Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Не менее 14 человек получили ранения различной степени тяжести в результате взрыва рано утром в четверг на оживленной улице Букит-Бинтанг в центре столицы Малайзии города Куала-Лумпура, сообщает газета New Straits Times.

"Полиция расследует мотивы (организаторов) инцидента, и мы изучаем прошлое пострадавших", — заявил заместитель главы отдела расследования уголовных преступлений столичной полиции Хаири Ахраса (Khairy Ahrasa).

По сведениям издания, перед зданием жилого комплекса сработало взрывное устройство, а еще одно было извлечено из-под припаркованной поблизости автомашины. Возможно, что первая бомба была выброшена из окна комплекса.

Ранее газета New Straits Times сообщала о взрывах гранат.

Большинство пострадавших — это посетители пивного бара поблизости от места взрыва, отмечает газета. Взрыв также повредил несколько припаркованных поблизости автомашин.

В настоящее время на место происшествия перебрасывается большое количество полицейских. Пострадавшие госпитализированы, один из них находится в критическом состоянии. Михаил Цыганов.

Минобороны РФ возмущено озвученной киевскими силовиками версией о якобы причастности российских военных к катастрофе с малайзийским самолетом Boeing в Донбассе, сообщил журналистам официальный представитель российского военного ведомства генерал-майор Игорь Конашенков.

Ранее в эфире украинского "5 канала" глава Службы безопасности Украины Валентин Наливайченко заявил, что его ведомство якобы уже установило причины катастрофы малайзийского самолета, отметив, что украинским следователям и международным экспертам необходимо прибыть на место авиакатастрофы, чтобы "найти то, чего не хватает".

"Не может не вызывать возмущение очередная попытка руководителя украинской спецслужбы своими абсолютно голословными заявлениями навязать общественности версию о якобы причастности российских военнослужащих к катастрофе с малайзийским Boeing в небе Украины", — сказал Конашенков.

Следователи, а не эксперты

Официальный представитель российского оборонного ведомства также заявил, что авиакатастрофу Boeing на Украине расследуют не квалифицированные эксперты, а "новоиспеченные" следователи Службы безопасности Украины.

"Удивляет, что вопреки общепринятым международным нормам к расследованию авиакатастрофы привлечены не квалифицированные специалисты и эксперты, а "новоиспеченные" следователи СБУ. Остается лишь задаться вопросом: что же мешало украинскому руководству на протяжении такого срока аргументированно поделиться своим "понятием" с международной комиссией по расследованию катастрофы МН-17? Или хотя бы публично ответить на вопросы об обстоятельствах последних минут и гибели малайзийского самолета, которые были официально озвучены Минобороны России?" — сказал он.

"Безусловно, только такие "профессионалы", как следователи СБУ, смогут найти в перепаханном украинскими "Градами" и "Ураганами" районе авиакатастрофы необходимые Наливайченко улики, которые, по разработанному им плану, позволят скрыть от международной комиссии истинные причины трагедии", — отметил Конашенков.

Кто мешал работе комиссии

Украинские силовики сделали все, чтобы не допустить работу представителей международной комиссии на месте падения малайзийского Boeing в Донбассе, заявил журналистам Конашенков.

"Руководство так называемой антитеррористической операции на юго-востоке Украины, куда входит сам Наливайченко, в конце августа с.г. сделало все возможное, чтобы не допустить работу представителей международной комиссии на месте падения самолета", — сказал представитель Минобороны РФ.

17 июля на востоке Украины произошло крушение самолета Boeing 777 малайзийских авиалиний, который летел из Амстердама в Куала-Лумпур. На борту лайнера находились 298 человек, среди которых было 85 детей и 15 членов экипажа. Выживших в авиакатастрофе нет. Киевские власти обвинили в катастрофе ополченцев, а те заявили, что не располагают средствами, которые могли бы сбить самолет на такой высоте.

В январе-июне 2014 г. импорт деревянных дверей в страны Европейского союза не изменился в годовом исчислении, составив 139 млн евро, об этом сообщает Статистическая служба ЕС (Eurostat).

Китай увеличил поставки этого сегмента продукции на 7,6% до 45,6 млн евро, Индонезия и Малайзия — снизили на 5,8% (36,8 млн евро) и 25,6% (16,8 млн евро) соответственно. Стоимость бразильского экспорта была зафиксирована на уровне 9,2 млн евро и по сравнению с аналогичным периодом прошлого года не изменилась.

Импортная продукция составляет около 4,5% общего потребления деревянных дверей в странах ЕС.

По итогам шести первых месяцев 2014 г. общий объем импорта клееного бруса в страны Европейского союза вырос в годовом исчислении на 9%, составив 61,4 тыс. м3, об этом сообщает Статистическая служба ЕС (Eurostat).

Россия увеличила экспорт клееной древесины на 54% до 13,3 тыс. м3 и стала основным поставщиком этого сегмента продукции в Евросоюз, опередив Малайзию. Малайзия, впрочем, также увеличила объемы поставок — на 16% до 11 тыс м3. На этом фоне снизился экспорт из Индонезии — на 2% до 10,7 тыс. м3 и Китая — на 14% до 6,9 тыс. м3.

Импортная продукция составляет около 5% общего потребления клееного бруса в странах ЕС.

Авиакомпания Etihad Airways, национальный авиаперевозчик ОАЭ, увеличивает число рейсов между столицами России и ОАЭ с двух до трех в день с 1 октября 2014 года. Новый рейс EY64 будет отправляться из Москвы в 01:45 и прибывать в Абу-Даби в 06:45. Обратный рейс EY63 будет вылетать из Международного аэропорта Абу-Даби в 15:00 и приземляться в Домодедово в 20.20.

Запуск третьего ежедневного рейса Etihad Airways позволит сократить время ожидания в Международном аэропорту Абу-Даби на пересадочных рейсах и сделать дальнемагистральные перелеты из Москвы еще более удобными. Так, улучшатся стыковки на таких популярных для отдыха и бизнеса направлениях, как Мальдивы, Сейшелы, Пхукет, Хошимин, Брисбен, Чэнду, Катманду, Лагос, Манила, Найроби, Перт и Сингапур. Станут удобнее и перелеты из Москвы в Бахрейн, Бангкок, Доху, Джакарту, Йоханнесбург, Куала-Лумпур, Кувейт, Лахор, Мускат, Эр-Рияд и Сидней.

Новый рейс прекрасно подойдет для бизнесменов, путешествующих из Москвы в Абу-Даби, – вылетев из Домодедово ночью, они уже рано утром будут в столице ОАЭ. Кроме того, с введением нового расписания появятся удобные стыковки с рейсами код-шерингового партнера Etihad Airways – авиакомпании S7 Airlines в Казань, Краснодар, Санкт-Петербург и Самару.

Третий рейс так же, как и два действующих, будет осуществляться на Airbus A320 с двухклассовой компоновкой салона. Гостям, вылетающим из Москвы бизнес-классом Etihad Airways, авиакомпания как и раньше будет предлагать премиальный сервис «Персональный шофер», включающий поездку из дома в аэропорт или из аэропорта домой (в пределах МКАД) на автомобиле класса «люкс» с шофером.

Билеты на новые рейсы можно забронировать на сайте www.etihad.com со скидкой 5%, через контактные центры Etihad Airways или туристические агентства. Кроме того, россияне, отправляющиеся в ОАЭ по делам или на отдых, могут оформить визу через совместный визовый центр Etihad Airways и TT Services.

В августе 2014 г. импорт офисной мебели в Японию вырос в годовом исчислении на 15%, об этом сообщает министерство финансов страны.

Основным поставщиком офисной мебели остается Китай с долей 49%, кроме того, экспорт этого сегмента продукции увеличили Италия и Португалия.

Импорт кухонный мебели за отчетный период не изменился в годовом исчислении. Основной экспортер — с долей 45% — Вьетнам, Китай и Филиппины обеспечивают по 17-18% поставок.

Импорт мебели для спальни в августе сократился на 9%. Основные поставщики — Китай, Вьетнам и Таиланд, однако объемы экспорта этого сегмента продукции заметно увеличивают Малайзия, Польша и Румыния.

Импульсное электромагнитное оружие, или т.н. <глушилки>, является реальным, уже проходящим испытания, типом вооружений российской армии. США и Израиль также проводят успешные разработки в этой области, однако сделали ставку на использование ЭМИ-систем для генерации кинетической энергии боезаряда

У нас же пошли по пути прямого поражающего фактора и создали прототипы сразу нескольких боевых комплексов - для сухопутных войск, ВВС и ВМФ. Как утверждают специалисты, работающие над проектом, отработка технологии уже минула стадию полевых испытаний, теперь же идет работа над ошибками и попытка увеличить мощность, точность и дальность излучения. Сегодня наша <Алабуга>, разорвавшись на высоте 200-300 метров, способна отключить всю электронную аппаратуру в радиусе 3,5 км и оставить войсковое подразделение масштаба батальон/полк без средств связи, управления, наведения огня, при этом превратив всю имеющуюся технику противника в груду бесполезного металлолома. Кроме как сдаться и отдать наступающим подразделениям российской армии тяжелое вооружение в качестве трофеев, вариантов, по сути, не остается.

Впервые мир увидел реально действующий прототип электромагнитного оружия на выставке вооружений ЛИМА-2001 в Малайзии. Там был представлен экспортный вариант отечественного комплекса <Ранец-E>. Он выполнен на шасси МАЗ-543, имеет массу около 5 тонн, обеспечивает гарантированное поражение электроники наземной цели, летательного аппарата или управляемого боеприпаса на дальностях до 14 километров и нарушения в её работе на расстоянии до 40 км. Несмотря на то, что первенец произвел настоящий фурор в мировых СМИ, спецалисты отметили ряд его недостатков. Во-первых, размер эффективно поражаемой цели не превышает 30 метров в диаметре, а во-вторых, оружие одноразовое - перезарядка занимает более 20 минут, за которые чудо-пушку уже раз 15 подстрелят с воздуха, а работать по целям она может только на открытой местности, без малейших визуальных преград. Наверное, именно по этим причинам американцы и отказались от создания подобного ЭМИ-оружия направленного действия, сконцентрировавшись на лазерных технологиях. Наши оружейники решили испытать судьбу и попытаться <довести до ума> технологию направленного ЭМИ-излучения.

Специалист концерна <Ростех>, по понятным причинам не пожелавший раскрыть своего имени, в интервью <Эксперт Online> высказал мнение, что электромагнитное импульсное оружие - уже реальность, однако вся проблема заключена в способах его доставки до цели. <У нас есть в работе проект разработки комплекса радиоэлектронной борьбы с грифом секретности <ОВ> под названием <Алабуга>. Это ракета, боевым блоком которой является высокочастотный генератор электромагнитного поля большой мощности.

По активному импульсному излучению получается подобие ядерного взрыва, только без радиоактивной компоненты. Полевые испытания показали высокую эффективность блока - не только радиоэлектронная, но и обычная электронная аппаратура проводной архитектуры, выходит из строя в радиусе 3,5 км. Т.е. не только выводит из штатной эксплуатации главные гарнитуры связи, ослепляя и оглушая противника, но и фактически оставляет целое подразделение без каких-либо локальных электронных систем управления, в том числе вооружением. Преимущества такого <нелетального> поражения очевидны - противнику останется только сдаться, а технику можно получить в качестве трофея. Проблема лишь в эффективных средствах доставки этого заряда - он обладает сравнительно большой массой и ракета должна быть достаточно большой, и, как следствие, весьма уязвимой для поражения средств ПВО/ПРО>, - объяснил эксперт.

Интересны разработки НИИРП (ныне подразделение концерна ПВО <Алмаз-Антей>) и Физико-технического института им. Иоффе. Исследуя воздействие мощного СВЧ-излучения с земли на воздушные объекты (цели), специалисты этих учреждений неожиданно получили локальные плазменные образования, которые получались на пересечении потоков излучения от нескольких источников. При контакте с этими образованиями воздушные цели претерпевали огромные динамические перегрузки и разрушались. Согласованная работа источников СВЧ-излучения, позволяла быстро менять точку фокусировки, то есть производить перенацеливание с огромной скоростью или сопровождать объекты практически любых аэродинамических характеристик. Опыты показали, что воздействие эффективно даже по боевым блокам МБР. По сути, это уже даже не СВЧ-оружие, а боевые плазмоиды. К сожалению, когда в 1993 году коллектив авторов представил проект системы ПВО/ПРО, основанной на этих принципах, на рассмотрение государства, Борис Ельцин сразу предложил совместную разработку американскому президенту. И хотя сотрудничество по проекту не состоялось, возможно, именно это подтолкнуло американцев к созданию на Аляске комплекса HAARP (High freguencu Active Auroral Research Program) - научно-исследовательский проект по изучению ионосферы и полярных сияний. Отметим, что тот мирный проект почему-то имеет финансирование агентства DARPA Пентагона.

Уже поступает на вооружение российской армии

Чтобы понять, какое место занимает тема радиоэлектронной борьбы в военно-технической стратегии российского военного ведомства, достаточно посмотреть Госпрограмму вооружений до 2020 года. Из 21 трлн рублей общего бюджета ГПВ 3,2 трлн (около 15%) планируется направить на разработку и производство систем нападения и защиты, использующих источники электромагнитного излучения. Для сравнения, в бюджете Пентагона, по оценке экспертов, эта доля значительно меньше - до 10%. Теперь давайте посмотрим на то, что уже сейчас можно <пощупать>, т.е. те изделия, которые дошли до серии и поступили на вооружение за последние несколько лет.

Мобильные комплексы радиоэлектронной борьбы <Красуха-4> подавляют спутники-шпионы, наземные радары и авиационные системы АВАКС, полностью закрывает от радиолокационного обнаружения на 150-300 км, а также может нанести радиолокационное поражение вражеским средствам РЭБ и связи. Работа комплекса основывается на создании мощных помех на основных частотах радаров и прочих радиоизлучающих источников. Предприятие-изготовитель: ОАО <Брянский электромеханический завод> (БЭМЗ).

Средство радиоэлектронной борьбы морского базирования ТК-25Э обеспечивает эффективную защиту кораблей различного класса. Комплекс предназначен для обеспечения радиоэлектронной защиты объекта от радиоуправляемого оружия воздушного и корабельного базирования путем создания активных помех. Предусмотрено сопряжение комплекса с различными системами защищаемого объекта, такими как навигационный комплекс, радиолокационная станция, автоматизированная система боевого управления. Аппаратура ТК-25Э обеспечивает создание различных видов помех с шириной спектра от 64 до 2000 МГц, а также импульсных дезинформирующих и имитационных помех с использованием копий сигналов. Комплекс способен одновременно анализировать до 256 целей. Оснащение защищаемого объекта комплексом ТК-25Э в три и более раз снижает вероятность его поражения.

Многофункциональный комплекс <Ртуть-БМ> разработан и выпускается на предприятиях КРЭТ с 2011 года и является одной из наиболее современных систем РЭБ. Основное назначение станции - защита живой силы и техники от одиночного и залпового огня артиллерийских боеприпасов, оснащенных радиовзрывателями. Предприятие-разработчик: ОАО <Всероссийский научно-исследовательский институт <Градиент> (ВНИИ <Градиент>). Аналогичные устройства производит Минское <КБ РАДАР>. Отметим, что радиовзрывателями сейчас оснащены до 80% западных снарядов полевой артиллерии, мин и неуправляемых реактивных снарядов и почти все высокоточные боеприпасы, эти достаточно простые средства позволяют защитить от поражения войска в т. ч. непосредственно в зоне контакта с противником.

Концерн <Созвездие> производит серию малогабаритных (носимых, возимых, автономных) передатчиков помех серии РП-377. С их помощью можно глушить сигналы GPS, а в автономном варианте, укомплектованном источниками питания, ещё и расставив передатчики на некоторой площади, ограниченной только количеством передатчиков. Сейчас готовится экспортный вариант более мощной системы подавления GPS и каналов управления оружием. Она уже является системой объектовой и площадной защиты от высокоточных средств поражения. Построена она по модульному принципу, который позволяет варьировать площади и объекты защиты. Из несекретных разработок известны также изделия МНИРТИ -- <Снайпер-М> <И-140/64> и <Гигаватт>, выполненные на базе автомобильных прицепов. Они, в частности, используются для отработки средств защиты радиотехнических и цифровых систем военного, специального и гражданского назначения от поражения ЭМИ.

Элементная база РЭС весьма чувствительна к энергетическим перегрузкам, и поток электромагнитной энергии достаточно высокой плотности способен выжечь полупроводниковые переходы, полностью или частично нарушив их нормальное функционирование. Низкочастотное ЭМО создает электромагнитное импульсное

излучение на частотах ниже 1 МГц, высокочастотное ЭМО воздействует излучением СВЧ-диапазона - как импульсным, так и непрерывным. Низкочастотное ЭМО воздействует на объект через наводки на проводную инфраструктуру, включая телефонные линии, кабели внешнего питания, подачи и съема информации. Высокочастотное ЭМО напрямую проникает в радиоэлектронную аппаратуру объекта через его антенную систему. Помимо воздействия на РЭС противника, высокочастотное ЭМО может также влиять на кожные покровы и внутренние органы человека. При этом в результате их нагрева в организме возможны хромосомные и генетические изменения, активация и дезактивация вирусов, трансформация иммунологических и поведенческих реакций.

Главным техническим средством получения мощных электромагнитных импульсов, составляющих основу низкочастотного ЭМО, является генератор с взрывным сжатием магнитного поля. Другим потенциальным типом источника низкочастотной магнитной энергии высокого уровня может быть магнитодинамический генератор, приводимый в действие с помощью ракетного топлива или взрывчатого вещества. При реализации высокочастотного ЭМО в качестве генератора мощного СВЧ-излучения могут использоваться такие электронные приборы, как широкополосные магнетроны и клистроны, работающие в миллиметровом диапазоне гиротроны, генераторы с виртуальным катодом (виркаторы), использующие сантиметровый диапазон, лазеры на свободных электронах и широкополосные плазменно-лучевые генераторы.

Канадская государственная нефтяная компания Canada state oil Company Ltd. и нигерийская нефтяная компания Express Oil Nigeria начнут разработку месторождений нефти и газа в регионе Аль-Рават в Судане.

Соответствующее соглашение подписали 21 сентября в столице Судана Хартуме министр нефтяной промышленности этой страны Маккави Мухаммед Авад и руководители канадской и нигерийской нефтяных компаний.

До сегодняшнего дня самым крупным нефтедобывающим регионом Судана было месторождение в регионе Хеглиг, где работает канадская компания Arakis Energy. Возглавлял работы на этом месторождении Лутфур Рахман Каан.

Теперь же он выполняет обязанности исполнительного директора компании Canada state oil Company Ltd, ведущей разведку на Блоке 26 в регионе Аль-Рават.

Предполагается, что здесь могут быть сосредоточены коммерчески привлекательные запасы нефти и газа.

В настоящее время Судан добывает 133 тыс. баррелей нефти в день, однако в надежде на нефть на Блоке 26 планируется увеличить эту цифру до боле чем 200 тыс. баррелей в день.

В Судане работают многие иностранные нефтегазовые компании. Среди них итальянская Agip (Azienda Generale Italiana Petroli), Национальная нефтяная компания КНР China National Petroleum Corp. (CNPC), французская Elf-Aquitaine, сирийская государственная нефтяная компания General Petroleum Corporation (GPC), Национальная газовая компания Ирана и Малазийская национальная нефтяная компания Petroliam Nasional Berhad (Petronas).

Судан до распада в 2011 году на два независимых государства –Судан и Южный Судане – располагал богатейшими месторождениями углеводородов. Однако после раздела страны Судан потерял 75% своих энергоисточников.

Павел Самиев. Родился 18 ноября 1981 года. В 2005 году окончил экономический факультет МГУ имени Ломоносова, в 2008 году – Национальный институт бизнеса.

В 2002–2003 годах – экономист департамента комплексного страхования в компании «Ингосстрах». В 2003–2005 годах – эксперт отдела рейтингов страховых компаний рейтингового агентства «Эксперт РА», аналитик Центра страховой информации; в 2005–2006 годах – руководитель отдела банковских рейтингов «Эксперт РА»; в 2006–2008 годах – директор департамента рейтингов финансовых институтов «Эксперт РА». В 2008–2014 годах – заместитель генерального директора «Эксперт РА».

С 2014 года – генеральный директор «Эксперт РА».

С 2011 года – ответственный секретарь Комитета по денежно-кредитной политике и регулированию финансовых рынков при Государственной Думе России. С 2013 года – исполнительный директор Института страхования ВСС. Член наблюдательных советов Агентства по страхованию вкладов, агентства Вankir.Ru, журналов «Банки и деловой мир» и «Банковское дело». Лауреат премий «Финансовая элита России», «PRESSзвание», «Золотая саламандра» и ряда других.

– Российский банкинг за свою четвертьвековую новейшую историю по большей части жил одним днем. Краткосрочные кредиты, обналичка, игры в ГКО… И вот лет семь назад у него наконец появились некие среднесрочные перспективы. Появились хоть какие-то намеки на желание что-то стратегировать. Начали появляться стратегии развития банковского сектора, стратегии отельных банков… В 2014 году это все полетело в тартарары – насколько?

– Вообще про стратегирование в новейшей истории российского бизнеса есть один очень показательный кейс. В начале двухтысячных у нас Ходорковский начал стратегировать. И примерно где-то за месяц как его арестовали, он заявил, что наконец-то наш бизнес вышел на такой уровень, что мы можем составить стратегию развития на десять лет вперед… Ну, собственно, вся история…

Стратегии… Да, они нужны, в том числе и в России. Что мешает? Мешает аномальная ситуация. Когда рынок, условия работы на нем вдруг переходят в стадию, на которой предыдущая модель начинает рушиться. Такие особенности нашей страны. Сначала 2008–2009 годы внесли свои корректировки, теперь 2014-й. Но – все равно некоторые вещи, которые планировались даже до мирового финансового кризиса, не потеряли актуальности. И корректировка планов, конечно, была нужна, но это не мешало, в принципе, после какого-то сильного падения снова выходить на ту же траекторию развития. Другой вопрос, что сегодня ситуация иная – вмешивается какая-то политическая составляющая, некоторые движения, которые идут сверху, в том числе. Вот это большая проблема. Нельзя сказать, что все, что шло сверху последние пять лет, – это негатив. Я, например, считаю: то, что делалось со стороны регулятора и основных экономических наших ведомств в 2009–2010 годах, – это было достаточно правильно с точки зрения поддержания рынка. Все антикризисные меры ЦБ, безусловно, были правильными. Другой вопрос, что при этом параллельно происходили какие-то хаотические движения. В частности – непонятная попытка поддержать фондовый рынок через средства ВЭБ…

Однако в целом после мирового кризиса стало возможно планировать и стратегировать дальше и снова выходить на какую-то нормальную траекторию. Когда произошел надлом? Я считаю, что он произошел где-то года полтора-два назад. И причина лежит даже не столько в плоскости непосредственно банковского рынка или отношений банков с государством, сколько в целом в экономике. Давление на бизнес выросло, оно стало, грубо говоря, глобальным. В 2010 году бизнес чувствовал, что какая-то косвенная поддержка есть, был какой-то консенсус государства с бизнесом. А после того как был повышен ЕСН, в частности, это ощущение кончилось. Несмотря на все заявления по поддержке малого и среднего бизнеса – наоборот, условия работы стали еще хуже. Это банки почувствовали в первую очередь на клиентской базе, во вторую – на собственном примере, когда всем недвусмысленно дали понять, что банки ниже какого-то определенного уровня не нужны. Ни государству, ни рынку.

– Это давали понять еще и когда говорили о минимальном капитале. Но вроде бы это как раз без особых проблем пережили…

– Поднятие планки минимального капитала банков – до пяти миллионов евро, до десяти миллионов евро – постепенно шло. Это как раз нормально. Когда начались разговоры о том, что надо выйти на минимальную планку минимум в миллиард рублей, – это уже как-то стало напрягать, потому что было явно больше, чем в любой другой стране мира. Кроме того, это было просто физически невозможно… Вот у нас много рассуждали всегда о такой проблеме, как паника вкладчиков. Это частая тема банкинга вообще. Но у нас в России сумели породить тихую панику акционеров. Они говорят, что вообще не хотят больше работать, что ищут пути как-то выйти из этого рынка.

– Но выйти с банковского рынка зачастую ох как сложно…

– Выйти сложно, да. Кто купит-то? Если у кого-то гигантские ресурсы, малый банк ему не интересен. Если у кого-то средние ресурсы, он трижды подумает, прежде чем купить малый и средний банк в стране, где планомерно выжимают малые и средние банки. Я не люблю делать прогноз относительно того, сколько банков останется. Но ясно одно: их останется меньше, чем сейчас. Банки, начиная с третьей сотни, не чувствуют себя нужными, не чувствуют себя уверенными, как бы качественно они ни работали. Зачастую они (особенно в регионах) уже не видят будущего, честно говоря, на российском рынке. Конечно, есть те, кто намерен рвануть вверх, в первую или вторую сотню. Но таких мало. Слияния в России идут тяжело. На поглощения не хватает ресурсов…

– В целом стратегию банковского сектора, которая формально действует на период до 2015 года, можно уже забыть?

– Парадокс наших стратегий в том, что у нас отсутствует государственное планирование по отраслям. У нас планировать считалось нерыночно, нелиберально. То есть налоги повышать – либерально, а планировать экономическую политику – нелиберально. Соответственно, у нас, по-моему, нет каких-то таких явных, конкретных, с цифрами стратегий по отраслям, разве что – по сельскому хозяйству. Наши стратегии – скорее, декларации о намерениях с очень общими цифрами. В этом смысле формально они и сейчас дееспособны. Потому что намерения, естественно, те же – развиваться. Так что не в этом проблема. Проблема в том, что теряется мотивация собственно тех, кто должен все это воплощать, – акционеров банков. Это большая беда.

– На ваш взгляд, в чем главная угроза для российских банков в краткосрочной перспективе?

– Главная угроза – шторм в экономике. Нет конкретной сферы, где была бы спрятана «главная проблема». Вот в 2008 году можно было обозначить: резкое падение фондового рынка, дефицит ликвидности, чуть позже – качество активов. А сейчас получается – все и сразу. Фондовый рынок – лежит, пенсионные деньги – не работают, ликвидность – проблемна, межбанк – свернулся, мотивация акционеров – упала, доверие вкладчиков – поколеблено, правила игры – меняются, отток капитала – увеличивается, качество заемщиков – под вопросом. И т.д., и т.п. Со всех сторон – давление и на ликвидность, и на качество активов, то есть на капитал в итоге, и на маржу. Маржа схлопывается вообще колоссальными темпами.

– Что же делать? Пересидеть, переждать или все-таки искать выход?

– Сейчас в основном все, безусловно, пересели на избыточную ликвидность. Потому что ситуация выбора между «заработать в текущем квартале» и «потерять лицензию и обанкротиться», конечно же, подталкивает выбрать вариант пересидеть, даже если придется потерять в деньгах. Есть узкие ниши, которые растут и могут быть даже рентабельны. Например кредитование под госконтракты. Краткосрочно могут быть выгодны, как всегда, валютные операции. Торговое финансирование, факторинг – эти два рынка выросли за последние год-полтора почти в два раза. Ипотека в отдельных банках растет. То есть какие-то ниши есть, но, конечно, этого мало.

– Тогда вопрос: что будут делать банки в 2015–2016 годах, когда, условно говоря, придет пора платить по сегодняшним депозитам? Ведь деньги, привлеченные сегодня банками, зачастую некуда вкладывать.

– Да, это называется «процентные ножницы». Мы можем опять попасть в ситуацию процентных ножниц – есть такой риск, мы его уже имели в 2010 году. Тогда возникла реальная проблема процентных ножниц, и очень многие банки имели отрицательный процент на маржу, потому что вынуждены были старые депозиты поддерживать по тем ставкам, по которым они были взяты, а выдавать новые кредиты было невозможно. Потом начался такой момент, что ставки по кредитам начали падать, а депозитные ставки еще держались высокие… Сейчас, совершенно верно, может повториться то же самое. Процентные ножницы – то, что ожидает многие банки. Пассивы многим банкам дорого достались, заместить им ничем, зарубежного фондирования нет, секьюритизации нет, межбанка практически тоже нет, от ЦБ получить рефинансирование – надо иметь залог. Как в мультфильме: «чтобы продать что-нибудь ненужное, надо купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет».

В общем, что нас и ожидает.

– Но ведь, по идее, эти вещи достаточно очевидны и должны регулятором ощущаться. Регулятор после реформы прошлого года впервые стал отвечать не только за устойчивость финансовой системы, но и за экономическое развитие. Парадокс: именно в тот момент, когда формально в обязанности вписали развитие, все делается для антиразвития...

Павел Самиев, генеральный директор «Эксперт РА»

Фото: Альберт Тахавиев, Bankir.Ru

– Ну, сложно сказать, антиразвитие это или нет. Поскольку вообще сложный вопрос, за что, в идеале, должен отвечать регулятор финансового рынка. Конечно, давно была эта дискуссия, и банки предлагали вписать в цели ЦБ, чтобы он отвечал каким-то образом за экономический рост, за развитие банковского сектора. Как сделали в ряде стран. В США, например, конкретно написано, что ФРС отвечает за экономический рост. Во многих странах – за экономический рост и социальную стабильность. Сюда входят и стабильность цен, и другие вещи, которые у нас выделяли как отдельные цели, а на самом деле это все включается в понятие «социальная стабильность». И понимание здесь должно быть не топорным. Например, нет задачи, чтобы инфляция составляла ровно какую-то цифру, гораздо важнее, чтобы она была предсказуема, а ее процент не двузначен…

У нас же теперь формально – перебор. Некоторые задачи, которые поставлены перед ЦБ, – перебор. Ощущение, что ЦБ сейчас фактически отвечает за вообще всю экономику – больше, чем правительство. У нас министерства за подотчетные отрасли так не отвечают, как ЦБ за экономику в целом. Конечно же, стимулирование экономического роста как-то должно быть отражено в функциях Центробанка. Но сейчас получилось так, что перед правительством такой задачи нет, а перед ЦБ – есть. А перед правительством есть задача прогнозировать. Они и прогнозируют, не отвечая ни за что, в общем.

Соответственно, конечно же, есть вопросы, которые вызывают сомнения в некоторых решениях, в некоторых мерах. Но, честно говоря, я бы не стал говорить, что ЦБ что-то принципиально делает неправильно в текущих условиях. Поскольку главная проблема российской экономики лежит не в размере ставок по кредитам и дефицита денег для бизнеса. Да, безусловно, так оно и есть, но все-таки самая главная проблема лежит вне этой плоскости. Самая главная проблема в том, что бизнесу некомфортно. И как бы ни наращивали денежную массу, как бы ни удешевляли цену денег – они не пойдут в экономику. Они пойдут в отток капитала.

Наша проблема именно в этом. Самая большая проблема в этом. Деньги не остаются в стране, они не остаются в финансовой системе, и они не остаются в бизнесе. Всем некомфортно…

– …Плюс у финансового рынка добавилось множество отраслевых проблем. Санкции, конфликт с международными платежными системами, идея срочно создать национальную платежную систему. Как полагаете, чем закончится эта история?

– Это все – вещи, которые явно не способствуют доверию к финансовому рынку. Чем закончится – не знаю, но, честно говоря, вот это – действительно «антиразвитие» всего, что происходило последние несколько лет. Мне очень обидно, что международные платежные системы так некорректно повели себя по отношению к некоторым российским банкам. Несмотря на все политические катавасии – нельзя было это делать. Заварилась такая каша…

– Да, согласен, деньги – эта та сфера, в которой надо уметь соблюдать нейтралитет.

– Что же касается создания собственной платежной системы – уже пять, семь или восемь лет назад было очевидно, что нужно по крайней мере попытаться создавать инфраструктуру платежей. Не свою замкнутую структуру, а альтернативную международным, как во многих других странах. В Китае же шли по такому пути. И не только в Китае. Целый ряд стран создавал подобие. Япония тоже. Что нам мешало сделать это? Ничто не мешало. Особенно до кризиса, особенно до 2008 года. Вот когда нужно было все это создавать, причем создавать систему открытую, в которой были бы заинтересованы другие страны. Ничто нам не мешало это делать. Мы упустили момент, хотя ресурсы были, возможности были, была спокойная обстановка.

Сейчас, в режиме аврала, создать это сложно. И сейчас мы в очень слабой переговорной позиции по этому поводу. Потому что договариваться с кем-то извне на этот счет надо не в такой позиции, что нам уже что-то запрещают делать и у нас есть проблемы. Альтернативу можно предлагать, когда у нас все в порядке, а мы хотим сделать еще один дополнительный контур… Тупиковый, в общем, момент. Как, собственно, изначально было и с международным финансовым центром. Конечно же, у нас должен быть большой, открытый финансовый рынок, который должен быть интересен иностранным инвесторам, финансовым структурам. Но он должен быть не таким, как Дубай. Дубай – это полуоффшорная штука. Нам этого не нужно.

– Меня всегда несколько… пугало, когда у нас одновременно кричали о создании МФЦ и о борьбе с оффшоризацией…

– Ну, сейчас уже не кричат об МФЦ. Ложная была изначально концепция, на мой взгляд. МФЦ реально представлялся чиновникам как, грубо говоря, Москва-Сити, как конкретный объект, а не как правила игры на рынке. У нас вообще к этому отношение как у туземцев на далеком острове. Туземцы знают, что самолет привозил им продукты какие-то, бусы стеклянные. И они делали самолет из веток, потому что воспринимали самолет как физический объект. А дело было не в том, что он существует, а в том, что он летает… Мировой финансовый центр – это не небоскребы…

– Мне кажется, у нас мировой финансовый центр и Олимпийские Игры воспринимали примерно схожими задачи. Конкретными такими…

– Увы, да. Но МФЦ – это не объект и не мероприятие. Это процесс. Причем – интегрированный в мировые процессы, в западную финансовую систему. Мы приняли изначально в девяностые годы всю инфраструктуру, правила игры и институты, по сути, американские и теперь не можем отказаться от инфраструктуры. Раньше нужно было пытаться снизить зависимость. И создавать свою инфраструктуру, свой финансовый центр. Сейчас, в спешке, в аврале, это сделать нельзя.

– Принципиальные идеологические оппоненты США любят называть американскую экономику «паразитической». Бред, конечно, особенно если вспомнить, какой процент мировой фармации контролируют США, и сколько миллионов там фермеров, и какой объем аграрной продукции производят… Но, что самое важное, США породили доверие на финансовом рынке. Это система, которая деноминациями, обменами, отменами финансовых обязательств не занималась. Ни один американский президент, в отличие от советского или российского, лично меня с деньгами никогда не обманывал…

– С одной стороны, действительно, с долларом США могут делать все, что захотят, и в этом смысле система уязвима. С другой – вы правы, уязвима-то она уязвима, но пока за двести с лишним лет обмана с долларами не было. Это единственная реально мировая валюта. Евро, фунт – не мировые валюты. Дефолт США означал бы дефолт всего мира. Но его – все нет и нет.

Доверие – тоже продукт. Тоже обеспечение. И в этом смысле у нас на финансовом рынке дефицит доверия гораздо больший, чем дефицит ликвидности. Об этом последний год говорят многие, в том числе руководители обеих банковских ассоциаций, Анатолий Аксаков и Гарегин Тосунян.

В России уже был момент, где-то в 2006–2007 годах, когда в принципе уровень доверия к финансовой системе был уже достаточно высокий. И дальше он мог бы расти. Поэтому даже в кризис не было банкранов. Но дальше доверие начало снижаться. Доверие физических лиц к банкам. Доверие банков к государству. Доверие государства к банкам.

– По моим ощущениям, многое для доверия в свое время сделал Алексей Кудрин…

– Да, Кудрин для многих либералов считается «иконой» (улыбается). На самом деле он, конечно, не либерал. Два примера. Во-первых, кто автор нашей системы бюджетного империализма, когда регионы все отдают в Москву, а потом Москва распределят каким-то образом между регионами? Это не либеральный, не федеративный подход. Кто это придумал? Кудрин.

Второй пример, более яркий. Я считаю, что катастрофические для России факторы – это вовсе не процентная ставка и не объем денежной массы. Два катастрофических фактора – это растущая за последние несколько лет налоговая нагрузка и растущее бремя на бизнес. А кто автор повышения ЕСН в тот момент, когда был выбор между вариантом занять денег через выпуск госбумаг и повысить нагрузку на бизнес? Кудрин.

– Я понимаю, что в нормальной ситуации Кудрин был бы иконой не либералов, а консерваторов. И помню, как его критиковали за то, что он не министр финансов, а самый главный бухгалтер страны. Но сейчас я готов на него молиться. Хотя бы потому, что он, в отличие от остальных, предсказуем, и его логика понятна. Это же для бизнеса важнее. Пусть закручивают гайки – но хотя бы по понятной логике. Кроме того, возможно, была логика в чрезмерном бюджетном унитаризме. Потому что благодаря этому окончательно остановили всякие местечковые «суверенитеты». Кроме того, на местах, возможно, украли бы намного больше, чем в центре…

– Да, на местах разворовали бы больше. Поэтому у нас считается так: «Лучше мы никому ничего не дадим – все равно разворуют». Но это лишь полпроблемы. Изъять, положить и законсервировать деньги – а дальше?

– Стремление российской власти законсервировать деньги я объясняю тем, что у власти в России навсегда остался страх перед повторением 1992-го и 1998 годов…

– Да, конечно, и это не без основания страх. Конечно, должен быть запас на случай «черного лебедя». Тот факт, что создавались резервные фонды, – это все правильно, безусловно. Кто ж спорит, что это неправильно. Спорят только те, кто вообще не понимает в принципе, что такой цикл цен на ресурсы, цикличность в экономике вообще. Но другой вопрос, что подход к той же самой денежной эмиссии, к фискальной политике был такой, что надо всегда максимально изымать и бюджет всегда делать профицитным. А это точно противоречит задаче стимулировать экономический рост.

– Как всегда – боимся «разогреть рынок»…

– Разогреть рынок надо бояться, когда у нас уже пузырь, с одной стороны, с другой – признаки очень сильной инфляции. У нас не было ни признаков сильной инфляции, ни пузыря. Поэтому эмиссия только под валютную выручку – это была очень странная политика, неоправданная. А вкупе с ней – политика повышения давления на бизнес. Какой же тут стимул? Где логика?

Позиция «давайте зажмем вообще денежные потоки и изымем максимум налогов, а дальше что-нибудь с этим всем придумаем» – это непонятная лично мне политика…

– Это если считать, что власти предержащие все-таки хотят построить капитализм. А если принять за истину версию, что они хотят реставрации советской системы или госкапитализма? В эту версию очень не хочется верить по-человечески, но только эта версия полностью объясняет всю картину происходящего…

Госкапитализм много кто пытался строить. Южная Корея, Чили, Малайзия и так далее. Но там были госпредприятия плюс еще в каждой отрасли несколько крупных частных, которые очень сильно были зависимы от государства. В этом есть смысл. Потому что такая модель в принципе дает возможность управлять экономическим скачком. Но нам для этого не хватает комфортного режима бизнеса. И эта модель работает, только если для таких крупных компаний созданы реально комфортные условия. Но они уверены в правилах игры. А если бы они боялись, что во власти кому-то лично не понравился акционер? А если бы они не знали, что завтра придумают политики? Тогда не работало бы…

Кроме того, при этом малый бизнес в странах с такой моделью освобождался практически от всех налогов. Малый бизнес Южной Кореи имел гораздо большие преимущества, чем крупный бизнес. Просто крупному дали возможность поработать с крупными госконтрактами, была поддержка экспорта, какие-то специальные условия. Но налоговая нагрузка была выше, чем у малого бизнеса. А у нас у малого бизнеса в принципе выше нагрузка, чем у крупного. Так что – не сходится…

– Тогда – будем ждать, что сообщит телевизор… Тема рейтингов. У нас опять педалируют идею, что вся мировая система финансовых рейтингов себя изжила. Политики с высоких трибун даже кричат, что, мол, надо свои рейтинговые агентства создавать. Видимо, некоторые из них просто не знают, что свои рейтинговые агентства давно существуют, что лет шесть назад они усиленно стучались в двери Центробанка – мол, примите в ряды взрослых…

– В общем, да, меня тоже несколько удручает дискурс, который тут возник. Странно выглядели некоторые высказывания. Я, конечно, не сказал бы, что российские агентства последние несколько лет никто не замечал, – наоборот, было достаточно много подвижек, много изменений в нормативных актах, открывающих перед отечественными рейтинговыми агентствами больше возможностей.

Но я не согласен с тем, что изменения рейтингов России со стороны мировых агентств – это, мол, некорректно, это политика. Агентства измеряют риски. И для снижения рейтингов России есть объективные основания. Риски увеличились? Увеличились. Экономические ухудшения, вообще никак не связанные с крымско-украинской темой, есть? Есть. Так что ж…

У России есть и плюсы. Например, у нашей страны очень маленький госдолг относительно объема ВВП. Поэтому рейтинг России в мировых агентствах мог бы быть выше. В «Эксперт РА» он выше. Мы оцениваем сейчас порядка ста стран. Мы выбрали либо те страны, которые имеют достаточно большой вес в мировой экономике, либо те, у которых с Россией важные экономические отношения, большой объем операций. Это все страны СНГ, Балтии, значительная часть Европы, США, Канада, Бразилия, Австралия, Индия, Китай, Япония. Мы рассчитываем развивать наши международные рейтинги. Так что милости просим всех – ориентируйтесь на рейтинги «Эксперт РА».

– По вашим ощущениям, какова сегодня роль российских рейтинговых агентств?

– Мы в значительной степени выполняем те же функции, что и иностранные рейтинговые агентства. Во многих официальных и нормативных требованиях, риск-менеджменте и внутренних каких-то документах участников рынка есть необходимость давать независимую оценку финансовой устойчивости. Это мы выполняем во всех секторах финансового рынка – банковском, биржевом, страховом, микрофинансовом. У нас в «Эксперт РА» сейчас около восьмисот пятидесяти клиентов. Международные агентства почти не рейтингуют, например, российских страховщиков. А мы это делаем.

– Кто заказывает музыку?

– Вообще, все агентства мира работают по такой системе, что платит тот, кто заказывает рейтинг. Существует несколько мифов про работу так называемых международных рейтинговых агентств. Первый миф – что они международные. Нет, они американские. У них штаб-квартира в Америке, они принимают решения ключевые в Америке, их методики пишутся в Америке. Поэтому вещи, которые там заложены, конечно, проамериканские. Это не значит, что они политизированы, ангажированы, это значит, что они просто со своей экономической колокольни на все смотрят. Второй миф – что они живут на деньги инвесторов. Да, они продают отчеты, аналитику, но у них основная часть доходов – деньги, которые платит заказчик рейтинга. Крупный банк дает больше ста тысяч долларов за рейтинг, к примеру.

Мы тоже в качестве основного источника доходов имеем плату за рейтинг. И тут возникает извечная российская проблема давления рейтингуемого на рейтинговщика. Мол, я вам плачу, так нарисуйте мне рейтинг получше.

Такая проблема, безусловно, есть. Не только в России, она во многих странах есть. И в США она есть на самом деле. Это общемировая проблема. Один из способов защищаться – при заказе рейтинга мы берем деньги вперед. Это важно. Не все агентства так делают, но у нас принципиально такая позиция. Стопроцентный аванс. И невозможно оспорить факт выполнения работ, потому что есть рейтинговый отчет, присвоение рейтинга и так далее. Поэтому нас не могут шантажировать. Вернее, по текущему рейтингу не могут. Могут на следующий год не продлить контракт. Такие случаи есть. У нас уходят некоторые клиенты. У всех агентств так бывает. Но здесь выходом может стать более правильная позиция регулятора, который, например, будет требовать как минимум два рейтинга от двух разных агентств. Во многих странах такой принцип действует. Это могло бы окончательно или почти окончательно снять вопрос потенциального давления на рейтинговщиков.

– Всем гостям проекта «Разговор с банкиром» я задаю вопрос: как вы управляете собственными деньгами? Некоторые врут, конечно. Но общая тенденция такова: люди, активно работающие в финансовых профессиях, чрезвычайно пассивны в управлении собственными деньгами.

– Да, есть такое. Сапожник без сапог (смеется). И я такой же – у меня депозиты в основном. Когда-то попробовал экспериментировать с ПИФами, был момент, когда все шло хорошо, а потом стало не очень хорошо (улыбается). Поэтому я стал горячим приверженцем консервативных финансовых инструментов.

Каких-то конкретных принципов в отношении денег у меня нет. Не скажу, что много трачу, скорее, я стараюсь накопить. Хобби у меня недорогие в жизни. Футбол, например.

Кредиты я не брал никогда и не буду брать, скорее всего. Да, по идее, кредиты стимулируют экономику, стимулируют людей активнее работать, зарабатывать. Потребительский бум – это, конечно, хороший стимул для развития экономики. Многие страны проходили именно через это, даже специально стимулировали. Но у нас это не стимулирует. Во-первых, потому, что все тратилось в основном на импорт. Во-вторых, люди у нас были неаккуратны в своих расчетах и вместо стимула больше работать, как правило, получали от кредитов депрессию. Увы. Но: изменятся глобальные обстоятельства – изменится и финансовый рынок. И я надеюсь, что к лучшему.

20 сентября ВВС Малайзии провели успешные учебные пуски ракет Х-31А (противокорабельная) и Х-31П (противорадиолокационная), сообщает rentaka.weebly.com.

Пуски были проведены на полигоне в Южно-Китайском море с Су-30МКМ 11-й эскадрильи.

Российские, французские и турецкие компании объявили о своем желании инвестировать в иракскую провинцию Васит (административный центр – г. Кут) после того, как провинциальная администрация выразила намерение обратиться к международным компаниям для реализации стратегических проектов, разочаровавшись в эффективности иракских компаний, не обладающих необходимым опытом.

Управляющий директор российской компании «Энергоремонт», специализирующийся в сфере электроэнергетики, Иван Яковенко в интервью газете «аль-Сабах аль-Джадид» рассказал, что его компания хотела бы реализовать электроэнергетические проекты в провинции Васит, отметив, что «представители компании, находящиеся в настоящее время в провинции, видит огромные инвестиционные возможности как здесь, так и в целом в Ираке».

Со своей стороны, управляющий директор турецкой компании ELITE, работающей в строительном секторе, Джамиль Амир заявил, что возглавляемая им компания обсуждает с местными органами власти в провинции Васит некоторые инвестиционные проекты, в том числе – проект строительства малобюджетных домов, учитывая наличие огромной потребности в сооружении более 50 тыс. подобных объектов в провинции. Он отметил, что его компания может также внести вклад в реализацию разнообразных социальных проектов, например таких, как строительство школ, больниц и жилых комплексов, учитывая большой опыт специалистов компании в данной области, реализовавших множество подобных проектов во арабских и европейских странах.

Помимо этих компаний провинцию посетила также делегация французский компании «САР УР», которая провела переговоры с представителями местной администрации относительно имеющихся инвестиционных возможностей, в частности, в сфере планирования и проектирования крупных проектов.

Губернатор провинции Васит, Махмуд Абд аль-Рида Мулла Талал, заявил, что администрация провинции предпочитает заключать контракты с иностранными компаниями после представления ими требуемых документов и регистрации в соответствующих структурах. Местные власти, добавил он, готовы передать крупные проекты на реализацию специализированным международным компаниям из-за слабости иракских компаний и отсутствия у них требуемого опыта, не говоря уже об отсутствии технических возможностей.

Необходимо отметить, что в провинции Васит в настоящее время работают более 15 зарубежных компаний из разных стран: Китая, России, США, Ливана, ОАЭ, Ирана, Турции, Малайзии, Швеции, Великобритании, Южной Африки и других.

Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека информирует, что в странах тропического и субтропического климата в течение последних лет регистрируется эпидемиологическое неблагополучие по лихорадке Денге.

Лихорадка Денге широко распространена в Юго-Восточной Азии (Таиланд, Индонезия, Китай, Малайзия, Япония, Вьетнам, Мьянма, Сингапур, Филиппины), Индии, Африке (Мозамбик, Судан, Египет), в тропическом и субтропическом поясе Северной, Центральной и Южной Америки (Мексика, Гондурас, Коста-Рика, Пуэрто-Рико, Панама, Бразилия и др.)

В 2013 году в Таиланде отмечался самый высокий за последние 20 лет подъем заболевания. Количество пострадавших составило 153000, из них погибло 132 человека.

В последние годы страны Юго-Восточной Азии пользуются особой популярностью у российских туристов.

В этой связи в последние годы в Российской Федерации стали регистрироваться завозные случаи лихорадки Денге: в 2012 году – 63 случая, в 2013 году – 170, за 8 месяцев 2014 года – 77 случаев. Заражение происходило при посещении Таиланда, Индонезии, Индии, Вьетнама, Бангладеш, Гонконга.

Основными переносчиками лихорадки Денге являются комары Aedes aegypti. В отсутствии переносчика больной человек не представляет эпидемиологической опасности.

В целях профилактики лихорадки Денге и других геморрагических лихорадок с трансмиссивным путем передачи среди российских туристов, выезжающих в Перу, Таиланд, Индонезию, Индию, Вьетнам, Бангладеш, Гонконг и другие страны тропического климата, необходимо:

· при выезде в страны тропического климата интересоваться о возможности заражения геморрагическими лихорадками с трансмиссивным путем заражения;

· использовать индивидуальные средства защиты, такие как: оконные противомоскитные сетки, пологи, одежда с длинными рукавами, обработанные инсектицидом материалы, репелленты;

· по возвращении при повышении температуры информировать врача о факте пребывания в стране с тропическим климатом.

На заводе концерна Airbus Defence & Space в испанском Севилье начата окончательная сборка первого военно-транспортного самолета А400М для ВВС Малайзии, сообщает altair.com.pl. После монтажа двигателей, шасси и бортового оборудования самолет приступит к первым наземным пробам.

Самолет с серийным номером MSN22 будет передан заказчику в 1-м квартале 2015 года. Следующие две машины Малайзия получит до конца следующего года. Четвертый, последний, самолет А400М малазийского заказа будет принят в эксплуатацию в 2016 году.

В настоящее время в Севилье проходит обучение первая группа малазийских пилотов. В ближайшие недели к ним присоединится техперсонал.

Недавно совершил первый полет А400М для ВВС Великобритании.

22 сентября в Москве состоялось вручение молодым ученым из разных стран мира грантов, учрежденных в рамках проекта «Зеленая химия для жизни» ЮНЕСКО, Международным союзом по чистой и прикладной химии (IUPAC) и компанией «ФосАгро». Ученые выразили благодарность учредителям грантов, отметив, что это позволит им продолжить исследования в выбранных направлениях, передает корреспондент ИА REGNUM.

Ученый из Египта Мостафа Гассер, получивший грант за разработку оптических сенсоров для определения тяжелых металлов в питьевой воде, рассказал, что премия позволит ему увеличить охват исследований. Он отметил, что «вода может быть как источником жизни, так и источником смерти». А предложенная методика определения тяжелых металлов в воде, по его словам, «позволит улучшить здоровье всех людей, которые пьют вводу».

Хуан Карлос Родригес-Рейес из Перу получил грант за исследование в области «зеленой» добычи природных полезных ископаемых. «Я изучаю, как можно более экологически чистым образом работать с благородными металлами», — рассказал он. По его словам, грант позволит проводить исследования в выбранной области. «Взаимодействие частного бизнеса и таких организаций как ЮНЕСКО и IUPAC дает нам возможность вырабатывать решения, которые обеспечат наше будущее», — уверен он.

Ян Нингу из Китая, также ставший обладателем гранта, предложил вырабатывать полезные химические вещества из хитина панциря ракообразных. Он рассказал, что вещества, которые могут вырабатываться из хитина, производятся путем многоэтапного процесса, тогда как предложенный метод предполагает только один этап. Он отметил, что ученые получают поддержку и от государства, и от коммерческих структур, но молодым ученым не так просто добиться этой поддержки. «Молодым ученым этот проект позволяет показать себя», — заметил он.

Грантов также удостоились Шариф Рафид Ван Алви из Малайзии за изучение возможности использования отходов папайи в качестве абсорбента для удаления свинца из сточных вод, Анастасия Губина из Украины за исследование «Мембраны на основе полисахарида для топливных ячеек» и Тибо Кантат из Франции за исследование «Экологически перспективный синтез метилированных аминов и фосфинов из диоксида углерода».

Церемония награждения состоялась в рамках Международного симпозиума по «Зеленой химии», организованного «ФосАгро», ЮНЕСКО и IUPAC при поддержке комиссии РФ по делам ЮНЕСКО. Старт проекта «Зеленая химия для жизни» был объявлен в марте 2013 года. Его цель состоит в поддержке талантливых молодых ученых, занимающихся развитием «зеленой химии» для защиты окружающей среды и здоровья людей, создания энергоэффективных процессов и внедрения экологических безопасных инновационных технологий. Подобная инициатива впервые в истории ЮНЕСКО реализуется на внебюджетной основе за счет средств российского бизнеса. Компания «ФосАгро» в течение 5 лет выделит 1 400 000 долларов на финансовую поддержку наиболее перспективных проектов молодых ученых.

Интервью Дмитрия Медведева телеканалу «Россия-24».

Стенограмма:

М.Бондарева: Дмитрий Анатольевич, наверное, уже можно подвести итоги этого форума. Как вообще Вы можете оценить Сочинский форум экономический в 2014 году? Вот у Вас только что прошла очень интересная встреча с главами субъектов Российской Федерации, наверное, одна из немногих возможностей, когда главы регионов могут получить важный сигнал из федерального центра. Там присутствовали и Вы, и члены Вашей команды. Что важного было сказано и услышано?

Д.Медведев: Вы знаете, окидывая взглядом наш форум, я хочу сказать, что он с каждым годом становится всё интереснее. И он сложился уже как, с одной стороны, региональный, а с другой стороны, международный форум. Даже в нынешних, довольно сложных условиях это всё равно возможность обменяться мнениями по самому широкому кругу проблем.

Вы справедливо сказали, я сегодня встречался с губернаторами. Очень хорошая встреча, потому как они действительно в режиме прямого общения могут задать любой вопрос Председателю Правительства, министрам, и получить прямой ответ – по налогам, по инфраструктуре, по тарифам, по целому ряду абсолютно важных и в то же время конкретных, оперативных вопросов. Поэтому форум в этом смысле совершенно незаменимая площадка. Но что не менее важно, о чём я сказал коллегам-губернаторам. Когда они приезжают в Москву или ещё куда-то, они просто встречаются, пожимают друг другу руки и потом расходятся в разных направлениях. А здесь они могут пообщаться, провести друг с другом вечер, выработать какие-то предложения по межрегиональному сотрудничеству. Так что в этом смысле я считаю, что форум получился.

И, наконец, последнее. Не скрою, когда я передвигаюсь по территории Сочи-парка, я испытываю истинную гордость за то, как мы подготовились к Олимпиаде, и за то, что здесь было сделано. И то, что форум теперь проходит в таких прекрасных условиях, на новой площадке, доставляет мне во всяком случае отдельное удовольствие. Уверен, что такие же эмоции испытывают и члены Правительства, и губернаторы, и предприниматели, и эксперты, которые сюда приехали.

М.Бондарева: Дмитрий Анатольевич, тема форума звучит довольно символично в наших нынешних реалиях – это «Россия между Европой и Азией».

Вы, когда выступали на пленарном заседании, сказали, что перед Россией сейчас в принципе такого выбора не стоит и мы не намерены выбирать, либо мы сотрудничаем с Европой, либо мы сотрудничаем с Азией.

Но судя по последним нашим сделкам, по последним событиям, даже по тому внушительному десанту азиатских соседей, коллег, которые здесь присутствуют, на форуме, мы видим, что всё-таки этот разворот постепенно происходит. Не будет ли такого, что азиатские инвесторы в скором времени смогут заменить нам европейских?

Д.Медведев: Вы знаете, мы рады любым инвесторам и хорошим инвестициям. Скажу прямо: этот, как вы сказали, разворот в сторону Азии не связан с санкциями или, как я вчера сказал, с желанием отомстить Европе. Нет, это объективная вещь. Самый быстрорастущий, развивающийся регион – это Азиатско-Тихоокеанский регион. Там концентрируются вся динамика развития мировой экономики, и поэтому мы просто обязаны были повернуть наш взгляд в этом направлении, при том что мы дорожим европейскими партнёрами, мы хотим развивать отношения с Европой, у нас 400 млрд долларов с лишним торгового оборота с Европой, мы поставляем в Европу от 130 до 140 млрд куб. м газа, поставляем около 200 млн т нефти, то есть для нас это очень важный рынок. Но этот рынок мы и так завоевали, он наш.

Если европейские партнёры не захотят каких-то абсурдных решений по выдавливанию нас с этого рынка, мы там останемся. Для нас это интересно. Но в то же время, ещё раз хотел бы сказать, азиатский рынок очень интересен. Это и Китай, и Индия, и Япония, и Вьетнам, и Малайзия и вообще страны Индокитая в целом. Мы просто обязаны там присутствовать. И то, что мы наращиваем там своё присутствие, увеличиваем торговый оборот, увеличиваем объёмы поставок наших товаров, наших энергоресурсов – это абсолютно объективная необходимость. Вот просто для примера: сейчас наш крупнейший торговый партнёр – это Китай. И это нормально. У нас более 90 млрд торгового оборота, а в планах – выйти и на 100, и даже на 200 млрд долларов. У Китая крупнейшая экономика. Для нас это интересно, поэтому никакого противоречия нет, мы будем смотреть и на Запад, и на Восток.

М.Бондарева: Даже после того, как, скажем, Россия возобновит тёплые, хорошие отношения с европейскими соседями?

Д.Медведев: Нам бы этого хотелось, но в конце концов насильно мил не будешь. Если нас продолжат в этом смысле ущемлять, конечно, значительная часть наших товаров, значительная часть наших ресурсов и значительная часть нашего торгового оборота будет приходиться на Азиатско-Тихоокеанский регион. Но я считаю, что это не в интересах европейцев, не в интересах американцев и вообще всех, кто присоединился к этим абсурдным санкциям.

М.Бондарева: Ну а если говорить об интересах России в сотрудничестве с Китаем, будут ли они соблюдаться до конца? Потому что сейчас мы много слышим скептических точек зрения по поводу того, что, безусловно, для России сотрудничество с Китаем, конечно же, интересно и выгодно. Для Китая, безусловно, тоже – здесь много ресурсов. Но после того как, скажем, Китай получит от России всё, что нужно, не получится ли так, что мы, укрепив своими же руками и без того крупного соседа, получим такую доминирующую экономику рядом, доминирующую страну?

Д.Медведев: Во-первых, я хотел бы сказать, что наше сотрудничество с Китайской Народной Республикой носит стратегический характер. У нас великолепные, блестящие политические контакты, у нас прекрасные экономические отношения, это наш стратегический партнёр, и поэтому мы заинтересованы в том, чтобы объёмы сотрудничества росли. Мы не боимся этого сотрудничества. Мы уверены, что это будет равноправное, дружественное и вполне выгодное, взаимовыгодное сотрудничество по всем направлениям.

Во-вторых, другие страны, в том числе, например, Соединённые Штаты Америки, имеют в лице Китая крупнейшего торгового партнёра. Но никто не говорит о том, что Соединённые Штаты Америки потеряли экономический суверенитет или ещё что-то, вопрос ведь не в этом.

Вопрос именно в степени взаимосвязанности, взаимозависимости экономик, а это объективная вещь. Мы живём в эпоху глобализации, когда все делают инвестиции друг у друга, и мы заинтересованы в том, чтобы к нам приходили и китайские, и другие инвесторы. Будем торговать, будем дружить с Китайской Народной Республикой, и у нас всё будет хорошо.

М.Бондарева: Дмитрий Анатольевич, ещё такой важный вопрос, и он, безусловно, важен для нашей экономики в первую очередь, – это привлечение инвестиций, привлечение финансирования даже больше. Мы привыкли, что обычно привлекаем кредиты, привлекаем финансы, естественно, западных банков, европейских в частности, и это всегда было удобно и комфортно для нас. Сейчас в этом плане тоже у нас идёт разворот в сторону Азии, разворот на восток, и поэтому возникает вопрос: смогут ли все банки привлекать сейчас там кредитование, потому что мы пока видим успешный опыт только у наших крупных компаний?

Д.Медведев: Начнём с того, что сейчас действительно ситуация на финансовом рынке, международном финансовом рынке для наших банков неблагоприятная. Практически закрыты все позиции по получению иностранной ликвидности, как принято говорить у финансистов, то есть иностранного финансирования. Это было субъективное, по сути, решение наших европейских партнёров. Считаю, что оно бессмысленное и просто некрасивое по отношению к Российской Федерации, но мы проживём и без этого, тем более что финансовые рынки периодически схлопываются. Мы проходили эту ситуацию, эту историю и в 2008–2009 годах, когда нам приходилось фондировать, обеспечивать финансами наши компании только за счёт внутренних ресурсов. Центральный банк это может делать.

Во-вторых, мы действительно выходим на финансовые рынки других стран, не европейских. Хотя они тоже внимательно наблюдают за всякими санкционными процессами, но для нас это интересные финансовые рынки, и наши банки пытаются с ними договариваться о предоставлении кредитов. Это нормальная история, не знаю, насколько она будет компенсировать европейские рынки, думаю, что полностью этого не случится, но тем не менее это важное направление.

В-третьих, очень важно вне зависимости от всяких санкций развивать отношения между двумя странами – между Россией и Китаем, между Россией и Индией, между Россией, например, и Бразилией, открывая контрпозиции в валютах: например, рубль-юань или другие международные валюты, потому что сейчас мы рассчитываемся через кросс-курсы: рубль – доллар – доллар – юань. Мы можем вполне начинать рассчитываться по сальдо взаимных требований напрямую через использование этого механизма, но он должен быть взаимовыгодный. Надеюсь, что мы найдём возможность использовать и вот эти так называемые валютные свопы, возможность использовать расчёты в национальных валютах. Опять же это не связано с санкциям, это просто на будущее выгодно.

М.Бондарева: Я Вам не зря сказала, что это удобно и выгодно было, когда мы привлекали кредитование в Европе и западных странах. А будет ли настолько удобно и выгодно привлечение средств у азиатских банков?

Д.Медведев: На самом деле деньги – везде деньги и банки – везде банки. И строго говоря, где бы мы ни брали финансирование, если это взаимовыгодное финансирование, нас это устраивает.

Во-вторых, я абсолютно уверен, и я об этом вчера говорил и сегодня говорил: все эти дурацкие санкции пройдут, а международные экономические отношения останутся и валютные рынки откроются. Так устроен мир, никогда ничего другого не было. Мы готовы потерпеть, если в настоящий момент такая ситуация. Мы переживём.

М.Бондарева: Дмитрий Анатольевич, ещё такой важный вопрос. Здесь, на форуме, как и на любых форумах, конечно же, много говорилось об этом, – это вызовы, которые сейчас стоят перед глобальной экономикой. Перед нашей экономикой сейчас очень много вызовов – во-первых, это ситуация на Украине, во-вторых, как Вы вчера сами выразились, санкционная теннисная игра между Россией и Западом, которая постоянно идёт; во-вторых, это прогноз Центробанка по растущей инфляции; в-третьих, это… Ну мы видим, что происходит с долларом по отношению к рублю, который постоянно ставит какие-то максимумы. В-четвёртых, даже в-пятых – это цены на нефть, которые, естественно, сказываются на нашем бюджете. Что сейчас может сделать наше Правительство? Что сейчас вообще делать в таких условиях, чтобы, может быть, вызвать не рост экономики, но хотя бы как-то оставить ситуацию стабильной?

Д.Медведев: Главное, что может сделать Правительство и власть в целом, – это не суетиться в этой ситуации. Это самое главное вообще при любых раскладах. У нас есть ориентиры целевые, мы их не меняем. Это программа развития до 2020 года, майские указы Президента Российской Федерации 2012 года, Основные направления деятельности Правительства. Мы ничего не меняем, мы государственные программы не сворачиваем. Да, где-то мы что-то корректируем, где-то чуть-чуть вынуждены обрезать финансирование, но это нерадикальные вещи. Это первое.

Второе. Раз мы идём этим курсом, мы будем финансировать крупные проекты. Ведь в чём проблема для нынешней ситуации в российской экономике? Дело не в санкциях. Мы страдаем из-за санкций, может быть, на 5%, а всё остальное – это наши внутренние, структурные ограничения, это перекосы развития нашей экономики, которые сложились, по сути, в XX веке.

Нам нужно двигаться в сторону Сибири, осваивать новые месторождения в Сибири, на Дальнем Востоке – это большие инвестиции, и мы их будем делать, в том числе за счёт Фонда национального благосостояния. Будем идти на Транссиб, в БАМ вкладывать деньги, в целый ряд крупных инфраструктурных проектов вокруг Москвы, для того чтобы, как принято говорить, расшивать вот эти инфраструктурные ограничения. Если мы это сделаем, мы получим новую экономику. Не за год, не за два, но я абсолютно уверен: в перспективе до 10 лет у нас будет совершенно другая, модернизированная экономика, даже несмотря на существующие сегодня ограничения.

М.Бондарева: Да, но вот в таких условиях ещё, наверное, не совсем просто формировать бюджет...

Д.Медведев: Непросто.

М.Бондарева: … и сейчас этот вопрос стоит особенно остро. На днях утвердили уже план в Правительстве. Наверное, какие-то дискуссии на эту тему ещё продолжаются…

Д.Медведев: Вы знаете, дискуссии закончены, бюджет сформирован. Правительство его рассмотрело в четверг и до 1 октября отправит в Государственную Думу. Дискуссии продолжаются до момента принятия решения, сейчас все вопросы сняты. Мы действительно сформировали сложный бюджет в условиях выросшей инфляции (это справедливо), в условиях отсутствия ликвидности на западных рынках, в условиях слабых темпов роста – всё это, безусловно, сказывается на самой структуре бюджета. Но при этом, хотел бы обратить внимание, этот бюджет бездефицитный, и это очень важно, то есть дефицит там совсем небольшой, в рамках, по сути, погрешности. Этот бюджет основан на инфляционных целях, то есть на инфляционном таргетировании. Этот бюджет позволяет нам в полной мере финансировать расходы по социальным обязательствам: все зарплаты, пенсии – всё будет выплачиваться, поэтому, хотя это тяжёлый, трудный бюджет, но приемлемый для нашей страны. Скажем откровенно, мы знали гораздо более худшие времена.

М.Бондарева: Ну что же, спасибо Вам большое за столь оптимистичное завершение нашего интервью!

Д.Медведев: Я обязан быть оптимистом. Спасибо вам!

Спрос на газетную бумагу в мире падает

По итогам 2013 года в соответствии со статданными ФАО объёмы мирового производства газетной бумаги упали более, чем на 3%, составив 29143 тыс. тонн. Следует отметить, что выпуск ГБ падает третий год подряд, в результате выпуск отчетного года сократился на треть относительно показателей десятилетней давности.

На экспорт в 2013 году, согласно данным FAOSTAT, было отправлено около 45% всего мирового производства газетной бумаги, а объём поставок составил 13011 тыс. тонн, рост за –1%. Средние внешнеторговые цены в 2013 году соответствовали уровню 618 $/тонну, минус 3%.Следует отметить, что практически все страны –мировые лидеры по экспорту ГБ реализовывали продукцию по ценам ниже уровня 2012 года.

Канада – лидер по выпуску и экспорту газетной бумаги. Ведущим производителем газетной бумаги в мире, как и прежде, выступает Канада. За 2013 г. показатели по выпуску газетной бумаги в Канаде выросли на 3%, составив 3927 тыс. тонн. По последним данным Канада выпускает почти 14% всего мирового выпуска газетной бумаги. Канада также занимает первое место и среди лидеров по экспорту газетной бумаги. Почти весь объем произведенной ГБ – является для Канады предметом экспорта. Так по последним данным FAOSTATана мировые рынки канадскими предпринимателями было отправлено до 95% всего выпуска газетной бумаги. Импорт ГБ в Канаду – мал. В результате потребление ГБ в Канаде одно из самых низких – всего 258 тыс. тонн по итогам 2013 года. Причем этот показатель упал на 42% относительно уровня 2012 года.На диаграмме видно, что до 2009 года производство газетной бумаги в Канаде было значительно выше. Например, выпуск 2005 года вдвое превысил уровень производства 2013 года.

Китай немного сократил выпуск и импорт газетной бумаги, но остался лидером по уровню потребления. Китай занимает вторую строчку в списке стран, выпускающих газетную бумагу. Уровень выпуска бумаги в Поднебесной в 2013 году составил 3627 тыс. тонн, что на 5% меньше, чем год назад. Процентная доля КНР от мирового выпуска – 12%. Экспорт ГБ для Китая – незначительный, на уровне 93 тыс. тонн. В тоже время среди стран, импортирующих ГБ, Китай занимает четвертую строчку. Всего за 2013 г. в Поднебесную было ввезено около 671 тыс. тонн (-3%) газетной бумаги. Таким образом, по итогам 2013 года Китай немного сократил производство газетной бумаги, упал и уровень поставок в страну. В результате объем потребления газетной бумаги в 2013 году снижен на 7% относительно уровня 2012 года. Тем не менее, внутренний спрос на газетную бумагу в Китае остается самым высоким в мире. В 2013 г. этот показатель составил 4205 тыс. тонн.

Япония использует газетную бумагу в основном собственного производства. Япония – третий мировой лидер по выпуску газетной бумаги, производство которой в 2013 году составило 3219 тыс. тонн (-1%). Вся произведенная газетная бумага – остается в стране. Экспорт – незначительный. Импорт также невелик. Внутренний спрос на газетную бумагу в Японии – высокий, за год составил 3265 тыс. тонн (-1%). Следует отметить, что по уровню потребления Япония стоит на третьем месте после Китая и США.

Уровень импорта газетной бумаги в США практически соответствует уровню выпуска. Четвертое место среди производителей газетной бумаги закреплено за США – объёмы выпуска в 2013 г. превысили 2470 тыс. тонн, что на 14% меньше, чем в 2012 г. На экспорт США отправили треть выпущенной продукции. За год поставки выросли в натуральном выражении на 9% до 800 тыс. тонн. Размер импортных поставок в США практически соответствует объемам выпуска. Так в 2013 г. импорт ГБ составил 2116 тыс. тонн (+2%). По объёмам импорта США занимают первое место в мире. Уровень потребления снижен на 10% относительно уровня 2012 года до 3786 тыс. тонн. США занимает второе место по данному показателю.

Россия занимает пятое место в мире по выпуску и второе место по экспорту газетной бумаги. Более ста лет Россия лидирует по выпуску газетной бумаги. По итогам 2013 г., в соответствии с данными ФАО, Россия стоит на пятом месте по объемам производства газетной бумаги в мире, процентная доля – 6%. Производство РВ в 2013 г. составило 1759 тыс. тонн (-3%). На экспорт отправлено 74% от всего объема производства. По объемам поставок газетной бумаги на мировые рынки России занимает второе место в мире. Внутренний спрос в России на газетную бумагу последнее время падает – в 2013 году спад составил 12%, а потребление достигло уровня – всего 465 тыс. тонн. Интересно отметить, что по данному показателю Россия лишь немного опередила Швецию. Уровень потребления газетной бумаги в Швеции составил 407 тыс. тонн.

Швеция потребляет газетной бумаги примерно столько же, сколько Россия. В 2013 году в Швеции почти на четверть снижены объемы выпуска газетной бумаги в Швеции, упали и поставки из других стран, спад составил 23%. Производство газетной бумаги в Швеции, как и в России – экспортоориентировано. Так на внешние рынки в 2013 г. попало до 77% всего объема выпуска.

Республика Корея отправляет на экспорт 46% произведенной газетной бумаги. Изменений по выпуску, экспорту и потреблению в 2013 году не отмечено.

Импорт газетной бумаги в Индию растет. Развивающийся рынок газетной бумаги в Индии в 2013 году также не показал изменений. На уровне предыдущего года остался объем производства – Индия стоит на 9 месте в мире, выпустив 1380 тыс. тонн. Экспорт – незначительный. А вот по объёмам импорта, Индия занимает второе место в мире, закупая столько же газетной бумаги, сколько производится. В 2013 году импорт газетной бумаги составил 1371 тыс. тонн. За год объёмы поставок выросли на 11%. Следует отметить, что Индия – основной импортер газетной бумаги из России. Внутренний спрос в Индии на ГБ также растет – за год потребление выросло на 5%, составив 2741 тыс. тонн.

Великобритания сокращает ввоз газетной бумаги в страну. Замыкает десятку стран–лидеров по выпуску газетной бумаги – Великобритания. Производство в 2013 г. выросло на 4% до 1233 тыс. тонн, на экспорт отправлено 27% от выпуска – 333 тыс. тонн (-1%). Импорт в 2013 г. сократился на 22% до 510 тыс. тонн. Великобритания – страны с традициями. Одной из таких традиций является ежедневное чтение объёмных газетных изданий. Несмотря на традиции внутренний спрос на ГБ в Великобритании понемногу падает – в 2013 году спад составил 6% до 1410 тыс. тонн.

Анализируя динамику выпуска газетной бумаги, отметим, что производство в Новой Зеландии в 2013 г. упало на 48% до уровня 145 тыс. тонн, а в Малайзии, напротив, выросло на 48%, достигнув уровня 400 тыс. тонн.

Экспортные поставки газетной бумаги

Лидер экспорта ГБ – Канада, увеличил в 2013 г. поставки на 8%, экспортные цены упали на 5% и в среднем составили 630,7 $/т. Россия, по данным ФАО, сохранила уровень экспорта и цены на уровне предыдущего года – 1298 тыс. тонн и 532 $/т. соответственно. На 2% подешевела газетная бумага из Швеции до 643,5 $/т, экспорт упал почти на треть. Экспорт из США подешевел на 7% 577,2 $/т., поставки выросли на 9%.

Увеличился экспорт газетной бумаги и из Франции, рост составил 7%, цены упали на 1% до 632 $/т. Стала дешевле газетная бумага из Германии – минус 2%, поставки выросли на 7%. Республика Корея отправляла бумагу по цене предыдущего года. Из десяти стран–лидеров экспорта ГБ, только Норвегия и Бельгия увеличила цены экспорта соответственно на 1% до 553 $/т и 2% до 611 $/т. Финляндия увеличила экспорт на четверть. Цены упали на 1% до 596 $/т.

Импорт газетной бумаги

Среди стран-лидеров по импорту газетной бумаги существенный спад отмечен в Великобритании – минус 22%. Цены упали на 6%. Индия, напротив, увеличила ввоз газетной бумаги, цены при этом упали на 5%.

Существенное падение объёмов импорта в 2013 г., кроме перечисленных выше стран, было отмечено по таким регионам, как Швейцария (-17%), Австралия (-25%), Финляндия (-20%), Болгария (09%), Сербия (-25%). Поставки газетной бумаги в прибалтийские страны невелики, однако в отчетном году по этим странам отмечен рост на уровне 30-ти процентов.

Награда в 30 миллионов долларов объявлена за информацию о виновных в крушении рейса MH17 на востоке Украины, сообщает в среду журнал Capital со ссылкой на частного сыщика.

Девять недель спустя после того, как команда международных следователей не предоставила никаких данных о том, кто несет ответственность за крушение самолета, частный сыщик бюро экономических расследований Wifka Йозеф Реш объявил, что заказчик, пожелавший остаться неизвестным, установил вознаграждения. Сообщение о поиске информации опубликовано на сайте Wifka на немецком, английском и русском языках.

"За сведения, которые могут привести к раскрытию заказчиков преступления, назначено вознаграждение в размере 30 миллионов долларов. Вся сумма хранится в надежном месте в Швейцарии (Цюрихе)", — говорится в сообщении.

Как отмечается, сумма вознаграждения станет самой большой в истории — даже за информацию о местонахождении террориста Усамы бен Ладена власти США давали только 25 миллионов долларов.

В задачи Реша будет входить сбор, оценка и верификация данных о катастрофе. Он уверен, что сумма награды должна побудить предполагаемых информантов раскрыться: "Каждого можно купить, вопрос лишь в цене". Кроме выплаты вознаграждения заказчик обещает обеспечить информатору безопасность и смену внешности, если это потребуется.

Мистер X

Личность заказчика расследования не раскрывается. Сам Реш заявляет, что тоже не знает, кто это, и якобы общался с ним через посредников в разных странах. По его мнению, заказ политически мотивирован: "Когда спрашиваешь себя, кто может вложить столько денег, то остается не так много вариантов". Реш не исключил, что за этим может стоять кто-то из российских олигархов.

По информации издания, Реш не сомневается в серьезности намерений заказчика. В качестве аванса за свои услуги он уже получил 40 тысяч евро и получит еще 500 тысяч в качестве гонорара после выполнения задания. Как сообщается, более 30 лет Йозеф Реш работает частным сыщиком, выполняя заказы немецких властей и представителей бизнеса. Известен он стал в 2012 году, когда объявил о награде в 1,5 миллиона евро за поимку биржевого спекулянта Флориана Хомма.

Рейс MH17, летевший из Амстердама в Куала-Лумпур, потерпел крушение 17 июля в Донецкой области. Все пассажиры погибли. В минувший вторник Нидерланды опубликовали предварительный доклад о катастрофе малайзийского Boeing. Эксперты подтвердили, что самолет развалился в полете из-за "структурных повреждений, вызванных внешним воздействием многочисленных высокоэнергетических объектов", однако источник этих объектов пока установить не удалось.

Конец диаспор?

(Обзор журнала «Diaspora: A Journal of Transnational Studies»)

Владислав Третьяков

Два-три десятилетия тому назад популярным предметом не только полити­ческих дискуссий, но и академического изучения стала диаспора. Именно к началу 1990-х гг. относятся резкий рост популярности таких терминов, как «диаспора» и «транснационализм»[1], и начало становления диаспороведения в качестве признанной области междисциплинарных исследований. И до, и после оформления этой научной области в качестве таковой диаспорами за­нимались самые разные ученые — от социологов и политологов до религио­ведов и киноведов, включая историков и специалистов по международным отношениям.

Повышенному вниманию к «диаспоре» изначально сопутствовала недо­статочная концептуализация этого понятия: чем чаще употребляли термин в разных контекстах, тем больше смыслов в него вкладывали. Да и сами усло­вия современной жизни — возросшая мобильность населения и вообще гло­бализация — заострили эту проблему (пере)определения диаспоры. Чем от­личается она от простой совокупности живущих за рубежом — с одной стороны — и от того, что называлось диаспорой раньше, когда этот термин применяли к евреям, армянам и грекам, — с другой? Какова сегодня специ­фика опыта и идентичности людей, живущих в диаспоре?

Одновременно симптомом повышенного интереса к диаспоральной теме, активным фактором становления диаспороведения и проектом, направлен­ным на теоретическое осмысление «диаспоры», стало начатое в 1991 г. периодическое издание «Диаспора: Журнал транснациональных исследова­ний»[2]. Журнал выпускается издательством Университета Торонто при фи­нансовой поддержке Института Зоряна — организации, состоящей из двух созданных в 1980-х гг. в американском Кембридже и Торонто центров изуче­ния армянского народа. Поначалу журнал выходил трижды в год (правда, с задержкой шестого выпуска на год), а с 2004 г. — дважды в год, но с сохра­нением общего годового объема — порядка четырехсот страниц. Второй, сдвоенный выпуск за 2004 г. вышел лишь в 2007 г., и до сих пор «Диаспора» выходит с опозданием, в результате чего к настоящему моменту вместо ше­стидесяти семи номеров выпущено лишь пятьдесят. При этом номера дати­руются без пропусков, что приводит к многочисленным анахронизмам на страницах журнала: так, в одной из статей в № 2/3 за 2005 г. дается обзор книг о китайской диаспоре, опубликованных в 2008 г., а материалы конфе­ренции, состоявшейся в конце 2012 г., помещены в № 1 за 2008 г. — на деле он вышел летом 2013 г. Нерегулярный выпуск журнала объясняется тем, что вся его редакция состоит из одного человека — профессора Уэслианского университета Хачика Тололяна. Тололян — историк армянской культуры, специалист по творчеству американского писателя Томаса Пинчона, но прежде всего он известен как основатель и редактор «Диаспоры». Что до ее авторов, то в первое время в ней публиковались в основном американские антропологи и гуманитарии — специалисты по постколониализму, а позднее и социологи из разных стран.

В соответствии с замыслом учредителей, журнал не придерживается той или иной теории, руководствуясь лишь соображениями научной пользы и публикуя статьи самых разных идеологических и политических ориентаций. В силу специфики предмета эти ориентации бывают ярко выражены. Напри­мер, среди статей первого выпуска есть работа Роджера Роуза «Мексиканская миграция и социальное пространство постмодернизма» (1991. № 1), посвя­щенная миграции мексиканцев в Соединенные Штаты и неспособности по­следних сделать мигрантов своими гражданами; эта миграция трактуется в статье как признак сдвига к транснациональному капитализму. Роуз пока­зывает непригодность таких образов, как «центр» и «периферия», для опи­сания складывающейся системы отношений и выдвигает «альтернативную картографию социального пространства», учитывающую транснациональ­ную миграцию.

Пристальное внимание к современному, «транснациональному» миропо­рядку, описываемому на его страницах в разнообразных кейс-стади, посвя­щенных различным диаспорам, журнал успешно сочетает с теоретической направленностью, которая и обусловила выбор слова «диаспора» в форме единственного, а не множественного числа в качестве его названия (см. об этом: 2002. № 1. С. 1). Это отличает его как от ряда существующих журналов об отдельных диаспорах (африканских, китайских и др.), так и от едва ли не единственного издаваемого сегодня наряду с «Диаспорой» «общедиаспорального» журнала — индийских «Diaspora Studies», с 2007 г. выходящих дважды в год на английском языке и ориентированных на сравнительно-историче­ское, а не теоретическое изучение диаспор[3].

Принципы и задачи «Диаспоры» описаны в открывающем первый номер манифесте главного редактора. Тололян не дает здесь четкого определения диаспоры и говорит о «семантическом пространстве», включающем такие раз­ные понятия, как эмигрант, беженец, иностранный рабочий и т.д.: «..."Диас­пора" должна исследовать — в текстах литературных и визуальных, канони­ческих и туземных, то есть во всех культурных продуктах и на протяжении всей истории — следы борьбы вокруг — а также противоречий внутри — идей и практик коллективной идентичности, родины и нации. "Диаспору" интере­сует то, как нации, существующие в реальности и вместе с тем являющиеся воображаемыми сообществами (Андерсон), придумываются, вводятся в дей­ствие, собираются и разбираются: в культуре и политике, на земле, которую они называют своей, и в изгнании» (1991. № 1. С. 3). Характерно, что в этой программной статье Тололян ссылается на книгу Бенедикта Андерсона «Во­ображаемые сообщества»[4]; знаменитый термин, примененный Андерсоном к нации, будет многократно использован по отношению к диаспоре авторами журнала, стоящими на конструктивистских позициях и даже порою сводя­щими диаспоричность к диаспоральной идентичности.

Актуальность «Диаспоры», по замечанию Тололяна, обусловлена тем, что миграции последних пятисот лет, особенно последних пятидесяти, привели к росту числа диаспор и переопределению их роли; понятие диаспоры, как было сказано, потребовало концептуального уточнения. На протяжении пер­вых лет своего существования журнал был занят именно этим — поиском ра­бочего определения диаспоры. Не менее важным и проблематичным в науке последних десятилетий было и понятие идентичности, прочно вошедшее в антропологический дискурс в 1960—1970-х гг. и осмысленное в Америке в духе теорий символического интеракционизма и социального конструкти­визма. Этому понятию журнал также уделяет немало внимания. Наконец, можно выделить еще одну актуальную тему, разрабатываемую (начиная с конца 1990-х гг.) на страницах журнала: Интернет, сделавший мир глобаль­ным, «транснациональным», как никогда прежде, и его роль в формировании и развитии диаспор и диаспоральных идентичностей.

В первом выпуске «Диаспоры» была опубликована ставшая весьма известной статья Уильяма Сафрана «Диаспоры в современных обществах» (1991. № 1). На примере ряда диаспор Сафран рассматривает роль воспоминаний и ми­фов об утраченной отчизне и проводит различие между теми сообществами, которые стремятся вернуться на родину, и теми, чьи усилия направлены на сохранение родной культуры в новом месте. Считая еврейскую диаспору па­радигматическим идеальным типом, он называет следующие критерии, по которым можно оценить степень «диаспоризации» той или иной общности: 1) расселение из исходного «центра» в два или более места; 2) сохранение коллективной памяти или мифа о родине; 3) убеждение переселенцев, что они не полностью приняты новым окружением; 4) вера в то, что родина — их настоящий дом и что однажды они туда вернутся; 5) убеждение, что следует быть преданными сохранению или восстановлению отчизны; 6) поддержание связей, постоянная самоидентификация с нею тем или другим способом.

Позднее в журнале появилась статья Йона Стрэттона «Историзация идеи диаспоры» (1997. № 3), в которой тот предложил рассмотреть эту идею с точки зрения исторического опыта евреев и подверг критике концепцию Сафрана (нечастый случай прямой теоретической полемики на страницах «Диаспоры»). Под историческим пониманием диаспоры Стрэттон имеет в виду признание того факта, что изменения исторического контекста вокруг того, что называется диаспорой, влияет на смысл и опыт пребывания в диа­споре. Задача его статьи — «установить, какие контекстуальные обстоятель­ства обеспечивают общую базу модерному и постмодерному типам опыта, называемым "диаспорой", — помимо физического факта рассеивания как такового» (с. 304). Стрэттон указывает, что выдвинутые Сафраном крите­рии анахронистичны — они приложимы лишь к некоторым группам евреев в XX в.: вторая их половина «работает» только с учетом существования из­раильского государства-нации и вообще описывает только современную си­туацию. В домодерную эпоху народ отождествляет себя с родной землей, а в модерную эпоху эта связь опосредуется идеологией нации и государства (с. 314). Вступление евреев в современность предполагало обновление их опыта в терминах нации-государства (с. 324).

В том же номере помещена статья Стивена Вертовеца «Три значения "диаспоры", представленные среди южноазиатских религий». Автор пишет, что сегодня диаспорой называется любое сообщество, считающееся «детерриториализированным» или «транснациональным», то есть таким, которое происходит не оттуда, где проживает, и «чьи социальные, экономические и политические связи пересекают границы государств-наций» (с. 277). Слово «диаспора» все активнее используют для самоназывания, в результате чего, по замечанию антрополога Джеймса Клиффорда, дискурс меньшинств за­меняется или по крайней мере дополняется дискурсом диаспор[5]. Вертовец выделяет три группы значений, встречающиеся в современной литературе: диаспора как а) «социальная форма» — специфические социальные отно­шения, связанные узами истории и географии; политические ориентации; экономические стратегии; б) «тип сознания» и в) «модус культурного про­изводства», или субъект «производства и воспроизводства транснациональ­ных социальных и культурных феноменов» (синкретичных, креолизированных) в глобализированном мире; это последнее значение особенно актуально применительно к среде диаспоральной молодежи и при учете глобальных медиа и средств коммуникации. Во втором же из названных подходов, до­бавляет Вертовец, делается «акцент на описании разнообразия опыта, мен­талитета и чувства идентичности» (с. 281). Автор указывает на двойствен­ную, парадоксальную природу этого сознания, снова цитируя Клиффорда: «Связь (там), производящая различие (здесь)»[6]. Диаспоральное сознание предполагает представление о множественном местоположении и вместе с тем — общее воображение; это коллективная память, но раздробленная, от­сюда и дробление диаспоры на сообщества. Вертовец призывает признать совместное действие «структурных, сознательных и бессознательных факто­ров в реконструировании и воспроизведении идентичностей и социокультурных институций» среди сообществ, находящихся за пределами места своего происхождения (с. 277).

Недостаточную четкость термина «диаспора» отмечает и Ким Батлер в статье «Определение диаспоры, уточнение дискурса» (2001. № 2). Диаспора зачастую определяется этнографически — на примере той или иной конкрет­ной диаспоры, которая в этом случае подвергается эссенциализации. Однако такие определения не универсальны, и развить эпистемологию диаспороведения, считает Батлер, возможно лишь путем сравнительного анализа этих «этнографий». Она называет три главных, более или менее общепринятых критерия: рассеяние, связь с родиной (реальной или воображаемой) и осо­знание групповой идентичности — и добавляет к ним четвертый: существо­вание на протяжении как минимум двух поколений (с. 192). Кроме того, она выделяет пять «измерений диаспороведения»: причины и условия расселе­ния; отношения с родиной; отношения с принявшей страной; внутренние от­ношения между сообществами в диаспоре; а также сравнительное изучение разных диаспор по предыдущим четырем пунктам (с. 195).

Последняя к этому моменту опубликованная в «Диаспоре» статья о поня­тии диаспоры — «Переопределение диаспоры через феноменологию постпа­мяти»Сандры Со Хи Чи Ким (2007 [фактически — 2013]. № 3). Автор предла­гает отойти от онтологических определений, основанных на категориальных критериях, и рассмотреть диаспору феноменологически, то есть «изнутри, в качестве опыта»: «Диаспора должна быть понята как феномен, который возникает, когда перемещенные субъекты, переживающие утрату "истока" (в буквальном или символическом смысле слова), закрепляют идентифика­ции, связанные с этими местами истока, в последующих поколениях посред­ством механизмов постпамяти», то есть памяти о не пережитом, унаследо­ванной памяти, памяти-воображения (с. 337).

Кроме того, в журнале были опубликованы отклики на книги по теории диаспоры: статья Сафрана «Новейшие французские концептуализации диа­споры» (2003. № 3) о книге «Диаспоры» французского социолога Стефана Дюфуа[7] и рецензия Беда Гири на книгу Виджея Мишры «Литература индий­ской диаспоры: Теоретизируя диаспоральное воображаемое»[8] (2007 [факти­чески — 2012]. № 1/2).

И, наконец, несколько слов о собственных публикациях главного редак­тора журнала о понятии «диаспора». Это, во-первых, статья «Переосмысле­ние диаспор(ы): власть без гражданства в транснациональную эпоху» (1996. № 1) — о том, как термин «диаспора», прежде применявшийся лишь к евреям, грекам и армянам, стал приобретать с конца 1960-х гг. современное значение. Тололян обобщил исходную еврейскоцентристскую парадигму понимания диаспор, которая, по его словам, была впоследствии видоизменена под влия­нием дискурсивной власти различных групп, притязающих на диаспоральный статус. Таким образом, эволюция значения слова «диаспора» — это «результат изменений в политике дискурсивных режимов и в то же время продукт внедискурсивных феноменов» (с. 3). Во-вторых, еще раньше, с вось­мого номера журнала, Тололян начал вести рубрику под названием «Диаспорама». Вновь обратив внимание на все более частое использование слова «диаспора» в самых разных значениях, он стал собирать наиболее интересные случаи употребления этого слова и призвал читателей принять в этой работе участие, попросив при этом учитывать новые или странные способы употреб­ления не только слова «диаспора», но также слов «изгнание», «этнический», «транснациональный», «постколониальный» и т.п. Здесь же, в рубрике «Диаспорама», Тололян пообещал вести «неполную и неформальную аннотиро­ванную библиографию книг и статей» на темы, интересующие журнал (1994. № 2. С. 235). Замысел этот не был реализован: второй и последний раз «Диаспорама» появилась в журнале лишь в № 2 за 2000 г.

Для вопроса о понятии «диаспора» ключевое значение имеет вопрос о диаспоральной идентичности. Один из выпусков журнала (2002. № 2), целиком состоявший из материалов конференции «Раса, культура, нация», посвя­щенной португалоязычному миру и проведенной в Массачусетском и Брауновском университетах в апреле 2001 г., открывался статьей организаторов конференции — антропологов Андреа Климт и Стивена Любкемана, опи­сывающей дискурсивный подход к диаспоре. Последняя предстает здесь в качестве особого рода дискурса идентичности. Подобно тому как нации воображаются, традиции изобретаются, а понятия о доме дискурсивно конструируются[9], точно так же и диаспора является «особым способом вообра­жать, изобретать, конструировать и презентировать себя» (с. 146). Соответ­ственно понимаются и дискурсы — как «системно и плотно сплетенные массивы сигнификации, образующие символическую среду для производства специальных "фреймов", служащих категоризации и интерпретации соци­альных действий, событий и идентичностей» (с. 147).

Проблема идентичности — одна из постоянных тем «Диаспоры». Уже в третьем выпуске (1991. № 3) мы находим, во-первых, «Заметки по антро­пологии африканских диаспор в Новом Свете» Дэвида Скотта, в которых он критикует традицию, идущую от Мелвилла Херсковица и направленную, по его словам, на закрепление учеными «аутентичной» коллективной идентич­ности путем конструирования связей с прошлым, что чревато недооценкой ими необходимой работы по описанию «локальных сетей власти и знания», где версии прошлого используются для придания новой формы современным идентичностям; а во-вторых, статью «Поэтика и практика иранской носталь­гии в изгнании» Хамида Нафиси. В ней доказывается, что для иранских бе­женцев, живущих в «Лос-Анжелесе и других диаспоральных сообществах <...> среди высокомедиатизированных постиндустриальных обществ», про­изводимая и потребляемая ими популярная культура (прежде всего телеви­дение) продолжает реконструировать и распространять коллективную иден­тичность. Автор исследует, как в «ритуалах изгнаннической ностальгии» беженцы обращаются к предшествовавшим изгнанию стихам и фильмам за образами отсутствия, нехватки, утраты и возвращения и совершают «симво­лические воссоединения». Насифи рассматривает использование иранцами практик, направленных на поддержание границ, подчеркивание собственной непохожести, утверждение своей связи с прошлым и поддержку сходства между собой. Он также говорит о влиянии семиотической и идеологической борьбы между политическими группами внутри иранской диаспоры на то, как воображается сообщество беженцев.

Более сложный случай описывается в статье Джона Соренсона «Суще­ственное и случайное в конструировании гоударственности: трансформации идентичности в Эфиопии и ее диаспорах» (1992. № 2) (прежде всего в канад­ской). Речь идет о «конфликте между этнической и национальной идентичностями в имперском государстве, являющемся многоэтничным и много­культурным», а также о «пересмотре идентичности в диаспоре, активно под­держивающей связь с родиной» (с. 201). Соренсон подчеркивает большое значение для диаспоры мифа об изгнании и возвращении; в случае с бежен­цами из Эфиопии (которых в 1992 г. было более полутора миллионов) такого единого мифа нет, родина воображается ими по-разному, ее история получа­ет разительно непохожие интерпретации, а формы идентичности, приписы­ваемые диаспоре и принимаемые ею, не совпадают. Диаспора вынуждена изобретать себе традицию, договариваться о ней.

Той же теме посвящены «Размышления о диаспоральных идентичностях»Пурнимы Манкекар (1994. № 3) — рецензия на книгу Карен Леонард «Делая этнический выбор: пенджабские мексиканоамериканцы в Калифорнии»[10]. Согласно Леонард, первые пенджабские иммигранты, сталкиваясь в Америке с расизмом, одиночеством, правовыми, экономическими и иными ограниче­ниями, вынуждены были вновь и вновь делать определенный «этнический выбор», принимать те или иные стратегические решения и тем самым кон­струировали свою идентичность. Например, они женились на мексиканках, а не на черных женщинах, чтобы не ассоциировать себя с группой, ненави­димой белыми, надеясь более успешно решать свои проблемы подобного же рода самостоятельно, без объединения с черными. А появлявшиеся в таких браках дети, вырастая, предпочитали считать себя индийцами или урожен­цами Ост-Индии из-за существовавшего среди мексиканоамериканцев (как называют американцев мексиканского происхождения, хотя бы частичного) предубеждения против детей, рожденных в смешанном браке. Выбор по­пулярных американских имен начиная с третьего поколения также был ре­зультатом влияния господствующего дискурса расы и нации. К изложению наблюдений Леонард Манкекар добавляет выводы из собственных бесед с сикхской женщиной в Нью-Дели, также показывающие влияние господ­ствующей нации на идентичность маргинальной группы.

Здесь стоит упомянуть номер журнала, почти целиком посвященный му­зыке, чья важность для коллективной идентичности, по замечанию Тололяна, соответствует ее транснациональной мобильности и объединяющей силе (1994. № 3. С. 241). В качестве приглашенного редактора этого номера вы­ступил этномузыковед Марк Слобин, составивший подборку статей на раз­ном материале — от гаитянского до китайского. К этой подборке тематичес­ки примыкает кейс-стади Джона Бейли «Роль музыки в трех британских мусульманских общинах» в следующем номере «Диаспоры» (1995. № 1).

Подробнее следует остановиться на статье Фран Марковиц «Перекрещи­вающиеся идентичности: русская еврейская диаспора и еврейская диаспора в России» (1995. № 2), которая не только посвящена проблеме диаспоральной идентичности, но и является одной из очень немногих публикаций «Диа­споры» на «русскую» тему[11]. Автор начинает с указания на то, что всякий ана­лиз вопроса об идентичности российских евреев «усложняется проблемами, проистекающими из новых политических или демографических изменений» (с. 201). «Советского еврейства», как и Советского Союза, больше нет — и нет «политически приемлемого, исторически корректного» обозначения. «Рус­ские евреи» жили в разных частях Союза, имели разный коллективный опыт; кроме того, есть русскоговорящие евреи за пределами России, не говоря о миллионной диаспоре «советских евреев» в Израиле и Америке; кроме того, «русскими евреями» обычно называют евреев, живших в Российской импе­рии. Именование обусловливается идентичностью, а та — опытом, в данном случае советским и постсоветским.

Марковиц пишет, что на протяжении предыдущих тридцати лет групповая идентичность советских/русских евреев репрезентировалась сначала как единое целое, затем как нечто фрагментированное. Советские евреи изобра­жались как сообщество, противостоящее советским власти и обществу, стиг­матизирующим их, отказывающим им в желанной для них идентичности. Од­нако, согласно интервью, проведенным Марковиц в 1980-х гг., большинство евреев ассимилировались, а сталкиваясь с непреодолимыми трудностями — стремились уехать. Они затруднялись определить, что конституирует еврей­скую идентичность, и вместо традиционной религиозной составляющей на­зывали «в качестве отличительной характеристики своей групповой иден­тичности высокую степень интеллектуализма, космополитизма и сильную ориентацию на результат» (с. 204). Хотя внешние наблюдатели (западные авторы) приписывали им несколько иной набор качеств, и те и другие все же представляли советское еврейство как единое сообщество, «базирующееся на монолитной модели или идеальном типе», с «отчетливой групповой иден­тичностью, основанной на общей истории и судьбе» (там же). И лишь пере­селение десятков тысяч советских евреев в Израиль и Северную Америку в 1970-х гг. поколебало эти представления.

Израильтяне и американские евреи были поначалу озадачены, а затем воз­мущены тем, что советские евреи были больше озабочены налаживанием быта, чем воссоединением с еврейским народом. Американские активисты, ратовавшие за свободу советского еврейства, удивлялись, почему те вдруг предпочли приехать к ним, а не в Израиль; им казалось, что к ним попросту едут «не совсем евреи». Сами бывшие советские евреи тоже сталкивались со «странностями», испытывавшими на прочность их представления о ев­рейской идентичности. В новой стране их встретили евреи — таксисты, па­рикмахеры и наркоторговцы, а не только инженеры, музыканты, врачи и журналисты. Не все окружающие евреи были общих с ними политических взглядов, а некоторые были недовольны их приездом. Процесс фрагментирования еврейской идентичности усилился переменами внутри иммигрант­ских группировок. Например, не всем удавалось успешно реализоваться на рынке труда, а этическое требование делиться с другим в данном случае не срабатывало.

Марковиц отмечает, что на обоих континентах бывшие советские евреи чувствовали необходимость поддерживать связь с товарищами по эмиграции: им были нужны русский язык, русская кухня, а главное — уверенность, что их старая жизнь, так же как и новая, имела смысл. Они обратили внимание на то, что раньше было самоочевидным: что они не только евреи, но и русские, хотя «официально» не имели в СССР такой идентичности. Что же касается трех миллионов евреев, оставшихся в 1990-е гг. в России, то они утратили «советско-еврейскую» идентичность.

Согласно выводу Марковиц, лишенные как религиозного, языкового и гео­графического «общих знаменателей», так и веры в ту или иную политическую систему, но зато имеющие своими приоритетами знание и профессию, евреи в конце XX в. — это современные люди в сущностном смысле этого слова. Осмысляющие свою еврейскость, сознающие свою русскость и в то же время ставшие израильтянами или американцами, евреи образовали «транснацио­нальное сообщество» (с. 207). «Это сообщество, воображаемое <...>, непред­намеренное и, очевидно, не имеющее определенной территории, покоится на социальной основе родственных и дружеских связей, преодолевающих рас­стояние между континентами; на эмоциональной основе общего понимания того, что такое быть евреем в СССР; на позитивной оценке русской высокой культуры и русского языка; на ориентации на интеллектуализм и профессио­нализм и на необходимости приспособить эти ценности, убеждения и жизнен­ные установки к новой, постсоветской реальности. С учетом недавно возрос­ших возможностей международного обмена информацией (по телефону и электронной почте) и транснациональных путешествий теоретическая идея такого всемирного сообщества реализуется на практике» (с. 207—208).

В отличие от статьи Марковиц, лишь в небольшой степени основанной на интервью, работа Уэсли Чапина «Турецкая диаспора в Германии» (1996. № 2) — это кейс-стади с большим количеством статистических данных, опи­сывающих усиление иммиграции турок в Германию. В статье показано, что турецкая диаспора неоднородна: она состоит, во-первых, из гастарбайтеров (их большинство) и беженцев, а во-вторых — из нескольких этнических групп (этнических турок среди турецких иммигрантов всего лишь две трети). Тем не менее, отмечает Чапин, это все же одна диаспора со своей идентич­ностью, обладающая общей памятью о родине и, как правило, не стремящаяся к ассимиляции (натурализации).

Идентичности другой крупной диаспоры посвящена статья Беннетты Жюль-Розетт «Дискурсы идентичности и диаспоральная эстетика в черном Париже: формирование сообщества и перевод культуры» (2000. № 1). Если в 1960 г. во Франции проживали лишь 18 тысяч африканцев, то, согласно переписи 1982 г., их было уже 127 322, а по переписи 1990 г. — 1 633 142 (с. 39). На протяжении этого времени диаспоральные сообщества афри­канцев во Франции вырабатывали различные определения коллективной идентичности; статья Жюль-Розетт посвящена роли интеллектуалов и ху­дожников — выходцев с африканского континента в «оформлении дискурсов идентичности и диаспорических социальных формаций» (там же). Под дискурсом групповой идентичности подразумеваются утверждение идеала, выражение коллективной репрезентации и интересов группы (позитивного переопределения маргинальной или подавляемой группы) и ее социально- политические притязания. Подобные дискурсы лежат в основе различных стратегий приспособления к новым условиям (внедрение, ассимиляция, интеграция).

Первый такой дискурс африканцев во Франции был связан с движением «негритюд» 1930—1940-х гг., возникновению которого во многом способство­вало знакомство черных студентов Сорбонны с «Историей африканских ци­вилизаций» Лео Фробениуса. Главными его идеологами были Эме Сезер, Леопольд Сенгор и Леон-Гонтран Дамас. Согласно концепции Жюль-Розетт, один дискурс сменяется другим, когда первый не приводит к желаемому со­циально-политическому результату или же когда исторические или поли­тические обстоятельства показывают его неадекватность реальности. Это смещение автор определяет как результат разрыва между означаемым и озна­чающим. Так, негритюд был проблематизирован к 1970-м гг., когда было по­ставлено под вопрос существование его фундаментального означающего — сущностной «негритянскости»; среди сыгравших в этом роль обстоятельств Жюль-Розетт называет постколониальную критику африканского полити­ческого и экономического кризиса, сам факт миграции африканцев на север, создание крупных постоянных диаспор в Лондоне, Париже и Брюсселе. Идеология «антинегритюда» может быть коротко определена как подчерки­вание «важности креолизации в усилении черной автономии» (с. 44). Здесь сыграли роль такие интеллектуалы, как министр культуры Бенина Станислас Адотеви, гаитянский поэт Рене Депестр и др. Третий дискурс идентичнос­ти — «паризианизм» — утверждается в 1970-е гг., когда новое поколение африканских писателей решило вовсе порвать с темой негритюда. «Паризианизм» укоренен в разочарованности и углубленности в себя, ставших «отве­том на атмосферу постколониального обмана» (с. 46); его основные темы — отчужденность, изгнание и безумие. Одно из главных имен здесь — Поль Дакейо, камерунский поэт, в 1980-х гг. основавший два издательства, кото­рые публиковали новую африканскую литературу, и таким образом способ­ствовавший возникновению транснационального африканского интеллекту­ального сообщества, подготовив почву для четвертого дискурса, который Жюль-Розетт называет постколониальным универсализмом. Один из его идеологов — ивуарский поэт Жан-Батист Тьемеле, который уже говорит об идентичности как о воображаемом конструкте.

Со сказанным в статье Жюль-Розетт созвучны размышления Тололяна о религиозных, филантропических, политических и других «элитах и инсти­тутах армянской транснации» в одноименной статье, опубликованной в том же выпуске «Диаспоры». Согласно Тололяну, «организованные, институцио­нально установленные и поддерживаемые связи в сочетании с материаль­ным и культурным обменом между диаспоральными сообществами и между диаспорой и родиной являются ключевыми компонентами "диаспоральной" социальной формации в строгом смысле этого слова, а не в смысле только этнической группы» (с. 108). Автор прослеживает историческое развитие ар­мянских «диаспоральных общинных элит и институтов», например куль­турных, продуцирующих все новые формы идентичности, и показывает пе­реход диаспоры от «изгнаннического национализма» — то есть понимания диаспоры как нации в изгнании, ждущей возвращения на родину, — к «диа- споральному транснационализму», хотя и без отмены понятия «нация», со­храняющего значение в армянской диаспоральной публичной сфере. «Се­годня, — пишет он, — диаспоральные элиты начали видеть в совокупности диаспоральных сообществ устойчивую армянскую транснацию» (с. 115). В качестве примера транснациональной организации приводится Армянская апостольская церковь.

К теме еврейской идентичности обращается и израильский политолог Йосси Шаин в статье «Американские евреи и конструирование израильской еврейской идентичности» (2000. № 2), посвященной противостоянию свет­ских и религиозных евреев в Израиле, в котором приняли участие и аме­риканские евреи. Как пишет Шаин об их реформаторской и консерватив­ной «деноминациях», «нахождение в авангарде сражения против господст­ва ультраортодоксов в Израиле воспринимается этими движениями как утверждение их собственной значимости в Соединенных Штатах» (с. 164). Шаин прослеживает «эволюцию еврейско-американско-израильских от­ношений с точки зрения конфликтующих еврейских идентичностей», а точнее — влияние изменений в «еврейско-американской идентичности» на «израильско-диаспоральные отношения» (с. 165): интеграцию евреев в аме­риканское общество в конце 1940-х — начале 1960-х гг., «израилизацию», или «сионизацию», еврейско-американской идентичности с середины 1960-х гг., «консолидацию отношений между Израилем и американскими евреями» с начала 1980-х гг. и, наконец, трансформацию обоих сообществ и отношений между ними с начала 1990-х гг. под влиянием распространения демокра­тических ценностей и идей плюрализма, средневосточных мирных перегово­ров и т.д. Шаин делает вывод о «проникновении в традиционалистский из­раильский иудаизм либерального американского иудаизма как другого, среднего пути между агрессивной ультраортодоксией и безоговорочным секуляризмом» (с. 194).

Еще одна статья на обсуждаемую тему — «Одно лицо, много масок: един­ственность и множественность китайской идентичности» Тона Чикьона и Чана Квокбуна (2001. № 3). Авторы анализируют материалы бесед с живу­щими в Сингапуре китайцами, которые были проведены на рубеже 1980— 1990-х гг. «Китайскость» определялась информантами через кровное род­ство, выражающееся в фенотипических признаках и фамилии, тогда как другие маркеры этнической идентификации: язык, религия, образование — утратили для них «гомогенизирующее влияние» (с. 371). Таким образом, в этнической идентификации сингапурские китайцы полагаются на «инди­видуальное», а не «общинное» (в терминологии авторов). Те из них, кто по­лучил образование на английском языке, определяют получивших образо­вание на китайском как ультраконсервативных и старомодных, а вторые определяют первых как либеральных и сексуально распущенных «полу­китайцев», не знающих, что такое китайская культура, и называют их между собой «бананами» (то есть желтыми снаружи, белыми внутри) (с. 378—379). Все это, наряду с разрывом поколений, младшее из которых зачастую не бы­вало в Китае, привело к «фрагментированию китайской этничности» (с. 384).

В упомянутом выше спецвыпуске 2002 г. о диаспоре как дискурсе — «изобретении, конструировании и презентации себя» — изобретению и пе­реизобретению традиции посвящена статья Маргарет Саркисян «Играя (в) португальское: конструирование идентичности в сообществе португаль­цев в Малайзии» (2002. № 2). Саркисян убедительно показывает, что музыка, танец и используемые в представлениях костюмы суть один из способов (на­ряду с языком и религиозной верой) саморепрезентации членов сообщества в качестве португальцев. Здесь же назовем еще один, недавний спецвыпуск «Диаспоры», составленный из материалов прошедшей в 2012 г. в Оксфорд­ском университете конференции «Острова и идентичности: креолизация и диаспора в сравнительной перспективе» (2008 [фактически — 2013]. № 1). Креолизация трактуется в нем как не сводимая к Карибам, а характерная для островных пространств вообще «идентичностная траектория», сопоставимая с диаспоральной и отличная от нее («там и тогда» — в диаспоре, «здесь и сей­час» — в креолизации). Географически материал статей охватывает Маскаренские острова, острова Зеленого мыса и Гаити; наиболее теоретичная из них — «Понятие креолизации: попытка теоретического прояснения»Кристины Шиваллон.

Одна из первых статей о диаспоральной идентичности, появившихся в «Диа­споре», — «Индия онлайн: электронные доски объявлений и конструирова­ние диаспорической индийской идентичности» Амита Рэя (1995. № 1). Это одновременно и первая публикация журнала, в которой диаспоральная проб­лематика рассматривается в контексте новейших цифровых средств комму­никации, а именно — популярной в конце 1980-х — начале 1990-х гг. системы (точнее, ряда систем) обмена сообщениями и файлами, прообраза современ­ных интернет-чатов, а также электронной почты и файлообменных сетей. В этой статье анализировались сообщения, содержащие пропаганду индий­ского национализма, а значит, конструирующие и репрезентирующие индий­скую идентичность. К ней примыкает работа Винная Лаля «Политика истории в Интернете: кибердиаспорический индуизм и североамериканская диаспора индусов» (1999. № 2). Лаль пишет о воинственности «кибердиаспорического» индуса и создаваемых им «ревизионистских версиях индийской ис­тории»: стремлении отождествить индуизм с хиндутвой, утверждении, что технология RSS, регистрирующая обновления на вебсайтах, является реали­зацией идей Вивекананды и т.д. (с. 152 и далее). Той же темы касаются более поздние статьи: «Интернет, место и публичная сфера в диаспоральных со­обществах»Энджел Адамс Пархам (2005 [фактически — 2009]. № 2/3), в ко­торой говорится об использовании онлайн-пространств гаитянской диаспо­рой, и «"Ватсапы" в Сети: роль информационных и коммуникационных технологий в формировании транснациональной эфиопской диаспоры» Нэнси Хафкин (2006 [фактически — 2011]. № 2/3). Обе они посвящены не вир­туальным сообществам, а тому, как то или иное реальное сообщество исполь­зует виртуальную среду. А в статьеМартина Зёкефельда «Алевизм онлайн: переосмысление сообщества в виртуальном пространстве» (2002. № 1) об­суждается и понятие «виртуальное сообщество» — различаются «культурные», то есть просто представленные в кибепространстве, и «социальные» сообщества, то есть поддерживаемые посредством активного взаимодействия в этом пространстве (с. 108).

Внимание «Диаспоры» к этой теме, во-первых, полностью отвечает одной из главных задач журнала: проследить, как переопределяются некогда строго расчерченные границы нации-государства в новой, транснациональной куль­туре, а во-вторых, свидетельствует в пользу его актуальности: триада «диа­спора — медиа — идентичность» веьма популярна, список литературы на эту тему обширен[12], и это закономерно: значение медиа для диаспор и, значит, для диаспороведения едва ли возможно переоценить.

Глобализация последних десятилетий — это новые возможности не только для активного передвижения людей (мобильности), но и для быстрого рас­пространения информации. И, пожалуй, второе даже больше, чем первое, влияет на жизнь вне родины и на традиционное представление об этой жизни. Иными словами, появление Интернета, глобального телевидения и мобильной связи должно было не просто существенно повлиять на диаспоры, но даже поставить под вопрос само их существование. В 2005 г. вышла книга Карин Авив и Давида Шнеера «Новые евреи: конец еврейской диаспоры»[13], где было показано, что для нового поколения евреев Израиль больше не яв­ляется «землей обетованной» и что они чувствуют себя дома там, где живут, будь то одна часть света или другая (ср. изложенные выше наблюдения Марковиц над новейшей еврейской идентичностью из № 2 «Диаспоры» за 1995 г.). Под концом диаспоры в данном случае подразумевается конец идеи изгнания (сами израильтяне сегодня, упоминая евреев, проживающих за ру­бежом, говорят уже не про «галут» — «изгнание», а про «тфуцот» — «рассея­ние»), но это выражение можно употребить и в расширительном смысле. Со­временные глобальные медиа — наряду с возможностью быстро и часто путешествовать — позволяют чувствовать себя как дома где бы то ни было, и соответствующие критерии диаспоральности, названные Сафраном в № 1 «Диаспоры» за 1991 г., едва ли не теряют значение, а сам термин «диаспора» — продуктивность.

[1] См. об этом: Diaspora and Transnationalism: Concepts, Theo­ries and Methods / Eds. R. Baubock, T. Faist. Amsterdam: Amsterdam Unuversity Press, 2010. P. 7.

[2] Адрес официального сайта журнала — http://www.utpjournals.com/diaspora.

[3] См.: http://diasporastudies.in/.

[4] См.: Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышле­ния об истоках и распространении национализма [ 1983] / Пер. с англ. В. Николаева. М.: КАНОН-пресс-Ц; Кучково поле, 2001.

[5] Clifford J. Diasporas // Cultural Anthropology. 1994. № 9. P.311.

[6] Ibid. P. 322.

[7] Dufoix S. Les Diasporas. P.: Presses Universitaires de France, 2003.

[8] Mishra V. The Literature of the Indian Diaspora: Theorizing the Diasporic Imaginary. L.: Routledge, 2007.

[9] Авторы ссылаются здесь на «Воображаемые сообщества» Андерсона и известный сборник «Изобретение традиции» (The Invention of Tradition / Eds. E. Hobsbawm, T. Ranger. Cambridge (UK): Cambridge University Press, 1983), а также на статью: Rapport N, Dawson A. Home and Move­ment: A Polemic // Migrants of Identity: Perceptions of Home in a World of Movement / Eds. N. Rapport, A. Dawson. Oxford: Berg, 1998. P. 19—38.

[10] Leonard K.I. Making Ethnic Choices: California's Punjabi Mexican Americans. Philadelphia: Temple University Press, 1992.

[11] К числу других статей относятся «Диаспора с отличием: этническая идентичность еврейских и грузинских подрост­ков в Российской Федерации» той же Марковиц (1997. № 3), «Возвращение на тоталитарную родину: неопределен­ная инаковость русских репатриантов из Китая в СССР» Лори Манчестер (2007 [фактически — 2013]. № 3), а также «Декосмополитизация русской диаспоры» Дэвида Лэй- тина, где говорится о выборе диаспоральным сообществом того или иного аспекта идентичности в качестве главного и о том, как — не почему, а именно как — русские евреи на Брайтон-Бич консолидировались по религиозному прин­ципу (2004. № 1; русский перевод см. в этом тематическом номере «НЛО»).

[12] Так, роль потребления медиа и «апроприации коммуни­кационных технологий» в процессе конструирования диа- споральной идентичности в повседневной жизни рассмат­ривается на материале этнографических исследований в Лондоне и Нью-Йорке в кн.: Gergiou M. Diaspora, Identity and the Media: Diasporic Transnationalism and Mediated Spacialities. Cresskill: Hampton Press, 2006. См. также: Brinkerhoff J.M. Digital Diasporas: Identity and Transnatio­nal Engagement. N.Y.: Cambridge University Press, 2009; Alonso A., Oiarzabal P.J. Diasporas in the New Media Age: Identity, Politics, and Community. Reno: University of Ne­vada Press, 2010, и др.

[13] Aviv C.S., Shneer D. New Jews: The End of the Jewish Dias­pora. N.Y.: New York University Press, 2005.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Интервью с Хачиком Тололяном

(пер. с англ. А. Зубова и А. Логутова)

«НЛО»: Как бы вы могли вкратце обрисовать современное состояние диаспоральных исследований?

ХАЧИК ТОЛОЛЯН: Это поле исследований представляется достаточно интересным и активным, но в то же время неоднородным. Во-первых, эта категория сама по себе весьма инклюзивна и сейчас включает в себя ряд конфликтующих рабочих определений, что отличает современную ситуацию от ситуации, скажем, 1990 года, когда только лишь еврейские, армянские и греческие диаспоры опознавались как таковые. Во-вторых, в diaspora studies оказываются вовлеченными многие другие научные дисциплины: от антропологии, социологии и политологии до исследований в области постколониальной литературы, религиоведения, социально-экономической географии и т.д. В-третьих, это поле поистине интернационально. Журнал «Diaspora: A Journal of Transnational Studies», который я издаю, является типичным в этом отношении, так как в нем печатаются статьи авторов из Англии и США, Малайзии и Южной Африки, Индии и Франции и т.д. Каждый из авторов по-своему использует те же понятийные категории и привносит что- то новое в методологию.

«НЛО»: У стороннего наблюдателя, оценивающего ситуацию из российского контекста, складывается впечатление, будто концептуальное поле diaspora studies как таковое уже сложилось, но понятийный аппарат для его осмысления еще находится на стадии становления, внутренние границы между различными аспектами изучения диаспор до сих пор не определены. Насколько верно такое впечатление или, наоборот, оно не соответствует истине?

Х.Т.: И да, и нет. Да — в том смысле, что в diaspora studies нет одного авторитетного лица, которое диктовало бы, что такое diaspora studies, как следует определять эту дисциплину и как ее изучать. Ученые постигают традиции своей дисциплины в своей стране, они изучают подходы, появляющиеся в других странах и других дисциплинах, затем пишут сами и учат других. Если их работа принимается, то сперва она расширяет все поле исследований, а затем с течением времени те или иные подходы принимаются другими последователями дисциплины и становятся доминирующими. Но здесь нет полного согласия, и ни у кого нет достаточного авторитета, чтобы насильно утвердить его. В каком-то смысле взгляды, убеждающие большее количество ученых, побеждают.

К примеру, многие влиятельные ученые верят, что для диаспоры необходимо сохранять ориентацию на покинутую в свое время родину. Этого мнения придерживаются многие диаспоральные группы. Сионисты, например, подтверждают, что стремятся к тому, чтобы как можно большее число евреев вернулось в Израиль, но ведь к тому же стремятся и Государственный департамент США, и представители Всемирного банка, поскольку они бы хотели, чтобы диаспоры, появившиеся на Западе и ведущие происхождение из экономически малоразвитых стран, инвестировали в свои родные страны и способствовали их развитию. Эти представления обладают как концептуальными, так и политическими компонентами. Напротив, ряд других ученых полагает, что диаспоры должны обладать только двумя качествами: дисперсией и стремлением поддержать единую идентичность, т.е. сопротивление ассимиляции. В таком случае романи, или цыгане, которые не помнят родину и не заинтересованы в возвращении в родную северо-западную Индию, которую они оставили около 800 года н.э., составляют диаспору во втором смысле, а согласно первому определению — нет.

Более того, существуют категории, которые ученые принимают в теории, но на которых никто не фокусируется на практике. Диаспора, изучаемая с точки зрения количества денег, которые транснациональные эмигранты посылают домой («римесса»), и та же диаспора, рассмотренная с позиции обмена культурной продукцией, к примеру музыкой, циркулирующей между метрополией и различными диаспоральными сообществами, в результате может показаться двумя разными диаспорами. В том случае, если ученый не концентрируется на транснациональном, кросскультурном обмене, но, напротив, изучает функционирование институций диаспоры, таких как школы, места религиозного почитания и политические органы, то та же диаспора вновь будет выглядеть иначе. В теории, эти и другие подходы должны быть синтезированы, что в итоге позволило бы увидеть полную картину той или иной диаспоры, но на практике это малодостижимо.

«НЛО»: Насколько сильно — или, наоборот, слабо — понимание диаспоры в современных теориях отличается от традиционного представления? Я имею в виду такие определения, как предложенное в английском разделе «Вики- педии»: «Диаспора — это рассеянное население с общим происхождением на небольшой географической территории. Диаспора также может означать миграцию населения с исторической родины».

Х.Т.: Трудно сказать, поскольку даже традиционные определения могут отличаться друг от друга. Рассмотрим несколько наиболее существенных пунктов, ставших объектами споров в ранних определениях понятия. Во-первых, это причины миграции с родины: еврейские и американские мыслители делают акцент на насильственной высылке как причине возникновения диаспоры. Но это далеко не единственная причина. Первая волна евреев, несомненно, была сослана в Вавилонское изгнание силой, но в Египте к тому моменту уже существовали еврейские общины, и уже после окончания Вавилонского изгнания многие евреи «добровольно» продолжали эмигрировать по экономическим причинам. Первая волна дисперсии армян была спровоцирована жестокой политикой тюркских правителей Сельджукидов, однако причинами последующих волн эмиграции были уже экономическая бедность и поиск более благоприятных возможностей в жизни. Рассмотрим и другой пункт, особенно ценный для ряда еврейских ученых: цель любой диаспоры — возвращение в метрополию. В то же время большинство людей — представителей одной диаспоры, раз обосновавшись в новой стране, предпочитают там и остаться. Так, в настоящее время многие евреи возвращаются в Израиль, многие, наоборот, уезжают, но многие же продолжают оставаться на своих местах, в Англии или Бразилии. Такие разные типы поведения характеризуют большие, наиболее развитые диаспоры.

Мне кажется, такое усложнение частично связано с тем, как по-разному можно понимать «принудительную высылку». Миграция киргизских и армянских рабочих в Россию с 1991 года связана не с тем, что они подвергались преследованию на родине, а, в первую очередь, с отсутствием там рабочих мест или с заработной платой ниже прожиточного минимума. Можно ли описать эту ситуацию как экономическое насилие? Является ли диаспора, возникшая в результате экономической нищеты, в той же степени диаспорой, как и та, которую составляют пережившие резню или геноцид? Очевидно, эти две диаспоры во многом отличаются: к примеру, механизмы коллективной памяти диаспоры, скрепляющей ее в единое сообщество, в обоих случаях функционируют по-разному. В то же время обе они представляют собой сообщества рассеянных по миру людей, сохраняющих транснациональные связи и общее желание сопротивляться ассимиляции и сохранять собственную идентичность. Моя позиция и позиция многих моих коллег состоит в том, что все это примеры диаспор, однако они не поддаются единой концептуализации.

«НЛО»: Обычно считается, что диаспоральное сообщество — это сообщество с твердой и последовательной установкой на закрытость, но насколько закрытыми можно считать реальные диаспоры? Можно ли приблизительно выстроить какую-либо «градацию» этой закрытости? Насколько вообще диа- споральное сообщество закрыто или открыто для соседних культур и этносов?

Х.Т.: Опять же, ответ зависит от места и времени. Раньше было проще сохранять закрытость диаспоральных сообществ, когда доминировали такие факторы, как религиозная самоидентификация, этнические и расовые предрассудки, затрудненная и ограниченная мобильность, сокращенный уровень коммуникации, закрытое хозяйствование с определенными экономическими нишами только для представителей диаспор, недоступность высшего образования, необязательность несения военной службы для всех. При таких условиях, которые до недавнего времени были превалирующими для всего мира, лидерам диаспоральных сообществ было проще разрабатывать стратегии убеждения своих членов в необходимости сохранения и поддержания границ сообщества закрытыми, а также успешно добиваться определенной модели поведения — запрета на междиаспоральные браки, ограниченных и формализованных контактов между членами диаспоры и представителями сообщества принимающей страны и полного отсутствия ассимиляции. Однако и в этой ситуации многое зависело от поведения именно принимающей стороны: если общество оказывается нетерпимым, то оно не позволяет интеграцию меньшинств, включающих и диаспоральные меньшинства, она для него оказывается нежелательной. Ни одно общество Европы, кажется, не пожелало интегрировать цыган; американское общество было более открыто интеграции поляков и евреев, чем афроамериканцев. Некоторые общества и страны практиковали религиозные преследования и попытки обращения в определенную веру — к примеру, в Византии армяне массово принимали православие, с одной стороны, из-за давления правительства, с другой — стремясь использовать карьерные возможности, открытые для обращенных в православие.

Сегодня правительства многих стран меньше демонстрируют националистическое и пуританское отношение к сообществам и, наоборот, более открыты для культурной гибридизации, не практикуют жесткого и принудительного приобщения к социальным, культурным и экономическим нормам. Они все чаще позволяют социальное, культурное и экономическое самоопределение, возможности и способы интеграции в сообщество принимающей страны и получения гражданства. (Я знаю, что до сих пор существует ряд государств, где подобное отношение не в ходу, однако в глобализированных странах это доминирующая линия поведения.) Мы наблюдали примеры такого прогрессивного движения в сообществах, ориентированных на открытость и инклюзивность, что ведет к облегченному контакту с обычаями другой культуры, как это происходит сейчас в Америке. На настоящий момент подавляющее большинство японо-американских браков совершаются за пределами одной группы. Это заметное изменение по сравнению с ситуацией 1970-х годов. Значительный процент браков евреев и армян в Америке заключается не с членами их диаспоральных групп. Снижение роли религии, распространение университетского образования, телевидение, музыка и Интернет — все это способствует становлению единой глобальной молодежной культуры, более сильной, чем культура диаспоры. Однако это движение может быть замедлено или даже обращено вспять при изменении поведения принимающей стороны. Может казаться, что история неумолимо движется в одном направлении, но затем она внезапно меняет курс.

«НЛО»: Какова реальная или воображаемая связь диаспоры с метрополией? Каково взаимоотношение культур диаспоры и метрополии? Х.Т.: На этот вопрос не может быть единого ответа ни с точки зрения исторической перспективы, ни в настоящем. Древнейшая и в каком-то смысле показательная диаспора — еврейская — не могла иметь контактов с метрополией, поскольку в 66—134 годах н.э. войны с Римской империей привели не только к разрушению священного города Иерусалима, но и буквально к разорению всей страны. В течение нескольких веков продолжали существовать маленькие религиозные сообщества, и они же создали первый Иерусалимский Талмуд. Однако уже к 500 году н.э. первенство получили вавилонские евреи и их Талмуд. С трудом верится, что между 500 и 1880 годами н.э. в Палестине / Израиле могло быть больше 3—4 тысяч евреев одновременно. Схожим образом, африканские рабы в США не имели возможности устанавливать контакты с родиной, однако диаспора имела четкие границы, так как американское правительство препятствовало ассимиляции, а такие факторы, как жестокость извне и создание внутри сообщества сильной религиозной, устной и музыкальной культуры, унаследованной потомками рабов, помогли становлению особой идентичности. Другие диаспоры, к примеру армяне, никогда не теряли контакта с метрополией, однако количество и качество контактов могли сильно различаться.

Отчасти отличительной чертой диаспор в ситуации после 1960-х годов является легкость, с которой можно путешествовать на родину, и постоянная циркуляция видео-, телефонных и электронных сообщений между странами. Даже в тех случаях, когда метрополия располагается далеко, как, к примеру, Индия от Америки, большое количество состоятельных индусов ежегодно посещают родину. Для сравнения вспомним, что в 1910 году письмо из Чикаго в Одессу могло идти около трех недель, и столько же обратно. В год таких контактов могло совершаться не более семи-восьми. Сейчас я знаю мигрантов, которые ежедневно общаются со своими семьями, живущими на расстоянии семи тысяч километров. Они могут пересылать деньги, подарки, видео и «селфи». Сейчас упрощение контактов с родиной продолжает усиливаться.

Разумеется, формы культурных и других видов взаимодействий имеют куда более комплексный характер. Связи с литературной традицией метрополии исчезают быстро, поскольку многие мигранты либо малообразованны, либо слишком заняты зарабатыванием денег, либо утрачивают язык метрополии за одно поколение. Если правительство принимающей страны практикует политику подавления, то возможности контакта еще более усложняются. При экономическом подавлении контакты полностью прекращаются. Между 1979 и 1989 годами, после того как Дэн Сяопин открыл экономику Китая, 85% всех иностранных инвестиций в Китай поступило от китайцев из Южной Азии. Последние повели себя стремительно и эффективно, как только для них стало очевидно, что они могут свободно инвестировать средства в свою страну и получать от этого выгоду.

«НЛО»: С позиции живущих в диаспоре людей, она выступает как депозитарий культурных кодов, идеологем и ценностей, которые были присущи метрополии и теперь должны быть сохранены. Насколько это правдиво с точки зрения внешнего наблюдателя-антрополога?

Х.Т.: И да, и нет. Распространенная проблема состоит в том, что открытые диаспоры, т.е. те, которые не загоняются в гетто, стремительно теряют многие из этих кодов и ценностей. В то же время многие меньшие фракции, наоборот, придерживаются их. О диаспоральных социальных формациях (таких, как в национальных сообществах) лучше думать как о массе населения, занятой работой или отдыхом и вовлеченной в прочие рутинные практики, маркирующие ее идентичность. Однако всегда существует маленькая группа людей, более преданных и активных, посвятивших себя общей идее. Они и составляют ядро сообщества, работающее на сохранение угасающих традиций, некоторые из которых время от времени могут возрождаться.

В качестве иллюстрации приведу пример. Некоторое время назад израильское правительство решило документировать все еврейские танцы в каждой диаспоре, начиная с исполняемых в Йемене и Марокко и заканчивая теми, что существовали в Восточной Европе до становления Израиля. Обнаружилось, что никто в Израиле не имел ни малейшего представления, как исполнять определенные танцы, скажем, из Восточной Польши, хотя название танца в памяти диаспоры продолжало жить. В то же время проживающие в Бруклине хасиды до сих пор сохраняют традицию исполнения этого танца. Этот пример показывает возможность сохранения старых традиций в диаспоре и говорит о важности того факта, что сообщества метрополий могут меняться очень быстро. И в процессе изменений эти сообщества, будучи уверенными в своей идентичности, уходящей корнями в их родину, отбрасывают старые традиции с большей легкостью, нежели более мелкие диаспоральные группы. Но в целом следует сказать, что в диаспорах традиции исчезают стремительно.

Важно отметить, что это не всегда является следствием ассимиляции. Те диаспоры, которые придерживаются старых культурных практик, определяющих их идентичность, продолжают существовать. Однако когда эти практики исчезают, сообщество просто-напросто изобретает новые с целью поддержания определения себя как особой диаспоральной группы, отличной от окружающего общества принимающей страны. Механизм выживания диаспоры — непрерывное производство маркеров различия. В конце концов они оказываются отличающимися не только от принимающей страны, но и от культуры предков их родной метрополии. Такая двунаправленная дифференциация является основной особенностью диаспор. Конечно, связь с утраченными традициями может быть более или менее выраженной. Так, в 1970-е годы в молодежных клубах Лондона группа молодых пенджабцев, иммигрантов из Индии, вдохновившись древним земледельческим танцем из их родного региона и усовершенствовав его танцевальными стилями черных иммигрантов с Карибских островов, изобрели танец «бхангра». Этот танец, будучи продуктом этой диаспоры, также получил широкое распространение и популярность в среде молодежи в Индии. В настоящее время дифференциация нередко становится следствием транснациональной циркуляции практик и смыслов.

«НЛО»: Каким образом сообщество, в основе которого уже не лежат привычные категории территории / гражданства / национальной идентичности, выстраивает свою культурную идентичность и какие компенсаторные механизмы оказываются вовлечены в это производство идентичности?

Х.Т.: Для начала к этим трем категориям я бы хотел добавить еще две: экономическую и религиозную идентичность. Не думаю, что здесь стоит распространяться о религиозной идентичности. Эта категория говорит сама за себя. Но позвольте мне подробнее остановиться на экономической идентичности. Единственное, в чем полностью соглашаются и убежденные марксисты, и «махровые» капиталисты, — это то, что экономика является базовой категорией человеческой жизни. Сегодня под воздействием глобализации народы, живущие на своей территории как граждане своего национального, независимого государства, говорящие на родном языке, обнаруживают, что условия их жизни изменились кардинально из-за того, что экономика больше не является национальной. По определению, это всегда было верно для диаспор — они всегда живут в «чьей-то еще» (народной или государственной) экономической среде. Диаспоры изначально занимают определенную экономическую нишу. Существует старый термин — «меньшинство комиссионеров», описывающий преимущественно евреев, армян, китайцев и диаспоры индийцев в Британской Восточной Африке. Эти диаспоральные меньшинства выработали не только свои собственные коммерческие практики, но и коллективную идентичность в экономической нише в качестве посредников между превалирующим земледельческим населением и полуфеодальной аристократией. Евреи и армяне в Польше между 1340 и 1650 годами были ювелирами, ростовщиками, искусными ремесленниками, но не крестьянами. Китайцы играли схожую роль в Индонезии и Таиланде, однако этот пример немного сложнее, так как в некоторых случаях они также выступали и в роли «рабочих-кули» (наемных землепашцев). Путешествуя по Европе и Северной Америке, нельзя не заметить, что менялы, владельцы газетных киосков, заправочных станций и мотелей и мелкие лавочники в большинстве случаев — индийцы. Все эти нишевые экономики позволяют определить культурную ориентацию и идентичность диаспоральной мелкой буржуазии, тем не менее обладающей сильными транснациональными связями.

Уместным будет добавить, что вопрос об «идентичности» сам по себе крайне сложный и практически нерешаемый. Два уважаемых американских исследователя, Роджерс Брубейкер и Фредерик Купер, в длинной статье «За гранью идентичности» пишут, что хотя мы и используем термин «идентичность», но по-настоящему в нем не нуждаемся, а его использование часто приводит к путанице. В рамках академического дискурса, утверждают авторы, исследование, проводимое через призму понятия «идентичность», может стать более продуктивным, если использовать комбинацию других, менее абстрактных терминов. Насколько я могу судить, хотя и не существует общепринятой и наглядной теории идентичности, многие из нас тем не менее продолжают до сих пор использовать термины «идентичность» и «культурная идентичность» в повседневном общении, в академических дебатах и научных исследованиях. Очевидно, если и существуют русская или американская коллективные идентичности, которые продолжали бы работать на протяжении длительного времени, то в таком случае нам необходим анализ того, как общество и культура, работающие через семью и институциональные структуры, воспроизводят эту идентичность внутри индивидуумов, обеспечивая ею каждого новорожденного внутри сообщества. Сейчас у нас накопилось много наблюдений и идей, но никакой адекватной общей теории. Конечно, мы знаем, что родительские институциональные практики имеют значение. Но в то же время мы не можем объяснить, почему, когда в диаспоре в одной семье рождаются два сына, скажем, с разницей в два года, один из них наследует диаспоральную идентичность, а второй — наоборот, максимально отдаляется от «породившего» его сообщества. И в этом нет ничего удивительного, ведь точно так же мы не можем ответить на вопрос, почему, в то время как один из двух братьев, выросших в одной семье, становится трудолюбивым и порядочным человеком, другой превращается в грабителя-наркомана. Вопрос, что является решающим фактором в становлении человеческой личности — биология, семья, более крупная родовая группа или сообщество, — большая загадка для ученых, чем они готовы признать. И эта загадка тесно связана с вопросом о диаспоральной идентичности.

«НЛО»: Существует конструктивистское представление, что диаспора, как инация, — это конструкт, «воображаемое сообщество». Насколько это представление можно считать работающим? Является ли диаспора сообществом, сконструированным только изнутри, или окружающий контекст тоже ее конструирует? И если да, то как?

Х.Т.: Когда Бенедикт Андерсон ввел представление о том, что нации — это непременно воображаемые сообщества, он имел в виду то, что — в отличие, например, от жителей деревни — члены нации не вовлечены в повседневное личное взаимодействие друг с другом и не связаны интересами и целями, возникающими в подобном взаимодействии. Будучи специалистом по Индонезии, Андерсон хотел обратить внимание читателя на то, что, к примеру, жители северо-западной Суматры, отделенные, скажем, от острова Малуку тремя тысячами километров океана, восприняли новую общую индонезийскую идентичность, научившись воображать себя частью обширного, но закрытого сообщества. Им это удалось во многом благодаря технологическим инновациям XIX века, и в особенности — развитию печати.

В андерсоновском смысле диаспоры всегда и неизбежно «воображаемы». Чтобы дать им адекватное описание, нужно отметить существование локальныхдиаспоральных сообществ, связанных друг с другом различными способами. Во-первых, это интранациональные связи, существующие, к примеру, между армянскими общинами Парижа, Марселя и Лиона или — насколько я могу предполагать — Санкт-Петербурга, Москвы, Ростова-на-Дону и Краснодара. Во-вторых, они вступают в транснациональные, преодолевающие государственные границы, связи с другими локальными сообществами. Например, армяне Москвы могут поддерживать контакты с армянами Лос-Анджелеса, Парижа или Нью-Йорка. Разумеется, все эти сообщества не теряют связи с Арменией. Подобное сочетание локальных и транснациональных связей и обеспечивает существование абстракции, известной как глобальная армянская диаспора.

Диаспора представляет себя не в абстрактных терминах, а посредством различных форм интенсивного коммуникационного обмена, превышающего по силе любые формы печатной коммуникации, доступные в XIX столетии. Сегодня турки в Берлине, ереванские армяне в Лос-Анджелесе и ливанцы в Нью-Йорке могут благодаря спутниковому телевидению круглосуточно следить за новостями из метрополии; многие из них также пользуются компьютерами и мобильными телефонами для оперативного общения со своей родней. Кроме того, существуют институционализированные формы контактов, обеспечиваемые низкой стоимостью путешествий: священники, филантропы, политические активисты, ученые, интеллектуалы и люди творческих профессий постоянно перемещаются с места на место. В обмен вовлечены и идеи, и деньги. Значительная часть онлайн-общения происходит на английском или французском языке, так как китайцам в Сингапуре, Гавайях или Лондоне (так же как индийцам из Калькутты, Йоханнесбурга или Сан-Франциско, гаитянам из Майами, Монреаля или Парижа) легче удается спорить или соглашаться со своими онлайн-респондентами на этих языках. Исследователи диаспор нередко читают эту переписку и наблюдают новые интересные способы конструирования диаспоральной идентичности: в онлайн-общении черты местных диаспоральных сообществ играют меньшую роль, чем дискурс воображаемой глобальной диаспоры. Иногда это может привести к опасным последствиям: появлению глобальных форм национализма, не привязанного к национальному государству.

«НЛО»: Какую роль в жизни диаспор играют практики памяти? Каким образом передается эта память?

Х.Т.: Память — это, несомненно, один из ключевых связующих элементов, обеспечивающих единство диаспоры во времени и пространстве. Но обобщить этот очевидный факт нелегко. В каком-то смысле память в диаспоре работает так же, как и в метрополии. В диаспорах, как правило, празднуются все те исторически памятные события, что и в метрополии: для мексиканских общин США «Синко де майо» (5 мая) не менее важен, чем для жителей Мехико. Праздники местного значения также сохраняют свою значимость: население Маленькой Италии в Нью-Йорке отмечает день Святого Януария с тем же размахом, что и в Неаполе (как это верно изображено в «Крестном отце 2» Копполы). В маленьком городке Миддлтаун (50 тысяч жителей), где я живу, польский праздник Ченстоховской Черной Мадонны и сицилийский праздник Святого Себастьяна отмечаются этническими группами, нередко демонстрирующими диаспоральное поведение. (Этнические группы и диаспоры — разные явления; все диаспоры являются этническими группами, но не все этнические группы диаспоральны.)

Повторю еще раз, что особенно остро личное и коллективное сталкиваются именно в сфере памяти. Каким образом коллективные воспоминания становятся личными? В диаспорах, переживших акты принуждения и насилия, особенно устойчивы воспоминания о травматических событиях. Но каким образом я, сын армян, переживших геноцид в Османской империи, или дети евреев — жертв Холокоста (такие, как моя коллега и подруга Мариан Хирш) способны сохранять эту память? Ни я, ни она не переживали этих страшных событий. Как можно помнить то, что с тобой не происходило? Исследуя старые фотографии и тексты, профессор Хирш ввела новый термин «постпамять» (postmemory), обозначающий воспоминания, внушаемые при помощи семейных и прочих нарративов тем, кто, по определению, не может помнить самих событий.

Разумеется, уже во втором поколении потомков переживших катастрофу передача памяти становится довольно сложной и основывается на очень разнообразных приемах и практиках. К примеру, существуют так называемые «объекты наследия» (legacy objects) — не обязательно обладающие художественной ценностью ремесленные изделия, несущие в себе стиль или способ производства, характерный для метрополии до катастрофы: керамическая поделка, привезенная немецкой семьей из Венгрии в Миннесоту в 1848 году; лакированная шкатулка, привезенная из Китая около 1850 года; вышитый носовой платок, привезенный из армянского Мараша век назад; кулинария, местные песни и, конечно же, разнообразные типы повествований (истории, фотокарточки, письма, дневники и т.д.). Все это вносит вклад [в сохранение памяти]. Изучение форм культурной памяти стало сейчас особой научной субдисциплиной, основанной на работах ряда исследователей — от Мориса Хальбвакса до Яна Ассмана или Питера Бёрка, а также на мемуарных и художественных текстах. Музеи, временные выставки, учебники по истории для диаспоральных школ, споры вокруг устной истории, психоаналитические подходы к анализу травмы и бессознательного — все эти объекты, механизмы и практики формируют культурную и социальную память и способствуют образованию постпамяти у членов диаспоры.

«НЛО»: Каким образом изменение доступности текстовых, визуальных, аудиальных и т.д. медиатехнологий в диаспоре и метрополии отражается на конструировании и циркуляции идентичностей? Каким образом такие ключевые компоненты наций и диаспор, как коллективная память и общий язык, изменяются с появлением новых медиа?

Х.Т.: Переход к цифровым медиа изменил все — начиная от сексуальных практик и кончая преступностью в диаспорах. Влияние медиа на диаспоральные сообщества необходимо анализировать в терминах двух отдельных феноменов. Необходимо прояснить способы передачи информации и способы культурногопроизводства. В определенном смысле я уже касался этой темы: в настоящее время члены диаспоры могут с поразительной скоростью узнавать подробности о событиях в жизни метрополии, их семей, об экономических и политических изменениях в масштабах целой нации — и эта информация не подвергается фильтрации или контролю со стороны крупных организаций. К примеру, я подписан на ANN, армянскую новостную службу, которая генерирует подборку из всех онлайн-новостей, содержащих слова «Armenia» или «Armenian». В результате каждое утро я получаю 100—150 новостей на английском или французском языке самого разного объема и тематики: начиная от описания того, как армяне отмечали годовщину геноцида в Марселе, и кончая тем, как поживает футболист Генрих Мхитарян, играющий за немецкую «Боруссию». Кроме того, в моих руках оказываются десятки веб-ссылок на разного рода статьи и видео. В обычный день я трачу на просмотр этих сообщений не менее часа, иногда — больше. Разумеется, это делают далеко не все. По разным оценкам, около двух или трех тысяч армян занимаются чем-то подобным ежедневно. По выражению Габриеля Шеффера, их можно назвать «ядерными» членами диаспоры. Как говорилось выше, разные люди по-разному участвуют в поддержании существования диаспор, и главная роль в этом деле принадлежит целеустремленным, активным, легко мобилизующимся индивидам.

Участие в общении, в обмене идеями, изображениями и аудиовизуальными материалами очень важно. Со временем даже интеллектуалы старшего поколения, такие как я, привыкшие читать бумажные книги, овладевают цифровыми технологиями. Для наших молодых коллег цифровой мир стал естественной средой существования, в которой они живут, работают, развлекаются и принимают на себя разного рода обязательства. «Цифровое целеполагание» (digital commitments) активно исследуется учеными. Каким образом рассеянные по миру члены диаспоры, сидя за экраном компьютера, создают новые связи, затевают новые разговоры, конструируют новые диаспоральные дискурсы и практики, в которых не просто воспроизводится уже известная, доступная иными способами информация, но придумывается ипроизводится новая?

Немецкий антрополог Мартин Зёкефельд предпринял попытку показать то, каким образом социальные движения могут создаваться в Сети, на примере возрождения уникального (как в этническом, так и в религиозном смысле) сообщества алевитов в Турции, которое последовательно уничтожалось властями с 1923-го по 1980 год. Начиная с 1960-х годов некоторые алевиты начали в индивидуальном порядке переезжать в Германию, утратив практически все устные традиции и коллективные практики. Зёкефельд демонстрирует, как с конца 1980-х им удалось восстановить утраченные традиции и воссоздать свое сообщество при помощи использования цифровых технологий не только в политических, но и в культурных и религиозных целях.

В своем исследовании диаспорального киберпространства Виктория Бернал показала, как беженцы из Эритреи и другие мигранты, покинувшие свою родину в результате тридцатилетней войны за независимость Эфиопии (1961—1991), использовали новые медиа для консолидации публичного пространства диаспоры и политической мобилизации культурных центров. Пнина Вербнер, работавшая с пакистанским населением Англии, и Арджун Аппадураи, более известный теоретическими исследованиями, также подчеркивают важность цифровых технологий для развития публичного пространства диаспор. Разумеется, этот процесс имеет и негативные стороны. Анонимность интернет-общения открывает возможности для распространения нелицеприятных политических мнений и культурных предрассудков. Пожалуй, самые уродливые формы индусского диаспорального национализма родились именно в Сети. В статье «Кибераудитории и диаспоральная политика в транснациональном китайском сообществе» («Cyberpublics and Diaspora Politics among Transnational Chinese») антрополог Айхва Онг показывает, как глобальная цифровая диаспора, оторванная от повседневности социальных взаимодействий, порождает новый культурный дискурс, предпочтение в котором отдается сомнительным эссенциалистским абстракциям.

«НЛО»: В какой степени жизнь диаспоры определяется культурными стереотипами? На основании каких критериев представители диаспоры формулируют свои отличия от окружающих обществ? Какими способами конструируются эти отличия?

Х.Т.: Стереотипы распространены в диаспорах, но в меньшей степени, чем в окружающих их сообществах, где, подкрепляемые государственной властью, они особенно опасны. И весело, и грустно наблюдать за тем, как разные диаспоры часто пытаются подтвердить свою уникальность, прибегая к одним и тем же стереотипам. «Мы — семейные люди», — говорят о себе итальянцы, армяне, китайцы и вьетнамцы в Америке, полагая, что только им свойственно уважение к семейным ценностям, которым они объясняют свои успехи и в котором отказывают другим диаспорам.

На практике стереотипы используются диаспоральными меньшинствами как орудие критики большинства, среди которого они живут. К примеру, я слышал от американских армян и корейцев утверждение: «Мы — трудолюбивые семейные люди, в отличие от американцев, которые здесь всегда жили». Иногда подобные высказывания принимают форму настоящего расизма, направленного против афроамериканцев. Иногда они носят более общий характер: многие иммигрантские диаспоры (евреи, армяне, греки, китайцы, индийцы) в среднем более экономически успешны, чем коренные американцы — как белые, так и черные. У членов этих диаспор возникает недоумение по поводу того, почему коренные жители за многие века так и не воспользовались преимуществами жизни на «благословенной» (blessed) земле (в США, Австралии или Канаде), и они склонны объяснять свой быстрый успех при помощи снисходительной стереотипизации местного большинства, приписывая последнему лень, любовь к алкоголю и наркотикам или сексуальную распущенность. Разумеется, большинство отвечает тем же, только уже в более опасных формах. Меньшинствам, специализировавшимся на посредничестве в торговле (евреи, армяне, китайцы и индийцы) и достигшим делового успеха в преимущественно сельскохозяйственных районах, часто приписывалась жадность и нечестность: «Разве приезжие могут разбогатеть за одно поколение? Наверняка они нас грабят». Подобные идеи могут привести к дискриминациям или даже массовым убийствам. Так что — да, стереотипы существуют. Но, по крайней мере, в США и Канаде их становится меньше.

«НЛО»: Можно ли — и если да, то на каких основаниях — причислить к диаспорам «пограничные» социальные формы: например, микросообщества, образуемые в процессе «внутренней миграции» в закрытых обществах, или вовлеченные в трудовую миграцию «переходные» группы, еще не обретшие гражданского статуса в новой стране, не организовавшие собственных культурных институтов и находящиеся в «серой зоне неразличимости» между двумя или несколькими социумами?

Х.Т.: По этому поводу есть самые разные мнения. Мобильность стала частью человеческой жизни с тех пор, как первый Homo sapiens вышел из Африки 150 тысяч лет назад. То есть диаспора, понимаемая в смысле результата расселения популяции, возникла еще в древности. В своих работах я использую термин «расселение» как общую категорию, частным случаем которой является «диаспора», которая — в силу исторических причин — стала тем, что в риторике определяется как «синекдоха», т.е. частью, заменяющей целое.

В каких условиях сообщества расселения становятся диаспорами? Можно ли назвать все сообщества мигрантов диаспоральными? Моя исследовательская позиция по этому вопросу не самая популярная. По моему мнению, диаспоры должны отвечать целому ряду критериев: (1) члены диаспоры должны быть разбросаны по государствам вне своей метрополии, но при этом (2) как можно дольше сохранять свою изначальную идентичность, чтобы затем создать новую, основанную на поддержании культурных и прочих различий. Кроме того, (3a) они ощущают родство со своими бывшими соотечественниками, разбросанными по другим странам, а также — в большинстве случаев — (3b) с теми, кто остался в метрополии. И, наконец, (4) я предпочитаю определять подобные людские образования как «транснациональные сообщества» в переходном состоянии, превращающиеся через три и больше поколений в «настоящие диаспоры». Подобные критерии кажутся большинству моих коллег слишком произвольными, но, по-моему, это не так. У первого поколения мигрантов независимо от того, покинули они свою родину вынужденно или добровольно, еще сильна память о доме и о семейных узах — они живут в «транснациональной семье». Во втором поколении эти связи ослабевают, но остаются значимыми — дети мигрантов знают своих бабушек, дедушек, дядей и племянниц, проживающих в метрополии. В третьем и последующих поколениях, когда связи с бабушками и дедушками, двоюродными братьями и сестрами окончательно исчезают, а личные обязательства не успевают приобрести фундаментальное значение, выбор в пользу сохранения и дальнейшего развития особой идентичности становится по-настоящему осмысленным. Разумеется, в разные исторические периоды это происходит по-разному. Как уже было сказано выше, если большинство населения новой страны отвергает ваше сообщество, оно с легкостью остается диаспоральным. Но если в условиях культурной гибридизации, отсутствия проблем с получением гражданства и равенства экономических возможностей, характерных для многих современных социумов, группа продолжает поддерживать свою обособленность, то можно говорить о ее полной диаспоризации.

Большинство других определений не столь детальны и строги, а потому довольно разнообразны. Робин Коэн, работающий в Оксфорде и много сделавший для расширения определения «диаспоры», выделяет такие типы, как вик- тимная диаспора (victim diaspora), торговые и купеческие диаспоры, трудовая диаспора, а также «имперская диаспора», состоящая из колониальных чиновников и поселенцев. Пол Гилрой, используя термин «Черная Атлантика», выделяет культурную диаспору чернокожих, вышедших из Африки и обретших вторую родину в Бразилии, на Ямайке, в Гайане, США, на Кубе или в Лондоне, для которых путешествия, культурный обмен и циркуляция произведений искусств, художников и интеллектуалов стали определяющими факторами единства сообщества. В этом смысле «черная диаспора» как социальная формация обязана своим существованием культуре, производимой меньшинством и открытой к заимствованиям со стороны большинства. На мой взгляд, подобное положение имело место во многих диаспорах на протяжении очень долгого времени. Тем не менее споры продолжаются — и, поскольку интеллектуальные, психологические и политические силы уже преодолели национальные границы, точка в них будет поставлена еще очень нескоро.

Пер. с англ. Артема Зубова и Андрея Логутова

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

НПО «Микроген» объявил об уходе с украинского рынка вакцин из-за невозможности своевременного валидации производства. Причиной сложившейся ситуации стал конфликт на юго-востоке страны, рассказал РИА Новости генеральный директор производителя Петр Каныгин.

«На Украину мы поставляли анатоксины, вакцину по национальному календарю прививок, занимали там 50% объемов. Украина перешла на GMP, мы GMP не соответствовали, поэтому рынок терялся постепенно, и полностью в этом году его потеряли. События на Украине не позволили провести мероприятия по валидации наших производств», - сказал Каныгин, подчеркнув, что на Украине сложилась крайне сложная ситуация с иммунизацией.

По словам директора «Микрогена», страна «оказалась в заложниках у западных компаний: иностранные вакцины сначала бесплатно раздавались, а потом эти вакцины оказались в 30 раз дороже, чем препараты «Микрогена».

Иммунопрофилактические препараты российского производителя остались на рынке Крыма. Каныгин добавил, что в качестве благотворительной помощи компания поставляет в роддома Крыма противотуберкулезную вакцину БЦЖ. Также Каныгин уточнил, что из-за ограничений по ввозу высокотехнологичного оборудования из США и Европы, «Микроген» ищет поставщиков в Китае, Южной Корее, Малайзии и Сингапуре.

Индия подписала соглашение о свободной торговле услугами и инвестициями с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (ASEAN). Подписанием закончился переговорный процесс по этому вопросу, который длился с 2005 года.

По заявлению департамента коммерции Индии: «Договорённость поможет обеспечить индийским специалистам возможность работать в странах Ассоциации, в том числе в сфере информационных технологий».

Подобное соглашение в отношении товаров Индия подписала с ASEAN ещё в 2009 году, однако значительной выгоды от этого получить не удалось, поэтому власти страны были заинтересованы в заключении договора о торговле услугами.

Членами ASEAN на сегодня являются десять юрисдикций: Филиппины, Бруней, Камбоджа, Индонезия, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Вьетнам. Цель соглашения - свободный обмен специалистами и стимулирование инвестиций.

Ожидается, что в ближайшее время все страны ратифицируют соглашение, и в конце года оно вступит в силу.

С 15 сентября в течение четырех дней в Тегеранском выставочном центре будет проводиться 13-ая международная выставка кондитерских изделий. По данным Организации развития торговли Ирана, экспозиции выставки займут в общей сложности площадь в 13 тыс. 750 кв. м, и в ней примут участие 266 иранских и около 50 зарубежных компаний.

На 13-ой международной выставке кондитерских изделий представят свою продукции производители из 21-ой страны, в том числе из Испании, США, Австрии, Италии, Германии, Англии, Украины, Азербайджана, Турции, Китая, Дании, России, Японии, Швеции, Франции, Южной Кореи, Малайзии, Голландии и Индии.

Помимо кондитерских изделий на выставке будут представлены машинное оборудование, применяемое при производстве кондитерских и шоколадных изделий, и сырьевые материалы для этих изделий. В рамках выставки планируется провести три конференции и несколько специализированных «круглых столов».

Следует отметить, что если десять лет назад в Иране производилось менее 300 тыс. т кондитерских и шоколадных изделий в год, то на данный момент, несмотря на имеющиеся трудности, объем производства этой продукции достигает 2 млн. т в год. По неофициальным данным, в Иране насчитывается от 360 до 400 предприятий, занимающихся производством кондитерских и шоколадных изделий.

Одна из крупнейших российских фармацевтических компаний — НПО "Микроген" Минздрава РФ — вынуждена покинуть украинский рынок сбыта вакцин из-за того, что не смогла своевременно провести валидацию производства в связи с конфликтом на юго-востоке страны, сообщил журналистам гендиректор компании Петр Каныгин.

"На Украину мы поставляли анатоксины, вакцину по национальному календарю прививок, занимали там 50% объемов. Украина перешла на GMP, мы GMP не соответствовали, поэтому рынок терялся постепенно, и полностью в этом году его потеряли. События на Украине не позволили провести мероприятия по валидации наших производств", — сказал Каныгин журналистам после того, как открыл в Томске новый цех по производству вакцин.

По его словам, сейчас на Украине сложилась сложная ситуация с вакцинацией, так как страна "оказалась в заложниках у западных компаний: иностранные вакцины сначала бесплатно раздавались, а потом эти вакцины оказались в 30 раз дороже, чем вакцины "Микрогена".

"Украина пошла по простому пути: перестала прививать своих детей, прививают за деньги. Ситуация с вакцинацией на Украине тяжелейшая, ее просто не ведется", — отметил глава компании.

Он добавил, что это можно увидеть по Крыму, который в марте вышел из состава Украины и стал российским регионом: "Когда выполнили обследование вакцинопрофилактики, мы ужаснулись, потому что 22 года этим в Крыму вообще никто не занимался".

Он добавил, что в качестве благотворительной помощи компания поставляет в роддома Крыма противотуберкулезную вакцину БЦЖ. Также Каныгин уточнил, что из-за ограничений по ввозу высокотехнологичного оборудования из США и Европы, "Микроген" ищет поставщиков в Китае, Южной Корее, Малайзии и Сингапуре.

ФГУП "НПО "Микроген" является крупнейшим предприятием российской медицинской промышленности. Оно насчитывает в своем портфеле почти 400 наименований лекарственных препаратов и производит более 70% от всего объема выпускаемой отечественной иммунобиологической продукции. Чистая прибыль компании в 2013 году выросла более чем в четыре раза по сравнению с 2012 годом, составив 1 миллиард рублей.

Проведенное учеными из Университетского колледжа Лондона исследование показало, что добавление антибиотика моксифлоксацина к традиционной программе терапии туберкулеза не позволяет сократить сроки лечения заболевания. Результаты КИ опубликованы в New England Journal of Medicine.

Как отметили авторы работы, в настоящее время распространена 6-месячная программа лечения туберкулеза (ТБ), ставшая стандартом примерно 50 лет назад. При этом данная терапия сложна в применении, поэтому между международным научным сообществом стоит цель сократить время лечения терапии.

В исследовании приняли участие более 1,9 пациентов из Кении, Мексики, Танзании, ЮАР, Китая, Индии, Таиланда, Малайзии и Замбии. Все добровольцы были поделены на три группы: участники из контрольной группы принимали изониазид, рифампин, пиразинамид и этамбутол в течение 8 недель, а затем изониазид и рифампин в течение 18 недель. Во второй группе этамбутол был заменен на моксифлоксацин (17 недель), затем пациенты получали плацебо (9 недель). Оставшиеся участники в течение 17 недель получали моксифлоксацин вместо изониазида, а затем также плацебо (9 недель).

По результатам КИ ученые констатировали, что хотя добавление антибиотика позволяет успешнее бороться с бактериальной инфекцией, рецидив туберкулеза чаще развивается как раз у пациентов, прошедших укороченную, 4-месячную терапию. Вместе с тем была доказана безопасность продолжительного приема моксифлоксацина.

Авторы работы заключили, что хорошая переносимость антибиотика и его активность против палочки Коха позволяют рассмотреть возможность проведения КИ более продолжительной терапии.

В настоящее время моксифлоксацин используется для лечения острых респираторных инфекций. Также препарат включен ВОЗ в перечень препаратов, разрешенных для терапии лекарственно-устойчивых форм туберкулеза, хотя регуляторные органы не регистрировали подобное назначение антибиотика.

Бывший агент ФБР и разоблачитель Колин Роули (Coleen Rowley) и ряд специалистов по анализу разведывательных данных подписали петицию к президенту США Бараку Обаме с просьбой провести более широкое независимое расследование социально-политических обстоятельств крушения малазийского Boeing на востоке Украины.

"Многие специалисты по ядерной, международной безопасности и усилиям к миру подписывают эту петицию, призывающую провести независимое расследование более общего контекста и событий на Украине, которые вполне вероятно окружают трагическое падение лайнера", — заявил Роули РИА Новости.

По его словам, в петиции эксперты критикуют поспешность, с которой делаются выводы по поводу крушения самолета. "Привычные к тому, чтобы ждать, за исключением экстренных случаев, окончательную информацию прежде, чем пускаться в осуждения, мы полагаем, что обвинения против России должны быть основаны на веских, более убедительных доказательствах. И это в высшей степени касается таких провокационных случаев, когда сбивают самолет", — цитирует бывший агент ФБР петицию, подписанную несколькими американскими специалистами по анализу разведывательных данных.

По его словам, теория о том, что самолет был сбит ракетой еще не доказана, однако "эксперты говорят о том, что должно быть возможным в конечном счете определить, с помощью данных радиолокационной системы и обломков, местоположение, откуда эта ракета с наибольшей вероятностью была запущена".

Во вторник Нидерланды опубликовали предварительный доклад о катастрофе малазийского Boeing. Эксперты подтвердили, что самолет развалился в полете из-за "структурных повреждений, вызванных внешним воздействием многочисленных высокоэнергетических объектов", однако источник этих объектов пока установить не удалось.

Рейс MH17, летевший из Амстердама в Куала-Лумпур, потерпел крушение 17 июля в Донецкой области. Киевские власти обвинили в катастрофе ополченцев, однако последние заявили, что не располагают средствами, которые позволили бы сбить воздушное судно на такой высоте.

Согласно опросу исследовательского центра Pew, 69% населения развитых и развивающихся стран не удовлетворены тем, как правительство в их странах проводит экономическую политику. Основная причина недовольства граждан – безработица.

По данным исследования, больше всего граждане недовольны экономической ситуацией в Греции (95%), на втором месте Ливан (93%), замыкают тройку испанцы (91%). Также большое количество разочарованных экономикой в своей стране проживают в Италии (90%), Гане (86%), Нигерии(83%).

Шесть из десяти американцев не поддерживают экономическую политику администрации Обамы.

При этом жители Китая лидируют в списке стран, где население поддерживает экономический курс правительства (87%), второе место занимают жители Вьетнама (86%), на третьем граждане Малайзии (77%).

Кроме того, отмечается, что за последний год уровень удовлетворенности экономической политикой увеличился у россиян на 19%, с 37 до 56. Эксперты связывают этот подъём с «самоуверенной» внешней политикой государства.

Опрос, в котором приняли участие 48 643 респондентов, проводился с 17 марта по 5 июня 2014 года в 44 странах.

Данные Минобороны РФ по крушению на востоке Украины малайзийского Boeing, в частности о присутствии боевого самолета в районе катастрофы, были проигнорированы специалистами или не нашли подтверждения, считает руководитель аналитического отдела портала "Авиапорт" Олег Пантелеев.

"Ранее Минобороны подготовило вопросы к украинской стороне, где, в частности, отмечалось, что в воздушном пространстве в непосредственной близости от малайзийского самолета в момент крушения находился СУ-25 украинских ВВС. Напротив, в докладе отмечается, что в радиусе 30 километров никаких самолетов не было", — сообщил РИА Новости Пантелеев по итогам изучения предварительного доклада голландских экспертов.

"Это означает, что или информация Минобороны РФ не нашла подтверждения, либо была проигнорирована", — заключает Пантелеев.

Ранее во вторник Нидерланды опубликовали предварительный доклад о катастрофе малайзийского лайнера, унесшей 298 жизней. Эксперты подтвердили, что самолет развалился в полете из-за "структурных повреждений, вызванных внешним воздействием многочисленных высокоэнергетических объектов", однако источник этих объектов пока установить не удалось.

Украина, Малайзия и Нидерланды могли договориться не раскрывать факты о катастрофе малайзийского Боинга на востоке Украины, считает экс-аналитик ЦРУ Рэй Макговерн.

"Складывается впечатление, что Украина, Малайзия и Нидерланды договорились молчать о тех доказательствах (авиакатастрофы — ред.), которые у них есть", — заявил Макговерн в интервью телеканалу "Россия 24".

"Почему все хранят молчание? У меня есть подозрения, что США и Россия доподлинно знают, что произошло. Порошенко и его советники — может быть тоже, а может и нет. Не знаю, насколько подробно они были проинформированы о том, что делали в зоне катастрофы системы ПВО и штурмовики СУ-25", — сказал ветеран спецслужбы.

"Нам нужны ответы на эти вопросы. То, что нам не нужно — это аксиома "побеждает тот, кто первым говорит неправду", — считает Макговерн. Он также напомнил, что через несколько дней после катастрофы госсекретарь США Джон Керри обвинил в трагедии Россию.

Комментируя ситуацию с катастрофой малазийского лайнера, а также заявления официального Вашингтона о присутствии российских военных на Украине, Макговерн отметил снимки, которые тиражировал госдеп. "Снимки, которые были показаны, если именно они используются в качестве доказательств чего-либо, это говорит о неловком положении, в которое ставит себя сотрудники разведки. Они ничего не доказывают", — считает он.

Экс-сотрудник ЦРУ уверен: у разведки США и РФ есть другие, гораздо более эффективные возможности. "Почему США не могут взять некоторые из космических снимков, размыть часть картинки, если они хотят скрыть какие-то параметры, потом уже выложить их в открытый доступ", — отметил Макговерн. "На мой взгляд, это говорит о том, что у них нет ничего лучше, чем эти фото", — считает он.

Пассажирский самолет Boeing 777 национальной авиакомпании Malaysia Airlines (MAS), летевший из Амстердама в Куала-Лумпур, потерпел крушение 17 июля в Донецкой области. На борту лайнера находились 298 человек, среди которых — 85 детей, в том числе 43 подданных Малайзии, включая 15 членов экипажа (большинство погибших — 193 человека — подданные Нидерландов). Киевские власти обвинили в катастрофе ополченцев, однако последние заявили, что не располагают средствами, которые позволили бы сбить воздушное судно на такой высоте.

Ранее официальный представитель Совета по безопасности Нидерландов Сара Ферной сообщила РИА Новости, что окончательный доклад о причинах крушения малайзийского Boeing на Украине будет представлен летом 2015 года.

Сегодня в блогах: Яков Миркин, Николай Кащеев, Константин Сонин, Сергей Журавлев, Йордан Вейсман, Элисон Грисуолд, Елена Холодны, Тайлер Дерден, Пол Кругман, Егор Сусин, Андрей Нальгин. 

Яков Миркин:

В воздухе носится: «Санкции! Санкции! Санкции!»

То ли грачи прилетели, то ли жужжит пчелиный рой. И жизнь наша повисла на санкциях, как на помочах.

А что санкции? На короткой дорожке в полгода и даже, может быть, год санкции – это ничего при соблюдении трех условий.

Первое – сохранение основного потока поставок сырья, топлива в ЕС в обмен на поток денег.

Второе – все сокращения доступа к международному финансированию, от которого мы, действительно, очень зависим, пока балансируются международными резервами России. Сегодня это – $465 млрд. Плюс в этом году увеличилось положительное сальдо торгового баланса за счет драматического сокращения импорта. Этих денег пока хватает и на вывоз капитала, и на то, чтобы бедным нашим, крупнейшим корпорациям заместить их внешние долги.

Третье – сохранение в действии международной платежной инфраструктуры, в которую мы включены. SWIFT, Visa, Mastercard, Euroclear, Clearstream + + не замороженные на Западе активы.

При одновременном действии этих трех условий можно куковать, зимовать, воевать и пережидать. В крайнем случае, амортизатором станут падение курса рубля и вспышка инфляции.

Не стоит беспокоиться, когда хвост собаке откусывают по кусочкам. Это и есть – пока – санкции.

А вот дальше – пространство, затянутое темноватыми облаками, ибо там могут ждать (или даже уже ждут) снижение мировых цен на сырье и технологический бойкот при отключении от внешних рынков капитала. И это будут явно не теплые времена.

Николай Кащеев:

Кто виноват – поговорили. Теперь: что делать

Очень просто, рецепт давно готов. Просто? Гм... Ну, да ладно.

Всего три вещи, которые нужно признать в качестве идеологической первоосновы всей дальнейшей деятельности:

1. Экономика имеет приоритет над всем прочим. Имеем сильную экономику – имеем сильную страну, и никак иначе.

2. Для блага экономики необходим максимальный отказ от любой конфронтации... Слишком? ОК: поиск компромисса всегда имеет абсолютный приоритет над любой конфронтацией.

3. Экономика является свободной от любой идеологии. Например, никакого «социализма» в экономике нет. Есть только рынок. Вне его нет экономики. Единственная цель экономики: наиболее полное, разумное и эффективное удовлетворение потребностей конечного потребителя.

У нас есть проблема номер один: низкое качество человеческого капитала (в том числе элиты). Все остальное – производные от этого.

Низкое качество подразумевает низкую мотивацию, низкую этику, низкую квалификацию (в том числе управленческие навыки), плохое состояние здоровья (в том числе психического) плюс неэффективное территориальное распределение.

Проблемы номер два и три: незащищенность собственности и острая нехватка эффективных инвестиций – производные от номера один. Логика простая: проблемы два и три – проблемы прежде всего институциональные. Уровень институтов в наших условиях отражает уровень превалирующего человеческого капитала. Вот и все, пришли к тому же.

У нас есть единственное серьезное конкурентное преимущество: природные ресурсы.

Каков метод превращения этого преимущества – то есть потенции – в результат, в развитую экономику и хотя бы относительно развитый человеческий капитал? Принципиальный ответ, как я сказал, готов еще с XVIII века, если не ранее: через открытость. Просто нужно довести этот тезис до логического конца.

Нет инвестиций? Их не так сложно получить, если отдать контроль за ними в руки самих инвесторов в максимально возможной степени: допустите их по максимуму до уровня скважины. И они сами позаботятся о том, чтобы к ней вела дорога. Это было бы хорошо, но при одном условии: нужно просто установить четкие и неизменные правила игры на годы, как сделал Китай. Люди более всего готовы инвестировать в понятное им. Добейтесь максимальной понятности, говорите с инвесторами на одном языке. Вы это можете.

Вы даже можете запереть эти инвестиции здесь на длительное время: дайте возможность инвестору контролировать и обустраивать объект инвестиции по максимуму – это несложно. И он не будет возражать.

У вас проблемы с технологиями? Он их принесет. У вас проблемы с менеджментом? Он сначала покажет, как, потом научит. Это же все уже начиналось понемногу!

У вас проблемы с инфраструктурой? Нет хорошей рабочей силы? Вокруг болото? Если вы «запрете» инвестора здесь на 10–15 лет (как китайцы, как чилийцы: вывоз только прибыли) в обмен на возможность контролировать операции на объекте по максимуму, он построит и привезет, что нужно, и кого нужно. Потому что он УЖЕ знает, что есть косты, которые влияют в итоге на максимизацию прибыли (чего не знаете вы), а есть фокусы, за которые ему придется несладко на родине (над чем вы посмеивались). Ну, хорошо, ладно, проследите за этим. Но если ваш регион не выполнит план по иностранным инвестициям и по ВРП... пеняйте на себя ((с) КПК).

Наверно, инвестор не будет заниматься вашим человеческим капиталом массово: просто выберет лучших, одного из тысячи, и только их и усовершенствует и взлелеет. Вот тут вы и поработайте: административная-то власть у вас. У вас есть резервный фонд (на черный день), у вас есть ФНБ (для выплаты пенсий), создайте третий фонд: Национальный гуманитарный, например. Пусть он расходуется только на человеческий капитал: на повышение мотивации, например. Бесплатные поездки за границу, бесплатное обучение за границей, лечение, стажировки и т.п., просветительские СМИ, конкурсы и прочее. Не можете без квот? Валяйте, пусть будут квоты. Пусть будут независимые наблюдатели за квотами. Без злоупотреблений ничего не обойдется, пусть даже они будут максимально на пользу.

Тонкий момент, который дико пугает. Страна в массе не готова к демократии. Это вроде как нехорошо с точки зрения инвестиционного климата и проч... Создает трудности. Ничего! Нужен «особый путь»? Не вопрос: его можно легко купить у этих же инвесторов. На условиях, понятных для них, они примут вашу «китайскую» версию. За экономическую открытость и понятные правила в области экономики можно купить многое... В разумных пределах, конечно. При ритуальном противлении сторон.

Как это осуществить? Это вопрос, на который вы можете ответить себе сами. Мое дело было вбросить.

Spydell:

Роль технологий и прогресса в формировании благополучия общества

С точки зрения важности наличия высокотехнологического производства в стране следует корректно расставить приоритеты. Высокие стандарты жизни общества определяет не наличие производства в стране, а контроль над технологиями, осуществляющими это производство. Можно выделить множество стран, которые имеют хайтек и прочее технологическое производство, но при этом низкий уровень жизни: Филиппины, Малайзия, Вьетнам, Мексика, Чехия, Венгрия. Что их объединяет? Ни одна из этих стран не владеет значимыми и конкурентными на мировой арене хайтек-технологиями, а является площадкой с удобными условиями для аутсорсинга производства. Мексика обслуживает потребности в технике и оборудовании США и отчасти Южной Америки. Венгрия и Чехия работают на нужды Европы, а Филиппины, Малайзия и Вьетнам в основном занимаются производством промежуточной продукции, которая впоследствии оформляется в готовые продукты в Китае, Японии и Корее.

В этом аспекте приход в страну иностранных инвесторов не имеет ничего общества с созданием кластеров так называемого обеспеченного среднего класса. Аутсорсинг производства в страну производителя продукции (но не разработчика) обеспечивает занятость населения и некие приемлемые условия жизни, но не богатство. То есть прямые иностранные инвестиции (в виде развертывания производственных мощностей и организации выпуска продукции) в своей основе предполагают, что в месте дислокации производства издержки меньше, чем в месте генерации технологий и идей. Из этого вытекает, что никакого богатства занятых промышленных работников в зонах целевых прямых инвестиций нет и быть попросту не может, иначе прямых инвестиций не было бы. Какой смысл компаниям строить завод и платить много работникам? Они строят завод только потому, что издержки производства существенно меньше.

Поэтому, дополняя прошлые статьи про важность технологического производства, отмечу, что важно не само производство, а контроль над технологиями.

Деньги не представляют никакой ценности без обеспечения. Зимбабве и Бангладеш имеют контроль над печатным станком, но это ничего не меняет. Как были в нищете, так и остаются.

Наличие производственных мощностей важнейших аспект в устранении бедности, но недостаточный для формирования обеспеченного среднего класса.

Обеспечением богатства являются наука, технологии и прогресс. Apple занимается исследованиями и разработками с продажами и маркетингом, собирая себе всю прибыль, при этом формируя свыше сотни тысяч долларов чистого заработка в среднем на одного занятого работника за год. Однако, например, Foxconn, которые производят продукцию Apple, выплачивает своим сотрудникам в разы меньше (зачастую в десятки раз меньше), работая почти без прибыли.

Производственные мощности не проблема. Их можно построить за несколько месяцев или лет. Важность имеют технологии, на внедрение и оттачивание которых могут уходить десятилетия и рынки сбыта (возможность продукцию продать). Кто имеет эти две составляющие, тот и управляет миром.

Если посмотреть на страны, занимающие лидирующее положение в этом мире по целому спектру аспектов при высоком уровне жизни, то во всех без исключения странах развиты наука и технологии (США, Китай, Германия, Япония, Великобритания, Корея). Почему сюда я включил Китай, который формально по целому ряду признаков является развивающейся страной с уровнем жизни, далеким от высокого? Все дело в неравномерности распределения денежных и товарных потоков по стране со сверхвысоким количеством населения (свыше 1,3 млрд.). Если взять ВВП на душу населения, то может показаться очень мало. Но если взять прибрежную зону Китая от Гонконга до Пекина, где сосредоточена вся цивилизация (производство, торговля, администрирование, финансовый и бизнес регионы), то по уровню развития инфраструктуры, концентрации долларовых миллионеров, элитной недвижимости, дорогих авто и бутиков современный Китай не уступает, но вероятно уже обогнал Токио, Лондон и Нью-Йорк, если говорить про бизнес-центры Пекина и Шанхая. Города отстраивались буквально несколько лет назад, нашпигованные супер-технологиями, в отличие от Нью-Йорка, застроенного в начале XX века, и Лондона, который приобрел современный облик в начале XIX века. В принципе, это применимо к Сеулу, который также развит очень сильно. Да и бизнес-районы Тайваня ничем не уступают бизнес-районам Европы.

Есть абсолютная, близкая к 100%, корреляция между степенью развития технологий и уровнем жизни.

Но здесь отмечу, что не так много примеров, когда отданное на аутсорсинг производство приводило к формированию кластеров обеспеченного среднего класса. Речь идет не о вхождении в капитал компании, а именно о строительстве производственных мощностей. Это, безусловно, положительно влияло на экономику страны, где развертывается производство. Люди получали работу и зарплату, уровень бедности в целом снижался, но роста богатства почти не наблюдалось (по обществу, а не по отдельным личностям). Единственное исключение из правил – это Китай, который продвигал политику подражательства и перенимал технологии и опыт, развивая впоследствии свои технологии, которые изначально были подозрительно похожи на разработки конкурентов. Но сила Китая в трудолюбии, способности к обучению, инновациям и в амбициях.

Невозможно претендовать на мировое господство, не имея контроля над технологиями. Тот, кто контролирует технологии – контролирует мир.

Проблема в том, что никто и никогда просто так не делится технологиями, даже за деньги, за редкими исключениями перетасовок патентов среди свои или аффилированных компаний. Вы не сможете купить Intel, Boeing, General Electric или Daimler-Mercedes, потому что речь идет не только о денежных потоках, но и технологическом господстве и контроля над множеством мировых процессов и трендами, но и ключ к высокому уровню жизни.

Сколько времени, усилий и денег потребовалось компании Mercedes, чтобы создать вершину технологического прогресса – современный S-класс? Несколько десятилетий эволюции и прогресса, отбора и исключений, с сотнями миллиардов инвестиций.

Мировой опыт обмена патентами и технологиями показывает, что ключевые и наиболее значимые технологии не продаются, тем более не продаются между странами.

Лидерство можно развить только самому. Китай, имея под 4 трлн. ЗВР не сможет купить американские технологии в сфере IT или биотеха или немецкие технологии в сфере машиностроения.

В России есть опыт успешной кооперации с иностранными компаниями. Рено-Ниссан-АвтоВаз Объективно успешный опыт. Долгое время руководство, инженеры и конструкторы компании ВАЗ занимались, чем угодно, но только не работой и не развитием компании. Чем они могли там заниматься? Пить водку на рабочем месте, гулять и рассказывать смешные байки? Не знаю. Но результатом их креатива стало то, что производственная база в XXI веке была по уровню и развитию относится к 50-летней давности, результатом чего являлся устаревший модельный ряд и низкое качество, соответствующее образцам 1970-х годов, но никак не XXI века. С 2003 года благосостояние россиян выросло, и они не захотели ездить на том дерьме из 1970-х, который производит Автоваз, отдавая предпочтение дешевым иномаркам. Ваз упустил долю рынка даже в низшем ценовом сегменте.

Французские и японские спецы пришли и помогли наладить производство, выветрили запах нафталина из производственных цехов и теперь модели отчасти соответствуют духу времени. Но следует учитывать, что ни Рено, ни Ниссан не собираются развивать Автоваз, так как продукция Автоваз начнет конкурировать с Рено и Ниссан, чего им по понятным причинам не нужно. В этом аспекте технологический уровень будет находиться где-то внизу без возможности рывка вверх. Исправить это можно, используя опыт Китая. Китайцы научились, условно, работать с напильником и стали разрабатывать и производить сами. Деятели из Автоваза должны сделать нечто аналогичное. Перенять мировые стандарты в производстве и администрировании и начать плыть по собственному вектору.

Есть еще вот какой аспект. Известно, что в структуре экономики крупнейших стран мира доминирует сфера услуг, достигая до 75–80% от размера экономики. Но могут ли быть высокие стандарты жизни в отрыве от развитых технологий в сфере промышленного производства? Может ли страна обеспечена и успешна без науки и технологий? Анализ структуру экономики показывает (исключения из правил нескольких сырьевых колоний с незначительным количеством населения не беру – Катар, Кувейт, Норвегия), что технологии в сфере производства все же первичные.

Сфера услуг как бы обслуживает технологический прогресс. Прогрессивное здравоохранение существует не само по себе – для этого нужно высококачественное оборудование, медикаменты и квалифицированный персонал. Что, в свою очередь, развивает сферу образования. А качественное образование неразрывно связано с научно-исследовательскими институтами, опытами, экспериментами и кооперацией с бизнесом. Всякие бизнес услуги (юристы, консалтинг, научные исследования, маркетинг, администрирование и прочие виды услуг) преимущественно существует в интересах бизнеса в сфере производства. Также не стоит забывать, что работники в производственных компаниях получают деньги, которые возвращают в своей стране, формируя спрос, что в свою очередь порождает занятость и доходы для работников из сферы услуг и так по цепочке.

То есть выходит, что развитие технологии как бы предопределяют развитие сферы услуг с мультипликативным эффектом. По этой причине почти во всех странах с высоким уровнем жизни и населением свыше 15 млн. человек первичными являются технологии (а не сфера услуг, даже учитывая долю сферы услуг в 80% от ВВП). Низкая доля производства обычно связана с тем, что все наименее прибыльное производство отдано на аутсорсинг в другие страны с более низкими издержками. В этом аспекте следует учитывать, что обычно под контролем находится значительно больше активов и прибыли, чем указано в национальных счетах. Например, в национальных счетах может быть указано, что страна производит X продукции, имея Y прибыли, но реально под контролем национальных компаний может находиться 3x продукции и 5Y прибыли (условно).

Константин Сонин:

Мемориал Кидланда-Прескотта

Ольга Кувшинова правильно пишет про конец независимости ЦБ. Откровенно говоря, это ожидалось. Ольга также правильно пишет (в конце), что, снявши голову, по волосам не плачут – так и не могло быть, чтобы при прогрессирующем распаде государственной власти (Екатерина Шульман вчера хорошо написала) один институт (ЦБ, независимый в части денежной политики) вдруг оставался бы полноценно работающим... Что добавляет мрачности – понимание, что после неизбежного – пусть, возможно, и не очень скорого – краха, эти все институты (парламент, правительство, ЦБ) придется, фактически, строить заново.

Собственно, подведенные вчера Росстатом итоги ежемесячного обследования потребительских цен можно оставить почти без комментариев. Думаю, все и так уже отметили заметное обеднение магазинных полок и подорожание их содержимого. Прирост индекса потребительских цен к предыдущему месяцу с сезонными поправками ускорился с 6,0% в июле до 8,2% в августе, за 12 месяцев – с 7,4 до 7,6%. (Сравнительно низкие показатели июля – из-за эффекта ограниченного ежегодно индексирования коммунальных тарифов, хотя – я смотрю на свой счет, на местном уровне выход был найден в увеличении месяцем ранее общедомовых расходов электроэнергии и амортизационных отчислений на капитальный ремонт, который я пока ни разу не видел, чтобы где-то делали, так что ежемесячный платеж в итоге вырос ничуть не меньше, чем год назад, если не больше, ну да ладно, это к теме не относится).

При сохранении сезонно-скорректированной помесячной инфляции на уровне августа потребительские цены вырастут за 2014 год на 8,2% – чуть выше, чем по прогнозу МЭР (7–7,5%), и заметно больше цели ЦБ (5%, даже с учетом «доверительного интервала» в ±1.5%, на непредвиденные обстоятельства, которыми нынешний год оказался богат). Но, конечно, последние показатели можно экстраполировать на остающиеся четыре месяца лишь в порядке условного предположения. Опыт 2010 года, когда «санкции» на продуктовый рынок России наложило само солнце (светило, а не известная всем личность), показывает, что цены обладают определенной инерцией, и инфляция может ускоряться в течение двух-трех месяцев. Затем, когда цены приходят в равновесие с уменьшившимся предложением, их рост замедляется. К тому же данные августа не совсем показательны, поскольку сжатие предложения стало ощущаться со второй половины месяца, а индекс представляет среднемесячные цены (интересно будет взглянуть и на цифры физического объема товарооборота, они выйдут 17-го числа).

В еженедельных обследованиях последняя неделя (данные на 1 сентября) показала некоторое замедление роста цен на мясо, рыбу и всю еду животного происхождения в целом, но и сезонное удешевление плодоовощной продукции также замедлилось. Делать на этом основании выводы о сломе тенденции ускорения инфляции пока преждевременно, динамика недельных цен колеблется, к тому же число обследуемый товаров и услуг в них почти на порядок меньше, чем в помесячных (62 против 489, так фрукты представлены лишь яблоками, угодившими под санкции и дорожавшими последнюю пару недель, несмотря на сезон).

Йордан Вейсман:

В Америки больше голодающих, чем в любой развитой стране

В период экономического спада очень многие американцы оказались на грани голода. Но и на этапе выхода из кризиса эта цифра не уменьшилась, сообщило Министерство сельского хозяйства США. По данным правительства, более 14% семей обеспокоены своей «продовольственной безопасностью.

Чтобы понять, насколько плохи показатели Америки, нужно посмотреть, что происходит в других странах. К сожалению, по данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), «не существует международных сопоставимых статистических данных по продовольственной безопасности, столь же подробных, как у США». Однако есть некоторые статистика, добытая из соцопросов Pew и Gallup, проводимых во всем развитом мире. По данным Gallup, на которые ссылается ОЭСР, американцы гораздо чаще говорят, что у них нет денег на еду, чем граждане других богатых стран. В 2011 и 2012 годах 21% граждан США сообщили о том, что их бюджет столь скуден, что нечего есть, по сравнению с 8% британцев, 6% шведов и 5% немцев. В Эстонии и Венгрии высокие цены на продовольствие являются проблемой, и процент пострадавшего населения выше, чем в США, но две упомянутые страны достаточно бедны, хотя и находятся в Европе.

В США дела обстоят несколько лучше по сравнению с 2013 годом. Тогда 24% американцев ответили социологам, что плохо питаются. Для сравнения – во Франции (20%), наравне с Грецией (24%) и чуть лучше, чем в Южной Корее (26%). В Великобритании, Австралии, Канаде и Германии все намного благополучнее.

В идеальном мире мы бы имели более подробную статистику по каждой стране. Тем не менее, имеющиеся данные свидетельствуют, что в США есть большая проблема с питанием беднейших слоев общества.

Элисон Грисуолд:

Уолл-стрит идет на поправку

Часы. Зарплата. Баланс работы и личной жизни. Общая удовлетворенность. В почти всех отношениях Уолл-стрит становится немного более сносным местом для жизни, выяснилось в ходе опроса на сайте Vault.

Blackstone Group, лидирующая в управлении активами, второй год подряд держится в топе рейтинга по качеству жизни своих сотрудников. Goldman Sachs на втором месте, Morgan Stanley и JPMorgan на третьем и четвертом, соответственно. И во всей отрасли банкиры сообщили о значительно более глубоком удовлетворении от жизни, чем в среднем в два предыдущих года.

В Vault проанализировали результаты рейтинга и пришли к выводу, что крупные банки типа Goldman обратили внимание на адаптацию новых сотрудников. Эта политика под названием «защищенные выходные» – в месяц это минимум один уик-энд, когда их гарантированно не беспокоят с работы. Пока младшие банкиры, кажется, этому рады. Они ценят увеличение свободы, но опасаются, что это может сказаться на размере поступающих на их счета бонусов.

Кстати, о бонусах. Они не увеличиваются, тогда как оклады растут. В прошедшем августа ряд компаний заявили о планах по увеличению базовой оплаты труда для младшего банкиров как минимум на 20% в 2015 году. Ожидается, что оклады без учета бонусов у аналитиков в высококлассных банках составят $85 тыс. Получается, что в 2014 году положение банкиров улучшилось лишь незначительно.

Елена Холодный:

Доходы американцев снижаются

В США средний доход всех групп населения по-прежнему находится ниже уровней 2007 года – такие данные привела Survey of Consumer Finances ФРС США. По методике население делится на три группы: нижние 50%, средние 40% и самые богатые 10%.

С 2007 по 2010 годы у всех трех групп наблюдалось снижение доходов. С 2010 по 2013 годы эта тенденция сохранилась в первой группе, а у второй группы доходы стабилизировались. У верхней группы доходы росли в 2010–2013 годах, а теперь падают. Вот иллюстрация:

Отчет также выявил, что в реальном выражении средний доход рос «стабильно» с 1992 по 2007 годы, снижался с 2007 по 2010 годы и снова упал в 2010–2013 годах.

С другой стороны, реальный доход вырос более быстрыми темпами, чем средний доход с 1989 года. И с каждым годом реальный доход выше медианного дохода, которая «отражает концентрацию доходов в верхней части шкалы распределения доходов».

Тайлер Дерден:

Разве это не пузырь?

Пол Кругман:

Евро между Сциллой и Харибдой

Я обсуждал с несколькими уважаемыми людьми судьбу евро и пришел к выводу, что при анализе ситуации важнее всего баланс рисков. Это как оказаться между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, есть риск увидеть европейские экономики, разбивающиеся о скалы долгового кризиса. С другой, Европу подстерегает опасность втягивания в вихрь дефляции.

В течение последних четырех лет в европейской политике доминировала совершенно однобокая оценка этих рисков: все боялись долговой катастрофы (90%) и не думали о вреде мер жесткой экономии. Однако нужен более сбалансированный подход, дефляция тоже очень опасна.

Как вы уже могли догадаться, у меня своя точка зрения. Теперь, когда ЕЦБ готов сделать свою работу в качестве кредитора последней инстанции, угроза кризиса долгов намного менее актуальна, чем раньше казалось. Да я уже давно говорил, что для всех стран, находящихся вне еврозоны, такой угрозы вообще нет. Между тем, я в ужасе от того, что в Европе падает инфляция. Этот процесс может покатиться по спирали вниз и стать необратимым.

Может, я ошибаюсь? Конечно. Но экономическая политика всегда предполагает балансирование рисков, и, я думаю, что следует намного больше бояться европейской депрессии, чем фискального кризиса.

Егор Сусин:

Отчаяние Драги

Хотелось сначала написать «Отчаянный Драги», но это бы не в полной мере отражало принимаемые в последнее время решения. Отчаянным он был, когда только пришел в ЕЦБ и круто изменил политику банка в 2011 году, а сейчас это больше похоже на отчаяние.

В июне ЕЦБ, признав, что ситуация развивается совсем не так как хотелось бы, понизил ставку до 0,15%, а депозитную ставку до –0,1% и заявил о запуске новых программ TLTRO в сентябре и декабре на сумму до 400 млрд. евро. Отрицательная ставка по депозитам создала риски того, что банки просто будут отказываться от избыточной ликвидности, что они в итоге и сделали:

Кредит ЕЦБ банкам сократился с 680 млрд. евро 30 мая до 498 млрд. евро на 22 августа.

Активы ЕЦБ за вычетом золота сократились с 1,87 трлн. евро до 1,68 трлн. евро.

Учитывая ситуацию в экономике еврозоны, такая реакция банков была очень вероятной. Видя низкий платежеспособный спрос на кредит и жесткое регулирование, банки просто сбросили лишнюю ликвидность, чтобы не платить ЕЦБ проценты по депозитам. Такой вариант развития событий был логичен для всех, кроме ЕЦБ. То же самое касается программы TLTRO, по которой банки скорее всего не выберут лимит в 400 млрд. евро, просто потому, что у тех кому деньги нужны (Италия, Испания и Ко) просто нет достаточного объема кредитного портфеля (ограничение 7% от портфеля), а немцам эти деньги не особо нужны. При этом в начале года им придется вернуть выданные в 2011/2012 годах кредиты LTRO (был график здесь).

С июньского заседания ЕЦБ инфляция упала до 0,3%, а экономика вернулась к стагнации (со всеми шансами выдать третью рецессию). Особо стоит отметить экономику Германии, которая показала падение на 0,2% во втором квартале, хотя даже это падение не отражает ситуации, потому как без учета роста запасов падение немецкой экономики составило бы 0,6% за квартал. Два месяца ЕЦБ взирал на результаты своего июньского решения, но в конце августа Марио Драги не выдержал и начал активно указывать на новые стимулы, хотя инструментов стимулирования объективно не так уж много. «И тут Остапа понесло…». На заседании ЕЦБ, удивив своей решительностью, вытащил все карты из рукава, снизив ставку по кредитам до 0,05% годовых, а ставку по депозитам до –0,2% годовых, одновременно анонсировав программы скупки активов. Условия программ планируется объявить после заседания ЕЦБ 2 октября:

Скупка бумаг обеспеченных активами (ABS purchase programme), но объем рынка скромен.

Третья программа покупки облигаций с покрытием (Covered Bond Purchase Programmes (CBPP3)), первые две осуществлялись в период шоков финансового рынка еврозоны.

Также ЕЦБ обещает новые нетрадиционные меры, если инфляцию не удастся вернуть в район 2%. Проблемы в том, что рынок ABS в еврозоне недоразвитый, по объемам на первый квартал текущего года рынок секъюритизации ЕС 1,4 трлн. евро, причем только 1,05 трлн. в евро (остальное в фунтах и прочих валютах), причем ABS всего на 190 млрд. евро, из которых 148 млрд. – это страны еврозоны. То есть в реальности скупать здесь нечего, если не начнется массовая секъюритизация банковского кредита. Даже если с учетом MBS объем рынка около 1 трлн. евро на данный момент – это крайне мало. Объем CBPP3 пока не известен, но первые две программы были на 60 и 40 млрд. евро (не густо).

Учитывая объемы рынка ABS, пока больше похоже на то, что ЕЦБ громко топает ногой, но реальные объемы расширения баланса обещают быть достаточно скромными... « танцует, как умеет…». Реально существенно расширить объемы стимулирования могла бы программа покупки гособлигаций (этот рынок большой), но представители ЕЦБ относятся к такому крайне негативно по политическим причинам. Все же ЕЦБ удалось добиться с июня: снижения курса евро (что тоже очень немало, учитывая некоторое ухудшение торгового баланса и текущего счета в последнее время), а также снижения ставок денежного и долгового рынка (испанцы/итальянцы уже занимают дешевле американцев). Но все это не помогло банковскому кредиту выйти из отрицательной динамики. Думается, что текущие шаги – это не последний эксперимент ЕЦБ, к февралю банкам предстоит погасить LTRO…

P.S.: Хотя текущий счет еврозоны и начал ухудшаться в последние месяцы, но он все же он составляет +227 млрд. евро за последние 12 месяцев (~2,3% от ВВП) и может улучшиться после снижения евро в последние месяцы, что не даст евро упасть слишком сильно.

Андрей Нальгин:

О валютной позиции населения в кризисных ситуациях

Данные с рынка наличной валюты Центробанк публикует, увы, с запозданием. Сейчас статистика валютообменных операций населения доступна лишь за май. Тем не менее, и она позволяет судить о том, как немалая часть россиян – по крайней мере тех, у кого достаточно средств для формирования собственных валютных резервов, – отреагировала на последние экономические и геополитические события.

Сначала – «общий срез» рынка. То есть, сальдо покупки-продажи наличных долларов и евро в сравнении с динамикой обменного курса этих валют.

Во-первых, заметно, что за последние два с половиной года не было ни одного месяца, когда граждане продавали бы валюты банкам больше, чем у них покупали. Сальдо валютообменных операций (покупка за вычетом продажи) всюду положительное.

Во-вторых, вполне очевидно, что население почти всегда реагирует на изменение тенденций на валютном рынке с некоторым запозданием. Рост чистой покупки валюты происходит чаще всего уже после того, как произошло более-менее заметное снижение курса рубля. Пожалуй, только декабрь 2013 года можно считать некоторым исключением, когда на фоне стабилизации и даже небольшого укрепления рубля к бивалютной корзине граждане увеличили, а не сократили покупку наличной валюты.

В-третьих, украинские события подстегнули спрос на иностранную валюту, и, похоже, в марте россияне закупались долларами и евро даже несколько «впрок». Спад покупательной активности на валютном рынке – косвенное тому подтверждение. А вообще, первый квартал 2014 года стал рекордным по объемам чистой покупки валюты населением. Только за март оно купило инвалюты почти столько же, сколько за все первое полугодие прошлого года. Вот что значит, рухнул привычный миропорядок...

Теперь картинка только по доллару. Он, как и прежде, остается наиболее предпочтительным инструментом для желающих перевести рубли во что-то более твердое.

С другой стороны, доверие к американской валюте несколько пошатнулось, похоже. Во всяком случае, она уже не воспринимается бесспорным защитником от геополитических рисков. В «паническом» марте 2014 года ее было куплено даже меньше, чем в периоды преимущественно экономической нестабильности (август 2012 года и январь 2014 года).

Напротив, евро набирает авторитет.

И если в марте население купило европейской валюты примерно столько же, сколько и американской, то уже с апреля покупки наличных евро больше, чем наличных долларов. Посмотрим, является ли это устойчивым трендом.

В целом же, как видим, в показатели оттока капитала российские граждане вносят свою лепту. И ее размер неуклонно растет год от года.

Вот и первая ласточка прилетела. Того и гляди обернется маленьким белым пушистым зверьком. На прошедшей неделе Совкобманк заявлял, что прекращает работу с наличной иностранной валютой в большинстве регионов...

Второй год кряду Бахрейн был признан ведущим исламским финансовым рынком в арабском регионе Персидского залива и вторым в рейтинге 92 стран мира по уровню развития данного сектора.

Самым развитым исламским финансовым рынком Бахрейн признали Исламская корпорация развития частного сектора и Thomson Reuters – совместно разработанный ими индикатор развития исламских финансов IFDI у этой страны оказался самым высоким в Совете сотрудничества стран Залива (GCC).

Также в Бахрейне оказалось самое качественное в мире управление исламскими финансами на уровне государства – наиболее развитая регулятивная среда, покрывающая все сегменты исламской финансовой индустрии, и высокая степень прозрачности в этом секторе.

Отчет об индикаторе IFDI был представлен в ходе одной из сессий Глобального форума по исламским финансам (GIFF 2014) в Куала-Лумпуре, столице Малайзии. Речь идет о количественном показателе, демонстрирующем общее состояние исламской финансовой индустрии и состоящем из 5 основных компонентов – количественное развитие, качество управления, корпоративная социальная ответственность, профессиональные знания и осведомленность.

«Вот уже более двух десятилетий мы вносим вклад в разработку исламских финансовых продуктов, - отметил глава центрального банка Бахрейна Рашид Аль-Марадж (Rasheed Al Maraj). – В 2001 году предшественник бахрейнского ЦБ, Монетарное управление Бахрейна, сыграл ключевую роль в разработке регулятивной среды для функционирования исламских финансовых учреждений».

Казахстан позиционирует себя в качестве исламского финансового хаба в СНГ и Центральной Азии, об этом говорили на прошедшей накануне в южной столице IV Казахстанской исламской финансовой конференции (KIFC).

По словам главы Нацбанка Кайрата Келимбетова, сейчас рынок исламского финансирования одинаково доступен для всех, независимо от вероисповедания. Предполагается, что спрос на исламские финансовые продукты будет постоянно расти.

– Мы определили для себя три ключевых направления, – считает Келимбетов.

– Мы планируем подготовить специалистов международного уровня по вопросам исламских финансов. Для этого будут выделены специальные гранты со стороны правительства и Национального банка. Кроме того, большое внимание будет уделяться обучению населения основам исламского финансирования. Третье направление — совершенствование законодательства и создание инфраструктуры исламских финансовых услуг.

– Национальный банк готов оказывать любое, в том числе и финансовое, содействие для развития данной индустрии, — заявил Келимбетов.

– Национальный банк планирует привлечь инвестиции финансовых институтов Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии.

Член совета директоров Ассоциации развития исламских финансов Ерлан Байдаулет рассказал, что исламское финансирование имеет и альтернативные названия. Часто его называют этическим или альтернативным финансированием. «Исламское финансирование производит реально добавленный продукт или стоимость. В случае с обычным финансированием речь чаще всего идет о денежной добавленной стоимости», – отметил эксперт.

Ерлан Байдаулет отметил, что разница между исламским и обычным финансированием заключается в этических аспектах, в прозрачности, отсутствии каких-либо элементов насилия и спекулятивных элементов. «Представьте ту же ипотеку на условиях исламского финансирования, – говорит Ерлан Байдаулет.

– Населению будет проще и дешевле приобрести жилье».

Наличие мусульман не означает, что в стране есть почва для развития исламского финансирования, считает эксперт. В таких странах, как Великобритания, Люксембург и Малайзия, большинство клиентов исламского или так называемого альтернативного финансирования не являются мусульманами. Это подтверждает и лорд-мэр Лондон Сити Фиона Вульф. По ее мнению, Казахстан имеет значительный потенциал роста в области этического финансирования.

Организаторами данного мероприятия выступили Нацбанк и ОЮЛ «Ассоциация развития исламских финансов». KIFC представляет собой ежегодную платформу, на которой ведущие международные и отечественные эксперты обсуждают актуальные вопросы развития исламского финансирования в Казахстане.

Справка

Основные правила, по которым функционирует исламский банкинг: общий запрет на ссудные проценты; запрет на спекуляцию – использование каких-либо обстоятельств, чьих-либо затруднений в своих интересах, своих планах (например, спекуляция на политических затруднениях); запрет на азартные игры (лотерея и т.п.).

В городе Гуйлинь, на территории Гуанси-Чжуанского автономного района Китая, начала работу пятая Международная туристическая ярмарка. В ней принимают участие компании из 52 стран и регионов мира.

В рамках ярмарки пройдут шесть выставок, в том числе – выставки международного туризма, туристических товаров, китайского туризма, туристского потребления, выставки путешествий по Гуанси и Гуйлиню. Общая выставочная площадь достигает 23 000 кв. м.

В нынешнем мероприятии впервые приняли участие представители некоторых стран Европы и США, а также туристических ведомств стран АСЕАН. В ходе ярмарки планируется проведение симпозиума по сотрудничеству в туристической области между Китаем и АСЕАН.

Кроме того, впервые на выставке демонстрируются товары, представленные компаниями государств АСЕАН, Боливии, Испании, Греции, Малайзии.

Ранее сообщалось, что в Китае 57% инвестиций в развитие туризма поступают от компаний частного сектора. Так, в 2013 г. капиталовложения в эту сферу, по предварительным данным, составили 514,4 млрд юаней ($84,32 млрд). Это на 26,6% больше, чем в 2012 г. Примерно 61% от общего объема инвестиций было направлено на развитие баз отдыха. В то же время до 65% капиталовложений в туристическую отрасль поступило в предприятия восточного Китая.

Успокоить Запад, уравновесить Восток

Новая стратегия России в Азии

Т.В. Бордачёв – кандидат политических наук, директор Центра комплексных международных и европейских исследований НИУ ВШЭ, заместитель декана факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

Е.А. Канаев – доктор исторических наук, профессор факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

Резюме Россия, которая исторически является прежде всего военной державой, впервые имеет шанс выйти в Азиатско-Тихоокеанский регион как фактор мира. Это необходимо и для равновесия в АТР, и для ее собственного развития.

Статья подготовлена в рамках программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ 2014 г. на основе доклада авторов для встречи Консорциума научных и образовательных учреждений Китая, Норвегии, России, Сингапура, Южной Кореи и Японии.

Поворот России к Азии – это не возможность, которой страна вольна воспользоваться или нет, а объективная необходимость. Содержанием поворота должны стать ускоренное перераспределение торгово-экономических связей и потоков, дипломатических усилий и человеческих контактов в сторону государств Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии. Результатом – новая роль России в мире, соответствующая потребностям ее внутреннего развития и требованиям внешнего мира. Наиболее фундаментальный сдвиг можно ожидать в массовом сознании россиян и нужно способствовать ему – необходимо начать жить своим умом, открыться миру и, пользуясь выражением отца китайского экономического чуда Дэн Сяопина, «освободить свое мышление» об этом мире.

Этот поворот происходит в условиях постепенного изменения всей парадигмы развития азиатского региона. В одних случаях (Китай, Малайзия) оно уже началось, в других (большинство стран АСЕАН) – близится переход от модели «Азия – всемирная фабрика» к модели «Азия – гигантский рынок». Стремительно растут темпы внутрирегиональной и внутристрановой торговли, увеличиваются города и численность горожан-потребителей. Начинают размываться остатки колониальной системы эксплуатации производительных сил Азии. Более того, сами азиатские государства уже переносят производство и инвестируют в Африку и Латинскую Америку. Не исключено, что новый тип азиатского развития бросит вызов и регулятивной силе Запада – его монопольному пока праву сертифицировать качество товаров и услуг, развивать одни инновации и тормозить другие.

Поворот России на Восток и качественная интенсификация первоначально политических, а затем и торгово-экономических отношений со странами Азии уже стал одной из важнейших составляющих национальной стратегии. Смещение центра мировой экономики и политики в АТР происходит объективно, а потенциал сотрудничества со странами Азии для реализации национального проекта XXI века – подъема Сибири и Дальнего Востока – колоссален.

В ближайшие годы стратегия России в Азии будет формироваться и осуществляться под воздействием трех важнейших факторов международно-политического характера. Во-первых, достигнута – впервые с конца 1980-х гг. – относительная определенность намерений и практической политики России и Запада, в первую очередь США. Они вступили в достаточно продолжительный период «новой холодной войны». В ближайшие годы поведение сторон будет характеризоваться стремлением «отсекать щупальца» и «заполнять пустоты» на региональном – в Евразии, но отчасти и на глобальном уровне. При этом конфронтационная линия в отношении России с попытками всячески ограничивать ее возможности сохранится в Соединенных Штатах на 5–10 лет независимо от партийной принадлежности вашингтонской администрации.

В американской политике по отношению к России традиционно шла борьба между двумя стратегиями, которые условно можно назвать по именам наиболее ярких их представителей – Киссинджера и Бжезинского. Первая была основана на прагматичном понимании того, что после исчезновения в 1991 г. идеологической составляющей противостояния Восток–Запад отношения с Россией медленно, хотя и не без конфликтов, двигаются к сближению. Как на ценностном, так и на регулятивном и экономическом уровне. Вторая – «стратегия Бжезинского» – последовательно вела дело к тому, чтобы «дожать» Россию, окружить союзниками США и в конце концов добиться ее разоружения, а то и расчленения. В конце 2013 г. возобладали сторонники идей мыслителя польского происхождения, и Соединенные Штаты начали новый раунд холодной войны.

Результатом этого стратегически ошибочного решения станет в современных условиях не победа США, а их ослабление. Однако консенсус в отношении России, сформировавшийся в качестве реакции американской элиты на события вокруг Украины, не может быть пересмотрен в обозримом будущем. Вашингтон будет вновь и вновь провоцировать дипломатические и даже военные кризисы, вмешиваться в зоны российских интересов. Поворот к Азии необходим России для обретения достаточной степени уверенности и снижения собственной уязвимости перед этими агрессивными выпадами.

Вряд ли у нас появятся и возможности для качественного улучшения отношений с Европейским союзом. Хотя в данном случае России, скорее всего, удастся избежать деградации торгово-экономической составляющей взаимосвязей. Европейцы продолжат торговать с Россией, покупать ее энергоресурсы и продавать ей товары высокой степени переработки – вплоть до вооружений. Однако станут последовательно ограничивать российские международно-политические возможности и доступ к современным технологиям и инновациям.

Во-вторых, стратегическая деградация политических, а затем, возможно, и торгово-экономических отношений между Китаем и Соединенными Штатами приняла необратимый характер. Она ведет к конкуренции в сфере международной безопасности, выдвижению альтернативных и взаимоисключающих интеграционных проектов, производным от этого негативным последствиям для мира и стабильности в АТР.

Несмотря на сохраняющийся объем взаимозависимости между США и Китаем, основа для которого была заложена в «золотую эру» отношений между 1971 и 1989 гг., и широкую сеть контактов в бизнесе, науке и образовании, сторонам едва ли удастся преодолеть растущее недоверие. Соединенные Штаты будут в среднесрочной перспективе склоняться к защите своих интересов в АТР все более традиционными способами – путем укрепления отношений с союзниками и создания новых военных партнерств. Пока наиболее вероятно, что Вашингтон будет подталкивать к активизации военно-политического сотрудничества Вьетнам. Начался процесс милитаризации Японии.

Китаю, в свою очередь, придется искать способы если не прорыва стратегического окружения на востоке и юго-востоке, то компенсации его последствий. Не способствует региональной стабильности и давление КНР и США на средние и малые страны АТР, из-за чего они окажутся перед необходимостью выбора стратегического союзника. Они будут пытаться играть на противоречиях между гигантами, но с каждым новым обострением избежать эскалации труднее.

Все это неизбежно способствует росту взаимной заинтересованности Россией и КНР, стремлению к тому, чтобы совершенствовать умение достигать компромисса, расширять зону доверия и сотрудничества, в первую очередь в отношении региона Центральной Азии, Монголии и Северной Кореи. Появятся возможности по-новому структурировать отношения Москвы и Пекина в сфере торговли и инвестиций.

И, наконец, третьим фактором является то, что запрос на системную и комплексную государственную политику реализации национального проекта XXI века – подъема Сибири и Дальнего Востока – носит объективный характер.

Современный подъем Сибири и Дальнего Востока впервые за всю историю вхождения этих земель в состав России не связан с конъюнктурными соображениями или субъективными представлениями отдельных политических деятелей. Весь комплекс правительственных решений и мероприятий, направленный на качественное изменение к лучшему социально-экономической ситуации в Зауральской России, имеет целью становление всей страны в качестве полноценно и всесторонне развитого живого организма.

Развитие Сибири и Дальнего Востока сейчас – это повышение качества всего Российского государства, а не отдельной его географической составляющей. Оно невозможно без открытия для Азии, создания новых для российской практики условий работы зарубежных и отечественных инвесторов, повышения уровня доверия в политических взаимоотношениях России с азиатскими странами, качественного расширения возможностей для человеческих контактов. И оно необходимо, чтобы сохранить устойчивость на случай долгосрочного противостояния с Западом.

Подводя итог оценке нового стратегического контекста, необходимо подчеркнуть, что внешние и внутренние условия еще никогда не были настолько благоприятными для рывка к полноценному становлению России в качестве азиатско-тихоокеанской державы. Необходимо воспользоваться этими возможностями – выступить в качестве надежного балансира в сложной геостратегической ситуации АТР, снизить риски и угрозы из-за океана и реализовать уникальный инвестиционный потенциал Сибири и Дальнего Востока, ориентируя его на рынки стран Азии.

Что уже сделано и не сделано

Последние полтора-два года Россия постепенно, но последовательно перестраивалась на азиатский вектор. Знаковым стало заявление президента Владимира Путина на Петербургском международном экономическом форуме в июне 2013 г., что форсировать рост Россия сможет, лишь ориентировав свой экспорт на расширяющиеся азиатские рынки. Отношение к азиатскому вектору российской внешней политики и к развитию Сибири и Дальнего Востока среди российской политической и интеллектуальной элиты начало меняться.

Раньше возможный поворот на Восток нередко воспринимался как продукт авторитарного инстинкта российской власти, противоестественный для политической и культурной традиции страны. Но теперь практически общепринятым стало осознание того, что использование возможностей азиатского роста в интересах восточных регионов и России в целом необходимо. Обвальное ухудшение отношений России и стран Запада в первые месяцы 2014 г. будет, несомненно, способствовать повороту к Азии.

Важным символическим шагом стал саммит АТЭС 2012 г. во Владивостоке. Принимающая сторона предложила амбициозную повестку, предполагающую ускоренную интеграцию во многие экономико-политические процессы АТР. На саммите взят курс на либерализацию торговли в регионе и, в частности, разработан список из 54 наименований экологических товаров, которые будут торговаться в регионе практически беспошлинно. Россия готова взять на себя функции одного из ключевых игроков в обеспечении продовольственной безопасности этой части мира. Достигнуты договоренности в сфере развития транспорта и инновационного сотрудничества, построения единого образовательного и научного пространства.

Ряд инициатив получили развитие в 2013 году. Так, на следующем саммите АТЭС на Бали принято обязательство воздержаться от внедрения каких-либо протекционистских мер в отношении торговли и инвестиционного сотрудничества до 2016 года. Выработан механизм торговли экологическими товарами (тарифы по ним к концу 2015 г. должны быть снижены до 5% или более низкого уровня). На Восточноазиатском саммите в 2013 г. продолжилось обсуждение затронутой во Владивостоке темы продовольственной безопасности. Расширенная трактовка Россией сотрудничества в сфере инноваций, предложенная на АТЭС-2014, с акцентом на развитие человеческого капитала и рост образовательных обменов получила развитие во время Брунейской сессии Восточноазиатского саммита в 2013 году.

Однако дипломатические успехи пока не сопровождаются экономическими. Доля экономик АТЭС в товарообороте России достигла в 2013 г. рекордных 24,8%, хотя этот рост во многом компенсационный и обусловлен снижением доли ЕС, болезненно проходящего период восстановления после кризиса и снижающего спрос на импортные товары. Абсолютная величина торгового оборота России с экономиками АТЭС выросла на 9% по сравнению с 2012 г. (23,9%), это пока все еще слишком мало для того, чтобы можно было говорить о прорыве, и все еще более чем в два раза отстает от доли стран Европейского союза (49,7%).

Российский экспорт в экономики АТЭС в 2013 г. остался на уровне 2012 года. Эта доля медленно растет, но в основном за счет увеличения импорта товаров широкого потребления из этих стран. Российские производители промышленной продукции (за исключением ВПК) на азиатские рынки практически не вышли – основу экспорта составляет сырье. Заключенные в 2013–2014 гг. новые соглашения о поставке энергетических ресурсов в Японию и Китай лишь усугубят сырьевой перекос в российском участии. В инвестиционных отношениях России со странами Азии отсутствует пока и ярко выраженная положительная динамика, на общем фоне выделяется Южная Корея, которая только в 2012 г. нарастила объем инвестиций в российское машиностроение с 0,78 до 0,95 млрд долларов.

Непросто складывалась ситуация вокруг реализации политики развития Сибири и Дальнего Востока, которая была заявлена в послании президента Владимира Путина как «наш национальный приоритет на весь XXI век». Провал первого этапа был открыто признан осенью 2013 г., что стало поводом для серьезных кадровых решений. Пост министра по развитию Дальнего Востока занял молодой и талантливый управленец Александр Галушка. На должность заместителя председателя правительства и полномочного представителя президента в Дальневосточном федеральном округе (ДФО) назначен Юрий Трутнев.

Новая модель развития восточных территорий России обозначена в октябре 2013 года. Наконец заявлено, что единственным перспективным способом развития данных территорий является поддержка производств, ориентированных на экспорт в АТР, а также открытие региона для иностранных инвестиций. Для стимулирования их притока предполагается организация территорий опережающего развития, предоставляющих инвесторам благоприятный инвестиционный, налоговый и административный режим.

Для оптимизации взаимодействия с инвесторами Минвостокразвития будет располагаться в нескольких городах: столице ДФО Хабаровске, крупнейшем городе округа Владивостоке, а также в Москве. Самый большой штат предполагается во Владивостоке, но ни один из офисов не будет обозначен как центральный. Кроме того, для облегчения работы министерства создается ряд новых ведомств – ОАО «Дальний Восток», занимающееся организацией территорий опережающего развития, Агентство по привлечению инвестиций и поддержке экспорта Дальнего Востока, которое будет работать с инвесторами и экспортерами, а также Агентство по развитию человеческого капитала Дальнего Востока.

К лету 2014 г. правительству удалось определить, где конкретно будут организованы территории опережающего развития, а также выпустить все правовые нормативные акты. Прорабатывается возможность переноса на восток офисов некоторых госкомпаний (главный претендент на переезд – «Русгидро», но речь также идет о «Роснефти», «Транснефти» и «Росгеологии»). Решение нацелено на пополнение региональных бюджетов и будет иметь большое символическое значение – дать знак талантливой молодежи Сибири и Дальнего Востока, что карьеру можно сделать и на своей малой родине, не уезжая в Москву или за границу. На это же направлен и начавшийся перенос на Дальний Восток некоторых федеральных ведомств (первым из них стало Росрыболовство). На Дальнем Востоке в перспективе образуется де-факто третья федеральная столица.

Приоритеты и средства российской политики

Несмотря на описанные сложности, правительство активизировало и улучшило государственную политику по гармоничному социально-экономическому развитию востока России и построению там экспортно-ориентированной экономики. Стратегия в Азии в данном контексте должна быть сосредоточена на решении трех групп задач.

Во-первых, повысить уровень доверия и доверительности между Россией и странами Азии на государственном, корпоративном и человеческом уровне. Без доверия не будет инвестиций, а без инвестиций не будет развития.

Во-вторых, необходимо качественно, кратно, увеличить масштаб участия в региональных делах, ответив на сформировавшийся в последние годы «запрос на Россию». Пока Москва делает гораздо меньше, чем от нее ожидают региональные игроки, особенно из числа средних и малых государств.

В-третьих, планомерно снижать издержки – политические и экономические, включая технологии и финансы – от качественного ухудшения в отношениях России и Запада. Многие технологии и ресурсы, доступ к которым будет ограничен в ближайшие годы на Западе, Россия может получить на Востоке.

С целью реализации этих трех политик в новых стратегических условиях приоритетами должны стать практические шаги по целому ряду направлений и сюжетов.

В первую очередь в оптимизации нуждается вся сложившаяся система сотрудничества с Китаем. Это подразумевает еще более твердый курс на укрепление стратегического партнерства с КНР, разрешение существующих и потенциальных проблем и недопониманий – в сфере энергетики, вокруг Центральной Азии, по поводу реализации потенциала Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Необходимо наращивать сотрудничество в рамках региональных диалоговых площадок и форумов – таких как АРФ, СМО АСЕАН+8, ВАС и СВМДА. Более четкая позиция России по вопросам, которые вызывают обеспокоенность Китая на море, может помочь снять взаимную обеспокоенность на суше.

Государственный визит в Китай президента Путина уже ознаменовал новую эру. Фактически Россия переориентировала стратегию экспорта энергоносителей на АТР, и в перспективе тенденция будет лишь укрепляться. Можно ожидать, что объем российских поставок газа лишь в Китай будет через 10–12 лет сопоставим с поставками в Европу. Это не только выведет на новый уровень российско-китайское стратегическое партнерство, но и укрепит роль России и КНР в АТР и мире в целом.

Перспективным направлением станет дальнейшая разработка и детализация такой темы, как «наращивание взаимосвязей». Это – один из приоритетов китайского председательства в АТЭС, отражающий уже упоминавшийся в начале этой статьи «поворот Азии к Азии» – укрепление именно внутрирегиональных торгово-экономических связей. Со своей стороны, Россия уже приступила к разработке этого направления на экспертном уровне. Это откроет дополнительные возможности российско-китайского сотрудничества, в частности в Юго-Восточной Азии. «Десятка» стран АСЕАН с 2010 г. проводит реализацию мероприятий в рамках «Мастер-плана АСЕАН по наращиванию взаимосвязей», усматривая один из факторов успеха в расширении сотрудничества с внерегиональными партнерами. Развитие транспортной инфраструктуры – основная составляющая стратегии «взаимосвязей» – полностью отвечает долгосрочным российским интересам в отношении Сибири и Дальнего Востока. Необходимо серьезно отнестись и к идее «нового шелкового пути», которую продвигает Пекин.

Целесообразно максимально снизить негативные эффекты от вынужденного присоединения Японии и Южной Кореи к санкциям Запада в отношении России. Совместно с японскими и южнокорейскими партнерами необходимо в ходе формальных и неформальных консультаций искать способ того, как вывести набирающие темпы двусторонние отношения из-под удара «санкционной лихорадки» США. И хотя многое зависит от того, как будут складываться отношения Токио и Сеула с Вашингтоном, их взаимодействие с Москвой отмечено тенденцией к отделению политики от экономики.

Несмотря на присоединение Японии и Республики Корея к антироссийским санкциям, их бизнес-круги не только не снизили, но даже расширили и диверсифицировали сотрудничество с Россией. Возможно, для укрепления торгово-экономических отношений с Южной Кореей и Японией России стоит использовать институты и механизмы Таможенного союза, а с января 2015 г. – и Евразийского союза. Этому может способствовать и «евразийская стратегия» Сеула, выдвинутая осенью 2013 г., и, при творческом отношении со стороны России, инициатива «новый шелковый путь», продвигаемая сейчас Китаем.

Требуется системный подход к участию в региональных интеграционных объединениях и инициативах. Нужна серьезная работа по оценке потенциала всех интеграционных объединений и инициатив в АТР, имея в виду вероятность их использования, а при определенных условиях и подчинения задаче осуществления трех политик в Азии. Необходимо конкретизировать стратегические и тактические цели участия в заседаниях таких многосторонних форматов, как Региональный форум АСЕАН, Совещание министров обороны АСЕАН+8, Восточноазиатский саммит и Расширенный морской Форум АСЕАН+8.

Не менее важно уточнить целесообразность заключения Зоны свободной торговли с АСЕАН, а через нее – присоединения к Региональному всеобъемлющему экономическому партнерству с точки зрения экономических и геополитических последствий. Наконец, России стоит просчитать выгоды и издержки своего возможного присоединения к Соглашению о региональном сотрудничестве в борьбе с пиратством и нападением на суда в Азии.

Необходимо дальнейшее совершенствование дипломатического подхода России к Азии и, где возможно, повышение роли российского фактора в урегулировании региональных конфликтов и споров. Потенциалом обладает Механизм обеспечения мира и безопасности в Северо-Восточной Азии – рабочая группа, созданная участниками Шестисторонних переговоров. Ее заседания можно проводить и без участия КНДР. Потребность очевидна: отдельную проблему безопасности Северо-Восточной Азии невозможно решить без общего оздоровления обстановки в субрегионе, где обострились погранично-территориальные проблемы, китайско-американские противоречия по системе ПРО, будущему американских альянсов и пр. В таких условиях Механизм обеспечения мира и безопасности в СВА может стать форумом, где эти и иные проблемы получили бы освещение, укрепляя доверие между пятью ведущими государствами Северо-Восточной Азии. Повестку переговоров будет определять Россия как формальный председатель Рабочей группы.

Особенно важно обеспечить участие России в грядущем открытии Северной Кореи, что требует расширения торгово-экономических и инвестиционных связей между Россией и КНДР. В планах Москвы и Пхеньяна – довести ежегодный объем взаимной торговли до миллиарда долларов к 2020 г. с нынешних 80–120 млн долларов, перейти на расчеты в рублях, наладить межбанковское взаимодействие, а также реализовать ряд проектов по модернизации горнодобывающей промышленности, энергетики и гражданского автомобилестроения КНДР.

Россия должна внести вклад в снижение остроты противоречий, связанных с Южно-Китайским морем и свободой судоходства. Это можно сделать, нарастив поставки нефти и газа претендентам на спорные архипелаги Парасельский и Спратли, а также развивая собственные транспортные коридоры – Транссибирскую магистраль и Северный морской путь, тем самым снизив интенсивность грузопотока, проходящего через Малаккский пролив.

Россия способна предложить участникам Восточноазиатского саммита принять документ, регламентирующий поведение стран региона на морских пространствах АТР, в том числе в Южно-Китайском море. В качестве модели стоит обратить внимание на отдельные положения Соглашения о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним, заключенного между СССР и США в 1972 году.

Чтобы придать новой азиатской стратегии больший вес и содержательность, России нужно выдвинуть несколько крупных стратегических инициатив в экономической области.

Создание специализированной региональной площадки многостороннего сотрудничества по обеспечению энергетической безопасности АТР. Это стало бы логическим продолжением разворота российского экспорта энергоносителей. Перспективный проект – «Региональное энергетическое кольцо Северо-Восточной Азии» (Northeast Asia Regional Electric System Ties, NEAREST), нацеленный на строительство новых мощностей электроэнергетики в Сибири и на Дальнем Востоке и экспорт электроэнергии в страны АТР.Строительство на Дальнем Востоке нефтеналивного «хаба», сопоставимого по масштабам с сингапурскими или южнокорейскими мощностями.Совместно с участниками Восточноазиатского саммита – создание Восточноазиатского зернового фонда в рамках Восточноазиатского саммита (по аналогии с Восточноазиатским рисовым фондом в АСЕАН+3). Параллельное выстраивание в Сибири и на Дальнем Востоке инфраструктуры зернового экспорта в АТР.Выдвижение «Мастер-плана наращивания взаимосвязей между участниками Восточноазиатского саммита». В настоящее время тему «наращивания взаимосвязей» активно прорабатывают АСЕАН и АТЭС. Между тем Ассоциация является субрегиональной диалоговой площадкой с достаточно узким составом участников, а АТЭС – напротив, широким. В этой связи наращивание взаимосвязей между участниками Восточноазиатского саммита, куда входят ключевые субъекты региональной политики и безопасности, стало бы логичным и своевременным шагом, отвечающим духу предложенной Россией концепции «неделимой безопасности».Формирование региональной системы мониторинга продовольственной ситуации для сбора и анализа информации. Россия могла бы предложить партнерам в АТР свои возможности в сфере космических технологий – ГЛОНАСС и иные навигационные системы, дистанционный мониторинг объектов инфраструктуры и пр. Эта задача тем более актуальна, что АТР – регион повышенной сейсмической активности, и во время стихийных бедствий нужно своевременно обеспечить продовольствием большое количество людей.

Реализация новой стратегии России в Азии – дело непростое, оно столкнется с многочисленными препятствиями внутри страны и вовне. Однако есть и одно неоспоримое преимущество – хотя Россия остается великой военной державой, достижение целей и задач отечественной политики не предполагает вступления в гонку за региональное превосходство в Азии.

В свои лучшие времена СССР был готов конкурировать за военно-политическое доминирование и с Китаем, и с США. Москва поддерживала коммунистические партии и повстанцев, опиралась на верных союзников, среди которых центральное место занимал Вьетнам. В наши дни Вашингтон и Пекин, хотя и по-разному, но стремятся к расширению присутствия и усилению контроля над решениями и действиями средних и малых государств Азии.

Россия, со своей стороны, не нуждается в создании зоны военно-политического доминирования. Россия, которая исторически является военной державой, впервые имеет шанс выйти в Азиатско-Тихоокеанский регион как фактор мира. И именно поэтому она может стать уникальным, необходимым для региона игроком, который сможет сбалансировать Азию в XXI веке.

Россия. Азия. ДФО > Госбюджет, налоги, цены. Образование, наука > globalaffairs.ru, 3 сентября 2014 > № 1209574

Удастся ли бесконфликтный переход?

Восточная Азия в процессе стратегической трансформации

Бихари Каусикан – посол по особым поручениям МИД Сингапура, советник министра иностранных дел по политическим вопросам.

Резюме Китай до сих пор бесплатно пользуется благами глобальной системы международных отношений, создатели и бенефициары которой уже не могут содержать ее без посторонней помощи. В той или иной форме, но придется платить.

Мир переживает длительный переходный период – глубинный сдвиг в балансе сил и соотношении идей. Современная международная система сформирована Западом, который установил фундаментальные понятия, учредил базовые институты и практики, задал направления развития. Эта эпоха приближается к концу. Будущее никто не способен предсказать, и мы не знаем, что сменит доминирование Запада. Но по крайней мере стоит рассмотреть некоторые проблемы, с которыми мы, вероятно, столкнемся.

Азия и современность

Ключевая проблема, стоящая уже 200 лет перед странами Азии, Африки, Ближнего Востока и Латинской Америки, – приспособление к современности, определяемой Западом. Лишь несколько стран, почти все в Восточной Азии, успешно справляются с вызовами. По иронии судьбы, международная система меняется сегодня в результате перемен, к которым эти государства принудил Запад. Япония первой встала на такой путь в эпоху Реставрации Мэйдзи в XIX веке. Но самый важный пример – Китай. Прежняя мировая модель утратила устойчивость тогда, когда Пекин принял решение отказаться от неработающей плановой экономики по коммунистическим рецептам в пользу рыночного хозяйства и интеграции в глобальное экономическое пространство. Меняя себя, Китай изменил мир.

Ведущие страны нуждаются в серьезной коррекции – как внутри-, так и геополитической. Поскольку катализатором перемен стал Китай, Восточная Азия – в эпицентре происходящего. То, каким был регион после Второй мировой войны, – во многом американское творение. Соединенные Штаты обеспечили стабильность, ставшую фундаментом десятилетий экономического роста и благоденствия. Самая трудная и болезненная корректировка предстоит во взаимоотношениях США и КНР. Исторически всякий переход от одного мироустройства к другому либо происходит вследствие конфликта, либо сам его порождает. Сегодня предпринимается беспрецедентная в мировой истории попытка бесконфликтного управления переходным периодом.

Вашингтон и Пекин мучительно нащупывают новый modus vivendi. Никто не считает это легким делом, и поиск равновесия займет не годы, а десятилетия. Китайско-американские отношения – уже наиболее важные в Восточной Азии, задающие тон всему региону. А в XXI веке они станут определяющим фактором для всего мира, оказывая влияние на все аспекты международных отношений, подобно американо-советским отношениям времен холодной войны.

Соперничество – неизбежный элемент взаимоотношений великих держав. Все усиливающиеся государства – ревизионисты по своей сути. Единственный вопрос – до какой степени? Они сами могут этого не желать и к этому не стремиться, но ревизия неизбежна в силу того, что подъем крупных держав подрывает существующий порядок, а это экзистенциальный факт, не зависящий от их намерений или желаний. По мере роста Китай автоматически будет становиться более напористым в стремлении воплотить в жизнь свои интересы. Признаки соперничества уже налицо. Конкуренция и определенная напряженность в отношениях между США и Китаем, таким образом, запрограммированы. Но конфликта можно избежать.

В отличие от американо-советских отношений, между Соединенными Штатами и Китаем, энергично включившимся в систему мировых рынков, нет острых, принципиально непримиримых идеологических разногласий. Советский Союз можно было сдерживать потому, что во многом он сдерживал себя сам путем строгой самоизоляции. Вашингтон и Москву в основном связывала необходимость избежать взаимного уничтожения. Но Китай сегодня – жизненно важная часть мировой экономики, а взаимозависимость Вашингтона и Пекина настолько глубока, что США могли бы точно так же пытаться сдерживать не КНР, а самих себя, а Китаю впору скорее исключить себя из Восточной Азии, чем пытаться вытеснить оттуда Америку. Это пустая затея и бесполезное занятие. Ни Соединенные Штаты, ни Китай не достигнут базовых национальных целей, не взаимодействуя друг с другом.

Это реальность, которая не слишком нравится обеим державам. Глубокая взаимозависимость сосуществует с не менее глубоким стратегическим недоверием. Фактически взаимозависимость усиливает стратегическое недоверие, поскольку обнажает и взаимную уязвимость. Это тем более справедливо, поскольку усиление КНР психологически тревожит многих на Западе. Считается, что Китай и некоторые другие государства Восточной Азии бросают фундаментальный вызов исторически сложившемуся западному мировоззрению, поскольку в регионе и прежде всего в Китае рыночная экономика процветает при отсутствии либеральной демократии. Это считается на Западе чем-то противоестественным.

Но подобная точка зрения не учитывает один неприятный исторический факт: все страны Запада стали капиталистическими задолго до того, как они превратились в либеральные или демократические. Западная форма демократии – следствие в высшей степени непредвиденных исторических процессов, поэтому нет никаких оснований полагать, что все и всюду будут ее копировать. Но эта аномалия вызывает глубокую тревогу и обеспокоенность на Западе, потому что Китай, в отличие, скажем, от Японии или Индии, хочет оставаться собой и не стремится стать почетным членом западного сообщества.

Китайский опыт опровергает западный миф об универсальности, порожденный образом мышления, который уходит корнями в монотеистические христианские традиции, а сегодня глубоко проник даже в наиболее светские западные общества. Он находится в самой сердцевине западного самосознания. Но это лишь миф, потому что интуиция подсказывает, что многообразие – наиболее явная характеристика мира, в котором мы живем. Многообразие – эмпирический факт. Любопытно, что либеральная мысль признает его в отношении жизни внутри западных обществ, но недооценивает в международном контексте. Универсальность, как она определяется Западом, может быть лишь навязана вопреки реальному положению вещей силой и доминированием, которые неуклонно ослабевают. Конечно, есть общие ценности, присущие всем культурам и сообществам. Но это базовые морально-нравственные нормы, которые не имеют большого практического значения для самоорганизации конкретных обществ.

За исключением горстки стран, в основном на Ближнем Востоке, любая политическая система сегодня легитимирует себя с помощью какой-то разновидности западной политической философии XVIII века, согласно которой суверенитет – производное воли народа, а не Божественного права или семейной родословной. Такова фундаментальная основа демократии. Вместе с тем очевидно, что японская демократия, например – не то же самое, что американская, а демократия в США заметно отличается от разных ипостасей европейской. Точно так же японская демократия – совсем не то же самое, что демократия, практикуемая в других странах Азии – допустим, в Южной Корее, Индонезии, на Филиппинах, в Сингапуре или Малайзии. Но все демократии в любом регионе мира соотносят себя с той самой философией XVIII века; даже у «народных демократий» Китая и Вьетнама обнаруживаются те же интеллектуальные корни. Совершенных людей или систем не бывает, и любая теория – как минимум дань, которую порок платит добродетели.

Это не просто абстрактные соображения, потому что со времени окончания холодной войны претензии на универсальность известных принципов и политических форм использовались для оправдания западной интервенции с целью изменения режимов в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Тот факт, что все вмешательства лишь еще больше дестабилизировали ситуацию, не вынудил Запад отказаться от теории универсализма, хотя глупые разговоры о «конце истории» сегодня сменились неловким замалчиванием. К тому же благоразумие заставило признать, что интервенция во имя универсализма возможна лишь против небольших и слабых государств. Это снизило градус напряжения, но не избавило политическое руководство многих стран от тревоги, порожденной подобным подходом Запада.

Вмешательство не всегда осуществляется военными средствами. Восточная Азия, включая Сингапур, неоднократно сталкивалась с тем, что Запад вмешивался в ее внутренние дела. Это какое-то наваждение или нездоровая страсть, от которой Запад не способен в полной мере освободиться. Не так давно появились сведения, что несколько британских парламентариев планируют посетить Гонконг, чтобы оценить продвижение города к идеалам демократии. Но британцы 156 лет управляли Гонконгом как колонией, а не демократией; жители Гонконга были для них не гражданами, а подданными. Тем не менее члены британского парламента пребывают в блаженном неведении относительно иронии, скрытой в их бесцеремонности. Это лишь один пример, наиболее ярко высветивший лицемерие британцев.

К сожалению, не все проявления этой манеры вести себя настолько забавны или безвредны. Западные лидеры часто берутся читать другим нравоучения в расчете на внутреннюю аудиторию или для сохранения собственного достоинства. Но они не в полной мере отдают себе отчет в том, что слова обычно имеют стратегические последствия.

КПК и дилеммы истории

Пекин глубоко озабочен поддержанием внутренней стабильности, которая приравнивается к сохранению ведущей роли Китайской компартии (КПК). История научила китайское руководство больше всего опасаться таких исторических периодов, какой наступил в наши дни, когда внутренние беспорядки совпадают с неопределенностью во внешнем мире. Поскольку коммунистическая идеология обанкротилась, КПК делает акцент на национализме и экономическом росте для легитимации власти. Но быстрый рост неизбежно порождает социальные трения и напряженность, а национализм – обоюдоострый меч, которым, как известно, легко пораниться. Так что компартия занята тонкой балансировкой, продолжительность которой зависит от успеха нового этапа амбициозных реформ, объявленных в прошлом году на Третьем пленуме XVIII съезда КПК.

В Китае не будет многопартийной системы по западному образцу, но политика становится более соответствующей привычным нормам. Давно минули дни, когда любой китайский лидер, каким бы он ни был, мог просто отдавать команды. Политическая система стала более плюралистичной из-за необходимости находить компромисс между интересами пекинской бюрократии и регионами, причем делать это приходится с оглядкой на общественное мнение, легко воспламеняемое через социальные сети. В Китае 500 млн пользователей интернета. К сожалению, в XXI веке «нормальная» политика все чаще становится нефункциональной. Это глобальное явление, вызванное столкновением теории XVIII века о суверенитете народа с коммуникационными технологиями XXI столетия. Социальные сети объединяют идею «народа» с мировоззрением отдельных людей или малых групп; они смешивают факты с мнением, обесценивают экспертную оценку и приводят в действие процессы, затрудняющие эффективное государственное управление. Посмотрим, как КПК справится с этим вызовом.

С учетом непростых обстоятельств можно простить китайскому руководству крайне подозрительное отношение к западной теории универсализма. Важно, что «новая модель отношений между великими державами», которую Китай предлагает Соединенным Штатам, основана прежде всего на уважении «ключевых интересов». Сохранение правления КПК – конечно, ключевой интерес, и кто может это оспорить? Проводить политические реформы непросто при любом политическом устройстве. Памятуя о травмах, которые нанесли советским гражданам плохо продуманные преобразования Михаила Горбачёва, китайские лидеры крайне осторожны, и это правильно. Не очевидно, что многопартийная система оптимальна для страны таких размеров, как Китай. Крах КНР может дестабилизировать не только Восточную Азию, но и весь мир.

В то же время лидерам Китая необходимо понять, что их слова и действия также имеют стратегические последствия. Если успешный и мирный переход невозможен без отказа Запада от претензий на универсальность либерально-демократических идеалов и признания того, что разные политические системы имеют собственную легитимность и интеллектуальное обоснование, то и Китай должен сопротивляться искушению триумфалистского национализма. Это тем более верно, потому что, в отличие от национализма других стран, современный китайский национализм имеет ярко выраженную внешнюю направленность.

Он сфокусирован на Японии. Китайцам скармливаются фильмы, телевизионные драмы, документальные ленты и публикации, напоминающие о зверствах японских оккупантов во времена Второй мировой войны. Но так было не всегда. По меньшей мере в двух случаях не кто-нибудь, а сам Мао Цзэдун отмахнулся от извинений за военные преступления на китайской земле, которые в 1964 г. принесла группа японских социалистов, а в 1972 году – премьер-министр Танака. Мао тогда ответил, что именно вторжение японской армии помогло КПК победить в Китае. В 1971 г. он то же самое сказал президенту Никсону.

В те годы компартия обосновывала свою легитимность главным образом классовой борьбой. Основное внимание уделялось не Японии, а Гоминьдану, и на самом деле именно Гоминьдан, а не КПК, вынес на себе все тяготы войны с Японией, тогда как коммунисты в основном наращивали мускулы для послевоенной борьбы за власть. Но как только Китай взял на вооружение рыночную экономику, понятие классовой борьбы утратило актуальность. И когда в 2002 г. КПК разрешила бизнесменам, работающим на частных предприятиях, – другими словами, капиталистам – вступать в свои ряды, аргументы о классовой борьбе окончательно потеряли смысл.

Но, оставаясь формально коммунистической партией, КПК не может превратить в фундамент национализма долгую и богатую историю Китая. Если имперское прошлое было таким славным, зачем понадобилась революция? Отношение КПК к собственной революционной истории и отдельным ее эпизодам, таким как катастрофический голод, вызванный непродуманной политикой «Большого скачка», а также культурная революция, унесшая и искалечившая множество жизней, да и к самому Мао – достаточно двусмысленно. Поэтому во избежание неудобных вопросов в отношении самой КПК национализм теперь приходится направлять вовне.

Нет сомнений, что в военные годы Япония совершила множество зверств и преступлений не только в Китае, но и в других странах Юго-Восточной Азии. Однако постоянное напоминание о горьких эпизодах Второй мировой сегодня, когда большая часть региона, за исключением Кореи, предпочла оставить это в прошлом, суживает Китаю поле для маневра. Педалирование этой темы осложняет и без того непростую корректировку во взаимоотношениях с США, главным союзником Японии, необходимую для мирного перехода. Заразный национализм бросает тень на отношения с небольшими странами, расположенными вдоль китайских границ. Их несоразмерность с КНР, особенно с точки зрения экономического веса, порождает тревогу и риск поляризации региона. Тем более что некоторые действия Пекина в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях заставили отдельные государства стремиться к более тесным отношениям с Соединенными Штатами.

Согласно древнекитайской традиции, важно исправлять названия. Неверные слова приводят к неверным поступкам и могут превратить в реальность самые серьезные озабоченности КНР. Более здравая позиция США в Южно-Китайском море уже становится очевидной и приветствуется многими государствами региона.

Естественно, что любая страна будет защищать то, что считает своим суверенным правом. И любая страна желает иметь лучшие вооруженные силы, какие только может себе позволить, потому что способность защищаться – жизненно важный атрибут суверенитета. Я не нахожу ничего необычного в претензиях Китая на господство в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях или в программе военной модернизации. Важно, как страна защищает свой суверенитет и как использует свои вооруженные силы. Останутся ли притязания на суверенитет в рамках общепринятых правил, включая процедурные нормы по внесению изменений в положения международного права, которые представляются устаревшими или несправедливыми, или они будут отстаиваться посредством односторонних действий, основанных на грубой силе? Именно этот фактор больше, чем какой-то другой, предопределит, станет ли «китайская мечта» кошмаром для всего региона. До сих пор Китай подавал разноречивые сигналы и вел себя непоследовательно. Долг великих держав – позаботиться о том, чтобы «китайская мечта» исполнилась лишь отчасти.

Любой китайский школьник знает о том, что Китай пережил столетнее унижение. КПК – последнее приближение к идеалу в цепи экспериментов, начавшихся с движений XIX века, нацеленных на «укрепление нации». После падения династии Цин в 1911 г. китайцы опробовали республиканскую идею, коммунизм, а теперь переключились на рыночную экономику ради накопления богатства и силы для защиты от внешних врагов. Уникальная история научила китайских коммунистов приспосабливаться к любым переменам. В отличие от бывшей КПСС, КПК возглавляют люди, которые не противятся новым веяниям. Это компетентные кадры, прошедшие жесткий отбор, проверку и остро сознающие цели и задачи, стоящие перед страной. Но поза и менталитет жертвы плохо вяжутся с образом великой державы.

Ускользающий статус-кво

Стоит ли ожидать, что Китай будет «ответственным участником» регионального и мирового порядка, который создавался без учета его мнения и который он считает повинным в столетнем национальном унижении? Для любой усиливающейся державы вполне естественно желать пересмотра существующего положения вещей, чтобы мировое сообщество больше считалось с ее интересами. Никакой статус-кво нельзя считать статичным или данным навеки. Соединенным Штатам, их друзьям и союзникам в Восточной Азии придется принять эту реальность. В то же время нельзя сказать, что нынешний региональный и мировой порядок совершенно неблагоприятен для КНР, по крайней мере в течение трех последних десятилетий именно он способствовал ее усилению. Поэтому у Пекина нет убедительных поводов для бунта и требований радикального пересмотра всех норм и установлений.

Если отложить споры по поводу суверенитета, главная проблема – не в ревизионизме Китая, а в том, что он до сих пор бесплатно пользуется благами глобальной системы международных отношений, создатели и бенефициары которой сегодня не могут позволить себе содержать ее без посторонней помощи. Вопрос, на который до сих пор нет ответа, – какую цену Запад, и в частности США, готовы заплатить за помощь Пекина. Возможно, сами китайцы еще не решили, какую цену запросить. Этим объясняются многие неопределенности переходного периода и непоследовательность внешней политики КНР, во многом зависящей от противоречивых требований общественного мнения. Оно больше не находится под контролем китайских лидеров, которые одновременно и боятся, и используют его.

При этом Китай крайне болезненно относится к спорам о суверенитете, поскольку придает им особое значение. В феврале этого года председатель КНР Си Цзиньпин встретился с бывшим премьер-министром и вице-президентом Тайваня Лян Чаном. Это была вторая встреча на самом высоком уровне, с тех пор как в 1945 г. Мао Цзэдун встретился с Чан Кайши, и данный шаг приветствовался китайской общественностью. В речи по этому случаю, которую газета «Женьминь жибао» опубликовала на первой странице под заголовком «Китайская мечта – осуществить великое воссоединение китайского народа», председатель Си рассмотрел встречу в историческом контексте, вспомнив оккупацию Тайваня иностранными державами во времена, когда китайское государство было слабым. В Тайбэе выступление восприняли неоднозначно. Описав возможное примирение и воссоединение с Тайванем как пример исправления исторической несправедливости в отношении слабого Китая, Си Цзиньпин оставил открытым вопрос о том, не предполагает ли это более широкое сведение счетов.

Обосновывая свои претензии на суверенитет над Восточно-Китайским и Южно-Китайским морями, КНР все больше ссылается на собственные исторические права. Это неизбежно поднимает уровень обеспокоенности и тревоги в соседних государствах, даже если исторические притязания Китая в данном случае отличаются от его притязаний на Тайвань. Пекин дал зарок, что его развитие будет мирным. Китайские лидеры внимательно изучили опыт Германии и Японии, чтобы избежать ошибок, которые привели эти нации к катастрофе. Нет оснований не верить Китаю, поскольку конфликт с США, по всей вероятности, может иметь только один исход. Даже в патовой ситуации власть КПК в стране значительно ослабеет. Согласно международному праву, история может играть роль при выяснении правомерности притязаний на территорию, но только если речь идет о суше, а не о морской акватории. При этом одни лишь исторические факты –

недостаточный аргумент для решения споров относительно суверенитета, потому что историю всегда можно по-разному интерпретировать, и толкование событий меняется по мере того, как всплывают новые факты и изменяются интересы сторон. Но похоже, что китайские лидеры попали в ловушку собственного нарратива. И это способно повести их совсем не в том направлении, в котором они сами были намерены идти.

Китайское правительство и народ гордятся своими достижениями. Никогда еще в истории столько людей не вызволялось из нищеты за такой короткий промежуток времени. Вместе с тем было бы опасной ошибкой пытаться понять сложные глобальные и региональные переходы с помощью упрощенческих подходов и лозунгов. Некоторые китайские интеллектуалы и даже официальные лица временами подходят к опасной черте и начинают хвастать: «Китай усиливается, а Запад переживает упадок». Однако изменения в распределении силы не абсолютны, а относительны. Глобальные модели торговли, финансов, инвестиций и производственных сетей, которые появились благодаря подъему Восточной Азии, не могут характеризоваться через географически определяемую дихотомию. Многие экономические маршруты сейчас идут через Китай, и в будущем их число увеличится. Тем не менее конечным пунктом торговых потоков чаще всего оказываются США или Европа. Китай, конечно, укрепляется. Но не стоит так уж доверять собственной пропаганде: Запад и, в частности, Соединенные Штаты не переживают упадок. Все, кто недооценивал изобретательность, устойчивость и решимость американцев, потом сожалели об этом.

Восточная Азия так быстро растет и развивается во многом благодаря контактам с Западом. Наиболее успешные страны региона, включая КНР, – те, кто смог наилучшим образом приспособиться к современности, сформированной Западом. Это позволило некоторым из нас, включая опять же Китай, «уйти из Азии», о чем мечтал японский реформатор эпохи Мэйдзи Фукудзава Юкити. Конечно, это не означает, что мы должны воспроизводить без какой-либо модификации западные институты, некритично принимать западную идеологию или жертвовать своей культурной идентичностью.

То, что мы вкладываем в понятие «Запад», также претерпевает изменения под давлением растущей Восточной Азии. Усиление Китая заставляет западные державы пересмотреть подход к проблематике Тибета и Тайваня. Это особенно справедливо в отношении тех европейских стран, которые надеются на помощь Китая в бедственное время. Пока условно и предварительно, но можно утверждать, что внутренние структурные изменения, навязываемые новой мировой экономикой, вынуждают некоторых на Западе задаваться вопросом, не могут ли либеральные ценности, доведенные до крайности, скорее навредить, чем принести пользу?

Мы все изменились. Не может быть никакого «столкновения цивилизаций», потому что традиционных цивилизаций в чистом виде больше не осталось, разве что на несущественной периферии. Поэтому нельзя сказать, что западная система вследствие внезапного катаклизма будет замещена азиатской.

Многомерный процесс социальных, экономических, политических и культурных метаморфоз происходит и набирает силу в Восточной Азии со времен Реставрации эпохи Мэйдзи. Этот путь никогда не был гладким, и впереди нас еще ждет множество непредсказуемых поворотов. Но траектория задана. Когда метаморфозы завершатся, появится новый гибрид, то есть новая мировая система. Сколько это займет времени, в какие конкретные институциональные формы выльется, какой непредвиденный ущерб будет нанесен в процессе и как это в конечном итоге отразится на международных отношениях – никто сегодня наверняка не знает.

Россия и азиатская стратегическая модель

Стратегическая обстановка в Восточной Азии уже стала более сложной и менее предсказуемой. Напряженность, вызванная притязаниями на контроль над морской акваторией, – наиболее очевидный симптом. Но эти проблемы будут не единственными и не самыми серьезными проявлениями новой стратегической неразберихи. Конечно, американо-китайские связи требуют корректировки в первую очередь. Но китайско-японские, японско-корейские и китайско-индийские отношения особенно деликатны и также нуждаются в аккуратной переналадке, слишком много здесь ловушек в силу долгой общей истории с множеством запутанных переплетений. В Юго-Восточной Азии также хватает сложностей и противоречий, требующих осторожности и деликатности в подходах.

Очевидных или легких решений не существует. И все же, если что-то и отличает Восточную Азию от других регионов за пределами Запада, так это ее неуемная жажда роста. Конечно, все страны считают экономический рост своей главной задачей, но немногие действительно имеют это в виду. Однако в Восточной Азии, за исключением Северной Кореи, рост – нечто гораздо большее, чем абстрактная политическая теория. Это главный способ, используемый правительствами для легитимации правления. Мир таким образом не гарантировать, и все же у стран Восточной Азии по крайней мере налицо сильная заинтересованность в том, чтобы свести к минимуму действия, способные подорвать экономический рост. Я утешаюсь тем, что эта своекорыстная заинтересованность – самая искренняя. Основной риск – конфликт по неосторожности, но не преднамеренная война.

Этот риск нельзя полностью сбрасывать со счета. Недавние действия государств, претендующих на акваторию Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей, повышают вероятность случайных конфликтов. Это лишний раз доказывает, насколько для сохранения стабильности важно постоянное нахождение здесь Соединенных Штатов. Замены нет. Китай не готов взять на себя подобное бремя, да и не вполне понятно, будет ли это отвечать его интересам. Без явного американского присутствия в Восточной Азии и заслуживающего доверия союза с США Япония, скорее всего, захотела бы обрести ядерное оружие, причем достаточно легко и быстро. Если Япония станет ядерной державой, вряд ли Южная Корея будет сидеть сложа руки. Сложностей и неопределенности станет еще больше. В то же время в Восточной Азии, в том числе среди друзей и союзников Соединенных Штатов, имеется консенсус относительно того, что нужна новая архитектура поддержания стабильности, которая заменит нынешнюю ставку на американскую армию. Военное присутствие США – необходимое условие стабильности, но одного его уже недостаточно.

Этот широкий консенсус сам по себе не гарантирует приемлемого для всех решения, и дебаты о новой восточноазиатской архитектуре отражают, как в капле воды, ту напряженность и соперничество, которые они призваны смягчить. Многие из такого рода неочевидных проблем сходятся в Юго-Восточной Азии, и Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) оказывается в центре дебатов, объектом разнонаправленного давления со стороны крупных держав.

В настоящее время есть два конкурирующих представления об оптимальном региональном порядке. Во-первых, это китаецентричное устройство, опирающееся на формат «Диалога АСЕАН – Китай» (10+1), а также на форум «АСЕАН плюс три» (АПТ), в который входят десять стран Юго-Восточной Азии с Китаем, Японией и Южной Кореей. Во-вторых, это более широкая и открытая система, опирающаяся на Восточноазиатский саммит (ВАС), представляющий собой АПТ плюс США, Россию, Индию, Австралию и Новую Зеландию.

С учетом растущей значимости Восточной Азии в мировой экономике, а также стратегического веса Китая и Соединенных Штатов, исход дебатов по поводу архитектуры Восточной Азии окажет наибольшее влияние на глобальную модель XXI века. Западные обозреватели, толком не понимающие, что именно они обозревают, отмахнулись от этого стратегически важного выбора, посчитав его узкопрофессиональной темой. Ни один из вариантов пока не предрешен, поскольку и «10+1», и АПТ, и ВАС – лишь эксперименты. Но предпочтения КНР уже понятны. На специальном совещании министров иностранных дел стран АСЕАН и Китая, состоявшемся в августе 2013 г. в Пекине, Китай предложил целый ряд честолюбивых и подробно расписанных политических и экономических проектов. Они, вне всякого сомнения, будут выгодны всему региону, но если довести их до логического завершения, они свяжут Юго-Восточную Азию и Юго-Западный Китай в единое экономическое и стратегическое пространство. Тогда Япония и Южная Корея окажутся перед «выбором Хобсона» («выбор без выбора»): присоединиться или быть вытесненными на периферию вместе с США.

Существенная часть территории России находится в Восточной Азии или примыкает к ней. Россия – член ВАС и АТЭС. Но российские лидеры больше сосредоточены на Западе, хотя непонятно, почему Москва до сих пор не размышляла достаточно глубоко о том, как наилучшим образом позиционировать себя в трансформациях Восточной Азии. В настоящее время Россия не играет значимой независимой роли в изменении баланса сил этого региона. Есть даже основания полагать, что некоторые инициативы Москвы могут противоречить ее долгосрочным интересам. Например, Россия предложила концепцию «неделимой безопасности» в Северо-Восточной Азии. Почти все страны – члены ВАС, кроме Китая, считают ее попыткой подорвать американоцентричную модель безопасности. Я прекрасно понимаю, почему Кремль считает угрозой натовскую архитектуру безопасности на ее западных границах. Но кто сказал, что интересы России на востоке должны непременно быть идентичны ее интересам на западе? Озабоченность действиями США и Евросоюза на западных рубежах не должна затуманивать суждения российских лидеров по поводу Восточной Азии, где Россия сейчас отнюдь не является главной целью. Напротив, существующая система, основанная на балансе, открывает Москве пространство для маневра в качестве независимого игрока, несмотря на ее растущую обеспокоенность из-за ситуации с безопасностью к западу. Альтернатива – система, выстроенная вокруг Китая, в которой Россия почти неизбежно окажется младшим партнером. А это не та позиция, которой должна удовлетворяться великая держава.

Китай. Сингапур. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2014 > № 1209571 Бихари Каусикан

Компания Sanofi опубликовала результаты финального этапа клинических исследований первой профилактической вакцины против лихорадки денге. Согласно представленным данным, эффективность разработки составляет 60,8%.

В исследовании приняли участие более 20 тыс. детей в возрасте 9-16 лет из Бразилии, Колумбии, Мексики, Гондураса и Пуэрто-Рико. Курс иммунизации экспериментальной вакциной подразумевает три инъекции с 6-месячным перерывом между ними. Авторы исследования обратили внимание, что вакцина оказалась эффективно против всех четырех серотипов вируса денге.

Дополнительные наблюдения позволили выявить, что вакцинация на 80,3% снижает риск госпитализации из-за заражения лихорадкой денге. Также результаты КИ свидетельствуют о том, что препарат успешно предотвращает развитие геморрагического синдрома – тяжелой формы лихорадки. Что касается безопасности вакцины, то в ходе работы не были выявлены серьезные побочные эффекты.

Предыдущие испытания препарата в Азии тоже подтвердили эффективность вакцины. Детальное представление результатов КИ в Латинской Америке состоится на ежегодной конференции Американского общества тропической медицины и гигиены в ноябре.

За 20 лет разработки вакцины Sanofi инвестировала в проект более 1,3 млрд евро. Французской компании удалось опередить конкурентов на несколько лет. Более того в марте стало известно, что Sanofi запустила производство препарата не дожидаясь положительного решения регуляторных органов. Свое решение руководство компании объяснило желанием подготовиться к большим поставкам ЛС сразу после получения регистрационного свидетельства.

Помимо Sanofi разработкой вакцины занимается целый ряд ученых. В марте этого года Россия объявила о подписании соглашения с Малайзией о совместной работе по созданию иммунобиологического препарата. Согласно сообщению торгпредства РФ в Малайзии, предприятие будет базироваться в малайзийском штате Паханг, а технологии будут использоваться российские.

Ежегодно около 500 тыс. человек попадают в больницы из-за заражения лихорадкой денге, что является серьезной нагрузкой на местные системы здравоохранения. При этом за последние 10 лет значительно возросла частота инфицирования вирусом. Так, в 2003 году в странах Северной и Южной Америки было зафиксировано 517,617 случаев заражения, тогда как в 2013 году этот показатель достиг 2,3 млн.

Швеция сползла на 10-е место

За последние три года Швеция сползла с третьего места по конкурентоспособности на 10-е. В прошлом году Швеция находилась на 6-м месте, а теперь рейтинг страны снизился еще на четыре ступеньки по шкале сравнения конкурентоспособности 144 стран мира. Ежегодный обзор составлен Форумом World Economic Forum с центром в Женеве, Швейцария.

Слабыми пунктами являются инфраструктура, предпосылки для инноваций и их внедрения, неэффективный рынок труда и слабости системы образования.

Самым большим препятствием для успеха шведских предприятий является налоговая система, налоговые правила и ограничения рынка труда.

Другие большие проблемы - недостаток финансирования, недостаточно образованная рабочая сила, а также малоэффективная государственная бюрократия.

Одновременно в обзоре подчеркивается, что Швеция по-прежнему находится на высоком уровне и является десятой из наиболее конкурентоспособных стран мира.

На первом месте в списке - уже шестой год подряд - Швейцария. За ней идут Сингапур и США. Потом Финляндия, Германия, Япония, Гонконг, Нидерланды и Великобритания. И только потом Швеция.

Улучшили свои показатели США, Япония и Великобритания. По сравнению с прошлым годом.

Среди европейских стран неважно идут дела во Франции и Италии. А вот такие обремененные долгами страны, как Испания, Португалия и Греция, предприняли важные шаги для улучшения своих показателей.

Всё ниже опускаются Саудовская Аравия, ЮАР, Бразилия, Мексика, Индия и Нигерия.

В Азии царит контракт между юго-восточной частью и южной. Сингапур, Малайзия, Таиланд, Индонезия и Филиппины идут вперед, а Индия осталась единственной страной из южно-азиатских, вышедшей в первую половину списка. Показатели всех остальных стран региона ухудшились.

В Латинской Америке сильной остается позиция Чили.

На Среднем востоке выделяются Объединенные Эмираты и Катар, а в Африке "светлыми точками" являются ЮАР и Руанда, говорится в годовом отчете Форума.

Etihad Airways, национальный авиаперевозчик ОАЭ, объявляет о специальной акции на билеты экономического и бизнес-класса, приуроченной к запуску третьего ежедневного рейса между Москвой и Абу-Даби с 1 октября 2014.

Забронировать билеты по акции можно до 19 сентября на сайте etihad.com со скидкой 5% или в офисе продаж Etihad Airways (Серебряническая наб., 29, бизнес-центр «Серебряный город», 8 этаж).

Путешествие по этим билетам необходимо совершить до 30 ноября 2014 года.

Скидки предоставляются на прямой рейс до Абу-Даби и транзитные до таких городов, как: Бангкок, Коломбо, Куала-Лумпур, Мале, Манила и Хошимин.

Скидки на билеты по этим направлениям особенно актуальны в связи с запуском третьего ежедневного рейса Etihad Airways из Москвы – теперь время ожидания в Международном аэропорту Абу-Даби на пересадочных рейсах значительно сократится и дальнемагистральные перелеты станут более удобными. Улучшатся стыковки на таких популярных для отдыха и бизнеса направлениях, как Мальдивы, Сейшелы, Пхукет, Хошимин, Брисбен, Чэнду, Катманду, Лагос, Манила, Найроби, Перт и Сингапур. Станут удобнее и перелеты из Москвы в Бахрейн, Бангкок, Доху, Джакарту, Йоханнесбург, Куала-Лумпур, Кувейт, Лахор, Мускат, Эр-Рияд и Сидней.

Авиакомпания Etihad Airways, национальный авиаперевозчик ОАЭ, объявляет о специальной акции на билеты экономического и бизнес-класса, приуроченной к запуску третьего ежедневного рейса между Москвой и Абу-Даби с 1 октября 2014 года. Забронировать билеты по акции можно до 19 сентября на сайте etihad.com со скидкой 5%. Путешествие по этим билетам необходимо совершить до 30 ноября 2014 года.

Скидки на билеты по этим направлениям особенно актуальны в связи с запуском третьего ежедневного рейса Etihad Airways из Москвы – теперь время ожидания в Международном аэропорту Абу-Даби на пересадочных рейсах значительно сократится и дальнемагистральные перелеты станут более удобными. Улучшатся стыковки на таких популярных для отдыха и бизнеса направлениях, как Мальдивы, Сейшелы, Пхукет, Хошимин, Брисбен, Чэнду, Катманду, Лагос, Манила, Найроби, Перт и Сингапур. Станут удобнее и перелеты из Москвы в Бахрейн, Бангкок, Доху, Джакарту, Йоханнесбург, Куала-Лумпур, Кувейт, Лахор, Мускат, Эр-Рияд и Сидней.

* Цена указана с учетом налогов и сборов.

В понедельник государственная южнокорейская компания Korea Gas Corp (Kogas) сообщила о начале промышленной добычи нефти на месторождении Бадра в Ираке. Руководство Kogas заверяет, что текущий конфликт в Ираке не оказывает влияния на работу на этом месторождении - данная территория находится под контролем центрального правительства. В настоящее время объем добычи составляет 15 тыс. баррелей в день, но в течение трех лет, согласно планам Kogas, добыча должна быть увеличена до 170 тыс. баррелей. Доля Kogas в этом проекте составляет 22,5%; кроме нее в нем принимают участие «Газпром-нефть», малайзийская Petronas Caigali и турецкая ТPАО. Корея. Ирак > Нефть, газ, уголь > arafnews.ru, 2 сентября 2014 > № 1178094

Исламский газовый альянс против России – бред или провокация?

Понимая неизбежность своего поражения на Украине и в газовом вопросе с ЕС, Вашингтон стал скатываться до уровня примитивного провокатора и лжеца, распространяя всякие домыслы о том, что готовится создание некоего исламского газового фронта против России на европейском направлении. Среди его основных участников уже названы Иран, Катар и Алжир. А тем временем комиссар ЕС по энергетике Эттингер достаточно активно проводил переговоры в Москве о поставках российского газа в Европу на предстоящий период, тогда как глава МИД Ирана 29 августа был тепло принят в России для углубления политического и экономического сотрудничества между обеими странами.

В последнее время в ряде СМИ, в том числе и российских, стали активно распространяться слухи о том, что США пытаются сколотить некий газовый альянс против России в составе ряда исламских стран, прежде всего Катара, Алжира и Ирана, которые, наряду с РФ, входят в организацию Форум стран-экспортеров газа (ФСЭГ, создан в 2009 году). И цель его – выкинуть Москву с газовых рынков Европы. Старт подобного рода слухов в российских СМИ дала публикация некого Сергея Балмасова 6 июля с.г. в «Аргументы.ру» под громким названием «Алжир в антироссийской энергетической операции США и Катара», а затем подхвачена другими, уже более солидными авторами, причем экспертами именно по Ближнему Востоку, а не газу.

Вот что написал тогда господин Балмасов: «Столкнувшись с Россией на Украине, США одновременно бьют по российским интересам и в других важных для Москвы странах. Так, 21 мая с.г. Совет Министров Алжира принял план развития энергетики сланцевого газа, дополненный в июне важными конкретными шагами, включая проведение первого разведочного бурения в южных районах страны, после чего, не позднее начала 2019 г., власти страны планируют приступить к его добыче. С одной стороны, начало «сланцевой революции по-алжирски» объясняется объективными факторами: резким падением в последние годы «обычной» газодобычи в стране и ростом его внутреннего потребления. Однако у алжирских властей была возможность нарастить производство природного газа, которой они не воспользовались, и приняли сомнительное во всех отношениях «сланцевое» предложение США, которое им навязывали все последние годы».

Но ведь все это идет вразрез предыдущим договоренностям между Москвой и Алжиром в Куала-Лумпуре 2012 года, когда алжирская и российская стороны обязались соблюдать долгосрочные газовые контракты. Кроме того, еще в январе 2007 года Алжир стал для России не только одним из крупнейших покупателей военной техники, но и стратегическим партнером в сфере поставок газа на рынки Европы. Министры энергетики Алжира и России подписали тогда меморандум об энергетическом сотрудничестве. За границей в связи с этим заговорили о так называемом «газовом» ОПЕК. А годом ранее Газпром и алжирская национальная нефтегазовая компания СОНАТРАК подписали Меморандум о сотрудничестве, в том числе и в сфере координации цен и поставок объемов газа на рынок ЕС.

Да это еще при том, что алжирским властям пришлось бы оплачивать создание «с нуля» на своей территории дорогостоящей сланцевой инфраструктуры. По оценках газовых экспертов, это может обойтись казне страны на сумму до 300 млрд долларов, что перекрывает все имеющиеся на данный момент золотовалютные резервы Алжира. Интересно, что авторы статей для большей убедительности прибегали к разного рода страшилкам, к примеру, написав, что: «Примечательно, что алжирская сторона не намерена ограничиваться только этими мерами. Кроме «сланцевого» решения, создающего потенциальную угрозу российским энергетическим интересам, представители правящего режима АНДР (Алжирская Народная Демократическая Республика) намерены в своем стремлении защитить собственные газовые интересы идти еще дальше и действовать через Форум стран-экспортеров газа (ФСЭГ), штаб-квартира которого располагается в катарской Дохе… И упоминание Дохи здесь прозвучало не случайно. Оговорка представителей алжирских властей относительно использования площадки ФСЭГ для парирования действий Москвы выглядит вполне естественно: здесь они заручились поддержкой уже традиционного нашего недруга в лице Катара, заметно усилившего в последние месяцы взаимодействие с АНДР. А Доха, скорее всего, намерена в обозримой перспективе вбивать клин между Алжиром и Россией, руководствуясь своими интересами, уводя от нее алжирского партнера и нацеливаясь (в том числе и с помощью денежных ресурсов) на захват «обветшавшей» энергетической отрасли АНДР и усиление энергетического давления против Москвы». А тут еще на подозрения об алжиро-катарском «сговоре» наложилась упорно распространяемая кем-то информация еще и о катаро-иранском газовом сближении на антироссийской почве и тоже по наущению из Вашингтона. Более того, уже осенью с.г. на саммите ФСЭГ в Тегеране якобы может быть создан некий исламский газовый альянс для вытеснения России с европейских рынков.

Действительно, министры, принявшие участие во внеочередной министерской встрече в преддверии второго саммита стран-участников Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ) в России, одобрили предложение Ирана провести третий газовый саммит в Тегеране. Фактологически здесь ничего нового нет. Ведь, выступая еще 30 июня 2013 года, на внеочередной министерской встрече в преддверии второго саммита ФСЭГ, которая прошла в гостинице «Президент» в Москве, иранский министр нефти Ростам Гасеми сказал, что принимая во внимание то, что заявки на проведение у себя второго газового саммита подали Иран и Россия, и данное заседание состоялось в Москве, было озвучено предложение провести третий саммит в Тегеране. Предложение министра нефти Ирана, прозвучавшее на московской встрече было одобрено министрами энергетики, принявшими участие в этом заседании, и было решено, что детали проведения данного важного международного события будут обсуждены позже. А сам второй газовый саммит ФСЭГ (первый состоялся в ноябре 2011 года в Дохе при участии лишь трех глав государств из 12 членов Форума) стран-участников Форума стран-экспортеров газа прошел 1-2 июля 2013 года в Москве, в котором принял участие действующий тогда президент Ирана Махмуд Ахмадинежад.

А теперь, если разобраться в этом вопросе серьезно, нужно просто понять, что подобный антироссийский газовый альянс невозможен как по политическим, так и чисто практическим причинам. Во-первых, Иран видит в России естественного союзника, в том числе и в сфере энергетики, тогда как Катар, существование правящего режима которого целиком зависит от главного конкурента ИРИ в регионе – Саудовской Аравии, и шагу не ступит в сторону Тегерана без предварительного одобрения Эр-Рияда. А этого не будет уже потому, что саудовская семья считает иранский режим своим врагом и основной угрозой безопасности не только в зоне Персидского залива, но и внутри королевства. И даже США не способны повлиять на это отношение к Ирану. Об этом в КСА ясно заявили президенту Обаме в марте с.г. в ходе его посещения Саудии, и тот оттуда уехал не солоно хлебавши, так и не договорившись о комбинированной нефтяной и газовой атаке на Россию из-за Украины. Стоит напомнить и то, что как только Доха в свое время попыталась сблизиться с Тегераном на газовой почве весной 2013 года, эмира Хамада просто сместили по приказу Эр-Рияда, поддержанному ОАЭ и Бахрейном, заменив его на неопытного наследного принца Тамима в июне 2013 года. Да и иранцы не доверяют ваххабитскому режиму карликового эмирата Катара с населением в 300 тыс. коренных катарцев и 1,2 млн. иностранных рабочих и специалистов. Тем более что в Дохе угнетают шиитское меньшинство населения, составляющее до 15% от общего числа катарцев. Как в Тегеране помнят и о том, что в марте 2011 года Катар поддержал ввод саудовских войск в населенный преимущественно шиитами Бахрейн для кровавого подавления выступлений шиитов против правящей династии Аль Халифа. А затем бросил десятки миллиардов долларов на свержение дружественного и союзного ИРИ режима Б. Асада в Сирии, тогда как Тегеран оказал военную помощь законному правительству в Дамаске. Еще помнят в Иране и то, что катарцы финансировали создание и вооружение ИГИЛ и свержение союзного Тегерану иракского режима Н. аль-Малики. И лишь военная и политическая помощь ИРИ и РФ спасли Багдад от падения в июне с.г., когда отряды Исламского государства Ирака и Леванта были в 30 км от иракской столицы, а также угрожали захватить шиитские святыни в Кербале и Неджефе. Ну и, конечно, нельзя забывать и то, что Иран и Катар имеют общее и крупнейшее в мире газовое месторождение на шельфе Персидского залива, иранская часть которого называется Южный Парс, а катарская – Северное месторождение. При этом катарцы газ добывают, в том числе забирая его и с иранской части (ведь не поставишь под водой и под землей забор!!!), а иранцы из-за американских и западных санкций не могут начать его полномасштабное освоение. А тем временем Доха ежегодно производит там до 90 млн. тонн СПГ, отправляя его на экспорт и получая огромные прибыли. Зато помочь освоить Южный Парс готова и в состоянии Россия, сотрудничество с которой не несет для ИРИ политической зависимости, как отношения с Катаром – марионеткой Саудовской Аравии и США.

Что касается чисто практических аспектов. Пока идет война в Ираке, а главное в Сирии, невозможно построить газопровод из Ирана к Средиземному морю и далее в Южную Европу, поскольку миновать территорию Сирии и Ирака нельзя географически. Проект такого магистрального газопровода есть (МГП), но только на бумаге. И как-то не верится в то, что Сирия в ближайшие годы будет действовать против интересов России. Далее – скоро должен быть завершен проект строительства газопровода из ИРИ в Пакистан, а его нужно заполнять большим объемом газа. На ЕС нынешних мощностей газодобычи Ирана просто не останется. А единственная альтернатива – создание в Иране больших мощностей по производству СПГ и флота для его транспортировки. Тогда газ можно будет везти и в Европу, и в Азию (в Азии, кстати, цены выше европейских рынков). И еще построить терминалы для загрузки сжиженного газа в Иране и терминалы по его приемке в Европе. А это – долгие годы интенсивной работы и гигантские инвестиции. У Тегерана сегодня таких средств нет, да и завтра не будет. Нужны ведь сотни миллиардов долларов. Именно такова стоимость заводов по сжижению, специального танкерного газовозного флота, строительства морских терминалов. Один только завод по производству СПГ мощностью 5 млн. тонн в год обойдется в 7-8 млрд.долл. А 5 млн.тонн для мирового рынка – это мизер. Чтобы конкурировать с РФ нужны мощности по крайней мере в 70 – 80 млн. тонн. Но вместе с Россией эту задачу вполне можно решить, в том числе технологически.

Если же вернуться к Алжиру, то не надо забывать, что Россия связана с этой страной договором о стратегическом партнерстве и является практически монопольным источником поставок современного оружия АНДР, а также запчастей к нему, подписав соответствующие контракты в сфере ВТС во время визита президента Владимира Путина в эту страну в марте 2006 года. Кроме того, в Алжире хорошо помнят, кто разжигал исламистские «цветные» революции в соседних Тунисе и Ливии. Так что доверия к США там нет и быть не может.

Остается вопрос – а кто стоит за всеми этими слухами и страшилками? Как представляется, ответ ясен – США. Вашингтон хочет надавить на ЕС в плане закупок российского газа, посеять сомнения и дезориентацию среди членов ФСЭГ, который сейчас возглавляется гражданином Ирана, выдумывая небылицы про сланцевый газ для Алжира и Европы, виртуально выстраивая некие антироссийские исламские газовые альянсы между соперниками в лице Алжира и Ирана, пытаясь искусственно поссорить Россию и Иран, посеяв недоверие между ними. Но зачем российские авторы идут на поводу вашингтонских «изобретателей»? Видимо, либо за деньги, либо из-за незнания проблемы, или же просто ради некой сенсации. Но практикам не до этого. Скоро зима, и Европе, впрочем, как и Украине, пора подумать о том, как бы не замерзнуть.

**********

Не зря еврокомиссар по энергетике Эттингер 28-29 августа находился в Москве. Уж он-то точно знает цену американским выдумкам и ловушкам для дураков. А то можно остаться без отопления, так и не дождавшись сланцевого газа из США и Алжира, или же замещения российского газа в ЕС на поставки из стран исламского антироссийсого газового альянса, который якобы может быть создан в Тегеране. Ведь за несколько лет Россия сама сможет прекратить поставки своего газа в ЕС, перенаправив его в Китай, Индию и страны ЮВА, в том числе при взаимодействии с Ираном. Кроме того, в РФ быстрыми темпами идет реализация проектов СПГ – на Сахалине и на Ямале. Возможно еще подключение к этому и Штокманского месторождения. Так что с Москвой нужно дружить – как потребителям, так и производителям природного газа. Создание больших мощностей СПГ в РФ сделает нас полностью независимыми от географии поставок. Так что не Москве нужно бояться некоего мифического союза Катара – Алжира − Ирана, а Дохе и Брюсселю надо бояться создания реального газового альянса РФ с ИРИ, возможно, уже на саммите ФСЭГ в Тегеране. Ведь эти два крупнейших в мире газовых источника способны будут уже очень скоро диктовать свои условия мировому рынку газа, в том числе ценовые. И тогда все амбиции Запада и Катара просто превратятся в обычный «пшик».

Владимир Алексеев,

Специально для Iran.ru

Юрий Сентюрин принял участие в запуске коммерческой добычи нефти на иракском месторождении Бадра.

 Статс-секретарь – заместитель Министра энергетики Российской Федерации Юрий Сентюрин принял участие в запуске коммерческой добычи нефти на иракском месторождении Бадра.

«Геологические запасы нефти Бадры превышают 3 млрд баррелей. То, что она из богатств, сосредоточенных в недрах, превращается в благо для иракского народа и для мирового сообщества, – это значимое событие», – отметил Юрий Сентюрин. Заместитель Министра также напомнил, что уже началось строительство комплекса по переработке газа мощностью 1,5 млрд кубометров в год, ведутся работы по прокладке 100-киллометрового газопровода от месторождения до электростанции Зубайдийя, а весной 2014 года в эксплуатацию уже был сдан 165-километровый трубопровод, который соединил месторождение с магистральной трубопроводной системой Ирака.

По условиям заключенного с правительством Ирака сервисного контракта на разработку месторождения, через 90 дней после начала коммерческих поставок консорциум компаний-инвесторов начнет получать часть добываемой на Бадре нефти.

Справка:

Месторождение Бадра расположено на территории провинции Вассит на востоке Ирака. Проект разработки рассчитан на 20 лет с возможной пролонгацией на 5 лет. По условиям контракта, инвесторам будут возмещены понесенные затраты и выплачено вознаграждение в размере $5,5 за баррель добытого нефтяного эквивалента.

Первая нефть на Бадре была получена в декабре 2013 года. В мае 2014 года начались завершающие пуско-наладочные работы и испытание созданной инфраструктуры, необходимой для добычи и транспортировки нефти. В настоящее время на месторождении работают две скважины и ведется бурение еще трех в рамках соглашения с китайской компанией ZPEC. Условия сервисного контракта предусматривают, что добыча на месторождении достигнет 170 тыс. баррелей в сутки.

Контракт с правительством Ирака на разработку месторождения подписан в январе 2010 года по итогам тендера, победителем которого признан консорциум в составе "Газпром нефти", Kogas (Корея), Petronas (Малайзия), ТРАО (Турция). «Газпром нефть» является оператором проекта. Доля участия «Газпром нефти» в проекте составляет 30%, Kogas - 22,5%, Petronas - 15%, ТРАО - 7,5%. Доля иракского правительства, которое представлено иракской Геологоразведочной компанией (Oil Exploration Company, OEC), - 25%.

Расширение австралийского экспортного потенциала

Не смотря на некоторые негативные влияния в австралийской экономике, экспортная эффективность продолжает улучшаться и опережать другие крупные экспортные страны. За последние пять лет австралийский экспорт рос на 6% в год, больше, чем в два раза по сравнению со среднемировым показателем, опережая других крупных экспортеров, таких как – Канада (2,1%), Великобритания (1%), Франция (0,6%), Германия (0,9%). Не смотря на постоянные негативные прогнозы замедления роста китайской экономики и высокий австралийский доллар, австралийские компании продолжают экспортировать в Китай и считать это направление приоритетным. За первые месяцы 2014 года 37% австралийского экспорта было направлено в Китай. Исследование показывает, что 84% австралийских экспортеров – это малые и средние компании. При этом, в 2013 году на 1% экспортеров приходилось более 50% общего объема экспорта Австралии (железная руда, уголь, золото, алюминий, т.д.). Большое количество экспортеров занимаются производством (малые и средние компании). 74% экспортеров намерены расширить свой экспорт в течение следующих двух лет. Эксперты говорят, что китайская экономика растет, а вместе с ней растет австралийский экспорт. Общий объем экспорта в Китай увеличился на 22 млрд. долл. Вторым экспортным направлением является США, экспорт вырос менее чем на 1 млрд. долл. Экспорт говядины в Китай увеличился более чем в 2 раза в 2013 году. Стабильно растет экспорт продукции пищевой промышленности. Предоставление образовательных услуг для иностранцев заняли третье место в общем экспорте Австралии в 2013 году. Наиболее желанные направления экспорта для австралийских компаний (кроме Китая) – США, Великобритания, Индия, Индонезия, Япония, Южная Корея и Малайзия.

The Australian Financial Review

Контейнеровоз "Mary Maersk" класса Triple-E, вместимостью 18270 TEU, принадлежащий компании Ap Moller Maersk (Дания), в конце июля впервые отправился из порта Альхесирас (Испания) в Танджунг Пелепас (Малайзия) с 17603 TEU на борту. Это самое большое количество контейнеров, загруженных на судно-контейнеровоз. Таким образом, «Mary Maersk» установил мировой рекорд. Только в указанных портах возможна обработка полностью загруженных судов такого класса. «Mary Mærsk» является третьим контейнеровозом в серии из 20 судов класса Triple-E, которые строятся компанией Daewoo Shipbuilding & Marine Engineering (DSME) на верфи Okpo, Южная Корея, по заказу компании Maersk Line. Мировой океан бороздят 10 кораблей класса Triple-E, заказанных на южнокорейской верфи Daewoo в 2011 году. Начало эпохи суперконтейнеровозов связано со стремительным подъёмом экономики Китая, для обеспечения товарного экспорта из которого и потребовались вместительные суда (контейнеровозы), способные перевозить горы добра из Азии. В Китае строятся гигантские контейнеровозы, в частности не так давно был спущен на воду контейнеровоз «COSCO NETHERLANDS» типа NEW PANAMAX, Судно имеет водоизмещение 157 тыс. тонн, дедвейт 152,86 тыс. тонн, длину 366 метров, ширину 51,2 метра, максимальная осадка судна - 15,5 метра, максимальная скорость хода 24,3 узла, вместимость 13386 ДФЭ. Иногда стремление построить очень большое судно упирается в невозможность принять такой корабль ни одним портом мира. Корея. Дания > Транспорт > chinalogist.ru, 29 августа 2014 > № 1162833

В Канаде отменят право на получение гражданства по месту рождения

Одной из причин для пересмотра законодательства стало явление, которое называют туризмом для рождения.

Закон о получении гражданства на основании права рождения, который предоставляет канадское гражданство любому, кто родился на канадской земле, находится под пристальным вниманием с 2013 года и может быть ликвидирован, сообщает портал Emirates24|7.

С 1947 года, Канада применяет принцип "юс соли" и выдает канадское гражданство родившимся на территории страны, независимо от статуса их родителей. Это одна из немногих стран в мире, которая еще не ограничила эту практику. Другие государства или ввели определенные условия для таких соискателей, или полностью отменили процедуру. Самыми развитыми странами, практикующими принцип "юс соли", являются Канада и Соединенные Штаты. Закон также действует в большинстве стран Южной Америки, Пакистане, Малайзии и Камбодже.

По словам министра гражданства и иммиграции страны Криса Александра, законодатели решили пересмотреть эту практику из-за злоупотребления, которое называют туризмом для рождения. Граждане других стран въезжают в страну, чтобы родить ребенка на канадской земле. Это гарантирует отпрыску автоматическое канадское гражданство. Как только ребенок достигает 18-летнего возраста, он или она могут подать прошение на воссоединение семьи, что обеспечивает родителей правом на постоянное место жительства.

Эксперт по иммиграционным процедурам Джоравар Сингх из Дубая подчеркнул в интервью порталу Emirates24|7, что туризм для рождения не является редкостью. "В основном, к этому склонны жители таких стран, как Пакистан и Сирия, где наблюдается политическая и экономическая нестабильность. Это очень легко; как только ребенок рождается - ему будет автоматически предоставлено гражданство".

Эксперты утверждают, что опасность невелика и нет потребности в пересмотре закона. В течение последних лет в Канаде рождается не более 500 детей в год (или 0,14% от общего числа рождений), чьи родители не являются гражданами или постоянными жителями страны.

Напомним, что Канада входит в тройку самых процветающих стран мира.

Москва требует максимально открытого расследования крушения малайзийского Boeing, настаивая на предоставлении регулярных отчетов в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН, заявил РИА Новости дипломатический источник в Москве.

"Выяснение причин катастрофы должно проходить под международным контролем, быть всеобъемлющим и максимально открытым для общественности и СМИ. Будем продолжать настаивать на этом, требуя, в частности, выполнения резолюции СБ ООН 2166, предусматривающей ежемесячную отчетность о ходе расследования", — сообщил собеседник агентства.

Он подчеркнул, что большинство западных СМИ "будто по команде уже две недели обходят стороной тему расследования катастрофы". При этом "альтернативная точка зрения с трудом пробивается к массовой аудитории".

"Отмалчиваются и официальные представители США, поспешившие в первые часы после трагедии возложить ответственность на Россию и донецких ополченцев. Этой же линии придерживаются американские союзники, особенно британцы и австралийцы, которые были в первых рядах обвинителей. Мировое сообщество так и не дождалось обещанных "неопровержимых" доказательств. Объяснения, видимо, надо искать в том, что правда может оказаться неудобной для Вашингтона, Лондона и Канберры", — сказал собеседник РИА Новости.

Показательна при этом позиция официального Киева. "По мере того как рассеивается завеса голословных обвинений, у специалистов возникает все больше вопросов по поводу действий украинских властей и военных в ситуации с "Боингом". Киевом до сих пор не обнародованы даже записи переговоров авиадиспетчеров с экипажем, которые позволили бы понять, как и почему самолет попал в район боевых действий", — отметил дипломатический источник.

По итогам января-июня 2014 г., объем грузооборота Хоргосского железнодорожного КПП в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР превысил 1 млн т. Это на 6,4% больше, чем за январь-июнь 2013 г., сообщило Урумчийское железнодорожное управление.

Как ожидается, к 2020 г. этот показатель вырастет до 20 млн т, а к 2030 г. – 35 млн т.

В первой половине текущего года на Хоргосском железнодорожном КПП значительно выросли транзитные перевозки грузов из Республики Корея, Японии и Малайзии. Кроме того, увеличился экспорт китайской продукции электроники и машиностроения, крупной техники и др.

Ранее сообщалось, что в начале июля 2014 г. началось строительство сухого порта в специальной экономической зоне "Хоргос – Восточные ворота". В рамках проекта также планируется создать сеть торгово-выставочных комплексов и площадку для переговоров; логистическую зону; индустриальную зону, комплекс промышленных предприятий. В частности, до конца 2014 г. планируется ввести в эксплуатацию объекты пускового комплекса сухого порта и логистической зоны.

Проект особой экономической зоны "Хоргос" предполагает управление грузопотоками из Китая и Юго-Восточной Азии в направлении Европы и России через трансконтинентальные железнодорожные маршруты.

О расследовании крушения малайзийского лайнера известно крайне мало – нет ни показаний радиолокационных систем, ни спутниковых снимков, не опубликованы даже данные черных ящиков, пишет немецкий журнал Der Spiegel. Спустя месяц после катастрофы стало "странно тихо".

Такая ситуация вызывает изумление не только у конспирологов, но и у серьезных наблюдателей, отмечает издание. "После того, как США и другие западные правительства вскоре после катастрофы, казалось, определили виновных, по сей день никаких ясных доказательств опубликовано не было", — пишет Der Spiegel.

"Не хочу участвовать в теории заговора, однако я констатирую, что в общей картине не хватает некоторых деталей", — цитирует Der Spiegel авиационного эксперта Дэвида Ченчиотти, ранее служившего в итальянских ВВС. По его словам, на данный момент информации слишком мало.

В конце июля ветераны американских спецслужб – в их числе бывший технический директор АНБ Уильям Бинни — обратились к Бараку Обаме с открытым письмом, потребовав опубликовать данные о падении MH17. "Обвинения против России должны основываться на убедительных, твердых доказательствах, особенно при подобных острых инцидентах", — гласило письмо. Вместо этого, отметили экс-работники спецслужб, "в любительской манере преподносятся несостоятельные и неубедительные доказательства".

В этом же ключе высказался и журналист крупной малайзийской газеты New Straits Times Нил Боуи. "Это фарс, — пишет Боуи. – Страна с лучшим в мире разведывательным аппаратом опустилась до того, что предъявляет видео плохого качества с YouTube, чтобы обосновать свои политические решения".

Внести ясность мог бы предварительный отчет Нидерландского совета по безопасности (Dutch Safety Board), полагает Der Spiegel. Как сообщила та же New Straits Times со ссылкой на министра транспорта Малайзии, отчет уже готов и предъявлен заинтересованным сторонам, однако общественность вынуждена ждать до начала сентября. Между тем, отмечает Der Spiegel, становится популярной версия о том, что самолет был сбит истребителем: в доказательство приводятся фотографии обломков с пулевыми отверстиями. Немецкий журнал, обратившись к экспертам, получил неоднозначный ответ.

Эксперты оборонного концерна MBDA отметили, что фотографии обломков МН17 не позволяют дать "однозначную оценку". Тем не менее они полагают, что при обстреле из бортовой пушки пробоины в обшивке самолета были бы меньше, а обломки лайнера не были бы рассеяны на столь большой территории.

По словам военного инженера и баллистического эксперта Мануэля Флиса, сделать однозначный вывод по фотографии невозможно: судя по снимкам, повреждения могли быть вызваны как ракетой "земля-воздух", так и выстрелами из бортовой пушки.

По итогам второго квартала текущего года мировой рынок персональных компьютеров, ноутбуков и планшетов увеличился на 14% по сравнению с АППГ, достигнув 123,9 млн. устройств. Наибольшие доли на рынке занимают компания Apple (14%) и Lenovo (13,8%). Во втором квартале в мире было реализовано более 49 млн. ноутбуков. В России рынок ноутбуков падает в год на 25%, тенденция берёт начало в 2013 году. Ноутбук, в том или ином виде, можно сказать, основа современной цивилизации. Китайская промышленность, таким образом, оказывает человечеству неоценимую роль, так как почти все известные бренды ноутбуков можно назвать китайскими в той или иной степени. Остальные в той же степени – тайваньские.

Новинки 2014

Культовая американская компания Apple производит технику в Китае. С полным основанием можно назвать Apple китайским брендом. Сборка девайсов происходит под контролем американцев, но ведь китайскими умелыми руками. Из новинок компании стоит отметить ультрабук MacBook Air 2014, лауреат номинации «Лучшие компьютерные изделия 2014», хотя в описании девайса ничего выдающегося не видно, просто слегка модернизированный MacBook Air.

Операционная система Mac OS X 10.9 Mavericks, двухъядерный процессор Intel Core i5-4260U с тактовой частотой 1.4 ГГц (собственно, это единственное, что было существенно модернизировано), графика Intel HD Graphics 5000, оперативная память на материнской плате имеет объем 4 ГБ LPDDR3-1600. Батарея Apple может работать до девяти часов при постоянной работе пользователя, в режиме ожидания до 30 дней, на клавиатуре расстояния между клавишами больше, чем на модели до модернизации, сама она более утоплена в корпусе, ЖК-матрица типа TN. Очень ожидаемый «яблочниками» экран Retina пока не появился.

В некоторой степени техника американской компании Dell также является китайской, так как компоненты поступают на предприятия в Малайзии из Шанхая. Относительно недавно в продаже появился DELL INSPIRON 5547: процессор Core i5 / Core i7, частотой 1700-2000 МГц, размер оперативной памяти 4-8 Гб, объём накопителя 500-1000 Гб, размер экрана 15.6 дюйм, видеопроцессор AMD Radeon R7 M265, 3-секционная батарея 43 Вт/ч автономно работает до 5 часов при умеренном использовании.

Lenovo – китайская компания, выросшая в сотрудничестве с американской IBM. Все производственные мощности второго в мире производителя ноутбуков размещаются в Китае. В этом году компания вывела на рынок конвертируемый ноутбук Lenovo Ideapad Flex 15, вероятно, для того, чтобы у достаточно популярных ультрабуков серии Yoga была альтернатива подешевле. Процессор Intel Core i5-4200U 1600 МГц, оперативная память 4 ГБ DDR3 1600 МГц, накопитель 500 ГБ HDD, 8 ГБ SSD, дисплей 15.6" 1366×768 WXGA LED TN, видеокарта Intel HD Graphics 4400, NVIDIA GeForce GT 720M 2 ГБ DDR3б, батарея 4-секционная литий-ионная 48 Втч (сложная графика «сажает» батарею часа за два).

Acer тайваньская компания, но ноутбуки производит в Китае. Не так давно в продаже появились 13,3-дюймовые ноутбуки Acer Aspire V13 серии V3-331 и V3-371: процессоры могут быть Intel Pentium 3556U , Core i3-4030U , i5-4210U или i7-4510U, оперативная память до 8 Гб, SSD-накопитель с объемом памяти 240 Гб или 500-гигабайтный жесткий диск. Также в этом году компания вывела на рынок обновлённый ультрабук Aspire S3-951. Некогда лэптопы этой серии были представлены человечеству как недорогая альтернатива MacBook Air. Модернизированный Aspire S3-951 имеет процессор Intel Core i5-4200U (2 ядра, 1,6/2,6 ГГц, 3 Мбайт L3, 15 Вт), память 1x 4 Гбайт + 1x 2 Гбайт, DDR3, 1600 МГц, Dual Channel, аккумулятор 44 Вт/ч.

Toshiba значительную часть основных производственных мощностей размещает в Китае. В текущем году представила гибридный планшет Toshiba Satellite Click 2 Pro: процессор Intel Core i5-4210U с тактовой частотой 1,7 ГГц, построенный на архитектуре Haswell, оперативная память DDR3-1600 (PC3-12800) 2x800МГц, разрешение и формат экрана 1366 x 768 WXGA 16:9, графический процессор ATI Mobility Radeon HD 8180M, производитель гарантирует автономную работу до шести часов.

Samsung, как и почти все в мире производители ноутбуков, располагает собственными производственными мощностями в Китае. Анонсируем выход на рынок (пока, правда, только домашний) ноутбук Ativ Book M, на платформе Intel Celeron Bay Trail. Если дойдёт до России, то покупатели смогут удостовериться, действительно ли ноутбук может в автономном режиме работать восемь часов, как это заявлено у производителя.

Личный опыт

В личном пользовании автора обзора было три китайских ноутбука, представлявшие самый китайский из всех китайских бренд Lenovo, серию Ideapad. Таким образом, есть уникальная возможность последовательно сравнить поколения ноутбуков.

Начнём с первого, G555. Сейчас этот девайс уже не производится, устарел. Он был куплен как самый дешёвый из всех лежавших на витрине. Технические его параметры можно посмотреть в интернете (хотя кому они уже нужны сейчас, в ремонте даже запчастей на них уже нет). Внешне лэптоп выглядел совершенно обычно, только крышка имела раритетный дешёвый рельефный узор - выпуклые насечки, как царапины и как оказалось, это позволяет аппарату выглядеть новеньким всё время нещадной эксплуатации. И просто на ощупь приятно. Кроме того, лэптоп при работе как-то странно поскрипывал.

Этот ноутбук окупил себя за несколько часов ненапряжённой работы и в этом его основное конкурентное преимущество перед другими ноутбуками. Других, в общем-то, и нет. Совершенно обычный домашний ноутбук для не слишком ресурсозатратной работы. Спустя около двух месяцев выяснилось, что ноутбук быстро перегревается и выключается без предупреждения на самом интересном месте. При этом из вентиляционного отверстия идёт горячий воздух, что довольно приятно в холодной зимней квартире. Из общения со специалистами выяснилось, что охлаждение вообще слабое место ноутбуков Lenovo. После чистки стал отключаться реже. Батарея работает недолго. Кроме того, из лэптопа через месяц вылетели 5 клавиш, 3 из них удалось вставить обратно, две – не удалось.

Судьба распорядилась так, что весьма средний по своим параметрам аппарат подвергся суровым двухнедельным испытаниям в экстремальных для него условиях. Счастье выпало нежданно, и владелец лэптопа обречённо повёз его с собой за море, в твёрдом убеждении, что скрипучий самовыключающийся агрегат сдохнет через два-три дня и будет использоваться как поднос для коктейлей, покера и кое-чего ещё.

Но не тут то было. Сначала, правда, ноутбук действительно оказал плохую услугу, так как совершенно не хотел подключаться к местной вай-фай линии. Это удалось сделать с помощью оголодавших хакеров, за связку бананов и денег на билет до аэропорта.

Далее ноутбук работал без сюрпризов. Он также выключался, как и ранее, внезапно и без предупреждения, но также угрюмо скрипел, но дело делал, благо, в комнате был кондиционер. Но тут судьба распорядилась так, что пришлось вместе с лэптопом отправиться в морское странствие на не слишком комфортабельном пароме. В это время в стране пребывания был введён режим террористической угрозы, поэтому лэптоп в сумке был сдан в багаж, заперт на нижней палубе на железном стеллаже на высоте трёх метров.

И этот паром попал в довольно сильный шторм, настоящий, опасный. Волны величиной с дом метали несчастный кораблик как щепку, пассажиров рвало от качки и от страха одновременно. И вот, средь воплей отчаяния, раздался страшный грохот, слышный даже в стонах бури. Матросы и приставленный к экипажу полицейский бросились на нижнюю палубу.

Вернулись они оттуда с этим самым ноутбуком. Оказывается, во время качки дверцы стеллажа разошлись в стороны и ноутбук вылетел из сумки, и плашмя грохнулся на железную, естественно, палубу. Разумеется, ноутбуковладелец был твёрдо уверен, что ноутбук стал жертвой Посейдона. Однако, немедленная проверка показала, что скрипучий агрегат жив!

После схождения на шумный брег и путешествия к новому пристанищу, выяснилось, что хозяина нанятого дома нет. Местный смуглый мальчуган за пару монет станцевал тарантеллу и жестами показал, что хозяин будет только ночью.

Выхода не было, пришлось идти с лэптопом на горячий пляж, настолько горячий, что на пути к шезлонгам были положены доски, чтобы не обжечь ноги. И тут - крайне настойчивый звонок по мобильнику. Одному из заказчиков немедленно понадобился краткий, но подробный анализ рынка за сутки. У счастливого отпускника отказ замер на языке после оглашения суммы за работу, которая полностью покрывала затраты на поездку.

И вот, обозреватель рынков, на краю света (кстати, даже там есть вай-фай), под палящим солнцем, среди туч песка, влекомых ветром, приступил к работе. Поразительно, но за 14 часов беспрерывной работы ноутбук ни разу не отключился (два раза приходилось отправляться в бар, выпить кофе и зарядить батарею). Вместо этого он начал выть, и чем дальше, тем сильнее он выл. Когда солнце обрушилось за горизонт, лэптоп трубил как целая стая голодных койотов, отпугивая чернокожих продавцов шнурков акуна-матата.

По счастью, работа была закончена, материал отослан и лэптоп выключен. Температура верхней и нижней крышек ноутбука в тот момент позволила бы поджарить на ней глазунью. Тем временем, вернулся хозяин корчмы, нашёл страдальца с лэптопом на берегу и в качестве извинений предложил с ним распить бутылочку местного пойла в таверне «Горгона».

Lenovo G555 скончался мгновенно, спустя полгода, в России, когда за окном падал мягкий пушистый среднероссийский снег. Вскрытие показало многочисленные необратимые повреждения ВСЕГО вследствие воздействия высоких температур.

Второй Lenovo, G585, тоже убербюджетный ноутбук, был более современным, но обладал не очень достаточным для работы функционалом - процессор слабый, оперативка мала. Однако, после соответствующего апгрейда работал шустро. Существенным отличием G585 от других аналогичных ноутбуков была глянцевая фортепианная верхняя крышка, очень красивая, но неустойчивая к загрязнению – малейшее касание оставляло на ней отпечаток пальца такой чёткости, что привело бы в буйный восторг самого придирчивого криминалиста. К такой то крышке соответствующую домработницу с перьевым опахалом – цены бы лэптопу не было. Честно отработав полтора года без сбоев, девайс не пережил случайного несильного удара об стену - разбился экран монитора (ср. с падением более древнего G555). И да, он тоже грелся. Слабое место, что поделаешь.

Хронологически последний Lenovo B590 работает и сейчас, автор обзора чисто случайно имеет в распоряжении три таких ноутбука, одинаковых. Функционал этого девайса изначально вполне приемлемый для работы. Однако, очень трудно установить на аппарате Linux, - разработчики постарались максимально усложнить установку какой-либо ОС, кроме Windows-8, который Lenovo зачем-то вкручивает во все свои ноутбуки. А вот на G585 Linux установить можно было сравнительно легко – достаточно разделить диск и можно перепрыгивать при желании из убунты в винду за пару минут.

В одном из B590 через год работы слетел вай-фай. Сам по себе, раз – и исчез, и нет интернета. А если бы это произошло в таком месте, где нет двух таких же ноутбуков?! Во втором ноутбуке через год эксплуатации сдох жёсткий диск. Тоже внезапно, бум! – и всё умерло. Интересно, что и с новым жёстким диском (от ранее убитого G585) установить хотя бы Windows-7. Зато B590 не греется, ни один из трёх. Прогресс неостановим, таким образом.

Евгений Новожилов

Ряд крупнейших европейских пивоваренных компаний буквально нокаутированы рекордным падением уровня потребительских расходов в России на фоне ее противостояния с Западом по поводу Украины и после введения ограничений на продажу пива, сообщает деловое издание The Wall Street Journal.

Датская пивоваренная компания Carlsberg предупредила в среду, что если ее доходы в России к концу года упадут ниже прогнозируемых, то она вынуждена будет закрыть свои заводы в России. Голландская Heineken заявила, что в первом полугодии объемы продаж в России упали более чем на 10%.

По словам пивоваров, настроения потребителей и перспективы экономик в ряде стран Восточной Европы становятся все более сложными и неопределенными.

"Мы считаем, что рынки пива Восточной Европы будут серьезно затронуты, поскольку потребители сталкиваются с растущими проблемами, и это негативно влияет на нашу прибыль в текущем году", — говорится в письменном заявлении главного исполнительного директора Carlsberg Йоргена Буля Расмуссена (Jørgen Buhl Rasmussen).

Россия — особенно жесткий рынок, пишет издание. Еще до того, как Москва вступила в конфронтацию с Западом по поводу кризиса на Украине, в России существенно ужесточили правила продажи пива в ходе борьбы с пьянством. На сложившуюся ситуацию также повлияло замедление экономического роста и ослабление рубля.

В ожидании предсказанного прогнозами снижения объемов продаж на Западе Carlsberg в 2008 году сделал значительную ставку на Восточную Европу, приобретя 50% активов российского пивного лидера — компании "Балтика". Но ограничения на рекламу пива и запрет продажи пива в уличных киосках резко ударили по прибыли — доходы Carlsberg в России в прошлом году упали на 8%. Теперь ослабление рубля усугубило ситуацию.

Чистая прибыль Heineken, чьи бренды включают Amstel и Dos Equis, в первые шесть месяцев этого года упала на 1,3%. При этом объемы продаж в России сократились на 10%. Уменьшились они также в Польше, Румынии и Греции. Это вынуждает компанию увеличивать свое присутствие на новых для нее рынках — в Мексике и Бразилии, а также в Сингапуре, Малайзии, Индонезии и Вьетнаме.

Heineken — четвертый по величине пивовар в России.

"В долгосрочной перспективе мы по-прежнему считаем, что Россия — очень хороший рынок", — цитирует The Wall Street Journal главного исполнительного директора Heineken Жана-Франсуа ван Боксмеера (Jean-François van Boxmeer).

Перуанский экспорт гранатов значительно увеличится в 2014 году

Аграрные отрасли черники и столового винограда в Перу бурно расширяются. Гранатовый сектор, в свою очередь, берет с них пример, обещая в этом году обеспечить 41% рост производства. По данным консалтинговой группы Maximixe, за сезон будет выращено 9418 тонн гранатов, преимущественно благодаря росту урожайности и увеличению посевных площадей, предназначенных для экспорта.

За этот же период, объем международной торговли гранатами увеличится на 57,7% и составит более 28 млн долларов США. Это произойдет благодаря росту потребительского спроса в Европе, значительному увеличению экспорта в Гонконг и консолидации грузоперевозок в Саудовскую Аравию, Литву, Индонезию и Малайзию.

Экспертные ожидания роста экспорта основаны на увеличении спроса на «супер фрукты» и существующей в мире тенденции к потреблению натуральных продуктов.

На международном рынке все больше и больше становятся востребованными напитки с гранатовым соком. Кроме этого, благодаря своим антиоксидантным качествам, плоды граната пользуются большим спросом в пищевой, фармацевтической и косметической промышленности.

Тем не менее, эксперты Maximixe предупредили, что консолидация гранатовых поставок в другие страны может привести к увеличению количества местных производителей, вышедших на данный рынок. В результате этого экспортная цена снизится на 0,5% уже до конца этого года.

В данный момент экспортеры ищут новые продукты, чтобы увеличить стоимость экспортируемых плодов и сохранить в результате свою прибыль.

Напоминаем, что в последние несколько лет гранаты завозили в Россию преимущественно из Чили, Узбекистана, Испании, Египта, Израиля, США и Турции. В то же время осуществлялись и поставки свежих плодов и из Перу.