Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Собянин: в Москве создана система льгот и возможностей в имущественной сфере

Порядка 7,8 млрд руб. сэкономят арендаторы городских помещений в этом году, сообщил мэр Москвы Сергей Собянин.

«За последние 14 лет создали систему различных льгот и возможностей в имущественной сфере. Одна из них – аренда городской недвижимости по сниженным ставкам. Ставка 4,6 тыс. руб. за кв. метр в год доступна субъектам малого бизнеса, которые работают в социально значимых сферах и арендуют помещения без торгов», – написал Сергей Собянин в своем телеграм-канале.

По его словам, ставка 3,5 тыс. руб. за кв. м в год устанавливается:

учреждениям, предоставляющим услуги среднего профессионального, высшего или дополнительного образования;

предпринимателям, открывшим в городских помещениях медцентры, стоматологические клиники и другие объекты.

«Ставка 1,8 тыс. руб. предоставляется учебным заведениям с лицензией на дошкольное, начальное, основное и среднее общее образование. Общественные объединения, социально ориентированные НКО, общероссийские профсоюзы и другие организации могут арендовать городские помещения за 3,5 тыс. руб. за кв. метр в год или за 30% от рыночной стоимости аренды», – добавил Сергей Собянин.

Мэр подчеркнул, что в столице также действует программа «1 рубль за кв. метр в год» для предпринимателей, арендующих по итогам аукционов объекты культурного наследия, здания и помещения для ведения образовательной деятельности или для гостиниц.

Информационная служба портала

Россия. ЦФО > Недвижимость, строительство. Приватизация, инвестиции. Госбюджет, налоги, цены > stroi.mos.ru, 1 ноября 2024 > № 4740031 Сергей Собянин

Приближаем технологический суверенитет в области электроники: в Группе «РОСНАНО» разработали электрофоретические дисплеи нового поколения

Первые опытные образцы современных энергоэффективных гибких дисплеев (EPD), предназначенных для использования в электронных книгах и ценниках выпущены на базе микроэлектронного производства Группы «РОСНАНО».

Такие дисплеи отличаются высокой энергоэффективностью. Они более тонкие, легкие и обеспечивают превосходное качество изображения даже под воздействием прямых солнечных лучей. Это делает их идеальным выбором для мобильных устройств, которые требуют длительного времени работы без подзарядки.

Электрофоретические дисплеи также обладают широким углом обзора, что особенно важно для считывания текста и графики.

Ранее Группа «РОСНАНО» выпускала опытные партии EPD-экранов на органических полупроводниках, однако перестроила производственные процессы на новую технологию с металл-оксидными полупроводниками (IGZO).

В планах — восстановление полного цикла производства EPD-дисплеев (уже по новой технологии), расширение линейки типоразмеров и перезапуск других устройств на IGZO-материалы.

Выйти или остаться?

Конвенция ООН по морскому праву 1982 года и национальные интересы России

ПАВЕЛ ГУДЕВ

Кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра североамериканских исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Гудев П.А. Выйти или остаться? // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 207–221.

Тридцать лет назад, 16 ноября 1994 г., вступила в силу Конвенция ООН по морскому праву 1982 г., которую принято считать «Конституцией морей».

Такое определение не случайно: во-первых, её разработка заняла фактически десять лет (1973–1982 гг.); во-вторых, в переговорах участвовало абсолютное большинство государств; в-третьих, использовались уникальные методы принятия решений – консенсусный и пакетный; в-четвёртых, предпринята попытка охватить регулированием все виды использования и эксплуатации пространств и ресурсов Мирового океана. Конвенцию открыли к подписанию в 1982 г., после сбора необходимого числа подписей она вступила в силу в 1994 г., Россия ратифицировала её весной 1997 года.

Конвенция является «развивающимся» договором: в 1994 г. её дополнило соглашение, касающееся режима разработки глубоководных ресурсов Мирового океана, в 1995 г. – соглашение относительно трансграничных рыбных запасов и запасов далеко мигрирующих рыб.

Третье дополнительное соглашение на базе Конвенции ООН по морскому праву о сохранении и устойчивом использовании морского биологического разнообразия в районах за пределами действия национальной юрисдикции[1], открытое к подписанию в сентябре 2023 г. (вплоть до сентября 2025 г.), вызывает у российских экспертов вопросы. Оно направлено на регулирование доступа к морским генетическим ресурсам (так называемая биоразведка) и предполагает широкое внедрение механизмов создания морских охраняемых районов (МОР) в открытом море.

Напомним, что там должны действовать шесть свобод открытого моря. Создание МОР может ущемлять права прибрежного государства на их реализацию (например, свободы рыболовства и судоходства), включая эксплуатацию ресурсов так называемого расширенного континентального шельфа за пределами 200-мильной зоны от исходных линий и глубоководных районов Мирового океана, а кроме того, как считают официальные представители России, документ содержит риск серьёзной политизации[2].

Если в отношении нового дополнения такое восприятие обоснованно в силу предельной экологической ориентированности документа, то возрождение официальной дискуссии о возможности выхода (денонсации) Российской Федерации из-под режима Конвенции 1982 г. в свете защиты национальных интересов, прежде всего в Арктике[3], вызывает удивление. Высказываются спорные соображения о необходимости полноценного возрождения т.н. секторального подхода в регионе, введении ещё более жёсткого регулирования на трассах российского Северного морского пути и полном вытеснении кораблей и авиации НАТО из российской Арктики. Насколько оправданны такие предложения и к каким правовым последствиям они могут привести?

Что дала Конвенция

Прежде всего, хотелось бы напомнить, что и СССР, и Российская Федерация воспользовались всеми преференциями, которые были заложены в Конвенции 1982 года.

Во-первых, был зафиксирован максимальный лимит внешней границы территориального моря в 12 морских миль от исходных линий. Это ограничение положило конец спорам, насколько далеко может распространяться государственный суверенитет применительно не только к акваториям, но и к воздушному пространству, дну и недрам. Сейчас лишь несколько стран имеют либо меньший лимит внешней границы территориального моря, либо больший (вплоть до 200). Однако принимая во внимание, что ограничение в 12 морских миль рассматривается в качестве давно устоявшейся нормы международного обычного права, любой выход за эти пределы может быть признан полностью нелегитимным. Более того, такие претензии требуют обязательного оспаривания, так как никто не вправе распространять суверенитет на такое расстояние от берега.

В Конвенции 1982 г. подтверждено право мирного прохода иностранных судов и кораблей через территориальное море прибрежного государства. Эта норма в отношении торговых/коммерческих судов, за небольшими исключениями (ограничение на проход судов с ядерными силовыми установками или же перевозящими ядерное топливо или отходы), соблюдается всеми и может считаться признанным международным обычаем. В отношении военных кораблей около 40 стран настаивают либо на уведомительном, либо разрешительном порядке прохода. Правда, есть немаловажный нюанс: среди этих государств имеются те, кто всего лишь закрепил такие ограничения в рамках национального законодательства, а есть те, кто последовательно реализует их на практике (КНР, например).

Показателен пример Советского Союза, который вплоть до конца 1980-х гг. в рамках национального законодательства считал, что мирный проход зарубежных военных кораблей через территориальное море СССР необходим с судоходной точки зрения лишь в акваториях Балтийского, Охотского и Японского морей, что предполагало его ограничение в морях советской Арктики и в акватории Чёрного моря. Однако целая серия инцидентов с кораблями американских ВМС привела к подписанию в 1989 г. Совместного заявления США и СССР о «Едином толковании норм международного права, регулирующих мирный проход»[4]. В нём было зафиксировано: «Все суда, включая военные корабли, вне зависимости от груза, вооружения или типа двигательной установки, в соответствии с международным правом пользуются правом мирного прохода через территориальное море, для которого не требуется ни предварительного уведомления, ни разрешения». Стороны согласились, что статья 19 Конвенции 1982 г. содержит «исчерпывающий перечень видов деятельности, при осуществлении которых проход перестаёт быть мирным. Судно, проходящее через территориальное море и не осуществляющее ни один из этих видов деятельности, осуществляет мирный проход».

Эти договорённости продолжают действовать до сих пор, во всяком случае конвенционные формулировки полностью воспроизведены в Федеральном законе от 31.07.1998 № 155-ФЗ (ред. от 19.10.2023) «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации».

Соединённые Штаты, будучи последовательными защитниками права мирного прохода в отношении военных кораблей, фактически ежегодно оспаривают те или иные правопритязания отдельных государств по его ограничению. Однако на экспертном уровне они допускают расширительные трактовки. В частности, американцы считают, что нарушение прописанного в Конвенции режима прохода подводных лодок через территориальное море – в надводном положении и с поднятым флагом – не обязательно должно рассматриваться как нарушение мирного прохода.

Таким образом, очевидно, США пытаются максимально защитить свои интересы в области проведения разведки как традиционного вида деятельности для американских ВМС.

Конвенция 1982 г. предельно чётко определяет, что «любой акт, направленный на сбор информации в ущерб обороне или безопасности прибрежного государства», является нарушением права мирного прохода. В этой связи для нас интересен пример Швеции, которая несколько лет назад (в 2014 г.) безуспешно пыталась обнаружить российскую подводную лодку в своём территориальном море, хотя, как свидетельствует история холодной войны, нарушение шведского суверенитета зачастую осуществлялось и подводными лодками стран НАТО.

Во-вторых, был установлен режим 200-мильной исключительной экономической зоны (ИЭЗ), наделяющий все прибрежные страны суверенными правами и юрисдикцией преимущественно ресурсного характера: контроль за разведкой и разработкой живых и неживых ресурсов. Эти исключительные права предоставили прибрежным странам огромные возможности использования ресурсов Мирового океана, значительная часть вылова водных биологических ресурсов приходится именно на акваторию ИЭЗ. Россия по площади ИЭЗ находится на четвёртом месте после США и Франции (за счёт их заморских владений), а также Австралии (за счёт её островных территорий)[5].

До принятия Конвенции 1982 г. эта акватория была частью открытого моря, поэтому здесь были закреплены три из шести свобод открытого моря, не имеющие отношения к разработке ресурсов: свобода судоходства, полётов, прокладки кабелей и трубопроводов. Значительная часть государств рассматривает эти свободы как абсолютные, то есть форма их реализации на практике не должна отличаться от таковой в открытом море. Однако не все согласны с такой интерпретацией, полагая, что те или иные виды военно-морской деятельности (ВМД) недопустимы или же ограничены в пределах ИЭЗ.

Основная дискуссия ведётся между КНР и США в Южно-Китайском море.

Пекин считает, что акватория ИЭЗ должна использоваться только в мирных целях, здесь допускается проход военных кораблей, но лишь в целях осуществления судоходства. Вашингтон, со своей стороны, настаивает, что любые виды ВМД – учения, манёвры, стрельбы, испытания новых видов вооружений, разведывательная деятельность – не запрещены Конвенцией 1982 года. Компромиссная точка зрения исходит из того, что для осуществления тех или иных видов ВМД всё-таки требуется уведомление прибрежного государства. ВМД не должна ущемлять ресурсные (экономические) интересы прибрежного государства в пределах ИЭЗ. Отдельные виды ВМД – в частности, радиоэлектронная разведка – наносят непосредственный ущерб национальной безопасности прибрежного государства и не могут считаться легитимными[6].

Позиция Москвы по этому вопросу, исходя из оценки предшествующей государственной практики[7], строится на том, что лишь те или иные виды ВМД, не представляющие непосредственной угрозы национальной безопасности, полностью допустимы в пределах ИЭЗ. Россия сама осуществляет различные виды ВМД у берегов США, в частности в Беринговом и Чукотском морях, после размещения соответствующих уведомлений в официальном издании Минобороны России – «Извещения мореплавателям».

Говоря о режиме ИЭЗ, важно отметить, что Москва активно апеллирует к положениям ст. 234 «Покрытые льдом районы» Конвенции 1982 г., которая предоставила нам полномочия путём национального регулирования осуществлять контроль судоходства для недопущения загрязнения морской среды с судов в районах ИЭЗ, большую часть года покрытых льдами. Положения этой статьи, пролоббированной в своё время Канадой и называемой «арктическим исключением», с точки зрения российских экспертов, позволяют вводить даже более жёсткие правила плавания, прежде всего по Северному морскому пути (СМП), включая разрешительный порядок прохода, нежели это предписано Полярным кодексом.

Положения ст. 234 вряд ли могут считаться нормами международного обычного права, скорее это региональная преференция, закреплённая в Конвенции 1982 года. Выход России из Конвенции, очевидно, приведёт к тому, что использование её преимуществ на международном уровне станет невозможным. Следует помнить, что российско-американские противоречия относительно правового статуса СМП касаются якобы расширительного, с точки зрения США, использования Российской Федерацией норм ст. 234 Конвенции. Американцы настаивают, что все нормы национального регулирования, вводимые нашей страной в отношении судоходства по СМП, должны получать одобрение Международной морской организации (ИМО), ответственной за обеспечение безопасности судоходства[8].

Права и институты

Конвенция 1982 г. привнесла много правовых новелл, в частности право транзитного прохода через проливы, используемые для международного судоходства. Представленное в ней право на расширение внешних границ территориального моря до 12 морских миль привело к тому, что огромная часть таких проливов (более ста) оказалась перекрыта зонами суверенитета припроливных государств. Это могло принципиально изменить существующий здесь режим навигации, когда проход был возможен за пределами внешних границ территориального моря, где действовала полная свобода судоходства. В целях сохранения предшествующей модели для таких проливов была разработана уникальная правовая норма – транзитный проход. Он не может быть остановлен, ему не должно чиниться препятствий, подводные лодки могут следовать в своём обычном (значит – подводном!) положении, здесь действует свобода полётов, включая военную авиацию. Это предельно либеральная норма международного морского права, в отличие от жёстко регламентированной – конвенционного права мирного прохода.

Вне всяких сомнений, и СССР как крупнейшая морская и военно-морская держава своего времени, обладавшая значительным торговым, рыбопромысловым и военно-морским флотом, и Российская Федерация, имеющая интересы в различных районах Мирового океана, крайне заинтересованы в беспрепятственном проходе через такие проливы – с точки зрения реализации экономических и военно-стратегических интересов. Обсуждаемый же выход России из Конвенции может привести к негативным последствиям.

Не все страны согласны, что право транзитного прохода трансформировалось в норму международного обычного права, обязательной для исполнения всеми. Хрестоматийный пример – Исламская Республика Иран. Она подписала, но не ратифицировала Конвенцию и полагает, что правом транзитного прохода могут пользоваться только страны, участвующие в Конвенции 1982 года. С точки зрения Тегерана, Соединённые Штаты как государство, остающееся вне рамок Конвенции, не могут пользоваться в Ормузском проливе правом транзитного прохода, для них здесь действует право мирного прохода, в случае с военными кораблями он должен носить уведомительный порядок[9].

Поскольку недружественные страны стремятся ограничить торговое судоходство, осуществляемое в интересах России, нельзя исключать попыток ввести дополнительные препятствия для прохода через международные проливы.

В определённых случаях критическое значение для нас будет иметь ограничение свободы полётов, в том числе военной авиации, над акваторией таких проливов. Для членов Конвенции любые такие попытки будут носить внеправовой характер и, безусловно, могут быть оспорены.

В рамках Конвенции 1982 г. созданы специфические институты реализации и защиты прав её участников в различных сферах. Это Международный трибунал по морскому праву, Комиссия по границам континентального шельфа (КГКШ), Международный орган по морскому дну (МОМД).

Международный трибунал по морскому праву может рассматривать споры относительно толкования или применения Конвенции 1982 г., а также разногласия по толкованию или применению международного соглашения, связанного с целями Конвенции. В отличие от других инстанций, предусмотренных Конвенцией (Международный суд ООН, Арбитраж и Специальный арбитраж), именно Трибунал наделён компетенцией относительно дел о незамедлительном освобождении судов. Задержание судна в морских зонах прибрежного государства (это не только ИЭЗ, но и территориальное море) после предоставления необходимого залога или обеспечения может быть оспорено в любом суде или арбитраже в случае договорённости сторон, а в их отсутствие – в Международном трибунале по морскому праву (ст. 292 Конвенции).

Так, СССР при подписании Конвенции 1982 г. сделал следующее заявление: в соответствии со ст. 287 он избирает в качестве основного средства урегулирования споров, касающихся толкования или применения Конвенции, арбитражный суд. Предусматривается также создание специального арбитражного суда для рассмотрения вопросов рыболовства, защиты и сохранения морской среды, морских научных исследований и судоходства, включая загрязнение с судов. Советский Союз признавал компетенцию Международного трибунала по морскому праву в вопросах, касающихся незамедлительного освобождения задержанных судов и экипажей[10]. Российская Федерация, в частности, использовала право обращения в Трибунал для освобождения своих судов (Дело № 11 «Волга», Россия против Австралии)[11].

Трибунал открыт для государств – участников Конвенции 1982 г., а также ряда государств, специально определённых в ст. 305 (самоуправляемые ассоциированные страны). Выйдя из Конвенции, Россия лишится права выбирать судей Трибунала (с 2017 г. – Роман Колодкин; в 1996–2008 гг. – Анатолий Колодкин; в 2014–2017 гг. президентом Трибунала был Владимир Голицын). Обращение в Трибунал будет возможно исключительно по искам относительно деятельности в Международном районе морского дна (МРМД), а по другим искам – только по соглашению сторон (ст. 20 Статута Трибунала).

Россия является активным участником разведки глубоководных ресурсов Мирового океана в так называемом Международном районе морского дна: полиметаллических железомарганцевых конкреций (ЖМК), глубоководных полиметаллических сульфидов (ГПС) и кобальтоносных железомарганцевых корок (КМК). Район и его ресурсы в соответствии со ст. 136 Конвенции 1982 г. объявлены Общим наследием человечества (ОНЧ), а деятельность здесь регулируется Международным органом по морскому дну (МОМД). Сейчас только три страны – Россия, Южная Корея и Китай – занимаются разведкой всех трёх видов полезных ископаемых. Россия ведёт работы в восточной (Магеллановы горы, КМК) и западной (поле Кларион-Клиппертон, ЖМК) частях Тихого океана, а также в пределах срединного хребта Атлантического океана (ГПС).

МОМД уже принял Правила поиска и разведки всех трёх видов минеральных ресурсов, а также ещё в 2019 г. подготовил Проект правил разработки минеральных ресурсов в Международном районе[12]. Документ пока не согласован из-за противодействия некоторых стран, выступающих за введение моратория на разработку в силу тех или иных экологических рисков[13]. Они опираются на открытое к подписанию дополнительное Соглашение на базе Конвенции ООН по морскому праву о сохранении и устойчивом использовании морского биологического разнообразия в районах за пределами действия национальной юрисдикции.

Предсказать развитие ситуации сложно. Однако выход Российской Федерации из Конвенции 1982 г. не только лишит её возможности влиять на процесс, но и поставит под вопрос участие России в деятельности МОМД, так как лишь участники Конвенции 1982 г. являются ipso facto членами Органа (ст. 156 Конвенции).

Ориентироваться на американский опыт не стоит. Оставаясь вне рамок Конвенции 1982 г., США на экспертном уровне настаивают, что разработка глубоководных ресурсов – одна из свобод открытого моря, а значит, они могут это делать и без руководящей роли МОМД. И хотя определённые правовые основания для этого существуют – это не только национальное законодательство в этой сфере (Deep Seabed Hard Mineral Resources Act, 1980 (DSHMRA)), но и так называемый “mini-regime”, а именно Соглашение 1984 г. между Соединёнными Штатами и целым рядом государств (Бельгия, Франция, ФРГ, Великобритания, Италия, Япония, Голландия) об освоении таких ресурсов вне Конвенции. В то же время даже американские предприниматели считают деятельность за пределами существующих конвенционных рамок рискованной и не готовы в ней участвовать.

Границы и Арктика

Россия стала первым из всех прибрежных государств, решивших воспользоваться положениями ст. 76 для определения внешних границ континентального шельфа (ВГКШ), в том числе в Северном Ледовитом океане (СЛО), обратившись в профильную Комиссию по границам континентального шельфа (КГКШ).

Мы подали заявку ещё в 2001 г., получили рекомендации её доработать, представили в 2015 г. обновлённый вариант, в который в 2021 г. внесли два дополнения. 6 февраля 2023 г. Россия получила ответ подкомиссии КГКШ, в котором призналась бесспорной значительная часть российских претензий из заявки 2015 г., но рекомендовалось предоставить дополнительные данные по бассейнам Амундсена и Нансена, а также хребту Гаккеля. Соответствующие частично пересмотренные представления были подготовлены в феврале[14] и октябре[15] 2023 года.

Выход России из Конвенции 1982 г. поставит вопрос о дальнейшей судьбе российской заявки, на подготовку которой, надо отметить, ушли колоссальные людские и финансовые ресурсы. Со всей очевидностью, как минимум встанет вопрос: могут ли страны, в документе не участвующие, обращаться в КГКШ?

Опять-таки позиция США для нас здесь не может быть примером. В декабре 2023 г. американцы в одностороннем порядке заявили об установлении ВГКШ в различных регионах Мирового океана, включая Берингово и Чукотское моря[16]. Соединённые Штаты посчитали себя вправе так сделать, ссылаясь на то, что нормы и положения ст. 76 Конвенции 1982 г., с их точки зрения, стали устоявшимися нормами международного обычного права, а значит, ими можно пользоваться и вне рамок Конвенции. США сделали ещё одно важное для себя допущение: якобы положения ст. 76, а именно пункт 8, касающийся необходимости обращения в профильную КГКШ, такими нормами не стали, и поэтому они не связаны данными обязательствами!

С нашей точки зрения, Соединённые Штаты, не будучи участником Конвенции, не могут обратиться в тот институт, который создан именно в её рамках. Однако здесь всплывают куда более важные проблемы. Во-первых, согласно международной практике, ВГКШ становятся окончательными и общепризнанными только в случае получения соответствующих рекомендаций КГКШ, с которыми прибрежное государство соглашается. Во-вторых, именно КГКШ фактически отделяет континентальный шельф прибрежного государства от Международного района морского дна, который вместе с его ресурсами имеет статус ОНЧ. Односторонние американские действия нарушают хрупкий баланс легитимности. В-третьих, разработка континентального шельфа за пределами 200-мильной зоны от исходных линий связана с некоторыми финансовыми обязательствами.

США же, не участвующие в Конвенции 1982 г., оказываются в более выгодном положении, чем другие страны.

Именно такая позиция была оглашена официальным российским представителем в МОМД[17]. Отметим, что и КНР так относится к правопритязаниям Вашингтона[18]. В результате американские ВГКШ не могут считаться международно признанными, как минимум без одобрения экспертов Комиссии, а как максимум – без присоединения страны к Конвенции 1982 года.

Что касается непосредственно Арктики и якобы необходимости отказаться здесь от норм и положений Конвенции 1982 г., эта точка зрения выглядит односторонней и не учитывает все обстоятельства. Россия обладает в Арктике всеми предписанными морскими зонами суверенитета (внутренние воды и территориальное море), суверенных прав и юрисдикции (прилежащая и исключительная экономическая зоны), а также использует конвенционные возможности для регулирования судоходства по трассам СМП.

Никакие секторальные границы никогда не рассматривались здесь и не могут рассматриваться как государственные, так как фактически это была бы претензия распространить суверенитет на те морские пространства (ИЭЗ, открытое море), где его не может существовать. Он никогда и никем не будет признан. Более того, секторальные границы применимы лишь к процессу разграничения континентального шельфа за пределами 200-мильной зоны от исходных линий в регионе между всеми арктическими странами, но такой сценарий, во-первых, предусматривает согласие всех остальных государств, а во-вторых, предполагает иной процесс, нежели обращение в КГКШ, избранный нашей страной ещё весной 1997 года. Сожалеть можно лишь о том, что секторальные границы не закреплены как границы зоны особой экологической ответственности нашей страны с целью использования этой аргументации для дополнительного регулирования тех или иных видов деятельности здесь.

Рассуждения о том, что Конвенция 1982 г. мешает России в Арктике, отчасти связаны с давним российско-американским спором, какие источники права там применимы. США считают таковым лишь Конвенцию ООН по морскому праву 1982 г., значит, здесь должно действовать право транзитного прохода через проливы, используемые для международного судоходства, право мирного прохода в пределах 12-мильного территориального моря, абсолютная свобода судоходства в пределах ИЭЗ, а ледокольная и лоцманская проводки не должны быть навязанными услугами. Россия исходит из того, что правовой режим Арктики сложился задолго до принятия Конвенции 1982 года. Сама Арктика (как и Антарктика) не была предметом рассмотрения III Конференции ООН по морскому праву (1973–1982 гг.), регулирование различных видов деятельности здесь осуществляется на основе сочетания конвенционных норм, национального законодательства и норм международного обычного права. В силу особой экологической уязвимости, ледовых условий, полузамкнутого характера этого региона он не может быть полностью отождествлён с другими океанами, а значит, правовое регулирование здесь не сводится исключительно к Конвенции 1982 года[19].

Именно поэтому, например, СМП рассматривается нами как исторически сложившаяся национальная транспортная артерия. Для защиты морской среды здесь введён разрешительный порядок прохода гражданских судов, а зарубежные военные корабли должны запрашивать разрешение по дипломатическим каналам, только если намерены пройти через акваторию внутренних вод[20], к которой отнесены и российские арктические проливы.

Можно справедливо полагать, что Россия полностью соблюдает нормы и положения ст. 236 «Суверенный иммунитет», согласно которой положения Конвенции, касающиеся защиты и сохранения морской среды, не применяются к военным кораблям, военно-вспомогательным судам, к другим судам или летательным аппаратам, принадлежащим государству или эксплуатируемым им и используемым в данное время только для правительственной некоммерческой службы.

* * *

Конвенция 1982 г. предусматривает возможность её денонсации (ст. 317). Но, во-первых, необходимо уведомить Генсека ООН; во-вторых, денонсация вступает в силу через год после получения уведомления, если не указан более поздний срок; в-третьих, такой шаг не освобождает государство от финансовых и договорных обязательств, которые оно взяло, будучи участником настоящей Конвенции; в-четвёртых, денонсация ни в коей мере не затрагивает обязанности государства-участника выполнять любое записанное в настоящей Конвенции обязательство, которое имеет для него силу в соответствии с международным правом независимо от настоящей Конвенции.

Последний пункт принципиально важен. Он фиксирует, что государство обязано соблюдать нормы Конвенции, которые стали устоявшимися нормами международного обычного права (т.н. международный обычай). На сегодняшний день дискуссии в этой области – стали или не стали – ведутся лишь в отношении трёх областей: право транзитного прохода; концепция Общего наследия человечества (ОНЧ) и режим разработки глубоководных ресурсов Мирового океана; положения ст. 76 относительно определения внешних границ континентального шельфа (ВГКШ). Остальное не оспаривается как обычаи. Для Российской Федерации это означает, что, выйдя из Конвенции, она всё равно будет вынуждена соблюдать её основные положения.

По оценке Максима Мусихина, главы правового Департамента МИД России[21], прекращение исполнения положений Конвенции в определённом географическом районе, а именно в Арктике, невозможно с точки зрения права международных договоров. Многие положения, составляющие, в частности, основу правового режима использования Северного морского пути, опираются на нормы Конвенции. Большая часть её положений всё равно должна соблюдаться в рамках международного обычая.

Конвенция является всеобъемлющим международным договором, обеспечивающим баланс интересов государств в отношении различных видов деятельности в Мировом океане.

В заключение отметим два принципиально важных соображения. Во-первых, единый и универсальный режим использования и эксплуатации пространств и ресурсов Мирового океана отвечает интересам Российской Федерации, которая является одной из крупнейших морских держав. Во-вторых, любое закручивание гаек в отдельном морском регионе может привести к симметричным мерам других государств (в том числе и дружественных), так как в рамках Венской конвенции о праве международных договоров они не будут обязаны соблюдать соответствующие нормы в отношении России. А это приведёт к росту международной конфликтности, репутационным издержкам и ущемлению национальных интересов.

Автор: Павел Гудев, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра североамериканских исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

СНОСКИ

[1] Соглашение на базе Конвенции Организации Объединённых Наций по морскому праву о сохранении и устойчивом использовании морского биологического разнообразия в районах за пределами действия национальной юрисдикции // ООН. 19.06.2023. URL: https://treaties.un.org/doc/Treaties/2023/06/20230620%2004-28%20PM/Ch_XXI_10.pdf (дата обращения: 10.10.2024).

[2] Demonstrating “the Power of Multilateralism”, Intergovernmental Conference Adopts Historic New Maritime Biodiversity Treaty // UN. 19.06.2023. URL: https://press.un.org/en/2023/sea2181.doc.htm (дата обращения: 10.10.2024).

[3] Россия может выйти из Конвенции ООН по морскому праву // Известия. 11.12.2023. URL: https://iz.ru/1618509/2023-12-11/rossiia-mozhet-vyiti-iz-konventcii-oon-po-morskomu-pravu (дата обращения: 10.10.2024).

[4] 1989 USA-USSR Joint Statement on the Uniform Interpretation of Rules of International Law Governing Innocent Passage. Adopted in Wyoming, USA on 23 September 1989 // Center for International Law. URL: https://cil.nus.edu.sg/wp-content/uploads/2019/02/1989-USA-USSR-Joint-Statement-with-Attached-Uniform-Interpretation-of-Rues-of-International-Law-Governing-Innocent-Passage-1.doc (дата обращения: 10.10.2024).

[5] Поливач А.П., Гудев П.А. Морские державы 2024: индексы ИМЭМО РАН. М.: ИМЭМО РАН, 2024. 212 с.

[6] Гудев П.А., Мишин И.О. Американо-китайские противоречия вокруг Тайваньского пролива. Часть 2. Правовые трактовки и противоречия // Юго-Восточная Азия: актуальные проблемы развития. 2022. Т. 4. No. 4. С. 30–45.

[7] Гудев П.А. Уроки эсминца Donald Cook // Россия в глобальной политике. 2016. Т. 14. No. 4. С. 35–45.

[8] Guymon C.D. (Ed.) Digest of United States Practice in International Law. Washington, DC: Office of the Legal Adviser, U.S. Department of State, 2015. 911 p.

[9] Гудев П.А. Танкерная война. Версия 2.0? // Россия в глобальной политике. 2019. Т. 17. No. 4. С. 166–182.

[10] United Nations Convention on the Law of the Sea. Montego Bay, 10 December 1982 // United Nations Treaty Collection. URL: https://treaties.un.org/Pages/ViewDetailsIII.aspx?src=TREATY&mtdsg_no=XXI-6&chapter=21&Temp=mtdsg3&clang=_en (дата обращения: 10.10.2024).

[11] The “Volga” Case (Russian Federation v. Australia), Prompt Release // International Tribunal for the Law of the Sea. URL: https://www.itlos.org/en/main/cases/list-of-cases/case-no-11/ (дата обращения: 10.10.2024).

[12] Проект правил разработки минеральных ресурсов в Районе // Международный орган по морскому дну. 22.03.2019. URL: https://www.isa.org.jm/wp-content/uploads/2022/06/isba_25_c_wp1-r_0.pdf (дата обращения: 10.10.2024).

[13] Deep-Sea Mining Moratorium // Deep Sea Conservation Coalition. URL: https://deep-sea-conservation.org/solutions/no-deep-sea-mining/ (дата обращения: 10.10.2024).

[14] Commission on the Limits of the Continental Shelf (CLCS). Outer Limits of the Continental Shelf beyond 200 Nautical Miles from the Baselines. Submissions to the Commission. Partial Revised Submission by the Russian Federation // Oceans & Law of the Sea, United Nations. 14.02.2023. URL: https://www.un.org/depts/los/clcs_new/submissions_files/submission_rus_rev2.htm (дата обращения: 10.10.2024).

[15] Commission on the Limits of the Continental Shelf (CLCS). Outer Limits of the Continental Shelf beyond 200 Nautical Miles from the Baselines. Submissions to the Commission. Partial Revised Submission by the Russian Federation // Oceans & Law of the Sea, United Nations. 30.10.2023. URL: https://www.un.org/depts/los/clcs_new/submissions_files/submission_rus_rev3.htm (дата обращения: 10.10.2024).

[16] U.S. Extended Continental Shelf // U.S. Department of State. URL: https://www.state.gov/the-us-ecs/ (дата обращения: 10.10.2024).

[17] Выступление постоянного представителя Российской Федерации при Международном органе по морскому дну (МОМД) С.С. Петровича в ходе 29-й сессии Совета МОМД, Кингстон, Ямайка, 18 марта 2024 года // МИД РФ. 18.03.2024. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/1940722/?lang=ru (дата обращения: 10.10.2024).

[18] China and Russia Challenge Legality of US Claims to Seabed Floor // Bloomberg. 30.07.2024. URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2024-07-30/china-and-russia-challenge-legality-of-us-claims-to-seabed-floor (дата обращения: 10.10.2024).

[19] Гудев П.А. Арктические недоразумения // Россия в глобальной политике. 2019. Т. 17. No. 2. С. 190–200.

[20] Федеральный закон от 5 декабря 2022 г. N 510-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации”» // Российская газета. 09.12.2022. URL: https://rg.ru/documents/2022/12/09/inostrannie-korabli-sevmorput-site-dok.html (дата обращения: 10.10.2024).

[21] МИД России: прекращение действия Морской конвенции ООН в Арктике невозможно // РИА Новости. 26.05.2024. URL: https://ria.ru/20240526/konventsiya-1948397429.html (дата обращения: 10.10.2024).

Россия. ООН > Транспорт. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738764 Павел Гудев

От войны к коммерции и обратно

Космическая деятельность и мировая экономика после глобализации

ЛЮДМИЛА ПАНКОВА

Доктор экономических наук, заведующая Отделом военно-экономических исследований безопасности Центра международной безопасности ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ОЛЬГА ГУСАРОВА

Руководитель Центра научно-образовательных проектов ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Панкова Л.В., Гусарова О.В. От войны к коммерции и обратно // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 190–206.

В текущем десятилетии мировая космическая деятельность (КД), несомненно, перейдёт на новый уровень развития. Можно сказать и жёстче: произойдёт слом предыдущей парадигмы в этой сфере. Изменения имеют много аспектов и происходят практически одномоментно по всем направлениям: экономическому, технологическому, военно-стратегическому (оборона и безопасность) и на сегодня – экологическому. Многие вопросы и проблемы развития КД, вызванные новыми, прежде всего, научно-технологическими возможностями, беспрецедентны.

Ключевые тренды развития мировой космической деятельности

По данным 2022–2023 гг., уже 90 стран являются участниками КД (во второй половине 2000-х их было около 50). Из них 16 стран обладают возможностью независимого доступа в космос; 23 страны осуществляют национальные проекты реализации запусков в космос; 11 стран разрабатывают космопорты[1], общее число которых с 1957 г. по 2023 г. достигло 28[2]. Создано почти 70 космических агентств[3] (причём примерно половина из них за последние двадцать лет); увеличивается число коммерческих космических компаний. Растут не только возможности средств и систем космического базирования (ССКБ), но и востребованность использования космического пространства со стороны мирового сообщества, причём как военными, так и гражданскими (включая коммерческий) секторами экономики. Важнейшим драйвером этого процесса стало снижение стоимости доставки грузов на орбиту, чему в США, например, в немалой степени способствовали частные космические компании и расширение процесса коммерциализации.

По данным на июнь 2024 г., на орбиту выведены 10019 спутников, две трети из которых принадлежат спутниковым созвездиям SpaceX[4]. Общемировая структура распределения спутников по орбитам следующая: 90 процентов – на низких земных орбитах, 7,8 процентов – на геостационарной орбите Земли, остальные на средних и эллиптических[5]. Чётко просматривается развитие мультиорбитальных услуг, обеспечивающих совместимость соответствующих терминалов со спутниками на разных орбитах.

Что важно в развитии КД с позиции безопасности? Это, прежде всего, независимый доступ в космос, а это требует не только средств доставки, но и соответствующей инфраструктуры космопортов (космодромов). Необходим независимый доступ к данным космических систем связи, коммуникаций, разведки, наблюдения и рекогносцировки, то есть так называемым системам С4ISR[6] и PNT[7]. Желательно, по мнению многих экспертов, независимое владение соответствующими прикладными спутниковыми платформами (сегодня, например, функционируют американская спутниковая система навигации GPS, российская система ГЛОНАСС, китайская BeiDou и европейская Galileo).

Созависимость военных и гражданских систем неуклонно нарастает (особенно за счёт взаимосвязи с растущим коммерческим сектором)[8]. На мировом уровне это ведёт к трансформации по всем составляющим конкуренции – в политической, экономической, военной и технологической областях КД, активно переходящей на стратегический уровень[9].

США. Среди гражданских проектов особое место занимает разработка проекта «Артемида» (Artemis) для исследования Луны на основе многостороннего сотрудничества при главенствующей роли американцев. НАСА к 2030 г. планирует отправить на Луну ядерный реактор[10], предполагается, что это позволит использовать Луну в качестве орбитальной энергетической станции. Активно развивается проект космоплана X-37B.

Китай. Среди важнейших уже реализованных проектов стоит отметить следующие: посадка космического аппарата и лунохода на обратную сторону Луны (2019 г.); создание пилотируемой многомодульной орбитальной станции «Тяньгун»; выход на орбиту первого квантового спутника. Растут пусковые возможности Китая: с 19 пусков с помощью ракет «Чанчжэн» в 2015 г. до 55 пусков, включая старты коммерческих ракет, в 2021 г.[11]; разрабатываются космопланы; изучается создание солнечных энергетических установок и тестирование передачи энергии с различных орбит в рамках базирующейся в космосе солнечной космической станции[12]: на низкой орбите – к 2028 г., на геостационарной (GEO) – в 2030 году.

Россия. К 2033 г. планируется создание российской орбитальной станции. Повысилось внимание к развитию перспективных многоспутниковых систем (например, таких как «Скиф» из 12 космических аппаратов и «Марафон IoT» из 264 космических аппаратов)[13]. Ведётся разработка новых группировок дистанционного зондирования Земли на базе малых космических аппаратов[14], продвигаются работы по созданию российских многоразовых ракет-носителей, разрабатывается ядерный межорбитальный буксир «Зевс», планируется реализация лунной программы. В сотрудничестве в том числе с Китаем Россия будет участвовать в создании международной лунной исследовательской станции (International Lunar Research Station – ILRS), активное строительство которой запланировано на 2026–2035 годы. На Южный полюс Луны запущен космический аппарат «Луна-25». Начата разработка ядерной энергоустановки для российско-китайского проекта лунной станции. Доставить и установить её на поверхности Луны предполагается в 2033–2035 годах[15].

Планируется и развитие космопланов, важнейшей задачей которых, согласно официальным заявлениям, будет доставка грузов на новую орбитальную российскую станцию. Принято решение о создании спутниковой группировки на сверхнизкой орбите: около 200 км[16], этот орбитальный диапазон ещё не освоен (ниша не занята). Это стало возможным благодаря созданию в российской частной компании «Экипо» первого в мире двигателя для спутников, работающего без топлива, а в качестве горючего используются остатки атмосферы на орбите[17].

Для сохранения важных позиций Европы в глобальной космической навигации, в рамках программы «Будущее навигации» (FutureNav) Европейское космическое агентство (ЕКА) разрабатывает два проекта (Genesis и LEO–PNT), призванных повысить устойчивость и точность навигации, в том числе при использовании спутников на низких околоземных орбитах[18].

Нельзя не отметить успехи Японии и её агентства аэрокосмических исследований (JAXA – Japan Aerospace Exploration Agency).

Активно развивается КД Индии, включая её лунную составляющую: 22 августа 2023 г. в районе Южного полюса Луны осуществлена посадка индийского КА (миссия «Чандраян-3»)[19]. Объявлено о планах строительства к 2035 г. индийской орбитальной станции, а на 2040 г. назначен полёт индийского космонавта на Луну. Индия имеет независимые пусковые установки, космодром, спутники и давно существующее космическое агентство – Индийскую организацию космических исследований (Indian Space Research Organization – ISRO).

Ключевые тренды

Во-первых, резко возросли масштабы КД. В результате снижения стоимости вывода полезных нагрузок на околоземные орбиты (примерно в 20 раз при доставке грузов на околоземные орбиты и в четыре раза при реализации пилотируемых полётов)[20] и расширения круга решаемых задач, возросло число стран, обладающих возможностью независимого доступа в космос (сегодня их уже около 13[21]), что способствовало росту числа стран, вовлечённых в КД (1970 г. – 10 стран; 2008 г. – 50 стран[22]; и около 90 стран на сегодняшний день).

Во-вторых, продолжается динамичное расширение использования прикладных космических систем, таких как средства связи, навигации, контроля и управления, дистанционного зондирования Земли и других услуг (не говоря уже об интернете) в интересах как гражданских (включая коммерческие), так и военных пользователей.

В-третьих, частные компании активно участвуют в освоении космического пространства, что наиболее масштабно проявляется в США. Прежде всего, это уже упоминавшаяся SpaceX, а также компании Blue Origin, Virgin Galactic, Rocket Lab., Astra Space, Astrobotic Technology и др. Коммерциализация КД развивается с огромной скоростью, содействуя переходу от преимущественно государственных миссий «к самоподдерживающей системе»[23].

В-четвёртых, растёт эффективность, масштабируемость спутникового производства, приобретающего характер серийного. Космические аппараты становятся цифровым, модульным и массовым продуктом, дешевле в производстве, быстрее в изготовлении, легче в настройке после выхода на орбиту. Спутниковые сети «более эффективны, гибки, быстро реагируют».

В-пятых, доля космонавтики в мировой экономике возрастает, составив, по данным 2021 г., около 0,5 процента мирового ВВП[24]. Темпы роста экономики космоса превышают темпы роста мирового ВВП.

В-шестых, усиливается внимание к милитаризации космического пространства (использование средств и систем космического базирования для обеспечения действий вооружённых сил), вплоть до его «вепонизации» (то есть рассмотрение возможности вывода оружия в космос), что, прежде всего, относится к США и странам НАТО. Все крупные космические державы испытали противоспутниковое оружие, ведутся исследования вокруг оружия направленной энергии, микроволнового оружия, изучается действие электромагнитных импульсов, разрабатываются средства радиоэлектронного противодействия.

Кроме того, совершенствуются системы предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства.

В-седьмых, просматривается активный процесс создания космических и военно-космических союзов, особенно Соединёнными Штатами, которые стараются сотрудничать как можно с большим количеством стран. Кооперация же с ближайшими партнёрами, например, в рамках разведывательного альянса «Пять глаз»[25], куда входят также Австралия, Канада, Новая Зеландия и Великобритания, постоянно расширяется. Примером служат Меморандумы о взаимопонимании по расширению космического сотрудничества, подписанные в апреле 2022 г. c Великобританией[26] и в марте 2023 г. с Канадой[27].

И, наконец, в-восьмых, снижение стоимости доставки полезной нагрузки в космос привело к разработке крупномасштабных проектов, прежде всего, это относится к лунным проектам, а также орбитальным и лунным станциям.

В целом отмеченные выше тренды – важнейшие показатели и необходимые исходные данные для долгосрочного планирования и прогнозирования КД. Сегодня космическая деятельность не только растёт и расширяется, но и находится в состоянии глубоких трансформационных процессов при заметном укреплении взаимосвязи вопросов экономики и проблем безопасности.

Экономика космической деятельности

Объём экономики космоса в нынешнем столетии неуклонно возрастает. Основными драйверами является разработка правительственных космических программ, увеличение числа коммерческих участников в цепочках создания стоимости, устойчивый тренд к цифровизации и в целом качественный рост самих средств и систем космического базирования[28].

Количественно оценить экономику космоса непросто. Основную сложность представляет оценка «эффекта второго порядка», к примеру, в области интернет-услуг[29]. Зачастую добавленная стоимость возникает в смежных отраслях, которые не охватываются космической деятельностью[30]. В целом сегодня ещё не до конца проработан общий подход к экономическому анализу космического сектора. Поэтому экономические замеры в сфере КД различных организаций и консультационных центров зачастую различаются. На 2023 г. оценка экономики космоса колеблется от 570 млрд долларов (по данным Space Foundation, USA)[31] до 630 млрд долларов (по данным McKinsey)[32]. Что касается перспектив развития, то если в 2020 г. объём мировой экономики космоса прогнозировался в 600 млрд долларов к 2030 г. (Morgan Stanley)[33], то к 2035 г. прогнозируется рост экономики космоса до 1,8 трлн долларов[34]. На 2040 г. прогнозные оценки мировой экономики космоса выглядят так: до 2,7 трлн долларов (Bank of America) и 3 трлн долларов (Goldman Sachs). Кроме того, в КД наблюдаются и значительные колебания прогнозных данных совокупного среднегодового темпа роста (CAGR – Compound Annual Growth Rate) за 2016–2040 гг.: от 4,3 процента (UBS) до 6 процентов (министерство торговли США – U.S. Chamber of Commerce), 9 процентов (Bank of America) и 9,5 процента (Goldman Sachs). За 2022–2026 гг. совокупный среднегодовой темп роста оценивается в 6,48 процента[35].

Значимость экономической составляющей мировой КД растёт, и тренд заключается в превышении темпов роста глобального ВВП и активизации коммерческой деятельности в космосе. Это обеспечивает, по сути, парадигмальный сдвиг – от преимущественно государственных программных миссий к смешанной государственно-коммерческой модели развития и далее к «самоподдерживающей системе»[36], опирающейся на собственный потенциал. Всё более важное значение приобретают передача технологий и опыта, формирование стартапов, развитие активного взаимодействия между бизнес-сообществом, государством и академической наукой[37]. В ближайшие десятилетия роль государства в развитии КД останется высокой, прежде всего как предсказуемого и надёжного заказчика, потребителя или регулятора. Как утверждают эксперты, инновации частного сектора станут первичными источниками конкурентных преимуществ в КД[38]. Но при амбициозном и динамичном тренде на коммерциализацию космоса, именно организационно-финансовая и законодательная поддержка со стороны государства содействует расширению возможностей и космических услуг гражданского назначения[39].

Государственное финансирование космических программ (Блок 1) увеличивается: 2008 г. – 52 млрд долларов, 2017 г. – 75 млрд долларов[40], 2020 г. – 92 млрд долларов (на тот момент рекордная величина, несмотря на ковидные ограничения), 2022 и 2023 гг. – дальнейший рост, соответственно, 103[41] и 117 млрд долларов (15 процентов роста в 2023 г. относительно 2022 г.).

Приведённые выше данные свидетельствуют о доминировании США практически по всем показателям КД: 62 процента глобального космического бюджета (Блок 1), более 68 процентов общего числа спутников, из которых более 91 процент коммерческих[43]. Кроме того, Соединённые Штаты лидируют по планам освоения Луны и пространства между Землёй и Луной, хотя и активность Китая достаточно велика. Доля американцев составляет 63 процента от общего количества занятых в КД в США, России, ЕКА и Японии. Для сохранения доминирования Вашингтон попытается приложить все усилия, включая, по всей видимости, и санкции.

В конце прошлого столетия необходимыми условиями освоения космоса были объёмы финансирования, наличие инфраструктуры и в целом национальной инновационной системы. Однако в третьем десятилетии XXI века инновационно-цифровая оснащённость необходимое, но не достаточное условие.

Высокие темпы развития требуют создания союзов производителей и пользователей космической техники, наращивания сотрудничества, например, в форме международных альянсов.

Китай уже имеет больше сотни кооперативных соглашений в сфере КД более чем с тремя дюжинами стран и четырьмя международными организациями[44]. Соединённые Штаты значительно активизировали поиск партнёрских взаимодействий в космосе. И это не только международный проект Артемида (Artemis), но и военно-космические союзы[45].

Важность международной кооперации и сотрудничества повышается, так как открывается окно новых возможностей в космосе. Это, прежде всего, выход на траектории между Луной и Землей[46] (cislunar space или хGEO), возможности для которого закладываются уже сегодня. США формируют сетецентричную систему взаимодействия в космосе, что полностью соответствует их ориентации на поддержание долгосрочного технологического лидерства и военно-технического превосходства. Это создаёт неравновесную ситуацию[47] по всем направлениям конкуренции.

К вопросу о безопасности

Само по себе использование космоса в военных целях не ново, но усугубление этого процесса, по мнению многих, становится проблемой[48].

Что указывает на рост милитаризации космоса и повышение значимости ССКБ в системе обеспечения безопасности?

Во-первых, формирование во всех ведущих космических державах космических сил/войск, что свидетельствует о перспективе превращения космического пространства в боевое. Космические силы становятся одной из важнейших составляющих критической инфраструктуры обеспечения национальной безопасности, что, по мнению некоторых американских экспертов, уже произошло в США[49].

Во-вторых, рост внимания НАТО к космической программе. В документе «Всеобъемлющая политика НАТО в отношении космоса»[50], который впервые был опубликован в 2019 г. и обновлён в мае 2024 г., космос рассматривается как пространство коллективной обороны[51]. НАТО «намеревается служить форумом для проведения военно-политических консультаций и обмена информацией о разработках в области сдерживания и обороны в космосе»[52]. Политика Соединённых Штатов и НАТО сводится к укреплению союзнических отношений в интересах США и в итоге к формированию американоцентричной системы взаимодействия на общем пространстве космической деятельности.

В-третьих, важным показателем является рост финансирования военного космоса. В 2023 г. в этой сфере произошёл заметный сдвиг: впервые в мировых правительственных ассигнованиях на КД (117 млрд долларов) оборонная часть (59 млрд долларов) превысила гражданскую[53]. Структурно финансирование военно-космической деятельности в 2023 г. выглядит так: США – 38,9 млрд долларов, Китай – 8,8 млрд долларов, Россия – 2,6 млрд долларов, Франция – 1,3 млрд долларов, Япония, Великобритания, Евросоюз и Германия – более 500 млн долларов каждая. По данным SNS INSIDER. Market size, к 2030 г. финансирование мировой военно-космической деятельности превысит 91 млрд долларов (рис. 1).

Источник: SNS INSIDER. Market size CAGR 7,2 процента. URL: https://www.snsinsider.com/reports/space–militarization–market–3633 CAGR Примечание: CAGR (Compound annual growth rate) – совокупный среднегодовой темп роста. Выражается в процентах и показывает, на сколько процентов за год прирастает просматриваемый параметр.

На 2024 г. на программу военно-космических сил США (US Space Force) выделено 30 млрд долларов (наибольший объём за всю историю развития), что на 3,7 млрд долларов больше, чем в 2023 г. (на НИОКР и закупки почти 80 процентов военно-космического бюджета, остальные 20 процентов – для военных кадров и оперативных действий и поддержки).

Милитаризация космической деятельности определяется совокупностью причин: геополитическими факторами, вопросами национальной безопасности, технологическими достижениями и военной модернизацией[54]. Использование космических систем С4ISR и PNT вооружёнными силами особенно ярко проявилось в конфликте на Украине. Инновационно-цифровые преимущества, по мнению большинства как российских, так и зарубежных экспертов, играют определяющую роль в конкуренции между ведущими космическими державами. Это распространяется на зарождающиеся цифровые технологии (искусственный интеллект, машинное обучение, квантовые технологии и др.) и новые традиционные технологии (включая и улучшенные сенсоры, средства направленной энергии, радиоэлектронное противодействие и т.д.)[55].

Милитаризация космоса осложняет обеспечение устойчивости, так как, например, способствует увеличению объёма космического мусора («через тестовые испытания ракет, демонстрации антиспутникового оружия или разрушения спутников»). В этих условиях возрастает роль систем наблюдения в космосе (SSA – Space Situational Awareness), где ведущая роль принадлежит перспективным сенсорным системам, которые могут располагаться на спутниках, телескопах наземного базирования или на специальных космических платформах наблюдения.

* * *

Космическая деятельность третьего десятилетия XXI века – обширная, многофункциональная, сложная, быстро развивающаяся система с огромным комплексом нерешённых проблем. Она не только открывает возможности, но и порождает угрозы (табл. 1. SWOT-анализ).

Необходимо совершенствовать существующие и разрабатывать новые международно-правовые документы относительно исследования и использования космического пространства, нужно разработать меры, препятствующие выводу оружия в космос. Без решения неотложных вопросов международно-правового характера велика вероятность космического конфликта.

Таблица 1. SWOT-анализ мирового космического кластера третьего десятилетия XXI века

В рамках ускоряющегося движения к полицентричности управления мировой космонавтикой встаёт неотложная задача выработки на постоянной основе стратегического видения будущего мировой космической деятельности. Это возможно, например, в рамках Мировой космической форсайт-инициативы (МКФИ)[61].

Авторы:

Людмила Панкова, доктор экономических наук, заведующая Отделом военно-экономических исследований безопасности Центра международной безопасности ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

Ольга Гусарова, руководитель Центра научно-образовательных проектов ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

СНОСКИ

[1] The Space Economy in Figures: Responding to Global Challenges // OECD. 15.12.2023. URL: https://www.oecd.org/en/publications/the-space-economy-in-figures_fa5494aa-en.html (дата обращения: 01.10.2024).

[2] Речь только о наземных космопортах (космодромах), что составляет 99 процентов всех запусков. См.: Roberts Th.G. Spaceports of the World // Aerospace Security. 31.01.2023. URL: https://aerospace.csis.org/data/spaceports-of-the-world/ (дата обращения: 01.10.2024).

[3] См.: Steer C. Why Outer Space Matters for National and International Security // CERL, University of Pennsylvania. 08.01.2020. URL: https://law.upenn.edu/live/files/10053-why-outer-space-matters-for-national-and-internional-security (дата обращения: 01.10.2024); Countries with Space Programs 2024 // World Population Review. 2024. URL: https://worldpopulationreview.com/country-rankings/countries-with-space-programs (дата обращения: 01.10.2024).

[4] По данным Look Up Space, на орбите находится 10 000 активных спутников // Агентство гражданской авиации при Правительстве Республики Таджикистан. 22.06.2024. URL: https://www.airnav.tj/ru/presscenter/int_news/1590-po-dannym-look-up-space-na-orbite-nahoditsya-10-000-aktivnyh-sputnikov.html (дата обращения: 01.10.2024).

[5] Согласно расчётам авторов, см.: UCS Satellite Database // Union of Concerned Scientists. 01.05.2023. URL: https://www.ucsusa.org/resources/satellite-database#.W7WcwpMza9Y (дата обращения: 01.10.2024).

[6] C4ISR (command, control, communication, computers, intelligence, surveillance and reconnaissance) – информационно-коммуникационные системы командования, контроля, связи, компьютеризации, разведки наблюдения и рекогносцировки.

[7] PNT (positioning, navigation, timing) – системы, предназначенные для обеспечения возможностей позиционирования, навигации и синхронизации.

[8] Важнейшее значение имеет здесь опубликованная США Стратегия космической коммерческой интеграции военного ведомства США в апреле этого года.

[9] «Стратегическую конкуренцию отличает то, что она является активной программой действий, подкреплённой значительными ресурсами и нацеленной на существенные изменения сложившегося баланса в свою пользу. Стратегическая конкуренция революционна. Она протекает быстро, в короткий промежуток времени, сильно угрожает интересам оппонентов. Естественная конкуренция, наоборот, эволюционна. Она реактивна, оппортунистична и протекает медленно». См.: Сушенцов А.А. О природе стратегической конкуренции России и США // МДК «Валдай». 06.08.2020. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/o-prirode-strategicheskoy-konkurentsii-rossii-i-ssha/?ysclid=lzlfhylxeh349549324 (дата обращения: 01.10.2024).

[10] Tonkin S. NASA Wants to Put a Nuclear Reactor on the Moon by 2030: US Space Agency Shortlists Three Design Concepts That Could Turn Earth’s Satellite into an Orbiting Power Station // Mail Online. 24.06.2022. URL: https://www.dailymail.co.uk/sciencetech/article-10949091/NASA-wants-nuclear-reactor-moon—203.html (дата обращения: 01.10.2024).

[11] Jones A. China Looks to Launch Liquid Propellant Rockets from the Seas // Space News. 30.06.2022. URL: https://spacenews.com/china-looks-to-launch-liquid-propellant-rockets-from-the-seas/ (дата обращения: 01.10.2024).

[12] Jones A. China Aims for Space-Based Solar Power Test in LEO in 2028, GEO in 2030 // Space News. 08.06.2022. URL: https://spacenews.com/china-aims-for-space-based-solar-power-test-in-leo-in-2028-geo-in-2030/ (дата обращения: 01.10.2024).

[13] См.: Роскосмос: Марафон Спутниковая система // TAdviser. URL: http://www.tadviser.ru/index.php/продукт:Роскосмос:_Марафон_Спутниковая_система (дата обращения: 01.10.2024); Гендиректор ИСС Решетнева: мы разрабатываем пять спутниковых группировок для «Сферы» // ТАСС. 11.11.2022. URL: https://tass.ru/interviews/16292261 (дата обращения: 01.10.2024).

[14] Юрий Борисов: Россия обладает всеми мощностями для серийного изготовления спутников // Aviation Explorer. 17.11.2022. URL: https://www.aex.ru/fdocs/2/2022/11/17/33189/?ysclid=lzsbj4nvhg818854276 (дата обращения: 01.10.2024).

[15] Россия начала разработку ядерной энергоустановки для лунной станции // РИА Новости. 08.05.2024. URL: https://ria.ru/20240508/ustanovka-1944583171.html?ysclid=lzgwz2p9lp889942394 (дата обращения: 01.10.2024).

[16] В РФ могут создать низкоорбитальную группировку до 200 км // Вестник ГЛОНАСС. 28.08.2023. URL: http://vestnik-glonass.ru/news/vo_vlasti/v-rf-mogut-sozdat-nizkoorbitalnuyu-gruppirovku-do-200-km/ (дата обращения: 01.10.2024).

[17] В созданном ионном двигателе ионная ловушка открытого типа обеспечивает его работу за счёт использования остатков атмосферы в низком космосе. По словам руководителя проекта В. Темкина, «она создаёт электромагнитное поле, которое обеспечивает зажигание плазмы, в которой ионизируются атмосферные газы, получающиеся при этом ионы могут быть эффективно захвачены электромагнитным полем». Проведённые эксперименты показали устойчивость горения плазмы и в условиях глубокого вакуума. См.: Коленцова О. Атмосферный слой: российские спутники смогут летать без топлива // Известия. 11.08.2022. URL: https://iz.ru/1374786/olga-kolentcova/atmosfernyi-svoi-rossiiskie-sputniki-smogut-letat-bez-topliva (дата обращения: 01.10.2024).

[18] Parsonson A. ESA Awards €233M for Three Navigation Satellites // European Spaceflight. 20.03.2024. URL: https://europeanspaceflight.com/esa-awards-e233m-for-three-navigation-satellites/ (дата обращения: 01.10.2024).

[19] Jones A. India Targets a Surge in Civil and Commercial Launches // Space News. 16.02.2024. URL: https://spacenews.com/india-targets-a-surge-in-civil-and-commercial-launches/ (дата обращения: 01.10.2024).

[20] Панкова Л.В., Гусарова О.В. Космическое измерение инновационно-технологического прорыва // Мировая экономика и международные отношения. 2020. Т. 64. No. 11. С. 65.

[21] Steer C. Why Outer Space Matters for National and International Security // CERL, University of Pennsylvania. 08.01.2020. URL: https://law.upenn.edu/live/files/10053-why-outer-space-matters-for-national-and-internional-security (дата обращения: 01.10.2024).

[22] The Space Economy in Figures: How Space Contributes to the Global Economy. Paris: OECD Publishing, 2019. 200 p.

[23] Komerath N., Nair-Reichert U. Economic Interaction Modeling for a Space Economy // American Institute of Aeronautics and Astronautics. September 2008. URL: https://www.researchgate.net/publication/266882246_Economic_Interaction_Modeling_for_a_Space_Economy (дата обращения: 01.10.2024).

[24] Согласно расчётам автора по данным российских и зарубежных источников, в том числе см.: Vizo // Пульс Т-Банка. URL: https:/www.tinkoff.ru/invest/social/profile/Vizo/1699637-5d58-4f33-921a-fc3b216896f5/ (дата обращения: 01.10.2024).

[25] Five Eyes Intelligence Alliance.

[26] Erwin S. US-UK Special Relationship Deepens in Space // Spacenews. 18.07.2022. URL: https://spacenews.com/us-uk-special-relationship-deepens-in-space/ (дата обращения: 01.10.2024).

[27] Beyond Borders: The Legal Framework Governing US-Canada Space Cooperation // New Space Economy. 25.03.2024. URL: https://newspaceeconomy.ca/2024/03/25/beyond-borders-the-legal-framework-governing-us-canada-space-cooperation/ (дата обращения: 01.10.2024).

[28] The Space Economy in Figures: How Space Contributes to the Global Economy. Op. cit.

[29] Space Economy Initiative. 2020 Outcome Report // UNOOSA. January 2021. URL: https://www.unoosa.org/documents/pdf/Space%20Economy/Space_Economy_Initiative_2020_Outcome_Report_Jan_2021.pdf (дата обращения: 01.10.2024).

[30] Фролов И.Э. Развитие мировых высокотехнологичных производств и космические рынки: сможет ли космонавтика стать новым глобальным нововведением? // ЭНСР. 2017. No. 4. С. 43–57.

[31] Space Foundation Announces $570B Space Economy in 2023, Driven by Steady Private and Public Sector Growth // Space Foundation. 18.07.2024. URL: https://www.spacefoundation.org/2024/07/18/the-space-report-2024-q2/ (дата обращения: 01.10.2024).

[32] Acket-Goemaere A., Brukardt R., Klempner J. et al. Space: The $1.8 Trillion Opportunity for Global Economic Growth // McKinsey & Company. 08.04.2024. URL: https://www.mckinsey.com/industries/aerospace-and-defense/our-insights/space-the-1-point-8-trillion-dollar-opportunity-for-global-economic-growth (дата обращения: 01.10.2024).

[33] Space: Investing in the Final Frontier // Morgan Stanley. 2020. URL: https://www.morganstanley.com/ideas/investing-in-space (дата обращения: 01.10.2024).

[34] Acket-Goemaere A., Brukardt R., Klempner J. et al. Space: The $1.8 Trillion Opportunity for Global Economic Growth // McKinsey & Company. 08.04.2024. URL: https://www.mckinsey.com/industries/aerospace-and-defense/our-insights/space-the-1-point-8-trillion-dollar-opportunity-for-global-economic-growth (дата обращения: 01.10.2024).

[35] Global $540+ Billion Space Economy Markets to 2026 // PR Newswire. 20.04.2022. URL: https://www.prnewswire.com/news-releases/global-540-billion-space-economy-markets-to2026-301529397.html (дата обращения: 01.10.2024).

[36] Komerath N., Nair-Reichert U. Economic Interaction Modeling for a Space Economy // American Institute of Aeronautics and Astronautics. September 2008. URL: https://www.researchgate.net/publication/266882246_Economic_Interaction_Modeling_for_a_Space_Economy (дата обращения: 01.10.2024).

[37] An International Comparison of Approaches to Space Cluster Development // Red Kite Management Consulting. 18.05.2021. URL: https://d11avd6t8zdcx0.cloudfront.net/uploads/2021/05/International-Comparison-of-Approaches-to-Space-Cluster-Development-Full-Report-Mar-21.pdf (дата обращения: 01.10.2024).

[38] Cahan B., Sadat M.H. U.S. Space Policies for the New Space Age: Competing on the Final Economic Frontier // New Space Nexus. 06.01.2021. URL: https://www.newspacenexus.org/wp-content/uploads/2022/09/US-Space-Policies-for-the-New-Space-Age-Competing-on-the-Final-Economic-Frontier-010621-final.pdf (дата обращения: 01.10.2024).

[39] Space Militarization Market // Markets and Markets. June 2023. URL: https://www.marketsandmarkets.com/Market-Reports/space-militarization-market-145370586.html (дата обращения: 01.10.2024).

[40] The Space Economy in Figures: How Space Contributes to the Global Economy. Op. cit.

[41] Global Governments’ Space Budget Reaches $103bn in 2022: Euroconsult // Broadcast Pro. 15.12.2022. URL: https://www.broadcastprome.com/news/satellite/global-governmentsa%C2%92-space-budget-reaches-103bn-in-2022-euroconsult/ (дата обращения: 01.10.2024).

[42] New Historic High for Government Space Spending Mostly Driven by Defense Expenditures // Euroconsult. 19.12.2023. URL: https://www.euroconsult-ec.com/press-release/new-historic-high-for-government-space-spending-mostly-driven-by-defense-expenditures/ (дата обращения: 01.10.2024).

[43] Рассчитано по данным: UCS Satellite Database // Union of Concerned Scientists. 01.05.2023. URL: https://www.ucsusa.org/resources/satellite-database#.W7WcwpMza9Y (дата обращения: 01.10.2024).

[44] Challenges to Security in Space // Defense Intelligence Agency. January 2019. URL: https://aerospace.csis.org/wp-content/uploads/2019/03/20190101_ChallengestoSecurityinSpace_DIA.pdf (дата обращения: 01.10.2024).

[45] Moltz J. The Changing Dynamics of Twenty-First Century Space Power // Journal of Strategic Security. 2019. Vol. 12. No. 1. P. 15–43.

[46] Освоение пространства между Землей и Луной можно считать вторым этапом освоения космоса. Первый этап – освоение низких околоземных орбит (что, по мнению американских экспертов, может быть отдано коммерческому сектору). Третий этап – это освоение Луны и Марса.

[47] Панкова Л.В., Гусарова О.В. Научно-технологическая проекция космической деятельности. В кн.: А.Г. Арбатов (Ред.), Контроль над вооружениями в новых военно-политических и технологических условиях. М.: ИМЭМО РАН, 2020. С. 88.

[48] Wehtje B. Increased Militarisation of Space – a New Realm of Security // Behorizon. 06.08.2023. URL: https://behirizon.org/increased-militarisation-of-space-a-new-realm-of-security/ (дата обращения: 01.10.2024).

[49] Cahan B., Sadat M.H. U.S. Space Policies for the New Space Age: Competing on the Final Economic Frontier // New Space Nexus. 06.01.2021. URL: https://www.newspacenexus.org/wp-content/uploads/2022/09/US-Space-Policies-for-the-New-Space-Age-Competing-on-the-Final-Economic-Frontier-010621-final.pdf (дата обращения: 01.10.2024).

[50] NATO’s Overarching Space Policy // NATO. 27.06.2019. URL: https://www.nato.int/cps/en/natohq/official_texts_190862.htm?selectedLocale=us (дата обращения: 01.10.2024).

[51] НАТО опубликовала стратегию по космосу // РИА Новости. 17.01.2022. URL: https://ria.ru/20220117/strategiya-1768231384.html (дата обращения: 01.10.2024).

[52] В НАТО опубликовали стратегию по политике альянса в космосе // Парламентская газета. 17.01.2022. URL: https://www.pnp.ru/politics/v-nato-opublikovali-strategiyu-po-politike-alyansa-v-kosmose.html?ysclid=lzsa9f6thj85220518 (дата обращения: 01.10.2024).

[53] New Historic High for Government Space Spending Mostly Driven by Defense Expenditures // Euroconsult. 19.12.2023. URL: https://www.euroconsult-ec.com/press-release/new-historic-high-for-government-space-spending-mostly-driven-by-defense-expenditures/ (дата обращения: 01.10.2024).

[54] Space Militarization Market // Markets and Markets. June 2023. URL: https://www.marketsandmarkets.com/Market-Reports/space-militarization-market-145370586.html (дата обращения: 01.10.2024).

[55] Панкова Л.В., Гусарова О.В. Мировая инновационно-цифровая экспансия: особенности момента // Вестник РАН. 2022. Т. 92. No. 10. С. 971–983.

[56] Komerath N., Nair-Reichert U. Economic Interaction Modeling for a Space Economy // American Institute of Aeronautics and Astronautics. September 2008. URL: https://www.researchgate.net/publication/266882246_Economic_Interaction_Modeling_for_a_Space_Economy (дата обращения: 01.10.2024).

[57] Панкова Л.В., Гусарова О.В. Космическое измерение инновационно-технологического прорыва. Указ. соч.

[58] По итогам кумулятивного эффекта развития КД и результатов международного сотрудничества в космосе.

[59] Еремкин А.И., Романчук В.А. Применение нейрокомпьютерных технологий в военной промышленности // Современные научные исследования и инновации. 2015. No. 6. Ч. 1. URL: https://web.snauka.ru/issues/2015/06/54110 (дата обращения: 01.10.2024).

[60] Позволит «расширить понятие средств и систем РЭБ групповой защиты». См.: Щербаков В. Невидимый щит и меч авиации // Независимое военное обозрение. 2022. No. 32. С. 5.

[61] Pankova L. Worldwide Space Activity: Necessity of Strategic Foresight // AIP Conference Proceedings. 2019. Vol. 2171. No. 1. P.100001-1–100001-5.

США. Россия. Весь мир > СМИ, ИТ. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738763 Людмила Панкова, Ольга Гусарова

Павел Дуров и цифровой стратегический тупик

ЕВГЕНИЙ ДИСКИН

Научный сотрудник Международной лаборатории цифровой трансформации в государственном управлении Института государственного и муниципального управления Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», эксперт Международного центра конкурентного права и политики НИУ ВШЭ.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Дискин Е.И. Павел Дуров и цифровой стратегический тупик // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 182–189.

Арест во Франции Павла Дурова по целому ряду тяжких уголовных обвинений, в числе которых «содействие распространению детской порнографии» и «соучастие в организованном мошенничестве», – важный повод для отечественного общественно-политического класса задуматься о последствиях борьбы, развернувшейся в мировой цифровой сфере.

Дуров, пожалуй, единственный из наших соотечественников, кто создал глобальный личный бренд в области цифровых коммуникаций и находится в одной лиге с Илоном Маском или Джеффом Безосом. Именно это вызывает вопрос – почему с ним можно так обходиться и какая судьба постигнет Telegram в целом?

Каким бы острым ни был конфликт в России по поводу «ключей от Telegram» в 2018 г., у отечественных властей не было намерений арестовывать основателя сети[1]. Это следует не только из заявлений Дмитрия Медведева, который поделился деталями бесед с ним[2], но и из того, что, приобретая гражданства других государств, Дуров не отказался от российского. Последний факт, вероятно, сыграл роль при принятии решения французскими силовиками. Однако в первую очередь за этим шагом стоит холодный расчёт, т.к. глобальным властям предержащим нужен не сам Дуров и даже не пресловутые «ключи» (существует достаточно альтернативных способов идентифицировать террористов и установить их намерения), а контроль над модерацией контента[3]. Французские власти ведь не преследуют авторов других приложений с акцентом на приватность и защищённость переписки, таких как Signal или Tox, хотя их владельцы нередко заявляют о невозможности выполнения запросов властей о раскрытии переписки подозреваемых, что аналогично аргументации, выдвигаемой руководством Telegram[4].

Права и защита

К сожалению, в отечественной научной мысли проблема модерации контента является одной из самых недооценённых и слабо исследованных, особенно если мы говорим о юриспруденции. Точнее, существует довольно спорный подход, согласно которому главная задача законодательства в этой области – что-то запретить, будь то треш-стримы, экстремистский контент, дискредитация органов власти и военных[5]. Однако изменения, вызванные СВО, показывают, что одного «карающего меча» мало, нужен ещё и «щит», чтобы оградить честных и добропорядочных граждан от произвола цифровой цензуры мировых интернет-платформ[6]. Усилия, предпринимаемые в этом направлении, недостаточны и непоследовательны.

Приведу конкретный пример. 4 июля 2024 г., после внесения в санкционный список ЕС певца Ярослава Дронова (сценический псевдоним Shaman), был заблокирован его YouTube-канал[7]. Также блокировке подверглись каналы и ряда других российских звёзд[8]. В ответ Дронов (разумеется, при поддержке властей) провёл концерт прямо перед посольством США в Москве[9]. Концертом дело не закончилось, уже в конце июля власти, как сообщил председатель комитета Государственной Думы по информационной политике, приступили к «замедлению трафика» YouTube, пытаясь «привести сервис в чувство»[10].

Здесь ярко проявляется отсутствие стратегического видения, планирования и тщетность «реактивной» позиции.

Вместо того чтобы чётко заявить о недопустимости подавления свободы слова в России иностранными платформами, вначале власть устами депутата Хинштейна вела речь о технических проблемах, связанных с серверами Google в России. На этом фоне утонула в информационном потоке позиция профильного регулятора, который прямо связал замедление с блокировками соответствующих каналов: «Многочисленные нарушения нашего законодательства, неуважение к нашей стране и гражданам являются основанием для принятия мер в отношении YouTube»[11]. Но дело, разумеется, не только в коммуникации между гражданами и государством. Хуже всего, что ответные меры по отношению к YouTube не привели к желаемому результату – права российских пользователей так и остались нарушенными. Администрация сервиса не спешит восстанавливать заблокированные аккаунты, даже наоборот – возникают сложности с регистрацией новых аккаунтов на территории России. Блокировка YouTube привела к проявлению недовольства даже в, казалось бы, весьма патриотических околовоенных кругах[12]. Согласно данным ФОМ, лишь 3 процента опрошенных связывают блокировку YouTube с действиями Запада и политикой санкций и только 1 процент – с нарушением YouTube российского законодательства[13]. То есть правильно подать данную ситуацию, как связанную с многолетним произволом корпорации Google, властям не удалось.

Отдельно отмечу, что цифровые права, о которых идёт речь, никто пока так и не изложил в каком-то внятном виде. Так, если обратиться к профильному законодательству, выяснится, что как такового права на аккаунт в нём просто нет. Безусловно, следуя логике и духу права, российские суды приходят к выводу, что соответствующие права нарушаются, но, наверное, стоит сделать этот момент чётким и понятным из самого текста закона[14].

Можно было бы подумать, что замедление YouTube – пример, когда для защиты прав граждан (пусть и близких власти) используется внеправовой инструмент. Однако это не так. Существует Федеральный закон от 28.12.2012 г. № 272-ФЗ «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации» (далее Закон № 272-ФЗ), который даёт Роскомнадзору полномочия «ограничить полностью или частично доступ к соответствующему информационному ресурсу в сети Интернет с использованием технических средств противодействия угрозам…»[15], если владелец информационного ресурса «нарушил право граждан Российской Федерации свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом»[16]. Полагаю, что для абсолютного большинства читателей приведённые факты были неизвестны, и это неудивительно ввиду чрезвычайно редкого упоминания данного закона в СМИ, а также в выступлениях самих законодателей. Более того, порой случаются совсем неловкие ситуации, когда публичное выражение гнева влиятельных «ломов» (лидеров общественного мнения) вынуждает буквально в режиме реального времени отзывать нормативно правовые акты, которыми пытаются регулировать интернет[17]. Относительно самой логики, когда за блокировку одного, пусть и влиятельного и популярного пользователя блокируется вся цифровая платформа, вспоминается крылатая фраза Виктора Степановича Черномырдина «хотели как лучше, получилось как всегда»[18].

Общая задача БРИКС

Павел Дуров имеет к описанным процессам прямое отношение. Его слова, сказанные после ареста, что «c каждым годом мы отдаём все больше власти и контроля над нашей жизнью горстке неподотчётных руководителей корпораций, которых мы не избирали»[19], резонируют только сильнее. В частности, его понимание свободы слова, когда ограничениям по доступу к площадке подвергаются какие-то совсем экстремистские и маргинальные элементы, дало возможность России прорвать информационную оборону западного мира и завоевать умы и сердца миллионов жителей Глобального Юга. Как оказалось, на фоне «цифровой отмены» в военное время, когда россияне подвергаются системному притеснению в интернете, такая либертарианская позиция, ещё недавно казавшаяся неприемлемой отечественным властям, оказалась уместной.

В некотором смысле свобода слова в России переживает неожиданный расцвет именно благодаря архитектуре Telegram с его акцентом на приватности и анонимности пользователей.

Объём репрессий за какие-то высказывания настолько низок опять-таки по военным меркам, что вызывает у западных обывателей закономерные вопросы к собственным элитам[20].

И именно здесь мы подходим к причине, которая побудила глобалистов вмешаться в деятельность Telegram руками Франции. То, как был организован арест Павла Дурова, выдаёт почерк спецслужб, а не традиционно медлительной системы правосудия[21]. Радует, что Дуров, несмотря на столь тяжкие обвинения, был отпущен под залог, но не стоит обольщаться – угроза для западных элит, исходящая от Telegram, воспринимается всё острее. Признание Госдепартаментом успеха Russia Today в донесении до Глобального Юга российской точки зрения по вопросам украинского конфликта[22] можно также отнести на счёт мессенджера/социальной сети, ведь здесь, как никогда, важна сама возможность распространения информации. Право распространять свою точку зрения по значимым мировым событиям – не только индивидуальное базовое право человека, но и неотъемлемый элемент информационного суверенитета России как члена Совета Безопасности ООН. Такие государства Глобального Юга, как Индия[23] и Бразилия[24], будучи участниками БРИКС, как и Россия, сталкиваются с вызовами информационному суверенитету, страдая из-за нарушения своего национального законодательства со стороны того же YouTube или X.

Особую роль в коммуникациях граждан государств БРИКС играют платформы, наименее зависимые от западного влияния, первой из которых является как раз Telegram[25]. Именно поэтому на Дурова оказывается прямое давление, конечная цель которого – выполнение мессенджером всех ограничений и запретов, установленных санкционным режимом стран Запада. Это может практически свести на нет деятельность российских СМИ в глобальном информационном пространстве. К сожалению, Telegram уже начинает выполнять предъявляемые требования, в инициативном порядке объявляя о резком изменении политики модерации и активизации сотрудничества с правоохранителями[26].

Странам БРИКС необходимо искать общую позицию и вырабатывать новые механизмы кооперации. Не обязательно создавать громоздкую бюрократическую машину.

Для начала нужна специальная рабочая группа в рамках существующей структуры БРИКС.

Однако тему необходимо затронуть на уровне глав государств – основателей объединения, чтобы придать дискуссиям соответствующий темп. Рамочное соглашение по регулированию данной проблематики требуется именно на уровне БРИКС[27], не стоит пытаться вывести его на уровень ООН, т.к. сопротивление западных стран не даст содержательно решить вопрос, он утонет в международном бюрократическом водовороте. Мы просто не можем себе этого позволить, т.к. устранение Telegram как нейтральной по отношению к России площадки резко ограничит её информационное влияние на глобальном уровне.

Автор: Евгений Дискин, научный сотрудник Международной лаборатории цифровой трансформации в государственном управлении Института государственного и муниципального управления Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», эксперт Международного центра конкурентного права и политики НИУ ВШЭ

СНОСКИ

[1] Подробнее см.: Если бы да кабы. Почему Россия не арестовала Дурова и при чём тут Лимонов // 360.ru. 26.08.2024. URL: https://360.ru/tekst/obschestvo/pochemu-rossija-ne-arestovala-durova/ (дата обращения: 16.09.2024).

[2] Медведев рассказал про беседу с Дуровым о сотрудничестве с силовиками // Коммерсант. 25.08.2024. URL: https://www.kommersant.ru/doc/6918077 (дата обращения: 16.09.2024).

[3] В этом смысле большой интерес представляет опыт специальных служб Республики Беларусь по выявлению экстремистов в Telegram. Подробнее см.: МВД раскрыло механизм идентификации экстремистов в соцсетях // Sputnik Беларусь. 16.10.2021. URL: https://sputnik.by/20211016/mvd-raskrylo-mekhanizm-identifikatsii-ekstremistov-v-sotssetyakh-1057242670.html (дата обращения: 16.09.2024).

[4] В ряде случаев руководство Signal прямо отвечало отказом на запросы властей о раскрытии информации на основании судебного ордера, обосновывая отказ тем, что «приложение не сохраняет соответствующие категории данных». Аналогия с делом Дурова здесь абсолютно очевидна, однако его арестовали, а руководителей Signal – нет. См. подробнее: Ruiz D. Signal App Insists It’s So Private It Can’t Provide Subpoenaed Call Data // Malwarebites Labs. 30.04.2021. URL: https://www.malwarebytes.com/blog/news/2021/04/signal-app-insists-its-so-private-it-cant-provide-subpoenaed-call-data (дата обращения: 16.09.2024).

[5] Балашов А.Н. Правовое регулирование интернет-отношений: основные проблемы и практика реализации в России // Среднерусский вестник общественных наук. 2016. No. 2. С. 113–118.

[6] Захарова назвала политической цензурой блокировку новостных каналов РФ на YouTube // ТАСС. 07.02.2024. URL: https://tass.ru/politika/19923251 (дата обращения: 16.09.2024).

[7] Певец Shaman заявил о блокировке его YouTube-канала // Ведомости. 04.07.2024. URL: https://www.vedomosti.ru/technology/news/2024/07/04/1048108-shaman-zayavil (дата обращения: 16.09.2024).

[8] YouTube заблокировал каналы российских артистов // Lenta.ru. 04.07.2024. URL: https://lenta.ru/news/2024/07/04/youtube-zablokiroval-kanaly-rossiyskih-pevtsov/ (дата обращения: 16.09.2024).

[9] Певец Shaman приехал на концерт у посольства США на машине «Победа» // РИА Новости. 19.07.2024. URL: https://ria.ru/20240719/shaman-1960850041.html (дата обращения: 16.09.2024).

[10] Россия замедляет YouTube. Почему это происходит и как скажется на пользователях? // Lenta.ru. 25.07.2024. URL: https://lenta.ru/brief/2024/07/25/youtube/ (дата обращения: 16.09.2024).

[11] РКН назвал нарушения законодательства РФ основанием для мер в отношении YouTube // ТАСС. 26.07.2024. URL: https://tass.ru/ekonomika/21460069 (дата обращения: 16.09.2024).

[12] Следует отметить, что анонимный опрос в Telegram-блоге “Fighterbomber”, который предположительно ведёт отставной военный летчик ВКС России, а в настоящее время популярный волонтёр с более чем полумиллионом подписчиков, показывает, что тех, кто считает, что блокировка YouTube «это хорошо для граждан России» (18 процентов), и тех, кто считает, что «назло бабушке отморожу уши» (17 процентов), практически равное количество. Всего в опросе приняло участие более 193 тысяч пользователей. См.: Блокировка YouTube [Опрос] // Fighterbomber. 10.08.2024. URL: https://t.me/fighter_bomber/17699 (дата обращения: 16.09.2024).

[13] Социологический опрос Фонда «Общественное мнение». YouTube: как россияне используют сервис и относятся к возможной блокировке. URL: https://fom.ru/SMI-i-internet/15064 (дата обращения: 16.09.2024).

[14] Суд обязал Google разблокировать аккаунты Пятого канала на YouTube // ТАСС. 05.01.2024. URL: https://tass.ru/obschestvo/19678483 (дата обращения: 16.09.2024).

[15] Пункт 6 статьи 3.3 Закона № 272-ФЗ.

[16] Там же.

[17] 6 сентября 2024 г. с официального портала Роскомнадзора был удалён «Проект порядка ведения перечня страниц в соцсетях, аудитория которых превышает 10 тыс. пользователей», а также удалён с официального портала нормативных правовых актов. Причиной был назван «технический сбой», однако данное сообщение появилось после жёсткой критики со стороны популярных Telegram-каналов. Подробнее см.: Проект о реестре каналов в соцсетях удалён с портала правовых актов // ТАСС. 06.09.2024. URL: https://tass.ru/obschestvo/21787953 (дата обращения: 16.09.2024).

[18] Исполнилось 20 лет фразе «Хотели как лучше, получилось как всегда» // Российская газета. 11.08.2013. URL: https://rg.ru/2013/08/11/chernomyrdin.html (дата обращения: 16.09.2024).

[19] «Гадаю, что станет наследием нашего поколения»: Дуров написал пост о личных свободах // Forbes. 30.08.2021. URL: https://www.forbes.ru/milliardery/438587-gadau-cto-stanet-naslediem-nasego-pokolenia-durov-napisal-post-o-licnyh-svobodah (дата обращения: 16.09.2024).

[20] Принцип лицемерия: в Европе и США задерживают больше людей за посты в соцсетях // LIFE. 12.04.2023. URL: https://life.ru/p/1571647 (дата обращения: 16.09.2024).

[21] BFMTV: Дурова объявили в розыск за несколько минут до приземления в Париже // RT. 25.08.2024. URL: https://russian.rt.com/world/news/1359144-durov-obyavili-rozysk (дата обращения: 16.09.2024).

[22] Госдеп обвинил RT в недостаточной поддержке Украины в мире // Lenta.ru. 13.09.2024. URL: https://lenta.ru/news/2024/09/13/gosdep-obvinil-rt-v-nedostatochnoy-podderzhke-ukrainy-v-mire/ (дата обращения: 16.09.2024).

[23] UP’s New Digital Media Policy: Life Imprisonment for Anti-National Posts // Business Standard. 08.10.2024. URL: https://www.business-standard.com/india-news/up-s-new-social-media-policy-life-imprisonment-for-anti-national-posts-124082801201_1.html (дата обращения: 16.09.2024).

[24] Например, в Бразилии Верховный суд страны заблокировал X (бывш. Twitter) за отказ подчиняться требованиям национального законодательства. См.: Why Brazil’s Supreme Court Blocked X and What It Means for the Platform // The Economic Times. 31.08.2024. URL: https://economictimes.indiatimes.com/news/new-updates/why-brazils-supreme-court-blocked-x-and-what-it-means-for-the-platform/articleshow/112952310.cms?from=mdr (дата обращения: 16.09.2024).

[25] Telegram Users by Country 2024 // World Population Review. 2024. URL: https://worldpopulationreview.com/country-rankings/telegram-users-by-country (дата обращения: 16.09.2024).

[26] Telegram теперь может раскрывать IP-адреса и телефоны нарушителей правил мессенджера // Interfax. 23.09.2024. URL: https://www.interfax.ru/world/983327 (дата обращения: 16.09.2024).

[27] Прообразом такого соглашения может быть архитектура европейского Digital Services Act, который уже содержит механизмы межстранового взаимодействия для осуществления модерации и противодействия противоправному контенту.

Россия. Евросоюз. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738762 Евгений Дискин

Любовь не горячая, но верная

ГОДВИН ГОНДЕ АМАНИ

Преподаватель Центра международных отношений имени доктора Салима Ахмеда Салима при Министерстве иностранных дел и восточноафриканского сотрудничества Танзании.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Амани Г.Г. Любовь не горячая, но верная // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 177–180.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Отношения России с африканскими государствами значительно укрепляются и создают для Африки баланс в выборе союзников. Эти отношения, похоже, сейчас более значимы, чем когда-либо, поскольку африканские государства сталкиваются с идеологическими разногласиями и вызовами, которые в совокупности влияют на развитие континента.

Россия – не новичок в отношениях с Африкой: она имела весьма прочные позиции на континенте во время холодной войны. И хотя после распада Советского Союза многое изменилось, Москва вновь стала мощным партнёром Африки во время второго срока президентства Владимира Путина. После присоединения Крыма к Российской Федерации и на фоне продолжающегося конфликта на Украине Запад объявил Россию противником, и любая страна, которая связана с ней, рискует потерять доверие и поддержку Вашингтона и Брюсселя. Африка оказалась в дипломатической ловушке выбора друзей во время мирового раскола.

В период деколонизации роль России для большинства африканских стран была очевидной. Даже если новые независимые государства в Африке следовали идеям неприсоединения, молодые мужчины и женщины из них получали идеологическую и техническую подготовку в Ленинграде и Москве. Образование, сельское хозяйство, оборона и безопасность, а также медицина – помощь во всех этих важных для молодых государств областях Москва предлагала своим друзьям. Прямые контакты между африканскими правительствами также порождали гордость в связи с наличием общего союзника.

Россия была не единственной. Аналогичные усилия наблюдались со стороны Пекина, Лондона, Парижа и Вашингтона. Развитые государства искали в Африке союзы, раздавая обещания и предлагая помощь. Всемирный банк и Международный валютный фонд были основными инструментами, которые регулировали отношения между Африкой и Западом. Однако гранты и займы, выдаваемые ими, легли тяжёлым бременем на африканские плечи. Отношения обставлялись большим количеством условий, и дружба между Африкой и Западом была скорее односторонней, не обеспечивая общего благополучия.

На этом фоне отношения России и Африки остаются уникальными.

Россия не вмешивалась во внутренние дела своих союзников. Если Запад вынуждал Африку принять его ценности для получения помощи, Москва помогала африканским государствам использовать собственные ресурсы, встать на ноги и противостоять вызовам в качестве независимых и суверенных государств. Хотя сейчас присутствие русских на улицах африканских городов не очень заметно, роль России в дипломатии возрастает, как никогда ранее.

Публичная дипломатия предусматривает новые тактики интеграции общественности в дипломатическую сферу. Использование СМИ, культурной дипломатии, программ обмена и тому подобного довольно эффективно. Китай умело использует публичную дипломатию для укрепления отношений с Африкой, и это урок, который Москве следует извлечь из опыта давнего друга. Старую тактику, использовавшуюся в период холодной войны для укрепления партнёрства, пора изменить.

Молодое поколение, которое раньше лишь внимало новостям о международной политике, теперь сидит за круглым столом и участвует в обсуждении дел своих государств.

Необходимо действовать по-новому, а отношения должны соответствовать интересам всех, чтобы каждый мог чувствовать себя вносящим равный вклад в принятие решений. Молодёжь стремится к переменам, и публичная дипломатия служит для неё форумом.

Традиционные области, где Россия сотрудничала с Африкой со времён деколонизации, включают оборону и безопасность. Россия помогала новым независимым африканским государствам защищать себя и иметь собственные армии ещё до их формального освобождения от колониальных хозяев. Позднее сотрудничество расширялось и затрагивало другие области – сельское хозяйство, горнодобывающую промышленность, торговлю, нефть и газ. Расширение отношений должно пойти дальше в сферы инноваций, исследований, передачи технологий, туризма, культурной дипломатии, спорта и других. Использование «мягкой силы» имеет большое значение для исправления ложного образа России, создаваемого Западом.

Текущие отношения строятся на взаимной выгоде, а вопросы помощи считаются устаревшими. Например, Танзания ясно дала понять, что она стремится торговать со своими партнёрами, вместо того чтобы просто ждать поддержки, и что коллективные усилия по созданию мира, который станет лучшим местом для всех, являются первостепенным направлением её новой политики. Многосторонность стала ключом к укреплению отношений, и роль Африканского союза, призывающего ко второй африканизации, весьма важна. Эксперты в области политики и дипломатии ожидают такого типа партнёрства, при котором все будут рассматриваться равноправно, и никто не станет восприниматься как получатель или как донор.

Группа БРИКС расширилась с пяти членов до десяти. С включением Эфиопии и Египта она, по-видимому, стала альтернативным блоком, в котором Африка может иметь широкий выбор союзников. Сейчас БРИКС представляется крайне полезным институтом, который позволяет африканцам обсуждать экономику, безопасность и устойчивое развитие континента на равноправной основе. В отличие от тех блоков, где каждый может наложить вето ради своих эгоистических интересов, БРИКС даёт гарантию экономической независимости, которую все члены и наблюдатели могут разделить ради общего будущего.

Партнёрские отношения строятся на доверии, взаимопонимании и уважении. В прошлом было немало случаев, когда некоторые западные страны выступали в качестве партнёра, который якобы даст вам «всё», что нужно, но потом обманет и исчезнет, стоит ему удовлетворить свои интересы. Хотя иногда можно услышать жалобы на недостаточное присутствие в Африке российских проектов и бизнеса, сохраняется уверенность в том, что Россия идёт рука об руку с континентом с самых первых дней независимости и по сей день. Даже при небольшом объёме взаимодействия можно утверждать, что оно гарантировано и на него можно положиться в трудные времена.

Россия похожа на партнёра, который всегда рядом с вами и присутствие которого всегда чувствуется. Это любовь, которая не выглядит горячей, но остаётся верной.

Автор: Годвин Гонде Амани, преподаватель Центра международных отношений имени доктора Салима Ахмеда Салима при Министерстве иностранных дел и восточноафриканского сотрудничества Танзании

Данный комментарий написан по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в сентябре 2024 г. в разделе «Аналитика». Другие материалы можно прочитать по адресу: https://ru.valdaiclub.com/a/

Россия. Африка > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738761 Годвин Гонде Амани

Традиция, взявшая верх

Некоторые наблюдения за вторым пришествием талибов во власть

АГЫБАЙ СМАГУЛОВ

Кандидат исторических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Казахстан.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Смагулов А.Д. Традиция, взявшая верх // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 156–168.

Быстрый приход талибов[1] к власти в Кабуле в августе 2021 г. стал шоком практически для всех. А воспоминания о 1990-х гг. вселяли ужас – тогда правление талибов было основано исключительно на насилии. Спустя три с лишним года понятно, что, во-первых, талибы кое-чему научились со времён первой попытки управления, во-вторых, есть основания полагать, что на сей раз их пребывание у власти не будет кратковременным.

То, что движение «Талибан» стало реальной военной силой, стало очевидно после принятой президентом США Бараком Обамой в 2009 г. стратегии выхода из войны к 2014 г. и кратковременного захвата талибами города Кундуз в сентябре 2014 года. Уже тогда командование американских и натовских сил договаривалось с полевыми командирами о беспрепятственном прохождении колонн и платило за безопасность баз и подразделений. Прямые переговоры американцы начали в 2018 г. в Дохе, где с 2013 г. находилось политическое представительство «Талибана». Примером подобных договорённостей могут быть Эвианские соглашения 1962 г., подписанные между правительством Франции и временным правительством Алжирской Республики. Фронт национального освобождения, обвинявшийся ранее в террористической деятельности, был объявлен легальной организацией.

Талибы стали не только военной, но и политической силой, изменившей подходы к управлению обществом и государством. Ещё до подписания соглашения с американцами в Дохе 29 февраля 2020 г. они планировали шаги по снижению сопротивления своему возвращению, вели работу среди населения по всей стране. В течение 2010-х гг. проводилась последовательная пропаганда в социальных сетях. 6 января 2020 г. создана Комиссия Исламского Эмирата Афганистан по призыву и привлечению, члены которой вступили в контакт с представителями непуштунских национальностей, политиками и чиновниками администрации Исламской Республики Афганистан (ИРА). Комиссию возглавил нынешний и.о. министра иностранных дел Маулави Амир Хан Муттаки. Он посетил тогда провинцию Дайкунди и провёл переговоры о мире и сотрудничестве с лидерами хазарейцев.

Плавному и относительно стабильному переходу управления в руки талибов способствовали и заблаговременно созданные теневые органы управления на уровне провинций и уездов.

Формирование 6 сентября 2021 г. временной – подчеркну, именно временной – администрации позволило талибам сохранить возможности манёвра для выполнения требований международного сообщества об инклюзивном правительстве. Назначение министров как исполняющих обязанности должно было подчеркнуть, что создание законных институтов власти ещё предстоит.

Релокация обратно

Талибы ведут переговоры с бывшими политиками и чиновниками и не препятствуют деятельности таких влиятельных лиц, как экс-президент Хамид Карзай и бывший глава исполнительной власти и высшей комиссии по национальному примирению ИРА доктор Абдулла Абдулла. В стране находится и бывший спикер сената Фазл Хади Муслимияр.

Символично, что процесс возвращения высокопоставленных чиновников бывшей афганской администрации начался в феврале 2022 г. с прибытием в Кабул Абдула Салама Рахими, занимавшего в 2019–2020 гг. посты государственного министра по делам мира и специального посланника президента Ашрафа Гани. Именно он возглавлял созданную в 2019 г. Гани под давлением США группу для переговоров с талибами. 11 февраля 2022 г. опубликовано официальное заявление министерства высшего образования с призывом к преподавателям университетов, выехавшим за границу до прихода к власти талибов, вернуться в Афганистан и помочь в восстановлении страны. «Развитие страны полностью зависит от системы образования, поэтому министерство высшего образования Исламского Эмирата Афганистан призывает всех профессоров государственных университетов вернуться в Афганистан», – говорится в заявлении.

16 марта 2022 г. распоряжением правительства талибов создана «Комиссия по возвращению и связи с бывшими афганскими чиновниками и политическими лидерами» в составе семи человек во главе с Шахабуддином Делаваром, исполняющим обязанности министра горнорудной промышленности и нефти[2]. Комиссии поручили установить связи с бывшими чиновниками и политиками, направить им специально подготовленные анкеты и организовать их безопасное возвращение в Афганистан. Для удовлетворения первоначальных нужд возвращающихся комиссия разработала процедуру из пятнадцати пунктов, предусматривающую краткосрочное размещение политических деятелей, бывших чиновников и военнослужащих. Одним из ключевых мероприятий являются объявленные в апреле 2022 г. официальным представителем правительства талибов Забиуллой Муджахидом планы (не конкретизированные) созыва Лойя Джирги для достижения консенсуса по важнейшим политическим проблемам.

Доктору Абдулле Абдулле и бывшему спикеру сената Фазл Хади Муслимияру разрешили выезжать за границу, чтобы они агитировали соотечественников за рубежом возвращаться на родину. Первый, по официальной версии, вылетал в Индию для свидания с семьей, второй – в Объединённые Арабские Эмираты для лечения. Оба находились за границей 30–40 дней и вернулись в Кабул в июне 2022 года. В аэропорту их с почётом встретили официальные лица.

В июне 2022 г. один за другим на родину вернулись бывшие высокопоставленные чиновники[3]. 23 июня в Афганистане встречали одну из ключевых фигур в администрации президента Хамида Карзая, его старшего советника и министра финансов Хедаята Амина Арсалу. 80-летний Арсала женат на американке и мог бы остаться в США. Его возвращение может свидетельствовать о стремлении официального Вашингтона установить устойчивую связь с временным афганским правительством.

Согласно сообщению пресс-секретаря комиссии Ахмадуллы Васика, в течение июня 2022 г. в страну вернулись более 150 политиков и правительственных чиновников. Ещё более ста человек, включая женщин, заполнили и вернули посланные им анкеты. 20 июня 2022 г. и.о. министра иностранных дел Маулави Амир Хан Муттаки принял около 40 вернувшихся на родину чиновников. Он сказал: «Поверьте, вашему возвращению мы очень рады! Рады, потому что, как говорится, кровь кровью не смоешь. Афганцы пережили много проблем, все прежние пути их решения оказались безрезультатны. Нам с вами осталась одна дорога, которая имела успех в нашей истории, и сейчас будет иметь ощутимый результат: это протянуть друг другу руку братства и считать Афганистан своим общим домом… Нужно положить конец такому явлению, когда в стране какая-то партия или движение у власти, а другие не имеют права жить. Вы являетесь началом этого каравана, вы открыли дорогу другим, и ваши имена, несомненно, войдут в историю».

С начала деятельности «Комиссии по возвращению и связям с бывшими афганскими официальными лицами и политическими деятелями» в страну уже вернулось около 950 человек. В это число входят бывшие министры, губернаторы, депутаты и члены парламента.

Несмотря на критические финансовые, бытовые условия и проблемы с безопасностью, талибы сумели привлечь бывших управленцев-технократов, гражданских и военных специалистов, бизнесменов.

Ожидаемое ускорение этого процесса, отчётливо намечаемая реализация замороженных экономических проектов с участием зарубежных стран и иностранных инвесторов могут внести раскол в ряды политических оппонентов, объединившихся в Национальный фронт сопротивления. Опасения опоздать к началу нового этапа может подтолкнуть некоторых из них пойти на компромисс с талибами, в том числе отказаться от требований децентрализации и разделения на автономные регионы с этническим доминированием. Эта возможность открывается с возвращением в Афганистан 26 июня 2022 г. Низамуддина Кайсари, одного из генералов маршала Абдула Рашида Дустома. Вслед за ним приехали бывший министр образования Мохаммад Асиф Нанг, заместитель спикера сената Хасибулла Калимзай и экс-депутат Мохибулла Форгани.

Признание де-факто и де-юре

О том, что движение «Талибан» было признано воюющей стороной в гражданской войне или силой, борющейся за определение судьбы нации, может свидетельствовать подписание 29 февраля 2020 г. в Дохе «Соглашения о продвижении мира в Афганистане между Исламским Эмиратом Афганистан, который не признаётся Соединёнными Штатами как государство и известное как “Талибан”, и Соединёнными Штатами Америки». Оговорка о том, что США не признают ИЭА как государство, понятна. Тогда ещё речь не шла о государственности Исламского Эмирата Афганистан. Сегодня эта структура вступает в отношения с другими государствами и демонстрирует устойчивость власти по всей территории страны. В Кабуле продолжили работу 17 представительств иностранных государств, посольства многих западных стран переместились, но действуют и поддерживают контакты через Доху. Официальные встречи проходят и в Кабуле. За рубежом функционируют 39 постоянных представительств новой афганской власти, признаются паспорта и визы, выданные ею.

21 августа 2024 г. заместитель министра иностранных дел Казахстана принял главу афганского дипломатического представительства Мохаммада Ур Рехман Рахмани. В ходе встречи было объявлено, что он аккредитован в статусе поверенного в делах Афганистана в Казахстане. В МИДе Казахстана считают, что активное вовлечение Афганистана в региональные отношения создаст дополнительные условия для восстановления экономики страны, социальной стабильности через улучшение положения афганского народа, а также для поддержания мира и безопасности в регионе.

22 августа 2024 г. МИД Афганистана объявил, что новый посол вручил копии верительных грамот шефу протокола в МИД ОАЭ и вскоре ожидается вручение грамот Эмиру на официальной церемонии. Китай осенью 2023 г. стал первой страной, которая де-факто признала правление талибов и направила в Кабул представителя в ранге посла, затем приняла представителя талибов в своей столице также в ранге посла. По заявлению МИД КНР, это обычная ротация китайского посла в Афганистане, которая связана с продвижением диалога и сотрудничества между двумя странами. Через два месяца, 25 ноября 2023 г. МИД ИЭА подтвердил информацию о назначении посла в Китай. В заявлении не упоминается полное название – Исламский Эмират Афганистан, говорится, что «назначен посол Группы в Китай». Обе стороны в заявлениях избежали упоминания официальных названий своих государств. На сайте китайского МИДа отсутствует информация о вручении копии верительных грамот в министерстве. 30 января 2024 г. Председатель КНР принял, как сообщается, верительные грамоты посла ИЭА на церемонии с участием глав представительств 42 стран. Афганский министр иностранных дел в своём интервью признал, что это не означало официального признания ИЭА Пекином.

В феврале 2024 г. Азербайджан открыл посольство в Кабуле. Посол Ильхам Мамедов вручил министру иностранных дел правительства талибов Амиру Хану Муттаки официальное письмо об открытии диппредставительства. Вероятно, нынешний статус временного правительства Эмирата позволяет обосновать отсутствие верительных грамот и процедуры её вручения.

7 августа 2024 г. в Кабул прибыла правительственная делегация Узбекистана во главе с премьер-министром Абдуллой Ариповым. По данным афганской стороны, во время визита принято решение о начале работы афганского посланника в Ташкенте. Это первая правительственная делегация такого высокого уровня, которая посещает столицу Эмирата. Встреча глав правительств двух стран прошла на фоне государственных флагов ИЭА и Узбекистана.

В Казахстане, как и во многих других странах, установивших контакты с талибами, исходят из декларативной теории государственности, т.е. само объявление о создании нового государства делает его субъектом международных отношений. Согласно Конвенции Монтевидео 1933 г., политическое существование государства не зависит от признания другими государствами. В данном случае это временное правительство Исламского Эмирата Афганистан. На уровне ООН используется термин «власть де-факто».

Вместе с тем применяется и другая норма международного обычного права – конститутивная теория признания государства, согласно которой только признание другими государствами создаёт новое государство как субъект международного права. Это необходимо, чтобы дать знать нынешней власти в Афганистане, что международное сообщество не разделяет некоторые подходы Кабула к государственной политике, особенно в отношении женщин.

Таким образом, временное правительство талибов получило признание де-факто – неполное и неокончательное.

Дипломатические отношения могут отсутствовать, однако заключаются двусторонние торговые, финансовые, образовательные и другие соглашения. Такая форма применяется, когда у признающего государства есть сомнения в прочности нового субъекта международного права, либо когда сам субъект считает себя временным образованием. Ещё раз напомню, что 6 сентября 2021 г. была создана временная администрация. Хотя центральная власть, исполняющая обязанности правительства Исламского Эмирата Афганистан, уже осенью 2021 г. заявила о желании назначить своего постоянного представителя в ООН.

Нынешние события вокруг Афганистана вносят новые элементы в международное обычное право. Нет полного официального признания или приветствия правительства талибов, однако сначала посольства поэтапно передавались в пользование представителям новой афганской власти, теперь назначаются временные поверенные в делах, потом послы.

В дипломатической практике известны подобные случаи. Один из примеров – бывший президент США Джордж Буш-старший в своё время возглавлял американскую миссию в Пекине в ранге посла, хотя Вашингтон в то время ещё не признал официально КНР. Государство Палестина по сей день де-факто не создано, не обладает реальным суверенитетом, не является членом ООН, но имеет статус государства-наблюдателя при всемирной организации. В странах, признавших государство Палестина, дипломатические представительства Организации Освобождения Палестины действуют под вывеской посольств государства Палестина.

Таким образом, согласно декларативной теории государственности, можно говорить о правосубъектности Исламского Эмирата Афганистан. Нынешняя власть в Афганистане признана де-факто, или ad hoc – разовое временное признание. В резолюции Совета Безопасности ООН 2721 от 29 декабря 2023 г., принятой по итогам независимой оценки ситуации в Афганистане командой под руководством специального координатора Феридуна Синирлиоглу (октябрь 2023 г.), чётко определена цель взаимодействия международного сообщества с де-факто властями Афганистана.

Мы видим, что ведётся межстрановое – именно межстрановое, а не межгосударственное – общение, т.е. без названия страны Исламским Эмиратом Афганистан. Имеют место встречи на высоком уровне, ведутся переговоры, заключаются соглашения, предоставляется гуманитарная помощь. Международное или межстрановое общение может начаться и без международно-правового признания – одностороннего акта государства, посредством которого юридически признаётся возникновение нового субъекта международного права с целью установления с ним дипломатических отношений.

В 2024 г. интенсивность дипломатических контактов Кабула резко возросла, хотя и с символическими ограничениями. Специальный представитель ООН по Афганистану Роза Отунбаева уже второй год продолжает заявлять в докладах для СБ ООН, что международное сообщество должно продолжать взаимодействовать с лидерами ИЭА, несмотря на глубокое несогласие с их подходом к правам женщин и инклюзивному госуправлению. 21 июня 2024 г. на заседании СБ ООН она, например, сказала: «Я обращаю внимание на нынешнее развитие событий по двум причинам. Первая – подчеркнуть, что, несмотря на непризнанный статус властей де-факто Афганистана, между Афганистаном, регионом и международным сообществом в целом на самом деле налажено определённое взаимодействие и сотрудничество. Во-вторых, многие из тех, кто находится за пределами Афганистана, склонны недооценивать позитивные изменения, происходящие в стране».

Экономика выживания

Афганская экономика отличается относительной стабильностью, при низком росте. И это в условиях трёхлетней засухи и разрушительных землетрясений в провинции Герат, а также наводнений, от которых страна пострадала в 2024 году. Инфляция снижается, сократился уровень коррупции. В целом улучшилось состояние в сфере безопасности, проводится работа по предотвращению убийств, основанных на вековых традициях «кровной мести». Выращивание опиума кардинально сократилось. Новая власть сумела найти подходы к урегулированию земельных споров между возвращающимися беженцами и нынешними владельцами участков в провинции Тахар. Пытается не допустить перерастания постоянных конфликтов из-за земли между кочевыми племенами пуштунов и оседлыми хазарейскими общинами (провинции Бамиан, Дайкунди, Майдан Вардак, Газни, Урузган, Гор, Сарипуль, Саманган, Парван) в политическое противостояние и возобновление вооружённых конфликтов на этническое основе.

Печально известный двадцать лет назад Бамиан в Хазараджате в прошлом году посетило более 130 тысяч туристов, в том числе около полутора тысяч из-за рубежа. Афганские спортсмены участвуют в международных соревнованиях. На Азиатские игры-2023 в Китай приехали две команды. Одна, прибывшая из Афганистана, состояла из 120 мужчин. В другую входили 17 афганских женщин, собранных по всему миру. На Олимпийские игры 2024 г. в Париже от Афганистана приехали трое мужчин и три женщины, проживающие за границей.

С весны 2022 г. ведётся невиданное по масштабам для современного Афганистана строительство канала для орошения сельскохозяйственных земель на севере страны. Ведутся переговоры между китайской компанией и временным правительством по возобновлению работ на месторождении меди Айнак, но с сохранением исторических артефактов, связанных с буддизмом. Восстановлены официальные контакты по проектам строительства трансафганских железных дорог, газопроводов и линий электропередач. Афганистан достиг договорённостей с Казахстаном и Туркменистаном о строительстве логистического хаба в провинции Герат для развития региональной торговли. Ведутся переговоры с Китаем о прокладке автодороги между двумя странами через высокогорный Ваханский коридор. Активно идёт строительство «Нового Кабула» площадью 740 кв. км и стоимостью 10 млрд долларов.

Возобновились работы по проекту газопровода из Туркмении через Афганистан и Пакистан в Индию (ТАПИ). Трансафганский газопровод был спланирован ещё в 1997 г. во время первого прихода к власти талибов. Афганский участок составляет 861 км с пятью насосными станциями и пересечёт провинции Герат, Фарах, Нимруз, Гельменд и Кандагар. Общая длина – 1821 км с 12 станциями. В три страны предполагается поставлять 33 млрд куб. метров природного газа. Доход Афганистана от транзита может составить 400 млн долларов в год. Согласно соглашению с Туркменистаном, Афганистан будет покупать 3 млрд куб. метров газа в течение тридцати лет.

Поступающая из Афганистана информация свидетельствует об устойчивости власти талибов и в политике, и в экономике, и в гуманитарной сфере.

Из соседних стран – Пакистана, Ирана, а также из Турции – в страну вернулись до двух миллионов афганских беженцев. Хотя действующая власть просит соседей не спешить с выдворением, так как это создаёт серьёзные социальные проблемы, Афганистан всё же принимает людей, и при поддержке программы ЮНИСЭФ, Мировой программы продовольствия, Международной организации миграции решает вопросы размещения, распределения гуманитарной помощи. Сообщается, что на местах в разы снижается детская смертность и число недоедающих детей.

Традиция сильнее

В середине июня 2024 г. Совет по правам человека ООН опубликовал доклад «Феномен институциональной системы дискриминации, сегрегации, неуважения человеческого достоинства и отчуждения женщин и девочек». Название говорит само за себя, в документе даже вводится термин «гендерный апартеид». В январе 2024 г. департамент по международным делам женщин и правам человека МИД Афганистана представил отчёт в комитет по делам женщин управления Верховного комиссара ООН по правам человека. В нём сказано, что «в настоящее время образование девочек приостановлено на короткое время, пока разрабатывается всесторонний план обеспечения лучших условий для девочек. После разработки плана высшее образование для девочек будет восстановлено». Также отмечается, в стране работают и получают зарплату 250 тыс. учителей, в том числе 92 тыс. женщин. Женщинам предоставляется работа в министерствах здравоохранения, высшего образования, просвещения, внутренних дел, в аэропортах, адвокатских конторах, судах. В письме говорится об указе Эмира о защите прав женщин на основе шариата, о создании условий для занятости женщин по всей стране.

Двадцатилетние попытки строительства демократического общества и государства натолкнулись на социальное и духовное отставание афганского общества. В то же время за полвека афганское общество в городах и на периферии стало менее архаичным, а это вынуждает талибов отказаться от крайнего исламского фундаментализма в государственном строительстве.

В конце концов, талибы – исконно афганское явление, соответствующее очень медленно меняющейся социальной и политической среде.

Говоря другими словами, идеология талибов, включая положение женщин в обществе, поддерживается частью населения во всех его этнических сегментах.

Международное сообщество всё менее категорично в требованиях к временному правительству, оно признаёт необходимость учитывать традиции, изменение которых требует терпения, времени, стабильности и просветительства. Афганское общество всё ещё характеризуется такими понятиями, как общинно-родовой строй, трайбализм и патриархат, власть старейшин и духовных лидеров, система обычного права и средневековые кодексы поведения, узкое, ограниченное понимание религиозных норм, включая представление о роли женщин в обществе, этническое соперничество и утилитарный подход к государству: стремление получать практическую выгоду или пользу от центральных властей, не давая ничего взамен, включая подоходные налоги.

Международные доноры зачастую поддерживали архаичное устройство, направляя половину денег не через бюджет, а напрямую местным общинам, да ещё и наличными, попросту превращая содействие в подкуп.

Силы, которые хотели бы сохранить патриархальный строй в Афганистане, чрезвычайно влиятельны. Нет мощных внутренних факторов, способных ускорить социальный прогресс. Эти силы остановили реформы младоафганцев и короля Аманулла-хана в начале прошлого века. Захир-шах, понимая слабость центральной государственной власти, в отличие от принца Дауда, не торопился с решительными изменениями, так как средневековый, феодальный, родоплеменной уклад не были готовы к ним.

Это не уникальная ситуация. В России централизация власти и утверждение абсолютной монархии, развитие новых государственных форм во время Ивана Грозного и Бориса Годунова встречали сопротивление удельных князей-феодалов. Понадобилось более столетия, прежде чем Пётр Первый смог ликвидировать Боярскую думу. Ататюрк силой изменил турецкое общество, отказавшись от наследия Османской империи. «Белая революция» иранского шаха встретила сопротивление традиционного общества, не помогли и массовые репрессии тайной полиции. В итоге к власти пришло духовенство и сформировало государство в форме имамата.

Приходится признать, что сорокалетняя гражданская война в Афганистане выиграна силами, защищавшими традиционные ценности. Усилия прежних властей, реформаторов и просветителей, международного сообщества по содействию и развитию, образовательные программы оказывают влияние. Глубинное афганское общество начало осознавать необходимость перемен. Даже лидеры талибов по-своему поняли неизбежность смены ориентиров и подчинения своих позиций более широким интересам национального обновления. Афганское общество будет развиваться, но согласно своей судьбе и вернувшись на полвека назад.

* * *

В американском журнале National Interest в июле 2023 г. опубликована статья «Взаимодействие с Афганистаном отвечает американским интересам». Суть в том, что только посредством взаимодействия, вплоть до политического признания и установления дипломатических отношений с правительством талибов, Соединённые Штаты смогут не только содействовать появлению процветающего и безопасного Афганистана, но и защитить свои интересы. Автор статьи уверенно заявляет, что талибы доказали способность поддерживать стабильное управление, справляются с текущими гуманитарными проблемами и сегодня им нет альтернативы.

Американский политолог Барнетт Рубин, многие годы работавший в государственных структурах по Афганистану и Южной Азии, в книге «Афганистан: что о нём нужно знать каждому» (2020) пишет, что стабильность в стране «требует по крайней мере того, чтобы ни одна региональная или глобальная держава, способная дестабилизировать Афганистан, не рассматривала политический и военный порядок там как угрозу. Для этого потребуется сложная международная координация между государствами, в прошлом вызывавшими подозрения и недоверие, а также соглашение между народами самого Афганистана».

Иными словами, какой бы политический порядок ни существовал, включая и нынешний эмират, не нужно рассматривать его как угрозу и пытаться влиять на него силой. Это внутреннее дело афганцев. Власть талибов – потенциальная возможность положить конец длительному внутриафганскому конфликту и обеспечить региональную безопасность. Будет правильно отказаться от новой «Большой игры» вокруг Афганистана и начать новое «Большое сотрудничество» в общих интересах.

Автор: Агыбай Смагулов, кандидат исторических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Казахстан

СНОСКИ

[1] Движение «Талибан» находится под санкциями ООН за террористическую деятельность. Запрещено в РФ.

[2] В её состав вошли: Амир Хан Муттаки, министр иностранных дел; Хайрулла Хайрхва, министр культуры; Фассиуддин Фетрат, начальник генерального штаба министерства обороны; Абдул Хан Васик, директор разведки; Мухаммад Халид Ханафи, министр просвещения; Анас Хаккани, один из лидеров группировки Хаккани, младший брат исполняющего обязанности министра внутренних дел ИЭА.

[3] Министр транспорта Хуши Мубарак Азизи, министр образования, в последующем государственный министр по делам парламента Гулам Фарук Вардак, руководитель афганской электроэнергетической компании Аманулла Галеб, пресс-секретарь министерства обороны Дулат Вазири, бывший министр по делам хаджа и религиозным вопросам Мохаммад Седик Чакари, министр связи и телекоммуникаций Амирзай Сангина, руководитель национальной телекомуникационной компании Джанат Фирдоус, генерал Абдул Хаким Нурзай, занимавший ранее должность заместителя председателя совета национальной безопасности ИРА.

Казахстан > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738760 Агыбай Смагулов

Суверенитет в рамках возможного

Какую государственность предлагали палестинцам

АНДРЕЙ БАКЛАНОВ

Заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов, профессор-руководитель секции исследований стран Ближнего Востока и Северной Африки департамента зарубежного регионоведения факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», посол России в Саудовской Аравии (2000–2005), участник переговоров в рамках ближневосточного мирного процесса, член многосторонней рабочей группы по региональной безопасности и ограничению вооружений на Ближнем Востоке.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Бакланов А.Г. Суверенитет в рамках возможного // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 140–155.

Вопрос о палестинском государстве был впервые официально поставлен в рамках резолюции 181 ООН от 29 ноября 1947 года. До настоящего времени положения резолюции, касающиеся обретения палестинцами своего государственного образования не выполнены.

Обострение палестино-израильского противостояния вернуло в международную повестку вопрос о выполнении решений ООН относительно создания палестинского государства. Но какого? Будет ли оно в полном объёме обладать всеми функциями государственного управления? Некоторые полагают, что да, и на Ближнем Востоке появится ещё одна страна, похожая на другие государства региона. Однако это не только нереалистично, но и не соответствует договорённостям, достигнутым в ходе переговорного процесса, начало которому было положено на международной конференции по Ближнему Востоку в Мадриде 30 сентября – 1 октября 1991 года.

Палестинское государство, согласно сложившемуся к сегодняшнему дню представлению, будет иметь специфику, связанную главным образом с необходимостью учитывать озабоченности Израиля – реальные, а в ряде случаев – намеренно завышенные. Достигнутое понимание, как может выглядеть палестинское государство, – результат встреч и консультаций, зачастую имевших закрытый характер. Публикуемый материал проливает свет на выработку функциональных особенностей будущего государственного образования в сфере обеспечения безопасности, внешних связей, взаимоотношений с Израилем.

Мадридские решения и два этапа

На Мадридской мирной конференции 1991 г. по Ближнему Востоку и последовавших за ней встречах пришли к выводу, что обретение палестинцами государственности пройдёт в два этапа. На первом арабы-палестинцы получают ограниченную автономию – сперва в экспериментальном порядке (на территории сектора Газа и района города Иерихона), затем и в масштабах всего Западного берега реки Иордан. Исходя из опыта палестинской автономии, на втором этапе путём переговоров определятся параметры более высокой формы самоорганизации, которая и будет считаться международно-признанным палестинским государством.

4 мая 1994 г. в Каире палестинская и израильская стороны в присутствии глав внешнеполитических ведомств стран-коспонсоров Мадридского процесса – России и США – заключили соглашение «Газа–Иерихон». Оно предусматривало вывод израильских войск из сектора Газа и из города Иерихон на Западном берегу реки Иордан и формирование на этих территориях органа самоуправления – Палестинского совета. Резиденция палестинского руководства расположилась в секторе Газа, куда в июле 1994 г. из Туниса переехал лидер Организации освобождения Палестины (ООП) Ясир Арафат. Переходный период должен был завершиться созданием «палестинского государства» – в том формате и с теми характеристиками, которые будут согласованы на переговорах об «окончательном статусе» Палестины. Экспериментальный период предполагалось завершить не позднее 4 мая 1996 г., перейдя к заключительному трёхлетнему этапу.

Указанные договорённости достигались в условиях напряжённой обстановки на палестинских землях. Переход власти к новым структурам создал возможности для активизации криминала и террористических групп. Создававшиеся на территории Газы – Иерихон органы палестинского самоуправления имели ограниченные полномочия и слабый кадровый состав. Эффективность их деятельности была невысока, в результате – разгул преступности, теракты, грабежи, воровство и мародёрство. С палестинских территорий совершались террористические акции и против Израиля.

Усечённая автономия в секторе Газа и на территории Западного берега неоднозначно оценивалась палестинским населением.

Многие поддержали Арафата, полагая, что автономия – реальный шаг к созданию государства. Но были и те, кто считал, что американцы и израильтяне в очередной раз обманут палестинцев, «автономия» станет «гетто» для арабского населения и никогда не приведёт к независимости.

Множились нападения палестинцев на израильских военных и поселенцев. В ответ в Израиле усиливались позиции тех, кто критиковал либеральных политиков за излишнюю мягкость и добровольную сдачу позиций палестинцам, которые на самом деле не отказались от цели «сбросить Израиль в море».

В конце 1993 г. между коспонсорами мирного процесса – США и Россией, а также наиболее важными региональными и внерегиональными участниками переговоров (Египет, Иордания, палестинцы, Израиль, Норвегия, ЕС) было достигнуто понимание: переговоры об окончательном статусе следует надлежащим образом подготовить. В первую очередь – определиться с параметрами будущей государственности. Это прежде всего относилось к вопросам обеспечения порядка и безопасности, включая состав силовых структур, которыми палестинцы будут располагать, количественных и качественных показателей имеющихся у них вооружений.

На форум в Каире («Неформальные методы достижения компромиссных договоренностей») в ноябре 1993 г. пригласили заместителя министра иностранных дел России Виктора Посувалюка. В целях обеспечения динамики мирных усилий и снятия «излишней осторожности» решили не настаивать на письменной фиксации договорённостей и использовать джентельменские, устные соглашения, документы статуса “non paper”, не предусматривающие формальности их подписания и утверждения.

Такой подход помог ускорить процесс поиска компромиссов, отрицательной стороной стали игнорирование или произвольная интерпретация достигнутого при изменении состава переговорных команд.

Торги вокруг безопасности

24 марта 1994 г. в Каире состоялась созванная в срочном порядке по инициативе Норвегии Чрезвычайная встреча для координации помощи в развитии и раннем развёртывании Палестинских полицейских сил (ППС)[1]. В ней приняли участие, помимо палестинцев, израильтян, коспонсоров (РФ и США), норвежцев, египтян, также представители ООН, ЕС, Международного банка реконструкции и развития, Великобритании, Франции, Германии, Бельгии, Канады, Дании, Нидерландов, Испании, Швеции, Греции, Японии, Иордании, Туниса, Турции, ОАЭ, Республики Корея (как наблюдателя). Российскую делегацию возглавил Виктор Посувалюк. Начали с обсуждения «силовых» параметров будущей палестинской власти. Израильтяне категорически настаивали, чтобы у палестинской администрации «не было никаких вооружённых сил», а внешнюю политику и политику в сфере безопасности она на систематической основе согласовывала бы с руководством Израиля. Представители ООП обращали внимание на деятельность международных трансграничных преступных групп, экстремистов, террористов, что, по их мнению, требовало незамедлительного создания собственных силовых структур.

К исходу первого дня стало очевидно, что без обстоятельного и, вероятно, длительного экспертного рассмотрения не обойтись. Участники конференции создали в качестве официального органа мадридского мирного процесса группу экспертов высокого уровня, чтобы обозначить рамки, в которых будет функционировать «палестинская национальная администрация», а в последующем – и «палестинское государство» в сферах обеспечения общественной безопасности и защиты правопорядка. В работе принимали участие Российская Федерация и США как коспонсоры, Египет, Норвегия в качестве страны, где шли конфиденциальные переговоры между израильтянами и палестинцами, представители политических структур и служб безопасности заинтересованных сторон – израильтян и палестинцев, а также эксперты из ЕС и Японии. Египту предстояло стать «региональным попечителем» палестинских полицейских сил (ППС)[2].

Новый координационный орган, заседавший в Каире, назвали сообразно главной задаче – группа по созданию палестинской полиции. На пленарном заседании конференции согласовали конкретные кандидатуры представителей палестинской стороны, Российской Федерации, США и Израиля для включения в состав группы – от Палестины Набиль Шаас, от Израиля посол Израиля в Каире Давид Султан, от России – автор этих строк, служивший советником-посланником посольства РФ в Египте, член многосторонней рабочей группы в рамках ближневосточного мирного процесса по вопросам региональной безопасности, от США советник-посланник американского посольства в Каире, куратор работы многосторонних рабочих групп Эдмунд Халл.

От нас в заседаниях (один-два раза в неделю) также участвовали советник посольства РФ в Каире Владимир Трофимов и первый секретарь посольства Владимир Бабекин. Также сформировали секретариат группы (в основном представители Египта как принимающей стороны, Израиля, палестинцев) для решения вопросов, связанных с подготовкой проектов документов, их циркуляцией между участниками, направления обращений в египетские и зарубежные инстанции. Секретариат возглавил посол Норвегии в Каире Телин Хаугестад, Осло направил в Каир экспертов в сфере безопасности, в том числе в звании генералов полиции. Норвежцы также взяли на себя согласование вопросов создания силовых структур палестинцев со странами региона, которые проявили интерес к этой тематике.

В середине апреля 1994 г. министр иностранных дел Норвегии известил министра иностранных дел РФ Андрея Козырева о планах командировать в регион совместную делегацию в составе спецпредставителя МИД Норвегии посла Ханса Якоба Бьёрна Лиана и спецпредставителя председателя исполкома ООП Фейсала Хусейни. По инициативе норвежской стороны, перед выездом в регион делегация побывала в Москве[3].

Чрезвычайная встреча для координации помощи в развитии и раннем развёртывании Палестинских полицейских сил и совещания экспертной группы по созданию ППС показала готовность региональных и внерегиональных участников процесса оказать немедленное содействие в подготовке и материально-техническом оснащении ППС. Так, Египет безотлагательно выделил 5 млн египетских фунтов для подготовки 4,4 тысячи полицейских. Сложнее обстояло дело с финансовыми средствами для текущих потребностей ППС – из запрошенных 95 млн долларов удалось собрать около 47 миллионов. Свои обязательства подтвердили норвежцы (2 млн долларов), японцы (3,5 млн долларов). Израильтяне пообещали предоставить здания, объекты инфраструктуры, оборудование, которое использовалось до этого израильской армией и полицией.

На конференции в Каире в марте 1994 г. и на последующих заседаниях группы по палестинской полиции выработаны следующие положения.

Первое. Палестинская автономия, равно как и будущее палестинское государство, «не будет иметь» армии, вооружённых сил в их традиционном понимании. Конкретно отмечалось, что у палестинцев не предусмотрены военно-воздушные силы, значимые силы ПВО и ВМС (кроме лёгких кораблей для противодействия нелегальной торговле и пересечению морской границы криминальными элементами).

Второе. Все вооружённые формирования палестинской стороны по составу и вооружению должны соответствовать задаче, ради которой создаются – защита населения от преступных элементов, экстремистов, террористов в согласованных с Израилем рамках и формах.

Третье. Палестинцы могут создавать три вида силовых структур – полицейские силы как главный компонент силовой защиты граждан и административных структур, службы безопасности (разведка и контрразведка), личная охрана руководства автономии (будущего государства).

Четвёртое. Между силовыми структурами и службами безопасности израильской и палестинской сторон устанавливаются тесные партнёрские связи, которые должны способствовать оперативному решению задачи противодействия экстремистским и антиобщественным элементам, включая оргпреступность и трансграничные криминальные группы.

Переговоры об оснащении полицейских сил и силовых компонентов служб безопасности надлежащим вооружением и боевой техникой шли весьма дифференцированно по каждому из обсуждаемых блоков. В отношении финансирования и последующих поставок средств связи, лёгкого стрелкового оружия, автотранспорта сложностей не возникло. В целом зарубежные страны охотно откликнулись на призыв палестинцев оказать помощь в создании «силового компонента» формирующейся администрации.

По-видимому, многие восприняли это и как возможность получить политический «плацдарм» на палестинских землях.

Американцы и норвежцы согласились на довольно крупные поставки согласованных видов вооружений, техники и оборудования. США, в частности, обязались предоставить палестинцам 200 автомашин повышенной проходимости, тысячу пар специальной обуви, 2300 одеял, всего на 6 млн долларов[4]. Канада пообещала содействие на общую сумму в 1 млн долларов, Турция – стрелковое оружие, медицинское оборудование и т.п.

Глава палестинской делегации Набиль Шаас подчёркивал: от того, когда и как будут созданы ППС, во многом зависит судьба не только палестинской автономии, но и мирного процесса в целом. Выступающие против переговоров силы активизируются, если не удастся обеспечить надлежащий уровень защиты палестинского населения[5].

Бронетранспортёры сложного времени

Основные проблемы возникли при обсуждении вопроса о том, какими средствами защиты могут воспользоваться ППС и службы безопасности в случае нападения террористов. Палестинцы настаивали на предоставлении им лёгких танков или бронетранспортёров (об этом не раз ранее, ещё до проведения конференции в Каире, в беседах с российским руководством говорил Ясир Арафат). Израильтяне были однозначно против поставки танков и гусеничных БТР. Они заявляли, что танки, гусеничные БТР – это «атрибут армии», а «армии», «вооружённых сил» у палестинского государственного образования быть не должно. Длительные переговоры завершились после внесения коспонсорами и норвежской делегацией компромиссной идеи – разрешить палестинцам лёгкие бронетранспортёры, в основном колёсного типа. И израильтяне, и палестинцы согласились.

Принятие этого варианта имело принципиально важное последствие. Фактически закрывался вопрос об «армии» палестинского национального образования. Все, включая палестинцев, де-факто по умолчанию соглашались с израильской концепцией «мощных полицейских сил» для отражения атак международных террористических структур.

Военный эксперт палестинской делегации генерал Абдель Раззак аль-Яхья информировал, что в ходе проведённых в отдельном формате палестино-израильских переговоров концепция ППС была в целом согласована. ППС будут состоять из гражданской полиции, сил поддержания порядка, разведки и подразделений гражданской обороны[6]. Согласовали и численность палестинских полицейских сил – около 10 тысяч человек.

Генеральный секретарь МИД Израиля Ури Савир высказывался сдержанно, подчёркивая готовность израильтян «работать конструктивно с палестинскими коллегами». Главный военный эксперт израильской делегации генерал Давид Амон сообщил, что в ходе двусторонних встреч израильтяне и палестинцы также в принципе согласовали структуру, состав и места дислокации ППС в Газе и в Иерихоне. Одновременно с участниками переговоров решались вопросы о кадрах: подготовка специалистов по уголовным расследованиям и криминалистике, борьбе с организованной преступностью, по рукопашному бою и т.п.[7]

Примечательно, что в доверительных беседах с российскими представителями палестинцы откровенно говорили: они не очень надеялись, что израильтяне пойдут на какой-либо вариант передачи ППС бронетранспортёров, даже облегчённого типа (колёсные БТР). Поэтому решили максимально ускорить реализацию этой договорённости. После консультаций с египтянами и норвежцами они попросили поскорее организовать поставки БТР из России. Палестинские и египетские представители аргументировали это, в частности, тем, что российская бронетехника показала высокие эксплуатационные качества при использовании в Египте, других арабских странах, имеющих жаркий климат и сложную для прохождения бронетехники песчаную почву. Согласован был и вопрос о примерном количестве бронетранспортёров. Палестинцы первоначально назвали цифру в 160 единиц. Израильтяне давали согласие на значительно меньшее число. Компромисс составил около 45 единиц техники[8].

Через каналы связи с арабскими странами палестинцы располагали достоверными данными о вариантах получения техники и вооружения от ведущих мировых производителей. Они составили заявки, в первую очередь на бронетранспортёры. Соответствующее обращение передали российскому посольству в Каире.

Россия переживала тяжёлый финансово-экономический кризис, связанный с распадом СССР. Москва увеличивала объём заёмных средств, которые получала у стран Запада, МВФ, МБРР. Нехватку финансирования испытывала оборонная промышленность, вооружённые силы. В этих условиях предоставление БТР, да ещё на условиях безвозмездной поставки, было крайне сложным вопросом. Тем не менее российское руководство пошло на выполнение этой просьбы[9]. В госкомпанию «Росвооружение» было направлено обращение МИД России, в котором сообщалось, что председатель Организации освобождения Палестины Ясир Арафат попросил предоставить БТР для нужд палестинской полиции. «В связи с подтверждённой Я. Арафатом заинтересованностью в получении именно российских БТР считали бы целесообразным изучить возможность предоставления палестинцам этой техники на подходящих для них условиях. В случае необходимости можно было бы войти в Правительство РФ с предложением осуществить поставку БРР безвозмездно, либо по сниженным ценам, учитывая общественно-политический эффект для России от этой акции», – говорилось в документе[10].

Поставка бронетранспортёров была затратным делом. По данным наших военных, отпускная цена одного БТР-80 составляла 180 тыс. долларов. С учётом стоимости необходимого количество боеприпасов, групповых комплектов запасных частей, вспомогательного и учебного имущества, общая сумма, которую необходимо было выделить из бюджета страны для обеспечения изготовления и поставки бронетранспортёров для ПНА, составляла не менее 20 млн долларов[11]. После всесторонней проработки вопроса, в том числе уточнений по заявке на БТР, по результатам работы экспертной группы по ППС российское правительство решило передать палестинской стороне 45 БТР.

Таким образом, наша страна в очень сложный для себя период внесла крупный вклад в решение вопроса обеспечения палестинского государственного образования важным компонентом силового обеспечения.

Осуществление поставки российских БТР сыграло знаковую роль в реализации планов развёртывания полицейских сил для палестинской администрации.

Последняя попытка

28 сентября 1995 г. в Вашингтоне было заключено Временное соглашение между ООП и Израилем по Западному берегу и сектору Газа («Осло-2»). Подписи под документом поставили представители России, США, Египта, Иордании, Норвегии и ЕС. Временное соглашение предусматривало расширение палестинского самоуправления на Западном берегу реки Иордан и избрание Палестинского совета в составе 82 человек на пятилетний переходный период (с даты подписания соглашения «Газа–Иерихон» 4 мая 1994 г.).

Однако полномочия Палестинского совета распространялись в той или иной степени только на 41 процент территории Западного берега реки Иордан. Таким образом, заявка на будущее палестинское государство получалась более чем скромная. Многие палестинцы были недовольны. В ряде случаев этим пользовались радикалы, которые выступали с популистскими лозунгами, не имевшими под собой серьёзных силовых и политических аргументов.

Тем не менее, пожалуй, именно в 1995 г. складывались наиболее подходящие обстоятельства для реализации проекта палестинской государственности. Премьер-министр Ицхак Рабин и в целом руководство Израиля придерживались линии на формирование «благоприятной региональной обстановки» на основе выполнения достигнутых договорённостей. Переговоры продолжались поступательно. Это отразили, в частности, контакты российского министра иностранных дел Андрея Козырева, состоявшиеся в ходе поездки в апреле 1995 г. в Египет, Сирию, Ливан и Израиль. Рабин заверил, что намерен продолжать курс на выполнение договорённостей с Арафатом, в том числе в таких сложных вопросах, как передислокация и вывод израильских войск с части территории Западного берега реки Иордан и проведения выборов в Палестинский совет. Всё это, казалось, открывало возможность для перехода к заключительному этапу создания палестинского государства в «скорректированных» параметрах, какие были согласованы сторонами[12].

Однако ситуация начала резко меняться после убийства Рабина в ноябре 1995 года. Лагерь мира в Израиле стал быстро терять позиции. К власти шли политические деятели, которые резко критиковали линию Рабина–Переса в ближневосточных делах. Они призывали прекратить переговоры о предоставлении палестинцам права на образование государства. Тем не менее инерция сохранялась. В начале мая 1996 г. в египетском городе Таба состоялась, как многие рассчитывали, «историческая встреча» ключевых участников ближневосточного мирного процесса, посвящённая началу второго заключительного этапа переговоров. Нужно было договориться по территориальным рамкам палестинского государства, столице, предположительно, в Восточной части Иерусалима, формам взаимодействия с Израилем, в том числе в сфере безопасности и международных отношений и т.п.

Палестинскую делегацию в Табе возглавлял Махмуд Аббас, израильскую – Ури Савир. Россию как коспонсора мадридского формата представлял директор департамента Ближнего Востока и Северной Африки МИД Андрей Вдовин и автор, советник-посланник в Каире. Реализация подготовленного плана работы могла привести к переформатированию структур палестинской автономии в структуры более высокого, государственного уровня.

К сожалению, становление палестинской государственности столкнулось с радикальным изменением политики Израиля после всеобщих выборов 29 мая 1996 года.

Победу одержал Биньямин Нетаньяху, не скрывавший скепсиса в отношении переговоров с палестинцами. Вместе с ним к власти пришли жёстко настроенные консервативные, националистические силы Израиля.

Переговоры по инерции

Наиболее благоприятный период (1994 г. – май 1996 г.) практического продвижения к реализации идеи палестинского государства (не как лозунга, а в реальной привязке к территории Палестины) завершился. Началась стагнация мирного процесса в формах, в которых он был создан на Мадридской конференции 1991 года. Об этом говорилось в документах МИД РФ того времени. Так, в записке на имя министра иностранных дел Евгения Примакова, которую в середине июля 1996 г. подписали два его заместителя Виктор Посувалюк и Василий Сидоров, указывалось на необходимость учитывать категорическое «нет» палестинской государственности со стороны правительства Нетаньяху. Изменилась стратегия и тактика израильтян и американцев. Предоставление палестинцам права на самоопределение, создание собственного государства они стремились связать с ходом всё более вяло текущего диалога в рамках мирного процесса. Решение сиюминутных политических, экономических и гуманитарных проблем отодвигало принципиальные вопросы обретения государственности[13].

В этих условиях сами палестинцы снизили активность. Они делали акцент на улучшении условий функционирования институтов Палестинской автономии. Так, в ходе заседания Консультативной группы по оказанию помощи ПНА во Франкфурте в феврале 1999 г. в пространной речи Ясира Арафата словосочетание «палестинское государство» было упомянуто всего один раз. В основном он говорил о необходимости выделения денег для текущей хозяйственной деятельности автономии[14].

Примечательным было обсуждение палестино-израильской темы и на заседании экспертов стран НАТО и Совета евроатлантического партнёрства (с участием представителей РФ) 6 ноября 1998 г. в Брюсселе. Специалисты пришли к единодушному мнению, что мирный процесс фактически приостановлен и перспективы его в целом «неблагоприятны». Страны НАТО призвали Арафата воздержаться от попыток одностороннего объявления о создании палестинского государства в ранее обозначенные сроки – в мае 1999 года. В практическом плане это ничего не даст палестинцам, но скорее всего приведёт к серьёзному ухудшению их социально-экономического положения вследствие неизбежных репрессий со стороны Израиля[15].

Вопрос о палестинском государстве вновь возник в 2000 г. в связи с американскими предложениями под названием «Параметры Клинтона». Документ готовили компетентные специалисты, но отсутствие доверия между руководством Израиля и палестинцами не позволило реализовать его потенциал. Со второй половины 2001 г. созываются встречи по ближневосточной тематике с участием представителей РФ, США, Евросоюза и ООН. Такой формат в виде «квартета международных посредников» в вопросах ближневосточного урегулирования был зафиксирован резолюцией 1397 СБ ООН (март 2002 г.). В определённой мере «квартет» заменил прежний механизм российско-американского коспонсорства.

В декабре 2002 г. на встрече «четвёрки» в Вашингтоне была принята «дорожная карта». Её целью было достижение ближневосточного урегулирования путём синхронизированных встречных уступок Израиля и арабских стран. План, рассчитанный на три года, разделили на три временных отрезка.

Второй, ключевой по своему значению этап предполагал создание независимого палестинского государства при условии «успешного реформирования» палестинских гражданских институтов и структур безопасности. Имелось в виду, что в идеологическом, политическом плане и с точки зрения военных гарантий безопасности палестинцы обеспечат соблюдение обязательств не предпринимать недружественных действий в отношении Израиля. Примечательно, что план принимал как «данность» все ранее обговорённые ограничения, касавшиеся функциональных особенностей палестинского государства. Палестинцы не имели права на армию, должны были тесно взаимодействовать с израильтянами в вопросах безопасности и во внешней сфере. Предполагалось, что ограничения будут далее чётко прописаны в конституции палестинского государства. Однако реанимировать мирный процесс не удалось и на основе этого плана.

Есть ли ещё шанс?

На рубеже третьего десятилетия XXI века активизировались попытки сепаратных замирений Израиля с рядом арабских государств. Заключены так называемые «Авраамовы соглашения» – в 2020 г. между Израилем и Бахрейном, ОАЭ, Марокко, в 2021 г. – между Израилем и Суданом. При подписании все указанные арабские государства делали оговорки о необходимости «достижения палестино-израильского урегулирования», но о создании палестинского государства практически не упоминалось. На Ближнем Востоке и в международных кругах заговорили, что проблематика Палестины уходит на периферию.

Нападение движения ХАМАС на Израиль 7 октября 2023 г. и последующее обострение региональных противоречий показало, что без решения проблем, связанных с реализацией зафиксированного в решениях ООН права палестинцев на государство, потрясения не прекратятся. Ряд политиков и специалистов ставят вопрос о преобразовании палестинских органов автономии в более масштабные структуры, государственные по своим функциям. В журнале Foreign Affairs опубликована статья под заголовком «Палестинская автономия изжила себя – пришло время государства»[16]. Однако на практике продвинуть такие идеи сложно, осознавая различие позиций практически всех заинтересованных сторон – и региональных, и нерегиональных.

Ставить вопрос о «перезапуске» мирного процесса на Ближнем Востоке бесперспективно, глядя на отношения между ключевыми внешними сторонами ближневосточного процесса.

Палестинское руководство во главе с Аббасом наращивает усилия для обеспечения «признания» существования палестинского государства странами мира. Скорее, речь идёт о признании не государства, а права на его существование. В 2024 г. процесс оживился. Девять стран – Армения, Багамские острова, Барбадос, Ирландия, Ямайка, Норвегия, Словения, Испания и Тринидад и Тобаго – официально признали государство Палестина. Ряд других обдумывают такой шаг. Как отмечают западные аналитики, «в настоящее время государство Палестина признаёт почти столько же стран – 149, сколько и Израиль – 165»[17].

Возможность говорить о перспективах палестинского государства отдаляет и раскол в рядах палестинцев. Сектор Газа, откуда премьер-министр Ариэль Шарон вывел в 2005 г. израильские войска и поселения в соответствии с планом «одностороннего размежевания», перешёл под контроль движения ХАМАС, а оно не признаёт руководство палестинцев во главе с Махмудом Аббасом. Попытки Египта, России, других стран помирить фракции палестинцев не приносили долговременных результатов.

После нападения ХАМАС на Израиль вопрос о палестинском государстве получил противоречивый импульс. С одной стороны, многие заговорили о необходимости такого решения палестинской проблемы. С другой – в Израиле усиливаются позиции крайне жёстко настроенных политиков, доказывающих, что палестинцы не справились со своими проблемами в рамках автономии, тем более нет оснований рассчитывать на их успешное руководство государством. Премьер-министр Нетаньяху, другие руководители уверены, что нужно заняться «искоренением идей терроризма» среди населения Газы, Западного берега реки Иордан, а не планами предоставления «экстремистам» возможностей для расширения диапазона своих возможностей.

В интересах России – быстрейшее преодоление острого конфликта между палестинцами и израильтянами, улучшение политического климата на Ближнем Востоке. Необходимо добиваться возобновления мирных переговоров, в том числе на палестино-израильском направлении. В этом контексте важно использовать ранее достигнутые договорённости, среди прочего и по такому принципиальному и, вместе с тем, крайне сложному вопросу, как определение существа и форматов функционирования будущего палестинского государства.

Автор: Андрей Бакланов, заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов, профессор, руководитель секции исследований стран Ближнего Востока и Северной Африки Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

СНОСКИ

[1] Архив внешней политики Российской Федерации. Досье № 118. Палестина. Опись № 12. Дело № 3. Папка № 13. «О конференции по оказанию помощи в создании палестинской полиции». Исх. № 70 от 25 марта 1994 года. Исполнитель: Трофимов В.Г.

[2] Там же. С. 21.

[3] Архив внешней политики Российской Федерации. Досье № 118. Палестина. Опись № 12. Дело № 3. Папка № 13. Исх. № 8574 от 15 апреля 1994 года.

[4] Архив внешней политики Российской Федерации. Досье № 118. Палестина. Опись № 12. Дело № 3. Папка № 13. Исх. № 70 от 25 марта 1994 года. С. 13.

[5] Там же. C. 14.

[6] Там же.

[7] Архив внешней политики СССР. Фонд № 118. Палестина. Опись № 12. Дело № 2. Папка № 13. Исх. № 1/873 от 3 марта 1994 года. Письмо заместителю министра иностранных дел Российской Федерации Б.Л. Колоколову.

[8] Архив внешней политики Российской Федерации. Фонд № 861. Ближний Восток. Опись № 10. Дело № 5. Папка № 45. Департамент Ближнего Востока и Северной Африки. Референтура по Ближнему Востоку. Исх. № 909 от 28 февраля 1996 года.

[9] Архив внешней политики СССР. Фонд № 118. Палестина. Опись № 12. Дело № 2. Папка № 13.

[10] Там же.

[11] Архив внешней политики СССР. Фонд № 118. Палестина. Опись № 12. Дело № 2. Папка № 13. Исх. № 8001–1/1 40 от 17 марта 1994 года. Письмо Генерального директора «Росвооружения» В.И. Самойлова на имя министра иностранных дел Российской Федерации А.В. Козырева.

[12] Архив внешней политики Российской Федерации. Фонд историко-дипломатического управления МИД. № 863. Ближний Восток. Опись № 9. Дело № 3. Папка № 45. Исх. № 1847 от 15 апреля 1995 года; Исх. № 7024/ИС от 17 марта 1996 года; Исх. № 406 от 23 марта 1995 года.

[13] Материалы Архива внешней политики Российской Федерации. Референтура по Ближнему Востоку. Фонд № 861. Ближний Восток. Опись № 10. Дело № 6. Папка № 49. Исх. № 1928 от 19 июля 1996 года.

[14] Speech by H.E. President Yassir Arafat, Chairman pf the Executive Committee of the PLO, President of the Palestinian Authority to the Consultative Group. Frankfurt, Germany. 1999, 5 February. P. 8. Frankfurt: Secretariat of the Consultative Group, 1999.

[15] NATO/EAPC. Expert Working Group Meeting with Cooperation Partners on Development in the Middle East and Мaghreb. Brussels, Belgium. 1998, 1–2 October. pp. 3–4. Brussels: EAPC Secretariat, 1998.

[16] Khalidi R. The Case for Palestine // Foreign Affairs. 19.03.2024. URL: https://www.foreignaffairs.com/palestinian-territories/case-palestine (дата обращения: 01.10.2024).

[17] Efron Sh., Koplow M.J. The Palestinian Authority Is Collapsing // Foreign Affairs. 17.07.2024. URL: https://www.foreignaffairs.com/middle-east/palestinian-authority-collapsing (дата обращения: 01.10.2024).

Палестина. Израиль. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738759 Андрей Бакланов

Продолжение другими средствами

Уроки переговоров по украинскому вопросу

НИКОЛАЙ СИЛАЕВ

Ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Силаев Н.Ю. Продолжение другими средствами // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 111–131.

Мирные планы для украинского кризиса так размножились, что стали самостоятельным предметом исследования[1]. Не считая десятков статей и докладов, авторы которых излагают своё видение мира, за последнее время мы стали свидетелями китайско-бразильской, венгерской, индийской дипломатических инициатив на украинском направлении, не говоря об идеях настойчиво и постоянно предлагающей себя в посредники Турции. Делать из этого вывод о скором начале содержательных переговоров, пожалуй, нет оснований. Но важно то, что практически все вовлечённые стороны с разной долей искренности признают, что кризис закончится переговорами, пусть по срокам, условиям, повестке таких переговоров согласия нет.

Избыток планов на будущее оттеняется недостатком рефлексии по поводу прошлого. Только в минувшем апреле западные авторы удосужились разобраться, о чём же шла речь в процессе контактов между Россией и Украиной в Белоруссии, а потом в Стамбуле весной 2022 года[2]. Теперь умеренные наблюдатели на Западе обсуждают их как пример возможного, но несостоявшегося компромисса[3]. Между тем переговоры с Украиной и по поводу Украины к моменту начала Специальной военной операции шли почти восемь лет, если считать отправной точкой встречу глав МИД России, США, Украины и верховного представителя по иностранным делам ЕС в апреле 2014 года. В начале сентября истекло десятилетие с момента подписания Минских протокола и меморандума, известных как «первые Минские соглашения». В феврале будущего года исполнится десять лет Комплексу мер по выполнению Минских соглашений, подтверждённому резолюцией Совета Безопасности ООН 2202 от 17 февраля 2015 г. (известен также как «Минск-2»).

Переговоры по выполнению Комплекса мер шли семь лет: с февраля 2015 г. по февраль 2022 года. Помимо регулярного общения представителей России, Донбасса, Украины и ОБСЕ в Минске, они включали в себя контакты глав государств, министров иностранных дел, политических советников лидеров России, Германии, Франции и Украины. Последняя встреча Нормандского формата на высшем уровне состоялась в декабре 2019 года. Предмет для рефлексии, таким образом, куда шире, чем события марта-апреля 2022 года.

Для России опыт переговоров о выполнении Минских соглашений стал символом недобросовестности Запада, который лгал о приверженности мирному разрешению конфликта на Донбассе, а в это время готовил Украину к войне. Прямые заявления бывшего канцлера ФРГ Ангелы Меркель и бывшего президента Франции Франсуа Олланда, что они и не планировали выполнять Минские соглашения, а лишь хотели дать Украине время нарастить военные возможности, скорее всего, были продиктованы их домашней политической конъюнктурой весны 2022 года. Оба бывших лидера хотели защититься от обвинений в «потворстве России» в рамках Нормандского формата. Но получилось у них всё равно признание в обмане и, между прочим, в сознательном нарушении резолюции Совета Безопасности ООН.

Если на переговорах вас обманули, значит, вы потерпели дипломатическое поражение. Как это иногда случается, поражение принесло и пользу: вопрос о статусе Донецкой и Луганской народных республик был в итоге решён по справедливости и в соответствии с волей их граждан. Поражение – хороший учитель. Что может дать опыт провала Минских соглашений для будущих переговоров по Украине?

«Пятый сценарий»

С апреля 2015 г. в Минске начались встречи рабочих групп, созданных в соответствии с пунктом 13 Комплекса мер по выполнению Минских соглашений. Предстояло договориться по отдельным аспектам – безопасность, социально-экономические, гуманитарные и политические вопросы. Рабочие группы воспроизводили состав Контактной группы и включали представителей Украины, ДНР и ЛНР, ОБСЕ и России. Украину представлял Владимир Горбулин, патриарх украинского внешнеполитического сообщества, соратник второго президента Украины Леонида Кучмы, дважды занимавший должность секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины.

19 июня 2015 г. влиятельный украинский еженедельник «Зеркало недели» опубликовал статью Горбулина «Пять сценариев для украино-российских отношений». Позволим себе обширную цитату: «Пятый сценарий (сценарий “ни войны, ни мира” или “ограниченной войны и перманентных переговоров”) предусматривает ограниченную и сдерживающую войну против России и коллаборационистов на востоке с целью нанести им как можно больше демотивирующих потерь; постоянный переговорный процесс, однако, без окончательного фиксирования результатов в виде различных договорённостей и форматов; наращивание военного (прежде всего военно-технологического) потенциала Украины и постепенный переход от блокирования противника к его вытеснению – от пассивной обороны к активной; рост интенсивности международных санкций и дипломатической изоляции России; последовательное и кардинальное реформирование украинского общества; сближение с НАТО и Евросоюзом, а также формирование ряда оборонных союзов с частью постсоветских и центральноевропейских государств». Этот сценарий Горбулин назвал наилучшим: «достижение максимального результата с наименьшими жертвами и потерями». Напротив, предоставление автономии Донбассу и отказ от претензий на Крым, утверждал он, сделает Украину сателлитом России. В статье рассматривался и сценарий «тотальной войны», в которой, по мнению автора, у Украины есть шансы на победу[4].

Здесь примечательны две вещи.

Первая – решительное отсутствие стыда. В международных делах, конечно, бывает всякое: в том числе и случаи, когда одна из сторон сознательно разваливает переговорный процесс. Минские соглашения на Украине резко критиковали за «уступки России», поэтому понятно желание киевских властей сказать критикам, что это на самом деле не уступки, и соглашения не будут выполнены – статью Горбулина можно истолковать как ответ на публичную критику в адрес властей. Но всё же обычно намерение сорвать переговоры обсуждается в закрытых документах. А для публичных пояснений есть говорящие головы, не вовлечённые в переговорный процесс. И чтобы лицо, уполномоченное вести переговоры от имени страны, в открытой печати объясняло, что переговоры будут вестись лишь с целью ни о чём не договориться, – исключительно украинское изобретение.

Вторая – бесспорный талант Горбулина как политического аналитика. Наверное, единственное, чего он не предусмотрел, это что Россия, сытая по горло многолетним осуществлением «пятого сценария», перейдёт к военному вмешательству. В остальном же написанное им было исполнено украинскими дипломатами в Минске и других столицах, а украинскими военными – на линии соприкосновения сторон на Донбассе. Украинские вооружённые силы продолжали обстреливать Донбасс. Украинские переговорщики старательно избегали выполнения Минских соглашений. За семь лет в Киеве сменился президент, неоднократно менялись украинские переговорщики, но горбулинская стратегия осуществлялась неукоснительно. И даже стала расцениваться самим Киевом как крупный вклад в искусство дипломатии. Когда в декабре 2021 г. Россия потребовала гарантий нерасширения НАТО, министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба опубликовал статью в Foreign Affairs, где предлагал президенту США Джо Байдену украинское ноу-хау: имитировать переговоры с Россией, а в это время готовиться к войне[5].

Нельзя не согласиться, что многие пункты Минских соглашений были сформулированы размыто, как это бывало и с другими соглашениями об урегулировании конфликтов[6]. В совокупности с усилиями украинской стороны, направленными на то, чтобы ни о чём не договариваться, это привело к усложнению всего процесса, его перегруженности деталями. Простой вопрос о том, что происходит на переговорах, через несколько лет после их начала утратил столь же простые и короткие ответы. Попробуем всё же восстановить ясность, сосредоточившись на политических аспектах договорённостей.

Выполнение Минских соглашений зависело от внесения Украиной в своё законодательство, включая конституцию, нормы, гарантирующие особый статус Донбасса в составе государства. Задолго до заключения этих соглашений признавалось, что урегулирование внутреннего кризиса, переросшего в гражданскую войну, требует правовых и институциональных изменений. Один из пунктов Женевского заявления апреля 2014 г. (Россия, США, ЕС, Украина) предполагал немедленное начало широкого национального диалога и «осуществление конституционного процесса». Минский протокол от 5 сентября 2014 г., как и Комплекс мер, предполагали, что Донбасс должен получить особый статус в составе Украины. Уходящий состав Верховной рады в сентябре 2014 г. даже принял закон об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей.

Украинская сторона на переговорах старательно избегала понятия «автономия», отчего во всех документах, связанных с урегулированием, использовались слова «децентрализация», «особый порядок» и прочие заменители.

По сути же, речь шла о весьма умеренной автономии Донбасса – даже не на уровне областей, а на уровне муниципальных образований – в составе Украины.

Особый статус включал языковое самоопределение, то есть возможность использовать русский в государственном управлении и образовании, участие местных властей Донбасса в назначении руководителей прокуратуры и судов на их территории, создание в «отдельных районах» народной милиции (в сущности, полиции общественной безопасности), право заключать соглашения с центральными властями Украины по социально-экономическим и культурным вопросам, трансграничное сотрудничество с соседними регионами России. Никакой золотой акции в государственности Украины, как об этом писали украинские критики Минских соглашений, никакого влияния на внешнюю политику Киева особый статус Донбасса не предполагал. Но на введение в действие этой умеренной автономии Киев так и не пошёл.

Приняв закон об особом порядке местного самоуправления, власти Украины не выделили средств для проведения 7 декабря 2014 г. выборов на Донбассе, как требовал этот закон. Тогда Донецкая и Луганская народные республики провели выборы самостоятельно. Киев использовал это как повод не исполнять им же принятый закон. Поэтому в Комплекс мер было включено требование ввести закон в действие не позднее середины марта 2015 года. Технически для этого нужно было утвердить перечень населённых пунктов, на которые распространяется его действие. Вместо этого Верховная рада по инициативе президента Петра Порошенко внесла в закон об особом порядке местного самоуправления поправки, ставящие его введение в действие в зависимость от оценки, которую Киев даст будущим местным выборам на Донбассе.

Киев также отказывался закрепить в конституции положения об особом статусе Донбасса. После долгих споров дело ограничилось ссылкой на закон об особом порядке местного самоуправления в переходных положениях конституции. Однако 31 августа 2015 г., когда Верховная рада приняла в первом чтении конституционные поправки, перед украинским парламентом произошла стычка, участник радикальной националистической организации бросил гранату в охранявших здание полицейских, несколько человек погибли, несколько десятков были ранены. После этого украинские власти уже не возвращались к поправкам в конституцию, ссылаясь на угрозу со стороны радикалов.

Проведение новых местных выборов на Донбассе, которые Киев считал условием для введения в действие закона об особом порядке местного самоуправления, упёрлось в разногласия о порядке их проведения. Киев требовал, чтобы кандидаты выдвигались от политических партий, зарегистрированных на Украине. При этом на Донбассе отделений этих партий не существовало, а если бы они и были, то ключ к выдвижению кандидатов оставался бы у партийного руководства в Киеве. Конечно, ни один из лидеров сопротивления Донбасса выдвинуться на них не мог бы. Один из украинских переговорщиков согласился было с тем, чтобы выборы проходили по мажоритарной системе. Но уже на следующем раунде переговоров Киев заявил, что это было лишь частное мнение. ДНР и ЛНР сохранили свой сегмент украинской избирательной системы, включая ведение реестра избирателей. Однако в Киеве отказывались признавать за их властями возможность провести голосование и требовали, чтобы всю работу делала украинская Центральная избирательная комиссия. Создание реестра избирателей заново силами ЦИК Украины, не говоря о сомнениях по поводу возможных фальсификаций в этом реестре, могло отложить выборы на неопределённый срок. И, естественно, на Донбассе было бы нулевым доверие к выборам, которые проводит ЦИК Украины среди кандидатов от украинских политических партий.

«Протокол» от 5 сентября 2014 г. и Комплекс мер предполагали недопущение преследования и наказания лиц, участвовавших в создании и деятельности двух народных республик и в вооружённом сопротивлении Украине. Правда, в Комплексе мер к этой формуле было добавлено слово «амнистия». Отличие в том, что если недопущение преследования исключает возбуждение уголовного дела, то амнистия происходит в ходе уголовного производства. Именно недопущение преследования применялось на Украине в отношении участников антиправительственных беспорядков и насилия на Майдане. Забыв о «недопущении», Киев написал собственный законопроект об амнистии. Не согласовав его с представителями Донбасса, украинские власти внесли его на рассмотрение Верховной рады. Рада проголосовала за закон в трёх чтениях. Далее, в соответствии с регламентом, его должен был подписать спикер парламента, а затем закон отправлялся на подпись президенту. Спикер так и не подписал принятый депутатами закон. Вероятно, он и сейчас лежит где-то в его кабинете в Верховной раде. Это не помешало украинским и вслед за ними американским дипломатам приводить закон об амнистии – юридически не принятый и не действовавший и минуты – как пример выполнения Украиной Минских соглашений. На этом фоне Киев сотнями, если не тысячами возбуждал уголовные дела против жителей Донбасса, включая и тех, с кем вёл переговоры в Минске.

Спор о вступлении в действие закона об особом порядке местного самоуправления был в октябре 2015 г. вынесен на уровень Нормандской четвёрки. Донбасс требовал буквального выполнения Комплекса мер, то есть немедленного введения закона в действие. Киев настаивал, чтобы норма вступила в силу только после выборов в отдельных районах. На встрече лидеров России, Германии, Франции и Украины Франк-Вальтер Штайнмайер, тогда германский министр иностранных дел, предложил следующее решение: закон вступит в силу на временной основе в день выборов в отдельных районах Донбасса, а на постоянной – после того как Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ признает выборы соответствующими демократическим стандартам. Собственно, это предложение и получило в дальнейшем название «формулы Штайнмайера».

С точки зрения ДНР и ЛНР это была значительная уступка.

Вместо признания их де-факто властей в качестве руководства отдельных районов, они должны были ждать местных выборов, порядок проведения которых ещё нужно было согласовать с Киевом. Кроме того, создавался прецедент изменения условий Комплекса мер. Тем не менее эта уступка была сделана.

А дальше наступил звёздный час украинской дипломатии. Прибыв в Минск после саммита, украинские переговорщики дали понять, что знать не знают ни о какой «формуле Штайнмайера», которую только что согласовал в Париже их президент. Более года спустя, к берлинскому саммиту Нормандской четвёрки в ноябре 2016 г., Контактная группа была вынуждена обратиться к лидерам России, Германии, Франции и Украины с просьбой сформулировать на бумаге, в чём состоит «формула Штайнмайера». Эту просьбу выполнили. Украинские переговорщики уже не могли отрицать существование договорённости и стали её игнорировать, отказываясь обсуждать порядок вступления в силу закона об особом статусе Донбасса. Ведь ответь украинская делегация «да» на простой вопрос «договорились ли лидеры Нормандского формата о “формуле Штайнмайера”?», возник бы следующий вопрос: почему украинские власти не внесли до сих пор изменения в закон об особом порядке местного самоуправления на Донбассе в соответствии с достигнутой договорённостью? Изменения в закон Украина вносить не хотела. Это открыло бы возможность для предметного обсуждения порядка проведения выборов на Донбассе и дальнейшего движения по выполнению Минских соглашений.

Только в октябре 2019 г., через четыре года после достижения парижской договоренности о порядке вступления в силу закона об особом статусе Донбасса, украинские переговорщики в Минске поставили подписи под текстом «формулы Штайнмайера». Такая небывалая уступчивость объяснялась просто: новому президенту Украины Владимиру Зеленскому по внутриполитическим причинам требовался саммит Нормандского формата, а в Москве резонно указывали, что нет смысла проводить встречу лидеров, если решения их прежних встреч не исполнены. Согласованные итоги переговоров лидеров России, Германии, Франции и Украины в Париже 9 декабря 2019 г. включали пункт о необходимости интегрировать «формулу Штайнмайера» в украинское законодательство. Нет смысла упоминать, что это так и не было сделано вплоть до 24 февраля 2022 года.

Почему Украина отказывалась предоставить Донбассу особый статус, автономию, которая была по любым меркам очень скромной? Почему Германия, Франция, США, на словах подтверждая свою приверженность Минским соглашениям, не сделали ничего, чтобы добиться их выполнения? Почему Донецк, Луганск и Москва продолжали переговоры, хотя нежелание Украины выполнять Минские соглашения было ещё в 2015 г. выражено в открытой печати и многократно после этого подтверждено делами?

Стратегии сторон

Если трюки украинской стороны на переговорах о выполнении Минских соглашений автор наблюдал воочию в качестве участника российской переговорной команды в Минске в 2015-м, а потом в 2017–2020 гг., то, говоря о стратегиях России, Украины, Запада в отношении конфликта, он опирается лишь на собственные реконструкции, за точность которых ручаться не может. Попробуем, впрочем, нарисовать непротиворечивую картину этих стратегий, исходя из известных фактов.

С украинской стратегией дело, по-видимому, обстоит наиболее просто. Киевская политическая элита с момента обретения независимого государства испытывала большую неуверенность по части собственной идентичности и легитимности. Культурной границы с Россией – особенно такой, которую можно было бы с определённостью провести на местности или карте – не было. Нет её даже сейчас. Чем обосновать линию государственной границы? С историческими событиями и фигурами, которые надёжно бы отделяли украинцев от русских, тоже всё непросто. На самых славных страницах прошлого мы выступаем одним народом. Если записать украинцами всех уроженцев земель, входивших в состав Украинской ССР, вроде Ахматовой и Айвазовского, то как тогда быть с киевлянином Булгаковым, критически отзывавшимся о недолгом опыте украинской самостийности времён Гражданской войны? А если искать в прошлом фигуры, у которых с русскими точно ничего общего нет, неизбежно приходишь к Степану Бандере. Но почитание этой фигуры невозможно примирить с живой памятью о Великой Отечественной войне, которую хранили десятки миллионов граждан Украины.

Отсюда болезненная озабоченность украинских властей, кем бы персонально они ни олицетворялись, вопросом отдельности и целостности державы. Эта озабоченность проявляла себя и в настойчивом повторении мантры «Украина не Россия», и в подавлении любых намёков на самостоятельность регионов, и в унификаторской политике в отношении языка – сначала мягкой, а затем более и более жёсткой, и в сползании ко всё более радикальной антирусской версии официального украинского национализма. Но чем решительнее унификаторский курс, тем уже его идеологические основания, и тем слабее его легитимность.

И это не просто следствие политических ошибок Киева, хотя, конечно, их было немало, а родовая травма украинской государственности.

Казалось, переворот 2014 г. дал долгожданный выход. В стране установился политический консенсус либералов и националистов, хотя и поверхностный. У этого консенсуса была вполне пригодная идеологическая обложка «гражданской нации» и «европейского пути». Пусть, на самом деле, за лозунгом «гражданской нации» пряталась жестокая политика исключения в отношении противников Майдана[7], а экономические блага от ассоциации с ЕС вызывали сомнения даже у лояльного властям бизнеса[8]. Однако уход избирателей Крыма и значительной части Донбасса, уменьшение числа влиятельных групп, конкурирующих за власть в Киеве, по оценке сведущих наблюдателей, стабилизировали Украину[9]. В таких условиях особый статус Донбасса, который, в случае его законодательного закрепления, не позволил бы проводить унификаторскую политику на всей территории страны, воспринимался в Киеве как подрыв сложившегося консенсуса. Отпустить отколовшиеся регионы Киев тоже не хотел, поскольку возник бы пример, который мог оказаться заразительным. К тому же украинское государство в огромной степени основывало свою легитимность на самом факте границ 1991 г. – других основ суверенной государственности, кроме формально-правовых географических рамок её существования, просто не хватало. Отказаться от тех границ значило потерять изрядную долю легитимности. На переговорах по выполнению Минских соглашений Украина буквально отстаивала завоевания Майдана.

Западные страны, поддержав Минские соглашения (Германия и Франция напрямую, США и Великобритания посредством голосования в Совбезе ООН по резолюции от 17 марта 2015 г.), вряд ли загадывали далеко. Можно предположить, что для них это было способом отвести непосредственную военную угрозу от Украины, не меняя общий курс по расширению западных военных и политических институтов на постсоветское пространство. Либерально-националистический консенсус в украинской политике вполне отвечал задачам этого курса, поэтому получил западную поддержку. На Минские соглашения Запад смотрел глазами Украины, исходя из того, что будет предпочтительно для киевских партнёров. Это исключало давление на украинские власти ради исполнения соглашений. Различия между позициями Франции и Германии, участвовавших в Нормандском формате, и США, в нём не участвовавших, были стилистическими, а не содержательными.

Берлин и Париж дрейфовали вслед за Киевом, и к осени 2021 г. их дипломаты, по сути, помогали Украине не выполнять Минские соглашения. Это хорошо видно из переписки главы МИД России Сергея Лаврова с его коллегами из Франции и Германии, опубликованной в ноябре 2021 года[10]. К моменту публикации Германия и ЕС стали вслед за Украиной называть Россию стороной конфликта на Донбассе. Одновременно с этим Франция и Германия пытались организовать новую встречу в Нормандском формате на уровне министров иностранных дел. Как видно из опубликованной переписки, они добивались, чтобы из проекта итогового заявления были исключены указания на неисполнение Украиной Минских соглашений и напоминания о её обязательствах по этим соглашениям. То есть Берлин и Париж обеспечивали Киеву возможность и дальше ничего не выполнять.

Расширение западной сферы влияния на востоке Европы вплоть до границ России превратилось для Запада в несущий элемент его статуса «победителя в холодной войне», и отказываться от него из-за такой «мелочи», как Минские соглашения, он не собирался. Донбасс оказался для Запада камнем преткновения: он мешал достроить украинский политический консенсус, сложившийся после 2014 г., и тем самым реализовать политические возможности, обретённые им, Западом, с распада СССР.

На Западе явно недооценивали значение, которое Украина имела для России.

Курс Москвы на обеспечение гарантий для Донбасса считали чем-то вроде фантомных болей «бывшей империи», которые рано или поздно пройдут сами собой. Кстати, сегодняшние призывы отдать России подконтрольные ей территории, а остатки Украины принять в НАТО отражают ту же логику: пусть мол Россия удовлетворит свои «имперские амбиции», а мы будем дальше строить «основанный на правилах» мировой порядок. Недооценивалась (как стало понятно уже в 2023–2024 гг.) и способность России к длительному вооружённому противостоянию.

Минские соглашения вызывали много критики в России. Не дав безопасности Донбассу, они не обеспечили и лояльность Киева. Упорство в отстаивании этих соглашений на фоне многочисленных и демонстративных нарушений их Украиной вызывало растущее ощущение нелепости и унизительности происходящего. Недавно аккуратное и частичное согласие с этой критикой высказал и президент: «Единственное, о чём мы можем сожалеть, это о том, что не начали наших активных действий раньше, полагая, что мы имеем дело с порядочными людьми»[11].

Причины долготерпения предстоит объяснить грядущим историкам, они, наверное, будут знать больше об экономических, военных, политических обстоятельствах, в которых руководство России принимало решения в 2014–2022 годах. Мы же вправе задаться другим вопросом.

Вообще-то, в 2014 и 2015 гг. выбор был шире, чем между Минскими соглашениями и продолжением (эскалацией) военных действий. На это редко обращают внимание, но конфликт на Донбассе оказался единственным из постсоветских, где было достигнуто политическое соглашение о статусе отколовшейся территории. В Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье, Нагорном Карабахе договориться о статусе так и не удалось. В трёх из четырёх перечисленных случаев этот вопрос был решён в одностороннем порядке. А Минские соглашения определяли статус Донбасса в составе Украины, и под ними стояли подписи обеих сторон. Дальше переговоры шли уже о том, как превратить политическую договорённость в юридические гарантии. А ведь можно было действовать по-другому: обеспечить прекращение боевых действий, а потом вести переговоры о статусе. Если оставить в стороне очевидное соображение, что лучше иметь соглашение об урегулировании конфликта, чем его не иметь, зачем было торопиться с политической фиксацией договорённости о статусе Донбасса в составе Украины, а затем много лет добиваться юридического оформления этой договорённости?

Общее место в западных рассуждениях о внешней политике России в отношении её соседей заключается в том, что Россия якобы не имеет политических рычагов влияния на соседей, и поэтому действует силой. Но исторически в российско-украинских отношениях всё происходило наоборот. Прозападный президент Виктор Ющенко пришёл к власти в результате переворота, а ушёл, проиграв выборы с разгромным для действующего президента результатом в 5 процентов голосов. Виктора Януковича убедили не торопиться с подписанием соглашения об ассоциации с ЕС именно дипломатическими средствами.

Это Западу, а не России, потребовался новый переворот в 2014 г., чтобы изменить внешнеполитический курс Украины.

Пётр Порошенко, пришедший к власти под лозунгами мира, а затем сделавший ставку на антирусский национализм и милитаризм, в 2019 г. проиграл выборы кандидату, который вёл кампанию на русском языке и обещал добиться мира на Донбассе. Учитывая эту историю последних десятилетий, у России были основания считать, что Украина может как минимум сохранить нейтралитет. Только для этого нужны были две вещи: поддержание элементарных демократических институтов и признание Киевом многосоставности страны, то есть того простого факта, что у граждан Украины разные родные языки, разные версии исторической памяти и разные предпочтения в отношении внешней политики.

Минские соглашения не обеспечивали Донбассу право влиять на внешнюю политику Украины. Но они – в случае их буквального выполнения – делали многосоставность страны юридическим и политическим фактом. Если бы было обеспечено просто прекращение огня на линии соприкосновения сторон, острота конфронтации снизилась бы. В дело пошли бы политические инструменты, которые работали в прошлом, но «спали», пока говорили пушки, русская Украина смелее подняла бы голос, и официальный Киев удалось бы убедить не доводить дело до беды – это не изложение альтернативной истории, а попытка реконструировать логику, которой руководствовалась Москва.

Если логика была такой, можно назвать и совершённые нами ошибки. Во-первых, в России недооценили, в сколь большой степени радикальный антирусский национализм был значим для самолегитимации украинской политической элиты, особенно после переворота 2014 года. У нас он считался и, похоже, до сих пор считается случайным отклонением, следствием чьей-то злой воли, наведённым извне мороком. Слишком большая надежда возлагалась на способность Украины быть «не-Россией», не скатываясь при этом в «анти-Россию».

Во-вторых, в фокусе политики была Украина, а в фокусе переговоров – Донбасс. Существовал большой разрыв между повесткой политической и повесткой переговорной. На переговорах мы добивались выполнения Минских соглашений, а политической целью ставили обеспечение нейтралитета или дружественности Украины. Можно сказать, что «малые» переговоры об урегулировании на Донбассе вынужденно стали заменой «больших» переговоров о европейской безопасности. Но на переговорах в рамках Минских соглашений было невозможно ставить широкие вопросы. Пользуясь «разрывом между повестками», Запад наращивал военное освоение Украины: формально переговоры об особом статусе Донбасса никак этому не препятствовали.

В-третьих, ошибкой была ставка на Германию и Францию как партнёров по внутриукраинскому урегулированию. Не говоря о том, что их влияние на Киев оказалось минимальным, а степень подчинённости американским интересам очень значительной, Берлин и Париж на переговорах о Минских соглашениях могли легко уходить от «больших» вопросов – тех, по которым у них вроде бы имелись некоторые разногласия с американцами, а именно о расширении НАТО. Ну и расчёт, что заинтересованность в партнёрстве с Россией перевесит для них «евроатлантическую солидарность», оказался неверным.

В-четвёртых, ошибочной оказалась и надежда на действенность демократических институтов на Украине. Избирателей, голосовавших за мир, раз за разом обманывали. Оппозиционные политики и активисты подвергались террору со стороны ультраправых, пользовавшихся покровительством властей. Рубежным событием здесь стало убийство писателя и публициста Олеся Бузины 16 апреля 2015 г.; убийцы установлены, но не наказаны. До определённого момента украинское государство воздерживалось от непосредственных репрессий, поручая грязную работу радикалам. Но в начале 2021 г., столкнувшись с угрозой падения популярности своей партии, президент Украины ввёл практику так называемых «санкций» Совета национальной безопасности и обороны – то есть вводившихся указом президента внесудебных ограничений прав физических и юридических лиц, причём не только и не столько зарубежных, сколько украинских. Первыми под действие санкций попали представители «Оппозиционной платформы – За жизнь», за неё охотно голосовали на востоке Украины. Это был рубеж, за которым стало очевидно, что политические инструменты коррекции курса больше не работают.

О чём и с кем говорить?

Если исключить тех, кто при любых обстоятельствах желал и желает поражения России, есть два взгляда на ту роль, которую сыграла Специальная военная операция в украинском кризисе. Один исходит из того, что к началу 2022 г. переговоры и с Киевом, и с Западом обнаружили полную бесполезность, и Россия оказалась перед выбором: либо бить, либо смириться с тем, что её позиция по всему спектру вопросов, составляющих европейскую безопасность, игнорируется. Другой предполагает, что переговоры нужно было продолжать в надежде на постепенные изменения и в Киеве, и в западных столицах, если бить, то только в ответ на масштабное нападение Киева на республики Донбасса, а военная операция подорвала перспективы переговоров. Действительно, людские и материальные потери после начала СВО превысили уровень, характерный для конфликта с 2014 по 2022 год. Однако наступила ясность, отсутствие которой препятствовало каким бы то ни было договорённостям.

Прежде всего, прояснилась природа конфликта как столкновения между Россией и Западом. Истоки этого столкновения две стороны видят по-разному, но сам факт конфронтации неоспорим. Ранее Запад этот факт не признавал, повторяя, что расширение НАТО не направлено против России. Ясно также, что и для России, и для Запада ставки в конфронтации очень высоки. В майском интервью журналу Time президент США Джо Байден говорил об угрозе, которую видит для американских союзов в случае победы России на Украине: «Если мы позволим Украине пасть, вы увидите, как уходит Польша, вы увидите, как все эти страны вдоль границы с Россией, от Балкан до Белоруссии, будут сами приспосабливаться [к обстоятельствам]»[12]. Говоря другими словами, вместо того чтобы полагаться исключительно на союз с Соединёнными Штатами, восточноевропейские государства начнут договариваться с Россией. Подобная перспектива, как ни оценивать её реалистичность, в совокупности с подтверждённым практикой российским вето на расширение альянса действительно подводит черту под международным порядком, который Запад выстраивал на протяжении трёх десятилетий после распада Советского Союза. Для России же поражение на Украине означает превращение в третьеразрядную державу, которая не в состоянии обеспечить свои жизненно важные интересы непосредственно у своих границ.

Конфронтация между Россией и Западом началась, конечно, задолго до 2022 года. Но до СВО она была задрапирована целым набором международных институтов, формально предназначенных для сотрудничества сторон. Противостояние разворачивалось на второстепенных направлениях: постсоветские конфликты, внутриполитическая борьба в бывших советских республиках, экономические союзы, пропаганда. В Минских соглашениях тоже проявилась эта «схватка за толстыми шторами». Как Запад, так и Россия претендовали на посредническую роль в урегулировании конфликта: Запад – в посредничестве между Москвой и Киевом, Россия – в посредничестве между Киевом и Донбассом. Ключевая роль в организации и проведении переговоров по комплексу мер принадлежала ОБСЕ.

Сейчас конфронтация стала открытой. Позиции, которые стороны – Россия и Запад – занимают, практически несовместимы. Это главный аргумент против вероятности переговоров в скором будущем. С другой стороны, ясны и проблемы, которые нуждаются в обсуждении и решении. Так, вопрос о европейской безопасности на Западе всегда сводился к расширению НАТО, а от российских озабоченностей отмахивались.

Глядя на военные действия на Украине, трудно с прежней уверенностью утверждать, что безопасность в Европе может быть обеспечена только натовскими механизмами.

Одно из следствий наступившей ясности заключается в том, что перспектива какого бы то ни было посредничества вызывает большие сомнения. Посредничество Запада между Украиной и Россией? Но Запад – сторона конфликта, Россия примет его посредничество только в случае тяжёлого военного поражения, а само посредничество в таком случае будет лишь декорировать выполнение требований победителя. Страны мирового большинства как посредники между Россией и Украиной? Но как быть в таком случае с Западом, от которого в сильнейшей степени зависит украинская сторона? Как мировое большинство может повлиять на решения Киева? Посредничество мирового большинства между Россией и Западом? Но такое посредничество не примет уже Запад, оно будет означать отказ от его статуса доминирующей в мире силы, организатора международного порядка. Да и масштаб конфронтации таков, что беспристрастных посредников просто не существует. Сказанное, разумеется, не исключает посредничества по отдельным вопросам, и два с половиной года СВО дали много тому примеров.

Опыт переговоров за последнее десятилетие – от Женевы апреля 2014 г. до Стамбула марта 2022 г. – показывает, что вопрос о внешнеполитическом статусе Украины неотделим от её внутреннего устройства. Есть преемственность между «широким национальным диалогом и конституционным процессом», упомянутым в Женевском заявлении, особым статусом Донбасса по Минским соглашениям, денацификацией как одной из целей СВО и договорённостью об отмене ряда дискриминационных законов в отношении русского населения Украины, достигнутой в Стамбуле.

Опыт переговоров также показывает, что сводить украинский кризис к территориальному спору – значит оставить этот кризис без разрешения.

Москве необходимо признание новых границ со стороны Украины, её отказ от постоянного участия в военных блоках, к которым Россия не принадлежит, требуется исключить использование территории Украины в военных целях третьими странами, даже если оно осуществляется без формальных международных обязательств – как это и происходило с 2014 г., и происходит сейчас. Одна из задач состоит в том, чтобы не допустить в будущем утверждения на Украине антирусской идеологии как государственной или даже просто терпимой.

Однако увязать в едином переговорном процессе внутреннее устройство Украины и гарантии безопасности России со стороны США и НАТО затруднительно. Украина, терпящая поражение, скорее согласится на переговоры, чем американцы и их союзники, не испытывающие непосредственной угрозы. Кроме того, соединив в одну повестку внутреннее устройство Украины и гарантии безопасности для России, мы расширим для Запада возможность торга, когда их уступки по гарантиям безопасности будут увязываться с нашими уступками по внутриполитическому порядку на Украине. Наконец, возникнет ситуация, которую можно будет истолковать так, что Запад посредничает между Россией и Украиной или представляет интересы Украины на переговорах с Россией, а этого необходимо избежать.

Примет ли Украина урегулирование, которое будет предусматривать глубокую трансформацию государственности, исключающую дискриминацию русских и православных христиан? В истории нередко случалось, что триумф национализма оборачивался катастрофой народа, от имени которого этот национализм выступал. Самый очевидный пример – гитлеровская Германия, но можно найти и другие. То же самое произошло и с Украиной. А значит, там можно ожидать внутреннего запроса на денацификацию.

К тому же вопрос о внутреннем устройстве Украины касается далеко не только безопасности России. В Киеве давно вольно относятся к своему основному закону. «Третий тур» выборов в 2005 г., отрешение президента от власти с нарушением конституционных норм в 2014 г., «санкции» против собственных граждан с 2021 г., незаконное продление полномочий президента после истечения его конституционного срока в 2024 г., – всего этого достаточно, чтобы поставить вопрос, имеется ли в Киеве законная власть, которая может подписывать международные договоры от имени Украины. Возможные будущие договорённости не могут обойти эту проблему.

Стамбульский проект соглашения не вызвал восторга у наиболее патриотичной части российского политического спектра, но если не обращаться к конкретным пунктам, которые могли быть более или менее благоприятными для России, то проект этот, по-видимому, можно считать прообразом действенной схемы урегулирования. А именно – вопрос о границах, внешнеполитическом статусе Украины и её внутриполитическом устройстве определяется на двусторонних переговорах Москвы и Киева; Украина получает гарантии безопасности от России, которые, однако, перестают действовать в случае нарушения Киевом договоренностей; Запад волен признавать или не признавать достигнутое соглашение, впрочем, дверь для обсуждения широкой повестки европейской безопасности для него остаётся открытой.

Украина – крупнейший геополитический актив Запада, использование которого в войне против России не приводит автоматически к прямому вооружённому конфликту между Россией и НАТО. Другого такого нет. Молдавия не обладает сопоставимыми с Украиной ресурсами, Польша и страны Прибалтики – американские союзники, их конфликт с Россией втягивает США непосредственно в войну против ядерной державы. Россия стремится к тому, чтобы Запад утратил этот актив. В течение долгих лет она пыталась достичь этой цели политическими средствами. Когда это не сработало, пришлось прибегнуть к силе.

Нетрудно заметить, что цель России в данном случае отвечает интересам большинства граждан Украины, которым превращение их страны в военный инструмент Соединённых Штатов принесло несчастье.

Соотношение силовых и дипломатических средств может меняться. Одним из препятствий к выполнению Минских соглашений было то, что ни Киев, ни Запад либо не считали достоверной угрозу со стороны России, либо рассчитывали относительно легко победить, если угроза осуществится. То, что директор ЦРУ Уильям Бёрнс изящно назвал «стратегическим рассекречиванием» (strategic declassification)[13] – поток публикаций о грядущем российском «вторжении» на Украину зимой 2021–2022 гг. – в переводе с дипломатического языка значило: «войны мы не боимся, договариваться не будем». Сейчас, после ряда поражений Украины, ожидания с той стороны несколько иные. Если переговоры состоятся и приведут к результату, достоверная угроза киевским властям должна присутствовать постоянно, поскольку иных способов принудить их к выполнению договорённостей история российско-украинских отношений не знает. Собственно, требование демилитаризации Украины и отражает это обстоятельство.

Насколько можно судить, российская стратегия исходит из того, что Киев или согласится с выдвинутыми условиями, или Украина будет уменьшаться во всех отношениях – территориальном, демографическом, экономическом, военном, пока физически не сможет представлять угрозы. Второй вариант считает предпочтительным наиболее патриотичная часть российского политического спектра. Руководство страны, однако, будет принимать решение исходя из военных и экономических возможностей, которые в деталях ни один из внешних наблюдателей не знает.

В целом российский курс в отношении украинского кризиса глубоко последователен, хотя дипломатические инструменты в 2022 г. уступили место военным. Рассуждая о будущих возможных переговорах, следует принимать во внимание эту преемственность.

Автор: Николай Силаев, ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России

СНОСКИ

[1] Hedberg M. Comparing Pathways to Peace in Ukraine // Russia Matters. 30.08.2024. URL: https://www.russiamatters.org/analysis/comparing-pathways-peace-ukraine (дата обращения: 08.10.2024).

[2] Charap S., Radchenko S. The Talks That Could Have Ended the War in Ukraine // Foreign Affairs. 16.04.2024. URL: https://www.foreignaffairs.com/ukraine/talks-could-have-ended-war-ukraine (дата обращения: 08.10.2024).

[3] Beebe G., Lieven A. The Diplomatic Path to a Secure Ukraine // Quincy Institute for Responsible Statecraft. 16.02.2024. URL: https://quincyinst.org/research/the-diplomatic-path-to-a-secure-ukraine/#h-executive-summary (дата обращения: 08.10.2024).

[4] Горбулин В. Пять сценариев для украино-российских отношений // Зеркало недели. 19.06.2015. URL: https://zn.ua/internal/pyat-scenariev-dlya-ukraino-rossiyskih-otnosheniy-_.html (дата обращения: 08.10.2024).

[5] Kuleba D. Don’t Sell Out Ukraine. The West Must Respond to Russia with Strength, Not Appeasement // Foreign Affairs. 10.12.2021. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/ukraine/2021-12-10/dont-sell-out-ukraine (дата обращения: 08.10.2024).

[6] Wittke C. The Minsk Agreements – More Than “Scraps of Paper” // East European Politics. 2019. Vol. 35. No. 3. P. 264–290.

[7] Zhuravlev O., Ishchenko V. Exclusiveness of Civic Nationalism: Euromaidan Eventful Nationalism in Ukraine // Post-Soviet Affairs. 2020. Vol. 36. No. 3. P. 226–245.

[8] «Юрий Косюк: В здании Администрации президента ещё бродят “привиды” КГБистов» // РБК-Украина*. 01.02.2018. URL: https://daily.rbc.ua/rus/show/yuriy-kosyuk-administratsii-prezidenta-eshche-1517493917.html (дата обращения: 08.10.2024).

* Доступ к сайту заблокирован на территории РФ.

[9] Минченко Е.Н. Украинские элитные группы и политический кризис 2014 г. В кн.: Н.Ю. Силаев, А.А. Сушенцов (Ред.), Украинский кризис: международное соперничество и пределы прочности государства. М.: Весь мир, 2020. С. 158–175.

[10] О публикации дипломатической переписки министра иностранных дел Российской Федерации С.В. Лаврова с главами внешнеполитических ведомств Германии и Франции Х. Маасом и Ж.-И. Ле Дрианом // МИД РФ. 17.11.2021. URL: https://mid.ru/ru/foreign_policy/news/1786268/ (дата обращения: 08.10.2024).

[11] Ответы на вопросы журналиста Павла Зарубина // Президент России. 14.02.2024. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/73457. (дата обращения: 08.10.2024).

[12] Read the Full Transcript of President Joe Biden’s Interview with TIME // TIME. 28.05.2024. URL: https://time.com/6984968/joe-biden-transcript-2024-interview/ (дата обращения: 08.10.2024).

[13] Burns W.J. Spycraft and Statecraft. Transforming the CIA for an Age of Competition // Foreign Affairs. 30.01.2024. URL: https://www.foreignaffairs.com/united-states/cia-spycraft-and-statecraft-william-burns (дата обращения: 08.10.2024).

США. Евросоюз. Украина. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738756 Николай Силаев

Творцы и их критики

ВЯЧЕСЛАВ РЫБАКОВ

Доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института восточных рукописей РАН, писатель.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Рыбаков В.М. Творцы и их критики // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 87–96.

Пару недель назад ко мне обратились с неожиданной просьбой: прокомментировать небольшое психологическое эссе насчёт того, что все особенности характера, мотивации и действия Петра Первого были результатом его психической детской травмы – ужасом перед толпой ворвавшихся в Кремль стрельцов. Вот что у меня получилось.

* * *

Вообще говоря, отношение к людям у нас, как правило, основывается на отношении к их поступкам. Не зря сказано: по плодам их узнаете их. Тем более это верно в отношении исторических деятелей. Мы относимся к ним так, как относимся к последствиям их исторического творчества.

Любая деятельность имеет свои положительные и отрицательные стороны, и наше отношение к ней определяется соотношением, которое в итоге возникает между этими сторонами. А само это соотношение определяется тем, насколько удалось в ходе этой деятельности достичь поставленных целей. Для достижения главной цели всегда приходится жертвовать чем-то второстепенным. Это во всём так. В авиации проигрываешь в скорости, выигрываешь в манёвренности, проигрываешь в мощности, но выигрываешь в экономичности. Какая задача стояла перед конструктором? Больше сэкономить или быстрее лететь? Ради скорости приходится жертвовать экономичностью, ради экономичности – скоростью. Тот, кто хочет летать быстрее, всегда смирится с тем, что экономичностью нужно пожертвовать. Тот, для кого важнее сэкономить, скажет, что жертва была неоправданной.

В истории, где спектр последствий гораздо шире и разнообразней, чем в технике, оценка деятельности ещё более зависит от того, одобряем мы её итоговый, общий результат или нет. Тот, кому в целом последствия деятельности исторического лица не нужны, не важны, не ценны, идут вразрез с тем, чего он хотел бы, всегда скажет, что усилий и жертв следовало избежать, они бессмысленны, они результат самодурства. Тот, кто эти последствия одобряет, всегда скажет, что цель оправдывала средства.

Что мы получили положительного от деятельности Петра?

Наша страна из Московии превратилась в Россию. Вышла к морю. Стала европейской державой. Вырвалась на географический и исторический простор. Приобрела статус и суть не дикого захолустья, но просыпающегося колосса. Получила современные по тем временам систему управления и армию. Осуществила модернизацию экономики и производства. Заработали социальные лифты. Возник пассионарный всплеск.

Для этого потребовалось поднять страну на дыбы.

Многих это не устраивало и не устраивает до сих пор. Именно поэтому они так любят повторять, что, скажем, Петербург построен на костях.

Это вечная проблема России. В довольно похожих обстоятельствах Сталин произнёс знаменитую фразу: «Тот путь, который европейские государства прошли за пятьдесят-сто лет, мы должны пройти за десять, иначе нас сомнут». Рынка труда нет, инфраструктуры нет, материальные стимулы практически отсутствуют, сносные условия рабочим обеспечить невозможно – а сделать надо.

Или не надо?

Насчёт Сталина стало в определённых кругах модно говорить, что всё хорошее в его время произошло вопреки режиму. Народ вопреки режиму создал мощную промышленность, вопреки режиму победил Гитлера… С тем же успехом можно утверждать, что народ вопреки Петру построил Санкт-Петербург.

Смяли бы Московию, если бы не Пётр? Да. Отставание нарастало бы год от года, без большой цели и без осмысленного напряжения народ и его элита всё больше погружались бы в историческую апатию и в конце концов растворились бы под властью иных стран.

Было бы россиянам от этого лучше?

Кто считает, что да – тот говорит о костях. Кто считает, что нет – говорит о подвиге и спасении из исторической западни.

Нарочно, что ли, Пётр гноил крепостных в болотах? Нет, просто СДЕЛАТЬ НАДО. Остальное не важно.

И ОН СДЕЛАЛ.

Среди главных негативных результатов его деятельности можно назвать, во-первых, возникновение рокового разрыва между европеизированным дворянством и основным населением, оставшимся, по сути, московитами и ещё очень долго не становившимся россиянами, и во-вторых, возникновение всесильной бюрократии, перед которой и сам Пётр в конце жизни не раз пасовал.

Можно было этого избежать?

Нет.

Если бы, скажем, Иван Грозный ухитрился выиграть Ливонскую войну и вышел к Балтике за полтораста лет до Петра, когда Европа и Московия находились почти на одном уровне развития, разрыва между элитой и народом не случилось бы. Тесное взаимодействие двух великих цивилизационных очагов пошло бы почти на равных. Культурное своеобразие России оказалось бы потеснено в значительно меньшей степени. Можно предположить, что в этом случае история России оказалась бы куда менее трагичной и куда более органичной. Всем известна фраза Пушкина: «Правительство всё ещё единственный европеец в России». Считается, что это лестная для правительства характеристика. Но так ли это? Не чувствовал ли воспитанный на русских сказках русский гений уже тогда фатальность этого разрыва, который так дорого стоил нашей стране в девятнадцатом и в двадцатом веке?

Но Иван проиграл. И почти полтора века было потеряно. Пётр взялся за то же самое дело, когда на исторических часах нашей страны было без пяти полночь. Максимально эффективными на ту пору стали именно европейские институты, европейские отношения, европейская экономика, промышленность и военное дело. Модернизация не могла не вырвать из лона традиционной культуры весь деятельный социальный слой, от которого зависело выживание страны. И отсюда – дворянство, которое, как Татьяна Ларина у Пушкина, лучше говорило по-французски, чем по-русски. И, увы, думало – тоже. Однако высшей ценностью для дворянства были созданная Петром из Московии Россия и её благо. Потому и французов всё же побили.

Другое дело, что, как бывает всегда после победы, это самое благо разные дворяне начали представлять по-разному. Плюрализм мнений…

Что же касается появления бюрократии, то это, опять-таки, было неизбежным следствием возникновения социальных лифтов. Не на бояр же было опираться. Они могли только сидеть, «брады свои уставя». Редкими исключениями были люди типа князя Голицына, да и тот пришёлся не ко двору и оказался лишён любой возможности стать соратником Петра, потому что до этого был соратником Софьи. Пётр мог опереться только на найденных и выдвинутых именно им абсолютно зависящих от него и абсолютно преданных ему единомышленников, потому что у них не было ни родословных на пять веков, ни вотчин на тысячи душ, но были энергия, честолюбие, страсть к делу и, естественно, стремление получить и родословные, и вотчины, чтобы освободиться от зависимости от того самого Петра, который всё это им давал в обмен на бешеную, исступлённую службу. Независимости хочет любой человек, это естественно. Даже от благодетеля. Тем более тогда, когда «птенцы гнезда Петрова» почувствовали себя для этого благодетеля незаменимыми. Кроме как на них, ему не на кого было рассчитывать, старая элита мечтала лишь о том, чтобы всё вернулось на круги своя. Новая элита ощутила себя единственным двигателем, и многие головы закружились от спеси. Но дело эти люди тем не менее делали. И СДЕЛАЛИ.

А потом возникли новые проблемы, и их уже не Петру было расхлёбывать, ему и старых хватало. Невозможно, решая проблемы настоящего, заодно решить и проблемы будущего. Ведь они по большей части порождаются теми действиями, с помощью которых были успешно решены проблемы настоящего. Именно потому, что любое действие имеет свои теневые стороны и, следовательно, негативные последствия.

Пётр решал задачи теми средствами, которые были доступны в его эпоху, и теми способами, которые были единственно возможны в его эпоху.

Те, кто упрекает его в тирании, в жестокости, в пренебрежении жизнями людей, фактически отрицает самоё задачу. Как писал комсомольский поэт двадцатых-тридцатых годов прошлого века Джек Алтаузен: «Подумаешь, они спасли Расею. А может, лучше было не спасать?»

Этот вопрос каждый должен задать себе сам, а в зависимости от ответа думать и чувствовать дальше – и уж только тогда начинать соразмерно сострадать и Петру, и народу.

Тем же, кто, сидя в уютных креслах и поедая за день двухмесячный рацион ленинградских блокадников (и ещё месячный выбрасывая на помойку в качестве объедков), занимает позицию ни два, ни полтора и лицемерно вздыхает, что, мол, да, нужно было делать всё то же самое, только мягче, без насилия, с уважением к людям, можно сказать лишь: попробуйте.

Придумывать самые замечательные благопожелания мы все горазды, а вот попробуйте реально организовать сотни тысяч самых разных и по возрасту, и по характеру, и по личным устремлениям людей и заставить их работать на единую цель в условиях недоедания, а то и голода, непроходящего стресса, вражеских обстрелов, тревоги за жизнь близких, сверхчеловеческого напряжения, длящегося не часы, а годы, порой в отчаянии от противоречивых распоряжений начальников и от полной невозможности делать своё дело так, как бы хотелось, потому что нет ни людей, ни ресурсов, ни времени…

Пётр сумел. Хотя и сам жил в тех самых условиях вражеских атак, непроходящего стресса, сверхчеловеческого напряжения, длящегося не часы, а годы, порой в отчаянии…

Я помню, на парижской литературной конференции «Русофония» в 2014 г. одна средней руки российская писательница, сидя нога на ногу в узенькой юбочке и благоухая французской косметикой, примерно так растолковывала смешанной русско-французской аудитории чудовищные жестокости сталинизма: «Вероятно, самым гуманным, что позволило бы избежать ненужных жертв, было сдать в 1941 г. Ленинград немцам. Но если уж режим был так упрям, что принято было решение не сдавать город, нужно было больше заботиться о простых людях. Мы теперь должны спросить: а всё ли было сделано для того, чтобы жертв было не так много?» Почему немцы стали бы заботиться о ленинградцах больше, чем сталинский режим (это притом что планом «Ост» предусматривалось полное уничтожение города, который немцы уже тогда, а вернее – всё ещё, называли Петербургом), маститая гуманистка не поясняла. Для неё это само собой разумелось, как для религиозного человека – существование Бога. Эсэсовцы ведь европейцы, а Европа – колыбель и оплот гуманизма… Лучше бы писательница, как Наташа Ростова, хуже говорила по-русски, но больше любила Россию.

Теперь о личных качествах Петра.

Предположим, и впрямь многие особенности его характера были обусловлены детской психической травмой – ужасом перед обезумевшей от ненависти беспощадной толпой. Это похоже на правду. С этого момента первым и главным его стремлением стало просто выжить. Это, собственно, и у всех так, только большинство из нас этого не сознаёт, а Пётр, столкнувшись с очевидной близкой возможностью НЕ выжить, осознал. С тех пор он жил с постоянным ощущением страха за свою жизнь.

Вообще говоря, с этим страхом, более или менее осознаваемым, жили все тогдашние правители, и принимали соответствующие меры. Особенно реформаторы. Да и не только тогдашние. Дворцовые перевороты, заговоры, терроризм – не пустые звуки. Столыпин вот не принимал соответствующих мер – и был застрелен посреди театра, средь бела дня. Реформатор, кстати. Александр Второй принимал меры, но стеснялся принимать их в достаточной степени (как это я, помазанник и самодержец, буду бояться собственного народа?) – и получил бомбу Гриневицкого под ноги. Тоже, кстати, реформатор. Хотя по сравнению с петровскими их реформы были не сказать что масштабны, и вовсе не ломали никому хребтов и даже не рубили никому бород. У них было как раз то самое либеральное: мягче, без насилия, с уважением к людям.

Так что в какой мере страх Петра за свою жизнь был патологическим, а в каком совершенно здравым и оправданным – невозможно разграничить. Но, во всяком случае, царь-плотник не забился в щель, не засел в бункер, а мотался по родным просторам, всё стараясь проконтролировать сам, потому что чувствовал себя в ответе за всё.

Но из этого предположения можно сделать несколько интересных гипотетических выводов. Например, то, что с какого-то момента Пётр осознал: выжить он может только в сильном государстве. Только вместе со страной, ему, как он выразился перед Полтавской баталией, вручённой. Если страна будет покорена, ему несдобровать. Если армия страны будет разгромлена, ему несдобровать. Если враги, воспользовавшись его слабостью, спровоцируют переворот, ему несдобровать. Значит, чтобы выжить, он должен быть сильным, и страна должна быть сильной, он должен побеждать, и страна должна побеждать. А для этого и сам он не должен знать устали, и страна не должна её знать.

Так страх за себя мог слиться с тревогой за страну. Собственная судьба и судьба державы стали для Петра неразделимы. Далеко не всем дано бояться за свою жизнь столь масштабно и конструктивно.

Вообще говоря, правители в тяжёлые для себя и своей страны времена меньше всего думают о том, что вот-де они хотят добиться для себя и нации величия. Эти мысли приходят уже позже, после ряда побед, в периоды триумфа и процветания, да и то не всегда.

Величие соблазняет далеко не всех. А вот не дать себя уничтожить – этого хочет каждый.

Но добиваются этого разные люди по-разному – кто хитростью, кто подлостью, кто раболепием. А некоторые, как Пётр – подвигами. Тяжким трудом.

Или вот ещё. Пётр был очень молод, когда судьба впервые занесла его в Кукуй – Немецкую слободу. И там он впервые вдруг почувствовал себя в безопасности. Там всё было иным. Там не было ни вызывающих иррациональный ужас стрелецких одеяний, ни отвратительных боярских бород, скрывающих лица, ни лицемеров, ни льстецов, ни тех, кто что-то у него клянчит, ни тех, кто чем-то ему угрожает. Там оказалось естественно и безмятежно. Можно было просто быть собой и не думать о всегда близкой смерти.

В какой степени это было иллюзией, а в какой реальностью – сказать невозможно. Но, во всяком случае, он так чувствовал – и этого достаточно. Европейскость слилась у него в подсознании с безопасностью.

Эта смычка окончательно укрепилась в Голландии, которая, будучи несколько раз разгромлена французами на суше и англичанами на море, как раз тогда, позабыв былые амбиции, начала становиться тихой и сытой заводью Европы. Здесь было мирно и упорядоченно. Здесь можно было не озираться по сторонам, не бояться ни яда, ни ножа, и спокойно, увлечённо, с полной отдачей заниматься делом.

Поэтому совершенно здравое, рационально оправданное стремление перенимать передовой европейский опыт приняло у Петра гротескные, нелепые, порой отталкивающие черты. Идиотские вшивые парики, которые носили европейские министры – давай и нам парики. Бороды долой, хоть топором. Вся национальная атрибутика оказалась для Петра тем, что в психологии, кажется, называют больными предметами. И, напротив, чем больше было вокруг атрибутики европейской, вплоть до голых нимф на картинах в гостиной, – тем комфортнее, тем непринуждённее он себя ощущал. И поэтому в том по-европейски регулярном государстве, которое он строил – и это являлось реальным прогрессом, не должно было остаться ничего, что напоминало бы ему о страхах детства – и это оказалось, мягко говоря, чересчур.

Подкупает его личная неприхотливость, которую вряд ли можно вывести из детских страхов, разве что притянув за уши: чем меньше в здании помещений, тем меньше мест, где могут укрыться убийцы. Неубедительно. Но посмотрите на домик герра Питера в Питере и сравните, скажем, с дворцом в Форосе, который, никого ещё не победив (впрочем, вскоре выяснилось, что сам-то он и комара победить не в состоянии), начал строить Горбачёв, едва заняв место генсека; брежневской дачи в Ливадии и хрущёвской в Пицунде ему показалось мало, там как-то очень всё было просто, некомфортно, не по-европейски. Петру, как всякому реальному реформатору, просто некогда было наслаждаться комфортом. И, похоже, он не чувствовал в том потребности, ему это было просто неинтересно, делать дело куда интереснее – хоть в избе на токарном станке, хоть на ратном поле.

А то, что он строил дворцы – так в ту пору все короли жили не иначе как во дворцах. Где ещё устраивать ассамблеи и давать вертеться двору? Чем ещё производить впечатление могущества на подданных и на иностранцев? Недаром ведь эти грандиозные постройки называются не Пётр-палас и не Екатерин-палас, а Петер-гоф и Екатерин-гоф.

Многие иные его личные качества давно перечислены, да и, по сути, общеизвестны. Практически все они относятся к положительным. Сила воли, талант организатора, умение держать удар, масштабность исторического видения и предвидения, последовательность в достижении целей, научное любопытство и страсть к сбору диковин… Вот они, на мой взгляд, уж точно были даны ему отдельно от ранних психологических травм. Можно ли вывести музыкальное дарование Моцарта из детских страхов? А математические способности Ньютона? А конструкторские и организаторские способности Королёва?

Попробуйте ответить на эти вопросы сами, но, мне кажется, даже задавать их глупо.

Трагическая и титаническая личность…

Да, нетерпимость к чужому мнению.

Но ведь цейтнот! Из года в год, из года в год! К понедельнику верфь должна быть готова – какие тут разговоры? Чуть больше двух веков спустя, на рубеже 20–30-х гг. прошлого века, большевик Киров сказал: «Время спорить прошло, пришло время работать». Пётр в этом состоянии жил почти всю жизнь. И заставлял в нём жить других.

Да, жестокость к политическим противникам.

Что такое жестокость? Это неоправданная, выходящая за рамки общепринятой морали жёсткость.

Но уже довольно давно всем здравомыслящим людям было понятно, что людей определённой среды нелепо судить по нормам морали другой, более мягкой, более продвинутой эпохи или страны; такие суждения не приближают, а отдаляют и, в сущности, делают невозможным понимание.

Вот что почти два века назад писал в предисловии к своей «Хронике царствования Карла IX» Проспер Мериме: «Мехмет-Али, имевший в лице мамелюкского бея соперника по власти над Египтом, однажды приглашает к себе на праздник в свой дворец всех начальников мамелюкского войска. Они пришли. Едва вступили они во внутренний двор, как за ними заперли ворота; албанские стрелки, спрятанные на верхней галерее, мгновенно расстреливают вошедших; и вот с этой минуты Мехмет-Али безраздельно владеет Египтом.

А мы? Мы заключили договор с Мехметом-Али. Мехмет-Али пожинает дань уважения Европы, и газеты провозглашают его великим человеком, его именуют благодетелем Египта…

Если бы у одного из нынешних министров – позвольте не называть его фамилии – были бы под рукой “албанцы”, готовые начать стрельбу по его команде, и если бы на одном из званых обедов он раскроил бы черепа выдающимся левым депутатам, то, как факт, этот поступок был бы ничем не хуже деяния египетского султана, но всё дело в том, что нравственно он показал бы себя в сто раз преступнее: убийство не в наших нравах. Однако вышеупомянутый господин министр сошвырнул с должностей многих избирателей левых партий, сместил мелких чиновников, припугнул тех, кто повыше, и этим способом добился организации депутатских выборов, ему угодных. Уверяю вас, что Мехмет-Али, сделайся он французским министром, удовольствовался бы точно таким же способом; равно как я не сомневаюсь, что министр Франции, пересаженный в Египет, счёл бы необходимым использовать стрельбу, так как вряд ли простое смещение с должности оказало бы достаточное воздействие на характер мамелюков».

Автор: Вячеслав Рыбаков, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института восточных рукописей РАН, писатель

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738755 Вячеслав Рыбаков

Проблемы российского федерализма и «реабилитация» империи

АЛЕКСЕЙ МИЛЛЕР

Профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Миллер А.И. Проблемы российского федерализма и «реабилитация» империи // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 74–86.

В 2011 г. была опубликована книга Альфреда Степана и Хуана Линца «Создание государств-наций. Индия и другие многонациональные демократии», в которой авторы рассуждали о модели государства-нации[1]. Они противопоставили её модели нации-государства, которая считалась (а многими считается до сих пор) единственно возможной формой современного демократического государства.

Авторы определяли свою главную задачу как расширение и усложнение пространства концептуальных размышлений о возможных моделях демократической политии. Работа над книгой стала логичным продолжением их многолетних сравнительных исследований федерализма. Среди них есть и очень важная для наших последующих рассуждений статья Степана о федерализме в России, опубликованная в далёком уже 2000 году[2].

Оппозиция нации-государства и государства-нации, заимствованная у Степана и Линца, появилась в российском интеллектуальном ландшафте довольно давно, отчасти благодаря моей полемике с исследованием Альфреда Степана о государственном строительстве на Украине[3]. Действительно, оппозиция моделей оказалась полезна, чтобы преодолеть довольно характерные для разных сегментов нашего интеллектуального пространства (в лучшем случае бесплодные, в худшем – вредные) поиски пути к русскому или российскому нации-государству как к вожделенной норме. Суть оппозиции в том, что модель нации-государства реализуема, когда на данной территории проживает только одна общность, мобилизованная через территориально укоренённую национальную идентичность, а другие группы согласны считать себя меньшинствами в рамках данного государства. Но если на территории государства проживает две (или более) группы, территориально укоренённые и мобилизованные как нации (то есть воспринимающие часть территории государства как свою национальную территорию), попытка воплощения модели нации-государства чревата масштабным, вполне вероятно насильственным, конфликтом. В Российской Федерации с её более чем 20 автономными этнотерриториальными образованиями (республиками и округами), опирающимися на десятилетия соответствующей советской традиции, модель нации-государства нереализуема.

Возможный выход в похожих ситуациях, по мнению Степана и Линца, состоит в создании государства-нации. Лояльность в нём достигается не через утверждение единой культурной нормы и идентичности, как в нации-государстве, а через признание множественности национальных идентичностей и государственное покровительство ей как норме. В этих случаях государство признаёт более чем одну культурную, даже национальную идентичность и оказывает им институциональную поддержку, допускает более чем один государственный язык, позволяет автономистским партиям участвовать в формировании правительства в регионах и центре. Для этого создаются асимметричные федерации, внедряются практики консоциативной демократии[4].

Задача – создать у разных «наций» государства лояльность по отношению к нему на институциональной и политической основе, хотя полития не совпадает с различающимися культурными демосами.

Государство-нацию можно считать альтернативным вариантом, но это не означает, что он единственно возможен и непременно работает в российском случае. Сами Степан и Линц не считают Россию примером «государства-нации», в их книге наша страна упомянута лишь однажды походя. Поэтому стоит подробнее рассмотреть статью Степана, специально посвящённую проблемам российского федерализма.

Конструирование федерализма

Он начинает её с утверждения, что Россия не является федеративной структурой в строгом смысле. Степан ссылается на формулировку Роберта Даля, согласно которой федерация – система, в которой отдельные вопросы находятся исключительно в компетенции тех или иных местных структур – кантонов, штатов или провинций. Эти исключительные компетенции определяются конституцией, как и перечень тем, относящихся исключительно к компетенции центра. При таком определении федерацией может быть только демократия[5]. Модели нации-государства и государства-нации интересуют их авторов прежде всего именно с точки зрения создания условий для демократии. На момент публикации статьи в 2000 г. Степан оценивал ситуацию в России в лучшем случае как пограничную с точки зрения соответствия демократическим критериям.

Сравнивая Россию со сложившимися демократическими федерациями, Степан отмечал ряд особенностей, которые делали задачу построения здесь подобного государственного устройства более трудной, чем где бы то ни было (с. 136). Испания, Индия и Бельгия были унитарными государствами, прежде чем стать демократическими федерациями, в России же имеется солидное наследие недемократического советского этнотерриториального федерализма. Оно затрудняет создание и нации-государства, и демократической федерации (с. 137). Более того, СССР на заключительном этапе истории был единственной в мире двухуровневой федерацией (Югославия перестала быть таковой после изменения статуса Косово). Советская федеративная система сочеталась с высоко централизованной системой партийного контроля.

Из известных демократических федераций только Германия имела в прошлом период тоталитаризма – значительно более короткий, чем СССР. Однако в Германии не было периода «дефляции государства», характерного для России 1990-х гг., немецкий тоталитарный режим сменился иностранной оккупацией. Оккупационные власти по-новому расчертили федеральные земли, так что Пруссия вообще исчезла с карты. Кроме того, в Германии имелся опыт существования представительных институтов, выборов и правового государства, в то время как в России нет демократической (практической, живой, а не выдуманной в лице новгородского вече) традиции. Кроме названия, Государственную Думу Российской Федерации мало что связывает с Государственной Думой 1906–1917 гг., а городское самоуправление выглядит сегодня ещё менее демократичным, чем 25 лет назад, когда Степан писал свою статью, и совсем далёким от традиций городского самоуправления дореволюционной России.

Степан, вслед за Уильямом Рикёром, различает три сценария формирования федерации – «объединение», «сохранение» и «собирание». В первом случае прежде независимые политии добровольно объединяются, во втором централизованная полития, испытывающая внутреннее напряжение, преобразуется в федерацию, как Испания после Франко. Собирание же большевиками земель бывшей империи в СССР было во многом насильственным процессом, что, переплетаясь с памятью об имперском завоевании Казани или Кавказа (с. 139), дополнительно усложняло задачу построения федерации[6].

Анализируя институты российского федерализма в 2000 г., Степан показал, что дисфункция и имитационный характер советских федеративных институтов усугубились в ходе перестроечной борьбы союзного и российского руководства и распада СССР, а также в период ослабления центральной власти и «парада суверенитетов» автономных республик (первая декада постсоветской истории).

Многонациональные федеративные системы обычно сконструированы так, чтобы меньшинство в масштабах страны составляло большинство в субъекте федерации. Это, конечно, сразу ставит вопрос о защите прав жителей субъектов федерации, которые не принадлежат к региональному большинству. В России вопрос о гражданском равноправии осложнён тем, что на унаследованную от советского периода систему «насилия, смешанного с автономией» наложилась Конституция 1993 г., сочетающаяся с неконституционными договорами, которые президент РФ Борис Ельцин заключал с некоторыми президентами республик. В 1990-е гг. в России, по подсчётам Степана, заключено 46 неконституционных двусторонних соглашений, подписанных главой российской исполнительной власти и главами исполнительной власти субъектов федерации, которые не были утверждены или хотя бы обсуждены российским парламентом.

Степан отмечает, что асимметричные федерации, основанные на этнотерриториальном принципе, обычно порождают большую внутреннюю напряжённость. Дополнительным отягощением служит тот факт, что лишь в менее чем половине этнотерриториальных автономий России титульные нации составляют большинство (c. 150). На референдуме в декабре 1993 г. в девяти национальных автономиях граждане проголосовали против Конституции РФ, а ещё в шести явка составила менее половины имеющих право голоса. С учётом того, что многие субъекты федерации приняли собственные конституции, во многом противоречившие федеральной, единого правового пространства в России в 1990-е гг. не было. Существенный путь по устранению этой фрагментации, пройденный в ХХI веке, стал возможен благодаря давлению Центра (в той мере, в которой Центр мог себе это позволить в каждом конкретном месте и в конкретное время).

Степан уделяет особое внимание институтам, возникшим в постсоветской России, в частности Совету Федерации (СФ). Он отмечает крайне высокую (сравнимую только с американской) неравномерность репрезентации населения, когда регионы с сотнями тысяч жителей представлены в СФ теми же двумя сенаторами, как и многомиллионные субъекты. Большинство таких малонаселённых регионов – этнотерриториальные автономии. Реальная федерация, по мнению Степана, подразумевала бы другую Конституцию, которая существенно сократила бы номинальные прерогативы этнотерриториальных автономий. Демократически сделать это очень трудно, поскольку Конституция 1993 г. предусматривала, что такие изменения должны быть поддержаны тремя четвертями Совета Федерации. С тех пор формальные полномочия СФ остались прежними, но радикально изменился механизм формирования этого органа, члены которого номинируются президентом и главами регионов.

Таким образом, квазифедеративные институты зачастую представляют собой не «спящие» очаги демократии, а скорее препятствия для развития демократических институтов и практик.

Отметив, что демократические федерации более зависят от прошлой траектории развития (path dependent), чем унитарные государства, Степан повторил, что в России задача формирования демократической федерации более сложна, чем в какой-либо из уже сложившихся федераций (с. 165). Осторожно высказываясь о возможных сценариях для России, Степан использовал понятие federacy, для которого я затрудняюсь подобрать удачный русский эквивалент: «Federacy – это унитарное государство, которое включает в себя одну или более самоуправляющихся автономных областей, и отличается от федерации тем, что конституционная структура государства остаётся унитарной, но содержит некоторые федералистские принципы»[7].

Это рассуждение Степана имеет, как мне представляется, важное достоинство – оно указывает, что принцип организации власти, наиболее подходящий для России с учётом её исторического развития, – унитарное государство. Но у него есть и слабые стороны. Во-первых, все примеры, на которые ссылается Степан как на осуществление принципа federacy, описывают именно единичные исключения из общего унитарного принципа, и мало напоминают ситуацию с многочисленными этнотерриториальными автономиями. Во-вторых, Степан не предлагает внятного описания траектории, по которой Россия последних лет правления Бориса Ельцина могла бы превратиться в унитарное государство с элементами федерализма (если считать такое определение приблизительным переводом понятия federacy).

По прошествии лет сегодня очевидно, что понятие federacy как ещё одна, третья модель государственного устройства не привлекло большого внимания и поддержки исследователей, а к России его заведомо трудно применить. Согласимся с диагнозом Степана, что утверждение здесь моделей нации-государства или государства-нации в обозримом будущем невозможно. За четверть века, прошедшую со времени публикации излагаемой статьи, мы не продвинулись сколько-нибудь заметно в направлении какой-либо из этих моделей. Степан прав, что до Первой мировой войны опыт правового государства и представительных институтов в России уступал опыту соседних империй – Германии и Австро-Венгрии. Согласимся, что федеративные институты в том виде, в котором они были сформированы в советское время, являлись имитационными и нефункциональными. Также не будем спорить с тем, что в условиях слабого государства 1990-х гг. принятые конституционные решения лишь усугубили дисфункцию квазифедеративных институтов, и это только затруднило гипотетический переход к подлинному демократическому федерализму.

Однако если мы останемся в рамках представлений о прошлом, которыми оперирует Степан, то в российском историческом опыте управления этническим многообразием не найдётся ничего положительного, никакой традиции, пригодной для использования. Полагаю, что следует воспользоваться подходом, который применили сами Степан и Линц, когда обнаружили, что модель нации-государства недостаточна для описания изучаемых ими процессов, и предложили альтернативное понятие государства-нации, дабы расширить и усложнить пространство концептуальных размышлений о вариантах демократической политии. Иначе говоря, нам необходима дополнительная модель (или модели) для описания процессов государственного строительства в многосоставных обществах.

Возвращение к империи?

Нужно прежде всего оговориться, что в середине второго десятилетия ХХI века рассмотрение различных моделей государственного устройства в зависимости от успешности установления либеральной демократии утратило убедительность. Степан и Линц ещё могли размышлять в русле суждений Фрэнсиса Фукуямы о конце истории, когда направление «транзита» (помните такое понятие из девяностых?) казалось безальтернативным. Но сегодня такой подход смотрится явным анахронизмом. Во-первых, сама либеральная демократия переживает серьёзный кризис, во-вторых, потому что «момент однополярности», несомненно, миновал. Из этого не следует, что стремление к демократическому устройству нелегитимно. Но анализировать политические процессы только через призму эволюции к демократии (тем более либеральной) как единственно возможного пути развития означает жертвовать аналитическим подходом ради идеологической установки[8].

Начнём с констатации: за четверть века российская система межэтнических отношений справилась с дефляцией власти, сильными центробежными тенденциями, весьма тяжёлыми кризисными ситуациями, прежде всего на российском Кавказе, и показала удивившую большинство наблюдателей устойчивость в условиях небывалого внешнего давления. Как, с помощью каких понятий возможно описать этот опыт России по управлению этническим многообразием, если не сводить повествование к перечислению того, чего у России нет?

Приобретшее в последнее время популярность понятие государства-цивилизации здесь не поможет, оно скорее относится к тому, как страна воспринимает либеральную версию глобализации. Понятие авторитаризма (с эпитетами «электоральный» и т.п.) отражает некоторые аспекты российского политического устройства, но не объясняет характер управления этническим многообразием. И здесь я перехожу к главному тезису – о необходимости реабилитировать понятие империя, которое может служить инструментом современного политологического анализа организации власти и государства в многосоставных обществах.

Эта категория используется для описания текущих международных отношений – чаще всего применительно к США в духе «оптимистического империализма» Найла Фергюсона, либо, напротив, с упором на тенденции ослабления американского имперского доминирования[9]. Это понятие полезно и для рассмотрения международной политики России, когда мы говорим о горизонтах, но не границах[10], о сферах влияния и способности проецировать силу достаточно далеко за пределы собственной юрисдикции. В России есть обстоятельные опыты социологического и политологического использования понятия «империя» для анализа текущих проблем[11].

Существенно меньше работ, в которых основное внимание уделено разбору внутренней политики империй того периода, когда им приходилось (и приходится) иметь дело с национализмом. И это в основном труды историков[12].

В современных российских дискурсах понятие империи либо (стыдливо) игнорируется, либо агрессивно лишается легитимации. Российские оппозиционные дискурсы в эмиграции, в том числе и претендующие на научность, называют неизжитую империю источником всех самых тяжёлых проблем страны или объясняют осуждаемое поведение России через наследие имперского мифа. Деколонизация во всех значениях этого слова – от переписывания истории и других способов излечения имперского сознания до дробления страны в политической практике – предлагается как панацея. Иначе говоря, имперское в практике или сознании должно быть опознано и изжито, потому что его присутствие порождает только зло.

Между тем понятие «империя», освобождённое от агрессивно-негативной или ностальгически-позитивной эмоциональной окраски, полезно при анализе опыта национальной и региональной политики России в XXI веке.

В Российской империи начала XX века, находившейся на ранних стадиях демократизации, этничность не была институционально оформлена, национализм и в центре, и на перифериях оставался умеренно мобилизован, а отказ от программ националистического сепаратизма являлся сознательной стратегией многих политически организованных элит окраин[13]. Через потрясение Великой войны и последовавший глубочайший кризис революции и гражданских войн система трансформировалась в «империю положительной деятельности», по характеристике Терри Мартина. Она делала акцент на политику «коренизации» с её институциональным и территориальным закреплением этничности, а также на этнотерриториальный псевдофедерализм[14]. В перестроечной и постсоветской России 1990-х гг. данное институциональное наследие СССР усугубилось дефляцией центральной власти и комплексом явлений, которые тогда было принято называть «парадом суверенитетов».

В XXI веке политика в сфере управления этническим и конфессиональным многообразием руководствовалась логикой укрепления власти центра в унитарной системе. Происходило сокращение полномочий регионов под лозунгом приведения региональных законов в соответствие с российскими. Центр забрал себе контроль за назначениями руководящих кадров силовых структур в регионах, сохранив и укрепив экономические и бюджетные рычаги влияния на субъекты. Отношения Центра и этнических автономий отличаются большим разнообразием, и это результат не только и даже не столько институциональных решений, сколько элитных торгов и договорённостей, использования типичной для империй неформальной системы патрон-клиентских отношений и мобильности элит между регионами и центром.

Все эти процессы сопровождаются давлением центральной власти разной степени жёсткости. Проблемы с представительностью и широкими конституционными прерогативами Совета Федерации решены не посредством изменения пропорций представительства или сокращения полномочий, а изменением механизма формирования СФ, который теперь назначается. То есть ущербный дизайн представительного института «нейтрализован» недемократическими методами.

Русский национализм власти воспринимали и отчасти воспринимают не только как опору, но и как потенциальный вызов и серьёзную угрозу. Это типичная черта всех империй эпохи национализма, которые старались найти труднодостижимое равновесие между необходимостью опираться на национализм имперской нации (или «государствообразующего народа»), в то же время сдерживая его, чтобы не толкнуть к сепаратизму периферийные национализмы.

Если мы посмотрим на важный документ переходного периода от СССР к РФ, а именно трактат Александра Солженицына «Как нам обустроить Россию?», то увидим, как декларируемый отказ от советской империи оказывается обращением к прежнему, казалось бы, исчезнувшему пласту имперского наследия. «Нет у нас сил на окраины, ни хозяйственных сил, ни духовных. Нет у нас сил на Империю! – и не надо, и свались она с наших плеч: она размозжает нас, и высасывает, и ускоряет нашу гибель», – пишет в 1990 г. Солженицын. И тут же добавляет: «И вот за вычетом этих двенадцати (республик. – Авт.) – только и останется то, что можно назвать Р у с ь, как называли издавна (слово «русский» веками обнимало малороссов, великороссов и белорусов), или – Россия (название с XVIII века), или, по верному смыслу теперь: Российский Союз». Этот сценарий означал, по сути, возвращение к скорректированному опытом ХХ века проекту строительства имперской или большой русской нации в широко понятом ядре полиэтнической и поликонфессиональной империи. Процесс «роспуска» СССР, как вскоре выяснилось, не предполагал отказа от элементов имперского, которые можно обозначить как «неделимый суверенитет», статус «великой державы», и «зона преимущественных интересов и влияния». Можно сказать, что роспуск Советского Союза виделся части элит и большинству населения как поиск новой, менее обременительной, более приспособленной к современным условиям формы имперского существования[15].

Солженицын верно почувствовал эту тенденцию в 1990 году.

А к началу 2000-х гг., столкнувшись с невозможностью (или крайней затруднительностью) построения нации-государства, или государства-нации, власти обратились к имперскому репертуару методов управления сложносоставными обществами не только потому, что они были доступны. Их эффективность отчасти опиралась на принятие подобных методов широкими слоями населения и устойчивостью данной традиции в культуре.

Сегодня не получится сформулировать готовую модель для описания этого способа управления этническим и конфессиональным многообразием в территориально крупной стране с имперской традицией. Такую политику можно оценить как неуспешную, поскольку она не способствует утверждению демократии и верховенства закона. Однако при наличии многослойных руин различных недемократических систем, способствовавших ослаблению государственной дееспособности, росту этнонационализма и центробежных тенденций, именно эта политика позволила реанимировать государственную власть и придать системе существенно большую устойчивость. Объективная оценка ныне крайне затруднена почти истерической идеологизированностью темы. Но исторический вердикт будет зависеть от того, как страна станет развиваться в предстоящие десятилетия. Сейчас, однако, намного важнее не оценить сложившуюся практику, а осуществить её целостное, системное описание. Для решения этой задачи, повторюсь, понятие империя следует реабилитировать как инструмент политологического анализа.

Автор: Алексей Миллер, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН

Статья подготовлена в рамках темы НИР «Ценности суверенитета, великой державы и империи как составляющие российской идентичности и ресурс социально-политического развития», реализуемой в Институте научной информации по общественным наукам РАН по итогам отбора научных проектов, поддержанных Министерством науки и высшего образования РФ и Экспертным институтом социальных исследований.

СНОСКИ

[1] Stepan A., Linz J.J., Yadav Y. Crafting State-Nations. India and Other Multinational Democracies. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 2011. 308 p. Соавтором Линца и Степана выступил индийский социолог Йорендра Ядав, помогавший им с исследованием центрального для книги индийского кейса.

[2] Stepan A. Russian Federalism in Comparative Perspective // Post-Soviet Affairs. 2000. Vol. 16. No. 2. P. 133–176. Далее ссылки на эту статью даются в тексте номером страницы в скобках.

[3] Миллер А.И. Государство и нация в Украине после 2004 г.: анализ и попытка прогноза // Политическая наука. 2008. No. 4. С. 109–124.

[4] См.: Lijphart A. The Wave of Power-Sharing Democracy. In: A. Reynolds (Ed.), The Architecture of Democracy: Constitutional Design, Conflict Management, and Democracy. Oxford: Oxford University Press, 2002. P. 40–47; Lijphart A. Constitutional Design for Divided Societies // Journal of Democracy. 2004. Vol. 15. No. 2. P. 96–109.

[5] См.: Dahl R.A. Federalism and the Democratic Process. In: Democracy, Liberty and Equality. Oslo: Norwegian University Press, 1986. P. 114; Stepan A. Russian Federalism… Р. 134.

[6] Степан описывает этот опыт как уникальный, но в данном случае с ним нужно поспорить – ирредентистские проекты объединения Германии и Италии развивались именно по сценарию «собирания».

[7] “A federacy is a unitary state that incorporates one or more self-governing autonomous areas. It is distinguished from a federation in that the constitutional structure of the state is still unitary, but incorporates federalist principles”. См.: Stepan A. Federalism and Democracy: Beyond the U.S. Model // Journal of Democracy. 1999. Vol. 10. No. 4. P. 19–34; Elazar D.J. Federal Systems of the World: A Handbook of Federal, Confederal and Autonomy Arrangements. L.: Longman, 1991. P. 326.

[8] Здесь не место вступать в богатую подходами дискуссию о демократии вообще и о её возможных нелиберальных (illiberal) формах и принципах в частности. Отмечу только, что считаю книгу Чарльза Тилли хорошей отправной точкой для размышлений на эту тему. См.: Tilly Ch. Democracy. N.Y.: Columbia University Press, 2007. 234 p.

[9] Go J. Patterns of Empire: The British and American Empires, 1688 to the Present. Cambridge: Cambridge University Press, 2011. 304 p.

[10] См., например: Мюнклер Г. Империи: логика господства над миром: от Древнего Рима до США / Пер. с нем. Л.В. Ланника. М.: Кучково поле, 2015. 400 с.

[11] См., прежде всего, работы А.Ф. Филиппова: Филиппов А.Ф. Наблюдатель империи (империя как социологическая категория и социальная проблема) // Вопросы социологии. 1992. No. 1. С. 89–120; Filippov A. A Final Look Back at Soviet Sociology // International Sociology. 1993. Vol. 8. No. 3. P. 355–373; Филиппов А.Ф. Смысл империи: к социологии политического пространства. В кн.: С.Б. Чернышев (Ред.), Иное. Хрестоматия нового российского самосознания. Т. 3. М.: Аргус, 1995. С. 421–476; Filippov A. Der Raum der Systeme und die großen Reiche. Über die Vieldeutigkeit des Raumes in der Soziologie. In: S. Hradil, F. Traxler (Hrsgg.), Grenzenlose Gesellschaft. Opladen: Leske und Budrich, 1999. S. 344–358.

[12] См.: Osterhammel J. The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century. Translated from German by P. Camiller. Princeton: Princeton University Press, 2015. 1192 p.; Berger S., Miller A. (Eds.) Nationalizing Empires. Budapest: CEU Press, 2015. 701 p.; Kumar K. Visions of Empire: How Five Imperial Regimes Shaped the World. Princeton: Princeton University Press, 2017. 598 p. Недавнее обращение к этой тематике в России – специальный номер журнала Quaestio Rossica, см.: Antoshin A. Empires and Ethnic Communities in Russian History // Quaestio Rossica. 2024. Vol. 12. No. 1. P. 7–16.

[13] См.: Миллер А. Империя Романовых и национализм. Эссе по методологии исторического исследования. М.: НЛО, 2010. 316 с.; Cusco A. Russians, Romanians, or Neither? Mobilization of Ethnicity and “National Indifference” in Early 20th-Century Bessarabia // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. Forum: “National Indifference” in the Russian Empire. 2019. Vol. 20. No. 1. P. 7–38; Brüggemann K., Wezel K. Nationally Indifferent or Ardent Nationalists? On the Options for Being German in Russia’s Baltic Provinces, 1905–17 // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. Forum: “National Indifference” in the Russian Empire. 2019. Vol. 20. No. 1. P. 39–62; Miller A. “National Indifference” as a Political Strategy? Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. Forum: “National Indifference” in the Russian Empire. 2019. Vol. 20. No. 1. P. 63–72.

[14] См.: Мартин Т. Империя «положительной деятельности». Нации и национализм в СССР, 1923–1939 / Пер. с англ. О.Р. Щёлоковой. М.: РОССПЭН, 2011. 662 с.; Martin T. The Soviet Union as Empire: Salvaging a Dubious Analytical Category // Ab Imperio. 2002. No. 2. P. 91–105; Kaiser R. The Geography of Nationalism in Russia and the USSR. Princeton: Princeton University Press, 1994. 496 p.; Hirsch F. Empire of Nations. Ethnographic Knowledge and the Making of the Soviet Union. Ithaca and London: Cornell University Press, 2005. 388 p.

[15] См. подробнее: Миллер А. Российская империя и Советский Союз – диалектика разрыва и преемственности // Quaestio Rossica. 2024. Т. 12. No 1. С. 339–352.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738754 Алексей Миллер

Истоки российского великодержавия

ДМИТРИЙ ЕФРЕМЕНКО

Доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Ефременко Д.В. Истоки российского великодержавия // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 52–73.

Рассмотрение роли России как критически значимого игрока в любом из возможных международных порядков XXI века неизбежно предполагает (помимо анализа объективных тенденций и факторов) и постижение того, каким российское общество и политические элиты видят себя и мир, прошлое и будущее. Широко распространено мнение, что исключительное значение для большинства имеет понятийный ряд «суверенитет – великая держава – империя». Он настолько глубоко связан с историческим опытом и идентичностью, что в ценностном измерении может рассматриваться в качестве константы.

Укоренённые в культуре константы важны не только для самовосприятия социума. Они, с одной стороны, задают политические ограничения: отказ от них провоцирует ценностный кризис и онтологическую небезопасность. С другой стороны, как показывает опыт трёх десятилетий после распада СССР, выступают факторами преодоления социальной травмы через коррекцию внутри- и внешнеполитического курса.

Стереотип об извечной тяге русских/россиян к великодержавию не возник на пустом месте. Предыстория и собственно история вопроса заслуживают отдельного изучения в широком историко-культурном и цивилизационном контексте. Но важен и перспективный взгляд, позволяющий увидеть в «великодержавном комплексе» не только проблему (а она есть), но и ресурс выживания и поступательного развития. К тому же, похоже, «великая держава» en général и «великая держава» à la russe – «две большие разницы». Поэтому начать статью имеет смысл с краткого обзора более общих подходов к расшифровке понятия «великая держава».

К вопросу о дефинициях

Есть группа факторов, которые обусловлены остро конкурентными межгосударственными взаимодействиями и заставляют государства, обладающие необходимым потенциалом, действовать именно как великие державы. Леопольд фон Ранке, первым давший определение термина «великая держава», утверждал: во всемирно-историческом процессе соперничества наций за землю, могущество и господство претендовать на такой статус может государство, способное отстоять свои интересы в противоборстве (чаще всего военном) сразу с несколькими сопоставимыми по потенциалу державами[1]. Пруссия Фридриха II продемонстрировала эти качества во время Семилетней войны и была для Ранке образцом перехода из разряда ординарных в когорту великих. Этот формальный критерий великой державы, дополняемый сегодня другими показателями силы и авторитета, несомненно, важен. Но, как представляется, более существенны ещё два аспекта концепции великодержавности Ранке. Во-первых, определяющее значение внешних вызовов для выбора той или иной державой модели поведения на мировой арене и осознания своей миссии. Во-вторых, предположение, что конкуренция великих держав пробуждает национальный дух, который обеспечивает сплочение общества для дальнейшей борьбы.

Едва ли мы можем безоговорочно проецировать понимание Ранке на текущие конфликты и поведение государственных акторов. Но воспоминание о его вкладе лишний раз даёт основания для пересмотра упрощённых объяснений в духе экономического детерминизма. С позиций последнего недобор по каким-либо формальным показателям, исчисляемым по методологии Всемирного банка, МВФ или ОЭСР, мог рассматриваться как приговор российским (или чьим-то иным) претензиям на великодержавный статус. Относительно валидности самих методологий – разговор отдельный. Только в этом году из-за изменений методологических подходов Всемирного банка при расчёте ВВП по ППС Россия, ничего особо не сделав, оказалась в первой пятёрке мировых экономик (по состоянию на 2021 г. и позднее)[2]. Процессы частичной деглобализации наверняка преподнесут ещё немало сюрпризов по части того, «как посчитать».

По мнению Ивэра Нойманна, дискуссия о великих державах во многом сводима к подходам, восходящим к Максу Веберу и Эмилю Дюркгейму[3]. Вебер считает великой державой государство, устойчиво соединяющее силу и престиж. Хотя статус великой державы является реляционным, то есть обеспечивается благодаря признанию её в этом качестве другими державами и сообществами, добиться его можно за счёт мобилизации структурных преимуществ. Для этого необходимы политическая воля, осознание значимости культурных достижений и собственной миссии (здесь Вебер идёт по стопам Ранке).

Для Дюркгейма на первый план выходит понятие национальной гордости, отражающее моральные качества государства, способного обеспечить справедливое развитие и благополучие общества. Это видение франкоцентрично и сфокусировано на солидаристских интенциях Третьей республики. Ригористичный подход к определению нравственного превосходства не только позволяет отсечь державы с явно деспотической формой правления, но и усомниться в готовности к статусу великой державы недостаточно «социальных» стран Западного мира.

Нойманн, не считая в полной мере удовлетворительным ни тот, ни другой подход, предлагает использовать дополнительный критерий великой державы, обратившись к изобретённому Мишелем Фуко неологизму gouvernementalité (governmentality). В русскоязычной литературе существует не менее семи вариантов перевода этого термина, которые, однако, не передают всех смыслов, возникающих при соединении слов gouverner и mentalité. Из существующих вариантов приемлем термин «управительность», использованный и в переводе статьи Нойманна. Управительность ориентирована не на обеспечение суверенного господства – первостепенное значение имеет сообщество, гарантии определённого уровня качества его жизни и одновременно установление над ним специфических форм контроля через определённые тактики. Фуко рассуждал об управительности всего в трёх разножанровых текстах[4], и этого недостаточно, чтобы избежать множественных интерпретаций. Тот же Нойманн фактически рассматривает управительность, или эффективные тактики непрямого управления сообществом, как одну из версий «достойного правления» (good governance), усиленную его демократической легитимностью. И тогда без особых колебаний Нойманн выносит вердикт о дефектности России в качестве великой державы[5].

Между тем открытость идеи управительности реалиям и вызовам XXI века связана, прежде всего, с коннотациями биополитики и биовласти. И здесь дело уже не ограничивается благостной заботой о населении как о биологической популяции. В версии Джорджо Агамбена, опирающегося на Карла Шмитта и Вальтера Беньямина, реализация биовласти государством как носителем суверенитета происходит в условиях экспансии исключений из устанавливаемых самим же государством норм и правил, т.е. в режиме перманентного чрезвычайного положения[6]. Мало того что демократическая легитимность политической власти отходит на второй план, само перепроизводство онтологически значимых оснований для чрезвычайного положения (в разных его измерениях) множит ситуации, которыми сложно управлять – скорее, с ними приходится управляться.

По всей видимости, это означает и другие правила игры для великих держав в XXI веке: на всемирной шахматной доске приходится начинать игру в го.

Так или иначе, сегодня поиск приемлемого для всех перечня объективных критериев великой державы – задача сколь увлекательная, столь и нерешаемая. Более содержательным подходом мог бы быть комбинированный учёт объективных структурных и ресурсных факторов, идентитарных установок (и – шире – феноменов сферы политического воображаемого), способности оказывать существенное и долгосрочное воздействие на динамические процессы в системе (либо критически важных подсистемах) международных отношений, умение реагировать на нестандартные ситуации и использовать всё более значительное влияние неполитических факторов на мировую политику. В конечном счёте трудно оспорить общую констатацию: быть великой державой означает действовать как великая держава[7]. Последнее предполагает наличие соответствующей воли у государственных лидеров и основных элитных групп, опирающейся на представления о себе и мире макрополитического сообщества. Также необходим достаточный ресурсный потенциал, который может быть мобилизован в случае противодействия со стороны одного или нескольких международных игроков, действующих в качестве великих держав.

Россия до Петра: великодержавие и “civilization-building”

Использование в новейшей версии Концепции внешней политики РФ[8] понятия «государство-цивилизация» оживило отечественную дискуссию о возможностях и ограничениях цивилизационного подхода. Введение в столь значимый документ данного понятия без его обстоятельного содержательного прояснения отразило глубину нынешнего разрыва России с коллективным Западом, поставив точку в эволюции внешнеполитической доктрины, начавшейся ещё в нулевые годы[9]. Также широко распространены (особенно на Западе) оценки конъюнктурного характера обращения к цивилизационной риторике, за которым скрывается намерение расширить возможности легитимации политического курса[10]. Но здесь можно увидеть и попытку стимулировать некоторые процессы в идеационной сфере, в идентичности макрополитического сообщества. Во всяком случае, трактовка России как государства-цивилизации открывает новое окно возможностей для социальных исследователей, в частности, международников, пытающихся оценить влияние культурной традиции на государственное строительство и внешнюю политику России.

Строго говоря, генезис российского великодержавия и историческая динамика, обуславливающая цивилизационные особенности России, в основном совпадают. Если мы рассуждаем об историко-культурном своеобразии России в рамках цивилизационной парадигмы, то прежде всего обнаруживаем принципиальные отличия от «классической» цивилизации – структурно однородной, единой, характеризующейся качественной завершённостью процессов культурного синтеза и способностью «переработать под себя» даже очень мощные внешние воздействия. Самый яркий пример – Китай, пространственно статичный, осознавший за тысячелетия до появления в Европе представлений о нации свою особость, центральное положение в ойкумене, культурное единство (незыблемое даже в периоды Вёсен и Осеней, Сражающихся царств и другие эпохи временной государственной дезинтеграции), впитавший в свой социокультурный контекст пришедшую извне великую религиозно-этическую систему (буддизм) и великую идеологию (марксизм).

Случай России – совсем другой.

Изначальная этническая гетерогенность (уже в легенде о призвании варягов представители двух этнических и языковых групп приглашают в качестве правителей военных вождей из третьей группы), не всегда гармоничное сочетание моделей культурного синтеза и симбиоза, во многих случаях – их неполнота и незавершённость, пространственный динамизм и особая роль подвижного пограничья, разнесённое во времени или единовременное внешнее влияние различных культурно-цивилизационных традиций, метания между претензией на превосходство или равенство со значимым другим и ощущением отсталости, необходимости догонять и добиваться признания.

Такой комбинации стартовых условий и факторов цивилизационного развития в большинстве случаев достаточно для краха попытки становления цивилизации. Если же краха не происходит либо разрушается только конкретная государственная форма, но не гетерогенное цивилизационное сообщество, появляются основания ожидать, что в этом пространственно-временном локусе (можно использовать удачный термин Петра Савицкого – «месторазвитие») возникает нечто очень значимое – то, что когда-то заявит о себе на уровне, сопоставимом с уровнем классических цивилизаций. И в том, что иногда такие эксперименты, поставленные историей, удаются, есть значительный вклад поведенческих инстинктов великой державы и их осмысления в духовном и светском литературном каноне.

Отдельные компоненты будущей идеи великой державы с самого начала сопровождают писаную историю Руси. По крайней мере, у древнерусских летописцев есть понимание императивов жизни на большом, богатом ресурсами и в основном открытом пространстве, которое необходимо внутренне упорядочить и защитить. Русская земля рассматривается как общее достояние княжеского рода, такая трактовка сохраняется и после того, как Русь перестаёт быть единым политическим телом (здесь, кстати, уместна аналогия и с китайской цивилизацией, осознававшей «надгосударственное» единство Поднебесной даже во времена внутренних усобиц). В представлении книжных людей того времени, обязанность Рюриковичей – защита Русской земли и православия, которое становится важнейшей основой самосознания и идентичности. Православие, формируемые в его лоне духовная культура и литературный канон выступают в качестве и общерусского идентитарного маркера, и платформы социальной интеграции, самосохранения сообществ в условиях обособления русских княжеств.

Впрочем, православие в Древней Руси – не только мощный источник самобытного культурного роста, но также – особенно на начальном этапе – важнейшая и устойчивая связь с Византией, доминирующими там идеями, системой ценностей, институциональными практиками (в частности, сношений с иностранными державами). Через Византию Русь осваивает наследие Римской империи, европейской античности и Восточного Средиземноморья. Вместе с тем христианство в Древней Руси оказывается в особых условиях, поскольку первоначально его распространение зависит от поддержки светской власти. Великая Схизма 1054 г., увенчавшая длительный процесс дивергенции Восточной и Западной церквей, и на Руси усиливает понимание как духовного, так и культурного водораздела с католическим миром, но не блокирует контакты с ним. Терпимость как базовая установка и в отношении западных христиан, и в отношении иноверцев сохраняется. Внутреннее взаимодействие с другими идёт как по сценарию культурного синтеза и интеграции (предпосылкой для этого является принятие православия), так и по сценарию культурного симбиоза (с сохранением культурных и конфессиональных различий). Эта особенность принципиально важна, поскольку в будущем получит развитие в имперских практиках асимметричной и многоканальной интеграции. Своё выражение, пусть в сильно преобразованном и секуляризированном виде, она обретёт и в современной России, позволив ей с меньшими издержками обеспечить сохранение государственного единства.

С крещением в 988 г. Русь становится частью христианской духовной и политической ойкумены. И скоро киевские князья начинают претендовать не только на важнейшее место в геополитике Восточной Европы, подкреплённое положением на торговых путях и активно используемым военным ресурсом, но и (через династическую политику) на фактическое признание равноположенности своей державы ведущим странам и на западе Европы. Фигура Владимира Мономаха – символ и кульминация такой политики: родство по матери с византийской императорской династией Мономахов, первый брак – с дочерью последнего английского короля англосаксонской линии, второй – с гречанкой, третий – с дочерью половецкого хана. Установление родственной связи с половецкими правителями – очередное признание реалий беспокойного сосуществования с Великой степью и прообраз геополитической многовекторности, одна из заявок на то, что позднее будут связывать с евразийской сущностью России.

Взаимодействие с Великой степью – не только историко-географическая константа Древней Руси. Оно привело к внутреннему преобразованию значительной части пространства Великой степи и той части Руси, которая сохранила династическую и государственную преемственность древней Киевской державе. Если мы говорим о России как об особой цивилизации, то её цивилизационное своеобразие происходит именно отсюда. Ещё до битвы на Калке (1223) взаимодействие с кочевыми народами многообразно – от вооружённых столкновений до различных форм интеграции степняков в социально-политическую жизнь Руси и даже полной ассимиляции. Однако именно монгольское нашествие, захлестнувшее русские княжества, но позволившее в Северо-Восточной Руси сохранить государственные институты и православие на протяжении двух столетий унизительной и обременительной зависимости, а затем – движение в обратном направлении, закончившееся на берегах Тихого океана, обеспечили решающую мутацию. Разумеется, известная формула князя Николая Трубецкого о «переносе ханской ставки в Москву»[11] – скорее, публицистический перехлёст.

Тем не менее без Ордынского ига не было бы России как великой державы, империи и – в недавний исторический период – сверхдержавы.

Эпоха подчинения Орде примечательна тем, что некоторые важные институциональные практики и обычаи, модели выживания и политического поведения, обеспечившие восхождение Москвы, не могли появиться без вынужденного включения в Джучиев улус. Но их переосмысление и формирование новых политических понятий о себе, мире и себе в мире по-прежнему происходило в лоне православной культуры при продолжении (не очень интенсивном) восприятия отдельных идей из Византии и – после Ферраро-Флорентийского собора (1438–1445) – из Западной Европы. А переосмыслить было что. Даже одно включение Северо-Восточной Руси в финансовую систему и систему организации почты и путей сообщения империи Чингизидов открывало перед тамошними княжествами немыслимый прежде геополитический масштаб, а регулярные поездки князей в ханскую ставку делали их первыми, кто постигал этот масштаб и осознавал весьма скромное место своих уделов даже в пределах Джучиева улуса. В некотором смысле такое расширение образа ойкумены для элиты Северо-Восточной Руси сопоставимо с аналогичным эффектом Крестовых походов для держав Западной Европы. Но приспособление к постоянно менявшимся политическим раскладам в Каракоруме, а потом – в Сарае, изучение того, при помощи каких управленческих решений, силовых и дипломатических ходов удаётся удерживать контроль над континентальным пространством было школой[12] для правителей небольших русских княжеств, и наиболее успешными учениками оказались московские князья. Более того, оставаясь в зависимости, Москва сумела добиться устойчивой региональной гегемонии, т.е. освоить ещё один навык, необходимый для создания великой державы.

Поддерживая гипотезу Тимофея Бордачёва о том, что «отношения с Ордой стали наиболее значимыми для внешнеполитической культуры России в критически важный для её формирования исторический период»[13], можно несколько усомниться в недооценке роли ига во внутренних трансформациях. Прежде всего, отделить одно от другого в эпохи возвышения Москвы и Московского царства затруднительно. Главное же – такие характеристики отношений власти и социума как тягловая система, условный характер владения любой собственностью и решающая роль политической власти в её распределении и перераспределении, приоритет военной организации (в том числе ради освобождения от ига) – слишком значимы в своих последствиях и по сей день, чтобы их можно было ставить по рангу ниже внешнеполитической культуры.

Эти особенности проявились далеко не сразу. Необходимо учитывать, что первоначальное достижение Москвой региональной гегемонии в Северо-Восточной Руси происходило в условиях существования очень рыхлой и неупорядоченной системы контроля территорий, которая не тождественна жёсткой модели управления из единого центра[14]. Основой укрепления целостности государства становилась внутренняя консолидация системы власти-собственности, во главе которой утвердились московские правители. И это такой ингредиент российского великодержавия, который как минимум придаёт ему значительное своеобразие по сравнению с западноевропейскими эталонами Großmacht.

Разгром Московией государств-наследников Золотой Орды (за исключением Крымского ханства) и поглощение почти всех остальных пространств Джучиева улуса были исключительно важны и сами по себе, и в плане появления новых качеств государственного устройства. Резко усилились мультиэтничность и поликонфессиональность, а вслед за завоеванием вновь стали функционировать различные механизмы формирования культурно-политической реальности (её одновременно можно именовать и великой державой, и цивилизацией) – синтез, симбиоз, ассимиляция. Но если завоевание поволжских ханств в первую очередь было обусловлено потребностями в безопасности, то дальнейшее движение «встречь солнцу», скорее, представляло собой исторически быстрое заполнение вакуума силы, экономическим драйвером которого стала погоня за «мягкой рухлядью» – особо ценной пушниной. Здесь сильнее всего проявился эффект блуждающего фронтира.

Известный географ Владимир Каганский так описывает этот феномен: «Доминантой развития культурного ландшафта России многие века был прирост территории, постоянное раздвижение внешних рубежей. В иные времена каждое новое поколение жило в территориально иной стране: новая столица, новая резиденция или новая граница, только что присоединили (чаще) или потеряли (реже) крупный край. Почти все территории побывали приграничными в том или ином смысле – как покоряемая заграница или возвращаемая родина, как осваиваемая “пустая” земля, как удерживаемые внутренние рубежи, как обустраиваемая или охраняемая государственная граница.

Можно сказать, границы прокатились по всему пространству России.

Вследствие такой подвижности в физическом и статусном пространстве России они играли формирующую роль в устройстве культурного ландшафта, породили особые зоны с особым образом жизни. И смена систем административных ячеек, и их застойность, когда всё стягивалось к центру, превратила почти всё пространство во внутреннее приграничье»[15].

Некоторое время назад президент России пошутил, предложив свой вариант ответа на вопрос «Где заканчиваются границы России?» – «Нигде». Владимир Путин сразу оговорился, что это шутка. Но если говорить по существу, то здесь даёт о себе знать устремлённость Московии/России в неизведанные дали, когда на протяжении столетий великие князья, цари и императоры всероссийские и в самом деле не знали точно, где заканчивается их держава (по крайней мере, на Севере и Востоке). Вступая в наследование большей частью империи Чингисхана, Московская держава, в сущности, уже выработала важные черты, отличающие имперскую политическую форму – принципиальную разомкнутость, интенциональную безграничность, устремлённость к совпадению с ойкуменой[16].

С момента перехода на службу к великому князю Московскому Василию Тёмному татарского царевича Касима и наделения его владением в Мещерском крае (1452) и вплоть до выхода землепроходцев к Тихому океану разворачивались процессы глубоких трансформаций территориального и этнодемографического состава Московии (последний частично балансировался приростом русского населения в присоединённых землях на Западе и Северо-Западе). Это вполне можно рассматривать и как процессы сотворения цивилизации. Новое по сути своей государство было бы справедливо назвать русско-ордынским или русско-татарским, но его правители стремились не к этому. Внутренняя и международная легитимность и значимость власти московских светских владык обосновывались в иной системе координат, где первостепенную роль играло видение православной ойкумены и пространственно-темпоральное положение в ней Москвы. Освобождение от инославного ига представлялось лишь первым шагом. Следующий, однако, был сопряжён с более сложным выбором, он связан с признанием или непризнанием Флорентийской унии.

С точки зрения решения ближайших международных задач Москвы, неприятие унии не было очевидным решением, но внутренние расклады, а в скором будущем – гибель Византийской империи определили выбор. Фактическое провозглашение автокефалии русского православия произошло еще в 1448 г. через отказ от унии. В следующие сто лет после падения Константинополя в русской общественной мысли вызревает идея наследования вовсе не могущества ордынских ханов (что фактически имело место), а восприятие от Второго Рима статуса главного и единственного духовного оплота православия, опирающегося на государственную власть. Это можно считать в полном смысле дерзновенным переопределением государственной миссии, поскольку речь шла уже не об освобождении от политической зависимости и не только о собирании русских земель (теперь уже трактуемых как отчина московских Рюриковичей), а о намерении занять исключительное положение в христианском мире. Для обоснования этого намерения было недостаточно богословских выкладок, отсылок к происхождению от Рюрика, стародавнему родству с династией Мономахов и совсем свежей родственной связи с Палеологами, последней династией византийских императоров. В «Сказании о князьях Владимирских» – тексте, гораздо более значимом для международной активности Москвы, чем послания старца Филофея, – конструируется генеалогия, возводящая род московских князей к Прусу, мифическому брату Октавиана Августа.

«Сказание о князьях Владимирских» внесло важнейший вклад в обоснование принятия Иваном IV царского титула. Оно резко усилило европоцентричную ориентацию Москвы, ставя её одновременно в позицию соперничества и требований признания со стороны любого государства, принадлежащего к ареалу западной ветви христианства. В сущности, это можно рассматривать как первый шаг к восприятию имперской идеи (как ни парадоксально, термин «Святорусская империя» впервые использует Андрей Курбский в труде, обличающем Ивана Грозного и написанном на чужбине[17]). Но основной вектор расширения территории будущей империи был направлен на Восток, и именно благодаря ему происходило формирование особой цивилизационной общности, значительно более сильно отличавшей Московию от стран Европы, чем маркер православия.

Слабость обоснований равенства с ключевыми европейскими державами Москве приходилось подкреплять мобилизацией ресурсов, достаточной, чтобы побудить международных партнёров на Западе признать или сделать вид, что признали, её притязания на статус.

Неудача в Ливонской войне – самом крупном столкновении с Западом до начала XVII века – с одной стороны, усилила осознание на уровне онтологической безопасности водораздела между мы и они, того, что различия и соперничество с европейскими державами далеко не случайны, но, с другой стороны, сам ход войны показал наличие у Московского царства потенциала для противостояния более чем одному сильному противнику.

События Смутного времени фактически привели к краху прежней государственности, но цивилизационная общность эту катастрофу пережила и именно внутри неё нашлись силы, обеспечившие выход из Смуты. В то же время по великодержавным устремлениям Московского царства был нанесён удар такой силы, что, казалось, о них можно окончательно забыть. Однако в русской политической мысли XVII столетия отклик и на потрясения Смуты, и на последующие бурные события (прежде всего, церковный раскол, войны с Речью Посполитой и присоединение Малороссии, допетровские попытки частичной вестернизации, достижение географических и геополитических пределов расширения на Востоке) оказался одновременно традиционалистским и новаторским.

Использование прежними противниками по Ливонской войне – Речью Посполитой и Швецией – внутренней дестабилизации Московской державы, их вооружённое вмешательство, создавшее угрозу как государственной самостоятельности, так и устоям и обычаям цивилизационной общности, радикально усилили негативизм в отношении западного влияния, впервые столь выраженно сформировался синдром «осаждённой крепости». Причём исходящая от Запада угроза осмыслялась в категориях защиты не только истинной веры, но и этнической идентичности[18]. Вместе с тем в большинстве текстов первой трети XVII века содержится чёткое понимание первичности внутренних причин катастрофических потрясений. Они, подобно монгольскому нашествию в XIII веке, интерпретируются как «кара Божья», которую своим действием или бездействием заслужили многие люди Московского царства, но навлекли кару на страну в первую очередь ключевые фигуры столичной политической элиты. Тем самым впервые артикулировалась оппозиция центр/периферия.

Избрание Михаила Романова на царство земским собором 1613 г. можно рассматривать и как важнейший шаг к умиротворению страны, и как акт политической реставрации. Собор, имевший шансы выступить в роли учредителя нового государственного устройства, близкого к идеалам Андрея Курбского, возродил политический порядок богоустановленной царской власти, завещанный Иваном Грозным. Не осталось документальных подтверждений попыток заставить нового царя принять те или иные ограничения власти (наподобие крестоцеловальной записи Василия Шуйского 1606 г.). Избрали на царство не одного Михаила, а всех его потомков, то есть династию, которая, впрочем, характеризовалась как ближайшая к оборвавшейся линии Рюриковичей. Тем самым воспроизведены и внешнеполитические установки на «первенство чести» над любой державой, не имеющей богоизбранной власти (в частности, над выборными королями Речи Посполитой), или равенство с императорами Священной Римской империи.

Вместе с тем во времена Смуты люди Московской державы как никогда прежде имели возможность познакомиться с порядками и обычаями «пришельцев» из европейской цивилизации. И хотя после Деулинского перемирия основные усилия новой династии были направлены на внутреннее сосредоточение, разразившаяся общеевропейская война создала возможности использовать длительную вовлечённость основных противников Москвы в военные действия или приготовления. Фактически Московскую державу можно рассматривать как периферийного актора Тридцатилетней войны, оказывавшего умеренное влияние на изменение баланса сил. Иначе говоря, дистанция до статуса европейской великой державы оставалась огромной, но опыт маневрирования между грандами европейской политики при одновременном восстановлении собственных ресурсов имел высокую ценность. Международные обстоятельства, установки на преодоление геополитических последствий Смутного времени и возобновление претензий на лидерство в православном мире способствовали большей открытости внешним влияниям, по крайней мере, на уровне элит. Особенно росла интенсивность контактов с представителями православного мира, большинство из которых были подчинены империи Османов либо проживали на территориях Речи Посполитой, достигшей предела расширения.

Закрепление ключевой роли Московской державы в православном мире было одной (хотя и не главной) из мотиваций реформы патриарха Никона, приведшей к церковному расколу. Особенно важна была унификация богослужебных практик с православными тех земель, контроль над которыми теряла Варшава в результате восстания Богдана Хмельницкого. Переход этих земель под скипетр московского царя имел и важные последствия с точки зрения развития историко-политических нарративов, в частности, реинтерпретацию в созданном в 1670-е гг. в Киево-Печёрской лавре «Синопсисе» религиозной и вновь обретённой династической общности Великой и Малой Руси как единства «славено-российского» народа[19].

XVII век – время максимальной подвижности границ. На востоке они сдвигались в одном направлении, достигнув естественного предела – берега Великого океана – и фронтира геополитического, где казаки-землепроходцы встретились с Восьмизнамённым войском Цинской империи. На западе подвижность границ подобна движению маятника. Этническая структура Московского царства усложнялась, механизмы интеграции и контроля функционировали всё более дифференцированно. В этом отношении Московия всё более напоминала имперскую политию. Пётр I, в сущности, не учредил империю, а вывел её на новый уровень и максимально, насколько было возможно, способствовал символической совместимости своей державы с доминировавшими в ту эпоху в Европе представлениями об империи. Зато социокультурный раскол, вызванный вестернизаторским порывом Петра, сыграл в дальнейшем важнейшую роль в судьбе России.

Выводы и предположения

Опыт Российской империи и его значение для современной России – тема отдельной статьи нашего исследовательского проекта[20]. Поэтому здесь можно совершить скачок во времени и, отталкиваясь от допетровской эпохи, попытаться сделать несколько выводов и предположений, связанных с ближайшими задачами российской внутренней и внешней политики.

По конфигурации границ современная Россия ближе всего к географическим контурам Московского царства середины XVII века, а с точки зрения решения геополитических задач – это почти те же 20–30 лет после Смуты (примерно соответствует времени Смоленской войны 1632–1634 гг., для Москвы не слишком удачной). Аналогии могут быть продолжены, но не в них дело. Возрождение государственности после краха в начале XVII века стало возможным благодаря воле и совместному действию очень разнородных социальных и этнических сил. Тем не менее к критическому моменту они представляли собой общность, которая не рухнула вслед за государственностью. Есть серьёзные основания именовать эту общность цивилизационной, либо – по географическому признаку – северо-евразийской, либо – памятуя о двух крупнейших составлявших (и составляющих) её этносах – русско-татарской. В имперский и советский периоды с этой общностью происходили серьёзнейшие метаморфозы, но она не исчезла в 1991 г., и в конечном счёте сыграла в отношении государственности Российской Федерации примерно ту же роль, что и во втором десятилетии XVII века. Понятно, что тогдашний географический ареал и государственные границы РФ совпадают далеко не везде.

Разговор о российской цивилизации должен быть продолжен в более обстоятельном формате, чем диктуют политические задачи текущего момента.

В нашей статье основной темой обсуждения были истоки российского великодержавия, которые, конечно, имеют непосредственную связь и с формированием цивилизационной общности.

К моменту вступления на престол юных Ивана V и Петра I Московское царство имело большинство характеристик и навыков великой державы, но не было полноценно интегрировано ни в европейскую, ни в исламскую систему международных отношений. Исключением можно считать систему взаимодействий в лесостепной Северной Евразии, однако к концу XVII века почти вся она была территориально поглощена Московским царством. Оно, крупнейшее по площади государство за исключением колониальной империи испанских Габсбургов/Бурбонов, оставалось «великой державой в себе» (Großmacht an sich). После победы Петра I в Северной войне Россия заняла в европейской структуре международных отношений место Швеции. По отношению к исламской системе международных отношений Россия заняла позицию игрока, само присутствие которого вблизи северных рубежей Персии и Османской империи становится постоянным фактором внешнего давления.

Коротко суммируем характеристики и навыки российского великодержавия к началу государственной деятельности Петра: умение контролировать огромные пространства с разнородным этническим и конфессиональным составом, одновременное дифференцированное использование для этого различных механизмов интеграции; формирование и постепенная эволюция представлений о связи земли и центральной власти; чёткое осознание отличий себя от других по принципу конфессиональной принадлежности и определение на основе этого критерия особой миссии своей державы; обретение навыков освобождения от политической зависимости, достижения региональной гегемонии, одновременного военно-политического противостояния более чем одному мощному сопернику. Определение миссии Московской державы на грани между «царством Кесаря» и «царством Бога» не просто резко повышало уровень международных амбиций её правителей, но делало неизбежной мобилизацию ресурсов для подкрепления устремлений. Жёсткое противодействие со стороны мощных держав на Западе и Северо-Западе, переросшее в начале XVII столетия в экзистенциальную угрозу, способствовало, если использовать терминологию Леопольда фон Ранке, «пробуждению национального духа», раскрытию внутреннего потенциала цивилизационной общности. Пётр I сумел вновь мобилизовать этот потенциал уже для преобразования России в империю.

Не останавливаясь подробно на метаморфозах российского великодержавия в XVIII–XX веках, обратим внимание только на один момент. Державная миссия неоднократно получала новые интерпретации, а после 1917 г. была радикальнейшим образом трансформирована на основе коммунистической идеологии. Инструментарий великой державы обогащался и совершенствовался, но сам образ России как великой державы в конце концов стал социальной (и цивилизационной) ценностью, обрёл относительную независимость от миссии, определяемой и переопределяемой политическими элитами. Этот фактор существенным образом дал о себе знать на рубеже XX–XXI веков.

После крушения советской государственности и в условиях дефицита державной миссии, на уровень которой отнюдь не случайно не сумела подняться триада «рыночная экономика, электоральная демократия, нация-государство»[21], сохранение в социальной ценностной матрице образа страны как великой державы стало одним из драйверов движения России в особом направлении. Разворот во внутренней и внешней политике, осуществлённый Владимиром Путиным за четверть века его фактического правления, был во многом обусловлен именно непониманием и неприятием значительной частью российского общества скатывания страны в «среднедержавие», того, что на протяжении 1990-х гг. внешние партнёры неоднократно заявляли о радикальном понижении России в ранге международных игроков. И это не проявление «версальского синдрома». Крушение Советского Союза не воспринималось в России большинством макрополитического сообщества как её военно-политическое поражение. Отчасти этому содействовали нарративы, исходившие от Бориса Ельцина, его окружения и части экспертно-аналитического сообщества. Предполагалось, что, «сбросив» с себя четырнадцать других республик, коммунистическую идеологию и сверхдержавную миссию СССР, демократическая Россия «возвращается» в лоно «цивилизованного мира» на равных основаниях с другими его акторами и бенефициарами.

Когда же обнаружилось, что предоставлять такой статус постсоветской России никто не собирается, что ей ещё нужно получить туда входной билет, заплатив за него высокую цену, начала подниматься волна недоумения. Это была жажда не реванша (не было и до сих пор не появилось сколь-нибудь влиятельных политических сил, желающих восстановить СССР в том или ином виде), а справедливости и равноправия, которые, как казалось, новая Россия заслужила добровольным отказом от претензий на территории и значительную часть населения (в том числе 25 млн этнических русских) Советского Союза. Более пятнадцати лет активность российской власти была направлена на то, чтобы убеждением всё-таки добиться взаимопонимания и уважения своих интересов со стороны ключевых внешних партнёров. Когда же стало ясно, что это не срабатывает, Москва решилась более жёсткими способами «уважать себя заставить», но без территориальных притязаний к соседям. В частности, режим Саакашвили наказали вооружённым отпором и признанием Москвой независимости Южной Осетии и Абхазии, но без включения их в состав России.

Этот поворот в российской внешней политике сопоставим с переменой, случившейся, когда московские князья, которые из поколения в поколение ездили в Орду за ярлыком на великое княжение, вдруг ощутили себя достаточно уверенными, чтобы решиться на вооружённое сопротивление, а потом и просто начать передавать титул по наследству. Запад, проводя сиюминутную линию на получение максимума односторонних преимуществ, упустил момент, когда Москва сочла бесперспективным дальнейшее выпрашивание у него ярлыка на великодержавие. Более того, если великодержавие обеспечивается восприятием внешних партнёров (как минимум отчасти), то Москва не просто пошла по пути обращения к другой референтной группе глобальных игроков, но, по сути, сыграла важнейшую роль в её консолидации. Принятие термина «мировое большинство» подвело черту под этими усилиями.

В сущности, этот подход Кремля имел двойственный эффект. Запад увидел в путинской России государство, способное создать долгосрочные проблемы мировому гегемону (и уже через такое негативное восприятие происходило её признание в качестве великой державы).

Вместе с тем усугубляющаяся конфронтация России с Западом открывает окно возможностей для стран мирового большинства.

У современного российского великодержавия немало проблем. То, с чем Россия сталкивалась большую часть времени после распада СССР, можно назвать проявлением великодержавного инстинкта в условиях дефицита миссии. Даже в ходе специальной военной операции дефицит восполнен не полностью, в основном на уровне осмысления задач среднесрочного порядка. Конечно, с самой Россией произошли важные изменения, благодаря которым удаётся выдерживать на порядки возросшее внешнее давление и тяготы длящихся более двух с половиной лет военных действий, блокируя основные уязвимости государства. Тем не менее вопрос о модели внутренней интеграции, об идеационных и институциональных факторах сплочения макрополитического сообщества (а его состав в ходе СВО частично меняется) сохраняет актуальность.

Современная Россия не идёт к преобразованию в нацию-государство, которую уже не вполне оправданно представлять как нечто, рано или поздно обязательно преодолевающее и изживающее империю. В частности, образ великой державы и связанная с ним саморепрезентация макрополитического сообщества в стране, имеющей имперский опыт, будут этот опыт интегрировать и перерабатывать, но не отторгать. Империя здесь – неотъемлемая часть исторического пути великой державы. Соответственно, на этой основе необходим поиск альтернативных вариантов, в числе которых уместно рассматривать концепты государства-нации и государства-цивилизации.

И, наконец, несколько слов об управительности. Неспособность России достичь западного уровня по части good governance – едва ли не многовековая константа и один из самых серьёзных поводов усомниться в её претензиях на великодержавие. Но управительность, как отмечено выше, не есть полный аналог достойного правления. Выживаемость в чрезвычайных обстоятельствах или – в смысле Джорджо Агамбена – производство «голой жизни» и управление ею в условиях перманентного чрезвычайного положения – уже нечто другое. А ближайшая перспектива здесь – полное и нескрываемое соединение геополитики с биополитикой[22]. Это совсем другое измерение конкуренции ведущих международных игроков. И на текущем этапе, предваряющем синтез геополитики и биополитики, нельзя заранее определить, кому будет принадлежать пальма первенства, кто окажется в «середняках», а кто и вовсе останется на обочине.

Автор: Дмитрий Ефременко, доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН

Статья подготовлена в рамках темы исследования «Ценности суверенитета, великой державы и империи как составляющие российской идентичности и ресурс социально-политического развития», реализуемой в Институте научной информации по общественным наукам РАН по итогам отбора научных проектов, поддержанных Министерством науки и высшего образования РФ и Экспертным институтом социальных исследований.

СНОСКИ

[1] Ranke L. von. Die großen Mächte. Leipzig: Insel-Verlag, 1915. 62 S.

[2] Россия стала четвёртой экономикой мира по ППС // РИА Новости. 31.05.2024. URL: https://ria.ru/20240531/ekonomika-1949535403.html (дата обращения: 25.08.2024).

[3] Нойманн И. Россия как великая держава: 1815–2007 // Прогнозис. 2008. No. 3. С. 195–218.

[4] Foucault M. Power/Knowledge: Selected Interviews and Other Writings. N.Y.: Pantheon Books, 1980. 282 p.

[5] Нойманн И. Указ соч. С. 216.

[6] Agamben G. Potentialities: Collected Essays in Philosophy. Stanford: Stanford University Press, 1999. P. 169.

[7] Domke W.K. Power, Political Capacity and Security in the Global System. In: R.J. Stoll, M.D. Ward (Eds.), Power in World Politics. L.: Lynne Rienner Publishers, 1989. P. 161.

[8] Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В.В. Путиным 31 марта 2023 г.) // МИД РФ. 31.03.2023. URL: https://www.mid.ru/ru/detail-material-page/1860586/ (дата обращения: 25.08.2024).

[9] Зевелёв И.А. Будущее России: нация или цивилизация? // Россия в глобальной политике. 2009. Т. 7. No. 5. С. 88–102.

[10] Coker C. The Rise of the Civilizational State. Cambridge: Polity Press, 2019. 257 p.

[11] Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Взгляд на Русскую историю не с Запада, а с Востока. Берлин: Издательство В.Ю. Секачева, 1925. С. 32.

[12] Из писем П.Н. Савицкого Л.Н. Гумилёву / Л.Н. Гумилёв // Чёрная легенда. Друзья и недруги Великой степи. М.: Айрис-пресс, 2015. С. 478.

[13] Бордаче?в Т.В. Русская внешнеполитическая культура и Орда: статья-гипотеза // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. No. 1. С. 210–237.

[14] Кром М.М. Рождение государства: Московская Русь XV–XVI веков. М.: НЛО, 2018. С. 37.

[15] Каганский В.Л. Как устроена Россия? Портрет культурного ландшафта. М.: Стрелка Пресс, 2013. С. 9.

[16] Каспэ С.И. Центры и иерархии: пространственные метафоры власти и западная политическая форма. М.: Московская школа политических исследований, 2007. С. 125.

[17] Дмитриев М.В. Конфессиональный фактор в формировании представлений о «русском» в культуре Московской Руси / М.В. Дмитриев // Религиозные и этнические традиции в формировании национальных идентичностей в Европе. Средние века – Новое время. М.: Индрик, 2008. С. 218–240.

[18] Томсинов В.А. История русской политической и правовой мысли. X–XVIII века. М.: Зерцало, 2003. С. 136.

[19] Миллер А.И. Украинский вопрос и политика идентичности: сб. науч. тр. / под ред. Д.В. Ефременко. М.: ИНИОН РАН, журнал «Россия в глобальной политике», 2024. С. 358.

[20] См. статью Алексея Миллера «Проблемы российского федерализма и “реабилитация” империи» в этом номере журнала.

[21] Offe C. Capitalism by Democratic Design? Democratic Theory Facing the Triple Transition in East Central Europe // Social Research. 1991. Vol. 58. No. 4. P. 865–892.

[22] Обсуждение ряда аспектов этой проблематики применительно к России и постсоветскому пространству. См.: Makarychev A., Yatsyk A. Biopower and Geopolitics as Russia’s Neighborhood Strategies: Reconnecting People or Reaggregating Lands? // Nationalities Papers. 2017. Vol. 45. No. 1. P. 25–40.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738753 Дмитрий Ефременко

Национальный консерватизм на пути институционализации

Идейные искания американских правых

АРИНА ИСМАГИЛОВА

Аспирант факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Исмагилова А.Т. Национальный консерватизм на пути институционализации // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 24–43.

Национальный консерватизм (national conservatism) наиболее заметная, узнаваемая и успешная часть новых правых – в Соединённых Штатах и не только[1]. Разумеется, различные медиа уже окрестили натконов расистами, ультраправыми, радикалами и экстремистами, хотя найти в сделанных ими заявлениях открытый радикализм сложно, и вернее всего понимать натконов именно как новый вид консерватизма.

Парадоксальным образом национальный консерватизм, выступая против глобализации, сам оказался глобальным явлением, поскольку его сторонники уже становятся заметной силой во многих европейских и азиатских странах. Однако особого внимания заслуживают американские натконы.

Американский национальный консерватизм – политическая идеология, сочетающая традиционные консервативные принципы с акцентом на национальную идентичность, национальный суверенитет, государственную безопасность, сохранение культуры и скептический взгляд на глобализм. Интеллектуальная группа американских национальных консерваторов кристаллизовалась во второй половине 2010-х гг. с приходом к власти Дональда Трампа как ответ на предполагаемые угрозы глобализации, миграции и культурных изменений.

Данная работа направлена на введение в российский дискурс комплексного и систематизированного представления об американских национальных консерваторах: какие принципы они разделяют и какое место занимают в существующей политической палитре. Национальные консерваторы предлагают новое понимание нации, национализма и консерватизма, что в определённой степени оправданно в силу устаревшей коннотации этих понятий. Однозначно можно утверждать, что натконы актуализировали тему нации и национализма в рамках кризиса неолиберального глобалистского проекта, формулируя свои принципы как ответ расширенной локальности в борьбе с глобалистской тиранией.

Принципы национального консерватизма

Институциональной базой американских натконов стал основанный в январе 2019 г. в Вашингтоне Фонд Эдмунда Бёрка (Edmund Burke Foundation), названный в честь ирландца-мыслителя, которого многие считают одним из отцов современного консерватизма. Натконы определяют себя как институт общественных дел (public affairs institute)[2], хотя точнее назвать их объединением политиков, интеллектуалов, публицистов и общественных деятелей. Их работа строится вокруг дискуссии на темы нации, принципа национальной независимости и возрождения уникальных национальных традиций.

Ключевые фигуры фонда – председатель Йорам Хазони (израильско-американский философ и политический теоретик) и председатель Национальной консервативной конференции Кристофер Демут (научный сотрудник Института Хадсона и бывший президент Американского института предпринимательства). Среди спонсоров есть несколько интересных учреждений[3]: Национальный фонд христианской благотворительности (шестая крупнейшая некоммерческая организация в США, крупнейший грантодатель для христианских организаций), Общество здравого смысла (аффилированный с натконами фонд), Donors Trust Inc (консервативный антилиберальный фонд), Благотворительный фонд Goldman Sachs и т.д.

Фонд Эдмунда Бёрка опубликовал два программных документа организации – Обзор и Заявление о принципах. В Обзоре[4] утверждается, что политика в западных странах резко повернула в сторону национализма и приверженности миру независимых наций. Это вызвало беспрецедентный (со времён, когда англо-американский консерватизм был сформулирован Расселом Кирком, Уильямом Бакли и их коллегами в 1950-е гг.) кризис консервативного мейнстрима, который после падения Берлинской стены всё больше склонялся к либеральному «порядку, основанному на правилах». «В основе этого кризиса лежит вопрос: является ли новый американский национализм враждебным узурпатором, который вытеснит политический консерватизм? Или национализм является неотъемлемой, хотя и игнорируемой, частью англо-американской консервативной традиции в её лучшем проявлении?»

Для натконов национализм есть часть консервативной традиции.

В Заявлении о принципах[5], появившемся 15 июня 2022 г., говорилось: «Мы подчёркиваем идею нации, потому что мы видим мир независимых наций, каждая из которых преследует свои собственные национальные интересы и поддерживает свои собственные национальные традиции, как единственную подлинную альтернативу универсалистским идеологиям, которые стремятся навязать гомогенизирующую, разрушающую локальность империю по всему миру». В рамках данного заявления натконы выдвигают 10 принципов (сокращённая версия):

Первое. Национальная независимость. «Каждая нация, способная к самоуправлению, должна прокладывать свой собственный курс в соответствии со своим конституционным, языковым и религиозным наследием».

Второе. Отказ от империализма и глобализма. «Мы выступаем против передачи полномочий избранных правительств транснациональным или наднациональным органам. Мы осуждаем империализм Китая, России и других авторитарных держав. Мы выступаем против либерального империализма последнего поколения».

Третье. Национальное правительство. «Мы верим в сильное, но ограниченное государство, подчинённое конституционным ограничениям и разделению властей. Мы рекомендуем радикальное сокращение сферы административного государства и судебной системы, принимающей политические решения, которые заменяют законодательные органы, представляющие весь спектр интересов и ценностей страны».

Четвёртое. Бог и публичное вероисповедание. «Ни одна нация не может долго существовать без смирения перед Богом, благодарности ему и страха перед его судом, которые содержатся в подлинной религиозной традиции. На протяжении тысячелетий Библия была нашим самым верным проводником, питая надлежащую ориентацию на Бога, на политические традиции нации, на общественную мораль, на защиту слабых и на признание вещей, которые справедливо считаются священными. Библию следует читать в школах и университетах как первый источник общей западной цивилизации и как законное наследие верующих и неверующих».

Пятое. Верховенство закона. «Мы верим в верховенство закона. Под этим мы подразумеваем, что граждане и иностранцы, а также правительство и народ должны принимать и соблюдать законы страны. В Америке это означает принятие Конституции 1787 г. и жизнь в соответствии с ней, поправками к ней, надлежащим образом принятым статутным правом и великим наследием общего права».

Шестое. Свободное предпринимательство. «Разумная национальная экономическая политика должна способствовать свободному предпринимательству, но она также должна смягчать угрозы национальным интересам, агрессивно добиваться экономической независимости от враждебных держав, развивать отрасли, имеющие решающее значение для национальной обороны, восстанавливать и модернизировать производственные мощности, имеющие решающее значение для общественного благосостояния. Клановый капитализм и избирательное содействие корпоративному извлечению прибыли органами государственной власти должны разоблачаться и встречать противодействие».

Седьмое. Государственные исследования. «Крупномасштабные государственные ресурсы должны быть сосредоточены на научных и технологических исследованиях с военным применением, на восстановлении и модернизации национальных производственных мощностей и на образовании в области физических наук и инженерии. С другой стороны, мы признаём, что большинство университетов на данный момент имеют партийную и глобалистскую ориентацию и категорически против националистических и консервативных идей. Такие учреждения не заслуживают поддержки налогоплательщиков, если они не переориентируются на национальные интересы».

Восьмое. Семья и дети. «Мы считаем, что традиционная семья является источником добродетелей общества и заслуживает большей поддержки со стороны государственной политики. Традиционная семья, построенная на неизменной связи между мужчиной и женщиной, на неизменной связи между родителями и детьми, является основой всех других достижений нашей цивилизации».

Девятое. Миграция. «Миграция внесла огромный вклад в процветание западных стран, но сегодняшняя склонность к неконтролируемой миграции стала источником слабости и нестабильности, а не силы и развития, угрожая внутренним раздором и распадом политического сообщества. Мы призываем к гораздо более ограничительной политике, пока не удастся установить сбалансированную, продуктивную и ассимиляционную политику».

Десятое. Раса. «Мы считаем, что все люди созданы по образу и подобию Бога, и что государственная политика должна отражать этот факт. Ценность или лояльность человека не могут оцениваться по форме его лица, цвету кожи или результатам лабораторного теста. Мы осуждаем использование государственных и частных учреждений для дискриминации и разделения нас по признаку расы».

Добродетель национализма и её критики

Эдмунд Бёрк считается натконами пророком консерватизма, Йорам Хазони стал пророком национального консерватизма. Хазони – президент Института Герцля (Израиль) и председатель Фонда Бёрка. О себе он говорит: «Я всю жизнь был еврейским националистом, сионистом. Как и большинство израильтян, я унаследовал эти политические взгляды от своих родителей, бабушек и дедушек»[6]. Его книга «Добродетель национализма» (The Virtue of Nationalism[7], 2018) была переведена на 14 языков, а в феврале 2019 г. получила премию Консервативная книга года (Conservative Book of the Year: Paolucci Book Award) от влиятельной консервативной организации Институт межуниверситетских исследований (Intercollegiate Studies Institute)[8]. В основе работы – абсолютизированное противопоставление национализма и либерального империализма как ключевой дихотомии современного мира – «либо вы поддерживаете идеал международного правительства или режима, который навязывает свою волю подчинённым странам; либо вы считаете, что страны должны свободно выбирать собственный курс без всякого международного правительства».

Парадоксальным образом глобализация часто рассматривается исключительно как атрибут современности, хотя история убедительно доказывает традиционный характер глобализации (международная торговля, возникновение империй, международное разделение труда и властная структура центр – полупериферия – периферия в концепции Иммануила Валлерстайна). Необходимо уточнение, что Хазони не выступает на стороне автаркии, он против негативных эффектов современной волны либеральной глобализации. Он констатирует, что «глобальная интеграция часто рассматривается как совершенная форма политической и моральной разумности, национализм же в общественном дискурсе преимущественно понимается как зло (из-за использования упрощённо-искажающего нарратива, будто национализм, а не империализм, стал причиной двух мировых войн и Холокоста), хотя всего лишь несколько десятилетий назад национализм в политике ассоциировался с широтой взглядов и великодушием».

Национализм – принцип, согласно которому «мир управляется наилучшим образом, когда нации могут определять собственный независимый курс, взращивая собственные традиции и беспрепятственно следуя собственным интересам». В определённых кругах, где национализм считается чем-то неприличным, смысловая суть национализма помещается в понятие «патриотизм» – «обычно под патриотизмом понимается любовь или лояльность человека ĸ своей независимой нации. Термин “национализм” можно использовать таким же образом». Это узкое понимание национализма. В широком смысле национализм – это «антиимпериалистическая теория (защита против тирании всемирной империи), направленная на создание мира свободных и независимых наций». Стоит уточнить, что под нацией Хазони понимает «объединение племён (tribes) с общим языком и религией, а также историей совместных усилий по обороне и другим крупномасштабным действиям».

Критикуя послужившие источником либерального империализма концепции Джона Локка о согласии и происхождении государства как лесть, не отражающую реальный политический мир, Хазони утверждает важность взаимной лояльности, связывающей людей в семьи, племена и нации, в которых человек получает определённое религиозное и культурное наследие и традиции. Унаследованное и принятое членство в таких коллективах накладывает обязанности, которые не возникают в результате согласия и не исчезают в случае несогласия.

Последствия общих невзгод, которые приносят неизбежные лишения семьям, племенам и нациям, усиливают ответственность перед коллективом – это основные связи, скрепляющие общество.

Империализм стремится принести мир и процветание, объединив человечество в единый политический режим – предлагая мир в обмен на отказ от независимости нации, от способности независимо мыслить и осуществлять взвешенную политику, соответствующую жизненному укладу независимой нации. Современный глобализм – версия старого империализма, т.е. понятия империализм, глобализм, глобальная интеграция, либеральная или всемирная империя рассматриваются Хазони как тождественные, а примерами современных империалистических проектов называются Европейский союз и американский мировой порядок. Хазони приводит список слов-маркеров империалистического новояза: новый мировой порядок, всё более тесный союз, открытость, глобализация, глобальное управление, объединённый суверенитет, порядок, основанный на правилах, универсальная юрисдикция, международное сообщество, либеральный интернационализм, транснационализм, американское лидерство, американский век, однополярный мир, незаменимая нация, гегемон, субсидиарность, игра по правилам, правильная сторона истории, конец истории и т.д. Сторонники этого видения «презирают трудный путь диалога со странами, которые должны принять их единственно верную точку зрения. Как типичные империалисты, они быстро выражают отвращение, презрение и гнев, когда их видение мира встречает противодействие со стороны тех, кто должен просто подчиниться и получить огромную выгоду».

Значимость работы Хазони подтверждается несколькими десятками (возможно, сотнями) рецензий. Критики заявляли, что редукционистский подход предлагает ложный выбор между идеализированным порядком благородных суверенных наций и тоталитарным мировым правительством[9], т.е. термины определяются как идеальные типы, что отрывает аргументы от реальности[10]. Трактовка национализма Хазони не соотносится с историческим определением понятия[11], его специфическое определение исключает практически все когда-либо существовавшие национальные государства[12]. Вся аргументация является затянувшейся истерикой, что отражает настроение исторически необразованных националистических движений[13]. Хазони хочет сделать национализм великим[14] и легитимировать Израиль в его нынешнем виде[15]. Последний довод косвенно встречается во многих работах, но открыто не декларируется, дабы избежать обвинений в антисемитизме. Де-факто мы наблюдаем интересную картину – еврейские и западные националисты вступают в обоюдовыгодный союз: одна сторона продвигает интересы Израиля, другая получает шанс на легитимацию своего мировоззрения.

Не менее примечательна реакция американского Совета по международным отношениям, к которому в консервативном сообществе относятся негативно из-за ярой поддержки глобальной интеграции. Издаваемый советом журнал Foreign Affairs в начале 2019 г. выпустил номер The New Nationalism (Vol. 98. No. 2. March/April 2019), что отчётливо свидетельствует о степени общественного резонанса, вызванного идеями Хазони. Статьи выпуска содержали призывы поглотить национализм[16], тезис об одобрении космополитизмом разнообразия идентичностей[17], заявление об отсутствии разницы между гражданским и этническим национализмом[18], об угрозе популистского национализма[19] и столкновении национализма с неолиберальным глобализмом[20] (о последнем и говорит сам Хазони).

Сторонники натконов, в свою очередь, считают труд Хазони будущей классикой[21] и одной из самых обсуждаемых книг новой эпохи нации[22], отмечая, что Хазони ясно излагает суть сегодняшней проблемы – люди страдают от роста коварного империализма, стремящегося расширить глобальное влияние, и поскольку в книге так чётко изложена суть сегодняшней проблемы, её недостатки вполне можно проигнорировать[23], а политические последствия работы Хазони вызовут революционный сдвиг в общепринятых взглядах[24].

Возвращение консерватизма

Вторая значимая книга Йорама Хазони «Консерватизм: новое открытие» (Conservatism: A Rediscovery[25], 2022) смещает фокус с национализма к консерватизму (неотъемлемой частью которого объявляется национализм), а главной угрозой называется обновлённый марксизм (прогрессивизм, антирасизм), woke (термин, характеризующий американский левый активизм по вопросам расовой несправедливости, социального неравенства, сексизма и прав сексуальных меньшинств). Как замечает Род Дреер, известный американский консервативный журналист и писатель, «благодаря этой впечатляющей работе Йорам Хазони становится неоспоримым лидером в постлиберальном консерватизме, будучи не только главным публичным интеллектуалом консерватизма, но и его страстным пророком. Это книга, которую мы долго ждали»[26].

Описывая логику нового открытия или возвращения консерватизма, Хазони указывает, что травмы большой войны привели к фундаментальному пересмотру политики западных стран. «К 1960-м гг. старый протестантский национализм, который вдохновлял поколение Франклина Рузвельта и Дуайта Эйзенхауэра, был отброшен, и либерализм Просвещения стал новой рамкой, в которой проходила американская политическая жизнь». Приход Дональда Трампа, характеризуемый Хазони как начало политических потрясений (2016–2020), разрушил гегемонию либерализма Просвещения и спровоцировал обострение конфликта между национальным консерватизмом и обновлённым марксизмом. Американская культурная революция 2020 г. показала, что либералы проиграли революционным неомарксистам, которые захватили многие американские институты – «обновлённый марксизм предпринял удивительно успешную попытку захватить контроль над институтами, которые до недавнего времени отвечали за развитие и распространение либеральных идей в Америке, Великобритании и за их пределами».

Хазони выстраивает очень интересную иерархию консервативных понятий.

Первый уровень. Консерватизм в значении традиционализм[27], проявляющийся на уровне отдельного человека, которому важна связь с предками и потомками: «Консерватор – это традиционалист, человек, который хранит, восстанавливает, бережёт традиции своих предков и передаёт их будущим поколениям».

Второй уровень. Политический консерватизм фокусируется на нации, национальных и религиозных традициях: «Политический консерватизм рассматривает восстановление, реставрацию, разработку и исправление национальных и религиозных традиций как ключ к сохранению нации и укреплению её с течением времени».

Третий уровень. Национальный консерватизм отдаёт приоритет элементам выживания нации в ситуации противостояния «национальной независимости и лояльности, связывающей конститутивные фракции нации друг с другом. Англо-американский консерватизм долгое время ставил идею нации (английской, британской и американской) в центр политической жизни. Но более выраженным националистический аспект англо-американского консерватизма становится в периоды, когда целостность нации напрямую оспаривается чрезмерным интернационализмом, локализмом или индивидуализмом».

Для Хазони понятия консерватизма и национализма связаны, и он утверждает, что «консервативная политическая теория начинается с понимания: люди рождаются в семьях, племенах и нациях, с которыми они связаны взаимной лояльностью. Это означает, что консерватор признаёт нацию как неустранимую реальность». Нацию же он определяет как «ряд племён с общим наследием, в которое входят общий язык, закон, религиозная традиция, история объединения для сопротивления общим врагам и достижения общих целей – характеристики, которые позволяют племенам, объединённым таким образом, осознавать себя как нацию, отличную от других наций, которые являются их соседями». Определение повторяет ранее сформулированное в «Добродетели национализма».

Для Хазони приверженность англо-американской конституционной традиции и настойчивость в отношении центрального положения нации в политической жизни национальных консерваторов означает неприятие многих аспектов либерального консенсуса последних десятилетий: «массовая миграция; офшоры американских производственных мощностей в Китае под знаменем свободной торговли; расширение прав и возможностей международных органов (ООН, ЕС и ВТО) за счёт независимых национальных государств; войны, направленные на внедрение либерализма на Ближнем Востоке». Более того, это касается «неприятия прогрессивных картелей, которые доминируют в крупном бизнесе, СМИ, университетах и школах; предотвращения распада семьи и упадка религиозной традиции; поддержки демократического режима и мирной передачи власти, а также традиционной англо-американской защиты прав собственности, свободы слова и свободы вероисповедания».

Конференция национального консерватизма

Важным элементом деятельности Фонда является проведение Конференции национального консерватизма (National Conservatism Conference). Конференции натконов традиционно проходят в США и Европе. Нулевая конференция «Христиано-иудейский альянс: возвращение и восстановление консерватизма»[28] состоялась ещё в декабре 2016 г., а организаторами были вашингтонский Институт религии и демократии и иерусалимский Институт Герцля. На конференции обсуждались такие вопросы, как ошибки консервативного движения, роль национализма и религии в консерватизме, западный политический порядок и вопросы христиано-иудейского сотрудничества. На пробной встрече присутствовали 45 участников (15 из которых до сих пор являются членами движения[29]), однако особого внимания заслуживают Йорам Хазони, Дэвид Голдман, Джошуа Митчелл, Джон О’Салливан и Рассел Рино как составители упомянутого выше программного документа.

Первая официальная конференция натконов состоялась в 2019 г. после учреждения Фонда Бёрка. Как написал The Atlantic, «видные деятели от Такера Карлсона до Джона Болтона собрались в отеле “Ритц-Карлтон”, чтобы объявить войну консервативному истеблишменту и заложить основу нового правого интеллектуального движения»[30]. Затем мероприятия ежегодно проводились в США и Европе, где спикерами выступали известные политики, учёные, журналисты и бизнесмены: Джей Ди Вэнс, Такер Карлсон, Питер Тиль, Марко Рубио, Рон Десантис, Джош Хоули, Роджер Скрутон, Дуглас Мюррей, Даниел Кавчински, Виктор Орбан, Джорджа Мелони и многие другие.

Наибольшее внимание привлекла конференция в Брюсселе в 2024 году. Из-за давления местных властей различные учреждения отказывали натконам в проведении мероприятия, однако в итоге удалось договориться с площадкой Claridge. Именно туда 16 апреля 2024 г., во время проведения конференции, по указанию главы муниципалитета Эмира Кира (известен связями с турецкими террористами Бозкурт, или «Серые волки», обвинил натконов в ультраправых взглядах, что якобы угрожало общественной безопасности, а «ультраправые здесь не приветствуются»[31]) полиция попыталась сорвать конференцию. Ситуация стабилизировалась на следующий день после того, как Государственный совет Бельгии отменил решение о закрытии конференции. Совет постановил, что нет доказательств угрозы общественному порядку со стороны мероприятия. Примечательно, что это происходило на фоне радикальных исламистских митингов в защиту создания халифата в Германии.

Последняя конференция натконов проходила в Вашингтоне 8–10 июля 2024 года. Выступая накануне назначения кандидатом в вице-президенты, Джей Ди Вэнс[32] сосредоточился на критике миграции как главной угрозы американской демократии. Практические аргументы: американцы умели строить дома до появления мигрантов, из-за мигрантов растут цены на жильё, пособия направляются мигрантам вместо коренных жителей, а американское руководство должно заботиться об американцах. Другое жизнеутверждающее высказывание Вэнса касается трансформации американского мировоззрения: «Америка – это не просто идея, хотя мы и основаны на великих идеях. Америка – нация, группа людей с общей историей и общим будущим».

Иными словами: да, американская мечта, но в основе – американская нация с опорой на религию, традицию, культуру, семью и преемственность.

Хазони[33] в своём выступлении утверждал, что культурная революция 2020 г., прикрываясь системным расизмом, вполне расистски определила врагами белых консервативных христиан, добавив к ним в 2023 г. евреев. Подводя итоги пятилетней деятельности Фонда Бёрка, Йорам Хазони отметил, что люди больше не боятся использовать слова «нация» и «националист», это стало мейнстримом. Говоря о будущем, Хазони определил три ключевые концепции для развития движения: ясность (clarity), единство (unity) и реставрация (restoration). Ясность выражается отношением человека к Десяти заповедям. Если вы поддерживаете идею, что Десять заповедей должны быть вывешены в каждом школьном классе, то вы консерватор. Западная цивилизация и западная мораль вышли из Десяти заповедей, поэтому, по утверждению Хазони, их отвержение невозможно. Единство определяется преодолением бесконечного разделения на сторонников различных теорий. Католики, протестанты, штраусианцы, рационалисты естественного права, макиавеллисты и многие другие сейчас могут выступать уже как единые национальные консерваторы. Восстановление означает, что сначала вы восстанавливаете себя, своё сообщество, свой регион/штат, а затем и всю страну. Главное – не лениться.

Кто/что есть статус-кво

Может возникнуть искушение назвать натконов революционерами. Нормальность уже подавлена и статус-кво представлен идеологией woke (штраф, вероятнее всего, получит не трансгендер, а гражданин, заявляющий, что у трансгендера проблемы с психикой) – «национальные консерваторы выступают против нового статус-кво woke-прогрессивизма в правительстве, армии, бизнесе, образовании, культуре и СМИ»[34]. Оценивая идейные ориентации натконов, можно утверждать, что они являются современными контрреволюционерами. Потому что «современный мир является как раз насквозь революционным: его охватила и его радикально трансформирует неолиберальная революция»[35]. Мы чётко понимаем, что революция/контрреволюция натконов направлена против революции/контрреволюции неолибералов и это пока самая понятная схема.

Вероятнее всего, имеет место некая версия «революции справа» в духе Ханса Фрайера[36]: «Революция справа протекает через государство, она формируется в нём… Внутри системы народ пробуждается к политической жизни: он становится исторической волей, он становится государством, – и в этой живой и твёрдой форме он начинает наступление на отживший принцип, владеющий современностью. Это и означает “справа”». «Революции справа есть всегда антиреволюции (это относится к нацизму, всем видам фашизма и т.д.). Они не меняют парадигмы, но могут вполне революционно устранять из общества всё то, что чревато их сменой, таким образом с любой (потребной для этого) степенью радикальности перестраивая общество»[37]. Данная тема, без сомнения, нуждается в дальнейшем осмыслении и представляет теоретический интерес.

Появление натконов совпадает с утверждением в американской политике трампизма, или так называемого консерватизма MAGA (Make America Great Again). В определённой степени национальный консерватизм обязан Дональду Трампу своим институциональным переходом из статуса умонастроения разрозненных интеллектуалов, аффилированных с другими консервативными структурами, в самостоятельную влиятельную организацию. В 2019 г. редактор The National Interest Джейкоб Хейлбрунн в The New York Review of Books (голос либеральных американских интеллектуалов) опубликовал статью о натконах, где ставил под сомнение их идейную самостоятельность – «обычно интеллектуальные движения предшествуют подъёму политических, но в этом случае сторонники лагеря Трампа занимаются обратной разработкой интеллектуальной доктрины, чтобы она соответствовала основным порывам Трампа»[38]. Это не совсем так.

Сущность трампизма – национализм[39]. Дональд Трамп избран президентом, отвергнув истеблишмент[40]. Политическая энергия, которую высвободил Трамп, стала вызовом для американских консерваторов и либертарианцев. Эти три фактора (национализм, противостояние истеблишменту и потрясение консервативного лагеря) спровоцировали институциональное оформление национальных консерваторов как целостного движения. По утверждению самих натконов, их идеология частично совпадает с консерватизмом MAGA, однако не все натконы сторонники Дональда Трампа.

Скорее Трамп предоставил натконам возможность переосмыслить, переопределить и вернуть консерватизм.

Национальный консерватизм уже перерос масштаб одной личности и стал влиятельным движением в электоральном измерении: ныне известный широкой аудитории сенатор от Огайо и кандидат в вице-президенты на выборах 2024 г. Джей Ди Вэнс выступает на платформе национального консерватизма, а такие политики, как Рон Десантис и Тед Круз, открыто продвигают идеи движения.

Кризисы неолиберальной глобализации 2000-х гг. привели к возникновению запроса на изменение роли государства для противодействия глобализационным кризисам и глобалистским элитам[41]. Американский национальный консерватизм де-факто существует как консерватизм ситуационный (в терминах Самюэля Хантингтона), т.е. как идеология, которая пробуждается в ситуации фундаментальной угрозы устоявшимся институтам – «консерватизм в этом смысле возможен в США только при наличии серьёзного вызова существующим американским институтам, который побудил бы защитников этих институтов провозглашать консервативные ценности»[42]. Натконы и сами заявляют, что «лежащие в основе жизни традиционные верования, институты и свободы постепенно подрывались и ниспровергались»[43].

Фундаментальный раскол

Угрозой существующим американским институтам натконы считают негативные кумулятивные эффекты текущей волны глобализации. Они проявляются в деятельности политических и деловых лидеров, входящих в наднациональную, глобальную элиту с её эгоистичными планами, в том числе направленными на подавление свободы в любом её выражении (то, что принято называть демократической рецессией). Конкретными проблемами называются пренебрежение национальными интересами и суверенитетом, поддержка свободной торговли и открытой иммиграции, заключение сомнительных договоров и т.д.[44]

Происходящий раскол нужно понимать не просто как экономический, политический или региональный, но как социально-исторический в силу его значимости для дальнейшего развития общества. Наиболее пострадавшими социальными группами стали менее образованный рабочий класс периферии и работники сферы услуг в городах. В некоторой степени эти группы формируют новый пролетариат (функциональная коннотация), в поддержку которого выступают национальные консерваторы, а мы наблюдаем трансформацию правых и левых сил, выраженную теперь в противостоянии глобализма и локализма.

Лучше всего раскол описал в 2017 г. британский политический аналитик Дэвид Гудхарт в «Путь куда-то. Восстание популистов и будущее политики»[45] как столкновение “Anywheres” (что-то вроде «бескорневых») и “Somewheres” («укоренённых»), т.е. космополитов и почвенников или космополитизма и эндемизма в биологических терминах. Примитивное деление мира на демократии и автократии уже устарело с функциональной и аналитической точки зрения, поскольку не объясняет многие социальные явления – например, торговые связи между Китаем и США или же серьёзные проблемы со свободой в некогда демократических странах. Классические дихотомии никуда не ушли, однако эти новые идеальные типы лучше объясняют состояние общества в условиях современности.

Anywheres («бескорневые», «вездесущие») – прогрессивные индивидуалисты, космополитичные, образованные, мобильные и сетевые люди. Их привязанность к месту вторична, они склонны считать национальные различия сомнительными, национальные границы помехой, а различные правила иррациональными. Их политика либеральна: некоторые – либеральные прогрессисты, другие – классические либералы или либертарианцы. Somewheres («почвенники») укоренены в местных сообществах. Их работа, отдых, обязательства, дружеские связи являются неотъемлемой частью семьи, района, клуба по интересам и религии. Они подвержены влиянию местного правительства, поскольку не склонны к голосованию ногами.

Важной причиной политических потрясений является упадок представительного правительства (когда законы принимаются избранными законодательными органами) и рост правительства декларативного (когда законы диктуются бюрократией и судами)[46], что усиливает раскол между космополитами и почвенниками. В этом столкновении глобальности и локальности национальные консерваторы предлагают вариант расширенной локальности (избыточный локализм не поддерживается[47], как и разрушающий локальность империализм[48]) – нации как объединения людей, связанных узами лояльности. В основе расширенной локальности лежат два базовых принципа: взаимная лояльность и местность. Влияние локальности помогает смягчить атомизацию и деморализацию в обществе, распространяя характер связей малой общины на всю национальную общность. К примеру, Патрик Денин[49], известный американский политический теоретик, предполагает, что движение к локальной, основанной на сообществе культуре, возможно, сосредоточенной на семье и родном городе, может действительно стать основой и предложить путь для политических движений в будущем.

* * *

Американские натконы успешно использовали запущенный Дональдом Трампом политический импульс, двигаясь по пути переосмысления консерватизма и национализма как возможных механизмов противостояния неолиберальному империализму во всех его проявлениях. Более того, национальные консерваторы предлагают перспективу, согласно которой национализм есть неотъемлемая часть консерватизма. Подобное теоретическое расширение оказало серьёзное влияние на консервативный мейнстрим прошлой волны, во многом отвергнув его ставшие классическими постулаты.

Национальный консерватизм уже перерос масштаб одной личности и стал влиятельным движением в электоральном измерении: ныне известный широкой аудитории сенатор от Огайо и кандидат в вице-президенты на выборах 2024 г. Джей Ди Вэнс является сторонником национального консерватизма, а, к примеру, Рон Десантис и Тед Круз открыто продвигают идеи движения. Будущее же натконов зависит от их способности наладить диалог с более широкими группами населения и от их готовности активно участвовать в политических процессах.

Автор: Арина Исмагилова, аспирант факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

СНОСКИ

[1] Kesler C. National Conservatism vs. American Conservatism // Claremont Review of Books. Winter 2023/24. Vol. 24. No. 1. P. 36.

[2] Homepage. The Edmund Burke Foundation // The Edmund Burke Foundation. URL: https://burke.foundation (дата обращения: 28.09.2024).

[3] См.: Edmund Burke Foundation Inc. // Instrumentl. 2022. URL: https://www.instrumentl.com/990-report/edmund-burke-foundation-inc (дата обращения: 28.09.2024); Edmund Burke Foundation // Cause IQ. 2024. URL: https://www.causeiq.com/organizations/edmund-burke-foundation,833008254/ (дата обращения: 28.09.2024).

[4] Overview. Edmund Burke Foundation // National Conservatism. 2024. URL: https://nationalconservatism.org/about/ (дата обращения: 28.09.2024).

[5] Составители – Уилл Чемберлен, Кристофер Демут, Род Дреер, Йорам Хазони, Дэниел Маккарти, Джошуа Митчелл, Н.С. Лайонс, Джон О’Салливан и Рассел Рино от имени Edmund Burke Foundation, всего подписались 84 человека.

[6] Hazony Y. The Virtue of Nationalism. N.Y.: Basic Books, 2018. P. 2.

[7] Ibid.

[8] ISI’s Conservative Book of the Year Award // Intercollegiate Studies Institute. 2024. URL: https://isi.org/alumni/conservative-book-of-the-year-award/ (дата обращения: 28.09.2024).

[9] Vogt J. Modern Political Ideas // The New York Times. 14.09.2018. URL: https://www.nytimes.com/2018/09/14/books/review/james-miller-can-democracy-work.html (дата обращения: 28.09.2024).

[10] MacDougald P. Are You a Nationalist or an Imperialist? // Intelligencer. 21.09.2018. URL: https://nymag.com/intelligencer/2018/09/yoram-hazony-virtue-of-nationalism-review.html (дата обращения: 28.09.2024).

[11] Koyama M. A Nationalism Untethered to History // Liberal Currents. 25.09.2018. URL: https://www.liberalcurrents.com/a-nationalism-untethered-to-history/ (дата обращения: 28.09.2024).

[12] Nowrasteh A. Ridiculous Claims in Yoram Hazony’s The Virtue of Nationalism // Cato Institute. 01.11.2018. URL: https://www.cato.org/blog/ridiculous-claims-yoram-hazonys-virtue-nationalism (дата обращения: 28.09.2024).

[13] Hussain M. Right-Wing Israeli Author Writes “The Virtue of Nationalism” – and Accidentally Exposes Its Pitfalls // The Intercept. 05.05.2019. URL: https://theintercept.com/2019/05/05/israel-virture-of-nationalism-book/ (дата обращения: 28.09.2024).

[14] Mingardi A. The Virtue of Nationalism by Yoram Hazony // Cato Institute. Fall 2018. URL: https://www.cato.org/cato-journal/fall-2018/virtue-nationalism-yoram-hazony (дата обращения: 28.09.2024).

[15] Koss A. How to Defend Nationalism, and How Not to // Mosaic. 26.11.2018. URL: https://mosaicmagazine.com/observation/israel-zionism/2018/11/how-to-defend-nationalism-and-how-not-to/ (дата обращения: 28.09.2024).

[16] Lepore J. A New Americanism: Why a Nation Needs a National Story // Foreign Affairs. 2019. Vol. 98. No. 2. P. 10–19.

[17] Appiah K. The Importance of Elsewhere: In Defense of Cosmopolitanism // Foreign Affairs. 2019. Vol. 98. No. 2. P. 20–26.

[18] Wimmer A. Why Nationalism Works: And Why It Isn’t Going Away // Foreign Affairs. 2019. Vol. 98. No. 2. P. 27–34.

[19] Müller J-W. False Flags: The Myth of the Nationalist Resurgence // Foreign Affairs. 2019. Vol. 98. No. 2. P. 35–41.

[20] Tamir Y. Review of Building a Better Nationalism: The Nation’s Place in a Globalized World, by Yoram Hazony // Foreign Affairs. 2019. Vol. 98. No. 2. P. 48–53.

[21] Fonte J. In Defense of Nations // National Review. 13.09.2018. URL: https://www.nationalreview.com/magazine/2018/10/01/in-defense-of-nations-book-review/ (дата обращения: 28.09.2024).

[22] The Virtue of Nationalism // Yoram Hazony. 04.09.2018. URL: https://www.yoramhazony.org/tvn/ (дата обращения: 28.09.2024).

[23] Codevilla A. Defending the Nation // Claremont Review of Books. Fall 2019. URL: https://claremontreviewofbooks.com/defending-the-nation/ (дата обращения: 28.09.2024).

[24] Havers G. The Virtue of Nationalism // The European Legacy. 2021. Vol. 26. No. 7–8. P. 854–857.

[25] Hazony Y. Conservatism: A Rediscovery. N.Y.: Regnery Gateway, 2022. 256 p.

[26] Conservatism: A Rediscovery // Yoram Hazony. 17.05.2022. URL: https://www.yoramhazony.org/car/ (дата обращения: 28.09.2024).

[27] Отношение консерватизма и традиционализма – сложная и активно обсуждаемая тема, раскрытие которой лежит за рамками данной статьи.

[28] Christian-Jewish Alliance: Reclaiming and Rebuilding Conservatism. Conference of the Herzl Institute and the Institute of Religion & Democracy. December 18–22, 2016 // The Herzl Institute. URL: https://reclaimingconservatism.org (дата обращения: 28.09.2024).

[29] Сохранение связи с движением натконов проверялось по факту наличия публикаций участников конференции на платформе National Conservatism за последние четыре года (Jeff Ballabon (Iron Dome Alliance, American Conservative Union, Center for Statesmanship and Diplomacy), Mark Tooley (Institute on Religion and Democracy), Michael Doran (Hudson Institute), David Brog (Christians United for Israel), Dr. Ofir Haivry (The Herzl Institute), Matthew Continetti (Washington Free Beacon), Dr. Dru Johnson (The King’s College), Julius Krein (American Affairs Journal), Dr. Jonathan Silver (The Tikvah Fund), Dennis Prager (The Dennis Prager Show)).

[30] Green E. The Nationalists Take Washington // The Atlantic. 17.07.2019. URL: https://www.theatlantic.com/politics/archive/2019/07/national-conservatism-conference/594202/ (дата обращения: 28.09.2024).

[31] Abigail A. Police Try to Shut Down National Conservatism Conference in Brussels: “The Far-Right Is Not Welcome” // National Review. 16.04.2024. URL: https://www.nationalreview.com/news/police-try-to-shut-down-national-conservatism-conference-in-brussels-the-far-right-is-not-welcome/ (дата обращения: 28.09.2024).

[32] Sen. J.D. Vance’s Address “America Is a Nation” at the VIP Dinner at the National Conservatism Conference in Washington, DC on July 10, 2024 // YouTube. 11.07.2024. URL: https://www.youtube.com/watch?v=yXH1p8_jhc8 (дата обращения: 28.09.2024).

[33] Yoram Hazony’s Plenary Address at the National Conservatism Conference in Washington, DC on July 8, 2024 // YouTube. 10.07.2024. URL: https://www.youtube.com/watch?v=roqziHy_2pA&list=PLbZpjtSKtltGP7K4hmydUbypIQqOBzv2U&index=23 (дата обращения: 28.09.2024).

[34] DeMuth C. America’s Right Confronts the 21st Century // The Wall Street Journal. 18.11.2022. URL: https://www.wsj.com/articles/how-the-american-right-is-changing-conservative-natcon-trump-founders-great-awakening-tradition-woke-progressive-11668784372 (дата обращения: 28.09.2024).

[35] Капустин Б. Рассуждения о «конце революции». М.: Издательство Института Гайдара, 2019. С. 12.

[36] Фрайер Х. Революция справа. М.: Праксис, 2008. С. 82–83.

[37] Капустин Б. Рассуждения о «конце революции». М.: Издательство Института Гайдара, 2019. С. 12.

[38] Heilbrunn J. National Conservatism: Retrofitting Trump’s GOP with a Veneer of Ideas // The New York Review. 18.07.2019. URL: https://www.nybooks.com/online/2019/07/18/national-conservatism-retrofitting-trumps-gop-with-a-veneer-of-ideas/ (дата обращения: 28.09.2024).

[39] DeMuth C. Trumpism, Nationalism, and Conservatism // Claremont Review of Books. Winter 2018/19. Vol. 19. No. 1. P. 32.

[40] Flegenheimer M., Barbaro M. Donald Trump Is Elected President in Stunning Repudiation of the Establishment // The New York Times. 09.11.2016. URL: https://www.nytimes.com/2016/11/09/us/politics/hillary-clinton-donald-trump-president.html (дата обращения: 28.09.2024).

[41] Chryssogelos A. National Conservatism Is the New Paradigm of Conservative Politics // LSE. 17.05.2024. URL: https://blogs.lse.ac.uk/politicsandpolicy/national-conservatism-is-the-new-paradigm-of-conservative-politics-80766-2/ (дата обращения: 28.09.2024).

[42] Хантингтон С. Консерватизм как идеология // Тетради по консерватизму. 2016. No. 1. C. 232.

[43] National Conservatism: A Statement of Principles // Edmund Burke Foundation. URL: https://nationalconservatism.org/national-conservatism-a-statement-of-principles/ (дата обращения: 28.09.2024).

[44] DeMuth C. Op. cit. P. 32–33.

[45] Goodhart D. The Road to Somewhere. The Populist Revolt and the Future of Politics. L.: C. Hurst & Co., 2017. 256 p.

[46] DeMuth C. Op. cit. P. 33.

[47] Hazony Y. Conservatism: A Rediscovery… P. 10.

[48] National Conservatism: A Statement of Principles // Edmund Burke Foundation. URL: https://nationalconservatism.org/national-conservatism-a-statement-of-principles/ (дата обращения: 28.09.2024).

[49] Deneen P. Why Liberalism Failed. L.: Yale University Press, 2018. 248 p.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738752 Арина Исмагилова

Когда не всё пропало, хотя так выглядит

США в конце 1960-х – и в 1970-е гг.: испытание на прочность

АНДРЕЙ ИСЭРОВ

Кандидат исторических наук, доцент факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Исэров А.А. Когда не всё пропало, хотя так выглядит // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 10–23.

Однако итогом политической жизни была или должна была стать работающая политическая система. Обществу нужно было её достичь. Когда нравственные нормы разрушены и механизм больше не работает, надо было изобрести некие новые нормы и новый механизм.

Генри Адамс. Образование Генри Адамса. Глава 18

«Вольный бой (1869–1870)»[1]

После штурма Капитолия сторонниками Дональда Трампа 6 января 2021 г. одна социологическая служба спросила американских респондентов, считают ли они, что их государство разваливается. 79 процентов с этим утверждением согласились[2]. Сегодня, в преддверии новых президентских выборов 5 ноября 2024 г., подобные разговоры ведут досужие наблюдатели буквально по всему миру, кто с тревогой, а кто – и с надеждой.

Любое общество, любое государство испытывают тяжёлые времена, но далеко не всегда они завершаются распадом. Более полувека назад, в конце 1960-х – первой половине 1970-х гг. Соединённые Штаты Америки столкнулись с несколькими кризисами, затронувшими государство, общество и народное хозяйство. Вьетнамская война, вспышки насилия и рост преступности в городах, экономический спад, наконец, скандалы на самом верху власти, увенчанные Уотергейтом, – все эти обстоятельства, казалось, свидетельствовали о начале долгого упадка сверхдержавы капиталистического мира. Однако партийно-политическая система и рыночная экономика выдержат экзамен, и после обновления конца 1970-х – 1980-х гг. страна закончит десятилетие готовой к «однополярному моменту»[3] собственного единоличного могущества.

Фонарик в тёмном доме

В 1960 г. предвыборная программа Демократической партии и её кандидата Джона Кеннеди обещала пятипроцентный среднегодовой рост ВВП без инфляции и при низкой безработице[4]. И действительно, в 1961–1969 гг. среднегодовой рост, хотя и снизив темпы с 1967 г., составил в среднем 4,7 процента[5], а инфляция в начале десятилетия не превышала полутора процентов и начала ощутимо расти только с 1968 г., достигнув в 1970 г. уже 5,8 процента[6]. Благодаря экономическому росту выход на рынок труда многочисленного поколения рождённых в первые послевоенные годы baby boomers не увеличил безработицу – напротив, она устойчиво падала с 6,7 процента в 1961 г. до 3,5 процента в 1969 году[7]. Экономические успехи позволили президенту Линдону Джонсону и серьёзно снизить налоги (Revenue Act, 26 февраля 1964 г.)[8], и предложить масштабную программу искоренения бедности (1965–1966) – «Великое общество». Среди её мероприятий главным стало введение с 30 июля 1965 г. бесплатного медицинского обслуживания для лиц старше 65 лет (Medicare) и для бедняков (Medicaid).

Расходы на Вьетнамскую войну (военный бюджет в 1964–1969 гг. вырос в полтора раза) и на увеличившие массовое потребление программы «Великого общества», сочетаясь со снижением налогов, которое поощряло производство, перегрели экономику. Действовавшая с 1944 г. Бреттон-Вудская международная финансовая система осложняла положение, ограничивая возможности самостоятельного макроэкономического курса. Согласно Бреттон-Вудскому соглашению, доллар был привязан к золоту, валюты других стран – к доллару, а Международный валютный фонд и Международный банк реконструкции и развития должны были помогать странам поддерживать твёрдый обменный курс. Из-за Вьетнамской войны, масштабной международной помощи, развитого заграничного туризма и появления сильных промышленных конкурентов, Германии и Японии, к концу 1960-х гг. международный баланс платежей стал для Соединённых Штатов устойчиво отрицательным. Западноевропейские страны всё чаще выражали желание обменять свои долларовые запасы на надёжные, золотые. Уже привычная гегемония в капиталистическом мире будто уходила в прошлое.

Первый звонок грядущего экономического кризиса прозвучал в марте 1968 г., когда, ожидая, в условиях утечки валюты из США и неожиданного падения курса фунта стерлингов, девальвации доллара (она стала бы первой с 1944 г.!), биржевые игроки ажиотажно скупали золото по твёрдой цене. Кризис удалось преодолеть только после совместного решения Федеральной резервной системы и центральных банков Бельгии, Великобритании, Германии, Италии, Нидерландов, Швейцарии создать два рынка золота, валютный, с твёрдой ценой, и «спекулятивный». 28 июня 1968 г. после долгих переговоров с Конгрессом администрации удалось несколько увеличить налоги[9]. Однако все эти меры не смогли остановить рецессию перегретой экономики. В четвёртом квартале 1969 г. ВВП упал на 0,49 процента, а за весь 1970 г. вырос только на 0,2 процента, безработица же в 1970 г. составила уже 5, а в 1971 г. – 6 процентов.

Новый президент Ричард Никсон пришёл в Белый дом в 1969 г. под лозунгами борьбы с инфляцией (и так ведь невысокой!), снижения налогов, сбалансированного бюджета, пересмотра широких программ социального обеспечения[10]. Однако его экономические советники, в первую очередь новый председатель Федеральной резервной системы Артур Бёрнс, в неокейнсианском духе считали, что главное в преодолении кризиса – борьба с безработицей, для чего следовало накачать экономику долларами, не боясь инфляции (в 1958 г. новозеландский экономист Уильям Филлипс показал, что подъём инфляции должен вести к падению безработицы – этот график получит название кривой Филлипса). 6 января 1971 г. журналист ABC сообщил, что Никсон считает себя «теперь кейнсианцем в экономике»[11]. Главное, и в палате представителей, и в Сенате все 1970-е гг. сохранится демократическое большинство, поддерживавшее именно такую политику.

15 августа 1971 г. президент объявил об отказе от золотого стандарта – существующая сегодня система свободно плавающих валютных курсов будет окончательно оформлена после встречи представителей МВФ в ямайском Кингстоне 7–8 января 1976 г. и действует с 1 апреля 1978 года[12]. Это была мера необходимая, однако быстрое увеличение денежной массы (и в итоге денежного предложения) кризис не преодолело – но, напротив, его усугубило. В отличие от Кеннеди, Никсону не удалось выполнить свои предвыборные обещания. Инфляция, хотя и снизилась в 1972 г. до 3,3 процента, достигла 6,2 процента в 1973 году. Вопреки кривой Филлипса безработица выросла до 5 процентов в 1970 г., 6 процентов в 1971 г. и сократилась в 1972 и 1973 г. лишь до 5,6 и 4,9 процента соответственно. Власти ещё не прислушивались к предупреждению экономиста Милтона Фридмена, что подъём инфляции приведёт к падению безработицы лишь на короткое время, затем же инфляция сохранится, а безработица сокращаться перестанет[13]. ВВП, правда, вернулся к росту – 3,3 процента в 1971 г., 5,3 процента в 1972 г., 5,6 процента в 1973 году.

В октябре 1973 г. экономика испытала новое потрясение, на этот раз из-за политических событий, предвидеть которые было невозможно. Арабские нефтедобывающие государства объявили эмбарго на продажу чёрного золота в страны, поддержавшие Израиль в Войне Судного дня (6–25 октября 1973 г.). Мировые нефтяные цены выросли вчетверо, причём не упали и после решения 18 марта 1974 г. снять эмбарго. Рецессия продолжалась с ноября 1973 г. до марта 1975 г. (в годовом исчислении спад на 0,54 процента в 1974 и на 0,21 процента в 1975 году). Безработица вернулась к показателю 5,6 процента в 1974 г. и прыгнула до 8,5 процента в 1975 г., медленно снизившись к 1979 г. до 5,9 процента. Инфляция составила 11,1 процента в 1974 г. и 9,1 процента в 1975 г. и, сократившись до 5,7 процента в 1976 г., вновь начала расти, достигнув 11,3 процента в 1979 году.

Высокие нефтяные цены стали своего рода фонариком, осветившим тёмный дом, – хозяева увидели, как сильно их жилище нуждается в ремонте.

Выяснилось, что экономика привыкла к сильным неокейнсианским средствам (иными словами, предприниматели ожидали роста денежной массы и рассчитывали на него), что породило неизвестное ранее явление стагфляции – сочетания экономической стагнации (застоя) с безработицей и инфляцией. Подорожание нефти обнажило слабость старых энергоёмких производств, сделало, к примеру, неконкурентоспособными легендарные американские автомобили, не рассчитанные на экономию топлива. Новый нефтяной кризис разразился в 1979 г., когда Исламская революция в Иране, увенчавшаяся свержением монархии 11 февраля, привела к взлёту, пусть недолгому, и так высоких цен ещё вдвое, до показателя, который, с учётом инфляции, будет превзойдён только летом 2008 года.

Путь к Вьетнаму и Уотергейту

Кризис североамериканской экономики повлёк за собой кризис в других капиталистических странах, за исключением нефтедобывающих. Послевоенное «славное тридцатилетие» (термин французского экономиста Жана Фурастье)[14] капиталистических экономик Западной Европы, Северной Америки и Японии завершилось.

Президент Никсон критиковал раздутые, по его мнению, программы социального вспомоществования, которые, как он считал, порождали класс профессиональных иждивенцев. Однако, поскольку администрация продолжала действовать исходя из неокейнсианской макроэкономической модели, именно при Никсоне и его преемнике-республиканце Джеральде Форде из-за экономических трудностей ежегодный реальный (т.е. с учётом инфляции) рост федеральных социальных расходов составил 9,7 процента, тогда как при Кеннеди и Джонсоне – 7,9 процента. Даже при президенте-демократе Джимми Картере этот показатель составит меньше 4 процентов[15]. Иногда роста социальных расходов добивался демократический Конгресс, преодолевая президентское вето, в частности, 20 марта 1974 г. проголосовав за повышение минимальной заработной платы с 1,6 доллара в час до 2 долларов, а с 1 января 1976 г. – до 2,3 доллара в час, что увеличило доходы 7 млн человек[16].

Экономический кризис, несмотря на все социальные мероприятия властей, тяжелее всего сказался на афроамериканской общине. Казалось, ровно к тому времени усилия борцов за гражданские права бывших рабов увенчались успехом. В 1964, 1965 и 1968 гг. были приняты законы, окончательно уничтожившие основы расовой дискриминации на Юге. В 1967 г. в число девяти членов Верховного суда США вошёл первый афроамериканец – Тергуд Маршалл. Последний бой южные расисты дали на президентских выборах 1968 г., выдвинув кандидатом от специально созданной Американской независимой партии бывшего главу Алабамы Джорджа Уоллеса, в губернаторской инаугурационной речи которого провозглашалась «…сегрегация сегодня… сегрегация завтра… сегрегация всегда»[17]. Уоллес получил голоса выборщиков пяти штатов «глубокого Юга», однако с тех пор уже ни один политик не мог завоевать популярность расистскими лозунгами – да и сам Уоллес с конца 1970-х гг. неоднократно приносил извинения за свои прежние взгляды, а вновь возглавив Алабаму в 1983–1987 гг., часто назначал афроамериканцев на важные посты[18].

К рубежу 1960–1970-х гг. изменилась афроамериканская община: механизация сельского хозяйства освобождала рабочие руки, и уже с 1920-х гг. вчерашние бедные крестьяне-издольщики (croppers) покидали привычный Юг и ехали искать работу в крупные города Севера. Там они всё чаще находили жильё в исторических центрах, оставленных благополучным белым средним классом, представители которого после войны переезжали в отдельные дома в пригородах. И тут кризис настиг старую промышленность. Разрыв между медианным доходом афроамериканских и белых семей перестал сокращаться: в 1967 г. последний был выше в 1,81 раза, в 2014 г. – в 1,65 раза. Уровень безработицы среди афроамериканцев по крайней мере вдвое выше, чем у белых, причём в кризисные годы этот разрыв увеличивается[19].

Первые бунты разочарованной афроамериканской молодёжи разразились в десятках городов в 1964, 1967 и, наконец, в 1968 г., после убийства 4 апреля Мартина Лютера Кинга. Впрочем, кумиром молодого поколения афроамериканцев был уже не баптистский священник, проповедник мирного гражданского неповиновения, а призывавший к насилию Малкольм Икс, отказавшийся от христианства как религии хозяев и перешедший в ислам. В самом кровавом бунте, в Детройте 23–27 июля 1967 г., погибло 43 человека (из них 10 – белых), более 7200 – арестованы.

После вспышек насилия разорённые районы не могли возродиться долгие десятилетия. Красивые и когда-то ухоженные кварталы благородной архитектуры XIX – начала XX века превращались в рассадники уличной преступности и наркомании[20].

В 1963–1964 гг. Вашингтон, стремясь сохранить капиталистическую Республику Вьетнам (Южный Вьетнам), окончательно ввязался в войну против коммунистов севера, и в апреле 1969 г. в далёкой стране сражались 543,5 тыс. солдат и офицеров – добровольцев и призывников. Вьетнамская война уничтожила популярность Линдона Джонсона, и именно из-за неё он вынужден был отказаться от выдвижения на президентских выборах 1968 года. Задача завершить войну выпала на долю избранного президента Ричарда Никсона. 27 января 1973 г. подписаны Парижские соглашения, согласно которым Соединённые Штаты обязались за шестьдесят дней вывести войска из Вьетнама, разминировать территориальные воды и даже признавали, помимо Республики Вьетнам, коммунистическое Временное революционное правительство Республики Южный Вьетнам. По сути, Вашингтон смирился с поражением, но война этим не закончилась; 30 апреля 1975 г., взяв Сайгон (ныне Хошимин), коммунисты завершили воссоединение страны. В войне погиб 58 281 американец[21].

15 ноября 1969 г. в антивоенной демонстрации в Вашингтоне и Сан-Франциско приняли участие не менее полу- и четверти миллиона человек соответственно. В высших учебных заведениях протестовало студенчество. 4 мая 1970 г. во время антивоенного митинга в Кентском университете Национальная гвардия штата Огайо, пытаясь разогнать протестующих, открыла огонь, убив четверых и ранив девятерых студентов. В сотнях учебных заведений по всей стране развернулись массовые протесты, в которых участвовало, по оценкам, свыше 4 млн студентов и старшеклассников. 14 мая в университете Джексона, штат Миссисипи, полицейские убили двух студентов и ранили 12.

Назначенные на 7 ноября 1972 г. президентские выборы приближались в обстановке надвигающегося экономического кризиса, растущего недовольства Вьетнамской войной и городских волнений. Однако ровно эти обстоятельства работали на победу действующего президента Никсона. Ещё 3 ноября 1969 г., объявляя свой план завершения войны через «вьетнамизацию» (Южный Вьетнам должен защищать себя сам, пусть и при военной и материальной поддержке США), президент обратился за поддержкой к «тихому большинству» (silent majority) американского народа, противопоставив его «шумному меньшинству» (vocal minority) антивоенных демонстрантов[22]. В 1972 г. ещё не было ясно, что власти не могут вернуть народное хозяйство на путь роста, но то самое «тихое большинство» уже видело, что Вьетнамская война для американских солдат близится к концу, приветствовало разрядку в отношениях с СССР и КНР – оно устало от роста городского насилия и массовых митингов молодёжи и афроамериканцев.

Однако, несмотря на уверенные политические позиции, Никсон не хотел «рисковать» победой.

По самому своему складу он стремился контролировать всё происходящее в политике и обществе, и не случайно именно в его годы чиновники администрации Белого дома стали играть подчас большую роль, чем члены кабинета, утверждающиеся Сенатом.

В ночь на 17 июня 1972 г. охранник обнаружил подслушивающее оборудование в штаб-квартире Национального комитета Демократической партии США в гостинице «Уотергейт» в Вашингтоне. Руководивший расследованием заместитель директора ФБР Марк Фелт тайно встречался с журналистами газеты Washington Post Робертом Вудвордом и Карлом Бернстайном, которые стали публиковать сенсационные сведения (кстати, имя информанта было раскрыто им самим, и только в 2005 г.).

Начало журналистского расследования не успело повлиять на итоги президентских выборов, которые Никсон блестяще выиграл, получив 60,7 процента голосов избирателей и 520 (против всего 17) голосов выборщиков, проиграв схватку только в штате Массачусетс и федеральной столице – Вашингтоне (округ Колумбия). Но Уотергейтский скандал замять не удалось. Становилось ясно, что оборудование установили по приказу президента. 7 февраля 1973 г. Сенат создал комиссию по расследованию дела. Одновременно начатое в 1972 г. расследование коррупции при строительных подрядах в штате Мэриленд вышло на бывшего губернатора штата, ныне вице-президента Спиро Агню, и 10 октября 1973 г. он решил подать в отставку (такое произошло впервые с 1832 г.).

6 февраля 1974 г. палата представителей начала изучать правомерность импичмента президента. 24 июля 1974 г. Верховный суд США постановил, что Никсон должен передать аудиозаписи заседаний в Белом доме следствию, а 5 августа 1974 г. была опубликована запись от 23 июля 1972 г., из которой ясно следовало, как Никсон с советниками пытался скрыть правду. Вечером 8 августа, не дожидаясь импичмента, Никсон подал в отставку с поста президента. Это был единственный раз в истории страны. К суду привлечены 69 человек, 48 приговорены к тюремным срокам, впрочем, небольшим и штрафам. Среди осуждённых оказались ближайшие соратники Никсона – руководитель президентских кампаний 1968 и 1972 гг., в 1969–1972 гг. генеральный прокурор США Джон Ньютон Митчелл, глава аппарата Белого дома Гарри Халдеман, советник президента по внутренней политике Джон Эрлихман.

Соединённые Штаты остались без президента и вице-президента. Согласно Конституции, страну возглавил глава республиканского меньшинства в палате представителей Джеральд Форд, который 8 сентября 1974 г., к неудовольствию общественного мнения, освободил Никсона от преследования по любым делам, связанным с его пребыванием на посту президента[23]. Как признают исследователи, Форду, с его незапятнанной репутацией, удалось вернуть доверие граждан к государству и большой политике. Государственный аппарат не остановился, механизм либеральной демократии продолжал действовать. На президентских выборах 1976 г. Форд в трудной борьбе проиграл кандидату от Демократической партии Джимми Картеру. Новый президент, впрочем, продолжал старый макроэкономический курс, и преодолеть стагфляцию ему не удалось.

Структурная перемена

31 декабря 1969 г., когда столь много поначалу обещавшие шестидесятые годы подходили к концу, ведущий либеральный историк, бывший советник Джона Кеннеди Артур М. Шлезингер-мл. назвал в своём дневнике это десятилетие «худшим и самым печальным», «десятилетием убийства надежды». Несколькими месяцами ранее, 4 августа Шлезингер записал свой разговор с экономистом Джоном Кеннетом Гэлбрейтом: тот пришёл к грустному выводу, что «бедность, неверное распределение ресурсов, отходы, загрязнение [окружающей среды], инфляция» «присущи» созданной либералами «системе», и, следовательно, чтобы справиться с всеобъемлющим кризисом, требуется «структурная перемена»[24].

«Структурная перемена» пришла, но не такая, как думал склонявшийся влево Гэлбрейт, и, как чаще и бывает, не сразу. Почти ровно спустя десять лет после того разговора, 6 августа 1979 г. Картер назначил новым председателем Федеральной резервной системы Пола Волкера[25], бывшего заместителя министра финансов при Никсоне, отвечавшего тогда за международные валютные операции, и, следовательно, одного из ответственных за отказ от Бреттон-Вудской системы. Если республиканец Никсон, наперекор собственным призывам к фискальному консерватизму и ограничению социальных расходов, оставался неокейнсианцем, то Картеру, окончательно убедившемуся в невозможности привычными мерами справиться со стагфляцией, пришлось стать монетаристом. Пресловутая «рейганомика» на самом деле началась за полтора года до прихода Рональда Рейгана к власти и, как мы сейчас увидим, парадоксальным образом облегчила ему путь к президентству.

Волкер рассчитывал резким увеличением учётной ставки остановить рост денежного предложения, который, как он считал, и поддерживал высокую инфляцию, не снижая безработицу. С октября 1979 г. по апрель 1980 г. учётная ставка Федеральной резервной системы выросла с 11,5 до 17,6 процента. Недоступность кредита ударила по потреблению: разгневанные строители слали по адресу Федеральной резервной системы доски от непостроенных домов, а продавцы автомобилей – ключи от непроданных машин[26]. Спад в экономике продлился с января по июль 1980 г., когда ВВП сократился на 2,2 процента, а безработица достигла 7,9 процента, затем, после годового восстановления, вернулся: с июля 1981 г. по ноябрь 1982 г. ВВП упал на 2,7 процента, а безработица к концу 1982 г. достигла 10,8 процента – пикового за послевоенные годы значения, которое будет превзойдено только весной 2020 г., в худшие месяцы коронавирусной пандемии. Инфляция, которая росла с 1977 г. (6,7 процента), составила 13,5 процента в 1980 году.

Экономический кризис в год выборов наряду с неудачей в освобождении американских дипломатов, захваченных в здании посольства в Тегеране после Исламской революции (после 444 дней плена их отпустят уже 20 января 1981 г.), открыли дорогу убедительной победе Рональда Рейгана на президентских выборах 1980 г.: 50,7 процента голосов избирателей и 489 голосов выборщиков против 49 у Картера.

Но была ли победа Рейгана лишь итогом стечения обстоятельств или же отражала долгосрочные, глубинные перемены в американском обществе?

Ещё в 1969 г. молодой сотрудник избирательного штаба Никсона Кевин Филлипс обратил внимание на новое социально-экономическое и политико-демографическое положение крайнего Юга страны, от Калифорнии, Аризоны и Техаса до Джорджии и Флориды, – огромного региона с быстро растущим населением, который он назвал «Солнечным поясом». На смену сельскому хозяйству и сегрегированной общественной жизни пришла современная промышленность – крупные наукоёмкие производства, часто связанные с государственным, в первую очередь военным, заказом, а следовательно, в тёплые края переселились привлечённые работой и климатом хорошо оплачиваемые сотрудники[27]. «Солнечный пояс» уже не был расистским (по крайней мере открыто). В 1972 г. старые южане, былые демократы, рядом с южанами новыми голосовали за республиканцев (партию Авраама Линкольна!), так что никсоновское консервативное «тихое большинство» было в значительной степени «новым южным республиканским большинством». В 1980 г. партийно-политическая перегруппировка (party realignment) в 227-миллионной стране окончательно состоялась.

Если Картер увидел только тяжёлые первоначальные последствия волкеровской политики, то Рейган, со второй половины своего первого срока, – её конечные успехи. В 1982 г. инфляция сократится до 6,1 процента, а в 1983 г. – до 3,2 процента, и вплоть до коронавирусного 2020 г., только в 1990 г. немного превысит 5 процентов. С 1983 г. быстро падает безработица. Уверенно растёт ВВП, пусть уже не такими темпами, как в 1960-е (от 1,9 процента в 1990 до 7,2 процента в 1984 г.).

Материальная основа нового хозяйства восходила к непростым 1970-м годам. Именно в кризисные годы был заложен фундамент компьютерной революции 1980–1990-х годов. В 1976 г. в свет вышел первый персональный компьютер фирмы Apple, в 1977 г. – Commodore, в 1981 г. – IBM PC. 22 октября 1969 г. первая в мире компьютерная сеть связала Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и Стэнфорд, в 1971 г. Рой Томлинсон разработал электронную почту, а с 1 января 1983 г. сеть ARPANET обрела независимость от Пентагона и стала использовать протокол tcp/ip, из которого вырастет Интернет.

Компьютеризация и роботизация, с одной стороны, и начавшийся перенос производств в страны с дешёвой рабочей силой, с другой, изменили социально-экономическую структуру общества: доля занятых в промышленности сократилась с 26,4 процента в 1970 г. до 22,1 процента в 1980 г., 16,8 процента в 1990 г., 14,4 процента в 2000 г. и 10,1 процента в 2010 году[28]. Реальный медианный доход домохозяйств с середины 1980-х гг. начал расти, особенно быстро в 1995–1999 и 2015–2019 гг.: на 8,3 процента в 1984–1990 гг. и в целом на 36,8 процента в 1984–2023 гг., т.е. всё же менее чем на процент в год[29]. С 1990-х гг. падает городская преступность (исследователи спорят: благодаря социально-экономическим переменам или резко ужесточившемуся в 1980-е гг. уголовному праву), а сами города постепенно возвращают себе былой лоск.

Новый американский капитализм был в первую очередь не промышленным (тут страна, как мы видели, начала проигрывать в конкуренции уже в конце 1960-х гг.), а финансовым, чему способствовали Ямайская система с её плавающими валютными курсами и монетаристское дерегулирование 1980–1990-х годов. Доллар сохранил место ключевой мировой валюты, и Нью-Йорк укрепил положение столицы бурно растущего международного финансового капитала. Новое деиндустриализованное процветание, правда, отличалось от послевоенного «славного тридцатилетия». Росло неравенство: индекс Джини, достигнув минимума как раз в кризисном 1980 г. (34,7), уверенно увеличивался в 1980-е – начале 1990-х (40,4 в 1993 г., 41,3 в 2022 г.)[30]. Впрочем, дешевели как товары, вследствие внедрения новых технологий и переноса производств за границу, так и кредит, из-за уверенности финансовых корпораций в надёжности американской экономики в сочетании с низкой инфляцией. Кризис 2008–2009 гг., порождённый дерегулированием финансового капитала, был ещё далеко, как и опасения из-за деиндустриализации и взлёта Китая. В начале 1990-х гг., с победой США в холодной войне, тревоги Шлезингера-мл. и Гэлбрейта конца 1960-х гг. казались ложными: либеральная политическая система США и капиталистическая экономика доказали жизнеспособность и выглядели «безальтернативными» для миллиардов людей по всему миру.

Автор: Андрей Исэров, кандидат исторических наук, доцент факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН

СНОСКИ

[1] “Yet the sum of political life was, or should have been, the attainment of a working political system. Society needed to reach it. If moral standards broke down, and machinery stopped working, new morals and machinery of some sort had to be invented”. Это место, в частности, цитирует Артур М. Шлезингер-мл., см.: Schlesinger A.M., Jr. The Crisis of the American Party System. In: R.L. McCormick (Ed.), Political Parties and the Modern State. New Brunswick: Rutgers University Press, 1984. P. 85; Шлезингер А.М. Циклы американской истории / Пер. с англ. П.А. Развина, Е.И. Бухаровой. М.: Прогресс, 1992. С. 397–398. Автобиографическая книга «Образование Генри Адамса» впервые была издана в 1907 г. в частном выпуске для друзей и знакомых. На русском языке книга издавалась под заголовком «Воспитание Генри Адамса», но наш перевод отличается от текста М.А. Шерешевской.

[2] Majority of Americans Now Support Removing Trump from Office // Ipsos. 13.01.2021. URL: https://www.ipsos.com/en-us/news-polls/unrest-capitol-election-certification-010621 (дата обращения: 02.10.2024).

[3] Krauthammer Сh. The Unipolar Moment // Foreign Affairs. 1990/1991. Vol. 70. No. 1. P. 23–33.

[4] 1960 Democratic Party Platform. July 11, 1960 // The American Presidency Project. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/node/273234 (дата обращения: 02.10.2024).

[5] Здесь и далее подсчитано по: U.S. Bureau of Economic Analysis, Real Gross Domestic Product [GDPC1] // Federal Reserve Bank of St. Louis. 26.09.2024. URL: https://fred.stlouisfed.org/series/GDPC1#0 (дата обращения: 02.10.2024).

[6] World Bank, Inflation, Consumer Prices for the United States [FPCPITOTLZGUSA] // Federal Reserve Bank of St. Louis. 19.09.2024. URL: https://fred.stlouisfed.org/series/FPCPITOTLZGUSA (дата обращения: 02.10.2024).

[7] U.S. Bureau of Labor Statistics, Unemployment Rate [UNRATE] // Federal Reserve Bank of St. Louis. 02.10.2024. URL: https://fred.stlouisfed.org/series/UNRATE (дата обращения: 02.10.2024).

[8] Pub. L. 88–272.

[9] См.: Collins R.M. The Economic Crisis of 1968 and the Waning of the “American Century” // American Historical Review. 1996. Vol. 101. No. 2. P. 396–422; Colman J. The Foreign Policy of Lyndon B. Johnson: The United States and the World, 1963–1969. Edinburgh: Edinburgh University Press, 2010. P. 187–202.

[10] Republican Party Platform. August 5, 1968 // The American Presidency Project. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/node/273407 (дата обращения: 02.10.2024).

[11] Nixon Reportedly Says He Is Now a Keynesian // The New York Times. 07.01.1971. P. 19. URL: https://www.nytimes.com/1971/01/07/archives/nixon-reportedly-says-he-is-now-a-keynesian.html (дата обращения: 02.10.2024).

[12] См.: Eichengreen B. Globalizing Capital: A History of the International Monetary System. Princeton: Princeton University Press, 1996. 227 p.; Эйхенгрин Б. Непомерная привилегия: Взлёт и падение доллара / Пер. с англ. Н.В. Эдельмана. М.: Издательство Института Гайдара, 2013. 314 с.; Его же. Глобальные дисбалансы и уроки Бреттон-Вудса / Пер. с англ. Е.К. Еловской. М.: Издательство Института Гайдара, 2017. 193 с.

[13] Friedman M. The Role of Monetary Policy // The American Economic Review. 1968. Vol. 58. No. 1. P. 1–17.

[14] Fourastié J. Les Trente Glorieuses ou la Révolution invisible de 1946 à 1975. P.: Fayard, 1979. 299 p

[15] Engerman S.L., Gallman R.E. (Eds.) The Cambridge Economic History of the United States. Vol. III. Cambridge: Cambridge University Press, 1996–2000. P. 275.

[16] Лапшина И.К. Разделённое правление в США. М.: РОССПЭН, 2008. С. 203–204. Размер минимальной заработной платы на фермах был уравнен с городским в 1977 году.

[17] The Inaugural Address of Governor George C. Wallace. January 14, 1963. Montgomery, Alabama. P. 2 // Alabama Digital Archives. URL: https://digital.archives.alabama.gov/digital/collection/voices/id/2952 (дата обращения: 02.10.2024).

[18] Lesher St. George Wallace: An American Populist. Boston: Hachette Books, 1994. 624 p.

[19] On Views of Race and Inequality, Blacks and Whites Are Worlds Apart // Pew Research Center. 27.06.2016. URL: https://www.pewresearch.org/social-trends/2016/06/27/1-demographic-trends-and-economic-well-being/ (дата обращения: 02.10.2024).

[20] В работах отечественных исследователей см.: Фурсенко А.А. Критическое десятилетие Америки. 60-е годы. Ленинград: Наука, 1974. С. 110–237; Его же. Президенты и политика США. 70-е годы. Ленинград: Наука, 1989. C. 174–190; Нитобург Э.Л. Афроамериканцы США. XX век: этноисторический очерк. М.: Наука, 2009. С. 202–471.

[21] Cм., к примеру, в: Исэров А.А. «Мир с честью» или «пристойный интервал»? // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 5. С. 46–59.

[22] Nixon R. Address to the Nation on the War in Vietnam. November 3, 1969 // The American Presidency Project. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/documents/address-the-nation-the-war-vietnam (дата обращения: 02.10.2024).

[23] См. лучшее изложение на русском языке: Фурсенко А.А. Президенты и политика США. 70-е годы… С. 56–108.

[24] Schlesinger A.M., Jr. Journals 1952–2000. N.Y.: Penguin, 2007. P. 318, 312–313.

[25] Он происходил из семьи североамериканских немцев, так что в определённом смысле точнее называть его Паулем Фолькером.

[26] См.: Greenspan A. The Age of Turbulence: Adventures in a New World. N.Y.: Penguin, 2007. P. 83–86; Silber W.L. Volcker: The Triumph of Persistence. N.Y.: Bloomsbury, 2012. P. 187–237.

[27] Phillips K. The Emerging Republican Majority. New Rochelle: Arlington House, 1969. 482 p.

[28] U.S. Bureau of Labor Statistics, Percent of Employment in Manufacturing in the United States (DISCONTINUED) [USAPEFANA] // Federal Reserve Bank of St. Louis. 10.06.2013. URL: https://fred.stlouisfed.org/series/USAPEFANA (дата обращения: 02.10.2024).

[29] U.S. Census Bureau, Real Median Household Income in the United States [MEHOINUSA672N] // Federal Reserve Bank of St. Louis. 11.09.2024. URL: https://fred.stlouisfed.org/series/MEHOINUSA672N (дата обращения: 02.10.2024).

[30] World Bank, GINI Index for the United States [SIPOVGINIUSA] // Federal Reserve Bank of St. Louis. 19.09.2024. URL: https://fred.stlouisfed.org/series/SIPOVGINIUSA (дата обращения: 02.10.2024).

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738751 Андрей Исэров

Триумф воль

ФЁДОР ЛУКЬЯНОВ

Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Лукьянов Ф.А. Триумф воль // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 6. С. 5–8.

2024-й сразу объявили годом больших выборов – голосовала половина населения мира почти во всех значимых странах и регионах. И дело не только в том, что от результатов волеизъявления в некоторых государствах зависит вся мировая политика. В периоды кардинальных изменений, как теперь, общества приходят в движение. Индикатором их состояния, хотя и не идеальным, служат выборы.

Одновременно они же способны выполнять функцию клапана – снижать накопившееся в системе напряжение. Правда, тут случаются сбои, и избирательные кампании вместо выпуска пара только усугубляют размежевание. А следующие за ними манипуляции, призванные при любом исходе сохранить приемлемый статус-кво, очередной раз заводят в тупик.

Этот год показал, как трансформируется демократия. Если считать таковой соблюдение – тщательное – установленных процедур, она укрепляется. Почти нигде теперь невозможно провести выборы просто для галочки, даже когда итог не вызывает сомнений. И тем более обойтись без них, мол, и так всё понятно. Формальную легитимность нужно обеспечить неукоснительно, и на помощь спешат современные технологии. Прозрачность, точность и оперативность подсчёта, охват электората – эти показатели повышаются при помощи новейших средств коммуникации и управления.

Технологический подход имеет оборотную сторону – форма начинает брать верх над содержанием. Виноваты, конечно, не алгоритмы, служащие просто инструментом, а социальные и политические процессы. Правящие круги, несущие ответственность за стабильность вверенных им государств, по мере сил и понимания стараются её сохранить. И их трудно упрекнуть, ведь в условиях мирового шторма любая внутренняя неувязка чревата опасным резонансом со шквалистыми порывами снаружи. Сметёт – костей не соберёшь. Отсюда высокая манипулятивность и самих кампаний (вне зависимости от уровня плюрализма), и того, что за ними следует, – формирования собственно структур власти.

Манипулирование, кстати, дело тоже ответственное, оно должно вписываться в действующие правила, формальное нарушение способно, напротив, раскачать ситуацию. Тем более что в отличие от прежних времён утаить что-либо не получится.

Содержание убывает и по другой причине. О кризисе традиционных идеологий перестали даже говорить, настолько он несомненен. Деление на правых и левых, консерваторов и прогрессистов, либералов и дирижистов утратило смысл.

Всё либо перепутано – элементы любых идейных систем произвольно перемешиваются для получения заказанного в данный момент коктейля. Либо доводится до абсурда – необузданного либертарианства или откровенного мракобесия.

Верхушки разных стран предпочитают выстраивать простую дихотомию: безответственный популизм (оппоненты) против ответственного управления (мы). Всё чаще добавляется мотив подверженности внешнему влиянию – оппозиция поёт с чужого (вписать чьего) голоса, мешая истинным патриотам вести нацию к успеху.

Выборы становятся набором приёмов, где роль играют и личные характеристики участников, и организационная дееспособность партий и движений, и эффективность политических технологий. Но важнее всего – навыки регуляторов, которые устанавливают процедуры. Потому что они в конечном счёте и определяют легитимность. Сталину приписывают фразу (которой он не произносил): «Не важно, как проголосуют, важно, как посчитают». Так вот, теперь наиболее важно сразу проголосовать так, чтобы, считая корректно, всё равно получить нужный результат. И на это с самого начала работает вся машина.

К международным делам отношение прямое.

Во-первых, коммуникационная и гуманитарная неразрывность мира делает стремление защититься от внешних процессов практически нереализуемым. И это в условиях крайне смутного представления, как международная система будет выглядеть не через десять-пятнадцать лет, а через два-три года.

Во-вторых, правительствам приходится всё больше ориентироваться на домашние обстоятельства, запросы и настроения обществ, чтобы не попасть в клещи между амбициями вовне и их пределами внутри. Пресловутый многополярный/полицентричный мир, если рассматривать его не с позиций международной системы в целом, а с точки зрения каждого отдельного «полюса»/центра, предъявляет каждому из последних повышенные требования. Полагаться только на себя, не будучи уверенными в способности полностью контролировать собственную территорию.

Гармония (насколько она достижима) между государством и обществом – задача номер один, иначе не получится вообще ничего. Отсюда и ухищрения с правилами и процедурами – воля должна быть изъявлена, но без фатальных последствий для всей системы. И наоборот – систему надо укрепить, но без подавления волеизъявления.

Год больших выборов прошёл под знаком межгосударственных войн и конфликтов. Но только подчеркнул, что будущее мира будут определять не они. Главное – сохранят ли люди уверенность в себе и своих сообществах на фоне необратимо и нервно меняющегося международного контекста.

Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», профессор-исследователь Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2024 > № 4738750 Федор Лукьянов

Сергей Цивилев провел рабочую встречу с Губернатором Новгородской области Андреем Никитиным

Сергей Цивилев и Губернатор Новгородской области Андрей Никитин на рабочей встрече обсудили вопросы повышения надежности и развития электросетевого комплекса, а также готовность региона к прохождению осенне-зимнего периода 2024–2025 годов.

Во исполнение поручений Президента и Правительства Российской Федерации рассмотрена реализация мероприятий по повышению надежности электроснабжения потребителей Новгородской области.

«Разработаны первоочередные меры, которые предусматривают реконструкцию воздушных линий электропередачи общей протяженностью 616,3 км в 15 районах. Уже началось проектирование, а реализация мероприятий начнется в 2025 году», — рассказал Сергей Цивилев, добавив, что в 2024 году по программе повышения надежности закуплено 76 единицы спецтехники и автотранспорта.

Кроме того, Глава энергетического Ведомства сообщил, что будет рассмотрена возможность привлечения дополнительных средств на реализацию программы повышения надежности электросетевого комплекса Новгородской области в 2027 году.

Министр отметил, что необходимо продолжить работу по замене и снижению износа основного технического оборудования и линий электропередачи 35 кВ и 110 кВ и выше. Также, для обеспечения бесперебойного электроснабжения потребителей Правительственной комиссии поручено повысить оснащенность социально значимых объектов резервными источниками снабжения электроэнергии.

Помимо этого, Сергей Цивилев и Андрей Никитин обсудили реализацию программы развития газоснабжения и газификации Новгородской области на 2021-2025 годы. По её итогам сетевой газ будет проведен в ряд районов, которые ранее не были газифицированы. На сегодняшний день газ пришёл уже 162 населенных пункта. В рамках догазификации обеспечена техническая возможность подключения для 15 тысяч домовладений региона, а 6 тысяч заявителей уже используют газ в своих домах.

Минэнерго провело выездные совещания в Донецкой Народной Республике

Под председательством Минэнерго России прошло заседание Правительственной комиссии по обеспечению безопасности электроснабжения (федерального штаба) по вопросам подготовки Донецкой Народной Республики, Луганской Народной Республики, Запорожской и Херсонской областей к прохождению отопительного сезона 2024-2025 годов.

В Минэнерго рассказали, что уделяется особое внимание режимно-балансовой ситуации, а также функционированию и развитию электросетевого комплекса и схем энергоснабжения в регионах.

«Проведены межведомственные противоаварийные тренировки. По их результатам сформированы мероприятия по оперативному реагированию на нештатные ситуации», – рассказал Евгений Грабчак, добавив, что энергетикам необходимо продолжить работу по укомплектованию аварийного запаса.

В энергетическом Ведомстве отметили, что энергокомпаниям необходимо оптимизировать плановые ремонты оборудования, а в период отопительного сезона объем таких мероприятий на генерирующих объектах должен быть минимальным.

«Энергетики должны входить в зимний период с максимальным объёмом работающего генерирующего оборудования», – указал Евгений Грабчак.

Отдельное внимание было уделено развитию газовых сетей регионов с учётом программы социальной газификации. В частности, Минэнерго поручило повысить уровень обеспечения газом потребителей в Херсонской и Запорожских областях. В Луганской и Донецкой республиках необходимо завершить перевод котельных на газ.

Кроме того, на заседании были рассмотрены вопросы реализации программы реструктуризации угольной отрасли и выполнения работ по ликвидации нерентабельных шахт.

Также в рамках рабочей поездки под председательством Минэнерго проведено совещание по подготовке г. Горловка к прохождению отопительного сезона 2024-2025 годов. В частности, рассмотрена реализация мероприятий по восстановлению объектов электросетевого комплекса, их готовность к осенне-зимнему периоду и предстоящие меры, которые позволят повысить надежность электроснабжения потребителей.

Помимо этого, заместитель министра энергетики посетил Углегорскую ТЭС. По итогам осмотра энергообъекта будет рассматриваться вопрос о еговосстановлении.

В октябре количество буровых установок в мире достигло 1754 единиц

Число буровых в нефтегазе в мире растет 5-й месяц подряд, показывает статистика Baker Hughes

Количество установок, которые бурят нефть и газ, в мире в октябре выросло до 1754 единиц, что стало рекордным числом за 7 месяцев, приводит статистику американская Baker Hughes. Но это на 22 установки меньше, чем было в октябре 2023 года.

В частности, в Америке буровых стало на две меньше буровых за месяц — 585. Количество установок в Канаде, наоборот, подросло на ту же величину — до 219.

Латиноамериканский показатель в прошлом месяце снизился на 2 единицы — до 155, африканский — на 6 ед., до 122 буровых, на Ближнем Востоке и в АТР — на 5 ед., до 342 и 231 установки.

Напомним, число буровых установок — ранний индикатор добычи углеводородов.

ExxonMobil снизила прибыль на 5% в III квартале 2024

Прибыль американской ExxonMobil снизилась в прошлом квартале вопреки тому, что компания достигла максимального за 40 лет показателя среднесуточной добычи нефти и газа

Американский нефтегигант ExxonMobil в ушедшем квартале снизил чистую прибыль на 5%, до $8,6 миллиарда, или $1,9 на одну бумагу.

Его выручка стала меньше на 1% по сравнению с прошлым годом — $90 миллиардов.

Эксперты FactSet при этом ожидали прибыль на акцию в размере $1,87. Ожидания аналитиков по выручке оказались завышенными — $94 млрд.

При этом среднесуточная добыча углеводородов Exxon достигла в минувшем квартале 40-летнего (!) максимума — 4,6 млн барр. н. э. в день, чему способствовало слияние с Pioneer Natural Resourses — выросла добыча в Пермском бассейне США, а также рост добычи нефти в Гайане, где Exxon работает в консорциуме с партнерами Hess и CNOOC.

Среднесуточная добыча Exxon за 9 месяцев 2024 года выросла на 14%, до 4,2 млн барр. нефтяного эквивалента в день, а по итогам года компания ожидает 4,3 млн б. н. э. в день.

В сопроводительных материалах Exxon к квартальной отчетности указано, что компания за счет слияния с ближайшим конкурентом Pioneer получила «высокорентабельные активы», на них и сосредоточится. Причем даже без учета добычи Pioneer прибыль Exxon с барреля нефти составила $10 по сравнению с $5 в 2019-м, а к 2027 году показатель рентабельности вырастет еще на $3 на баррель.

ExxonMobil в октябре предупреждала, что снижение нефтяных котировок и невысокая рентабельность на НПЗ негативно сказались на финпоказателях компании в третьем квартале.

Триполи объявил о выходе Ливии на 12-летний рекорд по добыче нефти

Добыча нефти в Ливии восстановилась до 1,3 млн б/с

Ливийские власти из Триполи утверждают, страна вывела суточную добычу черного золота на максимум за последние 12 лет

Суточный показатель добыча нефти Ливии вышел на 12-летний максимум. Такие данные премьер-министра из Триполи Абдельхамида Дбейба приводит агентство Anadolu Ajansi.

Чиновник заявил, что Ливия сейчас ежедневно добывает 1,3 млн баррелей нефти в день.

По словам Дбейбы, таким образом страна движется к стратегическому уровню добычи в 2 млн барр./сут, достичь которого планируется к концу следующего года. Рост добычи черного золота будет способствовать укреплению национальной экономики, говорит премьер.

Напомним, восточное правительство Ливии в начале октября возобновило добычу нефти после ее остановки в начале сентября. Приостастановки нефтедобычи восточное правительство ввело из-за спора с правительством в Триполи по поводу руководства ЦБ.

Ливией руководят два правительства — одно действует при поддержке ООН и во главе с Дбейбой заседает в Триполи, второе находится на востоке страны, им сейчас руководит Усама Хаммад.

Стамбул станет газовым хабом в 2025 году, пообещал министр энергетики Турции

Газовый хаб на базе Стамбульского финансового центра начнет работать в 2025 году, рассказал глава турецкого Минэнерго Алпарслан Байрактар.

Газовый хаб начнет работать в Стамбуле в 2025 году, рассказал глава турецкого Минэнерго Алпарслан Байрактар.

По его словам, в следующем году в Стамбульском финансовом центре будет создана мощная инфраструктура, которая в партнерстве с Botas и «Газпромом» начнет управлять газовым хабом. Цены на метан будут рассчитываться по стамбульскому газовому индексу.

К слову, в том же интервью турецкой газете Milliyet он сказал, что Турция хочет от РФ «специальную цену» на газ. В общем, если Россия хочет торговать газом с Европой через Турции, то Турция должна получить скидку. Это не первое заявление турецкой стороны о скидке в обмен на хаб, к слову.

Помимо вопроса цены, по слухам, есть и другие камни преткновения: например, кто будет управлять хабом. Россия бы хотела в качестве «якорного поставщика», но через хаб пойдут еще и объемы из Азербайджана и Ирана — по крайней мере, и Баку, и Тегеран заинтересованность в хабе высказывали. В августе Байрактар говорил, что Анкара готова разделить доли в проекте напополам с Москвой.

Напомним, изначально идею создания в Турции центра газовой торговли предложил российский президент два года назад, после теракта на газопроводе «Северный поток». Он говорил, что с помощью этого хаба можно будет перенаправить российские экспортные объемы через Черное море, но только при наличии интереса со стороны потенциальных контрагентов.

Стоит отметить, что продвижение данного проекта идет достаточно сложно, хотя Турция ранее достаточно часто заявляла о своих амбициях стать международной торговой площадкой по торговле метаном. Напомним, что в страну идут не только российские экспортные объемы голубого топлива, но и каспийское сырье из Азербайджана, а, возможно, в перспективе и газ Туркмении. Кроме того, у Турции есть и экспортные СПГ-терминалы.

Словацкая SPP опровергла сообщение о контракте на азербайджанский газ в ГТС Украины

Словацкая SPP опровергла сообщение, что ЕС близок к подписанию контракта с Азербайджаном на своповые поставки газа по ГТС Украины

В компании-поставщике газа в Словакию Slovensky Plynarensky Priemysel (SPP) не подтвердили информацию, что покупатели из ЕС близки к подписанию соглашения с азербайджанской SOCAR о своповых поставках газа по ГТС Украины, а сама SPP и венгерская MVM будут покупать газ на границе РФ с Украиной и обеспечивать его доставку в Европу. «Мы регулярно обсуждаем эту тему с нашими партнерами, однако информация о предстоящем заключении контракта на поставку газа с участием SPP не соответствует действительности», — говорится в заявлении SPP, распространенном агентством Reuters.

Напомним, о том, что уже скоро такой контракт заключат, написал сегодня Bloomberg, уточнив, что поставки могут составить 12-14 млрд кубометров газа в год, и контракт будет включать своп — обмен газом между Азербайджаном и Россией на маршрутах через Украину и через Турцию.

Собеседники Reuters в азербайджанской SOCAR тоже усомнились в скором заключении контракта, а источник в энергетике Украины вообще опроверг данную информацию.

Ни «Газпром», ни «Нафтогаз Украины» не прокомментировали запрос Reuters. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, отвечая сегодня на брифинге на соответствующий вопрос, заявил, что не может пояснить, как дальше будет развиваться ситуация с украинским транзитом российского газа.

Напомним, транзитный договор Москвы и Киева истекает 31 декабря, и Киев не собирается его пролонгировать. Но готов поставлять любой другой, кроме российского, газ по своей ГТС. Правда, схемы предлагает весьма мудреные: например, Азербайджан поставляет газ через Турцию покупателям российского газа, а Россия поставляет те же объемы европейским покупателям азербайджанского газа — собственно, это и есть своповые поставки. Пока что никаких официальных заявлений о согласовании такой схемы не было.

Если поставки по украинской ГТС все же прервутся, то Австрия и Словакия, а также не входящая в ЕС Молдова (возможно, еще и Болгария) могут ощутить существенный дефицит голубого топлива — и это в разгар зимы. Венгрию украинский транзит не беспокоит, повторил вчера глава ее МИД Петер Сийярто, поскольку основные объемы газа она получает из РФ по «Турецкому потоку» (и его продолжению по Юго-Восточной Европе «Балканский поток», отметим). Еврокомиссия накануне заявила, что энергобезопасность важна, имея в виду потенциальный кризис в Австрии и Словакии без российских поставок, но вот в целом ЕК категорически против покупок газа у РФ и советует всем членам ЕС отказаться от них как можно скорее.

Побережье Техаса будет обрастать нефтеналивными терминалами

Администрация Байдена разрешила построить новый нефтеналивной порт в Техасе

Разрешение на строительство Texas Gulflink Deepwater Port мощностью 1 млн б/с уже выдано президентской администрацией США, хотя еще нет разрешений от транспортных ведомств, указывают экозащитники

Агентство по охране окружающей среды дало свое благословение на строительство нефтеналивного терминала Texas Gulflink Deepwater Port, способного экспортировать 1 млн б/с черного золота. Проект, предложенный у побережья округа Бразория, штат Техас, позволит крупногабаритным нефтяным танкерам VLCC загружать до 85 тыс. баррелей нефти в час.

В письме Агентства, обнародованном противниками проекта, говорится, что оно не возражает против выдачи лицензии для Texas Gulflink Deepwater Port, который будет строить компания Sentinel Midstream LLC. Однако данный проект все еще нуждается в окончательном одобрении в виде протокола решения от Морской администрации Департамента транспорта, которого ждут к 12 декабря.

Администрация Байдена в апреле подписала соглашение о похожем близлежащем экспортном объекте Enterprise Products Partners с возможностью экспорта 2 млн б/с, а заявки на два других глубоководных терминала для экспорта нефти находятся на рассмотрении.

Одобрения поступают в связи с тем, что крупные суда все чаще используются на более коротких маршрутах, а также в связи с ожидаемым к концу десятилетия значительным ростом экспорта нефти из США.

Однако эти новые нефтеналивные мощности вызвали критику со стороны прогрессивных законодателей-демократов, местных чиновников и активистов по защите климата, указывает Bloomberg.

Хабек разглядел в российском газе «наркотик»

Хабек назвал российский газ «наркотиком» для Германии

Дешевые энергорусерсы из РФ и доступный и емкий рынок КНР — это «наркотическая зависимость» ФРГ, от которой надо избавляться

Российские нефть и газ, а также возможности по экспорту на растущий китайский рынок назвал «наркотиком» для Берлина вице-канцлер ФРГ Роберт Хабек. Теперь ФРГ расплачивается снижением своей конкурентоспособности, так что от этой «зависимости» необходимо избавляться, приводит слова Хабека японской газете агентство ТАСС.

ФРГ, по его словам, надо увеличивать свои инвествложения, чтобы перестать зависеть от КНР. Возможно, речь о том, что немецкие автоконцерны, например, существенную часть своих продаж осуществляют на китайском рынке. Германия даже голосовала против заградительных пошлин на китайские электрокары, поскольку ее автопром очень боится ответных мер Пекина — заградительных пошлин на все авто из Европы.

Спасение Германии и ЕС, по мнению Хабека, лежит в сфере расширения сотрудничества с Индией. С этой страной ФРГ уже 20 лет пытается заключить соглашение о свободной торговле — надо ускоряться, сказал министр.

Стоит отметить, что Роберт Хабек родился в семье провизоров, поэтому в зависимостях разбирается.

Chevron в III квартале снизила прибыль, но увеличила добычу углеводородов

Чистая прибыль Chevron снизилась на 20,8% III квартале 2024

Финрезультаты Chevron за третий квартал 2024 года превзошли прогнозы аналитиков, чему способствовал рост добычи углеводородов.

Прибыль американской Chevron за третий квартал 2024 года составила $4,53 млрд по сравнению с $5,72 млрд годом ранее (снижение 20,8% г/г). Показатель прибыли упал из-за снижения цен на нефть и слабеющего роста спроса на топливо, поясняет компания.

Свободный денежный поток за квартал составил $5,6 млрд.

Однако финрезультаты Chevron за третий квартал превзошли прогнозы аналитиков, чему способствовал рост добычи углеводородов на 7% и сокращение операционных расходов.

Добыча Chevron в Пермском бассейне США достигла нового квартального рекорда. Компания также начала добычу на месторождении Anchor, первом в серии новых инвестиций в Мексиканском заливе. Однако негативно на результаты повлиял спор с Exxon относительно 30-процентной доли Hess в проектах в Гайане (Chevron не может завершить поглощение Hess, поскольку Exxon и CNOOC претендуют на приоритетный выкуп именно этой доли). Кроме того, у Chevron спор с властями Калифорнии относительно старого НПЗ, из-за чего компания переносит свою штаб-квартиру в Техас.

Напомним, фактически все крупные нефтяные мейджоры отчитались о снижении прибыльности в третьем квартале. Компании объясняют сокращение финансовых показателей фактором понижения цен на нефть и падением маржинальности в переработке.

Пермский бассейн обеспечил рекордный уровень добычи в США в 13,4 млн б/с

США в августе производили 13,4 млн б/с нефти

Добыча нефти в США в августе поднялась до рекордных 13,4 млн б/с. Это может сказаться на решение ОПЕК+ о росте поставок.

По данным EIA, основную часть роста производства обеспечили Техас — 5,8 млн б/с и Нью-Мексико — 2,1 млн б/с благодаря Пермскому сланцевому бассейну.

Добыча в Соединенных Штатах постепенно увеличивалась в течение всего 2024 года, хотя и не так быстро, как раньше, поскольку производители сланцевой нефти обещают отдавать приоритет доходам акционеров, а не росту добычи.

Американские рекорды произошли на фоне падения поставок нефти Саудовской Аравии в США до 235 тыс. б/с, что стало самым низким уровнем за три года. Подразделение Motiva Enterprises LLC компании Saudi Aramco остается крупнейшим покупателем саудовской нефти для своего техасского НПЗ в Порт-Артуре, одного из крупнейших в стране.

Накануне прошла информация, что ОПЕК и союзники размышляют над тем, стоит ли начинать отказ от ограничений и возобновлять рост поставок в декабре после их приостановки с 2022 года, однако цены на сырье уже упали, уточняет Bloomberg.

Американская Exxon продала трейдеру Trafigura крупный НПЗ во Франции

Покупка НПЗ в Фос-сюр-Мер стала второй по величине сделкой Trafigura по приобретению нефтегазовых активов в 2024 году

ExxonMobil продала один из крупнейших НПЗ Fos во французском Фос-сюр-Мер консорциуму с Trafigura в составе — Rhone Energies.

Покупка НПЗ мощностью 140 тыс. барр./сут. стала второй по величине сделкой Trafigura в этом году после покупки британского поставщика топлива Greenergy.

Эта сделка сокращает нефтеперерабатывающие мощности Exxon в Европе до примерно 1,1 млн б/с. Цифра учитывает и мощности НПЗ Miro в ФРГ, но долю в этом заводе американский энергогигант также планирует продать.

И несмотря на продажу доли в НПЗ Fos, Exxon по-прежнему остается вторым крупнейшим нефтепереработчиком в Средиземноморье после французской TotalEnergies, посчитал Bloomberg.

Консорциум Rhone Energies, сформированный Trafigura и американским оператором нефтеперерабатывающей инфраструктуры Entara LLC, также договорился о покупке французских терминалов у Esso.

Торговые дома, в том числе Trafigura, в последние годы скупают активы крупнейших нефтекомпаний на десятки миллионов долларов, которые они заработали от резких колебаний цен и волатильности рынков.

Трамп снова приписал себе «уничтожение» газопровода «Северный поток»

Трамп в финале президентской гонки снова обыгрывает ситуацию вокруг России и приписывает себе уничтожение трубопровода «Северный поток».

Президентская гонка в Соединенных Штатах выходит на финишную прямую, и в этот момент кандидат от республиканцев Дональд Трамп вновь возвращается к ситуации вокруг России и приписывает себе уничтожение трубопровода «Северный поток».

Международные СМИ сегодня пишут о комментариях Трампа, который, вспоминая свою бытность президентом, рассказал, что обрушил санкции против «Северного потока». Трамп заявил также, что эти именно он фактически «остановил и уничтожил» этот международный газопровод, качающий газ из России в Европу.

«И после этого кто-то может обвинять меня в связях с Россией?» — задается вопросом Трамп. Таких людей можно просто назвать больными, заявил Трамп.

Напомним, взрывы на двух ветках «Северных потоков» произошли в сентябре 2022 года. Европейские страны не стали проводить серьезного расследования этого инцидента. Германия, правда, пыталась найти и задержать некоего украинского дайвера, но он якобы покинул и ФРГ, и даже Польшу до того, как на его имя были выписаны документы о задержании.

Россия, которой европейцы не предоставили никакой информации о диверсии, назвала факты взрывов террористическим актом, а инициатором взрывов считает Штаты.

Турция хочет специальную цену на российский газ

Турция хочет обсудить ценовой диапазон для закупаемого из РФ сырья, очевидно, желая получать его подешевле

Анкара планирует обсудить с РФ особую цену на закупаемое у нее голубое топливо, заявил турецкий министр энергетики Алпарслан Байрактар.

Он напомнил, что страны подписали соглашения по газу на 2023 год, а также на этот и следующий год, в которых есть ценовая формула, но республика хочет для себя особую цену.

По словам Байрактара, у Турции и РФ есть огромный контракт, который действует до конца 2025 года, а также российско-турецкая газовая труба «Голубой поток». Анкара хочет обезопасить себя и договориться с РФ об установлении максимальной и минимальной цены на газ, что предполагает изменение контракта, отметил чиновник.

Он также добавил, что Турция не ожидает каких-либо проблем с поставками газа в ЕС этой зимой после того, как закончится транзитный контракт между РФ и Украиной.

ОПЕК+ в ноябре увеличит добычу на 208 тысяч б/с в рамках сделки

ОПЕК+ в ноябре увеличит добычу на 208 тысяч б/с, но Россия — сократит на 30 тысяч б/c

Страны соглашения ОПЕК+ в ноябре со всеми сокращениями и компенсациями должны будут производить порядка 35,45 млн б/с, это на 208 тыс. б/с больше октябрьского уровня в 35,24 млн б/с, подсчитал «Интерфакс».

При этом страны, которые в первые шесть месяцев текущего года превышали уровень добычи, а это Ирак, Казахстан и Россия, будут компенсировать это перепроизводство. Казахстан в ноябре должен сократить нефтяное производство на 32 тыс. б/с, Ирак — на 100 тыс. б/с, а Россия — на 30 тыс. б/с.

С декабря страны альянса планировали постепенно расширять нефтедобычу, поэтапно отказываясь от добровольных ограничений в рамках сделки. Декабрьское расширение нефтяного производства должно быть на 180-200 тыс. б/с, всего к сентябрю 2025 года ОПЕК+ планирует вернуть все 2,2 млн б/с добровольных сокращений.

А вот западные агентства со ссылкой на источники прогнозируют, что старт отказа от добровольных сокращений перенесут с декабря на месяц вперед, а то и на более длинный срок, причем решат все это уже на следующей неделе. Официально пока известно только, что страны-участники ОПЕК+, как и планировалось, соберут общее заседание 1 декабря.

Bloomberg: В ЕС близки к контракту с Азербайджаном о поставках газа по ГТС Украины

SOCAR может поставлять 12-14 млрд кубометров газа в год по свопу через украинскую ГТС — такие договоренности скоро могут оформить, утверждают источники агентства

Неназванные покупатели газа из ЕС близки к подписанию соглашения с азербайджанской SOCAR о поставках газа по украинской ГТС после 31 декабря, когда заканчивается транзитный договор РФ и Украины, говорят источники Bloomberg. Речь идет о 12-14 млрд кубометров газа в год, который SOCAR поставит через ГИС «Суджа» в Курской области, а на границе «возьмут управление на себя» венгерская MVM Zrt. и словацкая Slovensky Plynarensky Priemysel AS, обеспечив поставки в Европу по украинской территории.

Контракт должен включать так называемое соглашение о свопе между Азербайджаном и Россией, поскольку у Азербайджана недостаточно экспортных мощностей для замены существующих поставок, отмечает Bloomberg.

Кроме того, это соглашение требует одобрения Киева, чтобы европейские операторы газовых сетей смогли забронировать мощности ГТС Украины, добавляет агентство, не уточняя, получено ли такое одобрение.

Напомним, ранее обсуждалась своповая схема: Россия поставляет газ по украинской ГТС, а Азербайджан взамен отправляет такие же объемы через Турцию в Европу. Отправлять физические объемы газа из Азербайджана через Россию, а затем через Украину, очевидно, дорого и бессмысленно. Но официальных сообщений о договоренностях, как и подробностей схемы, пока нет.

Более того, на прошлой неделе российский президент Владимир Путин заявил, что не проводилось бронирования мощностей ГТС Украины на будущий год, обычно происходящего в июле.

В ЕС от российского газа, поступающего по ГТС Украины, существенно зависят Австрия и Словакия (у Венгрии есть поставки еще и по «Турецкому потоку»), а вне ЕС Молдавия нуждается в этих объемах газа, так как отправляет их по долгосрочному контракту с «Газпромом» в Приднестровье, взамен получая электроэнергию с находящейся там Молдавской ГРЭС.

Транзитный договор Москвы и Киева истекает 31 декабря, продлевать его Украина не собирается.

Почему венгерским и словацким покупателям не покупать российский газ на границе, не привлекая Азербайджан в своповые схемы, — тоже непонятно. Но, вероятно, здесь уже вопрос лежит в политической плоскости, мало имеющей отношение к экономике, судя по текущим действиям Брюсселя.

«Арктик СПГ 2», возможно, останется и без японских газовозов

Mitsui O.S.K. Lines сообщила, что газовозы для проекта «Арктик СПГ 2» не получится передать на проект, утверждают источники Reuters

«Арктик СПГ 2», судя по всему, останется еще и без газовозов, которые заказывали для проекта в Японии. Mitsui O.S.K. Lines (MOL) заказала эти газовозы для вывоза продукции с «Арктик СПГ 2» (у консорциума Mitsui и JOGMEC, напомним, 10% в проекте, такую же долю произведенного СПГ они могут получать).

Но в четверг MOL предупредила НОВАТЭК, что может случиться так, что газовозы на проект не попадут из-за ужесточения санкций, сказали источники Reuters.

Пока что фигурируют формулировки «возможно» и «может быть», но, напомним, шесть СПГ-танкеров для подсанкционного «Арктик СПГ 2» заказаны у южнокорейской Hanwha Ocean (бывшая DMSE), но она из-за санкций не смогла передать эти суда. Изначально три газовоза заказывал «Совкомфлот», но потом он попал под американские санкции, и заказ «переоформили» на другую компанию.

Mitsui O.S.K. Lines, конечно, не под санкциями, так что танкеры, которые строятся тоже на Hanwha Ocean, получить сможет. А вот сможет ли использовать их для «Арктик СПГ 2» — вопрос. Зато MOL может перепродать их другим покупателям.

Пока танкеры НОВАТЭКу строит только судоверфь «Звезда», которая должна будет передать первое из пятнадцати судов в 2025 году.

По данным Bloomberg, в октябре «Арктик СПГ 2» остановил сжижение и снизил добычу на «Утреннем» втрое. При этом завод все же смог отгрузить 8 партий СПГ, но продать их проекту не удалось. Разумеется, доказательств Bloomberg не привел.

Экспорт дизеля из РФ снизился в октябре на фоне сокращения переработки

Отгрузки дизеля на экспорт за прошедший месяц могут оказаться минимальными за год или даже за последние 4 года.

Октябрьский экспорт дизеля из РФ упал к данным сентября на 15%, достигнув 685 тыс. барр./сутки. Этот показатель может оказаться самым минимальным за год или даже за последние 4 года, пишет газета «Коммерсант».

Снижение экспорта ДТ случилось из-за сокращения объемов переработки, связанных с продолжающимися ремонтами на НПЗ. Газета отмечает, что в последние два года российские заводы увеличили сроки ремонтов. Кроме того, нефтекомпании снижают выработку на НПЗ по причине снижения маржи переработки.

Турция по-прежнему остается самым крупным покупателем российского дизеля — на ее долю приходится 44% экспорта этого отечественного продукта. Однако поставки ДТ из РФ в Турцию в октябре упали на 10%. На втором месте по закупкам российского ДТ — Бразилия, она в октябре снизила импорт в 2 раза, до 81 тыс. барр/сут.

Экспорт СПГ из РФ в октябре достиг максимума за год

Россия в октябре увеличила продажи СПГ на мировом рынке — этому способствовало завершение ремонтов на заводах.

Экспортные отгрузки российского сжиженного газа в октябре вышли на максимальный уровень в 3,06 млн тонн, чему способствовало завершение ремонтов на заводах. Суммарно с начала года экспорт увеличился на 4,65%, достигнув 27,4 млн тонн. Об этом пишет «Коммерсант».

Потоки СПГ распределились следующим образом: в азиатском направлении 1,33 млн тонн, в европейском — 1,16 млн тонн, куда были остальные отгрузки «пока не ясно».

«Ямал СПГ», принадлежащий НОВАТЭКу, за октябрь увеличил экспорт на 1% год — до 1,81 млн тонн. В число его покупателей после двух месяцев перерыва снова вошла Бельгия, закупки у «Ямал СПГ» также делали Франция и Китай. В целом с начала года экспорт «Ямал СПГ» вырос на 7,4% — до 17,4 млн тонн СПГ.

Другой проект НОВАТЭКа «Арктик СПГ 2» в октябре мог экспортировать 125,7 тыс. тонн, оценивают источники газеты, но де-факто это не подтверждается, поскольку «Арктик СПГ 2» находится под санкциями, и вся информация о нем скрывается.

Газпромовский «Сахалин-2» в октябре снизил экспорт на 6,8%, до 893 тыс. тонн, за 9 месяцев снижение составило 4%, или 7,86 млн тонн.

Россельхознадзор занял 1-е место в рейтинге контрольно-надзорной деятельности по итогам 2023 года

Россельхознадзор занял первое место в рейтинге федеральных органов исполнительной власти в контрольно-надзорной деятельности по итогам 2023 года. Анализ работы ведомств проведен Министерством экономического развития России.

Награду Руководителю Россельхознадзора Сергею Данкверту вручил статс-секретарь — заместитель министра экономического развития России Алексей Херсонцев в рамках V Всероссийского форума контрольных органов — 2024 в Калининграде.

Служба стала лидером рейтинга на федеральном уровне среди ФОИВ в группе контрольных органов, которые провели более 5 тыс. проверок в 2023 году.

Методика расчета рейтинга федеральных органов исполнительной власти в контроле распределяет федеральные контрольные органы по количеству проверок: более 5 тыс. проверок и от пяти до 5 тыс. проверок, а также выставление баллов происходит по ряду показателей: «Профилактика», «Индикаторы риска», «Досудебное обжалование», «Проверки по предписаниям», «Цифровизация», «Качество взаимодействия с прокуратурой».

Argentina Lithium поможет развитию проекта Rincon Oeste

Как сообщает Kitco, местные власти на северо-западе Аргентины дали Argentina Lithium & Energy Corp. разрешение на 2 года на разведку запасов лития в рамках концессии Paso de Sico. Департамент горной промышленности и энергетики северо-западной провинции Сальта уполномочил Argentina Lithium провести программу бурения в районе солончаков, которые являются частью проекта Rincon Oeste, для уточнения концентрации лития в почве. Это позволит дать более точные оценки потенциалу Rincon Oeste, отметил глава компании Николаос Какос.

Аргентина стремится ускорить инвестирование в производство лития, что позволит в итоге увеличить экспорт из страны и нарастить запасы иностранной валюты.

Австралийский глинозем резко подорожал за полгода

Эксперты шанхайского агентства SMM отмечают, что со второго квартала текущего года наблюдается заметное снижение поставок глинозема из Австралии, что вызвало сдвиг в сторону разрыва между предложением и спросом на материал.

Вследствие этого постоянно росли цены на глинозем на мировом рынке. Так, цена глинозема в Западной Австралии выросла с $369 FOB за т в начале апреля до $693 за т в начале ноября, что означает существенный рост показателя - на 87,8%.

Australian Strategic Materials ждет от Пентагона деньги на развитие редкоземельного проекта Dubbo

Австралийская компания в секторе редкоземельных металлов Australian Strategic Materials (ASM) надеется на увеличение финансирования ее редкоземельных проектов со стороны Минобороны США даже в случае выбора республиканского президента, заявила ее глава Ровена Смит. Австралия часто рассматривается в качестве внутреннего поставщика РЗМ в США для нужно оборонного ведомства.

"Цепочка поставок магнитных материалов реально в выигрыше, вне зависимости от того, какое правительство будет в США", - подчеркнула г-жа Смит. По ее словам, австралийские фирмы имеют возможности для доступа к финансированию Пентагона через его недавно образованное Агентство стратегических инвестиций (Office of Strategic Capital). "Когда я с ними встречалась, они были весьма уверены в том, что у них есть поддержка со стороны двух партий, - заявила в интервью Reuters на полях международной конференции по горной промышленности и ресурсам (IMARC) в Мельбурне г-жа Смит. - Ожидая завершения года в активном режиме, они предложили мне в феврале снова вернуться к переговорам. Так что, да, мы чувствуем сильный оптимизм вне зависимости от исхода [выборов]".

ASM аккумулирует средства для финансирования развития своего проекта Dubbo в австралийском штате Новый Южный Уэльс. По оценкам, в конце 2021 г. стоимость проекта составляла $1,1 млрд.

ASM уже получила ранее письма о заинтересованности в долговом финансировании в размере до $400 млн от канадского государственного кредитного агентства и обещания вложить $600 млн от американского банка U.S. Export-Import Bank.

Компания надеется на решение об инвестировании до первой половины 2026 г., хотя уже изучает возможность ускорить старт производства на проекте.

Цветные металлы несколько парализованы ожиданиями выборов в США и съезда в Китае?

В четверг, 31 октября, цены на медь в Лондоне снизились на фоне неопределенности с продолжением политики стимулирования экономики в Китае, что снивелировало позитивные данные по промпроизводству в Поднебесной. Трехмесячный контракт на медь на LME подешевел на 0,3%, до $9513,5 за т.

Согласно официальным данным, китайское производство увеличилось в октябре впервые за 6 месяцев. Сегодня ожидается также опубликование частного обзора по промышленным предприятиям от компании Caixin.

"Показатели были неплохими, и если данные Caixin тоже укажут на "разворот", то, как я думаю, это будет очень хорошим признаком, который поможет рынкам металлов", - заявил аналитик WisdomTree Нитеш Шах, добавив, что рынок "стал на паузу", ожидая конкретной информации по поводу дальнейших кредитно-финансовых мер Китая.

Декабрьский контракт на медь в Шанхае подешевел на 0,2%, до 76540 юаней ($10748,79) за т.

По итогам месяца медь на LME подешевела на 3%, а на SHFE - на 2,9%. Масштаб китайской программы стимулирования и отсутствие деталей плана вызвали разочарование участников рынка. "Возможно, мы не узнаем о каких-либо деталях китайского пакета мер до американских выборов, так как Китай может "придержать коней" для случая проведения более агрессивной тарифной политики при новой администрации в Вашингтоне", - констатирует г-н Шах.

Форум Всекитайского собрания народных представителей, на котором будут обсуждаться меры по стимулированию экономики, пройдет 4-8 ноября.

На утренних торгах пятницы, 1 ноября, цены на медь демонстрировали в Лондоне позитивную динамику на фоне ослабления доллара к основным валютам. По итогам текущей недели цена меди снизилась на 0,4%.

Тем временем инвесторы ожидают данных по занятости в США в канун приближающегося заседания комитета Федрезерва по монетарной политике, а также результатов американских выборов.

"Долгосрочные последствия выборов для определения экономической политики мировых игроков и для торговых отношений в настоящее время являются фокусом озабоченности, определяющим динамику цен металлов", - отмечают аналитики BMI.

Между тем премия к цене импортируемой в Китай меди держится на отметке $48 на стоимость тонны по сравнению с $69 в минувшем месяце, указывая на более слабый спрос на металл в КНР.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:41 моск.вр. 01.11.2024 г.:

на LME (cash): алюминий – $2605 за т, медь – $9413 за т, свинец – $2027 за т, никель – $15729.5 за т, олово – $31214 за т, цинк – $3028.5 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2631 за т, медь – $9545.5 за т, свинец – $2067 за т, никель – $15995 за т, олово – $31415 за т, цинк – $3026.5 за т;

на ShFE (поставка ноябрь 2024 г.): алюминий – $2912 за т, медь – $10713 за т, свинец – $2352 за т, никель – $17325 за т, олово – $35815.5 за т, цинк – $3534.5 за т (включая НДС);

на ShFE (поставка январь 2025 г.): алюминий – $2911.5 за т, медь – $10717 за т, свинец – $2361 за т, никель – $17419 за т, олово – $35900.5 за т, цинк – $3451 за т (включая НДС);

на NYMEX (поставка ноябрь 2024 г.): медь – $9612 за т;

на NYMEX (поставка февраль 2025 г.): медь – $9634 за т.

Прокуратура стимулировала Дальполиметалл выплатить зарплату за сентябрь

Прокуратура города Дальнегорска Приморского края провела проверку соблюдения трудовых прав граждан.

Установлено, что работникам АО «Горно-металлургический комплекс «Дальполиметалл» в срок не выплачена вторая половина заработной платы за сентябрь 2024 года. Задолженность по оплате труда превысила 46 млн рублей.

Прокуратура внесла исполняющему обязанности генерального директора организации представление и возбудила в отношении него и юридического лица дела об административных правонарушениях по ч. 7 ст. 5.27 КоАП РФ (невыплата в установленный срок заработной платы).

После вмешательства надзорного ведомства задолженность перед работниками полностью погашена. Кроме того, прокуратура проконтролировала своевременную выплату заработной платы за первую половину октября, общая сумма выплат в пользу работников превысила 74 млн рублей.

Китайская AIC Die Casting рекордно увеличила выручку в III квартале

Китайская AIC Die Casting Co., Ltd сообщила, что по итогам трех кварталов текущего года ее выручка достигла отметки 4,974 млрд юаней, на 17,46% больше, чем в аналогичном периоде минувшего года. Чистая прибыль составила 742 млн юаней (+24,13% год к году). Отдельно в третьем квартале выручка компании составила 1,725 млрд (+8,4% год к году; +7,33% к предыдущему кварталу), что является квартальным рекордом для AIC Die Casting.

Успешные показатели компании связаны с увеличением спроса на ее продукцию со стороны производителей транспорта на "новой энергии", а также с инновациями, нацеленными на сектор электротранспорта, включая производство металлических структурных элементов корпусов электромобилей и "умных" систем привода.

Под санкции США попали два российских металлотрейдера

Управление по контролю за иностранными активами Министерства финансов США (OFAC) обнародовало новый перечень физических и юридических лиц, против которых будут применены санкции.Среди них оказалосьряд российских компаний, связанных с поставками металла, производством автомобильной техники, химической продукции и беспилотных летательных аппаратов.

В частности, в SDN-List включены крупные металлотрейдеры «Сталепромышленная компания» и «Красо».

АО "«Сталепромышленная компания», как сообщает OFAC, поставляла в рамках госзаказа продукцию для организаций, которые, по данным властей США, занимаются производством ракет.

Металлоторговая компания"Красо" наказана за то, что вчисле ее партнеров, «Северсталь» и ММК. А последние ранее были включены в SDN-List.

«Новосталь-М» прогнозирует существенный рост экспорта в 2025 году

Экспорт металлургической продукции в следующем году вырастет почти в полтора раза, с 18–20 млн до 30 млн т. Об этом сообщил председатель правления металлургического холдинга «Новосталь-М», глава комитета по металлургии «Деловой России» Иван Демченко на брифинге по итогам заседания комитета на форуме «Металл Экспо», передает корреспондент РБК.

«Мы ожидаем, что объем экспорта в натуральном выражении увеличится в первую очередь из-за переориентации российских производителей— в России нет потребления»,— сказал он на полях форума «Металл-Экспо». Среди перспективных для экспорта стран и регионов Демченко перечислил Турцию, Ближний Восток и Латинскую Америку.

МЭР. мировые цены на черные металлы растут, а на цветные - падают

Министерство экономического развития РФ опубликовало бюллетень «О текущей ценовой ситуации. 30 октября 2024 года», где, в частности, рассказывается об изменении недельных цен на мировых рынках металлов.

«В период с 22 по 28 октября на мировом рынке чёрных металлов цены выросли на 1,1% (-1,5% неделей ранее) — в связи с увеличением стоимости железной руды (+3%) и арматуры (+1%). Котировки на металлолом и металлопрокат стабилизировались. В годовом выражении в октябре цены на чёрные металлы почти не изменились по отношению к аналогичному периоду прошлого года.

На мировом рынке цветных металлов цены снизились на 1,1% (-1% неделей ранее) — в связи с удешевлением меди (-0,6%) и никеля (-3,1%). Продолжили увеличиваться котировки на алюминий (+0,5%). В годовом выражении в октябре цены на цветные металлы выросли на 10,9% г/г», - говорится в материалах МЭР.

Цены металлолома в октябре ослабли в в большинстве регионов мира

Мировой рынок металлолома в октябре показал разнонаправленные тенденции. В большинстве регионов наблюдалось снижение цен из-за слабого спроса и высоких запасов, тогда как в Италии и Китае котировки несколько выросли благодаря росту спроса и ограниченному предложению.

Цены на металлоломТурции(HMS 1&2 80:20) По итогам периода 27 сентября – 30 октября 2024 года снизились на 1,1% после роста на 1,1% в сентябре – до $360-364/т CFR. То есть предложения вернулись к уровню августа. В то же время, в течение месяца рынок был волатильным, а цены колебались в диапазоне $364-390/т CFR из-за влияния глобальных экономических факторов и динамики внутреннего спроса.

Начало октября ознаменовалось ростом цен на металлолом в Турции до $390/т благодаря активизации спроса со стороны местных металлургических компаний и надеждам на оживление активности на китайском рынке стали после обнародованных экономических стимулов в конце сентября. Однако Китай не оправдал ожидания игроков рынка, и цены на сырье преимущественно стабилизировались, а с середины октября начали снижаться.

Тем не менее, потребность в металлоломе на ноябрь оставалась значительной, что поддерживало цены в начале месяца. Рынок сохранял относительную стабильность, однако постепенно подвергся давлению со стороны заводов, снизивших свои ценовые ориентиры.

К концу месяца стоимость металлолома снизилась до $360-364/т, что обусловлено общей слабостью спроса и отсутствием ожидаемой поддержки со стороны китайских потребителей. Этот фактор также повлиял на увеличение объемов предложения из Европы и США. После стабилизации курса евро экспортеры из стран Бенилюкса пытались сохранить цены, однако турецкие заводы продолжали настаивать на более низких уровнях. В октябре также наблюдалось давление на цены арматуры на внутреннем рынке Турции. Это отразилось и на стоимости лома, что вынуждает поставщиков к снижению цен.

В краткосрочной перспективе ожидается, что цены на металлолом в Турции будут оставаться стабильными или продолжат снижаться, поскольку спрос на поставки в ноябре уже удовлетворен. Однако в преддверии зимнего сезона цены могут стабилизироваться или даже немного возрасти, учитывая ограниченность поставок лома и ожидания новых стимулирующих мер со стороны Китая.

Европейский рынокв течение октября продемонстрировал разнонаправленные тенденции. В частности, в Германии, из-за низкого спроса и ограниченного экспорта, цены на металлолом (E3 Demolition Scrap) снизились на 1,6% до €310-315/т Ex-Works. Спрос на металлолом оставался слабым из-за сокращения производства стали, особенно у производителей высококачественной продукции для автомобильной промышленности. Прогноз по дальнейшим закупкам также оставался сдержанным на фоне сниженного спроса со стороны Турции и слабого экономического роста в регионе.

В Италии цены на лом (E8 Light New Scrap), напротив, выросли на 2,9% и достигли €320-360/т Ex-Works, благодаря недостаточному предложению некоторых видов лома и низким объемам сбора. Проблемы со снабжением заставили некоторых производителей повышать закупочные цены, особенно на редкие сорта, такие как E5 и высококачественный E8. В то же время, ряд производителей планирует остановки производства на ноябрь, что уменьшит спрос на металлолом в краткосрочной перспективе.

Снижение производственной активности и значительные остановки заводов в ноябре в обеих странах будут влиять на спрос на металлолом в Европе. Однако ожидаемое зимнее сокращение предложения и возможное увеличение спроса со стороны Турции может обеспечить поддержку цен.

На рынке ломаСШАв октябре наблюдалось снижение цен на 1,5% до $332-336/т Ex-Works, обусловленное низким спросом и ростом запасов. Повышение цен в Турции в начале месяца временно поддержало оптимизм, но постепенное ослабление спроса в Китае и Турции снова снизило цены. Ожидается, что в ноябре цены на металлолом в США могут оставаться стабильными или продолжить спад из-за низкого спроса и экономической неопределенности перед выборами.

ВКитае(Heavy Scrap) цены на металлолом за этот период выросли на 2,1% – до $352,1/т.Повышение цен было обусловлено возобновлением активности на строительном рынке после праздничных дней. Дополнительным фактором явилось увеличение внутреннего спроса в Китае, что способствовало общему укреплению цен. В краткосрочной перспективе ожидается, что цены могут стабилизироваться, однако будущая динамика будет в значительной степени зависеть от государственной политики стимулирования экономики.

MEPS: медленный рост Европы будет держать цены на нержавеющую сталь под давлением

Как сообщает аналитическое агентство MEPS International Ltd., европейские производители нержавеющей стали, будут ориентироваться на большую долю своих внутренних рынков после того, как объемы импорта сохранятся на фоне снижения потребления в 2024 году.

Респонденты исследования MEPS в этом месяце подчеркнули, что растущий импорт в Европу оказывает повышенное понижательное давление на цены на фоне сохраняющегося низкого спроса. Данные ISSB показывают, что импорт сократился на 1,4% в годовом исчислении (до 787 835 тонн) в конце августа. Однако объемы выросли на 4,4% в годовом исчислении в июле и на 44,7% в августе.

Дефицит потребления нержавеющей стали в Европе

Новые данные о потреблении нержавеющей стали, опубликованные worldstainless, подчеркнули, что этот импорт был предназначен для рынка, страдающего от спада спроса. В отчете Stainless Steel Markets прогнозируется, что потребление снизится на 4,7% в годовом исчислении в категории Европа/Африка в 2024 году. Это следует за снижением потребления на 19,1% в 2023 году.

Сокращение потребления длинномерного проката в Европе было наиболее выраженным в 2024 году, при этом годовой прогноз показывает снижение на 13,9% в годовом исчислении. Ожидается, что горячекатаный плоский прокат завершит год со снижением на 3,9%, а холоднокатаный — на 3,8%.

Данные Worldstainless также прогнозируют снижение потребления в регионе Америки на 0,4% в 2024 году после падения на 9,4% в прошлом году. Спад в этом году также был в значительной степени обусловлен снижением потребления длинномерного проката на 5,4%.

Тем не менее, мировые прогнозы показывают, что потребление нержавеющей стали к концу 2024 года вырастет на 4% в годовом исчислении. Это в значительной степени объясняется ростом на 5,3% в Китае и на 6,5% в остальной Азии. Кроме того, worldstainless прогнозирует, что потребление вырастет во всех регионах в следующем году, с ростом на 2,2% в Европе/Африке и на 2% в Америке и снижением темпов роста в Китае (2,6%) и остальной Азии (5,3%).

Рост производства в Азии

Последние данные по производству нержавеющей стали показывают, что снижение спроса в разных частях мира совпало с ростом предложения. Производство в литейных цехах нержавеющей стали выросло на 6,3% в мировом масштабе, до 30,4 млн тонн, в первой половине этого года.

Европейские сталелитейщики зарегистрировали наименьший рост из пяти регионов, оцененных worldstainless, увеличившись на 0,3% до 3,14 млн тонн. В этом отражается потеря производства из-за 136-дневной забастовки рабочих Acerinox в Испании.

Однако объем производства в Азии быстро растет. Китай произвел 10,1 млн тонн во втором квартале; рекордный квартальный объем производства. Следовательно, общий объем производства страны завершил первую половину 2024 года ростом на 5,9% до 18,8 млн тонн.

В первой половине 2024 года производство также выросло на 9% в Соединенных Штатах, до 1,03 млн тонн, и на 9% в Азии (без Китая и Южной Кореи), до 3,6 млн тонн. MEPS оценивает, что производство нержавеющей стали в Индии выросло на 12,5% до примерно 2,1 млн тонн за первые шесть месяцев года, а в Индонезии — на 20,2% до 2,4 млн тонн.

Экономические прогнозы указывают на слабость Европы

Многие респонденты MEPS мало надеются на восстановление спроса до середины 2025 года в лучшем случае. На фоне роста производства это продолжит оказывать понижательное давление на цены.

Недавние отчеты, составленные МВФ и ВТО, прогнозируют улучшение мировых экономических перспектив. В докладе МВФ «Перспективы развития мировой экономики» ожидается, что рост мирового ВВП составит 3,2% в этом году и увеличится до 4,3% в 2025 году.

Однако МВФ также прогнозирует, что рост еврозоны будет отставать от среднего мирового показателя на 1,2% в 2025 году. В нем говорится, что обрабатывающая промышленность все больше смещается в сторону стран с формирующимся рынком, в частности, Китая и Индии, поскольку развитые экономики теряют конкурентоспособность.

В то же время в докладе ВТО «Перспективы мировой торговли» говорится, что самым медленнорастущим регионом в 2025 году, вероятно, станет Европа, где ожидается рост ВВП на 1,1%. В нем Германия описывается как одно из «заметных слабых мест» мировой экономики.

Без сильного внутреннего спроса европейские сталелитейщики могут все больше полагаться на сокращение производства и меры торговой защиты региона для поддержания цен на нержавеющую сталь.

Немецкие производители стали уже получают снижение расходов на электроэнергию

Как сообщает Steel News.biz, немецкие производители стали не устают жаловаться на высокие расходы на электроэнергию и постоянно призывают правительство принять меры,хотя они уже получили десятки миллиардов евро в качестве помощи, часто замалчивается.

В последнее время европейские производители стали, особенно в Германии, неоднократно жаловались на предполагаемый экстремальный рост расходов на электроэнергию и призывали правительство принять меры и субсидии. Однако тот факт, что общее бремя налогов и сборов на цены на промышленную электроэнергию снизилось почти на 64% или на €22,4 млрд в год с 2021 года, почти не упоминается.

Производители стали получают миллиарды скрытых субсидий.

Этот пример наглядно показывает, что правительство уже многое сделало для постоянного и устойчивого снижения нагрузки на отрасль. С этой целью производители стали продолжают получать большую часть своих квот на выбросы CO2 (EU ETS) бесплатно. А с немецким пакетом цен на электроэнергию, который был продлен и расширен 11 октября 2024 года, правительство Германии вливает еще €7 млрд в виде субсидий на электроэнергию в казну энергоемких компаний и дополнительно освобождает около 350 компаний от расходов, связанных с энергоносителями, на торговлю выбросами CO2.

Остальная часть возросших расходов на электроэнергию, особенно в сталелитейной промышленности, вероятно, может быть возложена на покупателей. Энергоемкая промышленность должна заявить о себе перед своими поставщиками энергии и активно вести переговоры по ценам.Пришло время четко противостоять бесконечным требованиям сталелитейной промышленности с политической стороны и высказать четкое отклонение.

Outokumpu превзошла ожидания по основной прибыли в третьем квартале

Как сообщает агнтство Reuters, финский производитель нержавеющей стали Outokumpu сообщил в среду о прибыли за третий квартал, превзошедшей ожидания рынка, чему способствовали более высокие цены реализации нержавеющей стали в Европе и сильный бизнес по производству феррохрома.

Однако компания предупредила об ухудшении ситуации на рынках для своих бизнес-направлений в Европе и Америке в четвертом квартале.

Скорректированная прибыль Outokumpu до вычета процентов, налогов, износа и амортизации (EBITDA) выросла на 69% до €86 млн ($93 млн) в квартале с июля по сентябрь, превзойдя средний прогноз аналитиков в €72,9 млн в опросе, проведенном компанией.

British Steel начинает испытания по улавливанию углерода на заводе в Сканторпе

Как сообщает Market Watch, British Steel начала пилотные испытания мобильной установки по улавливанию углерода, разработанной Университетом Шеффилда.

Установка будет извлекать CO2 из дымохода котла на Центральной электростанции в Сканторпе, а затем будет разливаться по бутылкам и отправляться в университет в качестве сырья для синтетического топлива.

Доктор Энди Троусдейл, руководитель отдела исследований и разработок British Steel, сказал: «Этот проект посвящен тестированию возможностей технологии. Если она сработает для нас и других, ее можно будет масштабировать и она сыграет важную роль в улавливании, использовании и хранении углерода.

Сталелитейное производство относится к тяжелым и трудно поддающимся сокращению отраслям с большим объемом выбросов, и хотя есть существенный прогресс и ожидания, что электрификация сократит 75% выбросов, улавливание углерода рассматривается как важная часть решения.

Эта конкретная технология, называемая FluRefin, является детищем профессора Питера Стайринга и доктора Джорджа Доусона из Шеффилдского университета в партнерстве с AESSEAL — производителем уплотнений из Ротерема.

Еще одним преимуществом подхода является то, что конечным продуктом является сухой диоксид углерода, что делает его более безопасным и простым в транспортировке.

«Мы рады получить на месте нашу технологию улавливания и очистки диоксида углерода следующего поколения. Мы с нетерпением ждем возможности продемонстрировать уникальный подход к дальнейшему сокращению выбросов CO2e British Steel», — сказал профессор Питер Стайринг, профессор химической инженерии и химии Шеффилдского университета.

Великобритания > Металлургия, горнодобыча. Экология > metalbulletin.ru, 1 ноября 2024 > № 4731313

Рост железной руды ограничен, поскольку инвесторы ждут сигналов о новых стимулах Китая

Как сообщает агентство Reuters, фьючерсы на железную руду держались в узком диапазоне в четверг, поскольку оптимистичные отраслевые данные от крупнейшего потребителя Китая подняли настроения, но рост был ограничен, поскольку инвесторы ждут сигналов о дальнейших стимулах от Пекина на следующей неделе.

Самый продаваемый январский контракт на железную руду на китайской Даляньской товарной бирже (DCE) завершил дневные торги снижением на 0,38% до 781,5 юаня ($109,75) за метрическую тонну после достижения внутридневного максимума в 789,5 юаня за тонну ранее в ходе сессии.

Базовая декабрьская железная руда на Сингапурской бирже выросла на 0,05% до $103,75 за тонну по состоянию на 08:02 по Гринвичу после достижения внутридневного максимума в $104,35 за тонну.

Оба базовых показателя выросли в начале сессии после того, как официальные данные показали, что производственная активность Китая в октябре впервые за шесть месяцев расширилась, что указывает на то, что последние меры стимулирования Пекина помогают пострадавшей экономике выйти из кризиса.

Однако рост был сокращен, поскольку инвесторы проявили осторожность в отношении дополнительных мер стимулирования на следующей неделе, когда состоится заседание высшего законодательного органа Китая, Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП).

Также перспективы были размыты неоднозначными фундаментальными факторами, поскольку «давление на предложение, вероятно, сохранится из-за прибывающих дополнительных поставок, в то время как спрос на ключевой ингредиент для сталелитейной промышленности останется устойчивым, поскольку сталелитейные компании наращивают производство, когда могут заработать», — говорят аналитики Huatai Futures.

Другие сталелитейные ингредиенты на DCE показали дальнейшие потери, при этом коксующийся уголь и кокс упали на 1,38% и 1,29% соответственно.

Стальные эталонные цены на Шанхайской фьючерсной бирже были слабее. Арматура упала на 0,35%, горячекатаный рулон снизился на 0,14%, катанка потеряла 1,37%, а нержавеющая сталь потеряла 0,73%.