Всего новостей: 4186932, выбрано 1281 за 0.023 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Подписка или Тест.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Никарагуа и Куба, после 17 лет сдержанных контактов на уровне временных поверенных, обменялись послами и восстановили дипотношения в полном объеме. В 80гг., в десятилетие сандинистской революции и последовавшей за ней гражданской войны, когда Никарагуа управлял Сандинистский фронт национального освобождения (СФНО), между обеими странами существовали тесные дружеские связи. Пытаясь вывести страну из тяжелейшего системного кризиса и выиграть войну с группировками контрреволюционеров, поддерживаемых США, правительство сандинистов опиралось на экономическую, социальную и военную помощь Кубы, которая подкреплялась узами личной дружбы между лидером СФНО Даниэлем Ортегой и Фиделем Кастро. После прихода к власти в Никарагуа в 1990г. консервативного правительства президента Виолетты Барриос де Чаморро, отношения с Кубой изменили свое содержание «по идеологическим мотивам». Восстановление в полном объеме дипотношений и сотрудничества с Кубой стало одним из первых значительных внешнеполитических шагов нового сандинистского кабинета Никарагуа после вступления в должность 10 янв. этого года выигравшего президентские выборы Даниэля Ортеги.
Президент Никарагуа Даниэль Ортега, вступивший в должность 10 янв. этого года, назвал «неприемлемым абсурдом» дальнейшее уничтожение зенитных ракет российского производства, находящихся на вооружении никарагуанской армии с середины 80гг. Решение об одностороннем уничтожении российских зенитных ракет было принято предыдущим правительством президента Энрике Боланьоса в рамках инициативы США по достижению «разумного баланса сил в Центральной Америке». «В то время, как Соединенные Штаты начали перевооружение военно-воздушных сил Гондураса самолетами нового поколения, продолжать уничтожение наших зенитных ракет – неприемлемый абсурд», – заявил Ортега, выступая на торжествах по случаю дня рождения главы католической церкви Никарагуа кардинала Мигеля Обандо-и-Браво. Президент высказался также за прекращение гонки вооружений в регионе, но подчеркнул, что Никарагуа «не намерена разоружаться в одностороннем порядке».
Никарагуанские военно-воздушные силы, в отличие от ВВС соседних Гватемалы, Гондураса и Сальвадора, не имеют на вооружении ни одного истребителя или бомбардировщика, ограничиваясь несколькими вертолетами Ми-17. По мнению нового правительства, переносные зенитные ракетные комплексы являются необходимым средством обороны воздушного пространства Никарагуа и не могут подлежать полному уничтожению.
Министерство обороны Никарагуа считает, что в интересах обеспечения защиты страны с воздуха следует сохранить не менее 400 зенитных комплексов. Бывший президент Энрике Боланьос принял решение об уничтожении 2000 зенитных ракет, поставленных в годы гражданской войны сандинистской народной армии Советским Союзом, в 2003г. по предложению США. С момента принятия данного решения в стране было уничтожено свыше 1000 ракет. Сейчас вопрос о полном или частичном уничтожении зенитного арсенала страны находится на рассмотрении парламента Никарагуа.
Президент Эквадора Рафаэль Корреа призывает к революционным преобразованиям в стране. «Эквадорский народ требует проведения коренных реформ в стране», – заявил Корреа, выступая в Национальном конгресс после вступлении в должность главы государства. По его словам, для проведения революционных преобразований необходимо внести изменения в конституцию. «В Эквадоре пройдет всенародный референдум, на котором эквадорцы выскажут свое мнение по вопросу созыва Учредительного собрания для внесения изменений в конституцию страны», – сказал Корреа.
Главным направление революционных преобразований в стране президент Эквадора назвал борьбу с коррупцией. Он пообещал «принять закон, согласно которому все государственные служащие должны будут в обязательном порядке предоставлять полные сведения о происхождении своих доходов».
Следующим направлением, требующим революционных преобразований, Корреа назвал экономику. «Необходимо провести глубокие революционные преобразования в экономике. На смену неолиберальной политике должна прийти новая экономическая модель, социально ориентированная», – заявил президент Эквадора
По его мнению, проводимые прежним руководством страны неолиберальные реформы привели к обнищанию народа и увеличению более чем в два раза уровня безработицы. «3 млн. эквадорцев вынуждены были покинуть страну в поисках лучшей доли. Роковой неолиберальный период для нашей страны безвозвратно закончился», – заявил Корреа.
Президент Эквадора высказался также за то, чтобы все иностранные инвестиции направлять только на развитие производственного сектора, а внутренние финансовые резервы направлять в социальную сферу. Лидер Эквадора призвал присутствующих в зале глав государств и правительств стран Латинской Америки учредить Южноамериканский банк, на счет которого положить 200 млрд.долл., которые сейчас находятся в иностранных банках развитых стран.
По его словам, «мы прекратим финансирование мировых держав и сможем направить эти средства на развитие стран латиноамериканского региона, которые являются сырьевым придатком развитых стран».
Корреа заявил, что Эквадор намерен провести переговоры с международными кредиторами о реструктуризации внешнего долга.
Президент Эквадора призвал лидеров стран Южной Америки к интеграции. «Начиная с сегодняшнего дня, мы приступаем к строительству великой южноамериканской нации, о которой так мечтал освободитель Южной Америки от испанских колонизаторов Симон Боливар», – заключил президент Эквадора.
В торжественной церемонии, которая прошла в здании Национального конгресса, приняли участие президенты Боливии, Бразилии, Чили, Парагвая, Перу, Венесуэлы, Ирана, Колумбии, Никарагуа, Гаити, Сахарской Арабской демократической республики, а также наследный принц Испании Фелипе Бурбон.
По итогам визита президента Ирана в Венесуэлу будут подписаны новые соглашения о расширении сотрудничества между двумя странами, объявил МИД Венесуэлы. Это касается энергетики, промышленности, торговли, налогообложения и строительства жилья.Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад прибыл в Венесуэлу. В аэропорту его встречал вице-президент Венесуэлы Хорхе Родригес (Jorge Rodriguez). По завершении визита в Каракас самолет Ахмадинежада приземлится в аэропорту столицы Никарагуа – Манагуа. В ходе однодневного визита иранский президент встретится со своим никарагуанским коллегой Даниэлем Ортегой.
Латиноамериканское турне Махмуда Ахмадинежада завершится в эквадорской столице Кито. Там президент Исламской Республики проведет встречу с недавно избранным на пост президента Эквадора Рафаэлем Корреа.
Последний раз президент Ирана посетил Венесуэлу в сент. пред.г. Президент Уго Чавес оказал Ахмадинежаду радушный прием и выразил решимость защищать право Ирана развивать мирные ядерные технологии. В ответ Ахмадинежад назвал Чавеса «своим братом» и «лидером в борьбе с американским империализмом».
По итогам визита лидеры двух стран подписали совместную политическую декларацию о стратегическом союзе и заключили 29 соглашений о развитии экономического сотрудничества, о создании совместных нефтехимических и металлургических компаний, а также о совместной добыче нефти. Для реализации проектов в нефтяной, нефтехимической, машиностроительной и фармацевтической промышленности, а также в области культуры и образования был учрежден фонд в 2 млрд.долл.
На Тайване развивается финансовый скандал, способный затронуть десятки крупных компаний и стоить своих постов целому ряду высокопоставленных чиновников, сообщают тайваньские и гонконгские СМИ. Неприятности начались в самом начале 2007 после того, как две дочерние компании крупного тайваньского холдинга Ребар (Rebar) объявили о невозможности заплатить по долгам на 1 млрд.долл. Почти сразу же после этого зашатались позиции Китайского банка, также принадлежащего Rebar – испуганные вкладчики за несколько дней сняли со своих счетов более 1,5 млрд.долл., после чего тайваньским властям пришлось взять Китайский банк под свой контроль.
На сегодняшний день все активы Rebar заморожены, проводится расследование, в ходе которого подписка о невыезде с острова взята с 44 человек.
Двое руководителей дочерних компаний Rebar уже арестованы, прокуратура подозревает их в присвоении 3 млн.долл. из средств компании.
Основатель холдинга вместе с женой сумел покинуть Тайвань за несколько дней до начала скандала, и, по некоторым данным, сейчас находится в Шанхае.
В холдинг Rebar входит 130 компаний, занятых в самых разных отраслях – текстильной промышленности, розничной торговле, телекоммуникационной и финансовых сферах. В общей сложности на холдинг работает 5 тыс. человек.
Акции 16 дочерних компаний Rebar торгуются на тайваньском фондовом рынке. Многие экономисты опасаются серьезного падения индекса тайваньской фондовой биржи в ближайшие дни, если ситуация внутри холдинга не улучшится.
В четверг значительная часть сотрудников Rebar вышла на демонстрацию, потребовав от правительства разморозить активы компании. В противном случае все ее сотрудники уже в ближайшее время могут остаться без работы.
Оппозиция требует наказать чиновников, просмотревших трудности у дочерних компаний Rebar в ходе ежегодных проверок. Президент острова Чэнь Шуйбянь, находящийся в Никарагуа, призвал премьер-министра острова Су Чжэньчана вмешаться в ситуацию и решить проблему.
Россия намерена продолжать конструктивное взаимодействие с Никарагуа в интересах утверждения недискриминационной системы мирохозяйственных связей и противодействия международному терроризму, организованной преступности и незаконному обороту наркотиков. Как сообщила пресс-служба Счетной палаты РФ, об этом заявил председатель контрольного ведомства Сергей Степашин на встрече с вновь избранным президентом республики Никарагуа Даниэлем Ортегой.
Глава российского ведомства также заявил о намерении РФ продолжить взаимодействие с Никарагуа «в интересах утверждения демократичной, недискриминационной системы мирохозяйственных связей», добавили в пресс-службе.
Стороны выразили глубокую убежденность в том, что традиционно дружественные отношения между Россией и Никарагуа сохранят преемственность и в предстоящий период получат дальнейшее развитие.
По мнению лидера Никарагуа, слова которого приводятся в сообщении, залогом развития отношений является накопленный в прежние годы потенциал двустороннего сотрудничества, который следует развертывать незамедлительно – инициировать консультации между заинтересованными ведомствами обеих стран.
Как говорится в сообщении российского контрольного ведомства, стороны высказали уверенность в том, что с учетом нынешних политических и экономических реалий России и Никарагуа оба государства могут увеличить объем двусторонней торговли и диверсифицировать ее номенклатуру, возобновить научно-техническое партнерство.
В Счетной палате РФ отмечают, что в последние годы наблюдается спад в деловых отношениях России с Никарагуа. В 2005г. российский экспорт составил 28 млн.долл. и был представлен минеральными удобрениями, металлоизделиями, машиностроительной продукцией. Импорт из Никарагуа в том же году не превышал 13,7 млн.долл. и состоял главным образом из сахара-сырца и кофе, говорится в сообщении.
Ветер перемен в Латинской Америке
© "Россия в глобальной политике". № 6, Ноябрь - Декабрь 2006
В.М. Давыдов – д. э. н., профессор, директор Института Латинской Америки РАН. Статья написана в рамках проекта «Внешние условия развития Российской Федерации в 2007–2017 гг.», который осуществляется при поддержке РИО-Центра коллективом экспертов из Совета по внешней и оборонной политике, ГУ – ВШЭ, Института стратегических оценок и анализа, Института Европы РАН. Руководитель проекта – С.А. Караганов.
Латинская Америка переживает серьезные перемены. С одной стороны, государства региона отходят от прежних стандартов экономической политики и поведения на международной арене. С другой – меняется характер внешнего воздействия. Традиционно здесь доминировали США, теперь же усиливается присутствие других мировых держав, благодаря чему расширяется поле деятельности для политического маневра. Последствия новой ситуации могут быть весьма разнообразны и зачастую противоречивы, однако она сулит неплохие шансы для укрепления российских позиций в регионе.
"ДРЕЙФ" ВЛЕВО
Латинская Америка обладает крупным и еще не полностью раскрытым ресурсным потенциалом, однако в мировой экономике и политике она традиционно занимала периферийное положение. С середины ХХ века регион становится одной из арен противоборства двух сверхдержав – Соединенных Штатов и Советского Союза, причем в самом центре этого глобального противостояния оказалась Куба.
Исчезновение СССР ослабило левую часть латиноамериканского политического спектра, что привело к некоторой разрядке внутренней напряженности. Однако в результате нарушения международного баланса сил у государств региона оказалось меньше возможностей для стратегического маневра.
По континенту прокатилась волна демократизации, которую использовали силы неоконсервативного и неолиберального толка. Запущенные ими реформы обеспечили на первом этапе макроэкономическую стабилизацию и определенный экономический рост. Но во второй половине 1990-х неолиберальная волна начала «захлебываться». Реформированным экономикам не удалось приспособиться к процессам глобализации, их уязвимость перед лицом внешних кризисных шоков только возросла; к тому же резко усилилось имущественное расслоение.
В этих условиях настроение населения стало меняться. Начиная с конца прошлого столетия к власти конституционным путем приходят альтернативные силы и лидеры – в Венесуэле (1998), Аргентине (2002) Бразилии (2002 и 2006), Боливии и Уругвае (2005), Эквадоре и Никарагуа (2006). В Перу и Мексике в 2006 году левые если и не победили, то привлекли на свою сторону почти половину электората.
Диапазон «полевения» весьма широк: от леворадикального варианта в Венесуэле до центристского и социально ориентированного в Чили. Массовый характер этого социально-политического сдвига указывает на то, что воспроизводство на латиноамериканской почве левой политической культуры имеет объективный характер. (Сегодня к этому процессу добавляется стремительный рост политического самосознания коренного населения – так называемый «индейский ренессанс».)
ПРОГНОЗ НА ДЕСЯТЬ ЛЕТ
В силу переломного характера нынешней ситуации в странах Латинской Америки неясным является и ее экономическое будущее. Вместе с тем можно предположить, что в период до 2017-го вероятно следующее.
Вес региона в мировом ВВП останется на уровне 7–8 %, в мировом населении – 8–9 %.
Сохранится тенденция к экономической дифференциации стран региона. Бразилия, Мексика, Чили и Аргентина, идущие по пути технологического обновления и постепенного формирования элементов «экономики знания», увеличат отрыв от остальных государств. Положение Венесуэлы будет, разумеется, зависеть от конъюнктуры нефтяного рынка.
В экономической политике следует ожидать преобладания неокейнсианского подхода, ряд стран региона смогут несколько сократить имущественное расслоение.
Бразилия подтвердит свой статус восходящего гиганта и станет наращивать усилия по формированию собственной зоны влияния в Южной Америке.
Значительная часть стран Латинской Америки, скорее всего, продолжат «дрейфовать» влево. Настроение избирателей будет в большей степени зависеть от положения дел в Бразилии, нежели от развития событий в Венесуэле. Максимальную степень нестабильности следует ожидать в Андском поясе (Боливия, Перу, Эквадор, Колумбия), минимальную – в странах Южного конуса.
В большинстве государств сохранится традиционная демократическая система, однако не исключены авторитарные «зигзаги», особенно под предлогом необходимости решить задачи по перераспределению.
Изменится ситуация на Кубе, где наиболее вероятен «вьетнамский сценарий» поэтапной трансформации. При этом нужно учитывать серьезную морально-политическую и экономическую поддержку Гаваны со стороны Каракаса.
Шансы преодоления затяжного внутреннего конфликта в Колумбии невелики, но его относительное «охлаждение» все же возможно. (В данном конфликте, который продолжается в стране около 40 лет, левоэкстремистские «Революционные вооруженные силы Колумбии» (РВСК) и Армия национального освобождения (АНО) противодействуют колумбийской армии. – Ред.) С другой стороны, в случае радикализации венесуэльского режима не исключено обострение отношений между Венесуэлой и Колумбией.
В 2007–2017 годах продолжится большая геополитическая «игра», развернувшаяся вокруг региона в 1990-е. Обострится соперничество Соединенных Штатов и Европейского союза (в первую очередь его «неформального представителя» в регионе – Испании) за влияние в Латинской Америке. Сегодня Вашингтон пожинает плоды своего прошлого невнимания к региону; Евросоюз же постепенно усиливает здесь свои позиции. К прежним «игрокам» де-факто добавляется новый – Китай, прорвавшийся на местные рынки. Возрастет – особенно в конце исследуемого периода – роль Бразилии как регионального центра силы.
Тенденция возобновления сотрудничества Юг – Юг, по всей видимости, укрепится и выльется в расширение торгово-экономических отношений. Ряд латиноамериканских государств (прежде всего Бразилия) будут проявлять значительный интерес к восходящим странам-гигантам других регионов – Китаю, России и Индии.
Начавшаяся перекомпоновка интеграционных блоков внутри региона и противоречия, обнажившиеся в ходе многолетних переговоров о создании Панамериканской зоны свободной торговли (FTAA), не позволяют с уверенностью прогнозировать судьбу этого проекта. Очевидно, однако, что его реализация в любом случае откладывается. В перспективе она по-прежнему возможна, но в урезанном виде и ограниченном формате.
Особое значение приобретает ось сотрудничества, формирующаяся в рамках Ибероамериканского сообщества (ибероамериканский саммит впервые прошел в 1999 году в Мексике и объединяет страны Латинской Америки, Испанию и Португалию. – Ред.). Можно было ожидать, что вступление Венесуэлы в Южноамериканский общий рынок (Меркосур) придаст серьезный стимул дальнейшему развитию этого наиболее мощного интеграционного блока Латинской Америки. Правда, принимая во внимание особенности нынешнего венесуэльского режима, стоит учитывать риск того, что конфликтный потенциал внутри Меркосура увеличится.
Разделение региона по геополитической и геоэкономической ориентации на северную (Мезоамерика и часть Карибов) и южную (Южная Америка) части, проявившееся в последнее десятилетие, сохранится и впредь. Вместе с тем очевидно, что для Мексики предел ориентации на севере уже достигнут и даже протеже правых сил, который недавно выиграл выборы, заявляет о необходимости в течение своего мандата сбалансировать внешние связи, в частности, поворотом к Латинской Америке. В свою очередь, на юге региона следует ожидать дальнейшую диверсификацию внешних экономических и политических связей в духе «открытого регионализма». Новым фактором развития латиноамериканских государств стало их усиливающееся сотрудничество со странами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР).
Массовый отток населения латиноамериканских стран в Соединенные Штаты, Канаду и Испанию, вероятно, возрастет, что может негативно отразиться на отношениях с последними (прежде всего это касается отношений Мексика – США). Рост в Северной Америке латиноамериканских диаспор будет превращаться из внутриполитического во внешнеполитический фактор. В Соединенных Штатах уже появилось латиноамериканское лобби, которое будет только расти, меняя и внутриполитический баланс, и политику в отношении отдельных стран региона.
В настоящее время внешняя политика латиноамериканских государств активизируется после продолжительного затишья 1990-х. В предстоящий период их подавляющее большинство сохранят приверженность таким принципам, как примат международного права, универсальная роль ООН, нераспространение оружия массового уничтожения (ОМУ), многосторонность в решении крупных международных проблем (многополюсность). Проблемы международной безопасности станут по-прежнему решаться с учетом социальных, экономических и других нетрадиционных факторов. К интерпретации понятий «международный терроризм» и «антитеррористическая борьба» латиноамериканские страны будут подходить с осторожностью, указывая на их социально-экономические причины.
В случае если ряд стран Дальнего Востока, Среднего и Ближнего Востока обзаведутся ядерным оружием, то и в Латинской Америке, прежде всего в Бразилии, отношение к вопросу о распространении ОМУ может подвергнуться ревизии. В любом случае будет нарастать интерес к развитию атомной энергетики.
РОССИЯ И ЛАТИНСКАЯ АМЕРИКА: ПЕРСПЕКТИВЫ СОТРУДНИЧЕСТВА
В основе «латиноамериканского» курса СССР лежали преимущественно идейно-политические и военно-стратегические мотивы. Однако весьма активно развивались и торговые отношения. Довольно высоких показателей достиг торговый оборот не только с Кубой, но и с Аргентиной (до 3 млрд дол. в 1981 году, когда эта страна стала для Москвы альтернативным источником закупки зерна), Бразилией (пик – 835 млн дол. в 1983-м), Перу, Чили (до переворота 1973 года), Никарагуа (после победы сандинистов).
В советском экспорте преобладала машино-техническая продукция (в Аргентину в 1980-е – свыше 80 %). В ряде стран региона Советский Союз занимался сооружением и техническим оснащением крупных инфраструктурных и индустриальных объектов. В Аргентине на нашем оборудовании до сих пор вырабатывается 25 % электроэнергии. Многие кубинские, перуанские, эквадорские, боливийские и никарагуанские специалисты получили образование в советских вузах.
В первой половине 1990-х российско-латиноамериканские отношения переживали катастрофический спад. Однако в последнее время они стали выправляться. Сегодня объем товарооборота и интенсивность политических контактов превосходят показатели советских времен. Регион выделяется в «самостоятельное направление» российской дипломатии, характеризующееся многообещающим потенциалом взаимопонимания и взаимодействия.
В торгово-экономической сфере до сих пор превалировала активность латиноамериканской стороны. Инертность российского бизнеса начинает преодолеваться лишь в самое последнее время. На латиноамериканские рынки уже выходят крупные корпорации: «Газпром», «Русал», «Силовые машины», «ЛУКойл», «КамАЗ» и др. Они постепенно переходят от зондирования почвы к коммерческим переговорам по участию в крупных проектах. Создается задел, который может масштабно реализоваться в ближайшем десятилетии.
Какие факторы будут в предстоящие годы определять взаимодействие России с Латинской Америкой?
Во-первых, поэтапный выход части стран региона из периферийной зоны мировой экономики и политики. Прежде всего это касается ведущих государств – Бразилии, Мексики, Аргентины, Чили, Венесуэлы.
Во-вторых, необходимость диверсифицировать международные политические и экономические отношения РФ, а также рост интереса российских корпораций к инвестициям за рубежом.
В-третьих, объективная заинтересованность латиноамериканских производителей в доступе на российский рынок.
В-четвертых, значительное сходство позиций России и основных стран Латинской Америки по ключевым вопросам мирового развития. Регион поддерживает активную роль Москвы на международной арене, видя в ней альтернативный центр силы и влияния.
В период 2007–2017 годов Латинская Америка будет иметь существенное значение для расширения поля международной деятельности России и закрепления ее статуса мировой державы. Более того, сотрудничество с латиноамериканскими государствами сможет в какой-то мере компенсировать ослабление наших позиций на других направлениях внешней политики.
Конфликтный потенциал во взаимоотношениях Москвы с латиноамериканскими партнерами минимален. Россия не находится в ситуации «связанных рук», есть простор для инициативы.
Отношения между Москвой и государствами региона идут по восходящей линии, но явно отстают по формам, методам, содержательному наполнению от международных стандартов. Не дотягивают они и до того уровня сотрудничества, который достигнут латиноамериканскими странами в их взаимоотношениях с США, ЕС, странами АТР. Прогрессу на этом направлении мешают медленная модернизация российской экономики, а также сохранение «остаточного принципа» в латиноамериканской политике России.
Ключевыми задачами, которые предстоит решать в Латинской Америке российской дипломатии, являются:
диверсифицировать институциональную структуру взаимодействия, дополнить договорную базу сотрудничества до современного стандарта двусторонних отношений;
создать механизм поддержки российских экспортеров машино-технической продукции и инженерных услуг;
реализовать систему информационно-политических мер по улучшению имиджа России в общественном мнении Латинской Америки;
расширить поле сотрудничества на многосторонней основе, навести мосты в отношениях с внутрирегиональными интеграционными группировками, войти в Межамериканский банк развития;
реально обозначить политико-дипломатическое присутствие РФ (в ранге наблюдателя) в ряде ключевых международных организаций Западного полушария, прежде всего в Организации американских государств, а также проявить инициативу в целях получения аналогичного статуса в Ибероамериканском сообществе;
в ближайшие 4–5 лет вывести отношения с Бразилией на уровень стратегического партнерства, наполнить его реальным политическим и экономическим содержанием;
перевести торгово-экономическое сотрудничество с наиболее перспективными партнерами латиноамериканского региона в формат соглашений об экономической дополняемости либо о свободной торговле.
По итогам 2006 года торговый оборот Российской Федерации со странами региона превысит 7 млрд дол. (ведущий партнер – Бразилия: почти 4 млрд дол.). При сохранении существующих тенденций можно прогнозировать к 2017-му уровень 20–25 млрд долларов. А если задачи, перечисленные выше, будут хотя бы отчасти решены, то можно поднять планку до 30–35 млрд дол., улучшив при этом соотношение импорта и экспорта и увеличив в наших поставках долю несырьевого компонента. Наибольшие шансы РФ сохранит в торговле энергетическим оборудованием.
На предстоящее десятилетие приходится цикл обновления вооружений в армиях латиноамериканских стран. У России уже есть определенный задел на рынках региона. Вертолетная техника, артиллерийское и зенитное вооружение, аппаратура радиоэлектронного наблюдения могут стать важными и относительно стабильными статьями российского экспорта в регион.
В течение прогнозного периода, очевидно, начнется практическая реализация соглашений о сотрудничестве в космической области. В случае с Бразилией это выгодно еще и потому, что Россия может использовать экваториальный космодром «Алькантара».
Разумеется, активизация российского присутствия в Латинской Америке будет сопровождаться трениями с традиционными поставщиками. Отечественным дипломатии и бизнесу придется соразмерять свои интересы с риском осложнения отношений с доминирующими на региональных рынках экспортерами и инвесторами. Поэтому в ряде случаев целесообразен и возможен переход российских поставщиков на формат производственной кооперации (прежде всего с Бразилией).
Наиболее болезненным для российской дипломатии останется кубинский вопрос, особенно в случае неадекватных действий Вашингтона. Нельзя забывать, что историческая вовлеченность Москвы в дела Кубы не позволяет попросту «умыть руки». Нужно быть готовыми к сложным маневрам для обеспечения щадящих условий трансформации и предотвращения разрушительных столкновений. Разумеется, важно при этом сохранить возможности присутствия на кубинском рынке.
ЛатАмерика. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 декабря 2006 > № 2909697
Владимир Давыдов
В Никарагуа конфисковано более т. кокаина, сообщило со ссылкой на представителей полиции страны агентство Ассошиэйтед Пресс. Наркотики были обнаружены полицейскими в лодке, найденной на Тихоокеанском побережье в 60 км. западнее столицы страны г.Манагуа. Лиц, осуществлявших перевозку кокаина, задержать не удалось. По версии сотрудников полиции Никарагуа, конфискованные наркотики принадлежали одному из мексиканских наркокартелей.
Правительство Никарагуа разрабатывает законопроект, который обусловит в ближайшее время перевод электростанций и транспорта страны на биотопливо и поможет преодолеть продолжающийся уже более полутора лет жестокий энергетический кризис, сообщает в среду национальное радио. «Законопроект предполагает стимулирование производства сельскохозяйственных культур, которые служат сырьем для получения биотоплива, в первую очередь, африканской пальмы, отмену пошлин и налогов на ввоз в страну оборудования для получения биотоплива, а также льготные условия для финансовых инвестиций в это производство», – сказал президент Национальной комиссии по энергетике Эрнесто Эспиноса (Ernesto Espinoza). По его словам, законопроект предусматривает запрещение использования чистого дизельного топлива. После вступления закона в силу в Никарагуа в качестве топлива будет использоваться только смесь нефтепродуктов с «биодизелем», сообщил Эспиноса. Никарагуа, не имеющая собственной нефти, переживает затяжной энергетический кризис, вызванный ростом мировых цен на нефть, и вынуждена расходовать на закупки нефтепродуктов 700 млн.долл. в год, что составляет 70% всего импорта страны.
По мнению никарагуанских специалистов, только альтернативные источники энергии, и главным образом биотопливо, могут покончить с нынешней полной зависимостью экономики страны от импорта нефтепродуктов. Различные виды биотоплива уже активно используются на Американском континенте, в Бразилии, Канаде, Колумбии, Чили. Безусловным региональным лидером в этой сфере является Бразилия, которая уже вложила 7 млрд.долл. в научные разработки и производство биотоплива из сельскохозяйственных культур и до 2010г. намерена инвестировать еще 15 млрд.долл.
Любой политический прогноз схож с прогнозом погоды или землетрясений – угадать, что будет через пару лет всегда легче, чем сказать, что случится завтра утром. Поэтому все, что вы прочтете ниже, на абсолютную точность, естественно, не претендует. Это лишь размышление вслух на тему, что произойдет с Кубой после окончательного ухода с политической сцены Фиделя Кастро.Только что, побывав в Гаване, я таких прогнозов наслушался с лихвой, причем каждый из них был по-своему правдоподобен и одновременно уязвим. Характерно, однако, что лишь один из моих собеседников утверждал, что ничего существенного с уходом Фиделя Кастро на Кубе не произойдет. «Рауль уже рассадил своих армейских ребят буквально повсюду, в т.ч. и на ключевых местах в экономике, так что все пройдет тихо и – как пошутил этот собеседник – «богобоязненно».
Впрочем, из тех же самых слов при желании можно сделать и прямо противоположный вывод. Как заметил другой прогнозист, «эти армейские ребята Рауля, сев на теплые места в различных корпорациях, где присутствует иностранный менеджмент и иностранный капитал, быстро сообразили, что для них хорошо, а что для них плохо, а потому уже изрядно коррумпированы и потенциально могут стать не поддержкой старого строя, а как раз наоборот «пятой колонной» США, которая окажет в будущем Белому дому куда более эффективную помощь, чем крикливая кубинская эмиграция в Майами». Что-либо возразить и первому и второму собеседнику было сложно: я приезжий, а они живут в Гаване.
Если расставить все услышанные прогнозы по степени достоверности, то я бы обозначил их так. Очевидно, что перемены на Кубе будут. Не менее очевидно, что серьезным и крупным переменам будет предшествовать некий промежуточный этап, связанный, скорее всего, с именем Рауля, который, впрочем, и стар, и болен, и не пользуется, конечно, той поддержкой, что имел Фидель. Любопытно, что в ходе многочисленных разговоров с местными таксистами, а государственные таксисты на Кубе также по преимуществу военные отставники, практически все они оказались «фиделистами», но я не встретил среди них ни одного, кто бы тепло отозвался о Рауле – своем бывшем командующем – министре обороны. Так что переходный этап, как предполагаю уже я сам, может оказаться не столь уж и длительным и не обязательно «богобоязненно» спокойным. Не исключены сюрпризы, неприятные для Рауля.
Наконец, продолжая линию «очевидного», не трудно догадаться, что окончательную судьбу Кубы будут определять люди, которые сегодня в кубинской политической и военной иерархии занимают вторые, третьи, а то и четвертые позиции. Именно им придется отвечать на главные вызовы времени, США, да и собственного народа.
Вызовы времени кубинцам в целом понятны. Во-первых, кубинцы – народ толковый, предприимчивый, пробивной, а многие из них еще и с ярко выраженной предпринимательской жилкой. Яркий пример тому кубинские эмигранты. Большинство из них, добравшись до американского берега в одних штанах, сегодня уже – в отличие от многих других латиноамериканских эмигрантов – стали частью среднего класса США. Кубинцы есть и среди американских министров, и в конгрессе. Во-вторых, и это уже подарок Фиделя, островитяне – в своей массе народ образованный, что так же сильно отличает кубинца от среднестатистического латиноамериканца. Сладостей в эпоху Фиделя кубинскому ребенку может быть и не хватало, зато книги и учебники он имел в изобилии.
Вызовы со стороны США для кубинцев столь же очевидны. К сожалению, если убрать пустую риторику, на деле присутствует элементарное желание вернуть Кубу в прежнее состояние американского сателлита. Разница, пожалуй, лишь в одном: если в прежние времена Куба рассматривалась американцами лишь, как шикарный пляж плюс все, что сопутствует в их представлении пляжу (проституция, игорные заведения, дорогие гостиницы, кабаре), то теперь появились и другие интересы. Кубинский никель и недавно разведанные не так уж и далеко от Флориды – серьезные запасы нефти. Учитывая, что без никеля не изготовить современное оружие, а без бензина не двигается любимое детище каждого американца – автомобиль, это для США серьезные дополнительные стимулы, чтобы упорно лезть в кубинские дела.
Как результат, если и есть нечто, что действительно цементирует на сегодня кубинскую нацию, так это антиамериканизм, которому всеми возможными способами способствует иррациональная политика Вашингтона. Как иронично заметил один из моих кубинских собеседников, кстати, оппозиционер: «Если бы американцам хватало ума, то они бы, наверное, уже давно задушили кубинцев в своих объятьях, однако вместо этого они предпочитают постоянно демонстрировать Гаване свою враждебность. Думаю, что Фидель должен быть за это США глубоко признателен. И подобная глупость продолжается уже десятки лет, причем как при республиканцах, так и при демократах».
Куда сложнее кубинской политической элите эпохи предстоящего переходного периода будет ответить на вызовы собственного народа. Бедность и отсутствие политических свобод – главные из них. Причем обе проблемы, естественно, взаимосвязаны. Мечта некоторых высокопоставленных кубинцев найти некий местный вариант китайского пути, т.е., оставить нетронутой политическую систему, но открыть рынок – чистая иллюзия. Иные традиции, несхожий темперамент, разный геополитический масштаб и многое другое повторить китайский опыт на кубинской земле не позволяют.
Дилемма для будущих кубинских вождей заключается в том, что, с одной стороны, без полноценного рынка и частной инициативы они не смогут избавиться от массовой бедности. Прежние и нынешние государственные социальные программы помощи рядовому кубинцу этой задачи не решили и не решат, это лишь способ выживания. И только. С другой стороны, открытый рынок и экономическая свобода, учитывая кубинский характер, о котором шла речь выше, старую политическую систему через какое-то время неизбежно просто сметут.
Фидель выполнил лишь одну часть задачи, поставленной своим идейным учителем «апостолом» Хосе Марти – он смог добиться для Кубы подлинного суверенитета, но так и не смог выстроить на Кубе подлинной демократии. Дело в сути. Речь идет об элементарных вещах: свободных выборах, свободе слова и печати, многопартийности. Задача кубинского патриота, на мой взгляд, решить задачу, поставленную Марти, до конца. Кубинский народ заслуживает уважения и доверия к его собственному выбору. Но, чтобы выбор был действительно свободным, нынешняя политическая система на Кубе должна уйти в прошлое.
Исключить пессимистический вариант развития событий, естественно, нельзя. Один из аналитиков, рассуждая в разговоре со мной о кубинском будущем, заметил, что каждая страна, какие бы виражи она в своей истории временами не совершала, тем не менее, в конце концов, возвращается на тот путь, что ей был уготован то ли Господом, то ли геополитическими факторами. Вот и Куба, пройдя через соблазны индустриализации, социализма и тому подобное, в конечном итоге, с его точки зрения, вернется, хотя и на новом историческом витке, к старому. Имелся в виду, тот самый «пляжный вариант» в экономике и зависимость от северного соседа. Справедливости ради замечу, что собеседника этот вариант отнюдь не радовал, он лишь считал его неизбежным.
Почему Куба должна отказываться от данных ей Господом почти райских природных преимуществ? Туризм, как важная составляющая доходов кубинской экономики, совсем не обязательно должен быть проникнут всеми теми пороками, что были характерны для дореволюционной Кубы. Сегодняшний кубинский туризм уже не только пляжный. О секс-туризме из Италии мне рассказывали многие, в т.ч. и испанский падре в одной из гаванских церквей. Как заметил священник: «Вы даже не представляете, до какой степени это оскорбляет чувства простого кубинца. Причем важнейшей причиной роста проституции на Кубе в последнее время является как раз бедность. Что удивительного в том, что горничная, получающая в лучших гаванских отелях десять долларов в месяц, счастлива, получив там место, потому что имеет шанс «подработать», общаясь с иностранцами. А потом это «счастье» переходит в слезы, и она приходит ко мне. Конечно, унижению людей бедностью должен быть положен конец.
Начало переходного этапа на Кубе уже не за горами. Экономическое будущее страны, конечно, не социализм, а нормальная рыночная экономика, с социально ориентированным государством. Политическая система будущей Кубы – демократия. Национальная идея сформулирована еще Хосе Марти. Это антиимпериализм, защита кубинского суверенитета, искоренение бедности и демократическая система, причем не формально, а на деле, уважающая свой народ.
Если ставить перед собой задачу эволюционного и в целом мирного перехода от старой системы к новой, на Кубе следует категорически исключить две вещи: шоковую терапию по либеральной экономической рецептуре и иностранное вмешательство. И первое, и второе обязательно спровоцирует жесткую ответную реакцию со стороны большинства кубинцев. Жизнь их уже приучила к социально ориентированной экономике и антиамериканизму.
Ближайших союзников завтрашней Кубы можно назвать уже сегодня. Это прежде всего те латиноамериканские страны, что идут сегодня – или пойдут завтра – по пути, обозначенному еще Боливаром и тем же Марти. В списке на данный момент значатся Бразилия, Венесуэла, Боливия, Никарагуа. Все это капстраны с рыночной экономикой, социально ориентированным государством и демократией переходного периода. Завтра список может измениться, т.е., расшириться или сузиться, но именно там зарезервировано место и для Кубы.
Любые масштабные перемены в политике и экономике по определению болезненны. Если кубинцев оставят в покое и дадут им возможность разобраться со своими делами самостоятельно, тогда перегрузки окажутся терпимыми, а сам переход от старого к новому займет по историческим меркам не так уж и много времени. Куба все-таки не Китай и не Россия. Если же кубинцев в покое не оставят и Вашингтон будет пытаться искусственно насадить на острове то, что кубинцев категорически не устраивает, тогда те же процессы пойдут гораздо сложнее, а главное, драматичнее. Дай Бог, чтобы этого не случилось! Петр Романов.
США возобновляют военно-техническое сотрудничество с рядом стран Латинской Америки и Карибского бассейна. Администрация Белого дома отменила наложенное ранее вето и возобновляет военно-техническое сотрудничество с 11 странами Латинской Америки и Карибского бассейна, сообщают аргентинские СМИ, со ссылкой на американскую газету USA Today. Речь, по данным газеты, идет о Барбадосе, Боливии, Бразилии, Коста-Рике, Эквадоре, Мексике, Парагвае, Перу, Сан Висенте и Гренаде, Тринидаде и Тобаго, а также Уругвае. Военную помощь и проведение совместных учений, Соединенные Штаты приостановили в 2002г., после того как большинство латиноамериканских стран отказались предоставлять неприкосновенность американским военнослужащим на своей территории. Свой отказ они мотивировали тем, что Римский договор предусматривает рассмотрение дел иностранных военнослужащих, совершивших преступления за пределами своей страны, в Международном уголовном суде. Однако США отказались подписать этот договор. На решение Вашингтона, отмечают аргентинские СМИ, во многом повлиял приход к власти леворадикального лидера Эво Моралеса в Боливии и сандиниста Даниэля Ортеги в Никарагуа.
В никарагуанском порту Эль Рама, на атлантическом побережье, в воскресенье разгружается первый танкер, прибывший из Венесуэлы с 318 тыс.л. дизельного топлива для Никарагуа. «Правительство президента Уго Чавеса направляет Никарагуа топливо для электростанций с целью оказания помощи в преодолении энергетического кризиса, охватившего всю страну», – заявил в Эль Рама лидер оппозиционного правительству Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) и кандидат в президенты страны на выборах 5 нояб. Даниэль Ортега. «Здесь нет политики. Любому государству было бы глупо отказываться от условий, предложенных Венесуэлой для поставок топлива, столь необходимого в обстановке острейшего энергетического кризиса, который вынуждает правительство ежедневно прекращать подачу электроэнергии не только населению, но и промышленным и сельскохозяйственным производствам», – подчеркнул Даниэль Ортега, выступая перед журналистами на молу порта Эль Рама, где происходит выгрузка топлива.
Договор о поставках 10 млн.бар. нефтепродуктов был заключен весной этого года между правительством Венесуэлы и Ассоциацией муниципалитетов Никарагуа, которая контролируется СФНО. По условиям договора, выплата Никарагуа 40% стоимости поставляемого топлива растягивается на 23г. под минимальный процент – 1% годовых.
Правительство действующего президента Никарагуа Энрике Боланьоса подвергло подписание этого документа резкой критике, считая поставки нефтепродуктов сандинистским муниципалитетам «прямой поддержкой, оказываемой Уго Чавесом Даниэлю Ортеге на предстоящих 5 нояб. президентских выборах».
Под давлением обстоятельств и неразрешимых энергетических проблем, никарагуанское правительство «присоединилось» к договору, предоставив резервуары для хранения топлива, которыми не обладает Ассоциация муниципалитетов. Прибытие в Никарагуа следующего венесуэльского танкера с 757 тыс.л. топлива на борту ожидается 21 окт.
Экспорт из стран Латинской Америки должен вырасти в т.г. на 20%, считают эксперты Экономической комиссии ООН для Латинской Америки и Карибского бассейна (Cepal). В опубликованном в Сантьяго докладе этой организации отмечается, что по росту экспорта страны региона уступают лишь Китаю. Экспорт товаров из стран региона должен принести 100 млрд.долл., что будет способствовать росту общего ВВП на 5%, а в 2007г. – на 4,5%. Одновременно импорт в страны Латинской Америки должен вырасти на 17%.Рост экспорта в 2006 и 2007гг. объясняется благоприятной конъюнктурой мировой экономики, которая сложилась в последние 4г., и повышенным спросом на традиционные экспортные товары Латинской Америки, считает исполнительный секретарь Cepal Хосе Луис Макинеа. Представляя доклад, он отметил, что ведущими экспортерами континента стали Чили и Перу, которые являются основными поставщиками меди на мировом рынке. Их экспорт вырос соответственно на 43,1% и 31,8%.
Проецируемый экспорт других стран значительно ниже, однако все равно это выше общемировых показателей. Экспорт Колумбии должен составить 18,8%, Бразилии и Коста-Рики – 17%, Мексики – 15,8%, Аргентины – 13,9%, Гватемалы и Уругвая – 13%, Никарагуа – 11,3% и Гондураса – 10%. Показатели остальных стран континента остаются в пределах простого арифметического числа, что, тем не менее, выше средних мировых показателей.
Франция и богатый нефтяными месторождениями Габон стали первыми странами, которые с июля т.г. ввели на своей территории дополнительный налог на авиабилеты с целью получения средств для финансирования проектов по оказанию помощи экономически отсталым государствам. Как сообщили бельгийские СМИ, во Франции размер нового вида налогового сбора варьируется от 1 до 40 евро в зависимости от дальности полета и класса авиабилета. В свою очередь, в Габоне в пересчете на общеевропейскую валюту налог на проездной документ для авиапассажиров будет приносить от 1 до 4 евро. Французские власти планируют собирать за счет «налога на борьбу с бедностью» до 200 млн. евро ежегодно. 90% вырученных средств будут перечисляться на приобретение через международный закупочный механизм лекарств для больных СПИДом в экономических отсталых странах. Остальные 10% поступят в созданный Великобританией международный финансовый фонд поддержки экономического развития и здравоохранения в неразвитых странах.
Введение налога для оказания им помощи было инициировано президентом Франции Жаком Шираком. Несмотря на решительную оппозицию со стороны европейского авиационного сообщества, предложение было в добровольном порядке одобрено министрами финансов стран-членов Евросоюза в мае 2005г.
О своем намерении в ближайшее время ввести дополнительный налог на авиабилеты уже заявили Великобритания, Люксембург, Норвегия, Кипр, Иордания, Бразилия, Никарагуа, Чили, Мавритания, Демократическая республика Конго и Кот-д'Ивуар. Вместе с тем, США отказались поддержать инициативу Франции.
Правительства 14 государств согласились ввести специальный налог на авиабилеты для финансирования программ борьбы со СПИДом и некоторыми другими заболеваниями в беднейших странах. Такой налог в 2 долл. уже собирают в Чили. С 1 июля новый налог начнут взимать во Франции. В зависимости от длительности перелета и класса обслуживания его ставка составит от 1 до 40 евро.Помимо Чили и Франции, инициативу введения налога на авиабилеты поддержали Кипр, Бразилия, Великобритания, Габон, Иордания, Конго, Кот-д’Ивуар, Люксембург, Маврикий, Мадагаскар, Никарагуа и Норвегия. Против введения налога выступили США и некоторые европейские страны, а также авиакомпании, и так столкнувшиеся с дополнительными трудностями из-за роста цен на топливо.
Сумма поступлений от нового налога, по расчетам сторонников его введения, составит 258,3 млн.долл. ежегодно. Деньги планируется перечислять в специальный фонд, который будет действовать под управлением ООН. Во французском правительстве предполагают, что с увеличением числа участников программы ежегодные сборы могут вырасти до 1,5 млрд. евро.
Правительство Никарагуа приняло в субботу план выхода из энергетического кризиса, охватившего не обладающую собственными нефтью и газом страну в связи с повышением мировых цен на энергоносители, сообщает газета «Эль Нуэво Диарио». План «Национальная кампания экономии и эффективного использования энергии» предписывает краткосрочные и долгосрочные меры по сокращению энергопотребления государственным, муниципальным и частным институтам, а также поиск и внедрение альтернативных источников энергии. Частному сектору экономики, например, предложено сократить использование световой рекламы в вечернее время и полностью отказаться от нее в ночные часы. Муниципальные власти также должны будут сократить ночное освещение улиц и площадей. В связи с этим, на государственные органы возлагается обязанность перестроить работу правоохранительных органов так, чтобы обеспечивать общественный порядок в темное время суток. Вводятся меры по экономии расхода топлива автомобилистами – новая организация транспортных потоков в городах, исключающая долгие стояния под светофорами, пробки и замедленное движение автомобилей. С шоссе убираются ограничители скорости, которые также вызывают повышенный расход топлива, для таксисов оборудуются специальные стоянки с тем, чтобы избежать «холостых» пробегов, вводится система штрафов за работающие двигатели на стоянках и остановках.
Главным элементом плана выхода из энергетического кризиса станет строительство на юге атлантической зоны Никарагуа гидроэлектростанции «Копалар», возведение которой начал еще режим последнего диктатора Сомосы. Но, после того, как за несколько месяцев были разворованы средства, выделенные иностранными фондами, проект был заброшен почти на сорок лет.
Возрождение гидроэлектростанции «Копалар» обойдется бюджету в 400 млн.долл. и займет около двух лет. Проектная мощность станции – 900 мегаватт – позволит Никарагуа не только удовлетворить собственные нужды в электроэнергии, но и экспортировать ее в соседние страны. Большие надежды возлагаются правительством также на проект использования тепловой энергии долины гейзеров в окрестностях вулкана Момотомбо. В 2005г. Никарагуа затратила на импорт энергоносителей 33% процента государственного бюджета, или 541 млн.долл. По финансовым прогнозам на этот год, затраты на импорт энергоносителей превысят 700 млн.долл.
В 2005г. Германия существенно увеличила свою финансовую помощь развивающимся странам, доля которой в валовом национальном продукте (ВНП) выросла с 0,28 до 0,35%. В соответствии с планом ЕС, расходы на содействие развивающимся странам до 2010г. возрастут до 0,51% от ВНП, а до 2015г. – до 0,7%. Государства-члены Всемирного банка договорились тем временем о финансировании предусмотренного списания задолженности для 17 развивающихся стран, в числе которых находятся: Бенин, Боливия, Буркина-Фасо, Сенегал, Танзания, Гайана, Мозамбик, Никарагуа, Нигер, Мали, Руанда, Эфиопия, Гондурас, Гана, Уганда, Замбия и Мадагаскар.
Венесуэла будет поставлять нефть за 60% ее рыночной стоимости 53 никарагуанским муниципальным объединениям, которые возглавляют представители оппозиционного Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО). Соответствующее соглашение подписали в среду в Каракасе президент Венесуэлы Уго Чавес и лидер СФНО Даниэлем Ортегой. В соответствии с прежними договоренностями, правительство Венесуэлы уже поставляет крестьянам из сандинистских муниципалитетов дешевые сельскохозяйственные удобрения. Срок выплат по нефтяному контракту, по условиям подписанного в Каракасе договора, растягивается на 25 лет. Для реализации данного проекта создана совместная нефтяная компания Альба петролеос (Alba petroleos), в которую вошли венесуэльский государственный концерн Петролеос де Венесуэла (Petroleos de Venezuela) и 53 никарагуанских муниципалитета, в пропорции уставного капитала 60% к 40%. Министр иностранных дел Никарагуа Норман Кальдера (Norman Caldera) высказал озабоченность правительства столь избирательной помощью венесуэльской стороны.
Настоящий скандал это соглашение вызвало в политических партиях, участвующих в набирающей силу предвыборной президентской кампании, которая завершится всеобщим голосованием в нояб. этого года. Соперничающие между собой кандидаты в президенты Никарагуа единодушно расценивают нефтяное соглашение между СФНО и правительством Венесуэлы как «неприкрытое вмешательство во внутренние дела Никарагуа и оказание давления на избирателя». Того же мнения придерживается и посольство США в Никарагуа.
Президент Венесуэлы Уго Чавес считает данный проект «еще одним шагом по пути интеграции латиноамериканских стран против создания на континенте зоны свободной торговли с США». «Что же касается нашей моральной и политической поддержки Даниэля Ортеги в его стремлении вновь занять пост президента Никарагуа, она никоим образом не может быть квалифицирована как вмешательство во внутренние дела этой страны», – сказал президент Чавес после подписания соглашения. По прогнозам аналитиков, цены на горючее в необладающей собственной нефтью Никарагуа вновь возрастут на 4% в ближайшие дни.
Данная отрасль сейчас находится не в самом лучшем состоянии. Сокращение продовольственной отрасли страны из-за борьбы с ожирением и проведением программы по улучшению здоровья нации напрямую отражается на сахарной отрасли, при этом она стала главной причиной срыва торговой политики администрации Д. Буша, известной как Central American Free Trade Agreement (Cafta). Соглашение на этот счет застряло в конгрессе, и администрация Буша решила, что сахар вместе с агробизнесом является основным «виновником» отсутствия прогресса. Хотя агробизнес США сегодня все больше становится зависимым от иностранного рынка, сахар остается одним из немногих продуктов, который поставил иностранных конкурентов в безвыходное положение в связи с введением системы квот и роста цен примерно на 1,9 млрд.долл. в год, говорится в сообщении Government Accountability Office. Cистема защиты фермеров, выращивающих тростниковый сахар и сахарную свеклу, препятствует поставкам более дешевого импортного сахара из Бразилии и других стран Латинской Америки, которые могли бы снизить цены на местном рынке.
Со своей стороны фермеры, выращивающие кукурузу, пшеницу, хлопок, рис или сою, имеют правительственные субсидии в 19 млрд.долл., что меньше влияет на потребителей. Представитель American Sugar Trade Ф. Хайс не согласен с тем, что якобы его отрасль противостоит свободной торговле в рамках Cafta. Вместо того, чтобы отменять американскую программу, по словам местных производителей, проще всем странам одновременно отказаться от субсидий сахарной отрасли. «Если другие страны откажутся от своих субсидий, мы также откажемся от своей программы поддержки», – говорит Ф. Хайс.
Сахарная программа США зародилась в штате Флорида, который производит около четвертой части всего сахара в стране. Не менее важную роль в экономике штата Лузианна играет и тростниковый сахар. Сахарная свекла выращивается в Дакоте, Миннесоте и других южных штатах, которые постоянно лоббируют своих законодателей, яростно защищая систему квот.
Несмотря на то, что на сахарную программу приходится всего 1% американских фермеров и 61 тыс. рабочих мест, сахар единственная отрасль, которая является крупнейшим донором в политических кампаниях страны (в плане поддержки как демократов, так и республиканцев).
Согласно Cafta, экономическое соглашение между Коста- Рикой, Сальвадором, Гватемалой, Гондурасом и Никарагуа должно отменить тарифы на большинство американских товаров в обмен на беспошлинный доступ товаров, поступающих из региона.
Сахар составляет в этом соглашении лишь мизерную часть и может открыть американский рынок всего до 1% поступления сахара из Центральной Америки. Другими словами, только на одну чайную ложку в неделю на душу населения страны.
По словам А. Джонсона, главного американского переговорщика по сельскохозяйственным проблемам, изменения будут настолько малы, что они не смогут представлять угрозу сахарной отрасли США. Он отмечает, что сахарное лобби просто недальновидно и боится осложнений, ведя переговоры с администрацией и законодателями, которые полны решимости поделить миллиарды долларов федеральных денег между фермерами, экологическими и другими с/х программами.
По словам специалистов, в первый раз американская отрасль оказалось в такой изоляции. «Мы несколько смущены такой ситуацией, нас одних обвиняют во всех прегрешениях – в нарушении торговли, демократии и стратегических интересов страны; этого не было раньше», – говорят представители отрасли. Частично это объясняется снижением влияния денег на политику, где традиционно сахарная отрасль играла огромную роль.
Сахарная отрасль в ходе предвыборной кампании 2004г. предоставила 3, 2 млн.долл., что несколько меньше по сравнению в 3,4 млн.долл. в 2000г. Последние отчисления составили 6% из 54, 5 млн.долл., предоставленных агробизнессом в целом, хотя сахар был одним из крупных доноров.
Сахарная отрасль начала оказывать определенное давление на администрацию Д. Буша еще два года назад с тем, чтобы правительство отказалось от научного доклада о влиянии потребления сахара на увеличение веса тела. Исследования, составленные совместно c Worlds Health Organization и Food and Agricultural Organization, рекомендовали ограничить потребление сахара на 10% калорий ежедневно.
Администрация Д. Буша заказала независимое исследование, и производители сахара призвали поддержать научные изыскания всех производителей в мире. В исследовании отмечается, что доклад преувеличил влияние сахара на ожирение.
Президент Sugar Association В. Брисоу отмечает, что другие исследования выявили: сахар не является главным виновником всех бед. Ожирение в США увеличилось, но потребление сахара на душу населения, напротив, уменьшилось. Дело в том, что сахар был заменен во многих продуктах на низкостоимостной сахарный сироп. Помимо данного исследования, негативное влияние оказали также администрация Д. Буша и конгресс, выступившие с заявлением о сокращении финансовой помощи правительства ВОЗ.
Сахарная отрасль всегда прекрасно лоббировала. Например, в 2003г. сахарное лобби создало головную боль политике ВОЗ, отказавшись следовать их рекомендациям по ограничению использования сахара. В это время сахарный сектор стал повышать ставки и Grocery Manufacturers of America, членами которой являются такие гиганты, как Coca Cola и Nestle, также стали активно лоббировать свои интересы. В итоге, благодаря давлению сахарного лобби, в докладе были отменены те самые 10% рекомендаций ученых, однако все равно были сохранены рекомендации по ограничению употребления сахара для предотвращения ожирения.
К несчастью для сахарной отрасли, в 2005г. Всемирная торговая организация заявила, что субсидии, предоставляемые сахарной отрасли Европейским союзом, оказывают негативное влияние на развивающиеся страны, нарушая международные правила торговли. И хотя европейская программа отличается от американской системы квот, международная сахарная отрасль понимает, что манипулированию рынком придет конец. Сахарная отрасль все равно имеет огромное влияние. Она негативно влияет на новую американскую программу диет, отменяя рекомендации диетологов в «продовольственной пирамиде» по снижению количества сахара и т.д. Но настоящим кризисом для отрасли стало отделение от нее потребителей, т.е. различных кондитерских компаний. Например, Ferrara Pan Candy стала одной из первых, которая перевела часть своих операций за границу, создав предприятия в Мексике и Канаде.
Усиление конкуренции южноамериканских кондитерских производителей и мощная ценовая конкуренция привели к тому, что десятки розничных гигантов вынудили ряд предприятий перенести свои операции в другие страны. Brach Confections и Kraft Foods перевели свои предприятий из Мичигана в Канаду. В ответ сахарная отрасль США заявила, что кондитерские компании стали перемещать свои предприятия за границу только из-за высоких цен на рабочую силу и стоимости здравоохранения, а не высоких цен на сахар.
Однако компания Ferrara не соглашается с таким утверждением, отмечая, что стоимость рабочей силы составляет только от 3% до 6% всех расходов при выпуске кондитерских изделий, в то время как на сахар приходится от 30% до 70% всех расходов в зависимости от продукта. Компания отмечает, что сейчас она в среднем платит 15 центов за фунт сахара в Канаде и Мексике против 27-28 центов за фунт в США.
Стал расти импорт кондитерских изделий в США. Импорт нешоколадных изделий составил 35% всего американского импорта США в 2004г., что на 11% выше, чем в 1996г. Так, М. Пунч, глава чикагской компании Primrose Candy, отметил, что он не смог возобновить контракт с фармацевтической компанией Walgreen для выпуска лекарственных карамелек на 2,5 млн.долл., поскольку последние предпочли более дешевую бразильскую продукцию. После нескольких лет неудач М. Пунч приступил к выпуску карамелек без сахара и жевательных карамелек с использованием сахарного сиропа, открыв предприятие в Китае, что в итоге увеличило на четверть мощность его компании.
В целом аналитики отрасли отмечают, что не так уж все плохо, только надо готовиться к реформе в сахарной отрасли. New York Times.
В США в возрасте 88 лет скончался бывший министр обороны Каспар Уайнбергер (Caspar Weinberger), который во времена «холодной войны» был одним из идейных вдохновителей программы создания системы ПРО космического базирования, более известной как программа «звездных войн». Как сообщил во вторник журналистам сын экс-министра Каспар Уайнбергер- младший – его отец около недели страдал от пневмонии и скончался во вторник утром в реанимационном отделении медицинского центра вг.Бангор (штат Мэн).В бытность руководителем Пентагоном Уайнбергер крайне негативно относился к каким-либо проявлениям сотрудничества между США и СССР в области контроля над вооружениями. Он активно поддерживал увеличение американского военного бюджета, в частности по линии стратегической оборонной инициативы (СОИ) тогдашнего президента США Рональда Рейгана, которую журналисты немедленно окрестили программой «звездных войн».
Уайнбергер покинул пост министра обороны США в 1987г. после скандала из-за незаконной продажи оружия Ирану и поддержки контрас, сражавшихся с сандинистским правительством Никарагуа. В 1992г., за несколько дней до того, как он должен был предстать перед судом за дачу ложных показаний по поводу торговли оружием, тогдашний президент Джордж Буш-старший «простил» бывшего министра и тот больше не преследовался в судебном порядке.
Уайнбергер входил в так называемый «калифорнийский» круг близких друзей Рейгана. Он был одним из самых активных сторонников президента, всегда поддерживая его в кабинет министров. Последние несколько лет Уайнбергер жил в штате Мэн – родном штате его жены. Похороны бывшего министра пройдут в Вашингтоне, на Арлингтонском мемориальном военном кладбище.
General Electric завоевывает финансовый рынок Центральной Америки. Диверсифицированный конгломерат General Electric объявил, что его филиал финансового подразделения приобрел долю в 49,9% в банке Panama BAC International Bank для расширения своего присутствия на финансовом рынке в Центральной Америке.«Мы сможем значительно увеличить свое присутствие в регионе посредством этого приобретения, – отметил М. Этмайер, представитель General Electric Consumer Finance. – Панама – динамично развивающийся рынок и привлекателен для вложения инвестиций».
BAC является крупнейшим частным банком в Центральной Америке и имеет 178 подразделений в Коста-Рике, Сальвадоре, Гватемале, Гондурасе, Никарагуа и др. «Мы заинтересованы начать сотрудничество с General Consumer Finance по вопросами роста и развития», – отмечает глава банка ВАС Э. Кастегнаро.
General Consumer Finance имеет 151 млрд.долл. активов. Банк, подразделения которого являются ведущими производителями дебетных и кредитных карточек в регионе, имеет здесь депозитных счетов на 1,9 млрд.долл. и 1,7 млрд.долл. в виде кредитных карточек, ипотеки и других активов.
По словам представителей General Electric, партнерство между ВАС и General Consumer Finance, основного поставщика кредитных карточек, персональных кредитов и других кредитных операций на международном рынке, дает обеим компаниям возможность развивать потребительские кредиты в расширяющемся регионе финансовых услуг Центральной Америки. The Daily Journal.
Мексиканские родители вынуждены платить в виде незаконных поборов и взяток 10 млн.долл. в год за обучение своих детей в системе школьного образования, которая, в соответствии с законами Мексики, является бесплатной. Об этом говорится в исследовании международной организации Transparency International, проведенном по заказу Юнеско и министерства народного образования Мексики. Как отмечается в исследовании, коррупция в сфере мексиканского школьного образования выросла на 60% с 2001 по 2003г. Особенно тяжелое положение складывается при зачислении детей в школы, когда родители вынуждены платить в среднем по 300 песо (30 долл.) за каждого ребенка, и при ежегодных аттестационных экзаменах, когда «ставки» за положительную оценку достигают 50-70 долл., а в отдельных случаях превышают 100 долл.По утверждению Transparency International, в мексиканской школе также процветает «административная коррупция» – из каждых 100 песо, выделяемых государством на нужды образования, 82 песо «оседают в карманах чиновников и администрации школ». «Самый большой вред, наносимый коррупцией в сфере образования, заключается в том, что родители и ученики теряют доверие к школе, в которой продаются и покупаются места в классах, оценки и аттестаты. Такое положение ставит под угрозу экономическое и политическое будущее страны», – подчеркивается в документе. Кроме Мексики, Transparency International проводила аналогичное исследование в Аргентине, Бразилии, Никарагуа, Боснии и Герцеговине, Грузии и Непале.
Заключительный акт: занавес опускается?
© "Россия в глобальной политике". № 4, Июль - Август 2005
А.Л. Адамишин – Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ, в прошлом заместитель министра иностранных дел СССР, первый заместитель министра иностранных дел РФ, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».
Резюме Тридцать лет назад арсенал международной политики пополнился новым инструментом: понятие «права человека» и гуманитарная проблематика были закреплены в Заключительном акте хельсинкского Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Тогда мало кто из подписантов представлял себе роль, которую предстоит сыграть «третьей корзине» в мировой истории.
1 августа 1975 года вошло в историю как день подписания Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Этот документ, принятый в Хельсинки на высшем уровне, был призван оказать долговременное воздействие на международную политику. Спустя 30 лет можно утверждать, что он действительно явился одним из мощных катализаторов тектонических перемен, до неузнаваемости изменивших европейский и мировой политический ландшафт. Но каких?
Выдвигая идею форума, Советский Союз стремился на многосторонней основе застолбить политические и территориальные итоги Второй мировой войны и послевоенного развития. Другими словами, закрепить раздел Европы между двумя блоками. К тому моменту было уже очевидно, что продвинуть дальше на запад «позиции социализма» едва ли удастся. Значит, в Старом Свете следовало зафиксировать статус-кво.
Перескакивая через три десятилетия сразу к ключевому выводу, приходится признать: «нерушимые» границы, вроде бы навсегда утвержденные в столице Финляндии, не пережили глубокий кризис, охвативший коммунистическую систему во второй половине 1980-х. Сегодня в хельсинкском процессе участвуют 55 государств вместо изначальных 35. Все новички – это бывшие составные части трех расколовшихся стран-основателей: СССР, СФРЮ, ЧССР. А вот единственная интеграция, которую стремились не допустить подписанием Заключительного акта, – объединение Германии – как раз состоялась.
В общем, то, ради чего все и затевалось еще в середине 60-х годов прошлого века, не выполнено. Зато на авансцену вышла тематика, поначалу казавшаяся многим у нас чем-то вроде довеска, – вопрос о соблюдении прав человека и вообще «третья (гуманитарная) корзина». Значимость этого аспекта межгосударственных отношений впервые была подчеркнута именно в Заключительном акте. Ныне он «прописан» в основном арсенале международной политики. И если честно с ним обращаться, роль такого инструмента может быть весьма полезной.
ИСТОКИ ОБЩЕЕВРОПЕЙСКОГО ПРОЦЕССА
Согласно распространенной версии, автором идеи созыва общеевропейского совещания был сам министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко. Предлагавшаяся форма вполне отражала бюрократический образ тогдашнего мышления: что-то вроде партийного собрания, спроецированного вовне. Тем не менее задумку нельзя было не назвать удачной. Ее реализация позволила бы затвердить границы в Европе, обойдя такой сложный и не решенный на тот момент вопрос, как отсутствие мирного договора с Германией. К тому же лозунг «Европейцы – за один стол» являлся выигрышным и с пропагандистской точки зрения.
Доподлинно могу засвидетельствовать, что первый зондаж относительно реакции Запада на эту идею действительно провел глава советской дипломатии. Произошло это в апреле 1966-го в ходе его бесед с итальянскими руководителями в Риме, где автор этих строк был переводчиком. Итальянцы, с которыми Москву связывали тогда «особые отношения» (достаточно вспомнить договор о строительстве автогиганта в Тольятти), предложение советского министра поддержали сразу. Правда, искушенные потомки древних римлян сразу внесли поправку, попросив добавить к советской формулировке «совещание по безопасности в Европе» слова «и сотрудничеству». Причин для возражений не было, но дальний прицел западных партнеров проявился позже – ведь именно из «сотрудничества» возник потом в числе прочего вопрос о правах человека.
Кроме того, СССР согласился на участие в совещании США, которых поначалу приглашать не собирались. Однако без Соединенных Штатов, страны, подписавшей Ялтинские и Потсдамское соглашения, одного из гарантов Четырехстороннего соглашения по Западному Берлину, проект умер бы, не родившись. Чтобы американцы не слишком выбивались из общего ряда, решили пригласить еще и Канаду. В таком измененном виде советская идея была одобрена специальной декларацией Политического консультативного комитета Организации Варшавского договора. Теперь речь шла уже о совместной инициативе социалистических стран.
Воплощение этого проекта в жизнь заняло долгое время. Ударом по нему стали события в Чехословакии летом 1968 года, однако общеевропейский процесс хотя и замедлился, но не остановился. Новыми стимулами стала «восточная политика» западногерманского канцлера Вилли Брандта и договоры, заключенные Польшей и Советским Союзом с ФРГ в 1970-м. Чтобы преодолеть скептическое отношение западных партнеров, использовался весь арсенал двусторонних средств, прежде всего «обработка» на высшем уровне. Среди последних с идеей проведения общеевропейского совещания согласились США – после переговоров президента Ричарда Никсона в Москве в мае 1972-го и подписания Договора ОСВ-1. До этого и Никсон, и особенно его могущественный госсекретарь Генри Киссинджер не скрывали негативного отношения к европейской затее.
В ноябре 1972 года в Хельсинки начались многосторонние консультации на уровне послов, растянувшиеся почти на девять месяцев. Наконец в начале июля 1973-го в столице Финляндии собрались министры иностранных дел 35 стран. Столь представительной ассамблеи в Европе не видели со времен Венского конгресса (1814–1815), «светлого праздника всех дипломатий мира». Первый этап общеевропейского совещания получился удачным: было решено письменно оформить договоренности о том, как жить в Европе дальше.
Выполнение этой невероятно тяжелой задачи заняло почти два года – до июля 1975 года. Итоговый документ, названный на завершающей стадии работы Заключительным актом, писался 35 перьями. (В том числе, кстати, и ватиканским: Святой престол участвовал в столь крупном международном «слете» впервые с 1824-го.) При этом если кто-то один не соглашался с какими-либо пассажами или фразами, то они не проходили. Никогда еще принцип консенсуса, представляющий собой высшее проявление демократии, не применялся в таком масштабе. Уверен, что подобное повторится отнюдь не скоро, а возможно, и никогда. Потрясает к тому же и всеобъемлющий характер документа. Заключительному акту удалось охватить всё: от принципа нерушимости границ и различных военных аспектов безопасности до детально расписанных конкретных вопросов экономического и гуманитарного сотрудничества и специального раздела Follow Up to the Conference – договоренности о дальнейшем развитии процесса.
КАК РАБОТАЛА СОВЕТСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ
Второй этап совещания проходил в Женеве. Советскую делегацию возглавлял замминистра иностранных дел Анатолий Ковалев. Этот талантливый человек передовых убеждений собрал сильную команду, пригласив в нее лучших сотрудников различных ведомств. Стены его кабинета в «бункере» – мрачном здании, где заседали европейцы-переговорщики, – были сплошь завешаны разграфленными полотнищами бумаги: туда заносились согласованные, или, как их называли, «зарегистрированные» куски будущего шедевра. Их приносили гонцы, заседавшие в различных комитетах и комиссиях. То, что не было «зарегистрировано», оставалось в скобках: их раскрытие осуществлялось по древнеримскому принципу взаимных уступок Do ut des – «Даю, чтобы ты дал».
Два месяца проработал там в командировке и я. Споры шли не только вокруг предложений, но и отдельных слов. Обсуждаем мы, скажем, в своем кругу параграф, касающийся права наций распоряжаться своей судьбой: «Все народы всегда имеют право…». Осторожного Ковалева смущает слово «всегда». «Анатолий Гаврилович, – говорю, – даже в песне Лебедева-Кумача поется: «человек всегда имеет право…». «Хороший довод», – успокаивается глава делегации. Он постоянно ведет мысленный диалог с Москвой. Получить ее «добро» – дело не менее сложное, чем договориться с 34 партнерами. Вот этой «внутренней дипломатии», по утверждению министра Громыко, более важной, чем внешняя, я насмотрелся вдоволь.
В МИДе на уровне заместителей министра за совещание отвечал Игорь Земсков, по воззрениям антипод Ковалева (Громыко любил создавать подобного рода пары). Я же, выросший за время подготовки совещания до начальника управления, числился главным ответственным на рабочем уровне, «мальчиком за всё», так сказать. И верно, почти всё, касавшееся по мидовской линии женевского этапа, прошло через мои руки. В каком-то смысле и через ноги, ибо наше управление находилось на Гоголевском бульваре и часто приходилось нестись на Смоленскую площадь и обратно. Самым трудным в работе было обеспечить одобрение либеральных подходов Ковалева, да так, чтобы ортодоксальный комар носа не подточил.
В соответствии с избранной стратегией Советский Союз и (с разной степенью убежденности) наши союзники по Варшавскому договору добивались безусловного утверждения принципа нерушимости границ, из чего вытекало бы, что территориально-политическое устройство Европы, как оно сложилось к тому времени, не может быть изменено. Это, в свою очередь, закрепило бы раскол Германии и нахождение ГДР в социалистическом лагере. Мы как бы повернули шахматную доску: в первый послевоенный период именно Москва выступала за объединение Германии, а Вашингтон, да и весь Запад, не афишируя этого, весьма активно действовал против. Американцы не без оснований полагали, что удержать в своей орбите объединенную Германию окажется значительно труднее. Подавление в течение десятилетий стремления немцев к единой Германии – это тщательно скрываемый скелет в американском шкафу. (Кстати, союзники Западной Германии согласились на воссоединение только тогда, когда события приняли необратимый характер. ГДР сама прекратила свое существование, но даже в тот момент объединение германской нации беспокоило многих на Западе.)
В ходе подготовки Заключительного акта немцы, и не только в ФРГ, подоплеку понимали прекрасно. Формулировка принципа нерушимости границ вызывала наиболее жесткие споры. Отвергать его с порога, разумеется, никто и не намеревался. Мысль о территориальных притязаниях была ненавистна Европе, прошедшей через ужасные войны. Но и похоронить мечту о воссоединении немцы не могли, сколько бы ни говорилось об отсутствии у них духа реваншизма. Выход нашли в так называемой мирной оговорке, предусматривавшей возможность изменения границ между государствами по их полюбовной договоренности. С теоретической точки зрения такую договоренность нельзя оспорить, но кто же на практике даст ФРГ согласие? ГДР – никогда, мы – тем более, да и Запад будет не в восторге… Никто не мог даже представить себе, что произойдет с Советским Союзом через какие-то полтора десятка лет.
«ТРЕТЬЯ КОРЗИНА»
Демонстрируя добрую волю в вопросе закрепления территориальных и общественно-политических реалий в Европе, Запад рассчитывал на встречные уступки в том, что касалось внутренних советских порядков. Это обуславливалось, конечно, не стремлением к тому, чтобы граждане Советского Союза жили в более демократическом государстве. Западные лидеры полагали: если советская политика будет более предсказуемой и в большей степени опираться на общий с Западом понятийный аппарат, то безопасность от этого только выиграет.
То, чего добивалось советское руководство, – это минимизировать «цену», апеллируя к принципу невмешательства во внутренние дела. Как чеканно выразился в одном из выступлений Громыко, «внутренние порядки, внутренние законы – это черта у ворот каждого государства, перед которой другие должны остановиться». Для меня до сих пор остается загадкой, каким образом Заключительный акт с его гуманитарными «ересями» успешно прошел через Политбюро ЦК КПСС. Некоторые мемуаристы считают, что там просто недооценили взрывоопасность той «мины», которую «третья корзина» закладывала под советскую идеологическую конструкцию. Не думаю, что дело в этом. Политики консервативного толка, а их в высшем руководстве страны было большинство, не могли не заметить столь явный «подрыв устоев». Но они промолчали. Причина: общеевропейскому совещанию покровительствовал генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, в ту пору еще вполне энергичный и адекватный лидер. Его настрой определяли в свою очередь наиболее профессиональные из советских партаппаратчиков – толковые, пишущие (что всегда ценилось особо), честные, а главное, действительно радеющие об интересах страны.
Эти «дети ХХ съезда» считали, что продвижение в сторону соблюдения прав человека – не уступка Западу, а необходимый залог развития страны; что демократические преобразования давным-давно назрели и что если их подтолкнет внешняя политика, то честь ей за это и хвала.
И разве не в интересах СССР было попытаться превратить Европу из зоны своего самого острого противоборства с Западом в дружественный регион, материализовать политику разрядки, в том числе в военной сфере, наладить столь необходимое сотрудничество? Фронтовика Брежнева особенно прельщала возможность подвести коллективный итог войне, торжественно открыть вместе с руководителями европейских государств, США и Канады новую страницу в истории Европы. Принятие на высшем уровне Заключительного акта в ходе третьего этапа совещания обещало стать (и стало) подлинным апофеозом политики разрядки. А без противовеса – шагов в области прав человека – Запад на это никогда не пойдет, говорили, и абсолютно справедливо, Брежневу его советники. Круг таких людей был, конечно, очень узок. Но некоторые из них находились на постах, позволявших влиять на высшую политику.
Кто решился бы пойти против генсека? Политбюро ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР, Совет министров СССР в совместном документе дали высочайшую оценку результатам общеевропейского совещания. И они того стоили.
Неприятности для либералов начались позже, когда улеглась эйфория и помощники «ястребов» в советском руководстве внимательно прочли Заключительный акт. Оказалось, что среди десяти принципов, которыми подписавшим документ государствам отныне надлежало руководствоваться, фигурирует такая заповедь, как «уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений». Выходит, это уже не является нашим внутренним делом, мы должны перед кем-то отчитываться? А как относиться к таким положениям, как облегчение доступа к информации, воссоединение семей, приглашение наблюдателей на военные маневры? Оговорки, причем существенные, которыми снабдил документ мудрый Ковалев, в расчет не брались.
Ортодоксы упрекали «голубей»: вы заплатили Западу «третьей корзиной» за то, что страна и так имела, – территориальную целостность в Европе, существование ГДР. Запад же, утверждали они, получил лазейки для вмешательства во внутренние дела СССР, а посему отбивать вражеские поползновения теперь будет сложнее.
Втихомолку были сделаны некоторые оргвыводы, в частности, в отношении главного закопёрщика – Ковалева. Правда, мягкие: его всего лишь «прокатили» на выборах в ЦК. Основной же негласный вывод – спустить на тормозах гуманитарные и иные неподходящие договоренности, тем более что они, как и все другие в Заключительном акте, носят не обязывающий международно-правовой, а морально-политический характер. Как после партсобрания: поговорили и разошлись...
Надо сказать, что интуиция не обманула консерваторов. Действительно, обязательства, пусть и формально, но всё же взятые на себя Москвой, довольно скоро превратились в средство давления. Причем не только извне, но и изнутри – со стороны движения правозащитников, которые апеллировали как раз к хельсинкскому Заключительному акту. Когда же во второй половине 1970-х разрядку сменило новое резкое похолодание, понятие «права человека» вообще оказалось одним из таранов, что использовались американцами против «империи зла». Это позволяет нашим деятелям антизападного толка и по сей день говорить о том, что СССР-де привела к краху та «слабина», которую руководство с подачи либералов дало в 1975 году. В реальности дело обстоит с точностью до наоборот. Фатальными стали не принятые обязательства, а отказ Москвы идти путем, предначертанным в Заключительном акте, и втягивание Советского Союза в еще один, ставший непосильным виток противостояния с Западом.
ПОСЛЕ ХЕЛЬСИНКИ
Триумфальное завершение хельсинкского форума многими было представлено как похороны холодной войны. «Ведьма», однако, оказалась живучей, и впоследствии, как мы знаем, ее погребали еще много раз. Достигнув пика в момент подписания Заключительного акта, общеевропейский процесс далее развивался скорее в сторону затухания. Вопреки всем надеждам, в нашей внутренней жизни практически ничего не изменилось. Однако во внешнеполитической сфере оживились двусторонние, прежде всего экономические, отношения и политические контакты, началось и «дозированное» трансграничное общение между рядовыми гражданами. Было подписано первое долгосрочное (до 2003 года) соглашение о поставках в Европу природного газа из СССР. В Европе международный климат тоже улучшился: например, Италия и Югославия окончательно договорились о Триесте.
Одновременно Москву все громче обвиняли в несоблюдении Заключительного акта, который нередко подавался широкой публике как документ, состоящий лишь из одной «третьей корзины», да и то не всей. Первая после Хельсинки встреча стран – участниц совещания (Белград, 1977–1978), созванная с целью продолжить процесс, свелась к топтанию на месте.
В конце 1970-х для разрядки и ее адептов наступили совсем уж тяжкие времена. По обе стороны разделительной линии между Востоком и Западом тон все больше задавали круги, не заинтересованные в серьезном ослаблении напряженности. Думаю, что в глубине души советское руководство не верило, что на Земле есть место для двух общественных систем. Многие поколения руководителей были воспитаны в духе «кто кого закопает». Отсюда вытекало, что разрядка – дело преходящее: нас, мол, обманут, так что дальше реализации определенного минимума идти не стоит, да и классовый противник поступит так же. Наращивание вооружений неминуемо, хотя кое-какие ограничения не повредили бы. Могущественный ВПК такая постановка вопроса вполне устраивала.
Разрядка в понимании тридцатилетней давности совершенно исключала какую-либо «идеологическую конвергенцию». Невзирая на подписанный Заключительный акт слова «права человека» продолжали писать в кавычках, сопровождая их эпитетом «так называемые». Разговор об общечеловеческих ценностях начался много позже – с приходом Михаила Горбачёва и началом перестройки.
Наконец, статус-кво поддерживали только в Европе, во многих других регионах шла ожесточенная борьба – в Юго-Восточной Азии, Центральной Америке (Никарагуа), Африке (Ангола). Так, спустя всего лишь несколько месяцев после подписания Заключительного акта на «социалистический путь развития» стала Ангола во главе с «марксистом» Агостиньо Нето, что произошло при военно-политической поддержке Москвы и Гаваны и вызвало на Западе бурю возмущения. А с декабря 1979 года, когда началась афганская кампания, небо потемнело всерьез. С приходом к власти в США Рональда Рейгана американцы решили, что задача сокрушить стратегического конкурента не столь уже невыполнима. Сжатие тисков гонки вооружений в сочетании с массированным давлением именно по линии несоблюдения прав человека оказалось весьма эффективным.
В той обстановке хельсинкский процесс едва не приказал долго жить. Вторая встреча в рамках Заключительного акта – в Мадриде (1980–1983) – больше походила на затянувшуюся на три года стычку. И немудрено – ведь она проходила на фоне действий советских войск в Афганистане, бойкота московской Олимпиады, конфликта вокруг размещения ракет средней дальности в Европе, введения военного положения в Польше и, наконец, событий вокруг сбитого южнокорейского «Боинга».
Спасителем общеевропейского процесса снова стал генеральный секретарь ЦК КПСС, на этот раз Юрий Андропов. Советскую делегацию в Мадриде возглавлял Леонид Ильичев – человек, безусловно, неординарный, но взглядов отнюдь не «голубиных». (Позже его заменил на этом посту Анатолий Ковалев.) С американцами, потерявшими интерес к общеевропейскому процессу, правда, за исключением случаев, когда появлялся повод «прижать» нас по гуманитарной части, он действовал очень жестко. Дело могло кончиться либо принятием сугубо формального итогового документа, либо вообще констатацией (как предлагали США) того факта, что договориться не удалось. Из частого общения с министром (я был тогда заведующим 1-м Европейским отделом, куда входит Испания) делаю четкий вывод, что Громыко не считает такой вариант неприемлемым.
Это означало бы, что торпедируется созыв Конференции по военной разрядке и разоружению в Европе, за который мы боролись несколько лет, а истощившийся общеевропейский ручеек вовсе перестанет течь. Понимаю, чем может грозить вынос сора из избы, но все же решаюсь позвонить Анатолию Блатову – помощнику Андропова. Анатолий Иванович драматизма ситуации не чувствует, ибо – старый аппаратный прием – до него доходят не все депеши, но суть дела схватывает мгновенно. На следующий день перезванивает: «Тревожный сигнал возымел действие». Я это уже понял: шеф развернулся на 180 градусов. В конечном счете провала Мадридской встречи удалось избежать, а вышеназванная конференция открылась в январе 1984-го в Стокгольме.
А может быть, зря спасали общеевропейский процесс? В тот раз – точно не зря, поскольку политическая обстановка и так была настолько накалена, что еще один удар мог оказаться роковым. Андропов понимал, что «захлопнуть» разрядку не в наших интересах. В принципе же подобный вопрос подспудно ставился неоднократно: мол, политическая задача выполнена, нерушимость обеспечена, а от всяких добавок и продолжений – одна морока.
Перестройка сняла на время сомнения. Хельсинкские договоренности начали выполнять у нас по тем разделам, которые раньше клали под сукно, и от перемен страна только выигрывала. К примеру, сколько можно было терпеть такой постыдный, к тому же затратный анахронизм, как глушение иностранных радиостанций? Полностью это прекратили лишь в 1988 году, когда Горбачёв уже три года находился у власти. Это стало одной из наших «уступок», способствовавших успешному завершению третьей общеевропейской встречи (Вена, ноябрь 1986 – январь 1989). Обсуждение проблем прав человека с американцами имело менее конфронтационный характер. Мой тогдашний визави, заместитель госсекретаря США по гуманитарным делам Ричард Шифтер, до сих пор считает, что взаимодействие по этим вопросам сыграло решающую роль в успехе встречи. (Одним из направлений, которое я курировал в МИДе, став в 1986 году замминистра, являлись права человека. Впервые эти слова стали употребляться без кавычек.)
Взявшись за создание правового государства, Горбачёв и команда исправляли целый ряд несправедливостей и несуразностей, свойственных советскому обществу. Это было наше внутреннее дело, наша собственная инициатива, фактически нам не требовались импульсы извне. Одновременно это обусловило пик общеевропейской активности. Мы замахнулись даже на проведение Московского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ и успешно провели-таки (в сентябре 1991-го!) один из ее этапов.
А вот самый крупный международный документ того периода – Хартия для новой Европы, принятая на встрече в верхах в рамках СБСЕ в Париже (ноябрь 1990 года), сыграла, по моему мнению, скорее отрицательную роль. В общий европейский дом она так никого и не привела, ожидания породила завышенные и, строго говоря, неисполнимые по определению, затуманила видение подлинных европейских проблем – воссоединения Германии, развала социалистического лагеря, прогрессирующего ослабления СССР.
МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ
После ухода со сцены Советского Союза общеевропейский процесс стал терять смысл. Идея Хельсинки, по сути, служила договоренностям между Востоком и Западом тогда, когда под этим понимали две общественные системы. Первоначальный замысел повис в воздухе, как только данное деление исчезло, причем скорее вопреки принципам нерушимости границ и территориальной целостности, установленным в Заключительном акте, чем в соответствии с ними.
Как правило, даже очень хорошим международным договоренностям не суждена долгая жизнь. Не гербовая бумага, а соотношение сил определяет ситуацию. Продлить жизнь процессу не помогла и его трансформация в институт: с 1 января 1995 года СБСЕ преобразовано в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ); впрочем, до конца институционализация так и не доведена. Расширение организации за счет всех бывших республик СССР также не привело к обретению новой цели и повестки дня. За десять лет своего существования ОБСЕ принесла России мало реальной пользы, а в последнее время и вовсе превратилась в орган, миссия которого ограничивается вынесением вердиктов об уровне демократичности выборов на постсоветском пространстве. Причем даже с учетом того, что большинство государств на территории бывшего Советского Союза не могут похвастаться достижениями в области демократии, объективность и неангажированность ОБСЕ вызывает сомнение.
Похоронить ОБСЕ рука не поднимется – жаль уникального евроазиатского форума, где по-прежнему действует принцип консенсуса. Россия имеет там право вето и использовала его, хотя и не так часто, как когда-то в ООН. С другой стороны, нельзя бесконечно оставаться пленниками своей, даже самой прекрасной идеи. Европа и мир изменились радикально. ОБСЕ находится в конце списка международных организаций, посредством которых Россия реализует собственные национальные интересы. Во всяком случае, ее позиции там много ниже Европейского союза или НАТО, отношения с которыми представляют собой пусть и нелегкое, но регулярное, практическое и приносящее свои плоды взаимодействие.
ОБСЕ не стала и уже вряд ли станет основным фактором формирования комплексной, охватывающей все аспекты – от военного до гуманитарного – безопасности в Европе. Сегодня преобладает мелкотемье, не соответствующее изначальному «замаху» этой организации. Не случайно, что после Стамбульской встречи-1999 больше не прошло ни одного саммита в рамках ОБСЕ.
Что ждет эту структуру? Либо хельсинкскому процессу не останется ничего другого, как купаться в лучах прошлой славы, ссылаясь на беспрецедентный опыт совместной работы, на заслуги в деле улучшения общего климата в Европе и продвижения разрядки и сотрудничества, на приобщение к большой политике значительного числа государств, в том числе нейтральных. Либо ОБСЕ трансформируется в сугубо специализированную организацию по выполнению действительно важной задачи – содействия демократическим преобразованиям, правовой модернизации, защите прав человека. Но для этого необходима ее собственная перестройка, такая, которая устроила бы все государства-участники. Консенсус так консенсус.
Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 22 августа 2005 > № 2913933
Анатолий Адамишин
16 авг. власти США сообщили о том, что окажут Грузии финансовую помощь в 295,3 млн.долл. Деньги от Millennium Challenge (МСС) поступят через фонд для бедных стран, проводящих политические и экономические реформы. Ранее МСС, отвечающая за программы финансовой помощи зарубежным странам, участвующим в демократических реформах, заявила, что в сент. подпишет с Грузией документы о пятилетнем гранте. Эту информацию сообщает «YТРО.ru». Подобные гранты от корпорации уже получали Мадагаскар, Кабо-Верде, Гондурас и Никарагуа.
В столице Коста-Рики начала работу первая в истории встреча в верхах стран-производителей бананов в Латинской Америке. Президенты Колумбии, Эквадора, Панамы, Гватемалы, Гондураса, Коста-Рики и министр иностранных дел Никарагуа в течение двух дней будут обсуждать вопросы координации действий по противостоянию политике США и Европейского Союза в сфере экспорта и импорта этой продукции. Как считают страны-производители, повышение ЕС и США импортных пошлин с 90 до 247 долл. за тонну бананов крайне негативно скажется на производстве бананов в Латинской Америке, особенно на экономике тех стран, где бананы - основная статья экспорта. Как подчеркнул министр торговли Коста-Рики Мануэль Гонсалес, бананы обеспечивают в стране 140 тыс. рабочих мест, 93% экономически активного населения атлантического побережья Коста-Рики связано с производством и экспортом бананов. «Мы не хотим добиваться от Европейского Союза каких-либо преференций, но мы будем бороться за то, чтобы доступ латиноамериканских товаров на рынки Европы и США диктовался прежними условиями», - подчеркнул министр. Предпринимают интеграционные меры и страны Карибского сообщества (Кариком), включающего 15 о-вных государств Карибского моря, а также Белиз и Гайану. На ежегодной встрече глав государств и правительств Карибского сообщества, завершившейся в среду, было принято решение о создании Карибского общего рынка - также с целью противостояния политике Европейского Союза и США в области туризма, экспорта сахара и бананов. С 1 янв. 2006г. Европейский Союз снижает гарантированные закупочные цены на товары из стран Кариком на 40%, а Соединенные Штаты вводят дополнительные формальности для своих туристов, отправляющихся на отдых в страны Карибского бассейна.
Сенат США 54 голосами против 45 проголосовал за принятие пакта о свободной торговле со странами Центральной Америки. Соглашение о свободной торговле отменяет пошлины при экспорте товаров из США в Коста-Рику, Сальвадор, Гондурас, Никарагуа, Гватемалу и Доминиканскую Республику и предусматривает беспошлинный доступ этих стран на американский рынок.
В Никарагуа с прошлой недели не утихают массовые выступления против экономической политики правительства президента Энрике Боланьоса. Во время студенческих волнений в Манагуа, произошедших в понедельник, ранено 17 чел. Ассоциация муниципалитетов Никарагуа, объединяющая мэров городов и селений страны, обратилась к президенту с требованием подать в отставку по причине неспособности управлять страной и контролировать ситуацию, сообщают во вторник никарагуанские и региональные СМИ. Волна протестов началась неделю назад с выступлений транспортников. В минувший понедельник к ним присоединились студенты столичных вузов. Утром во вторник Манагуа оказался полностью парализованным – не работает общественный транспорт, включая такси, закрыты офисы большинства частных компаний, отменены занятия в школах и университетах. Оппозиционный Сандинистский фронт национального освобождения (СФНО) провел во вторник в Манагуа многотысячную манифестацию, требующую от правительства остановить кризис и предпринять срочные меры для улучшения жизни населения. Массовые волнения студентов и транспортников проходят и во втором по величине городе страны – Матагальпе. Национальный фронт трудящихся – самое крупное профсоюзное объединение Никарагуа – и союзы транспортников и студентов договорились о совместных действиях с тем, чтобы заставить правительство пересмотреть свою экономическую и социальную политику.
Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк и Межамериканский банк развития приняли решение заморозить финансовую помощь правительству Энрике Боланьоса на общую сумму 67 млн.долл. По словам представителя МВФ в Никарагуа Умберто Арбулу Нейра, данное решение было принято потому, что «правительство президента Боланьоса до сих пор не представило международным финансовым организмам свою экономическую программу и проекты новых налоговых и финансовых законов».
Россия и Никарагуа подписали соглашение по списанию задолженности этой латиноамериканской страны перед РФ, сообщил директор департамента международных отношений, государственного долга и государственных финансовых активов минфина РФ Сергей Колотухин. «Задолженности Никарагуа больше не остается», – сказал Колотухин в понедельник на пресс-конференции. По его словам, речь идет о задолженности Никарагуа перед бывшим СССР, которая представляет собой в основном задолженность по военным, а также по коммерческим поставкам. Глава департамента Минфина напомнил, что в 1996г. было подписано межправительственное соглашение об урегулировании задолженности Никарагуа перед Россией. Объем задолженности привышал 3,4 млрд.долл. Россия предоставила Никарагуа 90% скидку от суммы долга и 15-летнюю рассрочку платежей по оставшимся 344 млн.долл.В 1999г., сообщил представитель минфина, Никарагуа стала бенифициаром Расширенной инициативы по облегчению долгового бремени беднейших государств. В 2004г., по словам Колотухина, Никарагуа достигла стадии завершения по данной инициативе, и страны Парижского клуба договорились полностью списать задолженность Никарагуа. «Россия тоже согласилась списать 344 млн.долл. Таким образом, задолженности больше не остается», – сказал Колотухин. По его словам, всего в рамках данной инициативы Россия списала задолженность развивающихся государств в 3,5 млрд.долл. Еще 500-600 млн.долл. России предстоит списать. Колотухин уточнил, что если произойдет расширение состава участников инициативы, то России придется списать дополнительно еще 2 млрд.долл. С 1991г. РФ списала задолженность развивающихся государств на 20 млрд.долл. Размер задолженности развивающихся государств перед Россией оценивается в 89 млрд.долл., сообщил Колотухин.
Начиная с 1 мая право безвизового въезда в Эстонию кроме граждан стран ЕС получат граждане еще 31 страны. Как отмечает пресс-служба МИД Эстонии, безвизовые отношения вступают в силу в связи с тем, что подписав договор о присоединении к Евросоюзу, Эстония взяла на себя соответствующие обязательства. Таким образом, начиная с 1 мая в Эстонии без визы могут находиться до 90 дней в течение полугода граждане Австралии, Андорры, Аргентины, Болгарии, Боливии, Бразилии, Брунея, Ватикана, Венесуэлы, Гватемалы, Гондураса, Израиля, Канады, Коста-Рики, Малайзии, Мексики, Монако, Никарагуа, Новой Зеландии, Панамы, Парагвая, Румынии, Сальвадор, Сингапура, Сан-Марино, Сингапура, США, Уругвая, Хорватии, Чили, Южной Кореи и Японии. Без виз в Эстонию будут въезжать также и граждане особых административных территорий Китайской народной республики – Макао и Гонконга. Эстонские пограничники обещают значительно ускорить проверку документов граждан ЕС. Пограничники будут проверять паспорта у граждан ЕС, чтобы убедиться, что документ внесен в регистр, что он действителен и принадлежит предъявившему его человеку. Эта процедура займет не более 20 секунд.
Международная финансовая система: конец единовластия
© "Россия в глобальной политике". № 4, Октябрь - Декабрь 2003
О.В. Буторина – д. э. н., заведующая кафедрой европейской интеграции МГИМО МИД РФ, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике»
Резюме В ближайшие десять-пятнадцать лет мировая гегемония доллара будет разрушена. Костяк новой международной системы составят два-три десятка наиболее значимых валют, замкнутых в высокоэффективную сеть скоростных расчетов. Такая смена формата может кардинально улучшить позиции российского рубля и сменить ориентиры национальной валютной политики.
В ближайшие десять-пятнадцать лет мировая гегемония доллара будет разрушена. Ей на смену придет не единая мировая валюта, как предлагали Кейнс и Манделл, не множественность денежных единиц в рамках одного государства, как считал Хайек, и не раздел мира на несколько валютных зон. Костяк новой международной системы составят два-три десятка наиболее значимых валют, которые посредством новейших технологий будут замкнуты в высокоэффективную сеть скоростных расчетов. Такая смена формата может кардинально улучшить позиции российского рубля и сменить ориентиры национальной валютной политики.
Если Россия войдет в число стран, денежные единицы которых подключатся к общемировой паутине политвалютных платежей, то отечественные предприятия смогут расплачиваться рублями за импортные товары. Одновременно российский рубль станет главной валютой СНГ. Это резко расширит сферу его применения, понизит спрос на иностранные валюты и спровоцирует выведение долларов из внутреннего обращения. Как следствие, значительно увеличатся внутренние инвестиционные источники, а также возрастут количественные и качественные характеристики российского фондового рынка. Банку России не придется иметь огромные валютные резервы ради поддержания стабильности рубля. В целом же Россия сможет воспользоваться многими благами рыночной экономики, которые сейчас для нее не доступны из-за того, что в условиях глобализации ее валюта и финансовая система ежедневно вступают в конкуренцию с неизмеримо более сильными соперниками.
Чтобы подобный шанс был реализован, России следует уже сегодня делать три вещи. Во-первых, всеми доступными способами расширять сферу обращения рубля. Во-вторых, максимально использовать современные технологии расчетов. И в-третьих, быть готовой к системным изменениям в международных валютных отношениях, включая масштабные и плохо поддающиеся оценке перемены в глобальной роли американского доллара.
ОТ ЗОЛОТА К ДОЛЛАРУ
История человечества знает четыре международные валютные системы. Первая – Парижская – была создана в 1867 году и просуществовала до Первой мировой войны в общей сложности 47 лет. Самой недолговечной оказалась Генуэзская: возникнув в 1922-м, она распалась уже в 1931 году с началом Великой депрессии. Бреттон-Вудская система продержалась с 1944 по 1971 год, когда США прекратили размен долларов на золото, – то есть 27 лет. Ровно столько же действует нынешняя Ямайская система, официально оформленная совещанием стран – членов МВФ в Кингстоне в январе 1976 года.
Смена валютной системы всегда означала упразднение одних элементов международного денежного устройства и введение других. Закат Парижской системы – это отмена золотомонетного стандарта. С расстройством Генуэзской системы обменные курсы перестали фиксироваться по отношению к золоту. По Бреттон-Вудским соглашениям лишь доллар сохранил связь с золотом, а все остальные валюты привязывались к нему. Ямайская система упразднила последнее звено в цепи, связывавшей деньги с золотом, – мир раз и навсегда перешел к плавающим курсам.
Современный мировой валютный рынок невообразимо далек от того, каким он был в момент создания Ямайской системы. Однако способ его регулирования остался тем же, что и в 1976 году. Тогда, вспомним, в Китае прощались с Великим кормчим, в Москве открылся XXV съезд КПСС, а в Калифорнии два приятеля собрали в гараже первый персональный компьютер.
ВАЛЮТНО-ФИНАНСОВЫЕ РЫНКИ: ГЛОБАЛЬНОЕ ИЗМЕНЕНИЕ КЛИМАТА
В последней четверти XX века валютные рынки оказались под воздействием пяти новых факторов: 1) всеобщая либерализация движения капиталов, 2) развитие информационных технологий, 3) изменение природы курсообразования, 4) распад социалистической системы и 5) введение евро.
О размахе валютной либерализации говорит следующий факт: в 1976 году обязательства по VIII статье Устава МВФ (она запрещает ограничения по текущим платежам, дискриминационные валютные режимы и барьеры на пути репатриации средств иностранных инвесторов) выполняла 41 страна, в 2002 году – 152. Сравнительно недавно даже самые развитые страны Запада имели множество валютных ограничений. Так, например, в Англии до середины 1970-х резидентам запрещалось приобретать наличную иностранную валюту сверх установленного крайне низкого лимита, а во Франции в 1983 году были введены жесткие правила репатриации экспортной выручки, покупки валюты для импорта, покрытия валютных сделок на срок финансирования инвестиций за границей.
Для многих развивающихся стран и стран с переходной экономикой результаты валютной либерализации конца прошлого века оказались далеко не однозначными. По утверждению МВФ, валютная либерализация должна была содействовать интеграции в мировую экономику и росту конкурентоспособности. На практике же отмена валютных ограничений часто выпадала из макроэкономического контекста и ее темпы не соизмерялись с темпами формирования механизмов и институтов рынка. Как следствие, была создана почва для долларизации, утечки инвестиционных ресурсов, беспорядочного движения спекулятивных капиталов.
Революция в средствах связи и обработки информации сделала международные финансовые потоки еще более подвижными. В 1970–1980-е годы во многих странах были созданы общенациональные системы расчетов в режиме реального времени (Real Time Gross Settlement – RTGS). В 1990-е между ними возникли связующие звенья. Например, в Гонконге существуют такие системы расчетов в гонконгских долларах, в долларах США, а с апреля 2003-го – в евро, причем все они функционально дополняют друг друга. Кроме того, усовершенствованы традиционные системы международного клиринга, повышена их надежность, увеличены лимиты кредитования, расширен круг участников и набор функций. Это позволило перемещать огромные суммы денег из одной точки мира в другую простым нажатием клавиши.
За последнюю четверть века произошел и другой серьезный качественный сдвиг: обменный курс той или иной валюты перестал формироваться во внешней торговле. Это было вызвано стократным увеличением объемов международных валютных рынков. Действительно: если в 1970-е ежедневный объем валютных операций в мире составлял 10–20 млрд дол. (то есть приближался к стоимости ВВП, производимого в развитых странах в течение одного рабочего дня), то в 2001 году эта цифра равнялась 1,2 трлн долларов. На обслуживание товарных сделок теперь приходится всего 2 % от совершаемых в мире валютообменных операций. Поэтому возможность отклонения рыночного курса валюты от паритета покупательной способности (по которому курсовое соотношение двух валют должно отражать соотношение цен в данных странах) намного возросла. К примеру, на один доллар в России можно купить вдвое больше товаров, чем в США. То есть рыночный курс рубля составляет 50 % от паритета его покупательной способности (ППС). Такое положение характерно для большинства государств Центральной и Восточной Европы. В некоторых странах курс национальной валюты занижен еще больше, например, в Индии и Китае он находится на уровне 20 % от ППС.
Если в 1971 году обменные курсы оторвались от золотого якоря, то потом они оторвались и от казавшегося естественным товарного якоря. Несмотря на глобализацию и наличие развитого мирового рынка (который, правда, составляет менее 20 % от мирового ВВП), в настоящее время нет и намека на выравнивание внутренних цен между странами. Иначе говоря, коридор возможных колебаний курса той или иной валюты резко расширился. Моментальное обесценение валюты в два или в четыре раза, как это было с российским рублем, теперь никого не удивляет.
На рубеже 1980–1990-х годов распалась социалистическая система, бывшие страны СЭВ начали переход к рыночной экономике. Большинство из них сразу сделали конвертируемыми свои валюты и сняли основные ограничения по текущим операциям. В России в 1992 году был принят закон «О валютном регулировании и валютном контроле», разрешивший конверсионные операции и трансграничное движение капиталов. К мировым валютным рынкам добавился не существовавший ранее сегмент. Это серьезно изменило облик международной валютной системы, хотя на указанные регионы приходится только 2 % совершаемых в мире конверсионных операций. Достаточно вспомнить, что все новые валюты пережили периоды высочайшей инфляции и резкого обесценения. Одновременно произошла глубокая долларизация постсоветского пространства. Американские деньги, будучи гораздо сильнее и надежнее, чем встававшие на ноги местные валюты, выдавили последние из большой части внутреннего оборота. А в 1998 году Россию поразил финансовый кризис.
Еще один новый фактор современных валютно-финансовых отношений – введение с 1 января 1999 года единой европейской валюты. Два первых года своей жизни она теряла в цене, а уже на рубеже 2002–2003 годов евро стал стоить дороже доллара. Это показало частным и государственным инвесторам, что европейская валюта может использоваться как средство диверсификации их накоплений. Никогда еще европейские денежные единицы не использовались в международном масштабе столь широко, сколь теперешний евро. И если курс единой валюты останется стабильным, то ее привлекательность будет расти и впредь. С прежними национальными денежными единицами этого не могло случиться в принципе.
В то же время для мировых финансовых рынков евро стал еще одним фактором турбулентности. Связано это с тем, что у операторов появилась реальная альтернатива доллару (пусть не во всех сферах), а у Евросоюза – возможность проводить более независимую от США экономическую и валютную политику. В 2001 году, по данным Банка международных расчетов в Базеле, волатильность (краткосрочная изменчивость) курса евро по отношению к доллару США была в три раза (!) больше, чем аналогичный показатель для немецкой марки в 1998 году. Одновременно увеличилась амплитуда и частота колебаний в большинстве других важнейших валютных пар. Введение евро, конечно, явилось не единственной причиной, обусловившей нестабильность валютных рынков, однако налицо его «вклад» в сложившуюся ситуацию.
Все эти процессы привели в 1990-е годы к росту нестабильности международной валютной системы. Серию региональных кризисов открыл кризис Европейской валютной системы 1992–1993 годов. Тогда атакам впервые подверглись валюты даже тех стран, правительства которых придерживались вполне адекватного и грамотного курса. Экономисты заговорили о кризисах «второго поколения», когда решающим оказывается не качество национальной политики, а соотношение денежных средств, которые правительство с одной стороны и валютные спекулянты с другой готовы бросить в схватку. Спекулянты рассчитывают, какую сумму государство может потратить на интервенции, и если их собственные возможности оказываются весомее, то игра на понижение начинается.
В 1997–1998 годах на мир обрушился очередной ряд финансовых потрясений. Началось с Юго-Восточной Азии и России, дальше завибрировали валютные системы Латинской Америки, в 2001 году разразился кризис в Турции, в 2002-м – в Аргентине. Как бы ни хотелось считать эти события случайными, они, увы, таковыми не являются. Дело здесь не в безответственности властей и не в фатальном стечении обстоятельств, а в изменении глобального валютно-финансового климата как такового.
Что же мировое сообщество готово предпринять в ответ?
УПРАВЛЕНИЕ ВАЛЮТНЫМИ КУРСАМИ: КЛАССИКА ЖАНРА
Основными методами управления курсами до сих пор являлись валютные интервенции, изменение процентной ставки, регулирование текущего баланса и привязка национальной денежной единицы к более сильной. Однако с каждым из них в последние полтора десятилетия произошла глубокая метаморфоза.
Количество средств для интервенций снизилось. Не то чтобы их число в целом сократилось (напротив, с 1990 по 2002 год совокупные валютные резервы всех стран мира увеличились с 640 до 1730 млрд СДР (специальные права заимствования, расчетная единица МВФ. – Ред.) – почти в 3 раза) – их мало относительно объема рынка. Если потребуется поддерживать курс евро или доллара, то имеющихся запасов (все валютные резервы Европейской системы центральных банков составляют 300 млрд евро, а Федеральной резервной системы (ФРС) США – 60 млрд дол.) хватит лишь на косметические мероприятия. Осенью 2000 года Европейский центральный банк четырежды проводил интервенции в поддержку евро. Результат оказался минимальным: после первой интервенции, проведенной совместно с ФРС и Банком Японии, курс поднялся с 0,86 до 0,89 доллара за один евро, а после последней – котировки колебались вокруг отметки 0,85. О размере средств, потраченных зоной евро на интервенции, косвенно можно судить по тому, что за ноябрь 2000 года валютные резервы ЕЦБ (без золота, СДР и резервной позиции в МВФ) уменьшились на 13 млрд евро.
Крупнейшими в мире держателями золотовалютных резервов являются страны Юго-Восточной Азии. В середине 2003 года официальные валютные запасы Японии выросли до 540 млрд дол., Китая – до 350 млрд дол., Тайвань, Южная Корея и Сянган (Гонконг) имели по 100 с лишним миллиардов каждый. Получается, что главные мировые валюты эмитируют одни страны, а основной частью резервов владеют другие. Асимметрия налицо. В случае падения курса доллара или евро едва ли азиатские государства пожертвуют сколько-нибудь крупными средствами ради укрепления хотя и важных для них, но все-таки чужих валют.
Что касается процентной ставки, то ее влияние на обменный курс тоже довольно ограниченно. Связь между двумя показателями прослеживается более или менее отчетливо только для валют, имеющих широкое международное признание, в основном для доллара и евро. (В Японии последние годы процентные ставки близки к нулю, и на фоне вялой конъюнктуры власти не скоро смогут их повысить. В Великобритании естественным ограничителем роста ставки является высокая задолженность домохозяйств, большинство британских семей выплачивает ипотеку. В Швейцарии ставка традиционно низка благодаря банковской тайне, владельцы капиталов сомнительного происхождения мирятся с нулевой или отрицательной доходностью депозитов, обеспечивая швейцарским предприятиям дешевый доступ к внешнему финансированию.) Но и это происходит не всегда. Так, с лета 2001 года рыночные ставки в зоне евро превысили американские, но подъем евро начался полтора года спустя. Для нерезервных валют повышение ставки рефинансирования мало способствует притоку иностранных капиталов, затрудненному не только в силу отсутствия доверия, но и вследствие слабости местных финансовых рынков. Внешние операторы резонно опасаются, что, вложившись в редкую валюту или номинированные в ней ценные бумаги, они не смогут в нужный момент продать данные активы по прежней цене. Ведь резкие колебания конъюнктуры – обычное дело для неразвитых рынков.
Важнейшим фактором курсообразования считается состояние баланса по текущим операциям. Выдача кредитов на урегулирование текущих балансов стран-членов – один из основных инструментов МВФ в деле содействия курсовой стабильности. Однако неотрицательный баланс по текущим операциям в странах, чьи валюты не участвуют в международном обороте, на практике не гарантирует ровной курсовой динамики, хотя и благоприятствует ей (в 1998 году Россия имела положительное сальдо в размере 700 млн дол., но это никак не уберегло рубль от девальвации). В государствах же, чья валюта доминирует в мире, отрицательный текущий баланс может вполне компенсироваться притоком долгосрочного капитала, что и происходит в США уже многие годы.
До кризисов в Юго-Восточной Азии и России МВФ с подачи США настойчиво рекомендовал развивающимся странам и странам с переходной экономикой жестко привязывать свои валюты к наиболее сильным валютам мира, главным образом к американскому доллару. Считалось, что такой режим валютного курса быстро восстанавливает доверие инвесторов к местной денежной единице, подавляя инфляцию и увеличивая приток капиталов из-за рубежа. События 1997–1998 годов показали, насколько тяжелыми могут быть средне- и долгосрочные последствия такой политики. Обязательства правительств поддерживать жесткие паритеты и прозрачность сведений о работе центральных банков (в том числе о величине официальных резервов) позволили спекулянтам «правильно» сориентироваться на местности, точно определить время и характер наступательных действий.
НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ – НОВЫЕ РЕЦЕПТЫ
Если испытанные методы действуют все с меньшей эффективностью и явно не соответствуют вызовам времени, значит, нужны новые решения. Их усиленно ищут, особенно после 1997 года. Новые или значительно модернизированные в последнее время способы валютно-финансовой стабилизации можно разделить на три группы: 1) региональное сотрудничество, 2) международное регулирование и 3) использование новых операционных технологий. Кроме того, в стадии обсуждения находится еще одно средство международной валютной стабилизации – увязка курсов основных валют.
Валютная стабилизация в рамках отдельного региона – процесс, в принципе, отработанный. Таким путем шла Западная Европа после Второй мировой войны: в 1950 году был создан Европейский платежный союз, в 1972 году – уже под эгидой Европейского экономического сообщества – «валютная змея», в 1979 году – Европейская валютная система, наконец, в 1999 году – Экономический и валютный союз. Упорство европейцев диктовалось хозяйственной необходимостью: для большинства стран региона торговля с соседями составляла больше половины всего внешнеэкономического оборота, а разнонаправленное движение курсов после распада Бреттон-Вудской системы нарушало традиционные товарные потоки.
Европейский опыт давно стал образцом для подражания: им попытались воспользоваться в Центральной Америке (в 1964 году Гватемала, Коста-Рика, Никарагуа и Сальвадор подписали Соглашение о Центральноамериканском валютном союзе) и в Африке (в 1975 году 16 стран Экономического сообщества Западной Африки (ЭКОВАС) создали Западноафриканскую клиринговую палату). В ноябре 1997 года 14 стран Юго-Восточной Азии создали Манильскую рамочную группу (Manila Framework Group), которая должна была разработать механизмы управления кризисами. Затем Индонезия, Малайзия, Филиппины, Сингапур и Таиланд заключили СВОП-соглашение (ASEAN Swap Arrangement) о кредитах. Система (аналогичная действовавшей в ЕС в 1980–1990-е годы) позволяет стране, валюта которой подверглась атаке, получить иностранную валюту для интервенций под залог государственных ценных бумаг. В мае 2000 года все страны АСЕАН, а также Китай, Япония и Южная Корея подписали в Таиланде соглашения о соответствующем расширении зоны действия данного механизма. Документы получили название «Инициативы Чианг-Май» (Chiang Mai Initiative). К весне 2003 года действовало уже 10 двусторонних кредитных линий на общую сумму 29 млрд дол. и еще три находились в процессе согласования.
Как видно, объем кредитов, предоставляемых в рамках инициативы, совсем не велик. Тем не менее организаторы считают, что она дает важный сигнал рынкам, так как центральные банки, не увеличивая резервы, получают дополнительные возможности противостоять спекуляциям. По мнению азиатских экономистов, ценно и то, что данные средства доступны по первому зову, тогда как финансовая помощь МВФ приходит с большим опозданием. Кроме того, кредиты МВФ всегда являются жестко обусловленными. Правительства не спешат обращаться за ними, боясь морального давления, вмешательства во внутреннюю политику и усиления оттока капиталов из страны.
Из остальных регионов мира, где имеются планы валютного сотрудничества, реальный шанс есть, разве что, у СНГ. Хотя в ближайшие 20–30 лет единая валюта здесь наверняка не появится, тем не менее страны Содружества способны значительно продвинуться по пути консолидации своего валютно-финансового пространства. Определенные результаты уже достигнуты. В 2000 году начали действовать банковская ассоциация «Объединенная платежная система Содружества» и Международная Ассоциация бирж (МАБ) стран СНГ. В 2001 году Межпарламентская ассамблея СНГ приняла модельные законы «О рынке ценных бумаг» и «О валютном регулировании и валютном контроле», также было разработано Соглашение о принципах организации и функционирования валютных рынков стран Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭс). В 2002 году девять стран СНГ договорились о создании Совета руководителей государственных органов по регулированию рынков ценных бумаг, была разработана Конвенция об интеграции фондовых рынков стран СНГ.
Перечисленные шаги сегодня имеют лишь косвенное отношение к проблеме стабилизации валютных курсов. И все же они содействуют увеличению масштабов и степени развития национальных валютно-финансовых рынков, что является одной из ключевых предпосылок для повышения их устойчивости. В перспективе введение коллективной расчетной единицы (подчеркну – не единой валюты), совместные действия по дедолларизации и реализация мер, аналогичных азиатской инициативе, могли бы заметно укрепить позиции валют СНГ.
Из международных инструментов валютно-финансовой стабилизации наиболее известным является налог Тобина. В 1972 году американский экономист, будущий лауреат Нобелевской премии Джеймс Тобин выступил с идеей обложить в масштабах всего мира спекулятивные движения капиталов особым налогом в размере до 0,1 % от суммы операции, а вырученные средства направить на нужды развивающихся стран. После финансовых кризисов 1997–1998 годов дискуссия об этом налоге наконец перешла в практическую плоскость. О его необходимости официально заявили правительство Финляндии, парламент Канады, президент Бразилии, а также различные парламентские фракции США, Великобритании, Франции, Бельгии, Италии. В 2001 году 40 членов Европейского парламента и национальных парламентов Евросоюза призвали ввести в ЕС налог Тобина, установив его на двух уровнях: нормальном и экстренном. Последний мог повышаться до 50 % при угрозе резкого обесценения той или иной валюты. Однако руководство Союза отклонило инициативу, сославшись на то, что налог вынудит бизнес уйти в офшорные зоны и в результате он скорее дестабилизирует рынки, нежели упорядочит их. Сейчас меры, аналогичные налогу Тобина, применяются на некоторых фондовых площадках: в Сингапуре сделки облагаются налогом в размере 0,2 %, в Сянгане – 0,4 %, в США – 0,0034 %, во Франции – от 0,3 до 0,6 %. Перспективы того, что налог Тобина будет введен сразу во всем мире – а только в этом случае он имеет смысл, – весьма призрачны.
Наконец, еще один тип методов валютной стабилизации – применение новых информационных технологий. Здесь основную нагрузку несет частный бизнес, а не государство. Как отмечалось выше, в 1990-е годы многие страны создали системы скоростных расчетов, сначала национальные, а потом трансграничные. В ЕС сейчас действует две крупные международные системы. Первая из них – ТАРГЕТ – проводит двусторонние расчеты между банками из разных стран через их центральные банки и специальную стыковочную платформу. Вторая – Евробанковская ассоциация – работает на основе многостороннего клиринга между коммерческими банками-участниками, а роль расчетной палаты выполняет Европейский центральный банк. Эти системы не только сократили время прохождения платежей (до нескольких минут), но и устранили валютные риски, поскольку по своей природе они могут работать только в одной валюте.
Что касается страхования валютных рисков, то это еще одна сфера, где требуются и уже начались перемены. Такие давно существующие на рынках инструменты страхования валютных рисков, как форварды, фьючерсы, опционы, уже не способны удовлетворить растущие требования бизнеса к инфраструктуре рынка. С сентября 2002 года в США начал действовать БПСР – Банк продолженных связанных расчетов (Continuous Linked Settlement Bank), созданный крупнейшими банками мира при взаимодействии с семью центральными банками. Данный механизм позволяет значительно снизить риск при проведении многовалютных платежей (возникающий из потенциальной возможности не получить купленную валюту после поставки проданной). В системе участвуют финансовые институты США, Европы и Юго-Восточной Азии – их число возросло с 42 в ноябре 2002 года до 70 в июле 2003 года. За это же время доля нового банка в общем объеме мирового валютообменного рынка увеличилась с 16 до 50 %, теперь он ежедневно осуществляет сделки на сумму более 600 млрд долларов. Операции ведутся в семи валютах: долларах США, евро, японских иенах, фунтах стерлингов, швейцарских франках, канадских и австралийских долларах. К ним планируется добавить еще шесть валют: шведскую, датскую и норвежскую кроны, а также сингапурский, гонконгский и новозеландский доллары.
Еще одно широко обсуждаемое средство международной валютной стабилизации – увязка курсов доллара, евро и, возможно, иены. В 1985 и 1987 годах страны «большой семерки» заключили сначала Соглашение «Плазы» (Plaza Agreement), а потом Луврское соглашение (Louvre Accord) с целью снизить завышенный тогда курс доллара и выровнять курсовую динамику. При отклонении котировок на 2,5 % начинались добровольные односторонние интервенции, при отклонении на 5 % – обязательные многосторонние. Больше подобные действия никогда не предпринимались.
В конце 1998 года – перед введением евро – идея увязать курсы двух или трех основных валют снова вышла на авансцену. Возможность создания коридора долго обсуждалась лидерами США, ЕС и, отчасти, Японии, но в конце концов она была отвергнута. Главное препятствие состоит в том, что модели рыночной экономики в США, ЕС и уж тем более Японии, сильно отличаются друг от друга. Не совпадают и не будут совпадать их экономические циклы, что делает невозможной синхронизацию инфляции и процентных ставок. Кроме того, объявление пределов колебаний наверняка дало бы повод спекулянтам для атак на одну из валют, а средства центральных банков США и ЕС не достаточны для результативных интервенций. Вопрос об увязке курсов вновь поднимался на недавней встрече «большой восьмерки» в Эвиане, однако вероятность того, что такая увязка действительно состоится, минимальна. Лучшим исходом данной дискуссии может быть закрытая договоренность о координации общих направлений валютной политики, например об управлении официальными резервами.
Казалось бы, в решении специфических валютных проблем развивающихся стран и стран с переходной экономикой одну из ключевых ролей должны играть МВФ и другие международные организации. Тем не менее они почти ничего не сделали в этой области. Наличие у развивающихся и «переходных» стран особых механизмов курсообразования, отличных от тех, что характеризуют промышленно развитые государства, до сих пор не получило официального признания. Им все еще предлагаются рецепты, пригодные для доллара, евро, иены и других международных валют. При этом игнорируются очевидные факты – а именно то, что инфляция там может расти и при зажиме денежной массы (она пополняется за счет иностранной валюты); что вследствие долларизации целые сегменты денежного рынка выводятся из-под влияния центрального банка; что импорт не оплачивается национальной валютой, а валютные рынки неглубоки и плохо держат удар.
Региональные кризисы конца 1990-х годов, вернее, неспособность их предвидеть и купировать, стали основанием для резкой критики МВФ со стороны как пострадавших государств, так и лидеров промышленно развитых стран, деловых кругов и мировой элиты в целом. Выяснилось, что фонд, располагавший первоклассными специалистами и проводивший жесткую «воспитательную работу» с развивающимися странами, оказался беспомощным в ситуации, когда от него требовались решительные действия.
В конце 2001 года МВФ опубликовал доклад о реализованных и готовящихся инициативах по предотвращению кризисов. Представленные в нем меры в основном касаются финансовых рынков, а непосредственно валютному регулированию посвящен всего один подраздел – о золотовалютных резервах. Точно так же в центре внимания Форума финансовой стабильности, созданного в 1999 году «большой семеркой», находится не что иное, как финансовый и пруденциальный надзор, координация действий и обмен информацией в данной области. (Форум собирается дважды в год на уровне министров финансов, представителей центральных банков и органов банковского надзора стран «большой семерки», Нидерландов, Сингапура, Австралии и Гонконга.) Бесспорно, курсовая динамика зависит от экономической политики, от состояния финансовой сферы и поведения зарубежных инвесторов. Но дело не только в этом. В 1990-е природа валютных кризисов изменилась. Теперь они имеют собственные причины, далеко не всегда проистекающие из слабой бюджетной дисциплины и безответственной государственной политики.
НА ПУТИ К ПЯТОЙ ВАЛЮТНОЙ СИСТЕМЕ
Последовательная смена четырех международных валютных систем включала в себя два параллельных процесса: вытеснение из обращения золота и переход валютного лидерства от одной страны к другой. В первом случае мы имеем дело с эволюцией собственно денег, во втором – с использованием национальной валюты в качестве мировой.
Выше было показано, что современная Ямайская система становится все менее эффективной. Ее конструктивные элементы не справляются с возрастающей нагрузкой. Пустоты, возникающие из-за снижения активности традиционных инструментов, заполняются лишь в небольшой части. Что может спровоцировать закат системы? До сих пор таким толчком являлись войны или тяжелые экономические кризисы, однако, как показал опыт Югославии и Ирака, локальный характер военных конфликтов XXI века, в которых к тому же применяются точечные удары и высокотехнологичное, нелетальное оружие, только лишь деформирует траекторию обменных курсов. К счастью, невелика и возможность глубочайшей депрессии в мире или в США.
Ямайскую систему подточат не катаклизмы, а высокие технологии. Они заявят о своих институциональных правах. До XIX века, когда мировыми деньгами были серебро и золото, покупателя и продавца не интересовало, чей герб красовался на монетах. По мере отступления золотого стандарта одни валюты приобретали функции мировых, а другие уходили с международной арены. Критерием отбора было то, насколько те или иные национальные валюты могли выполнять функции денег на внешних рынках. К концу XX века большинство национальных денежных единиц стали конвертируемы, однако они по-прежнему не обслуживают мировую торговлю. Россия не покупает китайские товары за рубли, а Китай не продает их за юани, хотя ни та ни другая сторона не ограничивает движение капитала по текущим операциям. Двусторонний бартер крайне неудобен, а многосторонний возможен только в общей расчетной единице.
Таким образом, доллар, евро и несколько других общепризнанных валют работают в качестве мировых денег именно потому, что урегулирование гигантской паутины международных платежей технически невозможно в поливалютном режиме. Это касается не только торговли и инвестиций, но и валютных рынков, на которых девять сделок из десяти совершаются с целью купли или продажи долларов. Поскольку большинство валют не обмениваются друг на друга напрямую, доллар США выполняет функцию денег на рынках, где продаются и покупаются деньги других стран.
Как только удастся наладить поливалютные многосторонние платежи, спрос на главенствующие валюты, особенно на доллар, уменьшится, а международное значение прочих валют начнет возрастать. Искомое техническое решение, скорее всего, будет найдено в течение десяти лет – к нему, как видно на примере применения оптико-волоконных технологий, уже подбираются. Балансировать платежи в 150 валютах не обязательно – для радикального перелома достаточно сделать это в валютах 20–30 стран, на которые приходится более 4/5 мировой торговли и финансовых потоков. Третьи страны, например Грузия, смогут перевести свою внешнюю торговлю с долларов на валюты основных партнеров – евро, российские рубли, турецкие лиры.
Данная система значительно сократит трансакционные издержки. Новая парадигма, кроме того, будет означать, что мировые деньги совершат виток в развитии, вернувшись в ином качестве на линию, от которой они начали движение при отмене золотомонетного стандарта. Единой мировой валюты не потребуется. А в процессе интернационализации имеющиеся центростремительные силы (региональные валютные организации) будут сочетаться с валютной полифонией.
В целом пятая валютная система может иметь следующий вид: развитая сеть поливалютных платежей для двух-трех десятков наиболее значимых денежных единиц плюс несколько региональных ареалов продвинутого валютно-финансового сотрудничества. Первый, ключевой элемент схемы имеет шанс материализоваться до конца десятилетия. Возможно, это произойдет и раньше, по крайней мере в отдельных сегментах финансовых рынков. Ждать осталось недолго.
США. Весь мир. Россия > Финансы, банки > globalaffairs.ru, 28 ноября 2003 > № 2911758
Ольга Буторина
Мораль во внешней политике
© "Россия в глобальной политике". № 3, Июль - Сентябрь 2003
Лесли Гелб – президент Совета по международным отношениям; Джастин Розентал – директор Исполнительного бюро Совета по международным отношениям, докторант-политолог в Колумбийском университете.
Данная статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 3 (май/июнь) 2003 г. © 2003 Council on Foreign Relations, Inc.
Резюме Нравственность, которая прежде играла незначительную роль во внешней политике, становится одним из ее важнейших факторов. И хотя эта тенденция чревата множеством проблем, она идет на пользу Америке да и всему остальному миру.
Несколько событий случилось за последнее время в сфере международной морали и общечеловеческих ценностей: Мадлен Олбрайт дала свидетельские показания в Международном трибунале по военным преступлениям в бывшей Югославии; директор отдела политического планирования Государственного департамента США заявил, что одной из важнейших причин начала иракской войны послужила необходимость продвижения демократии; высокопоставленный дипломат из администрации Буша отправился в Синьцзян (Китай) изучить, как там соблюдаются права мусульманского населения. Газеты отреагировали рутинными, ничем не примечательными статьями – но именно это и знаменательно. Бывший госсекретарь США выступает в трибунале по военным преступлениям. Америка устанавливает демократию в Ираке. Пекин позволяет американскому правозащитнику проверять, как он проводит свою внутреннюю политику. Подобное происходит теперь регулярно, не вызывая ни особых комментариев, ни споров, ни иронии со стороны «реалистов».
В сфере американской внешней политики произошли серьезные перемены, которые мало кто заметил и осмыслил. Мораль, этика, ценности, общечеловеческие принципы – весь набор высоких идеалов, связанных с международными отношениями и прежде являвшихся объектом внимания в основном лишь проповедников и ученых, ныне укоренился если не в сердцах, то, по крайней мере, в умах американских внешнеполитических деятелей. Высшие государственные чиновники, как демократы, так и республиканцы, заговорили на новом языке. Они снова оперируют понятиями, которые в течение почти ста лет отметались, как «вильсонианские». Форма может быть разной: призыв к смене режима, к гуманитарной интервенции, к продвижению демократии и прав человека, но почти всегда основным этическим принципом остается защита прав личности.
Было бы ошибкой расценивать повышение значимости международной этики только как постмодернистскую версию «бремени белого человека», хотя поведение некоторых политиков и дает для этого определенные основания. Сегодня разные религиозные и культурные сообщества во всем мире разделяют эти ценности. Движения в поддержку демократии, движения, требующие справедливого наказания для военных преступников, больше не являются чисто американским или западным явлением. И хотя, возможно, кое-кто из американских деятелей по-прежнему использует на международной арене язык морали как прикрытие для традиционной стратегии национальной безопасности, очевидно, что в основе лежит более глубокая тенденция. Раньше диктаторы, пользовавшиеся поддержкой Вашингтона, могли не беспокоиться о вероятном вмешательстве в их внутреннюю политику. Сегодня ситуация изменилась: даже если США и нуждаются в помощи того или иного режима, это не значит, что противоправные действия правителей не получат отпора, хотя бы в форме резкой публичной критики. Этический аспект стал составной частью политики США и многих других стран. И хотя даже на нынешнем, новом этапе он редко является главной движущей силой внешней политики, мораль все же представляет собой постоянный фактор, который нельзя игнорировать, если речь идет об эффективности внешней политики или о внутренней политической поддержке.
Эволюция идеи
Данный нравственный феномен возник не сразу. Ему предшествовал долгий период скачкообразного развития. Определенные очертания он приобрел только в последние тридцать лет.
В человеческом обществе с незапамятных времен существовали законы, касавшиеся объявления и ведения войны. Египетские мудрецы и китайский стратег Сунь-Цзы, живший в IV веке до нашей эры, оставили нам набор правил о том, как и почему следует начинать войну и как ее правильно вести. Блаженный Августин утверждал, что для начала войны нужны справедливые основания, а Фома Аквинский считал, что войну можно вести только с разрешения верховного правителя и с добрыми намерениями. Жан Боден, французский правовед, живший в XVI веке, считал войну необходимым злом и, в значительной степени, делом властителей. В XVII веке его коллега Гуго Гроций, переживший ужасы Тридцатилетней войны, писал о защите прав мирных жителей и путях установления и поддержания мира.
Эти и другие мыслители внесли вклад в создание системы международного права и связанной с нею системы нравственных ценностей, с которой мы имеем дело сегодня. Споры, однако, часто велись на периферии международной практики, при этом они касались не столько универсальной системы ценностей, сколько прав аристократии и суверенных государств.
Подготовившие Женевские конвенции, Гаагские конвенции конца XIX – начала XX века сформулировали «законы войны», которые защищали права мирного населения и лиц, принимающих участие в военных действиях, а также установили правила обращения с пленными и ранеными. Эти нормы помогли сделать войну гуманнее, однако этическая сторона более крупных внешнеполитических проблем затронута не была. Некоторые из этих проблем стали предметом целенаправленного рассмотрения со стороны различных транснациональных организаций в XIX веке. Так, квакеры в США и Великобритании совместно выступили против рабства, а женщины по всему миру объединились в борьбе за предоставление им избирательного права. Но все же до Вудро Вильсона никто из мировых лидеров не решался строить внешнюю политику государства на основе универсальных морально-этических ценностей.
Вильсон призывал относиться к праву нации на самоопределение и демократию так же серьезно, как к правам человека. Но очевидный провал его начинаний охладил пыл его последователей. Речь Франклина Рузвельта о «четырех свободах» и его последующий вклад в создание Организации Объединенных Наций все же не соответствовали возвышенным идеалам Вильсона. При создании ООН в расчет принимались не универсальные нравственные ценности, а в основном политические интересы великих держав.
Возможно, самая значительная единичная попытка возвести права человека в ранг универсальных ценностей была сделана в ходе Нюрнбергского процесса, на котором нацистским лидерам и их приспешникам было предъявлено обвинение в военных преступлениях и в «преступлениях против человечности». Но несмотря на то что этот процесс стал потрясением для всего мира, прецедент, созданный им, был вскоре забыт. Нюрнбергский трибунал был воспринят скорее как чинимое победителем правосудие, нежели как универсальный и общий для всех символ высокой морали.
Во времена холодной войны дела с нравственностью тоже обстояли неважно. Да, действительно, порочной государственной системе была противопоставлена система гораздо более совершенная, однако, когда дело доходило до драки, ни та, ни другая сторона не стеснялась в средствах. Американские левые обвиняли Вашингтон в том, что они считали нарушением морали: в поддержке диктаторских режимов и тому подобном. Но до прихода к власти Ричарда Никсона и Джимми Картера эти обвинения не принимались всерьез и не преобладали среди политиков.
Realpolitik Никсона и Генри Киссинджера вызвала неприятие и у республиканцев, и у демократов по причинам ее аморальности. Правые республиканцы порицали политику разрядки как попустительство советской «империи зла». Демократы, а вскоре и их лидер президент Джимми Картер критиковали линию Киссинджера как «противоречащую американской системе ценностей». Что касается Картера, то он сделал моральный аспект внешней политики центральной темой своей предвыборной кампании.
И хотя потом, уже будучи главой государства, Картер действительно изменил позицию США по отношению ко многим диктаторским режимам (например, в Аргентине, Уругвае и Эфиопии), он предпочитал закрывать глаза на ситуацию в таких странах, как Филиппины, Иран и Саудовская Аравия. Эти противоречия послужили примером непоследовательной политики, являющейся почти неизбежным следствием попыток сочетать выполнение приоритетных задач в сфере безопасности с соблюдением этических принципов.
Преемник Картера Рональд Рейган унаследовал его этическую риторику, при этом сосредоточив внимание на противостоянии авторитарным коммунистическим режимам. Рейган помогал туземным врагам Советского Союза в Афганистане, Анголе, Кампучии и Никарагуа. Но и в этом случае невозможность постоянно следовать нормам морали стала очевидной. В то время как Рейган боролся с коммунизмом, его обвиняли в поддержке правых «эскадронов смерти» в Сальвадоре, в минировании гаваней в Никарагуа – стране, управляемой «демократически» избранным правительством, в поставке иранским фанатикам оружия и библий в обмен на заложников.
Этическая риторика применялась Картером для нападок по адресу правых диктаторов, Рейганом – по адресу левых, но оба они весьма эффективно использовали понятия этики и нравственных ценностей в своей внешней политике.
Рейган и Картер оставили после себя некое подобие консенсуса между демократами и республиканцами по вопросу о том, что этические и нравственные ценности должны играть бoльшую роль в действиях США за границей. Кроме того, с окончанием холодной войны и утверждением Америки в роли единственной сверхдержавы выбор между требованиями этики и государственной безопасности стал менее болезненным, и сегодня нравственность во внешней политике кажется более вероятной.
Что теперь?
Споры о том, что хорошо и что плохо, идут сегодня и в самой Америке, и в остальном мире. Защита прав личности, содействие законности, предотвращение геноцида – такие и многие другие вопросы неизбежно возникают в ходе политических дискуссий. Это происходит не только в кругах общественности, которая все, что говорится на данную тему, справедливо воспринимает с известной долей скептицизма, но и в ходе неофициальных бесед в правительстве и в неправительственных кругах, где не так давно подобные аргументы отметались как «утопические» или же просто не принимались в расчет.
Современная политика буквально насквозь пропитана новой риторикой. Наиболее ярко этот факт продемонстрировала, пожалуй, подготовка к войне с Ираком. В дебатах о причинах и целесообразности войны постоянно упоминались универсальные ценности. Говорилось о том, что, дабы оправдать вторжение, необходимо предоставить иракцам свободу, демократизировать Ирак, если не весь регион, привлечь к операции ООН (пусть это и не всем по душе). Зачастую традиционные реалисты используют новую терминологию активнее, чем традиционные либералы. И даже если в конечном итоге осуществляемая под руководством Америки военная операция послужит скорее укреплению в регионе позиций США, чем каким-либо другим провозглашенным целям, то этическая риторика будет важным условием реализации этой части стратегии национальной безопасности.
Сегодня моральный аспект играет значительную роль буквально в каждой дискуссии по вопросам внешней политики. Иногда это идет на пользу, иногда – нет, но при любом раскладе дело от этого усложняется. Случаев, когда в игру вступает этический фактор, на удивление много, и все они далеко не однозначны.
На протяжении весьма длительного времени американцы ломали копья в бесплодных спорах о правах человека. Одни считали, что с «плохими парнями» необходимо бороться, даже если придется поступиться собственной безопасностью. Другие же утверждали, что США не уполномочены вмешиваться во внутренние дела других стран. Диктаторы разных стран мира успешно играли на этом расколе, чтобы нейтрализовать давление со стороны США. Однако ныне, когда левые и правые фактически объединили усилия в данном вопросе, диктаторам приходится отступать от дорогой их сердцу местной системы ценностей и прислушиваться к призывам из Америки, особенно когда эти призывы неразрывно связаны с такими стимулами, как военная и финансовая помощь. Права человека, по-видимому, никогда не станут эффективным политическим «тараном». Государство – сложный организм и на прямой вызов отвечает особенно упорным противодействием. Но, с другой стороны, правители во всем мире понимают, что нельзя брать американские деньги, просить у Вашингтона защиты и при этом упорно отказываться признавать американские ценности.
Наиболее драматичным примером того, какую важность приобрел этический фактор в сфере международной политики, является, возможно, гуманитарная интервенция. До начала 1990-х годов никто и помыслить не мог о том, что одно государство может вторгнуться на территорию другого суверенного государства, чтобы прекратить массовое кровопролитие (геноцид, этническую чистку – называйте, как хотите). Казалось, что право государств и отдельных групп внутри государства осуществлять массовые преследования и убийства мирных граждан незыблемо, дано самим Господом Богом. Однако в течение нескольких лет этому основному принципу международной политики был нанесен серьезный урон. ООН санкционировала ввод войск на территорию Боснии и Сомали. Североатлантический альянс провел военную операцию в Косово, а Организация американских государств одобрила возглавляемое Соединенными Штатами вторжение в Гаити. Более того, мировое сообщество было вполне готово применить военную силу в Руанде и применило бы ее, не вмешайся администрация Клинтона. Подумать только, мир признал, что нравственность важнее, чем суверенитет.
Но исторический триумф нового принципа не устраняет моральных проблем в случае, если интервенция есть средство достижения благих целей. Кого следует спасать? Существует проблема выбора, далеко не однозначная с этической точки зрения. Спасти всех не удастся; особенно пострадают меньшинства на территории крупных государств. И на чьи плечи ляжет бремя восстановления и совершенствования общества, разрушенного вторжением? Размеры затрат ошеломляют, а список желающих вложить деньги недостаточно велик.
Сегодня существуют и другие инструменты борьбы с преступлениями против человечности. Так, в целях преследования тех, кто творил злодеяния в Югославии и Руанде, ООН создала трибуналы по военным преступлениям. Британские власти арестовали бывшего чилийского диктатора Аугусто Пиночета по обвинению в массовых казнях, пытках и других преступлениях против человечности. Даже если это не остановит всех потенциальных убийц, несовершенное правосудие все же лучше, чем полное его отсутствие.
Но кто бы мог представить себе, как далеко пойдет Америка в своей приверженности демократии после провала политики Вильсона на международной и внутренней арене? Посмотрите, какое странное единодушие по данному вопросу воцарилось в последние годы между такими непохожими людьми, как Мортон Халперин и Пол Вулфовиц, Джордж Сорос и Джордж Буш-младший, даже Ричард Хаас и прочие «реалисты».
Нет сомнений: некоторые из тех, кто посмеивался над Клинтоном, Картером и их единомышленниками, пропагандировавшими демократию, сегодня, ничуть не смущаясь, целиком приняли их идеалы и завтра, возможно, вернутся к прежним убеждениям под давлением международной общественности. Но как бы то ни было, не следует забывать о предупреждениях реалистов, напоминающих, что демократия – это палка о двух концах. Разговоры о демократии служат оправданием действий, которые в противном случае потребовали бы более серьезного обоснования. Иными словами, демократической риторикой прикрывают слабые аргументы. Пропаганда демократии чревата крайностями, например поспешными выборами в ситуации, когда еще не сформировалось либеральное общество, готовое эти выборы поддержать.
Тот факт, что сегодня многие лидеры – и «хорошие», и «плохие» – считают своим долгом громогласно заявлять о своем стремлении к демократии, идет нам на пользу. Громкие обещания обязывают. Может быть, этим правителям придется сделать больше добра, чем они планировали в своих собственных интересах. И все же демократические идеалы обладают столь мощным потенциалом, что их реализация требует определенной доли осторожности. Но даже и при этом условии воплощение в жизнь демократических идеалов само по себе связано с рядом противоречий. Занимаясь продвижением демократии по всему миру, ни администрация Билла Клинтона, ни команда Джорджа Буша ничего или же почти ничего не сказала о необходимости демократизации таких стран, как Китай, Египет и Саудовская Аравия.
Американская программа по борьбе с терроризмом лишь обостряет эти противоречия. Она еще больше разъединяет американцев и мусульман всего мира – а ведь большое число последних и без того считают террористов борцами за свободу. Многие из тех, кто ныне составляет администрацию Буша, ранее критиковали Клинтона за его решение не обращать особого внимания на положение чеченцев в России и мусульман-уйгуров в Китае; теперь эти деятели так или иначе степени отказались от своих убеждений ради создания единого фронта борьбы с «Аль-Каидой» и другими организациями такого рода.
Не стоит забывать и о том, что США часто оказываются на иных морально-этических позициях, нежели весь остальной мир. Большинство стран одобрили Конвенцию о предупреждении преступления, гноцида и наказании за него, создание Международного уголовного суда, Конвенцию о полном запрещении противопехотных мин и Киотский протокол, считая, что все это соответствует их моральным принципам. Америка, однако, отказывается участвовать в этих и других подобных соглашениях, утверждая, что их условия чересчур болезненно отразятся на ее интересах. Такого рода конфликты между этикой и прагматикой разрешить нелегко; следовательно, они и впредь останутся источником трений. Но все же лучше спорить о таких вопросах, как глобальное потепление климата и запрещение противопехотных мин, чем вести традиционную войну за власть.
Да, морально-этические соображения и впредь крайне редко будут определять внешнюю политику государств, особенно если речь пойдет о национальной безопасности. Да, продолжатся дискуссии о достоинствах и недостатках той или иной системы морально-этических ценностей. Да, в разных странах будут бушевать споры о том, что важнее – этические или практические соображения и в каких случаях первые должны превалировать. Даже при том что сегодня универсальные ценности играют более значительную роль во внешней политике многих государств, эта политика будет отягощена противоречиями и лицемерием. И действительно, в мире в большинстве случаев по-прежнему будет господствовать мораль сильного, а этические соображения почти неизбежно станут отодвигаться на второй план. Но ведь раньше они и вовсе не принимались в расчет. Второе место, отводимое подобным соображениям, говорит о том, что отныне правителям будет сложнее игнорировать или нарушать нормы, которые мир все чаще относит к разряду универсальных ценностей.
Мы вошли в новую эру: если раньше гуманные идеалы напрямую противопоставлялись «эгоистическим» интересам государства, то теперь острота конфликта хотя и остается, но во многом она сглажена. Сегодня и высокие идеалы, и эгоизм считаются необходимыми составляющими национальных интересов. И несмотря на связанные с этим старые и новые политические проблемы, нынешняя ситуация идет на пользу и Америке, и большей части остального мира.
США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 сентября 2003 > № 2906397
Лесли Гелб, Джастин Розентал
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter