Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

ИРАН ОТОЗВАЛ СВОЕГО ПОСЛА С КИПРА

Причиной тому стала экстрадиция Кипром в США иранца, подозреваемого в попытке купить оружие

Иран отозвал своего посла с Кипра для консультаций, после того, как кипрские власти экстрадировали в США иранца, подозреваемого в попытке купить оружие, несмотря на действующее эмбарго ООН, пишет Reuters со ссылкой на главу МИД Кипра Иоаннис Касулидес.

По словам министра, задержанный иранец пытался приобрести на Кипре оружие в обход санкций ООН. При этом никаких подробностей о личности задержанного, Иоаннис рассказывать не стал.

По некоторым данным, гражданин Ирана был взят под стражу еще две недели назад. В отношении него "были исчерпаны все судебные средства на Кипре", после чего власти Кипра и передали его США.

Санкции в отношении Ирана, включающие в себя запрет на поставки оружия, были введены Совбезом ООН в 2010 году из-за ядерной программы Тегерана. Несмотря на заверения Ирана о том, что ядерная программа носит исключительно мирный характер, Запад подозревает Тегеран в попытке создать ядерную бомбу.

16 мая 2013 года в Салониках начинает работу Х Международная книжная выставка, на которой будут представлены многие греческие и зарубежные издательства.

Международная книжная выставка города Салоники (ДЕВФ) пройдет на территории Международного выставочного комплекса Helexpo, в павильонах 13 и 15.

Почетная страна: Великобритания.

В выставке примут участие 100 греческих и 30 зарубежных писателей, а также 200 издательств из Греции и 18 издательств из таких стран, как Россия, Сербия, Словакия, Босния-Герцеговина, Польша, Хорватия, Великобритания, Египет, Аргентина, Франция, Германия, Иран, Израиль, Италия, Китай, Румыния и Турция.

Наряду с выставкой запланировано много самых разнообразных мероприятий - от посвящения выдающемуся греческому поэту Константиносу Кавафису, 2-ого Балканского фестиваля поэзии до Детских уголков (для детей, родителей и преподавателей), «филологического» кафе, различных мастерских, показа документальных и художественных фильмов, а также театральных выступлений, художественных выставок и т.д.

Завершится выставка в воскресенье, 19 мая.

Иранские специалисты создали новый беспилотный летательный аппарат (БПЛА), способный уклоняться от радаров, сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на местные СМИ.

По данным агентства, иранские СМИ, ссылаясь на министра обороны Ирана Ахмада Вахиди, сообщают, что новый БПЛА получил название Epic (Hemaseh на языке фарси). Беспилотник может совершать полеты на большой высоте, поражать вражеские цели, а также уклоняться от радаров.

В феврале Иран представил новый истребитель Qaher-313, который, по словам властей, обладает способностью уклоняться от радаров, приземляться на короткие взлетно-посадочные полосы. При этом отмечалось, что новая разработка является "оборонным проектом".

Производственные мощности иранской цементной промышленности достигли 80 млн. т продукции в год, и в прошлом году на предприятиях отрасли было произведено около 70 млн. т высококачественного цемента, что свидетельствует об опережающих темпах развития названной промышленности с учетом рассчитанной на 20-летний период программы перспективного развития страны (2005-2025 гг.), сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Глава Ассоциации предпринимателей цементной промышленности Атабаки в интервью Экономическому радио заявил, что за последний год Иран экспортировал около 14 млн. т цемента.

По словам Атабаки, результаты геологических исследований свидетельствуют о том, что практически во всех районах Ирана имеются возможности для развития цементного производства.

Далее Атабаки отметил, что бетонные здания отличаются более высокой прочностью по сравнению с сооружениями, построенными с использованием металлоконструкций. С учетом того, что Иран относится к числу экспортеров цемента, а сталь ему приходится импортировать, представляется вполне логичным шире применять цемент и цементные стройматериалы в строительной индустрии. Кроме того, на автодорогах страны имеются многочисленные участки с уклоном более 5%, и на таких участках также требуется использование бетонных конструкций.

В настоящее время в Иране насчитывается 69 цементных заводов, и они могут при любых условиях полностью обеспечивать потребности страны в цементной продукции.

В прошлом году в Иране было произведено 1 млн. 880 тыс. т дынь, что позволило ему занять третье место в мире по производству названной продукции, сообщает агентство ИСНА.

В текущем году ожидается увеличение производства данной продукции на 20%, и Иран, таким образом, выйдет на второе место после Китая.

Дыни в Иране выращиваются на площади примерно в 78 тыс. га сельхозугодий, и крупнейшим производителем данной бахчевой культуры считается провинция Хорасане-Резави.

Весной сбор урожая дынь происходит в районе Бушера и в Дизфуле провинции Хузестан, а летом – в провинциях Фарс, Тегеран, Казвин, Кум, Керман, Голестан и др.

Директор департамента министерства сельскохозяйственного джихада по производству овощных и бахчевых культур Хасан Хаданги сообщил, что по прогнозам благоприятные погодные условия позволят в текущем году увеличить производство дынь примерно на 20%.

Хасан Хаданги отметил, что разнообразные погодные условия в Иране позволяют успешно возделывать овощные и бахчевые культуры. На значительной части сельхозугодий устанавливаются современные системы принудительного орошения, осуществляется строгий контроль за возможным распространением различных болезней, в частности грибковых, и, как заявил Хасан Хаданги, в результате принимаемых мер иранские дыни отличаются очень высоким качеством.

Технологии Татарстана по очистке нефти будут применять в Иране. По словам президента Академии наук республики Ахмета Мазгарова, следующий год станет прорывным в сфере запуска татарстанских технологий.

По словам президента Академии наук Ахмета Мазгарова, татарстанские ученые в области очистки нефти идут впереди всех нефтяных компаний России. В этом году лицензия на технологию по очистке нефти от сероводорода и меркаптана была продана Ирану. В стране строятся три комплекса, мощность которой составит 4 млн. тонн нефти в год. В этом году началось строительство комплексов, уже доставлено оборудование из Кореи.

Также в Иране началась установка оборудования по производству одоранта – вещества, добавляющего газу запах. Ахмет Мазгаров напомнил, что впервые данная технология была применена в Оренбурге в 1985 году. "Очистка нефти по нашей технологии даст возможность продавать газовый конденсант дороже - от 3 до 5 долларов за тонну. Иран при этом сможет сэкономить до 4 млн. долларов, поскольку именно столько приходится тратить Ирану на покупку одоранта в Западной Европе", - пояснил президент Академии наук РТ.

Глава Объединения железнодорожной промышленности Ирана Хосейн Ашури заявил, что в прошлом году Иран экспортировал в различные страны более 1,8 тыс. грузовых и пассажирских железнодорожных вагонов, что на 40% больше по сравнению с предыдущим годом, сообщает агентство ИРНА.

Хосейн Ашури отметил, что 70 пассажирских вагонов из названного количества было поставлено в Бангладеш, 550 грузовых вагонов – на Кубу, 200 грузовых вагонов – в Судан и 1 тыс. грузовых вагонов – в Сирию.

Кроме того, в прошлом году в Китай было экспортировано некоторое количество вагонных тележек, в том числе колесных пар. Железнодорожное оборудование иранского производства поставлялось также в европейские страны, в частности в Германию и Францию, и в арабские страны, такие как Египет и Саудовская Аравия.

По словам Хосейна Ашури, в настоящее время в Иране насчитывается 7 заводов, которые занимаются производством грузовых и пассажирских железнодорожных вагонов, и около 200 предприятий, выпускающих детали и комплектующие для железнодорожных вагонов и локомотивов. За 28 лет этими заводами было выпущено в общей сложности более 11 тыс. вагонов разных видов и модификаций, а также около 10 тыс. видов деталей и комплектующих для железнодорожных вагонов.

Хосейн Ашури сообщил, что на данный момент в самом Иране производится примерно 80% комплектующих для грузовых вагонов, 60% комплектующих для пассажирских вагонов и более 30% комплектующих для железнодорожных локомотивов.

Как подчеркнул Хосейн Ашури, железнодорожная промышленность Ирана располагает хорошим потенциалом. Основная проблема заводов отрасли связана с нехваткой ликвидности, и, если эта проблема будет устранена, объем производства на этих предприятиях существенно вырастет.

Далее Хосейн Ашури отметил, что в 5-ой пятилетней программе развитию страны (2011-2015 гг.) железнодорожному транспорту уделяется большое внимание. К концу выполнения названной программы планируется увеличить долю этого вида транспорта в грузовых перевозках с сегодняшних 10% до 30% и в пассажирских перевозках с 8% до 18%. Для достижения этой цели требуется и дальше развивать железнодорожную инфраструктуру и строить новые железные дороги.

Следует напомнить, что в Тегеранском выставочном центре проводится 1-ая международная выставка железнодорожной промышленности, которая будет открыта для посетителей до 10 мая.

В последние годы в развитых странах придается большое значение использованию чистых видов энергии и отказу от ископаемого топлива, сообщает агентство ИСНА.

В Иране в той или иной мере также уделяется внимание этим вопросам.

В этой связи в 5-ой пятилетней программе развития страны перед правительством поставлена задача увеличить долю чистых видов энергии в энергетической корзине страны и с этой целью наладить производство оборудования для ветряных и солнечных электростанций и активизировать использование чистых видов энергии при участии частного и кооперативного секторов.

Правительству необходимо выделить финансовые средства и предоставить льготные кредиты с целью обеспечения производства 5 тыс. МВт электроэнергии на ветряных и солнечных электростанциях.

В шахрестане Маку провинции Западный Азербайджан на границе с Турцией в присутствии министра экономики и финансов Шамсэддина Хосейни состоялось официальное открытие 7-ой в стране торговой свободной экономической зоны (СЭЗ) «Маку», сообщает агентство ИРНА.

Названная СЭЗ располагается в месте пересечения транспортных коммуникаций, связывающих Азию и Европу, и граничит с двумя странами, Арменией и Турцией. В этой связи в самое ближайшее время она может стать одним из важнейших экономических центров страны. СЭЗ «Маку» занимает площадь в 4 тыс. кв. км и является крупнейшей экономической зоной. Кроме того, она находится недалеко от северных районов Ирака. Все это способствует тому, что в будущем СЭЗ «Маку» может сыграть важную роль в деле развития торговли в данном регионе.

Территория СЭЗ «Маку» простирается от города Каре-Зияэддин в шахрестане Хой и от нулевой точки на границе до шахрестана Базерган. В зоне находятся города Шут, Чалдоран, Польдешт и Маку.

В прошлом году объем торговли между Ираном и Сирией сократился на 35,4% и составил около 258 млн. долларов, сообщает агентство ИСНА.

При этом иранский экспорт в Сирию сократился на 56,7% и составил 161,5 млн. долларов, а импорт из этой страны, напротив, вырос на 268% и достиг 96,4 млн. долларов.

К числу основных товаров, которые экспортируются из Ирана в Сирию, относятся детали газовых турбин, масла и нефтепродукты за исключением бензина, электропровода, фисташки, сухое молоко, карбамид, пшеничная мука и др.

Импортируются из Сирии необработанное оливковое масло, пряжа, апельсины и др.

Заслуживает внимания тот факта, что в конце апреля прошлого года вступило в силу соглашение о свободной торговле между Ираном и Сирией. Первоначально переход на свободную торговлю планировалось осуществлять в течение пятилетнего срока, однако по согласованию сторон соглашение вступило в силу без переходного периода. Первая партия сирийских транзитных товаров в рамках названного соглашения поступила в Иран через территорию Ирака.

В рамках соглашения о свободной торговле между Ираном и Сирией предусматривается, что объем товарооборота между двумя странами должен быть доведен до 2 млрд. долларов.

Министр иностранных дел Индии заявил, что Дели приложит больше усилий к расширению торгово-экономического сотрудничества с Ираном. Салман Хуршид по возвращении из Тегерана в беседе с индийскими журналистами заметил, что Индия готова расширять торговые связи с ИРИ, причем приоритетным значением в этом плане пользуются совместные инвестиции в базовые проекты и совместная разведка нефти.

По его словам, Индия приняла решение участвовать в проекте обустройства порта Чабахар на юго-востоке Ирана, который обладает стратегическим значением и может облегчить доступ Индии в Афганистан.

Глава МИД Индии также подчеркнул, что Иран предложил заключить договор о совместной разведке нефти на одном из блоков и разделить добываемую нефть. Дели сейчас рассматривает это предложение.

Салман Хуршид, заметив, что Индия имеет стратегические интересы в регионе, в частности в сфере энергетической безопасности, добавил: "Экспорт индийской продукции в Иран диверсифицируется и включает медикаменты и сельхозпродукцию в плане компенсации оплаты поставок нефти из Ирана"

С тех пор, как запад ввел санкции против Ирана, единственной надеждой этой страны в области горно-металлургической промышленности стали Китай, Россия и Казахстан. Они в полном объеме приобретают предлагаемую железную руду, количество которой выросло сразу в два раза.

При этом Иран стал приобретать в два раза больше металлопроката. Это позволяет говорить о том, что внутреннее производство страны в сфере строительства, транспорта и военной отрасли сейчас претерпевает бурное развитие. Тот же швеллер цена за метр которого опустилась на несколько пунктов на внутреннем рынке страны, расходится «на ура».

Столь бурный рост торговых взаимоотношений в сфере металлических изделий и сырья обусловлен тем, что Иран пытается компенсировать свои потери, связанные с ограничением экспорта нефти. Так что неудивителен интерес Китая к этой стране – в то время, как США пытается полностью ограничиться от торговых отношений с Ираном, Китайские компании только активнее начали приобретать железорудное сырье.

Посудите сами – всего за год закупки в этой области выросли в два раза. Это свидетельствует о том, что и Иран стремится найти новые горизонты торговли, отказавшись от нефти в качестве едва ли не единственного источника доходов.

Губернатор афганской провинции Нимруз Мохаммад Сарвар Субат, совершивший вместе с группой афганских предпринимателей поездку в иранскую провинцию Систан и Белуджистан, осмотрел портовые сооружения и инфраструктурные объекты порта Чабахар и заявил, что руководство и деловые круги Афганистана выступают за увеличение товарооборота с Ираном и, в частности, за расширение сотрудничества с провинцией Систан и Белуджистан, сообщает агентство ИРНА.

В ходе пребывания в порту Чабахар Мохаммад Сарвар Субат, адресуя свои слова прежде всего афганским предпринимателям, отметил, что названный иранский порт отличается надежностью и обладает всеми возможностями для обеспечения успешной торговли Афганистана с другими странами.

Сравнивая иранский порт Чабахар с пакистанским портом Гвадар, губернатор провинции Нимруз заявил, что иранский порт обладает целым рядом преимуществ и деловые круги и народ Афганистана по политическим соображениям, а также с учетом вопросов безопасности, культурной общности с иранским народом и, что важнее всего, испытывая полное доверию к Исламской Республике Иран, отдают предпочтение порту Чабахар.

ПУТИН И КЕРРИ ОБСУДЯТ СИТУАЦИЮ В СИРИИ

Госсекретарь США Джон Керри сегодня прибывает в Москву впервые со времени своего назначения. Задолго до визита было понятно, что основная цель поездки - уговорить Россию отказаться от поддержки президента Сирии Башара Асада и закрыть глаза на возможные санкции и военное давление на него. Сделать это будет сложно с учетом общего ухудшения отношений РФ и США

Без объявления войны. Только СМИ разных стран уверенно заявляют, что пригороды Дамаска разбомбили израильские ракеты. Опять же журналисты называют причину, охотились на иранские ракеты для Хезболлы. Правозащитники и Сирийские власти считают погибших и раненных.

Однако, официально Израиль авианалет не подтверждает. Представитель США отмалчивается. И только Сирия угрожает - еще раз и Дамаск ответит. Израильтяне всячески демонстрируют, что им никто не страшен, и войны они не ждут. Премьер-министр улетел в Китай, командующий приграничными военными - бегает в шортах. Но ракетный щит ПВО израильтяне развернули.

На всякий пожарный, уверяет руководитель интернет портала "Из рус Израиль" Александр Коган: "Прямая конфронтация Сирии и Израиля приведет к тому, что режим коллапсирует. На сегодняшний день ни одна армия в регионе не готова противостоять Израилю. Да, увеличилось немножко количество людей, которые получают противогазы, хотя, в случае с использованием химического оружия Израиль поддержат полностью все западные страны, это табу, которое до сих пор не нарушалось даже более отвязными террористическим группировками, чем Хезболла".

Поддержку европейских стран можно ожидать и без химической угрозы, которую пока ни один официальный эксперт не признал. В конце мая истекает срок эмбарго, введенного ЕС на поставки оружия в Сирию. Великобритания и Франция уже заявили о готовности вооружать сирийскую оппозицию. Турецкие солдаты начали в понедельник десятидневные маневры возле границы с Сирией.

А атака Израиля - это попытка проверить Дамаск на прочность. Перед вероятной войной с Ираном, израильтяне не прочь очистить свои тылы от Асада и Хезболлы, говорит старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Виктор Надеин-Раевский:

"Идет прощупывание, насколько, безопасно будет для Израиля решить сирийскую проблему израильскими руками. Сейчас израильские удары показывают что сирийские ПВО уже вроде бы ни на что не способна. То, что говорится, что якобы Хезболле какие-то иранские ракеты поставлялись, это можно не принимать в расчет, это может быть обычное вранье, повод же нужен, а ослабить Хезболлу - это давнишняя мечта. На случай удара по Ирану, а Израиль не скрывает что его готовит, конечно, нужно иметь прочный тыл, а в тылу здесь Хезболла".

Госсекретарь США, скорее всего, попробует уговорить Москву забыть про Асада. Заранее зная, что ответ будет - нет, считает глава комитета Госдумы по международным делам - Алексей Пушков:

"Нынешняя активность американской дипломатии и те предложения, которые Керри привезет в Москву, будут связаны со стремлением оказать давление на правительство Сирии, связаны с тем, что сирийские повстанцы утратили инициативу на поле боя. Когда начнутся прямые поставки оружия повстанцам, это будет им сигналом, что Запад их готов поддерживать их до конца. Тогда это будет двойной удар по Дамаску".

Между тем, Владимир Путин в понедельник поговорил по телефону с израильским премьером Нитаньяху. Глава МИД Лавров с сирийским коллегой. Но пока Россия, смогла только морально поддержать партнера, которому поставляет оружие, ни к чему не обязывающим заявлением: "о недопустимости нарушения суверенитета Сирии".

Тегеран призывает власти Кении оказать содействие в пересмотре судебными органами страны приговора по делу двух иранских граждан, обвиненных в планировании террористических атак, сообщает иранское информационное агентство ИРНА со ссылкой на официального представителя МИД Ирана Рамина Мехманпараста.

Ранее кенийский суд приговорил к пожизненному тюремному заключению двух иранцев, признанных виновными в хранении взрывчатых веществ и планировании террористических атак в Кении.

"Двое граждан Ирана на легальных основаниях с туристическими целями в прошлом году прибыли в Кению. Однако, они стали жертвами ранее спланированного "заговора", и в связи с предъявленными им серьезными обвинениями были арестованы 19 июня 2012 года",- приводит агентство слова Мехманпараста.

Иранский дипломат, комментируя хороший уровень двусторонних отношений между Тегераном и Найроби, назвал решение кенийского суда "недопустимым", и призвал судебные власти Кении пересмотреть решение и снять все обвинения с иранских граждан.

В начале мая суд Найроби признал граждан Ирана Ахмеда Мохаммеда (Ahmed Mohammed) и Сайеда Мансура (Sayed Mansour), арестованных в июне 2012 года, виновными в хранении 15 килограмм гексогена и планировании терактов в городах Кении. Как ранее сообщило агентство Франс Пресс, приговор был озвучен после того, как премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху заявил, что Иран планировал атаки на израильские объекты в Кении.

Согласно версии суда, граждане Ирана имели контакты с террористической группировкой, которая планировала взрывы в Найроби и Момбасе, где иранцы прятали взрывчатку. В свою очередь, защита осужденных отрицала все обвинения и заявляла, что во время содержания под арестом их подзащитных допрашивали офицеры израильских служб безопасности. Михаил Гусев.

Глава МИД Ирана Али Акбар Салехи в ходе встречи с президентом Сирии Башаром Асадом во вторник в Дамаске заявил, что пришло время убедить Израиль в необходимости прекратить "агрессию против людей в регионе" и выразил поддержку Сирии, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на заявление Салехи, транслировавшееся по местному ТВ.

"Иран стоит на стороне Сирии перед лицом агрессии Израиля", - цитирует агентство слова главы иранского МИД. Он также заявил, что "цель (Израиля) - подорвать безопасность в регионе и ослабить ось сопротивления".

Министр иностранных дел Ирана также отметил, что "пришло время убедить Израиль в том, что агрессию в отношении людей в регионе нужно прекратить". В минувшее воскресенье Иран осудил обстрел сирийской территории израильскими ВВС и призвал страны региона противостоять подобным "нападениям".

В свою очередь, Асад заявил, что Сирия способна противостоять Израилю.

Ранее глава иранского МИД призвал к диалогу между правительством Сирии и теми оппозиционными организациями, который поддерживают идеи мирного решения конфликта.

По сообщениям СМИ, в субботу и в ночь на воскресенье Израиль нанес два авиаудара по Сирии. Агентство Рейтер со ссылкой на неназванные источники в западных разведывательных службах сообщило, что была уничтожена партия тактических ракет Fateh-110, которую Иран планировал поставить ливанской группировке "Хезболлах". По данным сирийского государственного агентства SANA, израильской ракетной атаке подвергся научный центр под Дамаском.

Иран не будет платить денежные субсидии на хлеб в текущем иранском календарном году ( начался 21 марта 2013 г), заявил глава штаб-квартиры по реформированию системы субсидий Мохаммад Реза Фарзин, передает агентство Mehr News.

По его словам, в прошлом году людям выплачивались специальные суммы в качестве субсидий на хлеб из-за постоянного повышения цен. Однако, по словам Фарзина, так как больше цены повышаться не будут, субсидии тоже будут отменены.

В июне 2012 года Иран перечислял 280 тысяч риалов (около 23 долларов) на счета иранских семей в течение девяти месяцев как специальную субсидию на хлеб.

Почти 74,5 миллиона иранцев получают денежные субсидии.

Правительство осуществило первый этап своего плана реформы субсидий к концу 2010 года, стремясь избавить страну от субсидий на продовольствие и топливо.

Глава Экспортно-Импортного объединения Иракского Курдистана шейх Мустафа Абдуррахман в интервью агентству ИРНА заявил, что Курдская автономия Ирака с учетом своих потребностей стремится к расширению торгового сотрудничества с Ираном.

Иракский Курдистан отличается слаборазвитой производственной инфраструктурой и считается одним из потребителей в регионе. Он получает денежные средства от продажи нефти и удовлетворяет свои потребности за счет импорта.

В настоящее время примерно 60% потребительского рынка Курдской автономии принадлежит Турции и около 40% − Ирану. Однако руководители Иракского Курдистана все чаще говорят о желании автономии расширять торговое сотрудничество с Ираном.

Шейх Мустафа Абдуррахман заявил, что народ Курдистана с учетом культурных связей между двумя странами больше склоняется к приобретению иранских товаров.

Глава Экспортно-Импортного объединения Иракского Курдистана, недавно посетивший Тегеран и Исфаган с целью ознакомления с производственными возможностями Ирана, заявил: «Мы совершаем многочисленные поездки в Иран с целью широкого использования иранских товаров и установления прочных связей с иранскими предпринимателями».

По словам шейха Мустафы Абдуррахмана, народ Иракского Курдистана в первую очередь нуждается в продуктах питания. Кроме того, жителям автономии требуется одежда, бытовые приборы и строительные материалы.

Судебные власти Ирана запретили более 10 тысячам должников банков, а также физическим лицам, обвиняемым в совершении экономических преступлений, покидать пределы страны, сообщает в понедельник иранское информационное агентство Фарс со ссылкой на официального представителя судебной власти Ирана Голямхосейна Мохсени-Эжейи.

"Ряд людей, чьи действия были квалифицированы как экономические преступления, в настоящее время не могут покидать пределы Ирана. Однако, данное решение остается на усмотрение судьи, который ведет дело, однако, в некоторых случаях это вынужденная мера", — приводит агентство слова Мохсени-Эжейи.

Он добавил, что всего в настоящее время более 10 тысяч людей, которые являются должникам банков или обвиняются в экономических преступлениях, являются невыездными.

В сентябре 2011 года иранские власти задержали 19 человек, подозреваемых в присвоении 2,6 миллиарда долларов государственных средств. Махинации, которые местные СМИ окрестили крупнейшей в истории страны финансовой аферой, предполагали использование поддельных документов для получения кредита в Bank Saderat — одном из ведущих финансовых институтов Ирана — с целью покупки активов, в том числе государственных компаний, таких как крупнейший производитель стали Khuzestan Steel Co. Власти Ирана заблокировали активы миллиардера Амира Мансура Арии (Amir-Mansour Aria), который, как предполагают власти, разработал мошенническую схему.

На будущей неделе в Тегеране проводится 10-ая международная нефтехимическая конференция, в которой примут участие представители 36 зарубежных и 210 иранских компаний, сообщает агентство ИРНА.

Секретарь оргкомитета конференции Рамазан Оулади в ходе пресс-конференции по случаю проведения названного мероприятия заявил, что в повестку дня 10-ой нефтехимической конференции включены такие вопросы, как презентация нефтехимических центров и технопарков, инвестиционные возможности и передовые технологии в нефтехимической промышленности, процесс развития нефтехимической промышленности в Иране и Азии, роль приватизации в деле развития нефтехимической промышленности и др.

Кроме того, в ходе конференции состоится обсуждение таких вопросов, как обеспечение нефтехимических промышленности сырьем, производство нефтехимической продукции, создание единых нефтехимических и нефтеперерабатывающих предприятий, перспективы малых и средних нефтехимических предприятий, модернизация нефтехимических предприятий и совершенствование производственного процесса, повышение качества нефтехимической продукции, обеспечение производственного процесса и логистика в нефтехимической промышленности, последствия мирового экономического кризиса.

10-ая международная нефтехимическая конференция проводится в Тегеране 13-14 мая.

Генеральный директор компании Иранские железные дороги (ИЖД) Абдолали Сахеб Мохаммади во время встречи с журналистами на открывшейся в Тегеране 1-ой международной выставке железнодорожной промышленности заявил, что Иран продолжит развивать отечественную железнодорожную промышленность, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

А.С.Мохаммади отметил, что в Иране насчитывается 7 компаний, которые занимаются производством железнодорожных вагонов и локомотивов, и в последние годы их производственные мощности существенно выросли.

Кроме того, около 200 иранских компаний занимаются производством деталей и комплектующих для железнодорожной техники.

А.С.Мохаммади подчеркнул, что в отрасли постоянно прилагаются усилия по развитию отечественного производства и в этом деле достигнуты хорошие результаты.

По словам главы ИЖД, с прошлого года в Иране налажено собственное производство железнодорожных локомотивов, число которых в стране за последнее время увеличилось примерно в 4 раза.

А.С.Мохаммади отметил, что в 1-ой международной выставке железнодорожной промышленности принимают участие 73 компании. Подобные выставки планируется проводить ежегодно, и усилия их организаторов будут направлены на повышение уровня этих мероприятий в плане их качества и количества участников.

Организацией развития торговли Ирана названы страны, которые относятся к приоритетным экспортным рынкам, сообщает агентство ИСНА.

В прошлом году, например, Иран торговал со 197 странами, однако Организацией развития торговли ежегодно определяется список приоритетных экспортных рынков. В текущем году в этот список включены 40 стран, которые относятся к первостепенным приоритетным рынкам, и 17 стран – к второстепенным приоритетным рынкам.

К первостепенным приоритетным рынкам относятся такие страны, как Турция, Ирак, Китай, Россия, Индия, ОАЭ, Туркменистан, Казахстан, Пакистан, Оман, Афганистан, Азербайджан, Индонезия, Кувейт, Южная Корея, Египет, Катар, Малайзия, Южная Африка, Саудовская Аравия, Армения, Таджикистан, Ливан, Узбекистан, Нигерия, Тунис, Кыргызстан, Беларусь, Алжир, Бангладеш, Япония, Сирия, Кения, Бахрейн, Шри-Ланка, Судан, Танзания, Иордания, Украина и Ливия.

К второстепенным приоритетным рынкам относятся Вьетнам, Гана, Венесуэла, Бразилия, Филиппины, Куба, Таиланд, Гонконг, Сингапур, Босния и Герцеговина, Болгария, Сербия, Хорватия, Венгрия, Греция, Австралия и Кипр.

Из перечисленных 57 стран, которые считаются приоритетными рынками для Ирана, 33 страны относятся к азиатским странам, 10 – к африканским, 10 – к европейским и 3 – к латиноамериканским.

Примечательным является то, что в текущем году в список приоритетных экспортных рынков не включены такие страны Германия, Тайвань, Италия, Испания, Мексика, Грузия, Бирма, Голландия, Бельгия, Англия и Франция.

В Тегеране в присутствии министра экономики и финансов Сейеда Шамсэддина Хосейни и других официальных лиц состоялась церемония открытия 7-ой международной выставки «Финансы, банки, страхование», сообщает агентство ИРНА.

Названное мероприятие считается крупнейшей финансовой и инвестиционной выставкой на всем Ближнем и Среднем Востоке.

В ней принимают участие 296 иранских и зарубежных компаний и представлены такие страны, как Южная Корея, Турция, Индонезия и Пакистан.

7-я международная выставка «Финансы, банки, страхование» проводится в Тегеранском выставочном центре и будет открыта для посетителей с 7 по 10 мая.

Организация развития и модернизации горнорудной промышленности Ирана (ИМИДРО) сообщила о том, что в прошлом году в Иране было произведено около 29,4 млн. т железорудных концентратов, что на 10% больше по сравнению с предыдущим годом, сообщает агентство ИРНА.

По данным ИМИДРО, объем производства стальных слитков в стране вырос на 5,6% по сравнению с предыдущим годом.

Общий объем производства стальной продукции вырос на 2,7% и составил 17 млн. 275 тыс. т.

Каменноугольных концентратов произведено 819,7 тыс. т.

Недавно заместитель министра промышленности, рудников и торговли Ваджихолла Джафари заявил, что к концу выполнения 5-ой пятилетней программы развития страны (2011-2015 гг.) объем производства стали в Иране вырастет до 43 млн. т в год, а к концу выполнения 20-летней программы перспективного развития (2005-2025 гг.) этот показатель должен составить 55 млн. т в год. При этом экспорт иранской стали к 2025 планируется в объеме 10,5 млн. т в год.

В.Джафари напомнил, что в первые годы после исламской революции в Иране производилось 368 тыс. т стали при производственных мощностях около 670 тыс. т названной продукции в год. На данный момент в Иране производится более 19 млн. т сырой стали в год, а к концу года этот показатель достигнет 22,5 млн. т в год.

Заместитель генерального директора автопромышленной группы (АГ) «Иран ходроу» Мирджавад Солеймани заявил, что автомобиль «Ранна» будет экспортироваться в страны СНГ, в частности в Россию, Беларусь и Украину, а также в страны Ближнего Востока, в том числе в Ирак и Тунис, сообщает агентство ИСНА.

По словам М.Солеймани, на данный момент уже поступили заказы на поставки автомобиля «Ранна» на экспортные рынки, и это свидетельствует о том, что АГ «Иран ходроу» расширяет свое присутствие на мировых рынках с помощью новой национальной торговой марки «Ранна».

М.Солеймани отметил, что доля автомобилей «Ранна» в общем объеме экспорта АГ «Иран ходроу» составит 35% и АГ, таким образом, сможет с помощью названного автомобиля увеличить свою долю на мировом рынке.

М.Солеймани выразил надежду на то, что доходы от продаж автомобиля «Ранна» позволят обеспечить часть потребностей АГ «Иран ходроу» в иностранной валюте.

Далее М.Солеймани сообщил, что АГ «Иран ходроу» удалось полностью освободиться от зависимости от таких зарубежных компаний как «Пежо», которая сотрудничала с иранскими автомобилестроителями в течение длительного времени. Это оказалось не простым делом. Достижение уровня самодостаточности при производстве автомобиля «Пежо 206» и последовавшее за этим начало серийного производства нового автомобиля «Ранна» свидетельствует о больших успехах АГ «Иран ходроу». Это стало поворотным моментом в деле получения иранскими автомобилестроителями промышленной самостоятельности и независимости от зарубежных компаний.

Как отметил М.Солеймани, на данный момент автомобили «Ранна» комплектуются бензиновыми двигателями TU5 объемом 1,6 литров и механическими коробками передач, а в дальнейшем на них будут устанавливаться отечественные дизели объемом 1,4, 1,5 и 1,7 литров и автоматические коробки передач.

Хорватская нефтегазовая компания INA вышла из проекта по разработке нефтяного блока в Иране, сообщает агентство Mehr News.

Согласно сообщению, в апреле 2008 года INA подписала с Национальной иранской нефтяной компанией (NIOC) контракт в нефтегазовой отрасли на сумму 141 миллион долларов на исследование блока "Moghan-2" в провинции Ардебиль.

Основной целью проекта была разведка и обнаружение новых запасов углеводородов на основе договора о предоставлении услуг с NIOC, передает Тренд.

Однако хорватская нефтегазовая компания покинула проект из-за проблем, связанных с иностранной валютой, говорится в сообщении.

Курс доллара из-за санкций Запада в отношении нефтяного и финансового секторов Ирана остается долгое время нестабильным.

Судебные власти Ирана запретили более 10 тысячам должников банков, а также физическим лицам, обвиняемым в совершении экономических преступлений, покидать пределы страны, сообщает в понедельник иранское информационное агентство Фарс со ссылкой на официального представителя судебной власти Ирана Голямхосейна Мохсени-Эжейи.

"Ряд людей, чьи действия были квалифицированы как экономические преступления, в настоящее время не могут покидать пределы Ирана. Однако, данное решение остается на усмотрение судьи, который ведет дело, однако, в некоторых случаях это вынужденная мера", - приводит агентство слова Мохсени-Эжейи.

Он добавил, что всего в настоящее время более 10 тысяч людей, которые являются должникам банков или обвиняются в экономических преступлениях, являются невыездными.

В сентябре 2011 года иранские власти задержали 19 человек, подозреваемых в присвоении 2,6 миллиарда долларов государственных средств. Махинации, которые местные СМИ окрестили крупнейшей в истории страны финансовой аферой, предполагали использование поддельных документов для получения кредита в Bank Saderat - одном из ведущих финансовых институтов Ирана - с целью покупки активов, в том числе государственных компаний, таких как крупнейший производитель стали Khuzestan Steel Co. Власти Ирана заблокировали активы миллиардера Амира Мансура Арии (Amir-Mansour Aria), который, как предполагают власти, разработал мошенническую схему. Михаил Гусев.

Спикер иракского парламента Усама ан-Наджейфи призвал в понедельник сирийского президента Башара Асада использовать "свое право ответить на израильские атаки", а арабские страны - занять единую позицию в отношении этих событий, сообщает интернет-издание "Нахарнет".

Ряд СМИ сообщили ранее, что в субботу и в ночь на воскресенье Израиль нанес несколько авиаударов по Сирии. Агентство Рейтер сообщило, что уничтожена партия тактических ракет Fateh-110, которую Иран планировал поставить ливанской группировке "Хезболлах". Ливанский телеканал "Аль-Манар" передал, что израильские самолеты атаковали склады с боеприпасами, базу ПВО и казармы под Дамаском в пригороде Джамрайя. По сообщению же сирийского агентства САНА, израильской ракетной атаке подвергся научный центр под Дамаском. При этом официальных заявлений с израильской стороны относительно этих обвинений не поступало. Более подробно об атаке ВВС Израиля читайте в материалах РИА Новости

Как заявил ан-Наджейфи, "Израиль совершил нападение на арабскую землю и арабский народ, открыто нарушив Устав ООН". Он потребовал от арабских стран занять единую позицию в отношении израильского нападения на Сирию и осудить агрессора.

Среди арабских стран с осуждением авиаударов по Сирии выступили Ливан, Судан, Алжир и Египет. Произошедшее подверг критике и генсек Лиги арабских государств (ЛАГ) Набиль аль-Араби, призвав Совбез ООН "к незамедлительным действиям, чтобы прекратить израильскую агрессию против Сирии".

В Сирии с марта 2011 года продолжается конфликт между властями и оппозицией. За это время в стране, по разным данным, погибли более 70 тысяч человек. Сирийские власти заявляют, что противостоят хорошо вооруженным и обученным боевикам, прибывающим из-за рубежа.

Кенийский суд приговорил к пожизненному тюремному заключению двух иранцев, ранее признанных виновными в хранении взрывчатых веществ и планировании террористических атак в Кении, сообщает в понедельник агентство Франс Пресс.

В начале мая суд Найроби признал граждан Ирана Ахмеда Мохаммеда (Ahmed Mohammed) и Сайеда Мансура (Sayed Mansour), арестованных в июне 2012 года, виновными в хранении 15 килограмм гексогена и планировании терактов в городах Кении.

Как отмечает агентство, приговор был озвучен после того, как премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху заявил, что Иран планировал атаки на израильские объекты в Кении.

Согласно версии суда, граждане Ирана имели контакты с террористической группировкой, которая планировала взрывы в Найроби и Момбасе, где иранцы прятали взрывчатку. В свою очередь, защита осужденных отрицала все обвинения и заявляла, что во время содержания под арестом их подзащитных допрашивали офицеры израильских служб безопасности.

По данным местных СМИ, иранский посол в Кении заявил, что решение кенийского суда о признании граждан Ирана виновными не будет иметь негативных последствий для отношений между двумя странами.

Астана и Тегеран подписали протокол к рамочной конвенции по защите морской среды Каспийского моря, передает «Интерфакс-Казахстан».

Протокол по защите Каспия от загрязнения из наземных источников и в результате осуществляемой на суше деятельности подписан по итогам состоявшихся в Тегеране переговоров главы министерства охраны окружающей среды (МООС) Казахстана Нурлана Каппарова и вице-президента Ирана, директора департамента окружающей среды Мохаммади Задеха, сообщила в четверг пресс-служба МООС.

"Данный документ был одобрен в декабре 2012 г. в Москве на 4-й сессии Конференции Сторон Тегеранской конвенции. Его основными целями являются предотвращение, снижение, устранение загрязнений, контроль над ними, а также защита экологии Каспийского моря", - говорится в распространенной информации пресс-службы.

В рамках реализации протокола страны-участницы конвенции разработают национальные планы действий по контролю за источниками загрязнения, включая предельные величины выбросов для соответствующих веществ, а также будут способствовать применению экологически обоснованных технологий и внедрению целевых показателей качества окружающей среды, отмечается в информации.

В ходе состоявшейся в Тегеране встречи, Н.Каппаров рассказал о планах перехода Казахстана на "зеленую" экономику и проведения международной выставки EXPO-2017 с тематикой "Энергия будущего".

"Я думаю, что сегодня назрела необходимость посвятить нашу совместную работу аспектам перехода на "зеленые" технологии, трансферту "зеленых" инвестиций", - отметил министр.

Глава Организации сельскохозяйственного джихада провинции Восточный Азербайджан Масуд Мохаммадиян в интервью агентству ИРНА сообщил, что иранские и зарубежные компании, занимающиеся производством цветочных и декоративных растений, продемонстрируют свои возможности и достижения на 7-ой Международной выставке цветов и растений, садоводческих инструментов и техники и тепличного оборудования в Тебризе.

По словам Масуда Мохаммадияна, в названной выставке примут участие компании из провинций Хорасане-Резави, Исфаган, Мазендеран, Гилян, Зенджан, Хамадан и Центральной провинции, а также производители цветочных и декоративных растений из Испании, Австралии, Южной Кореи, Голландии, Франции, Италии, Японии и Швеции.

В рамках выставки планируется провести специализированные конференции и мастер-классы, в организации которых примут участие департамент садоводства Организации сельскохозяйственного джихада, научно-исследовательский центр сельского хозяйства и природных ресурсов провинции Восточный Азербайджан и ряд других учреждений и организаций.

В ходе выставки ее посетители ознакомятся со способами разведения и выращивания комнатных цветов и растений. Кроме того, на выставке будут продемонстрированы самые современные методы орошения и средства механизации, применяемые при выращивании цветочных декоративных растений.

Масуд Мохаммадиян подчеркнул, что одна из главных целей выставки состоит в привлечении инвестиций в производство цветочных и декоративных растений и в поощрении здоровой конкуренции среди производителей названной продукции.

7-ая Международная выставка цветов и растений, садоводческих инструментов и техники и тепличного оборудования будет проводиться в Тебризском центре международных выставок в период с 21 по 24 мая.

По данным Департамента статистики Германии, в феврале Германия экспортировала в Иран 119,653 тыс. т пшеницы. Это свидетельствует о том, что международные санкции против Тегерана не препятствуют продажам зерна, сообщает ИА Reuters.

С июля 2012г. по февраль 2013г. экспорт германской пшеницы в Иран достиг 1,024 млн. т. За тот же период в прошлом сезоне в Иран было отправлено лишь 63 тыс. т пшеницы.

21 марта Государственная торговая корпорация Ирана (GTC) закупила на тендере 120 тыс. т мукомольной пшеницы, в т.ч. 60 тыс. т. из Германии и столько же из Австралии. 15 марта в германский порт прибыло судно для погрузки 55 тыс. т пшеницы, предназначенной для поставки в Иран.

Санкции, наложенные на Иран странами Евросоюза и США из-за его ядерной программы, не распространяются на поставки зерна и другой сельхозпродукции. Однако санкции отрезали Иран от мировой финансовой системы, что затруднило оплату импортных товаров.

Глава Организации развития торговли Ирана Хамид Сафдель во время пребывания в Шахре-Корде (административный центр Чехармехаль и Бахтиария) заявил, что в прошлом 1391 году (20.03.12-20.03.13 г.) Иран экспортировал 949 млн. т продукции пищевой промышленности общей стоимостью 1,6 млрд. долларов, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Кроме того, за указанный период Иран экспортировал сельскохозяйственной продукции на общую сумму в 4,2 млрд. долларов.

Согласно статистическим данным, среди 60-ти стран, экспортирующих продукты питания, Ирану принадлежит 30-ое место.

Хамид Сафдель, в частности, отметил, что провинция Чехармехаль и Бахтиария занимает третье место в стране по производству миндаля. Она играет важную роль в деле производства этой важной продукции, и в ней принимаются особые меры с целью расширения экспорта миндаля.

Министр дорог и городского строительства Али Никзад в интервью агентству ИРНА сообщил, что за период пребывания у власти 9-го и 10-го правительств (со времени избрания Ахмадинежада на пост президента ИРИ в 2005 году – п.п.) в Иране заасфальтировано 48 тыс. км сельских автодорог.

По словам министра, общая протяженность всех заасфальтированных сельских автодорог в Иране составляет 99 тыс. 293 км, 49% из которых было заасфальтировано в течение последних восемь лет, и прилагаются усилия к тому, чтобы их протяженность была доведена до 120 тыс. км.

Али Никзад подчеркнул, что в случае достижения указанного показателя все населенные пункты в сельской местности, в которых проживает 20 семей и более, будут иметь автодороги с асфальтовым покрытием.

В ходе переговоров между министром иностранных дел Туркменистана и министром энергетики Ирана была подтверждена необходимость расширения сотрудничества между двумя странами, и, согласно достигнутой договоренности, Иран примет участие в строительстве электростанций и линий электропередачи в Туркменистане, сообщает агентство ИСНА.

Министр иностранных дел Туркменистана Рашид Мередов подчеркнул необходимость укрепления двусторонних связей и заявил, что один из главных вопросов сотрудничества между двумя странами связан с гидроэнергетикой.

Выразив благодарность министру энергетики Ирана за плодотворные переговоры, Рашид Мередов отметил, что недавно президентом Туркменистана утвержден закон о развитии национальной энергетики, и, согласно упомянутому закону, в Туркменистане будет вестись активное строительство новых электростанций и линий электропередачи, а также расширяться экспорт электроэнергии из Туркменистана через территорию Ирана.

Заместитель министра промышленности, рудников и торговли, глава Организации развития торговли Ирана Хамид Сафдель в интервью агентству ИРНА сообщил, что в Венесуэлу и Россию планируется направить экономических советников Ирана.

По словам Хамида Сафдель, на данный момент иранские экономические советники успешно работают в 18 странах, в том числе в Ираке, Афганистане, Китае, Индии, Пакистане, Омане, ОАЭ и Малайзии.

Хамид Сафдель подчеркнул, что частные предприниматели играют важную роль в деле развития экспорта различной продукции.

Говоря о планах возглавляемой им компании по развитию экспорта, Хамид Сафдель отметил, что к концу выполнения 5-ой пятилетней программы развития страны (к марту 2016 года) годовой объем иранского экспорта должен вырасти до 90 млрд. долларов с учетом экспорта инженерно-технических и туристических услуг и информационных технологий.

В прошлом году объем иранского экспорта в различные страны с учетом поставок газового конденсата составил 41 млрд. долларов.

Далее глава Организации развития торговли указал на то, что с целью расширения экспорта продуктов питания и кондитерских изделий названная продукцию приведена в соответствие со стандартами Евросоюза и это послужило росту экспорта иранских сладостей и шоколадных изделий. В прошлом году названной продукции было экспортировано на общую сумму более 420 млн. долларов.

Хамид Сафдель сообщил, что иранские сладости и шоколадные изделия поставляются в самые разные страны, в частности в Европу.

Министр сельскохозяйственного джихада Садек Халилиян во время пребывания в провинции Западный Азербайджан в ходе очередной поездки членов кабинета по провинциям заявил, что министерство сельскохозяйственного джихада продолжает развивать сельскохозяйственную инфраструктуру и совершенствовать методы управления водными и земельными ресурсами во всех провинциях страны, сообщает агентство ИРНА.

По словам министра, на данный момент более 1,3 млн. га сельхозугодий страны оборудованы современными системами орошения.

Садек Халилиян уточнил, что мерами министерства по развитию инфраструктуры и совершенствованию методов управления водными и земельными ресурсами предусматриваются строительство оросительных и дренажных каналов, трубопроводов для прокачки воды, проведение очистительных работ в уже построенных каналах и в традиционных для Ирана канатах, а также дальнейшее развитие предприятий перерабатывающей промышленности.

Министр дорог и городского строительства Али Никзад в интервью агентству ИРНА заявил, что в скором времени в присутствии президентов Ирана, Туркменистана и Казахстана состоится открытие стратегически важной железной дороги Горган – Инче-Барун.

Али Никзад подчеркнул, что в Иране прилагаются самые активные усилия с целью соединения иранской железнодорожной сети с железными дорогами других стран.

По словам министра, железная дорога Горган – Инче-Барун позволит связать железные дороги Ирана через Инче-Барун, расположенный в провинции Голестан, с железными дорогами других стран, в частности Туркменистана, Казахстана и Китая.

Протяженность названной железной дороги на территории Ирана составляет около 80 км.

Далее Али Никзад отметил, что с целью соединения железнодорожной сети Ирана с железными дорогами Азербайджана строятся железные дороги Казвин – Решт – Астара и Мияне – Ардебиль – Парсабад, с железными дорогами Ирака – железные дороги Керманшах – Хосрави и Шаламче – Басра. Кроме того, строится железная дорога Мешхед – Захедан – Чабахар, которая будет иметь выход на страны Персидского залива. Все эти железные дороги будут введены в эксплуатацию в ближайшее время.

Али Никзад подчеркнул, что соединение иранских железных дорог с международными транзитными маршрутами сыграет важную роль в деле обеспечения занятости населения и получения существенной валютной прибыли.

Министр дорог и городского строительства напомнил, что на данный момент иранская железнодорожная сеть охватывает 20 провинций и в остальных 11 провинциях ведется активное строительство железных дорог.

Посол Ирана в Азербайджане Мохсен Пакайин обсудил с руководством Гянджи перспективы сотрудничества своей страны с этим вторым по величине азербайджанским городом, сообщает региональное бюро «Интерфакс-Азербайджан».

«Я стал свидетелем ускоренных созидательных работ в Гяндже. Иран является страной-экспортером различных стройматериалов, ввиду чего мы могли бы активно сотрудничать в этой сфере», - сказал 3 мая посол журналистам в Гяндже.

По словам иранского дипломата, стороны могли бы сотрудничать и в сфере пищевой промышленности и сельского хозяйства. При этом он отметил успешную деятельность в Гяндже иранских предпринимателей. «В Азербайджане действуют около 200 иранских компаний. Между странами подписано порядка 80 документов о сотрудничестве», - подчеркнул посол.

На встрече М.Пакайина с главой исполнительной власти города Эльмаром Велиевым стороны обсудили перспективы побратимства Гянджи и Тебриза и проведения дней Гянджи в Иране.

ИРАН ВЫРАЗИЛ ГОТОВНОСТЬ ТРЕНИРОВАТЬ СИРИЙСКИХ СОЛДАТ

При этом Тегеран исключает возможность своего участия в военных операциях в Сирии

Иранские власти заявили о готовности помочь Сирии в подготовке военнослужащих, сообщает агентство IRNA.

"Как мусульманская нация мы поддерживаем Сирию и, если армии этой страны понадобится наша помощь в подготовке военных, мы окажем ей такую поддержку, но не будем принимать активного участия в военных операциях", - заявил командующий сухопутными войсками Ирана бригадный генерал Ахмед Реза Пурдастан. Он добавил, что сирийская армия уже многие годы находится в конфликте с "сионистским режимом (Израилем) и способна защитить себя сама и не нуждается в иностранной помощи.

Ранее Иран осудил атаки Израиля против Сирии и призвал ближневосточные страны последовать его примеру. По данным источников разведки западных стран, за последние два дня Израиль нанес два удара по территории Сирии. Официальный представитель МИД Ирана Рамин Мехманпараст заявил, что подобными действиями Израиль создает нестабильную и небезопасную обстановку в регионе.

Согласно сведениям разведки западных страны, за последние два дня Израиль нанес несколько ударов по территории Сирии: мишенями стали сирийский конвой с оружием и военный исследовательский центр. По данным иностранных СМИ, израильские власти подтвердили нанесение авиаударов по Сирии. Они пояснили, что их целью было уничтожение иранских ракет, которые предназначались для террористической группировки "Хезболла".

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху отправился в Китай, несмотря на обострение ситуации в ближневосточном регионе из-за авиаударов по Сирии, ответственность за которые Дамаск возложил на еврейское государство.

Поднявшись на борт авиалайнера, глава правительства вновь отказался комментировать сирийские события, сообщил, что не рассматривал возможность отмены визита, и произнес несколько слов о значимости поездки с точки зрения экономики, написали в социальных сетях и блогах журналисты, которые сопровождают премьера. С собой Нетаньяху взял супругу и сыновей.

Перед отлетом премьер провел неанонсированное заседание военно-политического кабинета, который объединяет ключевых министров и глав силовых структур. О повестке и итогах встречи не сообщается. Ни один из израильских руководителей публично не подтвердил и не опроверг сообщения СМИ о том, что в ночь на воскресенье ВВС Израиля разбомбили военный объект рядом с Дамаском, а перед этим уничтожили в Сирии караван с грузом иранских ракет, предназначенных для ливанского движения "Хезболлах".

Без ответа остаются и заявления сирийских руководителей, которые сравнили налет с объявлением войны и пообещали защищаться всеми доступными средствами. В военно-политическом истеблишменте Израиля сомневаются, что сирийский режим, ослабленный боями с оппозицией, решится на конфронтацию с внешним врагом, передают местные телеканалы. Вместе с тем израильская армия объявила о переброске на север двух противоракетных батарей и закрытии на несколько дней воздушного пространства этой части страны.

Первый визит в Китай израильского премьера с 2007 года сфокусирован, судя по его программе, на экономической тематике. Помимо переговоров с обновленным руководством страны, в Шанхае и Пекине Нетаньяху встретится с бизнесменами, посетит предприятия, выступит с лекцией перед студентами, сообщила пресс-служба правительства.

Иран готов оказать помощь сирийским властям в подготовке военнослужащих правительственной армии, сообщает в воскресенье агентство Рейтер со ссылкой на иранское агентство IRNA.

"Как мусульманская нация мы поддерживаем Сирию, и если возникнет необходимость в тренировке (военнослужащих), мы ее обеспечим, но не будем активно участвовать в операциях", - заявил представитель высшего военного командования Ирана генерал Ахмад Реза Пурдастан (Ahmad Reza Pourdastan).

В Сирии с марта 2011 года продолжается конфликт между властями и оппозицией. За это время в стране, по разным данным, погибли до 70 тысяч человек. Сирийские власти заявляют, что противостоят хорошо вооруженным и обученным боевикам, прибывающим из-за рубежа.

Производственная компания из Китая поставит буровые установки для обустройства крупнейшего газового месторождения Туркмении "Галкыныш", сообщает в пятницу туркменское телевидение.

Соответствующее постановление на пятничном заседании туркменского правительства подписал президент Гурбангулы Бердымухамедов. Президентское постановление разрешает государственному концерну "Туркменгаз" заключить с производственной компанией Lanzhou LS-National Oilwell Petrolium Engineering Co., Ltd (Китай) два контракта.

Первый контракт предусматривает закупку у китайской компании пяти буровых установок марки ZJ70DBS для проведения соответствующих работ на эксплуатационных скважинах газового месторождения "Галкыныш". По второму контракту, компания из КНР выполнит монтажные, пусконаладочные работы на вышеназванных установках, а также проведет обучение местных специалистов. Стоимость контрактов не сообщается.

Согласно постановлению главы государства, эти контракты заключены с целью обеспечения добычи 30 миллиардов кубометров природного газа в год на месторождении "Галкыныш". Газовое месторождение "Галкыныш" (бывшее название - Южный Елетен-Осман), по оценке британской компании Gaffney, Cline & Associates, располагает запасами в объеме более 26 триллионов кубометров газа, что выводит его на второе место в мире после месторождения Южный Парс (Иран и Катар). Пуск первой очереди этого месторождения намечен на лето.

Туркменистан не сообщает, куда пойдет газ с самого крупного газового месторождения страны. Технически товарный газ с месторождения может поставляться в любом существующем в настоящее время экспортном направлении - северном (Россия), южном (Иран) и восточном (Китай). Амангельды Нурмурадов.

Проблемы со СМИ в России существуют, но это следствие целого ряда факторов и обвинять в сложившейся ситуации одного человека нельзя, заявили в Общественной палате РФ и президентском Совете по правам человека, комментируя опубликованный организацией "Репортеры без границ" список "врагов свободы информации", в который попал и президент РФ Владимир Путин.

Международная организация "Репортеры без границ" 3 мая, когда в мире отмечается День свободы печати, опубликовала на своем сайте список из 39 "врагов свободы информации в 2013 году". В него попал и Путин. Организация отмечает, что в то время, пока Путин был у власти, в стране погибли 29 журналистов. По мнению "Репортеров без границ", работа журналиста в РФ по-прежнему остается рискованным занятием. Также в списке есть глава Чечни Рамзан Кадыров, президенты Ирана Махмуд Ахмадинежад и Сирии Башар Асад, лидер КНДР Ким Чен Ын.

"Я не согласен с такой точкой зрения. Сегодня существуют проблемы со СМИ, но это не значит, что (в этом виноват) единолично только Путин или кто-то другой. Это система, которая сегодня создана в целом в России. Она существует на фоне того, что здесь до 80% государственных СМИ, которые, естественно, работают в том поле, которое хочет государство. 20% работают в том поле, в котором они хотят. И вот это создает определенные проблемы для СМИ. Если бы существовала другая экономическая основа, чтобы СМИ могли свободно сегодня существовать в России! Это не значит, что их запрещает закон, просто экономически они невыгодны и мало кто решается сегодня создавать новые СМИ, вот и вся эта проблема", - сказал РИА Новости гендиректор издательского дома "Московский комсомолец", глава Союза журналистов Москвы и глава комиссии Общественной палаты (ОП) РФ по поддержке СМИ Павел Гусев.

Он добавил, что "в регионах зажимают СМИ, там есть проблема со свободой слова, но это не Путин дает указания губернаторам, что вот, "вы там прижмите", просто губернаторы или отдельные руководители финансируют прессу и требуют от нее того, за что они платят".

"Создана система, и отнюдь не Путиным. Конечно, факт давления на СМИ присутствует. Чтобы это преодолеть, надо менять всю систему подхода к СМИ. Должны существовать государственные СМИ, но они не могут превалировать до 80%, как сейчас происходит. И в этом вся самая большая проблема", - сказал Гусев.

В свою очередь глава президентского Совета по правам человека, секретарь Союза журналистов России Михаил Федотов тоже не поддержал оценку "Репортеров без границ".

"Нет, не согласен. Все гораздо сложнее", - сказал Федотов РИА Новости, отвечая на вопрос, согласен ли он с тем, что Путин является "врагом свободы информации".

"Я бы обратил внимание совсем не на список "Репортеров без границ", а на то послание, с которым обратились к миру генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун и генеральный директор ЮНЕСКО Ирина Бокова. Именно сегодня, во Всемирный день свободы прессы, они обратились со словами призыва обеспечить безопасность журналистов, безопасность свободного слова. Вот это гораздо более важная и более серьезная вещь", - отметил Федотов.

Следующий год будет очень непростым для Афганистана и его соседей, включая Россию. Но к этому политическому шторму можно подготовиться, считает Михаил Ростовский .

Президент Афганистана признался, что Совбез получал деньги от США

Можно ли одновременно получать платежи наличными от двух враждующих иностранных государств и при этом продолжать считать себя честным и успешным президентом своей страны? Если верить лидеру Афганистана Хамиду Карзаю, то не только можно, но и нужно.

Три года назад Карзай признал факт регулярного получения денег от Ирана. А сейчас афганский глава выступил с новым вынужденным заявлением того же рода. Оказывается, многие годы он постоянно получал наличные еще и от ЦРУ США.

Смешно? Не просто смешно, а очень смешно. Есть только одна проблема. Уже в следующем году хитросплетения афганской политики могут перестать вызывать у российских наблюдателей смех. Если верить предупреждениям экспертов, то в 2014 году Афганистан ждет "идеальный шторм". Шторм, который может запросто затронуть и ближних, и дальних соседей этой страны.

Вот одно из самых ярких предупреждений. Французский посол в Кабуле Бернар Бажоле был недавно отозван в Париж в связи со своим назначением главой разведки. И, покидая Афганистан, Бернар Бажоле откровенно высказался о ситуации в стране.

"Я все еще никак не могу понять, как мы, международное сообщество, и правительство Афганистана пришли к ситуации, когда все одновременно должно произойти в 2014 году", - заявил посол на прощальном приеме в Кабуле на этой неделе, прежде чем перечислить ожидаемые события следующего года.

А их будет очень и очень много. Завершение вывода из Афганистана американских войск. Президентские выборы, в ходе которых в стране должен появиться новый глава государства. Переход к новому экономическому укладу, при котором Афганистан должен больше опираться на собственные возможности, а не на помощь иностранных доноров. "И все это, - добавил посол, - должно произойти на фоне того, что мирный процесс в стране фактически так еще и не начинался".

Газета New York Times так прокомментировала выступление Бернара Бажоле: "Его слова отражают личное мнение многих дипломатов: в 2014 году в Афганистане с большой долей вероятности случится "идеальный шторм". Политические и военные потрясения совпадут во времени с официальным окончанием боевой миссии НАТО в Афганистане".

К большому счастью, "идеальные шторма" случается гораздо реже, нежели предсказываются. Например, на заре путинского президентства я, как практикующий политический журналист, довольно часто писал о так называемой "проблеме-2003".

Вы не помните, что это такое? Напоминаю. В 2000 году тогдашний лидер фракции "Единство" Борис Грызлов заявил, что в 2003 году совпадут пики сразу трех кризисов. Пик демографического кризиса наложится на максимум износа промышленного оборудования и пик выплат по внешним долгам. И это, по мнению Грызлова, должно была сделать этот год исключительно сложным временем в жизни нашей страны.

Но 2003 год начался и закончился. И ни один из предсказанных будущим министром внутренних дел и председателем Государственной Думы кризисов так и не материализовался. Постигнет ли сделанное Бернаром Бажоле предсказание такая же судьба?

Боюсь, шансы на что-то подобное не равны нулю. 2014 год с гарантией будет очень сложным для Афганистана и с очень большой долей вероятности - для связанным с этой страной государств, типа бывших советских республик Средней Азии, и России.

Но продолжение той ситуации, которая наблюдалась в Афганистане начиная с 2001 года, - тоже не выход. С моей точки зрения, афганская политика нуждается в мощной встряске. Только так у страны может появиться шанс на лучшее будущее.

Знаете ли вы, например, что в 1977 году Афганистан был одним из самых популярных мировых туристических направлений? Фантастически красивые горные пейзажи, дешевизна и безопасность - все это привлекало в страну толпы иностранных туристов. Но затем свою роль сыграла комбинация двух факторов: авантюризма и некомпетентности афганских политиков и беспомощности иностранных держав, на которых эти афганские политики ориентировались.

Сцена первая. Перед афганской революцией 1978 советские представители всячески убеждали местных марксистов: не надо устраивать в стране социалистический переворот! Построенное по феодальному принципу афганское общество к этому не готово!

Вожди Народно-демократической партии Афганистана внимательно слушали товарищей из Москвы, но все равно все сделали по-своему. В верхушке НДПА не сомневались: если СССР поставить перед фактом, он не бросит в трудную минуту своих афганских братьев. Так и случилось.

Сцена вторая. После переворота 1978 года посланцы Москвы разве что не умоляли новых афганских правителей: не надо раскручивать спираль террора в отношении представителей "феодальных классов". Это неизбежно приведет к гражданской войне. И снова афганские лидеры все сделали по-своему. Они не сомневались: если потребуется, СССР введет свои войска.

Отношения официального лидера современного Афганистана Карзая с его западными союзниками развивались по очень похожему сценарию. Начиная с 2001 года Карзаю как мантру повторяли: опора на собственные силы, борьба с коррупцией, эффективная трата денег.

Афганский президент каждый раз соглашался. Но все делал по-своему - или, вернее, ничего не делал из того, что ему советовали. А Запад все это терпел и даже исправно посылал ему наличные - даже несмотря на то, что тот одновременно получал деньги от злейшего врага Америки.

Согласно афганским политическим традициям, готовность президента страны брать наличные сразу у двух противостоящих друг другу иностранных держав ни в коем случае не является обстоятельством, которое его компрометирует. Что реально компрометирует Карзая, так это его неспособность изменить к лучшему или даже просто контролировать ситуацию в стране.

А раз так, то, может, "идеальный шторм" в Афганистане предпочтительнее, чем нынешнее афганское политическое болото? В конце концов, любые новые лидеры страны - даже из числа талибов - тоже будут нуждаться в иностранной помощи. Не надо бояться афганского политического шторма-2014. К нему надо очень хорошо готовиться.

Утраченная логика сдерживания

Что сегодня можно, а чего нельзя сделать с помощью стратегии, которая обеспечила победу в холодной войне

Ричард Беттс – директор Института исследований войны и мира имени Зальцмана в Колумбийском университете и старший научный сотрудник в Совете по внешним связям. Недавно вышла его книга «Американская сила: опасности, заблуждения и дилеммы национальной безопасности».

Резюме: Применение сдерживания, если в нем нет необходимости, означает в лучшем случае растранжиривание ресурсов. В худшем – может спровоцировать конфликт вместо того, чтобы предотвратить его.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1, 2013 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Сдерживание уже не то, каким было раньше. В XX веке эта стратегия служила становым хребтом национальной безопасности Соединенных Штатов. Ее цель, логика и действенность были ясны и понятны. Она была необходима в противостоянии с Советским Союзом и стала важным слагаемым победы в холодной войне без развязывания Третьей мировой. Но в последние десятилетия сдерживание утратило четкую направленность, что плохо сказывается на американской оборонной политике.

После окончания холодной войны США использовали сдерживание там, где этого не следовало делать, ухудшив без всякой на то надобности отношения с Россией. Еще важнее то, что они отвергли сдерживание в случаях, где это было необходимо, что привело к ненужной и разрушительной войне с Ираком и увеличило риск столкновения с Ираном. Но главное – Вашингтон никак не может решить, стоит ли делать ставку на сдерживание Китая, и невнятица может привести к кризису, если Пекин сделает неправильные выводы.

Ошибки в подходе к сдерживанию происходят от непонимания самой концепции, неверной оценки угроз, пренебрежения уроками истории и близорукого политиканства. Акцент на данной проблематике может возродить веру в сдерживание там, где она была утрачена, снизить издержки в случаях, когда эта стратегия неправильно применялась, и уменьшить опасность сюрпризов в ситуациях с неопределенной угрозой.

Сдерживание – это сочетание двух конкурирующих целей: противодействовать противнику и избежать войны. Ученые исследовали бесчисленные вариации на эту тему, но основополагающая идея достаточно проста: враг не нанесет удар, если знает, что обороняющаяся сторона может успешно отразить нападение или причинить ему неприемлемый урон ответными действиями.

Применение сдерживания, если в нем нет необходимости, означает в лучшем случае растранжиривание ресурсов. В худшем – может спровоцировать конфликт вместо того, чтобы предотвратить его. Даже когда сдерживание уместно, оно может не срабатывать – например, если неприятель склонен к самоубийственным действиям или неуязвим для контратаки. Таким образом, сдерживание работает в отношении правительств, имеющих обратный адрес и стремящихся выжить, но не террористов, которых невозможно найти, и они не боятся смерти. Сдерживание не слишком эффективно в киберпространстве, где трудно знать наверняка, кто является источником атаки.

Когда США выбирают сдерживание и готовы сражаться, сдерживающее предупреждение должно быть громким и ясным, чтобы противник не понял его превратно. Сдерживание может быть двусмысленным лишь в том случае, если это блеф. Однако одна из самых больших опасностей – это обратная ситуация, когда Вашингтон не объявляет заблаговременно о сдерживании, но начинает войну в ответ на неожиданный удар. Подобная путаница вынудила Соединенные Штаты внезапно вступить в корейскую войну и в войну в Персидском заливе, несмотря на сделанные ранее официальные заявления, которые дали агрессорам повод надеяться, что американцы не будут вмешиваться.

Сдерживание – не универсальная стратегия, и она не гарантирует успех. Имеются определенные риски упования на нее, но и отказа, когда альтернативы еще хуже.

Ненужная жесткость

Москве должно казаться, что холодная война закончилась только наполовину, поскольку Запад продолжает проводить в отношении России политику сдерживания, хотя и не столь явную. Во время холодной войны сдерживание было жизненно важно, потому что советская угроза казалась гигантской. Москва держала 175 дивизий, нацеленных на Западную Европу, и около 40 тыс. ядерных боеголовок. Шли многочисленные дебаты по поводу намерений Советского Союза, но официально они считались очень враждебными. В ответ на эту угрозу Запад развернул достаточные контрсилы в рамках НАТО и Командования стратегических ВВС США. И политика сдерживания неплохо работала более 40 лет. Несмотря на острые кризисы из-за Берлина и Кубы и опосредованные конфликты в третьем мире, Москва так и не осмелилась направить войска против Запада. «Голуби» сомневались в необходимости сдерживания, а «ястребы» были уверены в том, что против серьезной угрозы сдерживание непременно сработает.

Однако неявное сдерживание продолжалось и после победы Запада из-за требований бывших стран – участниц Варшавского договора, вступивших в НАТО, ретроградства лидеров постсоветской России и в силу привычки. Кандидат в президенты от республиканцев на выборах президента Митт Ромни озвучил общую точку зрения, когда сказал, что Россия остается «геополитическим врагом номер один» для Соединенных Штатов.

Хотя большая часть американской военной инфраструктуры в рамках НАТО используется для материально-технического снабжения операций в других регионах, а военные расходы США сокращаются, в Европе по-прежнему расквартированы две военные бригады. Это можно считать лишь символическим присутствием, но вкупе с расширением НАТО они, похоже, направлены против Москвы. Соединенные Штаты и Россия продолжают переговоры о сокращении ядерных потенциалов. Однако нет повода осуществлять формальный контроль над вооружениями, если две страны не опасаются друг друга, не чувствуют надобности ограничивать взаимный ущерб, который они могли бы обоюдно причинить в случае войны, и не желают возобновлять взаимное сдерживание.

Сценарии холодной войны имели бы смысл, если бы речь шла о двух непримиримых противниках. Отношения Вашингтона и Москвы натянуты, но их нельзя назвать врагами. Если холодная война вправду закончена, и Запад действительно одержал в ней победу, то продолжение неявной политики сдерживания не столько защитит от ничтожно малой угрозы, исходящей от России, сколько будет подпитывать подозрения, усугубляющие политические трения. Сегодня трудно доказать, что Россия представляет для НАТО большую угрозу, чем НАТО для России. Во-первых, баланс военных возможностей между Востоком и Западом, который на пике холодной войны был благоприятным для стран Варшавского договора или в лучшем случае равным, сегодня не только сместился в пользу альянса, но и совершенно нарушился. Нынешняя Россия – одинокая и малая часть того, что представлял собой Варшавский договор. Она не просто потеряла бывших союзников из стран Восточной Европы, но они оказались по другую сторону баррикад – под знаменами НАТО. По любым значимым критериям силы – военным расходам, численности вооруженных сил, численности населения, экономической мощи и контролю над территорией – на стороне Североатлантического альянса колоссальные преимущества. Единственно, что делает Россию могущественной с военной точки зрения – это ее ядерный арсенал. Однако не существует реалистичного сценария, при котором Москва могла бы использовать ядерное оружие для агрессии – разве только в качестве заслона или опоры для наступления обычных сил. Но возможности НАТО в этом отношении значительно превосходят российские.

Намерения России представляют не большую угрозу, чем ее потенциал. Хотя правящие элиты в Москве упорно проводят крайне неприятную Западу политику, нет оснований думать, будто они заинтересованы в нападении. В XX веке между сторонами происходили напряженные территориальные конфликты и титаническая идеологическая борьба. Россия Владимира Путина – авторитарная страна, но в отличие от Советского Союза не авангард революционной идеологии.

Дисбаланс возможностей между НАТО и Россией не означает, что с интересами Москвы не следует считаться или что США могут безнаказанно утереть русским нос, воспользовавшись военным превосходством. Россия остается крупной державой, будущая политика и союзы которой имеют значение. Если Россия заключит военно-стратегический альянс с усиливающимся Китаем, это может иметь отнюдь не шуточные последствия для Соединенных Штатов. Слишком многие американцы беспечно полагают, что российско-китайский антагонизм неизбежен. На самом же деле Япония, НАТО и США дают Пекину и Москве достаточно мощные стимулы для того, чтобы забыть о разногласиях и объединиться для противостояния давлению Запада.

Даже при отсутствии российско-китайского партнерства конфронтация с Россией означает ненужный риск. Единственные неразрешенные территориальные конфликты в регионе важнее для Москвы, чем для Запада, как это продемонстрировала мини-война 2008 г. между Грузией и Россией. Если бы НАТО еще дальше продвинулась по пути сдерживания и приняла Грузию в свои ряды – что в принципе находит поддержку у администрации Обамы, как и у администрации Джорджа Буша, – политике протекционизма, которую проводит Москва в отношении отколовшихся грузинских регионов, был бы брошен открытый вызов. Это стало бы откровенным заявлением о том, что у России вообще не может быть сферы интересов, хотя это прерогатива любой крупной державы. Тем самым НАТО завершила бы дело преобразования сдерживания в прямое доминирование – именно то, в чем Китай и Советский Союз обвиняли Запад, утверждая, что в этом и кроется конечная цель политики сдерживания. В худшем случае прием Грузии в НАТО мог стать последней каплей для России и ускорить кризис.

Цена любого из этих исходов была бы выше, чем более решительная западная военная деэскалация и окончание разговоров о дальнейшем расширении НАТО. Стабильный мир с одиозным режимом в Москве следует считать более важной целью, чем поддержка ближайших соседей России. В конечном итоге, пока НАТО останется союзом, исключающим Россию, а не подлинной организацией коллективной безопасности, которой придется включить ее в свои ряды, Москва неизбежно будет видеть угрозу в существовании блока. Углубление мира в Европе не станет совершенным и полным до тех пор, пока членами Североатлантического альянса будут почти все европейские государства, кроме России. На сегодняшний день идея членства России кажется эфемерной; на Западе не заметно движения в сторону России, равно как нет никаких указаний на то, что Москва приняла бы приглашение, если бы оно было ей сделано. Однако утверждения о том, что НАТО несет угрозу, было бы легче опровергнуть, если бы члены этой организации проявили готовность рассмотреть вопрос о приглашении России в альянс на условии ее возвращения на стезю демократии.

Неусвоенные уроки

Чрезмерное сдерживание России – это ошибка, но не настолько серьезная, как отказ от сдерживания, когда в нем есть острая необходимость. Эта ошибка вредит стремлению США справиться с распространением ядерного оружия и, в частности, с Ираном. Вместо того чтобы планировать сдерживание предполагаемых нарушителей режима распространения, американские политики предпочитают превентивную войну. Похоже, они опасаются, что сдерживание малоэффективно в борьбе с радикальными режимами, забывая о том, что конкретная цель сдерживания – противостояние опасным, а вовсе не осторожным противникам. Это предпочтение особенно тревожно потому, что продолжается даже после двух болезненных авантюр с Ираком, которые ярко продемонстрировали, почему сдерживание лучше.

Сдерживание не играло никакой роли в подготовке к первому серьезному конфликту после холодной войны – войне в Персидском заливе 1990–1991 годов. Большинство аналитиков неверно интерпретировали наступление Саддама Хусейна на Кувейт как доказательство того, что его невозможно сдерживать. На самом же деле это не так, поскольку США никогда этого делать и не пытались. Если бы Саддам знал, что вторжение в Кувейт побудит Вашингтон начать с ним решительную войну, он, конечно, воздержался бы. Однако администрация Джорджа Буша-старшего не выступила с подобной угрозой, и у диктатора появилась возможность для просчета.

Буш не был готов прибегнуть к сдерживающей угрозе, потому что никто не предвидел вторжения Ирака в Кувейт. Эта ситуация мало отличалась от той, которая привела к неожиданной и неизбежной войне 40 лет тому назад. В 1949 г. генерал американской армии Дуглас Макартур публично заявил, что Южная Корея не попадает в оборонный периметр США в Азии; в следующем году с аналогичными комментариями выступил госсекретарь Дин Ачесон. Эти заявления отражали тот факт, что Соединенные Штаты, рассматривая возможность Третьей мировой войны, не отводили Корее значимой роли. Именно поэтому президент Гарри Трумэн очень удивился, когда Север напал на Юг в отсутствие более широкомасштабных военных действий.

В 2003 г. Джордж Буш не имел подобных оправданий и не мог ссылаться на какие-то сюрпризы. Он сознательно отказался от сдерживания Ирака, решив вместо этого сразу начать войну, чтобы исключить возможность использования Багдадом оружия массового поражения.

Невозможно знать, привела бы ставка на сдерживание и попытка удерживать Саддама под контролем к более серьезной катастрофе, как утверждали поборники войны. Однако нет доказательств того, что Саддама нельзя было сдерживать неопределенное время. Он начал беспричинную агрессию против Ирана в 1980 г. и против Кувейта спустя десятилетие, но у него был повод считать, что ему не придется иметь дело с грозной контратакой. Хусейн был бесшабашным задирой, но не самоубийцей. Он никогда ни на кого не нападал, если налицо была угроза ответного удара со стороны США, и он не стал применять химическое или бактериологическое оружие даже для защиты от Соединенных Штатов в 1991 г., когда Вашингтон предупредил о страшном возмездии, если подобная атака будет предпринята.

Страхи Америки по поводу Саддама, а сегодня иранских лидеров, кажутся преувеличенными в свете опыта, обретенного во время холодной войны. Президенты рассматривали возможность превентивной войны против Мао и Сталина, которые казались еще более фанатичными и агрессивными, чем современные противники, но отвергли эту возможность. Мао делал заявления, от которых кровь стыла в жилах – ничего похожего пока не прозвучало из уст тегеранских лидеров. Например, Мао сказал, что перспектива ядерной войны «не так плоха», поскольку победа над капитализмом стоит того, чтобы за нее погибли две трети населения мира.

С учетом положительных последствий сдерживания времен холодной войны и ужасных просчетов профилактической стратегии против Ирака хочется верить, что американские политики способны признать сдерживание привлекательной альтернативой во взаимоотношениях с Ираном, если Исламскую Республику не удастся отговорить от разработки ядерного оружия. В конце концов, именно так Вашингтон поступил с Северной Кореей, когда у нее появилось ядерное оружие. Но американские и израильские лидеры убедили себя, что Тегеран может однажды использовать ядерное оружие для иррациональной и ничем не спровоцированной агрессии. Однако нет доказательств того, что иранское руководство заинтересовано в национальном самоубийстве. Иран поддерживал терроризм, оправдываясь тем, что это реакция на тайные военные операции США и Израиля. Но какими бы агрессивными ни были мотивы Ирана, революционный режим в Тегеране никогда не начал бы полномасштабную войну.

Тем не менее вместо того, чтобы планировать сдерживание Ирана, США и Израиль отдают предпочтение превентивной войне. Хотя многие по-прежнему надеются отговорить Тегеран от разработки ядерного оружия с помощью санкций и дипломатии, дебаты в Соединенных Штатах, а также между США и Израилем идут не о том, следует ли атаковать Иран, если он разработает атомную бомбу, а о конкретных сроках военной операции. Президент Барак Обама твердо заявил, что намерен проводить не «политику сдерживания», а «политику недопущения того, чтобы у Ирана появилось ядерное оружие». Другие официальные лица в администрации также неоднократно подчеркивали эту мысль. Похоже, что это внешнеполитическое обещание высечено в камне. Отказ от его выполнения при соответствующих обстоятельствах был бы правильным шагом, но явил бы непоследовательность и разбрасывание пустыми угрозами.

Логика отказа от сдерживания состоит в том, что Тегеран может принять решение о применении ядерного оружия, несмотря на опасность страшного возмездия. Подобный риск нельзя полностью исключить, но нет поводов считать, будто от Ирана исходит более серьезная угроза, чем от других одиозных режимов, которые уже владеют ядерным оружием. Наиболее красноречивым примером может служить Северная Корея. Хотя американская общественность не уделяет КНДР столько внимания, сколько Ирану, послужной список фанатичных действий и террористического поведения Пхеньяна за последние годы значительно более зловещ, чем у Тегерана.

Нежелание принять даже малую толику риска, связанную с Ираном, игнорирует гораздо более значительный риск развязывания войны. Даже если не принимать во внимание опасность совершенно неожиданных ответных действий – например, применение Тегераном биологического оружия, – очевиден риск явного и скрытого возмездия, направленного против американских активов.

Последствия поначалу успешного наступления на Ирак в 2003 г. служат напоминанием, что войны, которые Соединенные Штаты начинают, далеко не всегда заканчиваются тогда и так, когда и как им захочется. На самом деле «кредитная история» и США, и Израиля свидетельствует о том, что обеим странам свойственно недооценивать возможную стоимость войн, в которые они ввязываются. Расходы Вашингтона во время первой войны в Персидском заливе оказались меньше, чем предполагалось, но в Корее, Вьетнаме, Косово, Афганистане и во второй войне с Ираком американцам пришлось выложить куда больше того, на что они рассчитывали. Израиль понес меньшие издержки, чем ожидалось, во время Шестидневной войны 1967 г., но был неприятно удивлен расходами во время войны Судного дня 1973 г., в Ливане в 1982 г. и против «Хезболлы» в 2006 году.

Развязывание боевых действий против Ирана также чревато негативными последствиями. Прежде всего без наземного вторжения и оккупации удар с воздуха не гарантирует сворачивания ядерной программы. Он может обеспечить лишь отсрочку и почти наверняка увеличит решимость иранцев создать атомную бомбу. Если производственные мощности и ядерные объекты Ирана будут временно выведены из строя, а его рвение возрастет многократно, это лишь усугубит угрозу. Нанесение упреждающего удара также расколет международную коалицию, которая сейчас поддерживает санкции против Тегерана, ослабит противодействие режиму внутри самого Ирана и будет воспринято в мире как очередной пример агрессии надменных американцев против мусульман.

Эти издержки могли бы показаться оправданными, если бы война против Ирана убедила другие страны в тщетности и опасности попыток создания собственного ядерного оружия сдерживания. Однако она, как раз напротив, заставит их с удвоенной энергией работать над созданием ядерного арсенала. Война Джорджа Буша с Ираком под предлогом недопущения разработки ядерного оружия не разубедила Северную Корею, которая спустя несколько лет продолжила испытания атомной бомбы, Иран также не отказался от ядерных планов. Возможно, это побудило ливийского лидера Муамара Каддафи свернуть ядерную программу, но спустя лишь несколько лет наградой от Вашингтона стало его низложение и смерть. Едва ли этот пример убедит врагов США в разумности отказа от ядерного оружия.

Одна из причин, по которой американские лидеры не горят желанием применять сдерживание, заключается в том, что наиболее действенная форма этой стратегии – угроза уничтожения экономики и населения неприятеля – сегодня считается преступной. В 1945 г. едва ли кто-то из американцев возражал против испепеления сотен тысяч мирных граждан Японии, а в годы холодной войны мало кто сомневался в самом принципе уничтожения еще большего числа мирных жителей в ответ на нападение Советского Союза. Но времена меняются, и, согласно нормам ведения боевых действий после окончания холодной войны, да и по мнению юристов Пентагона, удар по гражданскому населению даже в качестве ответной меры считается однозначно непропорциональным и незаконным применением силы. Правительству Соединенных Штатов трудно заявить, что если хотя бы одна иранская бомба взорвется где-либо, в качестве возмездия будут убиты миллионы иранцев.

Но это едва ли повод для отказа от войны с иранской армией или от сдерживания. Приемлемым вариантом может стать угроза уничтожения не гражданского населения, а режима – лидеров, служб безопасности и активов иранского правительства, если оно санкционирует применение ядерного оружия. Хотя на практике даже тщательно выверенная контратака неизбежно приведет к сопутствующему урону и значительному числу случайных жертв. Американские стратеги могли бы выступить с достоверной угрозой и обострить ее, пообещав осуществить также и наземное вторжение. Этот шаг был бы куда более логичен после иранского ядерного удара, чем против Ирака в 2003 году. И даже если бы юридические соображения удержали США от актов массового возмездия против гражданского населения Ирана, израильских лидеров ничто не остановит, если Тегеран атакует Израиль с применением ядерного оружия, поскольку в этом случае на карту окажется поставлено само существование еврейского государства. Эти усиливающие друг друга угрозы стереть с лица земли не только плоды иранской революции, но и само общество были бы серьезным сдерживающим фактором для Тегерана.

Иран с ядерным арсеналом – тревожная перспектива, но некоторые опасности невозможно полностью устранить, и главная задача сводится к стратегическому выбору между разными рисками. Не существует убедительных доказательств того, что война с Ираном безопаснее, нежели попытка решить проблему с помощью доброго старого сдерживания.

Противоречивые сигналы

Самый опасный долгосрочный риск, с которым Вашингтон может столкнуться, связан с уклонением от выбора той или иной стратегии в отношении Китая. Вашингтону нужно определиться, считать ли Пекин угрозой, которую следует сдерживать, или же державой, с которой надо уживаться. Американские стратеги давно пытаются сочетать оба подхода. Подобная непоследовательность, естественная для политиков, безвредна лишь до тех пор, пока нечто не послужит катализатором и не обнажит скрытое противоречие. Следовательно, раздвоенность не сможет длиться бесконечно – разве только Китай решит еще долгое время вести себя смиреннее, чем любая другая восходящая держава в истории, и будет «качать права» существенно реже, чем сами Соединенные Штаты.

Существует влиятельная точка зрения, согласно которой сдерживание не стоит в повестке дня американо-китайских отношений, поскольку экономическая взаимозависимость исключает возможность военного конфликта. Сторонники этой теории утверждают, что конфронтация бессмысленна, а если готовиться к возможному конфликту, можно накликать беду. Противоположная точка зрения – растущая мощь Китая является угрозой, которой необходимо противостоять военными средствами – становится все более популярной, но пока не привела к выработке соответствующей внешнеполитической линии. Между тем объявленный администрацией Обамы новый поворот внешней политики или перегруппировка и смещение американской военной мощи в направлении Азии не сопровождается последовательными сигналами о том, где, когда, почему или как США вступят в вооруженное противостояние с Китаем. Также отсутствует внятная логика переброски американских морских пехотинцев в Австралию – наиболее конкретного и видимого символа этого поворота. Проблема не в том, что сдерживание неподобающим образом отвергается или принимается, а в том, что оно осуществляется сумбурно.

Вашингтон также продолжает игнорировать вопрос о том, когда и почему закончится долготерпение Пекина в вопросе о статусе Тайваня. Китай всегда давал ясно понять, что воссоединение – вопрос времени, а не принципиальной осуществимости. Но провозглашение Тайбэем независимости Пекин однозначно расценил бы как провокацию, и согласно неоднократным заявлениям китайских официальных лиц это неизбежно повлечет за собой вооруженное столкновение. На протяжении долгих лет Вашингтон отделывался полумерами, удерживая Тайвань от такого шага. Когда Буша спросили в 2001 г., что он будет делать для защиты Тайваня, американский президент заявил: «Все, что понадобится». По сути, политика Соединенных Штатов сводится к обещанию защищать Тайвань до тех пор, пока он остается мятежной провинцией Китая, но не в том случае, если он станет независимой страной. Некоторые эксперты считают подобную позицию умной, но на деле она ставит под сомнение наличие у большинства американцев здравого смысла, посылает двусмысленный сигнал Пекину и тем самым снижает готовность Вашингтона к кризису.

Между тем назревают многочисленные конфликты наподобие недавнего обострения отношений вокруг спорных островов в Южно-Китайском море. Поглощенный другими стратегическими вызовами, Вашингтон дрейфует в направлении непредвиденной конфронтации, не принимая четкого и ясного решения об обстоятельствах, при которых мог бы решиться на войну с Китаем. Эти колебания и распыление внимания мешают послать Пекину ясные предупредительные сигналы о красных линиях США и увеличивают риск случайного кризиса, просчета и эскалации.

Маневры китайских и филиппинских ВМС вблизи спорных островов в середине 2012 г. были первым тревожным звоночком, а последующие шаги и соперничество Китая и Японии, вызванные еще более опасными разногласиями по поводу принадлежности островов Сенкаку/Дяоюйдао, обнажили замешательство Вашингтона. Первоначальный отклик Соединенных Штатов выявил серьезное противоречие в американской позиции: «Мы сохраняем нейтралитет в споре об островах, но утверждаем, что действие договора распространяется и на них», – заявил представитель Государственного департамента, имея в виду договор о взаимной безопасности между США и Японией. Министр обороны Леон Панетта затем сказал, что Соединенные Штаты не будут вставать на чью-то сторону в региональных территориальных спорах, а также заявил, что хотя смещение стратегических приоритетов в направлении Азии больше, чем просто риторика, это не угроза в адрес Китая.

Все это довольно двусмысленное сдерживание: скорее упражнение в риторике, чем стратегическое планирование. Практика опасная, одновременно создающая впечатление провокации и слабости. Вашингтон посылает Пекину сигналы о том, что он не должен оккупировать острова, но при этом не угрожает блокировать подобные попытки, хотя заверяет Токио, что договор о взаимной безопасности обязывает Соединенные Штаты защищать и эту территорию. Последующие разъяснения или тайные заявления, которыми могли обменяться политики, возможно, смягчили противоречие, но публичные действия США подрывают доверие к американской риторике. Вашингтон как будто предлагает китайским лидерам считать Соединенные Штаты бумажным тигром, который может сдуться в случае эскалации кризиса. Однако при возникновении такого кризиса, под давлением событий и обстоятельств, к которым американцы окажутся не готовыми, Вашингтон может удивить противника объявлением войны по тем же причинам, по которым он это сделал после вторжения Северной Кореи на территорию Южной Кореи в 1950 г. и после оккупации Ираком Кувейта в 1990 году.

Имеются две логические долгосрочные альтернативы этой рискованной путанице. Одна заключается в недвусмысленном обязательстве сдерживать Китай. То есть Вашингтон объявляет о готовности путем военных действий или политического шантажа и принуждения пресечь попытки Пекина расширить территорию. Это звучит безрассудно, потому что Китай считает сдерживание агрессией и угрозой. Вашингтону придется тщательно подбирать слова, подчеркивая оборонительную цель сохранения статус-кво, а не посягательства на права Китая. Преимущество этой позиции в том, что сдерживание будет трудно не распознать или принять за что-то другое, и тем самым оно окажется более действенным. Иными словами, четкие красные линии снизят вероятность непредсказуемой игры «кто первым струсит», а также войны, которой не желает ни одна из сторон. Ведь при этом пришлось бы заплатить очень высокую цену: новая холодная война и конец взаимовыгодного сотрудничества в разных областях. Соединенным Штатам также раз и навсегда придется решить, готовы ли они воевать с Китаем из-за Тайваня. В настоящий момент серьезной дискуссии об этом не ведется, не говоря уже о попытке достижения консенсуса среди американских избирателей или внешнеполитической элиты в Вашингтоне.

Если в стратегии сдерживания по принципу зажигания красного света нет необходимости или ее цена неприемлемо высока, тогда противоположная альтернатива – примирение или, по сути, зеленый свет. Это имело бы смысл, если бы амбиции Пекина были ограничены и остались такими еще долгое время, если не будет перспективы внезапной остановки роста китайской мощи, если Соединенные Штаты предпочтут пренебречь интересами союзников, которым будет угрожать все более явная опасность конфликта с формирующейся сверхдержавой. Все это большие «если». Коль скоро Вашингтон будет стремиться к миру с Пекином, ему придется признать, что когда Китай превратится в сверхдержаву, он, естественно, станет считать себя вправе претендовать на соответствующие прерогативы – прежде всего на непропорциональное влияние в регионе. И Вашингтону придется согласиться с тем, что споры по второстепенным вопросам будут урегулироваться на условиях Китая, а не его более слабых соседей. Большим препятствием для такой альтернативы был бы конфликт по поводу Тайваня – куда более важный и серьезный спор, чем трения по поводу необитаемых скал, статус которых спровоцировал такую напряженность в прошлом году. Сегодня нет консенсуса в вопросе сдерживания; в то же время американцам ненавистна сама мысль об умиротворении.

С учетом непривлекательности обеих альтернатив нет ничего удивительного в уклончивости Вашингтона. Невнятный компромисс – это распространенная и иногда разумная дипломатическая стратегия. Однако в Азии это означает недооценку рисков колебания и нерешительности, когда мощь и сила Китая растет, а его сдержанность – уменьшается. Нынешний внешнеполитический курс США – это желтый свет китайским лидерам, предупреждение и призыв немного остудить пыл. При этом не звучит твердое требование остановиться – красный свет не зажигается. Однако желтый свет для некоторых водителей – это искушение ускорить движение, а не ударить по тормозам.

Безболезненного решения проблем, вызванных восхождением Китая на политический Олимп, не существует, если только Тайвань не уступит могущественному соседу. Позиция «завтра-завтра, не сегодня» может работать долгое время – до тех пор, пока Китай будет воздерживаться от действий. Если же случится конфликт, то двусмысленное сдерживание вызовет его обострение, а не предотвращение. Оно может оказаться слишком слабым, чтобы заставить Пекин отступить, но достаточно острым, чтобы Вашингтон также не дрогнул, и это создаст коллизию. Единственный выход – четкое стратегическое решение относительно того, согласятся ли Соединенные Штаты с притязаниями Китая на статус полноценной сверхдержавы, когда он станет таковой по факту, или проведут четкие красные линии, прежде чем в двусторонних отношениях грянет кризис.

Сдерживание не катастрофично, когда применяется в мягком варианте, пусть и без особой надобности, в отношении России. Хотя в этом случае негативные последствия неизбежны. Сдерживание Ирана не даст стопроцентной гарантии, но позволит избежать войны, которая в конечном итоге может лишь усугубить угрозу. И перед лицом серьезной долгосрочной политической дилеммы в виде Китая решение о сдерживании или отказе от него – чрезвычайно трудный выбор. Но если все время уклоняться от него, дилемма станет еще опаснее. Для снижения риска в будущем придется заплатить какую-то цену прямо сейчас.

Возрождение политики сдерживания поможет решить эти стратегические проблемы. В годы холодной войны сдерживание было неотъемлемой частью американского внешнеполитического курса, слово было у всех на слуху и использовалось для оправдания всего, что предпринималось в оборонной политике. Однако в последние годы оно почти полностью исчезло из стратегических дебатов. Американцам нужно заново усвоить основы сдерживания и открыть для себя перспективность этой стратегии в одних обстоятельствах, признав ее недостатки в других. Альтернатива в виде продолжающейся путаницы и замешательства не будет иметь значения, если только в один прекрасный день Пекин не решит, что настало время перемен; ведь он всегда говорил, что эти перемены – лишь вопрос времени.

США. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 мая 2013 > № 886294 Ричард Беттс

«Арабская весна» – туман и тревога

Ближний Восток: все опаснее

Георгий Мирский

Резюме: В мире происходит мощное возрождение религиозного духа, значение религии в политике чрезвычайно возросло, можно наблюдать такой феномен, как «реисламизация» – новый, невиданный со времен халифата подъем ислама.

«Арабская весна» открыла если не новую эпоху, то по крайней мере новый период в истории самого бурного и непредсказуемого региона современного мира. Многое стало совершенно непонятным, попытки что-либо прогнозировать выглядят бессмысленными. Единственное, что не вызывает сомнения, – это резко возросшая роль тех, кого называют исламистами, салафитами, исламскими фундаменталистами, радикалами, джихадистами. Все вертится вокруг главного вопроса: куда пойдут силы, возглавляемые этими людьми? Произойдет ли исламизация всего региона? Приблизилось ли хантингтоновское «столкновение цивилизаций»?

Салафиты, джихадисты, просто набожный народ

Салафиты (от арабских слов, означающих «достойные, или благочестивые, предки)» – это фундаменталисты, зовущие мусульманское общество вернуться к «золотому веку», когда господствовал чистый, незапятнанный ислам, а благочестивые правители жили строго в соответствии с Кораном и Сунной. Отсюда – лозунг «Братьев-мусульман» и фактически всех салафитов: «Ислам – вот решение».

Термин «джихадисты» – от слова «джихад», «максимальное усилие» (подразумевается – во имя веры), чаще всего ошибочно переводится как «священная война». Джихадисты стремятся к возрождению халифата, но не обязательно. Главное – обеспечить доминирование ислама в мире, а для этого – беспощадная борьба с неверными, которые никогда не откажутся от намерения погубить ислам.

Салафит стремится не столько к воссозданию халифата, сколько к образованию исламского государства у себя. Например, талибы провозгласили эмират в Афганистане, и этого было им достаточно, а подлинным джихадистам, боевикам «Аль-Каиды», они просто предоставили убежище. Отсюда Усама бен Ладен намеревался вести планетарную борьбу повсюду, на любом участке земного шара, ведь он вменил джихад в обязанность каждого мусульманина.

И для этого недостаточно было просто образования «ячеек» в тех или иных регионах; требовалась мобилизация самоотверженных, готовых стать шахидами молодых людей везде, где только можно. Акции смертников становились главным оружием, посильнее, чем атомная бомба врага. Ультрасовременная технология должна быть побеждена силой веры. Сверхоружию противопоставлялась сверхсамоотверженность. «Мы счастливы умереть во имя Аллаха так же, как вы счастливы, что живете», – неоднократно заявлял бен Ладен западным «крестоносцам». Земля должна была запылать под ногами «неверных» всюду, и на тех исламских землях, которые они незаконно захватили – от Палестины и Ирака до Андалузии и Чечни, и внутри их собственных стран. Цена этой постоянной войны должна была оказаться чересчур высокой для «крестоносцев», и тогда они уйдут из исламских земель, как Советский Союз ушел из Афганистана, бросят на произвол судьбы своих презренных ставленников, королей и президентов, и поле будет расчищено для торжества идей халифата.

Создание глобальной сетевой организации существенно изменило ландшафт мирового исламского сообщества. Оно фактически разрушает традиционные исламские авторитетные структуры: вместо духовных лиц на передний план выдвигаются боевые исламисты, часто даже не имеющие религиозного образования. Они дерзко берут «дело ислама» в свои руки, пользуясь отсутствием в этой религии единого духовного центра, распространяют при помощи интернета свои проповеди по всему миру, создают многочисленные ячейки, образующие глобальную джихадистскую сеть. Новые джихадисты делают упор не столько на локальные и региональные действия и проблемы в исламских странах, сколько на создание глобального фронта. В свои сети они вовлекают выходцев из мусульманских стран, живущих в западных государствах, для которых первостепенным делом является уже не внутренняя борьба на их родине (они от нее чаще всего оторвались), а всемирный, не знающий границ поход «в защиту ислама».

Но леопард не избавится от своих пятен, и вот, например, «Аль-Каида в Ираке» переиграла сама себя. Ее зверства, акции смертников, при которых гибла масса простых жителей, ее стремление насаждать самые бесчеловечные и мракобесные нормы шариата – все это привело к тому, что значительная часть суннитских боевиков-иракцев повернулась против пришельцев. Союзники стали врагами, а суннитские боевики вступили в альянс с американцами по принципу «Америка – плохо, но “Аль-Каида” – еще хуже». Это вовсе не означает, что «Аль-Каида в Ираке» примирилась с поражением. Взрывы продолжаются. Но второй исламской республикой Ирак не стал.

Стабильные ячейки «Аль-Каиды» удалось создать лишь во второстепенных, маргинальных странах исламского мира – Афганистане, Йемене, Сомали. Но подорвать хоть сколько-нибудь могущество и влияние саудовской монархии, свержение которой было заветной мечтой бен Ладена, джихадистам не под силу. Многочисленные террористические акты в Европе, Африке, Азии привели лишь к гибели нескольких десятков военнослужащих западных стран и сотен мирных жителей. Со «второй сверхдержавой», Соединенными Штатами, не удалось справиться так, как это, по мнению бен Ладена, получилось с Советским Союзом. А широкое применение тактики акций смертников-шахидов, даже продемонстрировав всему миру волю и фанатизм джихадистов, возымело и контрпродуктивные последствия. Сначала казалось, что чуть ли не все мусульмане Западной Европы поддерживают такие действия, но последующие опросы продемонстрировали, что, например, в Англии акции смертников одобряют всего 4% мусульман. И хотя 87% египтян в 2008 г. приветствовали стремление «Аль-Каиды» заставить американцев вывести войска из мусульманских стран и прекратить поддерживать Израиль, 74% опрошенных в Египте считали, что акция 11 сентября имела негативное значение для мусульманского мира. В Саудовской Аравии в 2007 г. положительно отозвались об «Аль-Каиде» лишь 10% опрошенных.

Сейчас в мире происходит мощное возрождение религиозного духа, значение религии в политике чрезвычайно возросло, можно наблюдать такой феномен, как «реисламизация» – новый, невиданный со времен халифата подъем ислама. Это заметно во всем – от строительства новых мечетей до внимания к проблеме мусульманской одежды для женщин и т.д. Но «реисламизацию» нельзя смешивать с исламизмом. Как писал профессор Эрфуртского университета Кай Хафез, «политический ислам, ставящий своей целью установление исламского политического порядка, является не более чем лодочкой в широком потоке реисламизации». Простой набожный мусульманин – это еще не исламист.

Дело ведь еще и в том, что у людей нет представления о том, как исламистам удастся управлять современной страной. Кардинальная слабость «Аль-Каиды» заключается в том, что у нее нет проекта, нет взгляда в будущее. Понятно, что «возвращение к чистому исламу праведных предков» – это не программа действий для ХХI века. А имеющиеся примеры исламистов во власти (хотя бы «Талибан») кроме ужаса и отвращения ничего вызвать не могут.

В среде мусульманской интеллигенции неизбежно возникает мучительная двойственность. Образованные молодые люди, знакомые с интернетом и, соответственно, с жизнью в «остальном мире», оказываются перед ужасным выбором: либо отказ от антизападного бунта, от лозунгов борьбы за самобытность исламского общества, за избавление его от зловредного влияния чуждой культуры вчерашних колонизаторов, либо молчаливое согласие с тем, что в результате такого бунта в конечном счете власть попадет в руки людей типа талибов.

Джихадизм, глобальный исламизм не смог превратиться в мощную мировую силу. Это не значит, что пришел конец «Аль-Каиде». Но упор делается, судя по всему, не на подготовку новых крупномасштабных акций на территории «дальнего врага», а на создание крепких баз по периметру исламского мира. Три из таких ячеек считаются наиболее эффективными: «Аль-Каида в Месопотамии», убившая в Ираке немало американцев и гораздо больше арабов-шиитов, а сейчас распространившая свои операции и на Сирию; «Аль-Каида на Аравийском полуострове», нацеленная на свержение саудовской монархии, но оперирующая в Йемене; и «Аль-Каида в Исламском Магрибе», район действия которой – Ливия, Алжир, Мали.

Какое отношение к этому интернационалу имеют исламисты, играющие сегодня первую скрипку в Египте и Тунисе? Они вряд ли думают о халифате, но тем, кто становится объектом их преследований, от этого не легче. Помощник президента Туниса, члена пришедшей к власти путем выборов исламистской партии «Ан-Нахда», отвечая на предостережения по поводу упадка туризма в случае проведения подлинно шариатской (в экстремальном смысле слова) политики, сказал, что туризм – это разновидность проституции. При входе в Тунисский университет бородачи-исламисты и их соратницы, закутанные в черные абайи, атаковали студенток, чья одежда «не соответствовала нормам шариата», а также профессоров либеральной ориентации. Декан Тунисского университета сделал замечание двум студенткам, явившимся на экзамен в никабе (парандже, полностью закрывающей лицо), и тут же исламисты объявили его агентом «Моссада» и потребовали бросить в тюрьму на пять лет.

Ничего удивительного – эти люди всегда были такими, ведь так они воспитаны, таково их мировоззрение. Как назвать, например, афганских талибов, которые на мотоциклах догоняли девочек, шедших в школу, чтобы плеснуть им в лицо кислоту – ведь женщины не имеют право ни учиться, ни работать. Талибы, запретившие музыку, телевидение, спорт, заставившие всех мужчин носить бороды определенного размера – изуверы, как и боевики «Аль-Каиды» в Ираке, отрубавшие пальцы курильщикам. Египетские или тунисские исламисты до этого не дошли, но порода одна и та же. Разумеется, глупо и безответственно употреблять такие выражения, как «исламский террор», и возлагать на ислам, на мусульманское сообщество в целом вину за бесчинства крайних салафитов, но человеконенавистническая идеология исламистских (не исламских, а именно исламистских) мракобесов выстроена на основе одной определенной религии, пусть даже некоторые из ее базовых принципов чудовищно извращены. Почему именно эта религия породила таких злобных уродов – вопрос особый, сложный, не изученный.

Вот эти люди, как их ни называй – джихадистами, крайними салафитами, суперрадикальными исламистами, – представляют собой сегодня одну из главных угроз человечеству, его безопасности, прогрессивному развитию. И нам в России не надо думать, что нас это не касается, пусть западники отвечают за свои прошлые колониальные грехи. Зараза мракобесия доползет и до наших краев – да уже доползает, стоит ознакомиться с ростом экстремистских тенденций в Татарстане.

Арабский мир – испытательный полигон радикального политического ислама. Затаив дыхание мир смотрит на то, что происходит в странах, по которым прокатилась «арабская весна», и в первую очередь, конечно, в Египте. Там тон задают не джихадисты и даже не салафиты, а «Братья-мусульмане» с их репутацией умеренных исламистов. Но дистанция между всеми этими категориями радикального политического ислама не так велика, как хотелось бы думать оптимистам.

Египетская неразбериха

Надежда на победу прогрессивных, демократических сил на любых выборах в египетский парламент невелика. Основная масса населения Египта – городская и сельская малограмотная беднота. К человеку приходит агитатор «Братства» и говорит: «Ты за ислам или за Америку, за сионистов? Если ты мусульманин – голосуй за “ихванов” (братьев)». А в сельской местности, как и десятки лет тому назад, крестьяне голосуют так, как укажет шейх, деревенский староста. И мало кто сомневается, что «Братья» выйдут на первое место.

Но еще в декабре 2012 г. международное агентство, устанавливающее экономические рейтинги стран, поместило Египет в ту же категорию, что и обанкротившуюся Грецию. Гостиницы пустуют, три четверти судов, обслуживающих туристские круизы по Нилу, стояли на якорях в период рождественских каникул – этого не было никогда. Иссякают резервы иностранной валюты, растут темпы инфляции. Увеличивается безработица. Международный валютный фонд обещает предоставить Египту заем в 4,8 млрд долл., и это открыло бы путь к притоку новой внешней помощи и к частным иностранным инвестициям, однако заем будет предоставлен при условии введения суровых мер экономии, включая сокращение субсидий на электроэнергию. Как это воспримет население, которое и без того уже давно спрашивает: ради чего совершили революцию, свергли Мубарака, что изменилось к лучшему?

Могут ли и хотят ли «Братья» каким-то образом увести в тень, сделать неактуальной самую главную, коренную основу существования своей организации – исламизацию общества? А здесь ведь не только внутренние реформы, перевоспитание людей в духе отторжения «пагубного для ислама» западного влияния с его светскими порядками, органически неприемлемыми для исламистов (хотя и этого хватило бы для взаимного отдаления «исламизированного Египта» от Запада). Здесь и активная поддержка борьбы за «великое святое дело веры», за Аль-Кудс, т.е. Иерусалим, поддержка ХАМАС (по сути, палестинское ответвление египетского «Братства»). А соответственно – и пересмотр отношений с Израилем, который с точки зрения ортодоксального исламизма положено уже будет именовать «сионистским образованием».

Пока ничего подобного из Каира не слышно. Оптимисты уверены, что, придя к власти, «Братья» будут руководствоваться прагматизмом, отдавая лишь риторическую дань своим убеждениям. Но это еще вопрос – смогут ли и захотят ли они менять кожу или хотя бы постепенно избавляться от своих броских исламистских одежд, которые и создали им репутацию. А если при этом еще и с экономикой дела пойдут не так, как ожидает народ, всегда надеющийся на быстрые перемены к лучшему после избавления от ненавистной старой власти? На «Братство» обрушатся и единомышленники-салафиты – за отход от исламских принципов, и светские силы, включая военных – за неспособность вывести страну из кризиса. Тогда, безусловно, можно ожидать раскола внутри организации, и поднимут голову все ее враги.

Но не только мер экономии добивается Запад, прежде чем финансировать новый египетский режим. Нужны гарантии того, что не будет никакой радикальной исламизации. Каирским властям необходимо возрождать туризм, получать кредиты из-за рубежа, звать, приглашать иностранных инвесторов. Но ради этого придется чем-то жертвовать, отказаться от введения шариата в его максималистском значении, близком к мракобесным установкам «Аль-Каиды» или «Талибана». Вот тут-то «ихванов» могут обойти на повороте их еще более радикальные единомышленники, бородачи-салафиты из партии «Ан-Нур», получившие на прошлых выборах четверть мест в парламенте.

На фоне кризиса и беспомощности гражданских политических сил, особенно «Братства», популярность которого тает на глазах, возрастают шансы военных. В толпах манифестантов даже слышатся возгласы: «Да лучше уж военный переворот!»

Все неясно, кроме одного: джинн выпущен из бутылки, народ уже вырвался на волю. Люди не боятся ни власти, ни полиции, ни армии; нет безусловных авторитетов. Выборы ничего не решат – это единственное, в чем можно быть уверенным.

Сирия погибает

Кто бы мог подумать, что из всех стран Арабского Востока самой несчастной окажется Сирия – «жемчужина», «сердце арабского мира»? Даже судьба Ирака, где то и дело звучат взрывы, выглядит не так безотрадно. Да, это уже не бедствие, даже не трагедия, а настоящая катастрофа. На наших глазах гибнет страна.

Кто сейчас поверит, что гражданская война в Сирии – дело рук кучки террористов, иностранных наймитов? Кто помнит о «реформах» президента Асада, о новой конституции, о референдуме?

Когда в феврале 2011 г. пятнадцать подростков в городе Дераа ночью стали рисовать на стенах домов надписи «Аш-шааб юриду искат ан-низам» («Народ требует свержения режима»), никто не думал, что с этого все начнется. Конечно, можно только гадать, способен ли был правящий режим предотвратить эскалацию конфликта, если бы вовремя провел демократизацию. Возможно, было уже поздно – слишком много горючего материала накопилось.

Первоначально борьбу, еще в форме уличных демонстраций, вели молодые люди из среднего класса, как и в других странах «арабской весны». Но по мере эскалации стало появляться все больше суннитов-боевиков, как доморощенных, так и иностранных, таких же, как те, которые в свое время нахлынули в Афганистан для борьбы с Советской Армией, а затем в Ирак, чтобы бить американцев. Эти люди, играющие авангардную роль в оппозиции благодаря своей идейной убежденности, энергии, свирепости и умению привлекать массы простыми и понятными лозунгами, полагают, что время работает на них.

А что же международная дипломатия? Полное фиаско. План Кофи Аннана не работал с самого начала. И вряд ли кто-то верил в то, что воюющие стороны перестанут стрелять, Асад уведет войска в казармы из городов, где идут бои (нелепо, ведь эти города сразу же захватит оппозиция), а повстанцы сложат оружие, чтобы потом всем собраться за круглым столом национального примирения. Зачем Асаду, далеко не исчерпавшему свои ресурсы, имеющему мощную российскую технику, своими руками губить систему, созданную его отцом? И зачем прекращать борьбу повстанцам, которым ветер дует в паруса, на сторону которых переходят все больше военнослужащих правительственных войск, включая генералов, и которые получают оружие и от арабских стран, и (скрыто, но несомненно) от Турции и Запада?

Гражданская война – война до победного конца, беспощадная борьба на уничтожение. Может быть лишь один вариант, при котором воюющие стороны согласятся на ничью – если на них надавит мощная внешняя сила. И в случае Сирии такая сила есть – ООН, которая в крайнем случае имеет право даже послать вооруженные силы, миротворцев, чтобы буквально заставить дерущихся образумиться. Именно в этом и мог заключаться единственный шанс плана Кофи Аннана – но при условии солидарных действий ООН. Однако это оказалось нереальным с самого начала; в первой же резолюции Совета Безопасности, представленной Западом, российские дипломаты обнаружили формулировки, которые в случае чего возможно истолковать как оправдание интервенции. И понять эти опасения можно: вспомним Ливию.

А раз Совет Безопасности был парализован, пошла другая игра. Сбросить режим Асада американцам надо, поскольку Сирия – единственный союзник Ирана. Но воевать ради этого? Ирак многому научил. Недаром, уходя в отставку, министр обороны США Роберт Гейтс сказал: «Любого будущего министра обороны, который опять посоветует президенту послать крупные американские сухопутные силы в Азию, или на Ближний Восток и в Африку, надо будет отправить на обследование к психиатру». И в Англии или Франции не найдешь человека, который согласился бы пожертвовать жизнью хотя бы одного «нашего парня», солдата, для свержения какого-то арабского диктатора.

Но может реализоваться видоизмененный ливийский сценарий: создается «гуманитарная зона» на границе с Турцией, убежище для спасающихся от перекрестного огня гражданских беженцев, в этой зоне концентрируются силы «Свободной сирийской армии», рассчитывающей как раз там и обустроить с помощью турок плацдарм, свой «Бенгази». Асад, чтобы этого не допустить, бросает туда армию, образуется новый очаг военных действий, оппозиция обращается за помощью к Западу, чтобы ударами с воздуха парализовать правительственные войска. Это был бы максимум того, на что готов пойти Запад, и то неохотно – ведь Асад получил от России несравненно более мощные средства ПВО, чем Каддафи, существует риск потерять самолеты и летчиков.

И все равно режим Асада уже стратегически проиграл войну, даже если он продержится многие месяцы. Этот полутоталитарный, полицейско-кагебешный режим на поверку оказался бумажным тигром. Беда в другом: чем дольше продолжается война, тем большую роль в стане оппозиции играют исламистские экстремисты, джихадисты, оголтелые отморозки типа боевиков «Аль-Каиды» или «Талибана». Что будет, когда они захватят власть, – не хочется даже думать. Горе алавитам и всем шиитам, горе христианам и курдам.

Даже когда режим Асада падет и алавитская элита потеряет власть, в лучшем случае сохранив за собой какую-то автономную территорию в Латакии, – в остальной стране не наступит стабильность. Более того – даже если частично истребят, частично выгонят христиан и как-то договорятся с курдами, к суннитскому большинству населения мир не придет. Крайние исламисты, оголтелые джихадисты ненавидят не только иноверцев, но и мусульман иных сект и школ. Вспомним Афганистан: когда ушли советские войска, группировки схватились между собой в жестокой внутренней борьбе; именно тогда и был разрушен Кабул. А потом пришли еще большие изуверы – талибы – и разбили исламистов всех иных разновидностей. Боюсь, что нечто подобное ждет Сирию.

Когда-нибудь историки, вероятно, напишут, что на первом этапе (год-полтора) сирийской войны еще был шанс добиться пристойного исхода. Для этого Башар Асад должен был обратиться к народу: «Я – законный президент, и только народ может меня сместить. Но, желая прекратить страдания народа, покончить с кровопролитием, я передаю власть своему заместителю и покидаю страну». Похожий вариант, между прочим, Владимир Путин предложил Саддаму Хусейну 10 лет тому назад, послав в Багдад с этой целью Евгения Примакова. В 2011 г. то же предлагалось мировым сообществом и Муамару Каддафи. Оба диктатора отказались, и судьба обоих известна.

Конечно, неизвестно, наступил бы мир и в таком случае. Но еще была возможность диалога между умеренными силами с обеих сторон. Сегодня ее больше нет. В лагере повстанцев ключевые позиции неуклонно захватывают «Джабхат-ан-Нусра» и подобные ей группировки, созданные «Аль-Каидой». Это самые лихие и бесстрашные, но и самые жестокие, бесчеловечные из боевиков. И чем дольше продолжится война, унося жизни десятков тысяч людей под аккомпанемент бесполезных разговоров о необходимости переговоров, диалога и пр., чем острее взаимное ожесточение – тем больше шансов, что верх возьмут и начнут рвать друг друга на куски, уничтожая страну, самые изуверские и беспощадные группы. Из Ирака в Сирию уже идут потоки суннитских боевиков на помощь повстанцам, и надо ожидать таких же потоков шиитских боевиков из Ирака и Ирана на помощь Асаду. А еще под боком Ливан с его шиитами, суннитами, маронитами и друзами. И все это на фоне усугубляющейся конфронтации между суннитами и шиитами, между Саудовской Аравией и Ираном. Не будем даже продолжать.

Те, кто поддерживают власть Асада и его группы, объясняют свою позицию тем, что нельзя допускать иностранной интервенции. Но, во-первых, в Сирию западные державы и не собирались посылать войска; Ирак, Афганистан, Ливия кое-чему их научили. А во-вторых, жизнь показывает на примере именно этих стран, что даже иностранная интервенция – это еще не худшее, что может произойти с народом, ставшим жертвой демонов насилия и ненависти, даже если первоначально этих демонов привели в движение внешние силы.

Вокруг Сирии (и Ирана)

Давно уже говорят: «Бьют по Сирии, а целят в Иран». Действительно, если бы режим Асада не был единственным – и поэтому особо ценным – союзником Ирана, главного врага США и некоторых арабских стран, ни у кого не было бы причин стремиться покончить с ним. В отличие от Саддама Хусейна Башар Асад никому не насолил так, чтобы считать его неприемлемой фигурой, лидером сопротивления «империализму и сионизму». Но ситуация сейчас такова, что Вашингтону надо ослабить Тегеран как только можно, и не одними экономическими санкциями. Иран должен быть изолирован, в этом смысл американской позиции. Здесь все ясно, но почему ополчились на Сирию ее соседи?

Здесь мы уже подходим к вопросу фундаментальному – конфронтации между суннитскими арабскими странами региона Персидского залива, а также Иорданией, с одной стороны, и шиитским, в основном персидским Ираном. Дело здесь не только и не столько в тысячелетних разногласиях между двумя толками ислама, сколько в политике. Когда иорданский король Абдалла несколько лет тому назад с тревогой говорил о «шиитском полумесяце», он имел в виду, конечно, не угрозу «шиитизации» суннитских стран; это нереально, сунниты не станут шиитами. Король помнил о призывах лидера исламской революции в Иране аятоллы Хомейни к тому, чтобы повсюду свергнуть «нечестивых правителей» мусульманских стран. Хомейни, кстати, никогда не подчеркивал шиитский характер иранской революции, он всегда делал упор на ее общеисламском содержании, и в этом-то и была угроза иранской революционной экспансии для монархов и президентов арабских государств.

Война с Ираком и смерть Хомейни, казалось, надолго отодвинули эту угрозу, Иран зализывал раны, но вот президентом стал Махмуд Ахмадинежад, и перед взором арабских властелинов предстал «неохомейнизм», возобновивший борьбу за душу мусульманского мира и в первую очередь – за душу Арабского Востока.

Многие до сих пор не понимают, зачем Ахмадинежаду было говорить о том, что Израиль будет стерт с карты мира, повторять гнусные утверждения насчет Холокоста? Кто его дергал за язык? Но эти разглагольствования были рассчитаны не столько на иранцев, сколько на арабов. Завоевать «арабскую улицу», расположить к себе арабов, по существу лишенных собственного лидерства после ухода таких фигур, как Насер, иорданский король Хусейн, Хафез Асад, Арафат – вот задача, которую поставил перед собой Ахмадинежад. И он ее выполнил. Настоящий подвиг, беспрецедентный в истории Ирана: это персидское и шиитское государство, преодолев историческую неприязнь между арабами и персами, между суннитами и шиитами, смогло стать лидером того, что принято называть «арабским сопротивлением империализму и сионизму». Ахмадинежад добился того, что не получилось у Саддама Хусейна – превратить страну в авангард «революционного Арабского Востока».

Именно это сделало Иран главным врагом Саудовской Аравии, равно как и малых стран Персидского залива, а заодно и Иордании. Саудовская Аравия и Катар фактически взяли под свой контроль Лигу арабских государств, и антииранские тенденции породили антисирийскую кампанию. Асад оказался изолированным в арабском мире.

И наконец – Турция. До последнего времени эта страна рассматривалась в исламском мире как аутсайдер, принадлежащий больше к Европе, чем к мусульманскому сообществу. Все изменилось после прихода к власти Реджепа Эрдогана. Процветающая, набирающая силу Турция уверенно вступает на ближневосточную арену, завоевывая там все больше симпатий в первую очередь благодаря тому, что ее возглавляют исламисты, пусть и умеренные. Включившись в борьбу за региональную гегемонию, твердо встав на сторону палестинцев – и ради этого демонстративно ухудшив свои отношения с Израилем, – Турция намерена стать региональным тяжеловесом. А для этого надо отобрать у Ирана знамя лидера и авангарда «арабского сопротивления». Логичный шаг в этом направлении – ослабить главного потенциального соперника, Иран, путем перевода его основного партнера, Сирии, в свою орбиту. А этого можно добиться только сменой нынешнего сирийского режима. Отсюда – столь удививший многих поворот Турции от традиционной дружбы с Сирией к резко враждебной позиции в отношении правящего в Дамаске режима. Нельзя забывать при этом, что турки – сунниты, и Анкара не без основания рассчитывает на то, что найти общий язык с новой суннитской властью в Сирии ей будет гораздо легче, чем шиитскому Ирану.

Наконец, немного о международном кризисе вокруг иранской ядерной программы. «Арабская весна» и междуусобица в Сирии отодвинули этот кризис в тень, между тем он может стать источником большой войны.

Иран целеустремленно идет по пути создания условий для производства атомного оружия. Доказательство этого – даже не столько наращивание числа центрифуг и строительство нового завода по обогащению урана вблизи Кума, сколько тот факт, что тегеранские правители несколько раз отклоняли предложение России и других держав перенести процесс обогащения на российскую территорию. Не хотят контроля – вот в чем дело, ведь в России им не дали бы превысить уровень обогащения урана от нынешних 20% до 90%, что как раз и нужно для производства бомбы.

Но создать условия для производства бомбы еще не означает, что ее надо непременно произвести. Трудно представить себе, чтобы иранцы решились на ядерную войну с Израилем. Нынешних тегеранских правителей можно считать узколобыми фанатиками, но не безумцами. При всей их ненависти к «сионистскому образованию» вряд ли они намереваются бросить бомбу на еврейское государство, поскольку прекрасно понимают последствия такой попытки. Израиль в состоянии в последний момент нанести превентивный удар, который был бы для Ирана катастрофой. Да если бы даже удалось пробить израильскую систему ПРО, жертвами удара были бы не только 6 млн евреев, но и такое же число арабов на израильской и палестинской территории, что неприемлемо для Ирана, стремящегося стать лидером всего исламского мира.

Чего же Иран желает добиться? Снятия санкций и содействия Запада в развитии своей экономики как платы за то, что Тегеран не сделает «последний шаг». Америка должна раз и навсегда официально, при участии ООН, отказаться от «агрессивных намерений» в отношении Ирана. Неправильно было бы считать, что иранские правители только делают вид, что они боятся американской агрессии; они этого опасаются на самом деле, и эти настроения резко возросли после американского нападения на Ирак.

Тегерану необходимо, чтобы его исключили из американского «черного списка», из числа стран «оси зла». И смысл его ядерной программы, возможно, состоит прежде всего в том, чтобы добиться от Запада как экономической помощи, так и политических уступок. Но есть и другая, более зловещая версия: тегеранская «муллократия», а тем более набравший огромную силу Корпус стражей исламской революции, опасаются и не хотят примирения с Америкой – ведь тогда резко ослабнет способность власти мобилизовать вокруг себя на патриотической основе население.

Похоже, что правители Ирана в принципе хотели бы довести процесс развития ядерной энергетики до такой точки, когда у них будет реальная возможность создать атомную бомбу. Но именно возможность. Реально произвести бомбу необязательно. Скорее всего, гипотетическая иранская атомная бомба – оружие политическое. Важно не столько иметь бомбу в руках физически, сколько достичь «состояния пятиминутной готовности», чтобы заявить: «В случае необходимости мы способны себя защитить и такими вот средствами, до этого нам осталось сделать один шаг».

Беда вот в чем: население Израиля вряд ли поверит в какие-то гарантии того, что Иран остановится в одном шаге от реального производства бомбы. И давление народа на правительство может быть столь велико, что когда иранцы пересекут некую красную черту по пути от 20-процентного до 90-процентного урана, у израильского руководства не останется другого выбора, кроме удара по ядерным объектам. Так может начаться война, в нее, несомненно, будут втянуты и Соединенные Штаты, а отсюда недалеко и до «войны цивилизаций», способной принести немало бедствий многим странам, включая, между прочим, и Россию.

Нынешние экономические санкции США и Западной Европы против Ирана – это попытка предотвратить войну, которая грозила бы катастрофическими последствиями для западного мира, и не только для него: вспомним здесь о проблеме цен на нефть. Экономика Ирана серьезно страдает, но будут ли санкции более эффективными, чем попытка Барака Обамы в начале его президентства «протянуть Ирану руку дружбы» – вопрос открытый. Если в ближайшие месяцы никаких изменений в ситуации не произойдет, следует ожидать худшего. И глупо будут выглядеть те, кто полагают, что все как-то рассосется, что Иран просто шантажирует, Израиль блефует, а Обама лишь делает вид, что готов на крайние меры. История не раз показывала, что война может начаться, даже когда никто ее по-настоящему не хочет.

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 мая 2013 > № 886292 Георгий Мирский

Центр силы или источник нестабильности?

Диалектика современного Пакистана

В.Я. Белокреницкий – доктор исторических наук, профессор, зам. директора Института востоковедения РАН, автор книги (в соавторстве с В.Н. Москаленко) «A Political History of Pakistan, 1947–2007», Oxford University Press, 2013.

Резюме: Встав на путь экспансии через талибо-джихадистские каналы, Пакистан неминуемо превратится в катализатор суннито-шиитского противостояния в эпицентре мирового ислама.

Роль и место Пакистана в регионе, а также будущее страны оценивают по-разному. С одной стороны, его нередко относят к разряду «провальных», несостоявшихся государств, называют «больным человеком Азии», очагом исламского экстремизма и терроризма, этнического сепаратизма. С другой – считают растущей экономикой, крупнейшим по населению мусульманским государством, средоточием военной силы, обладателем быстро растущих арсеналов ядерного оружия. С позиции первого подхода страна является крупным международным должником, постоянно зависящим от помощи Соединенных Штатов, КНР, Саудовской Аравии, других исламских режимов, бедной и перенаселенной нацией, разрываемой внутренними конфликтами и противоречиями. Под вторым углом зрения Пакистан предстает амбициозным игроком, склонным к экспансионизму, располагающим разветвленной агентурной сетью, которая подчинена разведывательному сообществу во главе с межвойсковой разведкой (Inter-Service Intelligence, здесь Service – вид войск).

Как бы мы ни смотрели на Пакистан, он заслуживает повышенного внимания. От него во многом зависит развитие ситуации в Южно-Центральноазиатском регионе, в зоне исторического разлома между мусульманским и индо-буддийским религиозно-цивилизационными макроареалами. Особенно много вопросов судьба этой страны вызывает в преддверии вывода основной части войск США и НАТО из Афганистана. Какую роль сыграет Пакистан в геополитическом раскладе после 2014 года? Является ли он достаточно стабильным государством, способным проецировать влияние вовне, или будет источником хронической неустроенности, проводником чужих идей и намерений, деструктивных и дестабилизирующих течений и движений?

Военная мощь и ядерное оружие

Пакистан обладает внушительными вооруженными силами. Общая численность военнослужащих, по данным на 2012 г., составляет 617 тыс. человек. Активный армейский резерв равен 500 тыс., а различные военизированные формирования (национальная гвардия, горные отряды, пограничные и патрульные службы) насчитывают еще 300 тыс. человек. Одновременно на воинской службе состоит свыше 1 млн человек (6-е место в мире). По численности действующих войск Пакистан находится на 7-м месте, уступая чуть более чем вдвое своему традиционному противнику – Индии (у нее 3-е место после КНР и Соединенных Штатов).

Технико-тактическое отставание основных для Пакистана сухопутных сил от индийских существенно больше. У пакистанской армии, согласно последним данным, в 4,5 раза меньше единиц боевой техники, вдвое меньше танков, в пять раз – артиллерии, в 15 раз – противотанковых орудий и в шесть раз – противовоздушных и военно-транспортных средств.

Отставание от Индии в вооруженности воздушных сил менее выражено, но тоже заметно – по числу самолетов всех видов в 1,7 раза, вертолетов – в 1,6 раза. Наименее продвинутым видом является военно-морской флот. По численности служащих (22 тыс.) ВМС вдвое уступают ВВС (45 тысяч). Количество боевых кораблей в 17 раз меньше, чем у Индии, но число подлодок (15) лишь вдвое уступает числу индийских субмарин. Учитывая, что протяженность береговой линии Пакистана в семь раз меньше индийской, такую разницу легко объяснить. Пакистан ориентирован в основном на сушу. Подлодки для него – средство защиты единственной крупной военно-морской базы в Карачи. Индия, напротив, преимущественно морская держава, создающая в настоящее время полномасштабный глубоководный флот.

Отставание от Дели в обычных видах вооружений компенсируется ракетно-ядерным паритетом. Если 15 лет назад, после проведения обеими странами подземных ядерных испытаний в мае 1998 г., считалось, что Пакистан имеет в три-четыре раза меньше ядерных боезарядов, чем Индия, то, по сегодняшним оценкам, он сравнялся с ней или даже вышел вперед, имея 95–110 боезарядов. Средствами доставки служат авиация и ракеты. По количеству и качеству самолетов, способных нести ядерное оружие, Пакистан несколько уступает Индии, но по ракетам малого и среднего (до 2–2,5 тыс. км) радиуса действия он практически ни в чем не отстает от соседа. Российско-индийская крылатая ракета «БраМос» является сверхзвуковой, такой у Исламабада нет, но его ракета «Бабур» превосходит индийскую по дальности. По ряду сведений, Пакистан к тому же создает тактическое ядерное оружие – мобильную ракету «Наср» малой дальности (до 60 километров). Разработка ракет тактического назначения увеличивает вероятность применения атомного оружия, но, по мнению большинства экспертов, она пока остается сугубо гипотетической. Согласно обнародованной доктрине, Индия (как и Китай) отказалась от применения первой ядерного оружия. В Пакистане, где реальный контроль над ним находится в руках у военных, от первого удара не отказались, но предупредили, что он может быть направлен только против Индии и лишь в том случае, если возникнет явная угроза самому существованию страны.

Армия в Пакистане – своего рода государство в государстве. Причем в этом случае под ней подразумевают все виды войск, а также разведывательные службы. Помимо вышеупомянутой ISI существуют собственно армейская разведка (Military Intelligence) и разведывательное бюро (Intelligence Bureau), которое тоже, как правило, возглавляют военные в отставке. В социальном отношении вооруженные силы – самый демократический из государственных институтов. Среди генералитета редко встретишь выходцев из среды потомственной землевладельческой аристократии. Корпоративность при этом – наиболее выраженная сторона устройства жизни военных. Профессиональная армия по традиции отделена от неармейской среды, причем не столько социально, сколько этнически – добровольцев набирают среди крестьян в одних и тех же северо-западных округах главной провинции Пенджаб. Офицерский корпус пополняется тоже в основном пенджабцами. ВС Пакистана служили и служат мощной опорой порядка. Из 65 лет существования государства, возникшего вследствие раскола Индии, половину срока военные управляли страной, а в остальное время влияли на власть из-за кулис.

Обособленность армейской службы не привела к ее отчуждению от общества. Благодаря умелой пропаганде армия в глазах пакистанцев – гарант независимости, которой угрожает Индия. Культ военных стал одной из основ пакистанской государственной идеологии, наряду с исламом и борьбой за права мусульман, особенно мусульман-кашмирцев, лишенных Индией возможности осуществить через референдум право на самоопределение.

Военная верхушка руководит и мощной экономической корпорацией. В свое время военные создали несколько финансовых фондов, которые помимо благотворительности занялась коммерческой деятельностью. «Фауджи фаундейшн» («Армейский фонд») входит ныне в число крупнейших финансово-промышленных групп страны. Имеются у армии и своя богатая страховая компания, и много военных и гражданских предприятий. Впрочем, основная часть ВПК финансируется из бюджета. При этом расходы на военные цели, судя по всему, отражены в нем далеко не полностью. Трудно понять, как при многократной и возрастающей разнице в величине военных расходов с Индией (4,5 млрд долл. против 36 млрд в 2011 г. по обменному курсу валют) Пакистан сохраняет с ней ракетно-ядерный паритет и далеко не драматическое отставание по обычным видам вооружений. Разумеется, играет роль значительная помощь извне, главным образом американская и китайская, но и она не может объяснить эту разницу.

Политическая система и гражданское общество

Очевидно, что по степени развития военного комплекса Пакистан – региональный центр мощи, одно из ведущих государств мира в военном отношении, четвертое или пятое по масштабам ядерного арсенала. На этом фоне дефекты его политической системы вызывают законное беспокойство. К ним прежде всего относится упомянутая выше гипертрофированная роль армии, засилье отставных и действующих военных в государственном аппарате.

Вместе с тем пик господства военных, по всей видимости, остался позади. Он пришелся на 11-летнее правление генерала Мухаммеда Зия-уль-Хака (1977–1988). Именно при нем сложился союз военной элиты и мусульманских богословов. Правление Зии, однако, не было похоже на теодемократию иранского образца. Военный диктатор не потерпел присутствия служителей культа рядом с собой, но опирался на них при проведении реформ, приведших к исламизации государства, общества и культурной среды. Режим другого генерала, Первеза Мушаррафа (1999–2007), не походил на зияульхаковский. Он отличался подчеркнутым либерализмом, предоставлением свободы выражения мнений, принятием ряда законов, направленных на улучшение правового положения женщин, хотя и непоследовательной, но реальной борьбой с исламскими радикалами и исламистским терроризмом. Чисто военный поначалу властный фасад сменился после проведения всеобщих выборов в 2002 г. на военно-парламентский – генерал Мушарраф, избранный президентом в соответствии с Конституцией, сохранил за собой, вопреки ей, высший военный пост начальника штаба армии.

Его отставка с обоих постов и новые парламентские выборы в феврале 2008 г. ознаменовали отстранение военных от власти, но не подорвали их влияние в государстве и популярность в обществе. Большинство мест на выборах получила партия видного политического деятеля, дважды занимавшей пост премьер-министра Беназир Бхутто, которая погибла в результате теракта в декабре 2007 года. Овдовевший муж Беназир Асиф Али Зардари «унаследовал» ее ореол борца с диктатурой. Он был избран президентом в сентябре 2008 г. и, несмотря на пророчества многих, сумел довести страну до новых выборов весной 2013 года. Это беспрецедентное событие в истории Пакистана, т.к. ни один ранее избиравшийся законодательный орган не сдавал полномочия в срок и согласно конституции.

Несмотря на этот успех, многие пороки пакистанской демократии сохраняются. Зардари крайне непопулярен. Его считают коррумпированным и беспринципным. Полагают, что возглавляемая им Пакистанская народная партия, основанная в 1967 г. Зульфикаром Али Бхутто, отцом Беназир, по-прежнему является «семейным предприятием». Хотя, согласно поправке, принятой парламентом в 2010 г., Пакистан превратился из президентско-парламентской в парламентскую республику, Зардари остался не церемониальным главой государства, но и ее фактическим лидером, стоящим над премьером благодаря партийной субординации. Замена военного авторитаризма на гражданский и наоборот не раз случалась в истории Пакистана. Политическая верхушка продолжает быть обособленной, и в отличие от военной она глубоко пронизана «феодальным» менталитетом землевладельческой элиты.

Между тем в Пакистане за последние десятилетия в условиях почти не ограниченной свободы слова, собраний, средств массовой информации, прежде всего популярного в стране телевидения, а также интернета с его блогосферой, твиттерами и фейсбуками, окрепло гражданское общество. Оно состоит из представителей среднего класса, проживающих в крупных городах и мегаполисах, какими являются Карачи (почти 20 млн жителей по неофициальным подсчетам), Лахор (более 10 млн), Исламабад-Равалпинди (около 4 миллионов). Лишь малая часть неправительственных организаций придерживается прозападной, либеральной ориентации, большинство же связано с религиозными общинами, консервативными партиями и структурами, но не крайнего, радикального типа. Гражданские организации различаются своими целями и программами, но все они ценят свободу действий и самовыражения.

Гражданская активность усилилась одновременно с резко возросшей за годы парламентского правления ролью Верховного суда и всего судебно-адвокатского корпуса. Главный судья (глава ВС) Ифтихар Мухаммад Чаудхури стал основным оппонентом президента Зардари, требуя возобновления дела по обвинению его в коррупции в швейцарском суде. Высшая судебная инстанция заставила премьер-министра Юсуфа Резу Гилани уйти в отставку, но за этим последовал не правительственный кризис, а лишь замена премьера на другого члена руководства президентской партии Раджу Первеза Ашрафа.

Для проведения честных и справедливых выборов парламент принял специальную поправку к Конституции, по которой действующий кабинет уходит в отставку, завершив пятилетний срок, и его заменяет нейтральная администрация. В марте 2013 г. создано временное надпартийное правительство во главе с бывшим судьей Мир Хазар Ханом Кхосо и объявлено, что выборы в парламент федерации и законодательные собрания провинций состоятся 11 мая. Наученные горьким опытом предшествующих кампаний, пакистанские обозреватели не исключали отмены выборов под предлогом осложнившейся внутренней обстановки, активизации террористов и т.п., но, по всей видимости, выборы состоятся. С началом предвыборной кампании степень насилия даже несколько снизилась, и почти все политические силы страны объявили о желании участвовать. Общее число политических структур в стране превышает 200, к участию в выборах, проводящихся по мажоритарной системе (один избирательный округ – один депутат, набравший относительное большинство голосов) допущены 162 партии. Но реальная борьба развернется между тремя политическими силами – правившей в течение последних пяти лет Пакистанской народной партией президента Зардари, Пакистанской мусульманской лигой в прошлом дважды премьер-министра Наваза Шарифа и Движением за справедливость Имран Хана, бывшего капитана сборной по исключительно популярной в стране игре в крикет, политика-популиста, любимца городской молодежи.

Ислам фигурирует в предвыборных программах этих и всех других партий. Центральное место он, естественно, занимает у клерикально-политических организаций, которые, вероятно, получат больше голосов, чем на выборах 2008 года. Скорее всего, победит партия Шарифа, или они не выявят явного лидера. Вероятно, произойдет рассеивание голосов между рядом ведущих партий, причем во всех четырех провинциях – Пенджабе, Синде, Хайбер-Пахтунхва и Белуджистане – набор партий-лидеров будет различным. Выборы могут поэтому усилить центробежные тенденции и в конце концов повлечь за собой глубокий политический кризис. Опорой власти в этом случае окажется армия с усиливающимся в ней влиянием исламистов.

Демографический всплеск и угроза экологического коллапса

В то же время сами по себе выборы являются ярким примером демократического волеизъявления. Их организует независимая избирательная комиссия, с составом которой согласились основные политические силы. Комиссия рассмотрела рекордное число заявок от 24 094 человек и утвердила список из почти 20 тыс. кандидатов на места в федеральное и провинциальные законодательные собрания. Число избирателей (лица старше 18 лет) составило примерно 85 млн, из них свыше 4 млн – пакистанцы, проживающие за границей.

Количество избирателей делает пакистанскую кампанию одной из наиболее масштабных и дорогостоящих в мире (помощь оказывают ООН и некоторые страны, например Япония). Причем при составлении списков избирателей национальная регистрационная палата ориентируется на свои сведения, не совпадающие с переписными данными.

Между тем опубликованные в печати предварительные результаты переписи 2011 г. позволяют сделать вывод, что население Пакистана в период между переписями 1998 г. и 2011 г. выросло на 47%, т.е. в среднем на 3,5% в год. В абсолютных цифрах оно увеличилось со 131 до 192 млн человек, а с учетом ряда неохваченных областей и подконтрольных Исламабаду спорных территорий бывшего княжества Джамму и Кашмир составило 197 млн человек. Среднегодовой темп естественного прироста оказался почти вдвое выше, чем приводили вплоть до последнего времени авторитетные национальные и международные издания. Представитель демографической службы ООН в Пакистане поспешил заявить, что население растет среднегодовыми темпами в 2,1%, что несколько выше, чем прежние оценки, но далеко отстоит от цифры, на которую выводят предварительные и, быть может, несколько завышенные переписные данные.

Демографический взрыв в Пакистане вместе с тем вряд ли подлежит сомнению. Там сложилось уникальное сочетание молодого населения (средний возраст по медиане – 20 лет) и медленно меняющихся условий его существования. По-прежнему низка грамотность женщин (30–35%), численно преобладают сельские жители (60–65%), огромная масса людей страдает от нищеты (от трети до двух третей, по разным оценкам). К этому надо добавить сохранение традиций большой семьи – средняя численность домохозяйства почти не изменилась за 1998–2011 гг., оставшись на уровне в семь человек. Впрочем, насколько уникально такое сочетание факторов и насколько реальны позитивные сдвиги, отмечаемые демографами и статистиками в других мусульманских и бедных странах мира, покажет время.

В случае с Пакистаном, по-видимому, ясно, что демографические расчеты на перспективу требуют корректировки в сторону повышения. К 2050 г. на территории в 800 тыс. кв. км должны будут разместиться почти 400 млн человек. Реально ли это с учетом того, что пригодная к обработке площадь составляет менее 30% от общей и исключительно остро уже сегодня стоит вопрос о нехватке пресной воды. По прогнозам, в 2025 г. дефицит составит 100 млрд куб. м, примерно треть от общих потребностей. При этом объем доступной пресной воды сократится до 600–700 куб. м на человека, тогда как в 2005 г. он составлял 1200 куб. метров. К нехватке воды добавляется проблема эрозии почв, их интенсивного засоления и заболачивания.

Прекращение в конце 1970-х гг. строительства крупных ирригационных сооружений и относительное сокращение государственных вложений в другие отрасли агросферы усугубили кризис земледельческой инфраструктуры. Он сильно дал о себе знать в начале нынешнего века в связи с тремя подряд засушливыми сезонами (2000–2002). Наступление влажного периода в начале 2010-х г. сопровождалось разрушительными наводнениями. Летом 2010 г. от разлива рек пострадало почти 20 млн человек. Однако обильные муссонные дожди и усиленное таяние снегов в Гималаях, откуда берет начало главная река страны Инд и большинство ее притоков, способствовали увлажнению почвы в Пенджабе, основной житнице страны. Неизбежный в перспективе приход засушливых сезонов может привести к еще большим осложнениям для пакистанской экономики и общества, чем наводнения.

Предотвратить их может лишь крупное гидроэнергетическое строительство, увеличение масштабов ирригации и мелиорации, но, похоже, раздираемый противоречиями правящий класс вряд ли способен на осуществление комплекса продуманных мер. Мало помогает ему в этом и мировое сообщество, больше занятое вопросами безопасности и борьбой с терроризмом.

Белуджистан как катализатор раскола

Было бы неправильно сгущать краски и лишь в мрачных тонах рисовать перспективы Пакистана. Бассейн Инда населяют растущие массы молодого населения, полного энергии и надежд на улучшение жизни. Несчастья, обрушившиеся на страну в последнее время (к наводнениям 2010 и 2011 гг. нужно добавить землетрясение осени 2005 г., от которого пострадали свыше 30 тыс. человек), словно закалили пакистанцев, продемонстрировав их высокую сопротивляемость ударам судьбы. Согласно опросам населения различных стран на предмет их удовлетворенности жизнью и выведенному на этом основании «индексу счастья», пакистанцы вышли на одно из первых мест в мире, обогнав, в частности, индийцев.

Задаваясь вопросом о парадоксе бедности и удовлетворенности жизнью, некоторые наблюдатели обращают внимание на такие черты пакистанцев, как любовь к детям, умение проводить время в кругу семьи и друзей за едой и беседой, привычку довольствоваться малым. Как представляется, в полной мере это присуще культуре равнинных областей бассейна Инда – жителей провинций Пенджаб в верхнем и среднем течении реки и Синд в его нижнем течении. Что касается горных и пустынных районов к западу и северо-западу от Индской долины, там характер поведения людей несколько иной, в социально-психологическом плане они более порывисты и эмоциональны.

К западу от Синда простирается обширная провинция Белуджистан. Коренное ее население – племена белуджей, традиционно занятых отгонно-пастбищным скотоводством и очаговым, главным образом кяризным земледелием (кяризы – искусственно сделанные галереи для подъема грунтовых вод на поля). Белуджи – самый беспокойный элемент пакистанского общества. В их среде всегда был силен дух сепаратизма, склонность к мятежам против центральной власти. Пакистанское государство в ответ не раз применяло грубую силу. Наиболее крупное восстание белуджей было подавлено в 1973–1977 гг., еще одна вспышка сопротивления пришлась на 2005–2006 гг., когда в провинцию вновь были введены части регулярной армии. Ситуация снова обострилась в 2009 г., в разгар борьбы правительственных войск с пакистанскими талибами в соседней с северным Белуджистаном зоне пуштунских племен.

В последние годы борьба перешла в скрытую фазу. Большинство лидеров трайбалистской оппозиции находятся в эмиграции – в Афганистане, ОАЭ, Англии, Швейцарии и других государствах. Оттуда они руководят действиями своих сторонников, совершающих акты террора и саботажа – подрыв мостов и газопроводов, убийство чужаков – строителей, администраторов, поселенцев. Белуджистан располагает крупнейшими в стране залежами полезных ископаемых (до 80%), хотя разрабатываются в основном лишь месторождения природного газа. Белуджские националисты недовольны системой его распределения (только 3% деревень провинции газифицированы). Они выступают и против развития глубоководного порта Гвадар на белуджистанском побережье Аравийского моря по той причине, что местные жители не получили ни работы, ни доходов от вступления в строй первых портовых сооружений (работы в Гвадаре, начатые в 2002 г., прервались в 2007 году).

Белуджское национальное движение опирается не только на традиционные структуры, но и на организации среднего городского класса, выросшие из студенческих союзов и объединяющие группы недовольной интеллигенции, а также торговцев и предпринимателей. Вывод частей пакистанской армии и полувоенных формирований из глубинных районов провинции, ускорившийся в последние годы, привел, по некоторым сведениям, к вакууму власти на местах и подъему сепаратистских настроений. Дело дошло до того, что в ряде школ демонстративно отказывались от исполнения национального гимна.

Центральные власти винят в проявлениях протеста и сепаратизма внешние силы, прежде всего Индию, но также Афганистан, а иногда и Россию (ее в Белуджистане с колониальных времен стремились использовать как альтернативную силу). Изменившимся методам борьбы белуджей соответствуют и перемены в способах ее подавления. Главным приемом стали тайные аресты и ликвидация националистов. За год в Белуджистане в среднем «исчезает» около 200 человек. Глухой ропот в ответ на действия полиции и спецслужб создает тот фон, который может вызвать необратимую реакцию отторжения Белуджистана, что станет началом процесса фактического раскола страны.

Пуштунистан и талибанизация

Кризис власти на местах ощущается не только в Белуджистане, но и по всему окружающему провинцию ареалу. Эпицентром регулируемых снизу порядков служит зона пуштунских племен. Административно она состоит из Территории племен федерального управления (ТПФУ) и прилегающих к ней с востока предгорных и долинных районов бывшей Северо-Западной пограничной провинции. С 2010 г., по решению парламента, она стала называться Хайбер-Пахтунхва (по названию легендарного горного перевала Хайбер и самоназвания пуштунов на их мягком восточном диалекте). Пуштуны составляют основную часть населения и провинции, и ТПФУ, распадаясь на равнинных и горских. Последние с колониальной эпохи и до настоящего времени считаются свободными, не платят государству податей и налогов, получая от него субсидии и дотации. В Афганистане вдоль границы с Пакистаном проживают родственные племена пуштунов (они же – этнические афганцы), что превращает всю огромную площадь по обе стороны от границы в сплошное «пуштунское царство». С учетом тесных отношений пуштунов с белуджами оно расширяется на юг, выходя к побережью Аравийского моря, и на восток, за счет поселений равнинных пуштунов и белуджей в южном Пенджабе и восточном Синде.

Впрочем, между белуджскими и пуштунскими националистами имеются расхождения, планы создания Великого Белуджистана и независимого Пуштунистана противоречат друг другу, так как их сторонники претендуют отчасти на одну и ту же территорию. Однако нельзя исключить появление у них общего знаменателя в виде радикального ислама и талибанизации. Белуджский национализм развивался длительное время как преимущественно светский. Религия (почти все белуджи – сунниты) не играла доминирующей роли в их политическом самосознании. Лозунгами борьбы белуджей были широкая автономия в рамках Пакистана или образование собственного государства на этнонациональной основе. Под влиянием идеологии арабской «Аль-Каиды» и афганского движения «Талибан» во всем белуджско-пуштунском ареале усилились антишиитские настроения. Объектом террористических актов все чаще становится проживающая в столице провинции Кветте и ряде других мест община шиитов-хазарейцев.

Антишиизм усиливается из-за предполагаемых притеснений белуджей, проживающих в шиитском Иране. Более продвинутое самосознание пакистанских белуджей и их численное превосходство объясняют появление в Пакистане происламской и одновременно белуджско-националистической организации «Джундалла» («Армия аллаха»). Свою террористическую активность она направила против Тегерана, встретив с его стороны жесткий отпор. Относительная слабость пакистанского государства может со временем изменить направленность действий белуджских исламистов и привести к их союзу с пуштунскими.

Пуштунское национальное движение проявляется трояко. Во-первых, это легальный светский национализм, представленный прежде всего правящей в хайберско-пуштунской провинции с 2008 г. «Авами нешнл парти» («Народной национальной партией»). Во-вторых, происламскими или исламистскими партиями, которые хотя и действуют по всему Пакистану, но наибольшую электоральную поддержку имеют в пуштунском регионе. В-третьих, радикальными боевыми группами, сформировавшимися после 2001 г. в горах ТПФУ под именем пакистанских талибов. Пик их деятельности, направленной против правительства, армии и полиции, пришелся на 2007–2009 годы. Целые области в пуштунском ареале к концу этого периода оказались под контролем исламистов. Правительство пыталось примириться с ними, но радикалы не пошли на отказ от «принципов», в результате чего мировые соглашения сорвались.

В мае 2009 г. на фоне сложившегося в обществе консенсуса армия начала решительные боевые действия против талибов и их союзников. К 2010 г. сопротивление экстремистов было в основном подавлено, они покинули равнинные области, укрылись в горах и растворились среди мирных жителей. И впоследствии талибы не отказались от выжидательной тактики, подвергаясь давлению со стороны армии, которая впервые расквартирована в ТПФУ на постоянной основе, и атакам с американских беспилотных летательных аппаратов. Скрываются на территории племен, готовясь для «прыжков» в Афганистан, и боевики из афганского движения «Талибан», а также их союзники из «Аль-Каиды», Исламского движения Узбекистана и других террористических организаций.

За исламистской риторикой талибов как афганского, так и пакистанского подданства просматривается этнонациональное, пуштунское ядро. Среди афганских талибов имеются и непуштуны, но они составляют явное меньшинство. Нераздельное, но и неслиянное единство двух компонентов придает силы радикальной идеологии талибов.

Поддерживая в той или иной мере афганских экстремистов, Пакистан играет с огнем. Вероятные успехи талибов в Афганистане после 2014 г., когда оттуда уйдут боевые части США и НАТО, могут бумерангом ударить по Исламабаду, вызвав подъем проталибских, джихадистских настроений, прежде всего на северо-западе страны. Вариант джихадизации Пакистана исключительно опасен. Об этом предупреждают многие аналитики, в том числе советник президента США Брюс Ридел и известный пакистанский журналист Ахмед Рашид. Превращение Пакистана в неуправляемое исламистское государство вряд ли совершится одномоментно. Одним из возможных исходов гипотетической гражданской войны станет раскол существующего государства на несколько других. Пакистан при этом может сохраниться в урезанном виде и удержит контроль над ядерным оружием.

Катастрофические сценарии, как известно, реализуются много реже, чем конструируются. У Пакистана, безусловно, есть возможность миновать дорогу, которая ведет в пропасть. Как отмечалось выше, страна стоит на пороге очередных парламентских выборов, за которыми может последовать укрепление демократических порядков. Экономика развивается в последние годы стабильными, хотя и невысокими темпами (3–4% в год). На этом фоне снизилась инфляция и увеличились золотовалютные резервы. Стабилизующую роль играет внешняя помощь, хотя приток прямых иностранных инвестиций явно недостаточен, не хватает внешних и внутренних накоплений для модернизации инфраструктуры и промышленности.

Россия и Пакистан

При решении задач экономического подъема определенное значение могло бы иметь развитие связей с Россией. Российско-пакистанским отношениям хронически не везет. На протяжении всей своей истории Пакистан стремился установить достаточно тесные политические и торгово-экономические связи с Москвой, но мешали многие обстоятельства, в том числе ревнивое отношение со стороны Индии. Исключением оказались 60–70-е годы прошлого века, когда СССР был достаточно силен, чтобы занять сбалансированную позицию, развивая контакты одновременно с Дели и Исламабадом.

Усиление России и большее внимание к отношениям с южными соседями может позволить ей повторить схему советского времени. Продолжая линию экономического взаимодействия того периода, было бы целесообразно, в частности, осуществить проект расширения металлургического комбината, построенного с советской помощью в 1970–1980-е гг. в пределах большого Карачи (в последние годы он работает вполсилы, а казна терпит большие убытки). Еще одной сферой сотрудничества могла бы стать модернизация пакистанских железных дорог и расширение сети трубопроводов, а также развитие пакистанской энергетики, участие в строительстве тепловых и гидроэлектростанций. Для укрепления связей с Пакистаном вовсе не обязательно сотрудничество в военно-технической сфере. Здесь у Исламабада много партнеров, а его желание добавить к ним Москву похоже на попытку сыграть роль «спойлера», отравить российско-индийские контакты по линии ВТС.

* * *

Отвечая на поставленный в заголовке статьи вопрос, можно утверждать, что Исламская Республика Пакистан является одновременно и крупным региональным центром силы, и потенциальным источником нестабильности на восточном фланге Большого Ближнего Востока. Разгул террора, не стихающий на пакистанском северо-западе и в Карачи, создает в стране нервозную обстановку, делает труднопредсказуемым даже ближайшее будущее.

В среднесрочной перспективе возможен как благоприятный вариант укрепления и оздоровления пакистанского государства и общества, так и ряд неблагоприятных, среди которых раскол страны и превращение ее в исламистскую силу, настроенную экспансионистски в отношении Афганистана и Центральной Азии. Встав на путь экспансии через талибо-джихадистские каналы, Пакистан неминуемо превратится в катализатор суннито-шиитского противостояния в эпицентре мирового ислама. Не исключено и ужесточение позиций в споре с Индией по поводу Кашмира. Оно способно привести к войне в Южной Азии, таящей угрозу применения ядерного оружия.

Пакистан > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2013 > № 886291 Вячеслав Белокреницкий

Разорвать отношения нетрудно

Почему союз между США и Пакистаном не стоит треволнений

Хусейн Хаккани – профессор международных отношений Бостонского университета и старший научный сотрудник Института Хадсона. Он был послом Пакистана в США с 2008 по 2011 годы.

Резюме: США и Пакистану лучше перестать заниматься самообманом и признать, что союз в нынешней ситуации невозможен, а затем продолжить двигаться вперед и вести поиск компромиссов.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1, 2013 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Вашингтону, мягко говоря, нелегко управлять американо-пакистанскими отношениями. На протяжении нескольких десятилетий Соединенные Штаты стремятся переключить Пакистан со стратегического соперничества с Индией и усиления влияния в Афганистане на защиту внутренней стабильности и экономическое развитие. Однако, несмотря на то что Пакистан по-прежнему зависит от американской военной и экономической помощи, он так и не изменил приоритетов. Обе страны жалуются друг на друга как на невыносимого союзника и, наверное, не без оснований.

Пакистанцы считают, что США их шантажируют. Крайне необходимую, на их взгляд, помощь Вашингтон предоставляет от случая к случаю, перекрывая ее каналы всякий раз, когда американские официальные лица хотят добиться от пакистанских коллег изменений во внешнеполитическом курсе. Пакистанцы полагают, что Америка никогда не испытывала к ним благодарности, хотя тысячи военных и офицеров служб безопасности погибли на полях сражения с террористами, не говоря уже о десятках тысяч мирных жителей, убитых в результате терактов. Многие в стране, включая президента Асифа Али Зардари и главного военачальника генерала Ашфака Каяни, признают, что Пакистан иногда отклоняется от американского сценария, но утверждают, что их страна была бы более преданным союзником, отнесись Вашингтон с большим пониманием к региональной озабоченности Исламабада.

С другой стороны, американцы не видят в Пакистане благодарного получателя военно-экономической помощи, которая с 1947 г. составила 40 млрд долларов, причем 23 млрд было выделено только в последнее десятилетие – на нужды борьбы с терроризмом. Они считают, что Пакистан с улыбкой принимал американские доллары, даже когда тайно от своего союзника разрабатывал ядерное оружие в 1980-е гг., передавал ядерные секреты другим странам в 1990-е гг., а в недавние годы поддерживал вооруженные исламистские группировки. Что бы Вашингтон ни делал, он, по мнению многих американских сенаторов, членов Конгресса и авторов передовиц, не может рассчитывать на Исламабад как на надежного союзника. Между тем помощь, предоставляемая США в возрастающем объеме, не способна оживить экономику Пакистана.

Тайная операция по уничтожению Усамы бен Ладена в Абботтабаде (май 2011 г.) повлекла за собой небывалое охлаждение отношений между двумя союзниками, и сохранять иллюзию дружбы стало сложнее, чем когда-либо. Двум странам стоит признать, что их интересы просто не сходятся в той мере, которая позволяла бы сохранять прочное партнерство. Не стоит препираться по поводу малозначимых выгод – денег для Пакистана, ограниченного сотрудничества по предоставлению Соединенным Штатам разведданных и небольших военно-тактических преимуществ для обеих сторон. Если Вашингтон смирится с реальностью, у него будут развязаны руки для поиска новых способов оказания давления на Пакистан и достижения собственных целей в данном регионе. Тем временем Исламабад мог бы, наконец, дать волю своим региональным амбициям, которые либо позволят ему добиться успеха, либо, что более вероятно, покажут пакистанским официальным лицам крайнюю ограниченность их возможностей.

Дружеская просьба

Есть искушение считать, что отношения никогда еще не были столь натянутыми. И наверняка жители обеих стран сегодня питают антипатию друг к другу: согласно опросу Гэллапа в 2011 г., Пакистан наряду с Ираном и Северной Кореей попал в перечень держав, вызывающих наибольшую неприязнь у американцев. Между тем исследовательский центр Pew выявил, что 80% пакистанцев неблагожелательно относятся к Соединенным Штатам, а 74% считают их недружественной державой. Угрозы Вашингтона лишить Пакистан помощи и призывы Исламабада защитить суверенитет своей страны от американских беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) свидетельствуют о том, что отношения стремительно охладевают.

Впрочем, они никогда не были хорошими. В 2002 г., когда две страны довольно тесно сотрудничали в борьбе с терроризмом, согласно опросу общественного мнения Pew, 63% американцев не считали Пакистан дружественной страной. Он располагался на пятом месте среди наименее привлекательных государств после Колумбии, Саудовской Аравии, Афганистана и Северной Кореи. Еще раньше, вскоре после советского вторжения в Афганистан в 1980 г., опрос общественного мнения, проведенный центром Harris, показал, что большинство американцев отрицательно относятся к Пакистану, хотя 53% пакистанцев поддержали военную операцию США по защите страны от коммунизма. В 1950-е и 1960-е гг. Пакистан не фигурировал в американских опросах общественного мнения, но пакистанские лидеры часто жаловались на неблагожелательную прессу в Америке.

В неприязни пакистанцев к Соединенным Штатам также нет ничего нового. Центр Pew в 2002 г. выявил, что около 70% пакистанцев не одобряют действия США, причем их отрицательное мнение сложилось еще до войны с терроризмом. В сентябрьском выпуске The Journal of Conflict Resolution за 1982 г. опубликована статья высокопоставленного пакистанского чиновника Шафката Нагхми, в которой он проанализировал ключевые слова в пакистанской прессе с 1965 по 1979 годы. Он доказал, что повсеместные антиамериканские настроения восходят ко времени начала данного исследования. В 1979 г. враждебно настроенная толпа сожгла американское посольство в Исламабаде, подобные сообщения о нападениях на официальные представительства Соединенных Штатов в Пакистане датируются еще 1950-ми и 1960-ми годами. Со времени основания государства Пакистан и в последующие годы две страны пытались как-то примирить несовпадающие интересы и замять тот факт, что общественность не верит в дружеские отношения.

В 1947 г. перед лидерами Пакистана открывалось неопределенное будущее. Большинство стран мира проявляли безразличие к новому государству, за исключением гигантского соседа, настроенного бескомпромиссно и враждебно. Расчленение Британской Индии дало Пакистану треть бывших вооруженных сил, но лишь шестую часть их источников дохода. Таким образом, с самого возникновения Пакистан был обременен гигантской армией, которую ему было крайне трудно содержать. Британские официальные лица и ученые, такие как сэр Олаф Кэроу, губернатор пограничной Северо-Западной провинции (нынешняя Хайбер-Пахтунква) до расчленения колониальной Индии, а также Иэн Стивенс, главный редактор журнала The Statesman, советовали отцам-основателям Пакистана содержать большую армию для защиты от Индии. Не имея на нее средств, пакистанские лидеры обратились за помощью к Соединенным Штатам, рассуждая, что Вашингтон будет готов взять на себя часть расходов с учетом стратегически важного положения Пакистана на стыке Ближнего Востока и Южной Азии.

Мухаммед Али Джинна, основатель и первый генерал-губернатор страны, а также большинство его заместителей и помощников в Мусульманской лиге, главной политической партии, никогда не были в США и мало знали об этой стране. В качестве посла в Соединенные Штаты они выбрали из своей среды человека, объехавшего Америку в середине 1940-х гг., чтобы добиться поддержки независимого мусульманского государства в Южной Азии. Звали эмиссара Мирза Абол Хасан Испахани. В своем письме Мухаммеду Джинне в ноябре 1946 г. Испахани изложил свои знания об американском менталитете: «Я понял, что приятные слова и первые впечатления производят наибольшее впечатление на американцев, – писал он. – Они склонны очень быстро проявлять симпатию или антипатию по отношению к отдельному человеку или организации». Юрист, получивший образование в Кембридже, сделал все, что было в его силах, чтобы произвести хорошее впечатление, и прославился в среде вашингтонской элиты своей эрудицией и умением одеваться.

Джинна попытался поближе сойтись с Полом Оллингом, недавно назначенным послом Соединенных Штатов в Карачи – в те годы столице Пакистана. На одной из встреч Джинна посетовал на нестерпимую жару и предложил продать свою официальную резиденцию посольству США. Посол подарил ему четыре лопастных вентилятора, которые вешаются на потолок.

Джинне трудно давались интервью американским журналистам, наиболее известное из которых взяла корреспондент журнала Life Маргарет Бурк-Уайт. «Пакистан нужен Америке больше, чем Америка нужна Пакистану, – сказал ей Джинна. – Пакистан – это мировая ось, рубеж, от которого зависит будущее положение в мире». Подобно многим своим преемникам, занимавшим ведущие посты в пакистанском государстве, Джинна намекал на то, что Соединенные Штаты будут щедро помогать Пакистану деньгами и вооружениями. А Бурк-Уайт, подобно многим другим американцам после нее, была настроена скептически. Она понимала, что за внешней бравадой скрывается неуверенность и «банкротство идей… нации, которая собирает тлеющие угли древнего религиозного фанатизма, пытаясь согреться от них и тщетно стремясь раздуть из них новое пламя».

Грубый и примитивный антиамериканизм, свойственный сегодня многим пакистанцам, не позволяет даже представить себе, как настойчиво Джинна и его послы добивались признания и дружбы в те первые годы. Однако американцев это не убедило. Например, советник Государственного департамента Джордж Кеннан не видел в Пакистане как союзнике никакой ценности. В 1949 г. на встрече с первым премьер-министром Пакистана Лякуатом Али Ханом Кеннан ответил на просьбу Хана поддержать Пакистан в его противостоянии с Индией следующими словами: «Наши друзья не должны ожидать от нас того, чего мы сделать не можем. Не менее важно и то, чтобы они не надеялись, что мы будем теми, кем мы не можем быть». Эти слова Кеннана были подкреплены скудной помощью, которую США оказали новой стране: из 2 млрд долларов, запрошенных Джинной в сентябре 1947 г., было выделено лишь 10 миллионов. В 1948 г. объем помощи снизился до мизерных полумиллиона долларов, а в 1949 и 1950 гг. помощь вообще прекратилась.

Собратья по оружию

Пакистан наконец получил то, что хотел, после избрания в 1952 г. президентом Дуайта Эйзенхауэра. Его государственный секретарь Джон Фостер Даллес согласился с идеей – помощь в обмен на поддержку Пакистаном стратегических интересов США. Он видел в Пакистане жизненно важное звено в своих планах взять в кольцо Советский Союз и Китай. Ярый антикоммунист времен холодной войны, Даллес намеревался создать в Пакистане большую профессиональную армию, укомплектованную офицерами, обученными в Великобритании для противостояния советской экспансии. Чтение старинных текстов позволило Даллесу сделать вывод о пакистанцах как о воинственном народе. «Мне нужны настоящие воины на юге Азии, – сказал он журналисту Уолтеру Липману в 1954 году. – Единственные азиаты, которые могут по-настоящему воевать, это пакистанцы».

Мухаммед Али Богра, назначенный послом Пакистана в Соединенных Штатах в 1952 г., также ратовал за укрепление дружбы между двумя странами. Как и его предшественник, он преуспел в подкупе представителей американской элиты, в том числе Даллеса, который стал подозрительно относиться к лидерам Индии из-за их решения сохранять нейтралитет в холодной войне. Богра позаботился о том, чтобы Даллес, а также политики и журналисты, с которыми он играл в боулинг в Вашингтоне, знали о его антикоммунистических взглядах. Тем временем Эйзенхауэр поручил Артуру Рэдфорду, председателю Комитета начальников штабов, добиться расположения влиятельных пакистанцев – в частности главнокомандующего Мухаммеда Аюб Хана, который пришел к власти в стране к концу десятилетия. Именно Аюб Хан настоял на кандидатуре Богры на пост премьер-министра Пакистана в 1953 г. после дворцового переворота, в надежде, что дружба последнего с американцами ускорит приток вооружений и помощи для экономического развития. И в самом деле, военно-экономическая помощь стала быстро расти и к концу десятилетия достигла уровня в 1,7 млрд долларов.

В ответ Америка потребовала от Пакистана участия в двух антисоветских договорах в сфере безопасности – Организации договора Юго-Восточной Азии в 1954 г. и Багдадского пакта (впоследствии Центральная организация договора) в 1955 году. Но вскоре появились признаки кризиса в отношениях. Надежды на то, что Пакистан присоединится к любому из этих альянсов в случае войны, быстро развеялись, поскольку он (подобно многим другим странам) отказался вносить существенные средства в бюджет организаций или предоставлять значительные вооруженные формирования. В 1954 г. Даллес отправился в Пакистан в поисках военных баз, которые можно было бы использовать против СССР и Китая. По возвращении он попытался скрыть свое разочарование по поводу отсутствия видимого прогресса. В меморандуме Эйзенхауэру после поездки он описал отношения между США и Пакистаном как «капиталовложение», от которого Соединенные Штаты «в целом не могут ждать какой-то конкретной отдачи». По мнению Даллеса, присутствие в Пакистане означало, что Америка могла бы со временем усилить влияние и тем самым добиться «доверия и дружбы».

Со своей стороны, Аюб Хан исходил из того, что если армия Пакистана получит – под предлогом борьбы с коммунистами – современное оружие, она сможет использовать его против Индии, и это не приведет к разрыву отношений с США. В своих мемуарах он признал, что «цели западных держав, заключивших Багдадский пакт, существенно отличались от наших целей». Но он доказывал, что Исламабад «никогда не скрывал своих намерений или интересов», а Соединенные Штаты знали, что Пакистан собирается использовать новые вооружения против своего восточного соседа. Но когда Пакистан попытался осуществить теорию Аюб Хана на практике, вторгшись в 1965 г. в Кашмир и тем самым ускорив полномасштабную войну с Индией, президент Линдон Джонсон приостановил поставки запчастей к военной технике и Индии, и Пакистану. В ответ Исламабад прекратил работу в 1970 г. секретной базы ЦРУ в Пешаваре, которую арендовали для организации разведывательных полетов U2. (Хотя решение о закрытии базы было принято сразу после войны 1965 г., Пакистан предпочел просто не продлевать договор аренды, чем раньше положенного срока закрыть базу.)

Американо-пакистанские отношения «свернулись» после приостановки поставок военной помощи, но от попыток найти какое-то объединяющее начало не отказались. Преемник Аюб Хана на президентском посту генерал Ага Мухаммед Яхья Хан согласился на роль посредника между США и Китаем, организовав в 1971 г. тайную поездку в Пекин Генри Киссинджера, помощника президента Ричарда Никсона по национальной безопасности. Чуть позже в том же году Никсон поблагодарил Пакистан за помощь, оказав благорасположение Западному Пакистану в его противостоянии с Восточным Пакистаном и его индийскими покровителями во время гражданской войны, которая привела к появлению на карте мира государства Бангладеш. Соединенные Штаты принижали масштаб зверств западных пакистанцев в Восточном Пакистане, и Никсон даже попытался в обход Конгресса направить материально-технические ресурсы западно-пакистанским войскам. Но это не предотвратило распад страны на два независимых государства. Когда гражданское правительство во главе с Зульфикаром Али Бхутто объединило то, что осталось, в новое государство, меньшее по размеру, США и Пакистан оставались на некотором удалении. Во время визита Никсона в Пакистан в 1973 г. Бхутто предложил ему военно-морскую базу на побережье Аравийского моря, но президент отказался. К тому времени лед в отношениях между двумя странами стал таять. Когда Вашингтон отменил эмбарго на поставки оружия в середине 1970-х гг., Пакистан уже стремился получить экономическую поддержку у своих западных соседей – арабских стран, которые купались в нефтедолларах.

За пределами военных баз

Очередная попытка сотрудничества состоялась по инициативе Вашингтона, который был заинтересован в расширении поначалу небольшого восстания в Афганистане, поддержанного Пакистаном. После вторжения СССР в Афганистан в 1979 г. Соединенные Штаты увидели возможность реабилитироваться после неудачи во Вьетнаме и обескровить Советскую Армию. На помощь пришли афганские моджахеды, обученные пакистанской Межвойсковой разведкой (ISI) и финансируемые ЦРУ.

Военный руководитель Пакистана, генерал Мухаммед Зия-уль-Хак, сделал свой маркетинговый ход: «Советский Союз у наших границ, – сказал он американскому журналисту в интервью 1980 года. – У свободного мира остались хоть какие-то интересы в Пакистане?» Впоследствии Зия даже удивил советника Госдепартамента Роберта Макфарлейна весьма любезным предложением: «Почему вы не просите у нас предоставить вам базы?»

США больше не интересовали военные базы в Пакистане, но им хотелось использовать страну в качестве плацдарма для организации сопротивления в Афганистане. Поэтому Вашингтон не только направлял оружие и деньги моджахедам через границу, но и увеличил вчетверо помощь Пакистану.

Исламабад в конце 1970-х и начале 1980-х гг. неоднократно обращался с просьбой к Соединенным Штатам предоставить ему истребители-бомбардировщики F-16, и Рейган нашел способ пойти навстречу, вплоть до того что призвал Конгресс отменить запрет на военно-экономическую помощь странам, приобретающим или передающим ядерные технологии. Тогдашний заместитель госсекретаря по вопросам международной безопасности Джеймс Бакли объяснял в газете The New York Times, что подобная американская щедрость позволит избавить Пакистан от «ощущения собственной уязвимости, которое побуждает его в первую очередь стремиться к обретению ядерного оружия». В 1983 г. первая партия истребителей поступила в Равалпинди.

Однако решение Советского Союза вывести войска из Афганистана в 1989 г. обнажило, как и война 1965 г. между Индией и Пакистаном, противоречия в американо-пакистанских отношениях. Не заставили себя ждать разногласия между Вашингтоном и Исламабадом по поводу того, кто должен встать во главе постсоветского Афганистана, и это нарушило негласное примирение двух стран. Конечно, Пакистан стремился обрести максимум влияния, полагая, что дружественный Афганистан обеспечит ему стратегическую глубину в противостоянии с Индией. В планы США входила задача привести к власти устойчивое некоммунистическое правительство, способное вернуть Афганистану статус маргинальной региональной державы.

Впервые камнем преткновения стал вопрос поддержки Пакистаном террористических группировок. В 1992 г. в письме пакистанскому премьер-министру Навазу Шарифу посол США в Пакистане Николас Плат предупреждал, что Соединенные Штаты близки к тому, чтобы объявить Пакистан государством, спонсирующим терроризм: «Если это положение не изменится, государственный секретарь просто обязан будет по закону включить Пакистан в список стран, спонсирующих терроризм. Вы должны предпринять конкретные шаги и сократить выделение помощи боевикам, а также не допускать создания их тренировочных баз и лагерей на территории Пакистана или Азад Кашмира (часть Кашмира, находящаяся под контролем Пакистана)». Это была угроза, не влекущая за собой никаких последствий, но Соединенные Штаты нашли другие способы наказания своего бывшего союзника. В 1991 г. Вашингтон перекрыл военную помощь после того, как президенту Джорджу Бушу не удалось убедить Конгресс в том, что Пакистан выполняет свои обязательства в части нераспространения ядерного оружия. С 1993 по 1998 гг. США ввели жесткие санкции против Пакистана из-за неуклонного приближения к созданию ядерного оружия. Еще больше санкций было введено в 2000 и 2001 гг. в качестве реакции на военный переворот 1999 г., в результате которого к власти пришел генерал Первез Мушарраф. Тем временем мирная помощь Пакистану также достигла своего минимума.

С нами или против нас

Раздражение и взаимные нападки сопровождали отношения вплоть до 2001 г., но после событий 11 сентября Вашингтон снова попытался наладить сотрудничество с Исламабадом, надеясь, что на этот раз Пакистан решит свои внутренние проблемы и изменит стратегическую направленность в лучшую сторону. Но у широкой пакистанской общественности или военной элиты, которая принимала все ключевые решения, не было особого желания соглашаться с планами Соединенных Штатов в регионе. Между тем пакистанским дипломатам в США приходилось посвящать большую часть времени ответам на критику Конгресса по поводу двойных стандартов Пакистана в его отношении к террористам. Послом Пакистана в этот период был сначала бывший журналист Малееха Лодхи, а затем кадровый офицер внешней разведки Ашраф Кази.

Они работали над тем, чтобы убедить американцев, что Пакистан – линия фронта в войне с терроризмом, активно общаясь с американскими средствами массовой информации и – при помощи расширяющейся пакистанской общины – занимаясь лоббизмом в Конгрессе. Благодаря поддержке администрации Джорджа Буша послы смогли отразить все критические нападки и добиться одобрения огромных пакетов материальной помощи. Однако такие скептики, как журналист Селиг Харрисон, указывали, что Пакистан продает «плохую политику с помощью хороших продавцов». Этих «продавцов» сменили отставные генералы Джехангир Карамат и Махмуд Али Дюррани, пытавшиеся наладить тесное сотрудничество с американскими военными. Они уверяли их, что слухи о продолжающейся поддержке Пакистаном афганского «Талибана» сильно преувеличены. С американской стороны Энтони Зинни, глава Центрального командования войск США во время военного переворота Мушаррафа, продолжавший поддерживать контакты с Мушаррафом после его отставки, публично высказывался в том духе, что «солдат с солдатом» всегда найдут общий язык. Тем не менее бывшим военным в качестве послов не удалось преодолеть негативное мнение об участии Пакистана в афганских делах, сформированное прессой.

Американские послы в Пакистане со своей стороны сосредоточились на трудном деле укрепления тесной связи с лидером страны Мушаррафом. Когда к концу десятилетия тот уже не мог контролировать ситуацию в стране, Анна Паттерсон, посол в Исламабаде с 2007 по 2010 гг., попыталась наладить контакт с гражданскими политиками, познакомившись с лидерами основных политических партий. Что касается сотрудничества в военной сфере, адмирал Майк Маллен, тогдашний председатель Комитета начальников штабов, поддерживал личные теплые отношения с главой военного ведомства Пакистана генералом Ашфаком Каяни. За четыре года Маллен провел 26 совещаний с Каяни, часто называя его своим другом. Но по истечении срока своих полномочий Маллен выразил разочарование по поводу того, что ему так и не удалось переубедить Каяни: «Выбирая экстремизм и насилие в качестве политического инструмента, правительство Пакистана и прежде всего пакистанская армия и ISI ставят под угрозу не только перспективы нашего стратегического партнерства, но и возможности Пакистана быть уважаемой страной, оказывающей законное влияние в своем регионе». Эти слова были сказаны им в комитете сената по вооруженным силам.

Когда срок полномочий Паттерсон и Маллена уже истекал, режим Мушаррафа рухнул, и к власти пришло гражданское правительство. С самого начала новая администрация во главе с Али Асифом Зардари попыталась преобразовать американо-пакистанские отношения в то, что он называл стратегическим партнерством. Зардари стремился мобилизовать пакистанское население и политиков на общественно-политическую поддержку контртеррористических операций. В обмен он требовал от Соединенных Штатов долговременных обязательств выделять многостороннюю военно-техническую помощь Пакистану на протяжении многих лет, в том числе увеличения помощи гражданскому населению. Это также предполагало сотрудничество двух стран по принятию взаимоприемлемого плана по окончанию военной операции в Афганистане.

В качестве посла Пакистана с 2008 по 2011 г. я пытался выполнять все пункты повестки дня и быть связующим звеном между двумя сторонами. Я организовал десятки встреч между гражданскими и военными лидерами. Высокопоставленные американские чиновники, включая советника по национальной безопасности Джеймса Джонса, госсекретаря Хиллари Клинтон и директора ЦРУ, а впоследствии министра обороны Леона Панетту, не жалели времени. Сенаторы Джон Маккейн, Диана Фейнштейн и Джозеф Либерман выясняли разные элементы стратегического партнерства, а сенатор Джон Керри много времени потратил на то, чтобы строить модели переговоров в Афганистане. Ричард Холбрук, специальный представитель администрации Обамы по Афганистану и Пакистану, перед смертью в 2011 г. неустанно перемещался между двумя столицами, стремясь объяснить политику США пакистанским официальным лицам и добиться поддержки Пакистана в Конгрессе. Убежденный в том, что ключ стабилизации в регионе находится в руках пакистанских военных, президент Барак Обама довел до сведения пакистанцев, что Америка хочет помочь Пакистану чувствовать себя в безопасности и процветать, но что они не потерпят предоставление с его стороны помощи джихадистским группировкам, угрожающим безопасности Соединенных Штатов.

Однако в конечном итоге попытки построить стратегическое партнерство ни к чему не привели. Гражданские лидеры не смогли сгладить недоверие между американскими и пакистанскими военными и разведслужбами. А отсутствие полноценного контроля гражданского общества над армией и спецслужбами Пакистана означало, что, как и всегда, две стороны тянут одеяло на себя, пытаясь добиться совершенно разных целей. Однако вряд ли положение было бы намного лучше, находись все под контролем гражданского правительства. Силовым структурам легче дать своим союзникам то, что они хотят, невзирая на желания народных масс, будь то U2, базы БПЛА или вооружение афганских моджахедов.

Срок моих полномочий как посла неожиданно завершился в ноябре 2011 г. – несколько недель спустя после того, как американский предприниматель пакистанского происхождения ложно обвинил меня в том, что я использовал его в качестве посредника для получения американской помощи из США. Это якобы было необходимо для предотвращения военного переворота сразу после спецоперации американских войск, в ходе которой уничтожили бен Ладена. Обвинение было совершенно необоснованным, поскольку у меня как у посла был прямой доступ к американским официальным лицам и не было нужды прибегать к содействию сомнительного бизнесмена, чтобы довести до их сведения обеспокоенность тем, что пакистанские военные угрожают гражданскому устройству общества. Этот эпизод лишний раз доказывает, что стремление поддерживать тесные связи с Соединенными Штатами непопулярно в Пакистане, и в целом пакистанские СМИ, разведслужбы и судебно-правовые инстанции подозревают людей, стремящихся восстановить пошатнувшееся партнерство, в самых худших намерениях.

Возможность компромисса

С учетом истории неудач пора подумать, стоит ли сохранять американо-пакистанский союз. По крайней мере, в обозримом будущем США не согласятся с планами пакистанских военных добиваться господства Пакистана в Южной Азии или равенства с Индией. И американская помощь сама по себе не изменит приоритетов Исламабада. Конечно, по мере укрепления демократии пакистанцы смогут однажды провести непредвзятые дебаты и прийти к пониманию того, в чем состоят национальные интересы и как их добиваться. Но результаты даже таких дебатов могут не устроить Соединенные Штаты. Так, например, 69% пакистанцев, принявших участие в опросе общественного мнения в 2012 г., одобряют улучшение отношений с Индией, при этом 59% из них по-прежнему считают, что Индия несет главную угрозу Пакистану.

Поскольку отношения между США и Пакистаном зашли в тупик, двум странам нужно исследовать пути построения несоюзнических отношений. И пробный шар был брошен в 2011–2012 гг., когда Пакистан перекрыл транзитные маршруты в ответ на удар натовского БПЛА по афганско-пакистанской границе, в результате чего погибли 24 пакистанских солдата. Это не воспрепятствовало продолжению военной кампании США, которые быстро переориентировались на другие пути доставки военных и материально-технических грузов в Афганистан. Конечно, это более дорогие маршруты, но гибкость Соединенных Штатов показала Исламабаду, что Вашингтон нуждается в его помощи не так остро, как когда-то казалось. Это осознание должно лечь в основу новых отношений. Америке надо недвусмысленно определять свои интересы, а затем действовать соответствующим образом, не слишком волнуясь по поводу реакции Исламабада.

Новое охлаждение в конечном итоге спровоцирует сведение счетов. Вашингтон продолжит делать в регионе то, что считают нужным для обеспечения безопасности – например, наносить удары с помощью БПЛА по подозреваемым в террористической деятельности. Это будет приводить в ярость Исламабад и Равалпинди, где сосредоточено военное руководство Пакистана. Пакистанские военачальники способны поднять шумиху, угрожая сбивать американские БПЛА, но им придется трижды подумать и взвесить все с учетом потенциальной эскалации недружественных действий. Поскольку Пакистан слаб (и будет еще слабее без американской военной помощи), наверное, он воздержится от прямой конфронтации с США.

Когда национальные элиты Пакистана в сфере обороны и безопасности осознают пределы своих возможностей, они, вероятно, попытаются возобновить партнерские отношения с Соединенными Штатами, отказавшись от былых амбиций и понимая, что в их силах, а что нет. Также не исключено, хотя и менее однозначно, что пакистанские лидеры решат обойтись своими силами, не уповая слишком на США, как это было в течение нескольких последних десятилетий. В этом случае также удастся избавиться от взаимного разочарования, вытекающего из вынужденной зависимости Пакистана от Соединенных Штатов, которой будет положен конец. Дипломаты обеих стран направят тогда усилия на то, чтобы разъяснять собственную позицию и понять позицию другой стороны, вместо того чтобы обмениваться обвинениями, как это происходило в последние шесть десятилетий. Даже если разрыв союзнических отношений не приведет к подобной драматической развязке, у обеих стран появится свобода принятия жестких стратегических решений в отношении друг друга, которых они до недавнего времени избегали.

Пакистан мог бы выяснить на практике, осуществимы ли цели его региональной политики (сдерживание Индии) без американской помощи. США могли бы решать проблемы, связанные с терроризмом и распространением ядерного оружия, освободившись от груза обвинений в предательстве со стороны Пакистана. Честное признание истинного статуса взаимоотношений могло бы даже помочь обеим сторонам больше уважать друг друга и облегчило бы им задачу налаживания сотрудничества. В конце концов, вряд ли отношения стали бы хуже, чем сегодня, когда обе столицы упорно держатся за союзнические отношения, не веря в возможность построения таковых. Так, может быть, лучше перестать заниматься самообманом и признать, что союз в нынешней ситуации невозможен, а затем продолжить двигаться вперед и вести поиск компромиссов?

Пакистан. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2013 > № 886290 Хусейн Хаккани

Израильская армия поставила под ружье сотни резервистов для участия во внезапных учениях у границ с Сирией и Ливаном, сообщила во вторник армейская пресс-служба.

Военные подчеркивают, что маневры, которые продлятся до конца недели, не связаны с каким-либо изменением ситуации в регионе. "Армия обороны Израиля начала внезапные учения..., задействовав в них дивизию, в том числе мобилизовав сотни резервистов", - сообщила пресс-служба, добавив, что войскам предстоит отработать сценарий "внезапной эскалации" на севере.

Местные СМИ утверждают, что повестки получили две тысячи резервистов. Газета The Times of Israel оценивает общее число военнослужащих, участвующих в учениях, в 10-20 тысяч человек. "Это первые учения таких масштабов за несколько лет", - пишет в свою очередь газета The Jerusalem Post.

Фоном для маневров стали бои в Сирии, в том числе в непосредственной близости от Израиля, вторжение со стороны Ливана беспилотного летательного аппарата, который был на прошлой неделе сбит израильскими ВВС, рассуждения политиков и журналистов об угрозе конфликта с Ираном и его союзниками, включая ливанское движение "Хезболлах", и необходимости военной операции в Сирии для обеспечения сохранности химического оружия.