Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

По аналогии с состоянием человеческого организма доля Китая в общемировом экспорте в более чем 36% почти соответствует диагнозу – "здоров", то есть, составляет практически 36,6 градусов.

Но, когда речь заходит о государстве, то подобные “температурные” стандарты могут резко отличаться от человеческих. Теоретически идеал можно обнаружить, как в пределах 100%, так и около нуля. Поэтому в случае с Китаем было бы интересно оценить, что может произойти следом за 36% – дальнейшее повышение экспортной “температуры”, стабилизация или что-то иное. Как, никак от состояния нынешнего лидера глобальной экономики зависит средняя мировая торговая “температура”. А это касается практически каждого.

По одному проценту в год

Стоит отметить, что расстояние от 1% объема общемирового экспорта в 1978 году (32 места) до лидирующего состояния Китай преодолел за 32 года. То есть, в среднем двигался со скоростью процент в год. При этом постоянно происходили коренные изменения в товарной структуре. Так к середине 80-х годов Поднебесная перешла от экспорта в основном первичных продуктов к экспорту готовой промышленной продукции, а в 90-х годах – от экспорта в большинстве продукции легкой и текстильной промышленности к экспорту электротехнической продукции. С началом 2000 годов стало фиксироваться устойчивое повышение доли высокотехнологичной продукции в экспорте, основу которой составили электронные и информационные технологии. К 2005 году почти половина экспорта Китая приходилась на машины и электрооборудование (включая бытовые приборы). На втором и третьем местах продукция текстильной и металлургической промышленности (14,3 и 8,8%).

В 2009 году КНР стала крупнейшим мировым экспортером товаров, отодвинув Германию на второе место. Общая сумма китайского экспорта тогда превысила $ 1,2 трлн., в то время как Германия поставила за рубеж товаров на сумму около $ 1,17 трлн. Однако, фактически Китай лидировал лишь номинально. Сказывалось то, что экспортная структура Германии намного превосходила по качеству китайскую. Поднебесная теснила Германию в основном за счет гибких возможностей недорогих товаров, на которые кризис не оказывал столь серьезного влияния, как на высокотехнологичную продукцию. К тому же, пересчет экспортных товаров на число жителей в Поднебесной по сравнению с Германией было не в пользу первой. Тем не менее, в 2010 году КНР прочно заняла место крупнейшего экспортера, в товарной структуре которого преобладали промышленные товары и продукция обрабатывающей промышленности, небольшой процент сырья.

Пришло время менять приоритеты

2011 год стал годом переориентации товарных потоков из Поднебесной. Так поставки китайских товаров в страны Европы, в США и специальный административный район Сянган (Гонконг) упали почти на процент и составили 49,9% от всего экспорта Китая. В то же время поставки товаров на другие рынки увеличились до 56,3% от всего объема экспорта. Но в любом случае китайский экспорт в 2011 году прибавил 13,4% по сравнению с 2010 годом и составил $174,72 млрд. в финансовом выражении.

К примеру в 2011 году по сравнению с предыдущим Китай увеличил экспорт авто почти на половину. Машины поставляются в 190 стран мира. Большая часть приходится на Россию, Бразилию и Иран. Почти на 15% увеличился экспорт металлопродукции. И такая тенденция, видимо будет продолжаться в 2012 году. Благо для этого руководство КНР делает весьма существенные шаги, к примеру, постепенно снимает запреты на экспорт. Уже в январе Китай увеличивает экспорт металлопродукции по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 19,9%. Тогда же, по сообщениям Dow Jones КНР на 14% по сравнению с декабрем и на 253% за год увеличивает экспорт кукурузы.

Низы не хотят, верхи минимизируют последствия

Дешевизна трудовых сил, свободное кредитование, большое инвестирование в производство и повышенное значение экспорта – все эти факторы комплексно помогали многомиллионному Китаю держать позицию экономического двигателя планеты. При этом результат исследования экономистов МВФ дал однозначный вывод – чтобы расширять рынок и тянуть за собой экономику, Поднебесной нужно сокращать цену и прибыль от своей продукции, в то время как китайцы уже не слишком хотели работать за миску риса. В этом заключалась основная ограниченность китайской модели роста, которую надо было корректировать.

Еще недавно могло показаться вызовом, что, к примеру, в китайской провинции Гуанси за заработную плату в 1600 юаней будет трудно найти работников на предприятие. Однако, теперь это реальный факт. Альтернативные возможности, высокая инфляция и тенденция к повышению стоимости рабочей силы сделали такой доход малопривлекательным. В результате рабочие теперь предпочитают оставаться дома, занимаясь мелким бизнесом, вместо того, чтобы переезжать в другие регионы страны в поисках заработка. Рабочие из беднейших внутренних районов страны, прежде приезжавшие на заработки в развитые провинции Гуандун и Чжуцзян, теперь не спешат пополнять ряды трудовых мигрантов. Найти достаточное число работников 18-35 лет со средним образованием становится все более сложной задачей для владельцев китайских предприятий. Теперь в ходу не просто объявления о приеме на работу, а те, которые обещают некий “социальный пакет”. Например: “У нас есть новое общежитие с кондиционером и горячей водой, Мы организуем дни рождения и вечеринки”.

В свою очередь те, кто ранее нашел себе место на технологичных производствах Китая стали чуть ли не жертвами оптимизации производств, экономии, а то и обычного разорения компаний. Правда, до определенного момента профсоюзам удавалось сглаживать негатив от уменьшения роста заработных плат. Но всему есть предел. И вот правительство объявляет о своем намерении повысить доходы рабочих, обозначив минимальный уровень оплаты труда. Так в Пекине он теперь соответствует 1232 юаня в месяц.

Пока последствия роста заработных плат в Китае удается минимизировать. В списке факторов первое место занимает ее небольшая доля в окончательной цене китайских товаров за границей, например, в ЕС, не превышающая 10-15%. Следом идет растущий уровень производительности в КНР, что позволяет не повышать отпускные цены, одновременно увеличивая заработную плату работникам. Перенос производства из Китая в регионы мира, не тронутые увеличившимся потреблением (Бангладеш, Вьетнам, Индия, Индонезия) также дает возможность маневрирования. Отчасти помогает поиск дешевой рабочей силы на стороне. Как известно из сообщений Forbes, в прошлом году были достигнуты договоренности с Северной Кореей о создании на ее территории двух особых экономических зон, где могут разместиться китайские предприятия. Работать на них будут северокорейские рабочие. Но, даже такие меры являются лишь временными и только предупреждают, что рано или поздно эпоха дешевой рабочей силы, а вместе с ней и дешевых китайских товаров подойдет к концу.

Новую модель быстро не запустишь

В такой ситуации реальной альтернативой былой концепции китайского роста, основанной на дешевом труде, становится модель, при которой социальное равенство и экология не приносятся в жертву быстрому развитию – модель, ориентированная на внутреннее потребление. Однако, установится такая новая модель развития Китая не сию минуту, как сегодня стало модным рассуждать. Для этого просто напросто пока нет потенциала, нет достаточного качества продукции. Плюс ко всему, доля расходов на конечное потребление в Китае составляет 48,6% ВВП, хотя во всех остальных развивающихся странах этот показатель превышает 70%. То есть, Китаю внутренне нужно еще расти да расти. И даже так называемый резкий рост доходов китайцев не решает проблем. Согласно исследованию школы управления “Сколково” это не является тенденцией, а всего лишь случайный выброс, инициированный мировым кризисом.

Также чрезвычайно трудно полностью заменить китайских рабочих, коллегами из Камбоджи, Шри-Ланки, Индонезии и Вьетнама. Там просто нет такого количества людей, что кардинально препятствует разворачивать на тех территориях заводы взамен китайских.

Инновации обращенные внутрь

Ситуация может измениться к 2020 году. Именно тогда, по мнению исследователей, в Китае случится снижение населения в трудоспособном возрасте (16–59 лет), а в Индии население в возрасте 15–24 лет (идеальный возраст для обрабатывающего производства) достигнет максимума. Именно тогда на сцену в качестве китайских сменщиков на звание мировой фабрики выйдут Бангладеш, Вьетнам, Индонезия, Индия.

Следуя этому прогнозу можно предполагать, что рост китайского экспорта, при снижении его интенсивности год от года, также продлится до 2020 года. Именно к этому времени китайскому руководству было бы оптимально перевести страну на внутреннее потребление. Пусть далеко не полное, но в гораздо большей степени, чем сейчас, хотя бы на уровне 70% от ВВП, как в развивающихся странах. Во всяком случае, такой сценарий можно найти в исследовании-книге “Мир в 2020 году”, вышедшей в Великобритании. Ее авторы считают предрешенным тот факт, что к 2020 году уровень жизни в свободных экономических зонах КНР будет сравним с американским и японским.

Показателен факт, что такую же задачу – создать процветающее общество в Китае к 2020 году, поставил в октябре 2010 года пятый пленум ЦК КПК. В свою очередь, двенадцатая пятилетка (2011-2015 г.г.) в полной мере ориентирована на переход КНР к развитию инновационной экономики, что позволит решить проблему поступательного движения экономики вперед. Так что общий экспорт китайских товаров к периоду, обозначенному, как “время процветающего общества”, если не сильно вырастет, то наверняка стабилизируется возле отметки, близкой к диагнозу – “здоров” для китайской экономики. Вполне возможно, что эта цифра будет в пределах все тех же 36,6 “градусов/процентов”, потому что, как говорится, от добра добра не ищут. Разве что в очередной раз Поднебесная коренным образом изменит товарную структуру экспорта.

Китай > Внешэкономсвязи, политика > chinapro.ru, 20 февраля 2012 > № 497836

Министр труда и занятости Мексики Розалинда Велес Хуарес, будучи главой саммита большой двадцатки (G20), заявила, что Мексика сдержит свое обещание о создании новых рабочих мест, что является одним из ключевых вопросов современной национальной и мировой экономики.

Мексика, экономика которой развивается наиболее быстрыми темпами, станет первой страной Латинской Америки, приминающей столь значимых гостей на своей территории. В числе прочих трудностей, с которыми придется столкнуться членам G20, обеспечение экономической стабильности и проведение структурных реформ, позволяющих обеспечить население рабочими местами, в частности в сфере защиты окружающей среды.

Asia Pulp & Paper (APP) планирует построить в провинции Южная Суматра в Индонезии возможно крупнейший в мире целлюлозный комбинат. Предприятие мощностью не менее 1,5 млн. тонн будет выпускать беленую лиственную крафт целлюлозу (BHK).

Запуск производства запланирован на 2015-2016 г., когда подрастут плантационные леса. Два года назад компания предусмотрительно высадила на острове плантации быстрорастущих пород деревьев (в основном акации). Зрелым для ЦБП в данном случае будет считаться как раз шестилетний лес.

APP уже начала переговоры с потенциальными поставщиками оборудования и рассматривает варианты площадок для строительства. Как только эти вопросы будут решены, компания приступит к возведению комбината (на строительство отведено 4 года), и еще 30 месяцев займет установка целлюлозной линии.

Сейчас компании принадлежит два целлюлозных комбината в Индонезии (оба расположены на Суматре, в городах Perawang и Jambi), общей мощностью 3,25 млн. тонн. Предприятия поставляют целлюлозу на бумажные комбинаты APP в Индонезии и Китае.

На сегодняшний день крупнейшее предприятие по производству целлюлозы находится в Китае: это комбинат Rizhou, принадлежащий Asia Pacific Resources International.

Общество мирового уровня

Социальная сила государства как решающий фактор международного успеха

Резюме: В условиях демократизации и политизации международных отношений на первое место выходит не то, хороши или плохи лидеры сами по себе. Принципиален вопрос о том, как их поведение на международной арене соотносится с социальными ожиданиями других государств.

Конец холодной войны и парад суверенитетов в мировом масштабе привел к «возрождению» вестфальской системы государств, об отмирании которой настойчиво писали в конце XX века. Более того, с распадом идеологически цементированных «лагерей», где зачастую практиковалась доктрина «ограниченного суверенитета», она распространилась в глобальном масштабе. Суверенитет, находящийся в центре данной системы, стал единственной универсальной ценностью. Попытки легализовать возможность его нарушения путем введения таких понятий, как «гуманитарная интервенция», политически провалились или оказались выхолощены.

Результатом стало возникновение глобального общества из 194 (в 2011 г.) государств, разделяющих ценность суверенитета, как бы они при этом ни были устроены в социально-политическом плане. Последнее – качественные и весьма глубокие различия внутренних представлений о справедливости и политических системах – делают невозможной реализацию мечты представителей английской школы о создании общих норм и правил поведения в рамках международного общества. Так, блистательные идеи Хэдли Булла за 20 последних лет получили весьма унылое продолжение. Как правило, в виде рассуждений (вполне расистских по духу) о том, что «все животные равны, но некоторые равнее» и полноценно участвовать в таком обществе могут только государства, достигшие определенного уровня демократических прав и свобод.

Новое глобальное общество, многообразное и не базирующееся на неком наборе догм, в чем-то функционирует по тем же правилам, что и национальное, тоже всегда крайне неоднородное. Но есть одно принципиальное отличие. На национальном уровне можно добиться верховной власти и контроля над обществом, а на глобальном – нет. Дело в том, что глобальное общество состоит не из индивидов, а из государств, государство же – Левиафан – само по себе является наивысшей формой социальной организации. Что, кстати, подтвердили провалы попыток установить разные формы глобальной гегемонии, создать «мировое правительство» или ограничить суверенные права отдельных стран даже в относительно компактной сфере регулирования финансовых рынков.

Мировым социумом государств – международной системой – невозможно управлять. Зато в самой международной системе заложена способность генерировать запрос на ту или иную форму общественного поведения участников. Жизненный опыт этого общества еще ничтожен (15–20 лет), оно находится на самом раннем этапе развития. Так что сложной и многослойной системы взаимосвязей и установлений, которая отличает любое развитое общество, здесь пока не сложилось. Единственной четко артикулируемой претензией юного глобального общества государств является требование противостоять любым формам доминирования, да и в целом ограничения извне их свободы (суверенитета). Будь то поползновения США установить разные формы гегемонии или попытки международных террористических сетей присвоить себе главное право любого государства – право на убийство.

Если внешняя политика какой-то страны удовлетворяет данному требованию, то есть адекватна ожиданиям, источником ее относительного усиления становится сама международная система. Наиболее уместным, хотя и не претендующим на полное отражение новой реальности определением для возникающего уникального ресурса может быть социальная сила государства – такой не имеющий непосредственной материальной основы социальный капитал, как востребованность международным сообществом. (Под социальностью здесь понимается совокупность тенденций, принятых в обществе/социуме и установленных отдельно от каждого индивидуума и от окружающей среды.)

Наличие для этого особых «личных» качеств – например, силы физической – все еще играет важную роль. Так, хотя Венесуэла или Иран, по аналогии с Россией или Китаем, словом и делом отвечают на единственный пока четко идентифицируемый запрос международной системы – противостояние любым попыткам установить гегемонию, эти страны никогда не смогут приобрести влияние, сопоставимое с Россией. И не только потому, что поведение Тегерана и Каракаса часто выходит за рамки дипломатических приличий, но и поскольку они слабы в военном отношении.

Однако роль физической силы уже не является решающей. Хотя бы потому, что сейчас невозможно определить место державы в мировой «табели о рангах» исключительно по критериям данного параметра. Судьбоносное значение приобретает способность той или иной страны соответствовать доминирующему запросу со стороны большинства других государств, и результаты внешней политики России являются тому доказательством.

Россия: о пользе безыдейности

На протяжении 20 лет международные позиции Москвы усиливались, несмотря на объективную слабость Российского государства по всем традиционным аспектам силы, кроме ядерных вооружений. После периода хаотичных реформ Россия стала полноценным хозяином своей (и не только своей) судьбы. Москва на равных ведет диалог с государствами, военные и экономические возможности которых существенно превосходят ее собственные.

Пока многие даже наиболее авторитетные ученые склоняются к выводу о том, что успехи России прежде всего связаны с провалом попыток Запада установить контроль над политической и экономической системой мира в 1990-е и первой половине 2010-х годов. В условиях относительного ослабления США (и их союзников), сопровождающегося столь же относительным возвышением Китая (и других «растущих держав»), Москва «всплыла», по сути не предпринимая особых усилий для укрепления собственных позиций. Другими словами, причины этого преимущественно объективны по своей природе. А внешнеполитические неудачи связаны с нехваткой ресурсов либо с отсутствием целостной внешнеполитической стратегии, что также регулярно становится поводом для критических комментариев.

Рискну утверждать, что относительное возвышение России стало результатом гораздо более сложного сочетания субъективных и объективных факторов. К числу первых относится продемонстрированная российской внешней политикой способность усваивать исторические уроки и практически идеально адаптироваться к требованиям внешней среды.

В результате «перерождения» 1991 г. страна обрела способность de novo оценивать каждую отдельную ситуацию в международной жизни, отказаться от схем и стандартных реакций. Символом такого оказавшегося успешным поведения стало широко практикуемое российской дипломатией понятие «асимметричного ответа». В основе его лежит полное вымывание из национальной внешней политики идеологической составляющей.

Решительный отказ от «большой идеологии» произошел еще в конце 1980-х гг. и стал колоссальным облегчением для отечественной элиты, политической и экономической дипломатии. Последовавшие в первой половине 1990-х гг. попытки примкнуть к лидировавшему тогда идеологическому течению (либеральному, представленному ведущими странами Запада) оказались несостоятельны. Они столкнулись с непреодолимыми препятствиями в виде необходимости внутренней трансформации, к которой Россия оказалась не готова.

Сыграла свою роль и неспособность потенциальных идеологических союзников (США и других стран Запада) к более гибкой политике. Последняя должна была бы быть основана, если пользоваться определениями Генри Киссинджера, на отказе от «конверсии» бывшего противника по собственному образцу (как это произошло в свое время с Германией) в пользу того, чтобы содействовать его «эволюционированию» к статусу дружественного, но самостоятельного партнера.

Да и сама Россия даже в период максимального внутреннего ослабления последовательно заявляла о намерении тем или иным образом восстановить контроль над львиной долей пространства бывшего СССР. Так, уже в 1993–1995 гг. во всех внешнеполитических документах России интеграционные процессы в СНГ назывались в числе приоритетов, хотя до продуманной политики в этом направлении тогда было еще далеко. Иными словами, от статуса одного из главных центров мировой политики, распространяющего влияние на других, Москва не отказывалась никогда, вне зависимости от способности воплотить эту заявку в жизнь.

Отсутствие идейного стержня и необходимости отстаивать правоту некой модели развития позволяет оппортунистически (в хорошем смысле слова) и гибко относиться к решению проблем, возникающих перед государством. Оно же обусловливает и невозможность определить цели на международной арене, а также выработать необходимую для их достижения стратегию. Вербализация приоритетов останавливается на уровне гораздо менее определенной концепции. Отметим, что отсутствие четко обозначенной цели и ограничение концептуализации внешней политики уровнем формулирования задач, в число которых может входить и региональное лидерство, являются для международных отношений подходом наиболее традиционным и одновременно наиболее благоприятным с точки зрения международной безопасности. Ведь, как отмечал в свое время Ханс Моргентау, «создание и поддержание стабильности в экзистенциально нестабильном мире требует антиреформистской и антиреволюционной внешней политики».

Однако даже в сочетании с ракетно-ядерным потенциалом и способностью применить силу в принципиально важных ситуациях вышеупомянутые качества были бы недостаточны для впечатляющего успеха российской внешней политики. Решающую роль в том, что судьба России как международного игрока зависит сейчас только от ее способности преодолеть стагнационные тенденции внутреннего развития, сыграла адекватная реакция страны на трансформацию силы как главного структурирующего фактора международных отношений.

Не навязывать, а воспринимать

Суть данной трансформации заключается в том, что социальное и физическое измерения силы все более самостоятельны и независимы друг от друга, а социальный компонент становится все более важным. Можно выделить по меньшей мере две причины такого развития событий.

Во-первых, главным следствием исчезновения биполярного мирового порядка оказалась невиданная на всем протяжении истории империй и противоборствующих лагерей демократизация международной жизни. Это событие равноценно завершению колониального раздела мира в XIX – начале XX века, когда на карте не осталось обитаемых «белых пятен». Теперь эта самая политическая карта стала качественно более неоднородной и многообразной.

Сейчас система суверенных и равноправных государств распространилась в масштабах всей планеты, воспроизведя своего рода модель Европы XVIII–XIX веков, основанную на балансе сил. (Аналогия с блестящим XVIII веком уже приводилась, например, Сергеем Карагановым.) Та система, по сути, тоже представляла собой общество, но в ту пору состоявшее из монархов. А внешняя политика Англии, в основе которой лежало противостояние любым попыткам гегемонии одной из потенциально способных на это континентальных держав – Испании, Франции или России – отвечала социальному запросу всех остальных участников европейской системы.

Есть, однако, и принципиальные отличия между ситуацией 250-летней давности и современностью. В первую очередь это несравнимо большее разнообразие представлений о справедливости (а именно они являются исходными для формирования запроса) среди государств – важных участников международной жизни. Активное включение в мировые дела стран Азии – в первую очередь Китая – делает невозможным создание «концертов» на основе разделяемых всеми принципов «правильного» общественного устройства.

Некогда определяющим принципом служила безусловная легитимность монарха и неприемлемость узурпации власти субъектом низкого происхождения. Сейчас формирование единой для всех, пусть даже предельно общей, системы правил внутригосударственной жизни вовсе не представляется возможным. В том числе и потому (и это тоже существенно отличает структуру мира в XXI веке от европейского аналога XVIII столетия), что ведущая экономическая и военная держава планеты – Соединенные Штаты – остается реликтом идеологического XX века. Уникальная форма взаимосвязи внутренней и внешней политики, присущая этому совершенно внесистемному по меркам наступившего века игроку, существенно ограничивает возможности США выступать в качестве ответственного члена общества.

Единственной ценностью, которую разделяют, таким образом, все без исключения государства современного мира (применительно к себе даже Соединенные Штаты), остается суверенитет. Именно в защиту этой ценности от посягательств со стороны негосударственных игроков, как показал пример борьбы с «мировым терроризмом» после 11 сентября 2011 г., могут сплотиться 99,9% государств мира – от США до России или Китая и от Ирана до Норвегии. А Муаммар Каддафи, отрицавший суверенитет соседей во имя идей панарабизма и распространения идей Джамахирии, всегда считался опасным маргиналом. И в решающий момент своей жизни – голосование в Совбезе ООН ночью 17–18 марта 2011 г. – не вызвал сочувствия или поддержки со стороны ни одного государства мира. В отличие, кстати, от своего коллеги Башара Асада, в защиту которого Россия, Китай и группа других стран ООН выступали до конца.

При этом ценность суверенитета имеет, что наиболее важно, не столько внутреннее, сколько внешнее измерение, поскольку определяет философию поведения страны вовне. И именно на основе этой ценности в начале XXI века возникло мировое общество, членами которого являются все государства – и только государства – мира.

Кстати, идеи стирания суверенитета, широко обсуждавшиеся 15–20 лет тому назад в период расцвета европейского интеграционного проекта, оказались неспособны захватить «широкие народные массы» именно потому, что были основаны на уникальной близости внутриполитических систем стран–участниц ЕС. Тупик интеграционных инициатив стран АСЕАН является, как и кризис европейской интеграции, подтверждением того, что государства не могут переступить через некую черту.

Появление глобального общества, состоящего из государств, автоматически привело к росту значения силы как социального объекта, производного от возникающего в обществе запроса. Здесь аналогия с сообществом людей вполне применима. Успешен не тот политик (страна), который знает, как лучше, а тот, который точнее конкурентов почувствует, чего хочет народ (большинство других участников международной жизни). Одновременно это привело к снижению, хотя и до известных пределов, важности физического воплощения силы в виде, если продолжить аналогии с внутренней политикой, знаний, опыта, интеллекта или красоты кандидата.

Ключом к успеху оказывается способность добиться востребованности даже при ограниченных материальных ресурсах. А залогом провала становится наличие в политической системе внутренних структурных ограничителей, которые не позволяют быстро и эффективно откликаться на ожидания общества. В качестве таковых могут выступать, как показывает пример Европейского союза, национальный эгоизм стран-участниц или необходимость следовать демократическим процедурам при выработке решений. И то и другое снижает способность государства «плыть по течению» мировой политики и сверять свои заявления и действия не с внутренним (со стороны общества), а с внешним (со стороны окружающего мира) запросом.

Негативную роль, и здесь уместен пример США, играет неспособность отказаться в общении с внешним миром от идеологических схем и мифов. И если в последнем случае общая неадекватность может быть компенсирована незаурядными физическими качествами, то в случае с Европой колоссальный жизненный опыт и интеллект становятся, скорее, препятствиями для достижения политического влияния. «Старикам тут не место», и, как показал пример 2011 г., не помогает даже «маленькая победоносная война», наподобие номинально успешной ливийской кампании. Даже реальную победу другие участники международного сообщества конкурентов все равно объявят «пирровой». В свою очередь, Россия, обеспечившая себе вторую за 100 лет возможность начать внешнюю политику с чистого листа, оказывается достаточно популярной среди незападного большинства членов международного общества. Хотя у России отсутствует существенная часть физических и моральных качеств, которыми обладают ее конкуренты, да и никакого привлекательного идеологического проекта она не предлагает. Способность соответствовать главному социальному запросу – выступать в качестве оппозиции Западу – компенсирует многочисленные шараханья, продиктованные сугубым прагматизмом и отсутствием идей.

Мечты теоретиков либеральной школы о трансформации классических международных отношений в «мировую политику» реализовались парадоксальным образом. Генеральная Ассамблея ООН приобрела черты парламента в идеальной анархической республике, где отсутствует всякий политический или судебный контроль. На подиуме сталкиваются многообразные политические программы и частные интересы. Возникшая после эмансипации стран мира от гнета противостояния СССР и США мировая политика оказалась не раем, где государства и негосударственные игроки сотрудничают под сенью общих норм и правил. В условиях осознаваемой всеми невозможности достигнуть верховной власти и размывания понятия связанной с ней ответственности имидж восторжествовал над реальностью. Умение создавать выгодное впечатление методами изощренной пропаганды одержало победу над способностью эффективно урегулировать конфликты и решать проблемы. Символом новой глобальной политики может считаться БРИК. Это объединение пока не имеет под собой никакой реальной основы в виде экономического сотрудничества и решает лишь одну задачу – оказывать моральное давление на лидеров политической и экономической системы мира.

В таких условиях из двух атрибутов, за обладание которыми, по формуле Моргентау, «сражаются народы» («власть и престиж»), на первое место выходит именно второй как наиболее традиционное имиджевое проявление. И непрерывная изнурительная борьба России за престиж, которая на протяжении прошедших лет становилась объектом неисчислимых колкостей со стороны заинтересованных наблюдателей, приобретает исключительно рациональный характер.

При этом социальная сила государства не имеет ничего общего с его идеологической привлекательностью. Данное явление осталось, судя по всему, признаком ушедшего века идеологий. Как, впрочем, и различные его аналитические девиации, наподобие «мягкой» или «умной» силы, предлагаемые в поисках выхода из концептуального тупика даже наиболее почитаемыми авторами. Вряд ли найдется в мире значительное число стран, считающих Россию или Китай идеологически привлекательными. И, напротив, многие, безусловно, находят привлекательной модель внутреннего устройства США и тем более стран Западной Европы.

Несколько упрощая, можно сказать, что «мягкая сила» в понимании, распространившемся после холодной войны, предусматривает пусть и мягкое, но все же проецирование некоей идеи или практики на остальных. А социальная сила – это, напротив, способность страны воспринимать «излучение», исходящее извне. В условиях демократизации и политизации международных отношений на первое место выходит не то, хороши или плохи лидеры сами по себе. Принципиален вопрос о том, как их поведение на международной арене соотносится с социальными ожиданиями других государств.

Так, от России и Китая никто в мире не ждет благотворительности, равно как и активного участия в решении различных проблем. Во всяком случае, они никогда в новейшее время не давали повода для подобных ожиданий. Их социальная роль и социальная сила, в чем-то осознаваемые, в чем-то интуитивно ощущаемые, заключаются в том, чтобы воспрепятствовать посягательствам стран Запада – своего рода мировых олигархов – на суверенитет остальных и на то, чтобы диктовать правила поведения внутри и вовне. Даже если ради этого приходится поддерживать сирийский режим Башара Асада и настраивать против себя нефтяные монархии Персидского залива, да и вообще немалую часть арабского мира. И то, что России недостает экономических, культурных, политических или правовых дипломатических инструментов (за исключением ядерного оружия), не играет существенной роли. Способность или неспособность государства самостоятельно продуцировать те или иные внешнеполитические инструменты вообще перестает иметь решающее значение.

В чем сила, брат?

Выступая в январе 2009 г. в сенате США, только назначенный государственный секретарь Хиллари Клинтон перечислила ресурсы (весьма, впрочем, традиционные для дипломатии с момента ее возникновения), которые государство должно уметь использовать для достижения эффективности внешней политики в XXI веке. В число таковых вошли дипломатические, экономические, военные, политические, правовые и культурные инструменты. Наиболее фундаментальной попыткой суммировать их и вывести на этой основе формулу успешной внешней политики для Соединенных Штатов стала книга, принадлежащая перу выдающегося американского ученого-международника Джозефа Ная, «Будущее силы», вышедшая в 2011 году.

Спору нет, умение правильно применять один или комбинацию из перечисленных в книге Ная ресурсов лежит в основе достижения успеха на уровне межгосударственных отношений. Однако, чтобы снискать лавры на уровне всего общества государств, наиболее важно иметь те компоненты силы, которые являются производными не «личных» качеств, а самой международной системы.

В современных условиях суть вопроса заключается не в наличии у государства того или иного набора составляющих военной, экономической или идеологической мощи. Индивидуальные достоинства и недостатки вообще начинают терять значение. Физические или субъективные компоненты силы вообще все менее применимы в теории и на практике. В первую очередь потому, что последовательно сокращается возможность эмпирически проверить наши представления о соотношении сил государств на глобальном уровне.

Начнем с того, что тот или иной силовой ресурс (составляющая силы) имеет значение не сам по себе, а применительно к обстоятельствам, в которых он может быть использован, или специфической форме отношений между государствами. И та составляющая силы, которая играет ключевую роль в конкретных отношениях, рассматривается в качестве главного показателя. На его основании может быть «нарисован» новый баланс.

Пока отсутствует даже теоретическое (не говоря уже о политическом, прикладном) понимание того, какие отношения, кроме прямого конфликта, могут лежать в основе определения соотношения сил между державами. Попытки сконструировать и применить карту «экономического баланса» сталкиваются по меньшей мере с двумя препятствиями. Во-первых, обратным примером служит международно-политическое ничтожество такого экономического гиганта, как Европейский союз. Во-вторых, малая степень суверенного контроля над рынками, очевидно недостаточная даже после всех мер по «поддержке национальных экономик» в период кризиса 2008–2009 годов.

Что же касается конфликта, то, исходя из традиционных представлений о логике международных отношений, самым естественным развитием глобальной ситуации стало бы движение к возникновению классического военно-стратегического противостояния между Америкой и Китаем при балансирующей роли других ведущих держав мира, в первую очередь России. Ожидание подобного сценария скрашивает неприятное ощущение глобальной неопределенности, и отражением этого подспудного стремления к ясности стала научная дискуссия середины 2000-х гг. о грядущем столкновении демократической и авторитарной моделей развития.

Наиболее примечательным в этой дискуссии стало то, что она совместила в себе обращение к классическим проблемам международных отношений – силе и соотношению сил, оставаясь в рамках линейной логики, присущей либеральному стилю мышления. Методологически такой подход, по большому счету, не мог претендовать на нечто большее, нежели попытку вернуть к жизни систему координат времен противостояния СССР и США. Возможно, именно поэтому представители российской внешнеполитической науки с тревогой заговорили тогда о тенденциях к возникновению «новой холодной войны». С этим связан и сознательный уход идеологов борьбы между демократическим и авторитарным капитализмами от рассмотрения отношений между государствами как основными единицами, с этим связаны и попытки вернуть логику противостояния систем. Хотя в своем практическом применении, т.е. путем воплощения в концепции «оси зла», представленной миру администрацией Джорджа Буша-младшего, речь шла уже о нескольких государствах с совершенно разными политико-экономическими моделями.

Однако в новых международных условиях применение военной силы, как выяснилось, намного менее рационально с политической точки зрения, чем раньше, в то же время растет масштаб экономической взаимозависимости. В первом случае решающую роль сыграло появление в середине прошлого века ядерного оружия, и затем – обретение СССР (Россией) и США возможности сдерживания посредством гарантированного взаимного уничтожения. (После конца холодной войны принцип ядерного сдерживания распространился и на страны с небольшим потенциалом, им достаточно не гарантированного уничтожения, а способности нанести неприемлемый ущерб агрессору.) Именно тогда, по меткому выражению Генри Киссинджера, «была разрушена взаимосвязь между политическими и военными целями», что и доказало мирное завершение холодной войны.

Сохранение ядерных потенциалов способствует продолжению политической неопределенности в отношениях России и Соединенных Штатов, а также, в некоторой мере, США и Китая. Более того, принципиальная невозможность глобального конфликта в сочетании с распространением ядерного оружия последовательно уменьшает значение обычных вооруженных сил. Невозможность применения военной мощи для решения стратегических вопросов девальвирует ее значимость до уровня тактических задач, решение которых не ведет к трансформации международной системы в интересах государства, силу применяющего.

Во втором случае – увеличение экономической взаимозависимости – мы имеем дело уже не только и не столько с двусторонними торгово-экономическими отношениями. Объем последних и их важность для выживания государства могут быть снижены. Либо вообще не препятствовать возникновению конфликта, как показывает опыт Великобритании и Германии, между которыми объем торговли в 1913 г. был, как известно, наиболее значимым. В современных условиях речь идет о феномене рождения некой «мировой экономики», которая создает принципиально новые рамочные условия для использования странами своих экономических ресурсов. Экономика приобретает все более внешний характер, что существенно ограничивает возможность положить ее на весы при измерении силы отдельного государства.

Снижение значения военной мощи в глобальном масштабе уже стало серьезным интеллектуальным вызовом для политического и научного сообщества. Концепции «мягкой» или уже теперь «умной» силы представляли собой не что иное, как попытки найти современный ответ на новую ситуацию. Их задачей являлось нахождение новых уникальных ресурсов, обладание которыми обеспечивает преимущество в условиях описанных выше ограничителей. И хотя военная мощь сохраняет первостепенное место у всех авторов, перечень составляющих силы пока неуклонно расширяется и дробится.

Учитывая растущий объем взаимосвязей между национальными политико-экономическими системами, а также увеличение числа факторов силы, важных или кажущихся важными в текущем контексте, мельчить можно до бесконечности. Но насколько адекватно нами воспринимается значение того или иного компонента в совокупной мощи государства, невозможно проверить опытным путем, т.е. сравнить их в ходе конфликта. Поэтому продолжение инвентаризации необходимых компонентов материальной силы имеет исключительно теоретическое значение.

***

Подводя итог этим (ни в коей мере не претендующим на завершенный характер) рассуждениям, можно утверждать следующее. В уникальном обществе, где невозможно достижение власти, требования привязаны не к качествам игрока (избирать его на роль лидера все равно никто не собирается), а к состоянию системы как таковой. Решающее значение начинает играть способность государства вести себя в соответствии с ожиданиями этой системы. И здесь Россия, начисто лишенная идеологии и прошедшая в первое десятилетие своего самостоятельного развития весьма трудную школу Realpolitik, оказалась способна к международно-политическому перерождению и возвращению в круг мировых лидеров. Сочетая дипломатический опыт и навыки «старого» лидера, с одной стороны, и адекватность международному общественному запросу на уровне «новых» лидеров, например, Китая – с другой. При этом Пекину аналогичный по масштабам объем социальной силы стоил колоссальных усилий по развитию у себя силы физической.

Из всего вышесказанного следуют по меньшей мере два практических вывода. Во-первых, при осуществлении внешней политики в крайне хаотичном мире решающее значение приобретает не только анализ физических возможностей партнеров и конкурентов, хотя и он должен оставаться в центре внимания. Существенно важнее прогноз развития предпочтений мирового общества в целом и выработка в этих целях аналитического инструментария.

Во-вторых, как и в любой политической системе, тем более такой уникальной и изначально не предполагающей возможности установления абсолютной власти, как международная, предпочтения общества могут меняться. И в этом контексте государство, весьма успешное сегодня, может оказаться менее востребованным завтра. Поэтому совсем забывать о развитии у себя индивидуальных, независимых от социального запроса системы, качеств современному государству было бы крайне неосмотрительно. А вот здесь России, успешной в реализации проекта «власти через престиж», есть еще много над чем поработать.

Т.В. Бордачёв – кандидат политических наук, директор Центра комплексных международных и европейских исследований НИУ ВШЭ.

Лабиринт, которого нет

Зачем и кому нужна война с Ираном

Резюме: Соскальзывание ситуации к войне или к эскалации напряженности вокруг Ирана не отвечает интересам России. Поэтому Москве важно не самоустраняться, но продолжать предотвращать силовой сценарий, насколько это в ее силах, играя ответственно и – главное – не по чужим нотам.

«Ядерное оружие – отнюдь не источник достоинства и силы. Обладание ядерным оружием отвратительно, аморально, позорно». Так говорил… нет, не какой-нибудь европейский пацифист. Так говорил действующий иранский президент Махмуд Ахмадинежад. Причем произнес он эти слова не тихо за чаем в Тегеране, а в Нью-Йорке, с трибуны Обзорной конференции по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), обращаясь к делегатам, представляющим более чем 180 стран – участниц Договора. Он был единственным главой государства на этой конференции, и поэтому – ирония протокола – первым получил слово.

Делегаты, впрочем, слушали его вполуха. А многие и вовсе покинули зал. Ирану верят все меньше и меньше – даже те, кто относится к нему без предубеждения. И по всему миру крепнет убеждение, что иранское руководство сделало ставку как раз на то, что оно клеймит позором с высоких трибун, – на обладание ядерным оружием, причем уже в ближайшей перспективе.

А раз так, то – Тегеран надо остановить. Любой ценой. И чем раньше, тем лучше. Потому что Иран с ядерным оружием (говорят) неприемлем с точки зрения ключевых игроков международных отношений.

Соскальзывая к войне

Последнее время я провел в дороге, чтобы разобраться: а что, действительно мир так напуган Ираном? Действительно верит в его чудодейственную ядерную способность? И готовится к войне?

Если не считать Кубы с Венесуэлой и примкнувшей к ним Никарагуа, явных сторонников у Тегерана негусто. В сухом остатке «блестящая иранская дипломатия» слабо сыграла в государствах Движения неприсоединения, едва-едва наскребывая считанные очки в свою пользу. А Латинская Америка все-таки далековато будет от зоны предполагаемых боевых действий.

Наиболее впечатлили меня соседи Ирана по Персидскому заливу. Там – прежде всего в Саудовской Аравии – антииранский настрой оказался даже сильнее, чем об этом можно было судить из Москвы. «Ату его!» – таков лейтмотив разговоров и с дипломатами, и с военными, и с политологами. И хотя некоторые авторитетные эксперты, в первую очередь принц Турки аль-Фейсал, утверждают, что «военные удары по Ирану будут совершенно контрпродуктивными», все же складывается впечатление, что большинство его соотечественников были бы только рады подобному развитию событий. К тому же исход войны в Ливии и происходящее в Сирии укрепляют их настрой на то, что Иран – как его ядерная инфраструктура, так и его политический режим – должен и может быть разрушен.

С другой стороны, в регионе войны с Ираном боятся. Она не выгодна Объединенным Арабским Эмиратам, которые, хотя и имеют нерешенный территориальный спор с Ираном, но выигрывают от торговли с ним, даже и в санкционные времена. Она не выгодна Оману, имеющему свой «контрольный пакет» в Ормузском проливе и проводящему самостоятельную внешнюю политику. Она страшит Бахрейн, чья правящая семья, держась на саудовских и американских штыках против воли шиитского большинства, может стать первой жертвой иранских «асимметричных действий». Она заставляет нервничать даже Катар, обычно нагло-самоуверенный, благодаря умелой конвертации сверхбогатства в политические инвестиции: не вполне комфортно будет прикрывать строительство объектов для чемпионата мира по футболу силами ПВО. Но против иранского блицкрига, да еще чужими руками, в Дохе, думаю, сегодня бы не возражали.

Если кто и посочувствует Тегерану, так это Европа. «Присоединятся ли европейские государства к войне против Ирана? – задавал вопрос на проходившей в начале февраля конференции в Брюсселе бывший генеральный директор МАГАТЭ швед Ханс Бликс. – К войне против Ирака несколько европейских правительств присоединились, чтобы ликвидировать оружие массового уничтожения, которого не было. Готовы ли европейцы сейчас присоединиться к пресечению иранских ядерно-оружейных намерений, которые, возможно, существуют, а возможно, и не существуют? Иран не осуществлял нападения против кого бы то ни было, и не похоже, что собирается на кого бы то ни было нападать, так что решения со стороны Совбеза ООН о применении силы против Ирана ожидать не следует». Европейская аудитория встречает слова Бликса аплодисментами. Но ответ на его вопрос: с кем ты, Европа? – повисает в воздухе. Другой европейский эксперт, венгерка Эржебет Роза, иранист по образованию, представляет блестящий анализ контрпродуктивности санкций ЕС против Ирана. Тоже аплодисменты. Между тем, санкции уже одобрены Евросоюзом.

Погрязшая в экономических проблемах Европа, не признаваясь в этом, изображая деятельную суету, по сути самоустраняется от решения иранского вопроса. Кивает на «мудрых» Бразилию с Турцией. Но Бразилия с уходом президента Лулы к иранской теме интерес теряет. Турция – да, вот она играет свою игру, и играет соло.

Вашингтон. Здесь я рассчитывал как минимум узнать о совместной кропотливой работе, которую в ближайшие месяцы могут проделать Россия и США, о пунктирной линии, намеченной «планом Лаврова»… Но вместо этого пришлось выслушать, что Россия опять недостаточно сотрудничает с Соединенными Штатами по Ирану. Что она «зациклилась» на отказе от новых санкций. Что время истекает. Что в предвыборный год администрация Обамы не сможет остановить «израильских друзей»… Будто бы на дворе были девяностые, и Москву учили вытаскивать каштаны из костра для Вашингтона, под разговор о борьбе с «общей угрозой». При этом никто из моих собеседников в Вашингтоне не хотел войны… или, может быть, втайне хотел, но, работая на нынешнюю администрацию, отчетливо понимал, что позволить себе войну с Ираном Обама не может.

Но в целом – фантасмагорическое впечатление. Израилю с его десятками (если не сотнями) ядерных боеголовок, с ракетами, пересекающими Европу, – ему все позволено. Развязывать кибервойну. Угрожать ударами. Выкрадывать, убивать ученых и инженеров. Потому что он – важный и неприкосновенный фактор в год выборов. Иран – враг. А если враг не сдается…

Наконец, иранские собеседники. Я спрашивал, зачем Иран провоцирует своих соседей и мировое сообщество. Хочет нарваться на военный конфликт? Но слышал в ответ, что Тегерану военный конфликт не выгоден, потому что он к нему не готов и чувствует себя увереннее, проецируя влияние невоенными средствами.

Я вернулся в Москву с ощущением, что мало кто в мире хочет войны против Ирана, – а если вынести за скобки Эр-Рияд, то, может быть, и никто не хочет. Даже в Израиле воинственно-голливудский Нетаньяху остается в меньшинстве. Никто не готов к войне, одни по причинам экономическим, другие – внутриполитическим, но нарастание турбулентности вокруг Ирана скоро достигнет той точки, когда мир соскользнет к войне.

В чем причина? В климате тотального недоверия. Если даже мы в России недоверчиво усмехаемся на высказывания иранского президента об «аморальности» обладания ядерным оружием, чего же тогда ожидать от американцев, на десятилетия ошпаренных захватом заложников в их посольстве в Тегеране? Иранцы не имеют ни малейших оснований доверять саудовцам, готовым втихаря «сдать» их израильтянам. Саудовцам, в свою очередь, мерещится наступление воинственных персов-шиитов на зону их традиционного влияния. Разрушено хрупкое доверие, которое существовало между иранцами и немцами; французы пестуют иранскую оппозицию, в ответ иранцы переходят на личности, включая личность жены французского президента. Апогей взаимного недоверия – отношения между Израилем и Ираном. Тегеран ставит под сомнение право Израиля на существование, в то же время Израиль фактически развязал тайную войну против Ирана, включая кибератаки, взрывы на ракетных шахтах, убийства ученых-ядерщиков.

Климат тотального недоверия заставит инстинктивно спустить курок, когда тот, кто напротив, всего-то полез в карман… А ведь у него могло и не быть там никакого ствола.

В этой ситуации нам, в Москве, надо бы ответить на три вопроса. Первый: чего хочет Иран? Второй: есть ли решение у иранского ядерного вопроса? Третий: как вести себя России?

Чего хочет Иран

У нынешнего руководства Ирана имеется четыре круга ключевых и связанных между собой стратегических задач, которые оно последовательно решает или пытается решать.

Первый круг связан с внутриполитической устойчивостью. До последнего времени Иран оставался одним из наиболее демократических государств Ближнего Востока. Парламентские и президентские выборы в сочетании со сложной многоуровневой системой принятия решений делают систему потенциально уязвимой. Иранское руководство уже прошло первый тест на уязвимость, когда малочисленная, но шумная оппозиция пыталась перехватить инициативу. Сегодня возможности оппозиции минимизированы. Но иранский режим крайне болезненно реагирует на подкармливание оппозиции извне. В этой связи у иранского руководства нет никаких причин начинать широкий диалог с Соединенными Штатами, поскольку те своей конечной целью (по крайней мере, как это видится в Тегеране) ставят демонтаж правящего режима, а раскручивание «ядерного вопроса» – это лишь метод для смены власти. Это не «паранойя мулл». У Ирана есть реальные основания для опасений. Этому их учит история: от свержения Мосаддыка до поддержки шаха. Такая ли уж разница для Ирана, кто сейчас правит в Белом доме? Как хорошо заметил (в New York Times) Билл Келлер, позицию в отношении Ирана в Вашингтоне как определял, так и будет определять коллективный «Обамни» (собирательный образ Обамы и его наиболее вероятного оппонента-республиканца Митта Ромни. – Ред.). Есть нюансы, но по большому счету курс на смену режима в Тегеране остается.

Второй круг связан с технологическим прогрессом и самодостаточностью. Иран хочет играть первую скрипку в мировых делах XXI века, а для этого считает принципиально важным обладать собственными передовыми технологиями, так как только они обеспечат независимость, самодостаточность и свободу рук (еще один исторический урок, который иранцы хорошо усвоили). Иран трудно входит в мир передовых ядерных, ракетно-космических и биотехнологий. При всех консолидирующих нацию технологических прорывах «самостоятельная работа» дается Ирану куда более тяжело, чем его руководители готовы признать. Скачок в ядерной области (достигнутый отчасти благодаря плохим пакистанским технологиям) сменяется мучениями и стагнацией. Отчасти ограничителем становится «вынужденная самодостаточность» в результате санкций. Иранцам уже не хватает собственных знаний. В отличие от Кубы, которая когда-то, будучи зажата в блокаде, подняла на мировой уровень свои биотехнологии и медицину, впитывая помощь Советского Союза, пока не обогнала его, Ирану не удается положиться здесь ни на кого. Бушерская АЭС – одно из считанных исключений, да и ту, по правде говоря, вряд ли можно назвать вершиной инженерной мысли. Скорее уж вершиной русской инженерной смекалки, когда отечественную конструкцию пришлось скрещивать с полуразбомбленным немецким «каркасом».

Третий круг связан с обеспечением внешней безопасности и минимизацией риска вооруженных конфликтов по периметру границ и извне. Это третий исторический урок, который выучил Тегеран, испытав на своей шкуре, что значит, когда врагу-соседу (саддамовскому Ираку) помогали все, а ему, Ирану, никто. Именно тогда, в середине 1980-х гг., когда Ирак безнаказанно применял оружие массового уничтожения (химическое) против Ирана, в глубинах иранского военно-политического руководства и возникла мысль о разработке собственного ядерного оружия.

Проблему с Ираком Иран парадоксальным образом решил благодаря американцам. Теперь их отношения вполне добрососедские, и ОМУ-аргументов не требуют. Но иранская дипломатия не смогла наладить столь же добрососедские отношения со всеми странами Персидского залива (возможно, за исключением Омана и Дубая из ОАЭ). Впрочем, по мнению иранцев, их главный сосед сегодня – Соединенные Штаты, представленный Пятым флотом и военными базами, не говоря уже о войсках в Афганистане и беспилотниках в Пакистане. То есть для Тегерана решение вопросов внешней безопасности жестко завязано на отношения с Вашингтоном.

Наконец, четвертый круг задач связан с экспансией влияния в регионе, утверждением в качестве региональной сверхдержавы и магнита притяжения для всех мусульман Ближнего Востока, вне зависимости от того, сунниты они или шииты. Так как весь регион находится в брожении, рано делать заключения, проиграл ли Иран в результате так называемой арабской весны или выиграл. Пока иранский «выигрыш», о котором любят многозначительно поговорить в Тегеране, представляется эфемерным. «Каирская улица», еще недавно, при Мубараке, завистливо глядевшая в сторону Тегерана и ему внимавшая, несмотря на религиозные различия, сегодня увлечена собственным национальным строительством. Влияние Ирана на арабские государства Ближнего Востока присутствует, но оно гораздо скромнее турецкого. И проецирование будущего влияния Тегерану удается куда хуже, чем Турции. «Выпадение» асадовской Сирии из зоны иранского влияния внешнеполитической катастрофой для Тегерана не будет, но болезненным ударом, конечно, станет. Иранское руководство предпочитает делать хорошую мину при скверной игре.

Не следует мешать Ирану решать первые три задачи. Как раз наоборот, нужно способствовать тому, чтобы он спокойно их решил. Это стабилизирует обстановку в регионе, сделает ее более предсказуемой. Что касается четвертой задачи, то иранские региональные амбиции должны быть вписаны в реальный (а не сочиненный Тегераном) ближневосточный контекст, и поощрять их не следует, так как это приведет к еще большему раскачиванию региональной лодки.

Решение иранского ядерного вопроса

Подозреваю, что многие читатели споткнулись, когда я только что говорил об иранской стратегической задаче по развитию технологического прогресса и самодостаточности. «А как же ядерное оружие? Ведь даже МАГАТЭ намекает, что Иран втайне работает над ним».

Попытаемся посмотреть на ситуацию, чтобы «суп – отдельно, а мухи – отдельно».

На сегодняшний день у Ирана отсутствует не только ядерное оружие (это знают все), но и политическое решение о его создании (такой гипотезы придерживается большинство международных экспертов, занимающихся ядерным нераспространением; хотя это и не аксиома). Иран не занимается тайно разработкой ядерного оружия (таково мое мнение, но с ним многие эксперты, особенно израильские и американские, будут спорить). Сегодня для обеспечения своих стратегических задач иранскому руководству ядерное оружие не нужно. Потому что среди этих задач нет задачи нападения на США, на Израиль и, главное, нет задачи самоубийства режима.

Действительно, на протяжении более двух десятилетий Иран рассматривал различные научно-прикладные аспекты, связанные с ядерным оружием (хотя началось все еще раньше, при шахе и под присмотром американцев). Не могу исключать, что лет 25 тому назад иранское руководство рассматривало вопрос о целесообразности тайного создания собственного ядерного арсенала. Возможно, определенные круги автономно возвращались к этому проекту и позже. При этом аргументы, предположу, могли быть различны и могли меняться в зависимости от региональной динамики. Например, соперничество с Саддамом Хусейном, который имел химическое и биологическое оружие и работал над ядерным оружием. А потом, когда Саддам пал: «Чем мы, персы, хуже Пакистана?». А в какой-то момент: «Ну неужели же мы, персы, глупее северных корейцев?».

Как бы то ни было, дело далеко не продвинулось.

Действительно, за Ираном тянутся «хвосты» лукавства, а то и прямой лжи во взаимоотношениях с МАГАТЭ. Сколько бы ни ворчал Тегеран на МАГАТЭ, на гендиректора Юкия Амано (даже если на то есть веские причины), он должен продолжить сотрудничество с агентством, чтобы все сомнения прояснить, а где-то и честно покаяться в прошлых прегрешениях (как бы это ни ущемляло гипертрофированное у иранцев чувство собственного достоинства).

Но, с другой стороны, – кто без греха? Подобное «лукавство» в разные годы было замечено и за некоторыми другими членами международного сообщества – например, за Южной Кореей. Но Сеул грамотно отчитался о «работе над ошибками», и теперь этот случай помнят разве что узкие специалисты. Бразилия упорно отказывается ввести у себя Дополнительный протокол к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ, что по меньшей мере странно; но в регионе царит совершенно иной климат, и недоверия в отношении намерений Бразилии (справедливо) не возникает.

Итак, первым шагом к решению иранского ядерного вопроса должно быть широкое, без пререканий сотрудничество Ирана с МАГАТЭ. Иран время от времени делает полушаги (в августе прошлого года, в январе нынешнего). Это шаги в правильном направлении, но их недостаточно для того, чтобы все мировое сообщество, включая Россию, смогло убедиться, что все иранские прегрешения остались в прошлом. Иран должен ратифицировать Дополнительный протокол, а до этого добровольно пойти на исполнение его положений, как если бы он был ратифицирован. Частично и выборочно иранцы, кстати, так и действуют, теперь надо уйти от выборочности.

Иранские коллеги и публично, и особенно в частных разговорах сетуют на то, что МАГАТЭ «раздевает» их перед американской и британской разведкой и что в конечном итоге все данные сливаются Израилю. Это Тегеран унижает. Но, помимо эмоционального негатива, речь ведь идет еще и о том, что в условиях, когда Израиль прямо заявляет о вероятности ударов по иранским ядерным объектам, иранцам просто опасно вот так «раздеваться».

Многие упрекают Иран в том, что он сначала строит ядерные объекты, а лишь потом сообщает о них в МАГАТЭ. Но, мне кажется, можно понять, почему Иран так делает.

Можно ли выйти из этого противоречия? Да. И Россия может сыграть здесь ведущую роль. Ниже я вернусь к этому.

Вторым шагом должно стать снятие требований к Ирану отказаться от обогащения урана. Это нереалистично, да и не нужно. Если Тегеран не нарушает своих обязательств по ДНЯО (а в этом остаются сомнения, как минимум в «исторической» части), то не следует добиваться от него того, что не является и не будет в обозримой перспективе международной нормой. Экономически Иран может действовать не вполне разумно, но политически его стремление к самодостаточности не уважить нельзя. На это мне указывают многие коллеги из развивающихся государств, прежде всего из Египта. Самоограничения в части отказа от уранового обогащения были бы, с моей точки зрения, правильным и важным шагом, но они могут быть только добровольными.

Третьим шагом должна стать резолюция Совета Безопасности ООН о недопустимости применения силы или угрозы применения силы (включая и кибератаки) против любых атомных объектов Ближнего Востока, находящихся под гарантиями МАГАТЭ либо продемонстрированных инспекторам МАГАТЭ по их запросу, как построенных, так и находящихся в процессе строительства, а также против персонала этих объектов. Эта резолюция должна быть принята до начала работы международной Конференции по вопросам зоны, свободной от ОМУ (ЗСОМУ) на Ближнем Востоке, которая запланирована на конец текущего года в Хельсинки. Иначе участие Ирана в этой важной конференции окажется под вопросом: в самом деле, нормальна ли ситуация, когда твоя ядерная промышленность, твои ученые находятся под постоянным прицелом и угрозой атаки, а тебя как ни в чем не бывало приглашают за стол переговоров?

Четвертым шагом должно быть добровольное решение Ирана о временном замораживании уровня обогащения урана, а также замораживании на нынешнем уровне количества центрифуг, отказ от введения в каскады новых центрифуг, создания новых каскадов, запуска вращающихся (но пока без газа) центрифуг. О важности подобного шага говорил, в частности, заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков, когда встречался с членами Международного клуба «Триалог» под эгидой ПИР-Центра. Такой шаг станет мерой укрепления доверия, но не юридически обязывающей нормой.

Пятым шагом должно быть решение Совета Безопасности ООН о временном приостановлении действия санкций в отношении Ирана, при условии удовлетворительного сотрудничества между Ираном и МАГАТЭ (такой подход предлагают сейчас некоторые европейские эксперты); а при закрытии вопросов «иранского файла» МАГАТЭ – и полная отмена санкций.

Шестым шагом должно быть формирование климата доверия в регионе в вопросах ядерной безопасности. Коллеги из Кувейта, других государств Персидского залива высказывали мне опасения по поводу надежности и безопасности Бушерской АЭС, построенной при участии России. Они предлагают провести стресс-тесты станции с участием наблюдателей из заинтересованных сопредельных государств. Ирану и России следует ответить на такие запросы позитивно и доброжелательно.

Наконец, седьмым шагом должно стать начало регионального ближневосточного диалога по всему комплексу ядерных вопросов: от формирования зоны, свободной от ядерного и других видов ОМУ на Ближнем Востоке (с участием всех арабских государств, Ирана и Израиля) до формирования «ближневосточного МАГАТЭ» по примеру Евратома. «Увертюрой» этого процесса имеет шанс стать конференция по ЗСОМУ в Хельсинки – конечно, если ее рассматривать не как единоразовое собрание, но как начало долгого процесса восстановления доверия, открытости и диалога.

Не надо мешать Ирану развивать ядерную энергетику. Тегеран все равно замкнет ядерный топливный цикл (ЯТЦ), даже после израильских бомбардировок и парочки уничтоженных ядерных объектов. Только после бомбардировок он наверняка проведет корректировку своей стратегической калькуляции. Как точно заметил уже цитировавшийся мной Билл Келлер, отвечая на статью Мэтью Крёнига в Foreign Affairs, «бомбить Иран – это лучший способ обеспечить именно то, что мы пытаемся предотвратить».

Надо учесть и попытаться научиться уважать стратегические задачи Ирана: три из четырех не создают проблем ни для региона, ни для международного сообщества в целом.

Если стратегические задачи Ирана хотя бы отчасти будут учтены и уважены, у Тегерана не будет мотивации переключать свой ЯТЦ на военные рельсы. А жить с иранским ЯТЦ всем его соседям – включая и Россию – нужно будет просто привыкнуть; ведь живем же мы по соседству с японским ЯТЦ, при этом некоторые – даже не имея мирного договора. И ведь если и боимся, так новой Фукусимы, а не ядерных бомб.

Как вести себя России

Начну с «наивного» вопроса: а чем для России плох Иран с ядерным оружием? На этот вопрос важно ответить сразу, чтобы мои последующие выводы и идеи были понятны.

С одной стороны, может показаться, что Иран, создай он ядерное оружие, интересам России действительно не угрожает. Да, иранские ракеты не долетят до Парижа, зато долетят до Сочи. Но не на Сочи же они будут нацелены. Далее, на Ближнем Востоке установится система регионального сдерживания по линии Израиль–Иран. Сдерживание работало в самые худшие дни холодной войны в отношениях между СССР и США; работает между Индией и Пакистаном; будет работать и на Ближнем Востоке, может быть, даже облегчит путь Израилю и Ирану к взаимным договоренностям по контролю над вооружениями (что сегодня немыслимо). Наконец, последние пять лет Россия живет бок о бок с ядерной КНДР – сначала было как-то некомфортно (особенно Приморью, где пришлось вспомнить про учения гражданской обороны), но теперь уже привычно. А ведь уровень ответственности Тегерана будет, безусловно, выше, чем северокорейского режима, и никаким другим игрокам (в отличие от безответственного, нестабильного Пакистана) Иран свои ядерные знания и технологии продавать не будет.

Так-то оно так. Но я придерживаюсь иного взгляда. Появление у Ирана ядерного оружия взорвет ДНЯО, который, по моему глубокому убеждению, продолжает оставаться краеугольным камнем международной безопасности. Благодаря ДНЯО Москва имеет исключительное положение в качестве члена «ядерной пятерки».

Я не разделяю мнения тех экспертов, которые предвидят, будто в случае появления в Иране ядерного оружия его вскоре создадут Саудовская Аравия или Турция. Проблема будет хуже: сам ДНЯО обесценится и перестанет существовать. И дело не в том, что за Ираном непременно последует Саудовская Аравия, но в том, что в ядерных вопросах по всему миру воцарится хаос. А вот это – против жизненных интересов России.

России трудно с Ираном. Ни российские политики, ни крупный российский бизнес не стремятся плотно работать с Ираном: разговоры о «близких отношениях» двух стран – во многом миф. При выборе системы координат «свой»–«чужой» и российский дипломат, и российский бизнесмен интуитивно присвоят Ирану код «чужой». В лучшем случае: «не-свой».

Иран не раз обманывал Россию, умалчивая о своих ядерных объектах и исследованиях двойного характера: так можно лукавить с врагом или конкурентом, но не с тем, кого ты называешь партнером и другом. Иранцы презрительно скривились, когда Россия пригласила их сотрудничать по обогащению урана в международном центре в Ангарске. Иранцы сначала согласились, а потом отказались от предложения по топливу для Тегеранского исследовательского реактора, изначально выработанного при активном вовлечении России.

Россия не раз подводила Иран: затягивала строительство Бушерской АЭС, не продала современные противоракетные системы. Не встретила Тегеран с распростертыми объятиями, когда он запросился в ШОС. Да что уж там: Россия голосовала за все четыре санкционные резолюции Совета Безопасности ООН по Ирану.

России далеко не всегда понятно, как и кем принимаются решения в Тегеране (даже после многочисленных стараний разобраться). Ирану мерещится, что Москва «сливает» часть полученной от него конфиденциальной информации в Вашингтон и Тель-Авив.

В последнее время Москва и Тегеран неоднократно обменивались колкостями. Но это не помешало России сохранить хладнокровие, выступить с «планом Лаврова» по Ирану, основанном на «поэтапности и взаимности». Наверное, иранцам было трудно в полной мере оценить усилия России, так как вскоре – в ноябре прошлого года – последовал доклад МАГАТЭ, принятие которого, как рассчитывали в Тегеране, Москва просто обязана была заблокировать.

Трудно. Но России все же следует, наступив на горло предубеждениям, посмотреть на сегодняшний Иран как на своего серьезного и долгосрочного партнера в регионе – не на декларативном уровне, а на уровне действий. Такие попытки периодически происходят, но то и дело прерываются из-за, по-моему, ложной боязни обидеть американцев. По-моему, Россия уже и так максимально плотно и конструктивно сотрудничает с Соединенными Штатами по Ирану и его ядерной программе. Сворачивать это сотрудничество не надо; наоборот, пришла пора усилить его созданием двусторонней рабочей группы «креативщиков» с обеих сторон по поиску сценариев выхода из лабиринта (или того, что выглядит как лабиринт).

Но когда разговор от важного обсуждения ядерных объектов типа Фордо как-то сам собой сбивается на требования отхлестать Иран за «поддержку терроризма», а затем и вовсе скатывается к пожеланиям видеть в Тегеране «другой режим», – думаю, в таких обсуждениях Москве с Вашингтоном не по пути.

Когда западные партнеры России по переговорному процессу с Ираном (пока еще не публично) радуются гибели иранских ученых-ядерщиков, с гордостью говорят о качестве (мы доподлинно не знаем, кем осуществленных) кибератак против иранских ядерных объектов, и тогда России с ними, думаю, не по пути.

Когда, с одной стороны, приглашают Иран к диалогу «без предварительных условий», а другой, советуют Москве подумать насчет новой резолюции Совета Безопасности, где фигурировали бы меры против Ирана по Главе 7 Устава ООН, – думаю, тут России следует и вовсе решительно отойти в сторону. В условиях нагнетания турбулентности, имеющего целью психологическое давление на Тегеран, России стоило бы подумать не только о том, что все возможные санкции по пресечению доступа Тегерана к ядерным и ракетным технологиям уже приняты и действуют, но и о том, на пользу ли все эти санкции в нынешних конкретных условиях. Ни США, ни Евросоюз не вняли настоятельным пожеланиям России не вводить санкции вне Совета Безопасности ООН. Их право. Право России – пересмотреть свой подход к ныне действующим санкциям Совета Безопасности ООН, и если окажется, что часть из них исчерпала себя, действовать в Совете Безопасности ООН соответственно.

К слову, в свое время в Нью-Йорке санкции прописывались таким образом, что не затрагивали права России на поставки Ирану оборонительных комплексов, в частности, С-300 или С-400. Президент Медведев своим указом решил, что Россия должна воздержаться от таких поставок, что и было сделано. В условиях, когда Ирану прямо угрожают ракетными ударами, не пришло ли время такие поставки осуществить, да и вообще помочь Тегерану укрепить обороноспособность (при условии, что эти поставки не будут передаваться третьей стороне)?

В свое время Россия уклонилась от заявки Ирана на вступление в ШОС; причем было принято решение, не позволяющее принимать в эту организацию государства, находящиеся под санкциями Совета Безопасности ООН. Эту временную норму можно было бы пересмотреть. У России, как и у других действующих членов ШОС, есть много общих тем с Ираном: это и энергетическая безопасность, и борьба с наркотрафиком, и стабилизация ситуации в Афганистане после ухода оттуда НАТО. Конечно, прежде чем инициировать этот процесс, России следовало бы понять настроение Ирана по ряду нерешенных двусторонних экономических вопросов, в частности, по Каспию.

Наконец, российским экспертам, как неправительственным, так и правительственным, стоило бы собраться вместе, чтобы – пока неформально – обсудить вопрос, а не устарел ли механизм «шестерки», в рамках которого сейчас в основном обсуждается иранская ядерная программа, да и другие вопросы по Ирану. Ведь даже от американских партнеров часто приходится слышать: «Давайте решать этот вопрос (по Ирану) без участия европейцев, от них проку мало, и они ни на что не влияют». Так что с американцами Россия могла бы продолжать обмены по двусторонней линии, как это сейчас успешно и делается.

Многосторонний подход к решению иранского ядерного вопроса важен. Сейчас он более важен, чем когда-либо. Просто в мире есть ведь и другие силы, у которых много конструктивных идей и которые могут быть лучше услышаны в Тегеране.

К примеру, в переговорах с Ираном вместо «шестерки» можно было бы использовать уже имеющийся формат БРИКС. Здесь, помимо России, присутствуют представленный, как и она, в «шестерке» Китай, ранее участвовавшая в диалоге с Ираном Бразилия (если Дилма Русеф не окончательно утратила интерес к этой теме), и поддерживающая плотный диалог с Ираном Южная Африка. Индия в последнее время является оппонентом Ирана, но в этом качестве она и может быть полезна – особенно учитывая ее близкие связи с США в сочетании с традиционно взвешенной линией в международных делах.

Москве следует плотнее, чем сейчас, вести двусторонний диалог с Пекином по иранской проблематике. При этом надо помнить прописную истину, что у КНР – собственные интересы, которые могут и не совпадать с российскими. Так, Пекин успешно диверсифицирует источники импорта углеводородов, и его энергетические потребности в Иране скоро могут быть замещены поставками из Саудовской Аравии. Для КНР главное направление на ближайшее десятилетие – никакой не Ближний Восток, а продвижение в Южно-Китайское море и в Юго-Восточную Азию, а может, и на Тайвань. Тут везде мешают США – при нынешней администрации больше, чем когда-либо. Что делать? Затянуть Соединенные Штаты в длительную сухопутную военную операцию, из которой выбраться сложнее, чем из Ирака или Афганистана. Так что поддержка Китаем Ирана, столь очевидная сегодня, не является константой. С другой стороны, диалог России и КНР по Ирану, не исключено, помог бы скорректировать такую точку зрения в Пекине или как минимум удостовериться в том, что она не является доминирующей, как не являются доминирующими в Москве взгляды тех, для кого «война в Иране» – приятный синоним роста цен на нефть.

Не исключаю, что более продуктивной, чем БРИКС, могла бы стать группа по диалогу с Ираном, которую создали бы Россия и Турция. В нее могли бы войти те же Бразилия, Южная Африка, а также такие авторитетные (в мире и в Иране) игроки в вопросах ядерного нераспространения, как Казахстан, Индонезия, а также (но здесь большой знак вопроса) Египет.

Конечно, надо быть реалистами и отдавать себе отчет в том, что такая группа не принесет Ирану «на блюдечке» главное, что нужно сейчас Тегерану: гарантии безопасности со стороны Вашингтона (включая отказ от применения силы и вмешательства во внутренние дела). Однако при активном участии России она могла бы предоставить как минимум эффективное обеспечение первого, самого срочного шага по решению иранского ядерного вопроса. А именно – прозрачности ядерной программы, уверенности, что в сегодняшнем виде она не направлена на оружейные цели, и при этом уважительного отношения к той информации, которая будет получена от Ирана в рамках такого «прозрачного» подхода. Каждая из названных стран имеет авторитетных технических экспертов, которые могли бы получить беспрецедентный доступ к объектам ядерной инфраструктуры Ирана – даже тем, прежде всего строящимся, которые Иран никому показывать не обязан. Ни в коей мере не замена МАГАТЭ, но подспорье для МАГАТЭ на тот переходный период, пока доверие полностью не восстановлено, – так я вижу работу группы экспертов.

Недавно за ужином в Эр-Рияде иранская оппозиционерка, проживающая в Лос-Анджелесе, бросила мне: «России должно быть стыдно, что она поддерживает прогнивший режим в моей стране». Сидевшие рядом саудовцы и кувейтяне оживленно закивали. Я не выдержал: «России не должно быть стыдно. Хотя бы потому, что она столько сделала и делает, чтобы бомбы не падали на головы ваших соотечественников».

Цинично говоря, Россию могла бы устраивать нынешняя ситуация вокруг Ирана – «ни мира, ни войны». Но это только если знать, что у всех игроков стальные нервы, и никто не сорвется. Сегодня есть противоположное ощущение. Один удар по Араку или пррименение новых типов глубоко проникающего высокоточного оружия в районе Кума – и следующим шагом Иран… нет, не обязательно бьет по Тель-Авиву или высаживается на Бахрейне. И даже не перекрывает Ормузский пролив. Он выходит из ДНЯО. Из договора, который его не защитил. Ответственность за этот сценарий будет лежать и на России, одном из трех депозитариев – хранителей ДНЯО.

Соскальзывание ситуации к войне ли, к эскалации напряженности вокруг Ирана не отвечает интересам России. Поэтому России важно не самоустраняться, но продолжать предотвращать силовой сценарий, насколько это в ее силах, играя ответственно и – главное – не по чужим нотам.

В.А. Орлов – президент ПИР-Центра (Центра политических исследований России), член Международной академии по ядерной энергии, член Общественного совета при Министерстве обороны РФ.

Иран. Россия. США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 19 февраля 2012 > № 735590 Владимир Орлов

АСЕАН после холодной войны

Как укрепить связи между Россией и Юго-Восточной Азией

Резюме: Распад Советского Союза имел глубокие последствия для стран АСЕАН и АТР, связи с Россией в последние два десятилетия ослабли. Частично восстановив позиции на мировой арене, Москва по-прежнему проявляет небольшой интерес к Юго-Восточной Азии.

С распадом СССР 20 лет тому назад изменилась не только Россия и республики Советского Союза, но и весь мир. Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) и Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) не стали исключением. Из многочисленных перемен, которые имели место после окончания холодной войны, три заслуживают особого упоминания.

Во-первых, наступила оттепель в отношениях между странами региона, прежде остававшимися замороженными. Тем самым представилась возможность переформатировать и расширить АСЕАН. Во-вторых, резкий упадок СССР развязал руки его главному оппоненту по холодной войне – Соединенным Штатам и позволил последним пересмотреть приоритеты и выдвинуть в качестве главного защиту прав человека и демократии. В-третьих, тяготы постсоветского периода, с которыми столкнулась Россия и другие страны Восточной Европы, послужили важным уроком государствам АСЕАН по части того, как управлять переходным периодом в экономике и политике.

Оттепель в Юго-Восточной Азии и ее объединение

Холодная война не менее отчетливо разграничила Юго-Восточную Азию, чем континентальную Европу. Членство в противоборствующих альянсах развело Вьетнам, который был союзником Советского Союза и коммунистического лагеря, и шесть стран – членов АСЕАН – Бруней, Индонезию, Малайзию, Филиппины, Сингапур и Таиланд. Правительства последних были убежденными противниками коммунизма, несмотря на несогласие друг с другом и расхождения с западными демократиями. Боязнь своеобразного «эффекта домино», когда одна страна за другой попадала под влияние коммунистической идеологии, привела к превращению Ассоциации в предмет главной заботы и цементирующее звено входящих в нее государств, особенно после вторжения Вьетнама в Камбоджу.

Падение СССР и прекращение поддержки Ханоя со стороны Москвы способствовало изменению ситуации. В 1995 г. Вьетнам был принят в АСЕАН. Сорокалетняя годовщина АСЕАН (1997 г.) ознаменовалась присоединением Лаоса и Мьянмы. Прием в члены организации Камбоджи, также намеченный на 1997 г., был отложен до 1999 г. из-за вооруженных столкновений там между сторонниками противоборствующих партий. В то же время АСЕАН играла важную роль в течение всего переходного периода Камбоджи – от Парижских мирных договоренностей 1993 г. до получения мандата ООН на проведение выборов. Включение четырех новых членов стало вехой, изменившей весь регион и саму Ассоциацию.

Для одних создание АСЕАН-10 явилось историческим событием. Еще в момент основания организации ее лидеры верили, что однажды в нее войдут все страны региона. Как выразился тогдашний министр иностранных дел Сингапура Синнатамби Раджаратнам, основатели АСЕАН всегда стремились к «стабильной, не балканизированной Юго-Восточной Азии». Но для других расширение означало новые, неоднозначные вызовы. Например, на повестке дня появился вопрос о двухуровневой структуре, ведь более развитые старые страны-члены могли экономически интегрироваться быстрее, чем Камбоджа, Лаос, Мьянма и Вьетнам. Новые участники создавали и некоторые политические и оборонные проблемы, включая соблюдение прав человека. В условиях, когда АСЕАН ставит перед собой задачу завершения интеграции и создания экономического сообщества к 2015 г. и уже приняла свой первый Устав, расширение до 10 стран влияет на темпы и характер преобразований. В этом смысле и сильные стороны АСЕАН, и углубляющиеся проблемы внутри группы являются продуктом конца холодной войны и быстрого переформатирования региональной политики.

Влияние США и ценности Азии

Во время холодной войны Америка проводила в целом прагматичную политику по отношению к союзникам: не допытывалась о положении дел с демократией и правами человека в каждой конкретной стране, коль скоро та была антикоммунистической. Шла ли речь о государственных переворотах в Таиланде, филиппинской диктатуре Маркоса, «новом порядке» Сухарто в Индонезии или так называемых мягких авторитарных государствах, таких как Малайзия и Сингапур – они были либо союзниками Соединенных Штатов, как Филиппины и Таиланд, либо убежденными противниками коммунизма, а стало быть, друзьями.

Однако после распада Советского Союза и ослабления угрозы коммунизма эта позиция была пересмотрена. Окончание холодной войны усилило позиции США как единственной сверхдержавы и заставило некоторых американцев поверить в то, что их бренд либеральной демократии и рынка и есть тот самый «конец истории», о котором говорил Фрэнсис Фукуяма. С обострившимся ощущением собственной исключительности и судьбоносности для мира американцы стали поощрять и даже подталкивать процесс принятия азиатскими странами демократических ценностей, более либеральной политики и открытости рынков, как они делали это в отношении новой и ослабленной России.

В условиях навязывания либерализации по американскому образцу, начиная с 1990-х гг., несколько азиатских лидеров, включая бывшего премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю и тогдашнего премьер-министра Малайзии Махатира Мохаммада стали настаивать на недопустимости насаждения в Азии западных ценностей. В своей аргументации они опирались на различия в культуре и развитии, указывая на то, что западные общества ставят во главу угла права личности и индивидуализм, тогда как азиатские общества больше ориентированы на общину и понятие долга. Эти расхождения между Востоком и Западом по поводу политики и определения прав человека чем-то напоминали недавнее противостояние Запада и Востока, когда в роли Востока выступал Советский Союз и его сателлиты.

Правомерность дискурса об азиатских ценностях нередко оспаривалась, в том числе и самими представителями Азии, а после экономического кризиса 1997 г. он и вовсе обесценился, точно так же, как местные валюты. Но сам факт этой дискуссии подчеркивает, что после окончания холодной войны доминирующие позиции заняло американское мышление, соответственно местные народы начали инстинктивно искать какие-то альтернативы в отсутствие подобающих идеологий.

Такая ситуация сохраняется до сих пор. США и Европейский союз (особенно Западная Европа) остаются наиболее влиятельными игроками мировой политики и ядром большинства, если не всех организаций глобального характера. Однако другие страны – в частности Китай, Россия и другие быстрорастущие экономики – также встали на путь самоутверждения. В этой же группе находится и АСЕАН, которая служит стержнем более широкого азиатского регионализма и является организатором Восточноазиатского саммита, в котором с 2011 г. участвуют также США и Россия. Поиск иного пути, скорее всего, продолжится с учетом экономического ослабления ЕС и Америки и кризиса их модели управления. Превосходство американской силы и идеологии в период после окончания холодной войны сегодня сменилось многополярным миром, в котором сосуществуют силы разнонаправленного влияния.

Вопросы переходного периода

Хотя страны АСЕАН порой оспаривают американскую модель управления и развития, они все же подвержены ветрам перемен. За последние два десятилетия и АСЕАН как группа, и ее отдельные страны-участницы претерпели ряд изменений. Многие из перемен несут на себе черты окончания холодной войны и американоцентричной глобализации.

Нагляднее всего их демонстрирует пример двух крупнейших стран АСЕАН. Вьетнам встал на путь открытости («дой мой») вскоре после развала СССР. Ему удалось не только предотвратить экономический крах, но и превратиться в зародыш динамично развивающегося рынка. Оставаясь социалистическим государством и сохраняя центральную роль Компартии в политической жизни, страна созидает богатства с опорой на иностранные инвестиции и новые возможности для предпринимательства в частном секторе. Индонезия также преобразилась, хотя перемены там не являются следствием централизованного планирования, а политическая система не сохранилась в прежнем виде. Режим «нового порядка» Сухарто уступил место стихийной демократии, которая за последнее десятилетие стабилизировалась и становилась все более и более работоспособной. В этом процессе, несмотря на некоторые взлеты и падения, Индонезия также все более привлекательна для торговли и инвестиций, она превращается в быстрорастущую экономику со стабильными макроэкономическими показателями.

Многие в АСЕАН извлекли для себя ценные уроки из драматического опыта перехода бывшего СССР от социалистической к свободной рыночной экономике. Большинство стран региона стремится встать на путь постепенных, управляемых и поэтапных реформ. Это особенно видно на примере Вьетнама и Лаоса, которые остаются социалистическими, а также Мьянмы с ее «дорожной картой постепенного движения к демократии». Конечно, есть и сомнения в том, насколько данные страны последовательны и привержены курсу реформ. Но за подобной осторожной тактикой стоит часто не высказываемое вслух стремление избежать опасностей «шоковой терапии» и слишком быстрой либерализации, которая причинила столько страданий жителям бывшего Советского Союза.

Хорошо это или плохо для них самих, но многие страны – члены АСЕАН вынесли для себя главный урок: поскольку переменам сопротивляться невозможно, лучше управлять их темпом и двигаться не слишком быстро, чем опережать события.

Налаживание взаимодействия и растущий бизнес

Хотя распад Советского Союза и окончание холодной войны имели глубокие последствия для стран АСЕАН и АТР, связи этого региона с Россией в последние два десятилетия ослабли. Частично восстановив позиции на мировой арене, Москва направляет усилия прежде всего на развитие сотрудничества с Европой и США, а также с более крупными развивающимися экономиками, особенно с Китаем. Что же касается стран Юго-Восточной Азии, то интерес к ним все еще невелик.

Однако есть тенденция к изменению подобной ситуации. Например, недавно Россия стала членом Восточноазиатского саммита, в рамках которого обсуждаются проблемы региона. Встреча в верхах АТЭС во Владивостоке в 2012 г. позволит России подчеркнуть свою тихоокеанскую сущность и принять активное участие в региональном сотрудничестве. Россияне говорят о взаимодействии с регионом как об историческом шансе заняться развитием азиатской части и тихоокеанского побережья своей страны. Поскольку значительная часть Азии, включая АСЕАН, продолжает наращивать обороты, тогда как перспективы Европы и США неопределенны, и их ожидают многие годы замедленного роста, сближение России со странами АТР становится важным приоритетом.

Однако до недавнего времени Москва поддерживала более тесные связи с Северо-Восточной, а не с Юго-Восточной Азией. Поэтому отношения с АСЕАН пока находятся на ранней стадии развития и остаются довольно ограниченными – зачастую сводятся к торговле энергоносителями и вооружениями. Исторически у России сложились дружественные связи с Камбоджей, Лаосом, Мьянмой и Вьетнамом. Эти двусторонние партнерства служат основой для отношений со странами АСЕАН и должны способствовать более энергичному сближению со старожилами, ключевыми странами-участницами объединения.

Россия начала партнерский диалог с АСЕАН в 1996 г., но, несмотря на добрую волю с обеих сторон, связи развиваются очень медленно. Россия не входит в число главных торговых партнеров организации, и потоки трансграничных инвестиций невелики. По некоторым оценкам, товарооборот между Россией и десяткой стран Юго-Восточной Азии оценивается всего в 7 млрд долларов. Для сравнения, торговый оборот АСЕАН с Китаем приближается к 180 млрд долларов; с Евросоюзом – находится примерно на том же уровне, что и с КНР, да и с США и Японией ненамного отстает. Туристические связи между Россией и АСЕАН укрепились, но все еще недостаточно интенсивны.

Государства прилагают усилия для оптимизации климата общего взаимодействия и активизации связей. Сегодня появились многообещающие инициативы. На первом саммите АСЕАН–Россия в декабре 2005 г. принят Всеобъемлющий план действий для развития сотрудничества на 2005–2015 гг., охватывающий широкий спектр вопросов безопасности, экономики и развития. Сюда входят такие направления, как противодействие терроризму и транснациональной преступности, торговля и экономика, энергетическая, сельскохозяйственная и продовольственная безопасность, туризм, наука и технология, управление природными катастрофами, культура и образование.

В июне 2007 г. учрежден Финансовый фонд партнерства и диалога АСЕАН–Россия (ФФПД), предусматривающий поддержку совместных проектов развития с начальным взносом в 500 тыс. долларов. Россия выразила намерение ежегодно вкладывать в этот фонд 1,5 млн долларов. На втором саммите АСЕАН–Россия в октябре 2010 г. президент Дмитрий Медведев предложил составить подробную дорожную карту сотрудничества в торговле, экономике и инвестициях. Россия участвует в налаживании диалога по безопасности в АТР, и в этой области есть пространство для развития. Россия – участник Регионального форума стран АСЕАН, а также недавно созданного Форума министров обороны стран АСЕАН «Плюс 8».

На самом высоком уровне высказывалось немало добрых пожеланий, но лидеры задают лишь общеполитические ориентиры, тогда как по мере развития сотрудничества и обмена особую ценность приобретает мнение широкой общественности. А вот публичности и постоянного обмена информацией, к сожалению, не хватает. Большинству граждан России и АСЕАН мало что известно о взаимодействии их правительств.

Чтобы добиться более тесных связей между странами десятки и Россией, нужен всеобъемлющий подход с участием более широких слоев населения. В это взаимодействие необходимо вовлекать бизнес-сообщество, а также исследовательские институты и «мозговые центры», стимулирующие взаимный интерес у своих граждан. Обмен по линии культуры и СМИ поможет России проецировать свою мягкую силу в Азии и одновременно расширит представления россиян об Азии за пределами Китая и Индии, ближе познакомит с нынешней ролью и растущим потенциалом АСЕАН.

Двадцать лет тому назад распад Советского Союза и окончание холодной войны запустили перемены, оказавшие глубокое воздействие на Юго-Восточную Азию и АСЕАН. Учитывая кризис в США и Евросоюзе, стабильность и здоровый рост на быстроразвивающихся рынках Азии и постепенную переориентацию России на Восток, вполне можно прогнозировать усиление России в течение следующего двадцатилетия и начало Азиатско-Тихоокеанского века, который окажет глубокое влияние на Россию, страны АСЕАН и их взаимоотношения.

Саймон Тэй – глава Сингапурского института международных отношений и автор книги «Азия в одиночестве: опасное размежевание с Америкой после кризиса», вышедшей в 2010 г. в издательстве John Wiley & Sons. Более подробную информацию об этой книге можно найти на сайте www.asiaalone.com.

Возвращение в место, которого нет

Можно ли восстановить Советский Союз или создать на его месте жизнеспособную структуру

Резюме: Если в 1920-е гг. молодая Советская Россия предложила народам бывшей империи великий модернизационный и интернационалистский проект, то сегодня его нет. Поколение «рожденных в СССР» всей душой за объединение, но возникает закономерный вопрос: во имя чего?

В одном из недавних выступлений сэр Пол Маккартни так предварил исполнение знаменитого шлягера Back in USSR: «А сейчас прозвучит песня о месте, которого больше нет». Это неприятно резануло слух, как будто нет уже и нас самих, жителей той самой страны.

Двадцатилетие распада Советского Союза вновь напомнило о «месте, которого нет». Вроде бы и рана затянулась, и боль утихла, и шок давно прошел. Но кто в течение этих двух десятилетий не задавался вопросом: как такое могло произойти? Так или иначе, подспудная мысль о «возвращении в СССР» в какой-либо форме занимала умы политиков, политологов и простых граждан. Владимир Путин некогда произнес фразу: «У тех, кто не жалеет о распаде СССР, нет сердца, а у тех, кто мечтает его восстановить, нет головы». Это высказывание должно было примирить всех: пролить бальзам на душу сторонникам советской идеи, и в то же время ясно дать понять, что назад пути нет.

Но, готовясь к возвращению в Кремль, будущий четвертый президент России, похоже, слушает сердце. Его идея о создании Евразийского союза, обнародованная в начале октября 2011 г., вызвала бурю эмоций, догадок и дискуссий, в первую очередь среди ближайших союзников и претендентов на роль партнеров по будущему Союзу. Что это, начали гадать в Астане и Минске, окончательная реализация «доктрины Путина» (сначала экономическое объединение, затем – политическое)? Просто предвыборный трюк? Или долгосрочная стратегия по восстановлению (здесь кое у кого замирает сердце) родного Советского Союза?

Спасительное евразийство

Идея о создании Евразийского союза на месте бывшего СССР далеко не нова. Впервые сам термин прозвучал в начале апреля 1994 г. из уст президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, который, выступая с лекцией в МГУ, предложил создать такую структуру вместо СНГ. То есть на месте аморфного, ни к чему не обязывающего Содружества сформировать нечто вроде конфедерации с четко прописанными политическими и экономическими рамками. Предложения носили радикальный характер. Это стало ясно, когда после визита казахстанский МИД разослал всем правительствам стран СНГ конкретные предложения, оформленные в виде официального документа.

Казахстанский лидер фактически предлагал восстановить Советский Союз под новым названием: по крайней мере, это следовало из текста после внимательного прочтения. Предлагалось создать единые парламент, правительство, вооруженные силы, валюту и т.д. Возникало ощущение дежавю: проект Евразийского союза до боли напоминал новоогаревский план Михаила Горбачёва, сорванный августовским путчем. Напомним, что, согласно тогдашним договоренностям, Назарбаев должен был занять кресло премьера в обновленном Союзе.

Трудно сказать, что двигало тогда казахстанским лидером. Ностальгия либо, скорее, трезвый расчет, поскольку он как никто из лидеров СНГ понимал необходимость постсоветской кооперации. Но Москва оставила предложения Назарбаева без комментариев. А из Киева и Ташкента последовали гневные отповеди. Там сразу раскусили суть проекта и без обиняков назвали его «возвращением в СССР».

Возможно, побудительные мотивы крылись во внутренней политике Казахстана, где в 1990-е гг. евразийская идея была чрезвычайно популярна. После падения железного занавеса и контактов с дальним зарубежьем казахстанцы убедились, что не похожи на соседей из исламского мира, несмотря на некий мусульманский ренессанс в республике. В Советском Союзе жители Средней Азии считались «азиатами», но после более тесного знакомства с китайцами и другими дальневосточными народами стало очевидно, что и на настоящих азиатов они не очень похожи. Гораздо больше общего у них с другими гражданами стран СНГ, здесь и пригодилось понятие «евразийцы».

Речь Назарбаева в МГУ дала старт кампании в советских традициях: бесконечные симпозиумы, конференции и круглые столы по пропаганде евразийской концепции. Сама по себе перспективная и популярная в народе идея вскоре всем набила оскомину. Новому университету в новой столице Акмоле (бывший Целиноград, теперь Астана) было присвоено имя популярного в среде казахских интеллектуалов советского ученого Льва Гумилева, а сам университет стал называться Евразийским. Частым гостем в Казахстане был Александр Дугин, страстный проповедник евразийского геополитического единства.

Но риторикой дело не ограничилось. Астана регулярно предпринимала попытки добиться более тесной интеграции на общесоюзном и региональном уровне. В середине 1990-х гг. появилась идея Центральноазиатского союза, которую (вплоть до 2008 г.) в той или иной форме (в виде «экономического сообщества», «пространства» и т.д.) реанимировала Астана и торпедировал Ташкент. Но к концу десятилетия усилия начали приносить плоды, во многом благодаря поддержке Москвы: в 1998 г. появилось Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), к которому помимо России и Казахстана присоединились Белоруссия, Киргизия и Таджикистан.

Параллельно Москва и Астана нащупали компромиссный механизм для урегулирования каспийской проблемы (делимитация водного пространства и шельфа); позднее их позицию разделил Азербайджан. Возникло нечто вроде «каспийского пула», правда, неофициального – Иран и Туркменистан блокировали любой прогресс в общекаспийском масштабе. Впрочем, Нурсултан Назарбаев сразу понял, что политическое объединение невозможно. Нужно создать союз на экономических принципах и вводить послабления в повседневной жизни рядовых граждан: прозрачные границы, отсутствие таможни, свободный обмен информацией. Так родились «Десять простых шагов навстречу простым людям».

Попытка продвинуть идею Таможенного союза (на базе ЕврАзЭС) в конце 1990-х гг. наглядно проиллюстрировала поговорку «первый блин комом». В ходе многолетних переговоров стороны так и не договорились о единой системе тарифов, удержания НДС, таможенном контроле и так далее. Новые времена наступили с приходом Владимира Путина и особенно с началом проведения вторым российским президентом активной политики интеграции в 2002–2005 годах. Путин вдохнул новую жизнь во многие интеграционные проекты ельцинских времен: Договор коллективной безопасности (переформатирован в ОДКБ), ЕврАзЭС (включил в себя ЦАЭС), динамику придали Союзному государству Россия–Белоруссия. На базе «Шанхайской пятерки» создана ШОС, и, наконец, заложены основы для второго издания Таможенного союза. Одновременно Москва при поддержке Астаны проводила политику отсекания от СНГ нежизнеспособных элементов.

Сложилось интеграционное ядро в составе 5–6 государств (в основном участников ОДКБ и ЕврАзЭС), но в нем, несмотря на обилие подписанных коллективных документов, преобладали двусторонние отношения каждого отдельного государства с Россией. Во второй половине 2000-х гг. Россия, Белоруссия и Казахстан пришли к определенному взаимопониманию относительно темпов сближения. Первой колонной к полноценной интеграции идут они сами, создавая Таможенный союз. Вторая колонна – остальные республики, не готовые, по мнению Москвы, Минска и Астаны, к полномасштабному объединению, а также имеющие проблемы с экономической и внутриполитической стабильностью, внешнеторговой безопасностью и т.п. Подобное деление на категории задело самолюбие Ташкента, и Узбекистан – своего рода enfant terrible Центральной Азии – покинул ОДКБ и ЕврАзЭС. Киргизия и Таджикистан остались ждать своей очереди, хотя старшие партнеры дали им понять, что перспективы вступления в Таможенный союз туманны. Впрочем, существовала негласная договоренность, что в (отдаленной) перспективе Бишкек и Душанбе могут рассчитывать на членство.

Вперед – назад к Евразийскому союзу?

И вот 3 октября 2011 г. Владимир Путин, уже объявивший о своих президентских амбициях, публикует в «Известиях» предложение о создании Евразийского союза. Так была реанимирована идея Нурсултана Назарбаева, причем в самый неожиданный момент. Путин затронул принципиальные вопросы – создание в будущем единой валюты и наднациональных органов. Лукашенко и Назарбаев почти сразу сочли необходимым изложить свои взгляды на страницах той же газеты, что само по себе любопытно – будь президенты полностью согласны с Путиным, они не стали бы сами публиковаться в «Известиях». Но каждому захотелось расставить собственные акценты.

Так, Александр Лукашенко «забыл» об инициативе казахстанского коллеги от 1994 г. и полностью приписал авторство Евразийского союза Путину. Зато президент Белоруссии настойчиво говорит об обязательном равноправии всех участников союза.

Со своей стороны, президент Назарбаев в статье в «Известиях» от 25 октября 2011 г. обозначил характер проблем, связанных с созданием Евразийского союза. Суть выдвинутых (на базе проекта 1994 г.) предложений сводится к следующему.

Во-первых, интеграция должна строиться прежде всего на основе экономического прагматизма. Фундамент будущего Евразийского союза – Единое экономическое пространство как масштабный ареал совместного развития народов СНГ. Во-вторых, добровольность интеграции. Каждое государство и общество должны самостоятельно прийти к пониманию ее необходимости. В-третьих, Евразийский союз – объединение государств на основе принципов равенства, невмешательства во внутренние дела друг друга, уважения суверенитета и неприкосновенности государственных границ. В-четвертых, создание наднациональных органов, которые действовали бы на основе консенсуса, с учетом интересов каждой страны-участницы, обладали четкими и реальными полномочиями. Но это не предполагает передачу политического суверенитета. В-пятых (и это добавлено в 2011 г.), ответственность каждой страны за устойчивость внутреннего развития, результативность национальной экономической, кредитно-финансовой и социальной политики.

Назарбаев указывает, что в первом полугодии 2011 г. общий товарооборот трех стран вырос на треть, а по итогам года он достиг уровня 100 млрд долларов, что на 13% превысило прошлогодний показатель. Быстрее всего растут объемы приграничной торговли между Казахстаном и Россией – более чем на 40%. Но период адаптации экономических субъектов трех стран к унифицированным таможенным тарифам и импортным пошлинам неизбежно вызывает трудности. Есть нестыковки между национальными таможенными администрациями. Таможенный союз расширил до Бреста и Владивостока границы рынка сбыта для казахстанских производителей. В 2011 г. казахстанский экспорт в Россию вырос на 60%, а в Белоруссию – более чем в 2,3 раза. Отменены ограничения на перемещение иностранной валюты внутри единой таможенной территории.

Казахстан рассматривает Евразийский союз как открытый проект. Его нельзя представить без широкого взаимодействия, например, с Евросоюзом. Астана не считает, что объединение призвано стать защитой от так называемой китайской экономической экспансии.

С 1 января 2012 г. начался практический этап создания Единого экономического пространства (ЕЭП) как предтечи Евразийского экономического союза. Последовательно станут реальностью механизмы согласования экономической политики и обеспечения трансграничного свободного движения услуг, капиталов и трудовых ресурсов, унифицированное законодательство. Национальные субъекты бизнеса получат равный доступ к инфраструктуре в каждом государстве, участвующем в ЕЭП. В перспективе – единые транспортные, энергетические и информационные системы.

Совокупный ВВП трех стран составляет почти 2 трлн долларов, промышленный потенциал оценивается в 600 млрд, объем выпуска продукции сельского хозяйства – порядка 112 млрд долларов, а общий потребительский рынок – более 165 млн человек. ЕЭС имеет шанс стать мощным объединением, органичной частью новой мировой архитектуры. Для этого нужна ясная стратегия действий, базирующаяся на следующих принципах.

Первое. Евразийский союз должен изначально создаваться как конкурентоспособное глобальное экономическое объединение.

Второе. Евразийский союз должен формироваться как прочное звено, соединяющее евро-атлантический и азиатский ареалы развития. Предполагается расширение сотрудничества между Единым экономическим пространством и Европейским союзом, Китайской Народной Республикой, Японией, Индией, АСЕАН.

Третье. Евразийский союз должен формироваться как самодостаточное региональное финансовое объединение, часть новой глобальной валютно-финансовой системы. Создание валютного союза в рамках ЕЭП – рубеж, преодолев который, мы вплотную подойдем к новому уровню интеграции, близкому к нынешнему состоянию Европейского союза.

Четвертое. Геоэкономическое, а в перспективе и геополитическое возмужание евразийской интеграции должно идти исключительно эволюционным и добровольным путем.

Пятое. Создание Евразийского союза возможно только на основе широкой общественной поддержки. С этой целью необходимо расширять число евразийских общественных объединений. Например, Евразийский конгресс промышленников и предпринимателей на базе Делового совета ЕврАзЭСа. В формате трех стран Таможенного союза целесообразно создать Евразийскую торгово-промышленную палату. Их штаб-квартиры могли бы разместиться в Астане. Также необходимо начать работу по созданию круглосуточного новостного канала «Евразия-24».

Платформа евразийской интеграции достаточно широка. Она включает разные по форме, целям и задачам межгосударственные объединения – СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ, Таможенный союз – ЕЭП Казахстана, Белоруссии и России и прочие. Но Казахстан не исключает возникновения и других структур, в частности Центральноазиатского союза. Это способствовало бы улучшению благосостояния всех граждан стран Центральной Азии и помогло бы решению сложных проблем региона.

Одновременно Казахстан предложил сделать столицей нового Евразийского союза Астану, по аналогии с Брюсселем – столицей Евросоюза. Нахождение центрального офиса вне России избавило бы новое интеграционное объединение от подозрений, имеющихся как внутри стран, так и за пределами объединения.

Фактически предложение об Астане как столице вынуждает Россию определиться, каким она видит процесс интеграции на постсоветском пространстве. Является ли этот проект союзом равноправных партнеров или политикой собирания земель вокруг российского ядра? Если говорить о равноправном партнерстве, тогда размещение центра Евразийского союза в Астане или, например, в Минске не является проблемой. Правда, для Москвы это, очевидно, неприемлемо, по крайней мере на данный момент.

«За» и «против»: дискуссии в Казахстане

В Казахстане существуют и противники (в основном националистического толка) Таможенного союза, Единого экономического пространства и Евразийского союза. Их аргументация примерно такова.

Москва ведет планомерную работу по восстановлению Советского Союза. Суверенитет Казахстана может оказаться под угрозой. Астане приходится согласовывать многие законы с Москвой в рамках ТС, если же будет создан более тесный союз, он приведет к потере независимости. Глубокая интеграция с Россией ведет к неизбежному слиянию с ней, причем не равноправному, а в духе неоколониализма.

Националисты небезосновательно говорят, что экономическая и политическая независимость неразрывно связаны. Вхождение в Евразийский союз должно происходить естественным образом, и оно будет по-настоящему привлекательным для остальных стран, только если Россия откажется от ностальгии и будет готова к равноправному сотрудничеству. Самые важные компоненты казахстанского бизнеса будут скуплены россиянами, а проекты, предлагаемые Москвой, в деталях напоминают возвращение СССР и плановой экономики. Кстати, отмечается, что вследствие присоединения Казахстана к Таможенному союзу цены для рядового потребителя поползли вверх.

Кроме того, создание Евразийского союза осложнит международное положение Казахстана и отношения с Западом, а также с Китаем. Астана потеряет контроль над внешними границами, которые станут границами Таможенного союза и Евразийского союза. В результате учреждения ТС страдают казахстанские производители, перевозчики и многие другие сферы экономики. Создание Евразийского союза может означать фактическое снятие с повестки дня вопроса о будущем членстве Казахстана в ВТО. Вообще, достаточно распространена точка зрения, что новый евразийский проект выгоден исключительно России, поскольку главенствующая роль в региональной интеграции – единственный путь для укрепления международных позиций Москвы.

Эксперты, не впадая, в отличие от националистов и популистов, в откровенный алармизм, тоже указывают на проблемы функционирования ТС и создания Евразийского союза. Например, гарантированное доминирование России в наднациональных органах Таможенного союза исключает возможность равноправного согласования экономических интересов. Агрессивная политика протекционизма ТС в долгосрочной перспективе является тупиковой для стран объединения, поскольку консервирует их огромное технологическое отставание от развитых государств мира и закрывает доступ к привлечению иностранных инвестиций, которые позволили бы провести модернизацию экономики.

Далее, в валютно-финансовой системе у каждого государства сохраняются серьезные национальные особенности, которые объективно затрудняют интеграцию. Скажем, Белоруссия проводит существенно иную денежную политику, чем Россия и Казахстан (Минск сделал ставку на внутренние источники финансирования и собственное производство). Оборотной стороной модели, которая дала высокие темпы экономического роста, стали неразвитый финансовый рынок и определенная закрытость финансовой системы. Будет сохраняться конкуренция в фискальной сфере национальных юрисдикций; соответственно, объединение денежных систем как заключительная фаза интеграции на сегодняшний день находится за горизонтом планирования.

Европейский опыт подсказывает, что если члены ТС хотят иметь единую валюту, необходимо такое ограничение на эмиссию долговых ценных бумаг, чтобы государственные долги финансировались какой-то единой бумагой, а она выпускалась на основе общего баланса и единых границ. Пока никто к этому не готов. Если Таможенный союз и ЕЭП будут расширяться, и в них появятся не только Киргизия и Таджикистан, но и более крупное государство (к примеру, Украина), это приведет к снижению доли рубля во взаимной торговле. Тогда могут сформироваться предпосылки для единой валюты.

Риски также заключаются в «растягивании» СНГ между внешними центрами силы. Молдавия и Украина начинают активно поглощаться, а точнее колонизироваться Европейским союзом. В Центральной Азии главная проблема присоединения Киргизии к Таможенному союзу заключается в колоссальном объеме китайского импорта, который идет через эту страну, а сама она во многом используется как логистический центр для переброски товаров из Китая на территорию СНГ.

Потоки спекулятивного капитала, которые генерируются для финансирования дефицита бюджета и платежного баланса США, перетекают через американские банки по всему миру. Дешевые кредиты, которые они получают благодаря вливанию Федеральной резервной системы, лихорадочно пытаются обменять на какие-то реальные активы. Поэтому риски спекулятивных атак и захвата контроля над национальной собственностью путем дестабилизации национальных финансовых рынков очевидны. Они требуют ужесточения политики валютного регулирования и создания механизмов, которые отсекали бы спекулятивный капитал от прямых инвестиций в рамках ТС и будущего Евразийского союза.

Таким образом, заключают казахстанские эксперты, концепция, предложенная Путиным в качестве одного из первых элементов его президентской программы, выглядит слишком узкой и не соответствующей масштабу задачи. Даже в случае крайне маловероятного участия Украины она охватывает лишь бедные страны, со скромными финансовыми и трудовыми ресурсами и без подходящих рынков.

Таможенный союз: мифы и реальность

Несмотря на оптимистическую оценку Таможенного союза, высказанную Нурсултаном Назарбаевым в цитировавшейся выше статье, дискуссии по ТС, ЕЭП и Евразийскому союзу в Казахстане идут не только среди экспертного сообщества, но и в СМИ – на уровне широкого общественного мнения. Показательны представленные недавно социологические данные, согласно которым общество в Казахстане разделилось фактически пополам: 52% опрошенных поддерживают ТС, 48% – «против» или не определились. Дальнейшее углубление интеграции с Россией способно расколоть казахстанское общество со всеми вытекающими последствиями.

В экспертной оценке перспектив ТС и других интеграционных проектов на постсоветском пространстве налицо два макроэкономических подхода: краткосрочный и долгосрочный. Одни говорят о текущих плюсах и минусах объединения, приходя к выводу, что минусов для Казахстана явно больше, причем не только в экономическом, но и в политическом отношении. Другие анализируют глобальные тенденции, доказывая, что в долгосрочном плане экономическая интеграция с соседями Казахстану жизненно необходима. Обе стороны не отрицают того, что реалии постоянно меняются, поэтому именно текущие интересы отражаются на жизнеспособности большинства экономических объединений в мире.

При интеграции с Россией основной вопрос для Казахстана всегда будет состоять в том, кому это более выгодно, учитывая десятикратную разницу в масштабе экономик. Идея глубокой экономической интеграции была хороша в 1994 г., когда Россия, Казахстан, Белоруссия были еще почти идентичны по экономической структуре, все они только вышли из советского прошлого. Сейчас же в России стратегические активы, например, сосредоточены преимущественно в руках государства, в Казахстане – у частных инвесторов, в основном зарубежных.

Ряд казахстанских экспертов выделяет четыре отрицательных следствия Таможенного союза. Первое – «импорт» российской инфляции. Второе – отрицательный торговый баланс в торговле с Россией и Белоруссией (мы продаем меньше, чем покупаем). Разрыв в сотни миллионов долларов покрывается профицитом, который Казахстан имеет за счет экспорта нефти и другого сырья в дальнее зарубежье. Чтобы рассчитываться за российские и белорусские товары, мы должны как можно больше добывать. Но с какой стати Казахстан должен терять свою валютную выручку, стимулируя экономику других государств? Третий негативный аспект – растущее присутствие на местном рынке российских и белорусских производителей, имеющих более высокие конкурентные позиции. Есть и четвертый момент – за экспансией бизнеса России на внутренний рынок республики могут стоять интересы транснациональных компаний. В качестве примера приводится бренд «Веселый молочник», принадлежащий российской группе «Вимм-Билль-Данн», которая недавно была куплена американской «ПепсиКо».

Любопытно, что при этом мнение об объективной необходимости интеграции в Казахстане разделяют даже некоторые традиционно оппозиционные политики. Они уверены, что и Казахстан, и Россия, и многие другие страны региона экономически суверенны «ровно настолько, насколько ограничены долларовым пространством и долларовой глобализацией». Долларовой зоне, по их мнению, будет только выгодно, что в Казахстане кредиты втрое дороже, а инфляция – в три-четыре раза выше, чем в Европе, что тенге – это «просто местный доллар». И если предполагать, что происходящий на Западе экономический кризис является предвестником конца эпохи глобализации и краха глобального «долларового государства», то формирование евразийской общности – это встречный тренд, идущий в противовес кризису западной финансово-экономической системы.

В парламентских кругах указывают на наличие политической составляющей в формировании наднациональных органов, таких как Комиссия Таможенного союза, где механизм принятия решений пропорционально выстроен в пользу России (57% голосов у РФ против 21,5 соответственно у Казахстана и Белоруссии). Однако, как ни странно, эксперты и даже видные политики иногда оперируют не вполне точными данными. Специалисты опровергают утверждения о том, что между Россией, Белоруссией и Казахстаном существует неравновесие при принятии решений. Так, например, представители казахстанского Министерства индустрии и новых технологий напоминают, что распределение голосов в Комиссии ТС рассчитывалось исходя из количества голосов, которое мы имеем в ЕврАзЭС. Однако это не влияет на принятие общих решений. За полтора года комиссия ТС не проигнорировала ни одно казахстанское предложение. Голоса, о которых идет речь (по 21,5% у Белоруссии и Казахстана), влияют на совместное финансирование общего бюджета ЕврАзЭС и ТС. Согласно этому проценту каждая страна вносит свои взносы. А решения принимаются только консенсусом.

С января 2012 г. Комиссия Таможенного союза трансформируется в Евразийскую экономическую комиссию, которая состоит из двух уровней. Первый – комиссия из девяти человек, по три от каждой страны, где решения принимаются двумя третями. Фактически речи о 57% для России больше вовсе не идет. Следующий вышестоящий орган – Совет комиссии, в который входят всего три представителя заместителей премьер-министров. Здесь решения принимаются консенсусом. Если стороны не договорились на таком уровне, то вопрос, соответственно, уходит на рассмотрение Совета глав государств. Таким образом, дисбаланса уже нет. Любая страна, если ее не устраивает то или иное решение, может его заблокировать. Подразумевается, что такие же принципы будут использоваться при формировании Евразийского союза.

* * *

Итак, идея о создании Евразийского союза, выдвинутая когда-то Назарбаевым и реанимированная Путиным, уже живет своей полноценной политической жизнью. Это заметно в том числе и по реакции (зачастую – нервозной) зарубежных партнеров, особенно на Западе. Но взглянем на ситуацию в историческом контексте: кто, как и на каких основаниях будет объединяться. Прав был Путин – воссоздать Советский Союз невозможно, так как отсутствуют фундаментальные составляющие этого проекта: социалистическая (государственная) экономика, единая идеология и политический класс, объединенный общими интересами.

Если в 1920-е гг. молодая Советская Россия предложила народам бывшей империи великий модернизационный и интернационалистский проект, то сегодня его нет. Поколение «рожденных в СССР» всей душой за объединение, но после здравого размышления возникает закономерный вопрос: а с кем? С державой, взявшей все худшее от западного капитализма, усвоившей буржуазную культуру самого дурного вкуса, демонстрирующей проявления ксенофобии и бытового расизма, находящейся в демографическом и технологическом упадке? Со страной, чья экономика контролируется мафиозными олигархическими группами? Нам могут вполне резонно указать, что у нас в Казахстане то же самое, и будут во многом правы.

Тем самым напрашивается и ответ: объединяться должны не политические и экономические элиты, а сами народы. Но, как учит история, народы доверчивы, и порой сами не знают, чего хотят. И все же обидно думать, что мы останемся в истории только как «место, которого больше нет».

М.Т. Лаумулин – доктор политических наук, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований, Алма-Ата.

СНГ. Казахстан. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2012 > № 735580 Мурат Лаумулин

ШОС как растущий властелин «хартлэнда»

Как вывести самую перспективную организацию Евразии на новый уровень

Резюме: Экспертов и наблюдателей тревожит, что за последние два-три года появились признаки затухания внутреннего динамизма ШОС, соскальзывания в инерционность, расширения дисбалансов между основными сферами сотрудничества.

На втором десятилетии существования Шанхайской организации сотрудничества шесть стран-учредителей (Казахстан, Киргизия, Китай, Россия, Таджикистан и Узбекистан) задаются концептуальными вопросами. Многие говорят о том, что ШОС переживает внутренний кризис, но мнения о его глубине расходятся. Действительно ли пора сделать выбор вектора и модели дальнейшего развития на значительную перспективу? Нужно ли ШОС стремиться к классическому воплощению интеграционной идеи в глобализирующемся мире? Можно ли по-иному реализовать объединяющий потенциал? Разброс взглядов широк и многослоен. Но какими бы ни были крайние позиции, главенствующие оценки первой декады существования ШОС (в 2011 г. организации исполнилось 10 лет) можно суммировать следующим образом.

Провальным считают итоги те, кто почему-то усматривал в создании ШОС прообраз нового союза с выраженной антизападной, прежде всего антиамериканской направленностью. Действительно, в появлении этой организации на рубеже XXI века можно увидеть один из результатов распада Советского Союза. Однако ни исходные постулаты, ни документы, принятые при создании ШОС, ни особенности политики государств-учредителей не свидетельствуют в пользу того, что их руководителей тогда занимала задача столь утопическая, как попытка склеить единую политическую конструкцию-химеру из фрагментов постсоветского пространства и Китая.

Другие испытывают досаду в связи с тем, что ШОС оказалась неспособна жестко регулировать политико-экономические процессы в своих пределах, включая применение механизмов принуждения и квазиполицейских функций. Здесь явно проявляются завышенные ожидания и максималистские запросы, преследующие организацию с ее рождения. Будучи, как правило, основаны на благих намерениях, они могут служить катализаторами тех или иных начинаний, но чаще приводят к унынию, пессимистическим выводам или, наоборот, поспешной активности с малым конечным выходом. От такого эмоционально-романтического подхода пора избавляться.

Третьи признают, что за десять лет ШОС проделала значительную работу, стала частью общемирового политического контекста, фактором серьезного международного звучания, с которым вынуждены свыкнуться и считаться крупнейшие мировые игроки. То, что поначалу рассматривалось как ситуативное объединение, в короткие по историческим меркам сроки выросло в многопрофильную организацию, обладающую достаточной внутренней прочностью, эластичностью и внешней притягательностью, демонстрирующую открытость и готовность на прозрачной и равноправной основе вступать во взаимодействие со всеми, кто того реально желает. Недаром на сегодняшний день ШОС уже привлекла внешних партнеров разного формата, и их число сопоставимо с тем, что АСЕАН приобрела за 45 лет своего существования. Создание ШОС сыграло стабилизирующую роль в среднеазиатском районе, во многом помогло снизить остроту традиционно присущих ему центробежных тенденций, которые выплеснулись на поверхность после прекращения существования Советского Союза.

В то же время экспертов и наблюдателей начинает тревожить, что за последние два-три года появились признаки затухания внутреннего динамизма, соскальзывания в инерционность, расширения дисбалансов между основными сферами сотрудничества.

Если говорить объективно, десять лет для международной организации – это подростковый возраст. А в лице ШОС мы явно имеем дело с подростком-акселератом, с неизбежными в ходе ускоренного роста несуразностями и несообразностями. Чтобы сгладить и устранить их, во-первых, нужно признать эти явления естественными в своей основе. А во-вторых, и это главное, – заняться терпеливой осмысленной корректировкой, способствующей переходу всего организма в состояние зрелости. Иными словами, если первое десятилетие можно назвать по сути периодом становления и преимущественно экстенсивного роста ШОС, то теперь на повестке дня вступление на путь интенсивного гармоничного развития.

Ступени фазового перехода

Подтверждение тезиса о назревшем фазовом переходе можно найти в материалах саммита, прошедшего летом 2011 г. в Астане. В них проводится мысль об актуальной необходимости подготовки стратегии ШОС на обозримую перспективу. В этой связи хотелось бы предложить несколько замечаний общего плана.

Первое. Приобретает неакадемическое звучание понятие «пространство ШОС». О каком географическом охвате вести речь – о странах, составляющих ядро организации, или о почти безразмерном ареале, включающем в себя наблюдателей и партнеров по диалогу, число которых может продолжать расти? Так, под «пространством» АСЕАН, организации, весьма близкой ШОС по принципам и целевым ориентирам, однозначно понимается совокупность территорий десяти стран-участниц, расположенных в юго-восточной части Азии. Именно на нем сфокусированы коллективно сформулированные интересы. Партнеры АСЕАН разбросаны по разным континентам. Но это именно внешние партнеры, взаимодействие с которыми выстраивается по схемам, отличным от тех, что приняты внутри.

Такой подход вполне приложим и к ШОС. Шесть стран-основательниц занимают северную, центральную и восточную части обширного евроазиатского континента, что и составляет нынешнее пространство ШОС. В его пределах действуют согласованные «шестеркой» правила, программы и проекты. Выдающаяся особенность этого пространства состоит в том, что на него приходится сердцевина евразийского континента («хартлэнд» в геополитической трактовке), называемая Центральной Азией. Этот район служит центром притяжения интересов и усилий. Безусловно, нужно внимательно относиться к тому, что происходит к западу, к югу и далее к востоку (в зоне Тихого океана). Но приемы взаимодействия с акторами вне пространства ШОС неизбежно отличны от логики внутришосовского общения.

Любое расширение ядра ведет к возникновению новой конфигурации пространства, что чревато утяжелением первоначально заложенной конструкции ШОС как региональной организации с внятной зоной ответственности. Важно заранее взвесить, какие дополнительные нагрузки могут выдержать ныне существующие механизмы, дабы избежать необходимости такой их переделки, которая фактически приведет к коренному переформатированию. Потому в деле расширения недостаточно политических критериев членства, сформулированных в Ташкенте в 2010 г. и в Астане в 2011 году. Внутри самой организации следует сформулировать юридические, финансовые и организационные условия, на базе которых затем можно согласовать детали с конкретными соискателями. Иной алгоритм трудно представить.

Опыт НАТО и Евросоюза как уже устоявшихся международных объединений свидетельствует, что это процесс болезненный, не говоря уже о том, как трудно прогнозировать последствия поспешно проводимого расширения. Да и пример АСЕАН, первоначальный состав которой в свое время был увеличен, не выходя за рамки все той же Юго-Восточной Азии, подтверждает необходимость эволюционного взвешенного подхода и неизбежность проведения дополнительной внутренней подстройки.

Применительно к расширению ШОС следует, как представляется, руководствоваться не столько текущей оценочной целесообразностью, которая зависит от конъюнктуры, сколько предварительно определенным количественным показателем «критической массы» ядра, которую организация способна выдержать, не подвергаясь саморазрушению и не отвлекаясь от сердцевины Евразии. То есть ответить на вопрос: способны ли нынешние ядро и пространство ШОС расширяться бесконечно, становиться политически и географически расплывчатыми?

Второе. Ключевое в названии организации понятие «сотрудничество» целиком и полностью передает замысел ШОС как новаторской модели дееспособного взаимодействия, не стремящейся к суперконсолидации с появлением в дальнейшем наднациональных органов, наделенных директивными функциями. До сих пор в ШОС удавалось избежать прецедентов подписания документов с оговорками, то есть по существу заведомого сужения возможностей для их реализации. Участники, включая Россию, по всей видимости, не готовы к тому, чтобы в корне изменить существующую работоспособную, хотя и не быстродействующую механику согласования интересов, в центре которой консенсусное принятие решений по принципиальным вопросам и добровольное исполнение договоренностей.

Но можно подумать, наверное, о более смелом и глубоком совершенствовании этой механики при уважении к самореализации суверенных участников. Стоит, в частности, шире использовать заложенную в Хартии ШОС необязательность полного консенсуса применительно к отдельным мероприятиям и проектам практического свойства. Почему бы ШОС, подобно другим крупным международным объединениям, не апробировать разноскоростное движение, которое предполагало бы опережающие усилия групп участников по отдельным темам и проектам, которые не уводят организацию в сторону от магистральных направлений и консенсусно одобрены в общем виде? Такие маневры отнюдь не тождественны обособлению или противопоставлению. Уже сейчас обнаруживается, что без введения подобной практики ШОС все ощутимее испытывает эффект торможения.

Многосторонние проекты ШОС, будь то экономические или гуманитарные, могли бы вырастать из таких двусторонних, которые заранее имеют просчитываемый потенциал для подключения к ним впоследствии других участников (схема «два плюс»).

Как известно, в ШОС существует долгосрочная поэтапная программа создания условий для свободного движения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы. Этот вектор движения лежит в русле общемировых тенденций. Здесь не обойтись без решения многогранной и головоломной задачи, как свести к общему знаменателю разные торговые, инвестиционные и валютные режимы, несовпадающие производственные и финансовые стандарты, неодинаковые приемы ведения бизнеса. ШОС находится только в начале такой работы. Скорее всего, она будет обретать характер приспособления к новообразующимся структурам на постсоветском пространстве, в Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии. С точки зрения данной перспективы на авансцену выходит задача не форсированной интеграции, а прагматической проектной деятельности, особенно в том, что касается информационно-транспортной инфраструктуры и сферы энергоэкологии.

Могут возникнуть сомнения насчет того, что развитие ШОС по такому сценарию будет напоминать структурированный клуб по интересам, а не спаянный коллектив. Но иметь хорошо организованный и с отдачей действующий клуб – задача достойная и не из простых.

Генеральным ориентиром стратегии ШОС, ее модернизации и совершенствования должно стать решение проблемы повышения коэффициента полезного действия сотрудничества во всех сферах с прицелом на придание организации еще большей результативности, адаптивности, мобильности, гибкости, внутренней управляемости и крепости.

Третье. Бытует точка зрения, согласно которой ШОС – это что-то вроде дипломатического прикрытия де-факто существующего дуумвирата России и Китая, доминирующего над среднеазиатским регионом. Последний, дескать, является полем российско-китайского соперничества. Подобный взгляд, во-первых, нивелирует значение государств региона как самостоятельных игроков, а это проявление нереалистичного подхода в теории и близорукости на практике. Во-вторых, он исподволь продвигает алармистский тезис о российско-китайских отношениях в целом как о неизбывной конфронтации, протекающей то в открытой, то в неявной форме.

Применительно к ШОС данный тезис представляется нарочито притянутым. Элемент конкуренции между Россией и Китаем в Центральной Азии, несомненно, есть и будет. Иное выглядело бы странным ввиду глубокой исторической близости двух стран и ЦА, их положения в современном глобализирующемся мире. Однако движущей силой в задумке ШОС видится не столкновение интересов России и Китая. Определяющую роль играло совпадение взглядов на важность такого фактора, как предсказуемость и мирное развитие общей ситуации в Центральной Азии, осознание взрывоопасности возникновения там расколов и разделительных линий, с точки зрения просчитываемых целей собственной политики на долгосрочную перспективу.

В определенном смысле ШОС можно назвать продуктом становления нового типа отношений между Россией и Китаем, одним из весомых и зримых элементов, воплощающих сегодня российско-китайское стратегическое доверительное партнерство.

Россия и Китай составляют несущую конструкцию организации. Обе страны отдают себе отчет в том, что согласованность их действий имеет для ШОС судьбоносное значение. Разумеется, это не исключает нюансов в подходах к каким-то конкретным проблемам. Но отождествлять живой поиск позитивно заряженного баланса российско-китайских интересов с непрекращающимся «перетягиванием каната» для утверждения собственной гегемонии было бы предвзятой оценкой, противоречащей тому, как устроена и работает ШОС. Конструктивно ориентированная идеология, получившая название «шанхайский дух», не допускает безраздельного господства одного государства, независимо от его параметров.

Залог будущего ШОС – в сохранении совместимости подходов и интересов России и Китая там, где это касается долгосрочных задач и фундаментальных моментов функционирования организации во всех ее аспектах и измерениях.

Афганский аспект

Наконец, критически важным для выстраивания стратегии ШОС является такой внешний фактор, как Афганистан. Не следует забывать о том, что катализатором возникновения ШОС явились непосредственные угрозы терроризма и наркотрафика, исходившие из этой страны в конце 1990-х годов. Идея родилась из коллективной потребности в создании региональной коалиции для борьбы с их проявлениями. Именно страны, образовавшие ШОС, первыми стали акцентировать внимание мирового сообщества на транснациональном характере подобного рода угроз и неотложности задачи объединения усилий на глобальном уровне для противодействия им.

Сейчас афганская тематика вновь во всей своей полноте возвращается на повестку дня. Организация оказывается ближайшей к Афганистану крупной международной конструкцией с положительным имиджем. ШОС волей-неволей придется заниматься проблемами этого турбулентного государства с неясным будущим. Но нельзя допустить, чтобы афганский груз оказался неподъемным и надорвал ШОС, подмял под себя текущую деятельность организации и проведение назревшей внутренней настройки, нанес ей непоправимый репутационный ущерб.

Афганская проблематика требует специального анализа в рамках организации и незамедлительного согласования общей принципиальной линии. Это, в частности, касается актуального для ШОС вопроса о предоставлении Афганистану статуса наблюдателя. В свете уже объявленного ухода Хамида Карзая в 2014 г. такой шаг следует рассматривать, помимо прочего, в контексте завязывания контактов с теми политическими силами, которые впоследствии станут господствующими в Афганистане.

Одно ясно – ШОС не может и не должна становиться заложницей конъюнктуры американской политики, эгоистических расчетов США. Нельзя исключать использование американцами Афганистана для раскачивания ситуации в Центральноазиатском регионе и вокруг него. Острие подобных действий было бы нацелено на подрыв позиций прежде всего России и Китая в регионе, да и в глобальном контексте. Понимая, что Вашингтон выберет такую тактику ухода из Афганистана, чтобы остаться в нем (включая военное присутствие), ШОС могла бы, опираясь на афганскую тему, пойти на установление связей с Соединенными Штатами. Использование, например, уже апробированного в рамках организации формата контактной группы способно послужить автономной площадкой для взаимных зондажных и координирующих процедур. Тем самым был бы создан дополнительный ресурс для поствоенного урегулирования в Афганистане.

Что касается объема и остроты провоцируемых угроз, весь комплекс афганской проблематики давно вышел за региональные рамки и стал предметом широкоформатного международного внимания и беспокойства. Уже в течение длительного периода ведущую роль в афганском урегулировании играет ООН. Правомерно и полезно сохранить за ней эту роль и впредь.

Выдвинутая не так давно Турцией инициатива по Афганистану, получившая название «стамбульский процесс», по-видимому, могла бы стать отправным моментом для коллективной разработки нового «миротворческого» мандата для ООН по Афганистану. Стоит обратить внимание и на узбекскую инициативу «шесть плюс три», касающуюся Афганистана.

Афганский фактор, который является серьезным вызовом для ШОС, следует использовать для активизации связей организации с международным сообществом, прежде всего с ООН, а также для налаживания контактов с Организацией Исламская Конференция.

***

В качестве концептуальной закваски в плане разработки стратегии ШОС и ее дальнейшего совершенствования можно использовать три взаимоувязанных элемента. Во-первых, упрочение солидарности в политической сфере с упором на умножение навыков и умения сочетать национально-государственные интересы с общешосовскими. Во-вторых, расширение основ соразвития в экономической области с акцентом на адаптационные способности ШОС. В-третьих, укрепление чувства общности в культурно-гуманитарном измерении, которое содержит в себе значительный потенциал «единства в многообразии», что существенно для укрепления базы общественной поддержки ШОС.

Востребованность инициативного вклада России в формирование матрицы завтрашнего дня ШОС все более насущна. Очевидно, что это как раз та стезя, на которой может и должен проявить себя сплав подходов, идей и предложений профессионалов, по должности занимающихся шосовской тематикой, и научно-экспертного сообщества.

В.Я. Воробьев – старший научный сотрудник Центра исследований Восточной Азии и ШОС Института международных исследований МГИМО(У) МИД России, Чрезвычайный и Полномочный Посол, в 1998–2006 гг. – посол по особым поручениям – специальный представитель президента Российской Федерации по делам ШОС.

Китай. Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2012 > № 735578 Виталий Воробьев

Будущее истории

Сможет ли либеральная демократия пережить упадок среднего класса

Резюме: Всему миру необходима серьезная интеллектуальная дискуссия о социально-экономическом устройстве. Ведь нынешняя форма глобализированного капитализма разрушает базу среднего класса, на котором держится либеральная демократия.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1, 2012 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Что-то странное происходит в мире. И глобальный финансовый кризис, начавшийся в 2008 г., и текущий кризис евро стали следствием функционирования модели слабо регулируемого финансового капитализма, которая сформировалась за последние 30 лет. Тем не менее, несмотря на широко распространенное раздражение мерами по спасению Уолл-стрит, существенного роста левого американского популизма не произошло. Вполне понятно, что движение «Захвати Уолл-стрит» будет набирать силу, однако самым динамичным популистским движением на сегодняшний день является правая Партия чаепития, основная мишень которой – регулирующее государство, стремящееся защитить простых граждан от финансовых спекулянтов. Нечто похожее происходит и в Европе, где левые слабы, а активность правых популистских партий, наоборот, растет.

Можно назвать несколько причин отсутствия мобилизации левых, но главная из них – это провал в сфере идей. Для прошлого поколения идеология базировалась на экономике, поддержанной либертарианским правом. Нынешние левые не смогли предложить ничего, кроме возврата к старой социал-демократии. Отсутствие убедительного прогрессивного контрнарратива – опасно, поскольку конкуренция оказывает на интеллектуальные дебаты столь же благоприятное воздействие, как и на экономическую деятельность. А серьезная интеллектуальная дискуссия совершенно необходима, поскольку нынешняя форма глобализированного капитализма разрушает социальную базу среднего класса, на котором держится либеральная демократия.

Демократическая волна

Общественные силы и условия не просто «определяют» идеологии, как утверждал когда-то Карл Маркс, идеи не способны обрести силу, если они не обращены к нуждам большого количества обычных людей. Либеральная демократия является сегодня основной идеологией практически во всем мире, отчасти потому, что она отвечает потребностям тех или иных социально-экономических структур и продвигается ими. Изменения в этих структурах могут иметь идеологические последствия, точно так же идеологические изменения – привести к социально-экономическим переменам.

Почти все влиятельные идеи, формировавшие человеческое общество до последних 300 лет, были по своей природе религиозными, кроме одного важного исключения – конфуцианства в Китае. Первой крупной светской идеологией, имевшей долгосрочное воздействие на общемировое развитие, стал либерализм, доктрина, связанная с ростом в XVII веке сначала торгового, а затем промышленного среднего класса в определенных частях Европы. (Под «средним классом» я имею в виду людей, которые по своим доходам не находятся на вершине или на дне общества, получили хотя бы среднее образование и владеют недвижимостью, товарами длительного пользования или собственным бизнесом.)

Как утверждали мыслители-классики – Локк, Монтескье, Милль, – либерализм предполагает, что легитимность государства основывается на его способности защищать индивидуальные права граждан, при этом государственная власть должна ограничиваться законом. Одно из основополагающих прав, которые должны быть защищены, – это право на частную собственность. «Славная революция» 1688–1689 гг. в Англии имела ключевое значение для развития современного либерализма. Тогда впервые был закреплен конституционный принцип – государство не может на законных основаниях облагать налогом граждан без их согласия.

Вначале либерализм необязательно подразумевал демократию. Виги, поддерживавшие конституционное уложение 1689 г., преимущественно были самыми богатыми собственниками Англии, парламент того периода представлял менее 10% населения. Многие классические либералы, включая Милля, очень скептически относились к добродетелям демократии: они считали, что ответственное политическое участие требует образования и определенного статуса в обществе, т.е. наличия собственности. До конца XIX века практически во всех странах Европы избирательное право ограничивалось имущественным и образовательным цензом. Избрание Эндрю Джексона президентом США в 1828 г. и его решение об отмене имущественного ценза при голосовании, по крайней мере для белых мужчин, стало первой важной победой на пути к устойчивым принципам демократии.

В Европе исключение значительного большинства населения из политического процесса и рост рабочего класса подготовили почву для появления марксизма. «Коммунистический манифест» был издан в 1848 г., когда революции полыхали почти во всех крупных странах Европы, кроме Великобритании. Так начался век борьбы за лидерство в демократическом движении между коммунистами, готовыми отказаться от процедурной демократии (многопартийные выборы) в пользу того, что считали содержательной демократией (экономическое перераспределение), и либеральными демократами, которые верили в расширенное политическое участие при обеспечении верховенства закона, защищающего индивидуальные права, включая право частной собственности.

На кону стояла поддержка нового промышленного рабочего класса. Ранние марксисты считали, что смогут победить благодаря численному превосходству: когда избирательное право было расширено в конце XIX века, такие партии, как британские лейбористы и немецкие социал-демократы, начали стремительно расти, представляя угрозу гегемонии консерваторов и традиционных либералов. Подъем рабочего класса вызвал ожесточенное сопротивление, часто с применением недемократических средств, в ответ коммунисты и многие социалисты отказались от формальной демократии, выбрав путь прямого захвата власти.

В первой половине XX века среди прогрессивных левых существовал прочный консенсус. Они единодушно полагали, что некая форма социализма – государственный контроль основных отраслей экономики в целях обеспечения равного распределения богатства – неизбежна для всех развитых стран. Даже экономист-консерватор Йозеф Шумпетер мог написать в своей книге «Капитализм, социализм и демократия» в 1942 г., что социализм в конечном итоге одержит победу, потому что капиталистическое общество в культурном плане подрывает само себя. Подразумевалось, что социализм в современном обществе представляет волю и интересы подавляющего большинства.

Но даже когда на политическом и военном уровне разыгрывались великие идеологические конфликты XX столетия, в социальной сфере происходили важнейшие изменения, подрывавшие марксистский сценарий.

Во-первых, реальный уровень жизни рабочего класса продолжал повышаться, в итоге многие рабочие или их дети смогли перейти в средний класс. Во-вторых, в относительном измерении численность рабочего класса перестала расти и даже начала сокращаться, особенно во второй половине XX века, когда сфера услуг стала вытеснять промышленное производство в так называемых постиндустриальных экономиках. Наконец, появилась новая группа бедных или обездоленных, располагающаяся ниже рабочего класса – неоднородная смесь расовых или этнических меньшинств, недавние иммигранты, а также такие социально изолированные группы, как женщины, гомосексуалисты или инвалиды. В результате этих изменений старый рабочий класс большинства индустриально развитых обществ превратился в еще одну группу интересов, использующую политическую власть профсоюзов для защиты с таким трудом достигнутых ранее благ.

Кроме того, экономический класс не стал тем знаменем, под которым можно было бы мобилизовать на политические действия население индустриально развитых стран. Второй Интернационал получил тревожный сигнал в 1914 г., когда рабочие Европы отвергли призывы к классовой борьбе, сплотившись вокруг консервативных лидеров, выкрикивавших националистические лозунги; такая схема работает и сегодня.

Многие марксисты пытались объяснить это так называемой теорией неправильной адресации в терминологии философа Эрнеста Геллнера: «Точно так же как радикальные мусульмане-шииты полагают, что архангел Джабраил сделал ошибку, передав Мухаммеду послание, предназначавшееся Али, так и марксисты предпочитают думать, что дух истории или человеческое сознание совершило ужасный промах. Тревожный призыв был направлен классам, но по какой-то страшной почтовой ошибке его получили нации».

Геллнер считает, что на современном Ближнем Востоке религия выполняет функцию, сходную с национализмом: она эффективно мобилизует людей, поскольку, в отличие от классового сознания, имеет духовное и эмоциональное содержание. Так же как в конце XIX века европейский национализм был обусловлен перемещением населения из сельской местности в города, так и исламизм – это реакция на урбанизацию в современном обществе на Ближнем Востоке. Письмо Маркса никогда не будет доставлено адресату под именем «класс».

Маркс полагал, что средний класс или по крайней мере слой, владеющий капиталом, который он называл «буржуазией», всегда будет оставаться небольшим, привилегированным меньшинством в современном обществе. Вместо этого буржуазия и средний класс в целом в итоге стали представлять собой подавляющее большинство населения наиболее развитых стран, что стало серьезной проблемой для социализма. Со времен Аристотеля мыслители считали, что стабильная демократия основывается на широком среднем классе, а общества, разделенные на богатых и бедных, подвержены олигархическому доминированию и популистским революциям.

Когда большинству развитых стран удалось создать общество, основывающееся на среднем классе, привлекательность марксизма начала таять. Среди немногих мест, где левый радикализм остается влиятельной силой, – районы с высоким уровнем неравенства, такие как Латинская Америка, Непал и бедные регионы Восточной Индии.

То, что политолог Самюэль Хантингтон назвал «третьей волной» глобальной демократизации, которая началась на юге Европы в 1970-х гг. и достигла кульминации с падением коммунистических режимов в Восточной Европе в 1989 г., увеличило число выборных демократий в мире с почти 45 в 1970 г. до более чем 120 в конце 1990-х годов. Экономический рост привел к возникновению нового среднего класса в таких странах, как Бразилия, Индия, Индонезия, ЮАР и Турция. Как отмечал экономист Мойзес Наим, этот средний класс относительно хорошо образован, владеет собственностью и технологически связан с внешним миром. Он предъявляет требования к правительству и легко мобилизуется благодаря доступу к технологиям. Поэтому неудивительно, что главными активистами «арабской весны» стали образованные тунисцы и египтяне, чьи ожидания, связанные с рабочими местами и политическим участием, не могли быть реализованы при существовавших диктаторских режимах.

Представители среднего класса необязательно поддерживают демократию в принципе: как и все остальные, они являются акторами, движимыми личными интересами, они хотят защищать свою собственность и положение. В таких странах, как Китай и Таиланд, представители среднего класса опасаются требований бедного населения о перераспределении благ, и поэтому поддерживают авторитарные правительства, которые защищают их классовые интересы. Кроме того, демократия не всегда удовлетворяет ожидания среднего класса, и, если этого не происходит, в среднем классе могут произойти волнения.

Не худшая альтернатива?

Сегодня существует глобальный консенсус по поводу легитимности либеральной демократии, по крайней мере в принципе. Как пишет экономист Амартия Сен, «хотя демократия не практикуется повсеместно и далеко не везде принимается, согласно общемировой точке зрения, демократическая форма правления сейчас достигла статуса, когда ее считают в целом правильной». В наибольшей степени ее принимают в странах, достигших того уровня материального благополучия, когда большинство граждан может считать себя представителями среднего класса, поэтому наблюдается корреляция между высоким уровнем развития и стабильностью демократии.

Некоторые общества, такие как Иран и Саудовская Аравия, отвергают либеральную демократию, отдавая предпочтение исламской теократии. Однако эти режимы – тупиковый путь развития и поддерживаются только благодаря огромным запасам нефти. В свое время арабский мир стал исключением из третьей волны демократизации, но «арабская весна» показала, что и там общество может быть мобилизовано против диктатуры точно так же, как это произошло в Восточной Европе и Латинской Америке. Разумеется, это не означает, что в Тунисе, Египте или Ливии путь к правильно функционирующей демократии будет простым или идеально прямым, но позволяет предположить, что стремление к политической свободе не является характерной особенностью культуры европейцев и американцев.

Самый серьезный вызов либеральной демократии в сегодняшнем мире бросает Китай, который сочетает авторитарную форму правления с частично рыночной экономикой. Китай унаследовал длительную и гордую традицию бюрократического правления высокого качества, которая насчитывает два тысячелетия. Китайским лидерам удалось совершить очень сложный переход от централизованного, планового хозяйства советского типа к динамичной и открытой экономике, и, нужно отметить, они справились с этой задачей достаточно компетентно – честно говоря, с большей компетентностью, чем демонстрируют сейчас американские лидеры в осуществлении своей макроэкономической политики. Многие сегодня восхищаются китайской системой не только из-за экономических показателей, но и потому, что она позволяет принимать масштабные, сложные решения достаточно быстро по сравнению с агонией и политическим параличом, от которых в последние несколько лет страдают Соединенные Штаты и Европа. После недавнего финансового кризиса сами китайцы начали пропагандировать «китайскую модель» в качестве альтернативы либеральной демократии.

Однако китайский путь вряд ли станет серьезной альтернативой либеральной демократии за пределами Восточной Азии. В первую очередь он имеет определенную культурную специфику: китайская форма правления строится на основе длительной традиции меритократического рекрутирования, экзаменов для приема на государственную службу, особой роли образования и уважения к авторитету технократов. Немногие развивающиеся страны могут успешно перенять эту модель, те, кому это удалось, например Сингапур и Южная Корея (по крайней мере в ранний период), уже находились в китайской культурной зоне. Сами китайцы скептически относятся к экспорту своей модели, так называемый пекинский консенсус – это скорее западное изобретение, чем китайское.

Также неясно, насколько устойчива эта модель. Ни обеспечиваемый экспортом рост, ни принятие решений сверху вниз не будут вечно приносить результаты. Тот факт, что китайское правительство не разрешило открыто обсуждать катастрофу на высокоскоростной железной дороге прошлым летом и не смогло привлечь к ответственности Министерство путей сообщения, позволяет предположить, что существуют и другие бомбы замедленного действия, скрытые за фасадом эффективного принятия решений.

Наконец, Пекин уязвим с моральной стороны. От руководителей на разных уровнях не требуется уважения достоинства граждан. Еженедельно происходят протесты против отъема земель, экологических нарушений или коррупции со стороны какого-нибудь чиновника. Пока наблюдается стремительный рост, эти злоупотребления удается скрывать. Но он не будет продолжаться всегда, и властям придется заплатить высокую цену за накопившееся недовольство. У режима больше нет идеала, вокруг которого можно объединить людей, Компартия, якобы придерживающаяся принципов равенства, управляет обществом, где процветает неравенство.

Поэтому стабильность китайской системы ни в коей мере не может восприниматься как аксиома. Китайское правительство утверждает, что в силу культурных особенностей граждане всегда отдадут предпочтение благополучной, обеспечивающей рост диктатуре, отказавшись от неспокойной демократии, которая угрожает социальной стабильности. Но вряд ли растущий средний класс в Китае будет вести себя совершенно иначе, чем в других регионах мира. Другие авторитарные режимы могут попытаться повторить успех Пекина, но маловероятно, что большая часть мира через 50 лет будет выглядеть как сегодняшний Китай.

Будущее демократии

Сегодня в мире существует взаимосвязь между экономическим ростом, социальными изменениями и главенством либерально-демократической идеологии. И при этом конкурентоспособная идеологическая альтернатива не вырисовывается. Однако некоторые тревожные экономические и социальные тенденции, если они сохранятся, могут поставить под угрозу стабильность современных либеральных демократий и развенчать демократическую идеологию в ее нынешнем понимании.

Социолог Баррингтон Мур когда-то категорически заявил: «Нет буржуа – нет демократии». Марксисты не осуществили свою коммунистическую утопию, потому что зрелый капитализм создал общество, основой которого был средний, а не рабочий класс. Но что если дальнейшее развитие технологий и глобализации подорвет средний класс и сделает невозможным достижение статуса среднего класса для большинства граждан развитой страны?

Многочисленные признаки того, что эта фаза развития началась, уже видны. С 1970-х гг. в США средние доходы в реальном измерении переживают стагнацию. Ее экономическое воздействие до определенной степени смягчалось благодаря тому, что в большинстве американских семей за последнее поколение доходы стали получать два человека. Кроме того, как убедительно отмечает экономист Рагурам Раджан, поскольку американцы не хотят участвовать в прямом перераспределении благ, Соединенные Штаты в последние годы используют очень опасную и неэффективную форму перераспределения, субсидируя ипотеку для семей с низкими доходами. Эта тенденция, которой способствовал приток ликвидности из Китая и других стран, за последние 10 лет дала многим простым американцам иллюзию постоянного повышения уровня жизни. Прорыв ипотечного пузыря в 2008–2009 гг. стал жестоким возвращением к среднему уровню. Сегодня американцы пользуются дешевыми мобильными телефонами, недорогой одеждой и Facebook, но все большее число людей не может позволить себе собственный дом, медицинскую страховку или достаточный размер пенсии.

Более тревожный феномен отметили финансист Питер Тиль и экономист Тайлер Коуэн – блага последних волн технологических инноваций непропорционально распределились среди наиболее талантливых и хорошо образованных членов общества. Этот феномен способствовал существенному увеличению неравенства в США за последнее поколение. В 1974 г. 1% самых богатых семей получил доход в 9% от ВВП, в 2007 г. эта доля увеличилась до 23,5%.

Торговая и налоговая политика, возможно, ускорили эту тенденцию, но главным «злом» стали технологии. На ранних этапах индустриализации – в эпоху текстиля, угля, стали и двигателей внутреннего сгорания – блага технологических изменений практически всегда различными путями достигали остальных слоев общества благодаря занятости. Но это не закон природы. Сегодня мы живем в эпоху, которую Шошана Зубофф назвала «эрой умных машин», когда технологии способны заменить многие функции человека, в том числе сложные. Любой большой прорыв в Кремниевой долине означает упразднение низкоквалифицированных рабочих мест в других сферах экономики, и этот тренд вряд ли исчезнет в ближайшее время.

Неравенство существовало всегда как результат природных различий в таланте и характере. Но технологичный мир существенно усугубляет эти различия. В аграрном обществе XIX века люди с математическими способностями не имели особых возможностей зарабатывать на своем таланте. Сегодня они могут стать финансовыми кудесниками или создателями программного обеспечения, получая при этом все большую долю национального богатства.

Другим фактором, подрывающим доходы среднего класса в развитых странах, является глобализация. Со снижением транспортных расходов и расходов на связь, а также с присоединением к глобальным трудовым ресурсам сотен миллионов работников в развивающихся странах, работа, которую прежде в развитом мире выполнял старый средний класс, теперь обходится гораздо дешевле в других местах. При экономической модели, приоритетом которой является максимизация совокупного дохода, аутсорсинг неизбежен.

Разумные идеи и здравая политика могли бы снизить ущерб. Германия проводит успешный протекционистский курс для сохранения значительной части производственной базы и промышленных трудовых ресурсов, при этом ее компании остаются конкурентоспособными в мире. США и Великобритания, напротив, с радостью ухватились за переход к постиндустриальной экономике услуг. Свободная торговля стала уже не теорией, а идеологией: когда члены американского Конгресса попытались ввести торговые санкции против Китая в ответ на заниженный курс юаня, их с негодованием обвинили в протекционизме, как будто игровое поле уже выровнено. Было много радостных разговоров об экономике знаний, о том, что грязная, опасная работа на производстве будет неминуемо вытеснена, а высокообразованные работники займутся интересными креативными вещами. Это оказалось лишь тонкой завесой, скрывающей суровую реальность деиндустриализации. При этом незамеченным остался тот факт, что блага нового порядка сконцентрированы у очень небольшой группы людей в сфере финансов и высоких технологий, интересы которых доминируют в СМИ и общеполитических дискуссиях.

Отсутствующие левые

Одним из самых удивительных явлений после финансового кризиса стало то, что пока популизм принимает преимущественно правые, а не левые формы.

Хотя американская Партия чаепития является антиэлитной по своей риторике, ее члены голосуют за консервативных политиков, действующих в интересах той самой финансовой и корпоративной верхушки, о презрении к которой заявляют. Этому феномену можно найти несколько объяснений, включая глубоко укоренившуюся веру в равенство возможностей, а не равенство результатов, а также то, что культурные вопросы, такие как аборты и право на оружие, пересекаются с экономическими.

Однако главная причина отсутствия левой популистской силы лежит в интеллектуальной сфере. Прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как кто-то из левых был способен, во-первых, провести детальный анализ того, что происходит со структурой развитых обществ на фоне экономических изменений, и, во-вторых, предложить реалистичную программу действий, которая имела бы шансы защитить общество, основанное на среднем классе.

Основные направления левой политической мысли последних двух поколений были, честно говоря, провальными как концептуально, так и в качестве инструментов для мобилизации. Марксизм давно умер, а немногие оставшиеся его сторонники уже стоят на пороге домов престарелых. В академических левых кругах его заменили постмодернизмом, мультикультурализмом, феминизмом, критической теорией и другими разрозненными интеллектуальными течениями, которые скорее были сфокусированы на культуре, чем на экономике. Постмодернизм начинается с отрицания возможности какого-либо господствующего нарратива в истории или в обществе, что подрывает его собственный авторитет как рупора большинства, ощущающего предательство элит. Мультикультурализм обосновывает жертвенность практически любой группы чужаков. Невозможно создать массовое движение на базе такой разношерстной коалиции: большинство представителей рабочего класса и низших слоев среднего класса, принесенных в жертву системе, являются консерваторами в культурном плане и не захотят, чтобы их увидели в компании подобных союзников.

Какие бы теоретические обоснования ни использовались в программах левых, их главная проблема – отсутствие доверия. В последние два поколения основная часть левых придерживалась программы социальной демократии, которая сконцентрирована на обеспечении государством ряда социальных благ – пенсий, здравоохранения и образования. Сегодня эта модель себя изжила: социальные системы разрослись, стали бюрократизированными и негибкими; через структуры госсектора они часто на деле контролируются теми самыми организациями, которые по идее должны выполнять чисто служебную административную функцию. И, что еще более важно, они финансово неустойчивы, учитывая старение населения практически везде в развитом мире. Таким образом, когда существующие социал-демократические партии приходят к власти, они уже не стремятся быть чем-то большим, чем просто хранители социального государства, построенного десятилетия назад, ни у кого нет новой, интересной программы, вокруг которой можно объединить массы.

Идеология будущего

Представьте на мгновение неизвестного сочинителя, который, ютясь где-нибудь на чердаке, пытается сформулировать идеологию будущего, способную обеспечить реалистичный путь к миру со здоровым обществом среднего класса и прочной демократией. Какой была бы эта идеология?

Она содержала бы по крайней мере два компонента, политический и экономический. В политическом отношении новая идеология должна подтвердить превосходство демократической политики над экономикой, а также вновь закрепить легитимность государства как выразителя общественных интересов. Но программы, которые она должна продвигать для защиты жизни среднего класса, не могут опираться только на существующий механизм государства всеобщего благоденствия. Эта идеология должна как-то изменить госсектор, сделав его независимым от нынешних заинтересованных лиц и используя при этом новые, базирующиеся на технологиях подходы для предоставления услуг. Она также должна решительно заявить о необходимости перераспределения благ и представить реалистичный путь к прекращению доминирования групп интересов в политике.

В экономическом отношении идеология не может начинаться с осуждения капитализма, как если бы старый социализм по-прежнему являлся жизнеспособной альтернативой. Речь должна идти о коррекции капитализма и о том, в какой степени государство должно помогать обществу приспособиться к изменениям.

Глобализацию нужно рассматривать не как неотвратимый факт, а как вызов и возможность, которые необходимо тщательно контролировать политически. Новая идеология не будет считать рынок самоцелью, скорее она должна оценивать мировую торговлю и инвестиции с точки зрения не только накопления национального богатства, но и вклада в процветание среднего класса.

Однако добиться этой цели невозможно без серьезной и последовательной критики основ современной неоклассической экономики, начиная с таких фундаментальных положений, как суверенность индивидуальных предпочтений, а также представление о совокупном доходе как о точном показателе национального благосостояния. Следует отметить, что доходы людей необязательно отражают их реальный вклад в общество. Но нужно идти дальше, признавая, что даже если рынок труда работает эффективно, природное распределение талантов необязательно справедливо, поэтому человек – не суверенная единица, а существо, которое в значительной степени формируется окружающим его обществом.

Многие из этих идей уже частично высказывались, нашему автору остается только собрать их воедино. Ему также важно избежать проблемы «неправильной адресации». Поэтому критика глобализации должна быть связана с национальными интересами в качестве стратегии мобилизации, при этом последние не должны определяться так упрощенно, как, например, в профсоюзной кампании «Покупайте американское». Продукт станет синтезом идей, как левых, так и правых, отделенных от программы маргинализированных групп, которые сегодня представляют прогрессивное движение. Идеология обречена быть популистской; ее посыл будет начинаться с критики элит, которые позволили пожертвовать благополучием многих ради процветания небольшой группы, а также с осуждения денежной политики, особенно в Вашингтоне, которая приносит выгоду только состоятельным людям.

Опасности, которые подразумевает такое движение, очевидны: отход Соединенных Штатов, в частности, от продвижения более открытой глобальной системы может вызвать протекционистскую реакцию других стран. Во многих отношениях революция Рейгана–Тэтчер увенчалась успехом, как и надеялись ее сторонники, в результате мир стал намного более конкурентоспособным, глобализированным и стабильным. Накоплено огромное богатство, и практически везде в развивающемся мире появился растущий средний класс, что способствовало распространению демократии. Возможно, развитый мир стоит на пороге ряда технологических прорывов, которые не только увеличат производительность, но и обеспечат большое количество рабочих мест для среднего класса.

Но это скорее вопрос веры, а не рефлексии относительно эмпирической реальности последних 30 лет, которая указывает абсолютно противоположное направление. На самом деле есть множество оснований считать, что неравенство сохранится и даже усугубится. Нынешняя система концентрации богатства в США уже работает на собственное укрепление: как отмечает экономист Саймон Джонсон, финансовый сектор использует своих лоббистов, чтобы избежать обременительных и неудобных форм регулирования. Школы для детей из состоятельных семей сейчас лучше, чем когда-либо, а уровень общедоступных школ продолжает ухудшаться. Элиты во всех обществах используют недосягаемые для других возможности доступа к политической системе, чтобы защищать свои интересы, при этом отсутствует уравновешивающая демократическая мобилизация, способная исправить ситуацию. Американская элита отнюдь не исключение.

Однако мобилизации не произойдет до тех пор, пока средний класс в развитых странах останется приверженцем идей прошлого поколения, то есть пока он будет считать, что его интересы лучше обеспечивают более свободные рынки и малые по размеру государственные системы. Альтернативная идея уже на поверхности и должна вот-вот появиться.

Фрэнсис Фукуяма – ведущий научный сотрудник Института международных исследований Фримена Спольи при Стэнфордском университете.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2012 > № 735573 Фрэнсис Фукуяма

Постсоветское пространство: что после иллюзий?

Резюме: Двадцать лет назад в мировом политическом лексиконе появились два понятия – «постсоветское пространство» и «новые независимые государства», его составляющие.

Двадцать лет назад в мировом политическом лексиконе появились два понятия – «постсоветское пространство» и «новые независимые государства», его составляющие. Сегодня их уже странно называть новыми, все они – более или менее успешно – состоялись. Зато в том, что постсоветское пространство как единое целое еще существует, многие сегодня сомневаются – слишком далеко разошлись некогда братские республики. Наши авторы рассуждают об этом – что построили и необратимо ли размежевание.

Кирилл Коктыш весьма скептически оценивает результаты. По его мнению, нигде не удалось решить тех проблем общественного устройства, которые по сути привели к распаду Советского Союза. Нет ясности и с устойчивостью страновых проектов. Эндрю Уилсон анализирует, к чему пришла Украина, которая так и не может определиться с направлением своего движения. Юрий Дракохруст обращает внимание на нестандартный путь Белоруссии – там, к удивлению многих, сформировалась независимая идентичность, хотя и совершенно не такая, как в других частях посткоммунистической Европы. Томас Шерлок обращается к современным российским трактовкам истории и приходит к выводу, что не удалось создать целостную картину, на которой можно было бы возводить национальную идеологию. Николай Силаев обобщает опыт трех кавказских стран, указывая на слабость государственности каждой из них, хотя и по совсем разным причинам. Мурат Лаумулин разбирает идею Евразийского союза и реакцию на нее в Казахстане, где она когда-то и родилась, хотя в ином виде. Поддерживая само начинание, автор не обходит вниманием его слабые и непроясненные стороны.

Сергей Минасян и Гюльшен Пашаева представляют два разных взгляда на перспективы урегулирования карабахского конфликта, первого из локальных противостояний, которое возникло еще в рамках СССР и остается острой неразрешимой проблемой до сих пор. Ивлиан Хаиндрава затрагивает другой аспект противоречий на Кавказе – российско-грузинские отношения в контексте политики Тбилиси на Северном Кавказе, активизировавшейся после войны 2008 года.

К постсоветской теме вплотную примыкает кризис вокруг Ирана, который обостряется на глазах. Любой сценарий окажет значительное воздействие на Кавказ, Каспийский бассейн, Центральную Азию. Мэттью Крёниг утверждает, что молниеносная воздушная кампания, целью которой станет уничтожение иранских ядерных объектов, является неблагоприятным, но наименее рискованным решением. Владимир Орлов делится своими впечатлениями относительно того, кто настроен на войну, и размышляет, как вести себя России. Пётр Стегний рассматривает иранский сюжет в контексте общих изменений, которые несет «арабская весна». Российские авторы указывают на то, что достаточно давняя иранская ядерная проблема, по определению глобальная, сегодня тесно переплелась с региональным соперничеством за лидерство, что только осложняет положение.

Тему региональных организаций затрагивают Виталий Воробьев (он пишет о ШОС), а также Саймон Тэй и Аарон Чу (развитие АСЕАН и ее отношения с Россией). При всем различии этих структур обе имеют богатые перспективы, и их политическая роль, вероятно, будет возрастать.

Фундаментальные сдвиги в мировом устройстве отмечает Фрэнсис Фукуяма. Он признает кризис модели глобального капитализма и сетует на то, что не возникает никакой идеологической альтернативы, которую предлагали бы ей на смену. Генерировать другую парадигму должна была бы левая мысль, но она пока что демонстрирует полную неспособность это сделать. Тимофей Бордачёв поднимает вопрос о силе в международных отношениях. По его мнению, современная международная система породила новый тип силы – социальную, которая предусматривает способность государств улавливать запрос глобального «общества» и действовать в соответствии с ним. Збигнев Бжезинский призывает США собраться с силами, внутренне обновиться и приступить к новому переустройству мира – укреплению Запада (включая Россию) и регулированию ситуации на Востоке, которому потребуется баланс.

В следующем номере мы обратимся к анализу российской внешней политики – какие модели поведения могут привести к успеху в этом десятилетии.

Ф.А. Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник, работал на Международном московском радио, в газетах "Сегодня", "Время МН", "Время новостей". Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России.

СНГ > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2012 > № 735571 Федор Лукьянов

Северная Корея и Иран были названы ФАТФ странами, не принимающими участие в международной борьбе с легализацией незаконно полученных денежных средств.16 февраля Группа разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (ФАТФ) опубликовала подготовленный ей список стран, имеющих значительные проблемы с регулированием деятельности направленной на ограничение легализации денежных средств полученных незаконным путем и с практическими шагами противодействия финансированию международной террористической деятельности.

С точки зрения ФАТФ, правительства Исламской Республики Иран и Корейской Народно-Демократической Республики вплоть до настоящего времени уклоняются от принятия на национальном уровне адекватных мер противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма.

Как указывается в подготовленных документах, руководству Ирана уже неоднократно было предложено ввести в национальное законодательство нормы, предусматривающие уголовную ответственность за отмывание денежных средств, а также привести меры контроля за деятельность финансовых институтов на своей территории в соответствие с международной практикой и стандартами.

В свою очередь, Северной Корее ФАТФ ранее уже предлагал свое прямое участие в стандартизации мер национального права по вопросам отмывания денежных средств и приведение их к стандартам международной практики.

Документы ФАТФ призывают международное сообщество принимать более активные шаги в противодействии деятельности северокорейских и иранских финансовых организаций по финансированию терроризма и отмыванию нелегальных средств.

ФАТФ также составил список стран, которые, хотя уже и приняли меры по противодействию отмыванию денег и финансированию терроризма, но предпринятые ими шаги пока не могут считаться достаточными.

В число этих стран вошли Бирма, Боливия, Гана, Индонезия, Кения, Куба, Нигерия, Пакистан, Сан-Томе и Принсипи, Сирия, Таиланд, Танзания, Турция, Шри-Ланка, Эфиопия. При этом, ФАТФ особо отметил позицию руководства Кубы, которое продолжается уклоняться от диалогов с международным сообществом в обсуждаемой теме.

В четверг пресс-секретарь Минобороны Индонезии бригадный генерал Хартин Асрин (Hartin Asrin) сказал, что армия еще не сделала выбора по закупке основных боевых танков, которые должны быть приобретены в рамках модернизации в стране основных систем вооружений.

В настоящее время армия заявила о намерении приобрести 100 основных боевых танков Leopard, используемых в Нидерландах.

"Этот вопрос все еще решается", сказал The Jakarta Post в четверг Хартин.

Группа под руководством заместителя начальника штаба генерал-лейтенанта Будимана (Budiman) в настоящее время проводит оценку на предложение.

Кроме Нидерландов, по крайней мере, две другие страны предлагают танки индонезийской армии. Россия ожет продать танки Т-90, Германия – новые танки Leopard.

Недавно голландский парламент выразил несогласие с правительственным планом по продаже танков армии Индонезии, ссылаясь тем, что страна имеет запятнанную репутацию за нарушения прав человека.

В среду Индонезия подписала контракт с Airbus Military на закупку девяти транспортных самолетов С-295, которые будут использованы для обороны, перевозки грузов и гуманитарных целей.

Первый самолет будет отправлен в страну Юго-Восточной Азии в этом году, остальная часть запланирована на передачу в 2014 году.

«Это важный момент для нашей страны, а также для аэрокосмической промышленности Индонезии», сказал министр обороны Индонезии Пурномо Юсгианторо (Purnomo Yusgiantoro) во время заключения сделки в Сингапуре.

«С-295 обеспечивает идеальную способность реагировать на текущие и будущие военные и гуманитарные потребности Индонезии», добавил он.

Юсгианторо не исключает дальнейших закупок С-295, сказав, что другие виды вооруженных сил тоже заинтересованы в этом самолете.

«Например, полиция, тоже заинтересована в нем. И вы знаете, что версией С-295, который мы заказали сейчас для ВВС, вероятно, также заинтересуется армия», сказал он.

Сделка включает в себя сотрудничество между государственной авиационной компанией PT Dirgantara Indonesia (PTDI) и Airbus Military в производстве деталей для С-295 в Индонезии.

Партнерство позволит индонезийской фирме «развить ее авиационно-космический бизнес до уровня единого поставщика», сказал главный исполнительный директор PTDI Буди Сантосо (Budi Santoso).

«Сотрудничество даст выйти PTDI на мировую аэрокосмическую арену и позволит нам укрепить наши знания и силы», добавил он.

В 2011 году военный бюджет Индонезии составил 6,39 млрд долларов, заняв второе место в Юго-Восточной Азии после Сингапура.

Сегодня, в четверг, прошла церемония спуска на воду второго ракетного катера национальной постройки для ВМС Индонезии, который получил название KRI Kujang-642. Катер построен на частной верфи PT Palindo Marindo.

Первый катер, KRI Clurit-641, передан флоту в апреле прошлого года.

В церемонии, которая состоялась в порту Бату Ампар (Batu Ampar) в Батаме (Batam) на островах Риау (Riau), приняли участие министр обороны страны Пурномо Юсгианторо (Purnomo Yusgiantoro), командующий вооруженными силами адмирал Агус Сухартоно (Agus Suhartono) и начальник штаба ВМС адмирал Соепарно (Soeparno).

Верфь строила катер около года, чтобы его завершить и который стоит 73 млрд рупий (7,98 млн долларов). Катер длиной 40 метров и шириной 7,4 м может развивать скорость 27 узлов. Он имеет ракету с дальностью до 80 км и оснащен современным оборудованием и вооружением, таких как система управления оружием Sewaco, 30-мм 6-ствольная пушка и две 20-мм пушки на корме.

Экипаж катера состоит из 35 человек, есть дополнительные места для 13 бойцов специальной группы. Катер вооружен китайской противокорабельной ракетой С-705 с дальностью стрельбы 120 км.

ВМС планируют закупить к 2014 году 14 катеров этого типа.

Южная Корея рассматривает создание центра подготовки пилотов в Португалии, который будет оснащен сверхзвуковыми учебно-тренировочными самолетами Korean Aerospace Industries (KAI) Т-50, сообщил в субботу источник в правительстве.

Источник в Минобороны, который отказался представиться, сказал, что Португалия выступила в качестве основного партнера для переговоров по Международному военному летно-тренировочному центру (International Military Flight Training Center Consortium - IMFACC) еще в прошлом году. Он сказал, что ведутся завершающие переговоры, чтобы разобраться в деталях, которые должны привести к подготовке меморандума о взаимопонимании, подписание которого ожидается в начале следующего месяца.

План IMFAC требует от Южной Кореи выделения 300 млрд вон (267 млн долларов) в течение 30 лет на создание инфраструктуры центра. Центр будет укомплектован южнокорейскими военными инструкторами, на которых будет возложена задача подготовки иностранных летчиков на самолетах производства KAI.

Способный достигать скорости 1,5М самолет T-50 Golden Eagle уже состоит на вооружении южнокорейских ВВС и является учебным самолетом с летно-техническими характеристиками на уровне многих современных на сегодняшний день истребителей и штурмовиков.

Сеул рассматривал в качестве кандидатов месторасположения IMFAC США, Австралию, Филиппины и Испанию с 2009 года, как часть своей программы по привлечению международного интереса к южнокорейскому самолету.

В настоящее время Индонезия разместила заказ на Т-50 и планирует использовать их в качестве самолетов повышенной подготовки пилотов ВВС.

Если объект IMFAC будет построен, Южная Корея может помочь зарубежным странам обучению летчиков на весьма передовом самолете по доступным ценам, а также может способствовать продвижению Т-50 в Европе.

Местные военные источники сообщают, что имело место тенденция, особенно среди малых стран, на отправку военных летчиков на учебу за границу.

Кроме того, IMFAC может использоваться южнокорейскими пилотами, которые не будут зависеть от ограничения времени полета, как у себя в стране, в связи с жалобами со стороны местной общественности. Это может сократить время и расходы на обучение пилотов и укрепить национальную оборону страны.

Подробностей, как всегда в таких случаях, минимум. Известно только, что заместитель председателя КНР Си Цзиньпин, человек, который, скорее всего, станет в конце этого года новым китайским лидером, повстречался в Вашингтоне с президентом Бараком Обамой, а также госсекретарем Хилари Клинтон, министром обороны Леоном Панеттой и другими. Суть происходящего: эта администрация сделала все, чтобы осложнить Китаю жизнь, и дальше хочет посмотреть, как будет реагировать на такую ситуацию будущий генсек ЦК Компартии Китая и председатель КНР.

А им не страшно

С нынешним главой китайского государства Ху Цзиньтао все просто - это человек непробиваемый и на публике говорит заранее заготовленными формулировками. Его подчиненных, правда, пару раз подводили нервы. Что можно понять, с учетом того, что при Обаме Америка перемещает в Азию, во всех смыслах, всю свою военную и дипломатическую мощь. Пытается или завоевать на свою сторону, или расколоть ключевого партнера Китая - АСЕАН, группировку из десяти стран Юго-Восточной Азии. Укрепляет военные союзы с Японией и Южной Кореей, создает военное присутствие в Австралии, наращивает его в Сингапуре или на Филиппинах.

И вот сейчас, после всего этого, за закрытыми дверями смотрят в глаза будущему китайскому лидеру и как бы спрашивают его: ну, что скажешь?

А Си Цзиньпин вообще-то известен как человек очень даже склонный публично говорить все, что думает. Но, похоже, не в этом случае. Пока что он следует в прежнем русле китайской дипломатии, которая везде проводит мысль: вы пугаете, а нам не страшно, мы не реагируем и даже не обижаемся.

Зато вокруг нынешнего визита развернулась очередная битва титанов экспертного мира (они говорят все как есть) - этим визит и интересен.

Обрушится или нет?

Вообще-то дискутируют не только титаны. Высказался в Washington Post китайский диссидент Юй Цзе, который месяц назад выбрался в США и с удивлением обнаружил, что несколько ведущих американских университетов "не осмеливаются" пригласить его выступить, поскольку имеют программы сотрудничества с китайскими коллегами.

Конечно, диссидент Юй, как и любой диссидент из любой страны, не останется в США без дела, просто его рассказы о пытках в китайских застенках - не для университетов, они сейчас заняты более чем серьезным для Америки делом, да серьезнее вообще быть не может. Пытаются оценить со всех сторон, чем станет Китай в будущем. А это без контактов с китайскими коллегами невозможно.

И вот, что касается оценок - спор экспертов на страницах журнала Foreign Affairs. Один, Арвинд Субраманиан, пишет, что в 2030 году экономика Китая будет на треть больше американской, и уже сегодня Китай, который может кому угодно дать (или приостановить) кредиты - важнейшая держава.

Ему отвечает Дерек Сизорс: но сегодня китайская экономика по объему - всего половина от американской, а средний китаец в 10 раз беднее жителя США. Китайцы жизненно заинтересованы в здоровье доллара, потому что держат в этой валюте 70% своих 3,2-хмиллиардных резервов. А рост Китая очень даже может остановиться, там есть много проблем, нет смысла проецировать нынешние темпы развития на годы вперед.

Субраманиан не сдается: а зачем сомневаться в способности Китая к реформам, если он только ее и демонстрирует? И вообще, его оценка роста Китая - на 7% в год в течение 20 лет - консервативная, она предполагает темпы на 40% меньше, чем сейчас, иначе бы речь шла о почти 50% превышении китайского ВВП над американским в 2030-м году... И так далее.

В эту дискуссию как бы вклинился тот самый наследник престола Си Цзиньпин (и его референты), давший длинное письменное интервью американским СМИ. Он подбрасывает новые факты. Например, что торговля двух стран превысила 440 миллиардов долларов, что в ней задействованы 47 из 50 штатов США, что Китай фактически создал в США до 3 миллионов рабочих мест...

Тут надо сказать, что индустрия предсказаний китайского краха существует уже лет пятнадцать, есть люди, которым очень хочется, чтобы Китай надломился, и они изобретают много сценариев в оправдание своей мечты. Правы ли они? Может Китай затормозить или обрушиться? Конечно. Да даже от наводнения или чего-то совсем неожиданного. Но это ведь может произойти с кем угодно, и с США тоже, и с ЕС (что мы и наблюдаем). А пока что картина иная.

Не сдерживать, а работать

А как эта иная картина, собственно, выглядит на сегодняшний день, и какие результаты дает "жесткая" политика Барака Обамы? Пекин напоминает, что по внешней торговле и производству Китай уже впереди Америки (хотя, добавим, отстает по услугам, то есть технологиям и финансам), и что "такого конкурента в истории США еще не было", отсюда в США много всяких "эмоций".

А главное тут - возникшая взаимозависимость, поэтому ни одна страна не хочет всерьез быть врагом другой. (Это и показывают китайские лидеры своим нежеланием всерьез относиться к американскому давлению.)

А вот внутри США... Напомним, что политика республиканцев в отношении Китая была другой. В предвыборной дискуссии там эти темы - по разным причинам - пока особо не звучат.

Но вот как ответил на днях на мой вопрос Томас Грэм, вполне республиканский человек, работающий в "Киссинджер Ассошиэйтс", а ранее "отвечавший за Россию" в Совете национальной безопасности у Буша: "Цель Америки не в том, чтобы сдерживать Китай, а в том, чтобы работать с ним и другими, чтобы его растущая роль в регионе была как можно менее дестабилизирующей. И понятно, что при растущей китайской экономике нет возможности сдерживать Китай, он продолжит привлекать экономических партнеров. Более того, с учетом американской и китайской экономической взаимозависимости, у Китая нет никакого интереса в том, чтобы строить антиамериканскую коалицию с Россией".

(Вопрос, кстати, был о том, не укрепит ли нынешняя политика Обамы и без того тесное партнерство Москвы и Пекина. Полностью интервью будет опубликовано на сайте РИА Новости в ближайшее время.)

Так что пекинский стиль благодушия в отношении к "жесткости" Обамы, возможно, самый уместный в сложившейся ситуации. И откровенный Си, видимо, и дальше будет вести себя как сдержанный Ху. Дмитрий Косырев, политический обозреватель.

В то время как Запад, в первую очередь США и Евросоюз, усиливают санкции в отношении Ирана, последние статистические данные свидетельствуют о том, что Иран в настоящее время успешно торгует автомобилями и запасными частями к ним с 60-ю странами, сообщает агентство ИСНА.

По данным, опубликованным министерством промышленности, рудников и торговли, за 10 месяцев текущего 1390 года (21.03.11-20.01.12) в Иране в общей сложности выпущено 1 млн. 381 тыс. 812 автомобилей разных марок, что на 3,5% больше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

При этом, как свидетельствует статистические данные Таможенной администрации, в указанный период Иран обменивался автомобильными запасными частями и легковыми автомобилями в сборе более чем с 50-ю странами.

В настоящее время к числу крупнейших партнеров Ирана в области автомобилестроения, в том числе импортирующих иранские запасные части и легковые автомобили, относятся Южная Корея, Франция, Швеция, ОАЭ, Китай, Япония, Германия, Италия, Турция и Румыния.

Кроме того, Иран ведет автомобильную торговлю с такими странами, как Испания, Англия, Бразилия, Бельгия, Швейцария, Сербия, Финляндия, Голландия, Индия, Кувейт, Грузия, Украина, Малайзия, Польша, Тайвань, Таиланд, Оман, Вьетнам, Казахстан, Португалия, Иордания, Бахрейн, Новая Зеландия, Саудовская Аравия, Венгрия, Таджикистан, Россия, Ирландия, Канада, США, Словакия, Австралия, Болгария, Индонезия, Аргентина, Словения, Ливан, Австрия и Босния и Герцеговина.

В текущем году Иран экспортировал запасные части и легковые автомобили в сборе в Сирию, Ирак, Афганистан, Египет, Сингапур, Того, Замбию, Азербайджан, Литву, Туркменистан, Нигерию, Армению, Судан и Венесуэлу.

Экспортные поставки всей иранской промышленной продукции осуществляются в 159 стран, и основная часть этих поставок приходится на такие страны, как Ирак, Китай, ОАЭ, Индию и Южную Корею. Иранские товары и инженерно-технические услуги пользуются спросом во многих странах мира.

Министерство промышленности, рудников и торговли отдает предпочтение экспортным поставкам промышленной продукции на рынки стран Ближнего Востока, Латинской Америки, Центральной Азии, Кавказа и Африки.

Boeing Co. и индонезийская авиакомпания Lion Air закрыли сделку, по итогам которой авиаперевозчик приобретает 201 самолет Boeing 737 MAX, а также 29 усовершенствованных самолетов этой же модели 737-900ER. "737 MAX - лучший выбор для Lion Air", - сказал президент-основатель авиакомпании Русди Кирана на открытии сингапурского авиашоу. Кирана отметил, что его авиаперевозчик первым в Азии станет массово использовать Boeing 737 MAX.

Сделка на поставку 230 самолетов, которая оценивается а 22,4 млрд долларов, на данный момент является самой крупной в истории Boeing как по количеству единиц поставляемой техники, так и по стоимости. Кроме того, сделка, предварительный контракт по которой был подписан в ноябре 2011 года, включает опцион на еще 150 самолетов.

"Теперь все больше людей в Азии будет летать по меньшей стоимости благодаря этой исторической сделке", - сказал вице-президент Boeing. по продажам в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Индии Динеш Кескэр.

На данный момент Boeing имеет заказы на более чем 1000 самолетов 737 MAX от 15 клиентов, планируется производство более 6,3 тысячи 737-900ER (Next-Generation). Lion Air - самая крупная частная авиакомпания Индонезии - располагает в данный момент 178 самолетами Boeing 737. 

Статья Председателя Правительства России В.В.Путина в газете «Комсомольская правда».

Строительство справедливости. Социальная политика для России

Россия - социальное государство. Мы имеем гораздо более высокий уровень социальных гарантий, чем страны с сопоставимым уровнем производительности труда и доходами на душу населения. В последние годы расходы бюджетной системы на социальную сферу составляют более половины в общих бюджетных расходах. Только за последние четыре года они выросли в абсолютном выражении в 1,5 раза - а в доле ВВП с 21% до 27%. Ни одна из социальных гарантий не была поколеблена в условиях кризиса 2008 - 2009 годов. Более того, даже в этот период росла зарплата работников бюджетного сектора, увеличивались пенсии и другие социальные выплаты. Но наши граждане отнюдь не удовлетворены существующим положением, и их неудовлетворенность справедлива.

Социальная политика имеет несколько целей, несколько измерений. Это поддержка слабых, тех, кто по объективным причинам не может зарабатывать себе на жизнь. Это обеспечение работы социальных лифтов, «равного старта» и продвижения каждого человека на основе его способностей и таланта. Эффективность социальной политики измеряется мнением людей - справедливо ли устроено общество, в котором мы живем.

Я не буду говорить об успехах - они есть. И в демографической политике, где удалось добиться серьезного сдвига к лучшему, и в пенсионном обеспечении, и в ограничении бедности. Есть реальные достижения в образовании, в охране здоровья, в культуре.

Но сегодня нам надо говорить о проблемах, которые не удалось решить, и о задачах, которые должны стать повесткой следующего этапа развития России.

Первое. Многие граждане не могут реализовать свои профессиональные знания, найти такую работу, которая позволяла бы иметь достойную зарплату и развиваться, строить карьеру. Плохо, с большими перебоями работают социальные лифты, начиная от системы образования. Эта проблема значительно обострилась в последние годы, когда большинство молодых работников, входящих на рынок труда, окончило вузы.

Второе. Недопустимо, вызывающе велика дифференциация доходов. Каждый восьмой гражданин России все еще живет за официальной чертой бедности.

Третье. За первое десятилетие XXI века принципиально изменилось представление о нормальных потребностях и возможностях средней российской семьи. Всего 10 - 12 лет назад речь шла главным образом о том, чтобы не скатиться за грань нужды, а целые социальные категории, прежде всего пенсионеры, были вынуждены существовать за этой гранью. Теперь же основная масса населения предъявляет запросы совершенно иного порядка. Социальная сфера не успела адаптироваться к этому. Население, и в первую очередь «средний класс», образованные и хорошо зарабатывающие люди, в своей массе остается неудовлетворенным уровнем социальных услуг. Несмотря на рост бюджетного финансирования образования и здравоохранения, сохраняется низкое качество, не остановлено расползание принудительной платности в этих сферах. Далеки от решения задачи создания комфортной среды проживания.

Четвертое. В условиях значительного сокращения численности населения трудоспособного возраста и увеличения старшего возраста неотложным становится кардинальное повышение эффективности социальных расходов. Если мы хотим сохранить и тем более качественно улучшить ситуацию - другого выхода у нас просто нет.

Социальное измерение экономики

Люди разного призвания - предприниматели, рабочие, специалисты, «бюджетники» - должны иметь поле для реализации своего потенциала, поле для профессионального и социального роста.

Первое. Инженер, агроном, экономист, дизайнер - каждый из профессионалов должен получить возможность не просто работать по специальности, а строить профессиональную карьеру. А значит - постоянно повышать свою квалификацию, обучаться новым прикладным технологиям. При этом надо сделать квалификацию каждого видимой, различимой для работодателей.

Мы еще в 2006 году договаривались с объединениями предпринимателей, что они возьмут на себя создание системы профессиональных квалификаций. К сожалению, результаты очень скромные. За 5 лет утверждено всего 69 стандартов. Мягко говоря - это капля в море. По всей видимости, мы переоценили степень интереса крупных корпораций к национальной системе квалификаций, открытой для малого и среднего бизнеса. Значит, надо решать это как общенациональную задачу, подключить все ресурсы государства.

Предлагаю, чтобы Правительство до конца 2012 года совместно с предпринимательскими и профессиональными ассоциациями, с ведущими университетами страны приняло Национальный план развития профессиональных стандартов и создания открытой базы данных членов профессиональных ассоциаций.

Второе. В любой стране учителя и врачи, ученые и работники культуры - это не только костяк «креативного класса». Это те, кто придает устойчивость развитию общества, служит опорой общественной морали.

Безусловно, мы будем повышать эффективность работы наших систем образования и здравоохранения. Устранять ситуации, когда мы по инерции финансируем учреждения, которые работают откровенно плохо. Но ведь такая работа велась начиная с 90-х годов: проводились организационно-экономические реформы, менялись системы управления, вводились механизмы внешней оценки. Пока это не привело к заметному для народа улучшению качества образования и здравоохранения. По всей видимости, потому, что из рассмотрения регулярно выпадало самое важное - мотивация людей, которые работают в этих отраслях.

Считаю, речь о любых реформах в здравоохранении и образовании может идти только в том случае, когда эти реформы обеспечивают достойную оплату труда профессионалов-бюджетников. Врач, учитель, профессор на своей основной работе должны получать достаточно, чтобы не искать заработков на стороне. Не выполним это условие - все усилия по изменению организационно-экономических механизмов, по обновлению материальной базы этих секторов уйдут в песок.

Эффективно управлять качеством медицинской помощи, образовательных программ, научных исследований можно только опираясь на авторитет профессиональной среды. Восстановление профессиональной морали, самоуправление и самоочищение профессиональных коллективов - это то, на что вправе рассчитывать общество, пересматривая свои отношения с медицинским, учительским, научным сообществом.

Оплату бюджетников надо соотносить с конкретными условиями регионального рынка труда. Ведь человек сравнивает свою заработную плату не с абстрактными величинами, которые можно найти в статистическом справочнике, а с тем, что зарабатывают его соседи и знакомые, что может заработать он сам, перейдя из бюджетной сферы в бизнес.

При этом механическое повышение зарплаты всем и каждому неэффективно. Необходимо гораздо полнее учитывать в зарплате квалификацию и профессиональные достижения работника. Это значит, что рост базового уровня оплаты должен сочетаться с еще более быстрым увеличением фонда стимулирующих надбавок и доплат.

Мы сделали первый шаг в формировании эффективного контракта с учителями - а это миллион человек. Начиная с этого года субъекты Федерации при поддержке федерального бюджета должны обеспечить среднюю зарплату учителей не ниже средней по экономике региона.

Начиная с 1 сентября этого года будет повышена оплата труда преподавателей государственных вузов - до размера средней зарплаты по региону. В течение же 2013 - 2018 гг. средняя зарплата профессоров и преподавателей вузов будет постепенно увеличена еще в два раза и доведена до 200% от средней по экономике. При этом повышенная зарплата должна сразу устанавливаться тем, кто имеет научные результаты и пользуется уважением студентов и выпускников. С каждым годом доля таких лучших профессионалов будет расти. Выделяя достойных, конкурентоспособных преподавателей, мы обеспечим необходимое обновление кадров высшей школы.

Ресурсы для реализации этой задачи обеспечит государство - через регулярное увеличение нормативного финансирования программ высшего образования. А конкретную ответственность за ее выполнение будут нести ректоры вузов - мы включим соответствующие показатели в их контракты.

Аналогично за несколько лет будет постепенно повышена до эффективного уровня заработная плата преподавателей колледжей и профессиональных лицеев, мастеров производственного обучения, других педагогов, врачей, среднего медицинского персонала, научных сотрудников РАН и государственных научных центров, работников учреждений культуры. При этом для врачей и научных сотрудников целевой ориентир к 2018 году такой же, как для преподавателей высшей школы - 200% от средней зарплаты по региону.

Реализация этой задачи потребует значительных ресурсов - в совокупности до полутора процентов ВВП в год. Важно использовать серьезные внутренние резервы отраслей - в частности, реорганизовать неэффективные организации и программы. Такая реорганизация должна дать не меньше трети от необходимых средств.

В конечном счете заработная плата должна платиться не за факт принадлежности к определенному учреждению, а за реальный вклад в науку, образование, здравоохранение, культуру, в оказание обществу и гражданам конкретных услуг. Для руководителей вузов, медицинских и научных учреждений, финансируемых из бюджета, надо ввести по аналогии с ранее принятыми решениями по государственным корпорациям обязательность декларирования доходов.

Третье. Не менее значимая проблема - квалификация и социальное самочувствие рабочих - тех, кто является становым хребтом любой экономики.

Давно миновало время, когда рабочие могли иметь низкий уровень жизни, низкий уровень образования. Сегодняшний рабочий - это ответственный исполнитель сложных и меняющихся технических регламентов. В условиях, когда конкурентоспособные предприятия постоянно обновляют технологии, когда товары низкого качества быстро вытесняются с рынка - квалификация рабочего, его кругозор, его профессиональная гордость, его способность постоянно обучаться стали решающим фактором конкурентоспособности.

Между тем некоторые владельцы и менеджеры предприятий продолжают вести себя так, будто на дворе начало прошлого века. Как будто можно утвердиться на рынке за счет экономии на работниках. С 2004 по 2010 гг. в экономике произошло существенное увеличение доли работников, занятых в условиях, не отвечающих гигиеническим нормативам - на 17%. Удельный вес таких рабочих мест вырос с 21% до 29%.

Надо вместе с профсоюзами изучить возможность законодательно расширить участие рабочих в управлении предприятиями. Такое участие практикуется - например, в Германии в форме так называемых производственных советов. В компетенцию таких советов у нас могла бы входить ежедневная организация труда коллектива - от графиков рабочего времени до составления социального плана в случае закрытия каких-то производств, повышение квалификации работников.

Рынок труда квалифицированных рабочих нуждается в серьезных переменах. Необходимо построить внутри рабочих профессий социальные лифты. В России надо воссоздать рабочую аристократию. К 2020 году она должна составить не меньше трети квалифицированных работников - около десяти миллионов человек (с семьями - 25 миллионов).

Квалифицированные рабочие должны быть включены в национальную систему профессиональных квалификаций, оценка их профессионального уровня и получение новых квалификаций не должна замыкаться внутри отдельных предприятий, как это фактически сложилось в настоящее время. Это увеличит возможности рабочих на рынке труда, повысит их мобильность и в конечном счете - их заработки.

Четвертое. Мы совершенно недостаточно заботимся о возможностях, которые рынок труда предоставляет тем нашим гражданам, кто обладает не меньшими, чем другие, талантом и желанием работать и зарабатывать, но кому сложно «вписаться» в стандартные трудовые отношения. Это прежде всего люди с ограниченными возможностями здоровья (колясочники, слабовидящие, слабослышащие и ряд других категорий).

Мы в последние годы приняли целый ряд решений о налоговых стимулах для работодателей, использующих труд людей с ограниченными возможностями здоровья. Правительству вместе с заинтересованными общественными организациями до конца 2012 года надо оценить, насколько действенными оказались эти меры - и при необходимости предпринять дополнительные шаги в этой области.

В ближайшие годы надо создать систему, которая помогала бы каждому инвалиду, способному и желающему обучаться и работать - найти свою образовательную и профессиональную траекторию жизненного роста. От специализированной образовательной программы - до адаптированного к его специальным потребностям рабочего места.

Пятое. Предприниматели в нашем обществе все еще не чувствуют себя уверенно. В немалой степени это наследие 1990-х годов. Тогда предпринимательство, с одной стороны, зачастую было сопряжено буквально с риском для жизни, который создавали безнаказанные бандитские группировки, а с другой - нередко сводилось к дележу государственного имущества. Отсюда недоверие многих граждан к предпринимателям и недоверие многих предпринимателей к обществу и государству.

Многие наши граждане все еще нередко считают всякую крупную собственность несправедливо приобретенной и воспринимают крупных предпринимателей скорее как светских персонажей, чем как творцов, чья деятельность служит двигателем развития страны. (Отчасти поводы к этому дают и некоторые предприниматели.)

Нужна история не просто успеха - но справедливого успеха с точки зрения окружающих. Успеха, доставшегося тяжелым трудом, умением рисковать, готовностью брать на себя ответственность за других.

В российском бизнесе уже есть массовый слой людей, которые настроены на перемены, которые хотят жить по-новому. Это хозяева малого и среднего бизнеса, это менеджеры, те, кто сегодня находится на втором-третьем этажах управления. Эти люди хорошо осознают неэффективность сложившейся модели бизнеса.

Шанс для молодой бизнес-элиты в наступившем десятилетии - это управление частными корпорациями нового типа, которые соберут на российском фондовом рынке деньги десятков и сотен тысяч таких же, как они, граждан. Эти корпорации публичные, они уже не имеют персонального хозяина - и тем самым устойчивы к коррупции, к связкам с чиновничьими интересами.

* * *

На фоне общего повышения уровня доходов слишком медленно сокращается разрыв между наиболее и наименее обеспеченными группами населения. В нашей стране дифференциация доходов соответствует США и существенно выше, чем в Западной Европе. Определенная степень дифференциации доходов естественна для зрелой рыночной экономики, однако избыточный разрыв воспринимается как несправедливость и служит источником социальной напряженности. Поэтому важнейшая задача - уменьшение материального неравенства. Как за счет более адресной и эффективной социальной политики, так - и в первую очередь - за счет возможности каждому зарабатывать, обеспечить себе достаточный уровень доходов.

Нефтегазовые доходы «протекают» внутрь экономики неравномерно. Увеличивать перераспределительные мощности государства уже некуда. Уверен - только по мере роста новых секторов, развития обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства, современных транспортных и интеллектуальных услуг мы будем воспринимать нашу страну как более справедливую. Где каждый зарабатывает своим трудом и талантом.

Но тем, кто не может зарабатывать - или еще не работает, - государство будет адресно помогать.

Пенсии и социальная помощь

Предоставляемыми государством выплатами и льготами пользуются около 60% семей. Нам удалось существенно поднять уровень пенсий, будем повышать их и дальше, чтобы прибавка не съедалась ростом цен. В то же время на первый план выдвигается проблема помощи семьям с детьми.

Государство принимает меры, направленные на то, чтобы поддержать стремление семей к рождению второго и последующих детей. Эти меры, прежде всего введение материнского капитала, стали приносить первые результаты. Рождаемость повышается, и это радует. Но семья с детьми, особенно если их трое-четверо, часто сталкивается с ситуацией, когда мать не имеет возможности работать, а детям трудно дать то, что получают те их сверстники, которые являются единственными детьми у своих родителей. Да и при одном ребенке молодая семья испытывает серьезные материальные трудности, если родители не успели еще как следует утвердиться в своей профессии и вынуждены снимать жилье.

Абсолютно нетерпимо, когда рождение ребенка подводит семью к грани бедности. Полностью исключить такую ситуацию - национальная задача на предстоящие 3 - 4 года. Сегодня размеры большей части пособий на детей устанавливаются регионами, и во многих субъектах Федерации они, прямо скажем, постыдно малы.

В 2006 году мною был предложен комплекс мер по стимулированию рождения второго ребенка, включая и материнский капитал, который постоянно индексируется. Практика применения этих мер показала их результативность. Сегодня считаю возможным сделать еще один шаг вперед. Предлагаю ввести в субъектах Федерации, в которых сохраняются негативные демографические тенденции, специальное пособие семьям при рождении третьего и последующих детей, до достижения ими трехлетнего возраста - в размере прожиточного минимума ребенка. Конкретно - это будет означать прибавку около 7000 рублей в месяц. Федеральный бюджет окажет поддержку регионам, которые введут такое пособие, до 90% от необходимых средств в 2013 году с постепенным увеличением собственных средств региона до 50% к 2018 году. Это начало - давайте посмотрим, насколько полезной такая программа окажется. Если дело пойдет хорошо и экономические условия будут благоприятны - будем искать возможность поддержать и другие регионы. Хочу напомнить - те или иные меры поддержки отдельных групп регионов применялись и в советское время - например, для Дальнего Востока.

Ожидаю, что регионы с хорошей бюджетной обеспеченностью внесут существенный вклад в эту инициативу, взяв на себя большую долю расходов или увеличивая сумму помощи семьям.

Конечно, такие пособия не должны получать семьи, где родители имеют высокие доходы. Будет правильно ввести заявительный принцип предоставления пособий. Семья сможет обратиться за детским пособием, если в ней доход на человека, например, не выше, чем средний по региону. Пособие будет предоставляться без долгих предварительных проверок, но налоговые органы станут выборочно анализировать доходы получателей пособий, обращая особое внимание, например, на владельцев дорогой недвижимости. Думаю, что схожим образом надо будет со временем поступать и с другими выплатами, призванными помогать нуждающимся.

Мы не можем останавливаться и в совершенствовании пенсионной системы.

Пенсионное обеспечение, наверное, является самым большим достижением - и самой большой проблемой для нашей страны. Достаточно сказать, что мы тратим на пенсии больше 10% валового внутреннего продукта - это четверть всего бюджета «расширенного правительства».

Из-за краха экономики в 90-х годах у нас практически не было выбора - мы обязаны были вытащить стариков из нищеты. Напомню - в первый же год после начала реформ, в 1992 г., реальный размер пенсии опустился наполовину от уровня предыдущего года, потом после слабых попыток его поднять на основе всевозможных индексаций и доплат наступил кризисный 1998 г., который спровоцировал новое обрушение пенсий. На такой основе просто нельзя было жить.

На восстановление размера пенсий у нас ушло больше 10 лет. Если заработная плата и общий уровень доходов восстановились к середине 2000-х гг., то полного восстановления размера пенсий по отношению к докризисному уровню 1990-х гг. российской пенсионной системе удалось добиться лишь в 2010 г. благодаря валоризации пенсионных прав и введения доплат к минимальным пенсиям до уровня прожиточного минимума пенсионера. Долги нужно отдавать. Российское правительство этот долг отдало.

Часто говорят - зачем Правительство подняло пенсии в 2009 году, практически сразу после выборов Президента? Сделай власть это сегодня, сейчас - и выборы, дескать, были бы в кармане, ведь пенсионеры чаще других ходят на выборы. Отвечу. Мы сделали это, как только смогли, как только появилась первая экономическая возможность. Все другое было бы безнравственно.

Пенсии непременно будут расти. Как и прежде, еще раз хочу сказать, что я против повышения пенсионного возраста. В то же время необходимо учитывать интересы тех, кто намерен продолжить работу по достижении пенсионного возраста и, имея хороший заработок, хотел бы отсрочить оформление пенсии, но зато значительно увеличить ее будущий размер. Уже в самое ближайшее время надо предусмотреть такую возможность.

Нужна совершенно новая пенсионная политика для среднего класса. Смысл ее в том, чтобы предоставить людям наиболее широкие возможности ответственного выбора вариантов решения своих жизненных проблем. Решения, которое достигается с помощью государства, в сотрудничестве с государством, но не только силами государства.

Это предполагает в первую очередь развитие накопительного компонента пенсионной системы. Надо признать, что пока он толком не заработал. Доходность пенсионных накоплений невысока, а в результате низка их привлекательность. Между тем в отсутствие серьезного накопительного компонента вряд ли удастся уменьшить неприемлемый разрыв между зарплатами типичных представителей среднего класса и пенсиями, которые они получают после окончания трудовой деятельности. Государство может и обязано предоставить каждому гражданину в старости средства на нормальное питание, лекарства, одежду и другие основные нужды. Но если человек, получая высокую зарплату, привык не стеснять себя в тратах и не откладывает на будущее - реалистично ли требовать, чтобы государство сохранило ему привычный уровень жизни после ухода на пенсию? Если нет накопительного компонента, сделать это можно только за счет платежей всех, кто работает. А ведь соотношение численности работающих и пенсионеров в предстоящий период значительно снизится.

В то же время надеяться только на обычные сбережения, очевидно, невозможно. Когда речь идет об обеспечении человека в старости, государство должно не только гарантировать сохранность пенсионных накоплений, а заботиться об их устойчивой доходности. При необходимости - дополнять их своими средствами.

Образование и культура

Наша система образования и воспитания должна отвечать вызовам нового времени. При этом мы не будем отказываться от своего главного достижения - доступности образования. Но мы испытываем серьезные проблемы с качеством образования.

В качестве первоочередных национальных задач вижу следующие.

Первое. В течение ближайших четырех лет ликвидировать очереди в детские сады. В том числе - за счет расширения мест в семейных, негосударственных, корпоративных детских садах. Надо пересмотреть СанПиНы, которые сегодня мешают развитию таких форм, приблизить детские дошкольные учреждения к местам проживания детей. Надо включить организаторов и педагогов негосударственных детских садов в систему финансовой и методической поддержки со стороны муниципальных бюджетов.

Второе. Обеспечить социальное равенство в получении образования. Мы уже привыкли к тому, что отбор детей в престижные школы (и соответствующая конкуренция их родителей) начинается с первого класса. При этом в ряде наших крупных городов образовались группы школ с устойчиво низкими результатами обучения. В таких школах почти нет отличников, участников олимпиад, но много детей с трудностями в обучении, с неродным русским языком, с девиантным поведением. Школа перестает выполнять функцию социального лифта, начинает воспроизводить и закреплять социальную дифференциацию.

Дети не должны быть заложниками социального или культурного статуса своих семей. Если школы работают в трудных социальных условиях, то и они, а не только гимназии и лицеи, работающие, как правило, с благополучными детьми, должны получать специальную поддержку - и методическую, и кадровую, и финансовую.

Третье. За последние десятилетия система дополнительного образования детей потеряла значительную часть своих кадровых и финансовых ресурсов. Кружки и секции сегодня посещает только половина школьников, и только четверть - бесплатно. Сильной деформации подверглась традиционно значимая сфера социализации - детский спорт. Число спортивных школ и секций растет, но часто они ориентированы только на перспективы перехода в большой спорт. Это порождает раннюю селекцию и отсев детей.

Необходимо вернуть систему дополнительного образования в сферу ответственности государства - на региональный уровень, оказывая при необходимости поддержку из федерального бюджета. Оплату педагогов дополнительного образования, уровень квалификации которых сопоставим с учительским (включая спортивные школы и школы искусств), надо поэтапно довести до уровня зарплаты учителей общеобразовательной школы. В результате этих мер мы рассчитываем к 2018 году увеличить долю школьников, вовлеченных в дополнительные программы, до 70 - 75%, в том числе не менее 50% - на бесплатной основе.

Четвертое. Предстоит серьезное обновление программы и методов работы школы, где мы - надо признать - серьезно отстали. Новые стандарты старшей школы должны обеспечить доступность для каждого школьника 5 - 6 профилей обучения, соответствующих склонностям и жизненным планам подростков.

Надо развивать наши сильные стороны. У нас в стране - традиционно сильные математические школы в университетах и РАН. Мы можем поставить задачу сделать наше школьное математическое образование через десять лет лучшим в мире. Это даст нашей стране серьезные конкурентные преимущества.

Пятое. Пора навести порядок в стипендиальном обеспечении. Стипендия для тех, кому она реально необходима, кто без нее не сможет продолжать образование (и кто, разумеется, хорошо учится), должна достигнуть прожиточного минимума студента. На сегодняшний день это означает прибавку к стипендии в размере 5 тыс. рублей в месяц. По крайней мере, на первых курсах обучения, когда студент основное время должен уделять учебе, а не отвлекаться на подработки. За всем этим должны следить сами студенческие коллективы - студенты знают, как живут их товарищи, их трудно будет обмануть подложными справками. При этом мы безусловно продолжим практику выделения именных стипендий и спецгрантов для тех, кто показывает выдающиеся результаты в учебе и научной работе.

Шестое. Мы будем продолжать совершенствовать систему Eдиного государственного экзамена. В последнее время ее часто критикуют, и во многом справедливо - есть претензии и к прозрачности проведения ЕГЭ в ряде регионов, и к тому, насколько сам он отражает способности и знания выпускника школы. Надо методически и организационно обновить ЕГЭ, привлекать к контролю за проведением экзамена общественных независимых наблюдателей, защитить от злоупотреблений и искажений и при этом - сохранить его несомненные достоинства, рациональное зерно. Имею в виду - принцип независимой оценки качества образования детей и работы школьных педагогов. И главное - возможность для ребят из сельской местности, из отдаленных территорий, из семей с разным уровнем достатка продолжить обучение в лучших региональных и федеральных университетах.

Седьмое. Нельзя согласиться с теми, кто предлагает снизить прием в вузы, чтобы большинство молодых людей ограничивались обучением в техникумах или в системе профобразования. Эти предложения не учитывают настроя молодежи, причем настроя конструктивного, ценного для общества. Вместе с тем мы не можем сохранять положение, когда выпускник вуза заведомо не находит (а часто и не ищет) работы по профилю подготовки и идет работать туда, где ему заново приходится овладевать знаниями и навыками. Причина этого - несоответствие структуры бюджетных мест и реальных потребностей рынка труда. Абитуриенты видят это несоответствие - поэтому на «избыточные» бюджетные места поступают те, кто не собирается работать по специальности - а часто и не имеет для этого минимальной подготовки. Когда больше половины студентов очного обучения, начиная с третьего курса, учатся урывками, потому что вне связи с будущей профессией работают где-то практически на полную ставку - это значит, что мы неэффективно используем до четверти бюджетных средств, направляемых в высшее образование - больше 100 миллиардов рублей в год.

Надо вернуть престиж и высокое качество российского высшего образования. Неприемлемо, когда мы зачисляем на бюджетные места (в том числе в сложных инженерных вузах) таких абитуриентов, которые по уровню своих знаний просто не смогут учиться по выбранной специальности. Надо создать такую систему, при которой поступать на бюджетные места будут в основном те, кто имеет отличные и хорошие результаты по профильным предметам или являются победителями предметных олимпиад.

Программы обучения в их прикладной части должны формироваться при непосредственном участии объединений работодателей. Мы - вместе с другими развитыми странами - уже нашли оптимальную форму подготовки профессионалов, владеющих прикладными компетенциями. Это прикладной бакалавриат, соединяющий базовое фундаментальное образование с получением востребованной на рынке конкретной квалификации. Теперь необходимо последовательно его развивать. К 2018 году доля прикладных бакалавров должна составить не менее 30 - 40% выпуска наших вузов.

Восьмое. Надо навести элементарный порядок в системе высшего образования. На рынке существует большое количество вузов (в том числе государственных), которые прямо нарушают право человека на получение добротных знаний. Рособрнадзор действует в этом отношении неэффективно. Предлагаю в 2012 - 2014 гг. силами наших ведущих университетов с привлечением ученых РАН и международных экспертов провести аудит всех образовательных программ высшего профессионального образования. В первую очередь - по экономике, юриспруденции, управлению, социологии.

Вузы, которые потеряли рынок труда для своих выпускников, которые не ведут серьезных исследований, будут присоединены к сильным университетам со сложившимися коллективами и традициями. Этот процесс уже стартовал. Государство выделит дополнительные средства на восстановление научных школ и на необходимую дополнительную подготовку студентов «присоединенных» вузов.

Девятое. Восстановить престиж и актуальность обучения прикладным квалификациям. Привязать их к конкретным технологиям, представленным на рынке. И обучение вести, как правило, на базе полноценного среднего образования, получаемого в школе. В этом случае потребуется не 3 - 4 года, как сейчас, а не больше года, а иногда и полгода. Зато это будет действительно напряженный учебный труд - на реальных рабочих местах, с лучшими профессионалами в качестве наставников. И получать такую подготовку человек сможет не раз в жизни, а по мере необходимости, столько раз, сколько нужно. Создавать такие центры будем совместными усилиями государства и работодателей. Профлицеи и колледжи станут многопрофильными центрами, где проводится обучение по широкому набору таких программ. Разумеется, делать это надо осторожно, не ломая сложившихся форм там, где они работают эффективно и люди ими довольны.

Инвестиции в образование станут нашим ключевым бюджетным приоритетом. Ведь это не только подготовка кадров для экономики, но и важнейший фактор социального развития общества, формирования объединяющих нас ценностей. В этом отношении роль образования смыкается с ролью культуры.

Надо признать, - в прошедшее десятилетие внимание к развитию культуры было недостаточным. Нас успокаивали, с одной стороны, растущий платежеспособный спрос на посещение концертов и театров, а с другой - широкое распространение интернета, в котором неплохо представлены в том числе вполне достойные культурные блага. Разумеется, государство, со своей стороны, стимулировало художественное творчество и поддерживало музеи, библиотеки и другие учреждения культуры. Но масштабы такого рода активности отставали от роста коммерческой составляющей в сфере досуга. Излишне коммерциализированными (а многие говорят прямо - пошлыми) стали и программы федеральных телеканалов.

В результате мы видим «расходящиеся ножницы» поддержки и потребления культуры: по сравнению с 1990 годом число музеев и театров выросло, а количество их посещений - упало.

Было бы неправильно административными методами подавлять коммерчески ориентированную активность в этой сфере. В конце концов люди голосуют своими деньгами. Однако миссия культуры, искусства никак не ограничивается этими рамками, и государство вместе с меценатами призвано создавать необходимые условия для реализации этой миссии.

Первое. Необходимо обеспечить широкий, без каких-либо ограничений, доступ каждого гражданина к национальным и мировым культурным ценностям. Государство поддержит формирование публичных электронных библиотек, музейных и театральных интернет-ресурсов, будет приобретать права на бесплатное размещение в интернете выдающихся фильмов и спектаклей.

Второе. Культурные практики должны вернуть себе ключевое место в организации досуга людей. Мы будем развивать систему самодеятельного художественного творчества - начиная со школы, где необходимо предусмотреть позицию организатора детского творчества (которым в каждом данном случае может быть режиссер, художник, хореограф или музыкант) и выделить другие необходимые ресурсы. Важно, чтобы дети уже в школе приобщались к национальной культуре народов России.

В крупных и средних городах будет развиваться практика, когда музеи работают допоздна. «Ночи музеев» успешно проходят в Москве, в других наших городах.

Особое внимание государство будет уделять работе музеев, театров, библиотек и творческих клубов в малых городах. Сейчас там наибольший дефицит культурного досуга. Министерству культуры вместе с руководителями регионов надо создать - и широко обсудить с интеллигенцией - проект государственной программы развития культуры в малых городах.

С учетом того, что значительная часть музейных ценностей находится в запасниках, а не в выставочных залах - надо создать передвижной фонд наших национальных музеев, который наполнит галереи малых и средних городов России, даст возможность многим людям прикоснуться к высокой культуре.

Третье. Будет расти финансирование системы грантов, предоставляемых на конкурсной основе деятелям искусства и художественным коллективам, в том числе молодежным. Надо перенять практику приглашения молодых деятелей искусства из разных стран - предоставления им стипендий, условий для творчества и общения друг с другом. Такие международные центры есть во многих городах Европы и вносят большой вклад не только в качество культурной среды, но и в распространение в мире национальной культуры. В свою очередь, мы будем расширять стипендиальные программы и для молодых российских деятелей искусств - давая им возможность поработать в новых для себя городах и регионах.

Четвертое. Цифровое телевидение дает возможность создать общенациональные специализированные каналы. Нам нужно иметь каналы, посвященные классической музыке, театру, изобразительному искусству и архитектуре, «литературный» и «исторический» каналы. И, конечно, несколько каналов «детской классики» для каждого возраста.

Сохранение человека

В 2011 году была создана принципиально новая правовая база развития российского здравоохранения. С ее помощью четче и справедливее будут распределяться средства на финансирование медицины, а пациенты получат широкие возможности выбирать врача и лечебное учреждение. На полную реализацию возможностей, которую создает правовая база, уйдет несколько лет. В это время необходимо решить еще целый ряд проблем отечественного здравоохранения.

Первое. Пациенты не удовлетворены качеством медицинских услуг. В первую очередь это связано с квалификацией врачей и медсестер. Одновременно с обеспечением конкурентоспособной зарплаты медиков необходимо в течение ближайших 4 лет провести оценку уровня профессиональной квалификации врачей, причем сделать это в сочетании с обновлением программ повышения квалификации. Профессиональные ассоциации медиков должны сыграть решающую роль в такой оценке.

Второе. Немалые резервы повышения качества медицинского обслуживания связаны с улучшением его организации. В большинстве случаев амбулаторное лечение комфортнее для пациента и дешевле для государства. Недаром в экономически развитых странах его доля в составе медицинской помощи намного выше, чем у нас.

Но, улучшая и развивая амбулаторное лечение, мы должны учитывать, что его эффективность зависит от применяемых медикаментов. Нужна продуманная дорожная карта развития лекарственного обеспечения. Иначе мы просто потратимся на подарок зарубежной фарминдустрии. Мы уже приняли программу развития отечественной фармацевтической промышленности, производства медицинской техники, направив на эти цели большие средства - больше 120 миллиардов рублей. Теперь надо принять меры по организации рынка такой продукции, системе информирования потребителей. Последним должны заниматься врачи, их профессиональное сообщество - а не сами производители лекарств и оборудования.

Третье. Необходимо повысить ответственность каждого человека за состояние своего здоровья. Иначе никаких денег не хватит. Сегодня у нас 80% людей не занимаются физкультурой или спортом, 65% регулярно употребляют крепкие спиртные напитки или курят, 60% проходят медобследования только в случае болезни. При этом большинство опрошенных уверено, что следят за своим здоровьем!

Четвертое. Охрана здоровья - это прежде всего предотвращение заболеваний, и ключевую роль здесь имеет формирование здорового образа жизни. Мы будем создавать условия для бесплатных занятий физкультурой по месту жительства и на работе, настойчиво и жестко бороться с распространением наркотиков, принимать меры, нацеленные на снижение потребления алкоголя и табака.

Жилье

Обеспеченность граждан России жильем с советского времени выросла на 40% - до 22 м2 на человека. Доля коммуналок упала в четыре раза. Но если сравнивать с европейскими странами, с США, - то, что мы имеем, выглядит очень скромно. Непомерно, непропорционально возросла стоимость жилья. У нас сейчас только четверть граждан имеет возможность построить или приобрести новое жилье. По расчетам экспертов, если откладывать всю зарплату, то на квартиру в 54 м2 в 1989 году можно было накопить за 2,5 года, а сейчас - за 4,5. (Это при том, что относительная стоимость большей части товаров резко упала, они стали доступнее). Именно снижение доступности жилья воспринимается многими нашими гражданами как снижение качества жизни по сравнению с СССР. Отсутствие перспектив в этой области искажает жизненные приоритеты людей.

Мы сегодня помогаем получить жилье ветеранам, офицерам армии, молодым семьям. Переселяем людей из ветхого жилья, где нет человеческих условий для жизни. Мы подсчитали свои возможности - до конца 2012 года выделим на жилье для ветеранов дополнительно еще 30 миллиардов рублей. Хочу сказать - мы будем продолжать и расширять эту практику, в первую очередь для молодых семей с детьми.

Но этого недостаточно. Средний класс должен иметь возможность приобрести новое жилье, используя ипотечные механизмы. Пока ипотека недоступна для большей половины среднего класса, особенно в крупнейших городах, где стоимость жилья завышена.

Что мы предполагаем делать?

Первое - снижать стоимость строительства, и не за счет заработной платы и охраны труда рабочих, а за счет снижения цен на строительные материалы, прекращения раздувания цен из-за коррупционной нагрузки на строительный бизнес. Он сегодня буквально тонет в согласованиях. Наверное, две трети усилий и затрат специалистов строительных фирм приходятся на прохождение разнообразно выстроенных бюрократических барьеров, а не на организацию производства.

Мы введем конкурентный порядок экспертизы строительных проектов - сегодня многие проекты лежат там буквально годами. Строители могут обратиться не только к государственной, но и к частной экспертизе. Мы переведем излишние процедуры согласования и строительного надзора в уведомительные - строителям это позволит сэкономить большие ресурсы.

На региональном уровне надо обеспечить устранение искусственного монополизма как строителей, так и поставщиков базовых строительных материалов. В ряде регионов есть, например, монополия даже на песчаные и гравийные карьеры. И почему-то эти карьеры принадлежат родственникам и знакомым людей, руководивших в свое время этими регионами.

В совокупности мы можем снизить цены на современное комфортабельное жилье не менее чем на 20%, а в отдельных регионах - до 30%.

Второе. Введение в экономический оборот большого количества земельных участков - как в ходе расширения «агломерационного радиуса» крупных городов, строительства местной дорожной и инфраструктурной сети (я об этом писал в «экономической» статье), так и в результате изъятия их у тех государственных учреждений и ведомств, где они лежат мертвым грузом. Здесь не может быть никаких «священных коров». При этом земля должна предоставляться тем, кто строит социальное, экономичное жилье и социальные объекты - бесплатно (в обмен на ограничение продажной цены жилья). Правительство представит соответствующую программу не позднее осени этого года.

Третье. Цена ипотеки должна снизиться вместе со снижением инфляции. Должны получить развитие сберегательно-накопительные механизмы - типа немецких стройсберкасс. Мы начали ряд региональных пилотных проектов в этой области, будем их расширять. Наконец мы будем расширять программу субсидирования процентной ставки по ипотеке для молодых семей, а также для работников бюджетного сектора. На это могут быть направлены средства, которые будут высвобождены после завершения олимпийских строек в Сочи, объектов АТЭС на Дальнем Востоке, а также после завершения программы обеспечения жильем офицеров Вооруженных сил.

Четвертое. Наряду с расширением возможностей купить квартиру надо создать цивилизованный рынок арендного жилья. В большинстве стран Европы, например, от трети до половины семей арендует жилье всю жизнь и не испытывает по этому поводу никакой ущемленности. Для этого надо стимулировать создание специализированных компаний - как самими девелоперами, так и независимых. Создать типовые контракты, гарантирующие права долгосрочных арендаторов. Ведь сегодня у нас тот, кто снимает квартиру, психологически «живет на чемоданах».

Считаю это важным еще и потому, что доступное арендное жилье - это важное условие роста территориальной мобильности наших граждан, экономической конкуренции городов и регионов.

Для людей с невысокими доходами будем создавать программы развития некоммерческой аренды жилья.

В совокупности представленные меры дадут возможность к 2020 году решить проблему доступности нового жилья не для четверти, как сейчас, а для 60% российских семей. А к 2030 году - снять проблему полностью.

Среда обитания

Особая, больная проблема для нашей страны - состояние жилищно-коммунальной инфраструктуры. Платежи за коммунальные услуги составляют заметную и, надо признать, - возрастающую часть расходов семей. Сегодня люди оплачивают уже больше 90% от так называемого экономически обоснованного тарифа, а конца росту запросов коммунальщиков не видно. При этом качество многих услуг - от уборки домов и прилегающих территорий до ремонта жилого фонда - совершенно не соответствует их стоимости.

Данные из многих регионов свидетельствуют: проблема в локальном монополизме и бесконтрольности поставщиков коммунальных услуг. В неумении - или нежелании местной власти выстроить конкурентные условия на этом рынке. Неподготовленные люди (а больше всего страдают пожилые люди с невысокими доходами) часто оказываются оставлены один на один с фирмой-монополистом.

Региональные и местные органы власти должны организовать снабжение людей качественными коммунальными услугами и нести реальную ответственность за исполнение этой работы. Можно это делать, дотируя из бюджета единственную любимую фирму. А можно - приложив усилия к тому, чтобы рынок ЖКХ в твоем городе привлекал большое количество фирм-конкурентов.

Общими усилиями нам необходимо навести порядок в жилищно-коммунальном хозяйстве.

Первое. Необходимо широкое обучение граждан основам законодательства и экономики ЖКХ. Надо поддержать формирование сети общественных организаций, помогающих жителям организоваться, защищать свои права, контролировать выполнение предприятиями ЖКХ своих обязательств.

Второе. Перейдем к установлению социальной нормы потребления коммунальных ресурсов, что позволит сделать их оплату более справедливой. При этом важно разработать компенсирующие меры, чтобы не пострадали пожилые люди, оставшиеся одни в большой квартире, если они жили в ней больше 10 лет.

Третье. Только за счет средств бюджета и платежей граждан за коммунальные услуги осуществить модернизацию ЖКХ не удастся. Ключом к решению задач по модернизации коммунального хозяйства является создание благоприятных условий для привлечения частных инвестиций в эту отрасль. Задача частного бизнеса в ЖКХ - реализовывать масштабные инфраструктурные проекты, а не латать дыры за счет тарифов. Для этого стоимость коммунальных услуг будет устанавливаться как минимум на три года вперед, а тарифы на этот срок рассчитываться по простой формуле, понятной и потребителю, и инвестору. Главное - тарифы будут зависеть от качества и надежности предоставления услуг.

Сбережение России

На нашей территории сосредоточено порядка 40 процентов мировых природных богатств. А население - это лишь 2 процента от жителей Земли. Смысл сложившейся ситуации очевиден. Не реализовав масштабный, долгосрочный проект демографического развития, наращивания человеческого потенциала, освоения своих территорий, мы рискуем превратиться в глобальном смысле в «пустое пространство», судьба которого будет решаться не нами.

Сегодня в России живет 143 млн. человек. По оценкам экспертов, при инерционном сценарии - т. е. при сохранении существующих и отсутствии новых мер - к 2050 году оно составит порядка 107 миллионов человек. Если же нам удастся сформулировать и реализовать эффективную, комплексную стратегию народосбережения - население России увеличится до 154 млн. человек. Таким образом - историческая цена выбора между действием и бездействием - почти 50 миллионов человеческих жизней в ближайшие 40 лет.

Первое. Поддержка многодетных семей. Выше я уже сказал о мерах по преодолению временной бедности, связанной с рождением третьего ребенка.

В дополнение к этому должна быть реализована специальная программа по первоочередному улучшению жилищных условий для семей с тремя и более детьми.

Будут предложены дополнительные решения по содействию занятости женщин с детьми. Они дадут возможность успешно сочетать материнство и профессиональную деятельность - гибкий трудовой график, дистанционная занятость, детские сады и ясли. Женщина, выходящая на работу после декретного отпуска, должна получить новые возможности по дополнительному профессиональному обучению. А работодатель, принимающий ее на работу, - содействие от государства.

Второе. Для решения демографических проблем объективно потребуется «умная» миграционная политика, построенная на четких требованиях и критериях, исключающая потенциальные этнокультурные и другие риски. Нужно будет обеспечить миграционный приток на уровне порядка 300 тысяч человек в год. В первую очередь за счет привлечения на постоянное жительство в Россию наших соотечественников, проживающих в ближнем и дальнем зарубежье, квалифицированных иностранных специалистов, перспективной молодежи.

У нас уже была запущена программа по переселению в Россию соотечественников. Скажем прямо - она сработала неэффективно. На новом этапе развития страны мы должны вновь вернуться к этому вопросу и разработать гораздо более действенный и масштабный набор мер поддержки людей, которые хотят вернуться на свою историческую Родину.

Я уже говорил (в статье о национальной политике), что главным, ключевым условием для того, чтобы человек переехал жить и работать в Россию, должна стать его готовность принимать нашу культуру, наши ценности. Предлагаю снять все ограничения для тех иностранных граждан, которые на общих основаниях с гражданами России (то есть, сдав экзамены и обучаясь на русском языке) хотели бы поступить в наши профессиональные учебные заведения. Значительно упростить путь к получению вида на жительство и затем - гражданства России для выпускников наших вузов, устроившихся на работу по специальности.

Вокруг задачи развития человеческого потенциала России мы должны выстроить нашу социальную, экономическую, миграционную, гуманитарную, культурно-просветительскую, экологическую, законодательную политику. И не на период от «выборов до выборов», а на долгосрочную, в полном смысле - историческую перспективу.

* * * * *

Ключевая проблема социальной политики России - даже не объем ресурсов, который мы направляем на решение социальных задач. А эффективность, целевой характер проводимых мер. Нам необходимо в ближайшие годы изменить ситуацию, ликвидировать все зоны потерь в социальном секторе, когда ресурсы тратятся впустую, направляются не тем, кто в них отчаянно нуждается, а людям, которые могут легко прожить без этого; когда мы по инерции поддерживаем учреждения, не обращая внимания на эффект их работы для граждан; когда мы ставим интересы тех, кто работает в социальных учреждениях, выше интересов тех, на кого они работают.

В наступившем десятилетии мы должны изменить ситуацию. Каждый рубль, направляемый в социальную сферу, должен «производить справедливость». Справедливое устройство общества, экономики – главное условие нашего устойчивого развития в эти годы.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 13 февраля 2012 > № 493258 Владимир Путин

Восточная стратегия РФ

Для экономического продвижения России на Восток имеются весьма благоприятные условия

Александр Абрамов

Изредка, как сводки с фронтов, российская общественность слышит сообщения: на Дальнем Востоке за последние 20 лет население уменьшилось на 20%, а в России в целом — на 4%; «китайская угроза нарастает», но существуют перспективы интеграции России в АТР; инвестиции в Дальний Восток достигли беспрецедентного уровня в новейшей истории, но на востоке страны пока не удается завершить восстановительной рост и достичь уровня производства 90-х годов прошлого столетия. Да и вообще, до Дальнего Востока ли во время разворачивающейся в стране избирательной кампании?

Владивосток и зона роста

Долгосрочные интересы Российской Федерации, состоящие в создании экономики инновационного типа, интегрированной в мировое технологическое и экономическое пространство, определяют особую роль Восточных территорий России (ВТР), а также прилегающих акваторий Тихого океана и Арктики в силу их географического положения и наличия значительных природных ресурсов, в том числе энергетических. Кроме того, экономические центры ВТР располагают мощным производственным, научно-техническим, образовательным и кадровым потенциалом.

В последние десятилетия вблизи восточных границ России — во многих странах Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) происходит динамичное развитие экономики и торговли, идет формирование новых индустриальных и финансовых центров. Продолжается рост численности населения, что приводит к быстрому увеличению спроса практически на все виды минерального сырья, металлов, энергоносителей, оборудования, вооружений и военной техники.

Например, на расстоянии 1000 км (это зона одночасовой авиадоступности и десятичасовой доступности для ж/д и автотранспорта) от Владивостока находятся многие города-миллионники северо-восточных провинций КНР, Южной Кореи, западного побережья Японии и вся территория КНДР.

Таким образом, если мысленно очертить вокруг Владивостокской агломерации (ее ядро — города Владивосток и Артем) окружность с радиусом 1000 км, то в этой зоне будет проживать более 300 млн человек населения только в городах. Владивосток — это единственный город в России с таким мощным окружением. Например, вокруг Москвы на таком же расстоянии проживание менее 100 млн человек.

На этом же пространстве (в радиусе 1000 км) ежегодно создается ВВП на сумму около $7 трлн. Это почти в четыре раза больше, чем ВВП России в целом.

Таким образом, рядом с югом Дальнего Востока находится зона экономической концентрации, значительно превосходящая по своей плотности аналогичную зону в европейской части России. Может ли такое положение быть использовано для запуска экономического роста? Да, но для этого надо дополнить стратегию развития Дальнего Востока, принятую правительством РФ, механизмами интеграции, которые могут помочь обеспечить «перелив» экономической концентрации из близлежащих богатых регионов АТР в экономику ВТР.

Интеграция в АТРАМ

В условиях возрастания геополитической и экономической роли АТР в мире для укрепления внешнеэкономических и внешнеполитических позиций России становится все более необходимым усиление ее экономического и политического присутствия именно в этой части евразийского материка. При этом следует учитывать, что в последние десятилетия происходит быстрое развитие торговых и финансовых связей между АТР, Россией и тихоокеанскими странами американского континента, что отражает формирование нового глобального экономического блока — АТРАМ (страны АТР, Россия, тихоокеанские страны Северной и Южной Америки).

Если мы взглянем на карту основных морских трасс и выделим торговые пути, то станет ясно, что их наибольшая концентрация заметна в северной части Тихого океана, вдоль побережья Китая, в центральной части Индийского океана, вокруг Европы, по Средиземному морю и в районе Мексиканского залива. При этом через Атлантический океан столь загруженных торговых трасс в настоящее время не наблюдается.

В АТРАМ пересекаются интересы крупнейших мировых держав, и Россия не может далее терять население и экономический потенциал на Востоке, упуская возможность участия в глобальном переделе мировых рынков. Россия — один из крупнейших в мире производителей и экспортеров ряда важных товарных позиций, обеспечивающих развитие мировой промышленности: энергоносителей, металлов, химикатов, вооружений и военной техники.

Однако при высокой степени вовлеченности большинства отраслей горно-металлургического, топливно-энергетического и морепромышленного комплексов России в мирохозяйственные связи и относительной территориальной близости ресурсных регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока к АТР поставки биологического и минерального сырья, металлов (за исключением металлолома), энергоносителей и продукции их глубокой переработки на крупнейший в мире тихоокеанский рынок пока не играют значительной роли в российском экспорте.

Механизмы развития

В настоящее время в АТР сконцентрирована значительная часть населения (57%) и промышленного производства (40%) планеты. На этот регион приходится свыше трети мирового ВВП и мирового спроса на энергию и энергоносители (35 и 37% соответственно). В последние несколько десятилетий АТР — самый динамично развивающийся регион мира, где в условиях быстрого экономического роста происходит интенсивное технологическое развитие, в том числе промышленной, энергетической и транспортной инфраструктуры.

Потенциал АТРАМ еще больше — на него приходится почти 70% населения, около 50% территории, 68% энергопотребления и 63% ВВП мира. В АТРАМ происходит масштабное потребление практически всех видов энергетических ресурсов: свыше 86% угля, 63% нефти, 52% газа, 62% атомной энергии.

Выход России на рынки АТР и западного побережья Северной и Южной Америки может обеспечить «новый старт» и запустить долгожданный экономический рост восточных регионов страны, способствовать решению социально-экономических и внешнеэкономических задач. Важнейшие направления такой стратегии:

— комплексное освоение природно-ресурсного потенциала Восточной Сибири и Дальнего Востока;

— модернизация существующих и формирование новых высокотехнологичных гражданских и военных производств;

— развитие энергетической, транспортной, перерабатывающей и социальной инфраструктуры, включая совершенствование системы подготовки кадров;

— стимулирование и внедрение перспективных отечественных НИОКР, усвоение передовых мировых технологий.

Для экономического продвижения России на Восток имеются весьма благоприятные условия. Азиатско-тихоокеанские государства не выдвигают каких-либо неприемлемых для России условий или препятствий политического, экономического, идеологического или военного характера для ее участия в региональных проектах. В отличие от наших партнеров на Западе (особенно в Евросоюзе, прямо устанавливающем, например, квоты на возможность импорта энергоресурсов из России), основные государства АТР — Китай, Япония, Южная Корея, Монголия, Индия, Индонезия, Вьетнам, Австралия — в целом не рассматривают возможное увеличение российского экономического присутствия в регионе как угрозу своим интересам.

Формируя новую стратегию экономического роста для Дальнего Востока, основанную на интеграции в АТРАМ, надо иметь в виду следующее.

Во-первых, стратегические меры должны быть сфокусированы главным образом на повышении материального благосостояния людей.

Во-вторых, такие меры должны помогать единению страны в долгосрочной перспективе. Внутренняя экономическая разобщенность может на короткое время затормозить экономическую интеграцию, но снижение уровня разобщенности следует считать долговременной целью.

В-третьих, мероприятия, направленные на устранение сдерживающих факторов, которые связаны с экономической разобщенностью, не должны непреднамеренно усиливать действие этих факторов.

И последнее, новое руководство страны должно обладать достаточной политической волей, чтобы реализовать новые возможности, открывающиеся перед Россией на Дальнем Востоке. Тем более что во Владивостоке правительством создан мощный интеллектуальный центр, которому и поручено сопровождение новой восточной политики страны, — Дальневосточный федеральный университет.

Данная статья продолжает серию публикаций российских экспертов из Ассоциации независимых центров экономического анализа (АНЦЭА, www.arett.ru) о стратегических проблемах развития страны

В первом полугодии 2011 г. экспортные цены на обработанную древесину выросли в среднем на 2% в годовом исчислении до $173 за м3, об этом говорится в статье "Российский экспорт пиломатериалов набирает обороты", опубликованной в новом номере журнала «Лесная индустрия». Среди крупнейших компаний-экспортеров самый высокий уровень экспортных цен за 6 мес. 2011 г. был у ООО «ТМ Байкал» (Иркутская обл.) - $405,60 за м3. Самый низкий у ООО «Сокол» (Иркутская обл.) - $127 за м3. Новыми направлениями экспорта стали Виргинские о-ва, Индонезия, Черногория, Шпицберген. Основными импортерами российских пиломатериалов остаются страны АТР, Европы, СНГ, Ближнего Востока и Северной Африки. Россия. СФО > Леспром > lesprom.com, 10 февраля 2012 > № 494829

Согласно данным Международного валютного фонда, в 2011 году ВВП Ирана составил 930 млрд. долларов, и это позволило Исламской Республике занять 17-ое место среди крупнейших экономик мира, сообщает агентство ИСНА.

Как сообщает пресс-служба иранского правительства, статистические данные МВФ свидетельствуют о том, что со времени исламской революции ВВП Ирана вырос в 8 раз, и страна поднялась на четыре ступени выше в списке крупнейших экономик мира.

В 1980 году ВВП Ирана составлял немногим более 114 млрд. долларов, а в 2011 году этот показатель достиг 930 млрд. долларов. Таким образом, за 33 года ВВП Ирана вырос более чем в 8 раз. По объему ВВП Иран за прошедший период сумел опередить такие страны, Саудовская Аравия, Польша, Австралия и Аргентина.

Первое место в списке крупнейших экономик мира занимают США с объемом ВВП в размере 15 трлн. долларов. Со 2-го по 16-ое места в этом списке, опережая Иран, занимают Китай, Индия, Япония, Германия, Россия, Бразилия, Англия, Франция, Италия, Мексика, Южная Корея, Испания, Канада, Индонезия и Турция.

На одну ступень ниже Ирана в списке крупнейших экономик мира находится Австралия, ВВП которой составляет 918 млрд. долларов.

"Почта России" вошла в десятку рейтинга почтовых служб ведущих стран мира, составленного британской консалтинговой компанией Oxford Strategic Consulting.

Проведенное специалистами исследование провайдеров почтовых услуг стран "большой двадцатки" (G20) было призвано сравнить национальные почтовые службы по трем основным показателям: обеспечение доступа к базовым услугам, операционная эффективность и доверие потребителей.

В итоговой "табели о рангах" "Почта России" заняла десятое общее место и второе среди стран с быстро развивающейся экономикой (после бразильской Correios Brazil). Возглавили рейтинг почтовые службы США, Японии и Кореи. Британская Royal Mail - на седьмом месте.

Из почтовых служб развитых стран российская почта опередила в рейтинге итальянскую Poste Italiane, которая находится на 11-м месте.

Из трех ключевых областей исследования наиболее внушительных показателей "Почта России" добилась по пункту "обеспечение доступа к базовым услугам" (второе место в G20), позиции в двух других областях заметно слабее (15-е место по операционной эффективности и 14-е по доверию потребителей).

При этом по общим темпам роста и развития "Почта России" обошла все почтовые службы развитых стран "двадцатки", отмечают авторы исследования.

Наиболее быстрый рост по сумме всех трех показателей за последние пять лет продемонстрировала национальная почтовая служба Турции PTT.

"Через год американская USPS уже может не быть лучшей в мире почтовой службой. Бразильские и российские почтовые операторы превосходят по своему развитию некоторые европейские службы, и мы ожидаем, что эта тенденция продолжится по мере того, как западные правительства сокращают финансирование в этой области", - подвел основные итоги исследования профессор Оксфордского университета Уильям Скотт-Джексон, директор компании Oxford Strategic Consulting.

Большая страна - большие проблемы

В разделе исследования, посвященном России, указывается, что "Почта России" поддерживает огромную сеть почтовых отделений и имеет географический охват, несравнимый ни с одной другой из рассмотренных универсальных почтовых служб.

При этом "Почта России" получила в наследство от советского режима плохую инфраструктуру и недоинвестирование. Многое оснащение старше 20 лет, а показатель доставки отправлений на одного сотрудника в разы меньше лучших почт в рейтинге, хотя этот показатель постепенно улучшается. Дальнейшие улучшения ожидаются в рамках программы инвестиций размером в 500 миллионов долларов, объявленной в июле 2011 года, - говорится в докладе.

В числе основных нерешенных пока проблем оксфордские аналитики также отмечают непозволительно высокий уровень (80%) ручной сортировки почтовых отправлений, а также централизованную структуру обработки международной почты, когда через московский узел с 10% всей общенациональной пропускной способности проходит 80% всего объема почты.

"Это означает, что если посылка отправлена из Токио во Владивосток, она сначала придет в Москву и только потом - во Владивосток... Это само по себе является проблемой, потому что увеличивает сроки доставки, а также создает острый дисбаланс между Москвой и остальной страной... Существует множество неиспользуемых почтовых отделений в регионах, которые могут быть использованы как сортировочные узлы", - говорится в докладе. Александр Смотров.

В 2011 году Россия подписала в два раза меньше зарубежных военных контрактов, чем в предыдущем году, сообщает РИА "Новости". Согласно докладу Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ) по итогам военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами в 2011 году, всего РФ заключила зарубежные военные контракты на сумму 3,69 млрд долларов против 8,59 млрд долларов в 2010 году. Контракты на техобслуживание и поставку запчастей насчитывают 1 млрд долларов.

Большинство контрактов (84%) связаны с авиатехникой, 9% договоров - на военно-морскую технику, 5% - на системы ПВО и 2% - на технику для сухопутных сил. В основном Россия сотрудничает с Китаем (39% контрактов), Сирией (15%), Индонезией (13%) и Афганистаном (10%) (или США, так как страна получила 21 российский вертолет Ми-17-В5 от американской армии).

Сумма контрактов по авиатехнике составляет 3,06 млрд долларов, в том числе 1,25 млрд долларов - поставка в Китай авиадвигателей АЛ-31Ф/ФН и АИ-225-250 и 550 млн долларов - 36 учебно-тренировочных самолетов Як-130 в Сирию. Однако в результате ситуации в Сирии, где с марта 2011 года идут массовые антиправительственные волнения и беспорядки, этот контракт, возможно, не будет выполнен. Индонезия покупает на 470 млн долларов шесть истребителей Су-30, Китай - три военно-транспортных самолета Ил-76 на 150 млн долларов.

Общая сумма контрактов на вертолеты в 2011 году составила 640 млн долларов, в том числе соглашение с Афганистаном (США) на 375 млн долларов на поставку 21 транспортного вертолета Ми-17-В5, со Шри-Ланкой на 150 млн долларов - 14 вертолетов Ми-17. Бангладеш ждет от РФ три Ми-171Ш, Мексика - три Ми-17-В5 и Аргентина - три Ми-171Е.

Российскую военно-морскую технику хочет купить Вьетнам, заключивший контракт на 350 млн долларов на поставку двух сторожевых кораблей модифицированного проекта 11661Э "Гепард-3.9".

Белоруссия закупает систему ПВО (две батареи зенитного ракетного комплекса "Тор-М2Э") стоимостью 200 млн долларов.

Объединенные Арабские Эмираты заключили с Россией соглашение на сумму 75 млн долларов на модернизацию 135 боевых машин пехоты БМП-3. 

Внешэкономбанк и Kalimantan Rail Pte. Ltd договорились о взаимодействии по реализации проекта строительства железной дороги в Республике Индонезия.

Со стороны Внешэкономбанка документ подписал член Правления – заместитель Председателя Внешэкономбанка Анатолий Балло, со стороны Kalimantan Rail Pte. Ltd – директор Андрей Шигаев.

Согласно документу стороны намерены развивать сотрудничество, в рамках которого рассматривают возможность совместного участия в реализации проекта по строительству железной дороги специального назначения, а также сопутствующей инфраструктуры для транспортировки угля из угольных месторождений, расположенных в провинциях - Центральный и Восточный Калимантан, к восточному побережью острова Калимантан, Республика Индонезия.

Индекс потребительского доверия в IV квартале 2011 года снизился в 24 странах-членах ЕС из 27, в то время как мировой уровень потребительского доверия вырос на 1 пункт и достиг отметки 89, свидетельствуют данные исследовательской компании Nielsen.

"В то время как экономические проблемы в Европе во второй половине 2011 принесли потребителям и мировым финансовым рынкам лишь ощущение нестабильности и уязвимости, хорошие новости пришли от двух крупнейших экономик мира - США и Китая, где индекс потребительского доверия восстановился до уровня первого квартала 2011 года", - говорится в исследовании Nielsen, проведенном в период с 23 ноября по 9 декабря 2011 года.

В четвертом квартале 2011 года каждый четвертый европеец (23%) оценил свои перспективы трудоустройства как отличные или хорошие, в третьем квартале подобные ответы дали 26% европейцев, а год назад - 28%.

Россияне, по данным исследования, начинают новый 2012 год, надеясь на лучшее, но готовясь к худшему. Индекс потребительского доверия в стране снизился на 5 пунктов, упав в IV квартале до 84 пунктов.

Большинство российских респондентов (64%) по-прежнему экономят на развлечениях вне дома и одежде (по 53%), на коротких отпусках (43%) и переходят на более дешевые продовольственные товары (34%), чтобы сохранить семейный бюджет.

На Украине, по данным Nielsen, после резкого увеличения в июле-сентябре (+8 пунктов) в конце 2011 года индекс потребительского доверия потерял три пункта и остановился на отметке в 70 пунктов.

Также эксперты пришли к выводу, что растущее внутреннее потребление поддерживает индекс потребительского доверия на динамично развивающихся рынках Индии, Индонезии и Бразилии. Тем не менее "замедляющийся рост ВВП и инфляционное давление в этих странах, несут в себе некоторые риски на следующий год", говорится в исследовании.

В США в отчетный период индекс потребительского доверия вырос на 6 пунктов до 83, а в Китае - на 4 пункта до 108, что позволило Китаю занять 6 место в списке самых оптимистично настроенных стран. Индекс потребительского доверия в Германии, четвертой экономике мира, остался на прежнем уровне - 87 пунктов. 

Сроки проведения мирового политического форума, который ежегодно проходит в Ярославле в сентябре, будут сдвинуты, скорее всего, на октябрь, из-за саммита стран АТЭС, который пройдет во Владивостоке, сообщил в среду на пресс-конференции губернатор области Сергей Вахруков.

"В начале сентября, в те сроки, когда обычно проводился мировой политический форум, пройдет саммит АТЭС во Владивостоке. И конечно же, в эти сроки форума не будет. Скорее всего, он будет смещен на октябрь", - заявил Вахруков.

Он уточнил, что, предположительно, главной темой форума станет взаимодействие власти и общества.

"Это самая актуальная тема, которая сегодня волнует всех, и мы ее обсуждали уже в контексте мирового форума, но я надеюсь, что она, эта тема, может быть вынесена на наш мировой политический форум", - отметил глава региона.

Мировой политический форум уже трижды проходил в Ярославле в начале сентября. В 2009 году состоялась международная конференция "Современное государство и глобальная безопасность", в 2010 - форум "Современное государство: стандарты демократии и критерии эффективности". В 2001 году мировой политический форум, проходивший 6-8 сентября, носил название "Современное государство в эпоху социального многообразия". Форум посещают политики, политологи и социологи из разных стран мира, а также главы государств.

Саммит стран АТЭС 8-9 сентября 2012 года впервые пройдет в России, во Владивостоке. Общий объем инвестиций на подготовку к саммиту составит около 600 миллиардов рублей. В повестку дня будут внесены важные для России темы, в том числе либерализация торговли и транспортные вопросы.

В АТЭС участвует 21 экономика региона: Австралия, Бруней, Вьетнам, Индонезия, Канада, Китай, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Папуа - Новая Гвинея, Перу, Россия, республика Корея, Сингапур, США, Сянган (Гонконг), Таиланд, Филиппины, Чили, китайский Тайвань и Япония. Екатерина Абрамова.

Поток туристов из России в Австралию по результатам 2011 года вырос на 5,9% по сравнению с 2010 годом – до 14,4 тыс. человек, сообщается в отчете австралийского представительства по туризму.

Общий турпоток в страну при этом почти не изменился: в 2011 году было зарегистрировано 5,9 млн прибытий, что на 0,2% меньше, чем годом ранее.

Согласно отчету, наибольшую динамику продемонстрировали азиатские рынки. В частности, из Китая в Австралию в 2011 году приехали 542 тыс. туристов, увеличение в сравнении с предыдущим годом составило 19,4%.

Также "в плюсе" оказались Индонезия (140 тыс. туристов, +13%) и Индия (148 тыс., +6,8%). Между тем японский турпоток в Австралию упал на 16,4% - до 332 тыс. человек.

В свою очередь ключевые для Австралии рынки – Великобритания и США – сдали позиции. Так, количество туристов из Великобритании сократилось в прошлом году на 5,9% - до 608 тыс., из Соединенных Штатов – на 16,4%, до 332 тыс. человек.

Колумбия рассматривает Южную Корею в качестве потенциального поставщика оружия и технологий. В последние дни делегация Сената Колумбии, находящая с визитом в Южной Корее, приняла участие в презентации современного реактивного учебно-тренировочного самолета Т-50 разработки Korean Aerospace Industries.

Южнокорейская компания намерена продавать такие самолеты странам Южной Америки. Самолет также был представлен на международной авиационной выставке FIDAE-2012.

Цель акции состоит в том, чтобы предложить альтернативу колумбийскому правительству для замены в будущем самолетов Cessna A-37. Сообщается, что самолеты Т-50 могут использоваться в подготовке пилотов истребителей Lockheed Martin F-16.

T-50 Golden Eagle является двухместным самолетом, который может развивать скорость 1,5М, с радиусом действия 1800 км, вооружение состоит из трехствольной пушки M197 и широкого спектра подвесного оружия (управляемые ракеты «воздух-воздух», «воздух-земля», управляемые бомбы и НАР).

Самолет оснащен двигателем General Electric F404, его максимальный взлетный вес составляет 13500 кг, имеет длину 12,98 м, размах крыла 9,17 м.

В настоящее время Т-50 принят на вооружение ВВС Южной Кореи, которые являются основным заказчиком (заказаны 200 единиц), также закуплены ВВС Индонезии. Потенциальными заказчиками самолета являются ВВС Испании, Польши, Сингапура, ОАЭ и других стран.

Также, хотя никаких подробностей неизвестно, колумбийская парламентская делегация встречалась с другими южнокорейскими военными компаниями по возможным сделкам по продаже оружия армии и флоту Колумбии.

Заседание коллегии Федеральной службы безопасности.

Дмитрий Медведев выступил на расширенном заседании коллегии ФСБ, посвящённом итогам работы службы в 2011 году.

Д.МЕДВЕДЕВ:Уважаемые товарищи, коллеги! Рад всех приветствовать на расширенном заседании коллегии Федеральной службы безопасности.Прошедший год для ФСБ и других правоохранительных органов был, в общем, таким же непростым, как и другие годы, потому что задачи, которые выполняете вы, выполняют ваши коллеги, сохраняются в полном объёме. Это и нейтрализация боевиков на Северном Кавказе, и предотвращение террористических актов, иных преступлений, анализ потенциальных внешних угроз. Всё это требует предельной концентрации сил от вас, от ваших коллег. Поэтому, пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить личный состав службы за добросовестное выполнение своих обязанностей в прошедшем году.

Вместе с тем система обеспечения государственной безопасности должна совершенствоваться постоянно, мы будем укреплять внимание ко всем её звеньям.

Сегодня я, как и принято на заседании коллегии, обозначу некоторые направления деятельности органов ФСБ на ближайшую перспективу и начну, конечно, с важнейшего направления, – это противодействие терроризму.

В 2011 году благодаря применению силовых и профилактических мер при координирующей роли Национального антитеррористического комитета удалось добиться вполне конкретных и, я бы сказал, ощутимых результатов. Достаточно сказать, что предотвращено 94 преступления террористической направленности, в том числе восемь терактов. А это спасённые жизни.

Вместе с тем кардинально снизить количество подобных преступлений пока не удаётся. В этом контексте отмечу несколько позиций.

Первая. Наступивший год имеет достаточно много событий. Важнейшее политическое событие года – это выборы Президента Российской Федерации. Очевидно, что на это событие могут быть разные реакции, не исключено, что в период предвыборной кампании бандитское подполье на Северном Кавказе может активизироваться, поэтому я требую повысить эффективность работы на этом направлении в этот период, использовать все оперативные возможности службы, все те навыки, которые были приобретены за последние годы, и, что не менее важно, выявлять и пресекать возможные провокации экстремистов самых разных мастей.

Второе. Нужно повышать уровень безопасности на объектах промышленной и транспортной инфраструктуры, в местах массового пребывания людей как наиболее уязвимых местах. Все решения и на законодательном уровне, и на уровне исполнительной власти для этого приняты, вы знаете, выделены значительные средства. Кстати, несколько дней назад смотрел на то, как они расходуются. Тут есть вопросы, в том числе в части целого ряда технических объектов. Траты должны быть разумными. Во всяком случае, они должны быть направлены на то, чтобы пресекать именно террористическую активность, саму возможность совершения теракта.

Проверки антитеррористической защищённости объектов транспортной инфраструктуры – мест, где люди присутствуют в большом объёме, – должны быть регулярными, а иногда внеплановыми. Виновные в халатном отношении к своим обязанностям должны привлекаться к ответственности, наказываться.

Третье. На предыдущей коллегии, которая была в конце января прошлого года, я обращал внимание на необходимость нейтрализации новых угроз безопасности в информационной сфере. Таковых много, они разные. Этим сейчас занимается весь мир. В частности, конечно, пресечение пропаганды терроризма, экстремизма, насилия. Хотел бы услышать, какая деятельность здесь проведена за прошедший год как самостоятельно ФСБ, так и в координации с коллегами.

Четвёртое. Самое пристальное внимание надо обеспечить безопасности форума АТЭС, который состоится в этом году на Дальнем Востоке. Владивосток впервые принимает у себя мероприятие такого масштаба. Напомню, что в этом мероприятии принимают участие руководители 20 государств и правительств, руководители ведущих международных организаций. Конечно, оно должно пройти на самом высоком уровне, в том числе по линии безопасности.

Итоги контрразведывательной деятельности ФСБ в прошлом году наглядно показывают, что активность спецслужб, конечно, не спадает, они выполняют свои задачи. По вполне понятным причинам их интересует и наша экономическая жизнь, и внутренняя политика, и целый ряд других факторов. Цифры, которые я сейчас объявлю, вообще не принято называть, но они показывают сам результат деятельности ФСБ. Это хорошие цифры.

В 2011 году пресечена деятельность 41 кадрового сотрудника иностранных спецслужб, выявлено 158 агентов спецслужб иностранных государств, включая определённое количество граждан нашей страны.

Успешная интеграция в мировую экономику, объединительные тенденции на постсоветском пространстве также требуют совершенствования методов работы в сфере обеспечения экономической безопасности государства. Налаживаются новые хозяйственные связи, новые кооперационные цепочки, как это принято называть, значительно расширился обмен технологиями. Это хороший, позитивный процесс, мы будем его всячески стимулировать.

Вместе с тем, конечно, Федеральной службе безопасности необходимо реагировать на случаи промышленного шпионажа, который применяется во всём мире, в том числе и против интересов нашей страны, противодействовать попыткам незаконно потеснить отечественные компании на зарубежных рынках, что достаточно часто, к сожалению, происходит.

Пограничной службе ФСБ предстоит дальнейшее обустройство и техническое оснащение рубежей России в соответствии с современными требованиями безопасности, с учётом, кстати, создания Таможенного союза. Совместно с коллегами из Белоруссии и Казахстана необходимо обеспечить комплекс мер по пограничной безопасности на внешней границе Таможенного союза. Кроме того, принять дополнительные меры по защите интересов России в целом ряде критически важных для нас регионов планеты, включая Арктический регион, а также по вопросам охраны водных биоресурсов.

Со своей стороны государство будет и дальше укреплять социальные гарантии военнослужащих, включая, соответственно, сотрудников Федеральной службы безопасности. С 1 января этого года серьёзно повышены пенсии военнослужащим, которые уволены в запас, на новую систему формирования денежного довольствия перешли военнослужащие Министерства обороны, служащие МВД, МЧС, а с будущего года эта система распространяется на вас, а также на ваших коллег из Службы внешней разведки, Федеральной службы охраны и Службы специальных объектов.

Будет продолжена и другая работа. В 2011 году введено в эксплуатацию более 120 жилых домов, что позволило обеспечить квартирами большинство сотрудников Федеральной службы безопасности, которые нуждаются в улучшении своих жилищных условий. Хорошо и то, что значительно вырос фонд служебного жилья.

Уважаемые товарищи! Я обозначил лишь ряд наиболее важных и общих проблем, которые стоят перед ФСБ. Разумеется, на коллегии необходимо будет затронуть и другие вопросы: вопросы совершенствования разведывательной деятельности, информационной безопасности, подготовки кадров, повышения материального и научно-технического потенциала службы, что в условиях современной жизни также, на мой взгляд, исключительно важно.

Уверен, что вы и дальше будете достойно исполнять свои задачи, делать всё необходимое для укрепления безопасности нашего государства. Спасибо.

Россия > Армия, полиция > kremlin.ru, 7 февраля 2012 > № 489974 Дмитрий Медведев

Решение Резервного банка Австралии о задержке кредитной ставки, вопреки предсказаниям аналитиков, повлияло на очередной рост австралийского доллара, который превысил 1.07 американского доллара и 0.80 евро. Австралийцы пользуются необычно высоким долларом, предпочитая отдыхать за границей. Этому помогают акции авиаперевозчиков, снижающие стоимость на полеты к местам отдыха.

Австралийские путешественники в прошлом году совершили 7.8 миллиона полетов в другие страны. Новая Зеландия, Индонезия и США наиболее популярные маршруты для австралийских отдыхающих, сообщает news.com.au.

Поездки в Таиланд, Индонезию и Филиппины выросли больше других, в то время как в Японию, Южную Африку и Канаду стали летать меньше.

Количество полетов в США выросло в 2011 году на 17%, на Филиппины на 20 и в Таиланд - на 23%. Вьетнам, Индия и Франция также больше привлекали внимание австралийских туристов.

А вот иностранных туристов сдерживает рост австралийского доллара. В прошлом году в страну приехало на 2 миллиона туристов меньше, чем выезжало, особенно из США и стран Европы.

Рост экономики в Азии впрочем поддерживает интерес. Австралию посетили на 19% больше туристов из Китая, на 13 из Индонезии и 11 из Филиппин. Новая дешевая авиакомпания Scoot из Сингапура, где билеты продаются до 40% дешевле, сообщила, что австралийский Голд Кост вышел на второе место среди её туристских направлений.

Уровень безработицы в январе составил 6,3% от экономически активного населения, рассказала глава министерства здравоохранения и социальной политики Татьяна Голикова. Об этом она сообщила на встрече рабочей группы по развитию человеческих ресурсов АТЭС, передает РИА "Новости".

Голикова отметила, что показатель в 1,5 раза меньше, чем в самую острую стадию кризиса в январе-феврале 2009 года. По данным главы Минздравсоцразвития, в январе текущего года без работы находились 4,76 миллиона человек. Для сравнения, в феврале 2009 года безработных в России было 7,1 миллиона человек (9,5% экономически активного населения). Министр добавила, что соотношение между числом официально зарегистрированных безработных и количеством вакансий "в два раз лучше, чем с начала 2009 года".

Она также коснулась темы продолжительности жизни. По словам Голиковой, в 2011 году за пять лет реализации демографической программы ожидаемая продолжительность жизни в России выросла в среднем на 3,7 года, причем для мужчин - на 3,9 года, для женщин - на 2,8 года. По данным министерства, в прошлом году продолжительность жизни для всего населения составила 70,3 года, при этом для мужчин - 64,3 года, для женщин - 76,1 года. В 2006 году показатели для мужчин и женщин составляли 60,4 и 73,2 года соответственно.

Глава Минздравсоцразвития напомнила, что концепция демографической политики России до 2025 года была принята в 2007 году.

Согласно итогам переписи 2010 года, в России ускоряются темпы снижения численности населения и продолжается медленное старение населения. Так, в 2002 году средний возраст россиянина составлял 37,7 лет, в 2010 году - уже 39 лет. По мнению экспертов, если бы не миграция, в стране проживало бы 135 миллионов человек вместо около 142 миллионов человек. Однако миграционный прирост в России ниже, чем в европейских странах.

По данным Росстата, в декабре прошлого года уровень безработицы составил 6,1% от экономически активного населения. 

РЖД планируют поучаствовать в строительстве железной дороги стоимостью 2,4 млрд долларов на острове Борнео в Индонезии для перевозки угля, сообщили индонезийские власти, передает Reuters. Стороны рассчитывают подписать итоговое соглашение о строительстве в конце этого года.

Ожидается, что первая очередь дороги, соединяющей Центральный и Восточный Калимантан, заработает к 2017 году. Пропускная способность на начальном этапе составит 20 млн тонн угля в год. "Первый этап железной дороги будет предназначен для перевозки угля, однако мы надеемся, что в дальнейшем мы сможем использовать ее для перевозки пальмового масла, каучука и людей", - заявил губернатор Восточного Калимантана Аванг Фароек на пресс-конференции в Джакарте.

Инвестиции в первую очередь длиной 185 километров составят 1,7 млрд долларов. По словам директора проекта Андрея Шигаева, финансирование строительства первой очереди будет проходить за счет частных инвесторов и российского государственного Внешэкономбанка.

Как сообщил представитель РЖД, компания не планирует обеспечить прямое инвестирование проекта, однако намерена проработать техническую и экономическую сторону вопроса. 

Порядка 80 ведущих ученых с мировым именем по приглашению РФ проводят исследования и создают лаборатории в российских вузах, сообщил во вторник на заседании секции рабочей группы по развитию человеческих ресурсов АТЭС заместитель министра образования и науки РФ Сергей Иванец.

"На сегодня таких приглашенных ведущих ученых у нас в стране 80, они приехали работать в самые разные вузы по всей стране", - сказал Иванец.

По его словам, ученые приглашались для создания лабораторий и проведения исследований по программе мегагрантов правительства РФ. "За три года ученый в свое распоряжение получал 5 миллионов долларов. За счет этих средств он мог создать лабораторию, обеспечить ее оборудованием, набрать студентов, аспирантов, преподавателей и сделать так, что, когда проект закончится и ученый уедет в свою страну, лаборатория продолжала работать", - сказал замминистра.

Также он напомнил, что правительством страны поддержаны и разработаны 30 программ развития национально-исследовательских университетов. "Тех университетов, которые наиболее эффективно сочетают образование и исследовательскую деятельность", - пояснил Иванец.

Он добавил, что в России удалось сформировать и запустить ряд программ, когда на конкурсной основе предоставляется финансирование из государственного бюджета ведущим вузам и исследовательским университетам на привлечение и закрепление в них молодых специалистов в сфере науки и высоких технологий. "Этот проект успешно работает несколько лет, пользуется огромной популярностью и, по нашему мнению, вполне успешно решает свою задачу", - отметил Иванец.

Программа мегагрантов правительства РФ нацелена на развитие фундаментальных и прикладных исследований мирового уровня в российских вузах, поэтому основная часть руководителей выигравших проектов преподают в ведущих зарубежных университетах.

По информации пресс-службы Минобрнауки РФ, во втором этапе конкурса, который завершился в сентябре, победили 39 ученых, 19 из которых имеют российское гражданство (из них 13 - двойное). Остальные 20 - иностранные граждане. Гранты выделяются в размере до 150 миллионов рублей каждый на проведение научных исследований в 2011-2013 годах с возможным продлением на срок до двух лет. Общий объем средств федерального бюджета, который получат победители второго конкурса, составит 5,56 миллиарда рублей.

В рамках ATF 2012 на брифинге Национальных туристических организаций Индонезия в лице своего министра по туризму госпожи Мари Элка Пангесту сообщила о планах страны по улучшению туристической инфраструктуры. Так как туризм занимает одну из ключевых позиций в экономике Индонезии, его развитие правительство страны полагает для себя приоритетным.

При этом Индонезия старается расширить географию прибытий и несколько понизить доминирование Бали за счет развития других регионов. «Нужно уходить от стандартов. Манадо — это не только подводное плавание, а Индонезия — это не только Бали. Мы будем развивать другие регионы, но и о Бали не будем забывать, хотя откровенно говоря, остров Бали — это не совсем Индонезия» — заявила на встрече с прессой Мари Элка Пангесту.

Что касается улучшения инфраструктуры, то, со слов министра, начнут в превую очередь с Бали, где имеется наибольшее количество туристов. Всего же намечается улучшать инфраструктуру по 15 туристическим направлениям, начиная с самого популярного. Это будет выражено, в превую очередь, в улучшении дорог, аэропортов и портов.

Туроператор "Ланта-тур вояж", в конце января приостановивший свою деятельность, выплатил задолженности своим партнерам в 15 странах мира, передает ПРАЙМ со ссылкой на старшего вице-президента банка ВТБ Чабу Зентаи.

Платежи поступили во Вьетнам, в Индию, Индонезию, Ирландию, Литву, США, Сингапур, Таиланд, Францию, Доминикану, Испанию, Италию, Панаму, Чехию и Швейцарию. "По каждому платежному поручению были отправлены уведомления по межбанковской системе совершения платежей Swift, что гарантирует контрагентам их своевременное получение", - уточнили информацию в пресс-службе банка.

"Ланта-тур вояж" объявила о приостановлении деятельности 27 января. 1 февраля ВТБ предоставил туроператору кредит в размере 7 млн долларов сроком на пять лет. Компания, прежде всего, собиралась расплатиться со своими стратегическими партнерами. По данным пресс-службы ВТБ, на кредитном счете "Ланта-тур вояж" утром 6 февраля осталось 2,074 млн долларов.

По последним сведениям Ростуризма, за рубежом до сих пор остаются около тысячи туристов, совершавших поездку при посредничестве "Ланта-тур вояж". 

Остановите музыку!

Конгресс США рассматривает новый закон по противодействию интернет-пиратству — Stop Online Piracy Act (SOPA). В случае его принятия правообладатель получит беспрецедентные полномочия. Если он обнаружит в Сети нелегально размещенное свое произведение, то провайдеры и операторы сайтов, не дожидаясь решения суда, будут обязаны удалить пиратский контент. Достаточно лишь заявления от «потерпевшего». Радикальность предлагаемых мер расколола мир на две неравные части — правообладателей и пользователей Интернета. Чьи права нужно защищать в первую очередь? Об этом на страницах «Итогов» дискутируют директор Координационного центра национального домена сети Интернет Андрей Колесников и гендиректор компании «Всемирные Русские Студии» Юрий Сапронов.

С одной стороны

Андрей Колесников: «Нужно честно признать: все, что существует в «цифре», будет скопировано беспощадно и практически бесплатно»

Андрей Вячеславович, согласны ли вы, что правообладатели в пылу борьбы с пиратами готовы пустить под откос весь Интернет?

— Во-первых, акт SOPA не направлен против пользователей. Граждан, скачивающих нелегальный контент, в Америке время от времени ловят, судят, штрафуют, ставят к стене позора в школе, пишут «Ай-ай-ай!» в местных сельских газетах. Этот законопроект направлен против интернет-площадок. Такой подход, кстати, уже применяется. Пример — блокировка ресурса, арест и последующее этапирование в США владельца крупнейшей системы облачного хранилища пользовательского контента Megaupload, немца по национальности, Кима Доткома. Во-вторых, SOPA обязана своим появлением не только лоббистам из стана правообладателей. Это более широкая стратегия — внедрение инструментов государственного протекционизма. Эта цель прописана четко: остановить «иностранных расхитителей национальных ценностей США», которые «наживаются на продуктах интеллектуального труда». Идея вполне понятна: интеллектуальная собственность (кино, музыка, программное обеспечение, наука, патенты) является главным национальным продуктом США.

— Похожая история сейчас происходит в США с попытками ограничить публичный доступ к результатам научных исследований. Потому что высокие технологии и продукты интеллектуального труда перетекают через Интернет из США в другие страны. Но эти вопросы уже из сферы большой политики.

— Некоторое время назад наш президент Дмитрий Медведев внес предложение рассмотреть на G20 вопросы несоответствия авторского права цифровым реалиям. (В их подготовке принимали участие российские интернет-эксперты.) Но западные партнеры встретили эти предложения достаточно прохладно. Почему? А вы представьте, если бы к президенту РФ обратились западные партнеры с предложением пересмотреть принципы распределения газа или нефти в трубе с учетом цифровых реалий XXI века. Как бы он отреагировал? В том-то и дело: если кто-то что-то контролирует, то именно он определяет, в каком аспекте это что-то не соответствует реалиям нового цифрового мира.

— Но можно ли всерьез рассчитывать, что идея «контентного» протекционизма сработает в масштабе всего Интернета?

— Думаю, это сродни тушению горящего океана блинами и пирогами. Как показывают исследования, пиратский бизнес в Интернете — это капля в море. Большинство пиратских ресурсов поддерживается энтузиастами или работает на пожертвования пользователей. Прямых убытков правообладатели подсчитать не могут, или они оказываются ничтожно малыми. Поэтому в ход идет тезис об упущенной выгоде, который подтвердить достоверными измерениями нельзя.

Лично я не доверяю вселенскому плачу правообладателей. Скорее я вижу нежелание или неумение разрабатывать новые бизнес-модели, сиюминутные коммерческие интересы, к тому же не подтвержденные цифрами падений продаж, безработицей киноартистов или жизнью рок-звезд на помойке. Пока пострадала только индустрия печати музыки на CD, и даже пиратам стало невыгодно печатать контрафактные DVD. Но это нормально — при смене эпох те или иные модели неминуемо становятся почвой, из которой пробиваются новые ростки.

— А что растет?

— Смотрите: попытки ограничить копирование и защитить контент техническими методами потерпели крах. Прошло 12 лет с того момента, когда Йон Йохансен, программист-самоучка из Норвегии, опубликовал в Интернете программу взлома защиты от копирования DVD-дисков. В течение нескольких лет его пытались осудить, но безрезультатно. С тех пор прошли годы, и все повторялось не раз: на очередную придумку защиты цифровых объектов от копирования обязательно появлялся механизм взлома. Нужно честно признать: все, что существует в «цифре», будет скопировано беспощадно и практически бесплатно.

— Звучит провокационно…

— Звучит нормально и не дает оценок хорошо или плохо. Помню, как-то наша организация проводила конференцию среди старшеклассников Ярославской области. В зале собралось человек 300 очень умненьких, чистеньких таких школьников. Я со сцены веду с ними дискуссию и спрашиваю: кто из вас пользуется торрентами? Поднимают руки — почти все. А кто из вас качает музыку и видео с «самого популярного ресурса», понимая, что этим вы нарушаете авторские права? В ответ — опять лес рук. И тут встает мальчик, класс шестой-седьмой, такой рыжий Вовочка в веснушках, и спрашивает серьезно: не кажется ли вам, взрослые интернет-дяденьки, что если все люди нарушают правила, то проблемы не в людях, а в правилах? Я, конечно, ответил так, как требуется в разговоре со школьниками, что надо чтить право собственности и т. п., но для себя сделал важный вывод — через 5—6 лет таким будет целое подросшее поколение, и это никак не изменить. Школьник абсолютно прав — правила будут меняться, и правообладатели должны это понимать.

— Вы хотите сказать, что контент в Интернете станет бесплатным?

— Его можно считать условно бесплатным: пользователи только просматривают страницы, а платит за это рекламодатель. Последние 15 лет на этом Интернет и стоит. Прямая модель взимания платы, с которой соглашаются пользователи, например, в Apple Store, живет только потому, что услуга проста, удобна и, главное, дешева. А вот попытки брать деньги в лоб за сам контент — его качество, эксклюзивность и т. д., они случаются с начала интернет-времен, — в 99 процентах случаев закончились неудачей. Интернет ведь сломал систему музыкальных изданий не случайно. Скажем, в прошлом в альбоме на CD среди 10 песен только одна-две становились популярными. Но покупать приходилось все и выкладывать за это 14 долларов. Сейчас можно купить только тот трек, который нравится. За 90 центов. Или прослушать в Интернете бесплатно, за что заплатит рекламодатель. Нанеся непоправимый ущерб музыкальным издательствам, взамен Интернет дал в руки талантливым людям инструмент мгновенной популярности и ее первичной монетизации, минуя лейблы и продюсеров. Именно первичной, потому что пока продюсеры по-прежнему нужны, чтобы первую популярность в Интернете раскрутить в реальном мире.

Это касается практически всех цифровых произведений — музыки, видео, книг, программного обеспечения. Другой пример — киноиндустрия. Кому приходит в голову смотреть экранную копию «Аватара»? Только тем, кому не терпится увидеть новинку, и тем, для кого современный кинотеатр недоступен в принципе. Однако если речь идет о гениальных произведениях, то люди все равно придут в кино и выложат деньги за два часа удовольствия. Цифры кинопроката говорят сами за себя.

— Но как тогда измерить в деньгах великую классику?

— Культурные ценности прошлого должны быть всем доступны бесплатно и неограниченно. Сегодня, правда, ситуация с нашей русской и советской классикой сложная. В 90-е годы возникли наследники и приватизировали результаты трудов целых поколений. Руководство страны против пересмотра результатов приватизации, но мне кажется, что тонкий слой, называемый культурой, более важен, чем приватизированные нефтяные вышки. Этот слой, уникальный культурный код, делает нас русскими в наднациональном понимании, скрепляет нашу общность и страну лучше любых вертикалей, стирает искусственно возведенные государственные границы. У нас нет Диснейленда и «Майкрософта», зато есть «Броненосец Потемкин» и «Ежик в тумане», Шостакович и Прокофьев, «Кавказская пленница» и много чего еще.

— Вот только прежде, чем что-то бесплатно раздать, надо это за какие-то деньги создать. К тому же со временем все чаще будут появляться авторские произведения, созданные изначально под Интернет, то есть без финансовой подпорки в виде проката или живых концертов. С этим как быть?

— Вы хотите услышать от меня ответ, как будет работать схема монетизации при тотальном Интернете с неограниченной полосой пропускания в виртуальном 3D-мире через 5—10 лет? Если бы я это знал, был бы очень богатым человеком. Но я скажу, чего не должно быть. Во-первых, не должно быть черно-белых оценок хорошо или плохо, потому что Интернет многогранен. Во-вторых, интернет-культура не терпит односторонних решений в пользу только одного участника, будь то правообладатель, государство или онлайн-бизнес. Кстати, министр связи Игорь Щеголев очень точно это подметил в своих комментариях на тему SOPA. Любые попытки насильно изменить приоритет в пользу одного из участников интернет-отношений неминуемо вызывают ответную реакцию других участников. Эти взаимоотношения отрегулируются сами. Главное — не делать резких движений. Время все поставит на свои места. И через три года мы будем жить в мире, который совсем необязательно будет лучше, но он точно будет другим. Стоимость производства контента, как стоимость красочной упаковки, стремительно падает, и на первый план выходят чистая идея и задумка автора.

Елена Покатаева

С другой стороны

Юрий Сапронов: «Интернет — это такое же средство доставки информации, как телевидение и кинотеатры. Я не понимаю, почему он должен стать бесплатным»

Юрий Анатольевич, смысл SOPA комментаторы описывают двумя словами «правообладатели рулят». Как вы оцениваете жесткость предлагаемых мер?

— Желание регламентировать эту отрасль — абсолютно нормальный, естественный процесс. Потому что она охватывает не только творчество, но и бизнес: потраченные деньги нужно вернуть, чтобы вложить средства в следующий продукт. Другое дело, что ужесточение репрессивных моделей — не лучший подход. После перекрытия кислорода интернет-бизнесу без суда и следствия следующим шагом что будет? Расстрел на месте? Но знаете, большинство новостных российских СМИ вряд ли являются большими специалистами в американском законодательстве, и потому в обсуждениях SOPA, как мне кажется, стремления эпатировать публику больше, чем желания разобраться в предмете.

— Но вы согласны, что все копируют, сидят в торрентах и управы на пиратов нет?

— А откуда уверенность, что весь мир копирует и сидит в торрентах ? Весь мир борется с пиратами довольно успешно. Вначале кажется, что всяческие юридические механизмы слишком громоздкие и неповоротливые. Но если государство захочет, оно все может сильно упростить. Пример — задержание в Новой Зеландии Кима Доткома, которое было инициировано министерством юстиции США. Теперь он имеет реальные шансы отправиться за решетку лет на двадцать. А посиделки в торрентах, как мне кажется, это сугубо наш, отечественный тренд. Для того чтобы минимизировать интернет-пиратство, надо дать потребителю возможность выбора: хочет он посмотреть тот или иной продукт, пусть смотрит легально. Если контент премьерный — просто пусть платит больше. Еще один вариант — когда включается рекламная модель. Хотя, честно говоря, я не вижу, чем интернет-контент принципиально отличается от любого другого.

— Его очень легко тиражировать и доставлять напрямую от автора потребителю, минуя правообладателей. Вот это, говорят, последним и не нравится так сильно, что они готовы законами типа SOPA удушить весь Интернет…

— Помимо авторов, вкладывающих в произведения душу и сердце, есть еще продюсеры и правообладатели, вкладывающие деньги. Они и аудитория — это сообщающиеся сосуды. Когда правообладатели теряют доходы, это наносит удар по всей отрасли, и в итоге страдают пользователи. Поэтому пираты — это зло, как, впрочем, любое другое воровство. И взаимоотношения правообладателей с пиратами будут войной до тех пор, пока не родится устраивающая все стороны модель взаимодействия. Пока ее нет.

— В среде интернет-профессионалов есть мнение, что эта новая модель будет основана на бесплатности интернет-контента. А вы как думаете?

— Это может выглядеть логично, если у тебя есть, скажем, кинопремьера или концертное турне. Тогда бесплатность интернет-контента отбивается в кинозалах или на стадионах. А если их нет? А если это продукт, созданный специально для Интернета? Скоро все телевидение пойдет через Интернет. Уже разрабатывается такая модель: включил телевизор, он сам ищет сеть Wi-Fi и предлагает настроиться на прием тех или иных программ. Иными словами, контент транслируется через Интернет. Но тогда потребителем какого контента ты являешься? Смотришь интернет-контент или обычную программу, только посредством Всемирной паутины? Почему во втором случае контент должен быть бесплатным? Интернет — это такое же средство доставки информации к аудитории, как телевидение и кинотеатры. Поэтому я искренне не понимаю, по какой причине он может стать бесплатным.

— Далеко не весь цифровой контент подходит под сугубо рыночные правила. Скажем, советская классика, которая была достоянием всего народа, сегодня оказывается в руках частных лиц — наследников. Справедливо ли это?

— По закону если прошло 70 лет после смерти автора, произведение становится общедоступным, и тогда люди платят не за авторские права, а только за услугу доставки сигнала или работу по изготовлению и выпуску диска. В Советском Союзе было принято, что авторы получали гонорары за те произведения, которые они продали государству. Появление в такой ситуации наследников с авторскими правами меня, честно говоря, удивляет. Однако это совсем не значит, что такие произведения должны распространяться бесплатно. У них есть собственник — государство, и оно вправе решать, распространять их безвозмездно или получать за них деньги.

— Оно может и весь интернет-контент объявить бесплатным?

— Почему бы и нет? Но для этого нужны здания, оборудование, сотрудники. Выкуп авторских прав, если произведению еще нет 70 лет. А ведь правообладатели могут их и не продать — имеют полное право. Почему создатель фильмов не может оставить детям в наследство авторские права? Я, например, снял фильм, а вы построили дом. Почему дом вы можете передать по наследству, а я фильм не могу?

— А избавиться от диктата правообладателей можно?

— К правообладателям никто никого палками не загоняет — это же дело добровольное. Всего лишь одна из моделей взаимодействия, вопрос договоренностей с автором: либо заплатить достойную сумму сразу, либо отчислять деньги небольшими частями в пролонгированном формате регулярных выплат. Не нравятся вообще правообладатели — работайте сами на здоровье: вкладывайте свои деньги, снимайте кино, продавайте его и ни с кем не делитесь. Лично я в этом никаких проблем не вижу.

Елена Покатаева

От Союза до Союза

Виктор Христенко: «Могли бы мы иметь иную экономическую модель, основанную на малом и среднем бизнесе, как в Италии? Ответ: нет! Мы вышли из СССР, и мы заложники прошлого»

Государство было и остается в экономике «нашим всем». Да, говорят эксперты, нам нужна новая, диверсифицированная экономика. Но и самые либеральные из них признают: создать комфортные условия для малого и среднего бизнеса может пока только государство. Так обречена ли наша страна иметь в основе своей экономики громоздкий госсектор? Есть ли у нас, наконец, промышленность? И изменит ли ситуацию создание Евразийского союза и Единого экономического пространства?

В интервью «Итогам» об этом размышляет экс-министр промышленности и торговли Виктор Христенко, с 1 февраля вступивший в должность главы коллегии Евразийской экономической комиссии — главного рабочего органа Единого экономического пространства России, Белоруссии и Казахстана.

— Виктор Борисович, год назад вы сказали «Итогам», что жить станет веселее, как только у людей появится понимание будущего. Но неопределенность только растет, будто на дворе 1989-й…

— Как активный участник тогдашних событий не могу согласиться. Была другая страна, другие обстоятельства. Но то, что сейчас растет неуверенность, объяснимо: европейский кризис не добавляет уверенности. Если рынок ЕС просядет, российские производители лишатся спроса на свои товары. Что в этой ситуации может наполнить нас оптимизмом? Возможно, то, что любой кризис невечен и можно снизить риски путем регионализации.

— То есть сменить один Союз — Советский на другой — Евразийский? И по должности Виктор Борисович Христенко возглавит этот марш?

— Мое назначение — это «Назад в будущее 4»: с конца прошлого века и до середины 2007 года я был спецпредставителем президента по развитию интеграционных процессов на пространстве СНГ. За последние четыре года тут произошел качественный сдвиг — появился Таможенный союз. С 1 июля 2011 года он полноценно функционирует, а с 1 января 2012 года мы приступили к формированию Единого экономического пространства. Нам нужны четыре свободы — движения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы. Хотя есть замах и на большее... Для меня новый пост — источник, если хотите, драйва.

В ближайшее время займемся координацией по макроэкономическим параметрам, тарифам, железнодорожному транспорту, промышленным и сельскохозяйственным субсидиям. Пока есть только соглашения, а нужно, чтобы все это стало реальностью, чтобы из единого центра поддерживать и регулировать важнейшие экономические процессы. Надеюсь, мы этого добьемся в течение трех лет.

— Что оставляете за спиной? Сохранится ли вообще Минпромторг в новом правительстве?

— Трудно сказать: сначала должны пройти выборы. Уверен, до мая Минпромторг просуществует. А на прежнем посту я оставляю большое количество проблем — это минус, зато мы сделали их понятными и выработали рецепты их решения — это плюс.

— Причем проблем столько, что возникает вопрос: осталась ли у нас промышленность как таковая?

— Осталась... После отрицания госполитики в промышленности в 90-е годы пришлось заняться возвращением самого понятия «промышленная политика». Итогом этой работы стало появление двух субъектов диалога — серьезного бизнеса и государства, которое могло позволить себе разделить с бизнесом риски. Возникло государственно-частное партнерство. Минпромторг стал фабрикой по выпечке стратегий, как нас называли коллеги. Я горжусь этим. Нам удалось создать их четырнадцать штук. В каждой — цели, задачи, приоритеты, риски и способы их минимизации. Под стратегии сформированы программы реализации, выделены средства.

— Например?

— В авиапроме мы начали с активизации процессов по выпуску новых самолетов…

— ...И где обещанные «Суперджеты»?

— В 2011 году были сделаны 20 больших пассажирских самолетов. Но это, конечно, несопоставимо ни с Airbus, ни с Boeing, которые делают по 1—1,5 самолета в день. Но опять-таки — смотря с чем сравнивать. Нынешние 20 самолетов — это уже не семь в год, как в 2010-м. Конечно, задача у нас амбициозная — вернуть Россию в тройку мировых авиапроизводителей. Сейчас выпустили Superjet, он уже летает на регулярных рейсах. На него есть спрос в других странах. И на Западе, например в Италии, и на Востоке — на Филиппинах, в Малайзии. Мы не сдвигаем графики по разработке самолета нового поколения — как в гражданской, так и в боевой авиации. Сейчас наращиваем модельный ряд и производство вертолетов: в прошлом году прирост по ним составил больше 15 процентов — 262 штуки. Отрасль поменяла свой облик. Кстати, все наши стратегии прошли крещение кризисом — и ни одной стратегической цели мы не поменяли.

— Перейдем к автопрому: где обещанная год назад новая платформа от «АВТОВАЗ» — Renault — Nissan?

— По планам были и остаются 2015—2016 годы. И я уверен, что новая платформа будет в обещанный срок. Для «АВТОВАЗа» это революция. Главное, что изменилось, — это структура продаж: раньше внутренний рынок был на треть покрыт российским производством, а две трети импортировалось, теперь наоборот. Но на докризисный уровень спроса мы не вышли: ожидается, что это произойдет в 2013 году. Государство сделало все для этого.

— То есть надежда опять на государство?

— Старая тема: мол, государство должно заниматься макроэкономикой, что главное — хороший инвестиционный климат и внятные правила игры... И что либералы от экономики сделали в кризис у себя, на Западе? По масштабам тамошнего госвливания в частный сектор мы — дети! Или другой вопрос: могли бы мы иметь иную экономическую модель, основанную на малом и среднем бизнесе, как в Италии? Ответ: нет! Мы вышли из СССР, и мы в какой-то степени заложники прошлого. Как и Запад. В ряде отраслей нам в принципе невозможно рассуждать с позиций малого бизнеса — в автопроме, авиастроении, металлургии. Рынок глобальный, и игроки в этих секторах глобальные. И по всему миру их можно по пальцам перечесть. Зато эти сектора создают рабочие места и заказы для малых и средних предприятий в смежных отраслях. Одно рабочее место в автопроме позволяет загрузить работой в других отраслях около семи человек. Кстати, за время реализации стратегии по автопрому было создано новых мощностей для производства на 1,3 миллиона автомобилей. Например, Hyundai Solaris…

— Корейский такой концерн…

— Это российское предприятие, пусть оно и принадлежит Hyundai. Купите — будет вашим. У меня лично нет комплекса неполноценности из-за того, что оно принадлежит кому-то другому: налоги-то платятся в России, тут же создаются рабочие места и идет сбыт продукции. Hyundai запустил производство полным циклом и в три смены. Сейчас они уже думают об интеллектуальной кооперации. Это и есть наша цель — интеллектуальная кооперация, чтобы российский инжиниринговый центр (пусть в рамках СП) взял на себя создание того или иного узла, который был бы использован в глобальной платформе той или иной модели по всему миру. То же самое с авиапромом, с металлургией... Рынок-то глобальный!

В судостроении то же самое. Там вообще государству пришлось вмешаться и объединить разрушавшуюся госсобственность. Не вмешиваться, пусть пропадает? Конечная цель объединительных процессов в отраслях с участием государства — выход структур на IPO или партнерство со стратегическим инвестором. Надо создать такие структуры, которые будут оценены рынком. Собственность — это не благо, это бремя. И у государства нет никакого интереса обрастать ею сверх меры…

— Но именно так и получается.

— Не везде. Мы пытаемся менять и структуру доставшейся нам советской экономики. Работаем над модернизацией имеющегося и основываем новое. В цветной и черной металлургии — кстати, полностью частной отрасли — износ фондов сейчас составляет всего 40 процентов! Это очень хорошо. Это значит, что модернизировались пусть не все, но крупнейшие предприятия. Мы создаем фармпром, которого в РСФСР не было — была только химия, а таблетки делали в других республиках или странах СЭВ. Сейчас вокруг фармы столько грязи! И понятно почему: в прошлом году этот рынок в России оценивался более чем в 20 миллиардов долларов. Кстати, когда мы начинали им заниматься, было 12 миллиардов. В этом секторе сейчас нет госсобственности, но есть госуправление развитием. Мы хотим движения по всем звеньям цепочки создания готового продукта — от поисковых до маркетинга на глобальном рынке. Мы готовы делить риски с крупнейшими игроками. Есть уже первые примеры сотрудничества.

В Европе долгое время педалировалась концепция развития ЕС на основе экономики знаний. Дискуссия истощилась сама собой в 2011 году — ЕС принял индустриальную стратегию. Их кризис многому научил: когда Opel в Германии испытал потрясения, а из-за этого пошли и социальные волнения, тут же все всё быстро поняли. Россия не исключение: невмешательство государства в экономику дало бы нам кризис куда более глубокий. Если бы в 2008-м мы закрыли программы поддержки автопрома, то поставили бы на грань выживания 2,5 миллиона человек. И это только работников — без учета их семей!.. Так что государство и тут вынуждено помогать.

— Год назад вы сетовали на тотальное падение спроса. Ситуация выправляется?

— Не в полном объеме, так как не исчезла неопределенность на рынке. Ближайшие годы не будут легкими ни для США, ни для ЕС, ни для России. Например, у нас падение экспорта в металлургии — рухнул внешний спрос. Хотя в целом по году все сложилось не так плохо: если в среднем в 2011 году промышленность выросла на 4,7 процента, то в ряде секторов отмечен взлет. Например, в производстве автотранспорта прирост почти 42 процента.

— А кредиты для производственников подешевели?

— 2011-й — рекордный год по инфляции в смысле ее низких показателей. Так что и ставки ниже, чем в прошлом году. Хотя во втором полугодии стали нарастать кризисные явления в европейской экономике, что тут же отразилось и на России — ставки пошли вверх. Сейчас в среднем они составляют около 9 процентов. Но это все равно лучше, чем было. Проблемы не только в цене, но и в срочности получения кредита и его обеспечении. Банки предпочитают завышать риски, и приходится государству субсидировать процентные ставки.

— Владимир Путин пообещал в своей программе рост инвестиций. За счет чего?

— Есть резервы. В автопроме, например, мы запустили новый инвестиционный цикл, которого не было 40 лет. Сейчас в отрасль инвестировано порядка 6 миллиардов долларов. Но даже по четырем крупнейшим альянсам нам предстоит инвестировать еще более 7 миллиардов. Если к этому добавить около 300 заключенных соглашений с фирмами, поставляющими автокомпоненты, то сумма инвестиций возрастет почти вдвое. И все это — до 2016—2017 годов. Рынок автопрома в России был оценен в прошлом году в 100 миллиардов долларов. И он растет: в 2011-м продано 2,6 миллиона автомобилей, а в 2013—2014 годах Россия станет первой на рынке ЕС.

— По объему продаж? Не на душу населения…

— По объему продаж. С расчетом на душу населения у нас тоже все неплохо: в мире на тысячу человек приходится в среднем 120 автомобилей. В России — 250, в ЕС — 500. Много это или мало — 250 авто на тысячу человек? Для Москвы — много, в среднем по стране — мало. При этом больше половины парка — машины старше 10 лет. Есть куда расти.

— Какие у промышленности ощущения от вступления в ВТО?

— Ощущений масса. За два десятка лет вступления в ВТО наши законодательные нормы были во многом подогнаны под их стандарты. Так что в какой-то степени страна давно в ВТО. За исключением тарифных позиций доступа на наш рынок. С последствиями этих договоренностей мы столкнемся, как только ратифицируем соответствующие соглашения. Проблема в том, что преимущества от вступления в ВТО лежат в среднесрочной перспективе. То есть принятие в клуб джентльменов не означает, что вы сразу стали джентльменом, — должно пройти время, прежде чем вам начнут верить на слово. А риски проявляются быстрее преимуществ. Сейчас мы озадачены снижением этих рисков для конкретных отраслей. Прежде всего для автопрома. Снижение ввозной пошлины в течение 7 лет создает риски для инвесторов, которые пришли на наш рынок. Мы им гарантировали, что обязательства, например, по режиму промсборки будут выполнены. И для авиапрома, и для судостроения, и для лесной промышленности.

— За счет регионального союза? Кстати, что дает вам уверенность говорить об этом проекте как перспективном, если лидеры Казахстана и Белоруссии отказываются от рубля как единой валюты?

— Валютный союз — высшая фаза экономической интеграции. Здесь уже почти неразличима грань между экономикой и политикой. Я этого не исключаю, но должен пройти не один год. Будем реалистами: мы идем темпами, которые в разы превышают те, что были у Евросоюза. Сравнение уместно, потому что ЕС — единственное интеграционное образование, которое получилось. И сегодняшние европейские проблемы — это проверка на эффективность этой интеграционной модели. Мы можем на их примере оценить сложности и риски.

— Модель вполне очевидная: есть «паровозы» в виде Франции и Германии, которые тянут экономики всех стран. А у нас в его роли будет Россия.

— Главное, чтобы мы понимали риски и способы их минимизации. Россия — крупнейшая экономика Евразийского союза, и наши риски больше. Для Казахстана и Белоруссии есть плюс: прикрывая себя, Россия прикроет и их. А нам плюсом будет придание трехстороннему рынку единого характера. Впрочем, это меньше половины задач, которые предстоит решать. Главная цель — сделать за счет интеграции наши страны сильнее и в этом качестве выступать за пределами регионального пространства. При этом свободное движение товаров, конечно, важно. Но еще важнее движение глобальных капиталов и инвестиционная устойчивость новых проектов в разных отраслях — химии, автопроме, энергетике, фарме и т. д., — которые могут выступать со своим продуктом на мировом рынке. Ради этого все и затевается. Модель глобализации себя дискредитировала, а центр глобализации еще и подставил всех игроков по ключевому параметру — валютной составляющей. Создавшиеся риски будут компенсироваться за счет регионализации. Нужно укреплять региональные структуры. Например, Евросоюз. Ему несладко, но он обязан выстоять. Иначе хаос станет всеобщим. Создаются и другие региональные центры — Латинская Америка, АСЕАН... Все ищут формы создания региональных структур. Для нас это пространство СНГ. И не важно, что сейчас глубоко вошли в процесс только трое: заработает — привлечет и четвертую, и пятую, и шестую…

— И так до пятнадцати?

— Время покажет.

Светлана Сухова

Россия > Внешэкономсвязи, политика > itogi.ru, 6 февраля 2012 > № 487693 Виктор Христенко

Железнодорожный затор

Крупные перевозчики предлагают решать проблему пустых вагонов за счет мелких игроков

Ирина Грузинова

К 2015 году российским железным дорогам грозит транспортный коллапс — инфраструктура не справится с возросшим потоком грузов. К такому выводу пришли участники панельной дискуссии форума «Россия-2012». При этом решать проблему предложили путем сокращения числа игроков на рынке грузовых перевозок.

Ссылаясь на данные международных исследований, вице-президент РЖД Вадим Михайлов отметил, что Россия занимает 100-е место в мире по общему развитию инфраструктуры, при этом автомобильная сеть находится на 130-м месте, а железнодорожная — на 29-м. Председатель совета директоров группы «Сумма» Зиявудин Магомедов добавил, что среди стран АТЭС Россия находится на последнем месте по показателям доступности и развитости инфраструктуры.

В инвестиционной программе РЖД на этот год предусмотрено 428 млрд руб., из которых 173 млрд пойдет на то, чтобы снять инфраструктурные ограничения. Однако вложения в строительство и модернизацию железнодорожных путей — это проекты долгосрочные, возврат вложений составляет не менее 15 лет. Российский бизнес называет такие проекты неокупаемыми, а финансовую поддержку этих целей РЖД ищет у государства. Привлекать деньги монополия планирует с помощью выпуска инфраструктурных облигаций под гарантии бюджета.

По словам Михайлова, узких мест на железнодорожных маршрутах сегодня около 2,5 тыс. км, а к 2015 году протяженность проблемных участков возрастет до 7,2 тыс. км. В прошлом году погрузка на железнодорожные сети составила 1,2 млрд тонн. К 2015 году прогнозируется 1,7 млрд. Если не принять срочных мер, то получится транспортный коллапс: суммарный объем невывезенных грузов составит к 2015 году 230 млн тонн.

Особенно много проблем с железнодорожными подходами к крупным транспортным узлам, в частности к морским портам. По словам Магомедова, благодаря разветвленным транспортным сетям грузооборот европейского порта может доходить до 440 млн тонн в год, в то время как оборот грузов в российском порту составляет 30–40 млн. Предприниматель подчеркнул, что из-за железнодорожного дефицита в российских портах ежегодно перегружается на 150 млн тонн грузов меньше, чем могло бы быть.

К перегруженной инфраструктуре добавляется хаос в организации перевозок. По мнению участников дискуссии, существующего количества вагонов сегодня достаточно. Проблема, по словам руководителя компании «Нефтьтранссервис» Вячеслава Аминова, в том, что операторы берутся за объемы, которые заведомо не могут перевезти, поэтому по ходу дела меняют свои заявки. В результате слишком много вагонов везут порожняком. Возникает искусственный дефицит вагонов. По словам Аминова, это приводит к завышению конечной цены перевозок на 15–20%.

Основной проблемой присутствующие назвали избыточное количество операторов вагонного парка. Их сегодня 1800. Представители крупных компаний — операторов, в частности глава совета директоров компании FESCO Кирилл Рубинский, высказались за то, чтобы не допускать на рынок игроков, в парке которых меньше 5 тыс. единиц подвижного состава. Таких компаний в стране около 30. Предложенное ограничение жестче чем инициатива Минтранса, который недавно подготовил проект решения, устанавливающего лимит в тысячу вагонов. Рубинский считает, что речь не идет о дискриминации мелких компаний-операторов. Этим участникам рынка предлагается извлекать прибыль иным способом, например сдавать вагоны в аренду.

Тревога категории "Готовность" (выше нее только категория "Берегись!") объявлена Центром ликвидации последствий вулканических и геологических бедствий (PVMBG) Индонезии на склонах самого высокого на главном острове страны - Яве - вулкана Семеру, сообщает в субботу газета Jakarta Post.

Огненная гора высотой 3,676 тысячи метров над уровнем моря начала выбрасывать облака раскаленного пепла на высоту до 600 метров, заявил глава службы наблюдения за вулканами PVMBG Мухамад Хендрасто (Muhamad Hendrasto)

Семеру - один из восьми самых активных вулканов Индонезии, и с 1967 года он извергается практически непрерывно: меняется лишь уровень угрозы. В настоящее время PVMBG запретил приближаться к кратеру огненной горы на расстояние ближе четырех километров (ближайшие деревни расположены в девяти километрах от него).

Крупнейший на планете Индонезийский архипелаг является частью так называемого тихоокеанского "Огненного кольца" протяженностью 3,218 тысячи километров. В районе Индонезии плиты, формирующие дно Индийского и западной части Тихого океанов, заходят под азиатскую. Наступающие на последнюю более плотные океанские тектонические плиты под большим давлением спускаются к мантии земного шара и на глубине около 100 километров под поверхностью начинают плавиться, что приводит к выбросам образующейся раскаленной лавы. В результате на архипелаге насчитывается 129 только активных "огнедышащих гор" - больше, чем в любой другой стране мира.

А внутри самой Индонезии рекордсменом по вулканической активности является крошечная (по сравнению с соседними гигантами - Суматрой и Калимантаном) Ява, на которую приходится шесть процентов территории и 60% 240-миллионного населения "страны трех тысяч островов".

Поэтому яванцы издревле научились извлекать пользу из такого соседства: те же самые языки раскаленной лавы, что угрожают расположенным на склонах огнедышащих гор селениям, удобряют их поля. Михаил Цыганов.

В Берлине с 7 по 11 марта 2012 года пройдет крупнейшая в мире туристическая выставка ITB, регистрация на участие в которой уже завершена.

Ежегодная выставка ITB в Берлине является крупнейшим международным событием в индустрии туризма, в ходе которого проводятся различные симпозиумы, семинары, встречи с экспертами, круглые столы для прессы, экспозиции туристических агентств, гостиничных сетей, авиакомпаний и делегаций. Кроме того, ярмарка ITB Berlin пользуется репутацией движущей силы индустрии путешествий.

В этом году Messe Berlin (организатор и место проведения выставки) ожидает около 11 тысяч компаний и организаций участников из 180 стран, для которых будут открыты 26 залов на площадках Berlin Exhibition Grounds.

Выставка организуется по следующим секторам: туризм, путешествия, путеводители, книги, карты, пляжный отдых, морские и речные круизы, туроператоры, международные ассоциации по туризму, системы бронирования, перевозчики, гостиницы, туристические агентства, программное обеспечение, информационные технологии и туристические услуги.

Повестка дня выставки этого года включает новые перспективные темы и выступления ведущих специалистов, которые будут принимать участие в дебатах. Одной из ключевых тем станет тема круизов, а также развитие туристического рынка в арабских странах. В 2012 году страной-партнером ITB Berlin будет Египет, который проведет церемонию открытия выставки.

В ходе ярмарки все регионы Египта представят широкий спектр продуктов и услуг для посетителей-специалистов и для широкой публики в зале 23а. Больше экспонентов, чем раньше, будет представлено Дальним Востоком и Юго-Восточной Азией. Также широко будут представлены Индонезия, испытывающая в настоящее время туристический бум, и Вьетнам. Количество экспонентов из Китая и Монголии значительно вырастет - в ярмарке примут участие почти два десятка новичков. Среди других экспонентов-новичков будет представлены Португалия, Греция, Италия, Испания и Турецкая Ривьера.

Первый вице-премьер Игорь Шувалов, совершающий рабочую поездку по Дальнему Востоку России, в пятницу во Владивостоке принял участие в подписании акта приемки четырех корпусов строящегося на острове Русский Дальневосточного федерального университета (ДВФУ), сообщил РИА Новости представитель пресс-службы администрации Приморского края.

"В рамках рабочей поездки в Приморье Шувалов проинспектировал строящиеся объекты ДВФУ на острове Русский, а также принял участие в церемонии подписания акта приемки еще четырех корпусов вуза" Акты о приемке первых пяти корпусов 5 корпусов ДВФУ были подписаны в декабре 2011 года. Всего на территории университетского кампуса будет 11 корпусов общежитий. Рассчитаны они на проживание 11 тысяч студентов и преподавателей", - сказал собеседник агентства.

По его словам, первый вице-премьер побывал в трех корпусах - будущих студенческих и преподавательских общежитиях. Он осмотрел фойе, столовые, буфеты, жилье для студентов и семей, медицинский кабинет.

Игорь Шувалов заметил, что необходимо предусмотреть возможность создания для студентов рабочих мест в магазинах, кафе, киосках и на других объектах ДВФУ.

Студенты могут трудиться здесь неполный рабочий день. Зарплата будет неплохой финансовой прибавкой к стипендии, заметил Шувалов.

"Работа проделана серьезная, сейчас самое главное - привести здесь все в порядок. Для этого необходимо, чтобы здесь работали управляющие компании, которые могли бы качественно справиться с этой задачей", - подчеркнул первый вице-премьер.

До прибытия в Приморье Шувалов посетил Камчатский край и Магаданскую область, где ознакомился с реализацией ряда проектов и провел совещания, посвященные социально-экономическому развитию этих двух северных регионов.

В четверг во Владивостоке первый вице-премьер проинспектировал объекты, строящиеся к саммиту АТЭС, провел совещание посвященное развитию транспорта и связи в Дальневосточном федеральном округе. По его началом прошло совещание, посвященное развитию Владивостока.

Польский миллионер, владелец акций в компаниях « Boryszew» (химические вещества), «Impexmetal» (металлы), «Skotan» (биотопливо) и «Alchemia» (металлургическая продукция) Роман Каркосик рассматривает возможность покупки оператора месторождений никеля и кобальта в Индонезии «Nikel Mining Indonesia».

Месторождения расположены на островах Серам и Хальмахера, относящимся к Молуккским островам, они оцениваются в 1,5 и 8,2 миллиардов долларов США, пишет издание «The Warsaw Voice».

Пресс-секретарь Каркосика Эва Бальдига не смогла подтвердить или опровергнуть данную информацию, но эксперты по достоинству оценили предполагаемые инвестиции, так как кобальт является очень редким, но востребованным ресурсом.

Россия в ближайшей перспективе может начать поставки нестандартных видов вооружений для Афганистана через американских партнеров, заявил в четверг журналистам глава "Рособоронэкспорта" Анатолий Исайкин.

Он напомнил, что в настоящее время контракт на поставку вертолетов в Афганистан выполняется согласно договоренности, и американцы уже приняли первую партию российских вертолетов Ми-17. Россия заключила в 2011 году с Минобороны США контракт на поставку 21 военно-транспортного вертолета Ми-17В5 в Афганистан на сумму 367,5 миллиона долларов. Как ожидается, поставка всех машин завершится к июлю этого года.

"Заказчики высказали удовлетворение качеством продукции. Мы соблюдаем все обязательства, и это был для нас совершенно новый вид контрактов", - сказал глава "Рособоронэкспорта".

Он отметил, что в настоящее время прорабатывается вопрос о поставке в Афганистан через американских партнеров нестандартных видов вооружений. "Тех, которые не производятся Соединенными Штатами Америки", - уточнил Исайкин. О чем именно идет речь, он не уточнил.

Кроме того, по словам Исайкина, "Рособоронэкспорт" не сомневается в реализации своих контрактов в Венесуэле. "Любые контракты всегда, как правило, включают несколько статей, которые позволяют его застраховать. Если страна в одностороннем порядке прерывает контракт, то это влечет за собой экономические санкции", - сказал он.

Он также сообщил, что в ближайшее время на заводе по производству боеприпасов и автоматов Калашникова 100-й серии, который строится в Венесуэле, начнется монтаж оборудования. "Все цеха уже под крышей, и сейчас подводятся коммуникации. В ближайшее время будет монтироваться оборудование", - сказал Исайкин.

Он напомнил, что некоторые контракты с этой страной рассчитаны до 2014 года.

По информации Центра анализа стратегий и технологий, пакет контрактов России с Венесуэлой оценивается в 6,4 миллиарда долларов, включает зенитно-ракетные системы С-300ВМ (1-2 дивизиона), зенитно-ракетные комплексы "Печора-2М", 300 зенитных установок ЗСУ-23-2, 92 модернизированных танка Т-72Б1В, боевые машины пехоты БМП-3, бронетранспортеры БТР- 80, самоходные артиллерийские установки "Мста-С" и "Нона-СВК", реактивные системы залпового огня "Смерч", 120-миллиметровые минометы 2С12А.

Кроме того, по словам Исайкина, Россия надеется на дальнейшие закупки российской военной техники Малайзией.

"Малайзия - перспективный рынок. Они выбирают самые современные виды вооружений. Мы надеемся на то, что в будущем эта страна продолжит закупки (истребителя) Су-30", - сказал Исайкин.

Он добавил, что, как только будет открыт тендер на закупку авиационной техники, мы будем готовы участвовать в нем.

Помимо этого, "Рособоронэкспорт" ведет переговоры по дальнейшему наращиванию пакета поставок вооружения в Индонезию, отметил Исайкин.

Он напомнил, что в рамках контрактного пакета уже поставлены БМП-3Ф, и заказчик очень доволен. "Мы ведем переговоры по дальнейшему насыщению пакета поставок вооружений. Какие виды вооружений, пока еще неизвестно, но поставки еще в эту страну будут", - отметил глава "Рособоронэкспорта".

2 февраля 2012 года стало известно, что искатель сокровищ из США Грег Брукс (Greg Brooks) установил местонахождение затонувшего британского торгового судна Port Nicholson, на борту которого находятся слитки платины из СССР стоимостью более трех миллиардов долларов.

Судно Port Nicholson направлялось в Нью-Йорк с грузом платины и было потоплено немецкой подводной лодкой в 1942 году у берегов полуострова Кейп-Корд на северо-востоке США. Платина предназначалась для расчетов советского правительства с властями США за поставки оружия по госпрограмме ленд-лиза, по которой США передавали союзникам боеприпасы, военную технику, продовольствие и стратегическое сырье.

Брукс сообщил, что судно находится на глубине более 213 метров (700 футов) в 50 морских милях от побережья Кейп-Корда.

Самой большой морской сокровищницей считается бассейн Карибского моря. В начале XVI века завоеватели Америки везли по нему сокровища в Европу. Тяжело груженные испанские галеоны подстерегали пираты Карибского моря. Но в их руки попадало не так уж много сокровищ по сравнению с тем, что уходило на дно в кораблях, разбитых во время абордажных схваток и жестоких штормов. В Атлантическом океане, по приблизительным подсчетам, за несколько столетий утонуло более 100 тысяч кораблей. Их груз оценивается триллионами долларов.

В XX веке самые крупные сокровища были найдены американцами Мелом Фишером, Барри Клиффордом, Бертом Уэббером и Джимом Хаскинсом.

Мел Фишер - самый известный и удачливый американский охотник за сокровищами. Именно он обнаружил в июле 1985 года сокровища легендарного испанского галеона "Аточа", затонувшего во время урагана в 1622 году в прибрежных водах Флориды. С морского дна были подняты более 200 золотых и более 1100 серебряных слитков (весом от 15 до 37 килограмм каждый), а также ювелирные изделия - золотые кольца, цепи, кулоны, изумрудные броши и изумительной красоты крест, украшенный изумрудами. Кроме того, был обнаружен целый арсенал оружия XVII века. Общая стоимость найденных сокровищ оценивается более чем в 400 миллионов долларов США.

Еще до обнаружения сокровищ с властями Флориды было достигнуто соглашение о том, что штату будет принадлежать 20% от всего, что найдет Фишер и его команда.

С именем Барри Клиффорда связаны удачные поиски пиратской галеры "Уайда", которая в 1717 году села на мель и затонула на мелководье всего в нескольких сотнях метров от флоридского пляжа Кейп-Код в Маркони-Бич. О богатствах "Уайды" ходили легенды. Согласно историческим хроникам, прежде чем разбиться о рифы, пираты успели ограбить примерно полсотни кораблей. Изучение их судовых документов позволило Барри решить несложную задачу на сложение и оценить пиратские сокровища примерно в 400 миллионов долларов. Одного только золотого песка по самым скромным подсчетам на галере находилось не менее 4,5 тонны. Останки галеры "Уайда" были обнаружены Клиффордом в 1984 году. Общая сумма сокровищ, которые аквалангисты Клиффорда добыли со дна, достигла примерно 15 миллионов долларов.

Другой крупнейший "улов" XX столетия достался двум американцам - Берту Уэбберу и Джиму Хаскинсу. В 1977 году они нашли останки испанского галеона "Нуэстра сеньора де ля Консепсьон", затонувшего в 1641 году у берегов Гаити. Всего с морского дна было поднято 32 тонны серебра в слитках и монетах, золотые украшения, антикварной фарфоровой посуды. Общая стоимость сокровищ составила 14 миллионов долларов.

В 2007 году был обнаружен, по мнению специалистов, крупнейший клад в истории. 18 мая 2007 года компания Odyssey Marine Exploration, которая специализируется на поисках морских сокровищ, объявила об обнаружении около 500 тысяч золотых и серебряных монет, но категорически отказалась сообщить, кому принадлежал затонувший корабль, на котором находились сокровища, и где он был обнаружен. Заявление компании было обнародовано, когда поднятые на поверхность сокровища уже были переправлены в США. Компания получила от Испании в 2006 году лицензию на поиски затонувшего в 1694 году в районе Гибралтарского пролива английского судна "Sussex", на борту которого находилось около 9 тонн золота. Однако американцам было запрещено искать сокровища с других судов на дне пролива, где в течение нескольких веков, начиная с 16-го столетия, затонули сотни испанских галеонов.

Испанская сторона высказала подозрение, что американские искатели сокровищ незаконно достали сокровища с морского дна в территориальных водах страны.

В результате расследования удалось установить, что сокровища были обнаружены на месте затопления испанского военного корабля Nuestra Senora de las Mercedes, который подвергся атаке английских судов в октябре 1804 года на пути в Испанию из Перу и пошел ко дну недалеко от побережья Португалии.

В декабре 2009 года суд штата Флорида постановил, что морской клад на сумму 370 миллионов евро, обнаруженный американской компанией Odyssey Marine Exploration, принадлежит Испании и должен быть возвращен королевству в течение 10 дней.

Компания Odyssey обжаловала решение суда. 1 февраля 2012 года стало известно, что Апелляционный суд Атланты в штате Джорджия так же постановил, что морской клад принадлежит Испании.

В январе 2009 года интернет-издание "Морской бюллетень - Совфрахт" сообщило, что судно с золотом, платиной и алмазами, потопленное немецкой подлодкой в годы второй мировой войны, обнаружили кладоискатели у побережья Гайаны (государство на северо-востоке Южной Америки).

Согласно сообщению, транспорт с ценным грузом вышел из одного из европейских портов, пункт назначения - США. Ценности предназначались для доставки в Нью-Йорк и далее в казну США в качестве оплаты ленд-лиза. Сначала судно зашло в порт одной из южноамериканских стран и оттуда последовало в Нью-Йорк, но где-то на расстоянии 40 миль от побережья Гайаны было потоплено германской подводной лодкой U-87 в июне 1942 года.

Об обнаружении останков британского грузового транспорта сообщила американская компания Sub Sea Research, специализирующаяся на подводных изысканиях и подъеме из воды ценностей, оставшихся после кораблекрушений.

Компания не разглашала название судна и место его обнаружения. Условно судно было названо Blue Baron ("Голубой барон").

В июле 2009 года немецкая газета Bild сообщила, что немецкие кладоискатели обнаружили 1,5 тонны серебряных монет, золотых украшений, огнестрельного оружия, драгоценных камней и фарфора династии Мин на борту пиратского корабля Forbes, затонувшего в 1806 году у берегов острова Калимантан. При этом стоимость одних только серебряных монет достигает десяти миллионов долларов.

Для осуществления своей мечты немецкие кладоискатели потратили более трех миллионов евро, а также учредили фирму NRA (Nautic Recovery Asia).

В апреле 2011 года стало известно, что профессиональные кладоискатели из американской организации Deep Blue Marine, которая занимается извлечением с морского дна ценных исторических артефактов, обнаружили сокровища на месте произошедшего в ХVI веке кораблекрушения в Карибском море близ побережья Доминиканской республики. Водолазы нашли 700 серебряных монет, которые могут стоить миллионы долларов, старинные статуэтки, а также зеркальный камень, который, возможно, использовался в шаманских ритуалах.

Работы по поиску клада велись на месте крушения судна, детали о котором организация не разглашает.

Deep Blue Marine сообщила о находке властям Доминиканской республики, в водах которой было найдено затонувшее судно. Выручка от сокровища будет поделена поровну между республикой и организацией кладоискателей.

В сентябре 2011 года стало известно, что американская компания Odyssey Marine Exploration (ОМЕ) обнаружила в Атлантике потопленное во время Второй мировой войны британское судно Gairsoppa, на борту которого находится 200 тонн серебра.

Пароход, который кроме серебра в 1941 году вез из Индии в Ливерпуль груз железа и чая и был потоплен нацистской подводной лодкой, специалисты обнаружили в 560 километрах от побережья Ирландии.

Эксперты называют серебро с борта Gairsoppa самым крупным грузом драгоценного металла, когда-либо обнаруженным в морских глубинах.

Планируется, что работы по подъему серебра и других ценных предметов с Gairsoppa начнутся во втором квартале 2012 года.

В октябре 2011 года компания Odyssey Marine Exploration (ОМЕ) заявила об обнаружении на дне Атлантического океана британского судна, на борту которого находилось 17 тонн серебра.

Подводным археологам удалось обнаружить британское судно Mantola, которое затонуло в феврале 1917 года после атаки немецкой подводной лодки U-81.

Стоимость груза на судне может составлять более 19 миллионов долларов.

Самые известные клады, обнаруженные у берегов России

У берегов России одной из главных сокровищниц является Финский залив - на его дне лежат более шести тысяч затонувших кораблей. Среди лежащих на дне корабельных останков есть настоящие сокровищницы - корабль посольства герцога ШлезвигГольштейнского Фридриха III, который в 1635 году вез царю Михаилу Федоровичу богатые дары; русское судно, перевозившее казну для нашей армии в Финляндии, затонувшее в 1718 году; русские суда, вывозившие военную добычу из Финляндии, Германии, Швеции, Польши и др.

В 1953 году финскими рыбаками был случайно обнаружен корпус корабля у острова Борсте вблизи города Турку (Финляндия). Объект не вызвал интереса у финских историков и археологов. Лишь в 1961 году его изучением занялись шведские дайверы, после того, как историк Кристиан Альстем предположил, что найденный корпус может принадлежать русскому галиоту "Святой Михаил". Он вышел из Амстердама в Петербург 15 октября 1747 года, имея на борту груз ценностей для русского императорского двора. В их числе был даже персональный подарок Императрице Елизавете Петровне - резной золоченый кабриолет.

Получив разрешение на работы от ничего не подозревавших финских властей, шведские дайверы вскрыли каюты найденного корабля и в первые же дни подняли на поверхность 34 золотых табакерки, часть которых была украшена драгоценными камнями. Кроме того, с морского дна были подняты ценности, закупленные для русского императорского двора: коллекция золотых табакерок работы французских мастеров Пьера Жаррена и Франсуа Марто; коллекция золотых и серебряных часов работы французских и английских мастеров; крупнейшая в Северной Европе коллекция ранних образцов мейсенского фарфора (кофейные и чайные сервизы, декоративные статуэтки); коллекция золотых фигурных накладок на мебель. А также резная золоченая карета - подарок императрице Елизавете Петровне.

Советский Союз никаких претензий на найденные ценности не предъявлял и сегодня все поднятые предметы хранятся в Финляндии.

В 1981 году в Баренцевом море была проведена крупнейшая глубоководная операция по подъему золота с затонувшего английского крейсера "Эдинбург".

В конце апреля 1942 года английский крейсер "Эдинбург" во главе конвоя судов вышел из Мурманска в Англию. На борту крейсера находилось около 5,5 тонн (465 штук) золотых слитков, что в денежном эквиваленте тогда составляло свыше 20 миллионов долларов. Для большей безопасности драгоценный груз поместили в артиллерийский погреб. Золото предназначалось для уплаты за военные поставки нашим союзникам по антигитлеровской коалиции. 30 апреля 1942 года крейсер "Эдинбург" был атакован немецкой субмариной. Получив серьезные повреждения, корабль, тем не менее, продолжал оставаться на плаву. Через двое суток, 2 мая, "Эдинбург" был атакован немецкими эсминцами. Крейсер остался на плаву, но дальнейшая его буксировка на самую ближайшую базу потеряла всякий смысл, так как внутри корабля полыхал пожар. Чтобы "Эдинбург" и золотой груз не достались врагу, крейсер по приказу командира конвоя английского контр-адмирала Бонэма-Картера был потоплен тремя торпедными выстрелами. После войны золотой груз "Эдинбурга" неоднократно пытались найти и англичане, и немцы, и наши специалисты. Но их старания не увенчались успехом. В 1980 году английская фирма "Рисдон-Бизен" с помощью специально оборудованного судна "Дронсфорд" обнаружила точное местонахождение "Эдинбурга". В том же году между СССР и Великобританией был заключен договор о подъеме советского золота с затонувшего английского крейсера (в новых ценах оно стоило уже не 20, а 81 миллион долларов). В сентябре 1981 года со дна Баренцева моря был поднят 431 из предполагаемых 465 золотых слитков весом 11-13 килограммов каждый. Золото было поделено между СССР и Великобританией в пропорции три к одному. Во время второй операции в 1986 году было обнаружено и поднято 29 золотых слитков. Остальные пять, находившиеся в носовой части артиллерийского погреба, разнесенной снарядом во время боя, бесследно исчезли среди искореженного металла. Золото, добытое во время второй операции, было поделено между Советским Союзом и Великобританией в оговоренной пропорции: десять слитков отправились в Англию, девятнадцать - в Советский Союз. Кроме того, обе стороны должны были отчислить по 45% своей доли в пользу фирмы, поднявшей со дна моря драгоценный груз. В настоящее время один из золотых слитков с затонувшего крейсера "Эдинбург" хранится в Алмазном фонде Московского Кремля.

В 1987 году финским дайвером-любителем был обнаружен Муланский корабль, затонувший в 1617 году около острова Мулан в Финском заливе. Судно вывозило добычу, награбленную шведскими войсками в период оккупации Великого Новгорода в 1611-1617 годах. С морского дна финны подняли два русских церковных колокола, один из которых имел надпись: "Этот колокол отлит на второй день июля летом года 7106 во славу рождения Христа в Деревяницком монастыре в царствовании Его Величества Великого Князя Бориса Федоровича - Царя Всея Руси"; груз серебряных монет, включая редкие "веревочные" деньги Ивана Грозного 1534 года, редчайшие и очень ценные деньги Василия Шуйского 1606-1609 годов и голландские серебряные галеры 1611 года, ходившие в Московском Царстве; большое количество вооружения: мушкеты, пистолеты, кирасы, пороховницы. Несмотря на явную принадлежность раритетов и их историческую ценность, Российская Федерация претензий на права собственности не предъявляла, и все поднятые находки поступили в распоряжение государственных органов Финляндии.

Летом 1999 года в ходе специальной поисковой экспедиции финских дайверов-любителей был обнаружен корпус корабля "Фрау Мария". Корабль затонул в 1771 году на Балтике в территориальных водах Швеции, которые ныне принадлежат Финляндии. На борту корабля находился груз художественных ценностей для Эрмитажа в Санкт-Петербурге, закупленных по личному указанию императрицы Екатерины II.

Ученые предполагают, что на дне Балтийского моря покоятся 27 картин выдающихся голландских художников XVI-XVII веков, в частности, Рембрандта, а также коллекции фарфора, фаянсовые курительные трубки, золотые и серебряные статуэтки и несколько бочек с монетами. Уникальный груз "Фрау Марии" музейные эксперты оценивают не менее чем в 500 миллионов евро.

Благодаря холодной и слабосоленой воде Финского залива парусник сохранился без видимых внешних повреждений.

Опираясь на архивные данные, специалисты предполагают, что картины были упакованы не в ящики, а в свинцовые колбы и залиты воском, что позволяет надеяться на значительную сохранность полотен.

Финляндия разработала поэтапный план по подъему судна: предполагается, что "Фрау Мария" окажется на суше к 2017 году. С российской стороны в разработке проекта принимают участие фонды "Крейсер "Варяг" и фонд "Спасение национально-культурных ценностей", а специалисты из Эрмитажа выразили готовность принять участие в реставрационных работах.

Вопрос, кому достанутся ценности с "Фрау Марии" в случае их реального обнаружения, пока остается открытым.

В настоящее время в отношении поднятых со дна сокровищ нет согласованных международных документов. Согласно общепринятым нормам, если затонувшее судно лежит в пределах 24-мильной прибрежной зоны какого-то государства, то это государство и решает судьбу добытых сокровищ. Нередко оно забирает себе их половину или четвертую часть. В то же время в некоторых странах считается, что первые сто лет с момента затопления судно принадлежит конкретному владельцу - частному лицу или фирме. В отсутствие наследников или спустя сто лет судно признается собственностью того государства, в чьих водах оно затонуло. Также есть страны, где права собственников затонувших объектов на имущество признаются независимо от срока гибели судна. То есть споры возникают в каждом новом случае.

Если же обломки судна находятся в международных водах, то в силу вступает Брюссельская конвенция 1910 года: тот, кто находит "бесхозное" судно, тому оно и принадлежит. Но в этом случае возникают споры о том, какое судно считать "бесхозным". Нередко в суд на золотоискателей подают родственники или потомки затонувших на судне пассажиров и членов команды. Судебные процессы длятся годами.

С целью обеспечения и укрепления охраны подводного культурного наследия была принята Конвенция ЮНЕСКО по защите подводного культурного наследия от 2 ноября 2001 года. Конвенция представляет собой международный договор, который является ответом международного сообщества на все большее разграбление и разрушение подводного культурного наследия.

"Подводное культурное наследие" означает все следы человеческого существования, имеющие культурный, исторический или археологический характер, которые частично или полностью, периодически или постоянно находятся под водой на протяжении не менее 100 лет.

Министр иностранных дел Сингапура К.Шанмугам (Kasiviswanathan Shanmugam) в ходе визита в США призвал Вашингтон к отмене экономических санкций против Мьянмы и подписал три соглашения о двустороннем сотрудничестве, сообщает в четверг газета Straits Times.

"Мы считаем, что настало время присмотреться к санкциям и пересмотреть их применение", - заявил он после встречи с госсекретарем США Хиллари Клинтон.

Реформы в Мьянме

По мнению министра, президент Мьянмы Тхейн Сейн, посетивший на этой неделе Сингапур, привержен проведению демократических реформ.

"Необходимо поощрить Мьянму и дальше идти по этому пути (расширения демократии), а ее народу нужна помощь. Я считаю, что экономические санкции не помогают людям", - добавил он.

В середине января правительство Мьянмы объявило об амнистии, под которую попал 651 человек, включая политических заключенных, в числе которых участники антиправительственных волнений 1988 года. Тогда в акциях протеста, для подавления которых власти применили военную силу, приняли участие более миллиона человек. В результате погибли, по разным данным, от 350 до нескольких тысяч человек.

В конце марта 2011 года военные Мьянмы (бывшей Бирмы) впервые, после 23 лет прямого правления, передали власть гражданскому правительству. Оно сформировалось после выборов осенью 2010 года, на которых победили представители партий, созданных при поддержке военных. Вместе с тем, в состав кабинета министров вошли и близкие к оппозиции фигуры.

Поддержка АСЕАН

С призывом об отмене санкций в отношении Мьянмы в связи с проходящими в этой стране "беспрецедентными политическими и экономическими реформами" в прошлом месяце выступило и внешнеполитическое ведомство Филиппин, которые, так же как Сингапур и сама Мьянма, являются членом Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН).

В заявлении филиппинского МИД выражалась решительная поддержка объявленной новым руководством Мьянмы амнистии. "Этот шаг демонстрирует политическую решимость и приверженность правительства (президента) Тхейн Сейна созданию атмосферы прочного национального примирения и демократии", - говорилось в документе. Михаил Цыганов.

Российская система военно-технического сотрудничества (ВТС), несмотря на потерю ливийских военных контрактов и проигрыш индийского тендера на поставку 126 истребителей, закончила прошедший год с очередным рекордом. Только по линии единственного в стране спецэкспортера конечной продукции военного назначения компании "Рособоронэкспорт" объем оружейных поставок достиг почти 11 миллиардов долларов, превысив объем 2010 года на 2 миллиарда.

Эта положительная тенденция сохранится еще как минимум несколько лет, и в 2012 году, как сообщил журналистам в четверг глава "Рособоронэкспорта" Анатолий Исайкин, объем российского экспорта вооружений будет, по крайней мере, не ниже, чем в 2011 году. Между тем конкуренция на международном рынке вооружений будет только возрастать.

На короткой ноге

По словам Анатолия Исайкина, достичь такого значительного роста объема оружейного экспорта удалось достичь за счет исполнения коротких контрактов. В итоге, портфель заказов "Рособоронэкспорта" держится на уровне 33-35 миллиардов долларов, а поставки компании за 2011 год составили 10,718 миллиардов долларов.

Но эта цифра не включает деньги, заработанные непосредственно российскими оборонными заводами, которые напрямую продают за рубеж запчасти к своей продукции. Итоговая цифра пока не озвучена, но, по мнению наблюдателей, она вряд ли превысит 12 миллиардов долларов.

Традиционно первенство в структуре поставок осталось за военной авиатехникой (51%), второе место - за вооружением сухопутных войск (22%), далее идут морские вооружения и военная техника (17%), на последнем месте - средства противовоздушной обороны (10%)."Что касается продукции для военно-морского флота, то это особая цифра, так как это, в основном, контракты длительного исполнения, где речь идет о целом ряде образцов военной номенклатуры", - подчеркнул глава "Рособоронэкспорта".

Всего в 2011 году Россия поставляла вооружения и военную технику в 57 стран. "Рособоронэкспорт" возобновил военно-техническое сотрудничество с рядом стран - Гватемалой, Киргизией, Лаосом, Мали, Сингапуром, Чехией, Германией, Уругваем и Экваториальной Гвинеей. Основными партнерами РФ в области ВТС остаются Индия, Алжир, Китай, Венесуэла, Вьетнам и Сирия.

Тем временем некоторые западные страны сейчас выступают за введение эмбарго на поставки вооружений в Сирию в связи с непрекращающимися боевыми столкновениями правительственных войск и оппозиции. Заместитель министра обороны РФ Анатолий Антонов заявил в четверг журналистам, что Россия будет продолжать поставки оружия в Сирию, соблюдая при этом как международные нормы, так и двусторонние российско-сирийские обязательства. "Мы не нарушаем никаких международных обязательств, а что не запрещено, то разрешено", - подчеркнул он.

Сирия является крупнейшим экспортером российских вооружений в регионе. Сейчас в стадии исполнения находится контракт на поставку в Сирию береговых ракетных комплексов "Бастион" со сверхзвуковыми противокорабельными крылатыми ракетами "Яхонт". Самые крупные подписанные контракты - поставка 24 истребителей МиГ-29М/М2 и восьми дивизионов комплексов ПВО "Бук М2Э".

По словам Анатолия Исайкина, в 2011 году в "Рособоронэкспорт"поступило более 2,3 тысяч обращений от иностранных заказчиков на приобретение вооружений и военной техники. И заявки эти поступали, в основном, из развивающих стран, где конкуренция на оружейном рынке возрастает.

"Военно-промышленные комплексы ведущих стран мира в ближайшее время активно будут осваивать рынки развивающихся стран. "Рособоронэкспорт" готов конкурировать на рынке вооружений и рассчитывает на поставки не только техники для сухопутных войск, но и более современных образцов вооружений", - сказал Исайкин.

С надеждой на будущее

Глава "Рособоронэкспорта" обозначил номенклатуру российских вооружений, которые останутся наиболее востребованными на международном рынке торговли оружием до 2020 года. Это боевые самолеты ОКБ "Сухой" (прежде всего Су-30), учебно-боевые самолеты Як-130, боевые и транспортные вертолеты линейки "Ми", зенитно-ракетные комплексы С-400, "Бук", "Тор", "Панцирь". По линии ВМФ - фрегаты 1135.6, корветы проекта 2038.2, подлодки проекта 636, патрульные катера проекта 1041.2, танки Т-90 и боевые машины пехоты БМП-3 и БМП-Ф.

В то же время Исайкин подчеркнул, что "до 2015 года все производство С-400 будет работать в интересах России". И даже российские союзники Белоруссия и Казахстан получат эти новейшие комплексы только после того, как ими полностью оснастят российскую систему ПРО-ПВО. На вооружении российской армии в настоящее время находятся два полка С-400, они оба дислоцированы в Подмосковье (в Электростали и Дмитрове). Поставка третьего и четвертого комплексов ожидается в 2012 году.

Среди других планов "Рособоронэкспорта" - переговоры с правительством Ливии по возобновлению военно-технического сотрудничества. Упущенная выгода России по военным контрактам после прихода к власти повстанческого Переходного национального совета составила 4 миллиарда долларов.

Но Анатолий Исайкин признал, что иллюзий насчет возможности возобновления ВТС с Триполи строить не строит. Эксперты уже не раз отмечали, что правительство повстанцев будет покупать оружие у тех, кто помог им прийти к власти, - то есть, прежде всего, у США и других стран НАТО.

По словам главы "Рособоронэкспорта", при американском посредничестве планируются поставки в Афганистан "нестандартных видов вооружений", правда, каких, он не уточнил. Пока же исполняется контракт с Пентагоном на поставку в Афганистан 21 военно-транспортного вертолета Ми-17В5. Его завершение намечено на июль этого года.

Помимо этого, Россия будет участвовать с истребителем Су-30 в тендере на поставку 18 самолетов для ВВС Малайзии, открытие которого ожидается в ближайшее время. "Малайзия - перспективный рынок. Они выбирают самые современные виды вооружений. Мы надеемся на то, что в будущем эта страна продолжит закупки Су-30", - сказал Исайкин.

В 1994-1995 годах РФ поставила в Малайзию 18 истребителей МиГ-29. Следующий крупный контракт на поставку 18 истребителей Су-30МКМ был завершен в 2009 году. Кроме того, в Малайзию были поставлены 12 транспортно-боевых вертолетов Ми-171Ш.

"Рособоронэкспорт" также ведет переговоры по дальнейшему наращиванию пакета поставок вооружения в Индонезию. В эту страну уже поставлены 17 боевых машины пехоты БМП-3Ф. "Какие виды вооружений, пока еще неизвестно, но поставки еще в эту страну будут", - отметил глава компании.

Фиаско в Индии и надежда на Китай

Глава "Рособоронэкспорта" также разъяснил причины проигрыша российского многоцелевого истребителя МиГ-35 в индийском тендере на поставку 126 самолетов. Победителем конкурса был объявлен французский истребитель четвертого поколения Rafale компании Dassault. С дистанции, помимо МиГ-35, сошли шведский Gripen, европейский Eurofighter Typhoon и американские F/A-18 и F-16.

По словам Исайкина, проигрыш России в индийском тендере может быть связан с тем, что МиГ-35 еще не запущен в серийное производство. "Это большой минус. Он принят на вооружение нашей армией, и после того, как он массово пойдет в войска, будет совершенствоваться, эта проблема отпадет", - сказал глава "Рособоронэкспорта".

В 2011 году Россия проиграла также индийский тендер на поставку 22 боевых вертолетов. Вертолет Ми-28Н "Ночной охотник" выбыл из конкурса, уступив американскому AH-64D Apache компании Boeing. В данный момент в Индии проводятся еще два вертолетных тендера: на покупку многоцелевого вертолета, в нем участвует российский Ка-226, и сверхтяжелого - здесь российский участник - Ми-26. У обоих вертолетов очень серьезные шансы на успех, полагают эксперты.

Что касается Китая, который наравне с Индией много лет был главным партнером России в области военно-технического сотрудничества, но с 2006 года начал сокращать объем ВТС, то, по словам главы "Рособоронэкспорта", ситуация начала менять в положительную сторону. ВТС Китая и России активизировалось в 2011 году, в том числе за счет авиационной составляющей, которая оценивается в миллиард долларов.

"Китай заинтересован только в закупках новейших образцов техники, которые сами они не производят. Китай на 90% обеспечивает свою армию образцами вооружений своего производства", - сказал он. Сейчас Россия поставляет в Китай детали и запчасти к различным вооружениям.

Делегации экономик-участников форума "Азиатско-Тихоокеанское сотрудничество" одобрили повестку дня, предложенную российской стороной на заседании рабочей группы по борьбе с коррупцией, сказал в четверг РИА Новости заместитель директора Департамента экономического сотрудничества МИД РФ Тимур Эйвазов.

С 30 января по 19 февраля в Москве в рамках председательства России в АТЭС проходят заседания рабочих органов форума "Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество" (АТЭС). Одним из ключевых мероприятий является заседание рабочей группы по борьбе с коррупцией и обеспечению прозрачности в деятельности государственных органов, которое открылось в нынешний четверг и продлится до вечера пятницы.

"Надо сказать, что мы получили очень позитивные отклики на предложенный нами план работы, нас активно поддержали США, Китай, Индонезия, которая будет председателем рабочей группы в 2013 году, Таиланд и ряд других стран. То есть, можно сказать, что план работы был утвержден и теперь мы будем целенаправленно его исполнять", - отметил Эйвазов.

Как пояснил Эйвазов, председательствовавший на заседании рабочей группы по коррупции, делегации обсудили программу работы группы на текущий год.

"Российская сторона, на мой взгляд, предложила весьма насыщенную повестку дня. Мы планируем проведение целого ряда мероприятий и встреч, планируем активнее развивать диалог антикоррупционной рабочей группы с деловым консультативным советом АТЭС в сфере борьбы с коррупцией, то есть, диалог между правительством и бизнесом по вопросам борьбы с коррупцией", - сказал дипломат.

Говоря о взаимодействии бизнеса и представителей органов госвласти в области борьбы с коррупцией, Эйвазов подчеркнул, что российская сторона надеется на максимально широкое участие представителей экономик АТЭС в очередном раунде диалога между Рабочей группой и Деловым консультативным советом, который, как ожидается, состоится в Казани в мае.

Он также сообщил, что в конце мая в Казани должен пройти семинар при участии Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).

"Этот семинар также будет приурочен ко второму заседанию рабочей группы. В ходе этого семинара Россия, в частности, планирует поделиться своим опытом присоединения к конвенции ОЭСР по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении коммерческих сделок", - добавил он.

Также участники рабочей группы договорились подготовить отчеты о выполнении своих обязательств в сфере борьбы с коррупцией.

Российская сторона предложила подготовить итоговую декларацию к саммиту АТЭС, "в которой бы суммировались все позитивные шаги и тот позитивный опыт, который группа наработала на протяжении своей деятельности".

В прошлом году в Приморский край въехало более 82 тысяч туристов, что почти на 18% больше, чем в 2010 году. Наибольшей популярностью туры в край пользуются у туристов из КНР. Вместе с тем отмечается рост въездного турпотока из Республики Корея, Австралии, США, Канады, Тайваня, Вьетнама и Японии. Как 2 февраля сообщили корреспонденту ИА REGNUM в пресс-службе администрации Приморья, по объему туристического потока Приморский край является лидером в Дальневосточном федеральном округе.

Почти каждый второй иностранный турист, посещающий Дальний Восток России, совершает тур по Приморскому краю, а каждый второй дальневосточник, выезжающий на отдых за рубеж, - это житель Приморского края.

В 2011 году почти на 15% увеличилось количество приморцев, выезжающих на отдых за рубеж (всего выехало 652.371 человек). Основные направления выезда - КНР, Таиланд, Республика Корея, Япония, Вьетнам, Индонезия.

На 1 января 2012 года в Приморском крае зарегистрировано 237 туристских организации, 111 из которых внесены в Единый федеральный реестр туроператоров.

Поток туристов в Индонезию в 2011 году вырос на 9% по сравнению с 2010 годом и составил 7,7 млн человек, сообщают местные СМИ.

Поступления в национальный бюджет от иностранного туризма в 2011 году составили $8,6 млрд, что на 13,2% больше, чем в 2010 году.

Самым популярным местом в Индонезии у иностранных туристов является курортный остров Бали, принявший в прошлом году 2,8 млн гостей. Далее следуют столица страны Джакарта и остров Батам (1,9 млн и 1,2 млн человек соответственно).

Каждый иностранный турист в среднем тратил в Индонезии в прошлом году по $143 в сутки. Средняя продолжительность пребывания иностранных туристов составила в 2011 году 7,8 дней против 8 дней в 2010 году.

Министр туризма страны Мари Элка Пангесту заявил, что Индонезия заняла 39-ое место из 139 стран мира по богатству своего культурного наследия.