку различных бразильских структур, зачастую без должной предварительной проработки и четкого плана действий, вызвал институционную неразбериху, дублирование ими своих полномочий и перенапряжение возможностей. И если во время правления Л. да Силвы для решения данных проблем существовала политическая воля, то при его последователях ее уже не хватало. В этой связи эксперты приходят к выводу, что некоторые посольства, торгпредства, а также представительства других агентств Бразилии в Африке могут быть значительно сокращены штатно или даже закрыты.

В условиях продолжающегося внутриполитического кризиса, замены в 2016 г. на посту президента страны Д. Руссефф на М. Темера, естественно, трудно говорить о том, что в краткосрочной перспективе Африка и сотрудничество Юг–Юг будут находиться на переднем плане бразильских интересов. Тем не менее задел, сделанный Л. да Силвой на континенте, показал свою устойчивость. За годы его правления африканское досье прочно укрепилось во внешнеполитической стратегии Бразилиа. Двусторонняя торговля, хотя и немного снизилась, однако остается на неплохих уровнях начала 2010-х гг. Текущая девальвация бразильского реала, делающая бразильские товары дешевле и конкурентоспособнее на международных рынках, дает также определенные возможности для роста их экспорта, в том числе и в Африку.

Представляется, что отход Бразилии в Африке «в тень» является временным. Как только она разрешит текущие проблемы, активизация ее внешней политики на африканском направлении не заставит себя ждать. Для такой крупной и влиятельной страны это закономерный процесс. Это относится и к сотрудничеству Юг–Юг. Оно выгодно и востребовано как в Бразилиа, так и в африканских столицах, а поэтому имеет серьезные шансы на дальнейшее развитие. Оно продемонстрировало, что совместная и равноправная кооперация может принести обильные плоды и содействовать укреплению позиций «мирового Юга» на международной арене.

Алексей Богуславский

Политический обозреватель, эксперт РСМД

Роскомнадзор планирует актуализировать перечень иностранных стран, обеспечивающих адекватную защиту прав субъектов персональных данных, но не являющихся при этом сторонами Конвенции Совета Европы о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных. Соответствующие поправки будут внесены в приказ Роскомнадзора от 15.03.2013 г. № 274.

В соответствии с новой реакцией приказа, в перечень будут включены Республика Коста-Рика, Государство Катар, Республика Мали, Республика Сингапур, Южно-Африканская Республика, Габонская Республика, Республика Казахстан.

Вместе с тем, из перечня будет исключена Республика Сенегал в связи с ратификацией этой страной в 2016 году Конвенции Совета Европы о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных.

Одним из приоритетных условий включения иностранного государства в перечень является наличие в нем комплексного нормативного правового акта, регулирующего сферу персональных данных. Учитывается также наличие в стране уполномоченного органа по защите прав субъектов персональных данных и системы санкций, предусмотренной за нарушение требований законодательства в этой области.

Сегодня в Осло открылось первое Совещание сторон по новому международному соглашению ФАО, направленного на борьбу с незаконным промыслом, на котором уже были отмечены определенные успехи делегатов в реализации данного соглашения.

Соглашение о мерах государства порта по предупреждению, сдерживанию и ликвидации незаконного, несообщаемого и нерегулируемого рыбного промысла (СМГП), который вступил в силу в июне 2016 года, в настоящее время подписали 46 сторон, при этом 28 стран-членов Европейского союза вступили в Соглашение в качестве единой стороны.

Соглашение, заключенное при посредничестве ФАО, призвано ограничить доступ к портам рыболовным судам, которые не выполняют ряд правил, включая наличие у них надлежащих лицензий на ведение рыбного промысла и раскрытие информации о видах и количестве пойманной рыбы. Соглашение явилось результатом многолетних дипломатических усилий, направленных на борьбу с ННН-промыслом, который оценивается в 26 миллионов тонн рыбы на сумму 23 миллиарда долларов США в год и представляет собой огромную угрозу для всех усилий по обеспечению устойчивого рыболовства в Мировом океане.

«Этот договор свидетельствует о решимости международного сообщества положить конец ННН-промыслу совместными усилиями и согласованным образом», - сказал Арни М. Матисен, заместитель Генерального директора ФАО по рыболовству и аквакультуре.

В настоящее время на стороны СМГП приходится более двух третей мировой торговли рыбой. Сторонами Соглашения являются как Албания, Куба и Палау, так и крупные государства, включая Индонезию и Соединенные Штаты Америки, а Япония и Черногория станут его полноправными участниками в следующем месяце.

Совещание в Осло

Недельное мероприятие в Норвегии является первой встречей сторон СМГП, которое должно определить обязанности заинтересованных государств, а также региональных организаций по управлению рыболовством и других международных органов. ФАО, которая уже активно участвует в инициативах по наращиванию потенциала для поддержки реализации договора во всем мире, также приобретает новые обязанности в связи с осуществлением СМГП, в том числе путем оказания поддержки будущему обзорному заседанию, проведения неофициальных консультаций и создания специальных технических рабочих групп для обсуждения конкретных вопросов.

Среди участников высокого уровня на встрече в Осло - наряду с официальными лицами принимающего государства - присутствовали президент Республики Палау Томас Ременгесау и министры из Доминики, Габона, Гамбии, Ганы, Гренады, Гвинеи, Гайаны, Норвегии, Сан-Томе и Принсипи, Судана и Тонги, а также Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва.

Одним из вопросов, которые будут обсуждаться на этой неделе, является обеспечение надлежащего обмена информацией, поскольку государства порта должны сигнализировать нарушения государству флага судна, а также региональным властям.

Также будут рассмотрены технические требования развивающихся государств, а первая специальная рабочая группа соберется в конце этой недели для оценки ресурсов, необходимых для обеспечения того, чтобы все члены, включая малые островные развивающиеся государства, расположенные в наиболее привлекательных для рыболовства регионах мира, могли выполнять свои задачи.

СМГП является мощным инструментом для достижения цели 14 устойчивого развития, в которой прямо содержится призыв положить конец ННН-промыслу к 2020 году.

ОПЕК приняла Гвинею в свой состав.

Организация стран-экспортеров нефти (Organization of the Petroleum Exporting Countries) объявила о включении Гвинеи в свой состав.

Гвинея стала 15-й страной в составе картеля и ранее присоединилась к соглашению о сокращении добычи нефти. Гвинея добывает 280 тыс. баррелей в сутки, а ее квота снижения добычи - 12 тыс. баррелей в сутки.

Добыча ОПЕК в апреле составила 31,7 млн б/с, и картель выполнил обещание сократить добычу на 1,2 млн б/с.

OPEC была создана в Багдаде. Нефтяной картель учредили в сентябре 1960 г. пять стран: Иран, Ирак, Кувейт, Саудовская Аравия и Венесуэла, сообщается на сайте организации.

К картелю позже присоединились Катар (1961), Индонезия (1962), Ливия (1962), Объединенные Арабские Эмираты (1967), Алжир (1969), Нигерия (1971), Эквадор (1973), Габон (1975) и Ангола (2007).

Эквадор приостановил свое членство в декабре 1992 г., но вернулся в картель в октябре 2007 г. Индонезия приостановила свое членство в январе 2009 г. и возобновила его снова в январе 2016 г. Габон вышел из картеля в январе 1995 г., но вернулся в организацию в июле 2016 г.

Новым членом ОПЕК стала Экваториальная Гвинея.

Новым членом Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) стала Экваториальная Гвинея.

Об этом сообщил министр энергетики, промышленности и минеральных ресурсов Саудовской Аравии Халид аль-Фалих.

«Я думаю, сам факт того, что не входящая в ОПЕК страна присоединяется к ОПЕК, является показателям того, как хорошо работает организация» – отметил аль-Фалих.

В ОПЕК входят 13 стран-экспортеров нефти: Алжир, Ангола, Эквадор, Габон, Иран, Ирак, Кувейт, Ливия, Нигерия, Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ и Венесуэла. Экваториальная Гвинея стала 14 членом ОПЕК.

Ранее министр энергетики РФ Александр Новак сообщил журналистам, что объем сокращения добычи нефти увеличится, если к соглашению с ОПЕК присоединятся новые участники.

«По тем странам, которые участвуют в соглашении, рекомендация комитета заключается в продлении действия соглашения на девять месяцев с сохранением оговоренных условий. Если новые страны присоединятся, то, конечно, цифра увеличится», – сказал министр.

К переговорам по сокращению добычи нефти могут присоединиться Египет и Туркмения. Кроме того, по словам Новака, к переговорам могут присоединиться еще несколько стран, которые не участвуют в действующем соглашении.

РИА «Новости» со ссылкой на сайт ЦРУ указывают, что Экваториальная Гвинея в 2015 году добывала 250 тысяч баррелей нефти в сутки (34-е место в списке стран по объему добычи). Доказанные запасы нефти по состоянию на 1 января 2016 года составляли 1,1 миллиарда баррелей. Добыча газа в 2014 году составила 6,55 миллиарда кубометров, экспорт газа – 4,956 миллиарда. Доказанные запасы газа на начало 2016 года составляли 36,81 миллиарда кубометров.

Еврокомиссия опубликовала новый список перевозчиков, которым запрещен полет в Европу.

В этом году в нем оказалась 181 авиакомпания из 16 стран мира. Об этом сообщается на сайте Еврокомиссии.

Отмечается, что из обновленного списка исключены все перевозчики Бенина и Мозамбика.

При этом в перечень вошли почти все авиакомпании Афганистана, Анголы, Республики Конго и Демократической Республики Конго, Джибути, Экваториальной Гвинеи, Эритреи, Габона, Индонезии, Киргизии, Либерии, Ливии, Непала, Сан-Томе и Принсипи, Сьерра- Леоне и Судана. Перевозчики включены в реестр по причине отсутствия контроля безопасности полетов, сообщает Lenta.ru.

Исключения сделали лишь для некоторых компаний, которым позволили осуществлять полеты только на судах определенных типов. Например, рейсы в ЕС разрешили Air Koryo (КНДР), Iran Air и Afrijet (Габон).

Кроме того, запрет на полеты коснулся Iran Aseman Airlines, Iraqi Airways, Med-View Airlines (Нигерия) и авиационной компании УРГА (Украина), Blue Wing Airlines (Суринам), Mustique Airways (Сент-Винсент и Гренадины) и Air Zimbabwe.

По словам комиссара по вопросам безопасности Виолеты Булц, список призывает страны и авиакомпании задуматься о стандартах. Булц отметила, что исключение Бенина и Мозамбика из списка говорит о том, что повысить уровень безопасности вполне возможно.

ОПЕК в апреле снизила добычу до 31,73 миллиона баррелей в день.

ОПЕК в апреле сократила добычу нефти на 18,2 тысячи баррелей в день по сравнению с мартом — до 31,732 миллиона баррелей в сутки, говорится в майском докладе организации со ссылкой на данные вторичных источников.

Наибольшее снижение показателя зафиксировано в ОАЭ, Ливии, Ираке и Иране. При этом в Анголе и Саудовской Аравии добыча, напротив, заметно увеличилась.

ОПЕК на заседании 30 ноября 2016 года договорилась о сокращении своей добычи нефти на 1,254 миллиона баррелей в день с октябрьского уровня. Согласно докладу, десять стран организации, бравших на себя обязательства по сокращению добычи (Алжир, Ангола, Эквадор, Габон, Ирак, Кувейт, Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ и Венесуэла) в апреле снизили ее суммарно на 1,347 миллиона баррелей в день по сравнению с октябрем. Такими образом, страны ОПЕК выполнили свои обязательства по соглашению на 107%.

Несмотря на рост добычи нефти в Саудовской Аравии в апреле, королевство вновь перевыполнило свои обязательства по венской сделке — на 21%, как следует из доклада. По данным вторичных источников, Саудовская Аравия нарастила добычу на 49,2 тысячи баррелей в день по сравнению с мартом — до 9,954 миллиона баррелей в сутки. Само королевство при этом сообщило картелю, что его добыча в месячном выражении увеличилась на 46,4 тысячи баррелей в день, до 9,946 миллиона баррелей в сутки.

Отдельно стоит отметить Ливию, которая наряду с Нигерией была освобождена от обязательств по сокращению добычи нефти. Однако в апреле добыча "черного золота" в Ливии упала на 61,6 тысячи баррелей в день, до 550 тысяч баррелей в сутки. Аналогичный показатель по Нигерии вырос на 50,8 тысячи баррелей в день, до 1,508 миллиона баррелей в сутки. Иран, по условиям венского соглашения получивший возможность нарастить добычу до досанкционного уровня, снизил производство нефти на 34,7 тысячи баррелей в день, до 3,759 миллиона баррелей в сутки.

В целом в апреле свои обязательства по венской сделке перевыполнили также ОАЭ — на 23%, Венесуэла — на 17%, Кувейт — на 4%, полностью выполнил условия соглашения Катар, следует из данных вторичных источников. Ангола выполнила условия соглашения на 76%, Алжир — на 84%, Ирак — на 90%, Эквадор — на 92%. Не выполнил свои обязательства по сделке Габон, нарастив добычу к октябрю на 4 тысячи баррелей в день, до 206 тысяч баррелей в сутки.

Страны ОПЕК в январе-феврале выполнили договор по сокращению добычи нефти на 98%.

Страны ОПЕК в январе-феврале выполнили соглашение по сокращению добычи нефти на 98%, страны не-ОПЕК - на 37%.

"За первые два месяца выполнение соглашения (странами ОПЕК - ИФ) в среднем достигло 98%, хотя на показатель сильно влияет добыча Саудовской Аравией, которая исполняет соглашение на 135%. Россия, на которую приходится половина квоты по сокращению из стран не-ОПЕК, постоянно говорит, что снижение будет постепенным, и это также актуально для некоторых других стран. Предварительно, мы оцениваем, что страны не-ОПЕК снизили добычу на 37% от их обязательств в первые два месяца года", - говорится в обзоре Международного энергетического агентства (МЭА).

Страны ОПЕК за исключением Ливии и Нигерии, в феврале увеличили по сравнению с январем добычу нефти на 160 тыс. б/с - до 29,91 млн б/с, страны не-ОПЕК - на 90 тыс. б/с, до 57,78 млн б/с.

По состоянию на февраль Катар, Саудовская Аравия и Ангола перевыполнили план сокращения добычи. Так, Катар на февраль выполнил сокращение добычи нефти на 127% - до 0,61 млн б/с, Саудовская Аравия на 116% - до 9,98 млн тонн, Ангола - на 117% - 1,66 млн б/с.

Хуже остальных соглашение выполняет Габон, который в прошлом месяце не сократил добычу по отношению к октябрю, а также Венесуэла, которая выполнила соглашение по состоянию на февраль лишь на 18%.

Среди стран не-ОПЕК соглашение выполняет Азербайджан - на 78%, Мексика - на 90%. Оман, который еще в прошлом месяце выполнил свою квоту по сокращению добычи, в феврале продолжил снижать добычу.

Россия, по данным МЭА, на настоящее время выполнила обязательства на 40%, сократив добычу на 119 тыс. б/с. Россия согласилась снизить добычу на 300 тыс. б/с - 11,247 млн б/с (уровень октября 2016 года) до 10,947 млн б/с. Ранее глава Минэнерго Александр Новак говорил, что Россия достигнет уровня снижения добычи нефти в 300 тыс. б/с в конце апреля.

Примечательно, что Казахстан, напротив, второй месяц подряд наращивает добычу нефти - на 78 тыс. б/с, тогда как по договоренностям должен сократить ее на 20 тыс. б/с. Бахрейн, Бруней, Экваториальная Гвинея, Малайзия, Судан и Южный Судан в общей сложности также нарастили добычу за два месяца на 13 тыс. б/с вместо предусмотренного сокращения на 58 тыс. б/с.

Россия в настоящий момент не рассматривает вопрос о вступлении в Организацию стран-экспортеров нефти (ОПЕК), заявил министр энергетики РФ Александр Новак в ходе выступления на энергетической конференции CERAWeek.

"На сегодняшний день, хочу прямо сказать, не рассматриваем вопрос вступления России в ОПЕК", — сказал Новак.

"Но наше взаимодействие со странами-экспортерами (нефти — ред.) на данном этапе показало то, что есть необходимость и целесообразность взаимодействия стран с точки зрения кооперации, с точки зрения развития новых технологий", — отметил министр энергетики РФ.

ОПЕК на заседании 30 ноября в Вене договорилась о сокращении своей добычи на 1,2 миллиона баррелей в день с октябрьского уровня. Одиннадцать не входящих в ОПЕК стран 10 декабря согласовали сокращение своей добычи суммарно на 558 тысяч баррелей в сутки, в том числе Россия — на 300 тысяч баррелей. Соглашение, целью которого является стабилизация нефтяного рынка, заключено на первое полугодие 2017 года с возможностью пролонгации.

Членами ОПЕК в настоящее время являются 13 стран: Алжир, Ангола, Эквадор, Габон, Иран, Ирак, Кувейт, Ливия, Нигерия, Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ, Венесуэла.

Активное вовлечение коренных народов и местных общин в сохранение дикой природы является ключом к поддержанию биоразнообразия и обеспечению устойчивых средств к существованию в сельских районах, заявила сегодня ФАО по случаю Всемирного дня дикой природы.

Актуальные проблемы, с которыми сталкивается человечество в своих усилиях по сохранению биоразнообразия требуют, чтобы коренные народы были наделены правом принимать решения при поддержке на национальном уровне и содействии со стороны международного сообщества, подчеркнула ФАО.

«Управление дикими животными является частью культуры коренных народов и местных общин. Они просто не могут представить себе жизнь в отрыве от природы и проявляют сильный интерес к устойчивому использованию природных ресурсов, - сказал Ева Мюллер, директор Отдела лесной политики и ресурсов ФАО. - Расширение прав и возможностей этих групп в сочетании с их знаниями и навыками долгосрочного планирования имеет основополагающее значение для обеспечения выживания будущих поколений - как людей, так и животных».

Отношения между людьми и животным миром подробно рассматриваются в новом издании ежеквартальной публикации ФАО по лесному хозяйству Unasylva, также опубликованной сегодня. Данное издание подготовлено в сотрудничестве с Совместным партнерством по устойчивому управлению дикой природы (CPW), включающим в себя 14 международных организаций и секретариатов, в том числе ФАО.

Издание ссылается на ряд тематических исследований из разных стран с целью продемонстрировать, как коренные народы могут оптимизировать выгоды для своих средств к существованию, сохраняя при этом дикую природу, при условии, что они наделены правами принимать собственные решения на территориях, где они проживают.

На северном склоне горы Кения, например, племя масаи Il Lakipiak, что переводится как "Люди дикой природы" владеют и управляют единственным в стране заповедником, принадлежащим местной общине, где обитают дикие носороги. Эти коренные народы сумели сгладить конфликты, возникавшие между животными и человеком, в результате вторжения диких животных на территорию обитания человека в поисках воды, добычи и пастбищ во время засухи. Они добились этого за счет сокращения вырубки кустарников, чтобы обеспечить больше кормов для диких животных на их землях. В рамках этой стратегии сохранения коренные народы продемонстрировали, что они могут гармонично сосуществовать с животным миром, поддерживая свою пасторальную жизнь и культуру.

Поиск путей, поддерживающих мирное сосуществование людей и диких животных

Некоторые виды диких животных способны нанести значительный ущерб сельскохозяйственным культурам и животноводству, угрожая продовольственной безопасности народов, их жизни и благополучию. В крайних случаях нападения некоторых видов диких животных, таких как слонов и крокодилов, могут привести к человеческим травмам и трагической гибели, отмечает издание.

Конфликты между человеком и дикой природой становятся все более частыми и глубокими, особенно в Африке, в связи с усилением конкуренции за землю в ранее диких и необжитых районах. Они часто являются результатом роста численности населения людей, повышения спроса на природные ресурсы и растущей конкуренции за доступ к земле, например, вследствие расширения транспортной сети, развития сельского хозяйства и промышленности.

Более подробно в издании отмечается, что в центральной и южной части Африки дикая природа и человек будут продолжать вести борьбу за ландшафты и ресурсы, и вероятность усиления таких конфликтов высока, если не будут предприняты соответствующие меры.

В связи с этим ФАО, Международный научно-исследовательский центр в области аграрного развития во Франции (CIRAD) и другие партнеры разработали первый инструментарий для разрешения конфликтов между человеком и дикой природой, который уже помог местной общине в национальном парке Кристальные горы в Габоне.

Местные фермеры в этом районе были особенно недовольны тем, что животные, такие как тростниковые крысы, лошадиная антилопа, кустарниковые свиньи и слоны, уничтожали целые урожаи, угрожая, тем самым, их средствам к существованию. В то же время, законы запрещают фермерам охотиться на охраняемых животных ни для пропитания, ни в целях защиты своего урожая.

Решения, предложенные инструментарием, включали в себя такие меры, как огораживание плантаций, чтобы не позволять животным приближаться к урожаям, осветительные огни или шум, чтобы отпугивать животных, и ночной дозор, чтобы следить на плантациями в ночное время суток - меры, которые можно было относительно легко и недорого реализовать.

Трофейная охота может принести пользу сельской бедноте и диким животным

В публикации также затронута спорная тема о пользе и вреде трофейной охоты. Авторы публикации утверждают, что при эффективном управлении трофейная охота может сыграть положительную роль в обеспечении сохранения дикой природы и улучшении средств к существованию бедного сельского населения. В статье также подчеркивается, что полный запрет на трофейную охоту может нанести вред коренным народам и окружающей среде, и что к этому вопросу необходим более тонкий подход.

Во многих случаях трофейная охота неотделима от охоты с целью пропитания. Многие охотники на оленей, например, могут охотиться на животных с большими рогами в качестве трофеев, но, если они не смогут их найти, они будут охотиться на других оленей для получения мяса, чтобы накормить семью.

Помимо этого, льготы для владельцев земель, где ведется охота, могут сделать заповедники дикой природы привлекательным вариантом землепользования, побуждая их к поддержанию и восстановлению среды обитания и популяций диких животных, а также к ведению борьбы с браконьерством.

Например, на Памире в Таджикистане, земельные концессии для трофейной охоты на диких овец и коз привели к более высокой плотности популяции находящегося под угрозой вымирания снежного барса, чем в близлежащих районах без трофейной охоты. Причина этому кроется, скорее всего, в более высокой плотности популяций животных, служащих для него добычей, и снижении браконьерства.

Существуют обоснованные опасения о законности, устойчивости и этики некоторых охотничьих практик, и выгоды от трофейной охоты для местных общин и диких животных сильно различаются в зависимости от контекста и региона.

В некоторых случаях могут быть предложены альтернативы трофейной охоте, которые предоставят те же выгоды диким животным и людям, но их выявление и внедрение требует тесного взаимодействия с национальными правительствами, частным сектором и местными общинами, говорится в издании.

Арбитражный суд г. Москвы подтвердил законность решения ФАС России, вынесенного в отношении ГКУ Калининградской области «Региональное Управление заказчика капитального строительства».

Учреждение объявило о проведении аукциона на строительство в Калининграде стадиона к Чемпионату мира по футболу FIFA 2018™ и берегоукрепляющих сооружений о. Октябрьский. Аукционная документация требовала от участников предоставить в составе заявки излишне детализированное описание товаров, используемых при строительстве, что было признано комиссией ФАС России нарушением п. 2 ч. 1 ст. 64 Закона о контрактной системе.

Так, к примеру, участнику необходимо было указать конкретные значения массовой доли нелетучих веществ в грунтовке (не должна превышать 60%) и времени высыхания эмали «до степени 3 при температуре +20», которое при этом должно быть не более 24 часов.

«Требования об указании в составе заявки компонентного состава товаров и показателей, которые могут стать известны участнику закупки только после проведения ряда испытаний, необоснованны, поскольку закон не обязывает участника закупки иметь в наличии тот или иной товар на момент подачи заявки. В большинстве случаев такие требования не отражают реальную потребность заказчика, а устанавливаются лишь с одной целью – затруднить подготовку заявки, ограничив тем самым количество потенциальных участников закупки. Это одно из наиболее часто встречающихся нарушений со стороны государственных заказчиков, и проблема приобретает особую остроту, когда речь идет о столь масштабном и значимом спортивном мероприятии», - отмечает заместитель руководителя ФАС России Рачик Петросян.

ГКУ Калининградской области «Региональное Управление заказчика капитального строительства» не согласилось с решением антимонопольного органа и обжаловало его в судебном порядке. Однако суд отклонил требования учреждения, поддержав тем самым позицию ФАС России.

В 2016 г. выручка Rougier сократилась на 9,3%

По итогам 2016 г. выручка Rougier (г. Париж, Франция, ведет операционную деятельность в Габоне, Камеруне, Конго и Кот-д'Ивуаре) составила 149,4 млн евро, что на 9,3% меньше результата 2015 г., об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

В четвертом квартале 2016 г. выручка Rougier сократилась на 11% до 37,6 млн евро.

Продажи африканского подразделения компании в 2016 г. снизились на 11,8%, что обусловлено негативной экономической ситуацией в Камеруне и Конго, однако французское подразделение увеличило продажи на 3,2%, в основном — благодаря расширению ассортимента предлагаемой продукции и росту заказов.

Rougier Group основана в 1923 г. В состав компании входят три бизнес-единицы — Rougier Afrique International (лесозаготовка, промышленная переработка и международная торговля), Rougier Sylvaco Panneaux (импорт и продажи во Франции), Plantations (исследования, управление лесным хозяйством в африканских странах, инвестиции).

"Архыз": Приключение африканцев на Кавказе

На всесезонном курорте «Архыз» побывали туристы из Анголы, Замбии, Габона и Кот-д’Ивуара

«Архыз» посетили студенты и абитуриенты Северо-Кавказского федерального университета — члены Ассоциации иностранных студентов. По приглашению АО «Курорты Северного Кавказа», являющегося партнером вуза в рамках реализации кадровой концепции, представители Анголы, Замбии, Габона, Кот-д’Ивуара, Сирии, Узбекистана, Туркменистана, Таджикистана и Украины на несколько дней присоединились к волонтерам СКФУ, проходящим практику на площадке туристско-рекреационного комплекса.

«Наших иностранных студентов на горном курорте встретили по-кавказски гостеприимно. Они остались довольны и условиями проживания, и программой, которую обеспечила принимающая сторона. Отдельно ребята выразили благодарность за возможность бесплатно покататься на горных лыжах», — отметил первый проректор СКФУ Дмитрий Сумской.

«Экскурсия по окрестностям курорта, подъем по канатной дороге, веселые спуски с гор на тюбингах, катание на лыжах и сноуборде — всего не перечислишь! Огромная благодарность университету и «Курортам Северного Кавказа» за возможность испытать такие яркие эмоции», — поблагодарил студент из Габона Янник Нкоан.

«Мы были рады подарить ребятам из-за рубежа возможность познакомиться с уникальной природой и культурой нашего Кавказа, увидеть своими глазами горы Архыза. Уверен, с развитием курорта география его гостей будет расширяться, и «Архыз» станет для иностранных туристов такой же точкой притяжения, какой уже является Эльбрус, высочайшая вершина Европы», — резюмировал заместитель Генерального директора АО «КСК» по эксплуатации Максим Губа.

Экспорт нефти США превысит добычу ряда стран ОПЕК.

Экспорт американской нефти может превзойти производство нефти в четырех странах ОПЕК в 2017 году и может вырасти еще больше, если Дональд Трамп сдержит свое обещание ослабить ограничения в нефтяном секторе, пишет Bloomberg.

По мнению опрошенных изданием аналитиков, страна с самым большим в мире уровнем потребления нефти может продавать за рубеж в этом году около 800 тыс баррелей в день. Это больше, чем было произведено нефти Ливией, Катаром, Эквадором и Габоном в декабре. В течение первых 11 месяцев США экспортировали 527 тыс баррелей нефти в день.

Новый президент США рассчитывает на всплеск в производстве сланцевой нефти и газа, благодаря которому можно будет создать достаточное количество новых рабочих мест и найти инвестиции для американской инфраструктуры.

В Управлении энергетической информации (EIA) США считают, что в 2017 году добыча нефти в стране вырастет до 9 млн баррелей в день после снижения на 5,6% до 8,87 млн баррелей в день в 2016 году.

А так как ограничения на экпорт нефти из США были сняты в конце 2015 года, американские нефтяные компании могут свободно искать покупателей на рынках Европы, Азии и Латинской Америки, которые также находятся в поиске альтернативных поставщиков нефти после того, как страны картеля и крупнейшие мировые производители договорились о заморозке добычи.

Ряд экспертов полагает, что теперь производство нефти в США может вырасти до таких размеров, о которых многие и не задумывались.

По данным EIA, в США за первые 11 месяцев 2016 года было импортировано 7,88 млн баррелей сырой нефти, включая 3 млн из стран ОПЕК, но уже за первую неделю января 2017 года США направила за рубеж рекордные объемы собственной нефти.

Bloomberg: экспорт американской нефти может превзойти производство нефти в четырех странах ОПЕК.

По мнению опрошенных изданием аналитиков, страна с самым большим в мире уровнем потребления нефти может продавать за рубеж в этом году около 800 тыс. баррелей в день. Это больше, чем было произведено нефти Ливией, Катаром, Эквадором и Габоном в декабре. В течение первых 11 месяцев США экспортировали 527 тыс баррелей нефти в день.

Новый президент США рассчитывает на всплеск в производстве сланцевой нефти и газа, благодаря которому можно будет создать достаточное количество новых рабочих мест и найти инвестиции для американской инфраструктуры. В Управлении энергетической информации (EIA) США считают, что в 2017 г. добыча нефти в стране вырастет до 9 млн баррелей в день после снижения на 5,6% до 8,87 млн баррелей в день в 2016 г.

А так как ограничения на экспорт нефти из США были сняты в конце 2015 г., американские нефтяные компании могут свободно искать покупателей на рынках Европы, Азии и Латинской Америки, которые также находятся в поиске альтернативных поставщиков нефти, после того как страны картеля и крупнейшие мировые производители договорились о заморозке добычи.

Ряд экспертов полагают, что теперь производство нефти в США может вырасти до таких размеров, о которых многие и не задумывались. По данным EIA, в США за первые 11 месяцев 2016 г. было импортировано 7,88 млн баррелей сырой нефти, включая 3 млн из стран ОПЕК, но уже за первую неделю января 2017 г. США направили за рубеж рекордные объемы собственной нефти.

Тринадцать друзей ОПЕК

Тринадцатым членом ОПЕК может стать Экваториальная Гвинея

Алексей Топалов

ОПЕК может расширить свои ряды, членом картеля хочет стать Экваториальная Гвинея, ранее поддержавшая ОПЕК в инициативе по ограничению добычи. Несмотря на то что ЭГ не является крупным производителем и экспортером, по словам экспертов, она может заинтересовать лидеров ОПЕК как тем не менее заметный игрок на нефтяном рынке. Присоединение ЭГ к картелю может поддержать Саудовская Аравия либо ее традиционный оппонент Венесуэла.

Экваториальная Гвинея хочет вступить в Организацию стран – экспортеров нефти, считает министр шахт, промышленности и энергетики ЭГ Габриэль Мбага Обианг. На прошлой неделе Обианг посетил Вену, где располагается штаб-квартира ОПЕК, и представил соответствующее предложение.

«На протяжении десятилетий Экваториальная Гвинея имеет репутацию надежного поставщика нефти потребителям во всех уголках Земли, — заявил гвинейский министр. — Мы твердо уверены в том, что интересы Экваториальной Гвинеи полностью соответствуют интересам ОПЕК, Африки и глобальной экономики».

«Экваториальная Гвинея заинтересована в том, что вхождение в состав ОПЕК даст ей возможность получить доступ к новым рынкам, привлечь инвесторов, а также новые технологии», — комментирует управляющий директор БКС Ультима Станислав Новиков.

В свою очередь картель, по словам эксперта, заинтересован, чтобы число участников его росло, поскольку таким образом он может оставаться главным игроком на мировом рынке нефти гораздо проще.

На данный момент в ОПЕК состоят 12 стран: Алжир, Ангола, Эквадор, Габон, Иран, Ирак, Кувейт, Ливия, Нигерия, Катар, Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Венесуэла.

ЭГ может стать 13-м членом картеля, но ОПЕК с этим числом «не везет».

В ноябре прошлого года членство в организации приостановила Индонезия, которая вернулась в ОПЕК лишь в конце прошлого года (ранее страна покидала картель, так как импортировала нефть).

По данным самого картеля, в декабре страны ОПЕК добывали 33,08 млн баррелей в сутки (примерно 36,5% от мировой добычи). «Экваториальная Гвинея добывает 12 млн тонн в год (240 тыс. баррелей в день), — рассказывает ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России Рустам Танкаев. — При этом 99% добытой нефти идет на экспорт».

Уровень нефтедобычи ЭГ сравним с Габоном (213 тыс. баррелей в сутки в декабре), но значительно меньше, чем у Ливии (608 тыс. баррелей), не говоря уж о таких африканских членах ОПЕК, как Алжир, Нигерия и Ангола (1,08 млн, 1,54 млн и 1,72 млн баррелей в сутки соответственно).

Экваториальная Гвинея в конце прошлого года присоединилась к соглашению об ограничении добычи нефти, заключенному ОПЕК с рядом независимых производителей. Картель должен в течение первого полугодия снизить производство до 32,5 млн баррелей в день (кстати, по итогам декабря сокращение ОПЕК составило 220 тыс. баррелей в сутки), независимые производители, в том числе и Россия, обязались сократить суточную добычу на 558 тыс. баррелей. При этом РФ взяла на себя 300 тыс. баррелей из этих объемов. Экваториальная Гвинея пообещала снизить производство на 12 тыс. баррелей в день.

«Экваториальная Гвинея некрупная, но вполне заметная величина на мировом рынке, — комментирует Рустам Танкаев. — Такой игрок может заинтересовать один из двух основных блоков ОПЕК, возглавляемых Саудовской Аравией и Венесуэлой».

Соответственно, либо Венесуэла, либо СА могут пролоббировать принятие Экваториальной Гвинеи в картель.

По словам Танкаева, нынешнее согласие в рядах ОПЕК — вынужденное. Если Венесуэла и другие страны с высокой себестоимостью добычи всегда выступали за сокращение производства, с тем чтобы стимулировать рост цен, то Саудовская Аравия (у которой себестоимость производства барреля ниже $3) и ряд стран Ближнего Востока, напротив, стремились добывать по максимуму и работали в большей степени на долю рынка.

По словам Танкаева, примирить позиции «блока Венесуэлы» и «блока Саудовской Аравии» помогла Россия.

Именно РФ сначала заключила с саудитами соглашение о совместных действиях, направленных на стабилизацию нефтяного рынка (причем произошло это еще в сентябре 2016 года), и потом, основываясь на этом соглашении, смогла убедить Саудовскую Аравию присоединиться к инициативе по сокращению добычи.

Но само по себе противостояние производителей, нацеленных на рыночную экспансию, и стран, заинтересованных в первую очередь в росте цен, никуда не делось. «Какую позицию в данном конфликте займет Экваториальная Гвинея, сейчас сказать сложно», — считает Танкаев.

Гамбийский гамбит

Александр МЕЗЯЕВ

Модель внешнего управления африканской страной

В небольшом западноафриканском государстве Гамбия происходят драматические события. Страну поставили перед угрозой гражданской войны.

1 декабря в Гамбии прошли президентские выборы. В них участвовали три кандидата: действующий президент Яя Джамме (Yahya Jammeh) и два оппозиционных кандидата. Согласно результатам, объявленным Центризбиркомом, победу одержал лидер Независимой коалиции партий Адам Барроу, получивший 43 процента голосов, в то время как Я.Джамме получил 39 процентов. Уникальность ситуации заключается в том, что проигравший выборы глава государства сразу же признал своё поражение. Руководитель избирательной комиссии был явно растерян, когда сообщил, что Я.Джамме признал поражение ещё до официального объявления комиссией результатов выборов. Однако самое интересное было впереди.

День спустя президент Джамме заявил, что выборы проходили со значительными нарушениями. Джамме заявил также, что «необходимо проверить, насколько Центральная избирательная комиссия была действительно независима от иностранного влияния».

Иностранный след в гамбийском гамбите очень вероятен.

Во-первых, «победитель» выборов А.Барроу, хотя формально и является гражданином Гамбии, но значительную часть жизни провёл в Британии. В том числе непосредственно перед выборами.

Во-вторых, Запад заинтересован в смещении Я.Джамме в связи выходом Гамбии из состава участников Международного уголовного суда (МУС). Мы уже отмечали, что хозяева МУС будут мстить тем странам, которые осмеливаются рвать с этим учреждением и проводить самостоятельную политику. Поэтому наказание Джамме касается не только одной Гамбии. Например, Намибия тоже объявила о выходе из МУС.

В-третьих, связка «западный протеже – Международный уголовный суд» просматривается в геополитических играх не в первый раз. До этого наиболее ярким примером такой комбинации является дело бывшего президента Республики Кот-д’Ивуар Лорана Гбагбо. В 2011 году «независимая» избирательная комиссия в этой стране объявила о победе кандидата оппозиции Алассана Уаттары, которого поддерживала (точнее, продавливала) Франция. Уаттара выборы проиграл. Конституционный суд Кот-д’Ивуар объявил о победе действующего главы государства. При этом были вскрыты массовые махинации в пользу Уаттары. Об этом подробно говорили, например, известные французские адвокаты Жак Вержес и Ролан Дюма. Последний – бывший министр иностранных дел в правительстве Ф.Миттерана и глава Конституционного совета Франции. Несмотря на откровенную фальсификацию выборов в Кот-д’Ивуар, «международное сообщество» начало массированную атаку на Л.Гбагбо. Против него была проведена невиданная по своему лицемерию операция, когда находящиеся в стране миротворческие войска ООН захватили президентский дворец и арестовали президента. А Международный уголовный суд спешно издал ордер на арест Л.Гбагбо. В эти дни как раз проходит судебный процесс против Л.Гбагбо; его начала свергнутый президент ожидал в гаагской тюрьме почти пять лет. И вот теперь ивуарийский сценарий применяется в Гамбии.

На прошедшей неделе Гамбию посетила делегация Экономического союза государств Западной Африки (ЭКОВАС), состоящая из глав четырёх государств. Эта организация не раз осуществляла военное вторжение в ту или иную африканскую страну с целью «восстановления конституционного порядка». То же самое может произойти и в Гамбии. Однако в этом случае ситуация может существенно осложниться. Разрыв между победителем и президентом составил всего 4 %, то есть страна расколота на две части. Сторонников президента не меньше, чем сторонников оппозиции, внешняя интервенция может привести к кровопролитию, и у населения, поддерживающего Я.Джамме, будут все основания рассматривать интервенцию ЭКОВАС как агрессию.

Обратим внимание: нынешний президент Гамбии всего лишь заявил о нарушениях избирательного процесса и подал в суд. Однако «мировое сообщество» впало в истерику. Причём эта истерика выглядит тем более наигранной, чем спокойнее ведёт себя Я.Джамме. Отметим ещё одно обстоятельство: в последние годы многие кандидаты оппозиции отказывались признавать итоги выборов и находили в этом поддержку внешних сила, включая ООН. Так, дело дошло до принятия «присяги президента» проигравшим кандидатом оппозиции в Уганде. И всё это при полном одобрении «международного сообщества». Аналогичная картина нарисовалась минувшей осенью в Габоне.

12 декабря состоялось закрытое заседание Совета Безопасности ООН. Дискуссия на заседании была конфиденциальной, но постоянный представитель Испании (в декабре она председательствует в Совбезе) заявил, что Совет требует передачу власти избранному президенту безо всяких предварительных условий. Закрыв заседание, члены Совета освободили себя таким образом от обязанности сформулировать, в чём, собственно, обвиняется Я.Джамме. Ведь он лишь заявил о несогласии с тем, как проходили выборы, и о необходимости судебного разбирательства.

Ситуация типичная, но в гамбийском случае есть свои особенности. Во-первых, это признание Я.Джамме своего поражения, причём до объявления официальных результатов выборов. Во-вторых, это неработоспособность гамбийского Верховного суда, в котором недостаёт несколько судей. Кстати, главой Верховного суда Гамбии является нигериец, что вносит ещё один элемент «внешнего влияния» в гамбийскую шахматную партию. Кроме того, миссию ЭКОВАС в Гамбию возглавил президент Нигерии М.Бухари, активный пропагандист Международного уголовного суда.

МИД России подошёл к оценке ситуации в Гамбии с иных позиций, нежели те, которые послужили отправной точкой для заявления председателя СБ ООН: «1 декабря в Исламской Республике Гамбия состоялись президентские выборы, по итогам которых победу одержал лидер коалиции оппозиционных партий А.Барроу. Вместе с тем 9 декабря действующий Президент страны Я.Джамме заявил о допущенных при подсчете голосов нарушениях и высказался за проведение новых выборов. В Москве внимательно следят за развитием ситуации и выражают надежду, что возникшие противоречия будут урегулированы в правовом поле». То есть Россия подчёркивает в данном случае свою нейтральность. И это абсолютно оправданно, поскольку Гамбия должна самостоятельно, без иностранного вмешательства решить проблему соблюдения избирательных процедур.

Гамбийская история позволяет сделать некоторые общие выводы. Во-первых, на выборах в разных странах всё больше заявляют о себе «независимые избирательные комиссии». Всё чаще можно наблюдать, как внешнее управление теми или иными странами осуществляется именно через эти органы. Во-вторых, стало понятно, что Запад стремится не просто сместить Я.Джамме, но сделать это демонстративно, чтобы предотвратить выход новых государств Африки из состава Международного уголовного суда.

Игра Саудовской Аравии на понижение нефтяных цен окончена

Елена ПУСТОВОЙТОВА

Достаточно оглядеться вокруг, чтобы убедиться в том, что договорённости, достигнутые в прошлую субботу между странами ОПЕК и одиннадцатью не входящих в эту организацию государствами, включая Россию, резко подтолкнули вверх экономическую активность в мире.

Агентство Reuters сообщило 12 декабря, что цена нефти «подпрыгнула на высший за полтора прошедших года уровень».

Федеральный резерв США собирается поднять ставку. Облегченно вздохнули правительства не только на Ближнем Востоке, но и в Азии и Южной Америке. Почти пятипроцентное повышение цен на нефть за выходные и тут же подскочившие цены товаропроизводителей в Китае пробудили новые надежды Запада на инфляцию национальных валют. А десятилетние казначейские облигации США в Азии выросли сразу на два с половиной процента. Ожидается, что полезут вверх и бумаги Великобритании и Германии…

Соглашение, достигнутое в Вене, впрямь историческое. В текущем столетии сговориться между собой, а тем более с другими нефтедобывающими странами, 14 странам ОПЕК не удавалось ни разу. Причина в том, что интересы государств, объединившихся вокруг такого лидера нефтедобычи, как Саудовская Аравия (10,3 миллиона баррелей в день из общих 32,6 миллиона на ноябрь этого года) часто противоположны. Взять хотя бы более двухлетнее падение цен на нефть, раскрученное саудовцами, чтобы обнулить прибыль американских компаний, добывающих сланцевые газ и нефть.

Однако одновременно обнулились, например, и доходы Венесуэлы, когда-то самой богатой страны Южной Америки. Сегодняшний день Венесуэлы – это падение ВВП на 7 процентов только в этом году, инфляция 150 процентов, очереди за продуктами, перебои с подачей электроэнергии и воды, предприятия, работающие вполсилы. А ведь Венесуэла плюс Алжир, Ангола, Габон, Иран, Ирак, Индонезия, Кувейт, Катар, Ливия, Объединённые Арабские Эмираты, Нигерия, Саудовская Аравия, Эквадор - это и есть ОПЕК. Доказанные запасы нефти там составляют 1 199,71 миллиарда баррелей - две трети мировых. Половина мирового экспорта нефти в руках ОПЕК даёт ей политические преимущества. В частности, снижение цен создаёт серьезные проблемы Ирану, главному конкуренту Саудовской Аравии в регионе. Ощущают понижение цены на нефть Россия и Китай. Занимавшая в прошлом году пятое место в мире по объему производства нефти Поднебесная в этом году сократила добычу примерно на 300 тысяч баррелей в сутки и в 2017 году сократит ещё на 200 тысяч из-за истощения скважин и обилия дешёвой импортной нефти.

Саудовская Аравия играла на понижение цены столько, сколько смогла. В отдельные моменты это была настоящая ценовая война - и не только против сланцевой революции в США, где в следующем году ждут самого сильного в истории сокращения добычи нефти - на 650 тысяч баррелей в сутки. Начиная с 2012 года инвестиции в нефтебизнес во всем мире уменьшились на 180 миллиардов долларов. При этом сам картель за тот же период потерял 700 миллиардов долларов дохода. Наращивая производство нефти и снижая цены, саудиты отбивали долю на рынке у всех, включая других членов ОПЕК.

Чтобы додавить соперников, Саудовская Аравия даже решила сделать свой танкерный флот крупнейшим в мире, увеличив его сразу на треть - до 61 большого судна. Однако в какой-то момент и в этой «бездонной нефтяной бочке» обнаружилось «дно». Заигравшись с ценами и выкачивая почти всё, на что она способна, Саудовская Аравия стала распродавать в этом году свои стратегические запасы нефти, которые упали до минимума в 289 миллионов баррелей, снизившись на 12 процентов. Должен был наступить, и, по-видимому, он наступил, момент отрезвления, подогреваемый страхом повторения печального опыта середины 80-х годов, когда Саудовская Аравия приняла решение снять ограничения на нефтедобычу. Тогда ее экономический рост резко затормозился, бюджетный дефицит в первое десятилетие составлял в среднем около 7 процентов ВВП, а госдолг через 5 лет вырос до 100 процентов ВВП. Избавиться от этих проблем страна смогла только к началу нового века.

Международное энергетическое агентство считает: чтобы стабилизировать рынок нефти, то есть привести в соответствие спрос и предложение, требуется сократить добычу до 10,058 миллиона баррелей в сутки, уменьшив ее на 1,2 миллиона в день. Саудовцы при этом готовы сократить добычу на 558 тысяч баррелей. У кого обрезать еще 600 тысяч? Для России это был главный вопрос, потому как именно он заставил саудовцев обратиться за помощью к России. Не заиграйся Эр-Рияд с ценами так неосторожно, не приезжал бы в Москву принц Мухаммад бен Сальман и не собирался бы туда же король Салман бен Абдель Азиз Аль Сауд.

В Вену на встречу 10 декабря из 14 добывающих нефть стран, не членов ОПЕК, кроме российских представителей, приехали 10 министров: из Азербайджана, Королевства Бахрейн, Брунея, Экваториальной Гвинеи, Казахстана, Малайзии, Мексики, Султаната Оман, Судана и Южного Судана. Их ждали министры из Саудовской Аравии, Ирана, Ирака, Катара, Нигерии, Алжира, Эквадора, Ливии, Габона и Венесуэлы. Все вместе эти страны добывают сегодня 60 процентов нефти в мире. Остальные 40 процентов – в основном США, Китай, Канада и Бразилия. И если первые обязались сократить добычу на те самые без малого 600 тысяч баррелей в день, то последние – и не думали.

Ну а Россия, как известно, по венскому соглашению берёт на себя половину сокращения добычи вне ОПЕК - 300 тысяч баррелей в день. Казахстан, несмотря на то что только что запустил Кашаганское месторождение, сократит 20 тысяч баррелей в сутки, Азербайджан - 35 тысяч, Мексика - 100 тысяч баррелей, Оман – 40 тысяч… Легче всего Мексике, которая сбросит добычу из-за сокращения производства.

Не стоит, однако, ожидать, что все эти сокращения непременно принесут с собой значительное и, главное, долговременное повышение цен. Едва нефтяные фьючерсы «запахнут» 60 долларами за баррель, вновь зашевелятся американские компании, добывающие сланцевую нефть от Техаса до Северной Дакоты. И тогда рост добычи на сланцевых месторождениях в США снова опустит цены. Реакция на это нефтедобытчиков по всему миру будет соответствующей. Так что не будем спешить с радужными прогнозами. России во всех случаях надо быть готовой к новым играм «на дешёвую» нефть.

В Вене состоялось подписание соглашения об ограничении добычи нефти между странами ОПЕК и странами, не входящими в картель

Состоялось подписание соглашения об ограничении добычи нефти между странами ОПЕК и 11 странами, не входящими в картель. От стран вне ОПЕК в переговорах приняли участие министры из России, Мексики, Азербайджана, Бруней-Даруссалама, Экваториальной Гвинеи, Бахрейна,Малайзии,Омана, Судана, Южного Судана. Из ОПЕК во встрече принимали участие министры из Саудовской Аравии, Ирана, Ирака, Катара, Нигерии, Алжира, Эквадора, Ливии, Габона и Венесуэлы. Сопредседатель встречи, Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак, выступая на итоговой пресс-конференции заявил, что общемировое сокращение добычи нефти странами ОПЕК и не входящими в картель достигнет 1,7-1,8 млн баррелей в сутки. При этом, согласно подписанному соглашению, страны, не входящие в ОПЕК берут ответственность по сокращению добычи нефти порядка 560 тыс. барр в сутки.

«Снижение добычи нефти в России в рамках соглашения составит в I квартале 2017 года примерно 200 тыс барр в сутки», - озвучил детали соглашения Александр Новак. По его словам, страны не входящие в ОПЕК будут сокращать добычу с уровня октября 2016 года. По словам министра, договоренности по нефти позволяют говорить, что сотрудничество ОПЕК и стран вне картеля вышло на новый уровень и будет носить долгосрочный характер.

Министр отметил, что для контроля за соблюдением условий соглашения внутри России будет создана группа мониторинга, состоящая из представителей нефтяных компаний. «Уже на следующей неделе будет проведена первая встреча с ними», - добавил Министр, отметив, что участие в соглашении для нефтедобывающих компаний будет носить исключительно добровольный характер.

Были также озвучены планы по контролю за соблюдением условий соглашения на уровне всех стран, подписавших документ. "Для того, чтобы мониторить ситуацию по исполнению договорённости, будет создана группа из пяти стран: три страны, входящие в ОПЕК, и две - не входящие в ОПЕК, включая Россию", - сказал Александр Новак.

Министр отметил, что соглашение может быть продлено и на второе полугодие 2017 года. Решение об этом будет принято после того, как появятся первые результаты реализации подписанного документа.

«Нужно восстановить ситуацию на рынках, чтобы обеспечить балансировку спроса и предложения», - сказал Министр, добавив, что присоединиться к соглашению по сокращению добычи нефти могут и другие страны. "Важно учитывать, что это не закрытое соглашение, к нему могут присоединиться и другие страны. Двери открыты, и мы будем вместе продолжать работу по стабилизации рынка", - заключил Александр Новак.

Демос и истеблишмент: «реферексит»

There is a growth industry of people applying the power of hindsight to the question of what Brexit means and what happens next[1].

Результаты британского референдума 23 июня произвели большой фурор. Как пишет видный бизнесмен и лоббист лондонского Сити (смотри эпиграф), возникла целая индустрия, толкующая его смысл и гадающая, что будет дальше.

Тематика этой «индустрии» в основном концентрируется на аспектах, обсуждавшихся перед референдумом в ходе полемики между теми, кто хотел остаться в Евросоюзе, и теми, кто хотел выйти из него. Магистральная полемика шла и продолжает идти, разумеется, вокруг вопроса, будет или не будет британский обыватель жить лучше и веселее через 20 – 30 лет в том и в другом случае. В этой связи гадают, как поведет себя международный финансовый капитал, поселившийся в Сити: останется здесь или потянется во Франкфурт, Париж или Дублин. Гадают, что произойдет с британской промышленностью: оживет она или, наоборот, окончательно зачахнет. Пытаются понять, удастся ли в результате «брексита» остановить иммиграцию, чего так жаждет прежде всего та часть народа, которая победила на референдуме.

Понятно, что эти проблемы ближе к непосредственным жизненным интересам рядового гражданина – работодателя или наемного работника. Их также легче обсуждать. Но, к сожалению, эти гадания на самом деле стерильны. Никто на самом деле не знает, чем обернется для британской экономики «брексит». Все комментаторы без конца это повторяют. К этому можно добавить, что скорее всего уровень жизни британцев через 20–30 лет будет гораздо больше зависеть от перемен в мировой экономике, находящейся за пределами контроля Британии, а не от того, выйдет она из Евросоюза или нет. И в любом случае, что будет потом, будут сравнивать с тем, что было раньше, следующие поколения, а они не будут чувствовать, «как было раньше», не говоря уже о том, что скорее всего их критерии будут значительно иными, нежели критерии нынешнего поколения.

Так что вся эта полемика сейчас главным образом кормит тех, кто ее ведет, и развлекает тех, кто за ней следит. Типичный, как говорят специалисты, infotainment – информационный корм для любознательных и ресурс для их досужих разговоров.

В познавательном отношении интереснее другая тематика. Ее обсуждают мало; она далека от жизненных интересов обывателя. Ее обсуждать труднее; для этого требуется гораздо более интенсивное политическое воображение и более осторожная и изощренная артикуляция.

Проблематизация участия Британии в Евросоюзе глубоко осмыслена в историческом потоке, где теперь барахтаются все страны и народы. Сам факт британского референдума, тем более его результат и тем более его материализация, если она состоится, – есть события внутри глобального социогенеза. Сам референдум (я буду дальше называть его «реферексит») есть часть эволюции политической сферы суверенного национал-государства. А реальный выход Британии из Евросоюза («брексит», как это называют все) есть событие в эволюции мирового порядка.

Не исключено, что «реферексит» и «брексит» как-то скорректируют (ускорят, замедлят, содержательно повернут) эти процессы. Спекуляции на этот сюжет совсем не бессмысленны. Но мне кажется, что эти два события (как и демонтаж СССР) умственно продуктивнее все же понимать не как «толчки», влекущие за собой какие бы то ни было последствия, а как «вспышки», помогающие лучше увидеть содержание тех процессов, в потоке которых они произошли.

Итак, какие проблемы политической сферы еврогосударства помогает осмыслить «реферексит»?

Референдум не есть рутинное событие политического календаря еврогосударства. Европейская демократиия по духу и сути враждебна плебисцитарности, считая референдумы опасными. Обычно думают, что они отражают не более чем капризы неинформированного плебса и могут быть использованы демагогами в их собственных интересах. Опыт превращения Веймарской республики в «третий рейх» через плебисцит как будто подтверждал эти опасения, и инвокация «1933 года» часто мелькала в английских дебатах перед «реферекситом». Этот, строго говоря, консервативный аргумент был в свое время принят либерально-демократической нормативной теорией и как будто бы обеспечивал ей иммунитет против того, что она называла «популизмом» и просила не путать с «демократией».

Вынесение вопроса о дальнейшем участии Британии в Евросоюзе на референдум многозначительно как интригующий отказ прислушаться к своему самому фундаментальному инстинкту и взывает к объяснениям.

Вопрос об участии (неучастии) Британии в Евросоюзе мог быть решен в ходе конкуренции между политическими партиями только в том случае, если бы одна из партий власти решилась обозначить себя как «евросепаратистская», а вторая решилась бы встать к ней в оппозицию по этому вопросу. Но обе партии этому сопротивлялись. Почему?

Чтобы лучше это понять, нужно вспомнить родовые характеристики евродемократического государства, как Гоббсова Левиафана. Его raison d’être в том, чтобы на подвластной ему территории сохранять (справедливый) порядок, удерживая гражданскую войну в латентном (холодном состоянии).

Нынешнее партийно-силовое поле европейской политики сложилось на базе конфликта между классовыми агентурами индустриального общества и регулирует распределение произведенных благ – национального богатства и его прироста.

На этой основе возникли классовые партии, сменяющие друг друга у власти и меняющие распределение собственности и доходов в ту или иную сторону.

Со временем общество становилось гораздо более фрагментированным по характеру и размеру доходов. Учесть их разнообразные интересы в партийных программах было все труднее, а удовлетворить их все потом на практике совсем невозможным, поскольку они часто просто несовместимы. Фрагментация электората грозила бы параличом системы. Этого удалось избежать – и даже стимулировать его дальнейшую концентрацию, когда оказалось, что распределение доходов имеет отношение к эффективности экономики, то есть к скорости увеличения общественного богатства. В центр политической жизни вышла проблема экономического роста и полной занятости. И незаметно политическая борьба превратилась в борьбу партий за репутацию компетентности. Эта метаморфоза партийной программатики окончательно установила типичную структуру политической сферы еврогосударства с сильным стабильным центром, где доминировали две массовые экономически ориентированные партии, поочередно сменявшие друг друга у власти по результатам выборов.

Но такое политическое пространство не может абсорбировать проблематику, которая не так легко конвертируются в партийные оппозиции, как макроэкономические стратегии. Трудности с политизацией той или иной тематики могут быть разного рода.

Агентуры некоторых проблем сами сопротивляются их политизации. Крупный бизнес теперь хотел бы деполитизировать даже распределение доходов, ставшее, в конце концов, главной прерогативой евродемократического государства. А в конце XIX века в рабочей среде было сильное сопротивление политизации производственных отношений (анархо-синдикализм).

В других случаях, наоборот, массовые партии закрыты для новой тематики. Дело в том, что тематика, структура, институты и процедуры партийно-представительной демократии органичны друг другу. И если меняется тематика политической жизни, то должно измениться и все остальное. Партии должны будут изменить самообозначение или уступить место другим партиям. Они этому сопротивляются уже вследствие эгоистической инерции выживания – каждая по отдельности. Но не только. Они сопротивляются этому вместе, поскольку партии власти в зрелом еврогосударстве – это не просто добровольные союзы «идейных соратников», а параллельные государственные аппараты, опытные и отлаженные. Создание таких аппаратов в рамках новых партий дело непростое и небыстрое. Перестройки политической сферы (как бы она ни была устроена) нередко могут надолго застрять в «полураспаде». Разве не это случилось с постсоветскими республиками, включая саму Россию? Разве не в таком состоянии были все европейские государства вплоть до середины ХХ века?

Наконец, некоторые проблемы по самой своей природе для этого не годятся. Например, партии могут разойтись по вопросу о прогрессивном налоге или о таможенных тарифах, о расходах на здравоохранение, о национализации-приватизации. Потому что разные ставки налогов и тарифов или распределение собственности могут считаться более или менее экономически эффективными и/или справедливыми и могут все время меняться туда и обратно или допускают компромисс и отказ от него. Но партии не могут разойтись по вопросу, продолжать ли экономический рост или прекратить его. Эта установка попадает в зону партийного консенсуса, потому что ее невозможно часто менять и она не допускает компромиссного решения. То же самое – проблема смертной казни, или эвтаназии, или применения генной инженерии. Выбор между участием и неучастием в Евросоюзе относится тоже к этому классу проблем[2].

Британские партии власти не могли быть в оппозиции друг к другу по этому вопросу, поскольку в этом случае, приходя поочередно к власти, они должны были бы то выводить Британию из Евросоюза, то вступать в него. Это было бы технически невыполнимо.

Поэтому долго прилагались все усилия, чтобы этот выбор не попал в центр политического пространства. Евроскептицизм (национализм, акцент на суверенитете) удавалось удерживать на его периферии, пока эта тема мало волновала публику. Но, как только оказалось, что этому пришел конец, пришлось искать способ решить вопрос в обход межпартийной конкуренции, в данном сучае на референдуме, то есть по правилам прямой демократии.

Но адекватна ли проблеме «брексита» и вообще проблеме изменения зоны консенсуса прямая демократия? Можно ли думать, что решение, которое не удается принять в рамках косвенной демократии (допустим, в парламенте), будет эффективно принято в рамках прямой демократии? Ответ на этот вопрос сейчас, тем более категорический, был бы чисто декларативен и преждевремен. Но история подбрасывает нам удобную фактуру: мы можем по крайней мере теперь обсудить, что в этом плане показал британский референдум 23 июня – «реферексит».

Неожиданность (хотя и не такая уж неожиданная в обстановке бесконечных предварительных опросов) «реферексита» несколько гипнотизировала наблюдателей и создала иллюзию убедительной победы евроскептиков. Но на самом деле она совсем не убедительна и результат легко мог оказаться иным.

Есть основания полагать, что явка на референдум была выше у евроскептиков. Многие сторонники status quo не пошли голосовать, понадеявшись друг на друга. В медиа без конца муссировалась идея, что большинство будет голосовать за то, чтобы остаться в ЕС просто из страха перед неизвестностью. И таким образом бдительность этой части публики была притуплена. Кроме того, в этом сегменте были и такие, кого задевал упрек в трусости и кто не пошел голосовать или даже голосовал за выход, просто чтобы доказать самому себе, какой он храбрец.

Результат поверг в растерянность всех, включая многих из тех, кто голосовал за выход из ЕС: если бы они знали, чем кончится дело, они голосовали бы иначе или не голосовали бы вообще – в этом признавались многие.

Это то, что можно сказать о 2% сверх половины, которые очень легко могли бы лечь в другую сторону[3]. Но этого мало. Половина людей плюс 2% – в любом случае это не весь народ

Решение, принятое таким маргинальным большинством, нельзя считать убедительным. Но это не все. Количественная неопределенность результата сама по себе затрудняет победителю его выполнение. Но, помимо этого, есть еще его качественная сторона. Кто голосовал за выход из Евросоюза? Кто эти евроскептики и сторонники суверенитета? Это наследники двух консервативных субкультур: провинциальной сквайрократии с ее челядью и старого рабочего класса. Эти два социальных сегмента – аутентичная агентура неонационализма, прежде всего паникующая из-за растущей иммиграции и ностальгирующая по некоторым староанглийским традициям, которые, как ей кажется, вытесняются чуждыми «континентальными».

А за то, чтобы остаться в ЕС, был весь крупный бизнес (с армией своих клерков) во главе с лондонским Сити, начинающие предприниматели, образованные городские слои, молодежь. Лондон голосовал за «остаться» 60:40.

Если принять все это во внимание, то очень сомнительно, что «реферексит» стоит проводить в жизнь просто потому, что придется преодолевать сопротивление. Даже если «брексит» не провалит британскую экономику, он, наверняка, нанесет ущерб весьма значительному сегменту общества, что этот сегмент и предполагал, голосуя за то, чтобы остаться. И даже если этот сегмент на самом деле материально и карьерно не пострадает, остается еще категория идейно-культурных еврофилов. Она не так обширна и не так возбуждена, как неонационалисты, но она есть и может разрастись, ожесточиться, если неонационализм окажется более агрессивным, чем это кажется сейчас.

«Реферексит», таким образом, вместо того, чтобы ликвидировать конфликт в обществе, пока что законсервировал его, только поменяв местами «довольных» и «недовольных». До референдума ситуация была не лучше и ухудшалась. Но после референдума она остается той же и теперь будет только ухудшаться. Недовольные будут сопротивляться. Какие формы примет сопротивление новых «недовольных», сказать трудно. Но оно будет, и его придется преодолевать жесткими мерами, на которые, будем надеяться, никто не решится. Возможно, по ходу реализации «брексита» он будет в сущности саботирован и компенсирован разными трюками, на что явно надеются проигравшие референдум и чего тоже достаточно явно опасаются победители.

Таким образом, по результатам голосования британский референдум 23 июня трудно признать легитимным и обязывающим – независимо от того, каков его формальный статус и какое было принято решение. И он окажется либо опасным, либо неэффективным, если будет принят всерьез.

Разумеется, на основе неудачи только одного этого эксперимента нельзя категорически утверждать, что попытки использовать референдумы для общественного выбора в тех случаях, когда истеблишмент его не обеспечивает, бесперспективны.

Более того, есть еще одно обстоятельство в пользу референдумов. И оно ярко обнаружилось в ходе британского референдума 23 июня.

Формально на нем противостояли друг другу два лагеря, имевшие разное мнение по конкретному поводу. Но, кроме этого (если вообще не вместо этого), референдум был противостоянием народа и истеблишмента. Это очевидно. В разговорах о проблемах и дальнейшей судьбе Евросоюза в последние 10 лет доминирует один тезис: Евросоюз – это проект (или, бери глубже, заговор) истеблишмента, и он с самого начала проводился в жизнь не в интересах народа. Народ, дескать, до сих пор не допускался к участию в принятии решений по ходу реализации этого проекта и уклонялся от них сам. Пришло время с этим покончить и бросить вызов истеблишменту. Avanti popolo!

Хотя оппозиция истеблишменту в данном случае возникла по конкретному вопросу, за ней, как за фасадом, обнаруживается кое-что, гораздо более серьезное. А именно: новая конфигурация классового конфликта. Он чреват социальным переворотом («революцией» – на профанном языке). Чтобы этого не произошло, он должен быть политизирован. Мы знаем, как была политизирована классовая борьба между имущественными классами. Но как может быть политизирована классовая борьба между классом власти (партократией) и классом подвластных? Имущественные классы в политической сфере борются за власть. А как могут бороться за власть сама власть и «невласть»? Имущественные классы создали политические партии и через них стали регулировать свои отношения. А какие партии могут создать властвующие и подвластные? Партию власти и партию общества?

Как это может выглядеть в реальности, мы видим сейчас постоянно, поскольку именно такова конфигурация политической сферы (маскируемая пестрой партийно-пиарной риторикой) повсюду за пределами зоны зрелой еврогосударственности и зоны традиционного авторитаризма. Начиная с Габона и кончая Россией[4]. Можно ли считать ее политической сферой в принципе? Открытый вопрос, и я думаю, что нельзя. Между тем в эту сторону сдвигаются и классические еврогосударства. Политический истеблишмент становится все более монолитным, он все больше похож на «передовой отряд народа» по образцу КПСС, а народ – на исполнителя его директив.

Если мы этого не хотим, то плебисцитарная демократия кажется единственным противовесом этой конфигурации, если не полноценной ей альтернативой.

К сожалению, это может оказаться иллюзией. Решения, которые не могут быть приняты в ходе партийной конкуренции, часто (если не всегда) не могут быть приняты и на референдумах. И дело не только в тех пороках референдума, которые были так живописно продемонстрированы в Британии 23 июня (смотри выше). Они могут быть по крайней мере частично устранены.

Можно думать, например, что этот референдум был бы более легитимным и эффективным, если бы принимал решение (любое) не простым, а квалифицированным большинством голосов, например, в две трети. Или выбор был бы сформулирован как-то иначе. Вообще многое еще можно сделать для повышения эффективности референдумов[5].

Но корректность референдумов для принятия решений, которые оказывается невозможно сделать в политической сфере, то есть в ходе межпартийной конкуренции, зависит не только от возможности сделать их решения фактически авторитетными – и как следствие этого эффективными, но также от готовности истеблишмента сделать референдум регулярно применяемым способом принятия решений. Британский референдум 23 июня не был свидетельством такой готовности. Он был чем угодно – ошибкой, уступкой, авантюрой (заговором), – но только не сознательным экспериментом. Истеблишмент не собирается отказываться от монополии на общественный выбор и от фактического декретирования тематики, допускаемой в политическую сферу. Он хочет оставить последнее слово в ситуации выбора за собой.

Кажется, все просто, и мы могли бы объявить авторитарному истеблишменту войну, но что-то нас от этого удерживает. Что же именно? Нас удерживает то, что претензии истеблишмента в большой мере обоснованы. Последнего слова в ситуации общественного выбора народу доверять нельзя, во всяком случае by default. Не только потому, что народ всегда расколот (смотри выше), если не принужден к единству шантажом-подкупом или не загипнотизирован какой-то манипулятивной харизмой. А и потому, что он, вопреки народнической доктрине, далеко не всегда прав. И опять-таки не только потому, что народ попросту может ошибаться (истеблишмент может ошибаться тоже). А скорее потому, что народ, какую бы его часть ни считать «народом», может принять решения, которых он сам выполнять не будет, а делать это придется тому самому истеблишменту, который придерживается иного мнения. Это не плодотворная ситуация.

Такая диспозиция, например, как раз и возникла в результате «реферексита». Это было наполовину чисто протестное голосование. Решение покинуть Евросоюз приняли те, кто не имел ни малейшего представления о том, как реально оно может выполняться. В рядах евросепаратистов попросту нет достаточной массы исполнителей их решения. Почти весь государственный аппарат, почти вся профессиональная экспертиза и политический класс голосовали за то, чтобы остаться в Евросоюзе, хотели остаться и знали, как они будут дальше жить, если останутся. Между тем проводить в жизнь «реферексит» придется именно им. Им придется делать то, чего они не хотят, да и к тому же тоже не знают, как делать, потому что никогда к этому не готовились. Это похоже на ситуацию в российских учреждениях после октябрьской революции. Было решено (якобы народом) строить коммунизм, но предстояло это делать старым «спецам», и, чтобы они не саботировали святое дело, к ним приставили комиссаров. Победившие сепаратисты как будто должны бы теперь сделать то же самое? Или?

Ну, что ж, похоже у нас большие затруднения. И так плохо, и эдак. Проблематика общества все более смещается в сторону проблем, нерешаемых ни в ходе политической борьбы, ни в ходе прямого народного голосования. Можно, конечно, смириться с тем, что эти проблемы придется все равно решать наугад, и если так, то какая в конце концов разница, кто их решает. Но если мы все-таки хотим снизить риск принимаемых решений или хотя бы добиться того, чтобы все в данном обществе в равной мере были готовы к ответственности за этот риск, то нам нужна процедура общественного выбора по ту сторону политики и плебисцита.

Проекты такой процедуры уже есть, например, идея экспериментальной демократии (Джон Дьюи) и делиберативной демократии. Но моей заметке приходит конец, и я не буду развивать ее в эту сторону. Вместо этого, обращу внимание на то, что среди проблем, которые сейчас выходят в центр публичных дебатов, но с трудом политизируются, оказывается тематика, связанная с концептуализацией национального суверенитета, то есть поиска национально-государственной стратегии в процессе глобализации. Это миграции, свобода торговли, интеграция, сепаратизм. «Брексит» как раз и находится в узле этой тематики и, таким образом, бросает свет на глобальный социогенез. Им мы и займемся в следующий раз.

[1] McFarlane J. The Financial Sector Must Look Ahead to Remain a World Leader (www.telegraph.co.uk/business/2016/08/07/the-financial-sector-must-look-a...).

[2] Это некоторое упрощение. Какой-то компромисс возможен всегда, если стороны к этому готовы. Даже в случае смертной казни: к ней можно приговаривать, но приговор никогда не исполнять.

[3] И почти легли. Когда я пошел спать, подсчет голосов отдавал победу еврофилам – а утром оказалось наоборот. Результат перевернули голоса, подсчитанные буквально в последние два часа.

[4] Есть школа, уверяющая, что в России так обстояло дело на протяжении всей ее истории после отмены крепостного права. Был, конечно, классовый конфликт между помещиками и крестьянами, но не вполне ясно, насколько он был центральным, и во всяком случае по мере того, как вытеснялся на периферию, новым центральным конфликтом становился не новый классовый конфликт, а именно конфликт между властью и обществом.

[5] Необходима методика формулировки вопроса к публике. Предстоит определить право или обязанность правительства проводить референдумы. И право парламента отменять референдумы. И право публики требовать референдума. И право правительства опротестовывать результаты референдума. Разделить референдумы на проводимые до принятия решения и референдумы по отмене ранее принятых решений. Разделить всенародные и секторальные референдумы. И так далее.

Неприкосновенный запас 2016, 5 (109)

Рынок продавил ОПЕК

Россия согласилась сократить добычу нефти на 300 тысяч баррелей в сутки

Алексей Топалов

Несмотря на пессимистические ожидания, страны ОПЕК сумели договориться о сокращении добычи. К компромиссу пришли даже традиционные антагонисты Саудовская Аравия и Иран. Более того, сократить добычу пообещала и Россия, которая ранее неоднократно заявляла, что готова лишь зафиксировать уровень добычи. По словам экспертов, рынок не оправдал надежд производителей, и тяжелая ситуация вынудила их наконец прийти к соглашению. На новостях о соглашении нефть прибавила более 7% и пробила психологическую отметку в $50 за баррель.

Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК) согласовала сокращение нефтедобычи на 1,2 млн баррелей в сутки, до 32,5 млн баррелей. Соглашение вступит в силу с января 2017 года и будет действовать шесть месяцев с возможностью продления на такой же срок.

Решение было принято в среду, 30 ноября, в ходе официальной встречи ОПЕК в Вене.

Лидер ОПЕК Саудовская Аравия должна будет сократить добычу на 486 тыс. баррелей, до 10,058 млн в день, говорится в документах ОПЕК. Для Ирака, второго по объемам производителя ОПЕК, предполагается сокращение на 210 тыс. баррелей, до 4,351 млн баррелей в день. ОАЭ сократят добычу на 139 тыс. баррелей в день, тогда как Кувейт — на 131 тыс. баррелей в день. Один из инициаторов ограничения добычи Венесуэла должна будет урезать производство на 95 тыс. баррелей в день. Алжир сократит добычу на 50 тыс. баррелей в день, Катар — на 30 тыс. баррелей в день, Эквадор и Габон на 26 тыс. и 9 тыс. баррелей в день соответственно.

Министр энергетики и промышленности Катара Мухаммад Салех аль-Сада заявил, что таблица с квотами для всех членов организации будет опубликована позднее.

Интересная ситуация в итоге сложилась с Ираном. С одной стороны, ему была определена квота добычи в 3,797 млн баррелей в сутки, тогда как, по данным ОПЕК, Исламская Республика Иран в октябре ежедневно производила 3,69 млн баррелей. Таким образом, это можно считать преференцией стране, которой разрешено увеличить добычу на 90 тыс. баррелей в день.

Кстати, Саудовская Аравия ранее угрожала вообще прекратить переговоры об ограничении добычи, если Иран не сократит производство. Но, с другой стороны, Иран ранее заявлял, что уже вышел на досанкционные показатели (4 млн баррелей в сутки). Санкции США и Европы в отношении Ирана, ограничивающие экспорт, а следовательно и добычу нефти, были отменены только в середине января.

Как и предполагалось ранее, Нигерия и Ливия будут освобождены от требований по сокращению производства нефти.

Индонезия, по словам министра энергетики и промышленности Катара Мухаммада Салех аль-Сада, не приняла участие в соглашении по сокращению добычи, поэтому ее членство в ОПЕК приостанавливается.

Примечательно, что Индонезия вернулась в ОПЕК лишь в конце прошлого года (ранее страна покидала картель, так как импортировала нефть). Однако по сути она до сих пор так и осталась нетто-импортером, хотя ее добыча в октябре составила 0,722 млн баррелей в сутки.

Но сокращать добычу будет не только ОПЕК. Независимые производители со своей стороны должны убрать с рынка еще 600 тыс. баррелей в день.

Министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих заявил, что страны, не входящие в ОПЕК, уже подтвердили свое согласие.

Мухаммад Салех аль-Сада добавил, что Россия готова снизить добычу на 300 тыс. баррелей в сутки. Позднее эту информацию подтвердил глава российского Минэнерго Александр Новак.

Ранее Россия заявляла, что готова лишь зафиксировать уровень добычи. Как отмечал тот же Новак, заморозка на текущем уровне уже станет сокращением на 200–300 тыс. баррелей — если сравнивать с планами по добыче на 2017 год.

Окончательная договоренность с производителями, не входящими в ОПЕК, должна быть достигнута в ходе встречи, которая состоится 9 декабря.

Идея об ограничении добычи с целью балансировки нефтяного рынка возникла еще в начале 2016 года. Тогда инициаторами выступили Россия, Саудовская Аравия и Венесуэла. Переговоры продолжались до середины апреля, но в итоге заключение соглашения было сорвано из-за позиции Ирана. ИРИ заявила, что намерена восстановить досанкционные уровни добычи. Выход ИРИ из переговоров заставил отказаться от ограничения добычи и Саудовскую Аравию, которая считала, что должны замораживать добычу либо все, либо никто.

«Сегодняшнее соглашение говорит о том, что производители не выдержали сложившегося тяжелого положения», — комментирует завсектором экономического департамента Института энергетики и финансов Сергей Агибалов.

Эксперт напоминает, что та же Саудовская Аравия сейчас испытывает серьезный дефицит бюджета и если раньше ее интересовало увеличение доли рынка, то теперь она заинтересована в росте цен. «Изначально все рассчитывали, что рынок сбалансируется сам, в том числе из-за сильного снижения добычи в США, — поясняет Агибалов. — Но за последние два года мало что серьезно изменилось. Штаты снизили добычу на 1 млн баррелей в сутки, но на этом падение практически остановилось. Спрос также растет медленнее, чем прогнозировалось. Все это и заставило производителей, наконец, договариваться».

Кстати, Саудовская Аравия как раз в среду заявляла, что рынок придет к балансу и без посторонней помощи, но это займет больше времени.

При этом, по словам Агибалова, сейчас сложно оценить долговременные последствия Венского соглашения. «Будет уже хорошо, если цена барреля укрепится на уровне около $50, — отмечает эксперт. — С другой стороны, говорить о росте до $60 еще нельзя».

Именно такой прогноз — $60 за баррель — давала в среду Венесуэла, говоря о перспективах заключения соглашения.

Как таковое, решение ОПЕК на цены практически не повлияло: они росли весь день на ожиданиях. К 20.35 мск январские фьючерсы на нефть Brent на Межконтинентальной бирже ICE в Лондоне торговались по $50,06 (+7,351 по сравнению с началом торгов).

Аналитик «Алор Брокер» Кирилл Яковенко указывает, что ориентиром для снижения добычи фактически являются рекорды, установленные как странами ОПЕК, так и независимыми производителями, в первую очередь Россией (РФ добывает сейчас порядка 11,2 млн баррелей в сутки, что является максимумом со времен СССР).

«Сейчас 32,5 млн баррелей в сутки выглядят победой и первым шагом к восстановлению рынка, но еще два года назад, в декабре 2014-го — январе 2015 года объемы добычи ОПЕК в 30,2 млн баррелей в сутки стали поводом для формирования мощного нисходящего тренда по нефти», — напоминает Яковенко.

Эксперт обращает внимание, что страны ОПЕК и независимые игроки за последние два года довели до максимума объемы добычи нефти, а теперь договорились о незначительном снижении, которое, по словам Яковенко, хоть и будет способствовать балансировке рынка, но не сразу и не столь сильно, как это может казаться.

«Текущее ралли по нефти, вызванное принятием решения участниками картеля, в ближайшие дни вполне может вернуть котировки к уже порядком подзабытым $55, — прогнозирует эксперт. — Однако достижение достаточно сложного компромисса не должно восприниматься как победа — это лишь первый к ней шаг».

Кроме того, контроль выполнения сторонами достигнутого соглашения достаточно сложен.

«Каждая страна-участница и ОПЕК ведут независимый учет объемов добываемой и экспортируемой нефти, и зачастую эти данные существенно расходятся. Кто в такой ситуации прав и чьи данные точнее на деле доказать проблематично, если не сказать невозможно», — предупреждает Яковенко.

Сама ОПЕК уже на протяжении нескольких лет не соблюдала собственные квоты. Ранее они составляли 30 млн баррелей в сутки, картель отказался от них в конце прошлого года. Но и до этого квоты не соблюдались.

Что же касается России, то эксперты рынка ранее неоднократно указывали на сложность ограничения добычи в РФ. Ведь в отличие от Саудовской Аравии, где вся добыча сосредоточена в руках одной компании, подконтрольной королевскому дому, в России компаний много.

Как сообщает ОПЕК, за соблюдением договоренностей по уровню добычи будет следить комитет, в состав которого войдут Алжир, Кувейт, Венесуэла и два неназванных независимых производителя. Впрочем, с большой долей вероятности можно предположить, что одним из них будет Россия.

В 1—3 кв. 2016 г. выручка Rougier сократилась на 8,7%

По итогам девяти первых месяцев 2016 г. выручка Rougier (г. Париж, Франция, ведет операционную деятельность в Габоне, Камеруне, Конго и Кот-д'Ивуаре) составила 111,8 млн евро, что на 8,7% меньше результата аналогичного периода 2015 г., об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

В третьем квартале 2016 г. выручка Rougier сократилась на 7,2% до 33,3 млн евро.

Продажи африканского подразделения компании в июле-сентябре 2016 г. снизились на 9,5%, что обусловлено сокращением объемов поставок из Камеруна и неопределенности из-за президентских выборов в Габоне. Однако французское подразделение увеличило продажи на 4,7%, в основном — благодаря оживлению ситуации на местном рынке и расширению ассортимента предлагаемой продукции.

Rougier Group основана в 1923 г. В состав компании входят три бизнес-единицы — Rougier Afrique International (лесозаготовка, промышленная переработка и международная торговля), Rougier Sylvaco Panneaux (импорт и продажи во Франции), Plantations (исследования, управление лесным хозяйством в африканских странах, инвестиции).

Дженнифер Ганди

Диктатуры и их институты: особый мир

Дженнифер Ганди – политолог, доцент факультета политических наук Университета Эмори (Атланта, США).

[1]

1.1. Введение

Контраст между демократией и диктатурой – в структуре, политике, социальной активности – уже давно привлекает пристальное внимание ученых. Несмотря на это, до согласия по поводу того, как определять режимы этих типов, еще очень далеко. Какие случаи можно квалифицировать как «демократии»? Какие варианты стоит записывать в «диктатуры»? Когда мы сталкиваемся с жестокостью Иосифа Сталина или Пол Пота, на второй вопрос, как представляется, можно ответить с легкостью: ведь никто не станет оспаривать отнесение их режимов к диктатурам. Но вот с другими случаями все гораздо сложнее. Скажем, на протяжении семидесяти лет Мексика каждые шесть лет избирала нового президента. Тем не менее все это время на выборах побеждал кандидат от одной и той же партии. Или вспомним Сингапур, где Ли Куан Ю на три десятилетия пресек любую политическую конкуренцию. Несмотря на это, на шкале политических режимов его правление размещают в широком диапазоне, простирающемся от «максимально деспотичного» до «максимально демократичного».

Отчасти проблема обусловлена тем, что диктаторы весьма изобретательны в вопросе о том, как организовать собственное правление. Принятие решений может сосредотачиваться в самых разных институтах, включая среди прочего хунты, политбюро, семейные советы. И все же в наибольшей мере склонность диктаторов к инновациям проявляется в тех ситуациях, когда они используют номинально демократические институты, такие, как законодательные органы или политические партии. Диктаторы нередко управляют при наличии парламентов, часть которых обладает даже формальным правом принимать законы, в то время как прерогативы других ограничены «советом и обсуждением». Комплектоваться такие ассамблеи могут либо по назначению, либо посредством выборов. Если речь о выборах, то кандидаты могут использовать партийные флаги, а могут баллотироваться в качестве независимых. Если политическое пространство монополизировано единственной партией, то партийная идентификация может оказаться не слишком существенной. Впрочем, многие диктатуры допускают многопартийность, произвольно производя селекцию партий и запрещая некоторые из них. Конечно, кто-то из диктаторов вообще обходится без подобных институтов. Эта институциональная пестрота, однако, еще более затрудняет выделение набора критериев, по которому определяются и классифицируются диктатуры.

Другим основанием для концептуальной неразберихи служит историческое использование термина «диктатура», возникшего в Древнем Риме, где его наделяли четкими и специфическими институциональными особенностями, причем резко контрастирующими с современным его употреблением. С течением времени понимание того, что представляет собой диктатура, менялось, а сам термин многократно подвергался политическим манипуляциям. В итоге тип режима, который первоначально отличался строгим следованием определенным правилам, превратился в свою противоположность, характеризующуюся отсутствием всяких правил.

Так что же такое диктатуры? И кто такие диктаторы? Каким образом они организуют свое правление, используя номинально демократические институты? Ответы на эти вопросы тонут в современных противоречиях. Для того, чтобы выявить источник разногласий, необходимо проследить историческую эволюцию интересующего нас концепта. Данная статья начнется с краткого обзора, который поможет нам понять суть нынешних дебатов о природе диктатуры. Занимаясь типологией диктатур, существовавших после Второй мировой войны, я пользуюсь минималистским определением данного явления. Соответственно, чтобы привести «диктаторский зоопарк» хотя бы в какой-то порядок, я подразделяю диктаторов на три типа, среди которых диктаторы-монархи, диктаторы-военные и диктаторы-гражданские. В этом тексте я показываю также институциональное многообразие диктатур, проявляющееся в различных вариантах использования ими номинально демократических законодательных органов и политических партий.

1.2. Что такое диктатура?

Самое простое определение диктатуры предполагает, что это противоположность демократии. По крайней мере в этом нас убеждают такие названия научных трудов, как «О социальных корнях диктатуры и демократии» или «Экономические истоки диктатуры и демократии»[2]. И все же определение диктатуры не такое непростое дело. Если первоначально этим понятием обозначали институциональный механизм, используемый в Древнем Риме, то теперь под ним подразумевается современная управленческая система, зачастую ассоциируемая с отсутствием институтов и ограничений. Трансформация смысла происходила на нескольких временных отрезках, когда первоначальное понятие искажалось ради политических целей. К середине XX века результатом этого стало негативное определение диктатуры, под которой понималась форма правления, лишенная любых атрибутов, ассоциирующихся с демократией. Но, по-видимому, у нас нет оснований приписывать недемократическим режимам полное пренебрежение институциональными формами; опыт послевоенных диктатур сполна убеждает в этом. В своих институциональных установлениях авторитарные режимы очень разнообразны, и очень важно выяснить причины и следствия этого разнообразия.

1.2.1. Историческое использование термина

В современном использовании термины «тирания» и «диктатура» находятся в тесной связи. Но так было далеко не всегда. Хотя тирания как тип политического режима была описана еще во времена Аристотеля, первоначально ее не связывали с понятием диктатуры. Во-первых, термин «диктатура» впервые появился лишь в Древнем Риме, то есть уже после Аристотеля. Во-вторых, в своем первоначальном значении у диктатуры было очень четкое и специфическое значение: так называли правление лидера, которого римский консул наделял чрезвычайными полномочиями в особо сложные периоды, когда внешние войны или внутренние распри угрожали самому существованию государства[3]. Срок правления диктатора не должен был превышать шести месяцев, и он не мог оставаться у власти после того, как назначивший его консул уходил в отставку[4]. Во время своего срока диктатор имел право использовать любые полномочия, необходимые для преодоления кризиса и восстановления прежнего конституционного порядка.

В этом кратком описании института несколько аспектов заслуживают уточнения. Во-первых, решение о том, требует ли наличная ситуация назначения диктатора, принималось регулярными государственными институтами государства – такими, как магистраты или сенат. Причем те, кто занимался этим вопросом, не могли рассматривать себя в качестве претендентов на эту должность. Во-вторых, пост диктатора был явно предназначен для одного человека; коллективное руководство могло бы помешать попыткам разрешить кризис. В-третьих, диктатура опиралась на широкий круг полномочий, но при этом не могла упразднять иные государственные институты. В-четвертых, диктатор никогда не избирался народом[5]. Наконец, в-пятых, окончательной целью диктаторского правления была реставрация прежнего политического порядка.

В этих институциональных рамках в Риме в 501–200 годах до нашей эры существовали 76 диктатур. Большинство из них занимались либо военными кампаниями против других держав, либо умиротворением внутренней смуты. У диктатора не было права осуществлять акции возмездия; как следствие, диктатура не ассоциировалась с жестоким или репрессивным правлением.

Римский военачальник Сулла, отказавшийся принять свою отставку, двинулся на Рим и в 82 году до нашей эры возродил институт диктатуры в попытке узаконить свое правление. Режим Суллы, однако, заметно отличался от традиционных диктатур. Во-первых, поскольку Сулла обрел власть только после того, как верные ему легионы завоевали Рим и расправились с его врагами, его режим стал первой диктатурой, установленной военной силой. Чрезмерная жестокость, которую Сулла проявлял в нейтрализации своих оппонентов, привела к тому, что диктатуру стали связывать с террором. Более того, в отличие от прежних диктаторов, чьи сроки пребывания в должности зависели от глубины стоявших перед ними проблем, диктатура Суллы предполагала полное сосредоточение всей власти – военной, административной, законодательной, судебной – в руках одного человека, радикально переустраивающего политическую жизнь. Понятие диктатуры, восстанавливающей прежний порядок, утратило актуальность.

Странным, однако, представляется то, что Сулла еще придерживался временных ограничений, налагаемых на диктатора. После весьма короткого правления он отошел от власти и вернулся к частной жизни. Лишь в январе 44 года до нашей эры, когда Юлий Цезарь принял титул «пожизненного диктатора», с временностью диктаторской власти было покончено[6].

Более поздние апологеты диктатуры зачастую забывали о том, что ее первоначальный смысл уже был искажен Суллой и Цезарем. В «Размышлениях о первой декаде Тита Ливия» Никколо Макиавелли восхваляет это римское изобретение, замечая при этом:

«Действительно, среди прочих римских учреждений диктатура заслуживает того, чтобы ее рассмотрели и причислили к тем из них, которые были причиной величия столь огромной державы»[7].

Объяснялись эти славословия довольно просто: поскольку, полагал их автор, коллективное законотворчество часто оказывалось недостаточно гибким, оно не очень подходило для разрешения кризиса. Размышляя в том же русле, Жан-Жак Руссо с одобрением отмечает:

«Если же опасность такова, что соблюдение закона становится препятствием к ее предупреждению, то назначают высшего правителя, который заставляет умолкнуть все законы и на некоторое время прекращает действие верховной власти суверена. В подобном случае то, в чем заключается общая воля, не вызывает сомнений, и очевидно, что первое желание народа состоит в том, чтобы Государство не погибло».

Таким образом, и для абсолютистов, и для либералов диктатура оказывается полезной в силу своей способности к решительным действиям. Но ее временнáя ограниченность тоже очень важна, поскольку иначе, «раз настоятельная необходимость миновала, диктатура делается тиранической или бесполезной»[8].

Впрочем, помимо некоторых видных авторов, о диктатуре вспоминали не слишком часто. В XIX веке, например, этот термин был использован применительно лишь к двум периодам французской истории: первым были 1789–1815 годы, а вторым – 1852-й и несколько последующих лет. Интересно, что в первом из этих случаев под диктатурой имелось в виду правление не одного человека, а нескольких лиц. В октябре 1793 года Национальный конвент приостановил действие Конституции того же года и учредил временное правительство, которое служило диктатурой революционной группы. В этой ситуации исходный римский концепт лишился еще одной составляющей: единоличного характера власти.

После такого поворота потребовалось лишь время для того, чтобы термин «диктатура» начали использовать в отношении не только группы, но и целого класса. Понятие снова всплыло на поверхность после 1917 года, когда Владимир Ленин и его товарищи начали в позитивном ключе говорить о «диктатуре пролетариата». Тем не менее уже через несколько лет негативные коннотации возобладали: либеральные оппоненты итальянских фашистов и немецких нацистов отмечали этим ярлыком все, что вызывало у них ненависть: диктатурой, по их мнению, следовало именовать «угнетающую и деспотичную форму правления, установленную силой или запугиванием, позволяющую одному человеку или группе монополизировать политическую власть без конституционных ограничений, уничтожая тем самым представительное правление, политические права граждан и любую организованную оппозицию»[9]. Действуя в том же духе, Социалистический Интернационал в 1933 году в негативном ключе применил понятие диктатуры и для описания советского режима. Так или иначе, но приложение термина и к самопровозглашенной «диктатуре пролетариата» в России, и к фашистской диктатуре в Италии не имело ничего общего с первоначальной римской концепцией. Фашисты никогда не пытались вписать власть в какие-то временные рамки; а «диктатура пролетариата», хотя и была по природе своей не вечной, явно не стремилась реставрировать старые порядки.

Но события межвоенного периода никак не способствовали попыткам сохранить изначальное понимание диктатуры[10]. Желая обосновать исключительную власть и дезавуировать большевистское использование термина, Карл Шмитт отличал «комиссарскую диктатуру» от «диктатуры суверена». Первая из них во многом соответствует оригинальной концепции диктатуры, зародившейся в Древнем Риме. Что же касается «диктатуры суверена», то в отношении ее Шмитт разрушает границу между нормальным и чрезвычайным временем, заявляя, что диктатор обладает полномочием восстанавливать доконституционную волю людей, даже если она подразумевает изменение самой конституции. Разрабатывая свою теорию, Шмитт стремился обосновать предоставление немецкому рейхспрезиденту диктаторских полномочий для борьбы с экономическим и социальным кризисом. Выдвинутая им идея «диктатуры суверена» важна потому, что она, трактуя интересующий нас термин, увязывает воедино теорию и практику. Рисуемый Шмиттом тип диктатуры не может быть ни временным, ни реставрационным.

Однако позитивные коннотации, связанные с термином «диктатура», так и не смогли возобладать. Как отмечают Питер Баер и Мелвин Рихтер, «в 1940-е годы в обширной научной литературе и в политическом дискурсе либеральных и конституционных государств под диктатурой по-прежнему понимали полярную противоположность демократии»[11]. Поскольку в годы войны и сразу после нее демократия олицетворяла только хорошее, ее антитеза, по определению, являлась чем-то плохим.

Противопоставление демократии и диктатуры является феноменом XX века. Со времен Аристотеля, классифицировавшего политические режимы по числу правящих, политическая наука пользовалась трехчленным делением на монархию, аристократию и демократию. Но потом принятая схема начала разрушаться, причем происходило это по двум направлениям. Макиавелли первым противопоставил власть одного человека власти ассамблеи (немногочисленной или, напротив, многочисленной), тем самым обособив монархию от иных политических режимов. Другой удар по трехчленной градации, по мнению Норберто Боббио, нанес Ганс Кельзен, объявивший о том, что делить режимы исходя из числа людей, принимающих управленческие решения, вообще нельзя[12]. Вместо этого, Кельзен предложил различать их в зависимости от наличия или отсутствия политической свободы: «Политически свободен тот, кто подчиняется легальному порядку, в создании которого он сам принимает участие»[13]. Ключевым отличием, следовательно, выступает отличие между автономией и гетерономией: к демократическим формам правления относятся те, в которых законы создаются теми же людьми, в отношении которых их потом и применяют, – нормы здесь автономны. В автократических государствах, напротив, круг законодателей не совпадает с кругом тех, кому закон адресован, – иначе говоря, тут преобладает гетерономная норма. Таким образом, по мнению Кельзена, «более целесообразно выделять не три, а только два типа конституций: демократическую и автократическую»[14].

Под давлением этой дихотомии современные исследователи сосредоточились на определении демократии, пренебрегая диктатурой как остаточной категорией, определяемой только в терминах того, чем она не является. Воспринимаемые в подобном свете диктатуры оказываются режимами, где нет конкурентных выборов, нет верховенства права, нет политических и гражданских прав, нет регулярного обновления власти. Возможно, относительно демократии все перечисленные атрибуты характеризуют диктатуры довольно ярко, но в определениях, строящихся на отсутствии тех или иных особенностей, ускользает из вида заметное разнообразие в организации диктаторских режимов.

1.2.2. Современные противоречия

Диктатуры определяются здесь как режимы, в которых правители получают власть не в ходе конкурентных выборов, а иными способами[15]. Такие лидеры могут приходить к власти в результате государственного переворота, дворцового путча, революции. Они могут брать власть сами, с помощью армии или посредством иностранного вмешательства. Принципиальный момент состоит в том, что они обретают власть, минуя «конкурентную борьбу за народные голоса»[16]. Такое понимание диктатуры, хотя и не приближающее нас к ее позитивному определению, полезно по основаниям как практического, так и теоретического характера. Рассмотрим эти основания.

Вышеупомянутое определение диктатуры следует считать минималистским, поскольку оно фокусируется скорее на процедурных, а не на сущностных аспектах режима. Минималистская дефиниция вводится ради аналитической ясности. А вот те определения, в которых перечисляются конкретные характеристики режима, всегда проблематичны. Первое и наиболее значительное затруднение состоит в том, что многочисленность атрибутов сильно затрудняет проверку причинно-следственных связей. Рассмотрим, например, четыре ключевых элемента авторитаризма, предложенные Хуаном Линцем: ограниченный политический плюрализм, приоритет менталитета над идеологией, слабость политической мобилизации; наличие лидера, осуществляющего власть, даже если ее границы не определены[17]. Если определить авторитаризм на основе этих четырех измерений, а затем задуматься о взаимосвязи между ним и экономическим развитием, то какие выводы можно сделать о причинно-следственной стороне этих отношений? Что больше будет влиять на наблюдаемые нами тенденции: ограниченность политического участия, стиль руководства, какая-то комбинация этих и других факторов? В отношении диктатур, выделяемых таким образом, мы едва ли сможем сказать многое.

Во-вторых, широкие определения могут повлечь за собой оформление субстантивных понятий, или генерирующих тавтологии, или же ограничивающих практическую применимость произведенного концепта. Так, предлагаемое Питером Эвансом разграничение государства «развивающегося» и государства «хищнического» уже намекает на то, какие результаты каждое из них будет производить[18]. Не приходится удивляться и тому, что бюрократически-авторитарные режимы будут ориентироваться на политику, исключающую широкое участие, поскольку само их наименование построено на том, что они именно так и поступают[19]. Но, даже вдруг обнаружив, что эти режимы иногда проявляют открытость, мы не сможем предложить ничего иного, кроме как усомниться в ценности обозначенного критерия.

В-третьих, хотя напрямую связывать эту проблему с широкими дефинициями и не стоит, тем не менее нельзя не отметить прочной корреляции между количеством атрибутов и аморфностью описываемых с их помощью понятий: например, «особенности менталитета» трудно измерить или даже идентифицировать.

Наконец, в-четвертых, добавляя к определению диктатуры все новые характеристики, мы рискуем упустить из виду самые важные отличия политических режимов. Так, Мексика, несмотря на почти вековое доминирование Институционно-революционной партии, рассматривалась в качестве диктатуры лишь со значительными оговорками, касающимися прав человека, контроля гражданской администрации над военными и так далее. И все же разнообразие диктатур, базирующееся на сторонних характеристиках, не должно затемнять главного отличия, присущего всем диктатурам и обособляющего их от демократий – отсутствия конкурентных выборов.

Причины, подталкивающие к использованию минималистского критерия, никак не оправдывают самого выбора сущностных критериев. Фактически подчеркивание роли выборов как главной отличительной особенности, отделяющей демократию от диктатуры, не является бесспорным[20]. Почему же тогда исходя из минималистского подхода нужно фокусировать внимание именно на выборах?

Во-первых, такая фокусировка соответствует тем теоретическим вопросам, которые чаще всего возникают в связи с эмпирическим исследованием политических режимов. Перспектива обрести власть, участвуя в регулярных и состязательных выборах, формирует для политических акторов самобытный набор стимулов, отличающийся от мотивов, производимых нерегулярными и невыборными методами отбора. Соответственно, различие в стимулах влечет за собой разное поведение и разные результаты. Рассмотрим, например, воздействие, оказываемое типом политического режима на экономическое развитие. Согласно Джону Локку и позднее отцам-основателям США, демократия способна вредить политическому порядку и экономическому прогрессу, поскольку выборы без имущественного ценза позволяют неимущим избирать демагогов, готовых присвоить и перераспределить собственность богатых классов[21]. Более свежие теории, напротив, утверждают, что для развития плохи именно диктаторские режимы, так как диктаторы, не связанные электоральными сдержками, вольны извлекать ренту и подменять общественное благо частными интересами. В любом случае выборы выступают причиной, по которой политические акторы вынуждены вести себя по-разному при демократии и при диктатуре.

Во-вторых, классификация режимов по электоральным основаниям напоминает нам о том, что, даже если диктаторы пользуются какими-то иными, номинально демократическими, институтами, скажем, парламентами или партиями, они не перестают быть диктаторами. В системах, где, с одной стороны, лидеры избираются на конкурентных выборах, а с другой стороны, они не избираются вовсе, политическая жизнь организована в корне по-разному. Как объясняет Адам Пшеворский, демократия, в отличие от диктатуры, является такой политической системой, в которой ни один актор не может быть уверен в исходе предстоящего голосования[22]. Наиболее зримым проявлением этой неуверенности и выступают, собственно, конкурентные выборы; их результат оказывается своеобразной инструкцией, причем как для победителей, так и для проигравших – «победителям предстоит въехать в Белый дом, Розовый дом или какой-нибудь иной palacio, […] – а проигравшие никуда въезжать не будут и примут то, что останется на их долю»[23].

В настоящей работе я пользуюсь предложенной Пшеворским и его соавторами дихотомической классификацией, различающей политические режимы по электоральным критериям[24]. Моя выборка охватывает 140 стран, которые в период с 1946-го по 2002 год жили под властью диктатур (в совокупном распределении по странам этот массив составляет 4607 страно-лет). В послевоенный период диктаторские режимы составляли в мире подавляющее большинство. В 1970-е годы 75% всех стран были диктатурами, а к середине 1990-х их доля снизилась примерно до 50%. В большинстве случаев отнесение того или иного режима к разряду диктатур не вызывает полемики, поскольку с ним соглашается большинство известных классификаций политических режимов. Совпадение в оценках «Freedom House», «Polity» и соавторов Пшеворского варьирует от 88% до 95%[25]. Но если исключить простые случаи, находящиеся по краям выборки (например, Северную Корею и Иран, а также Швецию и Великобританию), то «зона совпадений» заметно сокращается: например, для данных «Freedom House» и «Polity» она составит лишь 75%. Затруднения возникают с Мексикой, Ботсваной, Малайзией, другими государствами, находящимися в середине спектра. Группа Пшеворского, однако, определяет тип режима на основе четких и поддающихся фиксации критериев, вытекающих из его минималистского и процедурного определения. По их мнению, режим является диктатурой, если он не соблюдает по крайней мере одного из четырех правил: 1) глава исполнительной власти должен избираться; 2) легислатура должна избираться; 3) в выборах не может участвовать только одна партия; 4) власть должна быть сменяемой[26].

C 1946-го по 2002 год бóльшую часть нашей выборки составили страны тропической Африки: на них приходятся 1800 условных страно-лет. 87% этого массива страно-лет они управлялись диктаторскими режимами. Точно такие же показатели недемократического правления наблюдались на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В отношении Восточной Европы и бывшего Советского Союза соответствующие цифры составили 74%, а Азии 68%. На Латинскую Америку приходится меньшая доля диктаторских страно-лет, всего 38%, что объясняется многочисленными переходами от автократии к демократии и обратно. Наконец, диктатуры Южной Европы, существовавшие большую часть этого полувекового периода, обеспечили западноевропейским странам в целом 7% страно-лет, проведенных под властью диктаторов.

В рамках отдельных регионов частота и длительность диктаторского правления также заметно варьировала. Некоторые страны, например, Иордания или Китайская Народная Республика, управляются диктатурами с самого своего основания. В других странах такие периоды были короче, но зато встречались чаще: так, Аргентина за это время пережила четыре диктатуры, а Гана – три. Наконец, в некоторых местах диктаторское правление было лишь мимолетным эпизодом. В послевоенный период Коста-Рика, например, была диктатурой лишь 18 месяцев – после того, как в мае 1948 года власть в стране захватил Хосе Фигерес Феррер. Средняя протяженность диктаторского цикла в мире, однако, оставалась весьма длительной и составляла 40 лет.

1.3. Кто такие диктаторы?

Определившись с выборкой диктаторских режимов, можно переходить к следующему шагу: идентификации лидеров, управляющих диктатурами. Решение этой задачи важно постольку, поскольку нас интересует воздействие институциональных особенностей диктаторских режимов на политику, а решения о том, как выстраивать диктаторские институты и какую линию им проводить, принимают только те, кто реально имеет власть. При демократиях идентификация эффективных лидеров обычно не составляет проблемы: премьер-министры руководят парламентскими режимами, а президенты управляют в президентских системах. Но при диктатуре такая задача оказывается более сложной. Почему?

Одна из причин состоит в том, что при диктатуре глава государства может иметь самые разные титулы. В «обычных» диктатурах он зачастую называется «президентом», а в монархиях диктатора именуют «королем» или «эмиром». Но иногда диктаторы обладают более креативными титулами: это может быть «председатель государственного совета по восстановлению законности и порядка» (официальный титул главы бирманской военной хунты с 1981 года), «лидер революции» (официальный титул Каддафи с 1979 года) или просто «духовный лидер» (титул rahbar был принят Хомейни в 1980 году).

Помимо семантических затруднений, идентификация подлинного главы диктаторского государства сложна и потому, что в нем порой имеется множество руководящих фигур, как номинальных, так и реальных. При коммунистических режимах, например, премьер-министр, председатель государственного совета (то есть президент), генеральный секретарь коммунистической партии формально составляли руководство, однако первые два, как правило, на деле ни за что не отвечали. Показателен в данном отношении крайний случай: Лю Шаоци оставался президентом коммунистического Китая даже после того, как хунвейбины во время культурной революции выгнали его из собственного дома и вынудили заняться «самокритикой». (Перед тем, как убить его в 1969 году, Мао Цзэдун лишил Лю Шаоци президентских полномочий[27].) В коммунистических странах реальным главой государства оказывается генеральный секретарь партии.

Еще более трудны случаи некоммунистических режимов, в которых номинального лидера зачастую трудно отличить от «серого кардинала», скрывающегося за сценой. Иногда государством управляют военные, но делать этого явно они не хотят. В таких ситуациях президентские обязанности исполняют гражданские лица (Абдель Азиз Бутефлика в Алжире, Хуан Бордаберри в Уругвае, Рату Сир Камисесе Мара на Фиджи). Кроме того, в редких случаях долгосрочный диктатор время от времени меняет номинальных глав правительства, сохраняя за собой реальную власть. Рафаэль Трухильо продолжал быть подлинным главой диктатуры даже после того, как он в 1952 году сделал своего сына Гектора президентом Доминиканской Республики. Аналогичным образом Анастасио Сомоса Гарсия правил Никарагуа на протяжении 19 лет даже тогда, когда в 1940-е годы на трехлетний период передал пост президента другому человеку.

В некоторых странах борьба за реальное политическое лидерство была главным элементом их политической истории. С самого обретения независимости, состоявшегося в 1970 году, в центре политической жизни Камбоджи оставалась борьба за власть между монархом и главой кабинета министров. В Пакистане аналогичное противостояние разворачивалось между президентом и премьер-министром. В подобных случаях номинальный глава правительства отнюдь не всегда оказывается его реальным руководителем.

Учитывая разнообразие в организации политического руководства, очень важно сформулировать правила, в соответствии с которыми можно выявить реального руководителя, избегая нередко ошибочных суждений ad hoc. В настоящей работе под реальным лидером понимаются: 1) генеральный секретарь коммунистической партии при коммунистической диктатуре (за исключением случая Дэн Сяопина в Китае, который никогда не был генсеком); 2) король или президент в некоммунистических диктатурах – за исключением случаев Сингапура, Малайзии, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы, в которых подлинный глава иногда носит титул «премьер-министра»; 3) другие индивиды или военные институты – в тех случаях, когда источники единодушны в том, что номинальный глава государства не обладает реальной властью[28].

Первые два правила относительно бесспорны; они позволяют успешно классифицировать большинство случаев в нашей послевоенной выборке. На протяжении приблизительно 270 страно-лет подлинный глава государства отличается от номинального руководителя по причинам, упомянутым ранее. Классификация подобных случаев зависит от относительной субъективности используемых источников, но я привлекаю достаточно широкий массив материала, позволяющий справляться и с «тяжелыми» случаями.

Диктаторы не появляются с интенсивностью «по диктатору на каждый год», и поэтому в качестве единицы, позволяющей фиксировать их правление, я использую «страно-год». Диктатуры часто переживают политическую нестабильность: подлинные руководители диктаторских режимов могут меняться несколько раз в год[29]. На протяжении 100 наблюдаемых страно-лет лидер диктатуры менялся более одного раза. «Сменщики» могли приходить на очень короткий период: так, Леон Кантав на Гаити утвердился у власти лишь на пять дней. Независимо от краткости сроков мы должны фиксировать появление и таких лидеров, поскольку не можем знать, насколько они готовы были бы задержаться у власти.

Из моего анализа исключены диктатуры, которые управлялись коллективно: Югославия после смерти маршала Тито в 1980 году и до распада государства в 1990-м, Босния-Герцеговина с 1998-го по 2002 год, Сомали при пяти председателях Совета национального спасения с 1997-го по 1999 год. При коллективном руководстве невозможно возложить ответственность за принятые решения на отдельного лидера – именно из-за этого указанные примеры не были приняты во внимание.

Таким образом, моя выборка включает 558 диктаторов из 140 стран, находившихся у власти с 1946-го по 2002 год. Некоторые страны, как, например, Экваториальная Гвинея и Оман, пережили за этот период лишь одну смену власти, тогда как в других перемены были скорее нормой. Так, Республика Гаити с 1946 года до перехода к демократии в 1994-м управлялась 19 руководителями, некоторые из них находились у власти лишь считанные дни.

Мир диктаторов очень разнообразен не только по длительности пребывания у власти, но и по их происхождению. Эрнесто Седильо, изучавший экономику на Западе и ставший последним в длинной веренице мексиканских лидеров, приходивших к власти при упорядоченных правилах преемственности, установленных Институционно-революционной партией, внешне не имеет ничего общего с иранским аятоллой Хомейни, возглавившим революцию, свергшую шаха. Точно так же и Фердинанд Маркос, который, выиграв сначала выборы, задержался у власти на Филиппинах на двадцать лет, кажется не слишком сопоставимым с Пол Потом, на протяжении трех лет возглавлявшим убийственную диктатуру «красных кхмеров» в Камбодже. Все эти примеры, иллюстрирующие предельное разнообразие диктаторов, ставят перед нами вопрос: можно ли вообще систематизировать столь разношерстную группу правителей?

Я группирую руководителей диктаторских режимов по трем типам: это монархи, военные правители и гражданские диктаторы. Почему выделены именно эти типы? Во-первых, монархия исторически рассматривалась как отдельный тип политического режима. Во-вторых, недемократических правителей из военной среды столь же привычно принято отделять от гражданских деспотов. Но традиция не единственное основание; имеются и другие принципиальные причины, заставляющие выделять упомянутые типы.

Такое разграничение позволяет обозначить уникальные разновидности угроз, с которыми сталкиваются диктаторы, и выделить институциональные методы, посредством которых они с этими угрозами справляются. Хотя недовольство диктатурой может исходить из любого сегмента общества, первейшую опасность для диктатора обычно представляют члены правящей элиты. Диктаторов очень часто смещают их собственные сподвижники. Принадлежащий к правящей элите потенциальный узурпатор находится в выгодном положении, позволяющем ему подготовиться к успешному отстранению действующего лидера.

Желая устранить угрозу, которую несут в себе элиты, диктаторы поддерживают такой порядок, в рамках которого они самолично принимают все важные решения и держат потенциальных соперников под неусыпным контролем. Особенности этого порядка зависят от типа диктатора, поскольку именно им предопределяется и возможный круг угроз, и средства их преодоления. В итоги монархи полагаются на семейные и родственные связи, а также на консультативные советы; военные руководители сдерживают ключевых конкурентов из рядов вооруженных сил в рамках военных хунт; а гражданские диктаторы обычно создают внутри правящей партии маленький орган, что-то вроде политбюро, куда кооптируют потенциальных конкурентов. Поскольку процесс принятия решений протекает внутри этих миниатюрных институтов, именно в их рамках и устанавливается, перед кем диктаторы будут подотчетны и как внутри режима будет распределяться власть. В итоге эти институты накладывают на диктаторов всевозможные ограничения, в свою очередь влияющие на решения правителей и их действия.

1.3.1. Монархи

Монархия всегда рассматривалась как такой тип правления, который стоит особняком от других форм недемократического руководства. Одной из причин такого обособленного рассмотрения было, вероятно, то, что ранние классификации политических режимов основывались на количестве людей, обладающих властью. Аристотель, например, выделял монархию как «правление одного», противопоставляя ее правлению нескольких или многих.

Исторические описания монархического абсолютизма лишь закрепляли это обособление, хотя уже в них отмечались присущие единоличному правлению внутренние недостатки. Свобода от любых ограничений позволяла монархам быть неосмотрительными, непредсказуемыми, нестабильными, а это вредило не только их собственным интересам, но и интересам их подданных. Когда французские короли, например, обращались к различным формам экспроприации, позволявшим финансировать войны и расточительный образ жизни, французы страдали. В конечном счете хищничество государства заставляло население менять свое социальное поведение.

В итоге необходимость как-то связывать или ограничивать собственных властителей становилась для их подданных все более очевидной. Жан Боден, убежденный роялист XVI века, советовал своему королю ради большего послушания подданных разделить власть с другими и добровольно ограничить себя. По словам Бодена, «чем меньше власть суверена, тем более она прочна»[30]. Следовательно, самоограничение самых различных видов – в интересах короля; в ряду сдерживающих факторов могли выступать естественные законы, принципы престолонаследия, древние обычаи, запрет на налогообложение без согласия подданных, наличие независимых магистратов, парламентские прерогативы.

Приняли ли европейские монархи близко к сердцу уроки Бодена и других политических теоретиков? Это сомнительно. Хотя они охотно учреждали конституции, парламенты, суды, желание сковывать свою королевскую власть посредством этих институтов не слишком просматривается. У этой неоднозначности были свои причины. Хотя британские и французские короли на собственном горьком опыте (через свержение и казнь) узнали, что властью надо делиться, большинство монархов всеми силами стремились защитить свое самодержавие от посягательств парламента[31]. Принципы подотчетности короны парламенту внедрялись лишь после многолетних споров между монархами и ассамблеями, а кодифицировались еще позже[32]. Как свидетельствует европейская история, на протяжении довольно долгого времени наличие конституций отнюдь не означало ограничения власти суверенов.

Современные ближневосточные монархи столь же рьяно сопротивляются попыткам ограничить их власть. После обретения политической независимости правители региона пытались рационализировать собственные управленческие системы, санкционируя конституции, парламенты и политические партии. Конституция Ирака 1925 года, например, позволяла королю назначать премьер-министра, но при этом делала кабинет ответственным перед парламентом. Аналогичные нормы были включены в Конституцию Кувейта и Конституцию Египта 1923 года; в период действия последней оппозиционная партия «Вафд» не раз располагала парламентским большинством. И все же, подобно своим европейским визави, эти монархи не имели желания поступаться властью в пользу своих институциональных творений. Причем, в отличие от европейцев, они могли настаивать на своем, применяя жесткую силу. В Египте монарх трижды грубо нарушил Конституцию 1923 года за первые семь лет ее действия[33]. Аналогичным образом «на бумаге парламент Ирака был весьма влиятельным, но при этом не было ни одного случая, чтобы правительство или хотя бы отдельный министр ушли в отставку из-за парламентского вотума недоверия»[34].

Взамен, однако, ближневосточным монархам приходилось принимать ограничения иного рода. Их связывают не столько конституции и ассамблеи, сколько династические семьи. Они вынуждены доверять ответственные государственные посты кровным родственникам, делая их законными получателями государственных доходов и привлекая к принятию решений на всех уровнях. В 1992 году эмир Катара, например, реорганизовал кабинет таким образом, что ближайшие члены его семьи оказались министрами: сыновьям достались посты министров нефти и газа, внутренних дел, экономики и торговли, внук стал министром обороны, а племянники отвечали за общественное здравоохранение и дела ислама[35]. Точно так же саудовский король Фахд доверил ключевые посты в правительстве шестерым своим братьям, которые вместе с монархом составили так называемую «семерку Судаири», управляющую страной.

Члены семей играют ключевую роль в принятии важнейших решений; это особенно хорошо видно в вопросах преемственности власти. В Кувейте, в частности, у власти менялись представители двух ветвей клана Сабах, но при этом всегда соблюдалось главное правило: «семья “избирает” правителя на основе консенсуса»[36]. В Омане следующий по мужской линии наследник из семьи аль-Саид тоже должен утверждаться семейным советом. В Саудовской Аравии престолонаследие стало более упорядоченным после того, как король Фейсал учредил Королевский семейный совет, консультирующий монарха по вопросам преемственности. Этот орган получал право контролировать передачу власти в случае кончины действующего монарха[37].

Конечно, передача престола на Ближнем Востоке не всегда происходит по утвержденным правилам. После Второй мировой войны монархи оставляли трон не только из-за естественной кончины, но и в результате убийства или свержения другими родственниками. Тем не менее, даже когда нарушение правил наследования имело место, оно обычно происходило с одобрения ключевых членов семьи. Фейсал не свергал официального (и считавшегося некомпетентным) наследника, определенного его отцом, пока не заручился поддержкой других саудовских принцев. Эмир Катара, находившийся на отдыхе в Швейцарии, в 1995 году был низложен собственным сыном, который тоже опирался на поддержку родственников. Таким образом, главной угрозой для монархов выступают члены их собственных семей, имеющие законное право приходить им на смену.

Иначе говоря, монархи далеко не всегда игнорируют тезис Бодена о том, что самоограничение способно повышать их шансы на политическое выживание. Как убедительно демонстрируется в научной литературе, на Ближнем Востоке смогли устоять только те властители, которые успешно перешли от традиционных самодержавных монархий к династическим монархиям, где средоточием власти выступает семья как целое[38]. Переход к такой династической структуре уберег монархии в Бахрейне, Кувейте, Катаре и Саудовской Аравии от угрозы революции и сделал смену режима маловероятной, несмотря даже на конъюнктуру нефтяных цен. Напротив, монархии, которые придерживались принципов абсолютного самодержавия, не признающего семейных сдержек, как, например, в Египте, Ираке и Ливии, бесславно пали, уступив место революционным диктатурам. Становление династических монархий означает, что короли больше не пользуются приоритетом в отношении других членов своих семей. Учитывая альтернативу, которую влек за собой отказ реформироваться – полный крах монархического правления, – то была цена, которую большинству монархов пришлось заплатить. Нынешних королей ограничивают не парламенты или суды, а семейные и родовые кланы. Следовательно, единоличное правление превратилось в правление семейное.

1.3.2. Военные диктаторы

Как показывает марш Суллы на Рим, использование армии для захвата власти имеет долгую историю. Но фактически применения силы требует любой неправовой захват власти; гражданские лидеры, решившие узурпировать власть, могут применять насилие в тех же объемах, что и военные. Следовательно, использование силы или организация военного переворота не являются признаками, отличающими военную диктатуру от других форм недемократического правления.

Сущностью военного правления выступает то, что именно вооруженные силы оказываются институтом, посредством которого правители руководят обществом. Подобно тому, как современные монархи вынуждены кооптировать в управленческую систему членов своих семей, используя их для консолидации правления, военные диктаторы должны нейтрализовать угрозы, исходящие от ближайших сподвижников, привлекая их к сотрудничеству в деле реализации власти.

Центром принятия властных решений внутри военного режима выступает хунта. С точки зрения генералитета, который берет власть от лица институционализированных вооруженных сил, типичная хунта должна быть небольшой; обычно ее составляют командующие различных родов войск. Если переворот осуществляется не всей армией, а какой-то группой низших и средних чинов, то хунта более многочисленна, поскольку мятежникам надо привлекать на свою сторону как можно больше сторонников из числа военных. Например, после переворота 1966 года в Гане состав военной хунты поэтапно увеличивался по мере того, как мятежники ощущали все новую нужду в более основательной поддержке внутри вооруженных сил. Сразу же после переворота в Совете национального освобождения Ганы были шесть членов; на следующий день их число возросло до девяти, а через четыре дня добавились еще двое. Наконец, спустя две недели в состав хунты были введены очередные шесть офицеров[39]. По наблюдению Сэмюеля Файнера, в отличие от большинства хунт Латинской Америки, которые состоят из трех или четырех глав родов войск, хунты в иных регионах мира, создаваемые в 1980-е годы младшими и средними офицерами, в среднем состояли из одиннадцати членов[40].

В целях реализации власти может быть использована уже сложившаяся организационная структура вооруженных сил. В Индонезии, например, за осуществившей государственный переворот армией была зарезервирована пятая часть всех мест в парламенте, а в каждой из десятков тысяч индонезийских деревень размещался военнослужащий, представлявший на месте вооруженные силы[41]. Наиболее ярким примером использования военной иерархии в качестве управленческой структуры стал, вероятно, так называемый «процесс национальной реорганизации» (Processo) в Аргентине. Накануне переворота 1976 года четыре рода войск согласовали детальный раздел власти, целью которого было недопущение доминирования сухопутных сил. В соответствии с этим соглашением все законодательные инициативы будущего военного режима подвергались проверке специальными комитетами внутри родов войск; только после этой процедуры их выносили на рассмотрение хунты. Иначе говоря, внутри вооруженных сил был запущен процесс согласования интересов, к которому привлекались все заинтересованные группы[42].

Таким образом, военная диктатура как тип режима не могла возникнуть до тех пор, пока вооруженные силы не достигали должного уровня специализации и профессионализации. Скажем, в отношении Латинской Америки после получения независимости от Испании более уместно говорить о вооруженных группировках, руководимых местными caudillos, а не о современных военных структурах. Становление армий современного типа на континенте началось лишь в XIX веке с учреждения военных академий, где готовились будущие офицеры. Внедрение воинских уставов европейского типа и переход ко всеобщей воинской повинности привели к началу 1900-х годов к созданию «новых» армий.

Профессионализация военных создала институт, обособленный от остального общества. В эпоху caudillos в Латинской Америке офицерская карьера считалась непривлекательной. В результате подбор кадров осуществлялся все более закрытым образом, что в свою очередь углубляло отгораживание военных от гражданских элит и внутренне сплачивало армию.

«Сочетание изоляции от общества как единого целого с групповой сплоченностью делало воинскую жизнь абсолютно закрытой: это было горделивое слияние с институтом, который ограничивал социальный горизонт, но в то же время формировал сознание того, что он играет важнейшую роль в жизни государства»[43].

Профессионализация военных соответствовала планам гражданских элит, которые хотели ограничить власть caudillos и рационализировать монополию государства на применение силы. В то же время гражданские элиты желали обращаться к военным как арбитрам, способным решать проблемы в период кризисов.

«Военных постоянно призывали на роль модераторов политической деятельности, но при этом отрицали за ними право менять политическое устройство. Их задачи сводили к консервативному поддержанию функционирования системы»[44].

Конкретно это означало, что всякий раз, когда военные вмешивались, от них ожидались только смещение главы государства с его поста и передача власти альтернативным гражданским силам. Поскольку временная форма правления была нацелена на восстановление прежнего политического порядка, вооруженные силы выполняли функции диктатуры в первоначальном, древнеримском, ее понимании. Гражданские элиты, защищавшие профессионализацию армии, не предусмотрели, однако, того, что укрепление военной автономии, не связанной никакими гражданскими партиями, создавало предпосылки для инициативного и самостоятельного вмешательства армии в политику. Именно поэтому военное вмешательство, которое не ограничивало армию ролью модератора, скоро стало на континенте общим явлением.

Однако латиноамериканский опыт обособления солдата от гражданина не был универсальным. Во многих развивающихся странах профессионализация военных начиналась еще в колониальный период, когда европейские державы пытались укреплять свой контроль над отдаленными землями. После установления независимости военные силы, уже сложившиеся в профессиональном плане, превратились в «образец развития, посредством обязательной воинской повинности распространявший свое влияние на все группы общества»[45]. В этом процессе социализации подчеркивалась скорее интеграция военных в социум, а не сепарация их в качестве особого института. Если члены вооруженных сил рассматриваются не только как солдаты, но и как граждане, то им и надлежит возглавить работу по модернизации обществ, которую они делят с соотечественниками. Причем, как считалось, военные прекрасно приспособлены для такой руководящей миссии, поскольку вооруженные силы развивающихся стран были лидером в использовании импортных технологий – новинки приходили в армию раньше, чем в промышленность или сельское хозяйство. Кроме того, они, в отличие от других структур, применяли меритократические стандарты в расстановке и продвижении кадров, регулярно обеспечивали базовые потребности своих членов (например, обучали их грамотности, предоставляли пищу и кров), предлагали программы, ассоциируемые с современным «социальным» государством (страховали, обеспечивали пенсии и семейные выплаты). В итоге вооруженные силы во многих странах стали рассматриваться в качестве флагмана модернизации, способного преобразовать традиционные уклады жизни в современные и дать всем гражданам то же, что они предлагали военнослужащим.

Независимо от того, считались ли они обособленным или интегрированным институтом, временным инструментом разрешения кризиса или орудием долгосрочных социальных перемен, военные повсюду начали претендовать на специальную роль в отстаивании «национальных интересов». Обосновывая захват власти, аргентинская военная хунта, организовавшая путч 1976 года, заявляла:

«В связи с тем, что все конституционные механизмы были исчерпаны, а выход из кризиса путем естественных процессов оказался невозможным, вооруженные силы были вынуждены положить конец ситуации, унижающей нацию и подвергающей риску ее будущее»[46].

Подобные слова люди в униформе после очередного военного переворота не раз повторяли и в других развивающихся странах.

Претензии военных на эксклюзивное отстаивание «национальных интересов» вполне правомерно воспринимались с изрядной долей скептицизма. Дело в том, что к решительным действиям вооруженные силы могут подталкивать самые разные мотивы. Как и любая другая корпорация, военные имеют собственные институциональные интересы, которые предполагают отстаивание собственной автономии и наращивание ресурсов. Кроме того, в рядах вооруженных сил могут доминировать отдельные социальные группы, на которые правители делают особую ставку. Колониальные администрации, например, укомплектовывали свои армии представителями этнических и расовых меньшинств, предполагая, что эти группы, опасающиеся неизбежной гегемонии большинства после достижения независимости, будут лояльно защищать интересы колонизаторов. Нынешние лидеры развивающихся стран продолжают использовать ту же тактику «разделяй и властвуй». Итогом ее оказывается то, что персонал вооруженных сил молодых государств, состоящий из представителей специфичных социальных групп, нередко отождествляет себя только с этими группами и ведет себя соответственно. И, разумеется, в некоторых случаях военные руководители действуют исходя из сугубо личной корысти. В целом же военные правители, как представляется, очень часто ведут себя так же, как и гражданские диктаторы; и этот факт ставит под сомнение наличие у них каких-то уникальных и специфических интересов[47].

1.3.3. Гражданские диктаторы

Помимо монархов и военных правителей, существуют еще и гражданские диктаторы. Их положение оказывается наиболее сложным, поскольку, в отличие от представителей первых двух групп, они не располагают готовой организационной структурой, на которую можно опереться. Некоторые диктаторы привлекают к управлению родственников и даже передают власть своим детям: так, сыновья наследовали гражданским диктаторам в Северной Корее, Сирии, Никарагуа, на Гаити. И все же отцы-диктаторы были не в состоянии обеспечить династическую преемственность сверх одного поколения[48]. Одной из причин этого выступало, вероятно, отсутствие у них обширных родственных кланов, посредством которых они могли бы эффективно контролировать противников внутри правящей элиты и народа в целом.

Гражданские диктаторы не могут обращаться к вооруженным силам с такой же легкостью, с какой это делают военные правители, которые, будучи действующими офицерами, способны опираться на институциональную иерархию и воинское нормы товарищества. Гражданские лидеры зачастую презираемы военными, особенно в тех ситуациях, где армия ощущает себя носительницей какой-то особой и уникальной миссии. В подобном контексте встает вопрос о том, что же заставляет людей с оружием подчиняться людям без оружия. Согласно одному из возможных ответов, военные стараются избегать власти, чтобы не нарушать корпоративной сплоченности[49].

Преодолевая все эти затруднения, гражданские диктаторы стараются обзавестись собственной организацией. Именно о ней говорит Владимир Ленин в следующем заявлении 1921 года:

«Только политическая партия рабочего класса, т.е. коммунистическая партия, в состоянии объединить, воспитать, организовать такой авангард пролетариата и всей трудящейся массы, который один в состоянии… руководить всей объединенной деятельностью всего пролетариата, т.е. руководить им политически, а через него руководить всеми трудящимися массами. Без этого диктатура пролетариата неосуществима»[50].

Ленинское новаторство предполагало соединение харизматической и рациональной власти, сочетавшее «полнейшую личную преданность партийцев своей партии с беспристрастным групповым контролем над сохранением этой преданности и подчинением иерархии»[51].

Использование единственной партии для управления государством широко применялось гражданскими диктаторами во всем развивающемся мире. После получения независимости однопартийные системы возникли в 60% государств тропической Африки. В некоторых странах, таких, как Ангола и Берег Слоновой Кости, партии правящего режима появлялись на следующий день после провозглашения независимости. В других государствах, таких, как Габон и Заир, консолидация занимала несколько лет. Два аргумента, отчасти противоречащих друг другу, обычно выдвигаются для обоснования однопартийной системы в развивающихся странах. В некоторых из них, с одной стороны, повторяются старые ленинские идеи, согласно которым единственная партия была нужна для того, чтобы преодолеть традиционные общественные расколы и размежевания, а также «помочь лидерам передовых социальных сил победить в конфронтации с силами отсталости»[52]. С другой стороны, европейский опыт не раз демонстрировал, что формирование политических партий выступает отражением социально-классовых расколов. Поскольку в африканском обществе классов не было, говорят сторонники этой точки зрения, то отсутствовала и надобность иметь более одной партии. Как пояснял Модибо Кейта, диктатор Мали, «никакой фундаментальной оппозиции в наших рядах не наблюдалось», а потому не существовало никаких причин «быть разделенными и разобщенными в партиях, которые сражались бы друг с другом»[53].

1.4. Номинально демократические институты

Как следует из всего вышесказанного, диктаторы никогда не управляют в одиночестве. Они руководят своими обществами, используя институты, которые соответствуют типу их диктатуры. Они могут даже учреждать или поддерживать номинально демократические институты – такие, как парламенты и политические партии. В данном отношении среди диктатур наблюдаются заметные институциональные вариации.

1.4.1. Легислатуры

Под легислатурами мы понимаем органы, для которых принятие законодательства является исключительной формальной функцией. Исходя из этого определения из числа законодательных органов, действующих при диктатуре, мы должны исключить (1) хунты, так как они смешивают исполнительные и законодательные полномочия, и (2) консультативные советы, поскольку они, не обладая формальной законодательной властью, лишь консультируют правителей и дают им советы.

Способы комплектования и организации легислатур разнообразны. Иногда законодателей назначает режим; именно так было в Эфиопии в ранние годы царствования императора Хайле Селассие или в различные периоды правления президента Ахмеда Сукарно в Индонезии. Они могут также напрямую избраться гражданами. Кроме того, диктаторы порой заполняют часть депутатских вакансий в ходе выборов, а на остальные места депутаты назначаются. Даже когда диктатура допускает проведение выборов, кандидаты должны заручиться одобрением со стороны правительственных органов. В Иране, например, Совет стражей конституции, состоящий из консервативного духовенства, утверждает кандидатуры на замещение выборных должностей. В большинстве диктаторских режимов, допускающих наличие особых законодательных органов, приоритетным методом комплектования легислатур остаются выборы. На такой вариант приходятся 69% всех случаев. В странах бывшего коммунистического лагеря законодателей избирают практически везде, в то время как на Ближнем Востоке и в Северной Африке в механизмах комплектования законодательных органов наблюдается значительная гетерогенность.

Даже когда кандидатам разрешается выступать под партийными флагами, диктатура старается гарантировать их лояльность, вынуждая имеющиеся партии присоединиться к «общенациональному фронту», поддерживающему режим. Такой фронт обычно идет на выборы единым списком, хотя после избрания партиям позволяют сохранять собственную идентичность. В нашей выборке наличие подобных фронтов при диктатурах фиксируется на протяжении 636 страно-лет. Такие фронты были прежде почти во всех коммунистических странах, а также за их пределами – например, на Мадагаскаре и в Сирии.

Доля диктатур, имеющих парламенты и регулярно проводящих выборы, в разные периоды времени довольно стабильна. Выборные парламенты неизменно пользуются у диктаторов популярностью; доля назначаемых законодательных органов невелика. Небольшое отступление от этого правила фиксировалось в середине 1970-х годов, когда почти 40% всех диктатур распустили свои парламенты. Это был пик деинституциализации.

1.4.2. Политические партии

В данном контексте мы говорим только о тех политических партиях, которые существуют de jure. Иначе говоря, если режим формально запрещает политические партии, то они, даже продолжая действовать в подполье, оказываются формально не существующими. Диктаторы иногда приходят к власти, унаследовав систему, в которой все партии запрещены. Тем не менее более типичным для них является запрещение партий на короткий период – сразу же после прихода к власти или в каких-то критических ситуациях на протяжении правления. Гораздо реже встречается полный запрет партийной деятельности на весь период диктатуры; в свое время так поступил Бокасса в Центрально-Африканской Республике и военные власти Аргентины во времяProcesso, полностью прекратившие деятельность партий.

В порядке альтернативы режим может также создавать собственную и единственную партию. Изобретение Ленина предоставило гражданским диктаторам средство для контроля над армией и соперниками внутри правящей элиты. При этом единственная партия служит также для мобилизации масс и управления ими. Неудивительно, что к подобному институциональному дизайну часто обращаются авторитарные правители в развивающемся мире. Режимная партия может содержать внутри себя «группы» или «фракции», но они слишком малы и слабы, чтобы поддержать многопартийную систему. Кроме того, когда партий много, но при этом все они загоняются в ряды единого «фронта», такое политическое устройство тоже можно считать однопартийным. Помимо главной партии, могут существовать и иные, но они не в состоянии сопротивляться требованиям режима, настаивающего на формировании единого избирательного списка – с партией власти во главе. Следовательно, у граждан в подобных ситуациях выбора вообще нет.

В некоторые случаях автономные партии в состоянии существовать и за рамками проправительственного «фронта». Список диктатур, при которых действовали многочисленные политические партии, варьирует от Бразилии, где режим создал официальную «правительственную» и столь же официальную «оппозиционную» партии, до Алжира, где Исламский фронт спасения столь энергично отстаивал свою самостоятельность, что избиратели были готовы отдать ему победу на выборах 1991 года. Эти примеры внешне настолько непохожи, что их объединение в одну группу может показаться сомнительным: ведь партии, создаваемые самим режимом, – это не партии, бросающие ему вызов со стороны. Но дело в том, что определить предельную степень автономии таких партий при диктатурах весьма нелегко; хотя Исламский фронт спасения и возник сам по себе, в конечном счете его упразднили военные власти. А обе узаконенные бразильские партии были учреждены военным режимом, но потом каждая из них выступила против диктатуры.

Поскольку нет никаких четких правил или норм, в соответствии с которыми диктаторы должны устраивать политическую жизнь, авторитарные режимы демонстрируют богатейшее разнообразие институционального устройства. Так, если режим допускает наличие легислатуры, но не разрешает деятельность политических партий, то кандидатов в депутаты парламента могут заставить баллотироваться в качестве беспартийных. Или, если разрешена только правящая партия, им порекомендуют записаться в нее. Иногда, впрочем, диктаторы допускают существование автономных от режима организаций в виде официальной «оппозиционной» партии или нескольких «оппозиционных» групп.

Партийные системы при диктатурах более разнообразны, нежели их законодательное устройство. Единственная партия доминировала не только в коммунистической Восточной Европе, но и в тропической Африке. Диктаторские режимы Латинской Америки, напротив, были склонны допускать наличие многих партий; в некоторых случаях такие партии формировались ими специально, но в других ситуациях речь шла о партиях, которые начали работать еще при демократии. В Азии среди диктатур в равных долях представлены и однопартийные, и многопартийные режимы. Наконец, Ближний Восток и Северную Африку можно считать единственным регионом, где диктатуры чаще всего запрещают партии полностью. После Второй мировой войны доля диктатур без партий росла за счет сокращающегося числа многопартийных режимов. Но после краха коммунизма, с начала 1990-х годов, наличие при диктатурах автономных политических групп стало более частым явлением. Доля диктатур, опирающихся на единственную партию, стремительно снизилась, тогда как многопартийные режимы возобладали.

1.5. Заключение

Исторический путь диктатур долог. Институт, зародившийся в Древнем Риме, первоначально нес в себе позитивные коннотации: под ним понимался набор эффективных средств, с помощью которых политическая система справлялась с внутренними и внешними угрозами. В трудные времена элиты выдвигали человека, способного предпринять решительные действия по восстановлению политического status quo. После разрешения наличных проблем диктатор, выполнив свою миссию, уходил со сцены.

С течением времени, однако, термин «диктатура» стали использовать для описания институциональных механизмов, которые не вмещались в рамки первоначальной концепции. Признаки коррозии института впервые стали появляться еще в Риме. Сначала диктаторы начали апеллировать к массам. Потом диктатура трансформировалась из правления одного человека в правление директории, группы, класса. Пренебрегая традиционным политическим порядком, диктатуры начали ставить перед собой революционные задачи. Самым главным было то, что диктатура перестала считаться временным правлением. И, хотя данное изменение проявило себя еще у римлян, именно оно остается фундаментальной чертой диктаторских режимов современного мира. Диктаторы игнорируют конкурентные выборы исходя из того, что сроки их правления могут быть неопределенными, а власть неограниченной. И в этом все они похожи друг на друга.

И все же в плане организации институционального аппарата диктатуры проявляют большое разнообразие. Обеспечивая себе «первую линию обороны», диктаторы должны выстроить собственную управленческую систему и кооптировать наиболее вероятных соперников. Конкретная форма принимаемой ими линии зависит от типа диктатора. Монархи полагаются на обширные родственные связи, тогда как военные правители опираются на преимущества армейской иерархии. Гражданские диктаторы, не имея столь же эффективных подручных средств, создают всевозможные режимные партии. Выбирая для себя номинально демократические институты в лице легислатур и политических партий, диктаторы столь же креативны. Тем не менее, несмотря на все это разнообразие, и парламенты, и партии при диктатурах служат единой цели: они являются инструментами кооптации, посредством которых недемократические правители справляются со значимыми вызовами своему правлению.

Перевод с английского Андрея Захарова

[1] Перевод осуществлен по изданию: Gandhi J. Political Institutions under Dictatorship. New York: Cambridge University Press, 2008. Ch. 1. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] См.: Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Boston, MA: Beacon Press, 1966; Acemoglu D., Robinson J. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. New York: Cambridge University Press, 2006.

[3] Предложенное здесь описание древнеримской диктатуры основывается на следующем источнике: Nicolet C. Dictatorship in Rome // Baehr P., Richter M. (Eds.).Dictatorship in History and Theory: Bonapartism, Сaesarism, and Totalitarianism. New York: Cambridge University Press, 2004. P. 263–278.

[4] Первоначально срок полномочий диктатора не определялся; он должен был сложить полномочия после выполнения поставленных перед ним задач.

[5] Единственное исключение имело место в 211 году до нашей эры. Подробнее см.: Nicolet C. Op. cit.

[6] Первоначально Юлий Цезарь принимал титул диктатора на год, а потом на десять лет (Ibid).

[7] Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Книга I. ГлаваXXXIV (фрагмент дается в переводе Р. Хлодовского. – Примеч. перев.).

[8] Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, Принципы политического права // Он же. Об Общественном договоре. Трактаты. М., 1998. Кн. IV. Гл. VI (фрагменты даются в переводе А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова. –Примеч. перев.).

[9] Baehr P., Richter M. Introduction // Idem (Eds.). Dictatorship in History andTheory… P. 25.

[10] Обсуждение этой темы см. в статье: McCormick J. From Constitutional Technique to Caesarist Ploy: Carl Schmitt on Dictatorship, Liberalism, and Emergency Power // Baehr P., Richter M. (Eds.). Dictatorship in History and Theory… P. 197–220.

[11] Baehr P., Richter M. Introduction. P. 26.

[12] См.: Bobbio N. Democracy and Dictatorship: The Nature and Limits of State Power. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1989.

[13] Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1945. P. 284.

[14] См.: Bobbio N. Op. cit. P. 137.

[15] Исключения составляют ситуации, когда правитель впервые получает власть посредством выборов, а затем консолидирует ее за счет отказа от демократии. В подобных случаях (Фердинанд Маркос на Филиппинах, Пак Чон Хи в Южной Корее, Альберто Фухимори в Перу) правление лидера следует рассматривать в качестве диктатуры с самого начала его избирательного срока.

[16] См.: Schumpeter J. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York: Allen & Unwin, 1976.

[17] См.: Linz J. An Authoritarian Regime: Spain // Allardt E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics. New York: The Free Press, 1970.

[18] Evans P. Predatory, Development, and Other Apparatuses: A Comparative Analysis of the Third World State // Sociological Forum. 1989. Vol. 4. № 4. P. 561–582.

[19] O’Donnell G. Modernization and Bureaucratic-Authoritarianism: Studies in South American Politics. Berkeley: Institute of International Studies, 1979.

[20] Дискуссию на эту тему см. в работах: Cheibub J.A., Gandhi J. ClassifyingPolitical Regimes: An Update and an Extension. American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, September 5, 2004; Collier D., Adcock R.Democracy and Dichotomies: A Pragmatic Approach to Choices about Concepts // Annual Review of Political Science. 1999. P. 537–565; Diamond L. Thinking about Hybrid Regimes // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. № 2. P. 21–35; Munck G.L., Verkuilen J. Conceptualizing and Measuring Democracy: Evaluating Alternative Indices // Comparative Political Studies. 2002. Vol. 35. № 1. P. 5–34.

[21] Этот аргумент был переосмыслен в ХХ веке: его сторонники опасались, что демократические правительства будут уступать требованиям рабочего электората, нацеленным на расширение потребления в ущерб расширению инвестиций. См.: De Schweinitz K. Industrialization and Democracy: Economic Necessities and Political Possibilities. Glencoe: The Free Press, 1964; O’Donnell G.Op. cit.

[22] Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. New York: Cambridge University Press, 1991.

[23] Idem. Minimalist Conception of Democracy: A Defense // Shapiro I., Hacker-Cordón C. (Eds.). Democracy’s Value. New York: Cambridge University Press, 1999. P. 45.

[24] Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Institution and Well-Being in the World, 1950–1990. New York: Cambridge University Press, 2000.

[25] Ibid.

[26] Ibid.

[27] См.: Short P. Mao: A Life. New York: Henry Holt, 2000; Salisbury H. The New Emperors: China in the Era of Mao and Deng. Boston: Little, Brown, 1992.

[28] Под этими источниками я имею в виду прежде всего справочные работы Артура Бэнкса и Харриса Ленца. См.: Banks A., Day A., Muller T. Political Handbook of the World. Binghamton, NY: Center for Social Analysis, State University of New York at Binghamton, [various years]; Lentz H. Heads of States and Governments: A Worldwide Encyclopedia of over 2300 Leaders, 1945–1992.Jefferson, NC: McFarland and Company, 1994.

[29] За пределами моего рассмотрения остается интересный вопрос о том, можно ли вообще говорить о «режиме» в тех ситуациях, когда главы страны меняются так часто. Особенно примечательны в данном смысле случаи Коморских островов (четырехкратная смена руководителя на протяжении 1995 года) или Боливии (трехкратная смена на протяжении 1979 года). Такая нестабильность, впрочем, встречается редко.

[30] Боден Ж. Шесть книг о государстве. Кн. IV. Гл. 6; цит. по: Holmes S.Passions and Constraint: On the Theory of Liberal Democracy. Chicago: University of Chicago Press, 1995. P. 517.

[31] Многие авторы переоценивают то влияние, которое английский и французский случаи оказали на другие монархии. См., например: North D., Thomas R. The Rise of the Western World. New York: Cambridge University Press, 1973.

[32] Beyme K. von. Parliamentary Democracy: Democratization, Destabilization, Reconsolidation, 1789–1999. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[33] Brown N. Constitutions in a Nonconstitutional World: Arab Basic Laws and the Prospects for Accountable Government. Albany: State University of New York Press, 2002. P. 39.

[34] Ibid. Р. 45.

[35] Herb M. All in the Family: Absolutism, Revolution, and Democracy in the Middle Eastern Monarchies. Albany: State University of New York Press, 1999. P. 123.

[36] Ibid. P. 80.

[37] Bligh A. From Prince to King: Royal Succession in the House of Saud in the Twentieth Century. New York: New York University Press, 1984. P. 88.

[38] Herb M. Op. cit.

[39] Welch C. Personalism and Corporatism in African Armies // McArdle Kelleher C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. London: Sage, 1974. P. 136–138.

[40] Finer S. The Man of Horseback: The Role of the Military in Politics. Boulder, CO: Westview Press, 1988. P. 260.

[41] Brooker P. Twentieth-Century Dictatorships: The Ideological One Party States. New York: New York University Press, 1995.

[42] Fontana A.M. Political Decision-Making by a Military Corporation: Argentina 1976–1983. Ph.D. dissertation. Department of Political Science, University of Texas. Austin, 1987.

[43] Ibid. P. 104.

[44] Stepan A. The Military in Politics: Changing Patterns in Brazil. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1971. P. 63.

[45] Khuri F., Obermeyer G. The Social Bases for Military Intervention in the Middle East // McArdle Kelleher C. (Ed.). Op. cit. P. 62.

[46] Loveman B., Davies T. The Politics of Antipolitics: The Military in Latin America. Lincoln: University of Nebraska Press, 1989. P. 196.

[47] Remmer K. Evaluating the Policy Impact of Military Regimes in Latin America // Latin American Research Review. 1978. Vol. 13. № 2. P. 39–54.

[48] И все же Северная Корея стала в этом исключением. – Примеч. ред.

[49] Brooker P. Non-Democratic Regimes: Theory, Government, and Politics. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[50] Ленин В.И. Первоначальный проект резолюции Х съезда РКП о синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии // Он же. Полноесобрание сочинений. М.: Издательство политической литературы, 1970. Т. 43. С. 94.

[51] Kamiński A. An Institutional Theory of Communist Regimes: Design, Function, and Breakdown. San Francisco, CA: ICS Press, 1992. P. 143.

[52] Huntington S. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S., Moore C. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society: The Dynamics of Established One-Party Systems. New York: Basic Books, 1970. P. 12.

[53] Ibid. P. 10.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

Подарок из Африки

ОПЕК в Алжире предварительно установила общий ограничитель добычи нефти

Николай Вардуль

ОПЕК откровенно удивила рынки. Все ждали, что в лучшем случае Международный энергетический форум в Алжире пройдет по сценарию: «Завтра, завтра, не сегодня» и по законам остросюжетного сериала решение по заморозке добычи нефти «сползет» на 30 ноября, когда состоится очередная официальная встреча ОПЕК в венской штаб-квартире. Формально так и будет. Но встреча в Алжире привела к куда более значимому результату: объявлено, что предварительно согласован общий потолок суточной добычи стран ОПЕК. На ноябрьской встрече предстоит договариваться о страновых квотах.

Что, как и почему произошло в Алжире?

До последнего момента в возможность значимого прогресса на пути в нефтяной «холодильник» практически никто не верил. Характерно, что министр энергетики России Александр Новак покинул алжирский форум до его окончания, не дождавшись сенсационной кульминации.

Казалось, «заклятые друзья», Саудовская Аравия и Иран, выдвигая взаимоисключающие условия, в очередной раз потопят надежды на продвижение к заморозке, как это уже случилось в Дохе. Позиция Саудовской Аравии: заморозка возможна, если на нее согласятся все страны. Позиция Ирана: в любом случае мы будем увеличивать добычу, цель — вернуть себе нишу на рынке, что соответствует суточной добыче в 4 млн баррелей. В цифрах, ранее звучавших у представителей Ирана, встречалась некая путаница: до алжирского форума из Тегерана приходила информация, что досанкционный уровень добычи уже достигнут, но сегодня Иран настаивает на цифре 3,6 млн баррелей при цели в 4 млн. В преддверии встречи в Алжире две страны вновь провели переговоры, однако, по сообщениям СМИ, так и не договорились.

Главная сенсация алжирского форума: шаг навстречу сделал Эр-Рияд. Предложенный компромисс выглядит так: Саудовская Аравия готова не просто заморозить, но даже несколько сократить свою добычу, если Иран остановится на 3,6 млн баррелей. В цифрах саудиты готовы вернуться на январский уровень добычи, т. е. сократить ее с августовских 10,63 млн баррелей в сутки до 10,2 млн. Иран так и не согласился. Министр нефти Ирана Биджан Зангане уже после завершения алжирских переговоров заявил: «Иран не будет замораживать добычу… Но некоторым странам придется понизить добычу».

Зато в Алжире предварительно зафиксировали общий для картеля потолок добычи в 32,5–33 млн баррелей в день, а это сокращение текущей добычи. Строго говоря, ОПЕК в августе уже сократила добычу нефти по сравнению с июлем на 23 тыс. баррелей в день — до 33,24 млн баррелей в день. Теперь сокращение по сравнению с августовским уровнем может составить 240–740 тыс. баррелей.

Страновые квоты будут полем битвы в ходе подготовки и проведения совещания ОПЕК 30 ноября. Но в Алжире, как сообщает, например, РИА Новости, определенные цифры уже назывались. Так, Саудовской Аравии было предложено снизить добычу на 442 тыс. баррелей в сутки относительно августа, до 10,1 млн баррелей в сутки. Для Ирана была рекомендована квота в 3,7 млн баррелей в сутки, что означает рост добычи нефти на 52 тыс. баррелей в сутки по сравнению с августовским уровнем. Нигерию и Ливию предлагалось вообще освободить от сокращения добычи. Анголе было предложено сократить добычу на 35 тыс. баррелей в сутки, Эквадору — на 5 тыс. баррелей в сутки. Габону рекомендовалось снизить общий объем нефтедобычи на 6 тыс. баррелей в день, а Индонезии — на 16 тыс. баррелей в сутки. Ираку предлагалось снизить добычу на 135 тыс. баррелей в сутки относительно августа, а Кувейту — на 87 тыс. баррелей в день. Катар мог бы снизить объем нефтедобычи на 5 тыс. баррелей в сутки, а ОАЭ — на 155 тыс. баррелей в день.

Все эти пороговые величины пока сугубо предварительны. Распределение, как уже было сказано, впереди.

Что заставило Саудовскую Аравию смягчить свою позицию и, что казалось совершенно невозможным, сделать шаг навстречу своему геополитическому и, что, наверное, не менее важно, идеологическому противнику — Ирану? Версии могут быть разными. Начиная с той, что это была «разведка боем», в том смысле, что Эр-Рияд исходил из принципа: обещать — не значит жениться, цель была — прозондировать готовность Ирана идти на уступки. Если это так, то попытку особенно удачной не назовешь. Иран своей позиции пока так и не изменил, там хорошо помнят, как выдержали санкционную осаду; с одной стороны, вера в стойкость не утрачена, с другой — налицо решимость оставить санкционные ограничения позади.

Но, возможно, все куда прозаичнее. Все дело в деньгах, а точнее, в их недостатке в саудовском бюджете. Характерно, что саудовские бюджетники буквально только что столкнулись с сокращением зарплат. Экономия, мало свойственная Саудовской Аравии, налицо. Некоторые наблюдатели интерпретируют последние шаги по сокращению бюджетных расходов королевства как неверие Эр-Рияда в конечный успех операции «Холодильник». В любом случае Саудовская Аравия второй год подряд сталкивается с внушительным дефицитом бюджета, вынуждена прибегать к внешним займам, налицо стагнация экономики, диверсификация в сторону упора на финансовый сектор пока ощутимых результатов не дает. Остается активизировать усилия, подталкивающие цену нефти вверх.

Первый шаг сделан — потолок добычи для всей ОПЕК согласован. Правда, предварительно. Тем не менее президент конференции ОПЕК, министр энергетики Катара Мохаммед бен Салем ас-Сад имел основания для того, чтобы по окончании алжирского форума 28 сентября заявить: «Результаты сегодняшней встречи ОПЕК — исторические как для мирового сообщества, так и для международной экономики».

Риски

Переоценивать достигнутое в Алжире, впрочем, не стоит.

Во-первых, так и не преодолены разногласия между ключевыми игроками в команде ОПЕК — Саудовской Аравией и Ираном. И нет никакой уверенности, что исправить положение до 30 ноября удастся.

Во-вторых, распределение страновых квот — это наведение порядка в «вороньей слободке». Понятно, что не обойдется без коммунальных склок, взаимоисключающих заявлений, переходящих в ультиматумы. К тому же у квот ОПЕК есть давно известная особенность — они редко выдерживаются, каждый из участников стремится добиться больших финансовых результатов для себя. Главное — см. пункт 1, прежде всего должны договориться Эр-Рияд с Тегераном.

В-третьих, сегодня, после вытеснения с рынка сланцевых пришельцев из США, ОПЕК с полным основанием ощущает себя вершителем судеб нефтяного рынка. Но это лишь одна сторона медали. Вторая — в том, что ОПЕК резонно опасается, что в случае принятия решения о заморозке или сокращения добычи нефти в выигрыше окажутся сторонние производители нефти.

Россия эти опасения отнюдь не развеивает. 27 сентября, досрочно покидая алжирский форум, министр энергетики Александр Новак заявил, что наиболее подходящий вариант для РФ — заморозка добычи нефти на уровне сентября, когда был достигнут ее исторический максимум в 11 млн баррелей в сутки. Это прозвучало как знак того, что Новак, несмотря на договоренности России с Саудовской Аравией о совместных действиях для поддержания стабильности на рынке нефти и обеспечения устойчивого уровня инвестиций в долгосрочной перспективе, в конечную заморозку добычи не верит. Ведь заявление о том, что на фоне заморозки и даже сокращения добычи в странах ОПЕК Россия намерена удерживать свой исторический рекорд по уровню суточной добычи, похоже на красную тряпку перед разъяренным быком.

С этих исходных позиций Россия намерена принять участие в переговорах с ОПЕК, которая — и это тоже было решено в Алжире — намерена разработать постоянный формат консультаций с нефтедобывающими странами вне организации для обеспечения баланса рынка. Созданный в ОПЕК Комитет высокого уровня, который предложит индивидуальные уровни добычи для стран — членов ОПЕК, одновременно «разработает формат для консультаций высокого уровня между странами ОПЕК и странами, не входящими в нее, по распознаванию угроз для нефтяного рынка и обеспечению баланса на нем на постоянной основе», — говорится в документе, который был зачитан на пресс-конференции по итогам встречи.

Цены

А как произошедшее в Алжире отразилось на самом нефтяном рынке? Там вовсю раскачивались качели. 27 сентября они потеряли более 3% из-за пессимистических оценок исхода алжирского форума. 28 сентября, когда стало известно, что в Алжире смогли договориться об общем потолке добычи, цены взлетели почти на 6%, к тому же их подтолкнули сообщения Американского института нефти (API) о неожиданном снижении запасов «черного золота» в США. 29 сентября цены перешли, что называется, «к коррекционному снижению». Алжирское решение «действительно застало рынок врасплох — цены сильно подскочили, а сейчас рынки взяли паузу для того, чтобы обдумать все», — прокомментировал динамику торгов агентству Рейтер аналитик OptionsXpress в Сиднее Бен Ле Брун (Ben Le Brun).

Но это моментальная фотография торгов. Что же дальше? Мнения, как обычно, расходятся. Мейнстрим в том, что следует ждать некоторый рост цен нефти, но большим он не будет. Прежде всего из-за рисков недостижения конечных договоренностей о заморозке нефти.

Из этого ряда выпадает Андрей Верников, замдиректора по инвестиционному анализу ИК «Цэрих Кэпитал Менеджмент». 29 сентября он написал: «Наш прогноз остается прежним: до конца года нефтяные цены достигнут отметки 60 долларов (Brent)».

Если 30 ноября последует подписание соглашения по квотам в рамках общей заморозки добычи, то большинство прогнозистов склоняются к тому, что цены перешагнут $50 за баррель, устремясь к $55–60 в начале следующего года.

Картинка благостная. Но не следует забывать, что бронепоезд сланцевой добычи по-прежнему стоит на запасном пути. ОПЕК правит нефтяной бал, пока цены на нефть низки настолько, что сланцевая добыча нерентабельна. Это положение может изменить совершенствование и удешевление сланцевой добычи и рост мировых цен.

Михаил Поддубский, аналитик компании TeleTrade, напоминает: «Любой сильный рост цен на нефть (выше 50–55 долл./барр.) создает благоприятные условия для постепенного восстановления добычи североамериканскими производителями. Именно добыча нефти в Штатах — тот фактор, который определяет скорость достижения баланса спроса и предложения на рынке нефти. Соответственно в ближайшее время следует продолжать следить в первую очередь за показателями добычи нефти в Штатах. Опубликованные 28 сентября данные продемонстрировали, что объем добычи составляет 8,497 млн барр./сутки. Примерно в начале июля этого года были поставлены минимумы по добыче (8,428 млн барр./сутки), после чего мы видим, как показатели добычи держатся примерно на одном уровне, при этом также наблюдается еще и рост числа буровых установок. На наш взгляд, рост цен на нефть выше 50–55 долл./барр. только открывает возможность для наименее рентабельных производителей захеджировать цены будущих поставок, что впоследствии приведет к новой волне снижения нефтяных цен».

Дисбаланс предложения и спроса на рынке нефти существует. Ограничение добычи ОПЕК не сразу, но восстановит баланс. Цены вырастут, но их рост может позвать на рынок новых поставщиков, и цены отзовутся падением. Так рынок и работает.

Но пока впереди просвет. Не подведи, нефть-кормилица, на тебя вся надежда!

Иран. Саудовская Аравия. Россия > Нефть, газ, уголь. Финансы, банки > fingazeta.ru, 9 октября 2016 > № 1963549 Николай Вардуль

По качеству дорог Россия занимает 123-е место в мире

Дмитрий Логинов

Россия остается одной из худших стран мира по качеству автомобильных дорог. В свежем рейтинге Всемирного экономического форума (ВЭФ) наша страна заняла по этому параметру 123-е место из 138.

У России в рейтинге ВЭФ весьма незавидное соседство: чуть выше нас Колумбия, Габон и Сьерра-Леоне. Ниже – Ливан, Коста-Рика, Нигерия, Чаде, Конго, Мадагаскар, а из ближайших соседей – Украина, Молдавия и Киргизия.

Лучшими в мире признаны дороги Объединенных Арабских Эмиратов, за ними следуют Сингапур и Гонконг. Среди лидеров рейтинга также Нидерланды, Япония, Франция и Швейцария.

Примечательно, что на заседании президиума Госсовета, прошедшем весной 2016 года и посвященном вопросу безопасности на дорогах, было сказано, что из-за плохого качества на дорогах России за год погибли 30–35 тыс. человек. Президент Владимир Путин назвал такую статистику «кошмаром».

Ранее ученые экспертно-аналитического центра РАНХиГС пришли к выводу, что до 40% ДТП происходит на участках дорог, «не соответствующих режимам движения», то есть на плохих по качеству трассах. Они пришли к выводу, что ремонта требуют около 70% федеральных дорог – в два раза больше того, что значится в планах Росавтодора. Исследователи также отмечали, что «больше половины протяженности автодорожной сети не отвечает требованиям существующих норм и правил».

Кроме того, по мнению авторов аналитической записки, неудовлетворительно не только качество, но и количество дорог в стране: для обеспечения нормального функционирования экономики страны необходимо минимум 1,5 млн км автомобильных дорог, при том, что сейчас имеется только 0,54 млн км.

Всемирный экономический форум (ВЭФ) опубликовал ежегодный отчет о глобальной конкурентоспособности на 2016-2017 годы.

«В глобальном рейтинге конкурентоспособности Кыргызстан ухудшил свои позиции. Среди 138 стран Кыргызстан в этом году оказался на 111-м месте», - такие данные приведены в отчете.

При составлении рейтинга учитываются 12 параметров, такие как развитость финансового рынка, конкурентоспособность компаний, экономическая инфраструктура, макроэкономическая стабильность и другие.

В этом году ВЭФ рассматривал 138 стран и среди них Кыргызстан оказался на самой низкой за последние два года годы позиции - 111-е место. Тогда как в 2015 году республика занимала 102-е, а в 2014 году - 108-е место. Наихудшие показатели страны отмечаются по параметрам «экономическая инфраструктура», «объем рынка» и «инновации».

На одну позицию выше Кыргызстана оказалось островное государство с населением в 500 тыс. человек Кабо-Верде (Западная Африка). На верхних строчках также расположились африканские государства Габон и Эфиопия.

Первая десятка лидеров рейтинга выглядит следующим образом: Швейцария, Сингапур, США, Нидерланды, Германия, Швеция, Великобритания, Япония, Гонконг, Финляндия.

30-ка самых конкурентоспособных стран мира в основном представлена государствами-членами ОЭСР.

В тридцатку также вошли 6 стран из Азии – Япония (8), Гонконг (9), Тайвань (14), Малайзия (25), Южная Корея (26), Китай (28).

Среди стран СНГ сравнительно высокие результаты показали Азербайджан (37 место), Россия (43), Казахстан (53).

Грузия в рейтинге находится на 59-м месте, Таджикистан - на 77-м, Армения -на 79-м, Украина – на 85-м, Молдавия - на 100-м, Кыргызстан - на 111-м.

Последние три места у африканских стран с худшими условиями конкурентоспособности: Мавритания, Чад и Гвинея.

Французско-американское сотрудничество в Африке: управляя нестабильностью?

Дмитрий Борисов

Эксперт по международной безопасности, магистр в области международных отношений, Институт политических исследований (Париж) — МГИМО

В 2016 г. Французский институт международных отношений (IFRI) опубликовал доклад под названием «Усиленное сдерживание: политика США и Франции в области безопасности в Африке», посвященный динамике французской и американской политики в отношении африканского континента. Доклад, подготовленный Жаном-Ивом Эном, увидел свет в момент, ставший поворотным как для многих африканских стран, так и для внешних субъектов, имеющих свои интересы на континенте.

После всех усилий, вложенных в реализацию политики сдерживания, управления конфликтами и их урегулирования, проведение анализа по данному вопросу представляется более чем уместным. В Центральноафриканской Республике и Ливии бушуют гражданские войны, Нигерию сотрясают исламистские восстания, другие страны Сахеля (Мавритания, Мали, Буркина-Фасо, Чад) также сталкиваются с массовыми беспорядками регионального масштаба, а Африканский Рог, большую часть территории которого занимает Сомали, остается пороховой бочкой. Большим потрясением для международного сообщества стали недавние атаки террористов на объекты гражданской инфраструктуры в Мали (ноябрь 2015 г.), Буркина-Фасо (январь 2016 г.) и Кот-д’Ивуаре (март 2016 г.). Во всех трех случаях трагедии не удалось избежать, несмотря на ощутимое военное присутствие Франции. Несмотря на то, что потоки мигрантов и беженцев из этих нестабильных и опасных регионов несколько сократились, численность приезжающих измеряется сотнями тысяч. Как справедливо отмечает автор доклада, из всего этого можно сделать вывод, что вопросы безопасности в Африке имеют очень большое значение и для Европы, и для других регионов.

Меняющиеся представления об Африке

Исторически так сложилось, что встречи чужеземцев с африканской действительностью обычно заканчивались мифотворчеством и упрощениями: на Африку как будто смотрели через искажающее стекло и видели там лишь болезни, войны, голод или что-то столь же ужасное. Несмотря на то, что с окончанием холодной войны на континенте появились новые проблемы, этот период открыл миру всю сложность угроз, с которыми столкнулась Африка, и привлек внимание к необходимости детальных, многогранных и, что самое важное, сбалансированных решений для их устранения. Важным шагом в этом направлении стало появление содержательной концепции «связка безопасность — развитие», представляющей безопасность и развитие как усиливающие и дополняющие друг друга явления. Но если в 1990-е гг. возникло понятие «человеческая безопасность», в основе которого лежат экономическое благополучие, здоровье и доступ к продуктам питания, то 2000-е гг. и «война с терроризмом» породили более печальный и мрачный образ Африки — как региона распадающихся государств, огромных неуправляемых территорий, транснациональных угроз и терроризма. Африканские проблемы постепенно перешли в плоскость безопасности и стали рассматриваться как вопросы, требующие принятия военных, а не гуманитарных или экономических мер. В западном политическом дискурсе урегулирование гуманитарных кризисов и содействие развитию уступили место борьбе с терроризмом.

В некотором смысле военные меры сегодня действительно необходимы больше, чем раньше. Страны Сахеля и Африканского Рога, например, служат показательными примерами подъема радикального исламизма и интернационализации террористической деятельности. Малийские группировки наподобие «Аль-Мурабитун» и сомалийская группировка «Аш-Шабаб» заявили о солидарности с «Аль-Каидой», а нигерийская организация «Боко Харам» попыталась объявить себя «Западноафриканской провинцией Исламского государства». Все эти объединения в той или иной степени участвуют в местных и региональных боевых действиях, от которых страдает местное население и которые сказываются на ситуации во всем регионе. Многие африканские государства, сталкивающиеся с беспрецедентной угрозой со стороны негосударственных субъектов, зачастую неспособны обеспечить оказание общественных услуг и контролировать собственную территорию. Тем самым они предоставляют международному сообществу основания относить эти проблемы к сфере безопасности. Именно угроза терроризма и несостоятельность некоторых стран Африки служат предлогом для внешних военных интервенций. При этом ни одна страна не имеет столь широкого присутствия на континенте, как Франция и США.

Чего же добились союзы?

Несмотря на значительные усилия по «африканизации» или «европеизации», политика в области безопасности в Африке и по отношению к ней проводится преимущественно на национальном уровне. Африканскому союзу (АС), ставшему правопреемником Организации африканского единства в 2002 г., удалось достичь ощутимого прогресса в сфере идеологических и структурных реформ: он занял более активную позицию в отношении конфликтов, создав взамен принципа невмешательства новую доктрину небезразличия. Более того, в рамках АС был разработан сложный механизм под названием «Африканская архитектура мира и безопасности» (African Peace and Security Architecture,APSA). В его основу была положена идея о том, что Африка может и должна находить собственные решения проблем безопасности, существующих на континенте. К сожалению, полномасштабная реализация APSA, а также формирование Африканских резервных сил (African Standby Force, ASF), регулярного миротворческого механизма АС, сопряжены с такими трудностями, как интеграция и координация региональных экономических сообществ, входящих в состав Союза, обеспечение технической совместимости, общая боевая готовность. В конечном счете АС сохраняет значительную зависимость от внешнего финансирования, а его миротворческие миссии (за исключением миссии в Сомали — AMISOM), как правило, заменяются многопрофильными миссиями ООН, способными справляться со сложными задачами миростроительства.

Между тем политика Европы в области безопасности также зашла в тупик. Общая политика безопасности и обороны Европейского союза (Common Security and Defence Policy, CSDP) остается в той или иной степени неэффективной из-за различий в стратегических концепциях и интересах стран-участниц ЕС, недостаточной координации, медленного реагирования на кризисы.

Наглядным примером может служить интервенция в Мали 2012 г. Великобритания переживала процесс восстановления после неудач в Ираке и Афганистане, Берлин был заинтересован в CSDP скорее как в концепции, чем в военном инструменте, другие страны не могли определиться с собственной позицией. В этих условиях Парижу не удалось убедить своих партнеров по CSDP принять французский пакет мер по безопасности и достичь консенсуса по интервенции в Мали. В итоге Франция предпочла действовать в одностороннем порядке, а ЕС открыл в Мали небольшую миссию для обучения подразделений малийской армии (European Union Training Mission Mali, EUTM) лишь год спустя.

Орел и петух

В настоящее время Франция сохраняет широкое присутствие на континенте. Французы руководят операцией «Бархан» — антитеррористической миссией, развернутой на территории 5 стран Сахеля (Мали, Нигер, Мавритания, Буркина-Фасо) с центром в Нджамене (Чад) и региональными базами в Кот-д’Ивуаре, Джибути, Габоне и Сенегале. Кроме того, имеются 4 операционные базы, расположенные в Нджамене, Ниамее (Нигер), Гао (Мали) и Уагадугу (Буркина-Фасо), а также заблаговременно развернутые специальные силы. В целом Франция разместила в регионе 3000 человек личного состава, 20 вертолетов, 200 боевых машин, 10 транспортных воздушных судов, 6 штурмовиков и 3 беспилотника. Все это контрастирует с военным присутствием США. Американцы располагают лишь авиабазами, предназначенными для беспилотников и самолетов-разведчиков, в Буркина-Фасо, Нигере и Уганде, базой в Джибути (4000 человек личного состава) и небольшим количеством военнослужащих, дислоцированных в Южном Судане, Кении, Мали, Нигерии и Сомали. Различия в оперативных возможностях двух держав свидетельствуют о том, что Франция и США придают разное значение ситуации в Африке, хотя и имеют важные стратегические интересы на этом континенте.

Для Франции безопасность в Африке важна по нескольким причинам. Во-первых, она уже давно приняла на себя роль «африканского жандарма» и несет исключительную ответственность по защите (в случае необходимости) дружественных африканских государств. Способность Франции совершать интервенции в Африке во многом сформировала мнение о ней как о великой державе. Как справедливо отмечает Жан-Ив Эн, «без Африки Франция была бы средней державой». Во-вторых, Франция рассматривает некоторые африканские регионы (Северную Африку, Сахель) как свою «южную границу», что влечет за собой определенные последствия для ее внутренней безопасности. И, наконец, совершая интервенции на континенте, французы пытаются защитить собственные экономические интересы. Значение этого фактора зачастую преувеличивается (как в случае с интервенцией в Мали), поскольку импорт из африканских государств, например урана из Нигера и нефти из Гвинейского залива, составляет всего 3% от общего объема французского импорта. Тем не менее факт наличия этих интересов нельзя отрицать.

Африка не входит в сферу ключевых стратегических интересов США, однако важность этого континента для американцев все же очевидна. После трагических событий 1993 г., когда повстанцы протащили тела американских солдат по пыльным улицам Могадишо, Соединенные Штаты практически полностью отказались от военных интервенций, заменив их гуманитарной помощью и содействием в развитии. После нападений на американские посольства в Кении и Танзании 1998 г., событий 11 сентября 2001 г. и атаки в Бенгази 2012 г. Африка вновь вошла в круг волнующих США проблем безопасности. В отличие от Франции, американцы в борьбе с терроризмом предпочитают сводить свое участие к минимуму, действуя через региональных партнеров и сохраняя относительно низкий уровень присутствия. Это подразумевает использование таких методов, как точечная ликвидация при помощи беспилотников и миссия специальных сил.

Именно в этих аспектах стратегии двух держав пересекаются и дополняют друг друга. Франция все еще рассматривает Африку как собственный «задний двор» («pré carré») и готова брать на себя расходы и риски, связанные с широким военным присутствием и длительными интервенциями. Это выгодно Соединенным Штатам, так как позволяет им сосредоточиться на других регионах, включая Ирак и Афганистан. В то же время Франция имеет возможность использовать американскую разведывательную и логистическую инфраструктуру. По сути, США и Франция де-факто являются стратегическими партнерами, имеющими дело с меняющимся ландшафтом безопасности в Африке.

Проблема сдерживания

Как справедливо отмечается в докладе, стратегия «усиленного сдерживания» даже в лучших своих проявлениях — это компромиссное решение. Избегающая обманчиво простых военных способов урегулирования конфликтов французско-американская стратегия направлена не на устранение террористической угрозы, а на ее активное сдерживание в надежде на то, что в будущем удастся найти политическое решение. В свете прошлых ошибок и неудач с «Аль-Каидой» и «Талибаном» подобный подход представляется довольно разумным. Тем не менее важно понимать, что несколько значимых аспектов данной стратегии могут повлечь за собой определенные проблемы.

Во-первых, для сдерживания необходимо время, причем довольно длительное. Для того чтобы политическое решение стало возможным, должно сойтись множество звезд и факторов. В их числе — эффективное внешнее давление на конфликтующие стороны, перерастание конфликта в неприятную для всех безвыходную ситуацию, не оставляющую воюющим сторонам другого выбора, кроме как сесть за стол переговоров, военное или экономическое истощение сторон. Конфликту надо дать время «вызреть», и этот процесс редко можно ускорить. Если вмешивающаяся сторона не в состоянии придерживаться выжидательной тактики и решает отступиться до того момента, как появятся политические возможности, конфликт может разгореться вновь.

Во-вторых, как отмечает автор доклада, политика сдерживания, как правило, направлена почти исключительно на борьбу с терроризмом. Однако долгосрочной эффективности можно добиться только при ее сочетании с политикой экономического развития и оказанием гуманитарной помощи. Нельзя допускать дальнейшего перенесения всех проблем в плоскость безопасности, так как это приведет к упрощенному, черно-белому видению ситуации и игнорированию сложных местных реалий, в том числе коррупции, институциональной слабости и этнического фактора в политике.

В-третьих, осуществляя политику сдерживания, основанную на посредничестве региональных и местных субъектов, государства-интервенты столкнутся с явлением, которое французский исследователь Жан-Франсуа Байяр назвал «экстраверсией». Речь идет о том, что в вопросе обеспечения безопасности африканские субъекты — местные элиты и прочие — зависят от внешних субъектов и могут использовать свое зависимое положение для манипулирования Францией или США. Стремясь достичь собственных узких политических целей, они тем самым бесконечно продлевают конфликт.

В-четвертых, проблема «усиленного сдерживания» или любой другой политики в области безопасности в Африке заключается в том, что государства-интервенты, как правило, сами составляют часть проблемы. За последние пятьдесят лет Франция неоднократно вмешивалась во внутренние дела африканских государств. Проводя свои военные интервенции, она ссылалась на «близкие к родственным» связи с ними и самопровозглашенную историческую ответственность. Интервенции в большинстве случаев использовались для того, чтобы поставить у власти дружественные Франции правительства, защитить ее экономические интересы или повысить роль и укрепить статус на международной арене. В 1960–1970-х гг. Франция подписала соглашения об обороне с Габоном, Центральноафриканской Республикой, Кот-д’Ивуаром, Того, Камеруном, Сенегалом, Джибути и Коморскими островами. В соответствии с этими соглашениями африканские лидеры получили возможность просить Париж вмешаться в случае агрессии со стороны другого государства или внутренней нестабильности, а Франция — иметь постоянное военное присутствие в указанных государствах. Таким образом, если для удобства сдерживание представляется «неизбежной войной», ставшей реакцией на многочисленные угрозы и проблемы безопасности в Африке, то Франция уже давно участвует в ней и несет за это ответственность, по крайней мере, частичную.

* * *

В целом доклад IFRI представляется своевременным и довольно сбалансированным. США и Франция действительно преследуют схожие цели безопасности в Африке, и на данный момент сотрудничество между ними, по-видимому, отвечает интересам широкого круга международных и региональных субъектов.

Тем не менее важно отметить, что более глубокое и активное участие обеих держав в решении вопросов безопасности на континенте может иметь серьезные последствия на многих фронтах: от дальнейшего переноса африканских проблем в плоскость безопасности до потери Францией интереса к общей политике безопасности и обороны Европейского союза и ее игнорирования. Не исключено возникновение в будущем разногласий с Китаем, который намерен повышать свою значимость как партнера Африканского союза в области безопасности и покровителя некоторых стран Африки, включая Анголу, Зимбабве, Демократическую Республику Конго, Судан и Южный Судан. Вместе с тем в отсутствие лучшей политики сдерживание, несмотря на многие его ограничения, скорее всего, останется наиболее эффективным из возможных вариантов действий.

ФАО приветствует соглашение, заключенное сегодня между Индонезией и Европейским союзом (ЕС), предполагающее выдачу первой в мире лицензии Программы ФАО по правоприменению, управлению и торговле в лесном секторе (FLEGT), удостоверяющей законность древесины, как большой шаг вперед в борьбе с незаконными лесозаготовками.

Начиная с 15 ноября лицензия FLEGT может сопровождать поставки древесины, экспортируемой из Индонезии в страны-члены ЕС, чтобы подтвердить, что древесина была заготовлена, перевезена, переработана и продана в соответствии с индонезийским законодательством.

«Индонезия предпринимает важные шаги по укреплению системы управления лесными ресурсами, борьбе с незаконными рубками, модернизации ее лесного сектора, а также улучшению деловой практики», - сказал Роберт Симпсон, координатор программы FLEGT ФАО.

«Помимо снижения экологического ущерба, причиняемого в результате незаконной заготовки леса, гарантия законности древесины открывает двери для продвижения устойчивых средств к существованию лесных общин и расширения доступа к международным рынкам древесины», - сказал он.

На Индонезию приходится треть всего импорта тропической древесины в стоимостном выражении, поступающей в ЕС, один из крупнейших в мире потребителей лесоматериалов. С 2013 года законодательство ЕС по лесоматериалам запретило европейским компаниям размещать незаконную древесину и изделия из древесины на рынке ЕС.

Древесина, получившая лицензию FLEGT, автоматически соответствует требованиям лесного законодательства, что дает «зеленый свет» для индонезийской древесины, поступающей в ЕС.

Во всем мире ущерб от незаконных действий в лесном секторе по оценкам ЮНЕП и Интерпол составляет 30-100 млрд долл. США ежегодно или 10-30% от общего объема мировой торговли древесиной.

«Незаконные рубки и связанная с ними торговля подрывают усилия стран по устойчивому управлению лесами, приводят к деградации лесов и способствуют изменению климата и утрате биоразнообразия, - сказал Симпсон. - Они также лишают развивающиеся страны дохода и подпитывают порочный круг коррупции, нищеты и конфликтов».

План действий ФАО-ЕС в рамках FLEGT

Схема лицензирования является частью Плана действий FLEGT ЕС, который был принят в 2003 году для содействия конкретным мерам по пресечению незаконной торговли древесиной и содействия устойчивому управлению лесами, что в настоящее время является одной из Целей устойчивого развития 2030.

ФАО сотрудничает с ЕС, его государствами-членами и другими международными и местными партнерами, чтобы помочь тропическим странам, производящим древесину, заключать юридически обязательные торговые соглашения с ЕС. Эти соглашения, известные как Соглашения о добровольном партнерстве (СДП), создают механизмы, демонстрирующие законность производимой в стране древесины.

Правительства ведут переговоры с ЕС в тесном взаимодействии с гражданским обществом, коренными народами и частным сектором.

Краеугольным камнем СДП является система обеспечения законности древесины, целью которой является определение законности древесины и осуществление проверки. Только после этого можно начинать осуществлять лицензирование FLEGT для партий лесоматериалов, экспортируемых в Европу. Система проходит проверку на регулярной основе, чтобы гарантировать ее надежность.

В Индонезии ФАО продолжает оказывать поддержку процессу путем предоставления финансовой и технической помощи для проектов по разработке и внедрению национальной системы обеспечения законности древесины. Это включает в себя поддержку сертификации лесов в Восточном Калимантане, а также содействие сертификации группы производителей мебели на Яве и Бали.

ФАО также оказывает содействие усилиям по расширению возможностей независимой сети лесного мониторинга в целях предупреждения коррупции в лесном секторе, которая представляет наибольшую угрозу для целостности СДП.

Соглашения с другими странами

Помимо Индонезии, пять других стран - Камерун, Центрально-Африканская Республика, Гана, Либерия, и Республика Конго - подписали соглашения о добровольном партнерстве с ЕС и работают над лицензированием FLEGT.

Еще девять стран - Кот-д'Ивуар, Демократическая Республика Конго, Габон, Гайана, Гондурас, Лаос, Малайзия, Таиланд и Вьетнам - ведут переговоры об СДП.

Вместе эти 15 стран охватывают 24% тропических лесов мира, и на них приходится до 75% импорта тропической древесины в ЕС.

На сегодняшний день Программа FLEGT ФАО оказывает поддержку более 200 проектам в 40 странах Африки, Латинской Америки, Карибского бассейна и Азии в целях улучшения управления лесными ресурсами и содействия законной торговле древесиной.

Новая фаза программы с бюджетом 30 млн долл. США, которая финансируется ЕС, Великобританией и Швецией, была запущена в начале этого года.

Оппозиционный лидер Жан Пинг, проигравший на выборах президента Габона, обратился в конституционный суд страны с требованием пересмотра результатов.

По данным агентства Франс Пресс, Пинг требует проверить итоги выборов в провинции Верхнее Огове.

Президентские выборы прошли в Габоне 27 августа. По данным избиркома, победу одержал действующий президент страны, набравший 49,85% голосов против 48,16% голосов, отданных в пользу его главного соперника. Сторонники проигравшего кандидата Жана Пинга считают, что результаты выборов были сфальсифицированы.

Миссия наблюдателей ЕС заявила об очевидных нарушениях при подсчете голосов на выборах президента в Верхнем Огове.

После объявления о переизбрании Али Бонго Ондимбы на пост президента в Габоне 31 августа вспыхнули беспорядки, полиция задержала до 1,1 тысячи человек. Также, по данным Пинга, в результате столкновений после проведения выборов "погибли от 50 до 100 человек".

Бахрейн поддерживает договоренности РФ и Саудовской Аравии по нефти - глава МИД страны.

Бахрейн поддерживает договоренности между Россией и Саудовской Аравией, касающиеся стабилизации нефтяного рынка, которые были достигнуты в ходе саммита G20, заявил на пресс-конференции в Москве министр иностранных дел королевства Халид Бин Ахмед Бин Мухаммед аль Халифа.

"Очень радует, что две больших страны - экспортера нефти достигли такого соглашения. Мы это поддерживаем с радостью", - сказал он.

Объем добычи Бахрейна составляет чуть более 200 тыс. баррелей в сутки, что сопоставимо с объемом производства 14-го члена ОПЕК - Габона. Бахрейн не является членом картеля.

5 сентября Россия и Саудовская Аравия, контролирующие производство более 21% мирового потребления нефти, на полях саммита "двадцатки" в Китае подписали совместное заявление в целях стабилизации рынка нефти. Как сообщил журналистам министр энергетики РФ Александр Новак, страны обсуждают возможность заморозки объемов добычи нефти на 3 или 6 месяцев.

В 1 полугодии 2016 г. Китай увеличил импорт лиственных пиломатериалов из России на 17%

По данным национальной таможенной службы, в январе-июне 2016 г. совокупный объем импорта пиломатериалов в Китай снизился в годовом исчислении на 2%, составив 15,61 млн м3.

Стоимость зарубежных поставок упала на 17% до $3,82 млрд. Средняя цена кубометра импортируемых пиломатериалов составляла $245, что на 17% меньше, чем годом ранее.

Из общего объема хвойные пиломатериалы составили 9,02 млн м3 (58%). Канада в первом полугодии 2016 г. сократила поставки на 14% до 2,09 млн м3, Чили — на 1% до 340 тыс. м3, Германия — на 50% до 60 тыс. м3, США — на 6% до 30 тыс. м3, Латвия — на 45% до 10 тыс. м3. В то же время Китай увеличил импорт хвойных пиломатериалов из России на 51% до 5,4 млн м3, из Финляндии — на 80% до 490 тыс. м3, из Швеции — на 33% до 320 тыс. м3, из Новой Зеландии — на 14% до 170 тыс. м3.

Объем импорта лиственных пиломатериалов в Китай в январе-июне 2016 г. составил 6,05 млн м3. Поставки из США снизились на 7% до 1,29 млн м3, из Габона — на 16% до 140 тыс. м3, из Филиппин — на 16% до 130 тыс. м3, из Малайзии — на 15% до 113 тыс. м3. Таиланд тем временем увеличил экспорт лиственных пиломатериалов в Китай на 31% до 1,89 млн м3, Россия — на 17% до 1,17 млн м3, Канада — на 24% до 720 тыс. м3, Вьетнам — на 42% до 160 тыс. м3.

Производство стран ОПЕК достигло максимальной отметки

Согласно данным Bloomberg, добыча нефти странами ОПЕК поднялась до рекордного уровня в прошлом месяце - страны Персидского залива пытались наверстать продолжающиеся потери в Нигерии и Ливии. Поставки нефти странами-членами ОПЕК выросли на 120 тысяч баррелей в день, в среднем до 33,69 миллиона в день в августе на фоне увеличения производства в Иране, Ираке и Кувейте. Об этом свидетельствуют данные исследований аналитиков, нефтяных компаний и идентификационной системы отслеживания судов. Организация планирует провести неофициальные переговоры через три недели в Алжире, где, по словам российского президента Владимира Путина, может быть достигнуто соглашение об ограничении производства.

По объемам производства лидирует Ирак, который увеличил экспорт на 70 тысяч баррелей в сутки до 4,48 млн в день. Это произошло после того, как правительство возобновило поставки из Киркука через северный экспортный трубопровод, находящийся под контролем курдов. Этот факт сигнализирует о достигнутом прогрессе в давнем споре по поводу платежей.

Иран увеличил добычу на 60 тысяч баррелей в день до 3,62 млн – таким образом ИРИ продолжает свое возвращение на мировые рынки после отмены международных санкций в январе.

Саудовская Аравия, самый большой и самый мощный член группы, увеличил добычу на 30 тысяч баррелей в день до рекордно высокого уровня 10,69 млн в день. Королевство увеличило производство как для удовлетворения внутреннего потребления, которое достигло своего пика летом в связи с использованием кондиционеров, так и для удовлетворения спроса клиентов, находящихся за рубежом.

Представители стран ОПЕК встретятся с министром энергетики России Александром Новаком для проведения неофициальных переговоров в рамках отраслевой конференции в Алжире, запланированной на 26- 28 сентября. Владимир Путин хотел бы, чтобы Россия и ОПЕК достигли соглашения о замораживании производства. "Любой спор по поводу участия Ирана, из-за которого были сорваны предыдущие переговоры, может быть решен", полагает президент РФ.

Тем не менее, так как страны ОПЕК уже производят максимальный объем нефти или близки к нему, любое соглашение по поводу заморозки производства сильно не повлияет на фактическую добычу, говорит основатель хедж-фонда RCMA Asset Management Pte Ltd, расположенного в Сингапуре, Майк Коулман. «Это скорее символическое решение, - сказал Коулман. - Заморозка производства ничего не даст. Чтобы оказать значительное влияние на цены, необходимо сократить производство».

Нигерия пережила самый большой спад производства среди 14 членов ОПЕК в прошлом месяце, снизив объемы на 130 тысяч баррелей в сутки до 1,44 млн в день. Компании пытаются отремонтировать трубопроводы, подвергшиеся нападению боевиков, в богатой нефтью дельте реки Нигер.

Ливия идет следом, снизив объемы производства на 40 тысяч баррелей в день - до 260 тысяч баррелей ежедневно, так как политические силы внутри страны продолжают враждовать по поводу контроля над нефтяными терминалами. Как сообщил и в компании Arabian Gulf Oil Co после получения платежа от государственной нефтяной компании, производство уже перезапущено на месторождении Сарир.

Производственный показатель в прошлом месяце превышает прошлогодний уровень, даже если не учитывать Габон и Индонезию, которые присоединились к ОПЕК в этом году.

Bloomberg

Министр юстиции Габона и второй вице-премьер страны Серафин Мундунга подал в отставку на фоне волнений, охвативших страну после президентских выборов, передает в понедельник агентство Франс Пресс.

На прошлой неделе в девяти пригородах столицы Габона Либревилля вспыхнули беспорядки в знак протеста против переизбрания Али Бонго Ондимбы на пост президента страны. По данным агентства Рейтер, сторонники проигравшего кандидата Жана Пинга считают, что результаты выборов были сфальсифицированы.

"Я снимаю с себя свои властные полномочия и прощаюсь с Демократической партией Габона (PDG)", — приводит агентство выдержку выступления министра на одном из местных телеканалов.

Он также призвал к пересчету голосов "на одном избирательном участке за другим и бюллетень за бюллетенем".

Уход Мундунги с поста стал первой отставкой представителя властей государства после начала беспорядков.

Виктория Иванова.

В январе-мае 2016 г. Евросоюз увеличил импорт тропических пиломатериалов на 11%

По итогам пяти первых месяцев 2016 г. объем импорта пиломатериалов тропических пород древесины в страны Европейского союза (ЕС) вырос в годовом исчислении на 11%, достигнув 460 тыс. м3, об этом сообщает ITTO.

Камерун увеличил поставки на 31% до 166,4 тыс. м3, Габон — на 20% до 50,2 тыс. м3, Конго — на 21% до 24,3 тыс. м3. Более всего сократили экспорт тропических пиломатериалов в ЕС Малайзия (на 8% до 59,9 тыс. м3) и Бразилия (на 16% до 53,6 тыс. м3).

Среди стран Евросоюза в январе-мае 2016 г. Бельгия увеличила импорт тропических пиломатериалов на 22% до 147 тыс. м3, Италия — на 27% до 61,8 тыс. м3, Испания — на 24% до 31 тыс. м3. Поставки в Нидерланды, Францию, Великобританию, Германию и Португалию оставались на уровне значений аналогичного периода прошлого года.

В 1 полугодии 2016 г. продажи Precious Woods увеличились на 3,4%

В январе-июне 2016 г. продажи швейцарского дистрибьютора ценных пород тропической древесины Precious Woods выросли по сравнению со значением аналогичного периода прошлого года на 3,4%, достигнув $23,3 млн, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.

Лесопильные предприятия Precious Woods в Габоне увеличили продажи на 3,9%, фанерный завод — на 42,9%. Продажи в Бразилии выросли на 17,6%, производство пиломатериалов — на 25%.

Прибыль по EBITDA в первом полугодии достигла $4,3 млн, что на 48,3% превышает результат аналогичного периода 2015 г.

В 1 полугодии 2016 г. выручка Rougier снизилась на 8,5%

По итогам шести первых месяцев 2016 г. выручка Rougier (г. Париж, Франция, ведет операционную деятельность в Габоне, Камеруне, Конго и Кот-д'Ивуаре) составила 79,3 млн евро, что на 8,5% меньше результата аналогичного периода 2015 г., об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

Это объясняется снижением объемов поставок из Камеруна и Конго из-за падения спроса на азиатских рынках (особенно в Китае), что было частично компенсировано улучшением ситуации в Габоне. В компании также отмечают, что первое полугодие 2016-го характеризовалось снижением спроса в Северной и Южной Америке, на Ближнем Востоке и в Северной Африке, однако продажи немного выросли в Европе и африканских странах к югу от пустыни Сахара.

Во втором квартале 2016 г. выручка Rougier сократилась на 8,6% до 43,5 млн евро.

Rougier Group основана в 1923 г. В состав компании входят три подразделения — Rougier Afrique International (лесозаготовка, промышленная переработка и международная торговля), Rougier Sylvaco Panneaux (импорт и продажи во Франции), Plantations (исследования, управление лесным хозяйством в африканских странах, инвестиции).

Бывший глава МИД Габона Жан Пинг заявил в воскресенье о своей победе в президентских выборах в стране, передает агентство Франс Пресс.

В субботу в Габоне началось голосование на президентских выборах, за победу боролись бывший глава МИД страны Жан Пинг и действующий президент Али Бонго Ондимба. По данным агентства, официальные результаты выборов будут опубликованы во вторник.

"Я был избран. Я ожидаю, когда покидающий свой пост президент позвонит и поздравит меня", — приводит агентство заявление Пинга.

Жан Пинг является известным в стране политическим деятелем и дипломатом. Он дважды занимал пост главы МИД страны, был председателем в Комиссии Африканского союза и был постоянным представителям страны при ЮНЕСКО.

Али Бонго Ондимба стал президентом после выборов 2009 года, итоги которых одобрил конституционный суд страны. Оппозиция в лице экс-главы внутренних дел Андре Мба Обаме оспаривала итоги выборов. В 2011 году он объявил себя президентом и назначил новых министров. В ответ габонское правительство обвинило Обаме в нарушении конституции и государственной измене. Сторонники Обаме были разогнаны властями, а МВД Габона запретило деятельность возглавляемой мятежным депутатом партии "Национальный союз".

Габон является одной из самых стабильных и богатых стран Африки, где находятся крупные нефтяные месторождения.

Организация стран-экспортёров нефти (ОПЕК) в июле 2016 года увеличила добычу нефти по сравнению с предыдущим месяцем на 0.05 млн баррелей до 33.11 млн баррелей в сутки с 33.06 млн баррелей. Об этом говорится в ежемесячном докладе ОПЕК.

Показатель добычи ОПЕК включает данные по Габону, который вступил в организацию 1 июля.

Спрос на нефть ОПЕК, по прогнозам организации, в 2016 году составит в среднем 31.9 млн баррелей в сутки, что на 1.9 млн баррелей больше, чем годом ранее. В 2017 году спрос на нефть ОПЕК ожидается на уровне 33 млн баррелей в сутки.

Россия возглавила Всемирную таможенную организацию.

16 июля 2016 года заместитель руководителя ФТС России Руслан Давыдов избран Председателем Совета Всемирной таможенной организации на ближайший год.

Это произошло в Брюсселе на 127/128 сессии Совета Всемирной таможенной организации (14-16 июля 2016 года).

ВТамО объединяет 180 государств, на которые приходится 98 процентов мировой торговли. Россия участвует в ее работе с 1992 года как правопреемник СССР. Эта международная организация позволяет странам упрощать и ускорять движение мировой торговли.

Избрание представителя России на высокий пост в руководстве влиятельной международной организации является важным признанием со стороны коллег высокого профессионализма российских таможенников, возросшей роли России во внедрении общепринятых мировых стандартов таможенного контроля в международной торговле и обеспечения ее безопасности, успехов применения таможенных инструментов в ЕАЭС и СНГ.

Заместитель руководителя Федеральной таможенной службы Руслан Давыдов был выдвинут единым кандидатом от Европейского региона ВТамО на заседании в Астане 19-20 мая 2016 года, где присутствовали представители 51 страны. Он хорошо известен зарубежным коллегам как один из лидеров международного таможенного сотрудничества. Руслан Давыдов с 2015 года является председателем комитета ВТамО по аудиту. В конце 2015 года Руслан Давыдов выступил с предложением о направлении резервных средств ВТамО для расширения использования русского языка и ряда других региональных языков (испанского, португальского, арабского) в работе организации.

Российская таможня традиционно пользуется высоким авторитетом в мировом таможенном сообществе. Русский язык признан рабочим языком ВТамО для целей Гармонизированной системы описания и кодирования товаров. В Москве действует региональный узел связи ВТамО по правоохранительной деятельности (RILO – Москва). С 2002 года Российская таможенная академия является Региональным учебным центром ВТамО. С 2013 года Кинологический центр ФТС России имеет статус Регионального учебного кинологического центра ВТамО. В 2015 году филиал Российской таможенной академии в Санкт-Петербурге стал Центром передового опыта ВТамО по подготовке специалистов инспекционно-досмотрового и сканирующего оборудования. В ходе нынешней сессии Совета ВТамО статус Региональной таможенной лаборатории ВТамО получило Центральное экспертно-криминалистическое управление ФТС России.

В период работы политкомиссии и сессии Совета Всемирной таможенной организации с 11 по 16 июля 2016 года заместитель руководителя ФТС России Руслан Давыдов провел ряд встреч с представителями таможенных служб зарубежных стран. Обсуждались вопросы укрепления и расширения двухстороннего сотрудничества в таможенной сфере. В частности, прошли переговоры с представителями таможенных администраций стран БРИКС (Бразилии, Индии, Китая и Южной Африки), а также таможенных служб Австрии, Албании, Бельгии, Великобритании, Габона, Турции, Чехии, Швеции. Ключевые вопросы сотрудничества были обсуждены с руководителем Генерального директората по налогообложению и таможенному союзу Европейской комиссии Стивеном Квестом.

16 июля 2016 года в Брюсселе заместитель руководителя ФТС России Руслан Давыдов и генеральный секретарь ВТамО Кунио Микурия подписали Меморандум о взаимопонимании между Федеральной таможенной службой (Российская Федерация) и Всемирной таможенной организацией о деятельности Регионального учебного центра Всемирной таможенной организации.

Руслан Давыдов пригласил зарубежных коллег принять участие в XVII Международной выставке «Таможенная служба – 2016», которая состоится в Москве 25-26 октября 2016 года как одно из кульминационных событий, приуроченных к 25-летию ФТС России.

По решению Совета ВТамО очередное заседание Политкомиссии ВТамО пройдет в России в начале декабря 2016 года. Его проведёт Председатель Совета Всемирной таможенной организации, заместитель руководителя ФТС России Руслан Давыдов.

На охране государств всего мира.

Мало кто знает, что в столичной полиции есть спецподразделение, сотрудники которого охраняют границу 155 государств мира! Но это ещё не всё: они вправе пересечь кордон - для предотвращения или пресечения противоправных действий в отношении диппредставительства или его персонала. Правда это только в исключительных случаях. И с разрешения главы дипмиссии и командования полка по охране дипломатических представительств и консульств иностранных государств ГУ МВД России по г. Москве. Об истории службы, которая в следующем году отметит свое 80-летие, а также о трудовых буднях его сотрудников корреспондент «Щита и меча» узнал от помощника командира полка, начальника отделения по работе с личным составом майора полиции Ивана Снежко.

В полк берут только лучших

Днём образования подразделения считается 25 апреля 1937 года, когда был издан приказ Народного комиссариата внутренних дел СССР № 00211 «О передаче 4-го отделения 1-го отдела ГУГБ», что означало переход полномочий по охране дипломатического корпуса 2-му отделу Главного управления государственной безопасности НКВД СССР. Правда назвать существовавшую в то время систему охраны (милиционеры в течение дня объезжали на мотоциклах посольства) полноценной было сложно. Требования к охране диппредставительств ужесточились после принятия Венской конвенции о дипломатических сношениях в 1961 году, а также Венской конвенции о консульских сношениях в 1963 году. Согласно международным договорам странам пребывания вменялась обязанность обеспечить безопасность иностранных представительств. А 18 марта 1969 года приказом начальника УВД Мосгорисполкома командиром оперативного полка милиции по охране дипломатических представительств был назначен полковник милиции Степан Корнеевич Бондарчук. С его приходом подразделение стало активно развиваться.

- Сначала Бондарчук искал сотрудников для полка среди милиционеров. Руководителей ОВД тогда обязали выделить для службы в новом подразделении лучших людей, - рассказывает майор полиции Снежко. - Однако руководство быстро осознало, что предстоящая работа имеет отличную от милицейской специфику и для неё больше подойдут люди, прошедшие службу и жизненную школу по охране границы Союза. Тогда с разрешения штаба Главного управления погранвойск КГБ СССР Бондарчук приступил к отбору людей в погранокругах и погранзаставах. Так, после армейской службы в погранвойсках в наш полк пришёл и ныне действующий министр внутренних дел Российской Федерации генерал полиции Российской Федерации Владимир Колокольцев, который начинал службу в органах внутренних дел с охраны посольства Ливанской Республики.

Вступать в разговоры запрещено!

Сейчас полк - это сплочённый и дружный коллектив. Офицеры работают в режиме круглосуточной охраны объектов - сменами по 12 часов. Поступить на такую службу достаточно сложно.

- У нас строгий профотбор: оценивается внешний вид, строевая выправка, знание нормативно-правовых актов и физическая подготовка кандидата, - утверждает помощник командира полка по работе с личным составом Иван Снежко. - Ведь полицейский - первый человек, с которым здороваются сотрудники посольства, выходя за ворота диппредставительства. Кстати, служебной необходимости в знании языков у наших сотрудников нет: по приказу нам не разрешено вступать в разговоры с сотрудниками представительства без служебной необходимости, да и в самом посольстве есть достаточный штат переводчиков.

За каждым новым сотрудником закрепляется наставник - наиболее подготовленный офицер из числа старших инспекторов. Он обучает новичка во время стажировки, и он же курирует его в течение первого года службы. Каждый новобранец проходит специальный курс обучения. Занятия проводятся не только в Центре профессиональной подготовки столичного управления, где слушателям даются общие полицейские навыки, но и в подразделении, где опытные офицеры полка, сотрудники ФСБ и МИД обучают специальным навыкам обеспечения безопасности иностранных дипломатических представительств, в том числе отрабатывают методы противодействия возможным террористическим и экстремистским атакам. Пока кандидаты на офицерские должности учатся, командиры изучают их моральные и деловые качества, а также формируют у стажёров понимание высокой степени ответственности и важности государственной службы.

Зона ответственности - периметр

Под круглосуточной охраной полка находится 155 объектов - это не только посольства и консульства, но и резиденции послов, военных атташе, представительства международных организаций, в том числе ООН и ЕС. Зона ответственности полицейских - периметр объекта, прилегающая к нему территория. Всё, что находится внутри, считается территорией иностранного государства, которая охраняется службой собственной безопасности посольства.

Как правило, сотрудник несёт службу на одном и том же объекте. Перед каждым заступлением на смену с офицерами проводится инструктаж, во время которого помимо обычных вводных обсуждается алгоритм действий сотрудника в случае обострения обстановки на контролируемой территории. О возникающих проблемах полицейский обязан доложить не только в дежурную часть, но и командиру взвода, который контролирует охрану 12-13 объектов. В случае чего в течение 5-10 минут он подъедет на пост и окажет постовому помощь. Кроме того, в распоряжении сотрудников полка есть резервная группа, которая в случае необходимости оперативно реагирует на вызов.

- С годами специфика происшествий сильно изменилась, - констатирует Иван Снежко. - Например, в 90-е годы после развала СССР было много перебежчиков, пытавшихся укрыться в иностранном государстве или передать в посольство информацию. Помню, как наш постовой задержал гражданина, который перекинул на территорию турецкой миссии рюкзак и пытался сам перелезть через забор. Сейчас мы больше сталкиваемся с различного рода акциями - реакцией людей на происходящие в мире события. Когда речь идёт о трагедиях, согласовываем с посольствами места для возложения цветов, устанавливаем барьеры для организации прохода. Одним из самых напряжённых объектов сегодня является посольство Таджикистана. После введения нормы о въезде граждан стран СНГ в Россию по заграничным паспортам посольство Таджикистана ежедневно посещают две-три тысячи человек в день.

Разумеется, инспекторы полка не просто охраняют территорию диппредставительства. Они зорко следят за происходящим на улицах города и всегда готовы прийти на помощь гражданам. Вот недавно инспектор службы лейтенант полиции Игорь Ильютченко дежурил у консульского отдела Республики Чили, когда его коллега - постовой соседнего посольства - Габонской Республики сообщил о произошедшем на его глазах ограблении. Полицейский передал по рации приметы преступника и направление его бегства. Не прошло и пяти минут, как Ильютченко обезоружил вооружённого преступника.

Владислав ГАЛЕНКО

Россия. Весь мир. ЦФО > Армия, полиция > mvd.ru, 14 июля 2016 > № 1941336

Сегодня вступило в законную силу международное соглашение, направленное на искоренение незаконного рыбного промысла. Оно является юридически обязательным для 29 стран и одной региональной организации.

Соглашение об обязательствах государства порта по предупреждению, сдерживанию и ликвидации незаконного, незадокументированного и нерегулируемого промысла было принято под эгидой ФАО в 2009 году после многолетних дипломатических усилий. Это первый обязательный международный договор, который нацелен на борьбу с незаконным рыбным промыслом.

«Это особенный день для всех тех, кто прилагает постоянные усилия в целях обеспечения устойчивого рыболовства, которое может помочь прокормить мир», — сказал Генеральный директор Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) Грациану да Силва.

Он призвал все страны, которые не подписали Соглашение, присоединиться к коллективным усилиям по искоренению незаконного промысла и обеспечить защиту ресурсов океана.

На сегодняшний день сторонами нового соглашения являются: Австралия, Барбадос, Вануату, Габон, Гайана, Гвинея, Доминика, Европейский союз (в качестве организации-члена), Исландия, Коста-Рика, Куба, Маврикий, Мозамбик, Мьянма, Новая Зеландия, Норвегия, Оман, Палау, Республика Корея, Сейшельские острова, Сент-Китс и Невис, Соединенные Штаты Америки, Сомали, Судан, Таиланд, Тонга, Уругвай, Чили, Шри-Ланка и Южная Африка.

Стороны Соглашения обязаны ввести ряд мер в портах, находящихся под их контролем, с целью выявления незаконного промысла, предотвращения разгрузки и попадания на рынки незаконно пойманной рыбы, а также открытого обмена информацией о судах — нарушителях.

Инновационное международное соглашение, направленное на искоренение незаконного промысла, вступило сегодня в законную силу, и теперь является юридически обязательным для 29 стран и одной региональной организации, которые его подписали.

Соглашение о мерах государства порта по предупреждению, сдерживанию и ликвидации незаконного, несообщаемого и нерегулируемого промысла (МГП) принято в качестве Соглашения ФАО в 2009 году после многолетних дипломатических усилий. Это первый обязательный международный договор, который нацелен на борьбу с незаконным рыбным промыслом.

Для вступления Соглашения в силу его должны были подписать, по меньшей мере, 25 государств. В прошлом месяце было достигнуто необходимое количество подписавших Соглашение сторон, и с этого момента начался 30-дневный обратный отсчет времени до его сегодняшнего вступления в силу.

«Это особенный день для всех тех, кто прилагает постоянные усилия в целях обеспечения устойчивого рыболовства, которое может помочь прокормить мир, - сказал Генеральный директор ФАО Грациану да Силва. - Мы приветствуем те страны, которые уже подписали Соглашение, и всех, кто начнет его реализацию уже сегодня. Мы призываем правительства, еще не подписавшие Соглашение, присоединиться к коллективным усилиям по искоренению незаконного промысла и защитить будущее ресурсов нашего океана».

На сегодняшний день сторонами МГП являются: Австралия, Барбадос, Вануату, Габон, Гайана, Гвинея, Доминика, Европейский союз (в качестве организации-члена), Исландия, Коста-Рика, Куба, Маврикий, Мозамбик, Мьянма, Новая Зеландия, Норвегия, Оман, Палау, Республика Корея, Сейшельские острова, Сент-Китс и Невис, Соединенные Штаты Америки, Сомали, Судан, Таиланд, Тонга, Уругвай, Чили, Шри-Ланка и Южная Африка.

Организация была проинформирована о том, что дополнительные официальные документы о ратификации Соглашения должны быть получены в ближайшее время.

Усиление портов для борьбы с пиратским промыслом

Стороны Соглашения обязаны ввести ряд мер в портах, находящихся под их контролем, с целью выявления незаконного промысла, предотвращения разгрузки и попадания на рынки незаконно пойманной рыбы, а также открытого обмена информацией о недобросовестных судах.

К числу таких мер относятся требования к иностранным рыболовным судам, желающим войти в порт, запрашивать разрешение заранее, предоставить подробную информацию о своей личности, деятельности и рыбе, которая имеется у них на борту. Вход судов может осуществляться только в специально отведенные порты, оборудованные для проведения инспекций.

Судам, подозреваемым в причастности к незаконному, несообщаемому и нерегулируемому (ННН) промыслу, может быть отказано во входе в порт сразу или разрешено войти в порт исключительно с целью проверки, по результатам которой им может быть отказано в разрешении на выгрузку рыбы, дозаправку или пополнение запасов.

Суда, которые будут допущены в порты, могут быть подвергнуты инспекции, проводимой в соответствии с общим набором стандартов. Их попросят предоставить лицензию на осуществление рыбного промысла, выданную государством страны, под флагом которого они ходят, а также необходимые разрешения от стран, в водах которых они осуществляют свою деятельность. Если таких свидетельств на судне не окажется или если в ходе инспекции будет выявлена причастность к ННН-промыслу, судам будет отказано в дальнейшем использовании портов, и о них будет сообщено как о нарушителях.

После того, как судну будет отказано во входе в порт или по результатам инспекции будут выявлены проблемы, стороны обязаны передать эту информацию стране, под флагом которой зарегистрировано судно, и проинформировать других участников Соглашения и начальников портов в соседних странах. (Полный текст Соглашения.)

Первое в своем роде

Работа без надлежащего разрешения, вылов охраняемых видов, использование запрещенного оборудования или несоблюдение квот на вылов являются одними из наиболее распространенных видов ННН-промысла.

Такая практика подрывает усилия по ответственному управлению в сфере морского рыболовства, приводя к снижению продуктивности добросовестных рыболовов, а в некоторых случаях - к их полному разорению.

Несмотря на то, что существуют меры борьбы с ННН-промыслом в открытом море, они часто являются дорогостоящими и особенно для развивающихся стран труднореализуемыми, учитывая большие океанические пространства, которые необходимо контролировать, и стоимость необходимых для этого технологий.

Соответственно, меры государства порта являются одними из наиболее эффективных и экономически выгодных способов борьбы с ННН-промыслом.

Вступившее в силу Соглашение о мерах государства порта предоставляет международному сообществу ценный инструмент для реализации Повестки дня в области устойчивого развития до 2030 года, которая включает в себя отдельную цель по сохранению и устойчивому использованию океанов и конкретную подцель по искоренению ННН-промысла.

Рост цен на нефть необходим для сохранения инвестиций в отрасль - министр энергетики ОАЭ.

Увеличение цен на нефть необходимо для сохранения уровня инвестиций в отрасль, считает министр энергетики ОАЭ Сухейль аль-Мазруи.

"Потребность рынка в более высоких ценах на нефть сохраняется ради сохранения устойчивости инвестиций в этой отрасли", - говорится в заявлении министра по итогам встречи стран-членов ОПЕК, поступившем в пятницу в РИА Новости.

Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК) на встрече в четверг в Вене так и не приняла никаких решений ни по изменению постоянно нарушаемых собственных квот на добычу нефти, ни по возможности заморозить уровень фактической добычи. В то же время организация избрала нового главу и приняла решение о том, что Габон вновь становится членом ОПЕК с 1 июля 2016 года.

При этом, по словам аль-Мазруи, во второй половине года сокращение разрыва между спросом и предложением на нефть будет расти, что поддержит восходящее движение цен на нефть. Согласно ожиданиям министерства энергетики ОАЭ, рост спроса на нефть в 2016 году составит 1,2 миллиона баррелей в сутки.

Министр добавил, что политика, которую проводит ОПЕК, "работает хорошо и привела к сохранению ее доли рынка и одновременно способствовала сокращению разрыва между спросом и предложением, установлению баланса на рынке". "Ожидается, что равновесие на рынке установится до конца года", - добавил аль-Мазруи.

Глава министерства энергетики также добавил, что "ОАЭ всегда стремится поддержать ОПЕК для установления баланса на мировых нефтяных рынках".