Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Украинская смута глазами Клио

Адам КУЗНЕЦОВ

О чем шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?..

Оставьте старый спор славян между собою...

Александр Пушкин

Долог и труден путь каждого народа от племенного устройства социума до государственного. Триста-четыреста лет ушло у иудейских племен от вторжения на берега Иордана до создания собственного царства. Примерно столько же — на превращение латинов в Древнеримскую республику, вестготов — в Испанское королевство, гуннов — в Венгерское, франков — во Французское, германцев — в Немецкое, норманнов — в Британское. Процесс этот продолжается и в наши дни. Спотыкаясь — на ощупь — сквозь кровавое противоборство прокладывают свой путь к государственной форме бытия курды, пуштуны, тамилы, палестинцы.

Украинская народность долго вызревала на территориях, принадлежавших Польско-Литовскому королевству, Крымскому ханству, Турецкой империи, княжеству Московскому. Первая серьезная попытка украинцев обрести государственную независимость имела место в середине XVII века и была связана с именем гетмана Богдана Хмельницкого. О нем знаменитый историк Ключевский писал:

«Успехи Богдана превзошли его помышления: он вовсе не думал разрывать с Речью Посполитой [то есть Польшей], хотел только припугнуть зазнавшихся панов, а тут после трех побед почти вся Малороссия очутилась в его руках... Он очень досадовал на московского царя за то, что тот не помог ему с самого начала дела, не наступил тотчас на Польшу... грозил сломать Москву, добраться и до того, кто на Москве сидит. Простодушная похвальба сменялась униженным, но не простодушным раскаяньем. Эта изменчивость настроения происходила не только от темперамента Богдаа, но и от чувства лжи своего положения. Он не мог сладить с Польшей одними казацкими силами, а желательная внешняя помощь из Москвы не приходила»1.

В таком же двойственном положении оказался следующий лидер — гетман Мазепа. Историк Костомаров так описывает его метания между вторгшимися шведами, Петром Первым и Запорожской Сечью: «Перед царем, выхваляя свою верность, он лгал на малорусский народ и особенно чернил запорожцев, советовал искоренить и разорить дотла Запорожскую Сечь, а между тем перед малоруссами охал и жаловался на суровые московские порядки, двусмысленно пугал их опасением чего-то рокового, а запорожцам сообщал тайными путями, что государь их ненавидит и уже искоренил бы их, если бы гетман не стоял за них и не укрощал царского гнева»2.

После двух веков существования в рамках Российской империи мало что изменилось для тех украинцев, которые рвались к независимости. После Февральской революции в 1917 году гетман Скоропадский искал помощи у германского кайзера, сменивший его Симон Петлюра вступил в союз против большевиков с польским маршалом Пилсудским, двадцать лет спустя Степан Бандера надеялся избавиться от власти «москалей» с помощью Гитлера.

Создание независимой Украины в 1991 году не смогло прервать эту традицию. Разнородное сорокамиллионное население не чувствовало достаточной прочности в государственной постройке, привычно искало опоры либо на Западе, либо на Востоке. Прозападный президент Ющенко, играя на карте украинского национализма, приказал установить памятник Мазепе и обращался к Православной церкви с просьбой снять анафему с гетмана, объявленную ему за измену царю Петру Первому в 1708 году. Пришедший ему на смену Янукович, поколебавшись, засадил бывшего прозападного премьер-министра Юлию Тимошенко в тюрьму и шатнулся в сторону России. Тогда прозападные украинские радикалы и националисты вышли на киевский майдан и испустили свой традиционный клич: «Москалей нэ трэба!» Если к Хмельницкому и Мазепе спешили с посулами и дарами посланцы из Варшавы, Кракова, Вильнюса, Стокгольма, Вены, то к нынешним самостийщикам ринулись с кренделями и долларами доброхоты из Вашингтона, Лондона, Брюсселя, Парижа.

Вот к этим послам «свободного мира» стоит приглядеться внимательно.

Они объявляют себя защитниками демократии и прав человека во всем мире. Японо-американский философ Фрэнсис Фукияма объяснил им, что история подошла к концу, что идеальная форма сосуществования людей найдена, что ее можно учредить даже у народов, не знающих еще колеса, и остался лишь пустяк: насадить свободный рынок и свободно избираемых правителей во всех уголках планеты Земля. Ради этой великой цели можно порой и нарушать какие-то пункты и статьи международного права.

Например, пункт о соблюдении суверенитета независимых государств и неприкосновенности их границ в принципе заслуживает поддержки. Но иногда и на него можно закрыть глаза. Вот советники двух политических недорослей, Билла Клинтона и Тони Блэра, никогда не бывавших ни в Косове, ни в Белграде, объяснили им, что выступить в защиту албанских мусульман от недоброго сербского лидера Милошевича может принести несколько сотен голосов мусульманских избирателей. И на суверенную Сербию, никогда ни словом, ни делом не угрожавшую ни Америке, ни Англии, десять недель сыплются новейшие ракеты и бомбы — о, исключительно с гуманитарной целью защиты обижаемых косоваров! Результат: разрушенные дома, мосты, вокзалы, больницы, две с половиной тысячи погибших сербов и создание посреди Европы независимого мусульманского государства Косово, которое наконец смогло преуспеть в своем уникальном бизнесе: переправке проституток из стран Восточной Европы в страны Западной.

Трагедия 11 сентября потрясла американцев, возбудила ярость и справедливую жажду мести в миллионах сердец. Но кому мстить? Большинство террористов-самоубийц, захвативших американские лайнеры, были родом из Саудовской Аравии. Их главарь, миллионер Осама бен-Ладен, много лет возглавлявший беспощадную войну против Америки и Израиля, глава «Аль-Кайды», с руками по локоть в крови погибших от взрывов дипломатов и моряков, — тоже саудовец. Но нет: в Саудовскую Аравию вложено слишком много американских денег, она исправно поставляет нам нефть и выступает союзником в опасном регионе. Зато рядом есть два безусловно злодейских режима: талибы в Афганистане и Саддам Хусейн в Ираке. Ударим по ним, поможем учредить в этих странах власть святой западной демократии и заодно покажем всему миру, что с нами шутки плохи.

В результате после десяти лет оккупации «демократический» Ирак превратился в вулкан межрелигиозной и этнической вражды, взрывы бомб террористов-самоубийц уносят сотни жизней каждую неделю. Тринадцать лет войны в Афганистане привели к тому, что талибы окрепли, разбогатели, выйдя на первое место в Азии по выращиванию и экспорту опийного мака, и только и ждут ухода американцев, чтобы снова воцариться в Кабуле.

И что же наши идолопоклонники демократии? Усвоили уроки, убавили пыл, осознали, что не каждый народ и не в каждый исторический момент способен учредить у себя этот сложный вид государственного правления?

Да ничего подобного!

В 2011 году наперегонки кидаются бомбить злодея Каддафи и его суверенную Ливию. Подбодренные такой поддержкой, в страну слетаются джихадисты и алькайдовцы со всего мира. В аэропорту Триполи приземляется вечный седовласый подросток, американский сенатор Мак-Кейн, трясет руки «героям», свергнувшим диктатора, обещает помощь деньгами и советниками. Для его двухмерных мозгов, видимо поврежденных во вьетнамском плену, представить, что враги злодея Каддафи могут оказаться в десять раз страшнее него, — непосильное усложнение картины мира.

Ливия, конечно, погружается в смуту со стрельбой, взрывами и поджогами. «Борцы за свободу» убивают американских дипломатов в Бенгази, сотрудников Красного Креста, тысячи беженцев пытаются спастись морем и тонут на пути в Италию. Но сенатору Мак-Кейну не до того. Он уже в Киеве, на майдане, помогает свергнуть «злодея» Януковича, посмевшего предпочесть сотрудничество с Москвой союзу с Брюсселем.

Казалось бы, что должны были сделать первым делом в Киеве провозвестники святой демократии — американский госсекретарь Керри, его помощница Виктория Нулан, британский министр иностранных дел Хейг и десятки других «спасителей», приземлившихся за баррикадами из горящих шин? Не следовало ли им организовать семинары по политическому ликбезу и объяснить украинцам, веками жившим под властью королей, ханов, императоров, большевиков, что устраивать кулачные драки в парламенте-раде есть атавизм, несовместимый с правилами демократического правления? Что если вы недовольны законно избранным президентом, то нужно дождаться перевыборов и усадить в кресло нового, а не свергать неугодного силой? Может быть, разумная Ангела Меркель могла бы позвонить Юлии Тимошенко и посоветовать ей не заявлять публично во время предвыборной гонки на пост президента: «Я не признаю ничьей победы на выборах, кроме своей, потому что знаю цену всем другим кандидатам»?

Увы, такого разумного подхода от западных политиков сегодня ждать не приходится. Они зависят от голосов избирателей, чья политическая ментальность формировалась ковбойскими фильмами, в которых хороших парней всегда легко было отличить от плохих, а победа добра достигалась при помощи меткой стрельбы и быстрой езды на лошади. Образованная часть избирателей, конечно, брала в колледжах курсы политических наук (political science), но, похоже, никто уже не считает нужным учить политическую азбуку. А как было бы хорошо, если бы муза Клио появилась на кафедрах истории западных университетов и повесила бы на стенах крупные плакаты обязательные к заучиванью:

А. Опыт всех мировых революций — американской (1776), французской (1789), итальянской (1849), мексиканской (1854), турецкой (1909), российской (1917), германской (1918), испанской (1936), китайской (1949), снова российской (1991) и т. д. — ясно показывает, что после свержения существовавшей верховной власти вы получите либо гражданскую войну, либо распад государства, либо террор, либо все эти три беды в разных сочетаниях.

Б. Свергнуть властителя можно за один день, но на переход от единовластия к республике всегда уходит около ста лет. Примеры: Афинская республика, Древний Рим, Англия, Франция, Германия, Испания, Россия.

В. Народы часто отказываются от демократических форм и смиряются с деспотической властью не потому, что они темны и запуганны, а потому, что, зная свою застарелую взаимную беспощадную вражду, ясно понимают: альтернатива деспотизму — кровавый хаос и война всех со всеми.

Но ведь слушаться старушку Клио — это означает снова садиться за парты, изучать исторические реалии всех этих неблагодарных племен, неспособных оценить дары демократии, заучивать их головоломные названия: албанцы, боснийцы, галичане, запорожцы, молдаване, русины, хорваты, черногорцы — и несть им числа. То ли дело отстаивать священные принципы! Например, право народов на самоопределение. Тем более что мы оставим за собой обязанность решать, кто и от кого имеет право отделяться.

Да, мы поддержали отделение косоваров от Сербии и даже слегка побомбили ее для этого. Неважно, что Косово — такое же священное место для сербов, как для израильтян — Иерусалим. Что косовары-албанцы появились здесь лишь после Второй мировой войны, спасаясь от собственного коммунистического диктатора Энвера Ходжи, и потом, стремительно размножаясь, вытеснили приютивших их сербов. И что становиться обратно албанцами они никак не хотят, потому что им очень понравилась вся индустриальная инфраструктура, выстроенная в Косове сербами.

Мы будем неустанно требовать самоопределения палестинцев. Этот многострадальный народ почему-то отказывается ассимилироваться в других арабских странах, где говорят на их языке и верят в того же Аллаха. Мы будем кормить их в лагерях для беженцев до тех пор, пока в израильтянах не проснется совесть и они не дадут свободу угнетенным и оккупированным. То, что палестинцы открыто объявляют своей главной целью физическое уничтожение восьми миллионов израильтян, не должно нас остановить. И то, что в независимой Газе они немедленно попали под власть террористической организации «Хамас», тоже не должно рассматриваться как аргумент «против». Палестина будет принадлежать палестинцам!

Мы благосклонно отнесемся к стремлению других народов выделиться из имеющихся государств — до тех пор, пока они останутся в сфере нашего влияния и подчинения. Пусть путем проведения всенародного референдума квебекцы отделяются от Канады, каталонцы — от Испании, шотландцы — от Англии, фламандцы — от Бельгии, даже венецианцы — от Италии (дуют и такие ветры). Вот попытки курдов выделиться из Турции и Ирака как-то не вызывают у нас энтузиазма. Ведь для них придется отнять территорию от «нашей» Турции и «нашего» Ирака, а захотят ли они сами стать «нашими» — гарантии нет. Зато самоопределение тираспольцев, абхазцев, осетин, крымчан — это уже такое возмутительное нарушение всех международных норм, что ни один западный лидер с ним никогда не смирится. И станет набирать голоса избирателей, противоборствуя очередному удобному «злодею» — российскому президенту Путину.

Ох, этот Путин! Вот он — враг священных принципов свободы и демократии, ухитряющийся без бомбежки чужих столиц достигать своих целей. Жаль только, что у него от советских времен остался мощный ядерный арсенал. Не то бы наши гуманитарные ракеты и бомбардировщики давно вылетели в направлении Москвы, как они уже вылетали в сторону Могадишо, Белграда, Кабула, Багдада, Триполи. Не дал, злодей, нам хотя бы разбомбить Дамаск!

Ах, как хорошо, как удобно иметь универсального суперагрессора, борьба с которым оправдывает — затеняет — все наши отступления от высоких принципов. Раньше мы лелеяли такие обременительные правила, как «презумпция невиновности», «тайна банковских вкладов», «священное право собственности», не отступали от них даже в противоборстве с безжалостными главарями мафиозных кланов. Теперь все стало гораздо проще! Без суда и следствия, без улик и свидетелей мы включим соратников Путина в черные списки и обрушим на них всевозможные кары, как это делала когда-то большевистская ЧК — по классовому признаку! — да еще назовем это красивым словом «санкции».

То, что за этим красивым термином прячутся и огромные финансовые потери для западного мира, теряющего выгодные связи с бескрайним российским рынком, нужно старательно и изобретательно замазывать. Поневоле задаешься вопросом: каким образом США, погрязшие в шестисоттриллионном государственном долге, могут позволить себе вмешиваться в военные конфликты по всему свету, содержать крупные войсковые соединения в Японии, Южной Корее, Германии, на Ближнем Востоке, рассылать авианосцы и атомные крейсера по всем океанам, обещать миллиардные дотации разным неустойчивым режимам. Оказывается, они нашли трюк, которому могли бы позавидовать персонажи О’Генри и Ильфа–Петрова: раз за разом поднимая потолок государственного долга, грабить неродившихся внуков, переваливая на них заботы о выплате непосильных займов и неоправданного транжирства налоговых ресурсов.

Один за другим разгораются кровавые межплеменные пожары в Африке: Берег Слоновой Кости, Руанда, Чад, Эфиопия, Дарфур, Нигерия... Не могло бы наше ЦРУ и здесь отыскать руку Москвы, происки все того же Путина? Не то разные темные силы могут потребовать возложения санкций на нас самих — за преждевременное навязывание священной демократии незрелым народам.

Шумят, грозят, протестуют политические недоросли — «народные витии». Никогда не признают простой истины: своими подзуживаниями и несбыточными посулами они раздули очередной пожар в очередной стране, разрушили шаткую постройку незрелой Украинской республики, лишили миллионы людей укрытия от социальных бурь.

Когда в Канзасе очередное торнадо разнесет в щепки городок, выстроенный не из железобетона, а из досок и картона, никто не осудит соседние города, давшие приют бездомным. Но Россию, давшую укрытие двум миллионам соотечественников в Крыму, оставшимся без социальной крыши над головой, будут проклинать неустанно. Потому что посмели истолковать право народа на самоопределение по-своему. И потому что краткосрочный политический капиталец можно зарабатывать на антироссийской брани легко и безотказно.

Конечно, пропагандная война вокруг разгоревшегося кризиса ведется свирепо и с реальностью считается мало. Каждая сторона спешит изобразить своих противников кровожадными негодяями, зловредными заговорщиками, грабителями и насильниками. На самом же деле, как это всегда и бывает при любой политической смуте, в глубине народного сознания идет невидимая война между страстными упованиями и неодолимыми страхами. Население западных районов Украины верит, что союз с культурной и пока благополучной Европой принесет им желанное облегчение. Население восточных страшится, что ни их донецкий уголь, проклинаемый защитниками чистой атмосферы, ни их подсолнухи и кавуны не смогут конкурировать с продукцией развитых европейских стран и им придется опуститься еще ниже в болото безработицы и нищеты, оказаться на одном уровне с Албанией, Грецией, Болгарией.

Чем кончится противоборство, никто предсказать не может. Хотелось бы надеяться, что украинцы преодолеют очередной порог на трудном пути к строительству своего устойчивого государства. С другой стороны, нелегко представить себе, чтобы шесть миллионов, живущих по берегам Северского Донца, сказавших на своих референдумах такое решительное «нет», согласились снова подчиниться киевским властям. И, конечно, вспоминаются печальные строчки Бродского: «Но Клио выбирает почему-то из многих — наихудший вариант».

___________________

1 В. О. Ключевский. Собрание сочинений. М.: Госполитиздат, 1957. Т. 3. С. 116.

2 Н. И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее деятелей. Глава 16. Мазепа. Цитируется по: http: //русскоедвижение.рф/index.php/history/52-articles/9452.

Опубликовано в журнале:

«Нева» 2014, №8

Экспортеры из ЕС, потеряв доступ на российский рынок, могут не восстановиться на нем после того, как ограничительные меры будут сняты, заявил журналистам представитель делегации Россельхознадзора в Анкаре после переговоров с руководством Минсельхоза Турции в четверг.

В турецкой столице закончились переговоры между делегацией Россельхознадзора, которую возглавил помощник руководителя ведомства Алексей Алексеенко, и министерством продовольствия, сельского хозяйства и животноводства Турции во главе с замом руководителя Нихатом Пакдилем.

"Введение ответных мер России на поставки продовольствия из стран Евросоюза — крайне существенный удар для европейских экспортеров. Нужно помнить о том, что ЕС — это именно союз целого ряда государств, которые в большей или меньшей степени были связаны с поставками в Россию. Такие страны, как Польша и Литва, поставляли продукцию примерно на миллиард долларов, и естественно, что для них потеря нашего рынка крайне негативно. Ограничения объявлены на год, но в данном случае — это много. Не факт, что они смогут восстановить свое присутствие на российском рынке", — сказал представитель российской делегации.

По его мнению, опустевший российский рынок с готовностью займут другие страны, в число которых входит, в частности, Турция.

"Европейский рынок перенасыщен. А с введением наших ограничений он совсем начал захлебываться собственной продукцией, и уже в некоторых странах начались выступления фермеров. Российский рынок, наоборот, открывается. Турецкие партнеры заинтересованы в том, чтобы войти на него консолидировано, большими группами предприятий. На переговорах речь как раз шла о позиции турецких ассоциаций, потому что тогда легче проверять соответствие их продукции стандартам и критериям", — сказал он.

Москва на год ввела запрет на отдельные виды сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия из стран, которые ввели санкции в отношении России. В списке товаров, импорт которых будет ограничен, попали, в частности, говядина, свинина, фрукты, птица, сыры и молочная продукция. Ранее под запрет попали яблоки, импортируемые из Польши.

Турция, которая не вводила санкций против России, получила возможность на фоне запрета поставок из Европы увеличить свой экспорт в Россию. Алёна Палажченко.

В Латвии в этом году по сравнению с прошлым годом наблюдается стремительный рост числа иностранных туристов, что главным образом объясняется работой отраслевых организаций по содействию внешнему туризму, сообщила специалист по рынку туризма Государственного агентства по развитию туризма (TAVA) Лелде Беньке.

Согласно данным Центрального статистического управления, в первом квартале этого года латвийские гостиницы приняли 348 500 иностранных туристов, что на 15,7% больше, чем за тот же период прошлого года. Число проведенных иностранцами ночей в гостиницах за первые три месяца года выросло на 3% по сравнению с соответствующим периодом 2013 года.

По последним данным, второй квартал года также начался с роста, а именно, в апреле загрузка гостиничных номеров составила 42,1% по сравнению с 39,8% за тот же месяц прошлого года, а в мае она выросла до 52,8% по сравнению с маем 50,3% года.

Как рассказала президент ассоциации "Lauku ceļotājs" Аснате Зиемеле, если в предыдущие годы в Латвии сокращалось число туристов из Германии, то в этом году они вернулись с лихвой. Кроме того, выросло также количество туристов из стран Бенилюкса - Бельгии, Люксембурга и Нидерландов, а число скандинавских туристов сохранилось на уровне предыдущих лет.

Также заметен рост интереса иностранцев к путешествиям в Латвию в интернете, о чем свидетельствуют обобщенные TAVA данные "Google Analytics" о посещениях раздела "Рига 2014" на сайте "www.latvia.travel". По сравнению с прошлым годом число посещений подраздела сайта "Рига 2014" на финском языке увеличилось на 169,46%, на шведском языке - на 90,93%. Заметно также выросло число посещений разделов на латышском, английском, немецком, шведском, эстонском, литовском и русском языках.

Кто сильнее пострадает от российских санкций?

Как считают специалисты Euromonitor International, ведение российским правительством запретных санкций по импорту ряда продуктов питания из Евросоюза, США, Норвегии, Австралии и Канады существенно повлияет на некоторые страны. В то же время их удар по экономике России может оказаться еще более значительным.

Кто в результате заплатит?

Одним из тех, кто попал под санкции, является Евросоюз, самым тесным образом связанный c Россией торговлей. В прошлом году наша страна являлась рынком для 2,6% объема экспорта ЕС. Данный показатель колеблется от 0,4% в Португалии до 19,1% в Литве. Из стран, экспортирующих в Россию преимущественно аграрную продукцию (продукты питания и живых животных), под санкции попали Дания, Литва и Кипр.

Литва, как важный экспортер аграрной продукции и главный торговый партнер России, оказалась «на линии огня» больше других стран. Основными видами экспортируемой из данной страны продукции в 2013 году были – молочные продукты, фрукты, овощи, яйца и орехи. Многие их них включены сегодня в запрет на экспорт. Литовский экспорт напитков и продовольствия в Россию в прошлом году достиг 1,8 млрд долларов США, что составляет 28,2% от всего прошлогоднего экспорта в Россию.

Дополнительные риски для экономики Евросоюза

Экспорт продовольствия и аграрной продукции из Евросоюза в РФ в прошлом году достиг 15463 тысяч долларов США или 9,7% всего объема экспорта в РФ, что составило 0,1% валового внутреннего продукта. В связи с этим прямое влияние европейскую экономику не будет слишком значительным. Тем не менее, санкции должны рассматриваться в первую очередь с точки зрения ослабленной экономики РФ, повышенного геополитического риска в Украине и ухудшения отношений с самой Россией. Именно данные факторы могут привести ЕС к хрупкому росту.

«Автогол» для России

Санкции могут также обернуться для России чем-то вроде «автогола». В 2013году РФ являлась продовольственным импортером с торговым дефицитом по пищевым продуктам, живым животным и напиткам в размере 23878 тысяч долларов США. Запрет на европейские товары может привести к инфляционному росту, а ведь уровень инфляции в РФ и без того довольно высок (в прошлом году 6,8%).

Кроме этого, российскому производству придется нарастить выпуск аграрной продукции и найти вдали от собственных границ новых поставщиков продовольствия, что потребует дополнительных затрат на импорт. И снова: данный вопрос должен быть рассмотрен преимущественно с точки зрения ослабленной экономики РФ, столкнувшейся с низким уровней инвестиций, низкой деловой уверенностью и значительным оттоком капитала.

США ссорами с Россией и нежеланием идти на диалог ставят под угрозу стабильность во всем мире, пишет эксперт по России Джеффри Тэйлер в журнале The Atlantic.

По мнению журналиста, Ричард Никсон уже в 70-е понял то, что сейчас отказывается осознавать Обама: Россия — слишком большая, богатая ресурсами страна с внушительным запасом ядерного оружия, слишком технологические развитая, чтобы пренебрегать ею (или изолировать ее, как предлагает Обама). "Если Россия и США ссорятся, весь мир под угрозой", — считает Тэйлер.

Он ссылается на законопроект, предложенный сенатором-республиканцем Бобом Коркером в мае, который называется "Акт предотвращения российской агрессии 2014". По словам эксперта, этот "поразительно безрассудный" законопроект в случае его принятия уничтожит "все то, что осталось от отношений между Россией и США".

Акт, помимо прочего, подразумевает размещение постоянных войск НАТО в нарушение так называемого "Основополагающего акта" 1997 года в Польше, Латвии, Литве и Эстонии, и "усиление (каким именно образом, в тексте не указано) активности по совместному развертыванию Европой и НАТО средств ракетной обороны", — пишет Тэйлер, отмечая, что беспокойство России по поводу расширения НАТО является обоснованным.

Журналист считает, что Владимир Путин никогда не согласится на ультиматум, поставленный Коркером, а введенные против России санкции на данный момент лишь способствуют росту рейтинга президента.

"Документ Коркера демонстрирует серьезное и непонятное (в свете происходящих событий) заблуждение относительно того, как строить отношения с настойчивой Россией", — отмечает эксперт.

Вашингтон, по мнению Тэйлера, лишь усугубляет кризисную ситуацию на Украине, отказываясь от единственного приемлемого варианта — серьезного диалога с Москвой.

По мнению Тэйлера, для нормализации отношений с Россией США не должны приглашать Украину в НАТО, сохранив за ней нейтральный статус. "В конце концов, НАТО была создана с одной-единственной целью: противостоять советской военной мощи", — напоминает журналист.

Если же Барак Обама решит отказаться от диалога с Москвой, ему придется объяснить, как США и Европа будут в течение долгого времени обходиться без рабочих отношений с Россией, которая является важным партнером в разрешении конфликтов в Иране, Сирии, пишет Тэйлер.

ООО "ТД "Кама" признан лучшим российским экспортером в страны СНГ.

Генеральный дистрибьютор продукции шинного комплекса ОАО "Татнефть" Торговый Дом "Кама" получил звание лучшего экспортера нефтехимической продукции в страны СНГ. Премия "Лучший российский экспортер 2013 года" вручена в ходе V Международной выставки "ИННОПРОМ-2014".

"ИННОПРОМ-2014" был посвящен интеллектуальным технологиям, материалам и решениям, способствующим росту эффективности производственных процессов и конкурентоспособности промышленных предприятий. В выставке и форуме приняли участие около 600 компаний из 70 стран мира.

Конкурс на звание "Лучший российский экспортер года" проходит ежегодно в целях поддержки промышленных компаний и содействию отечественному экспорту. Победители отобраны департаментом внешнеэкономических отношений Министерства промышленности и торговли РФ. Это предприятия, которые в 2012-2013 гг. смогли увеличить долю российских товаров на мировом рынке.

ООО "Торговый дом "Кама" предлагает потребителям более 250 товарных позиций шин и 14 марок технического углерода. В 2013 году основными рынками сбыта шинной продукции нефтехимического комплекса ОАО "Татнефть" в странах СНГ являлись Казахстан, Украина, Белоруссия и Азербайджан. Ключевыми рынками сбыта шин в странах дальнего зарубежья являются Литва, Болгария, Турция, Куба, Чехия, Словакия, Монголия и Румыния. Всего география экспортных поставок насчитывает 42 страны мира. Конкурентоспособный зарубежным аналогам технический углерод экспортируется в 14 стран.

Табгха — далекая и близкая

Зорин Александр Иванович — поэт, автор восьми поэтических книг и трех книг прозы, в их числе »Ангел чернорабочий» — воспоминания об отце Александре Мене. Печатается в отечественных и зарубежных журналах. Давний автор «Дружбы народов».

Мой друг, живущий в Израиле, рассказывал мне, как евреи в уличных стычках доказывают свою правоту. Прежде всего безудержной жестикуляцией, которая крайне редко переходит в контактное действо. В этих крайних случаях противники шлепают друг друга по щекам и, удовлетворенные, расходятся. Друг мой прожил в России бурную жизнь, досуги в основном проводил в ресторанах и пивнушках. В кровавых разборках участвовал не однажды... Ему было с чем сравнить враждебное поведение евреев. Я вспомнил его смешной рассказ, когда оказался на борту «Боинга», готового вылететь из Москвы в Тель-Авив.

Пассажиры заходят в салон, рассаживаются по местам, кто-то задвигает сумку под кресло, кто-то разувается и задвигает обувь туда же. Господин в бороде пытается запихнуть огромный баул в багажный отсек над головой, который значительно меньше баула. Но господин усердствует, толкает руками, головой, мог бы, наверное, и ногами, но — высоко, не допрыгнуть. Своим баулом он теснит вещи пассажиров, занимая их место в багажнике. Господин нервничает, пассажиры тоже, в проходе образуется пробка. Много шума, глаза навыкате. Седой господин, чьи вещи потеснены, наносит удар бороде. Но это не удар, и даже не шлепок по лицу, а короткие и быстрые поглаживания по щекам этого возмутителя спокойствия. Возмутитель на поглаживания не реагирует, но огрызается на крики, вытаскивает, выдирает назад свой баул. Но, кажется, все понимают, что он или сумасшедший или крепко не в себе... И конфликт на этом заканчивается.

Сегодня девять лет, как умерла мама. Знаменательное совпадение: в ее день еду на ее историческую прародину.

Володя Ф. встретил меня в аэропорту. Мы не виделись с ним лет двадцать. Однако друг друга узнали. Он вызвался проводить меня до самой Табгхи, до монастыря на берегу Генисаретского озера. На автобусах гораздо дешевле, чем на такси, которое хотел выслать за мной настоятель монастыря отец Иеремия. «Сто евро, ты с ума сошел, — упредил меня Володя по интернету, — спокойно доедем за сто шекелей». С четырьмя пересадками, с ожиданием очередных рейсов мы добрались до Тверии затемно, часам к восьми. Пенсионерам в Израиле скидка на транспорт 50%. Володя берет два билета — за полцены. Водитель спрашивает: «Вам пенсионный, а ему?» — имея в виду меня. «А ему и подавно», — можно было бы ответить водителю. Я старше на несколько лет.

Мне не удалось купить симкарту ни в аэропорту, ни на промежуточных остановках. Звонить в монастырь по мобильному через Москву накладно. Да и не хочется лишний раз тревожить настоятеля, просить о транспорте: от Тверии до монастыря 15 километров. Провожатому моему пора в обратный путь, вот-вот отходит последний автобус в Иерусалим. А мне придется брать такси: 15 километров за те же 100 шекелей. Водитель — молодой араб, хорошо говорящий по-английски. В израильской школе арабы учат и иврит, и английский. Ну, вот и ворота католического монастыря. Иеремия на звонок не отвечает. Забыл, наверное, о госте из Москвы. На звонок в ворота тоже — тишина. Машина не отъезжает, участливый таксист не решается оставить меня одного. Наконец в микрофоне слышится женский голос, и железные ворота со скрежетом ползут в сторону. Лес, овраги, чуть вправо — асфальт, внизу — тусклый свет фонаря. И ни души. Спрашиваю в микрофон: «Куда мне идти?» — «Идите налево», — отвечают. А налево овраг... С моим-то тяжеленным бесколесным чемоданом. Машина уже отъехала. Да, Господи, Ты же меня зачем-то сюда послал... Священник, который рекомендовал меня настоятелю монастыря, сказал, если Господу угодно, ваша поездка состоится. Как Он решит. Ты — решил. И вот я здесь.

Впрочем, я уже был здесь. 45 лет тому назад, когда узнал из Евангелия о чуде умножения хлебов на поляне, поросшей густой травой. И представил себе тогда многолюдное сборище и это место в реальных подробностях. Помнится, оно было не таким, возле которого я сейчас блуждаю.

Тьма египетская, все же нет, не египетская, а — подмосковная, с тусклым фонарем на дне оврага... Но вот показались две женщины, две монашенки. И выяснилось, что это францисканский монастырь, а не бенедиктинский, который мне нужен; тот по соседству. Иеремия на мои позывные по-прежнему не отвечает, но наконец кто-то откликнулся. Привратник, молодой симпатичный парень, впустил меня и показал на трапезную, ярко освещенную и полную народа. Иеремия сначала не понял, кто пришел, а, услышав мое приветствие, всплеснул руками.

Вечерняя трапеза у них проходит в полном молчании, звучит только музыка... За столами кроме священников много молодых людей, волонтеров, как выяснилось позже. Один из них и открыл мне ворота. Телефоны с собой в трапезную не берут. Потому мои звонки к Иеремии оставались безответными. Я не разобрал блюда, которое на столе. Думал, овощи — сейчас рождественский пост, но овощи густо заправлены мясом. Ну, что ж. В чужой монастырь со своим уставом не суйся.

У самого домика, где мне предстоит жить, высокие кусты олеандра, усыпанные цветами. Светится окошко. «She is your neighbor», — это ваша соседка — знакомит меня настоятель с женщиной, чье окошко освещает цветы. Вторая половина домика — моя. Слышно, как рядом дышит вода. Озеро дышит.

Утром я увидел его. Метрах в пятидесяти посверкивало сквозь густые плавни. Уже поднялось солнце. Далеко-далеко в сонном мареве чапает пароходик, оттуда слышны голоса и протяжная песня. Это первая ласточка с туристами из Тверии — города, спускающегося к озеру по склону горы. Город построил в 17-м году новой эры Ирод Антипа в честь императора Тиберия. Он и имел название Тиберия. И озеро Кенерет римляне переименовали в Тивериадское. После разрушения римлянами Иерусалима в 70-м году многие евреи переселились в Галилею, и Тиберия на долгие годы стала центром еврейской жизни.

В декабре туристов не много. Два-три пароходика в день покружат вдали, не нарушая еврейской или арабской мелодией девственного покоя. Не нарушают покоя и вертолеты, ведущие за Галанами подробный дозор. Вечером пророкочут в библейском небе, оглядят сверху опасную сирийскую границу и растают, удаляясь в северном направлении. Каждый день, в определенный час.

Соседи мои за столом — немцы, супружеская пожилая пара. Оба профессоры математики. Преподаватели в дрезденском ВУЗе. Но уже на пенсии и поэтому большую часть года живут здесь, трудятся волонтерами. «Что же вы делаете»? — спросил я. «Да все, что попросят», — ответила Барбара. И правда, частенько по утрам Люций, ее муж, убирает стоянку машин, подметает, сгребая мусор в большие контейнеры. Барбара помогает на кухне, в прачечной, гладит белье. Или продает сувениры в магазинчике при храме.

Я тоже должен буду часть дня отдавать физической работе. Пока еще неизвестно какой. «Пока отдыхайте, — успокоил меня отец Иеремия, — приходите в себя, в понедельник я скажу вам, что делать». В понедельник отец Иеремия выдал мне инструмент: грабли, лопату, кайло, тачку. «Тачка» — немцы почему-то произносят это слово по-русски. Не потому ли, что их отцы, горбившиеся в русском плену на послевоенных стройках, крепко запомнили это пыточное орудие производства, прикипавшее к рукам? И память о нем унесли на родину именно в русском произношении. В любом другом оно теряет изначальный, отягченный гулаговским опытом смысл.

Перед моим домиком большая площадка, метров сто квадратных, когда-то засыпанная гравием, а теперь, сквозь гравий, поросшая травой. Слева ее замыкает огромный разлапистый кактус, справа — кряжистый эвкалиптовый пень. Я насчитал на пне более сотни колец. В его недрах живет семейство ящериц, а может быть, и не одно. Они, выныривая из расселин, греются на солнышке, пока я не начинаю свою разрушительную работу. Мне предстоит заменить старый гравий на новый. Где кайлом, где ломиком, подгребая совковой лопатой, к концу своего пребывания в монастыре я наконец выбрал плотно слежавшиеся пласты. И тогда увидел, почему они поросли травой. Под гравием была положена пленка. Но по слегка покатому склону ее ряды постелены были внахлест навстречу водному потоку. Вода под гравием не скатывалась по ним, а просачивалась под пленку, питала почву и взращивала остроклювые стебли травы.

Первые дни я не отходил от озера. Сидел, завороженный его тихостью, у самой воды. Ученые считают, что вода обладает памятью. Если да, то, наверное, помнит многое из того, что происходило на этих берегах, когда посещал их Иисус. А гнейсы, громоздящиеся глыбы, которых Он не мог не заметить… Где-то в их каменной глубине теплится Его взгляд.

Вероника и Мириам, моя соседка, пригласили меня на прогулку: подняться на гору Блаженств. Храм на вершине виден издалека, шедевр современного зодчества. К нему мы и направили свои стопы, обутые в крепкие бутсы, пара которых была выдана и мне. Кроме храма там, на горе возведены роскошные палаццо — отель, дворцы... Церковь — символический восьмигранник (число заповедей блаженств — восемь), алтарь помещен в середине храма. Молящиеся сидят на скамьях вокруг алтаря.

Галилейские холмы покрыты садами. Огромные валуны сдвинуты в кучи и освободившееся пространство занято деревьями — манго, апельсины, лимоны, банановые леса, укрытые сеткой.

Там и тут стоят насосные агрегаты, перекачивающие воду по трубам, по бесчисленным капиллярам, подведенным к каждому дереву. Вода подается из озера. Его озера.

Генисаретская вода питает Израиль более чем на одной трети всей площади. Она поступает не только в городские квартиры, водоносные трубки подведены к корням деревьев. Каждое деревце напоено, ухожено, молодые стволы забраны в пластиковые стаканы, свежие спилы обмотаны фольгой. Забота о человеке начинается с заботы о дереве. И не только фруктовом.

Ежедневная утренняя литургия для меня, мирянина, неподъемное излишество. Вставать в 5 часов... С благословения отца Иеремии я оставил для себя ежедневную вечернюю службу и воскресную литургию. Обязательного для всех правила здесь не существует. Храмовая молитва для мирянина не принудительный долг, а подарок.

В воскресенье вечером, после ужина в гостиной, она же библиотека, собираются священники и гости. Выпить по бокалу вина. Поделиться новостями, почерпнутыми из Интернета. Распечатали коробку шоколадных конфет, которую я привез из Москвы. На многочисленных полках ни одного русского автора. Кажется, что путного, тем более в богопознании, может принести русский язык? А ведь может на самом деле. Наши русские религиозные философы, вышвырнутые большевиками из России, — Булгаков, Бердяев, Федотов, — моим немцам, бенедиктинским священникам, не знакомы.

Мириам, уезжая, подарила мне будильник. «Мне уже не понадобится. Завтра я буду дома, в Дюльсенфорсе. Лишний вес. Лучше вместо будильника еще один лимон положу в рюкзак». Лимонные и цитрусовые деревья растут у дороги к нашему домику. Земля усыпана апельсинами и лимонами. Собирают их один раз в неделю, и многие плоды подгнивают, лежа на рыхлой земле. Грех не подобрать спелый плод.

Она врач, месячный отпуск провела в Израиле, путешествуя в одиночку. Неделю жила в протестантской общине евангелистов, еще где-то, теперь у бенедиктинцев. Сама она баптистка. Здесь, у католиков, не пропускала ни утренней, ни вечерней службы. Причащалась, разумеется. Как и Барбара. Барбара и ее муж тоже протестанты. Барбара активно участвует в службе, в воскресенье читает на аналое Евангелие. Люций бывает в храме редко. Чаще я его вижу с метлой на автостоянке.

Отрадно сознавать, что католики допускают иноверцев к причастию, к молитвенному общению. В наших палестинах за это сурово наказывают. Как это случилось с иконописцем Зеноном, разрешившим католикам отслужить мессу в своем храме и причастившемся на этой мессе. Зенона, «опоганившего» православный храм иноверцами, епископ Евсевий запретил в священнослужении.

Город Тверия, облепивший склон горы, ночью, весь в огнях, похож на огромный лайнер, вот-вот готовый плыть по воде. И снова под вечер над Галанскими высотами кружат вертолеты...

Галаны угрюмые — бурый массив

с отливом сверкающей меди.

Тяжёлые головы положив

на лапы, лежат, как медведи.

За ними, за всем, что таится от глаз,

За каверзой дикой природы,

В Библейском безоблачном небе кружась,

Приглядывают вертолёты.

Природу прицельная зоркость спасёт.

И так уж без меры изранен,

Оттуда, с хребтины Галанских высот,

Простреливается весь Израиль.

Чем выше внимательный взгляд, тем мудрей

Решаются все передряги.

В сиреневых сумерках стали темней

Медвежьи ложбины, овраги.

Храм в Табгхе осаждают туристы. Много русских групп. Перед самим храмом небольшой бассейн с рыбами, наполняемый водой из семи источников, они не иссякают с библейских времен. Рыбы тех же пород, что попадались в сети апостолам: красноперые, толстолобые — эти называются рыбой Петра. На дне бассейна много монет. Отец Иеремия прикрепил табличку на английском языке: «Кормить рыб и бросать монеты не разрешается». Но монет не стало меньше. Иеремия понял, что бросают люди, не умеющие читать по-английски, то есть русские. Тогда он повесил табличку на русском языке: «Хлеб и деньги не броса» — «Здесь пропущены две буквы, — сказал я ему, — русские могут не понять смысла» — «Допишите», — попросил меня священник. «Вы понимаете, зачем они бросают деньги?» — спросил я его. «Нет» — «Чтобы вернуться сюда снова. Такая примета» — «Это очень вредно для рыб. От хлеба и монет они заболевают».

Нынешний храм Приумножения хлебов построен в прошлом веке на древнем фундаменте византийской церкви, разрушенной землетрясением в VI столетии. В алтаре на полу горбится камень, на котором якобы Христос разложил хлеб и рыбы, насытившие четыре тысячи человек. Рядом византийская мозаика, подтверждающая это чудо. Перед алтарной частью помещены две православные иконы Богородицы и Иисуса.

Впервые войдя в храм на утреннюю литургию, я увидел, что и священники, и миряне, которых было немного, находятся в алтаре. Я не решился присоединиться к ним. Но отец Иеремия настойчиво пригласил меня. Я занял место рядом с Вероникой. Позже, на каждой службе она показывала мне евангельские и апостольские чтения, которые я открывал в своей русской Библии. Не зная, увы, немецкого языка, я таким образом участвовал в вечерних службах, а католическая литургия во многом сходна с православной и узнаваема.

Раз в неделю приезжает инженер проверять систему подачи воды. Домик, в котором я живу, попросту говоря, является водокачкой. Рядом с моей комнатой бойлерная. Мудреные машины, похожие на ЭВМ старого образца: счетчики, кнопки, разноцветные рычажки. Система иногда пошумливает за стеной, но — терпимо.

Молодой, в белоснежной рубашке араб приветливо поздоровался: «Hello!» — «Howareyou?» — спросил я его. «Well. Andyou?» — «Где вы живете?» — «В Тверии, рядом с отелем» — « А вы откуда?» — «Из России» — «Россия... Где это?» — «Знаете город Москву?» — «Да» — «Она столица России» — «O'key!» — ответил он. «Вы еврей?» — «Нет, я христианин» — «А какая ваша национальность?» — «Национальность? А что это? А, нет, я араб... Я христианин», — сказал он и перекрестился.

Часа два машина будет работать на полную мощность, разговора не получится, я ушел на берег озера, где облюбовал бухточку. Спугнул стаю чирков и крячек. Стремительный чирок вскрикнул, пролетая. Увидел свое место занятым.

* * *

В трапезной подобие шведского стола, чуть, может, поскромнее. Молодые священники, монахи всегда улыбчивы, судя по смачному хохоту за столом, удачно шутят. За обедом шумно, если не сказать весело. А вот за ужином слышна классическая музыка — Бах, Гендель, Шопен. И ни слова, пока не прозвучат колокольчик и благодарственная молитва.

* * *

Капернаум. Руины города, который называют городом Иисуса. Синагога, на месте старой, где проповедовал Иисус, занимает чуть ли не треть города. И вокруг лачуги — стены и фундаменты, — дающие представление о величине жилища горожан. Можно бы их сравнить с ласточкиными гнездами, что лепились к стенам синагоги и вокруг нее. В каком-то из этих крохотных гнездышек жил Петр с женой и тещей, и там останавливался Иисус. Едва ли не такую же площадь занимает протестантская церковь. Она похожа на гигантскую летающую тарелку, опустившуюся на бывший город, не нарушив его останков. Бетонные опоры чуть возносят над землей эту прозрачную конструкцию, детище иных миров. Хотя опуститься она могла бы не в самом городе, а неподалеку, как, например, православный храм — за пределами Капернаума. В ее настырном присутствии чувствуется дух агрессивного протестантизма.

Сегодня воскресенье, мало туристов, в тени переплетенных веток платана дремлет сторож. Я спустился по скользким камням к самой воде. Отсюда, на глубину, ныряли, наверное, капернаумские мальчишки. Купался ли в озере Иисус? Умел ли Он плавать? В Назарете, где Он рос, не было большой воды...

И тут меня застал телефонный звонок из израильской тюрьмы, от Алексея Г. Много лет я переписываюсь с ним. Бывший россиянин, он осужден за участие в убийстве. Он был лишь свидетелем, пассивным участником, но вину взял на себя, зная, что, если назовет настоящих убийц, то жить ему останется недолго. Подробностей преступления я не знал, никогда не спрашивал, а он не считал нужным в них посвящать. А тут вдруг прорвало, вывалил весь ужас случившегося с ним двадцать три года тому назад. Он не знал, что я слушаю его в Капернауме. Это было подобие исповеди, безудержного сбивчивого потока слов, длившегося не менее часа. Какая-то неотвратимая, неизъяснимая сила выталкивала их. Как будто я слушал его не один. Незыблемая голубизна воды и неба, отраженного в ней, мягкое теплое декабрьское солнце... и безумие падшего мира. Господи, приди на помощь этому несчастному человеку...

Подъехал белый автобус, набитый, будто семечками, черными туристами. Высыпали на площадь, резвятся, как дети, облепили статую апостола Петра, фотографируются. Кто держится за его жезл, кто за руку, кто прижался сбоку. Улыбаются до ушей, счастливые. Висит на апостоле Петре африканский материк.

Дорога по-над озером в Капернаум — это древняя римская дорога. Разделенная сегодня на пешую и автомобильную. По ней и ходил Христос, проводивший немалое время в Галилее. Пешеходная выложена белым камнем. Через каждый километр столбик с автопоилкой. Сейчас зима, не так знойно, водичка не подается. А в другое время, стоит наклониться к раковине, тотчас же забьет фонтанчик. Неподалеку от города каменный знак, указывающий, что здесь была таможенная застава, где мытарь Матфей собирал пошлину. Чуть дальше — так называемый «камень кровоточивой», место, где Христос исцелил женщину, прикоснувшуюся к нему. Эти и другие памятные знаки сохранились благодаря испанской паломнице Эгерии, побывавшей здесь в конце четвертого века и оставившей свои заметки. Иудеи, христиане Капернаума передавали из поколения в поколение все подробности пребывания здесь Иисуса Христа.

Над дорогой, метрах в двадцати, пещера Эремос, в которой, по преданию, оставался на ночь Христос, когда всходил на гору молиться. С этой горы Он возвестил заповеди Блаженства. Пещера чистая, только очень много стеариновых следов от свечек. Каждый камушек побывал подсвечником. Деревянная скамья отшлифована седалищами, но надписи все же кое-где на ней вырезаны. Из пещеры на простор тянется деревце — худенькое и упрямое. Ему тоже хочется видеть изумрудное озеро, горы, безоблачное небо.

К монастырю я подходил уже затемно. Меня догнал молодой человек и, узнав, что я живу там, спросил, нельзя ли переночевать в монастыре? Случай примечательный. Юноша испанец, лет восемнадцати, путешествует по Израилю. Уверенный, что на улице ночевать ему не придется, он не озаботился ночлегом заранее. И задает вопрос случайному попутчику. До города далеко, да он и не останавливается в гостиницах, дорого, кто-то всегда пускает его на ночлег. Пустили и в монастырь.

В свободном мире человек чувствует себя свободно. И привыкает к этому с молодости. Внучки Барбары, окончив школу, разъехались по миру: одна в Парагвай, другая в Аргентину. Живут в семьях, помогая по хозяйству — в саду, в доме. Или мальчики и девочки, волонтерствующие в монастыре. После школы они не пошли учиться дальше, не уверенные в своем призвании. Они рассудили, что, может быть, Церковь поможет им найти себя, свое место в жизни. Общество выделяет им, окончившим школу, стипендию на год проживания в любой стране. И они добираются туда без пап и без мам. За год, живя среди людей и трудясь для людей, можно почувствовать свое призвание. И дело не в том, что они владеют английским, понятным в любой точке мира. Они внутренне раскрепощены. Человек моего происхождения и моего возраста в моей стране озабочен на каждом шагу. Поспешая на вокзал к электричке, думает, не изменилось ли расписание, покупая лекарство в аптеке, не уверен, что оно не поддельное. И скорее всего, человек моего возраста деньги в сберкассе хранить не будет, если, конечно, они у него есть. Внешняя стабильная обстановка способствует молодым людям адаптироваться в мире. Ну, а израильская молодежь, которая с рождения взята под прицел террористов? Она мне показалась такой же деятельной и общительной, как мои волонтеры в монастыре.

На закате, когда солнце только-только касается гор, на дерево перед моим домом прилетают две горлицы. Не боясь моего присутствия, тихо, без птичьей суеты, по-домашнему устраиваются на ветке.

Непуганых уток стада...

Копошатся, ныряют, взлетают...

Летите, летите, пернатые стаи сюда.

Здесь в вас не стреляют.

И рыбу не глушат, и зверя не душат капканом.

Свидетелю нравов иных,

такое мне кажется странным.

На камушек цапля,

ног не замочив опустилась.

Какая достойная неприступность,

Скажите на милость...

В неё на предмет шашлыка

и по страсти загула

Поддатый полковник

Из плавней не высунет дула.

О чём бы я здесь ни завёл разговор с первым встречным,

края свои вспомню, которые сравнивать не с чем.

Мы словно калеки, бывая в ухоженных странах,

твердим об одном, о родном — о скорбях и о ранах.

О травмах врождённых, запущенных безнадёжно.

Однако в гостях неприлично скулить. Сколько можно!

Под вечер на тёплых камнях расселись койоты.

Уставились все на закат, прочь отринув дневные заботы.

Позднее, после утренней службы, утро. Пустынный берег. Камушки у воды уже прогреты солнцем. Шушукаются волны, переговариваются меж собою. Мягкая вода холодновата, как у нас в августе. Броситься кролем в ее объятья. При взмахе правой руки, поворачивая голову влево, невольно закрываешь глаза от слепящего солнца. На протяжении всей жизни вот так, загребая кролем, я встречался с ним по утрам; в Куйвижи, на Валдае, в Тамани, в Семхозе, в Эгейском море, в Адриатическом — везде, где оно вставало слева над водною гладью. Быть может, и в будущую жизнь я войду, рассекая земные пределы, и Солнце, но уже другое, не ослепительное Солнце, откроет мои глаза...

А еще раньше, на рассвете, вдруг голоса, шум машины, стук сгружаемых ящиков. Это приехали рабочие собирать оливы. Способ, каким древние греки времен Гомера собирали урожай, практикуется и сегодня. Под деревом расстилают две большие плотные пленки по окружности всей кроны и начинают стегать длинной палкой по веткам оливы. Ягоды сыплются градом вместе с листьями и мелкими веточками. Затем пленки подтягивают к следующей маслине и так же хлещут по ней палками. Обтрусив нижние ветки, верхние обивают с высокой лестницы. Нагруженные пленки подтягивают к пластиковым ящикам, быстро-быстро выбирают лиственный мусор и ссыпают в них ягоды.

Сбор урожая в этом году запоздал. Много ягод уже нападало под деревьями. Я спросил пожилого араба, будете ли их собирать? Он ответил одним словом: little. Непонятно, то ли мало нападало на землю, то ли немножко будем собирать.

Фермер Абдулла, хозяин садов, сетует на рабочих: обещали давно приехать, а явились только что. Сейчас они нарасхват, диктуют свои условия.

* * *

За трапезой никто не встает из-за стола, ждут последнего. Сегодня заезжая паломница после вечерней молитвы приглашена на ужин. Она, не зная обычая, не спешила с выбором блюда, ела не торопясь, основательно, как делают немцы все, что делают. Все давно отужинали, ждут ее при всеобщем молчании. Минут пятнадцать, а то и более. Только она закончила, священник зазвонил в колокольчик, и все встали, громко двигая стульями, на благодарственную молитву.

Время Адвента, Рождественского поста, сопровождается затейливыми придумками. После благодарственной молитвы читалась вслух смешная история из похождений святого Николая. А потом раздавались подарки, мешочки с конфетами, которыми увешано корявое деревце вроде нашей елки, стоящее в углу комнаты. Грядущий в мир Христос уже до рождения одаривает гостинцами всех, кто ждет Его. Каждый придумывает какой-нибудь сюрприз. В следующий раз юноша-волонтер прочитал свое стихотворение на евангельскую тему. Девушка вырезала лобзиком звезды и, разноцветные, разложила по столам для каждого. Вероника рассказывала о земном пути Богородицы. А потом пели Рождественскую песнь Марии — гимн, который знает, наверное, вся Германия. «Не вся», — сокрушенно призналась Барбара. И правда, двое немцев, рабочих из Дюссельдорфа, не пели.

В какой-то день дошла очередь и до меня. «Хочим слюшать русскую песнь», — глядя в словарь, обратилась ко мне Вероника. Я понял, что они имеют в виду какую-нибудь праздничную молитву, и пропел Рождественский тропарь «Рождество Твое, Христе Боже наш, воссияй мирови свет разума!..» Объяснил, что это главная «песня» праздника. Прочел несколько своих стихотворений, посвященных Рождеству. Как мог, объяснил содержание.

«Что у Господа один миг,

То у нас две тысячи лет.

К восхищённой земле приник

отдалённый нездешний свет.

Долы девственные осенил...

Потому и родился Сын

Света — семя звёздных высот,

Чтобы в нас завязался плод.

Не оставит всхода зерно,

Если не распадётся в прах.

Потому и упало оно

в бездны горя, в бесплодный страх.

Миг тот, тысячелетия для,

Нам себя дано превозмочь.

Понесёт или нет Земля,

Как её пречистая дочь?..

Нет, ещё не взошёл посев.

Побивает то град, то навет.

Что у Господа девять месяцев,

То у нас девять тысяч лет.

В воскресенье никто не работает, даже Люций, профессор математики, исполняющий в монастыре должность дворника. Исполняет добросовестно, как узбек Паша в моем московском дворе. На автостоянке возле монастыря ни бумажки, ни фантика. По воскресеньям на своей машине они с Барбарой и Вероникой путешествуют по Израилю. На сей раз пригласили меня. Предстоит восхождение на плато, откуда видна чуть ли не вся Галилея. Неподалеку от Магдалы (родина Марии Магдалины) свернули к арабскому поселку Хамам, здесь оставили машину.

Гора устрашающего вида, но по высоте не более полутора километров. У самого верха отвесная стена, в которой тысячелетия назад аборигены выдолбили жилища. На такой высоте и неприступности жить безопасней, чем в долинах. Как они, бедные, туда забирались? Что люди! По каменистым крутым склонам пасется скот — коровы, телята. Уверенно ступают меж крупных и мелких камней. На самых подступах, у отвесной стены, в которую вмурованы скобы, толпятся школьники. Не первую группу школьников я вижу в этих краях. Их возят по историческим местам, чтобы хорошо знали свою страну. Мы подождали, пока они, как муравьи, вытянутые в цепочку, не скроются из виду, и двинулись следом. Впереди, неуверенно цепляясь за скобы, поднимается Вероника, крупная женщина. Далеко нам придется падать, если соскользнет, смахнув и меня, как былинку.

Но вот и плато. Густая трава, стадо черных коз: свирепые морды, огромные уши. Древняя порода козлищ, упомянутых Иисусом в притче об овцах и козлах. Внизу с высокой мечети заголосил муэдзин. Его голос, удесятеренный динамиком, увы, не ласкает слух. И здесь, на плато, тоже есть озеро — искусственное, полное дождевой воды. Далеко видны разбросанные по холмам Кана, Магдала, Назарет...

Отец Иеремия вечером встретил меня словами: «В Москве трудный день, уличные стычки». В комнате Барбары есть телевизор. Последние известия показали многотысячный митинг на проспекте Сахарова. Москва поднялась, нагло обманутая выборами в парламент. Москва поднялась... Поднялась ли?

* * *

Перед храмом во дворике лежат огромные каменные чаши — бывшие давильни для отжимания оливкового масла. Однажды утром я увидел, что они уставлены свечками. Группа паломников внимает довольно странному полуреву-полурыку. Perhaps Greek orthodoxy — пояснила Вероника. Так и есть, наш брат православный. В храм они войти не смеют, молитвенное общение с католиками запрещено, поэтому молебствие проводят рядом. Священник быкообразной (отсюда и голос) наружности, сзади на голове косичка, впереди борода лопатой. Помолившись, достали съестное: бутерброды, пирожные. Священник с большим пирожным отошел в кустики и там, вкушая вкусих, тщательно отряхнул бороду. Трудно уберечься от сравнения внешнего вида православных батюшек и бенедиктинцев — худых, подтянутых, опрятных.

В сувенирном магазине работает женщина-гречанка. Сегодня за столом мы сидели рядом, и я заметил, что крестное знамение она кладет по-православному — справа налево. «Вы православная?» — спросил я ее. «Да», — ответила женщина. «А в какую церковь ходите? Бываете у бенедиктинцев?» — «Разумеется. Я же христианка. Бываю по праздникам и в нашей, которая за Капернаумом. Но она далеко. Я живу в Магдале, машины нет, езжу сюда на велосипеде» — «А духовник ваш знает, что вы причащаетесь у католиков?» Женщина не поняла моего вопроса.

Удивительно: ни одного печального лица. Семейная атмосфера. Хотя мимолетных гостей бывает больше, чем своих. А свои — четыре священника, молодые люди-волонтеры, Барбара, Луций, Вероника и я, затесавшийся в их семью.

* * *

Каждое утро — благотворное общение с тачкой. Часа три отколупываю киркой и лопатой плотный слой гравия. Сваливаю недалеко, под обрыв. Гора старого гравия растет. Я стараюсь разбросать пошире, чтобы зимой ее хорошенько промыли дожди. Послужит еще этот гравий в монастырском хозяйстве.

Работа моя довольно пыльная, после нее надобно хорошенько отмыться. Что может быть чище воды Генисарета! Вхожу в нее, в озеро, как в крещальную купель. Из кустов шумно поднялась цапля. Важная, неторопливо машет крыльями. Грудь выставлена, как у ладьи. Не летит, а плывет.

По-над озером на территории монастыря — несколько молельных площадок. Солнце затеняют бамбуковые циновки, рядами лежат тесаные бревна в виде лавок, посреди площадки — крест. И стесанная под столешницу каменная глыба, на которой священник, служащий литургию, совершает освещение Даров.

Одну такую площадку облюбовали койоты. Большие бесхвостые крысы. Вечером семья этих животных располагается на теплых бревнах. Сидят, почесываются, глядя на закат. На бревнах, на крыше я замечал их не однажды, а на каменном престоле — ни разу.

* * *

Третья неделя Адвента. Воскресная литургия. Храм освещают белые толстые свечи. Зажжены перед иконой Спасителя и Божьей матери. Пылает свечами и паникадило. Витражное окно, как на картине Вермеера, переливается малиновыми и голубыми цветами. Вся служба, насквозь вся, поется. Краски на витражах ликуют, вторят молитвенным песнопениям. Вдруг у открытого окошка появилось облачко. Покружилось, переместилось к другому, снова к открытому и в нем исчезло. Что это было? Дыхание ангельского пения?

После вчерашнего сочного дождя свежо, как в луговой пойме. Птицы, умытые наконец, щебечут на разные голоса. Кусты олеандра обсыпаны бусинами дождя. Солнышко то пробьется сквозь тучи, то снова спрячется за ними. Я успел за сегодня подчистить свой объект, вывез тачек десять последних. Завтра под кактусом (иногда ему, разлапистому, говорю: кактус, не толкайся!) большие камни, что лежали по периметру площадки, соберу в кучу. И можно будет стелить новую пленку. И засыпать новым гравием.

Забегая вперед, скажу, что зимой следующего года монахи прислали мне фотографии площадки, которую я обработал. Сияет белым, как рафинад, гравием и — ни одной травинки, ни одной щепотки зелени сквозь него не пробилось. Я возликовал, увидев плоды своей работы как дань благодарности за братское гостеприимство.

Заглянул отец Иеремия посмотреть, как идут дела. «Я к вам на минутку». Весь в заботах. Монастырь расстраивается: возводится еще один храм, помещения для паломников, конференц-зал. В движениях быстрый, в словах экономный. Улыбчивое светлое лицо иногда вдруг омрачается. Чистый по-детски взгляд и не по-детски проницательный.

В субботу и в воскресенье в трапезной самообслуживание. Повар Абрахам и его помощница в эти дни не работают. Заранее приготовленная еда достается из холодильника, а посуду моем сами. На кухне тесновато. Один драит посуду щеткой в железном баке, другой ополаскивает, девушки с полотенцами трут до блеска тарелки, блюдца, чашки. Их тут же подхватывают и расставляют на полки. Священники тоже участвуют в очистительной кампании. Подпоясавшись и надев фартуки на сутану.

Косточки, остатки мяса я хотел отнести собаке. Нет, сказала Барбара, мясо перченое, собаке вредно.

* * *

Долгая, на целый день, поездка в национальный заповедник, что расположен под Хайфой. Километров 300 туда и обратно. Немцы, мои новые родственники во Христе, любители лазить по горам и снимать на камеру красивые пейзажи. Я думал, эта экскурсия связана с христианскими достопримечательностями. Нет, просто очередной выезд на пленэр. Хотя, конечно же, образцовый заповедник стоит особого внимания.

Сохранилась пещера, огромная, как концертный зал, где жили первобытные люди в доисторические времена. Черные своды и стены прокопчены, наверное, дымом их очага. Здесь установлен большой экран и демонстрируется фильм о том, как они охотились, разводили огонь, варили пищу, рождались и умирали. Эффект присутствия среди аборигенов обеспечен пультовым управлением.

Тропа из пещеры ведет в горы. Оттуда видны море и пойма, сплошь покрытая сверкающими теплицами. Там на плодородной земле круглый год плодоносят банановые, гранатовые, апельсиновые сады. А рядом с морем — посевные культуры. Не одна Хайфа питается плодами своего идеально выстроенного хозяйства. В нашем продовольственном магазине в Москве на ящике с апельсинами красуется наклейка «Хайфа». Я уж не говорю об израильской моркови, которой завалены московские овощные магазины.

На обратном пути проезжали арабские города. Все горы заселены. Повсюду, похожие на белемнитов, высятся минареты, опровергая пропагандистский миф, будто в Израиле дискриминируют ислам.

В городе Тальяг остановились перекусить. Всюду чисто, многолюдно, открытые магазины, товары вынесены на улицу. У входа в кафе кемарит седовласый араб — в пиджаке и длинной галабее1. Угрелся. Солнышко поджаривает его старые кости.

Цивилизованная жизнь. Продавцы говорят по-английски. А мы, стоя у витрины и заказывая лаваш с овощной начинкой, пользовались подсказками мальчиков-арабчат, которые знают и немецкие слова.

И всюду урны для мусора. Не как на московских улицах, где горожане обходятся без подобных услуг.

Знакомые, нашего северного полушария звезды, неяркие при полной луне. Арктур стоял примерно в этом же месте при ногах Волопаса, когда безмолвными ночами смотрел на него Иисус. Темна была и Тверия. А сейчас кажется, что город, как огромный многоярусный теплоход, вот-вот спустится и сойдет на воду, сверкая своими зажженными палубами. К Тверии приложим и другой образ: город на горе ночью — гора, обсыпанная бриллиантами.

Страшно орут койоты. Не такие уж они безобидные, если так орут.

Молодежь сегодня не ужинала в трапезной. Собралась в парке за шашлыками. Отмечают день рождения Марты, которой из дома пришла рождественская посылка. В нее, кажется, влюблен Матвей, юноша из Берлина. Он тоже недавно кончил школу, куда пойти учиться дальше — не знает. И надеется, что время, проведенное здесь, ему подскажет. Я видел, как он управляется с колесным трактором, груженным обрезанными ветками, осторожно, по кочкам выводя его на дорогу. Всю неделю на берегу он корчевал кусты и рубил ветки. Он один из волонтеров. Заведует инструментом. У него ключи от инструментальной будки.

Катера с туристами курсируют по озеру. И не всегда оттуда доносится мелодическая музыка. Бывает и другая — современная рубиловка.

Счастливая встреча, подобно видению, ознаменовала мое последнее утро в Табгхе. Проснулся я раньше обычного, только-только забрезжил свет в застекленной двери, обращенной к озеру. И там, в клубящейся глубине, возникло темное пятно. Оно медленно двигалось. Я быстро оделся и побежал к озеру. Но выйти на открытый берег не решился, стоял в кустах и вдруг понял, что это — лодка. Уже почти рассвело. В лодке было два человека. Один, стоя, выбирал сеть из воды, второй на веслах медленно греб вдоль берега.

Много раз я представлял эту евангельскую картину в воображении. Ведь точно так это и происходило. Раннее утро. Редеющий туман бежит по воде... Может быть, даже на этом месте и увидел рыбаков Иисус. Ведь оно было для них самым притягательным, самым рыбным.

Прощай, Кинарет! Гора Блаженств, лазоревое небо, тихая радушная Табгха — прощайте.

Отец Матеуш, отец Захария, отец Франциск, отец Иеремия!..

За неделю до Рождества в Назарете объявлено театрализованное шоу, посвященное празднику. В колоссальный собор Благовещения арабы-христиане набились в большом количестве. Кланами, семьями, меж рядов бегают дети. Начало в 19.00. Но, как правило, праздничные представления вовремя не начинаются. Мои друзья, живущие в Назарете, знают местные обычаи; они пришли в храм на час позже и к началу не опоздали. По их мнению, у аборигенов размыто понятие времени. На производстве — план, механизмы, там работа, там не опаздывают. А в остальном — на полчаса, на час, как заведено.

Церковь Благовещения в Назарете. Гигантский храм, на стенах которого выложены мозаики всех стран мира с изображением Богоматери с Младенцем, или без Него, или с архангелом Гавриилом. Под этим циклопическим сооружением, напомнившим мне здание московского университета на Воробьевых горах, сохранились остатки вроде бы того жилья, где обитали Мария с Иосифом и с Младенцем. Несколько каменных ступенек, ведущих в каменный закуток. Меня не впечатляют эти археологические реалии, подлинность которых недоказуема. Тем более, в этой театрализованной обстановке они похожи больше на бутафорию.

Церковь, посвященная Иосифу, значительно меньше. А еще меньше храм над источником, где якобы деве Марии явился архангел благовестник. Здесь ли он явился или в доме, как пишет апостол Лука, конечно, не столь важно. Я помнил это место по акварели Поленова — ничего схожего. В конце ХIХ века, когда запечатлел его художник, оно, наверное, мало изменилось с евангельских времен. На склоне горы — горстка белых хижин, у источника женщина с сосудом на голове. Сейчас здесь арабская часть Назарета. Нижний город. Шумный, суетливый, базарный. Центральные улицы — сплошной рынок: фрукты, тряпки, ботинки, напитки… Все выставлено на тротуары. Механические зазывалы рекламируют товар. Оравы мальчишек задиристо орут, возятся, толкают прохожих.

И второй Назарет — верхний, ему всего-то лет 15-20. Современная архитектура, строгая, без излишеств. Чисто, тихо, огромные, как ангары, супермаркеты, но их не видно и не слышно. Есть и маленькие магазинчики.

Сережа и Света, у которых я остановился на пару дней, живут в четырехкомнатной квартире. Дети выросли, уехали в Америку. Возвращаться не хотят. Младший женат на арабке. Расписались на Кипре (в Израиле межконфессиональные браки не регистрируются), а свадьбу справляли здесь, в Назарете. Гостей было более 800 человек. Со стороны мужа, то есть евреев — 30, остальные арабы. Смешанные браки укрепляют израильское общество. К сожалению, их не много.

Четвертая комната в квартире — комната-бункер, комната безопасности. С 90-х годов начали строить дома с учетом бомбового или сейсмического разрушения. Впрочем, сейсмический фактор учитывался и раньше. А теперь, когда Израиль атакуют со всех сторон, в жилое строительство внесено важное дополнение. В каждом доме имеется один сквозной, сверху донизу, сектор №2. Даже если при прямом попадании дом рушится, комнаты безопасности одна над другой остаются незыблемыми. Они есть в каждой квартире. Личное бомбоубежище. Сережа и Света отсиживались в нем при последнем обстреле Назарета.

Приехали они сюда из Литвы в середине девяностых, уже верующими христианами. Света со школьных лет не сомневалась, что Бог есть, но верующей себя не считала. В 92-м году, слушая радиостанцию «Благовест», узнала, что можно прочитать о Христе в книге Александра Меня. Диктор сказала: кто хочет ее приобрести, вышлите адрес. И вскоре пришли наложенным платежом две книги: «Сын Человеческий» и «Истоки религии». Прочитав их, Света крестилась, а Сережа, они уже были мужем и женой, над ней подшучивал, опасаясь ее религиозного пыла. Но в книги заглянул. Начал читать... И однажды, придя домой с ночной смены, упал на колени перед женой, прося прощения за свое невежество. Они уже подали документы на выезд. И здесь, в протестантской общине он крестился.

Вечером город похож на уютно освещенный парк. Стайка детишек лет 10-14 попалась нам на пути. Город на горе, поэтому дома спускаются ярусами. Мы подходим к детям, они кричат тем, что внизу, на нижней площадке: «Подожди, не бросай, пусть люди пройдут!» И как только люди, то есть мы, прошли, раздается команда: «Теперь бросай!», и снизу вверх летит башмак под дружный визг и хохот.

Сейчас декабрь, в шесть утра начинает светать, и сразу, по мере увеличения света, гаснут один за другим уличные фонари. На остановке автобуса уже толпятся люди. Есть курящие. Есть среди них и те, что бросают окурки под ноги, хотя урна рядом. «Эти наверняка советского происхождения» — поясняет Сережа.

В нижнем городе, рядом с храмом Благовещения, арабы обнаружили некое древнее захоронение и объявили, что найденные кости, выражаясь по-нашему, мощи святого. А по религиозным законам, на месте захоронения святого должна стоять мечеть. Но израильские власти воспротивились захвату пусть даже клочка земли. К тому же рядом с собором другой святыни. Мусульмане намеревались возвести мечеть выше собора. И все же они это место огородили и собираются за забором на молитву.

На центральной улице, где теснятся торговые ряды, молодой человек вышел из кафе и на виду у всех облегчил себя по малой нужде. Шум, толчея, и он прудит у себя под ногами, рискуя задеть прохожих. Точно такую картину я наблюдал и в Иерусалиме, в старом городе, возле мусульманских торговых лавок.

Первый день в Иерусалиме. Мой провожатый — Володя Ф., у которого я остановился. Он литератор, поэт. Оторванность от русской культурной почвы переживает корнями, потому что корни в ней, и перетащить их куда-либо вместе с почтовым адресом невозможно. Замкнут, немногословен, на вопросы отвечает лаконично. По правде сказать, при такой отзывчивости и задавать их неловко...

Улица Скорби, по которой шел Иисус на Голгофу. Базарный восточный шум, не хочется смотреть по сторонам, а только под ноги, на бугристые каменные плиты. Христос ведь под тяжестью креста смотрел на них, на эти самые булыги... У Гроба Господня очередь, русские набожные паломники, точно такие, как в Троице-Сергиевой лавре. «Прасковья, — зовет здоровенный детина, — иди скорей сюда, вот он, гроб... Здесь все намолито...» У входа в пещеру стоит монах и повторяет беспрестанно по-русски и по-английски: «Выходим», «Comeback». И народ выползает, кое-кто задом из почтения к святыне. Я тоже приложился к камню, на котором, может быть, лежало тело Господа, помолился — о своих, близких и дальних, о нашей Церкви, о стране...

В армянском храме нас прихватил священник: «From Russia?» — «Yes». «Помолиться о Russia?» — предложил он нам и, не спрашивая согласия, потащил на место молитвы у железных дверей. Сам храм был закрыт. Пробормотав что-то по-армянски, он потащил нас дальше, приговаривая «пожертвования, пожертвования». Я ускользнул из «пожертвенных» объятий — «thank you, thank you» и — ходу, Володя за мной.

Толпа живописна. Лапсердаки, костюмы с фалдами, шляпы, пейсы — иногда изящно закрученные, как букли у женщин. Белобородые старички — на голове кипа, в руках книжка. С раскрытой книгой многие — дожидаясь автобуса и в самом автобусе.

Вдруг в конце какой-то улочки гремит музыка, и толпа прохожих составляет хоровод, начинается пляска. Искрометная и нескончаемая. Веселые, трезвые, живые люди.

На площади закончился митинг. Народ расходится, сворачивают плакаты, мусорщик убирает площадь, идет с тележкой. На тележке ящик для мусора. Вдруг он в этом ящике обнаруживает мегафон. Кто-то в спешке сунул его по ошибке в ящик. Мусорщик вертит его в руках, нажимает на кнопки, спрашивает у людей: «Чей?» Наконец хозяин находится, господин с плакатом, который берет, походя, мегафон, как будто с полки, где только что оставил. Не благодарит мусорщика, продолжает с кем-то переговариваться, продвигаясь к выходу. За что благодарить? Мусорщик отдал то, что ему не принадлежит.

Автобусы ходят редко, а носятся со скоростью мотоциклистов-рокеров. Огромные двухчастные вагоны несутся пулей среди машин, да и машины не отстают. Говорят, что водители автобусов в основном бывшие летчики. Их, вышедших рано на пенсию, охотно берут на эту работу: в экстремальных обстоятельствах у них хорошая реакция. Ну, а от небесных скоростей они никак не могут отвыкнуть.

В автобусе атмосфера по-домашнему дружеская: взгляды, душевное расположение сближают людей, которые в любую минуту могут быть атакованы террористами. Господин лет восьмидесяти. Огромный чемодан на колесиках, молния расстегнута. Поднявшись в автобус, он прикрутил чемодан веревкой к стойке, воткнул в карман чемодана большой букет цветов, сел к окошку, достал пук газет и принялся за чтение. Пассажиры наблюдают за странным стариком. Он ехал почти до конечной остановки, в автобусе осталось пять пассажиров, все пять бросились помогать ему — отвязали чемодан, спустили на землю, аккуратно передали букет цветов.

В подъезде объявление по-русски: «Дипломированный электрик выполняет все виды работ». Солнечные батареи и сейчас, в декабре нагревают воду, но только к концу дня. За ночь вода остывает. В квартире, где я живу, под утро холодно, как в таежной палатке осенью, когда лежишь в спальнике и не хочется вылезать, ждешь, может, сосед вылезет первым и растопит печку. Но печки в иерусалимских домах не заведены, а электроэнергия дорогая, приходится экономить моему доброму малоимущему хозяину. Володя приехал в Израиль двадцать два года тому назад и, как я уже говорил, в израильском климате не прижился. Оттого негативно настроен ко многому, и прежде всего к государству. Отношение к еврейству чуть ли не антисемитское. Точно такое же у его друга, тоже поэта. Но надо это понимать не в смысле идеологии, а так же, как политически грамотные люди в России настроены к своему среднестатистиче-скому этносу. Нельзя же их назвать русофобами. Отсюда, издалека, кажется, что власть у нас наводит порядок. Не идет ни на какую сделку с террористами, как в Израиле, например, где выпустили недавно из тюрем толпу головорезов, обменяв их на одного человека.

Прощальный разговор за бутылкой вина у нас получился полемический.

Мучительна судьба эмигранта, смертельно сроднившегося с русской культурой.

За эту неделю отдалилась от меня Табгха. Отдалилась и, как ласточка, держится на расстоянии. На храмы, на стены, на камни смотреть больше неинтересно. Макет старого Иерусалима в музее — самое впечатляющее зрелище. Нынешний, настоящий, в моем слабом воображении не совмещается с библейским.

Но вернусь в Табгху, в то место, которое впервые представил себе на Камчатке, в геологической экспедиции, где я работал. Однажды под вечер мы разбили лагерь на широкой поляне, поросшей сочной травой. Почему-то она мне представилась той, евангельской поляной, на которой Христос накормил несколькими хлебами четырехтысячную толпу. Стреноженные лошади, отпущенные на волю, тут же захрупали мерно и звучно. Там, на евангельской поляне, тоже было «много травы», как пишет Иоанн. Представил я себе эту картину очень живо и нисколько не усомнился в совершенном чуде. В тот год, в экспедиции, я впервые открыл Евангелие. Моя будущая жена, провожая меня в аэропорт, принесла старенькую книжицу. Одолжила у кого-то почитать. И я за четыре месяца переписал Евангелие в свою тетрадь почти целиком. Еще потому запомнились мне этот день и эта поляна, что по рации мы услышали о смерти Паустовского, одного из моих любимых писателей в те годы. Странные бывают сближения, заметил однажды Пушкин. Странно, что издалека, из глухого блуждающего бытия я увидел ту поляну на берегу Генисаретского озера именно такой, девственно-несмятой, где мы остановились на ночлег. И теперь они соединились — Табгха и зеленое плато у подножия Толбачека.

________________

1 Широкая длинная, до пят, мужская рубаха.

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №7

Сенат США утвердил в ночь на пятницу кандидатуру Джона Теффта на пост посла в России.

При голосовании сенатор-республиканец Майк Энци пытался блокировать кандидатуру Теффта, но его возражения были преодолены с помощью устного голосования.

Президент США Барак Обама предложил Теффта на пост посла 11 июля, после того как был получен агреман на его назначение от России.

Теффт — карьерный дипломат, он работал послом США в Литве, Грузии и на Украине. Место посла США в России вакантно с февраля текущего года, после того как этот пост оставил Майкл Макфол.

Соглашение об ассоциации Молдовы с ЕС ратифицировали уже пять стран

Соглашение об ассоциации Молдовы с Европейским союзом до настоящего времени ратифицировали пять стран: Румыния, Эстония, Латвия, Литва и Болгария. Об этом сообщил председатель парламента Молдовы Игорь Корман на встрече с вице-председателем Национального совета парламента Австрии Карлхайнцем Koпфом. Последний подчеркнул, что парламент Австрии ускорит ратификацию Соглашения об ассоциации РМ-ЕС.

Игорь Корман поблагодарил Австрию за поддержку Молдовы в ее стремлении к сближению с ЕС, особенно, в вопросе либерализации визового режима и подписания Соглашения об ассоциации РМ-ЕС.

30 июля http://point.md/

Таджикистан занял 95 место в рейтинге Social

Progress Index - 2014 (индекс социального развития). В целом анализ проведен по 132 государствам, говорится в отчете, размещенном на сайте аналитического проекта Social Progress Imperative. Таджикистан в этом рейтинге набрал 56.05 баллов. При составлении рейтинга учитывается, в частности, обеспечение таких базовых потребностей человека, как питание и доступ к воде, медобслуживание, личная безопасность. Помимо этого, во внимание берется доступ к базовым знаниям, к информационным ресурсам и коммуникациям, экология. В Беларуси, как следует из отчета, низкий уровень материнской и младенческой смертности, хороший уровень грамотности среди взрослых, а также нет проблем с веротерпимостью. Первые позиции в рейтинге социального развития заняли Новая Зеландия и Швейцария. Из постсоветских стран Беларусь заняла 58 место, Армения - 60, Азербайджан - 73, Молдова - 81, Казахстан - 86, Узбекистан - 92, Кыргызстан - 93, Таджикистан - 95. Также более низкую позицию занимает Китай - 90. Эстония заняла 19-ю позицию, Латвия - 31-ю, Литва - 33. Первый такой рейтинг был обнародован в 2013 году в Оксфорде (Великобритания). В нем было 50 стран. Председатель Social Progress Imperative - профессор Майкл Портер (Гарвардская бизнес-школа). В нем также участвуют специалисты из США, Перу, Великобритании, Италии и других стран.

Строительство нового завода Stadler Rail Group в Фаниполе (Беларусь) находится на финальной стадии. На предприятии уже успешно запущено производство двухэтажных поездов для московского "Аэроэкспресса", начатое на заводе Stadler в швейцарском городе Альтенрейн. В Фаниполе уже завершена сварка четырех вагонов, специалисты приступили к покраске и финальной сборке первого двухуровневого поезда, произведенного на территории Беларуси. На предприятии Stadler Minsk ("Штадлер Минск") будет сосредоточено не только производство, но и все пусконаладочные работы по новому подвижному составу.

В Швейцарии будут собраны первые четыре поезда, на одну единицу больше, чем планировалось ранее, а остальная партия - 21 поезд - будет произведена уже в Фаниполе. Вагоны первых четырех составов будут доставлены специальными автовозами в порт Базеля, затем они будут погружены на контейнеровоз и отправлены по Рейну в сторону портов Роттердам и Засниц. Далее вагоны сцепят в поезда и отправят на пароме в Клайпеду, где они смогут встать на российскую железнодорожную колею 1520 мм, которая отличается от европейской (1435 мм). Пусконаладка новых поездов будет осуществлена на заводе Stadler в Беларуси, после чего они будут отправлены в Россию.

После прохождения процедур заводской приемки поезда прибудут на экспериментальное кольцо в подмосковной Щербинке, где пройдут их комплексные испытания и будет проведена процедура сертификации. Начало коммерческой эксплуатации первого поезда назначено на июнь 2015 года, а последний из партии, двадцать пятый поезд, как ожидается, начнет перевозить пассажиров в июне 2016 года.

Особое внимание при разработке двухэтажных поездов для "Аэроэкспресса" уделялось безопасности. Новые двухуровневые составы оборудованы безопасным локомотивным объединенным комплексом (БЛОК), обеспечивающим безопасность движения, в том числе контроль разрешенной скорости, недопущение проезда на запрещающий сигнал, предотвращение несанкционированного движения и скатывания электропоезда. В состав комплексной системы управления также входят подсистемы диагностики технического состояния электропоезда и верхнего строения пути. В случае обнаружения неисправностей и отклонений от допустимых значений машинист получает необходимую информацию и, если выявленные неполадки могут привести к потенциальному нарушению безопасности движения, автоматически происходит остановка поезда. Составы оснащены пассивной системой защиты, обеспечивающей контролируемое поглощение энергии удара при столкновении, включающей в себя специальные сминаемые элементы, расположенные на головных вагонах и в сцепных устройствах. Безопасность пассажиров также обеспечивается установленными на электропоездах системами видеонаблюдения, пожарной сигнализации, аудио- и видеоинформирования. В случае возникновения аварийной ситуации, пассажиры могут быть эвакуированы из любого вагона электропоезда как через автоматические двери, так и через аварийные выходы на нижнем и верхнем уровнях менее, чем за две минуты.

Компания Stadler Rail Group стала стратегическим партнером "Аэроэкспресс" после участия и победы в международном тендере, объявленном в Москве в 2013 году. В мае прошлого года стороны подписали контракт на поставку 25 двухэтажных поездов, 16 из которых будут в четырехвагонной составности и 9 - в шестивагонной, в общей сложности - 118 вагонов. Благодаря вводу в эксплуатацию нового двухуровневого подвижного состава провозная способность аэроэкспрессов возрастет на 30-40%.

Польша будет принимать участие в учениях на Балтийском море совместно с представителями Литвы и России. Мероприятия запланированы для улучшения координации работы спасательных служб трех стран при оказании помощи людям, которые терпят бедствие на воде, а также при поиске пропавших. Организатором учений выступила Польша.

Для проведения мероприятия она предоставит два спасательных судна и один вертолет. Напомним, что подобные учения проводятся регулярно с 2001 года и три страны-участницы поочередно выступают организаторами.

Напомним, что данные мероприятия очень важны, так как в Балтийском море неоднократно возникали критические ситуации, для разрешения которых требовалась слаженная работа спасателей из трех стран.

ЭКСПРЕСС-ДОСТАВКА: НОВЫЙ ПРОЕКТ КИТАЯ С РОССИЕЙ

Государственные СМИ КНР сообщают о том, что китайская компания экспресс-доставки SF Express в рамках проекта сотрудничества с Литвой запустила проект трансграничных услуг B2C с Россией.

В частности, предполагается создание бизнес-систем в российских регионах, открытие трансграничных услуг электронной торговли в Европе. Ранее сообщалось, что экспериментальном режиме запущен Харбинский центр электронной торговли с Россией - русскоязычная платформа китайско-российской электронной торговли.

Е-коммерция в Китае переживает период расцвета: в конце 2012 года в КНР насчитывалось 564 млн. пользователей Интернета (I место в мире), около 200 млн. китайцев покупают товары через онлайн-магазины из-за чего компании экспресс-доставки также наращивают обороты.

Тем временем, сектор трансграничной интернет-торговли развивается и в России: так, если в 2012 г. её доля составляла 10%, то в 2013 — 20%, и достигли объёма порядка 130 млрд. рублей. Около 45% товаров доставляется в РФ службами экспресс-доставки, около 30% - российской почтой. 70% россиян, получающих товар из интернет-магазинов, оплачивают покупку наличными, порядка 15% делают это с помощью банковской карты. Ассоциация компаний интернет-торговли (АКИТ) утверждает, что по итогам 2013 года рынок электронной коммерции РФ достиг $17 млрд.

В обозримом будущем этот показатель вырастет на 30%.

Крым и смысл

Алексей Левинсон

Было сказано многими, что присоединение Крыма – это исторический рубеж. И вся история будет делиться на докрымскую и послекрымскую.

Это заявка на взгляд из большой исторической перспективы. Я бы немного подождал объявлять именно это событие историческим рубежом. Но факт налицо: для 75% россиян присоединение Крыма свидетельствует, что «Россия возвращается к своей традиционной роли “великой державы”, утверждает свои интересы на постсоветском пространстве».

Эта акция, таким образом, сыграла очень большую роль внутри страны. Это видно и по рейтингу Путина: в апреле 82%, в мае 83% опрошенных одобряют его деятельность. Заодно хвалят правительство и его премьер-министра, парламент и прочие государственные институты. Те, кто менее склонны одобрять деятельность всех означенных органов власти, тоже считают, что решением о Крыме, постановлением Совета Федерации о праве на военное вторжение в Украину был преодолен Рубикон в отношениях с Западом.

Состоялся возврат к способу, которым действовал СССР в отношении Финляндии, Чехословакии, Афганистана. О том, что постсоветская Россия способна на подобные действия, говорили только ее злейшие враги, отъявленные русофобы. Их мало кто слушал. Теперь это думают все. Теперь Россия сама записала себя в актуальные противники одной соседней страны и в вероятные – всех остальных.

Как в этих обстоятельствах видится россиянам мировое пространство? Об этом кое-что могут рассказать результаты опроса, проведенного «Левада-центром» в мае 2014 года.

На просьбу назвать «пять стран, которые недружественно, враждебно настроены по отношению к России» получаем список: США (69%), Украина (30%), Литва (24%), Латвия (23%), Эстония (21%), Грузия (19%), Великобритания (18%), Германия (18%), Польша (12%).

Девять стран рассматриваются как враждебные одной десятой населения и более. Если сложить доли отметивших каждое из этих государств, получим суммарный балл 234. Можно считать, что он некоторым образом измеряет коллективное чувство опасности.

Америка – наш главный враг. Британия – вековечный («Англичанка гадит»). Германия долго ходила в друзьях, но Меркель подвела – не одобрила присоединение Крыма, – теперь и Германия наш враг. Ну, а перед этим, настоящим, Западом стоит «ближний Запад», кордон «их» младших союзников из бывших республик СССР. Он сперва включал только страны Балтии, теперь там еще Украина и Грузия. Ясно, что, по мнению россиян, враждебный Запад развивает наступление на Россию.

Кто же нам поможет в противостоянии с Западом? На просьбу указать «пять стран, которые вы назвали бы наиболее близкими друзьями, союзниками России», получен следующий список: Белоруссия (51%), Китай (40%), Казахстан (37%), Армения (15%), Индия (13%), Куба (10%).

Стран, которые назвала одна десятая россиян и более, набралось всего шесть. Суммарный балл, который можно считать показателем спокойствия за свой тыл, равен 166. И эта общая оценка позитивных чувств, связанных с ощущением дружества, поддержки, в 1,4 раза меньше, чем показатель ощущения враждебности окружения.

Из сравнения видно: наш главный враг – Америка, наш главный друг – Белоруссия. Такая картина сложилась давно. Сейчас, после обострения на Украине и переориентации российской политики на Восток, перемены состоят в том, что Украина вошла в число главных врагов, а Китай – в число главных друзей. Белоруссия всегда № 1 в списке друзей, а вот Китай впервые вышел на следующее после Белоруссии место. Теснимая растущим числом врагов, Россия ищет защиты у Китая.

В последнее десятилетие всегда оказывалось, что врагов у России больше, чем друзей. Нынче ответ «Нет таких» про союзников дают 12% опрошенных. О том, что нет стран-врагов, решаются сказать менее 3% соотечественников. Лишить нас чувства, что (почти) весь мир против нас, – значит, сослужить плохую службу и массовому сознанию, и тем жрецам масс-медиа, которые не жалеют сил, чтобы поддерживать убеждение, что «нас никто не любит». И это в условиях, когда к согражданам вернулось чувство, что Россия – великая держава. Но, видимо, вместе с этим чувством обострилось ощущение, что кругом враги и нас не любят, причем не потому, что мы сделали что-то плохое, например, послали войска на чужую землю или отняли кусок чьей-то территории. Нас не любят за то, что мы в некотором высшем смысле лучше «их» всех. Кроме того, «они» нам завидуют. Не потому, что мы живем лучше «их». А потому, что мы владеем несметными подземными богатствами и бескрайними землями.

Такие идеи бродят в умах давно. Среди них надо особо выделить идею о том, что «они» ждут, что мы вымрем. Или, что «они» хотели бы, чтобы мы вымерли. Или «они» говорят, что половина (треть, две трети – версии различаются) нашего населения – лишняя. И этот излишек или вымаривают (подсовывая нам ГМО или гомосексуализм), или ждут, когда он сам вымрет.

Мне кажется, что в этих идеях, которые всегда приписывают самому главному врагу – ЦРУ, Пентагону, Госдепу, НАТО, или конкретным персонам: Бжезинскому, Тэтчер, – в этих идеях отражаются собственные страхи и страшные догадки: мы лишние! Мы лишние в своей собственной стране.

Происхождение этих идей определенно датируется концом 1980-х – началом 1990-х, и связаны они с крахом советской милитаризированной государственной экономики. В экономической системе, производившей в несметных количествах нечто бессмысленное, а именно вооружение, которое сравнительно редко воевало (но угрожало), в работе всех занятых был смысл. Все и каждый участвовали в укреплении обороноспособности страны, участвовали в грандиозной драме противостояния двух мировых систем. Тот, кто напрямую не был работником ВПК, также делал важное дело – растил кадры для него, учил эти кадры, лечил, кормил их, собирал для страны урожай.

Состоявшиеся после 1990 года социальные и экономические перемены не только подорвали ВПК как промышленный комплекс, не только разорили и распылили большую часть его предприятий. Они сделали нечто более грандиозное. Они лишили практически всех работников («трудящихся») их миссии. Они лишили их труд того высшего и общенародного смысла, который он имел, оставив ему узкую функцию давать заработок человеку и его семье. Труд стал частным делом, да и сама жизнь стала частным делом: хочешь жить – живи. Ты нужен, если нужен, сам себе и, может быть, кому-то из твоих близких.

Дело усугубилось переходом от индустриальной экономики к сервисной, от производства («производительного труда») – занятия, если не священного, то почетного, к деятельности по обслуживанию, услужению. Миллионы людей оказались исполнителями функции, которая в индустриальной системе считалась малопочетной.

Еще одним фактором стал переход от относительно дифференцированной экономики СССР к преимущественно сырьевой в Российской Федерации. Даже не углубляясь в сложный вопрос, где и каким образом создается прибавочная стоимость, ясно, что продаваемые «за валюту» ресурсы добывают сравнительно небольшие отряды работников сырьевого сектора. Есть еще несколько отраслей, которые им способствуют: транспортная, телекоммуникационная и другие. Но очень значительная часть населения не участвует в этом производстве на экспорт и в самом экспорте, а скорее задействована в импорте товаров за счет средств, которые выручены за счет продажи сырья.

И у этой части населения возникает убеждение, что раз она ничего не производит, а только распределяет и потребляет, то она лишняя. Это убеждение основывается на советской этике, которую никто не отменял и взамен которой уж точно ничего не было предложено. Массированно адресуя именно этой части аудитории советское кино, советские песни или ремейки советского, власть поддерживает сохранение базовых этических постулатов (о «человеке труда», о «долге перед Родиной»), с позиций которых нынешняя жизнь людей, ставшая их частным делом, есть просто грандиозное недоразумение.

В самом деле, они ведь не могут ответить на вопрос: зачем они живут? В борьбе с этой «бессмысленностью бытия» некоторые категории – не скажу работников, но участников процесса – наделяют свое существование смыслом. «Есть такая профессия – Родину защищать», – эта идея нужна очень многим, пусть даже они не могут сказать, от кого именно они ее защищают, кто именно на родину нападает или готовится напасть.

Среди госслужащих – класса, который численно вырос больше всех и при перераспределении ресурсов получает больше всех, – имеет хождение самоаттестация: «Мы – государевы люди», иногда «Я – человек государственный». Это, во-первых, указание на свою безусловно важную функцию: служу самому главному, во-вторых, – перенос ответственности на эту главную инстанцию. Не мне и не вам, мол, судить, нужно ли то, что я делаю. Можно еще считать, что, работая на государство, я работаю на всех вас.

Согласно исследованиям «Левада-центра», карьера госслужащего – наиболее привлекательная, по мнению родителей, которые хотели бы хорошего будущего для своих детей. Нет сомнений, что заработок, бонусы, соцпакет, а также права и привилегии играют главную роль в таком выборе. Но важна и моральная составляющая: на госслужбе он будет работать не на себя, а на государство, то есть, как говорилось, на всех.

Вот что получается: кто работал на войну, кто работает на государство – нужные люди. Значит, и война – нужное дело. И государство, великая держава, нужна, чтобы у нас был смысл существования. Крым наш, и этот смысл мы вернули.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №3(95)

Экспорт лесопродукции из Беларуси растёт

По итогам работы за первое полугодие 2014 года предприятиями отрасли поставлено на экспорт лесопродукции и оказано услуг на общую сумму $90 млн, из них лесопродукции на $89,4 млн, услуг - $0,6 млн. Темп роста экспорта лесопродукции и услуг по отношению к аналогичному периоду прошлого года составил 138,6%.

Импортировано за первое полугодие 2014 года оборудования, комплектующих, иных товаров и услуг на сумму $2,1 млн.

Положительное внешнеторговое сальдо составило $87,9 млн, или 97,7% к общему объему экспорта.

За указанный период отгружено на экспорт лесоматериалов круглых в объеме 1 млн м3 или 107% к уровню прошлого года. Пилопродукции отгружено в объеме 136,0 тыс. кубометров или 127,6% к уровню прошлого года.

В структуре экспорта лесопродукции предприятий отрасли в стоимостном выражении балансовая древесина занимает 49,9%, пилопродукция - 26,7% , щепа топливная - 9,7%, оцилиндрованная и окоренная древесина - 2,8%, а также прочая лесопродукция - 10,9%.

За январь-июнь 2014 года увеличена реализация на экспорт в натуральном выражении топливно-энергетических ресурсов, таких как щепа (на 110%) и пеллет (на 8,7%), в стоимостном выражении реализация данных видов продукции увеличилась на 91,9% и 18,7% соответственно.

Лесопродукция и услуги в январе-июне 2014 года экспортировались в 27 стран, из них 4,5% приходится на страны ближнего зарубежья и 95,5% - страны дальнего зарубежья. Среди основных направлений поставок лесопродукции Республика Польша занимает лидирующую позицию (55,8% от всего экспорта в стоимостном выражении). Вторую позицию занимает Литва (11,7%), далее Германия (9,0%), Китай (6,1%), Латвия (3,7%), Бельгия (3,1%) и Нидерланды (2,9%).

ОАЭ вводит упрощенную процедуру выдачи многократных виз.

Власти ОАЭ объявили о внедрении новой системы выдачи виз, которая упростит процедуру оплаты и выдачу документов, а так же поможет увеличить приток туристов.

Дирекция иностранных дел при МВД ОАЭ объявила о завершении подготовительного этапа для перехода на новую, более гибкую систему выдачи въездных документов для иностранных граждан, сообщает портал Arabian Business. Новые процедуры вступят в силу в начале августа, а ассортимент виз расширится: появятся новые типы многократных рабочих и туристических виз, а так же учебных, медицинских и виз для участия в конференциях. Более подробную информацию о тарифах и условиях оформления документов можно будет получить на официальном веб-сайте министерства в ближайшее время.

Апологетом упрощения визового режима стал Шейх Саиф бен Заид Аль Нахайян, заместитель премьер-министра и министр внутренних дел ОАЭ. Изменения стали ответом на потребности экономики страны: чтобы развивать и поддерживать различные аспекты экономических, туристических и социальных проектов необходимо эффективно принимать заграничных посетителей, рабочую силу и иностранных специалистов. Новая система также обратит особое внимание на нарушителей визового режима.

В июле только в Дубае число выданных долгосрочных виз возросло на 30% по сравнению с показателями годичной давности. В общей сложности, 570 917 человек получили вид на жительство в течение первого полугодия 2014 года, а за первые шесть месяцев 2013 года их было выдано 436 993. Число туристов в течение года возросло с 20,2 млн до 21,8 млн человек. Параллельно с туристическим сектором молниеносно растет и жилищный: квартиры и виллы эмирата подорожали за год почти на треть.

В марте Министерство иностранных дел ОАЭ объявило, что граждане 13 государств-членов Европейского Союза смогут въехать в страну без виз. Освобождение, которое вступило в силу 22 марта, распространилось и на граждан Польши, Словении, Словакии, Чехии, Литвы, Венгрии, Латвии, Эстонии, Мальты, Кипра, Хорватии, Румынии и Болгарии.

В ближайшее время Минздрав приступит к пересмотру перечня жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП). Как рассказала ИТАР-ТАСС министр здравоохранения Вероника Скворцова, постановление о реформировании перечня может быть подписано премьер-министром уже в ближайшие дни.

«В новый перечень ЖНВЛП будут включаться лекарства, которые с точки зрения доказательной медицины подтверждают свою высокую эффективность, и, соответственно, баланс экономики и качества препарата, его эффективности сдвигается в сторону позитива, получаемого от этого лекарства», - сказала Скворцова. Министр добавила, что новый перечень будет единым для всех регионов.

Как отметила Скворцова, перечень ЖНВЛП скорее всего сокращен не будет, но из него будут выведены препараты, включенные в список по необъективным причинам. «Но нужно разобраться в существующем перечне, вывести из него то, что, попало по каким-то необъективным причинам, и вводить новые препараты, доказавшие свою эффективность», - заметила Скворцова

По данным Минздрава, в настоящее время в перечне значатся более 500 международных непатентованных наименований. «Такого многообразия и такой широты гарантий ни одно государство мира на себя не брало», - констатировала Скворцова.

Министр также поддержала предложение губернатора Калининградской области Николая Цуканова о предоставлении права региону самостоятельно закупать уже сертифицированные лекарственные препараты в соседних странах Польше, Германии, Литве, что существенно повлияет на снижение их цены.

Как победить в войне

С.Ю. Глазьев – академик РАН, советник Президента России.

Резюме «Если Россия не создаст вокруг себя коалицию, то формируемая США антироссийская коалиция может поглотить или нейтрализовать потенциальных российских союзников»

Наряду с украинским очагом разжигания мировой хаотической войны США продолжают поддерживать вооруженные конфликты в Сирии и Ираке, дестабилизировать ситуацию на Ближнем и Среднем Востоке, готовить вторжение талибов и исламских боевиков в Среднюю Азию, проектировать цветные революции в России и других странах евразийской интеграции, а также организовывать государственные перевороты в вышедших из-под контроля странах Латинской Америки.

«В случае интеллектуальной, экономической и военной мобилизации у России есть шансы не проиграть в конфликтах 2015-2018 гг., так как США и их сателлиты еще не будут готовы к открытой агрессии»

К мировой войне США подталкивают охарактеризованные выше объективные закономерности глобальной экономической и политической динамики. Их понимание позволяет прогнозировать военно-политическую активность на ближайшее десятилетие.

1. Прогноз циклического обострения военной угрозы

Анализ длинных циклов экономической и политической динамики показывает, что наиболее вероятный период крупных региональных военных конфликтов с участием США и их сателлитов против России – 2015–2018 гг. Это период выхода нового технологического уклада из фазы родов в фазу роста, когда завершается становление его технологической траектории и начинается модернизация экономики на его основе. Именно в этот период технологические сдвиги влекут изменения в структуре международных отношений.

Страны, ранее других вставшие на волну роста нового технологического уклада, обретают конкурентные преимущества на мировом рынке и начинают теснить прежних лидеров, которым приходится прилагать большие усилия для выхода из кризиса перенакопления капитала в устаревших производственно-технологических структурах.

Разворачивается охарактеризованная выше борьба между новыми и старыми лидерами технико-экономического развития за доминирование на мировом рынке, которая приводит к росту международной напряженности и провоцирует военно-политические конфликты, которые до сих пор приводили к мировым войнам. Именно такой период начинается в настоящее время, который продлится до 2020–2022 года, когда окончательно сформируется структура нового технологического уклада и мировая экономика войдет в фазу устойчивого роста на его основе.

Украинский кризис начался на год раньше прогнозной оценки времени начала эскалации военно-политической напряженности. Если бы Янукович подписал соглашение о создании ассоциации с ЕС, то он начался бы на полтора года позже – в момент проведения очередных президентских выборов.

К этому времени заработали бы предусмотренные этим соглашением механизмы управления экономической, внешней и оборонной политикой Украины со стороны ЕС. Были бы созданы и развернуты на границах с Россией формируемые сейчас украинско-польско-литовские батальоны. Прошла бы отработка процедур совместных действий европейских и украинских вооруженных сил в урегулировании вооруженных региональных конфликтов.

Хотя в соглашении предусмотрено обязательство Украины действовать в этих конфликтах под руководством ЕС, а также следовать его внешней и оборонной политике, очевидно, что реальной организацией военных действий будет заниматься НАТО под руководством Вашингтона.

Нет сомнений, что в момент президентских выборов весной 2015 года были бы применены те же технологии замены Януковича ставленником США, что и в ходе государственного переворота этой зимой. Только смена власти прошла бы относительно легитимным путем, что исключило бы вмешательство России.

Американцы также сформировали бы правительство и силовые структуры Украины из своей агентуры, которое направили бы на ее присоединение к НАТО и вытеснение Черноморского флота России из Крыма. России противостояли бы не нацистские бандформирования, а вполне легитимные украинско-европейские воинские контингенты, опирающиеся на всю военную мощь НАТО.

Направляемое США легитимное украинское правительство разорвало бы кооперацию с Россией в оборонной промышленности, проводило бы не менее оголтелую антироссийскую кампанию в СМИ и принудительную украинизацию Юго-Востока Украины.

Согласно прогнозам длинных циклов политической активности, пик международных военно-политических конфликтов приходится на 2016–2018 гг.

Если бы не срыв Украины в политический кризис, то к этому времени она находилась целиком под контролем НАТО и проводила бы антироссийскую политику с блокированием работы Черноморского флота и провоцированием межэтнических конфликтов в Крыму с целью уничтожения пророссийских общественных организаций и зачистки юго-восточных областей от российского влияния.

Россия оказалась бы в гораздо худшем положении, чем сейчас, после воссоединения с Крымом и установления нацистского режима в Киеве, нелегитимность и преступные действия которого обрекают Украину на катастрофу и развал.

Конечно, охватившая Украину социально-экономическая катастрофа и нарастание хаоса на этой территории не отвечают целям России, которая жизненно заинтересована в благополучной и успешно развивающейся Украине, которая является частью Русского мира и неразрывно связана с Россией технологически, экономически и духовно.

Катастрофического сценария можно было бы избежать, если бы Янукович не пошел на поводу у американских и европейских эмиссаров, защитил государство от нацистского мятежа и не допустил государственного переворота. Однако для США это было бы равносильно поражению в длительной антироссийской кампании, которую они вели на Украине на протяжении всего постсоветского периода.

Поэтому они сделали все возможное, используя все свои политические, информационные и финансовые ресурсы для организации госпереворота и передачи власти над Украиной своим ставленникам. За эту авантюру США рискуют заплатить своим идеологическим и политическим лидерством, если Россия проведет грамотную и решительную защиту себя и мира от американской политики развязывания мировой хаотической войны.

С 2017 г. в США начнется новый избирательный цикл, который, по всей видимости, будет замешан на русофобии как идейной основе разжигаемой ими мировой войны. Однако к этому времени кризисное состояние американской финансовой системы может проявиться в сокращении бюджетных расходов, обесценивании доллара и ощутимом ухудшении уровня жизни населения.

Внешняя агрессия США может захлебнуться на Ближнем и Среднем Востоке, провалиться в Афганистане и в Ираке. Давление внутренних проблем и кризисов во внешней политике, с одной стороны, будет провоцировать рост агрессивности американского руководства, а, с другой стороны, ослаблять его положение.

Как доказывает Пантин, в случае интеллектуальной, экономической и военной мобилизации у России есть шансы не проиграть в конфликтах 2015–2018 гг., так как США и их сателлиты еще не будут готовы к открытой агрессии.

По тем же прогнозам самый опасный период для России наступит в начале 2020-х гг., когда начнется технологическое перевооружение развитых стран и Китая, а США и другие западные страны выйдут из депрессии 2008–2018 гг. и совершат новый технологический скачок.

Именно в период 2021–2025 гг. Россия снова может резко отстать в технологическом и экономическом отношении, что обесценит ее оборонный потенциал и резко усилит внутренние социальные и межэтнические конфликты, как это произошло с СССР в конце 1980-х гг.

Американские аналитики из ЦРУ и других ведомств прямо делают ставку на развал России изнутри после 2020 г. из-за внутренних социальных и межэтнических конфликтов, инициируемых извне. Об этом же свидетельствует назначение новым послом США в России самого известного организатора «цветных революций» и госпереворотов на постсоветском пространстве Джона Теффта.

Самыми опасными для России являются межэтнические конфликты, которые будут искусственно разжигаться извне и изнутри, используя социальное неравенство, неравенство между регионами и экономические проблемы.

В этих целях США последовательно взращивают среди российской политической, деловой и интеллектуальной элиты свою «пятую колонну», выделяя на эти цели, по некоторым оценкам, до 10 млрд долл. в год.

Чтобы избежать этого самого негативного сценария, ведущего к распаду страны, необходима системная внутренняя и внешняя политика укрепления национальной безопасности, обеспечения экономической самостоятельности, повышения международной конкурентоспособности и опережающего развития национальной экономики, мобилизации общества и модернизации ВПК.

К 2017 г., когда США начнут открыто и по всем фронтам угрожать России, российская армия должна иметь современное и эффективное вооружение, российское общество – быть сплоченным и уверенным в своих силах, российская интеллектуальная элита – владеть достижениями нового технологического уклада, экономика – находиться на волне роста нового технологического уклада, а российская дипломатия – организовать широкую антивоенную коалицию стран, способную согласованными действиями прекратить американскую агрессию.

Выше уже говорилось о необходимости создания широкой международной коалиции стран, не заинтересованных в развязывании новой мировой войны. Такая коалиция нужна не только для ее предотвращения, но и для победы в ней, если война окажется неизбежной.

2. Антивоенная международная коалиция

Антивоенная международная коалиция могла бы включать:

– европейские страны, которые втягиваются в войну против России вопреки их национальным интересам;

– страны БРИКС, экономический подъем которых может быть торпедирован организованной США дестабилизацией;

– Корею, страны Индокитая, которые не заинтересованы в ухудшении отношений с Россией;

– страны Ближнего и Среднего Востока, для которых мировая война будет означать эскалацию собственных региональных конфликтов;

– латиноамериканские страны Боливарианского альянса, для которых раскручивание новой мировой войны несет угрозу прямого вторжения США;

– развивающиеся страны G77 – наследницы Движения неприсоединившихся стран – традиционно выступающие против войн за справедливый миропорядок.

В качестве побудительной причины создания такой коалиции следует выдвинуть общие для всех ее участников угрозы разворачивания США глобальной хаотической войны.

Важным условием успешного создания такой коалиции является лишение США монополии на идеологическое доминирование путем последовательного разоблачения античеловеческих последствий их интервенций, совершаемых их военнослужащими массовых убийств мирных граждан, разрушительных результатов правления американских ставленников в различных странах.

Необходимо разрушить образ американской непогрешимости, демонстрируя цинизм и обман со стороны американских руководителей, катастрофические последствия проводимой ими политики двойных стандартов, некомпетентность и невежество американских чиновников и политиков.

Влиятельными союзниками в создании антивоенной коалиции могли бы стать религиозные организации, выступающие против насаждения культа вседозволенности и разврата, подрыва семейных и других общечеловеческих ценностей.

Они помогли бы участникам коалиции выработать и предложить миру новую объединяющую идеологию, исходящую из восстановления незыблемых моральных ограничений человеческого произвола.

Конструктивную роль могли бы сыграть международные гуманитарные и антифашистские организации. Союзником могло бы стать мировое научное и экспертное сообщество, выступающее с позиций устойчивого развития и генерирующее объединяющие человечество проекты развития.

Действия антивоенной коалиции должны быть направлены не только на разоблачение и разрушение политического доминирования США, но и, прежде всего – на подрыв американской военно-политической мощи, основанной на эмиссии доллара как мировой валюты.

В случае продолжения агрессивных действий США по разжиганию мировой войны они должны включать отказ от использования доллара во взаимной торговле и долларовых инструментов для размещения валютных резервов.

Антивоенная коалиция должна иметь свою позитивную программу устройства мировой финансово-экономической архитектуры на принципах взаимной выгоды, справедливости и уважения национального суверенитета.

Выше уже говорилось о необходимых для этого мерах по финансовой стабилизации, повышению эффективности регулирования финансового рынка, банковских, финансовых и инвестиционных институтов, стимулированию роста нового технологического уклада и прогрессивных структурных изменений, формированию соответствующих новых институтов. Они должны устранить фундаментальные причины глобального кризиса, в числе которых наибольшее значение имеют следующие:

– бесконтрольность эмиссии мировых резервных валют, приводящая к злоупотреблениям эмитентов монопольным положением в собственных интересах ценой нарастания диспропорций и разрушительных тенденций в глобальной финансово-экономической системе;

– неспособность действующих механизмов регулирования операций банковских и финансовых институтов обеспечить защиту от чрезмерных рисков и появления финансовых пузырей;

– исчерпание пределов роста доминирующего технологического уклада и недостаточность условий для становления нового, включая нехватку инвестиций для широкого внедрения кластеров составляющих его базисных технологий.

3. Антикризисная программа антивоенной коалиции

Антивоенная коалиция должна выступить с позитивной программой мер по выходу из глобального кризиса путем устранения его причин и создания стабильных условий для функционирования мирового финансового рынка и международного валютно-финансового обмена на взаимовыгодной основе, развития международной производственной кооперации, мировой торговли товарами и технологиями.

Эти условия должны позволить национальным денежным властям организовать кредитование развития производств нового технологического уклада и модернизации экономики на его основе, стимулирование инновационной и деловой активности в перспективных направлениях экономического роста.

Для этого страны-эмитенты мировых резервных валют должны гарантировать их устойчивость путем соблюдения определенных ограничений по величине государственного долга и дефицита платежного и торгового балансов.

Кроме того, им следует соблюдать установленные соответствующим образом требования по прозрачности используемых ими механизмов обеспечения эмиссии своих валют, предоставлению возможности их беспрепятственного обмена на все торгуемые на их территории активы.

Важным требованием к эмитентам мировых резервных валют должно стать соблюдение правил добросовестной конкуренции и недискриминационного доступа на свои финансовые рынки. При этом остальным странам, соблюдающим аналогичные ограничения, необходимо предоставить возможности применения своих национальных валют в качестве инструмента внешнеторгового и валютно-финансового обмена, в том числе их использования в качестве резервных другими странами-партнерами.

Целесообразно ввести классификацию национальных валют, претендующих на роль мировых или региональных резервных валют, по категориям в зависимости от соблюдения их эмитентами определенных требований.

Одновременно с введением требований к эмитентам мировых резервных валют необходимо ужесточение контроля за движением капитала в целях предотвращения спекулятивных атак, дестабилизирующих мировую и национальные валютно-финансовые системы.

Для этого странам коалиции необходимо ввести запрет на транзакции своих резидентов с офшорными зонами, а также не допускать к схемам рефинансирования банки и корпорации, учрежденные с участием резидентов офшоров. Целесообразно также ввести ограничения на использование в международных расчетах валют, эмитенты которых не соблюдают установленных требований.

Для определения требований к эмитентам мировых резервных валют и мониторинга их соблюдения необходимо провести глубокое реформирование международных финансовых институтов с целью обеспечения справедливого представительства стран-участниц по объективному критерию из набора признаков относительного веса каждой из них в мировом производстве, торговле, финансах, природном потенциале и населении.

По этому же критерию может быть сформирована корзина валют под выпуск новой СДР, по отношению к которой могут определяться курсы всех национальных валют, включая мировые резервные. На начальном этапе в эту корзину могут войти валюты тех стран коалиции, которые согласятся взять на себя обязательства по соблюдению установленных требований.

Осуществление столь масштабных реформ требует соответствующего правового и институционального обеспечения. Это может быть сделано путем придания решениям коалиции статуса международных обязательств заинтересованных в их реализации стран, а также с опорой на институты ООН и уполномоченные международные организации.

Для стимулирования глобального распространения социально значимых достижений нового технологического уклада необходимо развернуть международную систему стратегического планирования глобального социально-экономического развития, включающую разработку долгосрочных прогнозов научно-технического развития, определение перспектив развития экономики мира, региональных объединений и крупных стран, выявление возможностей преодоления существующих диспропорций, включая разрывы в уровне развития передовых и слаборазвитых стран, а также выбор приоритетных направлений развития и индикативных планов деятельности международных организаций.

США и страны G7, скорее всего, отвергнут охарактеризованные выше предложения по реформированию мировой валютно-финансовой системы без обсуждения, так как их реализация подорвет их монопольное право бесконтрольной эмиссии мировых валют. Нынешний режим обмена результатами и факторами экономической деятельности между развивающими и развитыми странами последних вполне устраивает.

Получая огромную выгоду от эмиссии мировых валют, ведущие западные страны сдерживают доступ к собственным рынкам активов, технологий и труда, вводя все новые ограничения.

Как показывает проводимая США политика, реформе мировой финансовой системы на началах справедливости, взаимной выгоды и уважения суверенитета они предпочитают разжигание мировой хаотической войны для защиты своего доминирующего положения. Поэтому, чтобы быть действенной и эффективной, антивоенная коалиция должна обладать достаточной обороноспособностью для отражения американской агрессии и попыток военно-политической дестабилизации в любой точке планеты.

Для этого необходимо расширить формат ОДКБ, привлечь к сотрудничеству Китай, Вьетнам, Сирию, Кубу, Узбекистан, Туркмению, Азербайджан, создать механизмы партнерства во имя мира с Индией, Ираном, Венесуэлой, Бразилией, а также другими странами, которым угрожает американская агрессия.

Имея сравнимую с НАТО военно-политическую и экономическую мощь, антивоенная коалиция могла бы победить в навязываемом США противостоянии и, вне зависимости от их желания, приступить к реформе мировой финансово-валютной системы в интересах устойчивого экономического развития как мировой, так и всех национальных экономик.

В случае отказа стран G7 «подвинуться» в органах управления международных финансовых организаций антивоенная коалиция должна обладать достаточной синергией, чтобы создать альтернативные глобальные регуляторы.

Инициировать создание такой коалиции можно на основе БРИКС, начав с решения вопросов обеспечения их экономической безопасности, включая:

– создание универсальной платежной системы для стран БРИКС и выпуск общей платежной карточки БРИКС, объединяющей китайскую UnionPay, бразильскую ELO, индийскую RuPay, а также российские платежные системы;

– cоздание независимой от США и ЕС системы обмена межбанковской информацией, аналогичной SWIFT;

– переход на использование своих рейтинговых агентств.

Лидирующую роль в создании антивоенной коалиции придется брать на себя России, поскольку именно она находится в наиболее уязвимом положении и без создания такой коалиции не сможет победить в развязываемой против нее мировой войне.

Если Россия не создаст такую коалицию, то формируемая США антироссийская коалиция может поглотить или нейтрализовать потенциальных российских союзников. Так, провоцируемая американцами война в Европе против России может оказаться выгодной Китаю.

Следуя китайской мудрости об умной обезьяне, дожидающейся на дереве завершения схватки двух тигров, чтобы присвоить затем добычу, они могут выбрать стратегию невмешательства.

Взаимное ослабление США, ЕС и России облегчает Китаю достижение глобального лидерства. Бразилия может поддаться давлению США. Индия – замкнуться в решении своих внутренних проблем.

Россия обладает не меньшим, чем США, историческим опытом лидерства в мировой политике, необходимым для этого духовным авторитетом и достаточной военно-технической мощью. Но чтобы претендовать на лидерство, российскому общественному сознанию необходимо избавиться от комплекса неполноценности, привитого прозападными СМИ в период горбачевской перестройки и американского доминирования при ельцинском режиме.

Нужно восстановить историческую гордость русского народа за многовековое упорное создание цивилизации, объединившей множество наций и культур и не раз спасавшей Европу и человечество от самоистребления. Вернуть понимание исторической преемственности роли Русского мира в созидании общечеловеческой культуры, начиная от Киевской Руси, ставшей духовной преемницей Византийской империи, до современной Российской Федерации, являющейся преемницей СССР и Российской империи.

В этом контексте следует преподносить евразийский интеграционный процесс как глобальный проект восстановления общего пространства развития веками живших вместе, сотрудничавших и обогащавших друг друга народов от Лиссабона до Владивостока и от Петербурга до Коломбо.

Необходима также внутренняя гармонизация российского общественного сознания, исключающая его срыв как в нацизм, так и в космополитизм. Прежде всего, речь идет о внедрении в российское общественное сознание укрепляющих Россию ценностных установок, таких, например, как «любой национализм – русский, украинский, чеченский, татарский, еврейский... – есть предварительная форма нацизма», «там, где должностные лица справляются со своими обязанностями, ни у кого – ни у граждан, ни у народов – не возникает причин для протестов», «во всяком причиненном нам вреде, прежде всего, виноваты мы сами – тем, что оказались слабы и уязвимы» и тому подобное.

Кроме гармонизации межнациональных отношений, такие установки позволят разрушить деятельность в России местных агентов иностранного влияния, которые преуспели в передергивании смыслов и подмене понятий.

Россия не сможет организовать отпор американской агрессии, если не восстановит способность к самостоятельному развитию. Несмотря на чудовищные разрушения научно-производственного потенциала и деградацию промышленности, Россия все еще сохраняет достаточный для успешного развития интеллектуальный, природный и экономический потенциал.

Но его полноценное использование невозможно в рамках проводимой сегодня проамериканской экономической политики, провоцирующей вывоз капитала и офшоризацию экономики, ограничивающей внутренний кредит предоставлением займов США и их союзникам по НАТО посредством размещения валютных резервов в их облигациях.

4. Обеспечение экономической безопасности России

Опыт кризиса 2008 года выявил высокую уязвимость российской экономики от мирового финансового рынка, регулирование которого осуществляется дискриминационными для России способами, включая занижение кредитных рейтингов, предъявление неравномерных требований по открытости внутреннего рынка и соблюдению финансовых ограничений, навязывание механизмов неэквивалентного внешнеэкономического обмена, в которых Россия ежегодно теряет около 100 млрд долл.

В том числе около 60 млрд долл. уходит из страны в форме сальдо по доходам от иностранных кредитов и инвестиций и около 50 млрд долл. составляет нелегальная утечка капитала (Рис.9). Накопленный объем последней достиг 0,5 трлн долл., что в сумме с прямыми иностранными инвестициями российских резидентов составляет около 1 трлн долл. вывезенного капитала.

Потери доходов бюджетной системы вследствие утечки капитала составили в 2012 г. 839 млрд руб. (1,3% ВВП). Общий объем потерь бюджетной системы вследствие офшоризации экономики, утечки капитала и других операций по уклонению от налогов оценивается в 2012 г. в 5 трлн руб.

Особую угрозу национальной безопасности в условиях нарастающей глобальной нестабильности создает сложившаяся ситуация с регистрацией прав собственности на большую часть крупных российских негосударственных корпораций и их активов (до 80%) в офшорных зонах, где осуществляется основная часть операций с их оборотом. На них же приходится около 85% накопленных ПИИ, как в Россию, так и из России.

Нарастающая эмиссия необеспеченных мировых валют создает благоприятные условия для поглощения переведенных в офшорную юрисдикцию российских активов иностранным капиталом, что угрожает экономическому суверенитету страны.

Нарастание указанных выше угроз сверх критических параметров требует в кратчайшие сроки реализовать следующий комплекс мер по обеспечению экономической безопасности России в условиях нарастающей глобальной нестабильности. В целях деофшоризации и прекращения незаконного вывоза капитала:

1. Законодательно ввести понятие «национальная компания», удовлетворяющее требованиям: регистрации, налогового резидентства и ведения основной деятельности в России, принадлежности контрольного пакета российским резидентам, не имеющим аффилированности с иностранными лицами и юрисдикциями.

Только национальным компаниям и российским гражданам-резидентам следует предоставлять доступ к недрам и другим природным ресурсам, госзаказам, госпрограммам, госсубсидиям, кредитам, концессиям, к собственности и управлению недвижимостью, к жилищному и инфраструктурному строительству, к операциям со сбережениями населения, а также к другим стратегически важным для государства и чувствительным для общества видам деятельности.

2. Обязать конечных владельцев акций российских системообразующих предприятий зарегистрировать свои права собственности на них в российских регистраторах, выйдя из офшорной тени.

3. Заключить соглашения об обмене налоговой информацией с офшорами, денонсировать имеющиеся соглашения с ними об избежании двойного налогообложения, включая Кипр и Люксембург, являющиеся транзитными офшорами. Определить единый перечень офшоров, в том числе находящихся внутри оншоров.

4. Законодательно запретить перевод активов в офшорные юрисдикции, с которыми не заключены соглашения об обмене налоговой информацией по модели транспарентности, выработанной ОЭСР.

5. Ввести в отношении офшорных компаний, принадлежащих российским резидентам, требования по соблюдению российского законодательства по предоставлению информации об участниках компании (акционеры, вкладчики, выгодоприобретатели), а также по раскрытию налоговой информации для целей налогообложения в России всех доходов, получаемых от российских источников под угрозой установления 30% налога на все операции с «не сотрудничающими» офшорами.

6. Сформировать черный список зарубежных банков, участвующих в сомнительных финансовых схемах с российскими компаниями и банками, отнеся операции с ними к разряду сомнительных.

7. Ввести разрешительный порядок офшорных операций для российских компаний с государственным участием.

8. Принять комплекс мер, снижающих налоговые потери от несанкционированного вывоза капитала:

1) возмещение НДС экспортерам только после поступления экспортной выручки;

2) взимание авансовых платежей по НДС уполномоченными банками при перечислении поставщикам-нерезидентам импортных авансов;

3) введение штрафов за просроченную дебиторскую задолженность по импортным контрактам, непоступление экспортной выручки, а также по другим видам незаконного вывоза капитала в размере его величины.

9. Прекратить включение во внереализационные расходы (уменьшающие налогооблагаемую прибыль) безнадежных долгов нерезидентов российским предприятиям. Предъявление исков к управляющим о возмещении ущерба предприятию и государству в случае выявления таких долгов.

10. Ужесточить административную и уголовную ответственность за незаконный вывоз капитала с территории государств - членов Таможенного союза, в том числе в форме притворных внешнеторговых и кредитных операций, уплаты завышенных процентов по иностранным кредитам.

11. Ввести налоги на спекулятивные финансовые операции и чистый вывоз капитала.

В условиях разворачивания глобальной хаотической войны, которая обещает быть длительной, также должны быть предприняты срочные меры по снижению внешней зависимости и уязвимости российской экономики от экономических санкций со стороны США и их союзников:

– вывод валютных резервов и сбережений госкорпораций из активов в долларах в золото и валюты дружественных стран;

– переход на расчеты за экспорт углеводородов, металлов, леса и военной техники, с одной стороны, и импорт потребительских товаров, с другой стороны, в рублях;

– переход на национальные валюты во взаимной торговле в ЕАЭС, СНГ, БРИКС, ШОС;

– прекращение заимствования контролируемых государством корпораций за рубежом, постепенное замещение их инвалютных займов рублевыми кредитами государственных коммерческих банков за счет их целевого рефинансирования со стороны Центрального Банка под соответствующий процент;

– ограничение предоставления гарантий по вкладам граждан в рамках системы страхования вкладов только рублевыми вкладами с одновременным повышением нормативов обязательных резервов по вкладам в иностранной валюте;

– кардинальное повышение эффективности валютного контроля, введение заблаговременного предварительного уведомления об операциях по вывозу капитала, установление ограничения на увеличение валютной позиции коммерческих банков;

– прекращение дискриминации отечественных заемщиков и эмитентов перед иностранными (при расчете показателей ликвидности, достаточности капитала и др. ЦБ не должен считать обязательства нерезидентов и иностранных государств более надежными и ликвидными, чем аналогичные обязательства резидентов и российского государства);

– введение отечественных стандартов деятельности рейтинговых агентств и использование оценок исключительно российских рейтинговых агентств в государственном регулировании;

– введение ограничений на объемы забалансовых зарубежных активов и обязательств перед нерезидентами по деривативам российских организаций, а также на вложения российских предприятий в иностранные ценные бумаги, включая государственные облигации США и других иностранных государств с высоким дефицитом бюджета или государственного долга;

– обязательное первичное размещение российских эмитентов на отечественных торговых площадках;

– расширение и углубление евразийской экономической интеграции.

Необходимо активизировать работу по вовлечению в евразийский интеграционный процесс наших традиционных партнеров, ускорить подписание соглашения о зоне свободной торговли с Вьетнамом, начать соответствующие переговоры с Индией, Сирией, Венесуэлой, Кубой и другими странами объединения «Боливарианский альянс».

«Если Россия не создаст вокруг себя коалицию, то формируемая США антироссийская коалиция может поглотить или нейтрализовать потенциальных российских союзников»

Чтобы стать центром евразийской экономической интеграции и лидером антивоенной коалиции в условиях конфронтации с США, Россия должна стать привлекательной, демонстрируя социальную стабильность и достойное качество жизни населения, высокий научно-технический и интеллектуальный уровень, что невозможно без модернизации и опережающего развития экономики.

Необходимая для этого экономическая политика должна исходить из понимания структурных изменений и перспектив глобального социально-экономического развития, а также выявления национальных конкурентных преимуществ, активизация которых способна обеспечить устойчивый и быстрый рост производства.

5. Стратегия опережающего развития экономики

Как было показано выше, мировой кризис связан со сменой длинных волн экономической конъюнктуры. Выход из него связан со «штормом» нововведений, прокладывающих дорогу становлению нового технологического уклада.

По мере перетока в наращивание составляющих его производств оставшегося после коллапса финансовых пузырей капитала будет формироваться новая длинная волна подъема экономической конъюнктуры.

Именно в подобные периоды глобальных технологических сдвигов возникает «окно» возможностей для отстающих стран вырваться вперед и совершить «экономическое чудо». Для этого необходим мощный инициирующий импульс, позволяющий сконцентрировать имеющиеся ресурсы на перспективных направлениях становления нового технологического уклада и опередить другие страны в развертывании производства и сбыта хотя бы части его ключевых товаров.

Ключевая идея требуемой стратегии развития заключается в опережающем становлении базисных производств нового технологического уклада и скорейшем выводе российской экономики на связанную с ним новую длинную волну роста. Для этого необходима концентрация ресурсов в развитии составляющих его перспективных производственно-технологических комплексов, что требует целенаправленной работы национальной финансово-инвестиционной системы, включающей механизмы денежно-кредитной, налогово-бюджетной, промышленной и внешнеэкономической политики.

Их необходимо ориентировать на становление ядра нового технологического уклада и достижение синергетического эффекта формирования кластеров новых производств, что предполагает подчиненность макроэкономической политики приоритетам долгосрочного технико-экономического развития.

Последнее десятилетие, несмотря на кризис, расходы на освоение составляющих новый уклад технологий и масштаб их применения растут в передовых странах с темпом около 35% в год. Устойчивый и быстрый рост ядра нового технологического уклада, состоящего из комплекса сопряженных нано-, био- и информационно-коммуникационных технологий, создает материальную основу нового длинноволнового подъема экономики.

Потребуется еще 3-5 лет для формирования технологических траекторий этого подъема, следование которым кардинально изменит структуру современной экономики, состав ведущих отраслей, крупнейших корпораций и лидирующих стран.

Если России за это время не удастся совершить технологический прорыв в освоении базовых производств нового технологического уклада, то технологическое отставание от передовых стран начнет быстро возрастать, а экономика еще на 20-30 лет окажется запертой в ловушке догоняющего развития, сырьевой специализации и неэквивалентного внешнеэкономического обмена.

Нарастающее технологическое отставание подорвет систему национальной безопасности и обороноспособность страны, лишит ее возможности эффективно противостоять угрозам новой мировой войны.

Как показывает опыт совершения технологических прорывов в новых индустриальных странах, послевоенной Японии, современном Китае, да и в нашей стране, требуемое для этого наращивание инвестиционной и инновационной активности предполагает повышение нормы накопления до 35-40% ВВП.

При этом, чтобы «удержаться на гребне» нынешней фазы новой волны экономического роста, инвестиции в развитие производств нового технологического уклада должны удваиваться каждый год.

Вместе с тем необходимо учитывать, что стратегия опережающего развития может быть реализована в освоении только передовых технологий. В отстающих отраслях должна реализовываться стратегия динамического наверстывания, предполагающая широкое заимствование современных технологий за рубежом и их освоение с дальнейшим совершенствованием.

В перерабатывающих отраслях следование этой стратегии может дать многократное увеличение выхода готовой продукции с единицы используемого сырья, которое для лесоперерабатывающей и нефтехимической промышленности составляет десятикратную величину, для металлургической и химической промышленности – пятикратную, для агропромышленного комплекса – трехкратную.

Таким образом, оптимальная стратегия развития должна сочетать: стратегию лидерства в тех направлениях, где российский научно-промышленный комплекс находится на передовом технологическом уровне, и стратегию динамического наверстывания в остальных направлениях.

В отношении сектора НИОКР целесообразна стратегия опережающей коммерциализации результатов фундаментальных и прикладных исследований. Для реализации этого оптимального набора стратегий нужна комплексная государственная политика, включающая:

– создание системы стратегического планирования, способной выявлять перспективные направления экономического роста, а также направлять деятельность государственных институтов развития на их освоение;

– обеспечение необходимых для опережающего роста нового технологического уклада макроэкономических условий;

– формирование механизмов стимулирования инновационной и инвестиционной активности, реализации проектов создания и развития производственно-технологических комплексов нового технологического уклада, модернизации экономики на их основе;

– создание благоприятного инвестиционного климата и деловой среды, поощряющей предпринимательскую активность в освоении новых технологий;

– поддержание необходимых условий расширенного воспроизводства человеческого капитала и развития интеллектуального потенциала.

Наиболее узким местом, затрудняющим реализацию стратегии опережающего развития, является отсутствие механизмов внутреннего долгосрочного дешевого кредита.

Международный и наш собственный исторический опыт осуществления успешной структурной перестройки экономики свидетельствуют о необходимости резкого увеличения объема инвестиций для своевременного становления нового технологического уклада. Главным источником финансирования этого роста инвестиций является соответствующее расширение внутреннего кредита (Табл.3).

6. Переход к суверенной денежно-кредитной политике

В настоящее время вследствие слабости внутренних механизмов кредитования российская экономика не может самостоятельно развиваться, следуя за внешним спросом на сырье и иностранными инвесторами.

Для формирования внутренних источников долгосрочного кредитования модернизации и развития экономики необходим переход к политике денежного предложения, обеспеченной внутренним спросом на деньги со стороны реального сектора экономики и государства, а также национальными сбережениями, как это делается в развитых и успешно развивающихся странах.

Для обеспечения расширенного воспроизводства российская экономика нуждается в существенном повышении уровня монетизации, расширении кредита и мощности банковской системы. Необходимы экстренные меры по ее стабилизации, что требует увеличения предложения ликвидности и активизации роли ЦБ как кредитора последней инстанции.

В отличие от экономик стран-эмитентов резервных валют, основные проблемы в российской экономике вызваны не избытком денежного предложения и связанных с ним финансовых пузырей, а хронической недомонетизацией экономики, которая длительное время работала «на износ» вследствие острого недостатка кредитов и инвестиций.

Необходимый уровень денежного предложения для подъема инвестиционной и инновационной активности должен определяться спросом на деньги со стороны реального сектора экономики и государственных институтов развития при регулирующем значении ставки рефинансирования.

При этом переход к таргетированию инфляции не должен происходить за счет отказа от реализации других целей макроэкономической политики, включая обеспечение стабильного курса рубля, роста инвестиций, производства и занятости. Эти цели могут ранжироваться по приоритетности и задаваться в форме ограничений, достигаясь за счет гибкого использования имеющихся в распоряжении государства инструментов регулирования денежно-кредитной и валютной сферы.

В сложившихся условиях приоритет следует отдавать росту производства и инвестиций в рамках установленных ограничений по инфляции и обменному курсу рубля. Для удержания инфляции в установленных пределах необходима комплексная система мер по ценообразованию и ценовой политике, валютному и банковскому регулированию, развитию конкуренции.

Инструменты денежно-кредитной политики должны обеспечить адекватное денежное предложение для расширенного воспроизводства и устойчивого развития экономики. В цели государственной денежно-кредитной политики и деятельности Банка России должно быть включено поддержание инвестиционной активности на уровне, необходимом для обеспечения устойчивого экономического роста при полной занятости трудоспособного населения.

Необходим комплексный подход к формированию денежной политики в увязке с целями экономического развития и задачами бюджетной, промышленной и структурной политики, с опорой на внутренние источники и механизмы рефинансирования кредитных институтов, замкнутые на кредитование реального сектора экономики и инвестиций в приоритетные направления развития.

Это можно сделать путем использования косвенных (рефинансирование под залог облигаций, векселей и других обязательств платежеспособных предприятий) и прямых (софинансирование государственных программ, предоставление госгарантий, кредитование институтов развития, проектное финансирование) способов организации денежного предложения.

7. Создание институтов и механизмов развития

Охарактеризованные выше меры по созданию институтов долгосрочного кредитования развития производства и освобождения инновационной деятельности от налогообложения должны быть дополнены институтами венчурного финансирования перспективных, но рискованных научно-технических разработок, а также методами льготного кредитования инновационных и инвестиционных проектов освоения перспективных производств нового технологического уклада.

Необходимо повышать эффективность институтов развития, направляя их активность на поддержку проектов, предусматривающих отечественное лидерство в производственно-технологической кооперации.

В условиях острой международной технологической конкуренции важно поддерживать преимущественно те проекты международной кооперации производства, в которых российские участники имеют возможность получать интеллектуальную ренту. Это проекты, реализующие либо отечественные научно-технические разработки, либо дополняющие их приобретением лицензий на использование передовых иностранных технологий.

Промышленная сборка, даже с существенной локализацией производств, этим требованиям не соответствует. И тем более им не соответствует импорт иностранной техники, если она не используется в качестве критически значимых средств производства отечественной продукции. Следует прекратить использование средств институтов развития для импорта иностранной техники конечного потребления, так же как и предоставление для этих целей налоговых и таможенных льгот.

Организация имеющегося научно-производственного потенциала в конкурентоспособные структуры предполагает активную политику государства по выращиванию успешных высокотехнологических хозяйствующих субъектов.

Сами по себе институты рыночной самоорганизации в условиях открытой экономики и неконкурентоспособности большинства российских предприятий не обеспечат подъема российской обрабатывающей промышленности. Необходимо восстановление длинных технологических цепочек разработки и производства наукоемкой продукции.

Для этого следует, с одной стороны, провести воссоединение разорванных приватизацией технологически сопряженных производств, а, с другой стороны, стимулировать развитие новых наукоемких компаний, доказавших свою конкурентоспособность.

Для решения первой задачи государство может использовать дооценку активов, в том числе за счет неучтенных при приватизации имущественных прав на интеллектуальную и земельную собственность. Решение второй задачи достигается путем использования разнообразных инструментов промышленной политики: льготных кредитов, государственных закупок, субсидирования научно-исследовательских работ и т.п.

Особое значение имеет создание сети отечественных инжиниринговых компаний. После ликвидации большей части проектных институтов место промышленных интеграторов заняли иностранные инжиниринговые компании, ориентированные на приобретение иностранного оборудования.

Необходимы срочные меры по стимулированию становления инжиниринговых компаний, владеющих современными технологиями проектирования и комплектования промышленных объектов, а также планирования жизненного цикла сложных видов техники.

Становление нового технологического уклада происходит путем формирования кластеров технологически сопряженных производств, образующихся по направлениям распространения его ключевых технологий.

Ведущую роль в координации инновационных процессов в кластерах технологически сопряженных производств играют крупные компании и бизнес-группы. Они являются системными интеграторами инновационного процесса, который проходит в разных звеньях инновационной системы. Становление достаточно большого для поддержания конкуренции числа таких компаний во всех отраслях экономики является ключевой задачей промышленной политики.

Необходимым условием модернизации и повышения конкурентоспособности крупных предприятий является кардинальное улучшение качества управления ими. В условиях перехода к экономике знаний, где главным фактором производства становится человеческий капитал, целесообразно активизировать творческий потенциал сотрудников, реализуя современные способы вовлечения трудящихся в управление предприятием.

Наряду с владельцами капитала (собственниками) в систему управления предприятием целесообразно включить владельцев и других видов ресурсов: управленческих полномочий (менеджеров), труда (работников) и знаний (специалистов). Для этого необходимо скорейшее принятие соответствующих правовых норм.

Для формирования конкурентоспособных на мировом рынке интегрированных корпоративных структур с сильной исследовательской базой, долгосрочными мотивациями и значительными финансовыми ресурсами необходимо обеспечить многократное повышение концентрации ресурсов, единственным способом которого в нынешних условиях остается участие государства в капитале корпоративного сектора.

Требуемое расширение высокотехнологического ядра отечественной промышленности сегодня возможно только на основе государственных структур, включая государственные корпорации и банки, научно-исследовательские и проектные институты, технопарки и др. элементы инновационной инфраструктуры.

Все эти элементы должны работать как единая научно-производственно-финансовая система в соответствии со стратегическими планами и программами развития соответствующих отраслей и секторов экономики. Это развитие должно поддерживаться долгосрочными кредитами, которые в нынешних условиях в необходимых объемах могут предоставить только государственные банки, опирающиеся на рефинансирование со стороны Центрального банка.

Использование госсектора в качестве основы для реализации целей опережающего развития экономики не означает вытеснения или огосударствления частных структур. Напротив, генерируемая госсектором экономическая активность будет стимулировать рост и частных предприятий. Кооперация с госкорпорациями даст им устойчивые рынки и источники новых технологий, расширит возможности для развития.

Вместе с тем ключевая роль государства в формировании конкурентоспособных структур высокотехнологической промышленности определяет соответствующие требования к управлению государственными активами.

Для обеспечения успешного развития экономики в нынешних условиях крупномасштабных структурных изменений объективно необходимо усиление роли государства, в том числе как собственника стратегических активов. Это необходимо как для концентрации ресурсов в ключевых направлениях нового технологического уклада, так и для ликвидации технологического отставания в уже существующих отраслях.

Именно этот процесс происходит в настоящее время в передовых странах с развитой рыночной экономикой, на фоне которого проводимая российским правительством линия на приватизацию активов выглядит несвоевременной.

Как было показано выше, происходящий в настоящее время переход от американского к азиатскому вековому циклу накопления сопровождается кардинальным пересмотром взаимоотношений государства и бизнеса на началах социального партнерства и гармоничного сочетания интересов, в котором интересы общества имеют доминирующее значение.

При этом ключевую роль играют институты регулирования частной инициативы, а не соотношение государственной и частной собственности в экономике, которое может варьироваться в широких пределах.

Опыт азиатских «тигров» свидетельствует о том, что в рамках хорошо отлаженной системы стратегического управления и частно-государственного партнерства можно добиваться выдающихся результатов при доминировании как частной собственности («Japan Incorporated»), так и государственного сектора (китайский рыночный социализм).

8. Консолидация общества

Реализация охарактеризованных выше мер опережающего развития и модернизации экономики требует высокой согласованности действий и определенной солидарности основных социальных групп для достижения установленных целей. Это предполагает кардинальное снижение социального неравенства, порождающего антагонистические отношения и отчужденное отношение граждан к политике государства. Для этого необходимо:

– повышение прожиточного минимума до уровня реальной стоимости базовой потребительской корзины, а также пересмотр ее содержания с учетом фактической структуры потребления населения, потребностей в здоровье, образовании и т.п.;

– повышение минимального размера оплаты труда до уровня черты бедности;

– стимулирование создания новых рабочих мест, содействие развитию малого и среднего бизнеса;

– введение прогрессивной шкалы налогообложения доходов, наследства и предметов роскоши.

Введение прогрессивной шкалы по налогу на физические лица позволит освободить от налогообложения часть прибыли предприятий, направляемой на инвестиционную деятельность, посредством наращивания амортизации до уровня развитых стран (60-70% в финансировании инвестиций). Одновременно необходимо законодательно установить контроль за расходованием амортизационных отчислений.

Дополнительные резервы роста производства может дать изменение налогообложения добавленной стоимости, которое сегодня стимулирует сырьевую ориентацию экономики и снижает ее конкурентоспособность.

В целях упрощения налоговой системы, уменьшения расходов на ее администрирование, сокращения уклонения от налогов, стимулирования деловой и инновационной активности целесообразно заменить налог на добавленную стоимость более простым в администрировании налогом с продаж (НсП), взимаемым только на стадии конечного потребления.

Отмена НДС освободит для производственной деятельности около миллиона бухгалтеров, высвободит оборотные средства предприятий для наращивания производства и инвестиций.

Гармонизация системы налогообложения должна сопровождаться достижением требуемых для успешного социального развития параметров финансирования социальной сферы. Исходя из пропорций использования ВВП развитых стран, необходимо удвоение расходов на здравоохранение, а также увеличение расходов на образование в ВВП в полтора раза.

С учетом того, что доля государства в расходах на образование не должна опускаться ниже 80%, а в здравоохранении – ниже 65%, общие государственные расходы на воспроизводство и повышение качества человеческого потенциала должны быть последовательно увеличены до 20% ВВП при существенном повышении их эффективности.

Наряду с увеличением объемов государственных ассигнований на эти цели необходимым условием активизации человеческого потенциала должно стать улучшение нравственного климата в обществе на основе возрождения традиционных духовных ценностей.

Это требует восстановления воспитательной традиции в системе образования, нравственного оздоровления СМИ, решительного пресечения пропаганды аморальных норм поведения, распущенности, насилия и содомии.

Необходима активная и системная культурная политика государства по оздоровлению общественного сознания, ориентации граждан на созидательную деятельность, воспитанию творчески активного, патриотично настроенного и добропорядочного подрастающего поколения. При этом в первоочередном нравственном оздоровлении нуждается сама система государственного управления.

Низкие темпы экономического роста, неудовлетворительное качество государственных услуг и условий ведения бизнеса, колоссальный вывоз капитала и деградация научно-производственного потенциала страны являются следствием низкого качества системы госуправления, пораженной коррупцией и некомпетентностью.

Устранение этих пороков требует целенаправленных усилий в кадровой политике и установления норм ответственности как государственных служащих, так и органов государственной власти за должное выполнение своих обязанностей.

В основу системы набора кадров должны быть положены принципы меритократического подхода, критерии рекрутирования должны быть четко установлены, а отношения клиентелизма – минимизированы. Конкурсный порядок замещения должностей должен сопровождаться публичной оценкой деятельности служащих по шкале объективных показателей.

Должна быть установлена прямая связь между карьерным продвижением чиновников и объективными показателями результатов их деятельности. Необходимо обеспечение политической нейтральности государственной службы.

Для очищения государственной службы от коррупции целесообразно создание системы контроля деятельности государственных служащих со стороны институтов гражданского общества, включающей право граждан требовать отставки любого чиновника за ненадлежащее выполнение своих обязанностей.

Следует также ввести порядок автоматического предоставления запрашиваемых физическими или юридическими лицами услуг в случае заявления ими о фактах вымогательства взяток.

Необходимо восстановить институт конфискации имущества как вида уголовного наказания, а также установить для должностных лиц административное наказание в виде дисквалификации в качестве меры ответственности за нарушение законодательства об организации предоставления государственных услуг.

Механизм ответственности за результаты деятельности должен быть установлен и для госорганов, для чего следует принять федеральный закон с установлением системы показателей эффективности их деятельности. Целесообразно также принять федеральный закон, устанавливающий систему показателей уровня и качества жизни населения для оценки деятельности федерального правительства в целом.

Системное внедрение принципа персональной ответственности за объективные результаты деятельности на всех уровнях управления не только в государственных структурах, но и в негосударственном секторе, является необходимым условием успешной реализации предложенной выше системы мер по обеспечению экономической безопасности и устойчивого развития России. Она предусматривает многократное увеличение объема ресурсов, направляемых на цели развития и модернизации экономики под контролем государства.

Введение действенных механизмов ответственности руководителей за достижение поставленных целей является важным условием эффективного распоряжения этими ресурсами и осуществления стратегии опережающего развития экономики, необходимой не только для успешного развития России, но и для победы в разворачивающейся против нее мировой хаотической войне.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 27 июля 2014 > № 2906402 Сергей Глазьев

Польша ждет 1ю партию сжиженного природного газа (СПГ) из Катара в конце 1-о квартала 2015 г, сообщил 24 июля 2014 г министр финансов Польши В.Карпинский.

PGNiG в 2009 г подписал 20-летнее соглашение с Qatargas о поставках 1 млн т СПГ (эквивалент 1,5 млрд м3 газа) в 2014–2034 гг. В апреле 2014 г глава PGNiG М.Завиша таинственно заявил об обсуждении с Катаром ценовых параметров контракта.

Дело в том, что Польша планирует добиться скидок по будущим поставкам СПГ из Катара, так как цены на газ стали более низки, чем в 2009 г, когда страны заключили соглашение о поставках по цене 340-380 долл США/1000 м3.

Напомним, что поставки из Катара предусмотрены по традиционному для долгосрочных газовых контрактов ценообразованию по формуле с привязкой к стоимости нефти.

Для приема этих объемов компания Polskie LNG достраивает в Свиноуйсьце регазификационный СПГ-терминал стоимостью 977,2 млн долл США и пропускной способностью 5 млрд м3 / год с перспективой увеличения до 7,5 млрд.

При работе с полной загрузкой терминал сможет закрывать около 50% потребности Польши в газе.

«Строительство должно быть завершено в конце 2014 - начале 2015 г. В 2015 г СПГ-терминал будет готов к работе. 1й танкер - газовоз ожидается в конце 1го - начале 2го квартала 2015 г» - бодро поведал В. Карпинский.

Польша импортирует 2/3 потребляемого газа в объеме около 16 млрд м3/ год.

Собственная добыча в 2011 г составила 4,3 млрд м3/год газа.

Ранее предполагалось, что поставки из Катара загрузят 1/3 мощностей польского СПГ - терминала, а 2/3 импортной мощности СПГ - терминала будут зарезервированы под поставки газа на условиях спотового рынка.

Экономика поставок пока неясна

Тенденция 2013 г была такова, что производители СПГ массово хлынули в страны АТР, где ценовое предложение стало лучше европейского на фоне стремительного роста потребления газа.

Также Польше придется гасить инвестиции, вложенные в строительство СПГ-терминала. Поэтому, можно ожидать, что рентабельность проекта невелика. И здесь, тоже многовато политики. Основная часть газа поступает из России, но Польша стремится снизить зависимость от российских поставок.

В 2011 г А. Медведев понятным языком сообщил, что на переговорах по газу с Польшей«нашли взаимоприемлемый механизм корректировки цены российского газа, который гибко отражает определенные изменения, произошедшие на газовом рынке Польши и Европы».

По - простому это означает, что в результате снижения цены российского газа с 550 долл США/1000 м3 до 450 долл США/1000 м3, Польша с 2011 г экономит около 1 млрд долл США/год, а Газпром , соответственно, теряет. По соглашению от 29 октября 2010 г Россия должна поставлять в Польшу до 11 млрд м3/год газа до 2022 г, а его транзит по МГП Ямал-Европа до 2019 г. Далее, перспективы неясны.

В 2020 г Польша планирует стать независимой от поставок природного газа из России,как-то заявлял премьер-министр Д. Туск.

14 мая 2014 г венгерский президент Я.Адер заявил, что страны Вышеградской четверки - Польша, Венгрия, Чехия и Словакия, намерены импортировать СПГ из Катара, чтобы снизить почти 80% -ую зависимость от поставок российского трубопроводного газа.

Вообще, май 2014 г был насыщен антироссийскими настроениями по газу.

«За последние 4 года мы переплатили Газпрому почти 1 млрд долл США» - прикинул премьер-министр Литвы А. Буткявичюс и поведал о намерении Литвы отказаться от поставок российского газа к концу 2014 г.

FSRU, арендуемый Литвой для постановки у причалов Клайпедском государственном морском порту на Балтике, позволит увереннее вести переговоры с Газпромом о снижении цены на российский газ, заявила 5 мая 2014 г президент Литвы Д. Грибаускайте.

FSRU - Судно-хранилище СПГ для Литвы в Южной Корее построено на верфи Hyundai Heavy Industries по заказу норвежской Hoegh LNG, которая передаст судно в аренду Латвии на 10 лет.

Имя для плавучего арендованного СПГ-терминала придумали ничтоже сумняшеся - Independence (Независимость). Так ранее назвали и украинскую СПБУ, которая, затем, отошла России при вхождении Крыма в состав России.

В Литве , вероятно, тоже никто не задумывается о том, что строительство и аренда FSRU стоит денег, и что Литва, освобождаясь от зависимости от российского газа, немедленно попадает в зависимость от поставщиков СПГ и арендодателся плавучего СПГ-терминала.

Но, здесь в еще большей степени властвует уже не экономика. а политика.

Устранение газовой монополии Газпрома - это официальная политика Литвы.

Спору нет, логика ценообразования у Газпрома не всегда понятна.

Почему цена газа для Литвы 500 долл США/1000 м3, а для Германии - 380 долл США/1000 м3?

Литва, как и Польша, в настоящее время полностью зависит от поставок российского природного газа и для устранения газовой монополии строит не только СПГ-терминал, но и магистральный газопровод - интерконнектор с Польшей по программе LitPolLink на средства ЕС

Диаспора Абхазии откроет торгово-выставочный павильон на ВДНХ

ВАСИЛИСА ЧЕРНЯВСКАЯ

В ближайшее время ВДНХ передаст диаспоре Абхазии павильон №6 «Химия». Республика уже разрабатывает концепцию развития павильона, согласно которой там расположатся выставочные залы, национальные кафе с абхазскими винами и воскресная школа для детей.

Павильон находится на площади фонтана «Дружбы народов», по соседству с павильоном № 10, который занимает молдавская диаспора. В настоящее время договор аренды находится на подписании в Росимуществе, а срок начала работ уточняется.

По аналогии с другими республиками Абхазии предстоит разработать концепцию павильона, разместив там выставочные залы, посвященные достижениям республики в сферах народного хозяйства, кафе национальной кухни. Однако условия аренды не предусматривают там розничную торговлю.

Напомним, что павильон №6 был построен в 1954 году по проекту архитекторов Кумписа, Лукошайтиса и Шешельгиса и был отдан Литовской ССР. После перехода ВДНХ СССР стал носить название «Химия». Потом был закрыт и в настоящее время является памятником архитектуры.

Еще в 2010 году Правительство России одобрило проект соглашения для выделения Абхазии здания на ВДНХ, а также земельного участка для торгово-выставочных целей. Павильон будет передан фонду «Международный культурно-деловой центр республики Абхазия» в аренду на 49 лет по программе «1 рубль за квадратный метр». Площадь помещения составляет порядка тысячи квадратных метров.

По заключенному соглашению в павильоне будут располагаться торгово-выставочный центр Абхазии. Мы его собираемся дополнить мероприятиями нашей диаспоры, проживающей в Москве. Также мы приглашаем к размещению в павильоне воскресную школу Абхазии, которая уже работает в столице. Что касается будущих мероприятий, то планируем проводить выставки абхазских художников, устраивать литературные вечера, встречи с писателями и поэтами республики. Для этого мы планируем создать площадку-трансформер, пригодную для всех видов деятельности. Совместно с ВДНХ мы будем проводить тематические мероприятия, в зависимости от сезона и направлений, - рассказал исполнительный директор фонда «Международный культурно-деловой центр республики Абхазия» Олег Лакоба.

В ближайшее время фонд должен получить акт приемки-передачи здания.

Пока мы не получили ключи от павильона, но как только физическая передача состоится, наша экспертная группа приступит к разработке концепции помещения и оценке того, какие затраты должна понести наша сторона. Надо учитывать, что павильон №6 – памятник архитектуры, и мы должны придерживаться норм закона при ходе работ в здании, - констатировал Олег Лакоба.

В соглашении прописано, что абхазская сторона должна провести все работы по реконструкции в течение двух лет. Как заявил исполнительный директор фонда «Международный культурно-деловой центр республики Абхазия», здесь все будет зависеть от усилий организации и проворности чиновников.

«Abkhaziya.org» со ссылкой на газету "Вечерняя Москва", 24.07.2014 г.

Россия и Украина. Утраченные иллюзии и упущенные возможности

Виктор Мироненко1

“We rarely miss an opportunity to miss an opportunity”?2.

В последние месяцы, недели и дни, особенно после «неожиданного» отказа президента Украины В. Януковича подписать долго готовившееся и активно рекламировавшееся соглашение об ассоциации с ЕС на саммите «Восточного партнерства» в Вильнюсе, российское медийное пространство вновь, как в 2004 году, заполнилось Украиной. Особым разнообразием, однако, оно ни тогда, ни сейчас не отличалось. За редкими, я бы даже сказал, одинокими исключениями российские эксперты и СМИ транслировали одну точку зрения, совпадающую или очень близкую к официальной.

При этом описания перипетий в неравнобедренном политическом треугольнике Украина — Россия — ЕС весьма напоминали репортаж с футбольного матча. Евгений Киселев даже назвал счет — 5:0 в пользу России?3. Киселев, как и большинство его коллег-журналистов, демонстрирует симптомы их профессиональной болезни — политической близорукости. Они видят факт, но не видят контекста. Политики же, как дети, часто заигрываются. Хорошо, если есть зрелое гражданское общество, настоящее сильное народное представительство и действительно свободные, ответственные и независимые СМИ, чтобы возвращать их к реальности. У нас всего этого пока, увы, почти нет.

Это говорится к тому, что все происходящее в Украине, не только в последние несколько месяцев, а в последние несколько лет, как минимум с 2004 года, вероятно, следовало бы рассматривать не только с точки зрения сегодняшнего дня, текущего, так сказать, момента. Это ведь не футбольный матч. А что, если попробовать взглянуть на них с большего исторического расстояния и в более широком политическом плане?

Политическая конфигурация и наполнение восточноевропейского пространства вот уже несколько столетий определяются в основном отношениями двух близких, но различных этносов — великороссов и малороссов, русских и украинцев. За два с лишним десятилетия, прошедших после разрушения Советского Союза, отношения России и Украины в самом общем виде могут быть описаны известным английским выражением, вынесенным нами в эпиграф этой статьи.

У нас, русских и украинцев, как и у всех других народов, наряду с достоинствами имеются и недостатки. Будучи украинцем по отцу и русским по матери, знаю по себе, что мы, к сожалению, часто ленивы и нерасторопны. А как историку мне известно множество примеров незавершенных реформ в России — от патриарха Никона до генсека Горбачева. Мы всегда сначала откладываем дела, которые нужно было бы сделать, уговаривая себя, что спешить некуда, что Россия большая, жизнь долгая, пространства и времени на всё и на всех хватит. Но в какой-то момент, когда медлить уже невозможно, находим оправдание своей бездеятельности: мол, не стоило и браться за это дело, ибо оно слишком сложное, а для его осуществления у нас уже не остается времени. Вот почему ни одна из известных российских реформ так и не была доведена до конца. Да что там до конца, даже до первых результатов. Вот почему наше прошлое непредсказуемо, а впереди — почти всегда неизвестность.

Возможно, именно поэтому из нас часто получаются неблагодарные потомки и промотавшиеся предки. О грядущих поколениях мы, как правило, не думаем. Пусть, мол, они сами о себе побеспокоятся! Вероятнее всего, именно так они и поступят. Куда же им будет деваться! Но я убежден, что, оглядываясь на наше относительно благополучное прошлое, на те экологические и геополитические вызовы времени и возможности для эволюционного рывка, которыми и мы сами, и новая российская элита пренебрегли, пожелав расслабиться (что, впрочем, вполне естественно после такого напряжения), наши дети и внуки все-таки вряд ли помянут нас, как писал Тарас Шевченко, «незлым тихим словом».

Говоря о вызовах и возможностях, с которыми столкнулось нынешнее поколение русских и украинцев, необходимо сделать поправку на уже потерянное нами время и происходящие в мире процессы. Среди них в первую очередь следует упомянуть проблему фундаментального перераспределения ресурсов и перемещения производительных сил. В первую очередь главную из них — людей, невиданное со времени «великого переселения народов». Это также первый действительно глобальный — за несколько тысячелетий — сдвиг полюсов политической силы и влияния.

Скажем прямо, на этом фоне российско-укра-инские отношения в том виде, в котором они предстают перед нами сегодня, являются не просто политической безответственностью или преступлением перед нынешним и будущими поколениями двух самых больших народов Восточной Европы. Сколько таких преступлений уже было в нашей истории! Ее, как подметил украинский писатель первой половины прошлого века Владимир Винниченко, вообще невозможно читать без брома. Нет, здесь мы, пожалуй, можем воскликнуть: «Это больше, чем преступление, это ошибка!»4

Отношение к этой проблеме обеих новых постсоветских, хотя правильнее было бы сказать, «постреволюционных» элит — российской и украинской, — есть, на наш взгляд, их самая большая политическая ошибка. Вообще, безотносительно направленности и конкретных обстоятельств внутренней и внешней политики государственных администраций в обоих новых независимых государствах.

Тщательное, настолько, насколько позволяет документальная база5, наблюдение за российско-украинскими отношениями дает основания для того, чтобы попытаться ответить на вопрос: почему же так получилось?

Этот вопрос беспокоит не только нас. В России растет интерес к украинской проблематике. Так, например, второй год реализуется программа президиума РАН «Перспективы скоординированного социально-экономического развития России и Украины». В ее рамках в октябре 2012 г. в Москве прошла большая научно-практическая конференция?6. Чуть ранее, в сентябре того же года, российско-украинские отношения обсуждались на специальной секции очередного конвента Российской ассоциации международных исследований (РАМИ) в Московском институте международных отношений (МГИМО (У) МИД РФ)7. Полезным и интересным было совместное исследование сравнительных преимуществ разных направлений экономической интеграции Украины, проведенное Институтом народнохозяйственного прогнозирования РАН и Институтом экономики и прогнозирования НАН Украины8. Хотя с методологией расчетов преимуществ и потерь предлагаемого варианта экономической интеграции хотелось бы познакомиться поближе.

Названные и некоторые другие научные изыскания в проблематике новых двусторонних российско-украинских отношений, при несомненных сильных сторонах, имеют один общий недостаток. Те, кто их осуществляет, а за ними и участники всевозможных дискуссий, оставляют за скобками их новейшую историю и современное состояние. Чаще всего речь идет о том, какими они должны быть, и очень редко — о том, какими они были.

Внимание российских ученых сосредоточено в основном на имеющихся возможностях и предпочтительных путях развития российско-украинских отношений. Это правильно, но если мы основательно не разберемся с тем, почему за двадцать с лишним прошедших лет их не удалось вывести на надлежащий уровень, мы рискуем «наступать на те же грабли». Как этого избежать? Именно в этом смысл предлагаемого читателям небольшого исторического экскурса в возникновение и развитие новых межгосударственных российско-украинских

отношений.

Родовая травма

Прежде всего нужно обратить внимание на обстоятельства появления9 таких российско-украинских отношений, которые вполне можно было бы назвать межгосударственными и потому собственно политическими, а не административными, какими они были с некоторыми отклонениями в ту (политическую) или иную (административную) стороны, начиная как минимум с середины XVII века.

Изучение того, как они складывались примерно с весны 1989-го до конца 1991 года, говорит о том, что новейшие российско-украинские отношения получили травму уже при рождении. Нет, «роды», на первый взгляд, не выглядели ни долгими, ни тяжелыми. Они были разве что если не преждевременными (такое утверждение вызвало бы решительное и обоснованное возражение украинских коллег-историков), то, во всяком случае, неожиданными. Трудно отрицать то, что в начале «перестройки» в 1985–1988 гг. никто ни в УССР, ни в РСФСР (за исключением преследовавшихся властями диссидентов) даже помыслить не мог об их скором государственном разделении.

На тот момент утратила актуальность и некогда оживленная дискуссия в среде интеллектуальной украинской эмиграции о том, не будут ли российская и украинская революции, даже в той форме, которую они в конечном счете приобрели (т.н. «реального социализма»), колыбелью модерной украинской государственности? В том смысле, который вкладывал в это И. Лысяк-Рудницкий, писавший, что «Украинскую ССР можно лучше всего понять, рассматривая ее как воплощение компромисса между украинским национализмом и российским централизмом — разумеется, не в смысле формального соглашения, возникшего на основе переговоров, а скорее как проявление фактического равновесия антагонистических общественных сил, ни одна из которых не была настолько сильна, чтобы утвердиться полностью»10. Этот вопрос, несмотря на все усилия украинской эмиграции в США и Канаде, к интересующему нас времени был снят с повестки дня окончательно, как неактуальный в новых условиях.

Нежданная суверенность

В чем же была причина очевидных патологий? Дело в том, что у колыбели этих новых отношений стояли новые российская и украинская республиканские политические элиты, которые возникли после выборов органов представительной власти РСФСР и УССР в 1990 году. Как выяснилось впоследствии, этого «нежданного ребенка» — украинское национальное и новое (без Украины) Российское государство — они представляли себе совершенно по-разному. Их представления об этом не просто не совпадали, а, как очень скоро выяснилось, были диаметрально противоположными во всем: генеалогии, месте в мировом сообществе нации, перспективе развития и т.д.

Если отбросить сделанные postfactum утверждения относительно авторства новейшей идеи украинского государственного суверенитета, представляющиеся нам сомнительными11, государственное отделение Украины от России стало неожиданным следствием общего социально-экономического кризиса и событий, происходивших в союзной и российской столице — Москве.

Можно, конечно, «подверстать» какие-то события в прошлом и некоторые политически плохо очерченные реминисценции украиноязычной интеллигенции (постаревших «шестидесятников»)12 под уже известную развязку, что, собственно, украинские авторы часто и делают. И все-таки это была нежданная суверенизация. А для Компартии Украины, которая вплоть до ее временного запрещения в 1991 г. все же удерживала основные рычаги государственного управления в Киеве и в большинстве регионов, — даже вынужденная. При внимательном изучении документов и событий того времени невозможно не увидеть, что новая российская республиканская политическая элита (часть старой партийной номенклатуры с Б. Ельциным во главе), Межрегиональная депутатская группа, «Демократическая Россия» и, с другой стороны, Компартия Российской Федерации во главе с И. Полозковым, добивавшаяся от КПСС права на самостоятельное существование с большей частью партийного имущества13, — буквально вытолкала УССР из какого-либо сущего на тот момент и вообще теоретически мыслимого межгосударственного объединения. Что и произошло после известных августовских событий 1991 года.

Так что нарекания на извечный украинский сепаратизм, «мазепинство» не совсем искренни. И стоит ли в этой связи удивляться тому, что вся украинская элита — и «проевропейская», и «пророссийская» — не верит в искренность намерений и призывов российской? Она ожидает обмана и готова обманывать сама.

Думая о том, почему все так складывается, нужно иметь в виду последовательность тех событий, о которой часто забывают. 12 июня 1990 г. первый Съезд народных депутатов Российской Советской Федеративной Социалистической Республики принял декларацию о государственном суверенитете РСФСР. После этого, 28 июня 1990 г., в Верховном Совете Украинской Советской Социалистической Республики началось обсуждение аналогичного документа, который был принят через месяц после российского — 16 июля 1990 года14. Но «после» отнюдь не означает вследствие. Это, действительно, так. Однако присутствовали и другие обстоятельства, которых не замечают или сознательно избегают упоминать российские исследователи. Если бы они были чуть более внимательными, они легко бы заметили, что Украина как сообщество вовсе не отделялась от СССР.

Вспомним результаты весеннего референдума 1991 года. Участие в нем приняли 83,5% человек, проживавших на тот момент в УССР. За сохранение Союза проголосовало тогда 70,2%, против — лишь 28%15. На альтернативный, а вернее, уточняющий вопрос, вынесенный украинским руководством и не отрицавший союзного государства в принципе, положительно ответили 80,2%, отрицательно — 18%16. Только в трех западных областях УССР 88,3%, отвечая на вопрос местного референдума, выступили фактически за роспуск Советского Союза, и легко понять — почему. Там еще были свежи воспоминания о том, как эти области «воссоединялись» с УССР в 1939 г. и как их освобождали в 1945–1953 годах.

«22,1 млн. жителей Украины (70,16% от общего числа явившихся на участки), — писал С. Рахманин, — высказались за сохранение “подретушированной” империи. Еще больше — 25,2 млн. (80,17%) — поддержали вступление своей республики в новый Союз. Эти результаты (кстати, неожиданные для самого Горбачева) дали повод сильно усомниться в стремлении УССР к реальному суверенитету»17. Оставляя на совести автора утверждение о коварных замыслах («подретушированная империя»), отметим: речь здесь идет о том, что результаты другого всеукраинского референдума — 1 декабря 1991 г., на которые так любят ссылаться и сторонники, и противники украинского государства, свидетельствуют о том, что Украина (как сообщество), а не отдельные социальные слои: диссиденты (скрытые или открытые), «номенклатура» или «элита» (как вам больше нравится) — сознательно отделялась вовсе не от СССР. Она отделялась от России, которая к тому времени уже довольно ясно и явно показала, что не намерена считаться с интересами украинских «братьев».

Открытого непредвзятого взгляда на те события достаточно, чтобы понять, что пресловутый украинский «здравый смысл» («чуйка», как говорят в Украине) подсказал единственно правильное решение и указал на меньшее зло. А если это так, то стоит ли удивляться, что современные, в чем-то справедливые (и искренние, мы надеемся) нарекания на происшедшее разрушение Союзного государства, как на самую большую трагедию прошлого века, даже вполне обоснованные призывы к реинтеграции не вызывают доверия со стороны украинцев?!

Второй эшелон

Еще один важный аспект событий, которые тогда происходили и которого не замечают исследователи, состоит в последовательности шагов политической реформы в СССР. Союзно-республиканское двоевластие было заложено в ней с самого начала. Как все помнят, в «двухэтажный» союзный «парламент» (Съезд народных депутатов/ Верховный Совет СССР) благодаря значительному увеличению мест в нем и порядку его избрания поместился почти весь «высший эшелон» власти — первые лица союзной политической элиты. Через год, в 1990 г., состоялись выборы в представительные органы власти РСФСР и УССР. Произошел, так сказать, второй, дополнительный призыв в «большую политику». В основном в нее были призваны лица, представлявшие второй эшелон тогдашнего советского истеблишмента.

Неизбежным следствием этого должен был стать — и стал — раскол ранее сплоченной партийно-советской элиты как минимум по двум принципам. Во-первых, на тех, кто фактически распоряжался всем, и на тех, кто стремился к этому. А во-вторых, как это часто бывало в новой и новейшей истории, соперничество элит сразу же приобрело национальную окраску. Борьба за реальную власть в «государстве рабочих и крестьян», не прекращавшаяся ни на один день внутри партийных комитетов всех уровней, между ними и исполкомами Советов, между союзным Центром и республиканскими органами власти и т.п., таким образом получила легитимность и институциональное оформление.

Далее произошло то, что только и могло произойти: избранные на первых за несколько десятилетий относительно свободных выборах народные депутаты РСФСР и УССР, не денонсируя Договор об образовании Советского Союза 1922 года, фактически взяли на себя рычаги государственного управления, а затем провозгласили государственный суверенитет.

Историки будущего, скорее всего, назовут распад СССР самым удивительным событием ХХ века. «Империя зла», вооруженная до зубов, распространявшая свое влияние на половину мира, имевшая запас прочности, позволивший впоследствии новым элитам новых независимых государств, образовавшихся на ее развалинах, благополучно процветать более двадцати лет, — эта империя сдалась практически без боя. Сравним хотя бы распад Советского Союза и бывшей Югославии.

Великая русская революция умерла естественной смертью от старости, исчерпав свои объективные цели.

Удержать ее завоевания, ее позитивное содержание ни в России, ни в Украине не удалось. Внимание общества было сосредоточено лишь на одной стороне процесса — демократизации. Вне поля зрения оставалась другая его сторона — национализация, которая, помимо целого ряда объективно позитивных моментов, позволила просто перенести пороки, которые-то и вынудили начать реформы, с союзного на республиканский уровень. Сильные стороны старой системы были утрачены, а ее недостатки сохранены, спрятавшись за национальными цветами.

В 1990 г. российско-украинские отношения проскочили историческую развилку. Началось государственное разделение — переход к принципиально иному их качеству. Иному, новому не только по отношению к тому, как они складывались в ХХ веке в СССР, но и по отношению к тому, какими они были в более отдаленные времена, начиная самое позднее с конца XVII — начала XVIII века. Между тем, внутри обеих республик — в России значительно быстрее, чем в Украине, — шел процесс выхода республиканских политических (партийных), государственных, хозяйственных, культурных элит из-под контроля политического (партийного) и административного центра.

Они лихорадочно ищут и находят себе новых лидеров. Ими становятся Б. Ельцин и Л. Кравчук, которые, будучи очень похожи (оба считали себя недооцененными в рамках предыдущей политической системы и обиженными ею), в свою очередь, быстро находят общий язык и начинают активно взаимодействовать. Заключенный 19 ноября 1990 г. в Киеве договор между РСФСР и УССР18 свидетельствует о согласованных действиях в борьбе с государственными органами СССР за властные полномочия. В тот период только это — наряду со схожими психическими характеристиками лидеров (и ничто более!) — объединяет обе республиканские политические элиты, делает их союзниками. На наш взгляд, ни упоминавшиеся декларации о государственном суверенитете, ни двустороннее соглашение, о котором идет речь, не содержат в себе никаких даже самых общих представлений о качестве и механизмах двусторонних отношений после разрушения союзного Центра. Они содержали лишь декларации и хорошо иллюстрировали пресловутый русский «авось» и украинское «побачимо».

Первенство в «параде суверенитетов» принадлежало не России или Украине. Открывали его, как известно, по вполне понятным причинам, Прибалтийские республики. Но провозглашение Российской Федерацией государственного суверенитета создавало принципиально новую политическую ситуацию. Последствия такого решения для российско-украинских отношений, которые неявно, но определенно были стержнем всей экономической и политической конструкции СССР, обеими республиками в расчет не принимались. Действия диктовались текущими событиями и изменчивыми политическими обстоятельствами в двух новых сообществах, которые начали складываться в Восточной Европе.

Куда она денется…

Теперь, много лет спустя, можно с уверенностью утверждать, что и М. Горбачев, и его политические оппоненты, концентрировавшиеся вокруг Б. Ельцина, переоценили прочность экономических связей вообще, и российско-украинских экономических в частности, достигнутый на тот момент уровень культурно-политического единства двух сообществ.

Оба центра сосредоточения властных полномочий, тогда боровшиеся друг с другом в Москве, были убеждены, что Украина «никуда не денется» и при любом результате этой борьбы послушно пойдет за победителем. Московские политики не обременяли себя изучением украинской ситуации и совершенно не понимали украинской специфики. Происходящие в Украине события виделись им исключительно как зеркальное отражение и продолжение процессов, происходивших в Центре. Отчасти, конечно, так оно и было, но «сторонники Ельцина в походе против Горбачева, — писал А. Уткин, — как будто забыли о более широком историческом измерении, о более общей картине»19.

2 ноября 1991 г. Б. Ельцин на встрече с М. Горбачевым, по свидетельству Г. Шахназарова, на вопрос, намерен ли он согласовывать свои действия с другими республиками, ответил: «Обязательно... Я только решил их придавить: мол, не будете идти за Россией в реформах — мы будем вынуждены все делать без вас, и тогда на нас не обижайтесь, мы будем преследовать свои интересы. Так что на днях всё согласуем, деваться им некуда»20.

М. Горбачев тогда еще надеялся опереться на Украину, где компартия контролировала ситуацию в борьбе с поднимавшим голову украинским национализмом и рассчитывала на поддержку Центра. Как попытку сделать это в условиях, когда партийные организации РСФСР и некоторые их представители в центральных партийных органах противопоставили себя реформам, можно рассматривать то, что избранный президентом СССР М. Горбачев решил передать союзный партийный штурвал лидеру украинских коммунистов В. Ивашко. Но было уже поздно. И в РСФСР, и в УССР процесс зашел слишком далеко.

Применительно к интересующему нас вопросу больший интерес представляет поведение российского лидера. На наш взгляд, определялось оно уверенностью в том, что Украина привязана к Российской Федерации настолько прочно, что, решая главную задачу — перехват власти у союзного Центра, — об этом можно было не беспокоиться. Не беспокоило Б. Ельцина тогда и сохранение политического влияния России в Украине. Во всяком случае, никаких признаков такой обеспокоенности обнаружить не удается — ни в документах, ни в высказываниях. Судя по всему, в тот момент этот вопрос для российского руководства либо вообще не стоял, либо ему придавалось второстепенное значение. Так, например, на заседании Госсовета СССР в Ново-Огареве 14 ноября 1991 г. Б.Ельцин заявил: «Готовя экономическое соглашение (с Украиной. — ВМ.), мы подсчитали, что в перерасчете на мировые цены двусторонних обязательств Украины и России разница в нашу пользу должна составлять 80 млрд долларов. Если Украина согласится войти в Союз, мы можем об этом должке (!) забыть, если нет — пускай платит»21.

Существует множество свидетельств того, что начиная с июня–июля 1990 года, когда в обеих республиках были приняты декларации о государственном суверенитете, депутаты и государственные чиновники уже сориентировались на разрушение Советского Союза. Цели у них были разными, за исключением, пожалуй, одной, но самой важной — «конвертации» своего временного положения в системе государственной власти в нечто более постоянное и надежное — в собственность и капитал. Но и отличающиеся цели были недостижимы без разрушений. «Если Россия начала распад СССР, — писал украинский историк Г. Касьянов, — то Украина его закончила»22.Это бесспорный исторический факт.

Таким образом, то, что мы называем «родовой травмой», состоит не в том, что произошло государственное разделение России и Украины — оно было исторически обусловлено, — а в том, как это произошло: спонтанно, стихийно, без какой-либо попытки просчитать последствия действий хотя бы на ближайшую перспективу, составить хоть какую-нибудь самую плохонькую, как любят в последнее время называть свои планы политики и дипломаты, «дорожную карту».

Если бы у тогдашнего «политического класса» России было время и способность обдумать свои действия, можно было бы увидеть, что разрушение «до основанья» всей формально уже межгосударственной структуры не являлось условием ни обретения Россией и Украиной полной политической субъектности, ни категорическим императивом их модернизации. Наоборот, как теперь уже хорошо видно, их быстрая и успешная модернизация была возможна только при условии сохранения достигнутого уровня экономической интеграции.

Собственно, неоднократные попытки вернуться на этот путь, и те, которые мы сейчас наблюдаем (СНГ, ЕврАзЭС, ТС, Евразийский союз), подтверждают, что политический зигзаг длиной в двадцать лет нужен был только для самоутверждения новых национальных элит. Таким образом, то, что произошло в 1990–1991 гг., ни в малейшей мере не отвечало объективным потребностям развития обеих стран, доминировавшим тогда европейским региональным («маастрихтский процесс») и глобальным («глобализация») трендам. Российская и украинская элиты и тогда, и сегодня с завидным упорством заставляли и заставляют свои народы грести против течения. К такому же выводу, независимо друг от друга, пришли и западные эксперты (Бжезинский, Коэн, Рар и др.).

В этом главная причина того, что не только Украина, но и Россия за эти годы утратила бóльшую часть своего политического веса на международной арене, не только в сравнении со временем, когда они выступали на ней вместе, но даже и с тем потенциалом, который они вместе имеют еще и сегодня.

Детские болезни

Помимо описанной нами выше «родовой травмы», их нормальному развитию мешают несколько болезней, которые — с учетом молодости обоих государств в сравнении с развитыми государствами Запада и Востока — можно было бы назвать «детскими». В глаза сразу же бросаются три таких болезни: упрощенное детское восприятие сложности ситуации и путей выхода из нее, детская безответственность и по-детски искренний «эгоизм» элит.

Первая из них — упрощенное представление о современном обществе и управлении им. На прошедшей недавно конференции в Институте Европы А. Громыко заметил, что ход исторического процесса идет в направлении усложнения, а отнюдь не упрощения человеческих сообществ и управления ими. С сегодняшней точки зрения, с учетом нашего уже более чем двадцатилетнего опыта, хорошо видно, что обе новые элиты — российская и украинская — не имели адекватного представления о сущности и сложности задач, вставших перед обществом, ответом на которые и была «перестройка». Сложилась удивительная ситуация, когда в обоих обществах новая элита составлялась из людей, имевших некоторый опыт государственного управления, но считавших «перестройку» привычным ремонтом фасада, и идеалистов, такого опыта вовсе не имевших. Не представляли они себе и тех трудностей и препятствий, которые непременно встанут на сообща выбранного ими пути.

Они считали, что союзный Центр сознательно тормозил реформы по соображениям самосохранения и что реформы легче будет осуществить в каждой из республик отдельно. Насколько искренними были в этих своих убеждениях Ельцин, Кравчук и их окружение, сказать трудно, но их действия не оставляют сомнения в том, что именно ими они и руководствовались.

Примерно на таком же уровне воспринимался переход к гражданскому обществу, правовому демократическому государству, рыночной социальной экономике и первым поколением украинских «суверенных» политиков.

Предупреждение, сделанное президентом США Дж. Бушем (старшим) летом 1991 г. во время его краткого визита в Киев, — о трудностях этого пути и опасностях, поджидающих на нем неофитов и не подготовленные к конкуренции экономики, не говоря уже о многочисленных обращениях М. Горбачева к гражданам Украины о том же, не произвели на новых украинских руководителей никакого впечатления. Журналисты быстренько окрестили речь Буша «котлетой по-киевски». Сегодня любой непредубежденный человек, оглядываясь на то, чем были Украина и Россия в начале того пути и чем они стали сейчас, признáет без оговорок, что Буш и Горбачев тогда были правы. Применительно к Украине, для того чтобы это понять, вовсе даже не обязательно обращаться к упомянутой нами речи американского президента. Достаточно просто лучше знать собственное интеллектуальное наследие. Для этого вполне хватило бы внимательного прочтения произведений, например, Михаила Драгоманова.

Позднее о том же самом, применительно к внешней политике США, написал Збигнев Бжезинский. В 1991 г., за неделю до всеукраинского референдума он писал в одном из украинских журналов (то есть обращаясь к украинцам), что «Маастрихт и Киев бросают нам (США. — ВМ) вызов в определении соответствующих достойных целей американской политики в Европе. Необходимо прямо сказать в этой связи: федеративное Европейское сообщество и Лига суверенных государств — вместо бывшего Советского Союза»?23.

Сложная операция

Не послушавшись, а вскоре сделав в Вискулях шаг в диаметрально противоположном направлении, руководители независимых с этого момента государств — России и Украины — очутились перед задачей высшей категории сложности. Необходимо было разделить единый общественный организм на две неравные части; дать каждой из них недостающие органы; поделить совместно нажитое имущество; научиться наконец жить соседними, но разными, обособленными домами! Для проведения такой сверхсложной операции ни в России, ни в Украине не было ни условий, ни времени, ни опыта, ни кадров. И успешной она просто не могла быть. Трудно было выбрать и менее подходящие внутренние (экономический кризис, коренная реорганизация отношений собственности и управления) и внешние (см. выше замечание З. Бжезинского) условия, и менее подходящее время для государственного разделения России и Украины. Понимая это, авторы и защитники такой политики подавали ее как «вынужденную». Судя по всему, российская и украинская историографии приняли эту версию событий без всякой проверки. Мы не встречали исчерпывающей и убедительной аргументации в пользу такого объяснения ни у российских, ни у украинских историков, ни в политической публицистике. По-видимому, потому, что доказать насущную необходимость будет очень трудно, если вообще возможно. Альтернативы есть всегда, были они и тогда, в конце 1991 года.

При внимательном рассмотрении событий всё выглядит так, что процесс разделения происходил стихийно, без всякого обдумывания, без плана и без контроля. Внутренне он был очень противоречивым, потому что одновременно с ним, параллельно ему происходило перераспределение собственности, властных полномочий, что предполагало почти полную замену способов и средств управления, и в первую очередь субсидиарности — делегированию властных полномочий на соответствующие уровни — хозяйственные и административные. А с другой стороны, в связи с отсутствием соответствующих правовых процессов и процедур, всякий вопрос межгосударственных российско-украинских отношений, число которых стремительно возрастало, мог быть решен почти исключительно на самом высоком президентском уровне. Но по этой же причине они откладывались, не разрешались месяцами и даже годами. А возникающие в этой связи прорехи в тонкой ткани новых межгосударственных отношений заполнялись демагогией. Каждая из сторон оправдывала свое бездействие неуступчивостью другой стороны.

Так, по поводу (возможно, самой острой и самой сложной, после «газовой» проблемы в российско-украинских отношениях — разделе Черноморского флота) министр обороны Украины Павел Лебедев в феврале 2013 г. заявил: «Соглашение по Черноморскому флоту было подписано восемнадцать лет тому назад, было создано более 80 рабочих групп и разных подкомиссий, но огромное количество текущих вопросов до сего дня так и не решены. Мое мнение таково: проблема эта отодвигается в глухой угол, не было желания ее решать»24.

Присмотревшись внимательнее, начинаешь понимать и алгоритм суверенного хозяйствования обеих новых политических элит. Россия явочным порядком, ничтоже сумняшеся забирала себе все властные полномочия союзного Центра. У украинцев в такой ситуации выбора не было, они вынуждены были «подбирать» на своей территории полномочия, выпавшие из рук Центра. Украина на тот момент не имела ни соответствующих инструментов (валюта, банковская система, законодательство и т.д.), ни опыта, ни кадров. Таким образом, первая «детская болезнь» новых российско-украинских отношений состояла в непозволительном для зрелой государственности и ответственной «взрослой» национальной элиты упрощении сложности задач. Это происходило в условиях перехода от директивной системы управления к рыночной и правовой. Общество требовало решения неотложных задач (и ему это было обещано), но при стихийном формировании новых отношений, которые уже никто не мог регулировать извне и которые должны были основываться на совершенно иных принципах.

Государственная граница, которая должна была возникнуть вследствие признания государственного суверенитета, резала по живому невообразимое число существовавших на тот момент личных человеческих, хозяйственных, культурных связей.

Другая, не менее тяжелая и опасная, болезнь проявлялась в том, что обе новые национальные политические элиты совсем по-детски неспособны были отвечать за последствия своих действий. Их алгоритм как по отношению к наследству СССР, так и внутри каждой из новых стран был очень простым: вижу, хочу, беру. Дезориентированный и дезорганизованный народ беспомощно наблюдал за великим переделом всего, что принадлежало ему, но было объявлено ничьим. Примерно те же правила, а точнее, отсутствие каких бы то ни было правил, были распространены и на международные отношения на постсоветском пространстве. Кто первый успел, кто был сильнее, у того и право, и правда. Россия имела бóльший политический вес, бóльшую сырьевую и экономическую массу, и ее новые руководители отнюдь не колебались в использовании этих своих преимуществ.

Ельцин довольно афористично выразил этот принцип в Уфе 14 августа 1990 г.: «Возьмите столько власти, сколько сможете проглотить». Что ж, всё выглядит так, что и российская, и украинская республиканские политические элиты взяли значительно больше власти, «чем могли проглотить». Как во внутренней политике в обеих странах, так и в их отношениях дала себя знать неспособность сопоставлять свои сиюминутные интересы и действия со среднесрочными и долгосрочными их последствиями, неумение вписывать их в более широкий национальный и международный контексты. Этому еще предстояло научиться.

На наш взгляд, сказанного достаточно, чтобы составить общее представление о том, как на самом деле и почему возникла и осуществилась совершенно не отвечавшая национальным интересам обеих республик — российской и украинской — и интересам большинства живших в ней людей, идущая вразрез с доминировавшими глобальными и региональными трендами политическая альтернатива одномоментной полной суверенизации и государственного разделения России и Украины.

Реализовавшись в силу стечения обстоятельств, политическая альтернатива одномоментной полной суверенизации и государственного разделения России и Украины задала обеим странам нигде не пересекающиеся траектории «неразвития», паразитирования общества и элит на накопленном ранее экономическом потенциале. Двигаясь по ним, Россия и Украина, судя по всему, разошлись настолько далеко, что при сохранении существующих условий — внешних и внутренних — возможность их взаимодействия в процессе модернизации в ближайшем обозримом будущем становится все более и более призрачной.

Эта возможность может быть осознана только после полного исчерпания упомянутого остаточного потенциала или острого политического кризиса, потребует смены элит и концептуального переосмысления истории, современного состояния и целей межгосударственных российско-украинских отношений.

Европейский контекст

В силу не до конца проясненных и поныне причин европейский процесс после Беловежской Пущи (1991 г.) и Маастрихта (1992 г.) пошел разнонаправленно: интеграция на Западе и дезинтеграция на Востоке.

Понятно, что при сохранении такого положения вещей он вполне может стать движением без всякой цели. Перенесение «берлинской стены» на пару тысяч километров на восток и расширение ее до «санитарного кордона», включающего ряд стран Центральной и Восточной Европы, в том числе Украину, не решает ни одной европейской проблемы, а лишь умножает их число и откладывает их решение на неопределенное время, перекладывает его на будущие поколения европейцев.

Однако весьма невелика вероятность того, что, как мы уже отмечали применительно к нашей стране, они, эти новые поколения европейцев, будут иметь для этого столь благоприятные возможности, как те, которые сложились в мире и Европе в 1991 году — к моменту подписания Парижской хартии для новой Европы.

В хрупких, еще не устоявшихся отношениях России и Европейского Союза Украина с одинаковой вероятностью может стать и «пальмовой ветвью», и «яблоком раздора», может быть самым широким мостом и самой высокой стеной в Европе.

«Любые попытки выстроить украинское государство как антироссийский проект, использовать его в качестве санитарного или экономического кордона по отношению к России, или между Россией и Европой всегда оканчивались трагически — катастрофой и политическим крахом», — говорил на международной конференции в Москве в июне 2013 г. украинский историк и политик Д. Табачник. Но верна также и обратная формула — враждебная Украине Россия сама обрекает себя на утрату статуса великой державы.

Нет никаких гарантий от превращения территории Украины в пространство политического соперничества или даже в театр военных действий, как это только в прошлом веке было дважды: в годы Первой и Второй мировых войн.

Украина (впрочем, как и Россия) была, есть и будет частью Европы — как в географическом, историческом, так и в этническом и культурном отношениях. Поэтому, когда речь идет о «европейском выборе» Украины, имеется в виду выбор политической модели. Но как эти модели «лягут» на относительно слабый экономический и социальный украинский фундамент? Укрепить его можно со временем — в случае значительного ускорения экономического развития, что будет сделать довольно трудно без понимания и поддержки и тем более при противодействии со стороны российской администрации, без доступа к российским природным ресурсам и рынкам.

Как показывает приведенное мною высказывание украинского министра, в Украине это сознают. Но между осознанием и реализацией категорического императива сотрудничества с Россией стоит труднопроходимое препятствие. Россия рассматривает Украину как формально независимое государство, которое должно всегда следовать в фарватере российской внешней политики. За формальным признанием украинского государства стоит представление о нем как о политическом «симулякре». Мы бы определили это как концепцию ограниченного суверенитета: «вы суверенны в рамках, не задевающих наши интересы».

Но даже в той мере, в которой сам феномен политического влияния был осознан и воспринят в российском обществе и политическом классе как приемлемый способ воздействия на независимого партнера, это — применительно к Украине — представлялось величиной постоянной, определяемой природными ресурсами, силой исторической инерции и большей геополитической массой Российской Федерации.

В июне 2013 г. на конференции в Москве депутат Верховного Совета Украины А. Пышный, обращаясь к российским участникам, говорил: «Наши отношения характеризуются асимметричностью. Наши отношения характеризуются конфликтностью и непрозрачностью».

Принято считать, что Украина нуждается в этом больше России. Отчасти так оно и есть. Территория, ресурсы, политический вес в мире, военная мощь и т.п. имеют значение. Но если это так, то в этом случае и ответственность России за состояние двусторонних отношений должна быть гораздо большей.

Итак, у большинства проблем, отравлявших и продолжающих отравлять российско-украинские отношения после упразднения Советского Союза, есть весомые объективные основания. Но большинство из них за два прошедших десятилетия можно было решить, если бы не два больших «но» — российское и украинское.

Российское «но», как уже отмечалось выше, состояло в том, что государственная администрация Российской Федерации все это время вела себя так, как будто ничего или почти ничего не произошло, и Советский Союз продолжает существовать. Украинское «но» — в том, что украинские политики делали вид, что СССР никогда не существовал и между ними и УНР-ЗУНР пролегло историческое безвременье.

Были, разумеется, и другие причины, среди которых можно назвать недооценку стремления украинской элиты обрести полную политическую самостоятельность, переоценку экономической зависимости Украины от России, нежелание видеть в Украине равного партнера и, возможно, более всего и в первую очередь — подмену политики влияния принуждением.

Вся Украина (а не отдельные ее регионы) уже никогда не согласится на второстепенные роли, на роль «младшей сестры», роль ведомого в каком бы то ни было новом объединитель-

ном проекте. Какие-то отдельные регионы, конкретные политические силы еще могли бы, но вся страна — вряд ли. Украина просто не может себе этого позволить. Такой большой государственный «корабль», как Украина, ни в чьем фарватере долго не удержится.

Поскольку главной движущей силой новой интеграции является все-таки Россия, участие или неучастие в этом проекте Украины зависит в первую очередь от характера, силы и направленности российского политического влияния.

Даже если в ближайшие годы интеграция с участием Украины не состоится, все равно трансформация политических систем в обеих странах, их экономическое развитие будут происходить при сильных взаимных влияниях. В экономике, например, как еще совсем недавно заявлял В. Путин, «уровень кооперации между российскими и украинскими производителями очень часто такой, что друг без друга они просто встанут, не будут существовать».

Важно также понимать, особенно в России, что эти взаимные влияния могут быть разными по силе, но они всегда будут равными по значению.

Самое трудное и самое нужное изменение, которого настоятельно требуют новые российско-украинские отношения и которое еще не произошло, состоит в том, чтобы придать им действительно равноправный характер, понять, что они одинаково важны для обеих стран и что они уже никогда не будут и не должны быть отношениями старшинства, зависимости или подчиненности.

Вместо эпилога

Отказ президента Украины подписывать в Вильнюсе долго готовившееся соглашение об ассоциации с ЕС и об углубленной и расширенной зоне свободной торговли, последовавшие за этим драматические события и поиск выхода из внутреннего социально-экономического и политического кризиса в Украине и дипломатического тупика в отношениях России и ЕС, им усугубленного, пока что не позволяют делать надежные долгосрочные прогнозы, но дают возможность составить сценарии развития российско-украинских отношений на ближайшую перспективу.

Наиболее вероятными нам представляются следующие три.

Первый. Все останется, как есть. Россия будет пытаться оказывать нажим с целью принудить Украину следовать в фарватере ее политики и создать режим, совместимый с российским, для включения ее в те или иные интеграционные проекты на постсоветском пространстве. Украина будет лавировать между Россией и ЕС. Обе страны, как это и было в предыдущие годы, будут объективно сдерживать друг друга в попытках экономической и политической модернизации.

Второй. Украина окончательно сходит с политической орбиты России, возникает новая разделительная черта в Европе (теперь в Восточной). «Восточная Европа минус» (минус Европейская часть Российской Федерации, Беларусь и, скорее всего, Армения). Тогда ЕС и Украину в лучшем случае ожидает «холодный мир» с Россией, в худшем — новое издание «холодной войны».

Третий. Осознание тупика приведет к расширению контекста в рамках партнерства ЕС/Россия, Совета Европы, ОБСЕ или, возможно, через посредство какого-то нового формата. Начнется осмысление и разработка совместно с США и Канадой если не конфигурации Большой Европы, то хотя бы правил поведения, обеспечивающих на ближайшую перспективу минимальный стандарт безопасности и сотрудничества в Европе.

Очень обнадеживает упоминание в преамбуле проекта Соглашения об ассоциации Украины с Евросоюзом и Евроатомом «Парижской декларации для новой Европы» 1991 года. А также то направление выхода Украины из кризиса, которое обозначилось с возобновлением работы Верховной Рады Украины 28 января с.г. и результаты «короткого» саммита Россия — ЕС в Брюсселе в тот же день. Особенно прозвучавшее из уст президента России предложение не вмешиваться во внутренние дела Украины, готовность оказывать ей посильную помощь независимо от того, кто победит в нынешнем противостоянии — власть или оппозиция, и создать зону свободной торговли между ЕС и формирующимся ЕАС.

Учитывая разницу экономического и военного потенциалов, я все-таки склонен возлагать основные надежды на Европейский Союз и, может быть, при определенных условиях, на Украину — как пример для подражания. В том, что касается собственно Украины, то экономические и политические последствия нужно рассматривать отдельно, причем и те и другие в двух вариантах — тактическом и стратегическом.

При любом развитии событий уже сейчас совершенно ясно, что российско-украинские отношения изменились, и изменились необратимо, хотя, как известно, история всегда оставляет шанс для возвращения на магистральный путь развития с проселочных дорог, на которые они сошли.

После Вильнюса продолжать двигаться в рамках постсоветской парадигмы как во внутренней, так и во внешней политике, в том числе в российско-украинских отношениях, стало невозможно. Потому что после Вильнюса был «Майдан незалежности». Откладывать модернизацию институтов означает для обеих стран медленно превращаться в задворки Европы. Поиски сопряженной модернизации становятся категорическим императивом. А он, как известно, умеет прокладывать себе путь — независимо от наших желаний: крот истории хорошо роет.

Для Украины единственно мыслимым в сложившейся ситуации способом выйти из кризиса и резко ускориться в социально-экономическом развитии является использование «человеческого фактора» — высвобождение интеллектуального и производственного потенциала страны, максимально возможная либерализация. Успех или неудача Украины на этом пути окажут большое влияние и на Российскую Федерацию. Если Украине удастся переломить негативные тенденции в экономике и социальной сфере, Россия, убедившись в этом, может пойти тем же путем, и кто знает, возможно, это вернет большому восточноевропейскому российско-украинскому тандему исторически принадлежащую ему доминирующую роль. Но это станет возможным только в том случае, если этот тандем возникнет и сделается лидером и двигателем экономической и политической модернизации в Восточной Европе.

В свою очередь, это станет реальным путем к преодолению давнего «большого» раскола Европы (Рим — Византия, католицизм — православие, ЕС и Россия), гомогенизации всего большого европейского пространства: географического (собственно Европа) и культурно-исторического (Северное полушарие и Австралия). Во всяком случае, надежда на это сохраняется, ибо никаких иных «обходных» путей развития для двух стран и их отношений, на наш взгляд, ныне просто не существует.

Примечания

1 Мироненко Виктор Иванович — к.ист. н., в.н.с. Института Европы РАН, руководитель Центра украинских исследований ИЕ РАН, главный редактор журнала «Современная Европа».

2 «Мы редко упускаем возможность упустить возможность» (англ.).

3 См.: Putin's Ryrrhic Victory in Ukraine by Yevgeny Kiselyov // The Moscow Times, December 2, 2013.

4 Высказывание приписывают председателю Законодательной комиссии Франции времен Наполеона Буле де ла Мэтру — в связи с казнью герцога Энгиенского. — ВМ.

5 К сожалению, в отличие от большинства демократических стран, основной объем информации о двусторонних отношениях недоступен для независимых исследователей, за исключением тех документов и статистической информации, которую власть сочтет выгодной для себя опубликовать. — ВМ.

6 Подробнее см.: http://ukros.ru/ Пока эта статья готовилась к печати в ноябре 2013 г., состоялась и вторая конференция.

7 Подробнее см.: http://risa.ru/ В ее организации и проведении большая заслуга президента Российской национальной ассоциации украинистов Галины Мирославовны Лесной и ректора МГИМО (У) МИД РФ академика Анатолия Васильевича Торкунова.

8 Подробнее см.: http://www.ecfor.ru/pdf.php?id=research/ref1

9 Или «восстановление», на чем скорее всего будут настаивать украинские коллеги-историки, и что в данном случае не имеет принципиального значения. — ВМ.

10 Г.Г. Єфiменко. Бiльшовицький центр i Радянська УкраЁ?на: економiчнi аспекти нацiональноЁ? полiтики Кремля у 1917–1925 рр. УкраЁ?нськiй iсторичний журнал. 2 / 2009. С. 96–97 / Лисяк-Рудницький I. Природа украЁ?нськоЁ? радянськоЁ? державностi // Його ж. Iсторичнi есе: У 2 т. — Т. 2. — К., 1994. С. 458.

11 На это имели право разве что Иван Дзюба, Левко Лукьяненко, Тарас Черновол и еще несколько украинских диссидентов, которые заслуживают уважения за преданность своим убеждениям, но в тех условиях, независимо от того, что они сами о себе думали, они объективно имели минимальное влияние на ход событий в Украине.

12 Например, выступление Ивана Драча на съезде писателей УССР в 1986 г. после Чернобыльской аварии.

13 Правда, как теперь видно, вожаки движения за образование Компартии Российской Федерации не имели никакой реальной политической программы и боролись скорее не за власть, а за место при ней, которое они и получили на руинах социального эксперимента, проводившегося коммунистами.

14 Декларация о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики от 12 июня 1990 г. Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. — 1990. — № 2; Декларацiя про державний суверенiтет УкраЁ?ни вiд 16 липня 1990 р. Вiдомостi Верховноï Ради УРСР. — 1990 р. — № 31.

15 Центральний державний архiв вищих органiв влади та управлiння УкраЁ?ни (ЦДАВО УкраЁ?ни). — Ф. 1. — Оп. 28. — Спр. 120. — Арк. 4.

16 Там же.

17 Сергей Рахманин. Введение в референдум: краткий курс. Зеркало недели. 2006. 28 января — 3 февраля.

18 Украiна — Россiя, 1990–2000 рр.: Документи та матерiали / Редколл.: О.О. Чалий (вiдп. ред.), Г.В. Берденнiков (голова ) та iн. — К.: Юрiнком Iнтер, 2001. — 776 с.

19 Анатолий Уткин. 200 или 800 стран?Московские новости. № 25 (29.06 — 05.07.2007).

20 В Политбюро ЦК КПСС... По записям Анатолия Черняева, Вадима Медведева, Гергия Шахназарова (1985-1991) / Сост. А. Черняев (рук. проекта), А. Вебер, В. Медведев. — М.: Альпина Бизнес Букс, 2006. С. 714.

21 В Политбюро ЦК КПСС... С. 723.

22 Касьянов Г. УкраЁ?на 1991–2007: нариси новiтньоЁ? iсторiЁ?. — К.: Наш час, 2008.

23 Правда Украины. 30 ноября 1991 г.

24 URL: http://www.gazeta.ru/politics/news/2013/02/23/ n_2768717. shtml Последнее обращение — 23.02.2013.

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2014, №38-39

Восточное партнерство

Алла Язькова

Повисший вопрос:

евроинтеграция — процесс элит или народов?

В конце ноября 2013 года в Вильнюсе состоялся саммит Европейского Союза, который был призван активизировать программу «Восточное партнерство», объединившую шесть постсоветских государств — Азербайджан, Армению, Беларусь, Грузию, Молдову и Украину. Заявленная цель программы — содействие экономическому становлению и демократическому развитию этих стран, соблюдению в них прав человека и ликвидации негативных явлений — пренебрежение нормами закона, распространение коррупции и произвола чиновников. Предполагалось, что в ходе саммита Украина подпишет с Евросоюзом Договор об ассоциации, а Молдова и Грузия парафируют такие же договоры, т.е. окончательно согласуют их тексты. В вильнюсском саммите приняли участие также Армения, Азербайджан и Беларусь (последняя в качестве наблюдателя).

Многие международные наблюдатели считают вильнюсский саммит «саммитом несбывшихся надежд». Главной его неудачей стал отказ президента Украины Виктора Януковича подписать Договор об ассоциации, что было расценено европейскими лидерами как «результат давления Москвы». И хотя Россия действительно усматривала в действиях Евросоюза попытку не согласованного с нею геополитического продвижения в исторически и географически близкий ей регион, вильнюсский саммит оказался непродуктивным не только по этой причине.

Для того чтобы понять сложившуюся вокруг подготовки и проведения саммита обстановку, стоит хотя бы вкратце обрисовать характер программы «Восточное партнерство», пути и методы ее формирования.

Первоначально эта программа была задумана как составная часть выдвинутой в 2004 г. Европейской политики соседства (ЕПС), цель которой состояла в том, чтобы по периметру Евросоюза формировались дружественные ему государства, демократически развитые и не представляющие угрозы для Европы. ЕПС была достаточно аморфной, включала в себя ряд стран Южного Средиземноморья, а также — наряду с ними — Россию и Турцию.

Весной 2008 года Польша и Швеция, развивая эту инициативу, предложили специальную программу для шести государств постсоветского пространства, в которой детализировались бы задачи их постепенного приближения к нормам Евросоюза, т.е. были бы созданы хорошо управляемые, демократические, экономически свободных обществ, в которых соблюдаются права человека. Бóльшая часть населения этих государств восприняла идею «вхождения в Европу» с энтузиазмом — правда, не совсем понимая, какие обязательства необходимо взять на себя, чтобы в своей повседневной жизни добиться установления европейских правовых и трудовых норм.

По поводу причин выдвижения этой программы высказывались различные суждения. Испанская «Паис» расценивала это как противовес инициированному Францией Средиземноморскому союзу, с тем чтобы равновесие в ЕС не нарушалось в ущерб интересам стран Центрально-Восточной Европы. Но были и другие мнения: главная задача, как она представлялась «одному западноевропейскому дипломату», состояла в том, чтобы посредством «мягкой силы» «заякорить шестерку, как к тому времени это уже удалось на Балканах»1, и тем самым ослабить контакты этих шести стран с Россией.

Продвижению программы «Восточное партнерство» способствовали противоречия, возникавшие в отношениях России и ее партнерами по СНГ. Реальные формы программа обрела после вооруженного российско-грузинского конфликта 2008 г., когда Евросоюз выступил с резкой критикой военной акции России, «вышедшей за пределы необходимой самообороны». Зимой 2008 г. Евросоюз выступил также активным посредником в период «газовой войны» между Россией и Украиной. В мае 2009 г. на совместном саммите ЕС и шести приглашенных в программу «Восточное партнерство» государств было заявлено об учреждении этой программы.

Нельзя не заметить, что саммит был явно недооценен и проигнорирован лидерами крупнейших европейских государств (присутствовала только Ангела Меркель), не прибыли также президенты Беларуси и Молдовы — А.Лукашенко и В.Воронин. Приглашенные на саммит «восточные партнеры» были несколько разочарованы решением ЕС о выделении до 2013 г. всего 600 млн евро в качестве поддержки усилий всех стран «шестерки» по демократизации общественных отношений. Но решения по вопросу о постепенном смягчении и отмене в перспективе визового режима приняты не были. Не были объявлены и хотя бы приблизительные сроки интеграции наиболее успешных стран «шестерки» в ЕС, а в последующих документах неоднократно подчеркивалось, что программа «Восточное партнерство» вообще не предусматривает открытого пути к членству в ЕС.

По оценке посла Польши в РФ Войцеха Зайончковски, представленной в его интервью ИА Regnum (23.09.2011), программа «Восточное партнерство» построена по принципу ответных действий ЕС на конкретные достижения входящих в нее стран. При этом успех одной страны, как, например, Украины, которой уже тогда было предложено подписать Договор об ассоциации с ЕС и о всеобъемлющей и углубленной зоне свободной торговли, не должен ущемлять продвижения других стран.

Европейские аналитики замечали, что, в отличие от программы ЕПС и программы «Черноморская синергия», в «Восточное партнерство» не были приглашены ни Россия, ни Турция2. И хотя очевидно, что обе эти страны имеют собственные программы сотрудничества с ЕС (Турция — ассоциированный член, Россия — стратегический партнер), в оценках их политиков сохранялась настороженность. Россия проявляла всё бóльшую незаинтересованность в углублении сотрудничества постсоветских государств в рамках программы «Восточное партнерство», а иногда даже оказывала на них и прямое давление, как это проявилось, например, во время визита в Молдову вице-премьера Дм.Рогозина. А советник президента РФ С.Глазьев не исключил ухудшения более чем объемных торгово-экономических отношений Украины с Россией — вплоть до отмены режима свободной торговли.

Отвечая на вопросы РИА Новости, постоянный представитель РФ при ЕС В.Чижов сказал: «Оснований для того, чтобы называть “Восточное партнерство” объединением, нет никаких. Это проект, инициатива ЕС, которая находится на непростом этапе становления, сопряженном с немалыми трудностями». Он также заметил, что программа в шести странах-участницах воспринимается совершенно по-разному: «одни считают, что это политический инструмент, чтобы уйти от какого-либо ангажемента в отношении полного членства этих стран в ЕС, другие — что это попытка принудительно притянуть их к сотрудничеству с ЕС»3.

Ведущие же страны Евросоюза считали неприемлемыми те ограничительные меры, которые приняла Россия по отношению к Украине накануне вильнюсского саммита в связи с планами Киева подписать Договор об ассоциации с ЕС. В то же время лидеры Евросоюза, несомненно, понимали опасность обострения отношений с Россией, воспринимавшей «Восточное партнерство» как попытку «вторжения в сферу ее законных интересов». Так, министр иностранных дел Германии Гидо Вестервелле, заявив накануне вильнюсского саммита, что «Восточное партнерство» отнюдь не направлено против России, пригласил Россию к «совместному инвестированию в добрососедство и поддержанию стабильных демократических обществ, которые основываются на верховенстве права и работают в надежной бизнес-среде»4.

В пылу развернувшейся полемики не всегда учитывалось, что европейский вектор политики Украины, как и большинства других стран, включенных в «Восточное партнерство», стал очевидным уже в конце 1990-х гг., когда президент Леонид Кучма, выступая в 1998 г. на Парламентской ассамблее Совета Европы, заявил о стратегическом выборе в пользу Европейского Союза. Соответствующие шаги были предприняты также Виктором Ющенко и Юлией Тимошенко, и не случайно, что сегодня часть европейских политиков считают репрессивные меры против бывшего премьера Тимошенко препятствием на пути евроинтеграции Украины.

Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов не только позицию украинских политиков, но и фактор общественного мнения. Выступая в конце августа 2013 года в программе радио «Свобода», известный украинский журналист Виталий Портников рассказал об удивительной закономерности, которую демонстрировали социологические опросы в Украине в преддверии вильнюсского саммита ЕС. Бóльшая часть опрошенных не считают себя европейцами, но совершенно уверены в необходимости участия в европейской интеграции и с энтузиазмом воспримут Договор об ассоциации. В то же время значительная часть респондентов с таким же энтузиазмом восприняла бы подписание соглашения и с Таможенным союзом. А еще лучше было бы подписать соглашение и с Брюсселем, и с Москвой. Стало быть, счиатет, В. Портников, в украинском обществе пока еще идет дискуссия о выгодах, а не о ценностях, и это означает, что у населения ещё не сформировалась устойчивая идентичность5. Тем не менее опыт беспрецедентных массовых выступлений, развернувшихся в Киеве, Львове и ряде других городов Украины, после того как В.Янукович отказался подписать в Вильнюсе Договор об ассоциации с Евросоюзом, показывает, что большинство украинской общественности предпочитают европейский путь развития.

Помимо Украины, в центре внимания вильнюсского саммита оказались Грузия и Молдова.

Еще в конце июня 2013 г. Грузия успешно завершила переговоры с Евросоюзом о зоне свободной торговли и была готова начать переговоры по соглашению об ассоциации, однако нарастание внутриполитических противоречий накануне президентских выборов заставил Европейский Союз понизить уровень переговоров до обсуждения зоны свободной торговли и парафирования соглашения об ассоциации.

По оценке министра иностранных дел Майи Панджикидзе, парафированный в Вильнюсе Договор об ассоциации позволит Грузии стать частью общеевропейского экономического пространства, поскольку Грузия станет более привлекательной для иностранных инвесторов, которые затем смогут пользоваться рынком всего Евросоюза6.

Российские же эксперты оценивали значение этого события несколько иначе, указывая, что когда в соответствии с такого рода соглашением снимаются барьеры, выигрывает не каждый, а только те, кто готов поставлять товары лучшего качества и по более низким ценам. Если же экономика неконкурентоспособна, как это было, например, в Болгарии, то такого рода соглашение может разорить местных производителей и повлечет за собой заполнение рынка европейскими товарами.

Так же как и в случае с Украиной, нельзя не учитывать фактор общественного мнения, которое в Грузии в своем большинстве склоняется к европейскому пути. Как уже отмечалось, мощным катализатором для развития программы «Восточное партнерство» стал (и не только для Грузии) вооруженный конфликт 2008 г., который, по оценке экспертов Института современной России, всерьез озадачил и постсоветские государства, и Евросоюз, показав, что в отстаивании своих интересов Россия может пойти достаточно далеко7.

Поэтому подписание (или парафирование) соглашения с Грузией, по понятным причинам, имеет не только экономический, но и весьма существенный политический подтекст, и об этом неоднократно заявлял экс-премьер-министр Грузии Бидзина Иванишвили. В то же время в начале октября 2013 г. на встрече с представителями комитета по политике и безопасности Совета Евросоюза он также подчеркнул, что для Грузии очень важно, чтобы Евросоюз вел с Россией интенсивный и принципиальный диалог. Сближение стран «Восточного партнерства» с Евросоюзом не должно восприниматься Москвой как политика, направленная против России.

На саммите в Вильнюсе текст Договора об ассоциации был парафирован также и Республикой Молдова. В этой связи вопрос ее внешнеполитической стратегии стал темой «номер один» текущего, 2013 года. В программах партий, входящих в правящую коалицию (ЛДПМ, ДПМ), пункт о евроинтеграции обозначен как принципиально важный, наряду с неоднократно повторенными утверждениями о том, что территория Молдовы должна стать не полем конфронтации, а местом сближения Запада и Востока.

По оценке молдавских аналитиков, Республика Молдова, географически являясь частью Центральной Европы и так называемым «европейским пограничьем», раньше других постсоветских государств восприняла перспективы «вхождения в Европу». И хотя экономика ее основных, правобережных районов преимущественно аграрная, в то же время страна сумела продемонстрировать некий образец европейской политической культуры, будучи единственной на постсоветском пространстве, где президент и парламент на протяжении последних двадцати лет сменялись законным путем, на основе электорального предпочтения граждан.

Сказанное, по-видимому, и позволило европейским политикам провозгласить Молдову флагманом «Восточного партнерства». В то же время в беседе с еврокомиссаром Штефаном Фюле бывший премьер-министр Молдовы Владимир Филат заметил, что «евроинтеграция Молдовы — процесс элит, а не народа», и последние события показывают, что он был прав. «По мере приближения Вильнюса молдавское общество все более раскалывается», — отмечала газета «Панорама». На уровне обыденного сознания граждан все более тревожат возможные санкции со стороны России — запрет экспорта вин и сельхозпродукции, введение виз для трудовых мигрантов, которых в России насчитывается более ста тысяч, и возможная их депортация, и наконец потеря Приднестровья.

Накануне вильнюсского саммита в Молдове активизировалась деятельность социал-демократической и коммунистической партий (СДПМ, ПКРМ), организовавших массовые акции против отказа властей провести референдум о вступлении республики в Таможенный союз. Партия коммунистов (ПКРМ) выступает против участия Молдовы в программе «Восточное партнерство», хотя в 2002 г. именно ее лидер В.Воронин провозгласил курс на евроинтеграцию. Сегодня же ПКРМ объявляет «Восточное партнерство» «вильнюсским сговором» и попыткой провести «новые разделительные линии на Европейском континенте».

Молдова парафировала на саммите в Вильнюсе «Соглашение о свободной торговле», но при этом еврокомиссар Шт. Фюле заявил, что это не должно означать, что она отказывается от восточного рынка и трудовой миграции в Россию, добавив, что евроинтеграция не должна быть «процессом элит» и следует учитывать интересы всего общества. Он также упомянул, что еще в начале сентября 2013 г. Европарламент принял резолюцию, где было сказано, что Россия должна уважать право стран — членов “Восточного партнерства” самим выбирать, будут ли они подписывать договоры об ассоциации с Евросоюзом, и воздерживаться от давления на Украину и Молдавию в виде экономических санкций или на Армению — в виде прямых угроз8.

На состоявшемся 28-29 ноября в Вильнюсе саммите подтвердились ранее высказанные прогнозы и опасения по поводу целого ряда проблем, затрудняющих продвижение программы «Восточное партнерство».

В наиболее сложном положении оказалась Армения, испытывающая на себе постоянный прессинг конфликта вокруг Нагорного Карабаха. Как известно, по итогам состоявшихся 3 сентября в Москве переговоров Сержа Саргсяна с Владимиром Путиным президент Армении заявил, что Армения не будет парафировать договоры с Евросоюзом, а, напротив, вступит в Таможенный союз (ТС) и впоследствии будет участвовать в формировании Евразийского экономического союза.

Вскоре после этого российская деловая газета «Взгляд» опубликовала подсчитанные Евразийским банком выгоды, которые получит Армения от вступления в ТС (снижение со 270 до 180 долларов цен на поставляемый Россией газ, положительная динамика по поддержке армянских трудовых мигрантов, отмена пошлин и другие льготы). По мнению же ряда экспертов, такое решение было продиктовано не столько экономическими соображениями, сколько тем, что вновь возможно обострение конфликта вокруг Нагорного Карабаха.

Выступая на вильнюсском саммите, президент Армении С.Саргсян, тем не менее отметил, что главной целью Армении является разработка таких действенных механизмов с ЕС, которые, с одной стороны отражали бы глубокий характер двусторонних социально-экономических и политических отношений, а с другой — совместимы с другими формами сотрудничества. Он также заметил, что пятилетняя история программы «Восточное партнерство» свидетельствует о необходимости и жизнеспособности данного формата9.

Что же касается Азербайджана, то, не отказавшись от участия в вильнюсском саммите, он занял особую позицию, исходя из характера своих взаимоотношений со странами Евросоюза в сфере поставок энергоресурсов, и тем не менее подписал предложенное ему соглашение об облегчении визового режима. Как отмечают российские аналитики, Азербайджан не против Европы, просто ему не нужна такая интеграция, которая хотя бы теоретически могла поставить под сомнение экономическую и политическую монополию режима10.

Пока еще рано подводить итоги саммита в Вильнюсе, но уже сейчас очевидно, что его результатом стало начало перемен в регионе Восточной Европы, о чем свидетельствуют кардинальные сдвиги в массовом сознании наиболее крупного и значимого регионального государства — Украины.

Брюссель был бы готов подписать с ней Договор об ассоциации на любых условиях даже после окончания саммита, ссылаясь на массовую поддержку идей евроинтеграции населением. Но оказать Украине фундаментальную поддержку в условиях нарастающего экономического кризиса из-за потери российских рынков Евросоюз не готов.

Потери российских рынков не только Украиной, но и другими странами «Восточного партнерства» Евросоюз возместить не может хотя бы потому, что их доля во внешней торговле стран ЕС крайне незначительна (по данным Евростат, в 2012 г. она составляла 2,3% по экспорту и 2,0% по импорту). Из этого следует, что возникшие после Вильнюса проблемы носят преимущественно политический характер и что их решение может быть достигнуто путем политических переговоров с участием всех сторон, в том числе и России.

Примечания

1 http://www.alleuropa.ru/index.phpview=article&catid+62+2011-06

2 ISBSS, Policy Brief #12, February 2009, p.3

3 http://www.yerkramas.org/3013/03.21

4 http:www.newsgeorgia.ru.world/2013.10.11/215945982.print.html

5 http://www.svoboda.org/articleprintview/25090957/html

6 http://www.georgiatimes.info/news954457html

7 http://inrussia.org/30.09.201

8 http://www/regnum.ru/news/170687html.

9 http://www.regnum/ru/news1739043.html

10 «Новая газета», 02.12.2013.

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2014, №38-39

Мосгорсуд приговорил Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева, ключевых фигурантов "болотного дела", к заключению в колонии, передает корреспондент РИА Новости из зала суда.

Удальцов и Развозжаев получили по 4,5 года заключения. Отбывать наказание им предстоит в колонии общего режима, при этом им зачли в предстоящий срок время, проведенное в СИЗО, и под домашним арестом. В качестве дополнительного наказания за незаконное пересечение государственной границы РФ судья оштрафовал Развозжаева на 150 тысяч рублей.

Как указал судья Александр Замашнюк, их исправление возможно только в условиях изоляции от общества.

По мнению гособвинения, фигуранты не только организовали беспорядки на Болотной площади Москвы в мае 2012 года, но и планировали провести аналогичные акции в других регионах России. Сами обвиняемые и их защита настаивали на оправдательном приговоре.

Вынося приговор по второму эпизоду, подготовке массовых беспорядков по всей России, судья указал, что они готовились в тренировочном лагере в Литве на примере других протестных акций. В качестве смягчающих обстоятельств суд указал на наличие у обоих осужденных несовершеннолетних детей, а также написанную Развозжаемым явку с повинной.

Ранее Замоскворецкий суд Москвы назначил от трех лет и трех месяцев условно до четырех лет колонии восьми участникам беспорядков. Несколько фигурантов этого дела были амнистированы.

Кроме того, в отдельное производство было выделено дело Константина Лебедева, который проходит свидетелем обвинения на процессе против Удальцова и Развозжаева: Лебедев признал вину в приготовлении массовых беспорядков и был осужден на 2,5 года колонии общего режима. В мае он вышел на свободу условно-досрочно.

В Калининграде за загрязнение окружающей среды оштрафован завод по изготовлению полуфабрикатов. Московский районный суд оштрафовал предприятие на 3,5 миллиона рублей. В течении 7 лет завод спускал в водоём отходы производства. Это один пример из немногих, когда удалось найти и наказать виновника.

А ведь зачастую сами калининградцы сливают стоки с тех же дач или частных домов в водоём. И ущерб природе они наносят не меньше.

Ручьи Парковый, Воздушный, Голубой, река Лесная. Свежестью веет только от их названий, на что указывают в жалобах во все инстанции местные жители. Правда, в большинстве случаев они же сами и причастны к появлению далеко неприятного запаха.

Леонид Геннадиевич живёт в садовом обществе «Дружба» четыре десятка лет. Но и он не может с точностью сказать, где какая труба проходит. Раньше в пруд Нескучный сливалась разве что вода из дренажей. А теперь и канализационные стоки с окрестных дач. В итоге в этом году озеро зацвело. Владельца трубы с душком попробуй ещё найди. Самое грозное наказание – поставленная водоканалом заглушка.

ДМИТРИЙ ГРИШАНОВ, НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА ОХРАНЫ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ АДМИНИСТРАЦИИ КАЛИНИНГРАДА, заявил: «Сейчас мы техническим заданием тампонирование такое… детампонажу не подлежит. Поэтому, там, где мы затампонируем, сам житель ничего сделать не сможет, если таковой нарушитель будет».

На улице Ивана Сусанина классическая картина: канализация сливается в дренажные каналы, откуда затем попадает в городские речки и озёра. Большинство владельцев особняков не удосужились заключить договоры на утилизацию отходов. Ручей Литовский тоже выполняет роль коллектора для целой многоэтажки. На прошлой неделе суд оштрафовал целое предприятие – «Продукты питания», признав его производство загрязняющим реку Лесную. Но местные жители по-прежнему не могут открыть форточку.

НАТАЛЬЯ ЗИЗЮЛИНА, ЖИТЕЛЬ КАЛИНИНГРАДА, сетует: «Ну вот, ответ пришёл: одному штрафы, второму штрафы. Ну а смысл какой? Нам не надо эти штрафы. Нам надо, чтобы экология была чистой».

Первоначальная сумма ущерба оценивалась в 33 миллиона, но в ходе судебного разбирательства снизилась почти в 10 раз. В природоохранной прокуратуре не исключают повторного иска к промышленникам, если будут основания.

ЕВГЕНИЙ СМИРНОВ, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРАВООХРАННОГО ПРОКУРОРА ПО КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ, сообщил: «В настоящее время те многочисленные, многократные пробы уже отобраны. Ведётся работа по их исследованию. На этой или в конце следующей неделе нам будет ясно точно, есть основания для предъявления иска, или нет».

ОЛЕГ ИВАНОВ, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КАЛИНИНГРАДСКОГО РЕГИОНАЛЬНОГО ОТДЕЛЕНИЯ «ЗЕЛЁНЫЙ ФРОНТ»: «Это такой сигнал к тому, что за любой ущерб, который наносится окружающей среде, могут быть взысканы средства. И по российской практике за различные загрязнения окружающей среды взыскивались гораздо серьёзнее суммы, там до миллиардов доходило».

Не менее серьёзные суммы потребуются и для очистки водоёмов после такого нецелевого использования, плюс время на восстановление биосферы. Утечёт ещё немало воды, прежде чем речки и ручьи станут украшением города, а не бесплатными сточными коллекторами.

Европейский суд по права человека (ЕСПЧ) в четверг признал, что власти Польши нарушали права человека, позволив ЦРУ в 2002 году содержать двух заключенных на своей территории, сообщает агентство Рейтер.

Польша выступает ответчиком по двум жалобам, которые в декабре 2013 года были поданы в ЕСПЧ подозреваемыми в терроризме заключенными Гуантанамо Абд Ар-Рахман Ан-Насири и Абу Зубейда. Польша стала одной из европейских стран, участвовавших в специальной программе США по борьбе с терроризмом, в рамках которой на территории этих стран действовали так называемые тюрьмы, где подозреваемые подвергались пыткам. Наряду с Польшей в ходе слушаний упоминались также Румыния и Литва.

Как отмечается в документе, суд единогласно постановил, что власти Польши должны выплатить истцам по 100 тысяч евро в качестве компенсации. При этом отмечается, что решение не является окончательным.

Кроме того, нарушением конвенции о правах человека, по мнению европейских судей, является и то, что польским властям не удалось провести эффективное расследование этой ситуации и предотвратить пытки заключенных, содержавшихся в тюрьмах ЦРУ.

Польская прокуратура с 2008 года расследует секретное дело о размещении в 2003 году на территории Польши секретного американского центра, в котором сотрудники ЦРУ пытками добивались показаний у подозреваемых в терроризме. Пострадавшими по делу проходят три человека, в деле есть один обвиняемый. По данным польских СМИ, это бывший глава разведки Збигнев Сементковский.

Власти Польши, в свою очередь, заявляли, что решение о сотрудничестве с ЦРУ в 2002 году принималось на фоне угрозы терроризма после терактов в Нью-Йорке, правовых оснований для преследования польских политиков нет.

Беларусь в новой геополитической реальности

Резюме Важным индикатором того, что Беларусь не станет в угоду политической позиции Москвы полностью рвать отношения с Украиной, стала продажа Национальной гвардии Украины белорусской автотехники.

Нынешний год проходит для России под знаком двух процессов на постсоветском пространстве, которые оказывают существенное влияние на международные позиции страны. Это присоединение Крыма и украинский кризис, эскалация которого происходит месяц от месяца, и заключение соглашения о создании Евразийского союза, который стал своеобразным новым этапом в развитии Таможенного союза России, Беларуси и Казахстана. В условиях непростой внешнеполитической ситуации, в которой оказалась Россия в ходе и после событий на Майдане, взгляды многих экспертов были прикованы к Беларуси, как наиболее близкому союзнику России.

Несмотря на многие проблемы в отношениях между Москвой и Минском за последние годы, большинство из которых носило экономический характер, ряд «патриотически» настроенных аналитиков, и просто граждан России воспринимали президента Лукашенко как лидера, стоящего в политическом плане на твердых пророссийских позициях. Более того, его периодическое фрондерство и тон, который он позволял себе в отношении Кремля иногда вызвали даже одобрительную реакцию в стиле — «вот какой Батька, ничего не боится», «ведет свою линию и не прогибается под Кремль», нам бы такого борца с олигархией и коррупцией».

Все это в общественном сознании нивелировало тот факт, что Лукашенко по сути своей никогда не отказывался от политики откровенного торга с Россией, разыгрывая карту важности Беларуси для России как западного форпоста и своей личной незаменимости как гаранта военно-политического союза и содержания белорусской оппозиции в «ежовых рукавицах».

Сразу после событий на Майдане взоры и надежды сторонников идеи Новороссии были во многом обращены именно к Лукашенко, как к президенту страны, имеющей огромную по протяженности границу с Украиной, и способного бросить серьезную гирю на чашу российских весов. Однако публичная позиция президента Беларуси оказалась далека от таких ожиданий.

В отношении Беларуси к нынешнему кризису в Украине можно выделить несколько аспектов – экономический, политический и психологический. Что касается экономики, то Беларусь еще весной попыталась позиционировать себя как возможную альтернативу для России в импорте продукции украинской оборонной промышленности. Лукашенко заявил, что в Беларуси необходимо наладить выпуск военной авиатехники, в частности на Оршанском заводе, доля которого принадлежит «Мотор Сич». То апрельское заявление, было воспринято, как желание Беларуси стать участником новой схемы поставок украинской продукции на российский рынок. В ходе ее реализации Украина сохраняла бы лицо, формально разрывая связи с Москвой, но реально продолжала бы продавать свою продукцию России через совместное предприятие на территории Беларуси. Примечательно, что президент не хотел останавливаться весной на реализации вертолетного проекта, но и пожелал наладить производство бронетехники в Борисове.

В разгар кризиса в Украине эта тема перестала быть актуальной, однако не исключено, что в случае начала процесса мирного урегулирования Беларусь вполне может вернуться к своим предложениям. Вместе с тем, в отношении данного проекта есть и некоторый скептицизм, который основывается на стремлении России наладить и развить недостающие производства на собственной территории, а также на существующем разделении труда в сфере оборонки, имеющем еще советские корни. Это делает теперь проблематичным производство всех компонентов в рамках гипотетических локализованных совместных предприятий.

Вторым важным индикатором того, что Беларусь не станет в угоду политической позиции Москвы полностью рвать отношения с Украиной, стала продажа Национальной гвардии Украины белорусской автотехники. Перед проведением закупки, которая финансировалась из государственного бюджета Украины, был проведен соответствующий тендер, в котором принял участие и победил белорусский автопроизводитель. По итогам конкурса был подписан договор на поставку в братскую страну 44 военных автомобилей МАЗ повышенной проходимости. В их числе - армейские грузовики для перевозки личного состава и тягачи, способные транспортировать различное вооружение.

Общая сумма контракта составила 39 миллионов 740 тысяч украинских гривен. Ожидается, что белорусские военные автомобили МАЗ поступят на вооружение Национальной гвардии Украины еще до конца текущего года.

Неслучайно и то, что именно в разгар конфликта на Донбассе активизировалось обсуждение вопроса о возобновлении транспортного водного сообщения между Балтийским и Черным морями по линии Балтийское море - Висла — Западный Буг-Припять-Днепр-Черное море. Соответствующая конференция экспертов прошла весной в Варшаве, а сейчас разрабатывается вопрос о тендере по реконструкции водного пути. По подсчетам польских специалистов открытие судоходного пути, польская часть которого от Вислы до Бреста сейчас находится в состоянии непригодном для эксплуатации, позволит сэкономить порядка трех недель при транспортировке грузов и на треть сэкономить расходы на топливо. Беларусь в случае осуществления проекта смогла бы расширить свои выходы к балтийским портам и в еще большей степени укрепить свой статус транзитной страны. При этом белорусский участок пути находится в хорошем состоянии и соответствует международному четвертому классу внутренних водных путей.

Украина занимает второе место по товарообороту среди всех торговых партнеров Беларуси с положительным для Беларуси сальдо. Очевидно, что падение товарооборота и перспектива потери украинского рынка вызывает опасения белорусских властей. Особенно актуальными эти опасения стали в контексте ограничений, которые могут быть наложены ввиду членства Беларуси в Таможенном союзе. Тем не менее, несмотря на свою довольно самостоятельную позицию Беларусь вынуждена было пойти на обязательное лицензирование импорта кондитерских изделий из Украины, и всех других стран, не входящих в Таможенный союз, что нанесло серьезный удар по экономическим интересам украинских кондитеров. В ответ Украина ввела свои ограничения.

В июле было объявлено, что Украина теперь будет облагать пошлиной в размере 55 процентов от так называемой таможенной стоимости товара белорусские молочные продукты и кондитерские изделия, а также 60 процентной пошлиной белорусское пиво. Эти меры стали, видимо неожиданными для белорусской стороны, которая рассчитывала, что в условиях тяжелой экономической ситуации Украина не пойдет на жесткие санкции. МИД Беларуси попытался объяснить ситуацию тем, что республика приняла ограничительные меры не против Украины, а ко всем странам, не входящим в Таможенный союз и что они носят временный характер. Сам тон заявления белорусского ведомства оставляет явную надежду на компромисс, на возможность снятия напряженности в ходе двусторонних договоров и недвусмысленно содержит намек не то, под чьим давлением введены эти ограничительные меры.

Вместе с тем украинская реакция довольно жесткая, но вполне адекватная. Киев прекрасно понимает, что Беларусь понесет колоссальные убытки от ограничительных мер, что в условиях сегодняшнего положения России может и не так быстро окупиться посредством очередных утупок Москвы, которых наверняка потребует Лукашенко. Киев же демонстрирует свою твердость, видя двусмысленность положения Лукашенко и понимая, что Украина слишком важна для Беларуси как торговый партнер, чтобы Минск отказался от торговли с ней. Скорее всего, в ближайшее время, несмотря на очевидное давление Москвы, следует ожидать пыток урегулировать вопрос и придумать такую формулу, которая бы устраивала и Минск и Киев и позволяла бы Минску сохранить лицо перед Кремлем. В этом контексте некоторое смягчение позиции Москвы в отношении Новороссии и Юго-Востока, начало переговорного процесса было бы выгодно Минску, который бы смог постараться в какой-то степени сохранить украинский рынок, при этом оставаясь в Таможенном союзе.

Если говорить о позиции А.Лукашенко по отношению к Украине в политическом плане, то очевидно, что его риторика, свидетельствующая о желании сохранить Украину как единое государство и недвусмысленная поддержка, оказанная им Киеву в условиях войны на Юго-Востоке, говорит о том, что Минск продолжает всеми силами стремиться не допустить превращения интеграционного проекта под эгидой России в геополитический проект, что полностью противоречит линии Москвы.

Лукашенко психологически напуган быстрым присоединением Крыма, эффективными действиями российских спецслужб и быстрым созданием добровольческих формирований на Донбассе. Это напомнило ему о том, что в самой Беларуси, в условиях открытой границы, тесной экономической кооперации и военно-политического союза его позиции в случае гипотетического конфликта с восточным соседом крайне непрочны. И это, даже, несмотря на довольно высокую боеспособность белорусской армии и лично преданные кадры на многих постах в государственном аппарате.

Лукашенко увидел для себя и идеологическую угрозу. Укрепление Русского мира и приход «русской весны» явно пугают его, ибо воспринимаются как риск для его личной власти. Не поэтому ли в последнее время средства массовой информации страны и чиновничество так часто эксплуатируют образ Великого княжества Литовского как основы белорусской государственности? Чего стоит только открытие памятника князю Ольгерду или празднование годовщины Оршанской битвы, которые сами по себе призваны сплотить общество на идеях явно противоположных идеологии Русского мира или триединого славянского братства. Сам Лукашенко в день независимости Беларуси впервые обратился к народу на белорусском языке. Все эти факты свидетельствую о том, что он стремится использовать ментальные тренды, отличающие белорусов от русских, пытается сейчас показать, что он сам всегда был сторонником именно национальной государственности. На волне украинских событий белорусский лидер начал президентскую кампанию 2015 года. Тезисы ее - независимость, наведение порядка и борьба с коррупцией.

При этом Лукашенко находится в довольно трудном положении. Мыслящая часть общества, да и многие простые обыватели прекрасно помнят, как он боролся именно с национально-демократической оппозицией и всячески старался консервировать советские парадигмы мышления. Кроме того, президент должен считаться и с настроениями белорусского общества, более двух третей которого по все опросам поддерживает присоединение Крыма и только около 15% готовы с оружием в руках защищать независимость республики в случае попыток посягнуть на ее независимость ( данные Независимого института социально-экономических и политических исследований).

Все это не позволяет Лукашенко сделать более резкий поворот и вынуждает лавировать, в чем он является непревзойденным мастером. С одной стороны ему удалось за счет своей политики удержать нейтралитет и даже увеличить свою популярность у населения страны по данным последних опросов общественного мнения. С другой, он не может не опасаться того, что большинство населения активнее стало выступать за сближение с Россией — отсюда и попытки мягкой белоруссизации. Скорее всего, от белорусского руководства в ближайшие месяцы можно ожидать дальнейших шагов в направлении некоего нового идеологического конструкта, замешанного на синтезе советского и белорусского с увеличивающейся долей последнего. При этом будет продолжена политика лавирования, как в экономической, так и в политической сфере, с целью выторговать у Москвы как можно больше в обмен на свою поддержку и одновременно сохранить свободу действий в отношении Киева.

С другой стороны Беларусь оказалась в новой политической ситуации и Лукашенко вынужден считаться с двумя новыми факторами — изменением общей ориентации российской политической элиты в сторону более жесткого варианта продвижения своих интересов, что ставит его под удар и делает объективным союзником партии умеренных в Москве, а также резким охлаждением между Москвой и ЕС, что существенно осложняет его возможности для маневра в условиях членства в Таможенном союзе. При этом сохраняется ситуация, когда однобокая интеграция с Россией не решает проблем стратегического экономического прогресса Беларуси.

Россия. Белоруссия. Украина > Внешэкономсвязи, политика. Авиапром, автопром > globalaffairs.ru, 22 июля 2014 > № 2908029 Александр Гущин

Национальный вопрос в отсутствии ответов

Из опыта жизни российского гражданина

Вадим Ковский

1

Не хотелось бы погружаться в теоретическую проблематику, путаницу и неразбериху того, что мы привыкли именовать «национальным вопросом» (почему-то в единственном числе, хотя вопросов тут бездна). В многонацио­нальной России это всегда было похоже на глубоководное погружение: илистое, плохо различимое дно; водоросли, оплетающие ноги и мешающие двигаться; разноцветные стаи неведомых существ, затейливых чудовищ, проплывающих над и под тобой, а то и несущихся прямо на тебя; остро ощущаемый недостаток кислорода и паническое желание поскорее вынырнуть — наверх, к воздуху и солнцу…

Людям вроде меня, многие годы жившим в национальной республике, абстрактное теоретизирование по поводу пустой диалектики национального и интернационального, которому советские гуманитарии предавались на протяжении многих десятилетий, решая в ходе такого теоретизирования не столько научные, сколько пропагандистские задачи, всегда представлялось занятием малопродуктивным.

В столице Киргизии городе Фрунзе (ныне Бишкеке), куда эвакуация занесла нас в 1941 году из главной столицы, тогда насчитывалось тысяч сто населения (сегодня в одном районе Москвы, где я живу, людей раза в четыре больше). И все же это была столица — с узким, но качественным слоем интеллигенции, университетом и несколькими институтами, двумя драматическими театрами, Союзом писателей, филиалом Академии наук, очень неплохой республиканской публичной библиотекой, клиниками, школами и многими другими атрибутами цивилизации. Меня затянуло: я прожил здесь почти четверть века, учился в школе и университете, работал, женился, развелся... Я полюбил этот город, приобрел в нем друзей на всю жизнь, похоронил здесь отца, а в 1964 году вернулся на родину, в Москву.

Небольшая национальная республика составляла органическую часть многонационального целого, называвшегося Советским Союзом, но это частное, «территориальное» перемещение нашей семьи из большой столицы в малую имело помимо таких глобальных причин, как война, еще и конкретный общественно-исторический контекст, повлекло самые серьезные социально-психологические последствия для моей индивидуальной биографии и судьбы. Жалеть об этом не приходится: событиями управляла сама История, и нам было дано расслышать ее подземный гул. К тому же, как остроумно заметил И. Бродский, «если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря». На роль моря вполне могло претендовать грандиозное высокогорное озеро Иссык-Куль…

Если бы меня спросили, что мне запомнилось во времена моей юности из ближней политической истории более всего, то я бы, наверное, перечислил все это без особого труда. Смерть Сталина (я в десятом классе): мистический карнавал вечером во Фрунзе — десятки тысяч людей в полном молчании колоннами движутся в свете синих прожекторов в центр города на Правительственную площадь, к огромному бронзовому истукану. XX съезд партии: в актовом зале университета несколько часов подряд читают доклад Хрущева, изредка прерываемый вскриками (кто-то падает в обморок). Радиосообщение об аресте «иностранного шпиона» Берия. Разгон «антипартийной группы» — в институт экономики, старшим научным сотрудником присылают (вернее — высылают) «примкнувшего» к ней Шепилова, на импозантную фигуру которого я, будучи главным редактором издательства Академии наук, нередко натыкаюсь в коридоре. Приезд во Фрунзе Хрущева — сразу после венгерских событий: его с огромным опозданием привозят на стадион то ли с правительственной дачи, то ли с джайлоо в изрядном подпитии, он выступает с трибуны и хвастается тем, как в Будапеште пришлось «немножко поработать» нашим танкам, а мальчишки, толпящиеся на футбольном поле, радостно бросают в воздух кепки. Днем я встречаю в центре города мужчину с безумными глазами, который несет наперевес правую руку и сообщает всем встречным: «Эту руку пожимал Хрущев»…

С историей национальных взаимоотношений дело обстояло куда сложнее. Из центра Империи мы в результате эвакуации переместились на ее периферию и погрузились, таким образом, в насыщенный субстрат национальных проблем, исторических конфликтов и культурных традиций. В национальной республике сами собой возникали вопросы, которые в русской части России промелькнули бы мимо меня, даже не задев. И сами вопросы, и ответы на них, там, где они вообще возможны, не только сужали, но и обогащали мою жизнь, миропонимание, идеологию. Можно множить их до бесконечности — для русских, проживавших в национальных республиках, они быстро утрачивали свой исторический и теоретический характер, становясь практикой повседневной жизни, политики и быта. Общей особенностью этих вопросов являлось то, что ни один из них не имел простого и ясного ответа, будучи обремененным некоей «диалектической противоречивостью», чтобы не сказать — двусмысленностью. Была ли Россия «тюрьмой народов» и чем стала при советской власти? Каково было положение «титульной» нации в условиях, где она эту «титульность» утрачивала? Как возможности развития конкретной национальной культуры соотносились с культурой «господствующей»? Что из себя представляло «двуязычие» в национальной республике? Как это «двуязычие» сказывалось на литературе? И т. д. и т. п.

Думаю, что взгляд на «национальный вопрос» изнутри и «снизу», бытовые заметки и наблюдения человека (назовем его даже «обывателем» — от добрых русских корней «быть», «обывать», а не в традиционно отрицательном смысле этого слова), попавшего в инонациональные условия, причем человека, относящегося к своему инонациональному окружению с желанием понять и с самыми добрыми чувствами, представляет сегодня, во времена крайнего обострения этнических конфликтов, не просто живой, но, если хотите, даже практический интерес. Да не примет читатель эти слова за самомнение — вне практической жизни рассуждения о «национальном вопросе» гроша ломаного не стоят!

Стоит хотя бы мельком заглянуть в историю многонациональной России, чтобы увидеть, как она разбухала и разрасталась с каждым новым десятилетием и веком царствования Романовых. «На диком бреге Иртыша сидел Кучум, объятый дымом», — остроумно переделал А. Вознесенский народную песню о Ермаке. Похвастаться интенсивными приращениями территорий не мог разве что Николай II, которому, впрочем, и в других отношениях крупно не повезло. Я был живым свидетелем пропагандистской смены исторических декораций. Стремление «улучшать» и лакировать отечественную историю, уложить ее в единый учебник возникло вовсе не сегодня: по единому учебнику истории мы учились все семьдесят лет советской власти, а привычная формулировка «присоединение», всегда сопровождавшая тему включения в состав России новых территорий (формулировка, в большинстве случаев обозначавшая насильственные действия Империи, колонизирующей новые территории, была крайне «деликатна», потому что вернее говорить о «завоевании»), стала, на моих глазах, активно вытесняться новой, уже просто умиляющей своей бесконфликтностью и гуманностью — «добровольное вхождение народов в состав России».

Иногда «вхождение» действительно было добровольным — стоит вспомнить Георгиевский трактат (Грузия при Ираклии II спасалась от наступления мусульманского мира) или учесть, что в условиях военных угроз и нацио­нальных междоусобиц малые этносы вынуждены были постоянно искать покровительства и защиты у более крупных и сильных. С другой стороны, какое же это «добровольное вхождение», если история завоевания Кавказа длилась десятилетиями? Если восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане, когда сотни тысяч крестьян — киргизов, казахов, туркменов — бежали в Китай и Персию, гибли от голода и холода во время перехода через горы, было свирепо подавлено царскими карательными отрядами, а освободившиеся земли генерал-губернатор Туркестанского края Куропаткин отдал русским переселенцам? Если, по подсчетам известного санкт-петербургского историка Е. Анисимова, царская Россия присоединяла чуть ли не по 400 кило­метров чужих территорий ежедневно? Нет, империи на добровольных началах не расширялись. Я помню, как иронизировали по поводу этой формулировки все окружавшие меня взрослые и как сам потом, когда стал взрослым, испытывал чувство неловкости, натыкаясь на нее во Фрунзе по несколько раз в день. Большой неловкости от большой лжи.

Пушкин, всю жизнь мечтавший побывать за границей, но почему-то зачисленный, как бы сейчас сказали, в разряд «невыездных», иронически зафиксировал факт «расширения пределов» автобиографическим «Путешествием в Арзрум»: «Я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег был уже завоеван: я все еще находился в России». Любопытно, правда, что тот же Пушкин не без гордости восклицал: «Смирись, Кавказ: идет Ермолов!» Зато другой великий русский писатель, Лев Толстой, написавший «Хаджи-Мурата», вряд ли с Пушкиным бы согласился. Образ репейника, символизирующий энергию и силу несмирившегося народа, давно уже стал хрестоматийным. А ведь есть в повести Толстого помимо самого Хаджи-Мурата или картины разграбленного чеченского аула, еще и до странности современная фигура Николая I, приказывающего: «Твердо держаться моей системы разорения жилищ, уничтожения продовольствия в Чечне и тревожить их набегами».

«Как ни привык Николай к возбуждаемому им в людях ужасу, этот ужас был ему всегда приятен... — писал Толстой. — Постоянная, явная, противная очевидности лесть окружающих его людей довела его до того, что он не видел уже своих противоречий, не сообразовывал уже свои поступки и слова с действительностью, с логикой или даже с простым здравым смыслом, а вполне был уверен, что все его распоряжения, как бы они ни были бессмысленны, несправедливы и не согласны между собою, становились и осмысленны, и справедливы, и согласны между собой только потому, что он их делал».

После Октября Российская империя, казалось бы, затрещала по всем швам, но Гражданская война помогла большевикам остановить этот процесс. «Триумфальное шествие советской власти» было триумфальным броском Красной армии по бывшим царским территориям, где она стремительно устанавливала новый порядок (иное дело, что некоторые территории еще несколько лет переживали судороги сопротивления). С присоединением в 1940 году к Советскому Союзу прибалтийских республик Сталин фактически завершил процесс воссоздания Российской империи в прежних, дореволюционных, границах. После смерти Ленина этот «чудесный грузин», который написал когда-то по его поручению брошюру «Марксизм и национальный вопрос», с установкой на «полную демократизацию страны как основу и условие решения национального вопроса», с правом наций на «самоопределение» и прочими маниловскими мечтаниями, в полной мере осуществил свою идею «автономизации», заставившую больного и слабеющего Ленина напрячь в полемике последние силы и признаться — в совершенно не свойственном ему тоне, — что он «сильно виноват перед рабочими России», поскольку вовремя не увидел необходимости «защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ».

Параллельно присоединениям и подавлениям, с середины 1920-х Сталин принялся перекраивать внутреннюю территорию страны, исходя всякий раз из политических, административных или властных интересов, менее всего связанных с конкретными национальными потребностями. Нагорный Карабах был отнят у Армении и передан Азербайджану. Северная Осетия оказалась в составе РСФСР, а Южная — Грузии. В одну автономную республику объединялись народы с разными языками, способные общаться друг с другом лишь через русский (Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария). Республики то повышались в статусе, становясь из автономных союзными (в Средней Азии), то, напротив, понижались (Абхазия из союзного подчинения перешла в республиканское, превратившись в грузинскую автономию, — так были заложены предпосылки многолетней борьбы абхазов за независимость). Подчас территории республик кроились из кусков, подобно лоскутному одеялу («грандиозный опыт национального размежевания», как писала об этом с восторженным придыханием Малая советская энциклопедия 1928—1931 гг.). Города и целые области с мононациональным населением оказывались включенными в инонациональную среду, имевшую право государственного приоритета (спустя полвека эта политика отозвалась, в частности, кровавыми столкновениями на юге Киргизии).

К этой малопривлекательной картине нужно добавить национальные ре­прессии. От десятилетия к десятилетию репрессии эти все более разра­стались и приобретали впечатляющий масштаб. По ходу Великой Отечественной войны стали репрессировать и выселять из родных мест целые народы — теперь уже за предательство, за сотрудничество с гитлеровцами. Это чудовищное «красное колесо» продолжало вращаться и после войны. Поразительно было само расширение списка лиц, лишавшихся права проживать на родной земле: согласно указу 1949 года к тем, кто «сотрудничал с немецко-фашистскими оккупантами», были добавлены «спекулянты» и (только послушайте!) «неблагонадежные элементы». О том, как выселялись по этому указу молдаване из пограничных с Румынией районов, рассказала в 1987 году повесть И. Герасимова «Стук в дверь», пролежавшая у автора в письменном столе многие годы.

«О том не пели наши оды, / Что в час лихой, закон презрев, / Он мог на целые народы / Обрушить свой верховный гнев...» — написал много лет спустя о Сталине в поэме «За далью — даль» А. Твардовский. Первой попала под нож Автономная республика немцев Поволжья (немецкие колонисты обосновались в Нижнем Поволжье еще при Екатерине, в XVIII веке). Красочно описал когда-то историю прихода сюда советской власти в очерке «Концерт в Катериненштадте» И. Бабель: в трактирах еще можно было заказать себе «котлеты, каждая в кулак <...> белые калачи с румяной и коричневой коркой <...> миски с жареным картофелем, с картофелем рассыпчатым, хрустящим и горячим», но владелец одного из трактиров уже прикрывает свое заведение; к воротам недавно открытого «клуба Маркса» приближается кавалерия на лошадях офицеров, убитых под Уральском, а «из дома Советов выходят комиссары <...> с красными шарфами на шеях», чтобы, «стоя на возвышениях <...> говорить речь народу»…

Трудолюбивые колонисты, однако, выжили и неплохо обустроились даже при комиссарах. Но это их не спасло. С началом войны немецкая республика была в одночасье ликвидирована: немцев Поволжья, числом почти полмиллиона человек, выслали в Среднюю Азию. Множество немецких спецпереселенцев оказалось в Киргизии — они жили преимущественно в пригородных районах, в областях и привычно занимались земледелием. Несколько немецких колхозов (или совхозов?) славились на всю республику и поражали успехами своих хозяйств. Вернуться в Поволжье после высылки немцы уже не могли — было некуда, и, естественно, они рвались в Германию. Однако на историческую родину их после смерти Сталина долго еще не отпускали. Время от времени они съезжались из разных областей в столицу Киргизии и устраивали молчаливые, без речей и плакатов, митинги возле ЦК партии (вероятно, передавали туда петиции). Однажды я пробивался сквозь такую молчаливую толпу (демократия еще не достигла сегодняшнего расцвета, и милиция не разгоняла людей дубинками), когда шел на работу, и увидел, как одного из секретарей Киргизского ЦК партии милиция проводила в здание с черного хода.

Лично с немцами мне во Фрунзе не довелось сталкиваться. Разве что в коридорах университета я видел издали фигуру седого, похожего на Эйн­штейна профессора Франкля, то ли математика, то ли физика-теоретика, которого киргизские аспиранты очень любили за нетерпеливость (сформулировав задачу кандидатской диссертации, он с ужасом взирал на неуклюжие формулы своих учеников, затем перечеркивал все написанное и «показывал» часть решения, чтобы на следующей консультации «показать» следующую часть, — и так до конца).

За немцами подверглись депортации карачаевцы, балкарцы, ингуши, чеченцы, калмыки, крымские татары, турки-месхетинцы… Похоже, что могли стать ими и евреи, — судя по многим признакам, экспозицией этого плана являлось «дело врачей». Прямые свидетельства планировавшейся высылки евреев (план был иезуитски остроумен, поскольку должен был осущест­вляться под лозунгом «Спасем евреев от гнева русского народа!») до сих пор не найдены, но косвенных осталось довольно много, и наши историки на них неоднократно указывали. Не знаю, насколько подобная версия достоверна, но ученый секретарь ИМЛИ Уран Абрамович Гуральник, специалист по русской литературе ХIX века, рассказывал мне, в частности, что в те времена жил в Подмосковье и несколько раз являлся по повестке с вещами на железнодорожную станцию, где проводились репетиции будущей эвакуации. Впервые я услышал эту историю из уст моего друга И. Вайнберга, исследователя творчества М. Горького, а тот, в свою очередь, от И. Эренбурга. До ИМЛИ Вайнберг работал в издательстве «Советский писатель» и был редактором мемуаров И. Эренбурга, причастного к сюжету высылки самым непосредственным образом — и как один из предполагаемых «подписантов» письма советских деятелей культуры Сталину, отобранных Кремлем для дальнейшего выживания, и как автор собственного письма вождю, возможно, сыгравшего какую-то роль в том, что «отец народов» в конце концов от безумного своего замысла отказался (см. об этом эпизоде в книге Б. Фрезинского «Об Илье Эренбурге» (М., 2013)).

Плотный слой спецпереселенцев был одной из характерных национальных примет жизни Фрунзе той поры. Слово это, по счастью, уже почти забылось, как и другое — аббревиатура «нацмены» (национальные меньшинства). Генетически проблема, конечно, уходила корнями в глубокое прошлое империи, привыкшей передвигать, переселять и перемешивать завоеванные народы, как фигурки на шахматной доске. Практически она стала для нас, я бы сказал, даже не проблемой, но скорее приметой повседневного быта и человече­ских взаимоотношений, которая имела смутную и тяжелую предысторию, нам не вполне понятную и как будто бы нас не касающуюся. Говоря о «нас», надо бы, конечно, учитывать возрастной критерий: «взрослый мир» и знал, и понимал, и переживал многое, но «детский (юношеский) мир» во второй половине 1940-х годов не понимал ничего: при детях политические проблемы в семьях, как правило, не обсуждались, и моя семья исключения не представляла. К тому же в седьмом классе, если я не ошибаюсь, ввели в школьную программу новый предмет — «Конституцию СССР», и статья о праве республик на свободный выход из СССР могла нами восприниматься только как полная бессмыслица: во-первых, кто и когда это «выходил» и, во-вторых, кому вообще могло прийти в голову отделяться при той всеобщей дружбе и любви народов, о которой мы слышали с утра и до вечера!

Как бы то ни было, но Фрунзе, подобно многим городам и весям Средней Азии, оказался в мои юношеские годы прибежищем для самых разных спецпереселенцев, и прибежищем далеко не худшим. Лишенные родных земель, они все же получали в теплых краях возможность приобрести крышу над головой, устроиться на работу, даже учить детей в столичных школах. Со спецпереселенцами с Северного Кавказа — главным образом карачаевцами и балкарцами — я сдружился со школьных времен. Ближайшим моим другом в старших классах стал «маленький Осман» (у меня сохранилась фотография тех лет — он приходился мне под мышку). Я сидел с Османом за одной партой, писал ему шпаргалки, провожал вместе с ним девочек из соседней школы, приходил к нему домой, готовил с ним уроки. Мама его Аймелек кормила нас супом с брынзой и вкусными лепешками. Большую часть своего времени он тратил не на школу, а на спорт. Плотно сбитый крепыш, состоявший, казалось, из одних мускулов, он, несмотря на рост, был чемпионом Киргизии по боксу, и даже отпетые хулиганы боялись его как огня.

Школа, в которой я заканчивал все три старших класса, называлась «узбекской», вероятно потому, что ее директором был узбек. На самом деле это была русская школа, и такой она остается до сих пор. Все предметы здесь преподавались на русском языке, и если уж говорить о каких-то ее особенностях, то она пользовалась скорее «наднациональной» репутацией вполне «хулиганского» свойства и потому плотно втянула меня в уличную молодежную жизнь. Вечерами молодежная толпа направлялась в центр города, на свой, фрунзенский, Бродвей и образовывала водоворот, вертеться в котором было небезопасно. Однако дружба с Османом избавляла от необходимости «самообороны». Когда он шел по центру города со своей компанией, мальчишеская толпа почтительно расступалась. Информация о том, «кто есть кто», была налажена между школами отлично, и друзья Османа автоматиче­ски получали «статус неприкосновенности». Ребята османовского клана, у которых я успешно сходил за профессора, постоянно донимали меня предложениями кого-нибудь отлупить, чтобы поднять мой авторитет во всех школах города на недосягаемую высоту, и не уставали удивляться моим отказам.

По существу, османовский клан прибрал к рукам всех фрунзенских школьников, и только много позже я понял социальные истоки этого поведения: кавказцы, самоутверждаясь таким образом, компенсировали те унижения и бесправие, на которые обрекала их высылка. Вместе с тем в «уличных» формах этих отношений не было криминального духа, хотя некоторые родственники Османа, в отличие от него самого, человека со спортивным кодексом чести, могли без колебаний пустить в ход ножи, и когда я по какому-то поводу сказал, что его дядя Магомет приставал ко мне с ножом к горлу, Осман понял эти слова буквально и кинулся к родне выяснять отношения.

Клан работал, обеспечивал и обслуживал сам себя — одним словом, выживал, невзирая на обстоятельства. Среди спецпереселенцев были прекрасные врачи, портные, сапожники. Сапожники доставали откуда-то щеголь­ские кожаные заготовки и сами шили себе модельную обувь. Излюбленным элементом туалета у моих друзей были отлично пошитые собственными умельцами «чесучовые» брючки сливочного цвета. Танцор театра оперы и балета чеченец Махмуд Эсамбаев, впоследствии прославившийся на весь мир (танцем «Автомат» из балета «Красный мак», который я впервые увидел во Фрунзе, Махмуд, мне кажется, во многом предвосхитил модернистские искания современного балета), ходил по городу в ярких экзотических костюмах, сшитых по индивидуальному фасону, и напоминал яркую заморскую птицу. В театре его держали в кордебалете или использовали в отдельных танцевальных номерах и главных ролей никогда не давали. В последний раз я увидел Эсамбаева в 1964 году на заброшенном пляже в поселке Лазарев­ское под Туапсе, где он, уже будучи знаменитым, зарывался в песок, чтобы скрыться от многочисленных поклонников. К тому времени он целиком посвятил себя изучению танцев народов мира и только что вернулся из Индии. Отряхнувшись, он сразу же стал рассказывать о значении жеста в национальном танце индусов, которые чуть его не побили, когда, танцуя, он неправильно сложил пальцы…

После окончания школы Осман серьезно заболел: у него оказалось тяжелое поражение надпочечников, но Аймелек сумела поставить его на ноги какими-то дефицитнейшими западными лекарствами и увезла на родину, как только их народу разрешено было возвращаться. Так мы потеряли друг друга из виду, и я не слышал об Османе более четверти века, пока не узнал в ИМЛИ от аспирант­ки-карачаевки, что он жив, здоров и заведует в Карачаевске «Горгазом». Она раздобыла мне его домашний телефон. В 1981 году мы с женой отдыхали в Кисловодске, в санатории им. Орджоникидзе, и я позвонил Осману. На следующий день в номер постучали, и в дверях возник маленький крепыш. «Собирайтесь, — сказал он, глядя на меня сухими, не знающими слез глазами и судорожно двинув кадыком, — машина ждет». И мы поехали в Карачаевск.

Во Фрунзе в османовской комнате на стене висела большая панорамная фотография: «Курорт Теберда». Величественные горы, ущелье, снег, ослепительное солнце, свежий простор — сколько раз я разглядывал эту фотографию, когда мы вместе делали уроки! И вот все стало явью: розовый город Османа, сверкающий в створе двух рек, Кубани и Теберды; его дом прямо у входа в ущелье; и сильно постаревшая Аймелек, которая кинулась ко мне с криком «Вадим!»; и ее суп с лепешками, уже дымящийся на столе…

Увы, Осман давно умер — в онкологическом госпитале на Каширке, а круг фрунзенских переселенцев (не только депортированных, но и «просто» ссыльных) оказался гораздо шире, чем я мог себе тогда предположить.

Рядом с нами, на противоположной стороне улицы Советская, в одном из маленьких глинобитных домиков, огороженных саманным дувалом, жил знаменитый балкарский поэт Кайсын Кулиев. Перед дувалом журчал арык. Дувал, вода и домики были насквозь прокалены белым азиатским солнцем. В 1999 году дочь Кайсына Жанна прислала мне из Нальчика составленную и изданную ею прекрасную книгу об отце «Я жил на этой земле… Кайсын Кулиев. Портрет в документах». Там я с удивлением обнаружил среди инскриптов разных знаменитых людей и свою скромную надпись (совершенно забыл, что отправлял Кайсыну в 1970 году книжку «Романтический мир Александра Грина»): «…с любовью и памятью о двух домах, стоявших по соседству…».

Я, уже старшеклассником, заходил к Кайсыну за книгами. У него, например, было пятитомное собрание произведений Велимира Хлебникова 1928–1933 годов, бог весть каким образом сохраненное в катастрофических сломах его биографии. Я в силу возраста Хлебникова понимал плохо, но Кайсын говорил о нем с огромным уважением: «Тебе еще рано, но смотри, какие прекрасные и прозрачные строки — „Свобода приходит нагая…“!» Слова Хлебникова: «Мне мало надо! Краюшку хлеба и каплю молока. Да это небо, да эти облака!» — он произносил с особой, непередаваемой, интонацией. В Киргизии были и снежные горы, и солнце, и синее небо. Однако ему нужны были «свое» небо, «свои» облака. «Тело его состояло из земли — этой и никакой другой…» — скажет Д. Кугультинов много лет спустя на его похоронах в Чегеме.

Воспоминания Кайсына, написанные лаконично и очень сдержанно, опубликованы сравнительно поздно — думаю, в то время, когда их уже можно было публиковать, хотя он и тогда этого делать не спешил. Он был парашютистом-десантником, воевал, лежал в госпиталях, как военный журналист участвовал в боях на Сталинградском фронте, в штурме Перекопа и освобождении Крыма, получил медаль «За оборону Сталинграда» и боевой орден Отечественной войны. О депортации балкарцев, о том, что его мать и сестры высланы в Северный Казахстан (потом он перевез их «к себе», в Киргизию), Кайсын узнал при переходе через Сиваш: «Мы с Кешоковым пошли на татарское кладбище и плакали, лежа в траве». Народ Алима Кешокова, кабардинского писателя, ближайшего друга Кайсына, по непонятным причинам не выслали, но это было общее горе, общая боль…

После ранения и госпиталя в Симферополе Кайсына отправили в санитарном поезде долечиваться в Пятигорск. Оттуда до родного Чегема было рукой подать, и он не удержался. Аул был пуст, окна домов заколочены. Он ходил по обезлюдевшим улицам и читал надписи на стенах на балкарском языке: «Наши отцы и братья на фронте! Бейте проклятых фашистов! Отомстите им за наше горе!»; «Наши родные фронтовики! Нас увозят. Знайте — мы вас не предавали!». «Я плакал, глядя на горы, которым в детстве пел песни», — писал Кайсын об этих черных днях.

Когда его наградили орденом, он обязан был в связи с выселением балкарцев запрашивать начальство, имеет ли право эту награду получить. Наши гуманисты ему разрешили! И. Эренбург, Н. Тихонов и К. Симонов обратились в самые высокие инстанции с просьбой, чтобы выселение не коснулось лично Кайсына. Ему разрешили жить, где он захочет, кроме Москвы и Ленинграда, но он решил, что должен разделить судьбу своего народа, и отправился в Среднюю Азию. В качестве места жительства он выбрал Фрунзе. «Во Фрунзе я приехал вечером. Утром увидел горы. Они были рядом, как и в Нальчике. Я подумал: хорошо это, хоть не разлучился с горами. Пусть не Кавказские, но горы! Зеленый Фрунзе понравился мне».

Как поэт Кайсын в изгнании безмолвствовал, писал «в стол», не имел читателя, и всю благородную горечь его молчания я остро ощутил лишь однажды, когда Кайсын вдруг собрал в Союзе писателей русскую секцию, которой он руководил, и устроил собственный поэтический вечер в узком кругу. Какой необычный, какой чудесный был вечер! Кайсын читал подстрочники своих стихов, потом сами стихи на балкарском, чтобы дать почувствовать их музыку, размышлял о поэзии, что-то комментировал, а под конец прочел одно небольшое стихотворение, которое сам перевел на русский. Там речь шла о фронтовом друге: друг любил петь песню о девушке с голубыми глазами, он пал в бою, а песня осталась, но ее уже никто не споет, как он. Я нашел потом эту «Песенку о голубых глазах» в его трехтомнике, изданном в Нальчике, и, конечно, не в кайсыновском переводе. Допускаю, что в юношеском восприятии все пылает особыми красками, но я и сейчас уверен: Кайсын перевел куда лучше, лаконичнее, мускулистее. Много позже рассуждение на эту тему я встретил в письме к Кайсыну у Бориса Пастернака: «…думаю, Вы давно уже пишете или могли бы писать по-русски так же хорошо, как на родном языке, или еще лучше».

У Елены Дмитриевны Орловской, журналистки, переводчицы и ближайшего друга Кайсына (она жила в нескольких кварталах от нашего дома), я впервые увидел сборник Дмитрия Кедрина, где было и стихотворение, посвященное Кайсыну. Кедрин дружил с Кайсыном и написал, провожая его в ссылку, о великой силе поэзии, объединяющей людей вопреки социальным и национальным преградам: «Тлела ярость былая, / Нас враждой разделя, / Я — солдат Николая, / Ты — мюрид Шамиля. / Но над нами есть выше, / Есть нетленнее свет: / Я не знаю, как пишут / По-балкарски „поэт“…» Сборник был издан в 1947 году — балкарцев и Кайсына упоминать было уже нельзя. Посвящение Кайсыну цензура убрала, а слово «по-балкарски» изобретательно заменила другим — «по-кавказски». Так были предугаданы будущие «лица кавказской национальности», которые и стихи, разумеется, должны писать… на «кавказском языке».

Пастернак высоко ценил поэзию Кайсына. Орловская играла при них роль посредницы и переводчика. Доверительность этих взаимоотношений была такова, что в конце 1948 года Пастернак через дочь Марины Цветаевой Ариадну Эфрон переправил во Фрунзе первую часть машинописи романа «Доктор Живаго». Кто бы себе мог тогда представить, что рукопись была около нас! Кайсын откликнулся на душевное движение Пастернака сильной эмоцией: «Я читал Ваш роман. Могу сказать только Вашими же словами: „Благодарствуй, ты больше, чем просят, даешь“».

Мысли Пастернака о Кайсыне в этой тройственной переписке (она опубликована Евгением Борисовичем Пастернаком с примечаниями в журнале «Дружба народов» в 1990 году, спустя пять лет после смерти Кайсына) полны глубины и значительности. «Вы из тех немногих, кого природа создает, чтобы они были счастливыми в любом положении, даже в горе <…>. Дарование учит чести и бесстрашию… В Вас есть эта породистость струны или натянутой тетивы, и это счастье» (25 ноября 1948 г.). «В тот день, когда пришло письмо от Вас и Е. Д. (Орловской. — В. К.), из Тбилиси приехала приятельница моя, жена Тиц<иана> Табидзе, она обедала у нас, я пробовал читать ей Вас вслух, но всякий раз слезы мешали мне… Это не только выношено и выражено с большой покоряющей силой, это каждый раз изображение самой этой силы, хмурой, грустящей, плененной, это каждый раз ее новый образ в той или иной форме прометеевой скованности и неволи» (30—31 декабря 1949 г.). «После Есенина я в одном только Павле Васильеве находил такие черты цельности, предназначения и отмеченности, как в Вас» (10 августа 1953 г.).

После того как я подробнее узнал биографию Кайсына и проникся его горем, меня иногда посещала мысль, что он не полностью «впускает» эту биографию в свою поэзию, что его лирический герой должен был бы видеть мир более драматично и дисгармонично (подобное ощущение возникало у меня неоднократно и по отношению к такому замечательному поэту, как Ярослав Смеляков). Я был не прав: не все читал и не все он мог печатать. Многое в исповедальной лирике Кайсына дожидалось своего часа: «Нет матери, соседей нет в селенье. / Вдали, в степях, мне близкие сердца. / И я себе казался в то мгновенье / Надгробьем над могилою отца». (пер. С. Липкина).

В то же время в своей поэзии, проникнутой трагизмом, Кайсын, со свойственными ему благородством и сдержанностью, сознательно, я думаю, подавлял гнев и обиду, дабы не быть истолкованным в антирусском духе. Добавим сюда ограничения, накладываемые на Кайсына общественными званиями и должностями, которыми советская власть щедро осыпала его после возвращения на родину (эта «компенсация» вместо признания вины была хорошо продуманным ходом национальной политики). Однако главную роль играло здесь последнее по месту, но не по значению обстоятельство: в характере Кайсына были заложены огромные запасы жизнелюбия, энергии, исторического оптимизма. Чувствам озлобления, мстительности, мелочности в этом характере и в этом поэтическом даре просто не находилось места: «Я был бездомен, изнывал в беде, / Дни черные, как черных птиц, считая, / Но радовался все же и тогда я / Вину и хлебу, песне и звезде» (пер. Л. Шерешевского).

Вместе с тем на мировосприятии Кайсына, хотел он того или нет, долго лежала трагическая тень прошлого, которую он в поэзии старался отогнать: «Чтобы жить, я работал чрезвычайно много. Пил тоже немало. „О чем жалеть?“ — сказал Пушкин. Но надо признаться, что лучшие мои годы во многом были погублены, силы потрачены на пустяки <…>, мой звездный час был упущен». Судя по воспоминаниям, было время, когда он даже подумывал о самоубийстве. Однако прав оказался в итоге Арсений Тарковский, написавший ему в 1966 году: «Поэтов всегда подкармливает хлебом вдохновения история: трясет мир, как решето, тасует народы и жизни, а чего бы ни насеяла — ото всего поэтам витамины истинности и убедительности, только мускулы становятся крепче, если уж поэт выживет. Это очень наглядно на твоем примере <…> я поклонник твоего прекрасного, чистого, спокойного и в то же время такого страстного, сильного и бурного дарования. <…> Я очень люблю тебя, дорогой Кайсын, и верю в твою духовную силу».

К будущим своим произведениям Кайсын вообще относился с какой-то трепетной надеждой и любовью. Зайдя к нему как-то в 1974 году в гостиницу «Москва», где он обычно останавливался, я застал его у телефона. Видимо, Кайсын отбивался от редакционных просьб, объясняя, что у него совсем нет времени, что ему надо еще многое успеть написать, и меня поразило, как он говорил о своих планах: нежно улыбаясь, перебирая названия будущих произведений, будто малых детей по голове гладил... Он дал мне тогда рекомендацию для вступления в Союз писателей и, чтобы я не подумал, будто делает он это исключительно по доброте душевной, сослался, хитро усмехнувшись, на какую-то деталь из моей статьи об Алексее Толстом, опубликованной

в журнале «Дружба народов»: «Читаем кое-что, почитываем…»

2

Перечислять погибших в годы сталинских репрессий писателей наци­о­нальных республик можно очень долго. По некоторым подсчетам, в конце 1930-х годов было уничтожено около трети Союза писателей СССР. Если «присоединения» территорий и «вхождения» разных народов — пусть даже насильственные, — как это ни парадоксально, имели своим результатом определенное приращение культуры (об этом, кстати, выразительно свидетельствует и само возникновение такого эстетического феномена, как «советская многонациональная литература»), то национальные репрессии, спецпереселения и пр. наносили культуре один лишь катастрофический ущерб. Погибшим литераторам и деятелям культуры несть числа: О. Мандельштам, И. Бабель, Н. Клюев, Б. Пильняк, П. Васильев, А. Веселый, С. Клычков, Вс. Мейерхольд, А. Таиров, Лесь Курбас, Т. Табидзе, П. Яшвили, Е. Чаренц, С. Сейфуллин. Некоторые малочисленные творческие организации в автономиях были вырублены чуть ли не поголовно. Культура больших народов как-то прорастала сквозь все свои протори и убытки, находила в себе достаточно внутренних сил, чтобы продолжаться. Но чем измерить, например, ущерб, нанесенный балкарской литературе ссылкой и длительным молчанием Кайсына? Калмыцкой — многолетними лагерями Д. Кугультинова? Киргизской культуре — гибелью К. Тыныстанова, первого при советской власти «письменного» — уже в системе новой письменности — киргизского поэта, драматурга, просветителя, филолога? Национальные меньшинства нередко лишались не просто своих деятелей культуры, но и ее основоположников.

Установка на разгром в культурном наследии национальных республик всего того, что не соответствовало ленинско-сталинским идеологическим императивам, приобретала в «центре» директивные формы и шла отсюда на «периферию», где начиналась своя «охота на ведьм». Последняя моя служебная командировка во Фрунзе в марте 1988 года оказалась связанной с двумя знаменитыми представителями киргизской культуры, о которых, честно сказать, я не знал ровным счетом ничего, несмотря на многие годы, проведенные в Киргизии. Цели командировки причудливо совместили элементы традиционно русификаторской политики с принципиальным отходом от нее, начавшимся в республике во времена перестройки. Дело в том, что в Киргизии готовились к реабилитации имена Касыма Тыныстанова и акына-письменника Молдо Кылыча, жившего и творившего на рубеже столетий. Первого советская власть в республике в 1938 году расстреляла. Второго не успела, поскольку он умер вскоре после Октябрьской революции, однако посмертно, со второй половины 1940-х годов и на протяжении ряда десятилетий, подвергала — как носителя «феодально-реакционной идеологии и антирусских настроений» — жестокому поруганию.

Возникал естественный вопрос: почему во многих партийных и литературоведческих документах советского Киргизстана имя Молдо Кылыча объединялось с именем Касыма Тыныстанова? Что общего между двумя этими фигурами, олицетворявшими разные исторические эпохи, разные типы художественного мировосприятия, разный уровень становления национальной киргизской литературы, разные творческие системы? Между поэтом второй половины ХIХ — начала ХХ века и поэтом 1920—1930-х годов следующего столетия; акыном, сделавшим принципиально важный шаг от традиций устной поэзии к письменности, и профессиональным литератором, работавшим во многих жанрах новой литературы; поэтом религиозного сознания, замкнутого национального кругозора и ученым-просветителем, человеком широкой филологической культуры? Что объединяло эти имена в идейно-художественной борьбе, которая происходила вокруг них в Киргизии практически на протяжении полувека?

Ответ выглядит «проще пареной репы» — объединяли их общие обвинения в реакционности и национализме. Если в «центре» сотни тысяч людей были расстреляны по зловещей 58-й статье, в основном за шпионаж и сотрудничество с западными разведками (количество подстатей к 58-й само по себе могло составить миниатюрный Уголовный кодекс), то в республиках не было более страшного в 1930-е годы обвинения, нежели жупел «национализма».

Вот абсолютно «советская» биография Тыныстанова. До Первой мировой войны — малоземельный дехканин. Учился в сельской школе, потом в городской мусульманской, потом в русском интернате. Во времена подавленного царизмом восстания киргизов бежал в Китай, где батрачил два года. По возвращении еще два года работал на «кулака». В 1919 году записался в комсомол. Потом закончил в Ташкенте педагогический институт. В 1924 го-ду вступил в члены РКП(б) и «бросился в общественную жизнь», как сам сообщал в автобиографии. В этой общественной жизни успел побывать и членом ЦИК, и наркомом просвещения Киргизии. С 1922 года занялся киргизской филологией, был научным сотрудником научно-исследователь­ских институтов — сначала культуры, потом языка и литературы. Читал лекции, участвовал в создании нового киргизского алфавита. Издал книги по грамматике, морфологии и синтаксису киргизского языка. Помимо всего этого занимался в 1920—1930-е годы литературным творчеством — ему принадлежит цикл пьес «Академические вечера», шедших на сцене Киргизского драматического театра, и ряд поэтических произведений. Сборник его стихов на киргизском языке был издан в 1925 году.

Собственно литература и «подвела» этого хорошо образованного и творчески разностороннего человека, дав главный толчок для обвинений автора в воспевании феодального, бай-манапского, прошлого киргизов и пуще того — «байско-буржуазной идеологии», в идеализации досоветского образа жизни народа. В марте 1933 года за драматургию «некоего Тыныстанова» взялась газета «Правда», утверждая, что в пьесе «Шабдан», первой из цикла «Академических вечеров», под видом легенды о народном богатыре Шабдане сложена поэма в честь уходящего эксплуататорского класса — киргизского байства. После этой статьи Киргизский обком партии словно с цепи сорвался: к каждой части драматургической трилогии были предъявлены политические обвинения, одно другого резче: если бай-манапское прошлое автор изображает ярко и красочно, то советскую эпоху — бледно и сухо; если хан, угнетатель народа, феодальный хищник, выглядит щедрым и добродушным, то бедняк — неумным, смешным и жалким; если изображена советская действительность, то борьба за советскую власть и колхозное строительство показаны в примитивных, вульгарных и плоских тонах.

К этим обвинениям уже произвольно добавлялись все остальные: развенчивались представления о том, что Тыныстанов — основоположник киргизского языкознания; в учебных пособиях его обнаруживали кучу политических ошибок; в словарных упражнениях и примерах усматривались коварные политические цели. Доходило до смешного (смешного, разумеется, не для него): например, киргизская пословица «Если в яму у тебя заложен корм, то во дворе будет скот», приведенная в учебнике «Родной язык», истолковывалась как призыв к крестьянам утаивать от советской власти в годы сплошной коллективизации излишки продовольствия… А дальше все складывалось по проверенной схеме: Тыныстанова исключали из партии, восстанавливали, снова исключали, изымали книги из широкого доступа, переставали печатать, лишали работы, подвергали беспрерывно тому, что можно было бы назвать «пытками критикой», — ведь «признания» и «покаяния» не обязательно было вырывать прямыми пытками, хотя это был, конечно, самый простой и действенный способ достижения нужной цели. В процессе непрерывной психологической обработки и давления человек вольно или невольно сам начинал чувствовать себя виноватым перед государством. Хорошо знакомыми нам по многим московским делам выглядят эти выступления и обращения Тыныстанова: «Тов. Шахрай (первый секретарь Киробкома партии. — В. К.), очень и очень прошу Вас прочесть эту пьесу и помочь мне своими товарищескими указаниями в деле разоблачения мною допущенных ошибок»; «Я зачту выдержку из одного моего неопубликованного контр­революционного произведения, где Вы увидите подлинного замаскированного врага советской власти. <…> На моих ошибках нужно воспитывать трудящееся поколение»; «Я дал чуждой идеологии трибуну нашего театра, и этим далеко откатился от генеральной линии партии»…

Поскольку в самих литературных текстах Тыныстанова примеров воинствующего национализма, при всем желании, обнаружить не удавалось, пришлось соорудить чисто политическое дело: его обвинили в том, что он в начале 1920-х годов состоял членом антисоветской националистической организации «Алаш-Орда», вел подрывную деятельность на идеологическом фронте и т. п. 1 августа 1937 года он был арестован, а 6 ноября 1938 года расстрелян. В октябре 1957 года приговор был отменен «за отсутствием состава преступления», но это вовсе еще не означало реабилитации.

Отношение к наследию Молдо Кылыча в Киргизии имело гораздо более сложную и длительную историю, на протяжение которой неоднократно менялось. До 1946 года творчество этого акына оценивалось вполне положительно, его произведения переиздавались, включались в школьные хрестоматии и учебники. Его знаменитая поэма «Землетрясение», считавшаяся образцом письменной культуры дореволюционных киргизов, впервые была напечатана в Казани еще в 1911 году, разумеется, «арабской вязью». «Реакционным акыном» Молдо Кылыч стал (попробуйте догадаться!) после постановления ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», хотя, казалось бы, связь между ним и главными «героями» этого постановления — А. Ахматовой и М. Зощенко — не могла прийти на ум даже самому изощренному любителю шарад. Выяснилось, в частности, что акын не просто воспевал своих предков вплоть до седьмого колена, но и призывал киргизов сопротивляться присоединению к России. Что любые свидетельства его образованности и знакомства с книжной литературой мусульманского Востока уже сами по себе объективно ставили под сомнение воздействие на киргизскую литературу русской классики, а на киргизский народ — самой Октябрьской революции.

Обвинения в адрес акына то усиливались, то ослабевали в прямой зависимости от общественных процессов, развертывающихся в стране. В 1950 году, когда велась борьба с буржуазными космополитами, он становился «реакционным поэтом». Вскоре после ХХ съезда КПСС — талантливым акыном-письменником, который хоть подчас и идеализировал патриархально-родовое прошлое, зато выражал гуманистические идеи. В 1956 году многие произведения акына уже причислялись к «лучшим образцам дореволюционной киргизской поэзии» (даже критические высказывания о русских, как выяснялось, противники Кылыча толковали слишком односторонне). В 1960-х, когда пафос борьбы с культом личности и общие демократические настро­ения в стране начали сильно ослабевать, преследование Кылыча возобновилось, сопровождаясь целым ворохом документов и обвинений: тут были и национализм, и религиозный мистицизм, и реакционная идеология. Ученых, призывавших к спокойному и взвешенному взгляду на акына, стали обвинять в попытках ревизовать ранее принятые партийные решения.

Возвращения творческого наследия Молдо Кылыча и Тыныстанова в национальную культуру добивались в Киргизии многие писатели, ученые, историки, педагоги. Однако все они в этом благом деле вынуждены были обратиться за поддержкой к Москве: хотя «маховик» горбачевской перестройки, казалось бы, уже раскручивался полным ходом, республикам еще не позволяли решать важнейшие проблемы истории собственной культуры самостоятельно. «В помощь киргизской культуре» Союз писателей СССР командировал во Фрунзе из Москвы З. Кедрину и меня грешного. Зоя Сергеевна Кедрина, возглавлявшая московскую комиссию, прославилась не только переводом романа Мухтара Ауэзова об Абае, хотя казахского языка, разумеется, не знала, как и киргизского, но и тем, что во время знаменитого процесса над А. Синявским и Ю. Даниэлем выступала в роли их общественного обвинителя от лица Института мировой литературы Академии наук, где Синявский работал, когда я учился там в аспирантуре. Вряд ли она представляла в этом процессе лицо Института или даже собственное лицо, но сослуживцы, после того как Синявский и Даниэль отправились по лагерям, общаться с ней побаивались. Человек весьма немолодой и нездоровый, она к моменту приезда в Киргизию ходила уже с трудом, и мы в четыре руки заталкивали ее в однодверную «Ниву» моего друга по филфаку, прозаика и драматурга Мара Байджиева, с которым, помнится, еще писали когда-то юморески для студенческих капустников (ныне он — народный писатель Киргизии).

Едва ли Кедрина толком понимала, чего от нее ожидают, но с удовольствием участвовала в банкетах и была очень возмущена, узнав, что мы должны написать некое реабилитационное заключение о творчестве Тыныстанова и Молдо Кылыча. Заниматься скучным делом — чтением многочисленных подстрочников, которыми заботливо снабдили нас киргизские товарищи, — и портить себе праздник сочинением официальных документов она категорически отказалась. Вплотную заниматься материалами, связанными с судьбами наследия Молдо Кылыча и К. Тыныстанова, таким образом, пришлось мне. Пользуясь малейшими перерывами в «мероприятиях», а также ночными часами, я ухитрился прочитать немало подстрочников (выполненных, к чести киргизского руководства, на очень хорошем уровне) и всякого рода документов, а затем собственноручно написал для ЦК КП Киргизии «реабилитационное» заключение, ставшее коллективным письмом и официальным документом после того, как под ним кроме меня и Кедриной поставили подписи несколько известных киргизских филологов и деятелей культуры.

Мощь эпических поэм Молдо Кылыча, представлявших целые своды бесценных знаний по истории, культуре, природе, этнографии и быту киргиз­ского народа, заставила меня впервые всерьез задуматься над проблемой «младописьменных» литератур. Метрополия создала это понятие в противоположность литературам с древней письменностью. Применительно к истории отдельных народов оно, правда, было вполне правомерным (например, работа над созданием письменности для народов Севера началась только с 1922 года), подчеркивая цивилизационную роль Октября, но по отношению к другим служило не более чем камуфляжем для прикрытия процессов прямо противоположных: диктуемой «центром» смены одной, традиционной, арабской системы письменности на другую, русскую. Так получилось, в частности, и с киргизской литературой.

Известный философ и литературовед Г. Гачев, мой коллега по ИМЛИ, создал когда-то применительно к истории советской культуры понятие «ускоренного развития литератур» — от феодализма к социализму, минуя капиталистическую стадию, и рассматривал такое «ускорение» в сугубо положительном контексте, хотя искусственное форсирование исторического процесса, как показал сегодняшний день, на самом деле оказалось в итоге чревато катастрофическим отставанием в общем развитии и в чем-то было подобно губительному вторжению человека в законы природы.

В понятии «ускореное развитие», притом что в искренности Гачева, человека кристально честного и постоянно витающего в чистых сферах теоретических концепций, у меня нет ни малейшего сомнения, крылась немалая доля нашей общесоветской исторической казуистики и въевшегося в кровь идеологического лукавства. Если бы речь шла только о том несомненном благе, которым для любых национальных культур — как бы ни относиться к истории становления Советского государства — оборачивалось соприкосновение с великой русской литературой, то тут и спорить не о чем. Процесс этот был подобен несомненной цивилизационной роли мировых метрополий в истории своих колоний. Однако в плане культуры концепция «ускорения» имела по отношению к истории и традициям «малых» народов явно уничижительный характер, подразумевая определенное «благодеяние» со стороны большого социума.

Между тем разве сама Россия не прошла тот же путь «ускоренного развития» от феодализма к так называемому социализму, оставив для капитализма весьма короткий исторический отрезок со дня отмены крепостного права до Октября, а потом — вообще несколько месяцев от Февраля до Октября 1917-го? Меня всегда умиляло это бесхитростное и не объяснимое никакими объективно-историческими обстоятельствами, кроме теоретиче­ского авантюризма большевиков, утверждение о молниеносном переходе «буржуазной» революции в «социалистическую». Если уж пользоваться понятием «ускоренное развитие», то Россия ХХ века ярко продемонстрировала сокрушительные результаты такого развития, «миновав» капитализм, к которому она вернулась только век спустя, причем весь этот век был потрачен на строительство и утверждение тоталитарного строя, который, по существу, оказался извращенной формой привычного феодализма.

С другой стороны, можно ли вообще говорить о «младописьменности» народа, в истории культуры которого, в частности, присутствует такой поэт, как Молдо Кылыч? Ведь он был не только устным исполнителем народных преданий (акыном), но и замечательным письменным поэтом — просто письменность была арабской, то есть древней и вполне традиционной для стран мусульманской культуры. По существу, советская власть превратила Киргизию в «младописьменную» страну самым незатейливым способом: ликвидировав арабскую письменность и внедрив вместо нее сначала латинский алфавит, а чуть позднее — кириллицу. Разумеется, «всякое сравнение хромает», но переведите завтра французов на кириллицу, и послезавтра они тоже станут «младописьменным» народом…

Сегодня я имею возможность иронизировать по этому поводу, но для того, чтобы назвать «установившееся мнение, будто киргизский народ до революции не имел своей письменности», «ошибочным и неправильным», в 1956 году профессору К. Юдахину требовалось немалое гражданское мужество (я еще застал этого замечательного лингвиста в живых, и что может более выразительно свидетельствовать о связях двух народов, чем тот факт, что создателем первого огромного «Киргизско-русского словаря» стал исконно русский человек!).

Читая многочисленные подстрочники произведений Молдо Кылыча и забыв на время об идеологической догматике, я поистине был поражен размахом его творчества и той ролью, которую сыграл этот акын в развитии нацио­нального самосознания, языка, просвещения, литературы. Его поэмы «Землетрясение», «Пернатые», «Обманщики» были подлинной энциклопедией народной жизни, обрушивали на читателя огромное количество географических, естественно-научных, бытовых сведений и этико-философских максим, которых необразованному, а по большей части просто неграмотному читателю неоткуда было получить.

По органике своей Кылыч был мудрецом и учителем: «Если тебя не слушают, какая польза, что ты оратор»; «Бессмыслен смех по поводу бесполезных слов»; «Не надо пугать всех, чтобы тебя признали за храбреца»; «Делать непосильное — непосильный грех»… Те, кто скажет, что Молдо Кылыч — сочинитель глубоко консервативный, что он обращен в прошлое и даже — о ужас! — не любит неверных, в том числе — русских, будут совершенно правы. Маркса и Энгельса Кылыч явно не читал и к историческому материализму причастен не был. Но при этом он обличает богатых, сострадает своему бедному и мучительно живущему народу, защищает общечеловеческие нормы нравственности и постоянно подчеркивает, как много полезного (от хлебопашества до ремесел) привнесли русские в быт киргизов, как утихомирили «дерущийся народ». Будучи человеком глубоко религиозным, он в то же время исповедует не столько культ религии, сколько культ человека, своим трудом преобразующего землю, а целому пласту традиционных назиданий и заклинаний противостоят у него своеобразный антропоморфизм, мотивы социальной «антиутопии». Язычество органически сочетается у него с едино­божием; его мифология перекладывает на свой лад Священное Писание; он поэтически приспосабливает Коран к уровню понимания массовой киргизской аудитории.

Стоит ли, однако, удивляться борьбе с наследием Молдо Кылыча, если яростным преследованиям в советской Киргизии подвергался и грандиозный эпос киргизского народа «Манас», с той лишь разницей, что коллективного «автора» его нельзя было подвести под статью Уголовного кодекса. Я еще только заканчивал среднюю школу, когда в двух кварталах от моего дома, в Киргизском филиале Академии наук СССР, проходила сессия, где эпос клеймили за «реакционность», за «бай-манапские» и феодально-буржуазные пережитки (уж не знаю, что за каша из смеси феодализма с капитализмом варилась в тогдашних ученых головах).

Мой университетский товарищ, ныне народный писатель Киргизии Мар Байджиев рассказал мне о роли «Манаса» в истории своей семьи и собственной биографии. Его отец, Ташим Байджиев, один из главных «манасоведов» республики, заведовал сектором фольклора и эпоса «Манас» в Институте языка, литературы и истории Киргизского филиала Академии наук СССР. Он был осужден за свои научные взгляды и погиб в Карлаге в 1952 году. Мар написал о нем биографическую книгу. Был репрессирован и соавтор его отца по осужденному партией учебнику «Киргизская литература» Зыяш Бектенов. С его сыном Эмилем я учился в школе в одном классе. От взгорья Чон-Арыкского кладбища, разросшегося сразу за верхней чертой Бишкека, мне показали открывающееся вдали, за селом Воронцовка, место коллективного захоронения жертв Большого террора в республике — наподобие страшных подмосковных кладбищ Северного Бутова или совхоза «Коммунарка». Там находятся могилы отца Чингиза Айтматова и отца Мара Байджиева.

Мар, можно сказать, вырастал в атмосфере «Манаса» и его исторических легенд. На старости лет он взялся за невероятную задачу — дать широкому читателю в огромном сокращении и сохранении всех главных сюжетных линий (из полумиллиона строк он оставил примерно восемь тысяч) вольное поэтическое переложение эпоса. Он издал три главных сказания эпоса, о Манасе, Семетее и Сейтеке, отдельной книгой, взбаламутив тем самым всю научную и творческую интеллигенцию Киргизии, поскольку обратился, что называется, к святому.

Мар составил и издал энциклопедический трехтомник по «Манасу», с пересказом эпоса и включением ряда работ и справочных материалов о нем. В послесловии к этому трехтомнику он говорил о зловещей истории идеологической борьбы, на протяжении десятилетий сталинизма разыгрывавшейся вокруг эпоса, и огласил целый мартиролог безвинно погибших и пострадавших в этой борьбе людей. На книге «Сказаний…» Мар написал: «Посвящаю светлой памяти отца моего Ташима Байджиева, отдавшего за эпос „Манас“ свою свободу и жизнь».

«Реабилитируя» наследие Молдо Кылыча, я впервые по-настоящему понял, чем оборачивались для киргизов история дореволюционного фольклора и проблема народного творчества, а заодно и «акынства». Тут везде пахло кровью…

3

Мы, разумеется, не знаем, как выглядели бы национальные литературы в условиях самостоятельного исторического и государственного развития своих стран, но можем, во всяком случае, констатировать, что все они, отличаясь традициями, языком, ментальностью, были при этом исторически подчинены в Советском Союзе формам самого тесного взаимодействия в пределах единого социально-политического, культурного и экономического устройства. Разумеется, общность их всячески подчеркивалась и пропагандировалась, а различия и противостояния активно затушевывались или цензурировались. Тем не менее невозможно отрицать, что так или иначе, но на огромном пространстве России одновременно и параллельно, соприкасаясь, пересекаясь, взаимно подпитываясь, протекали общие художественные процессы, подчиненные общей истории и общей идеологии, эстетически осваивающие общий предмет изображения и предполагающие общие смысловые решения, художественные позиции. (Вот хороший пример: прогремевший в свое время на всю страну фильм литовского режиссера В. Жалакявичюса «Никто не хотел умирать» был абсолютно национален по конкретному историческому материалу и ансамблю актеров, хотя сюжетно использовал при этом традиционную схему американского вестерна, а по духу и смыслу своему представлял абсолютно советское произведение.)

Несмотря на национальное своеобразие, неравноценность и неравномерность развития отдельных литератур, советский литературный процесс обнаруживал повсеместный интерес к мифологизации и мифотворчеству. Здесь рядом с «Прощанием с Матёрой» В. Распутина и «Царь-рыбой» В. Астафьева располагались произведения Ч. Айтматова, О. Чиладзе, Т. Пулатова, а также писателей малых народов Севера — В. Санги, Ю. Рытхэу, Ю. Шесталова, чье профессиональное творчество было еще всецело пронизано народным миросозерцанием и дыханием фольклора. Острые формальные импульсы советский литературный процесс получал от литератур Прибалтики, особо чувствительных к западноевропейским влияниям, — в прозе эти литературы культивировали систему «внутренних монологов», в поэзии расшатывали классическую ритмику, формы и размеры. Общезначимыми становились поиски русской литературы в жанровой сфере — повсеместно распространилась «маленькая повесть», начал активно развиваться рассказ (ощутимую роль здесь сыграла так называемая «молодая проза»).

Трудно представить себе прозаиков более несхожих — и национальным материалом, и ментальностью авторов, и стилистикой, — нежели Василий Белов, Витаутас Бубнис и Грант Матевосян. Но как схожи были проблемы их произведений 1970-х годов, противоречия, одолевавшие героев, сюжеты и конфликты изображаемой жизни! Когда я был в Ереване, чудесном городе, сложенном из розового туфа, в гостях у Матевосяна, художника замечательного и, мне кажется, в России еще далеко недооцененного, мы два часа проговорили об этом общем, удивляясь нашему сходству и гордясь различиями. В повестях «Похмелье», «Буйволица», «Мать едет женить сына», «Мы и наши горы» Грант выступает как подлинный певец армянской деревни, глубинной, мощной социальной структуры, уже разъедаемой вторжением городской жизни. Это крестьянский сын, очень близкий по своему мировосприятию и к В. Белову, и к В. Распутину. Правда, национальные характеры тут другие, без русской пластичности и философского смирения, словно вытесанные из камня. И краски не акварельные — яркие, резкие, сарьянов­ские. Юмор и ирония Гранта, роднящие его с грузинской прозой, тоже совершенно не свойственны потомкам русских крестьян. Однако кто будет спорить, что во всех этих произведениях изображены схожие социальные типы, рифмующиеся настроения и интонации!

Больше того, общность национальных литератур советской эпохи сохраняется даже в тех случаях, когда социальный материал, психология персонажей, изображаемый быт в произведениях совершенно различны. Например, действие повести В. Мартинкуса «Флюгер для семейного праздника» происходит в сугубо современном совхозе, с отлично механизированным хозяйством, собственной гостиницей, большими магазинами, поликлиникой, кинотеатром, краеведческим музеем и пр. (в семейном особняке комната председателя совхоза напоминает кабинет-библиотеку ученого). Однако автор говорит ровно о том же, что В. Шукшин или Н. Рубцов: город «таранит» село, молодежь не хочет работать на земле и продолжать дела отцов, дети разбегаются из семейного гнезда. И все то же самое происходит, кстати, в литовской прозе совсем иного стиля — эпической трилогии В. Бубниса «Жаждущая земля», где первая книга подобна литовской «Поднятой целине», а последняя доводит действие до драматического распада современной литовской деревни.

Все заметные произведения национальных литератур переводились на русский язык, и это открывало перед писателями неоценимые возможности художественных контактов, учебы, взаимообогащения. Лучшее подтверждение тому — творческая судьба моего однокурсника и друга, народного поэта Киргизии Омора Султанова. Мы учились на одном курсе филологического факультета — он в киргизской, а я в русской группе. Группы были разделены языком, и сблизились мы много позже, когда оба вступили в одну и ту же общесоветскую литературную жизнь, а Султанов, одна из самых ярких фигур в современной киргизской поэзии, — в сферу влияния русского языка и русской культуры. Не уверен, что, поэт глубоко национальный, Султанов занял бы столь значительное место в собственной литературе, если бы не русский язык и контекст мировой поэзии.

Чтобы ощутить силу и свежесть поэзии Омора в полной мере, надо было обязательно увидеть его село, привольно раскинувшееся по берегу Иссык-Куля. Огромное глубоководное озеро, растянувшееся на десятки километров, было одним из чудес киргизской природы. Я помню, как нашу Академию наук посетили однажды знаменитые тогда чешские путешественники Ганзелка и Зикмунд, объехавшие полсвета (их книги лежали на прилавках всех книжных магазинов России). Сравниться с Иссык-Кулем по красоте, говорили они, может только африканское озеро Чад (да-да, то самое, где бродил изысканный гумилевский жираф!).

Омор привез меня на свою «малую родину» в солнечный день: россыпь белых домиков и фруктовых садов была замкнута между зеленой громадой предгорий и бесконечным голубым пространством озера. Все природные стихии — небо, земля, вода — сопряжены были здесь самым глубоким и естественным образом, создавая не просто величественный пейзаж, но единую жизненную среду обитания. Жизнь строилась уступами, поясами, вздымаясь от озера в горы, сменяя рыболовство на землепашество, овощеводство на хлеборобство, золотые долины, где колышутся волны пшеницы и ячменя, на сочные пастбища — джайлоо и, наконец, завершаясь, подобно пирамиде, высокогорными сыртами, куда уходили со стадами овец и яков на свои суровые зимовья обветренные, прокаленные стужей и солн­цем чабаны...

Горы, Иссык-Куль, горные реки, луга, стада овец, табуны лошадей, мерный крестьянский обиход — все это сводится в одну сияющую точку, и называется она в поэзии Омора по имени села — Тосор. «Милый Тосор, если чего-то стою — / это тебе я обязан, твоим истокам». Подобно В. Астафьеву, который сказал как-то в интервью, что после писательского труда ему ближе всего «профессия пахаря», Омор Султанов признается: «…Когда бы век мой не вручил перо мне — / пасти бы мне в джайлоо табуны! / Табунщиком я стал бы — не поэтом! / Исполненный пастушеских забот, / летал бы на коне зимой и летом, / и так из года в год, из года в год».

«Крестьянская» ли это поэзия? С одной стороны — чисто крестьянская, и «грани меж городом и селом» волнуют Омора не меньше, чем, скажем, русского поэта Николая Рубцова. С другой стороны, только отчасти крестьянская, ибо сияющая точка Тосора все время готова в его стихах «расшириться», превратиться во вселенную, сопрягая пространство и время, национальное и общечеловеческое, техническую цивилизацию и гуманитарную культуру. «Вместе с природой цвету, в сентябре облетаю... / И обрастаю винтами годичных колец». А если виражами промчаться по этим кольцам, как взлетает мотоциклист по вертикальной стене, то откроется исполненная ярких контрастов картина, в поэтическом воссоздании которой Омор без русского языка и русской культуры уже никак бы не обошелся: «Париж — / этого слова не знали предки мои, / которые жили в горах Ала-Тоо… / Мои седобородые предки / в такое время, / когда красное солнце спешит к закату, / на зеленых холмах восседали, / а рядом блеяли овцы и козы... / Я вечером был в „Гранд-Опера“, / слушал там Берлиоза...»

В год, когда не вернулся с войны отец Омора, умерла и мать. Мальчик остался круглым сиротой, жил в интернате, после окончания средней школы не поехал вслед за сверстниками в столицу и еще поработал в колхозе. Деревенский паренек, приехавший в 1954 году из Тосора во Фрунзе, почти не говорил по-русски и размышлял на вокзале: не бросить ли все и не удрать ли на край света (краем света представлялся шахтерский городок Кызыл-Кия в Киргизии). В поздней лирике, в «Песнях усталости», Омору удалось с жестким, подчас даже жестоким реализмом воссоздать картины жизни киргизского аила во время войны, характеры сверстников и односельчан, недетскую тяжесть конфликтов и впечатлений, навалившихся на плечи его лирического героя: «Четыре хребта с четырех сторон. Посередине — долина. Грабли одни. Четыре лошади. Плуг один. Я и Абды... Шалашик из прутьев. Шаром покати».

После переезда во Фрунзе и поступления на филфак биография Омора переживает крутой подъем. В литературе его имя появляется уже в студенческие годы, во времена большого общественного подъема после XX съезда, когда в Москве завоевывают аудиторию Политехнического Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Р. Рождественский. Стихи Султанова, как и стихи нашего сверстника Рамиса Рыскулова, становятся в киргизской поэзии обновляющим, «дрожжевым» началом. Отсюда, от русских шестидесятников, эта сила, напор, сплав лирики с публицистикой, «ершистость» и пафосность. В отличие от Омора, Рамису завоевать общесоюзную известность так и не удалось, однако его все знали: он жил в мире слов и строк, производил впечатление человека не от мира сего, чуточку шаманил, говорил странно, невпопад и был готов, остановившись, читать стихи каждому встречному. Я хорошо помню его маленькую крепкую фигуру с огромной копной волос на голове, сразу бросающуюся в глаза среди молодежной толпы, фланирующей во Фрунзе по улице, которая сейчас называется Чуйским проспектом, а на моем веку побывала и улицей Сталина, и улицей ХХII партсъезда.

...В Тосоре нас поселили в каком-то «гостевом» домике райкома партии, почти на самом берегу, и в день приезда устроили торжественный обед. Райкомовские начальники пришли с празднично одетыми женами, кушанья подавали скромные молодые киргизки, тут же исчезавшие, унося пустые блюда. Вероятно, партаппарат понимал исходящую от нас опасность, и потому вечерами мы гуляли по пустому пляжу, безуспешно гадая, куда скрылось все женское народонаселение, которое могло бы очень украсить наш холостяцкий быт. Для купанья прозрачная голубая вода озера уже была холодна. Под черным куполом неба, усеянного крупными мохнатыми звездами, мы вдыхали запах степных трав, прислушивались к плеску воды, вглядывались в слабые огоньки курорта Чолпон-Ата, расположенного на противоположном берегу. Одинокие и лишенные женского внимания, мы говорили о поэзии. Стихи, которые Омор читал мне по-киргизски, «на слух», были нежны и музыкальны, несмотря на резкость звуков тюркской фонетики. Насквозь пронизывающие их вертикальные рифмы, казалось, натягивают эти строки на колки, подобно струнам между бездонным небом и металличе­ской рябью озера. Одной из новых форм, фактически введенных в киргизскую поэзию именно О. Султановым и Р. Рыскуловым (только значительно позже она проникла в творчество «старших», например С. Эралиева), был верлибр. Сегодня верлибр широко распространен в молодой поэзии Средней Азии, Закавказья, Прибалтики, — вероятно, потому, что он наиболее соответствует внутреннему ощущению поэтической свободы. Но если для прибалтийских литератур, традиционно связанных с Западом, здесь нет ничего удивительного, то в системе тюркской языковой группы, с ее закрепленными ударениями, легкодоступной и повсеместной флективной рифмовкой, верлибр ознаменовал подлинную революцию не только в художественных средствах, но и в самом поэтическом сознании. Не менее революционными были исповедальность, резко окрашенный индивидуальностью лиризм — ведь национальная поэзия располагала главным образом описательно-эпическим взглядом на мир, уходившим корнями в фольклор.

Поэзия шестидесятников Киргизии принципиально раздвинула и обогатила горизонты национальной лирики новой художественной ориента­цией — помимо совместного движения с русской поэзией в процессы художественного развития этой лирики была включена, через переводы, поэзия других народов СССР и Западной Европы. Русский язык Омор начал осваивать, только перебравшись из села во Фрунзе, и до сих пор говорит по-русски с некоторым затруднением: точно, с пониманием тонкостей, особенно юмористических, но медленно, подбирая слова. Русский стал для него проводником в большую поэзию, русскую и зарубежную. Нельзя не заметить в его стихах перекличку с поэтами, которых он либо переводил, либо внимательно читал и знал: Э. Межелайтиса, Б. Брехта, П. Неруды, Н. Хикмета, Г. Лорки и др.

После того как я уехал в Москву, наши отношения сохранялись, и мы виделись во время своих поездок — то в Москве, то во Фрунзе. Омор не терял литературной формы и был созвучен и молодым московским поэтам 1980-х годов, которых я печатал в журнале «Дружба народов», когда заведовал там отделом поэзии. Очень близким ему по своему творческому мировидению и стилю показался мне молодой тогда Саша Еременко. В 1984 году я опубликовал подборку Еременко, а для перевода дал ему несколько стихотворений Омора, представив оба имени в одной связке. Соединение этих двух имен оказалось настолько удачным, что переводы Еременко я впоследствии не раз встречал и в новых поэтических сборниках Султанова.

Не менее показателен с точки зрения связей киргизской литературы с русской и русским языком и творческий опыт Мара Байджиева. Имя Мара известно больше по театральным постановкам, телеспектаклям и киносценариям, нежели по прозе, причем известно не только в нашей стране, но и за рубежом, где оно — в числе немногих — долгое время представляет современную киргизскую литературу.

«Мар Байджиев — один из наиболее известных представителей новой литературной генерации, — писал Ч. Айтматов. — Его творчество, так же как и творчество его сверстников, формировалось в сложном процессе сочетания национальных традиций с достижениями единой многонациональной советской литературы и опытом мировой культуры». Подобное наблюдение, кстати, целиком относится и к самому Айтматову, который, на несколько лет раньше вступив в литературу, тоже, по существу, принадлежал к «новой литературной генерации», разве что старшей возрастной группы. В причастности к достижениям русской литературы первостепенное значение имело у киргизских писателей литературное «двуязычие», отнюдь не равнозначное «бытовому». Творческие биографии Айтматова или Байджиева в этом отношении явно стоят особняком. Айтматов начинал свой путь в литературе на киргизском языке, постепенно расширяя употребление русского. Проблема «двуязычия», или «билингвизма», как выражаются ученые люди, применительно к творчеству Айтматова представляет огромный интерес. Первые его повести были переведены на русский (скорее всего, с подстрочников) моск­вичами, но уже в 1961 году он, видимо, почувствовав необходимость общаться с всесоюзным читателем без посредников, сам переводит на русский повесть «Тополек мой в красной косынке», в 1962 году — «Материнское поле» (так, кстати, всегда поступал, например, и замечательный белорусский прозаик Василь Быков, не доверявший перевод третьим лицам, но мы, конечно, понимаем, что трудности перевода с одного славянского языка на другой и с языка тюркской группы на славянский несоизмеримы).

У «Первого учителя» два переводчика, и автор — один из них. Повести «Прощай, Гульсары» и «Ранние журавли» Айтматов пишет, если судить по журнальным сведениям, уже на русском (говорил он на русском прекрасно и практически без акцента). Я не знаю, как обстояло дело с последующими произведениями, печатавшимися на русском вообще без ссылки на чей бы то ни было перевод (вопрос этот достаточно запутан). Конечно, пиши Айтматов только по-киргизски, он и так стал бы в конце концов — через переводы на другие языки — широко известен, но мне представляется несомненным, что русский язык послужил мощнейшим мотором для стремительного вывода произведений Айтматова на мировую орбиту.

Помимо расширения индивидуального художественного горизонта автора и возможностей воздействия его произведений на общий уровень национальной литературы двуязычие имело своим прямым результатом и само­определение писателя на карте литературного процесса. Киргизская письменная литература, сообразно историческому бытию киргизов, всегда была близка фольклору, природе и крестьянско-кочевому образу народной жизни. Айтматов удачно соединил в своей прозе древний миф и социальную реальность, традиции и новизну, оставаясь, несмотря на свои интеллектуальные конструкции и возникающую рядом с ними «городскую» тему, писателем, глубоко укорененным в народной почве. Байджиев же изначально заговорил голосом города (причем в драматургии, мне кажется, этот голос даже слышнее, чем в прозе) и, по существу, обозначил в киргизской литературе целое направление, явно рифмующееся с русской «молодой прозой», с урбанизмом В. Аксенова или А. Гладилина.

Действие его пьес, как правило, разворачивается на фоне городской жизни; его персонажи — студенты, врачи, научные работники, люди творческого труда; сюжеты и конфликты этой литературы зачастую связаны с профессиональными взаимоотношениями и городским бытом; авторский текст насыщен скрытыми цитатами, литературными аллюзиями, разговорными интонациями городской среды. Но не только диалоги в пьесах — сам стиль повествования в его прозе, даже «деревенской» по материалу, далек от склада народной речи и не пытается ее имитировать. В этой стилистике сочетаются разнообразие нюансов, психологическая разработанность, подтекст, ироничность, умелое использование лирических акцентов. В начале 60-х годов прошлого века в киргизской литературе мало кто так писал, и опыт русских прозаиков-шестидесятников, опыт, условно говоря, литературного круга катаевской «Юности», Мару очень пригодился. Последующему обращению автора к «Манасу», к древним народным сказаниям и культурным традициям этот опыт, как ни странно, не противоречил.

4

На протяжении многих десятилетий мы так привыкли говорить о взаимо­действии национальных культур в пределах Российской империи, что совершенно перестали обращать внимание на то, что в подобных разговорах все больше утрачивалось ощущение различий в национальной истории, традициях и менталитете народов, объединенных общей государственностью. Киргизы, например, были в прошлом кочевым народом, разумеется, с совершенно иным общественным укладом и мировосприятием, нежели у народов оседлых, в первую очередь — русского. Стали аксиомой представления, исходящие из иерархии социально-исторических этапов развития человеческого общества, а следовательно, и о том, как кочевники были осчастливлены социализмом. Но не случайно ведь Айтматов, сделавший борьбу с косностью патриархального мира одной из доминантных художественных тем своего творчества, вспоминает о кочевье как о культурном празднике народа, как о ярчайшем впечатлении своего детства. «Мне очень повезло, — говорил он в одном из своих интервью, — что я застал сразу несколько эпох в истории своего народа; во времена моего детства народ еще кочевал, причем кочевье было демонстрацией народной культуры, ее праздником, когда в путь, пролегавший по горам, по равнинным просторам, по берегам бурных рек, брали с собой самое лучшее — нарядную утварь и упряжь для лошадей, когда девушки пели песни, а акыны состязались в поэтическом мастерстве…» В мифологических слоях произведений Айтматова золотые слитки народной прапамяти, идущей именно из патриархального мира, противостоят злу, сосредоточенному в настоящем и порожденному во многом современной цивилизацией.

Могу снизить эту тему до забавного бытового эпизода. Мой друг и однокурсник Сеит Джетимишев во время одного из моих приездов во Фрунзе (по-моему, он был тогда директором киргизского Учпедгиза) повез меня в родной колхоз на какое-то празднество. Поездка была дальняя, на черной «Волге». Молодой председатель колхоза, родственник Сеита, уже накрыл праздничный стол. Мы были почетными гостями: Сеит, земляк, большой человек из столицы; я — посланник Москвы, аксакал, учитель, «муалим». Развернулось пиршество. Западный человек был бы шокирован. Плов, возвышавшийся на столе золотой горой, брали щепоткой пальцев, аккуратно уминали рис и отправляли в рот без помощи вилок. В знак особого расположения хозяин вложил порцию такого риса и в мой рот. Тостам не было конца, и стол все больше погружался в туман, из которого неожиданно возник передо мной дымящийся череп барана. Прямо из черепа бессмысленно пялился на меня голубой бараний глаз. Оказалось, что глаз предназначался самому уважаемому человеку, то бишь мне. Съесть я его при всем желании был не в силах. Все вокруг меня пели и плясали, после чего преподнесли мне несколько шкурок то ли енота, то ли сурка, из которых я впоследствии сшил себе в прославленном В. Войновичем ателье Литфонда меховую шапку. Сломить мое упорство, однако, хозяевам так и не удалось, и шапка много лет напоминала мне о моей черной неблагодарности.

На обратном пути я уже в черной «Волге» не столько сидел, сколько возлежал и, когда машина на полпути резко остановилась, буквально вывалился из нее на засеянное какой-то неведомой сельскохозяйственной культурой поле. Дивная картина открылась передо мной: над полем висело сверкающее металлическое блюдо луны, а под луной была постлана прямо на земле скатерть, и блюдо на ней, в свою очередь, сверкало всяческой снедью. В развале снеди лучилась непочатая бутылка водки. «А это зачем?» — заплетающимся языком простонал я, не обращаясь ни к кому и не требуя ответа. «Надо выпить, Вадим-агай, — убедительно сказал мне председатель. — Мы пересекаем границу нашего района». Вряд ли бы эти традиции, в основе которых лежат замечательное гостеприимство и патриархальная привязанность к своей земле, изменились, даже если бы жителей аила снабдили для приемов серебряной посудой с монограммами, а бараний глаз заменили кристаллом горного хрусталя…

Взаимодействие взаимодействием, но республики и народы все же изрядно отличались друг от друга, что в итоге неопровержимо подтвердил сам распад Советского Союза. В начале 1980-х годов мы проводили семинар по литературам Прибалтики в Дубултах. Речь зашла о прозе военного времени, и я, в своей увлеченности общими категориями литературного процесса, упрекнул какие-то литовские произведения за «другое» изображение войны, нежели в русской «лейтенантской» прозе. Не помню, кто из прибалтийских литературных критиков (это могли быть и мои товарищи по аспирантуре ИМЛИ латыш Харий Хирш или литовец Альгис Бучис, а мог быть и молодой Михаил Веллер, совсем тогда еще не знаменитый, но сразу отмеченный проводившим семинар А. М. Борщаговским), одним словом, кто-то из них, с очень сложной интонацией заметил: «Но ведь у нас была иная война». Где-то в своих воспоминаниях Веллер написал, что мы пошли с ним и хорошо надрались по этому поводу…

На фоне многообразных национальных различий разворачивались в республиках процессы «русификации», о чем стоит поговорить особо. Как ни парадоксально, но сама Россия при этом выпадала из категории национальных образований. Согласно самому поверхностному объяснению, это происходило потому, что она всегда была многонациональной. Но ведь мононациональных этносов в СССР, кроме каких-нибудь совсем уж малых народностей, практически вообще не существовало, и это обстоятельство самоопределению каждой республики именно рядом с «титульной» нацией ничуть не мешало. Будучи численно преобладающими на территории СССР, русские, однако, оказались единственным народом, не имеющим своего национального и административно-территориального ареала. Во многом эта ситуация определяла и крайнюю двусмысленность их положения на «чужой» территории (вряд ли оно стало лучше после того, как несколько десятков миллионов русских после распада СССР вообще оказались за пределами России).

В исключении России из числа национальных государственных образований крылся, правда, некий смысл или по крайней мере некое объяснение, если вспомнить ленинское утверждение, что интернационализм «великой нации» не просто сводится к соблюдению «формального равенства», но и налагает на нее обязанность возместить «национальным меньшинствам» «то неравенство, которое складывается в жизни фактически». Но крылась здесь и великая странность, сопровождавшая всю историю построения национальных взаимоотношений в Советском Союзе. С уверенностью могу засвидетельствовать, что государственная политика русификации республик к русскому народу никакого отношения не имела, его бытовых нужд и практических интересов никак не затрагивала и никакими выгодами для него не оборачивалась. Бюрократический «централизм» был готов пожертвовать любыми национальными интересами во имя общих интересов государственной власти и личных интересов ее чиновников. В результате рассеяния по огромной территории страны русские все более утрачивали ощущение этнического единства. «Господствующая» роль русского народа как «титульной» в СССР нации, во многом фиктивная, болезненно сочеталась в национальных республиках с ощущением «второсортности», которое русские неизбежно испытывали здесь как «инородцы».

Ярче всего политика русификации отражалась на положении национального языка. Киргизский у нас, конечно, преподавался — и в школе, и в вузе, но чисто формально (даже иностранные языки, оставшиеся для нашего поколения книгой за семью печатями, «изучались» лучше). Это сейчас, по прошествии многих лет, я могу только удручаться тому, что не выучил киргизского: такое знание не просто помогло бы мне совсем по-иному почувствовать себя в республике, но, главное, дало бы разговорный ключ к целой группе тюркских языков. Я, можно сказать, упустил единственную в своей жизни возможность стать «полиглотом»… Надо, однако, учесть, что «чужой» язык всегда успешно осваивается не по любви, а по необходимо­сти. Этой необходимости не было: русские составляли тогда во Фрунзе не меньше 60—70 процентов населения. К тому же все киргизы знали русский и росли двуязычными с детства (в киргизских семьях, как правило, родители, а потому и дети общались на обоих языках). Двуязычие представляло для киргизов заранее предопределенный и не зависящий от их желания выход из тупиковой социально-исторической ситуации. Дело в том, что русский во всех республиках был единственным государственным языком (факт, который сегодня, после распада СССР, может показаться новому поколению в бывших советских республиках просто невероятным). Советская власть нашла, таким образом, поистине замечательный способ заставить сотни народов, национальностей и этнических групп, населяющих необъятные просторы России, выучить русский. Русские же от необходимости осваивать другие языки на местах своего проживания были по определению освобождены.

Суть всей этой ситуации с единым государственным мы, однако, не поймем до конца, если не добавить сюда одной очень важной детали: незнание языка коренной нации ощущалось нами как некое естественное право, избавлявшее русское население от «ненужной» затраты времени и усилий. Более того, создавалась, сколь ни парадоксально, некая модель «космополитического» мироощущения и для «малых народов», при котором национальные меньшинства тоже освобождались от необходимости знания собственного национального языка. Среди них возник целый слой молодежи, получившей странное наименование «русскоязычной».

Сегодня в положение «иностранного», «ненужного» языка попадает, увы, в странах СНГ уже русский, и сколь бы ни предполагал этот процесс некую историческую «сатисфакцию», общественные последствия его сугубо негативны. Если история наша сложилась так, что целый континент выучился говорить по-русски и нет необходимости изобретать некий искусственный язык, «эсперанто», отказ от действительно великого и могучего русского языка, совершенно не повинного в навязанной ему политической роли и ставшего мощнейшим средством межнационального — в мировом масштабе! — общения культур (через переводы на русский все народы Советского Союза приобщались к мировой культуре, а русский народ — к культурам национальных республик), есть величайшая глупость и в каком-то смысле даже преступление перед будущим. Ведь еще одно-два поколения, и новые независимые государства, отколовшиеся от России, безвозвратно русский утратят! Киргизия оказалась одной из немногих бывших советских республик, сохранившей

на официальном уровне «двуязычие» и нашедшей в своем народе достаточно здравомыслия, чтобы понимать, какие преимущества для развития экономики и культуры республики дает возможность напрямую общаться с Россией.

Вместе с тем насильно мил не будешь, и молниеносный отход большинства бывших республик после развала империи от русского языка указывает лишь на то, что его принимали по необходимости. Я с интересом наблюдал в Нью-Йорке за молодыми китайцами, обслуживающими китайскую закусочную: они говорили между собой только на английском. Никто не заставлял их учить этот язык, никто не контролировал их яыкового поведения — это было желание побыстрее ассимилироваться, форма уважения к Америке и, в конце концов, просто условие выживания. В Москве, на рынке, что под окнами моего дома, торговцы-мигранты говорят по-русски лишь с русскими покупателями, между собой моментально переходя на родной язык. Так мы пожинаем плоды прежней национальной политики…

В мои школьные и студенческие годы во Фрунзе на улице Токтогула, как раз против моего дома, стояла единственная киргизская школа-интернат (ее все знали — «школа № 5»); чуть ниже, на аллее Дзержинского (ныне бульвар Эркендик), располагалось единственное киргизское женское педагогическое училище (девушек отсюда вечером на улицу не выпускали, и под окнами его вечно толпились особи мужского пола, жаждущие любви). Учащихся в школу и училище свозили из дальних горных районов республики. Заведения эти имели чисто формальный, декоративный характер и были как будто бы предназначены лишь для того, чтобы засвидетельствовать успехи национальной политики в СССР. Чем их выпускники могли в дальнейшем заниматься, если все вузы в стране функционировали на русском языке, я ума не приложу. Точно такое же положение сложилось и в других республиках, даже в странах с древней письменной культурой. В середине 1980-х мне, например, рассказывали об этом в Литературном институте мои студенты-армяне: школьники сплошным потоком переходили из национальных армянских школ в русские, имея в виду дальнейшую свою судьбу. В республике, чья столица Ереван отличалась уникальным мононациональным составом (более 90 процентов населения составляли армяне), этот факт выглядел особенно выразительно.

Кто решится утверждать, что диктатура русского языка, русской системы образования, русских политических и художественных представлений, существование в Киргизии единственной школы на киргизском языке — это не русификация, пусть бросит в меня камень. Мои университетские сокурсники-киргизы подбирали русские аналоги своих имен, и я долго называл Сеита Джетимишева Сережей, а Камбыралы Бобулова — Колей, ничуть не интересуясь тем, как их называли родители… Однако ведь и несомненная эта русификация в советской империи была отягощена крайней двусмысленностью. Положение русских в национальных республиках всегда было весьма не простым. О том, каково оно стало ныне, когда несколько десятков миллионов русских после распада СССР оказались за пределами России и лишились прикрытия «центра», больно даже думать.

Особенно заметно национальное неравенство бросалось в глаза в кадровой политике. Известный лозунг «Кадры решают все» в национальных республиках приобретал своеобразную окраску. Разного рода должности, не требующие высокой профессиональной квалификации, но социально репрезентативные, занимали в Киргизии национальные кадры (точно так же, кстати, в «центре» к высшей власти сквозь толщу «титульной» русской нации пробивались лишь редчайшие представители республик — Г. Алиев, позже Э. Шеварднадзе). Русских больше было «снизу» — на фабриках, в сфере неквалифицированного городского труда (во многом, конечно, и потому, что они преобладали в сфере городского населения).

Вместе с тем к облеченным всеми атрибутами власти первым секретарям ЦК компартии союзных республик (обязательно — лицам коренной национальности) всегда был приставлен второй, обязательно — русский, эмиссар из Москвы, без которого не решались никакие серьезные вопросы. Ставленники Москвы возглавляли все, говоря современным языком, силовые и специальные структуры — министерства госбезопасности, МВД, военные гарнизоны, ведомства, связанные с «оборонкой», «почтовые ящики» и пр. Русские по большей части в мою бытность в Киргизии руководили кафедрами вузов и академическими институтами, поскольку национальных кадров на протяжении многих десятилетий не хватало.

Во главе пирамиды власти стоял киргиз, первый секретарь ЦК партии. В детстве я только и слышал его имя — Разаков, Раззаков (не ручаюсь за количество «з», может быть, их было даже три, и в моем детском сознании все они звучали угрожающе: Раз-з-з-аков). Человек с жужжащей фамилией обитал в обнесенном высоким четырехугольным забором особняке в нескольких кварталах от центра города, рядом с обычными домами; тогда социальная иерархия не бросалась в глаза столь вызывающе, как сейчас. Особняк через забор не просматривался, и казалось, там царит вечное молчание. Не­однократно проходя мимо, я ни разу не видел его обитателей и не слышал за забором живых голосов.

Потом Раззакова сменил другой секретарь — Усубалиев, но при нем я уже уехал из Фрунзе. Правда Усубалиева я однажды лицезрел вблизи. Я летел в очередную командировку в Киргизию, опаздывал на самолет, взбежал по трапу последним, но проводница сказала, что все места уже заняты. Я, разумеется, начал скандалить. Вышел командир экипажа и с необычной любезностью быстро повел меня в третий, хвостовой, салон. Салон поражал необычайной тишиной и серьезностью пассажиров. В первом ряду не было никого, кроме важного человека, который медленно и сосредоточенно читал «Краткий курс ВКП(б)». Стюардесса носила ему бутылки «Боржоми». В салоне пустовало одно-единственное место, около иллюминатора. Соседнее кресло занимал приветливый красивый русский парень, пропустивший меня к окну. Я вежливо предложил ему иллюминатор, но он отказался. Когда я наконец уселся, расслабился и смог более внимательно рассмотреть обстановку, меня осенила догадка. «Это Усубалиев?» — спросил я соседа. Парень сразу утратил приветливость и насторожился: «А вы откуда знаете?» Я понял, что надежно отсечен от выхода и, главное, от правительственного тела. Это действительно был его телохранитель.

Мы приземлились во фрунзенском аэропорту (это был еще не «Манас» с американской военной базой, а маленький и уютный аэродром прямо за городской чертой), но из самолета никого не выпускали. К нашему салону подогнали трап, и по нему степенно спустился Усубалиев. В иллюминатор я наблюдал, как к трапу подкатило несколько черных «Волг». Состоялся радостный обряд встречи с членами ЦК, и телохранитель кинулся ловко перетаскивать чемоданы республиканского вождя, выгружаемые командой из чрева самолета. Количество их меня поразило — ведь он, я думаю, бывал в Москве чаще, чем в своей фрунзенской квартире. Черные «Волги» укатили, и только потом подвели трап пассажирам…

Однако что там Усубалиев — в конце концов я его не знал ни как руководителя, ни как человека. Даже разного рода должности, не требующие высокой профессиональной квалификации, но сколько-нибудь репрезентативные, занимали, как правило, киргизы. Сразу по окончании университета мне довелось повстречать такого доподлинного, ничего, я предполагаю, не умеющего и ничего не знающего, но исполненного почти картинной важности и спеси номенклатурного киргизского бюрократа.

Я был «распределен» (тогда «свободных» дипломов не выдавали — надо было в течение нескольких лет отрабатывать свое высшее образование по назначению государства) в местную «Учительскую газету» при Министерстве просвещения Киргизии. Газета находилась прямо в здании министерства и ютилась в двух комнатках. Весь штат ее состоял из двух молодых симпатичных киргизов, принявших меня как своего товарища, женщины — ответственного секретаря (то ли узбечки, то ли татарки), в силу своей «ответственности» тоже достаточно важной, и главного редактора, чья важность просто не имела пределов.

Главный занимал собой смежную комнату и четырежды в день, не глядя и не здороваясь, проходил сквозь нас, ибо другого пути, увы, не было: на работу, с работы, на обед в столовую ЦК, располагавшегося в двух кварталах от министерства, и обратно. Не уверен даже, что он ходил в наш, общеминистерский, туалет — скорее всего, терпел до обеда, когда уже можно было пойти в туалет ЦК: наличие естественных потребностей наравне с сотрудниками, вероятно, казалось ему унизительным. Раньше он был секретарем обкома партии в какой-то отдаленной горной области, откуда и был прислан в газету — то ли на повышение, то ли на понижение. На дверях его кабинета, со стороны нашей комнаты, висел увесистый звонок, который то и дело заставлял всех вздрагивать: мы находились от него на расстоянии вытянутой руки, но нас вызывали звонком. Вернее, даже не нас, ритуал был таков: сначала по звонку осторожно входила в кабинет главного, втянув голову в плечи, ответственный секретарь, потом она появлялась с выражением глубокого почтения на лице и указывала, кого главный хочет в данный момент видеть.

Я прокантовался в газете около года, и все было бы хорошо, если бы главный редактор не решил, что с моим появлением пришло его время печататься в центральной «Учительской газете». Он вызывал меня в кабинет, совал мне какие-то инструкции, требовал, объясняясь чуть ли не жестами, чтобы я писал на основе этих инструкций статьи и посылал за его подписью в Москву. Статьи, разумеется, отвергали, и вскоре мы друг друга возненавидели. Не помню уж причины очередного конфликта, но только я, будучи по природе незлобивым молодым человеком, кинулся на него с кулаками. Два моих товарища-киргиза и насмерть перепуганная ответственная секретарша с трудом меня оттащили. И вот ведь что любопытно: когда через несколько лет в кинотеатре, после фильма, я наткнулся взглядом на ненавидящий взгляд главного, посланный мне из соседнего ряда, то самым неожиданным было неприятное чувство, связанное не с ним (ничего хорошего тут ожидать не приходилось!), а с тем, что пожилая усталая женщина около него, явно его жена, оказалась… русской. Как будто бы русская женщина должна была «выдаваться» киргизу в качестве некоего «приза»! Вот тогда я впервые — и очень остро! — почувствовал, что человеку надо по капле выдавливать из себя не только раба (это-то я в отношениях с главным осуществил быстро), но и дремлющего до поры до времени националиста, что сделать гораздо труднее…

5

Были ли в нашей среде межнациональные конфликты? Конечно, были, хотя в школе я их практически не наблюдал, за исключением общих для России во все времена антисемитских настроений. Я, например, дважды сталкивался с национальным вопросом в «еврейском варианте». Шел 1946-й или 1947 год. Мальчишек нашего дома терроризировал какой-то приходящий амбал лет восемнадцати. Однажды он изловил меня где-то в буйном кустарнике, окружавшем дом, одной рукой крепко зажал мою голову у себя под мышкой, а другой с какой-то исследовательской целью залез мне в штаны. Внимательно осмотрев привлекавшую его малость, он явно изменил отношение ко мне к лучшему и, удовлетворенно констатировав: «Хороший жиденок», — отпустил меня восвояси.

Дорого бы я сегодня заплатил, чтобы узнать, в каких жизненных обстоятельствах сформировался тогда этот юный антисемит. В самом деле, только представьте себе: едва закончилась война — и ведь не Гражданская же, с ее национальными и классовыми конфликтами, а, напротив, Отечественная, с феноменом великого единения народов (все этнические конфликты были еще впереди). Русских в Киргизии оставалось не так уж много, евреев — и того меньше (эвакуированные начали возвращаться в родные места). Киргизы до антисемитизма, что называется, вообще еще не «дозрели» (что им, вчерашним кочевникам, вообще была Гекуба!). И вдруг из каких-то залетевших на азиатскую окраину отбросов великодержавной психики возникает в нашем фрунзенском дворе существо, как будто бы прямо описанное в рассказе Бабеля 1920—1930-х годов «Дорога»: «Мужик с развязавшимся треухом отвел меня за обледеневшую поленницу дров и стал обыскивать. На нас, затмеваясь, светила луна. Лиловая стена леса курилась. Чурбаки негнувшихся мороженых пальцев ползли по моему телу. Телеграфист крикнул с площадки вагона: „Жид или русский?..“».

Я долго потом приставал со своими недоумениями к отцу, но тот, видимо, не мог найти удовлетворительных для моего возраста объяснений случившегося и, проходя по двору, где я бил баклуши с приятелями, только мрачно просил меня время от времени показать ему «того хулигана». Однако амбал был удачлив и на глаза отцу не попадался.

Был, однако, эпизод, с точки зрения национальных отношений куда более серьезный и надолго оставивший во мне чувство горечи.

Наш курс на филфаке делился на две группы — русскую и киргизскую. Преподавание в каждой группе шло на родном языке. Каждый год на протяжении первых трех курсов летом нас отправляли на месяц на сельскохозяйственные работы: сначала это была уборка сахарной свеклы во Фрунзенской области (белые сладкие огромные клубни — уехав из Киргизии, я больше нигде их не видел), потом — уборка хлопка на юге республики. Плантации располагались вблизи «узбекских» городов Киргизии — Джалал-Абада и Оша (если название «Ош» склоняется). Это уже была серьезная поездка — месяц жизни в полевых условиях, вдали от дома, без каких-либо удобств: с соломой на глиняном полу, служившей постелью, ночевками вповалку, умыванием холодной водой из горной речушки, «туалетами» в кустах и т. п.

Конечно, молодость во всем находит какое-то удовольствие и романтику. На сельских базарчиках продавались ломтями (купить целую — денег не было) невероятной сладости и величины дыни, истекавшие соком. На прощанье для нашей группы зарезали барана, и совхозный повар сварил в огромном чугунном котле плов, вкуснее которого я никогда не едал (каждая крупица риса, пропитанная маслом, лежала здесь отдельно от другой, а неж­ная баранина буквально таяла во рту). Вечерами над нашим стойбищем вставала огромная луна, освещая глинобитные домики сельчан. Многие из них пустовали, и туда можно было забраться (если не через дверь, то в окно) с любимой девушкой…

Вместе с тем общая атмосфера сельхозработ была тягостна и унизительна: жесткие нормативы (надо было собрать за день порядка 35 килограммов чертовой ваты, клочками выдергиваемой из маленьких коробочек на низком стебле!); обязательные производственные «летучки» вечером, с публичной «поркой» тех, кто дневной нормы не выполнил (я со своим ростом постоянно был среди отстающих — в рекордсменках ходили маленькие юркие девушки); перерождение преподавателей, превращавшихся порой, вероятно, под давлением районных партийных инстанций и высокого университетского начальства, из интеллигентных людей в ретивых надсмотрщиков. Освобождение от сельхозработ получить было труднее, чем от мобилизации в армию: меня на первом курсе отправили в колхоз сразу после операции на горле и увезли на скорой помощи в город только после нескольких обильных кровотечений, а на третьем за короткую отлучку, когда я съездил в райцентр, чтобы купить маме материал на пальто, вывесили в университете на всеобщее обозрение строгий выговор. Между тем я был среди лучших, если не лучшим на своем курсе студентом! Школы не отставали от вузов — на полях работали даже дети. Из учебных программ безжалостно выбрасывались целые разделы, из расписания — месяцы. Утверждение, что в СССР не эксплуатируется детский труд, было одним из мифов советской власти, так же как и то, что у нас нет подневольного труда вообще. Ведь нигде, ни в каких законах, не прописывалась даже намеком возможность существования такого «сельского хозяйства»!

Вспоминая все эти истории, я с горечью думаю сегодня о том, что же заставляло нас (да только ли нас, скорее родителей наших!) терпеть подобное бесправие и даже в глубине души с ним соглашаться! Сказать, что нас преследовал просто страх, далеко недостаточно. Здесь проявлялись, конечно, и биологически присущая человеку потребность в труде, гораздо большая, чем потребность от него отлынивать, и «коллективное бессознательное», и сугубо прагматические соображения: отказ от сельхозработ автоматически влек за собой исключение из университета. Но главная причина крылась, я думаю, в другом — в почти подкожном ощущении своего бессилия, в жалкой мыслишке, барахтающейся у каждого из нас где-то на дне сознания: «А может быть, они действительно наделены кем-то этой безграничной властью, этим правом так нас попирать!..»

Работали мы с киргизскими группами в разных районах (что само по себе было величайшей глупостью: разделение по национальному принципу в учебе диктовалось объективными обстоятельствами, но на колхозном поле оно выглядело совершенно необъяснимым), а возвращались вместе, в одном вагоне, и, видимо, в описываемом ниже эпизоде выплеснулись наружу не только подавляемые в нормальных условиях национальные комплексы, но и накопившиеся за период «трудовой повинности» усталость и раздражение.

Грузились беспорядочно, вперемежку. Поезд был ночной, кроме нашего курса сели в вагон и еще какие-то пассажиры. После месяца сельхозработ наши группы впервые встретились на перроне. Русский курс филфака, как и положено, был преимущественно женским (нас, ребят, можно было сосчитать по пальцам), зато в киргизской группе, по-моему, девушек не было вовсе. Мы разместились в вагоне вразброс, не по группам; среди пассажиров были и русские солдаты, державшиеся особняком. Ребята в честь окончания колхозного сезона раздобыли на станции водку, выпили, и, не знаю уж как и по какому поводу, между студентами, русским и киргизом, разгорелся нешуточный конфликт.

Запахло большой дракой. В вагоне царила полутьма. Когда поезд двинулся, дали свет, и тут, как на театральной сцене, обнаружилась неожиданная картина: все киргизы, невзирая на общую суматоху и плохую видимость, каким-то образом сосредоточились в одном конце вагона, все русские — в другом. Между двумя лагерями растерянно блуждал мой приятель, обрусевший киргиз Володя Джаналиев, не зная, к какой стороне примкнуть. Малочисленные и сугубо гуманитарные ребята из нашей группы не внушали русскому участнику конфликта особой уверенности в поддержке (к тому же он был совсем с другого факультета), и, понимая, что вот-вот окажется один перед целой толпой киргизов, готовых поддержать своего соплеменника, он стал взывать к солдатам: «Русские! — с некоторым подвыванием в голосе выкрикивал он. — Солдаты! Русских бьют!» Солдаты начали медленно снимать с гимнастерок и накручивать на руки толстые кожаные ремни с сия­ющими медными пряжками…

Как рассосалась эта несостоявшаяся драка, грозившая обернуться серьезным побоищем, не помню; участники конфликта исчезли впоследствии из моего поля зрения, но тень его тяжело укрылась в каком-то углу памяти. Описанный эпизод, наверное, ни в малой степени не объясняет того, что произошло с пресловутой «дружбой народов» за несколько последних десятилетий, начиная счет еще от «горбачевского» периода — всех этих Баку, Сумгаитов, Тбилиси, Вильнюсов, Карабахов, Абхазий, Осетий и т. д. и т. п. Тут корни подчас уходят в такие исторические глубины национальных и социальных взаимоотношений, которые еще предстоит анализировать специалистам. Что же касается внешних и в значительной степени поверхностных впечатлений, то, будучи в свое время членом двух Советов по национальным литературам при Союзе писателей СССР, редколлегии такого тематически целеустремленного журнала, как «Дружба народов», обозревателем «Литературной газеты» и проехав в том или ином качестве на протяжении ряда лет по многим столицам союзных республик, участвуя во всяческих «круглых столах», конференциях, семинарах, дискуссиях и юбилеях, а также в обильных застольях и дружеских признаниях, которыми наши «мероприятия» сплошь и рядом сопровождались, я, честно говоря, и до сих пор не могу примирить в своем сознании вышеуказанные торжества и радости с тем драматическим финалом, который сопровождал «распад империи».

Праздник закончился в течение нескольких дней: занавес опустился; актеры погасили свечи; народы и нации стремительно разбежались в разные стороны. Обострились территориальные споры; национальные конфликты начали приобретать формы вооруженных столкновений; экономические разногласия разрослись до масштаба экономических войн; факты истории стали подвергаться кардинальному пересмотру...

В прошлом году после длительного перерыва я посетил свой бывший Фрунзе, вероятно, в последний раз. Город разросся, похорошел, стал еще более зеленым. Прямые, как стрела, просторные улицы, устремленные к белоснежной гряде Тянь-шаньского хребта, теперь кишели автомобилями западных марок. Русла стекающих с гор арыков зацементировали, и глини­стая вода, в которой мы в детстве купались, строя запруды, стала серо-стальной. Мемориальные доски на клиниках, с именами хорошо знакомых мне профессоров, заменили на другие. Что-то неуловимо изменилось в самой атмо­сфере города, и я поначалу не мог понять что. Потом понял — она стала тихой и, хочется сказать, благопристойной. Русские лица встречались на улицах редко. Пьяных почти не было. Вечерами на скамейках в зеленых кущах бульвара Эркендик (в мою бытность — аллеи Дзержинского, явно не имевшего к Фрунзе никакого отношения) стайками, молча и как-то отчужденно друг от друга сидели молодые киргизы — парни без девушек. Все это так не походило на заполненный в центре толпами шумливой и драчливой молодежи город нашей с Омором юности, что мой друг, словно предупреждая незаданный вопрос, лаконично и очень серьезно произнес лишь одно слово: «Мусульмане». Дальше вдаваться в эту тему он не стал.

Подчас мне хотелось воскликнуть: «Да полно, не пригрезилась ли мне наша прошлая жизнь, с ее заверениями, восклицаниями и объятьями? Не было ли во всем этом какой-то неискренности?» Но я гнал от себя коварные искушения разума. Нет, конечно, на уровне личных взаимоотношений все так и было — и любовь, и встречи, и объятья, и совместная профессиональная жизнь. В школьном возрасте отсутствие национальных проблем и противоречий было, за редкими исключениями, о которых я уже говорил, особенно очевидным — мы вместе росли, вместе учились, читали одни и те же книги, наши родители работали в одних и тех же учреждениях. То, что некоторые одноклассники были спецпереселенцами, сулило им многочисленные проблемы в будущем, но в школе это никого не интересовало. В повседневном быту никто не фиксировал своей национальной «особости». Всех объединяло своеобразное «равенство»: равенство условий материально убогой, почти нищей жизни, будь то одежда, жилье или даже разница в социальном положении родителей. Во всем этом «казарменном» равенстве, право же, крылся большой запас человеческой сердечности, осознания общих усилий и целей, чувства вполне реального, а не пропагандистского межнационального добрососедства. И разве не могли бы подобные взаимоотношения развиваться и углубляться дальше, если бы их не выхолащивало и не истребляло постоянное давление тоталитарного, бездушно-чиновничьего государства, если бы они были направлены в сторону гибкого и демократического «конфедеративного» устройства? Впрочем, и этот вопрос, подобно многим другим, история наша оставила без ответа...

«Нынешнему (человеку. — В. К.) кажется, что он всегда считал преступлением то, что было сделано в сорок четвертом с балкарцами, или калмыками, или чеченцами. Ему многое надо проверить в себе, чтобы заставить себя вспомнить, что тогда, в сорок четвертом, или сорок пятом, или даже сорок шестом, он думал, что так оно и должно было быть. <…> Вот так смутно — кое-что подробно, кое-что с провалами — вспоминается мне это время, которое, наверное, если быть честным, нельзя простить не только Сталину, но и никому, в том числе и самому себе». Это покаяние К. Симонова было опубликовано только спустя десять лет после его смерти.

Повесть А. Приставкина «Ночевала тучка золотая» я читал еще в рукописи и рассказывал, конечно, Толе Приставкину о спецпереселенцах во Фрунзе, но чем автора такой книги и с такой, детдомовской, биографией можно было удивить… До сих пор восхищаюсь этой повестью — и как прозой, и как гражданским поступком. Сюжет ее, пожалуй, даже слишком эффектен и подчас приближается к жанру кинобоевика; язык расшит сказовыми интонациями; взволнованный лиризм соседствует с памфлетом; слова поставлены крупно, сочно, иногда жаргонно. Но материал повести таков, что о «художествах» и говорить не хочется. Приставкин пошел неожиданным путем — нарисовал не выселение, а заселение: пришлые люди в чужом краю, всей кожей ощущающие временность и несправедливость своего здесь пребывания. Эта атмосфера страха, ожидание возмездия, красные сполохи ночных пожаров, набеги тех, кто не согласился покинуть свою землю и ушел в горы, топот стремительных коней, гортанные возгласы невидимых всадников — мастерски выписанные картины, приобретающие особый колорит на фоне величальных песен о Сталине и привычной социальной демагогии («Наши колонисты <…> прибыли сюда, чтобы осваивать эти плодородные земли, <…> начать новую трудовую созидательную жизнь, как и живут все трудящиеся советские люди»).

Зло порождает ответное зло: горцев огнем выкуривают из их убежищ, и они тоже не щадят никого, зверски убивая детей и взрослых, а раненый солдат, ослепленный болью, яростно стонет: «Басмачи, сволочь! К стенке их!.. Не зазря товарищ Сталин…» И это перепутавшее причины и следствия, мутное, агрессивное сознание волнами перекатывается в наше время, когда некий эпизодический персонаж, допустим «Виктор Иванович», рассказывает в баньке: «Я автоматчиком был… Вот на Кавказе… Мы там этих, черных, вывозили… Не добили мы их тогда, вот теперь хлебаем».

Русский ли народ эти сдвигающие «в едином толчке», с глухим звоном, немытые пивные кружки «его мирные, улыбчивые дружки», не верящие, что все у них позади, и сожалеющие, что во времена, удобные для злодеяний, они кое-кого не добили? Скорее всего, у них нет национальности, они всюду одинаковы — механические слуги авторитарной, бесконтрольной власти, упивающиеся тем, что тоже приобщены к ее могуществу, к праву подавлять и карать. Русский же народ в изображении Приставкина сострадает и страдает: гибнет от рук чеченцев веселая шоферша Вера; гибнет незадачливый директор колонии вывезенных на Кавказ детей Петр Анисимович, готовый прикрыть их от выстрелов своим телом; подкармливает оголодавших сирот на консервном заводе бывшая курская крестьянка Зина; приносит еду и лекарство больному чеченскому мальчишке солдат Василий Чернов из Тамбова. А вернувшийся с войны калекой и теперь, на Кавказе, не менее других отравленный шовинистической пропагандой Демьян Иванович («У них русских резать — это национальная болесть такая») неожиданно находит выразительную социальную параллель в судьбах русских и чеченцев: «Дык и меня выселяли… За лошадь, шашнадцать лет было… В кулаки записали».

Воображаемый диалог Кольки Кузьменыша со своим братом Сашкой, зверски убитым чеченцами, диалог достаточно декларативный и сугубо «книжный» пронизан, однако, мыслями «детскими» и «наивными» только по внешнему своему обличью, и лермонтовский перифраз в финале повести приобретает неожиданный и прекрасный смысл: «…они с Сашкой снова встретятся там, где люди превращаются в облака… Они будут плыть над серебряными вершинами Кавказских гор золотыми круглыми тучками, и Колька скажет: „Здравствуй, Сашка! Тебе тут хорошо?“ А Сашка скажет: „Ну, конечно. Мне тут хорошо“. „Я думаю, что все люди братья“, — скажет Сашка, и они поплывут, поплывут далеко-далеко, туда, где горы сходят в море и люди никогда не слышали о войне…»

Сейчас я думаю, что мне очень повезло — меня всю жизнь окружал целый интернационал друзей.

Память о карачаевце Османе до сих пор согревает мое сердце.

Ранние школьные годы я провел в саду русского парнишки, моего одноклассника Веньки Пелишенко, отец которого Николай Иванович, главврач фрунзенской «спецполиклиники», соорудил для нас во дворе своего фрунзенского особняка маленький, на два квадратных метра, бассейн, зацементировал его, и мы ухитрялись нырять туда с тумбочки, не разбиваясь вдрызг, а потом загорать на черепичной крыше сарая, и оранжевые плоды абрикосовых деревьев сыпались нам прямо в рот, как вареники гоголевскому Пацюку. С Венькой вдвоем я хоронил, уже в Москве, свою мать, с ним затаскивал на второй этаж старый диван, купленный в комиссионном на Преображенке, когда первым жильцом заселялся в свой девятиэтажный шестиподъездный кооперативный дом, еще погруженный в темноту, без электричества и газа, потому что после развода жить мне было негде и в порядке исключения я получил ключ от запертого подъезда. С ним мы дружим по сию пору.

Такая же, школьная и на всю жизнь, дружба связывает меня с другим одноклассником, Семкой Левиным. Его родители, литовские евреи, эмигрировали в Израиль в начале 1970-х годов, и я на четверть века, как и Османа, потерял его из виду. Потом мы друг друга разыскали, вступили в редкую, по лености нашей всеобщей, переписку и опять не виделись бог знает сколько. Но когда в отчаянное положение попал другой мой друг, замечательный ученый-офтальмолог, доктор медицинских наук Лиза Рапис (коренная омичанка, она вынуждена была эмигрировать в Израиль, чтобы не «обезножить», и ей сделали там несколько сложных хирургических операций), я позвонил Семену и попросил помочь. В Израиле Лизу не ждала ни одна живая душа. Я провожал ее в аэропорту. Ее внесли в самолет прямо из больничного аэропортовского бокса на носилках, и я с ужасом представлял, как ее выгрузят в аэропорту имени Бен-Гуриона, свалят на каталку и безразличные пассажиры, стремящиеся поскорей получить багаж, будут отталкивать эту каталку с дороги, дабы не мешала… Но Семен встретил ее, взял к себе, устроил в больницу, спас.

Сам я добрался до Тель-Авива не скоро: на белоснежном многопалубном лайнере «Тарас Шевченко», до отказа набитом деятелями культуры, включая весь оркестр Олега Лундстрема, мы осуществляли некую культурную миссию, бороздя моря и океаны по пути от Одессы к берегам Израиля через Турцию и Египет. В Хайфе меня уже встречал у трапа сотрудник Семена, занимавшего какой-то достаточно высокий пост в тель-авивском министерстве. В Иерусалим от Хайфы мы двигались на автобусе через желтые песчаные равнины с редкими зелеными оазисами, поражаясь выращиваемым в кибуце, буквально на песке, цитрусовым: около каждого стебелька змеились оросительные шланги. Бесплодная земля цвела и плодоносила. В автобусе неподалеку от меня сидели два хороших русских прозаика, Евгений Носов и Виктор Лихоносов, знающие толк в сельском хозяйстве. Прильнув к окну, они перебрасывались восклицаниями вроде: «Ты посмотри! Это они — на голой земле! А у нас…» Еврей-земледелец был непривычен русскому сознанию, как и еврей-воин, но загадочная нация после образования своего государства постоянно преподносила миру всяческие неожиданности вроде Шестидневной войны. Я вспоминал ироническое у Слуцкого: «Иван воюет в окопе, / Абрам торгует в рабкопе»…

В огромном университете Иерусалима, в путанице этажей и бесконечных коридоров, Семен разыскал меня и уволок в Тель-Авив прямо из аудитории, где нас ожидала встреча с израильскими славистами, не дав мне возможности оправдать потраченные на меня деньги. Мы просидели ночь у него дома, радуясь и горюя, обсуждая с ним разные забавные эпизоды нашей юности за бутылкой, как пел А. Вертинский, «шотладского доброго виски». И только когда я приехал в 2013 году в Израиль вторично и мы провели с Семеном целую неделю буквально с утра до вечера, я узнал подробно историю его семьи, прошедшей через немецкую оккупацию, каунасское гетто и совет­скую депортацию. Внутри и вокруг маленькой страны, десятилетиями мужественно отстаивающей свое право на существование, кипел страстями ярост­ный арабский мир; небо Израиля патрулировали стайки истребителей, а сам Семен, профессиональный инженер-взрывник, специалист по шахтному делу, не один год проработавший до эмиграции на Курдайских урановых рудниках в Казахстане, поднявшись ко мне в гостиницу, первым делом выложил на стол из кармана восьмизарядный браунинг, который не хотел оставлять в своей машине.

Другая моя хорошая приятельница, армянка Седа, повезла меня однажды на своей машине показать Севан. Зима была на исходе, еще лежал, но уже начинал таять снег, и шоссе было покрыто «салом». Посмотрев на тоскливый серый Севан под таким же серым, неинтересным небом, мы отправились назад, в Ереван, но по пути у машины отказали тормоза, «Смотри, танцует, — с усмешкой сказала сосредоточенная Седа, уже не справляясь с рулем, но не выказывая страха. — Ты, случайно, водить машину не умеешь?» Я не только не умел, но и не понимал, что происходит. Повиляв по шоссе, мы стремительно понеслись под крутой откос — далеко внизу белело снежное поле, утыканное деревцами. Я автоматически тоже схватил руль, и считанное время мы молча и бессмысленно крутили «колесо истории» в четыре руки. В этом слаломе машина ухитрилась не врезаться ни в одно дерево, и опомнились мы, только оказавшись внизу, в глубоком сугробе. Когда я выбрался из кабины и посмотрел наверх, на шоссе, то увидел, как там остановилось сразу несколько машин и с откоса к нам отовсюду бежали мужчины — почему-то все в черных пальто и черных лаковых туфлях; картинка напоминала Питера Брейгеля Старшего. Не прошло и двадцати минут, как нас уже подцепили буксиром и вытащили на дорогу, окружили заботой

и сочувствием. Это было теплое дыхание патриархального мира, в котором я, после многих лет жизни в московском муравейнике, неожиданно почувствовал себя своим...

Нет, мне положительно везло на друзей. А как же «национальный во­прос»? — скажете вы. Ну, это для ученых. Во всяком случае, моя жизнь была одним сплошным национальным ответом. Где-то однажды я написал и напечатал — в полемике с амбициозными попытками противопоставить одну нацию другой, — что у нас на каждом шагу можно услышать восклицания вроде: «Горжусь тем, что я русский (грузин, узбек и т. д.)», — но ни разу: «Горжусь тем, что я — порядочный человек!» В моем «интернационале» яркие национальные черты лишь обогащали и украшали человеческую индивидуальность. И хорошо бы на этом поставить точку. Но вот радиостанции и газеты сообщают об очередном происшествии: двадцать пять подрост­ков почти до смерти забили на московской улице киргизского мальчика с криками «Убей хача!». А некая женщина-эксперт (видимо, двадцать шестая, хотелось бы посмотреть ей в глаза!) дает суду заключение, что не видит здесь никаких признаков преступления на национальной почве…

Я уже сбился, какое это по счету в Москве, столице нашей родины, убийство по единственной причине — патологической ненависти к инородцам. Правда, убивают в моем городе — тоже на национальной почве — и русских. Упаси господь, если их начнут, «в ответ», убивать в наших бывших республиках: слишком много заложников осталось у России за пределами ее нынешних границ! И получится тогда, что не поэтический разговор о золотых тучках, а совсем другой отрывок из воображаемого разговора приставкинских Кузьменышей — разговора Кольки со своим убийцей — надо будет цитировать: «Ты нас с Сашкой убил, а солдаты пришли, тебя убьют… А ты солдат станешь убивать, и все: и они, и ты — погибнете…»

Маяковский мечтал о том, «чтобы в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем». История доказала, что без Россий и Латвий не получается: вся проблема в том и состоит, чтобы единым человечьим общежитием жить с Россиями и Латвиями. Но в подобном случае предстоит достичь такого уровня нравственного сознания, такой, по Достоевскому, «всечеловечности», чтобы определять национальность не просто по «крови», а по культуре, по традициям, по слову, да и мало ли найдется для такого случая самых существеннейших и сущностных критериев! Всеобъемлющие формулы бытия при решении этих проблем, как и многих других, создают все же священные книги, а не наука. С их нравственными заповедями напрямую перекликается поэзия. А потому закончу замечательным соображением поэта, барда и ученого-океанолога Александра Городницкого: «Своим происхождением, не скрою, / Горжусь и я, родителей любя, / Но если слово разойдется с кровью, / Я слово выбираю для себя. / И не отыщешь выхода иного, / Какие возраженья ни готовь: / Родство по слову порождает слово, / Родство по крови порождает кровь».

Опубликовано в журнале:

«Звезда» 2014, №7

Экспорт зерна из Евросоюза в 2013-2014 маркетинговом году (с июля по июнь) вырос на 33% до 42,1 млн. т относительно результата 2012-2013 сельхозгода. Это следует из последнего отчета Департамента по агропромышленному комплексу и развитию сельского хозяйства Еврокомиссии (ARDEC).

Рост экспорта объясняется увеличением отгрузок в традиционные страны-импортеры европейского зерна: Алжир, Ливию, Мавританию, Марокко, Тунис, Египет и Саудовскую Аравию. Также усилился экспорт зерна из Европы в Южную Корею и Иран.

Крупнейшими странами-экспортерами пшеницы в составе ЕС в завершившемся маркетинговом году 2013-2014 стали Франция, Германия, Румыния и Литва.

ARDEC также прогнозирует, что экспорт зерна из Европы в 2014-2015 сельхозгоду снизится почти на 23% до 32,5 млн. т.

За апрель – май 2014 года экспорт товаров с территории Республики Крым составил $3,3 миллиона. В сравнении с аналогичным периодом 2013 года ($424,8 миллиона) он сократился в 128 раз. Об этом сообщается на сайте Службы статистики Республики Крым, передаетЦентр журналистских расследований.

По информации ведомства, за эти два месяца Крым вел внешнеэкономическую деятельность с 29 странами, из них в 16 стран экспортировал.

В частности, товары экспортировались в Венгрию, Германию, Грузию, Ирландию, Кипр, Латвию, Литву, Нидерланды и Турцию.

Импорт товаров в Крым за апрель-май текущего года сократился в сравнении с таким же периодом прошлого года почти в 7 раз и составил $20,3 миллиона.

Всего в 2013 году внешнеэкономическую деятельность Крым осуществлял с 121 страной мира. Общий объем экспорта за 2013 год составил $904,9 миллиона. В том числе в РФ – $239,6 миллиона и в Европу – $201,6 миллиона. В 2013 году общий объём импорта равнялся $1143,9 миллиона.

По итогам пяти первых месяцев 2014 г. предприятия концерна «Беллесбумпром» увеличили экспорт продукции в страны дальнего зарубежья по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 51,6% до $66,44 млн, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении пресс-службы концерна «Беллесбумпром».

Существенно увеличены объемы поставок в Великобританию, Нидерланды, Италию, Чехию, Словению, Словакию, Румынию, Польшу, Литву, Израиль и Венгрию. Наращиваются объемы поставок продукции предприятий концерна на новые рынки сбыта — в Турцию, Иран, Испанию и Португалию.

В Турцию поставлена фанера на $611,8 тыс. и бумажная продукция на $284,3 тыс. В Иран также экспортирована бумажная продукция на $473,3 тыс., в Испанию фанера — на $40,6 тыс. В Португалию реализована мебель на $40,6 тыс.

За отчетный период вырос экспорт лесоматериалов и пиломатериалов, древесно-волокнистых плит, фанеры, мебели и топливной древесины.

В целом продукция предприятий концерна «Беллесбумпром» поставлялась в 38 стран. Основными внешнеторговыми партнерами в части экспорта были Россия (49,1%), Казахстан (8,5%), Польша (7,5%), Азербайджан (6%), Литва (4,4%), Германия (3,8%) и Украина (3,7%).

Общий доход от экспорта по отрасли за пять месяцев 2014 г. составил $224,68 млн, за аналогичный период прошлого года было получено $224,1 млн.

Безопасность восточного фланга НАТО необходимо укрепить, заявил во вторник президент Польши Бронислав Коморовский в ходе саммита лидеров стран Центральной и Юго-Восточной Европы в Варшаве.

Во встрече в столице Польши принимают участие президенты Болгарии, Румынии, Литвы, Латвии, Эстонии, а также Чехии, Словакии и Венгрии (Вышеградская группа).

В ходе саммита президенты стран региона обсуждают ситуацию на Украине и политику безопасности в рамках ЕС и НАТО. "Российско-украинский конфликт, по моему убеждению, является самым важным вызовом для безопасности Европы с момента окончания холодной войны", — сказал Коморовский. По его словам, "трагедия малайзийского самолета должна мобилизовать нас на поиск решений, укрепляющих безопасность восточного фланга Евросоюза и НАТО".

Президент Польши считает, что укрепить безопасность восточного фланга Североатлантического альянса необходимо "адекватным ситуации на Украине присутствием войск союза в нашей части Европы, должна быть развернута инфраструктура, (должны) системно актуализироваться планы обороны и проводиться учения". Коморовский заявил также о необходимости сохранения странами Европы оборонных бюджетов, отметив, что сейчас только Польша и Эстония выделяют для военных ведомств порядка двух процентов ВВП.

Ранее в связи с ситуацией вокруг Украины НАТО приняла ряд мер, которые альянс объясняет необходимостью обеспечения безопасности союзников. Были усилены миссии воздушного патрулирования стран Прибалтики, самолеты с радиолокационным оборудованием совершают регулярные полеты над территорией Польши и Румынии, введены дополнительные корабли НАТО в Балтийское и Средиземное моря. Кроме того, альянс заявил об увеличении постоянного присутствия персонала, о расширении программы учений, укреплении системы раннего оповещения и усилении возможностей сил реагирования. Россия в связи с событиями на Украине заявляла о беспрецедентном росте военной активности НАТО в Европе. Леонид Свиридов.

Интерес Беларуси к купающемуся в нефтедолларах Востоку, казалось, не имеет шансов на взаимность. Но за несколько лет стороны обменялись визитами самого высокого уровня и отношения стали трансформироваться в реальные проекты, экспортные поставки и туристические потоки.О том, как вести бизнес на Аравийском полуострове, что дают визиты на высшем уровне и какие белорусские продукты полюбились жителям ОАЭ, в интервью TUT.BY рассказал посол Беларуси в Объединенных Арабских Эмиратах Роман Головченко.

Эмираты далекие и близкие: формула удачных отношений

- В отношениях со странами, географически близкими Беларуси, все развивается логично и понятно для человека, далекого от дипломатии, – личные контакты, туризм, культура, общая инфраструктура, а там и экономические проекты, и политическое взаимодействие. А как со странами, у которых нет исторических пересечений, очевидных общих интересов? Что двигает наши отношения с ОАЭ и другими странами региона?

Действительно, дипломатические отношения Беларуси с арабскими государствами Персидского, или как его здесь называют – Арабского, залива установлены немногим более 20 лет назад. В отличие от ряда арабских государств: Сирии, Ливии, Египта, Ирака и других, входивших в орбиту влияния СССР, у стран этого региона практически не было культурных, общественно-политических связей с Беларусью в советский период.

На стадии становления отношений главное внимание уделялось личным контактам, в том числе на высшем и высоком уровне, формированию договорно-правовой базы отношений. Сегодня в нашем багаже высокий уровень политических связей, доверительные контакты с членами правящих семей монархий Аравийского полуострова.

- В прошлом году в Эмираты летал президент Беларуси. Чувствуется эффект от этого визита?

- Каждый зарубежный визит главы государства тщательно просчитывается, готовится и направлен на решение конкретных задач в двусторонних отношениях. Эффект от таких визитов, прямой и косвенный, есть всегда. Кроме подписанных контрактов и соглашений, в ходе встреч на высшем уровне закладывается фундамент отношений на перспективу. Прошедший в 2013 году визит позволил обсудить с руководством ОАЭ и наметить основные проекты для совместной углубленной проработки. Так что кроме чисто фактического роста белорусского экспорта Беларусь получила "режим наибольшего благоприятствования": руководство Арабских Эмиратов включило "зеленый свет" для белорусских проектов, а это очень важный сигнал для политической и деловой элиты аравийской монархии.

Сейчас дело за белорусскими предприятиями.

- Кроме официальных визитов, есть визиты неформальные, вроде посещения этапа "Формулы-1". И обыватели всегда скептически оценивают такие визиты.

- Личные контакты на Востоке имеют одно из ключевых значений для успешного сотрудничества. На Востоке, если вас приглашают, это не просто знак вежливости – это знак того, что ты входишь в число избранных людей, с которыми здесь готовы разговаривать и готовы работать. Так что этап "Формулы" или любое другое мероприятие – это не более чем площадка для встречи. Если с тобой встречаются на высоком уровне, это знак для местного крупного бизнеса, что с тобой можно иметь дело.

В свою очередь и наша страна за 20 лет смогла убедиться в открытости и непредвзятости к нам эмиратской политики. Мы такой подход уважаем и ценим.

- Эмираты - общепринятый эталон очень высоко развитой инфраструктуры – даже за последнее время от первых лиц мы несколько раз слышали про то, что "если найти деньги, здесь можно построить Эмираты". Только ли в нефтяных деньгах секрет таких успехов страны?

- Основы устойчивого экономического роста ОАЭ были сформированы в 70-е годы прошлого века благодаря доходам от экспорта углеводородного сырья, которые в существенных объемах реинвестировались в инфраструктуру и промышленность.

Благодаря мудрой и дальновидной политике стране удалось снизить долю нефтяного сектора в ВВП до 30%. 70% ВВП Эмиратов приходится на строительство, производство алюминия, цемента, химических удобрений, фармацевтики, керамики, одежды, продовольствия, транспортные и туристические услуги.

Преимущества благоприятной мировой конъюнктуры цен на нефть используются для экономической модернизации страны.

- И где можно увидеть освоенные "нефтедоллары"?

- Территория ОАЭ в основном - бесплодная пустыня, но внутренние инвестиции "нефтедолларов" в строительство заводов по опреснению воды позволили высадить в стране порядка 200 миллионов деревьев, создать и успешно развивать доходное сельское хозяйство. Например, любимая нами с детства лесная ягода земляника выращивается в ОАЭ и экспортируется, в том числе в Европу. Кроме того, высаженные в пустыне пальмовые леса уже позволили понизить среднегодовую температуру в Абу-Даби на 2 градуса – может, это и не так много, и простому обывателю совсем незаметно, но это реальный вклад "пустынной" страны в международные усилия и по сохранению лесов, и по минимизации последствий глобального изменения климата.

Кстати, озеленение ОАЭ осуществлялось не без участия Беларуси – мы поставляли торф, внедряли технологии создания плодородного слоя на месте песков.

Еще один пример вложения "нефтедолларов". Эмираты строят первый в мире город с нулевым выбросом углеводородов на 90 тыс. человек (40 тыс. постоянных жителей и 50 тыс. ежедневно приезжающих). Называется он Масдар (по-арабски - источник) находится в пригороде столицы страны Абу-Даби. Город будет потреблять энергию, полученную только из экологически чистых источников, здания будут отвечать всем современным экологическим требованиям, в городе будет действовать особая транспортная система, обычные автомобили туда допускать не будут. В городе уже построены и функционируют Научно-технологический институт Масдар, кампусы для студентов и преподавателей, в ноябре там же откроется штаб-квартира Международного агентства по возобновляемой энергии. Кстати и в институте, и в агентстве трудятся и граждане Беларуси. Посольство сейчас активно работает над подключением нашей страны к проектам в сфере возобновляемой энергетики, реализуемым под эгидой агентства.

- Экономика восточной страны – она рыночная? Насколько либерально законодательство и активно ли государство вмешивается в процессы?

Правительство ОАЭ реализует стратегию превращения страны в региональный и глобальный центр предпринимательства с помощью политики минимального вмешательства в бизнес и эффективного партнерства государственного и частного сектора.

Вместе с тем государство не пускает на самотек экономические процессы, а координирует и управляет ими. В 2013 году принят семилетний план развития: в нем поставлена амбициозная задача по увеличению ВВП страны на 67%. В целом роль государства в экономике достаточно высока: проводится жесткая фискальная политика, не допускается неоправданный рост цен и пресекаются спекулятивные действия. Государство хоть и не устанавливает директивно цены, но по некоторым позициям контролирует предельные торговые надбавки. Крупнейшие операторы на рынках недвижимости, в нефтяном секторе, энергетике, транспорте, коммуникациях принадлежат государству.

Модернизацию экономики эмиратское правительство увязывает со стимулированием частного сектора и ненефтяных отраслей, развитием научных исследований и современных технологий.

В ОАЭ за редким исключением отсутствуют подоходный налог, НДС и налог на прибыль.

- Желающих инвестировать в ОАЭ в таких условиях наверняка немало.

- Сюда идет очень активный приток капитала, в том числе из нестабильных регионов. После начала так называемой арабской весны многие перевели свои капиталы именно в ОАЭ.

- Не было опасений, что протесты могут распространиться и на благополучные Эмираты?

- Здесь для этого нет социально-экономической почвы. Уровень жизни очень высок. Раскрывать зарплаты тут не принято, но здесь работает очень много граждан из благополучных стран с высокими доходами, из США, Канады, и зарабатывают они явно не меньше, чем в своих странах.

Для граждан ОАЭ, а население растет бурно – около половины жителей страны моложе 25 лет, государство создало очень благоприятные условия. Это выбивает почву из-под тех, кто пытается нагнетать напряженность. Вкладывать в образование, здравоохранение, здесь начали задолго до начала в регионе протестов. Уровень патриотизма тут высок – недавно ввели обязательную воинскую повинность, и большинство отнеслось к этому с большим энтузиазмом. В обществе имеется понимание того, что нельзя только брать от государства, надо что-то и отдавать.

СЛАГАЕМЫЕ ЭКСПОРТНОГО РЫВКА

- МЫ УЖЕ УПОМИНАЛИ РОСТ БЕЛОРУССКОГО ЭКСПОРТА В ОАЭ ПОСЛЕ ВИЗИТА ПРЕЗИДЕНТА. ПО СТАТИСТИКЕ ПЕРВОГО КВАРТАЛА ЭТОГО ГОДА, ОН ВЫРОС ПРОСТО ФЕНОМЕНАЛЬНО – В 2,4 РАЗА, А ПО ИТОГАМ ПРОШЛОГО ГОДА ПРАКТИЧЕСКИ В 3 РАЗА. КАКИЕ ПОЗИЦИИ ОБЕСПЕЧИЛИ ТАКОЙ РЫВОК?

Основная доля экспорта приходится на товары нефтехимического комплекса – синтетические нити и волокна, акрилонитрил, полиамиды, жгут и волокна синтетических нитей.

Важная группа, традиционно присутствующая в белорусском экспорте в Эмираты, - продовольственные товары, объем поставок которых увеличился как по стоимости, так и за счет новых продуктов. Приятно видеть на полках местных гипермаркетов творог "Савушкин продукт", "Брест-Литовскую" сметану, рыбные изделия "Санта-Бремор".

Существенно, в 2,4 раза, вырос экспорт сигарет Гродненской табачной фабрики "Неман". Также поставлялись подшипники, изделия из черных металлов, оптические приборы, электротехническая аппаратура.

Отдельную группу в структуре белорусского экспорта в ОАЭ в 2013 году сформировали трикотаж и текстиль – одежда, постельное белье и, конечно, продукция известного белорусского бренда "Мiлавiца".

После пятилетнего перерыва начались поставки автомобилей "МАЗ". Этот рынок небольшой и очень насыщенный техникой – и крупнейших мировых производителей, и более дешевой. Чтобы войти на этот рынок, нужны очень большие усилия и вложения в раскрутку. Очень важно найти партнера, который будет заниматься продвижением – для этого приходится отсекать тех, кто много говорит и мало делает. Осенью прошлого года открылось представительство МАЗа, поставили первую партию машин – теперь можно показать технику потенциальным клиентам, не виртуально, а в реальности – ее можно потрогать, завести, проехать. Успешно развивается и военно-техническое сотрудничество.

- Какие особенности нужно учитывать белорусским предприятиям при выходе на эмиратский рынок?

Выгодное географическое положение, несложный порядок регистрации компаний, а также развитая торговая, транспортная, логистическая инфраструктура делают страну привлекательной для зарубежных компаний и инвесторов, здесь высокий уровень конкуренции.

На местном рынке присутствуют ведущие мировые производители товаров, которые предлагают привлекательные условия для приобретения их продукции (лизинг, рассрочка платежа, выгодные условия кредитования).

Несмотря на то что общие стандарты ведения бизнеса и деловой этикет соответствуют западной модели, есть и некоторые особенности, связанные прежде всего с мусульманской культурной традицией. Ислам оказывает серьезное влияние на мир политики и бизнеса. Арабский стиль ведения бизнеса отличает вдумчивая неспешность. Эмираты любят и умеют торговаться, большое значение имеют невербальные коммуникации. Арабским партнерам необходимо оказывать уважение, делать комплименты. Надо иметь в виду, что от арабского собеседника редко услышишь слово "нет", зачастую отрицательный ответ выражается в уклончиво-неопределенных выражениях.

Выстраивая бизнес, нужно учитывать, что ведение переговоров до заключения сделки здесь часто занимает больше времени, чем в западной бизнес-практике. Еще одна специфика Востока – если товар нельзя потрогать, значит, его нет. Это означает необходимость быть готовым нести расходы по обеспечению наличия образцов продукции на территории ОАЭ.

В этих условиях на первый план выходит активная маркетинговая политика, обеспечение физического присутствия товаров на рынке, участие в выставках, наличие товаропроводящей сети. Продажу сложнотехнической продукции бессмысленно рассматривать без обеспечения гарантийного и сервисного обслуживания. Важная роль отводится факту наличия в стране местного партнера, наделенного дилерскими правами, или иностранного представительства производителя. Это повышает доверие потенциальных потребителей.

Компанию в ОАЭ можно зарегистрировать на территории страны или в свободных экономических зонах. Главное преимущество создания компании в СЭЗ - ее принадлежность на 100% инвестору (вне СЭЗ местному партнеру должно принадлежать не менее 51% в компании), что предпочтительнее для белорусских предприятий госсобственности. При этом можно поставлять товары на внутренний рынок с уплатой 5-процентной таможенной пошлины, вести производственную деятельность на территории свободной зоны.

К особенностям местной деловой среды, требующим внимания, можно отнести низкую эффективность рассылки коммерческих предложений. Желателен личный контакт с лицом, принимающим решения.

- К каким отраслям белорусской экономики есть интерес у бизнесменов из ОАЭ?

В вопросе привлечения прямых эмиратских инвестиций есть определенные сложности, связанные как с консерватизмом инвесторов, которые предпочитают работать на хорошо знакомых им рынках США и ЕС, а также внутри страны, так и с тем, что инвестиционные интересы эмиратских компаний и организаций не всегда совпадают с инвестиционными приоритетами Беларуси.

Беларусь делает ставку на привлечение инвестиций в наукоемкие высокотехнологичные производства и ориентированные на экспорт проекты. Приоритетной формой иностранных инвестиций выступает создание совместных и иностранных предприятий по реализации проектов категории greenfield. А эмиратские инвесторы интересуются недвижимостью, инфраструктурными и сырьевыми проектами, торговлей и туризмом, портфельными инвестициями, т.е. высокодоходными и быстроокупаемыми проектами.

Определенным потенциалом для привлечения эмиратского бизнеса имеют сельское хозяйство, недвижимость, туризм, торговля и общепит. На начало года в Беларуси зарегистрировано 14 предприятий с участием эмиратского капитала.

Интерес к нашей стране как месту вложения капитала растет в контексте участия в Евразийском экономическом союзе с перспективами выхода на единый рынок трех государств.

- В Дубае пройдет Всемирная универсальная выставка "ЭКСПО-2020" – чувствуется ли в городе подготовка к этому событию?

- И в Дубае, и в Абу-Даби, и в столицах других эмиратов постоянно чувствуется подготовка к каким-либо знаковым событиям – городской ландшафт меняется буквально в течение нескольких месяцев.

Что касается подготовки Дубая к ЭКСПО-2020, то с привлечением самых известных мировых архитектурных и дизайнерских бюро разработан генеральный план площадки для проведения ЭКСПО-2020 общей площадью 438 гектаров, которая разместится на территории района Джебель-Али – на въезде в эмират Дубай со стороны Абу-Даби.

Ожидаемая стоимость проекта составляет 4 млрд долларов. Одной из изюминок ЭКСПО является объявленная инициатива покрытия расходов на аренду площадей для малых стран за счет средств, выделяемых правительством ОАЭ.

К 2020 году планируется завершить развитие прилегающей к Джебель-Али специальной экономической зоны "Дубай Интернэшнл", включающей строительство четырех терминалов нового аэропорта пропускной способностью до 200 млн пассажиров в год, а также развитие инфраструктуры стоимостью около 32 млрд долларов.

ЗА ПРИЛЮДНОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ ЧУВСТВ – ШТРАФ И ВЫСЫЛКА ИЗ CТРАНЫ

- ВАШЕ ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ ОТ ЭМИРАТОВ?

- С этим регионом я знаком достаточно давно, впервые приехал еще в конце девяностых. Самое первое впечатление, наверное, как и у всех, - жара. Очень сильное впечатление - от того, какими темпами страна прогрессирует. Потребовалось, конечно, определенное количество времени, чтобы привыкнуть к тому, что здесь никто никуда не торопится. На решение многих вопросов уходит гораздо больше времени, чем хотелось бы.

- Сколько белорусов посещает ОАЭ каждый год и растет ли поток в обратном направлении?

С каждым годом число белорусских туристов растет. Привлекает их море, безопасность, удобство логистики, шопинг. Особенной популярностью Эмираты пользуются осенью и весной, во время бархатного сезона.

Аналогично в обратном направлении. В 2013 году число обращений в посольство за въездными визами увеличилось по сравнению с 2012 годом на 35%. Для граждан ОАЭ Беларусь особенно привлекательна в период с мая по сентябрь, когда высокая температура и уровень влажности заставляют местных жителей искать места для отдыха с более мягким и комфортным климатом. Начинает пользоваться спросом среди жителей ОАЭ и других государств Персидского залива экологический и лечебно-оздоровительный туризм, популярны охотничьи туры.

Несмотря на традиционную ориентацию эмиратских туристов на Великобританию, Францию, Швейцарию, работа посольства по популяризации имиджа Беларуси приносит свои результаты. В Беларуси граждан ОАЭ привлекает высокий уровень безопасности, доброжелательное отношение к иностранцам, чистота и порядок в городах, красота природных богатств.

Растущий интерес эмиратцев к Беларуси подтверждает и то, что из такой нехоккейной страны, как ОАЭ, на проходивший в мае чемпионат мира по хоккею в Минск прибыло две официальные делегации и немало зрителей.

Немаловажную роль в активизации взаимных поездок граждан сыграло и решение об увеличении количества прямых рейсов между Минском и Абу-Даби. С июня 2013 года такие рейсы выполняются компанией Etihad Airways ежедневно.

- Регулярное авиасообщение – важный этап отношений. Но еще более знаковый – визовые упрощения. Есть движение в этом направлении?

- Уже заработало соглашение по отмене виз по дипломатическим паспортам. Сейчас мы работаем над упрощением визового режима для всех граждан обеих стран. Это небыстрый процесс – идут консультации. Думаю, в течение года мы выйдем на какие-то решения.

- Часто ли с белорусами случаются неприятности в этой стране? Какие самые типичные ЧП?

Наши граждане в ОАЭ не так часто попадают в неприятные ситуации, однако это случается. В 2013 году посольство оказало консульско-правовую помощь 35 гражданам Беларуси, оказавшимся в сложных ситуациях. Самое простое - потеря документов, а наиболее сложные вопросы, которыми приходилось заниматься, – это возможность вывоза из страны детей, рожденных белорусскими гражданками вне брака, а также детей, оставшихся без попечения родителей. Нормы закона в стране во многом основаны на нормах шариата, которым добрачные связи запрещены, соответственно, есть проблема с оформлением документов на рожденных вне брака детей. Также надо помнить, что в случае развода с гражданином ОАЭ ребенка суд оставляет с отцом.

Несмотря на то что ОАЭ наиболее открыты для иностранных туристов среди всех государств Персидского залива, местные власти предъявляют довольно строгие требования ко всем, кто желает посетить Эмираты, поэтому типичные "бытовые" ЧП возникают из-за несоблюдения норм и правил поведения: появление в нетрезвом виде в общественных местах, ношение слишком откровенной одежды, прилюдная демонстрация чувств.

Довольно часто также возникают проблемы, связанные с работой наших граждан в ОАЭ. Обычно речь идет о том, что местный работодатель не соблюдает условия трудового контракта и законодательства ОАЭ, регулирующего трудовые отношения: изъятие паспортов у сотрудников, отказ от предоставления отпусков и отгулов, задержка с выплатой зарплаты и компенсаций при увольнении. Очень важно внимательно ознакомиться с условиями контракта перед его подписанием, изучить свои права и обязанности и в целом специфику трудового законодательства ОАЭ.

В случае возникновения спорных ситуаций граждане всегда могут обратиться за консультацией в посольство.

- Белорусы все чаще путешествуют по миру, создают интернациональные семьи, но пока не всегда и не до конца понимают разницу в культуре и традициях разных народов. Что важно знать и соблюдать при поездке в мусульманскую страну?

Большинство норм поведения в ОАЭ обусловлены государственной религией – исламом, а также местными традициями, которые формировались веками под влиянием бедуинского образа жизни коренного населения.

Для иностранок, приезжающих в ОАЭ, ношение традиционной мусульманской женской одежды (абайи) в общественных местах не обязательно, как, например, в Саудовской Аравии. Однако во избежание неприятностей женщинам необходимо отказаться от ношения излишне откровенной одежды. Правила скромности во внешнем виде касаются и мужчин.

В ОАЭ действуют жесткие ограничения, связанные с употреблением алкоголя. Распитие спиртных напитков разрешено только в специальных местах, имеющих лицензию на продажу алкоголя (это гостиницы и рестораны, где для иностранных туристов созданы соответствующие условия). Недопустимо пребывание в общественных местах в нетрезвом виде, а также вождение автомобиля в состоянии алкогольного опьянения. За это предусмотрены серьезные наказания.

Следует иметь в виду, что за сожительство и внебрачные связи в ОАЭ предусмотрена уголовная ответственность. Необходимо также помнить, что во время священного для мусульман месяца Рамадан иностранцам в дневное время суток следует воздержаться от приема пищи, напитков и курения в общественных местах.

- Много ли белорусов постоянно проживает в Эмиратах? Есть ли какая-то типичная история уроженца Беларуси в этих местах, связанная с учебой, бизнесом, замужеством?

Основанием для законного продолжительного нахождения на территории ОАЭ белорусских граждан является резидентская виза, которая выдается на срок до трех лет.

Число граждан Беларуси, которые находятся в ОАЭ на основании резидентской визы, постоянно увеличивается. Сейчас их более 2000 человек.

Можно сказать, что типичный гражданин Беларуси, проживающий в ОАЭ, – это молодой человек, юноша или девушка, в возрасте от 25 до 30 лет, с высшим образованием, владеющий несколькими иностранными языками, работающий в сфере розничной торговли или услуг. Белорусских граждан можно встретить в представительствах крупных иностранных компаний и международных организаций, офисы которых расположены в ОАЭ, многие из них затем возвращаются в Беларусь уже с новыми знаниями и международным опытом. В эмиратских вузах работают белорусские преподаватели, а эмиратские спортсмены проходят подготовку под руководством белорусских тренеров.

Молдова занимает 142 место в мире по объему ВВП.

Согласно экономическому исследованию, проведенному Всемирным банком, наша страна занимает 142-е место в мире среди 191 государства по объему валового внутреннего продукта в 2013 г. С показателем ВВП в $7,93 млрд. Молдова разместилась на 142-й строчке рейтинга ВБ после Багамских островов и Руанды, чей ВВП был равен $8,14 млрд. и $8,45 млрд., соответственно.

Среди стран постсоветского пространства в Молдове отмечается практически самый низкий объем ВВП. Так, ВВП России в прошлом году составил почти $2,1 триллиона (8-е место), Казахстана – $224,4 миллиарда (45-е), Украины – $177,4 млрд. (56-е), Азербайджана - $73,6 млрд. (67-е), Беларуси - $71,7 млрд. (68-е), Узбекистана –$56,8 млрд. (75-е), Литвы – $42,3 млрд. (89-е), Латвии – $28,4 млрд. (100-е), Грузии - $16,1 млрд. (112-е), Армении - $10,4 млрд. (135-е), Таджикистан – $8,5 млрд. (138-е).

Молдова опередила лишь Киргизию, которая с показателем ВВП $7,2 млрд. заняла 145-е место. В десятку крупнейших экономик мира вошли США – $16,8 трлн., Китай – $9,2 трлн., Япония – $4,9 трлн., Германия – $3,6 трлн., Франция – $2,7 трлн., Великобритания – $2,5 трлн., Бразилия – $2,2 трлн., Россия - $2,1 трлн., Италия – $2,1 трлн. и Индия – $1,9 трлн.

Соседняя Румыния разместилась на 53-й строчке рейтинга с объемом ВВП $189,6 млрд. В целом в 2013 г. мировой ВВП вырос до $74,9 трлн. с $72,9 трлн. в 2012 г., увеличившись на 2,7%. Самой маленькой экономикой мира, данные о которой содержатся в докладе ВБ, является островное государство в Тихом океане Тувалу (общей площадью 26 кв. км) с ВВП в $38 млн.

9 июля 2014 г., ИП «tv7.md»

Молдова вошла в тройку стран, в которые Россельхознадзор осуществил в I полугодии возврат наибольшего числа партий подконтрольных ему товаров.

Как сообщила Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору России, в частности, в период с 1 января по 1 июля 2014 г. при осуществлении государственного ветеринарного надзора внешнеторговых операций было выявлено в целом 707 нарушений законодательства в установленной сфере деятельности и оформлен возврат 142 партий подконтрольных госветнадзору товаров, из них 74 в страны Евросоюза.

При этом, больше всего партий касалось возврата товаров, произведенных в Украине. По 14 партий товаров возвращено в Германию и Молдову. Далее по количеству возвращенных им партий товаров следуют: Литва и Нидерланды – по 9; Польша -8; Венгрия – 6; Латвия, Италия и Швеция – по 5; Австрия, Бельгия, Франция, Китай, Сербия – по 3; Дания – 2 и т.д.

Основными нарушениями явились: поступление подконтрольных товаров произведенных предприятиями, не включенными в Реестр организаций и лиц осуществляющих производство, переработку и (или) хранение подконтрольных товаров, ввозимых на таможенную территорию Таможенного союза; поступление подконтрольных товаров предприятий, на поставки продукции которых введены временные ограничения в связи с выявлением в продукции запрещенных и вредных веществ; несоответствие номеров пломб, заявленных в сопровождавших грузы ветеринарных сертификатах, номерам пломб, фактически выявленным на транспортных средствах; поступление продукции с датами выработки, не заявленными в сопровождавших грузы ветеринарных сертификатах; подконтрольных товаров, не заявленных в ветеринарных сертификатах; реэкспорт.

В связи с этим Россельхознадзором принимались меры и конкретным предприятиям-поставщикам вводились временные ограничения в отношении всех стран-членов ЕС на отдельные категории подконтрольных товаров. Кроме того, приняты меры по усилению контроля в отношении поставок животноводческой продукции происхождения третьих стран следующих транзитом через территорию ЕС в страны-члены Таможенного союза.

07 июля, 2014 г., ИП «interlic.md»

Президент Литвы Даля Грибаускайте в среду утвердила предложенный премьер-министром Альгирдасом Буткявичюсом состав кабинета министров.

После состоявшейся 12 июля инаугурации президента Литвы, правительство, согласно конституции, вернуло свои полномочия главе государства. Накануне, после одобрения сейма, президент подписала указ о назначении на пост премьера Альгирдаса Буткявичюса, занимающего эту должность с декабря 2012 года.

"Сегодня премьер принес предложение по составу правительства. Это предложение я подписала", — сказала Грибаускайте после встречи с премьером.

Состав нового правительства отличается от предыдущего: из 14 министров поменялись трое. Место ушедшего в отставку по семейным обстоятельствам после критики президента министра сельского хозяйства Виргилиюса Юкны заняла депутат от "Партии труда" Виргиния Балтрайтене. Избранного в Европарламент Валентинаса Мазурониса на посту министра охраны окружающей среды сменил представитель партии "Порядок и справедливость" Кястутис Тречиокас. Избранный еврокомиссаром от Литвы социал-демократ Витянис Андрюкайтис уступил место коллеге по партии Риманте Шалашявичюте.

В правительстве продолжат работу министр внутренних дел Дайлис Баракаускас, министр финансов Римантас Шаджюс, министр экономики Эвалдас Густас, министр иностранных дел Линас Линкявичюс, министр юстиции Юозас Бернатонис, министр энергетики Ярослас Неверович, министр культуры Шарунас Бирутис, министр охраны края (обороны) Юозас Олекас, министр просвещения и науки Дэйнюс Павалкис, министр сообщения Римантас Синкявичюс и министра социальной защиты Альгиманта Побединскене.

После выборов в сейм в 2012 году правящая коалиция сформировалась из Социал-демократической партии, "Партии труда", партии "Порядок и справедливость" и "Избирательной акции поляков Литвы", которые и формируют правительство. В парламенте эти партии в совокупности представлены 89 из 141 депутата.

Польша будет создавать военную бригаду с Литвой и Украиной

Политики обсуждали возможность и сроки создания совместной военной бригады. Помимо Польши и Украины в нее войдут военные из Литвы.

Пока стороны договариваются о сроках подписания официального документа, которые даст правовые основания для создания военизированной бригады. И только после этого будут обсуждаться варианты организации работы и обеспечения военных нового подразделения.

Кроме того, Туск пообещал украинскому президенту наладить поставки бронежилетов через польско-украинскую границу.

С 1 августа 2014 года в систему электронного сбора платы за проезд дополнительно будут введены 256 километров автомобильных дорог Беларуси. В результате второго этапа расширения системы BelToll электронная оплата будет взиматься на некоторых сегментах дорог М-5 Минск-Гомель, М-6 Минск-Гродно, М-7 Минск-граница с Республикой Литва и Р-1 Минск-Дзержинск. Общая протяженность сети BelToll составит 1 189 километров.

Платные дороги, на которых будет взиматься плата за проезд транспортных средств посредством системы электронного сбора платы с 1 августа 2014 года:

Россельхознадзор полагает, что есть реальная возможность увеличить ввоз свинины из Аргентины в связи с прекращением поставок этого мяса из стран Евросоюза из-за распространения там вируса африканской чумы свиней (АЧС), говорится в сообщении ведомства.

Конкретных сроков, когда это может произойти, в ведомстве не сообщают. Данная инициатива обсуждалась в ходе встречи главы Россельхознадзора Сергея Данкверта с его аргентинским коллегой Карлосом Бианко.

Не менее перспективным направлением развития торговли между двумя странами Данкверт назвал поставку в РФ субпродуктов и увеличение поставок аргентинской говядины. Востребованы в последнее время и поставки живого скота для откорма. Для этого еще необходимо согласовать комплекс мер по контролю здоровья животных.

На встрече также обсуждались возможности расширения поставок из Аргентины молочной продукции, в том числе сыра и масла, рыбной и морской продукции, а также яблок и груш.

Как отметил Данверт, на протяжении ряда лет двустороння торговля между РФ и Аргентиной развивалась по восходящей, однако в 2012 году, по данным ФТС, отмечено сокращение товарооборота на 16%, в 2013 году — еще на 4,5%. В 2014 году пока наблюдается положительная динамика, отметили в ведомстве. Между тем на запланированной в сентябре встрече стороны собираются рассмотреть возможности увеличения товарооборота.

Поставки свинины из стран ЕС запрещены в РФ с 30 января текущего года из-за вспышки АЧС в Литве, а позднее в Польше и Латвии. ЕС назвал этот запрет непропорциональным и подал жалобу в суд ВТО.

Восточнобалтийская треска переживает не лучшие времена

Эксперты отмечают депрессивное состояние популяции восточнобалтийской трески. В следующем году Россия будет регулировать совместные запасы рыб Балтийского моря в одностороннем порядке.

В Санкт-Петербурге прошло заседание 7-й сессии Смешанной комиссии по рыболовству в Балтийском море. Специалисты заслушали отчеты рабочих групп и рассмотрели рекомендации Международного совета по исследованию моря (ИКЕС) для запасов водных биоресурсов Балтики на 2015 г.

Эксперты особо отметили, что ресурсы восточнобалтийской трески в настоящее время находятся в депрессивном состоянии. Решено при оценке численности ВБР обращать внимание на воздействие, которое любительское рыболовство может оказать на состояние запасов. Этот вопрос будет включен в план рабочей группы по долгосрочному управлению запасами живых морских ресурсов в Балтийском море.

Как сообщили Fishnews в пресс-службе Всероссийского НИИ рыбного хозяйства и океанографии, также стороны обсудили вопросы восстановления запасов европейского угря. Представители России, Польши и Литвы проинформировали комиссию о ходе реализации совместных проектов по восстановлению популяций угря в трансграничных водоемах.

Кроме того, на заседании обговаривалось установление «ключей» распределения основных промысловых объектов. Делегация РФ подчеркнула, что «ключи» должны быть определены с учетом российского обоснования, принятого специальной рабочей группой на 5-м заседании сессии с участием сотрудников ИКЕС. Учитывая, что вопрос согласования «ключей» распределения для трески и сельди требует дополнительной проработки, Россия установит на 2015 г. автономные меры регулирования совместных запасов рыб в Балтийском море.

В ходе совещания был представлен новый регламент ЕС по вопросам общей политики в области рыболовства, применяемый с начала текущего года. Согласно этому документу, в Балтийском море все уловы мелких и крупных пелагических видов рыб, а также лосося с 1 января 2015 г. должны будут выгружаться на берег.

8-я сессия Смешанной комиссии по рыболовству в Балтийском море запланирована на июнь-июль следующего года.

Авиакомпания "Международные Авиалинии Украины" заявляет, что оскорблена публичными некорректными высказываниями заместителя Министра инфраструктуры Украины Андрея Бондаренко относительно сервиса МАУ, ведущего украинского перевозчика и крупнейшего работодателя отрасли, а также долгов перед Международным аэропортом "Борисполь", якобы имеющихся у авиакомпании. Подобными неправдивыми публичными высказываниями чиновник высокого ранга фактически оскорбил весь коллектив авиакомпании МАУ.

На своей странице в социальной сети Facebook А. Бондаренко дает негативную оценку новой концепции питания МАУ "Покупай на борту", внедренной в эконом-классе на международных среднемагистральных рейсах длительностью от полутора до трех часов. Программа платного питания была внедрена еще 1 марта 2014 года, о чем авиакомпания заранее проинформировала СМИ и широкую общественность. Сегодня порядка 45% пассажиров в Европе приобретают билеты на рейсы авиакомпаний, предлагающих выбор дополнительных услуг, в том числе и бортового питания, за отдельную плату. Концепция "Покупай на борту" позволяет МАУ предложить пассажирам более гибкую систему тарифов и возможность самостоятельно выбирать и оплачивать тот уровень сервиса на борту, который является для них наиболее приемлемым.

Чиновника из транспортной отрасли, практически не имеющего опыта управления этой отраслью, о чем свидетельствует его биография, возмутили цены на питание на борту МАУ, которые не превышают цен на аналогичные продукты по отрасли. При этом его совершенно не возмущают цены в точках питания в аэропорту "Борисполь", в магазинах беспошлинной торговли, неоправданно высокая стоимость упаковки багажа, парковок для автомобилей и всего спектра услуг, которые пассажирам предлагают в главном аэропорту страны.

МАУ отмечает, что после тех демократических изменений, которые произошли в нашей стране, огромное количество государственных чиновников самого высокого уровня в целях экономии государственных средств стало пользоваться регулярными рейсами, приобретая билеты в эконом-классе. Как граждане нашей страны, коллектив МАУ всецело это приветствует. Авиакомпания также приветствует критику, которую получает от пассажиров, и старается оперативно на нее реагировать и улучшать свой сервис. Но подобное поведение чиновника высокого ранга, опубликовавшего свои тенденциозные критические замечания в соцсетях в неприемлемой форме, с использованием служебной информации, напоминает худшие времена чиновничьего чванства из нашей недавней истории.

Коллективу авиакомпании оскорбительно слышать от члена Правительства обвинения в "отсутствии совести", адресованные МАУ, - единственному украинскому перевозчику, сумевшему в условиях сложной ситуации сохранить сеть внутренних и международных рейсов и в полном объеме выполнить свои обязательства перед пассажирами и партнерами. Так, осознавая свою ответственность перед Украиной, МАУ безвозмездно перевезла более 60-ти пострадавших и раненых для лечения и реабилитации в Литве, Польше, Германии, Испании и Израиле, предоставила 50%-ю скидку на перелеты для членов их семей и родственников. Также рейсами МАУ из разных стран доставлено более 18 тонн гуманитарных грузов.

Что же касается заявлений о якобы имеющемся долге авиакомпании перед аэропортом "Борисполь", то господин Бондаренко, лично проводивший совещания по этому вопросу, не может не располагать информацией о том, что взаимные финансовые претензии между авиакомпанией МАУ и аэропортом "Борисполь" находятся в стадии незавершенного судебного рассмотрения, и решение судом еще не вынесено. Авиакомпания МАУ отрицает наличие задолженности перед аэропортом и, в свою очередь, настаивает на том, что аэропорт имеет задолженность перед МАУ. Авиакомпания считает, что публичные заявления заместителя Министра инфраструктуры Украины, озвучившего неправдивые цифры, имеют все признаки коррупционной схемы и могут рассматриваться как попытка давления на суд.

Коллектив МАУ считает, что подобное заявление А. Бондаренко дискредитирует деловую репутацию авиакомпании и является оскорбительной для всего ее коллектива. Авиакомпания МАУ будет использовать все предусмотренные законом меры и способы для защиты чести, достоинства и деловой репутации компании. МАУ также надеется, что руководство страны даст надлежащую оценку действиям чиновника.

Россельхознадзор с 21 июля вводит ряд условий, при которых будет возможен ввоз в Россию мяса, выработанного предприятиями третьих стран и поставленного транзитом через территорию Евросоюза, говорится в сообщении ведомства.

К таким условиям относится транспортировка через страны Евросоюза мяса в транспортных средствах и контейнерах, опломбированных в стране-экспортере. При этом пломба не должна вскрываться в странах ЕС. Кроме того, груз должен сопровождаться оригиналом ветеринарного сертификата страны происхождения в установленных законодательством Таможенного союза и России случаях.

Мера принимается для повышения эффективности мер по недопущению заноса в Россию возбудителей болезней и ввоза не соответствующей требованиям безопасности продукции животного происхождения. "Это упорядочивание транзита через страны ЕС мяса. Таким путем мы пытаемся отсечь поставки контрафакта, который в большом количестве идет в последнее время", — пояснил РИА Новости помощник руководителя Россельхознадзора Алексей Алексеенко.

Между тем, условия не действуют в отношении такой продукции, как живые животные (не млекопитающие), комнатные животные, предметы коллекционирования, трофеи, корма и добавки, рыба и рыбная продукция, лекарственные средства.

Еще в апреле вице-премьер Аркадий Дворкович поручал ФТС и Россельхознадзору ввести особый контроль на границе РФ за транзитными грузами в связи с ситуацией по АЧС в странах Европы.

В настоящее время поставки в Россию свинины запрещены из всех стран Евросоюза в связи со вспышкой вируса африканской чумы свиней в Литве, Польше и Латвии. Из этих трех стран запрещен ввоз и готовой мясной продукции.

Шведам дешевле всего проводить отпуск в таких странах, как Болгария, Литва или Польша, согласно индексу, опубликованному в газете Свенска Дагбладет.

В пятерку самых дешевых - с учетом курса шведской кроны и шведских цен - стран вышли: Вьетнам (41), Филиппины (45), Болгария, Литва и Польша (47).

Болгария - на третьем месте, а Литва и Польша разделили 4-е место.

Провести отпуск в Болгарии для шведа, таким образом, почти вдвое дешевле, чем в Швеции, поскольку индекс цен там составляет 46, а в Швеции 100 - согласно данным "отпускного индекса" фирмы Forex.

Дороже всего Монако, где все цены в полтора раза выше шведских.

Охлажденной рыбе сократили формальности

Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору смягчила требования к оформлению охлажденной импортной рыбопродукции, следующей в Россию транзитом через Прибалтику.

С 7 июля вступили в силу новые требования при ввозе на территорию Таможенного союза подконтрольных госветнадзору товаров, выработанных предприятиями третьих стран и следующих транзитом по территории Латвии, Литвы и Эстонии. В соответствии с письмом Россельхознадзора № ФС-ЕН-7/11196 от 26 июня 2014 г., в частности, предусматривается предоставление в ведомство предварительной информации на каждую партию товара.

Отсутствие такой информации уже стало основанием для запрета ввоза на территорию Российской Федерации автомобилей с грузом охлажденной семги и форели произведенной в Норвегии, в пункте пропуска Советск. Однако, как сообщили Fishnews в пресс-службе Россельхознадзора, в настоящее время действие письма отменено в отношении грузов охлажденной продукции, и подобная ситуация не должна повториться.

В отношении мороженой продукции условие об уведомлении сохраняется, что ставит под вопрос движение грузов мороженой рыбы из Норвегии и Исландии, поступающих через литовский порт Клайпеда. В ведомстве признали, что ситуация с транзитом через Латвию, Литву и Эстонию корабельных партий грузов непростая, поскольку из-за перегрузки продукции схема получается слишком громоздкой.

По предварительным данным, на следующей неделе Россельхознадзор планирует обсудить сложившуюся ситуацию и новый порядок действий с профильными отраслевыми объединениями. «Мы собираемся провести рабочую встречу с деловым сообществом – с ассоциациями и союзами производителей рыбы – и будем искать взаимоприемлемое решение», – сообщил представитель службы.

НОВЫЙ ПОСОЛ США. МОСКВА СОГЛАСИЛАСЬ НА ТЕФФТА

Москва не против, чтобы новым послом США в России стал Джон Теффт, известный своей критикой в адрес Кремля. Это сообщил помощник президента Путина Юрий Ушаков

На вопрос журналистов, не смущает ли Москву репутация Теффта как "агрессивного" дипломата, "не всегда лояльного российским интересам", Ушаков ответил: "В отличие от многих я его знаю хорошо. Я бы сказал, что это дипломат крупного калибра в профессиональном плане. Как он себя вел в Грузии и на Украине, я оставляю без комментариев, поскольку всем это хорошо известно".

Джон Теффт работает в дипломатической сфере более 40 лет. Кроме того, более 10 лет был послом в постсоветских странах. Американскому дипломату 65 лет, он начал дипломатическую карьеру в Госдепартаменте США еще в 1972 году. В 90-х годах возглавил отдел МИД по Советскому Союзу.

С 1996 года по 1999 год был заместителем руководителя миссии посольства США в России. После - работал послом в Литве, в 2005-2009 годах Теффт являлся послом США в Грузии. Был высоко оценен президентом Михаилом Саакашвили, который заявил, что "Теффт стал частью культурной, политической и социальной жизни Грузии". Однако оппозиция обвиняла Теффта в использовании Саакашвили в целях противодействия России.

С 2009 года по июль 2013 года дипломат являлся чрезвычайным и полномочным послом на Украине. За время этой работы заявил, что Украина должна стать членом НАТО, а также выступил за активизацию военного сотрудничества США и Украины. Владеет несколькими иностранными языками, в том числе русским, ивритом, венгерским и литовским.

Очевидно, что кандидатура обсуждалась Америкой и Россией, говорит доктор политических наук, в прошлом известный дипломат Александр Панов.

Александр Панов, доктор политических наук

"Отказать в агремане какому-то послу - это очень серьезное действие, не только, как говорится, портящее репутацию его как дипломата, но и в определенной степени осложняющие отношения двусторонние. Поэтому, видимо, у нас было решено, что при всем том, что он хорошо известен своими деяниями в разных странах, которые способствовали различным культурным, вернее цветным революциям и осложнениям отношений с Россией, тем не менее, сочли возможным дать ему агреман. Конечно, можно приписать послу все, что угодно, вплоть до того, что он спонсировал какие-то группировки, что он вмешивался куда-то, но это же все зависит от того, как принимающая сторона к этому относится. Посол действует в рамках того, что ему позволяют".

Теффт сменит в посольстве Майкла Макфола, который после Олимпиады в Сочи уехал из Москвы на родину. Свое решение он объяснил необходимостью вернуться к семье в Калифорнию. Он работал на этой должности с 2011 года, а до того курировал российское направление в Совете национальной безопасности США.

Крым с 23 июня начал экспортировать зерно урожая 2014 года в Саудовскую Аравию и на Кипр, говорится в сообщении Россельхознадзора.

С начала уборки ранних зерновых колосовых культур крымские аграрии успели намолотить 306,6 тысячи тонн ячменя и 334,3 тысячи тонн пшеницы. При этом прогнозируемый урожай зерна в республике ожидается на уровне 1 миллиона тонн.

"Параллельно с 23 июня был налажен экспорт полученного зерна в страны дальнего зарубежья: в Саудовскую Аравию было отгружено 22,65 тысячи тонн, на Кипр — 4,6 тысячи тонн ячменя второго класса", — сообщает Россельхознадзор. Отмечается, что управление Россельхознадзора в республике осуществляет надзор за качеством зерна из Крыма, а вся отгружаемая продукция полностью соответствует требованиям стран-экспортеров.

В начале июля министр сельского хозяйства Крыма Николай Полюшкин сообщал, что Крым способен экспортировать на внешние рынка 500 тысяч тонн зерна. В то же время политика США и ЕС в отношении Крыма затруднит поставки крымской продукции в страны Запада.

Евросоюз, не признавая воссоединения Крыма с Россией, ввел запрет на импорт товаров с полуострова с 25 июня, разрешено ввозить только продукцию, получившую сертификаты от украинских властей. Глава МИД Литвы Линас Линкявичюс в июне говорил, что за мерами по импорту могут последовать другие действия.

По данным аналитической компании ООО "Прозерно", Саудовская Аравия является третьей по объему закупок российского зерна страной после Турции и Египта. Объем экспорта зерна из РФ, как сообщал Минсельхоз, по итогам сельхозсезона (с 1 июля 2013 года по 30 июня 2014 года) вырос на 61,8%, составив 25,372 миллиона тонн. Аналогичная величина ожидается и в новом сельскохозяйственном году.

По оценкам Еврокомиссии, в сезоне 2013/2014 Евросоюз экспортировал рекордное количество зерна – 42 млн. т. Экспорт мягкой пшеницы вырос до 29 млн. т (+43% по сравнению со средним показателем за последние пять лет), ячменя – до 8,5 млн. т (+32%).

Отгрузки зерна увеличились как в традиционных направлениях (страны Северной Африки и Саудовская Аравия), так и в страны Азии (Иран и Южная Корея).

Крупнейшими экспортерами европейского зерна остаются Франция и Германия. Третье и четвертое место по экспорту зерна в прошлом сезоне заняли Румыния и Литва.

Конечные запасы зерна в ЕС в прошлом сезоне выросли на 4,7 млн. т до 32,5 млн. т. Тем не менее, объем запасов остался на 24% ниже среднего показателя за последние пять лет.

В текущем сезоне европейские фермеры вновь соберут хороший урожай зерновых культур – 303 млн. т, что немного выше, чем в прошлом сезоне (302 млн. т), и на 6% превышает среднепятилетний показатель. Если прогноз оправдается, то Евросоюз будет иметь возможность сохранить высокие темпы экспорта зерна или увеличить запасы, несмотря на ожидаемый рост внутреннего потребления.

По данным Европейского статистического управления уровень цен на товары и услуги в Чехии составляет 71% по сравнению в среднем с ЕС. По уровню цен Чехию опережают Болгария, Польша, Румыния, Литва и Хорватия. На одном уровне Чехия находится со Словакией и Латвией. По сравнению с Данией в Чехии данный уровень в два раза ниже.

Данная статистика определена на основе сравнения цен 2400 товаров и услуг в ЕС в рамках программы по увеличению покупательной силы населения.

Právo, 21.06.2014

KlasJet, оператор чартерных VIP-перевозок, объявляет о выполнении первого коммерческого рейса. Сертификат эксплуатанта новой авиакомпании был выдан авиационными властями Литвы в конце июня 2014 года.

Ранее на этой неделе один из эксклюзивных бизнес-джетов Bombardier Challenger 850 оператора KlasJet совершил первый 3-часовой перелет на один из роскошных средиземноморских курортов.

"Мы гордимся тем, что получили сертификат эксплуатанта в относительно небольшой срок и очень рады, что смогли начать операционную деятельность в самый разгар летнего сезона, - отметил Виталий Капитонов, генеральный директор KlasJet. - Тот факт, что мы совершили наш первый полет фактически сразу же после получения сертификата эксплуатанта, подтверждает высокий спрос на VIP-перевозки в регионе. Наши первые пассажиры были полностью удовлетворены как уровнем организации полета, так и самим самолетом, интерьер которого не имеет аналогов в мире. Будь то Москва, Лондон, Рим или любое другое направление - мы всегда предложим нашим клиентам услуги высочайшего качества".

На сегодняшний день парк авиакомпании KlasJet состоит из двух бизнес-джетов типа Bombardier CRJ200 и Bombardier Challenger 850. Оба самолета выполнены в уникальной ливрее и имеют эксклюзивные дизайнерские интерьеры. До 2018 года парк авиакомпании будет расширен до 10 воздушных судов. Авиаперевозчик планирует эксплуатировать как самолеты Bombardier Challenger, так и бизнес-джеты семейства Embraer Legacy и Hawker.

Все самолеты KlasJet обслуживаются компаниями, которые входят в авиационный холдинг Avia Solutions Group и имеют сертификаты Европейского агентства авиационной безопасности (EASA Part-145; EASA Part-147; EASA Part-21; EASA Part-M). Это позволяет авиакомпании полностью контролировать процессы технического обслуживания, переоборудования и модернизации самолетов, обеспечивая тем самым европейский уровень надежности и комфорта.

О KlasJet:

KlasJet - европейская чартерная авиакомпания, специализирующаяся на личных и корпоративных чартерных перевозках, а также услугах управления воздушными судами. Обладая собственным флотом бизнес-джетов, перевозчик базируется в Вильнюсе (Литва), а также в аэропортах России, Восточной Европы и стран СНГ.

Собственные возможности по обеспечению сертифицированной технической поддержки (EASA Part-145), отапливаемые ангары в Литве, а также доступ к сети клиентов и партнеров позволяют компании повысить эффективность флота своих клиентов, а также значительно сократить расходы на эксплуатацию и техническое обслуживание воздушных судов

3-8 июня 2014 г. в Минской области проходил «24-я Международная специализированная выставка «БЕЛАГРО - 2014» и Международная специализированная выставка «БЕЛФЕРМА – 2014» (Минская область, ОАО «Гастелловское»). В экспозиции выставки приняли участие более 450 компаний из 18 стран: Беларуси, Австрии, Великобритании, Германии, Италии, Испании, Китая, Литвы, Нидерландов, Польши, России, Сингапура, Турции, Украины, Чехии, Швейцарии, Швеции, Южной Кореи. Выставку посетили представители аграрных ведомств более 30 стран и регионов ближнего и дальнего зарубежья и более 50000 специалистов.

На экспозиции «БЕЛАГРО» был продемонстрирован обобщённый передовой международный опыт в агропромышленном машиностроении, поиске оригинальных инновационных решений в сфере экологически безопасных материалов и безотходных технологий. Отражена динамика реализации государственных концепций основных направлений агропромышленной политики Беларуси. Представлены новинки сельхозтехники различного назначения, внедорожники, автокраны, дождевальные машины, экскаваторы, погрузчики, краны. Сельскохозяйственная продукция, машины, оборудование демонстрируется в технологической цепочке с современными энергосберегающими технологиями всех отраслей, связанными как с производством сельхозпродукции, так и с её переработкой, транспортировкой, хранением и реализацией на внутреннем и внешних рынках.

На экспозиции «БЕЛФЕРМА» были представлены последние достижения в области животноводства. Кормушки для животных и оборудование для их содержания, клеточное оборудование и инкубаторы, установки автоматизированные для молочно-товарных ферм. Были представлены автоматизированные системы управления стадом, доильными установками различных модификаций, молокоохладительными установками, как стационарными, так и передвижными для работы на пастбищах, а также новые корма и кормовые добавки, ветпрепараты и медикаменты, новые технологии в биоэнергетике, в том числе энергетическое оборудование и его программное обеспечение.

Сотрудники Торгпредства приняли участие в работе выставки.

Миф «великого скачка» и реальность пристроек

Игор Грдина

Словенская философия исторического прошлого и настоящего вскрывается посредством долгой вереницы более или менее глубокомысленных аналитических исследований, головоломно сложных диагнозов и прекрасно звучащих программ, однако неопровержимые выводы, которые придавали бы этим свидетельствам интенсивной интеллектуально-эмоциональной одержимости или активности более глубокое значение и провидческий смысл, были (есть) весьма редки. Индивидуальные и коллективные рефлексии о себе так часто оставались на уровне создания впечатления идеализма и доказательства принципиальности — если не просто догматизма. Идея, не проросшая в жизненную ситуацию, своим наибольшим достоинством и критерием весомости считает не пригодность к употреблению, а, напротив, — прямолинейность.

Жители страны на солнечной стороне Альп, которая еще с известных лишь по археологическим раскопкам времен являясь перекрестком великих цивилизационных путей, соединяющих средиземноморский, восточно-альпийские и дунайско-паннонские земли, никогда особенно не чувствовали необходимости в ясной дефиниции своей принадлежности к европейскому Северу или Югу. Между тем определение согласно собственным меркам и потребностям из-за агрессивности и силы влияний со стороны для них зачастую даже и не допускалось, но — с другой стороны — необходимо также признать, что это жителей по большей части не особенно интересовало. Они действительно наслаждались возможностью того, что они есть и будут либо самой южной страной Севера, либо самой северной страной Юга. И точно так же (по крайней мере декларативно) им нравилось, что они могли идентифицировать себя как крайний восток европейского Запада или как западный край азиатского Востока.

Маятники времени и истории непрестанно придвигали словенцев поближе к различным пограничным или порубежным положениям. На земле Словении постоянно что-то начиналось и заканчивалось — от пресловутых хаотичных и потому практически неукротимых Балкан через метеорологически реальную Центральную Европу до бесчисленных убежищ строящегося, но все-таки отодвинутого в вечное будущее коммунизма. Для сравнительно малочисленного народа на подверженной всем ветрам местности, где встречаются как благотворные течения оживляющего вдохновения, так и бури, порождаемые ссылающимся на необходимость давлением со всех четырех сторон небосвода, это — вполне типичная судьба. Иной возможностью, естественно, могла бы стать постоянная фиксация взгляда в одну сторону, однако это предопределило бы словенцам судьбу бастиона или авангарда различных общностных или региозных идентичностей (православия, католицизма и т.д.). Такую стратегию выживания, оказавшись на одном из перепутий истории, выбрали сербы и хорваты.

Когда прямо перед началом Второй мировой войны не только в Словении, но и за ее пределами уважаемый философ Франце Вебер размышлял о положении и роли своих земляков в современном мире, он пришел к заключению, что не особо впечатляющие по численности группировки играют в мире по большей части приспособленческую роль. Как правило, вокруг себя они не излучают никаких значительных инициатив, однако те инициативы, которые приходят к малым народам извне, они воспринимают творчески и развивают их дальше. Часто они даже синтезируют их — что нигде больше невозможно. В этом смысле маленькое/малое никак не может быть синонимом для незначительного или неважного — и тем более для временного. Вебер был уверен, что количественно слабые сообщества все свои физические и духовные силы должны мобилизовать лишь только для того, чтобы в ураганах времени оставаться перспективными для будущего развития; поэтому они просто не могут позволить себе роскоши «заснуть» в уюте обеспеченного будущего и его истин — что вполне может случиться с численно сильным народом, нацеленным в мир наступательно. Ошибки больших народов, как правило, кончаются политическими и цивилизационными катастрофами.

Хотя на Франце Вебера после Второй мировой войны — из-за его верности христианской идее — в СФРЮ было не рекомендовано ссылаться, его мудрость все-таки пережила времена насилия. Весомость его мысли парадоксально подтверждали даже те, кто заботился о том, чтобы она вообще исчезла с общественной сцены. У «титоизма», клеймо теории которому поставил главный словенский марксист ленинской закалки Эдвард Кардель, среди всех вариантов коммунизма был наиболее приспосабливающийся характер. Он не был крайне оппортунистическим не только в своей международной политике, но и теоретически. Кажется примечательным и то, что Кардель перед Второй мировой войной в своей главной книге «Развитие словенского национального вопроса» положительно писал о бисмарковской динамичной смене точек зрения и о быстром освоении чужих идей. Характерно, что автор, который хотел предоставить своим землякам объяснение их исторического прошлого, а заодно и указать им путь в будущее, спрятался за оптимистическим псевдонимом Сперанс. Хотя в послевоенных переизданиях книги Карделя хвала немецкому «железному канцлеру» была опущена, это еще не значит, что писатель отверг или пересмотрел приспособленческую позицию Бисмарка и свою собственную. Характерно и то, что даже свое определение нации Кардель взял у Сталина — лишь немного приспособив ее под требования идеологической лаборатории Тито. В довоенном издании книги в этом месте, естественно, не могло быть и речи о какой-то «гомологизации».

Начиная приблизительно с 1950 года, в свой вариант коммунистической теории Кардель пытался втиснуть самые разные, в иных случаях совершенно несовместимые элементы, или традиции. В соответствии со своей ленинской отправной точкой он присягал на авангардную роль партии, а также концепцию единоначалия; у Троцкого Кардель перенял идею перманентной революции; от корпоративизма — сложную систему собраний, от анархизма — самоуправление, а от либерализма Маццини — концепцию объединенного труда. На закате жизни, акцентируя внимание на плюрализме социалистических интересов, он даже попытался заигрывать с социал-демократическими идеями. Своей эклектической позиции Кардель и его товарищи даже не особенно скрывали (кроме единственного случая — т.е. при защите концепции «революции, которая продолжается», ибо троцкистами они не хотели становиться ни при каких обстоятельствах). В конце концов изо дня в день они сталкивались с непреодолимыми трудностями, вызванными своим желанием опереться на совершенно различные источники. «Фанатичный оппортунизм», который консервативно мыслящий Бисмарк смог развить до уровня политической виртуозности, в революционной среде, присягающей на марксистско-ленинские догмы, был не в состоянии даже близко функционировать столь спасительно.

Кардель был даже «удостоен» высокой чести: Александр Исаевич Солженицын «В круге первом» цитировал этого «талмудиста» Тито (так его называли в «шарашке»). Однако из-за все большего противления жизненной реальности этим теоретическим вавилонским башням в конце концов охватила странная меланхолия. Перед смертью он даже вынужден был признать, что счастья человеку не могут дать ни политическая система, ни партия, но каждый человек может создать счастье сам для себя. От такой констатации революционера марксистско-ленинского типа, чей мандат на вхождение в историю происходит из стремлений народных масс, прямо-таки дух захватывает. Необозримое множество сброшенных в шахтерские шурфы и пропасти Краса трупов (в мае–июне 1945 г. расстались с жизнью более половины тогдашнего словенского населения) и бессчетные растоптанные судьбы, заслуга или вина за которые после победоносного окончания Второй мировой войны принадлежит и Карделю, вот так просто утратили даже идеологическое обоснование. Они стали всего лишь печальным статистическим выражением борьбы за власть в эпоху «социализма а-ля Луи XIV» (так необычно и парадоксально определил в 1964 г. реальность своих современников поэт-авангардист Томаж Шаламун).

И после такого геноцида еще можно удивляться, что самоидентификация и самоинтерпретация словенцев впитали в себя идейно-понятийные поливалентности и протеизмы? В их собрании идей и образов, с одной стороны, и в ощутимой реальности — с другой, куда вообще могут проникнуть жадный до знаний взгляд и готовый к известиям слух, — можно обнаружить сосуществование очевидных следов самых разных идентичностей. И еще очевиднее у словенцев — желание того, чтобы те были, что видно и по их огромному интересу ко всему чужому. Последний, само собой разумеется, определяется как критерий ценности и обоснованности всего отечественного. (Нет, речь здесь идет вовсе не о страхе, характерном для провинциалов, которые больше всего боятся увидеть, кто они есть на самом деле!) Естественно, человек хочет эмпирически опробовать, что значит быть в полной мере, что такое — лишь немного и что — лишь в представлении. Нередко — а иногда это может быть и судьбоносно в отношении идентичности — он хочет узнать и как это: быть совершенно, что происходит в разреженном, нейтральном или даже смешанном состоянии.

Близость пограничья или порубежья отдельных цивилизационных «пучков» играла большую роль в неультимативности большого количества определений идентичности на словенских землях. На переходных или перекрестных территориях никто, даже самые рьяные приверженцы монументалистского мышления и жизненного монизма, не может питать иллюзий о единообразии человеческой судьбы. Осознание инаковости, которая всегда рядом, основывается на непосредственном опыте. Однако из этого отнюдь не всегда вытекает толерантность, тем не менее рождается постоянная потребность в ней. Характерно то, что в Словении ни одна — даже в определенный исторический период столь привлекательная, перспективная и влиятельная — идентичность, или направленность, никогда целиком не вытесняла иной, оказывавшейся ей совершенно противоположной. Даже те интерпретации реальности, в определенный исторический период пожинавшие, насколько это вообще возможно, самые успешные плоды, довольно быстро сталкивались с реальностью, которая помещала их в постоянные координаты пространства и переломы времени. Так, католический политический лагерь, победивший на выборах 1938 г. с более чем тремя четвертями голосов (они получили целых 78,64 % голосов словенских избирателей), пережил в гражданском столкновении с коммунистами и их союзниками 1941–1945 гг. полное военное поражение. Он был не просто побежден, но и распался изнутри. А победители, несмотря на установление абсолютной власти, были настолько не уверены в себе, что в 1952 г. люблянского епископа Вовка во время пасторского визита в Ново-Место облили горючим и подожгли. Таких воинствующих антирелигиозных и антицерковных эксцессов, которые наверняка преднамеренно — для устрашения — вызывают ассоциации с гонениями на первохристиан во времена временами гонений на христиан Нерона, в Европе даже в период наибольшего расцвета нового, опиравшегося на мощь индустриальной технологии варварства было мало. Жестокость панически действующей власти совершенно не соотносилась с ее всеохватностью и неограниченностью.

Впоследствии новейшая история многое стирала со словенской земли, но абсолютно стереть всё ей не удалось. Если где-либо в другом месте часто бывало, что после годов затишья начиналась новая эра, то на солнечной стороне Альп, несмотря на официальные декларации и новые календари, жестокая современность никогда совершенно не застила прошлого. Окончания не означали полного конца, а начинания — действительного начала. Стало быть, чему дивиться, что, вероятно, нигде в Европе, кроме Словении, невозможно столь часто слышать одновременного апеллирования к правоте двух логически взаимоисключающих друг друга поговорок: «Встречают по одёжке, а провожают по уму» и «По одёжке протягивай ножки»? В других краях правота этих двух формул сменяется, как приливы и отливы на море, — это относится и к выравнивающим политическую стратегию изречениям: Frangar, non flectar (cломается, но не согнется) или Flectar, non frangar (согнется, но не сломается). В Словении действительны оба одновременно. И это (практически) для всего — хотя и не для каждого.

Очевидность пограничья и порубежья сама по себе заставляет постоянно заботиться о достижении равновесия, т.е. о будущем между крайностями, которое раньше или позже окажется хрупким и сомнительным. И вот еще что: в Словении, как правило, идентифицируют себя, свою жизнь как нечто совершенно чуждое. Теоретические мысли Франце Вебера о приспособленческом характере существования малых народов именно в такой идентификации получают довольно весомое подтверждение.

Вместе с тем сразу же следует сказать о том, что в Словении синтез противоположностей создается отнюдь не легко и совсем не гармонично. Явления на своей периферии в отдельных элементах зачастую более тугие, чем в центре. Влияния извне лишь редко полностью смешиваются и утрачивают свою самобытность. Чаще всего они сосуществуют друг с другом — несмотря на яростное негодование их догматичных защитников, вечно проклинающих невнятность словенских обстоятельств. Отдельные личности хотели бы видеть себя в роли героического авангарда той или иной доктрины. Разумеется, радикализм — это постоянная жажда или искушение соперничающих друг с другом жителей тех краев, где сталкиваются идентичности. Однако эволюция, которая, кроме как на конкуренции, основывается еще и на симбиозе, тем не менее сильнее — если не всегда громогласнее, — чем острые размежевания. Переходность — более обещающая жизненная стратегия, нежели ограниченность. Поэтому не удивительно, что жизнь словенцев обрамлена композитными структурами. Таким образом, настоящее — как и прошлое, как и мысль о будущем — буквально наполнено ими.

Совсем недавно один из влиятельнейших словенских мыслителей Боштьян М. Зупанчич (характерным кажется то, что вопреки успешно практикуемой юридической — сначала в качестве профессора, затем — судьи профессии свои самые значительные интеллектуальные усилия он направляет на продвижение своего сплава психоаналитической и марксистской интерпретации человека и мира) объявил, что главной проблемой современности является застревание мужчин в предэдипальном периоде. Причины невзросления представителей собственного пола, которая со временем выражается в личностном дефиците облегчающего гедонизма — с одной стороны, и в уничтожающей зависти ко всем, а также лишь к потенциальным соперникам — с другой, автор находит даже в изменениях наследственного материала вида homo sapiens под влиянием сельскохозяйственных технологий современного периода. Но самой примечательной рекомендацией для выхода из проблемы представляется следующая: пусть «предэдипы» — если только смогут — перескочат сразу же в постэдипальный период, посредством чего фаза мучительного осознания самого себя может даже выпасть. Эдипово самоослепление как метафора явно слишком ужасно — и чересчур ультимативно истинно, — чтобы могло рассматриваться как необходимость для каждого. Но получил бы эдипов комплекс свое место в развитии древнего мифа, который был необыкновенно важен для всей европейской цивилизации, если его можно было бы избежать?

Фактически здесь речь идет об идее «великого скачка», довольно распространенной в Словении. Дело в том, что знакомство со многими мышленческими традициями, веющими со всех сторон, открывает путь не только к приспособляемости, но также и к жажде немедленной и абсолютной реализации. В этом смысле особо обольстительны мессианские универсалистские идеи, которые всегда объясняют все — хотя зачастую ничего больше. Характерно, что коммунистическая Югославия после конфронтации с Коминформбюро думала, что стала авангардом мира, направившегося в будущее под алым знаменем. Экономически и культурно отсталая страна, полагавшая, что благодаря собственному исключительному пониманию марксизма у нее есть системное преимущество перед всеми прочими государствами, нашла в этом свою мировую историческую миссию.

Характерно, что спор со Сталиным, Советским Союзом и их восточноевропейскими и дальневосточными союзниками в первой обширной официальной биографии маршала Тито описывался под высокопарным названием «Знамя социализма спасено». В судьбе и подвигах харизматичного лидера должна была быть отражена авангардная роль не меньше чем планетарного масштаба: Югославия, до сих пор являвшаяся лишь силой регионального балканского значения, вдруг за одну ночь перескочила через свою ограниченность и превратилась в единственный надежный оплот светлого будущего для всего человечества. Увесистая книга за подписью Владимира Дедиера, предназначавшаяся как для отечественного, так и для иностранного книжного рынка (на немецкоязычной территории она появилась как «авторизованная биография», а на англоязычной — как «автопортрет»), пыталась не только подчеркнуть и идеологизировать различия между Советским Союзом и Югославией, но одновременно и историозировать. 1948 год должен был стать не просто событием, но и кульминацией длительного процесса. И Сталин столь революционное рвение маршала Тито и его соратников (тем более после взрыва первых американских ядерных бомб ощущавший себя все более дискомфортно, поскольку белградское политбюро своими необдуманными выходками могло устроить нечто большее, чем просто региональный конфликт) интерпретировал как «отклонение “иудушки Тито” от московской коммунистической магистрали марксизма-ленинизма». За таким тяжелейшим диагнозом актуального положения, естественно, последовали соответствующие меры, приведшие к зловещему лязганью оружием.

И после этого есть ли что-то удивительное в том, что Югославия — а вместе с ней и Словения, как ее самая развитая часть — с таким рвением начала строить бомбоубежища? Самозащита идеологов великого прогресса, разумеется, требовала решений, за которые их не могли бы обвинить в нерешительности. В то время как в других местах постройки такого рода служили среди прочего и совершенно обычным целям (метро, гаражи), на вершинах и в ущельях западных Балкан, а также на окраинах Центральной Европы это было совершенно обособленным делом. То, что это зачастую — например, как строительство бункеров в Албании Ходжи1 — маркировало городской пейзаж, излишне объяснять. Идея «великого скачка» в будущее требовала не только бдительности и непрерывных военных учений, но и оставила также характерные материальные следы.

Да и позднее многое происходило на подобный манер. Югославия, которая вместе со своим народом по окончании «холодной войны» перестала быть нужной, несмотря на усилия нескольких десятилетий и вопреки утверждению, что по отношению к будущему она является ближайшей точкой на земном шаре, — увы, не оказалась стабильным сообществом. Судьбоносными для нее стали не наличие многих центров или развитие на перифериях различных культурно-цивилизационных сред, но изменения в более широком политическом контексте, за которым и в своем развитии она больше не поспевала. Внутренние объединяющие силы, корнями уходящие в собрание идей и образов прежних столетий (программа славянской взаимности, коммунизм), в новые — кибернетические — времена оказались слишком слабыми. Их возможности к эмансипации были уже исчерпаны, а вот к элиминации действительно истрачены не были никогда. Перед лицом прогнозируемых вызовов третьего тысячелетия они оказались беспомощны не только для побудительной, но даже наоборот — для исключительно адаптационной роли. Скачок в будущее, с большой помпой провозглашенный в то время, когда Тито сказал Сталину «НЕТ», оказался великой иллюзией. И окончился такой югославской трагедией, которую вряд ли можно было себе представить.

В период падения коммунизма Словения поздней весной и ранним летом 1991 года, получила независимость — после краткого столкновения с Югославской народной армией. Это был довольно сложный конфликт, результаты которого зависели как от оружия, так и от гражданской активности самых широких слоев населения. Прежний авангард «переделал» себя в элиту и установил для себя и по собственной мерке порядок, присягающий на алтаре свободного рынка. И поскольку, в противоположность сделанному, эта элита не хотела подтверждать мысли Джона Кеннета Гэлбрейта о том, что в капитализме «человек использует человека», в то время как в коммунизме дела обстоят «с точностью до наоборот», то постоянно говорили о необходимости брать пример с малоконфликтной политико-экономической действительности в Скандинавии. При помощи правосудия, которое в Словении всегда отличалось гостеприимно-ресторанным менталитетом — начиная с позднесредневековых ведовских процессов до устрашающих публичных и секретных разбирательств с «классовыми врагами», оно всегда услужливо предоставляло политическим властям то, что они заказывали, — удалось создать удивительную псевдоморфозу: новые имена скрыли старую реальность. В мире слов все возможно. И тотчас: всё задуманное будущее может начаться уже в современности.

Однако «великий скачок» по скандинавскому варианту через некоторое время оказался тем, что скрывалось внутри: прошлое стало значительной частью настоящего, а будущее попало туда, где оно и было — далеко впереди. Реальность была сильнее наименований, ей определенных. Словенская похожесть на другие посткоммунистические государства Центральной Европы в последние годы, отмеченные глубокой экономической депрессией, изо дня в день представала все более очевидной, а расстояние, отделяющее ее от Скандинавии, еще более удалялось. Малая конфликтность сейчас менее реальна, чем когда-либо после провозглашения независимости. «Великий скачок» на сей раз в теории оказался фантазией, а на практике — провалом. И снова многое на этот раз преобразилось, едва ли изменившись.

В результате все еще мыслимо полагать, что на фоне уже упоминавшейся идеи о возможности скачка без эдипального в постэдипальный период происходит действительно что-то новое? Сам способ мышления, видящего возможность такого поведения, в словенской (югославской) истории еще не явил всей своей проблематичности?

Идея о том, что в любой ситуации действительно доминирующая теория не должна допускать отклонений со своего курса, что внутри ее рамок с благотворными последствиями возможно пропускать отдельные шаги, уже многократно открывала и демонстрировала свою иллюзорную природу. То, что теперь она вдруг просто окажется реалистичной, вряд ли возможно себе представить. Мысль о возможности скачка без эдипова комплекса еще более сюрреалистична в свете замечания, сделанного Боштьяном М. Зупанчичем, о том, что его родина, которую он сравнивает с хроническим бронхитом (по остроумию это напоминает парафраз знаменитого стиха Мицкевича о родном Литовском княжестве как синониме здоровья2), тяжело заболела из-за особо интенсивной формы завистливости. Однако злобное недовольство, вызванное несоответствием среднему уровню, не стоит объяснять исключительно с точки зрения психоанализа. После долгих десятилетий навязываемого всеми возможными способами эгалитаризма (что в коммунистической Югославии отразилось даже в позитивной оценке и поддержке коллективных и игнорировании неизбежно подчеркивающих личную специфику индивидуальных видов спорта) речь может идти только о культурно-историческом явлении. Наверняка у симптомов, приписываемых предэдипальному периоду, могла быть гораздо менее загадочная причина, нежели это предполагает Боштьян М. Зупанчич. Завистливость — вообще не такое уж и «словенское дело», вопреки высказываниям тех, кто определяет ее как выраженное локальное — или даже национальное свойство.

При всем этом примечательно и нечто иное: так же как и коммунистам на границах Балкан и Центральной Европы отсталость их территории в свое время не мешала провозглашать свою величайшую прогрессивность в мировом историческом контексте, представителей психоаналитически-марксистского учения не беспокоит то, что словенские земли якобы накрепко забетонированы в предэдипальный период, когда они прорабатывают идеи о спасительности «великого скачка» вперед. Мысль о возможном освобождении от доставляющего боль осознания самого себя как несовершенства именно этим и является. В состояние абсолютной ответственности без всяких комплексов люди должны вступить, не приложив для этого никаких собственных усилий. Однако возможность «великого скачка» сегодня не более реалистична, чем прежде: в контексте универсальной детерминированности с определенными образцами это — даже на первый взгляд — утопия. Впрочем, великие идеи должны быть связаны с чудом: если они могут гордиться лишь замечательными традициями, которые и привели к ним, то им недостает чего-то существенного. Будущее — вот то, ради чего люди загораются идеями. И их творцы об этом хорошо знают.

Можем предположить, что в Словении — в месте встреч — пересечение психоаналитического и марксистского направлений мысли в последние годы является необычайно популярным именно потому, что они, при помощи идеологии тотальной закономерности всей жизни, вселяют ощущение уверенности. Измученное кризисной шаткостью сознание хочет зацепиться хотя бы за правила, если уж не может за цели. При слиянии психоаналитических и марксистских постулатов, собственно, речь как раз и идет о попытке создания стандартной модели интерпретации человеческой реальности. А уж если с идеями и интерпретациями Зупанчича учесть заодно еще и те, которые с планетарным откликом продвигает, пожалуй, самый влиятельный философ-иллюстратор современного мира Славой Жижек, — то о таком комплексном подходе можно говорить уже как о моде. У последней же нет никакой другой цели, кроме той, чтобы люди следовали ей, и тем самым мода (пере)оформляет действительность, в которой те живут. Подобным, только более глобальным и коммерчески более успешным образом психоанализ так или иначе уже свыше полувека отличает виртуальную реальность Голливуда. Варианты концептуализации мира, которые мы видим на киноэкранах, точно так же порождают абсолютно определенный способ мышления. И не случайно теоретики «последней смены» в Словении так часто загружают себя работой по тематике симптомов представленного на экране образа жизни — и реальности. Показанная же реальность уже словно специально для их рассуждений устроена как должно…

Всеохватные объяснения, рождающиеся в психоаналитически-марксистских ретортах, благодаря обещанию сдернуть занавес с будущего в Словении кажутся интересными только потому, что необходимы всем. Производные представлений о причастности к необходимости в мире, где царствует неуверенность, стали важнее, чем даже вселение надежды. При этом особую роль играет употребление терминологически упорядоченного, но все-таки не слишком мудреного лексикона. (Именно последний несколько лет назад похоронил хайдеггерианскую конкуренцию промоутерам сплава психоанализа и марксизма: загадочный словарь «экзистенциалов» требовал от потенциальных пользователей слишком значительного напряжения мысли.) Профессиональный словарь является не только признаком осведомленности, он к тому же создает впечатление мастерства. Во времена, которые определяет docta ignorantia3, гораздо менее безобидной разновидности, чем одноименные позднесредневековые теоретические предпосылки познания Николая Кузанского, что уже немало. Когда люди в своих ежедневных делах начнут учитывать вещи, о которых они знают лишь то, что ничего о них не знают, а также и те, про которые им вообще непонятно, что они их не знают? (о том, что необходимо соответственно вести себя, еще в 2001 году провозгласил американский министр обороны Дональд Генри Рамсфелд) — тогда любая тень надежности дорогого стоит.

Безуспешные «великие скачки» в истории явственно отличают Словению. Характерными для такого скачка являются фрагменты, мелочи и добавки — всевозможные приложения. Наверное, даже в землях, где в непосредственной близости теснятся глубокие и высокие пределы и остроконечные рубежи, не найти другого такого края, на который пристройки наложили бы столь важного отпечатка. В Любляне практически невозможно найти ни одного хоть отчасти представительского здания, которое не было бы самым очевидным образом, как говорится, грубо переделано. Президентский дворец, национальная Опера, драматический театр, галерея и музей, главное здание Академии наук и искусств, суд и даже средневековый замок над городом — все это пережило при- и перестройки, засвидетельствовавшие сомнительные триумфы над прошлым. Там, где задумывалась цельность, выступила фрагментарность. Таким образом, монументальные исторические здания XIX столетия и поразительные строения предшествующих веков были вынуждены отказаться от презентации эпохи своего создания и ее представлений о прочности — они должны обращать внимание на более поздние времена, возносящиеся над минувшим, которое, впрочем, неспособны обогнать даже постройками. Великие скачки вперед, очевидно, вновь и вновь останавливались перед будущим, во имя которого они вообще предпринимались. При- и перестройки появлялись не ради смешения веяний со всех сторон небосклона, а ради желания абсолютного преодоления — уничтожения — минувшего, но сил для решительного шага из него не было. Собственно, именно это и заключается в ядре каждой идеи «великого скачка»: к будущему следует двигаться, но это вовсе не означает в определенный момент действительно войти в него. Представительские здания в Словении рассказывают весьма занимательную историю, которая позволяет, пожалуй, самое глубокое проникновение в историю, современность и менталитет.

От «великих скачков» остались — и не только на солнечной стороне Альп — лишь фрагменты. Будет ли в период психоаналитически-марксистской смеси, провозглашающей необходимость перехода из предэдипального периода в постэдипальный, что-либо иначе? Маловероятно. Без самоочищения в настоящем, способного видеть в моменты тяжелейших, пусть даже ослепляющих откровений, ничего нового не появится и не родится по-настоящему; всё по-прежнему остается в своих понятийно поливалентных протеизмах, обладающих, собственно, лишь видимостью той продуктивной приспособляемости, о которой накануне Второй мировой войны говорил Франце Вебер. И если мы посмотрим еще внимательнее, все это очень четко отражается в городском пейзаже: в последние годы Любляна — еще более чем пристройки и перестройки — отличается множеством строительных котлованов. Место фрагментарных свидетельств прежних «великих скачков» в период психоаналитически-марксистского сплава, вместо явлений застрявшего на их симптомах, заняло ничто, свидетельствующее об опьянении мечтами о будущем, к которому следует двигаться, но не действительно войти в него. Таким образом, идея всегда остается в самом начале, то есть погрязшей в более или менее глубокомысленных аналитических исследованиях, головоломно сложных диагнозах и прекрасно звучащих программах…

Примечания

1 Энвер Ходжа — албанский политик, фактический руководитель НСР Албании в 1944–1985 гг. — Примеч. пер.

2 Поэма Адама Мицкевича «Пан Тадеуш» начинается словами: «Litwo! Ojczyzno moja! Ty jesteś jak zdrowie» — «Литва! О родина! Ты — как здоровье» (перевод В. Ф. Ходасевича). — Примеч. пер.

3 Ученое незнание (лат.). — Примеч. пер.

Перевод со словенского Ю.А. Созиной

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2013, №37