Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

В начале этой недели в Женеве завершился международный форум Switzerland Travel Mart 2011 – самая масштабная и важная для направления встреча швейцарских поставщиков туристического продукта с зарубежными партнерами. Немногим более 360 участников из Швейцарии принимали у себя 470 представителей туроператорских компаний и профильных СМИ из 47 стран мира.

Важность встречи подчеркивает огромный потенциал этих компаний для Швейцарии, который, по оценкам Урса Эберхарда, вице-президента Switzerland Tourism, составляет примерно 2 млн посетителей, 7 млн ночевок и порядка 1,5 млрд евро оборота. «Мы расчитываем, что только за эти несколько дней STM 2011 нашим компаниям и приехавшим на встречу с ними туроператорам удастся прийти к соглашениям на сумму около 49 млн евро, благодаря которым число ночевок иностранных туристов в Швейцарии увеличится еще на 253 тыс.» - говорит г-н Эберхард.

В этом году самые представительные делегации приехали на этот профессиональный форум из Китая, Германии, США, Великобритании и Японии. Новичками стали Финляндия, Сербия и Новая Зеландия. Как отмечает директор российского представительства Switzerland Tourism Йонас Эттлин, по мере развития туристического потока из России в Швейцарию, постоянно растет и число участников STM из нашей страны.

В этом году на форум в Женеву приехали представители 15 компаний из Москвы и Петербурга – Jet Travel, Vand International, Open Up, Incotrade, PAC Group, Lakeside Marketing, Soleans, Visa Concord, Швейцарский Дом Путешествий, Ирида и др. По словам г-на Эттлина, большая часть участников из России - это одни из самых активных и успешных компаний на швейцарском направлении.

Россия для Швейцарии - стратегический, растущий рынок. Наряду с Индией, Бразилией, Испанией, Польшей и странами Персидского Залива, которые в общей сложности дают 6,5% ночевок в Швейцарии. На долю активных рынков (Австрия, Бельгия, Чехия, Япония и Скандинавия) приходится 7,6% ночевок. Приоритетными рынками остаются Швейцария, Германия, Франция, Италия, Голландия, Великобритания и США (81% ночевок).

Согласно экспертным оценкам Oxford Economics, которые приводит Switzerland Tourism, совокупные расходы на выездной туризм в России в 2011 году составят $29,53 млрд. И они будут расти в среднесрочной перспективе – c $32,44 млрд в 2012 году до $38,4 млрд в 2015 году. По этому критерию Россия занимает 6-ое место в шорт-листе ключевых рынков-партнеров Switzerland Tourism, уступая в 2011 году немцам, американцам, китайцам, англичанам и французам.

Эти прогнозы вполне коррелируют с трендами на швейцарском направлении, которые отмечают в российском офисе Switzerland Tourism. Так, по словам г-на Эттлина, российский рынок благополучно преодолел преодолел последствия финансового кризиса и снова вышел на положительную динамику развития еще в 2010 году. По его итогам число ночевок российских туристов в Швейцарии выросло на 2,9% и составило 467,9 тыс. Из них 57% приходится на зимний сезон и 43% на лето. Положительная динамика сохраняется и в 2011 году, так прирост ночевок в первый месяц текущего года составил более 9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

По мнению участников STM 2011 из России, сейчас есть основания полагать, что направление по итогам этого года может выйти на новый уровень развития. Интерес к Швейцарии в нашей стране, как показывает опыт, устойчив к глобальным и не всегда благоприятным внешним факторам. Этому весьма способствует имидж стабильного, развитого и успешного туристического направления и страны в целом. И, конечно, свою роль играет характер клиентуры, у которой Швейцария восстребованна в первую очередь.

В России, по оценкам Switzerland Tourism, туристов, отправляющийся на отдых в Швейцарию можно разделить на четыре группы. К первой можно отнести вполне самостоятельных, активных путешественников от 30 лет, которые выбирают одно направление, отель 3-5* и в среднем проводят на отдыхе неделю. Вторая группа – это одна или несколько семей, который также предпочитают какое-то одно направление, размещение уровня 3-4* и отдых в течении недели. Третья группа – это MICE группы от 3 до 300 человек, которые выезжают в Швейцарию на 3-4 дня и также предпочитают проводить их на одном месте, в гостиницах категории 3-4*. Последняя четвертая группа – это молодые активные люди от 20 до 30 лет, которые путешествуют парами или компаниями до 10 человек, часто выбирают несколько направлений внутри Швейцарии для своей поездки, предпочитают размещение в отелях 3-4*.

Туры в Австралию существенно подорожали

Стоимость туров в эту страну выросла почти на 20% из-за скачка австралийского доллара, который поднялся за последние несколько месяцев с 0,96 до 1,13 долларов США. Подобное произошло и в Новой Зеландии, где доллар стал стоить 0,87 вместо 0,75 по отношению к американской валюте.

Поскольку туры в этот регион изначально стоят недешево – как минимум $4 тыс. на человека, подорожание может сильно ударить по кошельку туристов.

Спасает российские турфирмы то, что сейчас для Австралии не сезон: россияне посещают страну, в основном, в зимние месяцы. Кроме того, у этого направления своя аудитория с достатком выше среднего. Впрочем, в этом году по результатам сезона на российском рынке был зафиксирован небольшой спад. Свою роль сыграло наводнение, накрывшего в начале года северо-восток страны и разрушившего некоторые города, затронув, в том числе, курортные зоны. Так, в летнем сезоне из-за последствий наводнения будут полностью закрыты на реконструкцию некоторые острова Большого Барьерного Рифа. Например, остров Хейман обещают открыть только в июле, а остров Бедарра будет пригоден для жизни и отдыха вовсе через год.

Австралийские власти в свою очередь всерьез обеспокоены ситуацией с повышением цен. На днях в Сиднее прошла конференция, на которой обсуждались вопросы восстановления спроса на Австралию у туристов ос всего мира. В частности, был поднят вопрос о необходимости маркетинговой активности, развития событийного туризма, а также улучшения гостиничного сервиса для привлечения зарубежных гостей. Основная ставка при этом делается на круизных и бизнес-путешественников.

Вчера компания Zespri посетила Парламент с той целью, чтобы официально поблагодарить правительство Новой Зеландии за ту долгосрочную поддержку, которая позволила индустрии нарастить экспорт киви до $1 млрд. в 2010 году, - говорится в официальном сообщении, опубликованном на сайте компании.

За последнюю декаду этот рынок ежегодно рос на 10%, то есть быстрее любой другой профилирующей отрасли страны. В планах компании утроить экспорт киви из страны и довести его до $3 млрд. к 2025 году. В этом году компания намерена экспортировать 100 млн. ящиков экзотического фрукта в более чем 50 стран мира, что принесет экономике страны более $1 млрд.

Результаты исследования условий для матерей в различных странах были опубликованы в австралийской прессе накануне Дня матери.

Австралия и Исландия поделили почетное второе место. Лучше всех, оказывается, живут мамы в Норвегии. Новая Зеландия на 6 месте, США на 31-м. А замыкает список Афганистан, где условия для материнства самые плохие. Там, в среднем, женщины доживают лишь до 45 лет, каждый 11-й ребенок умирает при родах, и каждый пятый не доживает до пяти лет.

В Норвегии женщины живут почти в два раза дольше - средний возраст жизни 83 года, и лишь каждый 175-й ребенок умирает в возрасте до пяти лет.

Современными средствами контрацепции пользуются в Афганистане лишь 16% женщин, в Норвегии же - 82%, а в Австралии 71 %.

Если бы при подсчете условий для материнства включили бы погодные условия, то у Австралии были бы хорошие шансы возглавить список.

Аномальные погодные условия приостановили сбор урожая фруктов в Новой Зеландии.

Сбор урожая киви и яблок в центральной и восточной частях Северного острова Новой Зеландии прерван из-за бушующих там ураганов. Инфраструктуре региона также нанесен ущерб, - пишет www.freshfruitportal.com со ссылкой на Radio New Zealand.

Если бы ураганы обрушились в следующем месяце, последствия были бы куда более пагубными, - считает Питер Омблер, президент Ассоциации производителей киви Новой Зеландии (New Zealand Kiwifruit Growers).

Сбор урожая яблок в регионе Хавке Бей (Hawke’s Bay) уже практически завершен, с остальным придется повременить. Сильные дожди и ветер также разрушили плантации киви в регионе Бей-оф-Пленти (Bay Of Plenty).

В основе заметного снижения темпов экономического развития Новой Зеландии в последние годы лежат проблемы налоговой системы, на которые необходимо обратить незамедлительное внимание правительству страны.

Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) подготовила и опубликовала свой ежегодный отчет, посвященный анализу экономической ситуации Новой Зеландии, в котором приводятся рекомендации незамедлительного введения в стране налога на прирост капитала и создание налоговой системы, которая способствовала бы снижению заинтересованности населения в инвестировании в объекты жилой недвижимости и поднимала бы привлекательность вложения капиталов в другие отросли экономики Новой Зеландии.

Авторы нового исследования отмечают, что рынок капиталов Новой Зеландии относительно мал, что способствует чрезмерной заинтересованности населения в покупке домов и других объектов частной недвижимости, что, в свою очередь, вызывает повышенную зависимость страны от займов в зарубежных финансовых и банковских организациях. Приведенный анализ дает основания предполагать, что с подъемом экономического роста страны будет пропорционально расти и спрос на недвижимость, что вызовет еще более значительную зависимость экономики от зарубежных кредитов. По мнению ОЭСР, любое дальнейшее увеличение потока иностранных кредитов в Новую Зеландию ставит экономику страны перед серьезными системными рисками.

Снизить спрос на рынке недвижимости, по мнению авторов анализа, можно только введением налога на прирост капитала, который будет взиматься с доходов, получаемых от продажи такого рода собственности. Одновременно с этим, правительству страны рекомендовано рассмотреть возможность поднятия ставок налогов на землю и недвижимость.

Необходимо отметить, что правительство страны уже неоднократно выступало с заявлениями, в которых указывалось , что налог на прирост капитала не будет введен в стране в ближайшем обозримом будущем, а в начале этого месяца премьер-министр Новой Зеландии Джон Кей отметил, что недавно состоявшиеся изменения порядка налогообложения способны самостоятельно снизить интерес населения к чрезмерному инвестированию в недвижимость.

Критиковать и торговать. Китай ждет от Австралии уважения

Премьер Австралии Джулия Гиллард в рамках своего начавшегося вчера визита в Китай пытается одновременно решить две трудносовместимые задачи — призвать Китай к соблюдению прав человека и развить двустороннюю торговлю.

Гостья сообщила вчера журналистам, что в ходе беседы с китайским коллегой Вэнь Цзябао она поставила вопросы прав этнических меньшинств в КНР, религиозных свобод и недавних массовых задержаний правозащитников. Гиллард заметила, что Китай добился «замечательного прогресса» в избавлении людей от нищеты. Более того, премьер Вэнь сказал ей о том, что отступления в области прав человека в Китае не было.

Это первая поездка Джулии Гиллард в Китай с тех пор, как летом прошлого года она заняла пост премьера. Ее предшественник Кевин Радд свободно владеет китайским, однако при нем отношения двух стран стали хуже. Радд с недоверием относился к руководству КНР и ратовал за укрепление союза с США. В 2009 году Австралия и Китай оказались на грани ссоры. Тогда Канберра отказала нескольким китайским компаниям в приобретении долей в австралийских сырьевых предприятиях. А в Китае сотрудник китайского представительства горнодобывающей компании Riо Tinto австралийский гражданин Стерн Ху был приговорен к 10 годам тюрьмы за промышленный шпионаж и взяточничество. Теперь подобная судьба может ждать австралийского предпринимателя Мэтью Нг, которого подозревают в незаконном присвоении акций госкомпании в южной провинции Гуандун.

Пекин стал основным торговым партнером Канберры. Китай — крупнейший покупатель австралийского угля и железной руды, двусторонний годовой товарооборот превысил $100 млрд. На деловом семинаре в Пекине Гиллард подчеркнула вчера, что торговля между Китаем и Австралией способствует процветанию обеих стран. Однако этот выигрыш более явно заметен на примере австралийской экономики.

Австралийский политолог Майкл Уэсли полагает, что влияние Китая на развитие Австралии можно показать через ее сравнение с Новой Зеландией. В 1970-е годы уровень богатства на душу населения в двух странах был примерно одинаковым, но потом сотрудничество с Китаем помогло Австралии разбогатеть. По данным справочника ЦРУ, в 2010 году ВВП на душу населения по паритету покупательной способности в Австралии составлял $41 тыс., а в Новой Зеландии — лишь $28 тыс. В 2004–2007 годах ориентированный на Китай сырьевой бум принес австралийской казне дополнительные доходы в размере $360 млрд. Благодаря устойчивости китайского спроса во время мирового финансового кризиса экономика Австралии продолжала расти.

Среди развитых стран Австралия более всех зависит от торговли с Китаем. Противоречивое сочетание экономических интересов и политических фобий выявил проведенный в понедельник соцопрос сиднейского Lowy Institute. 75% австралийцев считают, что экономический рост Китая на благо Австралии. Вместе с тем две трети не согласились с утверждением, что рост силы и влияния Китая не повредит интересам Австралии.

В Китае прекрасно видят эту двойственность. На днях пекинская англоязычная газета Global Times заметила, что китайцы не принуждают Австралию к выбору между КНР и США, однако попытки австралийских властей укрепить военный союз США вызывают у китайской общественности беспокойство. «Австралийское правительство должно как минимум проявлять уважение к Китаю, это одно из основных правил цивилизованного мира. Кроме того, Канберра должна быть более терпимой к растущему Китаю. Это и Австралию сделает счастливее». Александр Ломанов

Перестраховочный рынок Бермудских островов (карибская оффшорная юрисдикция) выплатит значительную часть общих страховых требований за недавнюю череду стихийных бедствий, в том числе свыше половины требований в связи с землетрясением в Новой Зеландии.

Согласно всемирным данным по андеррайтингу за 2010 год, опубликованным Ассоциацией бермудских страховщиков и перестраховщиков (ABIR) 15 апреля, группа из 22 компаний сообщила о получении 51% всех требований ответственности за землетрясение, поразившее новозеландский город Крайстчерч 22 февраля.

Кроме того, эти фирмы также несут ответственность за 38% обязательств по чилийскому землетрясению в феврале 2010 года и за 14% требований перестраховки, полученных до настоящего времени, в связи с двойным бедствием в Японии: землетрясением и цунами. Ожидается, что суммарное влияние австралийского наводнения, новозеландского землетрясения, и японских событий приведет к худшим убыткам из-за катастроф за первый квартал, с которыми когда-либо сталкивался бермудский рынок.

Эти новости появляются по мере того, как все больше бермудских страховщиков считает убытки от японских бедствий. 14 апреля Partner Re объявил о пока что крупнейших ожидаемых убытках, оценив их в 500 млн BMD. Endurance ожидает убытки в размере 125 млн BMD, а Alterra считает, что ее убытки также составят 125 млн BMD.

Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин провёл совместное заседание коллегий Министерства экономического развития и Министерства финансов по итогам деятельности в 2010 году и задачам на 2011 год

Стенограмма заседания:

А.Л.Кудрин: Уважаемые коллеги! Позвольте открыть совместное заседание коллегии Министерства финансов Российской Федерации и Министерства экономического развития Российской Федерации по итогам деятельности наших министерств в 2010 году и задачам на 2011 год.

Сегодня здесь, в зале, присутствуют не только руководители наших министерств, сотрудники наших министерств, – у нас очень много территориальных органов, подведомственных служб, есть и представители международных интеграционных организаций, руководители финансовых органов субъектов Российской Федерации.

Разрешите предоставить слово для выступления Председателю Правительства Российской Федерации Путину Владимиру Владимировичу.

В.В.Путин: Если вы думаете, что, посмотрев в зал, я решу заняться сокращением, то вы ошибаетесь. Прекрасно отдаю себе отчёт в важности той роли, функции, которую исполняют все здесь присутствующие, да и не присутствующие в этом зале ваши коллеги, которые занимаются финансами и экономикой.

На прошлой неделе, как вы знаете, 20 апреля, состоялся отчёт Правительства в Государственной Думе. Мы представили депутатам Парламента, всему российскому обществу конкретные результаты работы за предыдущий год, обозначили и перспективы развития российской экономики. Это прежде всего преодоление последствий кризиса, переход к посткризисному развитию. Об этом позволю себе несколько слов и сказать.

Нам нужно последовательно вести линию к снижению зависимости от сырьевой конъюнктуры. Все мы с вами прекрасно понимаем и много-много лет уже на этот счёт говорим: по сути, это наша стратегическая, общая задача – нужно обеспечивать устойчивый, качественный подъём экономики с опорой на внутренний рынок и несырьевой сектор.

И здесь ещё раз хочу отметить значимый вклад именно обрабатывающих отраслей и торговли в экономический рост прошедшего, 2010 года. Например, машиностроение прибавило практически четверть – рост 25%. Это значит, что структура экономики России шаг за шагом, постепенно, но всё-таки изменяется – изменяется в том направлении, которое нам с вами и нужно.

Рентабельность предприятий промышленности в 2010 году составила 16,7%, что на 2,2% выше, чем в 2009 году. К этому можно добавить, что оборот торговли по итогам 2010 года вырос на 4,4%.

Поэтому намерены сосредоточиться на поддержке инноваций и модернизации промышленности, создании сильной финансово-кредитной системы и повышении отдачи от институтов развития. Нам нужно увеличивать количество умных рабочих мест – умных и хорошо оплачиваемых, требующих хорошо образованных работников, последовательного повышения квалификации работников. И конечно, как в государственном, так и в частном секторе необходимо создавать условия для опережающего роста производительности труда – важнейшая задача на перспективу. Жёсткие требования должны предъявляться к эффективности государственных и рыночных институтов, качеству и доступности государственных услуг, результативности бюджетных расходов и инвестиционных программ - имеются в виду инвестпрограммы госкорпораций или наших крупных компаний с государственным участием.

Надо устранять барьеры для бизнес-инициативы и притока инвестиций, поддерживать предпринимательство, малый и средний бизнес, формировать благоприятный деловой и инвестиционный климат. В том числе у нас должна появиться система объективной оценки и мониторинга состояния конкурентной среды в нашей стране, в нашей экономике – и в центре, и на местах, и в регионах, что особенно важно. Я думаю, вы знаете лучше меня, в некоторых случаях наши регионы действительно преуспели в этом. Мне это очень приятно отметить, что теперь далеко не в Москве концентрируются инвестиции, идут инвестиции – и российские, и иностранные инвестиции. Уже многим региональным руководителям удаётся добиться хороших показателей в этом направлении.

Необходимо сокращать неоправданное присутствие государства в экономике, избыточные масштабы госсобственности, тем самым расширяя пространство для частной инициативы. Имеется в виду не только дать им больше собственности, но и устранить барьеры, которые часто создают квази-государственные предприятия, сидящие на тех или иных достаточно ключевых направлениях, которые просто ренту там снимают, не заботятся об эффективности своей деятельности. Здесь добавлю: мы не допустили тотального огосударствления экономики в период кризиса. Я говорил недавно об этом на встрече с руководителями крупнейших наших компаний, напомнил им, что в 2009 году они приходили (лично с ними многими вёл разговоры) и ставили вопрос фактически о передаче своей собственности под контроль государства. Это выводило их от ответственности, естественно, но надо отдать им всё-таки должное: всё-таки они эту ответственность сохранили за собой (на своих плечах), многие пошли на то, что заложили своё личное имущество под кредиты, которые мы им обеспечили, – это реальная практика 2009 года. Но мы не пошли на огосударствление, вместе с ними разработали достаточно эффективные схемы спасения предприятий, рабочих мест. Да, конечно, без издержек не обошлось. Но в целом основу, базу удалось сохранить – не просто удалось сохранить, но даже создать условия для нового рывка, нового посткризисного развития

Государство, оказывая особую поддержку отдельным секторам – например, судостроению, авиации, машиностроению, – тем не менее исходит из того, что эти отрасли должны развиваться в конкурентной и рыночной среде.

Кстати говоря, когда мы оказываем этим отраслям особую поддержку, исходим из того, что мы должны создать конкурентные условия для наших предприятий в конкурентной борьбе с их иностранными партнёрами. И многие из присутствующих в этом зале знают, что как раз иностранные государства оказывали в своё время (да и до сих пор оказывают) весьма большую, масштабную поддержку отдельным предприятиям и отраслям. Я сейчас не буду говорить о текущей ситуации, но если посмотреть, что делалось в 1960-е годы прошлого века, скажем, в Южной Корее, по судостроению, понятно, что без такой тотальной поддержки со стороны государства наши южнокорейские коллеги и друзья не добились бы таких масштабов и такого успеха в сфере судостроения. И мы, для того чтобы обеспечить конкурентоспособность для наших предприятий, конечно, должны будем действовать соответствующим образом. Но повторяю ещё раз: мы в конечном итоге будем стремиться к тому, чтобы все эти отрасли и другие, которые имеют поддержку со стороны государства, работали в конкурентной и рыночной среде.

Намерены активно участвовать в глобальных и региональных интеграционных процессах, повышать открытость российской экономики. За счёт этого создавать новые возможности для наших граждан и национального бизнеса, продвигать на международные рынки отечественную продукцию, товары, услуги, поощрять формирование международных технологических и инвестиционных альянсов. Например, совершенствуется режим промышленной сборки, вводятся новые требования по локализации производства. Планируется, что общий объём инвестиций в проекты промышленной сборки составит порядка 7 млрд долларов, а количество созданных новых рабочих мест будет не менее 35 тыс. Одним из ярких примеров у нас из тех, что на слуху, является автомобильная промышленность, но не только. Прямо сейчас я к вам приехал с совещания с представителями строительного сектора. Мы там говорили о необходимости развивать производство строительных материалов, переносить сюда соответствующие технологии и тоже – тоже! – при условии локализации производства. И многие партнёры готовы к этому, наши давние, надёжные партнёры из Европы – из Финляндии, Франции, Федеративной Республики Германия. И возможность локализации – до 70–80%. В других отраслях то же самое: в фармацевтике, в том же самом судостроении, в авиации и так далее.

И конечно, наш несомненный приоритет – продолжение активной политики социального развития, инвестиций в качество жизни людей, обновление образования, здравоохранения, поддержку российской культуры.

Ещё раз подчеркну: нам нужна такая модель, которая гарантирует конкурентоспособность России в современном мире, устойчивость её экономики, финансовой системы к разного рода шокам и при этом позволит последовательно повышать благосостояние граждан Российской Федерации. Безусловно, большая доля ответственности за практическую реализацию всех этих задач лежит на финансово-экономическом блоке Правительства, на Министерстве финансов и Министерстве экономического развития, поэтому я жду от вас, уважаемые коллеги, содержательной, выверенной и при этом творческой работы, лишённой каких бы то ни было шаблонов. Особенно это касается формирования наших долгосрочных, стратегических планов, призванных задавать тренд в развитии экономики, бизнеса и социальной сферы.

Вы знаете, мы специально привлекли к обсуждению данных вопросов широкий круг экспертов, представляющих и региональные, и федеральные органы власти, научное, бизнес-сообщество, ведущие университеты и объединения предпринимателей.

Обращаю внимание: необходимо учитывать все конструктивные, обоснованные предложения, которые рождаются сегодня в рабочих группах. Я хочу подчеркнуть: именно все, мы ничего не отметаем. Если мы создадим творческую атмосферу работ этих рабочих групп, то есть шанс получить хороший интеллектуальный продукт. Кстати, и мои личные встречи с экспертами показывают, что многие идеи надо уже сейчас, не откладывая, брать на вооружение. Например, ряд интересных предложений прозвучал по поводу развития профессионального образования, интеграции вузов и технических училищ – колледжей, лицеев и так далее.

Сегодня хотел бы остановиться на вопросах, которые, на мой взгляд, имеют принципиальное значение для нашего дальнейшего движения вперёд, для того, насколько качественно и эффективно сработают те значительные ресурсы развития, которыми располагает сегодня наша страна.

Я начну с основы – с вопросов макроэкономики. Разумеется, нужно всем отдавать себе отчёт в том, что нормально развиваться мы сможем только в условиях баланса всех ключевых макроэкономических показателей. Россия сохранила макроэкономическую стабильность, финансовую независимость в условиях кризиса – это реально большое достижение и, не побоюсь громких слов, это ваша победа! Я хочу вас за это поблагодарить. Это конкурентное преимущество, и мы, конечно, этим дорожим и должны этим дорожить в будущем. Нам нужен предсказуемый, обоснованный курс национальной валюты, а также следует последовательно выдерживать безопасный уровень совокупного государственного долга. Он у нас сейчас среди развитых экономик – самый низкий!

Нам необходима низкая инфляция, а это значит, и доступный банковский кредит для реального сектора, и более дешевая ипотека, и – ещё раз вернусь к встрече со строителями, с которыми я только что встречался, об этом там тоже говорили очень подробно, – это возможности для долгосрочного планирования инвестиционных программ, что очень важно для всех секторов российской экономики. Главное – защита реальных доходов и накоплений граждан от инфляционных потерь. Безусловно, в конечном итоге на каждом гражданине страны это отражается, все эти инфляционные процессы. И наоборот, способствуют стабильности в экономике, социальной сфере, если мы с вами обеспечим низкую инфляцию, к которой мы стремимся и которой мы должны добиться. Мы должны ставить задачу – добиться нового исторического минимума инфляции. Центральный банк предполагает удержать инфляцию в пределах 7,5% – непростая задача, имея в виду темпы начала этого года, но в целом (вот недавно мы только разговаривали на этот счёт) достижимая. В таком случае это будет самый низкий показатель начиная с 1991 года, а к 2014 году следует постараться выйти на уровень инфляции 4–5%.

Теперь что касается бюджета. Выступая в Думе, уже называл цифры предполагаемых дополнительных доходов в текущем году: они составят порядка 1,5 трлн рублей – это приличные деньги, очень приличные. То, что заработал ненефтяной сектор, мы используем на расходы – на индексацию зарплат, пенсий, стипендий, программы поддержки российской школы, предприятий АПК и в целом промышленности. И наоборот, практически все нефтегазовые доходы предполагаем направить на пополнение наших резервов. Сделано лишь, пожалуй, одно существенное исключение – часть нефтегазовых доходов пойдёт на формирование фонда прямых инвестиций, то есть на генеральное направление, на создание дополнительных инструментов инновационного развития и модернизацию промышленности.

Считаю столь осторожную, сдержанную линию в отношении доходов и расходов абсолютно правильной. Такая политика позволит нам чувствовать себя уверенно в условиях колебания цен на наши основные экспортные товары.

И в этой связи – о проблеме дефицита бюджета несколько слов. Уже не раз повторял: надо исходить из того, что для России нормой, правилом является низкий, а лучше, конечно, и нулевой дефицит. Во всяком случае, нам обязательно нужно стремиться к этому. Россия всё-таки особая страна, и экономика у нас находится пока в переходной стадии. В этом году дефицит благодаря допдоходам снизится до 1–1,5%, в дальнейшем нам нужно стремиться вновь выйти на бездефицитный бюджет, продолжить накапливать резервы. Мы должны быть реалистами, а реальность заключается в том, что наши возможности по наращиванию расходов в ближайшие годы будут существенно ограничены.

Нельзя полагаться только на внешнюю конъюнктуру: мы можем позволить себе тратить ровно столько, сколько зарабатываем, сколько генерирует российская экономика. И очень осторожно подходить, ещё раз говорю, к тому, что падает с неба: сегодня падает, завтра – нет. А если мы сегодня расходы разводим, завтра их будет не сократить. И что делать? Нужно действовать очень аккуратно, хотя, конечно, всегда соблазн существует, всегда кажется, что лучше вот сюда дать побольше, сюда, сюда – и завтра всё будет нормально. А если нет? Поэтому, конечно, тихонечко, как я говорил по поводу инструментов развития, связанных с модернизацией, мы пошли на это: потратим дополнительные деньги из нефтегазовых доходов, но делать это нужно крайне аккуратно. Наращивать расходы за счёт повышения налогового бремени тоже плохое решение – наоборот, надо думать, как максимально оптимизировать, грамотно распределить налоговую и фискальную нагрузку, чтобы не лишить бизнес стимулов к развитию, не загонять его в тень. Особенно это касается, конечно, малого и среднего бизнеса. И вы знаете, мы сейчас рассматриваем варианты, которые позволят снизить фискальное давление, но при этом обеспечат безусловное выполнение всех обязательств и программ.

Теперь, возвращаясь к теме бюджета, хочу отметить, что сейчас главное требование здесь – это, конечно же, эффективность бюджетных расходов. В своё время бурный, опережающий рост госрасходов вполне был оправдан: нам нужно было компенсировать прежнее хроническое недофинансирование многих важнейших и очень чувствительных для граждан страны сфер.

Однако мы подошли к тому очевидному моменту и к тому очевидному пределу, когда существующие проблемы нельзя гасить лишь потоками бюджетных ассигнований: этого нельзя будет сделать без серьёзных структурных преобразований. Не будет расти качество ни образования, ни здравоохранения, ни эффективность бюджетной сферы и отраслей реальной экономики. И без структурных преобразований ничего изменяться к лучшему не будет и роста реального быть не может – это абсолютно понятно.

Вот почему необходимо уделить особое внимание завершению реформы бюджетной сферы, которая предполагает бóльшую самостоятельность, но и бóльшую ответственность бюджетных учреждений. Эти реформы создадут, (должны во всяком случае – мы на это очень рассчитываем), должны создать стимулы в каждом учреждении работать лучше и, соответственно, больше получать и в свою очередь, повысят требования к качеству предоставляемых услуг. Бюджетные инвестиции не должны уходить по смете, как это было в прежние десятилетия, по простой, незамысловатой логике и формуле, что каждый год нужно тратить как можно больше – больше, чем в предыдущем году. Средства бюджета должны подкрепляться реальными изменениями к лучшему. Граждане должны чувствовать это на себе каждый день, имея контакты с государственными учреждениями. Во всех сферах деятельности государства, повторю, на 1-е место должен выходить критерий эффективного, результативного использования каждого бюджетного рубля.

Сейчас мы работаем над переходом к государственным программам, которые будут иметь долгосрочный характер. Хочу пояснить: речь – не о простой бюджетной реформе, не о формальном перераспределении средств, не о смене каких-то вывесок или изменении названий и формулировок. Должны измениться сами принципы работы государственных ведомств, повыситься их ответственность, в том числе на уровне конкретных авторов и исполнителей этих государственных программ.

Над качеством планирования и использования федеральными ведомствами бюджетных ассигнований необходимо ещё раз серьёзно поработать. Это касается как федеральных целевых программ, так и текущих расходов. Мы с вами ежегодно выявляем немалые объёмы, к сожалению, неэффективных расходов и программ. Однако после этого, после того как выявлены эти неэффективные расходы, они зачастую практически никак не корректируются. То есть даже официальное признание неэффективности расходов, отсутствие результатов в достижении поставленных целей не ведут к каким-либо последствиям для ответственных лиц. Более того, финансирование мероприятий, как правило, продолжается.

Сметы строительства объектов неоднократно пересматриваются в сторону повышения, а сроки работ, строек, наоборот, растягиваются. Конечно, всегда можно сослаться на инфляцию и так далее, но когда мы формируем программу, мы инфляционные ожидания закладываем. В позапрошлом и прошлом годах мы по инфляции находились на историческом минимуме – 8,8%. И далеко не всегда цены растут в соответствии с инфляционными ожиданиями, они быстрее скачут, но финансирование продолжается тем не менее.

Отсутствует система чётко выстроенных приоритетов и персональной ответственности, поэтому ресурсы распыляются, используются без внятной, ощутимой отдачи. На этапе формирования бюджета все ведомства представляют, казалось бы, обоснованные, хорошо просчитанные от и до заявки.

Эти документы, хочу это подчеркнуть, подписаны руководителями и ответственными лицами ведомств, однако практически сразу после принятия бюджета начинают вноситься многочисленные предложения по внесению изменений в утверждённые ассигнования и различные корректировки, растут финансовые аппетиты, запрашиваются бóльшие объёмы финансирования, причём вне зависимости от фактических результатов деятельности по реализации заявленных целей. Бывает, что бюджетные ассигнования утверждаются без необходимых правовых актов и решений, что очень плохо: зачастую не даёт возможности своевременно открыть финансирование и начать реальную работу. В результате многие федеральные целевые программы исполняются неритмично. Это проблема, с которой пока, к сожалению, должен сказать с этой трибуны, справиться не удалось.

В 2011 году, например, в федеральную адресную инвестиционную программу включено 2500 объектов, мероприятий, и при этом по более чем 400 из них отсутствуют необходимые нормативные правовые акты и решения. Ну а потом, естественно, начинается чехарда по изменению параметров.

Я прошу Минэкономики и Минфин проработать конкретные предложения по критериям формирования государственных программ, причём акцент надо сделать на повышение персональной ответственности их разработчиков и исполнителей, надо усовершенствовать систему государственного финансового контроля. Добавлю, что отчётность по программам должна быть максимально открытой и максимально публичной. Считаю, что общественный контроль здесь важен и вполне востребован.

Кстати, Министерство экономического развития уже начало размещать в сети Интернет актуальную информацию о ходе реализации федеральной адресной инвестиционной программы, так называемый ФАИП. Перечень такой доступной информации, безусловно, должен расширяться.

Считаю важнейшей задачей построение электронного бюджета. Вот мы говорим об электронном правительстве. И электронный бюджет нужно выстраивать с использованием информационных технологий для управления государственными финансами, а также формирование федеральной контрактной системы, которая обеспечит эффективные механизмы госзакупок, прозрачный порядок размещения заказов, формирование начальных цен, контроль исполнения контрактов.

Вот таких программ, о которых я говорил, госпрограмм должно быть более 40. Перечень этих программ Правительством утверждён, но масштаб работы, конечно, глубина – она, конечно, очень большая. И поэтому мы сдвинули переход на долгосрочные государственные программы и новые принципы построения бюджета на год – с 2012 года на 2013 год, сочли это возможным, имея в виду, конечно, объём работ.

Нам нужно отладить целостную систему стратегического управления, увязать отраслевые и региональные стратегии с приоритетами развития российской экономики и с возможностями бюджетной и финансовой системы страны. Надо создать эффективную систему мониторинга и корректировки принятых государственных программ – это одна из основных задач для Министерства экономического развития.

Обращаю внимание: будущие долгосрочные госпрограммы должны стать основой для партнёрства бизнеса и государства, совместных усилий по созданию новых рынков и продуктов, а также развития необходимой инфраструктуры для реализации этих программ.

В этой связи надо провести серьёзную ревизию эффективности существующих институтов развития. Недавно занимались этим, я просил Эльвиру Сахипзадовну (Э.С.Набиуллина – министр экономического развития Российской Федерации) сделать такой анализ, выезжали в одну из этих зон. Речь идёт об особых экономических зонах, технопарках, различных фондах поддержки инновационной деятельности и предпринимательства, причём Минэкономразвития должно выступать в роли действенного координатора институтов развития.

Необходимо создать инструменты поощрения тех субъектов Российской Федерации, которые содействуют развитию предпринимательства и конкуренции на региональных рынках, укрепляют региональный инновационный, экономический, налоговый потенциал. При этом важно усилить стимулирующую роль поддержки из федерального бюджета: успешные регионы должны получить дополнительные средства на инновационную деятельность – например, на погашение кредитов, взятых на обустройство инфраструктуры, реализацию высокотехнологичных проектов и других программ развития. Такие примеры есть, они уже не носят единичный характер.

Особое внимание прошу уделить запуску полноценной работы в рамках технологических платформ. Недавно тоже об этом говорили. Этот инструмент государственно-частного партнёрства должен дать нам конкурентоспособные прорывные продукты и технологии.

Наша задача – отстроить эффективные инновационные цепочки, инновационные лифты, от перспективной идеи и просто знания до выхода на внутренний и мировой рынки с высокотехнологичной конкурентоспособной продукцией.

Прошу Министерство экономики ускорить внесение в Правительство проекта Стратегии инновационного развития. Также напомню, что в текущем году должны быть утверждены программы инновационного развития естественных монополий и компаний с госучастием, причём что касается компаний в газовой и нефтяной отрасли, на транспорте, в энергетике в целом, то акцент должен быть сделан на внедрении энергосберегающих и ресурсосберегающих технологий.

Важнейшая задача – формирование полноценной системы поддержки экспорта российской продукции, прежде всего высокотехнологичной, разумеется. И здесь мы многого ждём от работы создаваемого Агентства по страхованию экспортных кредитов и инвестиций.

Наряду с этим важно своевременно выявлять и устранять барьеры, препятствующие успешному освоению внешних рынков нашими компаниями. Здесь необходимо учитывать, разумеется, все факторы – от недобросовестной конкуренции до отладки наших таможенных процедур и системы экспортного контроля – очень важно, особенно в сфере высоких технологий. Иногда даже обидно: разговариваю с инвесторами и с нашими, и зарубежными – вот есть производство, работает. Они говорят: вложили бы сейчас ещё столько же – не вывезти продукцию! Как это ни покажется странным, реально возникают сложности.

До 1 июля 2011 года надо будет обеспечить ратификацию соглашений, формирующих правовую базу единого экономического пространства России, Белоруссии и Казахстана, подготовить более 70 документов, обеспечивающих практическую реализацию этих важнейших соглашений. Всю эту масштабную работу необходимо провести без сбоев, чтобы с 1 января 2012 года заработал единый рынок трёх государств.

Перед нами стоит и такая сложная, деликатная задача, как формирование наднациональных органов единого экономического пространства. К этому вопросу нужно подойти со всей ответственностью – очень важная задача! Впервые на постсоветском пространстве, после крушения Советского Союза, мы переходим к реальной интеграции – на современной базе, на современных условиях, с учётом интересов всех наших партнёров. Здесь нужно очень тщательно следить за соблюдением баланса интересов. Кроме того, предстоит создать единую систему технического регулирования в рамках Таможенного союза. Тоже очень тонкая сфера.

К работе над проектами технических регламентов надо активно привлекать и бизнес, а также использовать такое полномочие Минэкономики, как оценка регулирующего воздействия. Сам институт оценки регулирующего воздействия существует у нас недавно – практически год. Он рассматривался как своеобразный фильтр против появления в правовых и ведомственных актах разного рода барьеров и ограничений, которые сковывают (или могут сковывать) работу бизнеса, влекут для него дополнительные издержки. Такой механизм получил высокую оценку, в том числе и со стороны бизнеса.

Считаю, что подобную практику, безусловно, нужно расширять. У Минэкономики должны появиться эффективные инструменты для аудита и тщательной экспертизы всего массива правовых актов, оказывающих влияние на деловую жизнь в стране.

В этой связи хотел бы сказать следующее. Мы в последние годы проводим ревизию административных барьеров, контрольных и надзорных функций, но недопустима ситуация, когда мы убираем одни препоны, а различные ведомства или региональные власти тут же генерируют десяток новых. Опять сошлюсь на пример строительства, сейчас мы обсуждали это. У нас есть там 6 регламентов, а в регионах до 30 применяется! Но что на регионы кивать всё время, у нас и наши федеральные ведомства такое творчество проявляют! Стоит только общее решение принять – сразу десяток новых появляется.

За этим надо очень тщательно следить. Мы должны поставить задачу в течение ближайших нескольких лет приблизиться к лучшим мировым стандартам, которые определяют комфорт ведения бизнеса, – от получения, скажем, тех же самых строительных разрешений и подключения к энергосетям до регламентации экспортных и импортных операций. И здесь, кстати, нужно изучить опыт наших соседей, наших партнёров по тому же Таможенному союзу – скажем, Казахстана.

Кстати говоря, вы это очень хорошо знаете: бизнес очень гибко реагирует на все эти изменения. Если сидящим в этом зале не удастся создать должные условия для развития бизнеса, мы скоро многих бизнесов на территории России не увидим: они все перерегистрируются в Белоруссии или Казахстане – это серьёзный вызов и вызов, между прочим, прежде всего для вас.

Считаю, что заместители Председателя Правительства должны взять на себя персональную ответственность за состояние дел с надзором, контролем и так называемыми административными барьерами в курируемых сферах и регулярно отчитываться о достигнутых результатах, о том, какая наблюдается динамика – позитивная или отрицательная, если отрицательная, то почему, с предложением мер по устранению тех недостатков, которые мешают развитию.

В свою очередь намерен продолжить практику консультаций с бизнес-сообществом, чтобы напрямую, из первых рук получать их реакцию. Наша цель сегодня – заложить базу для устойчивого экономического роста. Мы должны отладить все ключевые механизмы развития, повысить их эффективность, настроить бюджетную политику, государственные институты на решение масштабных задач развития. Словом, создать все условия для уверенного движения вперёд. Именно на этом мы должны сосредоточить все усилия.

Коллективы Министерства финансов и Министерства экономического развития, ваши коллеги в регионах выполнили колоссальный объём работы в трудный период кризиса – за что ещё раз хочу выразить им свою благодарность. Рассчитываю и впредь на ваш профессионализм, высокую отдачу и преданность делу.

Спасибо вам большое за внимание.

Э.С.Набиуллина: Спасибо большое, Владимир Владимирович! Слово для доклада предоставляется Кудрину Алексею Леонидовичу, заместителю Председателя Правительства Российской Федерации – Министру финансов Российской Федерации.

А.Л.Кудрин: Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемая Эльвира Сахипзадовна, уважаемые коллеги! Я ещё раз хочу обратиться к своим коллегам, вице-премьерам, министрам, которые здесь присутствуют, и поблагодарить за то, что вы принимаете участие в нашей коллегии. Также хочу обратиться и к тем, кто сегодня не работает в государственных органах, – это представители крупных компаний, банков, финансовых институтов, научно-исследовательских институтов, с которыми мы непрерывно работаем в последнее время по выработке новых предложений по реформе, модернизации страны.

Сегодня, по сути, у нас время стратегического выбора долгосрочной модели развития, и это не только потому, что мы об этом часто говорили или считаем, что это нужно. Так получилось, что мы сегодня подводим итоги уходящего года, который стал годом и уходящего кризиса. Поскольку в прошлом году мы получили экономический рост и смогли воочию, статистически увидеть, насколько глубоко мы зависели от внешних шоков в момент кризиса, от мировой волатильности, ключевых макроэкономических параметров, цены на нефть, спроса на наши товары и как нам удаётся выходить из этого кризиса, за счёт каких факторов и мер, я сегодня должен остановиться, конечно, на некоторых моментах отчёта за прошлый год и на основе этих данных определить, что же нам нужно ещё поправить в нашей политике. Но в целом всё-таки хотелось бы сегодня говорить о стратегическом выборе.

Так вот, в прошлом году мы ещё исполняли антикризисную программу. У Правительства ещё были полномочия по использованию специального фонда средств, поддержка целого ряда отраслей. На эти цели в прошлом году было запланировано 325 млрд рублей. Я также хочу напомнить, что у нас было использовано 994 млрд резервного фонда для покрытия нашего дефицита. В конечном счёте это казалось меньше, чем мы планировали. Мы даже первоначально планировали 1,860 трлн рублей из резервного фонда взять, чтобы закрывать все наши проблемы, и ещё дополнительно больше 300 млрд рублей также потратить на поддержку пенсионной системы. Но нам в большей степени это не потребовалось. Тем не менее резервный фонд ещё использовался.

Мы в прошлом году в полной мере, несмотря на начало роста, жили ещё даже с высокими ценами на нефть в условиях антикризисных мер. Цена на нефть первоначально планировалась 58 долларов за баррель, по факту была 78 долларов, то есть на 20 долларов больше. И это позволило нам сократить дефицит бюджета с планируемых 6,8% до 4,1% (сейчас идёт уточнение – может быть, будет 4%). Тем не менее это пока ещё при достаточно высоких ценах на нефть, повторяю: 78 долларов за баррель, это 4% дефицита.

Мы, конечно, в полной мере испытывали сложности. Тем не менее мы смогли пройти этот сложный год, обеспечить начало роста: финансовая система показала начало и достаточно активное кредитование экономики, оправдались все наши решения и надежды на то, что финансовая система дальше потащит и даст необходимый ресурс развитию. Но также мы должны были уже рассчитывать и на рыночные заимствования, на покрытие части вот этого достаточно большого дефицита за счёт рыночных ресурсов. И мы, по сути, впервые вышли на мировые рынки. Мы разместили, соответственно, около 5,5 млрд долларов, а одно размещение было на пять лет под 3,62%, то есть даже в момент, когда возникала ситуация с Грецией, мы буквально за два дня до ухудшения из-за Греции ситуации на мировых рынках выходили, даже в этот момент мы улучшали параметры внешних заимствований Российской Федерацией в истории, начиная с 1991 года. Предыдущее размещение 1998 года тоже мне приходилось проводить как первому заместителю министра финансов, но мы улучшили параметры: на 10 лет доходность размещений составила 5%. Это было сделано благодаря тому, что общий долг к ВВП у нас был не ниже 10%, что, конечно, является лучшим показателем в странах «Большой двадцатки».

Это дополнительный момент, фактор прочности нашей системы, но на внутреннем рынке мы тоже в 1,5 раза увеличили заимствования, 622 млрд чистых заимствований, то есть взяли разницу между привлечением и погашением для покрытия наших задач.

В.В.Путин: В структуре долга внешний долг – сколько там?

А.Л.Кудрин: В структуре долга сейчас, по памяти, около 15–20% осталось, потому что в начале 2000-х было 80% внешнего долга. Я напомню, что после кризиса 1998 года общий государственный долг России составлял 149% ВВП и в нём 80% составлял внешний долг. Собственно, такой скачок долга после кризиса был связан с девальвацией и переоценкой внешнего долга в рублёвом выражении, что составило значительную величину.

И эти уроки мы, конечно, использовали для повышения прочности нашей страны. В результате в прошлом году общая величина долга увеличилась на 1% ВВП. Это умеренно, это неплохо для этих рыночных условий, но пока мы использовали Резервный фонд.

Конечно, в этом году, в 2011-м, мы не планируем использовать резервный фонд, и наши первоначальные планы ориентировались, может быть, на более пессимистические прогнозы: и по ценам, и по ценам на нефть, и по динамике некоторых доходов бюджета. Сейчас мы оцениваем, что нам не потребуется ни воспользоваться резервным фондом, ни использовать фонд национального благосостояния, и мы в значительной степени закроем наш дефицит рыночными средствами, частично используя доходы от нефти и газа. Например, доходы от нефти и газа заместят Резервный фонд в размере 280 млрд, которые мы планировали потратить.

На начало года наши активы Резервного фонда и Фонда национального благосостояния составили 114 млрд долларов, или 7,7% ВВП, что опять же говорит о том, что даже в условиях этой непростой волатильности мировых показателей (на финансовых рынках, цены на нефть, экономического роста, который в этом году в мире будет ниже, чем в прошлом году в среднем) мы сохраняем необходимый запас прочности, что позволяет рассчитывать на приток инвестиций. Думаю, что мы в этом году эту тенденцию переломим, скорее всего, ко второму полугодию и всё-таки прервём отток инвестиций, который есть.

Всё-таки эти ключевые макроэкономические показатели, наша прочность перед внешними шоками, являются очень важными для сохранения социальной стабильности и стабильности для инвестиций в Российскую Федерацию. Я думаю, что в условиях, когда долговые риски многих стран, прежде всего развитых стран, будут только увеличиваться в связи с тем, что идёт отклонение от графиков снижения дефицитов, наш долг и работа с российскими активами – как государственными в части займов, так и частными – будут привлекательны. Поэтому у меня такой абсолютно стратегический, позитивный прогноз на то, что к нам снова обратятся в полной мере и к нам пойдут инвестиции. Безусловно, с нашей стороны нужно сделать всё возможное, чтобы этот интерес был в полной мере удовлетворён.

Я, конечно, очень кратко скажу, что сегодняшние цены на нефть, я повторюсь в какой-то степени, не являются реальными, они достаточно виртуальны, и об этом сегодня говорят ключевые институты. Но я также, например, скажу, что в марте 2011 года, то есть в прошлом месяце, на бирже «Имекс» ежедневно продавалось в 7 раз больше фьючерсных и других контрактов, чем объём мирового производства в годовом выражении. То есть у нас сейчас уже говорится о том, что у нас есть бумажные баррели, что торговля этими активами – это финансовый инструмент. Поэтому ведущие мировые международные регуляторы – Совет по международным стандартам финансовой отчётности (IOSCO), Совет по финансовой стабильности, «большая двадцатка» – поставили в свою повестку вопрос снижения волатильности цен на нефть по причине спекулятивных операций, то есть необходимо ограничить спекулятивные операции. Разрабатываются эти методы по ограничению таких операций. А Россию попросили в «большой финансовой двадцатке» курировать вопрос, стать координатором рабочей группы, включающей сейчас экспертов мирового уровня из разных стран и институтов по снижению волатильности цен на сырьевых рынках и рынках продовольствия. Соответствующее письмо на имя Президента прислали французы, которые в этом году возглавляют «двадцатку».

Мы теперь тоже участвуем в уменьшении волатильности мировых цен, поскольку, когда цена вырастает больше 110 долларов, это является угрозой и для мирового роста. Я также хочу сказать, что за последние годы, используя эти преимущества, мы нарастили расходы и с 2008 по 2010 год мы увеличили пенсии (я сегодня такую цифру назову), существенно подняли коэффициент замещения почти до 36%, по сравнению с 25% до кризиса. Но уровень всех расходов бюджетной системы, включая Пенсионного фонда, бюджетной системы, вышел на уровень 8,8% ВВП. Это больше, чем в среднем по развитым странам. То есть мы по этому показателю, по нагрузке пенсионной системы на бюджетную систему, вышли на очень серьёзный уровень. Нужно теперь задействовать и другие подходы к балансировке пенсионной системы. Финансовые возможности бюджетной системы, в том числе налоговых возможностей или страховых взносов, сегодня исчерпаны. Мы видим по поручению Президента, - что здесь предлагается не искать решения. Но, конечно, мы вынуждены и на эти решения опираться, обеспечивая хотя бы минимально достойный уровень пенсий. А если говорить о других социальных расходах, то вся бюджетная система, включая пенсионную систему, государственные внебюджетные фонды, увеличила социальные расходы с 9,8% (до кризиса) до 13,9%. Я могу привести такой сопоставимый показатель в других странах: США – 12,9% (то есть мы по социальной нагрузке на бюджетную систему уже выше, чем в США) и примерно 15% по развитым странам ОЭСР. Мы подступили, по сути, к развитым странам по уровню социальной нагрузки на бюджетную систему. В это время мы в рамках антикризисных мер наращивали и поддержку экономики. Если до кризиса, точнее, в середине 2000-х, это было около 2,2% ВВП, то бюджетная система в целом вышла в период кризиса на 3,8% государственных инвестиций, что тоже больше. В данном случае в США государственных инвестиций в целом в бюджетной системе правительства меньше 1,5%, там упор делается на другие цели. В сопоставимых показателях мы уже максимально задействовали бюджетную систему, тем не менее получается, что мы хотим иметь невысокий уровень налогов и мы удерживаем уровень налоговой нагрузки на минимальном, по сравнению с ведущими развитыми странами, уровне. Мы имеем, как вы знаете, 34–37%, а без нефти и газа, без НДПИ, экспортной пошлины это всего лишь 27–28% налоговой системы в процентах к ВВП. Это примерно как в США, а во Франции и других странах это около 40% и выше. Поэтому мы, с одной стороны, хотим иметь низкие налоги, но вышли на уровень развитых стран по расходам как на социальные нужды, так и на нужды поддержки экономики. Сегодня это ещё и увеличение оборонных расходов и расходов на безопасность. Поэтому, когда я называю цифры прошлого года (при 78 долларах 4% дефицита), это и есть непростой и достаточно высокий уровень зависимости нашей страны, бюджетной системы от будто высоких цен или возможностей заимствовать на рынках.

Мы в этой связи должны будем переориентировать нашу систему и проводить структурные реформы. Как Вы сказали, Владимир Владимирович, в своём докладе, структурные реформы ориентируют в большей степени структуру бюджета на модернизацию. Конечно, это потребует определённых усилий и мер во всех отраслях, и прежде всего в повышении бюджетных расходов. Соответственно, мы должны видеть как укрепление макроэкономической стабильности для улучшения условий для бизнеса (чтобы бизнес не дергали цены, инфляция, была низкой ставка процента, были благоприятными курсовые условия и другие, связанные с постоянными стабильными условиями, в том числе и для внешней торговой деятельности), так и, конечно, использование всех инструментов государства - от налоговой политики до регулирования отдельных вопросов, развития правового регулирования и судебной системы, обеспечения роста инвестиций – за счёт прежде всего частных инвестиций. Здесь прежде всего нужно искать новые возможности для масштабного увеличения как инвестиций для модернизации, так и инноваций.

Среди важных мер, которые были названы, – снижение инфляции. И я поддерживаю Центральный банк, его жёсткую политику. Несмотря на то, что мы в условиях высоких цен стоим перед выбором: или инфляция, или укрепление, – всё-таки снижение инфляции я считаю более важным показателем, обеспечивающим низкую ставку кредита. Это базовый, фундаментальный фактор для роста кредитов и инвестиций, улучшения сбережений населения. И я уже говорил, что сбережения населения в России не самые плохие – доходят до 30%, а инвестиции в нашей экономике – около 20% от ВВП, то есть часть этих российских сбережений мы не инвестируем, а предоставляем или в виде ресурса внутри страны, или инвестируем в другие страны, таким образом, не используем даже тот потенциал сбережений, который сегодня создаётся у нас в России.

Среди важнейших решений в ближайшее время – это решение по налоговой политике и целый ряд мер, которые связаны с уменьшением или оптимизацией налоговой нагрузки на сектора высоких технологий, информационных технологий, освобождаем технопарки от ряда налогов в зоне Сколково по ряду проектов. Но мы вынуждены двигаться (вот снижение нашего дефицита) по линии снижения налогов, то есть повышения акцизных налогов, и примерно на 25–30% в ближайшие годы будут постепенно расти акцизы на водку, акцизы на табак, и даже при этом в ближайшие годы они будут ниже, чем в сравнимых странах наших соседей с Запада. Мы чуть-чуть продвинемся и по повышению НДПИ на газ: надеюсь, завершим эту подготовку, эти предложения летом, в июне. Тем не менее мы не будем трогать базовые ставки налогов – НДС, налог на прибыль, подоходный налог, несмотря на пока жёсткую ситуацию. Это означает, что часть работы по консолидации нашей бюджетной системы и снижения в ближайшие годы дефицита бюджета мы должны будем пройти за счёт оптимизации расходов, которые пока остаются очень высокими. И здесь, если говорить в условиях разных цен на нефть (например, в этом году – 105 долларов, а дефицит будет около 1% или 1,5%), в следующем году мы планируем 93 доллара за баррель, а пока вот у нас дефицит вырисовывает даже 2–2,5%. Это означает, что при снижении цен на нефть у нас сразу снова вылезает дефицит. Нам правильнее говорить о дефиците при каких-то постоянных ценах на нефть, например, при 90 долларах можно ещё раз себя сверить. При 90 долларах взятые уже обязательства на ближайшие три года приводят к дефициту 2–2,5%. Мы как бы зависаем на этом уровне, если не будем проводить структурные меры и реформы во всех наших отраслях и повышать бюджетную эффективность.

Поэтому я несколько слов скажу всё-таки о бюджетной эффективности. Владимир Владимирович в своем докладе ярко показал некоторые элементы: о том, как мы планируем, но потом меняем свои планы, не всегда обоснованно они осуществляются. Даже тогда, когда мы принимаем решения, в течение года, не обеспечиваем их исполнения ни по документации, ни в объёме выполненных работ и мероприятий.

Честно скажу (я в 1990-е годы жил и в регионе работал, в конце 1990-х – начале 2000-х работал в Министерстве финансов), так чтобы выдали деньги, и они не были освоены – это для меня до сих пор является вещью непонятной, но непонятной скорее эмоционально. Я знаю, я понимаю причины, почему это происходит, и если даже в этом году (в 2011 году) взять – сейчас больше чем на 80 млрд ещё стоит наших программ и ФЦП, под которые нет принятых Правительством актов, уточнённых подпрограмм, программ… Больше чем на 80 млрд! И это – ответственность министерств и ведомств.

В течение этих лет очень много заявлялось средств, которые затем не вполне осваивались: будь то по Минпрому, по субсидированию процентных ставок на промышленность. В прошлом году не было освоено по целому ряду субсидий больше 50%, хотя они заявлялись. Мы так бурно обсуждали каждый миллиард, затем это не реализуется. Уже говорилось, что (точнее, это в материалах Минэкономразвития) по рыбохозяйственному комплексу у нас целый ряд субсидий даже не был открыт в прошлом году, а запланированные инвестиции исполнили меньше чем на 20%. Могу привести примеры, что в прошлом году, в 2010-м, больше 700 вводных объектов должно было быть осуществлено. А осуществлено чуть больше 400 объектов, причём до конца года ряд министерств говорили: «Нет, у нас всё будет хорошо». Не введено. Но никаких санкций не возникает. Вы, Владимир Владимирович, в своём выступлении частично сказали об этом, я уверен, что эту ситуацию, когда мы планируем, но не выполняем, когда выходят с предложениями по повышению стоимости объектов… У меня эти примеры есть, потому что я их взял из отчёта и из мониторинга, который Олег Генрихович Савельев (заместитель главы Минэкономразвития) проводит, и мы все благодарны: это публично стало (здесь сегодня уже говорилось об этом), это всем видно. В общем, нам за это как-то нужно отвечать. Я уверен, что мы можем с этими проблемами покончить или их минимизировать за год заметно, а за полтора–два года просто их ликвидировать. Если не готовы документы к середине июня – началу июля для формирования бюджетного года, просто они не должны дальше рассматриваться. Ничего, что какой-то объект получит своё финансирование на год позже. Как только мы это правило введём, все будут знать, что вот это правило – обязательное условие, не будет таких случаев, чтобы без документов попадали в бюджет. Если получили деньги, защитили, но не ввели объект, соответственно, все заявки на очередной год должны быть тоже, скажем так, умерены и дополнительные не рассматриваются, потому что не можешь исполнить те задачи, которые перед тобой стоят. Если ввести две-три нормы обязательных для исполнения, и исполнить их нам самим, Правительству, я думаю, что за 1,5 года перестроится работа. Это то, что Вы в своём выступлении попросили сделать наше министерство в части критериев такой оценки ответственности. Я полностью с этим согласен и думаю, что мы с Минэкономразвития это в ближайшее время сделаем.

Я в завершение всё-таки хочу сказать о нескольких моментах, которые связаны, конечно, с открытостью и повышением эффективности. Мой пафос сейчас заключался в том, что эффективность достигается не в момент, когда деньги выделены, и мы должны считать каждый построенный кв. км дороги или кв. м жилья, за сколько это. Эффективность начинается с планирования, выявления целей распределения ресурсов, адекватных по этим задачам, и балансировки (или баланса) и новой структуры бюджета между социальными расходами, инвестициями в инфраструктуру, военными и безопасностью, расходами образования и здравоохранения – все эти меры нам предстоит ещё раз выверить. Это будут такие, я бы сказал, стратегические решения. После этого можно двигаться к методам выполнения тех целей и задач, и уже на конечной стадии возникает эффективность использования выделенных средств. Поэтому в своё время Правительством была принята программа эффективности бюджетных расходов. Там это всё достаточно хорошо, на мой взгляд, прописано.

Я бы сказал, что в повышении эффективности бюджетных расходов существенную роль сыграет и общероссийский официальный сайт по закупкам, который мы вместе с Минэкономразвития ведём, но в данном случае ведёт Казначейство при мониторинге и регулировании вопроса Минэкономразвития. Теперь у нас на сайте вывешиваются не только все федеральные закупки, но и все муниципальные и, по сути, теперь в стране каждый участник рынка может знать все закупки такого рода, которые в стране осуществляются за счёт бюджетных средств, вплоть до муниципального уровня.

Сейчас идут совершенствование и работа этого сайта, но это новые возможности, которые открылись 1 января текущего года. Только что на комиссии по бюджетной эффективности одобрена концепция создания развития интегрированной системы управления общественными финансами «Электронный бюджет», где мы сможем сопоставлять доходы и расходы и дать дополнительную информацию министерствам, ведомствам, публике, внешним наблюдателям и рынку о расходах нашего бюджета и сопоставлении с показателями. Конечно, это выставит и нам более жёсткие ограничения.

Я бы ещё отметил, что в 2010 году в международном рейтинге Россия заняла 21-е место из 94 обследованных стран по открытости бюджета. Знаю, что нас всех иногда не удовлетворяет открытость нашего бюджета, но это 21-е место по уровню в мире! Я считаю, что Россия может быть и в первой тройке. Мы просто эти предложения внесём, которые, конечно, позволяют работать с бюджетом и повысить эффективность.

А уже в этом году, Владимир Владимирович, сайт Министерства финансов, который, конечно, серьёзно дополнен аналитическими данными и анализом, занял в конкурсе «Золотой сайт» (этот конкурс идёт уже больше 10 лет, 200 тыс. пользователей интернета отвечают на вопросы, 85 экспертов) 1-е место среди сайтов всех министерств и ведомств. Это произошло в этом году. Мы стараемся быть открытыми и прозрачными.

Мы можем настроить работу всего Правительства, министерств так же открыто. То, что зачастую предполагается ввести в рамках «Электронной России», у нас, в Федеральном казначействе со всеми отделениями (больше двух десятков тысяч отделений Федерального казначейства, которые исполняют расходы на всей территории Российской Федерации: работает электронный документооборот и электронная подпись), – это не будущее, это уже исполнено. Мы иногда между нашими министерствами ещё налаживаем эту работу, а Федеральное казначейство в этом режиме работает уже несколько лет. Когда были введены муниципальные образования и бюджеты муниципалитетов, мы подключились и помогли им обеспечить такой же документооборот с теми казначействами, которые сегодня обслуживают их бюджеты.

Я всё-таки буду завершать. Единственное, хочу отметить и поблагодарить за те решения, которые я, может быть, в полной мере не осветил, и хочу сказать о большой работе, которая была проделана по созданию, регулированию финансовых рынков – не только по продвижению международного финансового центра, созданию нового органа ФСФМ (Федеральная служба по финансовым рынкам), в который мы включили страховой надзор. По сути, возник мини-мегарегулятор, который охватывает ещё не весь финансовый рынок. Тем не менее принята банковская стратегия, принят закон об МСФО (Международные стандарты финансовой отчётности), который уже обязывает в обязательном порядке все публичные консолидированные группы предоставить за 2012 год отчётность по МСФО. Это будет новый шаг в этом направлении.

Я очень высоко ценю роль Минэкономразвития по многим направлениям, но по одному – ещё больше, чем по всем, – по завершению работы вступления в ВТО. Потому что, как только это произойдёт, Владимир Владимирович, страна сразу попадает в новое измерение, потому что заработают все ранее разработанные протоколы – сотни протоколов с разными странами и международный доклад о вступлении России в ВТО, который выставляет новое правило работы России со своими внешнеторговыми партнёрами, которые выставят долгосрочные ориентиры с учётом переходного периода, на долгий срок. И мы в какой-то степени компенсируем недостаток определённых мер, реформ, развитие конкуренции за последние годы, потому что это немножко затянулось.

Работа проделана колоссальная. Прежде всего я хочу поблагодарить все министерства, потому что от Министерства сельского хозяйства до Минэкономразвития все работали, но та работа, которую сделало Минэкономразвития, – она колоссальная. Я по многим показателям сегодня мог бы поблагодарить Минэкономразвития, но в этой части – прежде всего.

Завершаю. К сожалению, мне не удалось быть очень кратким. Спасибо за внимание. Мы с благодарностью принимаем те поручения, которые связаны с дальнейшим реформированием нашей экономики, созданием нового климата в целях модернизации. Спасибо!

В.В.Путин: Мы все гордимся тем, что Министерство финансов Российской Федерации возглавляет лучший министр финансов в мире, что признано международным экспертным сообществом. И это не шутки, это действительно серьёзная оценка скромного труда Алексея Леонидовича.

Вместе с тем я, пользуясь тем, что мы знакомы очень давно, в течение многих лет, позволю себе некоторую дерзость и прокомментирую отдельные положения доклада. Какие это комментарии? Они не носят существенного характера, потому что, по сути, я согласен с тем, что было сказано и сформулировано Алексеем Леонидовичем, просто несколько замечаний по хронологии того, как он выступал.

Действительно, рисков в сфере углеводородов очень много. Алексей сказал, что в 7 раз больше продавалось в марте фьючерсов, чем произведено мировой нефтянкой. Вообще, в принципе примерно, по экспертным данным, от всего того, что торгуется на площадках, только 12% товаров двигается в среднем. 12% товарной массы передвигается, всё остальное – это просто бумаги.

По поводу того, что мы подошли к уровню социальной нагрузки, как в странах ОЭСР. Где-то да, но послушайте: у нас на здравоохранение 3,5% от ВВП, а в странах ОЭСР – 7% с лишним, в ФРГ, по-моему, 8–9% – сейчас не помню, боюсь ошибиться. Но разница – в разы. В разы! И при всех наших бюджетных, экономических и прочих ограничениях мы никогда не должны про это забывать. Это серьёзный фактор нашего развития. Конечно, решения должны быть сбалансированы в этой сфере, безусловно! Я много раз об этом говорил, но баланс должен быть.

Теперь по поводу нагрузки. У нас споры идут, когда мы собираемся узким кругом, по поводу того, какая же у нас нагрузка. Но я считаю, что Алексей Леонидович в целом прав. Если вычистить оттуда нефтегазовую нагрузку, то тогда у нас и получается где-то 26–28% – это немного. Но с чем можно поспорить, так это с тем, что эта нагрузка приближается к ведущим странам ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития). Да во Франции к 40% этот параметр, так что у нас далеко не самая большая.

Теперь по поводу открытия финансирования программ, только если они будут готовы. Я полностью согласен: вы подготовьте эти предложения, давайте их внедрять прямо в самое ближайшее время – жёстко внедрять, иначе мы не добьёмся финансовой дисциплины.

И последнее замечание по поводу того, что коэффициент замещения в пенсионной системе у нас резко повысился с 25 до 36%. Это так и не совсем так. Да, мы повысили с вами в прошлом году пенсии: провели валоризацию. Общий объём, рост – примерно 45%. Но коэффициент замещения (присутствующие в зале знают, что это такое, а для тех, кто будет смотреть по телевизору, скажу: коэффициент замещения – это соотношение пенсии к среднему заработку работника) у нас повысился не только потому, что мы пенсии повысили, а потому, что средняя заработная плата в стране упала в период кризиса. Зарплата снизилась, а пенсии чуть-чуть повысились – и коэффициент замещения стал благообразно выглядеть. Но если мы ничего не будем предпринимать в этой сфере, он опять пойдёт вниз, и это надо иметь в виду: вы же это знаете, что это так и не совсем так.

Мы должны исходить из реалий. Я не говорю, что мы сейчас должны в один удар что-то такое предпринять. Мы и так в один удар в 2010 году кое-что сделали, но нам нужны системные изменения в пенсионной системе. Здесь простых решений нет, я сейчас не буду дискутировать по этому вопросу. Естественно, есть о чём подумать, есть о чём поговорить. У нас есть то, чем мы можем гордиться и что мы можем предъявить людям. Но этого пока мало.

А.Л.Кудрин: Спасибо, Владимир Владимирович. Я хочу предоставить слово для доклада Набиуллиной Эльвире Сахипзадовне – министру экономического развития Российской Федерации.

Э.С.Набиуллина: Уважаемые Владимир Владимирович, Алексей Леонидович! Уважаемые коллеги! Я в своём выступлении хочу коснуться оценки развития мировой экономики, российской экономики и нашей деятельности в рамках приоритетов экономической политики. Начну с оценки изменений в мировой динамике, потому что они влияют на ситуацию в России, и об этом неоднократно говорилось.

Мир, мы видим, выходит из кризиса, многие дисбалансы, которые привели к кризису, частично сглажены, часть из них, надо признать, осталась, появились новые дисбалансы, и во многом они были связаны с вмешательством государств многих стран в управление кризисом и компенсацией его последствий для населения, крупных компаний, банковской сферы. Это, наверное, было оправданным, но за преодоление кризиса развитые страны платят высокую цену: резко возросшие государственные долги, дефициты бюджетов. Мы всё это прекрасно знаем. Но что оказалось вопреки многим прогнозам устойчивым, и я бы хотела на это обратить внимание – так это тенденция к глобализации, нравится она кому-то или не нравится. Да, были определённый рост протекционизма, нарастание валютных, торговых войн между странами, но долгосрочная тенденция – тенденция, когда мировая торговля растёт быстрее мирового ВВП, – сохранилась. И в прошедшее десятилетие мировой ВВП рос среднегодовым темпом 3,8%, а мировая торговля – 5,8%. Это означает, что взаимозависимость развития стран мира продолжает расти, а с ней и мировая конкуренция.

При этом мы видим, что ведущие страны даже на фоне кризиса занимались наращиванием вложений в технологическое обновление, и тем самым они чётко обозначили, где будет проходить основная линия конкурентной борьбы в будущем мировой конкуренции и что это даёт нам в виде перспективы. Неопределённость мировой динамики ещё велика, и мы не можем пока сказать, что мир уверенно, окончательно вышел из кризиса. Рост экономики во многих странах идёт без роста занятости. Это сохраняет высокий уровень безработицы. В ближайшие годы суверенные долги в большинстве стран могут и далее увеличиваться, потому что сокращение дефицитов бюджетов достаточно болезненно и социально, и необходимы вложения в экономическое развитие, которые многие страны делают.

Новое реально и состоит в том, что и развивающиеся страны становятся научными державами. В частности, Китай может обогнать Соединённые Штаны по числу издаваемых научных исследований уже в 2013 году и стать мировым лидером по этому показателю. Динамично развивающаяся Бразилия догнала Россию по номинальному ВВП на душу населения и по средней заработной плате. Глобальная рецессия усилила роль стран Азии как лидеров экономического подъёма. Высокие темпы роста характерны не только для Китая и Индии, о которых мы постоянно говорим, но и для всей группы новых индустриальных азиатских стран, и эта группа выросла в 2010 году на 8,4%. По нашим оценкам, экономика Азии, включая Новую Зеландию и Австралию, через пять лет будет производить свыше трети выпускаемой в мире продукции и по своему размеру будет сопоставима с совокупной долей США и Евросоюза.

К 2020 году ВВП стран Азии превысит объём группы семи ведущих, промышленно развитых государств. И конечно, это новая реальность. Мы считаем, что у России вместе с партнёрами по Таможенному союзу есть также шанс стать значимым экономическим игроком на глобальном пространстве.

Объединение рынков в рамках ЕЭП позволит нам упрочить наше позиционирование в мире. Доля России в мировой экономике составила в 2010 году 3,7%, а если мы посмотрим единое экономическое пространство, то это уже 4,3%. Это пусть не самое большое, но тем не менее приращение. Напомню, что в прошлом году созданы все необходимые правовые условия для единой таможенной территории, где уже сегодня применяются нормы единого таможенного кодекса и на практике отрабатываются механизмы его функционирования. Конечно, максимальный эффект и для себя, и для партнёров мы видим от формирования на практике единого экономического пространства, гармонизации условий ведения бизнеса, согласованной макроэкономической политики, которая позволит снизить риски финансовой дестабилизации.

Важнейшим фактором нашего экономического развития, конечно, является членство в ВТО, о чём говорил Алексей Леонидович. В прошлом году нам удалось добиться значительного продвижения на этом пути, и действительно это очень важный процесс. Но и двусторонние отношения, и организация работы всех межправкомиссий в рамках Правительства также выстроены под решение задач расширения возможностей нашего экспорта и привлечение прямых инвестиций. Достаточно сказать, что в этом году мы начали реализацию 11 партнёрств по модернизации.

Но, как бы ни были важны внешнеэкономические факторы нашего развития, конечно, основные движущие силы и барьеры для развития, для роста мы видим внутри российской экономики. И мы говорим о переходе к новой модели устойчивого роста, которая отличалась бы от кризисного роста, который происходил на базе высоких цен на нефть и относительно дешёвых внешних заимствований компаний. Мы помним, какими проблемами для компаний это обернулось в кризис.

Наша главная несбалансированность, несбалансированность нашей экономики, состоит в том, что большие нефтегазовые, металлургические компании, которые сегодня и модернизированы, и конкурентоспособны, продают значительную часть продукции на внешнем рынке. При этом внутренний рынок (а это без малого 143 млн человек, которые постоянно что-то потребляют, тратят деньги) в значительной степени продолжает питаться импортом. Таким образом, конкурентная часть, конкурентоспособная часть нашей экономики зависит от капризного внешнего рынка, а внутренний рынок импортозависим. Это, конечно, та главная несбалансированность, которую мы должны преодолеть. Это в общем всем известно, но я хотела бы подчеркнуть, что новая модель, в которую мы переходим, должна дать минимальную самодостаточность и внутреннюю устойчивость нашей экономике.

Второе. Новая модель роста должна обеспечивать достаточно высокие темпы роста. Идут споры, достаточно ли нам 3–4% или мы должны иметь гораздо более высокие темпы роста. Я считаю, что темпы роста нам, конечно, нужно иметь больше 4%, потому что это задача не просто соревновательная – амбиции, кто сильнее и выше, выше ли мы растём, чем другие страны или развитые страны, – а это как раз императив, связанный с тем, что только при таких темпах мы сможем одновременно исполнять наши социальные обязательства, которые выше, чем, например, у быстрорастущих азиатских стран. Для того чтобы иметь такую долю, например вкладов в здравоохранение, нам нужно увеличивать и ВВП, поэтому темпы роста для нас очень важны.

Также нам важно увеличивать инвестиции в будущее развитие. Доля инвестиций в ВВП должна быть как минимум в 1,5 раза выше, чем сейчас. Это, по-моему, консенсус, что 20% нам недостаточно, чтобы развиваться, модернизироваться: нужно больше. Безусловно, это не только и не столько бюджетные инвестиции, это и частные инвестиции, но эта инвестиционная ориентация модели обязательна. Поэтому эта модель ещё в КДР (Концепция долгосрочного развития России до 2020 года), которую мы обсуждали, была названа и новационной, и социально ориентированной.

В КДР также были обоснованы основные направления необходимых действий – как нам переходить к этой модели. Конечно, во многом помешал кризис. Пока этот переход в полной мере не удалось осуществить, хотя мы не рассчитывали на то, что это можно сделать за один-два года. До сих пор основной вклад в рост экономики давало повышение цен на нефть и металлы. Надо сказать, что нефть сейчас в 3 раза дороже кризисного минимума. И конечно, мы не можем ориентироваться в будущем на такие высокие цены на нефть. Прирост инвестиций пока не набрал устойчивости и остаётся очень хрупким. Мы пока в основном действительно остаёмся где-то в докризисной модели роста, которая базируется на экспорте сырья, топлива и низкой норме инвестиций, но в худших условиях, чем были до кризиса. Особенно это касается доступа к заёмным ресурсам на мировых рынках. И приток прямых инвестиций у нас сейчас не такой, как нужен был бы, в том числе приток внешних заимствований. При этом нам, безусловно, необходимо решать совершенно обоснованную задачу сокращения бюджетного дефицита. Это оказывает сдерживающее воздействие на экономический рост.

По нашим расчётам только повышение фискальной нагрузки – пусть она в сравнении с другими странами, может быть, не такая высокая, – но повышение фискальной нагрузки в 2011 году на 2 процентных пункта ВВП, по нашей оценке, привело к тому, что темпы роста ВВП ниже на 0,5–0,7%. И конечно, я не говорю о том нереализованном потенциале роста, который связан с необходимостью более активного финансирования инфраструктуры.

Конечно, эти ограничения есть, но их можно преодолевать сбалансированно, у нас есть все предпосылки – абсолютно все предпосылки – для роста. Если на минуту абстрагироваться от этих ограничений и от проблем, от внутренней неэффективности, то экономика страны выглядит достаточно привлекательно, потому что у нас очень ёмкий рынок, большое потребление и пусть население у нас меньше, чем в Китае и Индии, но среднедушевой доход у нас выше и стандарты потребления у нас выше, и это привлекательно для бизнеса с точки зрения масштаба доходов.

Далее. У нас, конечно, абсолютно уникальное сочетание разнообразных природных ресурсов, за которые идёт борьба в мире, и трудовых ресурсов – трудовых ресурсов, тоже уникальных по соотношению «цена/качество». Потому что у нас очень высококвалифицированные ресурсы, относительно недорогая рабочая сила, огромная территория, то есть с точки зрения основных факторов производства и ёмкого рынка Россия обладает потрясающим потенциалом. И, наверное, 100 лет назад этого было бы достаточно для привлечения капиталов и бизнеса. Современный же бизнес абсолютно требователен к тому, что называется институтами предсказуемости и соблюдения правил, развитости финансовых рынков, судебной системе, личной безопасности. Поэтому мы считаем, что деловой, предпринимательский климат – это в целом очень-очень важно. И если его улучшить, то остальные факторы, условия, что называется, придут в движение.

В то же время надо отметить, что в экономике уже наметились тенденции к приобретению нового качества роста. Владимир Владимирович в своём вступительном слове говорил о том, как растут обрабатывающие отрасли, машиностроение. Производительность труда в инновационной экономике хотя и отличается и отстаёт пока от нефтегазовой, но растёт быстрее, как и вклад инновационного сектора в рост ВВП.

Мы прогнозируем в 2012–2014 годах рост экономики в среднем более 4% в год, но этот рост пока подвержен рискам, и в случае падения нефтяных цен на 25–30% темпы роста могут упасть вдвое, а дефицит бюджета вырасти в 1,5–2 раза, по нашим оценкам. Если эти проблемы будут носить длительный характер, то могут очень быстро исчерпаться и наши фонды. Я напомню, что к началу кризиса фонды (Резервный фонд, Фонд национального благосостояния) достигали 16% ВВП, но уже через полтора года сократились почти вдвое.

Финансовая подушка безопасности нужна, но она имеет свои пределы. Реальная подушка безопасности, конечно, в конкурентоспособности собственной экономики. Только создав современную транспортную инфраструктуру, мощные обрабатывающие производства и сектор наукоёмких услуг, можно добиться экономической устойчивости. И это главная задача для экономической политики, как мы её видим.

В условиях, когда стимулировать рост за счёт увеличения государственных расходов невозможно, особое значение приобретает эффективность как частных, так и государственных расходов и проектов. Сегодня об этом говорили и Владимир Владимирович, и Алексей Леонидович. Но эффективность зависит не только от мер экономии, бережливости (это очень важно), но и от содержания, инновационности самих проектов и правильной приоритезации усилий.

Инструментом обоснованного выбора приоритетов и должны стать государственные программы. Для нас с Минфином этот год решающий в части запуска госпрограмм вместе с другими ведомствами. Необходимо подготовить 41 программу. На данный момент в Минэкономразвития на рассмотрении находится 31 программа: 14 – уже в формате программ, а 17 – пока в формате концепций. Но, по сути, мы находимся сейчас на первом этапе подготовки программ, когда структурируются подпрограммные цели, расходы бюджета. Это очень важный этап, который позволит увидеть, сколько и как результативно мы тратим деньги по конкретным направлениям политики. Но этого, конечно, недостаточно. На следующем этапе мы должны подготовить полноценные программы, которые помимо бюджетного разреза будут включать обоснование приоритетов действий и весь набор инструментов, применяемых для достижения цели.

Госпрограммы, на наш взгляд, должны стать своеобразным ядром всей системы управления, увязки стратегического планирования, бюджетного планирования, прогнозирования, законотворческой деятельности и организационных мероприятий. Программирование предполагает и новое качество экономического прогнозирования. Прогноз нужен не только для подготовки бюджета, но он имеет и самостоятельное значение, является в какой-то мере оцифрованной системой мер экономической политики. Он даёт ориентиры не только госведомствам, но и регионам, компаниям, показывает сбалансированность отраслевых, региональных и общероссийских параметров развития.

Несмотря на всю неопределённость мировой экономики, которая сохраняется, мы сейчас развернули работу по подготовке долгосрочного прогноза до 2030 года, без которого невозможна ни долгосрочная бюджетная стратегия, ни сбалансированная стратегия развития секторов экономики. Нам, конечно, нужно увеличивать горизонт планирования, потому что задача такого масштаба работает только на другом – ни на двухлетнем, ни на трёхлетнем – режиме прогнозирования и планирования действий.

Остановлюсь ещё на одном вопросе, являющемся основой и прогноза, и всей аналитики в стране: это работа Росстата. В прошедшем году сотрудники Росстата вместе с региональными властями, другими ведомствами провели перепись населения. Это большая работа: опубликованы предварительные итоги, ещё предстоит очень кропотливая работа по окончательной обработке данных. В результате мы будем иметь более полные данные об основных процессах в нашей стране.

В то же время, конечно, качество статистики нуждается в серьёзном улучшении, особенно в оценке инвестиций, реальных доходов населения. При пересмотре динамических рядов на сложность интерпретации таких пересчётов обращают внимание эксперты. Мы рассчитываем, что повышение качества даст и развернутая в этом году масштабная работа по подготовке нового межотраслевого баланса, так называемых таблиц «затраты–выпуск». Предыдущие таблицы были сделаны аж в 1995 году! Это очень важная работа, для того чтобы мы представляли взаимоувязку секторов экономики.

Уважаемые коллеги! Я вернусь к вопросу делового предпринимательского климата, инвестиций. Темпы роста инвестиций остаются меньше, чем мы ожидали, и это при том, что практически восстановились цифры по прибыли предприятий. Прибыль в кризис упала, но сейчас идёт восстановление.

Цены на нефть уже опять близки к историческому максимуму, и в экономику поступают в общем существенные ресурсы. Но нам уже не удаётся компенсировать недостатки делового климата высокой доходностью вложений в отдельные секторы экономики. Это показал и наш последний прогноз, когда, несмотря на дооценку цен на нефть на 24 доллара за баррель, мы не изменили оценку темпов роста ВВП.

И конечно, деловой климат – это очень сложное многофакторное понятие. Он, наверное, не сводится к административным барьерам, а зависит в целом от диалога бизнеса и власти, доверия к нашей политике. Любые (даже 10 самых важнейших) меры по улучшению ситуации могут быть нивелированы громкими случаями рейдерства или действиями правоохранительных органов. Кстати, мы договорились с министром внутренних дел, который здесь есть, что мы проведём специальную работу о том, как можно будет согласовывать действия и принимать совместные усилия по инвестиционному климату. Конечно, всё это не умоляет значения тех мер, которые мы должны последовательно реализовывать как в части приватизации, так и в снижении административных барьеров, формировании институтов и механизмов защиты прав инвесторов с демонстрацией конкретных кейсов решения проблем бизнеса.

Напомню, что заработал так называемый офис омбудсмена. У нас омбудсмен – Игорь Иванович Шувалов. В министерстве рассматриваются и по возможности решаются конкретные проблемы иностранных инвесторов. В прошлом году поступило 59 обращений, и в 38 случаях мы смогли решить поставленные вопросы. В качестве примера могу привести случай IKEA: в прошлом году компания заявляла о своём намерении вообще уйти с российского рынка в связи с чрезмерными административными барьерами, но в этом году после вот такого обсуждения конкретных случаев мы уже обсуждаем с компанией открытие новых магазинов, и не только магазинов, а главное, увеличение уровня локализации производства в России товаров, продаваемых в IKEA.

Подготовлен план самой масштабной в денежном выражении приватизации: до 2015 года ожидаемые доходы казны должны превысить 30 млрд долларов США, причём будут приватизироваться не только компании второго эшелона, но и доля государства в крупнейших компаниях и банках.

Заметным шагом стало в прошлом году и упрощение миграционного режима для высококвалифицированных специалистов. Мы работали над этим законом вместе с Федеральной миграционной службой. Я хочу поблагодарить сотрудников службы, так как уже по новому порядку выдано 6 тыс. разрешений. И инвесторы отмечают, что действительно это шаг вперёд в упрощении привлечения в страну высококвалифицированных специалистов.

С отраслевыми ведомствами мы совместно разработали конкретные планы по снятию избыточных административных барьеров в ключевых для бизнеса сферах – в строительстве (включая выделение земельных участков и подключение инфраструктуры), сельском хозяйстве, образовании. Конечно, они требуют ускорения в применении на практике, так как уже прошёл почти год с принятия планов, но многие документы пока остаются на уровне проектов. Помимо координирующей функции в решении этой задачи у нас есть свой отраслевой блок, и я бы на него хотела обратить внимание. Он связан с деятельностью по выделению земельных участков, оформлению прав собственности, которые мы с Росреестром в этом году должны в полном объёме выполнить.

Здесь очень много нареканий и критики. Мы подготовили поправки в законодательство, которые в ближайшее время будут рассмотрены во втором чтении. Подведомственный нам Росреестр ведёт активную работу по переводу своих услуг в электронный вид, но, конечно, о реальных успехах можно будет говорить тогда, когда справки БТИ, кадастр, регистрация собственности перестанут быть в глазах граждан синонимом бюрократической волокиты. Мы вынуждены признать, что пока перелома не произошло, и это задача – на этот и ближайший год, чтобы мы эту работу системно завершили.

Несколько слов о ещё одной составляющей делового климата – о таможенном администрировании. В прошлом году министерство вместе с Федеральной таможенной службой подготовило закон о таможенном регулировании, в который был заложен ряд мер, направленных на то, чтобы упростить многие процедуры. Закон начал действовать с конца декабря 2010 года, и уже можно сделать некоторые комментарии.

Мы проводим мониторинг правоприменения, потому что действительно у нас законы могут быть хорошие, а правоприменение отстаёт. Пока, по первым данным, удалось упростить экспорт высокотехнологичной продукции, прежде всего за счёт отмены подтверждения таможенной стоимости. Отпала необходимость в огромном числе бумаг, определён также перечень бизнес-объединений, с которыми таможенная служба будет проводить обязательные консультации при подготовке своих документов, – это очень важный шаг.

Но проблем ещё много. Не работают упрощения для уполномоченных операторов, и по одному из ключевых нововведений – электронному декларированию, которое как раз позволит бороться и с коррупцией, когда вместо человека будет автоматизирован процесс, – ситуация сегодня развивается не по лучшему бюрократическому сценарию Мы сделали выборочные проверки. На практике вместе с компаниями прошли процедуры оформления в нескольких регионах, и пока электронная декларация остаётся лишь дополнительной надстройкой над традиционной бумажной процедурой. Нам надо подумать над тем, как эту процедуру сделать реально работающей.

Я не буду останавливаться на той деятельности и тех результатах работы, которые важны для министерства по совершенствованию системы госуправления, и на наших задачах в этой области: мы недавно обсуждали это на заседании Правительства. Остановлюсь лишь на одном направлении – на повышении прозрачности и публичности. Это важный шаг в обеспечении эффективности всего госуправления. Можно пытаться что-то совершенствовать в закрытом режиме, но непрозрачность даже при самых благих преследуемых целях может привести к непродуманным решениям и неэффективному расходованию бюджетных средств (о чём говорил Алексей Леонидович), ограничению конкуренции и всем негативным факторам. Мы обычно привыкли понимать под прозрачностью публикацию на сайте информации о работе конкретных органов власти. Такой важный шаг был сделан в связи с принятием закона «О доступе к информации о деятельности госорганов», так называемый 8-й Федеральный закон, который в своё время разрабатывало наше министерство. Мониторинг, который мы ежегодно проводим по всем органам власти, показал в этом году значительное улучшение ситуации – органы власти действительно публикуют проекты документов.

Но, на наш взгляд, прозрачность нужна, конечно, в большем числе случаев – и в системе государственных финансов, и в работе внебюджетных фондов. Именно в целях обеспечения такой прозрачности мы разработали концепцию федеральной контрактной системы и будем в этом году вносить изменения в законодательство.

Вся система госзакупок, на наш взгляд, нуждается в серьёзном реформировании. Сегодня обществу, по сути, доступен лишь этап размещения госзаказа, то есть та часть работы, когда основные параметры заказа, будь то объёмы, начальная цена, требования к поставке, техническое задание, уже определены, и определены зачастую непублично, что часто ведёт и к повышению цен, и к излишним закупкам. Мы каждый день читаем ехидные замечания блогеров о дорогих автомобилях, мебели, закупаемой для госнужд. Конечно, общество и бизнес предъявляют требования совершенно другого уровня к публичности и прозрачности всего цикла закупок.

Мы считаем, что нам нужно регулирование в этом отношении всего цикла госзаказа – от обоснования необходимости той или иной закупки, обоснования цены до приёмки работ. Эти процедуры должны быть с возможностью публичного обсуждения, потому что сейчас контроль только за соблюдением формальных процедур размещения зачастую становится индульгенцией для недобросовестных заказчиков часто в сговоре с недобросовестными поставщиками. При этом достаточно примитивные процедуры становятся тормозом для качественной закупки НИОКР, инновационной продукции, в сфере культуры.

Мы начали развивать электронные торги (этому была посвящена значительная часть работы нашего министерства в прошлом году), но и они, по сути, пока не являются панацеей. Во-первых, не подходят для многих видов закупок, а во-вторых, и там есть риски манипулирования, и информационными технологиями тоже. Статистика пока за I квартал говорит о том, что около половины объявленных электронных аукционов не состоялось. Нам нужно будет эту систему также отлаживать, смотреть, что идёт и должно идти на электронные торги, как эта система должна работать.

У нового законодательства по госзакупкам мы видим три задачи. Это, как я уже сказала, прозрачность от начала до конца. Вторая – повысить ответственность заказчиков за проведение качественной обоснованной закупки, вооружив их новыми современными инструментами. Третья – методологически поддержать заказчиков, разработать систему управления контрактными рисками, библиотеку типовых контрактов, методологию ценообразования. Сам закон будет обсуждаться публично, он уже сейчас обсуждается и в острой форме. Это нормально, потому что в спорах рождается истина.

Кроме того, я хотела сказать, что мы с рядом регионов, представители которых находятся здесь, подписали соглашения об отработке некоторых новых механизмов в пилотном режиме, чтобы на практике вместе с бизнесом посмотреть, что будет эффективным. На мой взгляд, эта работа также поможет повысить эффективность и всей системы закупок, и эффективность бюджетных расходов.

Далее. Мы создаём все больше инструментов, которые позволяют вовлечь ассоциации бизнеса в принятие решений. В первую очередь это оценка регулирующего воздействия. Для нас очень важно, что бизнес положительно воспринимает этот инструмент. Надо сказать, что сейчас около половины решений (а мы рассматривали более 90 документов) не были приняты или приостановлены как создающие неоправданные барьеры для бизнеса. Отмечу, что речь идёт именно об излишних барьерах, когда вводимое регулирование не приводит к решению поставленных государством задач, но накладывает на бизнес существенные издержки. Иногда эти издержки выражаются в десятках миллионов рублей. Это, может быть, не столь существенно в рамках всей страны, но для конкретного бизнеса это очень важно. Были и решения, где издержки шли на миллиарды рублей. Такие случаи были выявлены. Этот институт должен получить и дальнейшее развитие, прежде всего выработка механизма отмены ведомственных актов, препятствующих ведению предпринимательский деятельности.

Если говорить о качестве экономического регулирования, это совершенствование корпоративного законодательства. В этой части для нас важнейшей будет отработка с юридическим сообществом, в первую очередь советом по кодификации, новой редакции Гражданского кодекса, которая сейчас готовится. На наш взгляд, принятие новой редакции нужно максимально использовать для повышения конкурентоспособности именно российской юрисдикции, чтобы и сделки, и компании оформлялись в Российской Федерации. Это особенно важно в связи с задачей формирования Международного финансового центра в Москве.

Особая роль в повышении инвестиционной активности принадлежит регионам. И мы сейчас создаём вместе с бизнесом систему оценки мониторинга конкурентной среды, инвестиционной и предпринимательской привлекательности в субъектах Российской Федерации. И эта система оценки должна быть международно сопоставима, чтобы регионы могли сравнивать себя не только друг с другом, но и с тем, что происходит в других странах, потому что конкуренция действительно глобальная.

Одно из ведущих направлений деятельности министерства – это работа по поддержке малого и среднего предпринимательства. И в прошлом, и в этом году мы делаем упор на поддержку малого инновационного бизнеса. В прошлом году в 53 регионах была оказана поддержка более 1500 малых инновационных компаний, работающих в сфере промышленных технологий. Мы считаем необходимым увеличить, и будет увеличен объём поддержки компаниям, которые заключили договор лизинга оборудования, которые осуществляют поставки продукции на экспорт.

Если говорить в целом об инновациях, конечно, наша экономика пока существенно отстаёт от основных конкурентов. Об этом неоднократно приводились все цифры, и мы сделали такой анализ, готовя стратегию инновационного развития. Но в прошлом и в этом году начата важная работа по тому, чтобы крупные компании, госкомпании, корпорации подготовили средне- и долгосрочные программы инновационного развития. Многие это делают, к сожалению, впервые. Наше министерство оказывало методическую поддержку, координировало эту работу, и к настоящему времени первые девять программ уже утверждены, в том числе по таким компаниям, как «Росатом», «Ростехнологии», «Роснефть», «Транснефть».

В прошлом году мы также реализовывали задачу, которую обсуждали на прошлой коллегии, – это координация деятельности институтов развития, которые оказывают поддержку предприятиям на разных стадиях инновационного цикла. Надо сказать, что инновационный «лифт» заработал (во многом благодаря тому, что между институтами развития было заключено соглашение), и, как только он заработал, стали видны узкие места, например, недофинансированность стадии стартапов. И здесь у нас с Минфином, с Алексеем Леонидовичем, уже есть понимание, что в 2012 году эта проблема будет решаться. Вместо предполагаемого существенного снижения финансирования поддержки стартапов мы постараемся сохранить эту долю.

В этом году мы должны добиться принятия законопроекта, который мы также разработали совместно с институтами развития, который бы позволил в нашем законодательстве иметь организационно-правовые формы, приспособленные для ведения инновационной деятельности.

У нас зачастую, к сожалению, многие проекты с использованием интеллектуальной собственности оформляются за рубежом, в том числе из-за того, что в нашем законодательстве нет соответствующей, сопоставимой с другими юрисдикциями организационно-правовой формы. Мы себе ставим задачу, с тем чтобы в этом году обеспечить принятие такого закона.

Значительным стимулом к внедрению инновационных технологий должны стать и принятые решения по энергоэффективности. Нами были подготовлены закон об энергоэффективности и значительная часть нормативных актов вместе с Минэнерго, другими ведомствами. Реализуются пилотные проекты в регионах и они уже дают эффект, доказывают, что если этим заниматься системно, в том числе в бюджетной сфере, образовании, здравоохранении, то можно добиться эффекта по снижению потребления электроэнергии до 22% , тепловой энергии – около 25%. И это можно сделать с привлечением частных инвесторов и при кредитном финансировании по доступной ставке 12%, то есть эти проекты уже начинают работать.

И в заключение я бы хотела сказать о важнейшем институте управления эффективности управления государства своими активами. В 2011 году будет продолжена работа по повышению эффективности управления госимуществом, включая и повышение корпоративного управления в компаниях с госучастием. Это подразумевает, в частности, создание при советах директоров специализированных комитетов, таких, какие обычно есть и в частных компаниях, – по кадрам и вознаграждениям, по аудиту, по стратегическому планированию, установлению требований к годовому отчёту акционерного общества. Так, уже по итогам 2010 года в 244 акционерных обществах при советах директоров сформированы все три специализированных комитета. Но ещё не во всех, потому что объём государственной собственности у нас и акционерных обществ достаточно большой: больше 1700 акционерных обществ.

Значимая задача – реализация программы приватизации. Программа приватизации кроме крупных пакетов предполагает и достаточно большую продажу средних компаний, акций более 1300 акционерных обществ. В этой связи одним из важных результатов деятельности министерства в прошлом году я считаю формирование условий для проведения нового типа приватизаций. Законодательно была введена возможность привлечения инвестиционных консультантов, обеспечены повышение информационного сопровождения приватизаций, а также переход на среднесрочное планирование приватизаций. Уже по новым правилам была осуществлена продажа 10% акций ВТБ, и в федеральный бюджет поступило свыше 95 млрд рублей. Конечно, приватизация важна не столько с точки зрения доходов бюджета, но и с точки зрения повышения эффективности и развития рынка капитала.

Но, говоря об эффективности государственного управления, я бы хотела остановиться на проблемах проектного управления. Это одна из проблем, связанная с той недостаточной эффективностью, надо прямо сказать – с неэффективностью реализации многих ФЦП и ФАИП (Федеральная адресная инвестиционная программа), о которых говорили Владимир Владимирович и Алексей Леонидович.

В течение более 15 лет инструменты ФЦП и ФАИП обеспечивают решение стоящих перед страной задач, и действительно они помогают решать такие задачи. У нас были ФЦП по реформированию налоговой службы и казначейства, созданию системы ГЛОНАСС, созданию первого в новейшей истории российского гражданского авиалайнера «Суперджет Сухой», вводу в эксплуатацию дороги Чита–Хабаровск. По сути дела, все эти проекты реализовывались в рамках программного подхода. Это позволило сконцентрировать ресурсы, а не размазывать их только для текущей деятельности. За это время ФЦП превратились из способа выбивания ведомствами дополнительных средств на свою текущую деятельность (это было раньше), в такой инструмент по решению приоритетных задач, который основан на принципах проектного управления.

Мы в прошлом году два года вместе с Минфином проводили работу по дебюрократизации ФЦП. У нас было очень много нареканий, что подолгу нужно вносить каждое изменение, вот эти вот изменения. Гибкость была обеспечена и поднялась серьёзно, были серьёзно сокращены сроки внесения текущих изменений в ФАИП, но дебюрократизация (и мы всегда так считали) должна означать и увеличение ответственности заказчиков. Мы работаем над тем, чтобы обеспечить максимальную открытость. И действительно, в онлайне сейчас можно увидеть уже актуальные изменения в ФЦП и ФАИП. Но эффективность остаётся достаточно низкой. Действительно, срываются сроки ввода объектов, увеличивается первоначальная стоимость, находится масса причин, из-за которых решения Правительства (это, по сути, решения Правительства), зафиксированные в показателях ФЦП, не выполняются.

Мы ежеквартально проводим мониторинг и всё больше убеждаемся, что низкая эффективность связана не с недостаточным финансированием, а именно с проблемами проектного управления. Для выполнения некоторых важнейших задач приходится применять действительно, по сути, ручное управление на самом высоком уровне, как, например, работа Игоря Ивановича Шувалова по программе подготовки к саммиту АТЭС в 2012 году. Это очень серьёзный вопрос, и, на наш взгляд, помимо введения критериев, о которых мы говорили, может быть, каких-то санкций, нам нужно дать руки госзаказчика и более современный инструментарий. На наш взгляд, всё-таки стоит рассмотреть возможность передачи функций, большинства функций заказчика, кроме подписания контракта, в приёмке контракта, профессиональным управляющим компаниям. У нас такого ни одного случая нет, хотя правовая база позволяет это делать, и мы такую возможность всячески пропагандируем перед госзаказчиками. Нам говорят, что на рынке нет профессиональных управляющих. Действительно, даже в частном секторе пока опыт управления крупными комплексными проектами очень небольшой. Но, как известно, спрос рождает предложение. И, на наш взгляд, надо всё-таки развивать именно проектное управление, потому что формализованный, пошаговый контроль за процедурами не всегда способен привести к значимым результатам.

Мы создали систему индикативного планирования. По каждой программе у нас есть показатели, целевые индикаторы, но, конечно, без чёткой ответственности за их невыполнение эти индикаторы и их анализ становятся бессмысленным занятием. При том масштабе задач, который у нас стоит по диверсификации экономики, развитию инфраструктуры, архаичная во многом система управления становится существенным сдерживающим фактором. Исходя их этого, мы видим в качестве задач в 2011 году проработку возможных механизмов проектного управления и, может быть, даже предложения по ведению внешнего управления неэффективно реализуемыми программами, а такие у нас есть.

Мы начали применять этот механизм в особых экономических зонах, и по новым зонам мы поставили в качестве условия наличие профессионального проектного управления. Ведём активные переговоры по привлечению ведущих компаний из Сингапура, Испании, Франции, Швейцарии к управлению действующими перспективными площадками, смотрим на опыт, в том числе частный опыт, управления частными промышленными парками, которые есть у нас в стране.

Уважаемые коллеги! В докладе, конечно, нет возможности отметить все направления нашей деятельности – и отчётной, и задачи (они есть в розданных материалах). И конечно, для решения всех задач нам придётся серьёзно повысить качество, гибкость, эффективность и открытость собственной работы.

И в заключение я бы хотела поблагодарить всех сотрудников Министерства экономического развития, Министерства финансов, которое нам как родное, и других министерств и ведомств регионов, организаций бизнеса за совместную работу, потому что такие задачи, которые мы решаем, возможно решать только вместе, и рассчитываем на вашу поддержку в будущем. Спасибо за внимание!

А.Л.Кудрин: Спасибо, Эльвира Сахипзадовна! Можете рассчитывать на нашу поддержку. У нас ещё есть выступающие. Я прошу вас набраться терпения. Слово предоставляется Гуриеву Сергею Маратовичу – ректору Российской экономической школы, главному исполнительному директору Центра экономических и финансовых исследований.

С.М.Гуриев: Да, спасибо большое. Алексей Леонидович, для меня большая честь – выступать здесь перед столь представительной аудиторией. Уважаемые коллеги! Практически всё, что я хотел сказать, уже Владимир Владимирович, Алексей Леонидович и Эльвира Сахипзадовна сказали. И тем не менее я думаю, что некоторые вещи полезно повторить, поэтому я сконцентрируюсь на тех вещах, которые, с моей точки зрения, являются самыми важными сегодня.

Мне кажется, что сегодня действительно очень хороший момент для обсуждения долгосрочных планов экономического развития, потому что Россия преодолевает последствия кризиса, Россия действительно выйдет на уровень ВВП на душу населения докризисного пика уже в этом году.

Рост в прошлом году составил 4%, а в этом году, по нашим прогнозам, на самом деле рост будет ещё выше, чем то, что содержится в официальном прогнозе – те цифры, которые называла Эльвира Сахипзадовна. Наш прогноз подсказывает, что рост будет выше 5%. Тем не менее успокаиваться, конечно, рано, потому что при таких высоких ценах на нефть и 4%, и 5% – это не очень высокий темп роста. А если бы цены на нефть остались на том уровне, на каком они были год назад, то, наверное, речь бы шла и не о 4%, и не о 5%, а скорее о 3%, а это недопустимо низкий уровень роста.

В этом смысле, когда мы думаем о том, какого уровня ВВП и какого уровня роста экономики мы хотим добиться в ближайшие 10 лет, то мы можем посмотреть и назад. Докризисное десятилетие отличалось очень высокими темпами роста – 7% роста ВВП в год в течение 10 лет. Для такой экономики, как Россия, это выдающееся достижение. Тем не менее мы должны честно отдавать себе отчёт в том, что докризисные источники роста исчерпаны. Вряд ли цены на сырьё, цены на нефть будут расти в этом десятилетии такими темпами, как они росли в прошлом десятилетии. Вряд ли мы можем рассчитывать на недорогую рабочую силу, незагруженные мощности. Эти источники роста уже исчерпаны, у нас уже нет незагруженных трудовых ресурсов и оставшихся в наследство от прошлых лет промышленных мощностей. Поэтому речь идёт, конечно, о том, что нам нужно создать стимулы для новых инвестиций. Тут я бы хотел согласиться с предыдущими докладчиками в том, что инвестиционный климат пока у нас имеет огромный потенциал для улучшения. Мы можем говорить о том, что субъективные рейтинги, индексы и опросы не дают полной и честной картины того, что в России есть проблемы с инвестиционным климатом, поэтому мы можем посмотреть на то, как инвесторы голосуют ногами. За последние полгода, несмотря на то что российская экономика растёт, несмотря на то что цены на нефть находятся на очень высоком уровне, капитал бежит из России. Мы на самом деле видим, что в отличие от 2007 года, когда цены на нефть были ниже, чем сейчас, мы наблюдаем отток капитала, а не приток капитала. В этом смысле, конечно, нам предстоит работать дальше.

Что можно сделать? То, о чём говорили Алексей Леонидович и Эльвира Сахипзадовна, уже делается, но очевидно, что нам нужно работать и дальше по снижению административных барьеров и по борьбе с коррупцией.

Не секрет, что сравнивать налоговую нагрузку на российский бизнес с налоговой нагрузкой в других странах не совсем честно, потому что у наших конкурентов в странах «восьмёрки» или «двадцатки» бизнес платит гораздо меньший коррупционный налог. И в этом смысле, когда мы говорим об официальных налогах, не стоит забывать, что бизнесу в России приходится платить ещё больше денег не просто за то, чтобы развиваться, но и за то, чтобы существовать.

Многие из тех мер, о которых говорили Алексей Леонидович и Эльвира Сахипзадовна, помогут справиться с этой проблемой. Но пока мы этого не сделали, наверное, рано говорить о том, что нам удастся резко улучшить инвестиционный климат.

Вторая проблема – это доминирование государственных компаний, госкорпораций и госинвестиций в российской экономике. Не надо забывать о том, что Фридрих Хайек назвал пагубной самонадеянностью: никакие государственные инвестиции не заменят частных инвестиций. Почему? Потому что до тех пор пока цены в экономике определяются в двух десятках кабинетах, пока инвестиционные приоритеты определяются министерствами и госкомпаниями, конечно, мы не можем рассчитывать на то, что инвестиции пойдут туда, куда нужно экономике. Нельзя думать, что мы, собравшиеся в этом зале, можем точно определить, что именно нужно развивать, куда именно нужно инвестировать. В этом смысле приватизация важна не только как источник денег для бюджета, не только для повышения эффективности самих приватизированных компаний, но и для того, чтобы на самом деле создавать спрос на новые институты, на самом деле определять приоритеты развития не в государственных кабинетах, а в частных компаниях и на рынках.

Ещё одна проблема – это проблема доверия к словам Правительства. Мы много раз говорили о тех вещах, о которых мы говорим сегодня. Многие из них до сих пор не сделаны. Вступление в ВТО, о котором уже шла речь сегодня, – это один из таких примеров. Я очень хорошо помню, что начиная с 2000 года мы всегда вступаем в ВТО через полтора года. Мне кажется, что тот оптимизм, с которым мы говорим о вступлении в ВТО в этом или начале следующего года (я надеюсь, что это действительно произойдёт, как я надеялся и десять лет назад, и пять лет назад), – это важный сигнал того, что Правительство действительно отвечает за свои слова, действительно стремится к тому, чтобы создать правильные и честные правила игры.

Ещё одна вещь, о которой я хотел сказать, также имеет отношение к доверию к словам Правительства – это проблема инфляции. Сейчас есть исторический шанс выполнить обязательства по инфляции. За последние 10 лет был один год, когда прогнозируемая инфляция действительно оказалось реальной, была выполнена цель по инфляции. Во все остальные годы, как мы знаем, эти цели нам выполнить не удалось. В прошлом году мы были близки к этому, у Центрального банка были все инструменты в руках, но помешали природные катаклизмы. В этом году, я надеюсь, нам удастся выполнить цель в 7,5%. Это будет исторический минимум, но не надо забывать, что это всё равно будет более высокая цифра, чем в других странах, во всех странах «восьмерки» или «двадцатки». Это очень важный показатель.

Инфляция – это не фетиш, это индикатор макроэкономической стабильности. Трудно говорить о долгосрочных инвестициях и долгосрочных финансовых инструментах в странах, где инфляция является двухзначной или превышает 5%. И без этого нам не удастся построить мировой финансовый центр, не удастся решить проблемы пенсионной системы. Поэтому то, о чём говорили Владимир Владимирович и Алексей Леонидович, что нам удастся снизить инфляцию до 5% в 2014 году, на самом деле будет самым существенным шагом в сторону развития российской финансовой системы.

С другой стороны, можно ли всё это сделать? Можно ли обеспечить более высокие темпы роста? Другие страны, находясь на таком же уровне развития, как Россия, справились с этими проблемами, в том числе страны, у которых не было нефти, страны, которые не обладали такими природными и интеллектуальными ресурсами. И в этом смысле мне кажется, что если действительно все те планы, о которых сегодня говорили и Владимир Владимирович, и Алексей Леонидович, и Эльвира Сахипзадовна реализуются, то, наверное, мы можем рассчитывать и на 6% роста ВВП в год в течение ближайших 10 лет, что на самом деле создаст уровень жизни, сопоставимый с сегодняшним уровнем

А.Л.Кудрин: Спасибо Сергей Маратович! Слово предоставляется Аганбегяну Рубену Абеловичу – президенту Московской межбанковской валютной биржи.

Р.А.Аганбегян: Добрый день. Огромное спасибо за возможность выступить. Я хотел бы остановиться на некоторых аспектах близкой мне по работе темы – это финансовый рынок. Сегодня достаточно много об этом говорилось, но я бы хотел ещё пару моментов отметить.

Финансовый рынок в России, и прежде всего тот, который торгуется на организованных площадках, уже сегодня представляет собой достаточно большое явление. В прошлом году обороты на организованных площадках превысили 200 трлн рублей – это достаточно крупная сумма. В районе 1 трлн – сумма средств, привлечённых у нас в виде долговых займов, это не считая кредитов и всего прочего. Мы уже сегодня являемся достаточно мощным экономическим подспорьем.

Но тем не менее финансовый рынок многие из нас считают внутренне неэффективным, и здесь у нас есть огромные перспективы развития. Финансовая индустрия сегодня является достаточно мощной индустрией, где задействовано достаточно много работников, которая очень мощно черпает интеллектуальный потенциал и является крупным заказчиком информационных технологий, мощным драйвером роста всей экономики. Также с точки зрения экономической безопасности страны у нас есть прямая выгода от развития собственного финансового рынка.

И в этой связи я считаю, что ту работу, которая проводится, нужно продолжать, её нужно усиливать. Так, мне кажется, очень важным является связь между теми государственными программами, которые у нас происходят, как, например, связь Международного финансового центра с программой приватизации. И в этой связи мы в отношении нашего собственного финансового рынка попали в определённую ловушку. Мы очень часто хотим, и наши эмитенты идут на международные площадки, чтобы там разместиться, в связи с претензиями, предъявляемыми нашим финансовым рынком в неэффективности. Но в то же время без этих размещений будет тяжело сделать свой собственный рынок эффективным. Выходом из этой ловушки я вижу работу по приватизации, и здесь государство может подать очень мощный пример.

Также я считаю, что таким примером является программа госзаимствований, просто заимствований. Вы видите, какие крупные средства уже можно здесь поднимать, в нашей России. В то же время мне хочется отметить, что очень важно не забывать о населении и очень важно, чтобы население почувствовало плоды модернизации, плоды успехов нашей экономики. В этом смысле финансовый рынок тоже является очень мощным подспорьем. Через финансовый рынок мы можем дать населению возможность почувствовать на себе результаты. Во многих странах, вы знаете, доля населения, инвестируемая в крупные публичные компании, огромна, и нам здесь тоже есть к чему стремиться.

Но здесь очень важно в то же время защитить людей от каких-то потерь, которые финансовый рынок может нести. И здесь особую роль, как мне кажется, играют программа финансовой грамотности и прочая деятельность, которая сегодня уже ведётся. Но её, мне кажется, надо усиливать. Это можно начинать делать со школы, и тогда мы получим достаточно неплохой результат.

Также мне кажется важным развитие системы коллективных инвестиций как механизма связи между неквалифицированным инвестором и сложным финансовым рынком. Ещё бы я отметил защиту миноритарных акционеров, защиту неквалифицированных инвесторов на законодательном уровне. Я знаю, что эта работа ведётся, но здесь есть достаточно большие перспективы.

В заключение я бы отметил ещё один вопрос – тематику продвижения нашего финансового и вообще рынка и экономики страны в целом.

На сегодняшний день очень большое количество информации инвесторы как стратегические, так и финансовые черпают из газет, из общения с большим кругом финансовых посредников, которые в том или ином виде продают услуги по работе с рисками, которые несёт для себя наш рынок. В то же время мы, мне кажется, недосказываем достаточно много плюсов, которые несёт наш рынок – не только риски, но и плюсы. Мне кажется, здесь работу можно активизировать и эта работа может проводиться в рамках некоего государственно-частного партнёрства на примерах успешных работ, на примерах каких-то успешных проектов. Мне кажется, что можно такую информацию доносить. Спасибо Вам большое за внимание.

А.Л.Кудрин: Спасибо, Рубен Абелович. Уважаемые коллеги, у нас, несмотря на то что сдвинулся график, и Владимир Владимирович имеет свой график (у него ещё есть встречи), тем не менее, если мы в 20 минут уложимся по остальным четырём выступающим, то Владимир Владимирович с нами задержится. Поэтому я предлагаю так и сделать и предоставляю….

В.В.Путин: Чтобы не забыть, а то знаете, много всего будет, и я боюсь чего-то упустить. Я бы прокомментировал некоторые вещи, о которых здесь уже было сказано. И начну я даже с выступления Алексея Леонидовича (кое-что забыл), потом последующих выступающих, и затем коллеги выскажутся.

Во-первых, что касается акцизов. Это конкретный практический вопрос. Мы договорились о том, что акцизы будем повышать не спеша, постепенно, в плановом порядке – в плановом порядке, не делая повышение акцизов основным инструментом, который покрывал бы выпадающие доходы в связи с возможным понижением социальных выплат. Вот это такая серьёзная вещь, я просто обращаю на это внимание.

Кстати говоря, по качеству планирования. Мы понимаем, что с учётом волатильности рынков очень трудно это делать, но и не будем себе присваивать результатов, это в значительной степени связано с конъюнктурой рынка, тем не менее мы планировали дефицит бюджета 3,6%, вы планировали, а он у нас будет реально 1–1,5%.

Теперь по поводу темпов роста. Эльвира Сахипзадовна вот выступала, я полностью согласен. Мы отдаём себе все в этом отчёт: 4% – маловато, нам нужно добиваться большего, больших темпов роста, Потенциал у нас, конечно, есть, и очень серьёзный.

По поводу вечных споров между развитием, вложением денег в институты развития и макроэкономическими параметрами, сохранением стабильности и так далее. Вот Эльвира Сахипзадовна сказала, что (я просто обратил внимание) главным инструментом нашей безопасности – экономической и финансовой – является развитая экономика. Безусловно, правильный тезис, спора нет. И тем не менее вот Ирландия. Развитая экономика или нет? Это же, как называли, «европейский тигр», а вот в результате кризиса грохнулось всё, а резервов нет. Поэтому кроме развития экономики, диверсификации экономики, инновационного развития, модернизации и так далее, и тому подобное нам, конечно, нужны и традиционные подушки безопасности в виде резервных фондов.

Теперь по поводу госзакупок. Абсолютно правильно! Мы всегда об этом говорим, поэтому я прошу ускорить эту работу, связанную с совершенствованием 94-го закона, и так далее. Куда ни придешь – везде одни и те же проблемы.

Я посмотрел, Эльвира Сахипзадовна, у вас в одной из таблиц речь шла о реализации эффективной дивидендной политики. А что это такое, я не понял. Это мы что, будем командовать, как им дивиденды… и сколько?

Э.С.Набиуллина: Нет, речь идёт о компаниях с госучастием. Мы каждый раз рассчитываем получать определённые дивиденды в бюджет. На самом деле получение дивидендов – это нормально для акционера, но вот принимаем решения… и они иногда вынуждены оставить некоторым компаниям на развитие и так далее. Это можно сделать, нам, наверное, нужно сделать дивидендную политику более диверсифицированной. Она должна быть, поэтому мы ставим себе эту задачу, планку мы ставили 25%. Вы помните, и у Вас обсуждали, чтобы мы из чистой прибыли…

В.В.Путин: Но если у вас не будет возможности давать использовать как-то дивиденды, то… Мы говорим о компаниях с госучастием, тогда частный инвестор туда просто никогда не придёт.

Э.С.Набиуллина: Именно! Поэтому она должна быть сбалансированной. Здесь нам нужно совершенствовать, должна быть эффективная политика. На наш взгляд, она пока неэффективна, она такая избирательная у нас получается. Где-то мы получаем много, где-то не получаем.

В.В.Путин: Понятно. Теперь по поводу управляющих компаний. Компании, которые должны управлять определёнными проектами, – это, безусловно, правильно, мы тоже об этом говорили, и в целом я с этим согласен. Мы только должны учесть все минусы, которые мы имеем от работы внешних управляющих, которые трудятся у нас в процессе реализации процедур по банкротству. А здесь очень много нареканий. Как бы у нас вот это всё, весь негатив не переехал в эти управляющие компании. Здесь нужны какие-то серьёзные критерии. Безусловно, правильно, только нужно, чтобы практика у нас соответствующая…

Э.С.Набиуллина: Может быть, пилотно двигаться? Иногда такие вещи двигаются пилотно.

В.В.Путин: Да. Теперь по поводу выступления наших коллег, которых здесь только двое: Сергей Маратович и последний выступающий… Было сказано, что у нас больше нет резервов, которые раньше использовались: это и неиспользуемые производственные мощности, и дешёвая рабочая сила. Я думаю, мы с вами понимаем, что тенденция к сокращению этого резерва очевидная, совершенно правильная. Но, конечно, там ещё есть определённый зазор. Достаточно посмотреть, что у нас в реальном секторе делается. Есть-есть, зазор есть, просто ориентироваться на это нельзя – здесь я с Сергеем Маратовичем полностью соглашаюсь. И если у нас есть отток, то, конечно, это говорит о том, что есть проблемы с инвестиционным климатом – это тоже очевидный факт, хотя факторов здесь оттока капитала, в том числе спекулятивного капитала, много.

Что меня так квази-порадовало? Сергей Маратович (он же за границей, как мне сказали, работал тоже) сказал очень грамотно. Он сказал, что коррупционный налог у нас выше, чем в других странах. Это значит, что там тоже есть коррупционный налог! Но у нас больше. Будем стремиться, должны стремиться к тому, чтобы у нас вообще его не было, абсолютно точно. Абсолютно точно!

Теперь по поводу доминирования госкомпаний. Мы уже многократно говорили, что не от хорошей жизни мы создавали эти компании, а особенно в секторах, связанных с оборонкой, делали это для того, чтобы собрать жизнеспособные части наших предприятий, ещё доставшихся от советских времён, структурировать их и выводить на рынок. И Дмитрий Анатольевич говорил, и я уже многократно повторял: у нас нет цели создавать государственный капитализм. Нет такой цели! Мы вынуждены были делать это в некоторых отраслях. Без прямого участия государства, скажем в авиационной отрасли, структурировать, привести в должное состояние эти предприятия невозможно. Масштаб колоссальный, и наш частный бизнес, конечно же – все вы понимаете, сидящие в зале, – не готов взять на себя такую финансовую, экономическую и административную ответственность. Невозможно просто!

То же самое, кстати говоря, с судостроением. Там попроще, но тем не менее производственный цикл – большой, деньги нужно вкладывать очень большие, отдача не завтра будет: это небыстрые деньги. А пока у нас в экономике ещё можно делать быстрые деньги, то прежде всего, конечно, туда перетекают они. Чего там, жизнь есть жизнь! Вот у вас есть деньги – миллиард, два. Вы куда их вложите – в нефтянку, в газ, чтобы завтра получить вот такую прибыль с учётом роста рынка, в металлургическую промышленность, в химию? Или пойдёте в авиацию, где через 15 лет отдача будет или нет? Риски большие, конкуренция колоссальная – очень сложная сфера, без участия государства, к сожалению, пока невозможно.

Кстати говоря, и наши конкуренты на международном авиационном рынке, посмотрите: две-три компании по производству авиационной техники и всё, больше нет ничего. С серьёзной, мощной поддержкой государства по разным каналам – и через инфраструктуру, и прямая финансовая поддержка, и по закупкам, и через оборонный сектор. Там многовекторная система поддержки создана. И это реалии. Но повторяю ещё раз: госкапитализм – это, конечно, не наш выбор. Здесь, я полностью согласен, нужно постепенно, но максимально двигаться в сторону создания рыночных условий.

И вытекающий из этого вопрос. Кстати, на правительственной площадке мы очень часто это обсуждаем, дискутируем откровенно. Конечно, когда в десяти кабинетах определяются тарифы и цены, ничего хорошего нет. Но я думаю, что вы со мной согласитесь, и думаю, Сергей Маратович в душе тоже согласится: ну вот скажем, электроэнергетика. Мы последовательно шли по пути реформирования, но вынуждены, просто вынуждены, регулировать это для населения и для отдельных отраслей промышленности. Мы всё делаем для того, чтобы исполнить свои обещания, чтобы либерализовать рынок электроэнергетики. Но мы видим что происходит: они как скакнут – у нас реальный сектор просто ляжет. Понимаете? Хотя мы прекрасно отдаём себе отчёт в том, что и наши компании, отечественные, и зарубежные пришли и вкладывают средства в модернизацию. На первом этапе были проблемы, сейчас они пошли, исполняют свои обязательства, и они должны получить отдачу на вложенный капитал. Мы понимаем это и будем всячески к этому стремиться. Но, понимаете, к сожалению, вот жизнь такая, что не можем мы резко взять и отпустить совсем, ну просто невозможно: у нас завтра люди выйдут на улицу, невозможно будет жить, платить нечем. Да и предприятия многие лягут, поэтому нужно аккуратненько это делать. Но стремиться к этому, конечно, нужно. Вы посмотрите, в той же Европе электроэнергетика, во Франции – насколько она там монополизирована? Они только сейчас постепенно начинают двигаться в сторону рынка, и то делают это маленькими шагами, аккуратно-аккуратно, а нам-то – сам Бог велел. Но то, что мы должны идти в этом направлении, без всяких сомнений, это правильно. Я полностью разделяю эту позицию.

По поводу инфляции и слов нет, и никаких возражений. Здесь, чего там говорить, я сам говорил это в своём вступительном слове, один из важнейших наших приоритетов, так же как для всех стран. Это факт. Когда мы говорим: между развитием и инфляцией есть ли какие-то противоречия? Да нет, конечно. Просто, что первично, что вторично? где телега, где лошадь? Лошадь, то, что нас вывезет, – это борьба с инфляцией, конечно, а потом всё остальное. Тоже очень аккуратненько надо действовать. Я это прекрасно понимаю, но мы будем идти в этом направлении.

Да, конечно, некоторые страны, особенно в Европе, ну скажем, Прибалтика, резкие очень движения сделали по многим направлениям: и в борьбе с инфляцией, и с дефицитом, и так далее. Но для них, во-первых, это была национальная идея, которая объединяла всё население, вы понимаете, не забывайте про это, уважаемые коллеги. Это была национальная идея, они как бы заплатили за это, и население это проглотило. А у нас что будут проглатывать? У нас будут проглатывать это как неэффективную политику государства, вот это как будет подаваться в обществе. Разница есть. И потом там за спиной у них ЕС с развитыми странами Евросоюза, с такими локомотивами, как ФРГ, которая за всех платит. А у нас некому платить за нас. Поэтому и в этой сфере, безусловно, нужно таргетировать, идти и бить, и бить, и бить, и добиваться вот этого. Так же как и другие макроэкономические параметры нужно выдавливать во что бы то ни стало, но тем не менее чувствовать грань какую-то. Так?

И система коллективных инвестиций. Вы знаете, конечно, и Алексей Леонидович приводил этот пример, накопление (сколько у нас там?) – 30%, а инвестиции – 20%. Явно дисбаланс там 10%. С чем это связано? С недоверием к государственным и прочим квази-государственным и другим финансовым институтам! Это требует времени и успешной системной работы с нашей с вами стороны.

А.Л.Кудрин: Спасибо. Продолжаем. Слово предоставляется Горегляду Валерию Павловичу – заместителю председателя Счётной палаты Российской Федерации. Но мы просим в 5 минут укладываться.

В.П.Горегляд: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Сегодня действительно в зале присутствует значительно больше положительных эмоций, нежели при рассмотрении год назад. И это очевидно: экономика демонстрирует устойчивые темпы роста, государство проводит последовательную социальную политику, берёт на себя основную часть ноши и основные заботы и расходы по обеспечению социального положения граждан. Но при этом отрадно слышать то, что Правительство всецело понимает, в том числе, и опасность такого курса именно на безусловную социальную поддержку в первую очередь со стороны государства в долгосрочной перспективе.

Действительно, в последнее время наметился довольно негативный тренд, когда наши социальные обязательства, необходимые и важные социальные обязательства, начинают расти быстрее, чем финансовые возможности государства. Конечно, особенно в период кризиса, когда - надо честно признаться - Правительство достаточно эффективно прошло эту стадию благодаря принятию целого ряда мер, в том числе и социальной поддержки, этот тренд обусловлен и оправдан. Но с точки зрения долгосрочной перспективы я думаю, что у всех сидящих в этом зале он должен вызывать серьёзную обеспокоенность. В основе лежит то, что нынешняя модель, когда действительно именно государство несёт основную нагрузку по содержанию социальной сферы, не может быть долгосрочной и не может быть устойчивой.

Довольно много, с моей точки зрения, правильных и интересных идей прозвучало в выступлениях наших докладчиков. Я бы хотел обратить внимание на один не самый, может быть, приятный вопрос. С моей точки зрения, этот вопрос, эта проблема является серьёзным сдерживающим фактором экономического развития. О ней мы говорим достаточно мало и, соответственно, неполные меры в этом плане принимаем.

Этот вопрос связан с крайне деформированной системой распределения добавленного продукта в стране. Заметьте, невзирая на всю активность государства в социальной поддержке населения, в первую очередь за счёт всевозможного рода бюджетных выплат, социальных выплат, тем не менее так называемый коэффициент фондов из года в год растёт.

Мы сегодня перешли все пороги национальной безопасности, которая в соотношении (высокооплачиваемых/низкооплачиваемых) 10 децильных групп находится где-то на уровне 7/9, у нас сегодня 17/8, при всём при том, что государство последовательно поднимало пенсии и зарплаты. И здесь кроется достаточно фундаментальная проблема, связанная с компенсацией распределения этого добавленного продукта. Безусловно, ни в коей мере нельзя необоснованно повышать зарплаты значительно быстрее, чем растёт производительность труда. Это факт!

Но тем не менее наш анализ позволяет задавать огромное количество вопросов. Почему, по оценкам многих экспертов, средняя заработная плата у нас составляет от европейской 40–60%, а оплата топ-менеджеров, особенно, так скажем, менеджеров, которые занимаются финансовой деятельностью, составляет 1,7–1,9. На самом же деле производительность этих предприятий с такой скоростью не росла. Кроме этого, давайте признаем то, что где-то 0,2% семей сегодня контролируют порядка 70% национального богатства.

Безусловно, подобного рода диспропорции никак не могут стимулировать экономический рост. Я на эту проблему опять-таки смотрю не с точки зрения социальной справедливости, не с идеологической точки зрения, а именно с точки зрения эффективности экономики. Есть самые разные оценки и расчёты, проводимые уважаемыми международными организациями. Можно не соглашаться с ними в количественном отношении, но с точки зрения качественных оценок они не вызывают вопросов.

Если мы снижаем хотя бы на 1% так называемое избыточное неравенство (а это 7/9, как я сказал, у нас по официальной статистике 18), то темпы роста экономики повышаются на 5%, но на 5% не в абсолютной величине, а в относительной, конечно. Темпы роста инвестиций растут где-то на 6%. Опять-таки можно подвергать сомнению те или иные цифры применительно к той или иной экономике, потому что они носят эмпирический характер, но тем не менее закономерность достаточно очевидна.

Опросы, которые проводили среди различных групп предпринимателей, говорят о том, что в секторе обрабатывающей промышленности большинство наших российских предпринимателей говорит, что основную проблему своего развития они видят в недостаточно устойчивом внутреннем потребительском спросе. И так высказалось 70% населения. Поэтому Эльвира Сахипзадовна сказала совершенно справедливо, что у нас большой потребительский рынок, но реальные возможности, для того чтобы он стал больше, значительно больше. Ведь мы понимаем, что богатая часть населения редко пользуется продуктами отечественного производства и неслучайно, что достаточно большая утечка капитала связана с тем, что в основном свои нужды они удовлетворяют за рубежом. Я думаю, что это вопрос, на который надо обратить серьёзное внимание.

Вторая проблема, мне кажется, связана с тем, что в нашем сознании опять срабатывает синдром высоких цен. Сколько бы ни говорили о том, что мы понимаем пагубность этой проблемы, тем не менее, судя по работе органов исполнительной власти (а мы эту работу оцениваем как на уровне субъектов Федерации, так и на федеральном уровне), можно сказать, что у большинства появилась некая удовлетворённость на фоне того, что в экономике всё достаточно благополучно. Неслучайно, что та весьма активная работа, которая была начата в прошлом году, связанная с программой повышения эффективности бюджетных расходов, сегодня, с нашей точки зрения, существенно затухает. Мы можем сказать, что большинство министерств и ведомств, за исключением Министерства экономического развития и Министерства финансов, которые активно в этой работе участвуют, не приняли так необходимые нормативные акты, связанные с реализацией этой программы. Конечно, сегодня более важно рассматривать, скажем, новые бюджетные поступления для реализации тех или иных программ.

В то же время эффективность наших государственных средств, об этом все наши проверки говорят, на самом деле достаточно низка. Мы сегодня имеем достаточно эффективно функционирующую систему Федерального казначейства, благодаря этому, конечно, объём нецелевых расходов резко падает. Если раньше это были миллиарды рублей, то сегодня это суммы очень незначительные, потому что напрямую своровать очень трудно. Но объёмы неэффективных расходов колоссальны. Примеров приводить можно много: это пресловутая проверка транспортного комплекса города Москвы, это недавно проведённая проверка, связанная с размещением Росрыболовством судостроительных заказов, когда перечисляются большие суммы денег, они замораживаются, а потом возвращаются. Эффективность довольно низка. Я думаю, что с точки зрения долгосрочной перспективы, основной резерв для удовлетворения растущих социальных потребностей – это, конечно, повышение эффективности бюджетных расходов.

Заканчивая, должен сказать, что Счётная палата, как необходимый элемент обратной связи от управляющего объекта к управляемому, всегда готова давать Министерству экономического развития и Министерству финансов адекватную и полноценную информацию по этим проблемам.

Спасибо.

А.Л.Кудрин: Слово предоставляется Бетину Олегу Ивановичу, губернатору Тамбовской области.

О.И.Бетин: Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемый Алексей Леонидович, Эльвира Сахипзадовна, участники заседания! Я хотел бы поблагодарить за возможность выступить на этой коллегии от имени регионов.

Конечно, мы пережили очень сложный год. Если бы не были вместе, если бы не было поддержки региональных бюджетов из федерального центра, я не знаю, что бы сегодня было. Пессимистичных прогнозов было много, но сегодня можно сказать, что бюджеты регионов имеют тенденцию к развитию. И скажу, за два последних кризисных года, 2009-й и 2010 год, не самая сильная экономика в Тамбовской области, но консолидированный бюджет области вырос более чем на 25%. Не были приостановлены преобразования в межбюджетных отношениях, схемах управления, изменения в социальной сфере. Но сегодня лейтмотивом всех докладов были инвестиции, экономическое развитие, и опорой для экономического развития у нас в последнее время было, конечно, бюджетное финансирование. Но на сегодня, я считаю, здесь есть много проблем, и, может, инвестиции активно не идут прежде всего и потому, что сегодня у нас бюджеты перегружены различными расходными полномочиями. Новые правильные решения, которые принимаются, детерминируют подчас невыполнимые бюджетные расходы.

Что имею в виду? Программа модернизации образования, хорошая программа, мы её поддерживаем и будем отстаивать, но если посчитать по тому механизму, который сегодня предложен и нам поступил, на 1,2 млрд федеральных средств мы должны 2,4 млрд своих средств направить в течение двух лет. Программа здравоохранения очень хорошая, там тоже софинансирование. Дорожный фонд, источники – акцизы на нефтепродукты, транспортный налог. Мы выводим эти доходные источники из других сфер применения. Пригородное железнодорожное сообщение. Здесь сейчас предусматривается, насколько я знаю, Минфин – ответственность за федеральный бюджет, равные полномочия – РЖД и региональных бюджетов. Ну и так можно считать, что и летний отдых, и ЖКХ, и так далее.

Что я предлагаю? Может получиться как со страховыми взносами, когда на неработающее население Фондом обязательного медицинского страхования были подушевые нормативы подняты сразу, а мы до сих пор, Владимир Владимирович, не в состоянии их профинансировать. Стыдно, но - бюджет когда смотрим, -полномочий не хватает. Давайте вместе посчитаем. В условиях кризиса мы с Антоном Германовичем (А.Г.Силуанов – заместитель Министра финансов Российской Федерации) считали доходы и расходы. Но ведь получилось, вышли из этого кризиса, бюджеты сохранились. Давайте мы сейчас возьмём средний регион как модель и посмотрим, что из этого у нас выйдет. Я не предлагаю всеми этими обязательствами перегрузить федеральный бюджет, здесь их и так уже сверхдостаточно, мы это все и так прекрасно видим. Но давайте мы специально посмотрим эмиссии ценных бумаг, может рассрочить эти обязательства по времени, кредиты коммерческих банков. Это было бы целевое кредитование с определёнными обязательствами регионов – направить эти средства по целевому назначению и использовать очень эффективно. Мы полностью за такой поход.

Ну и, конечно, доходы – доходы бюджетов, о которых здесь сегодня говорилось. Владимир Владимирович в своём выступлении сказал, что бизнес взял свою собственность, заложил и получил кредиты. Владимир Владимирович, мы уже всё заложили, всё, что только можно было. Я вам честно скажу, в прошлом году мы 4,5 млрд заложили, всю недвижимость заложили, которая есть в областной собственности, под то, чтобы дать гарантии для кредитов. И до этого было 6 млрд. 10,5 млрд мы уже заложили. Дальше нужно развиваться, а закладывать, по сути дела, уже и нечего. Поэтому что бы я попросил… Вот был хороший фонд по поддержке инвестиционного развития регионов, но сегодня он не функционирует. В прошлом году были моногорода и так далее… Но если мы хотим, чтобы у нас было активное инвестиционное развитие, нам нужно создавать вот эти инструменты. Я с оптимизмом воспринял постановление Правительства о создании фонда гарантий федерального бюджета по инвестпроектам в регионах. Там, если от 5 до 10 млрд, Минэкономики рассматривает, если свыше 10 млрд, то правительственная комиссия. Положение вышло, бумаги направили, но не работает фонд до сих пор. Поэтому инвестиции у нас, наверное, так плохо идут. Я бы просил обратить на это внимание и найти соответствующее решение.

Я хочу сказать, что важная задача – привлекать иностранные инвестиции. У нас примерно на рубль инвестиций добавленная стоимость по тем годам получилась 70 копеек, то есть это прямые инвестиции, это увеличение валового регионального продукта. На этот год мы хотим увеличить инвестиции на 30%. У нас уже сегодня реализуются объекты, прежде всего по линии продовольственной безопасности – по этим направлениям у нас уже строится сегодня 50 объектов. Мы хотим сделать так, чтобы в области была развитая современная экономика.

По нашим расчётам, если сегодня добавленная стоимость за счёт новых производств составляет 29%, то, реализуя только вот эти объекты, которых около 50 мы строим, будет 88% прироста, дадут новые мощности. Я хотел бы сказать, если это получится, то к 2015 году мы готовы отказаться от дотаций, которые сегодня получаем из федерального бюджета и сделать наш бюджет бездотационным.

Реплика: Интересное предложение!

О.И.Бетин: Но я что попросил бы. Надо помочь сегодня с формированием инфраструктуры. Можно взять и скоординировать, допустим, работу многих федеральных структур: «РЖД», Минтранс, «Газпром», допустим, сетевые компании, но их возможностей сегодня в регионе недостаточно для того, чтобы мы динамично развивались. Поэтому я просил бы, если мы найдём это решение, в 2015 году, Алексей Леонидович, федеральные деньги на дотацию нам не потребуются! Спасибо.

А.Л.Кудрин: Спасибо, Олег Иванович. Слово предоставляется Улюкаеву Алексею Валентиновичу, первому заместителю председателя Центрального банка Российской Федерации.

Пока Алексей Валентинович идёт, мне показалось интересным выступление, но я также хотел бы обратиться, что нам сегодня недостаточно удалось поговорить по межбюджетным отношениям. Мы тогда в июне в Министерстве финансов соберём все регионы и ещё раз поговорим в преддверии Нового года. Ещё раз отдельно только об этом. Потому что сегодня мне так же не удалось затронуть достаточно эту тему. Спасибо.

А.В.Улюкаев: Добрый день, уважаемые коллеги! Я признателен за возможность здесь выступить. Поскольку мои 15 минут секвестрировали до пяти, мне придётся…

В.В.Путин: В какое время живём – мы всё секвестрируем…

Реплика: Надо ещё инфляцию секвестрировать.

А.В.Улюкаев: Дадите две минуты дополнительных, и расскажу как.

В.В.Путин: Молодец!

А.В.Улюкаев: Меня прервали как раз в тот момент, когда я хотел сказать, что сведу своё выступление в основном, к словам благодарности и восхищения работой двух ведомств, тем более что я член коллегии и Министерства финансов, и Министерства экономики и немножко погреюсь в этих лучах.

Если серьёзно, у меня три коротких пункта. Первое. Мы недавно вместе с Алексеем Леонидовичем были в Вашингтоне, и там, в докладах глобальных экспертов, звучали позиции о вызовах для развитых экономик и вызовах для развивающихся экономик. Очень укрупнено: для развитых экономик проблема – отрицательный производственный разрыв, то есть реальное производство меньше, чем мощности рабочей силы и так далее. И неполное фискальное урегулирование – большой дефицит и нарастающие долги. Для развивающихся экономик основной вызов – это высокая и, возможно, растущая инфляция. Россия, как всегда, удачно сочетает проблемы тех и других. То есть у нас и проблема отрицательного производственного разрыва (вот международные эксперты считают, что 1–1,2%, может быть, больше, тут говорили о большей величине, но то, что он существует, – это очевидный факт), и фискальная неурегулированость существует, и высокая инфляция – одна из самых высоких даже среди развивающихся экономик. Наши конкуренты – Индия, Аргентина, из «двадцатки» больше никого нет.

По этим двум позициям, невзирая на независимость Центрального банка, у нас понимание соотношения телеги и лошади точно такое же, как у Председателя Правительства, то есть лошадью, а именно инфляцией, нужно заниматься в первую очередь. В этой связи хочу сказать, что мы используем весь тот набор инструментов, который нам отведён законодательством. Начиная с декабря мы в разной последовательности, в разных объёмах достаточно аккуратно используем политику и процентной ставки, и ставки рефинансирования из всей совокупности кредитных депозитных ставок, и политику резервных требований – имею в виду как их общее увеличение, так и дифференциацию, хотя должен сказать, что по сравнению с нашими коллегами из БРИКС мы – только в начале пути. Скажем, у Китая 21% обязательно составляют резервные требования по обязательствам коммерческих банков, мы – в четверть ниже этого. Это не значит, что мы должны выйти на этот уровень, это значит, что это очень серьёзный инструмент, который наши коллеги активно используют. Мы тоже вот уже три тура таких изменений сделали и будем готовы делать это и дальше. И, безусловно, мы должны использовать гибкую курсовую политику, для того чтобы гибкая курсовая политика предохраняла нас от скоротечных колебаний ликвидности. В этой связи короткий комментарий к тому, что здесь прозвучало: сравнение 2007 и 2011 годов.

Ну действительно, тогда был чистый приток частного иностранного капитала. Сейчас за три месяца у нас минус 21 млрд долларов чистого оттока. Но надо понимать, что это чистый отток, то есть одновременно могут двигаться обе половинки баланса, то есть увеличивается приток и увеличивается отток. Если увеличивается валовой отток, это однозначно плохо, это значит, что нет спроса на эти деньги внутри страны, экспортёры оставляют часть валютной выручки за границей, потому что не могут вложить в эффективно работающие инструменты в стране. Но вот если не такими же темпами растёт приток, это вовсе не обязательно плохо. И я рискну утверждать, что в нашей ситуации это, может быть, скорее хорошо. 2007 год – это время ретрейд, горячие и короткие деньги шли сюда, зная, что будет такая разница дифференциала процентных ставок и что Центральный банк будет стоять на границе валютного коридора и покупать столько валюты, сколько нам не привезут. Сейчас ситуация прямо противоположная. Центральный банк больше не ставит этой границы и не покупает столько валюты, сколько нам привезут. Мы принимаем политику гибкого валютного реагирования. Мы на самом деле очень близки к плавающему валютному курсу. И это нас освобождает от того, что статистически мы бы учли как приток капитала, а содержательно бы означало риски его бесконтрольного прилива и отлива и колебаний больших ликвидностей.

Последнее, что хотел сказать, – по поводу долгого соотношения с ВВП. Мне кажется, не стоит себя сильно успокаивать тем, что у нас будет долг 10% от ВВП (даже в близкой перспективе мы видим, что не больше 15%). Во-первых, мы видим совершенно разное страновое поведение. Есть страны, которые имеют более 200% долга по ВВП (как Япония) и по-прежнему триповый рейтинг АА. А есть страны, которые при 15% испытывали суверенный дефолт, и здесь принципиально важно сравнение не с величиной ВВП, а сравнение с инвестиционной составляющей бюджета. То есть если вы занимаете на то, чтобы вложить в какие-то проекты, которые принесут потом отдачу на капитал, то инвесторы понимают, как они получат свои деньги с прибыли. А если вы занимаете исключительно на зарплатные проекты, то инвесторы относятся к этому уже с некоторой настороженностью и требуют дополнительных премий, дополнительных спрэдов при приобретении наших обязательств.

Это может произойти скачкообразно. Вот пример – Греция. Греки ещё совсем недавно занимали почти так же, как немцы, у них был спрэд 100%. Теперь они занимают под 13,5%, у них спрэд к германскому долгу – более 1000%. Это скакнуло за два года. Я хочу сказать, что здесь мы должны быть максимально осторожными, несильно радоваться тому, что у нас маленький долг, и не допускать его повышения в дальнейшем. Спасибо.

А.С.Галушко (президент общероссийской общественной организации «Деловая Россия»): Уважаемые Владимир Владимирович, Алексей Леонидович, Эльвира Сахипзадовна! Уважаемые коллеги!

Действительно, очень многие вопросы уже были освещены в предыдущих докладах. Я позволю себе, существенно сократив предполагаемые предложения, ограничиться исключительно взглядом бизнеса на тему модернизации и улучшения инвестиционного климата и сформулировать её в конкретных предложениях по наиболее волнующим нас вопросам.

Потребность в модернизации действительно стоит остро: российская экономика кратно отстаёт по производительности труда от развитых экономик, и именно модернизация призвана это отставание сократить. Когда модернизационные проекты реализуются, что мы видим практически? Ответ очень прост: когда это выгодно. В этом случае можно даже обойтись без призывов к модернизации: она будет осуществляться. Это первый эффект, который мы наблюдаем: когда выгодно, когда условия созданы – модернизация происходит.

Второе. Эффект, который мы наблюдаем в результате модернизации, – это кратное сокращение персонала. Почему? Потому что вырастает производительность на предприятиях. По той выборке, которую мы составили, сокращение – от 3 до 10 раз. В целом, если оценить этот потенциал высвобождения рабочей силы на старых производствах по оценкам Института Гайдара, если взять несырьевой сектор и предположить, что мы для начала повысим его производительность до восточноевропейской, то это порядка 20 млн человек.

Кстати, тезисы о том, что у нас впереди нехватка рабочей силы в связи с демографической ситуацией, верен только при одном условии – при условии, что мы не увеличиваем свою производительность труда. Если мы её увеличиваем, то, наоборот, мы имеем высвобождение рабочей силы, причём весьма значительное.

Естественно, людей нужно занять. Как нам кажется, нам нужно произвести социально-безопасную и социально-выгодную модернизацию. Как показывает анализ, стоимость создания одного качественного, современного высокопроизводительного рабочего места находится в пределах от 200 до 250 тысяч долларов на одно рабочее место. Естественно, создание новых рабочих мест, которые создаются инвестициями, капиталом, также требует улучшения инвестиционного климата.

Последнее, на что мы обращаем внимание, – это уже наступившая реальность конкуренции юрисдикции в рамках единого таможенного пространства. Обращают на себя внимание усилия Казахстана, которые он последовательно прикладывает в этом направлении. Интересно, что первыми нам стали об этом говорить иностранные инвесторы – о том, что они больше начинают ориентироваться на Казахстан. После этого российские инвесторы об этом заговорили. Сейчас об этом говорят губернаторы приграничных территорий – говорят не только о том, что новые инвестиции уходят в Казахстан, а о том, что идёт миграция старых, ранее сложившихся производств, миграция налоговой базы под казахстанскую юрисдикцию. По итогам 2010 года, если взять данные Росстата – я подчеркну: не ЦБ, а Росстата, – объём прямых иностранных инвестиций в Россию составил на душу населения 90 долларов, в Казахстане – 890 долларов. Поэтому все эти вызовы, необходимость подлинной модернизации, её социальная не просто приемлемость, а выгодность, конкуренция с Казахстаном требуют очень значительного улучшения инвестиционного климата.

Что мы наблюдаем в России? В России мы наблюдаем очень дифференцированную картину в регионах. Нас очень радует факт того, что действительно есть регионы-лидеры, которые последние шесть-семь лет последовательно прилагали усилия к улучшению инвестиционного климата, и эти усилия конвертируются сегодня в прямые измеримые результаты этого инвестиционного климата.

Много говорится о Калужской области. Это абсолютно справедливо. Не только по объёму прямых иностранных инвестиций на душу населения (она держит первое-второе место, разделяя с Сахалинской областью), но по итогам 2010 года объём промышленного производства в этой области вырос на 142%, уровень заработной платы вышел на третье место в Центральном федеральном округе, и с 2011 года эта область становится бездотационной. Это яркий пример, который показывает, что кроме двух традиционных альтернатив (либо мы должны повысить налоги, либо сократить расходы) есть третья, которая может быть реализована. Это увеличение налоговой базы, которое происходит в результате создания благоприятного инвестиционного климата, и это растёт на нашей земле. Пример – не только Калужская область. Пример – Ульяновская область, которая вышла на первое место по объёму прямых инвестиций на душу населения в Приволжском федеральном округе, при том что это всё – несырьевые, дотационные регионы.

Со своей стороны мы систематизировали все те лучшие практики, конкретные меры, которые работают в регионах. У нас это заняло восемь страниц текста и называется это «Модельная программа улучшения инвестклимата в регионах». Фактически это запрос потребителя инвестиционного климата на этот климат. Отрадна для нас поддержка Минэкономразвития. Можно сказать, эта программа родилась в совместном диалоге с этим министерством, и важно, конечно, приступить к её практической реализации.

Здесь очень важно отметить следующие обстоятельства. Если говорить по сути дела, то все в этих регионах держится на губернаторе. Если по-честному назвать главную причину, то, конечно, это личная позиция губернатора, его желание вот таким образом самореализоваться. Это, безусловно, неплохо. Об этом еще Карамзин писал в XIX веке, что для России помимо хороших законов важно наличие 50 эффективных губернаторов.

Наверное, в современных условиях помимо внутреннего мотива важны и внешние системы стимулов. А сегодня в рамках межбюджетных отношений, к сожалению, такая система стимулов очень редко возникает. Регион, который улучшает инвестиционный климат, создаёт новую налоговую базу, фактически на сумму новых налогов лишается федеральных дотаций. Эту ситуацию, конечно, было бы очень правильным изменить, и мы со многими регионами обсуждали такую меру: 10% от федеральных налогов, которые создают новые производства, новые инвестиции, в течение какого-то разумного периода времени (от 3 до 5 лет) в виде трансфера направлять из федерального бюджета в региональный. Эта мера действительно бы стимулировала многие регионы, как показывает наше с ними общение.

Поэтому на региональном уровне для нас отрадно, что 2010 год стал годом плодотворной совместной работы с Минэкономразвития по формированию ясной, чёткой повестки по конкретным мерам улучшения инвестклимата в регионах.

Безусловно, важна и федеральная составляющая улучшения инвестиционного климата. Остановлюсь на главном: это налоги, финансирование, тарифы и судебная система. Очень кратко, та дискуссия по налогам, которая сейчас идёт, связана с возможностью снижения страховых взносов. На наш взгляд, принципиальная, ключевая область решений лежит в плоскости понимания того, что большая часть из 34-процентных пунктов страховых взносов, не является по своей сути, по своей природе страховой, не формирует индивидуальных прав и, следовательно, в качестве налоговой базы может иметь не только заработную плату, а любую другую налоговую базу. На наш взгляд, принципиальная область решений находится в этой плоскости, хотя это, конечно, отдельный разговор вне рамок сегодняшнего регламента.

По финансированию две ключевые меры. Лучшая практика: если посмотреть на мировой опыт, то наименее болезненно мировой кризис пережила Канада, в этой стране наименьший объём плохих долгов. Почему? Общепризнанно сегодня, что благодаря двум мерам. Первое – это предоставление финансовых услуг в форме публичной оферты. Второе – это создание агентства по защите прав потребителей на рынке финансовых услуг. Достаточно сказать, что в Соединённых Штатах Америки этот опыт подробно изучался, и всего несколько месяцев назад в США принято решение о создании такого же агентства.

За годы его работы в Канаде с 2001 года объём финансирования малого и среднего бизнеса увеличился в 4 раза, а стоимость финансирования сократилась на 5–6 процентных пунктов –прежде всего за счёт ликвидации скрытых долгов. В целом в финансовой системе объём плохих долгов был наименьший из стран «большой восьмерки».

Тарифы. Мы наблюдали очень острую ситуацию с ростом цен на электроэнергию. Что обращает на себя внимание? Три ключевые позиции. Мы провели совместно с институтом группы «Атон» анализ того, как используют, насколько рационально финансирование компаний естественных монополий и энергетических компаний. И анализ показывает, что объём привлечения дополнительного финансирования для удовлетворения инвестиционных потребностей этих компаний составляет до 2 трлн рублей. Это способ удовлетворения инвестиционных потребностей без роста тарифов, без повышения цен.

Электроэнергетика. За последние 100 лет принципиально не изменились технологии в этой сфере. В Канаде, например, отнормировали эти расходы и есть специальный справочник, который чётко показывает по видам расходов, какие нормативы этих расходов. Было бы правильно у нас это сделать – создать специализированный единый сайт и на этом сайте выкладывать всю информацию соответствующих компаний в соответствии с современными стандартами раскрытия информации о расходах (как текущих, так и инвестиционных) и сделать её публичной, открытой для всех.

Третье – ввести позицию контролирующего офицера в этих компаниях, имеющего право на доступ к любой информации и ежеквартально отчитывающегося о том, что происходит в этой компании, в том числе о её инвестиционных и текущих расходах.

Последнее – по судебной системе. Очень острая тема. Буквально три главные меры. Первое – наделить объединение предпринимателей правом подавать иски в защиту интересов своих членов, фактически предоставив право предпринимателям и инвесторам не только напрямую спорить, а спорить через такого общественного адвоката. Естественно, в этом случае субъектность инвесторов, субъектность предпринимателей фактически становится более высокой.

Второе. Может быть, стоило всё-таки вернуться к идее административных судов как судов, которые концентрируют, имеют: а) специализацию, б) если посмотреть опыты функционирования за рубежом, то они по духу и смыслу исходят из того, что заявитель, который вступает в спор с государством, – более слабый участник этого спора, и это пронизывает весь дух работы этих органов.

Третье, последнее. Было бы целесообразным наделить третейские суды правом рассматривать споры между представителями органов власти и предпринимателями.

Спасибо большое. В завершение отмечу. Если спросить предпринимательское сообщество: что нужно, чтобы модернизация в нашей стране (то, что все мы хотим) состоялась? Ответ будет очень простой: сделать её выгодной бизнесу, создать благоприятный инвестиционный климат. Спасибо!

В.В.Путин: Спасибо большое.

Если позволите, тоже прокомментирую, так же как делал до сих пор, наших коллег, которые выступали. Начну с самых последних слов по поводу возможности создания третейских судов, которые разрешали бы споры между органами власти и бизнесом. Подумать можно, но я только не очень понимаю, почему не хватает сегодняшних возможностей обращаться в суды общей инстанции, арбитражные суды? Такая же возможность есть! Давайте посмотрим, чего там недостаточно, каких инструментов недостает, чтобы защищать права. Мы готовы это рассмотреть, пойти навстречу – там надо просто продумать это, так же как и возможность объединениям предпринимателей обращаться в суд за защитой интересов членов своих организаций. В принципе инструментов сегодня достаточно: можно в суд обратиться, и общественная организация в виде объединения предпринимателей может выступить в качестве общественного защитника и так далее. Это всё возможно в рамках действующего законодательства. Тем не менее повторяю, если чего-то не хватает, то вполне можно это попробовать рассмотреть и добавить.

Считаю очень важным моментом (и полностью с ним согласен) – раскрытие информации о структуре расходов наших крупнейших компаний, в том числе и энергетических. Но не только энергетических, но и транспортных, и других. Это абсолютно правильно. В целом я уже упоминал об этом даже во вступительном слове, а если не сегодня, то неоднократно уже об этом говорил: полностью с этим согласен. Нужно стремиться к тому, чтобы реализовать эту позицию.

Теперь по поводу межбюджетных отношений. Я сейчас об этом скажу – что касается того, что дестимулируются успешные регионы. Да, такая проблема есть, однако острота её благодаря принимаемым мерам и решениям, которые вы предлагаете, уже снижается. Напомню, что снижение поддержки региона со стороны Министерства финансов не может быть больше 10% в случае успешной работы региона. Есть и другие меры, их всего, по-моему, три, в том числе это касается неучёта в общих доходах региона неналоговых поступлений. Это серьёзная скидка на деятельность региона в положительном плане, когда рассматривается вопрос о его поддержке из федерального бюджета.

А.Л.Кудрин: И сразу назову ещё одну: налоговый потенциал мы считаем за два последних года. Даже сейчас мы сократили. Сколько сейчас? 2,5. Было 3, а стало 2,5. Таким образом, у нас не по последнему успешному году считается, а по среднему – за 2,5. Плюс ещё те меры ограничения. Таким образом, на три-четыре года сохраняется трансферт в условиях успешной работы по доходам.

И последняя, Владимир Владимирович, ещё одна – четвёртая – мера (Вы в Думе назвали её). Это создание фонда по премированию регионов, которые достигли наибольших успехов в развитии налогового потенциала. Сейчас он пока оценивается в 10 млрд рублей.

В.В.Путин: Теперь что касается социально-безопасной модернизации – полностью с этим согласен. Конечно, такой настрой отечественного бизнеса можно только приветствовать. Всячески будем этому способствовать и вместе работать по этому направлению.

О конкуренции юрисдикции в связи с созданием Таможенного союза и единого экономического пространства я сам говорил. Коллега сейчас воспроизвёл эту угрозу. Но мы пошли на это сознательно, имея в виду создать такие условия, которые подталкивали бы все страны Таможенного союза и будущего единого экономического пространства к формированию конкурентоспособных инструментов для привлечения инвестиций. И это нормально, это заставляет нас с вами работать эффективнее.

По поводу того, что излишний приток капитала нам не нужен. Как сказал Алексей Валентинович (Улюкаев), для нас это хорошо. Для Центрального банка это хорошо, потому что это главный институт, который должен бороться с инфляцией. А вот для экономики в целом это не совсем хорошо. Вопрос, конечно, в том, чтобы нам привлекать прямые инвестиции, – это правда. Но даже так называемый спекулятивный (приток капитала) тоже не всегда вредный. Здесь много факторов в общем и целом тоже работает.

По поводу того, что у некоторых наших соседей жёсткие меры вырабатываются и реализуются. Скажем, в Китайской Народной Республике. Алексей Леонидович привёл пример с ограничением объёмов фондов резервирования банков. Ну да, там это проводится жёстче – там многие вещи проводятся жёстче, чем у нас. Там такие решения многие принимаются на политбюро ЦК КПК. Да-да-да! В банковской сфере! И строго реализуются. Это связано с жёсткостью политической системы страны – я говорю без всякой иронии! – и с возможностью реализовать эти правила. Но это не значит, что нам не нужно стремиться к такой же жёсткости в условиях нашей политической системы.

Теперь межбюджетные отношения. Безусловно, здесь есть много проблем. Я очень рассчитываю на то, что Министерство финансов будет и дальше совершенствовать эту систему.

Вместе с тем по поводу того, что выступал коллега из региона и сказал, что «мы все уже заложили и больше нечего закладывать», возникает вопрос: а нужно было всё закладывать или нет? Это большой вопрос. Почему этот вопрос возникает? Я сейчас скажу: потому что, если мы хотим добиться благополучия за счёт государственных инвестиций (в данном случае региональных), я вообще не уверен, что мы добьёмся нужного результата. Конечно, и государственные в целом, и региональные государственные инвестиции тоже важны и нужны, но это не главный инструмент в достижения прогресса в сфере создания благоприятного инвестиционного климата. Нужно создавать благоприятный инвестиционный климат и привлекать частные инвестиции – вот это самое главное. Нет, вы говорите про государственные региональные инвестиции, и все хотят наращивать эти инвестиции. В целом, я повторяю, я тоже не против этого. Но тем не менее… Всё-таки главное – это создание условий для привлечения частных инвестиций. Представитель бизнеса говорил, как в Калуге, например, или в некоторых других областях…Повторяю, при этом я не считаю, что у нас идеальные межбюджетные отношения. И они, конечно, нуждаются в совершенствовании.

Теперь вот Валерий Павлович Горегляд выступал, говорил, что нужно преодолеть негативный тренд опережающего роста социальных расходов над ростом самой экономики. Ничего хорошего в опережающем росте социальных расходов по сравнению с ростом экономики, конечно, нет. Сначала рост экономики, а потом рост социальных расходов. У нас это – не негативный тренд, а вынужденные меры, в том числе связанные с мировым финансовым и экономическим кризисом. Мы были вынуждены в этих условиях выполнять обещания по пенсиям, вынуждены были выполнять обещания по индексированию социальных пособий и так далее и так далее, потому что уровень доходов наших граждан очень низкий и в отличие от других стран, в том числе стран с так называемой развитой экономикой, у нашего населения нет запаса прочности и «подкожного жирка». Вот в чём всё дело. Живут от песни до пенсии, от зарплаты до зарплаты. Мы не можем строить благополучие страны на костях российского народа. Это вынужденные меры. И, кстати сказать, мы всех проблем там далеко и не решили. Но повторяю: прекрасно понимаем, что сначала экономика, её рост, а потом рост социальных расходов. Да, на этом этапе мы вынуждены были действовать немножко по-другому. Вынужденная ситуация!

Теперь по поводу диспропорции в доходах населения. Это правильно. И Валерий Павлович, безусловно, прав: это одна из наших проблем. И мы должны сделать всё, чтобы её решать. Диспропорция в доходах населения – это очевидная проблема. Я сейчас не буду в детали погружаться, об этом много нужно и можно говорить: это и борьба с бедностью, и там много других всяких направлений работы. Но делать это нужно.

Но вот с чем трудно согласиться – с тем, что утечка капитала связана с тем, что люди с высокими доходами удовлетворяют свои запросы за рубежом. Я почти дословно записал: отток капитала, конечно, не связан с необходимостью и желанием людей с высокими доходами удовлетворять свои запросы за рубежом. Вывоз капитала с этим не связан! Это копейки, которые утекают туда для этих целей. Остальное связано с экономическими факторами, и о них сегодня здесь было сказано и представителями науки, и представителями бизнеса. Об этом говорили, и достаточно убедительно, с этим не поспоришь.

И по поводу большого размера неэффективных расходов. Валерий Павлович работает в контрольном органе – это Счётная палата. Мы с ним, по-моему, вместе трудились в контрольном управлении Президента в своё время. Всё-таки есть разница между расходами, которые называются нецелевыми, и расходами, которые нужно считать неэффективными. Это существенная разница. Это разные расходы, и это не одно и то же. То, что не должно быть нецелевых, – это правда. Но надо признаться, что далеко не всегда нецелевые являются неэффективными, и, к сожалению, это тоже факт нашей жизни.

В заключение я бы хотел сказать следующее: судя по дискуссии, по интересу, с которым мы все обсуждаем темы, являющиеся предметом, которым подавляющее большинство сидящих в зале занимается всю жизнь, и по заинтересованности, с которой это обсуждается, я делаю вывод, который только и можно было сделать: здесь находятся люди очень заинтересованные, работоголики (я знаю, сколько вы работаете), отдающие значительную часть своей жизни тому делу, которому служат. Спасибо вам большое. Успехов!

А.Л.Кудрин: Владимир Владимирович, можно посоветоваться с Вами?

В.В.Путин: Легко!

А.Л.Кудрин: Нам нужно принять протокольное решение. Есть два варианта: заслушать доклады и принять к сведению доклады двух министров или одобрить работу двух министерств?

В.В.Путин: Одобрить!

А.Л.Кудрин: Спасибо.

ЕвроПРО как смена стратегической игры

Как России и Соединенным Штатам начать демилитаризацию отношений

Резюме: Трансформация стратегических отношений между Россией и Америкой на путях контроля над вооружениями невозможна в принципе. Наиболее реальный путь – формирование сообщества безопасности в Евро-Атлантике, в рамках которого связи между государствами Северной Америки и Европы, включая Россию, были бы демилитаризованы.

В конце 2011 г. в России должно быть принято решение о структуре системы воздушно-космической обороны. Оно, в свою очередь, будет зависеть от того, удастся ли Москве договориться с НАТО (а реально – с Соединенными Штатами) о параметрах сотрудничества в области противоракетной обороны Европейского континента, для краткости – ЕвроПРО. Этой теме будет посвящено заседание Совета Россия – НАТО на уровне министров обороны, намеченное на июнь 2011 года. Таким образом, предстоящие несколько месяцев определят характер и содержание военно-политических отношений между Россией и Западом.

Преодоление амбивалентности

Выбор, стоящий перед Москвой и ее партнерами, очевиден: либо сохранение амбивалентности, сформировавшейся после окончания холодной войны, либо переход к стратегическому сотрудничеству. К амбивалентности и в России, и на Западе успели привыкнуть. Она не является оптимальным состоянием взаимоотношений, чревата периодически возникающими кризисами, один из которых в 2008 г. привел к войне на Кавказе, но психологически комфортна, поскольку не заставляет принимать трудных решений, преодолевать наслоившиеся за десятилетия предрассудки, рисковать политическим положением сегодня ради негарантированных приобретений в неопределенном будущем.

Если России и Североатлантическому альянсу не удастся достичь договоренности о сотрудничестве в области ПРО, каждая из сторон пойдет своей дорогой. США с союзниками будут строить систему обороны Европы от баллистических ракет Ирана. Российская Федерация, в свою очередь, сделает ставку на систему для защиты преимущественно от удара со стороны Соединенных Штатов. На продвинутых этапах – третьем и четвертом – объявленной администрацией Обамы программы строительства европейской ПРО американские средства перехвата будут рассматриваться как представляющие угрозу российскому потенциалу сдерживания. Откроется перспектива новой гонки стратегических оборонительных и наступательных вооружений.

Это может серьезно скорректировать российскую внешнюю политику, цели и задачи которой пересмотрят в изоляционистском и нео-конфронтационном духе, а социально-экономический курс придется подчинить логике осажденной крепости и требованиям национальной безопасности. Эти ограничения – и сама истощающая ресурсы гонка вооружений – очевидно, не позволят России на нынешнем этапе справиться с задачей модернизации, законсервируют развитие страны, что создаст серьезную угрозу разложения и распада уже на выходе из «прохладной войны».

Европейцы, в свою очередь, не убеждены, что им грозит ракетная опасность со стороны Ирана, а платить за систему ПРО, которая к тому же может создать напряженность в отношениях с Россией, им совсем не хочется. Впрочем, заявление Москвы о намерении разместить в Калининградской области ракеты «Искандер» может изменить ситуацию. Контрмеры такого характера способны убедить Европу в необходимости американской защиты – хоть от Ирана, хоть от Москвы.

Не факт, однако, что США, разместив свою систему ПРО в Европе и консолидировав НАТО ввиду новой напряженности с Россией, окажутся в стратегическом выигрыше. Продолжающееся возвышение Китая и фундаментальные перемены на Ближнем и Среднем Востоке, которые делают неясными перспективы не только Египта, но и Саудовской Аравии; нерешенность ядерной проблемы Ирана; нестабильность и неопределенность в Афганистане и, что важнее, Пакистане… На фоне всего этого Вашингтону меньше всего нужен возврат к стратегической напряженности в отношениях с Москвой.

Если все эти соображения способны перевесить сиюминутный комфорт и отвращение к риску как таковому, Россия, Соединенные Штаты и Европа смогут, оказавшись сегодня в преддверии «трансформационного момента» в их стратегических отношениях, переступить этот порог. Об окончании холодной войны говорится беспрерывно, начиная со встречи Михаила Горбачёва и Джорджа Буша-старшего у берегов Мальты в 1989 г., но окончательно вырваться из психологического плена противостояния пока не удалось. Мало на что повлияла и декларация прошлогоднего Лиссабонского саммита Совета Россия – НАТО, в которой стороны договорились именовать друг друга стратегическими партнерами.

Не меняет ситуацию и российско-американский Договор по СНВ-3, подписанный и ратифицированный в 2010 году. Он, безусловно, важен и ценен как символ продуктивности «перезагрузки» и как продолжение военно-стратегического диалога между Москвой и Вашингтоном. Тем не менее, Договор, как и породивший его процесс контроля над вооружениями, являются инструментами регулирования отношений стратегической враждебности или, как минимум, соперничества. Регулируя эти отношения, Договор по СНВ их воспроизводит и укрепляет.

Дальнейшие шаги в области контроля над вооружениями – стратегическими и достратегическими, ядерными и «обычными», – безусловно, необходимы, но следует также иметь в виду, что и они не выведут отношения между Москвой и Вашингтоном, Россией и Западом в целом за рамки, очерченные в период советско-американского противостояния. Более того, чем ниже разрешенные «потолки» вооружений, тем сложнее сделать следующий шаг – особенно России, с учетом разницы экономических, научно-технических, финансовых, а также неядерных военных потенциалов сторон. Сохранение в совершенно иных условиях модели стратегических отношений, возникшей шесть десятилетий назад, представляет собой ловушку для Москвы.

Выбраться из ловушки

Существование этой ловушки косвенно признается в России. За два последних десятилетия в Москве не раз пытались найти из нее выход, дважды повторяя одни и те же маневры. В начале 1990-х гг. и в начале 2000-х гг. была популярна идея интеграции в западные структуры безопасности посредством вступления в НАТО и заключения военно-политического союза с США. Во второй половине 1990-х и в середине 2000-х господствовала идея создания геополитического противовеса Соединенным Штатам посредством формирования «центра силы» в СНГ, сближения с незападными центрами силы, прежде всего с Китаем, и установления ситуативных альянсов с оппонентами Вашингтона – от Белграда и Багдада до Тегерана и Каракаса. Эти усилия не привели ни к союзу с Америкой, ни к установлению удовлетворительного баланса в отношениях с ней.

Военно-политический союз с Вашингтоном – в том числе в форме присоединения к НАТО – в принципе нереален: Москва, очевидно, не намерена жертвовать своей стратегической независимостью. Это – глубокая убежденность подавляющего большинства российской политической элиты, которая вряд ли изменится в обозримом будущем. На пути в Североатлантический альянс есть много других препятствий, в значительной степени они связаны с позицией западных стран, но стратегическая самостоятельность России является отправным пунктом любых реалистических построений на тему военно-политического сотрудничества с Западом.

Создание противовеса влиянию Америки с помощью разнообразных геополитических комбинаций не только бесперспективно, но и ведет к результатам, обратным желаемым. Консолидация СНГ в «российский блок» не просто сопряжена с многочисленными трудностями, но практически недостижима. Чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать внешнюю политику крупнейших стран Содружества – Украины, Узбекистана, Казахстана, Белоруссии или хотя бы задаться вопросом о том, почему ни одна страна СНГ не последовала за Россией в вопросе признания независимости Абхазии и Южной Осетии.

Поддержка антиамериканских режимов чревата немалыми рисками из-за очевидной неспособности контролировать эти режимы. Кроме того, тесное общение с явными диктатурами сопряжено с репутационными потерями. Остается один реальный путь – блокирование с Пекином. В Китае, который привык действовать в одиночку, не испытывают, однако, нужды в союзнике – тем более претендующем на равный статус, материально не подкрепленный. Для России же отказаться от «неравного брака» с США, чтобы стремиться заключить подобный же союз с КНР, было бы абсурдом. Итак, что делать?

Начать надо с признания, что действительной потребностью России является не союз или паритет с Соединенными Штатами, а выход за пределы этой парадигмы и преодоление невыгодного положения, когда ни союз, ни баланс невозможны. Это означает установление с основными международными игроками таких отношений, которые гарантированно исключали бы применение военной силы для решения межгосударственных конфликтов и противоречий. Такое состояние обычно называется «стабильным миром», а совокупность государств, между которыми установлен стабильный мир, принято именовать сообществом безопасности. Упор делается именно на гарантированное исключение военно-силовых методов, война становится делом немыслимым, отношения между государствами демилитаризуются. Союз может и не случиться, но военный баланс однозначно утрачивает значение.

Сообщества безопасности уже более полувека существуют в рамках НАТО и Евросоюза (Атлантическое сообщество безопасности), в рамках альянсов между США, Японией, Южной Кореей, Австралией, Новой Зеландией и Канадой (Тихоокеанское сообщество), в Юго-Восточной Азии между странами АСЕАН, между арабскими государствами Персидского залива, в Северной Америке (Соединенные Штаты, Канада, Мексика). Такое сообщество, по-видимому, существует между Россией и рядом стран – например, Белоруссией или Германией. Итак, появление сообщества безопасности в Евро-Атлантике с участием Северной Америки и всей Европы, включая Россию, является важнейшей политической потребностью Москвы на западном направлении.

Создание подобного сообщества посредством заключения Договора о европейской безопасности представляется привлекательным, но на деле невозможно. Теоретически, конечно, можно допустить подписание такого договора и даже его ратификацию, но договоры не создают отношений, они их в лучшем случае оформляют. История пактов о ненападении – кстати, юридически обязывающих – не внушает особого оптимизма. Трудно всерьез доказывать, что государства не исполняют свои торжественные обязательства по целому ряду документов – от Хельсинкского Заключительного акта и парижской Хартии для новой Европы до стамбульской Хартии европейской безопасности – исключительно потому, что эти документы носят политический, а не юридический характер. Наверняка есть более существенные причины.

Для того чтобы понять, как выстраивать сообщество безопасности в Евро-Атлантике, необходимо уяснить, каковы на самом деле коренные проблемы безопасности в регионе. На наш взгляд, их две.

Одна связана со стойкой озабоченностью Москвы долгосрочными целями США в отношении России. Этим, в конечном счете, объясняются беспокойство по поводу расширения НАТО на восток и страхи, связанные с «цветными революциями». Россия озабочена активностью Вашингтона на пространстве СНГ, а также планами создания американской системы противоракетной обороны.

Вторая проблема – зеркальное отражение первой, но на другом уровне. Речь идет о беспокойстве стран Центральной и Восточной Европы по поводу внешней политики «вставшей с колен» России. Это беспокойство подпитывается официальной риторикой Москвы о зонах «привилегированных интересов» и о «защите граждан Российской Федерации за рубежом»; практикой перекрытия газопроводов; угрозами размещения ракет в Калининграде; маневрами у границ Балтийских стран и, конечно, ситуацией на Кавказе.

Без снятия этих двух проблем стабильный мир в Евро-Атлантике не наступит. Москва верно определила ключевое направление – российско-польские отношения – и сумела начиная с 2009 г. сделать очень важные шаги к историческому примирению с Варшавой. На сегодняшний день инерция примирения пока не набрала достаточную силу, чтобы сделать процесс необратимым. Российско-польский опыт еще не только не стал моделью для инициирования сходных процессов на других направлениях – в частности, для нормализации отношений со странами Балтии, – но фактически еще до конца не осмыслен в Польше и России. Тем не менее, движение в сторону решения «российской проблемы» Центральной и Восточной Европы началось.

Вторая часть двуединой задачи общеевропейской безопасности затрагивает отношения между Москвой и Вашингтоном. Сотрудничество в области создания ЕвроПРО может стать началом решения «американской проблемы» России.

Противоракетный ключ

Первый шаг – и это логично – сделали американцы. В сентябре 2009 г. президент Обама объявил о реконфигурации проекта ПРО в Европе и отказе в этой связи от планов администрации Джорджа Буша-младшего по созданию позиционного района американской ПРО в Польше и Чехии. По согласованию с Вашингтоном Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен выдвинул идею совместной европейской системы ПРО с участием России. Москва заинтересовалась этой инициативой, и на Лиссабонском саммите альянса в ноябре 2010 г. президент Медведев представил российское предложение о «секторальной» ПРО в Европе.

Подробности натовского и российского предложений не публиковались, но в общих чертах речь идет, по-видимому, о координации систем ПРО (в первом случае) и о создании общей системы с заранее определенными секторами ответственности (во втором). Это существенное сближение позиций, и будет печально, если оно окажется недостаточным для достижения соглашения.

Фактически и Россия, и страны Североатлантического альянса признают наличие растущей ракетной угрозы. В Соединенных Штатах прямо говорят о ее источнике – Иране; в России, напротив, предпочитают об Иране в этой связи не упоминать, главным образом из политических соображений. В Москве согласны, однако, что неопределенность развития ситуации на Ближнем и Среднем Востоке в целом повышает риски, исходящие из этого региона.

Есть принципиальное согласие на уровне экспертов, что сотрудничество в области ПРО могло бы быть нацелено на создание системы защиты от класса ракет, который отсутствует в арсеналах и стран НАТО, и России – ракет средней и меньшей дальности (от 500 до 5500 км), запрещенных советско-американским Договором по РСМД 1987 года. В последние годы Россия и США предложили другим странам присоединиться к этому договору. Это предложение остается в силе.

Уже давно существует обоюдное понимание необходимости объединить информационно-аналитические средства России и стран НАТО в единую интегрированную систему контроля за пусками ракет. Еще в 2000 г. подписано российско-американское соглашение о создании центра обмена данными на этот счет, которое, однако, так и не было реализовано из-за ухудшения политических отношений между Москвой и Вашингтоном.

Если необходимость интеграции информационных систем – с непосредственной передачей данных на огневые средства – споров не вызывает, то объединение боевых систем представляется более проблематичным. Логично предположить, что ни одна из сторон не захочет передоверять свою безопасность другой, а система двух ключей легко может «заклинить» – с катастрофическими последствиями. Иными словами, «палец» на натовской кнопке должен будет остаться натовским, а на российской – российским.

Взаимодействие двух систем, распределение ответственности должно соответствовать решению общей задачи – защите Европы от ракет третьих стран. Речь, конечно, идет не о каком-то новом разделе Европы между Россией и Америкой, а о военно-технической целесообразности организации защиты европейских стран при полном уважении их государственного суверенитета. Возможность поражения одной ракеты двумя перехватчиками, стартующими с разных сторон, повышает надежность защиты. Чтобы не было споров, кому в каких случаях что сбивать, необходимы договоренности, достигнутые и зафиксированные заранее.

Сопоставление существующих и перспективных боевых потенциалов России и Соединенных Штатов в области ПРО свидетельствует о значительном отрыве американцев в этой области. Позиционный район, планировавшийся при Буше в Центральной Европе, в Москве называли третьим – в ряду аналогичных районов ПРО на Аляске и в Калифорнии. Помимо наземных, в Вооруженных силах США имеются комплексы ПРО морского базирования. Российский арсенал много скромнее. Он включает систему противоракетной обороны Москвы, основанную на принципе поражения ракет с помощью ядерных взрывов, и ограниченное число дивизионов комплексов С-300, к которым только начали присоединяться системы С-400, способные защищать объекты от ударов ракет средней дальности. В целом у России недостаточно средств ПРО для противодействия США, но их хватает, чтобы начать сотрудничество с американцами.

Россия только приступает к масштабному переоснащению Вооруженных сил, в рамках которого планируется значительно повысить возможности противоракетной обороны. Тем не менее, даже в обозримой перспективе не приходится говорить о равенстве потенциалов с Соединенными Штатами. Это означает, что, сотрудничая с США в области создания ЕвроПРО, нужно делать упор – в отличие от традиционного контроля над вооружениями – не на паритете и равенстве, а на полномасштабном и всеобъемлющем характере взаимодействия. Это означает, что концепция, архитектура и само строительство ЕвроПРО должны быть абсолютно прозрачными, открытыми и доступными для всех участников проекта – несмотря на то, что их долевой вклад на разных этапах может быть различным. Если искать ближайший аналог для такого проекта, им может стать МКС – с ее международным космическим экипажем, национальными модулями, наземными центрами управления и особенностями финансирования.

Почему мы считаем, что ЕвроПРО, подобно мирному космосу, может стать для России и Америки мостом от соперничества к сотрудничеству? Прежде всего – благодаря стратегическому характеру проекта. Не всякое сотрудничество, как свидетельствует опыт, способно создать условия для стратегического разворота. Так, участие российской армии в миротворческой операции НАТО в Боснии и Герцеговине (СФОР/ИФОР) не создало «критической массы». В то время как на Балканах действительно создавалась новая ткань отношений, в центре – в Генштабе и Пентагоне – на это взаимодействие смотрели как на нечто второстепенное. Другое дело – противоракетная оборона.

Сотрудничество в этой области влечет за собой последствия «по всей линии». Невозможно совместно обороняться от ракетного нападения с третьей стороны, в то же время бесконечно держа друг друга под ракетным прицелом и угрожая взаимным гарантированным уничтожением. Взаимодействие по линии ПРО логически ведет к трансформации ядерного сдерживания. Безъядерный мир не наступает, но ядерные отношения во все большей степени утрачивают заложенную в них с самого начала взаимную враждебность. Говоря иначе, ядерные арсеналы России и США сохраняются, но потребность в обоюдном сдерживании постепенно исчезает. Этот процесс может занять длительное время, но важен не момент осознания «отмены сдерживания», а направление движения.

Устойчивость процессу стратегической трансформации будет придавать практическое сотрудничество в определении общих угроз и принятии мер по их нейтрализации. По мере расширения и углубления взаимодействия в военной сфере начнется постепенная демилитаризация отношений между Москвой и Вашингтоном: военно-силовой компонент будет вынесен за скобки. В рамках этого процесса произойдет изменение стратегий национальной безопасности, военных доктрин, конкретных стратегических планов государств, а также предназначения вооруженных сил, их дислокации, сценариев учений, программ обучения и подготовки военнослужащих и т.п. ЕвроПРО, как локомотив, способна «потянуть» за собой целый военно-стратегический, оперативный и даже тактический «поезд».

Мы не ожидаем, что даже в результате реализации проекта ЕвроПРО Россия и Америка станут союзниками, если под «союзом» подразумевается модель НАТО или, к примеру, американо-японского договора безопасности. Москва в полной мере сохранит стратегическую самостоятельность, а Соединенные Штаты не будут обременены слишком близкими отношениями со столь негабаритным – ни младшим, ни равным – союзником, как Российская Федерация. Обе стороны сохранят достаточно возможностей для налаживания оптимальных отношений со «вторым номером» современной глобальной иерархии – Китаем. С самого начала Пекину должно быть предельно ясно: проект ЕвроПРО не направлен против КНР.

На пути к глобальной Европе

Итак, подведем итоги. Российская модернизация однозначно нуждается в технологических, инновационных, финансовых, инвестиционных и других возможностях развитых стран. Большая часть ресурсов, которые реально могут быть привлечены для этих целей, сосредоточена в государствах Европейского союза. Однако невозможно взаимодействовать с ЕС, сохраняя базовое враждебное отношение к НАТО. В случае возвращения напряженности между Россией и США не многого удастся достичь даже в контактах с Германией.

Трансформация стратегических отношений между Россией и Америкой на путях контроля над вооружениями невозможна в принципе. Снятие остаточного противостояния путем присоединения Российской Федерации к Североатлантическому альянсу маловероятно и отчасти нежелательно. Поиск противовеса Америке путем блокирования с ее оппонентами бесперспективен и крайне опасен. Наиболее реальный путь к трансформации отношений – формирование сообщества безопасности в Евро-Атлантике, в рамках которого отношения между государствами Северной Америки и Европы, включая Россию, были бы демилитаризованы. Идеал будущих отношений России и Соединенных Штатов – это сегодняшние отношения между Москвой и Берлином.

Для того чтобы возникло сообщество безопасности, необходимо установить прочное доверие между Россией и США, с одной стороны, и странами Центральной и Восточной Европы, с другой. Повышение доверия не произойдет автоматически, как функция простого временного отдаления от периода холодной войны. Требуются конкретные проекты тесного сотрудничества в стратегических областях. Именно на это указывает опыт Западной Европы и Атлантического сообщества после окончания Второй мировой войны. В качестве «головного» трансформационного проекта на американо-российском направлении мы предлагаем ЕвроПРО, общие контуры подхода к которому мы попытались изложить в этой статье.

Проект сотрудничества в области ПРО рассматривается именно как «головной» – с учетом того, что за ним последуют другие, а рядом будет реализовываться программа исторического примирения на востоке Европы. Очевидно, что сообществу безопасности в Евро-Атлантике потребуется экономическая основа. Эту роль может сыграть энергетическая интеграция – подобно тому, как 60 лет назад объединение угля и стали явилось не только основой европейского Общего рынка, но и фундаментом прочного мира между Германией и Францией.

Очевидно, что Евро-Атлантическое сообщество безопасности нуждается в соответствующем «нарративе» – идеологической, ценностной составляющей. При всем многообразии культур народов, населяющих это пространство, между ними имеется значительная общность. Эта общность коренится в самой природе европейской цивилизации, распространившейся далеко за пределы географической Европы, но являющейся лишь частью глобального мира. Важнейшей ролью «глобальной Европы» может стать как раз формирование современной модели сообществ безопасности, которая могла бы быть применима и за пределами Евро-Атлантики. Что же касается России, то она сумела бы таким образом обрести устойчивое равновесие на международной арене, необходимое ей для решения самых важных – домашних – дел.

Д.В. Тренин – директор Московского центра Карнеги.

США. Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739763 Дмитрий Тренин

Аргентина сдает позиции на рынке яблок и груш

Между тем, как Аргентина продолжает занимать лидирующие позиции на мировом экспортном рынке груш и яблок, специалисты организации SENASA прогнозируют спад. В период с 1996 по 2010 производство яблок и груш в стране, в частности, в регионе Патагония, немного упало, - пишет Fructidor.com.

Кроме того, нарастает конкуренция со стороны таких поставщиков, как Южная Африка, Новая Зеландия и Чили. Экспортные поставки в последнее время упали практически по всем традиционным направлениям, кроме Бразилии. На новых же рынках позиции перетаскивают более сильные игроки, как, например, произошло в России, где благодаря более высокому качеству и низким ценам Чили составила серьезную конкуренцию Аргентине.

Подземный толчок силой 5.4 балла произошел в 3.31 пополудни местного времени в Северном Квинсленде, в 124 километрах на юго-восток от города Таунсвилла.

Землетрясение, очаг которого был на глубине 10 километров, ощущался в городах Макай и Таунсвилл в течении 10-20 секунд. Управляющий паба Сивью готел в Таунсвилле рассказал, что во время землетрясения в зале находились около 50 посетителей. Переждав звон стаканов и бутылок, они, вскоре, продолжали потягивать пиво, как ни в чем не бывало. Сообщений о разрушениях не поступало.

В это же время подземный толчок такой же силы был зафиксирован в районе Крайстчерч, в Новой Зеландии.

Покупатели недвижимости в Новой Зеландии активизировались.

Рынок недвижимости страны в марте продемонстрировал признаки восстановления. Объемы продаж выросли на 5% по сравнению с предыдущим месяцем.

Относительно марта 2010 года объем продаж был выше на 1%. Что касается цен, средняя стоимость недвижимости увеличилась по сравнению с февралем 2011 года на 4%, достигнув $365 тыс., сообщает NZ Herald News со ссылкой на исследование Института недвижимости.

Эти данные подтверждаются и государственной статистикой. По информации властей, от резкого спада цен на жилье из-за февральского землетрясения в Крайстчерче рынок недвижимости Новой Зеландии оправился уже в начале весны. Это случилось, в том числе, благодаря недавнему решению правительства снизить процентные ставки по кредитам, что стимулировало активность покупателей.

В Окленде – крупнейшем городе Новой Зеландии – продажи в марте выросли на 10% относительно февраля и на 11% - в годовом исчислении. Кроме того, в этом городе недвижимость продавалась быстрее всего – в среднем за 15 дней. Для сравнения: в Саутленде для этого необходимо больше месяца, а дольше всего недвижимость продается в Нортленде – в среднем за 94 дня.

Только в Крайстчерче, пострадавшем от стихийного бедствия, был отмечен спад объемов продаж.

Новая Зеландия прикладывает новые усилия в политике активного привлечения иностранных инвесторов, меняя правила налогообложения для иностранцев, вкладывающих средства в новозеландские инвестиционные фонды.

Еще в феврале прошлого года в одном из своих выступлений премьер-министр Новой Зеландии Джон Кей рассказал о своих планах создания в стране базы для эффективного привлечения управленческих и операционно-учетных подразделений международных компаний, осуществляющих управление инвестиционными фондами. Для воплощения намеченных целей, правительством была создана специальная рабочая группа, которая разработала планы создания в стране условий экспортирования услуг обслуживания финансового рынка для стран Тихоокеанско-азиатского региона. Одним из первых реальных шагов правительства страны, стало изменение режима налогового регулирования для нерезидентов, вкладывающих капиталы в новозеландские инвестиционные фонды, о введении которого сообщил в специально подготовленном пресс-релизе министр налогообложения Новой Зеландии Питер Дунн.

Как сообщил министр, в соответствие с ныне действующими правилами, доходы нерезидентов от инвестирования в портфельные фонды облагаются налогами по ставке 28%, вне зависимости от того, в какой стране мира был получен доход по инвестициям. По его словам, это означало, что «… инвесторы получали дополнительные налоги, в сравнении с ситуацией, когда они инвестируют самостоятельно». По мнению правительства именно такие условия препятствовали активному использованию новозеландских фондов международными инвесторами, и новое регулирование отменяет налоги на доходы нерезидентов, полученные от инвестиционных фондов, оперирующих за пределами Новой Зеландии. Как сообщается, новое налоговое регулирование должно вступить в силу в конце текущего года.

Подводя итоги финансового года, окончание которого предстоит менее чем через три месяца, правительство Австралии готовится к осложнению финансовой ситуации, которую в ближайшее время может вызвать непрекращающееся падение сбора налогов в стране.

Благодаря проводимой в стране экономической политике, правительство Австралии на протяжении последних лет успешно решало задачи уменьшения дефицита национального бюджета и поддержания стабильно высокого уровня собираемости налоговых платежей. События экономической и социальной жизни последних месяцев резко изменили ситуацию, и в прошедшие выходные был опубликован доклад Казначейства Австралии объективно указывающий на то, что в текущем финансовом году сборы платежей корпоративного налогообложения упадут до 60,6 миллиардов австралийских долларов (17,77 триллионов рублей). При этом, еще в ноябре 2010 года сбор этой категории налогов планировался на уровне 63,7 миллиардов долларов (18,68 триллионов рублей), а в начале текущего финансового года (июль 2010 г.) показатель сбора намечался 66,5 миллиардов долларов (19,50 триллионов рублей).

Одним из основных факторов, столь негативно повлиявших на доходы государственного бюджета, стал резко дорожающий обменный курс австралийского доллара, что вызвало падение доходов горно – добывающей и перерабатывающей промышленности, одного из наиболее важных секторов экспортной экономики Австралии. Финансовые последствия и необходимость инвестировать дополнительные средства в восстановление инфраструктуры, разрушенной небывалым наводнением в штате Квинсленд, еще более обострили и без того не простую экономическую ситуацию в стране. Немаловажное влияние оказало положение, сложившеесяя в странах исторически считающимися одними из важнейших внешнеторговых партнеров Австралии, в Новой Зеландии и в Японии. Обе эти страны подверглись в последние недели разрушительным природным землетрясениям и, как следствие, резко сократили объемы своих внешнеторговых операций.

По мнению экспертов, новые экономические реалии заставят правительство Австралии самым внимательным образом пересмотреть свои финансовые планы на предстоящий финансовый год и новые финансовые ориентиры лягут в основу бюджетного плана, который должен будет быть рассмотрен уже 10 мая.

Международный аэропорт Шереметьево впервые в своей истории вошел в тройку лучших аэропортов Восточной Европы по качеству обслуживания, согласно ежегодному рейтингу независимой исследовательской компании Skytrax Research (Великобритания).

Вхождение в тройку лучших аэропортов Восточной Европы - свидетельство эффективной работы Шереметьево, показатель успешности программы модернизации в рамках реализации стратегической цели - к 2015 году стать лучшим Европейским хабом по качеству обслуживания пассажиров и авиакомпаний.

Аэропорт Шереметьево заботится о комфорте пассажиров, постоянно совершенствует качество и расширяет спектр предоставляемых услуг. В 2010 году пассажирам был предложен трансфер по летному полю, бесплатный Wi-Fi в терминалах, введен в эксплуатацию первый в России капсульный отель (терминал "Аэроэкспресс"), создана единая диспетчерская служба такси. За счет установки информационных стоек с сенсорными дисплеями, стоек саморегистрации в аэропорту и на Белорусском вокзале, запуска услуги оплаты виз РФ иностранными гражданами через банкоматы в "стерильной" зоне существенно упростился процесс прохождения пред- и послеполетных формальностей, повысилось удобство пользования аэропортовыми услугами. В 2011 году Шереметьево ввел возможность заполнения таможенной декларации с помощью сайта аэропорта, а также услугу по скоростной отправке корреспонденции "Экспресс-письмо", которая позволяет адресату получать письма и посылки в течение нескольких часов.

Напомним, по итогам 2010 года Шереметьево стал лидером в Восточной Европе и вторым в мире по динамике роста пассажиропотока, а также вошел в тройку лидеров Восточной Европы по качеству услуг среди аэропортов с пассажиропотоком более 15 млн человек, согласно отчету ACI Europe (Международный Совет Аэропортов - Европейское отделение).

Международный аэропорт Шереметьево - крупнейший российский аэропорт по обслуживанию международных рейсов. 100% акций ОАО "МАШ" принадлежит государству. Маршрутная сеть аэропорта Шереметьево составляет более 200 направлений. Шереметьево в 2010 году обслужил 19 млн 329 тысяч пассажиров, что более чем на 31% больше, чем в 2009 году.

Skytrax Research - независимая исследовательская компания Великобритании, которая с 1999 года проводит исследование качества обслуживания в аэропортах мира. В 2010 году было опрошено более 11 миллионов пассажиров из 100 стран. Всего в рейтинге приняли участие более 240 аэропортов, в том числе аэропорты Гонконга, Сингапура, Сеула, Мюнхена, Пекина, Амстердама, Окленда, Куала-Лумпур и Копенгагена. Аэропорты оценивались по 39 критериям, в частности, изучалось качество услуг по прохождению предполетных и послеполетных формальностей, обслуживание в аэропорту и спектр предоставляемых услуг.

Существенные изменения в налоговую систему, вступающие в силу сегодня в Новой Зеландии, позволяют правительству страны надеяться на то, что баланс в экономическом развитии страны может сдвинуться в сторону интенсивного накопления и инвестирования.

Как было предусмотрено при принятии бюджета на текущий финансовый год, сегодня, 1 апреля, правительство Новой Зеландии ввело в действие целый ряд налоговых изменений. Среди наиболее важных из них – снижение ставки корпоративного налогообложения на 2% до уровня 28%. Комментируя произошедшие изменения, министр финансов страны Билл Инглиш на состоявшейся сегодня же в Веллингтоне пресс-конференции, в частности, отметил, что «… снижение корпоративного налога сделает Новую Зеландию более конкурентоспособной, и побудит предпринимателей реинвестировать заработанные средства в рабочие места и в программы экономического развития». Вместе с тем он заметил, что снижение налогов такого уровня вызовет падение доходов государственного бюджета в течении последующих четырех лет в размере не менее 1,1 миллиарда новозеландских долларов (21,44 миллиарда рублей).

Как рассказал на пресс-конференции министр финансов, падение доходов бюджета, вызванное изменением уровня корпоративного налога, будет компенсироваться за счет интенсивных программ снижения расходов правительства. Одновременно с этим предполагается, что принятая сегодня же отмена компенсаций по амортизации зданий позволит существенно увеличить сбор налогов с новозеландских домовладельцев. Вводимые изменения также отменили возможность передачи налоговых убытков от компаний их акционерам, и ужесточили критерии, определяющие доступность социальных субсидий и программ финансовой помощи для ряда категорий граждан Новой Зеландии. Среди изменений, затронувших сферу делового налогообложения, эксперты отмечают снижение нормативных показателей недостаточной капитализации с 75% до 65% , а также введение новых норм, определяющих возможность получения налоговых возвратов по финансовым операциям для международных компаний, ведущих деятельность на территории Новой Зеландии.

Землетрясение и цунами нанесли Японии колоссальный ущерб. Разрушенными оказались более 150.000 зданий. Прогнозируется, что в результате проведения восстановительных работ увеличится объем балкерных перевозок, флот которых в последнее время испытывает избыток тоннажа. Об этом сообщает "Морской Бюллетень Совфрахт" со ссылкой на Bloomberg.

Из-за роста поставок новостроя в наибольшей степени пострадал балкерный сектор. Однако в ходе восстановительных работ в Японии прогнозируется рост спроса на материалы, следовательно, возрастут балкерные перевозки, считает председатель China Cosco Веи Джиафу (Wei Jiafu).

Вероятно, Япония увеличит импорт австралийской железной руды и лесо- и пиломатериалов из Новой Зеландии и Малайзии после катастрофического цунами 11 марта. К примеру, в результате землетрясения в 1995 в Кобе индекс BDI упал на 6% в течение 3 недель и на 20% за 3 месяца.

Последствия землетрясения и цунами не оказали существенного влияния на судоходство в Японии, кроме непосредственно пострадавшего региона. Все пять крупнейших в мире танкерных компаний продолжат осуществлять заходы в порты Токийского залива, расположенного в 220 милях к югу от аварийной АЭС.

Из 15 крупнейших контейнерных линий лишь Hapag-Lloyd приостановила сервис в порты Токио и Йокогама. Суда всех остальных компаний, включая China Cosco и ChinaShipping, продолжают заходить в японские порты.

Контейнерные заторы в Токио, образовавшиеся после землетрясения, снизились. Судам настоятельно рекомендовано обходить зону в радиусе 30 миль из-за опасения ядерного заражения, хотя эта зона не покрывает порты, либо торговые пути.

К тому же прогнозируется, что возрастут поставки угля в Японию, так как закрытие АЭС приведет к нехватке энергии, согласно Tong Yang Securities.

Однако, несмотря на рост спроса на балкерные перевозки, рынок новостроя должен несколько замедлить свои темпы роста, прежде чем произойдет восстановление балкерного сектора.

По прогнозу China Cosco, флот балкеров вырастит на 14% в этом году в сравнении с 6% ростом грузоперевозок. BDI снизился на 48% в прошлом году.

Зарубежные порты после аварии на японской АЭС значительно усилили мониторинг радиационного фона в стране, а также ввели проверки всех поступающих из страны восходящего солнца продуктов питания.

Повышенный уровень радиации был выявлен на японском судне MOL Presence, прибывшем в пятницу 25 марта в китайский порт Сямэнь. В настоящее время судно вернулось в Японию для прохождения инспекции, как сообщил судовладелец Mitsui O.S.K.

Китай переваливает около 1 млн. грузов из Японии при общем грузообороте в 50 млн. контейнеров. По словам председателя China Merchants Holdings Фу Юнинг (Fu Yuning), перебои в поставках грузов из Японии не окажут серьезного влияния на экономику Китая.

Землетрясение подкосило строительный рынок Новой Зеландии. В стране резко снизилось количество выданных разрешений на строительство. В феврале этот показатель опустился до двухлетнего минимума.

Причину такого спада специалисты видят в пассивности жилищного сектора в целом и низком уровне потребительского доверия, сообщает Вloomberg. А этому, в свою очередь, поспособствовало землетрясение, произошедшее в прошлом месяце и пустившее экономику страны «под откос».

Количество выданных за февраль разрешений упало на 9,7%, до 1 007. Это чуть больше исторического минимума, зафиксированного в январе 2009 года, когда было выдано 966 разрешений.

Столь малое количество выданных разрешений на строительство добавляет экономистам оснований предполагать, что экономика Новой Зеландии не будет показывать существенный рост до 2012 года. ВВП будет уменьшаться весь первый квартал этого года из-за последствий землетрясения. Местные экономисты сетуют на замкнутый круг: землетрясение подкосило доверие инвесторов к строительному сектору, и именно этот фактор станет препятствием на пути к его восстановлению после стихийного бедствия. А ремонтные работы вряд ли будут идти полным ходом до конца года.

За последние несколько лет потребление вина в Индии увеличилось в 1,5 раза. Согласно прогнозам на 2011-2014 года, эта цифра будет расти, сообщает Press Trust of India.

Среди причин роста потребления вина в Индии эксперты называют благоприятную политику государства, доходы населения страны увеличиваются, и доступность мировых брендов.

Чтобы заинтересовать индийский средний класс ведущие игроки рынка постоянно включают в свой портфолио интересные позиции ведущих винодельческих хозяйств мира.

"Благосостояние наших граждан растет, и они хотят пить качественное вино ... Конечно, по сравнению с другими странами, мы еще не имеем постоянной винной культуры, но мы сделали шаг в верном направлении и не собираемся сворачивать", - сказал Сантош Муталик - один из ведущих экспертов рынка вина в Индии.

Он также добавил, что на сегодняшний день вина преобладают потребляются в больших городах (Дели, Бангалор, Мумбаи). Однако эта тенденция должна измениться в ближайшие годы, поскольку благосостояние населения будет расти также и в провинциях.

Кстати говоря, по прогнозам экспертов, в ближайшие годы активно будет развиваться и индийское виноделие. Так, в настоящее время индийские специалисты очень тесно сотрудничают с коллегами из Европы и Нового Света. Уже в 2015 году, виноделы Индии планируют конкурировать по объемам производства вина с такими странами, как Австралия и Новая Зеландия.

Девять баллов страхового рынка. Катастрофы. Последствия землетрясения отразятся не только на экономике Страны восходящего солнца. Серьезными потерями катастрофа обернется для страховой индустрии, причем не только для японской.

Трагические события в Японии в марте 2011 года уже окрестили как Великое землетрясение Тохоку. Оно войдет в число наиболее разрушительных за всю современную историю. По данным Всемирного банка, ущерб от катастрофы может составить $122–235 млрд. Японское правительство на заседании 22 марта оценило потери в $197–308 млрд, что составляет 3–5% ВВП страны. Для примера, объем доходов российского бюджета в 2010 году составил $272 млрд. В итоге рост японской экономики, по оценкам Всемирного банка, к середине этого года может замедлиться на 0,25–0,5 п.п., а полное восстановление страны займет около пяти лет. Но пострадает не только японская экономика. Серьезными потерями катастрофа обернется для мировой страховой индустрии, которой придется компенсировать значительную часть убытков.

Отрицательные рекорды. «По объему ущерба Великое землетрясение Тохоку может превзойти все известные стихийные бедствия», – говорится в докладе, подготовленном японским офисом международного рейтингового агентства Standard & Poor's. По оценкам консалтинговой компании AIR Worldwide, предварительный объем застрахованных убытков составляет порядка $35 млрд. Причем эти убытки не включают ущерб от цунами и аварий на АЭС в Фукусиме. То есть страховщикам придется выплачивать значительно более крупные суммы. «Мартовское землетрясение 2011 года войдет в историю как «событие трех»: землетрясение, цунами и радиационное заражение. Именно последние два фактора (цунами и особенно радиационное заражение) сделали локальное событие событием мирового значения: имеются сообщения об убытках от цунами на курортах Гавайев, а радиационный след уже зафиксирован в разных точках планеты», – рассказала «Ф.» Ирина Форд, главный андеррайтер перестраховочной компании «Находка Ре».

Землетрясение и цунами также нанесли удар по морскому страховому рынку. «Это событие – крупнейшее в истории морского страхования. Cовокупные убытки в отношении каско, грузов и расчистки могут достичь $2 млрд, из которых $300 млн для каско уже известны. Европейские перестраховщики и синдикаты Lloyd's хотя и публикуют прогнозы в отношении потенциально возможного убытка, очень осторожны в своих окончательных прогнозах – ведь событие как таковое еще не закончилось», – уточняет Ирина Форд. Но уже очевидно, что и здесь катастрофа обернется рекордными выплатами для страховой индустрии.

До сих пор самым убыточным для страховщиков было землетрясение в Калифорнии в 1994 году. Выплаты в связи трагедией в Нортридже составили $20,3 млрд. В Японии же самым дорогостоящим для страховой отрасли до нынешнего года считалось землетрясение в Кобе, произошедшее в 1995 году. Тогда потери страховщиков составили «всего» $3,5 млрд, а общий экономический ущерб от стихийного бедствия превысил $100 млрд.

Национальных страховщиков трясет. Гигантская часть возмещений придется на японский национальный рынок, где в результате консолидации, происходившей в последние 20 лет, господствуют три гиганта: Tokio Marine & Nichido Fire Insurance Company, NKSJ Holdings и MS&AD Insurance Group. Выплаты компенсаций за домовладения будут произведены совместно с государственной перестраховочной компанией Japan Earthquake Reinsurance.

По данным Standard & Poor's, в зону повышенного риска попадают национальные компании, специализирующиеся на имущественном страховании. «Японские страховые компании, работающие в секторе рисков, отличных от страхования жизни, особенно уязвимы, именно поэтому мы уже пересмотрели наш прогноз по этому сектору со ”стабильного“ на ”негативный“», – говорится в докладе Standard & Poor's. Как поясняют эксперты агентства, негативный прогноз отражает возможность дальнейшего понижения рейтингов отдельных страховщиков по мере получения информации об объемах страховых выплат, а также на основе оценки влияния волатильности фондового рынка на капиталы компаний.

Так, по оценкам S&P, некоторые страховщики из-за землетрясения могут потерять 5–10% от капитала. Что же касается фондового рынка, то здесь потери могут оказаться существеннее: с момента землетрясения максимальное падение основного японского индекса Nikkei 225 превышало 20% – с 10 298 до 8227 пунктов. И хотя сейчас ситуация стабилизировалась (на 25 марта Nikkei отрос до 9500 пунктов), котировки страховых компаний продолжают оставаться в минусе: Tokio Marine, NKSJ Holdings и MS&AD потеряли за две недели 10–12% своей стоимости. К этому надо прибавить возможные инвестпотери, ведь значительная доля инвестиционных портфелей японских компаний nonlife вложена в акции.

Эксперты подчеркивают, что имущественные потери на северо-востоке Японии с трудом поддаются анализу. Предварительные оценки весьма неопределенны из-за сложного характера потерь. Они включают землетрясение, вызванные им пожары, разрушения от цунами, и потенциальный ущерб от радиационного заражения. Все эти риски могут покрываться разными полисами и зависеть от политики исключений из покрытия, установленных в каждой страховой компании, от конкретных формулировок контрактов. «В страховой индустрии Японии есть обычай разделять убытки от землетрясения (Earth Movements) и убытки от последовавших пожаров (Fire following). Убытки от радиоактивного заражения стандартно исключаются из всех международных договоров, но физические разрушения, причиненные другому имуществу, будут покрываться», – уточняет Ирина Форд.

По мнению экспертов S&P, большинство потерь японских страховщиков nonlife будет связано с тремя типами покрытия: риск разрушения от землетрясения для жилой недвижимости частных лиц, риск пожаров, вызванных землетрясением, и расширенное покрытие рисков землетрясения для коммерческих и промышленных предприятий. «Если фактические застрахованные потери превысят текущие совокупные рыночные оценки, то капитал некоторых страховщиков может быть значительно подорван, а это, в свою очередь, может подтолкнуть агентство к понижению рейтингов этих страховых компаний, – говорится в докладе. – Тем не менее, мы считаем, что на данном этапе понижения рейтингов будут ограничиваться одной ступенью». То есть независимо от того, каким будет подсчитанный ущерб от катастрофы, эксперты S&P предполагают, что из-за исключений в программах и высокой доли перестрахования японские страховщики все же не понесут значительных убытков, как бы ни развивались дальнейшие события.

Прибыль перестраховщиков падает. По сути, только грамотная работа с рисками уберегла японских страховщиков от более серьезных потерь. Но то, что часть страхового покрытия ляжет на плечи глобальных перестраховщиков, создает определенные проблемы для отрасли в глобальном масштабе. Прибыль международных компаний, по данным S&P, может в этом году сократиться на четверть. Особенно сложно придется тем, кто уже вынужден покрывать убытки по землетрясению в Новой Зеландии, произошедшему в феврале этого года (страховые выплаты оцениваются в $6–12 млрд), а также по прошлогодним землетрясениям в Чили и Новой Зеландии (еще $10,7 млрд). Среди крупнейших держателей японских рисков эксперты называют Munich Re, Lloyd's, SCOR, Swiss Re и Hannover Re.

Но назвать критичными потери перестраховщиков нельзя. «Капитализация этих компаний достаточна для покрытия ущерба, даже если он будет превышать первоначальные оценки», – говорится в докладе S&P. «Из-за того, что глобальные перестраховщики имеют высокую капитализацию, потери в процентном отношении к капиталу могут быть невелики, хотя в абсолютном исчислении они могут насчитывать миллиарды долларов», – считают эксперты S&P.

Жизнь дороже. Страховщики жизни, которые работали на японском рынке, тоже столкнутся с потерями, правда, выплаты пострадавшим, скорее всего, будут растянуты во времени: «Для них последствия будут носить отложенный характер». Но массовый характер жертв не предполагает, что компании отделаются «легким испугом». По мнению Виктора Юна, генерального директора группы «Генезис», именно на страховщиков жизни лягут самые серьезные выплаты. «Я не знаю, на какую сумму было застраховано имущество АЭС, – наверное, на миллиарды. Страховая же сумма по страхованию ответственности эксплуатанта АЭС как опасного объекта может быть вообще очень большой, даже неограниченной. Думаю, что основные выплаты могут быть именно по ответственности за причинение ущерба жизни и здоровью, за вынужденное переселение целых городков, потерю имущества граждан», – считает он.

В целом эксперты S&P убеждены: страховая индустрия справится с последствиями землетрясения, страховщикам удастся полностью покрыть все убытки. С такой оценкой совпадает и мнение российских аналитиков. «Сегодня крайне сложно говорить об обоснованности каких-либо прогнозов относительно объема предполагаемого ущерба. Очевидно, что он огромен. Тем не менее, его влияние на страховую индустрию в целом не должно быть катастрофическим, учитывая хорошие показатели по капитализации мировых лидеров страхового рынка, активно работающих в Японии, как, например, Allianz. У нашего акционера этот показатель в 1,7 раза превышает норматив платежеспособности по размеру своих собственных средств. Даже учитывая огромный размер ущерба, страховая индустрия сможет его покрыть и продолжить развиваться дальше», – убежден Дмитрий Попов, первый заместитель генерального директора компании «Росно».

Россия – вне риска? Масштаб трагедии не предполагает, что она не отразится и на российском страховом рынке. По мнению заместителя гендиректора рейтингового агентства «Эксперт РА» Павла Самиева, у нас могут пострадать крупнейшие игроки, которые выходят на международный перестраховочный рынок. «На компании из первого эшелона это может повлиять достаточно сильно. Убытки могут прийти из третьих стран, по цепочке перестрахования. Иностранные перестраховочные рынки сегодня доступны достаточно ограниченному числу российских компаний. И этот круг – топ-50», – считает Павел Самиев.

Известно, что в последние годы российский рынок участвовал в перестраховании рисковых и катастрофических программ некоторых синдикатов Lloyd's и европейских компаний – например, германской Hannover Re. Теперь участникам этих программ придется платить и за события в южном полушарии, и за японскую трагедию. Например, по данным Прайм-ТАСС, убытки «Ингосстраха» из-за японских событий могут составить до $1,5 млн. Данные риски, по словам гендиректора «Ингосстраха» Александра Григорьева, компания получила от европейских и корейского перестраховщиков. Потери, связанные с землетрясением, как считает Павел Самиев, могут возникнуть и у других крупнейших страховщиков, а также у дальневосточных перестраховочных компаний, работающих с Азиатским регионом, у специализированных компаний, занимающихся морским страхованием и перестрахованием. Так, известно, что во время цунами и землетрясения пострадал российский рефрижератор «Хризолитовый»: волной цунами судно сорвало со швартовых и сначала выбросило на берег, затем сходившая волна вынесла судно в акваторию порта, и впоследствии сильными приливо-отливными течениями его выбросило на мель. Судно получило повреждения, вышел из строя главный двигатель. Из экипажа пострадал один человек – получил перелом ноги.

Но гораздо тяжелее могут оказаться последствия, связанные с ростом тарифов на перестрахование. «Перестраховщики говорят: если в Южной Америке что-то сгорело, то это не должно отражаться на странах в Европе. Но это только теория, на практике бывает иначе», – рассказывает начальник управления перестрахования компании «Ресо-гарантия» Владимир Ненашев. По признанию самих страховщиков, после теракта в Нью-Йорке цены на перестрахование подскочили в несколько раз повсеместно. Другой всплеск роста тарифов был в 2005 году после серии ураганов, обрушившихся на американское побережье. «Авария с разливом нефти на платформе BP повлияла на тарифы по страхованию и перестрахованию в этом сегменте. А после взрыва в аэропорту Домодедово мы столкнулись с тем, что европейские перестраховщики пытаются повысить тарифы для российского рынка на риски, связанные с терроризмом. Хотя эта трагедия перестраховщиков вообще не затронула. Так что, возможно, тарифы на перестрахование уже в следующем году пойдут вверх», – дает свои прогнозы Владимир Ненашев. По оценкам Виктора Юна, стоимость перестраховочной защиты может вырасти в 2–3 раза независимо от вида страхования. Татьяна Емельянова

Урожай винограда в Новой Зеландии в 2011 г. составит 305 тыс. тонн, что на 15% больше, чем в прошлом году, сообщают аналитики министерства сельского хозяйства США, передает АПК-Информ.

Благоприятные условия в период произрастания смогут увеличить качество и урожайность винограда в стране. Объем производства вина в 2011 г. вырастет на 14% - до рекордных 216,5 млн. л.

Винная индустрия в Новой Зеландии развивается довольно быстрыми темпами, отмечают аналитики. Например, производственная площадь под виноградниками за последние 10 лет выросла втрое - до 33,4 тыс. га, а объем экспорта вина в денежном выражении - в 9 раз, до $788 млн. Более того, вино является наиболее растущей категорией экспорта страны, так как в 2009 г. экспорт вина увеличился на 30%, а в 2010 г. - на 22%.

Главными потребителями новозеландского вина являются Великобритания, Австралия, США и Канада, доля которых в экспорте 2010 г. составила 89%.

Встреча с Премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху

Дмитрий Медведев обсудил с Премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху, в частности, вопросы двустороннего сотрудничества, ситуацию на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

В начале встречи глава Российского государства выразил соболезнования семьям погибших в результате теракта в Иерусалиме 23 марта.

* * *

Д.МЕДВЕДЕВ: Уважаемый господин Премьер-министр! Я сердечно Вас приветствую, рад нашей новой встрече!

Прежде всего хотел бы выразить наши соболезнования в связи с террористическим актом, который произошёл вчера в Иерусалиме. К сожалению, в этом случае, как и в других ситуациях, страдают невинные люди, и это должно укреплять нашу решимость противостоять терроризму совместными усилиями.

Вы знаете, мы не понаслышке знаем о том, какую опасность представляет терроризм. К сожалению, в этом году в России тоже были террористические акты. Тем правильнее, что мы сегодня встречаемся, потому что в такой ситуации самое главное, чтобы террористы не считали, что они достигают своих поганых целей.

Нам есть что обсудить. Мы уже достаточно давно не виделись. Произошло очень много событий, прежде всего, конечно, на Ближнем Востоке, на севере Африки. По сути, происходят «тектонические изменения», которые не могут не отразиться на общей ситуации, которую нам как партнёрам следует обсудить.

Мы, естественно, обсудим и вопросы ближневосточного урегулирования, потому что мы всегда это делаем. У меня есть что сказать на эту тему. Уверен, что и Вы своими размышлениями поделитесь, потому что ситуация за последнее время развивалась не в позитивном направлении. Посмотрим, как повлияют все эти события на возможности достижения компромиссов.

И, конечно, есть смысл обсудить другие темы, которые относятся к нашей компетенции. Я имею в виду и наши двусторонние отношения, где, в общем и целом, всё в порядке, но, наверное, было бы правильно придать какую-то дополнительную динамику российско-израильским связям.

Б.НЕТАНЬЯХУ (как переведено): Спасибо, господин Президент.

Мы встречались с Вами действительно уже довольно давно, но успели поговорить и по телефону. Действительно, «землетрясения» потрясли не только Новую Зеландию и Японию – бури и цунами, – но и Ближний Восток, и Северную Африку.

После пожара, который, к сожалению, произошёл у нас на севере страны, Вы послали к нам мужественных и опытных пилотов. Мы все действительно были впечатлены их работой. Я Вас тогда поблагодарил, но сейчас, используя эту возможность, хочу поблагодарить Вас ещё раз за Вашу отзывчивость и помощь. Сейчас надо потушить ещё несколько «пожаров».

Никто не знает, как закончатся те события, которые сейчас происходят на Ближнем Востоке и вообще в мусульманском мире. Я уверен, что наши общие чаяния – это чтобы были стабильные, прогрессивные правительства, которые стремятся к миру. Но есть и опасность – опасность для Израиля, для России, для всего человечества, что появятся радикальные исламские режимы, которые будут угрожать и нашим странам, и вообще всему миру.

Такой режим мы уже видим – это режим в Иране, который угрожает, который пытается создать ядерное оружие и пытается постоянно торпедировать все усилия заключить мирные договоры. Наша цель – остановить зло и способствовать добру. Я был бы рад обсудить с Вами, как в нашем регионе продвинуться к миру и добиться безопасности.

Уверен, что нам надо ещё больше развивать наше сотрудничество во всём. У нас ещё много областей для сотрудничества.

Масштабы бедствия в Японии превзошли даже самые мрачные прогнозы сейсмологов. Ошибка в мощности землетрясения и его местоположении дорого обошлась жителям островов.

На развитие национальной системы прогнозирования землетрясений и цунами правительство Японии только за прошедший 2010 год выделило порядка миллиарда долларов. Больше на проведение исследований в этой области выделяется только в США. Дело в том, что оба этих государства расположены по краям Тихоокеанской тектонической платформы, сдвиги на границе которой и привели к землетрясениям и цунами 2004 и 2011 годов.

В прогнозах Американского геологического общества на 2011 год в качестве наиболее вероятных мест возможных крупных землетрясений наряду с Калифорнией и Италией фигурировала и Япония. Назывался даже приблизительный срок - февраль-апрель текущего года. Ошиблись эксперты только в местоположении эпицентра и его мощности. Предполагалось, что основной удар стихии примет на себя Осака. Волны цунами соответственно должны тогда были пойти в сторону побережья США. Однако значительное расстояние существенно снизило бы потенциал волн-убийц. Считалось, что и магнитуда возможных земляных толчков не должна превышать 6,5. На деле вышло девять. Не под сушей, а в океане. И цунами устремилось на запад, а не на восток.

Косвенно анализ движения тектонических плит американских и японских ученых подтверждало и поведение животных. Необъяснимое поведение китов, выбросившихся на берег Новой Зеландии, падение птиц и, конечно, поведение домашних питомцев, особенно кошек, за несколько часов до трагедии. Современные приборы пока не способны заблаговременно и достоверно предупреждать о землетрясении. Последняя наработка в этой области относится к 2008 году. Тайваньское изобретение предупреждает о толчках лишь за 30 секунд до их начала и только в том случае, если оно расположено поблизости от эпицентра. Братья наши меньшие, по свидетельствам очевидцев, реагируют значительно раньше. Однако представить себе ситуацию, что целые города и провинции начинают эвакуацию из-за странного поведения четвероногих, крайне сложно. Хотя ряд экспертов считают, что заблаговременно приготовиться к нештатным ситуациям на АЭС и транспорте при наличии указанных симптомов просто необходимо.

Сбор урожая киви в скором времени начнется в Новой Зеландии. Первые плоды будут собраны на этой неделе в регионе Гисборн, сообщает Новозеландская ассоциация экспортеров киви (Zespri).

Эксперты Zespri ожидают, что объем экспорта киви из страны в этом сезоне будет аналогичным прошлому сезону, когда на рынки мира было экспортировано около 100 млн. ящиков продукции.

Как отметила Салли Гардинер, представитель Zespri, погодные условия были максимально благоприятными для выращивания фруктов, и производители ожидают высоких показателей качества урожая в т.г.

Первые поставки киви начнутся на следующей неделе и появятся на рынках мира в середине апреля, заявляет эксперт.

«Мы уверены, что наши фрукты благодаря высокому качеству будут пользоваться отличным спросом среди многих стран, несмотря на проблемы в мировой экономике и катаклизмы в Японии», - говорит С. Гардинер.

Новозеландские киви появятся на прилавках азиатских магазинов в середине апреля, а в начале мая их уже можно будет купить в Европе и Северной Америке.

В этом сезоне Zespri сможет предложить потребителям своей продукции сразу три новых сорта киви. Это два ранних сорта (желтый и зеленый киви), которые начали выращиваться в Новой Зеландии в июне прошлого года, и еще один желтый сорт, специально созданный для длительного хранения, который сможет продлить сезон продаж желтых киви Zespri.

Чили и США подпишут в пятницу рамочное соглашение о сотрудничестве в области ядерной энергетики, сообщил президент Чили Себастьян Пиньера в среду журналистам при посещении посольства Японии в столице страны Сантьяго.

Вопросы о безопасности АЭС поднимаются во многих странах после аварий в Японии, где после произошедшего 11 марта мощного землетрясения в Японии на АЭС "Фукусима-1" из-за отказа системы охлаждения произошли взрывы и несколько утечек радиации.

"Мы не должны бояться изучать ядерную энергетику. Намеченное к подписанию в пятницу соглашение с США предусматривает проведение научных исследований, подготовку персонала, а также улучшение безопасности захоронений радиоактивных отходов от имеющихся у нас двух экспериментальных реакторов", - сказал Пиньера.

Он выразил японскому послу солидарность в связи с постигшей эту страну трагедией.

Соглашение о сотрудничестве в области ядерной энергетики планируется подписать за два дня до визита в Чили президента США Барака Обамы. Ранее подобные документы правительство Пиньеры подписало с Францией и Аргентиной.

Чили не имеет собственных АЭС и обязалось не принимать какое-либо решение о их строительстве в ближайшие десять лет. Два чилийских экспериментальных реактора используются для производства изотопов в медицинских целях.

Между тем, в стране ощущается нехватка энергоресурсов, потребление которых, по оценкам экспертов, в ближайшие 20 лет должно увеличиться почти вдвое.

На территории Латинской Америки действуют шесть атомных электростанций, они расположены в Бразилии, Аргентине и Мексике. Строить АЭС с помощью России намеревались Венесуэла и Эквадор. После взрыва на станции "Фукусима-1" в Японии президент Венесуэлы Уго Чавес заявил о приостановлении ядерной программы, включающей строительство российскими специалистами АЭС мощностью 4 тысячи мегаватт.

Как и Япония, Чили характеризуется высокой сейсмической активностью. В конце февраля прошлого года в этой южноамериканской стране в результате землетрясения магнитудой 8,8 и последовавшего за ним цунами погибли более 500 человек.

Через Чили проходит Тихоокеанский "огненный пояс" - полоса вулканов и тектонических разломов длиной в 40 тысяч километров. Он опоясывает Тихий океан, пролегая вдоль побережья Южной и Северной Америки до южной части Аляски, затем поворачивает к Японии, Филиппинам и Индонезии и завершается в районе острова Новая Гвинея, Новой Зеландии и юго-западной Океании.

Именно в "Огненном кольце" находится подавляющее большинство известных вулканов планеты. Там же происходят 90% всех землетрясений на Земле. Александр Соловский

Землетрясения и цунами, произошедшие в Японии, нанесут сильный удар по экономике Новой Зеландии. Япония является четвертым торговым партнером Новой Зеландии, на эту страну приходится порядка 8% новозеландского экспорта, основной поток туристов в Новую Зеландию также идет из Японии, - сообщает портал Stuff.co.nz.

Япония является крупнейшим экспортным рынком для компании Zespri. Ежегодно новозеландский поставщик экспортирует в Японию порядка 17% урожая киви (30% дохода компании). Совсем скоро начнется сезон в Гисборне, но первые поставки киви не попадут на японский рынок до середины апреля.

Помимо фруктов, Япония является крупнейшим рынком сбыта алюминия, сыра и казеина из Новой Зеландии. В 2010 году общий объем экспорта составил $3,38 млрд.

Во время своего трёхдневного официального визита в США, выступая перед американским Конгрессом, премьер-министр Джулия Гиллард получила шквал аплодисментов в ответ на свои «простые слова» о дружбе.

Эти слова были поддержкой от имени Австралии войны в Афганистане и обещание сотрудничать с США по вопросам, касающимся Азиатско-Тихоокеанского региона.

США в последнее время растеряли немало бывших друзей, и подтверждение верности, высказанное премьер-министром Австралии, было приятной нотой для американских политиков. В этом году отмечается 60-летие военного договора ANZUS между Австралией, Новой Зеландией и США, что было фоном для выступления австралийского премьер-министра перед американским Конгрессом. До этого только три австралийских лидера получали право выступить в этом зале: Роберт Мензи, Боб Хоук и Джон Говард.

«Эти слова верны в дни войны и дни мира, — сказала Джулия Гиллард, обращаясь к Конгрессу. — Они верны во времена трудностей и процветания, в период „холодной войны“ и в новом мире. Эти слова я повторяю сегодня. Достопочтенные члены Сената и Палаты представителей, у вас есть настоящий друг». Премьер-министр сказала, что является твёрдым сторонником стратегии США в войне против Талибана и проявляет «осторожный оптимизм» в отношении будущего Афганистана.

«Мы знаем, что переходный период может затянуться на несколько лет, — продолжила Гиллард. — Но не должны допустить, чтобы ранний вывод войск привел к необходимости возвращения. У нас правильная стратегия, командование и достаточные ресурсы», — продолжила Джулия. В Афганистане сейчас находятся 1500 австралийских солдат.

Гиллард также пообещала тесное сотрудничество с США в Азиатско-Тихоокеанском регионе, развитие которого, как она сказала, определяет нынешнее время. Говоря об отношениях с Китаем, она отметила, что США не должны опасаться его быстрого роста. «Нет причин полагать, что процветание Китая происходит за счёт Австралии, Соединённых Штатов или кого-то ещё в мире. Мы можем создавать богатство для наших стран вместе», — сказала Гиллард.

Обращаясь к американским законодателям, премьер-министр Австралии призвала их пойти на непростые экономические реформы и принять закон, открывающий двери к более свободной торговле в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Премьер-министр Австралии также отметила «важные» потрясения на Ближнем Востоке и заявила, что поддерживает США в осуждении ядерной программы Ирана и в призывах к разрешению израильско-палестинского конфликта.

Это был первый визит в Вашингтон с тех пор, как Джулия Гиллард стала премьер-министром Австралии. Она встретилась с президентом Бараком Обамой и несколькими членами кабинета, включая госсекретаря Хиллари Клинтон.

Пока не ясно, повлияет ли успех Джулии Гиллард в США на настроения австралийских избирателей. Поддержка Джулии Гиллард в последнем опросе Newspoll упала ниже 50%, а партии лейбористов -30%, в результате непопулярного среди австралийцев решения о новом налоге — Carbon Tax.

Разрушительное землетрясение, произошедшее в феврале в Новой Зеландии, нанесло ущерб бюджету в 11 млрд долларов, заявил министр финансов страны Билл Инглиш, передает Reuters.

По его словам, для поддержания баланса правительству скорее всего придется взять несколько краткосрочных кредитов. Также он отметил, что стране придется пересмотреть свои приоритеты в расходах.

Кроме того, последствия землетрясения будут тормозить экономический рост страны в ближайшие 5 лет.

Землетрясение магнитудой 6,3 произошло в новозеландском городе Крайстчерч 22 февраля. Стихия превратила центр города в руины. Число жертв достигло 166 человек, более 200 числятся пропавшими без вести.

Ликвидация последствий мощного землетрясения, которое на минувшей неделе унесло жизни 147 чел. во втором по величине г.Новой Зеландии Крайстчерче, обойдется экономике страны примерно в 15 млрд.долл., сообщает в понедельник агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на заявление премьер-министра Новой Зеландии Джона Кея (John Key).

Ранее сумма экономического ущерба оценивалась в 12 млрд.долл.

По словам Кея, 90 млн.долл. уйдет на то, чтобы выплатить часть зарплаты тем людям, которые в результате разгула стихии остались без работы.

Разрушительное землетрясение, которое произошло 22 фев., почти полностью сравняло с землей центральную часть города. Были разрушены многие здания, центральный собор, несколько районов стали непригодны для проживания.

По данным сейсмологов, эпицентр землетрясения магнитудой 6,3 находился в непосредственной близости от города. Очаг подземных толчков залегал на глубине четырех км.

Правительство Японии приняло в пятницу решение экстренно передать на безвозмездной основе 500 тысяч долл. Красному Кресту в Новой Зеландии, пострадавшей от разрушительного землетрясения во вторник, передает агентство Киодо.

Премьер-министр Японии Наото Кан также подтвердил, что Токио готов оперативно среагировать, если новозеландские власти обратятся с какой-либо просьбой о предоставлении любой дополнительной помощи.

Ранее Япония направила в г.Крайстчерч, где произошло землетрясение, группу спасателей для оказания помощи местным властям. Власти Японии также сообщали о том, что не могут установить местонахождение 30 студентов и стажеров, которые проходили обучение в Крайстчерче и находились в момент землетрясения в городе.

Жертвами землетрясения, произошедшего во вторник во втором по величине г.Новой Зеландии, стали, по последним данным, 113 чел., еще 228 числятся пропавшими без вести.

Разрушительное землетрясение почти полностью сравняло с землей центральную часть города. Были разрушены многие здания, центральный собор, несколько районов стали непригодны для проживания. По данным сейсмологов, эпицентр землетрясения магнитудой 6,3 находился в непосредственной близости от города. Очаг подземных толчков залегал на глубине четырех км.

В стране введен режим чрезвычайного положения, а в самом городе – комендантский час. Экономический ущерб, нанесенный землетрясением, оценивается в 12 млрд.долл. По мнению местных властей, это «самый черный день в истории страны».

Представитель МИД РФ в четверг заявил, что сведений о погибших или серьезно пострадавших российских гражданах в результате землетрясения не поступало. Алан Булкаты

27 декабря 2010 года Президент Российской Федерации Д.А.Медведев наградил известного деятеля русской диаспоры в Австралии, редактора «Предтеченского листка» и генерального представителя Российского Дворянского Собрания в Австралии и Новой Зеландии графа Димитрия Николаевича Вуича орденом Дружбы.

Димитрий Николаевич сообщил, что эту награду он воспринимает как подтверждение тому, что «не даром посвятил главную часть жизни борьбе за Россию, за Веру нашу Православную...». По словам Димитрия Николаевича, это стало для него «на старости лет... ценнейшим подарком».

Граф Димитрий Николаевич Вуич родился 1 июня 1929 года на юге Франции. Его предки, сербские дворяне, находились на службе Императрицы Елизаветы Петровны, начиная с 1752 года. Начав свою работу журналистом, он затем в течение более 30 лет работал в Организации Объединенных Наций в Риме и Женеве.

После отставки в 1984 году он переехал в Австралию, где и проживает со своей семьей в Канберре. По приезду в Канберру он активно включился в жизнь Русского Зарубежья. Более 20 лет Димитрий Николаевич выпускает русский журнал «Предтеченский листок» православного и монархического направления, является членом Совета российских соотечественников в Австралии, членом совета этнических общин АСТ, Генеральным представителем Российского Дворянского Собрания.

Его отцом был ротмистр Николай Эммануилович Вуич, участник Второй Отечественной (Первой Мировой) и Гражданской войн, начальник Походной Канцелярии Великого Князя Владимира Кирилловича в 1962-1976гг.

По материалам пресс-службы Движения «За Веру и Отечество»

Японское правительство приняло решение приостановить на неопределенное время промысел китов у берегов Чили в целях обеспечения безопасности китобоев, которых повсюду преследуют на лодках и кораблях активисты организации Sea Shepherd Conservation Society, выступающей против лова китов, заявил в среду на пресс-конференции генеральный секретарь японского правительства Юкио Эдано.

«С 10 фев. мы приостанавливаем китобойный промысел в исследовательских целях для обеспечения безопасности группы исследовательских кораблей, которые преследуют суда Sea Shepherd», – сказал Эдано.

Говоря о перспективах возобновления промысла, Эдано сообщил, что «министерство сельского, лесного и рыбного хозяйства в наст.вр. определяет» ее возможные сроки.

Генсек назвал помехи, которые чинит китобоям Sea Shepherd Conservation Society, «весьма прискорбными действиями». Он также указал, что Япония обращается к соответствующим государствам с просьбой принять определенные шаги в связи с деятельностью этой организации.

Этот случай является очередным продолжением давней войны между японскими китобоями и экологами. Зачастую в ходе стычек на море защитники китов и китобои обмениваются с кораблей взаимными залпами из водометных пушек.

Несмотря на запрет промысла китов, установленный соглашением 1986г., Япония продолжает их лов, ссылаясь на одно из положений соглашения, разрешающее «проводить исследования на китах с возможным летальным исходом». За это Токио подвергается критике со стороны Австралии, Великобритании и Новой Зеландии, а также экологов всего мира.

Япония настаивает на том, что действует строго в рамках соглашения 1986г. Таким образом, с точки зрения Японии, организация Sea Shepherd Conservation Society считается экстремистской, а ее действия – не имеют ничего общего с международными соглашениями. Алан Булкаты

Цены на вторичное жилье в Германии в IV кв. 2010г. были на 1,5% выше по сравнению с аналогичным периодом 2009-го. Эксперты говорят, что пузыря на рынке недвижимости страны отродясь не было – и не будет.

По сравнению с III кв.м 2010г. средняя стоимость вторичного жилья в Германии поднялась на 0,6%. Годовое увеличение данного показателя стало крупнейшим с IV кв. 2008г., сообщает IBTimes со ссылкой на ассоциацию ипотечных банков VDP. Согласно прогнозу управляющего директора этой организации Йенса Толкмитта, цены продолжат расти – в случае дальнейшего восстановления экономики страны и поступления благоприятных известий с рынка труда.

До глобального финансового кризиса цены на рынках недвижимости различных стран мира стремительно повышались. За период с 2000 по 2007г. они поднялись на 97% в Испании, на 84% в Новой Зеландии, на 80% в Великобритании и на 65% – в Австралии. В Германии за тот же период цены упали на 18%, после чего стабилизировались.

Издание Sydney Morning Herald, на которое ссылается портал IBTimes, в качестве основных причин стабильности германского рынка называет следующие. Постоянные объемы предложения земельных участков под застройку гарантируют стабильные объемы предложения жилья. Это, в свою очередь, не только удерживает цены на относительно низком уровне, но и препятствует спекулятивным сделкам.

Немецкий прагматизм проявляется следующим образом: люди покупают дома и квартиры, только если действительно хотят в них жить. Покупатели берут только то, что могут себе позволить. Застройщики хотят обеспечить их жильем сейчас, а не ждать завтрашнего дня. А местные власти знают, что, если хотят помочь своим гражданам, процессы получения разрешений на строительство и самого строительства должны работать, как хорошо отлаженный часовой механизм, пишет издание.

Власть союза "и"

Регионализм в Азии и интересы великих держав

Резюме: До кризиса США и Китай считали усилившуюся экономическую взаимозависимость позитивным и полезным явлением. Однако с началом рецессии Пекин стал серьезно сомневаться в целесообразности отношений взаимозависимости с Соединенными Штатами, в частности, поставив под вопрос роль американского доллара.

Сегодня все более очевидно, что ведущей силой регионального развития в Азии является Китай. Когда речь заходит о лидерстве здесь Пекина, единственное, что вызывает полемику, – это способность КНР доминировать над другими странами и потеснить Америку с позиции гегемона в данной части мира. Китай участвует в «Большой двадцатке» и уже стал одним из самых важных членов клуба ведущих экономик мира. Но сможет ли он одновременно быть быстрорастущей мировой державой и региональным партнером, который помогает мелким и крупным экономикам Азии получать равные и справедливые блага от мирового правления Пекина?

Впрочем, есть и другая довольно популярная идея о том, что лидером азиатского регионализма способна стать Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Но такая мысль, похоже, игнорирует законы гравитации – ведь страны АСЕАН сравнительно малы, бедны либо слабы, а то и сочетают в себе все эти качества вместе взятые. Многие американцы в упор не видят этой группы государств, не говоря уже о том, чтобы отдавать ей предпочтение. В сознании американцев реальной силой в Азии является Китай и, возможно, Индия.

Однако именно АСЕАН сыграла ключевую роль в подписании экономических соглашений и договоров о свободной торговле между странами Азии, и именно она организовывала важнейшие встречи и обеспечивала подписание соглашений, которые знаменовали собой определенные вехи в азиатской дипломатии. Соединенным Штатам следует признать роль, которую Китай и АСЕАН играют в укреплении азиатского регионализма, и найти способы взаимодействия с обоими субъектами. В более широком смысле необходима переоценка той роли, которую играют взаимозависимость и сотрудничество перед лицом кризиса. Чтобы добиться процветания и мира в грядущие годы, нам следует осознать значение союза «и».

Смысл отношений между Китаем и АСЕАН

Минувшим летом в Южно-Китайском море возникла напряженная ситуация, когда Китай задержал на спорной территории девять вьетнамских рыбаков. После того как Пекин отказался отпустить моряков на родину, потребовав от капитана заплатить дополнительный штраф, Вьетнам поднял дипломатические ставки и потребовал освободить их немедленно и без всяких предварительных условий. Спустя неделю Китай отпустил рыбаков, но инцидент продемонстрировал всю щекотливость ситуации в Южно-Китайском море и озабоченность стран региона по поводу того, что стремление Китая очаровать своих соседей частенько уступает место дипломатии «насупленных бровей».

Однако во время кризисов 1997–1998 и 2007–2009 гг. Китай прилагал настойчивые и всеобъемлющие усилия к тому, чтобы приобретать друзей и оказывать влияние на Юго-Восточную Азию. Эти усилия не ограничивались экономикой, туризмом и преподаванием языка, но охватывали также сферу безопасности и внешней политики. АСЕАН, в принципе, не слишком беспокоит агрессивность КНР. Закат коммунистической идеологии в этой стране привел к спаду повстанческих движений в Юго-Восточной Азии. Китай – это не демократия, но мало кто в Азии считает это препятствием для более тесных отношений с Пекином – в частности потому, что КНР присоединилась к Договору АСЕАН о дружбе и сотрудничестве. Помимо всего прочего, этот договор предусматривает обязанность подписавших его стран разрешать возникающие споры исключительно мирным путем. Для АСЕАН Договор о дружбе и сотрудничестве стал лакмусовой бумажкой для проверки возможности налаживать более тесные и дружественные связи не только между странами-членами, но и во всем регионе.

Это возвращает нас к проблематике Южно-Китайского моря. В 2002 г. Китай договорился о кодексе поведения в отношениях со странами АСЕАН. Хотя данный Кодекс не имеет обязательного характера, Китай согласился принять определенные рамки поведения в отношении соседей. Китайский посол в АСЕАН Сюэ Ханьцинь говорила мне, что со странами, предъявляющими территориальные претензии, такими как Бруней, Филиппины, Малайзия и Вьетнам, Пекин продолжит двусторонние обсуждения по наиболее существенным вопросам, касающимся суверенитета. По мнению Китая, именно такой режим диалогов наиболее предпочтителен, поскольку тогда дискуссии, которые обещают быть особенно болезненными, не затронут АСЕАН в целом.

Тем не менее некоторые из «истцов» в Юго-Восточной Азии предпочли многосторонний подход. На карту поставлены государственные интересы, потенциальные энергетические ресурсы и морские маршруты. Все эти темы ведут к росту напряженности. Однако до недавнего времени Китай был озабочен тем, чтобы спорные вопросы не отравляли общий дух сотрудничества в регионе.

До сих пор мягкая сила Пекина была не на должной высоте – по крайней мере соседние страны не жаждут быть похожими на Китай или подражать ему, особенно в том, что касается политического устройства. Все большее число азиатских обществ ценят и поддерживают демократию. Самым ярким примером является Индонезия, которая совершила разворот на 180 градусов, оправившись после долгих лет авторитарного режима Сухарто. Однако Китаю удалось найти способы, как в долгосрочной перспективе уменьшить озабоченность по поводу Южно-Китайского моря и своей бурно развивающейся экономики, а также эффективнее использовать выгоду от сотрудничества, несмотря на эпизодическое обострение отношений.

Роль АСЕАН в Азии как хозяина

АСЕАН все еще обвиняют в том, что это узкопрофессиональный форум, но зато ассоциации удалось достичь того, что другим оказалось не под силу. Например, АСЕАН свела представителей Китая и Японии. Когда эти два госдарства не общались напрямую, они тем не менее встречались на общих собраниях, проводимых в рамках ассоциации. В 1999 г. по инициативе АСЕАН лидеры Китая, Японии и Южной Кореи впервые согласились вместе позавтракать. В то время контакты между тремя азиатскими гигантами были настолько ограниченными, что даже такое неформальное мероприятие привлекло внимание средств массовой информации как первый «саммит».

Три лидера в течение часа обсуждали вопрос о членстве Китая в ВТО – японский и корейский лидеры поддержали кандидатуру Пекина в качестве полноправного члена этой международной экономической организации. Агентство «Синьхуа» цитировало научного сотрудника Китайской Академии общественных наук Цзинь Сидэ, который сказал следующее: «Лидеры трех соседних государств впервые за последнее тысячелетие сели за один стол». Японская газета Daily Yomiuri также высоко оценила встречу руководителей трех стран, но сделала упор на обсуждавшихся ими темах региональной безопасности и озабоченности в связи с намерением Северной Кореи разработать ядерное оружие. Подобного рода противоречивые сообщения и акценты в СМИ разных стран наглядно продемонстрировали продолжающиеся разногласия между гигантами Северо-Восточной Азии. Даже просто встречаясь за завтраком, они не смогли договориться об общей повестке дня. Трения между отдельными азиатскими странами продолжаются и сегодня – в первую очередь это касается Китая и Японии.

Тем не менее становится понятным, почему АСЕАН, не имея военной мощи или существенного экономического веса, стала ключевым региональным игроком, умело сглаживающим разногласия между более могущественными странами Азии. АСЕАН выполняет важную функцию, организуя ключевые азиатские встречи и вырабатывая приемлемую для всех повестку дня. В каком-то отношении кандидатура ассоциации в качестве посредника была принята по умолчанию в связи с сомнениями, возникшими относительно лидерства других стран региона. Отсутствие у АСЕАН властных амбиций снискало этой организации доверие стран Азии.

Однако АСЕАН не благодушествует, она стремится быть примером сотрудничества в Азии, а также формулировать принципы и создавать возможности для взаимодействия более крупных государств и внутри всего региона. Это опять же итог кризиса 1997–1998 годов. Выйдя из кризиса, азиатские страны пожелали наладить более тесное сотрудничество, «заново изобрести» АСЕАН и создать свое сообщество. На саммите 2003 г. лидеры АСЕАН объявили о планах ускорить развитие сообщества, основанного на трех столпах: взаимопонимании и сотрудничестве в экономике, политической безопасности и социокультурной сфере.

Акцент был сделан на экономической интеграции. После кризиса 1997–1998 гг. страны-члены стали свидетелями беспрецедентного экономического роста Китая, а в последнее время и Индии. Если до 1997 г. показатели прямых зарубежных инвестиций и другие экономические индикаторы были весьма благоприятны для стран АСЕАН, то статистика за последнее десятилетие свидетельствует о том, что Китай и Индия растут намного быстрее, чем мелкие и средние экономики региона. Осознавая эти тенденции, лидеры АСЕАН стремятся быстрее двигаться к созданию единого рынка емкостью более 500 млн человек. Будучи меньше рынков Китая и Индии, подобный единый рынок в рамках АСЕАН мог бы значительно превзойти по размерам любой отдельно взятый национальный рынок стран-членов.

Желание создать единый рынок также подтолкнуло к изменению и укреплению институтов и норм, действующих внутри ассоциации. Разработан Устав АСЕАН – формальный договор, в котором сформулированы принципы и основы коллективной деятельности. Также предусмотрен механизм пересмотра и совершенствования норм и правил для обеспечения возможности развития единого товарного рынка в рамках ассоциации. Одобренный в декабре 2008 г., этот Устав представляет собой «конституционный механизм» и знаменует конкретные перемены. В нем изложены исторические цели, суть которых сводится к поддержанию и углублению безопасности и стабильности в регионе, дальнейшему укреплению мира и связанных с ним ценностей, повышению региональной устойчивости и сохранению в Юго-Восточной Азии безъядерной зоны, свободной также и от всех других видов оружия массового уничтожения. Но в Уставе сформулированы и более честолюбивые цели, такие как экономическая интеграция и создание единого рынка, а также развитие демократии, прав человека и надежного управления.

Обозреватели и аналитики расходятся в оценках того, как на самом деле складываются отношения Китая и АСЕАН. Некоторым представляется, что Пекин все больше очаровывает членов АСЕАН и начинает доминировать в организации. Но горячие сторонники и приверженцы АСЕАН считают, что им удалось добиться от быстро усиливающегося Китая уважения к региональным нормам сотрудничества и мира. Как уже ранее отмечалось, даже когда лидеры Китая и Японии не контактировали друг с другом на высшем уровне, они встречались в более широком контексте на форумах АСЕАН вместе с лидерами других стран региона.

Борьба за влияние продолжается, но ассоциация помогает превращать ее в здоровую конкуренцию. Примером служит эволюция соглашений о свободной торговле и экономическом сотрудничестве между странами Азии. Идея такого соглашения, высказанная Китаем на очередном форуме АСЕАН, подвигла Японию на то, чтобы расширить рамки соглашения об экономическом партнерстве, которого она ранее достигла с Сингапуром. Также Япония обратилась к некоторым государствам – членам АСЕАН с приглашением заключить двусторонние соглашения о свободной торговле и обсудить более широкий и всеобъемлющий договор в целом с АСЕАН. В свою очередь, эти события подтолкнули к началу соответствующих переговоров с ассоциацией Южную Корею и Индию. АСЕАН подписала соглашения с Австралией и Новой Зеландией, став тем самым важным узлом и центром развития экономических отношений в Азии.

Этот сложный комплекс соглашений привел к появлению движения за подписание паназиатского соглашения и учреждению экономического сообщества по типу Евросоюза. На этом поле также продолжается соперничество между Японией и Китаем, которые предлагают конкурентные планы взаимодействия. Китай считает целесообразным заключение Договора между АСЕАН и тремя гигантами Северо-Восточной Азии – Китаем, Японией и Южной Кореей – под условным названием АСЕАН+3. Японцы же предлагают более широкое экономическое партнерство с участием Индии на западе, Австралии и Новой Зеландии на юге. Они профинансировали исследование экономических и других преимуществ такого обширного партнерства, проведенное новым Институтом экономики стран АСЕАН и Восточной Азии, вложив немалые деньги в популяризацию идеи среди аналитиков, лиц, формирующих общественное мнение, и официальных лиц в странах АСЕАН.

Азиатское сообщество и роль, отводимая США

Как Америка может вписаться в общую картину азиатского регионализма? Хотя налаживание взаимодействия с Соединенными Штатами желательно, многие в АСЕАН надеются, что отношения с США и Китаем одновременно будут дополнены кооперацией с Японией, Индией и другими странами. Разделяя общее настроение, мелкие и средние государства АСЕАН не хотят, чтобы их ставили перед жестким выбором – или/или. Стремление наладить новые и более глубокие связи с Соединенными Штатами отнюдь не означает, что азиаты готовы вернуться к американскому доминированию и солидаризироваться с Америкой для противодействия Китаю. Страны Азии уповают на то, что сами США будут отдавать предпочтение развитию сотрудничества, а не конфронтации и соперничеству с КНР. В случае же обострения противостояния между ними другим государствам региона придется вспомнить старую азиатскую мудрость: «Тигры с буйволами дерутся, а гибнет тростник».

Азия пытается достичь большей сплоченности, прилагая реальные усилия или предлагая планы по созданию собственного сообщества. У малых и средних государств есть веские основания стремиться к выстраиванию отношений с Китаем сообща, а не на двусторонней основе. Та же логика применима и к отношениям с Соединенными Штатами как ведущей державой мира.

Однако желание решать спорные вопросы на многосторонней основе и создать азиатское сообщество также чревато опасностями и отвлекающими моментами. Как отмечалось выше, АСЕАН сочла необходимым вынести обеспокоенность по поводу безопасности в Южно-Китайском море на многосторонний уровень, чтобы вынудить Китай согласиться с определенным кодексом поведения. Сейчас официальные лица в Пекине пытаются разбираться с самыми неприятными и трудноразрешимыми территориальными спорами на двусторонней основе, тогда как некоторые руководители АСЕАН желают сделать эти территориальные споры предметом коллективной дискуссии.

Аналогичный вызов азиатскому сообществу бросает ситуация вокруг реки Меконг, поскольку Китай контролирует ее верхнее течение и может воздействовать на государства, расположенные ниже по ее течению – Камбоджу, Лаос, Таиланд и Вьетнам. Развитие бассейна реки Меконг таит в себе большой потенциал помощи некоторым беднейшим областям, расположенным вдоль этой реки, а также ее экологической защиты. Связи АСЕАН с Китаем позволили включить ситуацию вокруг Меконга в общую повестку дня и избавить каждое из находящихся в субрегионе государств от необходимости самостоятельно вести переговоры с Китаем. Но хотя коллективные действия по-прежнему важны, иногда ассоциации трудно поддерживать единство в своих рядах, поскольку влияние Пекина на некоторые прибрежные страны существенно возросло.

В обоих случаях Соединенные Штаты могли бы с пользой взаимодействовать не только с АСЕАН, но и с Китаем и другими странами Азии. Присутствие США поможет обеспечить справедливые договоренности, соответствующие международным нормам и долгосрочной выгоде стран-участниц. И вопрос не в том, что ассоциация нуждается в американском влиянии для того, чтобы уравновесить влияние Китая. Иногда их интересы совпадают – например, в деле обеспечения беспрепятственной навигации и безопасных поставок товаров по морю (в том числе через Малаккский пролив). Что действительно необходимо, так это содружество азиатских стран, объединенных общими целями и ценностями, а также взаимодействие между ними в соответствии с этими ценностями.

Эти надежды питали первый саммит США–АСЕАН, состоявшийся в 2009 году. Те, кто думает, будто Юго-Восточная Азия оказалась под господством Китая, могут считать, что этот саммит ознаменовал собой стремление Соединенных Штатов восстановить былое влияние в регионе. Хотя отношения АСЕАН с КНР потеплели, этот регион не стал сателлитом Китая. Некоторое беспокойство остается и может снова усилиться по мере дальнейшего роста могущества и влияния Пекина. Вместе с тем готовность лидеров АСЕАН участвовать в саммите с США не следует считать антикитайской позицией. Скорее эта встреча на высшем уровне закрепила стремление группы стать средоточием региональной политической жизни, связующим звеном между всеми основными державами и экономиками, заинтересованными в Азии.

Подобный образ мышления должен быть положен в основу отношения этой группы стран и с Китаем, и с Соединенными Штатами. Новый формат участия США в многостороннем урегулировании через Восточноазиатский саммит олицетворяет собой подход, отличный от двусторонних альянсов и отношений, которые раньше характеризовали взаимодействие Вашингтона с государствами Азии. При этом двусторонние отношения между Соединенными Штатами и странами Юго-Восточной Азии чаще всего сосредоточивались на безопасности и обороне, и они будут продолжены. Более того, не исключено, что они распространятся, в частности, на Индонезию и Вьетнам и станут важным дополнением к саммитам США–АСЕАН и налаженным отношениям Америки с Таиландом, Филиппинами, а также Сингапуром, который считается «надежным другом».

Усилившийся Китай и «власть союза “и”»

Главный вызов для Соединенных Штатов в Азии – это выстраивание отношений с Китаем. Эта задача стояла перед прошлыми администрациями еще до начала кризиса. Велись энергичные дебаты о том, считать ли КНР соперником или предложить ей сотрудничество и партнерство, нужно ли сдерживать Пекин или вместе с ним решать вопросы мировой повестки дня в рамках партнерства двух сверхдержав – «Большой двойки» (G2). Кризис пролил дополнительный свет на эти дебаты, поскольку рост Китая еще больше ускорился относительно увязшей в трясине рецессии американской экономики, а это главное, что определяет отношения между двумя державами.

Изменился и другой фактор. До кризиса обе страны считали усилившуюся экономическую взаимозависимость позитивным и полезным явлением. Это подчеркивается, например, в книге американского исследователя Зэкери Карабелла «Суперслияние» (Superfusion). Однако с началом кризиса Пекин стал серьезно сомневаться в целесообразности отношений взаимозависимости с США, в частности, поставив под сомнение роль американского доллара.

Китай превратился в главный двигатель азиатской интеграции, стремясь создать для себя региональную альтернативу. Он налаживает отношения и со странами за пределами Азии, чтобы защищать и отстаивать свои интересы во всем мире. Вместе с тем китайское руководство не приняло идею «Большой двойки», продолжая настаивать на том, что Китай – развивающаяся страна. Идея получения равного статуса с Соединенными Штатами, конечно, импонирует китайцам, жаждущим признания в мире. Но в Пекине понимают, что этот статус повлечет необходимость взвалить на себя тяжкое бремя по поддержанию современной системы международных отношений, ведь это будет сопряжено с большими финансовыми издержками. Поэтому лидеры КНР предпочитают сохранить свободу действий – иногда в рамках существующих международных организаций и структур, а иногда ставя их эффективность под сомнение.

Что касается Америки, то после Ирака и Афганистана она выходит из кризиса с пониманием того, что статус сверхдержавы невозможно поддерживать без сохранения экономического могущества. Огромный и постоянно растущий государственный долг, который тяжким бременем ложится на всех граждан, дефицит торговых операций и гигантский долг домохозяйств и корпораций порождают тревогу в обществе. Особенно с учетом того, что главными держателями американских долговых обязательств являются Китай и другие страны Азии. У граждан США и аналитиков усиливается ощущение, что Соединенные Штаты стали жертвой взаимозависимости, которая каким-то образом сыграла с ними злую шутку.

Реакция Китая и других стран Азии не столь очевидна, но они глубоко убеждены, что источником и причиной нынешнего кризиса стала Америка (и Европа как ее сателлит). Если в 1997–1998 гг. спад мировой экономики спровоцировала Азия, то нынешний кризис вполне справедливо можно назвать «американским» или западным. Многим в Азии очевидно, что США не следуют принципам самоограничения и финансовой дисциплины, которые странам Азии пришлось строго соблюдать в 1997–1998 гг., но используют прямо противоположные средства, чтобы подавить кризис и возобновить рост. Также понятно и то, что американцы могут позволить себе подобное поведение образом лишь потому, что остаются гегемоном. Когда американские администрации раздают щедрые государственные подачки национальным банкам, страховым компаниям и даже автомобильным корпорациям, оправдывая это тем, что эти компании «слишком велики, чтобы позволить им развалиться», подобный аргумент переносится внешними наблюдателями и на саму Америку, которая слишком велика, чтобы позволить ей «развалиться». До поры до времени азиаты были осмотрительны и сдержанны в своей критике, но если теперь Соединенные Штаты начнут обвинять их и использовать протекционистские и другие меры для обеспечения себе односторонних привилегий за счет других, тональность критиков в Азии изменится.

Правительства по обе стороны океана должны научиться находить ответ на националистические и протекционистские настроения. Администрация США привыкла прислушиваться к общественному мнению внутри страны, признавая, что внешняя политика зачастую становится заложницей внутренних обстоятельств. Чтобы найти правильный баланс между внутренними и внешними приоритетами, требуется серьезный сдвиг в обществе.

Американское правительство также должно быть готово признать, что Пекин в равной степени не может не считаться с внутриполитическим положением в своей стране. Хотя Китай не является демократией, его лидерам также не по нраву националистические настроения. Следствием кризиса стали призывы вести более независимую политику и положить конец тому, что многие китайцы считают несправедливым доминированием Соединенных Штатов. Если раньше популярные и популистские книги в Китае издавались под заголовками типа «Китай может сказать “нет”», свидетельствовавшими о стремлении к самоутверждению, то теперь преобладают заголовки типа «Китай недоволен». Общий настрой сводится к тому, что страна готова править миром.

Чтобы двигаться вперед, необходимо придерживаться конструктивной тональности во взаимоотношениях. Америка должна приветствовать превращение Китая в новую силу мировой экономики, отвергая всяческие предположения о том, будто усиление КНР непременно знаменует собой ослабление США. Курс американского доллара и китайского юаня вызывает неподдельную обеспокоенность обеих сторон, и со временем должно быть найдено приемлемое решение, чтобы стабилизировать мировую финансовую систему. На корпоративном уровне американским компаниям следует быть в курсе достижений китайской экономики и стремиться проникать на китайский рынок. Соответственно, они должны быть готовы к тому, чтобы принимать китайские инвестиции и компании на своем внутреннем рынке. Этот процесс уже начался, но кризис может стать тем водоразделом, который повлечет за собой более равномерное перераспределение выгод и благ от подобного взаимопроникновения.

Все сказанное об американском долларе и корпорациях применимо и к вопросу о соотношении сил. Обеим сторонам необходимо приложить усилия к тому, чтобы развеять миф, преобладавший в некоторых кругах, будто Китай может усиливаться только за счет ослабления США, а Соединенные Штаты сохранят влияние и могущество, только сдерживая Китай. Подобное манихейское представление о поляризации и борьбе между «добром» и «злом» приводит к убеждению в том, что конкуренция и конфронтация между двумя державами неизбежны. Сторонники подобного подхода считают, что страны Азии (и остального мира) должны определиться, на чьей они стороне. По их мнению, остальным игрокам нужно уже сейчас сделать ставку либо на Америку, либо на Китай, чтобы перестраховаться на будущее.

Но вместо слепой веры в неизбежность конфронтации перед лицом кризиса следует укреплять психологию взаимозависимости и сотрудничества. Если мы стремимся к благополучию и миру в будущем, нам следует проникнуться тем смыслом, который вкладывается в союз «и», чтобы использовать весь его потенциал.

Признавать «Власть союза “и”» – значит верить в возможность и желательность усиления Китая при одновременном сохранении силы и влиятельности США в Азии. Приверженность такому подходу также означает, что нужно мыслить и действовать исходя из предпосылки, что страны Азии способны достичь более тесной экономической и политической интеграции друг с другом и с Соединенными Штатами.

Нельзя сказать, что это несбыточная и непрактичная мечта. Она уже утвердилась во многих умах, и именно на ней строятся отношения между странами Тихоокеанского региона. «Власть союза “и”» лежит в основе «открытого регионализма», курс на который был взят форумом «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС). В соответствии с этой идеологией региональные экономики стремятся к налаживанию более тесных связей друг с другом, не забывая при этом о мировой торговле и экономических потоках. «Власть союза “и”» в сфере политики и безопасности сводится к более частым встречам между странами Азии на разных уровнях, при одновременном заключении двусторонних соглашений с США в сфере безопасности. Этот императив также объясняет концентрические круги, создаваемые странами Азии, которые заключают соглашения о свободной торговле и экономическом сотрудничестве с АСЕАН – своего рода стержнем, связывающим воедино формирующиеся центры силы в регионе – в надежде, что когда-нибудь они будут объединены в общее соглашение для всей Азии. Они также надеются, что Соединенные Штаты могут откликнуться на инициативы в области свободной торговли и перейдут от двусторонних соглашений о свободной торговле с такими странами, как Сингапур и Южная Корея, к транстихоокеанскому партнерству и расширенному взаимодействию со всеми странами Азии.

«Власть союза “и”» – это логика, объясняющая то, что некоторые наблюдатели считают «мешаниной» азиатских и транстихоокеанских соглашений в разных областях, а также количественное увеличение длительных и утомительных встреч, в том числе на высшем уровне. Нельзя сказать, что азиаты предпочитают беспорядок и анархию в системе международных отношений. Но дело в том, что эта так называемая путаница позволяет избегать принятия дискриминационных решений относительно состава участников и лидеров и, наоборот, поощряет включение в процесс возможно большего числа участников. «Путаница» азиатского регионализма – своего рода инструмент взаимодействия малых и средних стран региона не только с Китаем и США, но также с Китаем и Индией и со всеми другими державами этого региона. «Власть союза “и”» применима к будущему Америки и Азии в широком смысле – не только к малым и средним странам. Это та фундаментальная установка, которую должны взять на вооружение Соединенные Штаты, Китай и быстроразвивающиеся азиатские державы, поскольку только таким образом они и весь регион в целом смогут идти вперед по пути взаимовыгодного сотрудничества и мира.

Саймон Тэй – глава Сингапурского института международных отношений и автор книги «Азия в одиночестве: опасное размежевание с Америкой после кризиса», вышедшей в 2010 г. в издательстве John Wiley & Sons. Более подробную информацию об этой книге можно найти на сайте www.asiaalone.com.

Китай. США. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 февраля 2011 > № 739754

Цены на жилье в Окленде в янв. 2011г. выросли более, чем на 2%. Поднялись и арендные ставки.

Как сообщает NZHerald со ссылкой на данные агентства по недвижимости «Barfoot & Thompson», средняя стоимость зданий в Окленде в янв. поднялась до 516 тыс. новозеландских долл. (€293 тыс.) по сравнению с тем же периодом пред.г.

Объемы продаж в янв. были сопоставимы с продажами последнего квартала 2010г. Однако по сравнению с началом того же 2010г. цифры снизились. Так, в янв. пред.г. компания «Barfoot & Thompson» продала на 5% больше объектов, чем в янв. 2011-го. Спрос на рынке Окленда все еще превышает предложение.

В то время как продажи оставались на невысоком уровне, рынок съемного жилья был активен. В среднем в янв. 2011г. аренда подорожала на 5%, дойдя до 416 новозеландских долл. (€236) в месяц. Повышение цен, по данным компании, произошло из-за дефицита предложения на рынке аренды.

Авиакомпания Finnair расширяет свое присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе, подписав соглашение о сотрудничестве с австралийским перевозчиком Jetstar. Это позволяет пассажирам приобретать билеты на рейсы Jetstar, Jetstar Asia, Valuair и Jetstar Pacific через точки продаж и систему распространения услуг Finnair.

Клиенты Finnair смогут пересаживаться на рейсы Jetstar в Осаке, Токио, Бангкоке, Гонконге и Сингапуре (с мая 2011г., когда в это островное государство откроются прямые ежедневные рейсы Finnair). Таким образом, Finnair может расширить свою полетную сетку и предложить большой выбор рейсов в Австралию и Новую Зеландию.

Jetstar – авиаперевозчик Австралии и Сингапура, чья маршрутная сетка покрывает страны Азиатско-Тихоокеанского региона. В частности, авиакомпания имеет широкую маршрутную сеть внутри Австралии из своего основного аэропорта в Мельбурне, а также летает в города Новой Зеландии – Окланд, Веллингтон, Кристчерч и Квинстаун, и в другие направления региона, например, Бали, Джакарту, Хо Ши Мин, Пхукет, Куала-Лумпур и Манилу.

Специальная авиационная служба (SAS) Новой Зеландии останется в Афганистане еще на один год. Решение о продлении срока пребывания войск в ИРА было принято правительством Новой Зеландии. Как отмечается, до этого мандат новозеландских войск должен был завершиться в марте.

Как сообщил новозеландский премьер-министр Джон Кей, правительством было учтено пожелание командования войск, считающего продление мандата необходимым для завершения работы, выполняемой совместно с афганской группой кризисного управления.

«Мы намерены вернуть SAS <на родину> по истечении этих 12 месяцев», – пояснил Джон Кей, добавив, что понимает желание командования вывести войска из Афганистана только с окончательным выполнением поставленных задач, сообщает «Radio New Zealand».

В наст.вр. на территории Афганистана проходят службу 234 военных из Новой Зеландии. 140 из них образуют Группу восстановления провинции Бамиан и участвуют в осуществлении проектов развития. В составе новозеландской специальной авиационной службы на территории ИРА присутствует 70 военных, контингент которых правительство намерено в ближайшее время сократить в два раза до 35 чел.

Правительство Новой Зеландии продлило срок дислокации в Афганистане отряда сил специального назначения еще на один год, но сократило его численность вдвое – до 35 бойцов, пишет во вторник газета New Zeland Herald.

Мандат 70 новозеландских военнослужащих специальной воздушно-десантной службы (SAS) в Исламской республике истекал в апр.

«Должен сказать, что SAS заслужила своими действиями исключительное уважение, поэтому наши традиционные союзники в Афганистане – США, Великобритания, Австралия, Канада и другие – наверняка обрадуются, что наши парни остаются.», – заявил во вторник премьер-министр Новой Зеландии Джон Ки.

Помимо отряда десантников в Афганистане дислоцированы военнослужащие Новой Зеландии из состава команды восстановления провинции (Provincial reconstruction team – PRT) – решение о судьбе этого подразделение будет принято в течение ближайших месяцев.

Оппозиция осталась недовольной решением премьера, назвав его «разочаровывающей уступкой давлению со стороны США». Кроме того, критики правительства указывают, что в сент. в Новой Зеландии стартует чемпионат мира по регби, безопасность которого должны обеспечивать военнослужащие SAS.

За все время пребывания в Афганистане новозеландского контингента там погиб только один военнослужащий из этой страны.

В наст.вр. в операциях на территории Афганистана принимают участие многонациональный контингент антитеррористической коалиции, которую возглавляет США, и контингент Международных сил содействия безопасности в Афганистане (International Security Assistance Force, ISAF), находящийся под командованием представителей НАТО.

Основными задачами обоих контингентов является поиск и уничтожение действующих в Афганистане боевиков исламского движения «Талибан» и международной террористической группировки «Аль-Каида». Кроме того, иностранные воинские формирования оказывают содействие правительству Афганистана в деле формирования национальных силовых структур.

Поводом к началу операции США и их союзников в Афганистане послужил теракт, совершенный боевиками «Аль-Каиды» 11 сент. 2001г. в Нью-Йорке, когда с помощью двух захваченных террористами пассажирских самолетов были разрушены башни Всемирного торгового центра. Погибли 3 тысяч человек.

Швейцария считается старейшей европейской демократией, и, тем не менее, возраст вовсе не равнозначен качеству. К такому выводу пришло проведенное недавно исследование качества демократических систем стран мира. Швейцария оказалась только на 14 месте, показав недоработки, в частности, в системе разделения властей.

Придумали новый способ «замера« степени развития демократии совместно ученые Университета Цюриха и научного политологического Центра в Берлине (Wissenschaftszentrum Berlin). Первые три позиции в соответствии с новой системой оценки занимают Дания, Финляндия и Бельгия. На местах с 4 по 6 находятся Исландия, Швеция и Норвегия. На 10 месте расположились США, затем идут Германия, Новая Зеландия и Словения, и только потом – Швейцария. На заключительных местах находятся Великобритания, Франция, Польша, Южная Африка и Коста-Рика. Всего были исследованы 30 лучших демократий мира и их развитие в период с 1995 по 2005гг.

Опираясь на сто эмпирических индикаторов, ученые проанализировали, как в этих странах реализуются принципы свободы, равенства и демократического контроля над властью. Конкретно, сравнение избранных стран шло на основе девяти базовых демократических функций – индивидуальная свобода, правовая государственность, общественная жизнь, конкуренция, контроль ветвей власти, качество правительства, прозрачность, партиципация (участие народа в управлении) и репрезентация. Если расположить эти «точки» в виде «магического девятиугольника», то мы получим графическую презентацию качества демократии в данной стране. Чем более круглым и симметричным получается график, тем более совершенна демократия. Острые же «звездные лучи» указывают на имеющиеся недостатки.

«Интуитивно Швейцария всегда воспринимается в качестве образцовой демократической страны, что, в целом, соответствует действительности», – говорит один из авторов исследования Марк Бюльман (Marc Bühlmann). Особенно положителен по его мнению тот факт, что Швейцария, даже на фоне остальных исследованных стран, показывает самые быстрые темпы улучшения положения с демократией. В 1995г. она находилась на 19 месте, в 2000г. – на 13-ом, в 2005г. – даже на 9 месте. В качестве традиционных сильных сторон швейцарской демократии авторы исследования выделяют индивидуальную свободу, которой отличается швейцарское гражданское общество.

Гораздо выше среднего уровня находится и качество швейцарского правительства. Федеральный совет имеет в обществе достаточно высокую степень доверия. Резкий взлет в сфере транспарентности был обеспечен после того, как с 2006г. в законодательстве Швейцарии закреплена обязанность органов власти и управления доступно и полно информировать общество о своей работе. Еще одна положительная черта – «дифференцированная и хорошо сбалансированная система средств массовой информации в Швейцарии». Классическая партийная пресса в Швейцарии практически исчезла, на ее место пришла «форумная» пресса, отражающая весь спектр мнений с левого политического фланга до правого. В сфере (политической) конкуренции Швейцария демонстрирует достаточно широкий партийный спектр. В частности, в Конфедерации нет минимального процента голосов, необходимого для того, чтобы участвовать в парламентских выборах.

Вместе с тем существуют тематические области, в которых Швейцария оказывается обычным середнячком. В частности, в стране нет закона о финансировании партий, в то время как для швейцарской политической системы (полупрямая демократия) такой закон просто необходим. «Чтобы иметь возможность составить свое мнение, нужно ведь знать, кто и по каким причинам поддерживает тот или иной референдум», – поясняет М. Бюльман в интервью порталу swissinfo.ch.

Отстает Швейцария от лидеров и в смысле контроля над отдельными ветвями власти. «Законодательная власть Швейцарии имеет очень мало рычагов для того, чтобы контролировать правительство, например, федеральные советники не могут подвергнуться процедуре смещения со своих постов», – критикует Бюльман. Кроме того, юстиция в Швейцарии, по сути, не имеет независимости, т.к. судьи Федеральных судов фактически избираются и оплачиваются законодательной властью. Как ни странно, но самым большим недостатком швейцарской политической системы является недостаточная степень «партиципации», т.е. участия людей в управлении страной.

«Ни одна страна мира не предоставляет гражданам столь обширной палитры инструментов политической «партиципации», как Швейцария», – указывает М. Бюльман. Однако «пользуются ими только отдельные сегменты общества, в основном наиболее образованные слои в возрасте и мужского пола». Исследователи исходят из того, что многие граждане Швейцарии сознательно отказываются от своего права голоса, т.к. они либо чувствуют себя недостаточно компетентными, либо не имеют информации в необходимом объеме.

«Коль скоро мы говорим в Швейцарии о прямой демократии, то нужно было бы большее внимание уделять политическому просвещению, пытаясь повысить уровень знания людей и степень их компетенции», – отмечает эксперт. По его мнению, треть граждан в любом обществе никогда не участвует в процессах политического управления, и с этим мало что можно сделать. Приведет ли реформированное соответствующим образом школьное образование или политическое просвещение для взрослых к большей «партиципации» – сказать он не может. Утешиться предлагает он тем фактом, что отход части общества от политической активности характерен не только для Швейцарии, и является тенденцией в очень многих странах.

Министерство экономического развития и торговли Украины предлагает кабинету министров переутвердить перечень офшорных зон в связи со вступлением в силу Налогового кодекса.

Проект соответствующего распоряжения размещен на сайте министерства для обсуждения.

Перечень не отличается от утвержденного кабинетом министров в фев. 2003г.

В перечень входят:

Британские зависимые территории: О-в Гернси, О-в Джерси, О-в Мэн, О-в Олдерни;

Ближний Восток: Бахрейн;

Центральная Америка: Белиз;

Европа: Андорра, Гибралтар, Монако;

Карибский регион: Ангилья, Антигуа и Барбуда, Аруба, Багамские Острова, Барбадос, Бермудские Острова, Британские Виргинские Острова, Виргинские Острова (США), Гренада, Каймановы Острова, Монтсеррат, Нидерландские Антильские Острова, Пуэрто-Рико, Сент-Винсент и Гренадины, Сент-Китс и Невис, Сент-Люсия, Содружество Доминики, Теркс и Кайкос;

Африка: Либерия, Сейшельские Острова;

Тихоокеанский регион: Вануату, Маршальские Острова, Науру, Ниуэ, О-ва Кука, Самоа;

Южная Азия: Мальдивская Республика.

Как видно из приведенного перечня, в него по-прежнему не вошли Кипр, Лихтенштейн, Панама, Коста-Рика, Маврикий.

Распоряжение №2481-р от 30 дек. 2010г. подписал председатель правительства Российской Федерации Владимир Путин. Данным правительственным распоряжением предусмотрено подписание Конвенции о сохранении промысловых ресурсов в открытом море южной части Тихого океана и управлении ими. Конвенцию от имени Российской Федерации поручено подписать Росрыболовству.

Как сообщили «Рыбацкой газете» в Управлении международного сотрудничества Росрыболовства, подписание Конвенции будет означать вступление России в международную комиссию по управлению рыболовством в южной части Тихого океана.

Напомним, в июле пред.г. в Окленде (Новая Зеландия) прошла первая сессия Подготовительной конференции по учреждению комиссии. В ее работе приняли участие 94 делегата из 22 стран, в т.ч. и из России. Участники сессии согласовали правила и процедуры будущей комиссии, определили порядок уплаты финансовых взносов, а также рассмотрели выполнение Временных мер регулирования промысла странами-участницами переговоров.

Район регулирования новой международной организации охватывает всю южную часть Тихого океана от Австралии до Южной Америки. Более двадцати стран, среди которых США, Япония, Китай, Республика Корея, заявили о своей заинтересованности участвовать в создаваемой региональной организации по управлению рыболовством в южной части Тихого океана. Таким образом, Южная часть Тихого океана станет конвенционным районом.

Источник – Морская коллегия при правительстве РФ.

Новозеландцы ожидают роста цен на недвижимость

Это показывают результаты недавнего опроса общественного мнения, проведенного новозеландской компанией Quotable Value Limited. Эксперты однако не исключают, что в 2011г. спрос будет превышать предложение.

Все больше новозеландцев ожидают роста цен на рынке недвижимости и уверены, что сейчас хорошее время для покупки. При этом в июне 2010г., по данным аналогичного опроса, большинство респондентов прогнозировали снижение цен.

Продавцы, напротив, полагают, что сейчас не очень удачное время для продажи. Тем не менее, число людей, которые собираются продавать недвижимость в течение ближайших 12 месяцев, выросло. При этом большинство потенциальных продавцов собираются выставлять объекты в течение ближайшего квартала.

При этом специалисты Quotable Value Limited полагают, что в 2011г. ситуация на рынке будет продолжением тренда 2010 года, когда большое объектов выставлялось на продажу, а покупателей было немного.

Россия оказалась между демократией и авторитаризмом. Журнал The Economist присудил России по уровню развития демократии 107 место среди 165 государств, охарактеризовав российский политический режим как «гибридный» – между демократическим и авторитарным

Журнал The Economist присудил России 107 место среди 165 государств мира по уровню развития демократии, охарактеризовав российский политический режим как «гибридный». Эксперты посчитали, что выборы в России организованы, как в Уганде, политическая культура населения находится на уровне Мавритании, а уровень развития гражданских свобод близок к нигерийскому.

В рейтинге демократичности, составленном экспертами журнала, страны оценивались по пяти параметрам: выборный процесс, функционирование правительства, политическая культура, политическое участие и гражданские свободы. Исходя из полученных результатов, страны разделили на четыре типа: полная демократия, ограниченная демократия, гибридный режим и авторитарный режим.

Россия попала в третью группу – эксперты отнесли ее к «гибридному режиму», указав, что выборы проводятся под контролем властей, а гражданские свободы соблюдаются частично.

В списке The Economist Россия на 107 месте из 165 государств и двух территорий. Она находится между Киргизией и Непалом. От стран с авторитарными режимами наша страна отстоит на пять строчек. Самый демократичный гибридный режим в Гонконге, а последнее место в этой группе занимают Ирак и Гаити.

Впрочем, в категории «полной демократии» всего 26 государств. Возглавляет его тройка скандинавских стран – Норвегия, Дания, Швеция (лидер рейтинга два года назад), а также Исландия. Далее идет Австралия и Новая Зеландия. На седьмом месте располагается Финляндия. За ней следуют Швейцария и Канада, а замыкают Top-10 самых развитых демократий Нидерланды. Германия по уровню демократии – 14, США – 17-ые, Великобритания – 19-я.

Страны с ограниченной или «проблемной демократией» занимают в рейтинге места с 27 по 79-е. Возглавляет его Республика Кабо Верде, а замыкает – Мали. Среди стран группы: Италия, которая расположилась на 28 месте, Франция – на 31, Израиль – 37, Бразилия – 47, Мексика – 49, Румыния – 56, Сербия и Молдова – поделили 65 место, Украина – на 67 месте (опустилась на 14 позиций).

На постсоветском пространстве самая демократичная – Эстония, которая занимает 33 строчку. Эта страна, например, уступает Маврикию и опережает Польшу. Литва занимает 41 позицию, а Латвия с Польшей делят 48 место.

В сектор стран с «гибридным режимом» вместе с Россией попали Албания (84), Гондурас (88), Турция (89), Палестина (93), Босния (94), Венесуэла (96), Камбоджа (100), Грузия (103), Пакистан (104), Армения (109).

А к авторитарным режимам эксперты The Economist отнесли страны, которые находятся в рейтинге ниже 112 места. В этой группе в основном оказались страны Африки и Азии. Куба в рейтинге на 121 месте, Белоруссия – на 130, Казахстан – на 132, Азербайджан – на 135, Китай – на 136, ОАЭ – на 148, Таджикистан – на 149, Афганистан – на 150 месте. В самом низу списка – Узбекистан, Туркменистан, Чад и КНДР.

Самая демократичная Норвегия набрала в рейтинге 9,80 балла из 10 возможных, а самая авторитарная Северная Корея – 1,08. Но даже у северокорейцев не все безнадежно. Хотя по таким критериям, как выборный процесс и гражданские свободы, страна поучила 0 баллов, зато за функционирование правительства эксперты им поставили 2,50 балла, за политическую культуру – 1,67 балла, а за политическое участие – 1,25 балла.

Россия при общей оценке в 4,26 балла за выборный процесс и плюрализм получила 5,25 балла (как в Уганде), за функционирование правительства – 3,21 (как в Нигерии), за развитие политического участия – 5,00 (как в Киргизии, Эквадоре, Малави, Гане и на Филиппинах), за политическую культуру – 3,13 (как в Армении, Мавритании и Молдавии) и за степень развития гражданских свобод – 4,71 балла (как в Турции, на Мадагаскаре, в Нигере и Азербайджане). Причем с 2008г. общая оценка развития демократии в России снизилась на 0,22 балла, но это не отразилось на месте страны в рейтинге.

Эксперты разделились во мнениях и не сошлись в будущем

Как считает политолог Дмитрий Орешкин, оценка экспертов The Economist места России в мире смотрится адекватно. Наша страна, действительно, по уровню развития демократии должна находиться примерно в нижней трети среди остальных государств мира.

Он также согласен, что демократии в стране все меньше. «За последние несколько лет ситуация с правами и с гражданской активностью значительно ухудшилась, отменили выборы губернаторов, сейчас идет наступление на выборы мэров, которых все чаще заменяют сити-менеджерами или какими-то еще наемными персонажами, которые гражданами напрямую не избираются», – констатирует эксперт.

По его мнению, в России налицо срастание государственного менеджмента с силовыми и, отчасти, с преступными структурами, что тоже вполне характеризует существующую модель управления как авторитарную, даже с оттенком тоталитарной. При этом ситуация с разделением и независимостью разных ветвей власти значительно ухудшилась, суд стал более управляемым, парламент – более зависимым, а политические партии – менее самостоятельными.

«Все очевидней, что полюс принятия решений концентрируется в руках исполнительной власти, и это изменить очень трудно, потому что институты, которые призваны в гражданском и нормальном демократическом обществе решать конфликты между различными группами населения, практически уничтожены. И все отдано на откуп исполнительной власти в расчете на то, что она умна, великодушна, дальновидна, хотя это далеко не факт», – сожалеет Дмитрий Орешкин.

Поэтому он делает вывод, что общая тенденция снижения России по всем аналогичным индексам (коррупции, демократии или свободы прессы и т. д.) – вполне объективна и можно лишь спорить о том, какое у России место – 107 или 95, и о том, авторитарный у нас режим или гибридный. Сам же эксперт склоняется к тому, что все-таки в России авторитаризм, т.к. есть практически единственный политик, который представляет исполнительную власть. Он возвышается над всеми остальными ее ветвями и де-факто контролирует силовые, финансовые и медийные процессы.

«Бывают ситуации, когда авторитарная власть эффективнее, чем демократическая. Например, в случае войны, когда необходимо собрать все ресурсы и бросить их в каком-то одном направлении. Но в случае, когда стране надо развиваться сразу по нескольким направлениям и проводить модернизацию, это не так, и нужна некоторая независимость игроков и в принятии решений», – сказал Дмитрий Орешкин.

Он напомнил, что Советский Союз развалился, потому что слишком много усилий вкладывал в милитаризацию и, столкнувшись с изменением ситуации, оказался в тупике.

Но политолог предвидит, что ситуация в России будет и дальше развиваться в сторону усиления авторитаризма, т.к. действующая власть убеждена, что пример Советского Союза был позитивен, потому что страна была вторым по значимости государством в мировой политике. Хотя, на самом деле, есть люди, у которых прямо противоположная точка зрения и которые считают, что СССР был Верхней Вольтой с ракетами.

Директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий считает бессмысленным занятием выстраивание разнородных стран в едином рейтинге. Он указывает, что составление таких перечней уводит в сторону от содержательного анализа.

При этом он не считает, что в России происходит значимое изменение в функционировании политического режима. «Мы на своем месте и наш режим вполне устоялся – это управляемая демократия. Да, это, в общем-то, промежуточная форма – такой гибридный режим, который вобрал в себя худшие и слабые стороны либеральной демократии и авторитаризма», – заявил BFM.ru социолог.

«На Западе идет уход от режимов с «либеральной демократией», эти страны развиваются в сторону развала их политических систем. И этот процесс будет идти в зависимости от того, как будет развиваться кризис. Просто в России отстранение населения от принятия решений, следование формальным демократическим процедурам при игнорировании их содержания, ликвидация права на референдум и контроль за политикой и другие негативные моменты не воспринимаются населением так негативно и не встречают такого сопротивления», – считает Борис Кагарлицкий Алексей Щеглов

Австралия занимает лидирующие позиции по производству вина. Однако, являясь полноправным членом мирового экономического сообщества, «зеленый континент» выступает и импортером, хотя об этой стороне винного бизнеса известно немного, передает Независимый винный клуб.

По новому взглянуть на проблемы баланса импортного вина позволило лишь недавнее заявление винодела Стивена Паннелла (Stephen Pannell), призывавшего отказаться от потребления иностранных вин. Предполагалось, что данная акция будет ограничена по времени промежутком между Новым годом и Днем Австралии (26 янв.). Пусть винодел был незамедлительно обвинен в протекционизме, но его выступление нашло определенную поддержу не только в бизнес-сообществе, но и среди обыкновенных любителей вина.

Согласно данным Австралийского бюро статистики за девять месяцев тек.г. импорт вина увеличился на 4,5% в монетарном выражении, хотя в объемном немного сократился. Благодаря популярности Совиньон Блана среди стран-импортеров лидирует Новая Зеландия, продавшая за III кв. вина на 70 млн.долл. На втором месте – Франция с 40 млн., – сообщает abc.net.au.

Конечно, увеличение потребление вина внутри страны могло бы решить многие проблемы австралийских виноделов, испытывающие последствия кризиса перепроизводства.

Корпорация Sony запустила в Великобритании и Ирландии онлайновый музыкальный сервис Music Unlimited powered by Qriocity, который можно использовать для потокового прослушивания музыки на широком спектре подключенных к интернету устройств от персональных компьютеров до смартфонов, сообщила компания.

В отличие от популярного музыкального сервиса Apple iTunes, система Sony не предусматривает сохранения музыки в памяти пользовательского устройства – возможно только потоковое воспроизведение при наличии интернет-соединения с сервером. Ранее Sony уже открывала онлайн-магазин Connect для скачивания музыки, однако он был закрыт в 2008г.

Новый сервис расширяет существующую систему Sony Video On Demand by Qriocity (видео по запросу), запущенную в США в апр. 2010г. и функционирующую в пяти странах Европы. «Оба сервиса предлагают пользователям единую систему идентификации и оплаты», – приводятся в релизе слова представителя Sony Казуо Хираи (Kazuo Hirai).

Стоимость базовой подписки на месяц – 3,99 евро, премиум-аккаунта – 9,99 евро в месяц. Базовый тарифный план предлагает потоковое прослушивание музыки в режиме «радио без рекламы», при этом предусмотрена возможность выбирать канал нужного жанра и пропускать неинтересные треки. Премиум-план позволяет пользователю слушать музыку по собственному выбору и создавать плейлисты из любимых композиций.

Фонотека сервиса Sony содержит более шести млн. композиций от крупнейших звукозаписывающих лейблов Universal Music Group, Sony Music Entertainment, Warner Music Group и EMI Music. Система разрабатывалась при поддержке провайдера «облачных» музыкальных сервисов Omnifone.

Доступ к Music Unlimited можно получить с персонального компьютера, а также различных устройств Sony с поддержкой интернет-соединения (телевизоров Bravia, игровой консоли PlayStation 3, BD-плейеров). Кроме того, сервис будет доступен владельцам мобильных устройств, в т.ч. работающих на базе ОС Android. По словам Хираи, ответственного в Sony за разработки PlayStation, компания работает сейчас над следующей версией портативной игровой приставки PlayStation Portable, а также над планшетным компьютером, пишет Wall Street Journal.

Пока Music Unlimited запускается лишь в Великобритании и Ирландии, но как ожидается, в 2011г. доступ к нему откроется в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, а также Франции, Германии, Италии и Испании. РИА Новости не удалось получить комментарий российского офиса компании о планах запуска сервиса в России.

Новый проект должен помочь Sony продолжить внедрение стратегии привязки выпускаемых компанией электронных устройств к онлайн-контенту (эту модель успешно применяет, к примеру, корпорация Apple). В Европе и США Music Unlimited будет конкурировать с такими популярными ресурсами потоковой музыки как Pandora и Spotify. По данным исследовательской компании Nielsen, сервисы потоковой трансляции в США пока менее популярны у пользователей, чем скачивание музыки, однако с развитием широкополосного скоростного доступа в интернет этот показатель будет расти, пишет Financial Times. Алина Гайнуллина

Пускай даже в южном полушарии еще преждевременно строить прогнозы по грядущему урожаю, но в Новой Зеландии уже попытались озвучить оценку объемов производства вина в 2011. Вполне вероятно, что виноделов ждет очередной виток кризиса, – сообщает New Zealand Herald. Ведь предложение может опять серьезно превысить спрос на винодельческую продукцию, передает Независимый винный клуб.

О перепроизводстве впервые заговорили в 2008, когда собрали 285 тыс.т. винограда – на 39% больше, чем годом ранее. В результате так и нераспроданные 27 млн.л. вина потянули вниз цены и на виноград, и на вино, и на виноградники.

Винтаж 2010 года, когда лоза родила лишь 266 тыс.т. винограда, практически устранил последствия кризиса. Однако, по словам исполнительного директора Новозеландской ассоциации виноградарей Филиппа Грегана (Philip Gregan), 33 тыс. гектар плодоносящих виноградников теоретически могут дать 300 тыс.т. ягод в 2011. А в наст.вр. винодельческая отрасль может безболезненно справиться с переработкой лишь 265 тыс.т. винограда. Этот лимит, по мнению Грегана, позволит винодельням избежать излишек и продавать исключительно бутылированное вино под собственными брендами.

«Если мы будем пытаться произвести больше, чем требует рынок, последствия не заставят себя долго ждать»,- утверждает глава новозеландских виноградарей.

Возможно, столь пессимистический прогноз развития рынка и не сбудется, ведь относительно достоверно оценить объемы урожая получится лишь в конце янв.

Россия передвинулась в рейтинге 30 мировых лидеров по аутсорсингу с позиции «очень хороший» на «хороший», сообщает пресс-служба исследовательской компании Gartner.

Падение обусловлено сочетанием экономического спада и увеличением мирового спроса на лимитированные ресурсы.

В топ-30 впервые вошли Турция, Болгария, Колумбия, Бангладеш, Мавритания, Перу, Панама, Шри Ланка.

В рейтинге – девять азиатских стран, восемь американских. Из европейских стран в него помимо России и Болгарии вошли Чехия, Польша, Румыния, Словакия, Венгрия и Украина.

«В этом году участники списка все относятся к развивающимся экономикам», – отмечает вице-президент Gartner Иан Мариотт. Из рейтинга выбыли Канада, Израиль, Испания, Австралия, Ирландия, Новая Зеландия, Сингапур.

Опубликован список государств с «полной демократией». Опубликован рейтинг самых демократичных стран мира. По данным исследовательской компании Economist Intelligence Unit, на нашей планете наблюдается спад приверженности демократическим принципам. Индекс развития демократии в 2010г. был ниже, чем ранее.

За период с 2006 (дата первого исследования) по 2008 год в развитии демократии наблюдалась стагнация, в течение последних двух лет происходил ее спад, отчасти обусловленный мировым финансовым кризисом.

Самыми демократичными странами в 2010г. названы Норвегия, Исландия, Дания, Швеция, Новая Зеландия и Австралия, сообщает Source Wire. Великобритания и США заняли места в низу списка государств с «полной демократией».

Италия, Франция, Греция и Словения из категории стран с «полной демократией» перешли в категорию «демократий с изъяном».

Аналитики Economist Intelligence Unit исследуют демократичность по следующим категориям: избирательный процесс и плюрализм, уровень гражданских свобод, участие населения в политической жизни страны, политическая культура, функционирование правительства.

Скорость падения цен на жилую недвижимость в Новой Зеландии замедлилась. При этом активность покупателей на рынке жилья до сих пор остается слабой, что, по мнению некоторых аналитиков, может привести к переизбытку предложения и новому снижению цен.

По данным консалтинговой компании QV Valuations, разрыв между нынешними и прошлогодними ценовыми показателями сократился до 0,3%, однако уровень цен все еще на 5,6% ниже рыночного пика, достигнутого в 2007г., сообщает Property Wire.

Напомним, какова была динамика цен на рынке недвижимости Новой Зеландии в последние годы. По итогам 18-месячного кризисного падения, в начале 2009г. цены понизились настолько, что стимулировали повышение спроса на жилую недвижимость. В результате, с сент. 2009г. цены пошли вверх. Их рост продолжался до марта 2010г., затем началось постепенное снижение, которое, согласно последним данным QV Valuations, в настоящий момент замедлилось.

Таким образом, цены на общенациональном рынке недвижимости постепенно стабилизируются. В частности, в крупнейшем городе страны Окленде на протяжении последних месяцев цены «держатся» на неизменном уровне – этот факт, по мнению аналитиков QV Valuations, определяет стабилизацию всего рынка.

В наст.вр. уровень цен в Окленде на 1,8% превышает прошлогодние показатели за аналогичный период. В то же время, в столичном регионе Веллингтон, где падение цен было наиболее заметным, ценовые показатели сегодня на 1,6% ниже, чем год назад. Однако и здесь в прошлом месяце аналитики заметили признаки стабилизации.

При этом активность покупателей остается непривычно низкой для этого времени года. В некоторых регионах для этого есть конкретные причины. В частности, после сентябрьского землетрясения в Кентербери, процесс заключения сделок с жилой недвижимостью существенно усложнился, что привело к падению продаж.

Кроме того, по словам Йоно Ингерсона, руководителя аналитической службы QV Valuations, в течение последних месяцев на рынке увеличилось количество объектов недвижимости. При нынешнем невысоком спросе, запасы нераспроданной недвижимости будут только увеличиваться, что чревато очередным падением цен или «застоем» строительной отрасли страны.