Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Фронт без флангов

логика намерений и реалии обстоятельств

Александр Нагорный Николай Коньков

В России за последние месяцы и даже недели отмечается резкий всплеск интереса к левопатриотическим идеям, включая идею социальной революции: как со стороны общества, так и со стороны структур "властной вертикали", причём этот интерес не носит какого-то абстрактно-академического характера и всё активнее проецируется в плоскость реальной политики. Редакция газеты "Завтра", отмечая этот феномен и считая его не только близким нашей позиции, но и значимым для будущего нашей страны, попросила своих постоянных авторов оценить причины, характер и возмож- ные последствия присутствия и развития данного феномена в существующей мировой и отечественной ситуации, в том числе — гибридной войны, которую "коллективный Запад" ведёт против России. Мы надеемся, что начатое здесь обсуждение будет продолжено и приведёт к определённым теоретическим и практическим результатам.

Со времён "финансового цунами" 2008-2009 годов признание кризисного состояния современного человечества и неизбежности грядущей глобальной катастрофы уже стало общим местом. Почти повсеместно — за исключением Китая и ряда стран Юго-Восточной Азии — падает реальный уровень жизни населения, вспыхивают всё новые и новые международные конфликты, внутри государств и обществ растёт социальная напряжённость, размываются правовые нормы, начинается "война всех против всех". Иными словами, современный мир явно переживает смену полюсов — правда, не магнитных и не географических, а цивилизационных. И потерю привычных берегов. Его откровенно трясёт, все устоявшиеся было системы координат рушатся на глазах, стрелки политических и финансово-экономических компасов скачут словно бешеные. Провозглашённый либерал-глобалистами в начале 90-х годов ХХ века, в момент краха СССР, "конец истории" не состоялся.

Казалось бы, в подобных условиях должны сказать своё слово левые, революционные политические движения, требующие сноса доминирующей матрицы "глобального рынка" под лозунгом "Пусть сильнее грянет буря!". Но пока на мировой арене наблюдается нечто прямо противоположное: рост правоконсервативных политических настроений и тенденций. И, как следствие, почти повсеместная победа правых сил на выборах: Великобритания, Бразилия, страны Восточной и Западной Европы, Индия, наконец, США с Трампом впереди.

И это вполне объяснимо. Если посмотреть на цифры суммарного роста национальных экономик по паритету покупательной способности за период 1990 — 2018 гг., то нетрудно заметить, что первые места занимают страны, так или иначе исповедующие на государственном уровне левую, социалистическую идеологию: Китай, Мьянма, Мозамбик, Лаос, Вьетнам, Эфиопия. И вряд ли такое положение дел является случайностью.

Быстрое превращение полуторамиллиардной КНР в "мировую фабрику", где производится уже более 40% реальных товаров и услуг, вызывает не только глубочайший международно-политический и финансово-экономический конфликт с США, не желающими уступать Китаю статус "глобального лидера", — этот конфликт одновременно носит характер нового витка противостояния между левой, социалистической, и правой, либеральной идеологиями. В этих условиях наша страна оказалась в парадоксальной ситуации.

С 1992 года независимой Россией в рамках глобального "вашингтонского консенсуса" руководили правые либералы, которые определяли государственный курс как в экономике, так и в политике. При этом с 2000 года главным властным центром политической системы РФ стал Владимир Путин, чьё кредо неизменно определялось как "либерал в экономике, патриот в политике". Но летом 2019 года он заявил о том, что либеральная идея изжила себя во всём мире, а спустя полгода предложил внести существенные коррективы в Конституцию 1993 года и провёл кадровые перестановки в правительстве, что было расценено как заявка Москвы на выход из "вашингтонского консенсуса".

Российская государственность при Путине, оставаясь праволиберальной по форме и по сути своей, тем не менее, с каждым годом всё сильнее настаивала на своём особом положении в международном "разделении труда", то есть в глобальном балансе власти и собственности. Это вызывало и вызывает у наших "западных партнёров" реакцию, сходную с описанной Андерсеном реакцией птичьего двора на "гадкого утёнка". Как результат — нарастающая травля, санкции, положение "страны-изгоя", в отношении которой позволено всё…

В этих условиях, при наличии общей угрозы в лице "коллективного Запада" и США, Россия начала не только наращивать свою систему безопасности, включая оборонный потенциал, но и развивать стратегическое взаимодействие с социалистическим Китаем, хотя значительная часть "партии власти", российских олигархов и представителей либерального "гражданского общества" всячески этому сопротивлялась, вплоть до открытого саботажа. Тем не менее, логика обстоятельств, логика событий оказались сильнее логики намерений, и союз Москвы с Пекином постепенно обрёл весьма реальные и пугающие наших западных "партнёров", прежде всего — США, очертания, поскольку его наличие сокращает "кормовую базу" либерал-глобалистских хищников, обостряет конфликты между ними и тем самым ускоряет процесс краха всей нынешней "цивилизационной матрицы" однополярного мира и "империи доллара".

Парадокс здесь заключается в том, что, в отличие от ситуации конца 40-х — начала 50-х годов ХХ столетия, союз Москвы и Пекина, во-первых, не носит идеологического характера, сейчас РФ и КНР — страны "разного вектора"; а во-вторых, это страны "разного баланса", российская экономика примерно в 10 раз уступает китайской, а 70 лет назад всё было наоборот. Впрочем, и по ту сторону баррикад ситуация выглядит совершенно иначе, нежели во времена Сталина и Мао Цзэдуна: США больше не являются несомненным лидером "коллективного Запада", их экономика находится в коматозном состоянии и держится только за счёт запредельной накачки денежной массы

В результате часть глобальных "элит" пришла к выводу о том, что остановить Китай можно только в том случае, если российско-китайский союз будет ослаблен и разорван. А в идеале — если удастся вывести Россию на острие конфликта с КНР, "и пусть они убивают друг друга как можно дольше". Но проблема заключалась в том, что при Путине такой сценарий выглядит невозможным, для его реализации нужна "смена караула" в Кремле. Любым способом. Но в любом случае оппозиции, явной и тайной, для этого нужно "раскачать социальный протест", а раскачать его можно только под социалистическими, левыми лозунгами. Тем более, что многолетними усилиями российских либералов во власти почва для этого подготовлена самая благодатная: экономика стагнирует, и население страны высказывает всё большее неприятие действий "властной вертикали".

И вот, сегодня России всё чащё и всё громче с разных сторон предрекают великие потрясения и социальные катаклизмы. Не "революцию сверху" — так "революцию снизу". Не государственный переворот — так народный бунт, "бессмысленный и беспощадный". Хотя "верхи" вроде бы ещё могут, а "низы" вроде бы ещё хотят. Но не "святых девяностых" и не "майдана". А чего они хотят?

Если либеральная идея и вправду изжила себя, то чем нужно её заменить? Это будет похоже на замену правительства Медведева правительством Мишустина или чем-то принципиально иным и новым? Мы видели (нам показывали), как в течение нескольких последних лет над Россией закатывалось солнце "крымской весны" с сохранённым режимом необандеровцев в Киеве, мы видели как падали реальные доходы населения, росла его задолженность по кредитам и стагнировала экономика страны. Мы знаем (нам показывали) и про акции протеста "имени Навального", и про повышение пенсионного возраста, и про миллиарды рублей у полковника Захарченко, которые соседствуют с миллионами людей, не получающих за свои труды даже прожиточного минимума. Платное образование, платное здравоохранение, "космический" взлёт налогов, штрафов и прочих обязательно-принудительных платежей…

Всё это и многое другое объективно раскалывает, ослабляет и, по большому счёту, уничтожает российское общество и Российское государство как таковое. "Естественная" (возьмём это слово в его законные, в данном случае, кавычки, потому что естественного тут мало) убыль населения нашей страны на несколько сотен тысяч человек в год — бесспорное тому подтверждение… Значит, нужен переход к новой идеологии, которая отвергла бы нынешний либеральный, то есть по определению проолигархический и прозападный курс, сплотила бы народ России в рамках движения к новым стратегическим целям. Но не просто к некоему улучшению благосостояния и конституционно-правовых изменений, как это мыслится и осуществляется власть предержащими.

24 мая 1945 года, в дни Великой Победы, 75-летие которой мы готовимся отпраздновать, Сталин произнёс тост за русский народ, отдельно и особо выделив среди его качеств доверие, общеполитический здравый смысл и терпение. Стоит заметить, что Сталин не сказал высоких и полностью оправданных — особенно в той ситуации — слов о героизме, самоотверженности и "дружбе народов". Точно так же он не бросил ни слова упрёка агрессорам, не стал сравнивать русский народ, например, с немецким. Нет, он подчеркнул, что "русский народ верил, терпел, выжидал и надеялся, что мы всё-таки с событиями справимся". Прежде всего — верил, и из этой веры вытекало всё остальное. Без этой веры наша Победа была бы невозможна.

Ещё в 2004 году Путин сказал, что против России ведётся война — война на уничтожение. Сказал только однажды, вроде бы вскользь, не уточняя, кто эту войну ведёт, кто стремится уничтожить нашу страну и наш народ. Но эти слова услышали все. И не то чтобы запомнили, — они как будто растворились в воздухе, которым мы дышим, в воде, которую мы пьём, ушли в землю, по которой мы ходим… Это уже потом были и Мюнхенская речь, и Южная Осетия, и Крым, и Сирия, потом полетели "калибры" и "авангарды"…

Путин называет своим образцом для подражания Петра I. Но на практике, похоже, пытается следовать правилам совсем другого монарха — прусского короля Фридриха Великого, который полагал, что его подданные вообще не должны знать, воюет их король или нет. Чем это обернулось для его страны в годы Семилетней войны — хорошо известно.

Тем более, современная Россия — не Пруссия середины XVIII века. И нынешние гибридные войны — не чета прежним. Здесь "линия фронта" не проходит нигде конкретно — и в то же время она везде. В каждом жилище, в каждом компьютере, в каждом телевизоре, в каждом холодильнике… И она, эта "линия фронта", к тому же, постоянно меняется.

Так или иначе, но либерально-"рыночный" курс, которого придерживались и придерживаются российские верхи даже после отставки Медеведева, создаёт, формирует объективные условия для роста в стране протестного потенциала, для усиления внутри российского общества настроений в пользу равенства и социальной справедливости.

Многие из тех, кто в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого века проклинал "совок" и "коммуняк", кто был главной движущей силой "перестройки" и "демократических рыночных реформ", сегодня ностальгирует по Советскому Союзу и желает его возвращения. Особенно интересно это выглядит в исполнении ряда бывших статусных либералов, которые ранее всячески третировали "совковое быдло" и желали ему поскорее вымереть, рукоплескали расстрелу защитников Верховного Совета в 1993 году — а теперь даже трудно себе представить больших "радетелей за народ", якобы страдающий под пятой "кремлёвской тирании"… Этот феномен проявился ещё в период "болотных протестов" зимой 2011/12 годов, а сегодня он готов вспыхнуть с новой силой. "Обещайте что угодно, а вешать — вешать будем потом…"

Довести население "до ручки", создав массовое социальное недовольство, — вывести протестные массы на улицы — возглавить "сопротивление режиму" — захватить власть", — таков "четырёхтактный двигатель" любой "цветной революции". Важный момент — управляемой извне. Наши западные "партнёры", разумеется, заинтересованы в том, чтобы Россия не была им конкурентом, чтобы в ней "горело" как можно больше и самых разных конфликтов, чтобы в нашей стране началась "война всех против всех".

Черчилль в своих мемуарах сокрушался, описывая итоги Первой мировой войны: "Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Её корабль пошёл ко дну, когда гавань была уже в виду…" Если под "жестокой судьбой" понимать работу Антанты, в первую очередь — Британии, правящие круги которой не желали делиться плодами победы с союзником в лице Российской империи, да ещё стремились разделить, расчленить этого союзника и поживиться его "мясом", то Черчилль сказал истинную правду. Тот самый Черчилль, который всячески тянул с открытием Второго фронта и дал понять это Гитлеру, который только поэтому бросил все свои дивизии из Европы к Волге и Кавказу летом 1942 года. Тот самый Черчилль, который планировал операцию "Немыслимое" летом 1945 года, а весной следующего произнёс свою Фултонскую речь… Он же там не один, такой Черчилль, — просто самый яркий и заметный…

"Коллективный Запад" выделил уже десятки, если не сотни миллиардов долларов на "противодействие агрессивной путинской России". Немалая часть этих денег должна пойти на поддержку внутрироссийской оппозиции. Молодёжный "бунт имени Навального", с "онижедети/мыздесьвласть" в главной роли, провалился — и теперь ставка сделана на борцов за равенство и справедливость. Конечно, их персональный состав заметно отличается от той "гвардии", которая засветилась в "Спасохаусе" (резиденции посла США в России) 17 января 2012 года в гостях у Майкла Макфола, — всё-таки за это время немало воды утекло, иных уж нет, а те далече, но логика намерений и обстоятельств осталась той же. "Если можно использовать Америку в борьбе против режима ПЖиВ и Путина, разграбляющих природные ресурсы нашей страны, это надо делать!" — заявляла тогда защитница Химкинского леса, кавалер медали "За храбрость" Госдепартамента США Евгения Чирикова.

О том, что ситуацию в Кремле воспринимают как серьёзную, свидетельствуют многие шаги российского руководства. Самые матёрые "медведи" после отставки правительства выведены с арены публичной политики, к руководителям федерального, регионального и местного уровня, которые не скрывают своего "кастового превосходства" над рядовыми гражданами страны и неуважения к ним, применяются жёсткие дисциплинарные меры (самое громкое дело в этом ряду — отставка главы Республики Чувашии Михаила Игнатьева), а главное — готовится коренная трансформация партийно-политического "пейзажа", который практически не менялся в течение последних 20 лет. Перемены, судя по всему, ждут и "парламентские партии", включая и "оппозицию", и саму "партию власти", плюс к парламентским выборам 2021 года создаются новые партийные структуры вокруг известных и популярных в российском обществе фигур, которые должны не допустить чреватой социальным взрывом ситуации, когда "народ безмолвствует", и "выжечь" большую часть горючего протестного потенциала. Впрочем, принимаются и меры, направленные на приостановку дальнейшего разрыва между властью и обществом. К их числу следует отнести, прежде всего, масштабную программу социальных выплат, поданных как пакет экстренных мер по улучшению демографической ситуации в стране в размере минимум 1,2 трлн. рублей ежегодно. Кстати, примерно эта сумма оказалась "припрятана" Росстатом в официальной экономической статистике РФ за 2019 год.

Таким образом, сегодня в нашей стране налицо три фактора растущей востребованности "левой" идеологии и её проекции в актуальную политику: объективно нарастающий социально-экономический кризис в стране, который уже проецируется в политическую плоскость, заинтересованность внешних "центров силы" в использовании этой ситуации для уничтожения нынешнего "конкурентного" по отношению к ним руководства России, а в идеале — ослабления и уничтожения РФ как единого геополитического субъекта "под красным знаменем революции", и, наконец, встречные действия Кремля, направленные на устранение этой "двойной угрозы". Взаимодействие данных факторов создаёт весьма динамичную, "турбулентную" ситуацию, чреватую непредсказуемыми последствиями. Мы применительно к этой глобальной "квантовой неопределённости" призываем руководствоваться не идеологическими пристрастиями, а формулой творца "китайского чуда" Дэн Сяопина: "Не важно, какого цвета кошка, — лишь бы она ловила мышей". Возможно, имеет смысл "сыграть на опережение", с выходом на досрочные парламентские выборы уже осенью нынешнего или весной следующего года, поскольку время не ждёт, и быстрая перенастройка "властной вертикали" может снять растущие напряжения и деформации внутри российского общества, пока они не приобрели необратимый и катастрофический характер.

Названы самые посещаемые туристами страны мира

Некоторым из них в прошедшем году активно «помогали» россияне.

Что случилось? Всемирная туристическая организация (UNWTO) составила список стран, которые в прошедшем году посетило наибольшее число путешественников, и обозначили те направления, по которым турпоток показал наиболее заметный рост, пишет АТОР.

ТОП-10 самых посещаемых стран мира в 2019 году (по количеству туристов):

   1.Франция – 90,2 млн

   2.Испания – 83,8 млн

   3.США – 78,7 млн

   4.Китай – 67,5 млн

   5.Италия – 64,6 млн

   6.Турция – 52,5 млн

   7.Мексика – 44,9 млн

   8.Таиланд – 39,7 млн

   9.Германия – 39,4 млн

   10.Великобритания – 36,9 млн

Самые быстрорастущие туристические направления в 2019 году:

   1.Мьянма +40,2%

   2.Пуэрто-Рико +31,2%

   3.Иран +27,9%

   4.Узбекистан +27,3%

   5.Черногория +21,4%

   6.Египет +21,1%

   7.Вьетнам +16,2%

   8.Филиппины +15,1%

   9.Мальдивы +14,9%

   10.Багамские острова +14,6%

   11.Катар +14,5%

   12.Армения +14,4%

   13.Южная Корея +14,4%

   14.Турция +14,0%

   15.Босния и Герцеговина +13,7%

   16.Тунис +13,6%

   17.Лаос +11,5%

   18.Азербайджан +11,4%

   19.Израиль +10,5%

   20.Литва +10,1%

Важные факты:

   -Упрощение визовой политики помогло росту турпотока в страны Центральной Азии. В итоге иностранных туристов в Узбекистане стало больше на 27,3%, в Кахахстане – на 10%, в Азербайджане – на 11,4%.

   -Россияне помогли улучшить показатели Тунису. «Наших» в 2019 году оказалось 636 000 из 9,4 млн иностранных гостей в этой стране. Также граждане РФ активно посещали Вьетнам (более 646 000 человек). А турпоток из России на Мальдивы за 2019 год и вовсе увеличился на 17,5% (до более 83 000 человек).

   -Поток отдыхающих из России в Южную Корею за год подскочил на 13,4% и достиг почти 343 000 человек. Израиль посетил 328 000 россиян.

Автор: Ольга Петегирич

Место встречи

Китай и конференции великих держав

Юрий Тавровский

На недавних торжествах в Иерусалиме неожиданно и мощно прозвучал призыв президента Путина устроить встречу глав "Большой пятёрки", главных победителей во Второй мировой войне и сооснователей Организации Объединённых Наций.

Уже через день я получил из Китая сразу несколько посланий с примерно одинаковыми вопросами: "Неужели Путин действительно собирает "большую пятёрку" в Ялте? Разве в Москве не знают, что Ялтинская конференция для Китая стоит в одном ряду унижений наряду с Версальской?" Я заверил коллег, что наш президент ничего про Ялту не говорил, а сам засел перечитывать материалы Версальской и Крымской конференций.

Действительно, положения Версальского мирного договора (подписан 28 июня 1919 года), который подводил итоги Первой мировой войны, были для Китая, мягко говоря, не самыми благоприятными. Принимавшая участие в войне на стороне Антанты страна рассчитывала получить "немецкое наследство": колонии Берлина на полуострове Шаньдун (город Циндао и прилегающие районы). Однако эти земли не были возвращены законному владельцу, а переданы Японии, также участнице Антанты. Китайские дипломаты документ не подписали, а в Пекине начались демонстрации протеста. Манифестанты, в основном — студенты, обвиняли Запад в очередном унижении Китая, ставя Версальский договор в один ряд с договорами, навязанными правительству Цинской империи по итогам Опиумных войн с Англией и Францией (1840-42 и 1856-60), а также другими неравноправными соглашениями. Демонстрация на площади Тяньаньмэнь и её разгон полицией 4 мая 1919 года вошли в историю Китая как "у сы юнь дун" (движение 4 мая). Среди участников протестов были профессора и студенты, которые через пару лет, 1 июля 1921 года, основали Коммунистическую партию Китая.

Хорошо, но в чем связь Версаля с Ялтой? Оказывается вот в чём. В Крыму снова подводятся итоги мировой войны, в которой Китай принимает участие в составе побеждающей коалиции. Китай 14 лет воюет с Японией, союзницей Германии по Антикоминтерновскому пакту. Официальная оценка жертв военных действий 1931-1945 гг. — 35 миллионов человек; даже по оценкам западных историков Китай потерял 4 млн. солдат и офицеров, а также 16 млн. мирных жителей), но не капитулирует, как это сделала, например, Франция. Китай становится "вторым фронтом" сначала для Советского Союза, сковывая на своей земле более половины всей Императорской армии и тем самым препятствуя нападению на Сибирь и Дальний Восток. Затем Китай приходит на помощь британским войскам, терпящим поражение за поражением в Сингапуре, Гонконге, Малайе, Бирме. Он вынуждает Японию держать на захваченных ею землях Поднебесной свыше миллиона солдат, которые пригодились бы для отражения атак Америки на островах Тихого океана и, в перспективе, на Японских островах.

Но всё это не принимается в расчёт, и делегацию Китая в Ялту не приглашают, как и "потерявших лицо" французов. Правда, в Ялте поначалу намеревались обсуждать только завершение войны на Европейском театре. Всё это так, писал мне в ответ хороший знакомый-русист из КНР. Но ведь на Каирскую конференцию в ноябре 1943 года Китай позвали! К тому времени на Тихоокеанском театре Второй мировой войны было сформировано Объединённое командование Китайской зоны, куда, помимо самого Китая, входили Вьетнам, Бирма и Таиланд. Главнокомандующим стал Чан Кайши. 11 января 1943 года, в благодарность за самоотверженные действия китайцев, Америка и Англия отменили неравноправные договоры, навязанные ещё императорскому Китаю. Объединившиеся против оси Берлин—Рим—Токио великие державы признали аналогичный статус и за Китаем.

Этот статус был закреплён присутствием руководителя Китайской Республики, генералиссимуса Чан Кайши. Он на равных обсуждал ход войны и послевоенное устройство с Рузвельтом и Черчиллем. Сталина в Каире не было, поскольку действовал советско-японский договор о нейтралитете от 13 апреля 1941 года. Сдавших без боя японцам свои азиатские колонии французов вообще не пригласили. Более того, Рузвельт предложил после победы передать весь Французский Индокитай Китаю. Чан Кайши великодушно отказался, и конференция приняла решение ограничиться возвратом в состав Поднебесной Маньчжурии, Формозы (Тайваня) и Пескадорских островов (Пэнхуледао).

Для китайских историков Каирская конференция 1943 года столь же позитивна, сколь негативна Ялтинская. К зиме 1945-го на Тихоокеанском театре произошли важные перемены. Положение на китайско-японском фронте оставалось сложным, но перестало быть приоритетом для США. Американцы завязли в боях за Окинаву и другие острова на подступах к Японскому архипелагу. В Пентагоне пришли к выводу, что даже после разгрома японских войск на главных островах ценой огромных американских потерь, Императорская армия сможет долго сопротивляться в Маньчжурии. Избавить от этого кошмара могло только вступление в войну Советского Союза. Поэтому от "дяди Джо" стали добиваться конкретных сроков наступления Красной Армии, обещанного в Тегеране общими словами ещё в 1943 году. Сталин обязался вступить в войну с Японией не позже шести месяцев после разгрома Германии. Счастливые Рузвельт и Черчилль дали гарантии возврата утраченных после русско-японской войны 1904-1905 годов дальневосточных территорий: Южного Сахалина и Курильских островов. Восстанавливались права также на бывшие российские активы в Маньчжурии (КВЖД, ЮМЖД, Порт-Артур, Дальний) при сохранении над этим регионом китайского суверенитета. Союзники также гарантировали суверенитет Монгольской Народной Республики. Данные в Каире Китаю обещания не обсуждались, но и не отменялись. Более того, в ялтинском Соглашении трёх великих держав был пункт о том, что Советский Союз "окажет помощь своими вооружёнными силами в целях освобождения Китая от японского ига".

Контраст между Каирской и Ялтинской конференциями, действительно, был для Китая налицо. Но впереди его ждал неприятный сюрприз гораздо большего масштаба. Всё-таки Ялта была промежуточным этапом. Окончательные итоги Второй мировой войны подводились на Сан-Францисской мирной конференции в сентябре 1951 года.

Китай снова не позвали на важнейшее событие международной жизни. К тому времени китайская нация оказалась расколотой. Практически вся континентальная часть контролировалась коммунистами, провозгласившими 1 октября 1949 года Китайскую Народную Республику. На Тайване укрепились остатки проигравшей гражданскую войну партии Гоминьдан во главе с Чан Кайши. На конференции интересы Тайваня лоббировали США. Интересы КНР отстаивали советские дипломаты, которые в знак протеста против ущемления прав китайской нации даже отказались подписать Сан-Францисский договор. Нет под ним и подписи Китая: документ, который подводил итоги войны с японскими агрессорами, не учитывал по справедливости его вклад в общую Победу.

По условиям Сан-Францисского мирного договора, Япония признавала утрату своего суверенитета над Кореей, Тайванем, Пескадорскими островами, Парасельскими островами и островами Спратли, а также отказалась от "всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 года". Однако документ не устанавливал суверенитет Китая над островами Пэнхуледао (Пескадорскими), Сиша (Парасельскими), Наньша (Спратли) и Дунша (Пратас), а также островами Дяоюйдао (Сенкаку). Американцы взяли под свой протекторат Окинаву и другие острова архипелага Рюкю, хотя Китай вполне мог претендовать на них. Королевство Рюкю в течение нескольких веков было вассалом Китая, подвергалось нападениям японских пиратов и было аннексировано Страной восходящего солнца в 1879 году. Тайвань, в отличие от Маньчжурии, официально не возвращался под контроль Китая. Даже став одним из учредителей ООН, Китай многие годы не мог влиять на мировые дела — его место и голос были отданы Западом тайваньскому режиму. Советская дипломатия много лет вела борьбу за восстановление справедливости, но без ощутимых успехов. Зато справедливость восторжествовала в Маньчжурии, где Москва вернула под китайский контроль железные дороги, порты и другие активы, полученные в соответствии с решениями Ялтинской конференции.

Итоги Сан-Францисской конференции 1951 года встали в истории Китая рядом с унижением на Версальской конференции 1919 года. По существу, у китайцев украли Победу, давшуюся дорогой ценой.

Недовольство несправедливым подведением итогов Второй мировой войны, шок от унижения Китая в Сан-Франциско были настолько сильны, что в КНР несколько десятилетий не праздновали победу над Японией. Не было демонстраций, парадов. Только в последние годы быстрый рост национального самосознания на фоне экономических успехов вызвал пересмотр отношения к событиям Второй мировой войны. На волне патриотического курса нового руководства во главе с Си Цзиньпином в 2014 году был учреждён общенациональный праздник "День победы в войне сопротивления китайского народа японским захватчикам" — 3 сентября. На площади Тяньаньмэнь в тот день 2015 года прошёл величественный Парад Победы. На трибуне рядом стояли Си Цзиньпин и Владимир Путин. Однако своеобразное отношение к итогам Второй мировой войны всё ещё не изжито. Так, по случаю 75-летия Победы в нынешнем году никаких парадов или иных торжеств не предусмотрено.

Неудовлетворённость итогами Второй мировой войны, решениями Ялтинской, Сан-Францисской и других конференций держав-победительниц проявляется в трудах китайских историков, публикациях официальной печати, дискуссиях в блогосфере. Но руководство Китая не намерено переписывать историю. Оно хочет открыть в ней новую главу. Пекин старается построить новый мировой порядок, в котором Поднебесная заняла бы подобающее ей место. "Создание сообщества единой судьбы человечества" было провозглашено стратегической целью на XIX съезде Компартии в 2017 году. Эта глобальная концепция является составной частью всеобъемлющего плана "китайской мечты о великом возрождении китайской нации", рассчитанного до 2049 года.

Си Цзиньпин готов на равных встретиться с Путиным, Трампом, Джонсоном и Макроном. Но только не в Ялте и не в Сан-Франциско.

От новых санкций на въезд в США пострадали не белорусы

Это очередной шаг по ограничению иммиграции.

Что случилось? В конце января ожидалось, что администрация Трампа объявит о новых визовых ограничениях. В «чёрный список» собирались включить и Беларусь. Однако в итоговом документе оказалась другая республика постсоветского пространства.

Кто не получит визу? Новые запреты коснулись шести стран, сообщает Reuters. Гражданам Кыргызстана, Мьянмы, Эритреи и Нигерии приостановили выдачу виз, которые могут привести к постоянному проживанию. Это не касается временных виз для туристов, бизнесменов, студентов и рабочих.

Гражданам Судана и Танзании не будет доступна лотерея грин-карт, которая используется для заявителей из стран с низким уровнем иммиграции.

Причины. Исполняющий обязанности министра национальной безопасности Чед Вольф рассказал, что эти государства не смогли выполнить американские требования в области безопасности и обмена информацией, включая стандарты выдачи паспортов и обмен информацией о подозреваемых в терроризме и преступниках. Критики Трампа отмечают, что ограничения коснулись стран, где значительная часть населения исповедует ислам.

По словам Вольфа, Беларусь, которая также могла попасть под санкции, в последние месяцы предприняла шаги по устранению недостатков, и поэтому визовый режим для неё изменён не будет.

Автор: Ксения Ватник

Вопрос безопасности: в США не пускают граждан Киргизии

В США ограничили въезд гражданам шести государств

Рафаэль Фахрутдинов

США приостановили выдачу иммиграционных виз гражданам Киргизии, Эритреи, Мьянмы и Нигерии, а граждане Судана и Танзании не смогут принимать участие в визовой лотерее. Эти шесть стран не смогли выполнить американские стандарты безопасности и обмена информацией, касающейся паспортных вопросов и данных о подозреваемых в терроризме. Запрет не коснется временных виз для туристов, бизнесменов, студентов и рабочих. В Нигерии уже раскритиковали данный запрет.

США приостановили выдачу иммиграционных виз гражданам Киргизии, Эритреи, Мьянмы и Нигерии, а граждане Судана и Танзании не смогут принимать участие в визовой лотерее. Новый запрет на поездки вступит в силу 21 февраля, передает Reuters.

Как сообщил исполняющий обязанности министра национальной безопасности Чед Вольф, эти шесть стран не смогли выполнить американские стандарты безопасности и обмена информацией, что потребовало введения новых ограничений.

Проблемы, на которые ссылался Вольф, варьируются от паспортных вопросов до неполного обмена информацией о подозреваемых в терроризме и прочих преступниках. Белоруссия также рассматривалась для включения в этот список, но предприняла шаги по устранению недостатков в последние месяцы и не будет сталкиваться с визовыми ограничениями, сказал Вольф.

«Данные страны не предоставляют информацию, необходимую для соответствия основным требованиям национальной безопасности, включая обмен террористической, криминальной или другой идентификационной информацией», — говорится в заявлении администрации президента США.

«Эти страны, по большей части, хотят быть полезными, — сказал Вольф, — но по разным причинам просто не смогли выполнить те минимальные требования, которые мы изложили».

В заявлении Белого дома говорится, что Соединенные Штаты приостановят выдачу виз, которые могут привести к постоянному проживанию граждан этих стран, запрет не коснется временных виз для туристов, бизнесменов, студентов и рабочих.

«Это имеет основополагающее значение для национальной безопасности и верховенства здравого смысла, что, если иностранная нация желает получить выгоду от иммиграции и поездки в Соединенные Штаты, она должна удовлетворять базовым условиям безопасности, изложенным американскими правоохранительными и разведывательными специалистами», — указали в Белом доме.

Конгрессмен демократ из Колорадо Джо Негус, являющийся сыном эритрейских беженцев, заявил, что новый запрет несправедливо введен в отношении африканских стран.

«Это не по-американски — дискредитировать иммигрантов исключительно из-за того, откуда они или как они молятся», — сказал Негус.

Спикер палаты представителей США Нэнси Пелоси раскритиковала запрет, назвав его «дискриминацией, замаскированной под политику». Она сказала, что демократы в течение нескольких ближайших недель представят закон, запрещающий религиозную дискриминацию в иммиграционной системе США.

Джеффри Оньяама, министр иностранных дел Нигерии, сказал, что «разочарован» этим решением. Госдепартамент США проведет встречи в Вашингтоне в понедельник и вторник с Оньяамой, другими официальными лицами и представителями бизнеса Нигерии.

В статье 212 закона США об иммиграции и гражданстве говорится: «Всякий раз, когда президент считает, что въезд определенных иностранцев в Соединенные Штаты может нанести ущерб интересам страны, он может приостановить их въезд на такой период, на который сочтет необходимым».

Стоит отметить, что для ряда стран из этого списка действует частичный запрет на выдачу виз — жители Чада, Йемена и Ливии не смогут получить разрешение на въезд в США для деловых и туристических поездок из-за проблем с идентификацией граждан.

Относительно Сирии и Северной Кореи были введены несравнимо более жесткие запретительные меры — из-за отсутствия дипломатических отношений между США и этими странами их гражданам полностью запрещается въезд на американскую землю.

Гражданам Ирана также нельзя попасть в США, но есть исключения — получить визу могут студенты, которые подвергнутся тщательной проверке.

Также документ предусматривает запрет на иммиграцию из Сомали — несмотря на то, что власти раздираемой гражданской войной страны делятся с Вашингтоном сведениями о своих гражданах и их электронных паспортах (которые, тем не менее, не признаются в США). Однако въезд для туристов разрешен, но тоже после жесткой проверки.

Наконец, Вашингтон фактически ввел санкции против Венесуэлы, запретив въезд в США сотрудникам и руководителям государственных учреждений Боливарианской республики. В тексте документа говорится, что именно власти страны несут ответственность за неточность информации о своих гражданах.

Представители венесуэльского МВД, минюста, МИДа, а также полиции и спецслужб не смогут пересечь границу. Для остальных венесуэльцев же предусматривается тщательная проверка.

ГЛОССАРИЙ

Вместе с замечательными авторами мы попробовали составить перечень наиболее важных понятий, которые употребляются для описания российской внешней политики: великодержавие, гибридная война, мессианизм, прагматизм, национальный интерес, равноправие, стратегия, стратегическая стабильность, суверенитет, справедливость. Это не классические словарные статьи, которые должны быть дистиллированными по определению, а осмысление, как те или иные понятия преломляются в прикладной деятельности.

В – Великодержавие - Андрей Цыганков

Г – Гибридная война - Василий Кашин

М – Мессианизм - Иван Сафранчук

П – Прагматизм - Мария Ходынская-Голенищева

Н – Национальный интерес - Павел Цыганков

Р – Равноправие - Николай Косолапов

С – Справедливость - Вера Агеева

С – Стратегия - Андрей Сушенцов

С – Стратегическая стабильность - Дмитрий Суслов

С – Суверенитет - Александр Филиппов

В – великодержавие

Андрей Цыганков

В теории международных отношений великодержавность связывают не только с независимостью внешней политики и безопасностью страны, но и с возможностями и влиянием, которыми обладают лишь немногие государства в мире. При этом в понятие «великая держава» вкладываются разные смыслы. Для одних речь идет о материально-силовых возможностях, для других – о статусе и престиже, для третьих – об идейно-политическом измерении и способности вести за собой силой примера. Наиболее упрощенной выглядит трактовка великодержавности представителями американского неореализма, для которого все государства одинаковы и различаются лишь силовым потенциалом.

Державное мышление отличают, по крайней мере, три принципа. Во-первых, державники выступают за раздельное рассмотрение роли внутренних и внешних факторов в развитии общества. Они убеждены в приоритетности факторов международного окружения как наименее подверженных контролю и наиболее потенциально дестабилизирующих. Внешняя политика, следовательно, не может быть лишь отражением потребностей внутреннего развития, но должна отвечать на международные вызовы. Во-вторых, державники исходят из постоянства геополитических интересов государства. У государства нет постоянных друзей и врагов, а есть лишь постоянные интересы – вслед за лордом Пальмерстоном эту максиму нередко повторяют и российские державники. Державники могут выступать сторонниками национальной идеологии, если она не сковывает государство, а помогает сформулировать и защитить его интересы. Третий принцип связан со вторым и сводится к гибкости внешнеполитических союзов. Если у государства нет миссии, но есть постоянные национальные интересы, то руководители государства должны быть готовы сотрудничать с кем угодно, но ровно настолько, насколько это необходимо для соблюдения державного интереса.

За общими компонентами и принципами (велико)державности скрываются различные исторические условия ее формирования. Каждая держава национально и исторически своеобразна, по-своему решает возникающие перед ней задачи и вкладывает в обоснование значимости избранных решений свой смысл. Для России великодержавность исторически определялась важностью сохранения внутреннего единства территориально протяженного и социально-разнородного государства. Ее смыслом является конструкция сильного, способного к управлению сложной страной государства. Без такого государства трудно представить себе собирание земель и укрепление границ в московский период, нанесение поражения сильнейшей в начале XVIII века шведской державе, участие в поддержании европейского баланса сил в XIX столетии и создание советского строя в XX веке.

Своеобразие внешних условий России включает в себя протяженность сухопутных границ, соседство с мощными государствами, пограничное положение между западной и незападной цивилизациями и другие факторы. Следует подчеркнуть и то, что в силу относительной геополической удаленности, размера и православия Россия не является органической частью Европы. Но она стремилась слиться с западным миром, при этом утверждая себя в качестве самостоятельной, культурно своеобразной державы.

Русская великодержавность подразумевает наличие (1) сферы культурно-ценностного влияния в Евразии и Европе, (2) политико-экономической самодостаточности и (3) военного потенциала, достаточного для нанесения поражения любой другой державе. Понимаемая таким образом великодержавность обеспечивает достижение стратегических целей выхода в Европу, поддержания особых доверительных отношений с Востоком и сохранения определяющего влияния на евразийском материке.

Разделяя сформулированный набор принципов мышления, русские державники представляют собой неоднородную группу, различаясь предлагаемыми стратегиями достижения целей государства. С некоторой долей упрощения можно выделить три основные группы.

К первой относятся те, кто исторически выступал за союз с Западом против общих угроз. Примерами такого сотрудничества могут быть попытки России участвовать в Первой северной войне против Швеции (1655–1660) в союзе с другими европейскими государствами. Чуть позже Россия присоединилась к Священной лиге для противостояния Оттоманской империи, подписав в этих целях в 1686 г. договор о вечном мире с Польшей, своим давним соперником. Петр I начинал свое правление с посольского путешествия, преследовавшего целью объединение европейских государств против шведской угрозы. Провозглашение России «европейской державой» и екатерининское участие в Семилетней войне укладывается в то же понимание методов державничества. Еще более важный пример – Священный союз, заключенный Александром I с другими европейскими государствами во имя предотвращения опасности, подобной той, которая еще недавно исходила от наполеоновской Франции. Во второй половине ХIХ и в ХХ столетии примерами союзов с западными странами против общей угрозы были Антанта, попытка создать антигитлеровскую коалицию в преддверии Второй мировой войны, а также открытие Второго фронта в целях нанесения поражения фашизму. В ХХI веке Россия пыталась выстроить единый союз с Западом против международного терроризма.

Ко второй группе русских державников относятся выступающие за гибкую союзническую политику, не замкнутую на странах Запада как приоритетных партнерах. В условиях, когда России не удавалось достичь целей в союзе с западными странами или добиться их поддержки, российские правители нередко уходили в относительную изоляцию для перегруппировки сил, или получения «передышки» (Владимир Ленин). В начале ХVII века после нескольких поражений в противостоянии с Польшей Россия не выходила из изоляции до 1654 г., когда она начала новое наступление присоединением Украины. В XVIII веке Россия взяла двадцатилетнюю паузу, заняв позицию нейтралитета в войне со Швецией для финансового и демографического оздоровления. После поражения в Крымской войне Россия «сосредотачивалась», проводя в жизнь политику гибких союзов, пока не смогла наконец восстановить утраченные позиции на Черном море. «Мирное сосуществование» большевиков и сталинская теория «социализма в отдельной взятой стране» тоже относились к попыткам ослабить внешнеполитическую активность для укрепления страны, вышедшей из революции и гражданской войны. Наконец к этой же группе державного мышления можно относить попытки Евгения Примакова маневрировать между Западом, Китаем и Индией после окончания холодной войны.

Для третьего типа русского державного мышления характерна наступательность, в том числе в отношениях с Западом, если последний отказывается признать важнейшие внешнеполитические интересы России. Россия неоднократно утверждала свои интересы в одностороннем порядке, невзирая на критику западных стран. В XVII веке российское государство вело многочисленные войны с Польшей и Оттоманской империей, стремясь к укреплению границ и защите балканских славян. В XVIII веке Пётр нанес сокрушительное поражение Швеции, не вступая для этого в союз с европейскими государствами. В основном успешные войны с Турцией продолжились вплоть до Крымской войны, которую Россия проиграла благодаря поддержке, оказанной Турции Англией и Францией. После внутреннего выздоровления Россия вернулась к активной политике на Балканах, нанеся туркам новое поражение в 1870-е годы. В ХХ веке большевистская доктрина «мировой революции» стала ярким примером наступательного мышления, поскольку ставила под сомнение саму систему западных государств-наций. В 1920 г. большевики даже попытались вторгнуться в Польшу для смены правительства. Во время холодной войны наступательным был курс Советского Союза, стремившегося к укреплению геополитического влияния в мире, как, например, в период Карибского кризиса в 1962 г. или в случае ввода войск в Афганистан в 1979 году. После окончания холодной войны российская наступательность проявилась в вооруженном вмешательстве в конфликт Грузии и Южной Осетии, присоединении Крыма и вступлении в войну в Сирии.

В зависимости от того, какие коалиции выстраивали державники и какого рода политику защищали внутри страны, их идейными оппонентами были представители западнического или самобытно-цивилизационного мышления. Западники опасались, что державность ослабит страну внутренне, поскольку противопоставит отсталую в материально-технологическом и политическом отношении Россию передовому Западу. Связывая российскую идентичность с Европой, западники выступают за воспроизводство на российской почве европейских политических институтов и выстраивание приоритетных, стратегических отношений с европейскими странами. Представители цивилизационного мышления нередко поддерживали державников, считая великодержавность условием защиты национальных ценностей от внешних посягательств. В то же время сторонники русской самобытности могут оказаться в числе критиков державности, если считают, что она ослабляет общество. Например, для славянофилов национальные интересы и границы были вторичны, а главным являлось создание условий для свободного общинного труда и жизни в православной вере.

Державный тип мышления традиционно поддерживался широкими слоями общества, особенно если не требовал значительных жертв со стороны населения и не оборачивался внешнеполитическими поражениями. При этом державность нередко оказывалась для русского народа тяжелой ношей, если государство решало внешнеполитические задачи за счет напряжения общественных ресурсов. Подвергаясь многочисленным опасностям извне, русские консолидировались вокруг государства для сохранения свободы от внешних посягательств, но при этом теряли свободу внутреннюю. Со временем они утратили возможности свободного общинного хозяйствования («мир») и участия в управлении и выборах князя («вече»), создав централизованное патримониальное государство. По оценке историка Георгия Вернадского, «самодержавие и крепостное право стали ценой, которую русские заплатили за национальное выживание». Военная сила, имперское могущество и способность противостоять внешним вторжениям постепенно стали самоцелью государственной политики. Бедность и крепостное право превратились в средства ускоренной мобилизации армии. Власть нередко игнорировала назревшие потребности в реформах, видя в них опасность для сложившейся в России системы правления.

Ценой внутреннего перенапряжения было ослабление внутреннего и внешнего компонентов державности. Распад советского государства – пример такого перенапряжения в результате длительного противостояния более развитым странам Запада. Традиционные опоры державности, в задачу которых входит защита безопасности государства – армия и силовые структуры – оказались в униженном положении, в то время как укрепился класс нового «боярства», или олигархов. Деморализации армии способствовала запоздалая и плохо продуманная военная кампания по стабилизации в Чечне. Население, лишившись денежных накоплений в результате олигархических в своей основе экономических реформ, не поддерживало власть. В стране подняла голову преступность, и государство не успевало реагировать на массовые нарушения законности против граждан. Конфликт исполнительной и законодательной властей, приведший к использованию силы против парламента в октябре 1993 г., довершал картину чрезвычайного ослабления государства. Во внешней политике российское руководство стремилось проводить прозападный курс, по существу отказавшись от принципов державной политики.

Постепенно, во многом благодаря усилиям созданного Совета по внешней и оборонной политике и деятельности министра иностранных дел Евгения Примакова, понятие державности вернулось в политический лексикон в качестве одного из центральных. В 2000-е гг. в целом благоприятное внешнее окружение и отсутствие угрозы войны позволило руководству страны сосредоточиться на решении внутренних задач, связанных с экономической и политической стабилизацией. Результатом стало завершение военных действий на Северном Кавказе, относительная консолидация политического класса и восстановление способности проводить независимую внешнюю политику.

Будущее российской державности связано с выстраиванием новых международных коалиций в условиях мировой турбулентности и способностью руководства страны осуществить переход к новой модели государства. С первым дело обстоит лучше, чем со вторым. Державность во внешней политике способствовала восстановлению важных и утраченных в 1990-е гг. позиций. Выдержала проверку временем ориентация на укрепление баланса сил и престижа великой державы. Уходит в прошлое мир единственной сверхдержавы. Меняется и децентрализуется Европа. Россия разворачивается к Азии, реализуя проекты Большой Евразии, Шанхайской организации сотрудничества и другие. Перед страной открываются новые возможности налаживания международного сотрудничества за пределами западного мира.

Более трудным является переход к новой государственности. Он сопряжен с комплексом мер по преодолению политического наследия 1990-х гг., связанного не столько с сильным державным государством, сколько с его отсутствием. Экономическое пробуксовывание, коррупция, ориентация на стабильность вместо развития – «родимые пятна» российского капитализма, возникновение которого связано с залоговыми аукционами, рейдерством, экспортом энергоресурсов, а также неспособностью правительства реализовать единые принципы и правила в политике и экономике. В этой области державность во многом остается благим пожеланием. Впереди трудный период, требующий новых стратегий формирования сильного и легитимного государства.

Без создания такого государства державность не может считаться полностью состоявшейся. Для державников является аксиомой, что государство должно обладать значительной свободой от вмешательства не только внешних, но и внутренних групп интересов, без чего невозможно осуществление политической стратегии в интересах общества в целом. В частности, Примаков в должности премьер-министра пытался бороться с засильем Бориса Березовского и других олигархов ельцинской «семьи». Позднее, на посту руководителя Торгово-промышленной палаты он отстаивал важность выработки и соблюдения четких правил в отношении экономики и собственности, предупреждал об опасности силовых «наездов» на бизнес. Понимал он и опасности, связанные с чиновничьим засильем и коррупцией. Сильное государство должно быть правовым и опирающимся на институты, а не на чреватые злоупотреблениями неформальные связи. Сильная исполнительная власть нуждается в независимости судов, частичной региональной децентрализации, честных выборах и борьбе с коррупцией.

В эпоху глобальной нестабильности и перехода власти выживет тот, кто сумеет приспособить к своим нуждам внешние и внутренние условия. В мире происходит масштабная перекройка рынков, региональных систем и военно-политических союзов. Современная державность должна сочетать отстаивание важнейших интересов в мире с активным выстраиванием нового миропорядка и проведением необходимых для этого внутренних реформ. Твердость защиты суверенитета предусматривает гибкое умение создавать новое и желаемое в экономической, информационной, военной и политической сферах. С осуществлением такого курса сопряжено немало трудностей, включающих в себя не только риски противодействия развитым в материально-экономическом отношении державам, но и способность выбирать растущие сферы внутреннего развития и вкладываться в перспективные международные проекты.

Г – Гибридная война 

Василий Кашин

Понятие «гибридная война» прочно связалось на Западе с Россией после присоединения Крыма. Значительную роль в этом сыграло распространение мифа о наличии у России специальной стратегии противостояния, известной как «доктрина Герасимова». Ее существование к настоящему времени опровергнуто самими авторами мифа. Но история с «доктриной Герасимова» показательна: за российскую стратегию гибридной войны были выданы идеи аналогичной стратегии Соединенных Штатов. Они, в свою очередь, сформировались у российских военных и политиков на основе осмысления опыта «цветных революций» 2000-х гг. и «арабской весны» начала 2010-х годов.   

К моменту крымских событий военные теоретики не только на Западе, но и на Востоке осмыслили различные формы невоенного противоборства государств. Высокая стоимость и чудовищная опасность современной высокотехнологичной войны требовала найти такие формы участия в конфликтах, которые позволяли бы контролировать эскалацию и добиваться целей строго дозированным применением силы. 

Эти концепции (например, в опубликованной в 1999 г. книге «Война без границ» // Unrestricted Warfare китайских полковников Цяо Ляна и Ван Сянсуя) не сводятся к распространенным в настоящее время представлениям о гибридной войне. Речь идет о комплексной стратегии противостояния великих держав с применением неограниченного арсенала методов. 

Концепции гибридной войны упрощают борьбу между государствами. Государство, взявшее их на вооружение, получает пропагандистский инструмент для демонизации противника, но наносит удар по собственной стратегической культуре. Его способности понимать намерения оппонента в результате падают. 

Гибридная война наиболее часто определяется как конфликт с использованием информационной борьбы, экономического и политического давления в сочетании с ограниченным применением вооруженной силы. Предполагается, что действия по всем направлениям помогают нивелировать превосходство Запада в обычных вооружениях. Это понятие расплывчато и опасно. Оно было введено в оборот в середине 2000-х гг., использовалось для описания войны в Ливане 2006 г., а по-настоящему популярным стало на волне украинского кризиса.   

Однако все приемы гибридной войны известны много лет, если не веков. Появление новых технологических возможностей в связи с развитием информационно-коммуникационных технологий мало что меняет в сути отношений вовлеченных в конфликт стран. На протяжении всей истории человечества любая хорошо спланированная военная кампания сопровождалась усилиями в области пропаганды, дипломатии, разведки и экономики. О том, что победа с применением именно этих инструментов предпочтительней лобового столкновения, писал еще Сунь Цзы. 

Нет ничего нового в поддержке повстанческих движений на территории иностранного государства, вводе на его территорию собственных регулярных войск под видом добровольцев и в прочих методах, часто подаваемых в качестве неизвестной и страшной угрозы. Эти методы широко применялись всеми участниками холодной войны, прежде всего, США, СССР и Китаем. Они нередко использовались и до холодной войны. 

Фактически, гибридность позволяет навешивать устрашающую этикетку «война» на широчайший спектр достаточно рутинных внешнеполитических, пропагандистских и разведывательных мероприятий, зачастую являющихся неизбежной частью межгосударственных отношений.   

Приписывание стране гибридной стратегии может рассматриваться как элемент политики по ее изоляции. 

Цель такой политики – лишить противника возможности отстаивать свою точку зрения. Любая форма разъяснения позиции, попытки защититься от обвинений и изменить позицию другой стороны могут быть теперь интерпретированы как дезинформация и информационное нападение. Появляется также возможность ограничить дипломатическую активность противника, которая по своей природе предполагает установление связей, распространение и сбор информации и влияние на точку зрения собеседника. Фактическое разрушение российско-американских каналов политической коммуникации в посткрымский период и особенно на фоне истерии с российским «вмешательством в выборы» в Соединенных Штатах в этом отношении весьма показательно. 

Россия также склонна приписывать гибридную стратегию своим оппонентам. Предполагаемая гибридная угроза со стороны Европы и США, осмысливаемая под военным углом, ведет к вполне конкретным и важным выводам, касающимся внутренней политики. В известном выступлении начальника генерального штаба Вооруженных сил России Валерия Герасимова на общем собрании Академии военных наук 1 марта 2019 г. в качестве элементов новой военной стратегии США и их союзников упоминаются «цветные революции» и «мягкая сила». Предполагается, что целью американских стратегий является «ликвидация государственности неугодных стран, подрыв суверенитета, смена законно избранных органов государственной власти». Герасимов отмечает, что Пентагон разрабатывает принципиально новую стратегию под названием «Троянский конь», которая заключается в использовании «протестного потенциала пятой колонны» с одновременным нанесением ударов высокоточным оружием по наиболее важным объектам. Соответственно, российский ответ предусматривает «комплекс мер по упреждающей нейтрализации угроз безопасности государства». 

Россия, как и прочие крупные военные державы, обладает военными и невоенными средствами борьбы, которые могут применяться в условиях мирного времени или вооруженного конфликта низкой интенсивности. Этот арсенал в его нынешнем виде создавался главным образом в эпоху холодной войны. Скрытные и не признаваемые военные вмешательства, поддержка повстанческих движений и создание «квазидобровольческих» формирований для интервенций за рубежом в сочетании с дезинформацией, пропагандой и поддержкой оппозиции использовались тогда всеми крупными странами.   

Что касается СССР, то ограниченные и тайные военные интервенции широко применялись им с раннего периода советской истории. Классическим примером можно считать вмешательство в гражданскую войну в Афганистане 1929 года. Под командованием Виталия Примакова двухтысячный отряд красноармейцев, облаченных в афганскую военную форму и вооруженных трофейным английским оружием, вторгся в эту страну. Целью знаменитого «рейда Примакова» было изменение хода войны в пользу дружественного СССР короля Амануллы-хана. Операция готовилась в тесной координации с представителями Амануллы, и к отряду Примакова присоединялись местные этнические формирования. Рейд, завершившийся захватом Мазари-Шарифа в апреле 1929 г., был предпринят, однако, слишком поздно и уже не смог переломить ход гражданской войны. Многое в его организации тем не менее можно считать характерным для подобных операций Советского Союза и постсоветской России. 

В ходе «афганской спецоперации» СССР пытался повлиять на внутренний конфликт за счет ограниченного, тайного и краткосрочного вмешательства в ключевой момент (который, как оказалось в дальнейшем, был выбран неверно). Советским силам следовало изменить ход конфликта в пользу союзника и уйти. Но они ни в коем случае не должны были выступать главной действующей силой в конфликте. СССР тщательно избегал привлекать внимание к своей операции и стремился жестко контролировать масштабы вовлеченности в войну. После того, как стало ясно, что поражение Амануллы-­хана предотвратить не удалось, СССР свернул интервенцию, невзирая на продемонстрированное подавляющее тактическое и техническое превосходство Красной Армии. 

Сходным образом осуществилось более крупное и успешное вмешательство в Синьцзяне в ноябре 1933 – апреле 1934 года. В операции в поддержку генерал-губернатора Шэн Шицая участвовали войска НКВД, замаскированные под действовавшие в регионе белоэмигрантские формирования. К ней привлекались собственно бывшие белогвардейцы, завербованные советской разведкой, а также просоветские формирования из числа местного населения. Интервенция продолжалась недолго, после решения поставленных задач советские войска ушли, оставив в Синцзяне ограниченный контингент и группу советников для наблюдения за ситуацией. 

«Квазидобровольческой» операцией было советское участие в гражданской войне в Испании. Несмотря на присутствие в стране тысяч советских военнослужащих и крупные военные поставки, вмешательство в конфликт СССР отрицалось. Советские летчики и военные советники в качестве «добровольцев» участвовали в китайско-японской войне в 1937–1940 годах. Подобная же практика продолжилась и с наступлением холодной войны. Советская истребительная авиация и зенитно-артиллерийские части с личным составом, замаскированным под китайских добровольцев, действовали в Корее. Советские летчики противостояли ВВС Гоминьдана в небе над Шанхаем в 1950 году. Советские зенитно-ракетные и авиационные части принимали участие в войне во Вьетнаме и в ряде конфликтов на Ближнем Востоке. 

Перечисленные интервенции были успешны с точки зрения достижения политических и стратегических целей Москвы. Все они следовали одной и той же модели, которая прослеживается со времен рейда Примакова в 1929 году. Это были короткие, внезапные, тщательно спланированные действия, направленные на то, чтобы в ключевой момент помочь важному союзнику, будь то дружественное государство или одна из фракций в гражданской войне. 

Операции имели разную степень секретности; как правило, СССР либо отрицал участие в конфликте в принципе, либо преуменьшал его масштабы. Главным условием успеха был тщательный расчет баланса сил, выбор времени, места и характера вмешательства. При этом сводились воедино возможности вооруженных сил, спецслужб, дипломатического аппарата. 

Сильной стороной Советского Союза при ведении таких операций была способность добиваться высоких результатов в обучении, а порой – в строительстве с нуля вооруженных сил дружественных стран или политических групп. На протяжении всей холодной войны созданные советскими инструкторами вооруженные формирования одерживали победы над противниками, обучаемыми и оснащаемыми США. 

Разумеется, речь идет о случаях, когда советские военные имели реальные возможности руководить процессом военного строительства, чего не было, например, в арабских армиях, воевавших с Израилем. Афганская кампания 1979–1989 гг. стала грубым нарушением всех старых советских принципов ведения зарубежных интервенций. Она была затяжной, масштабной, предпринятой без учета местных условий, главной силой в войне оказались собственно советские войска, а не формирования союзников. 

Тем не менее многие преимущества отечественной военной школы, прежде всего – способность налаживать работу с местным населением, создавать относительно боеспособные местные вооруженные силы и действовать совместно с ними, проявились и тогда. К моменту вывода советских войск в 1989 г. Республика Афганистан обладала армией и специальными службами, далеко превосходившими все, что было создано за 18 лет американской оккупации Афганистана после 2001 года. Падение режима Наджибуллы было связано с фактически продолжавшимся вмешательством в афганский конфликт ряда иностранных государств на фоне распада СССР и бездействия России. 

Офицеры советских вооруженных сил и спецслужб, вовлеченные в подобные операции на поздних этапах холодной войны, продолжали активную службу и с началом военных конфликтов 1990-х гг., когда этот опыт был значительно обогащен и расширен. Российские военные оказались вовлечены в столкновения на Южном Кавказе, в стабилизацию ситуации в Таджикистане в 1992–1997 годах. Но наиболее глубокое влияние на армию, спецслужбы и государственный аппарат России оказали боевые действия на Северном Кавказе в ходе двух чеченских войн. Армия и спецслужбы получили огромный опыт решения сложнейших задач при весьма ограниченных ресурсах с опорой на переговорные инструменты, агентурную разведку, взаимодействие с разнообразными вспомогательными вооруженными формированиями из местного населения. 

Присоединение Крыма, события на Восточной Украине и сирийская кампания показали, что Россия возвращается к старой модели применения вооруженных сил для обеспечения национальных интересов. Ставка делается на быстрые, внезапные действия с тщательным контролем уровня вовлечения в конфликт. Значительный опыт строительства и использования вспомогательных отрядов из числа добровольцев и местного населения, накопленный в ходе многолетних конфликтов на постсоветском пространстве, используется в полной мере. 

Такие действия едва ли делают Россию более непредсказуемой или агрессивной, чем другие державы. Даже Китай при всей его внешнеполитической пассивности последних десятилетий отметился уже в XXI веке в поддержке вооруженных формирований и непризнанных государственных образований на севере Мьянмы (так называемое государство Ва). Эта поддержка включала в себя обучение и оснащение, вплоть до поставок тяжелого вооружения. 

Интервенции США, Франции и Великобритании на Ближнем Востоке носили более систематический характер. Они сопровождались масштабным применением современных технологий, финансовых ресурсов и технических возможностей, недоступных для России. Однако результаты оказывались почти неизменно неблагоприятными для самих акторов. Они, в особенности американцы, демонстрировали неспособность к интерпретации разведданных и оценке политической ситуации. Строительство Соединенными Штатами союзных вооруженных сил из местного населения приводило к разочаровывающим результатам на фоне гигантского расхода средств. Взаимодействие американских и местных вооруженных формирований оставалось слабым. 

Российские действия на этом фоне отличаются не большей агрессивностью, а большей эффективностью. Россия в отличие от США и ряда их союзников не вторгалась в иностранные государства, штурмуя столицы и убивая политических лидеров. Россия не тратила триллионы долларов на многолетнюю оккупацию других стран, чтобы затем уйти, признав поражение. Но, применяя силу в куда меньших объемах, Россия в последние десятилетия добивалась куда большего в реализации своих политических целей. 

На стороне российской армии и спецслужб – многолетний опыт войн с сильным иррегулярным противником, получающим поддержку из-за рубежа, в условиях ограниченности собственных ресурсов. Переоснащение и реформирование российской армии в 2010-е гг. позволило резко повысить ее боевые возможности. Патриотический подъем, связанный с украинскими событиями и присоединением Крыма, обеспечил приток добровольцев для зарубежных операций в составе регулярных и иррегулярных формирований. 

Таким образом, в новых условиях российские Вооруженные силы превращаются в гибкий инструмент, который может быть использован для влияния на ситуацию в стратегически важных для России частях мира. 

Использование ярлыка гибридной войны уводит нас в сторону от того факта, что мы имеем дело с набором весьма традиционных приемов борьбы, восходящих к началу ХХ века или более ранним временам. Эти приемы используются всеми крупными игроками в современной международной политике. Но одни страны владеют ими хорошо, а другие – никак не могут научиться, даже потратив триллионы долларов и потеряв многие тысячи солдат убитыми. 

М – Мессианизм

Иван Сафранчук

Вряд ли кто-то будет спорить с тем, что Россия никогда не была исключительно прагматической державой, движимой только практическими интересами. Чувство некой миссии, высшей цели России было присуще всегда.

Но исторически и в строгом смысле этого слова российское государство не является мессианским. Оно не сформировало чего-то похожего на политическую доктрину божественной предопределенности, которая обосновывала бы экспансионизм Божьим промыслом (как американский Manifest Destiny). У российской элиты никогда не было намерения способствовать политическими средствами приближению конца света и второго пришествия ради торжества Истины, к чему склонны американские правые евангелисты, время от времени обретающие влияние на внешнюю политику. Россия не была очарована цивилизаторским «бременем белого человека», как британский колониализм. И не несла в мир нерелигиозные философские идеалы, как в Новое время это делала Франция, а позже опять же – США.

Наиболее мессианским был, вероятно, советский период российской истории, когда Москва взяла на себя роль распространителя и защитника в мировом масштабе целостной философской и политико-экономической доктрины. Впрочем, после десятилетий осуществления этой миссии увлеченность ею стала быстро исчезать и в элите, и в обществе. К концу же существования Советского Союза сформировался невероятный по силе общественный и элитарный запрос на прагматизм.

Как бы сейчас ни называли внешнеполитический курс Бориса Ельцина и Андрея Козырева – наивным или идеалистическим, на самом деле он формировался именно в прагматических категориях. Избавление от излишней и идеологически обоснованной внешнеполитической нагрузки трактовалось как прагматизм, а не как идеализм (по сути, этот подход продолжал горбачёвское «новое мышление», практическим содержанием которого стало освобождение перенапрягшегося и пораженного внутренним кризисом СССР от бремени ответственности за «второй мир».)

В дальнейшем прагматизмом стали считать не столько редуцирование внешнеполитических интересов, сколько их расширение, но опять же ради удовлетворения прикладных интересов, а не воплощения в жизнь абстрактных идеалов. Хотя конкретное выражение прагматического начала в российской внешней политике в последнюю четверть века очень сильно менялось, твердая приверженность прагматизму после опыта советского мессианства все-таки остается.

Россия не является мессианской державой в «большом» смысле: она не готова убивать других и посылать на смерть своих за абстрактные идеалы и доктрины. Российское чувство миссии другое.

Россия – государство, собранное на огромном пространстве из множества неоднородных элементов, расположенное в сложных климатических и природных условиях, подвергавшееся крупным нашествиям. Своей миссией это государство всегда считало собственную способность быть – и быть не дикими, не варварами. В одной интерпретации миссия состоит в том, чтобы суметь стать развитой частью мира, то есть Западом, и в таком качестве добиться принятия в какую-то общую систему политических и социальных отношений. В другой – миссия сводится к тому, чтобы быть без (не путать с против) Запада. Эта трактовка имеет другой обязательный компонент – представление о том, что есть могущественные силы внутри и вовне, постоянно мешающие России исполнить свой долг, стремящиеся подорвать ее возможности.

Территориальная экспансия, участие в мировых делах, вершение судеб мира – все это явные свидетельства способности быть и успешности существования. Российская элита, особенно после Петра I, считала такую программу действий естественной для Российского государства. И для подобной традиции выпасть из первого ряда мировых держав – историческая катастрофа, там надо оставаться любыми средствами – миром или войной. Не случайно противодействие риску скатиться во второй, а то и третий эшелон международной политики было объявлено лейтмотивом президентства Владимира Путина в его программной статье «Россия на рубеже тысячелетий», опубликованной за день до того, как он стал исполняющим обязанности главы государства после досрочной отставки Борис Ельцина.

Насколько чувство державности распространилось на весь народ – вопрос спорный. По всей видимости, общественные настроения по этому поводу могут колебаться в очень широкой амплитуде. Но всегда находились и те, кто был за сосредоточение на себе, за снижение бремени вовлеченности в мировые дела или даже за полное выключение из них. Великие русские писатели дают яркие примеры таких мыслей. Лев Толстой еще в «Севастопольских рассказах» обращал внимание на то, как чужда война русским крестьянам, а в дальнейшем чрезвычайно саркастично представлял геополитические, военные предприятия («Сказка об Иване-дураке и его двух братьях…») и даже характеризовал войну как «вредное учреждение», ставя ее в таком качестве в один ряд с рабством и проституцией (эссе «Так что же нам делать?»). Или Александр Солженицын в манифесте «Как нам обустроить Россию?»: «Пробуждающееся русское национальное самосознание во многой доле своей никак не может освободиться от пространнодержавного мышления, от имперского дурмана. (…) Это вреднейшее искривление нашего сознания: “зато большая страна, с нами везде считаются”. (…) Могла же Япония примириться, отказаться и от международной миссии, и от заманчивых политических авантюр – и сразу расцвела. Надо теперь жестко выбрать: между Империей, губящей прежде всего нас самих, – и духовным и телесным спасением нашего же народа».

Споры о том, в каком виде России существовать, продолжатся – у них давняя традиция. Но мощное стремление быть вопреки нескончаемым препятствиям (быть собой, но не пространством, признанным варварским) и стало миссией России. За века осуществления этой миссии у страны появился и некоторый собственно мессианский элемент. Но состоит он не в том, что Россия хочет переделать мир в соответствии с какой-то определенной программой, а в вере, что с Россией мир лучше, чем без нее.

П – Прагматизм

Мария Ходынская-Голенищева

В основе понятия «прагматизм» лежит примат пользы/выгоды, которую способно принести то или иное действие. Эвентуальные практические последствия определяют целесообразность конкретных шагов и одновременно служат критерием их эффективности. Философский словарь приводит слова одного из видных представителей прагматизма, американца Уильяма Джеймса: «Истина есть то, что лучше всего работает на нас».

Прагматизм – один из основополагающих принципов российской внешней политики. При некоторой абстрактности термина он имеет вполне конкретное содержание. Так, Концепция внешней политики России от 2016 г. ориентирует дипломатов на работу в пользу создания благоприятных внешних условий для поступательного и устойчивого внутреннего развития. Среди них – обеспечение безопасности страны, ее суверенитета и территориальной целостности, формирование пояса добрососедства с сопредельными государствами, содействие повышению конкурентоспособности экономики России, ее технологическому обновлению, повышению уровня и качества жизни населения.

Рациональна российская интеграционная политика на постсоветском пространстве и в Евразии (СНГ, ЕврАзЭС, ШОС), которая должна привести к формированию широкого интеграционного контура (инициатива Большого евразийского партнерства). Позитивная, неконфронтационная повестка этих объединений предоставляет возможность не распылять ресурсы и сосредоточиться на задачах обеспечения ускоренного темпа развития в государствах-членах. Прагматична линия России и в относительно новых, отвечающих духу времени институтах глобального управления. Например, в БРИКС, где, кроме всего прочего, проводится курс на создание альтернативы доллароцентричной валютно-финансовой системе: наличие подобной «подушки безопасности» приобрело для России особую важность в контексте деградации отношений с Западом после 2014 г., включая обмены санкционными ограничениями.

Единственно рациональным с военно-политической точки зрения (и соотнесенным с общественным запросом, обусловленным ощущением исторической несправедливости) стало решение о воссоединении Крыма с Россией. Реалистичная, трезвая оценка ситуации вкупе с глубокой проработкой возможных сценариев и их последствий предопределили активное участие Москвы на уровне высшего руководства в выработке Минских договоренностей, связавших Киев и крупных европейских игроков соответствующими обязательствами с выгодной для России последовательностью шагов.

Высоким уровнем прагматизма характеризуется российская политика на сирийском направлении. В основе принятого руководством страны решения о начале военной операции в Сирийской Арабской Республике (САР) лежали интересы, связанные прежде всего с обеспечением национальной безопасности. В 2015 г. в рядах террористических групп сражались, по разным оценкам, до 6 тыс. выходцев из России и постсоветских республик, существовала угроза их возвращения. Нарратив Запада, пытавшегося навязать впечатление о российской линии в Сирии как о иррациональной («Москва поддерживает диктатора-союзника»), противоречил предыстории конфликта: Башар Асад посетил Москву на пятый год президентства (первый его зарубежный визит в качестве главы государства состоялся в Париж, второй – в Лондон); до кризиса Россия занимала лишь девятое место в товарообороте Сирии (3%).

Исключительный прагматизм российской линии на сирийском направлении проявился в деидеологизированном подходе, позволившем договариваться по отдельным аспектам урегулирования (прекращение огня, параметры политического урегулирования, выправление гуманитарной ситуации и так далее) со всеми внешними игроками. Так, в период, когда российско-американские отношения находились в низшей точке развития, Москва и Вашингтон выполняли роль сопредседателей Международной группы поддержки Сирии (2015–2016 гг.), согласовали параметры режима прекращения боевых действий в САР (февраль 2016 г.), достигли договоренностей о деэскалации в Восточном Алеппо (декабрь 2016 г). С учетом неоднократно озвученной Россией принципиальной позиции о нелегитимном характере военного присутствия США в Сирии ничем, кроме как соображениями прагматизма, нельзя объяснить российско-американские договоренности о деконфликтации, в течение нескольких лет обеспечивающие отсутствие инцидентов «в воздухе» и «на земле».

Россия с рациональных позиций подходила к подбору внешних партнеров для диалога по сирийскому урегулированию. Яркий пример – астанинский формат (Россия, Иран, Турция) – объединение трех государств с несовпадающей, порой прямо противоположной повесткой. Сугубо реалистичный подход, продемонстрированный всеми странами-гарантами, позволил достичь важнейших договоренностей по прекращению боевых действий в САР, созданию зон деэскалации (2017 г.), а также сформировать Конституционный комитет (2018 г.). Сепаратная переговорная работа на двустороннем уровне с крупными региональными игроками, имевшими влияние на группы вооруженной оппозиции, – Турцией, Катаром, Саудовской Аравией, Египтом и другими – позволила перевести под контроль сирийского правительства такие стратегические районы (бывшие «зоны деэскалации»), как Восточный Алеппо, Восточная Гута, Хама/Хомс, Восточный Каламун, части провинций Сувейда, Кунейтра, Дераа, при этом не подорвав потенциала астанинского формата, создавшего эти зоны.

Отдельно стоит упомянуть российско-турецкий переговорный трек. Прагматизм вновь позволил преодолеть глубокий кризис между Москвой и Анкарой, который вызвали действия турецких ВВС, сбивших российский бомбардировщик Су-24 из состава группировки ВКС России, – тогда погиб один из катапультировавшихся пилотов Олег Пешков. После жесткой реакции Москвы и принесенных Анкарой (далеко не сразу) извинений диалог между Россией и Турцией возобновился и был максимально плодотворным: удалось договориться по окончательному решению проблемы Восточного Алеппо и согласовать условия деэскалации в Идлибе (2018 г.) и на северо-востоке САР (2019 г.).

Лишенная догматизма и конъюнктурных колебаний, последовательная линия России в сирийском урегулировании, вопреки некоторым прогнозам, не только не привела к ухудшению отношений нашей страны с суннитскими государствами, но, напротив, способствовала упрочению позиций Москвы в ближневосточных делах, закрепила за Россией образ надежного партнера.

На этом фоне некоторая отстраненность России в йеменских делах и осторожное балансирование в Ливии – также пример прагматичности и основанной на ней неготовности повышать ставки в ситуациях, развитие которых мало затрагивает национальные интересы России. Это не мешает Москве оставаться участником многосторонних форматов урегулирования йеменского и ливийского конфликтов, оказывать ощутимую поддержку соответствующим усилиям ООН.

Посредничество (как минимум в предоставлении московской площадки) в межпалестинском и межафганском примирении, без которых во многом девальвируются коллективные усилия по стабилизации ситуации на Ближнем Востоке и в Афганистане, – также мера, не превышающая полезную норму вовлеченности, но позволяющая оказывать необходимое влияние на соответствующие процессы.

Н – Национальный интерес

Павел Цыганков

Крен в сторону национальной политики, заметный сегодня во многих странах, в том числе ранее ориентированных на «трансферт суверенитета», вновь привлекает внимание к несколько подзабытому понятию «национальный интерес». Парадокс, однако, в том, что в науке о международных отношениях не прекращаются дебаты о его содержании. Будучи центральным для политического реализма, оно энергично оспаривается другими теоретическими школами.

С точки зрения канонического реализма конфликтная природа международных отношений является неизбежным следствием отсутствия в них верховной власти. В таком контексте государства постоянно испытывают страх за своё существование и им приходится полагаться только на свои собственные силы. Поэтому национальный интерес – это, прежде всего, рациональное осознание потребности государства в безопасности, что предполагает защиту не только физического выживания, но и территориальной целостности, независимости, экономического благосостояния и культурной идентичности. Безопасность зависит от положения государства в международной системе относительно других государств. А поскольку это положение производно от распределения способностей государств (в первую очередь в военном отношении), постольку национальный интерес определяется «в терминах власти (силы)», как считал один из основоположников реализма Ганс Моргентау.

Однако уже в рамках самого канонического реализма разгораются дискуссии. Так, Моргентау и Генри Киссинджер разошлись в оценке соответствия вьетнамской войны американскому национальному интересу. Возникшие впоследствии новые версии реализма – неореализм, наступательный реализм, неоклассический реализм – внесли дополнительные нюансы в релятивизацию понятия национального интереса.

Еще большей критике оно подверглось со стороны других теоретических течений. Позитивисты указали на его неоперациональность и даже антинаучность, ввиду невозможности его эмпирической верификации. В свою очередь, согласно либералам, национальный интерес определяется не внешней средой, а внутренними социетальными потребностями государства, которые являются не унитарными, а плюралистическими. В конечном счете национальный интерес представляет собой совокупность интересов тех групп, которым удается навязывать собственные политические предпочтения в качестве государственных. Хотя национальные интересы отражают приоритеты частного характера, они необязательно являются эгоистическими. По мнению неолибералов, понятие «национальный интерес» правомерно использовать только при условии, что его содержание составляют моральные нормы и глобальные проблемы, например, индивидуальные свободы. Сторонники экономического неолиберализма готовы согласиться с рациональностью, движущей силой национального интереса, и стремлением к безопасности как его главной составляющей, но лишь в аспекте рыночного измерения.

Конструктивисты предлагают свое объяснение интересов и условий, в которых они формируются и изменяются. С их точки зрения, национальные интересы основаны на идентичности и конструируются не столько самими государствами, сколько разделяемыми нормами и ценностями, которые структурируют международные отношения и придают им смысл. Критические теории, исследуя дискурс национального интереса, находят в нем интересы тех, кто его формулирует. Наконец, специалисты такого научного направления, как анализ внешней политики, настаивают, что она зависит от индивидуальных особенностей лиц, принимающих решения и от организационных процедур, представляя собой результат компромисса между бюрократическими структурами, члены которых зачастую думают вовсе не о национальном интересе.

Таким образом, содержание понятия «национальный интерес» выглядит размытым, а его роль во внешней политике – неочевидной.

Впрочем, сегодня в международно-политической науке сложилось понимание того, что разнобой в трактовке национального интереса не доказывает его «отсутствия» как мотива внешней политики и неэффективности как аналитического инструмента. Дискуссии полезны уже тем, что позволяют понять, каких ошибок следует избегать при анализе содержания и роли национального интереса в международном поведении государства. Уроки таких дискуссий сводятся к следующему.

Во-первых, необходимо помнить, что ни одна теория не дает полного объяснения национальных интересов. Поэтому не стоит опираться на одну из них, но использовать достижения каждой. Конкурируя, они дополняют друг друга и выявляют ошибки.

Во-вторых, не стоит противопоставлять интересы и ценности. Национальные интересы не могут не опираться на ценности, точно так же, как ценности невозможно понять вне национальных интересов. Не случайно реалисты (Арнольд Уолферс), говорят о том, что национальная безопасность объективно означает отсутствие угроз для приобретенных ценностей и субъективно – отсутствие страха, что эти ценности подвергнутся нападению.

В-третьих, в основе объясняющей функции национального интереса лежит признание связи внешней политики государства с его историей, географией, культурой, ментальностью и традициями народа, с его самобытностью. Хотя национальная идентичность со временем меняется, нельзя отрицать и ее преемственности.

Наконец, опора на интересы помогает лучше понять мотивы и оценить эффективность внешней политики государства в контексте конкретной международной обстановки, связанной с политикой и действиями других государств. Как писал еще в XIX веке русский дипломат Сергей Татищев, «в международных отношениях пользы и нужды родины – в постоянном столкновении со стремлениями и потребностями чужих стран».

Иначе говоря, реализация национальных интересов, как и внешней политики в целом, зависит не только от осознанного, научно обоснованного формулирования их содержания, но и от восприятия лидерами государства «польз и нужд своей родины и стремлений других стран».

В российских дискуссиях начала 1990-х гг. о национальных интересах страны доминировала идея, согласно которой ценности либеральной демократии автоматически должны были решить проблемы безопасности и развития страны. Устами главы МИДа Андрея Козырева было заявлено, что никаких особых национальных интересов у России нет: главное – присоединиться к сообществу цивилизованных стран Запада. Сотрудничество с ними будет сопровождаться серьезной экономической помощью США и стран ЕС. Во внешней политике был провозглашен общий курс с Западом на дружеские, даже союзнические отношения. Однако, несмотря на все уступки, экономических и финансовых дивидендов от Запада Россия не получила. Займы МВФ и Мирового банка были предоставлены ей на обычных, то есть крайне жестких условиях. Западные партнеры не только не оказали постсоветской России масштабной помощи, но и всячески препятствовали восстановлению ее экономического потенциала.

Интервенция НАТО в Боснии (1994), решение о расширении альянса на Восток, резкий рост антилиберальных настроений внутри страны вынудили Бориса Ельцина в 1995 г. заменить Козырева на посту министра иностранных дел Евгением Примаковым. С самого начала Примаков проводит линию на отстаивание национальных интересов страны и выступает с идеей многополярного мира. Будучи реалистом, Примаков считал нормальным, что на пути проведения независимой внешней политики у России могут возникать противоречия с другими странами. В то же время он видел свою задачу не в противостоянии Соединенным Штатам и Евросоюзу, а в отстаивании права России на самостоятельные позиции в вопросах, касающихся ее национальных интересов и собственных ценностей.

Придя к власти в 2000 г., президент Владимир Путин провозгласил деидеологизацию и прагматизм российской внешней политики. Вместе с тем, несмотря на резкое осуждение натовских бомбардировок Белграда и силовое отделение Косово от Сербии, он не собирался дистанцироваться от Запада. Так, в 2001 г. он был первым главой государства, кто выразил сочувствие и солидарность Вашингтону в связи с террористическими актами против Америки и предложил совместные действия против общей угрозы.

Однако последующий опыт взаимодействия с евроатлантическим сообществом постепенно создавал у значительной части российских правящих элит и политического класса устойчивое представление о нежелании «партнеров» идти на равноправное сотрудничество и признавать право России иметь собственные интересы, осуществлять внутренний и внешний национальный суверенитет. Запад все больше воспринимается как «другой» с отрицательным знаком, а российская идентичность – как незападная. Это стало одним из важных факторов поворота России на Восток, дальнейшего укрепления отношений стратегического партнерства с Китаем на основе взаимных интересов.

Постепенно повышая военно-силовой потенциал, Россия проводит все более активную национально-ориентированную политику на мировой арене. Рубежными в этом смысле стали 2007 г. («мюнхенская речь» Путина), 2008 г. («пятидневная война» с Грузией), 2014 г. (кризис вокруг Украины). В 2015 г. Российская Федерация начала военную операцию в Сирии по просьбе правительства этой страны. Борьба против международного терроризма – один из приоритетов российской политики национальной безопасности.

Успехи российской дипломатии несомненны. Они особенно заметны на Ближнем Востоке, где посредничество России позволило сблизить позиции, казалось бы, непримиримых противников (Сирия, Иран, Турция), отчасти в СНГ, где удалось добиться единых подходов России и Запада по урегулированию политического кризиса в Молдавии. Сложнее ситуация в Европе, по-прежнему далек от серьезных сдвигов в сторону разрешения украинский конфликт. И практически на нуле находятся отношения с Америкой, несмотря на противоречивые сигналы со стороны Дональда Трампа.

Западные санкции не смогли ослабить российскую внешнюю политику, но серьезно повлияли на экономику. Не сломив ее, они обнажили остроту проблемы модернизации и выхода на новый уровень производительности. Эксперты сходятся в том, что именно экономическое отставание, недостаточный уровень благосостояния и качества жизни представляют собой самое слабое звено российского национального интереса.

Р – Равноправие

Николай Косолапов

Равноправие – одна из ключевых социальных ценностей в современном мире. Во внешней политике бывшего СССР и постсоветской России ей придается большое значение. Упоминание равноправия как принципа, ценности и цели содержится во всех основополагающих документах РФ – от Конституции до концепций и стратегий. Но каковы реальные проявления равноправия в межгосударственных отношениях?

За последние две тысячи лет мысль о равенстве претерпела в еврохристианской культуре сложнейшую и далеко не завершенную эволюцию. Равенство людей как акта и результата творения; равенство их перед Богом; равенство между собой как следствие первого и второго; равенство независимо от их социального положения, званий, рода занятий, доходов… Все эти интерпретации равенства распространяются лишь на межличностные отношения.

Вопрос, распространяется ли идея равенства на людей, принадлежащих к разным вероисповеданиям, в рамках религиозного сознания неизменно решался отрицательно. Однако сам этот вопрос выводил идею равенства на социальный уровень. Светская жизнь востребовала право, а с ним пришла необходимость установления критериев равноправия (или отсутствия, отрицания оного). Этот подход открывал принципиальную возможность (не всегда реализовывавшуюся) признания равенства людей даже в мультиконфессиональной среде. Классовый подход (не Марксом придуманный) окончательно перенес проблемы равенства и равноправия на уровень массовых социальных явлений и процессов.

Но при ближайшем рассмотрении взаимоотношения церкви и светских властей, последних между собой, власти и народа, социальных групп и классов оставались по сути межличностными. Восстававшие рабы и крестьяне, Реформация, революционеры во Франции XVIII в. и в России начала XX в., все общественные движения прошлого неизменно боролись с персонализированным противником и только потом и реже – с институтами и порядками.

Вестфальская система международных отношений, затем колониализм и распространение капитализма по миру выдвинули проблему равноправия на уровень межгосударственных отношений. В Вестфальских соглашениях особо оговаривалось, что их положения не распространяются на мусульман и исламские страны. Европейское международное право конца XIX – начала XX вв. делило страны на цивилизованные (западно-христианские), полуцивилизованные (к ним причислялись православно-христианские) и нецивилизованные (все прочие). Причем если войны между первыми считались недопустимыми, то в отношении вторых применение силы рассматривалось как приемлемое, а третьих – как иногда необходимое[1]. Проблема равноправия захватила тем самым интенсивно развивавшийся уровень межинституциональных отношений.

Войны и революции первой половины ХХ в. связали три уровня равенства и равноправия – межличностный, макросоциальный и институциональный (включая межгосударственный) – в единый и уже нерасторжимый комплекс со многими присущими ему внутренними противоречиями.

На первый план вышло равноправие. Оно предполагает наличие правовой системы, в рамках которой только и могут быть определены права. В межгосударственных отношениях роль такой системы выполняет международное право, являющееся по сути сложным и внутренне также противоречивым комплексом межправительственных соглашений. Это означает, что при серьезных изменениях внутри наиболее весомых государств и/или в международном порядке производная от них международно-правовая система может и, скорее всего, будет меняться. При этом политическое сознание в разных частях мира способно еще долгое время сохранять инерцию прошлых представлений, стандартов и норм.

Декларация прав человека (1948 г.) и ряд последующих международных документов в целом конкретизировали современное понимание этих прав. Устав ООН, Венская конвенция 1961 г., ряд других хорошо известных документов выполнили схожую функцию применительно к суверенитету государств и их политическому равноправию. Источником дестабилизаций остается уровень макросоциальный, на котором «обитают» такие неопределенные явления и понятия, как «права народов» (кто и по каким критериям признается «народом»; есть ли у народов не только права, но и обязанности, и если да, то по отношению к кому; могут ли народы наказываться за недолжное отправление их обязанностей, и если да, то кем, на основании чего и как) или «права меньшинств» (кто такие «меньшинства», по отношению к кому, на какой территории и прочая – см. выше).

Глобализация ставит объективный вопрос: будет ли институт государства встроен в какую-то надгосударственную систему – финансовую, религиозную, идеологическую, иную – или же, напротив, сами государства (или какая-то их часть) станут определять политико-экономическое, культурное ее содержание. В ответе на этот вопрос особое значение приобретает политико-правовой и социально-политический статус государства в международной системе.

Но в какой конкретно системе? Для Соединенных Штатов, уверовавших в реальность своей «победы» в холодной войне, это американоцентричный (в жестком варианте) или западоцентричный (в мягком) миропорядок. Россия как страна, «проигравшая» холодную войну, обязана встраиваться в этот порядок на условиях Запада – что, в общем-то, по-своему логично. Однако для России, Китая и ряда других государств международная система 2000-х гг. – переходная от американоцентричности к полицентричности. Состоится такой переход или возникнет нечто неожиданное, время покажет. Но и с западной, и с незападной, в том числе российской, точек зрения мир пребывает в состоянии перехода – значит, четкие критерии порядка, прав, статуса государств и их реального (а не политико-правового только) равноправия либо его отсутствия нарушены. Причем процесс их размывания продолжается, кристаллизация новых критериев пока не просматривается.

После развала СССР Россия признана в мире как государство – продолжатель бывшего Союза, а не его правопреемник. В 1990-е гг. это позволило успешно решить задачи тактического плана, прежде всего, сохранить место страны – постоянного члена Совета Безопасности ООН, членство в других международных организациях, решить вопросы с зарубежной собственностью бывшего Союза и ряд других. Но закономерно, что в долговременном плане все заметнее становятся и издержки такого решения: Россия де-факто по всем характеристикам все-таки другое государство, а не продолжение СССР. Как другое государство, Россия – главный победитель в холодной войне. Без ее усилий не рухнул бы СССР, и в этом плане ее претензии на весомую роль в мире и на равноправные отношения с Соединенными Штатами и Западом в целом более чем обоснованы. Как государство-продолжатель – она лишь страна, потерпевшая поражение в холодной войне и – с точки зрения Запада – ищущая реванша, стремящаяся изменить комфортное для Запада мироустройство.

Переходный характер современной международной системы ставит и другой вопрос: равноправие – с кем и в чем. Вряд ли России нужно равноправие с американцами в «праве» на интервенции, организацию «цветных революций», замену неугодных режимов и тому подобное. Конечно, логика международных процессов может в отдельных случаях вынудить действовать схожим образом. Но в долговременной перспективе России нужно не равноправие с США или кем бы то ни было еще в проведении имперской политики, а принуждение Соединенных Штатов к равноправию с другими государствами. Разумеется, одной России такая задача не под силу.

У проблемы равноправия есть и политико-психологическая сторона. Как идея и ценность равноправие может быть мощным источником мотивации и эффективным инструментом построения более безопасного и справедливого мира. Но, как и любая иная идея и ценность, равноправие при определенных обстоятельствах способно превращаться в свою противоположность. И тогда стремление уравнять всех во всем и со всеми может вести в лучшем случае к потере здравого смысла, в худшем – к слиянию с исторически сложившимися фобиями и комплексами, что чревато эффектом «вечно обиженных» и/или наделением себя полномочием отказывать тем или иным государствам, социальным группам в равноправии или даже в правах вообще.

С – Справедливость

Вера Агеева

Справедливость – одно из центральных и наиболее часто упоминаемых понятий российской внешней политики начала XXI века.

Категория справедливости по отношению к межгосударственным делам вошла во внешнеполитический лексикон еще в XIX веке: Александр Горчаков не раз повторял, что «нет таких расходящихся интересов, которые нельзя было бы примирить, ревностно и упорно работая над этим делом в духе справедливости и умеренности»[2]. Данный подход позволил ему, с одной стороны, отстаивать российские стратегические интересы, в частности, путем пересмотра Парижского мирного договора 1856 г. и возврата Черного моря в зону российского влияния, с другой – сохранять взаимовыгодные отношения с ведущими европейскими державами сообразно текущей расстановке сил.

Идеи справедливого миропорядка также легли в основу концепции Гаагских мирных конференций, проведенных по инициативе российского императора Николая II в 1899 и в 1907 гг., по итогам которых были приняты первые международные конвенции о законах и обычаях войны, заложившие основы международного гуманитарного права. Как подчеркивал Федор Мартенс, российский юрист, дипломат, один из главных организаторов Гаагских конференций, цель заключалась не в поисках утопических рецептов установления вечного мира, а в «устройстве международной жизни на основах права и справедливости», в наведении порядка «там, где царит произвол»[3].

В условиях холодной войны и биполярного противостояния категория справедливости была почти исключена из словаря советских дипломатов: ни Вячеслав Молотов, ни Андрей Громыко не видели в ней отображения реалий мирового устройства того времени.

Однако в новейшей истории России произошел ренессанс идей справедливости по отношению к международному миропорядку. Редкий внешнеполитический термин мог бы конкурировать по числу упоминаний и в программных документах, и в официальных выступлениях политического руководства современной России. Интересно, что нынешняя внешнеполитическая интерпретация идеи справедливости явно перекликается с традициями русской философии конца XIX – начала XX века. Российская внутренняя политика не раз вдохновлялась идеями русских философов: в посланиях Федеральному собранию Владимир Путин ссылался и на Алексея Лосева, и на Льва Гумилева, и на Николая Бердяева, объясняя российскую модель консерватизма и ее укорененности в российской ментальности. По отношению к внешней политике востребованными оказались образ «цветущей сложности» Константина Леонтьева и идеи справедливости и правды Владимира Соловьева и опять же Николая Бердяева.

Правда-истина и правда-справедливость всегда были одними из центральных категорий русской мысли, которая изначально зародилась как историософская и социально-ориентированная. Она была сосредоточена на вопросах: что замыслил Творец о России, что есть Россия, какова ее судьба и какова ее роль в мировом историческом процессе, целью которого является построение справедливого миропорядка. «Всем предписана одна правда в двух своих степенях: как закон справедливости и заповедь совершенства. Вторая предполагает первый, то есть закон справедливости, безусловно, обязательный всегда и во всем», – писал Соловьев. Однако мировая справедливость не должна ограничиваться юридической интерпретацией: согласно Бердяеву, законническая трактовка не только онтологически неверна, но и практически опасна, так как «насильственное осуществление правды-справедливости во что бы то ни стало может быть очень неблагоприятно для свободы, как и утверждение формальной свободы, может порождать величайшие несправедливости».

В отличие от философов начала ХХ века российские дипломаты и политики эпохи глобализации стремятся подчеркнуть важность юридических норм и верховенства права как основы справедливой международной системы. Данная идея проходит красной нитью сквозь все редакции Концепции российской внешней политики с 2000 года. Согласно главному внешнеполитическому документу России, центральным элементом системы была и должна оставаться ООН, которая обладает «уникальной легитимностью» (2008) и является основной организацией, регулирующей международные отношения. Залогом стабильности справедливой международной системы выступают равноправные и партнерские отношения между странами, которые совместно должны выстраивать международную архитектуру «на коллективных началах».

Интересно, что в современной интерпретации понятие справедливости всегда соседствует с демократическими принципами. Так, одной из основных целей внешней политики декларируется «формирование стабильного, справедливого и демократического миропорядка», а в сфере экономического сотрудничества – построение «справедливой и демократической глобальной торгово-экономической и валютно-финансовой архитектуры».

На протяжении 2000–2013 гг. целый ряд региональных конфликтов оценивался Кремлем именно сквозь призму идеи справедливости. В Концепции внешней политики 2000 г. утверждалось, что требуется справедливое рассмотрение статуса Каспийского моря, который бы учитывал законные интересы всех сторон; там же постулировалось, что Россия будет «содействовать достижению прочного и справедливого урегулирования ситуации на Балканах, основанного на согласованных решениях международного сообщества» и гарантирующего территориальную целостность Союзной Рес­публики Югославии. Разрешение конфликта в Афганистане также видится современным российским лидерам с точки зрения справедливости: Россия всегда стремилась и продолжает стремиться к прочному и справедливому политическому урегулированию афганской проблемы и недопущению экспорта терроризма и экстремизма из этой страны.

В 2013–2014 гг. запрос на справедливость в международных отношениях фактически стал лейтмотивом Валдайских речей Владимира Путина, которые были обращены в первую очередь к широкой мировой общественности. В октябре 2013 г. президент заявил, что Россия, демонстрируя в своей внешней политике силу, всегда проявляла ее благородно и справедливо. Миропорядок, установленный по итогам и Венского конгресса 1815 г. и ялтинских соглашений 1945 г. при очень активной роли России, обеспечил долгий мир и справедливое мироустройство, которое отображало текущее распределение сил в мировой политике. При этом Путин подчеркнул, что Россия всегда дистанцировалась от несправедливных международных решений, каким, к примеру, был Версальский договор, создавший предпосылки для будущей Второй мировой войны.

В посткрымский период категория справедливости стала особенно важной. В Валдайской речи в октябре 2014 г. российский президент упомянул это слово в разных вариациях 8 раз. Речь преисполнена горечью от понимания образовавшейся пропасти между Россией и коллективным Западом. Истинной причиной явился отнюдь не Крым и будущее Украины, а накопившиеся противоречия, основанные на различных интерпретациях мирового порядка, который с российской точки зрения представляется однозначно несбалансированным и несправедливым. Истоки его – в итогах холодной войны, которая завершилась не заключением «мира» с понятными и прозрачными договорённостями о соблюдении имеющихся или о создании новых правил и стандартов, а иллюзией победы одного блока над другим и последующей за ней эйфорией, абсолютизирующей одну социально-экономическую модель как идеальную и всем подходящую. Объективность и справедливость принесли в жертву политической целесообразности, а юридические нормы подменили произвольным толкованием и пристрастными оценками. Вдобавок так называемые победители, объединившись, ввели практику наказаний для несогласных: к ним Путин относит и силовые акции, и экономическое и пропагандистское давление, и вмешательство во внутренние дела, и апелляции к некой «надправовой» легитимности, когда надо оправдать неправовое урегулирование тех или иных конфликтов, и устранение неугодных режимов. Заканчивая описание сложившейся в мире ситуации, Путин сказал: «Давайте зададимся вопросом, насколько всем нам комфортно, безопасно, приятно жить в таком мире, насколько он справедлив и рационален?».

В 2016 г. справедливость становится одной из основных российских внешнеполитических категорий: в Концепции внешней политики 2016 г. появляется отдельный параграф под названием «Формирование справедливого и устойчивого мироустройства», который входит в раздел «Приоритеты Российской Федерации в решении глобальных проблем». В этом параграфе вновь повторяются идеи о верховенстве права и закона, а также о центральной роли ООН. Новеллой раздела является установка на обеспечение «устойчивой управляемости мирового развития», которая должна строиться на «коллективном лидерстве ведущих государств», круг которых не должен быть ограничен привычным списком развитых стран, но в обязательном порядке должен отображать географическое и цивилизационное (sic!) мировое разнообразие. В практической плоскости российская идея справедливости по отношению к международному мироустройству апеллирует к более значимой роли интеграционных объединений развивающихся стран – таких, как G20, БРИКС, ШОС и РИК.

Цивилизационное измерение идеи справедливости появляется также в разделе «Современный мир и внешняя политика Российской Федерации» Отдельное внимание уделено формированию «ценностных основ совместных действий с опорой на общий духовно-нравственный потенциал основных мировых религий, а также на такие принципы и понятия, как стремление к миру и справедливости, достоинство, свобода, ответственность, честность, милосердие и трудолюбие». Согласно документу, только на основе таких ценностей можно достичь подлинного объединения усилий международного сообщества.

Также с 2016 г. для Российской Федерации становится важным установление справедливой системы регулирования интернета, поскольку за последние годы всемирная сеть стала отдельным, требующим специального подхода измерением международных отношений. Позиция России по этому вопросу была отражена и в Концепции внешней политики, и в Доктрине информационной безопасности 2016 года. Суть ее состоит в том, чтобы содействовать справедливому распределению между странами ресурсов, необходимых для обеспечения безопасного и устойчивого функционирования Интернета, основанного на принципах доверия.

Установки на поиск и создание справедливой модели мироустройства, закрепленные в основополагающих внешнеполитических документах Российской Федерации, являются отражением видения российской политической и дипломатической элитой мировой политики и места в ней России. Евгений Примаков в своих трудах по внешней политике уделял значительное внимание этому направлению работы российского МИДа. Его размышления помогают глубже понять, почему категория «справедливости» стала одной из основных. В книге «Мир без России? К чему ведет политическая близорукость» (2009) Примаков возвращается к истокам сложившегося в начале XXI века миропорядка и доказывает, что «однополярный момент» был, во-первых, стратегической целью США, которые стремились к безраздельному доминированию в международных отношениях, а во-вторых, по сути являлся иллюзией, которая строилась на убежденности зарубежных партнеров в их «победе» над СССР в холодной войне. Данная интерпретация показала свою несостоятельность во время финансового кризиса 2008 г., который продемонстрировал, что Соединенные Штаты неспособны единолично управлять ни мировой политикой, ни мировой экономикой. Более того, такого рода концепция уже тогда не соответствовала международным реалиям, в которых развивающиеся страны начали играть более весомую, в том числе финансовую, роль.

Согласно Примакову, уроки конца XX – начала XXI вв. должны быть усвоены мировым сообществом, а новая система международных отношений – построена на сбалансированных и справедливых началах, которые не позволят позволять одной стране брать на себя слишком большие обязательства и одновременно будут отображать изменившуюся архитектуру мировой политики.

C – Стратегия

Андрей Сушенцов

Осыпание мирового порядка – метафора, вокруг которой строится доклад Валдайского клуба 2018 г., – продолжается. Наблюдатели все чаще затрудняются объяснить логику происходящего и указать направление перемен. В условиях нарастающего хаоса все большее значение обретают действия отдельных государств. Таким образом, внимание с уровня системы переключается на уровень ее участников, конкретных стран.

Но как измерить субъектность стран в международной системе? Какие из них более или менее важны? Ведь разница между потенциалами бывает драматична, но далеко не всегда потенциалы конвертируются в значимые внешнеполитические достижения. Вероятно, наиболее точным общим знаменателем является качество внешнеполитической стратегии государств. В этом контексте важны не только крупнейшие игроки, но и малые страны, которые смогли разработать комплексную внешнеполитическую стратегию, ставшую для них мультипликатором мощи. Можно сказать, что в высшей лиге мировой политики играют только качественные стратегии.

Прототип модельного государства в анархичном мире – Израиль. Эта небольшая и молодая страна, находящаяся во враждебном окружении, выстроила внутреннюю мотивацию и внешнеполитическую стратегию, нацеленные на максимальное использование ограниченных ресурсов для национального развития. Кандидатами в число государств с оптимальными стратегиями можно назвать несколько стран, находящихся в сложных геополитических условиях: Южная Корея, Финляндия, Узбекистан. Но каковы критерии качества стратегии?

Попробуем деконструировать само понятие стратегии. Классическое определение гласит, что стратегия – это способность правильно соотносить внешнеполитические цели с ресурсами. Но не менее важными составными частями ее являются и несколько других компонентов.

Во-первых, способность элит правильно выстраивать причинно-следственные связи в происходящем и формировать цели внешней политики, исходя из подлинных, а не мнимых потребностей развития. Другими словами, умение адекватно осознавать собственные потребности и не выдвигать ложных целей.

Во-вторых, стратегическая культура, которая выступает как своеобразная «кредитная история» использования силы в прошлом и является продуктом накопленного опыта великодержавной политики. Европейские страны с обширным опытом применения силы и ведения переговоров (всякая война неизбежно заканчивается миром) нередко более искусные стратеги, чем молодые государства с неопытной элитой, которая пускается во внешнеполитические эксперименты.

В-третьих, лидерство, являющееся продуктом воли и целеустремленности, готовности к жертвам. В мире, который становясь все более анархичным, остается сравнительно безопасным и сытым, готовность к жертвам – величина убывающая.

В-четвертых, эмпатия как способность построить конструктивную стратегию с учетом интересов всех вовлеченных сторон. Только комплексный подход, принимающий во внимание общий контекст и специфику других игроков, будет устойчив в долгосрочной перспективе.

Наконец, организационный ресурс, подразумевающий потенциал для внутренней мобилизации и навыки сосредоточения на ключевых задачах развития. Сытость и расслабленность препятствуют мобилизации и часто не позволяют даже богатым и состоятельным державам достигать целей.

Если разложить эти параметры и применить их к анализу ведущих государств, будет видно, что у каждого из них имеется существенный изъян, препятствующий реализации наиболее эффективной стратегии. Иногда он неустраним.

Так, у Китая, Саудовской Аравии, Индии, Японии есть проблема конвертации серьезного экономического и политического потенциала в пропорциональное влияние на международной арене. Несмотря на явные преимущества по ряду показателей (а в случае КНР – и по большинству из них), перечисленные державы испытывают трудности в достижении важных для них стратегических целей.

США и Европейский союз объединяет проблема самопоглощенности, зацикленности на внутренних обстоятельствах и идеологической ангажированности. Страны Запада взрастили самодовольные политические элиты, которые, уверившись в собственной абсолютной правоте и устав от стратегического мышления, взяли каникулы и часто принимают решения, мало связанные с подлинными национальными интересами. В Соединенных Штатах под воздействием острейшей внутренней поляризации стратегические линии, прежде незыблемые, размываются.

Для Ирана, Израиля, Кубы и Северной Кореи наиболее жгучей проблемой является внешнее давление. В большинстве случаев оно настолько велико, что оказывает определяющее влияние на формирование их идентичности. Если давление ослабнет или исчезнет, это повлечёт значительные последствия для внутриполитической жизни стран.

Бразилия, Мексика и Индонезия испытывают трудности с внутренней мобилизацией и концентрацией на решении принципиально важных задач. Неоднородность и глубокое расслоение населения не позволяет государствам сосредоточиться на достижении ключевых целей развития.

Наконец, Украину, Грузию, Палестину можно поставить в один ряд и отнести к группе стран, не сформулировавших целей развития и опирающихся на мнимые, а не на подлинные потребности. Трудно представить себе, как добиться успеха, если его условием объявляется крушение более сильного оппонента.

Россия представляет собой с точки зрения стратегии особенный случай. Ей (как и Турции) присуща проблема внутренней хрупкости, способная подкосить даже самую искусную внешнеполитическую стратегию. Однако в текущей международной ситуации у российских элит есть ряд преимуществ. Выработанный с опытом прагматизм (нередко на грани цинизма) позволяет лучше соотносить цели внешней политики с доступными ресурсами. Прагматизм сочетается с достаточным уровнем эмпатии, готовности учитывать интересы соперников. Именно по этой причине России удается быть эффективным диспетчером безопасности на Ближнем Востоке или строить комплексные отношения с Китаем. Правда, российская эмпатия не распространяется на США и многие страны Европы – причина кроется в концептуальной дистанции между отечественным реализмом и западным идеализмом.

У России имеется обширный исторический опыт применения силы и дипломатии, и это делает ее стратегическую культуру одной из наиболее плодотворных. Российские элиты обладают большим запасом решимости и умеют мобилизовывать ресурсы для достижения внешнеполитических целей. Вероятно, стратегия, вытекающая из этих качеств, лучше прочих работает в условиях осыпания международного порядка и возрастающей анархии.

У каждого из названных государств есть существенные проблемы по части стратегий. Правда, наиболее крупные из них обладают тем преимуществом, что могут позволить себе ошибаться. По крайней мере, куда чаще, чем малые страны, у которых ресурс прочности существенно меньше и всякая ошибка грозит стать фатальной. Но и небольшие страны бывают значимы для международной системы, если их стратегия учитывает слабые места и формирует цели развития, опирающиеся на подлинные национальные потребности.

С – Стратегическая стабильность

Дмитрий Суслов

Д.В. Суслов – заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики».

Понятие стратегической стабильности вошло в российский внешнеполитический вокабуляр на рубеже 1980-х – 1990-х гг. одновременно с появлением соответствующей концепции. При этом уже в 1990-е гг. выявились отличительные особенности именно российского подхода. После распада СССР поддержание стратегической стабильности стало для Москвы не только вопросом национальной и международной безопасности – предотвращения ядерной войны и гонки вооружений, но и поддержания международно-политического статуса великой державы.

В США в период холодной войны для концептуализации отношений с Советским Союзом в области ядерного оружия использовались понятия «кризисная стабильность», «стабильность первого ядерного удара» и «стабильность гонки вооружений». В Советском Союзе открытых теорий ядерного сдерживания до конца 1980-х гг. не было.

Концепция стратегической стабильности возникла, когда острая конфронтация холодной войны уже сошла на нет, но СССР и биполярная структура международной системы еще существовали, равно как и огромные ядерные запасы обеих сверхдержав. Эта концепция совмещает в себе «стабильность первого удара / кризисную стабильность» и «стабильность гонки вооружений» и при этом призвана подчеркнуть стремление сторон подходить к вопросам стратегического сдерживания позитивно, через сотрудничество.

Впервые понятие упоминается в Договоре о ликвидации ракет средней и меньшей дальности[4], подписанном в 1987 году в Вашингтоне Михаилом Горбачёвым и Рональдом Рейганом. Затем оно получает развитие в «Совместном заявлении СССР и США относительно будущих переговоров по ядерным и космическим вооружениям и дальнейшему укреплению стратегической стабильности» (июнь 1990 г.). В этом документе говорится, что цель переговоров – «уменьшить опасность возникновения войны, особенно ядерной войны, обеспечить стратегическую стабильность, траспарентность и предсказуемость посредством дальнейших стабилизирующих сокращений стратегических арсеналов обеих стран. Это будет достигнуто путем поиска договоренностей, повышающих выживаемость, устраняющих стимулы для нанесения первого ядерного удара и воплощающих соответствующую взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными средствами».

То есть понятие «стратегическая стабильность» носило двусторонний российско-американский характер, касалось только стратегических ядерных вооружений и включало в себя как принципы развития ядерных арсеналов России и США, так и отношений двух стран.

Прежде всего, понятие «стратегическая стабильность», как и «стабильность первого удара / кризисная стабильность», означало поддержание такого состояния ядерных арсеналов двух стран и такого характера российско-американских отношений, при котором ни у одной из сторон нет стимула для нанесения первого удара. Это подразумевало, во-первых, наличие у обеих сторон надежного потенциала ответного удара, способного нанести неотвратимый неприемлемый ущерб, – то есть ситуацию взаимного ядерного сдерживания. Во-вторых, отсутствие у сторон вооружений, наиболее опасных с точки зрения ядерной эскалации. На тот период – систем ПРО и ракет средней и меньшей дальности, которые действительно могли бы создать соблазн нанести обезоруживающий (в случае с ПРО) или упреждающий (в случае с РСМД) удар. В-третьих, прозрачность и предсказуемость, что давало бы сторонам относительную уверенность в том, что угроза неожиданного ядерного удара минимальна и вторая сторона не стремится явным образом к стратегическому превосходству. Это обеспечивалось постоянным российско-американским диалогом по контролю над вооружениями, мониторингом и верификацией выполнения обязательств по ограничению и сокращению вооружений.

Общими для Москвы и Вашингтона целями укрепления стратегической стабильности (посредством двустороннего контроля над ядерными вооружениями и поддержания надежных потенциалов ответного удара) были уменьшение угрозы ядерной войны, ограничение гонки вооружений, постепенное сокращение ядерных вооружений в целом, а также укрепление двусторонних политических отношений.

Подобное понимание создало концептуальную основу для переговоров по Договору СНВ-1 (подписан в июле 1991 г.), а также установило тесную связь между понятиями «стратегическая стабильность» и «контроль над вооружениями». Мнение, что именно контроль над вооружениями является единственно надежным способом обеспечения стратегической стабильности, стало доминирующим. В дальнейшем эти понятия воспринимались как синонимы.

Однако распад СССР вскоре после подписания договора СНВ-1 и резкое сокращение международного веса России существенно скорректировали ее подход к концепции стратегической стабильности. Москва начала видеть в ней и в соответствующем взаимодействии с Вашингтоном способ обеспечения не только безопасности, но и статуса великой державы.

Это выразилось, прежде всего, в приверженности России приблизительному количественному паритету с Америкой в области стратегических ядерных сил (СЯС) и ситуации взаимного гарантированного уничтожения (ВГУ) в варианте «зрелого» периода холодной войны – несмотря на прекращение холодной войны и резко изменившееся положение России и США в мире. Изначальная концепция стратегической стабильности не настаивает на паритете и способности сторон стереть друг друга с лица Земли. В ней речь идет о сдерживании, понимаемом как сохранение потенциала для неотвратимого ответного удара с заведомо неприемлемым для агрессора ущербом, что отнюдь не обязательно обеспечивается паритетом. В отношениях Вашингтона и Пекина, например, сдерживание не имеет какого-либо намека на паритет (так называемое «минимальное сдерживание»).

Россия же на протяжении 1990-х и 2000-х гг. последовательно рассматривала любые отклонения от паритета и ВГУ как угрозу стратегической стабильности и собственной военной безопасности. Даже в период наибольших финансово-экономических трудностей 1990-х гг. Москва строго следила за тем, чтобы ее арсенал СЯС был приблизительно равен американскому и чтобы все последующие российско-американские договоры об ограничении и сокращении стратегических ядерных вооружений носили паритетный характер и не допускали приобретения одной из сторон количественного превосходства.

Также Россия жестко критиковала стремление Соединенных Штатов создать ограниченную систему стратегической ПРО. Именно фактор ПРО похоронил Договор СНВ-2. Сразу после одностороннего выхода Вашингтона из Договора по ПРО 1972 г. (и выхода России из ДСНВ-2) Москва начала создавать вооружения, способные преодолевать любые перспективные системы противоракетной обороны, включая новейшие тяжелые жидкостные МБР и гиперзвуковые носители ядерного оружия.

Разумеется, изначальное понимание стратегической стабильности тоже рассматривало системы ПРО как дестабилизирующие, указывая на «взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными средствами». Однако даже в российском, не говоря уже об американском, экспертном сообществе преобладает мнение, что никакие системы ПРО, которые США гипотетически могут создать в обозримой перспективе и тем более те, что создавались администрациями Джорджа Буша-младшего, Барака Обамы и Дональда Трампа, не способны поколебать российский потенциал ответного удара. Более того, наличие продвинутой системы предупреждения о ракетном нападении означает, что на практике речь в случае ядерной войны будет идти не об ответном, а об ответно-встречном ударе, минимизировать который средствами ПРО физически невозможно.

Причина жесткого подхода России в том, что она воспринимала создание Соединенными Штатами системы ПРО не только как фактор ослабления сдерживания, а как угрозу для стратегического паритета и ВГУ в классическом смысле.

Еще один пример приверженности России паритету и ВГУ – нежелание идти на дальнейшие сокращения СЯС после ДСНВ-3, как указывалось в официальной позиции, «без учета всех факторов, влияющих на стратегическую стабильность». Действительно, к началу 2010-х гг. США продвинулись существенно дальше России в области ПРО и высокоточных вооружений в неядерном оснащении, и эти системы стали рассматриваться как ослабляющие стратегическое сдерживание. Заговорили о «стирании грани» между ядерными и высокоточными обычными вооружениями в части их способности наносить обезоруживающий удар. Соответственно, Россия стала требовать их ограничения как условия дальнейшего сокращения СЯС.

Опять-таки на уровне теории российский подход полностью соответствует первоначальному пониманию стратстабильности. Однако на практике способность высокоточных неядерных вооружений вывести из строя значительную часть СЯС невелика, особенно в реалиях начала 2010-х годов. Россия стремилась не столько сохранить сдерживание как таковое, сколько предотвратить общий военный дисбаланс с США по мере их прогресса в области неядерных вооружений.

Наконец, доказательством приверженности России ВГУ и ее стремлению не допустить общий военный дисбаланс с Соединенными Штатами и НАТО служит повышение значимости ядерного оружия в ее военной доктрине после распада СССР. Это выразилось в отказе от советского принципа неприменения ядерного оружия первым (нынешняя ядерная доктрина РФ предполагает готовность применить ядерное оружие в ответ на неядерное нападение «в случае угрозы самому существованию государства») и в повышении значимости тактического ядерного оружия (ТЯО), которое стало рассматриваться как способ компенсировать превосходство НАТО в области неядерных средств. В связи с этим Москва жестко выступает против попыток Вашингтона включить ТЯО в контроль над вооружениями и установить для него какие-либо ограничивающие лимиты и правила.

Главная причина приверженности России стратегическому ядерному паритету и ВГУ – политическая. После распада СССР только в этих областях у Москвы сохранялось равенство с США и значительное превосходство над всеми другими центрами силы, включая Китай, а потому они стали важнейшими индикаторами статуса России как великой державы. Указание на особую ответственность России и Соединенных Штатов как стран, у которых свыше 90% мирового ядерного арсенала, за глобальную безопасность – одна из излюбленных тем внешнеполитической риторики Москвы.

Восприятие Россией статуса ядерной сверхдержавы как чуть ли не несущей опоры ее великодержавности предопределило и ее отношение к контролю над вооружениями. Москва воспринимала его не только как механизм уменьшения угрозы ядерной войны и ограничения гонки вооружений, но и как важнейший способ подчеркивать и институционализировать свой статус уникального партнера США по управлению стратегической стабильностью, державы, на которую возложена великая миссия обеспечивать мир и безопасность на всей планете.

Это выражалось, во-первых, в стремлении России сохранять процесс и континуум российско-американского контроля над вооружениями, не допускать периодов отсутствия действия договоров по типу СНВ-1 вопреки периодическим попыткам США положить этому процессу конец. Так, после одностороннего выхода Вашингтона из Договора по ПРО и гибели ДСНВ-2 Москва приложила немалые усилия, убеждая администрацию Буша-младшего, утверждавшую, что контроль над вооружениями потерял актуальность, все же не допускать его полного развала. Результатом стал Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов, который, хотя и казался легковесным по сравнению с Договорами СНВ-1, СНВ-2, все же был юридически обязывающим документом, сохранявшим формат двустороннего сотрудничества России и США по контролю над вооружениями. Аналогичные усилия Москва предпринимает сегодня, пытаясь убедить администрацию Трампа продлить ДСНВ-3.

Во-вторых, торжественное подписание «больших» договоров с американцами часто рассматривалось как признание лично президента России мировым лидером. Своего рода международная легитимация. Во многом именно соображения статуса толкали Москву к тому, чтобы подписать с США Договор СНВ-2 ещё до вступления в силу Договора СНВ-1: Борису Ельцину хотелось выглядеть не менее значимым мировым лидером, чем был подписавший ДСНВ-1 Михаил Горбачёв.

В-третьих, Россия болезненно реагирует на нынешние призывы администрации Трампа лишить ее статуса эксклюзивного партнера США по вопросам стратегической стабильности и включить в переговоры по контролю над вооружениями Китай. Негативное отношение к этой идее связано не только с невозможностью ее воплощения в жизнь в силу нежелания Пекина участвовать в подобном процессе, пока Москва и Вашингтон не понизят свои ядерные арсеналы до его уровня, и не только с тем, что оно в целом выглядит как попытка найти оправдание для непродления двустороннего российско-американского ДСНВ-3 на новый срок. Подключение Китая ликвидирует последнюю область мировой политики, в которой Москва заведомо важнее и влиятельнее Пекина. Вот почему Россия продолжает уговаривать администрацию Трампа все же продлить действие ДСНВ-3 до 2026 г. и использовать этот период для выработки новых или коррекции прежних подходов к поддержанию стратегической стабильности.

В последнее время в мире происходят настолько серьезные изменения, что и российский подход к стратегической стабильности, характерный для периода после распада СССР, и ее понимание образца 1990 г. стремительно устаревают. Приобретение неядерными вооружениями стратегических свойств и стирание грани между войной и миром в корне меняют содержание угрозы ядерной войны: сегодня ее начало гораздо более вероятно вследствие эскалации неядерного конфликта, нежели неожиданного ядерного нападения. Стремительная диверсификация средств нанесения стратегического ущерба, которые сегодня включают в себя в том числе киберсредства, меняют природу гонки вооружений и делают продолжение традиционного процесса ограничения и сокращения СЯС нереализуемым технически и бессмысленным с военной точки зрения.

Все это разрывает казавшуюся в 1990 г. незыблемой связь между стратегической стабильностью и контролем над вооружениями в виде системы соглашений и режимов по сокращению и ограничению СЯС. Последние уже не в силах гарантированно свести угрозу ядерной войны к минимуму. Они также перестают оказывать решающее влияние на гонку вооружений. Она ведется в других средах, ставших стратегическими. Гонка же ядерных вооружений теряет военный смысл в условиях появления гиперзвуковых носителей, позволяющих нанести агрессору неприемлемый ущерб при любом количественном уровне его СЯС и ПРО. Да и сами эти договоры последовательно отмирают.

Диверсификация стратегических вооружений делает поддержание количественного паритета с Соединенными Штатами по СЯС невозможным и еще более бессмысленным с точки зрения сдерживания. Даже новейшие российские гиперзвуковые системы – шаг в сторону от паритета и возможность отказаться от него на политико-доктринальном уровне.

Конфронтация США с Китаем, которая имеет все шансы стать главной темой международных отношений ближайших десятилетий, вкупе с совершенствованием стратегических сил КНР ставят крест на двусторонней российско-американской природе стратегической стабильности. Экономические и технологические ресурсы Китая позволяют ему совершить в случае необходимости рывок и выйти на уровни СЯС России и Соединенных Штатов к 2030-м годам. Уже сейчас Россия, как заявил в октябре 2019 г. Владимир Путин, содействует модернизации китайской СПРН, укрепляя тем самым ситуацию ВГУ между США и Китаем.

С – Суверенитет

Александр Филиппов

Понятие «суверенитет» – несомненно, одно из ключевых для российского политического, в том числе внешнеполитического, нарратива.

«Суверенитет» является, прежде всего, формулой политической риторики, то есть публичной речи, опознаваемой как политическая. Риторика суверенитета может иметь вид описания фактического положения дел, однако по сути это всегда послание о должном и недолжном. Упоминание о суверенитете есть способ напомнить о нем, утвердить требование, указать на возможность утраты и необходимость восстановления.

Смысл слова «суверенитет» ясен: это высшая власть. Поэтому суверенен в государстве тот, за кем, хотя бы на словах, она признается. В международных отношениях суверенитет есть признание, опять же – хотя бы на словах, независимости внутренней суверенной власти от внешних политических сил, от других государств, а еще более точно – независимость внутренних суверенов одних государств от внутренних суверенов других. Утверждение «такая-то страна есть суверенное государство» означает, что верховная власть в этой стране принимает решения, которые не продиктованы верховной властью других стран.

Но здесь-то и начинаются проблемы. Международное право и международные организации могут быть проблемой для тех, кто принимает суверенные решения, а внутренний суверенитет может быть проблемой для международного права и международных организаций. Способы постановки проблемы и ее решения меняются с годами, и если в 2000-е гг. и немного позже мы часто слышали, что время классического суверенитета ушло[5], что само понятие может считаться чуть ли не устаревшим, то в середине и ближе к концу 2010-х гг. ситуация изменилась. «Для нас суверенитет означает контроль над своим правительством. Таким образом, те, кто предлагает “разделить” или “объединить” американский суверенитет с международными организациями, чтобы вместе справляться с “глобальными” проблемами, говорят в реальности вот что: мы должны уступить часть нашего суверенитета институтам, которые будут находиться под влиянием или даже контролем также и других наций. Это, несомненно, формула уменьшения автономии США и нашего контроля над своим правительством»[6], – писал в начале десятилетия Джон Болтон. Болтон был последователен. Он атаковал не только Барака Обаму, левых университетских интеллектуалов и глобалистов, глобальное управление во всех его видах, но и саму идею международного права, проницательно, как оказалось впоследствии, указывая на то, что вопрос о роли и границах международного права и суверенитета станет ключевым в дискуссиях ближайших лет[7].

Действительно, чуть ли не наугад выбранное в источниках 2016 г. суждение в пользу Дональда Трампа кажется просто продолжением предыдущего: «Как следует нами править – посредством ли американского конституционализма или международного права? Должно ли правление быть укоренено в американском суверенитете или в глобальном управлении? … Есть ли право у американского народа сохранять и продолжить свой образ жизни или нет? Есть ли у американцев право быть законодателями самим себе или важнейшие решения будут принимать за них другие (например, иностранные судьи)?».[8]

Эти вопросы имеют риторический характер, все «да» и «нет» уже известны заранее. Однако такова риторика суверенитета! Несмотря на все значение этой позиции для Америки и Америки для всего мира, в самой сути этих формулировок нет ничего специфически американского, как нет ничего специфически американского в том более общем движении, которое эти формулировки иллюстрируют и которое, как мы видим, набирает силу в последние годы. Суверенитет видится в этой перспективе как род очевидности, безусловного блага. Мы должны рассмотреть эту очевидность, не останавливаясь на исследовании истории и множества источников, которые часто противоречат друг другу, хотя бы потому, что побеждающее в наши дни понимание суверенитета, в общем, достаточно простое и достаточно старое, словно бы выносящее за скобки всю интеллектуальную работу, которая совершается по сей день.

Что собой представляет это понятие? Прежде всего, оно предполагает, что суверенитет имеет отчетливо территориальный характер. Это далеко не очевидно по отношению ко всей вообще высшей власти, но имеет принципиальное значение в современном мире. Суверенная территория, то есть территория, на которую распространяется власть и на которой действуют законы, и является интуитивной очевидностью, опорой для политиков и политических публицистов. «Суверенитет – это территориальное определение политической власти. Территориальность стала принципом основания суверенной государственности в период раннего модерна и остается такой до сих пор»[9]. Территория, в принципе, может быть огорожена. Вокруг нее можно поставить забор, опутать колючей проволокой, закрыть небо над ней при помощи разного оружия… То же касается и людей: люди находятся на территории, и в понятие территориального государства недаром включено понятие физической силы, насилия, направленного на тело, которое находится в пределах досягаемости и, в целях реализации суверенной власти, может быть ограничено в перемещениях, подвергнуто чувствительному наказанию или, наоборот, снабжено пищей, теплом и средствами передвижения. Не в наказании и не в поощрении и поддержке как таковых состоит дело. Дело именно в живом теле. Из тел состоит население, народ, граждане, которые в большинстве современных стран объявлены носителями суверенитета, неотчуждаемым истоком власти.

Таким образом, суверенитет, как мы видим, без сомнения распространяется на людей в их телесности, поскольку они находятся на принципиально огораживаемой территории. Он распространяется на них, как на вещи, поскольку они доступны прямому физическому воздействию. Суверенитет также распространяется и на неодушевленные предметы, про которые можно сказать, например, что они находятся в собственности государства и под его контролем, а также на те нормы, в соответствии с которыми это воздействие на тела и предметы могло бы совершаться. Народ, что кажется вполне очевидным, располагается, как правило, на территории, является солидарным сообществом, которое определяет самое себя. Такова идея народного суверенитета, в ней так или иначе зашита идея «политического тела», как бы это ни называлось.

Конечно, это метафора, но иногда метафоры, употребляемые как бы полусознательно, без дополнительной работы над ними, начинают словно бы мыслить за нас, вместо нас. Полезно бывает вернуться к истокам собственной мысли, чтобы проверить, не связана ли с ней такая подспудная работа метафоры. В данном случае без метафоры тела все очевидности, все традиционные интуиции суверенитета кажутся бессмысленными.

Но чем больше мы отходим от этой, говоря языком философии, непосредственной телесности, тем сложнее говорить о суверенитете. Вся критика суверенитета так или иначе связана с оспариванием его основной метафоры и связанных с нею понятий. Здесь важно провести различия.

Один из самых распространенных способов борьбы против суверенитета государства связан не с отказом от метафорики политического тела как таковой, а с ее переинтерпретацией. Сначала связь государства и политического тела народа должна быть поставлена под сомнение. «Население», если оно очевидным образом разнородно, а территория, на которой оно находится, велика, риторически перестает считаться народом, за этим народом больше нет очевидности коллективного тела, зато она есть за другими, как правило, меньшими группами, однородность которых подтверждается языком, религией, подлинным или вымышленным общим происхождением и тому подобным. Логика сопряжения народа и территории, логика суверенитета сохраняется, но переносится на меньшие образования.

Иной случай – это сохранение ставки на телесность, но уже не коллективную, а индивидуальную. Отказ от метафорики политического тела и акцент на то, что самым подлинным, интуитивно неоспоримым, достоверным является индивид как живое смертное существо, приводит к идее естественных прав индивида, от имени которых можно оценивать, ставить под сомнение, оспаривать права любой общности, прежде всего, конечно, традиционного суверенного государства. Современное международное право, строго говоря, уже ставит права личности выше прав политической общности. Защита прав человека образует ядро международного права, в котором далеко не всегда удается находить баланс между уважением к правам человека и соблюдением принципа суверенитета. Однако критики суверенитета последовательны, они идут еще дальше, усматривая в перспективе «глобальный легальный порядок» всего человечества[10].

Наконец, третье направление – это радикальная детерриториализация социального.

Современные средства коммуникации уничтожают расстояния. Еще в самом начале XX века Георг Зиммель проницательно замечал, что деньги побеждают пространство. Если у вас есть деньги, недоступные прежде товары окажутся у вас, а события в мире денег подействуют одно на другое, даже если биржи, например, сильно отдалены друг от друга.

С введением электронных средств коммуникации не только в экономическую, но и в повседневную жизнь указание на уменьшение роли традиционно понимаемого физического пространства стало общим местом. Идеи, культурные образцы (например, образовательные системы, способы подачи новостей и многое другое) преодолевают государственные границы, не будучи телами, то есть, строго говоря, не преодолевают их, а существуют помимо них, в другом измерении. Новые пространственные образования вроде «мировых городов» иначе организуют территории, становятся узлами мировой системы коммуникаций, которые находятся, с одной стороны, в теле государств, а с другой – на совершенно особом, автономном положении.

Международные организации и международно-правовые регуляции, ими производимые, безусловно, требуют реализации на территориях. Отсюда, собственно, известная концепция «R2P» (Responsibility to Protect), которая широко обсуждалась международными юристами в начале 2000-х гг. Данная концепция «берет за отправную точку человеческие потребности и перемещает фокус с прав государства на обязанности государства (и его ответственность)», трансформируя тем самым понятие суверенитета[11]. 

Во всех этих случаях более традиционно понимаемый суверенитет размывается, находится под угрозой, кажется, ему грозит если и не исчезновение, то еще более существенное, чем прежде, ограничение. Но все ли чисто в этих аргументах? С одной стороны, мы видим, что пространство, тело и суверенитет действительно не могут быть сохранены в привычных форматах. Но с чем же тогда связаны успехи тех движений, которые в буквальном смысле слова могут быть названы реакционными, то есть являются реакциями на далеко зашедшие процессы глобализации и детерриториализации политики.

Возможно, вопрос о суверенитете должен быть действительно поставлен по-новому. Вот несколько оснований. Во-первых, его нужно радикально отделить от идеи коллективного тела, у которого есть некая особая, привилегированная естественность по сравнению с другими коллективными образованиями. Дело не в том, что государство не имеет здесь преференций, а в том, что в современном мире оно проиграет эту войну риторик другим поднимающимся общностям с их притязаниями. Радикальный отказ от этой риторики не подрывает государство, он подрывает притязания его соперников.

Во-вторых, государства должны перепроверить то, что может и что не может находиться в зоне их ответственности. Притязать на права там, где не способен проявить ответственность, – не лучшая тактика и худшая стратегия.

Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 30 января 2020 > № 3305437

ОТ ЛИЧНОГО К ОБЩЕСТВЕННОМУ

АЛЕКСАНДР БАУНОВ

Эксперт Московского центра Карнеги, главный редактор сайта Carnegie.ru

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПУТИНА КАК ЗЕРКАЛО ИСТОРИИ И СОВРЕМЕННОСТИ

Этой осенью преобразился очередной уголок Москвы. Смоленская площадь, известная всему миру как синоним российской дипломатии, из плешивого пустыря в тени министерского небоскреба превратилась в общественное пространство, обустроенное по современной урбанистической моде. Владимир Путин лично открыл на ней памятник бывшему министру иностранных дел и премьеру Евгению Примакову, который больше всего запомнился самой радикальной в новейшей российской истории формой отмены визита в США – разворотом правительственного самолета над Атлантикой, когда натовские войска начали бомбардировки Югославии. Тому самому Примакову, который должен был победить на выборах 2000 г. команду Бориса Ельцина и ее нового фаворита Владимира Путина, но проиграл в медийной войне и отступил на старте.

Российский «стеснительный авторитаризм» не грешит прямым возвеличиванием своего лидера. К изумлению многих иностранцев, представляющих себе Россию по тоталитарным антиутопиям из кинематографа, здесь нет ни улиц, названых в честь правителя, ни его громадных портеров, ни статуй. Максимум, что позволяет себе лично скромный и уже по этой причине гибридный российский режим – это прославление образцов из прошлого с намеком на то, что их мечты сбываются.

Во время своего временного премьерства Владимир Путин почтил статуей Петра Столыпина — царского премьер-министра реформатора и патриота, строителя новой капиталистической России под государственным главенством, врага революционеров и слишком буквально понятого народовластия. Бронзовый Столыпин у дома правительства – памятник экономическому курсу Путина, тем самым двадцати годам покоя, после которых царский премьер обещал сделать Россию неузнаваемой, а Путин сделал – что по сравнению с советским временем, что с девяностыми – постоянной и удобной для нынешнего правления референтной точкой. Бронзовый Примаков – памятник собственному внешнеполитическому курсу, который эти двадцать лет покоя обеспечил. Он наметился при Примакове, но обрел полную силу при новом президенте. Это памятник тому самому развороту над Атлантикой – к себе самим и прочь от несправедливого Запада, который требует поддержки без вопросов, одобрения без совета, следования без равенства. Важно, как и со Столыпиным, что герой памятника наметил направление, но не прошел путь до конца, начал, но не реализовал. И тот, и другой – памятники не человеку-успеху, а человеку-идее, человеку-попытке. А реализованы и та, и другая сейчас.

Парадокс в том, что Путин поставил памятник не ушедшему деятелю собственного времени, а политику эпохи девяностых, от которых при каждом упоминании отталкивается. Ведь и разворот над Атлантикой произошел тогда, и особая позиция по югославской войне, Ираку, и возражения по поводу расширения НАТО, и отрицательное отношение к смене режимов, и обвинения в двойных стандартах – всё это относится ко времени, когда Россия считалась молодой демократией, которая движется на Запад, будущим союзником, чьи выборы были честными, пресса – свободной, а экономика – рыночной. Таким образом, путинская внешняя политика была сформулирована – как идея и как попытка – в ельцинский демократический период, к которому у Запада почти нет претензий и который там принято вспоминать с ностальгией.

Личное и сокровенное

Внешняя политика России называется «путинской» по тому же принципу, по которому всё после двадцати лет правления Владимира Путина (слегка, как неглубоким сном, прерванного на рубеже 2010-х гг.) в России можно назвать «путинским»: политическую систему, государственную машину, сельскохозяйственную и промышленную политику, финансы, моду, кухню, кинематограф, рассветы, закаты и движения комет. Так устроены все долгие правления, в этом их привлекательность для правящего.

Поскольку период, когда Путин персонифицирует российское государство, теоретически подходит к концу, должна подходить к концу и путинская внешняя политика, которая доставила Западу столько неприятностей, а за ней начаться какая-то другая, не путинская внешняя политика, которая неприятностей доставлять не будет.

Эта убежденность основана на том, что Путин и есть самая большая неприятность, которая могла случиться с Россией. В этом виде тезис не выглядит доказанным даже для самого поверхностного рассуждения, поэтому больше принят другой его вид: Путин – неприятность, которой могло бы не случиться. И такова же его внешняя политика – случайный узел на полезном канате, затяжка на гладком вязании, яма на дороге. Бронзовый Примаков призван напомнить, что это не обязательно так.

В персоналистском правлении все персонально, но, если выделить в деятельности Путина самое персональное, личное и сокровенное, – это внешняя политика. На всех прямых линиях и пресс-конференциях президент говорит о ней с очевидно большей увлеченностью, чем об остальном. Можно представить себе решения в области экономики, госстроительства, выборов, принятые не Путиным, не его репрессии, не его кадровые назначения, не его слияния и поглощения компаний. Но сколько-нибудь серьезных внешнеполитических решений, принятых не им, представить себе нельзя. Значит ли это, что их не случилось бы без него?

Правление Франсиско Франко в Испании – один из самых поучительных примеров персоналистского правления в развитом мире. Профиль каудильо чеканился на монетах до самого 1975 г., и все важные решения в стране были персональными. Тем не менее во внешней политике Испания ориентировалась сначала на державы «оси», затем, обличая весь в мир в двойных стандартах, добивалась членства в ООН, строила особые отношения с Америкой на прочном фундаменте антикоммунизма, а с 1960-х гг. во времена экономических реформ добивалась членства в ЕЭС, хотя так и не была принята до смены режима на демократический. Тогда же под бесконечные требования вернуть домой Гибралтар Испания – так же, как ее демократические соседи по Европе и даже более мирно, – распустила колониальную империю, отпустила Марокко и Гвинею, быстро сдалась в короткой войне за Сиди-Ифни и в момент смерти Франко не стала препятствовать мирной, хоть и не одобренной ООН, марокканской аннексии Испанской Западной Сахары (Испанской Западной Африки). При всех оттенках трудно представить себе, чтобы демократическое правительство на месте франкистского делало бы что-то совсем другое, противоположное. Персоналистским был способ действий, но не сами действия.

В декабре 2019 г. лауреат Нобелевской премии мира, лидер демократической оппозиции, которая стала властью, бывшая политическая узница и героиня западных газет Аун Сан Су Чжи оправдывала действия бирманских военных, своих недавних тюремщиков, против народности рохинджа в Международном суде по правам человека в Гааге на слушаниях по иску Гамбии, обвиняющей Мьянму в геноциде. Оказалось, что действия молодой демократии Мьянмы под руководством одной из самых известных в мире демократических оппозиционерок не сильно отличались от образа действий военной хунты. Разве что ее глава не поехал бы ответчиком в Гаагу.

Мы можем предположить, что российская внешняя политика тоже имеет ряд черт, которые существуют сами по себе – как силовые линии и магнитные поля, как гравитация и климат, но приписаны Путину по принципу: «а кому же еще». Разбирая внешнюю политику путинской России, надо определиться, где в ней Путин, а где Россия.

Витки спирали

Самый верный ответ на вопрос, чем занимался Путин в эти свои двадцать лет у власти: восстанавливал утраченный международный статус России. Сначала препятствовал его дальнейшему падению, а потом любовно выращивал и ограждал от внутренних и внешних посягательств. Это главный мотив всех действий в экономике, по отношению к оппозиции и главный принцип выбора будущего устройства власти после 2024 года.

Популярные и непопулярные меры, рыночные и антирыночные действия, наймы и увольнения, приговоры или их отсутствие нужно рассматривать под тем же углом, под которым их видят в Кремле: насколько они способствуют сохранению возвращенного международного престижа, который является формой национальной безопасности: чем больше престижа, тем безопаснее.

Предыдущий президент Борис Ельцин решал другую задачу: его приоритетами были рыночные реформы, демонтаж власти Коммунистической партии, создание и защита нового класса собственников, остановка распада России посредством ее большей федерализации, интеграция в мировую капиталистическую систему, в том числе на правах младшего партнера США.

Тем не менее оба президента России, которых принято противопоставлять друг другу, Ельцин и Путин, проделали сходную эволюцию во внешнеполитическом поведении, которая заняла примерно один и тот же срок – пять-семь лет.

Период Ельцина начался сворачиванием российского военного присутствия за рубежом, нестандартными для главы России визитами и дружбами, терпимым отношением к западным силовым акциям и стремлением вступить в западные структуры. А закончился жестким оппонированием западной военной операции в Сербии, борьбой против расширения НАТО и напоминанием о собственном ядерном оружии.

Период Путина начался сворачиванием остатков российского военного присутствия за рубежом – закрытия военных баз в Лурдесе на Кубе и в Камрани во Вьетнаме, напряженно-шутливым предложением вступить в НАТО, которое могло бы перерасти в серьезное, желанием присоединиться к единой Европе по формуле «все общее, кроме институтов», нерадостным, но относительно спокойным восприятием расширения НАТО и попыткой закамуфлировать его посредством привилегированного Совета Россия – НАТО, в котором, как говорили тогда чиновники, у России будет даже больше прав, чем у новых членов. А кончился гибридной войной и возвращением к статусу глобального противника, который мало того, что мешает реализовывать национальные интересы США в разных частях мира, но и атаковал Америку на ее собственной территории, нанес ей киберпоражение в виде избрания Дональда Трампа.

В противоположную сторону развивалась внешняя политика Дмитрия Медведева, который начал с войны, навязанной ему Михаилом Саакашвили, и перешел к поддержке западного варианта резолюции о бесполетной зоне в Ливии. Впрочем, его правление было короче, чем у коллег, а временная поддержка западных действий в Ливии обернулась раздосадованным: «мы не за это голосовали».

И для Ельцина, и для Путина поворотными моментами были действия Запада в Югославии, в Ираке, на Кавказе, в Восточной Европе, которые в России воспринимали как кричащую несправедливость не только президенты, но и большая часть населения. В каком смысле тогда можно говорить о персоналистской внешней политике Путина, если она по настроению совпадает с представлениями граждан о справедливом ответе на внешнеполитические обиды?

Продавец зонтиков

У России есть одна черта, которая отличает ее от всех стран западного лагеря и которая никуда не исчезла бы, стань Россия его членом. Россия может защитить себя сама. Больше того – Россия может защитить не только себя, но и других, предоставляя уникальные услуги в области безопасности и обороны: помог себе, помоги товарищу. Во всем западном мире есть только одна такая страна – Соединенные Штаты Америки. С Россией их было бы две.

Речь идет о защите от глобальных, тотальных угроз. От угрозы завоевания, раздела, оккупации, взятия столицы, смены власти насильственным путем, изменения границы извне и отторжения территорий. Эта способность России ставит ее в мире, независимо от несовершенства политических институтов, технологического отставания и среднего уровня экономики, на совершенно особенное место. Подобной способностью защитить самих себя и при желании – других обладают всего несколько стран. Судя по всему, эту группу государств Путин и называет «полностью» или «подлинно» суверенными, когда снова и снова настойчиво возвращается к теме суверенитета.

Составными частями этого понятия можно считать ядерное оружие и количество обычных вооружений, размер населения и территории, водного и воздушного пространства, обеспеченность природными ресурсами и промышленностью, способность самостоятельно заместить выбывшие вооружения, наличие достаточно большого числа людей, готовых сражаться за родину (территории и даже армии Франции и Германии в 1940 г. были сопоставимы, но настроения различны). И – это критически важно – способность нанести любому, абсолютно любому противнику ущерб, после которого он не сможет продолжить прежнее существование. Грубо говоря: Россия – страна, которую нельзя завоевать и сама попытка ее завоевания обойдется неоправданно дорого.

На протяжении нескольких десятилетий второй половины ХХ века таких стран было две – Соединенные Штаты и Советский Союз. В девяностые казалось, что остались только США. Позже к ним присоединился Китай. Несомненно, к группе слишком больших, чтобы пасть, относятся Индия и даже Пакистан. Изо всех сил старается взломать дверь и присоединиться к клубу Северная Корея, которая для этого попросту слишком мала. Данный недостаток она станет компенсировать дерзостью.

Однако даже ядерные Индия и Пакистан пока являются такими непобедимыми скорее на региональном уровне, чем на глобальном. Трудно представить себе их эффективную оккупацию, но вполне возможно – военное поражение или попытку его нанести, которая необязательно будет сопровождаться неприемлемым уроном для того, кто такую попытку предпримет. Чувство неотвратимости ответа, чувство фатальной его неизбежности совсем не так сильно, как в случае с Россией. То же относится к ядерным Великобритании и Франции, если рассматривать их отдельно, вне военного союза с Соединенными Штатами.

Из всех полностью суверенных и слишком больших для внешнего правления государств только в отношении России – как снаружи, так и внутри нее самой – возможен и продолжается разговор о том, может ли она и на каких условиях стать членом западного мира. В отношении Индии или Китая такой разговор не ведется.

То есть Россию продолжают рассматривать как возможного участника западного, европейского и атлантического мира, и главная претензия к ней по-прежнему состоит в том, что она не соответствует условиям этого потенциального членства.

Конечно, западный мир – общество демократий, а Россия не демократия. И все же Россия не так уж сильно отличается от множества стран, которые западный мир считает союзниками. Умеренный российский авторитаризм с рыночной экономикой и большой потребительской свободой похож на те режимы, которые США в период сдерживания коммунизма объявляли бастионами свободного мира.

Но есть одна претензия, одно условие, которое не относится к области справедливого и несправедливого. От западных демократий Россия отличается именно тем, что не нуждается в чужой защите, в частности – ей не нужны гарантии лидера западного мира, Соединенных Штатов Америки. Россия была бы в западном мире вторым государством, которое повторяло бы уникальные свойства США – способность защититься и защитить – и тем самым размывало бы уникальность и исключительность США на их канонический территории. Не нуждаясь в защите, Россия и внутри западного лагеря вела бы себя независимо, не имела бы стимулов подчиняться общим решениям. Репетиция будущего неповиновения произошла во время югославской и особенно косовской войны, когда Россия была членом «Большой восьмерки» и еще считалась идущей к соединению с западным миром.

На услуги альтернативного защитника в западном лагере нашелся бы спрос, игра на создании коалиции внутри коалиции, своего лагеря внутри западного была почти неизбежна, как и особое мнение по ряду вопросов. А значит, полноценное вхождение любой России – в том числе демократической – было почти немыслимым.

Метод избегания прошлого

На саммите глав стран СНГ в декабре 2019 года Владимир Путин прочел сорокаминутную лекцию о начале мировой войны, обещал написать статью, где распишет по дням и часам, как всё было, и покажет, что вины России тут нет – или она уж точно не больше, чем вина Запада. Президент, как утверждается, читает много книг по истории. Опрос о возможности сдачи Ленинграда вместо обороны в блокаде решил судьбу «Дождя» в национальных кабельных сетях. Очевидно, Путина не оставляет мысль о том, что можно выиграть на поле боя и проиграть на страницах газет и телеэкранах. Рубеж личной битвы Путина за историю – Россия ошибалась внутри (революция, репрессии, колхозы), но всегда была права (или вынужденно, контекстуально права) снаружи. Отступления признаются неудачными: совместная память о Катыни с прагматиком Дональдом Туском не улучшила отношений с Польшей.

Бывшая государственная граница СССР и границы суверенных государств на его месте для Путина очевидно разной прозрачности. Он неустанно объясняет Бушу, Меркель, Обаме, Трампу сложное внутреннее устройство Украины и Грузии, которые для них выглядят просто пятнами на карте – такими же, как Голландия или Эквадор. Нарушение этих призрачных, нарисованных большевиками границ – столь же призрачное преступление, за которое нельзя наказывать, как за настоящее.

Не колонии, а несправедливо утраченные части русской земли и русского этноса, который с украинцами и белорусами – почти один народ. И этот самый единый русский этнос подарил казахам, да и другим народам, их государственность (как если бы национальное строительство не происходило бы в любом случае).

Выход за украинские границы для Путина обусловлен их ментальной прозрачностью: они все еще административные, межреспубликанские, а не межгосударственные. С другой стороны, Россия пересекает их не просто так, а в тот момент, когда другая сторона пытается уничтожить их прежнюю гуманитарную и экономическую межреспубликанскую прозрачность, сделать их межгосударственными и даже межблоковыми, приблизить НАТО к Ростову и Курску. С точки зрения Запада, Россия напала на соседнее государство. С точки зрения России – наоборот. «Все войны Путина – оборонительные» – лучшая гипотеза для объяснения действий его России в мире.

Личные черты во внешней политике Путина могут скрываться совсем не там, где мы их ищем. Прежде всего, они окрашены опытом советского человека, не желающего повторять ошибок советских руководителей. И они не всегда соответствуют зарубежному мифу о Путине.

Важнейшая среди них – приверженность капитализму, который рассматривается как фундамент безопасности и конкурентоспособности России. СССР проиграл и распался, потому что пытался создать систему, полностью альтернативную рынку. В результате его плохо накормленное и неказисто одетое население превратилось в народ завистников, готовый, как говорилось в популярном анекдоте, объявить войну Финляндии и через день сдаться. В каком-то смысле так и произошло, только без объявления войны. Поэтому нужно не выдумывать альтернативу, а строить капитализм для себя.

Путин скептически относится к возникшему в девяностые классу крупных собственников, разделяет народное мнение, что большие состояния появились не благодаря талантам их обладателей, а благодаря умению вовремя захватить кусок государственного достояния. Поэтому он относится к частным активам без священного трепета и всегда готов, если посчитает нужным, перераспределить их в пользу государства или других, более патриотично настроенных либо подконтрольных собственников. Однако он не сделал за двадцать лет того, чего ждало на рубеже 1990-х – 2000-х гг. едва ли не большинство простых граждан: не отменил итоги приватизации и не вернулся к государственной экономике, то есть так и не превратил Россию в большую Белоруссию.

На месте лихого капитализма девяностых не возникла белорусская модель с госпланом, государственными заводами и совхозами. Путин – стихийный или, вернее, интуитивный рыночник, как и всякий трезвомыслящий человек его лет, который помнит советскую экономику. В первые годы у власти он поощрял вхождение российского класса крупных собственников в мировой клуб, поддерживал слияние деловых элит, предполагая, что это сделает Россию сильнее. Одобрял сделки вроде слияния ТНК и BP или сорвавшуюся попытку «Северстали» купить Arcelor. После 2008 г. и санкций 2014 г. был взят противоположный курс на репатриацию элиты и создание патриотического бизнеса, который живет, тратит и инвестирует в России. Проблем здесь пока не меньше, чем успехов, но сам рыночный тип отношений не становится предметом пересмотра. Даже с санкциями современная Россия – более конвенциональный участник глобальной рыночной экономики, чем СССР или любая другая соцстрана без санкций.

По той же причине Путин не форсирует социальное государство внутри страны. Раздутое социальное государство слишком дорого и подрывает глобальную конкурентоспособность России. Советский Союз проиграл, несмотря на социальные гарантии, которыми так хвалился перед собой и миром, а население распадающейся страны не вышло его защитить. Поэтому желанные меры, о которых граждане не устают говорить с социологами, вроде фиксированных цен на базовые товары, раннего выхода на пенсию, разовых массовых повышений зарплат и пенсий из государственной копилки – не принимаются.

Финансовая безопасность считается важнее рейтинга. В первые годы правления правительство России сохраняло очень низкие пенсии и зарплаты бюджетникам, по сути, принимало коррупционную ренту как форму вознаграждения чиновников, но ускоренными темпами расплатилось с зарубежными кредиторами. С тех пор внешний долг России остается одним из самых низких в мире. Тогда же ради балансировки бюджета монетизированы (с небольшой компенсацией, растворившейся в тогдашней высокой инфляции) сотни советских льгот, несмотря на протесты населения и падения рейтингов власти. Зато в 2009 г., когда мировой финансовый кризис грозил «олигархам» потерей бизнеса, Путин выделил им бюджетные средства на спасение от margin calls их компаний, под залог докризисной стоимости которых они брали кредиты. Не слишком популярная мера была призвана сохранить стратегические активы в руках российских бизнесменов. Точно так в совершенно другую эпоху, но по сходным соображениям «прозападный» Борис Ельцин не допустил зарубежный капитал к приватизации.

В 2014 г., несмотря на падение цен на нефть и распугавшие инвесторов санкции, Путин не стал задерживать переход рубля к полной конвертируемости. Правительство и ЦБ ничего не предприняли, хотя в этих условиях переход очень быстро спровоцировал двукратную девальвацию. Она вызвала недовольство среднего класса и сократила доступность импорта и путешествий, зато сохранила сбалансированность бюджета: валютная выручка давала теперь в два раза больше рублей, и это позволило выполнить бюджетные и социальные обязательства в рублевом выражении.

Кремль не остановился перед непопулярной пенсионной реформой, уронившей рейтинг президента, – наоборот, президент лично взялся объяснять ее населению.

Зато Путин готов на социальные траты там, где они направлены не просто на поддержку потребления или своей популярности, а там, где поддержка напрямую связана с темой безопасности. Материнский капитал – беспрецедентно реальная субсидия в мире символических российских пособий. С 2007 г. его размер вырос с 250 до 453 тысяч рублей. Массированное вложение в рождаемость – борьба с депопуляцией русских просторов – тоже рассматривается как вопрос безопасности.

По контрасту с архаичным характером политических институтов в его России и тем, что сам Путин является скорее аналоговым, чем цифровым и сетевым человеком, электронные государственные сервисы и быстрый интернет для максимально большого числа людей признаны способом сократить технологическое отставание и не пропустить пятую технологическую революцию. Технологическое отставание разрушило СССР, нового допустить нельзя.

Россию нельзя победить во внешнем противостоянии, единственный способ – сделать это изнутри. Внешнюю политику России часто трактуют как продолжение внутренней (война – средство повышения рейтинга). В действительности дело обстоит скорее наоборот: внутренняя политика в России Владимира Путина – продолжение внешней.

Все ограничения, наложенные на деятельность политических институтов и на гражданские свободы, все технологии управления выборами и прессой направлены на то, чтобы Россия, которую нельзя победить снаружи, не была побеждена изнутри.

Аполитичная политика

Забота о безопасности – следствие восприятия России как слабого, хрупкого государства. Поколение Путина, как и – пока еще – большинство ныне живущих граждан России, застало коллапс собственной страны, изменение ее границ, флага и гимна, потерю накоплений, утрату союзников и международного авторитета (модные в восьмидесятые, особенно при Михаиле Горбачёве, русские стали совсем немодными в девяностые), полную смену жизненных планов, хотя у многих в конечном счете корректировка произошла в лучшую сторону. В то же время еще поколение деда Владимира Путина и его ровесников из первых уст рассказывало своим внукам о полном разрушении предыдущей российской государственности, которая исчезла в огне и дыме революции и гражданской войны и возродилась в полную силу только после того, как вышла из смертельной опасности Второй мировой.

По всему видно, как Путин не любит революционеров и критически настроенную интеллигенцию, дважды в прошлом столетии разрушивших великую российскую державу. Даже если они действовали с лучшими намерениями, результатом воспользовались геополитические конкуренты – с худшими.

Большевики были слишком идеологизированы и политизированы, сказал он на большой пресс-конференции 2019 года в Кремле, и забыли о геополитике. Отсюда вывод: бессмысленно заниматься преобразованием страны изнутри, не думая о том, какие последствия это повлечет снаружи. Россия никогда не будет достаточно хороша для похвалы, Россию превозносят, только когда она слабеет, поэтому внешним аудитом действий российской власти вообще можно пренебречь. Имеют значения лишь оценки службы собственной безопасности – вроде той, в которой работал сам Путин.

Из принадлежности к спецслужбам – неверие в случайность и стихийность. В лесу может вырасти гриб, но не айфон. Да и гриб, вероятнее всего, кто-то и зачем-то посадил. Не бывает случайных протестов, статей, оговорок. Всё – части плана. Алексею Мордашову не удалось купить Arcelor не просто потому, что его переиграл Лакшми Миттал, а потому, что русский бизнес не хотели пустить в Европу. Подтверждение такому анализу всегда можно найти: достаточно посмотреть на историю «Южного» и второго «Северного» потоков. Сравниваем случайное с неслучайным, спонтанное с запланированным (такое ведь тоже бывает) и получаем картину мира, построенного по чужому генплану. А жителей спросили?

Так Россия, которая внутри культивирует стабильность, во внешнем мире оказывается проводником дестабилизации – вроде независимых депутатов на выборах в Мосгордуму 2019 года. И жертвой мирового «московского дела», когда ее пытаются за это наказать – в том числе поддерживая тех, кто дестабилизирует ее изнутри. На них она и отыгрывается.

К 75-летию Победы во Второй мировой войне Путин обещает написать статью, где покажет правомерность действий советского руководства в ее начале. В отличие от ленинского Совнаркома революционеров оно руководствовалось не идеологией, а геополитикой (отсюда и готовность подружиться с империалистами, и пакт с ненавистными фашистами), значит – действовало верно.

Это полностью соответствует современной российской внешней политике. Она по сравнению с советской – предельно безыдейна. Друзей и врагов больше не выбирают, сверяясь с руководящей линией. Мир не разделен на своих и чужих по идеологическому принципу, экономическому или государственному строю.

Строго говоря, друзей и врагов в старом смысле тоже нет. Друзья – любые страны, когда они не отрицают права России отстаивать свои интересы и заседать за столом мирового совета директоров. Противники – те, кто реализации этих прав препятствуют. Иногда это одни и те же страны. Отсюда немыслимая для советской и даже современной американской политики неразборчивость (официально называется «прагматизмом»): партнер может быть демократией или диктатурой, монархией или республикой, правительство – левым или правым: нужна не любовь, а признание интересов. Отсюда же – немыслимый для советской дипломатии одинаковый уровень отношений с государствами, враждующими друг с другом. Однако подход, такой успешный в мире развивающихся стран, вдруг начинает плохо работать с западными странами, где принципы и ценности – когда реально, когда декларативно – составляют часть внешней политики.

Похвалы геополитическому прагматизму советских правительств сталинского и последующих времен по сравнению с более радикальными соратниками (маоистский Китай был готов войной решить вопрос о превосходстве систем, Фидель Кастро – принести Кубу в жертву победе мировой социалистической идее) подтверждают, что Владимир Путин видит собственный режим по сравнению с режимами Ельцина и Горбачёва как власть эпохи реставрации. Но власть такую, которая должна зафиксировать не только убытки, но и прибыли, принесенные нежеланной, хотя и неизбежной революцией рубежа восьмидесятых-девяностых, а не просто вернуть все как было и поставить мебель, как она стояла при Людовике XVI. Иногда, впрочем, все равно получается, как при Людовике, например в разговорах про единый народ русских, белорусов и украинцев, хотя 30 лет в разных странах уже сделали народы разными.

Цель внешней политики российского президента тоже можно назвать контрреволюционной и реставрационной – пересмотреть итоги «конца истории» 1990-х гг. и вернуть утраченные позиции России в мире. Но методы не равны простой реставрации методов СССР. Основным способом восстановления утраченных позиций является тщательное избегание старых ошибок, которые привели СССР к геополитическому проигрышу.

Но ошибки забываются по мере удаления от них. Новые поколения помнят их смутно. Социологи говорят: общество, которое только что молилось на стабильность, больше не опасается неопределенности, оно вновь ждет перемен, даже радикальных. Журналисты независимых СМИ жалуются в частных разговорах – в непокорном Шиесе, где протестуют против ввоза мусора из Москвы, трудно найти ракурс палаточного лагеря, чтобы в кадр не попадал флаг с профилем Сталина.

Продление путинизма – так власть, судя по всему, видит транзит 2024 г. – принесет косметические изменения и отложит ответ на вопрос о внешней политике России после Путина. Если любая следующая власть возьмет курс на ее пересмотр, здесь, как и во внутренней политике, возможно два исхода. Один из них – уход от борьбы за советский статус несоветскими методами и реставрация не только цели сделать Россию снова великой, но и способа действия. Ограничитель в виде тщательного избегания, обтекания ошибок позднего СССР падет, но может выясниться, что личное, путинское во внешней политике России лежит не с той стороны спектра, где ожидается. За Путиным не мягче, а еще упрямее.

А интеллигентским, или технократическим, вариантом пересмотра накопившегося в нынешнем периоде наследия будет попытка обеспечить собственный статус и безопасность через отказ от самоутверждения вопреки Западу. Тогда нас ждет очередной сезон сближения с европейским миром на общей культурной платформе. В ходе которого, несмотря на несходство многих интересных подробностей, выяснится, что главный герой неисправим, и внешняя политика, которую мы называем «путинской», получит новое, еще неизвестное нам имя.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 января 2020 > № 3305434 Александр Баунов

В прошлом году контейнерный грузооборот порта в Гонконге сократился более чем на миллион TEU, что отодвинуло его на восьмое место в рейтинге крупнейших контейнерных портов. Об этом сообщает морской департамент Гонконга.

Пропускная способность порта упала на 6,3% до 18,36 млн TEU, что на 1,28 млн TEU ниже показателя 2018 года.

При этом порт Шанхая сохранил свою «желтую майку» лидера в ТОП-10 контейнерных портов, увеличив грузооборот на 3,1 % — до 43,3 млн TEU. Контейнерный оборот Циндао увеличился до 21 млн TEU, что на 8,7% больше показателя 2018 года.

Гонконгский порт оказался единственным в ТОП-10, показавшим отрицательную динамику грузооборота. Его исполнительный директор Санни Хо рассказал в интервью The Loadstar, что определяющим фактором стало изменение производственного ландшафта в регионе Дельты Жемчужной реки. Доля традиционной дешевой производственной деятельности в регионе неуклонно снижается. Производственные мощности переносятся во Вьетнам, Мьянму и даже в страны Африки. При этом, по словам директора порта, для тех же Шэньчжэня или Гуанчжоу, ведущих IT-центров Китая, эта проблема не столь актуальна. По мнению г-на Хо, усугубила ситуацию и торговая война между США и Китаем. Он также добавил, что тенденция на снижение контейнерного грузооборота сохранится для Гонконга и на 2020 год. Беспокойство у директора порта вызывают и растущие тарифные ставки при большом количестве полупустых рейсов.

Однако с пропускной способностью, превышающей 18,36 млн TEU, порт Гонконга по-прежнему остается одним из крупнейших контейнерных портов мира. Положительное влияние на работу порта оказало то, что конкуренты-грузоперевозчики (COSCO-HIT, «Азиатские контейнерные терминалы» и другие компании) в начале 2019 года объединились в альянс HKSPA. Сразу же кратно увеличилась скорость обработки судов и значительно сократился объем перегрузок между терминалами.

Срочная новость: США могут ограничить въезд в страну для белорусов

Власти США планируют расширить «чёрный список» стран, граждане которых будут ограничены в пересечении американской границы. Компанию белорусам составят ещё шесть национальностей.

Что случилось? The Wall Street Journal пишет, что издание Politico со ссылкой на свои источники в администрации президента США опубликовало список из семи стран, которым в ближайшее время ограничат въезд в страну:

   -Беларусь

   -Эритрея

   -Кыргызстан

   -Мьянма

   -Нигерия

   -Судан

   -Танзания

Необязательно, что гражданам этих стран запретят пересекать границу. Вполне возможно, их ограничат в возможности получить некоторые категории виз: деловые или туристические, сообщают неназванные источники.

Подробности. Вероятно, некоторым странам могут запретить участвовать в лотерее Грин Кард. Дональд Трамп давно призывал отменить этот способ иммиграции, объясняя это притоком нежелательных иностранцев вместо полезной рабочей силы. Источники Politico утверждают, что список ещё не до конца согласован, и на днях шли бурные обсуждения по поводу двух стран.

Кому это нужно? Администрация США ссылается на недостаточную защищённость страны от террористической угрозы. Она хочет обнародовать расширенный «чёрный список» в преддверии 27 февраля, когда исполнится ровно три года с того дня, как был опубликован первоначальный лист «неугодных» национальностей. Напомним, что Трамп подписал соответствующий закон на седьмой день своего президентского срока. Аналитики The Wall Street Journal считают, что расширенный запрет – часть большой игры в преддверии предстоящих президентских выборов 2020 года, которые надеется выиграть команда Трампа.

Кому запрещено въезжать в США сейчас. Пока этот список ограничен гражданами Ирана, Сомали, Ливии, Сирии, Йемена и Северной Кореи, а также политикам Венесуэлы.

Перспективы. Первоначальный «антииммиграционный» список, который включал в себя большинство мусульманских национальностей, был отклонен Федеральным судом США. Вторая редакция списка (в марте 2017) тоже не была принята. Можно ожидать, что расширение списка тоже натолкнётся на противодействие. Тем более что организации по правам иммигрантов уже раскритиковали планируемое расширение списка.

Цитата. «Десятки тысяч американских семей уже оказались разделены из-за этого жестокого закона. И если список расширят, это точно не обеспечит нам бОльшую безопасноть», – говорит президент некоммерчсекой ассоциации Muslim Advocates.

Автор: Ольга Петегирич

По итогам 2019 г., международный аэропорт Сяошань в городе Ханчжоу, на территории восточно-китайской провинции Чжэцзян,обслужил более 40 млн пассажиров.

В 2019 г. из аэропорта Ханчжоу были открыты регулярные авиарейсы в Рим (Италия), Мандалай (Мьянма), Вьентьян (Лаос), Каир (Египет) и Нагойю (Япония). В общем аэропорт Сяошань принимает самолеты, курсирующие по 60 международным авиалиниям, соединяющим город с примерно 30 странами и районами мира.

В Ханчжоу расположены семь аэропортов, в которых суммарный пассажиропоток за прошлый год достиг 70 млн человек. Город находится в часе езды на высокоскоростном поезде от Шанхая и является популярным направлением для отдыха и деловых поездок.

Ранее сообщалось, что в 2019 г. гражданская авиация Поднебесной обслужила 660 млн пассажирских поездок. Это на 7,9% больше, чем в 2018 г. За прошлый год общий оборот гражданской авиации Китая достиг 129,3 млрд тонно-километров. При этом объем грузовых и почтовых перевозок составил 7,53 млн т.

В прошлом году открыты новые авиамаршруты общей протяженностью 9 275 км, а количество транспортных аэропортов в Поднебесной достигло 238.

Авторитет Российской армии за рубежом растёт

Это убедительно доказывают итоги уходящего года.

Министерство обороны продолжает наращивать военное и военно-техническое сотрудничество с иностранными государствами. На что оно было направлено в уходящем году? Какие достигнуты результаты в этой работе? Что будет дальше с системой контроля над вооружениями? На эти и другие вопросы в интервью «Красной звезде» отвечает заместитель министра обороны Российской Федерации генерал-полковник Александр Фомин.

– В зоне вашей ответственности – соблюдение международных договорённостей в военной сфере. США вышли из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Под угрозой СНВ-3, Договор по открытому небу. Как ко всему этому нам надо относиться?

– Соблюдение международных обязательств Российской Федерации в сфере контроля над вооружениями является одной из приоритетных задач международной деятельности Минобороны России. Её реализация осуществляется в условиях последовательного разрушения Соединёнными Штатами международно-договорной базы, десятилетиями обеспечивающей глобальную безопасность и стратегическую стабильность.

Развал Соединёнными Штатами Договора о РСМД – очередной пример безответственной американской политики. Естественно, мы принимали все возможные усилия по сохранению этого важного соглашения. Проявили беспрецедентные меры транспарентности в отношении вызывающей озабоченности у американской стороны ракеты. Однако все наши попытки наталкивались на неготовность партнёров вести предметный диалог.

Всё это говорит о том, что решение в Вашингтоне было принято давно и бесповоротно. Об этом свидетельствуют и проведённые всего через 16 дней после выхода из ДРСМД испытания ракеты «Томагавк» с наземной пусковой установки на запрещённую соглашением дальность.

В этой связи вызывает недоумение позиция тех стран, которые в ущерб собственной безопасности готовы разместить на своей территории американские ракеты средней и меньшей дальности. Ведь Россия вынуждена будет учитывать этот фактор и принимать компенсирующие меры противодействия новым угрозам.

Вместе с тем мы не заинтересованы в гонке ракетно-ядерных вооружений. Подтверждением служит заявление Президента Российской Федерации о моратории на размещение новых ракет где бы то ни было, пока там не появятся американские носители того же класса.

Мы внимательно отслеживаем деятельность США по созданию и развёртыванию ракет средней и меньшей дальности. Безопасность страны будет обеспечена при любом развитии событий. При этом не отказываемся от обсуждения этих проблем как в двустороннем, так и многостороннем форматах.

Что касается Договора о СНВ, то в настоящее время он остался единственным международным соглашением, ограничивающим гонку стратегических наступательных вооружений, и является важным элементом поддержания стратегической стабильности.

У нас есть ряд вопросов к американской стороне по исполнению отдельных положений договора. Эти вопросы рассматриваются в Двусторонней консультативной комиссии по договору. Рассчитываем, что все проблемы будут решены.

Если говорить о соблюдении обязательств по Договору о СНВ, то в ноябре 2019 года Российская Федерация провела показ американским инспекторам ракетного комплекса «Авангард» с гиперзвуковым планирующим крылатым блоком. Этот шаг – подтверждение неукоснительного выполнения нами обязательств по договору, направленный прежде всего на обеспечение жизнеспособности и эффективности его реализации.

Готовность продлить данное соглашение без предварительных условий озвучена Президентом Российской Федерации. Отсутствие официальной позиции Вашингтона о готовности к продлению действия соглашения после 2021 года создаёт дополнительную неопределённость в сфере контроля над ядерными вооружениями.

И несколько слов о Договоре по открытому небу. Администрация президента США изучает вопрос о целесообразности выполнения этого соглашения. Якобы оно устарело и не имеет добавленной стоимости для США. Со своей стороны продолжаем исполнять требования договора. Если это соглашение также будет разрушено, это ещё больше осложнит ситуацию с контролем над вооружениями.

В целом сегодня ситуация в этой области деградирует. Основная причина – действия США, которые не желают связывать себя ограничениями в развитии новых видов вооружений и их размещении в различных регионах мира.

Такие действия повышают нестабильность, потенциально могут способствовать росту инцидентов.

– Вот уже пять лет, как Североатлантический альянс заморозил контакты с нашей страной по военной линии. Как это сказалось на деятельности Министерства обороны РФ на международной арене?

– Попытки изоляции Российской Федерации провалились. Даже заморозка членами альянса сотрудничества не свела к нулю число контактов с ними по военной линии.

Прагматичное взаимодействие с европейскими странами и США сохраняется. Обсуждаются сирийская проблематика, проблемы региональной и международной безопасности. Взаимодействуем также в интересах предотвращения инцидентов в ходе военной деятельности. Проводятся плановые мероприятия в рамках реализации международных соглашений в области контроля над вооружениями.

Мы значительно расширили взаимодействие с вооружёнными силами стран других регионов. За этот период подписаны 39 новых соглашений о военном сотрудничестве с государствами Ближнего Востока, Африки, Азиатско-Тихоокеанского региона и Латинской Америки.

Укрепление авторитета Вооружённых Сил РФ подтверждается увеличением количества визитов в нашу страну глав оборонных ведомств иностранных государств.

– И всё же как в НАТО относятся к вопросу возобновления полноценных контактов с российским военным ведомством?

– Хочу, чтобы ни у кого не было иллюзий, как будто Запад когда-то одарил нас своим сотрудничеством, а теперь мы его лишились.

Все проекты с организацией Североатлантического договора реализованы в том случае, если они были взаимовыгодны.

О полноценном сотрудничестве на данный момент говорить рано. Тем не менее партнёры идут на контакты, несмотря на политические ограничения. Есть тенденции к возобновлению диалога в дальнейшем. При этом мы всегда готовы и к полноформатному сотрудничеству.

– Вы сказали, что Министерство обороны РФ расширяет взаимодействие со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, Африки, Латинской Америки. А на что оно направлено?

– В последнее время двусторонние контакты со многими странами Азиатско-Тихоокеанского региона активизировались и вышли на новый, более высокий уровень. Помимо активного развития военного и военно-технического сотрудничества с нашими традиционными партнёрами в Индии и Китае, нам удалось добиться больших успехов в военном и военно-техническом сотрудничестве с Мьянмой, Лаосом, Вьетнамом, Камбоджей. Активно развивается взаимодействие с Филиппинами, Шри-Ланкой, Таиландом, Индонезией и другими ключевыми странами региона.

Кроме развития двустороннего сотрудничества с государствами АТР, Минобороны России принимает непосредственное участие в работе региональных многосторонних площадок. В духе стратегического партнёрства с АСЕАН, установленного главами государств на саммите Россия – АСЕАН в 2018 году в Сингапуре, решаем совместные задачи в рамках семи экспертных рабочих групп Совещания министров обороны государств – членов АСЕАН и диалоговых партнёров «СМОА плюс».

Мы также наращиваем взаимодействие в этой сфере с рядом государств Африки (Алжиром, Анголой, Египтом, Замбией, Мали, Марокко, Мозамбиком, Нигерией, Суданом, Угандой, ЮАР и другими) и Латинской Америки (Аргентиной, Боливией, Бразилией, Венесуэлой, Кубой, Никарагуа, Перу, Чили).

– Можно ли сказать, что число государств, которые готовы развивать военные контакты с Россией, выросло? Если да, то почему? Как вы считаете?

Церемония передачи Россией Киргизии вертолётов Ми-8МТ и другой военной техники.

– Безусловно, можно с уверенностью говорить о росте числа государств, готовых развивать военное сотрудничество с Россией.

Если говорить о причинах такой положительной динамики взаимодействия, то здесь прежде всего нужно отметить подходы Российской Федерации в целом и Минобороны России в частности к выстраиванию диалога с нашими партнёрами.

Мы не строим взаимодействие с нашими друзьями с позиции силы, не угрожаем им санкциями и прекращением финансовых проектов. Другими словами, сотрудничество посредством шантажа для нас неприемлемо. Россия нацелена на взаимоотношения с партнёрами с позиции равноправных игроков. И такие подходы наиболее востребованы сегодня.

– До назначения на должность заместителя министра обороны Российской Федерации вы исполняли обязанности директора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами. Много сделали для продвижения российского военного экспорта на зарубежные рынки. В нынешней должности этой задачей приходится заниматься? Если да, то есть ли успехи?

– В вопросах российского военного экспорта на зарубежные рынки Минобороны России и ФСВТС России всегда идут рука об руку. Работая в ФСВТС России, мне ежедневно приходилось взаимодействовать с руководством Минобороны России, и многие успехи тех лет были достигнуты благодаря совместной слаженной работе.

Военно-техническое сотрудничество (ВТС) – это сфера деятельности государства. Возглавляет её Президент России.

С переходом в военное ведомство задачи остались прежними – это продвижение российского вооружения и военной техники на зарубежные рынки. И конечно, я, как заместитель министра обороны Российской Федерации, отвечающий за международное взаимодействие, курирую эти вопросы.

Главный успех нашего государства в области военно-технического сотрудничества – это второе место России по объёму экспорта вооружений в мире. Как мне кажется, это достойный результат, достигнутый всей системой ВТС.

– Эксперты говорят, что после операции наших ВКС в Сирии авторитет российского оружия в мире вырос. Это так? Вы сталкиваетесь в контактах с представителями иностранных военных ведомств с таким интересом?

– Сразу хочу отметить, что в Сирии проявила себя не только авиация ВКС России. В силу тех обстоятельств, в которых оказалась наша группировка, пришлось отличиться и кораблям ВМФ, и комплексам ПВО, а также военной технике и вооружению Сухопутных войск. Большое количество новых образцов вооружения и военной техники прошло испытания в реальных боевых условиях, причём достаточно успешно.

Действительно, применение Вооружённых Сил Российской Федерации в Сирии находится под пристальным наблюдением специалистов всего мира. Многие из них отмечают успешное применение российского оружия против международных террористических группировок.

В этой связи мы постоянно получаем предложения наших зарубежных партнёров с просьбами поделиться опытом боевого применения тех или иных образцов техники, а также организовать их статический и динамический показы. Большинство таких предложений мы стараемся удовлетворить.

– После победы над терроризмом в Сирии остаётся важным вопрос постконфликтного урегулирования. При этом важно не допустить гуманитарной катастрофы в стране. Какие шаги в этом направлении предприняты Минобороны России в уходящем году?

– На протяжении всей операции против террористической угрозы в Сирии (с 30 сентября 2015 г.) российская сторона оказывала гуманитарную помощь нуждающемуся сирийскому населению. По линии Минобороны России в 2019 году проведено более 250 гуманитарных акций, в ходе которых распределено более 600 тонн продовольствия и предметов первой необходимости. Всего с начала операции проведено более 2300 гуманитарных акций и доставлено около 3,9 тысячи тонн гуманитарных грузов.

Продолжаем сотрудничество с Организацией Объединённых Наций, Международным Комитетом Красного Креста, Сирийским Арабским Красным Полумесяцем и другими международными организациями гуманитарной направленности по доставке и сопровождению гуманитарных грузов.

Также в течение года Минобороны России оказывало содействие в доставке гуманитарной помощи в Сирию из Армении (80 т) и Монголии (8 т).

С целью оказания медицинской помощи нуждающемуся мирному населению на северо-востоке Сирии размещены два медицинских отряда специального назначения.

Продолжаем реализацию инициативы по возвращению сирийских беженцев и внутренне перемещённых лиц в места довоенного проживания.

При этом острым нерешённым вопросом остаётся судьба беженцев из лагеря «Рукбан» в оккупированной США зоне Эт-Танф на юге Сирии. Условия проживания в лагере – нечеловеческие, влекущие высокую смертность. Банально не хватает продовольствия, питьевой воды, отсутствует медицинская помощь.

По-прежнему ориентируемся на эффективность работы созданного в начале 2017 года Россией, Турцией и Ираном астанинского переговорного формата, который позволяет обсудить широкий спектр вопросов, начиная с политических преобразований и заканчивая обменом пленными.

Астанинский формат позволил стимулировать политический процесс, по сути, «заглохший» в Женеве. На этом направлении знаковым событием стало проведение в январе 2018 года в Сочи Конгресса сирийского национального диалога, на котором было принято решение о формировании сирийского Конституционного комитета. Комитет (при поддержке стран – гарантов и ООН) приступил к работе в октябре текущего года.

Важным направлением деятельности российского оборонного ведомства в Сирии является работа по освобождению противоборствующими сторонами задержанных/заложников, передаче тел погибших и поиску пропавших без вести. Данная деятельность направлена на укрепление доверия между конфликтующими сирийскими сторонами.

Укрепление авторитета Вооружённых Сил РФ подтверждается увеличением количества визитов в нашу страну глав оборонных ведомств иностранных государств

– С недавних пор устойчивым брендом Минобороны РФ стала Московская конференция по международной безопасности, которая каждый год проходит в Москве. Как оцениваете её значение и пользу?

– Вы абсолютно правы. Московская конференция по международной безопасности наряду с такими именитыми форумами, как «Мюнхенская конференция по безопасности», «Шангри-Ла Диалог», «Пекинский Сяншаньский форум», по праву заняла свою нишу в палитре международных площадок, посвящённых обсуждению глобальных и региональных проблем безопасности. В 2012 году в её работе приняли участие не более 150 делегатов, сейчас же аудитория составляет более 1000 человек из 111 стран, более 50 делегаций представлены на уровне руководителей военных ведомств.

Примечательно, что в следующем году форум пройдёт накануне знаменательного юбилея для всего мира – 75-й годовщины Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. и окончания Второй мировой войны. Эти события стали краеугольным камнем формирования системы глобальной безопасности, которая позволила человечеству избежать общемировых войн.

Для нас очень важно постараться не просто сохранить созданные после Второй мировой войны механизмы обеспечения международной безопасности, но и укрепить их с учётом возникновения новых угроз. Как раз об этом и пойдёт речь на очередной конференции в 2020 году.

– А как оцениваете армейские Международные игры? В чём секрет их успеха? Помогают ли они развитию военных связей с другими государствами?

– Идея проведения Армейских международных игр принадлежит министру обороны Российской Федерации генералу армии Сергею Кужугетовичу Шойгу. Именно он поставил задачу привнести элемент состязательности в боевую подготовку Вооружённых Сил России и иностранных армий, тем самым максимально приблизив её к боевым условиям. Кроме того, Игры – это самый лучший способ укрепления дружбы и братства между военными всех участвующих стран.

Оцениваем их как один из самых успешных проектов военного сотрудничества, который за пять лет существования полностью доказал свою состоятельность и востребованность на международной площадке.

Секрет Игр прост: это состязания военных профессионалов различных специализаций, которые в дружественной атмосфере, в честной и бескомпромиссной борьбе выявляют лучшего на учебных полигонах, а не на поле боя.

В первых Играх 2015 года приняли участие 59 команд из 17 стран, а в 2019 году – уже 223 команды из 39 государств. Я думаю, что цифры говорят сами за себя.

– Чему уделяется внимание при работе с военными атташе, находящимися в России? Какие мероприятия проводятся для представителей военно-дипломатического корпуса иностранных государств?

– Придаём важное значение работе с военно-дипломатическим корпусом, поскольку он является своего рода «проводником» взаимодействия Минобороны России с военными ведомствами иностранных государств по широкому спектру вопросов. При этом проявляем беспрецедентные меры транспарентности в отношении деятельности Минобороны России.

В 2019 году были проведены 32 мероприятия для представителей военно-дипломатического корпуса. На стратегическом учении «Центр-2019» в качестве наблюдателей присутствовали более 120 военных атташе из 75 стран.

Организованы посещения воинских частей, соединений и военных учебных заведений во всех военных округах, ознакомление с мероприятиями боевой подготовки, брифинги руководства Минобороны и Генерального штаба.

По итогам года состоялся традиционный брифинг начальника Генерального штаба Вооружённых Сил Российской Федерации для военных атташе, а заключительным этапом этой работы стал ежегодный атташе-бал.

Максимально возможная открытость при проведении основных мероприятий оперативной и боевой подготовки Российской армии будет сохранена и в дальнейшем.

Хочу напомнить, что Минобороны России не ограничивает ни одну из стран в участии в мероприятиях, организуемых для военных дипломатов иностранных государств.

Владимир Кузарь, «Красная звезда»

Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > redstar.ru, 27 декабря 2019 > № 3253184 Александр Фомин

Россия подписала соглашения о военном сотрудничестве с 39 странами за прошедшие пять лет, сообщил замминистра обороны РФ Александр Фомин в интервью газете российских вооруженных сил "Красная звезда".

"За этот период подписаны 39 новых соглашений о военном сотрудничестве с государствами Ближнего Востока, Африки, Азиатско-Тихоокеанского региона и Латинской Америки", - сказал он, отвечая на вопрос о том, как сказалась заморозка НАТО отношений с Россией по военной линии пять лет назад.

Фомин отметил, что помимо развития военно-технического сотрудничества с традиционными партнерами - Индией и Китаем, - РФ добилась больших успехов с Мьянмой, Лаосом, Вьетнамом, Камбоджей. Активно развивается взаимодействие с Филиппинами, Шри-Ланкой, Таиландом, Индонезией.

"Мы также наращиваем взаимодействие в этой сфере с рядом государств Африки (Алжиром, Анголой, Египтом, Замбией, Мали, Марокко, Мозамбиком, Нигерией, Суданом, Угандой, ЮАР и другими) и Латинской Америки (Аргентиной, Боливией, Бразилией, Венесуэлой, Кубой, Никарагуа, Перу, Чили)", - добавил замминистра.

С начала 2019 г. и по 20 декабря текущего года портовый город Хэйхэ, на территории северо-восточной китайской провинции Хэйлунцзян, принял более 1 млн туристов из-за рубежа. Данный показатель достиг рекордного уровня за последние пять лет. Таковы официальные данные.

Хэйхэ находится на китайско-российской границе. Его отделяет от российского Благовещенска, административного центра Амурской области на Дальнем Востоке РФ, только река Амур.

Ранее сообщалось, что доходы КНР от въездного туризма в 2019 г. могут превысить $130 млрд. С таким прогнозом выступили эксперты Китайской академии туризма. В 2018 г. аналогичный показатель составил $127,1 млрд. Это на 3% больше, чем годом ранее.

В прошлом году КНР посетили 141 млн иностранных туристов. Больше всего в страну приезжают представителей стран Азии: на них приходится 60% от всех приезжающих туристов. На втором и третьем месте находится государства Европы и Северной Америки. Самые активные путешественники в Поднебесной – граждане Мьянмы, Вьетнама, Республики Кореи, Японии и США.

Напомним, что к концу июня 2019 г. в Китае насчитывалось 37794 туристических агентства. За первую половину текущего года они зарегистрировали более 8,56 млн туристических въездов в КНР. Причем среди лидеров по числу туристов, приезжающих в Поднебесную, Республика Корея, США и Япония.

К концу 2019 г. общий турпоток в Шанхай из-за рубежа составил 9 млн человек. В то же время, по предварительным оценкам, мегаполис в текущем году принял 160 млн китайских туристов, сообщило Шанхайское управление культуры и туризма.

В Шанхае к услугам путешественников работают 8500 отелей. В мегаполисе можно найти более 110 туристических достопримечательностей категорий, а также свыше 200 музеев и галерей.

Ранее сообщалось, что доходы КНР от въездного туризма в 2019 г. могут превысить $130 млрд. С таким прогнозом выступили эксперты Китайской академии туризма. В 2018 г. аналогичный показатель составил $127,1 млрд. Это на 3% больше, чем годом ранее.

В прошлом году КНР посетили 141 млн иностранных туристов. Больше всего в страну приезжают представителей стран Азии: на них приходится 60% от всех приезжающих туристов. На втором и третьем месте находится государства Европы и Северной Америки. Самые активные путешественники в Поднебесной – граждане Мьянмы, Вьетнама, Республики Кореи, Японии и США.

Напомним, что к концу июня 2019 г. в Китае насчитывалось 37794 туристических агентства. За первую половину текущего года они зарегистрировали более 8,56 млн туристических въездов в КНР. Причем среди лидеров по числу туристов, приезжающих в Поднебесную, Республика Корея, США и Япония.

Авиакомпания flydubai стала первой авиакомпанией из ОАЭ, которая предлагает рейсы популярную среди путешественников провинцию Краби в Таиланде. Ежедневные рейсы выполняются с короткой остановкой в Янгоне (Мьянма).

На борту самолета во время первого рейса в провинцию Краби находилась делегация flydubai во главе со старшим вице-президентом по коммерческим операциям в ОАЭ, странах Содружества Залива, Африки и Индийского Субконтинента Судхиром Сридхараном. По прибытию в Краби делегацию авиакомпании встретили Вице-губернатор провинции Краби Сомкуан Хангерн, директор аэропорта Краби Аттапорн Нуанг-удом, директор Туристического совета Таиланда в провинции Краби Утхит Лимсакул и директор Туристического совета Таиланда на Ближнем Востоке Пичайя Сайсаенгчан.

Старший вице-президент по коммерческим операциям flydubai в ОАЭ, странах Содружества Залива, Африки и Индийского Субконтинента Судхир Сридхаран отметил: «Мы рады запустить полетную программу в провинцию Краби и расширить нашу маршрутную сеть в Юго-Восточной Азии. За 10 лет работы нашей авиакомпании мы продемонстрировали наше стремление открывать новые рынки, которые не имели раньше прямого авиасообщения с ОАЭ. Мы даем возможность миллионам пассажиров путешествовать чаще и открывать новые для себя точки на карте. Это новое направление предоставит пассажирам из ОАЭ больший выбор при планировании маршрутов, а жителям Таиланда – доступ к путешествиям по всему миру с удобной пересадкой в Дубае».

flydubai стала первой авиакомпанией из ОАЭ, которая летает в провинцию Краби. Благодаря этим ежедневным рейсам, жители ОАЭ, других стран Содружества Залива и пассажиры, которые летят из Европы или США рейсами Эмирейтс с пересадкой в Дубае, имеют больший выбор при планировании поездок в Азию. Пассажиры из Таиланда получили доступ к прямым рейсам из Краби в один из крупнейших авиаузлов – Дубай, после чего могут продолжить свое путешествие практически в любую точку мира.

Директор аэропорта Краби Аттапорн Нуанг-удом сказал: «Новая полетная программа в Краби позволит укрепить связи между Таиландом и странами Ближнего Востока. Кроме этого, это отличная возможность увеличить туристический поток в южную часть Таиланда. Мы очень ценим поддержку туристического рынка Таиланда со стороны авиакомпании и выражаем признательность».

Провинция Краби в Таиланде – это популярное место как среди любителей пляжей, так и среди поклонников активного отдыха. Потрясающие меловые утесы, густые мангровые леса и известные на весь мир острова Пхи-Пхи удивят любителей дикой природы. В провинции Краби также можно заняться дайвингом, сходить в пеший поход или насладиться захватывающими видами водопада Хуай То в национальном парке Кхао Пханом Бенча.

Директор Туристического совета Таиланда на Ближнем Востоке Пичайя Сайсаенгчан подчеркнул: «Мы рады, что авиакомпания flydubai запустила рейсы в провинцию Краби. Это доказывает, что ОАЭ является самым развитым и крупным рынком с точки зрения въездного туризма в Таиланд. В прошлом году почти 200 000 граждан и резидентов ОАЭ посетили Таиланд, мы ожидаем, что рейсы flydubai позволят увеличить турпоток между двумя странами. Новый маршрут сделает путешествия в провинцию Краби более удобными, а также предоставит возможность изучить неизведаннные тропы островов Таиланда и живописные пляжные курорты, которые являются «скрытыми жемчужинами» Андаманского моря».

Авиакомпания flydubai со штаб-квартирой в Дубае вышла на рынок Юго-Восточной Азии, осуществив первый рейс в Янгон в Мьянме. Новые ежедневные рейсы осуществляются в рамках стратегического партнерства с Эмирейтс и выполняются из терминала 3 Международного аэропорта Дубая.

На борту самолета во время первого рейса в Янгон находилась делегация flydubai во главе со старшим вице-президентом по коммерческим операциям в ОАЭ, странах Содружества Залива, Африки и Индийского Субконтинента Судхиром Сридхараном. По прибытию в Янгон делегацию встретили председатель кабинета министров Янгона Ю Пхио Мин Тейн, министр промышленности, электрификации и дорожно-транспортной инфраструктуры региона Дау Нилар Кьяв, председатель группы компаний Asia World Ю Хтун Минт Найнг и старший директор по операционной деятельности Yangon Aerodrome Company Limited Жозе Ангеджа.

Старший вице-президент по коммерческим операциям flydubai в ОАЭ, странах Содружества Залива, Африки и Индийского Субконтинента Судхир Сридхаран сказал во время мероприятия в Международном аэропорту Янгона: «Мы рады запустить ежедневные рейсы в Янгон и выйти на рынок Юго-Восточной Азии. Мы уверены, что новое направление не только поможет укрепить торговые связи между ОАЭ и Мьянмой, но также станет популярным маршрутом для пассажиров из ОАЭ и стран Содружества Залива и для пассажиров Эмирейтс, которые путешествуют из Азии в Европу или США с удобной пересадкой в Дубае. Это отличный способ завершить год, особенно учитывая тот факт, что в этом году мы отметили десятилетие нашей авиакомпании».

Во время церемонии в аэропорту председатель кабинета министров Янгона Ю Пхио Мин Тейн отметил: «Международный аэропорт Янгона играет важнейшую роль в развитии туристической индустрии Мьянмы. Аэропорт – это ворота в мир. Мы рады приветствовать первый рейс авиакомпании flydubai в Мьянму, мы благодарны авиаперевозчику за дальнейшее развитие туризма в нашей стране. Мы также признаем, что Дубай является крупным международным авиаузлом для путешествий по всему миру с удобными пересадками в этом городе».

Старший директор по операционной деятельности оператора Международного аэропорта Янгона Yangon Aerodrome Company Limited Жозе Ангеджа сказал: «Мы рады, что в наш аэропорт начала летать новая международная авиакомпания. flydubai не только выполняет прямые рейсы в Дубай, который является крупным пересадочным узлом для пассажиров, путешествующих из Мьянмы в Европу и Америку, но и связывает Международный аэропорт Янгона с провинцией Краби в Таиланде. Это увеличит количество посетителей Мьянмы и будет способствовать развитию туризма в трех странах». «Мьянма становится популярным туристическим направлением, благодаря своим нетронутым пляжам, красивым природным ландшафтам, богатой культуре и поразительным буддистским храмам и монастырям», - добавил он.

Зима на пляже

Бывалые путешественники поделились секретами экономии в поездках

Текст: Роман Мерзляков

Путешественник и писатель Антон Кротов посетил 116 стран мира. Его коллега по перу и туризму Алексей Кулешов побывал в 65 странах. Они не просто мотаются по свету, но и делятся своими впечатлениями и опытом в книгах. Это не романы и не пересказы баек экскурсоводов, а практические рекомендации, которые будут полезны любому, кто отважится на самостоятельную (или, как предпочитают говорить наши собеседники, вольную) поездку.

- Главное у нас не в кошельке, а в голове. Можно полгода странствовать по Юго-Восточной Азии за те же деньги, что вы потратили бы на курорте с турфирмой. Вольный путешественник ездит самым дешевым наземным транспортом и ночует у местных жителей, - рассказывает Антон Кротов. - Это может быть даже дешевле, чем просто сидеть это же время дома. Скоро начнется зима. В мире на самом деле не так уж много стран с холодным климатом: Россия, Канада, Швеция, Норвегия, Исландия, Монголия и Казахстан. В других частях света в эти месяцы температура воздуха остается положительной. 90 процентов людей живет в тропиках. Остров Ява немного больше Сахалина, но там живут почти 150 миллионов человек. Индия сопоставима по размерам с Якутией, а разница в численности населения - в 1300 раз.

Конечно, вариант с зимовкой в теплых странах подойдет не всем. Если дети ходят в школу, задумку вряд ли получится осуществить прямо сейчас. Проще всего тем, кто может работать удаленно: программистам, дизайнерам, переводчикам текстов. Они могут отсылать выполненные заказы из любой точки земного шара.

Из огромного списка стран с плюсовой зимней температурой тем не менее некоторые придется вычеркнуть. Где-то идет война, куда-то очень сложно получить визу. А где-то вы замерзнете. Все дело в том, что далеко не все имеют такую роскошь, как центральное отопление, к чему очень привыкли россияне. И если за окном плюс пять, то примерно столько же будет и в доме. Так что в омываемой четырьмя теплыми морями Турции очень многие зимой спят одетыми.

- Я уже семь лет не видел зиму. Для того чтобы переждать морозы, самая подходящая страна - Таиланд. Там недорогой транспорт и жилье, хороший интернет, - отметил Алексей Кулешов. - Суммарно я провел более двух лет в Юго-Восточной Азии. И самой интересной считаю Мьянму. Там много архитектурных достопримечательностей. До недавнего времени она была закрытой, но сейчас въезд туда не доставляет проблем.

Минусы Индии хорошо известны: нищета и грязь. Зато помощь путешественнику всегда могут оказать сикхи - им это предписывает их религия. В их храмах (коих по стране тысячи) можно бесплатно переночевать и поесть. Взамен можно помочь в приготовлении еды или уборке. Кротов вспоминает, как размешивал рис в столитровой кастрюле, это было сравнимо с греблей на байдарке. Кстати, сикхи в отличие от большинства индийцев большие чистюли: продукты моют четыре раза. Узнать их можно по длинным бородам.

Рядом есть Шри-Ланка, где заметно чище. По острову курсируют достаточно недорогие поезда: из конца в конец можно проехать за два доллара. Очень дешево в Бангладеш. Местное население настолько привыкло экономить на всем, что даже передвигается преимущественно на крыше поезда. Непал дороже (но и ухоженнее). Увы, сикхов там нет. Но зато есть национальное блюдо долбат. Его самое полезное свойство быстро усвоили любители халявы: добавка всегда бесплатная. Так что, взяв одну порцию, вы можете наесться до отвала.

Конечно, за теплом (ох, что уж там - за жарой) можно отправиться в Африку. Если хотите посетить восток континента, то самые дешевые билеты будут до Найроби или ЮАР.

- Африка - это детство человечества. Приезжаешь в деревню - и попадаешь в десятый век: ни телефона, ни машин, ни электричества. В Кении для белого человека автостоп всегда доступен. Переночевать можно в любой школе или церкви. Только спать нужно всегда в палатке, даже в гостинице - чтобы не покусали малярийные комары. Кстати, чем беднее страна, тем активнее привязываются полицейские. В?Танзании меня поймали за то, что я сфотографировал церковь. А потом вымогали взятку в виде шариковой ручки, - рассказывает Кротов.

Перелет в Мадагаскар очень дорогой: туда-обратно - тысяча долларов. Поэтому на неделю лететь бессмысленно. А вот месяца за три можно "отбить" транспортные расходы невероятной дешевизной жизни внутри страны. Килограмм манго - полтора рубля. Жареная кукуруза - рубль двадцать. Разменяв 300 долларов, вы сразу станете миллионером.

Безвизовой на 180 дней для россиян является Мексика. Из "минусов" - высокая цена авиабилетов и большое количество воров. За паспортом и деньгами здесь нужно приглядывать особенно тщательно. Сама страна довольно дешевая. Пассажирских поездов там нет, но мексиканцы приспособились: товарные составы стали для них общественным транспортом.

- Под Мексикой есть еще восемь стран, но они не очень интересные. И криминогенные, словно у нас в 90-е. В Гватемалу и Гондурас можно съездить посмотреть на развалины. Много любопытных природных объектов в Никарагуа. Даже можно заглянуть в жерло вулкана. Самая дорогая страна Центральной Америки - Коста-Рика, - поделился опытом Алексей Кулешов.

Кстати

Академия вольных путешествий, которую организовал Кротов, а возглавляет теперь Кулешов, устраивает в разных городах мира "дома для всех". Снимается достаточно вместительное жилье, где вправе остановиться совершенно бесплатно любой путешественник (при желании он может сделать пожертвование). Главное условие - трезвый образ жизни. И желательно иметь спальный мешок - кроватей на всех не хватает. Первый бесплатный хостел четыре месяца работал в Иркутске. Затем присоединились другие города. В декабре в Тунисе волгоградцы Олег Иванов и Дина Тобосская на месяц откроют такой дом. Летом 2020 года откроет двери "дом для всех" в Риге, а весной 2021 года - в боливийском Ла-Пасе.

«Сила Сибири» озадачила Запад

Недавний ввод в эксплуатацию газопровода «Сила Сибири» ведущие мировые СМИ восприняли как несомненный знак укрепления России на мировом энергетическом рынке, а для ряда комментаторов российско-китайский проект стал поводом напомнить о том, что США теряют свой геополитический вес. Россия подтвердила свои планы осуществить «разворот на Восток», чтобы смягчить последствия санкций Запада — таков общий мотив недавних публикаций западной прессы, в которых, впрочем, акцентирован и еще один момент: стоимость российского газа для Китая держится в строгом секрете.

«Россия открывает сибирский трубопровод в Китай в момент, когда Пекин расширяет свое влияние в Арктике», — гласит заголовок посвященного запуску «Силы Сибири» материала ведущей американской сети деловых новостей CNBC.

«Этот трубопровод диверсифицирует внешние поставки газа для Китая, — прокомментировал событие для CNBC Скотт Дарлинг, руководитель по исследованию товарных рынков Азиатско-Тихоокеанского региона инвестиционного банка J.P. Morgan. — На границе этот газ будет очень конкурентоспособен, и я полагаю, что газификация северо-восточной части Китая постепенно улучшится. Одна из целей Китая — найти более дешевые, более чистые и более экологичные альтернативы, чтобы удовлетворить свой спрос на энергию. Думаю, что действия китайских властей в данный момент вполне логичны. Сейчас мы говорим о „Силе Сибири-1“, и если они действительно смогут договориться о разумной цене, то может появиться и „Сила Сибири-2“, причем, вероятно, даже на более долгосрочных условиях».

«Северо-Восточный регион Китая является привлекательным рынком для России, поскольку для него характерны низкий уровень газификации и высокая стоимость газа в отличие от более южных регионов, где уже есть давно сложившиеся газовые рынки с набором диверсифицированных поставок.

Увеличение экспорта на этот быстрорастущий рынок газа является стратегией роста для „Газпрома“, однако главным приоритетом все так же остается европейский рынок», — говорится в обзоре консалтинговой группы IHS Markit, который цитирует CNBC.

Китайское издание Global Times, англоязычная версия главного печатного органа Компартии Китая «Женьминь Жибао», также подчеркивает выгоды «Силы Сибири» для приграничных с Россией провинций северо-востока КНР. Шао Хуа, генеральный директор подразделения компании China Gas в приграничном Хэйхэ, сообщил Global Times, что этот город с населением почти 2 млн человек по-прежнему вынужден главным образом использовать для отопления уголь, однако с открытием газопровода он получит долгожданный доступ к чистой энергии. Для полной газификации Хэйхэ потребуется год.

Аналитики знаменитых американских исследовательских центров Stratfor и RAND Corporation, с которыми удалось пообщаться CNBC, рассматривают запуск «Силы Сибири» прежде всего в контексте усиления конкуренции в Арктике, напоминая о том, что Китай уже заявил о своих интересах в этом регионе.

«Пока Москва удовлетворяет потребности Китая, открывая доступ к своим ресурсам, Пекин предлагает ей капитал, необходимый для развития Арктики, в условиях, когда Россия имеет ограниченный доступ к внешнему финансированию из-за санкций США и Евросоюза.

До последнего времени подобное сотрудничество фокусировалось в первую очередь на развитии энергетики. По мере того, как Пекин продвигает свой проект Полярного Шелкового пути, китайские инвесторы скупают доли в проектах и компаниях, работающих в Арктике», — отмечает старший аналитик Stratfor по Восточной Азии Чжисин Чжан, имея в виду в первую очередь вхождение китайских инвесторов в проект «Ямал СПГ» компании НОВАТЭК. Российские планы по наращиванию развития перевозок и портов во всем Арктическом регионе могут стимулировать более масштабное сотрудничество с Китаем, добавляет аналитик.

Амбиции Китая стать «приарктическим государством» уже вызвали определенное недовольство у ряда стран этого региона, напоминает CNВС. На майской встрече министров Арктического совета госсекретарь США Майк Помпео усомнился в арктических притязаниях Китая, заявив, что Вашингтон недоволен позицией Пекина. В дальнейшем США отказались признать требования по климатическим изменениям, утвержденные Арктическим советом, в результате чего не удалось принять общую финальную декларацию его участников.

«Помимо борьбы за крупные месторождения полезных ископаемых со стороны США растет озабоченность потенциальной милитаризацией Арктики Китаем и Россией. Но несмотря на всю шумиху, реальные усилия США по противостоянию Китаю и России в Арктике по-прежнему недостаточны», — констатирует Чжисин Чжан.

Все это демонстрирует «растущую настойчивость со стороны США, которые прежде считались, возможно, наименее участвующим в делах Арктики государством этого региона. Некоторые страны уже проявляют активность во многих частях Арктики, добывая там нефть, газ и полезные ископаемые. Однако в ряде спорных зон месторождения будет невозможно разрабатывать еще, вероятно, целые десятилетия», — заявила CNВС Стефани Пезар, старший политолог RAND Corporation.

Арктика «легкодоступна для всех соседей этого региона, но никто из них не способен контролировать ее. Именно это делает Арктику предметом стратегического соперничества. Арктика с громадными ресурсами, скрытыми под водой, особенно нефтью и газом, — один из самых вожделенных регионов мира», — добавил Джереми Сьюри, профессор Университета штата Техас.

Образцом алармизма, испытываемого в США по поводу «Силы Сибири», может служить опубликованный CNN материал одного из патриархов американской международной журналистики Дэвида Энделмена под заголовком «Зловещая новая дружба России и Китая». Именно так он воспринял заявление председателя КНР Си Цзиньпина о том, что Владимир Путин является его лучшим другом, прозвучавшее в ходе летнего визита товарища Си в Москву.

«Этот трубопровод соединяет двух главных противников Америки, которые порой находятся в разногласиях друг с другом, но теперь в силу внутренних и внешних обстоятельств стали ближе, чем в какой-либо другой момент в их истории», — комментирует Энделмен слова Путина о том, что запуск «Силы Сибири» стал «знаменательным историческим событием».

Стиль статьи Энделмена выдержан в лучших традициях риторики Холодной войны — автор статьи в CNN по-прежнему воспринимает Россию и Китай как «коммунистические нации». «Не так давно СССР опасался, что китайские коммунистические группы будут просачиваться сквозь границу и наводнять Советский Союз точно так же, как потомки Чингисхана семью столетиями до этого, — пишет американский журналист. — В 1969 году в течение нескольких месяцев шла пограничная война, во время которой Москва даже рассматривала возможность предупреждающего ядерного удара по Китаю. До сегодняшнего дня Китай и Россия (а также ее давний союзник Монголия) по-прежнему имеют разную ширину железнодорожной колеи, поэтому поездам, въезжающим в Китай, нужно менять ходовую часть при пересечении границы. Теперь, когда обе страны все больше связаны экономическими и политическими темами, они совместно противостоят Америке и Западу. И Россия, и Китай ищут альтернативы европейским и американским рынкам».

Пока этот альянс складывается не в пользу США, признает автор CNN, напоминая американскому читателю, что в совокупности Россия и Китай имеют площадь 10,3 млн квадратных миль, что почти втрое превосходит территорию США, и 1,58 млрд человек населения, или почти 20% населения все планеты. «Совокупная сила их рынков, объемов производства, природных ресурсов, не говоря уже о военной мощи, представляет собой угрозу. Если эта сила будет грамотно направлена, она сможет эффективно нейтрализовать большинство последствий санкций или повышения тарифов», — резюмирует Дэвид Энделмен, напоминая, что Россия и Китай уже обсуждают новые энергетические проекты, такие как «Сила Сибири-2» (с точкой входа на северо-западе Китая) мощностью 30 млрд кубометров газа в год и менее масштабный газопровод с Сахалина.

Совершенно иначе восприняли запуск «Силы Сибири» в соседней Канаде, где уже много лет не могут довести до ума проект 670-километрового газопровода Coastal GasLink от сланцевого бассейна Досон-Крик до города Китимат в Британской Колумбии, где планируется построить экспортный терминал СПГ. Основные строительные работы на действующем с 2012 года газопроводе должны начаться в 2020–2021 годах, а СПГ-терминал планируется сдать не ранее 2025 года. В связи с этим издание Financial Post отреагировало на запуск «Силы Сибири» статьей с заголовком «Пока Канада колеблется, Россия строит 3000 километров газопровода в Китай всего за пять лет». Ее автор Виктор Феррейра напоминает читателю, что протяженность «газового исполина» «Силы Сибири» сопоставима с расстоянием от провинции Онтарио на западе Канады до Британской Колумбии на востоке страны, то есть почти всей протяженности Канады с запада на восток.

«Пока Россия расширяет свои газовые рынки, инфраструктурные проекты Канады отстают, — прокомментировал для Financial Post запуск „Силы Сибири“ Джордан Макнайвен, аналитик компании Tudor, Pickering Holt & Co. — Весь канадский экспорт газа направляется в США, и хотя Китай остается привлекательным рынком, на который Канада нацелена, у нее нет даже терминала СПГ, который позволил бы ей стать глобальным экспортером. Определенно существует риск, что чем дольше все это тянется, тем меньше потенциальная доля рынка, которую сможет занять Канада».

Тем не менее, добавил Макнавейн, спрос на газ в Китае настолько значителен, что даже если «Сила Сибири» выйдет на полную проектную мощность, для других добывающих газ стран все равно останется множество возможностей. «Китай в 2019 году импортирует порядка 63 млн тонн СПГ, а возможности „Силы Сибири“ эквивалентны 10 млн тоннам. Может показаться, что Россия отрезала себе гигантский ломоть этого рынка, однако к 2025 году китайский спрос на импортный газ прогнозируется на уровне около 100 млн тонн, то есть Россия сможет обеспечивать его только на 10%. У Канады по-прежнему останется хорошая возможность агрессивно войти на этот рынок, если данные прогнозы подтвердятся, однако все зависит от ценовой конкурентоспособности», — приводит слова эксперта Financial Post.

Похожую оценку перспектив китайского рынка дает аналитик рынка природного газа Международного энергетического агентства Жан-Батист Дебрейль, которого цитирует в своем материале Reuters. По словам этого эксперта, сейчас ожидается замедление роста спроса на газ со стороны Китая в сравнении с предыдущими годами, однако спрос остается высоким, а в первые десять месяцев 2019 года его увеличение оценивается в 10% год к году.

«Наш среднесрочный прогноз предполагает, что до 2024 года спрос на газ в Китае будет расти в среднем на 8% в год — для сравнения, в мировом масштабе это 1,6%», — добавляет Дебрейль.

Аналитики S& P Global Platts, которых цитирует CNN, полагают, что уже к 2022 году «Сила Сибири» будет обеспечивать около 10% общего потребления газа в Китае и поможет укрепить энергетическую безопасность страны. Россия же «не только создает новые потоки финансовых поступлений, но и страхует и укрепляет свое стратегическое положение. Ни „Газпром“, ни Кремль не потеряют свою способность сталкивать друг с другом разные силы.

Три ее газовых проекта — „Сила Сибири“, „Северный поток-2“ и „Турецкий поток“ — свидетельствуют о том, что российская газовая отрасль, этот ключевой элемент мирового газового рынка, становится более зрелой», — заявил японскому изданию Japan Times Эндрю Хилл, руководитель группы газовых и энергетических аналитиков S& P Global Platts EMEA.

Наконец, китайские эксперты акцентируют прежде всего выгоды силы «Силы Сибири» для КНР.

«Газопрововод поможет стабилизировать поставки газа в Китай и гарантировать энергетическую безопасность страны, даже если произойдут какие-либо изменения в водных поставках по определенным коридорам, таким как Южно-Китайское море. Строительство газопровода отвечает стратегическим планам страны в сфере энергетики», — заявил китайскому изданию Global Times Цзин Лей, профессор Китайского университета нефти, отметив, что у Китая уже есть трубопроводная система Китай — Центральная Азия на северо-западе, нефте- и газопровод Китай — Мьянма на юго-западе и около 20 терминалов по приему СПГ на востоке страны.

«Сотрудничество России в сферах энергетики и финансов укрепляет многосторонний характер взаимодействия стран, — резюмировал в комментарии Global Times директор Китайского института международных отношений в Университете Ренмин (Пекин) Ван Ивэй. — Россия не только деловой партнер, а в большей степени стратегический партнер в политике и дипломатии. Успех газопровода усилит китайско-российское сотрудничество в других направления, включая межрегиональную кооперацию и кибербезопасность. На фоне международной ситуации, когда США продолжают сдерживать Китай, даже жертвуя собственными интересами, Китай, поддерживая Россию, поддерживает самого себя».

Перевод: Сергей Танакян

Генеральная ассамблея ООН приняла украинскую резолюцию о "милитаризации Крыма и Севастополя, а также частей Черного и Азовского морей". Об этом в твиттере сообщило представительство Украины при Организации Объединенных Наций.

За проголосовали 63 страны — на три меньше, чем в прошлом году. Против выступили 19 государств, среди которых — Россия, Белоруссия, Армения, Киргизия, Куба, Китай, Иран, КНДР, Венесуэла, Никарагуа, Сербия, Сирия, Филиппины, Мьянма, Лаос, Зимбабве, Камбоджа, Судан и Бурунди. Воздержались 66 государств.

В резолюции, предложенной Киевом, от России требуют "вывести войска" с полуострова, написал в фейсбуке пресс-секретарь украинской миссии в ООН Олег Николенко. Кроме того, Киев хочет вернуть военное оборудование и вооружение, изъятое с кораблей ВМС Украины, участвовавших в провокации в Керченском проливе. В резолюции говорится, что "российское военное присутствие и препятствование международной навигации в регионе Черного и Азовского морей негативно влияет на социально-экономическую ситуацию в прибрежных районах Украины". Киев также советует представителям иностранных государств воздержаться от визитов в Крым и Севастополь без согласования с украинской стороной.

В прошлом году Генассамблея приняла аналогичную резолюцию. Как отметили в российском МИД, подобные инициативы используются как лишний рычаг давления на Москву и показывают, что против нее идет "зашоренная кампания". По словам официального представителя внешнеполитического ведомства Марии Захаровой, принятая резолюция служит ширмой для провальной внутренней политики Украины и не способствует урегулированию кризиса внутри страны. В свою очередь, зампред комитета Госдумы по международным делам Наталья Поклонская заявила, что поддержавшим украинскую инициативу представителям Генассамблеи следует самим посетить полуостров и оценить ситуацию в республике. Она добавила, что вне зависимости от подобных резолюций "Крым никогда даже не повернет головы в сторону Украины".

Из последних в первые?

Россия как бунтарь поневоле

Александр Баунов — журналист, публицист, филолог, бывший дипломат. Он является главным редактором Carnegie.ru.

Резюме Путин добивается непроницаемости суверенитета не для того, чтобы воплотить в жизнь какую-то идеологию или модель. Задача – иметь возможность делать то, что покажется полезным внутри страны и на ее периферии, которая рассматривается как шельф российского суверенного пространства, ни перед кем не отчитываясь и не допуская самой возможности внешнего аудита.

Статья была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике», №5 за 2017 год.

Владимир Путин стал героем документального фильма Оливера Стоуна, через который надеялся провести прямую линию с американским народом. Вопрос «почему Путин» имеет столько же смысла, сколько вопрос, почему кинорежиссер Звягинцев выбрал семью, не любящую своего ребенка, когда вокруг столько любящих. Искусство одинаково исследует правых и неправых, эллина и иудея, раба и свободного, причем неправых даже чаще. К тому же для Стоуна Путин – любящий, пытающийся любить.

Для Путина интервью Стоуну – один из способов достучаться до простых американцев, общение с которыми блокируют элиты. Версия советских времен о тружениках капиталистических стран, которые хотели бы дружить с первой страной победившего социализма, но буржуазия не пускает, перевоплотилась в своевременное представление о том, что простые люди Запада гораздо менее враждебны России, чем его идеологизированные элиты. Обе версии в целом верны, но обе ошибаются в измерении температуры народных чувств: народ не более дружелюбен, а более равнодушен, зато интеллигенция что тогда, что сейчас заряжена полярно: плюнет – поцелует, с одной стороны – Оливер Стоун, с другой – Морган Фримен.

Глобальный подпольщик

До Путина Оливер Стоун брал фильмы-интервью у Чавеса, Моралеса, Лулы да Сильвы и других левых борцов с Вашингтоном в Латинской Америке – поклонников Маркса и Кастро. Из Старого Света это кажется блажью (хотя контингент поклонников имеется и там, один только лидер британских лейбористов Джереми Корбин чего стоит). Из прагматичной Европы многие из них выглядят безответственными антиамериканскими популистами с диктаторскими замашками, но если взять шире, окажутся в том же ряду, что Гавел и Валенса, – борцы за демократию и национальный суверенитет против диктатур, навязанных могущественным соседом.

Российская борьба за натуральность/естественность (мы боремся против того, чтобы элиты корежили психику и ломали через колено ценности простых людей) отдаленно напоминает революционную повестку крайне левых экологов и феминисток: женщина должна быть такой, какой она есть от природы, а не раскрашенной и дезодорированной по требованию маскулинных элит куклой, питаться надо только тем, что растет само. В среде русских православных консерваторов со своей стороны стремятся к тем же идеалам: здесь как среди производителей, так и среди потребителей распространен культ натуральных продуктов, а жены избегают косметических салонов (большой контраст с женщинами из исламских королевств). Правило подковы работает и тут: не зря к России влечет западных крайне левых и крайне правых одновременно, ведь в самой России идеалы тех и других тоже подходят близко друг к другу. Если изучить российских противников кощунственного для православных радикалов фильма «Матильда» (чья кощунственность, разумеется, в чистом виде следствие вчитывания смыслов, а не провокации художника, задумавшего доброе юбилейное кино в стиле патриотического романтизма), в них почти поровну религиозных, патриотических и социальных требований в духе крайне левых вроде регулируемых цен на продукты и государственной (общенародной) собственности на крупные компании и недра. Православные консерваторы то и дело повторяют, что в СССР было лучше («Даже верующие вспоминают Советский Союз с благоговением» – сообщает в интервью глава одной из новоявленных радикальных организаций «Христианское государство»), а их общественный идеал весьма точно описывается как СССР с православной религией на месте марксистской идеологии – крайне правый по ценностям и крайне левый в экономической политике. Консервативные фундаменталисты разогреты до такого состояния, что внутри России представляют собой вызов даже для совершившей консервативный поворот российской власти, но вне России она выглядит почти как они и выходит к миру с похожим проектом социального охранительства и точно так же борется с мировой «Матильдой».

Помещая Владимира Путина в ряд диссидентов-победителей, Стоун дарит ему разновидность признания, которую тот давно ищет: вы называете меня диктатором, а я инакомыслящий, бунтарь-освободитель, просто глядеть надо шире, глаза не отводить. Настоящая мировая диктатура – это американская демократия, либеральная внутри, но авторитарная снаружи, силой размывающая ценности; настоящая пропаганда не RT и не иранское агентство FARS (кто читает агентство FARS), а вся совокупность англоязычных СМИ; не скромные русские деньги, крохи от которых перепадают иностранным друзьям России, а всемогущие и бесконечные американские. В этих суровых условиях не так удивительно, что мятежник маскируется, хитрит, требует дисциплины в рядах, наказания предателей и соблюдения демократического централизма. По той же причине он считает себя вправе прибегать к тайным операциям, взломам, ликвидациям и разбрасыванию пропагандистских листовок: тактика дерзких революционеров против всемогущих властей – одна и та же во все времена; неважно, революционеры – люди или целая страна с собственными всемогущими властями.

У такого взгляда на вещи есть разумная основа: звание возмутителя спокойствия и нарушителя мирового порядка раздается вовсе не самым несвободным странам с максимально далекой от Америки политической системой и не тем, которые не способны поддержать у себя порядок и минимально пристойный уровень жизни населения. По первому многим противникам Запада проигрывают дружественные ему же восточные монархии и дальневосточные (а раньше и латиноамериканские) диктатуры, по второму – большинство стран Африки или даже Индия. Оно раздается тем, кто принимает важные политические решения не посоветовавшись, тем, кто занимается экспортом иных идеологий, и особенно тем, кто сам требует, чтобы к нему ходили за советом, опасно умножая число мировых центров принятия решений.

Сам себе враг

Отторгнутый иммунитетом западной системы безопасности, не получив на Западе положительного ответа на главный русский вопрос «Ты меня уважаешь?» в виде равнодолевого участия в мировых делах, безвизового режима, снятия негласных ограничений на российские инвестиции в западную экономику, отмены ПРО и отказа расширять НАТО, Владимир Путин постепенно втянулся в бунт против мирового истеблишмента и сместился в сторону западных антиэлитистов, в которых увидел своих естественных союзников по борьбе за справедливость. Когда же мировые антиэлитарные силы начали расти и претендовать на власть, дело выглядело так, будто они поднимаются и претендуют в союзе с Путиным и чуть ли не благодаря ему.

Однако, вложившись в мировой антиэлитизм, президент Путин и сам оказался его жертвой. Это вне страны он революционер, а внутри России – та самая элита, против которой в мире бунтуют его союзники. Даже без внутриэлитного выдвижения в его анамнезе само семнадцатилетнее пребывание у власти делает политика главой истеблишмента независимо от более или менее интенсивного хождения в народ. Чуть ли не возглавляя, с точки зрения западных интеллектуалов, борьбу с мировым истеблишментом, у себя дома он все больше испытывает такое же давление, как западные элиты. Мятежный ищет бури снаружи, а получает внутри. И вот уже Навальный выходит с молодежным антиэлитарным мятежом, и те же самые молодые оккупанты Уолл-стрит, которых ставит в пример сверстникам RT, буквально под теми же лозунгами оккупируют Тверскую. А радикальные православные, которых Кремль терпеливо выращивал, чтобы после популистского маневра 2011–2013 гг. (когда он расплевался с предательским столичным средним классом и стал искать опору в людях попроще) иметь противовес либералам и самому оставаться в центре, теперь почти не скрываясь атакуют назначенных Путиным системных либералов. Самого же президента испытывают на оппортунизм и верность провозглашенной им идеологии.

Главный оппонент Путина в последние месяцы – образцовый антиэлитист Алексей Навальный, ускользающий, как и сам Путин, от классических парных определений «правый – левый», «интернационалист – имперец», «либерал – консерватор». Зато его «коррупция» и «коррупционеры» (несомненно, у нас многочисленные и реальные) – такой же синоним элиты и символ «несправедливой системы», как для захватчиков Уолл-стрит все себе присвоивший пресловутый один процент богачей.

Дырка от будущего

Факт международного диссидентства России реален. Америка предлагает миру монастырскую, киновитскую антиутопию: откажитесь от внешнеполитической субъектности, совлекитесь воли, слушайтесь настоятеля и будьте счастливы. Проблема с содержанием российского бунта. В его сердцевине будто бы дует сквозняк и мерцает пустота, как за фасадом дворца на сцене классического театра нет ни комнат, ни лестниц, ни, в общем-то, жителей.

Бунт против того, чтобы не быть предметом чужого благодеяния, за право выбора – старинный и благородный сюжет. Но, как часто бывает с революциями, в нем есть «против», но нет ясности с «за» – тем самым «образом будущего», к которому теперь пытаются приставить целые специальные отделы российского правительства.

Если попробовать передать в двух словах, в чем состоит проект Путина, в том числе коллективного мирового Путина, – это остановка времени, не мгновения, а лучше всего его движения сразу. Задержать и предотвратить наступление мира детей от трех родителей, семей из двух и более человек любого пола, гугл-линз, проецирующих изображение прямо на сетчатку, стейков, выращенных из стволовых клеток, женщин-епископов и раввинесс («стала жрица!»), связи мозга со спутниковым интернетом по вай-фай, обобществленного прозрачного государственного суверенитета, взаимного ланкастерского обучения и прочих более или менее вымышленных сюрпризов будущего.

Революция как консервация

В этом смысле у Путина получается действительно революционный проект. Противоречия тут нет. Будущее чревато новым неравенством. Одни успевают сориентироваться, другие нет. Когда экономика, технологии, политика, культура начинают обгонять социальные структуры, приходят революционеры и в ответ на общественные страхи обещают оседлать норовистое будущее в пользу народа, всех возвратить в комфортное состояние справедливости и равенства. Надо вернуть старое или ворваться и захватить, присвоить, переработать новое, чтобы не оно нас, а мы его.

Практически любая революция сочетает прогрессивные эксперименты с консервативными результатами. Большевистская восстановила общинное землевладение и абсолютизм. Маоистская в Китае и Камбодже погнала город в деревню. Мексиканская 1810 г. началась с недовольства запретом иезуитов и их школ. Венгерская 1848 г. развернулась против попытки не в меру просвещенных Габсбургов навязать равноправие венгерского дворянства с какими-то там сословиями, даешь традиционную венгерскую свободу только для благородных. Польская «Солидарность», как русский Новочеркасск, вышла из бунта 1979 г. против либерализации цен. Левые бирманские офицеры решили, что народ будет счастлив в деревне, и на десятилетия задержали индустриализацию. Иранская исламская была революцией базара против супермаркета. В советской перестройке было много тоски по Серебряному веку, России, которую мы потеряли, и проезду государя императора через Кострому. «Арабская весна» опиралась на религиозные переживания, восточноевропейское движение на Запад – на националистические чувства, и то и другое – не передний край современности. Из последних революций – «Брекзит», избрание Трампа, стремительное возвышение Макрона в обход партий, борьба против «Матильды» и всероссийский молодежный призыв Навального тоже.

В России страдают от оторванности правящей бюрократии, которая перестала надежно передавать сигналы наверх и вниз и живет для себя. А для многих американцев отрыв верхушки от народа – это увлеченность собственного истеблишмента малопонятной глобальной миссией. Почитать американских интеллектуалов в газетах – нет у них более важного дела, чем поддержание глобального порядка последней четверти века, а у американского избирателя с менее широким горизонтом таких дел невпроворот.

Мы переживаем время, когда авангард человечества ушел слишком далеко и заподозрен в предательстве. Возникло напряжение между лидерами развития и остальными, и появились политики, предлагающие способы это напряжение разрешить в пользу большинства: остановим тех, кто забежал вперед, заставим отчитываться, вернем мебель, как стояла, и мир станет понятнее. Этнически мотивированное присоединение территорий, которое было последней каплей в отношении Запада к России, – и оно ведь тоже возврат к основательной европейской старине, а запрет на него – сомнительное новшество. В самом деле, почему присоединение Крыма к России двести лет назад – слава, а сейчас позор? Ведь присоединение Рима к Италии, Эльзаса к Франции, Крита к Греции – по-прежнему славные страницы национальных историй. Если сейчас Россию бранят за то, что раньше было достойной похвалы нормой (даже бранясь, все понимали, что и сами бы так поступили), надо вернуть старую норму, разрешающую увеличение национальных территорий. Тем более что когда эта норма действовала, Россия была в числе мировых лидеров – не благодаря ли этому?

Содержание российского бунта не уникально: раз нас не берут в лидеры современности – отпишемся от нее и станем задирать. В похожих настроениях давно пребывает Иран и арабский мир, теперь к ним присоединяются на свой лад Турция и Индия, Польша с Венгрией, Америка с Британией. Пусть у нас будет старая добрая Англия, кирпичные цеха и дымящие трубы, и Темзы желтая вода – символ экономической мощи, Европа XIX века, где суверенные великие державы договариваются друг с другом. Вернем старую Европу, без мусульман, без арабов, без поляков – кому как нравится. Россию с матерью городов русских Киевом. А внутри – вернем элиты под контроль народа.

Сопротивление и экспансия

Реакция на глобальный бунт России кажется преувеличенной. Объявлено, что Россия одновременно ведет подрывную деятельность от Филиппин до Америки, и ничего плохого в мире не происходит без нее. Со стороны это выглядит комично, у России нет таких ресурсов. Но что, если бы были? Если бы у нее была самая сильная в мире армия, самая большая экономика, самые передовые технологии, полмира говорило бы на ее языке и расплачивалось бы ее валютой – держалась бы она скромнее, чем США? Требовала бы равенства и многополярного мира? Признавала бы чужую субъектность? Какие выводы об этом можно сделать из ее нынешнего поведения хотя бы в собственных окрестностях? И что бы она предложила миру, став сверхсильной?

В основе этих страхов лежит верная интуиция. В чем опасность локальных проектов по возвращению прошлого? Они довольно быстро перерастают в глобальные проекты. Правительство, которое строит социализм на отдельно взятой территории, понимает, что вообще-то в его интересах мировая революция. Если мировая невозможна, пусть она случится хотя бы в каком-то критически значимом числе стран. Если она не получается, надо ей помочь. Потому что, если это правительство не право, мир обгонит его и раздавит, как это и произошло. Так рождается экспансионизм диссидентских проектов, создание осей и интернационалов, поиск союзников и слабых звеньев в лагере мирового большинства. (Несколько расширив временные рамки, можно считать, что и распространение демократии когда-то начиналось как самозащита глобальных диссидентов из числа первых демократий перед лицом мирового недемократического большинства.)

Консервативный националист, сторонник расовой теории, носитель идей религиозного или классового превосходства заинтересованы в том, чтобы принципы, на которых они строят свое государство, распространились бы и на другие страны, на как можно большее их число. Тот, кто хочет вернуть старую добрую Германию с ремесленниками вместо бездушного фабричного конвейера, полновесную золотую монету вместо мечущихся котировок, Францию с границами на местности, Россию с великими государственными стройками вместо сомнительных частников, интуитивно понимает, что, вернув, он начнет отставать. Значит, чтобы не отставать, лучше завоевать весь остальной мир. Отсюда неизбежная тяга всякого революционера к экспансии.

Любой мировой диссидент, глобальный революционер, особенно на ранних стадиях, всегда еще и экспансионист. Ведь если он законсервируется или провалит эксперимент на отдельной территории, другие обгонят, а проигрыш будет трудно скрыть. Даже сравнительно мирный нынешний российский бунт привел к попытке создать консервативный интернационал.

Противников нашего диссидентства смущает не только сам его факт, но и неизбежность экспансии (революционеру нужна революционная партия). Отсюда удивительные разговоры о том, что Россия – главный враг либерального мирового порядка, угроза, страшнее (запрещенного) ИГИЛ. При том что сам ИГИЛ – крайняя форма того же бунта, с той же тягой к интернационализации, так что где тут быть страшней.

Роль России как диссидента-экспансиониста, который, как всякий революционер, готов к большим, чем его оппоненты из мирового истеблишмента, рискам и неудобствам и этим силен, схвачена ее критиками верно. Лукавство этих интерпретаций на нынешнем этапе в том, что Путин, может, и был когда-то не столько главной угрозой либеральному мировому порядку, сколько олицетворением мятежа. Однако сейчас эту роль перехватил президент Трамп.

Система не была готова к такому сбою в программе, когда страну, возглавляющую мировой порядок, в свою очередь возглавляет противник этого порядка. Отсюда желание подменить Трампа Путиным, чья практическая опасность всегда была ограничена скромными возможностями его страны, а теперь и его символическая роль подорвана чрезмерно долгим пребыванием на посту и возникшим на горизонте переходным периодом.

Второй гегемон

Трамп с трибуны ООН может говорить о том, что нужно отвергнуть угрозы суверенитету и другие вещи, которые в принципе рады слышать в Москве. Однако, находясь в частичной блокаде со стороны собственного политического класса, и он выступает не как полномочный лидер западного мира, а от себя. Но и тут, защищая идею суверенитета, развивая мысль о том, как полезно для мира сотрудничество правительств, которые ставят интересы своих стран на первое место (сотрудничество политических национализмов – почти российская программа), дает понять, что украинский суверенитет для него никак не менее важен, чем российский.

Вопрос о членстве России в элитном клубе упирается в разницу представлений о том, как этот клуб устроен. Россия понимает его, если проводить экономические аналогии, как мировой совет директоров, договаривающихся за спиной остальных, а то и, презрев условности, у всех на виду о разграничении рынков, слияниях и поглощениях. Себя она видит как минимум держателем блокирующей акции (что, кстати, соответствует ее положению в ООН). Она участник концерта держав, каждая из которых обладает полным внутренним и внешнеполитическим суверенитетом, непроницаемым для остальных. Внутри каждая действует, реализуя неограниченную полноту власти по принципу «мои дела никого не волнуют». В международных делах каждый участник концерта независим и свободно создает и разрушает группы с любыми другими участниками, причем основой для союзов являются не абстрактные ценности, а конкретные интересы.

Это больше походит не на оркестр, где инструментов много и они подчинены воле дирижера, а на камерный ансамбль, лучше квинтет или квартет, который к тому же не играет по нотам, а импровизирует, соблюдая лишь самые общие правила гармонии и контрапункта. Проповедующая академическую старину Россия в действительности мечтает о чем-то вроде джазового ансамбля.

Стремясь в мировой элитарный клуб равноправных суверенов, Россия не может не замечать, однако, важного обстоятельства, что такого клуба попросту нет. По той простой причине, что условием членства в нем является как раз взаимная прозрачность суверенитетов, их проницаемость друг для друга и сверка суверенных действий с ценностями, понимаемыми как границы дозволенного в словах и действиях – прежде всего внутри стран-членов (снаружи из-за отсутствия глобальных демократических институтов они могут быть гораздо менее сдержанны, но тоже не абсолютно свободны – объяснения авторитарных внешнеполитических действий обязаны быть либеральными). Даже в случае самых крупных мировых держав вроде Китая сила и слава без согласия на проницаемость суверенитета (в виде согласия на внешний аудит внутренних дел) не конвертируется в членство в классической, старой мировой элите. Сильнейшие в этом случае признаются сильнейшими, но остаются чужими, внешними.

Если до победы Трампа можно было говорить, что речь идет прежде всего о прозрачности национальных суверенитетов других членов мировой элиты перед аудитом США, которые сами остаются закрытыми от остальных, выменивая свое исключительное положение на предоставление военной защиты (мировой солдат имеет право на военную тайну), то теперь оказывается, что эта открытость более взаимна, чем предполагалось прежде. Американский интеллектуальный и политический класс готов отказать собственному несистемному, ошибочному президенту в праве называться лидером свободного мира, работая на его поражение вместе с другими участниками клуба крупнейших рыночных демократий и добровольно уступая символическое первенство в нем ЕС и Германии Ангелы Меркель.

Россия, прорываясь в клуб мировых демократий со своим представлением о полной непрозрачности собственного суверенитета, претендует, таким образом, на то, чтобы быть там равнее других, самой равной, единственной равной. До Трампа это выглядело как претензия на двуполярность, чтобы быть вторым равным. Но после того как американский политический класс отказал собственному руководству в праве быть лидером либерального мирового порядка, это выглядит как претензия на исключительность, которая уж точно никем не будет поддержана. Тем более что, заявляя о полной непрозрачности, непроницаемости для других собственного суверенитета, Россия продолжает требовать от соседей его прозрачности для себя.

В Москве не могут не видеть этого противоречия и пытаются выйти из него двумя способами.

Первый – объявить реальной мировой элитой сильные страны с непроницаемым суверенитетом и создать из них новый планетарный совет директоров, измеряя долю нового клуба в процентах проживающего в этих странах населения и территориях: в странах БРИКС, ШОС и т.п. живет столько процентов населения планеты, они покрывают такой-то процент территории, их совокупные экономики производят такую-то часть мирового продукта. Попытка упирается в то, что страны в этих новых клубах суверенны в близком российскому пониманию смысле слова (хотя и тут Бразилия, например, не похоже, чтобы планировала противопоставлять США свою абсолютную непроницаемость), но явно не обладают большинством голосующих акций для управления миром, а западные акционеры в новые клубы и не приглашены, и не стремятся.

Второй путь – напомнить членам западного клуба о былом величии и утраченном суверенитете (Европа, которую мы потеряли), вернуть старые смыслы, позвать их вперед в прошлое и затеряться на этом фоне.

Если Россию не принимают на равных за ее устаревшее понимание суверенитета, надо сделать устаревшими всех – распространить отечественную концепцию на остальных, и проблема исчезнет.

Надеждам способствует то, что процесс полного обобществления национальных суверенитетов – как в левых утопиях XX века обобществления женщин и детей – остановился и начал поворачиваться вспять. «Брекзит», Трамп, разнообразные новые правые в Западной Европе, национал-консервативные правительства в Восточной – всё свидетельствует о том, что миллионы, если еще и согласны обниматься, то поверх национальных барьеров, но не при полном их упразднении. Левый и особенно правый антиглобализм и возвращение западных национализмов в Москве прочитали как полный разворот, неостановимую тоску народов по полноте национальных суверенитетов и начали строить на ней внутри национальную идею, снаружи – внешнеполитическую доктрину.

Антиэлитизм Путина – не левый и не правый, он державный. Его единственная цель – не содержание, а форма действий, не результат, а процедура. Путин добивается непроницаемости суверенитета не для того, чтобы воплотить в жизнь набор радикальных левых антирыночных мер, как большевики или чависты, и не для того, чтобы строить ультраконсервативный православный Иран. Задача – иметь возможность делать то, что захочется, то, что покажется полезным внутри страны и на ее периферии, которая рассматривается как шельф российского суверенного пространства, ни перед кем не отчитываясь и не допуская самой возможности внешнего аудита. Больше того, исключив саму идею отчета. Внутри этого суверенного пространства он будет выступать с правыми или левыми заявлениями, проводить рыночные и дирижистские мероприятия, национализировать и приватизировать, двигать на важные посты консервативных идеологов или либеральных прагматиков, репрессировать западников или националистов, реализуя неограниченный и безраздельный суверенитет. Тот, кто может так же – тот равный. Кто нет – поступился принципами и достоин сожаления и упрека, а то и издевки, с какой когда-то Иван Грозный писал Елизавете Английской: что за королева, которой надо спрашивать подданных.

Равенство в этой картине понимается не как всеобщее свойство (все государства равны), а как привилегия, доступная немногим, которую надо заслужить или вырвать. То, что в полном соответствии с этим российским пониманием, но вопреки воле России его вырывает для себя Северная Корея, почему-то мало смущает.

В постулируемом Россией идеальном будущем современная ситуация, когда, по словам Путина, в мире всего несколько государств, обладающих полнотой суверенитета, не изменится. Просто Россия будет признана всеми одной из немногих равных, то есть в действительности одним из гегемонов. В западном клубе есть только одна страна равнее других с полным суверенитетом в понимании Владимира Путина – это США, все остальные полностью суверенные – за его пределами. Настаивая на отношениях с западными странами на условиях равенства, понятого как привилегия, и всей полноты суверенитета, Россия по сути хочет быть среди них еще одним гегемоном, второй Америкой. Добиться этого практически невозможно.

Даже тут подводит историческая память. В эпоху ансамблей равноправных держав, о которой ностальгирует Россия, она сама не раз становилась предметом критики со стороны чужих правительств и газет по польскому и еврейскому вопросу, за языковую политику, крепостное право, отсутствие свобод и современных гражданских институтов. Точно так же как другие члены ансамбля за свои грехи – рабство, колониальную политику, расовую сегрегацию, подавление восстаний в колониях, женский вопрос и т.д. Старый мир знал и гуманитарные интервенции, в которых участвовала Россия (защита христиан в Османской империи), и смену режимов (наполеоновская и постнаполеоновская Европа).

Вестфальская система, когда каждый государь полномочно определял веру на своей территории, никогда не работала в остальных вопросах и тем более не будет работать сейчас.

У парадного подъезда

«Путину нет равного по опыту среди мировых лидеров», – говорит Оливер Стоун в интервью о своем фильме. На вопрос, как Путин смотрит на Трампа, Макрона, Бориса Джонсона, я часто отвечаю: как мастер на начинающих, с высоты своего опыта. Однако долгое пребывание у власти начинает работать против образа президента-мятежника: наш бунтовщик пересидел у власти любого из королей. Вечный революционер, как и вечный студент, всегда немного смешон.

В действительности и революционность Путина, и диссидентство России – недоразумение. Дональд Трамп по факту рождения и гражданства – член закрытого престижного клуба, как и Тереза Мэй или Эммануэль Макрон. Желание растрясти сонное клубное царство, поднять пыльные шторы, вымыть окна, выгнать менеджеров для него естественно. Россия, напротив, хочет членства в клубе вот с этими самыми пыльными занавесками, лысыми лакеями в ливреях и неторопливым старым управляющим. Это борьба не за новый порядок вещей, а за присоединение к старому. И если старого порядка все меньше, надо его вернуть, чтобы усилия по присоединению к нему были не напрасны.

Нынешнее диссидентство России – скорее форма, чем содержание, производная от ее сравнительной слабости. Точно так же и программа консервативного бунта, заявленного ее руководством, –

не столько глубокое убеждение, сколько конструкция от противного. Если бы глобальный Евтушенко был против колхозов, Путин мог быть «за» – как сейчас, после выхода США из Транстихоокеанского партнерства и Парижского соглашения по климату, протекционистский Китай вдруг оказывается хранителем принципов глобальной экономики и Си Цзиньпин едет вместо американского президента главным гостем в Давос.

Революционность Путина и России – это оболочка, арифметическое действие отрицания отрицания. Она направлена не на то, чтобы отвергнуть истеблишмент, а на то, чтобы стать им. Но стать она пытается тем, чего нет, и поэтому ее попытки выглядят изнутри как борьба за справедливость, а извне – как бессмысленный русский бунт. Единственная надежда России в том, что Запад, становясь слабее, сам начнет закрываться от крепнущих внешних ветров, и, как в виде Трампа и «Брекзита» уже начал отступать от либерального экономического порядка, сам будет настаивать на непроницаемости и безграничности национальных суверенитетов, и бывшие последними станут первыми. Но пока просили не занимать.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 декабря 2019 > № 3260001 Александр Баунов

Роспотребнадзор начал обучение специалистов из стран АСЕАН

Роспотребнадзор продолжает развивать гуманитарное сотрудничество с профильными учреждениями АСЕАН в области борьбы с инфекционными болезнями. Так, в развитие инициативы Президента Российской Федерации, предложенной в ходе саммита Россия-АСЕАН в Сингапуре, о подготовке профильных специалистов государств-членов Ассоциации в Российской Федерации Роспотребнадзором была разработана специализированная программа повышения квалификации для иностранных специалистов с использованием отечественных подходов и методик.

Во Владивостоке на базе Международного научно-исследовательского центра Роспотребнадзора по изучению проблем биологической безопасности и санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Азиатско-Тихоокеанском регионе стартовал международный обучающий семинар с участием ведущих специалистов Индонезии, Филиппин, Камбоджи, Вьетнама, Брунея, Лаоса, Таиланда, Малайзии, Мьянмы.

В течение пяти дней слушателям будет прочитан цикл лекций по использованию современных российских молекулярно-генетических технологий в борьбе социально-значимыми, природно-очаговыми, особо-опасными заболеваниями и паразитарными заболеваниями, актуальными для стран AСЕАН. Совместно с 20 зарубежными коллегами ведущие специалисты Роспотребнадзора рассмотрят вопросы вакцинопрофилактики и обеспечения биобезопасности при иммунизации населения.

Данный обучающий семинар станет первым в серии запланированных Роспотребнадзором образовательных циклов. Всего за 2019-2020 гг. планируется обучить до 100 представителей стран АСЕАН российским методикам реагирования на инфекционные угрозы и обеспечения биологической безопасности.

Доходы КНР от въездного туризма в 2019 г. могут превысить $130 млрд. С таким прогнозом выступили эксперты Китайской академии туризма. В 2018 г. аналогичный показатель составил $127,1 млрд. Это на 3% больше, чем годом ранее.

В прошлом году КНР посетили 141 млн иностранных туристов. Больше всего в страну приезжают представителей стран Азии: на них приходится 60% от всех приезжающих туристов. На втором и третьем месте находится государства Европы и Северной Америки. Самые активные путешественники в Поднебесной – граждане Мьянмы, Вьетнама, Республики Кореи, Японии и США.

Напомним, что к концу июня 2019 г. в Китае насчитывалось 37794 туристических агентства. За первую половину текущего года они зарегистрировали более 8,56 млн туристических въездов в КНР. Причем среди лидеров по числу туристов, приезжающих в Поднебесную, Республика Корея, США и Япония.

Китайские путешественники за шесть месяцев 2019 г. с помощью туристических агентств совершили более 30 млн поездок за пределы Поднебесной. Наиболее популярным направлением стал Таиланд.

"Крот" жил рядом с Фиделем

В ЦРУ рассекретили документы о секретном агенте на Кубе

Текст: Максим Макарычев

В тот день ветеран Второй мировой войны, разведчик, служивший в Бирме и Панаме, американец Росс Лестер Крозье был особенно возбужден и испугал свою 12-летнюю дочь. По телевизору 23 ноября 1963 года крутили сюжет, как Ли Харви Освальда, обвиняемого в убийстве Джона Кеннеди, застрелили в прямом эфире во время этапирования между тюрьмами.

Только спустя годы Лилиан узнает, что Крозье, имевший минимум семь псевдонимов и фальшивых фамилий, был сотрудником ЦРУ. Именно Крозье, как оказалось, стал, по сути, единственным "кротом" из ЦРУ, которому удалось проникнуть в окружение лидера кубинской революции. О работе Крозье, который умер в безвестности и едва ли не в нищете в 2000 году, стало известно из 944 страниц документов ЦРУ, которые были рассекречены на днях.

Документы показывают судьбу шпиона, награжденного "фирмой" орденом Мужества за былые подвиги, но оказавшегося ненужным разведывательному ведомству США после провальной операции в Заливе свиней, которую он курировал. Его выставили за дверь, при помощи фальшивого резюме (трудовой книжки) устроив на работу в ... почтовое отделение в Вашингтоне. Случай, честно говоря, банальный. Многочисленные истории о доморощенных и завербованных американскими силовиками агентах, показывают, что от них избавляются как от "ненужной вещи", когда они вырабатывают свой ресурс. Крозье не только потерял в деньгах, но и лишился любимой работы. А ведь всего за три года до этого он был в фаворе у руководства Управления. Крозье в 1954 году забросили под прикрытием на Кубу. ЦРУ хотело знать подробности об антиправительственных настроениях среди студентов Гаванского университета, бросивших вызов диктатору Фульхенсио Батисте. В задачу Крозье входила вербовка студентов и их использование в качестве информаторов, чтобы следить за протестными и антиамериканскими настроениями. Затем ЦРУ предоставило Крозье новое прикрытие в качестве представителя вымышленной американской фирмы - Института общественных исследований. Пик карьеры Крозье, как агента ЦРУ, пришелся на 1958 год, когда ему, как "исследователю и журналисту", организовали двухнедельную поездку в горы Сьерра-Маэстра, где он познакомился с Фиделем Кастро и Че Геварой и постоянно фотографировал этих "икон революции".

Крозье слал в Лэнгли информацию об усилении отряда повстанцев. Но американцы не приняли в расчет возможности Кастро и его товарищей, считая их очередными "латиноамериканскими выскочками", которые не способны свергнуть режим Батисты. После революции Барбудос пришли к власти в 1959 году. Именно Крозье узнал от своих агентов, что СССР разместил ракеты на Кубе. Но крест на будущем поставила провальная операция в Заливе свиней, в ходе которой почти все наемники были убиты. Крозье обвинили в неудачной организации операции. Так закончилась некогда блистательная карьера этого, по сути, единственного, крота ЦРУ в окружении Фиделя, превратившегося из настоящего Джеймс Бонда в рядовго почтового инспектора, страдавшего алкоголизмом.

Справка "РГ"

За все годы после победы революции 1 января 1959 года американской разведке не удалось подобраться близко к кубинскому лидеру. В окружении Фиделя после революции не было кротов ЦРУ. Этот факт недавно признал бывший глава контрразведки ЦРУ Джеймс Олсон, который в своей книге написал, что Фидель был непревзойденным мастером разбираться с любым заговором. Более того, он привел сенсационный факт: из 38 агентов ЦРУ, отправленных на остров, 26 были перевербованы кубинцами. Фидель не только создал несколько, выражаясь языком спецслужб, "колец безопасности" вокруг себя, но, как говорил автору этих строк друг семьи Кастро, генерал КГБ в отставке Николай Леонов, обладал чутьем гепарда, хищника, который лучше всех из зверей чувствует опасность. Он вычислил агента Батисты, который спал с ним в одной палатке в Сьерра-Маэстра. Никто, кроме личных охранников, никогда не знал, где будет находиться в ближайшие часы кубинский лидер и каков маршрут его передвижения. Хроника покушений на Кастро впечатляет: "стандартные" ядовитые таблетки, отравленные сигары, "блондинки-киллеры" и даже "экзотические" взрывающиеся моллюски. По приблизительным подсчетам, противники Кастро на протяжении его жизни угрожали ему примерно раз в месяц! Но Фидель всегда выходил сухим из воды. Многие эксперты говорят о его заговоренности на Великого воина жрецами сантерии - смеси африканских и католических верований. Однажды в Сьерра-Маэстра он наткнулся на батистовца, который направил на него винтовку и собирался выстрелить. Фидель спокойно подошел к солдату и отвел оружие от своего лица. "Никто не может убить меня!" - сказал лидер повстанцев и также спокойно пошел своей дорогой.

Техника, проверенная мирным небом и боем

На выставке в Дубае будут знаковые премьеры

Текст: Ренат Закиев, Сергей Птичкин

Открылась Международная авиационно-космическая выставка Dubai Airshow 2019. Она будет работать с 17 по 21 ноября. Наша страна впервые показывает ряд новинок и боевую технику, показавшую свою эффективность в Сирии.

Наши специалисты чутко реагируют на запросы рынка. Сегодня один из трендов - беспилотники. Как сами аппараты, так и борьба с ними, причем борьбе уделяется особое внимание. Мы демонстрируем различные системы радиоэлектронной борьбы с дронами. Это высокомобильные комплексы "Сапсан-Бекас", "Купол-ПРО", "Пищаль-ПРО". Они могут успешно использоваться для защиты военных и промышленных объектов, гражданской инфраструктуры от любых типов беспилотников.

Естественно, внимание привлечет экспозиция "Алмаз-Антея" - основного разработчика систем ПВО, которые надежно закрыли российскую базу Хмеймим в Сирии от налетов беспилотников, запускаемых террористами, и вообще от всех угроз с воздуха.

Вряд ли авиационные специалисты пройдут мимо наших боевых вертолетов, модернизированных с учетом опыта боевого применения в Сирии. Это Ми-28Н, Ка-52, Ми-171Ш.

Впервые за рубежом представлен новейший гражданский вертолет Ми-38. Заявляется, что его стоимость выгодно отличается от иностранных аналогов.

Ми-38 занимает нишу между Ми-8 и тяжелым Ми-26. Обладая максимальной взлетной массой 15,6 тонны, вертолет способен взять на борт или на внешней подвеске 5 тонн полезного груза. Ми-38 может эксплуатироваться в широком диапазоне климатических условий, включая морской, тропический и холодный климаты.

Еще одной новинкой Dubai Airshow станет легкий вертолет "Ансат", который вслед за европейским дебютом в Ле Бурже будет впервые представлен на Ближнем Востоке.

Впервые в авиасалоне на территории ОАЭ показывается учебно-боевой Як-130. В ходе летной программы самолет под управлением летчика-испытателя Василия Севастьянова и штурмана-испытателя Сергея Кудряшова продемонстрирует свои высокие маневренные возможности.

Напомним, что Як-130 позволяет на самом современном уровне обучать пилотов боевых самолетов поколения "4+" и "5". На этом самолете уже установлены девять мировых рекордов скороподъемности на различные высоты с полезной нагрузкой и без нее. С 2011 года самолеты поставляются на экспорт. Они стоят на вооружении ВВС Беларуси, Бангладеш, Мьянмы и Лаоса. Возможно, к ним прибавятся страны Ближнего Востока и Африки. "Рособоронэкспорт" начинает активное продвижение на мировой рынок истребителя пятого поколения Су-57 - разрешение на его экспорт получено. Выставлена модель экспортного варианта - Су-57Э.

Многие специалисты уверены, что на рынке вооружений наш самолет составит достойную конкуренцию американскому F-35.

От первого лица

Денис Мантуров, министр промышленности и торговли РФ:

- Dubai Airshow 2019 - это не только один из крупнейших авиасалонов мира, но и очень важная для России площадка с точки зрения расширения кооперации и деловых контактов. В этом году российская техника представлена на выставке и принимает участие в летной программе.

В Дубае у нас премьера: новейший российский вертолет Ми-38 впервые представлен за рубежом, и даже принимает участие в летной программе. Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы в рамках реализации проекта Ми-38 финансировались Минпромторгом России. Вертолет изначально проектировался с учетом обеспечения соответствия самым жестким современным и перспективным нормам по безопасности, экологичности, шуму на местности. Самое пристальное внимание при этом уделялось удовлетворению потребностей заказчиков в отношении летно-технических, эксплуатационных и экономических характеристик. Конструкторы провели целый комплекс мероприятий, направленных на дальнейшее расширение эксплуатационных возможностей и обеспечение максимальной универсальности применения вертолета. Особый интерес у эксплуатантов из стран Ближнего Востока должны вызвать доработки, направленные на обеспечение надежной и комфортной работы новой машины в условиях жаркого климата и пустынного рельефа местности

На авиасалоне также представлена и другая наша новинка - легкий многоцелевой вертолет "Ансат", который также принимает участие в демонстрационных полетах. "Ансат" может применяться для пассажирских перевозок (в том числе корпоративных), доставки грузов, мониторинга окружающей среды и в качестве санитарного борта.

Обе машины готовы к эксплуатации в широком диапазоне климатических условий и в условиях горной местности.

На стенде Объединенной авиастроительной корпорации посетители и представители авиакомпаний могут ознакомиться с нашими новейшими гражданскими самолетами - МС-21 и Sukhoi Superjet 100. В статической экспозиции и в летной программе выставки примет участие Як-130. Это учебно-боевой самолет нового поколения. Его главная особенность, предопределившая популярность на рынке, - гармоничное сочетание учебных и боевых возможностей. В качестве учебного он позволяет готовить пилотов многофункциональных истребителей нового поколения, в том числе сверхманевренных. Учебные машины предыдущих поколений такой возможности не имели. Как легкий боевой самолет Як-130 может бороться с воздушными целями и наносить удары высокоточным оружием по наземным объектам. Заказчики ценят, что самолет прост в обслуживании, может работать с грунтовых аэродромов, а его цена ниже, чем у конкурентов. Экспорт машины начался в 2011 году. Конкуренция на этом рынке возрастает, однако по числу поставленных заказчикам машин Як-130 опережает аналоги.

Подготовила Елена Березина

Россия. ОАЭ. Весь мир > Авиапром, автопром. СМИ, ИТ > rg.ru, 18 ноября 2019 > № 3198292

Выставка работ лауреатов Международного конкурса фотожурналистики имени Андрея Стенина открылась в четверг вечером в городе Сан-Донато-Миланезе на севере Италии, передает корреспондент РИА Новости.

В художественной галерее Cascina Roma выставлены более 70 фотографий молодых фотожурналистов мира, победивших в этом году в престижном международном конкурсе, который организован МИА "Россия сегодня" под эгидой Комиссии РФ по делам ЮНЕСКО. Среди авторов экспозиции – репортеры из Италии, Франции, России, Египта, Испании, Индии и ряда других стран. Выставка, которая продлится до 23 февраля 2020 года, проходит в рамках мирового роуд-шоу лауреатов. Ранее с их творчеством уже познакомилась публика Москвы, Будапешта, Кейптауна и Нью-Йорка.

Открывая выставку, руководитель службы визуальных проектов МИА "Россия сегодня" Оксана Олейник напомнила, что в этом году конкурс прошел в четырех традиционных номинациях "Главные новости", "Спорт", "Моя планета" и "Портрет. Герой нашего времени", к которым добавилась одна новая – "Вдохновение". Работы на конкурс, по-прежнему, подвались в двух категориях: "Одиночная фотография" и "Серия".

"Для нас очень важно, чтобы работы победителей конкурса Стенина увидели зрители самых разных стран. Это важно для нашего проекта, который является единственным профессиональным фотоконкурсом в России. Но ещё важнее это для лауреатов, молодых фотографов, которые находятся в самом начале своего профессионального пути", - отметила Олейник.

Благодарность организаторам конкурса имени Стенина, привезшим в Сан-Донато-Миланезе столь интересную экспозицию, выразил мэр города Андреа Кекки, который отметил большую выразительную силу работ лауреатов. "Зачастую один яркий снимок может рассказать зрителю значительно больше, чем несколько пространных статей. Я уверен, что наши граждане, прежде всего, молодые люди, заинтересуются этими фотографиями и откроют для себя много нового", - подчеркнул он.

В объективе - отверженные

Важное место в экспозиции занимает серия фотографий под названием "Отверженные и земля", созданная итальянским фоторепортером Габриэле Чеккони, который в этом году стал лауреатом Гран-при конкурса имени Стенина. Главные герои этого драматичного фоторепортажа – проживавшие в Мьянме мусульмане-рохинджа, которые были вынуждены бежать от преследований в Бангладеш. В результате миграции сотен тысяч людей приграничные районы этой страны фактически оказались на грани экологической катастрофы. С помощью цвета, светотени, ракурса Чеккони блестяще передает трагическую неотвратимость происходящих на его глазах событий.

"Эти снимки сделаны мной в 2018 году в округе Кокс-Базар на юге Бангладеш, куда тогда прибыли около миллиона беженцев из Мьянмы. Им нужно было как-то устраиваться на новом месте, организовывать свой быт. Им нужно было выживать. Так в этом районе началась массовая вырубка лесов, поскольку рохинджа использовали древесину для строительства и обогрева своих жилищ, а также приготовления пищи", - рассказал в беседе с РИА Новости Чеккони.

"Я сосредоточил свое внимание на том, к каким результатам привело взаимодействие этих беженцев с их новой средой обитания. Дело в том, что трагедия массового исхода рохинджа породила в Бангладеш такие дисбалансы, которые обернулись острым экологическим кризисом и в итоге оказали негативное влияние на жизнь и здоровье самих беженцев. Достаточно сказать, что основной причиной смертности среди рохинджа сейчас являются острые инфекции дыхательных путей, связанные с тем, что дети, женщины и старики постоянно вдыхают древесный дым", - отметил фотожурналист.

По словам Чеккони, другой стороной медали является процесс обезлесения, который вызывает эрозию почв, наносит огромный ущерб местной фауне и, в частности, ведет к исчезновению слонов, обитавших в лесах на юге Бангладеш. Общую ситуацию еще более осложняют непростые отношения беженцев-рохинджа с коренным населением этих районов.

"Подобное развитие событий не трудно было предсказать и даже предотвратить. А это значит, что при должном внимании, можно разработать такие меры, которые бы позволили если не полностью решить, то хотя бы снизить остроту подобных проблем. Но для этого нужны активная помощь международного сообщества, а также политическая воля", - подчеркнул он.

Страданиям, выпавшим на долю народа рохинджа, посвятил свою работу и другой лауреат конкурса имени Стенина 2019 года, фотограф из Бангладеш Мушфикул Алам. Это лаконичная по форме и оттого еще более трагичная "История мучений" женщин-рохинджа, ставших жертвами насилия.

Среди других ярких образов выставки в Cascina Roma - пронзительный кадр фотографа из Франции, сирийца по происхождению, Самира Аль Думи из серии "От одного конфликта к другому". В объектив его камеры попал молодой мужчина, прижимающий к себе раненую девочку после авианалета на Дамаск в феврале 2017 года. Международное жюри отметило также интересную работу журналистки из США Китры Кахана, которая называется "Караван мигрантов". Это своеобразная фотохроника надежды и отчаяния беженцев из Центральной Америки в приграничной с США мексиканской Тихуане.

Этическая фотография

Символично, что выставка работ победителей конкурса имени Стенина открылась в галерее Cascina Roma, на базе которой в Сан-Донато-Миланезе с 2018 года проходит Фестиваль этической фотографии.

"Для нас это исключительно важный шаг, потому что показ произведений победителей столь серьезного фотосмотра проходит у нас впервые. Должен отметить, что конкурс имени Стенина, несмотря на свою относительную молодость, уже завоевал достойное место на международной арене и стал признанной площадкой мировой фотожурналистики. А тот факт, что он был учрежден в России, в стране великой культуры, придает ему дополнительный вес", - заявил РИА Новости Альберто Прина, который является куратором Фестиваля этической фотографии.

"Организуя наш фестиваль, мы искали таких фотографов, которые занимались бы не просто информационной деятельностью, не только фотожурналистикой, но несли бы определенные моральные ценности и идеалы. Так родилась идея этической фотографии, которая имеет немало точек соприкосновения с конкуром имени Стенина. Ведь российских коллег тоже интересует не обычная фотохроника, а углубленное проникновение посредством фотографии в подлинную жизнь наших современников, в их сложные взаимоотношения", - указал Прина.

Он подчеркнул, что такой подход находит свое отражение даже в спортивной фотожурналистике, поскольку участников конкурса интересуют не столько достижения и рекорды, сколько спорт как социальный феномен. В качестве примера итальянский мастер привел фотосерию россиянина Алексея Филиппова "Одинокий олимпиец", которую также можно увидеть на выставке. Она посвящена мучительному преодолению себя биатлонистами во время соревнований.

Точка отсчета

Прина также поделился с РИА Новости личным опытом работы в международном жюри конкурса, членом которого он стал в 2019 году.

"Мне довелось оценить, с какой серьезностью ведет свою работу жюри. Сразу скажу, что я не принимал участия в финальном голосовании по кандидатуре Чеккони, номинированной на Гран-при. Дело в том, что в 2018 году Габриэле получил у нас на Фестивале этической фотографии одну из главных премий, и я считал некорректным вновь отдать за него свой голос. Но присуждение ему высшей награды стенинского конкурса еще раз продемонстрировало беспристрастность его жюри", - сказал он.

"Безусловно, победа в таком серьезном соревновании очень много значит для фотографа, который находится в самом начале своей профессиональной карьеры. За короткое время этот конкурс действительно стал точкой отсчета для многих наших коллег в самых разных странах. Сегодня это уже реальность, с которой нельзя не считаться. Более того, само появление на свет конкурса имени Стенина, связанное с трагической гибелью этого российского журналиста, является весьма важным обстоятельством для всех людей, принимающих участие в данном проекте. Тот факт, что Андрей погиб, выполняя свой профессиональный долг, исключительно важен и, к сожалению, по-прежнему актуален для фотожурналистики", - подчеркнул собеседник агентства.

Мнение Прины полностью разделяет и лауреат Гран-при 2019 года. "Конкурс имени Стенина отличает безупречная организация и высокий профессиональный и творческий уровень. Безусловно, требуется как можно шире распространять информацию о нем по всему миру", - заявил Чеккони.

"На мой взгляд, особенно примечателен тот факт, что столь авторитетный смотр проводится в память об Андрее. В частности, это позволяет опровергнуть некоторые стереотипы, сложившиеся в отношении России. А для молодых фоторепортеров очень важно, что конкурс носит имя журналиста, который верил в свое призвание, любил свою работу и погиб, выполняя ее. Поэтому для меня и моих коллег – большая честь принимать участие в конкурсе имени Стенина", - сказал он.

Новые горизонты

Чеккони вспомнил, как в августе 2014 года, когда Стенин погиб на востоке Украины, многие итальянские журналисты и фоторепортеры выражали солидарность и соболезнования в связи со смертью российского коллеги. Он рассказал, что тогда еще не видел работ Андрея и вообще не имел никакого отношения к фотожурналистике.

"Однако я всегда с большим уважением относился к журналистам, которые, как Стенин, работали в "горячих точках". Они выполняют очень важную работу, поскольку дают возможность узнать и увидеть те вещи, те события, которые порой остаются неизвестными широкой публике. Коллеги, которые едут в сложные и опасные регионы, ставя на карту собственную жизнь, безусловно, делают это из самых серьезных побуждений", - отметил он.

По словам фоторепортера, работая в Бангладеш, он на собственном опыте убедился, насколько непредсказуемыми и рискованными бывают порой ситуации. Ведь он столкнулся там с проблемами, о существовании которых ранее даже не подозревал, в частности с проникшими в страну террористами из группировки "Исламское государство"* и с масштабным наркотрафиком.

Чеккони отметил, что благодаря победе на конкурсе имени Стенина, в его жизни открылись новые горизонты. Так, ему пришло приглашение принять участие в XIV Международном медиафоруме молодых журналистов "Диалог культур", который пройдет в конце ноября в Санкт-Петербурге.

"Фотографией я занялся всего три-четыре года назад. Тогда я был обычным адвокатом и даже не помышлял об этой работе. Но так бывает в жизни: мы с другом отправились в путешествие, и неожиданно я понял, что мне надо снимать, надо заниматься фотографией. На самом деле я считаю себя счастливым человеком, потому что далеко не всем удается найти свое призвание", - заметил фотограф.

О конкурсе

Международный конкурс фотожурналистики имени Андрея Стенина был организован в 2014 году и ставит своей задачей открыть широкой публике новые имена, поддержать молодых талантливых фотографов и одновременно способствовать сохранению высоких стандартов фотожурналистики. По традиции ежегодный прием работ на конкурс открывается 22 декабря, в день рождения погибшего российского фотокорреспондента. Конкурс имени Стенина стал экспериментальной площадкой для многих молодых и ищущих фотомастеров, которые использовали эту возможность, чтобы привлечь внимание к событиям и сюжетам, зачастую остающимся за переделами общественного интереса.

В 2019 году Генеральными информационными партнерами конкурса являются: информационно-новостной портал Вести.Ru, общероссийский государственный телеканал "Россия-Культура". Международными информационными партнерами конкурса стали: информационное агентство и радио Sputnik, информационное агентство Askanews, медиахолдинг Independent Media, информационное агентство Notimex, новостное агентство ANA, телеканал и портал RT, Shanghai United Media Group (SUMG), интернет-портал газеты China Daily, информационное агентство PNA, онлайн-портал и газета AlYoum AlSabee, интернет-портал The Paper, медиасеть Al Mayadeen, интернет-портал "Жэньминьван", информационное агентство Prensa Latina, медиагруппа The Nation. В статусе отраслевых партнеров конкурс поддерживают: портал Russian Photo, портал Photo-study.ru, Школа визуальных искусств, Академия фотографии, информационный портал YOung JOurnalists, журнал "National Geographic Россия", журнал Contrastes, журнал Fotoargenta, интернет-портал All About Photo, Клуб фотографии Нью-Дели, журнал Cuartoscuro, журнал EYE. Международная площадка-партнер – фестиваль PhotON.

* Террористическая группировка, запрещенная в России.

Сергей Старцев.

СТАТЬЯ АНАТОЛИЯ ЯНОВСКОГО ДЛЯ ЖУРНАЛА «ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА»

«На пути в чистое будущее: что ждёт российский уголь в Китае?»

Восточный маршрут

За прошедший октябрь ОАО «Российские железные дороги» (РЖД) предоставило российским угольщикам для поддержания объемов перевозок скидки в четвертом квартале 2019 года на экспортные перевозки угля с перевалкой в северо-­западных портах России. С помощью такой скидки РЖД стремится поддержать недогруженное западное направление вместо перегруженного восточного направления, по которому идет экспорт российского угля на рынки Азиатско-­Тихоокеанского региона.

Желание РЖД поддержать экспорт в западном направлении косвенно подчеркивает историческую важность и высокую прибыльность азиатских рынков. Особенно динамично в регионе АТР развивается Северо-­Восточная Азия: Китай, Республика Корея, Япония и Вьетнам.

Китайская Народная Республика становится основным партнером международного сотрудничества России во всех областях экономики, в том числе в области угля. Еще в сентябре 2010 года Минэнерго России и Государственным энергетическим управлением КНР была разработана совместная дорожная карта о сотрудничестве в угольной сфере, которая регулярно актуализируется и является документом стратегического сотрудничества угольщиков двух стран.

Китай без преувеличения является одним из лидеров современного мирового рынка. Значимость этой экономики хорошо иллюстрируется темпами роста номинального ВВП страны. По данным международного валютного фонда, за последние десять лет он вырос в 2,8 раза и в 2018 году превысил 13 трлн долларов, что составляет 16% мирового ВВП.

Во многом, развитию китайской экономики, как и других стран Азиатско-­Тихоокеанского региона, способствовало активное и продуманное использование доступных энергетических ресурсов, и прежде всего – угля. Угольная генерация на протяжении многих десятилетий была и остается в странах АТР основой электроэнергетики, обеспечивая экономический рост и индустриальное развитие. Уголь до сих пор доминирующий энергоноситель в топливном балансе Китая, а также других азиатских стран, к примеру, Индии. Традиционно развитию отрасли способствовала относительно низкая стоимость угля как энергетического топлива, высокая занятость в угледобывающих регионах и уровень энергобезопасности благодаря хорошей обеспеченности запасами.

Сегодня перед угольной генерацией встают серьезные вызовы. Большинство развитых стран ужесточают свои требования к чистоте окружающей среды. Европа активно вводит углеродные платежи и заявляет о планах по полному отказу от ископаемых энергоресурсов. В борьбе за экологическую безопасность страдают, в первую очередь, угольные компании. Безусловно, выбросы от сжигания угля сегодня значительно выше, чем от использования альтернативных источников энергии. Это, с одной стороны, стимулирует угольную генерацию становиться более чистой и маневренной, а с другой, приводит к тому, что многие инвесторы прекращают финансирование проектов в угольной генерации.

С учетом этих факторов, большинство аналитических институтов уверены в будущем сокращении доли угольной генерации в мире – с 37—38% в 2018 году до 20—25% к 2040 году. Впрочем, одновременно прогнозируется рост выработки электроэнергии на угле с 9,3 ТВт/ч до 9,4—11,2 ТВт/ч. То есть снижение доли угля будет происходить не за счет сокращения фактических объемов, а за счет роста вводов мощностей с другими видами энергоносителей.

Китайское угольное чудо

Китай невероятно богат углем. Согласно данным Государственного статистического управления Китая, на территории страны находится около 138,8 млрд тонн доказанных запасов угля (по данным BP – 131 млрд тонн). По данному показателю Китай занимает 4-е место в мире, уступая США, России и Австралии. Китай является одновременно и крупнейшим импортером, и крупнейшим производителем угля. Его добыча в 2018 году, по данным BP, превысила 1,8 млрд тонн нефтяного эквивалента (3,55 млрд тонн), что составляет 46,2% от мирового производства угля. Россия, при этом, является лишь третьим после Австралии и Индонезии импортером угля в Китай.

Добыча угля ведется на территории 27 регионов, эксплуатируется около 10 тысяч шахт и разрезов, из них 90% приходится на объекты малой мощности. На провинции Шаньси и Шэньси, где расположены крупнейшие государственные угольные шахты, а также западную часть автономного района Внутренняя Монголия приходится около 60% добычи угля в Китае. Крупнейшим угольным месторождением страны является Шэньфу-­Дуншен, расположенное на границе Внутренней Монголии и провинции Шэньси. В целом, запасы приходятся в основном на западные и северные районы – слабо развитые и уязвимые с точки зрения экологии.

Именно экологические требования населения становятся основной причиной пессимизма многих аналитических институтов относительно будущего угля в КНР. Как и в части производства, именно Китай продолжает оставаться крупнейшей экономикой мира по уровню потребления угля – более 1,9 млрд тонн н. э. (более 50% от мирового потребления). Однако этот показатель постепенно падает начиная с 2013 года, когда ускоренное развитие гидроэнергетики и других возобновляемых источников энергии дало свои плоды.

Несмотря на грядущее «озеленение» китайской экономики, по данным CoalSwarm, в стране по состоянию на сентябрь 2018 года около 259 ГВт проектов угольной генерации еще находились в стадии инжиниринга или строительства, а это 25% от установленной мощности действующих угольных ТЭС в стране. На уголь до сих пор приходится 58,3% потребляемых первичных энергоресурсов, в основном, это выработка на ТЭС электроэнергии и тепла.

Пик прироста спроса на уголь пришелся на 2009 год, когда мировой экономический кризис вынудил Китай переключиться на более дешевый вид топлива. Начиная с 2000 года и до 2013 года темпы роста угольной генерации были феноменальными – за 13 лет производство электроэнергии из угля выросло сразу в 4 раза. При этом, большую часть спроса на уголь формируют именно северные районы, наиболее приближенные к экспортным каналам России и Монголии.

В настоящее время перед Китаем стоит сложная задача: поддержать нарастающие темпы развития экономики и уровня жизни населения, не допустив высокого уровня зависимости от импорта сырья и ухудшения экологии страны. Вместе все эти факторы приводят к необходимости пересмотра «энергетического котла» страны.

На пути в чистое будущее

В условиях активной индустриализации страны, чистота атмосферного воздуха стала социально-­политическим фактором в Китае.

В 2013 году премьер Госсовета Китая Ли Кэцян объявил «вой­ну загрязнению воздуха» – и потребление угля с тех пор начало постепенно сокращаться. В тот момент была снижена выработка на электростанциях, а крупные города страны и вовсе лишились до этого важных угольных ТЭС. Последняя из них была закрыта в 2017 году в Пекине.

Впрочем, процесс ужесточения экологического законодательства в КНР нельзя назвать неожиданным. С 1996 года по 2012 год требования по выбросам в среднем ужесточились в 5,5 раз по оксидам азота, оксидам серы и золе. В среднем, по данным экологических организаций, диапазон допустимых значений ­концентрации вредных веществ в воздухе сократился в 3—6 раз по оксидам и в 300 раз по золе.

Формально, полномасштабный процесс декарбонизации китайской экономики был запущен в сентябре 2013 года планом действий по предотвращению и контролю загрязнения воздуха на 2013—2017 годы. На сегодня же этот процесс уже идет в рамках нескольких стратегических документов, в первую очередь, принятой в 2018 году новой версии плана действий на 2018—2020 годы. В этом плане поставлена цель снизить к 2020 году объем потребления угля в крупных городах на 10%. Чуть раньше, в 2016 году, правительство Китая приняло 13-й пятилетний план на период 2016—2020 годы, в котором, в целях решения проблемы загрязнения воздуха, поставлена задача снижения зависимости китайской энергетики от угля до 58% к 2020 году по сравнению с 64% в 2015 году. Кроме того, экологические нормы и требования по «озеленению» китайской энергетики регулируют стандарты охраны окружающей среды XIII пятилетки, план действий по борьбе с загрязнением воздуха для района Пекин — Тяньцзинь — Хэбэй на 2017—2018 годы, план развития чистого отопления для Северного Китая на 2017—2021 годы, план «битвы за голубое небо» на 2018—2020 годы и другие документы.

Как ожидается, правительство КНР будет и дальше производить реорганизацию угольной отрасли, к примеру, закроет 4300 устаревших шахт с суммарным производством около 700 млн тонн угля в год. Одновременно оно заявляет, что потребление угля останется на уровне 4 млрд тонн в год. При этом, будут предоставлены льготы для проектов по получению метана из угля. Согласно плану последней пятилетки, общая мощность электростанций, работающих на угле, должна быть ограничена на уровне в 1,1 млрд КВт к 2020 году.

Под лозунгом «Сделать китайское небо снова голубым» в Китае природный газ, наряду с гидроэнергией и ВИЭ, может стать наиболее чистым энергетическим ресурсом в борьбе с загрязнением воздуха. Природному газу отводится небольшая, но существенная роль в стратегии Китая по решению экологических проблем, по этой причине в XIII пятилетнем плане развития китайской экономики поставлена цель довести долю газа в энергетическом балансе страны до 10% (в документе более низкого уровня, в плане развития газовой отрасли, указан диапазон от 8,3% до 10%) и до 15% к 2030 году. Только в последние годы соответствующие меры были заложены, кроме того, в Стратегический план действий в области развития энергетики.

Само собой, исполнение энергетических планов Поднебесной будет только способствовать росту спроса на природный газ в последующие десятилетия. По прогнозам Института экономики энергетики Японии (IEEJ), объемы потребления природного газа в Китае будут увеличиваться с 283 млрд м3 в 2018 году до 321 млрд м3 к 2020 году. Производство газа в стране к 2023 году планируется увеличить с нынешних 161 млрд м3 до 231,5 млрд м3, а к 2030 году – до 340 млрд м3. При этом, импорт газа за весь этот период не должен превышать 50% от всего потребления в стране.

На данный момент Китай планомерно следует собственной доктрине по приоритетности добычи над импортом. По итогам 2018 года соотношение собственных объемов добычи газа и его импорта в Китае составило 57,5% на 42,5% при общем потреблении газа в 280,3 млрд м3 в год.

Тенденциям вопреки

Впрочем, полностью соответствовать всем правилам Китаю будет непросто. «Газовый паритет» может быть нарушен из-за более быстрых темпов роста потребления (по 18% в год) и импорта (+34% или 31,4 млрд м3) в сравнении с темпами прироста собственной добычи (всего 8% в 2018 году). Только за период января—сентября 2019 года импорт газа в Китай вырос на 10,8% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года до 98,3 млрд м3. По данным BP, доказанные запасы газа в Китае составляют около 5,48 трлн м3, то есть не более чем 2,8% от мировых.

Кроме предельного уровня запасов есть и другая проблема – необходимость быстрого строительства новых ТЭС на газе. На данный момент газовых ТЭС в стране не так много. Основные запасы газа в стране сосредоточены в Синьцзян-­Уйгурском автономном районе на северо-­западе страны, а также в провинции Сычуань (Сычуанский бассейн), а наибольшие объемы потребления газа идут на востоке и юго-востоке страны – в провинциях Цзянсу, Чжэцзян, Гуандун и в городе Шанхай. Китай еще в 2009 году наладил стабильные поставки трубопроводного газа на рынок страны из Туркменистана (35,5 млрд м3 газа в 2018 году), Узбекистана (6,9 млрд м3) и Казахстана (6,2 млрд м3). С 2013 года поставлять газ в Китай начала Мьянма. В прошлом году она поставила 2,9 млрд м3. В 2018 году по трубопроводам было доставлено около 41% или 51,5 млрд м3 от всего импортированного газа в страну.

Значительную долю в импорте газа продолжает играть сжиженный природный газ (СПГ), который занимает более 59% (около 68 млрд м3) от всего импорта газа Китаем. Он доставляется в восточные районы Китая, его основными поставщиками являются Австралия, Катар, Малайзия, Индонезия и Папуа – Новая Гвинея.

Ситуация, впрочем, может быть компенсирована ускоренной разработкой запасов нетрадиционного, сланцевого газа. По оценкам EIA, извлекаемые запасы сланцевого газа в Китае составляют 31,2 трлн м3, что ставит страну на первое место по данному показателю в мире. Согласно реализуемой в стране программе по освоению сланцевого газа, его добыча к 2020 году должна составить 60–100 млрд м3.

Главный вопрос здесь – как быстро Китай сможет полностью перейти на использование новейших технологий для ускоренного наращивания использования угля? И необходимо ли топливное замещение в принципе, когда угольные технологии, под натиском конкуренции, становятся все более чистыми? Несмотря на обострение конкуренции угля с газом, доля угольной генерации на энергорынке Китая остается достаточно высокой. В то же время, Китай становится мировым лидером в применении чистых технологий использования угля. На принципах HELE («высокая эффективность и низкая эмиссия») в Китае работают около 580 угольных электростанций и в дальнейшем их количество может удвоиться. Эти электростанции будут использовать более качественные угли с высокой калорийностью и низким содержанием золы и серы.

Именно этот экологически-­технологический фактор играет решающую роль в наращивании поставок российского угля в Китай. Более того, есть существенные предпосылки для дальнейшего наращивания общего угольного экспорта России.

Экспорт российского угля долгое время был ориентирован на Атлантический рынок угля. Но с кризисного 2009 года отечественные угольщики стали разворачивать грузопотоки на восток, осваивая в том числе угольный рынок Китая.

Российские угольные компании становятся важными поставщиками качественных энергетических и коксующихся углей для стран АТР. В 2019 году на этот развивающийся рынок будет направлено более 100 млн тонн российского угля. Из этого объема на Китай приходится третья часть. Несмотря на произошедший в 2015—2016 годах спад, поставки в КНР уже второй год демонстрируют стабильный рост. Если экспортные объемы российских углей в Китай в 2008 году составляли лишь 0,3 млн тонн, то в текущем году, всего через 10 лет, они превысят 30 млн тонн, это 14% от общего углеэкспорта России и 10% от импорта угля в Китай. В рейтинге крупнейших стран-­импортеров российских углей Китай уверенно удерживает лидирующие позиции наравне с Южной Кореей и Японией. При этом, именно такие страны как Китай позволяют России устойчиво удерживать третью позицию (после Австралии и Индонезии) в рейтинге крупнейших в мире экспортеров угля.

Развитие экономических отношений с Россией подталкивает Китай задействовать значительные объемы топливных ресурсов нашей страны. Мы становимся весомыми поставщиками не только нефти, но и угля, а уже с начала декабря этого года – и газа. Согласно контракту, подписанному 21 мая 2014 года между «Газпромом» и CNPC, по газопроводу «Сила Сибири» будет поставляться 38 млрд м3 газа в год в течение следующих 30 лет, сумма контракта достигает 400 млрд долларов. Стоит также учитывать, что на полную мощность проект выйдет только в 2025 году. Начало долгожданных поставок газа, по своей сути, запускает длительный и уже протестированный во многих странах Европы и Северной Америки процесс межтопливной конкуренции угля и природного газа.

В отличие от других импортеров, в частности, Австралии, Россия имеет короткое плечо транспортировки угля до портов Китая, а также сохраняет возможность поставок российских углей как по морю (так уходит около 2/3 экспорта), так и через железнодорожные погранпереходы. Объемы отгрузки через погранпереходы за период 2015—2018 годы выросли в 5,8 раза, с 1,5 млн тонн до 8,84 млн тонн. В будущем эти поставки могут вырасти многократно.

В 2014 году в Китае были введены импортные пошлины на уголь (антрацит, коксующийся и энергетический) в размере 3–6%. При этом, данные пошлины не распространяются на других крупных поставщиков угля в Китай (Индонезия, Австралия).

Вопросы недискриминационного доступа российского угля на рынок Китая, в том числе в части регламентирования отбора проб, российская сторона решает в тесном сотрудничестве с китайскими партнерами в рамках реализации дорожной карты. В настоящее время прорабатывается возможность отмены импортных пошлин на уголь со стороны Китая, которые являются своеобразным сдерживающим фактором в росте российского углеэкспорта на китайский рынок.

Энергетическая политика Китая находится в хорошем балансе – несмотря на выполнение довольно жестких экологических планов, китайское руководство понимает всю выгодность и эффективность технологического развития угольной отрасли. В этой связи, перед российским углем вряд ли будут появляться новые дискриминирующие правила и ужесточающиеся условия на китайском рынке. Напротив, китайские компании активно наращивают и импорт, и в целом деловое партнерство. Так, весомую роль будут играть результаты сотрудничества компаний «EN+ Group» (с российской стороны) и «China Energy» (с китайской стороны) по совместному освоению Зашуланского месторождения каменных углей в Забайкальском крае и других сопредельных угольных месторождений, а также по изучению возможностей развития поставок российского угля в Китай и оборудования китайского производства в Россию.

Энергетическое сотрудничество России и Китая в газовом и угольном секторах может получить перспективное развитие в ближайшем будущем. Российский сырьевой потенциал и, прежде всего, качественные характеристики угольной продукции позволяют потеснить конкурентов из АТР на китайском рынке и в течение ближайших десяти лет увеличить ежегодные экспортные поставки в страну еще выше — до 55 млн тонн. Есть уверенность, что стремление Китая диверсифицировать импортные источники, одновременно работая над адаптацией действующих каналов импорта под новые глобальные экологические требования, а также общий исторический опыт сотрудничества с Россией позволяют заключить, что появление газовой составляющей в российско-­китайских отношениях приведет только к более тесной и выгодной кооперации стран на мировой энергетической арене.

Китай. Россия > Нефть, газ, уголь. Транспорт > minenergo.gov.ru, 13 ноября 2019 > № 3221224 Анатолий Яновский

Спецназ российского Восточного военного округа прибыл в Китай для участия в международных антитеррористических учениях стран АСЕАН, сообщает пресс-служба округа в понедельник.

Активная фаза учений пройдет во второй половине ноября в Китае. Участники освободят "заложников" в административных зданиях, автобусах и пассажирских самолетах, захваченных "террористами". Также пройдут совместные тренировки по поиску и уничтожению "взрывных устройств", десантирование с вертолетов и боевые стрельбы из стрелкового оружия.

"Группа военнослужащих ВВО, в том числе соединения специального назначения, прибыла в Китайскую народную республику для подготовки к участию в международных антитеррористических учениях стран АСЕАН и их диалоговых партнеров. Представители ВВО уже приступили к тренировкам для отработки предстоящих действий в составе международной антитеррористической группировки", - говорится в сообщении.

Российский спецназ, например, выполняет рейды в городских условиях. Военнослужащие передвигаются по улицам и внутри зданий, в том числе в условиях "применения" условными боевиками химических отравляющих веществ.

В учениях также задействуют офицеров российского ВВО для работы на многонациональных пунктах управления.

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) была образована в 1967 году в Бангкоке. В нее входят Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Бруней, Вьетнам, Лаос, Мьянма и Камбоджа. Статус специального наблюдателя имеют Папуа - Новая Гвинея и Восточный Тимор. Партнерами по диалогу являются Китай, Индия, Япония, Пакистан, Россия, Южная Корея, Новая Зеландия, Монголия, Австралия, США, Турция и Канада.

Классический пример дипломатического провала — это когда глава американской делегации на международной встрече желает видеть перед собой сразу десять глав зарубежных государств и правительств, а они не приходят.

То есть трое на призыв отозвались, включая премьер-министра страны — вежливого хозяина встречи (Таиланда), и еще лидеры Вьетнама и Лаоса. А семеро — Сингапур, Малайзия, Индонезия, Бруней, Камбоджа, Мьянма и Филиппины — прислали вместо себя министров.

Это не просто протокольная американская наглость — думать, что если ты представляешь США, то к тебе должны сбегаться президенты и премьеры, даже если ты сам — всего лишь никому пока не известный советник президента по национальной безопасности Роберт О’Брайен. Хотя об общем упадке американской дипломатии эта история говорит, и не она одна.

Но еще неявка большей части аудитории объясняется тем, что она наверняка знала, о чем американец будет говорить (обычно дипломаты заранее согласуют основные параметры серьезных встреч). И знала, в том числе, что О’Брайен пригласит всех десятерых лидеров стран Юго-Восточной Азии на "особый саммит" с президентом Дональдом Трампом в Вашингтон в следующем году.

А это опять протокольное хамство. Дело в том, что Трамп должен был сам приехать в Таиланд (где происходило действо), на мероприятие под названием Восточноазиатский саммит. Или прислать вместо себя второго человека в администрации, вице-президента Майкла Пенса. Так поступили другие гости — Россия, Китай, Южная Корея и так далее (хозяева саммита — те самые десять стран ЮВА, входящих в группировку АСЕАН). А вместо этого приезжает личность с неясным пока влиянием в администрации США, чтобы сказать, в переводе с дипломатического, следующее: нам тут не до вас, вы вместо этого сами заходите, если что.

Но протокол — это, в конце концов, только форма вежливости. Как насчет содержания и смысла политики США в регионе? А это содержание вполне ясно изложил тот самый О’Брайен для своей пониженной в ранге аудитории. По сути, речь его свелась к атакам на Китай по поводу территориальных споров с соседями в Южно-Китайском море, но эти обвинения надоели участникам сборов АСЕАН еще при прежней администрации.

Но за смешной историей под рубрикой "сверхдержава получила щелчок по носу" стоит общая картина провала всей американской политики в Азии в целом. Дело в том, что в том же Таиланде, еще на своем саммите в составе десяти стран АСЕАН (накануне Восточноазиатского саммита), их лидеры только и говорили о том, что делать в неприемлемой ситуации нарастающей конфронтации США и Китая. Идеальная ситуация для АСЕАН — когда торгуешь с обоими партнерами, а не пытаешься иметь дело с одним так, чтобы не рассердить другого. И многие лидеры "десятки" на своем саммите напоминали, что не Китай эту драку начал. В общем, требовать от АСЕАН, чтобы та порвала с Китаем и присоединилась исключительно к США — это очень плохая политика, но ведь именно ее США и проводят.

А вдобавок США еще и торпедируют то, ради чего, собственно, лидеры АСЕАН и собрались в Таиланде, — идею всеобъемлющего регионального экономического партнерства (Regional Comprehensive Economic Partnership — RCEP). Это давно выстраивавшийся торговый блок, в котором участвует Китай и где нет США. Странам ЮВА он нужен в том числе для того, чтобы показать: вот наши ценные партнеры, никакая Америка не подорвет отношения с ними.

Как американская дипломатия пытается подорвать идею RCEP: размыть (на бумаге) саму концепцию Тихоокеанского региона с его сотрудничеством и предложить вместо него некий "Индо-Тихоокеанский регион". То есть включить Индию и прочую Южную Азию туда, куда эта Южная Азия вписывается с большим трудом.

В Таиланде выступил еще один член американской делегации, министр торговли Уилбур Росс, и завалил аудиторию эффектной статистикой, показывающей, как важна Америка для новоизобретенного "двойного" региона. Торговля США с ним доросла до двух триллионов долларов в прошлом году, что больше, чем с Европой; инвестиции — до 1,6 триллиона долларов, и все это "больше, чем у Китая".

В аналогичной ситуации британский ученый и писатель Эндрю Лэнг сказал про одного из недругов: "он использует статистику, как пьяный употребляет уличный фонарь — для поддержки, а не как источник света".

А свет в данном случае проливается на простую ситуацию: Индии и прочим трудно вписаться в Тихоокеанский регион. И сейчас главным событием череды саммитов в Таиланде стало то, что Индия все-таки не может войти в упомянутый RCEP, хотя остальные 15 его участников оставляют для нее дверь открытой. Но — подпишут соглашение по RCEP между собой в следующем году в любом случае.

При этом всем в Азии известно, что Индия действует так вовсе не с целью порадовать США и навредить соглашению, в котором участвует Китай. Просто ее экономика не выдерживает слишком быстрой интеграции с другим регионом, требует длительного периода защиты.

То есть та самая неуклюжая американская дипломатия еще и совершает фальсификацию, записывая себе в заслугу то, что никакой заслугой не является. И вся прочая Азия это видит.

А еще собравшиеся в Бангкоке активно обсуждали ставшие известными подробности "промежуточного" экономического соглашения США и Китая, которое должны были подписать в Чили на саммите другой, хотя и похожей организации — АТЭС, но саммит отменился. И получается, что соглашение означает в лучшем случае перемирие в торговой и всякой прочей конфронтации, но в целом драка, ненавистная для Тихоокеанского региона и подрывающая его экономику, продолжится. А тогда много ли будет толку от "особого саммита" США и АСЕАН в следующем году?

Дмитрий Косырев

Дмитрий Медведев: Мы готовы помогать АСЕАН с управлением рыбными ресурсами

Россия готова помогать странам – членам Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) с управлением рыбными ресурсами, а также в борьбе с загрязнением моря пластиковым мусором, заявил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев.

В преддверии Делового инвестиционного саммита АСЕАН и 14-го Восточноазиатского саммита председатель правительства России Дмитрий Медведев дал интервью таиландской газете «Бангкок пост». Стенограмма беседы опубликована на сайте кабмина, сообщает корреспондент Fishnews.

Говоря о сотрудничестве по обеспечению безопасности на море, премьер-министр отметил, что Россия готова помогать ассоциации с управлением рыбными ресурсами, в борьбе с загрязнением морских пространств, в том числе пластиковым мусором. Сегодня это одна из наиболее острых проблем в Азиатско-Тихоокеанском регионе, обратил внимание Дмитрий Медведев.

«Российские профильные ведомства уже участвуют в выработке комплекса практических мер по обеспечению морской безопасности в широком понимании. Это борьба с пиратством и незаконным рыбным промыслом, защита портов и всей инфраструктуры, поисково-спасательные операции на море, реагирование на стихийные бедствия.

Так что Россия не просто могла бы содействовать АСЕАН в обеспечении безопасности на море, но и уже немало делает для этого. И мы готовы наращивать сотрудничество в этой сфере», - заявил председатель правительства РФ.

Напомним, сейчас в состав АСЕАН входят 10 государств: Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Бруней, Вьетнам, Лаос, Мьянма и Камбоджа.

Fishnews

Интервью Дмитрия Медведева газете «Бангкок пост»

В преддверии Делового инвестиционного саммита АСЕАН и 14-го Восточноазиатского саммита Председатель Правительства России дал интервью таиландской газете «Бангкок пост».

Вопрос: Какова точка зрения России относительно документа «Перспективы АСЕАН в отношении Индо-Тихоокеанского региона»?

Д.Медведев: Прежде всего хочу отметить, что Азиатско-Тихоокеанский регион имеет важное, без преувеличения стратегическое значение для всего мира. И неслучайно к нему приковано внимание крупнейших центров силы, таких как Россия, Китай, Евросоюз и США.

В последнее время мы наблюдаем попытки США усилить своё влияние в Юго-Восточной Азии. В том числе – через продвижение концепции «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона (ИТР)». Эта стратегия, по их замыслу, должна заменить привычный формат Азиатско-Тихоокеанского сотрудничества.

Мы выступаем за сохранение эффективной системы межгосударственных отношений, которая сформировалась на базе АСЕАН и за многие годы хорошо себя зарекомендовала. В этой связи считаем американскую инициативу серьёзным вызовом для стран АСЕАН, поскольку она может ослабить позиции ассоциации, лишить её статуса ключевого игрока в решении региональных проблем безопасности. Кроме того, она противоречит основополагающим принципам АСЕАН, таким как неприсоединение и внеблоковый статус.

АСЕАН своё отношение к американской концепции ИТР обозначила, подтвердила приверженность принципам Договора о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии и другим основополагающим документам, на которых строится работа Восточноазиатских саммитов. Страны «десятки» продемонстрировали общий настрой на создание инклюзивного пространства, а также на взаимовыгодную экономическую кооперацию.

В свою очередь Россия намерена развивать сотрудничество в самых разных сферах со всеми заинтересованными партнёрами – и в двусторонних форматах, и в рамках межгосударственных объединений – на основе учёта национальных интересов, взаимной выгоды, равноправия и верховенства международного права.

Вопрос: Какую роль хотела бы играть Россия как одна из ведущих мировых держав в Юго-Восточной Азии на фоне усилий других стран по наращиванию своего присутствия в регионе?

Д.Медведев: Россия – евразийская страна, неотъемлемый участник азиатского сообщества как в силу своего географического положения, так и благодаря исторически тесным политическим, экономическим и культурным связям со странами этого крупного региона.

Наша роль в Азии – активная и созидательная. Мы не стремимся ни на кого давить, не вмешиваемся во внутренние дела, не угрожаем силой, не выдвигаем ультиматумы. Напротив, выстраиваем с азиатскими партнёрами конструктивные отношения на основе взаимного доверия и уважения. Мы выступаем за честную конкуренцию и уважаем право государств на самостоятельный выбор пути развития с учётом их традиций и цивилизационных особенностей.

И очень важно, что эта политика – взаимная. Подавляющее большинство азиатских государств налаживает с нами взаимовыгодное сотрудничество. Из последних примеров – саммит Россия – АСЕАН в Сингапуре, где наши отношения вышли на новый уровень стратегического партнёрства.

Азия открывает уникальные возможности. И Россия продолжит здесь работу по всем направлениям и в различных форматах – двусторонних и многосторонних. В том числе – на площадке Евразийского экономического союза. Результаты уже неплохие. Практически реализуется программа сотрудничества между Евразийской экономической комиссией и АСЕАН на 2019–2020 годы.

АСЕАН проявляет интерес и к сотрудничеству с ШОС. Наши цели общие – взаимовыгодная кооперация, стабильность и безопасность региона, борьба с глобальными вызовами и угрозами. Прежде всего – с международным терроризмом. Чтобы добиться максимального эффекта в этой сфере, необходимо наладить тесное взаимодействие правоохранительных органов и специальных служб, как это происходит на уровне Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС и Ассоциации национальных полиций стран – членов АСЕАН (АСЕАНАПОЛ).

И конечно, надо расширять культурные и гуманитарные связи. Здесь у нашего сотрудничества большие перспективы, поскольку страны Юго-Восточной Азии обладают значительным научным и интеллектуальным потенциалом. А самобытная культура региона всё больше привлекает российских туристов. Курорты Таиланда, Вьетнама, Филиппин, Индонезии – излюбленные места посещения наших граждан.

Уверен, что значение Азии и России друг для друга будет только возрастать. И наше взаимовыгодное и многоплановое сотрудничество продолжит развиваться.

Вопрос: Товарооборот между Россией и странами АСЕАН невелик. Что могли бы Вы посоветовать для наращивания объёмов торговли и в каких областях Вы видите потенциал для развития экономического взаимодействия?

Д.Медведев: Действительно, объёмы взаимной торговли пока не соответствуют возможностям наших экономик. И у этого есть объективные причины. Российский бизнес традиционно больше внимания уделял рынкам Европы и тех стран Азии, которые расположены близко к нашим границам. А экспортная инфраструктура, которая позволяет увеличить торговое плечо на Востоке, стала активно развиваться относительно недавно.

Тем не менее если оглянуться назад, то можно увидеть довольно существенные перемены. Всего за несколько лет – с 2009 по 2013 год – товарооборот России со странами АСЕАН удвоился – до 17,5 млрд долларов США.

Временное затишье после такого рывка образовалось на фоне сложных процессов в мировой экономике и антироссийских санкций. Но даже эти негативные факторы не изменили долгосрочный тренд. Уже в 2018 году объём торговли приблизился к 20 млрд долларов США.

Эту динамику нам хотелось бы закрепить. Тем более что потенциал для развития делового сотрудничества далеко не исчерпан.

Мы видим перспективы во многих сферах. Не только в обмене товарами с невысокой добавленной стоимостью, но и в высокотехнологичных отраслях.

С отдельными странами АСЕАН, например, запущены переговоры по строительству центров ядерной науки и технологий. В частности, дочерние структуры «Росатома» реализуют проект по проектированию и возведению циклотронно-радиохимического комплекса в Таиланде. Знаем и о заинтересованности наших партнёров в создании плавучих атомных станций. Это большое и очень перспективное направление, полезное в том числе и для развития удалённых территорий.

Большие возможности может открыть создание транснациональной сети «умных городов». В том числе – для сокращения цифрового разрыва между странами и регионами. На профильной выставке в Сингапуре в 2018 году российские компании показали, что они могут предложить своим азиатским партнёрам. А прошедший в марте этого года в Калуге международный форум «Умный город. Инструкция по применению» с участием партнёров из АСЕАН выявил особый интерес к российским наработкам в области электронных госуслуг, цифровизации городского хозяйства, совершенствования жилищной и транспортной инфраструктуры.

И этим список перспективных проектов не исчерпывается. Современное развитие технологий позволяет говорить уже не столько о географических пространствах, сколько о функциональных. Они могут формироваться на основе общих информационных, энергетических или других технологических решений. А также проектов в области искусственного интеллекта. Поэтому кооперация бизнеса на основе такого подхода не будет сдерживаться большими расстояниями. Ведь программы и решения не нужно везти морем или по железной дороге.

Серьёзный вклад в расширение товарооборота может внести укрепление взаимодействия на региональном уровне. Мы активно стимулируем регионы и региональный бизнес к выходу на зарубежные рынки. Особо поощряем развитие российского Дальнего Востока.

Эти усилия уже приносят свои плоды. Пятый Восточный экономический форум, который прошёл во Владивостоке в сентябре, поставил новый рекорд по числу участников – более 8,5 тысячи человек из 65 стран. И по сумме выделенных инвестиций – 52 млрд долларов США на реализацию различных проектов экономической модернизации азиатской части России.

Ещё одна возможность – запуск совместных инвестиционных проектов. Россия постоянно совершенствует условия ведения бизнеса, что самым позитивным образом сказалось на позициях нашей страны в рейтинге Doing Business. Россия поднялась на три позиции – до 28-го места.

Открываются современные индустриальные и технопарки с благоприятной средой для деятельности инновационных компаний. Созданы территории опережающего развития. Готовим новое законодательство, которое усилит гарантии стабильности условий ведения дел при запуске новых крупных проектов.

Параллельно расширяется рынок сбыта для товаров и услуг, в первую очередь благодаря развитию Евразийского экономического союза.

Ещё одна сфера с хорошим потенциалом при растущем товарообороте – финансы. Причём это касается не только традиционных инструментов, которые предназначены для поддержки торговых сделок (кредитных линий, аккредитивов и тому подобного), но и в целом перехода на взаиморасчёты между нашими странами в национальных валютах.

Такой шаг позволит снизить издержки и риски от колебаний валют, что самым позитивным образом отразится и на доходах компаний, и на объёмах торговли в целом.

Вопрос: Как Вы считаете, могла бы Россия содействовать повышению потенциала АСЕАН в области безопасности на море?

Д.Медведев: Россия уже занимается решением этих задач. Корабли ВМФ России ежегодно совершают дружеские заходы в порты Юго-Восточной Азии. Традиционными стали такие визиты во Вьетнам, Таиланд, Индонезию и Малайзию. В прошлом году российские моряки побывали в Камбодже, Мьянме и Брунее. В этом – на Филиппинах. А вьетнамские и таиландские моряки посетили Владивосток.

С рядом государств АСЕАН мы проводим военно-морские учения. Например, их организация предусмотрена меморандумом о сотрудничестве в военно-морской области, подписанным с Таиландом несколько дней назад. Готовятся первые в истории учения с Брунеем.

Масштабный характер приобрели манёвры на море в рамках «СМОА плюс» – совещаний министров обороны АСЕАН с диалоговыми партнёрами. Последние из них прошли в апреле – мае этого года в Сингапуре. Можно подумать о запуске подобных учений и в российско-асеановском формате. Тем более что у ассоциации есть такая практика с другими крупными державами. Уверен, это повысит морскую безопасность «десятки».

У нас есть несколько площадок, где мы обсуждаем эти перспективы: Восточноазиатский саммит, Региональный форум АСЕАН по безопасности, Расширенный морской форум АСЕАН и уже упомянутые мной «СМОА плюс».

Мы также готовы помогать с управлением рыбными ресурсами, в борьбе с загрязнением морских пространств, в том числе пластиковым мусором. Сегодня это одна из наиболее острых проблем в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Российские профильные ведомства уже участвуют в выработке комплекса практических мер по обеспечению морской безопасности в широком понимании. Это борьба с пиратством и незаконным рыбным промыслом, защита портов и всей инфраструктуры, поисково-спасательные операции на море, реагирование на стихийные бедствия.

Так что Россия не просто могла бы содействовать АСЕАН в обеспечении безопасности на море, но и уже немало делает для этого. И мы готовы наращивать сотрудничество в этой сфере.

Вопрос: Мы видим, как активно развивается сотрудничество в рамках ЕАЭС. Ждёте ли вы в составе организации новых членов? Какие преимущества могут получить отдельные государства – члены АСЕАН от вступления в ЕАЭС в индивидуальном порядке?

Д.Медведев: Да, интерес к сотрудничеству с Евразийским экономическим союзом в тех или иных форматах только увеличивается. И причины очевидны. Россия, Армения, Белоруссия, Казахстан и Киргизия создали один из крупнейших общих рынков. Это почти 184 миллиона потребителей. Совокупный ВВП наших стран – около 2 трлн долларов США. В государствах евразийской «пятёрки» есть прирост производства в промышленности и сельском хозяйстве, увеличиваются объёмы грузооборота.

Мы продолжаем расширять сотрудничество практически по всем направлениям, ведём работу по созданию общего финансового рынка, координируем свои действия в борьбе с контрафактом, сотрудничаем в сфере цифровых проектов.

Ещё одно серьёзное преимущество ЕАЭС – это гибкий подход к взаимодействию с другими странами или межрегиональными объединениями. С самого начала интеграционного проекта мы действовали предельно прагматично. В ЕАЭС никто не давит ни на людей, ни на компании, ни на государства. Нет в нашей повестке каких-либо идеологических вопросов. Мы не участвуем в торговых войнах, потому что понимаем: время закрытых рынков прошло, а любой протекционизм вреден для развития конкуренции.

Всё очень просто, открыто и честно: Евразийский союз предлагает взаимовыгодные партнёрские отношения. Думаю, что это одна из причин, благодаря которой Евразийский союз не просто вызывает интерес, а становится популярен. Причём практически на всех уровнях международного сотрудничества, включая наднациональные организации. Напомню, что курс на стратегическое сближение с ЕАЭС – это один из приоритетов Объединённого плана действий АСЕАН до 2025 года.

Кроме того, мы активно развиваем сотрудничество и с отдельными странами. В том числе в таком формате, как соглашения о свободной торговле. Мы очень продуманно подходили к этому решению. Первой такой страной стал Вьетнам в 2015 году. И результаты оказались весьма неплохими. Товарооборот между нами продолжает расти: по итогам 2018 года – на 10%. И теперь он составляет 6,7 млрд долларов США. Совсем недавно, 27 октября, вступило в силу временное соглашение о зоне свободной торговли с Ираном. Подписаны соглашения с Сингапуром и Сербией. Ведутся переговоры с Индией, Израилем и Египтом.

Евразийский союз развивает отношения и с целым рядом других стран. В 2019 году были подписаны документы о сотрудничестве в различных форматах с Индонезией, Африканским союзом. Есть интерес со стороны Брунея, Камбоджи и Филиппин. И безусловно, мы хотим развивать отношения с таиландскими партнёрами, тем более что в прошлом году был подписан меморандум о сотрудничестве ЕАЭС с Королевством Таиланд.

То есть каждая страна сама для себя решает, как и в чём сотрудничать с Евразийским союзом. В конечном счёте формальное присоединение к ЕАЭС не так и важно. Для нас смысл Большого евразийского партнёрства в другом. Речь идёт о создании целого экономического и гуманитарного пространства, на котором люди смогут свободно общаться, торговать, путешествовать, открывать для себя новые возможности. Причём их права и собственность будут защищены чёткими правовыми гарантиями, которые обязательны к выполнению всеми участниками такого партнёрства.

Вопрос: Россия и Таиланд поддерживают тесные взаимоотношения уже 122 года. При этом всё, что известно о нашем сотрудничестве большинству людей, – это туризм. Как Вы считаете, в каких ещё сферах мы можем взаимодействовать так же плодотворно и эффективно, как в области туризма?

Д.Медведев: Действительно, Таиланд чаще всего обсуждают в контексте темы туризма. Россияне очень любят отдыхать в вашей гостеприимной стране. Только в прошлом году у вас побывали 1,5 миллиона человек. Но, конечно, наши отношения не ограничиваются только туризмом.

В Юго-Восточной Азии Таиланд – один из ведущих торговых партнёров России. Мы совместно работаем над тем, чтобы довести объём взаимной торговли до 10 млрд долларов США в год. Для этого планируем продвигать кооперацию в высокотехнологичных сферах: энергетике, гражданской авиации, исследованиях космоса, фармацевтике и транспортном машиностроении.

Перспективным может быть наше сотрудничество в информационно-коммуникационных технологиях. Имею в виду совместную разработку программного обеспечения, включая мобильные платформы, взаимодействие в рамках электронного правительства и так называемых умных городов.

Есть хороший потенциал в развитии финансового и межбанковского сотрудничества. В том числе – по использованию платёжных карт «Мир» на территории Таиланда. Это было бы удобно и гражданам России, которые приезжают в Королевство, и вашему бизнесу, который работает с российскими партнёрами.

Отмечу, что есть большое число российских и тайских компаний, которые осваивают новые для себя рынки. В Таиланде имеются интересные возможности для совместных проектов в области транспорта в рамках мегапроекта Восточного экономического коридора. Россия со своей стороны готова создавать привлекательные условия для инвесторов на Дальнем Востоке – наиболее близком для Таиланда. В том числе – в аграрном секторе.

Важную роль играет и взаимодействие в гуманитарной сфере. Мы увеличиваем количество государственных стипендий, которые могут получить ваши граждане для обучения в российских вузах.

В России растёт интерес к тайской культуре. В том числе – благодаря людям, которые побывали в Таиланде. Они ведь привозят воспоминания о вашем гостеприимстве, доброжелательности людей, которые живут в Таиланде, и, конечно, красоте вашей страны. Так появляется желание вернуться, а вслед за ним, вполне возможно, и идеи о каких-то новых проектах, которые хочется вести с людьми, которых понимаешь.

Эта атмосфера доверия и взаимопонимания очень важна для успешного диалога. Между Россией и Таиландом существуют именно такие, особые отношения, нужно сохранить и развивать их. И я рад вновь побывать в Таиланде.

Таиланд. Россия. АСЕАН > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 3 ноября 2019 > № 3182445 Дмитрий Медведев

Увещевание паствы

Алексей Миллер – доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, член Общественного совета при Федеральном агентстве по делам национальностей, приглашенный профессор Центрально-Европейского университета (Будапешт).

Фрэнсис Фукуяма. «Идентичность: Стремление к признанию и политика неприятия». Альпина Паблишер, 2019 г. ISBN 978-5-9614-2666-3 – 256 с.

Без малого 20 лет назад Роджерс Брубейкер и Фред Купер опубликовали ставшую классикой статью, название которой неудачно перевели на русский: «За пределами идентичности» (Brubaker R., Cooper F. Beyond “Identity” // Theory and Society. № 1 (2000). P. 1–47.). Вот что говорят авторы: «Тезис данной статьи состоит в следующем: социальные и гуманитарные науки сдались на милость слова “идентичность” (identity), что влечет интеллектуальные и политические последствия и ввиду чего необходимо найти более удачную исследовательскую альтернативу. Мы утверждаем, что “идентичность” может значить либо слишком много (если термин употреблять в его “сильном” значении), либо слишком мало (в “слабом” значении), либо совсем ничего (в силу неопределенности понятия)… Использование понятия “идентичность” и злоупотребление им, по нашему мнению, влияют не только на язык социального анализа, но и обязательно – на его содержание. Социальный анализ, включая анализ политики идентичности, предполагает использование сравнительно однозначных категорий».

Эта цитата важна для оценки новой книги Фрэнсиса Фукуямы «Идентичность. Стремление к признанию и политика неприятия» по нескольким причинам.

Во-первых, она свидетельствует о том, что тема «политики идентичности» уже в начале XXI века была весьма модной, а понятием «идентичность» так злоупотребляли в науках об обществе, что Брубейкеру и Куперу пришлось напомнить, что оно практически ничего не объясняет и, скорее, само нуждается в разъяснении.

Во-вторых, обнаружив, что в книге Фукуямы эта статья, высказанные в ней предостережения и поставленные в ней вопросы проигнорированы, мы можем с уверенностью утверждать, что имеем дело не с научным текстом, но с сочинением, адресованным широкой аудитории. Жанр книги можно сравнить «в нашем болоте» с сочинениями Екатерины Шульман или Валерия Соловья. Поэтому откажемся от научной критики этой книги – как от неуместной.

В самом кратком варианте аргумент Фукуямы выглядит следующим образом: «На протяжении всей истории человечества личности вступали в противоречие со своими обществами. Но только ныне сложилось мнение, что истинное внутреннее “я” имеет естественную, природную ценность, а внешнее общество систематически ошибается и несправедливо его оценивает. Менять необходимо не внутреннее “я”, подчиняя его правилам общества, но само общество… Идея идентичности, которой еще только предстояло стать концепцией, формировалась по мере модернизации общества, начавшейся несколько веков назад. Возникнув в Европе, она впоследствии распространилась и укоренилась практически во всех обществах мира.

…Современная концепция иден-

тичности объединяет три различных феномена. Первый – тимос, универсальный аспект человеческой личности, который жаждет признания. Второй – различие между внутренним и внешним “я”, а также нравственное превосходство внутреннего “я” над внешним обществом, оформившееся как идея только в Европе начала Нового времени. Третий – развивающаяся концепция достоинства, согласно которой признания достоин не узкий класс людей, но все и каждый. Расширение и универсализация понятия “достоинство” превращает личные поиски себя в политический проект. В западной политической мысли этот сдвиг произошел через поколение после Руссо, благодаря философии Иммануила Канта и – особенно – Георга Вильгельма Фридриха Гегеля… Современной политикой идентичности движет стремление к равному признанию групп, которые были маргинализированы обществами. Но это стремление к равному признанию может легко перерасти в требование признания превосходства группы. Во многом это составляет суть истории национализма и национальной идентичности… Импульсы, очевидно проявившиеся на ранних этапах “арабской весны” и “цветных революций”, указывают на то, что является нравственным ядром современной либеральной демократии. В основе таких режимов лежат два взаимосвязанных принципа: свобода и равенство… Современные либеральные демократии обещают и в значительной степени обеспечивают минимальную степень равного уважения».

Эти тезисы Фукуяма подкрепляет мозаикой мизансцен из самых разных уголков мира, суть которых излагается одной-двумя фразами, являющимися свидетельствами, как правило, весьма поверхностного представления автора о происходящих в той или иной стране процессах. Важно, чтобы они все были примерами политики идентичности. Вот характерный образчик такого «анализа»: «Жительница Барселоны, внезапно осознавшая, что она на самом деле каталонка, а не испанка, просто раскапывает нижний слой социальной идентичности, лежащий под тем, что находится ближе к поверхности». (Поверьте – это все, что автор имеет сказать по данному вопросу!)

История при этом не важна – то есть она представляет собой «совершенно понятное», сугубо западноцентричное движение в одном направлении: «Возникнув в Европе, она впоследствии распространилась и укоренилась практически во всех обществах мира». Концепция модернизации с ее беззастенчивым западоцентризмом и триумфализмом либеральной демократии теперь дополнена «историей идентичности», которую Фукуяма рассматривает как функцию модернизации. Лет 50 назад, впрочем, даже сторонники теории модернизации вынуждены были признать, что она в своей оригинальной версии не работает, поскольку не учитывает социокультурных особенностей разных обществ. Но Фукуяма считает, что одно объяснение годится для всех: «Именно это побуждало американцев к протестам в период движения за гражданские права, южноафриканцев – встать против апартеида, Мохаммеда Буазизи – к самосожжению, других протестующих – рисковать жизнью в бирманском Янгоне, на Майдане и на площади Тахрир или в ходе других бесчисленных столкновений на протяжении столетий». История, конец которой Фукуяма когда-то предрекал с большим рыночным успехом, здесь просто отменяется, в том смысле, что механизмы взаимодействия в плане «идентичности» в веках не меняются: «Социолог-теоретик XIX века Фердинанд Тённис определил личную историю Ганса как переход от (деревенской) общины (Gemeinschaft) к (городскому) обществу (Gesellschaft). С этим столкнулись миллионы европейцев в XIX веке и сейчас это происходит в таких быстро индустриализующихся обществах, как Китай и Вьетнам». Оставим в стороне, что концепция Gemeinschaft вполне применима к опыту греческих полисов и даже средневекового города. Но можно ли всерьез утверждать, что в переживавшей трудный процесс алфабетизации Европе XIX в. и в современном мире с телевидением и интернетом перемещение из деревни в город протекает, по сути, одинаково?

Неудивительно, что главным авторитетом среди исследователей национализма для Фукуямы выступает крайне схематичный радикальный модернист Эрнест Геллнер, который был искренне убежден, что есть правильный гражданский национализм в западных странах и неправильный, этнический, в других регионах мира. Фукуяма и сам в это верит. Собственно, история идей в этой книге представлена в ее очень старомодной версии – как рассказ о многовековом путешествии той или иной идеи из одной светлой головы в другую, еще более светлую, что позволяет глубокомысленно замечать, что Мартин Лютер, Жан-Жак Руссо, Кант и Гегель по-разному понимали достоинство.

Судить об этом тексте следует по законам его жанра, оценивая, что знаменитый, политически ангажированный публичный интеллектуал хочет сказать читателю и зачем. И, кстати, какому читателю? Этот текст адресован людям, верящим в либеральную демократию, но поколебленным в своей вере под влиянием впечатлений последнего времени. Фукуяма разбирает много примеров, когда дела идут «не так». Причина, согласно его диагнозу, как правило, в забвении принципов либеральной демократии или непонимании их отсталыми племенами и «популистами». Самые болезненные и трудные вопросы – о том, насколько либеральная демократия сумела адаптироваться к новым условиям и где она потеряла способность к критической рефлексии, остаются за пределами этой книги.

Давая в заключении политические рекомендации, Фукуяма вынужден признать, что принципы эти не могут быть реализованы на практике. Поэтому вывод его звучит как увещевание, адресованное пастве в трудные времена: «Мы можем представить себе и лучшее будущее, где учитывается растущее разнообразие обществ, но это разнообразие по-прежнему служит общим целям и поддерживает, а не подрывает либеральную демократию. Сегодня идентичность лежит в основе многих политических явлений – от новых популистских националистических движений до исламистских группировок и бурных разногласий в университетских кампусах. Мы не можем мыслить о себе и своем обществе иначе как в терминах идентичности… Идентичность может быть использована для того, чтобы сеять рознь, но ее можно использовать – и уже использовали – для интеграции и объединения. В конце концов, такая политика идентичности станет верным средством от современного популизма».

Как часто бывает с проповедями, звучит данный вывод довольно банально и совсем «ненаучно». Но ничто не мешает верить в него тем, кому этого хочется.

Россия > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201306 Алексей Миллер

Холдинг «Швабе» Госкорпорации Ростех и компания Progression Engineering Pte (S) Ltd. заключили соглашение о намерениях, предусматривающее создание официальной дистрибуторской сети для продвижения российской высокотехнологичной продукции в 11 странах Юго-Восточной Азии. Подписание документа состоялось на выставке Industrial Transformation Asia (ITAP) – 2019 в Сингапуре, сообщает пресс-служба Ростеха.

Согласно сообщению, дистрибуторская сеть «Швабе» охватит Сингапур, Таиланд, Индонезию, Вьетнам, Малайзию, Камбоджу, Лаос, Мьянму, Восточный Тимор, Бруней-Даруссалам и Филиппины.

По словам заместителя генерального директора Ростеха Николая Волобуева, в ближайшее время стороны планируют подписать дилерское соглашение, которое позволит начать поставки продукции «Швабе» в регион.

Холдинг «Швабе» объединяет несколько десятков индустриальных объектов и научных центров в 10 городах России. Предприятия холдинга реализуют весь цикл создания высокотехнологичной оптико-электронной и лазерной техники для нужд обороны, государственной и общественной безопасности, гражданских отраслей промышленности. По итогам 2018 года портфель объектов интеллектуальной собственности составил 2228 единиц, номенклатура выпускаемой продукции – свыше 6500 наименований. Предприятия «Швабе» разрабатывают и серийно производят оптико-электронные и лазерные комплексы для Вооруженных Сил РФ, системы аэрокосмического мониторинга и дистанционного зондирования Земли, медицинское оборудование, энергосберегающую светотехнику, оптические материалы и научные приборы. На сегодняшний день на территории РФ установлено более 200 тысяч единиц светотехники и около 10 тысяч единиц медтехники «Швабе» – данная продукция функционирует практически в каждом городе страны. География поставок охватывает все регионы России и несколько десятков стран мира. Представительства Холдинга располагаются в Китае, Германии, Швейцарии и Белоруссии.

47 стран провели 67 реформ, направленные на оказание фермерам поддержки в развитии их бизнеса

Среди добившихся наибольшего улучшения ситуации – 4 африканские страны

ВАШИНГТОН, 21 октября 2019 года — В докладе, опубликованном Всемирным банком, отмечается, что четыре страны Африки к югу от Сахары вошли в первую десятку мирового рейтинга стран-реформаторов, внедряющих благоприятные для фермеров нормы регулирования в оцениваемых областях.

Согласно докладу «Содействие развитию бизнеса в сельском хозяйстве 2019», деловой климат в сельском хозяйстве улучшается во всем мире; в 47 из 101 страны, где проводилась оценка, в течение двух лет были осуществлены 67 реформ нормативно-правовой базы, облегчающие фермерам борьбу с вредителями, получение качественных семян и получение кредитов для инвестиций в производство. Франция, Хорватия и Чешская Республика демонстрируют качественные нормы регулирования вместе с эффективными процессами во всех оцениваемых областях, однако идеального результата не смогла добиться ни одна страна.

Сельское хозяйство – основа экономики многих развивающихся стран. В странах с низким уровнем дохода на его долю приходится около 25% ВВП, в то время как 80% наибеднейшего населения проживают в сельской местности. В докладе подчеркивается необходимость ускорения реформ для изменения устаревших правовых норм, не отвечающих потребностям фермеров, и устранения бюрократических препятствий, тормозящих бизнес-процессы.

«Мы знаем, что воздействие экономического роста в сельском хозяйстве на сокращение масштабов бедности в два-три раза выше, чем рост в других секторах. Крайне важно оказывать фермерам поддержку за счет проведения реформ, стимулирующих этот рост, чтобы их бизнес приносил доход, а семьи процветали», - заявил Симеон Джанков, Старший директор по экономике развития Всемирного банка.

Ожидается, что по мере повышения эффективности методов ведения сельского хозяйства в ближайшие десять лет объем мирового сельскохозяйственного производства увеличится на 20%. Хотя выбор наиболее целесообразных изменений нормативно-правовой базы – это прерогатива правительств, в странах с эффективными процедурами нормативного регулирования в области сельского хозяйства производительность, как правило, выше.

«Устойчивое повышение производительности сельского хозяйства является приоритетом в процессе оптимизации продовольственных систем. Это позволяет фермерам производить продукцию более высокого качества, обеспечить продовольствием растущее население, улучшить качество жизни своих семей и одновременно снизить воздействие сельского хозяйства на окружающую среду и природные ресурсы», сказал Мартиен Ван Ньюкуп, Глобальный директор по сельскому хозяйству и продовольствию Всемирного банка. «Эффективная работа участников всей системы производства и сбыта продовольственной продукции благоприятно влияет на производительность фермеров, реализацию качественной продукции, а также позволяет уменьшить потери продовольствия».

Одним из способов поддержки фермеров является принятие директивными органами нормативных актов, обеспечивающих более эффективное предоставление сельскохозяйственных ресурсов, таких, как семена, удобрения, корма для животных, ветеринарные лекарственные препараты и вода, облегчающих получение доступа к финансированию и содействующих рыночным транзакциям.

В докладе оценивается, в какой мере государственные нормативные акты способствуют поддержке деятельности фермеров в следующих восьми областях: обеспечение семенами, регистрация удобрений, обеспечение водой, регистрация сельскохозяйственной техники, поддержка устойчивого животноводства, защита растений, торговля продуктами питания и получения доступа к финансированию.

В докладе говорится, что, согласно данным, собранным в период с июля 2016 года по июнь 2018 года, более половины реформ, затрагивающих интересы фермеров, были проведены в сфере защиты растений, обеспечения семенами и получения доступа к финансированию. Реформы в области защиты растений были, в первую очередь, направлены на борьбу с вредителями, при этом треть осуществивших реформы стран обязала граждан сообщать о нашествии вредителей.

Из всех регионов с наибольшими регуляторными трудностями сталкиваются фермеры стран Африки к югу от Сахары. Однако многие страны стремятся улучшить деловой климат, в том числе посредством региональных соглашений, благодаря их членству в региональных политических и экономических союзах, таких как Экономическое сообщество западноафриканских государств (ЭКОВАС). Сьерра-Леоне, Бурунди, Мозамбик, Малави вошли в десятку стран, добившихся наибольших успехов в мировом масштабе, хотя им и предстоит еще многое сделать.

Основная информация по регионам

Страны с развитой экономикой. В странах с высоким уровнем дохода существует благоприятная деловая среда для фермеров, особенно в таких областях, как регистрация удобрений, регистрация сельскохозяйственной техники и защита растений. Наилучших результатов в мировом масштабе добились Франция, Хорватия и Чешская Республика, отличающиеся передовой практикой нормативного регулирования, а также эффективными административными процессами по целому ряду показателей.

Восточная Азия и Тихоокеанский регион. Таиланд вошел в число стран, проводящих реформы в области защиты растений, тогда как реформы в Лаосской НДР были направлены на обеспечение водоснабжения. Мьянма входит в число стран с наилучшими показателями нормативного регулирования с точки зрения сроков регистрации новых сортов кукурузы или зерновых, а Китай является одной из стран с наилучшими показателями нормативного регулирования с точки зрения стоимости регистрации сельскохозяйственной техники. Вьетнам относится к странам с наилучшими показателями регулирования в области качества промышленных кормов для скота.

Развивающиеся страны Европы и Центральной Азии. Хорошие результаты показали Румыния и Сербия. Армения и Грузия вошли в первую десятку стран, максимально улучшивших свои показатели в течение 2016-2018 годов. В Армении, Боснии и Герцеговине, а также Румынии вступили в силу комплексные нормативные акты по вопросам водоснабжения; Украина опубликовала в сети Интернет исчерпывающую информацию о вредителях и болезнях. Кыргызская Республика разместила в открытом доступе информацию о сборах за регистрацию тракторов.

Латинская Америка и Карибский бассейн. Высоких результатов достигла Колумбия, где, с одной стороны, вступили в силу строгие правила в отношении защиты растений и получения доступа к финансированию, а с другой – введены эффективные нормы управления водоснабжением. На Гаити теперь доступны официальные каталоги семян, а фермеры в Чили получают выгоды от усовершенствованных требований к маркировке кормов. В Доминиканской Республике были введены электронные заявки на предоставление фитосанитарных сертификатов, а в Перу внедрена цифровая система, включающая подачу заявок на получение фитосанитарных сертификатов, а также информацию об их выдаче и обмене с торговыми партнерами.

Ближний Восток и Северная Африка. Наибольших успехов в этом регионе добилось Марокко, где вступили в силу эффективная процедура регистрации сельскохозяйственной техники и комплексное законодательство об управлении водными ресурсами, согласно которому информация о водных ресурсах должна быть общедоступной. Марокко также относится к числу стран, добившихся наибольшего улучшения ситуации по показателю защиты растений.

Южная Азия. Наибольших улучшений в среднем по региону удалось добиться в Южной Азии. Пакистан вошел в число стран мира, добившихся наибольшего улучшения ситуации, благодаря созданию комплексной системы складских расписок. Индия вошла в число стран, разработавших лучшие системы нормативного регулирования в сфере получения доступа к финансированию. В Бангладеш существенно улучшились возможности сертификации семян. Непал вошел в число стран, добившихся наилучших результатов по показателю стоимости регистрации новых сортов кукурузы.

Страны Африки к югу от Сахары. Многие страны Африки стремятся к улучшению делового климата для фермеров, однако фермеры на этом континенте по-прежнему сталкиваются с самыми сложными юридическими и регуляторными проблемами в мире. В целом улучшилось положение дел в Сьерра-Леоне, Малави, Мозамбике, Бурунди, Кении и Нигерии. Нигер, Сьерра-Леоне и Того разработали национальные нормативные акты об исполнении руководящих указаний ЭКОВАС в отношении удобрений, что является шагом в направлении улучшения качества удобрений.

В Москве открылся первый Образовательный форум Россия – АСЕАН

21 октября в Московском государственном институте международных отношений (МГИМО) прошла церемония открытия первого Образовательного форума Россия – АСЕАН, который проводится под эгидой Министерства просвещения Российской Федерации и Министерства науки и высшего образования Российской Федерации. В пленарном заседании открытия принял участие первый заместитель Министра просвещения Российской Федерации П.С. Зенькович.

В своём выступлении П.С. Зенькович поздравил МГИМО с 75-летием и поприветствовал участников, гостей и организаторов форума.

– Ассоциация государств Юго-Восточной Азии – наш стратегический партнёр, в том числе в вопросах гуманитарного сотрудничества. Вместе мы движемся к цели обеспечения всеохватного и равнодоступного качественного образования и поощрения возможности обучения на протяжении всей жизни для всех, или, иначе говоря, провозглашённой ООН Цели устойчивого развития 4 «Образование 2030», – подчеркнул он.

В открытии мероприятия также приняли участие заместитель Генерального секретаря АСЕАН Роберт Тене, Министр по делам образования, молодёжи и спорта Королевства Камбоджа Ханг Чуон Нарон и Министр образования Республики Филиппины Леонора Брионес.

Гостями форума в общей сложности станут более 60 представителей министерств и образовательных учреждений стран АСЕАН.

На сессиях мероприятия будут обсуждаться лучшие практики в области начального образования, студенческой мобильности, профессионально-технического обучения (TVET) и преподавания точных наук (STEM).

В рамках форума также пройдёт Второй российско-таиландский круглый стол по вопросам образования одарённых детей с участием заместителя Министра просвещения Российской Федерации И.П. Потехиной.

Справочно

В состав АСЕАН входят 10 государств: Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины.

По итогам состоявшегося в период с 19 по 20 мая 2016 года

в г. Сочи юбилейного саммита Россия – АСЕАН принята Сочинская декларация «На пути к взаимовыгодному стратегическому партнёрству» и утверждён Комплексный план действий по развитию сотрудничества России и АСЕАН на период 2016–2020 годов. Планом предусмотрено, в частности, учреждение рабочей группы по вопросам образования.

Россия. АСЕАН. ЦФО > Образование, наука > edu.gov.ru, 21 октября 2019 > № 3166819

Приложите руки

У въезжающих в Россию иностранцев предложено брать отпечатки пальцев

Текст: Михаил Фалалеев

В МВД в очередной раз предложили проводить процедуру дактилоскопии со всеми въезжающими в Россию иностранцами - неважно, турист ли он, гастарбайтер или беженец. По словам первого заместителя главы ведомства Александра Горового, такая мера позволит "систематизировать и без того имеющийся банк данных" и предупредит появление в стране "нежелаемых лиц, принимавших участие в совершении преступлений на территории других государств".

Он сообщил, что с начала года в России за нарушение миграционного законодательства привлекли к ответственности более 30 тысяч иностранных граждан, а 2,5 тысячи были выдворены за рубеж.

Эта идея далеко не нова и, по сути, уже претворяется в жизнь. Напомним, в ноябре 2017 года министр внутренних дел России Владимир Колокольцев выступил перед депутатами Госдумы на тему борьбы с нелегальной миграцией. Вот тогда он и сообщил о планах сделать обязательными дактилоскопию и фотографирование для всех иностранцев, приезжающих в Россию из безвизовых стран на срок более 30 дней.

Не секрет, что процедура масштабного дактилоскопирования весьма трудоемка и затратна. Кроме того, мало "откатать пальчики", надо занести их в единую базу, обработать, сверить с уже имеющимися данными с мест преступлений. Для нас эта тема актуальна: Россия устойчиво входит в тройку государств, лидирующих по количеству мигрантов - на территории страны постоянно находится около 10 миллионов приезжих.

Разумеется, с ними есть проблемы: опять же ежегодно полиция выявляет более 16 миллионов правонарушений в миграционной сфере.

Кроме того, нередки случаи, когда мигранты становятся курьерами для поставки в Россию наркотиков и новых потенциально опасных психоактивных веществ.

Еще одна угроза - террористическая. Большая часть иностранной рабочей силы прибывает к нам из Центральной Азии, где активно действуют эмиссары террористических организаций.

Именно в этой среде, по словам Владимира Колокольцева, спецслужбы зачастую выявляют людей, разделяющих идеологию радикального ислама. В тот раз министр подчеркнул, что "любой, даже незначительный просчет в контроле за миграционными потоками повышает риск экстремистских проявлений".

В сентябре прошлого года уже начали тестировать систему сбора отпечатков пальцев для выдачи виз. Известно, что проверочные процедуры проходили в российских дипломатических представительствах в Великобритании, Дании, Намибии и Мьянме, и в московском аэропорту Внуково.

Кстати, с отпечатками пальцев мы не оригинальны. Страны Шенгенского договора изменили правила получения виз для россиян, обязав их раз в пять лет сдавать отпечатки пальцев.

Для получения визы в США также требуется пройти процедуру дактилоскопии.

Голландия ушла в небытие

Текст: Екатерина Забродина

Неожиданное решение приняли власти Нидерландов: до конца года королевство должно избавиться от второго привычного названия - Голландия. Об этом сообщает The Guardian со ссылкой на МИД страны.

Правительство обеспокоено тем, что многие туристы ассоциируют государство в сердце ЕС с легализованным употреблением веществ, изменяющих сознание, кварталом "красных фонарей" в Амстердаме и прочими вольностями. И хотя после смены названия Голландия Голландией быть по сути не перестанет, руководство верит, что этот шаг поможет "глобальному обновлению имиджа страны". Об историческом решении объявят на музыкальном поп-конкурсе Евровидение, который пройдет в мае следующего года в Роттердаме. По поводу новой национальной стратегии уже получено согласие от основных партий, топ-менеджеров крупнейших промышленных предприятий и Нидерландского совета по туризму. Кстати, его сайт пока называется Holland.com.

Нововведение не обойдет и национальную сборную по футболу, которая отныне будет именоваться исключительно нидерландской. Сколько средств налогоплательщиков потребуется на то, чтобы вычеркнуть "Голландию" из скрижалей современности, неизвестно. Также неясно, как быть с двумя историческими нидерландскими провинциями - Северной и Южной Голландией, название которых впоследствии распространилось на всю страну. К слову, в Средние века топоним "Голландия" на местном диалекте означал всего лишь "лесистую местность".

В истории есть немало примеров, когда государства по разным причинам меняли свое название. Например, еще в 1935 году иранский шах Реза Пехлеви обратился в ООН с просьбой официально переименовать Персию в Иран. Бывшая британская колония Бирма в 1989 году стала называться Союз Мьянма, а с 2010 года - просто Мьянма. А 12 февраля 2019 года Македония после урегулирования давнего спора с Грецией стала официально именоваться Республика Северная Македония.

Перспективный лекарственный препарат пиксантрон компании CTI BioPharma теперь будет принадлежать компании Servier. Лекарственное средство предназначено для лечения множественной рецидивирующей или рефрактерной агрессивной неходжкинской B-клеточной лимфомы у взрослых пациентов. Международные права на ЛС позволят Servier продавать пиксантрон в странах, где он получил одобрение по исключительной лицензии компании CTI BioPharma.

Новая сделка укрепит позиции Servier на рынке противоопухолевых лекарственных препаратов. «В онкологии одним из важных направлений нашей деятельности является гематология. Теперь у нас есть два препарата, выведенных на международный уровень, наряду c ведущимися разработками таких инновационных методов лечения как, например, CAR-T терапия», — отметил исполнительный вице-президент Servier Клод Бертран.

Неходжкинская лимфома (НХЛ) — это злокачественное заболевание крови, поражающее лимфатическую систему. НХЛ может возникать в различных участках организма от шейных лимфатических узлов до печени и селезенки, а также в других органах, в том числе желудке, тонком кишечнике, кости, мозге, яичках и коже. Ежегодно во всем мире диагностируется более 500 000 новых случаев НХЛ. Данный вид злокачественной опухоли находится на 11 месте как по количеству выявленных заболеваний, так и смертности среди онкологических пациентов.

Пиксантрон — цитотоксический препарат, взаимодействующий с ДНК клеток организма и нарушающий процесс ее репликации, что приводит к нарушению деления клеток опухоли и в конечном итоге к их гибели. Пиксантрон одобрен к применению в странах Европейского союза в качестве монотерапии при лечении множественной рецидивирующей или рефрактерной агрессивной неходжкинской B-клеточной лимфомы у взрослых. Пиксантрон также одобрен к применению в Исландии, Израиле, Лихтенштейне, Мьянме, Норвегии, Пакистане, России и Украине.

Папа Римский Франциск принял в четверг в Апостольском дворце Ватикана госсекретаря США Майка Помпео, который находится на Апеннинах в рамках своего европейского турне.

Святой престол пока не распространил никакой информации относительно содержания состоявшейся беседы. Однако официальный представитель госдепартамента США Морган Ортагус сообщила журналистам, что в ходе встречи стороны подтвердили свою готовность действовать в целях обеспечения религиозной свободы во всем мире и, прежде всего, в целях защиты христианских общин на Ближнем Востоке. По ее словам, понтифик и госсекретарь "обсудили продолжающиеся усилия США и Святого престола по содействию демократии и соблюдению прав человека на глобальном уровне".

В среду Помпео уже побывал в Ватикане, где он принял участие в открытии симпозиума на тему "Пути достижения человеческого достоинства: партнерство с религиозными организациями". В ходе своего выступления американский политик призвал Святой престол совместно с администрацией Дональда Трампа работать в целях защиты религиозной свободы в мире. В числе тех стран, где, по его мнению, эта свобода подавляется, Помпео назвал Китай, Кубу, Иран, Мьянму и Сирию. В среду Помпео также встретился в Ватикане с госсекретарем Святого престола кардиналом Пьетро Паролином и главой ватиканской дипломатии архиепископом Полом Ричардом Галлахером.

Помпео прибыл в Рим во вторник и провел в итальянской столице встречи с президентом республики Серджо Маттареллой, премьер-министром Джузеппе Конте и главой МИД Луиджи Ди Майо. В рамках своего шестидневного турне он посетит также Черногорию, Северную Македонию и Грецию.

Сергей Старцев.

Вперед на Восток! Лайфхаки бизнеса с Азией от Анны Андрющенко

Мы продолжаем публиковать выступления экспертов на красноярской конференции «Перезагрузка экспорта». Во второй части своего выступления «Трансформация ВЭД: от импорта к экспорту» руководитель отдела ВЭД компании «ВЭД Агент» Анна Андрющенко рассказала о фишках логистики и маркетинга в бизнесе с азиатскими странами.

Первая часть выступления Анны Андрющенко.

Новые железнодорожные маршруты, субсидируемые китайским правительством

Мы вступили в новую эру ж/д перевозок. Китайское правительство поддерживает национальный экспорт и субсидирует некоторые ж/д маршруты. С определенной станции при импортных поставках вы можете получить сниженный ж/д тариф. Причем существенно сниженный. Единственное «но»: эти ставки непостоянны и список станций, для которых действуют субсидии, то и дело обновляется. Примерно раз в месяц. За этими изменениями необходимо следить. Сейчас очень много таких маршрутов на Москву, например. Действуют субсидии на перевозки из Чунцина, Харбина, Сучжоу и других станции.

Приведу пример расчета для станции Цзыбо. Сравним два примера доставки одного 40-футового контейнера из Циндао в Красноярск: через Владивосток (море + ж/д) и через Цзыбо (ж/д).

Первая перевозка:

Циндао – Владивосток – Красноярск. Время доставки — 30-35 дней. Оформление во Владивостоке. Крепление силами станции РФ. Отправка на условия FOB. Ставка регулярная. Стоимость — 175 тыс. рублей (FOR Базаиха).

Вторая перевозка:

Циндао – Цзыбао — Забайкальск – Красноярск. Время доставки — 20-25 дней. Оформление в Забайкальске и Красноярске. Крепление силами китайской стороны. Отправка на условия EXW (скидка до $1000 c товара). Ставка по наличию субсидий. Стоимость — 150 тыс. рублей (FOR Базаиха).

Эта разница в 25 тыс. рублей — неокончательная. Потому что при отправке по ж/д условия поставки — Ex Works . А при мультимодальной перевозке — FOB. То есть с китайцев нужно в этом случае требовать скидку в связи с изменением условий Инкотермс. И эта скидка, исходя из моей практики, может составлять от $500 до $1200. Так что разница между вариантами перевозки еще и увеличится.

Крепление тяжелых грузов при перевозке

Все грузы свыше 1,5 тонн на одно транспортное место требуют обязательного крепления при перевозке по ж/д. Давайте разберемся, как крепить грузы правильно.

На первой фотографии вы видите доставку груза нашего любимого клиента, который возит в Новосибирск из Китая бетонные заводы. Крепление осуществляла китайская сторона. Это даже сложно назвать креплением. Поставка полностью была осуществлена по ж/д, а в Забайкальске на станции крепление никак не контролировали.

На второй фотографии вы видите тот же груз. Это была смешанная доставка: сначала во Владивосток груз доставляли по морю, а потом — по ж/д в Новосибирск. В этом случае груз уже закрепляли сотрудники станции во Владивостоке. И мы видим уже совершенно другой уровень крепления.

В первом случае клиент выезжал в Китай, сам контролировал отправку, согласовал крепление. Но когда контейнер достиг Новосибирска, то оказалось, что он приехал с огромной «грыжей». Почему так произошло? Дело в том, что вес груза в контейнере должен распределяться равномерно. Нарушение баланса может аукнуться в момент перегрузки контейнеров. Да и перегружают у нас контейнеры далеко не бережно. В нашем случае, видимо, именно в момент перегрузки контейнера все слабые тросы и маленькие деревянные подпорки снесло, и оборудование просто въехало в заднюю стенку. Хорошо, что хотя бы не в дверь.

В любом случае, вопрос с креплением тяжелых грузов очень важен и ему нужно уделять пристальное внимание.

Изменение направления импортных и экспортных грузов с Запада на Восток

Какие страны на Востоке сейчас, в первую очередь, интересуют наших экспортеров? Китай, Корея, Вьетнам, Япония, Таиланд.

Азиатские рынки делятся на несколько групп: по менталитету, политическому отношению к России, по сложности выхода на рынки, по способам выхода на них.

Нам только кажется, что азиатские страны похожи. Во всех любят рис, яркие краски, аниме. Но это миф. На самом деле, азиатские страны сильно отличаются друг от друга. И, безусловно, планируя выход на рынок той или иной азиатской страны, надо предварительно проводить маркетинговое исследование, фокус-группу — без этого начинать не стоит.

У меня есть пятичасовой семинар, в ходе которого я подробно разбираю различные азиатские рынки, сравниваю их. Китай здесь стоит обособленно. Я сравниваю, с одной стороны, Китай, с другой — Вьетнам и страны АСЕАН, а с третьей — Корею и Японию.

Не надо забывать, что Вьетнам — часть АСЕАН. У нас есть ЕАЭС, ТС, единое таможенное пространство. Не все знают, что в Юго-Восточной Азии есть АСЕАН — аналог ЕАЭС. Кроме Вьетнама в АСЕАН входят Индонезия, Камбоджа, Таиланд, Мьянма, Лаос, Малайзия, Бруней, Сингапур и Филиппины. Для многих российских компаний-экспортеров Вьетнам — дверь в АСЕАН. Разместившись на вьетнамском складе, они оттуда могут завозить товар в любую страну АСЕАН и заниматься там дистрибуцией своего продукта. Это очень удобно.

К третьей группе относятся очень сложные по коммуникации азиатские страны — Южная Корея и Япония.

Методы выхода на рынки:

Интернет. Главным образом, это B2B- и B2C маркетплейсы: китайские Alibaba, Tmall и другие. Это европейский Compass. Это социальные сети (Wechat, Weibo), это поисковики. Продажи через интернет особенно актуальны для Китая, Японии и Южной Кореи.

Нетворкинг: связи, бизнес-миссии. Выходы через политические каналы, ассоциации, лоббирование.

Самостоятельный поиск: базы данных, холодные звонки и т.п. Этот способ очень подходит для Вьетнама. Я знаю много реальных кейсов, когда компании выходили во Вьетнам именно таким способом: сами искали базы данных, сами собирали информацию, фильтровали ее, обзванивали потенциальных партнеров, договаривались о встречах. И самостоятельно, без РЭЦ, бизнес-миссий и переливаний из пустого в порожнее, вышли на рынок Вьетнама. Правда, у всех этих компаний был в штате специалист по Вьетнаму, разговаривавший на вьетнамском языке. Без такого человека выйти на рынок Вьетнама им было бы сложно. А в вузах таких людей не готовят.

Выставки, мероприятия. Например, в Новосибирске компания «ВЭД Агент», в которой я работаю, пять лет подряд организовывала крупнейшее в России мероприятие практического плана по бизнесу с Азией — Сибирский экономический форум.

И в заключение — о наиболее важном для выхода на рынки различных азиатских стран.

Китай. Китай сейчас является главным драйвером роста мировой экономики. Это единственная азиатская страна, где хорошо знают Россию, хорошо знают российские продукты. В Китае сейчас зарождается мода на российские товары. И можно выходить туда с упаковкой на кириллице, и для китайцев это будет указывать на российское. Способы выхода в Китай: выставки, причем не крупнейшие, которые становятся больше политическими событиями, а региональные, узкоспециализированные. Например, такие, как выставка импортных продуктов питания, организуемая ассоциацией Food2China, которая в сентябре проходит в Гуанчжоу.

Если вы едете на выставку в Китай, нет смысла скупиться и использовать варианты за полмиллиона рублей. Это будут деньги на ветер. Китайцы никогда не подойдут к скромному угловому стенду со столиком, стульчиком и четырьмя мешочками с мукой и крупами, где стоит дядечка, который решил сэкономить на переводчике и обойтись своим рязанским английским. Проще вообще ехать без стенда. Потому что в понимании китайцев (и вообще азиатов) стенд должен быть очень большим, ярким, живым, интересным.

Нужно применять различные способы привлечения внимания. Например, есть замечательный кейс компании из Краснодара, которая привезла на выставку в Китай российских моделей, девушек-красавиц, светловолосых, светлоглазых. Их нарядили в национальные костюмы, и они стояли на стенде. Ажиотаж у азиатов был просто бешеным! Они фотографировались с девушками на фоне логотипа краснодарского поставщика и благодаря соцсетям множество китайцев узнали об этой компании. Так она получила свою первую клиентуру в Китае.

Сейчас подобный ход уже не является чем-то редким, все уже знают такие фишки. Какие-то свои фишки обязательно нужно придумать. В свое время, когда наша компания ездила на Canton Fair, мы возили с собой полные чемоданы с сушками. Дешево и сердито! Мы выкладывали их в корзины и выходили. Цель — создать ажиотаж. Поначалу все пройдут мимо. Тем более что азиаты боятся чего-то нового и незнакомого. Но потом один китаец, самый смелый, решается: пойду, попробую. Отравлюсь — похороните меня с почестями! Подойдет, возьмет сушку, съест, и скажет: «О, вкусно!» Сразу пойдут второй, третий, четвертый. И дальше уже ажиотаж: все там, значит, и мне нужно быть там. И там уже и китайцы, и американцы, и русские. Все подтягиваются, всем интересно. У нас такой черты в поведении нет, мы северные люди. Мы, наоборот, не пойдем туда, где много людей. Нам нужно защитить личное пространство. А у азиатов сильно развито коллективное начало, и надо этим пользоваться.

Южная Корея. Невероятно сложный рынок. Обязательно нужно провести предварительное исследование, потратить деньги на фокус-группу, адаптировать товары для корейского рынка. В Корее есть особенность — невероятный уровень поддержки отечественных производителей, отечественных экспортеров. От импорта власти Кореи стоят в стороне. За исключением стран, с которыми у Кореи привилегированные отношения. Россия не входит в число этих стран, с Россией у Кореи отношения нейтральные. Если немного углубиться в историю Кореи, то легко понять, почему главный торговый партнер Кореи — США. Так повелось со времен оккупации Южной Кореи американцами. Для США в Корее действует соглашение о зоне свободной торговли. На другие страны оно не распространяется. Для всех остальных стран, включая Россию, в Корее — безумно огромные заградительные импортные пошлины. Например, пошлина на ввоз овсяной крупы — 110%. Поэтому пробиться в Корею очень сложно.

Вьетнам. В 2015 году мы подписали соглашение о зоне свободной торговли с Вьетнамом. Поэтому стоит обратить внимание на эту страну. Во Вьетнаме для российских товаров действуют сниженные или нулевые таможенные пошлины. То же самое характерно и для импорта вьетнамских товаров в России. Единственное «но»: с вьетнамцами бесполезно вести диалог через интернет. 80% вьетнамских компаний даже не имеют собственного сайта. Выставки во Вьетнаме тоже можно игнорировать: там они маленькие и бедные. Хороший способ выхода во Вьетнам — через импортных агентов. Правда, агенты поняли, что русские бизнесмены склонны сорить деньгами. Поэтому часть агентов стали беззастенчиво «доить» российских предпринимателей. И поэтому их нужно очень жестко контролировать и требовать отчета за каждую потраченную копейку.

Для сравнения способов выхода на рынки Китая и Вьетнама приведу кейс. Это история нашего замечательного клиента, компании «Полярис», которая входит в тройку лидеров по экспорту российского мороженого в Китай. В Китай они выходили, сохраняя «русскость» подачи: с кириллическим шрифтом на этикетках, знаком качества, словом «ГОСТ», сугубо российским стилем в иллюстрациях. И совсем по-другому они выходили во Вьетнам. Они провели исследование и выяснили, что о русском мороженом во Вьетнаме никто ничего не знает. Зато там очень популярно корейское мороженое. Поэтому они сделали этикетку в корейском стиле, с корейскими названиями и корейскими достопримечательностями. И такой псевдокорейский маркетинг сработал.

Так что везде нужны исследования и особенные подходы. Но главное — это «три кита»: проверенные партнеры, нужные способы давления и жестко контролируемый представитель в стране экспорта.

Китай. Россия. Корея. Азия > Внешэкономсвязи, политика. Транспорт > chinalogist.ru, 26 сентября 2019 > № 3557845 Анна Андрющенко

Газовый рынок Китая: риски на средне- и долгосрочную перспективу

Потребность Китая в природном газе резко возросла на фоне государственной экологически ориентированной энергополитики, которая поощряет переход с угля на газ. Всего за 2 года Китай добавил к мировому спросу на газ 75 млрд куб. м; добыча в стране не справилась с таким огромным увеличением спроса, что привело к росту импорта.

Потребление природного газа в Китае за прошедшие 17 лет увеличилось в 15 раз — с 15,8 млрд куб. м в 2000 г. до 240,4 млрд куб. м в 2017 г., причем на электроэнергетику приходится всего 15% от общего объема. Добыча газа в самом Китае составляет 149,2 млрд куб. м, что на 38% ниже объема потребления 2017 г. Дефицит добычи покрывается за счет импорта СПГ и газа по трубопроводам из Средней Азии и Мьянмы.

Основной движущей силой новой экологически ориентированной энергополитики Китая стала борьба с загрязнением воздуха и ускорение перехода от угля к газу в промышленности и строительстве. Изменение климата не было прямой движущей силой роста спроса на газ, но переключение между углем и газом помогло снизить углеродоемкость экономики. На этой неделе французский институт международных отношений IFRI опубликовал любопытное исследование: газовая промышленность Китая вступает в новую эру.

В отчете, в частности, говорится, что «возросшая роль природного газа в решении проблемы плохого качества воздуха и изменения климата создает основу для оптимистичного прогноза спроса на газ в Китае. В своем стремлении к чистой, низкоуглеродной, безопасной и эффективной современной энергосистеме правительство Китая поставило перед собой цель сделать природный газ третьим по величине источником энергоснабжения после угля и нефти с долей 10% в топливном балансе к 2020 г. и 15% — к 2030 г. против 7,8% в 2018 г.».

Газовый рынок Китая вступил в новый золотой век.

По мнению французских экспертов, спрос на газ может вырасти до 600 млрд куб. м к 2030 г. с 280 млрд куб. м в 2018 г.

«Страна будет лидировать в росте мирового спроса на газ и к 2025 г. может стать вторым по величине газовым рынком — при условии, что внутренняя добыча природного газа возрастет наряду с возможностями хранения и зависимость от импорта останется на приемлемом для политиков уровне», — отмечают в IFRI.

Я бы не торопилась разделять оптимизм французских исследователей. С учетом того, что, согласно статистике МЭА, доля газа в объеме производства электроэнергии составила всего 4,2% в 2017 г., она растет не столь быстрыми темпами. Серьезная проблема — сезонность спроса. Несмотря на рост добычи и растущий импорт, основной дефицит газа затронул Северный Китай зимой 2017–2018 гг.

Это выявило ключевые узкие места китайского газового рынка: неразвитую систему транспортировки и хранения газа и отсутствие адекватных стимулов для инвестиций в газовую отрасль.

Газовый кризис не привел к срыву политики переключения энергосистемы с угля на газ, но изменил темпы и пути ее реализации.

Нехватка сезонных запасов газа стала катализатором для принятия краткосрочных мер по смягчению дисбалансов между спросом и предложением газа в зимний период, ускорению строительства ключевой инфраструктуры, а также укреплению и повышению безопасности поставок газа. Можно предполагать, что в перспективе более высокие объемы хранилищ и развитие распределительных сетей повысят безопасность поставок и сгладят сезонность импорта СПГ.

Это также послужило катализатором для активизации реформ на рынке газа с целью повышения конкуренции. Рынок downstream частично либерализован для формирования рыночной конкуренции за счет допуска новых участников к добыче газа. Китайские политики также изменили цены на газ для бытовых потребителей, чтобы решить вопрос перекрестного субсидирования между населением и промышленностью и отражать реальные затраты на импорт и себестоимость добычи. Приветствуется биржевая торговля.

Но в сегментах upstream и midstream степень конкуренции все еще низкая, хотя растущий спрос оказывает все большее давление для быстрого реформирования этих сегментов. Фундаментальный шаг был сделан с созданием национальной трубопроводной компании, независимого оператора системы транспортировки нефти и газа, что должно способствовать доступу третьих сторон к газопроводам, позволяя все большему количеству игроков выходить на рынок и стимулировать конкуренцию.

Но до полной либерализации системы еще далеко.

Можно прогнозировать, что стратегическая роль национальных нефтяных компаний в цепочке поставок газа останется доминирующей на среднесрочную перспективу.

Следует отметить, что в 2010–2017 гг. включительно объем установленных мощностей газовой генерации Китая вырос в 8 раз — с 9 ГВт до 76 ГВт. Однако в этот же период времени объем угольных мощностей Китая достиг 981 ГВт, что в 13 раз превышает газовые мощности. Для справки: установленная мощность ГЭС составляет 344 ГВт, АЭС — 36 ГВт.

План социально-экономического развития Китая на 13-ю пятилетку предусматривает прирост суммарной установленной мощности энергосистемы к 2020 г. на 300 ГВт. Из них до 200 ГВт составят станции на угле — с учетом двухлетнего моратория на строительство новых угольных ТЭС в провинциях с избытком генерирующих мощностей и вывода 20 ГВт наименее эффективных угольных мощностей.

Высокая доля угольных мощностей в энергобалансе Китая при наличии собственной ресурсной базы и налаженного массового производства генерирующего оборудования создает инертность в изменении структуры энергосистемы. При этом замещение угольной генерации в центральных районах страны происходит в первую очередь за счет развития атомной, ветровой и солнечной генерации.

Следует отметить, что на среднесрочную перспективу уголь остается доминантой тепловой генерации Китая. До 2030 г. Китай планирует вводить угольные мощности в объеме, сопоставимом с общей установленной мощностью Единой энергосистемы России (по 200 ГВт за пятилетку). Более того, статистика по Китаю демонстрирует разнонаправленные тренды: объем угольной генерации до 2030 г. должен планово расти в абсолютных значениях, но при этом доля ее будет снижаться. Именно угольная генерация по-прежнему загружается в режиме базовой нагрузки, тогда как газовая пока используется в пиковом и полупиковом режимах. Если правительство Китая не примет решения о загрузке газовых электростанций в базовом режиме, это сохранит ограничение уровня потребления газа в энергосистеме, а также удлинит сроки окупаемости новых проектов.

Энергетическая стратегия Китая до 2050 г. — The energy system for Beautiful China («Энергосистема для прекрасного Китая»), — утвержденная в ноябре 2018 г., предусматривает снижение потребления угля к 2050 г. в 3–5 раз — с 2,7 млрд т угольных единиц (т у. е.) в 2016 г. до 846–534 млн т у. е. в 2050 г. в зависимости от базового сценария государственной политики или экологического, рассчитанного по нормам Парижского соглашения. У меня сложилось впечатление, что Китай разработал два сценария: один для себя — базовый госполитики, второй для внешнего пользования — экологический «Ниже 2С».

Прогноз по природному газу в новой стратегии неоднозначен.

Базовый сценарий государственной политики предусматривает незначительный рост потребления до 238,1 млрд куб. м в 2050 г., а экологический, наоборот, прогнозирует снижение спроса почти наполовину — до 123 млрд куб. м к 2050 г. В сценарии «Ниже 2С» прямо сказано, что «природный газ не занимает значительную долю в энергосистеме, потому что имеется альтернатива из более дешевых ВИЭ». По нефти существует та же развилка: как вверх с 800 млн т у. е. в 2016 г. до 1100 млн т у. е., так и падение до 600 млн т у. е. в 2050 г.

Доля тепловой энергетики в Китае планово должна расти до 2020 г, а потом начать сокращаться и суммарно снизиться к 2050 г. в 2–3,5 раза в зависимости от выбранного сценария в объеме установленной мощности и прямо пропорционально — производства электроэнергии.

Зато запланирован рост доли ВИЭ в 6–8 раз как по показателям мощности, так и выработки электроэнергии. В 2050 г. доля ВИЭ (вместе с гидрогенерацией) составит 86–93% в объеме мощности и 78–15% в объеме выработки по двум сценариям. Причем 43–55% всей электроэнергии через 30 лет Китай планирует получать от ветра. Объемы выработки электроэнергии на ветровых генераторах должны вырасти в 20–30 раз за тот же период, солнечных панелях — в 22–40 раз, биогазе — в 5–7 раз, атомных реакторах — в 4 раза, гидростанциях — в 1,5 раза.

Углеводороды должны быть замещены в корзине спроса на первичную энергию непосредственно электроэнергией, особенно данная тенденция характерна для секторов промышленности и транспорта.

Повышение энергоэффективности вместе с переключением с горючих видов топлива на электроэнергию и масштабное использование ВИЭ должны дать большой экологический эффект. Выбросы СО2 планируется сократить к 2050 г. на 45% в сценарии госполитики и на 67% в сценарии «Ниже 2С».

При этом все резкие перемены в энергосистеме Китай запланировал только после 2035 г. А до тех пор он продолжит строить и вводить новые угольные станции в приоритетном порядке, а все остальные типы генерации как дополнение.

Из позитивных перемен обращу внимание, что еще недавно в Китае все котельные были на угле и мазуте, называя производство тепла из газа «золотым» из-за высокой стоимости импортного СПГ. Не так давно правительство приняло решение о масштабном строительстве газовых котельных (преимущественно на местном топливе) и дальнейшем масштабировании проектов в газохимии. Можно ожидать расширения спроса на газ за счет этих двух секторов.

Отдельного разговора заслуживает рынок СПГ Китая, но я ограничусь выводом, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе приоритетный отбор получат спотовые поставки с наименьшей ценой, а в долгосрочном периоде — контракты компаний, которые будут иметь поддержку политического руководства страны.

Наталья Гриб,

управляющий директор WMT consult

Заместитель министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Алексей Волин провел в Янгоне переговоры с представителями министерства транспорта и связи, а также министерства информации Мьянмы.

По итогам состоявшихся переговоров достигнута договоренность о развитии российско-мьянманских связей по таким направлениям, как кибербезопасность, цифровое телевидение, «умный» город, электронное правительство и развитие 5G, а также об установлении сотрудничества между ведущими СМИ Мьянмы с МИА «Россия сегодня» и телеканалом RT.

Кроме того, Алексей Волин провел встречи с руководством ведущих телекоммуникационных компаний страны и главами местных медиа, в том числе принадлежащего мьянманским военным телеканала «Мьявади».

Россия и Мьянма договорились о сотрудничестве в сфере ИКТ

Заместитель министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Алексей Волин провел в Янгоне переговоры с представителями министерства транспорта и связи, а также министерства информации Мьянмы, сообщает пресс-служба Минкомсвязи.

По итогам состоявшихся переговоров достигнута договоренность о развитии российско-мьянманских связей по таким направлениям, как кибербезопасность, цифровое телевидение, "умный" город, электронное правительство и развитие 5G, а также об установлении сотрудничества между ведущими СМИ Мьянмы с МИА "Россия сегодня" и телеканалом RT.

Кроме того, Алексей Волин провел встречи с руководством ведущих телекоммуникационных компаний страны и главами местных медиа, в том числе принадлежащего мьянманским военным телеканала "Мьявади".

Еще 7 рейсов flydubai перенесены в Терминал 3 дубайского аэропорта

С 27 октября 2019 года перелеты flydubai по еще семи направлениям будут осуществляться из терминала 3 Международного аэропорта Дубая.

Авиакомпания flydubai со штаб-квартирой в Дубае объявила, что переносит вылеты и прилеты рейсов по семи направлениям из текущего терминала 2 в терминал 3 Международного аэропорта Дубая (DXB). Другие рейсы по-прежнему будут осуществляться из терминала 2 данного аэропорта.

С 27 октября 2019 года рейсы в Алматы (Казахстан), Басру (Ирак), Дар-эс-Салам (Танзания), Занзибар (Танзания), Килиманджаро (Танзания), Нур-Султан (Казахстан) и Софию (Болгария) будут осуществляться из терминала 3 Международного аэропорта Дубая (DXB). До 27 октября эти направления будут обслуживаться терминалом 2 Международного аэропорта Дубая (DXB). Эти географические точки были выбраны в рамках стратегического партнерства Emirates и flydubai, чтобы сделать пересадки более быстрыми и удобными для пассажиров.

С переносом семи рейсов в терминал 3 Международного аэропорта Дубая (DXB) общее количество направлений, обслуживаемых из этого терминала, достигло 22.

Партнерство Эмирейтс и flydubai выходит далеко за пределы кодшерингового соглашения и подразумевает совместные инициативы в области коммерческих операций, улучшения пользовательского опыта, планирования маршрутов, сотрудничества с аэропортами, а также общую программу лояльности.

Старший вице-президент по работе с аэропортами flydubai Алекс Макензи отметил: «По мере расширения нашего стратегического партнерства с Эмирейтс, перенос рейсов по еще семи направлениям в терминал 3 Международного аэропорта Дубая (DXB) стал логичным шагом после успешной первой волны в прошлом году. Это позволит повысить стыковочную доступность. Работая совместно, Эмирейтс и flydubai готовы предоставить пассажирам новые возможности путешествий с пересадками в одном из крупнейших авиаузлов в мире – Дубае».

Пассажиры, которые забронировали перелеты по этим направлениям, смогут зарегистрироваться на рейс на стойках регистрации пассажиров экономического и бизнес-классов в зоне вылета терминала 3 Международного аэропорта Дубая (DXB). Пассажиры бизнес-класса получат доступ в бизнес-лаунж терминала, а также смогут пройти паспортный контроль и проверку безопасности в приоритетном порядке. Транзитные пассажиры сэкономят время, ведь теперь им не нужно будет добираться из одного терминала аэропорта в другой при пересадке.

Пассажиры, забронировавшие билеты на рейсы по указанным направлениям после 27 октября 2019 года, будут заранее проинформированы об изменении терминала в индивидуальном порядке.

Полный список рейсов flydubai, выполняемых из терминала 3 Международного аэропорта Дубая:

Алматы (Казахстан)

Басра (Ирак)

Белград (Сербия)

Бишкек (Кыргызстан)

Бухарест (Румыния)

Дар-эс-Салам (Танзания)

Загреб (Хорватия)

Занзибар (Танзания)

Катания (Италия)

Килиманджаро (Танзания)

Краби (Таиланд)

Краков (Польша)

Минеральные Воды (Россия)

Неаполь (Италия)

Нур-Султан (Казахстан)

Прага (Чехия)

Ростов-на-Дону (Россия)

Салала (Оман)

София (Болгария)

Ташкент (Узбекистан)

Хельсинки (Финляндия)

Янгон (Мьянма)

Россельхознадзор принял участие в заседании Региональной Комиссии МЭБ по Азии, Дальнему Востоку и Океании

В период со 2 по 6 сентября в г. Сендай (Япония) состоялось очередное заседание Региональной Комиссии Всемирной организации по охране здоровья животных (МЭБ) по Азии, Дальнему Востоку и Океании. В заседании приняли участие представители ветеринарных служб из 22 стран и международных организаций, таких как МЭБ, Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных Наций (ФАО), Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), Всемирная торговая организация (ВТО), а также Всемирный банк и Азиатский банк развития. Российскую сторону на заседании представляли советник Руководителя Россельхознадзора Никита Лебедев и заведующий референтной лабораторией АЧС Алексей Иголкин (ФГБУ «ВНИИЗЖ»).

В рамках мероприятия наибольшее внимание было уделено обсуждению вопросов имплементации рекомендаций и стандартов МЭБ, а также контролю и профилактике распространения трансграничных болезней животных (в первую очередь африканской чумы свиней).

При обсуждении темы пищевой безопасности особое внимание было уделено вопросу противодействия антимикробной резистентности. Участники заключили, что без реальной технической и политической поддержки эта проблема может усугубиться.

Бурная дискуссия развернулась на тему контроля распространения АЧС, поскольку в настоящее время эта болезнь является реальной угрозой продовольственной безопасности. Участниками отмечено, что свинина, как и мясо птицы, является основными источниками животного белка для стран Юго-Восточной Азии, возникновение вспышек АЧС и гриппа птиц может явится реальной проблемой для населения региона. Также большой проблемой региона является недостаточная транспарентность ряда неблагополучных стран и отсутствие реальной работы по контролю распространения АЧС среди диких кабанов. По итогам обсуждения специальной группой, в состав которой были включены представители Российской Федерации, сформулированы заключительные рекомендации, отражающие первоочередность проводимых мероприятий. Помимо этого, представителями ряда стран, а также МЭБ и ФАО высказано предложение о включении российских специалистов в состав постоянной группы экспертов по АЧС для стран Азии, сформированной под эгидой Глобальной платформы по прогрессивному контролю трансграничных болезней животных — GF-TADs.

Отдельная дискуссия на заседании была посвящена контролю распространения бешенства и снижению смертности людей от этого заболевания. Юго-Восточная Азия наравне с Африкой является лидером по количеству смерти людей от бешенства. С целью прогрессивного контроля бешенства представителями МЭБ и ФАО сформулирована общая задача, предполагающая снижение до нулевого показателя смертности людей от этого заболевания к 2030 году.

Также в рамках мероприятия участникам были представлены основные направления 7го стратегического плана МЭБ (2021-2025 гг), которые направлены в первую очередь на коммуникацию между странами-участниками МЭБ в вопросах миграции населения, животных, изменения климата, решения социально-экономических вопросов, а также выстраиванию системы и координационной работы референтных центров по различным болезням животных в мире. В этом ключе российские специалисты провели ряд двусторонних встреч с представителями стран Азии (Мьянма, Монголия, Китай, Вьетнам и др.) о сотрудничестве между научными центрами в вопросах изучения АЧС, гриппа птиц, ящура и нодулярного дерматита, а также проведения совместных исследований.

Следующее заседание региональной комиссии состоится в 2021 году в Таиланде.

По итогам января-июля 2019 г., южно-китайская провинция Хайнань вышла на второе место в Китае по темпам роста внешней торговли. Этот регион является самой крупной в КНР зоной свободной торговли. Стремительнее всего Хайнань развивает торговлю с государствами "Пояса и пути", особенно – со странами Юго-Восточной Азии.

За семь месяцев текущего года объем экспорта провинции достиг 19,17 млрд юаней. Он увеличился на 43% в годовом сопоставлении. В то же время импорт Хайнани составил 34,93 млрд юаней с приростом на 38,8%.

Объем торговли между провинцией и государствами "Пояса и пути" за январь-июль 2019 г. вырос ни 23,3% – до 19,59 млрд юаней. Это на 13,1% выше темпов роста аналогичного показателя в масштабах всей Поднебесной. Торговый оборот между Хайнанем и странами АСЕАН за семь месяцев текущего года составил 15,15 млрд юаней. Он подскочил на 62% относительно уровня прошлого года. Темпы роста на 50,8% превысили средний показатель по стране.

За первую половину 2019 г. в провинции Хайнань насчитывалось 494 предприятий, которые фактически провели импортные и экспортные операции. Развитию внешней торговли региона способствует развитие морских торговых маршрутов. В настоящее время остров Хайнань связан морским торговым сообщением с такими странами, как Вьетнам, Сингапур, Малайзия и Мьянма.

Бизнес Кореи видит перспективы российской рыбной биржи

Республика Корея сохраняет высокий интерес к российскому рыбному рынку. Новый виток в развитии отношений между бизнесом двух стран начался с появлением в России направления биржевой торговли рыбопродукцией.

На минувшей неделе по приглашению «Опоры России» и «Дальневосточного аукционного рыбного дома» во Владивостоке вновь побывала корейская делегация. Как проходит прямой диалог с российскими рыбопромышленными компаниями, Fishnews рассказал президент Ассоциации корейско-азиатского экономического сотрудничества (КОАЕСА) Ли Нам Ки.

– Господин Ли, для вас это уже не первый визит во Владивосток. Как мы понимаем, после заключения соглашения с АО «ДАРД» работа в биржевом направлении с российскими коллегами активизировалась? Какие цели ставились в нынешний приезд?

– Интерес корейского бизнеса к российской рыбе действительно высок. Поэтому, как и в прошлый раз, среди основных целей нашего визита во Владивосток были прямые переговоры с рыбопроизводителями. В этот раз мы встретились с руководством компании «Корякморепродукт», Дальневосточного дивизиона РРПК, «Примкраб» и c представителями ГК «Норебо».

Корея – очень активный потребитель рыбы и морепродуктов, но собственных уловов недостаточно. Огромное количество водных биоресурсов поставляется из других стран, в том числе США, Канады, Норвегии, Чили и, конечно же, из России. Однако очевиден дисбаланс между тем, насколько близка к Корее ваша страна, насколько богаты водными биоресурсами ее чистые моря, и тем, какой объем импорта российской рыбы и морепродуктов сегодня приходится на корейский рынок. На наш взгляд, разница между тем, что мы имеем сегодня в плане оборота рыбопродукции между Россией и Республикой Корея, и тем, что могло бы быть, очевидна.

Мы и в прошлый наш визит во Владивосток изучали ситуацию и пытались понять, в чем же причина такого дисбаланса. С каждым новым приездом картина вырисовывается все яснее, и мы пытаемся найти выход из ситуации.

– В чем вы видите причины такого дисбаланса?

– Первое и основное – это доверие. Что 100 лет назад, что сейчас это важнейший принцип, на котором строится бизнес. Однако корейские бизнесмены не чувствуют себя полностью уверенными во взаимоотношениях с российскими коллегами. Нет уверенности ни в качестве продукции, ни в сроках поставки, ни в том, состоится ли сделка вообще – причины этого могут быть разные, но, к сожалению, и факты мошенничества на рынке также присутствуют. Поэтому существует некий элемент посредничества: поставки рыбопродукции на корейский рынок осуществляются на основе связей, которые устанавливались годами, десятилетиями. Но круг этих контактов, каналов поставок, ограниченный.

Для того чтобы все преимущества российского рыбного рынка заработали в полную мощь, чтобы были реализованы факторы географической близости, качества, количества и стоимости рыбопродукции, должна быть обеспечена прозрачность самого рынка. Биржа как раз и создает эту прозрачность, гарантируя полную уверенность и покупателю, и продавцу. К тому же биржевая система хорошо знакома корейцам, и мы приветствуем те шаги, которые предпринимают в данном направлении «Дальневосточный аукционный рыбный дом» и Биржа «Санкт-Петербург».

Повторюсь: чтобы было доверие, надо выработать систему прозрачных торгов. Чтобы выработать систему прозрачных торгов, нужно обратиться к проверенным механизмам, один из которых – это биржа.

Другая причина дисбаланса вытекает из перечисленных выше – это оплата. Сейчас на российском рынке основной процент экспортных сделок совершается в формате ТТ, т.е. посредством банковских переводов (это в лучшем случае). Для обеспечения прозрачности необходимо, чтобы использовался аккредитив. А основная площадка для совершения операций с аккредитивами – это, опять же, биржа. Как раз в целях развития данного направления в составе нашей делегации в этот раз прибыл президент Eugene Savings Bank Ли Гэ Чун.

– В российских компаниях, которые удалось посетить сейчас, вы увидели понимание тех проблем, о которых говорите?

– Однозначно. Более того, то, о чем я сейчас говорю, по сути и есть обобщение консолидированной с нашими российскими коллегами позиции. Они как раз и говорят о том, что нужна прозрачность. Мы также услышали важную для себя информацию, что вся эта работа ведется в русле, обозначенном правительством России, – будущее за биржевыми торгами рыбопродукцией.

– А как корейские покупатели оценивают необходимость создания во Владивостоке инфраструктуры для проведения биржевых торгов рыбопродукцией?

– Конечно да, инфраструктура нужна. Но, как говорится, давайте двигаться step by step. Уверен, что начинать торговать на бирже можно и нужно прямо сейчас. Компании, входящие в нашу ассоциацию, начали активно регистрироваться в качестве покупателей на российской рыбной бирже. Ставим цель в ближайшем будущем провести первые реальные сделки – мы намерены уже сейчас отрабатывать этот механизм. А уже следующим этапом станет создание торговой площадки масштабов пусанской или шанхайской биржи.

Тем более есть замечательный проект, предложенный «Дальневосточным аукционным рыбным домом», – биржевой комплекс, который будет включать в себя офисное здание для рыбных компаний и биржи, холодильник, причал и т.д. Все это, конечно, тоже необходимо, но уже на втором, третьем этапе развития биржи. Мы уже взяли в оборот проект этого комплекса и совместно с банкирами рассматриваем варианты инвестирования.

Поэтому, думаю, и этот вопрос со временем будет решен.

– Я так понимаю, представитель корейского банка в составе вашей делегации уже сейчас приступил к оценке надежности российского рынка и компаний для дальнейшей работы по указанным направлениям?

– Нет, пока для господина Ли это было лишь первое знакомство с вашей страной. Вообще для человека было в новинку ощутить настоящую близость России, на себе испытать, что, вылетев из Кореи, всего через два часа оказываешься в такой активной и перспективной деловой среде. Он присутствовал на всех встречах, знакомился с российскими рыбопромышленными компаниями, банками и биржей, погружался в тему. Сейчас Ли Гэ Чун готовится более предметно изучать аспекты будущего сотрудничества с российским бизнесом, оценивает перспективы и точки риска.

– Будем следить за развитием ваших планов. Надеемся, при следующей встрече вы уже сможете поделиться результатами первых живых биржевых сделок с участием корейских компаний.

– А как же. Наверно, мы начнем с тихоокеанского лосося, тем более что на бирже есть замечательные поставщики этой рыбы. Хотя Корея – страна белорыбицы и красную рыбу наш потребитель пока не очень понимает, на корейский рынок уже начинает поступать лосось. Правда, пока главным образом из Норвегии. Но это ведь марикультура, а буквально у нас под боком, на российском Дальнем Востоке, в естественных условиях добывается чистейшая красная рыба. Причем это свежайший продукт: буквально недавно лосось еще плескался в море, а уже через 5 минут он отправляется на заморозку.

Так что с этого, думаю, мы и начнем. Возможно, пока с небольших партий: до корейского потребителя нужно еще донести, что это свежее, дешевле и лучше по качеству. Надеюсь, что при следующей нашей встрече мы сможем поговорить об этом предметно.

Что касается минтая и краба – это, конечно, интересный, большой, но специфический рынок. Здесь требуется больше подготовительной работы. Мы также встречаемся с потенциальными поставщиками этой продукции, общаемся и видим, что это тоже очень перспективное направление.

Но в заключение хотел бы отметить вот что: сегодня у нас завершается визит во Владивосток, а уже в конце августа мы отправляемся в Мьянму (Бирму). Это будет пятый или шестой наш визит, но в этот раз мы поедем туда уже подписывать договор на 50 млн долларов инвестиций. Это к вопросу о плодах нашей нынешней работы с российскими компаниями. Мы видим перспективы.

Наталья СЫЧЕВА, Fishnews

Корея. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 28 августа 2019 > № 3115368 Ли Нам Ки

Авиакомпания flydubai запускает два новых популярных азиатских маршрута из Дубая

Дубайская авиакомпания flydubai начинает полеты по новым туристическим маршрутам в Таиланд и Мьянму.

Авиакомпания flydubai из Дубая объявляет о запуске рейсов в провинцию Краби, Таиланд, и город Янгон, Мьянма. Первые рейсы отправятся 10 декабря 2019 года из терминала 3 Международного аэропорта Дубая в рамках стратегического партнерства flydubai и Emirates Airline.

Международный аэропорт Краби (KBV) служит ключевым воздушным хабом для провинции Краби на Юге Таиланда и соседних стран, в том числе Малайзии и Сингапура. Запуск ежедневных рейсов в провинцию Краби с остановкой в Янгоне сделает flydubai первым национальным авиаперевозчиком из ОАЭ, который обслуживает это направление.

Провинция Краби – это популярное место среди любителей пляжного и поклонников активного отдыха. Янгон - в свою очередь это самый крупный город Мьянмы и центр торговли страны.

Исполнительный директор flydubai Гейт Аль Гейт отметил: «Мы гордимся тем, что расширяем маршрутную сеть на Восток с запуском новых направлений – провинции Краби в Таиланде и Янгона в Мьянме. На протяжении десяти лет нашей работы мы продолжаем открывать рейсы по направлениям, ранее испытывавшим дефицит в прямом авиасообщении с Дубаем. Мы даем возможность миллионам пассажиров комфортнее и чаще путешествовать в разные регионы от Хельсинки (Финляндия) на Западе до провинции Краби (Таиланд) на Востоке с удобной пересадкой в Дубае – одном из крупнейших авиаузлов в мире».

Стратегическое партнерство между авиакомпаниями flydubai и Emirates, которое началось в 2017 году, не ограничивается кодшеринговым сообщением. Для пассажиров оно подразумевает лучшую стыковочную доступность маршрутов по всему миру, гибкость при планировании поездок.

Ранее в 2019 году flydubai запустила прямые рейсы в Неаполь, которые дополнили объединенную маршрутную сеть flydubai и Emirates в Италии. Похожим образом новые рейсы в провинцию Краби дадут пассажирам больший выбор при организации путешествий в Таиланд, куда уже можно долететь рейсами Emirates из ОАЭ в Бангкок и на остров Пхукет.

Старший вице-президент flydubai по коммерческим операциям в ОАЭ, странах Содружества Залива, Африки и Индийского Субконтинента Судхир Сридхаран сказал: «Запуск новых направлений будет способствовать развитию торговых и туристических связей между ОАЭ, Мьянмой и Таиландом. Мы уверены, что ежедневные рейсы flydubai в Юго-Восточную Азию будут популярны не только у туристов из ОАЭ и стран Содружества Залива, но и у тех, кто летит с пересадкой в Дубае из Европы и США рейсами Emirates».

Билеты бизнес-класса из Дубая в провинцию Краби и Янгон и обратно стоят от $US 1,400 и $US 1,500, соответственно. Стоимость билетов включает все налоги и сборы, 40 кг багажа, питание и доступ к информационно-развлекательной системе на борту. Цены на билеты эконом-класса из Краби / Янгона в Дубай начинаются от $US 500$ и $US 600, включая все налоги и сборы, питание и 20 кг багажа.

Рейсы можно забронировать на сайте flydubai.com, в мобильном приложении flydubai, а также через контактный центр в Дубае (+971) 600 54 44 45 или по телефону российского колл-центра 8800 555 28 33. Кроме этого, приобрести билеты можно в туристических магазинах flydubai и у партнеров.

Ученые Поморья открыли новые виды моллюсков в Азии

Специалисты из Архангельска обнаружили в реках Мьянмы 4 вида и 4 подвида пресноводных моллюсков, прежде неизвестных науке. Исследования проводились в прошлом году в рамках международного проекта.

Проект называется «Последний затерянный мир: ранее неизвестные центры эволюции пресноводных моллюсков в Юго-Восточной Азии». Сотрудники Северного Арктического федерального университета и Федерального исследовательского центра комплексного изучения Арктики РАН работают в качестве экспертов по биоразнообразию речных систем (реки Иравади, Ситауна, Салуина, Меконга, Чао-Прайи, система Ганг-Брахмапутра). Российские специалисты составляют костяк группы, в которую также входят ученые из Университета Порто (Португалия), Государственного музея естественных наук Северной Каролины (США) и Университета Хпа-Ан (Мьянма).

Исследования принесли плоды

Специалисты обнаружили четыре новых вида и четыре новых подвида пресноводных моллюсков в бассейнах рек Иравади, Ситаун, Хаунгдарау и Давей, сообщили Fishnews в пресс-службе САФУ. Исследователи считают, что эти беспозвоночные находились здесь в изоляции и эволюционировали в течение десятков миллионов лет.

Обнаруженные виды получили названия преимущественно с отсылкой к местным географическим объектам. Однако есть исключение: вид Leoparreysia whitteni был назван в память о трагически ушедшем из жизни английском биологе, сотруднике организации «Фауна и флора интернешнл» (FFI) Тони Уиттена (1953 - 2017 гг.).

«Нам удалось найти всего три раковины Leoparreysia whitteni, по которым мы сделали описание, — рассказывает заведующий лабораторией молекулярной экологии и филогенетики САФУ, директор ФИЦКИА РАН Иван Болотов. — Это редкий уникальный вид, имеющий миниатюрную, но очень красивую ярко-зеленую раковину».

Как убедились современные исследователи, открытые виды обитают в небольших бассейнах рек, плотность их популяции низкая — одна-две раковины на квадратный метр.

Данные об открытии уже опубликованы в авторитетном международном научном журнале Scientific Reports (издательская группа Nature).

Уникальным эндемикам угрожает человек

Побывавшие в экспедиции ученые констатируют: реки Мьянмы, в которых обитают обнаруженные редкие представители фауны, находятся в зоне сильного антропогенного воздействия. Главную угрозу для животного мира речных систем представляет строительство водохранилищ каскадного типа, ведущее к смене гидрологического режима и гибели фауны.

«Это исчезающие виды с очень локальным распространением, — отметил Иван Болотов. — Многие реки Юго-Восточной Азии очень древние, а большие реки выступают как барьер для расселения видов из их притоков. В руслах крупных рек мутная вода, большие глубины и мощные потоки, в горных притоках — прозрачная вода и малые глубины. Приспособившиеся к притокам виды не способны пересечь большую реку. Поэтому в каждом притоке происходила своя независимая эволюция, и мы можем там найти ранее неизвестные виды. Но, если там построить дамбу, вырубить лес, мы увидим их вымирание, ведь они обычно живут только в одном притоке, и больше нигде не встречаются».

Пока эксперты констатируют высокое видовое разнообразие этих живых организмов в тропической Азии. Однако если антропогенная нагрузка на водоемы будет нарастать, редкие виды могут быть потеряны безвозвратно, а распространенные начнут вымирать, подчеркнули в университете.

По мнению архангельских ученых, все это может не только негативно отразиться на состоянии речной и болотной фауны, но и на росте социальной напряженности в Мьянме: исчезновение популяций съедобных моллюсков отрицательно скажется на рационе сельского населения.

Вопросов для науки еще хватает

Научная группа планирует и провести работу в других странах, причем не только Юго-Восточной Азии. Информация о новых видах — лишь кусочки большой мозаики, которую собирают исследователи, чтобы в итоге создать глобальную модель, описывающую эволюцию пресноводных моллюсков на всех континентах.

Ученые также планируют увязать генетическую эволюционную картину моллюсков с геохимией, чтобы понять, как эволюционировали механизмы накопления элементов раковины. Узнав это, можно будет «нащупать» связь древних раковинных ископаемых с конкретными современными таксономическими группами.

Исследователи планируют проверить, стабилен ли спектр микроэлементов в раковине для современных групп моллюсков. Древние раковины будут анализироваться по составу элементов периодической системы Менделеева с помощью масс-спектрометрии с индуктивно-связанной плазмой. Полученный спектр элементов будет использоваться как расшифровка в связке с расшифровкой генома.

На финальном этапе проекта планируется создать глобальную базу сиквенсов и международную онлайн-систему, которой могли бы пользоваться и пополнять биологи всего мира.

Fishnews

Глобальное потепление грозит потерями рыбакам и аквафермерам

Изменение климата может привести к сокращению общемирового вылова на 2,8%-12,1% к 2050 г., считают специалисты ФАО ООН. Наихудшие последствия специалисты прогнозируют для тропиков, особенно для южной части Тихого океана.

В 654-страничном докладе Продовольственной и сельскохозяйственной организации (ФАО) ООН представлены результаты трехлетней исследовательской работы, сообщает корреспондент Fishnews. Документ состоит из 28 глав, посвященных различным аспектам влияния климатических изменений на мировое рыболовство и аквакультуру.

Вылов

В мировом масштабе сокращение уловов не выглядит слишком угрожающим, но на региональном уровне изменения могут оказаться довольно существенными, отмечают эксперты. Кроме того, уменьшение добычи биоресурсов прогнозируют не только в океане, но и во внутренних водах.

Сейчас наибольший урон от изменения климата несут Пакистан, Ирак, Марокко и Испания. В будущем ситуация в этих странах станет еще хуже, считают в ФАО А вот для Мьянмы, Камбоджи, Конго, ЦАР и Колумбии дают благоприятный прогноз по эффекту глобального потепления.

Предполагается, что в более высоких широтах вылов увеличится или незначительно сократится. Хотя прогноз основан только на факторах окружающей среды, без учета возможных решений, принимаемых людьми по управлению тем или иным видом.

Аквакультура

Кроме того, специалисты ФАО ожидают, что в краткосрочной перспективе стихийные бедствия, эпизоотии, рост числа паразитов и цветение водорослей, вызванные изменением климата, могут оказать негативное влияние на аквакультуру в краткосрочной перспективе. В долгосрочной перспективе возможно сокращение доступности семенного материла в дикой среде и увеличение конкуренции за пресную воду.

Предполагается, что больше всего от глобального потепления может пострадать пресноводная аквакультура во Вьетнаме, Бангладеш, Лаосе и Китае – в Азии, Белизе, Гондурасе, Коста-Рике и Эквадоре – в Америке, Уганде, Нигерии и Египте – в Африке. По марикультуре наибольшие потери прогнозируются у Вьетнама, Египта, Таиланда, Норвегии, Чили, Китая, Филиппин и Мадагаскара.

Fishnews

Россельхознадзор сообщил, что 1 августа на территории Мьянмы зарегистрирована первая вспышка африканской чумы свиней (АЧС).

"Согласно данным, представленным во Всемирную организацию по охране здоровья животных (МЭБ), вспышка возникла 1 августа 2019 года. В результате 12 животных погибло, 53 было уничтожено. Положительный лабораторный диагноз получен в национальной лаборатории страны 9 августа", - говорится в сообщении ведомства со ссылкой на информацию министерства сельского хозяйства, животноводства и ирригации Мьянмы.

Болезнь проникла на территорию Мьянмы, несмотря на проведенную кампанию по повышению бдительности в районах, граничащих со странами, неблагополучными по АЧС, отмечается в сообщении.

"Дальнейшее неизбежное распространение вируса затронет благосостояние значительного количества бедных хозяйств Мьянмы, имеющих невысокие стандарты биобезопасности", - опасаются в российском ведомстве.