Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Международная неделя пожароуправления, которая в сентябре прошла в Красноярске, завершилась круглым столом, где эмоции порой лились через край. Ученые, руководители лесных служб, специалисты в области пожаротушения из России, Германии, Украины и Монголии пытались ответить на непростой вопрос: а нужно ли тушить все лесные пожары? Для России, где, согласно действующему законодательству, любой возникший в лесу пожар следует тушить, подобная постановка вопроса выглядела особенно провокационно. К счастью или сожалению, мы еще не достигли того уровня охраны лесов, когда природные пожары практически сведены к нулю. Самое парадоксальное, что в тех странах, где огненную стихию удалось взять под контроль, теперь приходят к необходимости проведения искусственных отжигов, чтобы позволить экосистемам нормально развиваться.

Как экономику совместить с экологией

Руководитель глобального центра мониторинга лесных пожаров Йоханн Голдаммер, являющийся убежденным сторонником идеи управления огненной стихией, попытался обобщить дискуссию, которая длилась несколько дней. Бесспорно, что интенсивные крупные лесные пожары являются нежелательными, с точки зрения экономики и ведения бизнеса. Однако даже такие разрушительные пожары, считает ученый из Германии, для некоторых экосистем бывают весьма полезны, так как стимулируют регенерацию лесной растительности. Большинство низовых лесных пожаров слабой интенсивности, по его мнению, и вовсе можно отнести к "полезным", выполняющим функцию очищения леса от накопившегося древостоя. Тем самым снижается опасность возникновения катастрофических ситуаций, когда огонь способен полностью уничтожить лесной массив.

"Пожары - это фактор природной циркуляции, - настаивает Голдаммер. - Если управлять лесами на экосистемных принципах, то лесные массивы не будут подвергаться сильным разрушениям пожарами". По мнению многих участников встречи в Красноярске, тема природных пожаров имеет двойной контекст. С одной стороны, пожары являются естественным природным процессом, без которого невозможно нормальное существование экосистем. Но, с экономической точки зрения, пожары наносят серьезный ущерб, особенно если учесть возрастающую потребность в лесной продукции.

Где та золотая середина, которая могла бы примирить интересы экономического роста и естественные законы развития природы? Йоханн Голдаммер убежден, что в пожароуправлении должны учитываться как экономические интересы конкретной территории, так и экологические последствия при выборе того или иного сценария развития событий. Фактически речь идет о том, чтобы и органы государственного управления, и арендаторы, и само общество могли бы увидеть проблему лесных пожаров, так сказать, в объемном изображении, а не в одной плоскости исключительно негативного воздействия огня.

Тема природных пожаров оказалась тесно связанной с проблемой неистощительного лесопользования. Такие крупные лесные державы, как США и Россия, активно применяли практику сплошных рубок, когда после лесозаготовителей остается голая пустыня. В Америке давно опомнились и отказались от наносящего серьезный ущерб природе способа заготовки древесины. Дело в том, что если вслед за сплошными рубками приходит огонь, то у природы просто не остается сил на быстрое восстановление экосистемы.

В России только недавно на уровне государства заговорили о необходимости постепенного перехода от сплошных рубок к выборочным. Снизить негативное воздействие от сплошных рубок можно, если лесозаготовители оставляют качественные взрослые семенные деревья, которые в дальнейшем смогут стать своеобразной страховкой от пожаров, так как только сильные деревья в состоянии выдержать натиск огня и обеспечить естественное восстановление леса. Однако, признавали выступающие, не просто "перевоспитать" арендаторов и убедить их не трогать "объект" будущей прибыли.

А судьи кто?

Большинство участников Недели пожароуправления были солидарны в том, что к пожарам необходимо подходить дифференцированно, разделяя образно говоря, "вредные" и "полезные" возгорания. От идеи пожаротушения, которая основана на том, что любой огонь в лесу - это катастрофа, нуждающаяся в ликвидации, пора переходить к пожароуправлению.

Концепция управления огнем подразумевает, что далеко не каждый пожар необходимо тушить, но за каждым нужно наблюдать и в случае возникновения опасности выхода огня из-под контроля иметь все необходимые силы и средства, чтобы оперативно справиться с огненной стихией. Однако концепция пожароуправления имеет две серьезные проблемы, от решения которых зависит эффективность всей модели. Прежде всего, ученые совместно со специалистами в области пожаротушения должны выработать четкие критерии, позволяющие отличить "вредные" пожары от "полезных". И, конечно, необходимо определить, кто и на каком этапе обязан принимать решение о природе возгорания и дальнейших действиях лесопожарных служб.

Во время обсуждения было очевидно, что эти две темы являются самым "зыбким" местом предлагаемой концепции. Представьте такую огромную страну, как Россия, где порой даже в границах одного региона встречаются различные природные и климатические зоны.

Как для такой державы выработать единые правила игры, предписывающиеся, при каких условиях от наблюдения следует перейти к тушению огня? Йоханн Голдаммер не скрывал, что при выработке критериев не должно остаться "лазеек", позволяющих не тушить опасные лесные пожары, ссылаясь на их "очистительную" функцию.

Конечно, в мире накоплен внушительный опыт выработки нормативных документов, регламентирующих проведение контролируемых выжиганий, который вполне может быть применен и к России. Но проведение контролируемых отжигов - это лишь часть проблемы. Намного сложнее выработать рекомендации, позволяющие классифицировать уже возникший пожар.

"Это должны быть практические руководства, которые основывались бы на принципах лесной политики. В них должно быть четко оговорено, что такое лесной пожар. Они не должны давать возможность человеку объявить неудобный по каким-то причинам пожар - профилактическим", - сказал Голдаммер.

Заместитель руководителя службы по контролю в сфере природопользования Красноярского края Александр Коробкин предложил посмотреть на проблему пожароуправления "глазами контрольного органа". "Сегодня существует барьер со стороны нормативных документов, по сути противоречащий здравому смыслу. В законодательстве отсутствует интеграция пожаров, то есть их разделение на "полезные" или "вредные"", - сказал он.

По мнению Коробкина, необходимо внести серьезные изменения в законодательство, прежде чем Россия сможет перейти от практики сплошного тушения к модели управления огнем. "У всех одно опасение. Не разрешить бы то, что нанесет вред природе. Проблема в том, как максимально четко регламентировать действия лесных служб, что считать "хорошим" пожаром, что считать "плохим", наносящим ущерб", - продолжил дискуссию заместитель директора Санкт-Петербургского научно-исследовательского института лесного хозяйства Александр Степченко.

Помимо нормативных документов остро стоит и кадровый вопрос. Ведь верно спрогнозировать движение огня, определить уровень возможной опасности, соотнести экологические последствия с экономическими интересами - все это под силу лишь специально подготовленному профессионалу, имеющему приличный опыт практической работы в лесу. Степченко убежден, что, несмотря на современные и довольно эффективные информационные технологии, связанные с обнаружением и прогнозированием поведения природных пожаров, окончательное решение должен принимать человек.

"Ни одна компьютерная программа в мире не может идеально смоделировать поведение лесного пожара. Но она может помочь человеку принять верное решение. Наша задача - сделать так, чтобы специалисты лесного хозяйства могли правильно выбирать способ борьбы с огнем или принимать решение о том, что один пожар можно пока не тушить, а, к примеру, другой, который близко подходит к населенному пункту, нужно тушить немедленно", - считает он.

На круглом столе зашла речь и о технологии тушения огня. Недавние пожары в США, катастрофические последствия от природных возгораний в Испании и Греции на протяжении последних нескольких лет свидетельствуют о том, что необходимо усовершенствовать технологии, применяемые для борьбы с огнем, - к такому выводу пришли участники дискуссии в Красноярске.

Под давлением жизни

Степень сложности темы пожароуправления особенно ярко обнажилась, когда ученые заговорили о заповедных зонах и особо охраняемых природных территориях. Сотрудник Национального университета биоресурсов и природопользования Украины Сергей Зибцев рассказал, что у него на родине 16 % лесов относятся к заповедной зоне, где запрещено любое лесопользование и ведение какой-либо хозяйственной деятельности.

"Это привело к тому, что происходит в Сибири, - к накоплению большого количества горючих материалов. В то же время мы имеем вокруг заповедников большую плотность населения. В конце концов, в заповедниках начались крупные лесные пожары. Директора заповедников стали делать профилактические выжигания, так как рубки ухода им запрещены. Они спонтанно нашли выход, и теперь мы работаем над тем, чтобы закрепить это на уровне законодательства и разрешить снижать захламленность заповедных лесов контролируемым огнем. Это один из примеров того, как могут применяться контролируемые отжиги в густонаселенных территориях. В Украине была политика полного запрещения огня. Но сейчас, так сказать, под давлением жизни, под влиянием ученых и специалистов-практиков мы приходим к другим принципам", - поделился Зибцев, тем самым вызвав огонь на себя.

Главный научный сотрудник лаборатории пирологии Института леса имени Сукачева СО РА Эрик Валендик заметил, что в таком случае это уже не заповедники. "В заповеднике не должно быть руки человека", - настаивает красноярский ученый.

Но что прикажете делать, когда неконтролируемые природные пожары угрожают людям? Сергей Зибцев напомнил, что совсем недавно в Украине случился огромный верховой пожар в заповеднике на территории 550 гектаров. "А вы следите, что будет дальше с этими лесами", - гнул свою линию ученый из Сибири. "Но следующий пожар может полностью уничтожить заповедник", - сопротивлялся украинский ученый.

В спор включился Александр Степченко, который своими глазами видел последствия крупного пожара в национальных парках Канады. "Канадские специалисты сами говорят, что так успешно боролись с пожарами в национальных парках, что на определенной стадии изменили биологические процессы. Они умудрялись тушить огонь так быстро, что пожары не развивались. А это не естественно для природных процессов. В результате канадцы были вынуждены устроить искусственный лесной пожар. Правда, им не повезло с погодой, они упустили огонь и были вынуждены эвакуировать два города. При этом канадцы не отказались от идеи того, что в национальных парках должны быть небольшие локальные пожары, либо их нужно делать искусственным образом", - рассказал Александр Степченко.

Ведущему круглый стол Йоханну Голдаммеру с трудом удалось успокоить публику, заметив, что особо охраняемые природные территории - это особая тема, требующая отдельного изучения.

Если большинство зарубежных участников затрагивали теорию пожароуправления, то гость из Монголии Баттугс Генденжав, представляющий МЧС, перевел разговор в сугубо практическую область. По его словам, на правительственном уровне между Россией и Монголией нет недостатка в разного рода соглашениях, в том числе и по вопросам охраны лесов от пожаров. Но как только дело доходит до чрезвычайной ситуации, связанной с трансграничными пожарами, в Монголии не понимают, с кем конкретно необходимо взаимодействовать. Как перевести трансграничные пожары в трансграничное сотрудничество? - примерно так можно было сформулировать вопрос, обращенный к российской стороне.

Баттугса Генденжава снабдили необходимыми "паролями и явками", рассказав, что в Рослесхозе круглогодично работает федеральная диспетчерская служба, имеющая в каждом субъекте Российской Федерации региональные центры.

Как минимум один участник встречи в Красноярске уезжал с четким пониманием того, что конкретно нужно делать и куда звонить при возникновении опасности перехода огня за линию государственной границы.

Родители должны бороться за детей-наркоманов, а не брать ответственность на себя, считает заместитель председателя координации совета РБОО "Азария" Любовь Спижарская.

"Родителям наркомана нужно понять, что его выздоровление - не их забота. Не надо перекладывать его ответственность на себя. Нужно учить ответственности за выздоровление детей, но делать это постепенно. Затем - обращаться к специалисту. Решение проблемы начинается с ее признания", - говорит Спижарская.

Накануне родители детей-наркоманов встретились на площадке благотворительной организации "Азария - матери против наркотиков" в Петербурге, чтобы поделиться опытом поведения с детьми, страдающими наркозависимостью.

Классическая история

"Моя история - классическая, я прошла, наверно, через все", - рассказывает Ольга.

Ее 16-летний сын-наркоман вынес из дома все, вплоть до стола. Приспособив под него покрытый фанерой ящик из-под телевизора, Ольга долгое время ставила на него только одно блюдо - овсянку, другой еды не было.

"В доме не осталось ни одного зеркала, я не знала, как выгляжу", - рассказывает Ольга. Она часто стыдилась своего ребенка, пока однажды он ей не заявил: "Мама, я лучше тебя знаю, какое я ничтожество. Я ничего сделать не могу".

Но он смог. О полном выздоровлении от наркозависимости говорить нельзя, но у Ольги есть повод для оптимизма: уже 160 дней ее сын держится без наркотиков, а ведь было время, когда слова "игла" и "героин" ей было даже страшно произнести.

Матери, включите мозг!

Напротив Ольги сидит Наталья, они ровесницы, ее сын тоже наркоман.

"Когда мне стало известно, что мой ребенок "сел на иглу", мне просто "снесло мозг". Я пребывала в тумане, мне что-то говорят, предлагают, а я даже не думаю", - женщина говорит так, как будто эта новость обрушилась на нее только вчера.

В итоге такой "отключки", по совету знакомого профессора, Наталья поместила своего сына в психбольницу, о чем сейчас очень жалеет.

"Нельзя его было в психушку, мне так стыдно теперь перед сыном и перед Богом", - говорит она.

Сейчас ее сын - в одном из монастырей Испании, лечится трудотерапией. "Теперь я понимаю, что, столкнувшись с такой проблемой, главное - вовремя включить голову, не быть тоскливой мамашей, а действовать, не пасовать", - говорит она.

И займитесь собой

Еще одна участница собрания в "Азарии" - Вера рассказывает, что, по словам медиков, жизнь ее ребенка полностью зависит от ее сил.

"Сколько сможете его контролировать, столько ваш сын и проживет", - сказали врачи, когда ее сын-наркоман впервые попал в больницу.

При этом, рассказывает женщина, что эксперты порекомендовали ей совершенно другой выход.

"Каково же было мое удивление, когда в "Азарии" мне посоветовали совсем другое - займитесь собой", - говорит еще одна участница собрания в "Азарии". Алена Теплякова.

Правоохранительные органы Швейцарии арестовали счета в нескольких банках ряда граждан Узбекистана, которые связаны с руководством этой азиатской страны, сообщает Франс Пресс со ссылкой на швейцарскую генеральную прокуратуру.

По данным ряда швейцарских СМИ, на которые ссылается Франс Пресс, арест средств связан с попыткой ряда лиц отмыть крупные суммы денег. К этому скандалу, по сообщению агентства, причастны ранее задержанные полицией Швейцарии двое граждан Узбекистана, связанные со старшей дочерью нынешнего узбекского президента Ислама Каримова 40-летней Гульнарой. Задержанные являются сотрудниками компании "Кока-Кола Узбекистан", которая принадлежит Гульнаре Каримовой.

Ранее Каримова была послом Узбекистана в Испании.

Как сообщает генпрокуратура Швейцарии, в поле зрения правоохранительных органов попали также еще двое граждан Узбекистана, которые пока остаются на свободе. Один из них ранее был сотрудником сотового оператора "Уздунробита", филиала российского МТС.

Председатель Левой партии Швеции Юнас Шёстедт примет участие в третьей попытке "Флотилии Свободы" достичь берегов сектора Газа с грузом гуманитарной помощи.

В интервью редакции новостей Шведского радио лидер оппозиционной партии Риксдага заявил, что хочет таким образом бросить вызов являющимся препятствием для достижения мира израильской блокаде и оккупации палестинских территорий.

Шёстедт, одновременно, подчеркнул значимость сохранения хороших шведско-израильских отношений:

- Это очевидно! Мы должны разговаривать с израильтянами, мы должны стимулировать мирный процесс. Но мы должны быть и конкретны: блокада и оккупация являются препятствиями на пути достижения мира. В ходе первых двух попыток "Флотилия Свободы" до цели не дошла. В 2010 году "Корабли Газе" были атакованы израильскими военными, в результате 9 человек погибли. Член Риксдага, лидер "Левой партии" Юнас Шёстедт до самого сектора Газы не пойдет, ограничившись переходом от Барселоны на Корсику.

ШВЕЙЦАРИЯ АРЕСТОВАЛА МИЛЛИОНЫ ФРАНКОВ НА УЗБЕКСКИХ СЧЕТАХ

Расследуется дело об отмывании денег, к которому может быть причастна дочь президента Узбекистана

Власти Швейцарии заблокировали сотни миллионов франков на счетах, открытых гражданами Узбекистана, сообщила пресс-секретарь Генпрокуратуры Швейцарии Жанетт Балмер, пишет газета Romandie. Издание отмечает, что активы принадлежат лицам, связанным с руководством среднеазиатской страны.

В августе в Женеве были арестованы двое узбеков. Вместе с еще двумя гражданами, остающимися на свободе, их подозревают в отмывании денег.

По данным швейцарского телеканала RTS, в центре преступной группы, существование которой подозревает Берн, может находиться дочь президента Узбекистана Ислама Каримова Гульнара. По данным издания Blick, арестованные в Женеве работали на компанию Coca-Cola Uzbekistan, которая принадлежит Каримовой. Сейчас она занимает пост посла Узбекистана в Испании и представителя этой страны в ООН. В августе 2011 года разразился скандал, когда Ташкент перенес сроки открытия скоростной железной дороги, которую строила испанская компания Talgo, в результате чего посол Испании (и по совместительству в России) Луис Фелипе Фернандес де ла Пенья не успел принять участие на мероприятии.

Решение конституционного суда Германии, одобрившего возможность участия этой страны в проектах ESM, не оказало существенного влияния на состояние делового оптимизма среди представителей бизнеса крупнейшей экономики еврозоны. Согласно результатам традиционного ежемесячного опроса, проводимого авторитетным центром экономических исследований ZEW, респонденты по-прежнему предполагают ее замедление в ближайшие шесть месяцев.

Баланс ответов (разница между процентными значениями положительных оценок и отрицательных) для индикатора, связанного с ожиданиями экспертов на этот период, в сентябре продолжил пребывать на негативной территории и составил -18,2 пункта.

Тем не менее, впервые за последние четыре месяца его значение увеличилась в сравнении с предыдущим периодом. Этой позитивной динамике, согласно заверениям представителей ZEW, способствовало решение Европейского центрального банка выкупать облигации правительств проблемных стран сроком на 1-3 года в неограниченном объеме, но его влияние оказалось разочаровывающее слабым.

Оценки текущего состояния деловой среды в сентябре вновь ухудшились. Баланс ответов понизился на 5,6 пункта и теперь находится на уровне 12,6 пунктов. Однако, важно отметить, что оптимизм относительно перспектив всей еврозоны значительно улучшился, повысившись на 17,4 пункта до уровня минус 3,8, что может создать предпосылки для активизации экономической активности в регионе.

Участники мировых финансовых рынков проигнорировали вышедший отчет, так как он во многом совпал с их ожиданиями. Пара EUR/USD в последнюю неделю смогла закрепиться выше технически важного уровня сопротивления 1,30. Решение ФРС реализовать третий раунд количественного смягчения оказывает существенное давление на доллар по всему валютному рынку, где «американец» теряет свои позиции относительно всех своих основных конкурентов.

Тем не менее, дальнейшее значительное укрепление евро против доллара может сдерживаться сохраняющимся пессимизмом в деловых кругах еврозоны. Для преодоления сопротивления в области 1,3285 будет необходима дополнительная поддержка со стороны макроэкономических показателей или дальнейшие улучшения ситуации на рынке облигаций правительств Испании и Италии.Валерий Полховский, аналитик ГК FOREX CLUB

Торжественная церемония вручения международной астрофизической премии имени Виктора Амбарцумяна пройдет во вторник в Ереване, сообщила пресс-служба Национальной Академии наук Армении.

Победителями премии в 2012 году стали старший научный сотрудник обсерватории Тарту Ян Эйнастон (Эстония) и заместитель директора Астрокосмического центра Физического института имени Лебедева Игорь Новиков (Россия).

На премию в нынешнем году были представлены 12 работ.

Международная научная премия учреждена указом президента Армении от 16 апреля 2009 года с целью увековечения памяти выдающегося астрофизика, Национального героя Армении, академика Виктора Амбарцумяна, а также для развития его научного наследия.

Премия вручается раз в два года за значительные достижения в астрофизике и смежных науках. Размер премии, на которую могут претендовать как отдельные ученые, так и научные группы (не более трех человек), составляет 500 тысяч долларов.

Первой международной научной премии имени Виктора Амбарцумяна в 2010 году были удостоены известный швейцарский астрофизик, профессор Женевского университета Мишель Майор (Michel Mayor) и двое членов его научной группы - сотрудник Института астрофизики Канарских островов Гарик Исраелян и сотрудник Центра астрофизики университета Порто Нуну Сантос (Nuno Santos).

Виктор Амбарцумян (1908-1996) - выдающийся советский ученый, один из основателей теоретической астрофизики. Амбарцумян работал в области физики звезд и туманностей, звездной астрономии и динамики звездных систем, космогонии звезд и галактик. Гамлет Матевосян.

Делегация молодых офицеров Вооруженных сил (ВС) Норвегии впервые прибыла на Северный флот (СФ) России для обмена опытом с российскими коллегами, сообщил журналистам во вторник начальник отдела информационного обеспечения Западного военного округа по СФ капитан первого ранга Вадим Серга.

"Во вторник на СФ прибыла делегация молодых офицеров ВС Норвегии. Это первый визит делегации молодых норвежских офицеров на Северный флот", - сказал Серга.

По его словам, этот визит стал возможен в результате договоренности командования СФ и главного оперативного командования ВС Норвегии о расширении сотрудничества между военнослужащими обеих стран. "Все офицеры в составе иностранной делегации представляют разные виды вооруженных сил Норвегии, их кандидатуры рассматриваются к назначению на вышестоящие должности", - подчеркнул собеседник агентства.

Серга отметил, что визит делегации начался с посещения отдельного полка морской пехоты береговых войск СФ в поселке Спутник, где норвежских военнослужащих ознакомили с бытом морских пехотинцев, учебно-материальной базой и ходом боевой подготовки российских военных. "Иностранным гостям были продемонстрированы боевые возможности подразделений морской пехоты", - пояснил он.

Серга добавил, что в ходе визита норвежские военные посетят главную базу Северного флота - город Североморск, большой десантный корабль "Александр Отраковский", большой противолодочный корабль "Североморск" и учебный центр СФ.

Кроме того, норвежские военные совместно с российскими офицерами на навигационном тренажере "Мостик" потренируются в навыках кораблевождения во время прохождения Суэцкого канала и пролива Гибралтар.

Планируется, что в следующем году с ответным визитом молодые российские офицеры СФ посетят корабли и береговые части ВС Норвегии. "Подобный обмен делегациями позволит молодым офицерам получить наиболее полное представление об уровне подготовки, условиях службы и быта военнослужащих наших стран", - сказал Серга.

Он напомнил, что североморцев и норвежцев связывают давние партнерские отношения, которые позволяют реализовывать ряд совместных мероприятий. "Наиболее масштабное из них - это российско-норвежское учение "Помор", которое ежегодно проходит в акваториях Баренцева, Норвежского и Северного морей", - пояснил Серга.

МИР ПУТЕШЕСТВИЙ И ЭКСКУРСИЙ ОБЕЩАЛ ВЕРНУТЬ ТУРИСТАМ ДЕНЬГИ

Клиенты компании, которые не смогли улететь на отдых в Испанию и Турцию, должны получить деньги в течение 10 дней

Руководство туристической компании "Мир путешествий и экскурсий" обещает в течение десяти дней вернуть деньги клиентам, которые не смогли отправиться на отдых, сообщает Ассоциация туроператоров России.

Глава компании "Мир путешествий и экскурсий" (ООО "Холдинг Плюс", город Выборг) Марина Кочиева сообщила, что у туристов собирают заявления о возврате денежных средств. 15 сентября около 100 клиентов турфирмы из Санкт-Петербурга не смогли вылететь на отдых в Испанию - компания уверяет, что проблема заключается в визах, которые не успели выдать в срок. Еще двое туристов не смогли отправиться на отдых в Турцию, так как не подтвердилась их бронь на отель.

Еще 14 сентября Кочиева предлагала туристам, которые не смогли улететь на отдых, другие варианты решения проблемы - отправиться в отпуск в другой день либо в другую страну. Руководство "Мира путешествий и экскурсий" обещало, что билеты для них будут 17 сентября, а улететь по выбранным направлениям клиенты смогут 22 сентября. Накануне, однако, туристам так и не удалось получить обещанные турпакеты. Один из пострадавших рассказал АТОР, что глава "Мира путешествий и экскурсий" пришла на встречу с клиентами, однако вместо путевок предложила им новые пути решения возникшей проблемы - вернуть им деньги или бесплатно отправить на отдых в Дубай, но уже в октябре. Сама Кочиева сообщила ассоциации, что сейчас может предложить туристам только такой вариант поездки.

Клиенты туркомпании, обратившиеся в АТОР, предпочли потребовать возврата денег. Они сообщили, что уже написали соответствующее заявление и получили расписку о том, что деньги им вернут в течение десяти дней. Туристы рассказали, что в агентстве им вернули паспорта, но не отдали деньги на визы. Одна из туристок сообщила, что в паспорте не оказалось никаких отметок, поэтому полагает, что в консульство документы вообще никто не отправлял. Марина Кочиева уверяет, что сложившаяся ситуация не станет причиной закрытия агентства. Она затруднилась сообщить, какие возникли проблемы при отправке отдыхающих за рубеж - по ее словам, всему виной совокупность факторов кассового разрыва и проблем с визовым обеспечением.

ИНДЕКС РТС УПАЛ НА 2,18%

Давление на котировки оказывал нефтяной рынок. Негативными были настроения и на иностранных фондовых рынках

Торги на российском фондовом рынке 18 сентября завершились снижением основных индикаторов. Индекс ММВБ сократился на 0,98% до 1 515,30 пункта, РТС упал на 2,18% до 1 547,67 пункта. Открытие торгов прошло также в "красной" зоне.

Давление на котировки акций российских компаний 18 августа оказывал нефтяной рынок: цены на "черное золото" снижаются в ходе торгов во вторник. Фьючерс на нефть Brent с поставкой в ноябре на лондонской бирже ICE Futures к 19:05 мск подешевел на 0,35 доллара до 113,44 доллара за баррель.

Неспокойно сегодня и на международных фондовых рынках. "Рынки снижаются второй день подряд, - констатировал в интервью агентству Bloomberg главный рыночный аналитик Price Futures Group Фил Флинн. - Есть вероятность дальнейшего усиления "медвежьего" тренда. Инвесторов нервируют опасения того, что Испания может запросить финансовую помощь".

Торговая делегация Беларуси посетила 12-ую международную выставку строительной индустрии, которая в настоящее время проводится в Тегеране, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Глава белорусской делегации во время встречи на выставке с генеральным секретарем Центральной палаты кооперативов Ирана Дарьюшем Пакбином заявил, что данная выставка свидетельствует о самых широких возможностях Ирана в строительной индустрии и именно поэтому выставочные экспозиции вызывают большой интерес у посетителей.

По словам главы белорусской делегации, Иран добился больших успехов в области строительства плотин, тоннелей и других подобных сооружений, и это может служить хорошей основой для взаимовыгодного сотрудничества между Ираном и Беларусью.

Дарьюш Пакбин заявил о готовности иранских кооперативов и компаний к участию в белорусских строительных проектах.

В 12-ой международной выставке строительной индустрии принимают участие более 1,3 отечественных и зарубежных компаний. На ней представлены 25 стран, в том числе Германия, США, Франция, Англия, Испания, Турция, Италия, Южная Корея, Китай, Австрия, Малайзия, Ирак, Япония, Гонконг и Швеция.

На прошлой неделе посетители берегов Гонконга получили возможность воспользоваться новой услугой по прокату смартфона. Сервис ориентирован на тех туристов, которые приезжают ненадолго, и призван избавить их от высоких расходов на роуминг, предлагая смартфоны с предварительно загруженным путеводителем по Гонконгу и дисконтными предложениями. Этот сервис может быть приятным сюрпризом для всех, кому надоело тратиться на непомерно дорогие разговоры в роуминге во время поездок по Азиатско-Тихоокеанскому региону, и, учитывая, что почти все путешественники редко проводят в Гонконге больше недели, он идеально подходит для этой местности. Однако маловероятно, чтобы он смог соблазнить тех, кот приезжает в Гонконг по делам бизнеса и использует свои собственные мобильные устройства.

Идея проката смартфонов родилась в местной технологической компании Tink Labs, которая ранее уже оборудовала зал прибытия международного аэропорта Гонконга двумя счетчика обслуживания.

Услуга сочетает в себе преимущества аренды обычного телефона с предложениями, которые скорее можно было бы ожидать от организаций вроде Groupon или Lonely Planet. За HKD 68 в день приезжие получают устройство наподобие «смартфон+планшет», напоминающее Galaxy Note, пакет на неограниченное количество местных и международных звонков, а также неограниченный 3G доступ. В частности, в «международной» части пакет позволяет звонить на городские и мобильные устройства в Китае, США, Сингапуре, Таиланде, Индии и Канаде. А вот что уже не так удобно, так это то, что клиенты могут делать звонки на городские номера только в Тайвань, Японию, Южную Корею, Австралию, Великобританию, Францию, Германию, Италию, Новую Зеландию, Нидерланды и Испанию. Если же нужно позвонить в любое другое место, то придется заплатить по установленным оператором тарифам.

Смартфон снабжен путеводителем по городу, включая магазины, бары, рестораны и другие достопримечательности Гонконга плюс информация о некоторых «эксклюзивных предложениях» от тех или иных заведений.

Неограниченный доступ в Интернет 3G будет особенно полезен для использования онлайн-карт для навигации по многолюдным улицам Гонконга. В пакет включены Bluetooth, Wi-Fi и USB-модем.

Устройство можно заранее забронировать перед поездкой – в настоящее время бесплатно и до конца сентября со скидкой в HKD 18 на ежедневный тариф.

Окажется ли новый проект успешным или неудачным, вероятно, будет зависеть от качества обслуживания, начиная от его заказа до доставки и полезности предварительно загруженной туристической информация и рекламных предложений.

Средняя стоимость гостиничного номера в Москве, по данным Мосгорстата, составляет 4,1 тыс. рублей, сообщил в понедельник журналистам руководитель комитета по туризму и гостиничному хозяйству столицы Сергей Шпилько.

"По данным Мосгорстата по 212 гостиницам Москвы за первое полугодие 2012 года, средняя цена номера составляла 4,1 тыс. рублей, - сказал С.Шпилько. – Есть также люксовые гостиницы, дорогие, но погоды они на рынке не делают".

Он подчеркнул, что данные Мосгорстата существенно отличаются от рейтингов международных агентств, которые включают Москву на первые позиции по дороговизне отелей.

С.Шпилько привел в пример одну из международных рейтинговых компаний, согласно данным которой, средняя стоимость номера в отелях Москвы составляет $405 в сутки.

По его словам, согласно данным, полученным от международных систем бронирования отелей, Москва занимает по стоимости номеров в отелях 3-5* в Европе третье место, пропустив вперед Париж и Лондон. При этом Мадрид по средней стоимости номера оказался дешевле.

Заместитель генерального директора компании "Академсервис" Александр Курносов в свою очередь сообщил, что стоимость турпакета для иностранного туриста на неделю составляет по Москве около 700 евро без учета перелета.

"Таким образом, доля гостиничных услуг в стоимости турпакета составляет около 300-350 евро на неделю, то есть около 50 евро в сутки на человека. Туристы едут в мае-августе, когда им предлагают тарифы выходного дня для туристических групп. В том же Риме или Мадриде надо еще поискать в сезон цену 50 евро в сутки", - подчеркнул он.

Стоит также отметить, что среднюю стоимость гостиничного номера в Москве в размере 4 тыс. руб. оценили эксперты портала Oktogo.ru.

По данным комитета по туризму и гостиничному хозяйству, 46% московских отелей – это гостиницы уровня 2-3*. В 2012 году гостиничный фонд вырос на 616 номеров благодаря открытию четырех новых отелей. Еще около 2,5 тыс. номеров добавили гостиницы и пансионаты на территориях "Новой Москвы".

В последнее время из-за продолжающегося глобального экономического кризиса на родину возвращается все больше немцев. По данным организации Raphaels-Werk число возвращающихся в страну эмигрантов продолжает увеличиваться.

Биргит Клайсле, генеральный секретарь Гамбургского отделения Raphaels-Werk, в Ганновере на ежегодном совещании благотворительных консультационных пунктов для эмигрантов, возвращающихся на родину, отметила, что число возвращенцев невероятно высокое. Так в 2007 году на родину вернулось 100 тысяч немцев, а в 2011 году – 116 тысяч. При этом опросы показывают, что в Германию желают вернуться в 2011 году в два раза больше, чем в 2010 году.

По словам Клайсле, немцам тяжелее всего приходится в странах, которые больше всего пострадали от кризиса. Это Испания, Греция и США. Из России немцы возвращаться на родину не спешат. Многие из них приобрели дома в Барвихе и прочих престижных районах, поэтому о Германии они пока не задумываются.

Средние цены на аренду жилья в Испании выросли всего на 0,4% за год – меньше, чем общий индекс потребительских цен в стране.

Испанская экономика находится под губительным воздействием кризиса Еврозоны, который не в последнюю очередь отразился на арендных ставках в стране. С 2011 года месяц аренды жилья в некоторых регионах подешевел более чем на треть. Темпы роста арендных ставок в популярных регионах растут крайне медленными темпами.

По последним данным Национального института статистики, с июля по август изменений в арендных ставках замечено не было. В годовом исчислении показатели неоднозначны, сообщает портал Kyero. Так в шести регионах страны аренда подешевела: Мурсия (-1,7%), Ла-Риоха (-0,7%), Наварре (-0,7%), Валенсия (-0,3%), Мадрид (-0,2%), Арагона (-0,2%). В большинстве оставшихся регионов арендные ставки незначительно выросли: Каталония (+1,2%), Астурия (+1%), Галисия (+0,9%), Кастилия-Леон (+0,8%), Страна басков (+0,8%), Андалусия (+0,5%).

Эксперты отмечают, что общий индекс потребительских цен «обогнал» годовой рост арендных ставок, составив 2,7%, в то время как в среднем по стране аренда подорожала на 0,4%.

Иностранцы, живущие в Испании, совершили 9 502 сделки во втором квартале 2012 года – на 12% больше, чем за аналогичный период 2011 года.

Испанская недвижимость продолжает дешеветь ввиду финансового кризиса Еврозоны. Во втором квартале 2012 года стоимость 1 кв. м жилплощади в стране снизилась на 8,3%, составив €1606,4. Таким образом, цены упали до уровня 2004 года, что привлекло внимание иностранных покупателей недвижимости, сообщает Fox News.

В первом квартале 2012 года размер иностранных инвестиций в испанскую недвижимость вырос на 2,5% за год – до €1,163 млрд. При этом ослабленные безработицей и низкими заработными платами испанцы зачастую откладывают приобретение жилья до лучших времен.

Большинство сделок с недвижимостью во втором квартале 2012 года было совершено в южной и центральной Испании: в Андалусии (1 676), Валенсии (3 114), Каталонии (1 615) и на Канарских островах (1 173). Меньше всего сделок было заключено в Кантабрии (15), в Сеуте и Мелиле (16) и Эстремадуре (18).

Несмотря на то, что количество сделок с недвижимостью в Испании растет уже четвертый квартал подряд, ему еще далеко до уровня второго квартала 2006 года, когда было зафиксировано 30 тыс. сделок.

Эксперты видят одну из основных причин в уменьшении количества иностранцев, проживающих в Испании. Так к концу 2011 года, в стране было зарегистрировано около 5,7 млн иностранцев, что на 40 447 человек меньше (-0,7%), чем четырьмя годами ранее.

По данным Международного экономического форума (МЭФ), Иран по качеству железнодорожной инфраструктуры занимает 45-ое место среди 144 стран мира, сообщает агентство ИСНА.

В опубликованном МЭФ рейтинге, первое место по качеству железнодорожной инфраструктуры занимает Швейцария. На втором и третьем местах находятся Япония и Гонконг. За ними следуют такие страны, как Франция, Сингапур, Финляндия, Германия, Испания, Голландия и Южная Корея. Они занимают, соответственно, с 4-го по 10-ое места.

Иран по данному показателю опережает такие страны, как Южная Африка, Норвегия, Хорватия, Индонезия, Турция, Египет, Болгария, Мексика, Пакистан и Словения.

На Ближнем и Среднем Востоке Иран занимает второе место по качеству железнодорожной инфраструктуры после Саудовской Аравии.

ПРОФИЦИТ ТОРГОВОГО БАЛАНСА ЕВРОЗОНЫ ВЫРОС ДО 15,6 МЛРД

Экспорт в Россию показал самый значительный прирост - на 16%

Профицит торгового баланса еврозоны увеличился в июле в годичном исчислении на 2,1 млрд евро до 15,6 млрд евро, сообщает Евростат. В июне показатель составлял 13,6 млрд евро.

Экспорт в июле вырос на 2%, импорт - на 1,2%.

С начала года увеличился дефицит в сфере энергетики. Если в первом полугодии 2011 года показатель исчислялся 187,2 мрлд евро, то в июне этого года дошел до 208,6 млрд евро. Также вырос переизбыток промышленных товаров - 167,8 млрд евро против 112,1 млрд евро.

За полгода Евросоюз нарастил торговые отношения с большинством международных партнеров за исключением Индии (спад на 6%) и Турции (-2%). Экспорт в Россию и Южную Корею показал самый значительный прирост (оба - на 16%). Далее следует Бразилия с 15%. Импорт увеличен из Норвегии (рост на 11%), Южной Кореи и США (9%). Ввоз из Индии и Японии сократился на 11 и 9% соответственно.

В первом полугодии профицит торгового баланса с США увеличился на 40,6 млрд евро. Дефицит снизился с Китаем (с 75 млрд до 67,5 млрд), Россией (с 51,7 млрд до 48,1 млрд) и Японией (с 11,5 млрд до 6,1 млрд евро).

В целом по Евросоюзу активнее всего наращивают профицит Германия (до 92,4 млрд евро), Нидерланды (25,6 млрд евро) и Ирландия (20,9 млрд евро). У Великобритании самый крупный дефицит торгового баланса - 73,8 млрд евро. На втором месте Франция (43,9 млрд) и Испания (18,9 млрд евро).

По итогам 2011 года из стран еврозоны было вывезено товаров и услуг на 1,733 млрд евро (+13%) и ввезено на 1,743 (+12); годовой дефицит составил 10 млрд евро.

США еще на 180 дней исключили ряд государств из своего санкционного списка в связи со снижением объемов закупок этими странами неочищенной иранской нефти.

"Я рада сообщить, что Бельгия, Чехия, Франция, Германия, Греция, Италия, Япония, Нидерланды, Польша, Испания и Великобритания вновь обеспечили себе право быть исключенными из списка санкций на основании снижения ими объема закупок неочищенной нефти из Ирана", - говорится в заявлении госсекретаря США Хиллари Клинтон.

В июне были исключены из санкционного списка Китай, Сингапур, Индия, Малайзия, Южная Корея, Южная Африка, Шри-Ланка, Турция и Тайвань - также на 180 дней с правом продления. Как ожидается, срок будет продлен.

Конгресс США в начале года наделил администрацию правом применять дополнительные односторонние санкции к иностранным финансовым институтам и компаниям, заключающим сделки с Ираном. Целью этого шага было сокращение финансирования иранской экономики через принуждение иностранных государств к отказу от закупок иранской нефти, а также изоляция Центробанка Ирана.

Клинтон в очередной раз призвала Иран выполнять свои международные обязательства и серьезно подойти к переговорам с "шестеркой". Мария Табак, Денис Ворошилов.

Систему скоростного автобусного сообщения необходимо создать в "большой Москве" как альтернативу рельсовому общественному транспорту, заявил в субботу на презентации проекта концепции по развитию московской агломерации авторского коллектива во главе с архитектурной мастерской Ricardo Bofill Риккардо Бофилл-младший.

По словам архитектора, темпы строительства метро в Москве, которые, по данным проектировщиков из бюро Ricardo Bofill, равны 7-9 километрам в год, не в состоянии полностью решить проблему с общественным транспортом в Москве.

"Мы считаем, что нужно создать скоростной автобусный транспорт - Bus rapid transit, или BRT", - сказал он.

По данным Бофилла-младшего, по стоимости строительство 7 километров подземки сопоставимо с организацией 426 километров BRT.

Архитектор обратил внимание на то, что система BRT должна быть интеллектуальной и предполагать возможность управления светофорами.

Кроме того, система скоростного автобусного сообщения, которая в первую очередь понадобится для связи Москвы с пределах МКАД с новыми территориями столицы, должна быть включена в систему общественного транспорта города и развиваться параллельно с другими видами транспорта, добавил Бофилл-младший.

"В автобусах BRT должны быть wi-fi, кондиционеры, они должны быть удобными для людей", - отметил он.

При этом, по словам участника конкурса на создание концепции московской агломерации, в команде Ricardo Bofill предполагают, что в целом на создание транспортной инфраструктуры новых территорий столицы и совершенствование транспортной инфраструктуры Москвы в исторических границах может понадобиться в течение 30 ближайших лет 54 миллиарда долларов.

"За инфраструктуру, исходя из наших оценок, заплатят москвичи с помощью в своих налогов. Так, по нашим подсчетам, в качестве налогов за транзакции с недвижимостью можно собрать 45 миллиарда долларов, а еще 173 миллиарда долларов можно получить с доходов девелоперов, работающих на рынке недвижимости", - сообщил он.

Архитектурный конкурс на концепцию развития московской агломерации, продолжавшийся полгода, завершился 5 сентября победой иностранных команд. Лучшей командой, предложившей проектные решения по московской агломерации и по развитию Москвы, члены международного жюри признали французский коллектив Antoine Grumbach et Associes. Победителем в номинации на лучшее решение по новому федеральному правительственному центру стала команда Urban Design Associates из Америки.

Американская компания Cell Therapeutics объявила о выводе на рынки стран Европейского союза нового препарата Pixuvri для лечения рецидивной B-клеточной лимфомы Ходжкина. В ближайшее время, уже в сентябре, лекарство выйдет на рынки Швеции, Дании и Финляндии; на рынках Австрии и Норвегии оно появиться в начале октября, а в Великобритании и Нидерландах – в ноябре. Во Франции, Италии, Испании и других странах ЕС, Cell Therapeutics планирует сделать лекарство доступным в 2013 году.

Европейская комиссия предварительно одобрила выход Pixuvri на рынок ЕС еще в мае поточного года, кроме того, это первый зарегистрированный в ЕС препарат для лечения пациентов с рецидивной или трудноизлечимой агрессивной B-клеточной лимфомой Ходжкина. В странах ЕС ежегодно фиксируется около 37,000 новых случаев заболевания этой болезнью

Биофармацевтическая компания Cell Therapeutics была учреждена в 1991 году. Главный офис компании находиться в Сиэтле, штат Вашингтон. Деятельность компании сконцентрирована на разработке новейших методов лечения рака, более эффективных и менее токсичных.

Несмотря на строительный кризис, с января по июнь 2012 года в стране было совершено сделок с недвижимостью на сумму в €20,120 млрд.

По сравнению с аналогичным периодом 2011 года, доход от сделок сократился на 17,6% - в первом полугодии 2011 года сумма составила €24,4377 млрд. Падение доходов было смягчено повышением активности на рынке вторичного жилья, сообщает портал Kyero.

Всего с января по июнь 2012 года было заключено 136 095 сделок с недвижимостью – на 7,1% меньше, чем за первое полугодие предыдущего года. Продажи вторичной недвижимости принесли €14,8486 млрд. (-10,4%), а первичного - €5,2718 млрд. (-32,8%).

По данным El Mundo, Андалусия оказалась самым прибыльным регионом в рассмотренный период времени. Регион принес доход в €3,6429 млрд. Второй по популярности оказалась Каталония - €3,612 млрд, следом идут Мадрид (€3,0105 млрд.) и Валенсия (€2,5676 млрд.).

Самыми непопулярным районами оказались Астурия (€356 млн), Эстремадура (€298,8 млн), Кантабрия (€244 млн), Наварра (€229,5 млн), Ла-Риоха (€123,6 млн) и Сеута с Мелильей (€57,8 млн на двоих).

КУДРИН ПРЕДВИДИТ СТАГНАЦИЮ ЭКОНОМИКИ ЕС И США

Финансист предлагает "сильное лекарство". "Не исключаю, что это могла бы быть реструктуризация долгов", - размышляет Кудрин

Действия государственных финансовых организаций США и Евросоюза не помогут преодолеть экономический кризис и приведут к стагнации экономики в этих странах на ближайшие пять-семь лет, заявил экс-глава Минфина РФ Алексей Кудрин на международном форуме "Ялтинская европейская стратегия", сообщает РИА "Новости".

Глава "Комитета гражданских инициатив" выразил мнение, что попытки ФРС и ЕЦБ поддержать спрос не нацелены на основные активы, "они делают их искусственными". Кудрин считает, что действия ЕЦБ лишь отложат проблему. Долговая проблема Португалии, Испании, Италии не будет решена, пока экономический рост в этих странах не будет выше, чем ежегодный прирост долга, считает финансист. "Значит, нужно другое. Может быть, более жесткое, сильное лекарство. Не исключаю, что это могла бы быть реструктуризация долгов этих стран", - объяснил Кудрин.

Президент инвестиционной компании "Интеррос" Владимир Потанин называл Кудрина одним из лучших министров финансов в мире. С Потаниным солидарны и за рубежом, где Кудрин неоднократно возглавлял аналогичные рейтинги. К примеру, журнал Euromoney назвал Кудрина лучшим министром финансов 2011 года.

Пассажиропоток московского аэропорта "Домодедово" в январе-августе 2012 года составил 18,717 миллиона человек, что на 9,1% больше показателей аналогичного периода прошлого года, сообщил авиаузел.

В частности, аэропорт на внутренних воздушных линиях обслужил 7,607 миллиона человек (рост на 14%). Наибольший рост зафиксирован на маршрутах: Санкт-Петербург, Екатеринбург, Краснодар, Челябинск, Анапа. По данным аэропорта, перевозки за восемь месяцев текущего года на указанных направлениях выросли на 26,8% - до более 2 миллионов пассажиров.

Аэропорт "Домодедово" на международных воздушных линиях в январе-августе обслужил более 11,109 миллиона пассажиров (рост на 5,9%). Наибольший рост отмечен на направлениях: Дубай, Барселона, Бургас, Киев, Минск. Пассажиропоток на указанных маршрутах составил 1,277 миллиона человек (рост на 38,6%).

Грузопоток "Домодедово" за январь-август увеличился на 3,6% и составил 122,991 тысячи тонн.

Аэропорт "Домодедово" в августе текущего года обслужил на 7,1% больше пассажиров - 3,233 миллиона человек. Пассажиропоток на внутренних воздушных линиях вырос на 15,3% и составил более 1,320 миллиона человек, на международных составил 1,911 миллиона человек.

Всего за летний сезон отпусков аэропорт обслужил свыше 9,123 миллиона пассажиров. По данным авиаузла, наибольшее количество авиапутешественников выбрали для отдыха летом этого года Анталию, Барселону, Сочи, Бургас, Тиват. Суммарный пассажиропоток по этим направлениям составил 1,177 миллиона человек.

В процентном соотношении количество транзитных пассажиров, совершивших в летние месяцы перелет через аэропорт "Домодедово" по единому билету из/в Санкт-Петербург, Краснодар, Екатеринбург, составило 33,9%, 31,7% и 20% соответственно от общего пассажиропотока по данным направлениям.

Грузопоток "Домодедово" в августе 2012 года составил 17,375 тысячи тонн, что на 4,4% больше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Сионизм и Палестина

Из сочинений 1904 года

Владимир Жаботинский *

СТАТЬЯ ПЕРВАЯ. О ТЕРРИТОРИАЛИЗМЕ[1]

В 10-м выпуске одесского сборника-журнала «Вопросы общественной жизни» помещена статья г-на М. Г-штейна «Спорные пункты в сионистской программе». Это – голос очень трезвого и очень прямодушного территориалиста[2], который откровенно заявляет, что теория временного Nachtasyl[3] есть только позолота горькой пилюли, пустая фраза, лишенная всякого реального значения. «Ведь каждому ясно, – говорит г-н Г-штейн, – что реализация английского предложения представляет собой такую гигантскую задачу, которая должна надолго отвлечь все сионистские силы от работы для Палестины. Создание автономного государства в Африке – это долгий исторический процесс, в течение которого Палестина заселится другими народами, и тогда евреям придется довольствоваться лишь одной платонической мечтой о родном Сионе». А в другом месте сказано: «Агитируя за территорию, необходимо выдвигать ее не как паллиатив или Nachtasyl, потому что утверждать это – значит умышленно или бессознательно вводить массу в заблуждение. Нужно решительно и категорически заявлять, что принятие предложения, аналогичного английскому, совершенно изменяет базельскую программу». Все эти признания в устах территориалиста, конечно, очень ценны, так как худшее, самое прискорбное, что было на 6-м конгрессе, это – именно неправда, будто бы евреи могут создать два государства вместо одного, – неправда, которой никто из повторявших ее не мог верить. Эта неправда была особенно тяжела потому, что свидетельствовала о недостаточном уважении к конгрессу со стороны если не наших руководителей, то их красноречивых оруженосцев, и в то же время невольно подорвала и наше уважение к ним. Дорожа своим престижем, наши руководители, конечно, никогда больше не допустят таких неудачных уловок.

Г-н Г-штейн не хочет уловок и ведет дело начистоту. Он говорит, что Палестина, пожалуй, caeteris paribus[4], «скорее всякой другой страны могла бы сделаться национальным центром, притягивающим к себе взоры всего еврейства диаспоры. Но таким центром может сделаться и другая страна, в которой евреи будут жить свободной политической жизнью, где, освобожденная из под гнета, автономно проявится их национальная индивидуальность, широко и всесторонне разовьется национальная культура».

Подчеркнув таким образом открыто и без прикрас коренное несходство между территориалистами и палестинцами в самом идеале, г-н Г-штейн так же трезво и бесстрашно указывает на принципиальные разногласия в тактике. Сионисты-палестинцы, говорит он, видимо, начинают тяготеть к старому палестинофильству. А вернуться к тактике Ховевей-Цион значит изменить политическому сионизму, ибо политический сионизм требует прежде всего гарантий, то есть чартера, и только потом уже допускает массовое заселение страны, тогда как палестинофильский метод, который г-н Г-штейн называет «мелким» и «жалким», согласен обойтись и без чартера, лишь бы ежегодно водворять в Палестине по нескольку десятков новых еврейских семейств. Такая программа не сулит массам близкого спасения от Judennoth[5], а потому массы к ней не примкнут, а крупное политическое движение под этим флагом невозможно. И настоящий политический сионизм должен тщательно ограничить себя от палестинофильски настроенных элементов. Вместе работать нельзя, и г-н Г-штейн твердо заявляет, что все эти наболевшие вопросы о коренных разногласиях должны быть ясно и определенно решены будущим конгрессом. «Это необходимо сделать, – говорит он, – даже если бы такая резкая и определенная постановка вопроса грозила расколоть организацию».

Эта статья, без сомнения, выражает настроение сионистских групп. Она доказывает, что связь народа с Палестиной сознается многими нашими представителями интеллигенции очень смутно, что влечение к древней родине есть, в глазах их, просто красивая прихоть, с которой, при нужде, можно и не считаться. Все это, пожалуй, наша вина. В сионистской литературе действительно меньше всего разработан вопрос о том, почему Св[ятая] земля является и должна быть краеугольным камнем нашего возрождения. Пора тем из нас, которые сознают ясно и твердо современную неразделимость сионизма и Палестины, вслух обосновать и формулировать это сознание. Течение, стремящееся сорвать с нашего герба надпись «Сион» и начертать вместо нее девиз: «Куда глаза глядят», орудует, бесспорно, весьма обдуманными и логическими доводами и в то же время настаивает, что мы в нашей приверженности к Палестине руководствуемся моментами сомнительной ценности: чувством, настроением, «историческим романтизмом». Пора выяснить, что связь сионизма и Сиона есть для нас не только неистребимо сильный инстинкт, но также и пробный, законный вывод строго позитивного размышления.

Движение может быть народным и жизнеспособным только тогда, когда оно точно соответствует народной воле. В большие поворотные исторические моменты массы бывают одушевлены одним основным желанием. У разных лиц под влиянием разных внешних давлений это желание может выражаться в разных формах, часто в исковерканном, нечистом виде, с посторонними примесями. Но если извлечь из всей этой разноголосицы общее для всех ядро, то оно и выразит для данной эпохи истинную формулу народной воли. И для этого, чтобы данное движение было в полном смысле слова движением народа, необходимо, чтобы в основу его легла эта очищенная формула народной воли. Если идеал движения хоть немного несроден этой формуле, движение скоро или потеряет почву, каков бы ни был временно его внешний успех, или подчинится стихии и изменит свое направление, ибо стихийная масса может иметь во всякую данную эпоху только одну основную массовую волю, созданную силой вещей, и никто не властен изменить эту волю, как не властен разрушить силу вещей. Против этого положения не станет, без сомнения, спорить ни один человек, усвоивший достаточно современное научное мировоззрение и понимающий, что историю делают не вымыслы и замыслы вожаков, а стихийные процессы, независящие от нас и непосредственно влияющие на образование массовой народной воли.

Спор вызывается не сущностью этого положения, а только применением его. Действительно, как познать настоящую народную волю, ее очищенную, беспримесную суть? Кто скажет нам формулу народной воли, кто выразит точными словами, чего именно желает народ своим массовым безошибочным инстинктом? Проще всего – спросить у самого народа, но ведь это не очень легко. Иногда это невозможно, потому что массы состоят из непросвещенных личностей, которые могут быть менее всего способны точно разобраться в своих желаниях, отделить в них вечные основные элементы от мимолетных и наносных, обнажить истинную формулу народной воли.

На 6-м конгрессе кто-то выразился, что массы подобны больному, который не может сам знать, какое лекарство ему нужно, и вокруг этой фразы пошли теперь страстные споры. Многие настаивают, что высказывать такие взгляды – значит проповедовать неуважение или даже пренебрежение к народной воле. Мне кажется, что этот взгляд ничуть не колеблет громадного всерешающего значения народной воли: он только указывает на то, что народная воля иногда лежит глубже народного крика. Так бывает с человеком, у которого бельмо на глазах: искусный врач удаляет бельмо и запирает больного на два дня в темную комнату, с повязкой на глазах. И тогда больной может возмутиться и закричать: я хочу света, выпусти меня из темной комнаты! Но врач знает, что это только крик, а не истинная воля больного человека; ибо истинная воля всего его организма требует в эту минуту, чтобы слепцу вернули свет не на одно мгновение, после которого отвыкшие глаза опять ослепнут, а навсегда. И если врач, наперекор крикам больного, насильно держит его в темной комнате, пока не наступит момент полного возвращения к свету, то не значит ли это, что врач повиновался истинной органической воле своего больного?

Истинная формула народной воли не выясняется из того, что народ кричит. Иногда он кричит: «Хлеба и зрелищ!», между тем как бессознательно желает света новой религии. Зерно народной воли не обнаруживается из официального подсчета голосов. Есть только три формы обнаружения чистой воли народа. Во-первых – исторический процесс. Он всегда подчиняется истинной воле масс, потому что только этой волей, рожденной в силу вещей в строгом соответствии со стихийными потребностями момента, только этой волей он и совершается, и отметает, и отбрасывает своеобразным естественным подбором все то, что не совпадает с чистой волей масс. То, что диктуется волей масс, рано или поздно победит. Так раскрывается суть народной воли в самом ходе истории, и, изучая с этой точки зрения летопись наших дней, потомки могут познать истинную волю современных нам масс. Второе откровение народной воли – это чутье гениального современника. Возникают иногда из среды народа особенные люди, одаренные сверхобычной чуткостью, которой нет у других смертных; все заветное, что осколками разбросано в душе миллионов, в душе такого человека собрано воедино, спаяно в один слиток, и тогда бог народа говорит его устами и творит его рукой, и он будет избранным вождем массы с правом осуществлять ее истинную стихийную волю, хотя бы даже наперекор ее неосмысленному крику. Счастливы те народы, которым судьба дарит в надлежащее время такого предводителя.

Но есть третий способ обнаружить истинную волю народа. Он не так точен, как первые два, зато он доступнее. Этот способ – вдумчивое изучение истории народа. Прошлое прокладывает стальные рельсы для будущего: если поезд какого бы то ни было движения сойдет с этих рельсов, он потерпит крушение. Всякое новое течение в народной жизни должно быть в строгой преемственной связи со всем его прошлым; если под многообразными событиями, составляющими историю данного народа, всюду красными нитями проходят одни и те же основные стимулы, то и в новом течении должны непременно и неприкосновенно проявиться те же стимулы, иначе под новым движением нет стойкой почвы. Вдумчиво изучая прошлое, мы можем подметить такие красные нити, выяснить основные стимулы народа; мы постигнем их тем точнее, чем вдумчивее и беспристрастнее будем изучать. И тогда, познав насколько это нам удастся, главные девизы народной воли, неизменно проявившиеся в разнообразных событиях национальной истории, мы ясно увидим, соответствует ли содержание нового движения этим незыблемым девизам, то есть вытекает ли оно преемственно из предыдущего исторического процесса или хочет уклониться от предначертанного прошлым пути и сорваться с его рельсов. И отделив таким анализом те элементы народного движения, которые стихийно возникли как естественное развитие и последствие всех предшествовавших процессов, от тех элементов, которые извне нанесены давлением часто мимолетных обстоятельств, мы получим право с большей или меньшей точностью признать, что вторая категория будет рано или поздно отметена самой историей как не имеющая корня в народной воле, тогда как первая категория и составляет для данной эпохи истинную формулу народной воли – ту формулу, которой суждено осуществиться и победить.

Вдумаемся в историю еврейского рассеяния и попытаемся раскрыть основной стимул нашей жизнедеятельности за этот огромный период.

Это вовсе не такая сложная задача, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что хотя история галута очень запутана и разбита на множество отдельных кусков – по числу стран, где мы прятались, – но история галута далеко не является историей нашей жизнедеятельности. В жаргонной печати появилась в прошлом году небольшая статья г-на Иошуа Равницкого «Macht allein aiere geschichte»[6], где настолько же остроумно, сколько и верно указано, что история еврейского галута повествует не о том, что делали сами евреи, а о том, что с ними делали другие. В таком-то году Испания нас выгнала, в таком-то году папы заперли нас в гетто, в таком-то году Франция дала нам равноправие. Чужие руки строили нашу историю, мы же являлись только воспринимающей, пассивной стороной. Поэтому, как богата ни была бы история нашего скитания, наша собственная жизнедеятельность тут ровно ни при чем. Делали многое и разнообразное над нами другие, мы же только принимали и расписывались в получении. Очень трудно установить единство в сложной истории любого другого народа, жизнедеятельность которого многообразно проявлялась и в войнах, и во внутренних переворотах, и в экспансивной колонизации; но история нашего галута в этом смысле удивительно проста и представляет вечное продолжение одного и того же мотива. Чтобы в ней установить единство, нет нужды прибегать к тонкостям сложного анализа: достаточно окинуть с птичьего полета одним внимательным взглядом всю равнину нашего рассеяния, и общая картина сразу станет ясна. Там и сям разбросаны кучки евреев, окруженные многочисленными сонмищами иноплеменников. Иноплеменники настроены враждебно и дают это чувствовать; в основании этой вражды лежит непременно какое-нибудь требование – явное или скрытое, сознательное или бессознательное, справедливое или несправедливое, которое одни по праву сильного предъявляют другим, подкрепляя свою настойчивость гнетом. Евреи молчаливо терпят, но, очевидно, не уступают, не соглашаются на требование, потому что вражда к ним не убывает, а только меняет форму. И так оно идет из века в век настолько однообразно и монотонно, что в конце концов отдельные группы как бы сливаются и получается одна общая картина: тесная кучка людей, на которую раздраженно наступают со всех сторон многочисленные недруги, очевидно добиваясь чего-то; маленькая кучка не поддается и, по-видимому, предпочитает хроническое мученичество, лишь бы что-то сохранить, чего-то не выдать врагу. Что же, в таком случае, дорого этой кучке людей? Как назвать это что-то, ради которого они согласны терпеть хроническое мученичество? Если история галута есть оборона кучки людей, то что же это за святыня, которую они так упорно обороняли и любовь к которой есть, очевидно, основной стимул всей истории безземельного народа?

На этот вопрос готов ходячий ответ: святыней была религия. Еврейский народ отстаивал свою Тору и страдал за Тору. Иноплеменники требовали, чтобы он отказался от Торы, а он не хотел. История галута есть летопись нашей борьбы за свое вероучение.

Добрая половина всех ходячих мнений страдает обыкновенно если не легкомысленностью, то недостатком глубины. В данном случае перед нами типичное ходячее мнение, скороспелое и поверхностное. Прежде всего бросается в глаза одна странность: ведь религия, как и всякая другая идеология, подчинена закону эволюции. В течение двух тысячелетий совершилось много общественных перемен, которых евреи были свидетелями; на глазах у них открывались новые страны, совершенствовалась техника, разрасталось в глубину и ширину естествознание; из их среды сплошь и рядом выходили врачи, постигавшие тайну науки, и банкиры, имевшие сношения с заморскими странами. Все это должно было расширить кругозор народа, особенно столь восприимчивого народа, и должно было вызвать известное брожение и в религиозной области, пробудить некоторые попытки, хотя бы робкие новшества. Христианство за этот период успело несколько раз дифференцироваться. То же самое естественно должно было произойти и с иудаизмом. Должно было – но не произошло. Факт бесспорно установленный, что с первого дня галута прекращается внутренний прогресс иудаизма как религии. Это тем более резко бросается в глаза, что до рассеяния замечалось нечто совершенно обратное: замечались попытки постоянного религиозно-этического творчества, прорывались новые слова. Все это жизненное движение сразу обрывается в момент потери национального отечества. Религиозное «творчество» галута все сводится к бесплодному толкованию толкований на толкования. Замечается даже сильный регресс: до изгнания были попытки, так сказать, либерального истолкования закона, отступления от буквы; после изгнания мелочные ограничительные постановления умножаются до невероятных пределов, преданность букве учения становится главной заботой религиозной мысли. Ни соприкосновения с внешним миром, ни обогащение высших классов, ни сравнительно частое приобщение евреев к свету положительной науки, – ничто не отзывается даже малейшей зыбью к этой стоячей воде. Иудаизм не прогрессирует, иудаизм не подчиняется закону эволюции. С тех пор как еврейский народ потерял свою землю, иудаизм перестал изменяться, развиваться и совершенствоваться. Он застыл на той своей ступени, на которой его застал разразившийся гром обезземеления. Еврейская религиозно-этическая мысль, до того усиленно создававшая новые ценности, которые подготовили возникновение христианства, с этого момента всецело устремляется на охранение старого религиозного багажа и ограждение его от каких бы то ни было новых элементов. До галута еврей холил свое религиозное сознание, как цветок, который поливают водой, чтобы он рос в высоту и в ширину; с первого дня галута еврей лишил этот цветок воздуха и воды, не давая ему расти, засушил цветок и мертвым зашил его в заветную ладанку, мертвым, лишь бы только не дать ему измениться!

Что же это значит? Разве так поступают со святыней, ради которой приносятся веками тяжелые жертвы? Если, например, мать готова на всякие муки за своего ребенка, то ведь это не для того, чтобы навеки сохранить его маленьким и неосмысленным, а для того, чтобы дать ему возможность развиваться и расти. Она не отдает его недругам, ибо она его кормит и с радостью на скорбном лице видит, как дитя увеличивается в весе и учится новым словам. Но если мать сама, бессознательно, нарочно, остановила рост младенца и, быть может, задушила его, чтобы остановить рост, – и все-таки веками стоит над маленьким трупом, терпит муки и гонения, все же не хочет отдать мертвое тельце, тогда есть только одна разгадка ее странному образу действий: это мертвое тельце, вероятно, не есть сама святыня, а только оболочка или ограда святыни.

Так омертвел иудаизм, ибо то, что не развивается, равно и подобно мертвому, даже если в глубине скрыта искра жизни. Так омертвел дотоле живой и жизнеспособный иудаизм, когда Израиль стал безземельным народом и начал свой подвиг дважды тысячелетнего мученичества за свою святыню. Если бы этой святыней был иудаизм, то народ поливал бы его живой водой и радовался бы его росту и развитию, как было до рассеяния. Но если народ добровольно заковал свое религиозное сознание в насильственные рамки, засушил его до степени полной окаменелости, сделал из живой религии как бы набальзамированный труп религии, то ясно, что не в религии была святыня, а в чем-то другом, чему эта мумия должна была служить оболочкой и оградой.

Я позволяю себе отослать читателя к брошюре М. М. Марголина «Основные течения в истории еврейского народа» (СПб, 1900), где очень обстоятельно и основательно разработан вопрос о том, является ли та постоянная оборона, которую вели и ведут евреи в изгнании, обороной религии, или религия только прикрывала и охраняла что-то другое. Указав на зарождение, рядом со школами Гилеля и Шамая, третьего течения («универсального»), которое позднее приняло форму христианства, г-н Марголин говорит: «Едва ли можно сомневаться в том, что если бы над евреями не разразилась политическая катастрофа, если бы они сохранили свою национальную организацию в Палестине, то развитие универсального течения пошло бы иными путями, и так как национальному существованию евреев не угрожала бы никакая опасность, то к новому универсальному течению примкнул бы весь народ еврейский…» (с. 21). Иными словами, эволюция от мозаизма к профетизму и к дальнейшим стадиям иудейского религиозно-этического миропонимания совершалась бы в еврействе безостановочно своим естественным путем. Но «ввиду крушения еврейской политической организации, национальная самозащита могла быть сделана только на почве религиозной» (курсив автора). Для сохранения своего национального целого не было других средств как замкнуться в себе, оградиться системой мелочных и антисоциальных запретов…»

Не религия, а национальная индивидуальность является той святыней, которую наш народ так упорно отстаивал и отстаивает. Для всякой народности, живущей в нормальных условиях, охраной и оградой ее национальной личности является национальная территория и национальная организация. Израиль лишился того и другого, тогда инстинкт национального самосохранения цепко ухватился за единственное, что могло сыграть роль непроницаемой стены между еврейством и другими племенами и в то же время послужить скрепляющим цементом внутри самого еврейства: за религию – и притом непременно уснащенную всякого рода ограничительными толкованиями. Инстинктом национального самосохранения народ почуял, что до тех пор, пока Израиль не только верит в своего Бога и молится в своих храмах, но и почти во всех других проявлениях жизни сторонится иноплеменника, до тех пор национальная индивидуальность спасена от растворения в племенах земли. Почва, по которой мы ходим, должна быть неподвижна: землетрясение нас ужасает; поэтому, когда религия заменила нам землю, мы прежде всего сделали эту религию неподвижной. Мы превратили ее в мумию или даже растолкли и растерли в мелкий порошок, которым, как камфарой, осыпали свое сокровище – национальную индивидуальность, чтобы ее уберечь…

Все это не умаляет внутренней ценности иудаизма. Напротив, чтобы религия одна в течение стольких веков могла успешно заменить национальную территорию и национальную организацию – это должна быть поистине великая религия, богатая семенами вечной правды. Но все-таки в нашем галуте Тора сыграла роль не самого палладиума, а только его защитницы. И в высшей степени любопытно то, что именно теперь, когда религиозная вера отцов вымирает и передовое еврейство, таким образом, теряет ту броню иудаизма, которая в дедах наших ограждала их национальную индивидуальность от смешения с чужеродными элементами, – именно теперь мы начинаем громко добиваться и национальной территории, и национальной организации, то есть как раз того, суррогатом чего служила до последнего времени религия. Это знаменательное совпадение окончательно подтверждает то, что нам и требовалось доказать: основным стимулом всей исторической жизнедеятельности безземельного Израиля было отстаивание национальной индивидуальности. Следовательно, и теперь только то национально-еврейское движение может стать истинно народным движением и привести к победе, которое в основу своей программы поставит, без урезок и отклонений, ту же цель: обеспечить неприкосновенность еврейской национальной индивидуальности.

Мы подошли к главному спорному пункту. Что такое еврейская национальная индивидуальность?

Был целый период – теперь он, кажется, начинает проходить, – когда слово и понятие «раса» считалось совершенно лишенным основания в науке. Существования племенных особенностей нельзя было отрицать за их явной очевидностью, но признавалось, что они являются отпечатками своеобразно сложившихся исторических судеб и только, а расы ни при чем. Выходило почти так, что если бы по воле судьбы смены социальных отношений у эскимосов и у нубийцев с незапамятных времен и до наших дней были всегда совершенно параллельны, то нубийцы и эскимосы ничем бы не отличались теперь друг от друга и даже, пожалуй, говорили бы на одном языке… Конечно, это пример карикатурный, но и в своем настоящем, не шаржированном виде такой взгляд – еще далеко не вымерший – не может совершенно претендовать на какую бы то ни было серьезную состоятельность. И физическая, и психическая природа человека – все это такие чуткие и тонкие аппараты, на которых не может не отражаться малейшее различие в окружающей естественной среде. Немыслимо, чтобы гористый горизонт не положил своеобразного отпечатка на психику человека, выросшего среди гор, по сравнению с психикой уроженца равнины. Так во всем, и, несомненно, если даже вся разница между двумя местностями, сходными по устройству поверхности и т. п., сводилась бы к двум-трем градусам средней годовой температуры, то такое маленькое различие за период нескольких поколений при отсутствии взаимного смешения крови создало бы некоторое соответствующее различие между типичными представителями обеих местностей. Этот особый отпечаток мог бы даже быть неуловим для нашего глаза, но это доказывало бы только несовершенство нашего глазного аппарата. Все это давно и прекрасно выяснено еще у Бокля, и только близорукая односторонность может упускать из виду или отрицать великое влияние естественных факторов на физическую и психическую природу человека – влияние, вырабатывающее отдельные расы.

Вполне понятно, почему в ту эпоху, когда вырабатывалось материалистическое понимание истории, о расовых различиях забыли. Дело в том, что сумма естественных факторов данной местности, то есть та среда, которая, влияя в течение веков, вырабатывает расу, – эта сумма с течением времени почти не меняется. Конечно, возможны некоторые изменения в устройстве поверхности или температуре, но они всегда так незначительны и так незаметно медленны, что естественную среду, а следовательно, и расу можно принять за постоянную неизменяющуюся величину, исключая, конечно, случаи переселения или смешения с инородцами. По сравнению с этой неподвижностью естественных факторов, факторы социальные сменяются с головокружительной быстротой. Каждая смена их, конечно, отзывается так или иначе на организме и психике современников, и эти отражения социальных влияний так быстро следуют одно за другим, что невольно бросаются в глаза и заставляют забыть о неподвижном и потому незаметном расовом фоне, на котором они более или менее ярко, но все же поверхностно отпечатываются. Это можно сравнить с экраном, на который из волшебного фонаря бросают, быстро сменяя, то красные, то зеленые, то голубые лучи, так что зритель забывает, в конце концов, что цветное освещение – это только внешняя мимолетная окраска, а экран есть нечто самостоятельное, независимое, обладающее своими неизменными свойствами и даже придающее свой особенный оттенок цветным лучам, которые падают на его поверхность… Иными словами, острое влияние сменяющихся социальных факторов на человеческий организм и психику гораздо ярче и заметнее, но далеко не так глубоко и невытравимо, как медленное, постоянное, ни на миг не прекращающееся давление естественной среды – родного ландшафта, родного климата, родной растительности, родного ветра. Психика племени создается только естественными факторами; факторы социальные привносят в нее лишь одни второстепенные черты, которые легко стираются под давлением новых социальных условий. Тем, кто были рабами, дайте три поколения полной свободы – в их психике исчезнут всякие следы рабства, но никакие социальные перемены – если не будет смешения с чужой кровью – не вытравят пытливого духа предприимчивости из племени, рожденного на берегу моря, и не истребят в расе, выросшей на беспредельной равнине, влечения к удали и размаху. Но, конечно, та школа, которой предстояла задача дать истории материалистическое объяснение, имела право игнорировать влияние естественной среды и роль расы. Этой школе просто не было дела до племенной психики и ее различий: эта школа должна была доказать, что пружины истории лежат в экономических отношениях; и задача эта была так трудна, по пути предстояло опрокинуть столько увесистых предрассудков, что Маркс поистине имел полное право устремить все свое внимание на социальные факторы и закрыть глаза на расовые. Тем более что последние, в самом деле, играют гораздо менее видную роль в истории, чем первые. Борьба интересов, которая главным образом и создает историю, возникает почти всегда на экономической почве, а не на племенной, хотя иногда и прикрывается румянами расовой вражды. Может быть, единственный случай, когда расовый момент в чистом виде вмешивается в историю как непосредственный фактор, – и есть случай безземельного народа Израиля, именно в силу этой аномалии безземельности. Обыкновенно же в истории нормально развившихся народов племенные особенности данной нации только до некоторой степени определяли ее тактику в случае тех или иных событий, но эти события были порождениями обыкновенных экономических процессов. Таким образом, было бы грешно упрекать школу исторического материализма за то, что она, занятая своей главной задачей, вычеркнула понятие расы из своего кругозора.

Мы задали себе вопрос: что такое еврейская национальная индивидуальность, что, собственно, понимаем мы под словом «настоящий еврей» в те редкие минуты, когда произносим это слово не со стыдом, а с гордостью. Есть ли это тот тип еврея, который мы встречали на каждом шагу вокруг себя? Всякий понимает, что нет, так как на этом современном еврее осело и даже въелось в него много осадков долгого нахлебничества под чужими кровлями, а ведь мы доискиваемся именно того беспримесного зерна национальной индивидуальности, которое как раз и хотел народ уберечь от этих самых осадков нахлебничества. Если мы с первого дня галута стараемся ревниво охранить какую-то сущность от всяких влияний галута, то ведь ясно, что эта сущность не может быть хотя бы даже отчасти порождением галута. Конечно, охрана не могла быть совершенно удачной, и галут порядком захватал и запятнал эту сущность своими грязными пальцами, но ведь не эта грязь, не эти наслоения, не эти, так сказать, синяки от чужих ударов на лице нашем были той святыней, которую мы ценой страданий оберегали от растворения в чужеродной среде. Святыней, ревниво оберегаемой от влияний галута, могло быть только нечто такое, что создалось раньше галута, что мы уже готовым принесли с собой в страны рассеяния и твердо решили сохранить неприкосновенным. То зерно национальной индивидуальности, которое мы инстинктивно подразумеваем, когда не со стыдом, а с гордостью произносим слово «еврей», рождено не в изгнании, а до изгнания. Следовательно – в Палестине. Все, что осело на теле и на душе у нас за века рассеяния, не может быть включено в нашу национальную индивидуальность, подобно тому, как рубец от раны или красный след от пощечины не могут быть признаны за черты физиономии. Все новые черты, которые мы, быть может, приобрели после разлуки с Сионом, – все это чужеродные, нееврейские наслоения. Истинное зерно еврейской национальной индивидуальности является созданием чисто палестинским.

До Палестины мы не были народом и не существовали. На почве Палестины возникло, из осколков разных племен, еврейское племя. Почва Палестины взрастила нас, сделала гражданами; создавая религию единого Бога, мы вдыхали ветер Палестины и, борясь за независимость и гегемонию, дышали ее воздухом и питались злаками, рожденными из ее почвы. В Палестине выросли идеологии наших пророков и прозвучала «Песнь песней». Все, что есть в нас еврейского, дано нам Палестиной; все остальное, что в нас имеется, не есть еврейское. Еврейство и Палестина – одно и то же. Там мы родились как нация и там созрели. И когда буря выбросила нас из Палестины, мы не могли расти дальше, как не может расти дальше дерево, вырванное из земли. И вся наша жизнедеятельность свелась к охране той нашей индивидуальности, которую создала Палестина. И таким образом вот, наконец, в своей окончательной форме, тот основной стимул всей истории нашего галута, стимул, из которого мы хотим познать истинную формулу народной воли: охрана и отстаивание нашей национальной, то есть чисто и исключительно палестинской, индивидуальности. И следовательно, делая строго логический вывод из всего того, что раньше говорилось, только то национально-еврейское движение будет истинно народным, которое поставит себе целью обеспечить неприкосновенное развитие нашей палестинской национальной индивидуальности.

Но неприкосновенное развитие палестинской индивидуальности мыслимо только на той почве и в той природной среде, которые некогда создали эту индивидуальность. Другой климат, другая флора, другие горы не могут не исковеркать организма и психики, созданных климатом, флорой и горами Палестины, ибо расовый организм и расовая психика суть только порождения определенного сочетания естественных факторов, и пересадить расовую индивидуальность в другую естественную среду – значит обречь ее на переделку под чужой лад. «Может быть, переделка послужила бы к лучшему?» – ответят иные. Может быть. Но это безразлично. Мы можем вести народ только по тому направлению, точно и неуклонно, куда угодно идти его стихийной воле. И изучая стихийную волю безземельного Израиля, мы нашли, что главным стимулом ее всегда неизменно была охрана еврейской национальной индивидуальности – сущности чисто и исключительно палестинской, и таким образом пришли к выводу, что единственный путь, по которому может направиться истинно народное национально-еврейское движение, есть тот, который приведет к наибольшему обеспечению неприкосновенности этой палестинской индивидуальности; и так как неприкосновенно-своеобразное развитие палестинской индивидуальности органически немыслимо вне Палестины, то путь народного движения может вести только в Палестину, во что бы то ни стало.

Г-н Г-штейн говорит: «Свободное и всестороннее развитие всякой нации обусловливается степенью ее национального самоопределения. Такое самоопределение возможно тогда, когда нация, составляя на собственной территории политическое большинство, управляется автономно, то есть когда ее развитие определяется не интересами и судьбой господствующей, подчас совершенно не сходной с ней народности, а ее собственными национальными потребностями и присущей ей национальной психикой…» Пусть г-н Г-штейн поселит, на началах самой полной автономии, колонию итальянцев в Канаде; много ли через триста лет в них останется итальянского? Чужая земля всегда чужая земля, даже при полной свободе самоопределения.

А теперь еще два слова о палестинофильской тактике и об измене политическому сионизму. Здесь опять перед нами та наша праздная склонность к пререканиям, о которой мы уже беседовали мимоходом в январской книжке. Почему-то каждому взводу в нашем лагере кажется, что он сам не может спокойно маршировать, пока не переколотит насмерть все инакомарширующие взводы. Всякая попытка своеобразной тактики сейчас же клеймится именем «измены». Культура есть «измена» фонду, привлечение мизрахистов – «измена» культуре, и так далее. Я опять настаиваю, что вся эта любовь к взаимному критиканству непосредственно вытекает из склонности к безделью, ибо под шум громов легче увильнуть от настоящей работы. И настаиваю, что имени настоящей работы достойна только работа положительная и созидательная: ежели ты за культуру, то учреждай национальные школы и выпускай учебники; ежели ты за чистую политику, то устраивай вечеринки в пользу фонда, вербуй шекеледателей и укрепляй организацию; и тогда вы не только не будете мешать друг другу, но даже будете друг друга дополнять и вместе, с разных сторон, подвигать вперед наше общее дело. А взаимные обвинения в «измене», постоянное старание схватить соседа за шиворот и выкинуть вон из лагеря – вся эта шумиха велеречивых указаний на «непримиримые разногласия» – не есть работа, а развлечение и безделье – самое нехорошее безделье. Ценность партии или фракции познается не в том, сколько неприятностей наговорит она другим фракциям, а в том, сколько положительного создает она в духе собственной программы.

Да простит меня г-н Г-штейн, но его нападки на тактику «палестинофилов» кажутся мне совершенно несерьезными. Сказать, как это часто делают критиканы, что метод заселения понемногу «противоречит» методу заселения en grand[7], – значит, собственно, ничего не сказать. Если нам с г-ном Г-штейном понадобится выпрямить свернутую проволоку, то мы поступим так: он возьмется за один конец, а я за противоположный; он будет тянуть, скажем, на север, а я совсем напротив. При этом, несомненно, его тактика будет резко «противоречить» моей – но, тем не менее, обе прекрасно уживаются и ведут к одной цели. Это так ясно, так часто подтверждается на каждом шагу в обыденной жизни, что прямо-таки непостижимо, как могут толковые люди, вроде г-на Г-штейна, говорить о «непримиримости» одного метода с другим. Откуда они взяли эту непримиримость?

Впрочем, было откуда взять. В известном письме Герцля к Усышкину имелся один любопытный довод: если бы, мол, Усышкин скупил понемногу весь Екатеринослав, то все-таки ведь Екатеринослав принадлежал бы не Усышкину, а России. Герцль настолько умный человек, что ему, когда он написал эту фразу, самому, без сомнения, пришло в голову возражение: да, Екатеринослав будет принадлежать России, но Усышкин будет тогда пользоваться огромным влиянием в Екатеринославе, что, собственно, и требуется… Это возражение, конечно, пришло в голову Герцлю, и он оставил свою фразу, очевидно, только ради красоты слога. Наши почитаемые руководители – замечу в скобках – часто проявляют эту любовь к стилистике: Макс Нордау, например, на последнем конгрессе, ратуя за ночлежный приют, выразился так: «Вы говорите, что вам дорого еврейство, а не евреи. При таких понятиях вам место не на базельском конгрессе, а в спиритическом сеансе!» Если бы мы хоть на миг поверили, что эти слова действительно выражают убеждения г-на Нордау, нам пришлось бы ответить ему: кому дороги евреи, а не еврейство, тому место в заседании благотворительного общества, а не на конгрессе возрождения… Мы этого, однако, не скажем, так как ясно видим, что фраза была выпущена ради красоты слога и не может идти в счет. Но те мысли, которые для самих авторов являются только риторическими украшениями, тем менее должны превращаться в символ веры для других людей. Обмолвка г-на Герцля в письме, написанном в минуту справедливого раздражения, не может стать девизом для руководства сионистских работников.

Будем учиться у Англии, которая, несомненно, очень опытна в искусстве захвата земли. Когда ей понравится чужая область, Англия прежде всего наводняет ее своими людьми: техниками, торговцами, агрономами, учителями и даже колонистами. Англия прежде всего старается мало-помалу приобрести влияние среди местного населения. Это, так сказать, ее «палестинофильство». А затем – Англия выжидает, пока созреет момент, когда при помощи искусного дипломатического хода или политического акта можно будет и окончательно захватить область в свои руки. Это, так сказать, ее «политический сионизм». Одно другому не мешает, одно только подготавливает и помогает другому.

Не со вчерашнего дня все настойчивее раздаются голоса о необходимости немедленной работы в Палестине. Там теперь на 600 тысяч населения – 60 тысяч евреев. Если бы это были в большинстве не попрошайки, а грамотные, толковые и самостоятельные работники, они и теперь бы пользовались преобладающим влиянием среди остального населения.

В Палестине нужны школы и мастерские, чтобы тамошние евреи поголовно стали развитыми и самостоятельными работниками.

Светская культура распространяется все шире, и рано или поздно она должна будет коснуться и палестинских инородцев – арабов и других. Пусть это сделают евреи, а не германцы и не французы. Евреи должны стать учителями туземных инородцев; это – лучшее средство укрепить свое влияние в стране.

Палестины рано или поздно коснется процесс индустриализации. Фабрика дойдет и до Св]ятой[ земли. Пусть это сделают евреи на еврейские капиталы. Тогда к Палестине будет привлечена часть той индустриальной эмиграции, которая теперь направляется в Америку и в Англию.

И надо покупать землю, чтобы ее не раскупили другие. Покупать землю, дешево или дорого, большими участками или малыми, но постоянно покупать и постоянно заселять. У какого-то писателя было на стене начертано: каждый день хоть по строчке. У нас должно быть начертано: каждый день хоть по дунаму.

Для всего этого нужно снять запрещение евреям русско- и румынско-подданным селиться в Палестине. Отмены надо добиться во что бы то ни стало, и можно добиться. Известно, что запрет был вызван недоразумением: он состоялся в начале 80-х годов, когда возникли слухи, будто приток переселенцев несет с собой какие-то заразные болезни. Надо хлопотать об отмене запрета, совершенно независимо от хлопот о публично-правовых гарантиях. Если этого не сделают наши официальные представители, это должны сделать другие сионисты.

Если все наше движение не есть игра взрослых людей, то скоро закипит живая работа в Палестине и для Палестины. Мы создадим стройную программу упрочения нашего влияния в нашей ирредентной земле и будем осуществлять эту программу день за днем, шаг за шагом, упорно и неотступно. Это не будет «мелкая» работа, как выражаются территориалисты, полагающие, как кажется, что сидеть у моря, грызться друг с другом и ждать, пока Герцль выхлопочет, – не жалко и не мелко. Я же полагаю, что живая работа для живой земли и на живой земле даст и нам оживление. Мы тогда во всякий миг будем чувствовать, что недаром живем, что энергия уходит на дело, а не в пустоту, и что каждый день нашими усилиями создается новая ступенька. За работой неохота будет пререкаться о выеденном яйце. Работа для Палестины воскресит в нас исконную органическую связь с дорогой маленькой родиной великого племени, и снова полюбят ее даже те из нас, которые ныне записались в чин не помнящих родства. Это единственный путь к объединению рассеянных элементов: ничто не может объединить, кроме живой работы над живым и родным сердцу делом. И пусть одновременно крепнет и наша сионистская организация вне Палестины, и пусть наши вожди по-прежнему подготавливают и стерегут минуту искусного заключительного дипломатического акта.

Если вдуматься, нам нечего винить себя за то, что до сих пор работы в Палестине почти не было. Это вполне понятно: нужно было раньше создать ту силу, которая могла бы уверенно взяться за огромное и трудное дело. Ведь против так называемой «мелкой» (?) колонизации часто выдвигается тот довод, что Ховевей-Цион работают на этом поприще вот уже двадцать лет, и им, однако, почти ничего не удалось. Да и не могло удаться, прибавим мы, и их неудача нисколько не может поколебать наши намерения. Напротив, она должна укрепит их. Часто видим мы, как возникают здесь и там газеты, иногда и недурные по направлению и содержанию, – возникают и через некоторое время погибают. А между тем существуют же газеты, приносящие миллионные доходы и составляющие даже «седьмую державу». И секрет успеха и неуспеха в том, с какими силами начато издание.

Если у издателя мало денег, то газета лопнет; чтобы создать большую газету, надо иметь большие средства. Если в газетном мире возможны иногда случайные исключения из этого правила, то по отношению к вопросу о сознательно организованном заселении целой страны никаких уклонений от этого закона быть не может: чтобы правильно вести огромное дело, нужны огромные силы. Тут не в одних деньгах дело: тут необходимо и огромное влияние, и точная осведомленность, и вообще все те преимущества, которые могут быть даны только крупной политической организацией. Одесский комитет был очень симпатичным учреждением, но не был и не мог быть политической организацией; в его силах, поэтому, было создать десяток-другой колоний, но для систематического культурного завоевания страны по разносторонне составленному плану необходим крупный и влиятельный политический организм. Чтобы вполне владеть Индией, англичане создали не простое акционерное общество, хотя бы и с колоссальными денежными средствами, а Chartered Company – то есть политическую, почти государственную единицу. То же самое необходимо было и нам. И если мы на создание этой политической организации употребили только семь лет и даже забросили на это время всякую другую работу, то ведь это все-таки довольно скоро и доказывает с нашей стороны значительную способность творческого напряжения. Но теперь, когда учреждение, способное взять на себя и довести до конца огромное и сложное дело, уже готово, – пора начинать и само дело. И все это еще раз доказывает, что в нашем движении методы «политический» и «палестинофильский» одинаково ценны, одинаково необходимы: второй немыслим без первого, первый неполон и неустойчив без второго, и предпочесть один в ущерб другому значит ослабить и подорвать наше дело.

Не знаю, убедил ли я кого-нибудь, но думаю, что одно мне удалось доказать: что наша вера в Палестину не есть слепое полумистическое чувство, а вывод из бесстрастного изучения всей сущности нашей истории и нашего движения. И после этого я охотно сознаюсь, что я, действительно, все-таки верю. Чем больше вдумываюсь, тем тверже верю. Это для меня, скорее, даже не вера, а нечто иное. Разве вы верите, что после февраля будет март? Вы это знаете, потому что иначе быть не может. Так неопровержимо для меня то, что в силу сочетания непреодолимых стихийных процессов Израиль стянется для возрождения к родной Палестине и мои дети или внуки там будут подавать голос в избирательном собрании. И если вы тоже хотите верить, то засучим рукава и будем стыдиться вечера, в который нам пришлось бы сказать: я не работал сегодня…

СТАТЬЯ ВТОРАЯ

I

Первая моя статья под этим заглавием встретила возражения с довольно неожиданной стороны. Отозвались на нее не угандисты и не территориалисты, а лица, к сионизму вовсе не причастные: обозреватель печати из «Хроники Восхода» в первом номере ее по возобновлении и, еще в летние месяцы, г-н М. Г. Моргулис («О сионизме») в одесском журнале «Южные записки»). Я не ответил ни на ту, ни на другую, так как в заметке «Хроники Восхода» нет решительно никаких доводов, а доводы статьи г-на Моргулиса настолько слабы и дышат такой наивностью не от мира сего, что мне тут решительно не о чем и не на что возражать. Единственное, ради чего могу призвать на эти два опыта мимолетное внимание читателя, есть та авторская психология, которая в обоих сквозит и которая, действительно, любопытна. Оба автора не хотят казаться ассимиляторами и потому должны доказать свое радение о дальнейшем преуспевании еврейской культуры. Отсюда неизбежно вытекает необходимость доказывать, что еврейский дух наиболее пышно развился не в Палестине, а в галуте. Для этого, конечно, превозвеличивается Талмуд, а Библия совершенно игнорируется. Приступив сравнительно недавно к изучению Талмуда, я самым почтительным образом удивляюсь глубине мудрости, заложенной в страницах этого памятника, но в то же время я вижу совершенно ясно, что весь он является только развитием вечных этических начал, данных Пятикнижием и пророками, то есть Палестиной, если только господа возражатели не разобьют меня наголову тем победоносным доводом, что Пятикнижие, по точному смыслу библейского сказания, написано еще в пустыне… В конце концов, даже странно было бы настаивать на таком бесспорном канонизированном общем месте, как то, что Талмуд есть обширное толкование к Библии, а Библия есть основа Талмуда. Я и не настаиваю, а только указываю мимоходом на психологию людей, которым приходится всячески выдвигать Раши и Рамбама и всячески затирать Моисея, пророков, Гилеля и ту форму, в которой этические начала иудаизма завоевали весь цивилизованный мир и которая тоже, грешным делом, возникла на почве Палестины. Все ради того, чтобы, с одной стороны, не спасовать по части национального самосознания, но, с другой стороны, не прегрешить по части сионизма. Как единственный вывод из этого скажу: тяжело сидеть между двумя стульями.

Должен еще заметить: из некоторых личных бесед я убедился, что в первой статье «Сионизм и Палестина» мне, очевидно, не удалось достаточно выяснить или, вернее, подчеркнуть основную свою точку зрения в ее приложении к политическому сионизму. Собеседники мои вынесли то впечатление, будто я доказываю, что евреи, как раса палестинская, могут вполне (то есть «вполне по-еврейски») развиться только в Палестине, а потому всякий территориализм еретичен. Это не совсем так. Я, конечно, признаю, что полноценное национальное развитие палестинской расы возможно только в Палестине, но не этим чересчур отвлеченным и неосязательным доводом пытался я переубедить наших реально мыслящих территориалистов. Я говорил и говорю, что вся история галута субъективно сводится к охране нашей палестинской индивидуальности. Это не предрешает вопроса о том, насколько нам удалось или не удалось сохранить в неприкосновенности нашу палестинскую индивидуальность: это значит только, что охрана ее была центральным нервом, основной красной нитью, главным, так сказать, рельсовым путем нашей истории на всем протяжении галута. С того момента, как возник «еврейский вопрос», он бессознательно и естественно поставлен именно в этой форме: найти способ для сохранения еврейской палестинской индивидуальности. Следовательно, сионизм, если ему предстоит дать окончательное решение «еврейского вопроса», должен дать его непременно в этой же форме: найти лучший способ для сохранения и развития еврейской палестинской индивидуальности, то есть переселить нас в Палестину. Без Палестины сионизм не то что «еретичен», а просто неосуществим, так как завершение нашего галута должно двинуться по тому же рельсовому пути, по которому двигался и весь исторический поезд галута: поезд, сошедший со своих рельс, неминуемо терпит крушение. Уганда в моих глазах не тем плоха, что из нее в конечном итоге выйдет не палестинско-еврейское, а угандо-еврейское государство: она тем плоха, что из нее в конечном итоге никакого государства не выйдет и не может выйти, ибо длительное массовое национальное напряжение («hachlata leumith[8]» Ахад-ха-Ама), необходимое для осуществления еврейского государства, может создаться и поддерживаться только на почве того принципа во всей полноте, который является разгадкою всей нашей исторической национальной самообороны: гарантии сохранения палестинской индивидуальности. Такая гарантия, по указанным в первой статье естественно-антропологическим причинам, может быть связана только с Палестиной. Всякий другой проект, будь это Уганда, Конго или что угодно, не представляя этой гарантии, не может создать длительного массового национального напряжения и потому осужден выродиться, в лучшем случае, в незначительное и совершенно неполитическое предприятие, вроде Аргентины.

Вот та мысль, которую в первой статье я старался вывести a priori[9]. Теперь я попытаюсь несколько развить ее и подкрепить соображениями более практического свойства. Цель будет все та же: обосновать отрицательное отношение к территориализму не тем, что он недостаточно «национален», а тем, что он неосуществим. Неосуществим не сам по себе, а потому, что его осуществление, по сравнению с осуществлением сионизма палестинского, является бесконечно более затруднительным. Между тем и возникло-то все территориалистическое движение под тем предлогом, будто создать еврейское государство вне Палестины будет «легче»…

Но прежде чем перейти к самому разбору территориализма, надо выделить настоящий территориализм из-под двух его наслоений. Я считаю настоящим территориализмом тот, который согласен отказаться от Палестины только потому, что Палестина ему кажется недостижимой. Территориалисты этого толка (и они в своем лагере составляют, кажется, большинство) принципиально заявляют, что будь Палестина достижима, они при равных условиях не только ничего бы не имели против нее, но даже по многим причинам предпочли бы ее другой стране. Но территориализм, при всей своей юности, уже успел курьезным образом повторить в малом объеме судьбу еврейского народа: он породил и своих шовинистов, и своих ассимиляторов. Шовинисты провозглашают: «Все, кроме Палестины, а Палестину и даром не возьмем!» Ассимиляторы, положа руку на сердце, уверяют самым искренним тоном à-la поляк Моисеева закона: «Мы – самые настоящие палестинцы, только, так сказать, угандистского исповедания. Уганда не есть отказ от Сиона, а, напротив, путь к Сиону»…

Подолгу останавливаться на этих курьезных разветвлениях территориализма не стоит, и я уделю им только по нескольку строк. Если фактический возглас: «только не Палестина!» опирается на то, что почва нашей старой отчизны будто бы неплодородна («dos gepêgerte land»[10]), то на это можно возразить целым десятком доводов. Во-первых, такие утверждения можно делать только после всестороннего изучения страны, а Палестина еще не изучена. Во-вторых, трудно допустить, чтобы почва, плодородие которой некогда вошло в пословицу, могла потерять его за две тысячи лет, в течение которых она не только не истощалась неумеренной эксплуатацией, но и совсем была заброшена. Ведь не могли же в ней за 2000 лет вырасти камни или чернозем претвориться в песок: геология не знает таких скорых превращений. Тут, по-видимому, вся разгадка именно во многовековой запущенности и в прекращении искусственного орошения. В-третьих, даже на самой неплодородной почве искусственное удобрение и канализация делают чудеса. В-четвертых, если бы Палестина и оказалась малопригодной для земледелия, то она в высшей степени удобна для торговли и не менее любой другой страны приспособлена для индустрии[11]; значит, весь вопрос только в том, будут ли евреи в Палестине производителями сырья или обработанных продуктов, а не в том, грозит ли им там голодная смерть. В-пятых, было бы нелепо думать, что Палестина вечно останется незаселенной: капиталистический процесс не может оставить без эксплуатации страну, лежащую на торговом пути между Средиземным морем и пробуждающейся Азией; не мы, так другие заселят ее, а если могут там прокормиться другие, то можем, очевидно, и мы. В-шестых, если есть сомневающиеся, «вместит ли Палестина», то по простой аналогии с другими, даже не особенно густо заселенными странами ясно, что Палестина с прилежащими к ней округами Сирии и вади Эль-Ариш способна вместить целиком, если понадобится, все 10 миллионов еврейского народа и что теперь все эти местности не заселены даже на 10% своей емкости. И так далее, до бесконечности.

Что же касается тех господ, которые выражают опасение, что «в Палестину мы унесли бы с собою слишком много старых предрассудков», то им, право, даже отвечать не хочется. Нельзя же серьезно спорить о том, будет или не будет наша интеллигенция в Палестине носить пейсы и арбаканфот. Все это – извиняюсь за резкость – просто глупо. Новообразовавшееся государство постоянно прогрессивнее старых стран: таков социологический закон, до сих пор всегда подтверждавшийся, и только хасиды могут полагать, что для евреев Господь Бог его отменит. Где бы ни создался, в конце концов, наш самостоятельный центр, он обгонит Европу, а нам тут говорят о пейсах… И любопытнее всего то, что эти пейсы нелепы даже с точки зрения философии нашей религии. Усиление внешней обрядовой стороны как искусственный изолятор против смешения с инородцами явилось именно следствием утраты естественного изолятора – национальной территории. Об этом я уже подробно говорил в первой статье. Поэтому ясно, что возвращение на национальную территорию само по себе уже сделало бы ненужною, даже для набожной массы народа, большую часть нашей устарелой обрядности, и она даже без внешних толчков неминуемо понемногу бы отпала. Если хотите конкретного примера, то вспомните один из рассказов Лескова, где говорится, будто набожному еврею полагается спать лицом к востоку, ибо там Сион и храм. Каюсь в своем невежестве – я не знаю, есть ли такой обычай, но если есть, то ведь именно в Палестине он сам собою должен исчезнуть… Вот наглядный пример судьбы, которая неминуемо острижет в Палестине все наши телесные и духовные пейсы. Ежели вы скажете, что это довод несерьезный, то я отвечу, что на несерьезные возражения иначе и отвечать не приходится…

Переходя к «ассимиляторам территориализма», то есть угандистам из секты «ночлежного приюта» (разновидности гораздо более многочисленной, чем шовинисты-антипалестинцы), я говорить о них особо не стану, а просто приведу выдержку из одесского циркуляра «Ответ угандистам». В нем, правда, рассмотрены доводы только одесских угандистов, но эти доводы вполне типичны для всего угандистского течения. Вот эта выдержка:

Как образец, мы предлагаем беспристрастным сионистам разобраться вместе с нами в недавнем циркуляре «одесского комитета союза политических сионистов в России». В этом циркуляре заявляется, что еврейский народ гибнет и вырождается, и поэтому «ему важно уйти от смерти, от мук, от пытки, ему важно найти страну, где он был бы в большинстве, где он мог бы стать в нормальные условия жизни… И если такой территорией окажется Уганда, то кто может и смеет отказаться от нее? … Ведь то, что мы не можем теперь пойти в Палестину и идем пока в другую страну, не значит отказываться от Палестины» (с. 5). «Территория на автономных началах по пути к Сиону есть лучший путь к Сиону» (с. 6). Одним словом, типичное повторение теории «ночлежного приюта», изложенной Максом Нордау на 6-м конгрессе. Уганда, по этой теории, совсем не есть радикальный переворот базельской программы. Сионизм по-прежнему ведет в Палестину, но Палестины можно и подождать, а пока мимоходом создать колоссальное временное убежище. Уганда не есть замена Палестины. Уганда – просто необходимый паллиатив…

В том же циркуляре на первой странице говорится, что в сионизме до сих пор особенно выдавались две группы: «одна – стоявшая за чистый политический сионизм, не признающая никаких паллиативов, ни культурных, ни экономических; другая – хотя тоже заявляющая себя политическими сионистами, но готовая на всевозможные паллиативы, начиная с культуры и кончая мелкой колонизацией». Циркуляр подписан именем «союза политических сионистов: значит, это именно те, которые до сих пор «не признавали никаких паллиативов». Когда им говорили, что еврейский народ для осуществления трудной задачи сионизма должен быть прежде всего культурным и сознательным, они отвечали, что культура, то есть народное просвещение в национальном духе, есть паллиатив, а потому сионизм не может ею заняться. Когда им говорили, что еврейский народ голодает и вырождается, а потому необходим сейчас же экономический подъем еврейской бедноты, они отвечали, что экономика есть паллиатив, а потому сионизм не может ею заняться. Они уверяли, что эти паллиативы отвлекут наши силы от главной цели – от Сиона. И теперь они же отстаивают Уганду, то есть грандиознейший из всех паллиативов, ибо ведь сознание «временного еврейского государства» действительно поглотит целиком все силы на множество лет, и сами громко заявляют, что это не измена Сиону, нет, а только паллиатив, и потому сионизм… должен им заняться. Всякий понимает, что только ребенок может искренно запутаться в таких явных противоречиях. Авторы циркуляра – люди зрелые, и потому одно из двух: или они сами не понимают, что говорят, или в душе давно решили отречься навсегда от Палестины, но боятся высказать это вслух.

Еще типичнее другое противоречие. На с. 6 угандисты приглашают нас спастись в Уганду, «сохранив в своей груди любовь и стремление к Палестине. И кому ее (Палестины) легче будет добиваться: еврею ли изгнаннику, зависящему от чужой воли, находящемуся под чужой властью, или свободному гражданину автономной территории, живущему среди своих братьев». И в том же циркуляре, но несколько раньше, на с. 2 и 3, говорится буквально следующее: «Эта любовь к Палестине заставляла наших отцов ездить туда умирать, заставляла плакать наших поэтов, заставляла нас молиться ей, но эта любовь не могла довести нас к Сиону. Для того, чтобы народ захотел действительно пойти в Сион, нужны были еще причины, а именно внешние: необходимы были гонения, экономическое и моральное вырождение… Словом, одни идейные стремления, не опирающиеся на реальные причины, никогда не в состоянии вызвать движение народа…» И вот, после всех этих рассуждений, оказывается, что именно из Уганды, где народ, как надеются угандисты, не будет уже вырождаться ни морально, ни экономически и не будет терпеть никаких гонений, именно оттуда евреи в конце концов уйдут в Палестину, так как «сохранят в своей груди любовь и стремление», то самое «стремление», которое, по словам того же циркуляра, «никогда не в состоянии вызвать движение народа». Опять вопиющее противоречие, которое не может быть примерено и только подтверждает то, что мы выше сказали: или угандисты сами не понимают своих же слов, или, наоборот, очень хорошо понимают, что Уганда есть полное отречение навсегда от Палестины, и только стараются это скрыть лицемерными поклонами в сторону нашей старой родины.

Или Уганда, или Палестина. «Если трудно создать одно государство, то для облегчения создайте себе два» – так не могут рассуждать серьезные и добросовестные люди. Часть угандистов давно это поняла и прямолинейно заявила, что она готова отречься от Палестины навсегда. Эти территориалисты, по крайней мере, искренни. Рано или поздно и нашим угандистам останется одно из двух: раз навсегда порвать или с Угандой, или с Палестиной.

Формула настоящего, не фанатического и не лицемерного территориализма гласит: еврейский народ страдает, ему некогда ждать. Если бы возможно было получить Палестину сейчас, это было бы лучше всего, но если Палестины не дают, а вместо нее дают другую, во всех, допустим, отношениях удобную территорию, то нельзя ставить на карту всю будущность еврейского народа и не принять предложенный земли, упорно поджидая Палестины, ибо тогда можно, в конце концов, ничего не дождаться. Если не в Палестине, то уж лучше где-нибудь, чем нигде. А если так, то нам не приходится, конечно, пассивно ждать, пока нам другие вздумают предложить территорию: выяснив, что Палестина теперь недостижима, надо самим начать сознательно добиваться чартера на какую-нибудь другую подходящую страну. Если Уганда не подойдет, надо, значит, организовать новые изыскания, найти другую незаселенную область, изучить ее, выхлопотать чартер и начать планомерное заселение… Таким образом, центр тяжести территориализма, если разобраться, сводится к двум положениям: первое – что еврейскому народу нужна безотлагательная помощь, и второе – что на другой территории можно создать Judenstaat[12] легче и скорее, чем в Палестине. Иначе, если бы народу не нужна была скорая помощь, нечего было бы и торопиться, и можно было бы еще много лет продолжать настойчивые хлопоты о Палестине; с другой стороны, если бы «территория» не казалась легче и скорее осуществимой, чем «Сион», то есть первая и вторая являлись бы одинаково достижимыми, то при таких равных условиях всякий трезвый территориалист предпочел бы Палестину как страну более популярную среди еврейских масс. Все дело, таким образом, в этих двух соображениях: нужна скорая помощь, и «территория» может дать ее скорее и вернее, чем «Сион»; и не будь этих двух соображений, не было бы и территориализма…

Мне уже приходилось указывать в «Еврейской Жизни» на одно характерное явление: сионистская программа только теперь, собственно говоря, начинает правильно дифференцироваться и развиваться. Я говорю не о том фракционировании по «направлениям», которое началось у нас, по еврейской привычке, со второго же дня: я говорю о дифференцировании и развитии нашей практической программы, нашего плана осуществления. До последнего времени вопрос о том, как мы намерены взяться за исполнение колоссального предприятия, да и вообще сам вопрос о «сионистской работе» в настоящем смысле слова даже еще не был как следует поставлен. И вполне понятно, почему: вся история истекшего столетия вела нас к необходимости организации, и последние восемь лет пошли именно на создание этой организации – на постройку той машины, которая должна будет вершить нашу национальную работу. Ясное дело, что пока строилась машина, до тех пор сама работа и ее подробности были на заднем плане. Об этой работе, конечно, говорилось, но говорилось в общих чертах: отдельные стороны ее намечались в эскизной, примитивной, часто даже наивной форме. Так было и с важнейшим вопросом сионистской программы: как создать на данной территории, хотя бы уже с чартером в руках, еврейское большинство, то есть – как переселить туда еврейские массы. На этот вопрос, хотя с враждебной стороны его нам задавали часто и насмешливо, мы почти совсем не отвечали, а как-то отмахивались, мысленно отговариваясь тем, что прежде, мол, дайте получить чартер, а там уже как-нибудь… «перевезем». Но в последние годы, когда первый период политического сионизма – период создания организации или, вернее, создания того зачатка, из которого должна развиться обширная национально-политическая организация, стал подходить к концу, – громче и яснее заговорило общее стремление выяснить, наконец, все основные стороны сионистской тактики и практики и, в том числе, и этот важный вопрос. Стоило только попристальнее вникнуть в него – и становилось ясно, что одним неопределенным «перевезем» тут не отделаешься. «Пустая территория, – говорится в том же циркуляре Ционей-Цион, – не может быть заселена сразу». Только фантазеры могут мечтать, что, получив чартер, они сейчас посадят миллионы людей на пароходы и перевезут на новые места. На это не хватило бы никаких богатств, и неподготовленная страна не могла бы прокормить даже сотой доли таких переселенцев. Массовую колонизацию нельзя вести искусственно: надо так подготовить территорию, чтобы она сама естественно привлекала к себе массы эмигрантов, как привлекает их Америка. Почему столько бедняков едет в Америку? Потому, что в Америке есть богатый спрос на рабочие руки. А богатый спрос на рабочие руки существует только в промышленно развитых странах. Следовательно, прежде всего надо подготовить страну для промышленного развития, то есть индустриализировать страну». Пополню от себя: всесторонне индустриализировать не только в тесном смысле промышленность обрабатывающую, но и добывающую и променивающую. Чтобы вызвать массовый приток переселенцев, то есть чтобы создать магнит для иммиграции, нужно привести в движение все экономические функции, к каким только способна данная территория по своим природным условиям. Единственный видный теоретик сионистской колонизации проф. Оппенгеймер в докладе, прочитанном на 6-ом конгрессе, исходил приблизительно из той же точки зрения и предложил даже особый разработанный план такой индустриализации. С частностями плана можно и не соглашаться, но основа его неоспорима для всякого мыслящего человека: подготовку территории нельзя предоставить стихийному, неорганизованному, беспорядочному приливу первых поселенцев. При стихийном наплыве иммигранты будут, как водится, охотнее селиться друг подле друга, чтобы создать скопление масс в одних местах и пустоту в других; большинство будет набрасываться на одну какую-нибудь наиболее выгодную или привычную профессию, и таким образом не окажется никакой равномерности в заселении разных мест и развитии разных промышленных отраслей. А между тем только эта равномерность и может привести «к скорейшему всестороннему промышленному подъему страны и создать сильный «магнит». Тот же циркуляр дальше говорит: «Эту индустриализацию – поясняет Оппенгеймер – надо вести осторожно, по строгому плану, наподобие того, как плетут большие рыбачьи сети: сначала намечаются основные узлы, потом промежуточные, потом первые большие клетки, потом поменьше, потом еще помельче и т. д. Всей этой работой должна руководить организация, посылая каждый раз определенное и строго ограниченное число работников и только постепенно увеличивая это число, то есть ведя мелкую колонизацию. Таким образом, и тут на первых порах никак не может быть речи о «массах» еврейской бедноты. Эти массы должны будут по-прежнему остаться на старых местах до того дня, пока не станет возможной массовая иммиграция, то есть пока страна не станет настолько индустриализованной, чтобы для всех нашелся заработок… На это уйдет не пять и не десять лет, а приблизительно промежуток целой человеческой жизни». И долгой жизни, прибавлю я от себя. Приобретение чартера может быть делом нескольких лет или, при удаче, даже делом одного счастливого момента, но заселение территории есть в полном смысле слова длительный процесс, и было бы в высшей степени легкомысленно об этом забывать.

А если это помнить, то прежде всего отпадает сердобольная теория безотлагательной помощи. Насущная эмиграционная нужда восточно-европейского еврейства громадна и растет не по дням, а по часам, но удовлетворить эту нужду сейчас не в силах ни Уганда, ни другое пустопорожнее место, как бы оно ни было обширно и плодородно и какой бы широкой автономии ни сулило нам оно в придачу. Эта эмиграция есть одно из проявлений Judennoth’a, и прекратится она тогда, когда исчезнет Judennoth. И надо помнить, что задача сионизма не в прикладывании «безотлагательных» пластырей к той или к другой язве галута, а в искоренении самого галута. Цель огромная, и срок для нее нужен большой. Это должны признать и палестинцы, и территориалисты. На какой бы стране мы в конце концов ни остановились – будь это Сион или (допустим на мгновение) Уганда или Конго, мы этим обещали бы народу вовсе не «скорую помощь», а радикальную помощь, раз навсегда.

Тем и различаются между собою сердобольная благотворительность и разумная самопомощь, что первая стремится наскоро заткнуть наружные прорехи, между тем как вторая бесстрашно предпринимает, если нужно, основательную перестройку всего здания, не считаясь ни с жертвами, ни со временем. Как бы ни суждено было называться той территории, на которой создано будет еврейское государство, но при выборе ее и во время работы над ее подготовкой сионизм может руководствоваться только своей основной целью: дать Израилю прочное отечество, а не побочным желанием дать его поскорее. Наш девиз «навсегда», а не «наскоро». Даже ярый территориалист должен будет из нескольких территорий выбрать не ту, которая сейчас под рукою, а ту, на которой с наибольшим вероятием можно создать Judenstaat. Весь вопрос именно в том: как называется та территория, на которой с наибольшим вероятием можно предпринять и довести до конца постройку еврейского государства.

Если вы хотите обидеть разумного территориалиста, скажите ему, что территориализм порожден Угандой. Он запротестует и ответит, что Уганда – случайность, а территориализм – мировоззрение. И он прав, в том смысле, что провал Уганды на предстоящем гаагском конгрессе еще не будет означать теоретического поражения территориализма. Пусть Уганда окажется неприемлемой, но у территориалистов и тогда останется возможность требовать, чтобы наша деятельность не ограничилась хлопотами о Палестине, а вела бы вообще к получению чартера на какую угодно местность, лишь бы подходящую. Поэтому в обоснование территориализма Уганда не может входить как довод ни «за», ни «против». Отсюда ясный вывод: кто хочет принципиально доказывать преимущества территориализма, тот не может ссылаться на то, что «страна уже имеется». Сегодня есть (?), а завтра может не стать: тут можно рассуждать только вообще, и вопрос должен быть поставлен только в такой форме: чтó с бóльшим вероятием осуществимо для политического сионизма – приобретение Палестины или приобретение какой-нибудь другой подходящей территории?

В статье «Наброски» я писал, между прочим, что для осуществления своих целей территориалисты могут рассчитывать только на дипломатию. После этого я имел возможность ближе познакомиться с очень многими представителями территориализма и выслушал от них возражение или, вернее, поправку: не только дипломатия в тесном смысле, но вообще самое широкое влияние на европейское общественное мнение и на правящие круги, путем митингов, печати и даже парламентского воздействия. Но больше ничего. Имея в виду свою цель, оказывать давление на других – вот тактика территориализма. Палестинцы почти единогласно говорят о необходимости реальной работы в Палестине сейчас же, до чартера, но территориалисты ничего подобного, конечно, не могут предложить, потому что у них и страна еще не намечена, да и не может быть намечена. Следовательно, их тактика сводится вот к чему: укреплять, расширять и усиливать сионистскую организацию, пока она не станет влиятельным международно-политическим фактором, а тогда, выждав удобный момент, добиться у одной державы или у концерна держав уступки нам одной какой-нибудь из подходящих незаселенных территорий. Хватит ли у нас на это влияния? – спрашивают скептики. Да, – отвечают территориалисты, – еврейство и теперь обладает крупными силами, финансовыми и интеллектуальными, которые способны оказывать значительное влияние на международные дела, но если эти силы собрать, соорганизовать и направить на чисто еврейские цели, то их удельный вес удесятерится, и им, несомненно, удастся добиться территории, тем более что ненормальное положение евреев не только им одним невыгодно.

Полагаю, что нельзя в этом не согласиться с территориалистами. Создать большую и сильную организацию – значит, несомненно, обеспечить себе, так сказать, крупный шанс на получение территории. Но вообразите на мгновение, что в тот же день, когда будущие представители этой территориалистической организации выступят со своим требованием перед державами, рядом предстанут и делегаты другой организации, тоже еврейской и тоже стремящейся к созданию Judenstaat’a. Первые заявят: «За нами – влиятельная организация, которая требует от держав, во имя интересов справедливости и ради нашего собственного спокойствия, предоставления нам какой-нибудь подходящей территории». В то же время вторые заявят: «У нас также влиятельная организация, и мы тоже ссылаемся на интересы справедливости и на собственную выгоду цивилизованных государств, но, кроме того, мы еще указываем на определенную территорию, которую мы заранее наметили, индустриализировали, подготовили к заселению и на которой мы уже пользуемся крупным влиянием; эту страну вы и должны уступить нам». Сравнивая положение обоих претендентов, мы видим, что и первый, и второй в одинаковой мере располагают одним «шансом» – влиятельной организацией, но у второго есть еще другой «шанс», которого нет у первого – заранее намеченная, подготовленная и уже отчасти экономически захваченная территория. Кто скорее добьется? Рассуждая абсолютно, есть, конечно, возможность, чтобы ни тот, ни другой не добились, но с большей вероятностью, во всяком случае, добьется тот, у кого не один, а два «шанса». Это математически ясно. Если же оставить область абсолюта и математики и взять мерку обычных земных отношений, то надо сказать, что второе несомненно добьется своей цели. Первому могут вовсе не дать территории, если все имеющиеся пустыри уже облюбованы сильными мира сего; или, если дадут, то уж представят себе самим право выбора территории, то есть предложат народу принять в качестве «отечества» страну, выбранную не по его вкусу. Но воспротивиться требованию второго будет не так легко и просто. Ведь никто не воспротивится только ради того, чтобы данная местность навеки осталась незаселенной: воспротивиться могла бы та держава, которая сама имела бы виды на данную местность. Иметь виды на местность – значит рассчитывать на ее эксплуатацию, и притом, конечно, выгодную эксплуатацию. Выгодная же эксплуатация есть та, которая может дать наибольшие барыши при наименьших затратах: иными словами, основное условие для выгодной эксплуатации местности – это отсутствие или незначительность «трения», всякого рода препятствий для использования богатств края; каменистая почва, недостаток удобных гаваней, сильное и строптивое местное население – все это понижает «меновую ценность» края, так как все это создает затруднения для эксплуатации, обусловливает бóльшие затраты и меньшие выгоды. Но в ряду таких препятствий для эксплуатации одним из самых сильных является именно упрочившееся на данной территории чужое влияние. Если другие пустили уже корни в ее почве, то в высшей степени трудным делом было бы выкорчевать их и заменить своими. Чужое влияние есть самое действительное «трение», самый значительный камень в почве, на устранение которого понадобится столько затрат, что эксплуатация этой почвы, по простому коммерческому расчету, уже никому не может показаться заманчиво выгодной. Капиталистические государства при захвате чужих земель руководствуются и могут руководствоваться только соображениями выгоды, а не идейными или принципиальными побуждениями, и всегда стремятся к захвату только таких стран, использование которых обещает большую прибыль и требует малых затрат. Или вернее: только единовременных затрат. Богатая держава ничего не имеет против того, чтобы выбросить сразу уйму денег на экспедиции, на изучение территории, на оборудование гаваней и городов, потому что все это затраты производительные, которые после окупятся. Но захват таких территорий, на которых в течение неопределенного времени придется вести борьбу с туземцами или с укоренившимся чужим влиянием, то есть сыпать деньги в хроническую прорву совершенно непроизводительных затрат, – такой захват всюду признается безусловно невыгодным предприятием, политической авантюрой, которая никогда не может окупиться. Это не исключает, конечно, возможности, чтобы такая авантюра все-таки совершилась и какая-нибудь из держав облюбовала для себя ту местность, на которую мы приобрели уже экономическое и культурное влияние. Но в этом случае, чем сильнее будет наше влияние, тем труднее и дороже обойдется тому предполагаемому сопернику борьба с ним. Борьба эта не должна быть непременно кулачной: это будет борьба орудием экономического вытеснения и культурного преобладания, а при такой борьбе всегда в более выгодных условиях оказывается тот, кто раньше успел упрочить в данном крае свое культурно-экономическое влияние. Вся задача в том, чтобы успеть создать это влияние, прочное, сильное и доброкачественное: раз оно уже имеется, то никакая борьба не опасна, ибо есть возможность постоянного несокрушимого сопротивления, которое в конце концов должно привести противника к признанию чисто коммерческой невыгодности предприятия. Если же кроме влияния на месте учесть еще влияние крупной международной национально-еврейской организации, которая будет своим давлением извне поддерживать это сопротивление и ставить те или иные препятствия сопернику, то вопрос об успехе становится только вопросом времени и жертв. Но если вообще кто-нибудь из нас надеется проделать весь путь сионизма верхом на палочке в три часа с минутами и без огромных усилий и жертв, он сильно ошибается, да и не думаю, чтобы среди нас действительно имелись такие простаки.

Вывод из сказанного таков: как бы ни называлась страна будущего Judenstaat’a, но если мы вообще хотим получить какую-нибудь территорию, мы должны ее заранее наметить и подготовить. Не наметив заранее территории и не упрочив на ней нашего влияния, мы, во-первых, предоставим чужой воле право выбора нашего отечества, что является, если вдуматься, чудовищным абсурдом, и, во-вторых, сами себя лишим ровно половины (если не более) шансов на успех. Все сионистское движение построено на принципе, который мы не устанем повторять как некое новое «Шма Исраэль»: делайте сами свою историю, – и было бы вопиющим противоречием этому основному принципу, если бы существеннейший момент всего движения, выбор той страны, где должна быть совершена колоссальная работа воссоздания еврейского государства, где еврейский народ должен будет обрести вечную пристань, мы сознательно предоставили такой случайности, как желание или расположение европейских дипломатов. Достаточно вникнуть в эту мысль, чтобы понять, может ли серьезное народное движение строить свои надежды на таких основах. Территория должна быть намечена заранее нами. Но наметить еще мало: можно наметить и получить отказ. Чтобы действовать с уверенностью, надо вести захват намеченной территории одновременно с двух сторон, изнутри и снаружи, по строгому плану и в строгой организации дела. Так прорубаются туннели в горах: инженер дает точный план, и затем рабочие в один и тот же день начинают врезываться в гору с противоположных сторон, пока не встретятся, и тогда путь открыт.

Раз создана и усвоена необходимость наметить территорию заранее, остается выяснить, какая территория должна быть избрана для этой цели. Несомненно, та, на которой еврейское влияние, экономическое и культурное, может быть упрочено с наибольшей легкостью, если только вообще уместно произнести слово «легкость» в применении к движению, которое, как всякое национальное освобождение, потребует еще огромных усилий и тяжелых жертв. Здесь выражение «с наибольшей легкостью» значит только то, что эти усилия и жертвы должны пасть на ту почву, которая для них наиболее благоприятна и плодородна. Что же это за «почва», и каким условиям должна она удовлетворять? Есть, конечно, люди, которые на этот вопрос ответят: «Прежде всего, нам должны позволить работать на этой почве. Это есть первое условие». Не будучи вовсе поклонником прошибания лбом каменной стены, я, однако, нахожу безусловно невозможным считаться с таким доводом. Где народ делает свою историю, там не может играть руководящей роли чужое согласие или несогласие. Иначе мы должны бы заключить, что если нам вообще «не дозволят» работать ни на какой территории, то мы смиримся и совсем откажемся от мысли добиваться для себя земли? Допустить, что при выборе территории мы можем принципиально считаться с чужим согласием, значит опять, в конце концов, предоставить чужому вкусу выбор нашего отечества. Несомненно, в зависимости от того, «позволят» нам или не позволят, должна будет измениться наша тактика, работа может пойти быстрее или тише, тайно или открыто, но такой кардинальный, основной момент движения, как выбор территории, должен и может быть только чисто принципиальным. Условия, необходимые для того, чтобы данная территория была нами избрана и намечена, должны соответствовать нашему активно национальному настроению, ибо если этого не будет, то никакое позволение не даст нам силы вести организованную работу. Надо, к тому же, вспомнить, что никогда захват влияния на какой бы то ни было территории не совершался и не мог совершиться с разрешения начальства, а всегда наперекор его сопротивлению. Для этого только нужны определенные условия: извне – сильная и влиятельная, как уже говорилось, организация с крупными денежными и идейными средствами и с непоколебимой волей к овладению раз намеченной территорией, несмотря ни на какие временные неудачи, во что бы то ни стало, изнутри же – крупная армия «своих людей», достаточно культурных, экономически самостоятельных, организованных и твердо преданных национальному делу, – людей, которые взяли бы на себя роль проводников и укрепителей нашего всестороннего влияния в остальном некультурном населении страны.

Здесь будет уже излишним в десятый раз повторять, что единственной страной, способной ответить всем этим условиям, является Палестина. Пришлось бы снова указывать на то, что в Палестине живет около 80 тысяч евреев и что это составляет около 11 процентов всего тамошнего населения, то есть больше, нежели в какой угодно другой стране, что эти 80 тысяч теперь невежественны и экономически беспомощны, но школа и организация трудовой помощи в течение десяти лет способны коренным образом перевоспитать все молодое поколение этой массы; что местное арабское население совершенно некультурно, и потому евреи, которые и в самых просвещенных странах, будучи горсточкой, умеют достигать известного влияния, особенно легко приобретут его здесь, тем более что по магометанскому преданию Палестина должна принадлежать Израилю; что в Палестине у нас уже есть, как-никак, тридцать колоний, банк с отделениями, частные земли в разных местах и даже кое-какие промышленные предприятия; что, наконец, имеется в народе исконное тяготение к Палестине, наличности которого не отрицают и территориалисты, и которое способно дать нашей работе над организованным захватом Св[ятой] земли прочную устойчивость, создавая противовес приливам уныния при временных неудачах. Повторять это подробно было бы скучно. Мне вообще представляется неоспоримым, что стоит только хорошо вникнуть в мысль о необходимости заранее наметить и подготовить территорию, как Палестина сама собою выступает в качестве единственной возможности. Вести упорный, настойчивый, планомерный захват какой-либо другой территории, которой «не отдают», и добиваться таким путем чартера на нее, – эту перспективу любой территориалист признает совершенно дикой. Ведь «при равных условиях» и территориалист предпочел бы Палестину, а тут именно и создается это равенство условий. Ежели все равно брать борьбою, «без разрешения», то уже само собою Палестину, потому что при этом положении дела совершенно немыслимо пренебречь таким полюсом, как психический фактор неоспоримой, хотя бы и «романтической», связи народа с Палестиной. Территориализм, по самой своей сущности, немыслим без дозволения подлежащего начальства. Не думаю, чтобы нашелся добросовестный территориалист, который стал бы оспаривать эту истину. А между тем, из этой истины следует, что ежели бы, не дай Господи, дозволения в конце концов все-таки не получилось, территориализм был бы с огорчением вынужден отказаться от решения еврейского вопроса. Вся надежда на чужую добрую волю – и это называется народная самостоятельность! Территориалисты вольны обижаться, когда им говорят, что их родила Уганда, но правда остается правдой: пусть только развеется этот призрак уже готового «дозволения» – и любопытно будет посмотреть, что за реальный остаток останется от новомодного Давидова щита с надписью «Эрец».

Но допустим на минуту и Уганду. Допустим, что на 7-м конгрессе Уганда оказывается подходящей во всех отношениях, английское правительство дает самую широкую автономию, ИКА предлагает нам все свои миллионы, и мы единогласно постановляем: Judenstaat будет создан в Восточной Африке. Начинается работа. Процесс, как уже выяснено, длительный. Я не пессимист и не исчисляю продолжительность его столетиями: напротив, я оптимист и считаю на десятилетия. В Либерию за 80 лет стеклось около двух миллионов негров, в Новую Зеландию за 60 лет переселилось 750 тысяч эмигрантов, а в Австралию за 100 лет – целых 4 миллиона. Я не предрешаю вопроса о том, сколько миллионов евреев переедут в Judenstaat, но лет в 50, полагаю, постройка его будет закончена в том смысле, что создастся достаточно развитая промышленная жизнь, которая позволит туда переселяться всем нуждающимся в эмиграции евреям галута. Но в течение этих 50 лет надо будет, как уже говорилось выше, систематически и всесторонне индустриализировать совершенно неподготовленную страну – иными словами «посылать каждый раз определенное и строго ограниченное число работников и только постепенно увеличивать это число, то есть вести мелкую колонизацию… Массы должны будут по-прежнему остаться на старых местах до того дня, пока не станет возможною массовая иммиграция, то есть пока страна не станет настолько индустриализованной, чтобы для всех нашелся заработок… На это уйдет не пять и не десять лет, а приблизительно промежуток целой человеческой жизни». В течение всего этого долгого времени должна будет, значит, действовать сильная политическая организация, то есть объединенный еврейский народ. Духовная жизнь народа в каждый данный период не может не быть отражением его реальной жизнедеятельности; если еврейский народ в течение 50 лет будет напряженно и сознательно работать над постройкой своего национального будущего, то и настроение его, соответственно этому, не может не быть ярко национальным. Будет все расти и расти самосознание, самоуглубление, самоизучение. На первый план в воспитании народной психики выдвинется национальная история и история национальной культуры – выдвинется совершенно неизбежно, в силу исторического закона: духовные переживания отражают реальную потребность. Примеры всех народов это подтверждают: в эпохи национального самоосвобождения проявляется особый интерес к историческому и культурному прошлому нации. За полвека назреет, считая на русский лад – по десятилетиям, пять поколений. Эти поколения будут воспитываться в национальной атмосфере и будут, поэтому, на каждом шагу слышать и склонять имя Палестины. Они сроднятся с той научной истиной, что еврейская психика сложилась в Палестине. Они затвердят, что история еврейского народа начинается и кончается Палестиной, а все дальнейшее есть только история того, что другие народы проделывали над евреями. Они всосут с молоком матери сознание, что величайшие этические ценности, вошедшие в сознание всего цивилизованного мира, созданы были нами в Палестине, а вне Палестины мы только записывали, разъясняли да ремонтировали старое, палестинское, или вовсе уходили обрабатывать чужие виноградники. Они узнают и шаг за шагом проследят, как на всем своем долгом пути сквозь строй галута еврейский народ повторял имя Палестины, словно заклинание против вражьей силы, сделал из нее щит национальной индивидуальности и само сохранение этой индивидуальности рисовал себе в виде возврата некогда в Палестину. Национальное воспитание неотделимо от Палестины, как слова Торы неотделимы от ее пергамента, огонь – от очага, и нельзя читать Писание, не видя пергамента, или греться у огня, не приблизившись к очагу. Атмосфера национального воспитания пропитана Палестиной, и в этой атмосфере наши поколения будут вырастать и будут затем приносить свои силы на работу для восстановления и обновления того, что было в Палестине. Эта Палестина ведь не исчезнет тогда с лица земли: она будет тут же, на географической карте, определенная и осязательная, и они будут знать, что она заброшена и пустынна, а еврейский народ строит себе новый дом в другой стране, потому что султан не пускает… Вдумайтесь, и вы поймете, что это был бы за диссонанс. Если бы заселение Уганды можно было совершить залпом, сразу, то, конечно, за шумом массового переезда о диссонансе можно было бы и не вспоминать. Но при длительном постепенном процессе, требующем выдержки и вдумчивости, этот хронический диссонанс изо дня в день вносил бы разлад в общее настроение, ослаблял бы напряженность воли и работы; ибо невозможно, чтобы при таких условиях, когда внимание народа должно быть сосредоточено в течение десятилетий на систематическом восстановлении палестинского прошлого, у работников этого дела не возникал неотвязный вопрос: почему же не в Палестине? почему не уломали этого упрямого султана? или, может быть, еще и теперь не поздно?

Есть, конечно, многие, для которых все это «романтика». Они, пожалуй, согласятся, что процесс создания Judenstaat’a повысит национальное самоуглубление и что при этом слово «Палестина» будет часто склоняться, но отсюда еще не вытекает, по их мнению, ни диссонанс, ни разлад. Будут читать о Палестине, а работать в Уганде – ну, что же за беда? Мне знакомы такие взгляды, и на меня они всегда производят впечатление большого легкомыслия. «Социальное воспитание», то есть сумма впечатлений, воспринимаемых каждым индивидуумом из данной среды, есть могущественный исторический фактор; каждый из элементов этого социального воспитания впитывается в сознании масс как нечто неискоренимое и становится для них как бы стихийным гипнозом, «психологией толпы». Вообще легкомысленно думать, что народ, социальное воспитание которого в течение 1800 лет укореняло в его психике связь с Палестиной, может освободиться от этой связи через два поколения только потому, что эти поколения читали немецкие и русские книги. Вся жизнь иначе бы шла на земле, если бы так легко улетучивались психические пережитки. Этого не бывает. Можно a priori поручиться за то, что химический анализ психики любого даже из наших ассимиляторов, будь возможен такой анализ, обнаружил бы и в ней сильные корешки этой связи с Палестиной, – конечно, заглушенные, придавленные посторонними налетами, ослабленные оторванностью от еврейской среды. Наследственность тысячелетий может быть искоренена только веками – и забывать об этом, ссылаясь на то, что я, Хаим или Мендель, никакой такой связи не чувствую, значит полагать в истолкование истории не массовые факторы, а свое обывательское настроение. Но тем более в процессе напряженной и сознательной национальной работы такой яркий элемент социального воспитания в духе народности, как Палестина, не может не вызвать массовой психической связи между национальным настроением и идеей Палестины. И если эта связь на практике будет хронически опровергаться, ибо дело, ведущееся, так сказать, во имя Палестины, будет создаваться на другой территории, то этот диссонанс явится вполне осязательной, вполне реальной помехой работе, раздваивая и понижая активное настроение.

Но любопытнее всего следующее. Вообразите на мгновение, что прошло 10 лет с того дня, как 7-й конгресс принял Уганду и там уже кое-что сделано, – и вдруг… султан согласен. Является великий визирь и докладывает, что падишах согласен. В этом нет ничего несбыточного: может вступить на престол новый султан или просто подействует пример Англии, которая нашла же выгодным для себя приютить Judenstaat… Как быть тогда? Брать или не брать? С одной стороны, жаль бросать начатое в Уганде: затратили деньги и усилия, а теперь все другим достанется. Но, с другой стороны, при таком казусе уже неизбежен целый взрыв исконной еврейской любви к Палестине – и против этого ничего не может иметь ни один территориалист, ибо тогда ведь это будет с дозволения начальства. Трудно не понять, что при наличности этого позволения уж наверное нельзя будет удерживать народную волю на Уганде и по-прежнему игнорировать Палестину. Кое-кто вспомнит тогда славные времена теории Nachtasyl’я и предложит, поплевав на руки, взять да учинить два государства, но могу безошибочно предсказать, что «этот номер не пройдет». Делать нечего: придется бросить начатое в Уганде и приняться за Палестину. Однако ежели через три года султан передумает и возьмет свое позволение обратно? Вещь, опять-таки, вполне возможная в турецком климате. Что тогда? Ясное дело, снова придется бросить Палестину и вернуться к Уганде. Но что как англичане тогда уже не захотят вторично отдать нам Уганду? В высшей степени, как видите, запутанное положение…

Впрочем, возможно и еще более запутанное положение. Нет никаких причин для того, чтобы примеру Англии никто не последовал. Напротив, если выгодно для англичан, то почему не выгодно для немцев, итальянцев, французов, бельгийцев или даже для русских? У всех у них, кажется, есть обширные пустыри под разными широтами: возни много, а заселить некем. Сплошь и рядом правительства зазывают переселенцев на такие земли, предлагая всякие вольности и льготы. Можно почти наверняка побиться об заклад, что если бы мы только приняли Уганду и начали в ней серьезно работать, к нам стали бы поступать и другие предложения. Не потому, чтобы мы были всюду особенно желанными гостями, а потому, что все-таки лучше заполнить пустырь хотя бы жидами, чем оставить его втуне. Как же быть, ежели на второй или третий год нам не то что прямо предложат, а дипломатически дадут понять, что не прочь были бы предоставить нам чартер на какую-нибудь Уганду-2. И если притом еще будет доподлинно известно, что эта вторая Уганда удобнее первой: климат, допустим, более умеренный, туземцы менее свирепые и к морю гораздо ближе? Случись такое событие, мы не имели бы решительно никакого основания и права отказаться от детального рассмотрения этого нового проекта. В самом деле: почему мы предпочли Уганду Палестине? Потому, что Уганда по сумме природных, политических и т.п. условий была признана более удобной и выгодной. Но вот перед нами третья территория, еще более удобная и выгодная. Правда, в Уганде-1 мы уже затратили два-три года усилий, но, может быть, преимущества Уганды-2 так велики, что гораздо выгоднее бросить начатое и взяться за новую страну, чем остаться при первой Уганде? Раз только допущен принцип выбора территории по сравнительной выгодности, тут уже нельзя останавливаться: сколько бы ни представлялось новых комбинаций, надо все их серьезно рассматривать и немедленно бросать одну, если другая настолько выгодна, что обещает покрыть даже издержки по первой и дать еврейскому народу еще более удобное и плодородное отечество. Раз мы взялись раздобыть себе родину приятную во всех отношениях, то уж прямой наш долг перед народом требует, чтобы мы выбрали самую что ни на есть приятную. Тут нельзя считаться с такими мелочами, как два, три или пять лет уже затраченной работы: ведь территория нам нужна не на срок, а навеки, а что такое пять лет в сравнении с вечностью? Если выбирать, то уж выбирать до конца. Я говорю это совершенно серьезно, потому что это прямой естественный вывод из основного абсурда – из нелепого положения народа, который «выбирает» себе родину в зависимости не от своего исторического тяготения, а от настроения богдыханов и дипломатов…

Так не ведут серьезного народного движения. Абдул-Гамид сегодня не согласен, а завтра может захотеть. Надо быть ослепленными, надо растерять всякое чутье и понимание хода и смысл истории, чтобы придать таким посторонним и совершенно случайным комбинациям значение решающего момента в стихийном народном движении, длящемся под разными формами почти двадцать столетий. Только в самом себе, в своих основных признаках и элементах может народное движение черпать себе направление и руководство. Путь нашего скитания, пройденный во имя Палестины, с первого шага до последнего полный культа Палестины, может завершиться только в Палестине. Свернуть с этого пути – значит выйти из исторической колеи, сбиться с дороги и заблудиться. Пока мы пассивно переживали историю, мы не ответственны за свои шаги и шли туда, куда нас толкала чужая воля, но с того мгновения, как мы начали новую эру самодеятельности, мы не можем больше руководиться чужими толчками – мы должны творить свою историю сами во всем и до конца, ибо нет и не может быть иного исхода.

Мне хочется ответить еще на два сомнения, которые, быть может, возникнут у читателя. Первое из них то, что в Уганде, как-никак, можно было бы сейчас приступить к «индустриализации», то есть немедленно дать заработок хоть небольшим группам еврейской бедноты, а в Палестине прежде придется «упрочить влияние» и только потом можно будет начать привлечение еврейских работников для промышленного оживления страны. Дело в том, что разница эта кажущаяся. «Влияние» предполагает те же приемы, какие нужны и для подъема промышленной жизни: закупку и обработку земли, учреждение ферм, колоний, мастерских, фабрик, торговых заведений и (последнее по месту, но не по важности) школ – сначала для еврейского, а потом, быть может, и для арабского населения. Для всего этого понадобятся еврейские рабочие руки сейчас же, как только начнется долгожданная реальная работа в Палестине. Конечно, благодаря тамошним политическим условиям придется вести эту работу не в таких размерах и не так быстро, как бы хотелось: кроме того, и работников придется привлекать не столько из диаспоры, сколько из коренного палестинского еврейства, но главное то, что попутно с ростом нашего влияния будет само собою расти и промышленное оживление Палестины, и нам вовсе не придется, покончив с первой задачей, начинать вторую с азов.

Другое сомнение – относительно того, можно ли вообще работать в Палестине при нынешних условиях, то есть гарантированы ли мы, что сделанное или приобретенное там не будет у нас по первому капризу отнято. Я полагаю, что устранить это сомнение вполне будет зависеть от нас. Раз у нас есть организация, то она должна добиться на первых порах хотя бы отмены иммиграционного запрета и предоставления нашему банку некоторых концессионных льгот. Это не так трудно: мы видим, что державам и посильнее Турции приходится, по настоянию извне, отменять запреты въезда иностранным евреям. Такие наши ходатайства в Константинополе всегда охотно поддержат Англия и Америка, которые ради собственной пользы будут рады открыть новое, хотя бы маленькое русло для еврейской эмиграции. Пусть это будет первым шагом к чартеру. Где нельзя получить конституцию сразу, там ее вырывают по частям… Но и до того нет никакого сомнения, что сидеть сложа руки не приходится. В Палестине трудно действовать, но трудно не значит нельзя. «Трудно» значит только то, что каждый шаг будет обставлен препятствиями, затруднениями, сетью формальностей: это все только замедлит наше дело, но не убьет его, и то, что будет нами приобретено или устроено с соблюдением всех формальностей, уже не может быть у нас отнято, тем более, что и теперь уже все операции совершаются на имя банка, обеспеченного покровительством Англии. Полагать, что у нас вдруг отнимут, например, земли, на которые у банка имеется законная купчая крепость, немыслимо: этого ни одна великая держава себе не позволит, не то что Турция, и британское правительство ради собственного престижа не потерпело бы такой обиды учреждению под английской фирмой. Столько же можно было возразить против пугающей многих в будущем опасности турецких погромов, если бы мне вообще не казалось странным и неуместным говорить о гарантиях. Гарантий вообще не может быть нигде – даже в Уганде. Чем мы «гарантированы», что Англия через десять лет не скажет нам «стоп», если, например, в Уганде будут найдены такие же золотые россыпи, как в Трансваале? Чем мы «гарантированы», что через пятнадцать лет другая держава не победит Англию и не отберет у нее Уганды, как отобрала Германия у Франции Эльзас. Все это вполне возможно, и все это снова напоминает и повторяет нам ту же заповедь: делайте сами свою историю, надейтесь на себя и не ждите никаких гарантий, ибо единственную гарантию нашего будущего можем дать себе только мы сами.

II. Работа в Палестине

Я не буду здесь говорить о той организованной работе в Палестине, которой начало, мы надеемся, положит ѴII конгресс. Тогда в Палестине начнутся закупки земли, будут командироваться туда особые агенты, учредятся бюро, устроятся фабрики и т. д. Все это – дело ѴII конгресса, то есть, вернее, дело нашей подготовки к ѴII конгрессу. Если мы хотим, чтобы реальная работа началась, мы создадим большие массы избирателей, которые этого желают, и пошлем в Базель делегатов, которые это постановят.

Но теперь я хочу говорить не о работе конгресса, а о работе отдельных личностей. Вообще, я далеко не стою за то, чтобы право на участие в движении принадлежало только тем, которые пламенно и беззаветно преданы: напротив, всегда найдется дело и для «тепловатых». Но здесь я пишу для отборных из отборных, для тех, которые готовы на все страдания, на все опасности и жертвы. Нас укоряли долго за то, что наше движение будто еще не освящено ни одним мученичеством. Однажды в Берне, было собрание, в котором противники сионизма повторили этот укор и гордились перед нами количеством своих страдальцев. Тогда поэт-сионист Бертольд Фейвел рассказал этим противникам повесть, полную без конца мук и лишений, героизма и самопожертвования, и наши противники слушали его, затаив дыхание, забывая шевельнуться. Это была история билуйцев. Надо повторить эту историю, и настала пора создать новое Билу[13].

Не будь политического сионизма, не было бы ни смысла, ни нужды в новых билуйцах. Но для того, чтобы политический сионизм завоевал евреям Палестину, евреи должны полить ее своим потом. Так поступают все культурные народы, когда хотят укрепиться на данной территории: они наводняют ее своими работниками. То же сделаем теперь и мы, если отборные нашей молодежи не побоятся труда и лишений ради Палестины и возрождения. Что не побоятся, видно уже и сейчас: поход сам собою начался, из разных мест доходят слухи о группах молодежи, собирающихся или уехавших в Палестину. Это не туристы, а бедняки: они едут оживить нашу землю работой. Одни там устроятся, другие, промаявшись несколько лет, вернутся назад, – но за эти несколько лет они сделают свое дело, отбудут свою народную военную повинность.

Это – военная повинность. Много веков уже не было у еврейского народа собственных солдат, теперь им подошло время. Кто идет в солдаты в военное время, тот, если любит родину, не задает вопросов, будет ли ему в походе сытно и тепло. У нас тоже военное время, и пусть наши ратники будут готовы на тяжелый труд, и на голод и холод. Тем более, что найдутся такие, которым нечего терять; а надрываться под тяжестью и молоть зубами черствый хлеб все таки лучше в Палестине, чем где бы то ни было. Но я верю, что мы найдем не только таких, кому нечего терять. Пойдут и из уютных домов, ускользнут и от прибыльной карьеры, найдутся и девушки, и тоже не побоятся. Да и чего бояться? Разве сотни еврейской студенческой молодежи не голодают и не зябнут по разным чердакам университетской Европы? И разве телесный труд и чистый воздух поля не нужны нам, малокровным, тонконогим, узкогрудым? Многие вернутся назад бодрыми, сильными, здоровыми, какими никогда не бывали. И ничего, что вернутся назад: они принѳсут с собою любовь к Палестине и привьют ее другим, а сами, когда настанет день, снова появятся там, на местах своей юношеской работы; ибо невозможно, чтобы тот человек, который посеял зерна, не пришел ко дню жатвы. Пусть только будет у нас закон: три года молодости каждый из нас должен отдать на «военную службу» еврейскому народу в Палестине.

Что там делать – это выяснится не мною. Будут созданы справочные и организационные бюро, завяжется обильная и систематическая переписка с палестинским еврейством, которая принесет нашему делу двойную пользу. Чем больше внимания с нашей стороны увидит тамошняя молодежь, чем яснее почувствует она единство между собою и нами, тем громче заговорит в ней и национальное, и человеческое самосознание, стремление к просвещению и самодеятельности. Мы же, благодаря этой переписке, незаметно и почти без труда накопим очень ценный статистический материал. Мы получим сведения о настроении тамошнего населения, об отношениях между отдельными его слоями, между евреями и неевреями, об умственном развитии, о грамотности; узнаем, на что они надеются, чего хотят, в чем нуждаются, довольны ли своими школами и чем в них, собственно, недовольны, как относятся к нашему движению, что читают; мы, наконец, приобретем там в разных пунктах знакомства, так что переселяющиеся туда будут знать, к кому на месте обращаться, и вообще будут являться туда уже с некоторым знанием страны и среды. Выяснятся все подробности, о которых я теперь мог бы говорить только в общих чертах. Надо ехать туда, а работа найдется; но это будет работа тяжелая и скупая, и надо быть готовыми на все.

Мне теперь ясно только то, что вся эта работа потечет по двум главным руслам, сообразно двум основным задачам. Первая из них – создать в Палестине местное национально активное поколение, самостоятельное, сплоченное и культурное. Это, собственно, важнее всего; но велика и другая задача – добиться, чтобы все, строящееся в Палестине для еврейских целей, строилось еврейскими руками. В Палестине грозит повториться обычная история: еврей вкладывает ум, а физический труд приносят другие, и понятие «еврей» сливается с понятием «эксплуататор». Надо идти отдавать самих себя под ярмо этой эксплуатации, чтобы еврейские виноградники и поля возделывались еврейским, а не арабским трудом. Если мы верим, что ядром нации является ее рабочий, мы не можем допустить, чтобы у еврейского народа в Палестине не было этого ядра. В XII книжке нашего журнала (1904 г.), в статье г-на Усышкина, вы найдете подробные сведения об этой стороне будущей работы – суровой и тяжелой работы за ничтожную плату. Но и такой работы хватит не больше, как на девять или десять месяцев в году. В августе и сентябре, когда полевых занятий нет, придется перебиваться как-нибудь иначе, и тут, несомненно, случится недоедать. Но за это время, кочуя в поисках заработка, вы ознакомитесь с краем, а это очень важно. Посмотрите, в чем одно из главных преимуществ японцев: они раньше изучили через своих эмиссаров решительно все – все мелочи топографии, состав населения, разные языки, обычаи и настроения того края, с которым теперь им пришлось иметь дело. Это важно не только для грубой физической войны: в культурном завоевании, которое предстоит нам, победа останется за тем, кто приобретет больше влияния в крае, а получить влияние – значит раньше до тонкости изучить все стороны характера страны и населения.

Но высшей и важнейшей из наших задач в Палестине будет первая: добиться, чтобы тамошнее наше население из невежественного, экономически зависимого, разрозненного и малосознательного – стало просвещенным, приобрело трудовую самостоятельность и объединилось прочным национальным самосознанием. Тогда оно среди малокультурных остальных групп местного населения получит первенство и силу.

Отсюда вытекает сущность основной нашей миссии в Палестине: учить. Мы должны заполнить и переполнить, за самую ничтожную плату, все города, деревни и закоулки Палестины, где только есть евреи, молодыми и толковыми учителями и учительницами. Надо фактически ввести у тамошних евреев всеобщее обязательное обучение, которое всегда было и будет главным условием национальной непобедимости. Кто только чувствует себя годным к учительству, девушки и юноши, пусть готовятся к этому виду нашей военной службы: надо овладеть хорошо еврейским языком, изучить фребелевские руководства, разработать нормальную программу начального школьного образования в национальном и общечеловеческом духе. Надо насытить и пресытить еврейскую Палестину школами: если невежественное гетто будет сначала чуждаться наших учителей, надо усилить предложение, чтобы вызвать наружу существующий, но искусственно подавленный спрос на школы; надо довести предложение учительского труда до такой степени, чтобы школа проникла во все поры населения, чтобы наконец действительно не стало школьников для новых школ. Надо идти напролом, очертя голову, как азиаты на приступ, как саранча на огонь: принести в жертву без всякой жалости первые ряды, чтобы через тысячи неудач все-таки дойти до нашей цели и дать Палестине через несколько лет сильное, культурное, сознательное, образцово сплоченное молодое еврейство, которое сыграет тогда для политического сионизма роль отборного передового отряда – уже внутри той самой крепости, которую мы задумали взять правильной планомерной осадой.

Идите в Палестину и не шумите об этом: не твердите об успехах, когда будут успехи, не кричите о планах. Но о самой стране, о ее покинутой и родной красоте говорите евреям горячо и много, чтобы они вспомнили. Если многим из вас после трех лет «военной службы» придется вернуться назад, пусть они заразят окружающих своей любовью, пусть рассказывают о Палестине умирающим старикам и малым детям в колыбели. Пусть не останется того еврея и того дня, когда бы этот еврей не слышал о Палестине и не думал о Палестине. Тогда вы получите громадные результаты. Вы увидите, как еврейские толстосумы поплывут в Палестину искать той наживы, за которой они до сих пор гнались по чужим землям. Пусть. Это нужно. Вы увидите, как наша ассимилированная молодежь, те агрономы и техники, что теперь, окончив курс, разбредаются для практического усовершенствования Бог знает куда, постучатся за практикой у ворот Палестины. Вы увидите, как туда нахлынут евреи-туристы, просто посмотреть, как Швейцарию, или провести лето, как на курортах Ривьеры, и даже свадебные путешествия буржуазных еврейских парочек изменят Венеции для Яффы. Пусть, это все нужно. Каждая песчинка золотой пыли, которую оставят на том берегу эти сытые люди, будет увеличивать оживление края, призывать новые рабочие руки, усиливать и укреплять ваше влияние. Так вы снова свяжете и сродните две разрубленные, вечно друг о друге тоскующие доли одного живого целого: дом Иакова, и землю Израиля.

«В дорогу, дом Иакова! И мы пошли».

* Статьи планируются к публикации в четвертом томе «Полного собрания сочинений» Владимира (Зеэва) Жаботинского, который готовится к выходу в свет осенью этого года. Редакция благодарит за предоставленные материалы инициатора, составителя и главного редактора издания Феликса Дектора.

[1] «Еврейская жизнь», № 2, февраль, 1904; № 1, январь, 1905

[2] Территориалист – здесь: сторонник создания автономного поселения на любой территории с еврейским большинством.

[3] Прибежище на ночь, ночной приют; ночлежка (нем.).

[4] При прочих равных [условиях] (лат.).

[5] Гонения на евреев (нем.; термин М. Нордау).

[6] Делайте сами свою историю (идиш).

[7] Здесь: в крупных размерах (фр.).

[8] Национальное решение (иврит).

[9] Априори, независимо от предыдущего опыта (лат.).

[10] Гиблая, мертвая земля (идиш).

[11] Любопытно, что одной энергии Иордана достаточно для электрического освещения всей Палестины. (Примечание Жаботинского).

[12] Еврейское государство (нем.).

[13] Би́лу – организация еврейской молодежи в России, аббревиатура из начальных букв слов библейского стиха «Бет Яаков леху ве-нелха» («Дом Иакова! Вставайте и пойдем!», Шмот. 2:5), послужившего призывом к переселению в Эрец-Исраэль.

Билу возникла в 1882 года как реакция на погромы 1881 года на юге России.

«Иерусалимский журнал» 2011, №37

Цены на жилье в Испании продолжают снижаться. Стоимость квадратного метра на средиземноморском побережье в августе упала в среднем на 40% от своего самого высокого уровня в декабре 2007 года.

Согласно индексу IMIE, в августе годовой спад цен составил 11,6%, что немного выше, чем в июле месяце. Суммарно с момента пика стоимости жилья в декабре 2007 года цены уменьшились на 32,4%. Об этом сообщает портал Kyero.com.

Что касается территориального разделения, то сегмент средиземноморского побережья Испании испытал самый значительный годовой спад в августе – 14,7%. Следом за ним расположился сегмент недвижимости в ведущих городах страны – 13,4% снижения по сравнению с тем же месяцем годом ранее.

На Балеарских и Канарских островах спад составил 11,5%, в центральных областях – 10,4% и, наконец, в других областях Испании – 8,8%.

Что касается спада цен с момента вершины рынка, то тут средиземное побережье опять на верхней строчке – 39,5% снижения. В столицах и главных городах этот спад составил 35,6%, в центральных областях – 31,4%, на Балеарских и Канарских островах – 30,2% и в других областях страны – 27,4%.

На авиационной выставке ILA-2012 в Берлине компания Taurus Systems GmbH представила дозвуковую авиационную крылатую ракету большой дальности Taurus KEPD (Kinetic Energy Penetration Destroyer) 350. Taurus Systems GmbH является совместным предприятием немецкой LFK-Lenkflugkörpersysteme (EADS/MBDA) и шведской Saab-Bofors Dynamics.

Высокоточная крылатая ракета Taurus KEPD 350 может проникать через плотные системы ПВО и уничтожать высокозащищенные стационарные и полустационарные наземные цели. Немецкое Федеральное управление по военным технологиям и закупкам (BWB) выдало контракт Taurus Systems GmbH на разработку авиационной крылатой ракеты большой дальности в 1998 году. Первые успешные испытания ракеты были проведены в июне 2001 года. Летные испытания на максимальную дальность осуществлены в ноябре 2002 года на полигоне Оверберг компании Denel в ЮАР. Испытания вели 61-й испытательный центр и ВВС Германии. Серийное производство Taurus KEPD 350 начато в 2004 году.

Стартовый вес ракеты – 1400 кг. Длина – 16,7 футов, размах крыла – 6,7 футов. Ракета состоит из модульных секций (в т.ч. электронные системы), которые могут устанавливаться в зависимости от типа боевой задачи. Вес тандемной проникающей (кумулятивно-фугасной) боевой части - 481 кг. Двухконтурный двигатель Williams P8300-15 обеспечивает крейсерскую скорость от 0,6 до 0,95М при очень низкой высоте полета (30 м). Максимальная дальность стрельбы – 500 км. Высокая точность обеспечивается комбинированной (3-компонентной) автономной навигационной системой (ИНС + GPS + РЛ-коррекция по карте местности) и инфракрасной ГСН.

Ракета состоит на вооружении ВВС Германии и Испании. На самолетах Tornado, EF-18 и Eurofighter могут подвешиваться по две КР Taurus KEPD 350. ВВС Испании были поставлены 43 ракеты по контракту от ноября 2004 года (стоимость сделки составила 57,4 млн евро, поставки завершены в августе 2010 года). ВВС Германии получили около 600 ракет (контракт заключен в августе 2002 года, стоимость сделки составила 570 млн евро, поставки завершены в декабре 2010 года). Возможными заказчиками Taurus KEPD 350 считаются Австралия, Канада и Швеция. Ракета предлагалась Индии для оснащения истребителей Су-30МКИ.

ВЛАСТИ ФРАНЦИИ ПРЕДЛАГАЮТ PEUGEOT ЗАКРЫТЬ ЗАВОД В ИСПАНИИ

В Париже против сокращения рабочих мест автопроизводителя на территории страны

Министерство промышленности Франции давит на ведущего в стране автопроизводителя PSA Peugeot Citroen, чтобы тот максимально смягчил последствия реструктуризации, в результате которой будет сокращено около 8 тысяч рабочих мест. Минпром предлагает перенести часть сокращений в Испанию, передает Reuters.

Глава министерства Арно Монтебур поднял данный вопрос в ходе сегодняшних переговоров с исполнительным директором PSA Peugeot Citroen Филиппом Вареном. Компания собирается закрыть завод Ольне под Парижем. "Речь идет не только об Ольне. Будет потеряно и производство в Ренне, в то время как завод в Мадриде продолжит работу", - рассказал Монтебур.

Представитель испанского Минпрома сказал, что решение о том, где именно проводить сокращения, является делом частной компании и отказался давать какие-либо дополнительные комментарии. Однако предложение Монтебура, скорее всего, плохо скажется на испанской экономике, где правительство Мариано Рахоя подумывает о возможности получения финансовой помощи от ЕС и МВФ. Кроме того, в Испании самый высокий в Европе уровень безработицы, которая в июле достигла показателя в 25,1%.

Peugeot объявил о сокращениях в июле 2012 года в связи с ростом убытков. По итогам первого полугодия 2012 года компания получила чистый убыток в размере 819 млн евро, а выручку сократила с 31,135 млрд до 29,553 млрд евро.

Пожары на всей территории Испании - от Малаги на юге до Леона на северо-западе - охватили в этом году 165 тысяч гектаров лесов. Площадь распространения огня является максимальной за последние 10 лет, сообщило министерство экологии страны.

Из-за пожаров сгорело более 1 процента испанских лесов по сравнению с 0,2 процента в 2011 году, сообщается в отчете зарубежного ведомства. Сейчас правительство Испании работает над ужесточением наказаний как за преднамеренные, так и за случайные поджоги леса. Кроме того, власти хотят, чтобы такие дела рассматривались в обычных судах, а не в специальных органах.

Распространению пожаров в Испании способствовала крайне засушливая погода весной и осенью и сильный ветер в летние месяцы. В результате лесного пожара неподалеку от курорта Марбелья погиб один человек, еще пять человек с серьезными ожогами были доставлены в больницы. А на юге Испании лесные пожары заставили тысячи человек, включая туристов, покинуть ряд курортных районов.

Между тем сильные пожары бушуют и в Португалии. Один человек там погиб, пытаясь потушить свою ферму. Страна самостоятельно не справляется с огнем и просит о помощи другие государства. Власти Португалии уже обратились к Евросоюзу с просьбой прислать четыре самолета, оснащенных системой пожаротушения с воздуха. В начале недели на территории Португалии бушевали около десяти крупных очагов пламени. В борьбе с огнем участвуют около 2 тысяч пожарных, но взять ситуацию под контроль тяжело.

Экспортеры перца из Голландии считают, что рынок находится под давлением из-за нового урожая перца в Испании. Конкуренция очень сильна, поэтому сложно достичь разумных цен. В настоящий момент цена красного перца составляет около 90 центов, желтого – 78 центов, зеленого 1,15 Евро и оранжевого 1,20 Евро.

Кроме конкуренции с Испанией, экспортеров беспокоят проблемы, связанные с поставками в Америку и Канаду. Многие голландские производители продают овощи непосредственно заграничным клиентам, совершая отгрузки «прямо из теплиц». Для компаний-экспортеров, которые всерьез занимаются организацией поставок, сертификацией и аудитом, невозможно конкурировать с прямыми производителями.

В настоящий момент рынок голландского перца стабилен. В случае, если спрос не увеличится в ближайшие дни, цены на перец не вырастут.

Всемирный экономический форум (ВЭФ) в своем последнем докладе разместил Иран на 25-ой строке по такому показателю, как объем ВВП, в списке из 144 стран всего мира, сообщает агентство ИСНА.

По оценкам ВЭФ, объем ВВП Ирана составляет 482,4 млрд. долларов, и это позволяет ему занимать по этому показателю 25-ое место в мире. Среди стран Ближнего и Среднего Востока ему принадлежит третье место после Турции и Саудовской Аравии.

Первое место по объему ВВП занимают США (более 15 трлн. долларов). За ними следуют Китай (7,2 трлн. долларов) и Япония (5,8 трлн. долларов).

С 4-го по 25-ое места в упомянутом списке занимают соответственно Германия, Франция, Бразилия, Англия, Италия, Россия, Канада, Индия, Испания, Австралия, Мексика, Южная Корея, Индонезия, Голландия, Турция, Швейцария, Саудовская Аравия, Польша, Бельгия, Норвегия и Иран.

По объему ВВП Иран опережает такие страны, как Аргентина, Южная Африка, Таиланд, Малайзия, Тайвань, Португалия и Казахстан.

Иран > Госбюджет, налоги, цены > iran.ru, 12 сентября 2012 > № 643088

В испанской провинции Альмерия стоимость кабачков и перца возросла более чем на 500% от фермера к потребителю за последний месяц.

В случае зеленого перца разница составила 534%: при себестоимости 0,29 Евро потребительская цена составляла 1,80 Евро. Цены на кабачок возросли еще заметнее: при себестоимости продукта 0,16 Евро покупатели платили 1,34 Евро за аналогичное количество, то есть разница составила более 700%.

Андрес Гонгора, секретарь комитета по сельскому хозяйству Альмерии, отметил, что это худшие показатели среди овощей в прошлом месяце.

По итогам второго квартала 2012 года Россия заняла четвертое место в мире по темпам роста стоимости жилья. Согласно исследованию «Глобальный индекс цен на жилую недвижимость», проведенного компанией Knight Frank, за год цены на квартиры в стране в среднем увеличились на 9,9%.

Как отмечают аналитики, за первое полугодие текущего года цены на жилую недвижимость в России повысились на 6,1%. В апреле-июне жилье подорожало на 3,1%.

По словам специалистов, цены на квартиры в России растут второй квартал подряд впервые после падения в кризисный период. В первом квартале 2012 года цены увеличились 8,2%, что позволило ей занять 8 строчку рейтинга. При этом в четвертом квартале 2011 года падение цен составило 9,3% и Россия находилась на 50 из 52 мест рейтинга.

Первое место по росту цен заняла Бразилия, где со второго квартала прошлого года жилье подорожало на 18,4%. На второй позиции оказалась Австрия (+11%), на третьей – Турция (+10,5%). На пятой строчке расположились Колумбия (+7,7%).

Наибольшее годовое снижение стоимости жилья зафиксировано в Ирландии (–14,4%). На второй позиции расположилась Венгрия, где падение составило 11,2%. Следом за ней разместились Греция (–10,3%), Испания (–8,3%) и Португалия (–7,9%).

По данным экспертов, среднерыночный рост цен на жилую недвижимость в мире за 12 месяцев составил всего 0,7%. В течение второго квартала 2012 года стоимость жилья выросла на 1,1%, что является самым значительным ростом с четвертого квартала 2009 года.

Всего в исследовании, основанном на официальной государственной статистике и данных центральных банков, рассматривались рынки недвижимости 54 стран мира. В индексе учитывались все ценовые сегменты.

Выход Греции из Еврозоны может произойти уже до конца текущего года, однако вернуться обратно страна не сможет долгие годы, полагает главный стратег по валютам и инструментам с фиксированной доходностью банка Lombard Odier Стефан Монье.

Как в Японии уже 20 лет

Ситуация в мировой экономике в последние несколько лет сохраняется очень напряженной, восстановительного роста не заметно. При этом улучшения не происходит, несмотря на беспрецедентное стимулирование, отмечающееся в последние годы. Так, учетные ставки в пока еще считающихся развитыми экономиках мира сохраняются самыми низкими за многовековую историю финансового рынка.

Если считать эту историю от нидерландских бирж, то это минимум за последние 500 лет, если вспомнить Великобританию, то 300 лет, США - 200 лет, заметил Монье. Ставки минимальны уже на протяжении последних 5 лет, а улучшения не происходит - значит, что-то не работает, отмечает он.

Похоже, что нам нужно привыкать к ситуации, когда депрессия (или как мягко сказал глава ФРС США Бен Бернанке, чрезвычайная неопределенность) будет продолжаться на протяжении десятилетий, как это тянется в Японии уже более 20 лет, констатирует эксперт.

В начале 90-х годов прошлого века, когда Япония входила в эту фазу, ставки долговых бумаг в стране Восходящего Солнца существенно упали (цены резко возросли), и многие говорили, что нужно срочно "шортить" эти бумаги - продавать в надежде на скорый откуп подешевевших облигаций. Однако такие доходности сохраняются вот уже более 20 лет, а где те инвесторы, кто "шортил" Японию в начале 90-х, риторически рассуждает Монье.

Слабое звено

Между тем на фоне европейского кризиса, который особенно беспокоит инвесторов в последние несколько месяцев, особняком стоит Греция, которая ранее других испытала финансовые трудности и стала первой в цепи слабых звеньев еврозоны. Так, государственный долг страны по отношению к ВВП приближается к 200%, а бюджетный дефицит составляет около 7% ВВП.

Трудовые издержки в производственном секторе Греции довольно высоки и неконкурентоспособны. Отрицательное сальдо счета текущих операций - самое большое в еврозоне и приближается к 10% от ВВП.

На этом негативном фоне Греция имеет максимальный в еврозоне спред между доходностью своих госбумаг и германских бондов.

"Экономическая ситуация в Греции остается кошмаром, несмотря на массовые интервенции. Сложно понять, как страна сможет повысить платежеспособность, учитывая, что ее ВВП падает, начиная с 2009 года (-5,5% сегодня)", - резюмировал Монье.

Уйдет на время но не вернется

В связи с этим высока вероятность того, что Греция покинет еврозону уже до конца текущего года. При этом выход будет управляемым, чтобы не вызвать цепной реакции и оградить другие слабые страны еврорегиона от подобной участи, говорит эксперт.

Последние меры ЕЦБ, в частности, OTM (outright monetary transaction) по выкупу гособлигаций стран еврозоны на вторичном долговом рынке, направлены как раз на стабилизацию ситуации на долговом рынке Испании, Италии и Португалии, указывает Монье.

Возможно, что для спокойствия на рынках Греции оставят возможность для возврата в еврозону при условии, что она добьется показателей на уровне, который требуют правила европейского валютного союза, считает он.

Впрочем, финансовые институты наподобие МВФ, ЕЦБ или фондов стабильности помогать Греции после ее возможного выхода из еврозоны уже не будут. В последние месяцы руководство страны довольно сильно раздражало представителей "тройки" и политиков европейских стран-доноров. Руководство Греции не держит своих обещаний в вопросах сокращения бюджетного дефицита. Возможно, что некоторые страны, например, Китай или Россия, окажут Греции помощь, исходя из политических соображений, на больше ей рассчитывать не стоит. В результате, вернуться в Евросоюз страна не сможет долгие годы, резюмирует Монье.Ситуация в Греции. Дмитрий Майоров.

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ ГЕРМАНИИ В ЕВРОЗОНЕ

Джордж Сорос ставит Германию перед выбором: уйти или остаться. Инвестор призывает руководство страны пересмотреть свои взгляды на антикризисные меры

Возглавить или покинуть еврозону - Германия должна сделать выбор, считает известный финансист Джордж Сорос. Как прокомментировал он в интервью The Financial Times, Германия должна либо разделить общую участь с остальной Европой - пан или пропал, - либо выйти из евро, потому что это поспособствует выправлению ситуации.

Подробное эссе Сороса о трагедии Европы опубликовано в новом выпуске Нью-йоркского книжного обозрения.

"Все будет зависеть от позиции Германии, - цитирует Сороса The Financial Times. - Если руководство страны не отступится и будет настаивать на политике экономии, тогда им лучше в долгосрочной перспективе выйти из евро".

Сорос дал понять, что более предпочтительным считает отказ Германии от сегодняшнего дефляционного курса и ее активное участие в качестве "благожелательного наставника" по отношению к партнерам. Альтернативный сценарий он не приветствует: "В политическом плане это было бы ужасным потрясением. Все сторонники европейской интеграции шокированы самой идеей, что Германия может выйти из евро. Было бы гораздо лучше, если Германия изменила бы свои взгляды. Когда они оценят издержки, они захотят остаться в евро".

По его мнению, еврозоне необходимо ориентироваться на темпы роста не менее 5% в год, причем - на какой-то период времени - при более высоком темпе инфляции, чем готов был допустить Бундесбанк. Без перспектив подъема европейские должники застрянут в дефляционной ловушке и в конечном итоге допустят дефолт.

Сорос выступает за создание более или менее равных условий внутри блока между кредиторами и должниками. Добиваясь ужесточения режима экономии в таких государствах, как Испания и Италия, можно лишь усилить "классовое расслоение" в еврозоне, предупреждает Сорос, - "это шаг к закреплению двухуровневой Европы".

Чтобы не допустить такого сценария, по мнению инвестора, потребуется создание Европейского финансового управления (European Fiscal Authority, EFA) - своего рода европейского МВФ, - которое примет на себя риск неплатежеспособности всех государственных облигаций, выкупаемых ЕЦБ.

По мысли Сороса, EFA мог бы стать преемником фондов финансовой помощи еврозоны - Европейского фонда финансовой стабильности (EFSF) объемом в 440 млрд евро и 500-миллиардного Европейского стабилизационного механизма (ESM). В рамках EFA Сорос также предлагает учредить фонд сокращения долга. Эта структура выкупала бы заимствования стран еврозоны сверх сумм в 60% ВВП (таким предлагается долговой потолок) и выпускала бы специальные облигации реструктуризации (debt reduction bills) как коллективные обязательства блока. Они принимались бы ЕЦБ как самые надежные инструменты залога и были привлекательным активом для инвесторов. По мнению Сороса, создание режима единых облигаций еврозоны - одно из ключевых условий выхода из кризиса евро.

"В ЕЦБ депонировано сейчас 700 млрд евро, которые не приносят процентов, - цитирует The Financial Times Сороса. - Вместо того чтобы хранить эти средства в ЕЦБ, банки будут вкладывать их в облигации [еврозоны] с ненулевой доходностью".

Концепция совместных гарантий по долгу еврозоны вызывает жесткое неприятие в руководстве Германии. Канцлер страны Ангела Меркель и министр финансов Вольфганг Шойбле настаивают, что коллективные обязательства еврозоны как единого заемщика возможны лишь после создания полноценного бюджетного союза, то есть на завершающем этапе процесса европейской интеграции, а не на начальном.

"Меня на самом деле беспокоит, что евро сейчас угрожает ЕС, - подчеркивает Сорос, предупреждая, что в случае распада Европа будет жить хуже, чем до начала объединения.

Сорос, убежденный сторонник европейской интеграции, открыто критикующий политику Германии с 2010 года, поддержал намерение ЕЦБ возобновить покупку европейских облигаций: "Это подействует и может даже стать базой для окончательного решения. Но это только временная мера, а не ответ на кризис".Известный финансист Джордж Сорос

По словам Андре Нивенхейса (Оlympic Fruit), сезон винограда в этом году стал не очень продуктивным. «Рынок сейчас очень тихий, что естественно для первых недель после летних каникул. Спрос на виноград повышается после 17 сентября. Одна из причин повышения спроса в эти даты — то, что поставки из Испании и Италии идут на спад, и основным поставщиком становится Греция».

Сорта белого греческого винограда без косточек «Томпсон» и «Кримсон» будут поставляться до конца октября. Сейчас Olympic Fruit также поставляют некоторые сорта винограда из Италии и Испании. Андре считает, что сезон поставок греческого винограда может закончиться быстрее обычного. «На рынке много винограда не очень хорошего качества по низким ценам, что приводит к снижению цен в том числе на качественный виноград». Кроме того, плохие погодные условия лета 2012 года привели к потере части урожая.

Снижение объемов урожая обусловлено также тяжелыми экономическими условиями, в которых оказались многие производители и экспортеры винограда, а также логистическими проблемами.

Один из основных производителей миндаля в Испании, компания La Comunitat Valenciana, обеспокоена тем, что ее постоянные клиенты все чаще покупают миндаль в Америке. Один из крупнейших клиентов компании, Grupo Antiu Xixiona (крупный производитель нуги), в настоящий момент закупает миндаль в Испании, однако может начать делать закупки в Северной Америке.

Сельскохозяйственное объединение Валенсии (LA Unio де Llauradors) сообщает, что испанские компании все чаще импортируют миндаль из Калифорнии. При этом Валенсийские производители утверждают, что испанский миндаль — более дешевый и качественный.

В настоящий момент испанский рынок миндаля демонстрирует позитивные тенденции, хотя производители всерьез опасаются спада из-за конкуренции с США. Кроме того, вследствие засухи в Валенсии зарегистрированы меньшие объемы урожая миндаля, чем ожидалось (-18% по сравнению с прогнозами), что также повлияет на увеличение объемов импорта миндаля из США.

В настоящий момент европейский рынок помидоров не очень активен, хотя летние каникулы закончились уже неделю назад. «Ожидается, что в скором времени рынок активизируется, хотя сейчас наши клиенты покупают меньше, чем мы ожидали» сообщает Джонатан Вандесанд, представитель компании Weiss (бельгийский экспортер помидоров). Основные поставки Weiss идут в Германию, также очень активны направления Восточной Европы, России, Испании и Италии. Цены на помидоры в Европе пока почти не растут, и колеблются в диапазоне 60-65 центов.

Еще одна причина снижения продаж Weiss – растущая конкуренция со стороны польских производителей. С каждым годом производство польских помидоров увеличивается, а цены остаются невысокими. То же касается других фруктов и овощей, которые Польша поставляет на международный рынок. Производители овощей из Голландии и Бельгии всерьез опасаются растущей конкуренции с Польшей, хотя потребители не всегда выбирают польские продукты, считая бельгийские и голландские овощи более качественными.

Современная политика ЕС и США на Южном Кавказе и в Большом Причерноморье

Н.А. Гегелашвили

В последнее время на фоне вялотекущей политики США на Южном Кавказе и в Центральной Азии заметно активизировалась политика ЕС в Большом Черноморско-Каспийском регионе.

Отношение ЕС к двум ключевым составляющим региона — Южному Кавказу и Каспию — различно. Программа «Восточное партнерство», охватывающая шесть постсоветских стран (Грузию, Украину, Азербайджан, Молдову, Армению и Беларусь), с самого начала предполагала тесное сотрудничество Европейского Союза с этими странами на всех уровнях, с учетом их исторических и культурных особенностей, которые казались европейцам менее специфичными, а значит более близкими в сравнении с центральноазиатскими республиками.

В рамках двустороннего формата «Восточного партнерства» все три страны Южного Кавказа проводят активные переговоры с ЕС по заключению соглашений об ассоциации, которое должно прийти на смену подписанным еще в 1996 г. соглашениям о партнерстве и сотрудничестве. Эти соглашения охватывают более широкий спектр вопросов и призваны стать новой правовой основой во взаимоотношениях между странами Южного Кавказа и Брюсселем. Характерно, что уже в декабре 2011 г. Совет министров ЕС выдал мандат на начало переговоров с Азербайджаном и Арменией по вопросам визового режима. Что же касается Грузии, то она оказалась первой страной Южного Кавказа, в которой с 1 марта 2011 г. вступил в силу упрощенный визовый режим с ЕС.

Содействие ЕС развитию стран Центральной Азии основывается на двух главнейших документах: Стратегия ЕС по Центральной Азии на период 2007–2013 гг. и относящаяся к данной Стратегии долгосрочная Индикативная программа. Несмотря на официальные заявления, призывающие центрально-азиатские страны к разностороннему сотрудничеству с ЕС, оно в основном коснулось энергетической сферы и строилось исключительно исходя из европейских прагматических интересов.

События последних лет актуализировали вопрос о сокращении зависимости ЕС от арабской нефти, поэтому наиболее реальной перспективой для Европы в настоящее время являются энергоресурсы Каспия. Европейский Союз, заинтересованный в диверсификации источников энергоносителей и путей их транспортировки в Европу, выступает за строительство новых трубопроводов из бассейна Каспийского моря в обход России. К тому же после расширения в 2004 и 2007 годах ЕС географически стал ближе к Центральной Азии, что должно было, по мнению Брюсселя, способствовать укреплению отношений ЕС со странами Центральной Азии. Это и явилось началом качественно новых взаимоотношений ЕС с данным регионом: теперь политика Брюсселя содержала, помимо энергетической, также и политическую составляющую. Однако последняя задача — не из легких, и, понимая это, Брюссель продолжает делать ставку на энергетику, оставляя политическую составляющую далеко позади, фактически на уровне деклараций.

Все страны как Южного Кавказа, так и Центральной Азии подписали с ЕС меморандум о взаимопонимании в области энергетики, призванный сократить зависимость ЕС от российских ресурсов за счет поставок с месторождений в Каспийском море.

За последние несколько лет расширилось сотрудничество между прикаспийскими странами и ЕС, которое было отмечено рядом энергично осуществляемых и поддерживаемых ЕС инициатив по транспортировке каспийской нефти и газа по трубопроводам в западном направлении в обход России.

7 мая 2009 года в Праге — столице председательствовавшей в Евросоюзе на тот момент Чехии — завершился учредительный саммит Евросоюза: «Восточное партнерство», на котором обсуждались вопросы, связанные как с энергетической безопасностью, так и со строительством газопровода Nabucco и его ключевого сегмента — Прикаспийского трубопровода.

А буквально на следующий день, 8 мая 2009 г., в той же Праге был проведен очередной энергетический саммит «Южный коридор — новый Шелковый путь», итогом которого должно было стать принятие совместной декларациио реализации проекта ЕС «Южный коридор»[1]. Данная декларация предусматривала разработку единой стратегии, включавшей в себя обязательства каждой из стран-участниц, а также четкий временной график. Первый этап предусматривал строительство газопровода Nabucco, который, согласно прогнозам, должен поставлять до 31 миллиарда кубометров каспийского газа в год, а также завершение строительства газопровода ITGI, проектная мощность которого должна составить 11 миллиардов кубометров в год.

Реализация этого проекта призвана обеспечить страны Каспийского региона возможностью транспортировать и продавать свои энергоносители напрямую в ЕС в обход России. Таким образом, главной задачей саммита стало четко озвученное намерение его участников установить прямое сообщение между двумя берегами Каспийского моря путем создания стратегических инфраструктурных проектов. Несмотря на то что Казахстан и Туркменистан не подписали итоговую декларацию, а также в связи с отсутствием окончательного соглашения по условиям транзита газа с Турцией[2], данный саммит явился еще одним шагом на пути продвижения проекта Nabucco, хотя бы потому, что подписантами этой декларации стали главы стран, по которым должен пройти закавказский участок трубы — Азербайджан и Грузия. Ждать окончательного результата оказалось недолго. Застопорившееся соглашение с Турцией о транзите газа было достигнуто 13 июля 2009 года в Анкаре, где прошла торжественная церемония подписания межправительственного соглашения по проекту Nabucco между Турцией и четырьмя странами — членами ЕС: Болгарией, Румынией, Венгрией и Австрией. Это явилось серьезным прорывом в области реализации все еще зыбкого проекта Nabucco.

Однако если Турция является ключевым игроком проекта «Южный газовый коридор», куда поступают энергоресурсы ключевых прикаспийских стран для выхода на европейские рынки, то Азербайджан является основным «собирателем» каспийского нефтяного золота. Таким образом, в настоящее время как у Анкары, так и у Баку имеются реальные шансы на роль ключевых игроков. Это в полной мере осознают и страны ЕС, и Россия, и США.

В контексте реализуемых ЕС энергетических проектов важным фактором становится установления более тесного сотрудничества стран, участвующих в том или ином проекте. В настоящее время как Баку, так и Стамбул, признавая свои ключевые позиции в регионе, активно осуществляют двустороннее сотрудничество, таким образом как бы подготавливая готовую площадку для запуска европейских проектов.

25 октября 2011 г. президентом Азербайджана И. Aлиeвым и премьер-министром Турции Эрдоганом в турецком городе Измире было подписано межправительственное соглашение по транзиту азербайджанского газа по территории Турции, а также соглашение по продаже газа Турции со второй стадии разработки месторождения «Шахдениз», к реализации которого планируется приступить в 2016 году. Согласно заявлению, сделанному официальным представителем BP-Azerbaijan, «успешное подписание газовых соглашений окажет поддержку продвижению проекта «Шахдениз-2» и обеспечит реализацию Южного газового коридора, что будет способствовать превращению Турции в энергетический узел для снабжения Европы[3]».

Таким образом, после длительных переговоров между обеими странами Анкара подписала долгосрочное соглашение с Баку о поставках природного газа, закрепив все достигнутые договоренности на юго-западе Каспийского моря. Это соглашение открывают путь для реализации проекта «Южный коридор», и в первую очередь Транскаспийского газопровода, являющегося одним из ключевых сегментов Nabucco.

Все это позволит Азербайджану играть ведущую роль в реализации проекта «Южный коридор» и максимально способствовать превращению Баку наряду со Стамбулом в энергетический узловой центр. Ясно одно: с учетом усиления роли южнокавказской транспортной артерии, которую она играет в реализации европейских энергетических проектов, Азербайджан, и в еще большей степени Турция неизбежно будут выдвигать свои условия и требования, которые ЕС игнорировать не сможет. Бесспорно, это скажется на усилении позиций обеих стран и сможет привести к серьезным сдвигам в мировой геополитике.

Таким образом, в настоящее время Азербайджан совместно со Стамбулом подготовили правовую и практическую основу для осуществления плана действий, разработанного ЕС — главного проводника и основного архитектора «дорожной карты», согласно которой действуют те страны, которые выразили желание примкнуть к созданию общей инфраструктуры для транспортировки своих ресурсов в западном направлении в обход России.

Со своей стороны ЕС, осознав значение прикаспийских стран как на энергетическом рынке, так и в области реализации своих энергетических проектов, начал предоставлять им бóльшую самостоятельность при решении вопросов, без которых реализация европейских энергетических проектов была бы невозможна. Это может быть обусловлено тем, что ЕС, осознавая в полной мере растущие требования этих стран при реализации европейских проектов, пытается «упредить» удар, предоставляя им умеренное поле для маневрирования.

По итогам визита в Бакупредседателя Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу, состоявшегося 13 января 2011 г., в рамках программы ЕС «Восточное партнерство» была подписана совместная декларация по газопроводу «Южный коридор», обеспечивающего диверсификацию поставок энергоресурсов в Европу. Это стало первым конкретным обязательством Азербайджана поставлять газ в Европу. Декларация призвана обеспечить прямой доступ Европы к газу из Каспийского бассейна и усилить энергетическую безопасность европейских потребителей и бизнеса. Также был подписан и ряд других документов. Среди них: «Меморандум о взаимопонимании между Азербайджанской Республикой и Еврокомиссией о Национальной индикативной программе на 2011–2013 годы» и «Меморандум о взаимопонимании между Азербайджанской Республикой и Еврокомиссией по рамочному документу всесторонней институциональной созидательной программы»[4].

Следующий визит главы Еврокомиссии и еврокомиссара Оттингера в Баку, а заодно и в Ашхабад, с учетом того значения, которое может иметь Туркмения для заполнения газом европейских газопроводов, состоялся спустя несколько месяцев после визита председателя Еврокомиссии - 12 сентября 2011 года. Его итогом стало утверждение Евросоюзом мандата Еврокомиссии на ведение переговоров с Азербайджаном и Туркменией об определении правовой базы Транскаспийского газопровода, который должен стать частью проекта Nabucco и соединить Туркмению и Азербайджан по дну Каспия в рамках Южного энергетического коридора. Таким образом, по маршруту Тенгиз (Казахстан) — Тукрменбаши (Туркмения) — Баку (Азербайджан) — Тбилиси (Грузия) — Эрзерум (Турция) планируется ежегодно транспортировать 20–30 млрд куб. м газа. Стоимость проекта оценивается в 7,9 млрд евро. Соглашение между Европейским Союзом, Азербайджаном и Туркменистаном относительно проекта Транскаспийского газопровода закладывает основу для строительства инфраструктуры, способной обеспечить транспортировку природного газа из Туркмении через Каспийское море. Показательно, что это стало первым оперативным решением в рамках единой внешней энергетической стратегии ЕС относительно создания инфраструктурного проекта в третьих государствах, которое будут вырабатывать не отдельные страны сообщества, а Еврокомиссия — от имени всех 27 стран — членов ЕС.

Последовательность действий такова, что на начальном этапе ЕС, с учетом геополитических, энергетических и культурных характеристик той или иной страны (региона), определяет регион, подходящий для реализации энергетических проектов, затем подводит законодательную базу, призванную стать политической составляющей, и уже на последнем этапе начинает реализацию своих проектов. При этом ЕС обходит стороной такую взрывоопасную проблему, как урегулирование конфликтов, осознавая тот факт, что военные механизмы по решению последней имеются у НАТО, а не у ЕС.

В последние годы Европейский Союз активизировал свое присутствие на Черном море. Черное море, как и регион в целом, рассматривается ЕС как «мост» между Европой и Каспийским регионом, богатым углеводородами. Важен Черноморский регион и в связи с контролем над ключевыми транспортными путями, трубопроводами, что напрямую связано с энергетической безопасностью.

Последний прорыв ЕС на этом направлении — принятие резолюции Европарламента от 20 января 2011 года «О стратегии ЕС по Черному морю», которая призывает ЕС разработать комплексную и всеобъемлющую стратегию для Черноморского региона с целью разрешения существующих проблем и обеспечения стабильности, безопасности, демократии и процветания в регионе. Особо следует выделить положение о том, что «Черноморский регион имеет стратегическое значение для ЕС,.и в связи с тем, что Черное море частично является внутренним морем для ЕС, а с географической точки зрения и европейским морем, у ЕС и стран региона имеется ряд общих задач, требующих совместного решения»[5]. Показательно, что эту инициативу поддержала Турция, все три страны Южного Кавказа, а также Украина и Молдова.

На фоне резкой активизации политики ЕС в Большом Черноморско-Каспийском регионе политика США по отношению к Южному Кавказу и странам Центральной Азии за последние два года характеризуется некоторым ослаблением: Вашингтон как бы отошел в сторону, предоставив ЕС карт-бланш.

Эта позиция объясняется рядом факторов, и в первую очередь стремлением США придерживаться более умеренного подхода в результате острейшего финансового кризиса, последствия которого все еще продолжаются. Во-вторых, Вашингтон осознал тот факт, что главными потребителями энергоресурсов этого региона являются Китай, Индия, Европа, а вовсе не США. В-третьих, с учетом крайне неэффективной «перезагрузки» российско-американских отношений Вашингтону рано или поздно придется выбирать между Россией и Грузией, исходя из чисто прагматических соображений, хотя однозначного выбора в этой ситуации быть не может. Конечно, Вашингтону льстит тот факт, что Грузия за относительно короткий промежуток времени сумела превратиться в «оплот демократии», а ее молодое поколение — в истинных Yappi. Однако в условиях тотального финансового дефицита на первый план выступают соображения прагматического характера. И главное из них — то, что интересы Вашингтона на Южном Кавказе стали приобретать более размытые очертания; продолжать же игнорировать Россию просто не представляется возможным. К тому же активно осуществляемое двустороннее сотрудничество между Турцией и Азербайджаном, с учетом их роли в регионе, может способствовать их большей самостоятельности при выборе того или иного проекта. В этой ситуации представляется, что в настоящее время главный интерес Вашингтона в этом регионе сводится к поиску плацдарма для своего военного присутствия на Южном Кавказе — в случае нанесения ударов по Ирану. Обеспечение безопасности — первостепенная задача для США, а в нынешней ситуации она считается самой

актуальной. Этим в какой-то степени объясняется растущая поддержка со стороны некоторых правящих кругов США и сенаторов-республиканцев в обновленном Конгрессе — Джона Маккейна, Джо Либермана, Ричарда Лугара,Джона Кила — направленная на восстановление военно-технического сотрудничества с Грузией, которое практически не развивалось после грузино-российского конфликта 2008 года. В своем февральском послании 2011 г. к министру обороны США Роберту Гейтсу, все четверо вышеназванных сенатора призвали администрацию Обамы разместить радиолокационную станцию системы противоракетной обороны TPY-2 на территории Грузии, однако это американским президентом было проигнорировано. В целом же Южный Кавказ становится стратегически важным для США регионом — и прежде всего в связи с развитиями событий на Ближнем Востоке (в частности, в Иране), а также своей коммуникационной составляющей, ведущей в Афганистан и Азию.

К тому же сегодня предельно ясно и то, что в декларации, принятой на Лиссабонском саммите НАТО, подход к Грузии остается всего лишь на уровне обещаний — практические же результаты будут зависеть от позиции России. Уступки со стороны Москвы будут определяться целым рядом факторов: отношениями между НАТО и Россией, внутренней российской политикой, а также тем курсом, который изберет Тбилиси в отношении Москвы. Таким образом, похоже, что процесс расширения НАТО на Восток временно подвешен: и объясняется это тем, что главный интерес НАТО направлен на урегулирование ситуации в Ливии, Сирии и в Иране, а проблема, связанная с решением внутренних конфликтов на Южном Кавказе, отошла на задний план.

Это перекликается с выводами, сделанными авторами рабочего доклада «В поисках ответа на дефицит безопасности на Южном Кавказе», подготовленного для европейского исследовательского центра FRIDE в Мадриде

о том, что «в США видят острую необходимость в пересмотре политики в отношении Южного Кавказа. Это объясняется изменением политического расклада в Вашингтоне после промежуточных выборов в Конгресс США и сомнениями в способности политики «перезагрузки» обеспечить безопасность в Евразии. Однако, по их мнению, политика США при президенте Обаме кажется более разборчивой, чем при его предшественнике Джордже Буше, который придавал слишком большое значение Грузии как «светочу демократии», поэтому Америка, оставаясь ключевым игроком в регионе, не желает заполнять вакуум в безопасности, вызванный ослаблением позиций ОБСЕ и НАТО в регионе»[6].

Похоже, что в настоящее время США стоят перед необходимостью пересмотра своих подходов к постсоветскому пространству и, судя по всему, не хотят создавать дополнительное напряжение в отношениях между Москвой и Вашингтоном. Похоже, они пытаются найти баланс между продвижением демократии, что традиционно является частью внешней политики США, и теми реалиями, которые диктуются нынешним временем. Насколько это удастся Вашингтону, не в последнюю очередь будет зависеть и от России, от ее взвешенной и прагматичной позиции по отношению к США

Исходя из вышеизложенного, представляется, что заметная активизация Европейского Союза в Большом Черноморско-Каспийском регионе на фоне ослабления американских позиций, в первую очередь, связана с более конкретными целями ЕС в регионе, главным образом энергетического характера. Что же касается США, то они слегка отошли в сторону под грузом собственных накопившихся проблем долгосрочного характера. С учетом этого цели и задачи Вашингтона в регионе стали менее выпуклыми. Похоже, у американской администрации нет четких представлений о том, чтó является главным, а чтó — второстепенным в Большом Черноморско-Кавказском регионе.

[1] Южный газовый коридор включает в себя проекты газопроводов Nabucco (Азербайджан-Турция-Австрия), ITGI (Турция - Греция - Италия), «White Stream» (по дну Чёрного моря из Батуми на Украину) и TAP (Трансадриатический газопровод). Этот проект назван в числе приоритетных в Европейском плане действий по энергетической безопасности, обнародованном Еврокомиссией в 2008 году. Кандидатами на участие в этом проекте названы такие страны, как Азербайджан, Туркмения, Казахстан, Грузия, Турция, Египет, Ирак. Кроме того, Еврокомиссия в качестве потенциальных участников проекта рассматривает Иран и Узбекистан, однако считает, что для этого в обеих странах должны «сложиться соответствующие политические реалии».

[2] За участие в данном проекте Турция потребовала продавать ей 15% всего газа, предназначенного для Nabucco, по заниженным ценам для внутреннего потребления, что в целом делало данный проект бессмысленным.

[3] www.azebaijan.gov

[4] Ibid

[5] http://www.blackseanews.net/read/9668

[6] Jos Boonstra and Neil Melvin. Changing the South Caucasus Security Deficit. Fride. A European Think Tank for Global Action Working Paper, February 2011 .

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

«Мы по-прежнему живем в тени тоталитарного режима»

Фонд Гайдара запускает цикл материалов по горячим следам проекта “Гибель империи”. Директор Левада-центра Борис Дубин ответил на вопрос, заданный в теме лекции Татьяны Толстой, и объяснил, почему советское не только не ушло в небытие вслед за СССР, но и набирает силу в российском обществе начала XXI века.

Борис Дубин

Фонд Гайдара: Что такое советский человек с точки зрения социолога? В чём его отличие от человека западного было тогда, когда империя еще существовала, и какие трансформации с ним случились с тех пор?

Борис Дубин: Прямое сравнение с тем, что было во время СССР, практически невозможно, потому что опросы, подобных нашему, тогда не проводились. Советские исследования (прежде всего работы Бориса Андреевича Грушина) были все-таки очень сильно зацензурированы. Поэтому когда Юрий Александрович Левада во Всероссийском центре изучения общественного мнения (тогда еще — ВЦИОМе) в самом конце 1980-х придумал проект “Советский человек”, стояла задача реконструировать прошлое по нынешним данным, по открывшемуся на разломе, как бы по следам и обломкам прежнего.

Тут есть один принципиальный момент: и тогда, и сейчас мы не имели в виду какого-то конкретного человека или даже обобщённый образ, который изучает антрополог, работающий в докультурных условиях. Мы (прежде всего — Левада) создали под наш проект исследовательскую конструкцию, и она подразумевает, что мы сосредоточены на тех чертах, которые объединяют нынешнего человека, живущего уже в России, с тем, каким он был в СССР. Весь этот конструкт заточен на выявление повторяющихся устойчивых черт, на фоне которых мы оцениваем отклонение в какую-то сторону. Левада в целой серии статей, которые составили раздел в его книжке “От мнений к пониманию”, и в последней книге “Ищем человека” рассмотрел отдельные грани этого человека: человек ограниченный, человек недовольный, человек приспосабливающийся, человек лукавый, человек особенный, человек в новых условиях и т. д.

Прежде всего принципиальным для этой модели человека является его отношение к власти как к власти патерналистской, обязанной во всех отношениях заботиться о населении: и в смысле занятий, места в системе разделения труда, и в плане уровня дохода, пенсий, дополнительных выплат, обеспечения его безопасности и т. д. При этом бóльшая часть российского населения полагает, что власть свои обязанности исполняет плохо, и поэтому постоянно выражает претензии и неудовлетворённость.

Второй момент — в этих представлениях власть строится по иерархической модели и возглавляется одним человеком. Этот человек не является реальным политиком, его программа не важна, и никто не оценивает его действия в категориях полезности или эффективности. Предполагается, что в руках этого человека сосредоточена самая большая власть, и никакой ответственности он за неё не несёт. Соответственно, поскольку у него есть власть, он может нагнать страху на любых людей, которые находятся ниже него, поэтому время от времени он совершает (и это обычно одобряется населением) “выволочки” или какие-то жёсткие меры по отношению к чиновникам. С другой стороны, он вездесущ и своими непосредственными действиями восстанавливает нарушенный порядок. Такое представление о первом лице подразумевает, что ещё есть сидящая ниже этого первого лица бюрократия, которая и несет ответственность за все минусы.

Ф.Г.: Царь хороший, бояре — плохие...

Б.Д.: Да. Растут цены, не увеличиваются зарплаты и пенсии, есть угроза безработицы, нет порядка и защищённости, на улицах грязно, напряжённые отношения между людьми разной этнической принадлежности — во всём этом виноваты, условно говоря, бояре, а это не царское дело. Как ни парадоксально, чем дальше, тем больше эта патерналистская составляющая была выражена в массовом сознании.

Представление о том, что должна быть сильная рука, которая наведёт порядок, год за годом становилось всё сильнее. Если в самом начале наших исследований, в 1989-1990 годах, мы фиксировали, что бóльшая часть населения была против того, чтобы сосредоточивать власть в руках одного человека, то сейчас большинство народа это поддерживают. Напротив, представление о том, что инициатива человека многое решает, со временем убывало, при том, что при опросе люди на вопрос “на кого вы можете рассчитывать в сложных обстоятельствах?” отвечают так: “на самих себя” или: “на близких родственников”.

В сегодняшней России жёстко выражено недоверие по отношению друг к другу; непонимание того, зачем нужно объединяться и интегрироваться с другими людьми. И тогда, и сегодня процент людей, которые реально вовлечены в деятельность каких-то общественных организаций, добровольных объединений, политических партий, крайне низок. Взрослый русский человек не мыслит себя в объединении с другими людьми в каких-то устойчивых формах ассоциаций, союзов, движений, партий. Даже если в каких-то конкретных случаях возникает необходимость объединиться с кем-нибудь, это, как правило, ad hoc-объединения, которые заканчиваются вместе с поводом, вызвавшим их.

Третий важный момент: советский человек и раннепостсоветский человек вырос в условиях закрытого общества. Он настороженно относится к окружающему миру и видит в нём враждебную силу, которая если и не находится в состоянии открытой войны с Россией, всё равно спит и видит, как нанести ей ущерб. В самом начале опросов мы фиксировали сильное ослабление непременного присутствия образа врага в сознании человека, но к концу 1990-х и на протяжении 2000-х у России снова “появились” враги. Эту точку зрения разделяют по меньшей мере две трети населения, а временами и до 80% (например, когда ситуация обострялась в дни трёхдневной кавказской войны в 2008 году). Основным противником в военной, экономической, политической сферах, пусть и в латентной форме, для россиян продолжают оставаться США. Всё это происходит на фоне того, что свыше половины населения России вообще, не считают себя европейцами, а ещё бóльшая доля (до 2/3) полагают, что западная культура целенаправленно разрушает многовековую русскую культуру, обесценивают все то, что любит наш народ.

По правилу двойственности всего, что относится к советскому и постсоветскому, большинство россиян не против жить на уровне развитых стран, не против того, чтобы пользоваться западными благами и продуктами (работать — как у нас, получать — как у них). Отсюда принципиальный момент, который не раз исследовал Левада: мы как будто бы фиксируем черты, которые противоречат друг другу и вроде бы должны взаимоуничтожаться, но этого не происходит. Для россиянина некоторым образом естественно, с одной стороны, иметь в виду одно, а с другой — нечто совершенно противоположное.

Ф.Г.: Мне кажется, что это как раз коренной советский принцип.

Б.Д.: Конечно. Я думаю, что эта двойственность на самых разных уровнях сознания связана со всегдашним для советского и постсоветского человека противопоставлением общественного личному — того, что надо говорить, и того, что ты делаешь на самом деле. Зато советский человек как бы не отвечает за то, что происходит в его городе, в его стране. В лучшем случае он отвечает за то, что происходит у него на работе, а главным образом — у него дома. Поэтому для постсоветского человека модель нормальных отношений — отношения ближайшими родными (не реальными, а идеализированными, конечно), а не другие, более формальные типы отношений: профессиональные, политические, связи солидарности поверх родовой, этнической, территориальной принадлежности. Психологи скажут, что это последствия или синдром “травмы”.

Когда мы в 1989 году начинали наши опросы, это как раз было на волне тысячелетия принятия христианства на Руси, которое впервые на официальном уровне праздновалось в стране. Тогда соотношение верующих и неверующих было примерно такое: около 20-25% считали себя православными; очень маленький процент, в соответствии с долей мусульманского населения от числа жителей России, называли себя мусульманами; а примерно 60-65% россиян называли себя неверующими. Но уже к концу 1990-х годов пирамидка перевернулась, и сегодня примерно 72-75% взрослых людей называют себя православными; 4-5% относят себя к “верным мусульманам” и только 12-14% решаются назвать себя неверующими. Казалось бы: произошла сильнейшая перемена. Но когда мы это разбираем, мы видим, что большинство людей из этих 75% редко посещают церковь, систематически не молятся, не отправляют основные таинства (крещение детей, венчание молодых, исповедание и причастие, соборование и отпевание), не читают священные книги, и в этом смысле отнесение себя к православным просто выполняет функцию коллективного “мы”, которое они иным образом не знают, как назвать. Слово “россияне” внедрил Б.Н. Ельцин, а отношение к Ельцину резко отрицательное, поэтому люди иногда говорят “россияне”, но произносят такие интонационные кавычки — словно они цитируют Ельцина. (На самом же деле люди, населяющие Россию, в основном считают себя русскими — хотя среди них есть и евреи, и татары, и армяне, и огромное количество разных ассимилировавшихся наций и народностей).

Важный параметр модели советского и постсоветского человека — это его негативное отношение к основным институтам общества. Негативное отношение не распространяется на институт президента, армию и Русскую православную церковь. Близко к ним находится ФСБ, в принадлежности Путина к этой службе большинство населения не видят ничего настораживающего. Чем институты новее, чем они более формальны, не похожи на коллективную семью, тем в меньшей степени им доверяют. В самом низу находятся суды, правоохранительные органы, партии, профсоюзы, которые в нормальной развитой стране являются опорой коллективного поведения, дают возможность влиять на ситуацию в стране. Но если нет доверия к этим институтам, то нет и каналов, через которые человек мог бы выразить своё отношение к происходящему, и он выносит это просто в недовольство, ворчание, которыми сопровождает свою повседневную жизнь.

Ф.Г.: Мне кажется, то, о чём вы говорите, имеет отношение к ностальгии. Можно ли сказать, что фактически 90-е годы и породили эту ностальгию? И почему же они не смогли, наоборот, перевернуть сознание русского человека?

Б.Д.: Отчасти это так, но, мне кажется, тут более громоздкая картина. Да, мы имеем дело с некоторыми ностальгическими чувствами. Но, во-первых, почти что арифметическое большинство в своей сознательной жизни уже не знало советского образа существования — по чему же им тогда тосковать? Во-вторых, мы знаем, что в конце 80-х — начале 90-х большинство нашего народа (и это не только в России, но и во всех других республиках, особенно в прибалтийских) относилось ко всему советскому скорее отрицательно, и чем образованнее и урбанизированнее были эти слои, тем в большей степени критично они относились и к идеологии, и к компартии, и к съездам КПСС... Иначе говоря, понятно, что многие, даже и пожилые люди, просто вспоминают годы, “когда мы были молодые”, праздники, демонстрации, хорошие фильмы, отдых у моря, который был доступен многим по профсоюзным путевкам, и меньше всего ностальгируют они по генсекам и по той программе “Время”… Но есть и немало разочарований.

Я думаю, что тут, конечно, виноваты те самые реформы, которые велись безумно, без всякой разработанной программы, вне оценки потерь и последствий (к тому же и в объяснения всех своих действий народу реформаторы не особенно-то вдавались). Это, кстати, вообще одна из особенностей российской истории: Левада, на которого я всё время ссылаюсь, говорил, что история России в ХХ веке строится на коротких перебежках — пробежишь, пока тебя не подстрелили, до куста, ложишься и ждёшь возможности перебежать под следующий. Перебежки небольшой кучкой людей (спасаться в России лучше поодиночке), быстрее-быстрее, потом происходит сильнейший слом — Левада в самом начале 90-х назвал это французским словом avalanche (обвал, лавина).

Невозможность осуществлять в России долгие, систематические изменения связана с тем, что нет никаких сил, способных на протяжении длительного времени удерживать контроль над ситуацией, убеждать или другими ненасильственными средствами доносить до народа смысл перемен, убеждать его понимать и по возможности поддерживать то, что происходит. Поэтому в роли реформаторов выступает как бы кучка “заговорщиков”, которая пытается, пользуясь моментом, быстро сделать всё. Всё предыдущее сразу разваливается, и до того, как осела пыль и всё пришло в старое инертное состояние, иногда удаётся кое-что сделать. Но уже не удаётся передать это следующим поколениям и вывести это за пределы этой кучки инициаторов, иначе говоря — создать институциональную основу для изменений.

В этом смысле (это я уже излагаю то, как пытался и пытаюсь думать сам) можно говорить о том, что в политической, экономической, социальной истории России ХХ века, даже в быту людей экстраординарные моменты у нас чередуются с моментами рутинными, инерционными. И в этих двух режимах российская история и существует. Никак не удается подняться на некое высочайшее плато институциональных изменений, которые могли бы явить людям светлые перспективы в будущем. Или сдвинуть наконец механизмы реализации программы, которые выходили бы за рамки одной группы людей, инициировавших реформаторский сдвиг. Институты — по определению — никогда не могут быть апроприированы какой-то одной группой людей и ограничиваться действиями какого-то одного поколения. А значит — люди вынуждены ориентироваться на какие-то общие правила, общий язык, систему права, которые бы индивидуальный эгоизм и групповые пристрастия вводили в общий порядок и не давали бы им разрушать социальное целое.

Так что разочарования — это реакция людей на непродуманные, плохо проведённые, быстро оборвавшиеся реформы, одновременно больно ударившие по многим группам населения. Кстати сказать, и не по самым бедным. Бедные готовы приспосабливаться, и у них нет особых надежд на то, что можно что-то изменить. Важно, что реформы ударили по слою интеллигенции, которая лишилась работы и, соответственно, источников средств к существованию, а ведь она единственная имела возможность и навык рефлексировать происходящее, транслировать предметы своей рефлексии.

Характерно, что уже с середины 90-х в средствах массовой информации тоже начал восстанавливаться порядок, отчасти похожий на прежний: сначала газеты, радио- и телеканалы стали принадлежать большим частным собственникам, потом государство стало возвращать эту собственность себе, и тогда встал вопрос о контенте. Поначалу эфир заполнялся диким количеством купленных по дешёвке зарубежных сериалов, потом пошла отечественная продукция, ориентированная на ностальгическое представление о советском, перебиваемая наглым навязыванием дешевой и бездарной рекламы. При этом с экранов всё менее осторожно стали негативно высказываться по отношению к отдельным реформаторам, к самой идее реформ, к возможности России быть реформированной.

А после 2000-2001 годов основные каналы телевидения стали государственными, либо официальными, либо официозными, и начали поддерживать и развивать картину 90-х годов как страшных, “лихих”, а по контрасту с ними показывали позднесоветскую картинку, картинку брежневского времени как “золотого века”. У большинства населения России начало формироваться представление об истории, о прошлом: прошлое начинается с революции, кульминацией его является Победа в Великой Отечественной войне и полёт Гагарина; предвестием конца света является Чернобыль, а распад Советского Союза — концом русской и советской новейшей истории.

Если не у Горбачёва, то у Ельцина и его команды была твердая установка на разрыв со всем советским. Это был, скорее всего, компонент (но лишь один компонент!) правозащитной, диссидентской картины мира: советское — это тупик, с ним надо порвать и выйти на общую для всего человечества дорогу. В будущем смутно представлялся какой-то особый капитализм: то ли с человеческим лицом, то ли это был шведский вариант, то ли объединение Китая со Швецией — что-то такое мыслилось тогда. Но установкой 2000-х уже стало примирение с советским, по крайней мере, на символическом уровне.

Сегодня все силы, которые работали на разрыв с советским и преодоление советского, как бы они ни назывались: Горбачёв, Ельцин, реформаторы, либералы, Гайдар, Чубайс, — большинство народа России оценивают резко отрицательно. Хотя бывают и моменты послабления (скажем, после смерти Ельцина был момент смягчения оценок и его, и реформ, и всего того, что произошло со страной в 1990-е годы). По отношению к реформам Гайдара тоже постепенно растёт доля тех, кто считает, что эти реформы: а) были необходимы и полезны; б) были болезненны, но без них было нельзя. Впрочем, тут не всегда можно отделить сознательную смену оценок от характерного российского феномена “привыкания ко всему, даже самому страшному”. Среди прочего привыкают и к тому, что элементов нынешнего относительного благополучия могло бы не быть вообще, если бы не был запущен рыночные механизмы и тот механизм реформ, как его понимали реформаторы 1991-1992 года.

Давайте предварительно резюмируем: нельзя, конечно, сказать, что вообще не произошло никаких перемен. Они были — в политике, экономике, культуре, общественном сознании, религии, церкви. Но в конечном счёте получилось, что эти изменения либо были отодвинуты, забыты, переоценены, либо повлияли скорее на архаизацию общественного сознания, его стереотипизацию и примирение с советским, как бы на возвращение вспять, к предыдущей модели сознания. Конечно, это не возврат, никакой возврат в историческом времени невозможен. Но большинству народа все же удобно так думать о себе, о власти, о Западе, о республиках, которые вчера были советскими, а теперь стали независимыми государствами и вызывают враждебное отношение...

Мне кажется, что сама конструкция этого большинства, на которое то молчаливо, то говорливо откликается власть и которое в качестве основы своей легитимности воспроизводит, была сформирована именно в 2000-е годы, исходя из пассивного состояния людей, поражённых всем происходящим и не умеющих найти себе место в окружающей действительности, создать построить что-то новое. Работая на очернение 90-х и усиливая патерналистскую составляющую коллективного мнения, пропаганда сформировала это представление большинства и до поры до времени опиралась на него, считая, что эта опора вполне надёжна. И лишь в последнее время, уже в связи с кризисом 2008 года, у многих по самому широкому кругу параметров стало нарастать ощущение неопределённости, бесперспективности и какого-то ступора: время словно остановилось. То, что в прежний период — на первом, а особенно на втором президентском сроке Путина — еще работало, с точки зрения большинства, в пользу власти под псевдонимами “порядок”, “стабильность”, то теперь — в период тандема — то же большинство начало ощущать если не отрицательным феноменом, то, по крайней мере, как неопределённым, неуютным, бесперспективным существованием. Вершина таких настроений — выборы в декабре 2011 — марте 2012 и связанные с ними события, которые просто конденсировали в себе ощущение, условно говоря, несоветских людей.

Ф.Г.: Но на митинги выходят и другие — те, кто хочет реставрации Советского Союза, для них что Гайдар, что Путин — одно и то же. И националисты, и те, кто хочет империю…

Б.Д.: Конечно, я провокативно назвал их несоветскими людьми. Я бы предложил считать, что среди тех, кто выходил на Болотную площадь, на проспект Сахарова, на Манежку и на Поклонную гору (это всё разные сборища) — всё это те же атомы, но в другой комбинации, иной структуре. Тут вот что нужно отметить и понять: в том меньшинстве меньшинства (кстати, поддержанном тогда относительным большинством населения), которое вышло заявить, что недовольно происходящим и собирается отстаивать свои права в будущем, действительно были самые разные люди. Это не был средний класс, это не была только интеллигенция и это не была только молодёжь. Там были все — в разных пропорциях, — причём эти пропорции менялись от первых митингов к последним, вовлекая и те группы, которые раньше не были выпукло представлены. Во-первых, их объединяло общее недовольство властью и той системой, которая оказалась незыблемой. Во-вторых, идея честных выборов. Но я думаю, что дело здесь не просто в выборах, а в готовности к конкуренции и желании вернуть ее в политическую сферу хотя бы в виде механизма реальных выборов. В-третьих, в этом было требование прозрачности — открытости власти, публичности, нормального демократического характера и в этом смысле — снижения её как бы сакральных претензий (пропаганда безальтернативности), мифологии уникальности, неповторимости путей России (пропаганда особости). В-четвертых, что очень важно: это фактически был запрос на то, чтобы работали институты нормального современного общества. Чтобы работал суд, чтобы работала прокуратура, чтобы правоохранительные органы не были страшны населению, а помогали ему справиться с его страхами, чтобы работали институты образования.

Большинство вышедших на улицы и площади людей составляли отнюдь не самые молодые, а люди от 25 до 40 лет, у которых подрастают дети и которые, добившись чего-то сами, хотели бы понять, какие перспективы ждут их детей. Поэтому соединились заявка на институты, заявка на будущее и ценнейший и дефицитнейший капитал в российских условиях — готовность к солидарности. Вышли люди, готовые объединяться, невзирая на свои партийно-политические пристрастия. Конечно, националистам не нравилось, что они стоят рядом с либералами, а анархистам — что они идут рядом с коммунистами. Но они готовы были выносить это в определённых пределах, потому что очень понятно было, против чего они выступают. С позитивными требованиями было слабее, но против чего — было очень понятно, вот это и объединяло людей.

Поэтому в какой-то мере они несут в себе черты советского человека, но в них уже эти черты соединяются совершенно с другими явлениями, ориентациями, ценностями. Главными доминантами становятся именно ценности, которые, в свою очередь, перестраивают и значение советского. Тогда и получается, что кусочки смальты те же, но узор мозаики выкладывается совершенно другой, потому что им управляют другие ориентиры. У детей же этих людей, мне кажется, эти ценности сформируют совершенно иное представление о том, что власть должна служить народу, а не народ — обслуживать ее...

Ф.Г.: То есть можно дать прогноз, что советское будет постепенно изживаться, несмотря на продолжающуюся пропаганду примирения с советским?

Б.Д.: Я думаю, да. Во-первых, уже эпоха участников и современников практически ушла или вот-вот уйдет, время свидетелей тоже так или иначе в ближайшие годы истощится, дальше обычно наступает время мифологии, но вряд ли мифологизация советского даст реальные шансы для политических, культурных, религиозных элит и сил их поддержки. Видимо, должен будет смениться весь ценностный рисунок, набор ценностных ориентиров. Будет ли это синтез общечеловеческого, западного, непонятной русской особости, как именно создастся этот коктейль, кто его создаст, в каких формах — это дело ближайшего будущего. Но я думаю, что доля советской “водки” в нём будет уменьшаться.

Ф.Г.: То, о чём мы говорим, является следствием пережитого тоталитарного периода, или всё-таки есть в этом и непонятное особо русское, перешедшее ещё со времён Российской империи или даже Ивана Грозного?

Б.Д.: Вы имеете в виду властепочитание?

Ф.Г.: И властепочитание, и “короткие перебежки”, когда реформы проходят непонятно как, и принцип “царь хороший, бояре плохие”.

Б.Д.: Думаю, определяющим стал период тоталитаризма 1930-х — 50-х годов — причем само тогдашнее устройство власти, а не только ее персонификация в лице Сталина. Дело не в личности (“культ личности”), а в системе институтов, которые тогда были созданы. Скорее всего, образец тех представлений о государстве, обществе, власти, семье, Западе, будущем вобрал в себя и какие-то наиболее архаические, устойчивые, глубинные и, что важно, плохо контролируемые индивидуально, не поддающиеся рефлексии элементы прошлого, еще дореволюционного опыта. Характерно, что эти элементы касались именно опорных, базовых институтов: власть, насилие, роль армии, ничтожество индивида в большой коллективности, двойное сознание, doublethink советского разлива. Мои коллеги и я считаем, что мы по-прежнему живём в тени, в полуобломках, щелях и трещинах этого тоталитарного режима, к которым быстро, по мере возможностей, присоединяются какие-то элементы западного, либерального, восточного, евразийского, православного, а рядом — таких религиозных поисков в духе new age, которые, напротив, полностью отрицают православие. Из всего этого создана “времянка”, где мы существуем и где ведущая, опорная роль принадлежит тоталитарному порядку, его основным (прежде всего — силовым, причем закулисным, избегающим авансцены) институтам и представлениям.

Ф.Г.: А можно сказать, что в других странах, которые имели опыт тоталитарного периода, конструкция современного мира держится не на обломках этого режима, а на чём-то другом?

Б.Д.: Я думаю, что для многих стран этот процесс ещё не закончен, но принципиально вопрос решён - скажем, для стран Балтии. Опыт Японии, послевоенной Германии, даже более противоречивый опыт Италии и Испании, которые выходили из тоталитарных и авторитарных режимов, показывает, что выйти можно. Но нужна воля большинства, причём не просто в количественном отношении, а большинства тех людей, которые создают и транслируют представления, выносят решения, формируют отношение к происходящему, отвечают за деятельность СМИ, школы, за механизмы передачи культуры. Нужно изменение на всех уровнях социума и очень активная работа. Опыт Германии в этом плане особенно показателен, потому что просто можно видеть (и в специальных работах историков, социологов, политологов это показано), как год за годом элиты — политические, культурные, религиозные — включались в этот процесс и реформировали важнейшие институты общества. За 20 лет люди, которые ещё вчера говорили: фашизм — это, конечно, очень плохо, но посмотрите, сколько хорошего он сделал, — перестали так говорить. И когда порою молодые наци выходят с бритыми головами и со свастикой на рукаве, это — эксцессы, с которыми справляется социальный порядок.

Ф.Г.: А у нас, получается, есть попытка выбора?

Б.Д.: Именно попытка. Мне кажется, дело в том, что не сделан главный выбор. Ни элитами (большинством их), ни массами, ни теми людьми, которые задают повестку дня в массовых коммуникациях. И это стояние одной ногой там, а другой здесь, это постоянное мышление в двух разных кодах, которые противоречат друг другу, да ещё попытка, внешне приспособившись, себя и других обхитрить и выйти целым из этой ситуации, работает на увековечение советского, а не на его преодоление. Пока мы живём в стране, где люди говорят: ну, ничего, как-то жить можно, — вот до тех пор, пока основным критерием оценки будет не “чтобы лучше”, а “лишь бы не хуже”, боюсь, мы, даже не зная об этом, будем консервировать в себе советских людей.

По просьбе Фонда Егора Гайдара с Борисом Дубиным беседовал Кирилл Гликман

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

Россия в поисках новой модели роста

Комментарий к программе 2020

Владимир Мау

Обещания и риски

Социально-экономическое развитие России в 2011 г. прежде всего определяли два обстоятельства: предстоящие парламентские и президентские выборы (и все, что с ними неизбежно связано), с одной стороны, и глобальный экономический кризис (со всей его тревожащей неопределенностью) — с другой. Несмотря на то что эти обстоятельства существенно различались как по силе, так и по направленности воздействия, именно они, в сущности, предопределяли поведение всех субъектов экономической и политической жизни.

Глобальный кризис пока не сказался негативно на российской экономике (см. табл. 1). Можно выделить три основных фактора, посредством которых мировая экономика влияет на современную Россию: через спрос на экспортные товары, через доступность инвестиционных ресурсов (прямые инвестиции и кредиты) и через спрос на российские ценные бумаги на фондовом рынке.

Разумеется, медленный рост мировой экономики тормозил спрос на российскую экспортную продукцию, однако цены на основные экспортные товары оставались высокими, хотя темпы их роста были ниже, чем в отдельные докризисные годы. Фондовый рынок России очень уязвим перед внешними шоками, что продемонстрировали события августа — сентября 2011 г., однако он пока не играет существенной роли в обеспечении экономического роста страны. Внешние заимствования корпоративного сектора продолжали расти, превысив докризисный уровень (см. рис. 1). Впрочем, осознание затяжного характера глобального кризиса с непредсказуемыми геополитическими и геоэкономическими последствиями сказалось на формировании экономической политики в России на среднесрочную перспективу.

Таблица 1

Макроэкономические показатели России по сравнению с рядом других стран (2010–2011 гг.)

В период выборов практически всегда растет неопределенность будущей экономической политики, а также усиление популизма действующей власти, стремящейся к переизбранию. Обе закономерности оказались актуальными и для России 2011 г., несмотря на то что вероятность сохранения власти в руках правящей партии и ее лидеров представлялась исключительно высокой, и масштабных финансовых вливаний в обеспечение своей поддержки ей не требовалось.

Но, вероятно, исходя из принципа, что «маслом кашу не испортишь», руководство страны радовало избирателей заявлениями о намерении осуществить в ближайшие годы крупные вложения преимущественно в социальную сферу и силовые структуры.

Впрочем, в минувшем году Россия продемонстрировала достаточную устойчивость своего экономического развития. Экономический рост, правда, оставался

умеренным и, в общем, вполне естественным для страны среднего уровня экономического развития — выше, чем в Германии, но ниже, чем в Китае. Макроэкономические параметры тоже формально оставались благоприятными: бюджет по итогам года был исполнен с профицитом почти в 1% ВВП, а инфляция опустилась до исторического минимума за все 20 лет существования посткоммунистической России. В области денежной политики Центральному банку РФ удалось перейти к плавающему валютному курсу и таргетированию инфляции. Это важнейшее инсти-туциональное завоевание последнего десятилетия.

***

Вместе с тем макроэкономическая стабильность нашей экономики остается крайне уязвимой. Она основывается на доходах бюджета от высоких цен на нефть, которые в настоящее время находятся в точке исторического максимума, в постоянных ценах сопоставимы с уровнем рубежа 1970–80-х годов. Политика наращивания расходных обязательств бюджета, предполагающих гарантированность таких конъюнктурных доходов, крайне опасна, что продемонстрировал опыт СССР в 1980-е годы.

Между тем ненефтяной дефицит федерального бюджета составил в 2011 г. около 10% ВВП, а дефицит бюджета при средней десяти-летней цене на нефть (условно гарантированный уровень) равен при-мерно 4,5% ВВП.

В 2011 г. существенно возрос отток капитала, превысив 85 млрд долл. Причины этого оттока различны — это и плохой инвестиционный климат, и спрос на иностранные активы со стороны крупных российских инвесторов, и обострение конкуренции за капитал со стороны развивающихся рынков Азии и Латинской Америки, и глобальный кризис, при котором растет спрос на размещение в резервной валюте (несмотря на экономические трудности ее страны-эмитента), и политические риски предвыборного периода. Однако эту системную проблему необходимо серьезно изучить и найти приемлемые варианты решения. Сложность состоит именно в ее многоаспектности, в переплетении нескольких процессов, и для решения проблем каждого из них необходим свой комплекс мер.

Экономический кризис — исходная точка модернизации.

Поскольку накопленные резервы позволили не допустить банкротств и принудительной структурной модернизации, российские власти стали формировать повестку модернизации сверху. В 2011 г. активизировалось обсуждение общих принципов ее стимулирования (по всей стране проводились экономические форумы, велись дискуссии о новой модели экономического роста), инициировались точечные проекты инновационного развития. Последние ориентированы как определенные территориальные кластеры-анклавы (Сколково, Томск), так и отдельные сектора научно-технического развития (информационно-коммуникативные системы, космос, нанотехнологии и др.). Одновременно работали две комиссии по модернизации и технологи-ческому развитию — под руководством президента РФ и председателя правительства РФ.

Однако модернизацию нельзя осуществить при помощи директив, пусть даже самого высокого уровня. Модернизация (во всяком случае, современная) требует конкуренции — как экономических агентов, так и институтов.

В этом смысле важными факторами модернизации могут стать два крупных внешнеэкономических решения 2011 г. — присоединение к ВТО и прорыв на пространстве постсоветской интеграции (начал функционировать Таможенный союз и заключено соглашение по Единому экономическому пространству России, Белоруссии и Казахстана). Вступление в ВТО должно повысить конкуренцию для российских товаропроизводителей, а создание ТС и ЕЭП — дополнить конкуренцию товаров конкуренцией институтов.

Характерной чертой минувшего года стала резкая политизация населения, хорошо прослеживаемая и в России, и в мире. Это и антиправительственные революции, и выступления в арабских странах, и движение «захвати Уолл-стрит» в развитом мире, и политическая активизация зимы 2011–2012 гг. в России, очевидная тенденция к демократизации политической системы, которую можно охарактеризовать под общим названием «Белая лента», или «Болотная площадь». Разумеется, причины и механизмы политизации в разных регионах различны, но нельзя не принимать во внимание их наложение во времени. Пока можно только предполагать, что всплеск политической активности в мире будет нарастать вместе с развитием (именно с развитием, а не обязательно с нарастанием) глобального экономического кризиса.

Одна из серьезных опасностей, с которой может столкнуться экономическая политика России в связи с этим, — усиление бюджетного популизма, дополняющего популизм политический. Однако если последний не опасен с точки зрения обеспечения долгосрочной стабильности страны, то первый, преследуя цели заботы о благе народа и отдельных со-циальных групп (военных, бюджетников, пенсионеров и т.п.), может обернуться тяжелым экономическим и политическим кризисом. Парадоксально, но факт: если проанализировать экономические программы всех политических сил, представленных и не представленных в Думе, выяснится, что наиболее (хотя и недостаточно) взвешенная программа была представлена правительственной партией. Наша страна пока располагает серьез-ными ресурсами, накопленными благодаря консервативной политике недавнего прошлого, но мир охвачен кризисом. Когда социальные и политические проблемы вдруг резко обостряются, риски бюджетного популизма нарастают.

Глобальный экономический кризис: общее и особенное

Начавшийся в 2008 г. глобальный экономический кризис носит структурный и системный характер. По своим базовым параметрам он соотносится с кризисами 1930-х и 1970-х годов. Можно выделить ряд принципиальных особенностей подобного кризиса, которые, в свою оче-редь, обусловливают факторы и предпосылки будущего выхода из него.

Во-первых, структурный кризис определяется серьезными дис-балансами в организации мировой экономической жизни. Они вызваны глубо-кими технологическими сдвигами, появлением принципиально новых технологий (некоторые экономисты даже называют это «новым техно-логическим укладом»). Поэтому выход из кризиса связан с трансфор-мацией производственной базы ведущих стран за счет распространения новых технологий. Формирование новой технологической базы сыграет в дальнейшем развитии такую же фундаментальную роль, которую в середине ХХ в. выполняла крупная машинная индустрия, а после 1970-х годов — микроэлектроника и компьютерные системы.

Кризис предполагает технологическое обновление, трансформирующее спрос на многие товары производственного и потребительского назначения, особенно на инвестиционные и топливно-энергетические продукты. Естественно, это скажется на ценах большинства присутствующих на рынке товаров, означает выход на новые равновесные уровни цен, что повлечет за собой изменение политических конфигураций.

Во-вторых, в мире накапливаются серьезные геоэкономические и геополитические дисбалансы. Экономические и политические возможности отдельных стран изменяются медленно, но в какой-то момент происходит качественный скачок и возникает необходимость в переходе к новой системе равновесия. В современных условиях наи-более очевидным примером такого дисбаланса стало изменение ролей развитых и развивающихся (быстро развивающихся) стран. Как выйти на траекторию более сбалансированного роста (по параметрам сбережений и инвестиций, экспорта и внутреннего потребления, доходов и расходов) — эта ключевая проблема стоит перед многими развитыми и развивающимися странами в Европе, Америке и Азии.

Тем самым, в-третьих, структурный кризис носит глобальный характер. Он охватывает все ведущие страны; в современных условиях для его преодоления требуются глобально скоординированные усилия. Иными словами, decoupling (развитие по разным траекториям), о котором много говорилось в 2008 г., практически исключен из кризисной повестки — почти нет значимых стран, которые не были бы затронуты кризисными процессами, пусть и с разной интенсивностью. Тем более необходимо обеспечить участие всех этих стран в формировании глобальных антикризисных мер.

Глобальность кризиса не отрицает возможности его перемещения по миру. На отдельных этапах кризисные явления могут концентри-роваться в тех или иных регионах и странах. Так, кризис начался в США, затем охватил Европу и частично Азию, а теперь сосредоточен преимущественно в Европе.

В-четвертых, структурный кризис способствует формирова-нию новых валютных конфигураций — появляется новая мировая валюта (или новые мировые валюты). В ХХ в. это проявилось в ко-ренном изменении роли золота, возвышении доллара, после 1970-х годов — в усилении бивалютного характера международных расче-тов. В новых условиях возникает вопрос о перспективах доллара, евро, юаня, а также о возможном повышении роли региональных резервных валют.

В-пятых, структурный кризис формирует серьезный интеллек-туальный вызов. Необходимо выработать новую повестку экономического и политического (и вообще гуманитарного — обществоведческого, соцологического, культурологического) анализа. Кризис становится мощным стимулом к переосмыслению существующих эко-номических и политических доктрин как в глобальном масштабе, так и применительно к отдельным странам.

Особенно это касается экономической доктрины. Экономисты должны предложить новые подходы к анализу экономических процес-сов, прежде всего к регулированию социально-экономической жизни. После Великой депрессии мир стал кейнсианским и социалистическим (этатистским). После стагфляции победили идеи дерегулирования и либеральной демократии. Новая экономическая модель должна не только дать ответы на актуальные вопросы, но и сформулировать их более четко и определенно.

Интеллектуальный ответ на этот вызов особенно важен на начальных этапах структурного кризиса, когда борьба с ним идет на основе наработок и рекомендаций, доказавших свою эффективность в предыдущие десятилетия спокойного (предполагающего только кризисы пузырей) экономического развития. На осознание необоснованности и вредонос-ности традиционной антикризисной политики уходит несколько лет.

В-шестых, структурный кризис охватывает примерно 10-летний период, который мы называем «турбулентным десятилетием». Это означает, что его можно разбить на этапы, в рамках которых доминируют те или иные проблемы отраслевого или регионального характера. Но отсюда следует, что ни одна характеристика не может служить единственным критерием углубления кризиса или выхода из него. Это касается и рецессии (кризис не начался с рецессии и не сводится к ней), и колебаний фондового рынка, и любых других параметров.

В-седьмых, борьба с кризисом сопровождается принятием сильнодействующих и не всегда адекватных антикризисных мер. С одной стороны, это связано с остротой структурных проблем, преодоление которых требует определенных (и немалых) экономических и социальных жертв. С другой стороны — отмеченная выше интеллектуальная неготовность к структурному кризису, т.е. попытки решать новые проблемы старыми методами, сама по себе ведет к накоплению дополнительных трудностей и нередко еще больше усугубляет кризис — как экономический, так и в некоторых случаях политический. Тем самым возникает проблема exit strategy (стратегии выхода из антикризисного режима функционирования), и требуется время не только для преодоления кризиса, но и для устранения последствий борьбы с ним.

Все эти факторы в совокупности объясняют коренное отличие системного кризиса от циклического. Циклический кризис лечит время, он не предполагает изменение политики, а преодолевается сам по себе, когда сдувается возникший в период бума пузырь. Системный кризис требует существенной трансформации экономической политики, основанной на новой философии экономической жизни. Иными словами, здесь структурные проблемы доминируют над циклическими.

Впрочем, современный глобальный кризис имеет ряд специфических особенностей, которые необходимо учитывать при выработке антикризисной политики и перспективной модели социально-экономического развития. Многие особенности связаны с технологическими обретениями эпохи — развитием информационно-коммуникационных технологий, которые делают мир «плоским»[1], т.е. позволяют бизнесу в кратчайшие сроки переносить активность из одного региона в другой, из одного сектора в другой, моментально осуществлять трансакции, начинать и прекращать предпринимательские проекты. Возросший динамизм приводит к возникновению новых явлений и связанных с ними новых конфликтов экономического и политического характера.

Глобальные дисбалансы

Поскольку нынешний структурный кризис разворачивается в эпоху глобализации (точнее, на качественно новом витке глоба-лизации), его существенной особенностью выступают глобальные структурные дисбалансы. Прежде всего это дисбалансы между раз-витыми и развивающимися странами, особенно между США как центром расходов и потребления и Китаем как центром сбережений и производства. Термин Chimerica (China + America), предложенный в 2008 г. Н. Фергюсоном[2], становится символом проблемы глобальных дисбалансов. В результате современной глобализации сложился режим, противоположный модели рубежа XIX–XX вв.: если 100 лет назад капитал двигался из центра (развитых стран) на периферию (emerging markets того времени), то теперь развивающиеся рынки стали центрами сбережений, а США и другие развитые страны — преимущественно потребителями произведенных в развивающихся странах товаров.

К структурным дисбалансам относится и нарастание противоре-чий между краткосрочными и долгосрочными интересами компаний, что проявляется в конфликте между капитализацией и ростом произ-водительности. В последние десятилетия акционеры и менеджеры преимущественно уделяли внимание капитализации компании, которая выступает важнейшим показателем ее успешности. Возможность легко избавиться от акций (гораздо легче, чем до информационной революции) еще больше способствует решениям в пользу быстрого наращивания капитализации (задача, которая может противоречить цели обеспечения долгосрочной устойчивости фирмы). Соответственно этот критерий становится основным при оценке эффективности менеджмента и при формировании бонусной политики корпораций.

Между тем стремление к максимальной капитализации вступает в противоречие с реальным основанием социально-экономического прогресса — повышением производительности труда. Рост капитализации с ней, конечно, связан, но лишь в конечном счете. Однако перед акционерами надо отчитываться ежегодно, а для получения красивых годовых отчетов, поддержания текущего роста капитализации требуется нечто иное, чем то, что обеспечивает рост производительности. Для хорошей отчетности нужны слияния и поглощения, поскольку увели-чение объема активов способствует росту капитализации. Разумеется, не следует закрывать и устаревшие предприятия, так как в текущем периоде это ведет к снижению капитализации. В итоге в составе многих крупных промышленных корпораций сохраняются старые неэффек-тивные производства.

Новая модель регулирования

Системный кризис всегда предполагает появление новой модели регулирования, включая существенное изменение экономической роли государства. Великая депрессия 1930-х годов привела к резкому увели-чению государственного вмешательства в экономику, кризис 1970-х — к дерегулированию. В начале нынешнего кризиса стала популярной тема неизбежного отказа от экономического либерализма и возвращения к «Большому Государству», активно вмешивающемуся в экономическую жизнь. Впрочем, быстро пришло осознание, что кризис в одинаковой мере можно объяснить как «провалами рынка» (избыточным дерегулированием), так и «провалами государства», не способного обеспечить стабильность экономического роста.

Постепенно становилось все яснее, что действительно требуется усилить государственное регулирова-ние, но относится это прежде всего к финансовым рынкам. Именно в финансовой сфере формировались институциональные инновации, которые сначала обеспечили беспрецедентно высокие темпы экономи-ческого роста, но потом привели к беспрецедентному кризису. Именно финансовый кризис (как в частном, так и в государственном секторе) лежит в основе современных экономических проблем — и именно его преодолением государство должно заняться в первую очередь.

Другая особенность новой модели регулирования — необходимость изначально создавать ее как наднациональную, если не глобальную. Регулирование на национальном уровне в условиях современных информационно-коммуникационных технологий становится бессмысленным. Однако формировать наднациональные институты регулирования очень сложно, механизмы их функционирования пока не проработаны, включая способы принятия решений, имеющих обязательную силу.

При выработке современной модели регулирования надо учитывать качественно новый глобальный экономический процесс, для обозначения которого иногда используют термин «финансиализация» (financialization).

В мире существует несколько типов рынков (и бирж) — денежный (фондовый), валютный, товарный. До последнего времени они функционировали независимо друг от друга, развивались по разным законам, на них выступали различные (специализирую-щиеся именно на данном типе рынка) агенты. Теперь же налицо про-цессы их сближения: рынки начинают влиять друг на друга, капитал перетекает между ними. В результате существенно трансформируется логика ценообразования на соответствующие продукты. С одной стороны, это существенно затрудняет анализ и прогнозирование развития ситуации на этих рынках и во всей мировой экономике, а с другой — экономические агенты получают новые инструменты для своей работы, в том числе для хеджирования рисков.

Применительно к проблемам развития российской экономики особый интерес представляет трансформация нефти из типичного продукта товарной биржи, цена на который определяется соотношением спроса и предложения на топливо, в инструмент финансового рынка, на цену которого влияют спекулянты нефтяными фьючерсами, а через этот механизм — и валютные спекулянты. Это существенно повышает неопределенность цены на нефть как важнейшего фактора прогнозирования российской экономики.

Нынешний глобальный кризис разворачивается на фоне демографического кризиса, охватившего большую часть развитого мира и некоторые развивающиеся страны. Он, в свою очередь, порождает две группы проблем, которые необходимо решить для выхода на траекторию устойчивого развития. Во-первых, это вопрос о механизмах экономического роста, поскольку до настоящего времени такой рост всегда предполагал увеличение численности населения. А во-вторых, обостряются бюджетные проблемы развитых стран, сумевших обеспечить высокий уровень социальной поддержки населения. Социальная нагрузка на одного работающего в ХХ в. неуклонно увеличивалась, а в условиях демографического кризиса это давление становится исключи-тельно опасным для финансовой стабильности и соответственно для роста. Особенно остро в 2011 г. это почувствовали европейские страны, для которых выход из макроэкономического кризиса предполагает существенную реструктуризацию бюджетных обязательств. С аналогичными проблемами столкнется и Россия — и не только в случае заметного снижения цен на нефть, но даже при их стабильности.

Такая ситуация выдвигает на передний план задачи реструктуризации отраслей социальной сферы, прежде всего образования, здравоохранения и пенсионной системы. Речь идет именно о структурных реформах, о формировании новых моделей функционирования этих секторов, а не только о необходимости экономии бюджетных средств. Подчеркнем, что финансовый кризис является отражением и проявлением кризиса структурного, т.е. для его преодоления необходимо глубокое реформирование соответствующих секторов, приведение их в соответствие с новой технологической базой и с новой социальной структурой постиндустриального общества.

Решение социальных проблем будет тем более сложным, поскольку существенным элементом современного кризиса является достижение критических уровней суверенного долга в ведущих развитых странах. Отчасти это стало результатом безответственной финансовой политики предыдущего десятилетия, а отчасти — результатом самой антикризисной борьбы, сопровождавшейся мерами бюджетного стимулирования. Подрыв доверия к финансовой ситуации и к политике ведущих стран, беспрецедентное за последние 50 лет снижение суверенного кредитного рейтинга США, снижение или угроза снижения кредитных рейтингов ведущих стран и их глобальных банков свидетельствуют о глубоком кризисе доверия к экономическим и финансовым институтам. Восстановление доверия в обозримом будущем станет стержневой проблемой преодоления глобального кризиса.

Наконец, современный кризис имеет определенные политические последствия, хотя пока они не являются сколько-нибудь радикальными. Выделим некоторые из них.

Мир сдвигается вправо

Во-первых, общий сдвиг политических настроений вправо: правоцентристские партии выиграли выборы в Германии, Великобритании, Польше, Испании и Португалии. Республиканцы существенно укрепили позиции в законодательном корпусе США.

Во-вторых, в Европе начался своеобразный эксперимент по поиску оптимальной политической антикризисной модели — между технократическим правительством, не имеющим мандата избирателей (Италия, Греция), и партийным правительством, победившим на выборах (новые правоцентристские правительства Испании и Португалии).

В-третьих, усугубляющийся конфликт внутри политической элиты США, уже приведший к казавшемуся еще недавно невероятным снижению суверенного рейтинга. Выбор экономической модели (между повышением налогов и сокращением расходов бюджета) стал здесь чисто политической проблемой, острота которой обусловлена приближением президентских выборов 2012 года. Естественное продви-жение в двух направлениях одновременно для сокращения дефицита бюджета при таком противостоянии оказывается заблокированным.

В-четвертых, начались массовые акции протеста преимущественно в развитых странах. Они пока, правда, не играют существенной роли при формировании экономико-политического курса. Во всяком случае, несмотря на их откровенно левые (подчас левоэкстремистские) лозунги, на выборах в минувшем году побеждали правые партии.

Россия ждет перемен

До настоящего времени кризис оказывал ограниченное влияние на ситуацию в России. Естественно, темпы роста страны замедлились, и уже трудно еще раз поставить задачу удвоения ВВП за следующее десятилетие. Однако это удвоение и не является критическим требованием. Гораздо важнее обеспечить прогрессивные структурные сдвиги, способствующие модернизации российской экономики и политики, включая ослабление зависимости страны от колебаний внешнеэкономической конъюнктуры. Именно поэтому в условиях глобального кризиса активизировалась дискуссия о путях российской модернизации. На рубеже 2010–2011 гг. перед экспертным сообществом была поставлена задача проработать варианты обновленной стратегии развития страны до 2020 года.

Строго говоря, существует две группы причин, сделавших актуальной задачу выработки новой стратегии. Во-первых, это последствия самого глобального кризиса, который, как отмечалось выше, требует пере-осмысления социально-экономической политики. «Нельзя позволить серьезному кризису пройти бесследно» — эти слова руководителя администрации президента США Р. Эмануэля точно отражают задачи, стоящие перед правительствами развитых стран.

Во-вторых, имеются специфически российские причины для обновления экономического курса. Модель экономической политики последнего десятилетия сложилась под мощным интеллектуальным, политическим и даже психологическим воздействием посткоммунистической трансформации 1991–1999 гг. вообще и финансового кризиса 1998 г. особенно.

Экономическая политика 1999–2009 гг. — экономика спроса

Перечислим основные характеристики модели экономической политики докризисного десятилетия:

обеспечение политической и социальной стабильности как условие sinequanon (непременное условие);

постепенное повышение роли государства как источника этой стабильности. Это проявляется по крайней мере в трех формах: рост государственной собственности; рост бюджетных доходов и расходов (абсолютно и в долях ВВП); компенсация недоверия к финансовым институтам за счет развития государственных финансовых структур (что было типично для стран догоняющей индустриализации);

бюджетная сбалансированность на фоне растущих доходов и расходов бюджета. Впрочем, она неустойчива на фоне мощной бюджетной экспансии. Остановка (или даже существенное замедление) роста доходов приводит к дефицитному бюджету;

политика сдерживания укрепления валютного курса при со-хранении высокой инфляции и высоких процентных ставок. В ней видели источник стимулов для отечественных производителей;

широкий доступ государственных, квазичастных и частных фирм к международному рынку капитала. Высокая стоимость кредита внутри страны уравновешивалась возможностью заимствований на мировом рынке;

государство выступало важнейшим источником спроса в эко-номике. Прежде всего это спрос со стороны средних и бедных слоев населения, связанных с государственным бюджетом (пенсионеры, безработные, государственные служащие и военные, а также при-мыкающие к ним работники госкорпораций). Большую роль играет финансирование силовых структур в части как содержания военно-служащих, так и закупки вооружений. Она особенно возросла в ходе глобального кризиса 2008–2010 гг.;

ограниченность государственных инвестиций в инфраструкту-ру. Осознавая высокий уровень коррупции в этом секторе, правитель-ство проводило осторожную политику применительно к соответствую-щим вложениям в отличие от социальных расходов;

поддержка крупных и неэффективных предприятий как фак-тор предотвращения социальной дестабилизации. Этим обусловлены политические и административные ограничения при высвобождении занятых из неэффективных производств;

сведéние административной реформы к постоянному уточне-нию круга функций различных государственных органов при отказе от пересмотра системы государственного управления по существу;

повышение налогов для обеспечения макроэкономической и социальной стабильности.

Из экономической политики с описанными характеристиками вытекает ряд естественных следствий. Экономика, основанная на государственном спросе, в принципе, более склонна к сохранению и поддержанию монополий, а также к инфляции. Монополии обеспечивали стабильность экономико-политической ситуации, правда, ценой более низкого качества товаров и услуг при более высокой инфляции. Доминирование государственного спроса смягчало потребность экономических агентов в снижении инфляции, поскольку государственные инвестиции имели больший приоритет, чем частные, а именно для частного инвестора важнее низкая инфляция как предпосылка снижения процентных ставок. Усиливался индивидуальный (адресный) характер решений государства, которое предоставляло стимулирующие льготы отдельным типам инвесторов и производителей, чтобы компенсировать повышение на-логов, высокие процентные ставки и административные барьеры. По сути, эту политику можно охарактеризовать как экономику спроса.

Макроэкономические и структурные ограничения модели 1999–2009 гг. («экономики спроса»), требующие выработки новой модели роста

Бюджетные проблемы. Нарастание бюджетных расходов в усло-виях остановки роста цен на нефть привело к появлению бюджетного дефицита. Резко возросла уязвимость российской экономики к внешним шокам вследствие непрогнозируемого поведения цен на нефть.

Одновременно проявилась двойственная роль Стабилизационного фонда (резервов правительства, связанных со сверхдоходами от экспорта нефти) в решении стратегических задач экономического развития страны. С одной стороны, эти резервы способствовали предотвращению бюджетного популизма, стерилизации денежной массы и создавали «подушку безопасности» на случай кризиса. С другой стороны, наличие значительных резервов в условиях кризиса стало мощным фактором торможения модернизации, поскольку они позволяли снижать социальную напряженность ценой замедления реструктуризации предприятий-банкротов. Аналогичной была ситуация в банковском секторе.

Денежная политика, основанная на сдерживании укрепления номинального курса рубля ценой повышенной инфляции, также перестала решать стоящие перед ней задачи. Курс рубля укреплялся и в реальном выражении давно превысил уровень 1997 года. В этих условиях он мало содействовал защите отечественных товаропроизводителей от иностранной конкуренции[3]. Зато сохранение высокой инфляции оборачивалось двузначными процентными ставками по кредитам, что делало невозможным получение средств, необходимых отечественному бизнесу, тормозило ипотечное кредитование. Эта ситуация ранее отчасти компенсировалась дешевизной иностранных кредитов, однако в условиях кризиса здесь возникли серьезные проблемы. Дальнейший рост российской экономики требует развития внутренней системы кредита, а это, в свою очередь, предполагает низкую инфляцию.

«Ножницы конкурентоспособности» — наиболее опасная структурная ловушка современной России. Если десять лет назад наша страна имела среднее качество институтов и дешевую и квалифицированную рабочую силу, то сейчас ситуация существенно изменилась. Высокие издержки на труд на фоне слабых институтов и низкой производительности труда ограничивают возможности как наращивания промышленного экспорта, так и покрытия прироста внутреннего спроса за счет отечественной промышленности. В прошедшем десятилетии стоимость рабочей силы устойчиво росла при стагнации или даже ухудшении качества институтов[4]. Естественно, оба показателя важны не сами по себе, а в сравнении со странами с сопоставимым уровнем экономического развития, конкурирующими с Россией за привлечение капитала и развитие производственных мощностей.

По уровню ВВП на душу населения Россия вышла на первое место среди стран с наиболее динамично формирующимся рынком; по качеству делового климата (Doing business) она ухудшила позиции и находится в группе отстающих вместе с Бразилией, Индией и Индонезией, душевой ВВП которых гораздо ниже российского.

Тем самым наша страна становится относительно менее привлекательной для инвестиций, причем это касается и иностранного, и отечественного капитала. По-видимому, этим отчасти объясняется отток капитала, наблюдаемый в последнее время.

Иными словами, Россия оказывается в структурной ловушке, имея (относительно) дорогую рабочую силу при (относительно) плохих институтах. Понятно, что в такой ситуации конкурентоспособными будут сектор услуг и производство сырья (эксплуатация природных ресурсов), которые, собственно, и доминируют в современной России.

Из этой ловушки существует два выхода: или нужно повышать качество институтов до уровня рабочей силы, или рабочая сила придет в соответствие с качеством институтов. Отечественные экономисты по понятным причинам предпочитают обсуждать вопросы повышения качества институтов.

Однако вариант деградации рабочей силы также нельзя сбрасывать со счетов. К этому подталкивают и миграционные процессы в современной России.

Демографический кризис — еще одна системная проблема, которая приобрела в настоящее время новые очертания.

Одной стороной проблемы является естественная убыль населения, которую удается лишь затормозить государственными мерами по стимулированию рождаемости. К тому же в настоящее время началось сокращение численности населения в трудоспособном возрасте. Существует представление, что демографическая проблема может быть компенсирована внешней миграцией.

Однако на самом деле в лучшем случае современная миграция может решить количественные проблемы при усугублении качественных. Миграционный поток осуществляется в Россию со стороны менее развитых стран и представлен населением, предъявляющим гораздо более низкий спрос на политические институты и институты развития человеческого потенциала (прежде всего образование, здравоохранение, науку). Тем самым проблема повышения качества институтов и повышения качества человеческого капитала оказывается в тупике.

Другая сторона этой проблемы состоит в активном распространении в среде креативного класса настроений по изменению страны проживания, настроения exitstrategy. Это достаточно новый феномен, требующий серьезного осмысления. Пожалуй, впервые настроения покинуть страну связаны не с ухудшением, а с существенным улучшением благосостояния. Глобализация в совокупности с быстрым ростом уровня жизни внутри страны привела к быстрому росту образованного и мобильного класса людей, которые чувствуют себя конкурентоспособными на мировом рынке труда и капитала. Они востребованы в наиболее развитых странах мира и могут легко перемещаться из страны в страну. В результате Россия должна конкурировать за свой креативный класс так, как будто он уже интернационален.

Эта ситуация создает и принципиально новые условия с точки зрения перспектив совершенствования институциональной среды. Креативный класс в значительной степени перестает предъявлять требования к улучшению качества институтов в стране происхождения, получая необходимые услуги (политическую систему, системы образования, здравоохранения) там, где они его более всего устраивают. А без спроса на современные институты не будет и их предложения. Именно это становится важнейшим структурным тормозом на пути модернизации.

Предпринимательский климат — еще одно серьезное ограничение действующей модели экономического роста. Если принять гипотезу, что предпринимательский климат более благоприятен в странах более высокого уровня экономического развития, то Россия демонстрирует здесь серьезное исключение: качество соответствующих институтов находится на гораздо более низком уровне, чем у стран сопоставимого уровня среднедушевого ВВП. Если по уровню развития Россия находится примерно на 50-м месте из почти двухсот стран, то по качеству институтов — во второй сотне (рис. 2). Согласно последним рейтингам и опросам предпринимателей, обострилась проблема доступа к инфраструктуре.

Быстрорастущие цены на нефть в совокупности с ростом экономической активности государства на определенном этапе компенсировали негативное воздействие предпринимательского климата на экономический рост. Между тем по ряду позиций международного рейтинга конкурентоспособности Россия находится в самом конце списка. Это относится к таможенному регулированию, к открытию и закрытию бизнеса, к ведению строительного бизнеса, защищенности инвесторов. Серьезным ограничителем выступает состояние базовых (правоприменительных) и финансовых институтов.

Пространственное развитие России также выступает структурным ограничителем повышения конкурентоспособности. Из-за неравномерности территориального развития и отсутствия полноценной ответственности региональных и муниципальных властей за ситуацию на своей территории федеральный бюджет вынужден нести избыточную бюджетную нагрузку, а регионы не заинтересованы в выявлении ресурсов для своего развития. Механизм назначения региональных руководителей стал дополнительным фактором, побуждающим их прежде всего лоббировать перераспределение федеральных средств. В отсутствие стимулов к территориальной консолидации человеческих и финансовых ресурсов, а также ее механизмов финансовое давление со стороны регионов на федеральное правительство будет постоянно воспроизводиться и порождать заведомую нерациональность бюджет-ных расходов.

Новая модель роста — «экономика предложения»

Исчерпание механизмов роста 1999–2008 гг. в совокупности с вызовами глобального кризиса ставит вопрос о формировании новой модели экономического роста. Новая политика роста должна предложить механизмы, позволяющие России успешно выступать в конкурентной борьбе за человеческие и финансовые ресурсы (за человеческий капитал и инвестиционный капитал), которая ведется в настоящее время в глобальном масштабе. Рассмотрим ключевые элементы новой модели роста.

Бюджетная политика. Принципиальными направлениями бюджетной политики выступают снижение бюджетной нагрузки относительно ВВП, ослабление зави-симости бюджета от колебаний внешнеэкономической конъюнктуры.

Решению этих задач будет способствовать восстановление жесткого бюджетного правила: при расчете бюджета опираться на твердо устанавливаемую и не зависящую от политического торга цену на нефть, например, на среднюю десятилетнюю цену, т.е. рентные доходы бюджета, которые с высокой вероятностью гарантированы. Если необходимо, чтобы расходы превышали рассчитанные при данном допущении доходы (структурные доходы), правительство должно повышать налоги или осуществлять заимствования, причем в рублях. Их общая сумма не может быть больше 25% ВВП. Если цена на нефть превышает среднюю десятилетнюю, следует дополнительные доходы направлять в резервный фонд и не расходовать на текущее потребление даже при параллельном наращивании государственного долга.

В бюджетной политике нужен структурный маневр в направлении увеличения инвестиционных и инновационных (на развитие человеческого капитала) расходов бюджета, а также сокращения социальных расходов (за счет расширения полномочий регионов) и финансирова-ния силовых структур.

Одновременно необходимо оптимизировать бюджетные расходы. Принятие в последние годы законов об автономных и бюджетных учреждениях, существенно трансформирующих их статус и отделяю-щих их обязательства от обязательств бюджета, — только первый шаг в направлении рационализации бюджетной сети. Важно уточнить роль Стабилизационного (резервного) фонда с целью не допустить ис-пользования его средств на поддержку неэффективных предприятий.

Надо минимизировать дальнейшие изменения в налоговой системе, за исключением касающихся расширения доходной базы региональных и муниципальных бюджетов. Однако речь здесь должна идти не столь-ко о перераспределении существующих налоговых доходов, сколько об увеличении налоговых полномочий субфедеральных органов власти.

Денежная политика. Необходимо снизить инфляцию до уровня, примерно соответствующего или немного превышающего показатель развитых стран, т.е. около 5%. Это предполагает продолжение политики модифицированного таргетирования инфляции, отказ от искусственного удержания рубля в заранее определенном коридоре при сглаживании денежными властями колебаний валютного курса. Предстоит повысить роль опе-раций на денежном рынке при формировании денежной политики, развивать кредитование экономики, принимая к учету качественные ценные бумаги отечественных эмитентов.

Отдельной проработки заслуживает вопрос о превращении рубля в региональную резервную валюту. У него есть определенные пре-имущества, позволяющие занять место региональной валюты (прежде всего размеры российской экономики и тяготение к ней сопредельных государств), хотя имеются и серьезные ограничители (ресурсный ха-рактер экономики предполагает повышенную волатильность валютного курса). Целесообразно подготовить специальную программу (систему мер) по укреплению международных позиций рубля.

В связи с этим особую актуальность приобретает задача создания в России международного финансового центра. Он призван формировать институциональные условия для развития национальной финансовой системы, а также для повышения конкурентоспособности рубля как региональной резервной валюты (это предполагает рост спроса на рубли как на инструмент финансовых трансакций).

К мерам денежной политики примыкают вопросы организации финансовых рынков. Здесь в качестве основных направлений можно назвать: ужесточение требований к капиталу банков; введение еди-ных международных стандартов финансовой отчетности (МСФО); разработку специальной программы стимулирования конкуренции в банковском секторе (а не демонополизации); введение макропруденциального надзора за банками и системообразующими небанковскими институтами; развитие и внедрение программ финансовой грамотности населения.

Экономический климат. В данной сфере важно сконцентрировать усилия на самых неблагоприятных компонентах предпринимательского климата, где улучшение ситуации может дать наиболее быстрый результат.

Среди основных мер следует выделить:

снижение рисков ведения бизнеса — реформа Уголовного кодекса в направлении отмены ряда статей, карающих за экономические и налоговые преступления (декриминализация соответствующих преступлений), а также уточнение и разделение функций и полномочий правоохранительных органов по контролю экономической деятельности;

улучшение законодательной защиты конкуренции, расширение прав бизнеса по защите своих интересов;

снижение уровня государственного вмешательства и повыше-ние эффективности регулирования (меры по изменению мотивации и усилению контроля государственного аппарата);

создание стимулов к улучшению условий ведения бизнеса на уровне региональных и местных властей;

повышение эффективности правового регулирования предпринимательской активности, включая создание Национального совета по инвестициям;

уточнение функций и ограничение масштабов прямого и косвенного присутствия государства в экономике в качестве экономического агента (приватизация);

содействие развитию форм публичной защиты интересов бизнеса, деятельности бизнес-ассоциаций, независимых СМИ;

разработка стратегии («дорожной карты») снижения барьеров, в наибольшей степени ограничивающих возможности экономического роста (барьеры входа на рынок, доступ к сетям, режим пересечения границы, либерализация строительного рынка).

Либерализация и повышение эффективности рынка труда, что является особенно важным в условиях сокращения численности экономически активного населения.

Необходимо пересмотреть Трудовой кодекс в направлении либерализации условий найма и увольнения, отказаться от практики неформального (политического) регулирования занятости на предприятиях и в регионах.

Другое направление — проведение политики, стимулирующей трудовую мобильность населения (внутреннюю миграцию), концентрацию людей в точках экономического роста, а также отраслевое перераспределение трудовых ресурсов при сокращении занятости в бюджетном секторе. Это предполагает легализацию и развитие рынка аренды жилья, облегчение доступа граждан России к социальным благам на всей территории страны (медицинское страхование и т.п.).

Наконец, нужны меры по повышению иммиграционной привлека-тельности России: переход от ограничительных принципов в регули-ровании миграции к дифференцированным; ориентация на «оседлую» миграцию; политика привлечения высококвалифицированной рабочей силы (в том числе стимулирование образовательной и академической иммиграции и мобильности). Сложнее всего стимулировать миграцию квалифицированной рабочей силы, но решить эту задачу намного важнее, чем обсуждать проблемы миграции нелегальных неквалифи-цированных рабочих.

Человеческий капитал — ключевой фактор развития современного постиндустриального общества. Инвестиции в человека были наиболее значимым условием в странах, которые за последние 50 лет успешно решали задачи модернизационного рывка. Прежде всего речь идет о развитии таких секторов, как образование, здравоохранение и пенсионная система.

Согласно традиционному (индустриальному) пониманию этих секторов, они представляют собой отрасли социальной сферы. При всей важности социального аспекта в современных развитых странах в названных отраслях переплетаются и взаимодействуют не только социальные, но и фискальные, инвестиционные и политические состав-ляющие. В отличие от конца XIX в. и большей части XX в., образование, здравоохранение и пенсионирование касаются всего населения (и как налогоплательщика, и как потребителя соответствующих благ), причем демографический кризис еще больше обостряет ситуацию. В результате отчисления на развитие этих отраслей могут подорвать финансовую стабильность любой развитой страны. Кроме того, они носят, как правило, долгосрочный характер, т.е. в значительной мере формируют инвестиционные ресурсы нации. Наконец, от эффективности функционирования этих секторов зависит политическая и социальная стабильность общества с доминированием городского населения.

Развитие человеческого капитала предполагает решение как финансовых, так и структурных проблем. С точки зрения финансовых ориентиров целесообразно сравнивать соответствующие расходы в России и в странах с сопоставимым или более высоким уровнем экономического развития, в частности, в странах ОЭСР. Россия тра-тит на образование примерно на 1,5–2, а на здравоохранение — на 3–4 п.п. ВВП меньше, чем в ОЭСР.

Однако проблемы развития отраслей человеческого капитала не сводятся к недофинансированию. Важнее структурная трансформация, приведение их в соответствие с вызовами постиндустриального общест-ва.

Можно выделить пять характерных черт (принципов функциони-рования) названных отраслей, которые необходимо учитывать при их структурной модернизации. Они отражают особенности современных технологий — их динамизм (быстрое обновление) и углубляющуюся индивидуализацию технологических решений.

Во-первых, непрерывный характер услуги. Образование и здравоохранение приобретают пожизненный характер, т.е. люди учатся и общаются с врачами на протяжении всей жизни. Само понимание работы трансформируется, тем самым размывается понятие выхода на пенсию.

Во-вторых, услуга становится более индивидуализированной. Человек все чаще будет выбирать собственные образовательные траектории и механизмы поддержания здоровья из множества предлагаемых образовательных и медицинских услуг.

Пенсионный возраст также все больше становится предметом индивидуального решения — человек сам определяет, когда он может и хочет прекратить свою трудовую деятельность. Применительно к пенсионной системе это будет означать существенную диверсификацию форм поддержки людей старших возрастных групп.

В-третьих, услуга приобретает глобальный характер. Образовательные и лечебные учреждения конкурируют не только с соседними школами и больницами и даже не с соответствующими заведениями в стране, но и с расположенными во всем мире. Разумеется, этот выбор могут позволить себе не все, но по мере роста благосостояния людей и реального удешевления соответствующих услуг и транспорта в глобальную конкуренцию будет включаться все больше людей.

В-четвертых, возрастает роль частных расходов на развитие человеческого капитала.

Все вышеперечисленные характеристики означают расширение возможностей людей покупать необходимые им услуги, следовательно, доля частного спроса будет расти, все больше опережая бюджетный спрос. Частные платежи или соплатежи — не только естественное, но и неизбежное следствие технологической мо-дернизации секторов социальной сферы.

В-пятых, все более активную роль начинают играть новые технологии, радикально изменяющие характер оказываемых услуг. По мере развития информационно-коммуникационных технологий и транспорта традиционные формы лечения и образования будут все больше уходить в прошлое. Это касается и организационных инноваций.

Учет всех названных особенностей формирует основу не только для модернизации отраслей человеческого капитала, но и для эко-номической и политической модернизации всей страны, включая ее технологическую базу .

Открытость экономики и стимулирование конкуренции. В 2011 г. было сделано два важнейших шага в создании условий для модернизации российской экономики: формирование Таможенного союза и Единого экономического пространства, с одной стороны, и прорыв в присоединении к ВТО — с другой. Значение этих решений состоит в том, что они должны усилить конкуренцию для российских предприятий, которая все еще остается недостаточной. До последне-го времени считалось, что вряд ли можно одновременно решить эти задачи (постсоветская интеграция и присоединение к ВТО), однако к началу 2012 г. существовавшие здесь противоречия удалось снять. От продвижения по обоим направлениям нужно ожидать большего, чем просто активизации конкуренции.

Постсоветская интеграция может иметь ряд важных последствий. Во-первых, не только раздвигаются границы рынка, но и создается важ-ный прецедент реинтеграции, открытой для других стран. Во-вторых, она содействует укреплению международных позиций рубля и de facto становится шагом на пути превращения его в региональную резервную валюту. В-третьих, помимо конкуренции товаров, она создает условия для конкуренции институтов и юрисдикций, и, хотя институты стран-партнеров не самые привлекательные, сам факт конкуренции будет способствовать прогрессивным институциональным сдвигам.

Присоединение к ВТО поможет диверсифицировать экспорт. Конечно, государство и бизнес должны предпринять соответствую-щие скоординированные усилия, однако появляются дополнительные шансы на активизацию участия российских фирм в международных производственных цепочках.

Кроме того, присоединение к ВТО станет первым шагом на пути к более широкой интеграции России в мировую экономику и ее инс-титуты. Следующими важными шагами должны быть вступление в ОЭСР и начало активного продвижения к зоне свободной торговли с Европейским союзом. Учитывая, что доля ЕС в российской внешней торговле приближается к 60%, стратегическая цель — установить отношения с Евросоюзом, аналогичные его отношениям с Норвегией.

Все это должно способствовать поиску Россией новых ниш в ми-ровом разделении труда за счет диверсификации сырьевого экспорта, стимулирования несырьевого экспорта и международной кооперации российских фирм. Для стимулирования несырьевого экспорта (или экспорта высокотехнологичной продукции) стратегическая цель — занять нишу высокотехнологичных товаров в торговле «юг–юг» (продажа технологий и высокотехнологичных товаров странами со средними доходами странам с низкими). Подчеркнем, что все успешные модернизационные рывки за последние 50 лет были связаны с экспортной ориентацией.

Экономическая география. Пространственная политика должна основываться на двух принципах: стимулирование притока населения в точки (регионы) экономического роста для компенсации демографического кризиса (общего сокращения численности населения); стимулирование конкуренции между регионами и между муниципалитетами за привлечение населения и бизнеса.

Федеральный центр должен не только гарантировать автономию каждого уровня власти при определении целей собственного развития и средств их достижения но и создавать общие для всех регионов условия для совре-менного роста; обеспечивать прозрачность, простоту и предсказуемость «правил игры» в федеративных отношениях, включая межбюджетные. Подступиться к решению этих задач невозможно без расширения доходной базы регио-нов и муниципалитетов, одновременно повысив их ответственность перед гражданами за реализацию отдельных полномочий социальной политики. Для этого необходимы серьезные изменения в налоговой системе, в том числе в направлении ее децентрализации.

Важным приоритетом федеральной власти в сфере пространст-венной политики должны стать транспортная связанность имеющих экономический потенциал территорий и поддержка формирующихся естественным путем центров развития. Необходимо создавать стиму-лы к улучшению условий ведения бизнеса на уровне региональных и местных властей: привязка федеральной поддержки к результатам экономического развития (в первую очередь — к динамике привлечения инвестиций).

Одна из главных проблем — обеспечение выборности руководи-телей муниципальных образований, имеющих адекватную для своего развития финансовую базу, а также руководителей региональных ор-ганов власти. Президент РФ и председатель правительства РФ выступили с инициативами о возвращении к выборности губернаторов, вносятся изменения в законодательство. Скоро мы увидим, как это заработает на практике. Принципиально важно последовательно и честно проводить этот принцип, начиная с муниципального уровня муниципальном уровне.

Политические процессы и экономика

Минувший год ознаменовался усилением политической ак-тивности различных общественных слоев. Декабрьские выборы в Государственную думу РФ привели к росту политического напряже-ния в стране, поскольку значительная часть общества не была готова признать их результаты легитимными.

На протяжении последнего десятилетия в России последовательно строилась модель «полуторапартийной демократии», специалистам хорошо знакомая из опыта Италии и Японии 1950–1980-х годов и Мексики на протяжении большей части ХХ в. Модель эта характеризуется нахождением у власти одной партии на протяжении десятилетий при наличии ряда других политических сил, участвующих в выборах, но не способных оказывать существенное влияние на принятие решений. Главным недостатком этой модели является высокий уровень коррупции, неизбежный при длительном пребывании у власти одной и той же политической силы.

Однако считалось, что этот порок несколько компенсировался наличием политической стабильности и успехами экономического роста. Эта модель казалась органичной для России, учитывая уровень ее экономического развития, «особенности исторического развития» и традиции поведения властных групп.

Правда, подобная «полуторапартийная демократия» плохо сочетается с прокламируемыми правами граждан, современными технологическими вызовами и особенно с информационной насыщенностью современного общества. Именно они стимулируют требования либерализации, которые легко получают поддержку среди информационно наиболее развитой (и наиболее молодой) части граждан. В этом отношении политическая активизация общества совершенно не обязательно должна быть связана с ухудшением экономического положения. Напротив, рост благосостояния стимулирует рост политической активности и готовности задавать власти «неудобные» вопросы. Еще Алексис де Токвилль заметил, что революции происходят не в стагнирующих обществах, а в странах динамичного экономического и социального развития. Опыт ХХ века, включая отечественный опыт, подтверждает этот тезис.

Я думаю, будет ошибкой видеть в нынешней активизации политических процессов проявление революционной ситуации. Россия прошла через полномасштабную революцию в 1987–1999 гг., и повторение ее совершенно невероятно. Однако анализ нынешних событий сквозь призму исторического опыта революций все-таки представляется уместным.

Великие революции прошлого всегда воздействовали на развитие соответствующих стран на протяжении нескольких десятилетий. Проявлялось это в периодических (раз в 15–20 лет) резких изменениях политической ситуации, происходивших как будто бы на пустом месте. Эти события не вели к коренному слому системы, не меняли базовые экономические и политические отношения. Однако они приводили к власти новые социально-экономические слои и новое поколение политиков. Эти слои и политики не обязательно отрицали предшественников и, как правило, входили в прошлую элиту. Но они отвечали на запросы и требования нового поколения и тем самым продолжали курс на постреволюционную консолидацию общества[5].

Усиление политической неопределенности может иметь негативное воздействие на экономическую динамику, особенно на динамику капитала. Однако для экономики опасна не столько политическая неопределенность (к ней бизнес вполне может адаптироваться), сколько политическая, макроэкономическая и социальная нестабильность. Избежать дестабилизации — важнейшая задача российской власти на предстоящий период.

С экономической точки зрения прослеживаются два источника дестабилизации — внешний и внутренний.

Внешний наиболее очевидно может быть связан с мировой рецессией (или хотя бы с рецессией в странах — основных торговых партнерах России), за чем последует существенное снижение цен на энергоресурсы, доходы от экспорта которых лежат в основе стабильности российского бюджета. Это обернулось бы внутренним шоком, на который надо будет ответить решительными и последовательными мерами в области бюджетной и денежной политики. Падение цен на энергоресурсы не будет катастрофой, если к нему подготовиться надлежащим образом. Введение «бюджетного правила» и отказ от политики поддержания стабильности валютного курса,

о чем речь шла выше, представляют собой важные шаги в направлении смягчения возможных шоков. Однако этого мало — правительство должно иметь четко разработанный план действий на случай резкого ухудшения экономической ситуации в мире.

Внутренние риски связаны прежде всего с опасностью перехода к политике бюджетного популизма. Обилие бюджетных доходов и формально весьма благоприятная макроэкономическая ситуация (особенно в сравнении с европейскими странами) в совокупности с опасением роста социально-политического недовольства могут повлечь за собой ослабление бюджетной политики, т.е. ускоренное наращивание расходов за счет конъюнктурных доходов от экспорта и заимствований. Это политически самый простой путь, однако он чреват серьезными потрясениями в будущем.

Другая реакция на политические события конца 2011 г. — выработка стратегии комплексной модернизации. Фундаментальной проблемой трехсотлетней истории российской догоняющей модернизации является ее некомплексный (можно сказать — лоскутный) характер. Власть всегда пыталась делать акцент на отдельных аспектах модернизации (на военном, технологическом, экономическом или научно-образовательном, реже — на политическом), но никогда это не была комплексная программа. Отсюда — непоследовательность и неустойчивость результатов модернизации.

Сейчас, когда модернизация стала «лозунгом дня», продвижение модернизации по всем направлениям, особенно сочетание модернизации технологической и институтов (экономических и политических), становится абсолютно необходимым.

Владимир Александрович Мау,

профессор, доктор экономических наук, соратник Е.Т. Гайдара, ректор Академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, автор многих книг по экономической истории, главный редактор журнала «Экономическая политика», член редсовета журнала «Вестник Европы».

[1] Ferguson N. The Ascent of Money: A Financial History of the World. L.: Allen Lane, 2008.

[2] Ferguson N. The Ascent of Money: A Financial History of the World. L.: Allen Lane, 2008.

[3] По расчетам А. Ведева, примерно 75% прироста внутреннего спроса в России оборачиваются инфляцией и ростом импорта, и лишь около 25% стимулируют внутреннее производство. (см.: Ведев А. и др. На пути к дешевым деньгам. Центр стратегических исследований Банка Москвы. 2010 г. Июнь).

[4] Вопрос о качестве институтов был, в частности, рассмотрен в статье: Фрейнкман Л., Дашкеев В. Россия в 2007 году: риски замедления экономического роста на фоне сохраняющейся институциональной стагнации // Вопросы экономики. 2008. № 4.

[5] Классическим примером такого рода развития событий является, разумеется, Франция XIX в., в которой после Великой революции происходили существенные политические подвижки в 1830, 1848 и 1870 гг. Реставрация 1814 г. вернула к власти земельную аристократию, на смену которой в 1830 г. пришла финансовая олигархия (при короле — родственнике прежнего монарха), а ее в 1848 г. сменила городская буржуазия (при императоре — племяннике прежнего императора). Период потрясений завершился с установлением Третьей республики в 1870 г., обеспечившей достаточно широкое представительство во власти всех ключевых групп интересов. Не входя в подробности, этот же тренд можно проследить и на примерах других великих революций прошлого.

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Образование, наука > magazines.gorky.media, 10 сентября 2012 > № 644140 Владимир Мау

Согласно статистике по жилой недвижимости, опубликованной министерством развития Испании, во втором квартале 2012 года было продано 80 235 домов - на 15,6% больше по сравнению с предыдущим кварталом.

За период с июня 2011 года по июнь 2012 года число зарегистрированных операций на рынке жилой недвижимости достигло 333 562. Об этом сообщает портал Kyero.

Цифра, зафиксированная во втором квартале 2012 года, отражает снижение на 11,6% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года.

Что касается территориальной статистики, то в двух регионах – Канарских островах и Валенсии – зафиксированы положительные ежегодные изменения (1,4% и 0,2% соответственно). В то же время был зафиксирован резкий спад активности в Кантабрии (-36,3%), Стране басков (-31,1%), Наварре (-30%) и Мадриде (-28,9%).

В восьми провинциях был зафиксирован рост, начиная с Лейды (прирост 28,1%), а также 27,2% в Сеговии, 4,7% в Аликанте и Лас-Пальмас. Спад замечен в Бискайе (44%), а также в Мелилье, Леоне, Наварре и Сьюдад-Реаль (около 30% в каждой провинции).

Что касается национальности покупателей, то число операций, совершенных иностранными резидентами, выросло на 12,1% по сравнению со вторым кварталом 2011-го. Провинции, в которых было зафиксировано наибольшее число покупок иностранными гражданами: Аликанте (2 645), Малага (1 127), Барселона (847), Санта-Круз-де-Тенерифе (655) и Балеарские острова (536).

Компания Webrta Mediterranea, во главе которой стоит группа фермеров, готова продавать свои фрукты и овощи онлайн. По мнению компании, это поможет сократить дистанцию между фермерами и потребителями их продукции.

Все фрукты, предлагаемые в интернет-магазине, собираются в садах Валенсии и других провинций Испании. Сюзанна Малена, представитель Webrta Mediterranea, сообщает, что «все наши фрукты очень сочные и ароматные. Они собираются и упаковываются вручную в прочную подарочную упаковку». Помимо возможности купить он-лайн свежие фрукты в подарок, компания предоставляет фрукты для кейтеринга, а также сотрудничает с университетами и предприятиями общественного питания.

Вступление России в Всемирную торговую организацию (ВТО) было ратифицировано 22 августа после 18 лет переговоров. Таким образом Россия стала главным рынком для экспорта фруктов и овощей из Испании.

Объем импорта испанских фруктов и овощей в Россию в 2011 году составил 243027 тонн, что на 47% больше, чем в 2010 году. Россия стала первым среди не-членов ЕС рынком для испанских фруктов и овощей. Объем импорта испанских овощей в Россию в 2011 году достиг 35276 тонн по сравнению с 23877 тоннами в 2010 году, то есть на 48% больше за счет увеличения экспорта огурцов, помидоров и салата. Объем импорта фруктов составил 207751 тонн, по сравнению с 141259 тоннами в 2010 году, то есть на 47% больше. Наибольший объем импортных поставок пришелся на персики, нектарины и мандарины.

В 2011 году на долю России приходилось 30% от общего объема экспорта из Испании в страны за пределами ЕС. В 2012 году Россия по-прежнему остается основным направлением испанского экспорта овощей и фруктов. Согласно данным FEPEX, еще в феврале 2012 года поставки выросли на 50% по сравнению с аналогичным периодом 2011 года.

По данным Министерства сельского хозяйства Франции, в период с 2000 по 2010 гг. площади французских садов сократились более чем на 17%.

Площади земель, на которых выращивают фрукты, сократились на 28000 га, и в настоящее время составляют 134000 га. Сокращение площадей садов коснулось всех фруктов, кроме киви; кроме того, увеличились площади выращивания орехов вследствие роста спроса на национальном и международных рынках.

Наибольшим сокращениям подверглись персиковые и грушевые сады (уменьшение площадей на 40% и 45% соответственно).

Между тем, сокращение производственных площадей, где выращиваются абрикосы и сливы, осталось на уровне 6%.

Причиной этого явления стало ожесточение конкуренции со стороны южноевропейских производителей, высокие расходы отрасли и плохие погодные условия.

Количество предприятий, занятых в плодоовощной индустрии Франции, сократилось на 29% между 2000 и 2010 годами, то есть уменьшилось с 24000 до 17000.

Необходимо добавить, что, несмотря на сокращение площадей фруктовых садов, Франция остается третьим ведущим европейским производителем фруктов после Испании и Италии.

Россия готовится к приходу Индийского автопрома. Компания является ведущим производителем легких коммерческих автомобилей в Индии. Планируется, что полноценный выход Mahindra на российский рынок потребует подготовки в течение более двух лет, сообщил президент отделения компании по производству автомобилей и сельскохозяйственной техники Паван Гонке.

Индийский концерн уже пытался выйти на рынок РФ с помощью производства внедорожников Marshal на заводе "Группы ГАЗ". Но проект был прекращен в связи с отсутствием рыночных перспектив, сообщает газета "Ведомости".

На данный момент Mahindra, крупнейший в мире производитель тракторов, является ключевой частью группы Mahindra Group, а также владельцем южнокорейского автопроизводителя SsangYong Motor.

Стоит отметить, что индийский производитель, планировавший в следующем году приступить к реализации кроссовера XUV500 на территории Европы, начнет "экспансию" в Старый Свет на несколько месяцев раньше.

Европейские продажи модели стартуют в сентябре в Испании. Позднее кроссовер Mahindra XUV500, в настоящее время реализуемый в Индии, Австралии и ЮАР, появится и на российском рынке. Глобальная модель компании выпускается в двух комплектациях - W6 и W8. Мощность 2.2-литрового дизеля, который является единственным агрегатом силовой линейки автомобиля, составляет 140 л.с., максимальный крутящий момент равен 330 Нм. Двигатель агрегатирован с шестиступенчатой механической коробкой передач.

К югу от евро

«Может, стоит «замахнуться на Вильяма нашего Шекспира» — и ввести специальный «южный» евро?»

Дизайн евробанкнот не менялся уже десять лет — с момента выпуска. В 2008 году европейский центробанк заявил о намерении с 2011 года ввести в обращение купюры с новым дизайном, но как-то не задалось. И вот на прошлой неделе появилась информация, что новые евробанкноты будут все же выпущены и произойдет это уже весной 2013 года.

Ничего примечательного в этом факте не было бы, если бы не одно обстоятельство — изменятся водяные знаки на банкнотах, где образцы архитектурных стилей сменят сюжеты на тему древнегреческого мифа о похищении Европы. Опять же, все бы ничего, и в далеком 2008 году вряд ли кто-нибудь придал сколько-нибудь значимое значение тому, что изображают водяные знаки на евробанкнотах... но на дворе уже 2012-й с его непрекращающимся «греческим» кризисом.

Отметим, что в случае выхода новых банкнот старые никто одномоментно изымать из обращения не станет, и таким образом в еврозоне будут обращаться сразу два типа евробанкнот — старые и новые. Опять же, все бы ничего — в тех же США такая ситуация случается регулярно, но все дело в том, что речь идет не о США, а о Евросоюзе, который находится в тисках бюджетного кризиса.

Если в 2008 году ЕС двигался в сторону большего единства, усиления унификации, увеличения количества стран-членов, то сейчас уже вполне официально — на уровне первых лиц правительства Германии — озвучиваются мысли о том, что выход Греции из ЕС был бы, возможно, и выходом для всех из сложившейся неприятной ситуации, в которой остальные страны ЕС вынуждены фактически взять Грецию на содержание.

И ладно бы одна только Греция с ее двумя процентами общесоюзного ВВП — уже не воспринимаются как что-то фантастическое предположения (и предложения!), предусматривающие, что вслед за Грецией состав Евросоюза покинет второй «больной человек» Европы — Испания, испытывающая схожие проблемы с дефицитом бюджета, также обратившаяся к ЕС за многомиллиардной финансовой помощью и имеющая сверхвысокую безработицу (нет работы у каждого четвертого испанца). А это уже совсем другой уровень проблемы — ВВП Испании превосходит греческий в несколько раз, банковский сектор Испании закредитован банками северных соседей гораздо больше, чем греческий.

И ладно бы Греция и Испания — схожие и практически столь же серьезные проблемы имеет и Португалия, и, страшно сказать, Италия. То есть, с одной стороны, проблемы сосредоточены на юге Европы, а с другой — за вычетом православной Греции — в католических странах.

Вопрос в том, что экономики южных стран давит дорогая валюта, и им могла бы помочь девальвация. Вспомним, что практически единственной относительно крупной страной Европы, чья экономика в кризис не просто не испытала падения, но и выросла, была Польша, которая девальвировала злотый почти в два раза. Импортные товары сразу же подорожали, и поляки переключились на отечественного товаропроизводителя.

Но это хорошо для Польши, где доля промышленности столь же велика, как и в Германии, и составляет 31 процент ВВП. Хорошо для той же Италии с долей производства в ВВП в 29 процентов. А вот в экономике Греции доля реального сектора — всего 22 процента. В Испании и того хуже — там производство составляет меньше 12 процентов ВВП. В Португалии — 23 процента. Проще говоря — у Польши, Германии, Италии есть производственные мощности, которые на девальвацию национальной валюты могут достаточно быстро отозваться ростом выпуска. Греция, Португалия, Испания свое производство, можно сказать, растеряли — и что особенно примечательно, в значительной мере в последовавшее вслед за введением в этих странах евро десятилетие. Таким образом, девальвация экономикам южных стран — за вычетом Италии — сразу не поможет. Сначала им придется нарастить производственные мощности, на что уйдет несколько лет. Но главное — ни Испания, ни Италия, ни Греция, ни Португалия не имеют возможности самостоятельно девальвировать свою национальную валюту за неимением таковой. У них у всех — единая валюта, и правила игры для нее устанавливает ЕЦБ. А он играет в игры с китайским юанем и американским долларом. То есть в игры Германии и Франции. Южным странам требуется конкурентное преимущество прежде всего в борьбе с товарами, произведенными в Германии и Франции, которого единое для всех евро предоставить не может.

Вот таким образом страны юга Евросоюза приходят к мысли о своей, южной евровалюте, которая хотя бы поможет им наполнить бюджет с помощью эмиссии. Ведь в первую очередь кризис юга Европы — это кризис национальных бюджетов, кризис огромного госдолга.

Логично было бы опробовать такой путь, что называется, «на кошечках» — то есть на той же Греции. А может, стоит «замахнуться на Вильяма нашего Шекспира» — и ввести специальный «южный» евро, который под запросы всех южных стран ЕС будет эмитировать ЕЦБ?

Максим Авербух

ге­не­раль­ный ди­рек­тор ЗАО «Завод «Элек­тро­мет», ве­ду­щий эко­но­ми­чес­ко­го бло­га rusanalit

КРИЗИС ЗАСТАВИТ ЕВРОПУ СТАТЬ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ

Старый Свет остается самым конкурентоспособным регионом планеты. Сейчас он совершает новый модернизационный рывок, ведь нигде в мире не осуществляются столь масштабные реформы, как в еврозоне, считает Андрей Гурков

Что будет через пару лет с Европой? Глядя на то, как долговые проблемы накрывают сейчас одну страну еврозоны за другой, можно прийти к весьма печальным выводам. Действительно, бывают кризисы, которые становятся предвестниками заката. Однако далеко не каждый кризис заканчивается упадком, как далеко не каждый вирус приводит к смерти. Если организм жизнеспособный, он находит в себе силы побороть болезнь и при этом укрепить иммунитет.

Самый конкурентоспособный регион в мире

Европа - организм очень даже жизнеспособный. Это в очередной раз подтвердил опубликованный 5 сентября рейтинг глобальной конкурентоспособности стран, ежегодно предоставляемый Всемирным экономическим форумом (ВЭФ). В десятку стран с самым отменным на планете здоровьем в 2012 году вошли шесть европейских государств, в первой двадцатке их ровно половина. Среди них, наряду с Швейцарией (1-е место), Швецией (4), Великобританией (8), Данией (12) и Норвегией (15), пять членов еврозоны: Финляндия (3), Нидерланды (5), Германия (6), Австрия (16) и Бельгия (17).

Так что Старый Свет, несмотря на кризис, остается самым конкурентоспособным регионом планеты. И упомянутый рейтинг - лишь одно из многих тому подтверждений. Возьмите, скажем, такой важный для развития внутреннего рынка показатель, как национальный доход на душу населения, посмотрите на рейтинги правовой защищенности бизнеса, что крайне важно для инвестиционного климата, или взгляните, к примеру, на список стран, лидирующих по числу ежегодно регистрируемых патентов, что красноречиво говорит об инновационном потенциале. Повсюду в первых рядах - европейцы.

Европа является ведущим в мире центром машиностроения, включая станкостроение, автостроение, авиастроение. Она возглавила такой мегатренд 21-го века, как переход на возобновляемые источники энергии. Она обладает мощной индустрией здоровья, включая выпуск лекарств и медицинского оборудования. Она лидирует в таких областях, как мода, дизайн, архитектура. И даже в области туризма она впереди планеты всей.

Глубокая пропасть между Севером и Югом

К чему столь откровенное восхваление Европы? Только к тому, чтобы немножко поднять всем нам настроение. Ведь если будет плохо Европе, то в нашем глобализированном мире не поздоровится и всем остальным: США, Китаю, России... А в данный момент Европе, действительно, плохо.

Точнее говоря, плохо тем государствам Южной Европы, которые подхватили долговой вирус. Произошло это из-за слабой сопротивляемости экономического организма, иначе говоря, из-за низкой конкурентоспособности. Корень зла - именно в этом, а огромная госзадолженность, которая ныне в центре всеобщего внимания, - это всего лишь следствие.

О том, сколь глубокая пропасть разверзлась сегодня между высококонкурентной северной частью еврозоны и проблемными южными странами, красноречиво говорит рейтинг ВЭФ. Испания оказалась на 36-м месте, Италия на 42-м, Португалия на 49-м, а Греция аж на 96-м.

Преобразующая роль Евросоюза

Из этих данных можно, конечно, сделать пессимистичный вывод: раскол в еврозоне просто неминуем. Но подобный прогноз не учитывал бы крайне важного обстоятельства: нигде в индустриально развитом мире - ни в США, ни в Японии, ни в Китае и других странах БРИК - не проводятся сейчас столь глубокие, широкомасштабные, радикальные социально-экономические и структурные реформы, как в еврозоне. Их цель - вывести конкурентоспособность ее членов на качественно новый уровень.

Не факт, что это удастся во всех без исключения случаях. Однако не стоит недооценивать преобразующую, модернизирующую роль Европейского Союза. Чем была Испания перед тем, как в 1986 году ее приняли в ЕС? Отсталым аграрно-патриархальным государством с тяжелым наследием четырех десятилетий фашистской диктатуры. Сегодня это современная демократическая европейская страна.

Чем была Ирландия до вступления в 1973 году? Нищими задворками Европы, откуда население в поисках лучшей доли бежало во все стороны света. После вступления ее стали называть "кельтским тигром" - настолько высокими оказались темпы экономического роста. А какой рывок сделали до и после расширения ЕС на восток в 2004 году бывшие соцстраны Восточной Европы, особенно Польша! Другие страны с реформами пока медлят.

Короче говоря, у Евросоюза богатейший опыт успешных модернизаций. Вот и сейчас борьба с долговым кризисом уже начинает давать положительные результаты. Ирландия, первой попросившая помощь у европейского стабфонда, после нескольких лет падения поднялась в рейтинге ВЭФ на две позиции до 27-го места. Это говорит о том, что выбранные в ЕС методы борьбы с долговым кризисом ведут к желаемому результату.

Так что на вопрос "Что будет через пару лет с Европой?" предлагаю такой вариант ответа. Государства еврозоны и всего ЕС после болезненного периода радикальных преобразований, оздоровив бюджеты, урезав до разумных пределов государственные аппараты и социальные системы, заложив основы экономических структур, отвечающих требованиям 21-го века, вступят в новую фазу процветания. И произойдет это в ситуации, когда другие страны (США, Япония, Россия), всячески оттягивающие сейчас коренные реформы, под давлением обстоятельств только-только начнут к ним приступать.

Автор: Андрей Гурков, экономический обозреватель DW

Банк России тревожит не столько активность кредитных организаций в оспаривании решений регулятора, сколько позиция судебных органов, которая может парализовать деятельность любого ведомства, имеющего право проводить проверки участников какого-либо рынка. В то же время представитель регулятора, как и судья, имеет право на профессиональное суждение, и банкам не стоит этого бояться. Такое мнение высказал в интервью НБЖ заместитель председателя Банка России -директор юридического департамента Сергей Голубев.ОСТАЕТСЯ ПОСОВЕТОВАТЬ ВСЕМ ОДНО -ИДТИ В НАДЕЖНЫЙ БАНК

- Сергей Александрович, Банк России не планирует дополнительно расширять информацию о взысканиях за нарушение 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем», наложенных на банки?

- Некоторое время назад в силу закона мы стали размещать на своем сайте сведения о привлечении кредитных организаций к административной ответственности за нарушение требований этого закона по ст. 15.27 КоАП РФ. Понятно, что краткая информация о привлечении к ответственности не раскрывала сути самого правонарушения, а правонарушения носили зачастую характер чисто технический и в основном касались несоблюдения сроков сообщения в Росфинмониторинг об операциях, подлежащих обязательному контролю.

Чтобы не волновать инвесторов, в том числе крупных банков, мы были готовы давать информацию в большем объеме, с конкретизацией сути нарушения (в основном о сроках). Тогда бы всем было понятно, что ни о каком «отмывании» речи не идет. Но с тех пор изменилось законодательство: банкам дали не один, а три дня на передачу сообщений в Росфинмониторинг. Подавляющее большинство банков стало укладываться в сроки. Судя по всему, кредитные организации успокоились, во всяком случае, мы от них больше вопросов о конкретизации информации не получали. Если будут обращения банков, то мы готовы расширить эту информацию на нашем сайте.

- А информация об ограничении или запрете на привлечение вкладов?

- Информация о том, что банк больше не осуществляет операции с вкладами граждан, публикуется обязательно. А вот в части применения различных ограничений к кредитным организациям такой обязанности на Банк России не возложено. И это правильно, так как подобная информация может привести к тому, что у банка возникнут проблемы самого разного свойства.

- Минфин предлагает расширить список вкладов, не подлежащих страхованию. Как вы прокомментируете эту инициативу?

- Давайте сразу примем за аксиому очень простую мысль - этот законопроект никоим образом не окажет неблагоприятного влияния на рядового, добросовестного вкладчика любой кредитной организации. Вклады всех таких граждан останутся под безусловной государственной защитой.

Однако практика банкротств ряда кредитных организаций показала, что в условиях увеличения объемов страховых выплат и размера страхового возмещения до 700 тыс рублей недобросовестными клиентами банков предпринимались многочисленные попытки необоснованного получения страхового возмещения из фонда обязательного страхования вкладов.

Это делают юридические лица, индивидуальные предприниматели, а также физические лица, чьи средства во вкладах превышают 700 тыс рублей. Если банк утратил платежеспособность, его обязательства перед указанными лицами путем внесения технических записей в документы финансового учета трансформируются в обязательства перед подставными физическими лицами, претендующими на страховое возмещение.

В итоге фактически получается своего рода «полное» страхование вкладов физических и юридических лиц, что не заложено в правовые и экономические основы Системы страхования вкладов. В некоторых банках были обнаружены неправомерно сформированные остатки по вкладам физических лиц в объеме, превышающем сотни миллионов рублей.

Для защиты интересов добросовестных вкладчиков - я подчеркиваю, добросовестных вкладчиков, а не тех, которые хотят «раздробить» свои вклады для получения противоречащих закону необоснованных выплат из средств фонда обязательного страхования вкладов, - закон о страховании вкладов предлагается дополнить новыми положениями.

Не будут подлежать страхованию денежные средства, размещенные во вкладах физических лиц в результате перечисления или внесения сумм со счетов (вкладов) лиц, денежные средства которых не подлежат страхованию. Второй пункт - если деньги поступили в банк в результате перечисления со вкладов физических лиц, остатки на которых превышают установленный законом максимальный размер страхового возмещения, на вклады других физических лиц в том же банке, которые будут подлежать страхованию. Еще один критерий -поступление средств в результате перечисления во вклады физических лиц, подлежащих страхованию, в счет исполнения банком собственных обязательств (за исключением выплат процентов по вкладу).

И все это строго ограничено как по времени, так и по ряду условий -в течение одного месяца до дня наступления в банке страхового случая в период, когда банк не удовлетворял требования кредиторов по своим обязательствам и/или не исполнял обязанность по уплате обязательных платежей в связи с отсутствием или недостаточностью денег на его корреспондентских счетах. Повторюсь, добросовестным вкладчикам этот законопроект не навредит.

Аналогичные механизмы защиты от недобросовестных клиентов существуют в зарубежных системах страхования депозитов, активно выплачивающих страховое возмещение (например, в США, Корее, Турции, на Филиппинах).

- Вы удовлетворены появлением первого случая, когда клиента банка, тюменскую предпринимательницу, осудили за «дробление вкладов»?

- Никогда не испытывал радости от того, что кто-то привлечен к уголовной ответственности. Всегда хочется, чтобы люди действовали в рамках правого поля, разумно и добросовестно.

Но все же это событие значимое. Будем надеяться, что оно станет предупреждением всем тем, кто имеет желание незаконным образом, любым способом вернуть денежные средства за счет фонда страхования вкладов.

- Не пора ли вводить страхование средств юрлиц, хотя бы малого бизнеса, для предотвращения таких ситуаций? Ведь для небольшой компании банкротство банка, в котором она обслуживается, означает крах бизнеса.

- Думаю, что при огромном количестве малых и средних предприятий у нас пока не хватит ресурсов, чтобы застраховать эти средства, тем более в условиях некоторой нестабильности. Крах, кстати, возможен и для больших предприятий. Остается посоветовать всем одно - идти в надежный банк.

- Проект федерального закона, предусматривающий комплексные изменения в Гражданский кодекс РФ (ГК РФ), вводит в гражданское законодательство залог прав по договору банковского счета. Предметом залога могут быть права по договору банковского счета при условии открытия клиенту залогового счета. Если у банка, в котором открыт залоговый счет, отзывается лицензия, кому должно выплачиваться страховое возмещение? Должны ли при банкротстве права залогодателя, как конкурсного кредитора, обременяться в пользу залогодержателя?

- Вопрос выплаты страхового возмещения при отзыве лицензии у банка, в котором открыт залоговый счет, будет решаться в зависимости от того, обращено ли взыскание на заложенное право, были ли нарушены сторонами договора залога прав по договору банковского счета положения договора. Решение этого вопроса будет также зависеть от того, идет ли речь о залоге прав по договору банковского счета физического или юридического лица. А вопрос об очередности удовлетворения требований должен решаться с учетом положений специального законодательства о банкротстве, в которое, по всей вероятности, будут вноситься определенные уточнения в связи с изменением ряда положений ГКРФ.

ВНОСЯ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО БОЛЬШОЕ КОЛИЧЕСТВО ПОПРАВОК, ВАЖНО НЕ ЗАБЫТЬ ИХ ГАРМОНИЗИРОВАТЬ

- Как предотвращать утрату или фальсификацию отчетности в проблемных банках?

- Банк России поддерживает идею введения уголовной ответственности за такие действия. Как правило, при возникновении финансовых проблем, оснований для отзыва у банка лицензии его руководители, а также иные лица, ответственные за составление и представление отчетных данных о деятельности банка, скрывают эти обстоятельства. Как мы все знаем, руководители скрывают и даже уничтожают необходимые документы, уклоняются от представления отчетной документации, противодействуют надзорным органам. Гораздо реже руководители проблемных банков представляют в Банк России отчетность, объективно отражающую финансовое состояние организации. Очевидно, что одной из причин такого положения являются пробелы в законодательстве, выражающиеся в отсутствии уголовной ответственности за такие деяния.

Предлагаемая в Уголовный кодекс статья предусматривает ответственность должностных лиц кредитных организаций (в том числе лиц, в должностные обязанности которых входит ведение бухгалтерского учета и составление и представление бухгалтерской отчетности) за внесение в бухгалтерские и иные учетные и отчетные документы банка заведомо неполных или ложных сведений либо за искажение содержания таких документов с целью сокрытия существенной информации о фактическом финансовом состоянии кредитной организации, в том числе о сделках, влекущих существенное ухудшение финансового состояния банка. Ответственность также предусматривается за представление таких недостоверных сведений в Банк России либо за их публикацию или раскрытие в иных предусмотренных федеральными законами формах.

К существенной информации о фактическом финансовом состоянии банка относятся сведения о наличии у кредитной организации признаков банкротства или оснований для отзыва лицензии на осуществление банковских операций.

За это преступление предполагается установить наказание в виде штрафа до 700 тысяч рублей, или ограничения свободы на срок до трех лет, или лишения свободы на срок до четырех лет со штрафом до 200 тыс рублей.

- Подобные идеи обсуждаются уже довольно давно. Когда эти меры будут введены в УК?

- Все поддерживают это предложение, но пока в уголовно-правовом смысле движения нет. Надеюсь, что здоровые силы экономики и общества помогут их ввести. Мы продолжаем настаивать на этом.

- Какова судьба предложений Банка России об отмене премий и бонусов для руководителей проблемных банков?

- В этой сфере мы можем только давать рекомендации, так как вопросы оплаты труда относятся к оперативной деятельности банков, в которую мы не имеем права вмешиваться. Но все же эти вопросы рассматриваются, в том числе с изучением международного опыта, рекомендаций Базельского комитета. Эти вопросы становятся предметом обсуждений и для банковских ассоциаций.

- По вашему мнению, какие меры по защите кредитора нужно принимать в первую очередь?

- Одним из проблемных и уязвимых в настоящее время аспектов кредитования под залог движимого имущества является отсутствие у кредитора возможности проверить факт того, находится или нет указанное имущество в залоге по ранее заключенному договору. Для решения назревшей проблемы Минфин России при активном участии Банка России подготовил проект Федерального закона «О регистрации уведомлений о залоге движимого имущества». Предусматривается создание электронной системы регистрации залогов, позволяющей всем заинтересованным лицам по идентификационным признакам имущества получать информацию о нахождении такого имущества в залоге.

Функции регистратора предполагается возложить на бюро кредитных историй; направляться информация о заключении в отношении имущества договора залога будет залогодержателями через кредитные организации либо нотариусов.

Регистрация уведомления будет подтверждать право залогодержателя на первоочередное перед залогодержателями, зарегистрировавшими уведомление позднее или не зарегистрировавшими уведомление, удовлетворение своих требований за счет движимого имущества, указанного в уведомлении, в случае обращения на него взыскания.

Я уверен, что принятие данного закона будет способствовать повышению уровня обеспечения законных интересов кредиторов и, как можно надеяться, даст новый импульс развитию системы кредитования малого и среднего бизнеса со стороны банков.

- А как же борьба с «фирмами-однодневками» и выводом активов?

- Это большая проблема. С одной стороны, стоит вопрос о регистрации фирм без всякой волокиты, чтобы желающие заниматься бизнесом могли реализовать свои возможности. С другой стороны, регистрация без волокиты создает возможность очень быстро зарегистрировать десятки фирм-однодневок для перечисления на их счета денежных средств и, например, последующего их обналичивания.

Поэтому мы поддерживаем идею внести поправки в ГК РФ и увеличить размер уставного капитала фирм хотя бы до 100 тысяч рублей, чтобы не так легко и дешево можно было плодить фирмы-однодневки. Это не отпугнет тех, кто серьезно хочет заниматься предпринимательской деятельностью, но заставит задуматься создателей «схем» -лишние расходы нести никто не захочет.

- Как вы оцениваете влияние предложенных президентом поправок в ГК РФ на банковскую систему?

- Эти поправки во многом восполняют пробелы правового регулирования, выявленные за долгие годы применения Кодекса. Была проведена большая работа в области поиска новых институтов, известных мировой практике правового регулирования, - институтов, применение которых в российской правовой системе способно качественно улучшить отрасль гражданского права в нашей стране. Среди новелл, имеющих особое значение для банковской системы, можно назвать положения, касающиеся введения института «совместного счета», «счета эскроу» и связанного с ним института «условного депонирования». Можно также отметить и некоторые изменения, касающиеся правового положения юридических лиц, а именно - вводится институт «аффилированности», закрепляются давно использующиеся в деловом обороте понятия «публичного» и «непубличного» обществ, вводится институт «корпоративных договоров».

Однако их принятие отложено на осеннюю сессию работы Государственной думы, и я считаю, что это правильно. Опасно вносить такое большое количество изменений в законодательство за такой короткий срок.

Безусловно, многие из предложенных поправок потребуют внесения изменений в профильное, отраслевое законодательство. Но, на мой взгляд, при тщательном анализе и проработке предлагаемых изменений они могут существенно улучшить положение субъектов гражданского оборота, кем бы они ни были - физическими лицами, юридическими лицами, в том числе банками, или иными субъектами. Важно оперативно гармонизировать законодательство, чтобы не создавать очередную волну путаницы.

ПОТРЕБИТЕЛЬ ФИНАНСОВЫХ УСЛУГ - СТОРОНА И РАВНАЯ, И СЛАБАЯ

- Как, по вашему мнению, нужно решать проблему комиссий в розничном кредитовании?

- Как известно, в соответствии с Федеральным законом «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» целями банковского регулирования и банковского надзора являются поддержание стабильности банковской системы Российской Федерации и защита интересов вкладчиков и кредиторов. В силу положений этого же Федерального закона Банку России запрещено вмешиваться в оперативную деятельность кредитных организаций за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами. Кроме того, ответ на вопрос о допустимости тех или иных комиссий зачастую сопряжен с толкованием норм федерального законодательства, на что у Банка России нет соответствующих полномочий. Все это заставляет Банк России занимать весьма осторожную, но одновременно взвешенную позицию в этом вопросе.

Существенно снизить эмоциональный накал, возникший между банковским сообществом и потребителями в обсуждении вопроса комиссий, помогло издание Президиумом ВАС РФ информационного письма от 13.09.2011 № 146 (решившего вопрос взимания комиссий за досрочный возврат кредита) и информационного письма от 13.09.2011 № 147 (указавшего на то, что банк имеет право на получение отдельного вознаграждения (комиссии) наряду с процентами за пользование кредитом в том случае, если это вознаграждение установлено за оказание самостоятельной услуги клиенту). В остальных случаях суд (если дело доходит до суда) оценивает, могут ли указанные комиссии быть отнесены к плате за пользование кредитом.

Закон «О банках и банковской деятельности» разрешает комиссии. Но банк не может брать комиссию за ведение ссудного счета, который он и так обязан вести. Мнение Банка России по этому вопросу очень простое: взимание комиссии возможно за реально оказываемую услугу.

Но нет сомнений в том, что этот вопрос нужно регулировать на уровне федерального законодательства. Именно по этой причине подходы, сформулированные в информационных письмах Президиума ВАС РФ, были отражены в разрабатываемом Минфином России проекте Федерального закона «О потребительском кредите».

- Нужно ли вводить закрытый список комиссий?

- Было бы неплохо, но будет ли он исчерпывающим с учетом фантазии наших банков... Во всяком случае, я не берусь определять этот список. Повторюсь, важно соблюдать сам принцип - комиссия берется за реально оказываемую услугу. И потом, проблема ведь не только в банках. Существуют микрофинансовые организации и просто фирмы, которые выдают займы гражданам (ГК это не запрещает). И жалобы на высокие проценты, немыслимые комиссии поступают к нам (хотя мы не отвечаем за микрофинансовые организации) и во все другие органы. Понятно, что ситуация требует регулирования.

- Как вы относитесь к идее максимально стандартизировать договоры банков и физлиц?

- Банк России считает очень актуальным вопрос повышения качества банковских услуг, в том числе и вопрос обеспечения их прозрачности и доступности для населения, а также качества информирования о них. Однако, на мой взгляд, стандартизация - лишь один из способов достижения поставленных целей, и далеко не единственный.

Согласно российскому гражданскому законодательству граждане (физические лица) и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. ГК РФ устанавливает существенные условия отдельных видов договоров, в том числе договора банковского вклада, договора банковского счета, кредитного договора.

Установление стандартных форм может привести к существенному ограничению прав субъектов соответствующих правоотношений на свободное выражение своей воли, что будет означать нарушение принципов, положенных в основу гражданского законодательства.

В то же время весьма эффективным, с моей точки зрения, механизмом решения указанных задач могло бы стать повышение финансовой грамотности населения.

Я думаю, что банки, заинтересованные не в количественных, а в качественных характеристиках своих клиентов, могли бы через свои объединения в инициативном порядке разработать и внедрить стандарты оказания банковских услуг. Такие стандарты могли бы аккумулировать в себе как передовой российский опыт, так и устоявшуюся зарубежную практику.

Насколько мне известно, банковские ассоциации активно прорабатывают данный вопрос. Думаю, что результаты такой работы мы сможем увидеть уже в скором времени.

- Вы согласны с тезисом, что потребитель финансовых услуг - всегда слабая сторона?

- Я считаю, что в гражданском законодательстве нет слабых сторон, стороны договора равны. Я знаю примеры, когда слабая сторона, а обычно это физические лица, вкладчики, с успехом противостоят всей банковской системе.

- Имеет ли право на существование понятие «свобода договора» между банком и клиентом?

- По моему мнению, да. Принцип «свободы договора», безусловно, должен быть соблюден при заключении договоров между банком и клиентом. При этом вопреки расхожему мнению о «навязывании» банками условий договоров своим клиентам на практике нередки случаи, когда клиенты корректируют многие условия заключаемого с банком договора. Но для этого клиенты банков - особенно это касается физических лиц - должны обладать определенным уровнем финансовой грамотности.

В отношении договоров между банком и клиентом - физическим лицом (потребителем) также большое значение имеет правовая позиция Конституционного суда РФ (КС РФ), сформулированная еще в постановлении от 23.02.1999 № 4_П. В нем КС РФ указал на то, что заключаемые банками договоры, условия которых определяются в стандартных формах, по сути, имеют публичный характер и являются договорами присоединения. В результате граждане-вкладчики, как сторона в договоре, лишены возможности влиять на его содержание. Это является ограничением свободы договора и как таковое требует соблюдения принципа соразмерности, в силу которого гражданин, как экономически слабая сторона в этих правоотношениях, нуждается в особой защите своих прав. Это влечет за собой необходимость соответствующего правового ограничения свободы договора и для другой стороны, то есть для банков. А, как известно, решения КС РФ создают нормы права, и ими следует руководствоваться.

С моей точки зрения, закон о потребительском кредите должен будет стать той «особой защитой» прав физических лиц - клиентов банков, о которой более 13 лет назад сказал Конституционный суд.

- И все-таки гражданин - равная или слабая сторона?

- В моих ответах нет противоречия - стороны в гражданском договоре равны, а Конституционный суд определил физическое лицо (вкладчика) не просто «слабой» стороной, а «экономически слабой», в этом суть.

- Что вы, как юрист, думаете о коллекторской деятельности в ее нынешнем виде?

- В первую очередь я бы хотел отметить, что эта деятельность имеет право на существование, это абсолютно нормальная работа, выполняемая в соответствии с ГК И во многом нынешнего ее регулирования достаточно. По закону банковской операцией является выдача кредита, а истребование кредита можно поручить кому угодно. Еще я хотел бы подчеркнуть, что законы пишутся для нормальных людей. Коллектор, конечно, к сожалению, может начать действовать незаконными методами и в одну секунду стать преступником - но это уже относится к УК.

Именно поэтому в данной сфере возникает много жалоб и споров. Для преодоления этого правового вакуума Минэкономразвития России разработало проект Федерального закона «О деятельности по взысканию просроченной задолженности». Я думаю, что с принятием этого законопроекта коллекторская деятельность в нашей стране наконец-то получит правовую базу, которая обеспечит создание не только правовых условий для функционирования данного бизнеса, но и, в первую очередь, создаст механизмы защиты интересов должников и гарантий обеспечения их гражданских прав.

Еще хочу напомнить, что совсем недавно Пленум Верховного суда Российской Федерации принял постановление №17 от 28 июня 2012 года. Речь шла о том, должно ли лицо, которое приобрело право требования от банка к должнику по выданному этим банком кредиту, иметь лицензию на проведение банковских операций. Выдача кредита в соответствии с законом является банковской операцией, и она подлежит лицензированию. Но действия, предпринимаемые по возврату кредита, не подлежат лицензированию и, соответственно, их может осуществлять любое лицо. Этот принцип был подтвержден многочисленными судебными решениями.

Другое дело, что коллекторская деятельность приобрела некоторый негативный оттенок. Резко возрос поток жалоб граждан на коллекторов, поэтому активизировался Роспотреб-надзор, защищая права потребителей.

В итоге мы сейчас имеем п. 51 упомянутого мной постановления Пленума Верховного суда России. Предлагается разрешать подобного рода дела, имея в виду, что Законом «О защите прав потребителей» не предусмотрено право банка (или иной кредитной организации) передавать право требования по кредитному договору с потребителем лицам, не имеющим лицензии на право осуществления банковской деятельности (если иное не установлено законом или договором, содержащим данное условие, которое было согласовано сторонами договора при его заключении).

Следует отметить, что Закон «О защите прав потребителей» не регулирует лицензирование банковской деятельности и деятельности банков по передаче прав требования. Но тем не менее в первой части фразы фактически содержится определенный запрет. Окончание же фразы говорит о том, что стороны в договоре могут преодолеть этот запрет. Понятно, что такое решение - компромисс: дана реакция на действия коллекторских агентств, но в принципе эта деятельность не запрещена, если имеется договор между кредитором и заемщиком. Возможно, на данном этапе это некий выход из сложившейся ситуации.

- Каково ваше отношение к институту банкротства физлиц и обсуждаемому проекту закона?

- Целью указанного законопроекта является создание для гражданина-должника условий, при которых он сможет, не будучи объявленным банкротом, сохранить свой имущественный и социальный статус с реструктуризацией задолженности и восстановлением платежеспособности. В случае успешного выполнения плана реструктуризации гражданин освобождается от долгов, сохраняя при этом активную социальную позицию.

Если же гражданин в силу тех или иных причин не сможет расплатиться с кредиторами в ходе реструктуризации долга, законопроектом предусматривается процедура отмены арбитражным судом плана реструктуризации и признания гражданина банкротом.

Я в целом положительно оцениваю предлагаемые подходы к законодательному решению вопросов банкротства физических лиц. Однако хотелось бы, чтобы этот институт не превратился в своего рода «обряд очищения» от долгов для недобросовестных заемщиков, которые, например, умышленно наберут кредиты в банках, не имея намерений по ним расплачиваться, а потом будут пытаться использовать такие процедуры, чтобы безболезненно списать с себя все долги.

- Как вы прокомментируете тот факт, что Роспотребнадзор проверяет банки едва ли не чаще, чем ЦБ?

- Роспотребнадзор должен оперативно реагировать на жалобы потребителей. Его проверки проводятся по конкретному поступившему сигналу. Деятельность же Банка России по проведению проверок кредитных организаций, по частоте этих проверок регулируется нормами законодательства. Конечно, имеется возможность при необходимости провести тематическую, целевую проверку, и Банк России их проводит. И Банк России, и Роспотребнадзор реализуют возложенные на них функции.

ЦЕНТРОБАНК ДЕЛАЕТ ВЫВОДЫ ИЗ СУДЕБНЫХ ПРОЦЕССОВ

- Насколько остра проблема оспаривания банками результатов ваших проверок?

- Не могу сказать, что она слишком остра в количественном отношении. Скажу о другом: мы были несколько обескуражены тем, что арбитражный суд вынес решение о том, что акт проверки (ревизии), исходящий от любого надзорного, контролирующего органа (прокуратура, налоговые органы, органы финансового надзора, Банк России), является ненормативным правовым актом. Если исходить из такой логики, то суд способен парализовать работу любого органа надзора. А поднадзорные компании будут просто игнорировать проверяющих.

Нас беспокоит, что суд уходит от дачи правовой оценки наших действий и начинает подменять Банк России как регулятора. А суд не должен этого делать. Например, несколько лет назад при создании Системы страхования вкладов (ССВ) некоторые банки оспаривали тот факт, что мы их не включили в ССВ. Суды могли, и сомнения в этом нет, признать недействительным наш отказ, выраженный в решении Комитета банковского надзора, отменить наше решение, но не могли принять решение о том, что банк нужно включить в систему страхования. Сейчас суды пытаются решать, каким должен быть создаваемый банком резерв. Но суд - не орган регулирования экономики. К сожалению, такие решения не способствуют созданию благоприятного инвестиционного климата.

Акт проверки (ревизии), исходящий от любого надзорного, контролирующего органа, - это лишь документ, который должен объективно отражать положение в проверяемой организации. Именно этот документ может - не должен, а может - стать основой для принятия решений, влекущих правовые последствия. Такие решения реализуются в различных формах - приказы, предписания, представления. Вот эти документы и являются ненормативными правовыми актами, и именно они могут быть обжалованы в судах. Представляется, что судебная система, много лет формировавшая именно такую позицию, будет следовать ей и в дальнейшем с целью единообразного применения законов и с тем, чтобы не парализовать работу надзорных органов.

- Как вы оцениваете решение суда, в соответствии с которым Центробанк должен расплачиваться с кредиторами Межпромбанка? Будет ли Банк России его оспаривать?

- Между Банком России и Межпромбанком были заключены кредитные соглашения, и одним из условий этих соглашений являлось то, что при неисполнении Межпромбанком своих обязательств по возврату кредитных средств Банк России приобретает права списать со счетов Межпромбанка денежные средства. Как только Межпромбанк стал нарушать условия соглашений, эта норма стала действовать, и Банк России, таким образом, получил примерно 1,7 млрд рублей в счет погашения кредитов.

В дальнейшем у Межпромбанка была отозвана лицензия, и конкурсный управляющий в лице Агентства по страхованию вкладов, исполняя свои обязанности, проверил все операции, которые попадали в полугодовой срок до отзыва лицензии.

Естественно, конкурсный управляющий имеет право оспорить подобные сделки, с тем чтобы денежные средства были направлены в конкурсную массу. В арбитражный суд было направлено исковое заявление, и первой инстанцией принято решение о возвращении списанных Банком России со счетов Межпромбанка денежных средств в конкурсную массу.

Думаю, что Банк России обжалует решение суда первой инстанции. Это наше право - доказывать, что мы действовали в рамках заключенных соглашений и не во вред другим кредиторам. Кстати, Банк России, будучи самым крупным кредитором, из формируемой конкурсной массы (в нее может войти и 1,7 млрд рублей, если появится соответствующее решение суда), в установленном законом порядке получит денежные средства.

- Межпромбанк активно кредитовал проекты своих собственников. Поможет ли мотивированное суждение предотвращать подобные злоупотребления?

- Да, если есть соответствующая информация о связанности сторон, то применять мотивированное суждение можно. Другой вопрос, что такая информация должна быть доступна, известна. Зачастую мы ее просто не имеем. Но я бы хотел спросить, почему все так боятся мотивированного суждения?

У ЦБ уже есть право составлять протоколы об административных правонарушениях, рассматривать эти дела в двух инстанциях (территориальные управления - центральный аппарат). По КоАП РФ мы имеем право оценить доказательства по внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела. Такой же правовой институт оценки доказательств существует в уголовном, арбитражном, гражданском процессах. Профессиональное мотивированное суждение - такой же правовой институт, он имеет полное право на существование в работе любого надзорного, контролирующего органа.

- Суд подтвердил установленные ЦБ правила докапитализации банков за счет субординированных кредитов и депозитов (дело Тюменьэнергобанка). Какие последствия это решение несет для банковской системы?

- Хотелось бы для начала напомнить обстоятельства этого дела. Банк России в условиях кризиса кредитовал Тюменьэнергобанк при наличии обеспечения. Этим обеспечением был залог прав требования Тюменьэнергобанка к ОАО «Сибкомплектмонтаж» по кредитному договору на сумму 125 млн рублей. Одновременно существовал договор банковского депозита, заключенный между Тюменьэнергобанком и Сибкомплектмонтажем. Причем этот депозит на сумму 140 млн рублей содержал признаки субординированности и входил в состав источников собственных средств, принимаемых в расчет дополнительного капитала Тюменьэнергобанка.

В соответствии с условиями договора между этими юридическими лицами выплата суммы депозита не могла быть произведена ранее окончания срока договора, 3 декабря 2008 года Банк России отозвал у Тюменьэнергобанка лицензию. И оказалось, что 2 декабря 20о8 года ОАО «Сибкомплектмонтаж» направило в банк заявление о зачете в одностороннем порядке задолженности по кредитному договору между ними в счет размещенного депозита. Само это заявление, его учет в соответствующей книге вызывают много сомнений. Но главным было то, что этим зачетом грубо нарушен закон -срок исполнения обязательства не наступил, и зачета быть просто не могло.

По иску АСВ, конкурсного управляющего Тюменьэнергобанка, начались многочисленные судебные процессы. Наконец 9 июня 2012 года Восьмой арбитражный апелляционный суд принял решение о взыскании задолженности по кредитному договору с ОАО «Сибкомплектмонтаж». Кстати, на это решение ОАО «Сибкомплектмонтаж» подана кассационная жалоба.

Какие мы сделаем выводы из этого процесса? Банки смогут пользоваться этим инструментом, но, конечно, Банк России теперь будет еще тщательнее проверять активы, предоставляемые банками в обеспечение кредитов. Также мы, по всей видимости, для защиты своих интересов будем вносить в кредитные договоры условия запрета на подобные зачеты.

- Какова сейчас ситуация в Русском банке делового сотрудничества?

- Этот банк действует в обычном режиме, и его возможное присоединение к Социнвестбанку (Уфа) также является обычной правовой процедурой, запретить которую мы не можем, но соблюдение условий которой проверим.

- Какие шаги Банк России планирует предпринять в связи с грядущим вступлением в силу закона о налогообложении иностранных счетов (Foreign Account Tax Compliance Act, FATCA)? Согласно требованиям американского законодательства все резиденты США, подлежащие налогообложению, обязаны производить налоговые выплаты со своих активов не только на территории США, но и за рубежом. То есть этот закон позволяет американским налоговым органам вмешиваться во внутренние дела других стран.

- Действительно, с введением в действие нового закона предполагается распространить данную схему сбора сведений об иностранных вложениях американцев на зарубежные финансовые структуры, в первую очередь, на банки. В случае отказа от сотрудничества с налоговыми органами США зарубежные финансовые структуры рискуют оказаться под штрафными санкциями, такими как блокировка долларовых переводов, принудительное списание денежных средств. Это беспокоит власти России и других стран.

Понятно, что такие подходы противоречат многим основополагающим принципам равенства субъектов международных экономических отношений. FATCA предполагает, что все страны, в том числе и наша, вынуждены исполнять законодательство США, применять на территории России американские налоговые законы. Возникнут проблемы с защитой банковской тайны и с обменом информацией.

В настоящее время в данном вопросе больше политики, но все обеспокоены именно экономическими последствиями. Мы не можем просто отвергнуть эти требования, иначе возникнут проблемы с платежами. Если какая-нибудь кредитная организация нарушит американский закон, то под вопросом окажется возможность кредитной организации, а также нашего государства и его органов распоряжаться своими средствами.

В настоящее время российские ведомства (Банк России, Минфин, Федеральная налоговая служба, Минэкономразвития, МИД России, Росфинмониторинг) и АРБ проводят переговоры с американскими партнерами по выработке приемлемых решений. При этом единой позиции стран нет, ведутся сепаратные переговоры. Германия, Италия, Испания, Франция и Великобритания 8 февраля 2012 года согласились выполнять требования FATCA. Проблема очень непростая, и ее решение потребует определенного времени.

Елена Бродская, «Национальный Банковский Журнал»

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 8 сентября 2012 > № 638160 Сергей Голубев

РФ ПОПАЛА В ПЯТЕРКУ ЛИДЕРОВ ПО ТЕМПАМ РОСТА ЖИЛЬЯ

По оценке экспертов из Knight Frank, во II квартале цены на жилье в России выросли на 9,9%

По итогам II квартала Россия вошла в пятерку стран-лидеров по темпам роста стоимости жилья, говорится в исследовании "Глобальный индекс цен на жилую недвижимость" компании Knight Frank.

В Бразилии цены на жилье выросли на 18,4%, в Австрии - на 11%, в Турции - на 10,5%, в России - на 9,9%, в Колумбии - на 7,7%. В Израиле цены не изменились, на Украине - снизились на 0,9%. Наибольшее снижение было в Ирландии (14,4%), Венгрии (11,2%), Греции (10,3%), Испании (8,3%) и Португалии (7,9%).

В целом с апреля по июнь мировые цены на жилье выросли на 1,1% - это максимальный квартальный прирост с конца 2009 года.

Пятерке стран-лидеров по итогам II квартала не удалось войти в рейтинг государств, где с 2007 года жилье подорожало наиболее активно. Список возглавляют Гонконг, где за пять лет недвижимость выросла в цене почти на 100% (98,8%), Китай (71,2%), Израиль, Сингапур и Тайвань.

Региональный директор департамента элитной жилой недвижимости России и СНГ компании Елена Юргенева рассказал Business FM, что стоимость российской недвижимости имеет большой потенциал роста. Если в Лондоне речь идет о 35 тысячах долларов за квадратный метр, то в Москве - 25 тысяч долларов. "Такой разрыв обусловлен тем, что рынок недвижимости Москвы является локальным. В основном здесь приобретают россияне и выходцы из стран СНГ", - напомнила Юргенева.

Управляющий партнер "Гэллэй Кэпитэл" Илья Шершнев не видит тенденций для снижения стоимости жилья - у производителей высокие издержки ("намного выше, чем во многих других странах"). "Высокая себестоимость, как я уже сказал, и строительные материалы, и стоимость земельных участков, и различные, так называемые коррупционные налоги - это все те издержки, которые неофициально вынуждены нести девелоперы", - объясняет Шершнев.